Явь: Жизнь за жизнь (СИ) [Мая Яринская] (fb2) читать онлайн

Явь: Жизнь за жизнь

Пролог

Отблески лунного света ярко мерцали на волнах неспокойной реки. Небольшая волна врезалась в каменную глыбу и окропила пресной волной силуэт девушки, возвышающейся над водой. Длинный чешуйчатый хвост нетерпеливо косился из стороны в сторону, изредка приподнимаясь и покачиваясь. Небрежным движением откинув мокрые пряди волос за спину, морская дева бросила пристальный взгляд на побережья, внимательно наблюдая за любыми признаками движения. Позади раздался тихий всплеск воды, и из глубины вынырнула светловолосая русалка, по-хозяйски располагаясь на поверхности речного камня. Блестящий на лунном свету хвост довольно хлопнул по водной глади и скрылся под тихими волнами. Новоприбывшая кокетливо приблизилась к темноволосой русалке и мягко ткнула ее костяшками пальцев в плечо.

— Никак долю свою поджидаешь, сестрица? — русалка хищно улыбнулась и заинтересованно посмотрела на появившийся огонек в лесной чаще. Молчащая до этого русалка сосредоточенно нахмурила брови, тщательно высматривая направление и движение источника света. — Брось беспокоиться, у них нет выбора.

— Зря мы так, — темноволосая недовольно покачала головой и украдкой приобняла себя, осторожно сжав острыми когтями локти. — Не следовало с них плату брать.

— За все нужно платить, — русалка деловито накрутила светлый локон на палец, и увидев напряжение подруги, все же смягчилась. — Мы поступили по справедливости, не забывай. Я буду рядом, если понадобиться помощь.

Последний раз взглянув на собеседницу, русалка лениво развернулась, и нырнув в воду, исчезла. Тихий вздох морской девы унес проснувшийся ветер. Отвлекшись ненадолго, она привстала и запустила бледную руку в ручной омут. Родная стихия приятно холодила руки, и зачерпнув кромку воды, темноволосая поднесла ладонь к лицу, и уже собиралась отхлебнуть воду, как заметила собственное отражение на речных волнах. С раздражением стряхнув воду обратно, она тяжело выдохнула и обратила свой взор к берегу — огонек уже почти дошел до края зарослей, а значит, настало время действовать. Ветер завыл сильнее, подгоняя русалку, и та спешно соскользнула в радушные объятия волн.

Ночь обещала быть долгой.

Глава 1. Другие

Яркое солнце пробивалось сквозь плотные облака и изредка кидало теплые лучи на землю. На небольшой холмистой поляне, освещенной солнцем, расположились люди. Каждый из них занимался чем-то своим: коренастые мужчины таскали дрова в землянку, женщины плели корзинки из ивовых прутьев, а рядом с ними играя, шумели и резвились дети. Тут же находился хлев — крытый загон для крупного рогатого скота. Особого загона для животных рядом не находилось — жители привыкли выпускать питомцев пастись на воле на лугах и полях. Неподалеку виднелось возвышение, оно внезапно заканчивалось обрывом — там было озеро, путь к которому по извилистой дороге едва можно было назвать безопасным. На большом холме, именуемым «Маленькой горой», расположилось капище, окруженное деревянными кольями из сушняка поваленных деревьев. Внутри святилища, ближе к краю, красовался могучий дуб с мощными корнями, яро пробивающимися сквозь землю. Прямо на корнях величественного дерева сидела черноволосая девушка, благоговейно вдыхая запах весенней листвы, и придерживая руками корзинку с фруктами. Ее белое платье с длинными рукавами было обвязано крепким лиловым поясом, к которому было прикреплено несколько мешочков. Вокруг девушки выстроился полукруг из деревянных, высоких изваяний божеств, лики которых были обращены в сторону восходящего солнца. Подойдя к одному из раскрашенных природными красками идолу, девушка уважительно поклонилась, и повернувшись к алтарному камню — булыжнику с плоской поверхностью, — с любовью разложила дары и с благоговением улыбнулась.

— Чернава! — светловолосый парень, перешедший через границу капища, окликнул девушку и подошёл к ней. Голубые глаза юноши стали почти прозрачными, когда на них попали солнечные лучи. — Опять благости просишь?

— Мороз? Вспомнишь солнце — вот и лучик, — с улыбкой ответила сероглазая, и беззаботно откинула с лица прядь черных, как смоль, волос. — Я заметила за собой привычку за семью благословения просить, да ради собственного благополучия к силам обращаться. Вот как раз и подумала: почему бы у богов и для тебя напутствия не попросить?

— Ты же знаешь, — тяжело вздохнул юноша и недоверчиво провёл взглядом по деревянным статуэткам, возвышающимся над ним. — Не существуют они для меня. А если вдруг и появятся — то точно невзлюбят.

— Жизнь приобретает краски, когда есть, во что верить, — темноволосая покачала головой, и придвинувшись к юноше, зашептала. — Я крайне удивлена, как старшие до сих пор не заметили твоего истинного отношения к вере. По тебе ведь не скажешь, что ты чтец традиций.

— Не люблю притворство, но ради блага общины приходится пересиливать себя, — парень печально улыбнулся и указал рукой на детей, бегающих по поселению. — Вон, смотри какие они счастливые! Я должен стать для них подходящим примером, раз уж у нас в племени так заведено.

Чернава грустно обвела его взглядом, поднялась с земли и положила руку ему на плечо, сжав ткань белой рубахи в знак поддержки.

— Ты сам волен выбирать свой путь. Коли это искренний выбор, идущий из глубины сердца — пусть будет так.

Собеседница улыбнулась напоследок и, развернувшись, направилась к недалеко стоящей компании, состоящей из светловолосой девушки и кудрявого парня.

Мороз проводил подругу взглядом и обратил внимание на темноволосую девочку, сидящую возле землянки с пучком свежесобранных трав. Осторожно перебирая свежие цветы, она выбирала подходящие и аккуратно вплетала их в венок. Из глубины землянки послышался звонкий голос.

— Мира, жду не дождусь от тебя сон травы. Подай же, какой раз прошу!

Девочка всполошилась и, заглянув в лежащую рядом корзинку, шустро вытащила несколько стеблей нужного вида растения. Неловко встав с земли, она быстрыми движениями отряхнула белое платьишко, собрала остальную кучу цветов под мышку и скрылась в землянке.

Спустивший в дом, Мирина передала корни прямо темноволосой женщине в руки, а остальные цветы выложила и разложила на столе.

— Погоди. Сначала помоги мне, потом венки плести будешь. — женщина подвинула к девочке рабочие инструменты и подложила ярко пахнущий пучок трав. — Вон, ступу возьми, измельчи порей! Духовладу мазь заживляющую надобно, я экстрактом вербены займусь.

Девочка, закатав рукава и откинув за спину густую косу, взяла ступку и со всей силы принялась толочь траву. Хозяйка тем временем подошла к другой части стола и стала вытаскивать принесенные цветы из корзинки.

— Опять отраву принесла — женщина грустно покачала головой и легонько шлепнула девочку по руке, отчего та тихо зашипела. — Говорила же, эти травы опасные, нельзя их брать. Не дай Велес[1], ты отравишься или пострадаешь. Вот что со мной будет?

— Бабенька, ну как же я могу отравиться одним лишь прикосновением? Про отвары ядовитые я знаю, сварить можно, но чтобы растение касанием убило? — Мирина озадаченно нахмурила брови, и не прекращая молоть круговыми движениями траву, внимательнее вгляделась в принесенный улов.

— Крапиву помнишь? Одним касанием жалит. С другими растения также — только некоторые раз в десять опаснее, так еще и ядовитые.

Так из крапивы же можно лекарства делать, — девочка слегка наклонила голову и искоса глянула на бабушку. — Почему из других трав опасных нельзя?

— Ой, дитя… Вся в матушку, — бабушка недовольно покосилась на внучку, и отбросив в угол кучу опасных, по ее мнению, растений, тяжело вздохнула. — Что мне с тобой делать-то?

Девочка неловко втянула голову в шею и потопталась на месте, не зная, что ответить. Суровый взгляд бабушки смягчился, и женщина махнула на Мирину полотенцем, как бы говоря: «А ну сдрызни с моего рабочего места, хватило мне твоей помощи».

— Иди уже, — бабушка взяла в охапку безобидные растения и стала по очереди раскладывать их на столе, невольно тихо вздыхая. — Давай-давай, тебя наверняка дети порезвиться ждут. Ты заслужила отдых, сегодня в лес ходила, как-никак.

Мирина, неловко улыбнувшись, украдкой вытащила несколько колосков из корзинки, захватила с собой не сплетенный до конца венок и выбежала наружу. Солнце светило пуще самого яркого костра, небо было чистым и ясным — даже легкие облака не скользили по небу. Вздохнув свежий воздух полной грудью, девочка заулыбалась и направилась к своему любимому месту, плетя венок на ходу. Проходя мимо молодых девушек и юноши, она неосознанно уловила знакомые обрывки фраз, заставившие девочку приостановиться и понаблюдать за более старшим поколением. Девушки звучно напевали песню, обходя каждую землянку, потихоньку направляясь к хлеву.

Ты спаси скотинушку,

Нашу сиротинушку,

Всю животинушку,

В поле, да за полем,

В лесе, да за лесом,

В лесу за горами,

За широкими долами,

Дай ты скотине траву да воду,

А духам злым пень да колоду![2]

Известный в округе приговор каждый год распевался в цветень месяц — тогда Даждьбог оплодотворял Мать Сыру-Землю и выпускал росу, заставляя травы и цветы расти пуще прежнего. Перед тем, как отворить ворота хлева и выпустить животных наружу, молодежь напевала оговоры, прося у Ярилы[3] покровительства.

В это же время сам Ярила объезжал весь белый свет на коне, наведывался в леса и кормил волков, давал им наставления, дабы те не охотились на зверьков поменьше и послабее.

Видимо, о Яриле и зашла речь, так как пение остановилось и молодые люди затеяли беседу.

— В это году моя очередь, — кареглазый юноша слабо тряхнул кудряшками и взволнованно потер шею. Рукава его красной рубахи были по локти задраны, а завязки на груди слегка расслаблены. — Уверен, я отлично справлюсь.

— Никто в тебе и не сомневается, — светловолосая девушка лучезарно улыбнулась, и закружилась на месте, развевая подол малиновой свиты, расшитый белыми узорами. — Не холодно ли тебе в одной рубахе с нами гулять? Представить не могу, как ты Ярилу будешь с синим лицом изображать.

Девушка хитро захихикала под недовольное цоканье юноши с каштановыми волосами и, закрыв глаза, подняла руки к небу, приветствуя утренние солнечные лучи.

— Ты, как всегда, умеешь поддерживать, Рада. — Юноша скрестил руки на груди, нагоняя на себя напускную серьезность, но заметив смеющиеся глаза девушки, не выдержал и отвернулся, скрывая улыбку.

— Баламут, мы у Мороза так и не спросили, будет ли он участвовать. Сходить надобно к нему, — Чернава подала голос и хитро улыбнулась, легонько толкая юношу в бок. — А то парни без его помощи вряд ли тебя до поля на спине дотащат.

— Ты намекаешь на их слабость, иль на то, что я — тяжелый груз? — Юноша вопросительно приподнял брови, еще сильнее смеша Радость, на что темноволосая добро усмехнулась и указала рукой в сторону землянки Мороза. — Так и быть, схожу за ним.

Чернава довольно улыбнулась и лукаво подмигнула Мирине, проходящей мимо. Девчушка радостно помахала рукой и довольно фыркнула, наблюдая за уходящим Баламутом. Бросив быстрый взгляд на молодежь, девочка смело зашагала к капищу и к большому раскидистому дубу. Дети подождут, а сейчас у нее есть дела поважнее — насладиться мягкой тишиной, сопровождаемой шепотом ветра, ведь это не всегда удается. И пусть Мирина часто ходила в лес по травы и цветы, там она не чувствовала себя одинокой — девочка ясно чувствовала, как кто-то постоянно ходил за ней по пятам, будто следил за каждым ее шагом. А как только юная знахарка пересекала границу леса, ощущение слежки вдруг исчезало, будто за ней и не присматривал никто вовсе.

Здесь же, на капище, она находилась будто в защитном кругу — девочке казалось, что изваяния божеств улыбались ей несмотря на то, что лица их были устремлены в сторону. Каждый раз, как она приходила на место силы, то чувствовала необъяснимый прилив сил и радости.

Теребя в руках соцветия колосков, Мирина присела возле дерева, аккуратно вплетая растения в венок. Со стороны поселения послышался радостный клич — похоже, началось представление, и девочка заинтересованно приподняла брови.

Из хлева, на троих парнях, выехал Баламут, ряженный Ярилой — на голове пестрел венок, а сам юноша был одет в ярко-красную свиту. С боевым кличем он махнул рукой в сторону ближайшего холма и скомандовал друзьям нести его к полю. Скрючившись пополам, забавно кряхтя и прихрамывая, парни понесли Баламута к указанному месту, Баламут же взбалмошно махал руками — видимо, пытаясь удержать столь хрупкое равновесие. Хихикающие девушки вывели из хлева коров и быков, а рядом с ними пробежало несколько собак. С горем пополам юноши дотащили ряженного друга до верхушки холма, и тот, широко расправив плечи — правда, чуть не упав, — пафосно воткнул деревянный кол во влажный грунт. Восседая на сгорбившихся товарищах, Баламут встал в позу и величественно провозгласил:

— От имени Ярилы благословляю Матушку-Землю и всех присутствующих! Да будет жизнь!

Послышался восторженный клич — заинтересованные взрослые присоединились к ликованию молодежи. Радостный Баламут таки спустился со спин друзей, благодарно хлопнув каждого по плечу. Резвые собаки подбежали к наряженному юноше и стали обнюхивать — по внешнему виду так сразу не признали хозяина, видать. Одна из собак — белая, словно выпавший снег, — прыгнула прямо на юношу и стала ластиться к нему, отчего молодежь вокруг задорно рассмеялась и начала водить шуточные хороводы.

Вдруг повеяло непривычным холодом, и Мирина, отвлекшись от созерцания веселья, прижалась к дереву, в надежде почувствовать тепло. Ветер неприятно зашелестел, как будто пытался что-то ей передать, правда, на знакомом только ему языке. Девочка прислушалась, пытаясь разобрать принесенный ветром шепот. Незнакомые голоса нарастали, юная знахарка взволнованно задышала все чаще и чаще, и стала оглядываться по сторонам. Она с трудом заметила две неприметные, медленно движущиеся точки, и в недоумении поняла, что к их селению приближаются незнакомые люди. Мирина тут же вскочила с места и побежала к скоплению людей. Ветер все сильнее подталкивал ее, будто намеревался подхватить и донести быстрее, чем она могла добежать. Переполошившись, она чуть было не проскочила мимо коренастого мужчины, к которому так стремительно неслась. Это был Духовлад. Оправляясь от спешки, она остановилась прямо перед мужиком, старательно очищающим древесину от коры.

— Там… Люди! — задыхаясь от переполнявших ее чувств, выпалила девочка. Ее темные зрачки бегали из стороны в сторону, хотя Мирина и сама не понимала, почему так разволновалась — то ли от внезапно появившихся голосов, то ли от осознания, что в племя придут незнакомцы? Тихий восторг от предвкушения встречи разлился по телу и глаза заблестели от преждевременной радости. Инцидент с голосами поблек на фоне ожидания встречи с новыми людьми.

— Сколько их? — отвлекшись от работы, мужчина дружелюбно поинтересовался и внимательно заглянул ей в глаза, увидев испуг и необычайное волнение. Духовлад не был главой общины, но имел неоспоримое уважение и авторитет. Люди часто обращались к нему за помощью в сложных бытовых ситуациях. Люди его любили за трудолюбие, смелость и самоотверженность. — Как далеко они?

— Их всего двое, — та смешно дунула на выбившуюся из косы прядь, и повела ладонью в сторону незнакомцев. — Они пока далеко, возле пустого холма.

— Значит, нужно их поприветствовать. Пошли, поздороваемся.

Мужчина деловито воткнул рабочий инструмент в землю, вытер руки об одежду — за что получил недовольный взгляд от рядом сидящей женщины, — и распрямив спину, стал зазывать всех жителей.

Потихоньку семьи стали собираться — те, кто не пошел на представление, вышли из домов, а кто-то вернулся из подлеска. К тому времени фигуры на горизонте значительно приблизились — настолько, что уже можно было определить их рост и примерное телосложение.

— Это девушки! — радостно воскликнул один из юношей, поддерживающих Баламута, на что получил легкий подзатыльник от товарищей.

И вправду — к поселению не спеша приближались девушки невысокого роста. Движения их были измученными и усталыми, но несмотря на это, они старались оставаться в сознании и продолжали идти. Навстречу им с распростертыми объятиями вышел Духовлад, явно желая показать свое расположения к новоприбывшим.

Подошедшие девушки выглядели усталыми и потрепанными — у обеих был помятый вид, намокшие и ободранные юбки. Рыжеволосая уже бросила попытки стереть грязь с рук, в отличие от своей спутницы — девушка с светлыми волосами безнадежно оттирала кожу правой руки с помощью разорванного рукава серой рубахи. Дойдя до границы поселения, обе переглянулись друг с другом и с надеждой подняли глаза на собравшихся людей.

— Мы рады вас приветствовать. — мужчина с примирением протянул им руки. — Как звать вас? Куда путь держите?

— Меня Пламеной звать, — представилась рыжеволосая, и, после недолгой паузы указала рукой на соратницу, неловко застывшую на месте. — А ее Венцеславою. Мы с Невы пришли, на нас соседнее племя напало.

— Ой, бедняжки, — мужчина покачал головой и махнул рукой, подзывая девушек. — Что ж, проходите, милые, мы вам кров дадим.

Девушки благодарно кивнули и поплелись за мужчиной, ловя на себе множество любопытных взглядов. Многие сочувственно вздыхали, пока некоторые с подозрением оглядывали девушек. В их числе и оказался Мороз — стоя поодаль толпы, он внимательно наблюдал за внезапно появившимися гостями. Чувство тревоги не давало ему покоя — оно всколыхнулось внутри и не на шутку насторожило юношу. Он не мог объяснить, почему внезапно ощутил неприязнь. Может ему это кажется? Догадка одна за другой спутывали мысли Мороза, он искал в себе причины такого отношения к вновь прибывшим, как вдруг его окликнул знакомый голос.

— Красивые девушки, правда? — Чернава подошла незаметно, бросая заинтересованные взгляды в сторону незнакомок. — Тебе приглянулась какая?

— Равнодушен я. — Юноша старался по возможности не смотреть на них, что Чернава, конечно, заметила. Настороженно нахмурившись, та украдкой отвела его еще дальше от толпы, дабы никто не подслушал их разговора.

— Что это с тобой? — Девушка обеспокоенно потрясла его за плечо. — Худо стало? Ты бледен, словно снежно поле.

— Не принимай близко к сердцу, — юноша пожелал закончить разговор, и прощально улыбнувшись, двинулся в сторону своего дома. Чернава печально вздохнула и направилась обратно к празднующим.

Сегодняшнюю ночь Морозу явно придется провести в раздумьях.

Девушек поселили в дом к знахаркам, бабушке и внучке. Мирина и Горица с радостью приняли девушек и условились — новоиспеченные соседи должны были помогать им по хозяйству.

Остальные жители племени благородно одолжили несколько необходимых вещей. Венцеслава и Чернава принесли свои одежды, юноши натаскали сена для спальных мест. Семьи обеспечили уют и тепло пришедшим, за что девушки были безумно благодарны. Постепенно быт стал налаживаться, и поселение стало потихоньку привыкать к новоиспеченным соседям, но никто из жителей не догадывался, что их ждало впереди.

[1] Велес — центральное божество в древнерусском языческом пантеоне

[2] Народное песнопение

[3] Ярило — ритуально-календарный персонаж, олицетворяющий плодородие

Глава 2. Случай в лесу

Дни сменялись неделями, а туманное небо, залитое серыми тучами, постепенно прояснялось. Небольшие капельки росы мирно висели на травинках, чуть колышущихся от лёгкого ветерка. Венцеслава, в перерыве от работы, наблюдала за веселой игрой детей. Жизнь в поселении текла своим чередом — маленькие детишки резвились, а все остальные занимались своими бытовыми делами и подготовкой к праздникам. Традиции являлись важной и неотъемлемой частью каждого племени, поэтому подготовке к празднованию всегда уделялось должное внимание. Семья знахарей исключением не стала — им нужно было запастись растениями для пряных напитков и венков. Главными задачами знахарей — по совместительству, волхвов, — были сбор трав, их обработка — которая включала в себя сушку, резервирование по ключевым характеристикам — а также заботу о каждом больном жителе по мере необходимости.

Грустная улыбка невольно скользнула по лицу Венцеславы, когда мальчишка схватил маленькую сестренку и начал щекотать ее. Та громко засмеялась и попыталась отпихнуть его от себя маленькими ручками. Девушка оперлась на деревянную перегородку, подперла рукой подбородок и бросила взгляд вдаль. Наивный смех детей стал таким далеким, что время будто замедлилось, а облака перестали бежать по небу и остановились. Девушка невольно затаила дыхание и явственно услышала нервный стук своего сердца, гулко бьющий по ушам. Казалось, в этот момент кроме нее ничего не существовало — все вокруг стало серым и неприметным, будто она единственная была разноцветным пятнышком на черно-белой картине.

Голос близкой подруги над ухом прозвучал излишне громко и непривычно:

— Слава, мы с Мирой в лес пойдем. Ты с нами? — Пламена окликнула подругу, подбежав к ней с корзинкой в руках.

— Идите, — светловолосая натянула слабую улыбку и оттолкнулась от деревянной постройки. — Хочу небом полюбоваться.

— Многое упускаешь, — с укором вздохнула Пламена, и, осторожно приобняв ее, прошептала. — Тяжело, знаю я. Постарайся не переживать слишком сильно. Ради меня.

Венцеслава с сожалением посмотрела подруге в глаза и, вздохнув, кивнула. Рыжеволосая ласковым движением заправила ей прядь за ухо, и, подбежав к Мирине, осторожно взяла юную знахарку за рукав и повела в сторону леса. Девочка в последний раз обернулась в сторону Славы и послала ей сочувственный взгляд. Все-таки Мирина понимала, что девушкам было сложно расстаться со своими близкими, когда они покинули селение. Пламене удалось быстро привыкнуть, а вот Венцеслава моментами была вне себя от осознания того, что она находится в чужом для себя месте.

