Простая игра [Влад Борисов] (fb2) читать онлайн

Простая игра

Глава 1. Свидание

Последние дни августа выдались на редкость теплыми и солнечными, словно уходящее лето хотело оставить о себе добрую память после череды холодных дождливых дней, обративших макушку лета в осень. Раннее солнце еще не поднялось в зенит, но уже начало разогревать землю и согревать горожан, ежившихся от утренней прохлады на остановках в ожидании непостоянного общественного транспорта.

Подполковник Говоров, начальник следственного отдела местного управления внутренних дел, отодвинул тяжелые портьеры, и солнечный свет ударил через освобождённые окна, как символ победы светлого над темным, заставив мрак развеяться и забиться в самые укромные уголки начальственного кабинета.

Прямые лучи отразились от стеклянных витрин высоких шкафов, разбежавшись солнечными зайчиками от выставленных там кубков и наград за спортивные достижения следственного отдела.

Капитан полиции, Вероника Быстрова, разглядывавшая до этого золото и серебро за прозрачной витриной, зажмурилась от одного из таких бегунов, нахально запрыгнувшего ей на переносицу. Пользуясь моментом, она попыталась сфокусироваться на темноте, очистив сознание от мыслей и посторонних звуков.

— Итак, — подполковник сел за стол и извлек из его недр тонкую бумажную папочку. — Просыпайтесь, Вероника Андреевна! Довожу до вас оперативную обстановку.

Он развязал примитивные тесемки и извлек единственный, заполнявший все ее пространство, листок.

— Неопознанный труп мужчины, возраста примерно тридцати лет... Обнаружен сегодня утром в лесу... Без денег, без документов и всяких смартфонов-гаджетов, без насильственных причин смерти. Из особых примет — пятно на шее непонятного происхождения. Связь с причиной смерти, по мнению экспертов, не очевидна.

— Может быть он живой? Спал просто, — подала голос капитан.

— Что? — оторвался от бумаги подполковник. — Теперь уже не проснется. Тело в морге, вскрытие ничего не показало...

— Что не умер от вскрытия — и то ладно. Шутка.

— Принято. Нет, вскрытие тут не причем. Юмор у вас, надо сказать... черный!

— Профессиональный. Так в чем же причина смерти?

— Помните анекдот про ежика, который умер от того, что забыл, как дышать? Нет? А я думал, что вы уважаете детское творчество. Особенно бородатое.

Вероника изобразила вежливую улыбку и подумала, что шутить с начальством чревато хотя бы тем, что может спровоцировать ответный юмор, от которого сводит зубы в оскомине. Самое сложное при этом — постараться не отобразить реальные чувства на лице.

— Значит, удушение?

— Ничего это не значит, — подполковник вздохнул и завязал тесемки на папке. — Это я привел пример в качестве иллюстрации абсурдности происшествия.

— Кто обнаружил труп, вне подозрений?

— Вряд ли восьмидесятилетняя старушка способна на такое. Хотя, вам, профессионалам, видней. Вот, как профессионал, и принимайте дело. Поговорите со свидетельницей, съездите на место происшествия... Не мне вас учить, приступайте к работе.

***

Кафе, в котором Юрий расположился за небольшим столиком, было ему хорошо знакомо. Расположенное в стороне от центра города, оно привлекало своей тихой атмосферой и незатейливым помещением, практически лишенным отделки, то есть в ультрамодном лофт-стиле.

Но особое отношение Юрия к нему не было связано с его антуражем. Не так давно он познакомился с очень приятной девушкой. Случайная встреча с соседкой, снявшей квартиру в его районе, показалась ему предопределенной судьбой. Набравшись смелости, он сделал первый шаг навстречу, и его внимание было принято с благосклонностью. С тех пор свидания в этом кафе стали приобретать все более частый характер. Теплота встреч ложилась отпечатком на обстановку, придавая ей вид старого доброго товарища, в присутствии которого пролетело немало прекрасных минут.

Ему показалось, что теперь он вправе сделать следующий ход, шагнув в их отношениях чуть дальше. Юрий пришел заранее, чтобы настроиться на соответствующий лад. Он потрогал карман, выпуклый от маленькой коробочки, в которой пряталось колечко с бирюзовым камушком, и улыбнулся. Вечер обещал быть прекрасным.

Чашечка кофе едва подошла к концу, как за его столик просочился молодой человек, ловко втиснувшись между стулом и столом так, что не сдвинул ни то, ни другое. Впрочем, это было неудивительно, потому что незнакомец по комплекции был далеко не Геракл, даже если бы того закатали в мумию египетские жрецы. Белая рубашка свисала на нем, как на вешалке, а расстегнутый перекосившийся воротник был прихвачен съехавшей на сторону черной бабочкой. Его соломенные волосы были словно наэлектризованы и никак не могли сойтись полюсами друг с другом, отчего торчали антеннами в разные стороны, разве что не искрясь от напряжения.

Больше всего Юрия беспокоили его глаза, которыми тот постоянно пытался посмотреть в разные стороны. Как ни странно, это иногда ему удавалось, и тогда лицо на миг превращалось в застывшую маску, а потом все начиналось сначала.

— Вам плохо? — вид незнакомца был так необычен, что Юрий не понял, что надо сделать в этой ситуации: помочь человеку или выкинуть вон из-за столика.

— О, нет! Все в порядке, — неожиданно речь его была вполне внятна и спокойна.

— Тогда иди отсюда, это место занято!

— Знаю-знаю... Я только на минутку. Я займу у вас только одну минутку, не больше!

— Слушай, лохматый, — начал терять терпение Юрий, — тебе русским языком говорят! Ты меня понимаешь?

— Простая игра! — парень изобразил руками неопределенный жест и виновато улыбнулся.

— Что?! — от удивления Юрий даже забыл пригрозить еще раз.

— Знаете игру «испорченный телефон»?

«Больной или шизик! Впрочем, шиза — тоже болезнь. Может быть, мне проще пересесть за другой столик?» — прикидывал Юрий возможные варианты.

— Наверняка знаете, — уверенно продолжал тот, — и играли в нее в детстве. Какой же детский сад обходится без нее? Но я имею в виду нечто иное, хотя и такое же простое по исполнению.

«Бессмыслица какая-то. А-а-а, понял, это просто глупая шутка!» — догадался Юрий. Он посмотрел по сторонам, стараясь понять кто еще учувствует в розыгрыше. Пара, что сидела, не сводя глаз другу с друга в углу? Или четверо мужчин в военной форме, распивающих второй графинчик крепкого напитка? Вряд ли... Один столик пустовал, а за другим уткнулась носом в ноутбук одинокая девушка. «Ага, все понятно! Компьютер связан с камерой, на жесткий диск пишется видео», — Юрий помахал ей рукой:

— Привет!

Девушка на мгновение подняла голову, близоруко сощурилась, наморщив носик, и снова опустила нос в ноутбук, выставив его перед собой, как интеллектуальный заслон.

— Поверьте, это никакая не шутка, — догадался о причинах странного поведения парень.

— Конечно-конечно! Однако она затянулась. Вы пошутили, я — посмеялся, все довольны. Гуд бай, что переводится как поищите простаков в другом месте.

— Вы даже не узнаете правила? — поник тот.

— Правила? — Юрий откинулся на стуле и рассмеялся. — В этом самый цимус, да? У тебя минута времени, выкладывай свои правила!

— Правила просты: вам говорят фразу, а вы повторяете ее, добавив в нее свое слово.

— Типа пароль и отзыв? Слоны идут на север?

— Почему слоны и почему на север?

— Потому что Штирлиц живет этажом выше, дурень, анекдот такой. Слышь, как тебя...

— Мерлин.

— Час от часу не легче... Вали отсюда... Мерин! Скачи, цокая копытами, на север, а хочешь — на все четыре стороны. Или тебе дорогу показать?

— Вы не услышали самого главного, — заторопился парень. — Фраза: «Крусто мара корно кабира лабите», а кодовое слово — любое, лишь бы оно не имело никакого смысла. Например, «арна» и получается «Крусто мара корно кабира лабите арна».

С этими словами он вытек из-за стола с такой же грацией, как за ним очутился, но был перехвачен Юрием:

— Слышь, а что это за язык такой?

— Это не язык, а бессвязный набор бессмысленных слов. Понимаете, чтобы игра была интернациональной, нужно оторваться от смыслового значения фразы, тогда все будут в равных условиях. Гениально, правда?

— Не очень. А смысл игры?

— Смысл в том, чтобы вернувшаяся через некоторое время к тебе фраза содержала твое же слово.

— Полный отстой. И много идиотов ведутся на это? Просто любопытно.

— Вы просто не понимаете. Проникнитесь! Представляете себе целый мир, в котором люди общаются никому непонятными словами, и это их объединяет в свое закрытое, если хотите тайное, сообщество. Игра связывает их недоступными другим знаниями...

— Которые бессмысленны. Спасибо, я все понял. У меня только один и последний вопрос. Как же вы снизошли до того, чтобы посвятить меня в святые святых, тайное сообщество неограниченного круга лиц?

— Ошибаетесь, очень даже ограниченного! Количество игроков постоянно и неизменно, просто один из нас выбыл...

— Надеюсь не скоропостижно?

Парень смутился и покачал головой. Вжав голову в плечи, он побрел в сторону выхода. Юрий проводил взглядом сутулую фигуру и вздохнул, ему стало жалко этого нескладного чудака: «Зря я ему нагрубил. Ну, придумал себе какую-то игру... Безобидное же занятие! Может быть, для него она имеет смысл больше, чем я себе представляю?»

Он заглянул в чашку и допил то, что оставалось на дне. Напиток остыл и теперь был не столь приятен на вкус. Он подозвал официантку, чтобы повторить заказ.

Выступающая из кармана коробочка с колечком напомнила ему о более приятном и ответственном деле, ради которого он, собственно, заседал в кафе минимум как полчаса. И вынужден был выслушивать ерунду от возомнившего себя волшебником чокнутого, сбежавшего из казенного дворца, в котором, наверняка, разделял палату с королем Артуром. Мысли снова вернулись к недавнему разговору, и Юрий поморщился, досадуя, что не может отвязаться от услышанного бреда.

— Да пошел ты... — в сердцах выругался он себе под нос.

— Кто?

Погруженный в свои мысли, он не заметил, как к его столику приблизились две девушки, одну из которых он ждал с таким нетерпением. Ольга поцеловала его в щеку и повторила:

— Так кого ты готов отправить в дальнее путешествие?

— Это я так... — растерялся Юрий, — Мысли вслух.

— Всегда думала, что у тебя ума палата, а у тебя еще и дом советов, — рассмеялась девушка и показала рукой на подругу, — Знакомься, Татьяна. Татьяна, это Юра, я тебе о нем говорила.

— Очень приятно, — промямлил Юрий, не ожидавший присутствия лишнего человека на свидании.

— Нам кофе, эклеры и чизкейк, — диктовала Ольга подошедшей официантке, пока Юрий соображал, как поступить в такой ситуации.

Планы по приватному общению летели в мусорную корзину, а раскрывать душу при посторонней, пусть и подруге, ему казалось неправильно. Татьяну эту он видел первый раз и степень женской дружбы была сокрыта для него в Ольгиной личной жизни, в которую он был вхож постольку-поскольку.

Мало ли как она себя поведет, чтобы выглядеть подобающим образом в глазах подруги? Нет, не ради представления на глазах Татьяны он хотел сказать много личных слов, весьма значимых для него лично и, как он надеялся, для Ольги.

-... корно кабира лабите, — уловил он обрывок фразы разговора девушек.

— Что?! — услышанное заставило его очнуться и придвинуться к столику поближе.

— А что такое? — Ольга недовольно поморщила носик.

— Ты что-то сказала?

— Тебе это будет не интересно.

«Может быть разговор с тем чокнутым так запал мне в голову, что мне начинают мерещиться его отрывки во всяких плохо услышанных фразах? Надо выбросить его из головы, переключиться на более приятную тему. Я же на свидании, в конце концов!» — Юрий вздохнул и откинулся на стуле.

— Почему же? — вскинула брови Татьяна, — Вреда-то точно не будет?

— Пожалуйста, — Ольга пожала плечами и произнесла, — Крусто мара корно кабира лабите. Доволен? — она скривила губы в улыбке и переглянулась с подругой.

Юрий подпер кулаком подбородок, и только это не позволило его челюсти упасть на стол. «Что там говорил этот... Мерлин? Надо выдумать слово! Черт, неожиданно как! А почему бы и нет?» — Юрию стало даже немного обидно. Если Ольга в игре, то почему о ней он узнает от какого-то незнакомца? Злость плохой советчик, но кому еще верить, если она затмевает весь мир?

«Что я, в конце концов, теряю? Может быть наоборот, участие в общей игре еще больше нас сблизит?» — решился Юрий и произнес вслух:

— Крусто мара корно кабира лабите арна.

Девушки перестали улыбаться и уставились на него так, будто впервые увидели, кто сидит перед с ними.

— Мне пора. Я, пожалуй, пойду, — Татьяна поднялась, помахала перед собой ручкой и торопливо засеменила к выходу, как будто за дверьми ее ждал отъезжающий автобус.

— Что же мне с тобой делать? — задумчиво произнесла Ольга, рассеянно глядя перед собой прекрасными зелеными глазами.

Двумя прекрасными, изумрудного цвета глазами, которыми так восхищался Юрий. Обычно, в них блестел только намек на необыкновенный зеленый цвет. Теперь же, они как будто светились изнутри, приобретя столь необычную глубокую палитру.

Юрий хотел пошутить, чтобы разрядить обстановку, но слова застряли у него в горле: длинный тонкий клинок лег на стол и уперся ему на уровне сердца.

«Где она его прятала?» — потрясенно подумал он, не веря в происходящее.

Ольга слегка толкнула руку вперед, и боль вернула его в окружающий мир, взорвавшись в мозгах яркими искрами.

— Отодвинуть стул и иди, не оборачиваясь, на выход. Потом у тебя будет одна минута, чтобы пропасть с моих глаз. Поверь, это самое лучшее, что я могу для тебя сделать.

«Минута... Что можно за минуту?» — Юрий посмотрел в глаза Ольге, пытаясь понять, насколько она настроена решительно. В них не сверкала искрами ярость убийцы, а на лице не было и капли злобы, наоборот, она равнодушно смотрела сквозь него пустым взглядом, как будто на стуле перед ней не было никого.

«Сошла с ума», — Юрий не знал, как смотрят умалишенные, но теперь был точно уверен, что именно так. Он осторожно отодвинулся, ожидая подвоха со стороны девушки. Но та сидела безучастно, как кукла.

«Одно радует — платить не надо, — почем-то подумал он, направляясь к выходу. — Да пошла она ко всем чертям! Тоже мне, Черная Мамба выискалась...» Пришедшая ему в голову ассоциация с фильмом Тарантино придала ситуации еще более нелепый вид. До самой двери Юрий шел, переставляя ватные ноги — мало ли что у этой чокнутой на уме, вдруг передумает?

Улица встретила его суетой прохожих и шумом автомобилей. Рядом голуби облюбовали переполненную мусорку, а добродушная бабушка кидала им хлебные крошки.

Чуть ли не заскочив на бордюр, около него притормозил горбатый запорожец японского автопрома. Водитель ниссан-микры оторвался от руля и выглянул через опустившееся стекло:

— Садись, такси до Дубровки подано. Домчим быстрее ветра!

— Я не вызывал такси, — растерялся Юрий.

— Шутка. У тебя осталось тридцать секунд, пока твоя зазноба не сделал из тебя шашлык.

Юрий хотел спросить откуда это известно совершенно незнакомому человеку, но подумал, что насчет времени тот абсолютно прав.

— Макс, — сунул руку незнакомец, как только Юрий плюхнулся рядом. — Советую пристегнуться.

Глава 2. Макс

Микра рванула с места сразу с последними словами Макса. Юрия прижало к сиденью, как на взлете взявшей старт ракеты, и он стал лихорадочно дергать ремень безопасности, ухватившись за него, как за единственную спасительную соломинку. Тот, как назло, не желал поддаваться, стопорясь при каждом рывке. Юрий понимал, что действовать надо спокойно и плавно, но вид мелькающих мимо автомобилей заставлял руки работать инстинктивно.

Макс покачал головой, наблюдая его телодвижения, а потом выпустил руль и ухватился за замок ремня:

— Давай помогу!

Микра вильнула, оставив сбоку остановившийся впереди автомобиль, и прошмыгнула перекресток на красный свет под негодующие сигналы тронувшихся с боковых улиц водителей.

— Я сам! — крикнул Юрий и зажмурил глаза: впереди стояла пробка из легковушек, а на встречке маячила тупая морда автобуса, перегораживая пространство для маневра.

— Во-о-от, — Макс вытянул ремень и щелкнул замком. — Мягше надо, мягше. И спокойнЕе.

Перед задом последнего автомобиля микра вильнула в проулок, и красные стоп-сигналы промелькнули перед Юрием яркими звездочками заката его жизни.

— Ты как водишь? — в ужасе дернулся он в сторону двери, но, к счастью, ремень безопасности удержал его на месте. — Кто та сволочь, что посмела тебе дать права!

— Никто. У меня нет прав, — Макс отпустил руль и развернул шоколадный батончик. — Будешь? Люблю сладкое!

Машина свернула в проулок, не пользующийся большой популярностью. Именно на таких любят устраивать засаду сотрудники полиции, чтобы, не напрягаясь, отлавливать отбившиеся от большого потока автомобили. Не исключением стала и эта улица.

Двое в желтых жилетах явно скучали, облокотившись на капот сине-белой машины. Они обмахивались полосатыми палочками, разгоняя надоедливых в это время года насекомых.

Появление автомобиля было встречено ими без энтузиазма. Лишь один из них лениво вскинул в его сторону руку и махнул в сторону обочины. Он даже сделал пару шагов на дорогу, уверенный, что микра покорно приткнется к краю дороги, но вовремя почувствовал что-то неладное. Сначала попятился, а потом сделал прыжок, которому позавидовал бы кенгуру, и с треском скрылся в придорожных кустах.

— Не дрейфь, — подмигнул Макс, слизывая шоколад с пальцев, — не догонят.

Полицейская машина зажгла иллюминацию и как будто приготовилась рвануть в погоню, но моментально скрылась за поворотом, да так больше и не появилась, сколько ни вертел головой Юрий и не всматривался в зеркала.

— Передадут приметы по рации и выловят на выезде из города, — он все еще не мог прийти в себя и, судя по приключениям, на которые нарывался Макс, сделать это будет непросто.

— Приметы? Ха! И какие же такие приметы?

— Как какие? Марка машины, регистрационный номер. Водителя, может быть, и не рассмотрели, но, чтобы задержать машину, в этом нет надобности.

— Ты так считаешь? — хохотнул Макс. — Быть по-твоему. Сейчас проверим.

Действительно, как и ожидал Юрий, вскоре показалась засада на дороге: две машины с мигалками блокировали шоссе, причем с двух сторон. Ошибся он только в одном — проверяли документы у всех поголовно и особого внимания их машинка не привлекла. Это было удивительно, выходит про приметы он был неправ? Тогда почему такая строгость с документами?

— Скорее всего, эта проверка не связана с нами, — неуверенно сказала он.

— И с рацией тоже неувязка получилась, — веселился Макс.

— Чего ржешь, прав-то у тебя нет! — его веселое настроение стало раздражать Юрия.

Он не сомневался, что отсутствие документов будет причиной для задержания, а тут и сообщение от патрульных поспеет. Почему они ничего не сообщили? Может быть, сами захотели поймать наглеца?

Пока Юрий ломал голову, подошла и их очередь.

— Ваши документы? — сержант в светоотражающем жилете заглянул в окно, всматриваясь в пассажира.

— Пожалуйста, — Макс протянул фантик от шоколадного батончика.

Сержант долго вертел в руках хрустящую обертку, принюхивался и только что не лизнул языком. «Арестует или сразу пристрелит на месте?» — Юрий вжался в сиденье, мечтая провалиться на месте.

— Все в порядке, проезжайте!

— Командир, а что происходит-то, может помочь чем? — Макс скомкал фантик и засунул в пепельницу.

— Да какой-то кретин на черном джипе по городу гоняет, как на ралли. Патрульного нашего только что чуть не придавил. Вы поосторожнее на трассе, там дураков тоже хватает. Счастливого пути!

Город окончился почти сразу за этим полицейским кордоном, дорога влилась в федеральную трассу, стала шире и лучше. Жилые строения обрезало, как на последней, пригодной для жизни, черте, и дальше пошли мутировавшие в луговину поля с жидкими елочками по краю дороги.

— Кто ты такой? — Юрий вдруг осознал, что за нахлынувшими событиями, ничего не знает об этом странном человеке, так вовремя подвернувшемуся ему у дверей кафе.

— А-а-а, совсем забыл! — Макс тормознул так резко, что ведущая сзади бэха еле вырулила, скрипя тормозами и только свободная вторая полоса позволила ей избежать столкновения.

— Позволь еще раз представиться — твой куратор нового мира. Просто Макс. Прости за то, что немного опоздал, но ведь и ты не дал определенного ответа.

— Какого ответа? Это ты про ту дурацкую фразу? Так это разве игра?

— Ну да, она самая! Итак, у тебя масса вопросов. Дай угадаю — что происходит и как ты в это ввязался. Верно? Начнем с азбучной истины. Этот мир… Как бы тебе сказать… Он не совсем такой, каким ты его себе представляешь. Каждый видит в нем то, что хочет видеть. То, что навязано общим мнением, моралью, обществом и воспитывается учреждениями, равняющими всех под единую систему взглядов. На самом деле, он многогранен. Ты видел картины абстракционистов?

— Это те, которые считают себя художниками?

— Почему считают? Они изображают свое понимание мира. Они так его видят!

— Сочувствую.

— Напрасно. Они пытаются взломать устоявшуюся картину общественного сознания, дав ей иной взгляд на то, что нас окружает.

— Пускай. Но от того, что они изображают яблоко квадратным, оно не перестает быть круглым.

— Ты так считаешь? — Макс достал небольшой кружок, выточенный из дерева. — Что ты видишь?

— Круг, это очевидно.

— А так? — он повернул круг боком и оказалось, что в руках у него цилиндр. — Наши органы чувств нас обманывают. Мы видим лишь бледные тени истинных предметов, которые наше сознание поворачивает нужным ракурсом. Поверь, это так не только с визуальным представлением сущностей, но и со всеми физическими свойствами. Кстати, я не открываю Америку, об этом знали еще древние греки.

— А как же быть с документами на машину? С какой стороны ты показал их полицейскому?

— С той, с которой он хотел их видеть, это же элементарно! Ему даже покажи Мону Лизу, он все равно будет искать на ней водительскую категорию и срок действия прав. Стоило ему немного подыграть и дело в шляпе!

— А-а-а! — тормози, тормзи-и-и!

Бэха, что еще недавно скрипела тормозами, объезжая их машину, пристроилась спереди и ударила по тормозам. Юрий вжался в кресло, а ноги уперлись с такой силой, что должны были бы уже проломить кузов и поджариваться на разогретом моторе.

— О-о-о, люблю такие машины! Это шестая серия или седьмая? — Макс и не думал останавливаться, а, наоборот, утопил педаль газа.

— Я почем знаю! — пискнул Юрий, сжавшись в комок.

— Действительно, какая разница?

Судя по тому, как давило в кресло, машина неслась, как бешеная. Удара, которой должен был последовать максимум через секунду-другую, не последовало. Юрий поднял голову, с недоумением всматриваясь в переднее стекло. Зад бэхи занимал чуть ли не треть его, заливая кабину яростным красным светом стоп-сигналов. Он был приподнят над дорогой, из-под передних колес валил дым, а машина неслась, точнее — толкалась перед микрой со скоростью, которую задавал Макс. Еще бы пара секунд и она, стерев в ноль покрышки, искрила бы по асфальту колесными дисками, а потом кувыркалась бы, не выдержав адского напора микроавтомобиля.

Но впереди оказались не дураки, и бэха, отпустив тормоза, вильнула в сторону, соскочив с неожиданного зацепа. Опасно накреняясь, она пошла юзом, но прибавила газу, избежала касания дорожного барьера и унеслась вдаль, извергая дым уже из-под задних колес.

— Задний привод, — пояснил Макс, глядя на удивленное лицо Юрия.

— Какой нафиг задний привод! Что это было? Что вообще происходит? Твоя машина едет сама, да еще способна толкать другие машины! Разве это тоже зависит от точки зрения? Ха, хотел бы я посмотреть на точку зрения тех, кто был в той машине! Скажи мне правду!

— Ты хочешь правды? Отлично! Давай-ка выйдем на свежий воздух.

В свете последних событий Юрий решил, что Макс говорит буквально и внутренне напрягся, не представляя, как можно выйти из машины на ходу, но все оказалось гораздо проще. Макс подрулил на одну из стоянок для отдыха и выключил двигатель. Воздух вблизи автострады назвать свежим можно было едва ли, но размять ноги, от страха постоянно давившие на несуществующие педали, Юрию показалось здравой идеей. На стоянке уже стояло несколько автомобилей и пара семей прогуливалась по дорожкам рядом с ними. Их безмятежное спокойствие подействовало умиротворяюще и на Юрия. Он поднял голову к небу, и закрыл от удовольствия глаза, чувствуя, как уходят в небытие прошлые волнения. Ему даже на миг показалось, что все, что только что приключилось, было не с ним, а с кем-то другим, как в каком-то кинофильме, снятом в стиле замороченного авторского кино.

— Как тебе моя малютка? — прервал Макс сеанс релаксации.

— Машина, как машина, — буркнул Юрий, приоткрыв один глаз.

— А сейчас — Макс провел пальцем ему под носом.

— Апчхи! Крузаком не стала… — последние слова Юрий договорил медленно и изменившись в лице.

Перед ним стоял гигантских размеров жук. Черный жук со сложенными жесткими крыльями за спиной. Сначала он показался не живым. Он больше походил на тщательно сделанный макет, по прихоти владельца-чудака одетый на автомобиль. Вариант раскраски Юрий отмел сразу — слишком рельефно выделялась голова с блестящими глазами-блюдцами, хитин на спине и лапки, упертые в асфальт. Не успел он удивиться причуде Макса, как жук вытянул жвалы и откусил кусочек бордюра.

От неожиданности Юрий попятился и, если бы Макс не удержал его, то повалился бы на спину.

— Мы в этом… на этом… — он не мог определиться, какое место они занимали у жука. — Ездили?

— Точнее — он нас возил. Руль, конечно, необходим, но в целом… Полный привод на шесть лап, интеллектуальный автопилот с круиз контролем, стопроцентная экологичность.

Из ступора Юрия вывел окрик двух агрессивных бородатых личностей, тоже присматривающихся к автомобилю Макса. Вряд ли они видели то, что видел сейчас Юрий, потому что вопросы звучали бы иначе.

— Эй, твой машина, да?

— В чем дело? — Макс поднял бровь.

— Мне кажется, что они с той бэхи, которой не понравилась твоя резкая остановка на трассе, — смекнул Юрий.

— Ты урод! Сейчас узнаешь зачем дэло стало!

Бородатые ускорились и для верности один достал пистолет. Они стали протискиваться мимо микры, с размаху «случайно задев» зеркало заднего вида. Видели ли бы они по чему ударили! Хитиновый выступ панциря жука даже не шелохнулся, а вот кисть руки хрустнула и заставила ее владельца прыгать на месте, прижимая ее другой рукой.

— Тузик, фас! — негромко скомандовал Макс и подмигнул Юрию. — Забыл добавить про суперсигнализацию.

Жук встрепенулся, ударом крыла он с легкостью сбил обоих мужчин, заставив перелететь их через стоящие рядом автомобили и попробовать на прочность борт только что подъехавшего пазика с надписью ОМОН на борту. Вышедшие на шум бойцы с дубинками в руках с недоумением рассматривали два тела, разлегшиеся у колеса.

— Убили… — выдохнула в наступившей тишине какая-то женщина.

— Не трогали мы их, — парни в черной форме отступили, стараясь спрятать за спину дубинки.

— Да живы они, вон шевелится один…

— Смотрите, у него пистолет!

Упоминание про оружие подействовало на омоновцев, как свисток арбитра по регби к началу матча. В один момент едва поднявшиеся мужчины были сбиты с ног, закованы в наручники и закинуты кулями в автобус. Еще недавно переживавшие за них зрители разразились аплодисментами.

— С пистолетом на ОМОН… Совсем бандюки оборзели.

— И не говорите. А как простым людям быть? Хорошо, что такие ребята есть. Молодцы!

— Поехали, — Макс толкнул Юрия в плечо. — Не хочется терять время на свидетельские показания. Страсть, как не люблю такую волокиту!

Юрий хотел спросить, как же они поедут, если даже непонятно куда или как садиться, но жук приподнял крылья и под ними открылась ниша, способная свободно вместить двух человек.

— Странная конструкция, — он с опаской заглянул внутрь. Ожидания увидеть что-то неприятное не оправдались. Кроме двух ложементов внутри не было ничего.

— Бионик, — Макс похлопал по единственному элементу управления, больше напоминающему штурвал самолета, чем рулевое колесо. — Все лучшее — от природы! Техника — это нечто искусственное над искусственным, а потому вычурное, не поддающееся формированию посредством природных сил. А вот бионики — запросто.

— Кто же заставляет эти силы природы работать?

— Такие, как я и ты. Четыре стихии наше все! Да, братан, я сказал наше, потому что и твое теперь тоже! Все, что можно сотворить их комбинацией, нам по силам… на определенном уровне магических сил, конечно. Правда, звучит — магические силы? Так мы называем степень влияния на преобразование тех материй, что скрываются за ширмой, на полотне которой мы видим все, что нас окружает.

— А что могу я со своим уровнем?

— Пока только наслаждаться дорогой.

Юрию показалось это обидным, но и дураку было понятно, что возможности Макса ему даже не снились. Поэтому он решил воспользоваться советом и взять паузу, чтобы привести мысли в порядок. Теперь Юрий смотрел на дорогу совсем по-другому. Хитин шейной части жука был прозрачным, не таким чистым, как стекло, но и требование к обзору было тоже иным. Требовалось лишь задавать направление, а жук сам бежал по дороге, обходя препятствия и перепрыгивая ямы.

Стала понятна и плавность хода, и неожиданные маневры, не свойственные колесной технике. Сейчас жук не очень торопился, наверное, устал. Дорога была практически свободной, впрочем, ее три полосы растаскивали любой поток автомобилей.

Сбоку от жука пристроился старенький форд и из его окна выглянула миловидная женщина со строгим взглядом. Юрию даже показалось, что на ее плечах сверкнули звездочки погон.

— Привет, Тухлый! Прижмись к обочине, поболтать надо.

— Мы вроде не в городе… — неуверенно промямлил Макс. — А что случилось?

— Случится, дурья башка, если не остановишься! Или слинять куда надумал?

Макс покачал головой и потащил штурвал на себя. Жук послушно замер, чуть-чуть не добежав до отбойника.

— Кто это? — успел вставить вопрос Юрий.

— Шериф, дай бог ей свернуть где-нибудь шею…

Глаз Юрия не ошибся — из форда вышла женщина лет тридцати в форме капитана полиции. Макс нехотя вылез навстречу и, обронив «не высовывайся», вразвалочку пошел к ней навстречу. За напускной бравадой явно угадывалась нервозность, что удивило Юрия еще раз — ему показалось, что Макс тип отвязный и ничего не боится. Еще бы бояться при таких возможностях!

— Труп в лесу, двое избитых на автостоянке, в городе какой-то спиди-гонщик нарисовался. Признавайся, что твое? — начала женщина с ходу.

— Труп — это не мое. Ты же знаешь, Вероника, я по мокрому не мастак. Не, лишнего на себя брать не буду. Двоих на автостоянке видел, не отрицаю. Но так их ОМОН отметелил, там все подтвердят, не один я свидетель. Вот гонку по городу признаю. А чего не погонять, когда такие возможности! Какой же русский не любит быстрой езды! Это не я сказал, а классик, между прочим.

— А классик не сказал куда ты так торопился? Опять живым товаром промышлять вздумал?

— Господь с тобой! Когда это было? Все уже быльем поросло. Просто выручаю парня. Представляешь, вступил в игру и тут же с кем-то поссорился. Вот я и подхватил его на поруки, пока оклемается, то да сё…

— Ладно, некогда мне тут с тобой лясы точить, дел по горло. Смотри, если обманул — не видать тебе города, как своих ушей, понятно?

Дамочка укатила, а Макс поговорил по сотовому и еще долго задумчиво стоял, глядя ей вслед.

— Почему «Тухлый»? — прервал его думы Юрий. — Она назвала тебя Тухлым, — пояснил он, видя в его глазах недоумение.

— Не Тухлый, а Пухлый, тебе послышалось, — буркнул он. — Раньше я толстый бы, а теперь похудел. Кличка осталась. Поехали, надо моего зверя заправить.

На бензоколонке Макс произвел фурор, когда вместо бензина влил в бак микры пятилитровую баклажку воды. Конечно, под хитином жука скрывалась пластиковая канистра, в которую Макс просто перелил воду, но для всех представлялось иное. Водители посмеивались над чудаком и наперебой предлагали помощь эвакуатора. Каково же было их удивление, когда после заправки микра сорвалась с места и скрылась из вида со скоростью болида.

— У тебя не жук, а прямо верблюд какой-то, водой залил и поехал, — прокомментировал Юрий.

— Нет, вода — это чисто по приколу. Жука надо кормить вот этим, — Макс достал из кармана белую тряпочку, в которую были завернуты два маленьких зеленых кристаллика. Настолько маленьких, что казались бы мелким бисером, если бы не их сверкающие грани.

— Что это?

— Это, брат, минерал такой. Официального названия не имеет, а мы его называем магит. Понятно почему? Для биоников он как синтетическая пища с усилителем вкуса, делает их спокойными и послушными. На несколько дней достаточно одного такого зернышка.

— Наверное, так поступать не очень хорошо — пользоваться биониками, скармливая им всякую гадость.

— Почему? — искренне удивился Макс. — С лошадьми, значит, так поступать можно, коров там, поросят откармливать на убой, а биоников нельзя? Где логика?

— В том, что они не понимают, что едят, а в результате подставляют шею под хомут.

— Ха, ты считаешь, что лучше, когда понимают? И каким же способом заставляют работать тех упрямцев, которые догадываются, что их эксплуатируют и не желают подчиняться? Не догадываешься? То-то и оно, что магит позволяет хотя бы сохранять видимость гуманности и не требует быть садистом.

Юрий замолчал. В чем-то Макс был прав. Тысячелетний уговор с домашними животными прост: я вас кормлю, вы мне служите. Но вся живность огребает от хозяина, если что-то не по его нраву. Способ Макса действительно представлялся куда гуманнее. Интересно было другое…

— А что будет, если бионика не кормить магитом?

— Ничего хорошего, — Макс прищурился, вглядываясь в очертания приближающихся деревенских домиков, — Кстати, сейчас у тебя есть уникальная возможность это узнать.

Глава 3. Бионик

Пока парни разговаривали, жук свернул на примыкающую дорогу, потом на проселок и теперь впереди виднелись дома небольшой деревни, огороженные невысоким штакетником. Некоторые были явно заброшены, их покосившийся вид и заколоченные окна нагоняли тоску, а другие были еще вполне себе, видно было, что в них еще теплилась какая-то жизнь.

Им навстречу выкатил большой джип, в котором Юрий признал неимоверных размеров мокрицу. Откинув сегмент брони, из нее выскочил средних лет мужчина в ковбойской шляпе. Он хлопнул по боку бионика и скомандовал: «Домой!»

В том, что бионик может самостоятельно двигаться и даже запомнить дорогу не только к дому, но и к другим местам, в которых ему довелось побывать, было не удивительно — на это был способен самый примитивный мозг, а он, без сомнения у бионков был.

«Интересно другое, — подумал Юрий, — что видят обыкновенные люди, когда наблюдают тот джип без водителя?»

Тем временем незнакомец не особенно спешил им навстречу. Он почистил ветошью сапоги со шпорами, подкрутил пальцами усы, затянул под горлом тесемку ковбойской шляпы и только после этого сделал первый шаг.

По виду он действительно напоминал лихого ковбоя из вестерна — кожаные штаны, куртка и сапоги были или сшиты на заказ, или подобраны, но так тщательно, что смотрелись единым комплектом. Казалось, что он сейчас выхватит смит-вессон и потребует золото с каждого пассажира дилижанса.

Но первым заговорил Макс:

— И где же он?

— Через пять минут будет на окраине села. Что будем делать?

— Пока не знаю. Пошли, посмотрим на твоего злодея.

Юрий подумал, что именно с ковбоем Макс трепался по телефону. Тот, о котором они поминали в третьем лице, был, по-видимому, некормленый бионик. Почему некормленый? Потому что сбежавший, иначе бы они не гадали, где его искать.

— Кто это с тобой? — ковбой походя кивнул в сторону Юрия.

— Юный падаван. Интересуется голодным биоником, кстати.

— Ха, ты все такой же, как и прежде! Смотри, схватит шериф за задницу, чего делать будешь?

— Руки коротки, — поморщился Макс. Было видно, что он недоволен вопросом. — А схватит… Ты же живешь, и ничего!

— За что схватит? — Юрия насторожило, что Макс мог заниматься какими-то темными делишками.

— За задницу! — хохотнул ковбой.

Все замолчали и некоторое время шли, просто переставляя ноги. Дома закончились и теперь дорога лежала рядом с огородами, отделенными кривыми почерневшими от времени слегами. Потом начался уклон, внизу которого плотной стеной стоял сосновый лес. Макс остановился и начал вертеть головой.

— Что-то твоя креатура запаздывает.

Ковбой не успел ответить — на дороге показалась бодро семенящая старушка с узловатой палкой в руке.

— Антихрист пришел! — закричала она с ходу, как только рассмотрела стоящих на дороге людей. — Воистину страшный суд грядет в наказание за грехи наши! Антихрист пришел! — повторила она снова и заковыляла дальше.

— Сдается мне, что это наш клиент, — Макс бросил выразительный взгляд на ковбоя, тот кивнул в ответ, закусив губу.

Юрий хотел спросить, как же должен был выглядеть бионик, так напугавший старушку, но сосредоточенно-серьезные лица компаньонов к беседе не располагали. Тем более, что, судя по движению леса, встреча с ним была не за горами.

Сосны стали раскачивать высокими кронами, и по зеленому морю поплыла волна, медленно приближаясь навстречу замершей на возвышенности троице. На дорогу вышло высокое тонкое существо зеленого цвета. Четыре лапы несли длинное тело с высоко, метра на три, поднятым торсом, который заканчивался непропорционально маленькой головой. Две передние лапы, вооруженные шипами и крючьями, были выставлены перед собой, как руки боксера, приготовившегося к поединку. Больше всего существо напоминало богомола.

Макс поманил Юрия пальцем и кивнул в сторону забора:

— Вооружайся!

— Чем? Вот этим? — Юрий покачал черную от гнили жердину.

— Ты же не хочешь быть совсем безоружным перед монстром?

— Случись что, дорого продашь свою жизнь, — ковбой ободряюще похлопал по плечу. — Бери вон ту, она не совсем гнилая… Ну что, за работу? — подмигнул он Максу.

— Поехали! — Макс с готовностью выставил перед собой руки. — Узри работу мастера!

С кончиков его пальцев сорвался шарик, размером с теннисный мяч, и плавно полетел в сторону бионика. В полете он увеличивался в размерах и, когда пролетел почти всю дистанцию, стал похож на перекаченный футбольный мяч. С громким треском он лопнул, рассыпавшись белыми искрами и отбросил богомола назад, уронив на спину. Волна плотного воздуха откатилась во все стороны, ударив в лица сухим жаром. Забор, из которого Юрий тянул жердь, рассыпался, и он повалился на землю с палкой в руках.

— Добивай его, добивай! — от нахлынувшего азарта Макс чуть ли не прыгал на месте.

Ковбой замахал поднятыми руками, словно пытался закрутить воздух над головой. Но, вместо воздушной воронки, с ясного неба пополз кривой электрический разряд, метя в то место, где должен был валяться богомол. К моменту, когда он коснулся земли, бионик уже поднялся и двинулся вперед. Разряд ударил белой молнией в землю, не причинив ему никакого вреда.

— Надо его задержать! — Макс повернулся к Юрию. — Мы не можем добиться точного попадания, когда он движется, ты сам видел, насколько медлительно наше оружие. Теперь твой выход, герой! Тебе надо упереть жердь этой твари в грудь, а лучше лоб и удерживать, пока мы не ударим в одно место разом.

— Мне!? — не поверил Юрий. — Да как же я могу...

— Держи, — ковбой одел ему на голову свою шляпу. — Это мой талисман. Он приносит удачу! Береги себя.

Юрий с тоской посмотрел на приближающегося богомола. То, что советовали эти господа, попахивало откровенным бредом, но они говорили с серьезными лицами, а самое главное, как с равным. Это-то его и подкупило: «Что ж, придется побыть пикинером».

Он выставил впереди себя жердь, и нерешительно двинулся навстречу зеленому монстру, оглядываясь после каждого шага. Надежда на то, что Макс и ковбой отзовут его обратно, хоть и призрачная, но все же была. Тем временем богомол насторожился, уперев в наглого бойца немигающий взгляд фасеточных глаз и принял боевую стойку, задрав для удара две мощных лапы.

Если проблема была в том, что богомол двигался, то она пропала — бионик неподвижно стоял, ожидая нападения. Юрий еще раз растерянно оглянулся, но Макс и ковбой дружно махали руками, показывая, что надо идти дальше.

Следующий шаг приблизил жердь к самым лапам богомола, но тот все еще стоял не шелохнувшись. Юрий быстро сократил дистанцию и ткнул палкой в его морду. Он рассчитывал, что, сделав такой выпад, сможет так же быстро отбежать назад, но не рассчитал скорость реакции бионика.

Тот игнорировал деревяшку и бросился вперед, намереваясь достать до источника раздражения. Сильный рывок повалил Юрия на землю, но это его спасло от гигантских ножниц, в которые на миг превратились лапы богомола. Они сомкнулись над его головой и должны были лишить его головы, но всего лишь подравняли прическу.

Юрий все еще удерживал в руках жердь, надеясь, что она послужит хоть какой-то отсрочкой перед тем, как настанет его очередь, хотя она уже и не имела того значения, что в начале боя. Пара взмахов мощных серпов оставила в его руках обрубок, величиной с банан.

История для Юрия могла бы закончится с последним ударом шипастый лапы, но ее крючок случайно подцепил его за джинсу куртки, и, когда богомол взмахнул ею, чтобы нанести решающий удар, он был выкинут прямиком под ноги двух с интересом наблюдающих за поединком зрителей. А через мгновение богомол совершил гигантский прыжок и уже стоял среди них, выбирая выпуклыми глазами жертву.

Ковбой покатился в сторону, Макс бросился бежать, а Юрий кинулся бионику под брюхо и, как оказалось, очутился в самом безопасном месте. Не повезло ковбою. Удар длинных шипастых лап грозил ему неминуемой смертью, если бы он не закрылся чем-то вроде хитинового панциря.

