Харьковский Демокрит. 1816. № 2, февраль [Григорий Федорович Квитка-Основьяненко] (fb2) читать онлайн

ХАРЬКОВСКИЙ ДЕМОКРИТ

Тысяча первый журнал!

Издаваемый Василием Масловичем

___________________________________

Все в ежемесячны пустилися изданья.

И, словом, вижу я в стране моей родной –

Журналов тысячу, а книги ни одной!

____________________________________

Месяц февраль

ХАРЬКОВ,

в университетской типографии, 1816 года

Учреждённый при Императорском Харьковском университете Цензурный комитет, основываясь на донесении читавшего сие Сочинение профессора Ивана Срезневского, печатать оное дозволяет с тем, чтобы по напечатании до выпуска в публику, представлены были в Цензурный комитет: один экземпляр для Цензурного комитета, два для департамента Министерства просвещения, два для Императорской публичной библиотеки и один для Императорской академии наук. Января 7 дня, 1816 года.

Декан Гавриил Успенский*

___________________

I

ПОЭЗИЯ

1

Послание к Демокриту с чердака бедного стихотворца

Смею рекомендоваться

Вам, весёлый Демокрит,

Вашей дружбою ласкаться,

Бедный харьковский пиит.*

Не оставьте без вниманья

Вы того, кто редко сыт,

Кто, хотя без состоянья –

Но имеет аппетит.

Руку помощи подайте,

Бог за это наградит.

«Ближним вашим помогайте», –

Так писание гласит.

Но не думайте, чтоб звонкой

Стал монеты я просить, –

Я голяк, но надо тонко

Вам со мною поступить.

Знаю часто я диету,

Хоть желудок мой ворчит,

Но не думайте монету

Мне в подарок предложить.

Я хотя, как Ир, убогий,*

Хоть пиит – но так я горд,

Как философ самый строгий,

Иль как а̀нглинский милорд.

Чем могу вам быть полезный,

Коль угодно вам спросить,

Вот в чём, Демокрит любезный,

Ваша помощь состоит:

Кончил рифм Словарь я славный,

То нельзя ль вас потрудить,

Сей Словарь большой, исправный,

Свешникову похвалить.*

Вы имеете дар слова!

В вас огонь поэзьи влит! –

Уломайте Свешникова

Славный сей товар купить,

Я ценою поступлюся.

Хоть Словарь мой знаменит! –

Я, для пользы всех тружуся,

Тысяч пять, и – будем квит.

Ведь не дорого? – Я скромен,

В барышах он может быть.

Лексикон мой толст, огромен!

Всех в столице он взманит!

К Свешникову, словно тучи,

Так пииты нагрядут,

Сыпать денег станут кучи,

Все в столице запоют!

Секретарь забудет годы,

Протоколы бросит он,

А писать примется оды,

Даст французам в них трезвон!

Поп читать псалтырь престанет,

Взявши в руку длинну трость,

На еретиков он грянет,

Чтоб не ели мяса в пост.

А военные-нахалы,

Девушкам и бабам в честь,

Песенки и мадригалы

Беспрестанно будут плесть.

Безобразны девы, дамы,

Юным, нежным красота̀м,

Полны желчью эпиграммы

Развезут по всем местам.

Академик две поэмы

Будет в месяц выдавать.

Математик теоремы

Станет в рифмы подбирать.

А конфетчик за билеты

Перестанет школярам

На кредит давать конфеты –

Он спечёт билеты сам.

Словом, все: кузнец, пирожник,

Журналист, матрос, портной,

Блинник, шляпник и сапожник,

Хлебник, мастер часовой,

Ювелир, игрок, сиделец,

Франт, философ и столя̀р,

Откупщик, законоведец,

Медик, шорник и фигляр,

Винокур и музыканты,

И цирюльник, крендельщик,

Окулист, комедианты,

И актёр, и погребщик...

Все б Словарь мой покупали –

Свешников, какой доход!!

Злата б реки притекали

В твой сундук или комод!

Петь имеют все охоту,

Если только рифмы есть.

Всяк, принявшись за работу,

Век стихи желает плесть. –

Сколько выгод непременных

Связано с моим трудом:

Росс бы славных и отменных

Авторов имел содом!

Я бы – тоже для желудка

Трёх гусей всегда имел,

Был бы сыт – сие не шутка!

Чудеса б я произвел!