Славе все казалось не таким — слишком странным, отчужденным и незнакомым. А может проблема была не в месте, а в ней самой?

Ответа девушка не знала, однако старалась изо всех сил оправдать надежды окружающих и не поддаваться нахлынувшим эмоциям. Все жители нового племени, даже те, кто приютили ее — казались ей не по-настоящему добрыми, ждущими определенного момента, чтобы потребовать плату за приобретенные еду и кров. Казалось, после потери дома и родных ничего хорошего в жизни больше невозможно было встретить. Собственные страхи и недоверие сковало Венцеславу, отчего она первую неделю не могла заговорить ни с кем, кроме близкой подруги.

И все же, передумав хандрить, русоволосая огляделась вокруг и, решив догнать девочек, направилась в сторону леса. Она точно не знала дороги и шла, в основном, полагаясь на свою интуицию и прочие ощущения. Может, поэтому она так часто и попадала в необычные ситуации?

Тем не менее, Венцеслава давным-давно поняла для себя, что собственное сердце ее не обманет и всегда приведет в нужное место. Именно то место, в котором она действительно должна быть.

Золотые лучи пробивались сквозь зеленые листья деревьев, а птицы щебетали так звонко, что из их пения можно было сложить самую красивую композицию. Остановившись на минуту, Слава прикрыла глаза, вдохнула лесной запах глубоко-глубоко и расслабилась — при выдохе ее тело тут же наполнилось приятным теплом. Что всегда ее по-настоящему успокаивало, так это лес. Лес в любых его проявлениях — светлый со звонким пением птиц или темный и загадочный со скрипящими ветвями и каркающими воронами. Чуткий слух сквозь пение птиц и шелест травы уловил инородный звук — непривычный для леса хруст листвы и ветвей, как если бы на них наступили человеческой ногой. Увидев в нескольких метрах от себя сероглазого юношу, держащего под мышкой полено, девушка подскочила от неожиданности. Тот без интереса посмотрел на нее и, решив не отвлекаться от дел, зашагал дальше — Венцеслава и опомниться не успела, как он скрылся из виду. Оказывается, не все соседи здесь были дружелюбны.

Не успела девушка расстроиться от потери нового знакомства, как недалеко раздался еще один треск — на этот раз гораздо громче предыдущего, — в сопровождении отчаянного «Ой!». Прислушавшись и попытавшись определить источник звука, девушка завернула за череду крупных деревьев и обнаружила широкий овраг, через который было повалено дерево. Прямо над оврагом, зацепившись воротником за крупную ветку, висел русоволосый юноша невысокого роста. Несмотря на панику в его глазах, вид его был до неприличного смешон: белая рубаха, зацепившаяся за цепкую ветку, грозилась вот-вот порваться; сам же парень, чертыхаясь, пытался руками достать до бревна и зацепиться за него. Его бесполезные попытки добавили ситуации эффект комичности, отчего Слава не смогла сдержать улыбку вместе с тихим смешком. Юноша сначала испугался постороннего свидетеля, а когда нашел глазами ту, что над ним подшучивала, недовольно скривил лицо, понимая в каком невыгодном положении он оказался — да еще и перед кем! Лицо его сердито покраснело и одной рукой он попытался держаться за бревно, а другой отцепить края одежды от колючей ветки.

Наверное, не стоит говорить, что попытки оказались неудачными?

Из-за большого расстояния осуществить придуманную тактику оказалось невозможным — потеря равновесия гарантировала ему непременное падение — что и было его целью. Однако это принесло бы ему несколько внушительных ссадин и точно разорвало бы одежду. Тяжело вздохнув, юноша вскинул голову и уставился на девушку. Та непонимающе изогнула бровь и спрятала улыбку в кулаке.

— Это вообще не смешно. Может, уже перестанешь стоять на месте и поможешь мне?

— Надо же, как вежливо, — Слава удивленно фыркнула и сложила руки на груди. Если колкости она еще могла принять, так неуважительно отношение к себе терпеть она не умела. И проявлять милосердие стала бы только в том случае, если бы юноша обратился к ней с без грубостей. — Представиться не желаешь, дорогой друг?

— Я в беде! А как же бескорыстная помощь? Я ведь могу умереть! — тот просверлил выжидающим взглядом девушку, не думающую сдвигаться с места, и сердито цыкнул, отвернувшись головой в другую сторону. — Вот так и жди от людей помощи, все приходиться делать самому!

— Если ты упадешь, единственное, что ты получишь — это синяки, умник. А имя — не такое уж несказанное сокровище, которым разбрасываться опасно, — Венцеслава не упустила возможности поддеть новоиспеченного знакомого, совершенно позабыв о том, что вообще-то она хотела подружиться с остальными ребятами. — Хотя, не стоит называть его тем, кто живет рядом с тобой. Так, чтобы уж наверняка обезопасить себя.

— Что ж тогда у знакомых не поинтересовалась, раз стало так любопытно? — колкостью на колкость парень не мог не ответить, а после продолжительной паузы понял, что находится не в том положении, чтобы спорить. — Ладно, Мороз меня зовут. А теперь помогай давай.

— Свершилось чудо! Боги снизошли с небес иль ты головой успел удариться? — девушка весело подошла к бревну, пытаясь оценить ущерб, нанесенный одежде парня.

Было удивительно даже не то, насколько крепко растение схватило юношу, сколько то, насколько прочная ткань была у рубахи, раз простая одежда смогла выдержать весь вес юноши.

— Замолкни уже и помоги мне. — Мороз зашипел в ответ и бросил тщетные попытки освободиться самому, стараясь не раскачиваться.

Венцеслава победно хмыкнула, и осторожно встав на бревно, расправила руки в разные стороны, дабы держать равновесие и не упасть самой. Маленькими шажками девушка добралась до страдальца и осторожно села рядом с висящим юношей.

— И как тебя вообще угораздило? — Венцеслава, нахмурившись, осмотрела место происшествия, засучила рукава и обхватила ногами бревно. — Ну что, давай руки, будем тебя вытаскивать!

Мороз нетерпеливо поднял рукава вверх, и девушка ухватилась за его запястья, изо всех сил стараясь поднять юношу наверх. При попытке вытянуть парнишку, край рубахи несчастного зацепился еще и за второй сук — швы жалобно затрещали, и юноша протестующе замахал руками. Пытаясь отделить застрявшего юношу от извилистых веток, Венцеслава начала заметно раздражаться и дергать юношу за руки все сильнее.

— Эй, полегче! Меня же потом самого заставят шить одежду! — это было последнее, что успел произнести Мороз, прежде чем услышал сухой треск ткани и почувствовал на себе силу свободного падения.

От неожиданности парень растерялся и даже не успел среагировать, в отличие от Славы — она успела перестраховаться и быстро ухватилась за бревно левой рукой, в то время как юноша уже валялся лицом на земле. Со страхом посмотрев сначала на приличный кусок ткани, мирно покачивающийся на ветвях, затем на Мороза, распластавшегося в грязи, Венцеслава быстро приняла самое логичное решение на ее взгляд — убежать. Обычно этим способом решения проблем пользовались люди из ее деревни, желающие быстро избавиться от трудностей — правда, не всегда успешно — и в этот раз Слава предпочла последовать их примеру. Однако ее плану не удалось осуществиться — уже успевший оправиться от падения Мороз, отправил комок земли прямо ей в шею. Ошалевшая девушка принялась отряхиваться и повернулась, прожигая его возмущенным взглядом, пока ей в плечо не прилетел второй ком. Парень нахально усмехнулся, взглядом говоря «вот твоя расплата, за то, что я на земле оказался». Венцеслава была гордой особой, а потому не желала оставаться в долгу — быстрым движением она соскребла с себя мокрую землю и со всей злости швырнула ком в обидчика. За секунду лицо Мороза успело только вытянуться, а дальше поймало смачный кусок грязи — влажная земля прилипла к лицу и начала медленно сползать по лицу, пока парень с отвращением не смахнул ее с лица и грозно не уставился на девушку. Венцеслава сразу поняла — добра не жди, — а потому резво поднялась на колени и затем на ноги, чудом избегая точных бросков. Чуть не поскользнувшись, девушка с волнением пробежала по бревну и без оглядки ринулась в сторону поселения.

Вслед ей доносились гневные выкрики «А ну, вернись!» и «Я тебе устрою!». Вскоре неразборчивые крики стали стихать, и Слава смогла спокойно выдохнуть.

Да, не так она представляла себе знакомство с остальными жителями. Видимо, общение — это что-то очень сложное, и это просто не для нее.

Спокойно идя по лесу, Мирина и Пламена наслаждались природой, попутно собирая травы, пока не услышали где-то вдалеке яростные восклицания. Недоуменно переглянувшись между собой, они пожали плечами и продолжили свой путь. Обе знали, что мальчишки ходят в лес за древесиной, а в походе у них нередко могли зародиться шуточные спор или драка — зависело это от того, кто в какой компании отправлялся в лес.

Взгляд Пламены привлекло необычное растение — оно имело тонкий темный стебель и нежные фиолетовые цветы. Остановившись, девушка присела и стала разглядывать его. Мирина оглянулась и в удивлении вскинула брови — цветки явно разожгли и ее любопытство. Решив рассмотреть загадочное растение поближе, Пламена без страха дотронулась до стебля и вырвала его из земли с корнем. Мирина, раскрыв глаза так широко, насколько смогла, ту же подбежала к девушке и горячо зашептала.

— Ты что, смерти не боишься? — девочка одновременно с ужасом и интересом смотрела на ярко-фиолетовые цветки, по ее мнению, своим обликом явно не выражающие дружелюбие.

— От прикосновения через ткань я не пострадаю, — Пламена все предусмотрела: растение она взяла, обернув руку подолом юбки. Девушка весело посмотрела на Мирину и с удовлетворением положила новое сокровище в корзину.

— Горица говорила, что эта трава особо опасна и может навредить одним своим прикосновением, — девочка недоверчиво покосилась на мирно лежащее растение в корзинке. — Зачем оно тебе?

— А зачем мы собираем травы? — та с иронией усмехнулась, а затем, заметив непонимающий взгляд спутницы, продолжила. — Если из трав можно сделать яд, это не значит, что из них невозможно сделать стоящее лекарство. Коли из этой сделать настойку — любая боль пройдет. Жар, озноб уйдет. Я думала, ты знаешь, раз у тебя в сундуке вороний глаз лежал.

— Как узнала? Откуда? — сразу насторожилась Мирина.

— Когда мы говорили с тобой об амулетах, ты показала мне содержимое своего сундука. — Уже не помнишь? — улыбаясь, ответила девушка.

Девочка тихо зашипела, вспомнив собственную глупость. Мирине оставалось лишь надеяться, что Пламена не расскажет об этом бабушке, хотя по словам последней, сдавать юную знахарку она не собиралась.

— Я часто приношу из леса все, что вижу, — честно призналась Мирина. — спрашиваю у бабушки, что можно брать, что нельзя. Некоторые, на вид не опасные растения оставляю себе.

— Неужели тебе никогда не доводилось опробовать свойства трав? — хитро поинтересовалась Пламена.

— Пробовать-то было не на ком, — нехотя призналась Мирина и тут же ее глаза загорелись интересом. — А ты уже пробовала? Почему так уверена в своих силах?

Мирина огляделась вокруг, хотя и знала, что поблизости никого нет — лишняя осторожность ей бы не помешала. Уж очень сильно ей хотелось узнать побольше о ядовитых травах, а попадаться под руку разъяренной бабушки она не горела желанием.

— В моей родной деревне мама учила меня правильному обращению с травами: помогала отличать их друг от друга, запоминать свойства. Только вот ничто в этом мире не вечно — ни наши знания, ни солнечный свет, ни шелест травы. И человеческая жизнь, в том числе. — Пламена печально усмехнулась, грустно отвела взгляд и подставила лицо под тихое дуновение ветра.

Влажный воздух дарил ощущение свободы и неописуемой легкости. Казалось, будто ты — пушинка, готовая отдаться течению ветра и унестись ввысь. На берегу буйной реки стояли три силуэта — невысокая женщина и два ребенка. Трепетное прикосновение холодного воздуха к коже отрезвило Пламену и она, осторожно озираясь, протянула руки к кареглазой женщине.

— Маменька, почему бы нам не обойти реку? — девочка невинно захлопала глазами и указала пальцем на бурлящие потоки воды.

— Не успеваем, солнышко, — женщина тревожно оглянулась, крепко сжала ладошки своих детей и потянула за собой. — Придется по камням перебираться. Другого выхода нет.

Нарастающий ветер колыхнул тёмные волосы матери, и, будто решившись бросить ему вызов, она расправила плечи, чуть повела головой и прищурила глаза. Во взгляде появилась решимость — далеко не такая, как бывает у самых храбрых бойцов. Это была отчаянная смелость, движимая страхом потерять своих детей. Нет, она не собирается отдавать родных детей на верную смерть.

— Я перенесу вас через воду, и никто не пострадает! — заявил коренастый мальчишка с растрепанными волосами.

Женщина ласково потрепала мальчишку по волосам и слегка подтолкнула того к неровной поверхности булыжника. Вдоль буйной реки выстроилась дорожка из речных камней: мелких, бугристых и неровных. Быстрое течение опасно огибало камни, иногда, как бы невзначай пробегая по ним волнами.

— Братушка, не вырос ты еще, чтобы нас через реку нести, — хихикнула Пламена и, уловив нервный настрой матери, постаралась сохранить серьёзное лицо.

Женщина терпеливо поставила Пламену на камни. Устойчиво расставив её ноги, она дождалась, пока девочка достигнет равновесия и, ступила на камни сама. Ветер рывками толкал их в спины, заставляя время от времени терять равновесие. Дети старались как можно аккуратнее наступать на камни, одновременно оглядываясь на матушку. Та осторожным движением поворачивала их головы и шумно выдыхала — её руки слегка подрагивали, и, если бы они не находились посреди реки, у неё точно подкосились бы ноги. Она попыталась собраться. Не время было раскисать.

Вдруг Пламена вскрикнула — волна врезалась в камень и неприятным холодом обожгла ноги, отчего девочка неуклюже закачалась. Мама тут же схватила ее за руку и неловко попыталась сохранить ее равновесие, отчего пострадала сама. Неустойчивая поза женщины сыграла злую шутку и, за секунду успев отцепиться от дочери, женщина резко соскользнула в воду. Шокированные дети даже не успели прийти в себя и подбежать к матери, как течение уже унесло ее далеко-далеко, волоча по каменистому острому дну. Стремительные волны били беспощадными потоками, и вскоре, река стала палачом для некогда заботливой матери, а для детей одним из ненавистных зол.

Уставшие дети плелись по лесу, в надежде найти место для укрытия. Солнце уже заходило за горизонт, освещая землю ярко-красными лучами. Лес больше не казался дружелюбным: теперь дети ощущали себя нежеланными гостями, брошенные миром путниками, так и не нашедшими свой оазис. Постепенно в лес пробирались тени и сумерки, шепча что-то на известном только им языке. Все деревья вокруг постепенно становились все темнее и темнее, пока окончательно не погрязли в беспросветном мраке. По счастливой случайности им удалось набрести, а точнее, упасть в небольшой, укромный овраг. Рыхлая земля и ветвистые корни защищали от ветра, и, забившись в уголок, дети прижались друг к другу, пытались спастись от одиночества, страха и печали, которые таились в темной лесной мгле. Была ли это насмешка судьбы — они не знали.

На следующее утро, сломленные, уставшие и голодные, дети побрели по лесу в поисках людей, по пути собирая ягоды и коренья. Через долгие блуждания, лес закончился и перед детьми предстала светлая лесная опушка. Сделав привал, дели разлеглись и задумались каждый о своем. Грудная клетка нещадно горела, а вместо сердца, казалось, была пустота. Хотелось свернуться в клубочек и уснуть, провалиться сквозь землю или вообще исчезнуть. Но что поделать? Что-то, невидимое глазу и спрятанное глубоко внутри, отчаянно заставляло их жить, а значит — нужно было двигаться дальше. Еще одну холодную ночь они провели в поле, греясь в объятиях друг друга и тревожно озираясь по сторонам. Похоже, на этот раз удача улыбнулась им — не успело солнце дойти до зенита, как вдалеке они заметили небольшое поселение. С усталостью выдохнув, они направились навстречу к новым людям, в надежде отыскать тепло и кров. Девочку жители приняли сразу, а мальчишку поначалу не хотели приютить — уж слишком щупленьким недоростком он был. Однако Пламена заступилась за братика и вскоре, увидев его горящие глаза и ярое стремление помочь всем в работе, они приняли его как своего. Жаль, что ненадолго.

— Нас приняла семья Славы, — Пламена хмыкнула и, подмяв подол юбки, поднялась на ноги и подхватила корзинку. — Мы с семьями часто передвигались, селились в разных местах, где-то оставались подольше, где-то совсем ненадолго. А потом на нас напали и мы оказались у вас.

Мирина грустно вздохнула. Она даже представить не могла, что на самом деле прожила ее новоиспеченная знакомая. Пытаясь подбодрить ее, она сочувственно улыбнулась и осторожно обняла девушку. В подобной ситуации словами она вряд ли бы помогла, а прикосновения могли бы передать все сочувствие, что девочка испытывала. Тихо усмехнувшись, Пламена коротко обняла ее в ответ и похлопала по спине. Девушка уже привыкла прощаться с тем, что дорого. К счастью, это, или к сожалению — она еще не решила.

Решив больше не думать о плохом, Мирина и Пламена взялись за руки и потихоньку стали направляться к выходу из леса. Птицы подпевали тихому шелесту ветра и мирно колышущимся травинкам. Думать о сложном в такой атмосфере было тяжело, поэтому их мысли быстро перетекли в более мирное русло. Взгляд Пламены приобрел решительность, и она, крепче сжав руку Мирины, повернула к ней голову.

— Знаешь что? Не придется тебе больше трав бояться. Я тебя научу ими пользоваться.

Глава 3. Следящая

Теплые лучи восходящего солнца постепенно нагревали землю, освещая ее все больше с каждой минутой. Уже проснувшиеся птицы вовсю щебетали, а жители постепенно выходили из своих домов, с радостью приветствуя новый день. Дети помчались к высокой траве, сметая на своём пути росу, смеясь и бегая друг за другом. Женщины с улыбкой подходили друг к другу, здороваясь и заводя непринужденные беседы. Жизнь в селении шла своим чередом. Девушки задорно смеялись, шепчась и переговариваясь, отчего несколько юношей тут же подбежали к ним.

— Мстислав, она действительно смерти ищет! Отговори уже свою сестру, — воскликнула Чернава, обращаясь к юноше в синей рубахе.

Тот скрестил руки на груди и неодобрительно взглянул на Радость, невинно хлопающую глазами. Та закатила глаза и надулась, всем своим видом показывая свое недовольство.

— Да ладно вам, я уже пробовала, — Рада вздохнула, и приложив руки к груди, с горящими глазами продолжила. — В этом году наверняка интересно будет, я чувствую. Неспроста мне третью ночь подряд снятся вещие сны… Будто из реки сила неизведанная придет, кого-то из нас заберет. Мне мама в детстве говорила, что природа всегда защищает нас, пытается помочь всеми способами. И неважно, кто с нами говорит — вода, ветер, земля или огонь, все они так или иначе тесно с нами связаны.

— Верно-верно. Сны потому тебе и снятся, что предупреждают тебя об опасности, — скептично проворчал Мстислав, невольно косясь в сторону Чернавы. — Сама небось знаешь, лучше во время русальной недели к воде не подходить.

— Точно, мало ли что случится, — согласился с другом Невзор, неловко потирая подбородок.

Невзору тоже не особо нравилась идея отпускать Радость одну к ночной реке, так еще и во время активности русалок. После недолгих раздумий лицо его озарилось, и он заговорщицки произнес.

— Небезопасно тебе одной туда идти. А я мог бы проводить, за одно и скуку отвадить, — юноша вдохновленно улыбнулся, мельком наблюдая за изменениями на лице девушки.

Рада сконфуженно отвернулась под тихое прысканье остальных, и стала сердито перебирать пряди длинных волос. Невзор давно оказывал ей знаки внимания, но девушку это никоим образом не впечатляло. Примерно похожая ситуация произошла и в этот раз — вот кому неизвестно, что речные девы смертельно опасны для юношей? Разве что девушки могли спокойно прогуливаться уреки под светом луны, не боясь завываний печальных созданий. А сейчас он самостоятельно поставил свою жизнь на кон только ради того, чтобы ночью проводить ее к реке. Ну уж нет, он своего не получит.

Тряхнув головой и смахнув с лица волосы, она успокоилась и повернулась обратно к ребятам, с удивлением заметив новых участников беседы.

К разговору решили присоединиться подоспевшие Мороз и Баламут. Первый мельком осмотрел ребят, поприветствовал кивком Чернаву, и протиснувшись сквозь толпу к ней, отвел немного в сторону. Второй же расслабленно наблюдал за разговором и до поры, до времени, не спешил вмешиваться, пока его не окликнули.

— Баламут, а ты как считаешь? — решил поинтересоваться Мстислав. Для него мнение друга было важным, несмотря на то, что последний предпочитал несерьезное отношение к подобным вещам.

— Весело будет, — тот невольно ухмыльнулся и бросил взгляд на Венцеславу, затем на недовольного Невзора. — Я тоже не против сходить.

— Чего и стоило ожидать, — закатил глаза Невзор и невольно придвинулся ближе к Радости. — Ему всегда весело, особенно когда жизни грозит опасность.

В голосе юноши сквозила ирония, явно направленная в адрес собеседника. Мелкие подколы всегда присутствовали в общении Невзора и Баламута. Как ни странно, второго это не задевало, чего порой нельзя было сказать о первом юноше.

— Знаете, что? Со мной даже Пламена согласна! — задыхаясь от возмущения, вдруг подала голос Рада. — И это учитывая то, что они с Венцеславой пришли к нам только недавно. Вроде, должна ещё от горя оправляться, а сама со мной спокойно говорит о праздниках.

Этот аргумент попал в самую точку — после сказанных слов затихли все. Даже отошедшие, тихо перешептывающиеся Мороз и Чернава прислушались к разговору: юноша прищурил глаза и заметно навострил слух.

— Если так просишь, вот тебе мой совет — не лезь куда не просят, — покачав головой, прошептала Чернава и бросила многозначительный взгляд на Венцеславу, только что вышедшую из дома. — Предчувствие не обманывает, целее будешь.