Виднобыло, что лапы отскакивают, не причиняя вреда. Тогда богомол ударил огромным крюком, а когда тот завяз, начал вскрывать защиту, как консервную банку.

— Сделай же что-нибудь! — завизжал ковбой.

Юрий не понял к кому именно он взывает, но решил помочь по мере сил и возможностей. Ничего умнее, чем запрыгнуть на широкую зеленую спину и ударить в разрыв панциря деревянным обрубком в голову не приходило. Как показала практика, идея была плоха сама по себе, а ее осуществление оказалось еще хуже. Сначала не повезло с местом для зацепа - между пластинами действительно были разрывы, но края их были остры и движение их друг относительно друга легко могло оставить его без пальцев. Но самым печальным оказалось то, что лапы бионика, в отличие от его прототипа, крутились, как на шарнирах. Крючок на конце одной из них пробил ему кисть и кинул на землю. Только завязшая в панцире ковбоя вторая лапа помешала добить его сразу.

В глазах Юрия потемнело от боли. А потом, наоборот, вспыхнул такой яркий свет, что он на минуту потерял зрение. К счастью, в этот момент времени он был никому не интересен.

— Чего замер, как истукан? — послышался голос рядом с ним. — Глаза прикрывать надо! Первый раз под свет падающей звезды попадаешь, что ли?

— Первый, — сознался Юрий. — А разве звезды падают?

— Э-э-э… Так это ты? — не смог скрыть разочарования Макс.

— В каком смысле? — зрение почти вернулось к Юрию, и он теперь видел перед собой два темных пятна на земле: одно большое, а второе поменьше.

— Шляпу отдай! — Макс бесцеремонно сдернул с его головы убор и украсил им то пятно, которое было поменьше.

Сел перед ним на колени и стал что-то неразборчиво бормотать. «Дух вызывает?» — Юрий на всякий случай отодвинулся подальше, на автомате потянулся пригладить взъерошенные волосы, но, увидев свою руку, забыл обо всем. Он поворачивал ладонь из стороны в сторону и не верил своим глазам: крюк, пробивший кисть руки, по-прежнему находился в ней, а точнее — на ней в качестве когтя, заняв место мизинца.

Сначала Юрий встряхнул рукой, подумав, что тот прикипел, поджаренный тем пресловутым светом звезды: «Кто его знает, на что способна эта чертова магия!» Но ничего не изменилось, а близкий осмотр показал, что коготь не прилип, а заместил палец, как будто там был всегда.

Однако, стоило ему сжать кулак, как крюк исчез. Со страхом он распрямил ладонь… И вздохнул с облегчением — коготь больше не появлялся: «Привидится же такое! Поседеешь от таких видений в два счета».

— Что ты там рассматриваешь? — Макс поднялся с колен и смотрел на него с подозрением.

— Рана должна была на руке остаться, — не соврал Юрий, — а теперь нету. Почему так?

— Дай посмотреть, — Макс жестко сжал его кисть, повертел из стороны в сторону и коротко бросил: — Не знаю. Магия какая-то. Ха-ха, шучу я. Регенерация — это свойство ипостасей…

— Кого-кого?

— Никого! Это я про себя разговариваю… Данила, вот кто объяснил бы все доходчиво. Если бы да кабы… Теперь уже он никому и ничего не объяснит никогда.

— Кто такой Данила? Это который ковбой, что ли?

— Это для тебя он ковбой, а для меня — старый приятель… Когда гибнет один из нас, весь накопленный опыт выбрасывается в мир в виде распыленного магита и падает на тех, кто оказался рядом. Правда, надо быть очень рядом.

— А что будет с тем, на кого упадет эта… магита которая?

— Магит, а не магита, дурень. А что будет… Вот такое большое черное пятно будет. Это для того, кто не сможет его поглотить. Тебе повезло, что бионик принял удар на себя. Он оказался слишком примитивен, и магит Данилы его испепелил, а тебе достались крохи, потому ты и выжил, да еще и кое-что приобрел. Регенерацию, например, - Макс с силой сжал ладонь. – Что еще?

- Ай, - Юрий выдернул руку, - больно же! Откуда я знаю?

Ему показалось, что Макс не просто так огорчен смертью своего приятеля. Может быть, он и метил вовсе не в ковбоя? Как же так произошло? «Да очень просто! Его подвела шляпа, которую ковбой презентовал мне накануне. В общей свалке понять кто есть кто было трудно, а она смотрелась, как знакомый ему ориентир,» — догадка осенила Юрия в тот самый момент, когда Макс сжал его руку, и он решил не говорить всю правду.

— Ладно, там разберемся, — туманно пообещал Макс. — Надо делать ноги, пока грачи не налетели.

— Какие еще грачи?

— А-а-а… Поздно уже!

Со стороны деревни показалась белая «нива» с надписью «Сельский полицейский» на синей полосе. Ревя мотором, она натужно доползла до окраины и замерла у разрушенной изгороди.

— Если их вызвала бабка, которой привиделся антихрист, то к нам должен был приехать священник, — пошутил Юрий.

Из автомобиля вышел полицейский с погонами младшего лейтенанта. Он посмотрел по сторонам и подошел поближе.

— Ваши документы, — строго произнес он.

Макс похлопал себя по карманам и повернулся к Юрию:

— У тебя есть… что-нибудь подходящее?

Получив отрицательный ответ, Макс не расстроился. Он огляделся и посетовал на то, что документы где-то обронил.

— И вы тоже? — полицейский насмешливо посмотрел на Юрия.

Было видно, каких слов он ожидал, и тот не стал его разочаровывать, кивнув головой в ответ. Полицейский уже открыл рот, чтобы произнести заветное: «Проедем в участок для выяснения личности», как Макс показал пальцем на широкие листья подорожника, зеленеющие с краю дороги.

— Вот же они!

Младший лейтенант долго вертел перед носом сорванные листочки, а потом разочарованно протянул их Максу:

— Все в порядке. Советую больше документы не терять.

Через секунду он вспомнил о чем-то, отчего его голос вновь приобрел железные нотки:

— Что же вы граждане, порядок нарушаете! Пугаете местных жителей. Вон старушка с крайнего дома на вас жаловалась. Огонь она еще разглядела как вы запускаете, а ведь тут дома деревянные вокруг.

— К старушке мы никакого отношения не имеем, — твердо заявил Макс. — Фейерверки запускали, не отрицаю. А чтоб кого пугать… Обижаете, гражданин начальник.

— С обидой еще разберемся. Значит, это ваших рук дело? — полицейский показал на два темных пятна.

Ответить Макс не успел — послышался шум мотора, и к «ниве» подъехал, тарахтя мотором, форд. Из него бодро выпрыгнула уже знакомая Юрию женщина в форме капитана полиции. В ожидании ее приближения разговор встал на паузу.

— Самсонов! Я разберусь с этими двумя. Займись более существенной работой, чем ловля антихриста.

— Это какой же? — насупился лейтенант.

— В Некрасовке в третьем доме жалуются, что сосед ворует кур. Только сегодня двух уволок, пока ты тут оккультизмом занимаешься.

Самсонову слово «оккультизм» не понравилось. О его смысле он догадывался смутно, тем более что мысли сбивались в сторону другого слова, явно неприличного по смыслу.

— Со своими обязанностями я разберусь сам, товарищ капитан! Тем более, что указывать мне не в ваших полномочиях.

— На, прочти про полномочия, — капитан достала из кармана и протянула ему чистый носовой платок.

Лейтенант наморщил лоб, явно вчитываясь в несуществующие буквы. Он даже пошевелил губами, повторяя про себя ему одному видный текст. Юрию это показалось забавным, и он готов был рассмеяться, но Макс стал хлопать его по спине, отчего смех выродился в отрывистый кашель.

Лейтенант вздрогнул, аккуратно сложил платок и, коротко козырнув, протянул капитану.

— Ну-с, рассказывайте, что здесь произошло, — холодно произнесла она, как только хлопнула дверца «нивы». Она кивнула на листья подорожника в руке Макса. — На взятку, небось, приготовил?

— Как можно! Это документы.

— Тебе бы больше лопух подошел… Так что по сути вопроса?

— Ловили сбежавшего бионика, — понуро произнес Макс и вздохнул.

— И где же он?

— Вот, — он кивнул на темное пятно.

— Понятно, сожгли, значит. А второе чье? Их два было? Ты можешь толком говорить или нет?

— Данила погиб…

— Данила-мастер? Вот это новость! То-то я гляжу шляпа знакомая на земле валяется. Не скажу, что сильно огорчилась, но все же… — пробормотала она. — «И примешь смерть от коня своего», — все по классике жанра, верно я поняла?

— Не совсем, — Макс помялся и, покосившись на Юрия, добавил: — Чисто случайно получилось.

Капитан взяла щепотку земли около шляпы, покатал ее в пальцах и посыпала на невзрачного вида колечко на пальце. Земля вспыхнула, будто она была порохом, рассыпаемым над огнем, только пламя потянулось не к небу, а в сторону Макса.

— Случайно? Так-так… Что-то случайности косяком пошли, а? Случайный труп в лесу, случайно сбежавший бионик, случайная смерть Данилы и случайный попутчик. Кстати, представьтесь, пожалуйста, — капитан резко повернулась к Юрию.

— Юрий Одинцов… У меня и документ есть! — неожиданно вспомнил тот. — Настоящий. Водительские права устроят? – Юрий извлек из бумажника тонкий пластик.

— Вот какие документы показывать надо, — поучительно произнесла капитан в сторону Макса, — а не прикрываться, как античная статуя фиговым листочком. С вашего позволения, сниму я с вас номограмму, на всякий случай.

Макс, до этого момента, понуро стоявший в стороне, неожиданно встрепенулся и выпалил:

— Вероника, это уже перебор! Не имеешь ты на это никакого права!

— Я же сказала: «с позволения», — усмехнулась капитан. — Чего так взорвался? Пусть решает сам.

— Да, пусть сам решает: быть ему под полным контролем или остаться вольным человеком! Что ты выбираешь — свободу или цифровое рабство?

— Что такое номограмма? О чем речь? — не понял Юрий.

— Это отпечаток твоего персонального магического кода. Что-то вроде биометрического паспорта, но, кроме опознания, позволяет установить след применения твоей магии.

— Я же сказал! Цепь, на которую тебя посадит эта дамочка. Хочешь ты этого?

— Нет, цепи это не по мне…

— Вот, я же говорил! — обрадовался Макс. — Нам, кстати, пора. И, если вопросов больше нет…

Макс подхватил Юрия под локоть и поволок в сторону машины. Они уже отдалились на приличное расстояние, как их догнал окрик капитана:

— Пусть Юрий заглянет ко мне в управление через неделю. Привезешь лично!

Макс ускорил шаг и сделал вид, что не слышал.

— А что за колечко такое у нее на пальце?

— Кольцо всевластия… для шерифа. К сожалению. А-а-а, — поморщился Макс, — долго объяснять. Садись, поехали, — подтолкнул он Юрия к жуку.

— Куда? — уперся тот.

Ему стало надоедать, что Макс принимал за него решения и, кроме того, последние события заставили его усомниться в искренности Макса и его благих намерениях.

— Как куда? В тренировочный лагерь. Или ты собираешься остаться самоучкой? Это, конечно, тоже вариант, но практически безыдейный. Пойдешь в книжный и спросишь магическое руководство? В лучшем случае получишь фэнтезийный роман соответствующего содержания. Хотел бы я посмотреть на тебя, прими ты его, как руководство к действию! — рассмеялся Макс. — А тут тебе: чистый воздух, дружный коллектив и опытные преподаватели. Ну так как? Плюс трехразовое питание!

После такой рекламы, вопросы были излишне. Юрий уже сидел в бионике, рассеянно наблюдая пробегающие мимо деревья, но все еще пытался убедить себя, что Макс желает ему добра — не зря же он представился ему куратором? Тут еще нахлынули мысли о «магической академии», знания о которой он подчерпнул из книжек. «Почему нет? — размышлял он. — Если все так, хотя бы наполовину, как пишут в этих книжках, то чего я теряю? А сбежать я всегда успею.»

Юрий едва успел успокоить вредного червячка сомнения, терзавшего его душу, как жук замер перед большими воротами с готическим шрифтом над ними. Надпись гласила: «Джедм дас зейне», что показалось ему смутно знакомым, возможно латинским изречением, но совершенно отшибло память откуда.

Глава 4. Трудовой лагерь

Как только ворота закрылись за автомобилем, Макс заглушил двигатель и резко бросил:

— Вылезай.

Про хорошую экологию он не соврал. Территория, похоже, была раньше детским лагерем, вовремя сброшенным с баланса дышащим на ладан городским предприятием. Подсуетившиеся в свое время бизнесмены выкупали такие за бесценок, устраивая в них что-то вроде элитных турбаз.

На этой территории даже не стали заморачиваться с инфраструктурой — все оставили, как есть, лишь подновили строения и добавили по минимуму своего.

Хорошо просматривались длинные дома с несколькими окнами в ряд, оставшиеся в наследство от детского прошлого. Сейчас они были раскрашены в два ярких цвета: синий и красный. Странно было видеть на их окнах решетки, но Юрий решил, что это антивандальная мера, защищающая помещения, когда лагерь пустует. В силу ассоциации с детским лагерем, ему показалось, что всё здесь работает сезонно.

Еще на территории просматривалась спортивная площадка и пара строений поосновательнее. «Домики администрации», — догадался Юрий. Еще он отметил, что условия жизни выглядели по-спартански, но стоило ли сетовать на то, что предлагалось задарма?

Долго разглядывать лагерь не пришлось. Двое охранников нарисовались словно из-под земли и почтительно замерли перед Максом.

— Принимайте свежак, — кивнул он в сторону Юрия. — Проводите клиента в красные апартаменты.

Под апартаментами Макс понимал сооружение барачного типа, выкрашенное в яркий красный цвет. Если снаружи он и походил на наследство канувшей в лету эпохи, то внутри претерпел значительные изменения.

Разделения на отдельные комнаты не было. Общее помещение с койками в два яруса в большей степени напоминал барак, чем аккуратный вид домика снаружи. Посредине стоял стол, на котором громоздились разнокалиберные чашки, и стоял бачок с водой. В конце коридора просматривался умывальник и две двери с выцветшими буквами «М» и «Ж».

— Занимай свободную кровать, — охранник бросил на пол стопку одежды. – Свое шмотье кинешь в корзину, — он кивнул в сторону большого мусорного бака перед входом.

— Эй, это не очень вежливо! – возмутился Юрий, — кричал он уже в сторону захлопнувшейся двери, тяжелой стальной двери с массивной ручкой изнутри.

— Дай поспать… — сонно подал голос кто-то с одной из коек. – Новенький, что ли?

— Ага. А у вас что, сонный час? А кормить когда будут?

— Вот ты достал! — возмутился кто-то с верхнего яруса. — Сейчас ботинком в лоб получишь, если еще раз о еде вспомнишь!

— Что вы набросились на парня? — подняла голову молодая женщина с нижней кровати. — Он же ничего не знает. Вспомните какие были сами!

— Ш-ш-ш, потише, пожалуйста!

Худой мужчина покачал головой и поднялся с кровати. Майка-алкоголичка свисала на нем, как на пугале, закрывая наполовину черные сатиновые трусы. Он сунул ноги в дерматиновые шлепанцы и поплелся к краю помещения.

— Шлепай за мной, покажу твое место и расскажу тебе куда ты попал.

За длинным рядом грядушек стояла колченогая железная кровать с панцирной сеткой. Одна ножка была выгнута дугой и оттого поменьше других. Кровать перекосилась на бок, обещая веселую и бессонную ночь. Или день?

— Почему все спят? — Юрий разложил матрас, до того скатанный в изголовье, и сел на него.

От матраса воняло сыростью и плесенью. Скорее всего, он пролежал немало времени в каком-то плохо проветриваемом подвале. Посредине желтыми разводами красовалось застарелое пятно, про которое не хотелось даже строить догадки.

— Меня Дрыном зовут, — худой мужчина усмехнулся, показав желтые от никотина зубы. — Бригадир я туточки.

— Юрий, очень приятно. Так почему?

— Потому что ночью предстоит работа.

— Эй Дрын! Хорош языком чесать, дай поспать по-человечески! — донеслось с койки рядом.

— В гробу отоспишься! — в разговор вступила пожилая женщина с нижнего яруса. — Не видишь — новичок у нас появился. Ему же объяснить все надо!

— Не бухти, Клава. Это он заместо Стаса что ли?

— Знамо дело…

— Кто такой Стас? — встрял Юрий.

— Был тут один такой. Тоже вопросов много задавал.

— И что же с ним случилось?

— Порешили его на потеху публике.

— Что? — у Юрия похолодело внутри. Мелкие штрихи реальности начинали складываться в весьма неприятный пазл.

— Пал в магическом поединке, — с верхней кровати кряхтя спустился молодой парень. — Перебили сон, все-таки, черти… Меня Лехой зовут, — представился он. — Насчет гибели в поединке… Такое здесь случается время от времени.

— В поединке? А-а-а, понял! Во время учебного боя, то есть. Или все-таки на тренировке?

— На какой тренировке? — удивилась пожилая женщина, которую Леха мимоходом назвал Клавой.

— Не-е-е, на тренировке не убивают, — Дрын подмигнул Лехе. — Там просто работают. Тяжело, денно и нощно. Мы — нощно, а синий барак — денно.

Юрий уже понимал, что мечты про магическую академию оказались иллюзией, но сдаваться не собирался — слишком жестоко могло быть разочарование. А вдруг он просто не все правильно понял?

— Работают на тренировках? Это нормально. Только плохой наставник позволит прохлаждаться на занятии. Тяжелая работа — это основа спортивного мастерства, — так любил говорить мой тренер. А тренировки по какому виду? По боевому искусству? — с надеждой спросил он.

Женщина фыркнула и отвернулась, зато Леха стал рассказывать с подъемом в голосе:

— По самому что ни на есть боевому — берешь кайло и рубишь камень. От рассвета и до заката. То есть наоборот — от заката до рассвета. Смотрел фильм с таким названием? Так вот, у нас все так же, но про другое.

— А как же тренировки? — все еще не унимался Юрий.

— Ты еще ничего не понял? — с тоской в голосе произнесла женщина.

— Чего я должен понять?

— То, что это лагерь принудительных работ, а не тренировок боевого искусства.

— Ничего, труд в каменоломни ставит мозги на место, — усмехнулся Дрын.

— То есть?

— А то и есть. Здесь вкалывают, а не тренируются. Ты ошибся адресом, парень!

— Это действительно какая-то ошибка, мне обещали совсем другое! Меня просто отправили не в тот дом! – Юрий подбежал к двери и дернул ручку. Дверь была заперта. Тогда он принялся в нее барабанить.

— Зря ты это, — меланхолично заметил кто-то из ближайшей кровати.

Дверь, тем не менее, распахнулась и Юрий уперся в толстый живот охранника.

— Запрещено, — пробасил тот и сильным ударом в челюсть отправил Юрия на другую сторону барака.

Растерянный вид Юрия рассмешил Дрына и Леху.

— Нет, брат, отсюда выхода два — либо в каменоломню на работу, либо на свободу, но ногами вперед.

— Так что же… как же так? Вы шутите? Я знаю, так иногда разыгрывают новичков, а потом все вместе смеются над глупым розыгрышем. На самом деле, это только кажется смешным, а в реальности глупо. Ну, сознайтесь!

— Сознаемся. Такова жизнь магов, чувак.

— Магия-то здесь причем? Что делают маги в каменоломни?

— Маги-то? Известно чем, занимаются майнингом, — хохотнул Дрын. — Майнят минерал ейтот, который магит… Слыхал о таком?

— Мне Пухлый показывал.

— Что? Какой Пухлый? Тухлый, ты хотел сказать?

— Мне он назвался Пухлым, потому что раньше он был толстым.

— Ха-ха-ха! — хохотали Леха и Дрын и даже Клава прятала улыбку под ладонь.

— Не знаю кем он был раньше, — отсмеялся Леха, — но, по-видимому, скотиной порядочной, а как обрел магические способности, так и совсем скурвился. Приторговывал живым товаром, за что и получил неприятное прозвище, а как припекать начало, переключился на рабовладение. Жаль шериф до него добраться не может — слишком осторожный, сволочь, а ее юрисдикция только в пределах города распространяется.

— Это Вероника, что ли? А что она может?

— Руки ему, конечно, не обломает, но укоротить сможет. По самые плечи. А ты, получается, и с шерифом знаком? Она номограмму с тебя успела снять?

— Нет, — помотал головой Юрий, — я не согласился. Меня Пухлый… то есть Тухлый уболтал.

— Понятно. Что ж, была у тебя возможность за соломинку, что держит жизнь, ухватиться, а теперь, с точки зрения любого мага, ты существо бесправное и беззащитное.

— Не пугай парня, — Дрын махнул рукой куда-то в сторону ряда коек. — Вон, Миха, что неделю назад у нас появился, жив еще. А тоже в покойники досрочно записали, как появился.

— Целую неделю? — Юрий не понял, чего больше в словах Дрына — сарказма или восхищения.

— Ну да, целую неделю. Здесь у нас время меряется другим лекалом — день прожил и то за счастье. Скоро это сам поймешь. Вот ты кто был в жизни? Работал кем, я спрашиваю?

— Менеджер по продажам.

— Очень нужная и столь же бесполезная профессия, скажу я тебе. Здесь тебе повезло — овладеешь нормальной рабочей специальностью, Юра.

— А без этого никак? — Юрий все пытался рассмотреть на лице Дрына: шутит он или нет. — Мне рабочим никак нельзя. У меня руки… Хм… Под другое заточены.

— Не волнуйся. Выдернем твои клешни оттуда, куда ты их засунул и вставим куда надо. И, если концы не перепутаем, получится из тебя настоящий мужик, способный заработать на жизнь собственными руками.

— Да у меня и так получалось…

— Ага, а булки, думаешь, на деревьях для тебя росли? Нет, Юра, зарабатывать — это одно, а делать что-то собственными руками — это другое.

Но я тебе так и не дорассказал про магит. Еще интересно? Вся фишка в том, что простому человеку не добыть его ни за что. Хоть ты его отбойным молотком коли, хоть динамитом взрывай.

Ведь почему тут ручной труд? Потому что ни один комбайн или фреза не способна расколоть камень, из которого добывают магит. Вот разномастные маги и долбят кирками породу день и ночь, а потом дробят, чтобы добыть заветные кристаллики. Без особой силы, что дает нам магит, такую работу не сделать никому. Понятно?

— А мне говорили, что магит появляется при смерти мага.

— Магит накапливается в тканях и выбрасывается в пространство в случае смерти хозяина, это так. Но более мирный и безопасный способ его приобрести — получить в виде кристалла. Вот ради него мы здесь и ишачим!

— Да это же концлагерь какой-то! — Юрий неожиданно вспомнил про надпись над воротами: «Джедм дас зейне — каждому своё! Лозунг над воротами Дахау или Освенцима, а может Бухенвальда? Да какая разница!»

— Мы тебе об этом уже час толкуем! А ты что ждал?

— Что-то вроде магической академии…

Леха и Дрын смеялись так, что, в конце концов, в них полетела разнокалиберная обувь, а успокоились лишь тогда, когда пригрозили запустить табуретом.

— Подождите… подождите…Получается, что меня обманули, чтобы затащить вот сюда заместо погибшего Стаса?

— Соображаешь! — всхлипнул Леха, вытирая слезы, выступившие от смеха.

— А как же с кормежкой? — Юрий решил прояснить все до конца. — Мне обещали трехразовое питание.

— Нет, тут тебе не соврали. Понедельник, среда, пятница. Строго три раза в неделю. А вообще, давайте спать! Всего час до подъема остался.

Глава 5. Штольня

— Подъем! — громкий крик охранника и удары по металлической сковородке не разбудили разве что мертвого.

— А!? Где я? — часа вполне хватило Юрию, чтобы выключиться прямо на пустом матрасе. Впечатления одного дня нахлынули, как множество событий обычной недели, сморив глубоким сном с запутанным ярким сновидением, которое тут же вылетело из головы, стоило ему открыть глаза.

— В магической академии-и-и-и, — протянул Леха. — Пора на урок. Ты выучил домашнее задание? А школьную форму нагладил?

— Пошел к черту, — вяло произнес Юрий.

Он развернул стопку полученной от охранника одежды. Там оказалась грубая красная роба, повязка, вместо респиратора, и ботинки из толстой кожи. Сменить одежду ему показалось здравой идеей, но свою он выбрасывать не стал, а припрятал под матрасом. В ней были сигареты и зажигалка, а еще маленькая коробочка с символом отвергнутых чувств. Вздохнув, он подумал, что целее она будет, если останется при нем. Переложил ее в карман комбинезона и тут же о ней забыл, отвлекшись на появившихся охранников.

Около двери стояли двое в черной форме. Один стучал в гонг, а второй разливал кофе в подставленные краснокомбинезонниками чашки. Протерев глаза, Юрий обнаружил столик, заставленный разнокалиберной посудой. Прикинув степень своего сонного настроения, он выбрал из кучи фарфора самый большой бокал и встал в общую очередь.

— Это моя чашка! — громкий голос за его спиной заставил обернуться: обращались явно к нему.

Перед ним стоял коренастый, раза в полтора шире его, индивид с круглым, как блин лоснящимся лицом. Лучше было бы сравнить его лицо с лепешкой, но Юрий не знал — мажут ли лепешки маслом, а вот про блины он хорошо помнил, как мать смазывала маслом свежеиспеченные, отчего те лоснились и источали приятный сливочный аромат.

Про аромат он сказать ничего не мог, но, судя по тому, что лоснилось лицо здоровяка не от масла, а от сала, вряд ли он был столь же приятный, как блинный.

— Я не знал… — Юрий повертел бокал. — Тут ведь… — он хотел сказать: «Не подписано», но сбоку был рисунок пузатой мыши с надписью «Хэппи маус». — Прошу прощения! Так это вы — маус?

Ему показалась шутка забавной, и Юрий огляделся, ища поддержки у окружающих. Но даже улыбки не проскользнуло на хмурых лицах. Наоборот, все отодвинулись, а в глазах тех, кто был поближе, читался страх. Нет, двоих охранников слова Юрия все-таки повеселили, но назвать улыбками их оскаленные лица можно было лишь условно.

Удар был не столько сильный, сколько неожиданный. Юрий успел попенять себе за неосмотрительность, пока на него сыпалась посуда опрокинутого столика.

— Ты ответишь за это! — к оглушенному звоном фарфора Юрию стали придвигаться те, кто не успел взять в руки свои чашки.

Убеждать их в том, что виноват в этом отнюдь не он, было бесполезно. Виноватый был нужен. И он был назначен. Конечно, кто рискнет кинуть в лицо ухмыляющемуся бугаю, что виноват он. Но, неожиданно за Юрия вступился охранник:

— Ша! Сейчас шугану так, что забьетесь под шконки и прикинетесь ветошью! Марш на выход, и я не завидую тому, кто выскочит последним!

Последним выбежал Юрий, его просто оттерли локтями. Замахнувшийся было охранник вместо того, чтобы ударить, почесал в затылке и бросил:

— Наслаждайся последними часами жизни, парниша!

На улице всех загнали на спортивную площадку, построив в две короткие шеренги. Юрию досталось место с краю, а позади него встал Леха. Пока охранники совещались друг с другом, он придвинулся к нему поближе и зашептал:

— Не повезло тебе, парень. Перешел ты дорогу местному авторитету по кличке Батый. В каждом большом коллективе есть стая шакалов, а то и не одна, которая кучкуется около соответствующего лидера. Не знакомо? Причем, чем больший отморозок их лидер, тем более гадкие личности собираются под его крыло. Так вот Батый такой лидер и есть. Потому как у социума свои вековые законы, и они вечны.

Что, думал среди людей с магическими способностями все по-другому? Магия что-то поворачивает в головах и люди становятся ангелами? Нет, брат, природу человека не переделать. Воспитать можно. А если все брошено на самотек? Сильные стараются утвердиться за счет слабых. К ним примыкают те, кто на такое не способен, но готов подбирать крошки с их стола и вылизывать им зад, лишь бы они покрывали их своей силой и авторитетом. Другие огрызаются, как могут, но чаще прогибаются под них.

А администрации выгодны такие, как Батый. За ничтожную поблажку они готовы гнобить остальных, держа их в страхе. Кому охота выполнять грязную работу? Вот такие и приходятся ко двору.

— Новенький! Да, ты! — охранник утвердительно кивнул на немой вопрос Юрия. — Топай сюда. Учить работать будем.

Юрий с опаской приблизился и замер, готовый к любой провокации. Но все вышло гораздо проще.

— Бери кирку и бей! — потребовав охранник, имея в виду большой камень с неровными краями и прислоненный к нему инструмент на деревянной ручке. — Да, да, именно этой штукой и бей, — ухмыльнулся тот. — Покажи свою силу!

Юрий поднял кирку, все еще ожидая какого-нибудь подвоха, и несильно стукнул по монолиту. Естественно, на камне не осталось даже зазубрины.

— Смелее, смелее, ну!

Разозлившись, Юрий ударил со всей силы, но эффект получился прямо противоположный его ожиданию — вместо того, чтобы сколоть хоть кусочек, кирка отпрыгнула в обратную сторону, едва не вылетев у него из рук, вызвав веселый смех охранников и всего строя лагерников.

Руки гудели, отзываясь болью в плечах и едва не содранных до крови ладонях. Юрий чувствовал, что повторить такой удар больше не получится и с растерянностью рассматривал чудо-камень.

— Эй, Батый! Покажи, как надо работать!

Здоровяк вразвалочку вышел из строя и дернул протянутую Юрием кирку так, что чуть не оторвал ее вместе с руками. Изобразив натянутую улыбку в сторону охранников, он с силой опустил ее на камень. Приличного размера кусок с глухим звуком откололся, упав ему под ноги. Батый задрал руки вверх, торжествуя и был встречен восторженными выкриками из строя.

— Давай! — один охранник подмигнул другому и зажал шею Юрия в борцовском захвате.

Второй закрыл ему рот и нос ладонью, а, как только тот стал задыхаться, освободил нос и сунул под него зеленый порошок. От глубокого вдоха голова Юрия закружилась и устоять ему помог тот охранник, что еще сдавливал шею. Но через пару секунд все пришло в норму, и Юрий почувствовал, что его никто не держит.

На мгновение ему показалось, что он попал в изумрудный город: мир заблистал всеми оттенками зеленой палитры. Он моргнул несколько раз и сразу же все вернуло свои прежние краски.

Но дело было не в цвете. Руки, которые он поднял перед собой, принадлежали явно не ему. Не могло у него быть таких здоровых накаченных лап, как у морячка Папая, деформированного культуриста.

Он согнул и разогнул пальцы, покрутил кистями руки, согнул руки в локтях, — нет, все гнется и двигается, как родное. На радостях Юрий хотел заехать Батыю в лоб, но, как оказалось, у того клешни были тоже будь здоров! «Вот почему я летаю от его ударов», — догадался он.

— Рабочая ипостась, — прокомментировал охранник. — Первый доступный магический лик. Большего тебе и не понадобится, да и кто же тебе даст! — он подмигнул своему товарищу, и они дружно рассмеялись.

Юрий подумал, что с такими лапами оказаться на свободе раз плюнуть, но вид охранника с мощной плетью вместо руки, его уверенность поколебал. Кроме плети, верхнюю часть туловища защищали панцири, выпуклые, как старинные кирасы.

— Первая боевая ипостась, — ухмыльнулся охранник, проследив его взгляд. — Плеть перешибает таких, как Батый, пополам, верно я говорю?

Батый оскалился, изображая подобострастную улыбку, и изобразил вполне понятный жест — провел ладонью под горлом.

Только при этом он не сводил пристального взгляда своих маленьких, утопленных по нависающими надбровными дугами глаз, с Юрия. «Ну, это мы еще поглядим, кто кого», — подумал тот, поежившись от такого внимания.

— Повеселились и будет, марш в строй! — прервал молчаливый диалог охранник. — Слушайте все! Арбайтен по-стахановски! План — закон, выполнение — долг, перевыполнение — честь, провал — позор и расстрел на месте! Дрын, забирай свою бригаду!

— Все слышали? — вышел вперед Дрын. — Марш в шахту!

— Слышь, бригадир, — подошел к нему Леха, — поставь молодого на дробилку.

— Не могу, — перешел на шепот Дрын, — мне Батый уже секир-башка пообещал, если его не будет в выработке.

— Эх, пропадет ведь… — покачал головой Леха и поплелся следом за всеми.

Разработка магита находилась вне зоны лагеря, и до нее пришлось топать ровным строем, стараясь не наступить на пятки шагающих впереди и чертыхаясь от неосторожности тех, кто двигался сзади. Выработка велась в одной из пещер на крутом берегу старинной реки, проложившей себе русло глубоко в долине. В действительности она была не шахтой, а каменоломней, о чем Юрий слышал и ранее. Но профессионалов среди «шахтеров поневоле» не было и с терминологией обращались вольно, лишь бы слово было близко по значению тому, что хотел выразить говоривший.

Юрий вдохнул несколько раз полной грудью остывающий вечерний воздух и бросил печальный взгляд в долину реки. Стремительно вечерело и над согретой за день рекой уже стал собираться легкий туман, покрывая ее косматым одеялом. Первые звезды робко проявились на потемневшем небе, равнодушно взирая из черной бесконечности.

— Не задерживай процесс, парень. — проворчал Дрын. — Ступай с Михой, он тебе покажет твой штрек.

Молодой парень, что стоял за его спиной, вышел вперед и кивнул:

— Иди за мной, провожу до самой кротовой норы.

— Куда? — не понял Юрий.

— Так мы штреки называем. Держи светильник.

Миха протянул светящийся шарик, похожий на большой белый одуванчик, который тут же примостился у Юрия на плече. Внутри него явно просматривалось маленькое лупоглазое тело то ли птички, размером с колибри, то ли шмеля, размером с птичку. Окружающий его светящийся пух, напоминал светодиодные нитки, толщиной с ворсинку, которые торчали во все стороны, образуя ровный шарик.

— Бионик, — пояснил на ходу Миха. — Мы их зовем «пушистиками». Как видишь, никакой магии. Я тут сам без году неделя, но, если что непонятно — спрашивай.

— Что такое ипостась? — сразу выпалил Юрий, вертевшийся на языке вопрос.

— Ее еще называют ликом. Если коротко, то это форма, которую ты можешь принимать в определенных обстоятельствах, то есть когда нужно. А если длинно, то все сложно… Попробую сказать, как понимаю я. Представь, что ты кидаешь расплавленный воск в воду. Он застывает в разной форме, но воском он быть не перестает, верно? Так и с ликом — ты вроде как прежний, но форма твоего бытия другая. Понятно?

— Нет, если честно.

— И мне тоже, — вздохнул Миха, — но это работает.

Штольня уходила дальше под землю и свет от сидящих на плече фонариков уже оказывал существенное влияние на дальнейший путь. Юрий поднял голову и с интересом рассматривал сводчатый потолок, переходящий в округлые стены. Очевидно, основной туннель был образован подземной рекой, по какой-то причине сменившей много веков назад русло.

— А это что такое? — показал он на ряд ниш, выбитых в стене и зияющих черными квадратными отверстиями.

— Могилы это, — помрачнел Миха.

— Точняк! — раздался голос в стороне и из темной ниши вышел Батый. — Примеряй для себя место.

Он оказался не один, вместе с ним появились двое подручных, гораздо субтильнее, зато более мерзкие на вид. «Почему такие люди выглядят, как протухшие овощи, — мелькнуло у Юрия. — Лицо — это зеркало души, сказал кто-то из великих. Сейчас они задумали мерзость, вот и светятся ей изнутри!»

— Брысь отсюда! — цыкнул Батый на Миху, и того словно ветром сдуло: был человек и словно растворился в темноте, только его фонарик остался одинок висеть в воздухе, воспаряя к потолочному своду.

Без долгих разговоров Батый схватил Юрия, а двое его подручных обхватили его ноги и стали засовывать в одну из ниш в стене. Хватка Батыя была так сильна, что, придави он еще чуть-чуть, и в нишу можно было бы засовывать уже настоящий труп. Но быстрая смерть Батыя не устраивала, поэтому он только держал руки сцепленными, оставив между ними пространство для вдоха.

Юрий попытался двигать ногами, изобразив гусеницу, попавшую в паутину. Но против мощных рук самые мощные мышцы тела оказались бесполезны. Локти Юрия были свободны, но сделать он полусвободными руками ничего не мог. Беспомощные вращения предплечий были безобидны для Батыя, зажавшего его, словно тисками.

Юрий уже почти потерял всякую надежду и его двигало больше отчаяние, чем какое иное чувство. Движение тела и рук было почти агонией, как Батый неожиданно закричал у него прямо над ухом. Кричал он пронзительно и почему-то тонко, хотя, судя по такой махине, из горла его должен был бы вырываться бас теплоходного гудка. А тут — всего лишь паровозный свисток…

— У него нож! — вопил он. — Моя нога!

Упоминание о холодном оружии заставило призадуматься его сподвижников, а потом, отпрянув, отскочить подальше. Им показалось проще и безопасней ретироваться за спину Батыя, изображая сопереживание его травме. Тот завывал на полу, обхватив двумя руками кровоточащую ногу.

— Пойдем со мной, — услышал Юрий шепот из темноты.

Миха не уходил далеко и, как только Юрия оставили в покое, потянул его за рукав:

— Оставь их, нам нужно выполнять план.

Пушистик спустился с потолка и угнездился у него на плече.

— А им не надо? — не понял Юрий, сомневаясь в способности Батыя работать.

— Ты думаешь, что они работали раньше? — грустно усмехнулся Миха. — Ни шиша. Каждый должен был выполнить свою норму и еще сверх того, чтобы закрыть за них план. Ты мне лучше скажи, почему тебя Дрын на дробилку не определил? Там безопаснее. Знаешь, сколько тварей разных под землей обитает?

— Для меня самая страшная — это Батый.

— И то верно… Но все-таки посматривай по сторонам. Увидишь что непонятное — сразу беги. Если успеешь. Вот твой штрек, а вот мешки. Как набьешь один, выволакивай его в штольню, сюда, то есть. Не забудь надеть маску!

В отличие от широкого главного коридора, штрек был узкой расщелиной явно искусственного происхождения. «Кротовая нора, — вспомнил Юрий. Вот именно, что нора». Вздохнув, он нацепил на лицо маску и полез внутрь.

Пространства хватало разве что ползти на четвереньках. Взмахнуть киркой от плеча еще было можно, а выпрямиться — уже нет. «И могилы не надо», — подумал Юрий, шевеля коленками.

К каторжному труду его душа не лежала, особенно после случая с Батыем. Но и выделяться среди других не было резона, чтобы не привлекать к себе излишнее внимание.

«Что произошло там, у могил? Какую рану получил Батый?» — на ум Юрия пришло только одно разумное объяснение, связанное с видением когтя на его руке. Он посмотрел на свою ладонь, сжал и разжал кулак — все, как обычно. Пальцы, как пальцы, ничего нового.

Оставив размышления над тем, что произошло, на потом, он принялся рубить скалу. Первые удары успеха не принесли, потому что они были вполсилы. Надежда на большие мышцы оправдалась лишь тогда, когда ударять пришлось, вложившись в удар от всей души. Вот тогда порода подалась, и скоро один из заготовленных в забое мешков был почти полон.

К счастью, Юрий не стал добивать его доверху, иначе на то, чтобы выбраться с ним из «норы» сил бы пришлось потратить вдвое больше, чем его наполнить. А работа уже стала утомлять.

Грустно было и то, что в центральном коридоре уже стоял мешок соседа и гораздо более полный, чем его собственный. Юрий не стразу заметил, что около стены стоял не только мешок. Человек в красной лагерной робе вышел из тени неожиданно, рассчитывая вызвать испуг, но Юрий утомился не только работать, но пугаться тоже.

— Ты, что ли, новенький? — спросил тот, как только понял, что не произвел должного эффекта.

— Я, — устало ответил Юрий, усаживаясь на пол.

— Бегом на седьмой участок! Срочно, приказ бригадира!

— Да что случилось? — Юрию не хотелось не то, что бежать, а даже подняться и встать на ноги. — Какой от меня прок, я же первый раз в этой проклятой шахте и ничего не знаю и не умею?

— Я почем знаю? — лицо шахтера было темное от пыли, а половину его закрывала маска, поверх которой разглядеть можно было только сверкающие глаза. — Дрын приказал — я исполняю! Бегом, он сказал! Я — здесь, а ты — там! Понятно?

Юрий подумал, что Дрын имел некое другое основание его вызвать, нежели производственная необходимость. Может быть, устраивая рокировку, он хотел защитить его от Батыя, который будет искать встречу с ним, чтобы отомстить?

— Где этот штрек?

— Вот ты балда! Иди по главной штольне назад и ищи цифру на стене. Как узришь семерку, залезай, будешь на верном пути.

Коридор, который имел в виду посыльный, был пустынный. Но около его разной величины ответвлений стояли мешки с породой. Теперь Юрий более внимательно присматривался к их стенам и был вознагражден — еле заметные цифры белели почти у каждой «кротовой норы». Судя потому, что нанесены они были последовательно, идти оставалось совсем немного.

Юрий перевязал и потуже затянул шнурки на ботинках, взяв половчее кирку выполнил несколько рубящих движений — мрачный вид подземелья нагонял тоску и дурные предчувствия.

Около штрека номер семь мешка с породой не стояло. Да и выглядел он не совсем, как обычная кротовая нора. Был он выше и шире. Идти можно было в полный рост и два человека могли бы разойтись, не задевая друг друга локтями. Единственным недостатком была капающая с потолка вода. Зато, стены штрека подпирали деревянные сваи, чего не наблюдалось в остальных. На первый взгляд Юрию показалось, что штрек заброшен, но, с другой стороны, не мог же Дрын направить его в пустой забой? «Разберусь на месте. Если что — сразу назад,» решил он и сделал первый шаг в расступающуюся темноту.

Юрий шагал по штреку, рассматривая потеки на стенках. Штрек не был прямой. В стенах были видны чернеющие проемы — это уходили в стороны неширокие ответвления, а сам штрек несколько раз делал повороты, и за одним из них внезапно кончился. Перед Юрием была глухая стена с белеющей на ней надписью. Мелом было криво, как видно наспех, выведено слово «Смерть». А для полной ясности внизу был пририсован такой же кривой, как надпись, косоглазый череп.

Юрий провел пальцем по надписи и потер оставшийся на подушечках мел. Впрочем, и без этой экспертизы было совершенно понятно, что надпись и рисунок сделаны недавно.

Итак, это была западня. Юрий резко развернулся, ожидая нападения сзади, но за спиной была лишь чернота, отступившая за круг света пушистика. Кто скрывался в темноте и почему не напал, когда он проходил мимо? Вряд ли Батый был один. Такие обычно действуют, если только на сто процентов уверены в успехе.

Но Юрий ошибся. Батый действовал в одиночку, на расстоянии. Юрий услышал громкий треск — это одна из подпорок переломилась пополам. И тут до него стал доходить замысел Батыя: «Вот в чем его план — не вышло засунуть в склеп штольни, так решил устроить могилу прямо в штреке!»