А российская держава, –

Как бы ты тогда цвела!

В поздни вѐки громка слава

Разнесла б твои дела!!^[1]

_________________

2

Неудовольствие Минервы на Бахуса и Венеру

(Сатира моего вкуса)

Всесильный Юпитѐр, отец и царь богов,

Дабы избавиться от лишних всех трудов,

Подвластным божествам дал области различны,

И силам каждого, и склонностям приличны;

И, словом, он весь свет божкам препоручил,

А сам от всех забот спокоясь – опочил.

Не то я говорю, что лёг он на постели,

Но – что пустился он в пучину всех веселий;

В различных обратнях любил, гулял, пил, ел,

Божественных своих совсем не зная дел.

А разве иногда для страху тучи двинуть,

Раскатом гром пустить, блеснуть, перуны кинуть...

Но безрассудный гнев, безвременная месть,

Не могут никогда в порядок свет привесть.

Не будет никогда пути во гневе строгом... –

Сие случилося с молниеносным богом.

Когда от мрачных туч очистив небеса,

Простёр на шар земной он быстры очеса;

Узрев, что восстают все боги друг на друга,

И мысля всяк, что мал предел его округа,

Стремится распростерть свою повсюду власть,

И хочет похищать чужих уделов часть;

Узрел, что жребием все боги недовольны,

И чтут, что винен в том Юпитер – бог престольный.

Трикратно потряся седою бородой,

Задумался Зевес, и лоб нахмурил свой;

Трикратно думал он, раздумывал трикратно:

«Откуда, – рек в себе, – толь мнение превратно?

Юпитера – богов всех бога и царя –

Так дерзко поносить, всю власть его презря?»

Он рек – и из морей все поднял тучи мрачны;

Он рек – и применил в ночь тёмну день прозрачный;

Минутно молнии, минутно гром бросал;

И смертных, и богов подвластных ужасал.

Земля от ярости его вострепетала,

И гор своих верхи к долинам преклоняла.

Тогда бессмертные и смертные почли,

Что час сей будет час последний на земли.

И вдруг по молнии, по громе сам Зевес

Ужасные слова сквозь тучи произнес:

«Да соберутся все подвластные мне боги

Пред мой пресветлый трон, в небесные чертоги!»

Возволновался весь богов бессмертных круг,

И более чем гром, сей глас смутил их дух.

Мятутся все, дрожат, трепещут, суетятся;

Не знают, как идти, как Зевсу показаться;

Всяк хочет спереди в строй задний увернуть,

Чтоб там от Зевсовой погонки ускользнуть.

А особливо же богини все лукавы;

Проказить – так они; а тут – как будто правы,

Все сами назади, а боги все вперёд,

Чтоб гневу Зевсову им первым дать отчёт.

Минерва лишь одна, всех будучи правее,

Напереди пошла гораздо посмелее.

Взошла – и все за ней – к Юпитеру в чертог,

Где важно восседал на троне грома бог.

Он кинул взгляд на них суровый, раздраженный,

И в ярости вещал сии слова надменны:

«Как смели вы – божки – нарушив мой устав,

Весть брань между собой, не получивши прав?

Или забыли вы, что небом и землею,

И вами, малыми божками, я владею?»

Все боги с трепетом к земле потупя взгляд,

Ни слова, губы сжав, пред ним не говорят.

Минерва, наконец, молчанье разрушает,

И с откровенностью Юпитеру вещает:

«Велик ты, бог богов! Се видишь дщерь свою!

Прими, родитель мой, ты жалобу мою!

Не знаю о других, виновны или правы,

Но я всегда твои хранила в-точь уставы,

Какую область мне иметь ты повелел,

Не преступала я предписанный предел.

Я смертных всех моей наукой просвещала,

И части у других богов не похищала.

Довольна я была всем тем, что ты мне дал,

Лишь только бы меня никто не обижал.

Но удовольствие недолго продолжѝлось;

Исчезло всё теперь, и всё переменилось. –

Ты знаешь, мой отец, беспутного сынка,

Рождённого твоей бедрою дурака.

Меня глава твоя – его родили ноги.*

Что я его честней, то ведают все боги.

Но этот глупенький божок и молодой

Своим неистовством нарушил мой покой.

Быв дерзок ко всему, ко всем буянствам смелый,

Он вздумал власть свою в мои пренесть пределы;

Настроил у меня трактиров и шинков,

И всех туда привлёк моих учеников.