Мороз недовольно нахмурился и шумно выдохнул, сверля взглядом светловолосую девушку, спокойно собирающую утреннюю росу с травы. Затихшие ребята обратили на неё внимание, и почувствовав неладное, девушка обернулась. Венцеслава в непонимании наклонила голову, а затем приветственно улыбнулась и несмело помахала рукой. Группа молодежи поприветствовала её ответной улыбкой и вернулась к обсуждению, изредка поглядывая на нее. Девушка, неловко топчась на месте, вдруг сжала кулаки. Выпрямив спину, она немного встряхнулась и бодро зашагала прямо по направлению к ребятам. Юноши удивлённо приподняли брови, а девушки довольно улыбнулись, увидев подходящую к ним новенькую.

— Рады видеть, — Баламут шутливо поклонился, на что девушка мгновенно застыла. — Наконец ты последовала примеру Пламены и решила влиться в нашу общину.

— А ну, не груби! — Радость несильно толкнула юношу в бок, отчего тот драматически схватился за живот и страдальчески скривился.

Венцеслава подавила смешок и похоже, стала чувствовать себя немного свободнее. Затеялась очередная шуточная перепалка, уже между Баламутом и Радой, которых разнимал ворчащий Невзор. Чернава устало покачала головой и сочувственно посмотрела на девушку, не успевшую и слова сказать. Темноволосой удалось подключить Венцеславу к общей беседе, умело повернув русло разговора обратно к теме предстоящего праздника.

— Я согласна с Радостью. Поддерживать традиции важно. — Появившаяся непринужденная атмосфера стала таять, когда Слава поймала на себе подозрительный взгляд Мороза, отчего девушка немного замялась и заговорила шепотом. — Я бы тоже погадать к реке сходила.

— Вот и славно! — Рада лучезарно улыбнулась и схватила брата Мстислава под руку, тихо шепча ему что-то на ухо. — А теперь давайте за работу, а то больно уж мы заболтались.

— Верно. — Мстислав серьезно кивнул, и вместе со светловолосой направился к хлеву.

Остальные ребята последовали их примеру, за исключением Венцеславы и Мороза, которые не знали, куда себя деть. Оба любили выполнять свою работу заранее — из-за чего и попали в неловкую ситуацию, оставшись наедине друг с другом. Напряженная пауза затянулась. Мороз все же уступил девушке, успевшей от неловкости слегка побледнеть.

— Мне не стоило грубить.

Слегка поколебавшись, девушка всё-таки посмотрела ему в глаза, и плотно сжав губы, кивнула несколько раз. Извиняющийся взгляд и нервно сжатые пальцы говорили сами за себя — она тоже испытывала вину за то, что потешалась над ним.

— Я тоже зря смеялась над тобой, — Слава осторожно подошла к юноше и протянула руку, замерев. — Мир?

— Мир.

Мороз, поколебавшись, все-таки протянул руку в ответ. Скрепив слова легким прикосновением пальцев, они тут же отодвинулись друг от друга и развернулись в противоположные стороны. У Мороза появилось странное, знакомое ощущение, которое он испытал, как только увидел Славу в первый раз, отчего юноша сразу понял — добром это перемирие не обернется. В это же время Венцеслава облегченно выдохнула, лицо ее разгладилось, к щекам вместо бледного тона вернулся розоватый оттенок. Юноша развернулся и чуть приподнял руку, как бы в порыве сказать что-то, однако в последний момент, не решившись, остановился. Слава стояла к нему чуть боком, задумчиво глядя в даль. Брови чуть нахмурились, на лице повисла задумчивость. Наблюдая за девушкой, Морозу начало казаться, что глаза у нее чересчур глубокие и почему-то печальные, как будто глубоко на дне засела тяжелая тоска. Пара так и стояла бы: один наблюдая за девушкой и изменениями на ее лице, другая — за качающийся листвою от течений ветра, витая в собственных мыслях. Вдруг их окликнули, отчего оба всполошились, и чуть потоптавшись на месте, разошлись каждый в свою сторону.

Несмотря на долгие утренние разговоры, для ребят день вышел насыщенным. А у Мирины дела обстояли не так хорошо. Как на зло, Светозара, жена Духовлада, заболела болезнью, которую знахаркам излечить было сложно. Ее мучила сильная головная боль и бессонница уже целую луну, а отвар из коры дуба, шалфея и чистотела не помогал в должной мере. Старшая знахарка решила разобраться, и придя к ним в дом вместе с внучкой, стала выяснять все подробности, пока младшая рядом варила новую порцию целебного напитка. Внимательно следя за огнем и количеством растений, добавляемых в отвар, Мирина старалась вслушиваться в разговор взрослых. Однако маленькая дочка Светозары, снующая тут и там решила, что полезнее юной целительнице будет поговорить именно с ней.

— Богдана, не трогай котел, обожжешься. — как истинный знаток, Мирина отодвинула девочку от места работы. Богдана настоятельно просилась помочь, и после долгих упрашиваний, знахарка все же сжалилась и дала распоряжение. — Если хочешь помочь, отдели цветки зверобоя от корней.

Богдана тут же радостно захлопала в ладоши, присела рядом и нетерпеливо поерзав, дождалась, пока ей в руки сунут травы. Со стороны на эту картину смотрел ее брат, недавно участвовавший в разговоре со взрослыми. Он отделился от стены, и не став бить баклуши, подсел к Мирине с другой стороны.

— Выглядит сомнительно, — мальчик бросил грустный взгляд на котелок, а затем обратился к девочке. — Уверена, что это поможет?

— Конечно поможет! Я вложу всю свою любовь в это лекарство, — его сестра тут же высунулась и впихнула ему в руки половину трав, — Сиди, помогай лучше.

Между детьми повисла умиротворяющая тишина, прерываемая тихими переговорами взрослых. Ребята старательно отбирали растения и отделяли цветки от корней, а некоторые части растений складывали в специальную корзинку. Постепенно варево в котелке начало закипать и Мирина аккуратно подняла крышку, отчего на всех троих повалил густой пар. Дети невольно закашлялись и зажмурились от резкого перепада температуры — взрослые же, ненадолго отвлекшись и добродушно посмеявшись над ними, вернулись к обсуждению. Богдана недовольно потерла глаза и снова уставилась на поток густого пара, затем перевела взгляд на тени, танцующие на стенах, теперь уже с легким испугом в глазах. Тело ее напряглось, отчего она сжалась и еле слышно прошептала:

— Опять… — девочка растерянно заморгала и потрясла брата, потянувшись к нему через Мирину. — Тихомир, оно опять здесь!

— Где? — мальчик подозрительно огляделся, выискивая малейшие признаки, указывающие на чужое присутствие.

— О чем вы? — Мирина непонимающе завертела головой и внимательно прислушалась. — Я чужого не слышу.

Дети встревоженно переглянулись, как если бы мысленно переговаривались о том, стоит ли юной знахарке рассказывать причину их беспокойства. Тихомир нервно поджал губы и чуть заметно кивнул сестре, как бы говоря, что Мирине доверять можно — если расскажут тайну, девочка ни за что их не выдаст. Богдана быстро повернулась в сторону взрослых и мельком оглядела их, проверяя, насколько они заняты разговором. Повернувшись обратно к подруге, девочка приблизилась ближе и заговорила тихим голосом:

— Не поверят взрослые нам, — девочка обиженно опустила глаза и сжала ткань платья Мирины. — Тебя знаем, ты не предашь. Три дня назад неладное я стала замечать — тени на стенах стали странно отплясывать, огонь порой бушевал так сильно, что тушить приходилось. Одни ночи чего стоили — ляжешь спокойно, да уснуть не можешь, будто у тебя кто-то над душой стоит. Жуть.

Девочка нервно повела плечом, с неприязнью вспоминая моменты, в которые, как ей казалось, возле ее кровати кто-то стоял. Тихомир сочувственно провел по ней взглядом и поддерживающе прошептал:

— Я тоже это почувствовал. Сегодня была первая ночь, когда я не смог спать. Я даже услышал, как кувшин упал на пол посреди ночи. — мальчишка осторожно взглянул на Мирину и стыдливо опустил глаза. — Я тогда очень сильно испугался.

Юная знахарка в раздумьях нахмурилась, и стала сверлить взглядом неразборчивые кляксы на стенах. В этот раз они и вправду были странными — тени казались бесформенными, будто вместо четкой телесной оболочки у людей была вода. И можно было бы это списать на игру света, если бы один из силуэтов на стене не оказался лишним. Приглядевшись, можно было увидеть очертания человекоподобной, тощей фигуры с длинными, крючковатыми конечностями. Брови у Мирины в удивлении приподнялись, и она осторожно потянула детей за рукава, указывая на лишнюю тень на стене.

— Эта?

— Да, — сглотнув, кивнул Тихомир.

Уютная атмосфера сразу рассеялась, и несмотря на дневное время, на смену пришел холод, заставляющий кожу покрыться неприятными мурашками. Мирина задумчиво провела взглядом по жилищу и вынесла вердикт.

— На Кикиморы проделки похоже.

— Мы тоже так подумали! — Богдана на эмоциях повысила голос, и опомнившись, заговорила тише. — Но нас ведь домовой стережет, почему в дом гостью пустил?

Плохо вас стережет, значит, — грустно усмехнулась девочка и тихо забарабанила пальцами по щеке. — Могу попробовать амулет защитный сделать. Только время нужно.

Тихомир с сестрой один в один затаили дыхание, после чего взволнованно закивали. Сами они делать амулеты не умели — подбирать правильные травы и плести особый узор для них было сложным занятием ввиду отсутствия необходимых знаний. Им по плечу была работа, которая, как им казалось, была попроще — например, рыболовство. Их семья раньше постоянно кочевала, преимущественно передвигаясь по местности, граничащей с водными источниками. Потому основным источником пропитания для них была речная живность. А когда к ним стали присоединяться другие странствующие семьи — образовавшие нынешнее небольшое племя, — основным занятием постепенно стало земледелие и скотоводство. Несмотря на это, истоков дети не забыли, а потому некоторое количество раз в месяц сопровождали отца на рыбалку. После чего естественно, хвастались своими успехами и уловом.

Безмолвно договорившись, дети заговорщицки кивнули друг другу и продолжили работу над снадобьем. Когда отвар был полностью готов, взрослые уже поговорили о подробностях принятия снадобья, спокойном режиме и особенностях приема пищи. Мирина осторожно налила небольшую порцию в чашу и поднесла бабушке на пробу. Та, нетерпеливо подув на горячее варево, тут же отхлебнула его, неспешно смакуя. Довольно улыбнувшись, Горица уважительно кивнула внучке, как бы говоря о том, что лекарство прошло пробу и его можно давать пациенту. Юная знахарка радостно расправила плечи, после чего обернулась к детям и подбадривающе подмигнула им. Взяв чашу из рук бабушки, Мирина осторожно поднесла ее к лежанке из шкуры, сена и травы, на которой расположилась Светозара. Вид у той и вправду был не очень — лицо было необычайно бледным, и женщина периодически тихо шипела из-за боли. Стараясь не показывать свою слабость детям, мать всегда улыбалась, когда ловила на себе взгляды Тихомира и Богданы. Светозара благодарно посмотрела на девочку и взяла у нее из рук чашу. Все находящиеся внутри жилища, замерли и с ожиданием уставились на лежащую женщину, подносящую к губам чашу. Ее руки немного подрагивали, и Мирина тут же мягко обвила пальцы женщины, осторожно помогая принять лекарство. После последнего глотка женщина спокойно кивнула и в благодарность чуть сжала руку юной знахарки. Все же, время от времени ее глаза блестели беспокойством.

Девочка забрала обратно посуду и вернулась к неспокойным детям, намереваясь продолжить беседу, однако красноречивый взгляд бабушки явно дал ей понять — Светозаре пора отдыхать, пора уходить. Мирина с сожалением стала собирать травы в пучки, сортируя их по разным кучкам: одна кучка предназначалась для дневной дозы, другая для вечерней. Главе семейства достаточно было просто заварить травы правильным способом по рекомендациям знахарки, после чего лекарство можно было спокойно применять. Отвар ни в коем случае нельзя было употреблять в несвежем виде, так как это могло нанести вред Светозаре. Оставив свои наставления, и перекинувшись парой фраз с Духовладом, Горица подошла к внучке и вместе с ней подобрала котелок и остальные инструменты, после чего знахарки неспешно вышли из жилища. Дети с надеждой посмотрели Мирине вслед, а та ободряюще им кивнула и уверенно помахал им рукой. Тихомир и Богдана уже успели повернуться в сторону матери, когда дверь со скрипом закрылась и крючковатая тень успела близко к ним подползти.

Глава 4. Жертва

Вечерело. Солнце постепенно клонилось к горизонту, птицы слетались в гнезда, звонким щебетанием оповещая других лесных жителей о том, что день подходит к концу. Двое юношей стояло посреди светлого подлеска, явно поджидая недостающего компаньона. Невзор взбалмошно жестикулировал, пока Баламут, скрестив руки и ухмыляясь, выслушивал его тираду.

— Мы не знаем наверняка, как давно Радость, Венцеслава и Пламена ушли на реку. А если с ними что-то случилось? — светлоглазый взволнованно метался туда-сюда и пинал попадавшиеся под ноги мелкие камушки.

— В порядке они, ручаюсь. По крайней мере, Радость точно может за себя постоять, — с видом знающего человека произнес темноволосый парень.

— Так бы без тебя и не догадался, — не скрывая издевки, сероглазый юноша резко всплеснул руками.

— Да ладно тебе, братец, прекращай уже обижаться, — на это Невзор вспыхнул еще сильнее, отчего его лицо вмиг приобрело багровый оттенок. Игнорируя эмоциональные всплески товарища, Баламут продолжил. — Думаю, девушки выбрали место с небольшим течением, оттуда будет удобнее запускать венки.

— С чего ты вообще взял, что я обижаюсь? — буркнул сероглазый, уткнувшись в высокий воротник рубахи. — Слушай, я себе места не нахожу. Где Мороз бродит? Договаривались ведь: «Встречаемся в подлеске с последними лучами солнца». Мне кажется, солнце успеет сесть до того, как он появится. Может, без него пойдем?

Баламут всерьез задумался над словами товарища, и бросив долгий взгляд в сторону землянок, решительно повернулся к Невзору. Договоренность для Баламута была превыше желания ринуться на поиски девушек к реке, и потому, разочарованно покачав головой, юноша отвернулся. Невзор же, удивленно подняв брови, уставился на него, а потом чертыхнувшись, развернулся и со злостью побрел в одиночестве к реке.

Баламут тяжело вздохнул и плюхнулся на ближайший пенек, устало подперев руку подбородком. Заметив небольшое поле пупавок[1], тот осторожно привстал и, приблизившись к самой красивой из всех, провел по ее лепесткам, замерев у середины яркого соцветия. Оно было ярко-желтого цвета, напоминавшего юноше солнце и близкого ему человека. Нахмурившись, он попытался понять, почему же его так тянет к цветку, а когда догадался, от осознания чуть отшатнулся от невинного растения.

Ромашка напомнила ему одну из его подруг — чьи волосы ветер развевал так же, как лепестки цветка, и чья улыбка сверкала так же ярко, как золотая сердцевина ромашки. Очнувшись от раздумий, юноша все-таки наклонился к цветку и сорвал его, а затем стал неспешно отрывать лепесток за лепестком, едва шевеля губами. Сорвав предпоследний белоснежный лепесток, глаза у Баламута заблестели, когда он тихо прошептал:

— Любит.

Губы тронула легкая улыбка, которая через несколько мгновений поблекла. Невзор ведь глаз положил на Радость, хотя девушка не отвечала на его ухаживания. Может, у Баламута все-таки есть шанс?

Юноша тяжело вздохнул, повалился на поляну с цветами и прикрыл глаза, держа в руке цветок с последним, не оторванным лепестком.

Небо темнело. Время не ждало. Уже порядком успевший заскучать Баламут начал думать о том, чтобы сойти с места и пойти искать Мороза, как вдруг заметил силуэт, маячащий за деревьями. Взбодрившись, юноша встал, размял спину и направился к высоким кустам. Из-за листвы прихрамывая, вышел Мороз. Виновато улыбаясь, юноша волочил за собой правую ногу. Баламут непонимающе поднял брови и уже открыл рот, чтобы спросить — что случилось и в порядке ли он — как Мороз махнул рукой и оперся левым плечом о дерево. Оглядевшись в поисках Невзора, юноша кивнул на Баламута.

— Прости, что заставил ждать — полено не вовремя на ногу упало. Невзор, как я понимаю, ушел? — Мороз стиснул зубы от боли и с серьезным взглядом уставился на собеседника.

— Правильно понимаешь. Если бы ты пришел вовремя, Невзор бы не ушел на поиски девушек один, — кареглазый Баламут нехотя бросил взгляд на лес, после чего задумчиво осмотрел ногу. — Помочь?

Светловолосый с грустной улыбкой покачал головой, и хромая, направился к лесу, показывая, что может идти сам. Баламут нахмурился и последовал за Морозом, всем своим видом как бы говоря «почему я не удивлен».

Неловко перепрыгивая через коряги, Мороз с неприязнью поглядывал на темнеющий лес. Заметив перемену в настроении компаньона, Баламут все же решил попытать удачу и напрямую спросить об интересующей его теме.

— Почему ты леса шугаешься?

Непринужденно-напряженный тон разрезал молчание — Мороз резко остановился и поднял на него ледяной взгляд. Кареглазый юноша сразу понял — зря решил продолжить беседу, — и, неловко потоптавшись на месте, Баламут медленно направился вперёд, оставляя позади себя недовольного Мороза. Тот, в свою очередь, сменил серьезное выражение лица на задумчивое, раздумывая, нужно ли отвечать на столь личный вопрос. Всё-таки затяжное молчание победило, и он тихо ответил:

— В детстве ночью здесь потерялся. Я был совсем ребенком, сам выбраться не мог. Меня только с рассветом нашли, — нахмуренное лицо Мороза посерело и брови сдвинулись еще сильнее. Поравнявшись с собеседником, он продолжил. — Я тогда молился богам, а они ко мне не пришли. Никто мне в ту ночь не помог. С тех пор я в высшие силы и не верю.

Баламут сочувственно вздохнул и понимающе кивнул ему, после чего откинул в сторону ветки, мешавшие пройти хромающему Морозу. Тот благодарно кивнул и легко махнул рукой, пропуская парня вперед.

— У каждого из нас есть свои страхи. Их наличие и делает нас живыми. — Баламут выдержал серьезную паузу и продолжил. — Если бы я ничего не боялся, кем бы я был тогда?

Мороз бросил на кудрявого юношу задумчивый взгляд, в котором проскальзывала искра уважения. Долю секунды он колебался, пока не решился задать вопрос:

— А чего страшишься ты?

Руки Баламута немного дрогнули, Мороз понял — спросил про личное, настолько близкое, что ему вряд ли откроются. С другой стороны, он же ответил, хотя и не должен был.

— Я? — с улыбкой переспросил юноша, словно этот вопрос ровным счетом ничего не значил для него. То, что Мороз поделился с ним небольшой тайной, не обязывало его говорить о своей. — Мне не положено бояться.

Баламут отвел грустный взгляд в сторону, думая над своими словами. А ведь он противоречил самому себе. Тихий шелест ветра пронесся над его головой, отчего юноша поправил воротник рубахи.

— Знаешь, я часто храбрюсь, но это не значит, что мне не бывает страшно. Я стараюсь не подчиняться страху — если склонишь голову раз, потом вряд ли ее подымешь. Будешь склоняться вниз постепенно, все ниже и ниже, пока полностью не окажешься придавленным к земле. Тогда сил не остается и уже никакой луч света тебя не спасет, — глаза Баламута остекленели, и он продолжил. — Даже самое дорогое, что ни на есть на свете, самое для тебя ценное, — не сможет поднять тебя с колен, пока ты сам не возьмешь себя в руки и не вырастишь в себе волю.

Заледеневшие глаза Баламута оглядели темнеющее небо. Лес постепенно погружался в холодную, опутывающую мраком тьму. Мороз, наблюдающий за сменой настроения товарища, неприязненно дернулся и попытался ускорить шаг. Безуспешно.

— Давай уже помогу, — Баламут не выдержал, и не спрашивая, взял парня под руку и потащил за собой.

— Им на месте не сиделось? — Мороз недовольно фыркнул. — Зачем тащится к реке погадать в такое позднее время, лучше бы остались как обычно у нашего озера.

Баламут терпеливо вздохнул и продолжил выслушивать нервное ворчание товарища, параллельно размышляя о своем.

Видимо, Мороз таким образом со страхом справлялся — когда болтаешь не так уж и боязно двигаться вперед. У каждого свои причуды, из-за этого дразнить его что ли?

— Речные русалки девиц ведь не трогают, — Баламут задумчиво повел головой, и встретившись со скептичным взглядом собеседника, закатил глаза. — Это мы можем схлопотать, девушкам пугаться нечего.

Мороз сначала усмехнулся сказанному, а потом улыбка медленно сползла с его лица, и он остановился в нерешительности: ведь если сказанное Баламутом — правда, то парням тем более не стоит идти к реке одним. Парни оперлись на стволы сосен в задумчивости, явно размышляя над дальнейшим планом действий.

Видимо, тьма лесная имела воодушевляющий эффект: потоптавшись на месте, они оценили обстановку вокруг и, больше не сомневаясь, продолжили путь.

— Нам недолго осталось. Раз уж идти, так до конца, — собрался с духом Мороз.

Не успели они пройти и несколько сотен шагов, перед глазами показалось устье реки. На выходе из леса был небольшой склон, ведущий к ровному песчаному берегу. Недалеко от землистого оврага, прямо возле воды расположились Пламена и Венцеслава. Рядом с ними в землю было воткнуто несколько горящих дымящихся деревяшек. Одна из девушек отвлеклась от плетения венка и подбросила немного хвороста в импровизированный костер, после чего вернулась к подруге и выхватила у нее из рук венок, поменяв на свой. Посмеявшись, девушки продолжили плести венки в тишине, понятной только им двоим.

Судя по всему, им было приятно молчать и наслаждаться обществом друг друга. А может быть это просто так выглядело со стороны? Вдруг, они молчали не от наслаждения тишиной, а от тяжелой ноши, что легла на их плечи — а любое слово, прерывающее тишину, превращалось в крупицы соли, падающие на кровоточащую рану?

Мороз не хотел соглашаться с закравшимися предположениями, и желая их развеять, направился было в сторону девушек. Но Баламут чуть придержал его за локоть, кивая в противоположную сторону.

— Будь осторожен, друг, — в его глазах отражались маленькие язычки огня, пылающие в костре, от чего Мороз невольно остановился и прислушался к нему. — Я пойду Невзора и Радость искать.

