Хочу познакомиться [Рэйчел Уинтерс] (fb2) читать онлайн

Рэйчел Уинтерс Хочу познакомиться

Посвящается всем, кому когда-либо говорили, что они недостаточно хороши (тебе)

Would Like to Meet

Rachel Winters

Пролог

ИЗ ЗТМ

ИНТ. КОФЕЙНЯ «У ДЖИЛА». ИСТ-ДАЛИЧ — ВОСКРЕСЕНЬЕ, 2 ДЕКАБРЯ, С УТРА ПОРАНЬШЕ (10:00)

ЭВИ САММЕРС (под 30, веснушчатая, рыжие кудри до плеч, ярко-желтое чайное платье в стиле пятидесятых, «мартинсы») стоит перед прилавком, постукивая ногой, явно от переизбытка чувств.

Бариста с моим заказом не торопился, и я молча поблагодарила парня за преданность искусству выжимания апельсина. Взглянула на его бейджик: «Привет! Меня зовут Зэн». Одно из тех имен, которые возвещают о приходе следующего поколения. И поколение это относится к приготовлению органического сока как к медитации. Очередь за мной все росла, а мой апельсиновый сок постигал дзен.

Впрочем, я в кои-то веки была не против задержать очередь: сегодня мне нужно, чтобы Зэн не торопился и я могла подготовиться к намечаемому делу.

— Хотите, добавлю еще кое-что?

Разве только водку, Зэн.

— Что именно?

— Волшебный ингредиент — идеально подходит для похмелья.

Зэн разжал ладонь и показал яйцо. Я жестом велела разбить яйцо в блендер — все равно не собиралась пить эту гадость.

Руки у меня уже начали дрожать, что, безусловно, поможет представить задуманное мной как несчастный случай. Я сделала несколько глубоких вдохов. «У тебя получится, Эви Саммерс», — строго сказала я себе.

Зато если я все проверну как следует, то узнаю имя бедняги, а если все сложится отлично, добуду его номер телефона.

Пока Зэн готовил напиток в блендере, я проверила телефон и увидела, что в групповом чате ДжЭМС идет беседа.

Джереми: Ну как? Эви, Эви, Эви! Ну как? СКАЖИ, ЧТО ТЫ УЖЕ ПОШЛА В БОЙ.

Сара: Мар, ты утрясла вопрос с центрами столов?

Джереми: Сара, заведи себе отдельный чат «АДСКАЯ НЕВЕСТА». Тут более важные вещи обсуждаются.

Мария: РЕБЯТА! Эви, ты уверена, что хочешь это сделать? То есть, боже мой, я надеюсь, что ты это делаешь, но ты уверена?

— Та дам! — провозгласил Зэн, покачивая стаканом с моим соком. Сердце у меня сжалось Время настало.

Эви: Я собираюсь…

Даже в эту воскресную рань кафе на юго-востоке Лондона было переполнено. Передо мной лежала полоса препятствий. С иголочки одетые подростки, словно сошедшие с рекламы модной одежды, для которой даже молодежь уже стара. Люди с ноутбуками, прикидывающиеся, что до сих пор потягивают свой давно допитый кофе. Сексапильные мамочки с идеальными ангелоподобными малышами. И он — парень в футболке с «Рамоунз».

Я выбрала его в качестве мишени, еще когда сидела за столом со своим ноутбуком и внимательно изучала посетителей кафе. Парень устроился возле большой рождественской елки. Без малого лет тридцати, симпатичный, бородатый, в клетчатой рубашке поверх футболки с «Рамоунз». Скорее студент, чем взрослый мужчина (то есть как раз в моем вкусе).

Он пришел сюда один, обручального кольца при нем не было, детей тоже: в принципе, под минимальные требования к потенциальному возлюбленному он подходил. Ему повезло.

Хотя, если честно, парень не просто соответствовал требованиям — я искренне находила его привлекательным, что заставляло меня нервничать еще сильнее. Потому что в те дни, приметив интересного мужчину и нафантазировав, какую жизнь мы могли бы прожить вместе, я все же не заговаривала с ним. А сейчас так не получится.

Я выбралась из гущи столиков в нескольких шагах от своей цели. Парень уткнулся в книжку «Как не повзрослеть» Ричарда Херринга, что заставило меня задуматься. Разве мой возлюбленный может такое читать? Но мне нельзя было привередничать, поэтому я начала сокращать разрыв между нами.

Осталось три шага.

Два.

Один.

И вот я уже совсем рядом. Вблизи незнакомец оказался еще симпатичнее.

Сейчас или никогда.

Приблизившись, я вытянула вперед руку со стаканом сока. Сердце стучало в горле и одновременно билось о ребра, словно пытаясь выскочить из груди.

Ну давай же, давай, ВПЕРЕД!

Тут парень в футболке с «Рамоунз» засмеялся над прочитанной фразой… и я прошла мимо.

Черт побери! Я не смогла этого сделать. Но и отступать было нельзя.

Потому что, быть может, я вот-вот встречу мужчину своей мечты. Мы посмотрим друг другу в глаза и в тот же миг оба поймем, что всю оставшуюся жизнь будем вместе, прямо как в кино. Хотя сейчас, держа в руке апельсиновый сок с яйцом, я чувствовала, что как никогда далека от мира киногрез.

Я двигалась как можно медленнее, но все-таки вернулась за свой столик. Он был общий, и в мое отсутствие за него сели отец с дочерью. Он: лет тридцати пяти, подтянутый, с темными волосами, читает воскресную газету, типичный айтишник. Она: миловидная, с вьющимися хвостиками и очками в красной оправе, лет семи. Девочка читала книжку и болтала ногами. У меня возникло смутное ощущение, что я их здесь уже видела.

Я наклонилась над ноутбуком и достала телефон.

Эви: Я не смогла. Почему я решила, что смогу?

А разве вы, мои друзья, не обязаны были отговорить меня от явного идиотизма?

Сара: Ты можешь все, что втемяшится в голову. Хотя да, это явный идиотизм.

Джереми: Эви, не смей отступать! Сейчас же иди к своему Хью Гранту.

Мария: У тебя получится, Эви! Сделай глубокий вдох и попытайся еще раз. Мы в тебя верим! Джереми: Сделай это ради любви! Или, по крайней мере, ради нас.

По большей части мои лучшие друзья — здравомыслящие, умные люди, и я приободрилась при напоминании о том, что даже они уговаривали меня на это.

Кроме того, они были правы. Я смогу это сделать. Вернее, должна.

Я и так слишком долго откладывала. Прежде чем я снова ринулась в бой, сосед по столу взглянул на меня, точно удивляясь моему поведению. Я попыталась сделать вид, будто просто что то забыла и мне нужно вернуться. Слава богу, люди все время что-нибудь забывают.

На сей раз я выбрала более короткий маршрут, для чего мне пришлось протискиваться мимо оравы модно одетых мамаш.

Мне преградили путь двое нарядных детей с широко распахнутыми глазами: одна белокурая, другой с прямыми темными волосами, и оба выглядели так, как будто их привели на кастинг на роль детей, которые могут преследовать тебя в ночных кошмарах.

— Разрешите пройти. Спасибо. Не могли бы вы… — Расплескавшийся напиток потек у меня по запястью, и я поспешно выпрямила руку со стаканом. Представьте, если бы в «Ноттинг-Хилле» Хью Грант, вместо того чтобы пролить сок на Джулию Робертс, просто тыкнул ей в грудь пустым стаканчиком.

— Пожалуйста, дайте пройти, — тихо взмолилась я.

Дети улыбались.

— Прошу вас! — проговорила я чуть громче, покосившись на парня в футболке с «Рамоунс», чтобы убедиться, что он еще тут.

Одна из мамаш, блондинка в ироничных «маминых» джинсах с высокой талией и кроссовках, оторвалась от разговора с подругой и окинула меня оценивающим взглядом.

— Какие-то проблемы?

У меня тут же вспыхнули щеки.

— Никаких! Извините. Мне просто нужно пройти.

Люди за соседними столиками начали поднимать головы.

Подруга воинственной мамаши, особа с блестящим конским хвостом, покачала головой.

— Наши дети сами решат. Вендетта, Джастис^[1], что вы собираетесь делать?

Боже милостивый! Дети посмотрели на меня и взялись за руки.

Проклятие рыжих волос, бледной кожи и веснушек заключается в том, что при малейшей провокации ваше тело вас тут же выдает. Я не видела себя, но прекрасно знала, что грудь и шея пошли алыми пятнами.

— Ты как морковка! Смотри, мамочка, она морковка! — воскликнула девочка (Джастис?).

Мальчик сморщился и завопил:

— У нее сыпь? Она заразная?

— Какие умные слова ты знаешь, Детти! Нет, просто эта леди немного застеснялась!

— Я боюсь, — проговорила Джастис.

Теперь уже все пять мамаш смотрели на меня, и я выдавила улыбку, жалея, что не имею достаточно смелости сказать им, что с таким воспитанием в старшей школе их дети начнут травить одноклассников.

Со все еще пылавшими лицом и грудью я повернулась, чтобы обойти их столик с другой стороны. Мамаши дружно пялились на меня, а Джастис, Вендетта и другие детишки (могу только догадываться, как их звали) громко хихикали.

Парень в футболке с «Рамоунс» снова оказался в поле моего зрения. На этот раз я была настроена решительно. Я направилась прямо к его столику, не отрывая глаз от телефона и намереваясь как бы случайно натолкнуться на него. И тогда у нас будет своя очаровательная история романтического знакомства.

Ясное дело, когда не смотришь, куда идешь, обязательно в кого-нибудь впилишься. Просто не всегда можешь выбрать в кого.

Следующие мучительные пять секунд прошли как в замедленной съемке.

Пять. Не отрывая глаз от экрана и высоко подняв стакан, я набрала скорость.

Четыре. Улучила последнюю возможность поднять глаза.

Три. Застенчиво улыбнулась; в его же взгляде застыл ужас.

Два. Потому что к нему только что подошла его миниатюрная бабуля, которую он теперь притянул к груди, пытаясь защитить.

Один. Я врезалась в него, зажав бабулю между нашими телами, и в этот момент апельсиновый сок выплеснулся из стакана.

Замедленная съемка кончилась. Я с бешено колотившимся сердцем отшатнулась и с облегчением обнаружила, что внук и бабушка оба сухие. Милая старушенция была спасена.

— Простите, ради бога! С вами все в порядке? — Благодаря тебе — нет, раззява, — прошипела бабуля.

Парень в футболке с «Рамоунс» смотрел волком. Я вздохнула. Что-то подсказало мне, что нам не суждено быть вместе.

Я уже собиралась предложить помощь, но, к сожалению, то, что взлетело, когда-нибудь обязательно упадет. Внезапно раздавшиеся возмущенные крики подсказали, куда именно оно упало.

— Джастис! Все хорошо? Скажи что-нибудь!

О, нет! Все еще сжимая в руке пустой стакан, я обернулась.

Белокурые волосы малышки Джастис были теперь ярко-оранжевыми; мамаша исступленно вытирала мокрые пряди, с заостренного личика стекали струйки сока. Детти с ухмылкой таращился на свою рыдавшую подружку.

— Мне очень, очень жа… — забормотала я.

— С ней все в порядке? — перебила меня мать Детти с безопасного расстояния.

— Нет, с ней не все в порядке. Черт возьми, Дженет, дай мне влажную салфетку.

Вдруг мать Джастис будто что-то торкнуло, и она резко повернулась к тому месту, где, сжимая обеими руками стакан, стояла обомлевшая я. Женщина растерла капли сока между пальцами.

— Что в нем было? — спросила она меня.

— Только апельсины, — сдавленно проговорила я. Мать Джастис слегка расслабилась. — И яйцо.

Мамаша взвизгнула и начала еще исступленнее оттирать дочь, встряхивая светлыми прядями.

Другая мамаша воскликнула:

— О боже, Сьюз. Она веган?

Меня бросило в жар.

— Я могу хоть чем-то помочь? Давайте принесу салфетки!

Я бросилась обратно к своему столику, чувствуя, что начинаю слегка впадать в истерику. Отец и дочь, опустив головы, читали. Они единственные во всем кафе не обращали на происходящее ни малейшего внимания. Их салфетки лежали на ближайшем ко мне краю стола. Я поставила стакан и схватила их. Девочка подняла глаза… и подмигнула мне. Я была слишком взбудоражена, чтобы ответить.

Сьюз без единого слова выхватила у меня салфетки и поднесла их ко рту дочери.

— Высунь!

Джастис высунула язык, и, клянусь, в этот момент она смотрела прямо на меня. Сьюз начала вытирать ей язык, судорожно приговаривая:

— У нее… аллергия… на… яйца. Если она… проглотит… ей…

Как по команде, Джастис побледнела, а затем икнула.

— Джастис, скажи маме, что ты не глотала.

Малышка рыгнула. Потом еще раз.

Ведь этого не должно случиться, правда? Я затаила дыхание и уже начала подумывать, не смыться ли из кафе прямо сейчас, оставив ноутбук и сумочку.

— Мамочка, она заразная? — спросил ангелочек Детти.

У Джастис был такой вид, словно она вот-вот зайдется кашлем, но… этого не произошло.

Вместо этого изо рта у нее вырвался сверкающий фонтан, иначе не скажешь, блевотины и с такой силой ударил Детти в лицо, что того отбросило назад.

В кафе наступила мертвая тишина, если не считать оглушительного стука капающей с Детти рвоты.

Несмотря на то, что это был сущий кошмар и я чувствовала себя поистине ужасно, когда в запрокинутое лицо Детти выстрелила очередная порция рвоты, в самой глубине души у меня все же мелькнула непростительная мысль: «Вот почему ее назвали Джастис».

Я вышла из туалета только после того, как возмущенные мамаши с детьми наконец убрались восвояси, пообещав никогда больше сюда не возвращаться. Зэн отмахнулся от моего предложения помочь убраться — кажется, мамаши несколько недель терроризировали его и остальных сотрудников, развернув кампанию против гендерно нейтральных туалетов. Он даже сварил мне кофе, который ждал меня за моим столиком. Я махнула ему рукой в знак признательности.

Папа с дочкой по-прежнему сидели в кафе — я надеялась, что они уже ушли и мне никому не придется смотреть в лицо. Единственная разумная вещь, которую я могла сейчас сделать, — это допить кофе, собрать свое барахло и никогда больше сюда не возвращаться.

Снова усевшись за ноутбук и заслонившись им, как щитом, я рискнула осторожно оглядеть кафе. Суматоха более-менее улеглась.

Словно ничего и не случилось.

Вот только в течение следующих десяти лет, всякий раз смежая перед сном веки, я буду думать о сегодняшнем дне.

Джереми: Ну??? Как все прошло? Подцепила Хью Гранта?

Сара: Боже мой, Эви, скажи мне, что ты этого не делала, дурочка.

Мария: Я здесь, если тебе нужно поговорить.

Я перевернула телефон экраном вниз. Было еще слишком рано переживать эту травму заново.

Взяв чашку кофе, я посмотрела на пустой экран. Теперь остается только описать все произошедшее в мучительных подробностях, — в конце концов, именно для того я и подвергла себя такому испытанию.

Начав печатать, я ощутила тот особый зуд, который всегда чувствую, когда на меня кто-то смотрит.

Моя маленькая соседка. Она, казалось, ждала от меня каких-то слов. Я перекинула волосы через плечо и наклонилась к ноутбуку, надеясь, что ей станет скучно. Девочка придвинулась ближе.

— Ну? — нетерпеливо спросила она. — Мы спра — вились?

— Прошу прощения? — озадаченно проговорила я.

— Анетт, — рассеянно вмешался мужчина, осторожно привлекая дочь к себе. — Оставь юную леди в покое.

Юную леди! Что-то в его тоне покоробило меня. Можно подумать, он единственный взрослый за этим столом.

Девочка отстранилась от мужчины, и он стал быстро шевелить руками — язык жестов, поняла я, заметив у нее слуховой аппарат. Дочь проигнорировала отца.

— Мы притворились, будто не видели, что произошло, — сообщила она мне. И пояснила — Когда ее вырвало.

Отец Анетт сидел, не отрывая взгляда от раздела путешествий.

— Это папина идея, — продолжала девочка. — Он сказал, что тебе и без того будет неловко. — Мужчина перевернул страницу. — Ну как? Мы хорошо справились?

Мне потребовалось некоторое время, чтобы ответить. Я знала, что должна чувствовать себя униженной (особенно притом, что ее отец явно считал меня идиоткой), но ее серьезность тронула меня.

— Отлично, — заверила я ее. — Спасибо вам.

Анетт просияла, хотя ее отец по-прежнему был сосредоточен на штудировании газеты. Он, вероятно, сочувствовал семьям, которым я только что нанесла травму.

— Но как бы неловко мне ни было, им пришлось куда хуже, — продолжала я. — Эти бедные дети, их матери…

Анетт уже энергично мотала головой, так что хвостики ударялись о дужки очков.

— Это в буквальном смысле наши смертельные враги. Мы уже несколько недель пытаемся придумать, как отвадить их от этого места.

— Держу пари, такой способ вам в голову не пришел, — криво усмехнулась я.

Девочка улыбнулась.

— Я Анетт, — сообщила она. — А это мой папа. — Она подтолкнула его локтем.

После небольшой паузы мужчина протянул РУКУ.

— Бен, — сухо представился он.

— Эви, — ответила я, одарив его своей лучшей «улыбкой нормального человека».

Моя ладонь на мгновение утонула в руке Бена, после чего он вернулся к чтению газеты.

Анетт наклонилась вперед, уставившись на меня с таким пристальным вниманием, словно я была самой любопытной вещью в помещении.

— Ты лучшее, что случилось здесь за целую вечность, — заявила она.

— Приятно слышать, — ответила я, решив воспринять это как комплимент. Мне почему-то казалось, что отец с дочерью не согласен. — Но сегодня был исключительный случай, поверь. Я никогда ничего подобного не делаю.

По какой-то причине это привлекло ко мне внимание Бена. Он воззрился на меня, и в его прищуренных карих глазах вспыхнули веселые огоньки.

— Неужели? — усмехнулся он. — Тогда почему мы уже второй раз видим, как вы обливаете посетителей?

Двумя неделями ранее

1 Красный уровень

ИНТ. ПОДВАЛЬНЫЙ БАР В СОХО — ПЯТНИЦА, 16 НОЯБРЯ, 22:00

Эви стоит с обшарпанным пластиковым бокалом столового белого вина в компании хорошо одетых девиц и кивает в такт разговорам, ведущимся вокруг нее. Будучи слишком тепленькой, чтобы проявлять скрытность, которая, как она считает, ей очень даже свойственна, Эви проверяет свой телефон.

Сара: Я собираюсь разослать вам всем по элек-тронке презентацию, чтобы помочь с организацией пьянки в следующие выходные. Проверяйте почту!

Мария: Мы и сами не прочь спланировать твой девичник.

Джереми: Спланировать мы, конечно, не прочь, а вот организовать…

Сара: Но так вы будете ТОЧНО ЗНАТЬ, что он мне понравится. Раз уж речь зашла о моей свадьбе, может, обсудим, с кем придешь ты, Эви?

Я сунула телефон обратно в сумку. Сара пыта лась заставить меня поговорить о том, с кем я приду к ней на свадьбу, с тех пор, как обручилась. Словно мне поставили какое-то условие, а я его игнорировала.

Когда я снова переключила внимание на двух невыносимо стильных девиц, стоявших со мной в баре, то заметила две вещи: 1) у них невероятно красивая, безупречная, нетронутая беспокойством младенческая кожа; 2) я намного пьянее, чем думала, несмотря на то что строго придерживалась своего неизменного правила трех бокалов.

Эти проклятые ассистентские тусовки! Раз в месяц все ассистентки, работавшие в агентствах по подбору персонала для телевидения и кино, встречались в каком-нибудь ужасном баре в центре Лондона, чтобы пообщаться (то есть посплетничать). Еды на этих мероприятиях никогда не бывало, зато весьма специфическое белое вино (самое что ни на есть дешевое) лилось рекой.

Я могла лишь предположить, что все остальные здесь слишком юны, чтобы испытывать такое же похмелье, как и взрослые, поэтому пребывают в блаженном неведении о том, каково это — просыпаться с ощущением, что каждый год из твоих двадцати девяти лет врезал тебе по морде.

Сама же я… У меня в сумке лежал сэндвич с яйцом, и я умирала от желания съесть его, но до сих пор не улучила подходящий момент. Голос разума твердил, что мне необходимо подкрепиться, однако я напоминала себе, что у нормальных людей не принято ходить на общественные мероприятия со своими сэндвичами.

Одна из девушек, Джоди, откинула с лица завесу светлых волос и слегка улыбнулась мне, отчего я почувствовала себя совсем юной. У меня было такое чувство, что она только что задала мне вопрос. Джоди, ассистентка одного из крупнейших актерских агентств, была из тех людей, которых хлебом не корми — дай посудачить.

— Что-что, прости? — переспросила я и крепко сжала в руке свой пластиковый бокал с вином. Еще не так давно я ходила на эти тусовки не одна.

— Я привела сюда юную Джеральдин, чтобы познакомить ее с крутыми ребятами, — объяснила Джоди. У нее был тот тягучий лондонский говор, при каждом звуке которого я все сильнее ощущала себя северянкой.

Я повернулась к девочке-подростку в круглых очках. Ее длинные волосы были стянуты в неряшливый пучок, а спутанные выпавшие пряди, казалось, громко заявляли: «Ну посмотрите же, мне совершенно плевать на свою внешность». На ней был джинсовый комбинезон, из-под которого выглядывала белая футболка с надписью «Грета Гер-виг» крупными черными буквами. Я сразу захотела точно такую же, хотя мне никогда не хватило бы крутости ее надеть.

— У кого стажируешься? — поинтересовалась я.

На мгновение воцарилась тишина.

— Эви, какая ты чудачка, — рассмеялась Джоди. — Джеральдин ассистентка.

— Но она же еще ребенок! — Я тотчас прикрыла рот ладонью, хотя взять свои слова назад была уже не в силах.

Джеральдин издала низкий, хриплый смешок и приложила руку к груди.

— Спасибо. Я уже давно вышла из ассистентского возраста. — Она понизила голос до шепота. — Вообще-то мне уже двадцать три. Я боялась, все подумают, что я слишком старая.

— На вид тебе больше двадцати одного не дашь, — автоматически отозвалась Джоди.

Мне хотелось встряхнуть Джеральдин за плечи и сказать ей, что она настолько молоденькая, что, можно сказать, практически новорожденная. Но вместо этого я сделала еще глоток вина.

— Джеральдин работает в «Джеффри и Тернер», — сказала Джоди со значением, которое я старательно проигнорировала.

«Джеффри и Тернер», небольшое, но уважаемое агентство для кино- и телесценаристов, несколько лет назад было непосредственным конкурентом сценарного агентства «Уильям Джонатан Монтгомери и сыновья». Но в последнее время они специализировались на маститых авторах, мы же… Ну, когда-нибудь мы еще вернемся в прежнее русло.

— Один из новых коллег Джеральдин, Ричи, твой старый друг, правда, Эви? — настаивала Джоди.

Из ее лап не вырвешься. С тех пор как эта девица разнюхала, что я знала его, еще когда он был просто Рики, она никогда не упускала возможности выудить побольше информации. Таких, как мой бывший, в нашей сфере называли единорогами, то есть одинокими мужчинами. Вот почему Джоди так усиленно им интересовалась. Я бы могла поведать ей, что Рики из тех парней, которые заставляют тебя чувствовать себя настоящей счастливицей. Пока ты им нужна. Поэтому я продолжала улыбаться и, как обычно, не думала с ней делиться.

— Ричи потрясающий, — выпалила Джеральдин. — Я уверена, не сегодня завтра его сделают агентом. Он само воплощение стремительного взлета.

— Ну, навряд ли он собирался вечно ходить в ассистентах, — заметила Джоди и положила руку мне на плечо. — Не переживай, ты тоже станешь агентом. Просто у тебя уникальная ситуация.

Джоди не ошиблась, но расстроилась я не из-за этого. Они ведь не станут его продвигать, правда? У меня перехватило горло.

— Где ты работаешь? — поинтересовалась у меня Джеральдин.

Я вздохнула и взяла себя в руки. Она все равно рано или поздно узнает.

— «Уильям Джонатан Монтгомери и сыновья», — ответила я.

Джеральдин выпучила глаза.

— Ой, так ты та самая Эви!

Если ты проработала ассистенткой дольше чем кто бы то ни было в своей сфере, известность тебе обеспечена.

Я ощутила облегчение, когда обе девицы решили, что им нужно еще подзаправиться, и вернулись к бару. Я снова достала телефон, мечтая, чтобы уже была следующая пятница и здесь были мои друзья. Иногда я думала, что нас разделяет столько миль, что мне их даже не сосчитать.

Эви: ПОМОГИТЕ, Я ОКРУЖЕНА ДЕТЬМИ.

Мария: Где ты?

Эви: На ассистентской попойке.

Джереми: Бяка там?

Эви: Нет. Сейчас он общается только с агентами.

Сара: Для нее это хорошо. ДЛЯ ТВОЕЙ КАРЬЕРЫ ЭТО ХОРОШО, ЭВИ.

Джереми: Не ори, Сара.

Мария: Ты УЖЕ агент, просто не по должности, Эви.

На вечеринке ты показалась — и ладно. Может, пойдешь домой? Подумай о себе.

Я убрала телефон, не ответив Марии. Какими бы тяжелыми ни казались порой эти мероприятия, я обязана их посещать, пока остается хоть какая-то надежда продвинуться дальше ассистентки. Сюда все приходили с одной и той же целью: чтобы говорить правильные вещи, общаться с нужными людьми, завязывать важнейшие связи. Раньше, когда я только переехала в Лондон, мне тоже этого хотелось. Просто в другой сфере.

Если бы папа мог сейчас меня видеть!

Я знала, что папа гордился бы мной; правда, он был бы удивлен, что я оказалась по другую сторону бизнеса: вместо того чтобы работать сценаристом, решила работать со сценаристами. Он бы задался вопросом, что случилось с девочкой, которая в возрасте двенадцати лет заявила, что станет следующей Норой Эфрон или Дороти Тейлор, для которой писать было столь же важно, как есть или дышать. Конечно, он никогда не узнает, что сказал мне первый же агент, которому я показала свои тексты: «Жаль, но у вас нет нужных качеств».

По спине пробежал легкий озноб. Обычно я умела подавлять любые воспоминания о тех временах, когда еще занималась литературным трудом, но сегодня вечером мне это почему-то не удавалось. Семь лет работы ассистенткой. С годовщиной, Эви. Однако я всегда твердила себе, что мне повезло. Я не сумела воплотить собственную мечту, зато теперь помогала другим сценаристам воплощать их мечты. Все это зачтется, как только меня сделают агентом. Монти вечно твердил мне, что я еще не готова. Нужно найти способ заставить его увидеть, чего я стою.

Я протиснулась к бару рядом с Джоди, чтобы поставить пустой бокал, и услышала конец фразы Джеральдин:

— Я бы ни за что так долго не осталась в этой должности. — Тут юная особа заметила меня. — Без обид, — быстро добавила она.

— Эви не виновата, — сказала Джоди. — Ее босса, Монти, нельзя принимать всерьез.

Я возмутилась. Монти был из тех людей, кого в нашей сфере называли старой гвардией. Мой босс еще застал времена, когда большинство сделок заключалось в барах частных клубов. Он до сих пор мог очаровать продюсера, когда было нужно, но мир изменился. В профессию валом повалила энергичная молодежь с врожденным пониманием контента. Само это слово вызывало у Монти аллергию.

— Он блестящий знаток своего дела, — возразила я, понимая, что защищаю не только босса, но и свой личный опыт.

— Мы все прекрасно понимаем, почему ты там остаешься. Ради больших плюшек. — Джоди произносила «плю-у-ушек», превращая нашу с ней разницу в возрасте в пропасть. — У Монти наверняка есть солидный компромат на одного всем известного оскароносного сценариста, иначе чем же еще он бы так долго его удерживал.

О том, как переманивают авторов, Джоди знала все. Хотя о лучшем клиенте Монти даже ей кое-что было неизвестно.

У Джеральдин заблестели глаза.

— Вы ведь об Эзре Честере говорите, да? Божеч-ки мои, какой он на самом деле? Такой же обалденный, как в «инете»? Так мило, что он встречается с Моникой Рид. Она его лет на десять старше, а ему по фигу. Как там его суперфильм? Он же вроде пожертвовал половину гонорара на благотворительность? Расскажи мне всё.

Получив три года назад «Оскар» за лучший сценарий, Эзра моментально сделался любимцем киноиндустрии, но лишь закрутив роман с голливудской королевой Моникой Рид, он стал претендовать на статус знаменитости. Замелькал в колонках светской хроники и всевозможных звездных рейтингах, благодаря чему его инстаграм-аккаунт насчитывал теперь более трехсот тысяч подписчиков. Еще бы: с такой внешностью Честеру впору было идти в актеры, а не в сценаристы.

— О фильме мне особенно нечего сказать, — ответила я, улыбкой смягчая свои слова.

— Ты такая смешная, Эви! — воскликнула Джоди, и я будто перенеслась в старшую школу, где меня высмеивали и дразнили уже за то, что я поднимала на уроке руку. — Мы же подруги. Ты можешь, по крайней мере, подтвердить слухи? У великого Эзры Честера творческий кризис?

— Ничего подобного, — возразила я, стараясь не зацикливаться на «подругах». Мы с Джоди были знакомы около года, с тех пор как она стала ассистенткой, и виделись всего раз в месяц. Можно ли считать нас подругами? В глубине души я надеялась, что можно, ведь переехав в Лондон, я обнаружила, что здесь завести новых друзей вне работы практически нереально. И все же… Однажды мы с ней вдвоем отправились в бар выпить, я потеряла бдительность и разболтала ей кое-то личное. На следующий день какая-то незнакомая ассистентка написала мне по электронной почте, рекомендуя своего консультанта по работе с утратами. Больше я с Джоди никуда не ходила.

— Наверное, благотворительная деятельность отрывает его от творчества, — сочувственно предположила Джеральдин. — Эзра Честер только что на целый месяц ездил в Южную Америку, чтобы встретиться там со всеми детьми, для которых он собирает деньги. Не понимаю, как он успел.

— Мы задаемся тем же вопросом, — нейтральным тоном произнесла я, вспоминая прекрасные снимки виноградников, которые он тоже успел посетить.

— Ну расскажи нам что-нибудь, чего мы не знаем о Честере, Эви, — проговорила Джоди и многозначительно выпучила глаза, давая мне понять, что Джеральдин раздражает нас обеих. Делая меня сообщницей.

— Ну, — пролепетала я, все еще ощущая легкое головокружение после нескольких бокалов дешевого пойла на пустой желудок. — По правде говоря, Эзра…

Джоди затаила дыхание. У меня зазвонил телефон.

Я сделала паузу, осознав, что запросто могла сболтнуть лишнего; достаточно было объяснить, почему Эзру Честера мои друзья за глаза называют Эго. И одним махом разрушить его репутацию, а заодно и репутацию агентства.

К большому разочарованию моих собеседниц, я полезла в сумку и достала оттуда сэндвич, чтобы добраться до телефона. Ох ты ж черт! Я открыла пакет и откусила от сэндвича большой кусок. Люди, которые воображают, что агент — гламурная профессия, не видели, как вечером я запрыгиваю в последнюю электричку в обнимку с буханкой хлеба, купленной на ужин.

Джоди откашлялась, явно смущенная моей выходкой.

— Ну так что? Давай, Эви, делись.

— Хорошо, — сдалась я. — По правде говоря… — Я прервалась, чтобы быстро покончить с сэндвичем. Девицы в нетерпении подались ко мне. — Его следующий проект сразит всех наповал.

Последовала пауза. На лицах ассистенток появилось недоверие.

— Отлично, — сухо процедила Джоди и выразительно переглянулась с Джеральдин, на сей раз оставив за бортом меня.

Семь лет работы ассистенткой не проходят даром. За это время чему-нибудь да научишься.

Эзра, конечно, самый настоящий Эго, но здесь никто и никогда не узнает почему.

Я сунула пустой пакет из-под сэндвича обратно в сумку и достала телефон. Несколько пропущенных звонков от Монти. Я знала, что повод для звонка может быть какой угодно: от творческого кризиса у клиента до намерения сдать костюм в химчистку.

В кои-то веки я была благодарна Монти, изводившему меня своими распоряжениями.

— Простите, но мне пора. Я нужна в офисе.

Джеральдин сверилась со своими водонепроницаемыми «Касио».

— Но ведь уже одиннадцатый час! — недоуменно воскликнула она. — И пятница!

Я одарила ее милейшей из своих улыбок:

— Добро пожаловать в профессию!

— Красный уровень! Они меня подкараулили. — Шепот Монти в трубке почему-то отдавался эхом. — Ты говорила им, куда я собираюсь сегодня вечером?

— Кому? — спросила я, пробираясь сквозь вечернюю пятничную толпу на Дин-стрит.

— Сэму-и-Максу. Оба тут.

Сэм-и-Макс, продюсеры нового сценария Эзры, все делали синхронно, словно гидра, которую кто-то попытался уничтожить, разрубив пополам, а она как ни в чем не бывало вновь возродилась к жизни. Более воспитанных и обходительных людей я никогда не встречала. Казалось немыслимым, чтобы они набросились на Монти безо всякого предупреждения.

— Вы в баре «Пепел»? — уточнила я.

— Ну да! — прошипел он. — Значит, ты все-таки сказала им, что я здесь.

Я удержалась от ответа. Монти вечно торчал в этом закрытом частном клубе; он там практически поселился, во всяком случае, проводил в «Пепле» больше времени, чем дома, и любой, кто хоть что-нибудь знал о Монти, не стал бы искать его в офисе.

— И оба только что появились?

— Да, и даже не позвонили перед этим. — Следующие его слова заглушил какой-то шум. Смыли воду в унитазе? — Ты должна приехать сюда. «Красный уровень», Эвелин!

Монти разработал систему кодов, чтобы обращаться ко мне за помощью в присутствии клиентов, так чтобы они не знали, что он просит помощи. «Желтый уровень» означал «боевую тревогу». «Зеленый» — мелкие ЧП. Скажем, настоятельную необходимость вызвать такси. Степень серьезности «красного уровня» была непредсказуема. В прошлый раз, например, клиент подавился фрикаделькой, а Монти был слишком пьян, чтобы вспомнить, что я уехала домой на выходные и не смогу выполнить прием Геймлиха из Шеффилда. Впрочем, клиент выжил.

— Требуется выброска десанта. — Помимо прочего стоило держать в уме, что Монти не чужд драматизации. Мы же со сценаристами работаем, не со шпионами. — Черт!

В течение нескольких секунд слышались лишь женские голоса на заднем плане.

— Монти! Все в порядке?

— Не вешай трубку, — сдавленно прошептал он. Голоса стихли. — Приезжай и вытащи меня отсюда!

— Уже еду. В каком вы зале?

Клуб находился в Мэйфере, в семиэтажном здании, и располагал собственным бассейном на крыше и оздоровительным спа-центром.

Монти пробормотал что-то вроде «В жестете».

— Простите, не расслышала.

— Говорю, я в женском туалете.

— Ну, тогда, э-э, выйдите оттуда?.. — услужливо посоветовала я.

— Я бы с удовольствием, но мне не выбраться, Эвелин. Дверь заклинило, черт побери.

Торопясь к метро, я тихо радовалась про себя, что все-таки съела тот сэндвич с яйцом. Что-то подсказывало, что сегодня вечером мне лучше быть трезвой.

2 Запертый в туалете

ИНТ. БАР «ПЕПЕЛ» НА ТРЕТЬЕМ ЭТАЖЕ ЗАКРЫТОГО ЧАСТНОГО КЛУБА — ПЯТНИЦА, 16 НОЯБРЯ, 23:02

По контрасту с названием бар иронично оформлен в ярких, кричащих цветах. К потолку прикреплено несколько гигантских бобин со свисающими с них концами кинопленки. От находящегося рядом ресторана бар отделен пурпурной портьерой с желто-зелеными кистями. Рядом с портьерой стоит светловолосый официант в накрахмаленной униформе. Он сдувает с лица пленку и кому-то внимает.

— Прошу вас, мне необходимо пройти через ресторан незамеченной.

Блондинистый официант, сплетя пальцы, улыбнулся мне пустой дежурной улыбкой: причуды клиентов «Пепла» были ему не в новинку.

— Мисс Саммерс, я высоко ставлю вас как ассистентку Монти, но это в высшей степени странная просьба. Нам не хотелось бы беспокоить других гостей.

Монти был одним из членов-учредителей клуба, оттого-то служащие называли его по имени и знали, кто я такая, хотя он и не думал платить за меня членские взносы. Не будучи членом клуба, я была весьма ограничена в правах. Поэтому силилась придать себе вид человека, которому стоит помочь.

Учитывая, что в данный момент я старательно прикрывалась портьерой, это давалось мне непросто.

Со своего наблюдательного пункта я видела Сэма-и-Макса, сидевших за столом по обе стороны от пустого стула, который, судя по всему, занимал Монти, прежде чем засек этих двоих и спрятался в ближайшем туалете. Если продюсеры увидят меня, они поймут, что Монти до сих пор в клубе. Так или иначе мне необходимо просочиться мимо них и помочь Монти сбежать, чтобы они не заметили.

— Можете подождать Монти в баре.

Я еще плотнее завернулась в портьеру, отчаянно соображая, что делать. Продюсеры могли явиться сюда только по одной причине. Полтора года назад Эзра Честер подписал контракт с многообещающей кинокомпанией Сэма-и-Макса «Интрепид продакшнс» на создание сценария для их следующего фильма — романтической комедии. Они хотели привлечь к своему проекту самую яркую восходящую звезду. И остановились на Эзре с его оскаровскими лаврами. Тот факт, что этот ромком должен был стать первым подтверждением шумного успеха молодого сценариста — душещипательного «Сердца, истекающего кровью», — делал Честера еще более заманчивой кандидатурой.

Когда первоначальный дедлайн истек, а сценарий так и не появился, Сэм-и-Макс охотно проявили понимание, особенно после того, как Монти объяснил им, что у Эзры только что скончалась бабушка. Но потом Эзра опять сорвал сроки, и еще раз… Продюсеры слегка напряглись.

С тех пор Сэм-и-Макс стали добиваться сценария с упорством, граничившим с воинственностью. Глядя сейчас на этих двух мужчин с приятными холеными лицами, на которых явственно читалось беспокойство, и в одинаковых темносиних костюмах, я спрашивала себя: для чего им настолько срочно понадобилось увидеться с Монти, что они нарушили главное его правило (встречи только по предварительной договоренности). Может, то, что Эзре все-таки удалось намарать, на самом деле оказалось ужасно? В самой глубине души я надеялась, что так оно и было…

Ведь кое-чего Сэм-и-Макс о своем обожаемом сценаристе не знали. И никакой Джоди или Джеральдин я ни за какие коврижки об этом не расскажу.

Правда заключалась в том, что Эзра Честер — лауреат премии «Оскар», сердцеед, благотворитель и баловень киноиндустрии — был невыносимым заносчивым ослом.

Мои друзья стали называть его Эго после того, как он, хлопнув дверью, покинул мероприятие, потому что я заказала ему не тот кофе, и отказывался возвращаться, пока Монти не пообещал угостить его коктейлем. На собрании речь шла о его благотворительной помощи малообеспеченным детям, кое-кто из которых находился среди присутствующих. То, что филантропическая деятельность Эго могла ввести окружающих в заблуждение относительно его истинного характера, лишний раз доказывало профессионализм Монти. Мне приходилось все время контролировать себя, чтобы не назвать его Эго прямо в лицо, это до омерзения красивое лицо.

Размышления о Честере подсказали мне одну идею.

— Я обещаю, что уйду, если вы согласитесь кое-что сделать для Монти, — заявила я, понимая, что официант не откажет одному из членов-учредителей клуба.

На лице официанта отразились одновременно облегчение и беспокойство.

— Я не могу делать ничего, что не понравится другим посетителям, — предупредил он.

— Послушайте. — Я попыталась скрыть отчаяние в голосе. — Скажу напрямик: если я все испорчу, для босса это станет очередным поводом не повышать меня. Прошу вас! — Я пододвинулась к официанту, насколько позволяла портьера. — Неужели я похожа на женщину, у которой есть варианты?

Официант издевательски помотал головой, и я выдавила из себя обнадеживающую улыбку, после чего объяснила, что ему нужно сделать.

Я видела, как Сэм-и-Макс встрепенулись, обменялись взглядами, встали и дружно направились туда, где пряталась я. Я отпрянула за портьеру, и кисть защекотала мне нос.

Когда их шаги на лестнице затихли, я сосчитала до десяти, выскользнула из укрытия и поспешила к двери в дальнем конце зала, стараясь держаться как можно непринужденнее, что, с моими растрепанными волосами и плебейскими «мартинсами», давалось мне не без труда.

В женском туалете горел приглушенный свет, сдержанно дававший мне понять, что я ввязалась в нечто не совсем законное. Я мельком разглядела розовую плитку «кабанчик», обилие хромированных деталей и ассортимент гигиенических средств, стоивший, вероятно, больше, чем моя месячная зарплата.

Заперта была только одна кабинка.

— Монти! — нерешительно позвала я.

— Эвелин! Где тебя носило? — В безупречном лондонском выговоре Монти послышались истерические нотки.

— Можете выходить, путь открыт.

— Да, и почему я сам не додумался? — Он задребезжал дверью. — Ах, ну да: дверь не открывается!

Мы оба с минуту дергали дверь взад-вперед, что только подтвердило его правоту.

— Кажется, замок заклинило, — сказал Монти.

— Мне придется кого-нибудь позвать.

Монти издал сдавленный звук.

— Чтобы обо мне судачил весь клуб? Ты можешь сама его вскрыть?..

Он замолчал, поскольку в туалет вошла пожилая женщина. Я улыбнулась ей и достала телефон, чтобы отправить быстрое сообщение в чат ДжЭМС, в надежде, что кто-то из моих друзей еще не спит.

Эви: Кто-нибудь знает, как взломать дверь туалета?

Джереми был адвокатом и зачастую трудился сверхурочно. Мария занимала должность редактора ежемесячного кулинарного журнала; ее работа редко требовала ночных бдений, за исключением тех случаев, когда она ставила опару. Сара работала в отделе кадров и заканчивала ровно в половине шестого вечера: с ее стремлением все контролировать было трудно тягаться. Она, вероятно, уже видела десятый сон.

Появился ответ, и я уже почти выдохнула от облегчения, однако, прочитав его, немного скисла.

Джереми: Почему туалета, а не банка?

Эви: ® Ты что, еще работаешь?

Джереми: Только ради своих бесплатных клиентов. Одного бездомного арестовали за попрошайничество рядом с M&S. К счастью, ревностный блюститель порядка пресек чудовищное преступление.

Джереми Погоди, ты что. застряла в туалете?

Эви: Не я. Монти.

Джереми:…

Эви: Хватит ржать. Все серьезно.

Джереми: Прости. Если бы Сара не слала, она наверняка закидала бы тебя дурацкими полезными советами. Петли мылом смазывать пробовали?

Эви: Сейчас я готова попробовать что угодно.

Джереми: Тогда попробуй бросить его там одного.

— Разрешите?

Я оторвала взгляд от экрана и увидела, что женщина с улыбкой указывает на раковину. Теперь я ее узнала. Это была она, знаменитая Дама-Командор ордена Британской империи, уже немолодая, за семьдесят, и невероятно шикарная. Идеально прямые шея и плечи, коротко стриженные седые волосы, свободное струящееся платье с шелковым шарфом, элегантно перекинутым через плечо. Она излучала изящество и невозмутимость. Я благоговейно уставилась на нее, не сразу сообразив, что она все еще ждет.

Я сделала шаг в сторону.

— Простите, я просто жду подругу.

И тут в туалете раздался звук, которой ни с чем нельзя было спутать: такой издают мочащиеся мужчины. Дама перестала подкрашивать губы, а я принялась пристально изучать кончик своей косички. Звук не стихал.

Конечно, для Монти, в отличие от большинства невольных пленников замкнутого пространства, потребность в туалете не являлась проблемой, но он все равно умудрился воспользоваться им в самый неподходящий момент.

И все никак не останавливался. Эта дама рядом со мной — настоящая королева мирового экрана, а ей приходится слушать, как Монти с наслаждением опорожняет мочевой пузырь.

Малейшие оттенки звуков из кабинки эхом разносились по помещению. Наконец журчание смолкло. Прежде чем развернуться и выйти, дама надела колпачок на футляр с помадой и сунула сумочку под мышку.

Взявшись за дверную ручку, она вдруг остановилась. О господи.

— Иногда, — изрекла дама, — простонеобходимо хорошенько отлить.

Когда дверь за ней закрылась, я с облегчением прислонилась к раковине и прыснула.

— Не вижу ничего смешного, — огрызнулся Монти.

— Простите, я просто пытаюсь найти мыло, чтобы смазать петли, но…

— Неважно, главное, пошевеливайся, будь умницей.

— Вот только поможет ли оно…

— Живее, Эвелин.

Я взяла с полки очень дорогой с виду флакон с жидким мылом и подошла к кабинке. Пока я искала дверные петли, мне в голову пришла идея воспользоваться тем, что в моем распоряжении оказался плененный (в буквальном смысле) слушатель.

— Монти, почему вы не хотите встретиться с Сэмом-и-Максом? — спросила я.

В кабинке молчали.

— Это потому, что сценарий не готов? — продолжала я. Босс говорил мне, что Эго сдвинулся с мертвой точки. Но почитать черновик не дал.

— Пожалуй, все-таки стоит кого-нибудь позвать.

— Сэм-и-Макс еще там, снаружи, но если вы считаете, что так будет лучше…

— Нет, нет, — поспешно ответил он.

— О чем они хотят поговорить, Монти? — мягко спросила я, выдавливая жидкое мыло на петли.

Долгая пауза.

Я подергала дверь и пробормотала:

— Похоже, сильно заело. В самом деле, нужно позвать на помощь…

Из кабинки донесся тяжелый вздох. Я услышала скрип унитаза, на который обреченно опустился Монти.

— Сэм-и-Макс хотят, чтобы Эзра подписал дополнительное соглашение, которое обязывает его представить готовый сценарий в течение трех месяцев. Торговаться с ними бесполезно; я уже пытался. Они упомянули об адвокатах.

Это было щедрое предложение, коль скоро дело дошло до ультиматумов, особенно учитывая, что продюсерам морочили голову больше года. Монти заверил всех, что Эго пишет, так в чем же проблема? Может, Эго оскорбила формальность заказчиков? Ведь до этого сроки продлевались под честное слово.

— Эзра упрямится?

Между дверью и рамой, в том месте, где находился замок, обнаружился крошечный зазор и был практически виден засов. Я и туда накачала немного мыла.

Последовала очередная пауза.

— Я боялся подорвать его творческий настрой, упомянув о новом дедлайне.

Перевод: Монти побоялся говорить Эго, что пора заканчивать валять дурака. Я глубоко вздохнула.

— Он что, не знает, что у него всего три месяца на завершение сценария?

— Все гораздо хуже, Эвелин, — раздраженно возразил Монти. — Если он не сдаст текст, они потребуют назад все деньги, до последнего гроша. В таком случае нам крышка.

Я нахмурилась. Неужто все так плохо? Последние нескольких лет, когда Монти посвящал все больше и больше времени поддержанию благоприятного имиджа Эго в обществе, прочие дела агентства вела в основном я. И неплохо представляла себе, сколько мы зарабатываем, хотя о финансовых показателях Монти предпочитал не распространяться.

— Я думала, у нас все на мази, — проговорила я, стараясь скрыть разочарование в голосе. Если бы Монти повысил меня до агента, я принесла бы фирме больше пользы.

— Тебе следовало бы получше разбираться в наших делах, Эвелин.

Я подавила негодование, зная по опыту, что ничего не добьюсь, если укажу боссу на то, что он намеренно скрывал от меня информацию.

— Нас с каждым днем вытесняют более крупные агентства, — продолжал Монти. — Для маленького человека места уже не осталось. Эзра наш единственный козырь, без него мы пропали. Если он не напишет сценарий, мы оба потеряем работу.

— Что?.. — Я слишком сильно сжала флакон, и помпа осталась у меня в руках, а сам флакон выскользнул из пальцев и покатился по темной напольной плитке, разбрызгивая содержимое.

— Останемся и без сценария, — отчеканил Монти, — и без работы.

Я на минуту застыла на месте, переваривая услышанное. С пальцев капало жидкое мыло. Я так долго проработала в агентстве, что считала его своим домом. Мне было известно, что мои друзья, наслушавшись от меня о Монти и его выкрутасах, полагали, будто у меня стокгольмский синдром. И все же моя работа состояла не только в том, чтобы разбираться с заскоками босса. Я занималась тем, что составляла идеальные пары, подбирая нашим сценаристам продюсеров и потрясающие продюсерские компании. Я дни напролет просиживала в тесном офисе, редактировала сценарии, с головой уходила в работу, пытаясь помочь авторам найти свой путь. Собственно, вычитка сценариев в обязанности нашей фирмы не входила, просто мне это нравилось. Работа была утомительная, но я не жаловалась. Не знаю, что бы я без нее делала. Не знаю, кем бы я без нее была. Эта мысль меня отрезвила.

— Эзре необходимо подписать это доп. соглашение, — не раздумывая заявила я.

— Да ладно? — саркастически отозвался босс. — Что бы я делал без своей мудрой асси… — Он осекся. — Знаешь, — продолжил Монти неожиданно беззаботным тоном, — мне стыдно. До всех этих неприятностей я собирался говорить с тобой о повышении.

О чем это он? Неужели решил сделать меня агентом?

В дверь туалетной комнаты постучали. Я вздрогнула.

— Эй! Мисс Саммерс! Вы еще там? — Я узнала голос официанта, с которым разговаривала в баре. — У меня тут два джентльмена, которые желают видеть Монти. — Молодой человек кашлянул. — Они почему-то решили, что он в ВИП-зоне, а метрдотель довольно строг по части незваных гостей. — Я виновато поморщилась. — Мне ужасно жаль, но он весьма настаивает, чтобы вы помогли нам разрешить… недоразумение, после чего они смогут уйти.

— Нельзя, чтобы видели, что я тут застрял. Вытащи, вытащи меня! — прошипел Монти.

— Минутку! — крикнула я официанту и уже чуть тише проговорила: — Монти, мне нужно, чтобы вы по моему сигналу толкнули дверь. Ладно? Просто доверьтесь мне.

Я встала поудобнее и взялась за ручку обеими руками.

В дверь снова постучали.

— Побыстрее, пожалуйста!

— Сейчас! — крикнула я официанту. — На счет три. Один. Два…

— Мадам! Я вынужден настаивать, чтобы вы вышли прямо сейчас, или мне придется войти.

Дальнейшее случилось очень быстро. Сначала Монти запаниковал. Вместо того чтобы ждать, пока я скажу «три», он изо всей силы толкнул дверь. От неожиданности мои руки соскользнули с ручки, и меня прижало к двери соседней кабинки. В этот момент в помещение туалета, как по команде, ворвался белобрысый официант в сопровождении Сэма-и-Макса. Заклинившая дверь кабинки распахнулась, из нее, словно снаряд из пушки, вылетел Монти и заскользил по мокрому полу.

Он споткнулся и растянулся на кафельном полу прямо у ног официанта. К чести своей, босс моментально принял вертикальное положение. Он был весь мокрый от пота, однако одернул жилет, пригладил волосы и изо всех сил старался не подавать виду, что секунду назад вырвался из женского туалета со скоростью тридцать миль в час. И это ему почти удалось.

— Сэм, Макс, какой сюрприз! А я тут помогал своей ассистентке. Проблемы с туалетом, — проговорил он негромко, кивая на меня.

Я так зарумянилась, что слилась с розовой стеной.

— Рад, что мы вас поймали, — сказал, судя по всему, Сэм, оправившись от шока и обретя свою обычную любезность. — Почти в буквальном смысле, да? Ах-ха-ха. Нам просто хотелось обсудить доп. соглашение, ведь вы обещали, что оно будет подписано к сегодняшнему дню.

К сегодняшнему дню? И давно Монти партизанит?

Монти махнул рукой, точно речь шла о пустяках.

Этим занимается моя ассистентка. В понедельник она первым делом встречается с Эзрой. Ему не терпится поделиться написанным.

Я воззрилась на босса. Значит, этим занимаюсь я? Тут, видимо, какая-то ошибка. Эзра Честер не станет меня даже слушать. По его мнению, у меня было всего две функции: 1) организовывать встречи и 2) заставлять его присутствовать на них. Я привозила Эго на мероприятия и умывала руки, предоставляя Монти самому ходить на все дорогие обеды и коктейли, на которых он обычно занудствовал, интересуясь, когда наконец материализуется уже оплаченный сценарий.

На губах Монти играла благостная обнадеживающая улыбка. Адресованная, само собой, продюсерам, а не мне.

— Я уже заставил его согласиться подписать, так что не волнуйся, осталось лишь оформить, — обратился он ко мне, изображая мудрого доброжелательного агента, который успокаивает нервозную подчиненную. В мои обязанности входило не подавать виду, когда босс нес откровенную ахинею. — Тебе останется только дать ему ручку. — Его бледно-голубые глаза вспыхнули. — Это хорошая практика в преддверии повышения.

— Повышения? — повторила я.

Монти едва заметно кивнул.

— Разумеется, — ровным тоном произнесла Я, чувствуя, как зашлось сердце. Босс говорил серьезно. Он действительно может меня повысить. Если агентство выживет.

— Итак, что-нибудь еще? — поинтересовался Монти, одергивая манжеты и одаривая Сэма и Макса своей фирменной улыбкой, словно все уже было улажено.

— Только один вопрос. — Сэм-и-Макс оглядели Монти с ног до головы. — Что у вас на рубашке?

Улыбка Монти погасла, когда он покосился на свою насквозь мокрую грудь.

Официант поднял с пола пустой флакон, раздавленный Монти.

— Кажется, это масло для тела, сэр.

После этого сообщения воцарилась тишина.

В свете, просачивающемся из ресторана, я увидела склизкий след, ведущий от двери туалета к тому месту, где сейчас стоял Монти, весь покрытый маслом. О, нет… Я взяла не тот флакон! Зачем закрытому частному клубу масло для тела в туа… Фу. Меня передернуло. Судя по ужасному смущению, написанному на лицах Сэма-и-Макса, они явно соображали быстрее меня.

— Знаете что? — сказал один из продюсеров. — Похоже, сегодня неудачный день.

Тут Монти наконец опомнился.

— Тогда, может, в следующий раз, — ответил он со всем достоинством, на какое был сейчас способен. — Пожалуйста, предварительно позвоните.

3 Эго

ИНТ. КРАСИВАЯ, ОБСАЖЕННАЯ ДЕРЕВЬЯМИ УЛИЦА В ЮЖНОМ КЕНСИНГТОНЕ — ПОНЕДЕЛЬНИК, 19 НОЯБРЯ, 8:55

Эви держит подставку с двумя стаканчиками кофе навынос, протискиваясь мимо сверкающей красной спортивной машины, припаркованной поперек тротуара. Она поднимается по каменным ступеням к большой темно-зеленой входной двери, оглядывается на машину и закатывает глаза. Потом заливается румянцем, расправляет плечи, напускает на себя решительный вид и собирается постучать.

Моя рука так и повисла в воздухе, потому что дверь распахнулась, и стаканчики с кофе закачались от неожиданного сквозняка. Сумев удержать их в равновесии, я подняла взгляд, ожидая увидеть Эго, но передо мной оказалась высокая рыжеватая блондинка — она едва не наскочила на меня. У меня возникло странное ощущение, будто я когда-то видела эту незнакомку, и наконец до меня дошло.

Это была Моника Рид, уроженка Йоркшира, некогда покорившая Голливуд. У меня перехватило дыхание. Последние несколько лет она периодически встречалась с Эго, хотя одному богу известно, что ее в нем привлекало. Честер был типичный инфан-тил, а Моника — взрослая женщина, переполошившая весь Голливуд своими требованиями равной оплаты и разноплановых ролей для женщин после тридцати пяти. Я могла смело назвать себя ее поклонницей.

Я годами наблюдала, как Эго менял подружек одну за другой. Он предпочитал блондинок чуть за двадцать. Моника была другая. Царственная, величавая… и взрослая. Костюм для йоги подчеркивал ее умопомрачительную фигуру, волнистые волосы до плеч в зимнем утреннем свете отливали розовым золотом. Она поймала мой пристальный взгляд, и я покраснела.

По коридору плыли томно-непринужденные лос-анджелесские извинения. Это был голос человека, много видевшего на своем веку, знавшего мир лучше, чем его когда-либо узнаешь ты, и в доказательство этого сделавшего фотографии с усмиренными тиграми. Словом, голосовой эквивалент профиля в «Тиндере».

— Мон, детка, это не очередная бывшая, клянусь. Больше никого нет. У меня деловая встреча, от которой нельзя отвертеться. Поверь мне, я пытался.

Конечно, Эго называет Монику Рид деткой. Она может получить второй «Оскар» за выходящий на экраны фильм «Аферистка», где действие разворачивается в монастыре, монахини которого организовали нелегальный завод по производству джина. Я слышала, что специально для этой роли Моника в совершенстве освоила итальянский.

Я робко улыбнулась диве.

Она оглядела меня с ног до головы.

— Все в порядке, Эз, я тебе верю. Это явно по работе, — крикнула она ему в ответ.

Ой. Пожалуй, они подходят друг другу лучше, чем мне казалось.

— Тогда ты мне поверишь, когда я скажу, что ассистентка моего агента — настоящая заноза в заднице, — сказал Эго из коридора. Он что-то громко искал. — Она написала мне об этой встрече по элек-тронке в пятницу, когда мы были в клубе. Если у нее когда-нибудь появится своя жизнь, я тоже смогу наслаждаться своей. — В поле зрения возникла взъерошенная белокурая шевелюра Эго. Он протянул Монике связку ключей. — О, привет, Эми.

Ему было абсолютно плевать, что я все слышала, — вероятно, потому, что эти слова предназначались мне.

Одеваясь на деловую встречу, Эго решил, что пижамных штанов будет достаточно. Если сердце у меня и екнуло при виде его мускулистой груди, безупречных очертаний и нелепой фотомодельной привлекательности, я простила себя за это. Может, он и придурок, но определенно симпатичный.

— Эви, — поправила я с опозданием на несколько секунд. А затем, просто чтобы окончательно удостовериться, что у меня не осталось чувства собственного достоинства, добавила: — И в пятницу я тоже была в клубе.

Ну что за идиотка!

Эго обнял Монику за плечи. Передо мной стояли два до нелепости красивых создания, немало украсившие мир своим присутствием в нем. А я в своем хорошеньком платьице в стиле пятидесятых, сшитом мамой, остро чувствовала, что я к этому миру отнюдь не принадлежу.

— Между прочим, у вас течет, — сообщила Моника, поправляя на плече свою «биркин».

Я опустила взгляд. Кофе пролился в картонную подставку и капал мне на «мартинсы».

— Блин, — ляпнула я. Очень профессионально, Эви. — Простите.

Эго явно забавлялся.

— По крайней мере, будут чистые, — заметила Моника. Потом, отвернувшись от меня, притянула к себе Эзру и поцеловала его так, что монахиня, которую она играла, была бы совершенно скандализирована. Она подкрасила губы, надела большие солнцезащитные очки и спустилась по ступенькам.

— Я кину тебе сообщение, — крикнул ей вслед Эго.

Моника в ответ помахала рукой.

Теперь он с раздражением воззрился на меня.

— Чего надо?

Я сдержала улыбку.

— Мы же договорились о встрече.

— Где Монти?

В письме я ясно дала понять, что приду сама.

— Здесь только я. И у меня есть кофе. — Я показала подставку со стаканчиками. — Можно войти? Я купила кексы.

Эго несколько секунд молчал, потом его брови взметнулись.

— Терпеть не могу кексы.

Я продолжала улыбаться, хотя в душе слегка приуныла.

Эго кивнул на кофе.

— Там есть тройной соевый латте без кофеина?

— Конечно.

— Тогда заходи.

Хозяин развернулся и ушел в дом, предоставив мне самостоятельно следовать за ним. Правильно, Эви. Возьми себя в руки. Ты справишься. От этого зависит твоя работа. А возможно, и повышение.

Если я заставлю Эго подписать бумаги, а главное, согласиться вовремя закончить сценарий, возможно, я наконец — наконец-то! — стану агентом. Я смогу расширить сферу деятельности агентства и начну приглашать не только белых сценаристов-мужчин, но и… да кого угодно. Вообще-то мне давно хотелось работать с женщинами. Мы больше не будем складывать все яйца в одну корзину с надписью «Эго». Если можно так выразиться.

В глянцевой черной кухне я, стараясь избегать взглядом многократного отражения моего лица в зеркальных плитках, протянула Эго кофе и выбросила картонную подставку в мусорное ведро.

Эго сделал глоток и поморщился.

— Гадость.

— Это твой, без кофеина.

Я выудила из сумки пакет с кексами и подошла, чтобы поделиться. Но Эго выхватил у меня кекс прежде, чем я успела положить его на сверкающий черный мрамор столешницы.

— Эй! — Он брезгливо отвел руку с кексом от своей скульптурной груди, словно боялся заразиться его калориями. Потом откинул крышку мусорного ведра и выбросил туда кекс. — В этом доме глютену не место.

Я проглотила большой кусок, который только что откусила, и Эго воззрился на меня с отвращением, за которым, как я догадывалась, скрывалась отчаянная тоска по углеводам.

— Твой новый дом просто загляденье, — проговорила я, чтобы нарушить молчание.

Эго пожал плечами и отвел взгляд.

— Его отделывала та же дизайнер, с которой работает Том.

Я хранила невозмутимый вид. Будь на месте Эзры Честера другой человек, я бы уточнила, кто такой Том. Но Эго мог иметь в виду только Тома Круза. Он посмотрел через мое левое плечо и отстранение сказал:

— Она понимает клиента с полуслова.

Я проследила за его взглядом и поняла, что он поймал свое отражение в зеркальной плитке.

— Надо думать.

С тех пор, как несколько лет назад Эзра получил «Оскар» за свой первый (и единственный) фильм, он жил между Лос-Анджелесом и Лондоном.

Я спрашивала себя, означает ли приобретение дома, что он вернулся в Лондон окончательно. Картонные коробки с вещами свидетельствовали, что это действительно так.

Эго с недовольной гримасой выплеснул кофе в раковину.

— Ну, и зачем Монти подослал тебя? — спросил сценарист, напоминая мне о том, что он меня ни в грош не ставит. За эти годы я приучила себя пропускать оскорбления Эго мимо ушей. Я усердно трудилась в агентстве. Монти все свое время без остатка посвящал Честеру, поэтому о других его клиентах заботилась я. И была вполне довольна этим. После расставания с моим парнем у меня все равно образовалась уйма времени, которое я могла уделять профессиональной деятельности. Друзья призывали меня поддерживать здоровый баланс между работой и личной жизнью, однако они не учитывали, что личная жизнь в основном состояла из пиццы навынос и «Нетфликса».

— Я пришла, чтобы обсудить твой сценарий для «Интрепид», — сказала я, чувствуя себя уже не столь ужасно из-за новостей, которые собиралась сообщить.

Эго повернулся ко мне спиной и включил кофеварку, которая словно была создана по образу и подобию дурацкого спортивного авто, припаркованного у дома прямо на тротуаре.

— Продюсерам, — я повысила голос, чтобы перекрыть шум кофеварки, — не терпится увидеть сценарий. Убедиться, что ты…

— А?

— Что ты…

— Не слышу!

— УСЕРДНО РАБОТАЛ НАД ТЕКСТОМ.

В это мгновение кофеварка смолкла, и мой вопль разнесся по кухне. Эго все еще стоял ко мне спиной, но плечи у него подергивались, будто от смеха. Он слегка повернул ко мне голову:

— Ты что-то сказала?

Он дождался, пока я открою рот, и в этот момент снова нажал кнопку. Кухню с шипением наполнил пар, и воздух сделался влажным. Кожа у меня на голове тут же начала зудеть. Моя рыжая шевелюра не выносит духоты. Она сразу разбухает, как маршмеллоу в горячем шоколаде.

Чтобы не сбиваться с мысли, я снова повысила голос.

— Они в последний раз продлили нам срок…

Который ты сорвал полгода назад.

— Это очень великодушно с их стороны…

Кофеварка затихла.

— У тебя есть три…

Агрегат снова взревел: для производства одной порции кофе без кофеина Эго использовал восемьсот пятьдесят лошадиных сил. Но вместо того, чтобы выпить его, он отставил чашку в сторону. Я раздраженно покосилась на нее.

Эго взял из буфета стакан. Стряхнув с рук крошки, я вытащила из сумки документы и подошла к нему.

— Тебе остается только подписать бумаги. Это обычное доп…

Ур-р-р-р! Теперь Эго наполнял стакан льдом из льдогенератора на холодильнике.

— Это дополнительное соглашение, в котором говорится, что ты обязуешься ПРЕДОСТАВИТЬ ЗАВЕРШЕННЫЙ СЦЕНАРИЙ ЧЕРЕЗ ТРИ МЕСЯЦА.

Полагаю, на сей раз Эго меня услышал. Прежде чем насыпать лед в блендер, он на секунду замер. Потом вернулся к холодильнику, открыл дверцу и, немного порывшись, неожиданно бросил мне какую-то вещь.

— Лови!

Я обнаружила у себя в руках пакет с авокадо — наверное, ничего более буржуазного со мной еще не случалось. Эго захлопнул дверцу холодильника своей накачанной задницей, потому что руки у него были нагружены разными фруктами и овощами, которые он быстренько отправил в блендер.

— Может, ты взглянешь на доп. соглашение…

Эзра протянул руку. Я с облегчением вздохнула и приблизилась, чтобы отдать ему папку, но он помотал головой.

— Авокадо, — пояснил он усталым тоном, будто я полная дура.

Я сунула пакет ему в руки, возможно, с чуть большим нажимом, чем следовало.

Эго стал очищать и нарезать плоды, умело удаляя косточки ножом.

— …Надеюсь, — продолжала я, а он тем временем орудовал ножом так яростно, точно столешница была его злейшим врагом, — ты согласишься с формулировками.

Я сунула папку ему под нос и распахнула ее, но внутри… оказалось пусто. Эго вопросительно поднял идеальные золотистые брови. Я в панике огляделась и наконец увидела документы под ногами у хозяина дома. Я наклонилась, чтобы высвободить листки, и практически разорвала их пополам. Поспешно выпрямившись, я очутилась нос к носу с Эго. Он был настолько близко, что я смогла разглядеть в ослепительной голубизне его левого глаза янтарные всполохи.

Эго ухмыльнулся. Затем, дождавшись, когда я снова попытаюсь заговорить, нажал кнопку блендера.

— Пожалуйста, не мог бы ты…

Ур-р-р…

— Ты должен подписать…

Ур-р-р-р-р-р-р-р-р…

Я резко выбросила руку вперед и закрыла кнопку ладонью. Он коснулся моей кисти, пытаясь снова включить блендер, но я не отступалась.

— У тебя есть три месяца, — твердо проговорила я, протягивая Эго разорванные документы. — Это очень великодушно с их стороны, учитывая, насколько мы задержали сдачу.

Это царственное «мы» — у агентов оно означает: «само собой, не мы, а ты, но мы не хотим, чтобы со стороны все выглядело так, будто это твоя вина». Впрочем, зря Монти с ним так церемонился.

— Ты только подпиши, и я оставлю тебя с твоими соками в покое.

— Я понял. — Эго наконец взял чашку с эспрессо и сделал глоток. На донышке чашки до сих пор была этикетка. Как и все прочие вещи в этом доме, чашка была совершенно новая. Я задумалась: почему Эго все-таки вернулся? Неужели в Лос-Анджелесе все сложилось не так, как он надеялся?

Какое-то время Эго был самым желанным сценаристом для любого режиссера, мечтавшего сделать себе имя. Однако продолжения «Сердца, истекающего кровью» не последовало. Мир киноиндустрии тесен. На плечи Эзры Честера возложили тяжкий груз ожиданий. После столь яркого успеха он, очевидно, чувствовал, что ему многое придется доказывать.

Может, подобное отношение к делу на самом деле являлось лишь реакцией на колоссальное давление…

— Должно быть, трудно…

— Дело в том, Эми, — перебил меня Эго (на сей раз я не стала его поправлять), — что я не стану этого подписывать.

Наверное, я просто была загипнотизирована его голым торсом.

Тем не менее я продолжала мягко увещевать его:

— К сожалению, придется. Если ты этого не сделаешь, контракт будет немедленно расторгнут. — Я наконец сбросила бомбу, которую Эго, наверное, уже ожидал. — Тебя обяжут вернуть гонорар. Доп. соглашение, по крайней мере, дает тебе время и возможность выполнить свою работу.

— Не нужно мне никакое время, — отрезал Эзра. — Я не буду подписывать.

Я сделала несколько глубоких, размеренных вдохов. За все годы ничто: ни дурацкие требования насчет кофе, ни бронирование столиков в дорогущих ресторанах, ни организация его поездок («Я путешествую только первым классом»), ни упрямое нежелание выучить мое имя — не помогло Эзре Честеру сломить меня.

Не удастся ему это и сейчас. Я упорно придерживалась профессиональной любезности и напоминала себе: Эго не знает, что на карту поставлена судьба всего агентства.

Я попробовала другую тактику.

— Подумай, сколько времени ты уже на это потратил. Что значат еще три месяца?

Я наслушалась предостаточно оправданий. Иногда этим людям просто нужно знать, что ты на их стороне.

— Я здесь, чтобы помочь тебе закончить сценарий — каким угодно способом.

Эго ухмыльнулся и открыл рот.

— Я это уже слышала, — огрызнулась я, прежде чем он успел выдать что-нибудь из того, с чем до недавнего времени годами мирились ассистентки.

Эзра пожал плечами.

— К счастью, мне не нужна твоя помощь.

— И почему же?

— Ну, дело в том, Эми… — Он залпом выпил приготовленный смузи. — Дело в том, что я еще даже не начал писать.

4 Вызов

ИНТ. КУХНЯ СО СПЛОШНЫМИ ОТРАЖАЮЩИМИ ПОВЕРХНОСТЯМИ — ПОНЕДЕЛЬНИК, 19 НОЯБРЯ, ОДНА МИНУТА ПОСЛЕ ВЗРЫВА БОМБЫ

Эви стоит перед Эго, одной рукой опираясь на кухонную столешницу, и старается прийти в себя, а на лице ее тем временем борются два выражения: профессиональной сдержанности и всепоглощающего негодования. Эго, не обращая внимания на гримасы Эви, наливает себе еще один смузи.

Я изо всех сил старалась сохранить самообладание, но, когда наконец заговорила, в моем голосе не осталось и следа сочувствия.

— Что? — В его руках судьба агентства, а он не напечатал ни единого слова? — Монти сказал…

Эго засмеялся и осушил стакан.

— Старина Монте сказал, что я уже пишу? Теперь я поняла, почему Монти старательно уклонялся от того, чтобы показывать кому-то написанное.

— Но… ты ведь знал, на что соглашаешься.

Я ощутила, как по шее у меня поползли красные пятна.

— Я передумал. — Эзра вытер руки и наклонил ся ко мне. — Оскаровские лауреаты не пишут сценарии для ромкомов.

У меня пересохло во рту. Я скоро потеряю работу, потому что мужчина, который даже не удосужился одеться на деловую встречу, решил, что он слишком хорош для романтических комедий?

— Оскаровские лауреаты, — прошипела я, — являются на деловые встречи одетыми. Оскаровские лауреаты при разговоре смотрят на собеседника. Оскаровские лауреаты пишут гребаные сценарии, за которые им уже было заплачено.

На мгновение воцарилась мертвая тишина. Эго, казалось, мысленно перенастраивался. Он остановил на мне пристальный взгляд и — возможно, впервые за все это время — действительно увидел меня.

О нет. О нет. О нет. Сработали все мои внутренние системы оповещения, и кожа отреагировала пламенеющим багровым румянцем. Что я наделала? Прощай, повышение.

И тут Эзра Честер сверкнул идеальной белозубой улыбкой.

— Ну-ну, Эви Саммерс. Вот ты какая!

Я моргнула. Из всего, что я могла ожидать в ответ…

— Я… Что?

Эго скрестил руки на груди. Эта поза особенно выгодно подчеркивала его точеные мышцы.

— Мы с тобой знакомы пять лет…

— Семь.

О боже, Эви, прикуси язык.

Эзра изогнул бровь.

— Мы с тобой знакомы столько лет, но я впервые вижу тебя настоящую.

Тон был унизительно покровительственный… Пока он меня разглядывал, я вдруг ненадолго ощутила, каково это — быть объектом внимания такого красавчика. Он был, хотя я никогда не призналась бы ему в этом, до смешного хорош собой. Золотистая кожа, небесно-голубые глаза, божественные скулы, прямой твердый подбородок кинозвезды…

Как жаль, что вся эта красота потрачена впустую на придурка.

— Вообще-то, — надменно заявила я, — настоящая я гораздо вежливее.

Эзра выдвинул из-под узкой стойки для завтраков табурет и кивком указал на него. На мгновение мне захотелось отказаться, но у меня слишком дрожали колени, и я неуклюже рухнула на черное кожаное сиденье.

— Я бы с удовольствием послушал обо всех этих оскаровских лауреатах, с которыми ты так хорошо знакома, — заявил он, возвышаясь надо мной, — но сначала давай поговорим начистоту. Я не буду писать сценарий для ромкома. Это не мой жанр.

Начистоту так начистоту…

— Почему не твой?

В конце концов, он же подписал контракт. И хотя огромный аванс и месяцы неустанных пьянок-гулянок (по «специальной программе Монти»), безусловно, внесли свою лепту, Эзра с самого начала знал, над каким сюжетом ему предстоит работать. Продюсерам требовалась «история романтического знакомства на современный лад». Они часто использовали это выражение, как бы демонстрируя знание жанра.

Эго усмехнулся.

— Я описываю реальную жизнь, а не фантазии. Романтические комедии — это красивые пустышки для людей, которые слишком глупы, чтобы понять, что их потчуют лживыми россказнями о любви. — Он недоуменно покосился на меня — У тебя чересчур пышная шевелюра.

Я дотронулась до своих волос. От горячего пара из эспрессо-машины кудряшки начали топорщиться. Спасти прическу было невозможно, поэтому я лишь пожала плечами, распознав тактику отвлечения внимания.

— Ромкомы дают людям надежду, когда она больше всего нужна. — Я вспомнила, как после расставания столько раз с кипящей яростью пересматривала «Вам письмо», что могла бы сама зашвырнуть чем-нибудь в Тома Хэнкса. Неважно. — В них есть и душа, и смысл, они помогают людям.

— Ты говоришь так, словно считаешь, что они реалистичны.

— Вообще-то считаю.

Или когда-то считала. Но Эзре это знать не обязательно. Раньше мне нравилось, когда Рики говорил, что мы очень романтично познакомились.

Может, и не судьба нас свела, но что-то в этом роде. Во время одной особенно угнетающей попойки ассистенток я вышла из бара в переулок — мне был необходим глоток свежего воздуха — и наткнулась на парня, вышедшего из бара напротив. Если бы мы разминулись хоть на минуту, то никогда бы не встретились и даже не узнали бы, что находились всего в нескольких шагах друг от друга.

Я медленно выдохнула. За последний год боль расставания притупилась, но временами, как ни странно, еще накатывала на меня.

Эго фыркнул, явно решив по выражению моего лица, что я погрузилась в сентиментальные грезы.

— Прелестно, — процедил он. — Но прелестное не по моей части, а эти деляги-продюсеры только того и хотят. Я пишу сценарии о любви, которая существует на самом деле. Об одержимой, тиранической, токсичной, настоящей любви, а не о романтических знакомствах.

Не сценарии, а сценарий. Он написал всего один. Но сейчас был неподходящий момент, чтобы напоминать ему об этом.

— «Сердце, истекающее кровью» прекрасно, но бывают и другие истории любви, — упорствовала я, остро сознавая, что это звучит чересчур серьезно.

— Ты смотрела мой фильм, — констатировал Эго, прислоняясь спиной к кофе-машине. — Тебе понравилось?

Фильм заканчивался тем, что главные герои, не в силах признать, что их отношения безвозвратно разрушены, все равно остались вместе. Я так рыдала, что была вынуждена пробежать диснеевский марафон, просто чтобы почувствовать, что в мире еще осталось что-то светлое.

— Конечно, понравилось. Но «Предложение» нужно людям не меньше, чем «Сердце, истекающее кровью». Хорошие истории о романтических знакомствах убеждают нас в том, что можно за один миг изменить все к лучшему.