Кто с удовольствием в науках упражнялся,

Кто жертву мне курил, кто сердцем покланялся,

Беседуя со мной, кто плод наук вкушал,

Успехом мудрости богиню утешал,

Услышав запах вин, стаканов громки звуки,

Отверглись все меня, оставили науки;

На жертвенник вино все стали возливать,

И жертвы Бахусу младому воздавать.

Хотя возьмётся кто за книгу не нарочно,

Но в книге он всего не может видеть точно:

Сквозь пьяные глаза, сквозь тусклый сей ларнет

Ни смысла не поймет, ни слов не разберет.

Но тут, родитель мой, не все мои обиды;

Не менее терплю я оных от Киприды:*

Богиня нежностей, ковчег плотскѝх страстей,

Без исключенья всех влечёт к себе людей.

И старый, и младой, невежа и ученый,

И раб, и господин, смиренный и надменный,

И воин, и деспо̀т, кто б ни быль он таков,

Не может избежать Кипридиных оков.

Но я перед тобой за прочих не вступаюсь;

На то лишь жалуюсь, чего сама лишаюсь.

Почто она сквернит наук священный храм,

И прелести свои повсюду сеет там?

Почто велит она Эроту со стрела̀ми

Играть, как куклами, учёными сердцами?

Питомец мой, бедняк, увидя в первый раз

Призра̀к её красот, пленяется тотчас;

И, мудрые глаза прикрыв любовной сеткой,

Волочится Сократ за гордою кокеткой.

Какая ж польза в том, что я учу людей,

Когда уже они во власти не моей?

Не гласы мудрости, любви лишь слышны вздохи;

В шинках с шинкарками танцуют скоморохи.

То на стихах поёт любовь Анакреон,

То нужному божку урок даёт Назон;

То Сафо яд любви в сердца людей вливает;

Теренций на театр беспутства выставляет;

Там без стыда твердит о нежности Тибулл;

Там юных дев манят Проперций и Катулл;

О целомудрии никто уж не помянет,

И честь младых девиц как ала роза вянет.

Весь благонравия нарушен мой устав;

Все, все в сетях любви, у всех испорчен нрав.

Суди теперь, отец, ты жалобу Паллады!

Не праведны ль мои противу их досады?»

Юпитер, выслушав её правдиву речь,

Сынка Семелина* велел к себе привлечь.

А Бахус перед ним, пиша свои мыслѐте,*

Зевая, говорил такую речь в ответе:

«Я, милосердый бог, ни в чём не виноват.

Пожалуй, на меня тебе наговорят.

Ты знаешь, Юпитѐр, ведь мы, хотя и боги,

Но как бывало нас сберёшь в свои чертоги,

Садимся у тебя за круглым все столом,

Пируем, пьём, бурлим, и ставим всё вверх дном;

Тут вместо нѐктара вино и пиво тянем,

Да так натянемся, что с мест насилу встанем.

Бывало, поднося, устанет Ганимед,

Ибея бедная покою не найдет;

Зато уж и жених удалый ей достался…*

Но я перед тобой немного заболтался.

Суди же по себе; и каждый человек

Ведь также хочет жить в веселии свой век.

Да я ж в регламенте велел по красоули,*

А люди мой устав в свой толк перевернули:

До тех пор силятся, до тех пор тянут, пьют,

Покуда кровию глаза их обтекут,

Покуда щёки их, как вишни, побагреют.

Я ль винен в том, что так устав мой разумеют?

Прости в том Зевс меня! Мне кажется, я пьян;

Но, не во гнев сказать, вели один стакан

Поднесть из твоего небесного буфету,

Из тех напиточков, каких у смертных нету.

Признаться, ты давно нас в небо не сзывал,

Давно пирушки нам небесной не давал.

Себя, однако же, небось, не забываешь.

Частенько с нѐктаром Ибею подзываешь».

Он что-то и ещё хотел было изречь;

Владычица любви его пресѐкла речь;

Приметив, что Зевес от Бахусова вздора

Убавил несколько свирепость гневна взора,

С жеманством перед ним является она.

«Моя, – речет, – ещё не такова вина,

Чтоб раздражился ты за то, Зевес всемочный!

Утехи все мои безвинны, беспорочны.

Не ты ли сам от века быть так определил,

Чтоб смертный всяк в делах богам подобен был,

Чтоб каждый ко всему с богов снимал примеры?