Несколько секунд Мороз, оторопевший, стоял и смотрел вслед уходящему Баламуту. Услышанное прозвучало так странно, что он даже не сразу понял, что слова были обращены к нему.

— И ты будь осторожен, — опомнившись, юноша чуть поддался назад, помедлив с продолжением предложения, — друг!

Странное ощущение поселилось внутри — будто все это время Мороз был один, жил в холодной, морозной коробке, а сейчас туда проник теплый, согревающий лучик света. Его любили и опекали родители, но друзей у него практически не было — из всей общины единственным его другом была Чернава. Одной из причин тому было отсутствие веры в богов, он не мог разделить искреннюю радость с другими членами общины. А в общем-то, причина одиночества была в нем самом — с детства никто кроме маленькой девочки с черными косичками Чернавы дружбой с Морозом особо не интересовался, а сам он никак не мог найти поводов для дружбы со сверстниками.

Задумавшись, Мороз и не заметил, как к нему подошла Пламена, и вмиг он был окачен холодной водой с головы до ног. Он отшатнулся и чуть было не упал от такой шутки. Случайно наступив на больную ногу, юноша недовольно нахмурился. Кожу неприятно захолодило и Мороз с каменным лицом обернулся к нарушительнице своей задумчивости — смеющейся Пламене. Рядом стоящая Венцеслава неловко улыбалась, окинув юношу извиняющимся взглядом. Парень не спеша стряхнул с себя воду.

Мороз признался себе — порой Пламена раздражала его. В отличии от юноши, который жил в селении долгие годы и так и не смог завести с кем-то кроме Чернавы крепких отношений, Пламена пришла всего лишь одну луну назад, и практически сразу построила со всеми доверительные отношения.

— Ты меня напугала, — упрекнул Мороз Пламену. — Больше так не делай!

— Надо же, какой серьезный, — девушка насмешливо фыркнула, покрутилась вокруг своей оси и подбежала к подруге, прошептав ей что-то на ухо.

Мороз недовольно закатил глаза и неспешно направился к небольшому костру.

Мелкие искры падали на песок и потухали в мгновение ока. Казалось, он один существовал в этом загадочном моменте, слушая ночную тишину, прерываемую тихим треском ветвей, и стрекотанием кузнечиков. Эта картина была для Мороза настолько обыкновенной и привычной, но что-то его тревожило, и парень в недоумении опустился на песок.

Жизнь вдруг показалась такой серой и тягучей, будто сотканная из постоянно повторяющихся событий-клеточек паутина. Он и раньше задумывался об этом, но ежедневная рутина не давала ему достаточно времени на рассуждения. А сейчас, сидя на мокром песке, обдаваемым едва заметным теплом, он думал о постоянно повторяющейся череде событий. А ведь все вокруг и вправду было будто ненастоящим: качественно созданные декорации в виде природных явлений, животных, даже людей, постоянно развлекали его, и забывшись, он на некоторое время перестал задумываться о том, для чего вообще живет. Неужели они жили только для того, чтобы сеять зерно, создавать потомство и развлекаться в праздники?

Возникло давящее ощущение в груди — как будто он упускал нечто важное, не знал о том, что было ему жизненно необходимо знать. Тайный смысл жизни, который он пытался уловить, каждый раз ускользал от него, как песок сквозь пальцы. В груди больно сдавило сердце, отчего Мороз согнулся и невольно приобнял себя за одно колено — поврежденная нога все еще оставалась лежать на песке.

Морозу хотелось сделать что-то значимое — то, что навсегда изменит его жизнь в корне, то, что разорвет круг повторяющихся событий. Необъяснимое желание сильно забилось в груди, гонимое необъятным огнем и жаждущее выбраться наружу. Воздух в легких вдруг показался непривычно холодным, а песок под ладонью неприятно-колючим. Юноша шумно выдохнул, не зная, что делать с внезапно разгоревшимся внутренним пылом. Темное небо над головой начало тяжелеть, своим постепенным снижением давя на виски. Мороз крепко зажмурился, от чего закружилась голова и он плюхнулся на песок.

Рядом послышался шелест одежды и спустя несколько секунд Венцеслава приземлилась напротив него, прямо за костром. Разжав глаза, парень поморгал несколько раз, настойчиво прогоняя белую дымку из глаз. Наведя сфокусированный взгляд на девушку, тот в ожидании приподнял бровь, однако в ответ последовало молчание. Та аккуратно вплетала травы в небольшой венок, чередуя с цветами, образующими красивый узор. Мороз невольно замер от того, насколько быстро и умело девушка сплетала стебельки растений. Закончив заплетать последний стебелек, девушка горделиво улыбнулась своей работе, после чего поднялась с земли и направилась к воде. Заинтересованный юноша вытянул голову, пытаясь разглядеть, что же Слава творит. Та осторожно склонилась к воде, проведя по поверхности ладонью, и обернулась к нему со строгим взглядом.

— А ну, не смотри!

— Почему? — юноша непонимающе сдвинул брови и расправил плечи. — Хочу и смотрю. И вообще, куда ушла Пламена?

— Любопытный нашелся, — девушка многозначительно фыркнула и отвернулась, подхватывая венок с травы.

Вода охватила нежные лепестки, окутывая их прохладой и волшебством. Пальцы соприкоснулись с прохладой и в последний раз дотронулись до трудолюбиво сделанной работы. Венок тихо заскользил по воде, подталкиваемый тихим, несильным течением. Девушка завороженно наблюдала за ним, не смея отвести полный надежды взгляд. Было непонятно чего она ждала больше — снос венка сильным ветром или его спокойное плавание. Поверхность воды опасно заколебалась и венок подхватило более сильное течение, качая его из стороны в сторону. Пальцы невольно сжались, впиваясь кончиками во влажную землю, ресницы чуть задрожали в предвкушении увидеть судьбу венка. А может, и не венка вовсе.

Мороз спокойно наблюдал за девушкой, изредка провожая венок взглядом. Он никак не мог понять, что столь важного в этом круге из цветов, раз она наблюдает за ним с таким трепетом. Юноше невольно стало интересно, что еще может заставить ее сердце затрепетать, а ресницы тихо подрагивать. Смахнув внезапную мысль в сторону, парень отвернулся и тихо пробормотал себе под нос.

— Бред. И какой от этого толк? — несмотря на тихое высказывание, завороженная, как ему казалось, девушка, услышала недовольное бурчание и чуть повернула голову в его сторону.

— Такой, что ты можешь узнать все, что душе угодно, — Венцеслава тихо вздохнула, когда венок заплыл за камни и покинул поле ее зрения. — Не обязательно гадать на жениха, ведь только ты решаешь, что тебе надобно узнать.

Ветер тихо зашелестел, подхватывая легкие пряди волос и держа их на весу, плавно покачивая. Слава с грустной улыбкой подставила ладонь под мягкое дуновение стихии, прикрывая глаза и покачивая головой в разные стороны. Девушка тайно наблюдала за реакцией Мороза — шелест ветра дошел и до него, заставив парня нервно дёрнуться и скрестить ноги. Тот уставился на нее вопрошающим взглядом, не желая говорить вопрос вслух.

— Я хотела посмотреть на свою судьбу, — Венцеслава сжалилась и решила уточнить. — По крайней мере на одну из ее ветвей.

— И как, растут на ней плоды? — Мороз вопросительно приподнял бровь и с иронией улыбнулся, на что светловолосая девушка снисходительно фыркнула.

— Путь сложен и тернист. Течение реки жизни подхватило меня и понесло. Плыть стало легче, но цепляться за острые камни стало больнее, — девушка решила не скрывать и подняла бледную руку к небу, разглядывая небесные светила сквозь пальцы. — Несмотря на это, я считаю, что смогу доплыть до конца. Каждый сам выбирает свою реку и море, в которое она впадет. Жаль правда, если ты хочешь жить в другом море, течению противиться бывает очень нелегко.

Сжав воздух в кулаке, Слава обреченно опустила руку и задумчиво уставилась на Мороза. С чего это вдруг она стала с ним откровенничать? Мало ли, лишнего скажет и проблем потом не оберешься. Вот петух, на слова выводит!

Слава бросила недовольный взгляд на собеседника и горделиво вздернула подбородок, всем своим видом показывая, что больше откровенничать не станет. Возникла неловкая пауза молчания. Мороз и не думал продолжать разговор, явно задумавшись о своем. Украдкой посмотрев на него, девушка заметила, как непривычно юноша расслабился после ее последней фразы — он уже успел выпрямить ноги, а руки, чуть согнув, поставил за спину. Неужто настолько доверился ей?

Ветер всполошил ткань его рубашки, девушка опомнилась и перевела взгляд на потухающий огонь. Подбросив оставшийся хворост, та с облегчением поднялась и отошла на несколько шагов к ближайшим кустам, принявшись собирать опавшие ветки.

Мороз был настолько увлечен мыслями, что не заметил ее исчезновения. Казалось, он был приятно удивлен. Очнувшись, он бросил взгляд на уходящую девушку, постепенно начиная осознавать, что она не является той, кем кажется на первый взгляд. Казалось, глубину ее души можно было познать только долго смотря в темно-голубые, как вечернее небо, бездонные глаза, либо найдя хоть какую-то зацепку в разговоре. А ведь если подумать, разговоры с ней — большая редкость. В отличии от своей подруги, Венцеслава вела себя более скрытно, хотя и пыталась влиться в жизнь поселения. Во время беседы ребят она не говорила много, скорее только слушала, внимательно разглядывая каждого из говорящих. Каким бы странным это не казалось, Мороз считал, что таким образом девушка осваивается в новой для нее общине, делает наблюдения о каждом человеке, чтобы потом быстрее наладить с ним общение.

Сейчас же она вела себя по-другому — говорила, вдохновленная чем-то далеким и болезненным, дышала глубже и гораздо спокойнее обычного, да и смотрела в глаза чаще. Может, ей не нравится большое скопление людей?

Мороз поддакнул сам себе — если это так, то он ее понимает. Юноша тоже не особо любил мельтешить среди ребят, ему по душе было больше времяпровождение в одиночестве, либо беседы с глазу на глаз. Общаясь с человеком один на один, он чувствовал себя безопаснее, по сердцу разливался греющий свет, а на душе сразу становилось приятно.

А может у него развилась способность склонять людей к откровениям? Уже второй человек за день открылся ему и рассказал нечто личное — неслыханная редкость. Интересно: почему этот талант не проявился раньше, и каким образом он вообще возник?

Кряхтя, юноша заставил себя встать и поковылял в сторону Славы — та набрала уже приличную охапку и собиралась возвращаться, когда Мороз забрал у нее из рук ветки и, пыхтя, попрыгал обратно к костру. Девушка непонимающе развела руки, когда парень вернулся и, нагнувшись, стал собирать хворост.

— Иди, я сам.

Ночной омут тихими касаниями и манящим шепотом окутывал с головы до пят. Недовольный Невзор, чертыхаясь, перелезал через высокие, густые кусты. В какие дебри он зашел — юноша и сам подавно не знал. Отказавшись добропорядочно ждать товарищей, он самолично лишил себя помощи в виде проводника по лесу. Естественно, многие тропинки он знал, однако парню и в голову не пришло, что в темноте он легко может заплутать. От невнимательности и недостатка света Невзор запнулся о внушительную корягу и, потеряв равновесие, грохнулся прямо в кучу мха. Ночным зрением юноше, к великому сожалению, не повезло обладать. Теряя терпение, бедный парень постарался выдохнуть всю нервозность и успокоится, как вдруг услышал тихий смешок подле себя. Резко подняв голову, юноша оглянулся, пытаясь рассмотреть источник звука в непроглядной тьме. Зацепившись взглядом за соседнее дерево, он с удивлением отметил выглядывающие серые глаза и светлые прямые пряди. Девушка смотрела на него со смешинками в глазах, чуть щуря их, что являлось признаком искренней улыбки. Невзор облегченно выдохнул и попытался встать, отряхиваясь.

— Я долго тебя искал, — пробормотал он, все еще стряхивая крошки земли с темной рубахи. — Аж заплутал.

Девушка тихо захихикала, послала ему хитрую улыбку и бросила в него белый цветок. От неожиданности Невзор растерялся, и только спустя пару секунд понял, что нужно поднять растение. Неловко присев, и попытавшись разглядеть белое пятнышко, он в недоумении поднял голову и заметил, как девушка убегает. Отступив назад от удивления, юноша нащупал цветок в траве и погнался за ней.

— Радость, погоди!

Тихий крик потонул во тьме, сливаясь с загадочной, ночной мглой. Невзор бежал за светлым силуэтом прямо по лесным кочкам, чудом не поскальзываясь и не падая в темноте. Так пробежали они от силы шагов триста, пока не выбежали прямо к реке. Ночная река встретила их свежим и прохладным дуновением ветра, Радость ловко сбросила с себя белый сарафан и забежала в воду. Если бы от темных вод ее не отделяли ткани снежно-белой рубахи, девушка слилась бы с мраком. Благо, ситуацию также спасало и время года — летние ночи всегда были светлыми, и если в лесу сложно было что-то заметить, то у реки открытое пространство было хорошо освещено. Свет, прогнавший лесную мглу, позволил чувствовать себя гораздо свободнее и увереннее.

Нагнав Раду, юноша направился к водной глади. Девушка не заплывала далеко, и парень мог видеть объект своего преследования. Радость игриво накрутила волосы на палец и задорно подмигнула Невзору перед тем, как исчезнуть под густым слоем воды. Ошеломленный парень растерянно скинул с себя рубаху и порты, оставив одежду и лапти у самой воды. Осторожно зайдя в воду, он чуть поежился, и кинув несмелый взгляд на девушку, в которую был давно влюблен, продолжил погружаться в воду, пока дно полностью не исчезло под ногами, а волны стали касаться шеи, скрывая и пряча ключицы.

Невзор не смог удержаться от соблазна, хотя всегда осторожно относился к воде несмотря на то, что с детства его семья и племя были тесно связаны с водными просторами. А вот Радость, насколько он знал и помнил, обожала водную стихию — девушка могла часами плавать в озере, подбивая остальных ребят на водные утехи.

Медленно подплыв к русоволосой, он осторожно коснулся ее плеча, на что девушка мягко повела головой и указала ему на водный омут.

— Проверим, кто дольше продержится под водой?

В ее глазах появился азартный блеск, губы будто налились кровью, а щеки заметно покраснели. Невзор точно не понял — это была реакция на его прикосновение или на предоставленную идею соревнования, а потому уверенно согласился на предложение девушки. Если Рада что-то замышляет — лучше с ней не спорить и воспользоваться возможностью сблизиться, пока такая существует.

Приготовившись и задержав дыхание, оба по команде девушки нырнули под воду. Погрузившись под воду, Невзор крепко зажмурил глаза и постарался сконцентрироваться. Время замедлилось, в глазах заплясали темные пятна. Ничего не было видно — дно было охвачено мраком, а воздуха в легких стало не хватать. Невзор стремительно вынырнул на поверхность, оставляя после себя множество мелких брызг. От поспешности вода попала в горло, и парень закашлялся. Рады и след простыл.

Вдруг кто-то обхватил его ногу и резко дернул под воду. Невзор от неожиданности не успел набрать достаточно воздуха в легкие. Вода затекла в уши, он снова погрузился в омут.

Попытавшись вырвать ногу из крепкой хватки, юноша испуганно замахал руками, сигнализируя о том, что у него в легких заканчивается воздух. Перед глазами тут же промелькнули светлые пряди волос, склизкие, похожие на водоросли. От их прикосновения к лицу Невзора бросило в дрожь, он брезгливо поморщился, и тщетно пытался понять, почему Рада не отпускает его. В следующее мгновение перед его лицом возникли ярко-синие глаза — они возникли во тьме так неожиданно! Их сияние было нечеловечески волшебным и таким завораживающим. От удивления он не мог дышать и двигаться. Юноша в мгновение ока попался в ловушку — зачарованный, он перестал думать о нехватке воздуха, тело расслабилось, больше не было мыслей о сопротивлении. Ему хотелось только смотреть в эти потрясающие глаза, искрящиеся безумием и нечеловеческой красотой. Загадочный взгляд пленил его, что-то чешуйчатое и шершавое обвилось вокруг живота и плеч. Тело постепенно онемело, голова кружилась, а в глазах против воли начало темнеть. Невзор попытался сконцентрироваться, и в последний раз, что есть силы распахнул ресницы — так сильно ему еще никогда не хотелось смотреть в чьи-то глаза. Лишь бы не потерять их из виду, лишь бы чарующее сияние не пропало, лишь бы не исчезло. Он хотел смотреть в них до последнего биения сердца, до последнего взмаха ресниц. Лишь бы видеть.

Губ коснулось что-то неимоверно холодное и в следующую секунду на парня обрушился шквал необъяснимых ощущений. Тело вдруг стало невероятно легким, как гусиный пух — казалось, одно дуновение, и он взлетит, один толчок воды и его унесет в речную даль. Вместе со свободой почему-то в сердце образовалась дыра, будто костер, горящий на протяжении всей жизни, потух, а тепло, исходившее от него, украли. Вместо тепла появилась бездонная, огромная яма, с каждой секундой наполняющаяся всепоглощающей пустотой все больше и больше. Прошлое, воспоминания сожглись в мгновение ока, все прожитое вылетело из головы и забылось, будто кто-то порвал ниточку, соединяющую воспоминания и опыт жизни с сознанием.

Черная дыра в груди медленно начала заполняться, чем-то жидким, неприятно холодным и тяжелым. Но юношу это уже не волновало. Невзору вдруг стало так хорошо — ему ни о чем не нужно было беспокоиться, все прошедшее ведь позабыто. На губах нарисовалась глупая улыбка, а глаза с обожанием обернулись в сторону голубого сияния. Обладательница чарующего взгляда хищным движением руки притянула юношу к себе и ласково приобняла, скрываясь в омуте тины и песков. На поверхности реки отобразилась лишь мелкая рябь, ставшая единственным свидетелем последнего губительного вздоха юноши, по неосторожности решившего отправится в лес одному.

[1] Пупавка — народное название ромашки

Глава 5. Отдаляясь от прошлого

— Мира, не забудь девясил!

Горица уже стояла у выхода с приоткрытой дверью, как всегда, наставляя внучку перед уходом. Младшая же не удержалась и, закатив глаза, зажгла трут, отчего слабый огонь полыхнул над котелком. Бабушка в ответ охнула и всплеснула руками.

— Ну и кто тебя такому научил? — Горица небрежно закрыла дверь и, подбежав к котелку,осторожно отгородила от пламени легко возгорающиеся вещи.

Мирина тем временем расставляла инструменты для обработки растений.

— Бабенька, я уже все без тебя знаю! — юная знахарка обернулась и тихо ойкнула под строгий взгляд бабушки. Неловко улыбнувшись, девочка отвернулась и нетерпеливо разложила травы, принявшись активно перебирать их. — Ты меня учила-учила, дай же показать, чему я научилась у тебя!

Женщина, вздыхая, покачала головой и, смягчившись, приобняла внучку. Девочка словно росла не по годам, и за короткое время из покладистой и послушной превратилась в смелую, порой невнимательную и импульсивную натуру.

Что же ее так изменило? — Горица не раз задавала себе этот вопрос. А догадки ее были таковы — либо общение с Пламеной так сильно повлияло на юную знахарку — потому как никого активнее и смелее среди девчат в деревне не было, либо Мирина действительно повзрослела. Горица весело усмехнулась своим же мыслям. Второе точно вряд ли, она ведь еще совсем дитя, особенно в душе.

Попрощавшись взглядом со внучкой, бабушка все-таки вышла из землянки, оставляя Мирину наедине с собой, душистыми травами и полным воды котелком. Подкравшись к двери и внимательно посмотрев сквозь щель, девочка следила за бабушкой, и когда та скрылась из виду, юная знахарка тихо выдохнула. Воровато оглядевшись, как будто в помещении был еще кто-то, она осторожно подошла к своему сундучку и, открыв, стала рыться в вещах, с сосредоточенным видом пытаясь нашарить что-то на дне. Наконец, нащупав нужное, ее глаза засветились, и Мирина осторожно достала яркое растение, лепестки которого были окрашены в синий и фиолетовый цвет. С упоением она подбежала к рабочим инструментам, и тут же увидев бабушкины травы, застыла в нерешительности. Вариант с использованием «ядовитой» травы для лекарства выглядел очень привлекательным, несмотря на то, что Мирина понимала всю опасность ситуации. Уже который день они лечили Светозару, а ей все не становилось легче. Прежние отвары и лекарства никак ей не помогали, разве что снимали жар. От боли бедняжке так и не удалось оправиться — болезнь мучила женщину и днем, и ночью, доставляя переживания ее семье и другим членам общины.

Тяжесть выбора пала на плечи Мирины. С одной стороны, Горица говорила, что использовать ядовитые травы для лекарств — огромный риск и кощунство, которое обязательно карается. С другой стороны, все лекарства старой системы знахарки перепробовали, отчего у Мирины и появилась надежда в виде неожиданных новшеств. Например, введение яда в лекарство.

Мирина сердито потрясла головой. Не дай Велес, ее мысли кто-то услышит. Прознай Горица про ее план, точно прибила бы на месте. Время действовать, нельзя больше ждать. А то вместе с бездействием и до смерти Светозары недолго.

Решительно сжав кулаки, юная знахарка повернулась к котлу и тяжело нависла над ним. Входная дверь резко распахнулась, отчего девочка испуганно дернулась и застыла, не успев спрятать растение за спину. Испуганный взгляд уловил рыжую шевелюру на пороге и Мирина смогла с облегчением выдохнуть. Вытерев успевший проступить пот со лба, она нервно махнула соседке рукой, намекая поскорее прикрыть дверь.

— Это что, борец? — голос Пламены понизился до шепота, когда она заметила необычное растение в руках Мирины. Быстрым движением закрыв дверь, она подошла к котлу и округлила глаза от понимания того, что намерена сделать девочка.

— Решила последовать твоему совету, — стараясь изобразить небрежный голос, Мирина неровно отошла к столу и начала спешно разделывать растение.

— Слава Сварожичу[1], я появилась вовремя, — Пламена мягко оттолкнула юную экспериментаторшу, и сама осторожно принялась отсекать фиолетовые лепестки и измельчать корень. — В работе с ним тонкости знать нужно. Одна ошибка — и ты не жилец. Ты вообще знала, как готовить из него лекарство?

Мирина покорно отступила, неловко пряча взгляд. Хотела как лучше, а получается как всегда — вдохновляешься, действуешь, забывая о последствиях, и… И лучше о том, что могло бы произойти не думать.