Эго покачал головой:

— Я тебя умоляю. Никто никогда не знакомится так, как в этих фильмах. Все эти совпадения. Клише. Если в реальной жизни кто-то прольет на тебя кофе, ты взбесишься, возможно даже, подашь в суд, если кофе был горячий, но не станешь влюбляться. Настоящую любовь нельзя выдумать.

Расскажи это «Тиндеру», — устало возразила я. Поразительно, что именно Эзре Честеру сулили лавры новой Норы Эфрон!

Эго пододвинул ко мне изорванные листы доп. соглашения.

— Скажи продюсерам, что я этого не подпишу. Лучше вернуть деньги, чем рисковать из-за этой пустышки репутацией. — Эго отвернулся, чтобы налить себе еще один смузи. — В десять часов придет мой консультант по личностному росту. Ты можешь идти.

Вот так же быстро меня уволят. Как будто внезапно выключат прожектор — и все.

Я взяла бумаги, зная, что мне ничего другого не остается, как сообщить Монти, что я не сумела выторговать для нас даже трехмесячную отсрочку.

— Я с самого первого дня говорил Монти, что не хочу этим заниматься, — заявил Эго, когда я уходила. — Пусть теперь не удивляется.

— Тогда зачем вообще было подписывать контракт? — резко возразила я, оборачиваясь. Эти слова вырвались у меня прежде, чем я успела прикусить язык, но я поняла, что мне все равно. Если агентство разорится, что мне терять?

Эзра Честер проигнорировал меня, отчего я разозлилась еще сильнее. Ведь именно он со своим глупым эго, согласившись писать то, чего на самом деле написать не мог, втянул всех нас в эту заваруху…

Погодите… А вдруг?.. Может, у великого и могущественного Эго попросту случился творческий кризис?

Как ни ужасно, в этом был смысл. Вдруг на самом-то деле он собирался писать сценарий для ромкома, но… не получилось? Эзру Честера провозгласили одним из самых ярких молодых талантов Голливуда, но за три года, прошедшие с тех пор, как он получил «Оскар», Эго не выдал Монти ни одного сценария. Монти оправдывал клиента, говоря, что гения нельзя подгонять. Но потом нарисовались Сэм-и-Макс и предложили Эго участвовать в своем следующем проекте. А вдруг Эго подписал контракт, чтобы доказать Голливуду, что он все еще на коне… и только потом понял, что сценарии ромкомов на раз-два-три не пишутся, как ему представлялось? Пора проверить эту гипотезу. — Я знаю, как ты можешь написать этот сценарий.

Эго с притворным удивлением оглянулся.

— А, ты все еще здесь?

— Просто выслушай меня. Через три месяца ты выдашь готовый сценарий, как изначально и предполагалось. Получишь свои деньги. Сэм-и-Макс будут превозносить тебя в Голливуде. Все будут счастливы.

Эго закатил глаза.

— Или же, — продолжала я, метя прямо в его слабое место, — мы расторгнем контракт и еще до конца недели выпустим релиз.

— Релиз?

— Чтобы опередить «Интрепид», — небрежно пояснила я. — Продюсеры захотят довести до сведения публики, что ищут нового сценариста, потому что Эзра Честер снят с проекта.

В этом случае из оскароносного кинодраматурга, не сумевшего закрепить свой успех, Эго превращался в сценариста, не справившегося с банальным ромкомом. Теперь романтическая комедия не кажется зазнайке таким уж глупым жанром, верно?

Несколько секунд Эго ничего не говорил, вперив в пространство невидящий взгляд. После чего снова обратил внимание на меня.

Я затаила дыхание.

— Знаю, что пожалею об этом, — проговорил Эзра. Мое сердце уже пустилось в победный пляс. — Однако я слушаю.

Спасибо тебе большое, эго Эго.

Проблема заключалась не в жанре, жанр был всего лишь оправданием. Мне просто нужно было найти способ заставить его писать. Я начну с того, что заставлю его признать, что насчет ромкомов он заблуждается. Поскольку к романтическим историям знакомств Эзра относится скептически, все, что мне нужно сделать, — это доказать ему, что можно встретить кого-то так же, как Гарри встретил Салли…

Разве это так сложно?

— Если я докажу, что в жизни случаются романтические знакомства, как в ромкомах, ты подпишешь доп. соглашение и создашь сценарий? Ведь ты будешь знать, что такое случается в реальности, а значит, это твой жанр?

Эго сощурил глаза.

— И как же ты это докажешь?

Я пересекла кухню и осторожно приблизилась к нему, как будто он был диким зверем, а не сценаристом, отказывающимся признавать, что у него творческий кризис. Впрочем, это почти одно и то же.

— Продюсерам требуется «история романтического знакомства на современный лад», — медленно проговорила я, размышляя вслух. — Я приведу тебе реальные примеры пар, познакомившихся друг с другом, как в фильме. — Я была убеждена, что сумею найти подходящие истории. Когда ты одинока, интернет так и кишит ими. — Примеры, которые покажут тебе, что ты…

Зазнайка. Жалкий скептик. Придурок.

— …Что ты недооценил этот жанр.

На Эго это не произвело ни малейшего впечатления.

— Погуглить может кто угодно, Рыжая.

Я вздрогнула, услышав эту кличку, и в моем мозгу тотчас вспыхнула мысль. Нелепейшая, глупейшая мысль.

Ведь Эзра прав: того, что я предложила, недостаточно. Ведь его надо заставить не просто подписать доп. соглашение, чтобы отложить неизбежное унижение на три месяца. Надо вынудить его написать сценарий. Для этого ему понадобится вдохновение. В больших количествах.

— Тогда я сама это сделаю, — сказала я.

Эго моргнул.

— Что сделаешь?

— Стану живым доказательством. Подпиши доп. соглашение — и я познакомлюсь с кем-нибудь точно так, как это бывает в ромкомах. Я воспроизведу сюжеты этих фильмов в жизни. Знакомство в совместной поездке. На каникулах. При случайном столкновении. Я буду пробовать, пока один из этих способов не сработает.

«Но ты не можешь познакомиться с кем-нибудь даже в „Тиндере"», — резонно заметил мой голос разума. Я шикнула на него.

Эго с лукавой улыбкой окинул меня с головы до пят.

— Итак, ты хочешь сказать, что, если все-таки сумеешь познакомиться с кем-нибудь таким образом, мне придется поверить, будто это возможно.

Я положила бумаги на стойку для завтрака.

— Итак, ты хочешь сказать, что согласен?

Он вздернул золотистые брови.

— Полегче, Рыжая.

— Эви.

— Если я подпишу, это просто будет означать, что продюсеры и Монти еще целых три месяца не отстанут от меня.

— Потому-то я сюда и пришла, — ответила я, стараясь, чтобы это не прозвучало слишком нетерпеливо. Я покажу Монти, на что способна! — Я скажу им, что помогаю тебе. И буду держать их на расстоянии.

Эзра некоторое время изучал стену за моей спиной.

— Допустим, ты с кем-нибудь познакомишься. Как я узнаю, что это взаправду? Ты можешь просто подкупить мужчину, чтобы он сказал, что влюбился в тебя. А времени на поиски мало, ведь мне еще нужно сочинить целый сценарий.

— Веские доводы, — заметила я, торопливо доставая из сумки блокнот и ручку. — Поэтому давай обсудим условия.

— Разве условия не указаны в доп. соглашении?

— Это условия твоей сделки с «Интрепидом». А я говорю про нашу с тобой сделку.

Я записала в блокноте: «Если Эви Саммерс („Ассистентка") сумеет доказать Эг Эзре Честеру („Сценаристу"), что…»

— Что ты только что вычеркнула?

— Ничего.

«…Что жанр романтической комедии реалисти чен, познакомившись с кем-нибудь тем же способом, что и герои ромкомов, то Сценарист обязуется представить в „Интрепид продакшнс" законченный сценарий к установленному ими дедлайну 18 февраля следующего года».

Эго заглянул мне через плечо.

— Ты тоже должна влюбиться.

Он же не всерьез?

— Речь ведь о знакомстве.

— Вот именно. — Эзру все это явно забавляло. — Ты с кем-то знакомишься, и вы оба влюбляетесь. Разве это не ромкомовский способ? Ты должна найти мистера Хеппи-Энда. В противном случае никакой сделки не будет.

Я крепко стиснула ручку в пальцах. Он говорит о твоей жизни, Эви. Прошел всего год с тех пор, как я рассталась с Рики. Я не знала, готова ли вообще с кем-то встречаться, не говоря уже о чем-то настолько серьезном.

Но Эго, конечно, просто пытается все усложнить. Прямо сейчас мне нужно, чтобы он подписал бумаги. Потом я заставлю его сесть за сценарий.

А о любви подумаю после.

— Ладно.

Я поправила текст договора, трепеща от нехороших предчувствий. Впрочем, если Эзра будет настаивать на своем, я тоже буду настаивать.

«Сценарист соглашается начать работу над сценарием с того момента, как подпишет доп. соглашение, — написала я. — И будет регулярно показывать написанное Ассистентке».

Веселость Эго как рукой сняло.

— Чего?

— Просто хочу гарантировать, что ты сумеешь закончить вовремя, — пояснила я. — В противном случае с моей стороны было бы безответственно давать тебе подписывать доп. соглашение. Кроме того, мне понадобятся доказательства, что ты действительно работаешь над сценарием.

Эго скрестил руки на груди, и в его глазах промелькнуло нечто не поддающееся расшифровке.

— Я начну работать, но хеппи-энда не случится до тех пор, пока ты не обретешь свое счастье. А написанное я буду передавать Монтсу. Насколько помнится, это он мой агент.

Я поколебалась, но все-таки внесла изменения. Главное, чтобы Эзра корпел над сценарием, остальное неважно. Агентство будет спасено, как и мое повышение.

— Вот.

Эго выхватил у меня ручку и быстро дописал: «Ассистентка обязуется составлять для Сценариста подробные отчеты о каждом знакомстве».

— Мне понадобятся доказательства, что ты действительно знакомишься, — передразнил он меня, подражая даже моему акценту.

Я, в свою очередь, выхватила у него ручку и хотела было вычеркнуть эту строчку, но задумалась. Это может обернуться в мою пользу. Эзра, вероятно, воображает, что отчеты будут отнимать у меня время и отвлекать от него. Но, возможно, один из этих отчетов станет именно тем пинком, который ему нужен, чтобы начать писать.

— И еще одно, — сказала я и написала: «Сценарист и Ассистентка обязуются никогда не сообщать о вышеуказанных договоренностях Монти».

Если Монти когда-нибудь узнает, насколько эфемерно доп. соглашение (и это еще мягко сказано), он взбесится. Мой босс заверил продюсеров, что у него все под контролем. Если ему станет известно, что весь контракт зависит от личной жизни его ассистентки, он будет унижен. И моментально забудет, что я добилась успеха там, где он потерпел неудачу. Меня уволят прежде, чем у Эзры появится шанс пропустить новый дедлайн. Лучше, если он поверит, что Эго пишет по собственной воле. Тогда мне не придется беспокоиться еще и об этом.

— Обманываешь босса, Рыжая? Сегодня ты полна сюрпризов. — Эго воззрился на меня. — Ты ведь понимаешь, что лишь докажешь, что ромкомы — хрень собачья, правда?

— За три месяца многое может случиться, — возразила я.

— Согласен. — На лице Эго промелькнуло странное выражение, но оно слишком быстро исчезло, чтобы его можно было разгадать.

— Значит, договорились? — Я протянула руку. Эзра пожал ее.

— Мне нужно услышать, как ты произнесешь это вслух.

— Рыжая, — сказал Эго. — Если ты сможешь доказать, что можно влюбиться, как в этих дурацких фильмах, я напишу этот дурацкий сценарий.

Я пододвинула к нему экземпляры доп. соглашения. Эго немного поколебался, прежде чем подписать их.

— Возможно, я ошибался на твой счет, Рыжая. В конце концов, ты не такая уж пресная.

«Это не единственное, в чем ты ошибался», — подумала я.

Потому что, нравилось ему это или нет, я собиралась заставить его закончить этот чертов сценарий. Чего бы мне это ни стоило.

5 Моральная поддержка

HAT. КВАРТИРА ЭВИ, ИСТ-ДАЛИЧ — ПЯТНИЦА, 23 НОЯБРЯ, 20:30

Эви проносится по выложенной плиткой дорожке своего крошечного садика и отпирает входную дверь, поправляя на плече холщовую сумку. В сумке что-то дребезжит. Из нее торчит пучок базилика и багет. Очутившись в тесном коридоре, Эви вставляет ключ в замок второй двери,одновременно торопливо просматривая сообщения на телефоне.

Мария: Эви, дорогая, мы у твоего дома. На улице. Джереми: Почему ты не отвечаешь? Скажи нам, что ты там. Выходные будут нелегкие, если мы хотим организовать девичник Той, Которую Нельзя Называть, без участия твоей соседки по квартире.

Сара: Вы получили мои инструкции?

Джереми: Ой, привет, Волан-де-Морт. Да, мы получили 19-страничную презентацию и список литературы. Премного благодарен за включение в раздел «Благодарности».

Мария: Пусти нааааааааас.

Ф У ВАС 10 ПРОПУЩЕННЫХ ЗВОНКОВ ОТ МАРИИ НОВАК

Мария: Привет, это твои лучшие друзья, которые надеются, что ты всего лишь где-то поблизости, потому что Джейн дома и, похоже, у нее компания. Она ОТЛИЧНО проводит время.

Джереми: Предполагаем, что не с тобой.

Мария: Эвелин Дорис Саммерс, ты где?

Джереми: Не поступай так с нами, Эви. О боже, Джейн идет.

Джереми: Она направляется к двери.

Я так старалась успеть к их приходу. Когда мои друзья были здесь в последний раз, Монти объявил «красный уровень» (иногородний клиент заблудился в метро), и пока я добиралась до ресторана, они уже добрались до десерта.

На этот раз я опоздала, потому что Сэм-и-Макс подтвердили получение доп. соглашения и Монти хотел обсудить это со мной. Он не скрывал удивления, когда в понедельник я вернулась в офис с подписью Эго, и даже поднес (слегка потрепанные) страницы к свету, словно проверяя их подлинность. «Ты взяла на себя большую ответственность, Эвелин, — сказал он в конце концов, разглаживая листы. — Проследи, чтобы она оправдалась, и через три месяца мы будем праздновать не только завершение сценария». Он улыбнулся, увидев выражение надежды на моем лице, и тут же вернул меня на землю, вручив мне полдюжины контрахтов, которые нужно было срочно проверить, прежде чем я уйду домой.

Войдя в гостиную, я увидела Джереми, обхватившего голову руками, с упавшими на лоб вьющимися волосами, в костюме, который обычно был безупречен, а теперь весь помят, словно вторя его отчаянию. Мария, кивая, внимала моей соседке Джейн; ее густые темные волосы были собраны в хвост, она вцепилась в пустой бокал для вина, как утопающий в соломинку. Выражение натужной вежливости на ее миловидном личике контрастировало с широко распахнутыми от ужаса глазами, когда Джейн закончила свою увлекательную историю, сопровождаемую жестами, которых вы на детских праздниках не увидите.

— …И тогда он упал ниже плинтуса!

Мария содрогнулась.

Я тряхнула сумкой, чтобы они услышали красноречивое дребезжание, и Джереми вскочил.

— Ой, Эви, слава богу, я ненавижу тебя, ты богиня. — Он наклонился и обнял меня. — Джейн как раз объясняла, почему так долго не впускала нас в квартиру.

Джейн за его спиной улыбнулась. Я устремилась к Марии, стараясь не показать слез, которые навернулись на глаза при виде друзей. Я хотела бы видеть здесь и Сару, но в эти выходные мы собирались организовывать девичник, делая при этом вид, что она еще его не организовала.

Мне удалось скрыть выражение своего лица от Джереми, но Мария, разумеется, все заметила и задержала меня в объятиях чуть дольше обычного.

— Хорошо, что на этот раз ты почти вовремя! — выпалила она на одном дыхании.

Джереми уже забрал у меня сумку и теперь наливал мне вино.

— Джейн, — проговорила я, с благодарностью принимая у него бокал, — у тебя ведь свидание, да?

Джейн томно поднялась, ее черные волосы заблестели на свету.

— Да. Он в спальне. Увидимся позже. Последние слова адресовались Джереми, который в ответ поднял свой бокал.

— Я все еще гей, Джейн.

— Я все еще тобой увлечена. — Она улыбнулась и выскользнула из комнаты.

Джереми покачал головой.

— Только я так шокирован и одновременно слегка сконфужен?

— Ты по-прежнему каждый день работаешь допоздна? — небрежно поинтересовалась у меня Мария.

Джереми подлил нам вина.

— Ясное дело, я имел в виду, что собираюсь хорошенько напиться, чтобы забыть большую часть того, что она только что живописала, но в глубине души до сих пор надеюсь стать таким же, как Джейн, когда вырасту.

— Только сегодня пришлось задержаться, — ответила я Марии.

— Эви, — укоряющим тоном возразила Мария, которая видела меня насквозь.

Я понимала, что подруга на меня не злится; ей просто больно. Мы так редко виделись, а когда они приехали, я не явилась домой вовремя, чтобы встретить их на пороге. В очередной раз. Я обещала накормить их с дороги, но уже девятый час, а овощи, которые я купила на ужин, валялись в сумке. Я не смогла заставить себя объяснить ей, что возилась с кучей контрактов, чтобы угодить Монти. Она снова будет уговаривать меня уйти из агентства. Мария — искренняя, любящая натура — исходит из лучших побуждений, и мне это хорошо известно.

— Все нормально, честное слово, — убеждала я ее.

Мария была знакома со мной дольше всех моих друзей, и в такие моменты, как сейчас, это проявлялось особенно явственно. Я до сих пор помнила тот день, когда маленькая девочка с густыми темными волосами и огромными серыми глазами помогла мне подняться, когда другие ребята сбили меня с ног на детской площадке. С тех пор она была моей защитницей. В старших классах нас стало трое: едкая язвительность Джереми помогла нам выжить в школе. Когда мы втроем поступили в Шеффилдский университет, к нам присоединилась Сара. Она жила с нами в общежитии и (видимо, потому, что никто кроме нас не мог с ней поладить) прочно влилась в нашу компанию. Мы все были очень близки, но именно Мария, пожалуй, знала меня лучше, чем я сама.

К моему облегчению, подруга не стала настаивать. Она села рядом с Джереми, а я опустилась в свое любимое кресло, надеясь, что на этом допрос закончится. Я поставила бокал с вином на вытертый подлокотник, но там оказалось скользко. Когда я, ни о чем не догадываясь, вытерла мокрое пятно, Джереми изобразил рвотный позыв. Я с подозрением взглянула на него, гадая, в чем дело, и потерла пальцы друг о друга. Друзья сидели со смущенно-виноватыми лицами.

— Что?

Мария поморщилась:

— Ой, солнышко. Ты пропустила начало истории Джейн. Ту самую часть, где действие происходило на этом кресле.

Джереми отхлебнул вина.

— Оно заменило собой ложе любви. Здорово ему досталось.

— Приятно было познакомиться, покойся в мире, многоуважаемое кресло.

Мария и Джереми чокнулись бокалами.

— О господи! — Я вскочила и бросилась к двери на кухню, чтобы вымыть руки. — Джейн! — взревела я по пути.

Музыка в ее комнате стихла.

— Да, пупсик?

Прежде чем ответить, я повторила свою успокаивающую мантру: «Она не повышала арендную плату уже три года. Она не повышала арендную плату уже три года». Образ жизни Джейн обычно не являлся для меня проблемой. Мы заранее установили основные правила, чтобы избежать недоразумений. А именно: моя соседка не занималась сексом в местах общего пользования, а взамен получала право принимать ночных посетителей, о которых я знала только по ее немыслимо грязным историям, а еще по сюрпризам в посудомоечной машине, которую Джейн использовала для стерилизации секс-игрушек. Высокие гигиенические стандарты обнадеживают, хотя это слабое утешение, когда утром первым делом лезешь за чашкой, а вытаскиваешь фаллоимитатор.

— Ты обещала не заниматься сексом в гостиной!

Джейн высунулась из спальни в каком-то фантастическом нижнем белье.

— Конечно, дорогая! Мы только начали в гостиной. — Ну что ж, хоть какое-то облегчение. — А кончили на кухне.

Я содрогнулась и тут же схватила губку, чтобы протереть все до одной поверхности.

За приоткрытой дверью Джейн послышался низкий баритон.

— И еще, — пропела Джейн. — Трев обещает, что купит новую губку.

— Ты в самом деле намерена это делать?

Мария склонилась над своей тарелкой и откусила кусок пиццы навынос. Как только ребята выслушали историю о моей сделке с Эго, по-армейски четкая презентация Сары с инструкциями по устройству девичника была забыта. («Абсолютные табу идеального девичника’!’ НИКАКИХ пенисов (Джереми, это я выхожу замуж): ни пружинных, ни надувных, ни — особенно! — съедобных. Джереми, твой пенис не в счет». Реплика Джереми: «К какой именно категории, по ее мнению, относится мой пенис?»)

Джереми взмахнул бокалом:

— Просто уточни: ты собираешься попытаться влюбиться в течение следующих трех месяцев, воспроизводя сюжеты ромкомов?

— Это ради карьеры, Джем, а не для личной жизни. Мне просто нужно помочь Эго избавиться от творческого кризиса. Надеюсь, что тогда он поменяет свои представления о любви.

Молчание.

— На случай, если есть какие-то сомнения, я знаю, что это полный бред.

— Он такой… придурок! — решительно высказалась Мария. Моя подруга была самым милым, самым добрым, самым снисходительным человеком на свете. Но ненавидела Эго с таким пылом, до которого даже мне было далеко. — Эви, ты абсолютно уверена, что хочешь пройти через это? Не позволяй Эго втягивать тебя в то, к чему ты не готова! От парня он бы никогда такого не потребовал.

— Да, думай в первую очередь о себе. Береги себя, — с готовностью подхватил Джереми.

— Я понимаю, как это звучит, но, если не считать пункта об обязательной влюбленности, эта сделка — всецело моя идея. Дело не только в спасении агентства. Монти пообещал повысить меня до агента, если Эго напишет сценарий.

— В самом деле? — недоверчиво спросила Мария.

Я кивнула, понимая, откуда взялось сомнение в ее голосе.

— Раньше он ни разу даже не намекал на это.

Нетрудно понять, почему мои друзья недоумевали, что я по-прежнему работаю на Монти, однако вакансии агентов открывались нечасто, и хотя я исправно ходила на собеседования, дальше первого тура не проходила. Я должна была доказать Монти (а если честно, то и самой себе), что достойна продвижения по службе. Рики всегда это понимал. И мне хотелось, чтобы остальные тоже поняли.

Джереми и Мария переглянулись. У меня вдруг возникло ощущение, что они долго обсуждали меня по дороге сюда.

— Что? — спросила я, чувствуя себя загнанной в ловушку.

Первой заговорила Мария:

— Мы заметили, что с тех пор, как вы с Бякой расстались, ты стала относиться к работе с еще большим рвением.

Со дня нашего расставания ребята переименовали Рики в Бяку. Я любила их за это, даже если не могла заставить себя так его называть.

— Мы хотим убедиться, что у тебя останется время на себя. Может, даже на настоящие свидания.

Это заставило меня призадуматься. Я и не подозревала, что друзей беспокоит отсутствие у меня личной жизни. В отношении любовных встреч они представляли собой два совершенно противоположных типа. Джереми постоянно таскался по свиданиям, а Мария никогда на них не ходила. Они с Дэвидом были вместе с шестнадцати лет. В ее мире джунгли свиданий имели скорее вид ухоженного патио.

Хотя, судя по тому, что я сейчас услышала, мое безнадежное одиночество после достопамятного разрыва их очень тревожило.

— Мы понимаем, как много значит для тебя работа, которая выручала тебя в трудные времена, — ласково произнесла Мария. Я начала работать в агентстве вскоре после смерти папы, и она была права: работа отвлекала меня в самые тяжелые дни. — Но, может быть, перерыв пойдет тебе на пользу. Ты могла бы заняться тем, что тебе нравится. Даже снова начать писать.

После смерти папы ребята пытались заставить меня взяться за сценарии. Они так до конца и не поняли, почему я не смогла вернуться к прошлой версии себя, той девушке, которая не спала ночами, лихорадочно стуча по клавишам, навязывала им свои любимые фильмы, призывала их относиться к диалогу как к искусству. Я так и не нашла правильных слов, чтобы передать им, что сказал мне тот агент. Это было слишком ужасно.

— Нас волнует, что ты совсем не заботишься о себе.

Я занялась новым куском пиццы. Иногда я переживала, что друзья считают, будто у меня нечто вроде задержки развития. Словно я до сих пор не поставила какие-то галочки, чтобы стать наконец полноценным взрослым человеком, таким же, как они: с ипотеками, банковскими счетами и благоразумными установками.

Мария почувствовала, что я огорчена.

— Мы просто хотим внушить тебе, что ты не должна тратить на это свой редкий досуг. Тебе не следует рисковать личной жизнью ради такого типа, как Эго, или даже ради Монти. Это Монти в первую очередь должен заботиться о спасении своего агентства.

Джереми наклонился и погладил меня по голове:

— Мария пытается сказать, дорогая Эви, что мы лишь хотим, чтобы ты знала себе цену. Потому что для нас ты бесценна.

Второй раз за вечер глаза у меня наполнились слезами, и я кивнула, несколько раз сглотнув, прежде чем наконец заговорила:

— Спасибо за заботу. Я очень, очень тронута. Но я сама этого хочу. Я собираюсь получить повышение. Вдобавок, — я усмехнулась, — я готова на все что угодно, кроме «Тиндера».

Друзья притянули меня к себе, обняли, и я крепко пожала им руки.

— Вот и ладно, — сказал Джереми, откидываясь на спинку стула. — Дружеский долг мы выполнили?

— За бдительность, — провозгласила Мария, поднимая бокал.

— Прекрасно. — Джереми подался вперед, взял с дивана свою сумку и вытащил большую свернутую в трубку тетрадь. — Потому что мы составили для тебя список.

Он выложил тетрадь вместе с россыпью цветных маркеров на кофейный столик. На первом листе почерком Марии было написано: «Сарин девичник!»

— Фу… Нет! — Джереми перевернул страницу.

Я почувствовала укол совести из-за того, что мы и не подумали заняться девичником.

— Если ты окончательно решилась, — объяснила Мария, — мы готовы помогать тебе во всем. Ты заставишь этого придурка Эго написать сценарий.

— Эви, — торжественно произнес Джереми, снимая колпачок с розового маркера и разворачивая ко мне блокнот, чтобы продемонстрировать, что на нем написано. — Мы поможем тебе влюбиться!

6 Список

ИНТ. ГОСТИНАЯ — ПЯТНИЦА, 23 НОЯБРЯ, 22:15

Эви сидит на ковре, прислонившись к черному плюшевому дивану, и подносит ко рту бокал вина. Джереми стоит на коленях перед большой открытой тетрадью, в которой написано: «Вызов!» Руки его раскинуты в торжествующем жесте. Мария сидит на диване за спиной у Эви. Тайком от Эви она знаками подбадривает Джереми.

— Не то чтобы я не ценю ваши усилия, но я серьезно. Я согласилась добавить пункт о влюбленности только для того, чтобы заставить Эго подписать доп. соглашение. На самом деле я не собираюсь ни в кого влюбляться.

После Рики я никого уже не полюблю.

— Само собой, мы понимаем, — сказал Джереми, оглядываясь на Марию, и подчеркнул слово «Вызов». — Но выслушай нас. Эви Саммерс, с того самого момента, как ты согласилась на эту сделку с Эго, ты вступила в программу знакомств «Вызов» по мотивам фильмов «Десять причин моей ненависти» (земля тебе пухом, Хит Леджер, ты был слишком красив для этого мира), «Это все она» и «Как избавиться от парня за десять дней». Для некультурных участников фильмы совсем другие. Но суть одна: брошенный вызов, неизбежные недоразумения, жестокие предательства, а в конечном счете любовь. — Джереми написал на листе: «Любовь». — Программа знакомств «Вызов» во многом перекликается с ромкомами типа «любовь-ненависть», но нам ясно, что единственный человек, которого ты ненавидишь, — Эго.

— Забавно, — вмешалась Мария, — но в настоящем ромкоме ты бы в конце концов влюбилась в заносчивого сценариста, который, как выяснилось бы потом, лишь прикрывал своим огромным эго трогательную неуверенность в себе. — На мгновение воцарилась ошеломленная тишина; мы с Джереми потрясенно уставились на Марию. — Шучу! Ты никогда не клюнула бы на этого звездилу.

— За пьяную Марию! — провозгласил тост Джереми.

Я тоже подняла бокал, так как мозг услужливо напомнил мне о мускулистой груди Эго. Глупый мозг.

Джереми продолжил:

— Далее, как и любая уважающая себя программа знакомств, «Вызов» рассчитан на определенный срок. У тебя есть три месяца. Ты сказала, что тебе придется регулярно отправлять Эго промежуточные отчеты, чтобы поддерживать его вдохновение. Чтобы помочь тебе не выбиться из графика, я представляю тщательно отобранный список знакомств, составленный специалистами. — Он кончиком ручки указал на себя и Марию. Я многозначительно покосилась на него. Джереми был самым большим циником из всех, кого я знала. — А что? Я же видел несколько ромкомов, ничего особенного. Итак, наш выбор… — Он постучал по листу кончиком маркера. — «Когда Гарри встретил Салли», «Элизабеттаун», «Тельма и Луиза».

— Последний вычеркни. Я хочу с кем-нибудь познакомиться, а не сигануть с ним с обрыва.

— Но разве «Тельма и Луиза» не об отношениях?

Мы с Марией закатили глаза.

— Ладно, ладно, но больше никаких вето.

— Это даже не ромком!

— Тише, сказала бы спасибо. — Это мне уже говорили. Джереми перевернул страницу. — Тогда есть еще «праздничный роман», по совместительству рождественский ромком. Наиболее известные в данной категории фильмы: «Отпуск по обмену», «Реальная любовь», «Дневник Бриджит Джонс», «Принц на Рождество». Не смотрите на меня так.

Я не единственный, кого «Нетфликс» принуждал смотреть его дважды в день в течение двух недель. — Избегая наших взглядов, Джереми перевернул страницу. На следующем листе гигантскими буквами было выведено: «Финал??» — К этому мы еще вернемся. — Джереми снова перевернул лист, который выглядел так, словно на нем распивали вино в поезде.

— Романтические знакомства по типу «слежка»?

— «Пока ты спал». Стопроцентная классика, — объяснил Джереми.

— Я не хочу, чтобы меня арестовали, Джем. — Я перешла к следующему пункту. — «Тот фильм, где герои встречаются в книжном магазине», — прочитала я вслух.

Джереми начал загибать пальцы:

— «Вам письмо», «Когда Гарри встретил Салли»…

— Этот ты уже называл.

— Диаграмма Венна, — подсказала Мария.

Джереми перелистнул страницу и открыл чрезвычайно запутанную схему, состоявшую из взаимно пересекавшихся окружностей с надписями вроде «Рождество» и «Хью Грант» и пестревшую названиями всевозможных романтических комедий, начиная с золотого века и до наших дней. Схема эта явно представляла собой произведение подвыпившего гения.

— Мы выявили точку пересечения.

— Я вижу, — сказала я, начиная улыбаться.

Тут дверь гостиной распахнулась.

— Дорогие мои!

Джереми потянулся за бутылкой вина.

— Джейн! — воскликнула я, понимая, как, должно быть, выглядит гостиная со стороны. — Как твое свидание?

— Утром расскажу.

Вокруг тонкой талии моей соседки обвилась пара рук, и через ее плечо в комнату заглянул темноволосый мужчина. Он был великолепен, как молодой Антонио Бандерас. Мы все втроем вытаращились на него. Иногда мне казалось, что спектр отношений Джейн напоминает прекрасную призму, хоть и такую, которую нужно мыть в посудомоечной машине.

— Я Трев, — представился мужчина с сильным ист-эндским акцентом. — Джейн много рассказывала о вас.

Можно было решить, что Трев говорит обо мне — соседке Джейн, но в этот момент он смотрел на Джереми.

— Мы о тебе наслышаны гораздо больше, — пробормотал Джереми в свой бокал.

— Мы просто хотели спросить вас про цукини, которые вы положили в холодильник, — сказал Трев. — И про баклажаны. Вы планируете их использовать?..

Я кивнула на пиццу:

— Мы решили не связываться с готовкой. Можете съесть.

Джереми, который был занят сворачиванием куска пиццы, остановился и энергично замотал головой, выразительно глядя на меня.

— Пупсик, — сказала Джейн. — Мы не будем их есть.

Потребовалось несколько секунд, чтобы до меня дошло.

— Но они органические, — пробормотала я, как будто это имело значение.

Трев потрепал Джейн за ухо:

— Сейчас вернусь.

Джейн покосилась на тетрадь Джереми:

— Что это вы тут, дорогие мои, затеяли? Мария отважно вызвалась ответить:

— Просто пытаемся придумать, как бы Эви познакомиться с кем-нибудь в книжном магазине. — Ты снова ходишь на свидания? — спросила у меня Джейн. — Как здорово! Хотя органические встречи теперь не в моде.

К разговору об органике вернулся Трев с моими овощами и — почему-то — теркой для спиральной нарезки.

— Как насчет книжного клуба? — предложил он, откусывая кончик морковки.

Джейн выдернула ее у него изо рта:

— Не расходуй впустую. Ой, я знаю один! Мой друг в восторге от клуба в «Пыльном фолианте» в Пекхэме. Говорит, это отвал башки. И название такое смешное. Что оно означает?

Мы с друзьями переглянулись, но что такого страшного может случиться? Всего лишь книжный клуб. Джереми записал название.

— Как вы познакомились? — поинтересовалась Мария у Джейн.

— В приложении для знакомств «Усы», — скороговоркой произнесла Джейн.

Мы дружно воззрились на верхнюю губу Трева, лишенную всякой растительности.

— «Трусы», — уже четче повторила Джейн. — Это приложение для тех, кто сразу хочет перейти к е…

— Какая прелесть, — перебила ее Мария.

И нам безотлагательно продемонстрировали заднюю часть того изделия, которое дало имя приложению, поскольку Трев погнался за Джейн по коридору с кабачками. Я плотно закрыла дверь, чтобы ничего не слышать.

— Ладно, — проговорила я, возвращаясь к списку. — Итак, у меня есть список киношных знакомств для вдохновения. А теперь доложите-ка мне про финал.

Я никогда еще не видела людей, более довольных собой.

Джереми поднял над головой свой телефон, показывая, что общается в чате.

Сара: Это имеет отношение к девичнику? Надеюсь, вы не отвлекаетесь!

— Подождите, не то. — Джереми пролистал до нужного места.

Сара: Поняла. Ладно, рассчитывайте на меня в свадебном.

— Что это значит?

— Что Сарина свадьба наконец-то для чего-то пригодится.

— Джереми! — машинально упрекнула его Мария. Даже навеселе она оставалась нашим голосом совести.

Джереми ткнул в середину схемы, где было написано слово «Свадьба!», едва различимое среди пересекающихся окружностей.

— Свадьба есть примерно в девяноста пяти процентах ромкомов, а может, и больше, на самом деле я не считал. «Свадебный переполох», «Двадцать семь свадеб», «Свадьба лучшего друга»… Свадьба как конечный пункт программы — это в буквальном смысле самая ромкомовская вещь, которая только может быть. Это и будет, — сказал Джереми, разводя руками, — твой грандиозный финал.

Мария сияла, ободрительно глядя на меня.

— Сара собирается найти тебе идеальную пару. — Мария запнулась, увидев выражение моего лица. — Она собирается найти тебе спутника.

— Это день Сары, я не могу на него претендовать!

Джереми фыркнул:

— Сара каждый день считает своим. А этот просто принадлежит ей на законных основаниях. Свадьба состоится как раз перед твоим дедлайном, Эви. Идеальное совпадение. Если к тому времени ты не выполнишь свою задачу, кто еще сможет тебе помочь, кроме одержимой, агрессивной, помешанной на контроле организаторши? Наша сомнительная дружба наконец-то окупится. Эви, дорогая моя, сделай это для всех нас.

Я посмотрела на Марию. Та пожала плечами:

— Сара, кажется, охотно возьмется…

— Хорошо, хорошо, ваша взяла.

Джереми снова уселся между нами на диван, и мы все уставились на слово «Свадьба!» в центре схемы.

— Я и в самом деле собираюсь это сделать, — произнесла я, слегка ошеломленная. — В течение трех месяцев я собираюсь жить так, будто я — героиня романтической комедии.

Если уж совсем начистоту, я понимала, что боюсь того самого, что, по мнению моих друзей, должно было принести мне наибольшую пользу. Рискую ли я снова влюбиться? Где-то в сознании звучали последние слова Рики, обращенные ко мне. «Думаю, ты замечательная, Эви, — сказал он. — Дело лишь во мне. Я хочу большего». Это был окончательный разрыв в стиле «дело не в тебе, дело во мне», только я по-прежнему чувствовала себя так, словно не смогла стать той, которая ему нужна. Я больше не страдала, почти не страдала; но некоторые вещи непросто выкинуть из головы.

Мы чокнулись, и Джереми провозгласил:

— За Эви и ее личную жизнь.

— За ее карьеру, — поправила я. — А еще выпьем за моих прекрасных друзей, доказывающих, что посредством минимальных манипуляций реальная жизнь может стать похожей на кино.

Джереми взял с кофейного столика две книжки, сложил их вместе и изобразил монтажную хлопушку:

— Мотор!

7 Пролившийся напиток, дубли 1 и 2

От кого: Evelyn.Summers@WJM.co.uk

Кому: ДжЭМС

Тема: ВСЕ ПРОШЛО ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ ПЛОХО

26 ноября, 10:30

Привет, ребята!

В общем, я собираюсь отправить сами знаете кому отчет о своей первой попытке познакомиться — «Пролившийся напиток». См. прикрепленный файл. Как думаете, нормально читается? Честно сказать, я немного струхнула. Села за общий столик. У меня был стакан воды, и я оказалась рядом с парнем примерно моего возраста (это был хипстер, но кто бы говорил).

К вашему сведению, облить чем-нибудь совершенно незнакомого человека ГОРАЗДО труднее, чем кажется. Я смогла нормально опрокинуть стакан только со второй попытки, так нервничала (ВЫ ХОТЬ ПОНИМАЕТЕ, КАКОЙ ИДИОТКОЙ Я ВЫГЛЯДЕЛА СО СТОРОНЫ?). Когда я наконец набралась смелости, стакан разбил его винтажный кубик Рубика, и некоторые цветные квадратики сразу же отклеились. ПОЗОРИЩЕ.

Целую,

девушка, к которой не захочется подсаживаться в кафе

От кого: EveLyn.Summers@WJM.co.uk

Кому: TheEzraChester@ezrachester.com

Тема: СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО: Пролившийся напиток

26 ноября, 11:00

Дорогой Эзра!

Счастлива представить тебе первый отчет о знакомстве в соответствии с нашим соглашением. Буду признательна, если ты подтвердишь его получение и сообщишь мне, что начал писать.

С наилучшими пожеланиями,

Эви

Эвелин Саммерс, ассистент Уильяма Джонатана Монтгомери III Сценарное агентство «Уильям Джонатан Монтгомери и сыновья»

От кого: TheE2raChester@ezrachester.c0m

Кому: Evelyn.Summers@WJM.co.uk

Тема: Re: СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО: Пролившийся напиток (что за хрень?)

27 ноября, 02:34

Дорогая Рыжая!

Охрененная скукота. Неужели нам придется битых три месяца терпеть, пока ты проливаешь напитки на незнакомых людей и извиняешься перед ними, чтобы доказать мою правоту?

С приветом,

Э.

От кого: Evelyn.Summers@WJM.co.uk

Кому: TheEzraChester@ezrachester.com

Тема: Re: Re: СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО: Пролившийся напиток (ты что, не смотрел «Ноттинг-Хилл»?)

27 ноября, 07:46

Дорогой Эзра!

Мне жаль, что ты нашел мой отчет скучным. Пожалуйста, не забывай, что у меня еще много времени, чтобы познакомиться с кем-нибудь и доказать, что ты заблуждался. Скоро пришлю тебе следующий отчет. С нетерпением жду от тебя первых страниц.

Эви

От кого: TheEzraChester@ezrachester.com

Кому: Evelyn.Summers@WJM.co.uk

Тема: Re: СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО: Пролившийся напиток (почему я должен был это смотреть?)

28 ноября, 01:06

Рыжая, кроме шуток: я ничего не буду писать, если ты и впредь собираешься заваливать меня этой чепухой. Пожалуйста, не забывай, что даже драма не должна позволять зрителям уснуть. Из этого я делаю вывод, что ромкомы снимаются по другим стандартам.

От кого: Evelyn.Summers@WJM.co.uk

Кому: TheEzraChester@ezrachester.com

Тема: СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО: Пролившийся напиток, дубль 2 (получил посылку, которую я тебе отправила?)

2 декабря, 14:56

Дорогой Эзра!

Учитывая, что ты был разочарован моей первой попыткой, я дала этому способу романтического знакомства еще один шанс. См. прикрепленный файл. Текст недлинный, может, тебе удастся не заснуть.

Скрещу на удачу пальцы,

От кого: TheEzraChester@ezrachester.com

Кому: Evelyn.Summers@WJM.co.uk

Тема: Re: СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО: Пролившийся напиток, дубль 2 (получил, но DVD-плееров никто больше не держит, поэтому я выбросил диск в мусорное ведро)

2 декабря, 15:06

Вот это уже больше похоже на правду, Рыжая. Когда ребенка вырвало, я, честно говоря, решил, что это полный бред, и позвонил в кафе. Совершенно уверен, что тебя внесли в список подозрительных лиц.

Я изменил мнение. Жду не дождусь твоего следующего отчета.

Твой покорный слуга,

Э.

От кого: Monty@WJM.co.uk

Кому: Evelyn.Summers@WJM.co.uk

Тема: Информирование о ходе событий 3 декабря, 11:45

Дорогая Эвелин!

Можешь проинформировать меня, как дела со сценарием? Я дистанцировался, чтобы дать Эзре простор для творчества. Ты должна рассматривать это как шанс. Возможно, тебя ждет великое будущее.

Разумеется, чтобы это будущее наступило, агентство все еще должно существовать.

Всего наилучшего, Монти

Уильям Джонатан Монтгомери III

Сценарное агентство «Уильям Джонатан Монтгомери и сыновья»

От кого: Evelyn.Summers@WJM.co.uk

Кому: TheEzraChester@ezrachester.com

Тема: СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО: Пролившийся напиток, дубль 2 (www.netflix.co.uk/nottinghilt) 3 декабря, 13:15

Уверена, что первые страницы сценария, который ты в скором времени отправишь Монти, того стоят.

Р. S. Прилагаю полный список лучших ромкомов, которые ты можешь посмотреть, чтобы устранить настораживающие пробелы в культурных познаниях. Считай это самообразованием. Верю, что ты почерпнешь в этих фильмах вдохновение.

8 Застрявший каблук

HAT. КОФЕЙНЯ «У ДЖИЛА», ИСТ-ДАЛИЧ — ВОСКРЕСЕНЬЕ, 9 ДЕКАБРЯ, 10:00

Идет проливной дождь. Эви проносится мимо кофейни с красным зонтиком в руках. Несмотря на зонт, она насквозь промокла. Соседнее кафе оказывается закрыто на ремонт. Она озирается в поисках других вариантов. Из-за проливного дождя почти ничего не видно, поэтому ей приходится вприпрыжку возвращаться к «Джилу». Несмотря на ненастье, Эви нерешительно мнется у двери.

Прошла всего неделя с тех пор, как я вызвала у ребенка фонтанирующую рвоту в этом кафе. Можно ли мне сюда? За шиворот упала ледяная капля дождя, и я получила ответ.

Мне нельзя возвращаться домой, напомнила я себе, открывая дверь. На переговорах о местах общего пользования я выторговала субботы, а Джейн заявила свои права на воскресенья, чтобы гости оставались у нее на ночь. Не то чтобы там кто-то собирался спать. Мне требовалось место, где я могла спокойненько написать последний отчет для Эго. Он не отправил Монти ни единой страницы даже после того, как одобрил мой второй «пролившийся напиток», но паниковать было рано. Прошло всего несколько недель, и я не ждала, что он с ходу преодолеет творческий кризис. Эго требовалось вдохновение, чтобы сдвинуться с мертвой точки, и я пыталась его этим вдохновением обеспечить. Даже если до сих пор это означало выставлять себя на посмешище перед всем Лондоном.

Я направилась к стойке, убеждая себя, что никто меня не узнаёт. Папа вечно твердил, что все слишком заняты собой, чтобы интересоваться кем-то еще. Я держала это в уме, когда проверяла, что «сексапильные мамочки» сдержали свое обещание никогда больше сюда не возвращаться. Их там не было. Хвала Господу.

Сегодня работал Зэн. Я заказала кофе с тостом, и сердце у меня забилось сильнее.

— Конечно, подруга, минутку, — улыбнулся Зэн.

Я была совершенно уверена, что он из тех людей, которые всех подряд называют «подруга» или «приятель». Если уж меня не запомнил парень, которому по моей вине пришлось вытирать рвоту, значит, не вспомнит никто.

Пока он варил кофе, я осмотрелась в поисках свободного столика и заметила в дальнем конце кафе два знакомых лица. Бен и Анетт сидели, опустив головы, там же, где и неделю назад, и читали.

Я медленно вздохнула.

Стук стакана, поставленного на прилавок, заставил меня обернуться.

Это был апельсиновый сок.

Я изумленно уставилась на напиток.

За стаканом с широкой ухмылкой на лице стоял Зэн.

— Я решил, что вы, возможно, захотите попробовать наше новое фирменное блюдо. — Он достал черную доску с написанным мелом от руки рекламным объявлением: «Безалкогольный коктейль „Недетский"! (Спойлер: содержит яйцо)».

Взглянув на меня, бариста изменился в лице и быстро заменил сок на кофе.

— Мы хоть немного отдохнули от тыквенных латте, — извиняющимся тоном пояснил он.

Едва слышно буркнув «спасибо», я забрала кофе. Это была ошибка. Не стоило сюда возвращаться. У меня за спиной кто-то кашлянул.

Обернувшись, я увидела Анетт и Бена. В руках у них были стаканы с соком. Анетт подтолкнула отца локтем, чтобы он поднял свой стакан повыше. Девочка улыбалась, не обращая внимания на его хмурый вид.

— Мы пришли, чтобы помочь тебе взглянуть на это с юмористической стороны, — заявила она.

Анетт настояла, чтобы я снова присоединилась к ним, не оставив мне другого выбора, кроме как устроиться со своим ноутбуком рядом. У меня сложилось отчетливое впечатление, что приглашение исходило только от девочки, потому что Бен сразу же уткнулся в газету. Он был одет в рубашку и джемпер — чересчур официально для выходных. Я сосре-доточилась на очередном отчете, решив продемонстрировать ему, что я здесь не для того, чтобы мешать им завтракать.

У Анетт подобных опасений и не возникло.

— У тебя состоялось еще одно романтическое знакомство?

Я старалась не смотреть на ее отца. На прошлой неделе, после того как Бен выудил из меня, чем я занимаюсь, я поделилась с ними, не вдаваясь в детали.

Прежде чем я успела ответить, Бен сказал:

— Анетт, оставь Эви в покое.

Он сделал какое-то движение руками, его дочь внимательно проследила за ними и скорчила гримаску. Ее маленькие ручки шевельнулись в ответ, и Бен дернул уголком рта. Анетт заправила темную прядь за ухо, и я увидела слуховой протез.

— Хорошо, я с тобой сыграю, — вслух ответил Бен. — Но на сей раз выбирать буду я.

Они склонили друг к другу головы и стали тихо переговариваться, время от времени перемежая устную речь языком жестов.

Я вернулась к отчету. Это было краткое изложение романтического знакомства девы в беде (не самый прогрессивный ромкомовский образ, однако в «Свадебном переполохе» он сработал). Как и первые две попытки, эта пошла не совсем по плану. Я уже представляла себе реакцию Эго. До сих пор мои знакомства только забавляли его. Все эти унижения того не стоили.

Нелегко оказалось не только свести романтическое знакомство, но и рассказать о нем. Я и подумать не могла, что отчеты для Эго вдруг пробудят во мне прежнее желание писать. Однако, когда Эго заявил, что мой первый отчет — «охрененная скукота», во мне всколыхнулась застарелая обида. Раньше я часами не вставала от письменного стола, целые дни пролетали в мгновение ока. Первым моим читателем всегда был папа, его продуманные замечания помогали мне сглаживать шероховатости. Потом он умер, а вскоре тот агент отклонил мой первый сценарий, который я написала без папиной помощи. Мария часто говорила, что желание писать рано или поздно вернется ко мне. Но каждый раз, когда я смотрела на пустой экран, ко мне возвращались только слова, сказанные агентом: «Жаль, но у вас нет нужных качеств». Теперь у меня не было другого выбора, кроме как писать, не полагаясь на своего первого читателя, способного меня направлять. И каждое слово, которое появлялось на странице, напоминало робкий шаг по льду.

Пискнул смартфон, возвращая меня обратно в кафе. Я перевернула его экраном вверх, ожидая сообщений из чата ДжЭМС, но увидела это:

НЕИЗВЕСТНЫЙ НОМЕР: Ну, Рыжая, уже довела до рвоты очередного карапуза? Должен признаться, этот эпизод невероятно подхлестнул мое воображение. Даже больше, чем присланный тобой список ромкомов, которые я никогда не посмотрю. С нетерпением жду развития событий.

Его сообщения приводили в бешенство не меньше, чем он сам.

Рыжая: Кто это, простите?

Эго: А скольких чертовски привлекательных сценаристов ты знаешь, Рыжая?

Рыжая: Ни одного.

Эго: Очень смешно, Эми.

Рыжая: А, это ты. Разве ты не должен писать?

Эго: Какая строгая! Сначала я хочу получить от тебя побольше отчетов. Мне нравится наблюдать, как ты навязываешься другим людям, а не только мне.

К тому же твой стиль не так уж плох, Рыжая.

Рыжая: Как и твоя техника отвлечения внимания. Мы заключили сделку.

Эго: Вот именно, и что дальше?

Анетт хихикнула, и я подняла глаза. В руках она держала нечто похожее на профессиональную фотокамеру. Я бы предположила, что камера принадлежала ее отцу, если бы не радужный ремешок; вдобавок то, как она ее держала, свидетельствовало, что это ее вещь.

Девочка сфотографировала Бена. Он улыбнулся ей, охотно, но неловко. Я снова опустила взгляд на экран телефона, гадая, почему они здесь опять одни. Может, воскресный завтрак был официально отведен для общения отца и дочери. Казалось, между ними существует тесная связь. Это были совсем мне чужие люди, однако сквозило в них нечто очень близкое.

Вспышка. Я моргнула и увидела, что Анетт опускает камеру и улыбается мне:

— Ты тоже хочешь поиграть?

Бен открыл рот, словно собираясь возразить, но я опередила его.

— Что за игра? — поинтересовалась я, сама не понимая, что на меня нашло. Было до боли очевидно, что ее отец не хочет, чтобы я к ним присоединялась. И это почему-то вызвало у меня желание поучаствовать в игре.

Анетт просияла.

— Она называется «чихай по годам», — сказала девочка. Затем беззвучно повторила эти слова.

— «Читай по губам», — тихо поправил Бен.

— Мы тебе объясним. Выбираешь кого-нибудь в кафе, например вон тех двоих. — Анетт указала пальцем на пожилую пару, сидевшую через несколько столов. Бен мягко опустил палец дочери вниз. — Потом наблюдаешь за ними. — Она прищурилась.

Я видела, что пара беседует, но расслышать в переполненном кафе их разговор было невозможно.

— О, я иду в магазин за сыром, — сказала Анетт, понизив голос. Последовала пауза. — Папа! — подсказала она.

— Я всегда должен быть за женщину?

— Да, — ответила девочка. — И не валяй дурака. Прежде чем переключить внимание на пожилую пару, Бен покосился на меня.

— Почему ты помешана на сыре? — спросил он более высоким, чем обычно, голосом.

Я прикрыла улыбку рукой.

— Обожаю сыр, — проговорила Анетт тем же низким голосом. — И пчел тоже, — добавила она, потому что старик продолжил говорить.

Бен и Анетт идеально подстраивались под разговор, ускоряя или замедляя темп речи, чтобы их реплики совпадали с движениями губ пожилых супругов. Можно было почти поверить, что они действительно читают по губам, но это просто невозможно.

— Ты никогда раньше не говорил о пчелах, — фальцетом произнес Бен.

Пожилой мужчина сделал сердитый жест в сторону официанта.

— Подайте мне пчел! — крикнула Анетт, заставив Бена поморщиться, когда пара оглянулась, и мы втроем опустили головы.

— Потрясающе, — прошептала я.

— Это папа придумал.

Бен встряхнул газету, показывая, что игра окончена; кончики его ушей порозовели.

Анетт воспользовалась возможностью придвинуться ко мне поближе, в ее глазах вспыхнули огоньки.

— Так что, познакомилась еще с кем-нибудь ради Эго?

Я что, и впрямь выболтала его прозвище на прошлой неделе? Я была так взбудоражена, что едва могла вспомнить, что именно наговорила. Неудивительно, что Бен недоволен моим присутствием.

— На самом деле его зовут Эзра, — поспешила сообщить я, косясь на Бена. Он перевернул страницу, не обратив на меня внимания. Отлично. — Твоя мама подумает, что я плохо на тебя влияю.

На сей раз Бен поднял голову. Я что-то не то сказала?

Но Анетт по-прежнему мне улыбалась.

— Думаю, ты бы ей офигенно понравилась, — заметила она.

Мне потребовалась секунда, чтобы зафиксировать в сознании это «бы», и тут до меня наконец дошло, почему Анетт и Бен здесь одни.

— Анетт, — упрекнул ее Бен. — Помнишь, о чем мы говорили? Ругаться можно только по-французски. Я хочу, чтобы окружающие думали, что мы культурные люди.

— Merde, — сказала Анетт.

— Уже лучше.

— Простите, — тихо сказала я Бену.

Наверное, было в моем тоне нечто такое, что дало ему понять, что я, как могла, все поняла. Он поднял глаза и впервые мне улыбнулся. После чего нежно поцеловал Анетт в макушку. Посмотрев на отца с дочерью, я ощутила внезапный порыв.

— Я знаю, что этот напиток не совсем для завтрака, но что вы скажете насчет горячего шоколада? — Мы с папой его обожали.

— Большое громкое «да»! — воскликнула Анетт, а Бен одновременно с ней ответил:

— Большое спасибо, мы сыты.

Анетт вздернула подбородок, уставилась на отца и что-то быстро сказала ему своими быстрыми пальчиками.

— Да, вы очень любезны, спасибо, — поправился он.

Похоже, это прогресс. Я послала Эго отчет о знакомстве и отправилась заказывать горячий шоколад.

У женщины, стоявшей передо мной в очереди, был длинный конский хвост медового оттенка, которым она все время размахивала перед моим лицом. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы сообразить, что это одна из тех мамаш, что были здесь на прошлой неделе. Она заметила меня, и я на мгновение замерла, не зная, что сказать.

— Саманта, — произнесла она, поправляя ремешок на коврике для йоги, перекинутом через ее плечо.

— Эви, — настороженно ответила я.

— Ой, да не переживайте вы насчет мелюзги. Джастис уже не первый раз обращает всех в бегство. — Она засмеялась высоким, мелодичным смехом.

Я слабо улыбнулась ей.

Она заказала Зэну кофе с обезжиренным молоком.

— Я случайно заметила, что вы сидите за одним столом с высоким темноволосым задумчивым папочкой.

Я заставила себя не оглядываться на свой столик.

— Простите?

— О, мы с другими мамочками так его называем. Наши дети ходят в одну школу. — Она закусила губу. — Могу я дать вам несколько советов?

— Конечно. — Навряд ли мой отказ мог ее остановить. Я заказала Зэну три горячих шоколада, попросив добавить в одну из чашек побольше маршмеллоу.

— Это бесперспективный вариант, — почти извиняющимся тоном сообщилаСаманта. — Как-то после развода я ходила с ним выпить, и было ужасно неловко. За весь вечер он сказал не более пары слов, и то они касались только его дочурки. Не то чтобы я его осуждаю. Может, он просто не готов, понимаете? Тем более после смерти жены. А может, от природы такой. Бывают, знаете ли, такие мужчины. — Саманта взяла со стойки свой кофе с обезжиренным молоком. — Просто я подумала, что сэкономлю вам немного времени.

Прежде чем я успела сказать, что у нее сложилось неверное впечатление, она унеслась прочь, размахивая своим хвостом. Я взяла поднос с горячим шоколадом. «От чего умерла его жена?» — задумалась я, но тут же отбросила эту мысль. Определенно это не мое дело.

— Ну, — сказала Анетт, как только я раздала чашки. Бен, слегка нахмурившись, покосился на свою и углубился в газету. Я дала ему ту, в которую положили побольше маршмеллоу. Казалось, он в этом нуждался. — Теперь-то ты расскажешь нам про свое последнее знакомство?

Одно дело составлять отчеты для Эго (по крайней мере, когда я писала об этом, то некоторым образом дистанцировалась от испытанного унижения). И совсем другое — рассказывать об этом вслух. Однако Анетт взирала на меня с простодушным выражением на лице. В нем не было и следа осуждения.

Я взглянула на Бена — он был все так же поглощен чтением, но кружку придвинул поближе. Поскольку он не возражал, я рассказала Анетт про деву в беде, описав, как полчаса бродила взад и вперед по улице на каблуках, от которых ныли ноги, прежде чем заметила клетчатую рубашку, фетровую шляпу и бороду. Не Мэтью Макконахи, но, на мой вкус, гораздо лучше. Я подождала, пока незнакомец не оказался в нескольких футах от меня, после чего встала на канализационную решетку и просунула каблук в ячейку.

— Ты притворилась, что застряла? — взволнованно спросила Анетт.

— Я разыграла целое представление. А этот олух даже не остановился. Вот тут-то я и поняла.

— Что? — завороженно спросила девочка.

— Что действительно застряла. — Каблук намертво зажало между прутьями. — И пока я изо всех сил пыталась привлечь внимание того парня, явились дорожные рабочие. Они уже делали ставки, сколько заградительных барьеров успеют поставить вокруг меня, прежде чем я их замечу. Им удалось полностью меня оцепить.

Анетт расхохоталась.

— Мне пришлось оставить там свою туфлю, — сообщила я, с облегчением обнаружив, что теперь тоже могу смеяться над этим инцидентом. — Они одолжили мне запасной рабочий ботинок, чтобы я добралась до дома.

— Это правда? — внезапно спросил Бен с оттенком недоверия в голосе.

Давно он меня слушает? Я подняла с пола пластиковый пакет с ботинком и продемонстрировала ему:

— Вот доказательство. Я верну его по дороге домой.

Бен моргнул, на его щеке дернулся мускул.

— Все это будет не напрасно, лишь бы мои знакомства вдохновили Эзру, — заметила я с некоторым раздражением.

— Это уже не напрасно, — ответил Бен.

Я сложила руки на груди:

— Послушайте, если бы это зависело от меня, я бы познакомилась с тем, кто оказался единственным, кроме меня, человеком, купившим билет на «Брик-парк» в кинотеатре «Принц Чарльз», но этого никогда не произойдет.

— Что за «Брик-парк»? — спросила Анетт.

Ее отец внимательно смотрел на меня; его темные брови слегка приподнялись.

Я сосредоточилась на девочке.

— Единственный киношедевр, о котором никто никогда не слышал, — улыбнулась я. — Пятидесятых годов. Дороти Тейлор была гениальным сценаристом, но написала всего один сценарий.

С того момента, как папа показал мне «Брик-парк», я совершила свой выбор. Я захотела стать сценаристом, чтобы создать фильм, который сделает людей хотя бы наполовину такими же счастливыми, какими делал нас с папой «Брик-парк». Мой первый ноутбук папа подарил мне со словами: «Что бы ты ни написала, Эви, „пусть в этом будет какой-то смысл"». Это была наша любимая цитата из фильма. Порой бывало трудно вспомнить, что некогда я искренне верила, будто способна создать нечто стоящее.

— Что произойдет, когда вы с кем-нибудь познакомитесь? — неожиданно спросил Бен.

— Эго должен будет написать сценарий, — ответила я и, когда Анетт хихикнула, сообразила, что снова упомянула прозвище. — И меня повысят до агента.

— А что будет с ним? — не унимался Бен.

— С Эг… С Эзрой?

— С человеком, который подвернется вам во время одного из этих романтических знакомств. Ведь он-то будет думать, что все по-настоящему?

Я сделала паузу, собираясь с мыслями, а девочка тем временем переводила взгляд с отца на меня и обратно. Я сказала друзьям, что делаю это не ради любви. По правде говоря, я не позволяла себе загадывать настолько далеко вперед. Мне казалось, что я дошла до хеппи-энда с Рики, — и посмотрите, чем это обернулось. Признаться в этом Бену было невозможно, поэтому я пожала плечами.

— Мне просто нужно найти кого-то, кто согласится сказать, что он в меня влюбился, — четко выговорила я. — Я ищу вовсе не единственного, а лишь того, кто покажется Эго правдоподобным. Совсем не нужно, чтобы это был удар молнии, поразивший нас обоих.

Последовала пауза.

— Ладно, — сказал Бен и вернулся к разделу путешествий, как будто уволил меня.

Анетт с помощью большого, указательного и среднего пальцев изобразила нечто похожее на букву «К» и сунула руку прямо отцу под нос. Через секунду он ответил тем же. Довольная девочка откинулась на спинку стула и стала болтать ногами.

— Я думаю, ты гений, — сказала она мне.

Мы с ней чокнулись чашками. Кому вообще нужно одобрение Бена?

Женщина из очереди была более чем права насчет него.

Эго: Твои диалоги все лучше. Я отказываюсь верить, что, после того как тебя окружили заградительными барьерами, этот дорожник действительно произнес: «Похоже, мы поймали безнадежного романтика, ребята. С тех пор как „Нетфликс" выявил эту социальную группу, их редко можно встретить в дикой природе». Такую фразу могла сочинить только ты. Впрочем, ты ведь знаешь, что можешь отступиться в любой момент, правда? Я начинаю думать, что я единственный, кто воспринимает наш уговор всерьез. У тебя всего два месяца, чтобы влюбиться по уши, а ты тут туфлями разбрасываешься. Тик-так, Рыжая.

9 Знакомство в книжном

HAT. «ПЫЛЬНЫЙ ФОЛИАНТ» — СРЕДА, 12 ДЕКАБРЯ, 19:30

Эви стоит перед книжным магазином. Оконные рамы выкрашены в темно-синий цвет. Над дверью синяя деревянная вывеска, на которой серебряными буквами написано: «Пыльный фолиант». В витрине висят рождественские гирлянды, которые медленно вспыхивают и гаснут, освещая книги. Нос у Эви ярко-розовый, из-под толстой зеленой шерстяной шапочки выбиваются косы. Она заглядывает в магазин.

Это общепризнанная истина: как только кто-нибудь произносит: «Худшее, что может случиться», возникает десяток возможных вариантов. И все же, стоя у магазина «Пыльный фолиант» в одном из пекхэмских переулков, я снова и снова повторяла про себя эти слова.

Расписание и подробности я выведала у Джейн, которая не знала, какую книгу обсуждают в этом месяце, но побожилась, что этот клуб — «настоящий рассадник романтики!». Когда я спросила ее, какие книги там читают, она ответила: «В основном фэнтези. Ну, знаешь, оборотни и все такое прочее». Я надеялась, что «фэнтези» также включало в себя ужасы и научную фантастику, потому что я, по крайней мере, была знакома с этими киножанрами.

Когда я стояла перед ярко освещенной витриной магазина, у меня засосало под ложечкой, как на американских горках перед крутым виражом. Если не считать ассистентских попоек, я давно не общалась с чужими людьми без участия Рики. «И как мне удалось сойтись с интровертом?» — шутил он и клялся весь вечер не отходить от меня.

Я собралась с духом. Придется это сделать. Прошло уже больше трех недель, но все, что мне удалось вытянуть из Эго, — это требования о новых знакомствах. Единственным утешением было то, что он уверял, будто я помогаю ему писать. Мне очень хотелось ему верить.

Я распахнула дверь.

Перед кассой, за столом, стонавшим под грудой книг, сидела женщина и читала. Магазинчик был очарователен: деревянные полки, забитые старыми и новыми книгами, электрические гирлянды, висящие на стропилах, разномастная мебель, настольные лампы, расставленные во всех мыслимых и немыслимых уголках и закоулках.

— Привет, — нерешительно проговорила я.

Женщине потребовалось несколько мгновений, чтобы оторваться от страницы. Наконец она взглянула на меня.

— Мы закрыты.

— Я пришла на заседание книжного клуба. Женщина откинулась на спинку стула и сняла очки, чтобы оценить меня.

— Ну, — сказала она после паузы, — тут всякие люди бывают. Идемте со мной.

Взволнованная, я пошла следом, пытаясь не терять из виду пучок у нее на затылке, пока мы петляли между полками. Наконец мы, видимо, очутились в самом дальнем конце магазина. Полки уступили место небольшому, окруженному книжными шкафами пространству со множеством людей, стульев и старым замызганным столом, на котором стояло вино. Ох, слава богу.

— Это к вам, — объявила женщина и ушла.

Возле стола стояла высокая чернокожая женщина в высоких красных сапогах, на пару-тройку лет старше меня.

— Белого или красного? — осведомилась она с американским акцентом.

От волнения я не смогла ответить.

— Я Стеф, — добавила женщина.

— Эви.

Она сунула мне в руки бокал белого вина:

— Выпейте, в первый раз всегда помогает. Мне нравится думать, что вино — это своего рода социальная смазка!

Из-за спины Стеф вышел мужчина. Она одарила его нежным взглядом и бокалом красного. Мужчина был худощав, опрятен на вид, лет шестидесяти пяти, в вязаном жилете поверх рубашки с короткими рукавами.

— Гейб, — представился он. — Что привело вас в наш уютный уголок?

— Наше объявление постоянно убирают из витрины, — пожаловалась Стеф.

— Хотя кто-то все время возвращает его на место, — усмехнулся Гейб.

— Люди почему-то очень снобистски относятся к фантастике, — заметила я.

— Напишите это крупными буквами. Всякий раз, когда я объясняю, чем зарабатываю на жизнь, окружающие смотрят так, будто у меня выросла лишняя голова, — сказала Стеф.

— Очень уместное сравнение, — сказала я и была вознаграждена белозубой улыбкой.

Мне хотелось поподробнее расспросить Стеф, кем она работает, но в этот момент какая-то женщина с густой кукурузного цвета шевелюрой постучала розовыми ногтями по бокалу и жестом пригласила всех занять свои места.

— Добро пожаловать, коллеги-исследователи. — Ее взгляд остановился на мне. — О, я счастлива, что у нас новый член.

Раздалось несколько смешков. Люди стали оборачиваться, чтобы посмотреть на меня. Я буквально приросла к месту.

Последовала пауза, во время которой я запоздало сообразила, что мне намекнули на необходимость представиться.

— Эви! — громко выкрикнула я, пытаясь компенсировать свою медлительность.

— Добро пожаловать, Эви! Я Меган. Нам не терпится услышать, что вы думаете о книге, которую мы будем обсуждать в декабре.

Именно в этот момент любой нормальный человек признался бы, что у него не было времени узнать название книги, не говоря уже о том, чтобы прочитать ее. Однако мои друзья настояли, чтобы во время знакомств я следовала правилу: не уходить на задний план в своем собственном фильме, где главная роль принадлежит мне. Это означало, что я должна принять участие в обсуждении книги, пусть даже я с ней не знакома.

Когда я оглядела лица присутствующих, сердце у меня упало. Среди десятка членов кружка был всего один мужчина — Гейб. Я явилась сюда, предполагая, что большинство поклонников научной фантастики и фэнтези — мужчины, но теперь поняла, что заблуждалась.

Вдруг позади нас кто-то откашлялся, и Меган просияла.

— Заходите, заходите!

Мы повернули головы, чтобы посмотреть на опоздавшего. Это был мужчина примерно моего возраста.

Любопытные взгляды, которые бросали на него участницы кружка, свидетельствовали о том, что он тоже новичок. Мужчина размотал шарф и снял шапку, обнажив копну густых пепельно-светлых волос. Ну, привет, незнакомец!

У вновь прибывшего Потенциального Претендента была щетина, говорившая о том, что он не слишком печется о своей внешности, но вместе с тем не чужд сексапильности, и суперсимпатичные круглые очки в черепаховой оправе. Совсем как у Рики. Я отогнала эту мысль вместе с сопровождавшей ее болью.

Меган пододвинула к себе стул и жестом указала на него.

— Том, присаживайся. Я очень обрадовалась, когда ты мне написал, что хочешь присоединиться к нам сегодня. Прошу вас, поприветствуйте Тома.

Стало ясно, что не я одна проявила к нему пристальный интерес. Мы хором поздоровались с Томом, причем некоторые из нас гораздо громче и решительнее, чем остальные.

Том улыбнулся, проходя мимо меня. Хотя он, безусловно, сделал это не из любви ко мне, не было ничего плохого в том, чтобы счесть его привлекательным.

— Итак, первый вопрос обращен к одному из наших новых членов — Эви. — Вот уж спасибо, Меган! — Вы знакомы с этим жанром?

Ну, хоть вопрос оказался простой. Я откашлялась и постаралась, чтобы мой голос звучал уверенно.

— Я читала такие книжки в юности.

Стеф подняла брови.

— Не то чтобы я их переросла, — поспешно добавила я. И с облегчением увидела несколько ответных улыбок. — Просто в наши дни трудно найти время для чтения.

Несколько женщин закивали в знак согласия.

Меган просияла:

— Спасибо, Эви. Что думают об этой книге присутствующие? Аманда? — Она посмотрела на женщину в элегантном брючном костюме.

— Она гораздо лучше, чем ноябрьская, — ответила Аманда. — Феминистский поджанр меня не интересует. Мне подавай настоящего мужчину. Без обид, Стеф.

— Не принимается. Под «настоящим мужчиной», я полагаю, вы имеете в виду того, кому нужна покладистая женщина, чтобы подтвердить размеры его… — сказала Стеф.

— Итак, дамы, у всех нас свои интересы, — вмешалась Меган. — Помните, о чем мы говорили?

Все, кроме нас с Томом, хором произнесли:

— У каждого свой поджанр.

Том поймал мой взгляд и улыбнулся, отчего по коже побежали мурашки. Спокойно, Эви.

— Эви, а ваш любимый поджанр? Не смущайтесь, здесь не бывает неправильных ответов.

О господи. Я вспомнила все, что знала о фантастике. Я знала только жанры фильмов, поэтому выбрал тот, который был знаком мне лучше остальных.

Ужасы, — ответила я. Много великих женщин-сценаристов творили в этом жанре: Кэтрин Бигелоу, Карен Уолтон, Диабло Коди. — Чем страшнее, тем лучше.

Некоторые из присутствующих удивленно раскрыли рты. Думаю, даже непредвзятые поклонники фантастики на хоррор по-прежнему смотрели свысока.

Меган медленно закивала, слегка нахмурившись:

— Как я уже сказала, вы среди друзей, здесь вы не найдете осуждения.

Последние слова, по-видимому, были адресованы остальным участницам кружка, и некоторые женщины пожали плечами, как бы соглашаясь.

Я расслабилась. Еще один вопрос с плеч долой. Если следующий отвечающий что-нибудь расскажет об этой чертовой книжке, у меня появятся хоть какие-то шансы.

— Эви!

Боже милосердный, что за пытка. Она это нарочно? Наверняка сейчас очередь Тома. Я чувствовала себя так, будто Меган меня каким-то образом раскусила и полна решимости вывести самозванку на чистую воду. Но откуда, черт возьми, она могла узнать?

— Извините, мы будем спрашивать и у остальных, мне только хочется узнать, как вам та сцена с участием пирата и его мачехи.

По крайней мере, появились кое-какие подробности.

— Ну, — сказала я, пытаясь тянуть время, чтобы дать себе больше времени на размышления. Надо дать содержательный, но расплывчатый ответ. V меня получится. Я отхлебнула очередной глоток вина. — Я нахожу ее очень трогательной.

Она склонила голову набок:

— Даже эпизод их дуэли под палубой?

— Это было смелое решение, однако мне показалось, что автор отлично справился.

— А как вам развязка?

— Весьма удовлетворительная.

— Я просто наслаждалась! — подала голос пожилая женщина в стильных больших очках и с густой, ровно подстриженной челкой. — Очень захватывающий момент.

Но Меган со мной еще не закончила.

— Спасибо, Хизер, но я думаю, что всем нам хотелось бы узнать, какая сцена понравилась Эви больше всего.

Я помахала на лицо — в комнате было нестерпимо душно. В этот момент в беседу вмешалась Стеф:

— Лично мне — та, где принцесса Эсмералада и король пиратов курили на острове сокровищ…

Меган подняла руку:

— Спасибо, но сейчас очередь Эви.

— Мне тоже. — Я благодарно улыбнулась Стеф и решила рискнуть, высказав само собой напрашивавшееся предположение: — Особенно когда они наконец узнали, где зарыто сокровище.

Мои слова почему-то заставили Хизер прыснуть.

— Эсмералада, безусловно, удивилась, обнаружив его там, — заметила она.

Я оглядела присутствующих. Неужто попала впросак?

— А что вы думаете об Эсмеральде? — поинтересовалась у меня Меган.

Черт тебя подери, Меган! Я твердо решила не позволять взять надо мной верх. Критические рецензии — любимейшая часть моей работы.

— По-моему, она невероятно привлекательна. Наконец-то мы увидели женский характер, наделенный таким эмоциональным интеллектом. Подобное родство душ являли собой, пожалуй, только Джейн Эйр и мистер Рочестер.

Я ощутила прилив энтузиазма. На, выкуси, Меган!

Том, казалось, пытался подавить улыбку, странное выражение лица Стеф немало озадачивало.

Меган, потерявшая было дар речи, наконец выговорила:

— Спасибо вам, Эви, за… уникальный взгляд на образ принцессы-дракона.

Погодите-ка, принцессы-дракона?

— Гейб, мы все знаем, что ты обожаешь дуэльные сцены, — каково твое мнение?

Гейб потер руки и задумчиво приложил к подбородку длинный палец. Я сделала глоток вина, радуясь передышке.

— Должен сказать, когда король пиратов и Эсмеральда наконец вытащили свои члены…

Я закашлялась, потому что вино попало не в то горло.

— …Я решил, что лучше и быть не может. А потом, когда выяснилось, что у драконов два члена, эта книга попала в мою личную десятку лучших!

Раздался звук падающей книги, и продавщица, возвращавшая ее на полку, изумленно уставилась на нас, после чего поплотнее закуталась в кардиган и поспешно удалилась.

— Ладно, Гейб. Ты же знаешь, из уважения к нашим соседям мы стараемся говорить как можно уклончивее. — Меган посмотрела на уходящую продавщицу. — Не забывай заменять самые колоритные термины.

— Конечно, конечно. Итак, сцена дуэли, в которой вторая волшебная палочка Эсмералвды выстрелила ароматными искрами, показалась мне просто сногсшибательной. Это самая экзотическая книга, которую я когда-либо читал.

Я поставила пустой бокал на стол, борясь с желанием схватить пальто и удрать отсюда со всех ног. Если есть малейший шанс, что я смогу спасти хоть какую-то часть вечера, пообщавшись с Томом, я обязана попытаться.

Том просматривал книжные полки. Я должна была надеяться, что он видит во всем этом смешную сторону. Определенно наши взгляды встретились несколько раз.

Но, прежде чем я успела к нему подойти, передо мной возникла Стеф и подлила мне вина.

— Простите за Меган — она ведь сразу вас раскусила, не так ли? Просто она считает, необходимо сразу убедиться, что мы все прочитали книгу. Иногда люди приходят сюда лишь ради бесплатного вина.

— Представьте себе! — сказала Хизер, подходя к нам с двумя бокалами.

— В моем случае она была отчасти права, — сказала я, все еще дрожа от смущения. — Не могу ее винить.

Другие члены клуба (теперь я поняла, почему слово «член» вызывало смешки) непринужденно болтали, но я заметила, что некоторые из них посматривают в нашу сторону.

— Не обращайте на них внимания. Вы не первый человек, случайно забредший на занятие «Задорных книжек», — сказала Хизер.

Полагаю, ключ к разгадке кроется в названии.

Какая же я дура: мне и в голову не пришло, что Джейн могла порекомендовать только экзотический книжный кружок.