Спасение было только одно — успеть выбежать до того, как потолок превратится в груду камней, засыпавших пол. Проклинать себя за скудоумие было уже поздно, но перед стартом проскочило будто бегущей строкой: «Расслабился. Думал ранил Батыя и все, успокоил его надолго? Вот тебе и фиг!»

Бежал Юрий, как на стометровке. Пушистик, до того взлетевший кпотолку, поспевал за ним еле-еле. Поэтому удар Батыя из темноты был неожиданным и резким. Бил он сильно, чтобы закончить бой одним ударом, но темнота сыграла и против него. Юрий успел повернуться, заслышав шорох — сказалась реакция, выработанная старыми спортивными тренировками, — и удар получился смазанным, скользнув вдоль корпуса. Однако и этого хватило, чтобы Юрия бросило на стенку так, что хрустнули кости. Рука бессильно повисла вдоль тела, а ребра вспыхнули болью, перехватив на несколько секунд дыхание.

Подпорка рядом с ним треснула, и ему на голову полилась уже не капель, а полноценный ручеек ледяной воды.

— Живой, что ли? — лицо Батыя выплыло из темноты серым пятном. Близко подходить он не рискнул. — Так даже лучше. Хочу видеть твои глаза перед смертью. Где эта светящаяся тварь?

Юрий почти чувствовал, как запыхался пушистик, догоняя его после бестолковой гонки. Теперь-то он понимал, что Батый его обхитрил. План его был вовсе не в разрушении штрека — тот был еще слишком крепок для этого. Напугать его, заставить нервничать и действовать второпях — вот в чем был его план. Не отстань пушистик, вряд ли ему удалось бы остаться незамеченным и напасть внезапно.

Холодная вода быстро привела Юрия в чувство. Схватившись здоровой рукой за осклизлый столб, он выпрямился, а потом, оттолкнувшись, ринулся в атаку.

По крайней мере, он хотел это сделать. Столб не отпускал руку, зацепив ее словно крючком. Юрий дернул рукой изо всех сил, услышал треск разломившегося столба и в ту же секунду его бросило на Батыя силой хлынувшего потока воды.

— Хр-р-р… — не успевший набрать воздух, чтобы нанести встречный удар на выдохе, Батый хлебнул ледяной воды и закружился в стремительном потоке.

Как утопающий, он ухватился за подпирающий противоположную стену столб, намертво зажав его в объятиях. Наверное, с испугу Юрий сделал бы то же самое, но его закружило и понесло по штреку на выход. Не в силах совладать с потоком, он летел на волне, как в трубе парка аттракционов, а мрачные стены, выхваченные светом оседлавшего его макушку пушистика, намекали, что он заплыл в комнату ужасов.

Сильный грохот раздался позади, Юрия пнуло под зад мощной волной и выбросило в коридор штольни. После этого поток иссяк, разбежавшись тонкими ручейками и оставив после себя мокрые лужицы. В одной из таких и пришел в себя Юрий.

— Завал, завал! — послышались кругом крики. Они наполняли пустой коридор грозным гулом, от которого хотелось бежать, зажав уши.

— Кто там остался? — над Юрием стоял Дрын и почти вся бригада.

Множество глаз на серых от пыли лицах смотрели с ожиданием, как будто хотели услышать от него божественное откровение. Юрий оглянулся: вход в штрек номер семь был завален породой. Камни разной величины легли, как в заковыристой мозаике, наглухо запечатав в нее вход и преградив путь воде.

— Батый, — произнес он как можно безразличнее.

Казалось, что вздохнула сама шахта. Большинство, конечно, не поверили ему на слово, но наглость новичка впечатлила всех.

— Врешь! — выкрикнул кто-то и стал расталкивать толпу, пробираясь поближе.

— Иди, проверь, — посоветовал Юрий, улыбнувшись.

И от этой улыбки количество желающих приблизиться сократилось до нуля.

— Никто ничего проверять не будет. Чудо, что шахту не затопило, потому такие эксперименты нам нафиг не нужны. Жив Батый — значит объявится, а нет… На нет и суда нет, — многозначительно бросил Дрын в толпу. — Марш на выработку, плана никто не отменял!

Юрию пришла мысль, что настало время заявлять права:

— План скорректирован, — негромко, но внятно произнес он, отчего понурые плечи развернувшихся было шахтеров распрямились, и на него опять уставилось множество глаз. — Каждый работает за себя.

— Это кто сказал? — выкрикнул тот же голос, который ранее выражал недоверие по поводу смерти Батыя.

— Это сказал я.

— Много на себя берешь, парень, — еле слышно произнес Дрын.

То ли оттого, что смелое заявление Юрия было справедливо, а, скорее всего оттого, что теперь он, как выразился бригадир, все взял на себя, шахтеры роптать не стали и быстро разошлись, пока не прозвучало нечто обратное.

Глава 6. Праздник

Выполнить свою норму Юрию требовалось кровь из носу. Заявление, не подкрепленное делом, лишало его авторитета раз и навсегда. Кайло вгрызалось в стену, как отбойный молоток, но, как оказалось, сила — это еще не все. Правильно поставленный удар колол породы больше, чем безумная, но бессмысленная долбежка во все стороны.

Поначалу не хватало опыта, а как только он стал появляться, перестало хватать сил. Юрий готов был грызть зубами проклятую скалу, если бы это имело смысл.

— Эй, — потормошил Миха его за ботинки, когда он бессильно лежал, не в состоянии пошевелить руками. — Вылазь, все ждут только тебя.

— Я не выполнил норму… — даже слова давались ему с трудом.

— Выполнил и перевыполнил, — хохотнул Миха. — Дрын так напряг шакалов, лишившихся Шерхана, что они отработали не только за себя, но и за того парня. За тебя, то есть.

— Неправильно это…

— Правильно-неправильно… Поздно боржоми пить. Теперь они работать будут за двоих, пока не загнутся, — встретивший их Дрын махнул рукой. — Слишком много крови нашей попили, а такое в тесных коллективах не прощается. Человек ведь существо особенное — справедливость нутром чует, а если ее нет, то может и виду не подает, но внутри сжимается, как пружина, и только дай волю — разогнется так, что мало не покажется.

— Где ты ее видел, справедливость-то? — возразил Леха.

— Так потому мы такие и злобные, что ее мало. Нас накрутят в одном месте, мы отыграемся в другом, вот и пошла цепная реакция.

— По-твоему получается, что приспешников Батыя наказывать нельзя, чтобы не преумножать зло.

— Э-э-э, тут ты неправ. В их случае все как раз справедливо — порожденное ими зло вернулось к ним. Круг замкнулся, понимаешь? В этом и есть природная истина, которая поддерживает баланс в мире.

— Надо сидеть у реки и ждать пока труп моего врага проплывет мимо?

— Ну так я дождался же, — подытожил Дрын.

На поверхности занимались ранняя заря, и первые лучи солнца светили еще робко и не ярко, добиваясь через остывший воздух серого утра. У выхода из шахты стояли уже два знакомых охранника, явно кого-то поджидая.

— У тебя был нож! — охранник остановил Юрия. — Как ты пронес его в шахту?

— Не было у меня ножа. Откуда? — Юрий попытался изобразить удивление, но от усталости смог поднять лишь одну бровь.

— Ручаюсь, что это так, — поддержал его Дрын.

— В карцер пойдете оба, — мрачно бросил охранник, — и сгниете там, пока не сознаетесь!

— Не надо никакого карцера, сегодня же праздник! — за спиной охранников, как из-под земли, вырос Макс. Его лицо расплылось в широкой улыбке. — Кого я вижу! — с деланной радостью воскликнул он. — Старый знакомый! Я слышал, что ты уже начал рьяно обустраиваться на новом месте. Так сказать, активно отвоевывать себе место под солнцем. Ну-ну, смотри не надорвись.

— Смотри не попадись шерифу, Тухлый. А то как схватит… за задницу! — огрызнулся Юрий.

На лицо Макса набежала мрачная тень, охранник уже было замахнулся кнутом, но тот его остановил:

— Нет-нет, ему сегодня можно, он у нас на празднике не последняя фигура. Так что пусть отъедается и милости прошу к нам на веселье.

С этими словами Макс быстро пошагал в сторону ворот, в которых стали появляться какие-то люди, а охранник загнал шахтеров в барак. Юрий сначала не понял, почему его с Дрыном появление лагерники встретили молчаливой толпой, словно ожидающих от них приветственной речи.

Он даже собрался сказать несколько пафосных слов, как вкусный запах игриво пощекотал ему ноздри и наполнил рот слюной, лишив дара речи. Источал его высокий алюминиевый бак, с неплотно закрытый крышкой.

— Раньше первым ел Батый с компанией, а потом, что останется, доедали остальные, — пояснил Дрын.

— То-то у него рожа лоснилась от обжорства. Времена изменились, теперь все пусть едят сколько можно.

— Тут на всех не хватит. Батый чем угоден был? Да, многие не доедали, но никто роптал, потому что себе дороже было. А теперь?

— А теперь по-честному. Бери чашку, Дрын, и разливай всем поровну.

— У нас нет столько чашек! — выкрикнул кто-то из толпы. — Их же того… Разбились они.

— Вы меня удивляете, — развел руками Юрий, — живете коммуной, а настроения частнособственнические. Те, кто поел, пусть передадут чашку другому. Пока так, а дальше что-нибудь придумаем.

Как ни хотел есть Юрий, а положенное на прием пищи время проспал. Только сел на кровать, как провалился в бездонную чернильную темноту, из которой был беспощадно выдернут Лехой:

— Вставай, время праздника.

— Я на него не пойду… — сумел произнести Юрий, не открывая рта и глаз.

— Пошли, дурья башка, а то получишь плетью так, что побежишь впереди всех!

Чтобы придать вес своим словам, Леха подсунул ему под нос чашку с баландой. Здесь он попал в десятку. Единственно, что могло Юрия выдернуть из цепких лап сна, была еда. Причем его руки схватили чашку раньше, чем он сумел это осознать.

— Если только одним глазком посмотреть, — ему показалось, что ничего вкуснее налитой в чашку бурды, он не ел.

— Нет, брат, просто посмотреть не получится. Это ведь у хозяев праздник, а у нас — задница в мыле. Праздник делаем мы.

— Как это? — от удивления Юрий проснулся окончательно.

— А так. Пошли посмотришь.

То ли в еду было что-то подмешано, то ли слова Лехи подействовали интригующе, подкрепленные грозного вида охранником, разворачивающего свою страшную плеть, но Юрий выскочил за ним из барака, как пробка, проклиная свою доверчивость, из-за которой он получил такую жизнь. «Вот вырвусь отсюда, буду вместо праздников днями отсыпаться», — пообещал он себе на будущее и от этого стало у него на душе чуточку теплее и даже добавилось бодрости.

День уже вовсю занимался, даруя очарование той сухой и теплой поры, за что осень получила название золотой. В лагере было много берез. Сейчас их желтые листья горели маленькими желтыми фонариками, собранными в развесистые гирлянды.

«Действительно, как на празднике», — Юрий невольно залюбовался природой, за что получил пинка от бдительного конвоира. Естественно, погулять по лагерю ему не пришлось. Куча охраны оцепила дорогу до стадиона, по которой погнали лагерников.

Сам стадион был разбит на две части: в малой кучковались красные робы, а большая была огорожена сеткой, как для боев без правил. Вокруг него, амфитеатром были сделаны трибуны. На них стали рассаживаться странные личности с закрытыми масками лицами. Юрий определили их, как зрителей.

Не успел Юрий дойти до своего места, как был выдернут из колонны охранником:

— С тобой желает поговорить дама!

«Шериф, Вероника! — кольнула Юрия мысль, за которую он ухватился, как за соломинку. — Я спасен!» Он даже не хотел задуматься, откуда здесь могла она могла взяться, если ее так опасался Макс и никогда не допустил бы за ворота с готической надписью, чтобы сохранить в тайне свои грязные делишки. Да и сфера ее влияния, как он слышал, ограничивалась городом…. Просто ему так очень хотелось.

— Привет, давно не виделись, — знакомый голос заставил его вздрогнуть.

— Чего тебе, — буркнул он, стараясь не смотреть в зеленые глаза Ольги. — Посмотри, куда я попал по твоей милости!

— Как будто я тебя сюда засадила. В чем я виновата? В том, что ты какой наивный, развесил уши и поплелся, как на веревочке за… Кстати, за кем? Уж не за Тухлым ли?

— Тебе какое дело?

— Ага, угадала, значит. Ну ты даешь, просто невероятно!

— А ты не задумывалась, что нанесла мне душевную травму, после которой я был напрочь морально разбит, а потому и беззащитен?

— Думать надо было, когда повторял всякую услышанную непонятно от кого чушь!

— Эту чушь произнесла ты.

— Ну и что? Нам, девушкам, свойственно болтать всякое, — Ольга придвинулась чуть ближе.

— Но это же простая игра, в конце концов!

— Для тебя она могла стать не только простой, но и короткой. Поверь, все могло обернуться гораздо хуже, — произнесла она тихо и попыталась взять его за руку.

— Куда уж хуже! — Юрий зло отдернул локоть. — Вот, кое-что я забыл тебе отдать. Мне оно ни к чему! — он сунул ей в руку коробочку и быстро пошел, не оглядываясь.

В части стадиона для лагерников было довольно тесно. Кроме одетых в красные робы, присутствовали те, кто был одет в синие. «Значит, праздник всеобщий, раз согнали два барака вместе. Интересно, что на нем происходит и в чем заключается наше участие?» — Юрий стал пробираться поближе к Лехе, чтобы спросить об этом, но громкий звук гонга отвлек его.

Охранники, ругаясь и нахлестывая дубинками, построили всех в четыре шеренги. Ударами плетей они выровняли ряды, заставив лагерников замереть по стойке смирно, чтобы не вывалиться из строя под новые удары.

Под жидкие аплодисменты зрителей, на центр оцепленной площадки с достоинством вышел Макс. На нем была белая рубашка, прихваченная у горла черным галстуком-бабочкой. В одной руке у него был большой беспроводной микрофон, а в другой большая стеклянная банка с шариками красного и синего цвета.

— Дамы и господа! — объявил он. — Еженедельный праздник во славу бога предков наших, Перуна, сына Сварога, объявляю открытым. Да ознаменуется праздник во имя его состязаниями свирепыми. Пусть все жертвы, кои могут во время оного случиться в честь и во имя славы его принесены будены!

— Не понял, — повернулся Юрий к своему соседу, — так это что получается, битва какая будет?

— Самая настоящая, — подтвердил сосед.

— Итак, — снова закричал Макс, — отбор участников поручим самому честному и неподкупному человеку, то есть мне! — он поклонился в сторону зрителей и был встречен смехом и редкими хлопками. — Первый участник…

Макс зажмурил глаза и запустил руку в банку. Пару секунд мешал шарики и вытащил синий с номером четыре, о чем громогласно объявил публике. Судя по тому, что следующий шар оказался красным, поверить в его беспристрастность было бы опрометчиво.

— На кону целая кастрюля дополнительного питания для этих людей, дамы и господа! — разливался соловьем Макс. — Кто победит: синие или красные? Делайте ставки!

Юрию показалось, что Макс насмехается, но, как оказалось, слова о похлебке возымели нужное действие в строю.

— Ты просто слишком мало здесь побыл, — нравоучительно произнес сосед, видя недоумение на его лице. — Жратва — это то, чего здесь постоянно не хватает. Голод и плеть испокон веков были главными орудиями принуждения.

Тем временем двое бойцов покинули свои углы, окрашенные в их цвета, и обернулись рабочей ипостасью. Они некоторое время ходил вокруг друг друга и Юрию на миг показалось, что лагерники не будут драться на потеху публики. Но в ту же секунду раздались глухие шлепки, будто пинали кожаные мешки, набитые песком – это противники принялись с воодушевлением мутузить друг друга. Через пару секунд они отскочили друг от друга и принялись кружить по импровизированному рингу. Потом снова сошлись в скоротечном обмене ударами, и снова отскочили друг от друга…

Мощные удары, заставляющие противника отлетать на сетку, смотрелись эффектно, но однообразно. Побеждал тот, кто успевал проскочить до чужого угла и коснуться его любой частью тела. Либо загибался под ударами соперника и тогда победу назначал судья. То есть Макс.

— Рабочая ипостась это не только лапы, — пояснил сосед. — Меня, кстати, Андрей зовут. Рабочая ипостась дает защиту от острых камней и небольших завалов, из которых можно вытащить тебя за ноги, поэтому такие удары и не калечат противников.

— Значит, битва вполне безобидна?

— Так же, как и битва боксеров на ринге. Можно отделаться легким испугом, а можно потерять здоровье так, что потом не оправиться.

— А от чего это зависит?

— Странный вопрос. От силы, ловкости, опыта, наконец. Все, как в настоящей жизни. Батый, хоть и сволочь порядочная был, но в бою ему равных не было, — Андрей зло сплюнул. — Всегда побеждал и пайку лишнюю приносил.

«Барин лютый, но добряк — косточку иногда кинет или еще какими объедками угостит. Что нужно людям — свобода, когда каждый принимает решения и несет за них ответственность, или рабство, когда не приходится думать своей головой, зато ни за что ненадо отвечать и гарантированно получать миску похлебки?» — Юрий подумал, что стань он просто на место Батыя, никто бы и не пикнул, а новый порядок теперь придется отстаивать. «Только та революция чего-нибудь стоит, которая умеет защищаться», — вспомнил он классику.

— Тебя вызывают, вроде как, — прервал его мысли Андрей.

— А?

— Иди, иди, пока охрана за шкирку не выволокла. Может выиграешь чего, — Андрей снова сплюнул, но уже презрительно.

Юрий не собирался серьезно биться. Зачем? Чтобы развлечь зрителей и заработать для кого-то из них денежек? Нет уж, ищите дураков в другом месте. Он оглянулся на трибуны, чтобы еще раз убедиться в своих чувствах к тем, кто сел по другую сторону сетки.

Один из зрителей снял маску и под ней оказалось так хорошо знакомое лицо. Ему показалось, что Ольга даже попыталась что-то изобразить рукой, стараясь, чтобы это не попало в поле зрения тех, кто сидел с нею рядом.

«Вот, пусть посмотрит, на что она меня обрекла», — Юрий представил, как она будет переживать, когда его забьют на арене чуть ли не до смерти. Неожиданно ему стало жалко себя, и он подумал, что, наоборот, покажет себя героям и пусть некоторые умрут от зависти, следя за поединком.

В это время на середине арены появился Макс:

— Дамы и господа! Вам не кажется, что наше мероприятие проходит скучновато? Не добавить ли нам перцу? Я тут, как всегда, подготовил два лика временного ношения, и сейчас два наших героя почувствуют себя настоящими бойцами.

Такую удачу упускать было нельзя. Нет, не приобретения какого-то непонятного лика, тем более временного, а появления Макса внутри боевой площадки. Юрий ринулся вперед, желая от души ему припечатать со всей силы.

Макс ожидал чего-то подобного. Он взмахнул руками и пропал, а Юрий налетел на непонятное существо, похожее на краба. Глухо стукнулся об панцирь и отлетел в сторону.

Сначала он не понял, откуда здесь взялся краб, когда были только Макс и соперник в синей робе. Потом увидел свои руки и обомлел — правая заканчивалась большим молотом, а левая — чем-то вроде консервного ножа, но еще больше напоминающую серп. Юрий не видел себя со стороны, но по лохматости предплечий догадывался, что выглядит эдаким медведем с атрибутами коммунизма. Тот, кто придумывал такой образ, имел своеобразное, но очень извращенное представление о прошлом своей страны.

К сожалению, Макса на арене не было. Вряд ли он обратился крабом, скорее всего это был такой же лагерник, как и Юрий, но в синей робе. Разбираться, куда он подевался времени не было, перед ним был соперник, которому он нанес первый удар.

Юрий поднял руки в знак примирения, но тот воспринял это как замах для следующего удара. Краб метнулся ему навстречу и съездил тяжелой клешней по ногам.

Это было так неожиданно, что Юрий перелетел через его спину и грузно грохнулся на землю. Когда он пришел в себя, над ним нависала морда с выпуклыми глазами, пытаясь дотянуться до шеи клешней.

— Да ты совсем офигел, что ли? — испуг придал Юрию силы, он столкнул краба и пополз в сторону.

Краб ухватил его клещей за ногу.

— Вот привязался! — удар молотом в лоб заставил того понять, что он не прав и пару секунд посидеть спокойно, размышляя над своим поведением.

Отпускать ногу при этом тот явно не собирался. Юрий понял, что действовать надо более радикально. Второй удар молотом не задался — клешня ловко перехватила его руку у запястья.

Удар серпом вреда крабу не причинил, проскрежетав по толстому, как броня панцирю, зато спровоцировал ответные действия. Юрий хотел всего лишь оттолкнуть его лапы, а получилось, будто сам перешел в нападение.

Краб сдавил клешню, и молот с руки срезало, как кусачками. Зрители взорвались громкими одобрительными возгласами и выкриками с требованием добить зверя. Юрий слышал лишь шум в ушах — резкая боль заставила его отключиться от восприятия внешнего мира. Через пару секунд боль стала стихать, заставив задуматься — лишился ли он руки по-настоящему или нет?

— Ты что творишь? — попробовал выкрикнул он, но сам испугался собственного звериного рева.

Скорее всего, голосовые связки соответствовали принятой ипостаси. Размышлять над особенностями лика времени не было — краб поволок его за ногу, поднимая в воздух, как добытый в бою трофей. В принципе, он мог бы точно так же ее откусить, как и руку, но почему-то медлил. Впрочем, судя по радостной реакции зрителей, расчёт его был понятен.

Юрий видел публику на трибунах, уже вися вниз головой. Ему на миг показалось, что это не он висит вверх тормашками, а мир перевернулся, встав с ног на голову — ездит на жуках, выдает за документы фантики, и, как тысячи лет назад, рабы работают в каменоломнях, а перевернувшиеся зрители на трибунах — всего лишь отражающий это символ.

Краб решил завершить представление и стал сжимать клешню, держащую ногу. Резкая боль привел Юрия в чувство и заставила действовать быстро. Удар серпом на этот раз пришелся в разрыв хитиновых пластин, прикрывающих клешни. Конечно, зазор между ними должен был быть, иначе суставы потеряли бы подвижность, скованные панцирем. Удача, на этот раз, была на его стороне.

Серп неожиданно легко погрузился внутрь, а когда Юрий дернул руку обратно, его изогнутое лезвие оббежало пластину клешни, заставив ее разжаться и безжизненно повиснуть, практически отделившись от тела.

Краб сам доломал поврежденную клешню и отбросил в сторону. Юрий, хромая на ногу, отполз в сторону и приготовился к обороне: «Впечатляет. Похоже, ты собираешься биться всерьез… Что же так не везет — враги косяком пошли и все в один день!» Он с тоской огляделся: лагерники теперь не стояли строем, они разделились по цвету роб, и каждая группа кричала что-то свое; зрители на трибунах притихли, но по эмоциональной жестикуляции даже с ринга чувствовалось их волнение. Только жест одного из них был спокоен, а самое главное — повторялся несколько раз, как будто был каким-то знаком.

«Маска совы… Ольга? — Юрий присмотрелся к ладони, которую она несколько раз повернула тыльной стороной вниз. — Что это значит?»

Додумать он не успел — краб снова бросился в атаку, заметив, что он потерял бдительность. Но на этот раз сбить с ног Юрия не удалось. Парню удалось заскочить на широкую спину краба и удержаться, зацепившись ногами и единственной рукой. Некоторое время Юрий прыгал, как на родео, а потом, не удержавшись, с позором полетел на землю.

«Перевернуть! — в тот же миг осенила его догадка, — Нужно перевернуть этого гада, вот, что она показывала жестом!»

Проще было догадаться, чем сделать. Краб стал вести себя осторожно и все попытки зацепить его серпом, как крюком отбивал с искусством фехтовальщика. При этом он успевал весьма болезненно толкать Юрия своими острыми ножками, нанося небольшие, но все-таки раны.

В этой тактике краб выходил победителем. Нужно было придумать что-то необычное, но что? Решение пришло внезапно, но для этого следовало изменить свой лик: «Миха ведь говорил, что это можно делать по желанию. Но как? Нужно сказать волшебные слова?»

Пока Юрий прикидывал, как ему половчее сменить лик, краб подкрался и выбросил вперед оставшуюся клешню, норовя зацепить его за ногу. Юрий отшатнулся, но сзади спружинила сетка. Он не заметил, как оказался в ловушке!

Тогда Юрий прыгнул рыбкой, стараясь перелететь вскинувшуюся клешню. Упав на панцирь краба, он уцепился в него двумя руками. Руками! Настоящими руками горняка. Это была победа. «Вот они, родимые, прямо передо мной!» – Юрий готов был расцеловать каждый пальчик, если бы на это было время.

Ноги по инерции продолжали лететь вперед, а захват мощных рук по-прежнему держал край панциря. Краб сначала присел, придавленный тяжестью навалившегося тела, а потом медленно стал заваливаться на бок, следуя за телом Юрия. Его нелепые попытки найти опору были обречены на провал – хитин, который служил ему прекрасной защитой, оказался и его ахиллесовой пятой, тоненькие ножки не смогли согнуться в нужную сторону. Тогда краб сделал последнее, что ему было доступно в этой ситуации – уперся тыльной стороной клешни в землю. Юрий выбил ее ударом ноги, и краб завалился на него лапками вверх.

Глупее ситуации трудно было придумать. Юрий чувствовал, что победил, потому что противник мог лишь беспомощно шевелить лапками, но и сам поделать ничего не мог, придавленный его тушей. Зато теперь он мог сполна насладиться реакцией зрителей. Публика, до этого момента с изумлением взиравшая на поворот в поединке, разразилась сначала смешками, а потом самым настоящим хохотом. Смеялись не только трибуны, синие робы хлопали себя по ляжкам и показывали на него пальцем, красные тоже посмеивались, но не так явно.

Эта-то реакция и подстегнула Юрия, придав ему силы. Он уперся руками перед собой и толкнулся ногами, представив, что плывет брассом. И у него получилось! Раз — синий угол стал ближе, два — и уже стал стихать смех, три — послышались возгласы одобрения и поддержки, четыре — публика ревела, потрясая кулаками.

Краб почуял что-то недоброе, зашевелился, пытаясь помешать движению и это было его ошибкой. Перегнувшись через край, он скатился со спины Юрия и тот в два прыжка оказался в синем углу. Победа!

В барак Юрия несли на руках. Первым, конечно, несли бак с баландой, но вторым — его, как признанного победителя турнира. Правда, судя по порядку следования ему казалось, что герой дня все-таки бак со жратвой, но в данный момент ему было все равно — он выключился через несколько шагов.

Глава 7. Призрак свободы

Крик охранника к побудке и удары по металлической сковородке уже не подействовали на Юрия так негативно, как в прошлый раз. «Начинаю привыкать», — подумал он и ужаснулся собственному спокойствию. Подумать только – привыкать к рабскому труду в каменоломне! Скажи кто-нибудь пару дней назад, рассмеялся бы тому в лицо. А сейчас? Что надо делать сейчас? Можно было бы кричать, рвать на себе волосы и биться головой об стену, но… Не хочется. Да и бесполезно. Появилось какое-то тупое чувство смирения и покорности судьбе.

«Соберись, — сказал он сам себе. — Каждый день может стать решающим в твоей судьбе, а ты не готов!»

— Держи, — Леха принес большую кружку бурды. — Впервые вижу тут человека, который честно заслужил две порции этого пойла.

«Действительно — пойло», — поморщился Юрий, но заставил себя все съесть. При этом поймал себя на мысли, что оно перестает для него быть отвратительным. Он бросил мимолетный взгляд по сторонам – одни звучно хлебали из своей посуды, другие терпеливо ждали своей очереди.

— Тебе не хотелось бы отсюда сбежать? – прошептал он, сжимая двумя руками кружку.

— Как ты себе это представляешь? – усмехнулся Леха. – Нет у тебя никакого другого лика, кроме рабочего. И куда ты с ним против боевого?

— У меня на арене получилось!

— Просто повезло. Нет, брат, плетью обуха не перешибешь. Вариант только один – получить, как минимум, одну боевую ипостась и вот тогда… — Леха закатил глаза.

— Как же ее получить?

— Ха, если бы я получил, тогда бы и знал! Но за этим бдительно следят приставленные охранники. Думаешь они зря едят свой хлеб? Проверять не хочется. Кстати, вон, один из них уже поднимает плеть для тех, кто опоздает на построение. Леха поднялся и энергично двинулся на выход.

«Даже перекурить не дадут», — подумал Юрий, ощущая вполне привычную для курильщика тягу к табаку. К счастью, память подсказала, что в припрятанной одежде была пачка сигарет и зажигалка. Закинув их в карман робы, он поспешил за всеми следом.

Построение перед работой не заняло много времени. Усталый охранник буркнул про то, что «все всё знают» и приказал бригадиру начинать вкалывать.

— Я тебе дам место на дробилке, — заговорщически подмигнул Дрын. — Работенка хоть и пыльная, зато безопасная и на свежем воздухе.

— Нет, — покачал головой Юрий, — не почувствовал я в полной мере труд шахтёра, все как-то не до того было. О чем я буду вспоминать долгими зимними вечерами на свободе?

— А оно тебе надо? Ну, как знаешь… — пожал плечами бригадир.

Юрий и сам не понял, что толкнуло его отказаться. Ему почему-то в тот момент представилось, что каменоломня – это реальный шанс получить свободу. Как? Ну, например, можно было бы прорубить каменную гряду и выйти на другой стороне склона. Или наткнуться на подземный ход, который выведет далеко отсюда. Или… Что еще «или» он себе объяснить не мог, но шел в шахту с чувством уверенности, что работа в подземелье – это путь к свободе.

Однако, только уже один вид входа в штольню эту уверенность поколебал, а следующие за ним своды пещеры заставили вспомнить о предложении Дрына. Увы, поворачивать обратно было слишком поздно — те, кто работал на дробилке, остались снаружи. Радовал только пушистик, присевший на плечо, стоило только шагнуть в темноту.

— Не дрейфь, — хлопнул Юрия по спине Леха, — тяжело только первый год, а потом привыкнешь!

— Год?! — Юрию сделалось дурно.

— Что с тобой?

— Я не хочу здесь столько задерживаться. Не хочу быть даже месяц…. Нет, неделю! Даже еще один день!

— Понятно, — кивнул Миха. — Истерика. Сначала я тоже не мог поверить, что поживу тут не то, чтобы день, но и час. А на деле работаю уже целую неделю, и ничего.

— А-а-а!!! Не хочу ничего слышать! Где моя уютная кротовая норка?

— Выбирай любую, — ребята понимающе переглянулись. — Хотя бы вот эту… Нет, пожалуй, лучше другую!

Штрек, на который они указали был гораздо больше, чем тот, в котором Юрий работал накануне. Вход в него был так велик, что можно было по нему идти, не пригибаясь, как в том, в котором состоялась битва с Батыем.

— Это еще почему? — относительный простор пришелся Юрию по душе.

— Два раз из него покойников вытаскивали, вот почему.

— Ну да, один при мне был, — подтвердил Миха.

— А почему тогда не завалили?

— Выработка здесь больно хороша. За раз норму можно выполнить, вот и прутся за легкой работой чудаки. После второго трупа, правда, желающих поубавилось.

— Это как раз то, что мне надо!

— Что надо? Стать следующим трупом?

— Нет, поменьше работать. Я не сошел с ума. Давайте посмотрим вот под каким углом: за все время работы в этом штреке только два покойника. Подчеркиваю — только два. Если соотнести с общим количеством вахт, которых, я думаю, прошло немало, то результат скромный, не так ли? Остальным девяносто восьми процентам ничего же не было!

— Хм… — Леха почесал в затылке. — Ну-у-у, если так рассуждать, то конечно… Но я бы не хотел оказаться в числе тех двух процентов, которым не повезло. Поступай, как знаешь, — он махнул рукой, — мы тебя предупредили.

Штрек был сырой. Капельки воды, отражая белый свет пушистика, блестели на стенах алмазной россыпью, иногда сливались, и тогда серебряные ручейки оставляли слезные дорожки на холодном камне. Потолок удерживали толстые, почерневшие от времени, деревянные сваи. Юрий поднял голову, всматриваясь в причудливый узор над головой. На миг ему показалось, что он видит в сверкающих кристалликах звездное небо, которое, подобно млечному пути, пересекает полоса белого кварца.

Капелька, сорвавшаяся со свода, попала ему прямо в глаз, разом погасив романтическое настроение и вернув к трудовым будням. А вторая, попав за воротник, напомнила, что место работы далеко не курорт.

Чертыхнувшись, Юрий быстро пошел дальше, уже не обращая внимания по сторонам. В конце штрека его ждало кайло и несколько пустых мешков, раскиданных перед ним. «Уходили в явной спешке», — автоматически отметил он и поплевал на руки, сразу вздувшиеся накаченными бицепсами. «Это то самое желание, по которому происходит смена лика? То, о чем говорил Миха?» — Юрий взял кайло и с легкостью перебросил его с одной руки на другую. Ощущение силы радовало и, пожалуй, было единственной отдушиной в сложившейся ситуации.

Вздохнув, Юрий нанес первый удар по серой стене перед ним. Как и предсказывал Леха, два мешка породы он нарубил играючи. От нечего делать нарубил третий мешок и подумал, что становится скучновато.

«Сигареты!» — пришла ему в голову спасительная мысль. Но, как только он потянулся за припрятанной пачкой, в углу штрека раздался шорох, заставившей его руку замереть на полпути к карману.

Юрий прислушался, стараясь не то, чтобы не шевелиться, а даже не дышать. Минуту он сидел, притворяясь каменным изваянием, но ничего не происходило. Однако, стоило ему снова потянуться к пачке, как шорох повторился, и уже более явно, чем прежде. Пушистик испуганно взлетел к потолку, отчего по углам на пол легли тени. Но и без света было видно, что в одном из углов копошится что-то приземистое.

«Червь или змея!» — мелькнула у Юрия мысль, заставив вскочить с места и отпрянуть к дальней стенке. И весьма вовремя – рядом с его местом материализовалась из темноты голова рептилии, а через мгновение на свет выползла большая зеленая ящерица с маленькими рожками на голове, длинным костяным гребнем на спине и шипастым хвостом. Немигающие глаза ее светились недобрым светом, да и ожидать добра, по словам того же Михи, от подземных жителей не стоило.

«Увидишь что непонятное — беги,» — вспомнил Юрий его совет и подумал, что в нем есть определенный смысл. Жалко было три мешка нарубленной породы, но тут уж, как говорят, не до жиру, а быть бы живу…

«Может быть все же прихватить один?» — он осторожно протянул руку к ближайшему, но ящерица зашипела и ощерила пасть, которая, к ужасу, оказалась усеяна мелкими зубами, две пары из которых выделялись на манер змеиных. И где гарантия, что они не ядовиты? «Нет, так нет, — Юрий сделал осторожный шаг назад. — Биться за хозяйское добро я с тобой не намерен». Да и как это можно было бы сделать, если кирка, как назло, была брошена за мешками, у стены, которой заканчивался штрек, а голые руки против ядовитых зубов — перспективка так себе.

Только он собрался припустить легкой трусцой к выходу, как ящерица сделала хитрый маневр. Она стремглав метнулась по стене и встала у него на пути. Произошло это так быстро, что Юрий успел только развернуться.

— Вот зараза! – выругался он, отступая. Стало понятно, что конфликта не избежать. – Что я тебе сделал плохого? Кыш! Прочь пошла! – резкие движения рук и громкий голос должны были бы ее напугать, но не тут-то было.

Ящерица распушила ярко-красный воротник и прыгнула, пытаясь достать до мелькнувшей перед ней рукой. Юрий снова отшатнулся, неудобно переставил ноги и наступил на брошенную кирку. Деревянная ручка больно ударила по заднице, наказав за неприбранный инструмент. Однако, сейчас это было как нельзя кстати.

Быстро извернувшись, Юрий подхватил кирку и сразу же нанес сильный удар по тому месту, где секунду назад видел ящерицу, которой, естественно, на месте не оказалось. Кирка звякнула по камню, выбивая искры, а отскочившая ящерица махнула хвостом и шипастый набалдашник вдребезги разнес рукоятку. Что было бы, попади она по рукам, страшно было представить.

Пока Юрий приходил в себя, злодейка высоко прыгнула, атаковав со стороны пушистика. Более того, в это время она попыталась заслонить ему свет раскрывшимся воротником.

— Будь ты проклята! — успел выкрикнуть Юрий и этим криком будто придал себе сил.

Отскочив в сторону, он хотел уже встретить летягу ударом кулака, как почувствовал, что у него вместо мизинца коготь. План пришлось менять на ходу и вместо сжатых пальцев полет демона подземелья должна была перечеркнуть раскрытая ладонь, поставив если не крест, то жирную косую в начавшейся схватке.

Как ящерица изменила полет, Юрий не понял, скорее всего, ей в этом помог раздувшийся воротник и гребень, а, может быть, у нее было особое умение рулить в пространстве, но факт остается фактом — он промахнулся. Точнее — попал, но не по ящерице. Коготь неприятно проскрипел по стене, высекая необычные искры.

Юрий и ящерица замерли, с удивлением рассматривая зеленые кристаллики, высыпавшиеся из породы. Коготь оставил глубокий след в минерале, превратив порожняк в пыль, то есть проделал ту же работу, что совершает сначала кайло, а потом довершает дробилка. Ящерица наблюдала со стороны, переминалась с лапы на лапу, но подойти опасалась. Мощь когтя впечатлила не только его обладателя.

Юрий подобрал несколько изумрудных зернышек и кинул ящерице. Камешки были проглочены на лету.

— Ну ты даешь! — удивился парень. — Бионикам достаточно одного, а ты три штуки заглотила — и ничего.

Ящерица фыркнула, на мгновение распахнула капюшон, и скрылась так быстро, что Юрий, приготовившись было к новой атаке, не понял даже куда.

— Дела-а-а, — протянул он и сел там, где стоял. — Это что же получается? У меня в руке полный цикл производства, можно сказать!

Юрий собрал кристаллики магита в ладонь и подул, очищая от пыли. Изумрудные крупицы искрились на свету, гипнотизируя красивыми отсветами. Он механически похлопал по карману, в котором лежала пачка сигарет и вытолкнул из нее одну штучку. Подумал, достал всю пачку и высыпал в нее кристаллы.

Из темноты снова вынырнула ящерица и уставилась немигающим взглядом ему в лицо.

— Что, опять? – Юрий устало вздохнул. Как же тебе не надоело…

Но та и не думала нападать. Наоборот, она медленно подошла и ткнулась ему в ногу.

— Еще хочешь? Ну ты и обжора!

Юрий не стал доставать свой запас, а просто еще раз прочертил когтем по стене рядом с собой. Коготь прошелся, как алмаз по стеклу, и порода снова осыпалась, высвободив магит.

— Кушать подано! – протянул он руку в их сторону. Иди, не бойся, тут этого добра, оказывается, пруд пруди.

Но она не стала кормиться, а, ткнувшись мордой в протянутую руку, вытолкнула в ладонь стертый в пыль магит.

— Ничего себе у тебя челюсти! — удивился парень, — Так он быстрее усваивается, да?

Он собирался засыпать его в рот, как вдруг почувствовал касание своего плеча. Светящийся шарик приземлился на него, а потом перепрыгнул на ладонь. Магит исчез в мгновение ока.

— О как! – удивился Юрий и с интересом посмотрел на ящерицу. – Это, значит, не для меня было? Уважаю.

Пушистик подскочил и начал порхать под потолком, делая взмахи ворсинками, как медуза куполом. По ворсинкам побежали волны света, радуя глаз оттенками всех цветов радуги. Юрий и ящерица замерли, завороженно наблюдая такое буйство цвета, одновременно отслеживая друг друга. Ящерице это было просто – ее глаза смотрели в разные стороны, а Юрию пришлось косить взглядом, жертвуя полнотой развернувшегося представления.

Через некоторое время это его утомило, и он вспомнил о сигарете. Зажав ее зубами, извлек зажигалку и чиркнул колесиком. С первого раза язычок пламени не вспыхнул и пришлось крутнуть колесико еще раз, потом еще… И больше не пришлось.

Бабахнуло так, что казалось будто штольня раздулась раза в полтора, зато потом схлопнулась с такой силой, что сигарета вылетела у Юрия изо рта, а в глазах померк свет. Но перед этим по голове огрело таким звуком, от которого его сознание ухнуло куда-то вниз и больше не собиралось подниматься обратно. Потом еще грохотали, обваливаясь стены штрека, но это уже его совершенно не волновало.

Очнулся Юрий в темноте, не понимая, где находится. В голове еще не унялся гул гигантского колокола, отбивающего удары не часто, но гулко. Во рту стоял неприятный привкус пыли, которой было запорошено лицо и волосы, а, судя по сухим векам, и глаза. Одна рука ничего не чувствовала. Половина тела тоже была чужой и с каждым движением приходилось тянуть ее за собой, как пристегнутый мешок с грузом. Страшно болела рука — на ощупь на плече была открытая глубокая рана.

Рассмотреть повнимательнее возможности не представлялось по причине исключительной темноты, окутывающей все вокруг. Настолько она была плотной, что бессознательно хотелось затаить дыхание, чтобы не наглотаться черноты перед тем, как вынырнуть на светлую поверхность.

Тем ярче и неожиданнее показался фосфоресцирующий лимб выбравшегося из завала камней существа. Святящаяся зеленым светом ящерица подползла к онемевшему плечу и принялась облизывать кровавую рану. Исходившего от нее неяркого света было достаточно, чтобы разглядеть последствия приключившегося несчастья.

Всюду лежали вывороченные из стен камни, присыпанные мелкой крошкой вперемешку с пылью. По-видимому, штольня обвалилась, разрушенная взрывом, и образовался завал, отгородивший Юрия от живого мира. Но это было только полбеды. Вторая половина заключалась в том, что взрыв нанес ему изрядные травмы. Самой значительной была рана на плече. Как Юрий и ожидал, рубец с рваными краями обильно кровоточил на радость подобравшейся ящерице. Что приключилось с ногой и бедром было непонятно, скорее всего ушиб, но довольно сильный.

А самое главное – зеленая тварь добралась до него и праздновала победу. Продолжать борьбу уже не хватало сил, а с такими травмами и вовсе было бесполезно. С этим осознанием наступило странное спокойствие в душе и даже утихла резкая боль в плече.

— Ну что, твоя взяла? — спокойно произнес Юрий, качнув головой.

Ящерица оторвалась от раны и уставилась немигающим взглядом ему прямо в глаза, будто что-то понимая. Юрий даже подумал о неком контакте, который установился между ними, но в то же мгновение эта тварь вцепилась в рану зубами. Как ни странно, на фоне больной раны укус ощущался простым покалыванием, от которого быстро разлилось поглощающее чувство безмятежного спокойствия, уносящее разум в хоровод сменяющих друг друга видений.

***

Очнулся Юрий внезапно, не понимая, где находится. Тело не желало пробуждаться, отзываясь на малейшее движение немотой застоявшихся мышц. Опутанный покрывалом сонной неги, Юрий потянулся и попытался перевернуться на другой бок. Но что-то настойчиво мешало.