Пламена тем временем уже полностью подготовила ингредиенты и привела рабочий стол в надлежащий вид, осторожно сложив остатки растения в самом углу — таким образом их можно было смахнуть или спрятать одним движением. В любой момент может зайти Горица, и, если увидит подобное — несдобровать им обеим.

— Мне нужна смесь из забродивших фруктов, — Пламена полезла под стол и достала небольшую банку, пока в котелке мирно варился отвар по рецепту Гориции. Тщательно проверив посудину на наличие грязи и других нежелательных вещей, она бросила острый взгляд в угол комнаты, в котором стоял непримечательный маленький горшочек, накрытый толстой тканью.

— Бабенька очень долго делала ее, — Мирина подошла к горшочку и нехотя протянула его Пламене. — Чувствую, получу по шее не слабо.

— Сильно-сильно, не переживай, — Пламена отлила примерно половину прозрачной жидкости, после чего передала заметно опустевшую посудину Мирине.

Девочка жалостливо скорчила лицо, когда горшочек в руках, по ощущениям, стал гораздо легче, чем минуту назад. Поставив его на место, чопорно поправив при этом ткань, знахарка вернулась к соседке, гордо разглядывающей свое творение. В прозрачной жидкости плавал измельченный корень ядовитого растения. Насколько это соединение было опасным — на первый взгляд определить это было невозможно. А вдруг подобное лекарство действительно может излечить болезнь Светозары — в сердце Мирины теплилась большая надежда и радость вперемешку с благодарностью Пламене за проделанную работу.

— А теперь подай мне ткань, пожалуйста, — рыжеволосая деловито покружила над котелком, протягивая руку Мирине. Видимо, руководить процессом ей очень понравилось.

— Процедить нужно? — помощница с готовностью подала мягкую, тонкую ткань. Они с бабушкой всегда берегли подобные вещи для процеживания отваров.

— Если бы, — Пламена осторожно замотала баночку, тщательно закрыв главное отверстие и с улыбкой отдала посудину собеседнице. — После полнолуния как раз подоспеет. А к тому времени храни в темном месте.

Мирина от удивления открыла рот и даже чуть не выронила драгоценное лекарство из рук.

— Так это же сколько ждать! — девочка опомнилась и поставила горшочек на стол, принявшись отчаянно нахаживать шаги по скромному жилищу. — Светозара будет мучаться столько времени? Я себе этого не прощу. Наши обычные лекарства ей совсем не помогают, вдруг ей станет хуже?

Пламена с сожалением посмотрела на переживающую девочку и остановила ее, чуть поглаживая по плечу.

— Дурочки мы с тобой, — рыжеволосая плотно сжала губы и потрепала по волосам грустную девочку. — Мне следовало тебя спросить, с какой целью ты лекарство готовишь. А тебе следовало мне сначала рассказать о болезни, может я могла бы и что другое подсказать. Мне подумалось, что ты наконец использовать свои травы решилась, может чего про запас сделать захотела. А теперь уже ничего не исправишь, остается только ждать.

— Корня разве не осталось? — девочка с надеждой встала на носочки и заглянула за плечо Пламены, после чего разочарованно опустилась на пятки.

Юная знахарка печально подошла к своему сундуку, пытаясь нащупать оставшиеся запасы ядовитых растений. Вытягивая одно за другим, она разложила на полу несколько кореньев и цветов, с немым вопросом повернув голову к рыжеволосой. Та, в ответ лишь печально покачала головой, помогая собирать разложенные на полу растения и перекладывая их в сундучок.

— Ты пойми, я занималась знахарством и видела подобные случаи. До полнолуния со Светозарой ничего не случится, а там и напиток поспеет.

Мирина с надеждой оглядела комнату, взглядом проводя по стене над спальным местом. На ней красовался дивный засушенный венок из множества трав и цветов, иногда торчащих вразнобой, но смотрящихся вполне эффектно. Рядом висело несколько засушенных колосьев и цветов, пестрящих яркими красками и несмотря на засушенное состояние, благоухающими цветочными запахами. Взгляд прояснился — она заметила несколько маленьких кружков и символов, сделанных из засушенных сплетенных трав и мирно висящих в самом неприметном месте — с левой, самой дальней стороны — в самом низу стены. Мирина оживленно приподнялась и на её устах снова расцвела улыбка.

— Ну конечно! — она подбежала к висящим амулетам под недоумевающий взгляд соседки и бережно подхватила один из них. — Как я могла забыть?!

Пламена недоумевающе повела бровями и с интересом приподнялась, пытаясь разглядеть предметы в руках Мирины. Девочка резво подскочила к ней, тыча в лицо амулетами собственного производства.

— Мне же Тихомир и Богдана говорили, что неладное у них дома творится! — ее глаза восторженно загорелись, когда она провела пальцами по шершавой поверхности амулетов и осторожно переложила предметы в мешочек, висящий на поясе. Мирина подбежала к дымящемуся котелку, и заглянула внутрь, удовлетворенно кивая себе. — Как раз бабушкино лекарство готово, сейчас отнесу его Светозаре вместе с амулетами.

Пламена немного нахмурилась и поспешила перекрыть выход юной знахарке, уже собравшейся уходить.

— За место можешь не волноваться, я мастерскую уберу, — рыжеволосая тряхнула кудряшками и бросила на сожительницу внимательный взгляд. — Только будь осторожна с магией. Амулеты ради потехи не используют, да и использование без причины тоже может навредить. Я не посвящена во все тонкости, но ты точно уверена, что ситуация требует использования магии?

Вооружившись котелком, травами и оберегами, Мирина остановилась напротив собеседницы. Та толкует правдивые вещи, ничего не скажешь. Девочка серьезно кивнула, подтверждая догадки Пламены.

— Качественный оберег — моя последняя надежда уменьшить боль Светозары до того, как настойка из борца будет готова. Я не могу поступить иначе, — во взгляде Мирины промелькнула тихая грусть, а в голосе показалась горечь. — Даже если мне за это придется серьезно заплатить.

Рыжеволосая последний раз посмотрела на девочку и отошла от двери, выпуская ее. Мирина благодарно кивнула и смело прошла по освободившемуся пути. В нос ударил запах цветов и шерсти, отдаленно пахло сеном и свежей травой. На секунду позволив себе расслабится и задумчивым взглядом провести по облакам, юная знахарка тут же взяла себя в руки. Нельзя откладывать визит — время не ждет. И таща небольшой, но по содержанию внушительный котелок, она направилась к ближайшей полуземлянке.

Прямо возле жилища Духовлад очищал древесину, метко отсекая ненужные ветви. Возле него стоял Тихомир, внимательно наблюдающий за работой отца и пытавшийся повторить процесс с более крупным куском дерева. Видимо, для мальчика работка была не из легких — тяжело дыша, он потер рукою лоб и откинул голову назад. Заметив приближающуюся подругу, он легко улыбнулся и как бы невзначай помахал ей рукой. Мужчина, отвлекшись от работы, приветственно кивнул знахарке, и встав с пенька, отложил инструменты в сторону, пока Тихомир подошел к девочке и осторожно выхватил у нее из рук котелок.

— Лучше бы меня позвала, чем котел таскать, — мальчишка недовольно пробурчал, чуть приподнимая крышку котелка и заглядывая внутрь. Поморщившись, он быстро отстранился от содержимого и бросил тяжелый взгляд на вход в свое жилище.

Глава семейства уже подошел к детям, мягко забирая котелок из рук сына.

— Благодарю, Мирина. Ты с Горицей нас всегда спасаешь. Я плату вечером занесу, — мужчина одарил девочку благодарной улыбкой и спустился в полуземлянку, осторожно прикрывая за собой дверь.

Дети заговорщически переглянулись и как по команде быстрым шагов отошли за жилище, чуть нагибаясь, чтобы не быть замеченными. Острая трава резанула по ногам, но это только усиливало их волнение. Каждый переживал о своем — Тихомир о здоровье мамы и успехе тайной затеи, Мирина же боялась подвести не только друзей, но и уважаемых ею, добрых и искренних людей. Скрывшись за высокими кустами и сидя на корточках, Мирина отстегнула мешочек от пояса и достала несколько амулетов, вручая их прямо в руки Тихомиру.

— Когда уходила от вас, приметила, что землянка ваша не защищена. — Девочка цепко ухватилась за тоненький ствол рядом растущей березки и вдумчиво провела пальцами по коре. — Один положи рядом с спальным местом, а лучше в сене спрячь, чтобы не нашел никто. Знаю, что второй повесить на стену не сможешь, а потому лучше между досок скрой, у тебя рядом с потолком как раз место есть. Третий в очаг брось, чтоб сгорел дотла и дым трав полностью пропитал ваш дом. Четвертый на пороге оставь, да так, чтобы взрослые не заметили — можешь и закопать. Пятый же с собой носи, если силы прошлых оберегов не хватит и беда придет, подожги и себя окутай дымом.

Выслушав инструкции, Тихомир задумчиво повертел в руках амулеты из трав и засунул их в свой мешочек, один оставляя в руках.

— Этот прямо сейчас использую, — серьезно проговорил он, с готовностью глядя на подругу. — Я уже знаю место, где его лучше всего закопать.

— Не стесняйся просить помощи у сестры, — вежливо напомнила Мирина и поднялась на ноги. Проверив территорию на наличие людей, она поманила мальчишку за собой. — Сестра, как никак, не меньше тебя переживает. Будет лучше, если вы сделаете это вместе.

Тихомир поднялся на ноги и последовал за девочкой, раздумывая над ее словами.

Выходя из-за полуземлянки, ребята непринужденно сели на траву и стали разглядывать небо. Мирина мягко вытащила из земли несколько травинок и начала сплетать их в незамысловатый узор. Мальчишка, отвлекшись от мыслей и созерцания неба, переключил внимание на ручную работу подруги, с интересом всматриваясь в получившийся узор.

— Я думал, Горица не любит амулеты делать, — задумчиво хмыкнул Тихомир и перевел взгляд на густые облака, заволакивающие горизонт. — Я как-то сдуру попросил ее оберег для меня сотворить. Настолько тяжелого взгляда я еще в жизни не ощущал.

Тихомир тут же поежился, а Мирина отвела взгляд на амулет в руках. Простой узор, выполненный небрежно, напомнил юной знахарке о самом первом сотворении амулета.

— Батюшка! — с веселым криком Мирина влетела в небольшую землянку, по пути случайно сбив охапку травы. — У меня получилось сделать настоящий амулет! Прямо как у тебя!

Вдохновленная девочка с непониманием оглядела печальную бабушку и бледного отца, лежащего на сене. Мужчина быстро послал грустную улыбку дочке и зажмурился от боли.

— Мирина, быстро вышла на улицу! — реакция Горицы не заставила себя ждать, и женщина быстро махнула рукой девочке, протирая лоб мужчины влажным полотенцем. — Ну, иди!

Обескураженная внучка не поняла подобного отношения к себе, а потому быстро шмыгнула за дверь, дабы не навлечь на себя беду. Обеспокоившись, девочка не захотела уходить далеко от отца с бабушкой, а потому тихо прикрыв дверь, стала разглядывать комнату через щель. Ну и что, что ее учили не подслушивать? Было ясно — с батькой что-то произошло, а значит Мирина не собиралась оставаться в стороне. Из-за небольшого расстояния от двери до Горицы, голоса было хорошо слышно, чем маленькая девочка и воспользовалась.

— Это ж нужно было можжевельником отравиться! — недовольно ворчала Горица. — Дурак, я же говорила, не пробуй снадобья без моего ведома!

— Я должен был проверить, можно ли давать настойку остальным. Сама знаешь, животные не ведутся даже на самые сладкие запахи ядовитых растений, — задыхаясь, прошептал темноволосый мужчина. — Как видишь, принимать это варево соседям не стоит.

Женщина недовольно покачала головой и бросила нервный взгляд на опустошенный кувшин воды. Холодная рука дотронулась до руки Горицы, и она снова, не без усилий посмотрела на сына.

— Позови Мирину.

Голос мужчины совсем ослаб. Глаза потихоньку тускнели, лицо бледнело с каждой секундой все больше и больше. Горица встрепенулась и с мольбой обратилась к сыну.

— Истислав, не губи дитя! Она еще мала, не сможет видеть тебя таким!

Истислав нашел в себе силы понимающе кивнуть. Его глаза совсем поблекли, дыхание перестало быть частым — лишь редкие, прерывистые вздохи разрезали тишину в доме.

— Пожалуйста, позаботься о ней.

Горица всполошилась и с силой сжала ладонь сына — но было уже поздно. Безжизненный взгляд мужчины вперился в потолок и замер. Последний вздох вышел из него, когда по щеке матери скатилась горькая, полная скорби слеза. Испуганный вздох сорвался с губ Мирины, когда та увидела лицо отца. Картина перед глазами выглядела настолько ненастоящей, что Мирине почудилось, что она видит это во сне. Казалось, отец только притворяется мертвым. Будто сейчас встанет с кровати, посмеется и скажет, что все было шуткой. Но он не вставал. Хотелось подбежать к нему, потрясти за плечи и сказать, что все будет хорошо. Хотелось увидеть снова его улыбающиеся глаза, гордую улыбку. Но ноги будто приросли к земле. Тело не хотело, не могло двигаться. И с каждой секундой надежда таяла, как снег под палящим солнцем, а сердце девочки сжималось от горя все сильнее и сильнее, пока нарастающий звон в ушах не перекрыл всю боль. Соленые слезы непроизвольно брызнули из глаз, вдруг стало так одиноко и страшно, что в сердце черным комом начала зиять пожирающая пустота. Самый дорогой человек, что у нее был, ушел. И он больше не сможет вернуться. Никогда.

С мамой расставаться было легче — Мирина никогда ее и не видела. Умила отдала жизнь за собственное дитя, что не смогло даже заглянуть в ее глаза и почувствовать материнское тепло. Заботиться о ребенке без матери было тяжело, но Истислав, до поры до времени, справлялся с этой ношей. Горица часто помогала ухаживать за внучкой, и потому Истиславу удавалось обеспечивать семью кровом и ествами.[2]

— Мира! — как сквозь туман прозвучало родное имя, и девочка всполошилась, поворачивая голову к источнику звука. Оказалось, это была ее родная бабушка. — Совсем пропала, где ж твои мысли летают-то?

— Тут я, тут, бабенька, — очнувшись от воспоминаний, Мирина встала с травы и быстренько отряхнула юбку.

По левую сторону от Горицы послышался гомон, и женщина нетерпеливым жестом поторопила внучку. Вместе они направились к небольшой кучке народу, стоящей возле землянки семейства Невзора. Его родители взволнованно оглядывали сборище жителей, словно пытаясь найти кого-то среди них. Подойдя к людям, Горица с внучкой внимательно оглянулись. Отсутствовал только один юноша. Люди непонимающе переглядывались. Тихие перешептывания прервал твердый голос Духовлада.

— Дорогие семьи, — мужчина начал свое обращение и указал рукой на встревоженных родителей. — Вчера вечером Невзор вместе с друзьями направился в лес. По словам Баламута, они разделились, и юноша продолжил свой путь в одиночестве, — выдержав небольшую паузу, Духовлад передал слово Баламуту.

Сегодня утром Невзор не вернулся домой.

По немногочисленным рядам прокатились удивленные вздохи, и у всех родителей на лице выступило сочувствие. Молодежь выглядела ошарашенной подобной новостью.

— Мы думали, что он задерживается. Но, как видите, его до сих пор нет. Давайте объединимся — общими усилиями мы сможем быстрее найти Невзора!

Жители с решительностью в глазах переглянулись друг с другом и согласно закивали. Удовлетворенный мужчина похлопал юношу по плечу и подошел к отцу Невзора.

Мороз с сожалением смотрел в их сторону, пока жители подходили к Баламуту и под его руководством разбивались на группки для поисков. Что-что — а пропажи Невзора Мороз совсем не ожидал, несмотря на то, что их компания отважилась пойти к реке в смутное время. Подобное объявление показалось неимоверно странным и неправильным, будто олицетворяло сумбурный отрывок сна, и юноша невольно ущипнул себя за руку. Желание удостовериться в реальности происходящего не пропало. Боль ощущалась тупо, звуки вокруг затихли, а картинка перед глазами поблекла, теряя краски и яркость. Юноша так бы и простоял в состоянии забвения, если бы его грубо не потрясли за плечи.

— Мороз, я к тебе обращаюсь, — Мстислав не намерен был ждать, пока Мороз отойдет и сходу начал расспрос. — Вы же с Невзором вместе в лес пойти должны были, что случилось-то? Куда вы его подевали? А ну отвечай!

— Подожди, — юноша растерянно оглянулся и попытался собрать крупицы воспоминаний. — Когда я пришел на место встречи, там Невзора уже не оказалось — он ушел, не дождавшись. Вам Баламут не говорил разве?

— Мальчики, это моя вина, — Венцеслава тихо подошла и грустно опустила голову, совсем поникнув. — Из-за меня Невзор в лес сунулся, не стоило ему о моей затее с гаданием говорить. А он еще и вас с собой затянул. Все ведь могло хуже закончиться.

Девушка неловко потерла запястья и, тяжело вздохнув, приобняла себя руками. Мстислав недовольно посмотрел на Мороза и принял сестру в утешительные объятия.

— Нет твоей вины в случившемся, — Мороз попытался исправить ситуацию и шагнул чуть ближе, когда Рада вынырнула из-под крепких объятий брата и вытерла намокшие глаза. — Невзор сам решил пойти за тобой, зная, что парням во время русальной недели соваться к воде не стоит. Вам-то, девушкам, понятное дело — ничего не будет, так речные девы и в гадании подсобить могут. Это мы для них являемся добычей и объектом развлечений.

Мороз понял, что сказал лишнее, когда осознание проскользнуло во взгляде Радости и она, задержав дыхание, зашептала:

— Получается, — руки девушки задрожали, и она попыталась спрятать их в ткань платья, — поиски напрасны?

Мстислав яростно шикнул на Мороза, намекая, чтобы юноша убрался прочь и прекратил ранить нежные чувства Радости. Во взгляде юноши читалось четкая угроза «Не волнуйся, мы еще с тобой поговорим. Я приду за тобой ближайшей ночью».

Не сумев найти ответа лучше, чем отлучиться, Мороз неловко ретировался под гневным взглядом Мстислава. Видимо, брат хотел защитить сестру от чувства вины хотя бы на время, а Мороз слишком поздно это понял, потому и выложил всю правду подноготную. Не привык он лукавить — когда дело касалось серьезных вещей, сразу говорил напрямую, ничего не утаивая. А потому, утешитель разбитых женских сердец выходил из него не очень.

Мороз неуютно поежился и постарался отмахнуться от грустных мыслей, когда заметил Пламену и Венцеславу, стоящих рядом с семейством знахарей. Первая старалась держаться настолько прямо, что юноше на миг показалось, что никакая новость не может ее сломать — настолько непробиваемой и непоколебимой показалась ему рыжеволосая. Слава же, напротив, олицетворяла ее полную противоположность — стояла она вся, сжавшись, будто что-то острое пронзило ее грудь, а снаружи на девушку давили невидимые тиски. Вдруг девушка повернула голову в сторону Мороза и они встретились взглядами. Синева глаз пронзала насквозь сожалением, захлестнувшим девушку полностью. Юноше даже показалось, что во взгляде на миг промелькнул страх.

Когда девушка осознала, на кого она смотрит, страх заполнил полностью ее глаза, пожирая все остальные чувства на своем пути. Слава быстро приблизилась к Пламене и быстро что-то прошептала ей. Юноша было двинулся к девушкам, как светловолосая быстро развернулась и побежала в сторону леса. Мороз непонимающе остановился, а затем поймал на себе сосредоточенный взгляд рыжеволосой.

Решив разобраться во всем самому, юноша, не поворачивая к Пламене, сразу захромал в сторону леса. К счастью, ходить у него выходило гораздо лучше, чем вчера. Правдивость этого утверждения Мороз испытывал на себе не раз, особенно во время работы в поле. То ли это была насмешка удачи, то ли у юноши в принципе отсутствовала удача — он постоянно умудрялся получить какие-то увечья. Одни могли быть незначительными, другие же серьезными настолько, что приходилось обращаться за помощью к знахаркам.

И толком не успев ответить на собственный вопрос, юноша услышал по левую сторону от себя тихий всхлип. Прислушиваясь, парень тихо ступал по мху, пока не увидел сжавшуюся в комочек Венцеславу, сидящую под деревом.

Девушка сидела прямо под деревом, обхватив колени руками, а лицо спрятав у груди. Плечи Славы слегка подрагивали. Мороз вдруг почувствовал мимолетный, но не менее странный порыв — присесть и в поддержку обнять девушку, чтобы она не содрогалась от рыданий и стала снова улыбаться.

Не найдя ничего лучше, как последовать внезапно возникнувшей мысли, юноша аккуратно присел рядом с девушкой. Надеясь, что не получит локтем по лицу, он бережно приобнял ее и отвел взгляд. Всхлипнув, Венцеслава подняла голову, уставилась на обнимающего ее Мороза. Тот неловко пожал плечами и повернул голову в бок, но руки не разжал.

— Зачем?

Голос девушки подрагивал от напряжения, а глаза уже успели покраснеть от пролитых слез, из-за чего она недовольно потерла их. Мороз вопросительно оглядывал девушку.

— Ты убежала, как только увидела меня. Я настолько плохо выгляжу? — на подобный вопрос у девушки вытянулось лицо, и Мороз сразу же пожалел о сказанном. Видимо, юмор — явно не лучшая его сторона.

— Не в этом причина. Когда долго притворяешься, ненароком вливаешься в роль, — Слава, нахмурившись, потерла глаза и покосилась на руку, мирно покоящуюся на ее плече. Понимание намека не заставило себя ждать, и юноша, осторожно убрав руку стал разглядывать ветви соседнего дерева. Девушка, сощурившись, положила подбородок на колени и обратила взгляд к небу. — И все же, ты пришел. Благодарствую.

Юноша спокойно кивнул и тихо выдохнул, позволяя словам раствориться в мирной тишине. Это был случай, когда молчание оказалось более ценным, нежели слова. Непривычная тишина настолько заполнила собой пространство, что Мороз невольно стал прислушиваться к звукам — прежде чужое, шуршание травы и слишком звонкое пение птиц вдруг показались ему… близкими. Как будто раньше он был отдален от жизни в лесу, от природы и ее проявлений, а сейчас впервые прислушался к лесному шепоту и почувствовал себя дома. Чуждость пропала — больше он не был гостем леса. Он был его частью. Когда его рука ненароком задела что-то холодное, Мороз с удивлением отметил — только что он собственноручно запустил руку в мох и не собирался ее одергивать. По сравнению с прохладным, влажным куском темного мха, земля была сухая и теплая. Слабый, теплый ветер вдруг подул лесной хвоей и терпкостью, отчего Мороз невольно улыбнулся, а потом от удивления приподнял брови.