— Когда вы назвали развязку весьма удовлетворительной… — фыркнула Хизер, и крупные бусины у нее на шее заблестели в свете гирлянд.

Несмотря на все свое смущение, я обнаружила, что тоже смеюсь.

— Вы бы видели выражение своего лица, когда до вас наконец дошло! — проговорила Стеф, утирая глаза.

Когда наш смех постепенно стих, я спросила:

— Как называлась книга?

— «Захваченные драконами: приключения Веселого Роджерера».

Мы снова расхохотались.

— Зачем вы сюда пришли? — поинтересовалась Стеф.

Я покраснела и покосилась на Тома:

— Наверное, это покажется нелепым, но… чтобы познакомиться.

— Ну, дорогуша, — сказала Стеф, проследив за моим взглядом. — Тогда почему ты до сих пор разговариваешь с нами?

Я встала рядом с Томом, делая вид, что рассматриваю книги.

— Так вы здесь… — начал Том с мягким лондонским акцентом.

— Определенно впервые, — ответила я.

Мы улыбнулись друг другу. Передние зубы у него были слегка кривоваты.

— Когда я шел сюда, то не совсем понимал, что меня ждет, — признался он.

— Уж точно не волшебные палочки.

— Вы ведь не читали книгу, верно?

— Как думаете, кто-нибудь заметил? — пошутила я.

— Всегда есть следующий раз, — ответил он.

— Вы сюда вернетесь? — спросила я. Мне было действительно интересно узнать.

— Может быть, — кивнул он. — Вы бы пришли еще раз?

— Может быть, — улыбаясь, эхом отозвалась я. — Где-то в глубине души мне любопытно заглянуть в эту книжку.

— Искренне надеюсь, она вам понравится.

— Почему? — спросила я.

Нас прервала Меган, попросившая всеобщего внимания.

— Еще раз всем спасибо, мы кончили. — Раздался смех, теперь уже понятный мне. — Мы не хотели ничего говорить в начале, чтобы это не помешало беседе, но я счастлива сообщить, что с нами весь вечер был сам автор, мистер Ти Мингл. Он пришел, чтобы ответить на все ваши животрепещущие вопросы.

Члены клуба стали собираться вокруг нас, и я с тревогой покосилась на Тома.

— Все в порядке, — сказал он, когда нетерпеливые члены уже оттесняли меня назад. — Даже моя девушка считает это странным. Я потерял счет количеству волшебных палочек, на которых меня просили оставить автограф.

10 Музыкальный коллаж

ИНТ. КОФЕЙНЯ «У ДЖИЛА», ИСТ-ДАЛИЧ — ВОСКРЕСЕНЬЕ, 16 ДЕКАБРЯ, 10:00

Эви входит в кафе, озирается в поисках свободного стола. Она замечает Бена и Анетт за тем же столом, за которым они сидели неделю назад, опускает голову и направляется к скамье, которую занимают посетители с ноутбуками.

— Эви! — Тоненький голосок Анетт отчетливо разнесся по кафе. У меня уже не оставалось возможности его проигнорировать.

Я собралась с духом и тут же поймала себя на том, что улыбаюсь. Анетт держала в руках кружку с горячим шоколадом. Я знаками показала, что подойду после того, как закажу завтрак.

Если Бен сочтет нужным высказаться насчет действий, предпринятых мной на этой неделе, в следующее воскресенье я попробую найти какое-нибудь другое место. Мне же нужно где-то описывать свои знакомства. Ощутимой пользы они пока не принесли ни личной жизни, ни карьере. Эго до сих пор не отправил Монти ни страницы, и это заставляло босса нервничать. На прошлой неделе он посоветовал мне «по крайней мере попытаться» заставить Эго прислать нам доказательства того, что он пишет. И без малейшей оглядки на себя добавил: «Так поступил бы любой хороший агент». Чтобы отвлечь внимание Монти от Эго, я перебрала необъятные кипы самотека — рукописей, присылаемых сценаристами в надежде на сотрудничество с нами. Боссу доставляло колоссальное удовольствие растолковывать мне, почему именно те авторы, которых я выбрала, более всего не соответствуют стандартам нашего агентства (то есть все они являлись женщинами). Во всяком случае, это взбодрило Монти и дало мне время сосредоточиться на знакомствах.

Бен не поднял взгляд, когда я подошла к их столу. Он был углублен в чтение журнала «Нэшнл джиографик». Анетт указала мне на стул между ними.

— Ставь сюда… — сказала Анетт.

Я поставила ноутбук на стол и открыла его.

В руках у девочки был фотоаппарат. Я высунула язык, и она сделала снимок.

— А теперь за дело, — сказала Анетт, открывая свою книжку. — Романтическое знакомство само о себе не напишет.

Пустой лист или пустой экран — одно из главнейших препятствий, с которым приходится сталкиваться автору. Эго по-прежнему понуждал меня вставлять побольше диалогов, что лишь усложняло процесс написания отчетов. Ну же, Эви. Ты не заставишь Эго читать их, если не будешь использовать формат, адаптированный под самовлюбленных зазнаек.

Я принялась за «Знакомство в книжном магазине», неохотно тыча в клавиши с таким видом, будто сообщала кому-то скорбную новость. Кода я добралась до реплик Меган, пытавшейся уличить меня в незнании текста книги, что-то произошло. Мне почудилось, что я отстала и теперь догоняю саму себя. Раньше такого не было: я нащупала ритм, благодаря которому слова приходили ко мне чуть быстрее.

Когда я сверилась со временем, выяснилось, что пролетел почти час. Я почувствовала, что на меня кто-то смотрит. Наверное, Анетт, подумала я. Но это был Бен.

— Что? — вздрогнув, спросила я.

— Ничего, — быстро ответил он и снова уткнулся в журнал. Кончики его ушей порозовели.

Когда я подняла взгляд в следующий раз, Бен, всецело поглощенный чтением, сидел, уперев подбородок в ладонь, а другую руку положив на колено. «Хорошо», — подумала я.

Я не могла не заметить пятно красных блесток у него на носу. Когда он был сосредоточен на чем-то, лицо его уже не казалось таким мрачным. Темные брови, умные глаза, кривая улыбка (которой он отнюдь не злоупотреблял), квадратный аккуратно выбритый подбородок, почти черные волосы, которые, судя по всему, были бы вьющимися, если бы им позволили отрасти. В сочетании с одеждой (вечными рубашкой и джемпером) все это свидетельствовало о том, что Бен изо всех сил старается соответствовать шаблонному образу благоразумного взрослого мужчины.

Экран моего телефона вспыхнул. Я отвела взгляд от Бена.

Мария: Ты забронировала поместье для девичника?

Эви: Все готово! Нужен только залог, если вы, ребята, не против зачислить свои доли на мой счет.

Мария: Ты супер! Я потороплю Джема. Как твои знакомства?

Эви: Унизительно, как всегда. Угадай, кто вернулся в «Джил»?

Мария: Бен? Хотя его дочурка, судя по твоим рассказам, очень милая. Может, у него был неудачный день.

Эви: У него каждое воскресенье неудачный день.

Я рассказала друзьям о Бене после того, как в прошлый раз он застал меня врасплох своим допросом и мне необходимо было свериться с реальностью. Нормально ли то, что я делаю? Все сказали, что его реакция не должна помешать моей работе. Я подозревала, что на самом деле они имели в виду: «Его реакция не должна помешать тебе с кем-нибудь познакомиться». Во всяком случае, на этой неделе Бен говорил еще меньше, чем обычно.

Я подняла взгляд и нахмурилась, почуяв неладное. Некоторое время я наблюдала за Беном и Анетт, пытаясь понять, что меня беспокоит. Отец и дочь читали, но в их безмолвии сквозила какая-то напряженность. Раньше Анетт все время улыбалась мне, а сейчас ее рот был сжат в упрямую линию. Она сидела, отвернувшись от Бена, тот тоже отвернулся от девочки.

Бен и Анетт не разговаривали друг с другом.

Не твое это дело, Эви. Я попыталась вернуться к отчету для Эго, но тишина сделалась слишком громкой.

— Все хорошо? — спросила я.

Отец и дочь одновременно подняли головы.

— Все в полном порядке, улыбнулась мне Анетт. — Кстати, Эви, пожалуйста, спроси у папы, можно ли мне еще горячего шоколада.

— Это зависит от того, намерена ли она извиниться, — холодно процедил Бен.

— Неужели он позволит своей единственной дочери умереть от жажды? — воскликнула Анетт.

Бен перевернул страницу:

— Он определенно подумывает об этом.

— Как насчет того, чтобы Эви ничего не предпринимала, пока ей не объяснят, что происходит? — вставила я как можно более благоразумным тоном.

— Ничего особенного, просто он хочет, чтобы надо мной смеялась вся школа. — Анетт скрестила руки на груди и уткнулась подбородком в грудь.

— Это не моя вина. Я сделал все, что мог.

— А я все равно не буду.

— Чего не будешь? — спросила я.

— Участвовать в дурацкой школьной постановке, — ответила Анетт.

— Анетт, — спокойно проговорил Бен. — Это отличная роль. Всем придется надевать костюмы.

— Да, но не такие.

— Я сдаюсь, — раздраженно ответил Бен.

— Что за постановка? — спросила я. Не стоило вмешиваться, но я не могла видеть, как они ссорятся. Анетт промолчала, и за нее ответил отец:

— «Питер Пэн».

Анетт сделала яростный жест, Бен тоже.

Отец с дочерью сердито посмотрели друг на друга, после чего оба вздернули подбородки и отвернулись. Я спрятала улыбку.

— Мне нравится «Питер Пэн», — заметила я. Анетт подняла на меня свои темные глаза:

— Правда?

Теперь я уже не скрывала улыбку.

— Папа все время читал мне эту книжку. Я до сих пор ее храню. Это одна из величайших сказок! Ты собираешься участвовать в постановке? — благоговейным тоном произнесла я. — В какой роли?

— Феи Динь-Динь, — ответила Анетт. Благоговейный тон не произвел на нее впечатления.

— Динь-Динь, — вздохнула я. — Повезло.

— Почему?

— У нее все реплики как на подбор, и она много ругается.

Лучшей кандидатуры на роль феи-бунтарки, которую я обожала в детстве, не придумаешь.

— Видишь, как раз по тебе, — сказал Бен дочери.

Анетт вздернула подбородок:

— Я подаю свои реплики на языке глухонемых. А вдруг все будут пялиться на мой дурацкий костюм и я облажаюсь?

— Ты знаешь, как будет на языке жестов «тупица»? — За этот вопрос я была вознаграждена едва заметной улыбкой Бена.

— Миссис Кларк не любит, когда обзываются, — заметила Анетт.

— Миссис Кларк знает, как будет на языке жестов «тупица»? — спросила я.

Девочка помотала головой и улыбнулась. Мне показалось, что широкие плечи Бена слегка расслабились.

— Только есть одна огромная проблема. — Анетт покосилась на отца. — Скажи ей.

Бен кашлянул.

— Это будет музыкальный коллаж, — усталым тоном сообщил Бен. — Они превратили пьесу в мюзикл.

— Только смешали «Питера Пэна» вовсе не с диснеевской сказкой. — Анетт закатила глаза. — Покажи ей.

Бросив на дочь выразительный взгляд, Бен полез в темную сумку, стоявшую у его ног.

Я поняла, откуда эти блестки у него на носу, как только он извлек из сумки нечто, несомненно представлявшее собой костюм Анетт. Это были весьма печального вида блестящие крылья и потрепанная балетная пачка, заляпанная клеем с блестками. Домашняя поделка, свидетельствовавшая если не о мастерстве исполнителя, то, по крайней мере, об определенном усердии.

— Хлое такие вещи удавались лучше, — сказал Бен, отдирая от пачки особенно большой комок блесток. Речь о его жене, догадалась я, отметив, что он спокойно произносит ее имя. Ему потребовалось немало времени, чтобы оставить прошлое позади. — Я надеялся, что бабушка Анетт сможет его спасти.

— Вещь, безусловно, креативная, — заверила я Бена. — Одни цвета чего стоят…

По какой-то причине Бен выбрал красно-белосинюю гамму, а не традиционный зеленый цвет. Присмотревшись, я увидела на крыльях узор в виде британского флага, нанесенный клеем с блестками.

— Так какая вторая половина музыкального коллажа? — поинтересовалась я.

— «Спайс герлз», — обреченно проговорил Бен.

— Мам, у меня срочный заказ, — сказала я в трубку, устроившись у черного хода кофейни, где было потише, и накинув на плечи свой дафлкот, потому что на улице стоял холод.

— Обожаю срочные заказы! — усмехнулась мама. Это одна из многих черт Мэри Саммерс, которые мне очень нравились: с ней не нужно было никаких предисловий.

Я рассказала о роли, порученной Анетт, и о том, что девочка почувствовала бы себя увереннее, будь у нее красивый костюм.

— Ее отец очень старался, но нам нужен профессионал.

Большинство моих платьев были сшиты мамой. В умении обращаться с иглой она не имела себе равных. Увы, это умение не передавалось по наследству. Я предпочитала катушке ниток суперклей.

— Я бы с удовольствием, котик. Разве ей больше никто не может помочь?

Такая уж она была, моя мама, — деликатная, как кирпич, влетевший в окно.

— Он вдовец, мам, — объяснила я.

— Значит, безнадежен, — насмешливо заметила мама.

— Я не то имела в виду, — поспешно возразила я. — Кроме того, — добавила я, прежде чем у нее появились новые соображения, — это для Анетт.

И еще кое-что…

Я объяснила свой замысел, и мама вскрикнула от восторга.

— Костюм нужен в пятницу утром. Это возможно? Я оплачу материал.

— Не мели чепуху. Сделаю к четвергу. У меня останется время закончить наряд Дороти для тети Маргарет. Она устраивает вечеринку «Волшебник страны Оз» в честь своего шестидесятипятилетия.

Вернувшись в кофейню, я увидела, что с Беном беседует женщина с ковриком для йоги, время от времени касаясь рукой его плеча, как будто они были близкими друзьями. Саманта! Похоже, она не прислушалась к собственному совету, который я услышала от нее в прошлое воскресенье. Анетт теперь сидела на стуле рядом с отцом и, опустив голову, читала, казалось не обращая на женщину никакого внимания. Ее слуховые протезы лежали в открытом футляре на столе. Я решила обождать поодаль, пока Саманта не уйдет, так как не особенно стремилась снова с ней встречаться.

К тому же это дало мне возможность пообщаться с Эго.

Рыжая: Что общего между читательским кружком любителей эротических книг о драконах и человеком, которого приняли за кого-то другого?

Эго: Не дразни меня, Рыжая.

Я брала пример с Монти. Эго был мастак увиливать от серьезных разговоров. Если я хотела что-нибудь от него получить, надо было заставить его встретиться со мной лично. Разумеется, Эго преуспел в уклонении от деловых встреч. Я не могла позволить себе заманить его дегустационным меню из двадцати блюд, но у меня в запасе имелось кое-что поинтереснее: возможность меня унизить.

Рыжая: Отчет в твоем почтовом ящике. Если тебе так любопытны мои романтические знакомства, пора отправиться со мной на одну из моих вылазок.

— Я в самом деле считаю, что ты должен последовать моему совету, — разнесся по кофейне голос Саманты. — Дома все хорошо, а вот на публике — совсем другое дело.

Расслышать тихий ответ Бена было куда труднее. Не то чтобы я пыталась, конечно.

— Спасибо, но я в те разы уже все сказал. Нет, — ровным тоном проговорил он. По его спине можно было бы вычерчивать прямые.

Саманта снова подалась к нему, но как будто передумала. Я снова уткнулась в телефон; мне было любопытно, но я опасалась вмешиваться.

Эго: В отличие от тебя мне есть чем заняться в свободное время.

Рыжая: Я планирую сделать нечто такое, что с большой вероятностью приведет к моему публичному унижению.

Эго: Я могу в следующую пятницу в десять утра.

Рыжая: Отлично. Одевайся потеплее.

Попался!

— Я лишь хочу помочь, Бен. Но ты, наверно, слишком занят другими делами, ты ведь теперь снова встречаешься.

Я подняла глаза.

— Встречаюсь?.. — Бен смолк.

Саманта многозначительно посмотрела на мой стул, и я очень обрадовалась, что меня на нем не было.

— Я с ней не встречаюсь, — резко ответил Бен, сообразив, что имеет в виду его собеседница. Ой, Бен. Впредь старайся не спешить с отрицанием. — Она дружит с Анетт.

— Вообще-то, Бен, именно об этом я и говорю. Это та самая женщина, которая несколько воскресений назад устроила здесь настоящий бедлам. После того, что случилось с Джастис, бедняжка Сьюз нигде не может показаться. Хорошо ли эта особа повлияет на Анетт? Твоя дочь никогда не будет…

— Анетт, — перебил ее Бен весьма резким тоном, которого я у него раньше не слышала, — будет дружить с этой женщиной, нравится мне это или нет. Даже если та и дальше будет выставлять себя на всеобщее посмешище. На самом деле именно поэтому она…

Но я так и не узнала, что он обо мне думает, поскольку в этот самый миг мимо меня решил протиснуться какой-то субъект и одна из деревянных пуговиц на моем дафлкоте зацепилась за ремень его сумки, увлекая меня за ним. К тому времени, как я себя вызволила, Бен уже заканчивал разговор.

— Прощай, Саманта, — сказал он, снова уткнувшись в свой журнал.

Саманта явно обиделась, потом сделала вид, что проверяет время на своем телефоне, и быстро ретировалась, якобы куда-то торопясь. В глубине души я ей сочувствовала. Почти.

После вопросов Бена в прошлые выходные мне не следовало удивляться тому, что он считает меня посмешищем. Так оно и есть. Всеобщее посмешище.

Если я и раньше это понимала, почему мне так больно?

Потому что сегодня утром мне показалось, что мы как будто нашли общий язык.

Я направилась прямиком к столу и начала собирать свои вещи.

— Мама привезет костюм к четвергу, годится? — холодно проговорила я.

— Отлично. Спектакль в пятницу днем, — сказал Бен, закрывая журнал. Вид у него был напряженный. — Пожалуйста, передайте, что мы признательны вашей маме. Анетт ей очень благодарна. Она хоть ненадолго успокоится. — Бен указал на дочь, которая все еще читала.

Его внимание было приковано ко мне, словно он чего-то ждал. Я понимающе кивнула, и мой собеседник немного расслабился.

— Дайте мне знать, сколько это будет стоить.

— Это подарок Анетт, — возразила я. — В пятницу утром я первым делом подвезу костюм сюда.

— Эви, — сказал Бен, словно желая завладеть моим вниманием. — Спасибо. Это много значит для… для Анетт. Она нервничала не только из-за костюма. Вы очень нам помогли.

— Все в порядке, — коротко ответила я, желая поскорее уйти.

Анетт, нахмурившись, подняла взгляд. Я показала ей ладонь, согнула и разогнула пальцы: на языке жестов это означало «до свидания». Она быстро сделала знак отцу; я уловила кое-что из сказанного девочкой, так как уже пыталась выучить несколько слов, но их оказалось недостаточно, чтобы понять ее. Между темными бровями Бена залегла морщинка; он обратился ко мне.

— Вы не хотели бы прийти на спектакль Анетт? — спросил он.

Я перевела взгляд с дочери на отца: лицо Анетт светилось надеждой, Бен настороженно смотрел на меня.

— Вы уверены? — Я была совершенно убеждена, что Бен не желает, чтобы я приходила, однако обнаружила, что самой мне этого очень хочется.

Бен нахмурился, словно сконфуженный моим вопросом.

— Да, — ответил он.

Я широко улыбнулась Анетт и жестом показала: «Спасибо». Девочка явно обрадовалась; чувства Бена, внимательно изучавшего меня, были не столь очевидны. А впрочем, неважно, что он там себе думает. Я пойду ради Анетт.

Кроме того, не каждый день увидишь смесь «Питера Пэна» и «Спайс герлз».

11 Неизвращенец Пол

Сара: Думаю, тебе не стоит это делать.

Джереми: НЕ СЛУШАЙ ЕЕ, ЭВИ.

Сара: На данный момент все ее достижения — блюющий ребенок и читательский кружок любителей эротики. Что заставляет тебя думать, будто дальняя поездка с НЕЗНАКОМЦЕМ окажется лучше? Приезжай домой на Рождество на поезде, как все нормальные люди.

Эви: «Знакомство в путешествии» предполагает долгую поездку на машине с парнем. Я понимаю, что до сих пор все мои попытки познакомиться оборачивались неудачами, но, если я хочу заставить Эго писать, мне необходимо выполнить свою часть сделки.

Джереми: Ты имеешь в виду познакомиться и влюбиться?

Эви: Спасибо за резюме, Джем. Ребята, вы поможете мне найти своего Гарри?

Сара: Ладно. Но, зная тебя, могу предположить, что это окажется убийца с топором или кто-то в этом роде.

Мария: Операция «Найдите Эви попутчика без топора» началась. Прошу репост!

Сара: Заметано.

Джереми: Ты ведь перепостила только друзьям, да, Сара? А не всему миру?

Сара: Да, Джереми, 33 несчастья — это не про меня. Ты немного не по адресу.

Эви: Привет!

Джереми: Сара только что сделала тотальный репост.

Сара: Ничего я не делала, ясно? У меня сейчас видеоконференция с поставщиком продовольствия, флористом и менеджером ресторана, так что простите, если я не могу уделять вам 100 % своего внимания.

Эви: Не волнуйся, Сара. Уверена, что все друзья твоих друзей прекрасны.

Джереми: Благослови Господь твое маленькое сердечко, Эви.

Сара: Кажется, я только что снова сделала репост.

Мария: Кстати о бесконтрольных репостах. На этой неделе Эго попал в светскую хронику. Погодите, дам ссылку.

Ф МОНИКА РИД ГЛУБОКО НЕСЧАСТНА

Источник в ближайшем окружении 44-летней обладательницы «Оскара» сообщил сайту «Грязные сплетни», что она наконец-то собралась расстаться со своим молодым возлюбленным. Мать двоих детей, Рид уже год периодически встречается с талантом-однодневкой 33-летним сценаристом Эзрой Честером. Друзья Рид обеспокоены: «Это ее первый роман после развода, и она явно глубоко несчастна. Последнее, что ей нужно, — еще один ребенок, о котором приходится заботиться».

Мария: Черт побери, сейчас самое время. Она заслуживает гораздо большего.

Джереми: Обожаю, когда Мария язвит.

Мария: Я так пар выпускаю.

Сара: Я кое-кого нашла!

Джереми: Я передумал. Знакомство в поездке — полная жуть. Не делай этого.

Сара: Он симпатичный, гарантирую. И совершенно точно не извращенец!

Джереми: В твоих устах это звучит неубедительно, Сара.

Мария: Цыц, Джем. Ты знаешь, что она имеете виду. Как-то быстро, Сара. Кто он такой? Друг?

Сара: В каком-то смысле.

Джереми: Теперь я успокоился.

Эви: Прямо сейчас я готова на кого угодно.

Сара: Хорошо, потому что я уже отправила ему твой номер.

НЕИЗВЕСТНЫЙ НОМЕР. Э-э, привет, это странно, но ты ведь знакома с Сарой? Она сказала, что ты готова подбросить меня до Шеффилда на Рождество? Эви: Привет! Извини, как тебя зовут? Ну, скорее, я предлагала совместный прокат машины. Ты согласен? У тебя есть машина?

НЕИЗВЕСТНЫЙ НОМЕР: Извини, ха-ха! Я Пол. У меня нет машины.

Эви: Привет, Пол. Ничего страшного. Можем взять напрокат. У тебя есть права?

Неизвращенец Пол: Да, хотя есть кое-какая проблема, на самом деле я не могу вести машину. Я объясню, когда мы встретимся.

Неизвращенец Пол: Ты здесь?

Неизвращенец Пол: Эй? Ты что, игнорируешь меня? Если да, то не волнуйся. Я не против.

Неизвращенец Пол: Просто будет Рождество, а Сара сказала, что ты подвозишь бесплатно, но если передумала, просто скажи. Хотя бы из вежливости. Не будь такой козой. Ха-ха!

Эви: Извини, я была в метро, ехала домойс работы.

Неизвращенец Пол: Возвращаться с работы как-то поздновато, но уж ладно.

Эви: Я действительно была в метро, Пол.

Эви: Сара, кто этот Пол?

Сара: Знаешь мою приятельницу с работы, Мишель?

Джереми: Нет.

Мария: Ту, которая пропала без вести?

Сара: Оказалось, что ей просто нужно было побыть одной. Он ее бывший.

Эви: Сара!

Сара: Что? Я видела его однажды, на вид он богатый.

Эви: Привет, Пол, прости, произошла ошибка. Вообще-то я ищу кого-нибудь с машиной. Извини, что отняла у тебя время.

Неизвращенец Пол: Я думал, ты дурища, которая ищет парня.

Эви: Пока, Пол.

Эви: Пола пришлось послать.

Мария: Не переживай, я нашла тебе чудесного парня — Грэма. Его мама живет по соседству с моей, и он тоже едет домой на Рождество. Операция «Знакомство во время совместной поездки» стартовала! Жду не дождусь, когда ты приедешь сюда на целую неделю.

Эви: Спасибо тебе! Извини, Сара.

Сара: Честно говоря, ты, видимо, увернулась от пули. Кроме того, у меня уже есть решение твоей ситуации. МОЯ СВАДЬБА. Я собираюсь найти тебе идеального мужчину.

Джереми: #топимзаГрэма.

Ф У ВАС 1 ПРОПУЩЕННЫЙ ЗВОНОК ОТ Неизвращенец Пол СЕГОДНЯ В 00:14

Ф У ВАС 1 ПРОПУЩЕННЫЙ ЗВОНОК ОТ Неизвращенец Пол СЕГОДНЯ В 01:34

Ф У ВАС 1 ПРОПУЩЕННЫЙ ЗВОНОК ОТ Неизвращенец Пол СЕГОДНЯ В 03:17

Неизвращенец Пол: Прости, Эви, видимо, кошка заснула на телефоне и несколько раз набрала твой номер. Но раз уж ты тут, может, обсудим поездку?

ВЫ ЗАБЛОКИРОВАЛИ Неизвращенец Пол

12 ХП

HAT. КНИЖНЫЙ РЫНОК НА ЮЖНОМ БЕРЕГУ ТЕМЗЫ — ПЯТНИЦА, 21 ДЕКАБРЯ, 11:00

Эви просматривает кипы подержанных книг, разложенных на деревянных столах под мостом Ватерлоо. Она слишком поглощена ими, чтобы заметить мужчину, который подходит к ней сзади. Наконец он дергает ее за одну из косичек, торчащих из-под шерстяной шапки.

Я резко обернулась и увидела Эго, который явно страдал похмельем. В такие моменты он, вместо того что бы подвергнуть пересмотру свой образ жизни, как все нормальные люди, надевал солнечные очки, даже если была зима.

— Ты опоздал, — заметила я.

— Тебе повезло, что я вообще пришел. — В одной руке Эго держал большой стакан кофе, а другую засунул глубоко в карман пальто. На макушке у него виднелась маленькая серая шапочка, проку от которой в декабрьскую стужу было не больше, чем от рождественской бумажной короны. Впрочем, дорогущая парка «Канада гус» выглядела довольно-таки теплой.

Назначая время встречи, я учла тот факт, что часы Эго показывали по крайней мере на час позже, чем у остальных, а он все равно умудрился опоздать, пустив коту под хвост весь мой день.

Утром я подвезла костюм Анетт в кофейню «У Джила» и узнала, что она оставила кое-что для меня у Зэна, а именно — билет на спектакль «Питер Пэн: Для каждого мальчишки и каждой девчонки!». Представление начиналось в половине первого, а до школы Анетт был час езды, и это означало, что, если я хочу успеть, нужно поскорее разделаться с Эго. Но я не могла уйти, не уговорив его прислать Монти какое-нибудь доказательство того, что он пишет. Всю неделю Монти отсиживался в любимой берлоге — «Пепле». Единственными признаками жизни, которые он подавал, были все более истеричные сообщения насчет сценария. Необходимо послать ему что-нибудь от Эго, дабы успокоить босса — и доказать, что он не ошибся, поверив в меня.

Я попыталась вручить Эго оставшиеся у меня от завтрака пончики.

— Я не употребляю углеводы. Почему мы встречаемся здесь?

— Увидишь. — Я все-таки сунула Эзре в руки пончики: — Отведи душу.

Он выбросил пакет в урну под книжным прилавком, поморщился и демонстративно вытер руки.

— Итак, где располагается это место на шкале романтических знакомств: между блюющим ребенком и драконьими членами?

Какая-то женщина потащила своего ребенка к другому прилавку, не обратив внимания на мое «простите». Я сердито посмотрела на Эго, который ответил мне взглядом, говорившим, что ему плевать. У меня пискнул смартфон. Еще не взглянув на экран, я уже догадалась, кто это. Сигнал о поступившем сообщении каким-то образом ухитрился передать истерическое состояние Монти.

Монти: Не могла бы ты узнать, как продать офис?

Пора готовиться к худшему.

Я убрала мобильник в сумку.

— Дай руку, — велела я.

После секундного колебания Эго протянул мне ладонь. Я положила на нее несколько визитных карточек.

— Симпатичные варежки, — сказал Эго, заметив, что они свисают у меня из рукавов.

Я кивнула на его обветренные пальцы:

— Функциональность превыше моды.

— Я прекрасно понимаю, каковы твои отношения с модой. — Эзра отхлебнул кофе и прочел то, что было напечатано на карточках: «Эви ХП с тобой». Он перевернул верхнюю визитку. На обороте значился мой номер. — «ХП». «Хочет переспать»?

Я скорчила гримасу и перешла на противоположную сторону прилавка.

— «Хочет познакомиться». Это общепринятое сокращение в объявлениях о знакомствах, — объяснила я. Я решила, что это будет уместно, учитывая, что я пыталась познакомиться старомодным способом, не в приложении. — Визитки предназначены для книг.

Убедившись, что никто не смотрит, я взяла подпорченное водой издание «Тайной истории» Донны Тартт и сунула внутрь одну из карточек, потом закрыла книгу и поставила обратно. После этого заметила «В дороге» Керуака и вставила туда еще одну визитку.

— Что ты делаешь?

— Это знакомство по воле судьбы, — объяснила я.

Пройдясь вдоль прилавка, я вложила еще одну карточку в книгу с наклейкой «Лауреат премии».

— Я оставлю свое имя и номер телефона в случайных книгах по всему Лондону, и, если мне позвонит нашедший визитку мужчина, значит, это судьба. Я договорюсь о встрече.

При условии, что этот мужчина не окажется придурком. Я предполагала, что среди тех, кто решит позвонить, их будет не так уж мало, но Джереми все равно настоял, чтобы я попробовала. Его любовь к фильмам с Джоном Кьюсаком, по-видимому, распространялась и на «Интуицию».

Эго, похоже, был настроен скептически.

— Такое ощущение, что твоя судьба — это кучка извращенцев.

Я вытащила из-под стопки книг Джеймса Паттерсона экземпляр «Илиады».

— Извращенцы читают классику?

— Только ее и читают. — Эго зевнул.

Он допил кофе и оставил пустой стакан рядом с одним из многочисленных объявлений «Листовки по книгам не раскладывать», прикрепленных кнопками к краю прилавка. Я выбросила стакан в урну, испуганно покосившись на быкоподобного хозяина. Он расхаживал между столами, словно вышибала, окидывая свирепым взглядом всех, кто осмеливался отнестись к его книготорговому заведению как к библиотеке.

— Ради этого я пропустил утреннюю виньясу? Я думал, что увижу знакомство в действии. Я не твой лакей, Рыжая. Тебе нужно лучше стараться. Прошел почти месяц, а ты почему-то до сих пор никого в себя не влюбила. С такой скоростью сценарий никогда не закончить.

Это была идеальная завязка диалога.

— Меня больше интересует, когда он будет начат.

Пауза.

— Не отвлекайся, Рыжая. — Эго сверкнул идеальными белыми зубами. — У нас масса работы.

Он взял потрепанный экземпляр «Кода да Винчи», вложил в него одну из моих карточек и перешел к следующему столу. Я вытащила карточку из книги.

— Рыжая! — предупредил он, уличив меня.

— Что? — спросила я, широко распахнув глаза.

Эго ухмыльнулся и выбрал книгу с девицей на обложке. Девица прямо-таки вываливалась из своего непрактичного маленького бикини, и было не совсем ясно, что с ней собирается делать смахивавший на частного детектива мужчина, изображенный позади нее, но она явно наслаждалась этим. Книжка называлась «Частная жизнь детектива». Эзра умильно улыбнулся и сунул мою визитку внутрь.

— О, нам подфартило. Серия. — Не отводя от меня взгляда, он вложил по карточке в каждый томик.

Я не отреагировала, чтобы не доставлять ему удовольствия. Пора было с этим заканчивать.

— А это подержанная эротика, — сообщила я.

Эго выронил книгу и вытер руку о пальто.

— Здесь у меня все.

Он отвернулся, и я быстро собрала все вложенные Эзрой в книги визитки, после чего последовала за ним к другому прилавку.

— Ты обязался отправлять Монти написанное, — напомнила я ему, стараясь, чтобы это не звучало слишком раздраженно, хотя именно так я себя и чувствовала. Когда дело доходило до творческого кризиса Эго, лучше было действовать помягче. — Мы же договорились.

Он помрачнел, но я была к этому готова.

— Или же, — предложила я, — ты можешь осчастливить его, просто отправив описание своего замысла. — Любой хороший переговорщик знает: вы не сдаетесь, вы идете на компромисс. — Если у тебя еще ничего не наклюнулось, я могу помочь. Я здесь для этого, ты же помнишь?

Ну же, Эго, просто признайся, что именно поэтому ты ничего еще не написал.

— Мне не нужна твоя помощь. — Эзра наморщил нос. — Ты уже закончила с поисками мистера Сноба? У меня еще есть дела.

— Прекрати, — сказала я.

Его брови под очками поползли наверх.

— В кои-то веки поговорим начистоту. Я выполнила свою часть договора. Теперь твоя очередь. Монти просил у тебя текст, верно? И будет просить, пока ты не представишь ему хоть что-нибудь, чтобы убедить его и продюсеров, что работаешь над сценарием. — Я сделала паузу. — И кого ты назвал мистером Снобом?

— Что за книгу ты держишь в руках? — спросил Эзра.

Я зарделась.

— «Улисса».

Хуже всего было то, что я прекрасно знала: все книги, в которые я вложила карточки, были любимыми книгами Рики. Что я делаю?

Эго покачал головой, затем рассовал несколько карточек по книгам для подростков и комиксам.

— Мистер Сноб, — объяснил он, — из тех людей, которые читают художественную литературу, чтобы восполнить недостаток индивидуальности. Другими словами: чертовски скучный субъект. Ты в самом деле такого ищешь?

Я застыла на месте. Не Рики ли он только что описал? Рики взял себе за правило читать на публике. Я в смятении уставилась на книги. Похоже, я полна решимости наступить на те же грабли, словно в каком-нибудь «Дне сурка».

— Кстати, какое планируется следующее романтическое знакомство? — осведомился Эго, вкладывая визитки в стопку книг Стивена Кинга.

— Совместная поездка, — проговорила я, пытаясь сосредоточиться. — Я еду домой на Рождество.

Я перегнулась через руку Эзры, чтобы взять Терри Пратчетта, он в этот момент потянулся за стопкой детских книг, лежавшей рядом со мной. Я прижалась к его груди (очень мощной, как я себе и представляла).

Покраснев, я отпрянула. Эго опустил очки, чтобы посмотреть на меня. К моей досаде, похмелье смягчило голубизну его глаз, приобретших оттенок ясного весеннего неба. Он вернул книжки на место, взял Тома Клэнси и непринужденно сообщил:

— Я на Рождество еду к Монике. У нее поместье под Харрогитом. Это, случайно, не в твоих краях?

Выходит, светская хроника заблуждалась насчет их разрыва. Впрочем, это неважно.

— Я из Шеффилда, — ответила я. — И мне ясно, что ты пытаешься меня отвлечь. Я послала тебе кучу отчетов о романтических знакомствах, а тебе нужно придумать всего одно. Если потребуется вдохновение, у меня есть замечательная диаграмма Венна…

— Я же сказал, мне не нужна твоя помощь. — За очками я не могла разглядеть выражение его глаз.

— Неужели? — Я захлопнула автобиографию Майкла Макинтайра. — Тогда в следующий раз, когда Монти спросит меня, где твои тексты, я скажу ему правду. Что ты ни черта не написал. Было бы лучше признаться продюсерам прямо сейчас.

Было рискованно угрожать этим, но я уверенно полагалась на стремление Эго не доводить дело до огласки. И потому умчалась прочь, считая про себя: «Три, два, один…»

Я прошла уже половину рынка, когда Эзра крикнул мне вслед:

— Ты решила, что у меня ее до сих пор нет.

Я резко обернулась:

— О чем ты?

Он все еще рассовывал мои визитки по книгам.

— О том, что идея у меня есть.

— Вот как? — спросила я, поспешно возвращаясь. Выходит, Эго сумел преодолеть свой творческий кризис?

— Да.

— И ты пишешь?

— Да.

— Ты… — проговорила я. Мы стояли практически нос к носу. — Ты просто кошмарный тип, тебе это известно?

Эзра лукаво усмехнулся:

— Да, известно.

Ошеломленная, я потянулась к знакомой на вид книге.

— Дело в том, — продолжал он, — что мне нужно еще немного времени, чтобы отправить написанное Монтсу.

— Я обеспечу тебе время. Вот только расскажи мне, о чем будет твой фильм. — Я не могла позволить себе бездоказательно верить ему.

— Эй! — донесся до нас сердитый крик из-за прилавка. — Эй, вы! — Это был хозяин книжного развала, и он шел прямо на нас. — Что вы делаете? Хватит раскладывать по книгам рекламу! Сколько можно! — Он начал расталкивать людей, чтобы добраться до нас.

— Давай, Рыжая, — прошептал Эго, — беги!

Прежде чем я успела среагировать, он схватил меня за руку, так что оставшиеся визитки разлетелись, и увлек за собой в толпу любителей почитать задаром.

— Вернитесь!

— Хрен тебе! — крикнул Эго, схватил с прилавка кипу книг и бросил преследователю под ноги, словно в очень британском боевике.

Мы пронеслись по рождественскому елочному базару и вынырнули с другой стороны, мчась так быстро, как только могли, пока не отдалились от моста. Затем направились вдоль южного берега Темзы, лавируя между туристами, и остановились только на смотровой площадке у Темзы.

Я навалилась на перила, пытаясь перевести дух. «Ты все еще держишь Эго за руку», — подумалось мне. Я отпустила его руку и схватилась за ноющий бок.

— Он… от… отстал?  — задыхаясь, спросила я.

Эго едва вспотел.

— К счастью для нас, этот парень полноват, хотя какое-то время мы шли ноздря в ноздрю. Ты когда-нибудь бегала раньше?

Я сердито покосилась на него. У меня слишком саднило в горле, чтобы ответить.

— Было весело. — Эго посмотрел на меня. — Нам нужно выпить кофе. Я знаю одно местечко.

«Спектакль», — была моя первая мысль, за которой последовала вторая: «Эго только что сам вызвался провести с тобой время». У него уже есть сюжет. Мы могли бы поговорить об этом. Не отвлекаясь. После абсолютно безрезультатного месяца наконец-то, наконец-то мы к чему-то пришли!

Дз-з. Это был мой телефон. Наверное, опять Монти: интересуется, продала ли я уже через интернет свой стол. Эзра собирался сообщить мне информацию, которая поможет подтвердить, что я справляюсь с заданием. Я представила, как Анетт в костюме Динь-Динь ищет меня взглядом среди зрителей. Как злится Бен, когда понимает, что я подвела его дочь. Но разве у меня есть выбор?

— Ладно, — ответила я, и мой душевный подъем растаял.

— Что это? — спросил Эго.

Я все еще держала в руках книгу — потрепанное издание «Питера Пэна» в мягкой обложке, со множеством заломов на корешке, напоминавших горные напластования. «Ее обожали», — подумала я. Как и то прекрасное издание, которое стояло у меня на полке, то самое, которое столько раз читал мне папа.

— Мне нужно идти, — сказала я, сама себе удивляясь.

Если я потороплюсь, то еще успею.

— А кофе?

— Я действительно хочу поговорить с тобой о сценарии, просто мне кое-куда нужно.

— О сценарии? Оставь это Монтсу, Рыжая, — сказал Эзра. — Это он мой агент, не забыла? Мне просто необходимо выпить кофе.

Я ничего не могла с собой поделать — расхохоталась. Эго верен себе как никто.

— Просто пообещай, что сегодня же расскажешь Монти о своем замысле, — сказала я ему на прощание. — И он от тебя отстанет.

И от меня тоже.

— Мне тоже кое-куда нужно, — крикнул Эго мне вслед. — К знойной брюнетке.

— Надеюсь, вы оба прекрасно проведете время.

— Не сомневайся! — крикнул он.

И лишь когда я дошла до вокзала Ватерлоо, меня осенило: разве Моника не рыжеватая блондинка?

13 Реальный ветер

ИНТ. ШКОЛА В ИСТ-ДАЛИЧЕ — ПЯТНИЦА, 21 ДЕКАБРЯ, 12:45

Эви расхаживает перед двойными дверями с закрытыми бумагой стеклами. К двери прикреплено объявление с изображением человека, падающего с пиратского корабля, и словами: «Тик-так! Опоздавшие прогуляются по доске!» В билетной кассе сидит седовласый мужчина и многозначительно смотрит на часы.

Я оторвала кусочек бумаги, закрывающей стекло, чтобы заглянуть в зал. Человек за кассой откашлялся.

— Ждите, — велел он мне.

Я прибежала в 12:31, но мужчина настоял, чтобы я дождалась, пока Питер Пэн закончит петь маленьким Дарлингам «Сделай ярче свою жизнь», и только потом заняла свое место.

Мужчина неодобрительно цокнул языком, и я поняла, что у меня пищит смартфон. Опять Монти. Разумеется, Эго с ним не поговорил. На что я надеялась? Я обреченно прочла сообщение.

Мне потребовалась минута, чтобы переварить это.

Монти прислал фотографию только что откупоренной бутылки шампанского и бессвязное сообщение.

Эзра отправил Монти описание сюжета — и продюсерам понравилось!

Я судорожно выдохнула и прочитала сообщение еще несколько раз, чтобы убедиться, что не ошиблась. Это была правда. Наконец-то можно расслабиться!

Из-за дверей донеслись аплодисменты.

— Можно? — спросила я.

— Вы сидите в детском секторе, место Д сорок три, — крикнул мне вслед мужчина, когда я ворвалась внутрь. — Ищите розовый ковер!

Занавес опустился для перемены декораций, и изображенный на нем блестящий пиратский корабль посверкивал, когда за ним пробегал кто-нибудь невидимый.

— Извините, простите, мне очень неловко, большое спасибо.

Я протиснулась вдоль ряда и наконец добралась до единственного свободного места.

Рядом с Беном.

«Ты здесь из-за Анетт», — твердо сказала я себе, усаживаясь.

Стулья были тесно сдвинуты, и тепло, исходившее от тела Бена, согревало мне правый бок. Я поерзала на стуле.

— Я думал, вы не придете, — отрывисто проговорил он.

— Меня задержали, — прошептала я в ответ.

— Чш-ш! — прошипела женщина, сидевшая перед нами.

Занавес поднялся, и на сцене появилась девочка в ночной рубашке. Я сосредоточилась на ней, решив игнорировать Бена.

— О боже! Венди играет Джастис?

Вероятно, мне следовало быть готовой к такому развитию событий. Саманта упоминала, что она и другие мамаши знают Бена по школе, где учатся их дети.

— Да, — прошептал Бен, и в его голосе послышались веселые нотки.

— Чш-ш! — снова прошипела сидящая впереди женщина.

Я виновато ей улыбнулась.

В окошке появился Питер Пэн.

— Это Детти? — воскликнула я, вжимаясь в стул. — Чш-ш!

— К сожалению.

Зачем я пришла? Как бы напоминая мне об этом, на сцене показалась Анетт.

Кто-то из-за кулис подтолкнул девочку, и она медленно вышла вперед, спрятав пальчики в многослойной юбке. За спиной у нее ослепительно сияли крылья с британским флагом. Мама сотворила очередное чудо. Я затаила дыхание, когда девочку осветил прожектор и раздался мелодичный перезвон. Ну же, Анетт. Ты справишься!

Ее отец подался вперед.

— Что такое, Динь? — спросил Детти уже во второй раз.

Когда Анетт опять не ответила, Бен высоко поднял руку, показав знак «окей». Девочка заметила сначала отца, потом меня. На ее лице появилось выражение облегчения.

Анетт ответила отцу тем же жестом, держа руку у груди. Она что-то прижимала к лифу платья, и ее голубая юбка засверкала крошечными звездочками, которыми мама украсила каждый слой пачки. По залу пронеслось дружное «а-ах».

У меня перехватило дыхание, когда я увидела перчатки, которые мама сделала по моей просьбе. Они были расшиты серебристыми кристалликами, которые мерцали, когда Анетт шевелила руками. Девочка начала жестикулировать, сначала медленно, потом все быстрее. Наконец она улыбнулась.

Бен сидел так близко, что, когда он повернулся ко мне, я увидела в его карих глазах теплые янтарные переливы, как в виски, поднесенном к свету.

— Теперь все видят, как она сияет, — сказала я.

Когда перед антрактом опустился занавес, мы с Беном некоторое время сидели молча.

— Я бы предположила, — произнесла я в конце концов, — что Анетт не любит Джастис.

— Ну, «тупицей» она не ограничилась, — подтвердил Бен.

Мне не нужно было понимать язык жестов, чтобы догадаться, что Анетт не совсем придерживалась сценария. Это было совершенно ясно по поведению Бена: сначала он наблюдал за дочерью и его распирало от гордости, но под конец всякий раз, когда она появлялась на сцене, закрывал голову руками.

Детти, пребывавший в неведении, переводил ее жесты для зрителей в точности по тексту. Анетт, по-видимому, все сошло бы с рук, но в зале находились дети, по словам Бена посещавшие в далич-ской школе занятия по жестовому языку, которые все время хохотали.

— По крайней мере, — улыбнулась я, — хоть публика развлеклась.

— «Питер Пэн» в одном флаконе со «Спайс герлз» — это и впрямь потрясающий музыкальный коллаж, — едко заметил Бен.

— Я не уверена, что ветряная машина была так уж необходима.

Она чуть не смела со сцены нескольких «Спайс бойз».

— Думаю, это была их ода поп-музыке девяностых.

— Какие слова «Спайс бойз» спели на мотив «Если хочешь быть»?

— «Если хочешь быть моей мамой, ты должна поладить с моими друзьями».

Я поймала взгляд Бена, и мы улыбнулись друг другу. Потом я вспомнила, что он говорил обо мне Саманте в прошедшее воскресенье.

— Я очень рада, что Анетт была так уверена в себе, — сказала я, придерживаясь темы, которая нас объединяла. К концу первого акта девочка скакала по всей сцене, полностью завладев вниманием публики.

— Я не видел ее такой уже несколько лет. С тех пор, как Хлоя… — Бен смолк, и внезапно то, что я ему не нравлюсь, перестало иметь значение.

— Давно это произошло? — мягко спросила я.

— Почти три года назад. — Я была готова спорить, что Бен может сказать, сколько прошло времени, с точностью до дня. — У нас все хорошо. Вот только под Рождество…

— …Под Рождество тяжеловато, — закончила я за него.

Пауза.

— Вы тоже кого-то потеряли, — тихо произнес он.

Обычно я не любила об этом говорить.

— Папу. На самом деле здесь, — я обвела рукой зал, — все напоминает о нем. Когда я была студенткой, он ходил на мои кинопоказы. Это все равно что школьные постановки, — пояснила я. — Я никогда не сидела с ним рядом. Заглядывала в зал во время сеанса, чтобы увидеть его реакцию. У него всегда был такой взгляд, словно он гордится мной, но в то же время ему немного грустно. Я так и не поняла почему.

— Ах, — ответила Бен, — этот взгляд означает:

«Как я сумел создать такое чудо и почему оно так быстро повзрослело?» Он свойствен именно отцам.

Я улыбнулась:

— Так вот оно что?

Бен прищурился.

— Хлоя, должно быть, любила смотреть выступления Анетт, — сказала я, воодушевившись.

Бен отвел взгляд:

— Это был ее первый выход на сцену.

Бен умолк, и я решила, что, видимо, зашла слишком далеко, но потом он заговорил снова:

— Больше всего я скучаю по Хлое, когда Анетт делает что-нибудь новое. И острее всего ощущаю несправедливость случившегося. Но Анетт никогда еще не казалась такой похожей на нее, как сегодня вечером. Ее мать практически выросла на сцене. Она была бы счастлива увидеть там Анетт, отчаянно сквернословящую и все такое. К тому же, — добавил Бен, усмехнувшись уголком рта, — Хлоя была большой поклонницей «Спайс герлз».

Мы одновременно улыбнулись. Затем Бен указал на сцену и сказал:

— Разве можно думать, что Хлои здесь нет, когда Анетт сейчас там?

Бен никогда не говорил мне ничего подобного. Это заставило меня задуматься: может, я неправильно поняла то, что услышала в прошлое воскресенье?

— Бен, я…

— Бен! Я так и думала, что это вы!

Сидящая впереди женщина развернулась лицом к нам, бесцеремонно прервав нашу беседу. На ее лице светился явный интерес. Мне пришло в голову, что в ее глазах Бен — перспективный отец-одиночка. Школьный аналог «единорога» в киноиндустрии. «Высокий темноволосый задумчивый папочка», по глупому выражению Саманты. Бен, со своей стороны, казалось, ничего не заметил.

— Разве вы не наш официальный фотограф?

Я почувствовала, как он напрягся, хотя тон его остался вежливым.

— Уже нет, Энн.

— Ну, вы, безусловно, привыкли к более интересным съемкам, чем школьная постановка.

— Я всегда был рад поснимать в школе, — возразил Бен. — Просто я больше не фотограф.

— Но разве вы не ездите по горам?

Пауза.

— Я… я сейчас работаю в местном совете.

— Тогда чья это камера? — Женщина ткнула пальцем в сторону фотоаппарата на радужном ремешке, который торчал из холщовой сумки у ног Бена.

— Моя, — сказала я, беря камеру. Я никогда не видела Бена таким взволнованным. И мне захотелось его спасти. — Я специализируюсь в основном на селфи, так что не уверена, что от меня будет прок.

Чтобы доказать это, я направила объектив на нас с Беном.

— Улыбочка, Бен.

Наши лица осветила вспышка. Бен заморгал.

— Ясно. — Энн натянула на лицо вежливую улыбку. — Ну, Бен, если вы когда-нибудь передумаете…

Бен с облегчением закивал. Только когда она снова отвернулась, я почувствовала, что мой сосед расслабился.

— Спасибо, — прошептал он.

— Не за что.

Я не могла отделаться от мысли, что он фотограф. Что заставило тебя бросить это занятие, Бен? Этот человек был загадкой, которую я не имела права разгадывать.

Мы заметили одновременно: перед сценой собралась компания мамаш и оглядывала публику. Я вздрогнула, сообразив, что они ищут нас. Я узнала матерей Джастис и Детти, на вид не слишком довольных, и Саманту, которая, напротив, явно была рада. Они окружили высокую суровую женщину лет пятидесяти с короткими стрижеными прядями, закачавшимися, когда она направилась к нам.

— Бен! — Женщина исполняла явно неприятную обязанность. На ней было короткое черное платье и ботинки на платформе. Я догадалась, что перед нами фанатка «Спайс герлз». — Мы можем перекинуться парой слов до начала второго действия?

Стайка родительниц по-прежнему стояла у сцены, изо всех сил делая вид, будто они не пялятся в нашу сторону.

— Да, миссис Кларк, — сказал Бен, потупившись, как будто у него большие неприятности. — Просто скажите, чего вы хотите, чего вы на самом деле хотите^[2].

Я подавила удивленный смешок. Миссис Кларк, похоже, не оценила юмора.

Из-за занавеса высунулась головка Анетт. Завидев свою учительницу рядом с отцом, девочка моментально исчезла.

Бен вздохнул:

— Придется идти ловить свою фею.

Когда занавес закрылся в последний раз, я встала, чтобы уйти, и взяла свою сумку. Она была тяжелее, чем обычно, напомнив мне, что лежит внутри. Что бы ни происходило за кулисами, это занимало Бена до конца представления. Мне ужасно хотелось найти Анетт, но я рисковала столкнуться с компанией мамаш.

— Эви! — Сквозь толпу ко мне пробиралась Анетт, еще не снявшая костюм и сыпавшая блестками. — Ты пришла! — завизжала она. На одном из ее хвостиков не хватало красной ленточки.

— Ты была великолепна, — сказала я.

— Я должна принести извинения, — сказала она, явно повторяя заученную фразу, как ей внушили.

Я низко наклонилась и прошептала ей на ухо:

— Динь-Динь гордилась бы тобой.

Девочка улыбнулась:

— Папа послал меня за тобой. Он за кулисами с моей учительницей. Пойдем, я покажу дорогу. — Она схватила меня за руку и, пританцовывая, по ступенькам на сцену.

Мы отодвинули занавес и вышли на тускло освещенные подмостки.

— Подожди меня вот тут, — велела девочка, поставив меня рядом с деревянным пиратским кораблем, и побежала прочь. — Папа хочет с тобой поговорить.

— Подожди, Анетт! — крикнула я ей вслед, уверенная в том, что она ошиблась, но Анетт уже исчезла за кулисами.

Прошло несколько минут; я слушала, как родители пытаются загнать детей за тонкую перегородку в задней части сцены.

Наконец послышались шаги.

— Анетт! — позвал Бен. Вид у него был усталый.

— Здесь только я, — ответила я.

Бен направился ко мне через лагерь «Спайс бойз». Перешагивая через каноэ Тайгера Спайса, он зацепился за него ботинком. Я протянула руку, чтобы поддержать Бена, но ему удалось высвободиться.

— Привет, — сказал он.

— Я вам нужна? — спросила я.

Он нахмурился, изучая мое лицо, и подошел поближе.

— Я думала, я вам нужна. — Я озадаченно покачала головой, затем заметила пучок омелы, подвешенный к носу пиратского корабля. Он был перевязан красной лентой Анетт.

Она пытается нас свести? Конечно, нет. И все же… Ведь сцена прямо как из «Реальной любви».

Я покраснела, молясь, чтобы Бен не проследил за моим взглядом, но он, конечно же, проследил.

— Ах, — сказал он. — Эви, я…

И в этот момент сзади пронесся вихрь, меня как будто ударили подушкой. Не успев ни за что ухватиться, я всем телом врезалась в Бена. Он попытался оттащить меня от себя, но я смогла отодвинуться не больше чем на несколько дюймов, прежде чем меня снова швырнуло ему на грудь. Бен открыл рот, точно хотел что-то сказать, но только для того, чтобы вдохнуть кончик моей косички.

— Джастис Мерриуэзер, ветряная машина не игрушка! — взревела миссис Кларк.

Бен задыхался. Ветер резко стих, раздалось пронзительное хихиканье, затем быстрый топот.

Мы быстро отстранились друг от друга. Бен поправил рубашку и вытер рот. Мои губы сами собой растянулись в улыбке. Потом я увидела выражение его лица.

— Эви, — серьезно проговорил Бен. — Мне нужно, чтобы вы знали. Я не желаю в этом участвовать.

Я в шоке уставилась на него:

— Простите?

Бен указал на ветряную машину и омелу:

— Это ведь романтическое свидание, не так ли?

Неужели он всерьез решил, что я сама все это подстроила?

— Уж поверьте, Бен, — выпалила я, заливаясь румянцем, — вы последний человек, с которым я захотела бы встречаться.

Я не могла заставить себя сказать, что за всем этим стоит его дочь, хотя девочка всего лишь пыталась помочь. Рывком раскрыв сумку, я вытащила свой подарок — причину, по которой опоздала на спектакль.

— Вот, это для Анетт. Ради этого я сюда и пришла. Бен взял у меня сверток, коснулся пальцем большого банта поверх металлизированной зеленой бумаги.

— Она не новая, — сказала я, поворачиваясь, чтобы уйти, и понимая, что он понятия не имеет, что я ему дала. — Но ее обожали. Я хотела, чтобы она была у Анетт.

Я нашла оробевшую девочку за кулисами. Она прижалась ко мне.

— Счастливого Рождества, Эви. Я рада, что мы с тобой познакомились.

— Я тоже рада, что познакомилась с тобой, — сказала я, и у меня перехватило горло. На Бена я не оглянулась.

На этот раз понять его слова по-другому было невозможно. Бен считал меня полной дурой, и в ближайшее время его мнение обо мне не изменится.

14 Совместная поездка

HAT. УЛИЦА С МОДЕРНИЗИРОВАННОЙ ТИПОВОЙ ЗАСТРОЙКОЙ, ИСТ-ДАЛИЧ — ВОСКРЕСЕНЬЕ, 23 ДЕКАБРЯ, ПОЛДЕНЬ

Идет мокрый снег. Эви с трудом выходит из своего дома, выволакивая чемодан. Высокий лысеющий мужчина с брюшком под ветровкой — ГРЭМ — подбегает и забирает у нее чемодан. Он открывает перед Эви пассажирскую дверцу своей синей «шкоды», после чего пытается впихнуть чемодан в крохотный багажник. Это занимает некоторое время.

— У вас там все в порядке? — снова спросила я у пыхтящего Грэма.

— Не беспокойтесь, все чики-пуки! — ответил он.

Мне было приятно услышать типично шеффилдское выражение.

— Простите, я немного опоздала! — крикнула я. — Будет здорово, если не попадем в пробку, — натянуто произнес Грэм. И с такой силой захлопнул багажник, что машина затряслась.

Когда он втиснулся на водительское сиденье, я увидела, что его немногочисленные волосы облепили голову, прибитые мокрым снегом.

— Тогда я поведу первым, хорошо? — весело сказал мой спутник, постукивая по рулю.

Ты же сам усадил меня на пассажирское сиденье, Грэм. Я улыбнулась. Мария не обрадуется, узнав, что я списала со счетов это романтическое знакомство в совместной поездке еще до того, как ключ был вставлен в замок зажигания.

Может, он просто не умеет производить впечатление?

Эви: Можешь перестать беспокоиться.

Мария: Не буду, обещаю!

Сара: Я все еще думаю, что мой выбор был лучше.

Джереми: Да, если бы только сама Эви выбрала того, кто ОПРЕДЕЛЕННО НЕ ИЗВРАЩЕНЕЦ.

Эви: Ладно, ребята, я собираюсь с ним поболтать. Никаких задних сидений. Пожелайте мне удачи…

— Что ж, это странно, правда? — сказал Грэм, когда мы ехали по Воксхоллскому мосту над серой, как грифельная доска, полной мрачной решимости Темзой.

— Немного, — сказал я, улыбаясь.

Может, все не так уж плохо. «Когда Гарри встретил Салли» — один из моих фаворитов на все времена, и в какой-то степени я уже начала проживать этот фильм. У меня даже был заготовлен список тем для разговора, чтобы наша поездка соответствовала ромкому.

— Приедем через четыре с лишним часа, движение все плотнее, — заметил Грэм. — Конечно, мы добрались бы быстрее, если бы выехали, как было запланировано.

— Точно, — сказала я. Список тем определенно понадобится. Когда я полезла за ним в телефон, высветилось сообщение.

Эго: Как поездочка? Гарри оправдал надежды?

Рыжая: Не Гарри, а Грэм. Разве тебе нечем больше заняться? Может, возьмешься за сценарий?

Эго: Я так понимаю, не оправдал.

Расстроенная, я сунула телефон под попу. Эго до сих пор не сообщил, о чем его сценарий, а у Монти я спросить не могла — не хотела, чтобы босс потерял веру в меня. Учитывая, что я должна помогать Эзре работать, он здорово удивится, что я понятия не имею, о чем он вообще пишет. По крайней мере, хоть продюсеры довольны. Сэм-и-Макс были так увлечены замыслом Честера, что назначили встречу на второе января, чтобы обсудить уже написанное. Разумеется, поскольку Эго еще не выдал ни одной страницы, это будет очень короткая встреча.

Я попыталась расслабиться. Наличие сюжета на один шажок приближало Эзру к завершению сценария. Мне просто нужно продолжать искать мистера Хеппи-Энда, чтобы у Эго не было оправдания отлынивать от работы. А если не удастся, я прикую его цепью к столу, наплевав на проклятый профессионализм.

Послышалось шуршание, вслед за которым распространилась такая ужасная вонь, что меня чуть не вывернуло наизнанку.

— Что это? — сдавленно поинтересовалась я.

— Хотите попробовать? — спросил Грэм. Его левая рука была засунута в пластиковый пакет, в котором, по-видимому, лежало нечто малость подгнившее. — Это вяленая рыба. Я только что вернулся из Исландии. Люблю путешествовать, а вы?

Я опустила стекло, жадно глотая свежий воздух.

Полчаса спустя Грэм все еще дулся из-за того, что ему пришлось выбросить рыбу. Я задыхалась, и он не хотел рисковать обивкой салона.

— Мария говорила, вы специалист по анализу данных, — сказала я, чтобы успокоить его. — Что входит в ваши обязанности? — Этой темы в моем списке не было, но я сомневалась, что Грэм в подходящем настроении, чтобы решить, что он предпочитает: соски или пальцы ног (тема была предложена Джереми).

— То да се, — ответил Грэм. — А вот у вас, по словам Марии, работа интересная. Киноагент или что-то в этом роде. Каково оно? Вы знакомы с Джорджем Клуни?

По крайней мере, он старается.

— Я ассистентка, — ответила я.

— За каждым великим мужчиной стоит великая… — изрек мой попутчик, переключая радио на запрограммированную станцию.

Я уставилась на него. Неужели он это всерьез?

Грэм включил ток-шоу. Ведущий был из тех профессиональных провокаторов, которым нравится отстаивать мерзкую позицию и наблюдать, как взрывается «Твиттер». Как только упомянули про «нежелательных личностей», я переключилась на попсовый канал. Грэм вернул прежнюю станцию, нажав кнопку на руле.

— Выбирает водитель, — с натужной веселостью произнес он.

Эви: Мария, дорогая, хорошо ли ты знаешь Грэма?

Мария: Я знаю его маму — она прелесть. Все в порядке?

Эви: Супер.

Я вспомнила, что лежит у меня в кармане. Утром я опоздала из-за того, что ходила в кофейню «У Джила» писать отчет, решив не обижаться на отношение Бена ко мне. Я даже села рядом с ним и Анетт (по ее просьбе, конечно). После его предположения о моих намерениях я решила отомстить, написав Эго отчет о романтическом знакомстве с Беном в главной роли. Это был катарсис, почти такой же, какой я испытывала когда-то, сочиняя сценарии. Затем я составила список фильмов, которые Анетт должна посмотреть на Рождество, демонстративно игнорируя Бена, — ближе всего мы подошли к общению, когда он напомнил дочери, что у нее есть рождественский подарок для меня.

Это была флешка с плейлистом для поездки.

— Можно? — Не дожидаясь разрешения, я вставила флешку в гнездо на приборной панели. «Привет, Эви, это Анетт», — раздался из динамиков звенящий детский голосок.

— Что это? — спросил Грэм.

— Это подарок от…

«…и Бен».

Я замерла как громом пораженная, когда его низкий голос прокатился по салону.

«Тебя ждет романтическое знакомство со своим плейлистом для поездки», — продолжила Анетт.

«Есть ли хоть малейший шанс, что Эви не поймет, что ты имеешь в виду? — Бен откашлялся. — Ведь бывает, человек что-то неправильно понимает».

«А потом ведет себя как непроходимый тупица».

«Спасибо, Анетт, — насмешливым, но одобрительным тоном ответил Бен. — Обещаю с этого момента не быть таким тупицей».

Хорошо ли я расслышала? Бен больше не считает, что мною был разработан сложнейший план только для того, чтобы поцеловать его? Я пожалела, что сегодня утром в кофейне он ничего не сказал. Хотя, если честно, я сама его игнорировала. Кстати о честности… Мне стало совестно при воспоминании об отчете, который я отправила Эзре утром.

— Это один из ваших бывших? — полюбопытствовал Грэм, прервав мои размышления.

— Нет, — ответила я. — Он… — Объяснять было слишком сложно. — Мы просто друзья.

«Плейлисты — это папин конек, — продолжила Анетт. — Так что откинься на спинку…»

«Не своди глаз с дороги», — велел Бен.

«И кто знает, что может случиться…»

Я подпевала песне из «Короля Льва», затем «Объектам в зеркале заднего вида» Митлоуфа и только потом осознала, что жду, не будет ли еще каких-нибудь сообщений от Бена.

Что я делаю? Невзирая ни на какие плейлисты, этот человек явно думает, что я совершенно помешалась на романтических знакомствах. И, сдается мне, он в чем-то прав.

— Не достанете мне воды с заднего сиденья? Она мне очень нужна, — сказал Грэм. — Жаль, что не захватил с собой еще и затычки для ушей! Ха-ха.

Я протянула ему бутылку и достала телефон, чтобы отвлечься и дать Грэму отдохнуть от моих фальшивых трелей.

Эго: Развлеки меня. Моя знойная брюнетка — доказательство того, что красотки поверхностны. С ними ни о чем не поболтаешь. Тоска зеленая.

Моника покрасила волосы? С его стороны очень жестоко так о ней говорить, но Эго есть Эго. Возможно, светская хроника все-таки была права и у них трудный период. Она и впрямь могла бы найти себе кого получше.

Эви: Грэм — очень занимательный человек.

Эго: Брехня. Ты застряла в той же пробке, что и я, и ваш разговор иссяк 10 перекрестков назад.

Моей первой мыслью было: «Пробка»? Грэм был бы в восторге. А затем: «Так, постойте-ка…»

Эви: Ты что, на трассе Ml?

Эго: Я проведу Рождество с Моникой, забыла? Ты никогда не слушаешь. Расскажи о своем романтическом знакомстве.

Только этого недоставало.

Эви: Все идет как по маслу. Ты выбрал имя главному герою? Предлагаю назвать Грэмом.

Эго: Ни одна героиня ромкомов не сохла по Грэму.

Эви: А Джуд Лоу в «Отпуске по обмену»? Ха!

Мокрый снег за окном превратился в дождь. Перед нами тянулись мигающие ленты задних фар.

— Пробка. — Грэм торжествующе улыбнулся. — Я же говорил!

— Говорили. — Ну же, Эви. Дай ему шанс. — Как вы проведете Рождество?

— Буду помогать маме. Она удивится, почему я так опоздал. Кроме меня у нее никого не будет. — Грэм отхлебнул воды из бутылки. — Я холостяк, а это значит, что у меня есть время для нее. — Он кашлянул. — Не то чтобы я не пошел бы на жертвы ради подходящего человека. Проблема в том, — он помахал бутылкой, лицо его было красным в свете стоп-сигналов едущих впереди машин, — что есть причина, почему на свете так много одиноких женщин.

Приехали. Такие заявления ничем хорошим не заканчиваются.

— Только посмотрите, какой ливень, — сказала я. Огромные капли дождя врезались в стекло, разлетаясь каскадами брызг. — Погода для поцелуев, — тихо пробормотала я.

Грэм громко откашлялся:

— Что?

— Ничего.

Это был киношный дождь. Из тех, под которыми герои промокают насквозь. И зонт оказывается совершенно бесполезен — мокрее уже не стать.

У меня в памяти всплыли «Четыре свадьбы и одни похороны» и знаменитая фраза Энди Макдауэлл.

Грэм встряхнул свою уже опустевшую бутылку и со вздохом бросил ее себе на колени.

— Что это? — внезапно воскликнул он, подавшись вперед на своем сиденье, так что ремень безопасности натянулся.

— Что? — встревожилась я, вглядываясь в запруженную автомобилями дорогу.

Грэм снова откинулся на спинку.

— Птица, — сказал он, как будто это было очевидно.

— С вами все в порядке?

Я с подозрением покосилась на Грэма. Волосы у него были взлохмачены, и я начала думать, что красноватый цвет его щек обусловлен не только отсветами фар.

Глаза Грэма расширились, и он швырнул пустую бутылку на заднее сиденье.

— Все отлично, а что? — Он на мгновение задумался. — Вообще-то мне нужно пи-пи.

Простите, как только что выразился этот взрослый мужчина?

— Давайте заедем на следующую заправку. Ага! — Грэм подскочил на сиденье. — Скоро моя любимая.

У меня снова перехватило дыхание, когда ноздри заполнил тошнотворный запах.

— Вы опять едите эту рыбу? — спросила я, озираясь в поисках пакета.

Грэм кашлянул:

— Вы же заставили меня ее выбросить, забыли?

— Тогда что это…

В салоне раздался громкий звук, за которым, с опозданием всего на секунду, последовал еще один приступ кашля.

Я на мгновение прикрыла глаза, сообразив, в чем дело. Покашливания продолжались еще несколько минут, и с каждым разом Грэм все хуже и хуже успевал кашлять, а потом окончательно сдался.

Я опустила стекло. Навигатор скорректировал время прибытия. До места назначения оставалось пять часов. Пять часов ада.

Мария: Как дела?!

Эви: Мы на его любимой заправке.

Мария: Какой-то он странный.

Эви: Это в Милтон-Кинсе.

Сара: Дай ему шанс, Эви.

Эви: Он еще и сексист.

Мария: О боже! Прости, Эви. Я думала, он хороший парень. Я даже сказала ему, что ты не замужем.

Эви: Если честно, думаю, что Грэм далек отромантики как никто. Он только что объявил, что собирается прочистить трубы.

Я не должна злиться на Марию за то, что она свела меня с Грэмом. Но это же не она застряла в машине с мужчиной, который искренне верил, что успешно маскировал свои газы. Я сообщила маме, что задерживаюсь, страстно мечтая о том моменте, когда наконец окажусь на своей старой милой улице. Мы приедем не раньше девяти. Я содрогнулась и включила обогреватель.

Очень мокрый на вид Грэм помахал мне через стекло. Решив, что настала моя очередь сесть за руль, я вышла и посторонилась, чтобы пропустить его.

И тут Грэм сгреб меня за плечи и впился в меня поцелуем — так, словно пытался устранить вантузом засор.

Я выдала чисто рефлекторную и вполне оправданную реакцию.

Грэм отпрянул.

— Ты меня укусила! — удивленно воскликнул он и высунул язык. — У меня кровь пошла? Зачем ты это сделала?

— Ты засунул язык мне в рот!

Он ел… дохлую рыбу? Фу-у!

— Я старался быть романтичным. Ты же сама сказала, что это погода для поцелуев!

Отлично, теперь все окончательно испорчено. — Романтика должна быть по согласию, Грэм. — Я вытерла с глаз морось, тяжело дыша и всерьез подумывая о том, чтобы оставить его там. — Просто садись в машину, — наконец сказала я, усаживаясь на водительское сиденье.

Минуту спустя Грэм сел рядом. Он достал новую бутылку и со упоением отхлебнул из нее. Я включила музыку погромче. Его пальцы потянулись к радио.

— Нет, — коротко ответила я.

Грэм опустил руку. Отвернувшись от меня, он свернулся калачиком на сиденье, прижав к себе бутылку, точно плюшевого мишку. Невероятно, но он тотчас захрапел.

Почти час я наслаждалась относительным покоем, прежде чем Грэм проснулся.

— Проблема ш такими шеншинами, как ты, — заявил он, заставив меня вздрогнуть, — в том, что вы никогда не увлекаетешь хорошими парнями. Только придурками. А потом шалуетешь нам, как плохо они ш вами обращаютша.

Должно быть, у него и впрямь распух язык. Отлично.

Я снова проверила навигатор. Еще четыре часа.

Благоразумный человек сохранил бы шаткий мир. Я не считала себя особенно благоразумной.

— Проблема с хорошими парнями, Грэм, — сказала я, — в том, что они не понимают, что они придурки.

— Проблема ш…

— Видишь?

Грэм уставился на меня, демонстративно глотая жидкость из своей бутылки, как будто это был акт неповиновения. Пробка наконец начала рассасываться. Я ускорилась, чувствуя, что на горизонте замаячила свобода, но тут двигатель автомобиля заскрежетал.

Что это?

Машина содрогнулась. Что-то горит?

— Грэм, когда ты в последний раз проверял масло?

— Прошти, мамочка. «Грэм, ты проверял маш-ло?» «Грэм, зачем ты шмушаешь твоих коллег?» Шеншины вешно рашдрашают твоими дурашки-ми вопрошами.

Из-под капота повалил черный дым, и предупреждающие сигналы на приборной панели погасли.

— Упш! — сказал Грэм.

Машина дернулась, и вместе с ней дернулся Грэм, пролив на меня содержимое бутылки. И я поняла, что в ней на самом деле была не вода, а водка.

15 Придурки

HAT. ЗАПАСНАЯ АВАРИЙНАЯ ПОЛОСА, ТРАССА Ml — ВОСКРЕСЕНЬЕ, 23 ДЕКАБРЯ, 17:42

Проблесковые огни пожарной машины окрашивают ночь неестественным оранжевым цветом, полицейские регулируют медленное движение вереницы машин вдоль аварийной полосы. С места происшествия отъезжает скорая помощь, и на смену ей прибывает эвакуатор. Эви, завернувшись в серебряное термоодеяло, разговаривает с офицером полиции. Грэм, тоже завернутый в термоодеяло, спорит с пожарными.

— С вами все в порядке, мисс? — спросила обеспокоенная сотрудница полиции, не сводя глаз с Грэма. — Ваш муж, кажется, волнуется.

— Все хорошо, спасибо, — ответила я, дрожа под моросящим дождем. — И он мне не муж.

Я не сказала ей, что на самом деле мы совершенно незнакомы и что я организовала эту поездку, чтобы заставить сценариста написать сценарий ромкома. Она уже заподозрила, что я пьяна.

Я вернула ей алкотестер.

— Спасибо, мисс. Похоже, все нормально. Просто мы обязаны удостовериться.

— Понимаю.

В конце концов, я была залита водкой. Женщина-полицейский оставила меня и отправилась спасать пожарных от Грэма. Я тяжело опустилась на дорожное заграждение, измученная и желающая только одного: оказаться рядом с мамой, есть домашние пирожки с мясом и пить горячий глинтвейн. Казалось маловероятным, что я сегодня попаду домой, а ведь завтра сочельник.

Я едва была способна набирать текст заледеневшими пальцами.

Рыжая: Ты был прав.

Эго: Я знаю. Погоди. Ты пыталась симулировать оргазм?

Эго: Рыжая?

Рыжая: Я на аварийной полосе Ml. Грэм (кстати, он пьян) орет на пожарного за то, что тот поливал его горящий двигатель из шланга. Короче говоря: нет.

Эго: Этот синий драндулет, случайно, не ваш?

Сердце у меня бешено заколотилось, когда я взглянула на синюю «шкоду», на которой в данный момент распростерся Грэм, жутко раздражая сотрудников службы помощи на дорогах. «Да, а что?» — напечатала я. Ответа не последовало.

Грэма благополучно отодрали от капота, и «шкоду» установили на эвакуатор. В этот момент к аварийной полосе подкатил красный спорткар.

Я попыталась разглядеть за тонированными стеклами водителя, гадая, кто и зачем остановился на месте дорожного происшествия. Пассажирское стекло начало опускаться, открыв сначала с продуманной небрежностью уложенные светлые волосы, пронзительные голубые глаза и, наконец, до омерзения красивое, невероятно привлекательное лицо.

— Привет, Рыжая.

Мне это не снится? Эго? На аварийной полосе Ml? Сердце заметалось в груди, словно крошечная колибри.

Эзра Честер ухмыльнулся и, наклонившись над пустым сиденьем, открыл пассажирскую дверцу.

— Каковы были шансы, что ты и в пробке меня достанешь, Рыжая? — Глаза его искрились весельем. — Залезай уже, черт тебя дери.

— Ты действительно приехал, чтобы меня забрать? — дрожащим голосом произнесла я, наклонившись к теплому салону.

— Зачем же еще? — спросил он. — Давай живее, с тебя капает на кожу.

— А для него найдется место? — Я указала на Грэма, который сидел чуть поодаль, обнимая свой чемодан. Эвакуаторщики отказались взять его с собой. Он редкостный придурок, но ведь уже поздно, скоро Рождество, и его ждет мама.

— Зависит от обстоятельств. — Эзра многозначительно поднял брови. — Подбросить его к тебе?

— Он живет через две улицы от меня.

Самое большее, через пять.

— Прекрасно. Если моя лохматая подруга не возражает. — Эго указал на заднее сиденье. Если его можно было так назвать. Вместо сиденья там была небольшая кожаная полочка, казавшаяся еще меньше под занимавшим ее огромным псом.