Настаивать он не стал, рассудив, что, в принципе, не важно на каком боку продолжать спать, лишь бы спать. Ему снился какой-то чудесный сон, который сейчас стремительно растворялся, и надо было успеть ухватить его за ускользающие нити.

Опять неудача. Голова болтается под действием внешней силы ирезкий шлепок по щеке бьет словно по мозгам, выбрасывая их из глубины сна. Почему-то становится жестко и холодно лежать. Юрию показалось, что опять ветер задувает в рассохшееся окно неуютной съемной квартиры. Мысль о том, что надо вставать на работу заставляет его открыть глаза. Чудесное ощущение ускользает, выродившись в симпатичное, но чумазое лицо, нависающее сверху.

Юрий наморщил лоб, пытаясь вспомнить, где он недавно так весело провел время, что его будит незнакомая девушка. В это время над ней проплыл странный комочек пуха, излучающий свет, и осел у нее на макушке. Сразу же из памяти, как из рога изобилия, посыпались сменяющие друг друга образы: ухмыляющееся лицо Макса, сырая штольня, Батый, Дрын и Леха, рогатая ящерица с ярко-красным воротником…

— Ты кто? – произнес он, безуспешно стараясь отодвинуться подальше.

Да и на какой успех можно было рассчитывать, если ноги придавлены сидящей на них барышней.

— Ну наконец-то, — вздохнула незнакомка. — Я — это она.

— Какая такая она? Стоп-стоп-стоп, — Юрий сжал виски. — Ничего не понимаю… Где я?

— Где? В шахте, конечно. Хотя и должен быть на том свете.

— Допустим. А откуда ты здесь взялась?

— Сказок не читал? Поцеловал Иван-царевич лягушку и обернулась она девицей-красавицей. Или непохожа я на красавицу?

— Что за бред!

Неожиданно Юрий осознал, что на наглой девице практически ничего нет. То есть все, что должно быть, конечно, присутствует, кроме одежды — обрывки некогда воздушной ткани назвать таковой не поворачивался язык. Однако вела она себя естественно, и даже чересчур, как будто на ней был как минимум королевский наряд. Особенно забавно это выглядело, в сочетании с полосами растертой по ее лицу пыли.

— Карета обернулась в тыкву, кучера разбежались серыми крысами, а бальное платье растаяло, превратившись в лохмотья.

— Ха-ха, — девушка изобразила кислую улыбку. — Ничего, мозги шевелятся. Лучше бы так соображал, когда решил закурить в штольне. Знаешь, что такое метан? В школе учился или уроки прогуливал?

— Я не шахтер, — поморщил нос Юрий.

Он старался не опускать глаза ниже лица наглой девицы, но получалось это с трудом.

— Надо прямо сказать, что шансы стать кем-то еще, были у тебя невысоки. Как ты выжил — ума не приложу. Впрочем, дуракам везет.

— Да кто ты такая, черт побери, чтобы меня чему-то учить!

— Я три года в шахте провела и, как видишь, вполне ничего себе, а тебя, дурня, и на два дня не хватило. Так что ничего, поучись, если еще пожить захочется.

Юрий снова потянулся и теперь ему удалось приподняться, упираясь в землю локтями. Только сейчас он понял еще одну странность – отсутствие боли в плече. Про ноги ничего сказать было нельзя, пока не слезет с них эта дамочка, но почему-то у него была твердая уверенность, что и с ними все в порядке.

— И не благодари, — девушка усмехнулась, глядя, как он растерянно рассматривает бывшую рану на плече. — Пришлось постараться и теперь не знаю, стоило ли оно того.

— А-а-а, так ты та ядовитая тварь, что гоняла меня по штольне! — наконец прозрел Юрий. — А потом вонзила зубы мне в плечо и я потерял сознание… от боли!

— Вот уж не надо привирать про боль. Развалился и храпел тут со счастливой улыбкой на лице. Все потому, что яд — это тот же антибиотик. Я ему рану продезинфицировала, склеила, а мне тут некоторые еще и претензии предъявляют. Сама не понимаю, чего я с тобой, таким бестолковым, мучаюсь?

— Не могу поверить… Сюр какой-то. Ты — та самая ящерица! Как такое возможно?

— Очень просто. Ты, я так понимаю, с ипостасями знаком? Конечно знаком, раз в шахту отправили, пусть твой уровень и самый примитивный. Так вот, основное правило смены формы — магита должно хватить как на ее принятие, так и на выход из нее. Чем сложнее ипостась, тем больше требуется магита, понятно?

— Так что же это получается, если я приму лик какого-нибудь урода, а магита, чтобы сменить ее обратно, не хватит, так я и останусь таким навсегда?

— Не навсегда, а только до тех пор, пока не накопишь для ее смены достаточно магита. Но самому такой трюк провернуть не получится. На каждую ипостась магит расходуется в двойном размере, это вроде как естественная страховка. А вот, если тебе кто-то в обращении поможет, тогда да, ты попал серьезно.

— Что значит «поможет»? Это как заколдовать, что ли?

— Считай, что так.

— Нифига себе! И ты три года в зеленой шкуре… Как ты выжила только? А чем питалась, крыс душила?

— Придурков таких, как ты! Ипостась можно кормить чем угодно, но принимает она только кровь. Запомни это, вдруг пригодится когда.

Юрий вспомнил рассказы о погибших при странных обстоятельствах шахтерах. По спине у него пробежали мурашки, и он снова попытался отодвинуться подальше от девушки.

— Так это ты… тех, которые…

— Какой ты занудный, оказывается. Да, я! А куда деваться, когда жить хочется? Мне и надо-то было совсем немного! Подумаешь, прикусила бы чуть-чуть — не смертельно. А что прикажете делать, когда тебя хотят сначала поприветствовать киркой по голове, а потом придушить кривыми лапами? Вот и крутилась, как могла, пока ты не подвернулся со своей способностью добывать чистый магит из породы.

— И все-таки я не понимаю. Вот автомобиль-жук Тухлого, например. Все видят в нем микру, а, обладающие магитом, жука. Но тебя я видел в виде ящерицы! А на самом деле…

— И на самом деле тоже. Не путай бионика и ипостась. Одна, хоть и вытекает их другой, но свойства ее особые. Биоников не видно в том виде, в каком они существуют на самом деле. Ипостась — это бионик, скомбинированный с днк человека и, по сути, новая форма человечного тела в привычном для нас мире. В отличие от биоников, ипостаси видны, хотя и не полностью. Связывает формы — мозг и нервная система, поэтому, все повреждения ипостаси, ты чувствуешь, как свои личные.

— Ага, мне это знакомо… — Юрий потер лодыжку, вспомнив, как она вспыхнула болью под клешней краба.

— Что существенно? Существенно то, что все бионические формы самовосстанавливающиеся. Их недостаток в том, что, разбитые, они сбрасываются, возвращая прежний лик, если хватает на это магита, или умирают вместе с владельцем, если магита недостаточно.

Юрий хотел еще расспросить о магическом мире или, как его правильнее было бы назвать, мире магита, но Яна, казалось, уже совсем забыла про то, о чем только что говорила. Она с любовью гладила свои плечи и, сидя на камне, болтала ногами в воздухе.

— Как приятно себя чувствовать снова тем, кто ты есть! Это ли не счастье ощущать нормальные руки и ноги, когда в тебе играют привычные человеческие чувства!

Девушка рассмеялась, встряхнув головой. Кончики длинных волос закружились в быстром хороводе, подбросив потоком воздуха пушистика вверх и разметав те жалкие лоскутки, что местами прикрывали выступающие формы.

— Знаешь, чего мне не хватало все эти годы? — она придвинулась к Юрию и потянула вниз змейку его комбинезона.

Любопытный пушистик спустился пониже, отчего свет стал ярче, но девушка дунула на него, и он тут же погас, как будто щелкнули выключателем ночника.

Глава 8. Побег

Юрий поежился. Эмоциональный всплеск минувших потрясений и бурного общения с незнакомкой стал сходить на нет. Начал подкрадываться холод, пробираясь от камней к неприкрытому телу.

Девушка быстро нашла общий язык с пушистиком, и он сейчас едва тлел, едва рассеивая окружающий мрак.

— Вообще-то я не такая, — произнесла она, примериваясь к комбинезону.

— Ага, я так сразу и понял. А как тебя зовут, царевна-лягушка?

— Разве я дала повод для знакомства? — девушка бросила надменный взгляд через плечо, а потом рассмеялась, увидев вытянувшееся лицо парня. — Вообще-то Яна. А тебя… Давай-ка угадаю! — она задумчиво посмотрела в потолок. — М-м-м… Юрчик?

— Откуда ты знаешь?

— Да у тебя на лбу написано!

— Не хочешь — не говори.

— Какие мы обидчивые… Ты забываешь сколько я времени провела в шахтах. Под землей для меня секретов нет.

— Может быть ты знаешь, как нам отсюда выбраться?

— Конечно.

Яна махнула рукой и пушистик полетел в обозначенном направлении, после чего повис над потолком, прибавив яркости. Сплошная стена, которая раньше представлялась Юрию монолитной, оказывается, имела изъян — зияющий чернотой провал на уровне пола. Небольшой, но вполне достаточный, чтобы поместиться в нем, если ползти на коленках.

— Ты уверена? — с сомнением в голосе произнес он.

— В том, что ход ведет на свободу — да. Я проверила, пока ты дрых с улыбкой на лице. А в том, что ты по нему сумеешь пройти — нет.

— Отдай комбинезон, — Юрий нахмурился и попытался встать на ноги.

И, как оказалось, переоценил свои силы. Ушибленная при взрыве часть тела подвела, онемев, как только на нее пришлась опора. Он попытался сделать шаг, но пошатнулся и, если бы не подставившая плечо Яна, растянулся бы среди камней.

— А как же яд, дезинфекция? — Юрий растерянно сел на большой камень и стал растирать больную ногу.

— Темнота! Дезинфекция нужна для открытой раны, а с ушибом ты уж справляйся как-нибудь сам.

Яна натянула комбинезон и застегнула молнию:

— Великовато, но на первый раз сойдет. У тебя есть девушка?

— Зачем тебе это? — Юрий поморщился и вздохнул. — Была… Каштановые волосы, а глаза… Знаешь какие красивые у нее глаза!

— Синие?

— Нет, зеленые. А расстались из-за глупости. Всего-то непонятный бессвязный набор слов… Эх!

— Какой набор слов?

— Не помню уже. Разве это важно? Абсолютно бессвязный и ничего не выражающий. Так мне один тип сказал. Знал бы я тогда, чем это обернется!

— Ты произнес при своей зеленоглазой красавице бессвязный набор бессмысленных слов, и вы расстались?

— А-а-а, — Юрий махнул рукой, — я знал, что ты не поверишь! А она меня чуть не заколола непонятно откуда появившимся чертовым клинком. Можешь себе представить?

— Зорг. Твоя девушка — зорг. Тебе сильно повезло, что ты легко отделался.

— Ха, легко… Тебе просто говорить, когда в тебя не тыкали заточенной железкой! Постой-ка! А кто такой «зорг»?

— Запрограммированный организм, сокращенно зорг. Бессвязный набор слов — кодовая фраза активации его активности. Как ты о ней узнал, я имею в виду фразу?

— Подсказал непонятный тип, представившийся Мерлином. Сказал, что это просто игра…

— Игра? Неплохо сыграно! — рассмеялась Яна. — Прости за тавтологию, но… Тонко.

— Не смешно!

— Извини. Сам посуди: зорг — это убийца магов. По сути, взведения пружина, которую требуется немало времени, чтобы поставить на боевой взвод. А тут бац! И все в пустоту, - Яна снова рассмеялась. — Как ты живым ушел?

— Не твое дело, — насупился Юрий.

— Не хочешь — не говори, — передразнила его Яна. — Займемся более серьезными вещами. Или… — блеснув глазами, она медленно потянула молнию комбинезона вниз.

— Серьезными!

— Серьезными, так серьезными, — вздохнула она, дернув назад молнию. — Тебе нужно учиться переходить в боевую ипостась. Или ты это умеешь? Откуда у тебя дьявольский коготь, которым ты меня чуть не располосовал?

— Нет у меня боевого лика и не появится, пока я работаю в шахте. Так мне прямо об этом охранники и сказали. С когтем тоже непонятно. Достался после встречи с биоником, а как пользоваться… — Юрий пожал плечами. — Само как-то получается.

Яна кивнула головой, в задумчивости подошла к повисшему над норой пушистику и провела по нему рукой, приминая ворсинки. Взгляд, который она бросила на Юрия, ему не понравился. Неожиданно он почувствовал не только холод камня, на котором сидел, но и холод внутри. Ему показалось, что обернется сейчас она зеленой ящерицей и поминай как звали!

Но девушка покачала головой, как будто для себя сделала выбор, и решительно подошла к Юрию. В неярком свете глаза ее казались необычными — черными, как две маслины. «может она уже на половину и не человек?» — поежился Юрий.

— Сейчас я передам тебе боевую ипостась… Я имею в виду знакомую тебе форму ящерицы. Отменная живучесть, ядовитые зубы и сильный хвост — все это мощное оружие. При умелом использовании, разумеется.

Яна вздохнула:

— Обычно такое расточительство не практикуется, потому что каждая боевая форма бесценна, но, в конце концов ты это заслужил, расколдовав принцессу. Это я про себя. Но сначала тебе надо нарубить магита, чтобы у тебя все получилось.

— Но я не умею вызывать коготь по желанию, у меня это получается спонтанно!

— Без него никак, — покачала головой Яна. — Давай поступим следующим образом: я оставлю тебя на денек, а ты за это время что-нибудь придумаешь.

Перспектива оставаться в каменном мешке, да еще в одиночестве, Юрию совсем не улыбалась. Понятно, что Яна свыклась с подземельем и для нее оно стало чуть ли не родным домом, но не для него же! В отчаянье он вскочил и хлопнул ладонью по камню, на котором сидел. Единственным результатом стала ушибленная рука и взлетевшее облачко пыли.

Юрий поскреб ногтями, похлопал, не жалея ладони, еще несколько раз, постучал кулаком, но все с нулевым результатом. Яна пожала плечами и уже сделала шаг в сторону норы, как раздался скрежет, и открывшийся коготь прочертил длинную полосу и вместе с искрами высек зеленые крупицы магита. У Юрия отлегло от сердца, а Яна тщательно собрала все камушки и хитро улыбнулась:

— Всегда получается, когда обстоятельства загоняют в угол.

— Так ты меня разыграла?

— Если я скажу «да», то в следующий раз такой фокус не сработает. Поэтому не скажу ничего — пусть это для тебя будет страшная тайна. Теперь к делу. Сядь и делай то, что я тебе скажу.

Яна закатала рукав и процарапал руку острым осколком камня. Выступившие капельки крови она слизнула языком и, склонившись над Юрием, припала к его губам в страстном поцелуе. Это было неожиданно и необычно. Вкус крови показался ему здесь лишним, но оторваться от симпатичной девушки было выше его сил.

— М-м-м… Поцелуй не обязателен, а вот без крови никуда. Основа любой ипостаси — бионическая форма. Обычно ее специально готовят, но я передаю тебе свою. Информация о ней зашита в структуре дезоксирибонуклеиновой кислоты, а активируется кодовым словом или целым предложением. Повторяй за мной: алларе…

— Алларе.

— … крино!

— Крино.

— Отлично. Слова бессмысленны не случайно. Это для того, чтобы ты мог активировать свою форму только сам лично, и никто не мог сделать это случайно. Понятно? Для того, чтобы изменить комбинацию, снова произнеси кодовые слова и добавь свое, — Стоп-стоп! — Яна предостерегающе приложила палец Юрию ко рту. — Сделай это про себя.

Мир перед Юрием перевернулся и враз стал черно-белым. В принципе, черные камни и так не радовали богатством красок, а вот красный комбинезон на Яне посерел, да и сама она выглядела всего лишь светлым контуром на общем фоне. А фон совсем не был темным. Пушистик горел звездой, но и без него отчетливо просматривались тени за камнями, в одной из которых свернулась кольцом тонкая блестящая полоска. Змея?

— Настоящий дракон! — восхитилась Яна. — Только мелкий. Ящер.

Конечно, по сравнению с каким-нибудь «приносящим погибель» Смаугом из Средиземья ипостась Юрия была действительно невелика, но для ящера с острова Комодо он выглядел изрядным переростком.

Юрий потоптался на месте, с удовольствием ощущая мощь коротких кривых лап, его хвост нервно дернулся, с легкостью разметав подвернувшиеся камни.

— Полегче! — Яна едва успела увернуться от летящих во все стороны кусков породы. — Зашибешь ненароком! Ходить сможешь?

Внешние звуки для него были тоже необычны. Голос Яны доносился, как из бочки, и слова можно было разобрать с трудом. Чтобы лучше слышать пришлось наклонить голову набок. Тут же внутренне усмехнулся разгадке наклона головы рептилий — дело просто в попытке лучше воспринимать внешние звуки.

В голову пришла идея испытать силу и ловкость на практике. Подобравшись, Юрий замер на мгновение, а потом метнулся стрелой в сторону блестящей ленточки, что свила кольца под камнем, и через мгновение замер, перекусив ее у основания головы.

— Пещерная многоножка! Неплохо для начала, — рассмеялась Яна. — Что ж, не будем терять времени.

Обернувшись змеей, она плавно скользнула в темное пятно проема в стене. Юрий опомнился только когда увидел исчезающий в нем хвост. Он поспешно бросился вдогонку, нечаянно проглотив то, что осталось от многоножки. От понимания, что произошло, его чуть не стошнило. Но, как ни странно, случайный перекус не вызывал отторжения. Многоножка по вкусу напоминала копченого угря, что за последние дни можно считать настоящим деликатесом.

Прошмыгнувшую мимо крысу Юрий заставили себя игнорировать, хотя и не отказал себе в удовольствии поддать ей хвостом. Бежать было легко, бугры мышц перекатывались под толстой чешуйчатой кожей и только теперь ему было понятно, насколько у него были невелики шансы против подобной зеленой ящерицы, даже если бы она и не была так сильна хотя бы наполовину.

Коридор местами расширялся, а местами был довольно узок. Кроме того, он делал крутые повороты, в которые можно было вписаться только изогнув тело под прямым углом. Для ящера это не представляло проблемы, но человеку пришлось бы изрядно похрустеть позвонками. Все это Юрий отмечал мимоходом, стараясь не потерять мелькающий впереди хвост.

Наконец, за очередным поворотом, пространство распахнулось, оглушив ярким светом, калейдоскопом запахов и еще непонятно каких ощущений, связанных с доселе неизвестными органами чувств.

Яна уже стояла в полный рост и подгибала брюки комбинезона. Юрий оббежал вокруг, несколько раз мысленно произнес кодовое слово, но в человека не обернулся. Неожиданно он осознал, что про формулу возвращения девушка не обмолвилась ни словом. Неприятное чувство, что его обманули, замаячило перспективой стать затворником подземелий.

— Вот, — Яна высыпала припрятанные зернышки магита, — зажуй и будет тебе счастье. Кодовое слово не забыл?

— Почему мне не хватило магита? — Юрий с удовольствием встал на ноги и тут же поморщился от боли в ушибленной ноге. — Ты же говорила, что на обращение тратится двойная доза, как страховка?

— При передаче бионика магит тратишь не ты, а тот, кто тебе его передает. Так что будь осторожен с подарками. Как там сказано в писании: «Бойся данайцев, дары приносящих». Мудрость древняя, но для нас актуальна, как для никого. Теперь слушай про наш план…

— План? Нет никакого плана! Я пойду и расскажу шерифу о том, что здесь замутил Тухлый с компанией.

— Посмотри на себя. Куда ты пойдешь в голом виде? Это, во-первых. А, во-вторых, ты не пройдешь и ста метров, как рискуешь быть схваченным рыщущими в округе охранниками. Если вообще в состоянии пройти эти метры со своей больной ногой. Так что послушай меня: ты остаешься в пещере и будешь ждать помощи, а с шерифом встречусь я. Кстати, напомни, как мне его найти?

— Не его, а ее! Шериф — это она, капитан полиции. Не знаю, какого района, так что придется поискать.

— Капитан? Ты можешь толком сказать, как ее узнать? По фуражке с якорем?

— Нет, по штурвалу за спиной, блин! По звездочкам на погонах. Их там… много. А зовут ее Вероникой, кажется…

— Много! Кажется! Не знаю района… — передразнила Яна. — Весьма существенная информация. Как вообще можно кого-то отыскать по такой неопределенности, да еще прыгая на одной ноге?

В ее словах было зерно здравого смысла и это поначалу сбило Юрия с мысли, а когда он открыл рот, чтобы что-то возразить, шустрой девицы простыл и след. Теперь оставалось только положиться на ее честность и быстроту.

Глава 9. Яна

Яна слегка покривила душой — попадаться охранникам ей было тоже не с руки, но для того, чтобы избежать нежелательной встречи, она решила пойти на хитрость. Ипостась змеи отлично подходила для движения в высокой траве, и ей удалось быстро пересечь перелесок на границе склона. Один раз ей пришлось затаиться, пропуская неких мрачного вида типов, явно занятых поисками беглеца. Но потом она быстро миновала опасную зону, отчаянно ломанувшись напрямки в сторону автомобильной дороги.

Направление ей было держать легко. Она чувствовала далекую вибрацию земли всем телом и с уверенностью могла сказать с какой стороны оно исходит. Около дороги она стала такой, как прежде, поправила комбинезон и вышла на обочину.

Автомобили двигались почти непрерывно. Легковушки пролетали кометами, явно не обращая внимание ни на ограничения по скорости, ни на правила обгона. Гудки слышались то и дело, так водители выражали свое мнение относительно стиля вождения друг друга. Тяжелые фуры рассекали по трассе подобно морским лайнерам, норовя столкнуть с обочины упругими волнами воздуха. Все это гудело, пылило и обдавало выхлопами разной степени вонючести. Наконец, около Яны тормознул грузовой Камаз.

— Откуда такая красавица? — веселый водитель приветливо толкнул пассажирскую дверь.

Применять ментальные способности после обращения не было ни сил, ни желания и Яна брякнула первое, что пришло в голову:

— Трансстроймеханизация. До города подбросишь?

— Механизация… — протянул водитель, глядя уже с подозрением. — Что же тебя твои механизаторы не возят?

— Кто ж после аванса за руль сядет? — изобразила удивление девушка. — Вот лекарство привезу, жизнь и наладиться.

— А-а-а, — лицо водителя сразу подобрело, — запрыгивай, выручим мужиков.

За короткое время в пути они обсудили все стороны достоинства современного алкоголя, алчных производителей, заманивающих клиентов высоким качеством в начале бренда и нарушающих технологии, как только их имя становится на слуху. Расстались они почти друзьями.

В хорошем настроении Яна стояла на тротуаре, повернув лицо к солнцу, и улыбалась: «Как мало надо человеку для счастья — достаточно просто быть понятым другим, пусть и незнакомым тебе человеком»! Солнце августа уже не палило беспощадными лучами, как в середине лета, а ласково грело, словно прильнувший к телу пушистый котенок. Ей казалось, что так она может простоять до самого заката и было плевать на мнение случайных прохожих, с усмешкой разглядывавших чудачку.

— Ай молодая красивая, дай погадаю! Всю правду расскажу… — послышался назойливый голос со стороны, прервав ее наслаждение солнечными ваннами.

Яна лениво скосила глаза, и в ее поле зрения вплыла необъятных форм цыганка, закутанная в цветастые ткани. Разговаривать не хотелось, не хотелось даже раскрыть рот, чтобы послать эту персону куда подальше, и она снова прикрыла глаза, купаясь в лучах света. Цыганка поняла это по-своему. Почувствовав расслабленность «клиента», она радостно блеснула золотым зубом и затараторила про порчу и дурной сглаз, про измену молодого симпатичного, про близкое горе, которое ждет ее и кого-то из родственников.

Со вздохом Яна подумала, что в город она приехала не просто так и что пора заняться делом, иначе близкое горе действительно грядет, но не для родственников, а как раз для одного такого «молодого и симпатичного».

Она тряхнула головой, прогоняя остатки налитой по телу неги, и через пару минут доброго разговора с гадалкой стала обладательницей пачки мятых купюр разного достоинства и горсти серебряной мелочи. От фальшивого золота, часов, перстней и прочей дребедени, к радости цыганки, она отказалась, и та еще долго провожала ее взглядом, не понимая повезло ей или все-таки нет.

Убедить цыганку расстаться с самым сокровенным было делом непростым, но та слишком уверовала в свою удачу, а излишняя самоуверенность, как известно, это «куриная слепота» стражей внутренних бастионов.

Идти сразу к шерифу Яне показалось плохой идеей. Как она может ходить по улице в такой грубой и неопрятной одежде, лохматая и без маникюра? Да, Юрий ждет ее возвращения, чтобы выйти на волю. Но разве она многого хочет? Что такое, по сравнению с ее годами затворничества, часик-другой простого ожидания? Ему всего лишь сесть и подождать, зато как много ей можно успеть за это время!

Первым на очереди был магазин одежды. Просто, потому что он был рядом. Яна не задумываясь шагнула в прохладный зал и сразу же поняла, что совершила ошибку. Продавщицы сделали «стойку», синхронно повернув к ней головы, и провожали все ее движения пристальными взглядами. Когда же она приблизилась к вешалкам с одеждой, они стали ходить за ней чуть ли не стаей, заглядывая через плечо на все, к чему она прикасалась.

Ответ на такие прилипчивые взгляды дало большое зеркало, мимо которого девушка продефилировала, рассматривая ряды вешалок с разноцветными шмотками. Отражение было каким-то потусторонним, случайным привидением, залетевшим в мир живых. Таким, что Яна сразу не поняла, кого она видит напротив. Она дала задний ход и заставила себя оценить реальность. Из зеркала выглядывала бледная схуднувшая замарашка в одежде, больше подходящей в качестве строительной робы. Впрочем, таковой она и являлась. «Так, про образ расколдованной принцессы можно забыть», — вздохнула девушка.

Теперь она сообразила, что лучше было бы заскочить на рынок и спокойно купить несколько непритязательных тряпок, в которых не привлекала бы столь навязчивого внимания. Конечно, она понимала, что эти «менеджеры» торгового зала отвечают своими деньгами за пропавшие вещи, и они не виноваты, что ее образ никак не соответствует респектабельной даме, готовой делать покупки, не глядя на ценник, но побороть в себе чувство раздражения никак не удавалось.

Она кинула в руки ближайшей девушке в униформе несколько предметов одежды, ориентируясь лишь по номеру размера. Мерять ничего не стала и сразу пошла на кассу. К счастью, смятых денежных знаков хватило, и Яна мысленно выдохнула, подумав, что копаться среди одежды, прикидывая в уме их общую стоимость, уже было выше ее сил.

С большим пластиковым пакетом она выскочила на улицу, чувствуя, что в магазине ей стало трудно дышать. Смесь запахов от тканей разной степени разбавленных синтетикой, парфюмерии, кожи от разноцветных сумочек и ее заменителей враз ударила ей в голову, отчего она почувствовала головокружение и подступающую к горлу тошноту.

На свежем воздухе ей стало гораздо лучше, а солнечный свет вернул здоровый цвет лица и придал сил. Некоторое время она шла, не разбирая дороги, просто чтобы прийти в себя.

Остановиться ее заставила фруктовая лавка. На расположившихся вдоль улицы прилавках радовали глаз все цвета лета. Синели круглые сливы, зеленели листья салата, пучки лука и укропа; красными, белыми и черными горками лежала насыпанная в лотки смородина, апельсины конкурировали с мандаринами за звание оранжевый цвет года, гордо желтели бананы рядом с зелеными боками полосатых арбузов. Самой разнообразной расцветкой восхищали яблоки: зеленые и желтые, красные и в крапинку, бордовые и белые, будто прозрачные, они были сложены в аккуратные пирамидки, привлекая внимание издалека аппетитным боками.

Невысокий округлый человечек в очках отложил в сторону полотенце, которым он натирал фрукты до блеска и всплеснул руками, словно хотел заключить все многообразие прилавков в объятия коротких рук.

— Чего желает девушка? Яблоки, мандарины, есть персики. Не на витрине, особый товар внутри. Заходите пожалуйста! — он приветливо распахнул дверь лавки. — Таких ни у кого нет!

Яна сняла с пирамидки красный яблок, потерла об рукав и с удовольствием надкусила.

— Зачем так делаешь? — расстроился продавец, но через мгновение осветился лучезарной улыбкой. — Молодая, стройная, красивая, угощайся пожалуйста.

— Давид, а ты меня разве не узнал? — Яна громко хрустнула особенно большим куском и молча жевала, не сводя с продавца взгляда.

— Э-э-э… Не может быть…

Улыбка на его лице превратилась в маску и медленно сползла с лица. Он бухнулся на колени.

— Ваше… ваше высочество! Я не виноват, госпожа, я совершенно ни при чем! Я ничего не знал!

Проходящая мимо пара отпрянула в сторону, широко раскрыв глаза на разыгравшуюся сцену.

— Пытался обвесить, — кивнула им Яна, тяжело вздохнув. — Теперь, вот, совесть пробудилась.

— Встань, дурень, — процедила она сквозь зубы, наклонившись к Давиду, — на нас уже люди оборачиваются.

Она пинком втолкнула замешкавшегося продавца в лавку и закрыла за собой дверь.

— Мне нужен бионик. Не активированный, просто форма. Маленький бионик. Понимаешь? Небольшой, чтобы я могла носить его в руках.

— Госпожа, вы же не собираетесь… — в глазах Давида появился страх, и он снова заголосил о том, что ничего не знал, не знает и знать не желает.

— Нет, тебе бояться нечего. Ты, конечно, негодяй, но негодяй полезный. Да встань же ты, наконец!

Поняв, что ему ничего не угрожает, Давид выпрямился, и в его глазах зажегся коммерческий интерес.

— Товар дефицитный, госпожа. Только за зелень. Данила-мастер того… пропал насовсем. Перебои с поставками, инфляция…

— Что ты за человек такой? Ты даже в петле сумеешь продать свои ботинки да еще втридорога. Вот, — Яна высыпала на прилавок несколько зернышек магита, — хватит?

— Только для вас! Себе в убыток… — Давид ловко сгреб зеленые кристаллики и скрылся в подсобке.

Через минуту он появился с крохотной коробочкой, и протянул ее со скорбным выражением на лице:

— Все, что есть… — начал он уныло, но, увидев сдвинутые брови, закончил бодро с широкой улыбкой на пол-лица. — Лучший товар! Берег для себя, но ради высочайшей просьбы… Госпожа будет довольна!

Неожиданной встречей Яна действительно была довольна. Когда-то она имела приличные деловые отношения с хозяином лавки, настолько длительные, что посчитала будто репутация для того станет выше денег. Просчиталась… «Торгаш — это не ремесло, это состояние души,» — подумала она и оглянулась. Рядом с лотками не было никого, хозяин выглядывал одним глазом из-за двери, над которой красовалась вывеска «Давидофф».

Яна пересчитала наличность и подумала, что можно было занять у Давида денег, но, как только представила, как тот будет поливать слезами каждую бумажку, прогнала мысль прочь.

Оставшихся купюр вполне должно было хватить на нехитрую помывку, но где было найти то самое место, в котором можно было попариться и расслабиться под струями теплой воды? Спрашивать прохожих было последним делом, которое она решила отложить на самый крайний случай.

Через десять минут блуждания по улицам, Яна поняла, что, к сожалению, этот крайний случай настал. Она перегородила дорогу солидному мужчине с портфелем и, изобразив саму любезность, поинтересовалась насчет местонахождения помывочного учреждения.

— Баня? — переспросил мужчина, внимательно окинув ее взглядом с ног до головы. — Вон на той улице то, что ты ищешь.

Сохраняя доброжелательный вид, Яна поблагодарила, а сама подумала, что уже наполовину вымылась — мужик словно языком облизал. Правда, от такой «мойки» хотелось отмыться еще сильней.

Повернув в проулок, Яна вскоре заметила красивую вывеску «Сауна» с указателем во двор. Еще раз «поблагодарив» делового мужика, но уже недобрым словом, она рассудила, что лучшее враг хорошего, и тратить драгоценное время на поиски чего-то более приличного не стоит. Яна смело свернула во двор и через минуту стояла перед красивой дверью, частично декорированной цветным стеклом. Дверь подалась неожиданно легко, как будто ее ждали, и из помещения пахнуло теплым запахом нагретого дерева. Ноги мягко ступили на ковровую дорожку с длинным ворсом, а навстречу поднялся высокий лысый мужчина с плечами, как у борца.

— Ну наконец-то! Где остальные?

Яна еще не успела сообразить что к чему и, кивнув головой в сторону двери, просто пожала плечами. Лысый поморщился, ткнув пальцем в коридор:

— Тебе туда.

Когда она уже почти прошла мимо, он поймал ее за руку:

— Стой! Десять процентов, не забыла?

Яна согласно кивнула и, наконец, смогла спокойно пройти дальше. В указанном закоулке была единственная дверь, плотно сбитая из пиленных толстых досок с большой грубой деревянной ручкой. Ручка была затерта многочисленными посетителями, отчего даже потемнела в том месте, за которое берутся руками.

«Все равно мыться», — подумала Яна, стараясь все же схватиться чуть повыше неприятной засаленности. За дверью ее появление встретили с ликованием трое пузатых мужиков, замотанные простынями подобно римским патрициям. Они восседали за столом, уставленным пивными бутылками и большой тарелкой с красными раками. «Покрасневшими от стыда», — прокомментировала про себя Яна и, довольная своей шуткой, широко улыбнулась.

— Эй, а почему ты одна? — хмуро спросил один, со смешной шапочкой-колокольчиком на макушке.

— Вынуждена вас огорчить, — Яна поставила пакет в угол, сняла и поставила рядом ботинки, а потом дернула молнию и выскочила из комбинезона. — Я не по этой части. И ненадолго.

— А по какой?

— По сугубо утилитарной. Кстати, — Яна кинула мужикам на колени комбинезон, — простирните пока я в парилке поваляюсь, хорошо? Все равно бездельничаете. Только выжмите хорошенько, у него ткань очень толстая. А я даже с вас денег брать не буду.

С этими словами она скрылась за тонированной дверью из толстого стекла, оставив всю компанию в недоумении.

— Я не понял, — прервал молчание один из них, — кто кого, собственно, вызывал? Чета мне казалось, что мы в сауну шли, а оказались в прачечной. У вас нет странного желания пойти и простирнуть эту чертову тряпку?

— Именно так. Вроде как понимаю, что глупо, а как будто мне это надо и прямо вот позарез.

— Мужики, хватит распинаться. Глаза боятся, а руки делают. Чем стирать будем, кто-нибудь шампунь брал?

Ментальная победа над тремя разомлевшими от алкоголя и жары мужиками далась Яне еще легче, чем над цыганкой. Ей даже стало немного неловко перед ними за свое наглое вторжение. От настойчиво предлагаемых денег она отказалась, надела обновки, а комбинезон сложила и засунула на их место в пакет. Пожелала всей компании вести здоровый образ жизни и выскочила за дверь.

Лысый администратор снова завел речь про процент, за что и поплатился. Яна, злорадствуя в душе, заставила его выгрести всю наличность и забрала ту самую десятую часть, о которой он неосторожно напомнил.

На улице она распушила волосы и просто некоторое время неторопливо брела, подставив лицо солнечным лучам. «Да, знаю, что время идет, но волосы должны просохнуть!» — оправдывала она себя. Вспомнив о маникюре, Яна подумала, что волосы могут досохнуть и в салоне, но тут же позабыла об этой мысли — ноги сами привели ее к полицейскому участку.

***

Капитан полиции Вероника Быстрова перечитала еще раз набранный текст на экране и бросила долгий взгляд на визитера. Здоровяк в военной форме с погонами старшего лейтенанта чувствовал себя на офисном стуле неуютно. Стул был для него явно мал, но главная беда была в том, что его расшатанная конструкция ходила под массивным телом ходуном, заставляя балансировать и держаться в постоянном напряжении. Лейтенант вытер тыльной стороной ладони выступившие бисеринки пота на лбу:

— Жарко здесь у вас.

Принтер загудел и из него показался листок с набранным капитаном протоколом.

— Перечитайте и подпишите, — сухо произнесла Вероника, протянув его военному.

— Да что там, можно и подписать… Поймите, я не держу на нее зла, но начальство приказало… Комбат так и сказал, что, если найдут ту девицу, то расцелует ее лично, и в штат возьмет вместо четырех дурней. Кхм… Это он про нас так выразился. Точнее, не так, конечно, но мне неприлично повторять, понимаете?

— Догадываюсь. Значит, вы утверждаете, что некая субтильная девица отделала четырех здоровых мужиков так, что им пришлось выползать из кафе на карачках и, если бы не армейский патруль, вызвавший дежурную машину, четыре тела так бы и валялись на ступеньках, позоря не только офицерскую честь, но и честь армии, к которой они имеют несчастье принадлежать? Простите за эмоции. Вырвалось.

— Все так, виноваты, конечно, — лейтенант опустил голову. — Но видели бы эту, как вы выразились «субтильную» в деле! Это не человек, поверьте. Это молния, буря и шквал в одном флаконе! Никто из нас ее и пальцем не коснулся. Потому что не успел даже поднять руку.

— Давайте не для протокола. Вы много выпили?

— Причем здесь это? А-а-а, понимаю… Вы мне не верите? Да мы только начали, если хотите знать. Что такое три по ноль пять для четырех здоровых мужиков? Смешно, честное слово!

— То есть вы сидели трезвые и пушистые, как на вас вдруг обрушился ураган со шквалом и отхлестал всех молнией?

Лейтенант помялся и пригладил ежик коротко стриженных волос, избегая смотреть Веронике в глаза.

— Почти так. Мы заметили, что девочка скучает и ненавязчиво предложили ей свою компанию. Что в этом плохого? Мы просто хотели скрасить ее одиночество.

В подтверждение своих слов он пожал плечами и изобразил невинное лицо. Но Вероника была беспощадна:

— Пересели за ее стол, выдохнули перегаром, и предложили выпить водки. А в ответ крепко получили по шее. Так, если коротко, выглядит полная картина, я правильно поняла?

— Ну, если коротко…

Стоящий с краю стола черный кнопочный телефон прервал разговор трелью резкого звонка. Выслушав невидимого абонента, Вероника бросила короткое «Есть» и положила трубку.

— Меня срочно вызывает начальство, поэтому давайте закончим разговор. Ваше заявление принято в работу, а если понадобится что-то еще, мы свяжемся с вами через командира части.

Подполковник Говоров пролистал подшитые листики в папке с грозной надписью “Дело” и глянул поверх очков на скучающую напротив Веронику.

— Значит, получается, что покойник вроде как наш и не наш одновременно?

— Так точно, пропавший год назад в соседней области гражданин Станислав Вершинский. Опознан по фотографии соседкой в доме, где снимал квартиру, и бывшими сослуживцами по работе.

— Понятно… Признаков насильственной смерти нет, человек по медицинским показателям здоров, но… мертв. Как такое может быть?

— Магия, товарищ подполковник.

— Не смешно, Вероника Андреевна. Начитаетесь разных книжек глупых, и в голове черти что твориться начинает. Вы же капитан полиции, а не какой-то там… — подполковник покрутил рукой в воздухе, но подобрать подходящее слово не смог. — Серьезнее надо быть, серьезнее.

Вероника смущенно улыбнулась, но в душе она была абсолютно серьезна — все признаки смерти указывали на убийство с помощью магии. Объяснять это подполковнику, а, тем более, отражать в отчете, было бесполезно и, более того, небезопасно для ее карьеры в полиции.

Нет, конечно, магия воздействует по-всякому, и отличить ее от других причин бывает не просто, но, чтобы вот так, без всяких следов… Это только она, без вариантов.

— Помнишь прошлогоднее дело этого… — подполковник щелкнул пальцами и наморщил лоб так, что брови сошлись в линию над переносицей.

— Студента Ларина?

— Во-во, он же тоже из других краев оказался. А в позапрошлом году вообще двое визитеров у нас концы отдали. С чего это повадились иногородние здесь счеты с жизнью сводить, как думаешь?

— Страна большая, — пожала плечами Вероника, — люди мигрируют, от смены места чувствуют себя неуютно. Наступающая депрессия, слабая поддержка родных и близких, отсутствие друзей могут иметь самые неприятные последствия, особенно при склонности индивидуума к суициду.

— Да ты психолог, Быстрова, как я посмотрю! Ладно, дело не закрывай, пусть отлежится, не нравится оно мне почему-то. А ты ступай, — подполковник помахал рукой, смахивая невидимые крошки со стола, — работу никто не отменял.

Вероника вышла в коридор и бросила взгляд на часы. Время уже давно перевалило за полдень, а выкроить хотя бы полчаса на нормальный обед до сих пор не получилось. При мысли о еде она поняла, насколько голодна. Вспомнив житейскую мудрость, что в одно место бомба два раза не падает, то есть начальство ближайшее время не вызовет, она решила выпить кофе с любимым пирожным в кафе неподалеку.

Быстро спустилась на первый этаж и, проходя мимо дежурного, краем глаза увидела цыганку, причитающую о потерянных деньгах. Она замедлила шаг, прислушиваясь к разговору, и стала обладательницей информации о бессовестных мошенниках, обирающих честных гадалок, трудящихся не покладая рук на благо доверчивых горожан. Вероника на миг остановилась, не веря своим ушам. «Что-то в мире перевернулось, раз цыганка начала жаловаться на мошенников,» — отметила она про себя, выходя на улицу.

Дни уходящего лета нравились Веронике. Хотя в них уже вовсю чувствовались отголоски наступающей осени, все-таки они были, как приятное послевкусие дорого вина, оставляющее о нем прекрасную память. Она вдохнула полной грудью и улыбнулась, радуясь, что удалось выбраться из душного кабинета на свежий, немного пыльный воздух улицы.

— Вы ведь капитан, правда?

Стройная девушка с большим пакетом в руках стояла рядом, не сводя с нее взгляда больших серых глаз. Амулет на груди кольнул, предупреждая, что незнакомка не так проста, как говорит о ней скромный наряд и ему под стать внешний вид.

— А вы сетевой продавец? — решила разыграть непонимание Вероника, намекая на большой пакет в ее руке.

— Не обижайтесь, просто я представляла капитанов толстыми бородатыми мужиками в свитерах с трубкой во рту.

— Пустое, — кивнула головой Вероника, — я тоже представляла магов вашей величины импозантными дамами с бриллиантовым колье на шее и перстнями на пальцах. А вы, извините, выглядите, будто год провели на рудниках.

— Три. Три года в каменоломни. Мне нужно с вами переговорить. Очень срочно.

— Что ж… Вы не против чашечки кофе с пирожным?

— Что вы! От пары литров с батоном колбасы я бы точно не отказалась.