Странные дела нынче творятся, — подумал Мороз. Раньше он шарахался от леса как от самого страшного ночного кошмара, а сейчас наслаждается живописными видами и прикосновениями к лесной природе. Чудеса!

Навевающие тоску облака тяжело плыли, и нагоняли настолько сильную печаль, что парень невольно встряхнулся, чуть задев собой не двигающуюся Венцеславу. Казалось, она успела успокоиться, и теперь грустно наблюдала за плывущими облаками. От настолько меланхоличного вида Мороз недовольно скривил губы, размышляя над тем, что могло бы девушке поднять настроение.

Нужно срочно что-то сделать. Лучше всего, не в его стиле, а то она опять заплачет. Главное, не переборщить. Главное…

— Если ты сейчас не перестанешь грустить, то я тебя поцелую, — юноша встал в позу и поставил руки в боки. Мороз и сам даже не понял, откуда у него появился такой запал и стремление к необдуманным поступкам. Наверное, потом он об этом пожалеет. Но это ведь будет потом, правда?

Девушка обомлела и ошарашенно перевела на взгляд Мороза, оценивая — было ли это проявлением зародившихся чувств с его стороны или же это просто очередная неудачная шутка.

— Что ты сказал? — Слава на всякий случай чуть отодвинулась в сторону от нависающего над ней парня. — А ну, отойди от меня!

— Я говорю, что поцелую тебя, коли продолжишь печалиться, — невозмутимо повторил юноша, стараясь держать лицо как можно более серьезным.

Похоже, его слова сыграли свою роль, но вместо улыбки на лице девушки появилось выражение вроде «только попробуй и тебе не жить!» — ну, что ж, все же это лучше, чем грусть.

— Уже и погрустить нельзя. Я, знаешь ли, таких угроз не боюсь, — Венцеслава нервно фыркнула и осторожно привстала, отдаляясь от юноши. Заметив это, Мороз неосознанно дернулся в ее сторону, отчего девушка чисто инстинктивно отскочила и схватилась за дерево. — Не подходи ко мне, петух!

— Да ладно тебе, я же пошутил! — Мороз неловко улыбнулся и примирительно вскинул руки, медленно придвигаясь к дереву. Решив себя обезопасить, Слава шустро метнулась в сторону поселения. — Да стой же! Я быстро бегать из-за ноги не могу!

И, всплеснув руками от негодования, Мороз вприпрыжку поковылял за Венцеславой, уже успевшей скрыться за ближайшим холмом.

Пламена сосредоточенно наблюдала за группой людей, договаривающихся о предстоящих поисках. Внезапно подошедшая Мирина успела напугать девушку прикосновением руки, отчего та вздрогнула и недовольно покосилась на темноволосую девочку. Увидев настроение соседки, знахарка непонимающе нахмурила лицо и встала рядом с ней, внимательно пытаясь найти что-то важное в кучке людей.

— Бесполезно это все, — Пламена медленно подняла глаза к хмурому небу и устало потерла переносицу. — Только время зря потратят.

— Неужели ты веришь, что… — Мирина не договорила и в удивлении прикрыла рот ладошкой. — Это же сказки все. Для детей, между прочим. Даже я об этом знаю.

Пламена бросила скептический взгляд в сторону собеседницы, отчего та невольно смутилась и чуть опустила голову, исподтишка наблюдая, как жители начали рассеиваться по лесу.

— Амулеты твои — тоже игрушки для детей? Раз домовые есть, значит и речные девы существуют. Кто вообще решил, что они по земле ходить не умеют? А вдруг окажется, что еще и наравне с нами бегать могут?

От такого количества вопросов юная знахарка невольно впала в ступор, и, не зная, что ответить, тактично промолчала. А ведь она и сама раньше не задумывалась о том, как на самом деле живут речные девы. С детства всем детям говорили, что живут они в глубоких водах с сильным течением, никогда не выходят на берег и заманивают путников только в том случае, если они вступили на русалочью территорию. Считалось, что подойти, мало того, увидеть бурлящую реку — дурной знак, и детей с детства учили не подходить близко к активно бьющим истокам и течениям, а то мало ли, русалка за ногу схватит и потянет вниз на самое дно. А сопротивляться и русалке, и течению одновременно — крайне сложная задача.

Решив не провоцировать конфликт, Мирина предпочла отойти в сторону и дать Пламене время на размышления. Горица, заметив подошедшую внучку, взяла ее под руку и вопросительно кивнула в сторону Пламены, на что получила краткий ответ в виде отрицательного мотания головой. Тихо вздохнув, та что-то прошептала себе под нос, и тихо приговаривая, повела к землянке.

Тучи на небе все сгущались и сгущались до тех пор, пока не заморосил мелкий дождик, медленно переросший в ливень, и над Пламеной вспыхнула первая белая вспышка. Уже мокрая ткань одежды всколыхнулась от внезапного порыва ветра, и девушка сделала глубокий вдох, будто до этого момента находилась в глубоком сне. Ресницы мелко задрожали, а сама Пламена часто задышала, согнувшись в коленях и чуть не упав на землю. Проведя долгое время наедине с собой, она, вероятно, нашла дверцу в самый запрятанный, самый дальний и темный чулан своей души. Волосы уже полностью промокли, неприятно холодя шею и слипаясь прямо у нее на спине. Руки невольно задрожали от воспоминаний, мелькающих в отражении глаз словно картинки, и девушка ощутимо хлопнула себя по щекам несколько раз, в надежде привести себя в чувство. Прямо над головою громыхнул раскат грома, и очнувшись от глубокого забвения, Пламена направилась в сторону землянки знахарей, задирая полностью промокший подол юбки и знатно пачкая обувь.

В тот же вечер расстроенные и уставшие, жители один за другим повыходили из своих домов — несмотря на то, что гроза прошла относительно быстро, на удачу в поисках погодное явление не повлияло. Прочесав все окрестности, люди не нашли ни единого намека на присутствие Невзора в лесу. Некоторые ребята высказали свои предположения Духовладу, и он еще раз подробно обсудил возможные причины бесследной пропажи Невзора. В тот же вечер юношу, на удивление всех жителей, окрестили «украденным русалкою», и в его честь зажгли большой поминальный костер. Яркий свет от огня должен был стать маяком для души Невзора и помогать ему не заблудится все сорок дней, что его душа будет пребывать на границе этого мира. Не сумев его душа выбраться из реки, осталась бы она там навечно, пугая и мучая заблудших путников. Потому единственное, что могли сделать семьи для пропавшего юноши — зажечь для него костер судьбы, провожая душу в долгий и далекий, невероятно сложный путь.

[1] Сварожич — языческое божество древнеславянского пантеона, олицетворяющее огонь

[2] Евства — тоже самое, что явства

Глава 6. Купала

Жизнь в поселении кипела повсюду. Тут и там сновали люди — кто-то таскал дрова для вечернего костра, кто-то набирал воду, а кто-то украшал статуи идолов и небольшое капище. Мороз устало вытер пот со лба и довольно прищурился — ритуальные костры были подготовлены, а веселый шум и гам вокруг напоминал о праздничной суете.

Воровато оглядевшись, юноша подкрался к землянке семейства Радости и Мстислава — у которых временно жила Слава, — и осторожно приоткрыл деревянную дверь, заглянув в узкую щелку. Внутри никого не было. Рискует он сейчас знатно — если кто увидит, он получит по затылку. А если этот кто-то будет Мстиславом — Морозу попадет не только по шее, но и по всем остальным частям тела, в особенности по часто страдающим ногам. И все-таки, для Мороза цель стоила подобных жертв, так что приняв возможные серьезные последствия, он быстро распахнул дверь и прошмыгнул внутрь, так же молниеносно закрывая вход.

Внутри пахло свежим сеном и шерстью. Быстро оглядев лежанки, юноша приметил самую отдаленную от всех и спешно направился к ней. Присев, ощупывая сено руками, Мороз пытался найти на ощупь что-то, кроме высушенных веток травы. Скошенная трава невольно царапала руки, и спустя недолгое время, он разочарованно выдохнул, осматривая жилище на предмет нужной вещи. Поняв, что на видном месте лежать ничего важного не будет, юноша зацепился взглядом за сундучок, стоящий рядышком со спальным местом.

Мороз уже протянул руку к нему, как тут же одернул себя и мысленно ругнулся. С одной стороны — он, вроде как, помогает Славе избавиться от неприятностей. С другой стороны — его, впрочем, не просили о помощи, да и невежливо будет по личным вещам девичьим лазить.

Звук открывающейся двери заставил сердце юноши уйти в пятки. Ну все, он пропал! Медленно повернув голову ко входу, Мороз с утешением заметил Венцеславу, непринужденно стоящую у входа и явно наслаждающийся неловким положением юноши. Девушка скрестила руки и бросила скептичный взгляд в сторону своего спального места, явно потерявшего свою форму от хаотичных поисков. Юноша болезненно сморщился, понимая, что легко ему не отделаться.

— Куклу мою небось ищешь? Брось, это пустая трата времени — Слава по-хозяйски закрыла дверь, и, поставив корзинку с цветами возле входа, подошла ближе к Морозу. — Вот еще, будто мне нужно, чтобы кто-то моё творение крал и ломал — а я еще и расплачивалась бы за это. Я вашими играми не увлекаюсь. Меня подобное не забавляет.

Юноша округлил глаза, судорожно думая о том, как же доходчивее объяснить девушке, что если бы ее куклу нашли, пришлось бы ей разделить с одним из юношей купальскую ночь в лесу.

— Нет, я не для себя хотел, — юноша настолько разволновался, что невольно запнулся, и разозлившись, продолжил уже громче. — Я хотел забрать… Одолжить, чтобы другой никто не взял. Ты наверняка знаешь, те, кто найдут куколку — вряд ли слушать просьбы твои станут, в отличие от меня. Сломают березовые прутья, и все. Ты в нашем поселении живешь, как никак, таковы здешние традиции и им придется следовать.

Венцеслава удивленно приподняла брови и замолчала в задумчивости, специально затягивая с ответом.

— В таком случае, действительно спасибо за усилия, — после небольшой паузы, девушка уперла руки в боки и коротко улыбнулась, однако в следующую секунду улыбка исчезла с ее лица. — Но я справлюсь сама. Уже имела дело с теми, кто девушек в темные воды водил. Тем более, куколку я подготовила не для юношеских забав, а для другой более серьезного случая.

Поняв, что сказала лишнее, Слава чуть ли не хлопнула себя по лицу, медленно опустив взгляд на вопрошающее лицо Мороза. Юноша встал, поравнялся с ней и заинтересованно поднял брови.

— А что за случай, если не секрет?

— Секрет, — тихо огрызнулась девушка, и медленно выдохнув, смягчилась. — Верование мое ты, наверняка, глупостью считаешь.

— Вовсе нет, — юноша протестующе замахал руками и замотал головой, будто сам пытался убедить себя в праведности сказанных слов.

— Правда ли? Мне казалось, ты с неприязнью высказывался о магических ритуалах, гаданиях и всему к этому относящемуся. — Венцеслава скрестила руки на груди, и отвернувшись от юноши, бодро зашагала к двери. Заметив направление движения девушки, Мороз спохватился и подбежал к ней, еле успевая схватить за рукав.

Русоволосая в недоумении обернулась и резко шевельнув рукой, освободилась от удерживания. Еще чего вздумал — удержать? Не получится.

— Мне любопытно стало, — Мороз серьезно сощурил глаза и суетливо потер щеку, как будто говорил о чем-то запретном и наказуемым для него. — Да, не верилось мне раньше. Однако, может если я увижу чудеса в живую, то частички веры, давно угасшие во мне, смогут снова загореться?

Маленькая искорка надежды, полыхнувшая в глазах юноши, зацепила девушку. Еще сначала Слава поняла, что юноша только увиденному верит, а словами сказанное предпочитает проверять. Казалось, невозможно было разбить толстый слой льда недоверия, однако со временем, постепенно общаясь все больше и больше, Венцеслава и Мороз становились ближе — стена таяла, а юноша порой перенимал некоторое мировоззрение подруги. И сейчас он, по сути, сам предложил участвовать в магическом ритуале. Чуднó, не так ли?

Тяжело вздохнув, девушка смерила сосредоточенным взглядом юношу и, не дав ответа, вышла на улицу. Дымку загадочности нужно было оставить — в этом был свой особый шарм.

Уже привыкший к подобным выходкам, Мороз со вздохом закатил глаза и последовал за русоволосой. К счастью, на улице до сих пор стоял шум и гам, наполняющий воздух приятной суетой, что означало — сейчас никому до них дела нет. Вот бы всегда так.

— Возьму я тебя с собою, — не смотря на внешнюю суету, Слава не спешила, вдумчиво проговаривая каждое слово. — Но есть условия. Первое — каждому слову моему внимай, лишних вопросов не задавай. И если скажу что-то сделать — ты сразу сделаешь.

Венцеслава аккуратно пододвинула к себе корзинку с цветами, стоящую около входа в землянку, и начала раскладывать их по траве. Юноша чуть нахмурил брови с первого условия, но продолжил внимательно слушать дальше.

— Второе — никому об обряде не рассказывай. Это моя личная тайна, которую я рискнула раскрыть, — взяв в руки несколько ярко-красных маков, девушка шустро сплела из них узор, добавляя зеленые колосья. На этот раз Мороз понимающе кивнул и присел, помогая сортировать цветы. — И третье — помоги мне лучше дров на костер натаскать. С цветами я сама справлюсь, а остальное все я уже подготовила.

— Раз таковы условия, будь, по-твоему, — упрямый юноша примирительно разложил цветы по кучкам под тихие возгласы Славы, и встав с земли, подхватил пустую корзинку. Девушка, не успевшая ее поймать, шуточно-недовольно засопела. — В таком случае, пойду выполнять свои обязанности. Вот только от вопросов не могу тебе пообещать сдерживаться.

Хитро подмигнув, Мороз шустро развернулся и побежал в сторону леса, пока девушка с улыбкой качала головой, зная, что ждет его за поворотом лесную гущу. Как только юноша шагнул в подлесок, на него тут же обрушился столб ледяной и грязной воды. Тихо хихикающая Радость и прячущий смех в кулак Мстислав, осторожно выглядывали из-за дерева, наблюдая за реакцией Мороза. Тот медленно повернулся в их сторону и с взглядом, полным «благодарности» натянул на лицо улыбку, не предвещающую ничего хорошего.

— Мы знаем, что тебе не нравится эта традиция, — начал Мстислав, пытаясь найти наиболее подходящие слова для объяснения.

— Однако ты представь, как здорово после грязи очищаться в озере! — Рада, явно заставившая брата принимать участие в этой затее, воодушевленно перебила его, и подбежав к Морозу, чуть потрясла того за плечи. — Теперь ты тоже в числе облитых! Осталось только Славу и Баламута поймать. Первая, когда за цветами ходила — такая шустрая была, аж ускользнуть смогла. Ну ничего, мы всех успеем догнать, никто от нас не отделается.

Девушка заговорчески потерла ладони и продолжила тараторить, пока ее брат устало вздыхал, а Мороз не выдержал и усмехнулся — раздражение от неприятного сюрприза растаяло и превратилось в радость. Даже намокшая, испачканная одежда не смогла отменить того факта, что юноше стало весело. Похоже, с ребятами действительно никогда не бывает скучно, да и сейчас его никто не прогоняет. И как он раньше этого не замечал?

Вместе с надеждой на приобретение новых друзей у Мороза вспыхнуло и сомнение — где-то глубоко, в тайных закоулках души. Оно словно червячок ползало внутри, юноша поежился и, неловко улыбнувшись, пожелал удачи ребятами. Ненадолго изменив курс и направившись к озеру для омовения, Мороз старательно пытался понять, что же всегда мешало ему довериться остальным. Если он совсем не умел доверять, почему он дружит с Чернавой и рассказывает ей почти обо всем? И, если уж на то пошло, почему он так быстро сблизился со Славой, хотя она пришла в поселение позже всех?

От негодования юноша пнул попавшийся под ноги камень и тут же об этом пожалел — обычно, так он и получал травмы. Мысленно отругав себя за взбалмошность, Мороз решил оставить эти мысли и подумать об этом в следующий раз, в более спокойной обстановке. Сейчас, как никак, праздник на носу — нужно готовиться. И собрав весь свой боевой дух, юноша решительно зашагал в сторону водоема.

Легкие облака парили по небу, изредка пряча за собой солнечные лучи. Раскидистая крона дуба защищала Мирину от прямых солнечных лучей, на что он благодарноулыбнулась дереву и, довольная собой, осмотрела свою работу. Каждый идол уже был украшен к празднику — один был исписан знаками засеянного поля, другой уже обложили ветвями хвойных деревьев, а возле третьего красовался рог изобилия, наполненный всеми видами фруктов и овощей, которые только были. Самым высоким из чуров богов[1] был родовой столб — лика на нем не было, ибо он являлся сутью ликов всех богов в единстве, однако на нем виднелись три глубокие зарубки, символизирующие трёхмирье[2].

Посреди них мирно стоял накрытый алтарь — на нем покоились чаша мёда, колосья и ветви дуба. Решив немного отдохнуть, девочка села на землю и устало прислонилась спиной к дубу, закрыв глаза. После нескольких глубоких вдохов и мягких выдохов, улыбка вновь появилась на лице и засияла ярче.

Покой ее решили нарушить торопливые шажки и мягкое постукивание по плечу. Приоткрыв один глаз, Мирина с удивлением обнаружила перед собой Богдану, светящуюся от радости.

— Мира, представляешь, твои амулеты сработали! — светловолосая девочка восторженно воскликнула и прыгнула к подруге в объятия. Не ожидавшая такого напора девочка чуть покосилась в сторону, но быстро восстановила равновесие и облегченно выдохнула.

— Слава Велесу, наконец-то! Я уже новую партию амулетов для вас сделала, даже другую технику решила применить — на случай, если с этими что-то не так вышло, — юная знахарка победно улыбнулась и в ответ обняла девочку, сдувая с ее лица светлые пряди. — Признаться, я даже не подумала о том, что они так долго будут привыкать к дому и готовиться к работе. Вы все делали четко по моей инструкции?

Девочка задумчиво потерла подбородок и утверждающе кивнула, на что Мирина задумчиво хмыкнула, и выпустив Богдану из объятий, легко встала на ноги.

— Значит, я промахнулась в технике, все-таки давно не делала, — юная знахарка разочарованно вздохнула и встряхнула головой. — Ну, это ничего, буду дальше практиковаться, а там глядишь — сделаю настолько сильные амулеты, что в первый же день заработают!

Богдана ободряюще улыбнулась, и взяв подругу под локоть, весело вывела ее из капища и повела в сторону поселения. Сегодня им предстоял насыщенный день, полный ожидания и веселой работы. А вечер и ночь оставались для празднества, отдыха и развлечений.

Но так ли было на самом деле?

Близилась ночь. Закатное солнце осветило землю последними, ярко-алыми лучами, прежде чем скрыться за горизонтом, отдавая узды правления сестрице-луне. На подножии у капища молодые люди уже установили березку, всю украшенную цветными лоскутами ткани. Прямо под деревцем мирно сидела соломенная кукла, одетая в нарядную одежду и украшенная цветочным венком — изображение Ярилы. Рядом были два костра — один небольшой, выстроенный в форме колодца, мужчинам по пояс, а второй, посреди которого красовался шест с деревянным просмоленным колесом, был по росту выше их в три раза. Первый костер обычно предназначался для прыжков, в то время как второй использовали для сожжения лика Ярилы — процесса очищения от невзгод, после сожжения начиналась самая веселая часть празднества.

Прямо напротив куклы находился стол для праздничного пиршества, украшенный разнообразными яствами — вкусно пахнущей кашей, пирогами, золотым медом и другими вкусностями. Баламут незаметно протянул руку к столу, как Радость тут же шуточно шлепнула его по тыльной стороне ладони. Поморщившись, юноша картинно нахмурил брови и обиделся, скрестив руки.

— Пора начинать, — к паре подошла светловолосая, улыбчивая женщина, заботливо кладя руки на плечи Радости. — Ярило ждет, доченька.

Рада согласно кивнула и направилась к группе девушек, стоящих неподалеку от березки. Празднование потихоньку начиналось.

Девушки взялись за руки и заключили тоненькое деревце в круг, тихо выжидая последние секунды перед тем, как начать водить хоровод.

Ночной июньский ветер развевал подолы белоснежных платьев. Отблески рыжих языков пламени ласкали лица молодых девушек. На их головах покоились плетеные венки из крапивы и василька. Ведя хоровод вокруг костра, они бросали улыбки друг другу и весело переглядывались. Живой огонь трепетал, все сильнее и сильнее зазывая в волшебный танец юных девиц. Дружным хором они напевали праздничную песню, разносимую ветром по всем окрестностям.

Бог Солнца, призываем тебя мы прежде всех,

В честь тебя костры возжигаем, ради тебя мы,

Уповая на благочестие, твёрдо ступаем

Через огонь по пылающим угольям!

Тихо переговариваясь, молодые люди не спеша окружили девушек, после чего все разом, как по команде, побежали на них, стараясь пробраться сквозь плотный круг из рук, ближе к березке. Девушки изо всех сил старались не пропустить юношей, то опуская, то поднимая руки — мальчишки то и дело норовили пробраться через свободные места под сцепленными руками. Не выдержав, девушки рассмеялись от стараний парней и шуточного напора, а потому не удержали неожиданно прорвавшегося Мстислава — тот крепко ухватился за березку и шустро отпрыгнул в сторону. Послышался победный клич со стороны молодых людей, сломя голову побежавших к озеру, возле которого их уже поджидали волхвы с остальными жителями поселения.

Улыбающиеся девчонки спешно последовали за победителями, наблюдая за тем, как Мирина с Горицей отламывали от березки небольшие кусочки. Мирина с улыбкой раздавала каждому по кусочку священного растения, внимательно следя за реакцией молодежи и жителей: кто-то взбудоражено прижимал частицу растения к груди, с горящими глазами смотря на небо и загадывая желание; кто-то с улыбкой шептал что-то на ухо соседу, беспорядочно крутя руками, из-за чего растение порой выскальзывало из ладоней; кто-то задумчиво разглядывал неровности, проводя рукой по шероховатой коре и бормоча себе под нос.