— Кто это? — спросила я. Мой замороженный мозг уже ничего не соображал. Это определенно была не Моника.

— Рыжая, познакомься с Зигги. Зигги — это Рыжая.

Эго улыбнулся. Постойте. Так это и есть знойная брюнетка? Он вообще догадывается, что я думала?

Насмешливая ухмылка подсказала мне, что догадывается.

Чтобы затащить пьяного мужика средних лет и два промокших чемодана в изящную, но крошечную машину Эго, понадобилось столько времени, что, когда мы наконец тронулись, пробка практически рассосалась.

— Спасибо, — сказала я, задаваясь вопросом, может ли это слово в полной мере выразить мою признательность. Кажется, Рождество опять вступило в свои права, и все это было благодаря Эго. — Я действительно…

— Так ты, должно быть, и есть тот самый придурок, — вдруг раздался с заднего сиденья голос Грэма.

Эго поднял брови:

— Чего?

Я повернула голову назад и посмотрела на Грэма. Он пихал Зигги, освобождая себе еще немного места. Пес этого даже не замечал.

— Женщины всегда выбирают придурков. Ты, — он ткнул в меня пальцем, — не прибегай ко мне в слезах, когда он тебя бросит.

— Зигги, — спокойно сказал Эго. — Лежать.

Гигантская собака с шумным вздохом распласталась по своей полочке, задавив Грэма. Тот застонал и стал хватать ртом воздух.

Я не могла заставить себя взглянуть на Эго.

— Он пьяный, — объяснила я.

— Я заметил.

— И еще кое-что! — раздалось сзади. Потом наступило молчание.

Я оглянулась и увидела, что Грэм крепко спит, положив голову на холку Зигги.

— Я уже говорила спасибо, да?

— Поблагодаришь меня своим отчетом, — ответил Эзра.

Я закатила глаза. Эго есть Эго.

Как только руки согрелись, я настрочила сообщение маме, а затем в чат ДжЭМС, чтобы уведомить друзей, что я задерживаюсь, но все в порядке.

Мария: Эви, мне так жаль. Поверить не могу. Я только что говорила с его мамой. Она сказала, что его уволили. Вроде бы за пьянство на рабочем месте и высказывания в «Твиттере».

Джереми: Сара, молчи.

Сара: Эви прошла через ад. Едва ли стоит напоминать, что Пол явно был лучше, не так ли?

Джереми: Правильно. Больше никаких девичников. Я думаю, мы все согласимся, что это справедливо. Мария: Как будешь добираться домой?

Эви: Ты не поверишь.

— Не пойми меня неправильно, — сказала я Эзре. — Но зачем тебе понадобилось меня спасать?

— Разве мы не заключили сделку?

— Насколько я помню, там не было пункта об оказании помощи на дороге.

— Рыжая, тебе нужна была помощь. Я оказался радом. — Пауза. — Вообще-то я не такой уж придурок.

— Грэм с этим не согласен.

Эзра рассмеялся. Я занялась тем, что распустила косу, чтобы подсушить свои кудряшки, удивляясь про себя новым ипостасям сценариста. Эго — владелец собаки. Эго — спасатель.

— Что? — спросила я, когда он покосился на меня.

— Ничего. — На сей раз он задержал на мне взгляд чуть дольше. — Тебе идут распущенные волосы.

— Спасибо, — проговорила я, опешив. Что происходит? Это ничего не значит. Для Эго флиртовать — все равно что дышать. Если это вообще флирт.

Рядип замолчало, потому что на телефон Эго, подключенный по блютусу, позвонили. Дисплей на приборной панели сообщил: «Звонит Малышка». Эго стиснул зубы, его идеальный подбородок напрягся. Он отклонил звонок.

Удивившись, я погладила Зигги.

— Он принадлежит Монике? — Когда я приходила к Эго, собаки там не было.

Эго фыркнул:

— Моника его терпеть не может. После Лос-Анджелеса Зигги был на карантине, и она не очень-то рада, что его наконец выпустили. Я отвезу его в питомник: и у него, по крайней мере, Рождество будет веселее, чем у меня. — Эго потянулся назад и потрепал Зигги за ухо.

Дисплей снова возвестил о звонке Малышки. И снова звонок был отклонен.

— Все в порядке? — спросила я.

— Лучше не бывает, — коротко ответил Эго.

Я промолчала.

— Ты невыносима, тебе это известно? Ладно. Дети Моники проведут Рождество с нами. Она вывалила на меня эту новость сегодня утром.

— А… сколько им лет? — не удержавшись, поинтересовалась я.

Эзра, выгнув бровь, посмотрел на меня:

— Они достаточно взрослые, чтобы считать, что их мамаша могла бы подыскать себе кого-нибудь получше таланта-однодневки.

— Скоро ты их поразишь, — заметила я. — Продюсерам понравился твой сюжет. Они лишь ждут, когда ты представишь им готовый сценарий.

На его красивом лице промелькнуло нечто до ужаса напоминавшее сомнение, и мне стало не по себе.

— Давай обсудим январскую встречу.

— Сегодня утром я получил твой отчет, — сказал Эго, меняя тему. — Я сразу понял, что ты теряешь время с этим Унылым Палашей.

После всего случившегося я уже и думать забыла про отчет.

— Его зовут Бен, и этот отчет ты можешь просто проигнорировать, — пробормотала я, покраснев от стыда. Флешка с плейлистом лежала у меня в кармане.

— Не волнуйся, — ответил Эго. — Я довольно забывчив. Итак, когда ты представишь мне отчет о совместной поездке?

— Как только ты отправишь несколько страниц Монти, — сказала я более раздраженным тоном, чем хотела.

Наступила тишина. Эзра не сводил глаз с дороги.

— Я послал Монтсу сюжет, — проговорил он наконец. — По правде сказать, Рыжая… Без тебя я бы его не придумал. — Он покачал головой. — Это все твои дурацкие романтические знакомства. Они помогли больше, чем ты можешь вообразить.

Он говорил нечто подобное и раньше. И все же, если это правда, то где написанный текст?

— Но, — Эго посмотрел на меня, — у меня такое чувство…

— Что?

— Что ты сдерживаешь себя, когда пишешь. — Он пожал плечами. — Не стоит. У тебя отлично получается, Рыжая. Если надеешься заставить меня завершить сценарий, ты должна выкладываться на все сто.

Я смотрела на точеный профиль Эзры Честера и поражалась его словам. Я говорила себе, что я единственная серьезно отношусь к нашей сделке, а Эго — Эго! — оказывается, видел меня насквозь.

Потому что он был прав. Несмотря на то, что я чувствовала, что с каждым отчетом раскрепощаюсь все больше, в моей голове до сих пор звучал голос, долдонивший, что я не умею писать. Я заключила эту сделку с Эго, чтобы заставить его завершить сценарий. Если он говорит правду и отчеты действительно его вдохновляют, чего я так боюсь? Обнаружить, что Эго насмехался надо мной, когда пел дифирамбы моему писательскому мастерству? Или что мне действительно может снова понравиться писать?

— Хорошо, — ответила я, и в его улыбке почему-то засквозило облегчение. Я придала своему голосу стальные нотки. — Но сначала ты обязан отослать несколько написанных страниц.

— По рукам.

Зигги просунул голову между нашими сиденьями и заскулил, требуя внимания.

— Извини, приятель, — сказал Эго, похлопывая его. — Мы наверстаем упущенное после Рождества.

Я зарылась пальцами в собачью шерсть, с грустью размышляя о том, что сразу же после карантина на каникулах пес снова окажется один.

— Знаешь, я могла бы присмотреть за Зигги недельку, — медленно произнесла я. — Это самое меньшее, чем я могу отблагодарить тебя за спасение. Рождественская политика моей мамы — чем больше компания, тем веселее.

Хотя под «компанией» она вряд ли подразумевала Зигги.

Чтобы Эго когда-нибудь ощутил благодарность? Боже упаси.

— У твоей мамы? — с нескрываемым скепсисом проговорил он.

— Ну, не пятизвездочный отель, конечно, но и не клоповник какой-нибудь, — парировала я.

Эзра рассмеялся.

— Ты должна знать, на что подписываешься, вот и все. Зигги нужно очень, очень много места. К тому же он веган. — В его голосе послышалась осторожная надежда.

— Все что угодно ради моего спасителя, — сказала я, похлопывая Зигги по холке.

— Ради спасителя! Мне это нравится.

— Я имела в виду собаку.

Я поймала себя на том, что едва сдерживаю слезы, завидев освещенный мерцающими фонариками маленький мамин домик в конце улицы. «Дом!» вг словно восклицали они при каждой вспышке. Эзра заглушил двигатель.

— Ты уверена, что все в порядке?..

Грэм громко пукнул, не прекращая храпеть. На этот раз покашливания не последовало.

— Я отвезу спящую красавицу домой.

— У тебя есть адрес его мамы.

Я поняла, что тяну время. Мне казалось, что за последние несколько часов между нами установилось своего рода перемирие и, как только я выйду из машины, оно закончится.

— Вещи Зигги в сумке на заднем сиденье. — Мы обошли молчанием тот факт, что Эго мог бы подвинуть эту сумку, чтобы освободить больше места для Грэма. — Будешь присылать мне фото, чтобы я знал, что он жив.

— Ежедневно, — пообещала я. — Ладно, я думаю, мне пора…

Эго наклонился в мою сторону. Я уловила запах меда и сливок, прежде чем он нажал кнопку открывания багажника.

— Было весело, — сказал он.

Вытаскивая свой чемодан из машины, я нечаянно зацепила заднее сиденье.

— Эви! — Над подголовниками показалось лицо Грэма, сильно меня напугавшее. — Подожди. Я… мне очень жаль. У меня не лучшие времена. Я хороший парень, правда, клянусь. Может, я помогу тебе с чемоданом?

— Грэм, — ответила я. — Сейчас ты воочию убедишься, что женщины не всегда выбирают придурков.

В его красных глазах засветилась надежда. Я с грохотом захлопнула багажник.

Свернув к маминому дому, я обнаружила, что на пути у меня стоит Эго. Из серебристых туч начали падать снежные хлопья.

— Ничего не забыла? — спросил Эго.

— Что?

Он протянул поводок Зигги и закинул мне на плечо огромную черную сумку. Я споткнулась под ее внезапной тяжестью и схватилась за Эго. Он взял меня за предплечья, наклонился, и его губы оказались прямо у моего уха.

— Ты влюбляешься в меня, Рыжая? — ухмыльнулся он.

Снежинки падали на мое запрокинутое лицо и таяли на губах. Когда взгляд Эго встретился с моим, дерзкое выражение исчезло с его лица. Я впервые видела его не очень уверенным в себе.

Он моргнул и отстранился первый.

— Не забудь, — проговорил Эго, и на этот раз его улыбка показалась мне вымученной, — отправить отчет.

— Нет проблем, — ответила я, почему-то дрожа. — Ты прекрасно знаешь, что нужно сделать, чтобы его получить. — Я выдвинула ручку чемодана. — Еще раз спасибо за спасение. Не беспокойся насчет Зигги, с ним все будет в порядке. Пожалуй, он чуть растолстеет, но и только. — Я повернулась и пошла прочь.

Открыв входную дверь, я шагнула в теплый, наполненный знакомыми запахами мамин дом и включила в прихожей свет.

Там с широчайшими улыбками на лицах стояли Мария, Сара и Джереми.

— Мэри, она дома! — крикнул Джереми в гостиную. — И с ней какое-то мохнатое чудовище.

Прежде чем я успела среагировать, все они разом бросились ко мне.

«Вот оно, — подумала я, неистово обнимая их и прогоняя мысли об Эго, — Рождество».

16 Знойная брюнетка

От кого: Evelyn.Summers@WJM.co.uk

Кому: TheEzraChester@ezrachester.com

Тема: СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО: Счастливого Рождества

25 декабря, 19:39

Дорогой Эзра!

По прилагаемому фото ты поймешь, что Зигги был в восторге от (нашего) рождественского ужина. Мы на минутку отвели взгляды, а в следующее мгновение он уже набросился на индейку.

Ты, кажется, говорил, что он веган?

Счастливого Рождества. Надеюсь, дети хорошо с тобой обращаются. Если нет, просто вспомни, что меньше чем через два месяца у тебя будет готовый сценарий, который ты им продемонстрируешь.

Мне пора идти, а то Джереми все же прикончит Сару. Они играют в «Угадай слово по картинке», наплевав на наше строгое правило «никаких картинок», введенное после «сисечного скандала» аж в 2015 году, когда Сара спьяну неправильно прочитала карточку и вместо того, чтобы нарисовать пруд, нарисовала грудь. Джереми до сих пор празднует годовщину того момента, когда она в конце своей минуты крикнула: «Это си-и-и-иськи! Н»

Целую, Эви

От кого: Evelyn.Summers@WJM.co.uk KoMy.TheEzraChester@ezrachester.com

Тема: СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО: Зигги Стар-даст^[3] (ты вообще читаешь эти письма?)

26 декабря, 15:02

Дорогой Эзра!

Прости за вчерашнее письмо. Я перебрала коктейлей.

Прилагаю сегодняшнюю фотографию Зигги. Да, мама одела твоего пса как его тезку Дэвида Боуи. Ты будешь рады услышать, что он воспринял это совершенно невозмутимо.

С наилучшими пожеланиями,

Эви

От кого: Evelyn.Summers@WJM.co.uk

Кому: TheEzraChester@ezrachester.com

Тема: СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО: Мохнатый демон (помни: 2 января)

27 декабря, 14:56

Дорогой Эзра!

Обратный отсчет уже пошел, дедлайн приближается. Я знаю, что мне не нужно напоминать тебе о встрече Монти с продюсерами (2 января). И тем более о том, что я не отправлю тебе отчет о поездке, пока ты не вышлешь ему свой текст. Я серьезно, Эзра.

Прежде чем я продолжу писать, мама просит заверить тебя, что мы были очень рады приютить у себя Зигги.

Ты увидишь, что на сегодняшней фотографии Зигги есть табличка с надписью «ЧТО Я УСПЕЛ СОЖРАТЬ».

При сем прилагаю список:

— ветчина,

— совершенно новая кроссовка (левая),

— индейка,

— две пары тапочек,

— книга Джейми Оливера «15 минут на обед»,

— бисквит «Виктория»,

— снова ветчина,

— диванная подушка (почти целиком),

— садовый гном соседей,

— письменная жалоба соседа,

— снова ветчина.

Вещи, которые Зигги не ел:

все, хотя бы отдаленно напоминающие веганские продукты.

Всего наилучшего,

Эви (и Мэри) Саммерс

P.S.2 января!!!

От кого: Evelyn.Summers@WJM.co.uk

Кому: TheEzraChester@ezrachester.com

Тема: СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО: Рождественское заточение (ОТПРАВЬ УЖЕ ЭТОТ ЧЕРТОВ ТЕКСТ)

28 декабря, 20.04

Эзра!

Я собиралась написать тебе, чтобы рассказать, как моя мама познакомила Зигги с нашей традицией «рождественского заточения». Каждый год между Рждеством и Новым годом она запасается ликером «Попл», делает целую тонну клубничной маргури-ты и вызывает всех подряд на состязание. Как ты увидишь на фотке, Зигги насладился своей порцией и убежал с палкой!

ВМЕСТО этого я собираюсь сказать вот что (потому что сегодня Рождество и потому что ТТЕКИЛА).

Я ПРИЕКРАССНО знаю, что вы делаете, мистер оскароносный сценарист. Вы используете тот факт, что я веду себя очень холодно и задерживаю свой последний отчетт, как ПРЕДЛОГ, ЧТОБЫ НЕ ПИСАТЬ.

Ладно, вот мой вымученный рождественский пода рок тебе: романтическое знакомство в совместной поездке. Я написала это в канун Рождества, потому что трезвая Эви — жуткая занунуда. А ты блестящий талант, уже состоявшийся ПИСАТЕЛЬ. Текст не обязательно должен быть большой. Просто пошли уже Монти ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ.

Больше никаких оправданий.

Пока,

Целую, Эви

От кого: Evelyn.Summers@WJM.co.uk

Кому: TheEzraChester@ezrachester.com

Тема: СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО: Приношу свои извинения

29 декабря, 1002

Дорогой Эзра!

Я просто хотела извиниться за содержание своего вчерашнего письма. Это было непрофессионально, и, если тебя это хоть как-то утешит, мне дико стыдно и безумно плохо — как из-за содержания этого дурацкого мейла, так и из-за количества упо

требленной текилы.

Буду очень признательна, если ты его полностью проигнорируешь. За исключением той части, где я напоминаю тебе об отправке текста Монти.

Ты действительно должен его отправить!

Всего наилучшего,

Эви

От кого: TheEzraChester@ezrachester.com

Кому: EveLyn.Summers@WJM.co.uk

Тема: Тебе известно, до чего ты вздорная?

30 декабря, 03 20

Я отправил Монтсу первый акт.

Считай это моим вымученным рождественским подарком.

Целую, Э.

17 Неспящие в Шеффилде

ИНТ. ДЕТСКАЯ СПАЛЬНЯ ЭВИ — ПОНЕДЕЛЬНИК, 31 ДЕКАБРЯ, 19:34

Эви одета в халат и уже наполовину уложила волосы щипцами. Стены увешаны старыми киноафишами: «Официантка», «Джентльмены предпочитают блондинок», «Вам письмо», «Брик-парк», «Поющие под дождем», «Тутси», «Неспящие в Сиэтле». Старый неиспользуемый камин завален DVD-дисками.

Мама толкнула дверь ногой в тапочке, держа в руках два бокала с игристым вином. Один она вручила мне. Вслед за ней вошел Зигги, фыркнул мне в коленки и улегся всей тяжестью на ноги.

— С наступающим, котенок!

Мы чокнулись.

— Ты уже все забронировала для девичника?

— Почти. — Мне нужно было подтвердить бронирование поместья, но это можно было быстро сделать по электронной почте.

— Отлично. — Мама отхлебнула просекхо. — Значит, мы сможем поболтать о твоем следующем романтическом знакомстве.

Я застонала:

— Я опаздываю, мам. Скоро придет такси.

Мы с друзьями проводили канун Нового года в «Уике»^[4], как в старые добрые студенческие времена. Мария настояла, чтобы мы надели то, что носили в университете. Я приготовила старое сине-белое платье в горошек в стиле пятидесятых, с пышными нижними юбками. Я давно перестала ежедневно укладывать волосы, но в юные годы до мелочей копировала образ фанатки Дороти Тейлор.

— Может, я помогу тебе его спланировать?

Прежде чем я успела возразить, мама взяла щипцы и начала разделять мои волосы на пряди, совсем как раньше. Она поймала в зеркале мой взгляд и улыбнулась.

После того как перед Рождеством меня подвез к ее дому сам мучитель Эго, мама жадно выведывала у меня о сделке, которую я с ним заключила, и о моих романтических знакомствах. Любая нормальная мать сделала бы упор на том, что ее единственная дочь пытается познакомиться с мужчиной по весьма сомнительным соображениям. Но моя мама лишь заметила: «Мне все равно, какого мужчину ты встретишь, котенок, лишь бы у него были добрые глаза». Потом она поинтересовалась, собираюсь ли я вернуться в кружок читателей эротической фантастики. Когда я объяснила, что ходила туда только ради знакомства, она сказала: «Эви, котенок, с некоторыми из подруг, которые появились у меня после смерти твоего папы, я познакомилась именно в читательском кружке. Они тоже не чурались непристойностей. Это свойственно всем хорошим людям».

Пока мама пыталась немного выпрямить мои кудряшки, на экране моего смартфона тоже появилось нечто непристойное.

НЕИЗВЕСТНЫЙ НОМЕР: Эй, нашел твой номер в Джоне Гришеме, не прочь познакомиться. Будешь моим рождественским кое-кем?

В течение последней недели я почти ежедневно получала сообщения от незнакомцев, нашедших мои визитки. Очевидно, Рождество действовало на людей чрезвычайно возбуждающе. Самый наглядный пример — «Реальная любовь».

Я удалила сообщение до того, как мама успела его прочитать и сказать, что я должна дать этому человеку шанс. У нас с ней вообще очень разный подход к жизни. Она постоянно пробует что-то новенькое и по возможности избегает рутины. Я же ценю безопасность и здравомыслие. Во всяком случае, когда-то ценила. Как только минуют эти три месяца, моя жизнь сможет вернуться в нормальное русло. Сплошной «Нетфликс» и никаких разочарований. «Ты этого действительно хочешь?» — поинтересовался мой писклявый внутренний голос.

— Предполагалось, что это будет рождественское романтическое знакомство в стиле «Отпуска по обмену», — сказала я, стараясь не обращать на писклявый голос никакого внимания.

— О-о-о!

— Но я не могу позволить себе уехать.

— Ах!

Я действительно надеялась забронировать какой-нибудь красивый коттедж. Отпуск и романтическое знакомство в одном флаконе. Но все свои сбережения я потратила на девичник Сары.

— Как насчет какой-нибудь йоркширской деревни? — предложила мама.

— Мне по карману только палатка, а это совсем не ромкомовская декорация.

— А ты знала, что коттедж в «Отпуске по обмену» представлял собой картонную декорацию? — воскликнула мама.

— Ну, я даже такое не могу себе позволить.

Мой телефон опять ожил. Опасаясь новых сообщений от лондонских извращенцев книголюбов, я осторожно разблокировала экран.

НЕИЗВЕСТНЫЙ НОМЕР: Привет, Эви. Я нашел в книге одну из Ваших визиток.

Никаких упоминаний о жарких рождественских забавах и больших аппетитных леденцах. Я на мгновение задумалась, прежде чем рискнула ответить. Мне действительно необходимо еще одно романтическое знакомство.

Эви: Спасибо, что связались со мной.

Я закусила губу, затем написала: «Вы не против, если я поинтересуюсь, в какой книге Вы нашли карточку?»

Было невежливо прямо спрашивать, не чудила ли он. На экране загорелась надпись: «НЕИЗВЕСТНЫЙ НОМЕР набирает сообщение…»

НЕИЗВЕСТНЫЙ НОМЕР: «Питер Пэн».

Я не помнила, как вложила визитку в книгу, прежде чем вернуть ее на книжный стенд, но очень смутилась, когда обнаружилось, что я случайно украла ее, когда мы с Эго… Не надо думать об Эго… Он отправил текст Монти — вот что теперь имело значение. Встреча через два дня должна пройти нормально. Мы с друзьями собирались отпраздновать это шампанским сегодня вечером.

Просто не думай про электронную почту. Не вспоминай о том злосчастном письме…

Эви: Можно спросить, как Вас зовут?

— Недавно мы с приятельницами отдыхали в точно таком же коттедже, как в том фильме, — размышляла вслух мама, оттягивая упрямый завиток. — Он идеально подходил для рождественского романа, — подмигнула она. — А главное, дешево и сердито.

— В коттедже? — рассеянно спросила я.

НЕИЗВЕСТНЫЙ НОМЕР: Это Бен.

Что? Бен? Ну конечно это не тот Бен. Разумеется, не он. Это совпадение, вот и все.

Эви: Привет, Бен. Приятно познакомиться.

— Как же он назывался? Коттедж «Жимолость»! — воскликнула мама, отвечая на собственный вопрос. — Он выглядел именно так, как в нашем представлении и должен выглядеть коттедж, если ты понимаешь, о чем я.

Мама взяла мой мобильник и, глядя на экран поверх очков, начала искать в интернете коттедж.

— Ой, — сказала она, отводя его подальше. — Бен сожалеет о роли, которую сыграла его дочь. Костюм Анетт его разочаровал?

— Чего?

Я прочитала сообщение.

Бен: Я хотел сказать, что Вы мне очень нравитесь и что я сожалею о выходке моей дочери.

У меня перехватило дыхание. Это Бен! Что происходит? Напился он, что ли? Конечно, не мне его судить после моих недавних выходок…

Эви: У Вас все хорошо, Бен?

Бен: Великолепно! Когда мы снова увидимся, возможно, я сделаю вид, что мы с Вами не разговаривали. Я очень загадочный.

— Котенок! — вывела меня из оцепенения мама.

Я нравлюсь Бену? Я не совсем понимала, что должна чувствовать по этому поводу. Облегчение?

Скорее недоумение. Может, он и записал для меня плейлист, но это не объясняло его внезапного желания дружить.

— Костюм Анетт был идеален, — ответила я маме, все еще пытаясь разобраться.

Мама издала вопросительный звук, и я покосилась на нее.

— Бен постарался внушить мне, что он неподходящий мужчина для романтического знакомства со мной, а теперь напоминает мне об этом эпизоде.

— Вот как? Зачем же тогда он пишет тебе сейчас?

Отличный вопрос.

Эви: Вы уверены, что у Вас все хорошо?

Бен: Большое громкое «да»!

— Во всяком случае, он заставил тебя улыбнуться.

— Это не он, — сказал я ей, все еще улыбаясь.

Бен: Анетт, это ты залезла в мессенджер на моем планшете?

Бен: Merde.

Я так и представляла себе их обоих дома: Анетт тайком уносит планшет в свою комнату. Бен, вероятно, читает у себя и вдруг видит, что экран его телефона вспыхивает.

Бен: Извините, что побеспокоил Вас. Не волнуйтесь, дочь будет должным образом наказана. Анетт, никаких знакомств в соцсетях в течение недели.

Эви: Бен, это я, Эви.

Прошло несколько секунд. Бен либо отнимал планшет у Анетт, либо не хотел отвечать.

Бен: Анетт сказала, она сожалеет, что заигралась с Вами в «Неспящих в Сиэтле».

Так вот что у нее на уме. Овдовевший папа. Ребенок. Анетт все еще пыталась свести меня со своим отцом. Что ж, это мило, хотя и абсолютно, абсолютно неправильно.

Бен: Она нашла Вашу карточку в книжке, которую Вы ей подарили. Я хотел поговорить с Вами об этом.

Моя улыбка погасла. Щеки залились румянцем.

Я разыскивала эти дурацкие визитки несколько недель. Неужели он всерьез решил, что все это подстроено мной — после того, что он наговорил мне после спектакля в школе?.

— Че-е-ерт! — простонала я и попыталась выдавить из себя надлежащий ответ, а мама тем временем уже заканчивала укладку, напевая себе под нос.

Эви: Это всего лишь случайность, Бен. Клянусь, что в ближайшее время не собираюсь втягивать Вас ни в какие романтические аферы со своим участием.

Бен: Я лишь хотел поблагодарить Вас за книгу. Это очень важно для Анетт.

О! Merde! Снаружи засигналило такси. Мама поцеловала меня в щеку.

— Пойду скажу шоферу, что ты задержишься на несколько минут, — сказала она, забирая Зигги и оставляя меня наедине с телефоном.

Эви: Не за что. Я очень рада, что ей понравилось.

Бен: Это была Ваша книга?

Я заколебалась, но все же ответила.

Эви: Да.

Я втиснулась в платье, пытаясь представить, о чем сейчас думает Бен. Что это было глупо? Я обожала «Питера Пэна». Эта книга значила для меня куда больше, чем другие, и все же я сочла правильным подарить ее Анетт. Я посмотрела на фотографию в рамке на моем туалетном столике. На ней папа обнимал меня за плечи, на его лице сияла горделивая улыбка. Снимок был сделан в мой четырнадцатый день рождения; я сжимала в руках коробку с ноутбуком, щеки у меня раскраснелись от счастья и нежелания фотографироваться.

Бен: Вы подарили ей праздник.

Я поймала в зеркале свою улыбку — глуповатую и счастливую.

Бен: И я действительно сожалею о выходке Анетт. Эви: Извинения приняты. Можно с уверенностью сказать, что мы оба специалисты по поспешным выводам. Хорошо провели праздник, Бен?

Бен: Мы объелись и пересмотрели все фильмы, которые Вы рекомендовали.

Бен: Это было лучшее Рождество за последнее время.

У меня перехватило дыхание. От мысли о том, что в Рождество они вдвоем лежали на диване перед телевизором и смотрели мои любимые фильмы, у меня сжалось сердце. Когда я уже наполовину влезла в свой дафлкот, пришло еще одно сообщение. Это была ссылка на песню из «Поющих под дождем», которые входили в список. Я покачала головой.

Эви: Привет, Анетт.

Бен: Привет, Эви!

Бен: Попрощайся, Анетт.

Бен: На следующей неделе мы снова придем в фейню!!

Эви: Тогда до встречи с вами обоими. Бен: До встречи, Эви.

Когда я садилась в такси, в моей руке завибрировал телефон. Снова Бен? Но это было всего лишь сообщение от Монти.

Монти: Могу поклясться, ты говорила, что у тебя все под контролем, Эвелин. Так где же, дьявол тебя разрази, текст Эзры?

18 Новый год

ИНТ. БАР «УИК» — ПОНЕДЕЛЬНИК, 31 ДЕКАБРЯ, 23:45

Эви и Мария сидят в переполненном баре за столиком, заставленным пустыми бокалами. Играет диджей. Над головами танцующих мигают зеленые стробоскопы. Эви сжимает в руке свой телефон. Мария, вся в черном, с сильно подведенными глазами и темными губами, кладет голову на руки.

— Ты это видела? — проорала я, перекрикивая музыку. В тот момент я изучала «Инстаграм» Эго.

— Давно эти двое торчат в баре? — усталым голосом спросила Мария.

Я пролистала несколько снимков: безупречно наряженная елка; горы идеально упакованных подарков в металлизированной бумаге, украшенных элегантными прозрачными бантами; Эго, занимающийся йогой, балансирует на голове, грудь обнажена, мышцы напряжены и блестят…

— Всего четыре порции текилы, — пробормотала Мария.

Я остановилась на слегка размытом снимке женщины, чье лицо было частично закрыто белой кружкой. Мягкие волны светло-рыжих волос, ниспадающие на плечи, длинные шерстяные носки до колен, серый кашемировый джемпер, обтягивающий стройную фигуру. Моника Рид. Изображение было помечено хэштегами #любовьмоейжизни, #блаженство, #лучшеерождество.

Я сунула телефон под нос Марии:

— Если у него было достаточно времени для ежедневных постов, мог бы, по крайней мере, написать одну страничку — одну жалкую маленькую страничку — сценария. Вместо этого он там себе — хэштег — блаженствует, в то время как меня забрасывают сообщениями извращенцы. Знаешь, дело даже не в том, что он ничего не написал.

— Дело в том, что он солгал, — нараспев произнесла Мария, приложила к щеке пальцы с черными ногтями и устало потерла лицо.

— Вот именно! — воскликнула я и взяла свой бокал, но тут же сообразила, что он пуст.

— Не позволяй ему мешать тебе наслаждаться сегодняшним вечером. — В голосе моей подруги зазвучали предостерегающие нотки.

— Каким образом, когда он разгуливает по Йоркширу, занимаясь йогой с — хэштег — ножками газели?

— Боже мой, Эви! — в сердцах бросила Мария.

Я уставилась на нее:

— Что-то не так?

— Она до сих пор толкует про звездилу? — Это был Джереми с подносом в руке, возвышавшийся над Сарой, которая обнимала его за талию. Розовожелтые блестки, которые в начале вечера были у нее на веках, теперь сверкали в ее густых светлых волосах.

— Мои герои! — сказала Мария, потянувшись к подносу. — Теперь ваша очередь с ней нянчиться.

— Нет, не трогай! — Сара шлепнула Марию по руке и выдала каждому из нас по рюмке и ломтику лайма, поставив солонку в центр стола.

— Я не так уж плоха, а?

— Эви, через несколько минут полночь. Мы вместе. Ты — героиня «Я люблю Люси». Мария — Уэнсдей Аддамс. Сара нарядилась феей — ты в самом деле когда-то так одевалась?

— По крайней мере, я не в спандексе! — сказала Сара, дергая себя за крылышки.

Худощавая фигура Джереми была с головы до ног затянута в неоновое трико. Он напоминал велосипедиста, отправившегося тусить в клуб.

— Это был определенный этап. Давай просто наслаждаться, — настаивал Джереми.

Диджей убавил громкость и начал обратный отсчет.

Десять.

Толпа взревела, присоединяясь к нему.

— Неужели я всем до смерти надоела? — спросила я, оглядывая своих друзей.

— Только не ты. — Мария взяла меня за руку. — Но мне — хэштег — надоело разбирать по косточкам последние инстаграм-посты Эго.

Мои друзья подняли рюмки с текилой. В тот момент, в тех нарядах мы превратились в самих себя десятилетней давности.

Девять.

Джереми был прав. Я трачу свое драгоценное время.

Восемь.

— Лижите, — скомандовал Джереми.

Мы послушно протянули ему тыльные стороны ладоней, и он описал над ними круг солонкой.

Семь.

— За то, что мы все по-прежнему молоды, черт побери! — Джереми поднял рюмку.

Шесть.

— За моих лучших друзей, которые спланировали для меня идеальный девичник, и за меня, в одиночку организовавшую свадьбу года! — Сара сделала паузу. — И за мою будущую роль мачехи.

Пять.

— За… — Я подумала, чего бы мне действительно хотелось. Джереми замахал рукой, подгоняя меня. — За то, чтобы заставить Эго написать этот чертов сценарий.

Четыре.

— За любовь, — сказала Мария, высоко подняв рюмку. — Такую, как в кино.

— Три. Два. Один, — закончил Джереми, прежде чем я успела возразить.

Мы залпом выпили текилу.

— С Новым годом, — произнесла я, гадая, что этот год нам принесет.

— Эй, эй, знаешь, кто ты? — Я сидела в кабинке на крышке унитаза, пышные юбки задрались выше головы, и холодный пластик прилип к бедрам. Я выдула несколько порций текилы, и теперь все они оспаривали друг у друга честь быть той самой рюмкой, которая убедила меня в том, что это хорошая идея.

— Ты знаешь, который сейчас час? — усталым тоном проговорил Эго.

— Определенно за полночь, — ответила я. Ему не удастся так легко сменить тему разговора. — И ты, Эг… — я вовремя прикусила язык, — Эзра, меня бесишь.

— Ты… напилась, да? — Эго оживился. — Сильно напилась?

— Достаточно! — заорала я.

В соседней кабинке смыли воду.

— Ты что, в туалете?

— Нет!

Включилась сушилка для рук.

— Правда, Рыжая… — Голос Эго стал приглушенным. — Ничего особенного, это Эдди, ты же его знаешь. Я сейчас, малышка. — Дверь туалета закрылась. Ты позвонила только для того, чтобы сказать мне, что я тебя бешу? Завтра я забираю Зигги. Не могла подождать?

— Нет! — Я и забыла про Зигги. — Я звоню еще и потому, что ты не отправил… — Я прижал рот к трубке. — КАК ОБЕЩАЛ. Ты меня обманул.

— Ты бы не оставила меня в покое. Что еще мне было делать?

— Отправить текст!

— Никто не работает в Рождество.

До меня донеслось хихиканье каких-то девиц, и я понизила голос:

— Я работаю!

Эзра вздохнул:

— Если тебе от этого станет легче, я отвратительно провел праздники.

— Врешь!

Стало немного легче.

Эго ответил не сразу. Раздался мягкий скрежет, словно он провел ногтями по своей дизайнерской щетине.

— По-твоему, только ты донимаешь меня насчет сценария?

Я наморщила нос.

— Монти?

— И он тоже.

Все это не имело никакого значения.

— Я снова начала писать, писать как следует — ради тебя, а ты обещал взяться за сценарий, — упорствовала я. — В чем проблема?

Эго издал сдавленный горловой звук.

— Сосредоточься на том, чтобы влюбить кого-нибудь в тебя, вместо того чтобы приставать ко мне.

— Почему все так зациклились на этом?

Я печально икнула.

— Послушай, твой последний отчет на данный момент лучший. Я знал, что в тебе прячется великий писатель. Это ты хочешь от меня услышать?

— Я хочу услышать, что все это время ты не водил меня за нос. Потому что, если… — Я прислонилась головой к покрытой граффити стене кабинки. Силы покинули меня. — Потому что, если ты не пришлешь текст, я потеряю работу.

Пауза.

— Это правда? — спросил Эзра.

— Да, — ответила я, задрожав при мысли о том, что не должна была сообщать ему об этом. — Сюрприз! Мистер Пуп Земли обнаруживает, что он и в самом деле пуп земли, каким себя считает. Без тебя агентству крышка. Пора уже принести что-нибудь в клювике. Монти встречается с продюсерами… — Я поморщилась.

— Второго, — подсказал Эзра.

— К этому времени ты пришлешь ему несколько страниц.

— Сегодня Новый год, Рыжая, а я должен…

— Хватит! — Я заставила себя выпрямиться, не желая выслушивать очередное оправдание. Он обещал. Если даже я смогла что-то из себя выдавить, он и подавно сможет. Я вообще занялась этими романтическими знакомствами только ради того, чтобы заставить Эзру писать. Иначе какой смысл унижаться? Внезапно весь расклад стал кристально ясен. Я пыталась познакомиться, чтобы заставить его писать. Он не писал. Следовательно, больше никаких знакомств! «Блестящая логика, Эви», — поздравила я себя, пытаясь подавить чувство, что я упускаю что-то чрезвычайно важное.

— Больше никаких знакомств! — заявила я вслух, и мне вдруг стало очень хорошо. — Я серьезно.

— Хочешь сказать, ты серьезно напилась, — отмахнулся он.

— Это тоже, — заверила я. — Если ты не собираешься писать, какой в этом смысл? Нет сценария — нет знакомств.

— Наш уговор еще в силе, Рыжая. — В его голосе послышались резкие нотки. — Ты отнюдь не преуспела. А как насчет твоих обязательств?

— Каких обязательств? — спросила я, пребывая в легкой эйфории. — Нет сценария — нет обязательств.

В груди у меня неуклюже заворочалась тревога, тоже слегка пьяная. Все идет как по маслу, не правда ли? Яупорно стояла на своем, демонстрируя Эго, что он больше не сможет меня дурачить.

— Что скажут продюсеры, если узнают, что ты обманным путем заставила меня подписать доп. соглашение?

— Если не пришлешь текст, можешь рассказывать им все что угодно, мне-то какое дело. Только не забудь добавить, что их сценарист — мерзкое, контрактонепригодное, эгоистичное, себялюбивое ничтожество!

С этими словами я дала отбой, дрожа от прилива адреналина. Я сделала это! Я наконец-то сказала Эго все, что о нем думаю. И определенно почувствовала себя лучше.

— Эви! — Это был Джереми. — Пора по домам! Мария начала петь, а мы все знаем, что это означает.

Я открыла дверь. Меня все еще трясло. Мои друзья стояли перед раковинами, поддерживая друг друга, и тупо ухмылялись.

— Макарона, макарона, макарона-а-а.

— Кажется, там другие слова, дорогуша.

Мария перестала петь.

— Эвик, ты в порядке?

Эйфория отступала медленно, постепенно, как отлив, а потом и вовсе исчезла.

Я ухватилась за дверной косяк.

— По-моему… Кажется, я только что потеряла работу.

Я резко села на постели.

— Блин. Блин. Блин. Блин. — Я схватила телефон, чтобы проверить, не приснился ли мне дурной сон, но в списке недавних вызовов сразу нашлись доказательства. Я звонила Эго десять раз — десять! — прежде чем после трех часов ночи он наконец снял трубку. Разговор воскресал в памяти по частям. Я назвала его эгоистичным. Сказала, что потеряю работу, если он не напишет сценарий. И этим практически гарантировала себе подобный исход.

В телефоне также обнаружилась тонна непрочитанных сообщений. Некоторые были от друзей. Остальные от Монти.

Монти: Ты обещала, что заставишь его регулярно пересылать мне написанное, Эвелин. Где тексты?

Монти: Нельзя было позволять тебе брать на себя эту ответственность. Если к завтрашнему дню у нас ничего не будет, все пропало.

О боже, встреча с Сэмом-и-Максом! Я упала на простыни лицом вниз. Затем подняла голову, припоминая. Сегодня Эго должен приехать за Зигги. Мне придется встретиться с ним лицом к лицу.

Нет. Вообще-то это неплохо. Я могу поговорить с ним, может, даже спасти эту кошмарную ситуацию.

В дверь позвонили.

— Эви, к тебе приехали! — позвала меня мама.

— Блин. Блин, блин, блин! — Я натянула джинсы и джемпер и помчалась вниз по лестнице, чувствуя, как крутит живот.

Мама ждала у двери вместе с Зигги. Я обняла огромного пса, зарывшись лицом в его шерсть.

— Я буду скучать по нему.

— Я тоже, — сказала мама.

— Обещай, что будешь хорошо себя вести, — велела я собаке, вставая.

— Конечно, будет, почему нет?

Я ощущала дурноту, вызванную не то похмельем, не то страхом.

Мама нетерпеливо топталась у меня за спиной. Я сосчитала до трех, прежде чем открыть задвижку.

Это был не Эго.

На пороге в меховом жилете поверх темно-лиловой куртки стояла Моника Рид, высокая, величественная, будто невесть как попавшая сюда королевская особа. На ней были солнцезащитные очки, предположительно на случай, если кто-нибудь ожидал увидеть в Новый год в Кросспуле оскароносную актрису.

— О боже, — пробормотала мама, подаваясь вперед. — Какая честь для нас.

О, нет. Она ведь не собирается?.. Собирается. Мэри Саммерс поклонилась. Я повернулась к Монике и улыбнулась.

— Я за собакой, — сказала Моника, протягивая руку.

Я поспешила передать кинозвезде поводок Зигги, прежде чем мама бросится целовать ей руку.

Моника поморщилась:

— Что это?

Оказывается, мама вернулась в дом и теперь возвращалась к нам с огромной черной сумкой. Я быстро схватила ее.

— Это все его вещи. Я упаковала кое-что перекусить. Сосиски, — услужливо объяснила мама, протягивая прозрачный пластиковый пакет.

Моника скривилась:

— Я веган.

— Это для собаки, — озадаченно ответила мама. — Он в два раза толще, чем был до Рождества.

Эззи будет в ярости.

Из-за ее очков мне было трудно судить, но, похоже, эта мысль доставила ей большое удовольствие.

— Я помогу вам, — сказал я Монике, закидывая сумку себе на плечо.

— Отлично. — Она вернула мне поводок Зигги и развернулась на каблуках.

— Так приятно было познакомиться с вами, дорогая, — крикнула ей вслед мама.

Я последовала за Моникой, все еще надеясь перекинуться парой слов с Эзрой.

У тротуара был припаркован сверкающий белый «лендровер».

— А где Эзра? — спросила я, чувствуя неприятный спазм в животе, не имевший никакого отношения к похмелью.

— Эззи уже уехал в Лондон, — ответила Моника.

Эззи… что? Она открыла пассажирскую дверцу. Я в последний раз потрепала Зигги по шерсти, и он забрался под сиденье.

— Вы ведь ассистентка, — продолжала Моника. Я увидела, как она сует псу сосиску. — Разве вам не положено знать?

— Знать что?

— Эззи собирался увидеться с Монти перед завтрашней встречей с продюсерами.

Мороз пробрал меня по коже. Ведь Монти обязательно поручил бы мне организовывать сегодняшнюю встречу. Я вытащила из кармана телефон.

Несколько минут назад от босса пришло новое сообщение. Там было всего два слова: «Красный уровень».

Мало что могло побудить Эго организовывать деловую встречу собственными силами. Вот вероятные варианты:

1) ассистентка сообщила ему, что, если он не отправит тексты сценария, может сказать Монти, что вообще не собирался подписывать доп. соглашение;

2) наш вчерашний разговор все-таки убедил Эго написать несколько страниц;

3) о боже. В данный момент Эго рассказывает все Монти.

Мир вокруг расплылся. Мое зрение сузилось до крошечной точки, словно я была старым телевизором и меня выключили. Если Монти узнает, что сценарий — и агентство — зависят от моей личной жизни, я могу забыть о повышении по службе; мне вообще повезет, если я останусь в киноиндустрии.

— С вами все в порядке? — без особого интереса осведомилась Моника.

Мир снова обрел четкость. Моника садилась в машину.

Что сказал Эго прошлой ночью? «По-твоему, только ты донимаешь меня насчет сценария?» Может, Монике не меньше, чем мне, хочется, чтобы Эго закончил сценарий.

— Надеюсь, Эзра не испортил вам Рождество своей работой, — выпалила я, надеясь, что она мне что-нибудь сообщит.

Моника опустила очки» приоткрыв светло-зеленые глаза цвета старинных драгоценных камней.

— Эзра работает? — спросила она.

— Над сценарием. — Слова застревали у меня в горле, грудь теснило от волнения. — Для «Интрепид продакшнс».

— Выходит, вы и впрямь ничего не знаете, верно? — В ее голосе звучала жалость. Она снова надела очки. — Ладно, — сказала она, как бы про себя. — С меня хватит.

И дверца «лендровера» захлопнулась прежде, чем я успела ответить.

Да уж, это не слишком обнадеживало.

19 Куриные крылышки

HAT. КИТАЙСКИЙ КВАРТАЛ, ЛОНДОН — ВТОРНИК, 1 ЯНВАРЯ, 19:30

Эви тащит свой чемодан по булыжной мостовой мимо закрытых ресторанов. С рукавов у нее свисают варежки. Над головой раскачиваются на ветру фонарики. Вокруг есть люди, но улицы по большей части пустынны. Глаза Эви прикованы к телефону. Ей едва удается избежать столкновения с туристом.

Я завернула за угол, чуть не поскользнувшись на обледенелых камнях. Ладно, Эви, пора бы уже успокоиться. Эго не ответил ни на одно из сообщений, которые я отправила в поезде. Я получила лишь еще одно уведомление о «красном уровне» от Монти и приказание явиться прямо в офис.

Существовало множество сценариев, способных правдоподобно объяснить, почему Монти понадобилось видеть меня в такой час. Все они заканчивались тем, что босс меня увольнял.

Экран смартфона снова вспыхнул.

Это Эго. О, слава богу.

Эго: К чему такая спешка, Рыжая?

Рыжая: Разве ты не получил мои сообщения?

Эго: Получил, все 300.

Рыжая: Тогда ты знаешь, что наш уговор еще в силе.

Эго: Прошлой ночью ты говорила совсем другое.

Блин. Я звякнула ключами в замке, но дверь не поддалась. Монти закрылся изнутри. Что происходит?

Эвелин: Привет, Монти, я здесь, но не могу попасть внутрь.

Эвелин: На улице очень холодно! Вы еще там? Эвелин: Эй!

Монти: МНЕ НУЖНО, ЧТОБЫ ТЫ КОЕ-ЧТО КУПИЛА В «ТЕСКО».

Эвелин: Разве Вы не хотели сначала со мной поговорить? Вы же объявили «красный уровень».

Монти: ОТБЕЛИВАТЕЛЬ. И СРЕДСТВО ДЛЯ ЧИСТКИ КОВРОВ.

Монти: И НЕСКОЛЬКО БУМАЖНЫХ ПОЛОТЕНЕЦ. И ПЕРЧАТКИ.

Монти. И ОСВЕЖИТЕЛЬ ВОЗДУХА.

Он собирается уволить меня. Если не хуже.

Эви: Ребята, кажется, босс собирается меня убить. Мария: Ты на работе?!

Эви: В «Теско». Покупаю средства для уборки, которые понадобятся Монти, когда он меня прикончит. Кассирша уже подозрительно косится на меня.

Джереми: Не забудь купить брезент.

Эви: Сегодня у Эго была встреча с Монти. Думаю, он рассказал ему о нашем уговоре. У меня сердце заходится.

Мария: Постарайся не волноваться. Это может быть все что угодно.

Эви: ХОРОШО. Сейчас возвращаюсь в офис. Пожелайте мне удачи.

Сара: Может, хоть кто-нибудь хоть на секундочку вспомнит, что В ЭТОМ ГОДУ Я ВЫХОЖУ ЗАМУЖ?

Джереми: Эви, как только освободишься, дай нам знать, что ты жива.

На сей раз офис оказался открыт. Я толкнула тяжелую входную дверь и осторожно позвала:

— Эй!

Ответа не последовало.

Я оставила чемодан в вестибюле и медленно поднялась по лестнице с пакетом, набитым чистящими средствами, мягко ступая по потертому коричневому ковролину. Обычно скрип старых ступеней наполнял меня ощущением привычного уюта, но сегодня внушал тревогу.

Кре-е-ек. Тебя собираются уволить. Кре-е-ек. Монти ждет наверху, он в ярости, потому что Эго не прислал ему текст, и все по твоей вине. Кре-е-ек.

Ты несешь ему средства, с помощью которых он избавится от улик, и тело никогда не найдут.

Темный холл был освещен только лампой, горевшей в кабинете Монти. Там имелось окно, выходившее в коридорчик, где стоял мой стол, но жалюзи были закрыты.

Запаха, который там стоял, до Рождества не было. Он проник мне в горло, и ноздри защипало. Запах усиливался по мере того, как я приближалась к кабинету босса.

— Монти! — позвала я.

Мой бедный похмельный желудок едва мог выносить эту вонь.

Затаив дыхание, я толкнула дверь.

Монти сидел на полу, сцепив пальцы, и пялился на пакет из-под куриных крылышек «Нандос», лежавший между его раздвинутыми ногами. На письменном столе стояли две открытые бутылки шампанского. На горлышке одной из них виднелись следы красной помады.

Босс перевел мутный взгляд на меня.

— Эвелин, слава богу! Боюсь, я попал в дурацкое положение.

Что ж, теперь понятно. В пьяном виде Монти всегда набирал сообщения заглавными буквами.

— Что случилось? — спросила я, изо всех сил стараясь не дышать носом.

— У меня свидание, — громогласно сообщил он и, увидев, что я поморщилась, понизил голос до шепота. — Свидание. Я хотел… похвастаться офисом, но оказалось, что у нее были… ик… другие планы.

Кроме помады на бутылке, никаких следов этой особы я не заметила.

— Зачем вы хотели меня видеть?

Монти внезапно вскочил.

— У меня была встреча с Эзрой. Он сообщил мне новости.

— Новости?

— А потом мы отправились за куриными крылышками.

— Вы с Эзрой? — удивилась я.

— С моей подругой.

— А что было до этого, Монти?

— Ну, мы неплохо поладили. Она то и дело проверяла, все ли в порядке с моим хозяйством.

Я закатила глаза.

— Она помогла мне отпраздновать великолепную новость.

Постойте-ка.

— Какую великолепную новость? — спросила я, едва смея надеяться.

— Ты что, не слушаешь? Эзра написал первый акт. И прислал мне текст… — Монти повысил голос и вскинул руку, словно обращаясь к толпе: — СНОГСШИБАТЕЛЬНЫЙ текст. Он превзошел самого себя.

С минуту я была не в силах ответить. Неужели это правда? Я опустилась на ковер рядом с Монти.

— Я бы не стал туда садиться.

— Но… «красный уровень»!

— Очень ТРУДНО найти приличный ресторан, который открыт в Новый год.

И это все? Это и есть чрезвычайная ситуация, из-за которой я весь день была сама не своя?

К плюсам можно отнести то, что меня не уволили. Эго работал над сценарием. Наша сделка принесла плоды.

— Можно мне прочитать?

Лицо Монти претерпело несколько метаморфоз, прежде чем нахмурилось. Он погрозил мне пальцем.

— Придется обождать. Он сказал, что находится на перелом… переломном этапе. И до тех пор, пока этот этап не закончится, с текстом могут знакомиться только главные лица.

Увидит ли Монти во мне когда-нибудь нечто большее, чем просто свою ассистентку?

— А сейчас тебе предстоит важная работа.

— Знаю: заставить Эзру закончить сценарий, — сказала я.

Монти снова нахмурился.

— Подождите, если все в порядке, зачем тогда вы второй раз сигнализировали про «красный уровень»?

— Именно это я и пытаюсь тебе втолковать, — фыркнул Монти. Он наклонился над пакетом из-под куриных крылышек, уперев руки в бока. — Речь о моем свидании.

Мне вдруг расхотелось узнавать, что там под этим пакетом.

— Если КТО-НИБУДЬ спросит тебя, можно ли ему поиграть, говори «нет», — важно посоветовал мне Монти. — Разумеется, я сказал: почему нет? Потом мы начали… — Он пошевелил пальцами.

Я побледнела. НЕ НАДО ПРЕДСТАВЛЯТЬ СЕБЕ МОНТИ В ГОЛОМ ВИДЕ.

На белом пушистом ковре лежала какашка.

— Ну и дела, да? — проговорил Монти. — Знаешь, — задумчиво добавил он, — может, она все-таки сказала не «поиграть»?

Пакет с чистящими средствами помог мне догадаться, что он задумал. И это все, на что, по его мнению, я гожусь? Я всегда задавалась вопросом, до какого предела я готова дойти, выполняя просьбы Монти. Взглянув на ковер, я подумала: вот он, этот предел.

— Ты… — внезапно проговорил Монти. Он покачнулся, и я встала, чтобы поддержать его. — Ты такая хорошая. Я никогда этого не говорю, верно?

Он что… делает мне комплимент? Сейчас?

Голос у него сделался очень высокий и тонкий.

— П-п-почему я этого не говорю? Ты так умело подчищаешь мои огрехи. — Монти кивнул, закрыл глаза, навалился на меня, и я с тяжелым вздохом оттолкнула его. — Приятно знать, — сонно пробормотал Монти, — что я всегда могу на тебя положиться. Забавно, что… мне больше некому было позвонить.

Ах, Монти. Я посмотрела на его кивающую голову, на выпирающий живот, которого несколько лет назад еще не было, на седину в волосах и поняла, что и на сей раз сделаю то, что делала всегда.

Хватает в моей работе дерьма. В буквальном смысле.

— Пойдемте, — сказала я. — Я отвезу вас домой.

Мария: Привет, солнышко, все нормально?

Эви: Да, все хорошо. На данный момент моя карьера в безопасности. Эго пишет, а Монти слишком переусердствовал с празднованием, вот и все.

Сара: Значит, тебя не убили??

Эви: Боже, нет, прости! Жертв нет, если не считать ковра. Небольшой вопросик. Знаете, как называется нездоровая тяга к какашкам? Копрофилия. Джейн услужливо подтвердила.

Мария: Ладно. Во-первых, ТЫ ЗАСТАВИЛА ЭГО ПИСАТЬ! Надеюсь, ты собой гордишься, моя дорогая. Во-вторых, я знаю, тебе не понравится, что я это говорю, но ты работаешь на жутких паршивцев.

20 Где угодно, только не в Шруксбери

ИНТ. КОФЕЙНЯ «У ДЖИЛА» — ВОСКРЕСЕНЬЕ, б ЯНВАРЯ, 10:00

Эви сидит за тем же столом, что всегда, перед открытым ноутбуком. Вокруг разложены бумаги — распечатки презентации девичника Сары. Эви берет страницы и проверяет их, одновременно строча сообщения на телефоне.

Джереми: Линда ответила на приглашение?

Сара: В последний раз повторяю, Джереми: не всех, кто работает в отделе кадров, зовут Линдами.

Эви: Бет придет, не волнуйся!

Сара: Хорошо. Бет моя главная соперница на работе, и она до сих пор одна. Я люблю ее, но если она не будет все выходные изнывать от зависти, какой в этом смысл? И я не волнуюсь!!! Я знаю, вы, ребята, сделаете все возможное, чтобы мой девичник прошел идеально.

Джереми: Думаю, я выражу общее мнение, когда скажу, с каким нетерпением мы ждем этих выходных.

Все было организовано как надо — во многом благодаря Джереми и Марии. Я запланировала в своем бюджете траты на покупку множества благодарственных напитков. Надеюсь, в меню ресторана, отмеченного мишленовской звездой, найдется доступное домашнее вино. Единственное, что остается, — устроить так, чтобы мне не пришлось работать во время девичника. А значит, на этой неделе никаких романтических знакомств не будет.

К сожалению, Эго не воспринял твердое «я буду занята» как приемлемое оправдание. Теперь, когда капризный сценарист наконец отправил Монти текст, он получал огромное удовольствие, напоминая, что теперь я его задерживаю. «Нет знакомств — нет сценария», — говорил мне Эго, повторяя мои же слова, сказанные спьяну. Он требовал следующего отчета с тех самых пор, как на прошлой неделе состоялась встреча с продюсерами, на которой я не присутствовала, поскольку не относилась к «главным лицам» («В следующий раз», — сказал мне Монти, подмигнув). К счастью, меня обеспечили трансляцией в режиме реального времени.

Эго: К твоему сведению, Монти поставил в заслугу себе, что вытащил из меня этот текст. Ты испытаешь облегчение, узнав, что я не поправляю твоего босса.

Эго: Рыжая! Все еще злишься на меня? Я бы сказал тебе, что пишу, но так было намного веселее.

Эго: Ты уверена, что не хочешь, чтобы Монте узнал о нашей сделке?

Рыжая: Не смей.

Эго: Дело твое. Где мой следующий отчет? Продюсеры хотят получить второй акт до конца месяца. Что им сказать, Рыжая?

Я решила: это нормально, что Монти поставил Эго в заслугу себе. Во всяком случае, он считает, что я хорошо работаю. И даже настолько хорошо, что с радостью присвоил мои достижения. С тех пор, как Эго отправил текст, настроение у босса значительно улучшилось. Мало того что Эго без особых усилий выдал часть сценария, но и сам Монти отыскал в навозной куче самотека блестящий новый талант Алессандро Руссо. Точнее, как всем хорошо известно, он отыскал тот сценарий у себя на рабочем столе. Куда я положила его вместе с остальными своими предложениями. Этого больше не повторится, как только тебя повысят, Эви. Просто нужно смириться и подождать еще немного.

Я отправила Марии и Джереми короткое сообщение.

Эви: Большое спасибо, что все организовали. Мария: Не за что, это ведь ты добыла нам поместье Шруксбери за сущие гроши.

Джереми: С тебя еще вино.

Я открыла сайт поместья, чтобы в очередной раз взглянуть на наши комнаты.

Несмотря на дороговизну, я с нетерпением предвкушала выходные, которые проведу в роскоши вместе со своими друзьями. И Линдой. То есть Бет.

Черт побери, Джереми.

Возможно, я не столь усердно помогала с организацией, как могла бы, зато при бронировании договорилась о тридцатипроцентной скидке…

При бронировании.

Сердце у меня екнуло. В нарастающем отчаянии я открыла электронную почту и просмотрела список писем. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Ага! Вот электронное письмо от управляющей, которая спрашивает, точно ли я желаю по прибытии не шампанское, а просекко.

Я совершенно точно ответила. Ведь ответила же?

Меня охватил ужас.

Я медленно навела курсор на папку «Черновики» и щелкнула.

Дорогая Марджори!

Пишу, чтобы подтвердить наше бронирование. И да, я действительно имела в виду просекко. Если Вы помните, я спрашивала, не могли бы мы заказать любимый коктейль невесты, «Мартини пор-ностар», но Вы, похоже, упустили…

О нет. О нет, о нет, о нет, о нет!!!

Надо сохранять спокойствие. Скорее всего, номера еще зарезервированы. Я метнулась на улицу, чтобы позвонить в поместье, протиснувшись по пути мимо пришедших Бена и Анетт. С Анетт была подруга — маленькая девочка в шерстяной шапочке с ушками.

— Это наша подруга Эви, — объяснила Анетт девочке, когда я проносилась мимо. — У нее все хорошо? — спросила она отца.

Я не расслышала, что сказал Бен, но мне не потребовалось много времени, чтобы самой найти ответ на этот вопрос.

У меня определенно не все хорошо.

Я снова уселась за ноутбук и невидящим взглядом уставилась на сайт поместья Шруксбери с его недоступной роскошью. Управляющая сообщила, что наш номер уже забронирован (причем по полной цене, подчеркнула она). Свободных номеров не осталось.

Что я наделала!

Бен оторвал взгляд от книги. Его темные брови приподнялись, безмолвно вопрошая, все ли со мной в порядке. Я кивнула, понимая, что, должно быть, выгляжу не совсем здоровой. Увидев меня, Анетт потянула подружку за джемпер ручной вязки. Несмотря ни на что, я вдруг обрадовалась, что они здесь.

— С Новым годом, Эви! Это Би. Она только что поступила вместе со мной в театральный кружок.

Би, это наша подруга Эви.

Я изобразила на лице широкую улыбку:

— Привет, Би, рада познакомиться.

— Enchantee^[5], — ответила Би. У нее в волосах было полно разноцветных заколок.

— Как твое романтическое знакомство в совместной поездке? Плейлист помог? — поинтересовалась Анетт, едва сделав паузу между вопросами.

— К сожалению, пока это худшее из знакомств. Слава богу, у меня был твой плейлист. Не знаю, что бы я без него делала. Спасибо, Анетт.

Девочка явно обрадовалась.

— Мне папа помогал, — великодушно сообщила она.

— Тогда вы оба спасли положение.

Бен приподнял уголок рта, и у меня стало теплее на душе. Пока я не вспомнила, что натворила. О, Сара. Мне так жаль!

— Анетт, может, научишь Би играть в «чихай по годам»? — предложил Бен.

Я бросила на него благодарный взгляд и, открыв презентацию Сары, стала просматривать другие варианты поместий. Но даже если я забронирую номер в другом месте, мои друзья потратили на организацию всех мероприятий, указанных в презентации, больше месяца, и все эти мероприятия намечены в деревне Шруксбери. Как я им скажу? Как посмотрю Саре в глаза? В университете она приобрела печальную известность своими фирменными припадками истерии, но с тех пор их много лет никто не видел. Потому что все свидетели были мертвы.

Я обхватила голову руками, закрыла глаза и глубоко вздохнула.

— Эви, — позвал Бен.

— Да?

— У вас все хорошо?

— Все хорошо, — замогильным голосом проговорила я. Сара меня убьет. Мария будет в ярости. Джереми… Ну, Джереми, наверное, устроит парад в мою честь.

У меня звякнул мобильник.

Эго: Больше никаких оправданий. Где мой отчет?

Я отшвырнула телефон, и он улетел на дальний край стола. Краем глаза я уловила какое-то движение. Анетт и Бен вели быстрый безмолвный разговор. Анетт сложила руки в форме крыльев. Бен кивнул: «хорошо, хорошо», сделал знак, девочка прекратила беседу и повернулась к подружке.

— В чем дело, Эви? — спросил меня Бен.

У меня перехватило горло от его неожиданно мягкого тона.

— Все в порядке, правда, — ответила я. — Я только что лишила свою лучшую подругу девичника.

Я худший друг на свете, вот и все. Пожалуйста, продолжайте читать свою книгу.

— Может, я сумею помочь?

Я подняла взгляд:

— Вы даже не знаете, что я натворила.

— Так расскажите.

Так я и сделала, а потом стала ждать неизбежного суда.

— Когда намечено мероприятие?

— На следующие выходные.

— Где?

— В Шруксбери.

— Это у черта на куличках, — заметил Бен.

— Да, — тяжело вздохнула я.

Бен закрыл книгу.

— Я имел в виду, что вы могли бы устроить девичник где угодно, если это место будет похоже на Шруксбери. Верно?

— С Сарой все всегда непросто.

Я протянула ему распечатку презентации. Он просмотрел несколько верхних страниц. Сделал паузу, затем пролистал распечатку, дойдя до программы мероприятий. Я не могла на это смотреть.

— Хорошо, — сказал Бен.

Затем он просто встал и отошел. Я накрыла голову руками.

— Хочешь горячего шоколада, Эви? — предложила Анетт несколько минут спустя.

— Спасибо, не надо, — пробормотала я в рукав.

— Уже поздно, — раздался голос Бена.

Я услышала легкий стук и подняла глаза. Он купил шоколад для всех нас.

— У вас есть все контактные данные для бронирования? — спросил Бен.

Я кивнула, все еще не отрывая глаз от своей чашки, затем открыла электронную таблицу, составленную Марией.

— Всё здесь.

— Поблизости точно нет других гостиниц?

— Я смотрела. Единственный способ провести все запланированные там мероприятия — это арендовать трейлер, но Сара наложила запрет на любые варианты трейлеров еще в две тысячи шестом году, после того как мы вчетвером чуть не утонули в шотландском поле. Это долгая история.

Бен наклонился, взял с дальнего конца стола мой телефон и передал его мне.

— Тогда соберитесь. Готовы? Вот, возьмите. — Он сунул мне в руки чашку с горячим шоколадом. — Сейчас вы отмените все, что было запланировано, и чем скорее, тем лучше.

Я громко застонала, правда при этом с благодарностью обхватив пальцами теплую кружку.

— Есть хорошие новости.

— Что-то не верится.

— Нет, есть, — просто ответил Бен.

Я уставилась на него.

— Судя по тому, что я уже видел, вы способны на что угодно. Найдете что-то другое и все перепланируете. Если понадобится помощь, я рядом. Мне уже приходилось этим заниматься.

— Организовывать девичники? — изумилась я, не сразу отделавшись от мысли, что Бен думает, будто я способна на что угодно. Но он же считает меня глупышкой! Конечно, все только что случившееся лишь понизит его и без того невысокое мнение обо мне.

— В основном снимать. Подбирать места. Развлекать публику. Это не очень-то просто.

Кто этот человек?

— Поверьте мне, — продолжал Бен. — Уж в чем, в чем, а в организации мероприятий я разбираюсь.

Я слегка улыбнулась ему, и он вопросительно дернул плечом.

— Итак, я могу вам помочь?

До сегодняшнего дня Бен был последним человеком, которого я хотела бы числить в очевидцах моего полного краха. Однако в его устах все это звучало вполне осуществимо. Наличие подготовленного альтернативного варианта, безусловно, поможет мне пережить самое страшное, когда я сообщу друзьям о том, что натворила. Ведь, посыпая голову пеплом, девичник Сары я не спасу.

— Хорошо, решила я. — Давайте попробуем. — Тогда отменяйте бронирования.

Менее чем через час от идеального девичника, на организацию которого Джереми и Мария потратили несколько месяцев, ничего не осталось. Не удалось отменить только воскресные спа-процедуры в Шруксбери. Они были оплачены заранее, и средства возврату не подлежали. Бен пытался мне помочь — я слышала, как он говорил по телефону оживленным, любезным и впечатляюще твердым тоном. Но Шруксбери был непреклонен. Это означало, что следующие несколько месяцев мне придется откладывать деньги, чтобы расплатиться с Джереми и Марией, но это меньшее, что я могла сделать.

— А теперь самое интересное, — весело проговорил Бен. Должно быть, у меня был недоверчивый вид. — Мы найдем новое место. Затем каждый из нас возьмет на себя половину мероприятий и перебронирует их на равноценные. Где бы хотела остановиться ваша подруга Сара?

В сравнении с поместьем Шрусбери все остальное выглядело весьма бледно.

— Она довольно разборчива, — сказала я, сильно преуменьшая масштабы бедствия. — Это должно быть нечто абсолютно идеальное, как в сказке. — Я виновато пожала плечами. — Тема ее свадьбы — сказка, — пояснила я. — Предпочтительно, если место будет называться как-нибудь вроде Логанберри-лодж.

— Или Фоксгловингтон-холл, — предложил Бен.

— Коттедж «Жимолость» тоже сойдет, — улыбнулась я.

Погодите! Где-то это название мне уже попадалось. Я напрягла мозги и вспомнила. Мама рассказывала мне об этом коттедже в канун Нового года. Я тогда отвлеклась на Анетт, неспящую в Сиэтле, и даже не подняла взгляда.

Что она там говорила? Он выглядит именно так, как в нашем представлении и должен выглядеть коттедж. Нас будет всего пятеро, включая Бет. Нам не обязательно нужно целое поместье…

Бен был поглощен сортировкой страниц презентации. Прядь темных волос упала ему на лоб. Она была длиннее, чем раньше. Я дернула рукой, словно порываясь убрать ее с глаз Бена. Эй, Эви.

С какого перепугу? Этот человек считает тебя дурочкой, не забыла? Он, видимо, помогает из жалости к Саре.

Чтобы отвлечься, я стала искать коттедж, о котором упоминала мама. Кажется, это где-то в Йоркшире… Ага!

Фотографии на сайте были немного размытые, но сам коттедж оказался точно таким, как описывала мама. Прямо загляденье. Стены из грубо отесанных серых камней, уютная соломенная крыша, симпатичные окна со ставнями и веселая деревянная дверь, выкрашенная в голубой цвет. С одной стороны дома цвели бледно-розовые розы: казалось, коттедж слегка зарумянился. Он был маленький — две комнатки наверху, две внизу, но все равно в нем хватало комнат для всех нас, а главное, действительно было «дешево и сердито», как выразилась мама. Более идеального места для романтического знакомства в отпуске по обмену и не сыщешь.

«Девичник, — осадила я себя. — Это для девичника. Не для меня. Речь идет о спасении Сары».

Но и для девичника Сары более идеального места не сыщешь.

Во мне расцвела робкая надежда. Коттедж, кстати, находился в деревне Литтл-Трамптон, похожей на Шруксбери. Мы могли бы привезти всю роскошь с собой. Сара будет разочарована из-за поместья, и мне все равно придется явиться с повинной к Марии и Джереми, но вариантов не остается: либо коттедж, либо трейлер. «Вдобавок ко всему, — подсказал мне писклявый внутренний голос, — ты можешь одновременно убить двух зайцев — и Эго продолжит писать».

И, прежде чем я успела передумать, у меня вырвалось:

— Я нашла место!

— Видите? — рассеянно ответил Бен. Я заметила, что он как раз рассматривает слайд «НИКАКИХ пенисов». — Еще не все потеряно.

Пока я занималась бронированием, Бен разложил распечатку презентации на две стопки. И пояснил:

— Это субботние мероприятия. А это — воскресные.

Я сформировала третью стопку — со слайдами объектов размещения.

— Забронировано, — сказала я, и мы сообща порадовались нашей организованности.

Десять минут спустя Бен нашел замену олимпийскому тренеру, которого Сара выписала для нашей утренней зарядки. «Фитнес-центр Барбары», — сообщил он, откладывая страницу в среднюю стопку. А также договорился с женщиной, которая приедет в коттедж делать нам маникюр и массаж. Литтл-Трамптон, по-видимому, гордился своей гламурностью.

Я активно занималась поиском подходящих развлечений. К счастью, деревня могла похвастаться большим лабиринтом на кукурузном поле. Сезон не слишком подходящий, но лабиринт был открыт. Бет может просто вручить Саре приз, когда та доберется до центра. Это, конечно, не сад в поместье, но девочки будут при деле, пока мы займемся обустройством коттеджа.

Бен покосился на мой смартфон, который уже давно ожесточенно вибрировал. Я разблокировала экран.

Эго: Не могу поверить, что ты нарушаешь свои обязательства.

Эго: Очевидно, ты относишься к этому не так серьезно, как я.

Не так серьезно? Может, я бы успела больше, если бы не приходилось иметь дело с самым большим в мире эго, требующим внимания каждые пять секунд. Хватит мне мешать!

Рыжая: В эти выходные я устраиваю романтическое знакомство в стиле «Отпуска по обмену» на девичнике подруги. Аты пока можешь заниматься своим делом.

Эго: Ты используешь девичник подруги для романтического знакомства? Какая черствость, Рыжая.

Эго: Мне это нравится.

Я перевернула телефон, чтобы не видеть экран. Может, Эго прав? Я намеревалась посвятить весь уик-энд Саре — за исключением вечера, когда мы пойдем выпить и я могу случайно наткнуться на кого-нибудь из местных жителей.

— Как продвигается? — осведомился Бен.

Я вздрогнула и постаралась не зацикливаться на чувстве вины.

— Награды имеются, — ответила я.

Бен проверил по своему планшету.

— Кроме того, это единственное заведение в деревне, где подают еду.

— Тогда оно идеально, — заявила я, бросая страницу презентации в растущую стопку «забронировано».

Затем я нашла занятия по рисованию. Сара выбрала поместье Шруксбери не только из-за его роскоши, но и потому, что тамошняя художница Мартина (без фамилии) проводила занятия живописью на чрезвычайно выборочной основе. Сара не имела ни малейшего отношения к художественному творчеству, но Мартина однажды дала урок Ким Кардашьян. Литтл-трамптонский художник не мог претендовать на эту честь, зато спокойно относился к выпивке во время занятия.

— Готово! — Бен бросил в стопку «забронировано» еще одну страницу. — Что у нас дальше?

— Коктейльный мастер-класс, — ответила я. — Я попробую спросить в ресторане, не смогут ли они помочь.

Пока я дозванивалась, Бен открыл на своем планшете сайт ресторана (больше смахивавшего на паб). Меню напитков представляло собой фотографию доски над баром с ассортиментом, написанным мелом.

— Там есть все, даже «Секс на пляже» и… — Он сделал паузу. В ресторане наконец сняли трубку. — …«Скользкие соски».

— Простите? — удивились на том конце линии.

Я махнула Бену, чтобы он замолчал и я смогла осведомиться о частном коктейльном мастер-классе.

— Видимо, искать другое место уже слишком поздно? — задумался Бен.

— Поздновато, — согласилась я, положив страницу в стопку сделанного. Это было последнее мероприятие. — Мне не верится… У нас действительно получилось! — Я подняла ладонь, и Бен дал мне пять, прежде чем я смогла остановиться и вспомнить, кто передо мной.

Я задумалась над новой программой девичника. У меня теплилась надежда, что если я в красках распишу ее Джереми и Марии, то смягчу удар. Может, тогда они перестанут разговаривать со мной всего лет на пять-десять…

— Не волнуйтесь, — сказал Бен, словно почувствовав, что я начинаю заводиться. — Все будет хорошо.

— Благодаря вам, — ответила я.

— Вы все организовали. Даже кукурузный лабиринт. — Бен улыбнулся, в его карих, с нависшими веками глазах загорелись огоньки.

Я улыбнулась в ответ. Несколько секунд мы непринужденно молчали.

Потом я заметила у него за плечом ухмылявшуюся Анетт. Я поспешила собрать страницы распечатки. Лучше не давать девочке ложную надежду. Бен тоже отвернулся, почесывая в затылке.

Когда я открыла свою битком набитую сумку, чтобы убрать туда распечатку, то увидела там коробочку. Я совершенно забыла, что собиралась провести часть сегодняшнего утра, готовя сюрприз для Сары.

Что ж, сюрприз определенно получился.

Я вытащила коробочку, крышка откинулась, и фотография упала на пол.

— Стойте! — воскликнула я, но было уже слишком поздно.

Бен поднял снимок. На нем была запечатлена наша компания в возрасте восемнадцати лет на тематической вечеринке. Конечно, той самой. Посвященной «Красотке». Сара была одета как Джулия Робертс до того, как она сняла короткий светлый парик. Я была «после», в халате, с рыжими кудрями и застенчивой улыбкой. Джереми нарядился Ричардом Гиром и щеголял в парике с проседью. Губы Бена дрогнули.

— Я собиралась делать коллаж для Сары, — объяснила я, снимая крышку с коробочки, чтобы убрать фотографию обратно.

Я заметила, что Бен с любопытством рассматривает моих друзей. Анетт и ее подружка тоже склонились над снимком. Были и другие фото с вечеринок. Серия моих изображений: я сижу перед ноутбуком и печатаю, совершенно не обращая внимания на друзей, корчащих рожи у меня за спиной. Праздники, которые мы обычно проводили все вместе.

— Впрочем, у меня мало времени.

Мне нужно было сделать кое-что сегодня днем. Один из наших авторов, Саймон, умолял созвониться с ним и объяснить, почему его нынешний проект — это лучшая из всех когда-либо им написанных и в то же время совершенно безнадежная вещь (он был клиентом «пятьдесят на пятьдесят»: на пятьдесят процентов эгоист, на пятьдесят — невротик).

Анетт зашевелила руками, словно пытаясь что-то сказать Бену, но он ее не видел.

— Вообще-то… — проговорил он. Дочь замерла, умоляюще глядя на него. — …С этим я тоже могу помочь.

Девочка просияла.

21 Замаскируем его блестками

HAT. ЧАСТНЫЙ ДОМ, ТУПИК, ШЕФФИЛД — СУББОТА, 12 ЯНВАРЯ, 7:30

Из дома, таща за собой ярко-розовый чемодан, вылетает Сара. Ее жених ДЖИМ, одетый в халат, наклоняется для поцелуя. Сара встает на цыпочки и чмокает его в щеку, затем, заметив свою подругу БЕТ, подъезжающую на ярко-розовой «ауди ТТ», обнимает Джима за шею и целует его. Джереми подкатывает к машине Бет в своей приземистой «воксхолл-корсе» и остается сидеть за рулем, предоставляя Марии и Эви выйти из машины и поздороваться с Сарой.

— Поздравляю с девичником, Сара! — воскликнула Мария, и мы набросились на нашу миниатюрную подругу с объятиями.

— Наконец-то! — От волнения Сара стиснула нас железной хваткой. При взгляде на нее представлялось, будто кто-то взял очень большого человека и спрессовал, сделав из него маленького, но гораздо более сильного. Женщину — нейтронную звезду.