Глава 10. Боевая ипостась

В пещере было сыро и скучно. Застоявшийся воздух пах плесенью и камнем. Кроме того, Юрия начинал пробирать холод. Но, если честно сказать, ему просто-напросто наскучило сидеть на одном месте и захотелось выбраться на волю, чтобы посмотреть на солнце, подышать свежим воздухом, да и просто покинуть ставшее за последнее время ненавистным, подземелье. Ему пришла в голову мысль, что в виде ящера он может запросто путешествовать по округе. «Если меня ищут, то кто же меня узнает в таком обличии? — в тот момент эта мысль представлялась гениальной хитростью. — Тем более надо тренироваться вприменение новой ипостаси. Я только немного погуляю и сразу обратно!» Пообещав пушистику, что скоро вернется, он осторожно выглянул наружу.

Выход из пещеры был невелик, для ящера в самый раз, а в обычном облике потребовалось бы вылезать ползком. Такой выход снаружи было обнаружить трудно, и Юрий это оценил: «Убежище что надо! Отсидеться можно хоть до конца света».

Множество новых ощущений распахнули перед ним новый, неизвестный до сей поры, мир. Кое в чем, конечно, этот мир проиграл — выглядеть он стал не так красочно и объемно, зато открылись его новые стороны, такие как запахи, перевернувшие представление об окружающей среде. Слух стал менее притушенным, зато появилась возможность воспринимать даже незначительные колебания под лапами, зрение утратило яркость, зато приобрело возможность теплового анализа обстановки.

Естественно, Юрий не стал засиживаться на месте. «Ничего плохого не будет в том, что я погуляю неподалеку,» — разрешил он сам себе и отправился исследовать окрестности.

Интересно было то, что в этой ипостаси все ноги были абсолютно здоровы. Вот именно, что все ноги — руки тоже превратились в две лапы с функциями ног. Это было неудобно, но давало большую устойчивость и свободу маневра, что для боевой ипостаси было гораздо предпочтительней, чем возможность шевелить палочками для суши.

Тут же пришла мысль проверить свои возможности в деле. Победа над пещерной многоножкой придала уверенности в своих силах, и теперь их хотелось испытать на чем-то посущественней. Первой добычей должна была стать мышь. Единственное условие, которое поставил себе Юрий — добычу не есть, какой бы вкусной она не казалась.

Мышь найти было легко. Маленький тепловой отпечаток указал ее точное местонахождение под опавшими сосновыми иголками, и Юрий даже не стал ее хватать зубастой пастью, а просто поддел лапой, подбросив в воздух. Если бы мог, он сейчас бы рассмеялся, но пришлось довольствоваться лишь крепнувшим чувством уверенности в собственных силах. Еще пару мышей он прижал лапой к земле, поймав их на бегу. Потом ему это надоело. Требовалась дичь покрупнеей и попроворней.

Раздвоенный язык помог создать объемную картину окрестностей. Она колыхалась вслед за движением воздуха, носящего в себе симфонию запахов, зато позволяла оценить обстановку, не сходя с места. Через пару минут Юрий начал что-то понимать в ее «легенде» и попробовал читать информацию.

Местность в виде запахов выглядела полотном абстракциониста, смешавшего краски на одном холсте. Разноцветные волны наползали друг на друга, рассыпаясь брызгами небольших пятнышек, чтобы потом соединиться в реки или разлиться небольшими морями. Понятно было, что такие пространства могли занимать трава или деревья, а вот разнородные и разновеликие вкрапления свидетельствовали о присутствии чего-то чужеродного.

Юрий замер на несколько минут, превратившись в изваяние. Но он не дремал, а изучал карту запахов в динамике. Действительно, место на карте меняли только те самые точечки, показавшиеся сразу подозрительными. Выбрав одну из них, он повертел головой, оценивая направление, и быстро двинулся в ее сторону.

К несчастью, Юрий неправильно оценил масштаб карты и выскочил на свою цель, не успев принять меры предосторожности. Заяц! В азарте атаки он увидел его слишком поздно, чтобы притормозить и незаметно подкрасться. Неудивительно, что, узрев перед мордой такое чудище, косой рванул что есть мочи, и лишь шевеление кустов, да еще «теплый» след напоминали, что тут сидел длинноухий зверек.

Зайца было жалко, но Юрия распирал охотничий азарт. Преследовать беглеца было бесполезно, зато подкараулить — вполне. Длинный язык тут же сообщил, что косой всего лишь попетлял по лесу и залег неподалеку, как всегда, носом к своим следам.

Юрий решил блеснуть интеллектом, помноженном на мощь чешуйчатого тела. Забрав в сторону, он решил обмануть ушастого, зайдя к нему с тыла. И уж в этот раз не сплоховать. Что делать дальше, Юрий не задумывался, решив пока не забивать голову такими мелочами.

В запале он не заметил, как выскочил на открытое место — полянку, посреди которой стояли четыре человеческие фигуры. От них так разило алкоголем и табаком, что Юрия замутило, и он никак не мог взять в толк, почему не чувствовал эти запахи ранее.

— Эге, это что за зверь такой? — пробасила одна из фигур и Юрий, к своему ужасу, понял, что речь шла о нем.

«Вляпался!» — обожгла его очевидная мысль. В том, что это были охранники, он был уверен на все сто. Нет, небольшая надежда еще оставалась, что это грибники или охотники. С последними могло быть и посложнее, чем с грибниками, вздумай они пострелять ради забавы. Но от них можно было бы попросту удрать, не опасаясь, что они бросятся в погоню.

— Отродясь в этих краях таких не видывал…

— Балда! Головой думай откуда эта нечисть в здешних местах!

— Ты думаешь…

— А то!

Все это Юрий выслушивал, пятясь задом. Надежды на случайных горожан таяли с каждой услышанной фразой. Окончательно они пропали, как только внешность мужиков внезапно изменилась, и на поляне стояли боевые ипостаси с уже знакомыми ему кнутами вместо одной руки. Теперь не приходилось сомневаться, что, на беду, пересечься пришлось с охранниками лагеря, из которого ему удалось улизнуть. Как он считал до этого момента.

Щелк! Неуловимо быстрым движением охранник дернул рукой, и кончик кнута закрутился вокруг шеи Юрия. Это было не просто неожиданно, но и невероятно — Юрий и представить не мог, что у этого оружия такая длина.

Но обрадовавшегося охранника ждал сюрприз. Дзинь! Высокий гребень, оказывается, был не только для красоты. Кнут отсекло, как бритвой. Охранник завопил, будто его полоснули по живому, из обрубка хлынула черная жидкость, которую он попытался зажать другой рукой. «Оружие является продолжением тела», — вспомнил Юрий свой бой на ринге.

Еще один попытался повторить подвиг своего товарища, но с тем же успехом. «Ну тупые,» — Юрию стало даже забавно: попробуют вслед за первыми двумя остальные или нет?

Действительно, третий охранник дернулся было, но вовремя одумался.

— Ноги, ноги вяжите! — закричал он, бросившись к большому пакету. — Чего стали, как истуканы!

«Какие ноги? Им бы руки перевязать», — не понял Юрий, но догадывался, что надо сматываться и поскорее. Примитивная веревка с двумя шариками на концах ударила ему по лапам и закрутилась вокруг них. Шагнуть не получилось, и Юрий завалился на бок. Он извернулся, но достать острым гребнем до лап не смог. Попробовал зубами, но они только вязли в веревке, не в состоянии ее перекусить.

Пока он занимался путами, пар охранников накинула на него толстую сеть, и оба навалились сверху, пытаясь прижать Юрия к земле. «Ага, размечтались! Про хвост-то забыли?» — он вывернулся, скинув их с себя, и шипами пробил панцирь первого, подвернувшегося под удар. Охранник повалился на землю уже без всякой ипостаси и затих.

Маленькая победа придала сил, и Юрий снова применил тот же удар, но сделал это уже быстрее и сильнее. Однако последний охранник заранее отпрыгнул в сторону, и опасные шипы проскочили лишь в опасной близости от его лица. Он боязливо попытался подойти с другой стороны, но снова едва был не сбит с ног. Он отскочил подальше и больше попыток приблизиться не предпринимал.

«Ага, знай наших!» — обрадовался Юрий и прыгнул в сторону леса.

С запутанными лапами, в волочащейся по земле сети ему это удалось с трудом. Понятно, что в лесу придется труднее, но там была возможность скинуть сеть на жесткие ветки кустов, да и веревка на лапах ослабла и того гляди готова свалиться сама. Но, самое главное, как считал Юрий, в лесу его ждала свобода — двое охранников были заняты собой, один отдыхал, не подавая признаков жизни, а последний вряд ли бы рискнул преследовать его в одиночку.

Сосредоточившись на перемещении в сторону леса, он сначала не придал значения голосам позади себя. Но, когда почувствовал, опутывающую тело слабость, понял, что к охранникам подошла подмога и гораздо более продвинутая, чем они.

— Чем вы здесь занимаетесь! — бушевал смутно знакомый голос позади. — Развлекаетесь, да?

В ответ послышалось невнятное бормотание, из которого можно было разобрать только булькающие звуки.

— Я вот сейчас порядок наведу! Это что за тварь вы здесь ловите? Я для этого вас нанимал?

— Бу-бу-бу… — слышалось в ответ.

Юрий пошевелил лапами и, как только почувствовал, что путы ослабли, немедленно скинул веревки на землю. Оставалась зацепившаяся за гребень сетка, но от нее можно будет избавиться и в лесу. Требовалось только преодолеть сковавшую мышцы слабость…

Чем больше прилагал Юрий усилий, тем больше возникало сопротивление. В глазах уже начинало темнеть от охватившего мышцы напряжения, как все разом полыхнуло, и мир закружился вокруг Юрия в гигантской воронке. Меньше секунды продолжалась круговерть, после чего его он ощутил себя снова в сетке, но в привычном человеческом обличии.

— Какая встреча! — услышал он насмешливый, до тошноты знакомый голос сверху.

Да, над ним стоял Макс собственной персоной, что не сулило ничего хорошего.

— Как же ты мне надоел! — не сдержался Юрий.

— Признаться, ты мне тоже. Жил бы себе и жил, как все, работал бы на рудниках. Так нет! Сначала избавился от Батыя…

— Ты пропустил Данилу-мастера. Или все-таки от него избавился ты сам?

— … не отвлекай по мелочам. На чем мы остановились? Ах, да, на Батые… Да черт с ним, с Батыем! Кстати, я ведь к тебе, как к другу относился. Макс — это мое настоящее имя, сокращенное от Максим. А «Тухлый» — это мои недруги придумали, чтобы меня опорочить… Откуда у тебя боевая ипостась? Ты понимаешь, курья башка, что на рудниках я тебя теперь держать не смогу!

— А так хотелось!

Макс и бровь не повел на откровенный сарказм:

— Поэтому не обессудь, наши пути тут разойдутся. Я пойду спокойно подсчитывать прибыль от добычи магита, а ты… — он сделал неопределенный жест рукой.

— Свет падающей звезды?

— Гляди-ка, запомнил! — рассмеялся Макс. — Нет, мы пойдем другим путем. На дворе у нас что? Капитализм. Покончить с тобой просто так, было бы нерационально, потому что лишено прибыли. Поэтому поступим следующим образом, — он поднял вверх палец и улыбнулся, довольный собой. — Мы тебя продадим!

— Чего еще ждать от рабовладельца. Куда же? На галеры или урановые рудники?

— Лучше. В гладиаторы.

— Да тут у вас за средневековье какое-то! — нервно рассмеялся Юрий. — То рабство узаконенное, то гладиаторские бои!

— Древний мир вообще-то. Историю учить надо было.

— Ничего, недолго тебе осталось строить из себя рабовладельца.

— Это еще почему? — улыбнулся Макс. — Как это ты собираешься лишишь меня всего, нажитого непосильным трудом, да еще и валяясь в сетке у моих ног?

— Не я, Тухлый, не я… Послал я весточку шерифу, так что жди… А лучше забейся в свою нору и не высовывайся, живи в постоянном страхе. Прячь задницу, как сказал бы твой приятель, Данила.

— Я в советах не нуждаюсь. Особенно от неудачника, — Макс со злостью бросил Юрию в лицо черной пылью, отправляя в забытье.

Глава 11. Макси

Макс привык относиться к мелочам серьезно. Может, кому-то он бы показался занудой, но это правило его выручало не раз. «Запомни, паршивец, — бывало говаривал его отчим, обнаружив кражу мелких купюр, — мелочи в нашей жизни не бывает. Ответишь мне за каждую копейку!» Поскольку он при этом усиленно вбивал провозглашенную истину ремнем, это был чуть ли не единственный урок, который Макс вынес с детства. И с успехом применил в начале жизни взрослой, обобрав мать и ее сожителя под чистую перед тем, как покинуть родительский дом навсегда.

Сейчас его беспокоили слова Юрия. Можно было относится к ним, как к тем же проклятиям, которые он выслушивал не раз от своих жертв. Кто-то просто ругался, другой грозил небесными карами, но разница между ними была едва ли. В народе про это метко говорили: «Собака лает — ветер носит». Почему слова Юрия ему не понравились? Скорее всего, сработала внутренняя чуйка, пославшая сигнал, что словам парня можно верить.

Макс даже сначала пожалел, что рано усыпил Юрия. Можно было попытаться добиться от него правды… А, с другой стороны, выказывать обеспокоенность пустыми словами перед своими охранниками не соответствовало роли харизматичного лидера.

«А если разобраться самому, что собственно он мог сделать? Может быть, он имел в виду визит к шерифу, который та назначила на этой неделе? Она ведь велела явиться с ним лично… Да, точно!» — Макс даже повеселел, почувствовав, что на правильном пути. И решил действовать на опережение:

— Заявлюсь-ка я к ней сам. Прямо сейчас и завалюсь. А что в одиночку - так мало ли где может находиться мой новый друг, который мне вовсе и не друг? Собрался и ушел куда глаза глядят, ничего не сказав. У нас ведь свобода и демократия. Что она сможет мне предъявить?

Память некстати подсказала эпизод его последней встречи с Вероникой. Как раз на месте, где погиб Данила.

— Ха, погиб! Типа несчастный случай,— Макс остановился, закусив губу.

Данила погиб не случайно. И кто, как не Макс, отлично знал это. Данила попал под второе правило, которым он руководствовался в жизни. Правило гласило — никому не верь.

Кто такой был Данила? Талантливый мастер бионических форм, а для Макса просто попутчик по жизни. Как в вагоне поезда. Зашел человек на одной остановке, а через день вышел на другой. Или не через день, а через неделю, год или десять лет. Поезд жизни идет долго, почти сто лет — по крайней мере, Макс на это рассчитывал. Сколько народу за это время в твоем купе побывают — замучишься пересчитывать.

Вот и Данила из таких. Чего не хватало? Деньги были, магит тоже, клиентов — хоть отбавляй, а все туда же… Рудник ему приглянулся. Думал, что не услышу я о последнем проекте — харвестере для добычи магита? Жало у него специальное будет, чтобы магит из породы выскребать без всякого кайла и дробилки… Расхвастался, дурачок, но так и не понял, что выдал себя с головой — у меня работают рабы, и плевать мне на автоматизацию всякую, от нее одни хлопоты. А раз не для меня она, то для кого? С зоргом, опять же, история мутная получилась. Совпадение? Не думаю…

Но, если сказать себе честно, в последний момент рука Макса дрогнула и кинул он «свет звезды» на случайного человека, отведя от друга, вырядившегося, как обычно, ковбоем. Только ограничено было время и сориентировался он по шляпе, а она-то его и подвела!

Макс даже остановился и сжал кулаки со злости: «Эх, вернуть бы тот момент назад…» Когда злость прошла, он увидел, что добрался до полицейского участка, в котором надеялся пересечься с Вероникой. Идти туда уже расхотелось. В животе материализовался холодный колючий ежик и кольнул иглами неприятного предчувствия, ноги сами стали делать шаг короче и хотелось зацепиться за любой повод, чтобы отвернуть.

Когда до двери оставалась всего пара шагов, она распахнулась и весь проход заслонила цыганка в пестром наряде. Презрительно фыркнув, она проплыла мимо, едва на уронив Макса с крыльца.

Тот сначала окаменел от такой наглости, а потом плюнул и, посчитав это знаком свыше, повернул обратно. Холодный ежик в животе сразу растаял и пустой желудок намекнул, что в нем образовался вакуум, а природа, как известно, пустоты не терпит.

Идея подкрепиться Максу понравилась больше, чем мысль встретиться с шерифом. «Пройдет время, и она забудет о том, что сказала. Бог не выдаст, свинья не съест», — успокоил он себя народной мудростью и остановился перед дверью кафе.

***

— Салат, в котором листьев побольше?

— Цезарь

— Нет, там креветки, А вот этот какой? — Яна ткнула пальцем в красивую картинку на развороте.

— Весенний.

— Он точно без мяса? Тогда два. Нет, три. Так, что у нас на горячее… О, овощи на гриле! Беру.

— Две порции?

— Одну. Лопну я тут у вас. А какое мороженое вы порекомендуете?

Вероника с легкой улыбкой наблюдала процесс общения Яны и официантки.

— Про каменоломню, оказывается, вы не шутили, — удивилась она, как только официантка отошла от столика. — Вы вегетарианка?

— Нет, просто последние годы просидела на мясной диете. Знали бы вы, что за живность водится в пещерах… Бррр, — Яна передернула плечами. — Но это вам будет неинтересно. А я к вам по серьезному делу, между прочим.

— Судя по заказу, серьезное дело вам еще только предстоит, — намекнула Вероника на обильный заказ.

Яна нахмурилась, но через секунду лицо обрело прежнее выражение.

— В помощи нуждается один человек, который так же, как и я, бежал из каменоломен. К сожалению, он ранен и выбраться из пещеры ему не удалось, потому что его ищет охрана…

— Постойте, — прервала ее Вероника, — давайте по порядку. Сначала про эти ваши каменоломни. Что-то я не помню, чтобы у нас в районе что-то кроме глины и песка копали.

Яна покрутила пальцем по столу замысловатые узоры, потом вспомнила, что до маникюра так и не добралась и быстро убрала руки со стола. Прозвучавшая просьба была вполне естественна, и она была к ней готова. Ее краткий рассказ о месторождении магита, на месте которого Тухлый организовал лагерь принудительных работ, не занял и пяти минут. Единственное, о чем она умолчала, так это о своей роли во всей этой истории.

Теперь пальцами по столу постучала Вероника. В рассказе чувствовалась недосказанность, и она начала издалека:

— Помнится одно время ходили слухи о некой молодой особе, собравшей бандитскую шайку на развалинах детского лагеря. И была она настолько благородных кровей, что иначе, как «ваше высочество» и «госпожа», к ней не обращались.

— Да каких благородных! — отмахнулась Яна. — Отца не помню совсем, но явно не принц на белом коне, раз бросил мою мать, когда мне не исполнилось и трех лет. Мама была ткачихой на местном камвольном комбинате. Пока он не разорился. Потом подрабатывала в разных местах, в том числе и в том самом детском лагере, а меня устраивала на все три смены туда же. Так что он для меня стал, как родной. А насчет благородства… Только то, что мама любила меня называть маленькой принцессой. Ее уже давно нет, а я придумала титул, как память о том счастливом времени, когда мы были вместе.

— Постой-постой, та девушка… Насколько я помню, она погибла в автокатастрофе три года назад.

— Сведения о моей смерти несколько преувеличены! — пожала плечами Яна и не удержалась: — Вот козел!

— Кто? — быстро спросила шериф.

— Водитель, устроивший аварию, — не моргнув глазом солгала Яна.

— По мнению экспертизы, виновата была ты.

— Тогда коза.

Вероника хотела спросить, как же она выжила, но в это время принесли все салаты сразу, и Яна с таким азартом набросилась на зелень, что говорить что-то под такой аппетит она не рискнула. Сама Вероника есть расхотела. Разговор, который, вроде бы, начался с пустяка, оказался весьма интересным и давал в руки карты против Тухлого, что позволяло пристроить его на казенные харчи и дать пинка из города.

Она лениво ковыряла вилкой в тарелке, вылавливая скользкую маслину. Наконец ей надоело гонять ее по тарелке и решительный нажим вилкой должен был покончить с ней разом. Но хитрый греческий фрукт выскользнул из тарелки и бодро поскакал кузнечиком по гладкой плитке. Вероника обреченно проследила за ним взглядом, а когда подняла голову, не поверила своим глазам — в дверях стоял Макс собственной персоной.

Он встретился с ней взглядом и автоматически сделал шаг назад. Но выйти ему не дал вошедший следом посетитель. Макс отдавил ему ногу, за что был награжден разными эпитетами, которые, пусть и не украсили его, зато привели в чувство.

Он нерешительно подошел к столику Вероники, раздумывая над предлогом, чтобы развернуться и уйти.

— А я, вот… мимо проходил, — изобразил он подобие улыбки. — Забежал на минутку, а все столики заняты. Так что, пойду, куплю что-нибудь в ларечке.

Вероника улыбнулась в ответ, а вторая девушка склонила голову, увлеченно собирая по тарелке приправленную соусом зелень.

— Зачем же такие жертвы, присаживайся рядом. Ты же ничего не имеешь против нашей компании? Посидим, поболтаем... Помнишь нашу последнюю встречу?

— Если вы о моем случайном знакомом, Юрий который, то я ничего не знаю. Уехал куда-то. Может в город другой, а, может, фьють… Улетел в дальние страны. Он всем здесь недоволен был, так что вполне… А что случилось?

— Нет, я о другом. Помнишь, я предупреждала о том, что будет, если ты возьмешься за старое?

— За какое старое? Нет никакого старого, все уже быльем поросло! А если наговаривает кто, так это врут безбожно, хотят оклеветать честного предпринимателя. Знаете сколько в бизнесе завистников? У-у-у, и не сосчитать, особенно, если бизнес успешный.

— А у тебя, по слухам очень успешный.

— Крутиться, потому что надо! Даже не знаю почему так хорошо получается, талантлив, наверное.

— Может быть потому, что рабский труд тебе ничего не стоит? Издержки минимальны, а товар ходовой… Почем нынче магит на рынке?

Макс дернулся в сторону, но тут же скривился и медленно вернулся на прежнее место.

— Куда собрался? Даже чаю не попьешь? А посидеть на дорожку? — Вероника покрутила колечко на пальце. — Лучше бы ты не дёргался понапрасну. Тем более, что ты у меня в гостях. Но предупреждаю, с этого момента все, что ты скажешь, может быть использовано против тебя.

— Ложь, все ложь, — уверенность возвращалась к Максу. — Я что, похож на акулу капитализма? Мое дело — купи-продай. Какой рабский труд, а, главное, где?

— На руднике. Как ты сказала детский лагерь назывался?

Яна оторвалась от тарелки и подняла голову. Откинула волосы, ниспадавшие на лицо, и улыбнулась:

— Салют!

— Салют? — пожал плечами Макс. — Не знаю такого. Я же говорю, что все ложь…

— Салют, Тухлый! Помнишь меня? — Яна изобразила на лице обиду. — Неужели так изменилась?

Макс дернулся еще раз, но теперь резкое движение было не столь безобидно и заставило застонать от боли.

Соображать Максу пришлось быстро, пока он изображал болевой шок, что, впрочем, почти соответствовало истине. Ясно было, что он угодил в засаду. Теперь-то ему стали понятны угрозы Юрия, вызвавшие у него дурные предчувствия. Невероятно, но тому удалось не только бежать, а еще и вытащить эту ведьму из подземелья. Да, жаль, что не поговорил с ним по душам перед тем, как сплавил в гладиаторы. Ох, как жаль… Но сейчас не было времени переживать за прошлое, надо было срочно что-то предпринять, чтоб не лишиться будущего. Главное — любой ценой сохранить за собой рудник. Что же делать!? Идея сверкнула яркая, как вспышка, заслонив все остальные мысли:

— Предлагаю сделку, — прохрипел он.

— Чего ты предлагаешь? — удивилась Вероника.

— У тебя нераскрытое убийство, верно? Не смотри на меня так, ты сама мне о нем говорила. Чтобы закрыть дело, я оформлю явку с повинной. Тебе — почет и слава, мне — тюрьма. Все довольны.

— Тюрьма, как дом родной? Что за извращенное удовольствие! — не поняла Яна.

— Ничего удивительного! Просидит в самой лучшей камере месяц-другой, как король, а потом выйдет по условно-досрочному. Так администрация еще и рада будет, что избавилась от такого арестанта. Ты представляешь, что он будет творить со своими способностями в тюрьме? Я не права, Тухлый?

Макс рассмеялся. Похоже, он нашел единственно правильный вариант решения неприятной проблемы.

— Ну же, шериф, решайся. У тебя нет выхода. Рудник я вам не сдам, а без меня вам его не найти. Место там зачарованное, сколько угодно ходить будете вокруг, но не увидите. А явку с повинной я в любом случае сделаю. Не тебе, так зайду и напишу заявление в отделении, да еще и жалобу накатаю, что ты мне в чистом признании отказала. Вот сейчас прямо и пойду!

Макс сделал вид, что хочет подняться, но увидел нахмуренные брови Вероники и только пожал плечами.

— А если лишить его магита? Все его способности пропадут и отсидит свое, как обыкновенный человек. Я знаю, что шерифу это по силам!

— Да, по силам. Но надолго ли? Принесут передачу с магитом — и все закрутится по новой.

— Даже, если пару недель побудет в шкуре обычного зека, это будет ему приличным уроком!

Макс состроил скорбное лицо и пропел гнусавым голосом: «Быть может старая, тюрьма центральная, меня, мальчишечку, по новой ждет,» и протянул руки в сторону Вероники:

— Заковывай меня в наручники, жандарм режима! Пусть меня лишают свободы, но знайте — волю мою вам не сломить!

— Балабол. Может быть тебе без магита будет не так радостно? — поморщилась Вероника. — Нет у меня наручников, без них дотопаешь.

Хорошее настроение снова вернулось к Максу. Но просто хорошо чувствовать себя ему было мало, надо, чтобы рядом кто-то чувствовал себя плохо. С видом заговорщика, выдающего важную тайну, он подмигнул Яне:

— Парнишку своего, кстати, не ищи, не дождался он тебя. Был и сплыл, это я правду сказал. Только догадайся, кто ему в этом помог?

Насчет Юрия он блефовал. Какая связь у него была с Яной и была ли она вообще, он только догадывался. Но, по набежавшей тени на лицо девушки, с удовольствием отметил, что чутье его не подвело.

— Да ты не расстраивайся, другого найдешь. Мало ли их у тебя бы…

Договорить он не успел. Неуловимо быстрым движением Яна подцепила тарелку с салатом и приложила ему точно в лицо. Листьев на тарелке было немного и удар получился жестким.

— Прекратите! — зашипела Вероника. — На вас все кафе смотрит. Сейчас оба в отделении продолжать разговор будете.

Листочки салата приклеились остатками соуса к лицу Макса, превратив его в зеленую маску.

— Тварь! — зло бросил он, пытаясь оттереться от липкой субстанции и зелени.

— Дай помогу, — Яна схватила самый большой салатный лист, провела им по его лицу, собирая соус, и засунула ему же в рот.

— Довольно! — не вытерпела Вероника. — Немедленно извинись!

— С удовольствием, — Яна положила перед Максом маленькую коробочку. — Прими мои самые неискренние извинения и получи вот этот скромный предмет в знак примирения. Подарок тебе, — пояснила она на в ответ на его презрительный взгляд. — Жалко мне стало тебя, весь магит потерял… Правда?

Вероника растерянно кивнула, не понимая, как реагировать на происходящее. Яна плавно встала и обняла сзади Макса за шею.

— Теперь у тебя будет новый образ. А-а-а, у тебя нет магита, чтобы его принять? Не беда, я поделюсь с тобой.

Дальнейшее произошло очень быстро. В мгновение ока на месте Макса, вытаращив глаза и высунув набок язычок, рыжим шариком сидел пушистый шпиц.

— Чертов мошенник, — пробормотала Яна, вспомнив заверения Давида, — Я рассчитывала на хомячка.

Шпиц тявкнул и попытался укусить ее за палец. Яна еле успела отдернуть руку, но тот не угомонился и даже подпрыгнул, пытаясь достать хоть что-то маленькой челюстью. Девушка перехватила его за холку и пообещала одеть намордник, если он не будет себя прилично вести.

— Ты с ума сошла, — ахнула Вероника, — что ты себе позволяешь? Выкладывай магит на стол!

— Отдала все, что есть, — вздохнула Яна, — и даже тот, которого нет. Оторвала от сердца, так сказать.

— Тогда лишаю тебя всего, что у тебя осталось и приказываю убраться из города в двадцать четыре часа! Со шпицем дело поправимое, пара кристаллов у меня на такой случай найдется.

— Зря вы так. Подумайте, ведь эта форма для Тухлого наиболее подходящая по двум причинам. Во-первых, так у него реальный шанс отбыть наказание без всяких поблажек, которые вы прочите ему в тюрьме. Да и в тюрьме ли, если, как вы считаете, его там не будет через месяц.

— Допустим, а во-вторых?

— А, во-вторых, в городе появился зорг и, может быть, ему будет безопаснее, если он исчезнет на некоторое время.

— Зорг? Час от часу не легче! Хотя… Хотя это кое-что объясняет… — Вероника задумалась. — Все это не очень убедительно, но ради Тухлого даже пальцем шевелить не хочется. Ладно, беру свои слова обратно… при одном условии. Ты девушка шустрая, как я посмотрю, и мне будет гораздо спокойнее, если я запишу твою номограмму. Протяни руку.

Вероника коснулась ее кольцом и подождала, пока по тонкому ободку пробежит волна света.

— Теперь, по крайней мере, я буду знать чьих рук будут происходящие в городе безобразия.

Яна хотела сказать, что ничего предосудительного в ее проделках нет, но шпиц, пользуясь моментом, вывернулся из захвата и цапнул ее за запястье. Та успела вовремя отдернуть руку, и острые зубки с треском разорвали край блузки. Тогда девушка скинула с талии тонкий пояс затянула на шее озверевшей собачки, сделав из нее удавку. И только туго затянутая петля заставила шпица угомониться.

— Какая прелестная малышка! — к их столику подошла менеджер зала. — Как ее зовут?

— Макси, — не растерялась Яна.

— Красивое имя. Но должна вас предупредить, что с собакой в нашем кафе находиться нельзя.

— А мы уже уходим. Правда Макси?

Шпиц выпучил глаза и завалился на бок, высунув из приоткрытой пасти алый язык.

— Капризная собачонка, — пожаловалась Яна. Она замотала шпица в комбинезон и засунула в пакет. — Без дрессировки никак.

Глава 12. Гладиатор

Юрий открыл глаза и долго бездумно смотрел в белый потолок. Темная яма провала сознания не отпускала. Под собой он чувствовал кровать, а высокие белые своды напоминали о больнице, в которой ему довелось поваляться после удаления аппендицита. Его одолевало странное чувство, как будто он слез с карусели, на которой кружился перед яркими, но глупыми с точки зрения здравого смысла образами — гигантского богомола, большого краба, пытавшегося разорвать его клешнями, бросавшихся на него зеленых ящериц и уродливых мужиков с кнутами вместо рук.

«Сотрясение мозга? Но почему? Авария? Меня сбила машина?» — думать не хотелось, но мысли сами заползали в голову, настойчиво требуя ответа. При попытке пошевелиться, дало знать о себе бедро, но не сильно, а лишь отголоском прошлой боли. «Все-таки больница, — Юрий решил не заморачиваться себя глубокими изысканиями, — пижама, кровать с чистыми простынями…»

— Оставь пожрать, чего накинулся, будто с голодного края вырвался, — услышал он голос со стороны.

— Нас теперь стало на одного больше, еды станет меньше, вот и надо отъедаться заранее, — отвечал ему другой.

Юрий приподнялся на локтях, пытаясь понять, где же он все-таки находится. Ряд коек ему действительно напомнил больницу или, то, что представлялось поближе — барак, в котором он очутился, доверившись Максу. Память тут же услужливо подсказала, что все его видения — это не сон, а реальность, в которой он поднялся на ступень выше. К добру ли?

Большинство коек было пусто, лишь с одной, напротив, торчали чьи-то ноги в носках. По центру комнаты стоял стол, распространяющий дразнящие запах, от которых наворачивалась слюна. За ним виднелись люди, но толком рассмотреть их Юрий не успел.

— Как ты сюда попал, человече? — плотный крепыш под метр пятьдесят с кепкой насмешливо скалил зубы, стоя в сторонке.

Приплюснутый нос, две узки щелочки глаз и широкие скулы выдавали в нем представителя или южной национальности, или, наоборот, северной, что для Юрия было, как выразился один умный товарищ, амбивалентно.

— Казах? — спросил он, просто чтобы не молчать.

— Как догадался? — крепыш в волнении подошел и протянул руку: — Малибек я, если коротко. Здесь Малибогой почему-то зовут и говорят, что я якут.

— Мне все равно, — пожал плечами Юрий, — лишь бы человек приличный был.

— Тебе крупно повезло, — послышался голос из-за стола, — тут все такие. Попал ты в самую приличную гущу, так сказать.

Приподнявшись, Юрий увидел сидящего за столом молодого человека в круглых очках, наворачивающего куриную ножку.

— Это Шварц, — пояснил Малибек. — Не потому, что черный, а потому что почти Шварцнеггер, когда в боевой ипостаси, конечно.

Шварц выглядел довольно хлипко, а его очки делали его похожим на ученого зайца из мультика про Винни Пуха. Смотрел он подобно тому герою, гордо и с вызовом. Юрий поднялся и протянул руку. Но Шварц сделал вид, что сильно увлечено процессом обгладывания косточки и этого жеста не заметил.

— Это Студебекер, — продолжал знакомить Малибек. — Мы зовем его коротко — Студ.

За именем популярного в свое время грузовика скрывался полный, килограмм под сто двадцать широкоплечий парень с грубыми чертами лица, нижняя часть которого заканчивалась квадратной челюстью.

— Привет, — наученный горьким опытом, Юрий просто помахал рукой, на что удостоился легкого кивка головой.

— Гарри, — Малибек кивнул на выступающие носки над грядушкой.

Рассмотреть Гарри Юрий как следует не смог по причине утопающего тела в кровати. Зато в глаза бросилась черная густая щетина, закрывающая его вытянутое лицо на две трети. Гарри был единственный, кто махнул рукой в ответ на приветствие Юрия.

— Ты бы пожрал чего, пока Боров не появился.

— Или пока Шварц все не сожрал, — Суд толкнул ногой табуретку в сторону Юрия. — Присаживайся, в ногах правды нет.

— Кто такой Боров?

— Ш-ш-ш, — предостерегающе прислонил палец к губам Малибек, — не буди лихо, пока оно тихо!

— Ланиста это, — вяло произнес Студ. — Знаешь, кто такой ланиста?

— Это тот, кто из рода Ланистеров?

— Пять балов, — прошептал Малибек.

Шварц закашлялся — он чуть не подавился куриной ножкой, которую обтачивал, как кролик морковку.

— Чего пристал к человеку? — недовольно буркнул Гарри. — Ланистеры-Шланистеры… Не все ли равно, как хозяина обзывать?

— Не обзывать, а называть. Ланистой в древности называли хозяина гладиаторской школы, — нравоучительно произнес Студ.

— Понятно, директор, то есть.

— И директор тоже, в одном лице. Раньше бюрократии было на порядок меньше.

Юрий подумал, что на первый раз информации достаточно, а ей одной сыт не будешь. Он уже несколько минут наблюдал, как исчезает жареная курица в руках Шварца и не понимал, как в него столько помещается. Однако, если довольствоваться ролью наблюдателя, то можно остаться только с этим непониманием, причем голодным.

— Шухер! — тонко пискнул Малибек и вытянулся, как по струнке.

Юрий как раз вытащил маленькую куриную ножку, до которой не успел добраться Шварц, и уже мысленно представлял ее нежный, наполненный ароматом подтаявшего жирка, вкус. Что произошло вокруг, он не понял, а увидел лишь резко вскочивших Студа и Гарри. С грохотом, отодвинув от себя стол, поднялся Шварц. Он даже отбросил недоеденный кусок, что показалось Юрию страшным кощунством, его бы поступить подобным образом не заставила бы никакая сила.

Он решил сделать вид, что здешние правила к нему не относятся и в один укус сгрыз все мясо с ножки.

— Вставай, вставай! — тормошил его Милибек. — Хозяин пришел, ругаться будет, всем плохо будет!

Спорить Юрий не хотел, да и не мог — мясо только на вид казалось мягким и нежным, а на деле его приходилось с усилием жевать. Он поднялся как раз вовремя — дверь распахнулась, ударившись об косяк, и в помещение вошел… Нет, вплыло тело килограмм под двести с гаком. Двух тонких ножек, чтобы поддержать этот пузырь, не хватало и выручала черная тросточка, на которую тот опирался при ходьбе. Юрий даже перестал двигать челюстью, размышляя, как такое могло втиснуться в дверной проем.

Гадать кто появился не приходилось, даже если бы Малибек не упомянул про хозяина. Имя Боров ланиста носил по праву. Если только Юрия не ввели в заблуждение.

— Я вижу новичок уже осваивается, — прохрипел Боров, шумно отдуваясь. — Сразу для новенького… Во избежание эксцессов… Довожу до сведения, что меня звать Боровски, а не так, как тебе навешали лапши на уши присутствующие здесь дегенераты. Говорю один раз и повторять не буду. Понятно? Вот и ладненько.

Юрий бросил вопросительный взгляд на Малибека, но тот только поджал губы, накинув на лицо непроницаемую маску.

— Вы уже познакомились? Имя новенького будет Драк. А почему? — Боровски ткнул тросточкой в грудь Шварца.

Тот выпучил глаза и, как на параде, громко выкрикнул:

— Потому что утка!

— Болван! Драк, а не Дак. Ладно, не буду томить неизвестностью, — хихикнул Боровски, — Драк от слова дракон. Верно я говорю? — теперь он ткнул тростью в грудь Юрию.

Тот молча помотал головой. Жевать ему показалось неприличным, и он наделся, что дождется ухода Борова.

— Почему нет? Ты хочешь сказать, что я зря заплатил деньги?

Юрий придал лицу печальное выражение и согласно кивнул. «Теперь все равно пропадать», — решил он и быстро стал дожевывать то, что прихомячил за щеками. Несмотря на жесткость, мясо ему пришлось по вкусу, что сгладило неприятные ощущения от вопросов Борова.

— Так-так-так, — с неприязнью произнес тот, — а не устроить ли нам тренировочный бой? Посмотреть, на что способен новенький, а?

Мысль так понравилась Боровски, что он рассмеялся, довольный собой.

— Парни, выводите его во двор, пусть покажет, какой из него дракон. За мной! И это… ящик прихватите, — бросил он через плечо.

Ланиста поковылял на выход, за ним поспешили Малибек с Гарри. Студ стал подталкивать Юрия, а тот, пользуясь моментом, ухватил со стола недоеденный Шварцем кусок. Шварц попытался его перехватить, но лишь хлопнул ладонью по пустому месту.

— Ладно, посмотрим, какой ты на ринге боец, — прошипел он и больно толкнул Юрия в плечо.

Двор представлял собой круглую площадку с огороженном сеткой пространством. Что-то похожее Юрий видел и в «трудовом» лагере, из которого все-таки слинял, пусть и неудачно. «Из огня да в полымя, — грустно подумал он. — Везде одно и то же, без всякого намека на творчество. Действительно, зачем что-то выдумывать, когда работает и так».

Отличие, тем не менее, имелось. Боевая площадка была больше и разделена на две части. Во второй сейчас шла или битва, или очень похожая на нее тренировка.

Две фигуры, одна в длинном бледно-голубом платье, а другая в широком кимоно, кружили на площадке в необычном танце, то приближаясь друг к другу, то разлетаясь так, что сетка дрожала от их прикосновений. В момент сближения между ними поднимался снежная метель, блестел разноцветный веер, раскидывая снежные комочки и холодно сверкали его острые кончики, описывая круги и восьмерки.

Привидение и Гейша — назвал их про себя Юрий. Привидение буквально порхало по площадке, едва касаясь ногами земли. Из широких рукавов платья, искрясь на солнце, вылетали снежинки, закручивались в вихре и обрушивались на соперницу. Та отбивалась широким веером, а когда делала резкое движение, то в соперницу с кончиков веера срывались маленькие стрелы.

В чем был смысл снежного вихря, Юрий не понимал. Заморозить противника? Судя по тому, как накрывалась веером и уворачивалась Гейша, эффект холода был минимален. Куда большую опасность, с его точки зрения, несли стрелы, срывающиеся с веера. Но вот тут-то мороз сказывался в полной мере — металл становился хрупким и разлетался, не долетая до Привидения.

— Валькирии, Юки и Мэй, — пояснил Малибек, — готовятся к завтрашней схватке на арене. Юки — это снежная женщина, а Мэй… — он неопределенно покрутил руками.

— Гейша, — выпалил Юрий, дожевывая курицу.

— Слушай, только ей об этом не говори, — хохотнул Гарри. — Зарэжет. Красиво бьются, да?

Пользуясь тем, что поединок приковал общее внимание, Юрий незаметно отбросил куриную косточку в сторону и вытер рукавом рот:

— Зачем они здесь?

— Глупый вопрос. Все ради зрелищности. Ты можешь победить кого угодно, но если не будет зрелища, то твоя победа окажется бесполезна.

— То есть бесполезна? — не понял Юрий. — Победа вроде как и не победа?

Боровски, прислушивающийся краем уха к разговору, повернулся вполоборота и посчитал нужным дать пояснения:

— Зрелищная победа приносит очки. Имеющий много очков гладиатор получает свободу. Понятно?

— И много таких… освободившихся?

Наступила небольшая пауза, которую прервал хмурый Студ:

— На моей памяти — никого.

— Но у каждого есть шанс! — нашелся Боровски. — Конечно, если вы ждете, что свободу вам принесут на блюдечке, то напрасно! Все зависит от высоких боевых качеств и профессионализма каждого из вас. Поэтому, работайте над собой, старайтесь и тогда перед вами откроются все двери мира!

— Легко этого достичь, если у тебя непобедимая ипостась, — возразил Студ. — Но такая стоит дорого и не вручается простому гладиатору.

Боровски выступил вперед, и, забравшись повыше, обернулся к парням.

— Запомните, непобедимой ипостаси нет! Каждая имеет уязвимость, а то и не одну. А, если ее хозяин лох, то ипостась для него не оружие и не защита, а обуза. Мало иметь боевую ипостась, надо умело ее использовать. Что толку от винтовки, например, если вы не умеет стрелять! Вы меня спросите, как достичь совершенства? Отвечаю — только тренировками. Постоянными, упорными тренировками до потери пульса. Студебекр и ты, Драк, добро пожаловать на ринг!

Поворот ланисты от пропаганды к вызову на бой произошел так внезапно, что Юрий поначалу даже не понял кого тот имел в виду.

— Иди-иди, — подтолкнул его Шварц и усмехнулся, — тебя вызывают.

Первым на ринг поднялся Студ. Он прошел в дальний угол и, когда обернулся, Юрий его не узнал. В углу ринга стоял железный человек, смутно напоминающий… «Робокоп! — осенило Юрия. — Чертовски похож. Кому же в голову пришла мысль сделать копию киногероя?» Студ сделал пару шагов, повертел головой и поднял руку в приветствии. То ли он подыгрывал, подражая герою, чью оболочку примерил на себя, то ли в ипостаси было заложена скованность и заторможенность в движениях, но выглядело весьма похоже на робота-полицейского, так хорошо известного по кинофильму.