Так я самим тобой безвинна выше меры...

Притом же я не с тем сей огнь в сердца влила,

Чтоб страсть любовная для смертных злом была;

Но с тем, чтоб сделать их чувствительных – способных

Производить на свет людей, себе подобных.

Так виновата ль я, что умный человек

Не знает в том границ, учась во весь свой век?»

Юпитер посмягчил свой голос величавый.

«Я вижу, боги, вы, – сказал, – и все неправы;

Так лучше без хлопот вы заключите мир,

И в знак того в моём дому составьте пир.

Прилично ли богам между собой браниться?

Вам смертных должно бы, хоть несколько стыдиться. –

К Палладе обратясь: – А ты, любезна дщерь,

Желания людей премудростью умерь,

Ведь ты должна учить, чтоб люди знали меру;

Тогда по твоему все будут жить манеру!»

Юпитер не успел окончить этих слов,

Готова уж была пирушка для богов,

На коей боги все довольно ели, пили,

С Венерой, с Бахусом Палладу примирили.

Срз.*

________________

БАСНИ

3

Откупщик и Харон

Узревши тень с огромным пузом,

Харон вдруг ахнул и вскричал:

«Боюсь, чтоб с сим тяжёлым грузом

И сам я в Стиксе не пропал.

Откуда ты и что такое?

Скажи, дебелая душа,

Ты, видно, что-то непростое,

Ты кардинал или паша!» –

«Кто б ни был я, но вы не стойте,

Об этом смею вас просить,

Ввалиться в лодку мне позвольте:

Я должен в Тартар поспешить.

Скажу, старик, вам откровенно:

Хочу прожект Плутону дать,

И я надеюсь, несомненно,

Ваш перевоз на откуп взять.

Всегда сим планом занимаясь,

Я в меру толст, покоен был,

Богатства многого лишаясь,

О том при смерти не тужил.

Какие знатные доходы

Легко здесь можно получать:

Сюда толпятся все народы,

Итак, со всех мы можем драть!

Британцу скажем мы и галлу:

"Нам чисты деньги оточти",

А господину камчадалу:

"Ясак мехами заплати".

Теперь вы служите без платы,

Не правда ли? Но у меня

Вы скоро будете богаты

И столько же почти, как я;

Не рубище на вас дурное,

Не сей засаленный колпак,

Нет, будет платье дорогое

И пить вы станете арак».

Харон угрюмый, дикий, строгий,

Смекнул и в первый раз запел,

Не мудрено: мужик убогий

Надежду к счастью возымел.

Он жирной тени поклонился,

И с ней как можно скоро плыл,

Плывя, Юпитеру молился,

Чтоб груз его он сохранил.

Нахимов.*

__________________

4

Море и Река

Надулось Море пред Рекою,

Ревёт: «Что значите, вы, реки, предо мною?

Я с важностью теку по безднам, по скала̀м,

И с шумом в ярости стремлюся к облакам...» –

«А мы, – Река в ответ, – не столь шумим волна̀ми,

Но нашими вода̀ми

Питается земля,

Тучнеют гордые моря!»

Нахимов.

__________________

5

Ворона и Овца

Ворона на̀ спину Овечке села,

Обыкновенну песнь: «Кра-кра», – она запела.

Терпенье потеряв, Овца,

Вороне, наконец, сказала два словца:

«Ворона, ты бы сесть на Пса не смела». –

«Конечно, нет, –

Вороны был ответ. –

Мне стыдно было бы на старости учиться,

Как с слабым надобно и с сильным обходиться».

Мслвч.*

__________________

6

Конь барский и Кляча

Увидя барский Конь Клячонку за сохою,

Запрыгал и заржал, кивая головою.

Потом, приня̀в надменный вид,

Пред Клячей стал бодриться

И начал говорить:

«Клячонка, можешь ли ты эдак умудриться,

Чтобы подобно мне так ловко танцевать?» –

«Молчи и не мешай пахать, –

смиренно Кляча отвечала. –

Не будь на свете нас,

Тогда у вас

Охота бы плясать пропала».

___

Ах, сколько и меж нас боярских есть коней,

Что взыскивают всё с подвластных им – людей,

Гордятся перед ними,

А только и живут крестьянами своими.

______________________

7

Ястреб и Птицелов

За Голубем однажды Ястреб гнался;

Но Голубь улетел, – а он в силки попался.