Сара познакомила нас с Бет, у которой были восхитительные осветленные локоны, прямо как в рекламе средств для волос. Обе были одеты в одинаковые розовые велюровые спортивные костюмы.

— Для путешествия, — пояснила Сара, заметив наши взгляды. Она помахала Джереми, и тот опустил стекло. — Итак, в путь! Мне не терпится узнать, куда мы направляемся.

— Да уж, интересно, — нараспев произнес Джереми.

У меня засосало под ложечкой. Я решила рассказать друзьям правду после того, как мы высадим Сару и Бет для традиционной «охоты за сокровищами», и от этой мысли меня уже прошибал пот. Бет с первоначальной программой мероприятий не была знакома, но вряд ли Сара не упомянула о том, что, возможно, это будет Шруксбери, — в конце концов, с чего бы лучшим друзьям ее подводить?

О реакции Бет я побеспокоюсь позже.

Би-бип!

— Не заставляйте «Большую Берту» ждать! — крикнул Джереми через окно машины, любовно похлопывая по рулю. — Пристегнулись? — спросил он, как только мы загрузились в салон. — Тогда следующая остановка — мой личный ад.

— Он это серьезно? — спросила Бет с заднего сиденья.

— Ты к нему привыкнешь, — пообещала Сара. — Дай выставлю маршрут. — Я схватила с приборной панели навигатор.

Джереми с подозрением покосился на меня: обычно я оказывалась последней, кто вызывался прокладывать курс. Однако проблема была в том, что из всех нас я единственная знала, куда мы направляемся.

— Кто-нибудь объяснит, почему мы только что высадили Сару и Линду в поле? Не то чтобы мне не понравились выражения их лиц, но ведь «охота за сокровищами» должна была проходить в садах поместья, разве нет?

Когда мы прибыли к лабиринту, я взяла инициативу на себя: вручила Бет шампанское, чтобы они с Сарой выпили, когда доберутся до центра, а также карту с указаниями, как пройти к художественной студии, где мы должны были встретиться с ними через час. Бет явно пребывала в замешательстве, но ведь именно так и планировалось с самого начала: она должна была сопровождать Сару, пока мы будем украшать номер. Вот только номера не было.

— Эви, — выразительно сказала Мария с заднего сиденья.

— Ладно, — ответила я, делая глубокий вдох, чтобы собраться с силами. — Не сердитесь…

— Я не сержусь. Ты сердишься, Мария? — подал голос Джереми, как только я покончила с признанием. — Я безмерно счастлив, что потратил целый месяц своей жизни на организацию выходных, которые, казалось, сулили мне одну сплошную пытку, только для того, чтобы в конце концов узнать, что вместо этого моя подруга замутила нечто еще менее увлекательное.

— Мне так жаль. Я допустила глупейшую ошибку и сама была от нее в ужасе. Мы сделали все возможное, чтобы праздник хоть как-то соответствовал тому, чего желала Сара. Мария? — Я оглянулась.

— Я не сержусь, — заверила меня Мария натянутым тоном.

— «Мы»? — вдруг дошло до Джереми.

— Мне помогал тот мужчина, с которым я недавно познакомилась, у него еще есть дочь. Бен.

— Привлекательный молодой вдовец, — сказал Джереми.

— Да. Нет. Не называй его так.

— Я думала, он тебе не нравится, — заметила Мария.

— Да нет, нравится. Мне кажется. Не знаю. Именно благодаря ему я смогла так быстро все переиграть. Не то чтобы это очень продуманная замена, конечно, — поспешно добавила я. — Я только что отправила вам новую программу на электронную почту, чтобы вы сами посмотрели.

Мария покопалась в телефоне.

— Все пункты присутствуют, — сообщила она Джереми. — Мы будем заниматься, чем и планировали.

— По крайней мере, это уже кое-что, — ответил Джереми. Затем покачал головой: — Что я говорю?

— Будет все, о чем просила нас Сара, клянусь, — с готовностью заверила я друзей. — Это примерно в двух часах езды к западу от того места, где она ожидала оказаться.

Я поймала в зеркале заднего вида серые глаза Марии, которые немного смягчились.

— Ты сделала все, что могла. Сара должна будет это понять. — Было неясно, кого она пыталась убедить. — Где ссылка на жилье?

— Там действительно очень красиво, подожди, сама увидишь, — сказала я, отправляя ссылку.

Я испытывала огромное облегчение оттого, что все открылось. Более или менее.

Через несколько секунд я спросила:

— Получила?

— Эви! — Голос Марии был устрашающе спокоен. — Скажи, что ты этого не сделала.

Джереми, сидевший за рулем, вопросительно уставился на меня.

— Не сделала чего? Что я пропустил?

— Коттедж, Эви! Он точно такой же, как в «Отпуске по обмену»! Только не говори мне, что ты решила воспользоваться девичником Сары для одного из своих романтических знакомств.

Ой. Разве это и впрямь бросалось в глаза? Я задумалась: неужели в последнее время я настолько одержима встречами, что Мария не замедлила прийти к подобному выводу? Потрясающая неза-мутненность сознания, Эви!

— Поверь мне, — взмолилась я, сгорая от стыда. — Я бы не выбрала этот коттедж, но он идеально подходит для девичника Сары!

— Эви, — сказал Джереми. — Ты украла у Сары девичник, чтобы заманить в ловушку Джуда Лоу. Если следующие два дня не будут абсолютным совершенством, что ж, приятно было познакомиться, всего хорошего.

Сгрудившись под зонтом Джереми, мы все уставились на «идеальный романтический коттедж для сказочного отдыха».

— Эви, дорогая, — подал голос Джереми. — Сколько лет было тем фотографиям, которые ты нам показывала?

Краска на треснувших деревянных рамах и входной двери, скорее мертвенно-серая, чем голубая, потрескалась и облупилась. Соломенная крыша пожухла. Одно из окон верхнего этажа было заколочено, другое разбито, в щель высовывался оторванный край кружевной занавески. Даже розы, некогда карабкавшиеся по стене дома, превратились в паутинухрупких веток.

— Может, внутри лучше? — пробормотала я.

Из дыры в соломе в небо вспорхнул стремительный темный рой.

— Летучие мыши, — тихо проговорила Мария. — Внутри полно летучих мышей.

— Уже нет, — невозмутимо заметил Джереми. — Как ты это нашла?

— Мама подсказала, — тихо ответила я.

— Вы что, с ней поссорились?

Эви: Мам, давно ты отдыхала в коттедже «Жимолость»?

Мама: О, лет двадцать назад! А что?

Ох, мама! Я сфотографировала коттедж, чтобы потом попытаться вернуть наши деньги.

— Да ладно вам. Давайте заглянем внутрь.

Я поспешила по заросшей тропинке к двери и отперла ее ключом, который владелец оставил под ковриком. В коттедже было безумно холодно. Я потянулась к выключателю, но, прежде чем щелкнуть им, нащупала кончиками пальцев трещины в стене. Лампочка под абажуром с бахромой мигала, но держалась, отбрасывая тень на гостиную.

Мы очутились в капсуле времени из семидесятых. Мебель была покрыта по меньшей мере двухлетним слоем толстой серой пыли, два цветастых дивана и темно-зеленое кресло насквозь отсырели.

— На кухню! — велела Мария.

Мы гурьбой прошли через низкий дверной проем во второе помещение. Внутри стоял круглый сосновый стол и четыре стула, один из которых, с отсутствующей ножкой, был прислонен к стене. Газовая плита и духовка явно не работали.

За нами с верхних полок шкафов наблюдала коллекция чайников в форме лиц.

— Слышали? — спросил Джереми, наклоняя голову набок.

Мы с Марией замерли, подумав о летучих мышах. Но это был просто дождь, барабанивший по водосточной трубе.

— Давайте проверим холодильник, — предложила я. Если он работает, по крайней мере мы сможем охладить вино. Если же нет… Об этом невыносимо было даже думать. — Ну?

Никто не шелохнулся.

— Джереми! — скомандовала Мария.

Он размял плечи, шагнул вперед, рывком открыл дверцу и отскочил назад.

Запах, который вырвался оттуда, был ни на что не похож.

— Закрой сейчас же! — хором заорали мы с Марией, и Джереми пришлось захлопнуть дверцу.

— Скажите мне, что это был сыр, — попросила Мария.

— Я уже говорила, как мне жаль? — спросила я.

— Все в порядке, — великодушно ответил Джереми, гладя меня по голове. — Вот о ком тебе действительно стоит побеспокоиться, так это о Саре.

— Все отлично, — полным решимости бодрым тоном сказала Мария. — Мы уже здесь. Я скажу Саре, что мы встретимся с ней и Бет немного позже, после того как они сходят на занятие по рисованию. Коттедж далек от идеала, но ничего не попишешь. Мы выставим вино на улицу, сегодня довольно холодно. Джереми, проверь обстановку в спальнях. Я приберусь. Эви может повесить украшения. Сара даже не узнает, как это место выглядело раньше. Все будет просто замечательно.

Час с лишним спустя мы починили старый котел. Джереми нашел в сушильном шкафу чуть подернутое плесенью, но чистое постельное белье и заверил нас, что летучие мыши, живущие на чердаке, в комнаты не проникли.

Я повесила на стене перед проектором экран из простыни. Бен сделал из моих фотографий слайд-шоу и одолжил мне оборудование для просмотра. Он уверял, что поднаторел в таких вещах и сделает это «на коленке за пять минут». Учитывая количество пыли на проекторе, я решила, что Бен давно не занимался подобными вещами. И все же для меня он сделал исключение.

Друзья собрались в комнате у меня за спиной. Мы проинспектировали нашу работу. Теперь, когда вокруг горели свечи, здесь было почти…

— Ну что ж, — сказал Джереми. — Из дерьма конфетку все равно не сделаешь.

— Но его можно замаскировать блестками. — Я выключила свет. При мерцающем свете свечей дом практически… Нет, он по-прежнему был ужасен. — Ладно. Остается последняя вещь, которую надо сделать, прежде чем уйдем.

Мои слова были встречены стонами.

— Выпить! — воскликнула я.

Мария с Джереми зааплодировали и последовали за мной на кухню.

— Джем, можешь посмотреть в шкафчиках стаканы?

Мария сверилась с программой.

— Хорошо, итак, они должны закончить рисовать и отправиться готовить коктейли.

— Кто-нибудь из вас получал от них вести?

— Я — нет.

— Я тоже.

Я позволила себе слегка расслабиться. Отсутствие новостей казалось хорошим знаком.

— Опять тот же звук, — сказал Джереми. Он понюхал недоеденную пачку таблеток для улучшения пищеварения из шкафчика. — Думаешь, Кейт Уинслет была ужасной неряхой?

— Вино, — напомнила я ему. Только ромкомов мне сейчас и не хватало.

— Пусто, — сказал Джереми, открывая и закрывая шкафчик за шкафчиком. — Пусто. Пусто. Пусто. — Он подошел к двум последним шкафам. — Помолитесь вместе со мной, — сказал он, распахивая дверцы.

Из шкафчика прямо ему в лицо выпрыгнула крыса размером с йоркширского терьера.

22 Фирменный припадок

ИНТ. «ДОЧЬ ПАЛАЧА» — СУББОТА, 12 ЯНВАРЯ, 16:32

Паб можно описать только как «местный». К одной стене прибиты сотни подков, другие украшает обширная коллекция металлических вывесок с шутками и девизами в диапазоне от напыщенных до весьма сомнительных. Бет и Сара сидят за грязным столом. Через плечо Сары перекинута серебряная лента с надписью «Невеста». С непроницаемым лицом она оглядывает темный паб: потрескивающий в камине огонь, местных жителей, в основном мужчин, уставившихся на двух блондинок в одинаковых розовых спортивных костюмах. Открывается маленькая входная дверь, входят Джереми, Мария и Эви. Они явно нервничают.

Джереми бросил всего один взгляд на местных, сидящих за столами, расставленными вдоль стен.

— Я буду в баре, — объявил он, стряхивая воду с зонтика. Бедняга еще не совсем оправился от появления крысы.

— Спроси насчет коктейльного мастер-класса, — крикнула я ему вслед.

Народу в пабе было мало. За отдельными столиками вдоль дальней стены сидели трое мужчин, все с красными носами опытных выпивох. На нас недоверчиво покосились две женщины; похоже, их прически — пышный перманент с яркими выбеленными прядями — были делом рук одного парикмахера, ориентировавшегося на журналы все тех же семидесятых.

Совершенно очевидно, что это был паб, а не ресторан. В какую дыру я нас затащила?

— Эви, — взволнованно сказала Мария, отведя меня в сторонку. Она улыбнулась в сторону Сары и показала мне свой телефон.

Ф У ВАС 21 ПРОПУЩЕННЫЙ ЗВОНОК ОТ САРЫ МАЗЕРС

Я быстро проверила свой телефон. У меня было пятнадцать пропущенных, и все за последние несколько часов. Видимо, в коттедже нет сигнала. И Сара была не единственным человеком, который пытался со мной связаться.

Бен: Удачи вам с девичником! Дайте мне знать, как все пройдет.

Эго: Жду не дождусь отчета о романтическом знакомстве, Рыжая.

Я послала Эго фото коттеджа.

Рыжая: Возлагаю всю вину на тебя. Надеюсь, ты доволен. Девичник моей подруги испорчен.

— Идем, — сказала Мария, переводя дыхание. — Час расплаты пробил.

Сара и Бет повесили свои насквозь промокшие розовые спортивные кофты на свободные табуреты, не оставив нам с Марией другого выбора, кроме как стоять. Бет скрестила руки на груди. Ее волосы, так красиво уложенные в начале дня, по мере высыхания распушились, словно их начесали, как для исполнения рок-баллады. В густых прядях застрял прутик. Сара попыталась заплести свои локоны в косу на боку, но они отказывались повиноваться резинке для волос. Моя подруга подняла глаза не сразу. Сначала она помешала джин с тоником пластиковой ложечкой. Я судорожно сглотнула.

— Как прошел день?

— Простите, мы не смогли присоединиться к вам раньше, — добавила Мария.

Сара попыталась пригладить челку, но та не поддавалась укрощению.

— Вы имеете представление о том, — проговорила она, — что такое кукурузный лабиринт в не-сезон? — Бет фыркнула. — Это поле.

— О, Сара, — пролепетала я, сгорая от стыда. — Ну, во всяком случае, урок рисования удался?

Бет сочувственно протянула руку к Саре.

— Все в порядке, дорогая. Я не хотела говорить, потому что ты была уверена, что они договорились с ней, но я тебя предупреждала. Мартина не дает уроки всем желающим. Даже Ким пришлось подключать свои связи.

— Просто покажи им, Бет, — отрезала Сара.

Бет сняла со спинки дивана свернутый в рулон бумажный лист и начала его разворачивать.

— По-моему, я не такая уж вздорная, — сказала Сара. Я очень постаралась не реагировать. — Но вы же помните, я специально подчеркивала, чего не хочу видеть на своем девичнике.

Бет медленно разворачивала рулон, и в поле зрения постепенно появлялось изображение. Это напоминало загрузку картинок в старом интернете, подключавшемся через модем.

— Что это…

— Ой.

Бет продолжала разворачивать рулон.

— Насколько большая эта штука? — слабым голосом поинтересовалась Мария.

— Художник дал нам урок рисования с натуры, — сообщила Сара.

Я не смела на нее взглянуть.

— Подобное может быть сделано с большим вкусом.

— Моделью был он сам.

— Я принес выпивку! — воскликнул Джереми. — Мать твою, Линда, вот это член!

Другие посетители начали переглядываться. Вид у них был не слишком довольный.

— Что? — спросил Джереми. — Это она его нарисовала?

— Убери это, Бет, — велела Сара.

Бет начала сворачивать рулон.

— Может, просто пойдем и зарегистрируемся в поместье? — устало предложила Сара, пожимая плечами. — Мне необходимы сауна и бассейн, чтобы снова почувствовать себя человеком.

Бет с самодовольной ухмылкой посмотрела на нас, с вызовом приподняв брови. Сара до сих пор не поняла, что мы не в Шруксбери, и Бет ее не просветила.

— Что случилось? — осторожно спросила Сара.

— По-моему, это вопрос к тебе, Эви. — Джереми уселся прямо на кофту Бет. Та выдернула ее из-под него.

— Что это, черт возьми, такое? — спросила Сара.

Джереми поставил на стол серебряный поднос с бутылками водки, джина и текилы, коробкой апельсинового сока и пятью стаканами. Из одного из них торчал мятый бумажный зонтик.

— Ах, это? Наш мастер-класс по приготовлению коктейлей. — Джереми наклонил голову в мою сторону. — Называется «Сделай сам». Очевидно, они не обслуживают девичники.

У меня скрутило живот, когда мы все посмотрели на бар. За стойкой находилась женщина хорошо за сорок, с жесткими седыми волосами, собранными сзади в пучок. Ее губы сжались в тонкую линию, в глазах светилось явное неодобрение.

— Что именно, — ровным голосом произнесла Сара, — здесь происходит?

— Я могу объяснить… — начала я.

— Мы все можем, — сказала Мария и пихнула Джереми локтем.

Он налил немного водки в стакан с разводами от воды.

— Конечно, почему нет. Крысой я, видимо, не отделаюсь.

— Нет, — проговорила я, прежде чем Сара уловила смысл его реплики. — Все это исключительно на моей совести.

— Эви, все в порядке, — проговорила Мария, но не смогла скрыть облегчения.

— Ради бога, объясните уже кто-нибудь! — воскликнула Сара.

Я собралась с духом.

— Дело в том, Сара, что…

— Это не Шруксбери, — торжествующе сказала Бет. — Они испортили тебе девичник.

Особенность фирменных припадков Сары заключалась в том, что они никогда не случались тогда, когда вы их ожидали. Можно было только догадаться, когда начинался обратный отсчет.

Судя по выражению осунувшегося, бледного лица Сары, потягивавшей джин, обратный отсчет определенно начался. Вскоре она побагровеет, потом будут и сжатые кулаки, и потоки гневных слез, и наконец полномасштабная, на разрыв барабанных перепонок, истерика непредсказуемой продолжительности и причины.

— Вы слетели с брони поместья? — медленно выговорила Сара.

— Я принесу нам еще содовой. — Джереми встал.

— Сядь, где сидел, — велела Сара.

Глаза у Бет расширились.

— У меня есть именно то, чего не хватает этому девичнику. — Она начала рыться в своей сумочке. — Так помоги мне, Бет, если это то, о чем я думаю…

Выражение лица Бет стало хмурым. Мне показалось, я видела, как она положила что-то в карман, когда встала, слегка пошатываясь на каблуках. Видно, ее коктейль состоял исключительно из джина.

— Я просто собираюсь пойти и спросить, подают ли у них вегетарианские блюда.

— Мы будем есть здесь? Вы заменили мишле-новский ресторан «Джорденс» на паб, в котором подают только пироги? — Сара указала на табличку с надписью: «Заказывайте наши превосходные пироги!»

— Они ведь превосходные, — заметил Джереми.

В наступившей тишине он открыл текилу и начал наполнять стаканы.

— Мой девичник служит вам поводом для шуток? — тихо осведомилась Сара.

Мы с Марией запротестовали. Сара подняла руку. Вот оно, подумала я. Мы втроем приготовились. Но Сара оставалась пугающе спокойной.

— Я не могла выразить свои желания яснее.

Вам показалось забавным взять все, о чем я просила, и перевернуть с ног на голову? Вы трое всегда шушукаетесь между собой. Но я никогда не думала, что вы лишите меня моего собственного девичника!

— Сара, все совсем не так, — в ужасе сказала Мария.

— Я одна виновата, — настаивала я. — Мария и Джереми сделали все, о чем ты просила. Я упустила бронь и зарезервировала коттедж, потому что он похож на дом из «Отпуска по обмену». Ты не представляешь, как мне стыдно.

Сара поставила свой бокал на стол.

— Верно, не представляю.

Мы с друзьями переглянулись. В воздухе ощущались вибрации, похожие на затишье перед бурей. Фирменный припадок был неминуем.

— Я не хотела, чтобы все так обернулось, — в отчаянии воскликнула я. — Это потому, что Эго…

— Эви! — резко оборвала меня Сара. Вот оно. Сара сделала глубокий вдох и… медленно выдохнула. — Не смей вешать свои косяки на этого человека. Виновата только ты. Ты могла бы заняться этим в любой другой уик-энд — зачем тебе понадобилось совмещать свои шашни с моим девичником?

Мария взяла ее за руку.

— Ты молодец, — тихо сказала она.

— Это все терапия, — ответила Сара.

Лично я предпочла бы истерику.

— Я все равно не могла себе его позволить! — Все мои друзья так и подскочили, и я, пристыженная, понизила голос. — Прости. Я действительно мечтала, чтобы у тебя был идеальный девичник, но ты слишком многого хотела, Сара. Мне это не по средствам.

— Мария и Дэвид по-прежнему планируют ехать в отпуск в мае. Джереми на лето собирается в Нью-Йорк. Навряд ли я вас всех разорила.

Джереми бросил на меня взгляд, означавший: «Выпутывайся сама».

Я сложила руки на груди. Мне потребовались месяцы, чтобы накопить на девичник Сары. Моя зарплата в агентстве не была такой уж мизерной, но и с годами она не сильно увеличилась.

— Вы, ребята, не всегда понимаете, что такое бережное обращение с деньгами, — натянуто сказала я. — У вас все так удачно складывается. Всякий раз, когда я смотрю на вашу жизнь, то чувствую, что отстаю на несколько шагов.

— На нашу жизнь? — сказала Сара. Мария и Джереми тоже обратили на меня удивленные взгляды. — Ты хотя бы задумалась, по какой причине я так мечтала о приличном девичнике? Я знала, на что иду, когда согласилась выйти замуж за Джима.

Я люблю его, но он достался мне с большой нагрузкой. У него две собаки, совместная ипотека с бывшей женой, ужасный вкус в одежде и двое детей.

Так что простите мне мое желание до того, как я стану мачехой (а я отдам этим мальчикам всю себя, и наш медовый месяц пройдет на базе отдыха в лесу), провести роскошные выходные, которые в последний раз в жизни целиком и полностью будут посвящены только мне. Разве я хотела слишком много?

Я не нашлась с ответом. Мне казалось, что Сара просто проявила в отношении девичника свою обычную требовательность. Я знала, что, раз она решила быть с Джимом, ее жизнь будет не очень-то простой, но всегда думала, что Саре по плечу что угодно. Я ни разу не спросила ее, как она справляется с приготовлениями к свадьбе.

— Сара не одна такая, — с нажимом заговорила Мария, и настала ее очередь завладеть нашим вниманием. — Со стороны может показаться, что мы с Дэвидом вместе, но когда я смотрю на твою жизнь, Эви, то завидую твоей свободе. Когда Дэвид говорит о браке и детях, мне чудится, что вся наша жизнь так и будет катиться по этой колее. А перед тобой так много возможностей.

— Но ты всегда говоришь, что мне нужно что-то менять.

— Потому что у тебя есть возможность, — просто ответила Мария.

— Я думала, вы с Дэвидом счастливы, — мягко сказала я. Мне в голову не приходило, что моя подруга может быть чем-то недовольна в своих отношениях.

Мария улыбнулась:

— Мы такие же, как и все остальные. Конечно, мы есть другу друга, но вообще-то требуется много работы, чтобы со стороны все выглядело так, будто у нас идеальная жизнь.

Джереми кивнул в свой стакан.

— Без обид, Эви, но если я и буду кому-то завидовать, так это Джереми, — сказала Сара.

Он поперхнулся.

— Что, простите?

Сара махнула рукой:

— Иногда мне кажется, ты единственный из нас, кто все делает правильно. Потрясающая работа, квартира, никакого желания остепениться.

— Никакого желания остепениться? Попробуй начать встречаться с кем-нибудь, когда каждый субботний вечер проводишь в офисе. — Теперь в центре внимания оказался Джереми. — Эви, когда ты жалуешься, что твоя жизнь состоит только из работы и «Нетфликса», я иногда смотрю на тебя и думаю: счастливая, у нее есть время на «Нетфликс».

Я была поражена. Ведь Джереми сам не хотел искать постоянного партнера, разве нет? По крайней мере, когда мы были моложе.

— Мне следовало интересоваться, как ваши дела.

— Нам тоже, — возразила Мария.

— О, — пожал плечами Джереми. — Кто я такой, чтобы стонать? По крайней мере, моя огромная квартира согревает меня по ночам. А у Эви есть только ее притон.

Мы с друзьями смотрели друг на друга, и мне пришло в голову, что, пока я была в Лондоне, они взрослели.

— Эви, — сказала наконец Сара. — Пожалуйста, не считай, что ты прощена, но я готова согласиться с тем, что иногда слегка завышаю требования.

Никто из нас не спешил с ней согласиться.

— Я имею в виду — насчет свадьбы.

Мы тут же встрепенулись.

— Это вполне понятно, — успокоила ее Мария.

— Такое давление! — вставила я.

Мы ждали, когда и Джереми внесет свою лепту. Он налил себе еще текилы.

— Что? — спросил он. И вздохнул: — Прекрасно. Сара, ты же знаешь, как мы тебя любим.

Сара просияла, ее глаза слегка увлажнились.

— Тогда давайте, обнимите меня. Ведь это мой девичник пошел коту под хвост.

Мы с Марией схватили ее, притянув к себе и Джереми.

— Мария, ты же знаешь, что можешь приезжать и оставаться у меня, когда захочешь, — сказала я.

— Знаю.

— Джереми, теперь, когда я знаю, что ты хочешь встретить своего человека, я познакомлю тебя с идеальным мужчиной, — пообещала Сара.

— Лучше давайте сосредоточимся на Эви. Ну, знаете, на том ее друге, который ответственен за эту катастрофу?

— Это действительно ужасно, правда? — спросила я.

— Абсолютно, — ответила Мария.

Сара откинулась на спинку стула:

— Так что же ты собираешься делать, Эви?

— Наверное, мне надо перестать думать только о своих проблемах? — предположила я.

— Это само собой, но я подразумевала твои романтические знакомства, — сказала Сара. Мы все уставились на нее. — Как ты собираешься с кем-то познакомиться?

— Сара, я обещаю, что не буду ни с кем знакомиться. Это твои выходные.

— Ты права. И ты не можешь просто взять и испортить их. Должен же быть в этой проклятой деревне хоть один холостяк. — Она встала и поправила свой топ. — Я собираюсь его найти.

И тут мы заметили, что в баре царит мертвая тишина. Сначала я подумала, что это, возможно, из-за того, что мы чересчур расшумелись, но местные жители смотрели не на нас.

— О, здорово, вы наконец закончили! Давайте же немного повеселимся! — крикнула Бет.

Менеджер по персоналу стояла посреди комнаты с бутылкой джина в одной руке и гигантским надувным пенисом в другой.

23 Одинокая рыжая шалунья

ИНТ. «ЛИСЬЕ ЛОГОВО» — СУББОТА, 12 ЯНВАРЯ, 19:23

Паб представляет собой приземистое одноэтажное здание без окон. Зал квадратный, с бильярдным столом в одном конце и небольшим баром в другом. Там больше народу, чем в «Дочери палача», но все равно малолюдно. Посреди паба лежит бульдог и жует свиное ухо. В качестве неохотной уступки названию заведения на стене над рядом пустых столиков красуется плохо набитая голова лисицы. Кроме нее единственным украшением является дискошар, свисающий с центра потолка.

— Вы знаете, где Лоуренс? — осведомилась Сара у бармена, нацелившись на него, как только мы вошли в паб.

Я поймала себя на том, что восхищаюсь его идеально вычерченными бровями.

Сара пообещала барменше из «Дочери палача», что мы заберем Бет и уйдем, если она укажет нам хотя бы на одного одинокого мужчину в деревне.

Женщина сообщила, что мы можем найти «этого предателя» в «Лисьем логове» (очевидно, более затрапезном из двух деревенских пабов), после чего сплюнула. Я восприняла это как дурной знак, но Сару уже ничто не могло удержать.

Бармен воззрился на нас, рассматривая свадебную ленту Сары и надувной пенис Бет.

— Лоуренс будет только к девяти. — Его тон не предполагал новых вопросов.

Тем не менее Сара настаивала:

— А сколько лет Лоуренсу?

Это заставило идеально изогнутую бровь приподняться.

— Он довольно взрослый, — ответил бармен.

— Какой джин у вас есть? — спросила Бет, протискиваясь вперед. — Я пью только «Бомбейский сапфир».

— Мы возьмем двойные порции любого, какой у вас есть, — сказал ему Джереми, к большому неудовольствию Бет.

Сара многозначительно покосилась на пенис, и ее коллега тут же притихла.

— У нас девичники не проводятся, — предупредил нас бармен; медленно сдувающийся член в руках у Бет приковал к себе его внимание.

Сара сняла с себя ленту и скомкала надувной пенис.

— Какой такой девичник?

Из кончика оседающего члена вырывался печальный свист. Бармен вздохнул и отправился за стаканами.

— Итак, вот план. — Мы сгрудились вокруг Сары. — Разделимся и поспрашиваем о Лоуренсе. Давайте выясним, кто что может, прежде чем он будет здесь. Вопросы есть?

Я подняла руку:

— У меня есть хоть какое-то право голоса?

— Нет.

— У меня вопрос, — сказала Бет. — А я-то что буду с этого иметь? Я ее не знаю. По-моему, я оплатила роскошные выходные в спа, а не охоту за персонажами «Бабьего лета». Что?

Сары раздула ноздри.

— Мы ищем Эви пару на мою свадьбу, — сказала она, чтобы не пускаться в длительные объяснения, которые вызовут еще больше вопросов.

— А почему меня это должно волновать?

— Потому что, — глаза Сары сузились, и она мило улыбнулась, — если ты нам поможешь, я сделаю тебя подружкой невесты.

— Подержи. — Бет протянула Джереми пенис на веревочке, взяла со стойки свой напиток и направилась в зал.

— Ты ведь не всерьез насчет подружки невесты, а? — тихо сказала Мария.

— Я же ей говорила: никаких пенисов, — ответила Сара, потягивая джин.

— Я сошью платье за десять дней, — объявила Бет, падая на стул.

Собрались мы все, не хватало только Джереми.

— Что вам удалось выяснить? — с подозрением спросила Сара.

Все, кого мы спрашивали, отвечали уклончиво. Похоже, им не нравились посторонние, особенно если они лезли с расспросами.

Бет, по-видимому, добилась большего успеха. Она начала загибать пальцы:

— Он из Франции, невысокого роста и когда-то работал в Лондонском зоопарке подбирателем пингвинов.

Мы недоуменно уставились на нее.

— Вы знаете, что, когда пингвины пытаются наблюдать за самолетами, они теряют равновесие и валятся на спину?

— Сколько джина ты вылакала, Бет? — спросила Сара.

— Хочешь сказать, это неправда?

Мария спрятала улыбку, а я попыталась замаскировать смех кашлем.

Сара вздохнула:

— По крайней мере, он скоро будет здесь.

— Тогда, возможно, ей вообще не следует с ним знакомиться, — пробормотала Бет. — Кому нужны отношения, изначально основанные на лжи?

— Вам не кажется, что здесь стало оживленнее? — спросила Мария.

Она была права, народу набилось порядочно.

— Дорогу, дорогу! — Это говорил Джереми. Он уселся на стул, пальто у него оттопыривалось. — Вот. — Джереми расстегнул молнию и продемонстрировал пухлый бумажный пакет с полупрозрачными жирными пятнами. — Подарок от «Дочери палача».

— Что это? — спросила Мария.

— Пироги! — ухмыльнулся Джереми.

Мы посмотрели на Сару, ожидая ее реакции. После секундной заминки она первая полезла в пакет. Мы все последовали ее примеру. Бет поморщилась, но Джереми протянул ей сырный пирог в отдельной упаковке. Смилостивившись, она приняла его.

— Эви, ты видела? — Мария достала свой мобильник, смахнула с экрана крошки и показала мне.

Это был сайт светских сплетен: «Моника Рид бросает своего молодого возлюбленного».

— Об этом трубят из каждого утюга. Они устроили грандиозные публичные разборки. — Для пущего эффекта Мария сделала паузу. — Эзра заявил, что ему не нужна вторая мать, а Моника возразила, что ей не нужен третий ребенок. Ей необходим партнер, которого не испугает успех женщины.

Я кивнула и улыбнулась подруге, но не могла не пожалеть Эго. Он, конечно, придурок, но когда с кем-то расстаешься, и так несладко, а тут еще репортеры. Мария задумчиво посмотрела на меня и убрала мобильник.

В другом конце комнаты послышался шум. Когда мои друзья вытянули шеи, чтобы посмотреть, я достала телефон. Пришло еще одно сообщение от Бена, но сначала я открыла чат с Эго.

Рыжая: Ты в порядке? Я видела новости.

Эго: С чего мне быть не в порядке?

Рыжая: Уверен? Потому что я могу порекомендовать испытанный киномарафон «Разбитое сердце». Он гарантированно улучшит тебе настроение.

Эго: Спасибо, Рыжая. Но мое сердце вовсе не разбито. Гони отчет о романтическом знакомстве.

Хорошо. Не хочет говорить со мной об этом — не надо, я давить не буду. А кроме того, я могу подбодрить его, просто рассказав о своей последней попытке кого-нибудь закадрить.

Рыжая: Во-первых, в коттедже обитала гигантская крыса.

— Что они делают? — поинтересовался Джереми, слизывая с большого пальца прилипший кусочек пирога.

Я проследила за его взглядом. Какой-то лысый здоровяк сдвинул два бильярдных стола и накрыл их досками. Люди начали расчищать пространство, как будто это было в порядке вещей. Когда здоровяк подкатил к столам лесенку, стоявшую у задней стены и покрытую черной материей, Бет внезапно встала.

— Пойду позвоню! — сказала она, протискиваясь мимо моего стула. — Я ведь буду главной подружкой невесты.

Эго: В каком коттедже?

Я пролистала сообщения вверх, чтобы сослаться на фотографию, которую я ему отправила.

Но фотографии не было.

Мне показалось, будто мне за шиворот вылили ведро ледяной воды.

Я проверила отправленные сообщения.

Бен! Я отправила сообщение, в котором говорилось, что я возлагаю на него всю вину за испорченный девичник, Бену, и он ответил!

Бен: Правильно.

О нет! Надо устранить недоразумение. Я просто объясню Бену, что сообщение предназначалось не ему.

— Ой-ой, — проговорил Джереми, заставив меня поднять голову. Он запихивал в рот остатки пирога.

Я проследила за его взглядом и увидела, что к нам направляется тот самый здоровяк.

Мария поспешила собрать крошки ребром ладони.

— Кто из вас искал Лоуренса? — проворчал мужчина.

— Наверное, Эви, — быстро ответила Сара. Здоровяк окинул меня скептическим взглядом. — Тогда пошли.

Я беспомощно оглянулась на друзей.

— Не садись на заднее сиденье, — предупредил Джереми.

— Все будет в порядке, — заверила Мария. Она выхватила из моих пальцев мобильник и слегка подтолкнула меня. — Мы рядом.

Сара помахала мне своим телефоном:

— Не волнуйся, я запишу все происходящее на видео.

Видимо, они меня еще не простили.

Здоровяк стал прокладывать путь в толпе (это и был Лоуренс?), и я без большой охоты поплелась за ним. Из-за накачанных бицепсов, похожих на нарукавники для плавания, его ручищи болтались на отлете от туловища. Этот тип не совсем в моем вкусе, но, чтобы угодить пострадавшей из-за меня Саре, я обязана излучать позитив. К тому же я успела как следует приложиться к джину.

Мужчина подвел меня к накрытым досками бильярдным столам. На них водрузили стол и стул. Здоровяк протянул руку, и я автоматически подала свою. Он раздраженно оттолкнул ее. Очевидно, мне просто жестом указывали, чтобы я поднималась по лесенке. Сделав это, я увидела на столе зажженную свечу и одинокую красную розу. Неужели предполагается очень публичное первое свидание? Я оглянулась на своих друзей-предателей, которые махали мне руками.

Когда я села, прямо у меня над головой зажегся прожектор. Зазвучала музыка, все взгляды обратились в мою сторону. Диско-шар на потолке начал вращаться, с лесенки сдернули черную материю, под которой оказались сверкающие ярко-розовые ступени.

Я очутилась на сцене.

В руках у лысого здоровяка уже был микрофон. — Дамы и господа, «Лисье логово» с гордостью представляет нашу постоянную участницу, несравненную королеву шоу трансвеститов, на сей раз вернувшуюся к нам навсегда. Перед вами — единственная и неповторимая Лоуренс!

Чего-чего?

В комнате воцарилась тишина, толпа расступилась.

К сцене приближалась потрясающая женщина в сверкающем черном трико, сетчатых колготках, с огромной светлой шевелюрой и в туфлях на высокой платформе. Она пела знаменитую песню «Прожигатель жизни» Ширли Бэсси. Дива взглянула на меня и подмигнула, сомкнув пушистые ресницы.

Это был бармен — тот самый, с красивыми бровями, только разодетый в пух и прах.

Музыка стихла, и дива объявила:

— Во-первых, я хочу сделать признание. — Она наклонилась над микрофоном, и ногти ее ослепительно засверкали. — Это правда. Меня ненадолго соблазнила «Дочь палача». — Лоуренс понизила голос. — Я не смогла устоять перед ее пирогами.

Раздался смех.

— Так вот, до меня дошли слухи, что обо мне весь вечер расспрашивала эта рыжая шалунья. Итак, дорогуша, — Лоуренс положила свою длинную стройную ногу на стол, делая полушпагат. — Чем займемся?

Я почти уверена, что ойкнула.

— Просто скажи, какую песню ты хотела бы спеть?

Я умоляюще воззрилась на друзей, но они были слишком поглощены представлением.

— Ну так что? — Лоуренс поднесла микрофон к моему рту.

Я назвала первую песню, пришедшую на ум:

— «Машина любви» в исполнении «Герлз элауд». Дива оглядела меня с ног до головы, вздернув украшенное кистями плечо.

— Прекрасно.

Заиграла музыка.

Давайте поаплодируем этой одинокой рыжеволосой красавице, которая сейчас исполнит «Машину любви».

По пабу прокатился смех, и щеки у меня запылали.

В толпе возникло какое-то движение, и, прежде чем я успела опомниться, на сцену поднялись мои друзья.

— Она не одна! — громко выкрикнула Мария.

Сара взяла микрофон у удивленной Лоуренс, а Джереми поднял меня со стула.

— Давайте покажем им, как это делается.

Но прежде чем мы смогли выполнить угрозу, по пабу разнесся чей-то крик:

— Что все это значит?

Публика смолкла, музыка резко оборвалась, и через толпу протолкался полицейский с фонариком, чтобы осмотреть сомнительную «сцену».

— Офицер, — промолвила Лоуренс — само олицетворение достоинства. — Чем мы вам можем помочь?

— Я здесь не из-за тебя, — ответил полицейский.

Джереми, стоявший рядом со мной, издал странный звук.

И тут я наконец увидела, что фонарик торчит из штанов офицера.

— Сара Мазере, — крикнул он, одним рывком срывая с себя брюки. — Ты очень непослушная девочка. Встань к стене и раздвинь ноги!

Я отперла дверь коттеджа. Друзья толпились у меня за спиной. Мы вошли в темный коридор.

— Сейчас, Сара, — проговорил Джереми, слегка запинаясь. — Ты скоро увидишь, что Линда поступила правильно, оставшись в пабе.

— У Линды не было выбора, — мрачно возразила Сара. — Она знала о моей политике «Никаких пенисов».

— Готова? — Мы с Марией взяли Сару за руки.

— Готова, — храбро ответила она.

Я глубоко вздохнула и включила свет.

Сара так и охнула:

— Ребята…

Гостиная была заполнена розово-золотыми воздушными гелиевыми шарами, которые маскировали отсыревший потолок. Их развевающиеся ленточки создавали целый лес.

Мы медленно вступили в комнату.

На лице Марии отразилось благоговейное восхищение.

— Откуда это? — тихо спросила она у меня.

Ленточки щекотали мне щеки.

— Понятия не имею.

Я включила проектор, раздвинув шарики, плававшие перед экраном с первой фотографией слайд-шоу, где мы были запечатлены в костюмах из «Красотки». Джереми приглушил свет. Воздушные шарики мягко засветились в полумраке.

Кто мог это сделать? Единственными людьми, которые знали об этом коттедже, были Эго и Бен. Эго уже когда-то приходил мне на помощь.

Эви: Это сделал ты?

На этот раз я отправила сообщение обоим мужчинам. Мария накрыла простыней один из диванов, и все мои друзья собрались на нем перед экраном.

— Давай, Эви. У нас есть вино.

Они охали и ахали, разглядывая фотографии, а я тем временем проверяла свой смартфон.

Бен: Доставку принял владелец коттеджа. Должны же вы получить хоть какую-то компенсацию.

— Это Бен, — удивленно проговорила я, надеясь, что это правда, хотя он не упомянул о воздушных шарах, когда накануне я забирала проектор в кофейне. С чего бы ему… Мне стало дурно, когда я сообразила, что Бен до сих пор убежден, будто я виню его за испорченный девичник. После всего, что произошло, я забыла объясниться! Воздушные шары были извинением. О боже!

— Не зря он мне нравится, — сказал Джереми. — Не вообрази себе ничего лишнего, — предупредила я, когда мой друг потянул меня вниз, заставляя сесть рядом с собой. — Все это доказывает, что я действительно дура.

Мне предстояло объясняться с Беном. Меня слегка замутило от ужаса и алкоголя.

Эви: Не знаю, что сказать. Спасибо тебе, Бен. Ты напрасно подумал, что обязан это сделать. То сообщение предназначалось для идиота Эго, а вовсе не для тебя. Ты совершенно ни в чем не виноват. Скажу больше: именно ты спас праздник Сары!

На экране смартфона несколько раз появлялась и исчезала надпись: «Бен набирает сообщение».

Бен: Эго? Значит, на этот уик-энд было назначено романтическое знакомство?

Моей первой реакцией был стыд, но вслед за ним я тут же ощутила раздражение. Один шаг вперед — два назад. Чем его так не устраивают эти несчастные знакомства?

Эви: Я благодарна тебе за воздушные шары. И за фотографии. И за помощь… Но это не дает тебе права на критику.

Напечатав сообщение, я бросила телефон на ковер и вернулась к своей компании и фотографиям. Бен расположил изображения не в хронологическом порядке. Я смотрела слайд-шоу, с каждым снимком все теснее прижимаясь к друзьям, и постепенно понимала, что они подобраны по темам. Праздники, торжества, выпускные, кадры, где все смеются, где я сижу перед ноутбуком… В том дальнем уголке мозга, который еще не был окончательно затуманен спиртным, копошилась мысль, что не похоже, будто Бен сварганил это слайд-шоу «на коленке за пять минут»…

Тук-тук-тук.

Мы втроем зашевелились под одеялом на диване.

— Что такое? — пробормотала Мария, хватаясь за голову. — Мы уезжаем?

Джереми сидел в кресле, завернувшись в простыню, как в кокон. Он сонно моргнул, уставившись на нас:

— Эви, это очередной пункт твоей отвратительной программы?

— Лучше бы включила в нее доставку хот-догов, — подала голос Сара.

Тук-тук-тук.

Я нахмурилась, пытаясь припомнить программу.

— О боже, нет, — наконец дошло до меня. — Это «Фитнес-центр Барбары». Наша утренняя зарядка.

— Нет, нет и нет. Только не это, — отрезал Джереми.

Отбросив в сторону край одеяла, я с трудом поднялась и попыталась собраться с силами. Комната качалась.

— Эви, — сказала Сара. — Я уже не способна выносить этот девичник. Скажи им, чтобы убирались.

— Ты же хотела зарядку! — возразила я, разбирая баррикаду из подушек, которую мы соорудили прошлой ночью, чтобы закрыть щель под дверью и воспрепятствовать визиту знакомой крысы Джереми. — В любом случае, потом тебя ждут маникюр и массаж от Шелли. Она будет здесь в одиннадцать.

Джереми наклонил голову набок:

— Звучит не очень правдоподобно.

Я бросила на него раздраженный взгляд, отодвигая засов на входной двери.

— Эви. — Сара скользнула под пуховое одеяло. — Мне все равно, можешь сказать Барбаре, чтобы она засунула свою зарядку себе в задницу.

В дверях стоял мужчина в элегантном пальто. Позади него на дороге виднелось черное авто, стоявшее на холостом ходу. Он улыбался. Нос у незнакомца покраснел от холода.

— Вам помочь? — спросила я, и в моей голове промелькнула глупая мысль о том эпизоде из «Отпуска по обмену», когда на пороге появляется Джуд Лоу.

— Я приехал, чтобы отвезти вас в поместье Шруксбери. — Его улыбка сделалась еще шире. — Мы должны ехать прямо сейчас, если вы хотите записаться на все необходимые спа-процедуры.

Разве только, — вопросительно проговорил он, — вы предпочитаете, чтобы я засунул их себе в задницу?

Сара уже стояла у меня за спиной.

— Спа? — воскликнула она. — Спа в Шруксбери? Мне все равно, как тебе это удалось, Эви, но наконец ты хоть что-то сделала правильно. Ребята, ноги в руки и живо запрыгиваем в машину!

Мой похмельный мозг медленно ворочался, собирая все детали воедино. На выручку снова пришел Бен. Вместо того чтобы искать замены процедурам, он нанял водителя. А значит, все воскресенье Сара проведет именно так, как мечтала.

— Вот так привлекательный молодой вдовец, — присвистнул Джереми у нас за спиной.

Да. Привлекательный молодой вдовец. И как я отблагодарила его прошлым вечером? Отказала в праве на критику? Ох, Эви.

24 Перевернутая черепаха

ИНТ. СЦЕНАРНОЕ АГЕНТСТВО «УИЛЬЯМ ДЖОНАТАН МОНТГОМЕРИ И СЫНОВЬЯ» ВТОРНИК, 15 ЯНВАРЯ, 7:24

Эви сидит за компьютером, с головой погрузившись в работу. Единственный источник света — ее настольная лампа. В конце коридора, в кабинете Монти, до сих пор темно. Эви берет свой кофе, чтобы сделать глоток, и понимает, что чашка уже пуста.

Я вздохнула, поставила чашку на стол и просмотрела почтовый ящик. У меня еще осталось больше сотни непрочитанных писем, не считая десятков новых запросов от сценаристов, надеявшихся, что Монти согласится их представлять. И стопка контрактов на столе, которая теперь доходила мне до носа. Я провела вчерашний день, сочиняя отчет о романтическом знакомстве в стиле «Отпуска по обмену», и пусть большая часть выходных пошла коту под хвост, зато изложение этих событий в письменном виде напоминало покаяние. Я обещала Эго, что перестану сдерживать себя, когда буду писать. Папа больше не может проверять мои сценарии, так что единственный способ раскрепоститься — сделать вид, что никто не увидит этих текстов и что пишу я только для себя. В какой-то момент во мне, видимо, что-то перещелкнуло. Не успела я опомниться, как пролетел целый день. Это было странно и удивительно, однако теперь я играла в догонялки со своей работой. Придется целую неделю засиживаться допоздна, чтобы хоть немного разгрести дела. Если бы только это понял Эзра, которому мой полный рабочий день представлялся лишь досадной помехой. Когда я отправила ему отчет о романтическом знакомстве в стиле «Отпуска по обмену», он тотчас потребовал продолжения.

Эго: Твой ход, Рыжая.

Рыжая: Это не игра.

Эго: Тогда почему я выигрываю?

При всем своем безумии Эзра был не так уж неправ. Продюсеры хотели получить от него второй акт к концу января. Я обязана сделать все возможное, чтобы Эго отправил им текст. Особенно если хочу заниматься чем-то посерьезнее ответов на электронные письма — Монти избегал этой работы как мог.

Раздался сигнал почтового ящика. Пришло письмо от Сары. По дороге домой все мои друзья наперебой предлагали новые идеи для знакомств, так что я не сомневалась, что между нами все уладилось. Тем не менее я открывала ее электронное письмо не без опаски.

«Эви, хочу, чтобы ты знала, что я долго и упорно размышляла о случившемся. Я решила простить тебя за то, что ты испортила мне девичник. Разумеется, за мое великодушие ты должна благодарить своего друга Бена.

Насчет цветов, которые ты прислала. Понимаю, что они, вероятно, куплены на деньги, сэкономленные на моем празднике, но все равно ценю этот жест, учитывая, что ты у нас такая бедная».

— Спасибо, Сара, — пробормотала я.

Я написала Бену, чтобы от всей души поблагодарить его за то, что он сделал для Сары, и предложила возместить расходы на воздушные шары и водителя из Шруксбери. Он ответил: «Об этом не беспокойся». Как я ни ломала голову, мне не удалось расшифровать его мотивы. Казалось, мы вроде бы достигали взаимопонимания, а потом я совершала нечто такое, что доказывало правильность его первого впечатления обо мне.

«Кроме того, — продолжала Сара, — на флешке с моим фотоколлажем я нашла еще один альбом. Предполагаю, что автор — Бен, поскольку это его флешка. Ты не упоминала, что он фотограф. Судя по тому немногому, что ты рассказала, похоже, он ценит свое личное пространство. Поэтому, чтобы тебе не пришлось из-за этого мучиться, я сама просмотрела все фотографии. У тебя очень талантливый друг!»

В конце сообщения была ссылка на файлооб-менник.

Я навела курсор. Несмотря на заботу, проявленную Сарой, мне все же казалось, что открывать эту папку — то же, что шпионить за человеком. Возможно, там нечто очень личное — например, старые фотографии его жены… Надо уважать его частную жизнь.

Я прикусила губу. Слишком уж заманчивой казалась мысль узнать о Бене хоть что-нибудь.

Я щелкнула на ссылку. Папка была огромная.

Я настроила загрузку в фоновом режиме и стала ждать, постукивая ногой об пол. Наконец-то!

В папке оказалось больше сотни изображений. На первом снимке было замерзшее озеро. Я немного расслабилась. Не будешь же чувствовать себя виноватой, рассматривая фотографию озера. Вряд ли это очень личное. Когда я перешла ко второму файлу, а потом к третьему, облегчение сменилось чем-то похожим на разочарование. Ни на одном из снимков Бена не было. Фотографии как будто делали где-нибудь в Исландии: гейзеры, ледяные фьорды, темные скалы. Продолжая щелкать мышью, я подперла подбородок ладонью. Разочарование постепенно таяло. На каждом следующем изображении я задерживалась немного дольше. Через призму Бена пейзаж жил собственной жизнью.

— О, Бен, —пробормотала я.

Каждая фотография была проникнута страстной любовью к дикой природе и запечатленным его камерой пейзажам. В кадре с водопадом, низвергающимся с изогнутого обрыва в пенящуюся воду, чувствовалось мужество. В изображении голубых айсбергов перед пляжем с черным песком — благоговейный трепет. Я ошиблась, когда предположила, что это просто профессиональные снимки: Бен вложил в них душу.

Почему он отказался от своего огромного, невероятного дара? Глядя на эти фотографии, я почувствовала, что наконец-то узнаю его настоящего. Хотя после того, как я сама все испортила в эти выходные, возможно, большего мне никогда уже не узнать. При этой мысли меня кольнула необъяснимая грусть.

Звук открывающейся входной двери отвлек меня от размышлений. По лестнице поплыли голоса. Я вернулась к альбому, решив, что это бухгалтеры, делившие с нами кухню, но затем услышала безошибочно узнаваемый аристократический тон. Монти.

Может, я каким-то образом потеряла счет времени? Отнюдь; еще не было и восьми утра.

Что случилось? За семь лет Монти приезжал в офис раньше десяти только раз, когда пропустил переход на зимнее время. По какой необыкновенной причине он мог находиться здесь в столь ранний час? Было слишком рано даже для меня.

Монти добрался до верхней площадки лестницы.

— Доброе утро, — с опозданием поздоровалась я.

— Право, Эвелин, ты могла бы постараться сделать менее удивленный вид, — сухо заметил Монти, минуя мой стол.

Затем появился его спутник, и от потрясения у меня отвисла челюсть.

— Эг… Эзра, — взволнованно пролепетала я, ловя себя на том, что беззастенчиво пялюсь на него. Эти роскошно-небрежные светлые пряди, смехотворно высокие скулы и голливудская улыбка казались абсолютно неуместными в нашем замызганном офисе. Я так часто злилась на него, что порой забывала, что он до нелепости хорош собой.

Эго даже не взглянул на меня, проходя мимо. Как будто наши отношения вернулись на тот уровень, на котором находились до сделки. Меня так поразило, насколько все изменилось за последние несколько месяцев, что я даже не чувствовала себя уязвленной. Раньше я считала, что Эго — не более чем придурок. Теперь поняла: дело в том, что он всегда и со всеми бескомпромиссно остается самим собой. Конечно, это означало, что зачастую Эго и был не более чем придурком, однако он доказал, что в нем есть нечто большее. Во что же он играл?

Откинувшись на спинку кресла и яростно постукивая ручкой по блокноту, я впилась взглядом в его удаляющуюся спину, как будто она могла дать мне ответ. Что они могут обсуждать в столь ранний час? И почему я об этом не знала?

Перед тем как закрыть дверь кабинета Монти, Эго оглянулся и подмигнул мне.

Я притворилась, что печатаю, а сама не сводила глаз с окна кабинета Монти. В поле зрения появился Эго; он расхаживал по кабинету и активно жестикулировал во время разговора. Сквозь тонкие стены до меня доносились случайные обрывки слов. Мне показалось, я расслышала свое имя.

После новогоднего кошмара я снова взяла с Эзры обещание, что он не расскажет Монти о нашей сделке. Раз уж пьяная Эви успела проговориться Эго, что ее работа под угрозой, пришлось сообщить и то, что Монти, скорее всего, уволит меня, если узнает. Эго поклялся, что не скажет ни слова.

Так какого черта он тут делает?

Эго исчез из виду, и я еще сильнее вжалась в спинку кресла. Если только мне удастся увидеть реакцию Монти на то, что говорит сценарист, возможно, я получу представление о происходящем. Я уперлась носком ботинка в стену и немного наклонилась назад. Еще чуть-чуть. Еще… Вот. Я снова могла видеть Эзру. У него в руке что-то было.

Кресло подо мной опасно покачнулось. Я балансировала всего секунду, после чего гравитация победила. Скользнув взглядом к окну, Эго увидел, как я опрокинулась назад, подголовник уперся в стену позади меня, и я оказалась на завалившемся кресле в полулежачем положении, с задранными ногами.

В поле зрения появился Монти и тут же нахмурился, как будто я сделала это специально. Он потянул за шнур оконной шторки. Шторка закрылась только до половины. Монти дернул ее вверх и попробовал закрыть еще раз. Эго стоял позади него, в его голубых глазах светились веселые огоньки; шторка ходила вверх и вниз, а я лежала на кресле, как перевернутая черепаха. Пока Монти был занят, я поймала взгляд Эго, улыбнулась и незаметно показала ему очень обидный жест. Брови Эго взлетели, а я вцепилась в подлокотники, прежде чем Монти успел заметить, как его ассистентка посылает куда подальше клиента номер один. Стоило ли так рисковать, Эви? Монти не удалось опустить шторку, наконец он сдался и раздраженно отпрянул от окна.

К тому времени, когда Эго вышел из кабинета Монти, я уже сидела как следует и отвечала на электронные письма. И снова он даже не взглянул на меня, проходя мимо. Я посмотрела ему вслед, ощущая на шее ледяные пальцы озноба.

— Эвелин! — позвал Монти. — В мой кабинет. Живо.

Когда я вошла, Монти, казалось, был загипнотизирован небольшой стопкой бумаг, лежавших на его столе.

— Все в порядке? — осведомилась я.

Он поднял взгляд; пальцы его заплясали по краям страниц, словно проверяя, на месте ли они. — Это Эзра, — сказал Монти. — Он прислал второй акт.

На мгновение я лишилась дара речи. Затем услышала, как говорю:

— Но… как-то рановато.

— Ну, он еще не совсем закончен.

Ага. Что ж, по крайней мере, он что-то сдал.

— И как? — поинтересовалась я, затаив дыхание. — Превосходно, — с некоторой мечтательностью ответил Монти.

Я выдохнула. Я должна была радоваться, и я радовалась, но почему же Эго так бесился из-за этого? Он мог бы, по крайней мере, сказать, что пишет. А вместо этого он снова отдалился от меня.

— Должен признаться, я не совсем понимал, насколько сильно ты ему помогла.

Я так углубилась в свои мысли, представляя, как бью Эго по голове его собственным «Оскаром», что чуть не прослушала. Монти меня похвалил? Лицо его сияло.

— Это, конечно, совсем не похоже на «Сердце, истекающее кровью», но, по-моему, Эзра действительно кое-что нащупал, Эвелин.

Видя Монти таким, легко было представить его в том же кресле лет пятнадцать назад, еще до того, как он начал потакать своим слабостям и блеск его померк.

— Я бы с удовольствием почитала, — сказала я.

Внимание Монти снова переключилось на меня, и, клянусь, в выражении его лица был некий намек на чувство вины.

— Он что, тебе не показывал?

Я помотала головой.

— Всему свое время. — Монти притянул распечатку сценария к себе. — Нам… нужно поговорить, Эвелин. У Эзры серьезные опасения на твой счет.

Я была слишком ошеломлена, чтобы ответить.

— Насчет твоей рабочей нагрузки.

— Моей… рабочей нагрузки?

Монти откашлялся.

— Эзра беспокоится, что тебя что-то отвлекает.

Я предположила, что Эго имел в виду других авторов, а также то немногое, что осталось от моей личной жизни. Высокомерный, невыносимый мальчишка!

— Он далеко продвинулся в создании сценария и хочет, чтобы ты уделяла ему больше времени. Вот почему я принял это решение. — Монти замолчал.

Я затаила дыхание, готовясь ко тому, что должно было произойти.

— Мне не нужно напоминать тебе, как много зависит от этого сценария. Я рассчитываю, что ты проследишь, чтобы Эзра довел текст до конца. Без отвлекающих факторов. — Монти поправил ручку на столе. — Итак, я позабочусь о том, чтобы ты могла сосредоточиться на своем клиенте.

— Моем… что?

Монти рукавом стряхнул пыль с фотографии, на которой он был запечатлен вместе с Ричардом Аттенборо.

— Надо повторить по буквам? По просьбе Эзры я возлагаю временную ответственность за него на тебя. Разумеется, это означает, что ты должна посвятить помощи Эзре как можно больше времени. Уверен, мне не нужно подчеркивать, что Честеру требуется определенное внимание. До обозначенного в контракте дедлайна я буду сам следить за твоей рабочей нагрузкой и даже… — Он что-то пробормотал.

— Я не совсем расслышала…

— …И даже возьму на себя часть твоей работы, — прохрипел Монти, будто я клещами вытаскивала из него эти слова. — Нам действительно нужно, чтобы он продолжал писать, Эвелин. Он — все, что у нас есть. С уходом Алессандро… — Босс умолк.

— Я думала, все хорошо.

Я испытывала облегчение, видя, что Монти охотится за новыми авторами, пусть даже находила этих новых авторов я. Контракт с Алессандро мог бы поспособствовать нашему возрождению. Я видела его короткометражные фильмы — нельзя было не признать, что у него настоящий дар.

— Его окучил другой агент, — сказал Монти, прикрывая глаза.

Подобные вещи в нашей сфере происходят постоянно: если вокруг нового таланта поднимается шум, агенты начинают сражаться за возможность представлять его интересы. И все же я видела, что это сильно задело Монти. В глубине души я спрашивала себя: может, имей я шанс сама поговорить с Алессандро, все выйдет по-другому? В следующий раз.

— Ему внушили, что он недостаточно заботится о своей карьере. Руссо подписал контракт с «Джеффри и Тернером».

Теперь все стало на свои места.

— Простите, Монти, — тихо проговорила я. Уж в чем, в чем, а в нашей взаимной неприязни к «Джеффри и Тернеру» мы с боссом всегда сходились.

— Руссо купился на внешний блеск. Он скоро усвоит урок. — Казалось, Монти усилием воли отмахнулся от этой мысли. — Передай мне контракт Миллера и свой список дел. — Одно дело, когда босс говорил, что собирается выполнять мою работу, и совсем другое — наблюдать, как он доводит ее до конца. — Не стой, разинув рот, ты нужна Честеру.

Я старалась не выглядеть слишком счастливой, когда положила на стол Монти большую стопку контрактов. Он уставился на колеблющуюся груду с едва скрываемым ужасом. Затем взял у меня блокнот и просмотрел список дел.

— Давненько я всем этим не занимался. С другой стороны, не высшая математика, как-нибудь справлюсь.

— Это только первая страница, — сообщила я, перегибаясь через его стол и перелистывая блокнот.

Монти побледнел, затем закатал рукава.

— Ты увидишь настоящего агента в деле. А теперь давай, топай отсюда.

— Еще одно, — сказала я, сделав паузу. — Раз уж я теперь работаю с Эзрой, мне понадобятся средства на служебные расходы.

Когда я вернулась к своему столу, меня ждало сообщение.

Эго: Не за что.

Рыжая: Ты только теперь говоришь со мной? Следовало сначала спросить меня.

Эго: Я соблюдал приличия в течение нескольких месяцев. Я не забыл, как ты сказала, что на кону твоя работа. У нас всего месяц. Тебе нужно поторапливаться, если хочешь, чтобы я закончил сценарий. Иначе как ты успеешь с кем-то познакомиться за оставшееся время?

Я подавила желание швырнуть телефон в стену. Его сценарий так хвалили — конечно, он и сам хочет его закончить, не подвергая меня очередному унижению.

Эго: Ты должна знать, как помогают мне сейчас твои отчеты. С этого момента мне нужно, чтобы ты знакомилась по крайней мере дважды в неделю, чтобы я мог закончить. Ты должна быть мне благодарна. Я удваиваю твои шансы влюбиться…ты же получишь всю помощь, которая тебе необходима.

Я тяжело опустилась на стул. Два знакомства в неделю? Мне за глаза и за уши хватало одного. Я не уверена, что смогу выдержать двойное унижение. Однако, вопреки ожиданию, что вот-вот появится знакомый мандраж оттого, что и писать теперь придется в два раза больше, я неожиданно обрадовалась. Это что-то новенькое.

Меня удивляло, что Эго продолжает настаивать на том, что я должна влюбиться. Соглашаясь на эту сделку, я думала, что, если только смогу заставить Честера начать писать, он позабудет об остальном. Но вот он пишет, впервые за много лет, однако неустанно напоминает мне о моих обязательствах. Эго явно преодолел творческий кризис, так почему же я по-прежнему должна, как дрессированная собачонка, прыгать через этот обруч? Ну, по крайней мере, теперь у меня высвободилось время. Друзья всегда твердили, что я встречу кого-нибудь, если буду меньше работать. Думаю, теперь я могу выяснить, так ли это.

Рыжая: Согласна… ЕСЛИ с этого момента ты будешь еженедельно присылать мне свои тексты.

Эго: Сколько раз повторять? Я буду отправлять их своему агенту, Рыжая.

Рыжая: Поправь меня, если я ошибаюсь… Разве не я твой агент?

На экране смартфона несколько раз появлялось и исчезало многоточие, словно Эго начинал писать ответ, а затем передумывал. Наконец я прочитала:

Эго: Когда все это закончится, мы должны сходить выпить и разобраться с сексуальным напряжением между нами.

Я закатила глаза. Он явно пытался уклониться от темы. И все же я не могла не вспомнить тот эпизод перед Рождеством, когда Эго подвозил меня к маме. Я поскользнулась, он поймал меня, и всего на секунду мне показалось, что между нами явно что-то есть. Однако я отмахнулась от этого воспоминания. Должно быть, померещилось.

Рыжая: Два знакомства в неделю в обмен на еженедельную порцию текста.

Эго: Хорошо. Я буду посылать его еженедельно. Монти.

Он обещал отправлять текст каждую неделю. Больше не нужно с тревогой ждать, пока он соизволит поделиться с кем-нибудь написанным. Тут я своего добилась. В конечном счете, чтобы получить повышение, мне просто нужно, чтобы он выполнил свою работу. И найти мистера Хеппи-Энда.

Рыжая: Договорились.

Монти постучал в окошко, просунув два пальца под криво висевшую шторку. Он указал на меня, а затем на дверь.

— Давай, давай, — донесся изнутри его голос, приглушенный стеклом.

Я не знала, ожидал ли босс, что в девять утра во вторник я буду заниматься Эзрой, однако я быстро собрала вещи. Мне вспомнился список, который составили мы с друзьями. Если я смогу выдержать два знакомства в неделю, поспособствует ли это повышению? Если у меня есть хоть какая-то надежда выполнить нелепое условие Эго о знакомстве с мистером Хеппи-Эндом, то чем больше знакомств, тем лучше. Пришло время снова брать все в свои руки. И, подумала я, засовывая врученную Монти карту «Амекс» в сумочку, я могла бы даже получить от этого удовольствие.

25 Перерыв

От кого: Evelyn.Summers@WJM.co.uk

Кому: TheEzraChester@ezrachester.com

Тема: СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО: Романтиче ское знакомство в очереди

16 января, 19:03

См. в прикрепленном файле мою попытку воспроизвести романтическое знакомство из фильма «Поспешишь — людей насмешишь».

Вкратце: я провела весь день, спрашивая у мужчин, не пропустят ли они меня без очереди, и пытаясь завязать разговор. Определенно, в некоторых очередях это работает лучше. Пример — очередь в мужской туалет. По крайней мере, есть хорошее оправдание. Ты когда-нибудь видел очереди у женских туалетов?

Я попыталась проскочить без очереди на почте.

К сожалению, парень, который меня пропустил, пытался выяснить, можно ли отправить заказным почтовым отправлением живое животное. Очень трудно флиртовать с мужчиной, держащим в руках коробку со змеей, которую он собирается послать в Австралию.

На всякий случай, если тебе интересно: да, живых животных можно отправлять почтой. Просто жаль, что очереди на почте такие длинные, что вряд ли животные доживают до их конца.

Всего наилучшего,

Эви

От кого: Monty@WJM.co.uk

Кому: Evelyn.Summers@WJM.co.uk

Тема: Запрос — СРОЧНО

17 января, 13:45

Дорогая Эвелин!

Сегодня днем я представляю продюсерам последнюю работу Майкла Мэйхью, но у меня нет времени ее читать. Я адаптирую «Рассказ служанки» для поклонников «Топ Гир». Мне хочется раздвинуть границы.

Как тебе — неплохо звучит? Дай мне знать до 2 ч., если плохо.

С наилучшими пожеланиями,

Монти

От кого: TheEzraChester@ezrachester.com

Кому: Evelyn.Summers@WJM.co.uk

Тема: Нужно больше стараться

17 января, 17:43

Дело не в количестве, а в качестве, Рыжая. Ты все еще что-то от меня скрываешь. Ты ведь обещала, что больше не будешь, не забыла? В тебе действительно есть изюминка. Побольше уверенности в себе! Так что заканчивай с описаниями и поднажми на диалоги.

К концу недели на моем столе должен лежать новый отчет.

Э.

От кого: Monty@WJM.co.uk

Кому: Evelyn.Summers@WJM.co.uk

Тема: Саймон. СРОЧНО

18 января, 11:32

Дорогая Эвелин!

Я битых два часа разговариваю по телефону с Саймоном. И в буквальном смысле печатаю это письмо, пока он говорит. Ему осталось написать всего одну сцену, а у него какой-то экзистенциальный кризис. Что мне делать, Эвелин?

Он каталогизирует все отрицательные отзывы, которые когда-либо получал, притом что не умеет справляться с ними со старшей школы.

Помоги.

С уважением,

Монти

От кого: Evelyn.Summers@WJM.co.uk

Кому: TheEzraChester@ezrachester.com

Тема: СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО: Поездка

19 января, 17:15

Тебе действительно трудно сказать «пожалуйста», Эзра?

Пожалуйста, см. прикрепленный файл — отчет о романтическом знакомстве в стиле «Леди Евы». Это не ромком, но в нем есть романтическое знакомство, которому нельзя не отдать должное. Хотя я неуверена, что отдала ему должное. Это позволило мне побывать в лучших лондонских ресторанах. Жаль, что в большинство из них мне теперь вход заказан. Оказывается, если хочешь подставить кому-нибудь подножку в ресторане, надо высунуть ногу подальше. Я выставила ногу в проход практически целиком, прежде чем об нее кто-нибудь споткнулся. Надо тебе сказать, оправдаться было очень трудно. Оглядываясь назад, я жалею, что не выбирала рестораны без скатертей. Потому что, когда люди падают, по пути они, как правило, хватаются за все, что попадется. Смахивает на известный трюк со скатертью, только еда не остается на месте, а попадает на фокусника, который только что упал лицом в ризотто из морепродуктов.

Я задокументировала каждую попытку знакомства, предпринятого таким образом. Отчет в основном представляет собой диалог. Надеюсь, тебе это придется по душе.

Всего наилучшего,

Эви

От кого: TheEzraChester@ezrachester.com

Кому: Evelyn.Summers@WJM.co.uk

Тема: ПОЖАЛУЙСТА

20 января, 01:12

Да, отлично. Еще, пожалуйста. Вот теперь — пожалуйста.

Целую

От кого: Evelyn.Summers@WJM.co.uk

Кому: TheEzraChester@ezrachester.com

Тема: СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО: Лифт (ОН ЖЕ бонусное романтическое знакомство)

22 января, 18:34

Пожалуйста, см. прикрепленный файл — отчет о романтическом знакомстве в лифте в стиле «500 дней лета».

На это понадобились: большая часть дня, три универмага и примерно 57 поездок на лифте.

Очень трудно найти того, кто слушает «Смите» настолько громко, чтобы можно было подпевать, и (спойлер) я не подпевала.

Пришлось смириться с тем, что было.

Вот выжимка.

Я (похлопывая мужчину по плечу): О боже, это… Глория Эстефан?

Он (отчаянно краснея): Я слушаю «Спотифай». (Оглядывается на других людей в лифте.) Это случайная композиция.

Я (настаивая): ОБОЖАЮ эту песню.

Знаешь что? Оказывается, его идеальная женщина — не та, которая знает наизусть все песни Глории Эстефан.

Возможно, тебе невдомек, но в некоторых старых лифтах еще есть кнопки аварийной остановки. И если пожилой попутчик в указанном лифте, например, склонен к панике, ему не потребуется много времени, чтобы нажать на нее. Женщина, ни с того ни с сего загорланившая песню, определенно может его спровоцировать.

Прошла уже неделя. Ты получил от меня три отчета.

Пора отправлять тексты.

Целую, Эви

От кого: TheEzraChester@ezrachester.com

Кому: Evelyn.Summers@WJM.co.uk

Тема: Re: СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО: Лифт (ОН ЖЕ бонусное романтическое знакомство)

24 января, 02:20

Твой отчет и впрямь очень выразителен, Рыжая. Честно. Я как будто побывал с тобой там, в лифте. Особенно хороша та часть, где парень выключил музыку, а ты все равно решила закончить песню.

Я прочувствовал, сколько времени понадобилось технику, чтобы вытащить вас оттуда.

Р. S. Тексты отправлю, когда они будут готовы и приведены в порядок.

От кого: Monty@WJM.co.uk

Кому: Evelyn.Summers@WJM.co.uk

Тема: Почтовый ящик переполнен??? СРОЧНО

24 января, 11:32

Думаю, с моим почтовым ящиком что-то не так. Он все время сообщает, что переполнен. Мне пришлось удалить другие электронные письма, чтобы отправить это. Почему их так много?

Кроме того, я плохо разобрался в твоей системе учета, поэтому складываю контракты везде, где нахожу свободное место.

От кого: Evelyn.Summers@WJM.co.uk К

ому: TheEzraChester@ezrachester.com

Тема: СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО: Мы же договаривались

24 января, 13:22

Отправь их немедленно, Эзра. Больше никаких знакомств, пока ты этого не сделаешь.

Впрочем, я прилагаю к этому письму отчет о знакомстве в универмаге из «Интуиции», потому что, когда целый день стоишь за спинами у мужчин, которые покупают одежду, и заявляешь, что хочешь купить то же, что и они, захочется, чтобы унижение того стоило.

Я знаю, что у тебя получится.

Эви

От кого: TheEzraChester@ezrachester.com

Кому: Evelyn.Summers@WJM.co.uk

Тема: ПЕРЕРЫВ

24 января, 13:22

Привет, в настоящее время я пью «Маргариту» в панорамном бассейне и определенно не намерен отвечать на твое электронное письмо.

Э.

От кого: Evelyn.Summers@WJM.co.uk

Кому: TheEzraChester@ezrachester.com

Тема: Re: ПЕРЕРЫВ

24 января, 07:45

Лучше бы этот перерыв оказался шуткой, Эзра! По нашему уговору ты должен отправить тексты. Я выставляла себя на посмешище всему Лондону, так что меньшее, что ты можешь сделать, это послать что-нибудь Монти.

Не смей не отвечать на мои письма.

Эви

От кого: Monty@WJM.co.uk

Кому: Evelyn.Summers@WJM.co.uk

Тема: СРОЧНО

25 января, 12:42

Дорогая Эвелин!

Уверен, тебе не нужно, чтобы я напоминал тебе, что дедлайн для предоставления продюсерам оставшейся части второго акта — четверг.

Я заметил, что ты пользовалась служебной картой, так что, надеюсь, все идет хорошо.

В обычной ситуации я бы предложил вмешаться, поскольку у меня немного больше опыта в подобных делах. Однако должен сказать, что в последние несколько месяцев ты произвела на меня большое впечатление. Я начинаю верить, что в конце концов ты с этим действительно справишься.

Я вижу, что тебя ждут великие дела, Эвелин.

Всего наилучшего,

Монти

Р. S. Если перчатки за 100 фунтов были приобретены не для того, чтобы защищать руки Эзры, пока он печатает, было бы разумно вернуть покупку.

От кого: Evelyn.Summers@WJM.co.uk

Кому: TheEzraChester@ezrachester.com

Тема: Не доставлено: Re: Re: ПЕРЕРЫВ

25 января, 08:45

Ваше сообщение для TheEzraChester@ezrachester.сот заблокировано фильтрами ненормативной лексики, установленными получателем.

26 Право на критику

ИНТ. ПАБ «ЕГО СВЕТЛОСТЬ», ИСТ-ДАЛИЧ — СУББОТА, 26 ЯНВАРЯ, 22:30

Паб битком набит народом. Эви и Стеф стоят в толпе, ожидая возможности протиснуться к стойке. Обе стаскивают свои мокрые пальто и пытаются докричаться сквозь шум друг до друга. Они уже почти у цели.

— Здесь всегда так много народа? — спросила Стеф.

Кто-то пихнул меня сзади, и нас прибило к бару, как обломки кораблекрушения во время прилива.

Я радостно пожала плечами:

— Никогда здесь раньше не бывала. Обычно в субботний вечер на «Нетфликсе» показывают все самое лучшее.

Я покраснела. Очевидно, вино, которое мы выпили за едой, подействовало на меня сильнее, чем я предполагала. Стеф улыбнулась мне, заправляя за ухо прядь прямых темных волос:

— Ой, солнышко, слава богу, сегодня вечером мы выбрались.

Это было странно — выходить из дома в субботу, и вдвойне странно — с новой знакомой. Выслушав мудрый, как обычно, совет мамы насчет читательского кружка, я вернулась, на сей раз прочитав книгу месяца («Игра в кости»). Стеф снова угощала всех вином, и я невольно почувствовала себя желанной гостьей. Мне потребовалась почти вся прошлая неделя, чтобы набраться смелости и пригласить Стеф сходить куда-нибудь вместе в субботу. Я была полна решимости отлично провести время и извлечь из этого максимум пользы. Заводить новых друзей во взрослом возрасте так же страшно, как приглашать кого-то на свидание. Начать с того, что довольно сложно заполучить чей-то номер телефона. Затем вы отправляете сообщение, надеясь привлечь человека чувством юмора, и когда он отвечает, прыгаете от радости, а после целый час выжидаете, прежде чем ответить, чтобы не показаться слишком назойливой.

— Если ты сейчас встретишь кого-нибудь в баре, это будет считаться романтическим знакомством? — поинтересовалась Стеф.

Я рассказала ей об Эго и о брошенном мне вызове, не забыв сообщить, как он сбежал в самоволку. Я все еще понятия не имела, где он и когда вернется. Второй акт должен был быть готов к четвергу, а он по-прежнему не ответил ни на одно из моих писем и сообщений. Я с трудом подавляла беспокойство.

Единственной положительной (замечательной, удивительной, невероятной!) вещью во всем этом было то, что, потратив на описание романтических знакомств две недели подряд, я почти не имела времени размышлять о том, что я снова пишу. Я только писала. И это действительно было классно. Я пока не думала о том, что сие может означать. Не стоило слишком зацикливаться на этом новом, хрупком, обнадеживающем чувстве.