— Твоя очередь. Покажи, что ты стоишь, — голос Боровски был мягок, но Юрия насчет его сути было не обмануть.

«Готовит какую-нибудь гадость, — подумал он. — Ну уж нет, подыгрывать я ему не намерен!» Глупо улыбнувшись, Юрий развел руками, дескать не понимаю, о чем вы.

— Что ж, — вздохнул Боровски с наигранной печалью в голосе, — у нас всегда есть временная ипостась для таких строптивых. Расчехляйте, парни.

Шварц и Гарри быстро скинули крышку с ящика и на свет появилось нечто, напоминающее надувную игрушку, только сдутую и в рост человека.

— Достоинство этой ипостаси в том, что ее не разбить, — зашептал в ухо Юрию Малибек. — Правда, оно единственное, зато очень… Какэто? Полезное!

Юрия больше занимал внешний вид нового боевого обличия, чем нашептывания Малибека. По сдутой форме он никак не мог угадать, что же ему уготовано.

— Ты не передумал? — Боровски ехидно улыбнулся, сверкнув идеально белыми и ровными зубами.

«Фарфоровые?» — отвлеченно подумал Юрий, непонимающе глядя ему в лицо.

Дальше все произошло очень быстро: ему сунули под нос, стертый в пыль магит, и в мгновение ока он оказался в образе…

«Хм.. Кто же я?» — рассмотреть себя со стороны у Юрия не получалось, а то, что он видел, никак не могло уложиться у него в сознании. Ног своих он не видел, потому что они были закрыты большим шаром, на котором он мог раскачиваться, но не падая на землю. «Детская игрушка неваляшка? — удивился он. — Тогда почему в руках такие странные предметы?» Действительно, в одной руке у него был штопор, а в другой бутылка.

Пока Юрий размышлял над своим образом, трое парней затащили его на ринг и кинули на средину. Естественно, он не упал, а лишь качнулся до земли и выпрямился в полный рост.

Судя по реакции окружающих, его образ всем доставил радость. Шварц так обрадовался, что чуть ли не катался со смеху, показывая на него пальцем. Даже девчонки из соседней клетки перестали морозить и колоть друг дружку и прильнули к решетке, рассматривая новоявленное чудо.

Ипостась, тем не менее, была боевой, и Юрий сразу почувствовал это, как говорится, на собственной шкуре. Робокоп просто подошел и ударил его железным кулаком. От боли у Юрия перехватило дыхание, и он качнулся до земли, едва не ударившись об нее затылком. Когда он стал выпрямляться и склонился в другую сторону, робокоп вынул из ниши на бедре стакан и подставил под горлышко опрокинувшееся бутылки. Из нее пролилось немного вина прямо в подставленную посуду, и тот поднял руку со стаканом, демонстрируя свою ловкость.

Зрители взорвались ликованием, рукоплеща эффектному жесту.

Робокоп отошел в дальний угол, держа над головой поднятые две руки. Юрию показалось, что на этом бой закончился, но он просчитался. Чертова железка достала пистолет и, картинно покрутив его в руке, под одобрительные крики зрителей, расстреляла в него всю обойму.

Было больно и обидно одновременно. Противопоставить такому наглому избиению Юрий ничего не мог. Ему стала понятна и ехидная улыбочка Борова, и слова Малибека про неубиваемость ипостаси — очевидно ее использовали одновременно как грушу и как средство наказания.

Робокоп тем временем приблизился и занес руку для удара. Юрий развернулся боком с которого торчала рука со штопором и качнулся в его сторону. Выскочивший коготь пробил железный панцирь насквозь. Он вспорол его, как нож консервную банку. А когда Юрий вернулся в исходное состояние, в его руке снова завинчивалась спиралью стальная пружина.

Студ лишился своей ипостаси. Сейчас на полу ринга лежал обыкновенный парень, согнувшись от боли в том месте, где вспорол броню коготь.

— Это что такое было, кто видел? — растерялся Боровски. — Эй, посмотрите, что с ним!

Очевидно, он имел в виду Студа. «То есть никому нет дела, что меня избивали и расстреливали из пистолета!» — возмутился Юрий и качнулся в сторону приближающихся парней. Те бросились врассыпную.

— Не балуй! — Боровский выхватил из кармана бумажку и шевеля губами, что-то прошептал.

«Код деактивации», — понял Юрий. Так это было или нет, но тут же к нему вернулось прежнее обличие. Почувствовав нормальные руки и ноги, он сам подошел к Студу. Взглянул мельком и у него отлегло от сердца — ни следов, ни каких-либо признаков крови было не видно. «Значит ушиб, — понял он, — а по ушибам у меня счет больше, но я не валюсь, как футболист, выпрашивающий пенальти».

Юрий оглянулся на зрителей и только сейчас понял, какая тишина стоит вокруг. Все смотрели на него с полными ужаса глазами. «Это же поединок, — хотел сказать он, — один побеждает, а другой проигрывает». Но кому это надо — тем, кто радовался его избиению в беспомощном лике, считая это честной битвой? Вместо этого он просто поднял вверх обе руки и потряс кулаками в воздухе, как до этого делал Студ в обличии робокопа. Как раз в стиле этих, так называемых «бойцов». Не смотря на очевидное подражание, понимания, как и оваций, он почему-то не получил.

— Шварц, в карцер этого придурка! — простонал Боровски.

В боевой ипостаси Шварц выглядел внушительно: перевитое мышцами коренастое тело с плечами вдвое большими, чем у Юрия. Такой вполне мог в чем-то убедить, особенно, если распоряжения подкреплял игрой массивной бейсбольной биты, которой он ловко крутил в руке.

— Ты должен попросить мою одежду и мотоцикл, — попытался разрядить накалившуюся обстановку Юрий.

— Сейчас как дам больно! — огрызнулся Шварц. — Ступай, давай, пока на носилках не понесли.

Краем глаза Юрий увидел, как лично Боровски поднимал Студа, а тот стонал и пытался что-то сказать, приложив руку к груди.

От них доносились обрывки фраз:

— Штопор не обладает такой силой…

— Такую ипостась испоганил, мерзавец… В одних подштанниках на арену выйдешь?

Ясно было, что со Студом было все в порядке, но ипостасть робокопа была серьезно повреждена. Юрию было жаль этого парня. В принципе, отношения с ним, не в пример со Шварцом, складывались вроде как нормальные, а теперь уже так и не скажешь. «Нечего выпендриваться на ринге было!» — зло оборвал себя Юрий и прибавил ходу, не желая больше выслушивать ничьих причитаний.

Шварц привел его в подвальное помещение, единственным источником света в котором было маленько окошечко под потолком. Напротив, в глухой стене можно было рассмотреть две металлические двери, на одной из которых были нарисованы череп и кости.

Шварц, погремев ключами, шагнул было к той, что была без рисунка, но на полпути остановился и, зловеще улыбнувшись, повернул к другой. Отворив массивную железную дверь, он втолкнул Юрия в мрачное, пахнущее сыростью помещение.

«И чем я ему не понравился? Подумаешь, недоеденный кусок урвал, там и мяса-то почти ничего оставалось,» — при мысли о куриной ножке как будто пахнуло зажаренной корочкой и навернулась слюна.

Со слюной Юрий справился, а вот раздражающий странный запах никуда не исчезал. Еле уловимое колыхание воздуха насторожило его, и он замер, безуспешно всматриваясь в темноту. Единственное, что он понял, это то, что в камере он не один, и этот второй такой же большой, как и он сам.

— Эй, — негромко произнес он, чтобы не напугать неизвестного, — я знаю, что ты здесь. Не бойся, я тебя не трону.

В ответ он не услышал ни слова, хотя ему показалось, что в темноте произошло какое-то движение.

Неожиданно вспыхнул яркий свет и пушистый комочек, сияя, как утренняя звезда, спикировал Юрию на плечо. «Пушистик!» — чувство восторга встречи со старым другом нахлынуло на Юрия, но слова радости застряли у него в горле, как только он увидел того, кто скрывался во мраке.

Паук невероятных размеров наблюдал за ним из угла камеры. Десять пар блестящих глаз не мигая смотрели на него, гипнотизируя страхом. Юрий сделал шаг назад и спиной почувствовал могильный холод железной двери. Отступать было некуда, но и паук чего-то выжидал.

А потом он прыгнул… С места, резко оттолкнувшись всеми восемью лапами. Пушистик испуганно вспорхнул к потолку и забился в его угол. Но паук не застал Юрия врасплох. Хелицеры скользнули по чешуе, а зеленая кровь из распоротого толстого брюха хлынула на пол. Юрий еще раз воздал славу костяному гребню, украшавшему спину ипостаси ящера: тот, кто придумал этот лик, руководствовался творениями природы — самого гениального мастера на планете.

Паук попятился, оставляя за собой зловонный след, но далеко не ушел, а прилег на пол, сжавшись в комок. Он сразу стал гораздо ниже, но, все равно, еще большой и мерзкий.

«И на закуску!» — шипастый хвост ударил по нему, отбросив в дальний угол так, что, когда тот сполз на пол, на стене остался большой зеленый отпечаток. Юрий не хотел добивать поверженного противника, но, как только представил, что с ним бы произошло, не накинь он на себя ипостась ящера, всякие колебания отпали сами собой.

Более того, он подумал, что в одной камере им вдвоем не ужиться. Рано или поздно его сморит сон, и где гарантия, что паук не нападет в это время? Сейчас его прикрывает ипостась ящера, а что будет, если он ее сбросит или лишится?

Юрий медленно приблизился к врагу, размышляя, как быстрее с ним покончить — отравить ядом или размазать по стене хвостом. Последний вариант был понадежнее, но, от представления какое получится месиво, начинало тошнить уже сейчас.

— Стой… Остановись, пожалуйста… — вместо паука в углу сгорбился седой старик, поджав под себя ноги.

«Однако! Паук — это всего лишь ипостась вот этого старикана», — догадался Юрий.

Такой расклад резко менял план. Добивать человека, какой бы плохой он ни был, было не в его правилах.

— Странно это слышать от того, кто сам хотел моей смерти, — Юрий сел на пол перед стариком, отметив, что управлять своей ипостасью ему становится все проще.

— Меня зовут Болт, — старик замолчал, выжидательно глядя Юрию в лицо.

— И что? Мне должно стать все ясно?

— Когда-то мое имя в округе знали все, — старик тяжко вздохнул. — Одного его звука было достаточно, чтобы заставить дрожать каждого, кто хоть немного понимал в магии. Эх, были времена! А теперь вот — он развел руками, — узник, по глупости позволивший загнать себя в подземелье.

— И людоед.

— И людо… Послушай, парень, я ведь на себе почувствовал силу твоего боевого лика. Неужели я поверю, что ты не испытал иных чувств и морали, когда находился в своей новой шкуре? Признайся, ты же видел мир совсем по-другому, следовательно и отношение к окружающим было с точки зрения нового мировоззрения.

— Нет, у меня такого не было, но, кажется, я стал понимать одну девицу, запросто отправлявшую горняков на тот свет…

— Постой-постой, уж не она ли тебе передала эту чертову ипостась? — при воспоминании о ящере старик снова схватился за живот. — Можешь не отвечать, это точно была она…

— Да кто она, чего ты загадками говоришь?

— За глаза мы называли ее Хозяйкой Местной горы, почти как в одной детской сказке. Понимаешь, не Медной, а Местной, потому что медью в той горе и не пахло. Как ее звали на самом деле и не упомню. А сейчас уже и имя, и прозвище, скорее всего, забылись. А ведь когда-то, без титула «госпожа» к ней было и не обратиться. Мы говорили просто: «да, госпожа», «госпожа велела передать» и прочее. Потому имя ее я и не помню.

— Ты живешь воспоминаниями, старик. Мир изменился, а ты остался в прошлом.

— У того, кто не помнит прошлое, нет и будущего.

Болт осторожно потянулся, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Но не успел он выпрямить ноги, как его лицо исказила гримаса, а тело снова скрутило от боли.

— Я расскажу тебе одну историю… — выдохнул он и закашлялся. — Проклятая сырость…

Я ведь настоящего имени своего и не помню, как на зону попал, так Болтом и окрестили. С тех пор так и зовут, а я привык.

Когда с зоны откинулся, что делать не знал. Со старым хотел завязать, а с работой сам понимаешь… Делать нечего, хотел по старой памяти у девки одной сумочку отобрать, да так огреб, как и на зоне не отоваривали. Пропал, думал, ан нет! Деваха эта, как прознала про мое прошлое, предложила мне работенку не пыльную — охранником на руднике одном, что в горе ейной, которую Местной прозвали. А мне что — работа знакомая, даром, что в охране, а не под ней. Какой рудник, что рудник, я узнал уже позже, да мне поначалу и не интересно было.

А рудничок, как потом оказалось, козырный был. Магит там добывали. Без него, как ты знаешь, никакая ипостась к телу не липнет. Немало желающих было на место это. Только уж на что я был отмороженным, а та девка еще хлеще. Да и талант у нее к магии в крови был.

За замок мы держались зубами. Владения свои она так называла, потому и требовала называть себя госпожой. А в замке том избушка да пара бараков всего… Но мне-то что? Мне, главное, что кормят — и ладно.

Естественно, так долго продолжаться не могло. Появился парень один, его Тухлым прозвали за работу соответствующую: рабами торговал. Все госпожу подбивал сменить наемный труд на рабский, дешевле, мол. Присматривался, принюхивался, а потом задумал прибрать к рукам и гору, и весь замок. Но не силой, а хитростью.

Друг у него еще закадычный был, Данила, спец по бионикам. Сварганил он ипостась ящерицы и передал армянину одному, что магазинчик в городе держал. Тот преподнес ее в дар госпоже. Когда же она к подарку присматривалась, ее в эту ящерку и обратили. Навсегда, потому что магита, чтобы обернуться обратно, у ней не хватило.

А я что? Меня подкупили обещаниями дать полную власть над рудником. И, вроде бы, дураком меня не назвать, а поверил. Теперь вот, сижу тут, наказанный за глупость. Проблема ведь не в том, чтобы принять решение, проблема в том, чтобы пережить его последствия.

Болт замолчал и стал потихоньку выпрямлять ноги. В этот раз боли он не почувствовал, и пару раз, для верности, согнул и разогнул их в коленях. Потом потянулся и через несколько секунд перед Юрием сидел уже вполне здоровый, хоть и сильно пожилой человек.

— Вот ты мне ответь, почему не живется людям по-человечески? — задумчиво произнес Юрий. — Все, вроде, есть, даже магия, а друг с другом грызутся, скатились в каменный век — рабство процветает.

— А это и есть человеческая жизнь. Потому что человек есть существо коллективное. Только одни живут для других людей, а другие за счет других людей. Этой истории человеческой тысячи лет, а, может, и миллионы. Вьелась она в природу хомо сапиенсов на генетическом уровне. С чего бы она изменится за раз? Нет, парень, человеческую природу просто так не переделаешь. Еще вопросы есть?

Юрию показалось, что Болт спросил с пренебрежительной иронией и отнес это к разнице в возрасте и жизненном опыте.

— Скажи, Болт, а несколько ипостасей у человека быть может?

— А вот это, правильный вопрос…

Юрий не успел опомниться, как оказался опрокинутым на пол с такой силой, что от удара об бетон затылком брызнули искры из глаз. Сверху на него навалилась обезьяноподобная туша, придавив грудную клетку мощным кулаком. Безобразное плосконосое лицо с выступающими клыками нависло над ним, роняя густую слюну.

— Лик ящера тебе не поможет. Брюхо у него уязвимое. Дернешься — кишки выпущу!

Юрий попытался пошевелиться, но тщетно. Кулак давил так сильно, что трудно было дышать. Его две руки с трудом обхватывали запястье волосатой руки, но не то, что сдвинуть, не в состоянии были даже пошевелить такую лапищу. Можно было лишь вертеть головой, да что толку…

— Как же так? — прохрипел Юрий. — Ты говорил так откровенно, как с другом…

— Запомни, дружба есть только в детстве, а во взрослом мире есть только интересы. А интерес у меня один — в моей камере место только для одного!

«Шахтерская ипостась! Эх, попытка не пытка...» — Юрий чуть не рассмеялся: как же он мог забыть про «рабочий» подарок! Придавившая его лапа хрустнула, стоило ее сдавить покрепче новыми руками, и грузное тело Болта потеряло устойчивость. Упасть ему на себя Юрий не дал — удар в челюсть отбросил старика в другой конец камеры, с грохотом хлопнув об дверь.

В глазах Юрия полыхнуло зеленым пламенем, тело выгнуло дугой и, продержав в напряжении чуть ли не минуту, бросило на пол. Грудь болела, будто на нее наступил слон. Он провел рукой по бокам, ощупывая ребра. К счастью, с ними, как будто, было все в порядке. Юрий приподнялся и посмотрел на лежащего без движения Болта: «Похоже, интерес старика удовлетворен в полной мере, хотя и не так, как он себе это представлял. А у меня тоже есть интерес — побыстрее отсюда слинять. Только бы дверь открыть, а там уж соображу что-нибудь».

Внимая его словам, раздался шум поворачивающегося в замке ключа, и толстая дверь стала медленно открываться. Юрий дунул на пушистика и приготовился ждать гостей в полной темноте.

— Как ты умудрился запереть его в эту камеру? — слышался снаружи раздраженный голос Боровски.

— Вы же не сказали в какую, — оправдывался Шварц.

— В любую, болван, но не в эту!

— Тут их всего две…

Наконец дверь распахнулась и на пороге появился силуэт, по которому можно было предположить, что это Шварц. Он чиркнул спичкой и отпрянул. Спичка погасла и послышались ругательства Боровски, которому Шварц отдавил ноги.

— Что ты шарахаешься, как от привидения. Что ты там увидел?

— Он убил Болта.

Глава 13. Арена

За дверью послышалась возня, сопровождаемая приглушенными ругательствами, и в проеме нарисовался силуэт Боровски. Точнее, силуэт Боровски заслонил собой проем. Снова чиркнула спичка, и теперь уже сам ланиста стал внимательно рассматривать лежащего у его ног Болта.

— Хм… Действительно… Ну и слава богу! Если бы его не замочил Драк, его прикончил бы я.

Он брезгливо толкнул ногой труп и крикнул, всматриваясь в темноту:

— Эй, ты там живой?

— Чего надо? — Юрий решил на всякий случай не выходить из своего угла.

«Магит, вот что это было» — вспомнил Юрий свои неприятные ощущения в момент, когда Болт ударился об дверь. Ему все-такие не верилось в его смерть до конца, но, когда это подтвердили Шварц и Боровски… Да, его самого хотели убить, да, вынужденная самооборона, но, тем не менее…

— Ага, живой значит. Есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться!

— Неужели хозяин предлагает свободу?

— Нет, лучше! Я предлагаю тебе путь к свободе. Что толку от просто так упавшего в руки счастья? Никто не сможет не только это счастье оценить, но даже понять, что вот оно, родимое, прямо перед ним. Счастье становится счастьем, если оно выстрадано! Вот жил ты на свободе и не ценил ее, не наслаждался каждым днем. Зато теперь, если получишь свободу, ты будешь ценить не то, что день, а каждый час и минуту, прожитые в ней.

— Чего надо?

— Отлично! Вот теперь я слышу деловой разговор. Тебе надо выступить на арене вместо покоцанного тобой Студебекера. Ему требуется время, чтобы восстановился боевой лик, а его-то как раз и нет. А еще он никак не может оправиться от твоего коварного удара. Так что ты мне, вроде как, должен. Короче, выступаешь — получаешь шанс на свободу, нет — кончишь, как Болт. Выбирай.

— Так бы и сказал… А то — выстраданное счастье, иначе несчастье. Просто приставил бы нож к горлу и вежливо поинтересовался хочу я жить или нет.

— Я хотел, чтобы все выглядело культурно. Так что ты решил?

— Что тут душой кривить — я выбираю путь к свободе. Только как же насчет боевого лика?

— Рад, что ты с нами, а насчет ипостаси… Что-нибудь подберем.

Единственный, кто был недоволен выходом Юрия из камеры, был Шварц.

— Вообще-то, мы думали забрать Болта, — хмуро произнес он, когда Юрий проходил мимо.

— Так забирай, — в тон ему ответил тот, — пока свеженький. Опять проголодался, небось?

— Вам сражаться вместе, а вы разжигаете ненависть друг к другу, — укорил Боровски. — Быстро наружу, нам надо успеть еще тренировку провести.

Двор, куда вернулся Юрий, встретил его начинающими сгущаться сумерками, и порывистым ветром, раскачивающим верхушки деревьев. Похоже, погода начинала портиться, грозя или бурей, или проливным дождем, а, может быть, и тем и другим одновременно.

На этот раз ринги пустовали. Не было никого и рядом с ними. Юрий поежился и бросил взгляд на серое в тучах небо. До шквального ливня оставалось полчаса, не больше.

— Быстрее, — торопил Боровски, — забирайся в центр. Куда же все подевались? Шварц, бегом в каптёрку, тащите тринадцатый номер.

— Тринадцатый? — удивился тот.

— Ты что, оглох? Тринадцатый, я сказал! Бегом!

По-видимому, Боровски умел убеждать. Юрий приготовился к долгому ожиданию, но Гарри и Малибек выскочили с ящиком так быстро, будто поджидали Шварца за дверью.

— Давай-давай, — торопил Боровски. — Где же магит… Ага… Драк, где ты ходишь, дубина?

— Куда послали, там и хожу, — огрызнулся Юрий, но подошел поближе.

Но, как только он приблизился, его схватили за руки, а Боровски достал из кармана пластиковый пакетик с магитом. Дальше все произошло, как инструктировала Яна. Он повторил пару бессмысленных слов, а потом добавил свое. После этого единственное изменение, которое, как показалось, в нем произошло — это два меча, которые приросли к кистям рук, превратил их в своего рода шарниры.

Боровски одобрительно хрюкнул и извлек из кармана небольшую круглую пластину.

— Боевая ипостась вещь дорогая, поэтому я должен подстраховаться!

С этими словами он быстро прислонил ее к шее Юрия. От нее шел сильный жар, от которого на шее парня моментально возник ожог.

— Это-то еще что такое? — Юрий дернулся, но его крепко удерживали за руки Гарри и Малибек.

— Это моя страховка, — Боровски спокойно спрятал пластину обратно в карман, — на случай твоего бегства. Не переживай, у всех гладиаторов такие. А ты как думал, получил ипостась просто так? Нет, брат, теперь эта штука будет тебя держать покрепче ошейника. Ну-ка парни, просветите новичка.

Малибек опустил воротник и показал круглое красное пятно на шее. То же самое сделал и Гарри.

— Это метка хозяина. Вздумаешь бежать — сожмет твою шею так, что не сможешь дышать. Так что даже не пытайся, усек?

— Слышал, что он сказал? То-то же, помни об этом… Гарри, выводи Драка на арену и потренируй, пока дождь не ливанул.

Ипостасью Гарри оказался воин с копьем. Копье было не простым, а с режущей кромкой, поэтому им можно было не только колоть, но и махать, как мечом на палке. Гарри вышел на середину и играючи покрутил его перед собой, сбоку и спереди со скоростью пропеллера.

— Чего стал, давай, попробуй его ударить! — Боровски сильно толкнул Юрия в спину.

Юрий по инерции сделал несколько шагов, взмахнув руками для равновесия. Сталь мечей загудела в воздухе, очертив круги около его рук. Их не требовалось держать — они стали продолжением его рук. «Такими пальцами за ухом не почешешь», — мелькнула у него мысль, пока он рассматривал кожаный доспех римского легионера, закрывшего его грудь и плечи. Созерцание прервало копье Гарри, которое он резко выкинул вперед. Жало застыло в нескольких сантиметрах перед лицом, прежде чем Юрий успел махнуть рукой, чтобы его отбить.

— Плохо! — завопил Боровски, — Если ты будешь стоять, раскрыв рот, то тебя выведут из строя в первую секунду боя!

Гарри снова кинулся в атаку, но Юрий был настороже и откинул копье, как только оно оказалось в досягаемости его мечей. Гарри развернулся и начал наносит удары слева и справа. В ответ Юрий отчаянно замахал руками, как ветряная мельница, отчего вокруг него образовался сверкающий стальной купол. «Ого, как я могу!», — обрадовался он и тут же почувствовал укол в ногу.

— Ай! — Юрий отскочил в сторону. — Это нечестно!

— На арене нет такого понятия! — расхохотался Боровски. — Бей чем можешь и докуда дотянешься. Запомни главное правило — кто победил, тот и прав!

Копье стальной змеей ужалило Юрия в плечо. Тот запоздало махнул рукой, но меч лишь звякнул о стальной наконечник, не причинив тому никакого вреда. Гарри был необычайно ловок и хищное жало его оружия постоянно искало брешь в обороне противника. При этом он сам оставался вне досягаемости мечей, которые были короче копья раза в три.

Юрию приходилось постоянно защищаться и находится в напряжении в то время, как противник спокойно выискивал его слабые места и атаковал с методичной расчетливостью, метя в самые уязвимые точки. И как было им не находиться, если у Юрия не было ни опыта, ни навыков обращения с оружием?

Нужно было менять стратегию, но что можно было противопоставить сверкающему жалу, описывающему перед его лицом буквы китайского алфавита и атакующему быстро, как молния? Несколько раз Юрия посещала идея использовать ипостась ящера, с которой он более-менее освоился. Но, во-первых, Боровский этого только и ждал, и идти у его на поводу было не просто неприятно, но и признать свое морально поражение. А, во-вторых, еще было неизвестно, смог бы победить ящер так профессионально владеющего копьем воина. Внезапности бы не получилось, арена — не такое для ее проявления место, а скорость и реакция все-таки были на стороне Гарри.

Оставалось учиться владеть мечами. Достоинством полученного лика было то, что мечи жили своей жизнью. По крайней мере, такое впечатление складывалось у Юрия. Они был неотъемлемой частью рук, их продолжением, но при этом обладали такой степную свободы, какая и не снилась нормальной кисти в силу ее анатомии. Мечи на запястьях больше походили на стальные нунчаки, которыми можно было крутить перед собой с большой скоростью.

Такой сплав технологии с биологией позволил Юрию сразу подняться на ступень мастера мечей, при том, что ему только в глубоком детстве довелось помахать палкой, сбивая жуткую крапиву около деревенского дома бабушки. Какого-нибудь горе-фехтовальщика он разделал бы под орех, но за Гарри чувствовался профессионализм и смущал другой вид оружия — копье. Он действовал им издалека и безнаказанно.

«Значит, надо сократить дистанцию», — догадался Юрий и в один из длинных выпадов противника не стал отбивать копье, а скользнул вдоль него, пропустив жало в опасной близости к телу.

Бам! Меч ударил по легкому панцирю на боку неожидающего такого маневра Гарри, заставив того отпрыгнуть, прикрываясь выставлены копьем. Удар снизу подбросил наконечник вверх, и Юрий снова оказался в опасной близости от противника. Бам! Меч ударил его с другой стороны. Гарри растерялся и ничего не придумал лучше, как снова отпрыгнуть, но налетел спиной на сетку. Копье, до этого момента разящее и удерживающее противника на дистанции, сейчас оказалось бесполезно, и теперь в атаку перешел Юрий.

Гарри крутил древко пропеллером, оно чудом удерживало стальные удары, но Юрий уже чувствовал, что силы противника тают. Еще немного и тот поляжет перед градом ударов с двух сторон.

В этот момент вокруг сильно стемнело. Ветер стих и через мгновение небо прочертила яркая молния, ударив громом так, что заложило уши. Мощный ливень хлынул, как их ведра, за пару секунд вымочив всех, кто был на улице, до нитки.

Юрий отступил и кивнул головой на выход. Через секунду они с Гарри бежали наперегонки к удерживаемой Шварцем открытой двери.

— Боров мне наказал прервать ваш поединок, — крикнул он подбегающему Гарри, — но я подумал дать тебе время, чтобы хорошенько проучить новичка!

— Ты зря не внял доброму совету, — буркнул Гарри и молча пошел сушить одежду.

Шварц проводил его недоумевающим взглядом.

— Что случилось-то? Кто победил? — крикнул он вдогонку.

— Победила дружба, — спокойно произнес Юрий и последовал за Гарри.

Боровски в этот вечер расстарался и накрыл богатый стол. Юрий впервые за последние дни наелся от пуза и сразу же завалился спать. В жизни гладиаторов он начал находить свои плюсы.

Утро выдалось сырым и туманным. Солнце вставать не торопилось, и серая плена окутала окрестности так плотно, что из окна не была видна даже сетка рингов. Юрий подумал, что битва, о которой говорил Боровски, будет перенесена, и, значит, можно будет спокойно поваляться в кровати, но не тут-то было.

Ланиста ворвался ураганом, грозя снести все на своем пути огромным весом. Его большое тело тряслось от возбуждения и погоняло зазевавшихся парней пока лишь тонкой тростью. На пол упала стопка брошенного им трикотажа.

— Шевелитесь живее! Вот спортивные костюмы, быстро напялили и на выход! Спортсмены, блин…

В момент большая комната наполнилась движением и суетой, а через минуту все уже стояли на улице, разглядывая транспорт — бионика в виде огромных размеров не то гусеницы, не то многоножки. Для обывателей, такая туша, наверняка представлялась автобусом. Юрий обратил внимание, что вместе с ними стояли и две девушки, очевидно те, что тренировались на арене накануне.

Без боевых ликов Юки и Мэй выглядели как-то очень просто. Обычные девчонки, одна чуть повыше и худее, а другая, наоборот, невысокая толстушка. Юрий посмотрел искоса, но так и не мог определить, кто их них кто.

— Высокая Мэй, — подсказал Гарри, видя его замешательство.

— Никогда бы не подумал…

— Все мы не те, кем кажемся поначалу.

— Какая глубокая философская мысль! — усмехнулся подслушивающий Боровски. — Только как бы разобраться, где начало, а где конец.

Юрий не совсем понял суть этой фразы, возможно, она имела какое-то значение, потому что все разом замолчали. Молчание нарушила Юки.

— А где Болт? — скривила она губы, глядя на Юрия.

— А вам тоже рабские метки поставлены? — вместо ответа в свой очередь поинтересовался Юрий.

Юки фыркнул и отвернулась.

— Эти метки у всех, — ответила за нее Мэй.

Ее голос был низкий, даже с хрипотцой, что было неожиданно слышать от хрупкой по виду девушки. Но Юрию ответ понравился своей простотой и прямотой.

— А я вместо Болта, — улыбнулся он ей. — Возможно, навсегда. Юра, кстати, очень приятно.

— Драк он, а не Юра, — прошипел Шварц.

Мэй качнула головой, будто все поняла, но сказать ничего не успела — из дверей вывалился тяжело дышащий Боровски и погнал всех внутрь бионика.

— В город, на стадион, значит, едем, — шепнул Малибек Юрию, устраиваясь на сидении рядом с ним.

— Мне одно непонятно, как такая туша может незаметно передвигаться по улицам? Я имею в виду бионика, а не того, про кого ты подумал, — опередил он хотевшего рассмеяться Малибека. — Я представляю, допустим, что наш ланиста обладает способностью пудрить мозги, как Тухлый… Извини, ты его не знаешь, но, поверь, иллюзионист он еще тот! Могу понять, если такой фокус прокатывает с одним человеком, с двумя или тремя, да даже с десятью, но как быть с десятками, которые могут созерцать такое чудо на улице?

— Бионика не надо маскировать никакими ментальными способностями. Он самодостаточен сам по себе. Дело в том, что он, как и наши ипостаси, находится как бы в другом измерении. Почему «как бы» — потому что это дурацкое название, и суть отражает лишь условно, но хорошо иллюстрирует. Представь, что твой мир плоский и ты видишь только срезы трехмерных фигур, которые обозначены контурами на листке бумаги. Что может скрываться за простой фигурой, например за небольшим квадратиком на этой бумаге? Да что угодно, хоть система трубопроводов, хоть целый автомобиль или даже самолет, ты ведь срезал только ее часть! Конечно, срез — это не проекция, поэтому термин «измерения» не совсем годятся для объяснения общей картины, вселенная устроена гораздо сложнее.

— Получается, что ипостась — это форма, которую мы обретаем в другом, пересекающим наше пространство мире?

— Пока это самое правдоподобное объяснение. Магит дает нам возможность видеть и перетекать в формы другого мира, а все остальные видят только то, что привычно для их обычного мира. Магит — это что-то типа сверхпроводника между двумя мирами.

— Почему ты такой умный, Малибек? — удивился Юрий.

— У меня за плечами технический университет, между прочим, — пожал плечами тот. — Что, не ожидал?

Юрий замялся, не зная что ответить. Если правду, то обидеть хорошего парня, а кривить душой не хотелось. Выручила резкая остановка бионика, толкнувшая всех пассажиров резко вперед. Тут-то Юрий по достоинству оценил преимущества «био» над «техно» — кресло, в которое он неожиданно въехал носом, оказалось мягки и в меру упругим, чтобы погасить инерцию и вернуть его на место в целости и сохранности.

— Прибыли, — прокомментировал Боровски, — впереди авария. Вытрухайтесь! До стадиона рукой подать, дойдем пешком.

Открывшийся вид города, живущего своей жизнью, казался не просто необычным, а каким-то потусторонним, существующим будто в параллельной вселенной. Было непривычно видеть машины, ничего не подозревающих горожан, спешащих по своим, кажущимся им очень важными, делам. Сейчас Юрий смотрел на них с тихой завистью, вспоминая свои прежние будни, наполненные, как он теперь понимал, глупыми проблемами. Перед ним протекала жизнь мира, ставшая для него теперь недоступной.

— Не отставай, — Шварц грубо толкнул Юрия в плечо, — потом домечтаешь… Если живой останешься!

Группка в спортивных костюмах, семенящих в сторону стадиона, не привлекала внимание, за исключением возглавлявшего ее Боровски. Его провожали взглядом даже с другой стороны улицы, лежащей через две транспортных полосы.

— Что за спорт? — не удержался проходящий мимо пожилой мужчина.

— Трудовые резервы, — невпопад ответил, опьяневший от городской суеты Юрий.

— Динамо тоже бежит. Все бегут, папаша, — поддержал его Малибек.

Последняя фраза окончательно добила прохожего, и он еще долго стоял с раскрытым ртом, провожая удаляющуюся группу.

Стадион действительно оказался рядом. Трехметровые стены отгораживали его от города, создавая упрощенную иллюзию древнего амфитеатра. По-видимому, разрабатывающий его архитектор именно им и вдохновлялся, когда решил не делать над ним крыши, рассчитывая на круглогодичную солнечную погоду Эгейского моря.

К счастью, после прошедшего шквала с дождем наступила ясная и спокойная погода. О недавно разбушевавшейся стихии напоминали особо большие лужи, не успевшие подсохнуть на теплом асфальте, кое-где упавшие поломанные ветки и раскиданный мусор, который неторопливо собирали и паковали в большие черные пластиковые мешки рабочие в оранжевых жилетах.

Перед входом на стадион стояла пара широкоплечих молодцов в серых костюмах, ограничивающих вход особо любопытных граждан без специального на то кусочка картона. Несмотря на скучающие расслабленные позы, они ловко выцепляли пробующую проскочить мимо ребятню и кое-каких нетрезвых горожан, старающихся пройти по нахалке.

Приглядевшись к контролерам чуть повнимательнее, Юрий заметил особой формы глаза, похожие на стрекозиные и две дополнительных пары длинных тонких рук, которыми они фактически перегородили проход между собой. Юрий оглянулся кругом, но никто, из проходящих мимо, их внешность не волновала. Он подумал, что пора уже смириться с тем, что пытался сказать Тухлый и объяснил Малибек — обычные люди не видят ничего, кроме среза многомерности, привычного для их мира.

«Век бы не видеть ничего другого,» — поморщился он своим мыслям и, вздохнув, прошел мимо контролера, повинуясь указующему жесту Боровски.

— Ваша сторона северная, — услышал он за спиной голос, готовьте бойцов и ждите команды…

Где тут север, а где юг, Юрию было безразлично, он просто шел за массивной тушей ланисты, равнодушно рассматривая трибуны и игровое поле. Ничего примечательного не было ни в том, ни в другом. Старые деревянные лавки спасал от непогоды грязный дырявый целлофан, которым их небрежно укутали накануне. Но пленку экономили или ее не хватало, поэтому часть лавок был черной от пропитавшей их воды.

Зеленую травку на поле регулярно стригли, но блестящие местами лужи намекали на сырую землю, обещая скользкую грязь.

Единственное, что Юрия зацепило — это команда таких же, как они «спортсменов», шествующих за высоким молодым человеком с необычно длинными руками. «Почему все ланисты такие уроды, — вяло подумал Юрий и встрепенулся: — Ланисты! Значит, та группа — это наши противники!»

По-видимому, остальные мыслили так же. Все одновременно остановились, повернув голову в одну сторону. Группа на противоположном конце стадиона тоже остановилась, развернувшись в их сторону.

Такие же нескладные парни, как и те, что стояли рядом с Юрием, вот только девушка среди них была одна. Худая, как щепка, она смотрелась среди них ребенком. «Этим-то чего не живется, как все нормальные люди? — подумал он. — Или такие же бедолаги, как он сам?»

Неожиданно один из парней напротив показал в их сторону неприличный жест, и вся его группа, рассмеявшись, пошла своей дорогой.

— Вот уроды, — не удержался Гарри и плюнул под ноги.

— У нас сложный противник, — Боровски пожевал губами. — Пошли в загон, проинструктирую насчет боя.

Загоном он назвал небольшое помещение, напоминающее строительный вагончик и располагающееся, как догадался Юрий, именно в северной части стадиона. Было оно маленькое и, скорее всего, предназначалось для хранения инструментов или спортивного инвентаря. Радовало его в этой обстановке только одно — у соперников был точно такой же сарайчик.

— Объясняю просто и доходчиво, — начал Боровски, как только все расселись на скамейку у стены. — Битва будет проводится в три раунда.

Он демонстративно выставил перед собой три пальца и чуть ли не сунул их под нос каждому.

— Первые два раунда по полчаса и последний третий один час. Ваша задача продержаться все три раунда и, если повезет, сбить у противника боевые лики. Вон, Драк знает, как это сделать.

Все посмотрели на Юрия, как будто у него на лице были написаны необходимые пояснения. Он посчитал, что ничего не теряет и с невинным видом произнес:

— Я забыл.

— Проникающая рана, пробившая ипостась, или повреждение оболочки более чем на наполовину выводит ипостась из строя. Она сбрасывается, оставляя вас на арене в первозданном виде. В этом случае постарайтесь поскорее удрать, чтоб не попасть под горячую руку, клешню, молот или еще какую разящую длань вашего противника, иначе я вам не завидую. Кому что непонятно?

— Выбывший в одном раунде противник не участвует в следующих?

— Нет, не участвует. Ипостась требует времени на восстановление. Если у противника ипостась одна, и она разбита, он становится беззащитным. Какое уж тут участие? Или вы думаете, что Студебекера я не взял по гуманным соображениям?

— Нет, хозяин. В чем-чем, а в гуманизме вас заподозрить можно едва ли, — откликнулся Малибек.

Пока Боровски раздумывал над его словами, его мысли решилась прервать Мэй:

— Мы все выходим на ринг?

— Нет, тебя пощадят, — состроил сочувствующее выражение лица Шварц.

— Выйдут все, но по очереди. В первом раунде — Драк и Малибога. Во втором — Гарри, Шварц и Мэй. В третьем раунде выходят все. Третий раунд самый сложный и ответственный. В нем каждая команда выкладывает свой, не раскрытый до этого времени козырь. Наш козырь — это Юки. Теперь все. Да, не забудьте поклониться публике перед боем. Теперь точно все.

Боровски раздал каждому по кристаллику магита:

— Не забудьте заглотить перед выходом на арену. Первая пара — на выход!

Юрий был рад выйти из душного вагончика, и, в то же время, идти не хотел. Оказавшись за дверью, он обреченно поплелся на середину поля, где уже топтались двое из команды противника и мужчина в белом костюме. «Рефери», — всплыло в памяти Юрия практически позабытое слово из его спортивного детства.

— Пойдем быстрее, а то зрители подумают, что боимся. — подтолкнул его Малибек и прибавил шаг, вырвавшись вперед.

Может быть, он был прав, а, может быть, и по каким-то другим мотивам, но зрители встретили их появление шуточками и свистом. Услышав многоголосый шум, Юрий окинул взглядом трибуны. С одной стороны зрителей не было совсем. Зато другая сторона была огорожена высокой сеткой и забита почти полностью. Обыкновенные с виду люди сидели с чипсами и попкорном, потягивая кто баночное пиво, а кто просто газировку. Они весело болтали между собой, хрустели снеками, бросая время от времени взгляды на поле. «Даже, если здесь собрались почти все, владеющие магией, для маленького городка это приличная толпа народа,» — удивился Юрий, стараясь не отстать от ускорившегося Малибека.

Мужчина в белом костюме поднял вверх руки, привлекая внимание и шум на трибунах постепенно стал стихать, пока окончательно не сошел на нет.

— Дамы и господа! — громко произнес он. — Как только эта очаровательная особа перевернет часы, начнется первый раунд…

Юрий обернулся и увидел огромные песочные часы, рядом с которыми стояла кукольной внешности девушка: «Интересно, это тоже такая ипостась? Не верится, что на такое чудо способна природа».

— … а пока, идущие на смерть приветствуют вас! — «рефери» протянул руки в стороны стоящих по его бокам парней.

Глядя, как делают остальные, Юрий поклонился и, повинуясь следующему жесту, отправился на свой конец поля. Перед началом поединка выдерживалась театральная пауза, подогревающая эмоциональный настрой зрителей, а Юрий получил возможность посмотреть внимательнее на своих противников.

На другой стороне поля стояли два невысоких худых парнишки, чем-то неуловимо похожих друг на друга. Встреться с ними в обычной жизни, Юрий не повернул бы в их сторону и голову. Да и физически они ничего собой не представляли. О таких можно было сказать «доходяги». «Может быть им навалять, пока все не началось?» — мелькнула у него глупая мысль.

— Бой! — выкрикнул в этот момент мужчина в белом и бегом покинула арену.

«Ну вот, думал, что он рефери, а оказался конферансье,» — усмехнулся Юрий. В это время девушка перевернула песочные часы и ударила молоточком по маленькой медной тарелочке, которая, завибрировав, издала высокий звонкий звук.

Глава 14. Бой

Юрий оглянулся, чтобы спросить не пора ли начинать, и это спасло ему жизнь — стрела с красным оперением прочертила по груди, разодрав спортивную куртку и оставив на теле красную полосу.

«Нифига себе!» — он поспешно перекинулся в боевой лик и отчаянно замахал руками. Мечи завращались, образовав сверкающий круг, и послышавшиеся было смешки с трибун сменились восхищенными возгласами.

— Поменьше выпендривайся, — бросил Малибек, спрятавшись за его спиной.

Теперь он выглядел высоким здоровым негром в доспехах из цветной циновки. В руке он сжимал большой бумеранг.