У каждого была своя реакция, свои мысли и поведение — этой разнообразностью Мирина и восторгалась. До сегодняшнего вечера она смотрела на весь процесс будто со стороны, а сейчас, она наконец-то получила разрешение поучаствовать в нем. Естественно, раньше и ей давали частичку священного дерева, но знахарке еще никогда не доводилось участвовать в обряде на плодородие в качестве волхва. Видели бы ее сейчас родители, наверняка гордились бы — достойная ученица у бабушки растет.

Девочка встряхнулась и собралась, рукой предлагая селянам бросить в воду очищенную березку, пока Горица шепотом заговаривала воду:

Вода везде течет, везде бывает,

Плодородие в недрах земли омывает,

Как мы в воду березку бросаем,

Так мы бед и неурядиц не знаем.[3]

Вслед за березкой в воду посыпались освещенные на капище травы и крапива, после чего юноши и девушки, обнажившись, забежали в воду. За ними последовали и остальные — взрослые держались ближе к берегу и детям, молодые же наоборот, поближе к середине озера. Девушки задорно резвились, укрываясь от теплых брызг, насылаемых парнями. Смех слышался отовсюду, птицы вторили веселью дружным щебетанием. Природа и не думала засыпать в эту волшебную ночь.

Баламут со спины подплыл почти впритык к Венцеславе, намереваясь испугать девушку, как только та резко развернулась и сильно ударила ладонями по водной глади.

— Ай! — вода попала прямо юноше в глаза, отчего тот зажмурился и послал ответный хлопок по воде в сторону хохочущей девушки.

Последствия не заставили себя долго ждать — вода накрыла Венцеславу с головой, девушка тоненько ойкнула и уже хотела послать волну, как Баламут перехватил ее руку и с победным взглядом послал ей брызги прямо в лицо. Девушка драматично вздохнула и возмущенно воскликнула:

— Так нечестно! Это запрещенный способ!

— Правда, что ли? — юноша дразняще усмехнулся — Никогда подобного не слыхал.

Венцеслава хитро сощурила глаза и пнула Баламута в ногу — от неожиданности он расслабил хватку и девушка, вывернувшись, окатила его водой. Задорно смеясь, светловолосая быстро уплывала от парня, пока тот пытался ее догнать, уворачиваясь от брызг, летящих с ног.

Наблюдая за шуточной перепалкой, Мороз исподтишка кинул взгляд на Раду, мирно плавающую вдалеке от всех. Осторожно подплыв к ней, Мороз остановился на расстоянии протянутой руки, тихо посматривая на резвящуюся компанию неподалеку.

— Почему Пламена не с нами? — юноша оглядел всех людей в поисках рыжей шевелюры. Огненную макушку среди купающихся он так не заметил.

Радость, не оборачиваясь, бросила взгляд на скрывающуюся за кустами девушку и чуть повела в ее сторону головой.

— Не любит воду, — девушка мягко провела рукой по водной глади. — Когда все купаться идут, она на берегу отсиживается.

Видимо, отсутствие Пламены заметил не только Мороз, но и другие молодые люди. Девушки и парни стали переглядываться между собой, подплывать к другим жителям и смотреть, не плавает ли рыжеволосая рядом. Радость приподняла уголки губ, наблюдая за шуточными поисками подруги, пока юноша следил за ними взглядом, после чего развернул голову в сторону Пламены.

— Почему же?

Не дозволено мне говорить. Коли хочешь узнать, спроси ее сам, — девушка глубже погрузилась в воду, оставляя на поверхности только половину лица.

Юноша разочарованно поджал губы, наблюдая за тем, как Рада задерживает дыхание и полностью скрывается в воде. Приняв этот жест за нежелание говорить о тайнах рыжеволосой, Мороз спокойно прикрыл глаза и раскинул руки в стороны, растворяясь в воде.

Странно, раньше водная стихия не казалась ему настолько привлекательной. А сейчас она успокаивала, обволакивая все тело приятной прохладой. Хотелось соединиться с ней, стать единым целом, расщепляясь на тысячи капелек. Интересно, что было бы, если бы он действительно стал водой? Был бы он буйной рекой, спокойным, тихим озером, или глубоким морем, полным тайн? Скорее всего, он был бы морем — иногда спокойным, приветственным для каждого, кто хочет прокатиться по волнам, а иногда губительным для тех, кто зашел в воды ради получения выгоды, славы и уничтожения других жизней. На дне у него обязательно копошились бы рыбины и разные существа морские. Да и русалки наверняка присутствовали бы. Но Мороз позволял бы им являться только по грязные души тех, кто с недобрыми целями путешествовал бы по морю.

А ведь вода находится в тесном контакте с ветром. Мороз определенно дружил бы с ветром — договаривался, когда можно устроить бурю и кому создать попутный ветер. В качестве образа ветра перед глазами почему-то промелькнула Радость. Непостоянная, загадочная, в какой-то мере, ветреная. В ее движениях всегда присутствовала легкость и мягкость, а сама девушка нередко была похожа на пушинку, готовую улететь в любой момент. С другой стороны, Радость имела интересную способность влиять на других одними только словами — дар то был врожденный или приобретенный, Мороз не знал. А дар ли это был вообще, юноша, увы, не мог понять — не довелось ему подобного на собственной шкуре испытать. Ветер-то так или иначе может менять и направление воды, и движение пламени, и направление тумана. По большей части, именно ветер решает, в какую сторону будут бежать волны, в какую сторону брызнут искры из костра. Мороза был поражен, когда он осознал, насколько большая сила у стихии ветра.

По спине кто-то мягко провел рукой, от чего юноша вздрогнул и резко открыл глаза. Мгновенно обернувшись, подняв взбалмошным движением волны, он обнаружил перед собой улыбающуюся Радость. Девушка кивнула в сторону берега, якобы говоря «выходить пора, все уже к игре собираются».

Мороз встряхнул головой — совсем в мыслях утонул, действительно уже пора бы и на берег. Загребая руками воду, юноша с девушкой поплыли к берегу, у которого остальные уже натягивали на себя одежду.

Песок был липким и влажным, но от того не менее приятным — Мороз прощупал пальцами все песчинки, пока натягивал на себя рубаху и порты. Онучи надевать было бесполезно — ноги грязные и мокрые, уж лучше по берегу да по земле босиком походить.

Парень скептично хмыкнул, следуя за остальными по протоптанной тропинке. Вылезшая из кустов Пламена попыталась незаметно присоединиться к строю, но молодежь заметила девушку и тут же скучковалась вокруг нее. Задумавшись, Мороз чуть было не врезался в них, однако взрослые окликнули ребят и те, закопошившись, подбежали к основной группе. Вскоре все прибыли к месту назначения — поляне подле капища. Здесь же красовалось два костра, а зажигать их было положено девушкам — вызвавшиеся Чернава и Пламена вышли вперед и склонились над сухими ветками. Немного повозившись с камнями — чего требовали традиции, — девушкам наконец удалось извлечь заветную искру, быстро превратившуюся в высокое пламя, охватывающее все сухие ветки. Со стороны послышались одобрительные возгласы, постепенно перерастающие в хромой звукоряд — народ вразнобой запел, провозглашая начало самой веселой части праздника. Чередование мягких и грубых голосов слилось воедино, образуя неповторимую песню — каждый пел собственную мелодию, идущую из глубины души.

Когда огонь разгорелся ярко-ярко, охватив все дрова полностью, народ опять разделился на группы: взрослые и некоторые дети подошли к столу с яствами, а девушки собрались вместе возле корзин с заранее подготовленными травами и цветами. Заплетая венки и напевая песни, они поглядывали в сторону группы парней, приглядывая себе суженных. Юноши же расположились неподалеку от костра, затеяв шуточные бои. Даже младший Тихомир захотел присоединиться — настолько захватывающим и интересным со стороны казался ему бой Мороза и Мстислава. Вот уж где точно они могли на равных условиях друг другу насолить — и, хотя, Мороз обычно не любил отвечать на подколы и дерзкие шутки, во время шуточных соревнований он мог не на шутку разыграться.

Со стороны стола то и дело доносились обрядовые заклинания, читаемые Горицей. Это время было для трапезы более старшего поколения — взрослые наблюдали за молодыми людьми, пели песни далеко не в унисон, и радовались празднику.

Уже прогоревший костер посылал золотые искры в разные стороны, и заметив это, девушки перестали петь, тихо зашептавшись и оглядываясь по сторонам.

Юноши, поняв намек, закончили последний бой, и более-менее приведя себя в порядок, выстроились вокруг костра. Каждый из них стоял не слишком близко огню, на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Как по команде юноши закрыли глаза и, прислушиваясь к треску дров позади себя, принялись терпеливо ждать.

Первая встрепенулась Чернава — глубоко вздохнув, та решительно направилась к Мстиславу. Протянув к нему руку, та на несколько секунд задержала ее в воздухе, после чего быстро коснулась его плеча, и не дождавшись ответа, с улыбкой бросилась в противоположную от него сторону. Реакция юноши не заставила себя ждать — распахнув глаза, он сразу вычислил оставившую прикосновение, быстро поджег факел, и добро усмехнувшись, сорвался с места за ней. Как оказалось, Чернава была довольно хороша в беге, а потому Мстиславу было сложновато угнаться за девушкой.

Суть игры была в том, чтобы девушка прикосновением обозначила юношу, который ей больше всего нравился. Затем парень должен был догнать девушку и отвести ее к костру — держась за руки, они должны были перепрыгнуть через костер. Если руки при этом не расцепились, значит они являлись истинным партнерами и в их паре могла вспыхнуть настоящая искра любви. Если ладони расцепились, тогда выбирался другой партнер до тех пор, пока не найдется истинные суженый или суженая. Таким образом пары проходили чистку огнем, проверяя на прочность не только свою любовь друг к другу, но и очищая самые далекие потемки своей души, выжигая тени спасительным жаром и светом.

Второй из строя вышла Радость — та маленькими шажками, не спеша подошла к Баламуту и встала перед ним. Казалось, внутреннее противоречие не давало ей сил поднять руку, однако через несколько секунд он все же хлопнула парня по плечу и побежала от него из всех сил. Открыв глаза, юноша неловко застыл на месте, глядя на удаляющуюся спину Рады — не ожидал увидеть именно ее на этом месте. Очнувшись от удивления, Баламут встряхнулся и помчался со всех ног в сторону Радости. На лице убегающего можно было увидеть только счастливую улыбку, которую он никак не мог спрятать.

Венцеслава шустро поднялась с земли, ловя на себе многозначительный взгляд подруги — со стороны было непонятно, что Пламена хотела этим сказать, но Слава сразу прочитала скрытое сообщение в глазах и утверждающе кивнула. Рыжеволосая провожала ее глазами, пока девушка подходила к Морозу и решалась дотронуться до него.

Со стороны парень выглядел спокойным. Кажется, он почти привык к тому, что его не выбирают. Венцеслава несмело дотронулась до него, позабыв о том, что после прикосновения нужно сразу же броситься в бег. Юноша вздрогнул и в удивлении распахнул глаза, пытаясь осмыслить увиденное.

Видимо, Слава вспомнила правила игры и неловко вздохнув, кинулась в сторону леса, руками чуть приподнимая подол юбки. В голове у юноши зашумел сильный ветер, сметая все мысли прочь, отчего Мороз рассеянно повел головой в сторону и собравшись, погнался за русоволосой.

Ночная прохлада приятно била в лицо, пока юноша гнался за Славой по лесу, чудом не спотыкаясь о корни и не падая в овраги. Легкий шлейф страха, отдающий призрачной надеждой, все-таки окрылял, заставляя ускориться. Краски вокруг сгущались, и в какой-то момент картинка перед глазами даже поплыла, однако Мороз отчаянно завертел головой, призывая все крупицы разума для победы над страхом. Ветви над головой редели все больше и больше, пока совсем не разошлись в разные стороны — пара выбежала на открытую местность у реки. Девушка приостановилась и устало оперлась руками на колени — пробежали они немалое расстояние, прежде чем сильно отдалиться от остальных. Юноша облегченно выдохнул, с недоверием глядя на темный лес и недовольно поворачиваясь к Венцеславе.

Могла бы и по побережью путь продолжить, нет — нужно мчаться через самые дебри. Так еще и в темень гадкую, — проносились мысли в голове Мороза.

Он поежился и сложился пополам, пытаясь выгнать давящее чувство страха из тела. Еще чего, не хватало, чтобы и Слава испуг его увидела — об этом и так всего несколько человек знают, да те, что секреты чужие не рассказывают и ложь за правду не выдают.

Русоволосая выдохнула, и видимо вспомнив о присутствии Мороза за спиной, шустро развернулась, приложив ладони к рукам и готовая задать вопрос. На подобный жест юноша устало махнул рукой в сторону леса и одним взглядом спросил, долго ли еще добираться до места назначения.

— Коли ты отдохнул, можем продолжить бежать, — девушка смахнула с плеча длинную косу и поставила руки в боки, показывая свою готовность отправиться в путь, несмотря на изнурительные догонялки. — Коли нет, спокойным шагом направимся, и так быстро управимся.

Юноша поднял вымученный взгляд и встретился с смешинками в глазах Венцеславы, явно дающие понять — «раз согласился идти со мной, будь добр молодец — иди до конца».

— Ты меня только из-за ритуала выбрала? — Мороз, собрав все самообладание, насколько это было возможно, спокойно поднялся и догнал уже отвернувшуюся девушку. — Из-за моей просьбы?

— К чему тебе знать? — девушка непринужденно помахала рукой и прибавила шаг. — Может да, а может и нет. Здесь годится любой ответ.

— Не увиливай!

— Всему свое время, — девушка нетерпеливо вздохнула и, взяв юношу за руку, легонько потянула его за собой.

Долго ли, коротко ли, пришли они наконец к своему тайному месту — тихому уголку, никому неведомому и скрытому. На небольшом участке песочного берега, отделяемым зарослями из колючих кустов, уже лежали стопкой дрова и ветки, подготовленные Морозом. Рядышком примостился оставленный Славой сверток вещей — они были завернуты в два полотенца, крепко-накрепко связанных друг с другом. Отпустив руку парня, Венцеслава с улыбкой подбежала к импровизированному мешку и начала распутывать сложный узел. Понять девушку без слов Мороз, увы, не мог, однако без дела не остался — на себя взял ответственность подготовить костер и разжечь огонь.

Пока девушка занималась подготовкой к ритуалу, юноша уже успел разжечь костер и даже уселся на песок, как только Слава повернулась к нему с горящими глазами и вручила ему восковую куклу. У юноши глаза чуть из орбит не вылезли от удивления и осознания того, что он держит в руках. А ведь недавно, еще только этим утром, он собственнолично искал в ее жилище эту несчастную куклу…

— Вот тебе раз, — Мороз ошарашенно уставился на восковую фигурку, лежащую у себя на ладонях, и перевел непонимающий взгляд на девушку. — И зачем ты мне его отдала?

— Вот тебе два, — Слава, смеясь, отпрянула от собеседника и подвинулась ближе к высоким языкам пламени. — В такой ответственный момент именно тебе я Купалу доверяю — видишь, какая честь? Прутья я сама сожгу, так что мне нечего боятся.

Русоволосая весело фыркнула, и парень прищурился, и разглядел несколько тоненьких березовых прутиков, лежащих на девичьей ладони.

— Да не стал бы я ломать их, говорю же, — юноша тут же начал обиженно бурчать себе под нос, игнорируя неконтролируемые смешки Славы.

— Да-да, все вы так говорите, — закатив глаза, русоволосая присела на песок прямо напротив костра и уставилась на огненную стихию, внимательно наблюдая за сменой багрового и янтарного цветов. — Важно попросить о самом заветном. О том, чего больше всего желает сердце. Запомни это.

Обращалась Венцеслава к себе или к Морозу, юноша так и не понял, а потом резко образовавшаяся тишина, повисшая над парой, стала точкой старта — глубоко вздохнув, девушка закрыла глаза и бросила в огонь березовые прутья. Голодные языки пламени тут же схватили прутики и обвили со всех сторон, отчего кора начала стремительно тлеть, отбрасывая крошечные искорки. Мороз наблюдал за пламенем внимательно, и невольно вспомнил ребят, прыгающих через костер и держащихся за руки.

Захотелось перепрыгнуть через высокое пламя прямо сейчас, да так сильно, что аж руки зачесались. Было бы даже здорово прыгнуть вместе с Венцеславой. Держась за руки. Так, чисто из любопытства.

Юноша тихо пропустил шершавые песчинки сквозь пальцы и перевел взгляд на лицо девушки — задумчивая грусть, предвкушение и капелька надежды смешались в сизых глазах, и Мороз в очередной раз задумался, как вообще возможно вместить столько необъятных чувств в одном только взгляде. Слава приложила руки к сердцу и, видимо, закончила витать в облаках — надежда и предвкушение во взгляде сменились собранностью и решимостью. Девушка встала с колен и, отряхнувшись от невидимых песчинок, подошла к Морозу, головой указывая на водоем за его спиной. Парень, тут же оживившись, привстал и протянул вперед руку, осторожно держа в руках куклу, чтобы не повредить.

— Нет-нет, вторую часть ритуала ты будешь выполнять сам, — Слава интригующе улыбнулась, ловя обескураженное выражение лица собеседника. — Это важна часть, Мороз, грех отказываться. Сам же напрашивался участвовать в процессе, так давай, не подводи.

— Я хотел только посмотреть! — юноша протестующе замахал руками, благополучно забывая о ценном предмете в руке. — Да я даже не знаю, что делать нужно.

— А ну, успокойся! — Слава перехватила его руку, бережно вынимания из цепкой хватки дорогую сердцу вещь, с придыханием притягивая куколку к груди. — Я тебе все объясню, не серчай ты так.

Подозрительно прищурившись, юноше все же пришлось смириться, и в качестве знака согласия он ограничился молчаливым кивком головой. В конце концов, он сам подписался на эту авантюру. Однако в последнее время он на удивление самому себе приветствовал все новое и неизведанное, и понял, что иногда нужно встречаться со страхами, даже если проживать эти моменты сложно и до неприличного непривычно. В один момент внутри как будто переключился рычаг, и Мороз чисто интуитивно стал чувствовать тягу к новизне и всему, что он отторгал раннее. Он ясно и четко запомнил этот момент — во время прогулки в лесу вместе с Венцеславой, пара завела непринужденную беседу, которая обернулась рассуждениями о смысле и ценности жизни. Еще никогда Мороз не видел Славу настолько привлекательно-задумчивой, полностью погруженной в раздумья. И мысль, которую она выдала после продолжительного молчания, потрясла сознание юноши, перевернув его полностью вверх дном.

В тот день не спеша прогуливаясь по хмурому лесу, пара тихо разговаривала, иногда прерываясь на молчание — каждый думал о своем, не мешая потоку мыслей собеседника. Перепрыгнув через корень, юноша скосил взгляд в сторону девушки, ожидая от нее ответа.

— На нас тогда напало соседнее племя. Мы даже не ожидали нападения — ничего не предвещало беды, — в глазах Венцеславы мелькнула глубокая печаль и девушка, остановившись, приложила руку к потрескавшейся коре хвойного дерева. Подобный жест девушка делала только во время серьезных разговоров, и потому Мороз, наклонил голову чуть вбок и, сощурив глаза, насторожился. — Братья и отец побежали защищать остальных, мать побежала за детьми, а нас послали к реке — от воды вело несколько развилок и можно было запросто сбежать.

Чуть сжав кору, что заскрипела под ладонью девушки, Слава прислонилась лбом к дереву и глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. Распущенные русые волосы полностью закрыли лицо, мешая юноше наблюдать за сменой эмоций во взгляде девушки.

— Мы думали, что остальные спасутся. Нас окружили, а за спиной оставалась только буйная река. Нам пришлось покинуть их, — русоволосая медленно отодвинулась от дерева и со стеклянными глазами обернулась к юноше. — В реке спрятались подводные камни, а течение, бившее из стороны в сторону, норовило протащить нас по каждому из них. Пламена тогда чуть не утонула.

Мороз сочувственно положил руку девушке на плече и легонько сжал в знак поддержки. Та бросила благодарный взгляд, наполненный болью, и осторожно приобняла себя.

— Ты очень сильная. Не каждый смог бы спасти себя, не говоря уже о подруге, — юноша чуть шагнул вперед, сомневаясь — а стоит ли обнимать ее сейчас?

Мороз быстро шагнул к ней и порывисто обнял, и, на секунду испугавшись собственного порыва, тут же отстранился, неловко заведя руки за спину. Слава судорожно выдохнула, как будто собирала все свои силы, чтобы не пролить слез, и опустила руки, выпрямив спину и чуть задрав подбородок.

— Как бы смешно это не звучало, сила далеко не в физической силе, — девушка, пролистывая страницы воспоминаний у себя в голове, вытянулась по струнке и сделала невнятный жест рукой, понятный только ей. — Сила в том, чтобы не отчаиваться и принимать ход событий. По-настоящему сильный человек может им даже управлять. Мой отец всегда учил меня этому.

Казалось бы, что может сделать обычная фраза, то или иное высказывание? Насколько градусов может повернуть восприятие и мнение о жизненной событийности? Мороз до этого разговора даже понятия не имел, насколько большую силу имеют слова. Главным показателем силы, власти и решительности он всегда считал непосредственно действия и проявления себя в материальном мире. И вдруг, тяжелой по весу мыслью, облаченной в непринужденную фразу, Слава перевернула его понятия о силе. И потрясла его даже не смысловая нагрузка высказывания, а то, сколько то, сколько чувств девушка вложила в свои слова, именно то, как преподнесла свою мысль — честно и открыто, не боясь, что ее отвергнут. Мороз будто впервые услышал настоящую Славу — в отражении глаз заметил небывалую прежде стойкость и твердость — такие, что поклялся быть таким же отважным и мужественным перед своими страхами.

И подобных поворотных разговоров было множество. Какие-то мысли и идеи Мороз совсем не хотел воспринимать, поначалу, даже продолжать беседу не хотел. Но общаясь с девушкой все больше и больше, он постепенно приходил к выводу — все в мире неоднозначно, и если он чего-то не видит, или не слышит, это не значит, что такового нет. Подобные изменения в восприятии мира шокировали самого юношу настолько сильно, что он на несколько дней полностью выпал из реальности, пытаясь переосмыслить происходящее и понять — почему он не догадался сам до таких простых, на первый взгляд, вещей.

И только потом, через некоторое время, на примере собственного опыта юноша ощутил правдивость высказывания Венцеславы — «Все происходит тогда, когда нужно, там, где нужно, и с тем, с кем нужно».