— Нужен какой-нибудь сюжет, — объяснила я. — Как в фильме «На расстоянии любви», где Джастин Лонг и Дрю Бэрримор узнают, что они пытались побить рекорды друг друга на игровом автомате в баре. — Место у стойки перед нами освободилось, и мы устремились вперед. — Хотя, если честно, я начинаю беспокоиться, что никогда никого не встречу.

— Поверь, мне знакомо это чувство, — ответила Стеф, одарив бармена улыбкой. — На прошлой неделе один тип в «Тиндере» спросил меня, намерена ли я кормить грудью.

Сзади на нас кто-то налетел.

— Извините, — раздался мужской голос с ирландским акцентом. — Обычно у меня нет проблем с координацией. Конечно, это не мое дело, но, раз уж я здесь, я случайно услышал, что вы обе встречаетесь не с теми мужчинами. — Незнакомец стоял позади нас с двумя полными кружками пива в руке, у него были светлые волосы, доходящие до подбородка и частично стянутые в пучок на макушке.

— Слава богу, пришел ты и сообщил нам об этом, — ответила Стеф, окидывая его пренебрежительным взглядом. — Бутылку розового, пожалуйста, — сказала она бармену.

Мы стали пробираться через зал, я — с прижатой к груди бутылкой, Стеф — с поднятыми над головой бокалами, похожими на маяки, указывавшие нам путь в толпе.

— Вижу столик!

Когда мы добрались до столика, одно из четырех мест было уже кем-то занято. А именно — парнем, который заявил, что мы встречается не с теми мужчинами.

Глаза его заблестели, когда он увидел нас, точнее, Стеф, которая тут же развернулась на своих высоченных каблуках.

— Подождите, — позвал он. — У нас тут два свободных места. Добро пожаловать к нам. Не удалось мне произвести впечатление с первого взгляда. Может, удостоите меня вторым?

Стеф поинтересовалась моим мнением.

— Либо так, либо стоя, — заметила я.

Она снова развернулась и поставила бокалы на его стол.

— Хорошо, давай проверим, — заявила Стеф, усаживаясь рядом с парнем.

Тот улыбнулся и приосанился:

— Марк. С недавних пор одинок. Фотограф. Первоклассный собеседник, когда не пьян. Мне в голову не придет спрашивать, намерены ли вы кормить грудью. Этот стул для моего друга. Наш бойскаут красив до безобразия, но понятия об этом не имеет. — Марк многозначительно покосился на меня. — И только что помог мне съехать от бывшей.

Последние слова предназначались исключительно Стеф, и все же я совершенно рефлекторно начала оценивать ситуацию на предмет возможного романтического знакомства. Возможно, если я пролью вино на (предположительно подходящего по возрасту) «бойскаута»… Конечно, чтобы оно того стоило, Эго должен читать мои электронные письма.

— Теперь ваша очередь. Представьтесь и поведайте самое интересное о себе.

Стараясь не улыбаться, Стеф наполнила мой бокал до краев.

— Я Стеф. Пишу диссертацию по феминистской литературе, а на жизнь зарабатываю сочинением эротической фантастики, — сказала она. На Марка, по-видимому, это произвело столь же сильное впечатление, как и на меня чуть раньше, когда Стеф сообщила мне об этом. — Это моя подруга Эви.

Я пыталась придумать, как бы поостроумнее сформулировать фразу «Я постоянно смотрю „Нетфликс"», но Стеф продолжала:

— Эви работает в киноагентстве. Пытается влюбиться в незнакомца, как в ромкомах, чтобы заставить придурка сценариста дописать сценарий.

— Вообще-то я не пытаюсь влюбиться, — уточнила я, как будто Марку требовалось разъяснение. — я занимаюсь этим только ради карьеры.

Я сделала большой глоток вина, слегка униженная и в то же время немного довольная тем, что ныне моя жизнь со стороны выглядит намного интереснее, чем обычно.

Марк заглянул в свою кружку.

— Возможно, я выпил либо слишком много, либо недостаточно, чтобы понять, о чем ты только что говорила. А! — Он помахал кому-то позади нас. — Вот и он. — Марк снова посмотрел на меня. — Это потрясающий парень и самый лучший друг, который только может быть у человека.

Первым делом я мысленно составила фразу: «Высокий, с вьющимися черными волосами, мягкими карими глазами, выразительными темными бровями, сильным подбородком», прежде чем сообразила, кого описываю.

— Бен!

— Эви? — Бен удивленно уставился на меня, засовывая в карман телефон.

Я отчаянно покраснела, радуясь, что он не мог знать, о чем я только что подумала. Да уж, действительно подходящая кандидатура для знакомства. Заинтригованная Стеф тоже уставилась на Бена. У меня не было времени рассказать ей о нем.

Марк указал на стул рядом со мной, и Бен, немало поколебавшись, сел, не сводя с меня глаз.

— Вы уже знакомы? Я-то думал, ты больше не ходишь по барам, приятель. Ты что-то от меня скрывал?

— Мы встречались в кофейне «У Джила», — спокойно пояснил Бен.

Марк явно смягчился.

— Ах вот оно что! — Казалось, он взглянул на меня по-новому. — Кто бы мог подумать!

После этого на минуту повисло молчание, и я решилась нарушить его.

— Стеф, это мой Бен друг… Мой Бен… Мой друг Бен, — запинаясь, произнесла я; выразительные темные брови Бена вздернулись.

Мы не разговаривали с прошлого воскресенья, когда я завозила его проектор в кофейню. Это была мимолетная встреча: я поступила вопреки правилам вежливости, поспешив уйти, чтобы отправиться на очередную романтическую охоту. Мне было трудно смотреть Бену в глаза после того, как я отказала ему в праве на критику. Должно быть, Анетт все же заставила его позировать для селфи, потому что час спустя я получила фотографию, на которой они оба пили горячий шоколад, и сообщение: «Удачи в поисках мистера Хеппи-Энда, Эви!» С тех пор я чувствовала себя ужасно из-за того, что избегала Бена. И вот теперь он сидел совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки.

— Вы уже знакомы с моим Марком, — пробормотал Бен, протягивая руку Стеф.

Она пожала ее с легкой улыбкой, окидывая его оценивающим взглядом. Я подавила невесть откуда взявшийся собственнический инстинкт. Вообще-то это не твой Бен, дорогая Стеф.

— Знакомы. — Марк осушил полбокала. — Эви как раз собиралась рассказать нам о том, как старается не влюбиться.

Бен не ответил. Я внимательно изучала его, пытаясь понять, злится ли он на меня.

Стеф, казалось, почувствовала, что что-то не так.

— Марк как раз собирался рассказать нам о своем творчестве.

— Разве? — спросил Марк.

Стеф ободряюще закивала.

— Слушайте, я не из тех, кто хвастается своим прибором на первом свидании, но… — Он вытащил из висевшей на его стуле сумки большую камеру и передал ее Стеф. — В основном я снимаю пейзажи, дикую природу и всякое такое в духе «Нэшнл джиографик». Я работал с Аттенборо. Вот. — Марк покраснел. — Он написал вступление к книге, где на одном развороте были мои снимки.

Пока он рассказывал Стеф о фотографии, я не удержалась и снова посмотрела на Бена, обнаружив, что его взгляд прикован к камере. Может, когда-то они с Марком вместе работали?

— Сисси Лэйтли, — сказала Стеф, возвращая фотоаппарат. — Это мой псевдоним, если тебе интересно. Ты показал мне свой прибор, будет справедливо, если и я кое-что тебе открою. Ты очень талантлив, Марк.

— Ты должна увидеть его в действии. — Снаружи раздался раскат грома, вызвав одобрительные пьяные крики посетителей паба. — Это напомнило мне, что через двадцать минут перестанут принимать заказы, а эти ребята делают лучшую «Тьму и бурю» в Юго-Восточном Лондоне.

Стеф быстро вылила остатки вина в мой бокал.

— Разгулялась стихия’ Погнали.

Они вскочили со своих мест.

— Держи, босс, — сказал Марк и сунул камеру Бену. — Джилл чуть не заграбастала ее вместе с остальными моими вещами. Джилл — моя бывшая, — объяснил он Стеф. — Это знак судьбы! — Он широко развел руками и попятился к толпе выпивающих. — На следующее задание со мной поедешь ты — пора нам вернуть нашего бойскаута в строй!

— Я сам отдал ее тебе, — крикнул Бен ему вслед. — И у меня есть работа.

Но Марк уже ушел.

Оставив нас наедине.

Просто расслабься, Эви. Возможно, он даже не вспомнит.

— Итак, — проговорил Бен, — я не имею права на критику.

— Я была пьяна, — быстро ответила я и сама поморщилась: до чего же противно я оправдываюсь. Возможно, в прошлое воскресенье я вела себя как последняя трусиха, но пыталась придумать, как должным образом отблагодарить Бена за все, начиная с девичника. Пожалуй, начать нужно с искренних извинений. — Мне действительно не следовало говорить тебе гадости, особенно после всего, что ты для меня сделал. Прости. Воздушные шары, слайд-шоу, Шруксбери — благодаря тебе эти выходные запомнятся Саре на всю жизнь. — Я печально улыбнулась. — И не только обилием пенисов.

Бен едва заметно приподнял уголок рта.

— Всегда пожалуйста, — ответил он, и я позволила себе расслабиться.

Может, я не окончательно все испортила?

— Надеюсь, это того стоило, — добавил Бен, хотя я не сразу поняла, что он имеет в виду, — и девичник помог тебе с романтическим знакомством для сценариста.

«Да уж, покритиковать он любит», — самодовольно заметил мой писклявый внутренний голос. Но я же собиралась извиняться, да и вообще — не то чтобы я этого не заслуживала.

— Если тебе от этого станет легче, я даже не уверена, что романтические знакомства продолжатся. Эго ушел.

— Ушел?

— В самоволку. Исчез. Как в воду канул. Как раз в то время, когда должен был заканчивать второй акт.

— Судя по тому, что ты о нем рассказывала, просто чудо, что он вообще что-то написал.

— А ты, смотрю, его большой поклонник? — огрызнулась я. Держи себя в руках, Эви. Как бы не пришлось извиняться за извинения.

— Я имею в виду, — настаивал Бен, — что это ты заставила его снова начать писать. Он явно нуждается в тебе. Так что позвони ему. — На его лице явно читался вызов. — Откажись от дальнейших знакомств.

Чем ему эти знакомства не угодили?

— Думаешь, я не пробовала? — Похоже, я уже тепленькая. — Эго не воспринимает меня всерьез. Он в самом деле заставил меня поверить, что эти знакомства помогают ему писать. Наверное, звучит очень глупо.

— Вовсе нет, — ответил Бен, и я удивленно посмотрела ему в глаза.

«Добрые глаза», — промелькнула у меня дурацкая мысль.

— Эви! — К столу подбежала Стеф. — У тебя есть мелочь? Мы с Марком пытаемся обставить друг друга на игровых автоматах. — Она со значением уставилась на меня.

Бен уже успел достать бумажник и, похоже, выдал ей немаленькую сумму.

— Удачи, Дрю, — сказала я.

Стеф подмигнула и унеслась прочь.

— У дочки новое увлечение, — продолжал Бен после ее ухода. — Драмкружок. Она завела новых подруг. После спектакля Анетт действительно обрела уверенность в себе.

— Замечательно, — ответила я, гадая, к чему он клонит.

— И все это благодаря тебе. Посмотрев на тебя, она тоже захотела быть храброй.

Меня никто никогда не называл храброй. После того, как я сбежала от Бена в прошлое воскресенье, я чувствовала, что не заслуживаю этого. Конечно, для знакомств приходилось рисковать не только достоинством, но я полагала, что мной движет страх потерять работу.

— Анетт говорит, что очень хочет брать пример с Эви.

— Правда? — удивилась я.

— А еще она сказала, что я тоже должен брать пример с Эви. — Бен скользнул взглядом по фотокамере, прежде чем снова посмотрел на меня. — Этот сценарист без тебя пропадет, и он это знает. Ты нужна ему. Поверь мне. Если он поймет, что ты полна решимости, прибежит как миленький.

Я задумалась над словами Бена. Он говорил так уверенно. Именно Эго настоял на увеличении количества знакомств. Стал бы он это делать, если бы они не были ему нужны?

В таком случае как он отреагирует, если поймет, что от меня больше не будет никакой помощи? Будет ли этого достаточно, чтобы заставить его сдать текст к дедлайну? Может, для разнообразия он даже пришлет мне что-нибудь из написанного?

Но для этого потребуется нечто большее, чем туманная угроза, которую я выдала накануне Нового года. Мне придется отменить сделку.

А для этого нужна настоящая храбрость, которую приписывала мне Анетт. Или побольше алкоголя.

— Ладно, — сказала я Бену. — Тогда со знакомствами я завязываю.

На сегодня.

Его лицо озарилось улыбкой.

— Пожалуй, это надо отметить.

Бен отправился в бар; его высокая фигура долго маячила над редеющей толпой.

Я достала телефон и написала Эго сообщение, о котором, как я весьма надеялась, мне не придется пожалеть назавтра, когда я просплюсь.

Рыжая: Ты оказался прав насчет ромкомов. Они нереалистичны. Мне никогда не найти того, кто в меня влюбится. Я собираюсь все рассказать Монти. Хватит с меня романтических знакомств. Наш уговор отменяется.

Бен еще не вернулся из бара, когда экран снова вспыхнул. Я схватила телефон.

НЕИЗВЕСТНЫЙ НОМЕР: Привет! Я только что нашел Вашу визитку. Кажется, мне действительно ХП с девушкой, которая решилась на такой шаг.

Я разочарованно откинулась на спинку стула. После вала непристойных рождественских сообщений я почти отказалась от надежды на романтическое знакомство по воле судьбы. Может, одну из моих визиток, спрятанных в книгах, наконец нашел нормальный мужчина? Я убрала телефон в сумку, не ответив. Надо придерживаться своего решения: больше никаких знакомств, пока Эзра не пришлет текст. А пока остается только уповать, чтобы Эго не заговорил с Монти о нашей сделке, потому что я, разумеется, не собиралась этого делать. То был блеф, на который я решилась, желая внушить Эго, что настроена серьезно. Он понимал, что, если Монти обо всем узнает, на карту будет поставлена моя работа. Оставалось только надеяться, что он мне поверит.

Вернулся Бен. Кончики ушей у него порозовели. Интересно, отыскал ли он наших отсутствующих друзей. Бен поставил наши напитки — по виду я догадалась, что это и есть «Тьма и буря», — подальше от своей камеры, и мне вспомнилось, как Марк недавно говорил, что ему пора вернуться к работе. Бен в очередной раз помог мне, а я в ответ до сих пор только неуклюже извинялась. Может, и я наконец смогу что-нибудь сделать для него. Иногда просто нужен толчок, чтобы вернуться в нужное русло.

Я полезла в сумку и вытащила флешку, которую всегда носила с собой.

— У тебя осталось на ней несколько фотографий, — сказала я.

Бен остановился, не донеся соломинку до рта; на его лице на миг отразились эмоции, которые я не успела уловить. Может, беспокойство, как будто ему было не все равно, что я думаю. Или даже облегчение.

— Они потрясающие, Бен.

— Спасибо, — натянутым тоном произнес он.

С тех пор, как я увидела фотографии, мне ужасно хотелось задать ему массу вопросов. Я начала, как мне казалось, с самого простого: — Когда ты бросил снимать?

Короткая пауза.

— Около трех лет назад.

Столько же времени прошло с тех пор, как умерла его жена. Навряд ли это обычное совпадение.

— Через пять минут прием заказов заканчивается! — сообщил бармен.

Сейчас или никогда.

Быть может, не попадись мне эти снимки или не заметь я, с какой тоской Бен задержал взгляд на камере, в этот момент я бы перестала его донимать. Но я не могла перестать. Для начала я обязана рассказать ему то, чего обычно никому не рассказывала. Ведь я перед ним в долгу.

— Раньше я хотела быть сценаристом, — скороговоркой произнесла я.

Услышав это, Бен замер, полностью сосредоточив на мне внимание.

— Мы с папой вместе смотрели фильмы — вкусы у нас были не слишком взыскательные. Мелодрамы, мюзиклы, вестерны, триллеры. Нашим любимым фильмом был «Брик-парк» Дороти Тейлор. Я страстно хотела походить на нее. И все время писала. Даже изучала сценарное мастерство в университете. Папа как раз собирался на показ одной из короткометражек по моему сценарию, когда это случилось. — Я сглотнула, вспомнив, как злилась на него за опоздание и гадала, где он. А потом позвонила мама, и мир рухнул. «Папа в больнице». Сказали, у него обширный инфаркт. Это могло произойти в любой момент. Но случилось именно тогда, когда он спешил на мой фильм.

— Ты ни в чем не виновата, — проговорил Бен, и до меня дошло, что я уже давно молчу. — Я знаю, тебя не раз в этом пытались убедить, а ты не верила. Но это правда.

Я поняла, что Бен как никто знает, о чем говорит. Это снова заставиломеня задуматься о том, что случилось с его женой.

— Спасибо. Я знаю, — тихо ответила я. — К счастью, мои замечательные друзья не позволили мне думать иначе. Они даже пытались заставить меня писать. Какое-то время мне это удавалось, но я, если можно так выразиться, ехала на пустом баке, просто не понимала этого. Меня толкали вперед друзья. Переехав в Лондон, в скором времени я остановилась. — Я сглотнула, собираясь с духом, чтобы продолжить свой рассказ. — В конце концов только и нужно было, чтобы один агент сказал мне, что я недостаточно хороша. Эти знакомства… Возможно, со стороны это нелепо, но когда я стала писать о них для Эго, то наконец, впервые за очень долгое время, сдвинулась с мертвой точки. — Я сделала паузу, не желая давить слишком сильно. — Иногда добраться туда, куда тебе нужно, можно только очень маленькими шажками. Просто ты должен быть готов рисковать.

Я заглянула в серьезные карие глаза Бена, задаваясь вопросом, правильно ли поступила, рассказав ему все это.

К моему удивлению, он придвинулся ближе, соприкоснувшись со мной коленями.

— Эви! Что касается этих знакомств, я не знал… Его прервал крик, донесшийся из-за стойки бара:

— Мы закрываемся! Благодарим вас за визит, дамы и господа!

— Эй, ребята! — К нам зигзагами направлялись Марк и Стеф, державшиеся за руки.

Марк устремился к Бену, стиснул его в объятиях и прижал его голову к своей груди.

— Стеф сказала, что у нас только что состоялось романтическое знакомство! У тебя тоже?

Разве вокруг так тихо? Ибо слова Марка оглушительно зазвенели у меня в ушах.

— Надевай пальто, Марк, — спокойно ответил Бен, высвобождаясь.

Я проверила, как там Стеф. Удивительно, но, пока она собирала свои вещи, ее даже не шатало.

— Ты отличный друг, ты ведь знаешь, правда? — лепетал Марк, пока Бен надевал на него пальто. — Бен! Парень, который всегда приходит на помощь. — Марк позеленел. — Хотя порой этой помощи пытаешься избежать.

— Подожди, пока выйдем на улицу, приятель. — Бен мягко, но решительно подтолкнул его к двери. — Я даже подержу тебе волосы.

— Секунду. — Стеф положила карточку в карман пальто Марка и похлопала по ней. — Это мой номер. Давай действительно познакомимся получше. — Потом она поцеловала меня в щеку. От нее пахло клубникой и ромом. — Обязательно надо повторить! Тебя проводить?

Я ответила, что живу прямо за углом, и Стеф упорхнула из паба, волоча за собой свой красный шарф. Я благоговейно посмотрела ей вслед.

Бен вывел Марка, ненадолго задержавшись в дверях.

— Кстати, завтра нас не будет в кофейне. Я забираю Анетт от бабушки и дедушки, — сообщил он с непроницаемым выражением лица.

— Тогда увидимся на следующей неделе.

Я неожиданно ощутила разочарование, но справилась с ним прежде, чем Бен успел заметить его на моем лице.

Он кивнул как раз в тот момент, когда дверь за ним закрылась.

Что-то изменилось? Я знала что. Как только Марк упомянул про романтическое знакомство, Бен замкнулся в себе. Опять. Я натянула варежки.

Ведь это не было похоже на романтическое свидание с ним, так в чем же дело?

Снимая со спинки стула сумку, я увидела камеру, прислоненную к ножкам стула Бена. О нет! По крайней мере, я воссоединю Бена с его камерой.

Я схватила футляр и выбежала наружу. Шел ливень.

Я раскрыла свой красный зонтик и выскочила на улицу. Вон они! Бен поймал такси и пытался уговорить Марка сесть в машину. Из-за дождя темные пряди лезли ему в глаза.

— Бен! — Я бросилась к нему, вложила футляр с фотоаппаратом ему в руки и поспешила прочь, прежде чем он успел отреагировать.

Я сделала всего несколько шагов, когда услышала, что Бен окликает меня:

— Эви!

Я обернулась под уличным фонарем, дрожа от холода и сжимая зонтик. Чего ему надо?

Улицу озарила яркая вспышка, и струи дождя засверкали в ее свете. Я зажмурилась, но успела увидеть, как Бен опускает камеру. Он посмотрел на нее, а потом поднял голову и встретился со мной взглядом.

— Маленькими шажками, — проговорил он.

27 Снова о подружках невесты

ИНТ. СПАЛЬНЯ ЭВИ — СРЕДА, 30 ЯНВАРЯ, 17;34

На Эви колготки и халат, она достает из картонной коробки чехол для одежды и вешает его на дверцу шкафа. Комната крошечная, но опрятная. На стенах афиши в рамках: «Брик-парк», «Когда Гарри встретил Салли», «Трудности перевода», «Чемпион», «Комната с видом», «Тельма и Луиза», «Клетка для пташек», «Джуно».

Платье подружки невесты оказалось тяжелее, чем я себе представляла. Сара выбирала их перед Рождеством, но меня не было рядом, и вместо того, чтобы прислать фотографию, она решила, что я сразу увижу его воочию, потому что «так лучше». Она отправила мне наряд, чтобы мы с ней смогли примерить наши платья одновременно, хотя нас разделяло почти двести миль.

— Ну как, нормально выглядит? — задребезжал голос Сары в динамиках ноутбука, стоявшего на моей кровати.

Камера на планшете Джереми передавала немного размытую картинку, но я могла разглядеть Джереми и Марию, сидевших на маленьком диванчике в форме сердца в шеффилдском свадебном бутике. Они держали бокалы с просекко и ждали, когда мы обе оденемся. Жаль, что я не могла позволить себе присоединиться к ним лично. По крайней мере, я тоже запаслась (пластиковым) бокалом с просекко.

— Я все еще расстегиваю молнию.

— Так странно видеть тебя в это время не на работе, — заметил Джереми, глядя в камеру.

— Тебя тоже, — парировала я. Теперь нам было известно, как он впахивает, и мы чаще стали выходить с ним на связь. — Монти до сих пор освобождает меня от текучки. Если не считать редактирование сценариев.

Звучало как работа мечты, вот только я жила в кошмаре, так и не сообщив Монти, что Эго до сих пор не давал о себе знать. И что я отказалась продолжать делать то единственное, что, по-видимому, заставило его снова писать.

Я решительно отмахнулась от своих тревог и взяла со стола пластиковый бокал. Ради Сары, не ради себя. И, прежде чем подойти к чехлу, отхлебнула просекко. Намеки Джереми и стоическое молчание Марии доказывали, что платье подружки невесты нужно увидеть своими глазами.

— Так ты сказала Эго, что завязала со знакомствами? — спросила Мария, когда я расстегнула молнию и заглянула внутрь. — Вот так просто?

— Ага. О боже… — пробормотала я.

Платье было очень… персиковое. А вовсе не изысканного цвета розового золота, обещанного Сарой. Я даже не сразу разглядела воланы. И только потом поняла, что платье все в оборках. Я вытащила его из чехла и отступила назад. Может, на фигуре оно будет смотреться лучше?

— Как же, наверно, приятно устроить себе перерыв, — продолжала Мария.

— Вообще-то я наслаждаюсь свободой. Я и забыла, сколько всего интересного в Лондоне.

А еще, — добавила я, чуть смущаясь, — появилось время поразмыслить над тем, что мне снова нравится писать. Пусть даже отчеты о знакомствах.

— О, Эви! — воскликнул Джереми, но Мария, беспокоясь за меня, тут же вцепилась ему в руку, чтобы не наговорил лишнего.

— Ты надеваешь платье? — раздался за кадром голос Сары.

Я послушно зашла за камеру и сбросила халат.

— Я так рада за тебя, Эви, — сказала Мария.

— Я тоже рад, но давай-ка вернемся к тому месту, где привлекательный молодой вдовец сделал твой снимок под дождем, — попросил Джереми.

Я наклонилась к экрану, чтобы он мог видеть адресованный ему зверский взгляд.

— Она уже надела? — спросила Сара.

— Минуточку, — крикнула я, пытаясь нащупать молнию и чувствуя себя как Кэтрин Хейгл в «27 свадьбах», вот только мне было в двадцать семь раз неудобнее.

— Что происходит? — повысила голос Сара. — Если оно тебе не по размеру, уже слишком поздно, и я не хочу этого слышать.

— Если ты развернешь его задом наперед, наполовину застегнешь молнию, а потом развернешь обратно, будет проще. — Лицо Марии скривилось от сочувствия.

Вся извиваясь и тяжело дыша, я сделала, как она велела, и стала прыгать, чтобы застегнуть молнию до конца.

— Мы тебя видим, — сообщил Джереми. — И наша очаровательная ассистентка Шэннон тоже.

Я заметила темноволосую женщину, которая подошла к ребятам, чтобы наполнить их бокалы.

— Черт! — Я отшатнулась от камеры и прижалась к столу.

— Так что же произошло после того, как он тебя сфотографировал? — настаивала Мария.

Я вздрогнула, вспомнив, как Марк с раздувающимися щеками вывалился из такси и согнулся пополам.

— Друг наблевал ему на ботинки.

— Какая прелесть, — напевно произнес Джереми. — А потом?

— Бен сказал: «Нам стоит прекратить эти встречи». Мария вздохнула.

— Привлекательный молодой вдовец! — с намеком в голосе проговорил Джереми.

— Позволь напомнить, что он считает меня дурочкой. И не без оснований, — пробормотала я.

— Позволь напомнить, что все происходящее сейчас имеет некоторое отношение ко мне.

— Конечно, Сара!

Молния сдвинулась еще на несколько дюймов, и я несколько скованно исполнила победный танец. Еще немного — и я буду готова. Молния не поддавалась.

До готовности мне определенно далеко.

На лбу у меня выступил пот. На синтепоне оно, что ли, это платье?

— Тебе не приходило в голову, что привлекательный молодой вдовец, возможно, комплексует из-за привлекательного молодого сценариста, на котором ты до сих пор зациклена? — не унимался Джереми.

Его слова заставили меня призадуматься.

— Я ведь не одержима им, правда? — Ноутбук молчал. — Еще три недели — и я никогда больше не произнесу его имени, обещаю. — Я выдохнула, и молния наконец застегнулась. — Кроме того, вы, ребята, предполагаете, что я нравлюсь Бену, а это вовсе не так. Абсолютно не так. Мы едва добрались до стадии дружбы.

Снова молчание. Я наклонилась к ноутбуку, чтобы убедиться, что мы все еще на связи. Друзья скептически уставились на меня. Они до сих пор концентрировались на том факте, что Бен практически спас девичник Сары. И просто не знали этого человека так, как я. Марк правильно сказал: Бен из тех парней, которые всегда приходят на помощь. Кому угодно.

— Давайте сосредоточимся на Эго, — предложила я.

— Давайте сосредоточимся на платьях, — вскипела Сара. — Нет, Шэннон, я не хочу в день своей свадьбы надевать на голову повязку.

— Добро пожаловать в наш ад, — сказал Джереми в камеру.

— Возможно, сейчас было бы неплохо продемонстрировать Саре твое платье, — добавила Мария.

У меня ожил телефон.

— Одну минутку. — Я убрала со лба влажные пряди и прочитала сообщение.

Монти: Проверь электронную почту, Эвелин.

О боже. О боже, о боже, о боже!

Меня накрыло волной абсолютной уверенности: я все испортила, заявив Эго, что завязываю со знакомствами. Он рассказал Монти о сделке. И не планирует заканчивать сценарий.

Я открыла письмо.

От кого: Monty@WJM.co.uk

Кому: EveLyn.Summers@WJM.co.uk

Тема: FW: Re: ХБП

30 января, 17:04

Сценарий почти закончен, Эвелин.

Отличная работа.

М.

От кого: samandmax@intrepidproductions.com

Кому: Monty@WJM.co.uk Тема: Re: ХП

30 января, 10:42

Это ГЕНИАЛЬНО!* От лица всех сотрудников «Интрепид продакшнс» выражаем огромную благодарность мистеру Эзре Честеру за то, что он озарил нашу жизнь ярким светом, так далеко продвинувшись в написании сценария.

Мы проводим опрос: с кем в итоге окажется главная героиня?

С нетерпением предвкушаем счастливый конец. Всего наилучшего,

Сэм и Макс

«Интрепид продакшнс»

* Небольшое предложение: не поменять ли название?

** Еще одно предложение: не переписать ли первый эпизод? Немного притянуто зауши???

— Разрази меня гром!

— Ты в порядке, дорогуша? — окликнул меня Джереми.

— Это из-за платья? — спросила Сара.

— Это из-за Эго, — ответила я, чувствуя легкое головокружение. — Он только что отправил Монти еще несколько страниц. Сценарий почти закончен.

Я снова перечитала письмо. Неужели мой блеф сработал? Удивленно покачав головой, я быстро отправила сообщение.

Эви: Ты был прав. Он прислал текст! Спасибо тебе!

— Поздравляю! — возликовала Мария. — Так что, романтические знакомства возобновляются?

Ох! Моя эйфория тут же улетучилась.

— Видимо, да, — сказала я. Хотя Эго по-прежнему не вышел на связь. Мне следовало просто радоваться, что он пишет. Я подумала, что надо ответить на субботнее сообщение от незнакомца о ХП. В конце концов, кто знает? Может, этот и есть мой мистер Хеппи-Энд. Я попыталась проигнорировать циничный смех своего внутреннего голоса, но тут снова вспыхнул экран смартфона.

Бен: Это все ты. Я знал, что у тебя получится.

Я улыбнулась. Может, несмотря на все недоразумения, мы с Беном все-таки добрались до стадии дружбы? Смирись с этим, Гарри: Салли была права.

— Тебе срочно понадобилось прямо сейчас лезть в телефон? Пришло сообщение от платья, в котором говорится, подошло ли оно тебе? — срывающимся, истеричным голосом поинтересовалась Сара.

Это напомнило мне, с чем приходилось иметь дело в мое отсутствие Джереми и Марии. Я положила смартфон. После девичника я все еще находилась на испытательном сроке у Сары. Пришло время доказать, что я душой и телом с ней.

Я вскочила с кровати.

Хря-я-ясь.

Я замерла в полусогнутом положении, наступив на оторвавшийся волан. Зажмурилась, молясь про себя, чтобы все закончилось хорошо. Вот же блин!

Задняя часть платья напоминала апельсин со свисающей спиралькой очищенной кожуры.

На экране появились широко распахнутые глаза Джереми и стакан, поднесенный ко рту.

— О-о-о-о, похоже, у тебя неприятности, — проговорил Джереми.

— Что, в чем дело? — спросила Сара.

— Нив чем, — откликнулись мы с Марией.

Я подошла поближе к камере и прошипела:

— Джереми, если посмеешь сказать хоть слово…

Я видела, что он подумывает об этом.

— Нет, не такую фату. Я сказала: немного блеска. Его не должно быть видно из космоса. Мария!

Мария сорвалась с дивана, чтобы помочь Саре.

Джереми усмехнулся.

— Эви готова, — громко произнес он. — Разве она не сногсшибательна?

Наверное, он все еще не простил мне крысу.

— Я первая, — распорядилась Сара. — Направьте камеру на меня.

Я поспешно отбросила волочащуюся оборку за спину. Мама пришьет ее перед великим днем, сказала я себе. Сара никогда об этом не узнает. Надеюсь. Потому что я не могу снова ее подвести.

Джереми взял планшет, и в поле зрения появилась Сара, сначала размытая, а затем в резком фокусе. Ее гладкие светлые волосы были собраны в аккуратный пучок, наружу выбивались лишь несколько искусно подвитых прядей. К счастью, основную тяжесть сказочной тематики свадьбы несли на себе платья подружек невесты. Ее платье было таким же элегантным, как я себе и представляла. Цвета слоновой кости, простых очертаний, без бретелей, оно облегало ее ладную миниатюрную фигурку, расширяясь книзу «русалочьим хвостом» и подчеркивая талию полоской сверкающих кристаллов.

На мгновение воцарилась полная тишина.

— Ну, что скажете? — спросила Сара. — Сейчас не время для остроумных реплик, Джереми.

— Вообще-то, — услышала я мягкий голос Джереми, — я собирался сказать, что ты никогда не была столь прекрасна.

Я слышала, как всхлипнула Мария и что-то зашуршало: видимо, Джереми подошел, чтобы обнять ее.

— О, Сара! — вздохнула я, и по моим рукам побежали мурашки.

Сара всегда говорила, что первая из нас выйдет замуж. Глядя на нее сейчас, я была счастлива, что она не ошиблась.

— Идеально.

Сара просияла:

— Я знаю.

На экране все пришло в движение, и на мгновение камера оказалась зажатой телами моих друзей — они обнялись, Я сделала глоток просекко, чувствуя себя за миллион миль отсюда.

На экране появились три лица друзей, желавших оценить мой вид.

— Может, покрутишься? — невинно предложил Джереми.

Оторванная оборка скользнула по бедру. Я немного поплясала на месте, делая вид, что я вне себя от счастья, и незаметно убирая оборку за спину.

— Мне жутко нравится!

Глаза Сары блеснули.

— Я очень рада. Знаешь, я всю неделю продумывала запасные варианты платьев подружки невесты, но ты решила за меня. Кроме того, эти платья лучше сочетаются с тортом. Ты очаровательна.

Я перестала приплясывать. Мария залпом выпила просекко. Джереми сиял как медный грош.

— Кстати, о вариантах, — невинно проговорила я. — Ты уже определилась с нарядом Джереми?

28 Мальчик, который не хочет взрослеть

ИНТ. «ПЕПЕЛ» — СУББОТА, 2 ФЕВРАЛЯ, 19:30

Эви стоит в вестибюле бара. В зоне ожидания на одном из неоново-зеленых кресел с откидывающимися спинками — как в кинотеатре — расположилась гигантская статуя, смахивающая на «Оскара». Стойка регистрации оформлена в стиле кассы кинотеатра. За стойкой — девушка в униформе билетерши, с безупречным макияжем и деланой улыбкой.

Я положила недавно купленный экземпляр «Питера Пэна» на стойку и достала свой новехонький членский билет. На прошлой неделе, после того как Эго прислал текст, Монти торжественно вручил мне билет и сказал, что скоро я, вероятно, буду использовать его для собственных встреч. Мне бы радоваться, но этот дорогой подарок лишь напомнил о том, что от Эго до сих пор не было вестей. И все же я явилась сюда для очередного романтического знакомства, потому что это был единственный способ заставить Эго писать.

Когда дежурный администратор увидела мое имя на членском билете, глаза ее загорелись.

— Ваш гость уже наверху.

Странно. Обычно гостей оставляли ждать в баре. Убирая билет в сумочку, я мельком глянула на него. У меня какое-то эксклюзивное членство? Мне показалось, вполне обычное. Я поблагодарила администратора и поспешила ретироваться, прежде чем она поймет, что ошиблась.

Я встречалась с Питером в «Пепле», потому что большинство здешних сотрудников меня знали. В Лондоне не было места безопаснее, а главное, тут меньше вероятность, что меня осудят. Узнать друг друга мы собирались при помощи книг. Как Том Хэнкс и Мег Райан в фильме «Вам письмо». Учитывая, что незнакомца звали Питером, мой выбор был очевиден.

Последние несколько дней мы с Питером обменивались сообщениями; он был мил, но краток и настаивал на том, что вживую производит гораздо лучшее впечатление. Он сообщил, что ему тридцать два года (хорошее начало) и что он нашел мою открытку в ежегоднике комиксов «Вино» за тысяча девятьсот девяносто девятый год (тревожный сигнал), который купил для племянника (можно выдохнуть). В общем, я могла позволить себе смотреть на это свидание с оптимизмом.

Согласно данному мной обещанию, я сообщала обо всем в чат ДжЭМС.

Мария: Ты на месте?

Эви: Сейчас как раз поднимаюсь по лестнице. Он уже здесь.

Джереми: Как думаешь, кто он?

Эви: Питер?

Сара: Вроде перед Рождеством ты ходила на спектакль «Питер Пэн» с участием дочки нашего вдовца?

Эви: При чем тут это?

Сара: Да так, знаешь ли. Питер. «Питер Пэн». Совпадение налицо.

Я остановилась на повороте лестницы. Неужели Сара действительно думает, что это Бен?

У него и впрямь есть мой номер.

И разве Бен не ушел в бар в тот самый момент, когда пришло сообщение? Я вспомнила, что он вернулся с порозовевшими ушами, как будто был чем-то взволнован…

Я отогнала от себя эти мысли. Разумеется, меня там ждал не Бен. Мы только-только перешли к стадии дружбы, что само по себе являлось чудом. Иногда мне на полном серьезе приходилось напоминать себе, что я не в ромкоме.

Эви: Это не Бен. Мы просто друзья. Я бы даже и не хотела, чтобы это был он.

Мария: Значит, теперь вы друзья. Только не говори мне, что ты ни о чем таком не думала.

Я направилась в бар на третьем этаже. Двое сотрудников приникли к занавесу, хихикали и заглядывали в зал ресторана. Никогда не знаешь, в какой момент в «Пепел» нагрянет очередная знаменитость. Впрочем, обычно персонал относился к этому довольно спокойно. Приблизившись, я увидела, что один из хихикающих сотрудников — тот самый блондинистый официант, который видел, как Монти вырвался из кабинки женского туалета и как тюлень проехался на пузе головой вперед. О нет!

Заметив меня, он сделал большие глаза и подтолкнул локтем девушку, с которой пересмеивался. Ей не удалось столь же быстро подавить свое любопытство. О боже, неужели все вокруг знают, что произошло тогда в туалете? Официант шагнул вперед, заложив руки за спину.

— Мисс Саммерс! Приятно видеть вас снова. Мы отвели вам директорскую кабинку.

Директорскую кабинку? Подумаешь, всего лишь один из самых эксклюзивных столиков клуба, не считая ВИП-зоны. И все из-за моего свидания? Меня охватил мандраж.

Из-за кого весь этот сыр-бор? А вдруг Питер оказался большой шишкой и именно поэтому его сюда пустили? Следуя за белобрысым официантом по переполненному ресторану, я мысленно перебирала всех знаменитых Питеров. Сомнительно, чтобы Питер Капальди стал писать незнакомке и врать про свой возраст.

Питер Андре? Этот мог.

Кабинки располагались по обе стороны ресторана; официант подвел меня к тому единственному, который был отгорожен занавесом. Невыносимо было думать о том, для чего такая конфиденциальность, учитывая, что в туалете клуба имелось масло для тела.

Сначала я увидела только меню размером с простыню, которым заслонялся сидевший на диване мужчина.

— Мисс Саммерс прибыла, сэр, — сообщил официант.

На одно безумное, ошеломляющее мгновение я подумала: «А вдруг это действительно Бен?»

Сердце у меня сжалось, когда незнакомец опустил меню.

Что. Вообще-то…

— Это ты!

— Рыжая! — ухмыльнулся Эго.

Он сложил меню загорелыми руками. Так вот кто устроил переполох среди персонала? Может, это и есть тот самый знаменитый Эзра Честер, но не такой уж он соблазнительный. По крайней мере, когда узнаешь его поближе. Сердце у меня все еще колотилось. «Ну и ну, — говорила я себе. — Всего секунду назад я не могла и предположить такого».

— О, подожди. — Эго включил экран смартфона и прислонил его к полосатой коробке из-под попкорна в центре стола. — Так-то лучше.

На экране появился титульный лист книги с надписью: «Питер Пэн».

— Меня зовут Джон, — представился официант, но ответа от Эго не получил. — Хорошо, тогда я просто… — Он начал задергивать занавес и, увидев, что я стою у него на пути, обогнул меня. — …Не буду мешать. — Бросив последний долгий взгляд на Эго, он тихо и профессионально растаял в воздухе.

Я набросилась на Эго:

— Где ты был? Ты проигнорировал все мои сообщения. Сначала велел работать усерднее, потом убедил меня в том, что сам не утруждаешь себя написанием сценария. А когда наконец отправил текст, то даже не удосужился поставить меня в известность!

— Не все сообщения, — возразил Эго, весело сверкая голубыми глазами. Он что, отбеливает зубы? На нем был серый костюм такого изумительного покроя, что облегал точеную фигуру, словно конверт письмо. — Кстати, ты выглядишь сногсшибательно.

— Я…

Его манера обезоруживать прямо-таки бесила меня.

— Садись, Рыжая.

Колени у меня задрожали, я ухватилась за стол и устроилась на диване напротив него.

— Это что, шутка?

— Я получил твое сообщение, — невозмутимо произнес Эзра. — «Хватит с меня романтических знакомств».

Неужели он сделал это, чтобы меня наказать? Поймал на выдуманного персонажа, как рыбу на живца?

— Ты заманил меня сюда только для того, чтобы унизить?

— Я даже не был уверен, что ты придешь.

— Ну, я же не знала, что это был ты, так что… — Я указала на свое платье — самое красивое, что у меня было. Из черного кружева на темно-зеленом чехле. И все это ради этого придурка!

— Ты сообщила, что наш уговор отменяется, Рыжая. Впрочем, раз ты здесь, можно предположить, что это не совсем так.

— Ты не оставил мне выбора, — ответила я, отказываясь чувствовать вину за свою ложь. — Вижу, ты загорел, Эзра. Ты умотал в отпуск, предоставив мне самостоятельно разбираться с Монти и продюсерами. Я сделала единственное, что пришло в голову.

— Я отправился в писательский ретрит, — возразил Эго. — После разрыва с Моникой мне нужно было ненадолго уединиться. Мне в самом деле хотелось побыстрее разделаться с текстом — ради тебя. Чем дольше я отсутствовал, тем явственнее понимал, что к чему. Вот тогда и сообразил, что должен тебе сказать. Мне показалось, я нашел правильный способ сделать это. Питер. «Питер Пэн». Книгу, которую ты украла тогда с книжного прилавка, помнишь?

Да, это имя — действительно не совпадение.

— И что же ты должен мне сказать, Эзра? — спросила я. Писательский ретрит? Я должна в это поверить? Но он же прислал текст.

Эго вертел в руках бокал.

— Ты… — начал было он, но осекся.

— Что? — раздраженно спросила я.

Эго заерзал на диване, его гладкий лоб заблестел. Погодите… Он что, нервничает?

Эзра сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Ты не ошиблась насчет ромкомов, Рыжая. Потому что в противном случае я бы в тебя не влюбился.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, что необходимо дышать.

— Это жестоко, Эзра.

— Ты мне не веришь, — заявил он, как будто и сам не мог себе поверить. — Хорошо, начнем с малого. «Я просто парень, который пришел к девушке и говорит…»^[6]

— Прекрати.

— Рыжая, я серьезно. Эви! — воскликнул он, потому что я встала и отдернула занавес.

Я была уже в нескольких футах от него, коща он крикнул:

— Пожалуйста! — В этом слове послышалось нечто очень жалобное и совсем не эгоистичное.

Я остановилась. Все посетители повернули к нам головы. Я оглянулась и обнаружила, что Эго вышел вслед за мной.

— Ты мне действительно нравишься. Хочешь, чтобы я крикнул об этом на весь мир? А ведь я так и сделаю. — Он широко раскинул руки и повысил голос: — Ты мне нравишься, Эви Саммерс. Я влюбился в тебя. На самом деле, — он понизил голос, — уже давно.

Я увидела, как официант Джон наблюдает за нами с другого конца ресторана. На лице его явственно читалось: «Ну, началось!» Рядом с ним стояла та же официантка, которая уже проходила мимо нас. Она зажала рот руками, глаза у нее округлились и увлажнились, словно она никогда не видела ничего более романтичного.

— О, ради всего святого! — Я впихнула Эго обратно в кабинку, толкнула на диван, задернула занавес и уселась рядом с ним. — Это было ужасно унизительно.

— Чистейшей воды ромком, — ухмыльнулся Эго. Его улыбка погасла, когда он увидел грозное выражение моего лица. — Почему так трудно поверить, что ты мне нравишься?

— Потому что ты Эзра Честер. Ты встречаешься с мониками рид из мира грез, а не с эви саммерс из Шеффилда, — ответила я. Не то чтобы я считала себя замухрышкой, но ведь речь шла об Эго. Он был абсолютно зациклен на статусе и внешности. И даже не позволил мне прочесть свой сценарий, потому что я всего лишь ассистентка.

И все же Эзра смотрел на меня так, словно не понимал, о чем я.

— Я не с Моникой. Я здесь, с тобой. Говорю, ты мне нравишься. Сходи со мной на свидание. Всего одно свидание. Это все, что мне нужно, чтобы убедить тебя.

Эго казался вполне искренним — и вовсе не собирался сдаваться. Как далеко он готов зайти? Могу ли я как-то воспользоваться ситуацией, чтобы вынудить его показать мне сценарий?

— Я могу с тобой выпить, — неохотно согласилась я. — Всего один бокал. Прямо сейчас.

— Это только начало. — Эго сверкнул своей ослепительной голливудской улыбкой, и из-за занавеса высунулась голова Джона. Вид у него был отнюдь не радостный. — Как раз вовремя. Нам нужна одна бутылка вашего мерло, — объявил ему Эго.

— Хорошо, послушаем, — подзадорила я Эзру, когда Джон ретировался.

— Ты очаровательна. Ты заставляешь меня смеяться. А еще ты, наверное, единственная, кто не согласен терпеть от меня оскорбления, — начал скороговоркой перечислять Эго — чуть беспечнее, чем можно было бы ожидать. — И, — добавил он, — я ведь тебе нравлюсь. Признайся.

Я находила его сексапильным, но в этом была отнюдь не одинока. Это не означало, что Эзра Честер мне нравился.

Пусть даже, вынуждена согласиться, он чуть лучше, чем я привыкла думать. Спасательная операция на аварийной полосе… Зигги… Под страхом смерти я даже, пожалуй, признаю, что его сообщения не всегда приводили меня в бешенство.

— Нет, — отрезала я, несмотря на все это. — Не нравишься, Эзра.

Он вздрогнул, и мне стало совестно.

— Только не говори, что тебе не понравились эти последние несколько месяцев. Мне так очень.

Разговоры с тобой были для меня единственной отдушиной с самого начала этого дерьмового года. Я тебе нравлюсь, Рыжая.

Мне очень хотелось возразить, но правда была в том, что где-то в самой глубине души я по крайней мере ценила Эго. При всем его отталкивающем характере, было в Эзре Честере нечто очень прямолинейное. Он был именно таким, каким казался, — это-то и привлекало.

Эго придвинулся ближе, словно ощутив мою слабость, в его голубых глазах горел огонь нетерпения.

— Кажется, лед тронулся, Рыжая. Скажи мне теперь, что ты этого не чувствуешь.

Я вспомнила, как была у него на кухне в тот день, когда мы заключили нашу сделку: он посмотрел на меня так, словно действительно впервые увидел. Я будто очутилась в ярком свете прожектора. По контрасту с тем моментом взгляд, которым он смотрел на меня сейчас, был лучом захвата, притягивавшим меня.

В занавесе появилась щель. Это был Джон. Он изящным движением поставил поднос с бокалами и вином на наш столик и начал откупоривать мерло.

— Подождите минуту, — велел ему Эзра.

— О, это не займет много времени, сэр. — Джон налил немного вина в бокал Эго, явно намереваясь устроить целое представление, но бутылка тут же была выхвачена у него из пальцев.

— Спасибо, Джон, — сказала я, когда Эго раздраженно махнул рукой, отсылая официанта.

Джон схватил штопор и скрылся, не потрудившись задернуть за собой занавес.

— Ты что-то говорила? — спросил Эго.

Я отвернулась от него и устремила взгляд на ресторан. Мне требовалось хоть немного поразмыслить. И тут мое внимание привлек новоприбывший.

— О боже, — проговорила я. — Рики.

— Меня зовут Эзра.

— Нет, — сказала я, вжимаясь в сиденье. — Рики. Мой бывший. Он здесь.

29 Бяка

ИНТ. ДИРЕКТОРСКАЯ КАБИНКА РЕСТОРАНА «ПЕПЕЛ» — СУББОТА, 2 ФЕВРАЛЯ, 20:13

ЭГО развалился на обтянутом фиолетовой кожей диване, освещенном миниатюрным светильником. Эви, сидящая рядом, сползает вниз, и ее подбородок оказывается на уровне стола. Эго изумленно таращится на нее.

— Тут дело нечисто. Ну-ка, рассказывай. Или, — Эзра сделал вид, что встает, — я могу расспросить твоего бывшего.

Я потянула его обратно вниз:

— Ладно, ладно. — Оглянувшись на Рики, я посмотрела, с кем он. Это Джоди. — Вот черт!

Если только она увидит меня наедине с Эго, все киношники узнают, что мы встречаемся. Собственно, а почему они с Рики здесь вдвоем?..

— Я жду.

— Хорошо. — Я стала вкратце излагать фабулу: — Рики мой бывший. Мы были вместе два года.

Он устроился ассистентом в конкурирующее агентство и бросил меня. Сказал, что… — Я осеклась.

— Что, Рыжая? Вот. — Он придвинул ко мне бокал, и я взяла его потными ладонями.

Мне удавалось избегать Рики больше года. Работа была для меня всем, и все же я намеренно пропускала мероприятия, на которых он мог появиться. Тем не менее в такой маленькой отрасли, как наша, мы неизбежно должны были когда-нибудь столкнуться друг с другом: агенты давно облюбовали «Пепел». Особенно такие, как Рики, который всегда стремился быть на виду.

— Понюхай, — велел Эго. Я последовала его совету и вдохнула запах вина. — Что он тебе сказал?

Его это действительно волнует?

— Сказал, что хочет большего. Что ему нужна более захватывающая жизнь. — Я глотнула вина, щеки у меня горели. — А со мной такой жизни не будет. Меня ему было недостаточно. Поэтому он и ушел.

Потребовалось всего несколько секунд, чтобы произнести слова, которые преследовали меня целый год. «Я просто хочу большего», — сказал мне Рики, и в тот же миг парень, которого я любила, превратился в очередного человека, сообщившего мне, что я недостаточно хороша.

Эго, склонив голову набок, смотрел на меня.

— Мерзкий склизкий Рики.

Я сдавленно рассмеялась:

— Мои друзья прозвали его Бякой.

— Ладно, не оглядывайся, Бяка нас заметил. Он сейчас подойдет. Вылезай из-под стола.

Я выпрямилась. О нет, только не это. Эго наполнил мой бокал как раз вовремя. Рики и Джоди уже подходили к нашему столу.

— Эви! Я так и знала, что это ты. Ричи не был уверен, но тебя ведь трудно не заметить, правда?

Я заставила себя улыбнуться Джоди и посмотреть на своего бывшего парня. Он сменил круглые очки в черепаховой оправе на дизайнерские и обзавелся новой прической с пробором и вьющимися прядями. Он что, химию сделал? Рики улыбнулся, показав маленькие неровные зубки, которые, по его словам, ненавидел, хотя они придавали ему озорной и забавный вид.

— Эви, — сказал Рики таким тоном, как будто я была его старой знакомой. — Где Монти? Не говори мне, что он заставил тебя греть его сиденье, пока он сюда добирается. — В маленьких глазках Рики светилось веселье, как будто мы перекидывались шутками.

— Я здесь с клиентом, Рики, — ответила я, довольная тем, что его передернуло от этого слова.

Он перевел взгляд с меня на Эго, не сумев скрыть любопытство под наигранной беззаботностью. Джоди и не пыталась ничего скрывать, она будто приклеилась к столу и не сводила глаз со звезды.

— Ричи, — сказал он, протягивая руку Эго. — Я, разумеется, знаю, кто вы. Вам не нужно представляться. — Эти слова целили в меня. — Рад наконец познакомиться с вами, Эзра.

Став ассистентом, Рики перестал называть Честера Эго, утверждая, что это неправильно.

— Надо полагать, — сказал Эго, беря свой бокал.

Рики быстро опустил руку, но сдаваться и не думал.

— Можно я, как полный идиот, признаюсь, что обожаю «Сердце, истекающее кровью»? Знаю, нельзя говорить человеку, с которым только что познакомился, сколько раз ты смотрел такой-то фильм. Ладно, пятнадцать. Я видел его пятнадцать раз.

Фирменный приемчик Рики «признаюсь вам, как полный идиот» обычно действовал безотказно. Хотя я знала, что он редко смотрел фильмы больше одного раза.

— Правда, Рики? — не удержалась я. — Неужели пятнадцать раз?

Его глаза сузились, но он продолжал смотреть на Эго, ожидая его реакции.

— Не удивлюсь, если на самом деле окажется, что гораздо меньше, — заметил Эзра.

Пока Рики пытался понять, как на это реагировать, я почувствовала, что перестаю паниковать.

До нашей сделки Эго неоднократно проделывал со мной подобные штуки. Он как никто умел дать почувствовать, что именно вы должны заслужить его внимание, а не наоборот. Должна признаться, наблюдать, как он измывается над Рики, было довольно забавно.

— Джоди, «ФТД», — вмешалась в разговор Джоди.

Она назвала аббревиатуру агентства, в котором работала, уверенная, что Эго наверняка знает эту престижную фирму. Если он и знал, то, разумеется, не подал виду. Она подошла к Рики и взяла его за руку. Погодите, Рики и Джоди действительно вместе? Что может быть хуже?

— Вообще-то мы празднуем повышение Рики. Его сделали агентом, — объявила Джоди.

Мы с Рики посмотрели друг на друга.

— Поздравляю, — сказала я ему. Я уже ожидала чего-то подобного. Почему меня это так задело? Его продвижение по службе было неизбежно. Как только он решался на что-нибудь, его уже ничто не могло остановить. Когда мы познакомились, он был простым бариста по имени Рики. Ему нравилось посещать со мной рабочие мероприятия, я думала, что таким образом он поддерживает меня. Затем он начал активно общаться с людьми, быстро обогнав меня по этой части. Казалось, что ему всегда были известны имена всех присутствующих на мероприятии. За полгода до того, как Рики порвал со мной, он получил свою первую работу у наших конкурентов и превратился в Ричи. Тогда он сказал мне, что это просто работа, ничего личного. Что это не должно повлиять на наши отношения. И я поняла: он давно знал, что когда-нибудь скажет это.

— О, это не так уж интересно, — отмахнулся Рики. — Честно говоря, я уже давно выполняю обязанности агента. — Он пожал плечами, донельзя довольный собой. — Как только заключишь несколько сделок, познакомишься с несколькими продюсерами, люди начинают считать тебя агентом. А теперь у меня есть визитная карточка, которая лишь официально закрепила статус.

Рики достал карточку и протянул ее Эзре, но тот проигнорировал ее и уткнулся в телефон. Он вел себя так грубо, что я почти полюбила его за это.

— Ричи уже подписал контракт со своим первым клиентом, — сообщила Джоди.

Эго подавил зевок.

— Я без ума от него. Алессандро. Безумный талант.

Так это Рики похитил у меня Алессандро? Я все время пыталась убедить себя, что сценарист ушел по вине Монти, но на этот раз не сработало. Это я нашла Алессандро, но Рики добрался до него первым. Как он посмел?

— Он входит в число самых престижных авторов, которых я буду представлять. Разумеется, — обратился он к Эго напрямую, — я всегда стремлюсь к большему.

Рики действительно пытается переманить Честера прямо у меня на глазах? Я была вне себя от бешенства, но тут заметила легкую улыбку, игравшую на губах Эзры: он как будто потешался над Рики.

— Знаете, забавно, что мы с вами встретились, — сказала Джоди. — Сейчас по рукам ходит любопытная дешевая подделка — якобы сценарий Эзры Честера. Кто-то нагло пытался сымитировать ваш стиль.

Эго перестал потешаться, сжав рот в тонкую линию. Когда он не ответил, Джоди явно рассердилась.

— Не знай я точно… — Она посмотрела сначала на меня, потом на Эго, смысл ее фразы был кристально ясен. — …Я бы сказала, что мы кое-чему помешали.

— Вообще-то да, — ответил Эго.

Джоди была ошеломлена. Даже оскорблена.

— Мы как раз собирались перейти в ВИП-зону, чтобы отметить неоценимое участие Эви в создании моего последнего сценария. Без нее я бы действительно не справился.

Я слегка покраснела от удовольствия. Рики позеленел.

— Присоединяйтесь к нам! Устроим двойной праздник.

— На подготовку хороших ассистенток уходят годы, — нашелся Рики. — Неудивительно, что Эви — лучшая.

Я вздрогнула. Он действительно только что это сказал? Тот самый парень, который успокаивал меня всякий раз, когда я нервничала? Раньше я буквально смотрела ему в рот. Он всегда утверждал, будто мы созданы друг для друга. Поэтому, когда Рики заявил, что я ему больше не нужна, это был удар в самое сердце. Он словно знал, что когда-нибудь так и будет. Я сморгнула слезы, но расстроена не была: меня душило бешенство.

Прежде чем я успела возразить, Эго швырнул что-то в сторону Рики.

— На! — К сожалению, это оказалась всего лишь его ВИП-карта, которая была не настолько велика, чтобы причинить моему бывшему какой-либо значительный ущерб. — Мы к вам присоединимся. Закажите бутылку… — Эзра заглянул в меню, — «Дом Периньон», специальная партия для «Пепла».

— Разумеется, — ощерил свои острые зубки Рики. — А потом можем обсудить возможную траекторию твоей карьеры, Эви.

«Проси прощения, а не разрешения» — таков был девиз Рики.

— Жду не дождусь, — невозмутимо ответил Эго.

Когда парочка скрылась из виду, я пихнула его локтем.

— Пожалуй, тебе стоит измыслить какую-нибудь каверзу.

— Это был только первый шаг.

Эзра щелкнул пальцами, подзывая ближайшего официанта. Джон отчаянно искал какого-нибудь коллегу, чтобы тот заменил его. Когда ему стало ясно, что на выручку никто не придет, он медленно направился к нам, включая на ходу улыбку.

— Да, сэр?

Эго начал похлопывать себя по карманам.

— У меня пропала ВИП-карта. Он была при мне, когда я пришел, но, похоже, я забыл ее в туалете… Там был парень с химической завивкой. Может, он что-нибудь знает?

Джон побледнел и покосился на меня. Я пожала плечами, не понимая, к чему клонит Эго.

— Я… поговорю с метрдотелем, — обреченно проговорил официант. — Примите мои глубочайшие извинения, мистер Честер.

Занавес зашелестел, закрываясь за ним.

— Что ты задумал?

— Да ладно тебе, Рыжая. Разве ты не хотела бы немножечко отомстить Бяке? — Его глаза сверкнули.

Прощальные слова Рики преследовали меня целый год. Я только начала избавляться от них, и вот теперь он снова вернулся в мою жизнь, не постеснявшись использовать меня, чтобы завязать еще одно знакомство. Хочу ли я увидеть, как свершается возмездие?

— Давай!

На втором этаже «Пепла» располагались бар «Будка киномеханика» и ВИП-зона «Закрытый показ». Толстенная металлическая дверь ВИП-зоны начинала свою жизнь в банковском хранилище. По бокам от нее стояли сотрудники в строгих костюмах, имевшие такой вид, будто подрабатывали кулачными бойцами.

Мы расположились в баре. К нам подошел метрдотель в сопровождении Джона.

— Вся эксклюзивность данного места ограничивается этим, — процедил Эго, указывая на металлическую дверь.

— Уверяю вас, мистер Честер, — проговорил метрдотель с густым хаддерсфилдским акцентом, — если бы кто-нибудь пользовался вашей карточкой, я бы об этом знал.

Как по команде, между нами, направляясь к дверям ВИП-зоны, прошла официантка с бутылкой шампанского и черной картой Эго. Эго схватил карту с подноса. Лицо метрдотеля побелело как полотно. Джон начал бочком подвигаться к лестнице.

— Куда вы ее понесли, я же здесь? — поинтересовался Эго. — Шаг второй, — прошептал он, обращаясь ко мне, пока метрдотель вытаскивал свою рацию.

— У нас «черный уровень». Прошу всех сотрудников, прошедших подготовку по общению с нежелательными посетителями, пройти в ВИП-зону.

Минуту спустя нас отодвинули на безопасное расстояние, а Эго потребовал бутылку шампанского в качестве возмещения морального вреда. Перед металлической дверью банковского хранилища собрались человек пять сотрудников, приготовившись к штурму. Метрдотель знаком велел им включить фонарики, после чего приложил палец ко рту, поднял руку и резко махнул в направлении ВИП-зоны. Вышибалы распахнули дверь.

— Вперед, вперед! — закричал метрдотель, и они вереницей последовали за ним, размахивая фонариками.

Мы осторожно заглянули в тускло освещенную комнату и увидели, как Джоди и Рики съежились под светом фонариков окруживших их сотрудников службы безопасности.

Рики облегченно вскрикнул, заметив нас в дверях. Эго помахал ему рукой.

— Видите, — услышала я голос Рики. — Мы с ним.

Когда толпа сотрудниковповернулась к нам, Эго перестал махать рукой и начал преувеличенно пожимать плечами, точно понятия не имел, о чем толкует этот проходимец.

Джоди сделала шаг в сторону, отстраняясь от моего бывшего. Я с наслаждением наблюдала за тем, как уверенность постепенно сползает с лица Рики.

— Что теперь? — спросила я у Эго.

— Теперь переходим к третьему шагу. — Он ухмыльнулся, отхлебнул шампанского, притянул меня к себе и поцеловал.

30 Мистер Хеппи-Энд

ИНТ. КОФЕЙНЯ «У ДЖИЛА» — ВОСКРЕСЕНЬЕ, 3 ФЕВРАЛЯ, 11:30

Бен и Анетт сидят за своим обычным столиком и читают. Открывается входная дверь. Отец и дочь дружно поднимают головы, видят, что это незнакомый человек, и снова опускают глаза. Перед ними стоят две пустые кружки из-под горячего шоколада. Бен бросает взгляд на третью кружку у соседнего стула. Она все еще полная, хотя взбитые сливки уже растеклись по столу. Он снова переключает внимание на «Нэшнл джиографик». Анетт на мгновение отрывается от книги и понимающе смотрит на отца. Открывается входная дверь. Отец и дочь снова дружно поднимают головы.

Увидев, что Бен и Анетт еще здесь, я выдохнула с облегчением. Убедившись, что они меня заметили, я отправила сообщение в чат ДжЭМС. Сегодня утром я проспала. Меня словно разом накрыло все, что случилось за последние несколько месяцев: угроза, нависшая над агентством, романтические знакомства, встреча с Рики… Как только эйфория по поводу возмездия, настигшего моего бывшего парня, угасла, прошлая ночь стала очередным неудачным романтическим знакомством: вопреки уверениям Эго, наше свидание ни в чем меня не убедило. И поцелуй тоже. А поскольку до дедлайна оставалось всего две недели, мои шансы найти мистера Хеппи-Энда стремительно сокращались. Я рухнула на постель совершенно измученная, проснулась очень поздно и обнаружила кучу непрочитанных сообщений с вопросами о моем свидании с «Питером» в чате ДжЭМС, два пропущенных звонка от Марии и фотографию, присланную Беном в десять утра: три горячих шоколада. Я сразу же помчалась в кофейню.

Эви: Извините, ребята! Я проспала.

Сара: Наконец-то! Ты заставила нас поволноваться. А у меня, знаешь ли, встреча со свадебным организатором.

Джереми: Когда ты заводишь речь о свадьбе, у меня начинается мигрень.

Мария: Я рада, что с тобой все в порядке, но буду признательна, если в будущем после свидания вслепую ты будешь отправлять мне кратенькое «Я жива». Итак… Это и есть мистер Хеппи-Энд?

Эви: Это был Эго.

Мария. ЧТО???

Эви: Он сказал, что я могу прекратить поиски. И что он влюбился в меня.

Джереми: Ну и придурок же он.

Мария: Вот так типмик. Он сделает все, чтобы помешать тебе найти кого-нибудь, лишь бы ему не пришлось заканчивать свой же собственный долбаный сценарий!

Сара: Сколько раз тебе повторять, Эви? Ты МОЖЕШЬ прекратить поиски. Я уже нашла тебе идеального спутника для моей свадьбы!!!

Меня должно было обнадежить то, что мои друзья мгновенно пришли к тому же выводу, что и я прошлым вечером: к тому самому выводу, который заставил меня отправиться после «Пепла» домой. Конечно, Эго лгал, чтобы предотвратить мое знакомство с кем-либо еще. Он медлил с завершением сценария, и мой провал послужил бы ему идеальным оправданием. В реальной жизни молодые привлекательные сценаристы не влюбляются в ассистенток. И все же в глубине души мне хотелось, чтобы мои друзья не были в этом так уверены.

Хватит себя жалеть. Нужно было сосредоточиться на том, чтобы найти настоящего мистера Хеппи-Энда и доказать, что Эго ошибается насчет ромкомов, а потом резко поставить его на место. Больше никаких отвлекающих поводов, никаких оправданий. Я буду знакомиться по два раза в день, если понадобится.

Так почему же я все еще вспоминаю тот поцелуй?

Когда я подошла к столу, Бен встал. Он помахал рукой, я подняла руку в ответ, прежде чем увидела, что на жест Бена с другого конца кофейни отвечает Зэн.

Я быстро опустила руку.

— Простите за опоздание! Вы ведь еще не уходите?

— Мы тебя ждали, — сказала Анетт, указывая на уже остывшую кружку с горячим шоколадом, стоящую на столе. И на хлопья опавших сливок.

Бен вскинул свои темные брови.

— Все равно вкусно. — Усевшись, я отхлебнула холодную сладкую жидкость, стараясь не давиться. — Ням-ням. — Я посмотрела на Бена. — Может, еще по одной?

— Не знаю. Как думаешь, Анетт?

— Без нас и праздник не праздник.

Я уставилась на обоих, совершенно сбитая с толку, и тут к нашему столу подошел Зэн с огромным тортом, покрытым мастикой и украшенным разноцветной посыпкой.

Анетт вскочила и напялила на голову пестрый бумажный колпак.

— Поздравляю, Эви!

— С чем? — удивилась я.

— С тем, что ты заставила Эго закончить сценарий! — улыбнулась девочка. — Мы знали, что у тебя получится.

Бен подул в невесть откуда взявшуюся праздничную дуделку.

— Это потрясающе, спасибо вам!

На прошлой неделе я сообщила Бену, что мой отказ от знакомств сработал. Он, должно быть, решил, что все закончилось. Я был так тронута, что мне даже не хотелось их разочаровывать.

— Но Эго еще не совсем закончил.

Бен опустил дуделку.

— Тебе все еще нужно с кем-то знакомиться? — спросил он.

— Да, — сказала я. Почему-то мне было очень трудно выговорить это крохотное словечко.

— Время еще есть, — сказала Анетт. Я очень надеялась, что Бен не заметил, как она при этом на него посмотрела.

— Что ж, я просто поставлю его сюда, — сказал Зэн, водружая торт на стол. — Кто-нибудь из вас соблазнится моим последним изобретением — апельсиновым смузи? На этот раз я добавил авокадо и сырое…

— Нет, — ответили мы хором.

— Тогда кофе. — Уходя, Зэн разочарованно пожал плечами.

— Загадывай желание, — сказал Бен, протягивая мне нож. Он притянул к себе Анетт, положил подбородок ей на плечо и устремил на меня свои глаза с чуть нависающими веками. Мне было ужасно приятно.

Я подумала: чего же мне хочется? Конечно, кого-нибудь встретить. В ромкомах обычно хватает пары часов или недель, чтобы двое смертельно влюбились друг в друга: «Один прекрасный день», «Любовь с уведомлением», «Во власти луны»…

В реальной жизни подобные сроки кажутся нереальными. И даже если я добьюсь успеха, после Рики мне не хочется рисковать, по-настоящему влюбившись в…

Почему я до сих пор так думаю? Проклятый Бяка. Я целый год верила, что недостаточно хороша для него. После его поведения в «Пепле» настала пора признать, что это он недостаточно хорош для меня. У меня оставалось две недели. Эго был так близок к финишу. Мое повышение, спасение агентства — все это было в пределах досягаемости. Все, что нужно сделать, — это встретить одного-единственного мужчину, и я заполучу все, о чем мечтала. Именно этого я и должна желать. Но желаю ли?

— Я успею состариться, пока ты загадываешь. — И Анетт хихикнула, потому что отец пощекотал ее.

— Хорошо, хорошо, есть у меня одно желание, — рассмеялась я, разрезая торт и видя, что внутри он состоит из радужных слоев.

Я пожелала снова стать сценаристом.

— Рыжая! Эй, Рыжая!

Я в шоке подняла взгляд. С порога мне махал Эго. Что происходит? Эго здесь? В кофейне «У Джила»? Это как-то… не совсем правильно. Как он вообще узнал, что я тут? Потом я вспомнила, чем оправдала свой вчерашний уход: якобы мне надо было встать пораньше, чтобы закончить отчет о романтическом знакомстве, которое пошло наперекосяк. Эзра хотел знать подробности — наверное, чтобы убедиться, что этот отчет вообще существует, подумалось мне. Но мне и в голову не при ходило, что он может здесь появиться.

Однако Эго пришел и теперь возвышался над нами, демонстрируя в улыбке ослепительные, слишком белоснежные зубы.

— А, знаменитый «Джиле». То самое место, где ты клепаешь свои отчеты? Тут так… провинциально. С трудом верится, что мы в Лондоне.

— Чего тебе? — спросила я, заметив хмурые взгляды Бена и Анетт.

Эго протянул руку Бену:

— Я Эзра, приятно познакомиться. А вы?

После паузы Бен пожал ему руку. Это было похоже на тот момент в «Охотниках за привидениями», когда идет перестрелка протонными лучами.

Анетт уставилась на Эзру с откровенным восхищением.

— Я знаю, кто вы, вы Эг…

— Бен, — поспешил мне на помощь Бен.

— Зачем ты пришел, Эзра? — спросила я. — Я тут с друзьями. Это не может подождать?

— Извините, что прерываю ваш… обед? — сказал Эго, покосившись на недоеденный торт. — Я здесь по поводу нашего свидания, Рыжая. Вчера вечером ты ушла прежде, чем мы успели занести кое-что в дневник.

Брови Бена взлетели вверх.

— Свидания не было, Эзра, — отрезала я, изумляясь реакции Бена. Наверное, я слишком часто жаловалась на Эго, вот он и удивился.

— Вы сценарист… — сказала Анетт, нисколько не смущаясь.

— Моя слава опережает меня, — заметил польщенный Эго.

— …Тот, который не может писать.

Бен поперхнулся кофе.

Анетт отломила вилкой кусок торта и принялась напевать под нос. Эго опасливо воззрился на нее. Я бросила на Бена умоляющий взгляд. Через мгновение он кивнул, достал из рюкзачка Анетт книжку и еще какое-то издание, как будто автобиографию фотографа. Эго хмуро оглядел их обоих, затем его глаза расширились. Он повернулся ко мне. О, нет, не смей…

Беззвучно, одними губами, он произнес: «Унылый Папаша»?

О нет! Он вспомнил отчет о школьном спектакле Анетт. Теперь уж точно начнется настоящая протонная перестрелка. Эзра должен уйти.

— Разве тебе не нужно писать сценарий?

Я одними губами сказала ему: «Веди себя прилично» — и проверила, не видел ли этого Бен. Он изучал свою книгу с напряженным вниманием, которого она вряд ли заслуживала.

— Поэтому-то я и здесь. — Прежде чем я успела возразить, Эго опустился на один из стульев напротив нас, как будто был хозяином этого заведения. — Ах, замечательно, — заявил он, разглядывая остатки торта. — Можно мне? — Не дожидаясь ответа, он взял огромный кусок.

Анетт яростно начала делать Бену какие-то знаки; он постучал по ее книжке, а потом уткнулся в свою.

— Во-первых, он не для тебя, — сказала я, вырывая тарелку из рук Эго. — Во-вторых, ты же понимаешь, что торт — это один гигантский углевод, не так ли?

— Вот и отлично. — Он ухватил с тарелки еще кусочек, глубоко вздохнул и отправил в рот.

— В чем дело? — с раздражением спросила я.

Кто-то позади нас откашлялся. Это был Зэн с большой чашкой кофе. Он перевел взгляд с Эго на Бена, затем на меня. Эго поперхнулся, глотая торт.

— Кофе с цельным молоком и кофеином, верно?

— Что заказывали, — ответил Зэн и удалился, закатив глаза.

— Что происходит, Эзра?

Эго сделал большой глоток, зажмурившись от удовольствия.

— Я демонстрирую серьезность своих чувств к тебе.

Бен перевернул страницу, случайно порвав ее.

— Не стоит, — ответила я. Ему это все равно не поможет.

— Да ладно, надо быть абсолютным ничтожеством, чтобы не заметить, насколько ты хороша.

Эго взглянул на Бена и подмигнул ему. И зачем только я отправила ему тот дурацкий отчет? Потому что злилась и была растеряна, я ведь тогда не знала, что мы с Беном сможем стать друзьями.

А если в ближайшее время Эго не уйдет, наверное, этого так и не случится.

— Есть только один способ меня остановить, — продолжал Эго, откусывая еще кусочек. — Согласиться пойти со мной на свидание.

— Я же сказала, что не пойду, Эзра.

Он поднял палец, сглотнул и подтянул ремень джинсов, как будто успел похудеть. Я уверена, он сделал это специально для того, чтобы похвастаться прессом. Я увидела, как Бен шевельнулся, словно хотел положить руку себе на живот, затем покачал головой и вернулся к книге.

Эго постучал кулаком по груди, чтобы протолкнуть торт, отхлебнул еще кофе и застонал, будто это было средство для чистки туалета. Анетт сняла слуховые протезы и демонстративно положила их на стол, после чего снова склонилась над книгой. Во что превратился наш прекрасный праздник?

— Пожалуйста, Рыжая! Я уже чувствую, как у меня закупориваются артерии. Забудь на мгновение о своих сомнениях и вспомни, что это всего лишь я, Эзра, и я прошу тебя об одном крошечном свидании.

Что там говорила Мария? Что он просто отвлекает меня от поисков мистера Хеппи-Энда? Не слишком ли много усилий для этого?

«Конечно, — пропищал внутренний голосок. — Если окажется, что Эго говорит правду о своих чувствах, значит, ты была права насчет ромкомов. Ему придется закончить сценарий».

К тому же, если я соглашусь, он наконец уйдет.

— Ты меня убиваешь, Рыжая. — Эго вытер рот. — Ну, будь по-твоему.

Он приготовился взять еще кусок торта, и я протянула руку. Анетт подняла глаза.

— Хорошо, — сказала я.

Девочка внимательно наблюдала за моими губами. Бен, переворачивавший страницу, замер на полпути. Анетт, казалось, собиралась что-то сказать, но отец поймал ее взгляд и умоляюще покачал головой.

— Ты серьезно? — сказал Эго, сглотнув.

— Одно свидание, — ответила я, гадая, о чем переговариваются сейчас между собой Бен и Анетт.

Эго одарил меня улыбкой, в которой сквозили торжество и облегчение.

— Это все, что мне нужно, — сказал он. — А теперь прошу прощения, я должен принять слабительное.

Ничто не ускользнуло от Анетт. Она что-то сказала отцу на языке жестов, и я была совершенно уверена, что это были слова «Мне тоже».

Когда я наблюдала, как он шагает через кафе, привлекая многочисленные взгляды, где-то в глубине моей души шевельнулось… любопытство.

Наконец я уловила рядом какое-то движение. Бен помог Анетт надеть пальто, затем оделся сам.

— Уходите? — спросила я.

— Анетт хочет повидаться со своей подружкой Би, — ответил Бен. Анетт что-то резко сказала ему. — Она говорит, что благодарит тебя за прекрасное утро.

Судя по выражению ее лица, я сомневалась, что это был точный перевод. Я чувствовала, что чем-то разочаровала Анетт. Мне тоже захотелось ее поблагодарить, но девочка упорно отказывалась смотреть на меня.

— Если есть хоть малейшая вероятность, что он говорит правду, я могла бы заставить его закончить сценарий, — сказала я, отчаянно пытаясь объяснить свои мотивы, но чувствуя, что только все порчу. — Ведь осталось всего две недели…

Анетт по-прежнему не смотрела на меня.