— За полем смотри! — выкрикнул он с отчаяньем в голосе, видя, как расплывается Юрий в улыбке, и ткнул пальцем ему за спину — Туда!

Юрий развернулся, и улыбка тут же сползла с его лица — на всех парах к нему мчалась гора, замахиваясь корягой, величиной почти в его рост.

— Тролль, — подсказал Малибек. — Не дай ему попасть по тебе дубиной!

К несчастью, это был не тот, тролль, который гадит в социальных сетях и не тот, которого изображают сморщенным старичком на кривых ножках. Нет, этот был из породы великанов. Его внешний вид в любое другое время вызвал бы омерзение, но сейчас, помноженный на агрессивность и очевидную силу, внушал страх.

Первый удар Юрий парировал на автомате. То есть простоотскочил в сторону, пропустив дубину мимо себя. Ударить второй раз тролль не успел — во время замаха бумеранг угодил ему точно в лоб. Он оступился и шумно плюхнулся на задницу, качая головой из стороны в сторону. Бумеранг снова очутился в руках Малибека, хотя, по технике процесса, должен был остаться рядом с поверженной жертвой. «Магия, будь она неладна. До сих пор не привыкну», — Юрий оглянулся на трибуны.

Рев публики и поверженная туша врага вселили в него торжество победы. Он хотел триумфально помахать руками над головой, но стрела, чудом угодившая в один из мечей, вернула его в реальность. Если бы не эта случайность, сидел бы он сейчас рядом с троллем, украшенный торчащим из лба древком с красным оперением.

Лучник стрелял с дальней дистанции, но довольно метко. Невысокая фигура в остроконечной широкополой шляпе и длинном халате походила на китайского крестьянина. Юрий не видел его лица, но почему-то даже не сомневался, что под широкими полями шляпы увидит зауженные щелочки глаз.

Тем временем, «китаец» хладнокровно натянул тетиву, и новая стрела заставила Юрия отпрыгнуть в сторону. «Покончу сначала с одним», — мстительно подумал он, замахнувшись на еще не вставшего на ноги тролля.

Но тот опередил его. Удар дубиной сбил Юрия с ног и опрокинул на спину. К счастью, тролль бил из неудобной позиции и почти без замаха, променяв силу на внезапность. Судя по результату, он не прогадал и теперь перешел в атаку.

Неожиданно быстро для такой туши, тролль вскочил на ноги и попытался достать Юрия дубиной. Однако, высокий рост теперь играл против него. В то время, когда он сгибался, высматривая жертву, Юрий всякий раз улучал мгновение, чтобы увернуться или отскочить в сторону.

Пока Юрий удирал от тролля, перебирая коленками, Малибек словил стрелу в плечо и на некоторое время выбыл из боя.

Два противника теперь сосредоточились на одной жертве, и Юрий понял, что нужно менять тактику. Подгадав момент, он сумел вскочить на ноги и со всех ног помчался в сторону стрелка из лука. «Ближняя дистанция для лучника — смерть», — билась у него в голове мысль, утверждаясь с каждым шагом, приближающим к цели. Очередную стрелу он отмахнул мечами, как злую осу. Сзади слышался грузный топот тролля, но он безбожно отставал. «Это хорошо, что он бежит следом, — с удовлетворением отметил Юрий, — значит, у Малибека есть время прийти в себя».

Лучник стал суетиться, приготовленная стрела неправильно попала в тетиву и упала на землю всего в нескольких шагах. Юрий прибавил скорости, хотя и так чувствовал, что бежит изо всех сил. Тролль остался так далеко позади, что его топот стали заглушать крики зрителей, нарастающие с каждым его шагом. Мечи взлетели вверх, но «китаец» оказался не прост — отбросив лук, он выхватил кривую саблю и с легкостью парировал удар.

Обругав себя за торопливость, Юрий махнул руками навстречу друг другу, стараясь чтобы удар мечами получился с двух сторон. «Китаец» ловко отскочил в назад, успев зацепить саблей одну руку. Царапина оказалась болезненной, но лишь раззадорила Юрия. Он начал крутить мечами перед собой так, что они образовали два светящихся круга, и двинулся вперед, прижимая противника к краю поля.

Уже слышалась сзади не только тяжелая поступь, но шумное дыхание, а глубокий вдох возвестил, что через мгновение ему на голову обрушиться мощная дубина. «Китаец» активизировался, отвлекая внимание Юрия и одновременно сковывая его движения.

Чувство опасности уже не просто кричало ему в ухо, оно било в колокола, не давая думать ни о чем, кроме как о спасении своей жизни. А, может быть, это всего-навсего стучала кровь в висках?

Юрий не просто метнулся в сторону, он прыгнул с места и кубарем покатился по земле. Еще не придя в себя от головокружительного маневра, он вскочил, скрестив мечи в ожидании неминуемого удара. Но перед ним лежала туша тролля, а из-под нее выглядывали руки и голова в смятой шляпе. «Насчет разреза глаз я оказался прав», — мимоходом заметил ошарашенный таким зрелищем Юрий.

Он не видел, как бумеранг, набрав силу и скорость, с силой ударил тролля между лопаток, толкнув вперед. Теперь под его удар попадал растерявшийся лучник, а дубина так и осталась запрокинутая над головой. Огромная туша, потеряв устойчивость, повалилась на не успевшего отскочить стрелка.

Баммм! Звонкий звук раздался над ареной, возвещая, что первый раунд закончен. Время пролетело удивительным образом незаметно. Юрий встал, безвольно опустив руки. Удар гонга словно лишил его сил, а мечи, казалось, стали весить каждый под тонну. Еще недавно он был способен вертеть ими замысловатые фигуры, а теперь они гирями тянули вниз обессилившие руки.

Сбросив ипостась, ему стало легче, и он смог наблюдать, как напротив него поднимались и отряхивались два парнишки, стараясь не смотреть ему в глаза. Юрий пожал плечами и неторопливо, под одобряющие крики зрителей, пошел в сторону своего вагончика. То, что они с Малибеком не проиграли бой, это факт, но и победа чувствовалась с привкусом неприятной горчинки. Слишком трудно она далась.

Боровски был того же мнения. Он хмуро встретил на пороге вагончика и коротко бросил:

— Плохо.

— Что не так? — устало произнес Юрий, садясь прямо на пол.

— Главный бой не первый и не второй, а последний. Малибога уже ранен, то есть наполовину выведен из строя. Из противников кто-нибудь физически пострадал? Нет! Значит, они выйдут отдохнувшие, учтя ваши сильные и слабые стороны. Эти два раунда — проверка боем. И, считайте, что первый вы проиграли.

— Это не факт, — Юрий хотел отдохнуть и просто закрыл глаза, показав, что больше разговаривать не желает.

— Вы все слышали? — произнес Боровски в сторону Гарри. — Вся надежда на вас, марш на выход!

— А раньше об этом нельзя было сказать? — не утерпел Юрий.

— Раньше я об сам не знал. Но догадался по стилю боя. А ты нет, потому что бестолков. Слушай меня и тогда хоть чему-то научишься в своей никчемной жизни. Чего стали, рты разинув? Особое приглашение нужно? — Боровски резко повернулся к тройке бойцов второго раунда, прислушивающихся к разговору.

В приоткрытую дверь на миг ворвались радостные крики зрителей и тут же пропали, как только она закрылась. «Оказывается здесь неплохая шумоизоляция, — непроизвольно сделал заметку для себя Юрий. — Но кого это так приветствовали жаждущие крови дегенераты, неужели нашу команду?» Пусть бой и не оказался смертельным, как его запугивали, но публику, пришедшую поглазеть на бьющихся ради ее потехи гладиаторов, он по-другому не воспринимал.

— Противники красуются, — словно в ответ на его мысли, пояснил выглядывающий в окно Боровски. — Демонстрируют свои боевые ипостаси.

— Что же там необычного? — подниматься Юрию ужасно не хотелось.

— Ой, смотрите, змея! — вскрикнула Юки, тоже прильнувшая к экрану в большой мир. — Большая, как анаконда! Нет, гораздо больше! Разве такие бывают?

— Какого бионика сварят, такой и бывает, — скривился лежащий на лавке Малибек. — Любая химера оживет.

Его одна рука свисала, как плеть, а второй он прикрывал над ней плечо. Судя по его виду, ранение было серьезным, раз так заставило переживать боль при возвращении из ипостаси. Перехватив взгляд Юрия, грустно покачал головой:

— Лик принимает удар на себя, а переживаешь его последствия здесь, — он постучал пальцем по виску. — Что пробили, то и болит. Пройдет, конечно, но нужно время.

— Негром ты смотрелся забавно, — улыбнулся Юрий, подумав, что его слова будут ему поддержкой. — Спасибо за выручку, кстати.

— Без этого никак. Двое всегда сильнее, чем один, а трое сильнее двух. Кто это поймет, тот и выиграл.

— Хорошо, когда вы это поймете перед боем, а не после, — презрительно бросил через плечо Боровски. — До некоторых туго доходит, как я посмотрю. Иначе, Малибога, не сидел бы ты сейчас с неподвижной рукой.

Он оторвался от окошка и, шумно выдохнув, пошел в сторону невысокого столика в углу вагончика. Юрия раньше не интересовали детали внутреннего интерьера этого нехитрого помещения, зато теперь он с удивлением рассматривал поставленные друг на друга ящики пива, образовавшие над полом небольшую пирамиду.

— Пиво улучшает заживление ран, придает бодрость и отвагу, — Боровски кинул банки Малибеку и Юрию.

Юрий не удивился, когда для того, чтобы поймать на лету жестянку, он просто не думая вскинул руку. Реакция у него улучшалась чуть ли не каждым часом. Зато у Малибека были проблемы — банка не только пролетела мимо раскрытой ладони, но и ударила по больной руке. Зашипев и выругавшись вполголоса, но брезгливо отпихнул ее ногой, и та покатилась обратно к ногам Боровски.

— Это что за дамочка в красных сапогах? — послышался удивленный голос Юки. — А каблуки-то, каблуки какие!

— Вампир это, — Боровски с хлопком сорвал крышечку с банки и с наслаждением вылил ее содержимое в рот. Рыгнул и добавил: — В программке так заявлено.

— Что-то давно я вампиров не видел, — Юрий заставил себя подняться и сунул нос в окошко.

Но, вместо дамочки, он увидел переминающихся с ноги на ногу нескольких молодых людей и составленную из шариков фигуру, похожую на рекламного человечка «Мишлен».

— Этот, что ли вампир? — удивился он. — А почему без сапог?

— Опоздал, — поморщилась Юки и повернулась к Боровски: — Почему нельзя было предупредить об ипостасях противника заранее? — она выхватил банку из руки Юрия и в один глоток осушила половину. — Ты за кого вообще, Боровски? Тебе заплатили магитом, чтобы мы проиграли?

— Не твое дело, — оскалился тот в ответ. — Я делаю бизнес, а ты всего лишь инструмент. Как лопата для землекопа или грабли для крестьянина. Твое дело телячье, скажу тебе идти, ты и пойдешь. А уж на бойню или в поле травку пощипать, это определяю только я. И не надо на меня так смотреть, будто я украл твое счастье! Вы все равно продуете, потому что та команда гораздо сильнее. А я, если хотите знать, выторговал вам право на сохранение жизней. Это дорогого стоит.

— Что в программке сказано про последнего участника? Говори, предатель! — вспылила Юки.

— Но-но! — Боровски усмехнулся. — Я бы попросил быть сдержанным в своих эмоциях. А про последнего участника ничего в программке не сказано. Это сюрприз. От себя могу добавить, что сюрприз неприятный. Для вас.

— Сволочь, — еле слышно произнесла девушка и отвернулась к окошку.

Юрий хорошо видел, как в уголках ее покрасневших глаз блеснули слезинки. Ему стало обидно за девушку, за ребят, которые пошли на арену, ничего не подозревая. Он ободряюще коснулся ее плеча и как можно увереннее произнес:

— Это еще посмотрим, чья возьмет.

— Пиво… — Малибек сделал большие глаза и замолчал.

— Что пиво? Ах ты...

Юрий посмотрел невидящим взглядом на банку и запустил ее в Боровски. И тут же пожалел об этом, схватившись за горло. Ему словно накинули невидимую удавку и стали медленно стягивать, пережимая сосуды и лишая воздуха.

Все перед ним помутнело и окуталось красным туманом. Из него доносился шум и невнятные крики, но они казались ему так далеко, как будто их источник был в другой вселенной.

Неожиданно он почувствовал, что удавка стала ослабевать и ему удалось сразу же сделать первый глоток воздуха. В голове прояснилось и теперь он видел Юки и Малибека, обступивших ланисту. Они что-то говорили, но до Юрия долетали лишь обрывки слов.

— Все, я сказал! — неожиданно громко сказал Боровски, перекрывая их нестройную речь. — Забирайте своего задохлика. Я не настолько глуп, чтобы лишать его жизни, он еще свою ипостась не отработал.

Звук его голоса резанул Юрию по ушам, вырывая из окружающего ватного пространства. Он закашлялся, склонившись над полом, и прохрипел:

— Что это было?

— Демонстрация что будет с тобой, если попытаешься бежать!

Юрий сел на пол, массируя шею. На душе было противно и муторно. Хотелось умереть, чтобы не чувствовать себя куклой в чужих руках. Тем более, в таких мерзких, как у Боровски.

Юки и Малибек молча отошли в угол и сели, насупившись, на скамейку. В воздухе повисла напряженная тишина, в которой того и гляди проскочит искра и раскинет ветки электрический разряд. Поначалу Юрия одолевало желание посмотреть за поединком на арене, но теперь он на все махнул рукой и отдался одолевающему безразличию. Когда уже казалось, что от гнетущего безмолвия лопнет голова, послышался отдаленный звук гонга.

— Прекрасно отдохнули, черт побери! — в сердцах выругался Юрий и первым выскочил из вагончика.

Картина, открывшаяся перед глазами, не радовала. Предыдущая тройка выглядела так, будто пробежала марафонскую дистанцию, да еще забыв снять доспехи. Шварц просто валялся на земле, раскинув руки. Только по спокойствию окружающих Юрий понял, что он скорее жив, чем мертв. Хотя, откуда он знает, как гладиаторы относятся к смерти рядом с ними?

Гарри сидел согнувшись, едва не касаясь лбом коленей. Иногда он распрямлялся и поднимал голову, а потом снова безвольно ронял ее на грудь. Одна Мэй держалась на ногах, стараясь сохранить равновесие. Она качалась, как на невидимом ветру, но порадоваться за неё Юрий не успел — через секунду ноги ее подломились, и она растянулась на земле, как Шварц, только вниз лицом.

Единственным положительным моментом было то, что никто из ребят не страдал от боли, подобно Малибеку. Усталость — это, конечно, плохо. Но физический изъян — гораздо хуже. Юрий поморщился, признавая правоту ланисты.

Противник выглядел чуть лучше. Хотя бы тем, что вся тройка стояла на ногах. Два парня и девушка между ними обнялись, поддерживая друг друга. Ноги парней подгибались, и складывалось впечатление, что это именно девушка поддерживала их, а не наоборот. «Кажется я догадываюсь, кто был вампиром в этом бою», — подумал Юрий.

— Ребятам ничего не говори про Борова, — негромко произнесла Юки, придержав его за руку. — Совсем духом упадут.

Юрий кивнул и начал нарочито бодро:

— Как вы парни? Встанете во второй ряд, пока мы с Малибеком удар держать будем.

Гарри поднял голову и посмотрел мутным взглядом в его сторону:

— Лошарика опасайся… Удар пневматический… Сильный, как молот!

— Какого Лошарика? Это Мишлен который?

— Ага, точно… А я еще подумал, кого он мне напоминает…

— Вампирша хуже, — Мэй развернулась и попыталась встать. Но, без помощи Малибека это ей не удалось.

— Пьет кровь? А если ее в ипостаси нет?

— Энергию она выкачивает, а не кровь. Посмотрю на тебя, когда без сил во время боя повалишься.

Юрий подумал, что самая безобидная в тройке противников была змея, но попадать в ее холодные объятия ему страсть, как не хотелось. «По ходу разберемся», — пообещал он себе и прислушался к разговорчивому конферансье.

— Это то, ради чего вы здесь собрались! — громко вещал он, подкрепляя эмоции активной жестикуляцией. — Предстоит самый кровавый и жестокий, зрелищный и беспощадный бой на этой арене!

«Не лень же человеку нести такую ахинею, — скривил рот к кривой усмешке Юрий. — Какая беспощадность? Какая кровожадность? Может быть, он имеет в виду заливающие кровью арену ипостаси?» Он вспомнил о пауке и зловонной зеленой жиже, заливший пол камеры. Его чуть не стошнило прямо под ноги.

— Что с тобой? Пиво? — забеспокоился Малибек. — Чертов Боров!

— Все нормально, держусь, — успокоил его Юрий.

Конферансье рассказал пару анекдотов, предложил делать ставки и еще продолжал молоть языком, расписывая прелести предстоящего боя. Юрий подумал, что он специально тянет время, чтобы дать отдохнуть ребятам. Но, как оказалось, его заботило другое.

— Ставки, делайте ставки, дамы и господа! Истекают последние минуты! Ставки в ходе игры не принимаются!

Не успел затихнуть звук его голоса, как ударил гонг, оповещая, что бой начался. На середину арены, переваливаясь, как утка, выходил настоящий дракон. Без крыльев, но в сверкающей чешуе, с длинным хвостом и пастью, напоминающей ковш экскаватора.

Теперь Юрий понял, почему Боровски говорил про неприятный сюрприз и про то, что у них нет шансов.

За ним виднелись старые знакомые — тролль со стрелком, а рядом с ними радостно подпрыгивал Лошарик — имя, придуманное Гарри, Юрию понравилось. Еще должна была быть змея, но Юрий ее не разглядел. Может быть потому, что во все глаза рассматривал вампиршу. Выглядела она эффектно: высокая девица в ковбойском прикиде в красных сапогах на впечатляющем каблуке. На плече у нее висела смотанная в круг веревка. Скорее всего, лассо.

Вперед все-таки выступил Гарри и попытался отпугнуть дракона копьем. Он мог атаковать издалека, поэтому успевал уворачиваться, как только тот пытался пустить в ход зубы или обжечь огнем. Рядом с ним крутилась Мэй, стараясь поразить глаза дракона, а за ней держалась Юки, примораживая драконью пасть каждый раз, как тот собирался извергнуть пламя.

Дракон, конечно, был силен сам по себе, но его большие размеры мешали вступить в бой всем остальным, поэтому с флангов зашли только тролль и лошарик.

— Окружают, демоны! — закричал Гарри. — Шварц, Драк, не стойте столбами!

— Выбьем вдвоем одного, — Шварц, обернувшийся здоровяком, потряс перед Юрием бейсбольной битой. — А потом второго. Забьем их поодиночке! Что предпочитаешь, мясо или бубуль гум?

— Бьем тролля, он мне знаком!

План Юрия был прост. Он рассчитывал кинуться великану в ноги и, если удастся, ранить его голени, а упавшего тролля уже запросто забил бы Шварц своей битой. Самой сложной в нем была первая часть, и Юрий ее взял на себя.

Поначалу все действительно шло так, как было задумано. Шварц помедлил, пропуская его вперед, и Юрий решил, что тот понял его намерения. Самый опасный элемент плана тоже удался на славу — Юрий сделал замах обеими руками, изображая нападение, а когда тролль махнул навстречу клинкам дубину, ушел ему в ноги, полоснув по их неприкрытым мышцам.

Но, то ли Шварц понял неправильно, то ли сделал это специально, но в момент, когда Юрий завалил грузное тело, его на месте не оказалось.

Юрий не успел даже оглянуться, как перед ним оказалась змеиная морда. Змея действительно оказалась не маленькая. Одна только морда ее была размером с небольшой чемодан.

Смотрелась она устрашающе, но те же габариты сыграли и против нее. Мощный бросок был быстр, но уступал в реакции Юрию, который успел откатиться в сторону. Руки сами выставили впереди себя мечи, и они прочертили длинные черные полосы по гигантскому телу.

Бой для этой ипостаси вполне мог закончиться, если бы не накинутое на шею Юрия лассо. Вампиршаа дернула тонкую веревку, стягивая кольцо. Как и предупреждала Мэй, он почувствовал слабость. Мышцы ног скрутило болью, руки безвольно упали, а его самого охватила апатия и чувства нереальности происходящего.

Ему действительно стало бы все равно, что произойдёт в следующий момент, но в этот миг он встретился глазами с наблюдающим за ним из-за спины Малибека Шварцем. Тот вытянул в его сторону руку, изобразив стрельбу из пистолета и злорадно ухмыльнулся.

Наглую ухмылку Юрий стерпеть не смог. Он напряг мышцы до темноты в глазах. Откуда взялась сила? Ее подняла из глубины души злость, а ярость раскалила так, что, прикоснись к нему кто-то, зашипел бы обожжённый.

Как ни странно, но Юрий слышал это шипение. Змея обвивала его кольцами, а шипела от боли, наколовшись на острые мечи. Зрение Юрию вернулось как раз вовремя — он видел над собой раскрытую пасть рептилии, решившей покончить с ним одним ударом. Рванувшись сначала в одну сторону, а потом в другую, ему удалось вырвался из плена тесных колец, разметав их обрубки, и сразу же мощным ударом отсечь от туловище раскрытую пасть.

Сейчас он был берсерк, бездушная механическая машина с ножами, вращающая их со страшной скоростью. Перед глазами снова стала наползать пелена, но уже кроваво-красного цвета. Вампирша лишилась петли на своем лассо. Она бросилась в сторону дракона, надеясь спрятаться за его тушей. Змея исчезла, обратившись в одного из молодых людей, насмехавшихся при встрече над командой Юрия. Теперь он уползал на четвереньках быстрее, чем некоторые бежали бы бегом.

Через минуту Юрий выдохся и остановился, тяжело дыша. Мир снова начал становиться открыт для его органов чувств. Он растерялся — противников перед ним не было. Не было даже лучника, старавшегося держаться в отдалении от передовой ударной силы. Судя по всему, до него достал кто-то из своих стрелков — Малибек или Мэй.

Позади него пытался встать на ноги тролль, а сбоку отбивал натиск дракона Гарри под прикрытием Юки и Мэй. Позади них махал битой Шварц, но было непонятно, с кем он сражается. Малибека не было видно нигде.

— Бери лошарика, Шварц! — выкрикнул Гарри, отступая под натиском зубов дракона так, чтобы не дать второму противнику зайти с фланга.

Шварц дернулся было в сторону тролля, но был остановлен окриком Мэй, махнувшей рукой в противоположном направлении. Тогда он закинул биту на плечо и медленно, с видимой неохотой, развернулся, куда показала ее рука. Лошарика он встретил с той же неохотой, вяло отбиваясь от его мощных рук. Потом сделал необъяснимое — шагнул под удар, опустив оружие.

Через секунду он уже полз в сторону, извиваясь змеей, а зрители свистели и улюлюкали ему вслед. Шварцу было наплевать на все. Набрав безопасную дистанцию, он остановился и, поймав взгляд Юрия, помахал ручкой.

К сожалению, из всей команды, что была на арене, это видел только Юрий, иначе трагедии можно было избежать. Но Гарри был слишком занят драконом, чтобы смотреть по сторонам. Он подумал, что Шварцу нужна помощь и метнул в лошарика копье. Юки приморозила его защиту и копье раскололо накаченное тело, как тонкий лед, пробив ему грудь навылет.

Порадоваться победе не пришлось — вампирша достала концом веревки Гарри, лишив его подвижности, а дракон добил мощным ударом хвоста.

Под ноги поднявшегося тролля Гарри отлетел уже лишившись боевой ипостаси. Тот ждал, замахнувшись тяжелой дубиной, и его уже было не остановить. Страшный удар просто размазал Гарри по земле. Публика взорвалась бурей эмоций и восторженных криков.

Юрий сначала даже не понял, что произошло. За исключением боя со сбежавшим биоником, когда от Данилы осталось лишь темное пятно, он не задумывался, что происходит, когда боевая ипостась соприкасается с незащищенным человеком. Какие тот имеет шансы выжить? Да никаких! Сила, стойкость, быстрота реакции, а, самое главное, орудия убийства — все было на стороне магической формы. Даже ипостась примитивного горняка могла бы запросто раскидать и покалечить несколько человек, не подозревающих с чем они имеют дело.

Удивляться или впадать в ступор времени не было. Зрители вопили от восторга и требовали больше крови. Те, кто был на арене продолжали бой, как ни в чем не бывало. Более того, ситуация становилась критической. Дракона уже было сдерживать некому, а с флангов подбирались тролль и вампирша.

Закрутив мечами в воздухе, Юрий проскочил мимо тролля, попутно обрубая все, до чего смог дотянуться руками. С удовлетворением отметив, что тролль пропал, он рванул, как на стометровке, чтобы выскочить перед мордой дракона.

Сырая земля его подвела. Поскользнувшись, он пролетел мимо и продолжил полет носом вперед, прямо под ноги оторопевшей от такого подарка вампирше. Оказалось, что ее оружие — не только веревка с петлей, но и длинные когти, которые Юрий тут же почувствовал на себе. Его опять охватило странное ощущение утекающей энергии жизни. Вместе с тем приходил холод, заставляя сжиматься калачиком, до боли скручивая позвоночник. Перед глазами возникла белая пелена. Звуки постепенно затихали, растворяясь в ней, как в пуховой перине.

— Вставай! — выдернул его из нирваны голос Мэй.

Так ясно видеть мир не довелось Юрию еще никогда. Пелена спала и все, что его окружает, ясно проступило перед глазами. Перед ним сидела худенькая девушка. Вяло перебирая ногами, она пыталась отползти на пятой точке подальше. «Это та, которую я видел на той стороне арены,» — догадался Юрий.

Сильный рывок дернул его вверх, заставляя подняться на ноги.

— Не время рассиживаться! — Мэй толкнула его в сторону дракона.

Юки отступала, не в силах совладать с его крепкими зубам. Как и все ящеры, дракон оказался беззащитным перед замораживающим холодом. С его пасти свисали сосульки и часть морды была белой от инея. Движения его утратили резкость и иногда ему приходилось пятиться задом, чтобы не угодить в морозящий снежный вихрь. Было видно, что холод причиняет ему боль, но сдаваться он не собирался.

Подгадав момент, когда Юрий встанет рядом Юки и вся тройка бойцов окажется рядом, он решил покончить со всеми одним ударом. Изогнувшись, длинный хвост ударил плетью, размером с бревно, стремясь снести три растерявшихся перед ним фигурки.

Спасла всех Мэй. Оказалось, что ее веер не такая уж и хлипка штучка, какой представлялась на первый взгляд. Ни один щит не смог бы сдержать летящее на тебя нечто бревноподобное, пусть и не такое жесткое, как настоящее. А веер смог. Точнее смог защитить Юрия и Юки, а Мэй лишилась ипостаси и теперь лежала, раскинув рук и устремив неподвижный взгляд в небо.

Зубы дракона клацнули так рядом с головой Юрия, что он на мгновение оглох. Только неповоротливость ящера, не оправившегося от холода, спасла его голову. Ответный удар мечами по белым клыкам отозвался болью в руке, но дракон заплатил за свой выпад, лишившись сразу двух длинных зубов.

«Так дальше не пойдет», — Юрий покрутил руками, которые превратились в несмазанные шарниры. — Зубов у него еще много, а руки мои почти кончились».

— Каток! Земля! — объяснять гениальный план было некогда, и ему пришлось уповать на сообразительность девушки.

Выкрикнул свою идею Юрий уже на ходу, бросившись навстречу дракону. На втором шаге он начал громко вопить, размахивая мечами. На трибунах затихли и повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь одиноким криком сумасшедшего, бегущего по полю.

Нервы дракона не выдержали. Вытянув вперед длинную шею, он кинулся навстречу, рассчитывая если не разорвать, то сбить смельчака своей массой и растоптать.

Белым инеем сверкнула впереди короткая дорожка. Юрий отчетливо видел сверкающий чистейший лед, вплавивший траву и комочки земли подобно желе. Изморозь прихватил траву по краям, и она белела, подсвечивая полосу льда.

Юрий прыгнул на дорожку, выбросив ноги вперед. Разминулся с зубастой мордой на какие-то сантиметры и заскользил по идеальному льду. Его понесло вперед с неудержимой силой и, как только мир заслонило желтое брюхо, он вскинул мечи и из последних сил рванул их вперед.

Глава 15. Болотник

Что происходило после удара, в который Юрий вложил все силы, он помнил слабо. Помнил, что чудом увернулся от упавшей на землю туши, что шевелил непослушными ногами, стараясь отодвинуться подальше от смрадного запаха и разлившейся драконьей крови. В ушах стоял постоянный шум — то ли голова гудела от не утихающего напряжения, то ли трибуны бесновались так, что заглушали остальные звуки. Двигаться становилось все тяжелее, и он растянулся на земле, как только добрался до чистого места.

К жизни его вернула Юки, растормошив за плечо.

— Мы победили! — перекрывая общий уровень шума выкрикнула она. — Пора возвращаться к ребятам.

«К Борову», — мрачно подумал Юрий, и эта мысль, как ни странно, придала ему сил значительно больше. К тому же, теперь можно было обернуться в прежнее состояние, без доспехов и мечей, что позволяло двигаться налегке. Выбираться с арены на карачках как-то не особенно вязалось с титулом победителя.

Поднявшись, он сделал первый шаг, второй и, почувствовав некоторую уверенность, осторожно стал переставлять ноги в сторону края арены. Слабость в коленках заставляла просчитывать каждое движение ног, чтобы не навернуться на грязную землю. Неожиданно он почувствовал под рукой острое плечо Юки, заметившей его слабость.

— Спасибо, Снегурочка, — еле слышно прошептал он, но, судя по улыбке девушки и потому, что ее рука обхватила его сбоку, она все отлично расслышала.

Вспомнив про безжизненный вид Мэй, он хотел сделать круг, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Юки приняла это за хромоту и постаралась держать его ровно, пока не услышала имя той, ради которой он пытался уйти с прямого пути.

— С ней все хорошо. Переживает сильное потрясение, но, ничего, уковыляла своим ходом. Это она, кстати, попросила присмотреть за тобой. Переживала, что без помощи ты с поля не выберешься.

— Да я, как услышал от тебя о победе, так на коленках готов был ползти! К Борову у меня пара неприятных вопросов, а Шварца я бы по стене размазал. Ну так что, идем?

— Да уж, — Юки покосилась на пытающееся ровно держаться тело, — только сначала на ногах стоять научись, искатель истины.

До вагончика им идти не пришлось. На краю поля уже поджидала большая многоножка, в которой они прибыли на стадион. Боровски давно нетерпеливо махал рукой, показывая, что весьма торопится. Без слов он с ловкостью для своей комплекции заскочил внутрь, и ребятам ничего не оставалось, как, пожав плечами, последовать за ним.

Юрий подумал, что немножко посидит перед неприятным разговором. Но как только он устроился в удобном кресле, тут же отключился. Вернул его в сознание громкий голос Боровски, который раздавался на весь салон. Судя по его голосу, пиво из ящиков, что стояли в углу вагончика, не пропало, а было употреблено в одно лицо. Точнее, в разъевшуюся наглую харю, которая сейчас визгливо кричала:

— Мерзавцы! Вы не должны были победить! Из-за вас я потерял свои деньги!

— А мы потеряли Гарри… — печально произнесла Юки.

— Что вы понимаете в бизнесе! Были бы деньги, будут и всякие Гарри, замучаешься выбирать! Вы думаете мне не жаль хорошего бойца? Мне тоже жаль Гарри.

— Конечно, с ним такая ипостась пропала, а она немалых денег стоит, — вырвалось у Юрия.

— О, очнулся, герой! Заруби себе на носу, я твою наглость прощаю последний раз. Потом просто задушу, честное слово. Так что держи язык за зубами, если хочешь прожить подольше.

Эта фраза прорвала плотину слов, что накопились у Юрия, и теперь они опрометчиво хлынули на Боровски. Тот не стерпел и со злорадной ухмылкой выдернул из кармана зловещую пластину, но воспользоваться не успел. Коготь распорол расплывшееся тело от паха до шеи. Все произошло очень быстро, те, кто наблюдал сцену со спины, ничего не понял. Единственным информированным очевидцем оказалась Мэй, потому что сидела сбоку.

— Это невозможно… — прошептала она, на всякий случай забившись подальше в угол.

Как ни странно, туша Боровски исчезла, как будто ее не было и вовсе, и теперь перед Юрием скорчившись лежал болезненного вида тощий маленький человек.

— Ты кто такой? — от неожиданности Юрий попятился, озираясь по сторонам.

— Да это же была ипостась! — догадалась Мэй.

— Что, не ожидали, да? — человек изогнул губы то ли от боли, то ли изображая кривую усмешку. — Всегда хотел жить на полную катушку. Много есть, пить, сколько влезет, ну и остального, до кучи. И что? Рак желудка уже в самой последней стадии!

Он попытался подняться, но скривился от боли и остался сидеть прямо на полу. Несколько мгновений он открытым ртом ловил воздух, как рыба, вытащенная из воды, потом успокоился, свесив голову на грудь.

— Он, часом, не того… — с опаской произнесла Юки.

— Не дождетесь! — яростно выкрикнул Боровски и застонал от боли. — Или дождетесь… Судя по ощущению, совсем немного осталось.

Все поднялись с места, молча разглядывая того, кто совсем недавно распоряжался их судьбой и жизнью. На полу сидел невзрачный человек с серым, изрезанным морщинами лицом, в вытянутых трениках и некогда белой футболке с адидасовским трилистником на груди.

Многоножка, в теле которой все находились, сама продолжала бег, следуя предопределенной дорогой. Никого не интересовало ни куда она бежит, ни как это у нее получается, ни то, что происходит за ее хитиновыми боками. Мир для ребят сузился до одного, невзрачного на вид человека.

— Как же больно… — Боровски поднял голову, стараясь рассмотреть кто его окружает. — На этот раз, похоже, действительно все… Все собрались? А у меня сюрприз! — выкрикнул он, брызгая красной слюной.

Эмоциональная вспышка напугала окружающих, заставив отпрянуть на шаг назад. Но Боровски выкрикнул не просто так, из кармана он выдернул металлический диск и хотел рассмеяться, но, захлебнувшись слюной, издал что-то похожее на каркание ворона.

Говорить он уже не мог. Маска боли на его лице на мгновение растворилась, уступив место торжественному выражению единственного обладателя вселенской тайны. Он выставил перед собой руку с диском, тряся им, как козырным тузом, выскочившим из рукава. Все онемели, не сводя взгляда с предмета, который мог запросто отправить их на тот свет. Только Шварц не растерялся. Он быстро и ловко выхватил пластину двумя пальцами и поднял высоко над головой.

Виду у Боровски стал, как у капризного ребенка, у которого отобрали лучшую игрушку. Он глубоко выдохнул, да так и остался сидеть со стеклянным взглядом, сохранив этот вид навсегда.

— Кто-то не понял, что он хотел сделать? — недовольно произнес Шварц, увидев, как от него все отшатнулись. — Сейчас бы корчились в судорогах рядом с трупом. Я всех вас спас! Свобода!

Он вытянул шею и провел пальцем по месту, где раньше красовалось круглое пятно, как от ожога. Остальные непроизвольно сделали то же самое, при этом больше доверяя тому, что видели друг у друга. Юрий тоже потер тыльной стороной ладони по шее и никакой болезненности и припухлости не ощутил. Судя по чистой коже у остальных, угроза наказания за бегство исчезла вместе с жизнью Боровски.

Шварц прошел сквозь расступившихся ребят и крикнул:

— Стоп, машина!

Многоножка замерла, прижавшись к обочине. Часть ее боковины откинулась, открывая выход.

— Покедова! — он шагнул в сторону свежего воздуха и дорожного шума. На выходе остановился и бросил через плечо отобранную у Боровски пластину. — Выкиньте амулет ланисты куда подальше. Штука без хозяина бесполезная, а найдет кто из людей его гильдии, не поздоровится.

Он помахал рукой и исчез в проеме двери.

— Пожалуй, я тоже пойду, — замялся Малибек. — Подамся в родные края, надоело мне все эта магия-шмагия! Хочу покоя, год буду спать, есть и ничего не делать.

Он ударил по ладони Юрия и сбежал следом за Шварцем.

— Ну а вы почему сидите? — Юрий повернулся к девушкам и кивнул в сторону выхода. — Там свобода!

Мэй подобрала брошенную Шварцем пластину и повертела в руках. Матовый кругляш тускло сверкал полированными гранями, как затертая грязная монета из плохого металла.

— Вот она, наша свобода! — девушка подбросила пластинку вверх и ловко поймала той же рукой.

— То есть? — не понял Юрий.

— То и есть. В этом наша жизнь. Чему ты так удивляешься? Кто-то копает, кто-то строгает, а наше ремесло — это бой на арене. Единственное, что не нравится, так это то, что тобой помыкают и за тебя решают проигрывать тебе или побеждать. Теперь все изменилось и нам нет больше нужды подстраиваться под чужую волю.

— Спасибо тебе за все! — Юки стряхнула невидимую пылинку с одежды парня. — Только сделай для нас еще кое-что… Утопи амулет в каком-нибудь непролазном болоте.

Юрий не успел и рта раскрыть, как Мэй сунула ему в руку пластину и ободряющее похлопала по плечу, ненавязчиво подталкивая к выходу.

— Почему вы за меня все решили? — наконец нашелся он. — Мне нужно вернуться в город…

— В город — это туда! — с улыбкой ткнула пальцем в обратную сторону Мэй. — Нам не по пути. Ты убийца ланисты, не забыл? Зачем тебе возвращаться с нами в его лагерь, когда тебя будут повсюду искать, а там в первую очередь?

— А вас? Вас не будут искать?

— За сорванный плод свободы наказывают не того, кто от него откусил, а того, кто его сорвал. Как ты думаешь, Драк, кто это?

В наступившей тишине Юрий смотрел на лица девушек, не понимая, разыгрывают его или нет. Впрочем, в том, что они говорят серьезно, он не сомневался. Просто не верилось, что все сойдется клином на одном человеке и этим человеком окажется он.

Юрий покачал головой и в полной тишине побрел к выходу. Перед дверным проемом он остановился и оглянулся. Девушки смотрели на него безучастно. Похоже, в их глазах его уже больше не существовало. Спохватившись, они махнули руками, при этом на их лицах не дрогнул ни один мускул.

— Жалко парня… — вздохнула Юки, как только его спина исчезла из вида.

— Нас бы кто пожалел в свое время, — поморщилась Мэй и громко крикнула: — Машина, ход!

***

День давно перевалил за половину, но за городской чертой особенной жары не ощущалось. Даже воздух разогретого асфальта, что разносили проносящиеся мимо автомобили, лишь вонял гудроном и выхлопными газами.

Юрий скривился от такого сочетания запахов и побыстрее пошел в сторону от дороги. Канава, отгораживающая ее от леса, оказалась заполнена водой, но метров через сто была видна примыкающая грунтовка, скрывающаяся между нависающими темными елками.

Минус тут был только один — Шварц и Малибек явно пошли той же дорогой, и ни с одним из них ему было не по пути. Но ведь лес большой и мало ли в нем тропинок и просто направлений! Юрий отметил про себя, что надо быть чуточку повнимательнее и больше не заморачивался этим вопросом.

Он последний раз оглянулся на оставшуюся позади дорогу. Автобуса-многоножки уже было не видно. Деловито спешащие автомобили проносились в разных направлениях, ревя моторами. Все куда-то торопились, желая что-то успеть в жизни. Юрий отвернулся и понуро побрел прочь, ведь ему предстояло за эту самую жизнь еще побороться.

Грунтовка, по которой было удобно идти, выскочила из придорожного перелеска на открытое всем ветрам поле, пересекла его прямо посредине, обогнула высокий холм и снова нырнула в зеленое лесное море, раскинувшееся до самого горизонта.

Протопав около часа, Юрий подумал, что нужно менять курс. Высмотрев удобное место, он прикинул направление по солнцу и свернул с дороги. Он рассчитывал сделать круг по лесу и вернуться в город. То, что какая-нибудь топь попадется по пути, сомневаться не приходилось — вся область стояла на торфяниках, образовавшихся на месте древних болот. Старая вода уходила в одном месте, зато появлялась в другом, обновленная, но от этого не менее топкая.

Поначалу идти было легко. В лесу было достаточно не заросшего и не заваленного буреломом места, чтобы двигаться, придерживаясь выбранного направления. Потом стала подбираться усталость, навеянная полным на события днем. Юрий решил, что ничего не теряет, если часок-другой отдохнет на мягком мху.

Солнце еще грело, но теплый воздух уже опускался к корням деревьев, уступая место мягко крадущейся вечерней прохладе. Убаюканный теплой негой, Юрий незаметно для себя уснул, а когда открыл глаза, вокруг царила полная темнота, и только с неба лился свет поднявшейся над лесом луны.

Темнота не была для него проблемой, точнее — для ипостаси ящера, которую он принял с целью разведки местности. Пробежавшись по округе, он ничего подозрительного не заметил. Перекусив по ходу кузнечиком и сонной лягушкой, Юрий расположился у корней засохшего дерева. В рабочей ипостаси наломал мощными руками веток и за минуту прокрутил веточкой дымящуюся дырочку в сухой коре. Еще через минуту полыхал жаркий костер, а Юрий спокойно дремал, подставляя ему бока и спину.

К утру он почувствовал себя прекрасно отдохнувшим и готовым к новым свершениям. Дождавшись восхода солнца, Юрий определился с направлением, затоптал костер и бодро тронулся в путь. Непривычный для лесных звуков клекот заставил его поднять голову и всмотреться в небо. Ему даже показалось, что между деревьями мелькнула темная тень, но сколько он ни стоял, всматриваясь в верхушки деревьев, ничего подозрительного не заметил. Пожав плечами, Юрий пошел дальше и почти успокоился, как яркая вспышка света впереди резанула по глазам, заставив замереть на месте.

Что-то сверкало на солнце, посылая блики ему в лицо. Теперь идти пришлось медленно, перебегая от дерева к дереву и выдерживая паузу, во время которой до боли в ушах Юрий вслушивался в тишину.

Через некоторое время стал различим источник света — в падающих через кроны деревьев лучах сверкали линзы очков. Но самое страшное было не это, а то, что они висели на отрубленной голове Шварца, насаженной на шест. Рядом, на втором шесте, покоилась еще одна голова и Юрий не сомневался, что она раньше принадлежала Малибеку.

Сколь ни страшна была находка, но вихрь порожденных ею мыслей напугал Юрия гораздо больше. Первый, и самый очевидный факт, который из нее следовал, означал, что угрозы про преследование беглецов не были пустым звуком. А второй, не менее очевидный — что его выследили.

Он затравленно оглянулся. Теперь путь по лесу не представлялся легкой прогулкой. За каждым деревом могла прятаться засада уверенных в своих силах преследователей. Двоих бойцов они одолели запросто, а с ним решили поиграться.

Куда было идти? Юрий подумал, что теперь направление не имеет значения, битвы с неизвестными было не избежать. Но в сторону, он все-таки свернул. Идти напрямик, мимо мертвых голов, было выше его сил.