Сейчас на берегу в праздничную ночь юноша довольно улыбнулся самому себе. Сейчас он чувствовал всем нутром, был уверен, что должен сейчас находиться рядом со Славой.

— Ты все запомнил?

Девушка выжидающе посмотрела на парня, ожидая от того краткого пересказа инструкции, рассказанной минуту назад. Мороз едва заметно шелохнулся и удивленно приподнял брови, изо всех сил стараясь не подавать виду, что прослушал он если не все, так добрую половину точно.

— Не переживай, — Слава подбадривающе улыбнулась и вложила обратно тому в руки куклу, легонько поглаживая юношу по плечу. — Если что, я подскажу как действовать.

— А огнем чиститься будем? — заданный вопрос был с подвохом и второй мотив девушка явно уловила, на что с улыбкой покачала головой. — Почему бы сейчас не попробовать? Раз, два и ты уже по другую сторону костра.

— Всему свое время, — девушка распрямила спину и спокойно кивнула сама себе, подтверждая искренность своих слов. — Да и не хочу, чтоб куклу мою ты сжег ненароком.

— Так я на землю могу…

— Пошли, — уже с нажимом проговорила девушка, тихо подошла к ткани, разложенной на песке, подняв с нее красочный венок, обвитый разнообразными травами и цветами.

Мороз, приглядевшись, заметил разницу между остальными видами венков, обычно носимыми девушками на Купалу — Чернава и Рада часто использовали васильки и крапиву, изредка даже ромашки, в то время как Венцеслава вплетала в венок маки и цветы ярко-фиолетового цвета, название которых юноша не знал.

Светловолосый подошел ближе к Славе и, сняв обувь, покорно встал возле живой реки. Это место отличалось от места гадания Рады — по ее словам здесь могли быть сильные подводные течения. Несмотря на это, со стороны река выглядела мирной и спокойной.

— Глубоко вдохни воздух, — одновременно с девушкой юноша впустил кислород в легкие и расслабленно опустил плечи. — Закрой глаза. Доверься реке, сделай первый шаг вперед.

Первые шаги в неизвестность поначалу пугали — прохладные воды омывали ноги, песчинки скользили между пальцев, омываемых речной водой. С каждым новым шагом холодящие колики окутывали кожу все выше и выше, пока не достигли колен. Когда уровень воды дошел до пояса, тяжесть и вовсе пропала — появилось волшебное чувство легкости и свободы, манящее идти дальше до тех пор, пока не взлетишь. Едва грудь Мороза соприкоснулась с маленькими волнами, его тело непроизвольно дернулось — словно освободилось от оков, — и наполнилось искрящимся светом, отдающим приятным теплом. Даже прохладные течения на дне больше не могли заставить юношу вздрогнуть — настолько тепло ему стало, что никакие северные ветра не смогли бы задуть внутренний огонек, так трепетно его согревающий.

— Я с тобой нырять буду, — на выдохе прошептала Венцеслава, все еще держа глаза закрытыми. — Ты ныряешь один раз, а я три. Не забудь задержать дыхание.

Юноша сжал крепче куклу в руках и едва заметно кивнул — девушка не ждала ответа, никаких слов не требовалось. Тишину разбавляли тихие вздохи и всплески воды — одной из самых мощных стихий. Мороз максимально сосредоточился на выполнении ритуала. Было бы преступлением игнорировать мощь стихии и не давать ничего взамен на приток жизненной энергии, внезапно влившейся в его тело после соприкосновения с рекой.

Услышав отличительный всплеск воды подле себя, светловолосый тут же набрал воздуха в легкие и нырнул под воду с закрытыми глазами. Подобравшись к самому дну, он пошарил руками по песку и стал разгребать дно, выкапывая ямку. Как только в углубление начала помещаться вся ладонь, вместе взятая с кистью, Мороз положил на дно куклу Купалы и начал сгребать песок обратно в кучу, закапывая символ праздника, стараясь представлять желаемое. И несмотря на то, что поначалу в голову ничего не шло, все-таки перед глазами начала вырисовываться яркая картинка, окунувшая юношу в водоворот ощущений и чувств.

Перед глазами возникло столько красок, что Мороз невольно сощурился — будто до этого момента юноша был слеп и никогда не видел мир настоящим. В нос ударил отчетливый запах речной воды и сладких цветов с венка Венцеславы. Тело стало еще легче чем раньше, будто превратилось в пушинку — грудь наполнилась настолько чистым и по-новому прохладным воздухом, что Морозу захотелось взлететь. Он повернулся к Славе и посмотрел на нее новыми глазами, совершенно по-другому. И восхищенно вздохнул, так и не успев выдохнуть. Сейчас он наблюдал за ней настоящей, открытой — прямо как тогда, в лесу.

Далекие отблески огня танцевали на скулах, а щеки покрыл легкий розоватый румянец. В темно-серых глазах, словно на небосводе звезды, сверкали веселые смешинки. И не было ничего больше в этих глубоких омутах — только выражение глубочайшего счастья и радости жизни. Засмотревшись на вплетенные в косу русые волосы, Мороз и не заметил, как девушка подошла ближе, мягкими движениями отводя от себя воду. Ресницы Славы задрожали и веки в смущении прикрылись. Холодные губы подарили легкое прикосновение, мгновенно отстранившись, от чего тело обдало жаром. Без лишних слов юноша обхватил ладонями лицо возлюбленной и прильнул к её губам. Та неловко качнулась, и, кладя руки ему на плечи, несмело подалась навстречу.

Белая вспышка ударила в глаза. Воздуха постепенно начало не хватать, и когда Мороз убедился в том, что достаточно хорошо закопал куколку, он оттолкнулся от песчаного дна и быстро вынырнул на поверхность, поднимая за собой брызги. Все тело горело неистовым огнем, будто только что его окунули в котел с неимоверно горячей водой. Мороз глубоко вдохнул воздух, запуская спасительную прохладу в легкие. На губах и плечах все еще ощущался приятный холодок от иллюзорных прикосновений девушки, отчего по спине побежали колкие мурашки. Где-то рядом послышался знакомый вздох — Слава тоже поднялась на поверхность и принялась судорожно вдыхать воздух. Удивленно обернувшись к девушке, Мороз уставился на нее непонимающим взглядом. Придя в себя, девушка растерянно обернулась к юноше и, отвечая на вопросительный взгляд, кивнула.

— Если не загадывал конкретного желания, волны всколыхнут, поднимут со дна души то, чего жаждешь, — девушка немигающим взглядом проскользила по поверхности воды и вернулась к лицу Мороза. — А затем покажут, будто ты наяву прожил это.

Воздух вдруг обрел необычайную легкость и тяжесть одновременно — юноша мог каждой частичкой кожи прочувствовать ласковые прикосновения ветра. Мороз сильно встряхнул голову, из-за чего светлые пряди беспорядочно полезли в глаза.

Не может быть, чтобы он этого желал. Объятия — да, еще возможно. Но поцелуй?..

К этому он еще точно не готов. По крайне мере, морально.

— А были случаи, когда кому-то удавалось увидеть не настоящее желание? — пытаясь скрыть волнение в голове, юноша всем своим видом постарался изобразить крайнюю непринужденность и незаинтересованность в вопросе. — Так, чистое любопытство.

Венцеслава задумчиво наклонила голову, все еще сверля воду остекленевшим взглядом. Казалось, девушка улетела далеко-далеко — туда, где покоилось ее самое сокровенное желание.

— Нет, — заторможено ответила та, и чуть встрепенувшись, обернулась к собеседнику. — Мы с семьей подобное часто проводили. Природа знает, чего ты хочешь. Боги знают.

Мороз приглушенно выдохнул и попытался собраться, пока Венцеславе опустилась немного ниже и скрыла под водой нижнюю половину лица, напряженно хмуря брови. Решив подумать об увиденном позже, юноша вернулся в реальность и заметил крайнюю напряженность девушки напротив — обычно она старалась закрыть лицо, когда речь заходила о неприятных вещах.

Решив все-таки рискнуть — что, на удивление, Мороз делал все чаще и чаще, — юноша понизил голос до шепота, будто боялся, что их услышат и обратился к Славе.

— Ты тоже увидела нечто неожиданное, когда загадывала желание?

Слава будто обожглась услышанной фразой — ее голова дернулась, лицо застыло, словно воск, а плечи мелко задрожали, и вовсе не от температуры воды.

— Я слабая, Мороз, — на застывшем лице нарисовалась глуповатая улыбка и глаза сверкнули чем-то необъяснимым для юноши. — Я не сильная, как ты думаешь. Прости меня, ладно?

Русоволосый в недоумении сделал шаг назад и уже было задал встречный вопрос, как почувствовал, что вокруг его ноги что-то обвилось. Оторопев, юноша даже не успел запаниковать — холод с моментальной скоростью сковал ногу и тепло из груди начало утекать вниз.

— Не я тогда спасла Пламену. Как можно спасти человека, если ты сам находишься без сознания? — девушка прыснула и раскатисто засмеялась от собственной шутки.

Сердце Мороза ухнуло в пятки. Пошатнувшись, он отступил свободной ногой назад, не верящими глазами смотря на девушку. Образ невинной Венцеславы рассыпался на глазах, и теперь перед ним стояла совершенно незнакомая, чужая девушка, жестоко разбивающая ему сердце на мелкие кусочки. По спине побежали морозные мурашки и он попытался дернуть ногой, параллельно вглядываясь в темный омут. Не получилось.

— Нас русалки тогда на берег вытащили. Смешно, да? — видимо, рассудок решил окончательно покинуть девушку — Слава никак не могла перестать захлебываться смехом, от которого у юноши мгновенно холодела спина, а волосы вставали дыбом. Светловолосый активнее задергал ногой, отчего хватка усилилась, и парень испуганно зашипел. — Представь себе, они взамен за наши жизни попросили две другие! Равноценный обмен, правда?

— Да что ты мелешь! — паника засквозила в испуганном крике, отчего девушка мгновенно затихла и, улыбаясь, в ожидании уставилась на юношу. — Сейчас же помоги мне избавиться от этой штуки, иначе я клянусь, это закончится!..

Мир перевернулся перед глазами и один миг Мороз оказался под водой. Из-за внезапного удара под дых весь воздух вышел и лёгкие стала заполнять вода. Хватаясь руками за невидимую поверхность прозрачной водной глади, он почувствовал, как за запястье его обхватили цепкие когти. В ужасе повернув головой, он увидел перед собой приветливо улыбающееся лицо, частично прикрытое темными прядями. Незнакомка очаровательно подмигнула юноше, и за одно мгновение приблизившись к нему, впилась в шею острыми клыками. Забывшись от боли, Мороз беззвучно закричал, и легкие еще больше наполнились жгучей, ледяной водой. Хаотично замахав руками, юноша попытался отбиться от хищницы и вызвать ударные волны — идея успехом не увенчалась. Из глаз невольно брызнули слезы, соединившись с речной водой. Неужели его жизнь закончится вот так?

Последнее, что юноша успел увидеть — налившиеся кровью глаза русалки. «И все-таки, богов не существует!» — такой была последняя мысль Мороза.

Поверхность водной глади лишь слегка колыхнулась, отчего Венцеслава свободно выдохнула и с горькой улыбкой поплыла к берегу. Выбравшись на берег, девушка устало присела на песок и бросила непонятный взгляд на догорающие ветки в костре. Они так и не подкинули новый хворост — а жаль, могла бы сейчас у огня погреться. Слава задумчиво согнула колени у груди, положив подбородок на сложенные руки. Воздух вокруг начал тяжелеть. Осознание произошедшего заставило волну крупной дрожи прокатиться по спине девушки. В носу защипало, а из глаз полились непрошенные слезы. Нервно вытерев лицо, Слава бросила взгляд на свои руки и ужаснулась — на секунду ей показалось, что они были полностью в крови. В его крови.

С тихим ужасом девушка принялась судорожно вытирать руки об песок, нещадно скрепя колючими песчинками по ладоням. Ощущение боли от поцарапанных ладоней на миг отрезвили ее, и Венцеслава бросила запуганный взгляд вниз — под песком скрывались острые камни. Поднеся ладонь к лицу, девушка не смогла подавить нервный смешок. Ее руки все еще были в крови, только на этот раз, в ее собственной.

Рядом послышался тихий всплеск воды, и нервно оглянувшись, девушка обнаружила подле себя довольную русалку. Темно русые локоны рассыпались по тонким ключицам, и та раздраженно откинула их назад, возвращая свое внимание к Венцеславе.

— Долг отдан. Теперь вы свободны. — морская дева ухмыльнулась и пристально заглянула девушке в глаза. — Мне не стоило в вас сомневаться и посылать Кикимору следить за вами. Признаю свое маленькое поражение.

Ледяной хохот полился из уст существа и у Славы непроизвольно по затылку побежали мурашки. Русоволосая выдавила из себя кривую улыбку и предпочла промолчать ради своей безопасности.

— Зря ты медлила, могла бы как твоя подружка — смириться сразу и отдать его мне. А по твоей вине вы еще дольше продержались здесь. Наверняка больно будет расставаться с такими добрыми людьми. — водное творение язвительно хохотнуло и игриво шлепнуло девушку по руке. — Бедняжка, да тебя всю трясет! От страха иль ветра ежишься?

— Я сделала то, что должна была. Зачем играешь со мной? — Слава раздраженно дернулась и непроизвольно отодвинулась от русалки, что он нее, конечно, не скрылось.

Пафосно фыркнув, речная дева подвинулась ближе к воде и бросила на девушку колкий взгляд, полный выражения крайнего высокомерия и неуважения.

— Вы невероятно смешны, люди, — хмыкнула та и ударила хвостом по воде, отчего брызги полетели на Венцеславу. Девушке ничего не оставалось, кроме как скрыть скорченное лицо в сложенных коленях и надеяться, что существо скоро уйдет. — К слову, что хочу сказать: как зайдете в следующую деревню, оставайтесь там же до конца своих дней.

— К чему это? — после услышанного, Слава резко насторожилась, напряженно подняв голову и прислушиваясь к словам морской девы.

— Считай это моим дружеским советом.

Русалка злобно захихикала и, разворачиваясь, с плеском скрылась под водой, оставляя за собой беспокойное колыхание.

Вот она и получила то, чего так желала — отдать долг и быть свободной. Мир перед глазами стал стремительно сереть, пока глубоко внутри нарастала тупая, ноющая боль. Хотела ли она, чтобывсе произошло вот так? Определенно нет.

Пламена часто говорила: «Чем быстрее сделаешь, тем меньше будет страданий. Не позволяй себе медлить!». А Слава не могла. Не могла заставить себя отдать невинную душу на верную погибель. Но девушка видела иную Пламену в день гибели Невзора — подруге трудно было продолжать жить. Под толстым слоем льда скрывалась измученная душа, терзаемая упрёками по отношению к самой себе. Первая жертва далась нелегко, и как бы тщательно Пламена это не скрывала, Венцеслава чувствовала боль девушки.

И без того мрачный пейзаж потерял все краски. Тяжело поднявшись, Слава окинула печальным взглядом берег — некогда горевший костер и разбросанные вещи, остатки дров беспорядочно валялись на песке. Одинокая рубаха, аккуратно сложенная обувь. Казалось, хозяин вещей и вправду вышел искупаться, будто и не происходило никакой пропажи вовсе. Будто он не умер, а до сих пор был жив и наслаждался прохладными волнами недалеко от берега. От подобной картины сжалось сердце, тело налилось тягучим свинцом, и не выдержав, Венцеслава с шумным вздохом отвернулась. Шаги давались тяжело. Ноги отказывались слушаться, хотя разум пытался кричать: «Уходи скорее!». Девушка с потерянным взглядом последний раз огляделась, и через силу побрела вдоль берега, поклявшись навсегда избавиться от воспоминания о юноше, что заставил ее смеяться и ненадолго позабыть о тяготах жизни.

И без того мрачный пейзаж потерял все краски. Тяжело поднявшись, Слава окинула печальным взглядом окинула берег — некогда горевший костер и разбросанные вещи, остатки дров беспорядочно валялись на песке. Одинокая рубаха, аккуратно сложенная обувь. Казалось, хозяин вещей и вправду вышел искупаться, будто и не происходило никакой пропажи вовсе. Будто он не умер, а до сих пор был жив и наслаждался прохладными волнами недалеко от берега. От подобной картины сжалось сердце, тело налилось тягучим свинцом, и не выдержав, Венцеслава с шумным вздохом отвернулась. Шаги давались тяжело. Ноги отказывались слушаться, хотя разум пытался кричать: «Уходи скорее!». Девушка с потерянным взглядом последний раз огляделась, и через силу побрела вдоль берега, поклявшись навсегда избавиться от воспоминания о юноше, что заставил ее смеяться и ненадолго позабыть о тяготах жизни.

[1] Чуры богов — деревянные изваяния богов

[2] Трехмирье — представление древних славян о структуре мира, разделенного на три части — Правь (верхний мир, боги), Явь (мир людей, а также мир взаимодействия Прави и Нави) и Навь (нижний мир, суть тьмы).

[3] Заговóр — магический инструмент для ритуалов и обрядов. Наговаривание на воду является особенностью некоторых заговоров, возникших из языческих молитв и заклинаний.

Эпилог

Солнечные лучи наконец показались из-за длинных, пушистых облаков — уже на протяжении несколько недель периодически лили теплые дожди, после которых на небе красовались радуги. Вот и сейчас на небе показался разноцветный узор, приветливо пляшущий по мягким облакам. Из-за обильного количества осадков несколько домов затопило, и некоторым жителям пришлось тесниться в гостях у других семей.

Мирина бросила короткий взгляд на краснеющее от усилий лицо Мстислава, помогающего взрослым перетаскивать бревна — облагораживали очередную полуземлянку.

— Оно не дает мне покоя, я спать не могу, — продолжил жаловаться Баламут и украдкой оглянулся на Радость, кружащуюся возле брата, вернул взгляд к собеседнице. — Даже сейчас. Мне по голове будто раскаленной кочергой залепили и сверху кипятка в придачу налили.

— Братец уже с ума сходит, — Чернава взъерошила Баламуту волосы, отчего юноша недовольно фыркнул, и шепотом обратилась к Мирине. — Говорит, ему мерещится странные вещи стали. То тень со стены соскочит, то пламя из печи вылетит и побежит за ним… Не спроста это. Может, снадобье какое есть для таких случаев?

— Вообще-то, я все слышу.

Юная знахарка медленно оглядела недовольного Баламута, мысленно отмечая знакомые симптомы. Что-то сильно знакомое было в этой ситуации.

— Была раньше одна настойка, да теперь в использование не годится — вылила ее. После пропажи Мороза, Пламены и Венцеславы, я почувствовала странное в череде этих событий.

— Согласна, до сих пор помню, как долго их искали, а следов не нашли, — вспомнила Чернава.

Мирина опасливо взглянула на вздернувшего бровь юношу и запнувшись, продолжила:

— Я тайком дала попробовать сделанное вместе с Пламеной снадобье Снежку. Оно оказалось ядовитым.

— Так вот отчего он умер! — Баламут с чувством ударил себя по лбу и широко распахнул глаза, после чего спохватившись, перешел на громкий шепот. — За что ты так с ним? Хороший же пес был…

— А мы думали, он из-за старости ушел. Как никак, в последнее время ему совсем плохо было. — Чернава скептично посмотрела на Баламута и заключила размахивающего руками брата в объятия, погладив рукой по спине. Зависнув, Баламут бросил недовольный взгляд в сторону знахарки, на что та попыталась неловко улыбнуться и чуть втянула голову в плечи. — Ну все, успокойся. Представь, что было бы, если кто-то из людей эту гадость выпил?

Юноша тяжело выдохнул, пытаясь смириться с новостью, и расслабил тело, похлопывая сестру по спине.

— Да ладно, не маленький я уже, — Чернава прижалась к Баламуту сильнее, сильнее сдавливая ребра, отчего юноша поперхнулся воздухом и захлопал по девичьей спине чаще. — Да понял я, понял! Снежку все равно недолго оставалось, уже старая псинка была. Отпусти, а то я задохнусь.

Девушка распустила кольцо из рук и парень глубоко вдохнул воздух, прижав руку к ребру.

— Ты меня когда-нибудь точно задушишь.

Чернава шутливо закатила глаза и пихнула брата в бок, отчего он картинно скрючился, изображая гримасу невыносимой боли на лице. Вдруг за спинами ребят раздался звонкий голос Горицы, подзывающий внучку к себе. Быстро послав ребятам извиняющийся взгляд, говорящий: «Можете на меня рассчитывать, я знаю, что делать». Мирина развернулась и подбежала к бабушке, забирая из ее рук тяжелые кувшины с водой. Чернава с Баламутом, проследив за ней, направились к Мстиславу и Радости — все-таки не только болтать, но и помогать надо. И лишь прозрачная, почти исчезнувшая радуга на небе, напоминала о недавнем разговоре, полном тайн и скрытых смыслов.

Вечерело. Солнце окрасило багровыми красками небосвод. Алые маки неспешно покачивали бутонами на ветру, ловя каждое движение мелодичного ветра. Теплый воздух приятно щекотал легкие, и Мирина, стоящая посреди землянок довольно оглядела свое творение. У входа в каждое жилище были разложены защитные амулеты — некоторые были прикрыты, дабы владельцы не заметили, а некоторые знахарка не боялась оставлять на виду. Медленно потерев переносицу, Мирина потянулась руками вверх и почувствовала в теле приятную усталость. Все-таки она хорошо постаралась, и работа вышла достаточно плодотворной.

Последние лучики солнца скользнули по глазам девочки, напомнив, что пора бы уже собираться домой. Легко подняв опустевшую корзинку, юная знахарка неторопливыми шагами направилась к своей землянке. Она находилась на самой окраине — и несмотря на то, что семей здесь жило не так много, пройти шагов пятьдесят нужно было точно.

Подойдя наконец к своему жилищу, Мирина сосредоточено оглядела пустое пространство перед дверью, заросшее травой. Кажется, все свои обереги убрала. Девочка в последний раз оглянулась на деревню, и глубоко вздохнув, опустила корзинку возле входа.

— Посмотрим, что за чудовище мне попалось.

И, ловя последние лучи уходящего солнца, юная знахарка со скрипом закрыла за собой дверь, даже не заметив тянущейся за ней тени.

Конец

Оглавление

Пролог

Глава 1. Другие

Глава 2. Случай в лесу

Глава 3. Следящая

Глава 4. Жертва

Глава 5. Отдаляясь от прошлого

Глава 6. Купала

Эпилог