Бен взял ее за руку.

— Удачи тебе с твоим поклонником, — сказал он. — Надеюсь, именно этого ты и хотела.

Я осталась одна и долго ломала голову над тем, что это могло означать.

31 Тотальное преображение

ИНТ. КУХНЯ ЭВИ — СРЕДА, 13 ФЕВРАЛЯ, 9:55

Эви стоит, облокотившись на кухонный шкаф, и с сомнением смотрит на розовую картонную коробку из-под торта. Сбоку приклеен конвертик для накладной на доставку. Она вынимает из конверта листок и читает.

Рыжая. Я никогда не был любителем цветов. Ты угостила меня своей «едой», и я решил, что угощу тебя своей. Прими в честь нашего сегодняшнего свидания сей веганский финиковый торт без глютена из лучшей пекарни Сохо. Это настоящее откровение.

Машина придет за тобой ровно в десять утра. Готовься к самому невероятному. Жду не дождусь, когда преподнесу тебе сюрприз.

Целую

Я заглянула внутрь коробки и поморщилась. В каком-то смысле было даже мило, что Эго прислал мне подарок. Даже если это неаппетитное коричневое бревно. Я дважды проверила время в записке. Десять утра — это правильно? Мы должны были встретиться вечером. По крайней мере, в офисе меня сегодня не ждали. До дедлайна осталось всего пять дней, и Монти отсиживался в «Пепле», где имел легкий доступ к успокаивающему нервы алкоголю и мог регулярно посылать мне сообщения с вопросом, где окончание сценария. Я скрещивала пальцы и клялась, что все под контролем. Возможно, так оно и было. Энтузиазм Эго отнюдь не угас.

Единственное, что он сообщил мне о нашем свидании, — что у него для меня какой-то сюрприз. Я полушутя поинтересовалась, не сценарий ли это, и он ответил подмигивающим смайликом. Теперь я не переставала спрашивать себя, действительно ли это сценарий? Быть может, он уже закончен. Если так, это стоит свидания.

Мне очень хотелось попросить совета у друзей, но они не знали про сегодняшний вечер. Что бы ни случилось, я все им расскажу. Только потом. Они уже дали мне понять, что думают о чувствах Эго ко мне. Они ему не верили. Что было вполне понятно. Я просто хотела подойти к нашей встрече с ясной головой. За последнюю неделю я измотала себя ежедневными романтическими знакомствами, решив не позволять Эго отвлекать меня, если его цель действительно была такова. Но ни одно из знакомств ни к чему не привело. Как я ни пыталась этого избежать, в глубине души теплилась надежда. Я не была готова позволить друзьям напоминать мне, пусть даже с самыми лучшими намерениями, насколько я заблуждаюсь. Не то чтобы мне грозила опасность влюбиться в Эго. Но будет глупо не выяснить, влюбился ли он в меня…

Забот и без того хватало. В прошлое воскресенье я купила в кофейне горячий шоколад и пирожные, надеясь наладить отношения с Беном и Анетт после вторжения Эго. Я просидела там почти два часа. Они так и не появились.

Я услышала стук каблуков по линолеуму.

— Что это, черт возьми, такое, пупсик? — Я подвинулась, чтобы Джейн могла заглянуть в коробку.

— Предполагается, что торт.

— Какой-то он совершенно безрадостный. Кстати говоря, ты не видела Белинду?

Белиндой Джейн называла свой «Оргазм 3000™», супергладкий вибратор, «кажется, лучший из всех», что у нее были.

— В посудомойке смотрела?

Она скорчила гримаску:

— Там нет. Надеюсь, она отыщется, я по ней скучаю. Ладно. Я пошла. Удачи тебе сегодня вечером! Я ухожу, так что дом полностью в твоем распоряжении. Я даже помыла качели.

Я закрыла коробку с тортом: аппетит пропал.

— Спасибо, Джейн, но это первое свидание.

— Вот именно!

Рыжая: Спасибо за торт.

Эзра: Я знал, что тебе понравится. Дождись сюрприза. Скоро увидимся, целую, Рыжая.

Я стояла в здании, у которого меня высадило такси, и не знала, чего ожидать. У нас ведь свидание? На всякий случай я захватила с собой платье. А теперь даже не знала, где нахожусь. У входа не было никакой вывески. Внутри меня встретили белоснежные, сверкающие как бриллианты стены и пол и вишневая мягкая мебель. Я будто оказалась во рту из рекламы зубной пасты.

— Здрасте, — сказала я прекрасному, как бог, двадцатилетнему юноше за стойкой регистрации. — Я должна встретиться с Эзрой Честером, он здесь?

Из-за плюшевых красных портьер, висевших позади стойки, вышел мужчина лет пятидесяти, загорелый, лысый, весь в черном, от мокасин до очков в черной оправе. Он оглядел меня с ног до головы.

— Эзра! Это мой лучший клиент. Вы, должно быть, Эви, — сказал он с мягким шотландским акцентом и протянул мне руку: — Гэри. Очень рад с вами познакомиться.

Я озадаченно ответила на рукопожатие.

— Вы даже не представляете, какие удовольствия мы для вас приготовили.

— Не представляю, — согласилась я.

Гэри окинул меня взглядом:

— Давайте снимем с вас это пальто.

Мой любимый дафлкот не заслуживал такого тона. Его сорвали с меня прежде, чем я успела возразить, и облачили в атласный белый халат.

— Где Эзра? — спросила я.

— Он приедет за вами ровно в пять вечера.

— Но это же через семь часов!

— Я знаю, времени не так много, но мы обязаны успеть.

— Что успеть? — поразилась я.

— Как, Эви… — Потянув за шнур, Гэри раздвинул портьеры, и передо мной открылся салон — из тех, где называют клиентов гостями, а не посетителями. — Преобразить вас, конечно!

Он записал меня в салон красоты? Как же это самонадеянно, как оскорбительно — абсолютно… в стиле Эго. У меня зачесались пальцы: первой мыслью было рассказать обо всем друзьям. Но я, разумеется, не могла. Вместо этого я отправила сообщение самому Эзре.

Рыжая: Это и есть твой сюрприз?

Эзра: Разве не во всех великих ромкомах есть эпизод с тотальным преображением?

Но это была реальная жизнь, и единственное, в чем я нуждалась, — сценарий, а не смена имиджа. Особенно если на нее уйдет семь часов. Косметическая операция и та заняла бы меньше времени.

К тому времени, как Гэри вернулся с тележкой, я уже кипела от злости.

— Итак, маленькая рыжеволосая сирена, давайте-ка посмотрим на вас.

— Вообще-то я собираюсь уходить. Это огромное недоразумение.

Да, огромное недоразумение: я решила, что, быть может, Эго — порядочный человек.

Гэри упер руки в бока:

— Ну конечно! Вы в одном из самых эксклюзивных салонов в Лондоне, я настоящий волшебник, и все заранее оплачено. Вы же сразу отказываетесь от подобной возможности. Разве вам ни капельки не интересно, что задумал Эзра?

Я прищурилась:

— Дайте-ка взглянуть.

Гэри протянул мне буклет, и я чуть не выронила его, когда увидела цены.

— Для вас только те позиции, которые обведены кружком.

— Тут почти все обведено.

Гэри улыбнулся:

— Да. Я упоминал, что он заплатил вперед?..

У меня появилась идея.

— Можно мне ручку?

— Он неохотно протянул мне ручку и стоял рядом, ворча под нос, пока я просматривала список.

— Нет. Ни в коем случае. Только не это. Никакого воска. Увлажняющее обертывание с оливковым маслом? Вы же не индейку запекаете. Ладно, это годится.

Я вернула Гэри буклет, и когда он увидел, что осталось, лицо его вытянулось.

— Гэри, — сказала я ему, — вы ведь лучший в своем деле, не так ли? Работайте с тем, что есть.

Он снял с моих волос резинку и встряхнул локоны. Бесформенная масса рассыпалась по моим плечам. Честно говоря, я не могла припомнить, когда в последний раз стриглась. Гэри сделал шаг назад, потом еще один, как будто все еще находился слишком близко и не мог разглядеть весь объем. Он хлопнул в ладоши, требуя внимания, и крикнул:

— Мне нужно подкрепление!

Сначала они решили покрасить мне волосы.

— Не стоит.

— Это будет выглядеть так естественно, что вы даже не заметите. Мы укротим и подчеркнем ваши буйные кудри.

— То есть волос у меня одновременно и слишком много, и недостаточно?

— Теперь вы это понимаете.

Я как следует поразмыслила. Обычно я даже не задумывалась о том, чтобы покрасить волосы, ведь в Лондоне это стоит примерно как небольшой автомобиль. Кроме того, меня много лет безжалостно дразнили в школе, и мне потребовалось много времени и усилий, чтобы взрастить в себе любовь, которую я теперь питала к своим рыжим кудрям.

И все же преображение необходимо, я хотела произвести впечатление, тем более мне это ничего не будет стоить… Я заставила Гэри показать мне оттенки, которые он собирался использовать, прежде чем согласилась.

— Займет всего семь часов, — сказал он, смешивая краску. — Вот уж повезло.

В ромкомах преображение ускоряют с помощью монтажа. Мне же пришлось высидеть несколько отупляющих часов. В киноверсии вам навряд ли покажут получасовой телефонный разговор героини с мамой о платье подружки невесты или ту часть, где она подкрепляется сэндвичами.

— Теперь макияж! — скомандовал Гэри всего четыре часа спустя, и девушка с короткой стрижкой и фарфоровой кожей притащила огромную серебристую тележку. Следующие два часа он потратил на создание на месте моего лица чистого холста, стирая с него каждую веснушку, захватив и шею до самых плеч. Перед началом работы Гэри для пущего эффекта закрыл зеркала. Поднапрягшись, я сумела разглядеть, что моя кожа приобрела ровный кремовый оттенок. Затем с большим мастерством и тщательностью Гэри принялся рисовать мне новое лицо.

Еще через час он утер лоб.

— Хорошо, мы закончили.

Его команда собралась вокруг, чтобы посмотреть; выражения их лиц ничего мне не говорили. Он разогнал их.

— Эви, дорогая, — провозгласил Гэри, — я разглядел в вас дерзкую девчонку, и, ей-богу, сдается мне, мы ее выманили. Я верю, что вы готовы к последнему штриху.

Меня втолкнули сквозь плотные шторы в раздевалку. На банкетке стояла большая шестиугольная коробка цвета вареной сгущенки, перевязанная атласным бантом.

— Что это? — спросила я у Гэри, который маячил за примерочной.

— Надевайте!

Я потянула за ленту и сняла крышку. На слоях хрустящей кремовой папиросной бумаги лежала небольшая тряпочка темно-зеленого, почти черного цвета. Я прикоснулась к ней. Мои ногти были точно такого же оттенка. Ткань приятно зашелестела, когда я достала платье из коробки, подол скользнул вниз и растекся по полу. Внизу стояла пара черных лакированных туфель на каблуках, с красными подошвами и шелковыми бантами на лодыжках. Рядом с коробкой лежало и нижнее белье. Очень утягивающее.

Смирись, Эви. Оно того стоит.

— Я готова, — крикнула я.

Гэри мгновенно отдернул занавеску в сторону. Увидев меня, он замахал руками.

— Так и есть, настоящая дерзкая девчонка! — воскликнул он. — А теперь встаньте тут и закройте глаза. — Три, два, один.

Я открыла глаза. Гэри выкатывал огромное зеркало. Возле меня собралась вся команда, а также несколько клиентов. Впервые в жизни никто не мог заметить, что я покраснела.

— О боже!

Гэри чуть не рыдал от восторга.

— Вам нравится?

Девушка, которая смотрела на меня из зеркала, была не Эви Саммерс. Передо мной стояла незнакомка в платье, которое обволакивало все ее изгибы невесомой дымкой. Сверкающая спираль гладких волос красивого рыже-золотого оттенка покоилась на обнаженном плече. Именно о таком оттенке я мечтала в юности. У этой особы была бледная, почти прозрачная кожа, огромные сапфировые глаза и темно-малиновые губы. Я вынуждена была признать, что она красавица.

Но это была не я.

— Спасибо, — сказала я, не находя более подходящих слов.

Гэри поцеловал воздух рядом с каждой моей щекой.

— Вы выглядите как воплощенная греза, — сказал он.

Да, греза, в которой прекрасный принц говорит девушке, что влюбился в нее, а затем превращает в совершенно другого человека.

Почему-то я не удивилась, обнаружив, что Эго приехал на лимузине.

— Подожди, — приказал он с заднего сиденья, прежде чем я успела сесть. Он на мгновение задержал на мне взгляд. Губы его изогнулись в медленной, довольной улыбке. — Эви Саммерс, вот ты какая!

— Что скажешь? — Я крутанулась на каблуках, чувствуя, что правая лодыжка вот-вот подвернется.

— Потрясающе, — признался он. — Это совершенно новая ты, Рыжая.

Я медленно выдохнула, чувствуя, что стянутые тональным кремом щеки не дают полноценно улыбнуться.

— Хочу поблагодарить тебя.

— Не за что, — сказал Эго, разливая по бокалам шампанское.

— Я всю свою жизнь была скромным полевым цветком, а ты сотворил из меня розу.

Эзра настороженно покосился на меня:

— Рад, что ты так думаешь. Ты наконец сядешь в машину?

— Мне потребовался этот макияж, чтобы наконец понять, какая я красивая.

Прошло несколько секунд.

— Похоже, ты не слишком довольна?

— Ты думаешь? Думаешь, я недовольна самой оскорбительной, самой женоненавистнической и высокомерной выходкой, которая только возможна, да, Эзра? — наконец взорвалась я. Он чуть не выронил бокалы. — Я здесь только для того, чтобы лично сообщить тебе, что наше свидание отменяется.

— Я хотел дать тебе тему, о которой можно было бы написать! — вырвалось у Эго. Я в замешательстве уставилась на него. Он придвинулся к дверце и серьезно посмотрел на меня. — В твоем отчете о романтическом свидании.

— Каком свидании?

— Вот этом. Нашем. Назовем его знакомством в стиле «Любви с уведомлением». Или «Предложения». Как угодно.

— Ты посмотрел эти ромкомы? — спросила я.

И кто из нас Сандра Буллок, интересно? Впрочем, неважно.

— Все, что ты порекомендовала.

Я уже собиралась ответить, и тут меня осенило. Ведь Эго предлагает мне помочь выполнить последнее условие нашей сделки. Именно так, как я и надеялась.

— Ты понимаешь, что если ты мой мистер Хеп-пи-Энд, то должен будешь закончить сценарий?

Его голубые глаза были кристально чисты и простодушны.

— Я понимаю, что предлагаю тебе последнее романтическое свидание, которое тебе понадобится. — Эзра отодвинулся, освобождая для меня место. — Неужели тебе ни капельки не любопытно?

Я прикинула варианты. Уйти сейчас же, высоко подняв голову и заявив, что он может забыть про сценарий. Или… Я вздохнула, забросила свою увесистую сумку в салон, медленно подтянула платье повыше и уселась на подогретое кожаное сиденье.

— Расслабься. — Эго снова улыбнулся и протянул мне бокал шампанского. Высокий воротник рубашки под темно-синим костюмом придавал ему вид едва ли не священника. Но навряд ли можно было представить себе большего грешника. — Если тебе не понравится то, что я скажу дальше, я отвезу тебя прямо домой. Преображение — лишь первая часть моего сюрприза. Я хотел кое-что сделать для женщины, которая заставила меня написать сценарий ромкома. Это должно было быть нечто соответствующее случаю.

Во мне вспыхнула надежда. Может, речь все-таки о сценарии?

— Я подумал: что может быть уместнее, чем премьера с красной ковровой дорожкой?

— Что? — Я колебалась между разочарованием и волнением. Мне всегда хотелось сходить на премьеру фильма, но за все время, что я работала у Монти, он ни разу мне этого не позволил. Ну и сценарий тоже очень хотелось заполучить.

Эзра осушил бокал.

— Я знал, что тебе понравится.

— Это и есть твой сюрприз?

— Это вторая его часть.

Я с облегчением выдохнула. Сценарий еще возможен.

— Послушай, я совершил глупую ошибку с салоном красоты, теперь я это понимаю. Но, пожалуйста, не ставь пока на мне крест. — В его голосе прозвучала нотка настойчивости. Клянусь, Эзра казался совершенно искренним. — Мне нужно, чтобы ты знала, — продолжал он, — с тобой все по-другому.

Я сам другой. — Отчаяние и серьезность боролись на его лице. — Пожалуйста, поверь.

— Эзра, скажи, что не собираешься произносить речь на тему «ты не такая, как все», потому что такие штуки прямиком из ромкома, и я на них не куплюсь. Особенно в твоем исполнении.

— Рыжая, — спокойно сказал Эго. — Эта мысль даже не приходила мне в голову.

32 Голливудская звезда

HAT. КРАСНАЯ ДОРОЖКА, КИНОТЕАТР «ОДЕОН», ЛЕСТЕР-СКВЕР — СРЕДА, 13 ФЕВРАЛЯ, 18:00

Эзра протягивает руку Эви и одним плавным движением вытаскивает ее из машины. Она встает рядом с ним, и он обнимает ее за талию. Охрана провожает их к красной дорожке, отделенной от публики. Эзра шепчет что-то на ухо Эви, и она улыбается, когда он ведет ее к камерам. Она мимоходом бросает на него опасливый и вместе с тем задумчивый взгляд.

Я прищурилась под вспышками, стараясь по возможности ничего не упустить. В тот момент, когда мы ступили на красную дорожку, на нас обрушился страшный гвалт. Это был не какой-то проходной фильм. На фасаде «Одеона» красовался огромный плакат, но со своего места я не могла его разглядеть. Вдоль дорожки были расставлены огромные стеклянные банки с горящими в них белыми церковными свечами. Со всех сторон напирали толпы фотографов. Я обнаружила, что не могу шевельнуться, ошарашенная еще одной вспышкой и огромным количеством людей в таком маленьком пространстве. Эзра… то есть Эго… напугал меня, поднеся палец к моему подбородку и вынудив меня поднять взгляд.

— Ты сногсшибательная, — прошептал он. — Пусть они это увидят.

Я отстранилась:

— Мне холодно. — Зубы у меня стучали — не только от холода, но и от волнения.

Я вздрогнула, когда он, позируя перед камерами с легкостью, свидетельствовавшей о годах практики, завел руку мне за спину. Эзра Честер обнимал меня за талию!

Сколько раз он это делал? Само собой, на международных премьерах своего фильма и в тот вечер, когда получил «Оскар», но остальные разы… Должно быть, Эго бывал на подобных мероприятиях с Моникой, которая разгуливала по красным дорожкам, как у себя дома. Из-за ярких вспышек я почти ничего не видела.

— Эзра!

Мне ужасно хотелось продвигаться вперед, но он задержал нас еще на несколько секунд, оглянувшись.

— Все хорошо, Рыжая.

Когда я попыталась снова заговорить, его имя застряло у меня в горле. Вспышка. Я споткнулась на дурацких каблуках. Что, если мои друзья увидят эти фотографии? Эта мысль даже не пришла мне в голову, пока я не увидела толпу. Что это за фильм?

Вспышка. Я больше не могу. Мне здесь не место. «Жаль, но у вас нет нужных качеств».

— Теперь ты поняла, Рыжая. — Эго улыбался легко и непринужденно — камерам, разумеется, — но взгляд его был прикован ко мне. — Когда я впервые оказался на красной дорожке, чувствовал то же самое.

— Неужели? Ты нервничал?

— Я был в ужасе. Ты мне доверяешь?

«Ни капельки», — хотела сказать я. Но Эго предложил мне руку, и его голубые глаза с нежностью посмотрели на меня. Я осторожно взяла его под Руку.

— Следуй моему примеру. Посмотри вон туда, теперь налево, вниз, на меня, снова на них.

Я сделала, как он сказал, и сердце стало биться спокойнее.

— Теперь на меня, снова вниз, на меня. По-прежнему на меня. Смотри только на меня.

Я шлепнула его по руке. Его улыбка стала шире:

— Да ладно тебе.

Дело было не в том, что я боялась публичного внимания. Я мечтала присутствовать на премьере с тех пор, как себя помню. Возможно, другого шанса мне уже не представится. У меня получится. Паника начала отступать — и я должна была благодарить за это Эзру.

Я сосредоточилась на своих ногах. Сколько невероятных авторов проделали тот же путь? Эти люди помогли сделать мир немного ярче, немного доступнее для понимания. Раньше я мечтала о премьере своего фильма, как другие мечтают о собственной свадьбе. Сесть в красное кресло. Почувствовать реакцию окружающей тебя публики, зная, что они внимают твоей истории, вслушиваются в твои слова. Это все, чего я когда-либо хотела.

Женщина в темной куртке-бомбере и наушнике велела нам двигаться дальше. Я сбросила со своей талии тяжелую руку Эго. Он позвал меня, но я заметила команду известного сериала. Там было много актеров. Я ведь не пропустила сценариста?

Я надеялась, что сумею узнать любого из них.

Я привстала на цыпочки.

— Ты его где-нибудь видишь? — спросила я у Эго, который поспешил догнать меня.

— Кого? — Он резко обернулся.

— Сценариста!

— Он перед тобой. — Эго притянул меня к себе. — И видит только тебя.

— Еще одно клише.

Его губы изогнулись.

— Но это моя профессия.

— Продвигайтесь, пожалуйста, — сказала нам та же женщина, проходя мимо.

Я попыталась сдвинуться с места, но Эзра… Эго… по-прежнему обнимал меня за талию.

— Разве плохо, если мы будем вместе, Рыжая?

Женщина вернулась к нам.

— Сэр, мадам, вам нужно пройти вперед.

— Минуточку, — сказал ей Эго. — Я пытаюсь понять, почему эта потрясающая, приводящая меня в бешенство женщина все еще отказывается верить, что я без ума от нее.

— Ясно, — ошеломленно проговорила женщина. — Мадам, не могли бы вы побыстрее поверить, что сэр влюблен в вас, чтобы у нас не застопорилось движение?

Его голубые глаза буравили меня испытующим взглядом, отчаянно ожидая ответа. Вопреки себе, я почувствовала, как по коже побежали мурашки. Неужели все по-настоящему? Неужели я действительно нравлюсь Эзре Честеру? Его не путала перспектива романтического свидания со мной. Это он уговаривал меня перестать бояться.

— Рыжая, я понимаю, Бяка внушил тебе, что ты никогда ни для кого не будешь достаточно хороша. Ну и пошли ты этого парня, — сказал Эго, улыбаясь. — Он идиот. И Унылый Папаша тоже. Ты более чем хороша, Рыжая. Ты — это всё. Я хочу быть с тобой. У тебя может быть все, о чем ты когда-либо мечтала. Все, что тебе нужно, — это сказать «да».

Заключая с ним сделку, я и думать не могла, что все так обернется. Что кто-то действительно влюбится в меня. Что это будет Эзра Честер.

Или что у меня, Эви Саммерс, вообще когда-нибудь возникнет мысль о том, чтобы влюбиться в него.

У женщины зажужжала рация, и она быстро затараторила в нее.

— Она уже здесь? — Женщина покосилась на нас. — Да, здесь все чисто. Не так ли? — кинула она нам.

— Так, — ответила я.

Эзра улыбнулся — не фирменной голливудской улыбкой, а открыто, искренне, с нескрываемым облегчением.

— Готова к последней части сюрприза?

У меня в сердце ожила надежда. Конечно, это сценарий, что же еще. «У тебя может быть все, о чем ты когда-либо мечтала».

— Определенно готова!

Он притянул меня к себе, скользнув ладонью по обтянутой шелковистой тканью талии. И безо всякого предупреждения вдруг наклонил меня на своей руке, совершенно в голливудском стиле, и поцеловал прямо там, на красной ковровой дорожке. Это был — во многих отношениях — идеальный поцелуй.

Так почему же, когда вокруг меня засверкали вспышки, я услышала голос Бена: «Надеюсь, именно этого ты и хотела?»

Шум вокруг нас почему-то усилился. Я оторвалась от Эзры и подняла голову, чтобы взглянуть на мир как полагается, а не вверх ногами. Впереди освободилось место для только что прибывшей звезды.

Я перестала дышать.

Всего в нескольких метрах от нас в красном кружевном платье до пола, как всегда, величественная и потрясающе красивая, стояла Моника Рид.

Она все видела.

Эго поднял меня, и я в шоке отшатнулась от него.

— Это ее фильм, — ошеломленно пробормотала я и вгляделась в лицо Эзры. — Все это было для нее? Преображение. Поцелуй. Все для того, чтобы заставить ее ревновать?

Скажи, заклинала я его. Скажи, что это неправда.

— Рыжая… — В его глазах что-то промелькнуло. Чувство вины.

Я сморгнула внезапные слезы, не понимая, чем они вызваны: обидой ли, унижением ли или и тем и другим сразу.

— Это как раз то, что я тебе обещал, — сказал Эзра, быстро приходя в себя. — Мой сюрприз, поняла?

— Поцелуй на глазах у твоей бывшей? — недоверчиво спросила я. Я могла хотеть чего угодно, только не этого. — Она была права. Ты еще ребенок, Эзра. Пора повзрослеть.

Его глаза посуровели.

— Я сделал это для нас. Для сценария. Ты же понимаешь? Я уже говорил тебе, как мне нужны твои романтические знакомства, чтобы продолжать писать. Мне требовался последний штрих, чтобы закончить, ведь ты не так уж хорошо справлялась. Я был честен с тобой. Я дал тебе тему. Такова наша сделка, Рыжая. И ты получишь именно то, что тебе нужно. Я спасу твою работу.

Каждый вдох причинял мне боль, как будто в легких застряло что-то острое.

Кто-то откашлялся. Это была женщина из службы безопасности.

— У вас все?

— О да, — ответила я, бросила последний взгляд на Эго и приподняла подол, чтобы уйти. Мое движение могло бы выглядеть фантастически драматичным, если бы в этот самый момент не подвернулась лодыжка и я не распласталась на ковровой дорожке.

Я подумывала просто полежать там, пока все не уйдут в кинотеатр, но кто-то взял меня за руку и поднял.

Это была Моника.

Взгляд ее был холодным, почти вызывающим.

— Пойдем. Упасть — не страшно. Покажи им, как быстро ты умеешь подниматься.

Я ухватилась за нее и сняла туфли. Вокруг засверкали вспышки.

— Спасибо, — ответила я. — И прости. Поздравляю с премьерой.

Собрав остатки достоинства, я удалилась.

Эго: Что я должен сказать, Рыжая? Я не думал, что ты так отреагируешь. Для тебя это поистине хеппи-энд.

Эго: Рыжая, в чем разница между сегодняшним вечером и тем, что я сделал с Бякой ради тебя?

Эго: Тебе нужно, чтобы я признал ошибку? Хорошо. Я признаю.

Эго: Тебе повезло, Рыжая. Хотя ты так никого и не встретила, я решил закончить сценарий. Не за что. Все, что мне нужно, это чтобы ты написала о нашем свидании так, будто оно закончилось, как должно было закончиться. То есть в стиле «долго и счастливо», если ты еще не поняла.

Эго: Рыжая, просто пришли мне этот чертов отчет.

Ф У ВАС 1 ПРОПУЩЕННЫЙ ЗВОНОК ОТ Эго СЕГОДНЯ В 20:03

Ф У ВАС 1 ПРОПУЩЕННЫЙ ЗВОНОК ОТ Эго СЕГОДНЯ В 21:45

Ф У ВАС 1 ПРОПУЩЕННЫЙ ЗВОНОК ОТ Эго СЕГОДНЯ В 23:03

Рыжая: Больше никаких свиданий. Я окончательно завязала.

33 Коварный торт

ИНТ. СПАЛЬНЯ ЭВИ — ЧЕТВЕРГ, 14 ФЕВРАЛЯ, 18:42

Эви, ссутулившись, сидит на своей кровати, в том же платье, в котором была на премьере, и ест мороженое. Платье заправлено в пижамные штаны. Волосы с одной стороны слегка склеились. Она сняла большую часть макияжа, но под глазами остались черные круги.

Сегодня я взяла больничный — впервые за много лет. После всего, что произошло прошлой ночью (и за три предыдущих месяца), мне нужна была передышка, чтобы во всем разобраться.

Мне уже звонил Монти и сообщил, что Эго пожаловался на мою необязательность. Разве я не знаю, что до дедлайна всего четыре дня? Ему нужен финал для встречи с «Интрепид продакшнс» в понедельник. Ту, на которую меня не пригласили. Разве я не осознаю, какие будут последствия, если он явится с пустыми руками? Я подтвердила, что осознаю, и положила трубку.

С тех пор, как мне стало известно, что агентство может разориться, я пребывала в состоянии постоянной тревоги, с каждым днем напрягаясь все сильнее, а прошлой ночью, после того, что сделал Эго… Что-то во мне надломилось.

Я съела еще одну ложку мороженого с печеньем. Пришло очередное сообщение.

Мария: Я думала, тебе захочется это увидеть, моя дорогая.

Даже на расстоянии почти в двести миль Мария неизменно оставалась верным и преданным другом. Я нажала на ссылку, и моя слабая улыбка угасла. Это была заметка на сайте «Грязные сплетни»:

® ПРЕДАТЕЛЬ НА КРАСНОЙ ДОРОЖКЕ

Есть вещи, которых никогда не станешь делать. Просить руки своей девушки на свадьбе друга. И затмевать на премьере фильма исполнительницу главной роли. Но да, именно это попытался сделать на премьере фильма Моники Рид ее отчаянный бывший возлюбленный, 33-летний Эзра Честер, который вчера вечером привел на вышеупомянутое мероприятие свою таинственную подругу. «Это была жалкая попытка вернуть Монику, но она рухнула — в буквальном смысле!» — сообщил нам источник в ближайшем окружении актрисы, намекая на тот момент, когда светловолосая пассия Честера споткнулась на дорожке. И кто помог ей подняться? Сама Рид. Поистине королева.

Конечно, моим единственным снимком в статье был тот, где я лежала лицом вниз на красной дорожке у ног Моники. По крайней мере, в этом дымчатом платье, с прилизанными волосами я была неузнаваема. И действительно превратилась в блондинку.

Мария: Ты решишь, что я спятила, раз спрашиваю об этом, но не ты ли это?

Я уставилась на сообщение. Я пообещала себе, что расскажу друзьям правду, и мне так хотелось искать у них утешения — даже если я заслуживала порицания за свою скрытность. Но после случившегося я не могла смотреть им в глаза, понимая, что на какую-то долю секунды сумела внушить себе, что нравлюсь Эго. Они бы ни за что не пустили меня кнему, если бы я им доверилась. Какой же дурой я была! Капля мороженого упала на платье, прочертив на темно-зеленом шелке молочно-белую полосу. Я стерла ее, прежде чем ответить Марии.

Эви: Что??? Конечно, нет! Я была дома и смотрела «Нетфликс», ты же меня знаешь.

Мария: Я просто хотела проверить. Тебе ведь известно, что ты можешь все мне рассказать, да?

Эви: Да.

Кризис миновал. Ложка стукнулась о дно контейнера. Я скатилась с кровати и отправилась за новой порцией.

В морозилке не осталось ничего стоящего. Я открыла холодильник, готовая съесть все что угодно, лишь бы мне это навредило.

Мой взгляд упал на финиковый торт, присланный Эго. Я вытащила его и швырнула на столешницу. У меня вырвалось сдавленное рыдание. Я прикрыла рот рукой, смаргивая слезы.

Я плакала не из-за Эго. Из-за того, что он сделал и как я отреагировала на это. Я только начала избавляться от защиты, которую возвела вокруг себя после Рики. Эзра сказал несколько ласковых слов, и впервые за долгое время я оттаяла. Мне потребовалось какое-то время, но я была готова открыться ему. Показывать мне пример того, что может произойти, если я ослаблю защиту, должен не Эго.

Перестав всхлипывать, я стояла и пялилась на этот дурацкий и такой ненастоящий торт. У него даже не хватало порядочности, чтобы испортиться ради меня. Но я все равно взяла его и унесла в спальню, отломив на ходу кусок и запихнув в рот.

О!

О боже!

Он был такой… сухой и в то же время влажный. С ужасным химическим привкусом древесно-стружечной плиты, которую отмачивали в обойном клее.

Я побежала в туалет и выплюнула его прямо в унитаз. Разогнувшись, я увидела себя в зеркале.

Заплаканное лицо. Выпрямленные волосы. Размазанная тушь. Половина веснушек по-прежнему не видна под тональным кремом. Я едва узнала себя. Я так гордилась, что заставила Эго писать. В конце концов он получил, что хотел. Он преодолел творческий кризис, и, вопреки его собственным словам, ему не нужна была я, чтобы закончить сценарий. Скоро весь Голливуд снова будет петь ему дифирамбы. А что останется мне? Моя работа. Повышение по службе. Я и в самом деле должна быть счастлива.

Я спустила воду в унитазе, чувствуя прилив удовлетворения, когда торт засосало в фановую трубу. Прощай, Эго.

Однако… мне понравилось. Я бросила в унитаз еще кусок. Он плюхнулся в воду с приятным тяжелым звуком. Я нажала на кнопку смыва. Фш-ш-ш. Прощай, высокомерный придурок. Плюх. Я заставила Эго писать. Фш-ш-ш. Романтические знакомства помогли мне куда больше, чем я могла мечтать. Плюх. Книжный клуб. Фш-ш-ш. Стеф. Плюх.

Я снова начала писать. Фш-ш-ш. Бен и Анетт… Плюх. Я выкинула очередной кусок. Фш-ш-ш. Подавись, ты, самонадеянное ничтожество. Плюх. Номер один. Фш-ш-ш. Однодневка! Плюх!

Я снова нажала на кнопку. Но вода не пошла.

Я попробовала еще несколько раз. Ничего. Последний кусок торта лежал на дне опустевшего унитаза и отказывался сдвинуться с места. Закрыв глаза, я попробовала еще раз. Фш-ш-ш.

О, слава богу.

Постойте-ка.

Почему у меня мокрые ноги?

Я посмотрела вниз. Чаша унитаза наполнилась доверху, и вода перелилась через край. Последний кусок торта болтался на поверхности воды, как маленькая коричневая какашка.

Я отпрянула назад, выставив перед собой тарелку, точно щит.

Вообще-то воде уже пора перестать литься.

Бачок подозрительно заурчал.

Я скинула промокшие тапочки и встала в воду босиком.

— Ой, фу…

Схватив с батареи полотенца, я сунула их на дно унитаза. Они едва успели напитаться водой, как она полилась еще сильнее.

— Остановись! — крикнула я унитазу. — Пожалуйста, просто остановись! У меня и без того тяжелые времена, только этого мне сейчас не хватало.

Но унитаз не реагировал на слезные мольбы. Что делать? Я дико огляделась в поисках чего-нибудь подходящего и с облегчением заметила ершик, торчавший из-за бачка.

Я схватила его и была так ошеломлена, когда ершик начал жужжать, что уронила его прямо в унитаз.

Мне оставалось только наблюдать, как «Оргазм 3000™» исчезает в канализации.

Я прошлепала по коридору. В туалете все еще лилась вода, и я сделала все, что мота, чтобы вытащить Белинду, в том числе с помощью настоящего ершика, который, по крайней мере, помог ее выключить. Пора было звать подмогу. Само собой, тут потребуется водопроводчик. «Привет, мне нужен сантехник, у меня засорился унитаз. Вы спрашиваете, что застряло?»

Я вздрогнула. Ни в коем случае. После трех месяцев романтических знакомств, закончившихся падением на красной дорожке, я вдоволь нахлебалась унижения. Оставалась Джейн. Может, у нее есть друзья, которые знают, что делать? Даже если мне придется признаться, что ее гордость и радость застряла в фановой трубе. Но все попытки дозвониться ни к чему не привели: меня каждый раз переадресовывали на голосовую почту: «Если я тебе понадоблюсь, я, наверное, лежу где-нибудь, связанная по рукам и ногам. Позже, мой пупсик!»

Список моих лондонских знакомых внезапно показался мне очень маленьким. У меня была Стеф, но я сомневалась, что она согласится провести Валентинов день, копаясь в моем унитазе.

А Монти, который регулярно призывал меня к решению своих туалетных проблем, навряд ли согласится оказать мне ответную услугу.

Что ж, оставался только один вариант.

Эви: У меня неприятности.

Эви: Мне так жаль, что я влезаю со своими проблемами в День святого Валентина.

Сара: Мы как раз обедаем в ресторане. Ждем горячее. Джим рад, что не заказал шоколадный пудинг. Эви: Ты ему сказала?!

Сара: Я до сих пор не совсем понимаю, почему Эго подарил тебе торт.

Мария: Дэвид сказал, что тебе надо вызвать сантехника.

Эви: Все уже знают??? Я не могу! Что они скажут, когда я объясню, что унитаз засорился из-за торта и вибратора???

Джереми: Ты одинокая девушка, сегодня Валентинов день, им, наверное, все время поступают такие вызовы.

Эви: Предложите, пожалуйста, жизнеспособные альтернативы.

Джереми: К кому ты обычно обращаешься в подобных случаях? К привлекательному молодому вдовцу!

Эви: Ты мне не помог, Джереми.

Мария: Вообще-то я думаю, что он, возможно, прав. Разве Бен не живет рядом?

Эви: Он не хочет меня видеть.

Сара: Поверь мне, ЭТОТ мужчина ответит на твой призыв.

Вода уже добралась до коридора. Неаппетитные куски торта, выплеснувшиеся на кремовый ковер, выглядели именно так, как обычно выглядит содержимое засорившегося унитаза. Сара ошибалась насчет Бена. На прошлой неделе он оставил меня в кофейне одну и даже не ответил на фотографию с чашками горячего шоколада, которую я прислала. Я не знала, вынесу ли я, если этот человек снова меня проигнорирует. Тем более он уже считал, что я из всего делаю спектакль. Это лишний раз докажет, что он был прав. Самым наглядным образом.

34 Бен спешит на помощь

ИНТ. ПРИХОЖАЯ ЭВИ — ЧЕТВЕРГ, 14 ФЕВРАЛЯ, 20:23

Эви поглубже заправляет платье в пижамные штаны и накидывает кардиган. Поднимает руки к волосам, но качает головой, явно решив, что тут ничего уже не сделать. Несколько раз глубоко вздыхает и открывает дверь. На крыльце, отвернувшись к улице, стоит высокий широкоплечий мужчина с ящиком инструментов в руке.

— Спасибо, что пришел.

Бен повернулся, глаза его распахнулись от удивления, когда он увидел меня. Я не ожидала, что он явится так скоро, поэтому успела лишь накинуть кардиган. А как еще я должна была выглядеть?

— Без проблем. Думаю, это не займет много времени.

Я отодвинулась, пропуская его в дом.

— Носки лучше тоже снять, — посоветовала я, когда Бен скинул толстую темно-синюю куртку и повесил ее на крючок в прихожей.

Он стянул джемпер. Под ним вместо привычной рубашки оказалась простая голубая футболка, обтягивавшая широкие плечи.

— Так что, идем?.. — подал голос Бен, и я вздрогнула.

— Ой, да, прости. Это дальше по коридору. — Я повернулась и пошла вперед, снова торопливо пытаясь заправить платье в штаны.

— Где Анетт? — осведомилась я.

— Ей уже лучше, поэтому сегодня она ночует у бабушки с дедушкой. — Голос у Бена был дружелюбный, но сдержанный. Как будто мы всего лишь шапочные знакомые.

— Она была больна? — спросила я, огибая мокрые полотенца.

— Ты разве не… — Бен осекся.

Я обернулась. Он с подозрением взирал на коричневый комок на мокром ковре.

— Это торт, — заверила его я.

Бен явно успокоился.

Он первым прошел в ванную, шлепая босыми ногами по кафелю. Я маячила у него за спиной.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь?

В ответ Бен вручил мне ящик с инструментами.

— Ты знаешь, в чем проблема?

Чтобы заманить его сюда, пришлось рассказать только о наводнении, не упоминая причины.

Я щелкнула ручкой ящика.

— Рискну предположить, — проговорила я небрежно, — что унитаз забит тортом.

Единственный доносившийся до нас звук издавала стекающая с края унитаза вода.

— Ладно, — ровным голосом ответил Бен.

Я решила, что о Белинде ему лучше тоже не рассказывать. Возможно, ее удалось протолкнуть ершиком дальше, поэтому я была готова рискнуть.

Бен наклонил голову, прислушиваясь к утробным звукам, исходившим из бачка, лицо его было задумчиво. Он натянул резиновые перчатки, и я вопросительно подняла брови.

— Не волнуйся, я быстро все исправлю.

— Не может быть! — пошутила я, придерживая коленом ящик с инструментами, чтобы он не опрокинулся в ванну. — Тебе уже приходилось сталкиваться с подобным?

Бен почти улыбнулся:

— Не могу перечислить, сколько всего Анетт роняла в унитаз.

Мы оба вели себя очень по-взрослому. Я держала ящик с инструментами, пока Бен искал клапан, чтобы перекрыть воду (клапана не было), и приговаривал что-то вроде «Надо поправить поплавок, чтобы вода больше не лилась», а я кивала, делая вид, что все понимаю.

— Значит… торт, — сказал он через некоторое время, глубоко засунув руку в бачок.

Я вздохнула и поменяла колено, которым подпирала ящик с инструментами. Когда-нибудь нам все равно придется это обсудить.

— Я поступила глупо, знаю.

— Ты о чем? — мягко спросил он.

Этот мужчина засунул руку по локоть в мой унитаз, могла ли правда в этот момент нанести ему больший вред?

— Я ходила на свидание с Эго. Это оказалось ошибкой. И не только потому, что он не умеет дарить подарки.

Его теплые карие глаза встретились с моими.

— А сценарий? — тихо спросил он. — С твоей работой все в порядке?

Как мило, что он спрашивает об этом именно сейчас, учитывая, где находится его рука.

— Я не уверена.

Возможно, Эго в итоге сочинит концовку. Возможно, все будет хорошо и я стану агентом, как всегда мечтала. Мне просто хотелось искренне радоваться этому.

Бен кивнул и снова переключил внимание на бачок.

— Ну вот. — Он отступил на шаг.

Я с облегчением увидела, что вода наконец перестала течь.

— Теперь просто нужно удалить засор, — объяснил Бен. Ну да.

Он пустил в ход принесенный с собой вантуз, и по полу поплыли маленькие коричневые островки. Бен отошел от унитаза. На поверхности покачивался кусочек финикового торта.

— Симпатичный кораблик, — сказал Бен.

Я скривилась.

— Извини, папин юмор. Передался мне по наследству. — Он зачерпнул кусок и положил в ванну. — Похоже, там еще что-то есть.

Бен заглянул в унитаз. Я поморщилась, вцепившись ящик с инструментами и приготовившись к худшему.

— Ты уверен? — жалобно спросила я. Пожалуйста, Белинда, уплывай.

Бен с тоской посмотрел на унитаз:

— Придется лезть.

Он низко наклонился и засунул руку в трубу. Вода перелилась через край, насквозь промочив его футболку. Я поймала себя на том, что с интересом наблюдаю за тем, как прилипает трикотаж к мускулистой груди, прежде чем вспомнила, что это вода из туалета.

Затем он наклонился слишком сильно и поскользнулся. Его подбородок оказался в опасной близости от поверхности.

— Бен! — Я машинально рванулась вперед, чтобы помочь ему, и из ящика с инструментами прямо мне на ступню упал гаечный ключ.

— Черт! — Я запрыгала на одной ноге, поскользнулась, стены вдруг покачнулись, и ящик с инструментами вырвался у меня из рук. — О-о-ой! — У меня перехватило дыхание.

Но чьи-то сильные руки вовремя поддержали меня.

Это были руки Бена.

Он осторожно усадил меня на край ванны, не обращая внимания на опрокинувшийся в нее ящик с инструментами.

— Ой-ой-ой. — Слезы жгли мне глаза.

— Дай посмотрю.

Прежде чем я успела его остановить, он присел на корточки, опустился коленом прямо на мокрый пол, стянул перчатки и стал ощупывать мою ступню. Я рефлекторно дернула ногой, ударив Бена прямо в челюсть. Он отшатнулся, ухватился за мою лодыжку и, увлекая меня за собой, грохнулся на мокрые плитки.

Мы оказались на полу, нос к носу, я была сверху. — Зачем ты это сделал? — взвыла я.

— Ты меня пнула!

— Ты щекотал мне ногу!

Неожиданно Бен расхохотался. А я, лежа на нем, задрожала. Сердце у меня забилось так сильно, что я не сомневалась: он чувствует каждый удар. Но ведь это был Бен. Мужчина, который убегает без оглядки, как только ему мерещится, что я пытаюсь заманить его на очередное романтическое свидание. Который в прошлое воскресенье бросил меня одну в кофейне.

— Бен, — сказала я, внезапно что-то почувствовав.

— Это вантуз, — быстро ответил он, вытаскивая инструмент.

Бз-з-з-з. Мы оба посмотрели в сторону унитаза.

— Эви, что это? — спросил Бен.

Я отчаянно покраснела и заставила себя подняться. Очередная моя причуда. Как будто у Бена и без того мало причин меня осуждать.

— Держу пари, ты даже не удивлен, — сказала я, перекрывая своим голосом жужжание.

— О чем это ты? — спросил он, тоже вставая.

И вдруг я разозлилась.

— Я слышала, что ты сказал обо мне той женщине, Саманте, перед Рождеством. Что я «выставляю себя на всеобщее посмешище», — произнесла я, подражая его низкому голосу. — Ну, вот тебе и подтверждение. — Я стряхнула с испорченного платья мокрый торт.

— Я помню, что тогда сказал, — ответил Бен, к моей большой досаде сохраняя хладнокровие, и снова надел перчатки.

— Ты даже не отрицаешь этого!

Бен опустился на колени, наклонил голову набок и прислушался. Потом снова потянулся к фановой трубе, ответив несколько натянутым тоном:

— Эта женщина все время пытается вынудить меня запретить Анетт носить слуховые протезы на людях, якобы для того, чтобы у нее был шанс оставаться, так сказать, нормальной. С самой первой встречи с Анетт ты всегда относилась к ней так, словно это в порядке вещей. Она смотрит на тебя и видит, что нормально — это не заботиться о том, что подумают люди. Благодаря тебе она понимает, что не обязательно оставаться нормальной. Главное — быть собой. Этот разговор ты и подслушала. Отвертку!

Я спешно подняла опрокинувшийся ящик с инструментами и протянула ему первую попавшуюся вещь, похожую на отвертку.

— Но… на самом деле я тебе не нравлюсь. Я раз за разом совершаю глупости.

— Слушай, с чего ты это взяла? — ответил Бен, нахмурившись и пытаясь пробить засор концом отвертки.

Бз-з-з-з-з-з-з-з-з-з. Бз-з-з-з. Бз-з-з-з-з-з. Бз-з-з-з-з-з. О боже. Наверное, он переключил Белинду на турборежим.

— Тебя не было в кофейне на прошлой неделе, — неуверенно проговорила я.

— Мы отправили тебе сообщение, — ответил Бен. — Что же там такое? — пробормотал он.

— Разве?

— Мы присылали фотографии. — Бен наклонил голову набок. — Ага! — Он выдернул руку, торжествующе размахивая какой-то штуковиной. Ему потребовалось целых две секунды, чтобы сообразить, что в руке у него вибратор, включенный на полную мощность.

Пока Бен принимал душ, я села на кровать, чтобы поведать друзьям историю «великого засора», как он отныне будет называться в наших разговорах.

Бен у меня в душе!

Я отмахнулась от этой довольно-таки назойливой мысли, увидев, что у меня уже больше пятидесяти сообщений.

Сара: ВСЕ ПРОПАЛО. Я ОТМЕНЯЮ СВАДЬБУ.

Эви: Что случилось? Все в порядке?

Сара: Этот дурацкий фотограф сломал свою дурацкую ногу, отплясывая на чьей-то дурацкой свадьбе! А заказы отменил только спустя два дня!!! Джим угрожает науськать на него своих кузенов!!!

Эви: Мне так жаль, Сара. Неужели больше никого нет?

Я прижала руку к страшно колотящемуся сердцу. Хотя я не могла бы испытать большего облегчения, обнаружив, что Сара всегда останется Сарой, мне все же хотелось дожить до глубокой старости.

Я наперед знала, что она скажет.

Сара: Эви, ты должна спросить Бена.

Эви: Боюсь, это не так-то просто.

Джереми: Привлекательный молодой вдовец!

Сара: Я умоляю тебя. Вспомни, ты ведь испортила мне девичник! Ты у меня в неоплатном долгу. Он гораздо талантливее, чем обычный свадебный фотограф.

Мария: Согласна, похоже, это действительно идеальный вариант, если Бен свободен, но Эви вроде говорила, что в последнее время он не брался за камеру?

Я натянула джинсы и джемпер, усиленно размышляя. Бен и так уже много для меня сделал.

Он мог бы сказать, что больше не снимает, но я знала, что в глубине души он до сих пор верен своей любви. А значит, остается шанс, что он снова вернется к фотографии, независимо от того, что заставило его бросить. Казалось бы, свадьба — сущая ерунда, но, возможно, именно она ему поможет. И я таким способом сумею отплатить ему за доброту.

Я это сделаю.

Я решила, что уговорю Бена.

Эви: Ладно, я попробую.

Сара: Отлично! Тогда все улажено. Хорошо, что я не слишком остро отреагировала.

Джереми:!!!

Эви: Я ничего не могу обещать.

Сара: Все в порядке, тебе он не откажет.

Мария: Удачи, солнышко.

Я подошла к двери ванной, за которой Бен распевал песню из «Поющих под дождем».

— Хочешь горячего шоколада? — спросила я, прежде чем поняла, что снова предлагаю ему коричневую жижу.

Пение прекратилось.

— Да, спасибо! — крикнул Бен.

Очевидно, у него крепкий желудок.

— Я оставила для тебя сухую одежду на кровати.

Несколько минут спустя Бен, с влажными и пушистыми волосами, наполовину просушенными полотенцем, вместе со мной вошел в кухню. Он надел мою старую толстовку с эмблемой Шеффилдского университета, которая на нем смотрелась гораздо лучше, чем на мне.

— Это цитата из «Брик-парка» у тебя на стене? — спросил он. — «Пусть в этом будет какой-то смысл»?

— Да, — ответила я. — Ее сделал мой папа. Итак, Бен знает цитаты из моего любимого фильма. Подумаешь, ничего особенного. Я добавила ему в шоколад еще маршмеллоу.

— Что у тебя с волосами? — спросил Бен.

Я смущенно прикоснулась к своей шевелюре.

Как только на волосы попала вода, они снова начали виться.

— Укладка испорчена, — уныло проговорила я. — Мне так больше нравится.

Я улыбнулась, протягивая ему кружку с эмблемой кофейни «У Джила».

— Вот. С Днем святого Валентина. Спасибо, что потратил его на устранение засора в моем унитазе. Бен засмеялся, затем поменял наши кружки местами.

— Эта с Чипом^[7], — пояснил он.

Как только мы устроились на диване, я отправила в рот ложку маршмеллоу, чтобы набраться храбрости, прежде чем приступить к важному разговору.

Ну вот.

— Хочу тебя кое о чем спросить.

Бен стал дуть на свой шоколад, спокойно взирая на меня.

— Ты занят в эти выходные?

Он перестал дуть.

— Как обычно. А что?

Бен выпрямился, в его лице засквозило что-то похожее на надежду. Ободренная этим, я продолжала:

— Сара возместит любые расходы и, конечно, заплатит тебе, и жилье уже забронировано, потому что первоначально заказанному фотографу отвели отдельную комнату.

Я покосилась на свой телефон. В течение последних пятнадцати минут Сара заваливала меня подробностями.

— Ты предлагаешь мне поработать фотографом, — медленно произнес Бен, снова откидываясь на спинку.

— Ты окажешь мне еще одну огромную услугу, я ведь помню, что сегодня вечером ты уже спас меня, вытащив из унитаза секс-игрушку, но это действительно много значит для Сары.

Я очень хотела, чтобы он понял, что это, возможно, именно то, что ему нужно.

Бен сохранял невозмутимое спокойствие. Давай же, Бен, решайся. Прошу тебя.

Он встал.

— Прости. Я не могу.

— Подожди, Бен… — крикнула я ему вслед.

Но он уже направлялся к двери.

— Спасибо за шоколад.

Я свернулась клубочком на диване и, пока он собирал вещи, задавалась вопросом, правильно ли я поступила. Выходя, он прошел мимо гостиной и остановился. На мгновение мне показалось, что он что-то скажет.

— Бен! — позвала я.

Но единственным ответом мне был стук захлопнувшейся за ним входной двери.

Около полуночи я получила от него сообщение.

Бен: Я поговорил с Марком. Вот его телефон. Он с радостью возьмется за работу. Прости, Эви.

35 Монти во всей красе

ИНТ. «ПЕПЕЛ» — ПЯТНИЦА, 15 ФЕВРАЛЯ, 18:23

Эви с настороженным выражением лица сидит за столиком в баре на третьем этаже. Рядом с ней стоит чемодан, на ручке которого висит чехол с платьем. Монти разговаривает по телефону у барной стойки и машет официанту в сторону Эви. Джон, увидев Эви, не торопится к ней подходить.

Я чуть не отказалась, когда Монти назначил мне встречу в «Пепле». Сегодня вечером я отправлялась в Шеффилд на завтрашнюю свадьбу Сары. Но в моем мозгу сами собой зароились разные мысли. Монти еще ни разу не приглашал меня выпить. Возможно, он собирается меня увалить, после того как вчера я бросила трубку? Или Эго так на меня разозлился, что рассказал все Монти? А может, он отказался писать концовку, потому что я не прислала ему отчет о нашем свидании? В общем, у Монти была куча причин меня уволить. Я не могла уехать, пока у меня над головой висел этот дамоклов меч.

Когда появился Джон и продемонстрировал мне бутылку шампанского, прежде чем разлить его по бокалам, я позволила себе расслабиться. Навряд ли Монти будет праздновать мое увольнение, по крайней мере не в моем присутствии. До официального дедлайна оставалось три дня. Еще можно надеяться, что Эго все же прислал концовку. Скорее бы Монти закончил свой разговор и просветил меня насчет происходящего!

Джон молча разлил шампанское. Что-то подсказывало мне, что он все еще злится из-за того, что случилось, когда я была тут в прошлый раз.

— Я хочу поблагодарить вас, — сказала я. — Вы прекрасно справлялись со всеми нашими выходками. Обещаю, сегодня никаких скандалов.

Кажется, официант немного смягчился.

— Не беспокойтесь, — сказал он, собираясь уходить. — Вы тут отнюдь не самая одиозная личность.

Монти все никак не мог закончить разговор; я достала смартфон и еще раз просмотрела фотографии, присланные мне утром. Сначала селфи: Анетт с раскрасневшимися щеками и сопливым носом пьет из дымящейся кружки, рука Бена приставляет к ее лбу электронный градусник. На следующей фотографии был Бен: он сидел на белом стуле рядом с кроватью дочери, расслабленный и безмятежный, с опущенной головой и падавшими на глаза темными прядями, и читал вслух «Питера Пэна», которого я подарила девочке на Рождество. От этой картины у меня слегка защемило сердце.

Очевидно, Анетт было поручено отправить снимки мне в прошлое воскресенье, но она не сделала этого. Интуиция подсказывала, что причиной было мое свидание с Эго. Девочка так стремилась свести нас с Беном, что, вероятно, сочла это предательством. По крайней мере, инцидент с туалетом хоть на что-то сгодился. Сегодня утром вместе с фотографиями пришло сообщение от Анетт: «Сочувствую, что Эго подарил тебе торт, похожий на какашки». Это было довольно унизительно — судя по всему, Бен рассказал ей о случившемся, — но в целом терпимо, ведь девочка меня простила, и это главное.

Монти наконец сел за стол. Живот его свесился над ремнем, лоб заблестел. Он взял бокалы с шампанским и сунул один мне в руку.

— Выше голову! — воскликнул босс. — Мы празднуем.

— Что? — спросила я, отчаянно надеясь, что мне не послышалось.

— Завершение твоего сценария, разумеется.

— Вы хотите сказать: сценария Эзры, — поправила я.

Монти вытер верхнюю губу, подался вперед и подмигнул мне:

— Признаюсь, сначала я ничего не замечал.

Я залпом выпила шампанское.

— Вы оба долго водили меня за нос, выдавая все это за творчество Эзры. Ты действительно на все готова ради работы, Эвелин. И только когда он прислал эпизод с девичником, до меня наконец дошло. Я вспомнил, как ты объясняла, почему не выходила на связь в выходные. И тут же прочел текст о девушке на девичнике, которую явно писали с тебя. Эзра — гений, но словесные образы никогда не были его коньком.

Пузырьки щекотали мне горло крошечными взрывами.

— Тогда я разыскал в картотеке твой старый сценарий — стиль был тот же! — Монти ударил по столу ребром ладони. — Вот тогда я и понял.

— А я ничего не поняла.

— Ты писала эпизоды, — сказал Монти, явно довольный своей смекалистостью. — Ну, ты понимаешь. Девичник. Пролитый напиток. Клуб любителей непристойных книжек.

О чем это он? О моих романтических знакомствах?

Нет, нет, нет. Не может такого быть! Эго использовал мои отчеты для вдохновения. Но не для сценария. Зачем ему это? Он ведь оскаровский лауреат. Он…

Он мужчина, который притворился, что влюбился в меня, чтобы я написала ему хеппи-энд. Я задыхалась, точно мне не хватало воздуха.

Босс, ничего не замечая, продолжал:

— Если бы даже я ничего не заподозрил, концовка все равно выдала бы вас. Та, которую он передал для продюсеров, оказалась убогой. Он явно пытался написать ее сам. В ней недоставало женского взгляда, если ты понимаешь, о чем я. Эзре было необходимо, чтобы ты оживила ее своим волшебным талантом перед нашей встречей в «Интре-пиде» в понедельник. — Монти потянулся к портфелю, вытащил оттуда сценарий и положил его передо мной.

Вот он, тот самый текст, который я так долго выпрашивала у Эго! Сценарий, который я, судя по всему, уже читала.

Я взяла толстую стопку бумаги, едва ощущая ее вес, перевернула первую страницу: «Пролившийся напиток». Я пробежала начало своего первого отчета, дополненного остротами Эго (весьма оскорбительными).

ИЗ ЗТМ

ИНТ. КОФЕЙНЯ В ИСТ-ДАЛИЧЕ — ВОСКРЕСЕНЬЕ, 2 ДЕКАБРЯ, С УТРА ПОРАНЬШЕ (10:00)

ШЕРИЛ (25, светлые волосы до плеч, длинное платье, туфли на каблуках) стоит перед прилавком, постукивая ногой, явно от переизбытка чувств.

В сценарий вошли все мои романтические знакомства. С пролитым напитком в кофейне «У Джила». В книжном клубе. В совместной поездке. Все унизительные моменты последних нескольких месяцев. Все до единого. Эзра переформатировал их под сценарий, слегка изменил внешность рассказчицы, допустил некоторые вольности, но диалоги и описания полностью принадлежали мне. «Текст отправлю, когда он будет готов и приведен в порядок», — написал мне как-то Эго, выгадывая время для внесения необходимых изменений. После нескольких первых отчетов он начал подталкивать меня к тому, чтобы я описывала каждое знакомство в формате сценария. И каждый раз требовал побольше диалогов. Вторая половина сценария почти слово в слово повторяла тексты, которые я посылала Эго, но в них фигурировал новый персонаж, добавленный по его инициативе: он сам.

— И как же кончается? — осведомилась я, в глубине души уже понимая, что услышу в ответ.

— Ужасно. Сценарист говорит ассистентке, что влюбился в нее. Он набрасывается на девушку с поцелуем на красной дорожке, а она разбивает ему сердце. Как будто он ни разу не видел ни одной романтической комедии. Если вспомнить фотографии с премьеры Моники Рид, можно заподозрить, что он, вероятно, описывал собственный опыт. — Босс бросил на меня проницательный взгляд, и я напряглась, ожидая обвинений в свой адрес. Однако то, что его ассистентка закрутила шашни с клиентом и оказалась участницей публичного скандала, Монти не волновало. — Продюсеры негодуют. Им нужен счастливый финал. Зачем нам эта ссора любовников, а?

Перед глазами у меня все поплыло. Несколько страниц соскользнули на пол. Эго изобразил себя романтическим героем, а меня — женщиной, разбившей ему сердце. Вот почему Монти решил, что концовку написала не я?

— Продюсеры потребовали переписать финал, прежде чем они примут сценарий, и вообще его нужно немного причесать, — продолжал Монти. Он пристально смотрел на меня, по-видимому осознавая, что его ассистентка реагирует не совсем так, как он ожидал. — Ты очень далеко продвинулась в написании сценария, Эвелин, тебе его и заканчивать. Эзра действительно ценит все, что ты сделала. Хорошо бы, агенты могли претендовать на авторские права, а?

Картинка перестала расплываться у меня перед глазами.

— Но я не умею писать, — сказала я. — Вы сами мне говорили.

С тех пор прошло семь лет, но воспоминание о той встрече до сих пор причиняло мне боль. Двадцатидвухлетняя выпускница, только что приехавшая в Лондон, я сидела перед Уильямом Джонатаном Монтгомери Третьим, чувствовала, что стою на пороге великих перемен, и знала, что папа гордился бы мной. Я явилась именно сюда, в старинное агентство, сотрудничавшее еще с Дороти Тейлор. На стене у них висела афиша «Брик-парка».

Монти захотел встретиться со мной и обсудить сценарий, который я ему отправила. Тот, в который я вложила сердце и душу, на который потратила все сбережения, чтобы закончить. Предполагалось, что это будет фильм для девочек, которые, как и я, получили эмоциональное образование в школе Норы Эфрон; он был об отце, который точно знал, когда умрет, но продолжал жить как ни в чем не бывало. Текст был чересчур сентиментальный и требовал доработки; возможно даже, этот сценарий был не из тех, которые продаются, но это был первый шаг. И я совершила бы его, если бы Монти не сказал тех слов, которые меня сломили. Всего семь слов, которые проникли в трещину, появившуюся у меня в душе, когда умер папа, и углубили ее: «Жаль, но у вас нет нужных качеств».

Оказалось, что Монти позвал меня только для того, чтобы предложить должность ассистентки, потому что предыдущая только что уволилась. Он сказал, что восхищен энтузиазмом, который я проявила в своем сопроводительном письме, прилагавшемся к сценарию. Я была в отчаянии и, не подумав, согласилась.

За эти годы я столько раз твердила про себя слова Монти, что превратила их в мантру. Сидя сейчас перед боссом, я спрашивала себя, по-прежнему ли они имеют надо мной власть.

Монти допил шампанское и налил еще.

— Возможно, я тогда несколько поторопился, — легкомысленно, вскользь заметил он, будто не придавая этому никакого значения.

Мне захотелось сделать монтажную склейку. Соединить этот момент с тем, когда Монти лишил меня уверенности в себе. «Не сдавайся, — сказала бы я юной себе. — Не доверяй свою самооценку чужим людям, когда ты так уязвима. Прислушайся лучше к тем, кто тебя любит».

— Ты должна гордиться собой, — заявил Монти, собираясь налить мне еще шампанского и видя, что я едва прикоснулась к бокалу. — Продюсерам ужасно нравится сценарий, им нужна только твоя концовка, а не Эзры. Конечно, они не узнают, что она твоя. Ты об этом позаботилась. Ты ведь настоящий профессионал, несмотря на злоключения на красной дорожке. Всё в работу!

До меня наконец дошла вся гнусность поступка Эго. Этот человек с самого начала бессовестно манипулировал мной. Он крал мои тексты и выдавал их за свои. По мере того, как во мне нарастал гнев, я все время мысленно возвращалась к одному мучившему меня вопросу. Когда мы заключали эту сделку, Эго не мог знать, что в конечном счете я предоставлю ему материал, который он сможет использовать для сценария.

— Не думай, что награды не будет, — продолжал Монти. Я хорошо знала этот тон. Он решил, будто мое молчание означает, что я хитрю, словно мы с ним вели переговоры. — Конечно, как только агентство встанет на ноги… — Он чокнулся с моим бокалом. — Младший агент Эвелин Саммерс. Каково звучит?

Я едва слушала его.

— Это мой сценарий, — тихо проговорила я.

— Да, но ты же моя ассистентка. И скоро получишь повышение, если правильно разыграешь свои карты. Твоя работа — помогать авторам.

— Нет, это на самом деле мой сценарий, Монти, — сказала я окрепшим голосом. — Эзра его украл.

Рука у Монти дрожала, когда он вылил в свой бокал остатки шампанского, и до меня дошло, что босс отлично знал, что делает Эго.

— Тогда так: агент Эвелин Саммерс. Устраивает? А продюсеры пускай пребывают в неведении. Меньше знаешь — крепче спишь.

Монти в самом деле считает, что я буду действовать по его указке. А почему бы ему так не считать? Раньше-то я всегда его слушалась.

Я вспомнила обо всем, через что мне пришлось пройти, о работе, которой я последние семь лет отдавала всю себя, постоянно пытаясь доказать что-то человеку, заявившему, что я недостаточно хороша. А теперь, после того как я на три месяца забросила всех, кого любила, постоянно унижалась и пыталась выставить себя на всеобщее посмешище, веря, что все это того стоит, лишь бы Эго наконец закончил сценарий, выясняется, что он выдает мои тексты и всю мою жизнь за свои собственные…

Настало время показать, на что способна Эви.

— Мне пора уходить. — Услышав собственные слова, я поняла, что это правда. Пора наконец уходить от Монти.

— Но ты даже не допила шампанское! — возразил Монти, покосившись на мой бокал.

— Нет, я имею в виду, что мне вообще пора уходить, — спокойно пояснила я. — Скажите Сэму-и-Максу правду, или я уйду. Найду работу где-нибудь в другом месте.

Последовала тяжелая пауза. Когда Монти снова заговорил, вся прежняя бодрость исчезла из его голоса.

— Раньше у тебя это плохо получалось. Без хорошей рекомендации придется туговато.

Я пристально посмотрела на него. Так вот почему никто не хотел меня нанимать! Я думала, это потому, что я недотягивала. А оказалось, виной всему Монти.

— Что? — Монти пожал плечами. — Ты хорошая ассистентка, Эвелин. Знаешь, как трудно заполучить такую? Я не собирался так просто тебя отпускать. Ты должна быть польщена.

И тут я поняла, что никогда мне не бывать агентом, что бы я ни сделала. Монти не желал работать на равных.

— Я заслуживаю того, чтобы мое имя стояло на сценарии, — решительно заявила я. — И тогда я его закончу.

— Это просто невозможно, — ответил Монти. — Мы наверняка сможем добиться, чтобы тебя поставили редактором. И тогда твое имя появится на большом экране.

Я встала и потянула за ручку чемодана, — Монти, — спокойно сказала я. — Вы знаете, чего я хочу. Мне нужно на поезд.

— Ты ведешь себя как ребенок, Эвелин.

За занавесом стоял Джон. Он все слышал.

— Подожди, — раздался у меня за спиной голос Монти.

Я обернулась. Он поправил галстук, провел пальцами по седеющим волосам, одернул пиджак, как будто тот мог прикрыть его выпирающий живот.

— Если ты сейчас уйдешь, все будет кончено. Ты же знаешь, я могу сделать так, что тебя никто не наймет. Ты без меня ничто…

— Нет, Монти, — перебила его я. — Это вы без меня ничто.

Я повернулась к Джону, который теперь смотрел на меня совершенно по-новому.

— Мисс Саммерс! — торжественно произнес он, накидывая мне на плечи дафлкот, словно я была одной из знаменитых клиенток клуба, наклонился, едва заметно подмигнул и произнес: — Браво!

36 Идеальная пара

ИНТ. ПОМЕСТЬЕ РОУЗХИЛЛ, ШЕФФИЛД — СУББОТА, 16 ФЕВРАЛЯ, 13:15

Эви и Мария стоят перед огромным напольным зеркалом в комнате с большими арочными окнами. Они одеты в платья подружек невесты и с обреченным видом изучают свое отражение.

Мы долго возились с воланами, тщетно пытаясь сделать так, чтобы они не очень топорщились.

— Ну как тебе мое платье, нормально? — осведомилась я и попыталась покружиться перед Марией, делая мелкие шажки то в одну, то в другую сторону. Несмотря на обилие ткани, эти наряды почему-то были ужасно тесными.

Мария склонила голову набок, критически разглядывая меня.

— Думаю, — изрекла она наконец, — это зависит от того, что ты подразумеваешь под словом «нормально».

Я фыркнула. Мама поколдовала над платьем и передала мне его через Марию. Оно выглядело в точности как и должно было, правда, оказалось еще тяжелее, чем раньше, зато застегивалось теперь намного легче.

Моя лучшая подруга пристально смотрела на меня своими серыми глазами.

— У тебя все хорошо, Эви?

— Конечно.

Я лишь сообщила, что Эго прислал финал, но ни словом не обмолвилась ей и остальным друзьям о том, что произошло: ни о свидании с Эго, ни о его предательстве, ни об украденном сценарии, ни об увольнении, ни о том, что в конце месяца мне придется вернуться в свою старую комнату в мамином доме… «Но я обязательно все расскажу», — пообещала я себе. Эти выходные принадлежали Саре, и только ей. У меня еще будет время поведать всему свету, как я разрушила свою жизнь.

— Это из-за Эго? — настаивала Мария.

Поскольку я проигнорировала неоднократные требования Эго написать концовку, сегодня утром он заявился ко мне домой и отказывался уходить, пока Джейн не сказала ему, что я уехала из города на свадьбу.

— Вообще-то из-за платья. Я страшно боюсь грохнуться, пока буду идти к алтарю.

Покосившись на подругу, я вспомнила заметку с сайта «Грязные сплетни», которую она мне прислала.

— Я рядом, если тебе нужно поговорить, — сказала Мария, заправляя за ухо темную прядь. — И никогда не стану тебя осуждать.

— Эго успел к дедлайну. — Я выдавила из себя улыбку. — Если честно, мне больше нечего добавить.

От дальнейших расспросов меня спасли два мальчугана, с воплями пронесшиеся по коридору.

— Если кто и справится с этими двумя бандитами, то только Сара, — заметила Мария.

Эти ангелоподобные детишки с огромными карими глазами и темными курчавыми волосами, все в отца, оказались сущим наказанием. Нам тут же припомнилось все услышанное на девичнике.

— А когда ей станет совсем невмоготу, мы всегда придем на помощь с вином, — прибавила я.

Мария взяла меня за плечи, и наши воланы слиплись друг с другом, как детальки магнитного детского конструктора.

Эви Саммерс, — произнесла она, глядя мне в глаза. — У тебя все будет очень хорошо.

Я кивнула, смаргивая слезы.

В этот момент в комнату ворвалась ошеломленная женщина — родственница со стороны жениха. Мы с Марией так и подскочили на месте.

— Сара! — выкрикнула она. Мне был отлично знаком этот полный ужаса взгляд. — Вы ей нужны. — Выпалив это, шокированная гостья удалилась, по-видимому отправившись на поиски чего-нибудь покрепче.

— Ты готова к последнему фирменному припадку Сары Мазере, прежде чем она станет Сарой Джонсон? — осведомилась я у Марии.

— Пойдем поможем бедняжке!

Мы подхватили оборчатые подолы и поспешили к Саре настолько быстро, насколько позволяли наши платья.

— Шевели, шевели ногами, — подгоняла меня Мария. — Живее!

Я с трудом сдерживала смех, хотя в тесном, сшитом из плотной материи платье успела сильно вспотеть.

— Гони так, будто от этого зависит жизнь! — Мария усердно тянула меня за локоть.

Мы вломились через двойные двери в комнату, где переодевалась Сара.

— Что случилось? — выкрикнула я.

Мария совсем запыхалась. Мы лихорадочно оглядывали светлое просторное помещение, выискивая признаки катастрофы.

Здесь была одна только Сара, стоявшая перед высоким зеркалом. Выглядела она просто сногсшибательно. Волосы ее, собранные на затылке, отливали белым золотом. Роскошное длинное платье цвета слоновой кости украшал лишь тонкий сверкающий поясок на талии. Весь этот прекрасный наряд был элегантным и утонченным, за исключением разве что бриллиантовой диадемы.

— Решила немного повеселиться, — расплылась в улыбке Сара. Она широко раскинула руки. Мы с Марией переглянулись, прежде чем броситься в ее объятия. — Спасибо, что терпели меня все это время, — проговорила она, откидывая голову назад, чтобы не испортить прическу. — Я знаю, что иногда бываю слегка невротичной.

— Ты? Никогда! — воскликнула Мария.

Я спрятала улыбку в воланах.

Мимо, вопя во весь голос, снова промчались мальчишки.

— Оливер, Адам, что я вам говорила? — рявкнула Сара.

Шум немедленно прекратился.

— Прости нас, злая мачеха! — хором выкрикнули ребята.

Мы с Марией испуганно притихли, ожидая реакции невесты.

— Да не тряситесь вы! — рассмеялась Сара. — Я сама велела им так меня называть. И пригрозила взять с собой в путешествие, если будут плохо себя вести. — Ее улыбка стала еще шире. — Джим сделал мне сюрприз: роскошная и очень романтичная неделя на Мальдивах. Медовый месяц на базе отдыха в лесу отменяется! Во всяком случае, откладывается до лета.

— Тук-тук. — В дверях появилось лицо Джереми.

— Джереми! — в ужасе проговорила Мария. — Что, ради всего святого, у тебя на голове?

Джереми, не говоря ни слова, поправил шляпу персикового цвета. Выглядела она так, словно была сделана из волана платья подружки невесты.

Сара умиротворенно улыбнулась.

— Я хотела, чтобы у него был такой же очаровательный вид, как у вас, девочки!

— А что? — спросил Джереми. Он поправил шляпу на своих кудрях; как ни странно, этот причудливый головной убор ему очень шел. — Считай, что отсутствие жалоб и недовольства — мой свадебный подарок.

— Он уже здесь? — спросила Сара у Джереми, внезапно перейдя на деловой тон. Джереми кивнул, и она повернулась ко мне с заблестевшими от возбуждения глазами. — Эви, помнишь, я обещала найти тебе идеального спутника на мою свадьбу?

— Еще бы, — ответила я, сразу поскучнев.

Сара кивнула в сторону двери:

— Ну, тогда иди. Он ждет тебя там, снаружи.

Я обернулась к друзьям, ища у них помощи, но Мария и Джереми изо всех сил избегали зрительного контакта. Значит, они все знали! Стараясь скрыть отсутствие энтузиазма, я приподняла подол платья и побрела в коридор.

У дверей, слегка нервничая, стоял одетый в серую рубашку с соответствующим по тону галстуком Бен.

В одной руке он держал свой старый фотоаппарат; в другую вцепилась сияющая Анетт. На ней было красивое красно-белое платьице с большим красным поясом. Я не преминула заметить, что на ней красовались и крылышки с британским флагом, сделанные для ее школьного спектакля.

Так это Бен — мой идеальный спутник? Я могла бы запротестовать. Выдвинуть все свои привычные аргументы. Он же не хочет со мной встречаться. Однако при виде этих двоих слова застряли у меня в горле. Сейчас все в моей жизни было перевернуто с ног на голову, но присутствие Бена и Анетт каким-то образом придавало ей смысл.

Когда Бен приподнял уголок рта, обозначая улыбку, мое сердце тоже взмыло ввысь.

— Он связался со мной сегодня утром, — тихо произнесла Сара у меня за спиной. Все мои друзья столпились у дверей, чтобыпосмотреть на нас. — Марк дал ему мой номер телефона.

— Хорошо, но кому же роль идеального спутника отводилась первоначально? — шепотом осведомился Джереми.

— Заткнись, — ответила Сара. И прошептала в ответ: — Младшему из кузенов Джима, Роджеру.

Я уже пересадила его за детский стол.

— Он разве не женат?

— Дважды разведен. Ну, почти.

— Чш-ш, — тихо попросила Мария.

Я двинулась навстречу Бену и Анетт, изо всех сил стараясь не ковылять.

— Вы пришли…

— Мне помогли передумать, — ответил Бен.

Анетт улыбнулась мне и подмигнула.

Мы с Марией и Джереми ждали в начале прохода, пока струнный квартет исполнял «Канон» Пахельбеля. Анетт пошла первой, с важным видом разбрасывая розово-золотые лепестки, и гости начали восхищенно перешептываться.

— Теперь наш черед, — шепнула Мария.

Мы широко заулыбались. Глаза всех гостей обратились на нас, но, когда их взорам предстали наши наряды, восторженные ахи и охи стихли.

Я заметила в толпе самодовольную ухмылку, принадлежавшую Бет, которая явилась в длинном белом платье (за него она потом, конечно, огребет от Сары по полной).