Он опять стал присматриваться к каждому подозрительному дереву и кусту. Идти получалось медленно, а усталость стала накапливаться в два раза сильней. Привал он сделать не решался, ему казалось, что стоит только прилечь, как тут же на него нападут и расправятся так же жестоко, как со Шварцем и Малибеком.

Постоянное напряжение стало действовать на нервы. Непроизвольно стало падать внимание, придавленное наваливающейся усталостью. Юрий подумал, что, если он сейчас не присядет и не даст ногам передышку, то через час свалится самопроизвольно, и вот тогда его можно будет придушить голыми руками.

Поваленное дерево еще не слишком отсырело, чтобы начать гнить и Юрий, выбрав место, свободное от веток, уселся на него так, чтобы можно было в случае чего быстро вскочить на ноги.

Неприятный тычок чем-то острым в бок его не смутил. Мало ли какую тонкую ветку не заметил? Он отмахнулся рукой, проведя по спине и успокоился. Второй тычок был посильнее и, самое главное, в то же самое место! Юрий развернулся и обомлел: с другой стороны поваленного ствола стояла тонкая фигура, как будто сплетенная из веточек. Примечательно было лицо незнакомца — лишенное растительности вытянутое и безносое,оно больше напоминало рыбью голову. В руках это недоразумение держало заточенную палку, которой, по-видимому, и тыкало ему в ребра.

Пока Юрий соображал, рассматривая пустые немигающие глаза на уродливом лице, рыбоголовый поднял свое оружие и ударил Юрия острым концом в грудь.

— Ай! Ты что творишь, селедка! — парень отпрыгнул в сторону, все еще не веря в происходящее. — Чего тебе надо?

Заподозрить это существо в чем-то серьезном, кроме как глупом озорстве, у Юрия не укладывалось в голове.

— Ай! — это его атаковал еще один рыбоголовый, подкравшись сзади.

К первому подошел еще один, потом еще… Сзади уже собрались трое и словно из-под земли вырастали остальные.

— Откуда вас столько? Ну, погодите…

Юрий перекинулся в боевую ипостась и мечи закружили смертельной мельницей, разнося все, что попадало в их вращающиеся лопасти. Рыбоголовые разлетались на ура, падая на землю снопами из веток. Но они постоянно прибывали, и их удары в большом количестве уже не были безобидны. Юрий чувствовал, что начинает истекать кровью от ран, а это значило, что боевая ипостась будет разбита, причем в каком-то бессмысленном бою.

Собравшись с силами и сделав пару обманных движений, он кинулся на прорыв. Ударив по месту с наименьшим количеством врагов, Юрий прорубил коридор и помчался, спасаясь бегством. И вот тут он понял, в чем главное достоинство противника. В скорости! То, что рыбоголовые его легко догнали, Юрий ощутил на своей спине. Со стороны смотрелось, будто они его погоняли, заставляя бежать в нужном направлении.

Что это за направление и куда оно вело Юрию было безразлично. Боль заставляла его торопиться и ни о чем не думать, кроме как о том, чтобы ее избежать. Он слышал и видел мелькающие по сторонам тела, образовавшие коридор, из которого его не хотели выпускать.

Погоня кончилась внезапно, но Юрий еще метров сто бежал, хлюпая по воде ногами, не понимая, что преследователей рядом нет. Он перешел на шаг, все еще не веря, что оторвался, а потом остановился, тяжело дыша, и стал оглядываться, стараясь понять куда занесли его ноги.

Чахлая растительность, низкие, натыканные как попало, тонкие деревца, вода под ногами и кочки с пожелтевшей травой… Болото! Вот, оказывается, что это за гиблое место. Неудивительно, что его оставили одного. Хотя, судя по внешнему виду рыбоголовых, им тут самое место.

«Что ж, то, что они за мной не пошли — это уже хорошо», — приободрился Юрий, прикидывая, как будет пробираться по болотине. Возвращаться обратно желания не было никакого.

Мягкие кочки качались под ногами, норовя или утонуть, или скинуть ногу в гнилую воду. Впереди виднелся небольшой островок, и Юрий подумал, что там он сможет отдохнуть в безопасности.

Когда до него уже было подать рукой, произошла неприятность — ноги словно вросли в болото и нельзя было сделать ни шага. Сначала Юрий показалось, что он запутался в мелких корнях, плавающих здесь повсюду. Он дернул руками опутывающие ноги корни и воде бы дело пошло. Однако, пока он распутывал одну ногу, вокруг второй намотался целый клубок.

— Да что тут происходит? Уже по болотам без мачете не проберешься.

Мечи ударили, как большие ножницы, и заплетающие корешки расползлись толстыми червяками, скрывшись в темной воде.

— То-то же, — пробормотал Юрий.

Он самодовольно усмехнулся и попытался идти дальше, но снова не смог сделать и шага. Ноги оказались схвачены новыми корнями, выползшими неизвестно откуда.

Пришлось рубить усердней — корни оказались толще и гибче предыдущих. Теперь он уже не стал терять времени и, как только вокруг ног плавали одни обрубки, попытался сделать широкий шаг. Нога попала на толстый скользкий ствол притопленного гнилого дерева, подвернулась, и Юрий с размаху плюхнулся в воду.

Когда он поднялся, то увидел перед собой двухметровое бревно, вставшее на торец. Множество суковатых веток раскинулось во все стороны от почерневшего и изъеденного червями ствола. Чертыхнувшись, Юрий подумал сколько еще всякой дряни похоронено в этом болоте и будет хранится веки, пока кто-нибудь, также, как он, не вызволит случайно на свет божий.

Он хотел пройти мимо, но ветки уцепились за одежду, заплелись за руки и шею, перехватили поперек тела. В одно мгновение Юрий оказался запутан, как муха, угодившая в паутину. Он попытался рубить ветки, но они начали растаскивать руки в стороны, мешая им двигаться. Только сейчас до Юрия стало доходить, что он попал в засаду.

— Дерево… Оно же неспроста! Само…жужжать не может.

Он услышал над ухом смешок:

— Верно подметил. И как тебе это поможет?

Очевидно, что говорило бревно, распустившее не в меру свои отростки, хотя это было и невероятно. Юрий вывернулся, высвободил одну руку и отсек удерживающие его ветки. Ему показалось, что свобода близка, но толстый корень обкрутил меч и так прижал его, что хрустнул сустав.

— Да кто ты такой? — в отчаянии выкрикнул парень.

— Знамо кто, Болотником меня кличут. Это те кличут, что меня не видали, а иные уже и слова сказать не могут. Потому как не отпускаю я от себя никого, все навечно в моих гостях остаются. Вот и твоя очередь погостить настала.

— Сейчас сюда явятся те, кто идет по моему следу. Знаешь про гильдию ланист?

— Как не знать… А тебе про нее откуда известно? Али гладиатором беглым прикидываешься?

— А это видел? — Юрий одними пальцами вытянул пластинку, которую Шварц назвал амулетом ланисты.

— Знакомая вещица… — Болотник ослабил путы и тонкой веткой подхватил кругляш.

Теперь Юрий рассмотрел его более внимательно. Бревном или деревом тот казался лишь на первый взгляд. Скорее — выточенная из дерева фигура, напоминающая человеческую. Можно было бы вообще назвать деревянным человеком, если бы не большое количество отростков-веток, которыми тот владел, как множеством рук. Они окружали его, как щупальца осьминога с тем только отличием, что этих щупалец у него было на порядок больше. У Болотника не было видно глаз, но то, что он рассмотрел маленький амулет, означало, что со зрением у него все в порядке.

— Ты тоже был гладиатор! — догадался Юрий.

— Был-небыл, какая разница!

Все же было видно, что слова Юрия его задели. А, может быть, металлическая пластинка всколыхнула давно забытые воспоминания.

— Я теперь тот, кто есть и другого мне не нужно!

— Все дело в магите… — Юрий подумал, что судьба Болотника сложилась так же, как и Яны, которой не хватило магита на обратное превращение.

— Все дело в таких дотошных ничтожных людишках, как ты! Я нашел себя здесь! Видел мою армию? Это она загнала тебя прямо ко мне. А до этого еще двоих, чем-то похожих на тебя. Они были не твои приятели, часом?

— Так это ты с ними расправился?

— А кто же еще! Думаешь гильдия ланист? Трусы они, а не убийцы. Наймут кого-нибудь сделать грязную работы — это да, а так, чтобы самим в драку полезть…

Болотник рассмеялся скрипучим смехом, отчего окрестные вороны, раскаркавшись, взлетели с насиженных мест и принялись кружить над лесом.

— Так я, пожалуй, пойду… — Юрий осторожно стал снимать с себя удерживающие его ветки.

Смех сразу оборвался и Болотник недовольно зашевелился:

— Никуда ты не пойдешь. Думаешь разжалобил меня своей судьбой, и это дает тебе право на свободу и жизнь? Никто от меня не уходил, не испив до смерти болотной водицы. Не уйдешь и ты!

Юрий почувствовал, как его сильно потянуло вниз. Болотник медленно погружался, не выпуская его из объятий. Ящер! В миг между ветками получилось свободное пространство и гибкое, покрытое чешуей тело выскочило из захвата и понеслось, шлепая кривыми лапами прочь.

— Не уйдешь… — Юрий отлично слышал, как шипел сзади наступающий на пятки Болотник.

Впереди появилась глубокая вода, и он рассчитывал, что Юрий потеряет в скорости. Но вышло с точностью наоборот. Хвост ящера вспенил воду, как винт Архимеда, и длинная туша превратилась в торпеду, оставив своего преследователя далеко позади.

— Вот шустрый гад, — усмехнулся Болотник. — Сразу придушить надо было! Одна польза… Он достал оставленную Юрием пластину и к ней добавил вторую, которую бережно хранил с тех давних времен, когда бился на арене сам. Сложил их вместе и замер в задумчивости, водя ветками по полированным матовым граням.

Глава 16. Клан

К городу Юрий выбрался ближе к вечеру. Пришлось немало поплутать после того, как сбежал от негостеприимного болота. Сначала он думал выйти к дороге, а потом либо доехать на попутке, либо дойти по обочине, что было более вероятно. Но получилось еще лучше — место, где закончился лес, было действительно близко к дороге, но городская застройка начиналась еще ближе.

Юрий почистил от репейника помятый спортивный костюм, расшнуровал обувь и отжал сырые носки. Покачал головой, разглядывая красные в потертостях ноги и принялся обуваться. Промокшие кроссовки неприятно натирали ноги, но в них было гораздо лучше, чем босиком. По крайней мере, можно было идти и, к счастью, не так уж и далеко.

Хуже было с царапинами и ссадинами, оставшимися на память о встрече с Болотником и его войском. Раны под костюмом были не видны, а вот шрам на щеке не только саднил, но и портил внешний вид. Юрий сорвал большой подорожник, поплевал на его сторону и приклеил к щеке. Теперь он был готов покорять город.

Рабочая окраина надвигалась серыми бетонными заборами, огораживающими склады и небольшие промышленные зоны с остатками производства. Иногда заборы были подешевле, из тонкого профлиста, а местами присутствовали в виде разломанной кирпичной кладки, хранящей память о лучших временах. Петляющая между ними дорога была заезжена в край и идти по ней следовало осмотрительно, чтобы не попасть в вечно непросыхающую грязь. Слой пыли покрывал чахлые деревца и редкие лавочки, садиться на которые не было никакого желания.

Тем не менее, одна из таких лавочек не пустовала. Правда, облюбовавшая ее молодежь сидела на спинке, поставив грязные подошвы на лавку. У Юрия неприятно екнуло сердце от нехорошего предчувствия, но он подумал, что сворачивать уже поздно и лучше будет спокойно и уверенно пройти мимо. Чтобы не привлекать внимания, он аккуратно сложил листочек подорожника и сунул в карман.

— Ты с какого района, пацанчик? — послышался хриплый голос, как только он поравнялся с компанией.

Юрий остановился. Бежать, равно как и делать вид, что не замечаешь, смысла не имело — это подействовало бы на компанию как запах крови жертвы. Пока же была возможность еще как-нибудь отбрехаться.

— Просто мимо проходил, — ответил Юрий, кивнув в сторону центра города, дескать туда вон иду.

Остановившись, он получил возможность получше рассмотреть с кем, возможно, придется иметь дело. Пятеро молодых парней, гораздо моложе его, обступили почерневшую от грязи скамейку. Двое важно восседали, как петухи на жердочке, а трое подобострастно крутилась у их ног, компенсируя недостаток важности выдыхаемым табачным дымом, сравнимым по мощности с паровозным депо.

— А че ты такой борзый, а? — белобрысый, на голову выше остальных, смачно сплюнул на землю. — Курево есть? Чалый, — кивнул он отирающемуся рядом тощему пареньку, — Прими товар.

— Нет, курева нет, — Юрий про себя чертыхнулся: сейчас как никогда пригодились бы сигареты. А, может быть, и нет…

— Нету, значит? — Чалый самодовольно улыбнулся, принимая терзания Юрия за его страх. — А если найду?

Он приблизился так близко, что выдох смрадного никотинового перегара заставил Юрия поморщиться и который раз пообещать себе бросить курить. Дальнейшее произошло непроизвольно: он толкнул двумя руками источник зловония, отчего Чалый отлетел к самой лавке и опрокинул через спинку одного из сидевших на насесте.

— Наших бьют! — завизжал белобрысый и первым бросился к Юрию.

«Эх, если бы не стертые ноги…» — Юрий затравленно оглянулся, понимая, что бегством не спастись. Он повернулся спиной к забору и встретил первого тычком в грудь. Как ни странно, это оказался не белобрысый, а одна из его шестерок, которую он толкнул впереди себя.

В рабочей ипостаси такие тычки были подобно удару молотом, вышибавшим на раз воздух из легких. Приходилось бить далеко не в полную силу, чтобы не отправить кого-нибудь ненароком на тот свет. От этого, правда, получалось еще хуже — отброшенные ударами вскакивали и снова кидались в драку.

Ножа, мелькнувшего в чье-то руке, Юрий даже не успел испугаться. Удар в предплечье заставил его обладателя ойкнуть и с побелевшим лицом вывалиться из драки.

Громкий треск и яркий электрический разряд на мгновение ослепил Юрия. Это белобрысый сунул ему в лицо руку с шокером. И опять Юрий сработал инстинктивно — сжал ладонями сверкающий синими молниями прибор, а когда разряды перекинулись на них, развел руки в стороны.

Почему он сделал именно так, ему было непонятно, но получилось очень эффектно: шокер перестал искрить, а между широко разведенными руками ударила молния, разметав не успевших ретироваться парней. Удар получился не сильный, но хлесткий. Никто ничего не понял, и вскочивший белобрысый с ходу ринулся в атаку.

Юрий потер между собой ладошки и снова развел руки в стороны. В этот раз молния шарахнула посильнее, заставив белобрысого не просто отлететь назад, но и перевернуться в воздухе.

— Шухер! — выкрикнул чей-то голос сбоку и всю гоп-компанию сдуло, как осеннюю листву налетевшим ветром.

Перед Юрием, скрипя колодками, притормозил бело-синий уазик с надписью «ППС» на борту. Дверь хлопнула и на из нее вывалился полицейский с погонами сержанта.

— Сержант Макаров. Что здесь происходит? — хмуро произнес он. — Ваши документы!

— Какие документы? — возмутился Юрий. — Вы должны задержать… Пока они далеко не убежали… Это банда! Я всего лишь защищался!

— Ваши документы, — насупился сержант. — А с бандами мы того… Разберемся.

— У меня нет документов!

Юрий для верности вывернул карманы, хотя прекрасно понимал, что они пусты. Каким чудом там может оказаться хоть какая-нибудь бумажка? Из кармана вывалилось несколько елочных иголок и аккуратно сложенный листочек подорожника. Он растерянно развернул его и вздохнул:

— Вот, все, что есть…

— А вы не стесняйтесь, давайте сюда, — подбодрил сержант.

— Это? — Юрий недоверчиво протянул помятый листочек.

— Ну да, это. Что-то больше я ничего у вас в руках не вижу. Та-а-ак… Юрий Одинцов, значит? — сержант развернул листок и бросил на Юрия взгляд исподлобья.

— Э-э-э… Да, конечно, — растерялся тот.

— Что, себя не признаете? Жаль, что фотография нечеткая. Как вам она? — сержант показал развернутый листок.

Сколько ни всматривался в него Юрий, ничего похожего ни на текст, а тем более на фотографию, не было и в помине.

— Н-н-не знаю… Нормальная, вроде, — неуверенно произнес он.

— Где? — рассмеялся сержант. — Это же обыкновенный лист подорожника!

Он заливисто расхохотался, глядя на растерянное лиц Юрия. На шум из машины выглянул напарник с погонами ефрейтора:

— Что там?

— Все нормально! — отмахнулся сержант и вытер выступившие на глазах слезы. — Здорово я тебя разыграл?

В более дурацком положении Юрию бывать еще не приходилось. Наверняка, у него сейчас было ужасно глупое лицо, но что поделать — оно отлично соответствовал ситуации. Один момент… А откуда полицейский узнал его имя и фамилию?

— Ты один из наших, да? — сержант доверительно наклонился к Юрию поближе. — На тебя установка пришла. С капитаном Быстровой знаком?

— Это которая Вероника? — с надеждой спросил Юрий. Просто никого из полиции он больше не знал.

— Она самая. Только до нее еще километров сто ехать надо. Ты вот что… Поболтайся по городу часика два-три, а я служебную машину постараюсь выбить. На этом драндулете, — сержант кивнул в сторону уазика, — далеко не уедешь. Кстати, что-то лицо твое мне знакомо… Ты на арене не бился, случайно, не далее, как позавчерась?

Юрий сначала неопределенно пожал плечами. Он думал, что этим и ограничится, но сержант уперся в него неотрывным взглядом, явно ожидая ответа поточнее.

— Бился! И победил.

— Про победу я знаю. Сам на тебе денежек поднял нормально. Как там у тебя получилось… — сержант покрутил руками, изображая вращение мечей. — И змея на куски! Круто!

— Угу…

— А здесь что делаешь? А-а-а, понял… Ты — беглый!

— Вот скажи мне, Макаров, — не выдержал Юрий, — ты же вроде как служитель закона, так? При этом ходишь делать ставки на гладиаторских боях и прекрасно понимаешь, какой раб беглый, а какой нет. Так какому закону ты служишь?

— Светскому, — не колеблясь ответил сержант. — Моя работа заключается в том, чтобы не дать магическому миру поглотить мир обыкновенный. А какие отношения между магами — дело не мое. Да и, вообще, ничье. Нет такой силы, которая могла бы стать между ними законом.

— Это почему? — удивился Юрий. — Люди есть существа коллективные и жить вне общества не могут. А любое общество — это порядок, который поддерживается законами.

— Человек сам по себе слаб и без объединения в команду ему было раньше не выжить. Мамонта, там, забить или от соседнего племени отбиться. Время прошло, а человек изменился мало, потому архаичный коллективизм сохраняется и сейчас, в виде государства. Правда, он выродился во власть меньшинства над большинством, но не об этом речь. Речь о том, что чем более сознательны и самодостаточны мы становимся, тем менее нуждаемся в бессознательном коллективном.

Теперь, обладая боевой ипостасью, человек силен, как никогда, и может стоить целой армии. Надобность в коллективной защите пропала. Так что правило «кто сильный, тот и прав» снова стало доминирующим. А моя задача, как и задача шерифа — держать баланс мира, чтобы магический мир не захлестнул мир обычный.

— Дико как-то…

— Зато интересно. У тебя деньги есть? Вот, держи, позже сочтемся. Поехали, до центра подкину, а то здесь район, сам видишь, совсем не спокойный.

Через полчаса Юрий стоял на перекрестке центральных улиц, вдыхая насыщенный осенний воздух, наполненный запахами перезревшей листвы и пыльных улиц. Такой родной, что защемило а области сердца, а в глаза словно попала соринка, заставив часто моргать, разгоняя выступившую мокроту на глазах.

Так он и проморгал, в буквальном смысле, как в его руке оказался кусочек белого картона. Он оглянулся, пытаясь понять, чьих это рук дело. Может быть того старичка, что бодро прошагал мимо или паренька, что крутился у него за спиной, а потом побежал через дорогу? А еще были не столь приметные пешеходы, которые просто шли по своим делам, погруженные в свои мысли.

Кто это мог сделать? Да кто угодно! Юрий покачал головой и взглянул на картонку. «Клан Вендетта» гласила золотая надпись на ней. А ниже черными буквами было вытеснено: «Вы нужны нам». Юрий перевернул визитку. На обратной стороне красивым почерком было выведено: «Кафе Пегас. Любое время».

— Интересно, они там собираются сидеть каждый день с утра до вечера? Хм… Одно это уже заслуживает внимания.

Юрий хотел поинтересоваться у одного из прохожих, где же ему найти это кафе, как первая вывеска, что ненавязчиво бросилась ему в глаза, скромно возвестила, что искомое прямо перед ним.

За красивой, стилизованной под старину, дверью скрывалось приятное тихое местечко с мягкой музыкой и теплой душевной атмосферой.

— У вас заказано? — девушка с бейджиком «Администратор» натянуто улыбалась, рассматривая необычного посетителя.

Ее холодная улыбка ясно намекала, что такой есть здесь нежелателен. Поэтому и вопрос о заказанном столике почти на сто процентов должен был перекрыть ему вход в полупустой зал.

Юрий тоже неожиданно осознал, что с таким внешним видом было счастье, что его пустили хотя бы на порог. Второй раз за день он оказывался в нелепой ситуации и это уже было слишком. Юрий виновато улыбнулся, пробормотал, что его пригласили и попятился к двери.

— Сюда, пожалуйста, вот дверь, — изобразила сочувствие администратор и добавила, больше из вежливости, — а кто пригласил?

Юрий уже держался за ручку двери и хотел молча выйти, тем более по девушке было видно, что ответ она не ожидает. Но рука наткнулась в кармане на жесткий кусочек картона, и он достал его, чтобы самому убедиться в его реальности.

— Вендетта? — растягивая буквы произнесла девушка и неожиданно твердо перехватила дверную ручку. — Один момент! Прошу вас, — она показала рукой в сторону зала.

— Нет-нет, я пойду, пожалуй.

— Никуда вы не пойдете! — администратор дернула на себя дверь и встала перед ней, чуть ли не упершись в Юрия высокой грудью.

— Если вы настаиваете… — он сделал нерешительный шаг назад.

— Еще как!

— Но у вас все столики заняты.

— Они заняты для вас, — девушка обворожительно улыбнулась, но Юрию ее улыбка показалась пастью лисы, заглянувшей в курятник.

Столик, за которым очутился Юрий, не был чем-то примечателен среди других. Разве что располагался в центре зала. И это Юрию совсем не нравилось. Не нравилось общее внимание, которое он привлекал у немногочисленных посетителей. «Все это мне просто кажется, — попытался успокоить он сам себя. — Ну и пусть разглядывают, если им так хочется. Я бы тоже посмотрел с недоумением на того, кто пришел в респектабельное кафе в спортивном костюме, да еще и в помятом».

Официантка в сером коротком платье без рукавов мило улыбнулась и поднесла к маленькому блокноту ручку:

— Что-нибудь выбрали? — ее глаза смотрели на Юрия не мигая и, как ему показалось, слегка насмешливо.

— Кофе. Только кофе. Американо.

— Рекомендую блинчики, — девушка понизила голос, — За счет заведения. Комплимент от шеф-повара.

— Несите, — кивнул Юрий рассеянно, — если комплимент.

Проблема, которая волновала его в данный момент, была гораздо серьезнее каких-то там блинчиков. Приглашение, которое он получил на встречу в этом заведении, могло быть чем угодно, в том числе и глупой шуткой. Но ему все больше и больше представлялось, что он угодил в ловушку.

Вопрос только в том, кому он успел насолить. Может быть это гильдия ланист? Юрий вспомнил, как нелестно отзывался о ней Болотник: «Сами не полезут, а нанять наемников — пожалуйста».

«Не может быть, здесь же столько посторонних! — возражал он себе, — Если только…» — додумать мысль ему помешали.

Первый удар Юрий героически встретил, как говорят, с открытым забралом. Да что зря оправдываться, бездарно пропустил! Тупой кабаний нос вышиб из-под него стул, подбросил вверх, заставив перевернуться в воздухе и упасть плашмя на пол.

Удар был неожиданный и сильный, но Юрий понимал, что это была лишь разведка боем. Его проверили на вшивость и проверку, как оказалось, он не прошел. Что за этим следовало? За этим наступил ад.

Не успел Юрий подняться, как сверху громыхнул разряд и на него посыпался огненный дождь. Пламенеющие капли прошлись, как пулеметные очереди, обжигая незащищенное тело. Он обернулся в рабочую ипостась и прикрылся столешницей. На миг потерял из виду зал, и тут же что-то гибкое, похожее на тонкую плетеную веревку, зацепило его за ногу и потащило по полу.

Отбросив столешницу по ходу движения, Юрий подхватил стул и запустил следом. Раздался громкий хлопок, помещение вздрогнуло и погас свет. Потом полыхнула яркая вспышка и потянуло едким дымом.

Юрий с удовольствием бы отполз в сторону, но захват ноги не ослабевал. Более того, его тело поднялось в воздух и начало кружить, разгоняемое тем же самым захватом. Он потер ладони и запустил разряд в сторону захваченной ноги. Короткая молния поползла по телу, перекинулась на веревку и исчезла в темноте зала. Полыхнуло еще раз, веревка, обхватывающая лодыжку, исчезла, а в помещении взорвался разноцветный фейерверк, разбрасываю всюду жалящие искры.

Одна из них прижгла Юрия, и он бросился метаться из стороны в сторону, едва не сойдя с ума от сильнейшей боли. Возможно, в этом несчастье он был не один, потому что в хаотичное движение пришли все, кто был в помещении. Множество тел носились из конца в конец, сталкиваясь и отскакивая друг от друга.

Юрий подумал, что в этом процессе он явно лишний и, перекинувшись в ипостась ящера, на полусогнутых пополз в угол, прижимаясь как можно ниже к полу. Он почти достиг цели, но был замечен сверху уродливым летающим созданием с кожистыми крыльями. «Гарпия», — меланхолично отметил про себя Юрий, внимательно следя за ней одним глазом, вывернутым строго вверх. Наконец, случилось то, что ожидалось — гарпия атаковала, сложив черные крылья. Потолок был невысок, но и даже с его высоты удар получился бы впечатляющим… если бы достиг цели.

Юрий уже давно был готов и рванул в сторону, не забыв махнуть хвостом на прощание. Шипы припечатали гарпии точно в лоб, с легкостью отфутболив ее куда-то в сторону. Грохот и возня с той стороны свидетельствовали, что «мяч» попал «точно в ворота».

«Поели блинчиков, пора и честь знать», — подумал Юрий, пробираясь в сторону выхода. Но сбежать он не успел. Неведомая сила плавно подняла его в воздух и закружила, как в водовороте. Включился свет и было видно, как собираются поломанные стулья и столешницы, расставляясь по местам. На них падали белоснежные скатерти и вазочки с цветами. Захваченные в воздушный круговорот люди мягко приземлялись за столиками в своем нормальном обличии и приличной одежде, нисколько не пострадавшей после творившейся здесь чертовщины.

Юрий не успел удивиться, как сам оказался за чистым столиком перед тарелочкой с блинчиками и чашкой ароматного кофе. Напротив сидела высокая девушка в вечернем платье. Платье можно было даже назвать не вечерним, а ночным, потому что тесемочки, соединяющие его на плечах, и чересчур глубокое декольте очевидно предполагали, что полумрак окутает вуалью открытое тело. Перед ней стоял длинный бокал с какой-то розовой бурдой, которую она потягивала через соломинку.

— Здрасьте, — произнес Юрий и украдкой бросил взгляд на себя, на что-то надеясь, но чуда не произошло — мятый спортивный костюм по-прежнему облегал его тело, с торчащими нитками и зияющими кое-где прорехами, образовавшимися в свете последних событий.

«Ну и что, мне провалиться на месте, что ли?» — Юрий ухватил блинчик рукой и запил его большим глотком кофе. Его больше занимал вопрос что же произошло и что ему следовало ожидать дальше.

Дверь кафе распахнулась, привлекая внимание посетителей, и на пороге нарисовались двое полицейских. К ним подскочила уже знакомая Юрию администраторша, изображая почтительно внимание.

— Соседи жалуются на шум, — полицейский задумчиво осмотрел помещение. — Производите нарушение общественного порядка.

— Что вы! — развела руками девушка. — Посмотрите в зал! У нас все посетители ведут себя культурно.

Действительно, Юрий невольно скосил взгляд и еще раз удивился спокойному поведению еще недавно бившейся чуть ли не на смерть публики.

— Вы пригласите даму на танец? — девушка, что сидела напротив, подтащила к себе тарелку со вторым блинчиком, чтобы привлечь его внимание.

— Что? — очнулся Юрий и потянул тарелку обратно. — Я не танцую… Да и где вы слышите музыку?

— Музыка! — эхом ответил стоящий в дверях полицейский. — У вас слишком громко играет музыка.

В ответ на его слова действительно послышались звуки танцевальной мелодии, негромкой, переливающейся бархатистыми теплыми тонами.

Юрий нахмурился и потянул к себе тарелку сильнее.

— Все равно. Я не танцую, — повторил он.

— Дама настаивает, — девушка отпустила посуду, но уколола руку парня шипастым перстнем. — Это яд, — она показала кольцо с красивым вензелем на пальце, — но у меня есть противоядие. Будешь сидеть и ждать чем все кончится или поищешь? Подсказка — оно на мне!

— Придушу! — Юрий сорвался с места, но был остановлен выставленным прямо перед ним тем же самым перстнем.

Со стороны казалось, что дама галантно подала руку нетерпеливому кавалеру. Правда, второй рукой она изобразила предостерегающий жест, покачав пальцем, но это видел лишь Юрий.

— Только в танце…

«Эх, музыку бы побойчее», — Юрий решительно выдернул девушку из-за стола. Получилось немного грубо, но тут заиграло танго и, в принципе, вышло вполне органично. Конечно, если бы она не поддалась, у него ничего бы такой фокус бы не удался. Юрий это понял, когда увидел, что его дама на каблуках выше его роста.

Юрий толкнул девушку на себя, надеясь сразу подобраться к телу, но не тут-то было. Красавица скрутилась, как пружина, и резко выпрямилась, заставив парня пробежаться вокруг. И, как бы ни старался он обхватить ее руками, все время она ускользала, удерживаясь на дистанции вытянутой руки.

Юрий уже вспотел, когда, наконец, ему удалось прижаться к ней и обнять не только за талию.

— Какой ты горячий! Но…Холодно, — усмехнулась девушка и попыталась вывернуться, однако Юрий был настороже.

Он подставил заднюю подножку и сделал красивый жест, заставив девушку перегнуться через колено, но не рассчитал свои силы. Удержать ее не удалось, и тело в красивом платье мягко легло на пол, чуть не утащив парня за собой.

Обхватив Юрия за шею, дама через долю секунды была на ногах, а тому ничего не оставалось, как попытаться оправдаться:

— Быстро поднятое не считается упавшим…

Он оглянулся, надеясь, что никто не заметил его ляп. К его сожалению, вся публика смотрела на танец, как на финал чемпионата мира по футболу.

Оба полицейских тоже глядели на представление, выпучив глаза. Задержавшись на них взглядом, Юрий в одном из них неожиданно признал сержанта Макарова. Тот, увидев, что на него обратили внимание, постучал по циферблату часов, намекая, что свободное время Юрия вышло.

— Неплохо для начала…

— А? — он уже успел позабыть о той, с которой крутился в танце.

Девушка положила руки ему на плечи и, под вздох присутствующих, припала к его губам. Кроме приятных впечатлений, Юрий получил капсулу с антидотом, которую обязательно бы выплюнул, если бы не прижатый к его губам палец.

— Это то, что ты искал.

Юрий отступил на шаг и потихоньку стал пятиться в сторону выхода.

— Я пойду, пожалуй, — ни к кому конкретно не обращаясь, произнес он.

— Куда же вы! — всплеснула руками администратор. — Веселье только начинается!

— У нас дела, — строго произнес сержант Макаров и, зацепив двумя пальцами Юрия за костюм, потянул на выход.

Глава 17. Эпилог

Юрий взял стакан воды и пил, задержав дыхание, пока не стал задыхаться от недостатка кислорода. Шумно выдохнув, он поставил его на стол и произнес:

— Вот, собственно и все, что я могу вам рассказать.

— Значит, это был беглый гладиатор? — Вероника побарабанила пальцами по столешнице, подумала и вытащила из принтера чистый лист бумаги.

В центре его она нарисовала кружок и подписала «Станислав». На другой стороне изобразила кружок побольше, в центре которого написала «Арена», а сбоку приписала «Макаров». С противоположного края появился маленький круг с надписью «Я». Между ними поместились еще несколько кружков с названиями «Штольня», «Ланиста», «Яна», «Макс», «Данила» и «Зорг». Между кружками протянулись линии, которые должны были обозначить зависимости и связи.

— Итак, что у нас получается… Даниле удалось сделать харвестер, то есть комбайн для добычи магита. Это открыло ему дорогу к автоматизации работы горняков и возможности вообще обойтись без их участия. Проблемой был Макс, которого все устраивало, как есть. Тогда Данила нанимает зорга, чтобы устранить друга. Но Макс разгадал его план и проводит виртуозную операцию по временному обезвреживанию киллера, а потом и вовсе вводит его в смятение сообщением, что Данила, то есть заказчик, уже не жилец.

Тебе он отвел роль пробивной пешки, но ты оказался настойчивее. От харвестера ты унаследовал коготь — инструмент для добычи магита. Это тебе помогло выжить в шахте, а, главное, освободить ее прежнюю хозяйку — Яну, девочку наглую и шуструю. Макс не успел оглянуться, как оказался у нее на поводке. Зато ты получил от нее лик ящера, что пригодилось тебе в дальнейшем. Ты поучаствовал в битве на арене, и твой побег от ланисты был более удачен, чем у Станислава. Вроде все?

— В общих чертах… Было еще кое-что. Так, по мелочи, — Юрий вспомнил про Болотника, гибель двоих беглецов, про девушек, мечтающих занять место Боровски, но решил, что в общей картине они значения не имеют.

— Тогда дуй в свое кафе, — Вероника посмотрела на часы, — в это время твой ласковый и нежный киллер должен быть там. Ждет тебя каждый день в это самое время. Беги, как раз успеешь ее застать.

— Это все? Так я пойду…

— Иди-иди. И передай своей даме, что в моем городе я ее видеть не желаю. Теперь все.

До кафе Юрий летел, как на крыльях. Но перед дверью замешкался. Он вдруг понял, что ему нечего Ольге сказать, кроме как банально поприветствовать. Она ассоциировалась для него с началом опасных приключений, которые не всегда можно было назвать удачными и приносящими радость. Его жизнь изменилась, но только в лучшую ли сторону?

Пока он жаловался на судьбу, дверь распахнулась, едва не столкнув его с крыльца. На пороге стояла Ольга.

— Привет, — просто сказала она. — А я собралась уходить. Почему тебя не было так долго?

— Привет тебе! — в отличие от нее, Юрий произнес эти слова с удивлением. — Я, между прочим, был немного занят.

— А-а-а, ты про тот лагерь… Так ты же бежал!

— Кхм… Граждане, вы бы или внутрь зашли, или, наоборот, вышли! — пожилой мужчина появился сзади Ольги, намереваясь пройти мимо.

— Прогуляемся? — Юрий кивнул в сторону улицы. — Что-то мое последнее посещение кафе было несколько неудачным. Не хочется рисковать лишний раз. Да и свежий воздух, говорят, полезен.

Переулок, свернувший в сторону от главной улицы, в старых стенах которой ютились кафетерий и несколько мелких магазинов, был тих и безлюден. Единственным неудобством здесь были массово припаркованные автомобили, налезающие на тротуары. Шум транспорта в переулке затихал и разговаривать можно было вполголоса, не боясь, что тебя не услышит собеседник.

— Я хотел тебе сказать… — начал Юрий.

— Ты, вообще, вспоминал обо мне или нет? — перебила Ольга.

— Иногда… Когда была такая возможность. Да ты представляешь, что мне пришлось пережить?

— А мне? Я за тебя волновалась!

— Мне это сильно помогло. Зачем я тебе, Оля? Ты же перекати-поле. Сегодня здесь, а завтра в другом месте. Разве не так живут те, кого нанимают убивать за деньги?

— Ты считаешь, что у меня не может быть сердца?

— А душа? Душа может быть?

— Мир не переделать, — вздохнула Ольга. — Все отношения, что ты наблюдаешь вокруг, диктуются человеческой природой. Вся история человечества — это история насилий, их организаторам поставлены памятники, а биографию этих людей преподносят, как жизнь выдающихся личностей. Негодяи дерутся за власть, а мы всего лишь их инструменты. Солдаты убивают тысячами и без разбора. Я аккуратно уменьшаю мир на одного негодяя. Разве это бездушно? Или ты думаешь, я перестала быть человеком?

— А видишь ли ты человека во мне? Мне кажется, что я для тебя… — Юрию попалась на глаза переходящая дорогу тонкая девушка в ярком цветном платье с вышагивающей впереди пушистой собачкой. — Как тот домашний питомец на поводке.

— Это не так!

В это время шпиц разразился громким лаем и девушка грубо дернула за поводок, заставив того практически повиснуть в воздухе. Упав на землю, шпиц притворился мертвым.

— Ну-ну, Макси, не капризничай!

Девушка сделала несколько шагов вперед, волоча собачку по асфальту, и остановилась напротив Юрия. Видно было, что она относилась к той прослойке общества, которую в народе именуют мажорами. В ней все, от макушки со сложной прической, макияжа и ухоженных рук с красивыми ногтями до кончиков пальцев на ногах, выглядывающих из открытых босоножек, лучилось блеском больших денег, которые ей не приходилось считать.

— Капризное существо, — пожаловалась девушка, — постоянно проверяет степень моего терпения. Кстати, привет, Юрчик! Как хорошо, что я тебя заметила, когда проходила мимо.

— Привет… Яна?

Юрий все еще сомневался, рассматривая красавицу. Узнать в ней прежнюю замарашку он смог только по ее подсказке и, разве что, по голосу.

— Она самая! — рассмеялась та. — Неужели так изменилась? — она кокетливо поправила прическу.

Юрий не успел ответить, его толкнула в бок Ольга:

— Поня-я-ятно… Значит, как остался один, так сразу схватился за чужую юбку?

— Да тогда и юбки-то на мне не было, — доверительно сообщила Яна.

— Чего-о-о?!

— А можно я сам буду за себя отвечать? — простонал Юрий.

— Я хотела сказать, что это тебя оправдывает.

— Так вот это, — Ольга кивнула в сторону Яны, — то, о чем ты хотел мне сказать!

— Нет, совсем не это!

— Значит, хотел замолчать?

— Я так поняла, что сердитая собеседница — это тот самый зорг, о котором ты упоминал? Надеюсь, она сейчас не на работе?

— Один заказ могу сделать бесплатно. На прощание.

— Полноте! Я собираюсь предложить вам выгодное дело, после которого вам не придется ни с кем прощаться. Хм… Я хотела сказать, что шериф не посмеет выгнать вас из города.

Яна помолчала и, не услышав возражений, продолжила:

— За годы затворничества я поняла одно: магит не может быть доступен всем без разбора. Смотрите, что произошло — магит получил распространение среди людей разного уровня. Разного по интеллекту, ответственности, характеру, образованию, наконец. К чему это привело, ты, Юрий, испытал, как говорится, на собственной шкуре.

Юрий кивнул:

— И что ты предлагаешь?

— Вы поможете мне вернуть рудник. Это будет несложно, как только охрана узнает, что среди нас зорг. А шерифу мы предложим концепцию ограничения распространения магита в ее городе. Смысл ее в том, что доступ к опасным предметам определяется уровнем развития личности. Как его установить? Самое простое — по возрасту. Понятно, что придурков хватает и среди взрослых, но не устраивать же тестирование для каждого, кто хочет купить зажигалку? А вот оружие просто так ты уже не купишь — тут и возраст, и справки всякие, медкомиссии, требования к хранению, проверки участкового. Может, конечно, в чем-то и перебор, но это хоть как-то служит препятствием для неадекватных людей. Я что хочу сказать, что боевой лик — это такое же оружие, как и то, которое с такими ограничениями продается в специализированном магазине.

— Допустим, но как определить достойных? Это самый сложный вопрос.

На долгое время в воздухе повисло молчание. Каждый попытался прикинуть на себя мантию судьи и выходило как-то не очень.

— Ибо сказано: «Не судите, да не судимы будете», — произнесла Ольга, словно размышляя вслух.

— Кажется, я знаю ответ, — отозвался Юрий. — Жизнь свела меня с одним человеком, с которым ты, Яна, знакома. Не суть… Суть в том, что он, как мне кажется, точно разделил людей на две группы: тех, кто живет за счет других, и тех, кто живет ради других. Вот эти последние и являются достойными. Люди сами на подсознательном уровне понимают это. В любое время все готовы верить в то, что существуют герои, которые предотвратят беды или катастрофы, какой бы сказкой это не казалось. Вспомните героев комиксов — человеков-пауков, муравьев, бэтменов и прочую шушеру, побеждающих зло.

— Утопия какая-то… — поморщилась Ольга. — Но запудрить мозги Вероники вполне сгодится. Остается самая малость — отвоевать рудник. Но как это сделать, если к нему даже не подобраться из-за установленных Тухлым защит?

— Кажется, мы знаем ответ, — Яна потрепала по загривку шпица, — правда, Макси?

***

Николай сидел на лавке, отложив в сторону костыли. Становилось уже холодно, но уходить не хотелось. Возвращаться домой и видеть сочувствие в глазах матери было уже невыносимо. Уж лучше бы осуждала, тогда можно было бы выговориться, что-то доказать и почувствовать себя правым.

Да разве он виноват в том, что хотел сохранить как можно больше жизней, вытаскивая людей из перевернувшегося на ледяной дороге автобусе? Можно было и пройти мимо, кто бы его осудил за это? Но он не смог и ползал по снегу со стеклом, пока не не вспыхнуло топливо.

Тогда его назвали героем. А теперь? Инвалид без ноги с жалкой пенсией на дожитие. Хорошо хоть устроился на работу вахтером. Дело было даже не в приработке к нищей пенсии, а в том, что хотелось чувствовать себя социально значимым. Да и дома можно было бывать поменьше.

— Простая игра, — произнес подсевший рядом незнакомый парень.

— Это вы мне? — не понял Николай. — Простите, я не расслышал сначала… Что вы сказали?

— Простая игра, — повторил парень и улыбнулся.

Оглавление

Глава 1. Свидание

Глава 2. Макс

Глава 3. Бионик

Глава 4. Трудовой лагерь

Глава 5. Штольня

Глава 6. Праздник

Глава 7. Призрак свободы

Глава 8. Побег

Глава 9. Яна

Глава 10. Боевая ипостась

Глава 11. Макси

Глава 12. Гладиатор

Глава 13. Арена

Глава 14. Бой

Глава 15. Болотник

Глава 16. Клан

Глава 17. Эпилог