— Идемте же, трагические красавицы. — Джереми встал между нами и взял нас за руки, чтобы мы могли держаться друг за друга. — Давай побыстрее покончим с этим.

Мне вдруг представилось, что мы делаем это, будучи восьмидесятилетними старичками, и, несмотря на все случившееся, жизнь показалась мне не столь ужасной.

Проход осветила фотовспышка. Бен! Наши взгляды на миг встретились. Даже отсюда мне было видно, как напряжены у него плечи. Я заметила, что Анетт пристально наблюдает за отцом, разбрасывая розовые лепестки. «Все хорошо?» — жестом спросила она его. Лицо Бена прояснилось. «Все хорошо», — махнул он в ответ и продолжил снимать. Я наблюдала, как от вспышки к вспышке он становился все менее напряженным. «Все хорошо», — подумала я.

Когда мы наконец одолели проход, появилась Сара. И если мы неуклюже проковыляли мимо гостей, наша подруга парила, словно по сцене, построенной специально для нее. Она излучала свет, купаясь во всеобщем внимании и подпитываясь им. Но, когда она приблизилась к Джиму, все присутствующие точно исчезли для нее.

— Сара Мазере, — проговорил Джим, глядя на свою миниатюрную невесту, — когда друзья уговорил и меня попробовать снова с кем-то познакомиться, — послышалось несколько возгласов, исходивших в основном от мужчин с детьми на руках, — я и не думал, что встречу такую невероятную женщину, как ты.

Бледные щеки Сары приобрели оттенок розового золота, который она когда-то выбрала для собственной свадьбы.

— Ты стала человеком, на которого я смог опереться, когда больше всего в этом нуждался, и привнесла в жизнь моих сыновей целое море любви.

Мария протянула нам бумажные платочки. Джереми попытался отмахнуться от нее, но потом все же взял один и промокнул глаз.

— Соринка попала, — прошептал он.

— И я обещаю, что всю свою жизнь буду любить тебя, — продолжал Джим, — в радости и в горе, несмотря ни на какие презентации.

По крайней мере половина гостей понимающе рассмеялась. Мы втроем заулыбались друг другу.

Сара медленно набрала воздух в легкие.

— Джим, — сказала она. — Ты и твои сыновья — лучшее, что когда-либо было в моей жизни. Я никогда не думала, что смогу так сильно любить кого-то… кто так ужасно одевается.

Джим засмеялся, вытирая глаза и сжимая руки невесты в своих руках. Бен ненавязчиво запечатлел этот момент.

— Мысленно я рисовала себе совсем другую идеальную семью, — продолжала Сара. Пока мы все гадали, что она хочет сказать, Джереми тоже сжал мне руку. — Ведь я и вообразить не могла, как мне повезет.

— Боже мой, — прошептал Джереми.

Я же совершенно бессознательно посмотрела на Бена.

Бен щелкал веселившихся на танцполе бабушек и дедушек. Его обычно серьезное лицо ожило, пока он лавировал вокруг них, улыбаясь коленцам, которые старики выкидывали напоказ перед его камерой. Я потягивала свой напиток, не замечая, что за бокал зацепился волан платья, пока ткань не оказалась у меня во рту. Рядом тут же раздался смех.

Джереми и Мария сидели, положив подбородки на руки, с притворно мечтательным выражением в глазах. Анетт улыбалась мне. Мы сидели за столом для почетных гостей и собирались с духом, прежде чем пуститься в пляс в своих невозможных платьях (а Джереми — в невозможной шляпе); скатерть была усыпана крошками и крошечными кристалликами, отражавшими свет свечей.

— Что? — спросила я.

Джереми сделал какой-то жест, и Анетт передала ему вино.

— Джереми, — упрекнула было его Мария, но, заметив, что Анетт это явно нравится, успокоилась.

Джереми знаком поблагодарил девочку и чокнулся с ней бокалами.

— Покажи ей, деточка, — велел Джереми. Анетт соскочила с места и прильнула ко мне, чтобы показать сделанный ею снимок.

На фото я увидела себя, смотревшую в дальний конец зала с открытым, искренним выражением лица, разрумянившимися щеками и сверкающими глазами.

— Что? — снова спросила я, сбитая с толку.

— Самому не верится, что говорю это, — сказал Джереми, — но Сара была права. Она подобрала тебе на редкость удачную пару.

Я испуганно покосилась на Анетт:

— Джереми не это имел в виду!

Сара уже успела признаться: Бен понятия не имеет, что он моя пара. Если он решит, что все подстроено, ничего хорошего не жди.

— Я знаю, — ответила девочка. — Мы твоя пара.

И, прежде чем я успела сказать еще что-нибудь, на танцполе грянули вступительные аккорды «Машины любви» в исполнении «Герлз элауд».

— О боже, — проговорил Джереми, когда перед нами материализовалась решительно улыбавшаяся Сара. Ей каким-то образом удавалось оставаться элегантной, даже с бриллиантовой диадемой.

— Хватит тухнуть, зануды. Айда танцевать!

Мы отважно — без алкоголя не обошлось — последовали за Сарой на оживленный танцпол.

Мы с Марией, практически не имея возможности шевелить ногами, пытались перещеголять друг друга, взбивая руками свои пышные юбки. Между нами, приподняв подол платья и покачиваясь, стояла Сара. Джереми кружился с Анетт, которая уже напялила его шляпу на себя, и в итоге столкнулся с Сарой, в результате чего ее диадема упала и покатилась по полу.

Джереми бросился за ней и, явно робея, вернул хозяйке. Сара забрала у него диадему и водрузила ее себе на голову набекрень.

— А что такого? — спросила она, заметив наши удивленные лица. — Мы ведь уже поженились, так? В этой части свадьбы мы веселимся. Кто-нибудь из вас вообще ознакомился с моей презентацией?

В толпе мелькнул белый силуэт, и Сара проследила за ним взглядом, точно ястреб за добычей.

— Бет! — крикнула она своей сослуживице и устремилась к ней. — Хочу тебя кое с кем познакомить. Его зовут Роджер…

Заиграла новая, более спокойная песня.

Мария взяла меня за руку, и мы кружились в своих тяжелых платьях, пока к нам не приблизился Дэвид, возвышавшийся над всеми танцующими, и не похлопал ее по плечу.

— Можно ее украсть? — спросил он у меня.

— Она твоя, — ответила я.

Дэвид мягко привлек Марию к себе. Я поискала глазами Джереми, но они с Анетт уже направлялись к бару, которым заведовал симпатичный бармен.

Я оказалась предоставлена сама себе. Отойдя к краю танцпола, я стала с удовольствием наблюдать за Марией и Дэвидом, которые, танцуя, смотрели только друг на друга.

В этот момент рядом со мной очутился Бен, фотографировавший их.

— Они выглядят такими счастливыми, правда? — сказала я. Вот бы и мне удалось найти кого-то, кто будет смотреть на меня так же, как эти двое смотрели друг на друга спустя двенадцать лет совместной жизни… Я не забыла того, что говорила Мария на Сарином девичнике, и все-таки этот взгляд означал, что они на верном пути.

Бен повесил фотоаппарат на шею, повернулся ко мне и протянул руку. Я не сразу сообразила, что он имеет в виду.

— О, — проговорила я. — Да.

Когда мы вышли на светодиодный пол, диджей поставил песню Фрэнка Синатры «Как ты выглядишь сегодня». Бен ощупывал воланы у меня на спине, пытаясь отыскать, куда положить ладонь.

Я усмехнулась:

— Навряд ли Фрэнк пел именно о таком платье.

Бен сделал шаг ко мне и запнулся.

— Прости!

— Все нормально. — Я выдернула подол из-под наших ног.

Дэвид и Мария, танцуя, приблизились к нам; Мария стояла на ступнях Дэвида, чтобы не спотыкаться о собственные воланы.

— Не обращайте на меня внимания! Я сейчас быстренько переделаю платье Эви, — сказала Мария, и Дэвид наклонил ее к нам. — Твоя мама меня проинструктировала.

Пальцы подруги запорхали по моей шее, талии и спине. Затем она сунула руку мне под мышки.

— Мария! — ахнула я, когда она сильно дернула мой подол, а Дэвид рванул ее назад, и весь верхний слой моего многослойного наряда остался у нее в руках.

Я посмотрела вниз. Теперь на мне было бледнозолотистое длинное платье, идеально облегавшее талию и расширявшееся книзу.

— Так-то лучше, — усмехнулась Мария. — В бар! — скомандовала она Дэвиду, и тот, не переставая пританцовывать, увез ее от нас.

Зазвучала «Не могу не влюбиться в тебя» Элвиса Пресли. У меня зашевелились некоторые подозрения. И действительно, у диджейского пульта стояли Джереми и Анетт и во весь рот улыбались нам. Глядя на них, я покачала головой.

Потом я повернулась к Бену. Он снова предложил мне руку, притянул меня к себе и положил другую руку мне на талию. Все мои нервы сосредоточились на его ладони, на пальцах, прикасавшихся к моей коже, словно никакой преграды из ткани и не существовало.

— Ты была права, — произнес Бен. — Насчет сегодняшнего дня. Мне стоило приехать сюда, снова взять в руки фотоаппарат. Спасибо тебе. Наверное, я… так и не решился бы на это, если бы не ты.

— Не за что, — ответила я. — Хотя подозреваю, что немалую роль тут сыграла и Анетт.

Бен улыбнулся:

— Она высказала одно очень убедительное предположение.

— Какое?

Бен еще крепче сжал мои пальцы. Очень нежно притянул меня ближе, и расстояние между нами сократилось до одного дюйма, одного сантиметра, одного вздоха. Его губы уже начали произносить первое слово. Но мне так и не довелось его услышать.

— Рыжая! — разнесся по танцполу истошный вопль.

Раздались недовольные вскрики, люди начали расступаться, пропуская кого-то, протискивавшегося сквозь толпу.

Сердце у меня чуть не выскочило из груди.

— Рыжая! Малышка! — воскликнул Эго, подходя к нам. На нем были джинсы и кожаная куртка, белокурые волосы взлохмачены. — Ты все-таки решилась на последнее романтическое свидание? Лучше поздно, чем никогда, верно? Диджей! Мою песню!

Заиграла «Женщина в красном» Криса де Бурга.

И все танцующие увидели, как Эго распахнул мне объятия.

Руки Бена отпустили меня, и мне стало холодно.

— Бен…

Мне хотелось, чтобы он посмотрел на меня и понял, что никаких свиданий я не планировала, но внимание его было приковано к Эго, на скулах ходили желваки. Бен ничего не сказал, лишь кивнул, как будто и не ждал ничего другого, развернулся и пошел прочь.

— Пока, Бен — крикнул Эго вслед его удаляющейся спине.

— Как ты здесь оказался? — резко спросила я. — На сей раз я все сделаю правильно. Я не в силах от тебя отказаться, Рыжая.

— Думаешь, ты можешь просто взять и заявиться на свадьбу моей подруги после всего, что натворил? Эго приблизился и понизил голос:

— Я понимаю, что страшно виноват перед тобой. Чем сможет оправдаться человек, укравший у меня сценарий?

— Ты должна знать, — произнес Эго. — Все, что я тебе говорил, было правдой. Мне жаль, что я так повел себя на премьере. Надо было сразу все тебе объяснить, но я просто не мог совладать со своими чувствами. — Он помолчал, изучая мое лицо. — Правда в том, что… — Эго снова повысил голос: — Я люблю тебя, Рыжая!

И только тут я увидела своих друзей, которые наконец протолкались сквозь толпу и теперь с ужасом взирали на меня, не веря собственным глазам.

37 Торт

ИНТ. БАР В ПОМЕСТЬЕ РОУЗХИЛЛ — СУББОТА, 16 ФЕВРАЛЯ, 21:03

Эви утаскивает Эго через двойные двери в дальней части зала в помещение, разделенное надвое тяжелым задернутым занавесом. Она проскальзывает за занавес в пустую барную зону. Здесь стоит стол с бокалами для шампанского и бутылками просекко; на специальной подставке рядом со столом красуется огромный торт почти двухметровой высоты. Все его восемь ярусов украшены замысловатыми пышными гирляндами кремовых цветов. На вершине торта замок и две фигурки — целующиеся принцесса и принц. Эви и Эго на несколько секунд отвлекаются и рассматривают произведение кондитерского искусства.

Здесь, вдали от музыки, было намного тише; казалось, в наше отсутствие праздник снова пошел своим чередом. И слава богу. Я разберусь с Эго, после чего вернусь и извинюсь перед друзьями. И перед Беном.

— Какого черта ты сюда приперся, а?

— Я люблю…

Я подняла руку:

— Не мели чушь, Эзра! Несмотря на то немногое, что тебе удалось написать, вовсе не ты мой романтический герой.

Когда до него дошел смысл моих слов, у него дрогнул подбородок. Эго соображал, как вести себя дальше.

— Значит, тебе все известно, — сказал он, наконец отбросив притворство. — Я здесь ради финала. Меня послал Монти. Он решил, что между нами, влюбленными, пробежала кошка, и надоумил сделать тебе сюрприз.

— Потому что в прошлый раз это сработало?

— Я не хочу, чтобы тебя выгнали с работы, Рыжая! — довольно-таки убедительно воскликнул Эго.

— Я уже уволилась, — бросила я. — Не притворяйся добреньким. Ты украл мой труд и прикинулся влюбленным, чтобы заставить меня закончить сценарий. Ты просто сволочь. Не могу поверить, что я когда-то думала, будто ты можешь быть другим.

Эго скривился, схватил бутылку просекко и налил себе бокал.

— Мне нужен финал, Рыжая.

— Я Эви! — рявкнула я. Эго вздрогнул. — Ты проделал такой путь из Лондона, только чтобы сказать мне это? Зря потратил время. Никакого финала ты не получишь.

— Не льсти себе, Рыжая… Эви, — насмешливо поправился Эго, взмахнув бутылкой и бокалом. — Сначала я отправился к Монике, но она меня не пустила, и тогда я поехал сюда. — Он допил бокал, поставил его на стол и сделал глоток прямо из бутылки. Взгляд его скользнул по восьмиярусному торту. — Безвкусные свадьбы не моя стихия.

Я сжала кулаки. С ним было что-то не то. Растрепанные волосы, кроссовки…

— Ты что, пьян?

Эго пожал плечами:

— Бесплатный бар. И вообще, чего ты бесишься? — Что-то уродливое проступило в его красивых чертах. — Продюсеры в восторге от твоего сценария. Это ведь здорово, правда?

— Они даже не в курсе, что он мой! — Я медленно выдохнула, стараясь говорить тише. — Зачем ты украл его, Эзра?

Эго отхлебнул просекко и вытер рот.

— Ты в самом деле хочешь знать? — спросил он.

— Да.

— Когда в тот день ты пришла ко мне с доп. соглашением, я работал над другим сценарием. Все это время я писал.

Мне потребовалась минута, чтобы осознать это.

— Над другим сценарием? Но… Но у тебя был творческий кризис! Я думала, что помогаю тебе своими романтическими знакомствами. Что они вдохновляют тебя.

— Ты думала, что у меня творческий кризис? — недоверчиво проговорил Эго. — У меня? — Он сделал очередной глоток просекко. — Ладно, был небольшой. Но недолго.

— Целых три года.

— Неважно. Вот почему я подписался на этот ромком. Мне требовалось хоть что-нибудь. Признаю, я был в отчаянии. А потом как будто расслабился. В тот момент, когда я подписал контракт с «Интрепид продакшнс», ко мне пришла идея сценария, которая была настолько хороша и настолько лучше соответствовала моему фирменному стилю, что мне стало ясно: я должен воплотить именно ее. А как только продам сценарий, смогу выплатить «Интрепид» компенсацию за ромком. И все будут счастливы. За одним исключением. — Эзра тяжело вздохнул. — Монти слишком зациклился на этом контракте, чтобы проникнуться моим замыслом. — Он взмахнул бутылкой в руке. — А потом нарисовалась ты и предложила обеспечить мне три месяца, необходимые для завершения сценария. Продюсеры продолжали требовать у меня замысел ромкома, и я подкинул им твою идею: история не одной, а множества романтических встреч. — Эго рассмеялся. — Вот уж не думал, что они на это клюнут. Я послал им один твой отчет о знакомстве, только чтобы отвязаться от них. Сэму-и-Максу понравилось, и я просто стал отправлять им следующие отчеты. У меня появилось время на доработку собственного сценария, который я потом смог бы сбыть в Лос-Анджелесе. — Твой писательский ретрит, — сухо произнесла я, когда детали картины стали на свои места.

— Если тебе от этого полегчает, — Эго наклонил бутылку, обнаружил, что она опустела, и взял другую, — мой сценарий оказался никому не нужен. А все из-за твоего растреклятого босса. Мне пришлось рассылать текст под псевдонимом, чтобы Монти не знал, что я торгую сценарием за его спиной. Никто не воспринял меня всерьез. Меня — Эзру Честера!

Я устало потерла лоб и вдруг вспомнила.

— Тем вечером в «Пепле», — догадалась я, — Джоди толковала о дешевой подделке под сценарий Эзры Честера… Это был твой текст!

Затем мне вспомнилась загадочная реплика Моники в Новый год: «Выходит, вы и впрямь ничего не знаете, верно?» Она обо всем знала! О плагиате. О другом сценарии. Я спросила себя, не из-за этого ли Моника порвала с Эзрой? У меня вырвался короткий смешок.

— Честно говоря, не думала, что найду все это забавным.

Эго тоже усмехнулся:

— Эта отвергнутая подделка и есть та самая причина, по которой мне пришлось притвориться, будто я увлекся тобой.

Я разом посерьезнела.

— Как это?

— Когда я вернулся из Лос-Анджелеса, у меня остался только ромком. Потом ты сказала, что отменяешь нашу сделку. Я понимал, что ты блефуешь, тем не менее мне был необходим финал. Надо было заставить тебя поверить, что ты уже победила, и я прикинулся влюбленным. Ты так отчаянно хотела с кем-нибудь познакомиться, ну, я и решил, же, как и мне. Просто напиши финал.

— Только если поставишь меня автором.

— Конечно. Если напишешь концовку, я возьму тебя в соавторы.

— Единственным автором, Эзра.

— Я не могу, — заныл он, умоляюще глядя на меня. — Для меня это вопрос жизни и смерти. А твоя карьера все равно пошла коту под хвост. У тебя это займет самое большее день. Просто допиши гребаный сценарий!

Его слова разнеслись по всему помещению, и до меня внезапно дошла вся их ошеломляющая нелепость. Я начала смеяться, сначала тихо, но потом обнаружила, что не могу остановиться.

— Что смешного? — спросил Эго.

— Ты… — выдавила я из себя, держась за бока. — Ты просишь меня закончить сценарий! Наконец-то ты побывал в моей шкуре.

Судя по взгляду, который Эго устремил на меня, он решил, что в конце концов доконал меня.

Я взяла себя в руки и стала поправлять платье.

— Ладно, Эзра. Тебе пора уходить.

— Ни за что.

— Ты слышал, что она сказала!

Я обернулась и увидела Бена, стоявшего у занавеса.

— Это не твое дело, Унылый Палаша. Прова ливай.

Гааза у Бена потемнели.

— Уходи. Сейчас же.

— Чего он вообще лезет? — спросил меня Эго. — Он же послал тебя подальше. На романтическом свидании, — объяснил он Бену.

— Эзра, не надо, — проговорила я, отчаянно пытаясь остановить его.

— Ну, помнишь, во время школьного спектакля. — Его слова заполнили все помещение, и вдруг стало ужасно душно.

Бен повернулся ко мне и поднял брови, молча спрашивая, правда ли это.

— Я разозлилась на тебя, — тихо объяснила я. — И написала еще до…

До коттеджа, до спасения в День святого Валентина, до того, как мы сегодня танцевали.

— А теперь эта история вошла в мой сценарий, — сообщил Эго.

— В твой сценарий? — тихо сказал Бен.

— Он слепил его из моих отчетов о романтических знакомствах, но, клянусь, я и представления об этом не имела! — воскликнула я.

— Это я уже понял. — И Бен устремил на Эго непроницаемый взгляд. — Выходит, это не твой сценарий, а сценарий Эви. Ты его украл.

Я уставилась на Бена. Значит, он меня не винит?

Эго закатил глаза:

— Она ведь всего лишь ассистентка, верно? Она была на подхвате. Это ее работа. — Он снова хлебнул просекко. — И она действительно делала все возможное, если ты понимаешь, о чем я…

— Ты абсолютное ничтожество, Эго!

Я шагнула к нему, но Бен преградил мне путь. — Он того не стоит, Эви.

— Все в порядке, Бен, — крикнула я, свирепо глядя на Эго. — Сейчас он у меня получит!

Эго радостно ухмыльнулся.

— Жду не дождусь, — развязно ответил он, со стуком опуская бутылку на стол.

Теперь настала очередь Бена кинуться на него. — Ну, Унылый Папаша, покажи нам, что ты не такой уж нудный ушлепок.

Я протиснулась между ними.

— Прекратите!

Но Эго обогнул меня и толкнул Бена в плечо.

— Я не собираюсь с тобой драться, — спокойно сказал Бен. — Уматывай. Сейчас же.

Эго снова толкнул его, на этот раз сильнее. Бена занесло в сторону огромного торта, и я предостерегающе вскрикнула. Когда он задел ногой подставку, раздался глухой стук.

Все восемь ярусов закачались.

Целующиеся фигурки слегка накренились… и замерли.

Я выдохнула с облегчением.

— Еще бы чуть-чуть — и все! Эзра, тебе действительно пора уходить.

Эго бросил на Бена оценивающий взгляд.

— Знаешь, все, что говорят о рыжих, правда, — небрежно заметил он. — Настоящий огонь! Жаль, не удалось выяснить, как она трахается: так же, как целуется?

Бен в бешенстве ринулся на него.

О боже, только не это! Эго, взмахнув руками, полетел назад. Он инстинктивно попытался ухватиться за что-нибудь, но единственной подвернувшейся ему под руку вещью оказался торт. Мне оставалось только наблюдать, как правая рука и плечо Эго врезались прямо в нижний ярус.

На мгновение воцарилась полная тишина: мы все слишком обалдели, чтобы как-то отреагировать.

Затем Эго попытался высвободиться, и торт затрясся.

— Прекрати! Его еще можно спасти! — в отчаянии выкрикнула я.

Может, если мы развернем торт другой стороной, получится скрыть гигантскую вмятину…

Бен протянул руку, чтобы помочь Эго подняться:

— Держи.

Эго сделал обманное движение, точно хотел ухватиться за его руку, но только затем, чтобы швырнуть огромный кусок бисквита Бену в лицо.

— Ладно, — спокойно сказал Бен, убирая крем с глаз. И кинулся на Эго.

Торт накренился, съехал с подставки и с громким шлепком опрокинулся на пол.

О боже, не может этого быть, о нет, нет, нет, нет-нет-нет-нет-нет-нет…

Бен и Эго вскочили и, вцепившись друг в друга и то и дело поскальзываясь, начали драться на сладких развалинах.

— Ради всего святого, вы оба, прекратите.

Эго схватил башенку разрушенного замка длиной в фут и ударил ею Бена по спине. Бен ответил тем, что поднял весь второй ярус и опустил его на голову Эго.

— Вы же взрослые мужчины!

Эго присел и стал стряхивать с себя липкую массу, а Бен начал забрасывать противника кремовыми цветами. Эго обеими руками поднял самую большую башню и ткнул ею в Бена, словно копьем. Бен схватился за другой ее конец и рывком поставил Эго на ноги. Кряхтя от напряжения, дерущиеся принялись тянуть башню каждый к себе, пока она не разломилась пополам, и оба по инерции снова рухнули на измазанный тортом пол.

Что-то с силой ударилось мне в грудь.

— Ой!

Холодный крем скользнул мне под платье.

Это была полная и абсолютная катастрофа.

— Идемте, там для всех места хватит! — донесся из-за занавеса мужской голос. Он принадлежал диджею. Что он задумал?

— Пришло время посмотреть, как новоиспеченные мистер и миссис Джонсон будут резать торт. И какой торт, дорогие гости! Барабанную дробь, пожалуйста!

Пожалуйста, не надо!

Мы втроем застыли на месте. Бен и Эго лежали на полу посреди развалин торта, я — само олицетворение отчаяния — стояла над ними.

Занавес раздвинулся, и я закрыла глаза.

Три. Два. Один.

— Кто-нибудь объяснит мне, почему на моем свадебном торте валяются два мужика?

— О нет, — услышала я голос Джереми. — Они ведь должны были выпрыгнуть из середины.

— Сейчас не до шуток, Джереми, — прошептала Мария.

Я открыла глаза. Все присутствующие на свадьбе смотрели на меня. Я была не в силах встретиться взглядом со своими друзьями.

Сара держала в руках треснувшие фигурки принца и принцессы.

— Ты, — проговорила Сара с холодной яростью, тыча принцессой в Эго. — Убирайся с моего торта и с моей свадьбы.

У Эго был такой вид, словно он хотел попробовать ее очаровать, но передумал. Он встал, прихватил со стола бутылку просекко и направился к занавесу. Джереми вырвал бутылку из рук Эго и пихнул его локтем.

— И ты. — Сара указала принцем на Бена и покачала головой. — Предполагалось, что ты — хороший.

— Прости меня, Сара, — пробормотал Бен, с трудом поднимаясь со скользкого пола и старательно избегая встречаться со мной глазами. Он попытался стереть крем, покрывавший его с головы до ног, но скоро сообразил, что это напрасный труд. — Я за все заплачу. Фотографии вы получите бесплатно. Мне очень жаль.

Анетт отделилась от Марии, приблизилась к отцу, стараясь не наступать на куски торта, которые падали с него, и протянула руку.

— Пошли, — мрачно сказала она и, повернувшись к толпе, закатила глаза, словно Бен был нашкодившим ребенком. — Для таких случаев у нас имеется правило «никакого сладкого на ночь».

Раздались смешки.

Опустив плечи и бросив последний виноватый взгляд на Сару, Бен заковылял вслед за дочерью за занавес.

Оставшись одна, я наконец встретилась взглядом с друзьями.

— Эви, — сказала Мария. — Как ты могла?

— Простите, — начала я. Я испортила Саре большой день. Опять. Мои друзья заслуживали объяснений. И все же я не могла не смотреть вслед Бену и Анетт.

— Вымаливать прощение будешь позже, — сказал мне Джереми. — А сейчас беги за ним.

Я встретилась глазами с Сарой, потом с Марией. Джереми отдернул занавес, и, надеясь, что подруги когда-нибудь простят меня, я благодарно улыбнулась ему и умчалась, прежде чем кто-либо успел вымолвить хоть слово.

Бен и Анетт направлялись по коридору в вестибюль.

— Бен, подожди!

Он не замедлил шаг. Я поспешила догнать их. — Это была ошибка, — сказал Бен, не оборачиваясь. — Нам не следовало приходить.

Внутри у меня что-то екнуло. Анетт потянула отца за руку.

— Разве весь сегодняшний день был ошибкой? — спросила я.

Бен остановился у двойных дверей, опустив голову. Анетт посмотрела на него снизу вверх.

— Не надо было мне соглашаться на эту работу.

— Почему?

— Потому. До знакомства с тобой, Эви, мы вели осмысленную жизнь. У нас все было просто замечательно, пока не появилась ты.

— Папа! — сказала Анетт.

Он толкнул дверь. Вот и все.

Я бросилась за ними в вестибюль.

— Тебе все равно надо фотографировать, Бен! — крикнула я ему вслед. Сотрудник за стойкой регистрации приложил палец к губам, и я понизила голос: — Я подумала, что благодаря этой свадьбе ты сможешь вернуться к любимому делу. Я просто хотела помочь.

Бен что-то знаками показал Анетт. Она сердито ответила, но отец просто указал ей на двери, через которые мы только что вышли. Девочка вздернула подбородок и опять направилась в свадебный зал. Музыка на секунду запульсировала в вестибюле, после чего двери за Анетт снова закрылись.

— Ты не имеешь права вмешиваться в чужую жизнь, Эви.

Бен все еще стоял отвернувшись, поэтому я обошла его и встала напротив, скрестив на груди руки.

— Значит, это я вмешиваюсь? А кто сейчас дрался? Кто пытался заставить Эго извиниться? А как насчет воздушных шаров? И девичника Сары? Мне не нужно, чтобы ты все время меня спасал, Бен!

— Ну да, как же! Может, не будь ты так занята попытками познакомиться с мужчинами, которые на самом деле тебя не интересуют, нашла бы время сосредоточиться на более важных вещах!

Я отчаянно покраснела и повысила голос:

— Чем тебе так досадили эти знакомства, Бен? По крайней мере, я хоть что-то делаю со своей жизнью. Ты же тащишься по накатанной колее. Каждое воскресенье торчишь в кофейне. Вопреки очевидности убеждаешь себя, что ты больше не фотограф. И знаешь что? Ты трус, Бен. Ты не желаешь признаваться в любви даже себе самому.

Бен задышал часто-часто и сделал шаг ко мне.

— Не желаю признаваться в любви? — тихо переспросил он.

— Да, — взволнованно проговорила я.

— Эви! — Это была Мария; когда она увидела нас, стоящих вместе, ее лицо стало менее сердитым.

За Марией, волоча тяжелую сумку, тащилась Анетт.

— Я принесла твои вещи и камеру, папа.

Когда Бен не ответил, девочка сделала ему знак «Все хорошо». Он пришел в себя, шагнул навстречу дочери, взвалил на плечо сумку и взял Анетт за руку.

Они подошли к выходу, и Бен на мгновение заколебался, словно хотел сказать что-то еще, прежде чем окончательно уйти.

Я почувствовала на своей руке чью-то теплую ладонь. Ладонь Марии. Но сейчас я была не в силах поднять на нее глаза.

— Возвращайся в зал, — сказала она.

— Я не могу. Прости, что лгала тебе. Прости, что все испортила. — Я вытерла глаза и попятилась. — Иди, веселись, праздник еще не кончился. Я люблю тебя. Пожалуйста, просто скажи всем… Если тебя будут спрашивать, скажи всем, что мне очень жаль.

38 ДжЭМС

ИНТ. ДЕТСКАЯ СПАЛЬНЯ ЭВИ — ВОСКРЕСЕНЬЕ, 17 ФЕВРАЛЯ, 19:23

Эви, плотно завернувшись в одеяло, сидит на маленькой односпальной кровати и работает на ноутбуке. Вокруг нее разбросаны бумажные платочки. Она все время проверяет телефон и снова кладет его на место. Раздается стук в дверь, входит мама Эви, держа поднос с чайником и тостами с джемом.

Я слабо улыбнулась вошедшей маме, но не оторвала воспаленных глаз от экрана: мне необходимо было оформить заказ фургона для перевозки вещей. Я уже известила Джейн, что съеду в конце месяца. Она предложила перечислить ей арендную плату чуть позже, после того как найду новую работу, но теперь я уже не знала точно, чего хочу. Добро пожаловать на самое дно, Эви.

Мама поставила поднос на мой старый прикроватный столик.

— Вот, подкрепись. — Она налила нам обеим чай, поставила передо мной тарелку с тостом и протянула чашку, вынудив меня сесть. — По-моему, тебе стоит попробовать поговорить с друзьями.

Я вздохнула и откусила кусочек тоста. В животе заурчало, и я сообразила, что у меня сегодня во рту маковой росинки не было. Я быстро расправилась с тостом.

— Они со мной не разговаривают. Мама, я же загубила Саре свадьбу и наврала им насчет Эго.

Я уже все рассказала маме, и мне пришлось практически конфисковать у нее проездной, чтобы она не смогла отправиться к Эзре.

— Сара едва простила меня за испорченный девичник. А уж вчерашнего они никогда мне не забудут. Я этого и не заслуживаю.

— Ты уверена? — спросила мама, неисправимая оптимистка. Она достала из моего чемодана джемпер и джинсы и положила их на кровать, как будто это могло побудить меня наконец вылезти из пижамы.

Сегодня впервые с того далекого дня, как я переехала в Лондон, чат ДжЭМС молчал.

— Уверена, — ответила я, разламывая пополам второй тост.

Мама выложила поверх маленькой стопки на моей кровати бюстгальтер и расческу, покосилась на меня и добавила дезодорант и зубную щетку.

— Я в самом деле считаю, что тебе следует хотя бы попытаться завести с ними разговор. В конце концов, невежливо заставлять их ждать.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы мамины слова дошли до меня.

— Что? — спросила я.

— Особенно когда они все не пожалели усилий, чтобы приехать сюда, — добавила мама.

Я вскочила, хватая одежду.

— Мама!

Я вошла в гостиную и обнаружила, что трое моих друзей сидят, с трудом умещаясь на мягком двухместном мамином диване, с чашками чая в руках.

— Привет, — пробормотала я, пытаясь улыбнуться.

Посередине расположилась Сара, которой каким-то образом удалось сохранить свадебный лоск в элегантной рубашке и выцветших джинсах. Джереми кивнул мне. Выражение лица Марии я уловить не сумела.

— Эви, — официально произнес Джереми, — входи. Нам всем есть что тебе сказать. Это не займет много времени.

— Потому что я скоро улетаю, — добавила Сара.

Я неуверенно вступила в комнату. От страха у меня засосало под ложечкой. Было слышно, как мама шумно возится на кухне, показывая тем самым, что она оставила нас одних, хотя и не откажет себе в удовольствии подслушать. Я изучала лицо Марии, пытаясь найти в нем ответ на вопрос о том, что меня ждет. Поскольку все молчали, я поспешила нарушить тишину.

— Я понимаю, как ужасно себя вела. Надо было рассказать вам об Эго. Я не должна была допускать того, что случилось вчера. Сара, и вы, ребята, простите меня, пожалуйста.

— Ты была ужасной подругой, — напрямик заявила Сара. — Ты уничтожила мой торт. Нам пришлось купить в «Теско» дюжину бисквитов «Виктория». Все оставшееся время нас снимала сестра Джима. Но хуже всего другое, — продолжала она уже мягче. — Я хотела, чтобы на моей свадьбе присутствовала моя лучшая подруга, Эви. А ты ушла.

— Мне так жаль, Сара, — сказала я, ужаснувшись самой себе. — Я очень гадкая. И совершенно безмозглая. Я бросила тебя.

— Ты бросила нас много месяцев назад, — подала голос Мария.

— Ты была полностью поглощена собой, — добавил Джереми.

— И ты врала нам, — закончила Мария.

— Я знаю, — сказала я, донельзя огорченная болью, отражавшейся на их лицах. — И больше никогда так не поступлю. Клянусь, у меня с Эго ничего не было. Мария, там, на красной дорожке, действительно была я. Чего уж тут скрывать.

— Мы все видели фотографию, — заверил меня Джереми.

— Надо было рассказать вам правду, — убитым голосом произнесла я. — Но я знала, что бы вы мне сказали. И были бы правы. Все закончилось еще до свадьбы Сары, клянусь. Я понятия не имела, что Эго заявится прямо на торжество. Мне не следовало с ним разговаривать. Я должна была сразу же выгнать его. — Я по очереди оглядела друзей. — Знаю, что не заслуживаю этого, но… Как думаете, вы сможете когда-нибудь меня простить? — Я крепко обхватила себя руками, приготовившись к тому, что они скажут. Это были самые близкие мне люди. Я не знала, как жить без них.

— Разумеется, нет! — ответила Сара, и мне с трудом удалось сдержать слезы, которые жгли мне глаза.

Я совершила непоправимое.

Джереми пихнул Сару локтем.

— Мы все были готовы обсуждать условия. Бойкот, выпивка за твой счет в течение года и все такое прочее, — сказал Джереми. Он едва заметно улыбался. — Мы даже составили список.

— А потом на связь вышла твоя мама, — подхватила Мария.

— Она нам все объяснила. Мы знаем, что этот мерзавец без спросу воспользовался твоими текстами, — продолжил Джереми и посмотрел на Сару. — Между прочим, ты тоже меня не спрашивала, когда выбирала мне ту шляпу на свадьбу.

— Нам также известно, что ты уволилась, — сказала Сара, пропустив шпильку Джереми мимо ушей. — И что ты возвращаешься жить к маме. — Она наморщила нос. — Мне было очень трудно на тебя обижаться.

Я уставилась на ребят, едва осмеливаясь верить только что услышанному.

— Так, значит…

— Иди сюда, — велел Джереми.

Они с Марией встали. Мария протянула мне руки, глаза ее заблестели.

Последовала пауза.

— Ладно, — сказала Сара, тоже поднимаясь. — Хотя за торт ты все равно заплатишь.

Я очутилась в тесных дружеских объятиях, которых мне так долго недоставало.

— Вы, ребята, — пробормотала я, зарывшись носом в чьи-то волосы, — и впрямь на какую-то минуту испугали меня.

— Ясное дело, — ответил Джереми.

Они усадили меня рядом с собой на маленький диванчик.

— Спасибо, что пришли сюда ко мне. Пришли еще раз, — сказала я. — Знаю, я виновата, что кое-что скрыла, но даже несмотря на то, что мы с вами виделись, я действительно ужасно по вам скучала.

— Эвелин Дорис Саммерс, — произнесла Мария тоном, не терпящим возражений. — Конечно, мы пришли. Ты забываешь все дела, когда друг нуждается в тебе.

Слезы, которые я до тех пор сдерживала, сами собой хлынули из глаз. Я была так сосредоточена на своих помыслах, что бросила друзей. И тогда они сами явились ко мне.

— Я бы нашла что сказать этому типу, если бы когда-нибудь увидела его снова, — взорвалась Мария, буравя пространство невидящим взглядом. — Он думал, что может так запросто украсть твой сценарий и выдать его за свой. Что за самонадеянный, заносчивый подлец!

— Хуже того, — подхватила Сара. — Он очередной мужчина, приписавший себе результаты женского труда, как будто это сущие пустяки. А это не пустяки. — Она посмотрела на меня. — И что же мы будем с этим делать?

— Пока не знаю, — призналась я. — Я заявила Эго и Монти, что заслуживаю, чтобы меня поставили автором, но они оба отказались.

— Может, — проговорила Сара нехарактерным для нее мягким тоном, — это не им решать?

— Что бы ты ни решила, — сказала Мария, беря меня за руку, — мы ужасно гордимся тобой. Ты снова пишешь, и этого ни один подонок не сможет у тебя отнять.

Я засмеялась, вытирая глаза рукавом:

— Я ничего им не отдам.

Джереми полез в холщовую сумку, лежавшую рядом с диваном.

— Мы здесь еще по одной причине.

И он выложил на стол какую-то вещь.

Камеру Анетт.

— Нам нужно тебе кое-что показать, — объяснила Мария.

Сара включила камеру и нажала кнопку воспроизведения видео. На экране появилась Анетт в том самом красно-белом платьице, в котором была на свадьбе Сары. Девочка оглянулась через плечо. Из-за двери у нее за спиной донеслись наши с Беном гневные голоса.

— Привет, Эви, я надеюсь, эта запись дойдет до тебя, — тихо проговорила она, приблизив личико вплотную к объективу. — Мне нужно торопиться, но я хотела тебе кое-что сообщить. Речь о моем отце, Бенджамине Майкле Уильямсе. — Анетт произнесла его полное имя. Джереми достал свой телефон. — Дело в том, что раньше нас было трое и мы были вместе против всего мира. А потом случилось кое-что плохое, и мы остались вдвоем. Это плохое испугало папу. Он не захотел, чтобы это повторилось, поэтому мы отказались от приключений. Теперь его замечательная доченька в безопасности, но мало-помалу папа забыл, что жизнь сама по себе огромное приключение. — Она ткнула пальчиком в камеру. — Это ты, Эви. Ты — настоящее приключение. — Анетт резко обернулась.

Я услышала собственный крик: «Ты трус, Бен» — и покраснела. Джереми приподнял бровь.

— Ой-ой. Мне пора. Запомни: Бенджамин Майкл Уильямс.

Экран погас.

Я с минуту сидела, уставившись на камеру. Мария обняла меня, давая мне время переварить услышанное.

— Хочешь разузнать о нем? — спросил Джереми. — Мария заставила нас подождать, пока ты сама решишь.

Хочу ли я? Возможно, мы с Беном вообще больше не увидимся. Так почему же мне все равно хочется все про него знать? Я кивнула. Мы все прильнули к телефону Джереми.

Он уже отыскал сайт по запросу «фотограф Бенджамин Майкл Уильямс». Там было много ярких, захватывающих дух снимков, подобных тем, что я уже видела раньше.

— Его выставляют в галереях по всему миру. Вы только посмотрите на цены! — говорил Джереми.

Подруги, желая поглазеть, оттеснили меня в сторону.

— Эви! — благоговейно произнес Джереми. — Твой парень богат.

Все посмотрели на меня.

— Он не мой парень, — сказала я. — Серьезно!

— Поверить не могу! — воскликнула Сара. Мы уставились на нее. — Мою свадьбу снимал сам Бенджамин Майкл Уильямс!

— Ты еще минуту назад понятия не имела, кто он такой, — заметил Джереми.

— Все равно, — напыжилась Сара и положила руку мне на колено. — Эви, возможно, я когда-нибудь прощу тебя за погубленный торт, — великодушно сообщила она.

— Спасибо, Сара.

Джереми продолжал копаться в смартфоне и вдруг замер.

— Я нашел несколько статей, — серьезно проговорил он.

— О чем?

— О его жене.

— Я хочу посмотреть, — сказала я. Мне почему-то показалось, что Анетт тоже этого хотела.

Джереми протянул мне мобильник.

Заметка «Трагедия в Альпах» была опубликована три года назад. Когда я прочла ее, все стало на свои места. Хлоя и Анетт поехали с Беном на съемки. В тот день, когда это случилось, он был в горах, а его жена с маленькой дочерью остались в деревне, где разместилась съемочная группа. Он собирался вернуться поздно, и Хлоя с Анетт отправились ужинать вдвоем. В этом не было ничьей вины. Мама и дочка переходили дорогу, навстречу им вылетел джип, тормоза на обледеневшей дороге оказались бесполезны. Свидетели рассказывали, что Хлоя успела выпустить руку Анетт, прежде чем очутилась под колесами. Она умерла прямо там, на улице. Бен узнал об этом, лишь когда спустя несколько часов вернулся со съемок.

Мой папа умер по дороге на показ одной из короткометражек, снятых по моему сценарию. Теперь-то я понимала, что в этом нет моей вины, и все же это была одна из причин, по которым я перестала писать. Хлоя погибла, когда Бен фотографировал. Вот почему он прекратил снимать. Пока я не побудила его начать заново.

— Я назвала его трусом, — тупо проговорила я. Джереми осторожно вытащил телефон из моих дрожащих пальцев. — Я наговорила ему кучу ужасных вещей. Непростительных гадостей.

Друзья крепко обняли меня.

— Да, но ты хотела как лучше, — заметила Сара.

— Спасибо, Сара.

Я знала, что она тоже хотела как лучше.

— Что будешь делать? — спросила Мария.

— Разве есть надежда, что он меня простит?

— Ты знаешь, как я отношусь к любви. — Джереми отстранился от нас. — Цветы, коробки конфет в форме сердца — все это ерунда. Но когда мужчина по первому зову мчится устранять засор у тебя в туалете — вот настоящая романтика.

— О чем это ты? — фыркнула я.

— Он может тебя удивить, — ответил Джереми.

После того как мои друзья ушли, я устроилась на мамином диване с камерой Анетт. И снова включила ее: мне было интересно посмотреть фотографии со свадьбы, а также проверить, успела ли девочка снять нас с Беном до того, как все полетело в тартарары.

По-видимому, я залезла в папку со старыми фото, потому что на экране появился снимок, сделанный несколько лет назад. На нем были запечатлены Анетт, Хлоя и Бен, улыбавшиеся в камеру. Волосы Хлои были светлее, чем у ее дочери, но улыбка точно такая же. Эти трое выглядели невероятно счастливыми, не подозревая, что скоро их маленькая семья изменится навсегда.

Они сидели в кофейне «У Джила».

Камера чуть не выскользнула из моих рук.

В комнату заглянула мама.

— Будешь пирожное?

— Да.

Она подала мне тарелку с маленьким брауни, опустилась на диван и обняла меня.

Мы обе посмотрели на фотографию.

— Какая прекрасная семья, — заметила мама. — Я такотвратительно вела себя с Беном. Сказала, что он тащится по накатанной колее. А на самом деле даже не это имела в виду. Мне нравились наши завтраки в кофейне «У Джила». Зачем только я это ляпнула?

Мама взяла с моей тарелки брауни и откусила кусочек.

— Иногда, пережив трагедию, мы пытаемся поставить все под контроль, чтобы подобное никогда не повторялось.

— Ты не пыталась, — заметила я. Диван был накрыт покрывалом, которое мама сшила сама. У дальней стены стоял синтезатор, на котором мама училась играть. Брауни она приготовила на занятиях по выпечке. Сколько я себя помнила, мама всегда пробовала что-нибудь новое, вечно пребывала в движении, никогда не стояла на месте.

— В каком-то смысле пыталась, — возразила она. — После смерти твоего папы я сделала все, чтобы гарантировать, что причиной любых перемен в моей жизни отныне буду я, и только я. Это помогло, но все же мне потребовалось много времени, чтобы смириться с тем, что всегда будут вещи мне неподвластные. Надо научиться принимать это.

Мне вспомнилось, какой была моя жизнь до сделки с Эго: я посвящала массу времени работе, которую столько же любила, сколько и ненавидела; у меня оставались старые друзья, к которым я была очень привязана, и в Лондоне я ни с кем не пыталась подружиться; после разрыва с Рики я не отважилась на новую любовь; после того, как Монти сказал, что у меня нет нужных качеств, я перестала писать.

— После папы я выбрала тот же путь, что и Бен, верно?

— Ох, милая ты моя. Каждый по-своему справляется с бедой. Но я надеялась, что однажды ты снова откроешься жизни. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, и, кажется, давно не видела тебя такой счастливой, как в эти последние несколько месяцев. Иногда перемены бывают очень полезны. — Мама протянула мне остаток брауни, и я взяла его.

— Я до сих пор жалею о том, что сказала вчера Бену, — призналась я. — И все-таки убеждена, что ему нужно снова начать жить. Как думаешь, он когда-нибудь сможет этому научиться?

— Кто знает? — ответила мама. — Быть может, он уже научился.

Мария: Ты уже решила, что будешь делать со своим сценарием?

Эви: Решила. В конце концов это оказалось не так уж сложно.

Джереми: А с привлекательным молодым вдовцом?

Эви: Тоже решила.

Мария: У тебя все получится!

Эви: Конечно. Но мне помогает осознание того, что вы все за меня. Мне очень повезло с вами.

Сара: Все это очень мило, но за торт ты все равно заплатишь.

39 Финал

ИНТ. КОНФЕРЕНЦ-ЗАЛ «ИНТРЕПИД ПРОДАКШНС» ПОНЕДЕЛЬНИК, 18 ФЕВРАЛЯ, ПОЛДЕНЬ

Монти, Эго и Сэм-и-Макс сидят в конце большого стола. Все стены в комнате стеклянные, поэтому видно соседнее помещение с разноцветными круглыми стульями, сотрудниками, играющими в настольный футбол, и автоматом для приготовления «Маргариты». Каждый из участников встречи держит в руках экземпляр сценария. У Монти уверенный вид. На Эго темные очки. Дверь открывается, входит Эви.

— …Просто немного отшлифовать, но, полагаю, все мы согласимся, что этот вариант более чем приемлем… — Увидев меня, Монти замолчал. Затем вновь нацепил на лицо свою обычную беззаботную улыбку, хотя глазами нещадно буравил меня через стол. Я видела, что мой бывший босс лихорадочно пытается понять, зачем я сюда явилась.

Эзра Честер наклонил голову, спустив очки на нос, и посмотрел на меня так, словно был поражен моей наглостью. Я выдержала пристальный взгляд Эго, предоставляя ему возможность высказаться.

Однако он водрузил очки на место, откинулся на спинку стула и уставился в потолок. Эго уже несколько дней не брился, на голове у него была кепка — хоть и дизайнерская, но опять-таки не вязавшаяся с его образом.

Сэм-и-Макс, расположившиеся напротив этих двоих, широко улыбаясь, поприветствовали меня и жестами предложили сесть.

— Ты что-то хотела, Эвелин? — осведомился Монти, делая вид, что несколько смущен моим бесцеремонным вторжением.

— Она пришла обсудить финал, — сообщил один из продюсеров, откидываясь на спинку и сплетая пальцы на груди. — Вчера мисс Саммерс сообщила нам по электронной почте, что у нее есть решение, о котором она с вами уже говорила. Мы внимательно слушаем.

Монти испытал явное облегчение. «Она опомнилась», — читалось на его лице.

— Вообще-то, — решительно начала я, хотя сердце выпрыгивало из груди, — я здесь, чтобы обсудить сценарий в целом.

Облегчение Монти сменилось паникой и беспокойством, однако профессиональная невозмутимость взяла верх.

— Боюсь, это моя вина, — не моргнув глазом заявил Монти. — Я возложил на свою ассистентку дополнительные обязанности, и она возомнила бог знает что. Эвелин, теперь это не твоя забота. Именно из-за подобного поведения я и вынужден был с тобой расстаться.

— Вы больше не работаете в агентстве? — спросил один из продюсеров, пристально воззрившись на меня.

— Я…

— Она уволена, — перебил меня Монти.

Сэм-и-Макс переглянулись. Один из них положил руки со сплетенными пальцами на стол.

— Тогда, по-видимому, нам всем будет интересно узнать, зачем вы пришли.

В глазах Монти, смотревшего на меня с дальнего конца стола, теперь сквозила мрачная удовлетворенность.

— Зачем попусту тратить время? Давайте сейчас же вызовем охрану.

Я встала. Сейчас или никогда.

— Я здесь потому, что это мой сценарий, — заявила я, взяв в руки переплетенный экземпляр, сама удивляясь собственному спокойствию. — Его написала я. И на нем должно стоять мое имя.

Мой бывший босс пошел красными пятнами.

— Вызовите охрану! Я сам это сделаю, хорошо? — Он шагнул к двери и распахнул ее.

— Подождите!

Монти в бешенстве оглянулся, желая знать, кто смеет его останавливать. Это был Эго. Он встал, уже успев снять темные очки и держа их в руках.

— Она говорит правду.

Что? Вид у Эго был такой, словно его сейчас вырвет, однако он все еще стоял.

— Не будь таким скромником, Эзра, — проверещал Монти. — Пожалуй, тебе пора взять паузу. Все знаменитости так делают, и в этом нет ничего постыдного. Начнешь прямо сейчас.

— Сценарий написала Эви. Я в лучшем случае ей ассистировал. — Эго изобразил на лице вымученную улыбку. — Причем не слишком умело.

Сэм-и-Макс нахмурились. Они снова переглянулись; между ними проходило некое безмолвное общение.

— Он устал. Этот дедлайн его доконал. Он сам не знает, что говорит, — затараторил Монти, не отпуская ручку двери. — На этом сценарии, — он указал на распечатку в моих руках, — значится имя оскаровского лауреата, как вы и хотели, а не какой-то там ассистентки. — Монти взглянул на продюсеров. — Разве не это главное?

— Если вам нужны доказательства, — заявила я, — могу рассказать, чем должна закончиться история.

— Охрана! — крикнул Монти в коридор.

— Да сядь ты, Монте, старый дурак! — рявкнул Эго. — Сценарий написала Эви, и ты это прекрасно знаешь. Это она, — обратился он уже к продюсерам. — И искренность, которая так вам полюбилась, и персонажи, и свежие интонации, от которых вы пришли в восторг, — все это Эви. Даже если бы вы дали мне еще три года, я бы не сделал и половины того, что сделала она за три месяца. Эви — настоящий самородок. Только какой-то придурок украл ее текст, а она и понятия об этом не имела.

— Эвелин отлично знала, что делает, — не сдавался Монти. — Она убедила тебя в том, что выполнила большую часть работы. Но скажи: разве можно оценить в количественном отношении помощь, которой пользуются писатели?

— У меня есть все ее электронные письма, Монте, — возразил Эго и объявил продюсерам: — Я перешлю вам все, что отправляла мне Эвелин. Вы увидите: я передрал слово в слово почти каждое слово. Деньги я вам тоже верну. В любом случае мне пора сокращать расходы. — Наконец Эзра посмотрел на меня. — Хочешь верь, хочешь нет, Эви, но мне очень жаль.

Запоздалая честность этого человека не могла сполна компенсировать то, что он сделал, однако я кивнула ему.

Эго изобразил бросок микрофона, снова надел темные очки и покинул конференц-зал.

Монти, разом сникнув, проследил за удаляющейся спиной клиента. Сэм поймал взгляд Макса и забарабанил пальцами по столу; после тяжелой паузы Макс кивнул.

— Итак, — обратился ко мне Сэм, — чем же должна закончиться история?

— Эви! — позвал меня Макс, приглашая вернуться в конференц-зал.

После того как я изложила свою версию финала, в котором ассистентку ожидал хеппи-энд, продюсеры попросили меня выйти, чтобы наедине обсудить дальнейшие варианты.

Возбужденное лицо Монти насторожило меня.

— Мы выбираем партнеров весьма осмысленно, — начал Сэм. — Нам хотелось, чтобы в следующем проекте «Интрепид продакшнс» фигурировало имя Эзры Честера.

Я кивнула. Этого следовало ожидать.

— Однако нам никак не отмахнуться от факта, что мы в восторге от этого сценария…

Надежда вновь вспыхнула в моем сердце с такой силой, что почти причинила мне боль.

— …И что эту компанию мы открыли на свой страх и риск, — подхватил Макс. — Недаром же мы назвали ее «Интрепид»^[8]

Оба продюсера широко улыбались.

Сэм протянул мне руку.

— Добро пожаловать в «Интрепид», Эви. Уверены, новость о том, что мы привлекли к созданию ромкома молодую талантливую женщину, будет воспринята с удовлетворением.

Я едва могла дышать. В одно мгновение этот распечатанный текст на столе превратился в будущее, о котором я и помыслить не смела. И был на свете человек, с которым мне больше всего хотелось поделиться своим счастьем. К сожалению, в отличие от ассистентки из сценария, я слишком поздно разобралась в своих чувствах.

Монти энергично закивал:

— О лучшей рекламе и мечтать нельзя: «ассистентка написала сценарий»! Сказочная история заслуженного успеха.

— Нам нужно будет поговорить с вашим агентом.

— Спасибо, — ответила я, с огромным трудом выдавив из себя это слово, — но я представляю себя сама.

— Ты, разумеется, шутишь, Эвелин, — не унимался Монти. — Ведь ты всегда этого хотела. Я помню слова, сказанные тобой много лет назад. Я — агент твоей мечты. Ты не можешь мне отказать.

Я в упор посмотрела на него:

— Вероятно, я тогда несколько поторопилась.

Услышав это, сраженный Монти наконец рухнул в кресло.

Эви: Ребята, угадайте, кто наконец станет агентом? Впрочем, у меня только один клиент.

Сара: Чего-то я не догоняю. Мне казалось, мы все уже можем перестать делать вид, что ты не хочешь быть сценаристом?

Мария: Скажи мне, что ты это сделала!! Ыады-гьиэйьи!!!

Джереми: Давай же, Эви, иначе неизвестность убьет Марию.

Эви: Я это сделала! Мое имя будет указано в титрах. Я сценарист!

Мария: Умничка наша.

Джереми: 

Сара: НАКОНЕЦ-ТО.

Эви: Но мне нужно сделать кое-что еще.

40 Горячий шоколад или капучино?

ИНТ. КОФЕЙНЯ «У ДЖИЛА» — ВОСКРЕСЕНЬЕ, 10 МАРТА, 10:00

Эви входит в кафе, взгляд ее останавливается на столике, за которым она обычно сидит. Там расположились незнакомые люди. Эви закусывает губу и направляется к стойке. Сегодня работает Зэн.

Я стояла в очереди, время от времени бессознательно озираясь в поисках двух знакомых лиц. Бена и Анетт не было уже три воскресенья подряд. Зэн сообщил, что они заглядывали на неделе, но в последнее время он их вообще не видел. И все же я приходила сюда каждые выходные. На всякий случай. Покупала горячий шоколад и ждала.

«Ты тащишься по накатанной колее. Каждое воскресенье торчишь в кофейне».

Бен не ответил ни на одно из моих сообщений, и я попыталась дозвониться до него, но услышала лишь автоответчик: «Набранный вами номер в настоящее время недоступен». Вероятно, это означало, что все мои сообщения ушли в пустоту.

Очевидно, пора смириться с тем, что Бен и Анетт сюда больше не ходят.

— Три горячих шоколада? — спросил меня Зэн. — Нет, — ответила я, — сегодня только капучино навынос.

Пытаясь развеять печаль, которой меня заносило как снегом, я отошла к концу стойки, чтобы дождаться своего заказа. У меня было так много поводов для радости. Последние несколько недель жизнь била ключом. Я подписала контракт с «Интрепид продакшнс» (разумеется, после нескольких раундов не самых простых переговоров). Продюсеры дали сценарию зеленый свет. Я шлифовала его, пока он не засверкал как бриллиант: тем же самым я в течение многих лет занималась в агентстве и по завершении этой работы наконец призналась себе, почему, будучи ассистенткой, больше всего любила именно редактирование. Ведь оно как никакое другое занятие приближало меня к написанию сценариев.

Я понимала, что буду скучать по сценаристам, но уход из агентства оказался подобен выдоху, который я слишком долго задерживала, не осознавая этого.

На гонорар, полученный в результате переговоров, при желании можно было купить собственное жилье. Я заплатила Джейн до конца месяца, но теперь у меня имелся выбор. Меня ожидает большое будущее; надо лишь совершить первый шаг.

В конце концов, сценаристу все равно, где жить.

Хоть в Шеффилде. Я могла бы вернуться домой.

И все же я до сих пор не уехала. Единственное, что я сделала, — купила маме собаку, которую она назвала Дэвидом в честь Зигги (то есть лучшей части Эго).

— Ваш капучино, Эви, — сказал Зэн и подтолкнул ко мне картонный стаканчик.

— Зэн, здесь ничего нет.

— Правда? — воскликнул бариста, широко распахивая глаза.

Недоумевая, я сняла крышку, чтобы продемонстрировать ему пустой стаканчик. Внутри лежала какая-то свернутая бумажка. Я вытащила ее.

Это был билет на фильм «Брик-парк» в кинотеатре «Принц Чарльз» в Сохо на сегодняшний полуденный сеанс.

41 Романтическая встреча

HAT. КИНОТЕАТР «ПРИНЦ ЧАРЛЬЗ», СОХО — ВОС КРЕСЕНЬЕ, 10 МАРТА, ПОЛДЕНЬ

Эви смотрит на белую надпись над застекленными дверями кассы: «„БРИК-ПАРК" — билетов нет». Она морщит лоб, затем входит в фойе и направляется к стойке билетера. Когда Эви показывает свой билет, сотрудники подталкивают друг друга локтями и улыбаются, некоторые встают на цыпочки, чтобы увидеть ее. Билетер просит ее следовать за ним вниз по лестнице.

Я спустилась по лестнице вслед за пареньком, задаваясь вопросом, не почудилась ли мне эта странная реакция на мое появление. Может, здешнему персоналу, как и мне, было любопытно увидеть других поклонников Дороти Тейлор. Нас ведь преступно мало. Я недоумевала, но была тронута, когда Зэн подарил мне билет, и пыталась припомнить, когда это я успела рассказать ему о своей любви к «Брик-парку».

— Я знаю, что у вас, ребята, любят культовую классику, — сказала я, протягивая свой билет. — Но никто никогда слыхом не слыхивал о таком фильме. Никто.

— Вы удивитесь. — Парень распахнул передо мной двери зала. — Сюда.

Все места были пусты.

— Разве билеты не распроданы? — спросила я.

— Да, — сказал билетер, закрывая за мной двери.

Я выбрала место в самом центре, то есть лучшее с точки зрения обзора и звука. Хотя я пришла первой, свет сразу же погас. Я пожалела, что не догадалась купить попкорн.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, чье изображение только что появилось на экране.

Это была я.

Какого черта?

Я огляделась, но в зале кроме меня по-прежнему никого не было.

Снимок был сделан в кофейне «У Джила». Я сидела за своим ноутбуком и сосредоточенно печатала.

Кто-то прошел перед экраном.

— Привет, — сказал Бен.

— Привет, — ответила я, и сердце мое сладко заныло.

Завитки чуть отросших густых темных волос. Куртка, под ней футболка. Рубашки не видно.

— Что происходит, Бен?

— Мне нужно было кое-что тебе сказать.

— Я ходила в кофейню. Ты мог бы сказать там.

Только я тебя так и не увидела.

— Я работал, — объяснил Бен. — Приходится разъезжать больше, чем на прежней работе.

— Я отправляла тебе сообщения.

— Знаю. Как выяснилось, Марк по-прежнему предпочитает съемки в тех местах, где почти нет связи.

— Ты… — Я замолчала, отлично поняв, что это значит. — Ты снова начал фотографировать!

Бен улыбнулся:

— Кое-кто заявил, что я тащусь по накатанной колее. Некая подружка невесты, испортившая гяадь-бу своей подруги, накричала на меня — и оказалось, это было именно то, что нужно.

— Зачем мы здесь, Бен? — спросила я, встала и начала пробираться вдоль сидений.

— Я счел, что будет лучше сказать это при личной встрече.

— Что сказать?

— Объяснить, что я на самом деле чувствую к тебе.

Я остановилась на ступеньках.

— Но я знаю, что ты чувствуешь. Ты совершенно ясно дал это понять, когда решил, что я подстроила нашу романтическую встречу.

— Я был идиотом. Когда ты сказала, что знакомишься ради работы и это не обязательно должно быть по-настоящему… Я испугался, что, если стану участником очередного романтического свидания, ты не воспримешь это так же серьезно, как я.

Так вот почему Бен слышать не хотел о моих романтических знакомствах?

— Значит, для тебя это серьезно? — спросила я.

— Еще как, — ответил он.

Я шаг за шагом медленно приближалась к нему, и сердце мое чуть не выпрыгивало из груди.

— А как насчет того, что ты сказал мне на свадьбе?

— Я вел себя как придурок. Разрушил свадебный торт твоей подруги, наговорил глупостей. Например, что до знакомства с тобой мы вели осмысленную жизнь. По правде говоря, она давно уже не кажется мне осмысленной. Прости меня, Эви.

Я много раз жалела о том, что наговорила Бену, но мне никогда не приходило в голову, что и он тоже может жалеть о том, что сказал мне.

— После моих выходок Анетт решила, что тебя, по-видимому, потребуется переубеждать. Она предложила произнести речь. Но с изображениями у меня куда лучше, чем со словами. — Бен указал на экран.

Там появилось еще одна фотография, и я застыла как вкопанная. На снимке были Анетт и Бен: они показывали языки у меня за спиной, пока я печатала на ноутбуке, ничего вокруг не замечая. Следующая фотография запечатлела нас с Беном. Я смотрела куда-то в дальний конец кофейни, а Бен… Бен смотрел прямо на меня. На третьем фото я держала крылышки с британским флагом (в тот момент я говорила, что знаю, как их исправить), а на лице Бена было написано изумление.

Все эти фотографии сняла за последние три месяца Анетт. Все, кроме той, где я стояла под уличным фонарем с красным зонтом в руках. Ее сделал Бен. Я не позировала. Волосы у меня курчавились. И выглядела я очень красиво.

Последняя фотография была со свадьбы. Мы с Беном танцевали. Я поднимала к нему свое лицо. Он прижимал меня к себе. Уголок его рта приподнялся в кривой улыбке в ответ на то, что я говорила, создавалось ощущение, что мы с ним в комнате одни.

И Бен смотрел на меня так, будто…

— По словам одной противной семилетней девчонки, — проговорил Бен, — я не мог просто сказать, что люблю тебя.

Я оторвала взгляд от фотографии.

— Ты… что?

— Я люблю тебя, — просто сказал он.

Бен любит меня?

— Я люблю, как ты ведешь себя с Анетт. Твою нежность. Твое упрямство. Твою доброту. Твою страстность. Твои волосы… Особенно волосы. Твою готовность выставлять себя на всеобщее посмешище. — Снова эта улыбка. Вернее, на первый взгляд лишь ее половина, но для того, кто разбирается в улыбках Бена, — самая настоящая улыбка. — Люблю твое бесстрашие. Я люблю тебя, Эви Саммерс.

Бен любит меня!

Когда видишь все это там, на большом экране, отрицать почему-то уже гораздо труднее.

— Я решил, что после всего происшедшего ты заслужила настоящее романтическое свидание.

Он запомнил. Давно ли я описывала ему этот момент? Кинотеатр. Фильм. Просто я никогда не думала, что единственным, кроме меня, человеком, купившим билет на «Брик-парк», будет Бен.

— Ты забронировал весь кинотеатр.

— Я слышал, что в ромкомах востребованы широкие жесты.

Моя нога коснулась нижней ступеньки.

— Позволь уточнить, Бен. Ты несколько месяцев избегал каких бы то ни было романтических встреч со мной, а теперь сам устроил свидание?

— Именно так.

Я ступила на ковер перед экраном и медленно направилась к нему.

— И хотя ты до сих пор не знаешь, насколько серьезно я настроена, ты стоишь тут и утверждаешь, что любишь меня?

— Я решил рискнуть.

Я сократила разрыв между нами.

— Тогда тебе следует знать, — проговорила я, глядя на него снизу вверх и видя, что он затаил дыхание. — Твой риск оправдался.

— Эви, — серьезно сказал Бен. — Я бы хотел поцеловать тебя прямо сейчас.

— Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, — засмеялась я, — что ты слишком много болтаешь?

Он прикоснулся одной рукой к моей щеке, другую положил мне на талию и притянул меня к себе.

— Так лучше?

Я посмотрела в эти карие, с нависшими веками глаза, полные света, тепла и любви. Бен был так же уверен во мне, как я в нем. А затем я очень удивилась, обнаружив, что губы наши соприкасаются.

Эпилог Пролитый напиток

ИЗ ЗТМ

ИНТ. КОФЕЙНЯ «У ДЖИЛА», ИСТ-ДАЛИЧ — ВОСКРЕСЕНЬЕ, 2 ДЕКАБРЯ, С УТРА ПОРАНЬШЕ (10:00)

ЭВИ САММЕРС (под 30, веснушчатая, рыжие кудри до плеч, ярко-желтое чайное платье в стиле пятидесятых, «мартинсы») стоит перед прилавком, постукивая ногой явно от переизбытка чувств. АНЕТТ УИЛЬЯМС мчится через кофейню, чтобы одернуть сзади кардиган Эви. Эви оборачивается, и Анетт испуганно подпрыгивает.

— Стоп! — крикнула режиссер Грета.

— Прости, прости! — воскликнула я, бросилась вперед и махнула рукой Анетт, веля ей возвращаться.

Та покраснела и расхохоталась, актриса — ослепительная восходящая звезда — тоже засмеялась и приобняла девочку, после чего снова заняла свое место. Анетт, проскользнув между прожекторами и камерами, вернулась к нам. Бен взъерошил дочери волосы.

— Если приводишь на съемочную площадку людей, следи за их поведением, — сказала Грета.

— Конечно, извини, просто девочка взбудоражена.

— Я имела в виду не только ребенка, — объяснила Грета, смотря куда-то нам за спины.

Я повернулась к троице, обступившей стол с закусками.

— Эви, Эви, Эви! Тут бесплатная жратва! — позвал меня Джереми.

— Я горжусь тобой, — заявила Мария, окидывая критическим взглядом выпечку.

— Неужели актрисе тоже нужно носить «мартинсы»? — поинтересовалась Сара, потягивая диетическую колу.

— Люблю вас, ребята, — сказала я, отворачиваясь. — Так здорово, что вы пришли со мной сюда!

Бен поцеловал меня в лоб.

— Забавно думать, что мы наблюдаем тот самый момент, когда я начал влюбляться в тебя. — Он указал на играющего его актера. На мой взгляд, брови у него были недостаточно темные.

— И когда из-за меня вырвало ребенка, — подхватила я. — Как романтично!

— На самом деле мои чувства проснулись, когда ты пришла и снова села рядом с нами. Вот тогда-то я и понял: эта женщина научит меня быть смелым.

Я пихнула Бена локтем, и он усмехнулся:

— Это правда. Посмотри, к чему ты пришла. Улучи минуту, чтобы оценить в полной мере. — Он обвел рукой павильон. — Ты этого добилась, Эви!

Я посмотрела на актеров, уткнувшихся в сценарий и заучивавших наизусть мои слова.

— Папа часто говорил: неважно, что я пишу, пусть только в этом будет какой-то смысл.

Бен улыбнулся той самой кривой улыбкой, в которую я когда-то влюбилась.

— Представь, как он гордился бы тобой сейчас. — Тишина на съемочной площадке! Три!.. Грета показала два пальца, затем один и приложила палец ко рту. Мы стали смотреть, как актеры снова вживаются в роли, а Бен обнял меня за плечи и жестом спросил: «Все хорошо?» Анетт сделала тот же знак и крепко обняла нас обоих за ноги.

«Все хорошо!» — от всей души ответила я.

Благодарности

Прежде всего здравствуйте, мои дорогие читатели благодарностей! Спасибо, что добрались до этой страницы (а значит, дочитали книгу до конца). Я всегда любила благодарности за то, что они предоставляют нам возможность немного проникнуть в личность автора, и потому мне вдвойне странно, что сейчас благодарности пишу я. К счастью, они посвящены не мне, а чудесным людям, которых мне посчастливилось знать.

Во-первых, спасибо Бекки Ричи из «Эй Эм Хит», моему великолепному агенту. Огромная благодарность команде «Орион». Несравненному Сэму Идзу, который приобрел этот текст. Спасибо, что рискнули, Сэм. Шестнадцатилетняя я все еще в состоянии шока, а нынешняя — в восторге от вашей энергии, редакторского взгляда и энтузиазма и признательна вам за неизменную поддержку в вопросе, касающемся сцены с какашкой.

Также спасибо Кэти Браун, которая работала с этим романом и помогла мне довести его до финишной черты. Я и мечтать не могла о таком чемпионе. Особая благодарность остальным членам команды «Трапез»: Фиби Морган, Анне Валентайн и особенно Шьяму Кумару за его тяжелый труд. Спасибо вам за такую заботу об этой книге.

Алекс Лэйт, Том Нобл и Джессика Такки — большое спасибо за вашу невероятную работу. Этой книге ничего не светило бы без вас. Также спасибо Полу Старку с его особой супергеройской способностью находить идеального читателя, чтобы пробудить роман к жизни. Клэр Кип, вы мой производственный герой. Я также должна поблагодарить Шарлотту Эбрамс-Симпсон, которая облекла мой текст в столь прекрасную обложку и вдохновила меня на решительные действия, чтобы мой текст стал достойным ее. Кристина Куявинска, Сьюзан Хоу, Ричард Кинг, Ханна Стоукс и Джесс Пердью! Вы — команда мечты в области прав, и я не могу не выразить вам свою благодарность. Кроме того, следует упомянуть австралийских и новозеландских коллег, от Рэйчел Хам и Элли Кирк-Смит до Виктории Мэрин и Элисон Шаксмит, и всех остальных: не представляю себе более увлеченную и преданную команду. Всем замечательным людям в «Орион» и «Ашетт», занимающимся тем, чтобы эта и многие другие книги попадали в руки читателей, — спасибо!

Спасибо моему изумительному, непревзойденному американскому редактору Марго Липшульц из «Пингвин», которая принимала панические телефонные звонки и давала дельные советы. Извините за сцену с какашкой. Также благодарю всех сотрудников «Пингвин», которые поддерживали эту книгу и так усердно работали над ней.

А также огромное, огромное спасибо:

Джиллиан Редфирн за то, что была со мной с самого начала. Ваша отзывчивость всегда поражает меня. Все, чьи интересы вы отстаиваете, поистине везунчики.

Диане — за то, что велела мне «брать пример с Эви».

Кэт — за лазанью. Ты добрая и талантливая душа.

Ричарду Роуперу за то, что он был столь необходимым мне первым слушателем, когда я по уши погрязла в дедлайнах.

Моим соседям по квартире Нэт, Крис, Луне (они же Коготь, Пес-Пес, Гусь и т. д.) — за вино, подбадривания и пушистые объятия (за последнее — исключительно Луне). Извините, что никогда не убиралась в ванной. Я писала эту книгу.

Анне Ботмен и «Дневникам вампира» — за то, что свели нас вместе. Прости, что не показала тебе книгу до того, как она была закончена. Твое мнение имеет для меня огромное значение.

Шарлотте Крэй. Как и Мария, ты — искренняя, любящая натура, исходящая из лучших побуждений, и без твоей любви я не была бы собой. Ты — бальзам для души. Огромное тебе спасибо.

Клэр Фрэйзер, потрясающему человеку и другу. Спасибо тебе за веру в меня, за то, что внушила мне, что у меня получится, и говорила, что я «на сто процентов совершенна» такая, какая есть. Специально для тебя включаю в раздел «Благодарности» слово «сиськи». Спасибо тебе, дорогая моя.

Всем моим друзьям дома, в Манчестере, за то, что были со мной: Элли, Лиз и Алексу, Ребекке, Полу, Робу, Майклу, Аманде. Ваша поддержка для меня все.

Краткое примечание: прототип кофейни «У Джила» — заведение «У Эзры и Джилла» в Нортерн-Куотер в Манчестере, которое вам обязательно стоит посетить, если вы когда-нибудь будете в этом районе. Я не гарантирую романтическое знакомство, но могу с уверенностью сказать, что вы отведаете невероятные блюда (попробуйте тосты с бобами — поверьте, это вкусно и служит идеальным средством от похмелья).

Кроме того, пламенный привет дамам из моего ночного клуба — вы узнаете караоке. Спасибо, что заботитесь о том, чтобы я недолго оставалась «одинокой девушкой».

И наконец, спасибо моей семье:

Бабушке Дороти, тоже писательнице. Дороти Тейлор получила имя в ее честь. Спасибо, бабуля.

Тете Джулии и дяде Дэмьену. Вы велели мне упомянуть вас, но я бы и так это сделала. Кузинам Эби и Холли, потому что я знаю: иначе вы никогда не дадите мне покоя. Вы мои любимицы.

Мэнди и Джози — спасибо, что вы так гордитесь мной.

Моим сестрам Луизе и Виктории. Несмотря ни на что, мне очень повезло, что вы обе есть в моей жизни.

Грейс. Однажды ты переанеттишь Анетт.

Моим родителям Дон и Барри — за то, что всегда верили в меня. Спасибо вам, вы мои главные герои. Меня в прямом и переносном смысле не было бы без вас.

И наконец, учителю, который сказал мне, что я недостаточно хороша, — спасибо за вдохновение.

Примечания

1

Justice (англ.) — правосудие. — Здесь и далее при-меч. пер.

(обратно)

2

Строчка из песни «Спайс герлз».

(обратно)

3

Зигги Стардаст — вымышленный персонаж, придуманный Дэвидом Боуи, самый известный из его образов.

(обратно)

4

«The Wick at Both Ends» — популярный шеффилдский бар.

(обратно)

5

Очень приятно (фр.).

(обратно)

6

Аллюзия на известную фразу героини Джулии Робертс из фильма «Ноттинг-Хилл».

(обратно)

7

Чип — герой мультсериала «Чип и Дейл спешат на помощь», работящий и мастеровитый бурундучок.

(обратно)

8

Intrepid (англ.) — бесстрашный.

(обратно)

Оглавление

Рэйчел Уинтерс Хочу познакомиться

Пролог

Двумя неделями ранее

1 Красный уровень

2 Запертый в туалете

3 Эго

4 Вызов

5 Моральная поддержка

6 Список

7 Пролившийся напиток, дубли 1 и 2

8 Застрявший каблук

9 Знакомство в книжном

10 Музыкальный коллаж

11 Неизвращенец Пол

12 ХП

13 Реальный ветер

14 Совместная поездка

15 Придурки

16 Знойная брюнетка

17 Неспящие в Шеффилде

18 Новый год

19 Куриные крылышки

20 Где угодно, только не в Шруксбери

21 Замаскируем его блестками

22 Фирменный припадок

23 Одинокая рыжая шалунья

24 Перевернутая черепаха

25 Перерыв

26 Право на критику

27 Снова о подружках невесты

28 Мальчик, который не хочет взрослеть

29 Бяка

30 Мистер Хеппи-Энд

31 Тотальное преображение

32 Голливудская звезда

33 Коварный торт

34 Бен спешит на помощь

35 Монти во всей красе

36 Идеальная пара

37 Торт

38 ДжЭМС

39 Финал

40 Горячий шоколад или капучино?

41 Романтическая встреча

Эпилог Пролитый напиток

Благодарности

*** Примечания ***