«О, пощади меня! – так Ястреб закричал,

Когда увидел Птицелова. –

Я никогда тебе не причинял худого». –

«И Голубь никогда тебя не обижал», –

Охотник отвечал злодею,

И после оторвал ему достойно шею.

Мслвч.

________________

ЭПИГРАММЫ

8

На болезнь Г. Лицогина

Сказали: «При смерти Лицогин, воевода»,

Вдруг слышен вопль всего народа:

Все злые во слезах: «Как жить нам без него?»

Все добрые в слезах: «Спокой Господь его!!»

_______________

9

На стрижку дам

Чему дивиться тут, что у мадам Франсез

Все волосы в обрез?

За то, что жизнь вела в Гоморре и Содоме,

Обстригли волосы в смирительном ей доме.

Срз.

_______________

10

Злонраву

О рок! Ещё ли я в беда̀х не искусился?

Злонрав мне в дружбе изъяснился

И душу мне свою хотел он подарить:

То есть чуму привить!

______________

11

Клиту

Равняешь ты меня с Жилблазом;*

Но с кем же я тебя сравню?

С Скотининым Тарасом?* –

Нет! Всё ещё твой ум я дорого ценю.

Нахимов.

_____________

12

Редкость

Не знаю, правду ли учёны говорят:

Что если дерево (вот, например, осину),

Не корень – а вершину,

Как должно в землю закопать,

Прилежно поливать,

То корень станет быть – ветвями;

Вершина же – корнями?

Но знаю точно, если б вниз

Поставить головой Быко̀ва…

(Хоть он сердись, хоть не сердись),

А не было б различья никакого!

Мслвч.

______________

ЭПИТАФИИ

13

На гроб К…

Великий грамотей лежит в гробу великом.

Он русский слог столь сильно знал,

Что знание своё, где не умел язы̀ком,

Руками сильно защищал!

Срз.

___________

14

Гражданскому чиновнику

Здесь погребён приказный,

Счастливый, сиречь, плут;

Он толк давал указам разный –

Ему же не дан кнут!

____________

15

Картёжнику

Тут,

Лежит преблагородный плут:

Мотяга, пьяница, безбожник...

Короче: тут лежит картёжник!

_____________

16

Кокетке

Не попади, прохожий, в сетку –

Здесь погребли кокетку!

___________

НАДПИСИ

17

К портрету …

Наружность голубина,

А внутренность змеина!

___________

18

К портрету …

Рост славный, талья хороша,

А за лицо не дам гроша!

___________

19

Отрывок из поэмы

Друзья любезные, ведите жизнь святую; –

Поверьте – надобно по-христиански жить;

Поверьте – надобно избрать стезю прямую;

Поверьте, что пора вам перестать блажить!

Был молод я и сам, с повесами водился –

То в клуб, то в маскарад, а в церковь – ни ногой!

С попами ссорился, с девицами развился,

Был юноша благой!

Что ж тут хорошего? Внезапно смерть застанет,

Придёт курносая, без жалости сразит;

Страх жизни будущей в тебе загомозит;*

Вот тут-то удальство завянет!

Вот тут-то песенку иную запоёшь

И не во сне, а в явь ты грёзы понесёшь!

Давай-ка за святых, давай Кузьму, Демьяна,

Пошлите поскорей ко мне отца Ивана:

Читай акафисты и воду освяти…

Моли, отец, святых – угодника Николу

И матерь Божую; – да нет уж в том пути,

Наверное пойдёшь в горячую ты смо̀лу!

Уже и сатана затем к тебе пришёл...

Лишь выпрыгнет душа из тела:

Чёрт Кохтин душу хап и бух её в котёл!

Терпи ж душа, коль жить ты в свете не умела!..^[2]

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

(С французского) Сумы

____________________

20

Беседа на пирушке

Любители газет явились у соседа,

Сосед семейный был

И хлебосолом слыл,

А хлебосол не пустит без обеда:

По рюмке водки с полынѐм,

Потом сивушки с ревенѐм,

(Как водится в степи) обедать сели,

И вот что ели:

Горячий борщ с кваском и с буряками,

И кашицу к борщу в начинке с голубями;

Полядвицы*, горох с домашней ветчиной,

Котлеты с свежею крапивой,

Индейку с кислою подливой,

Плавидло с тучною дрофой; –

А под конец, налистник с бузиной,

Как будто блюдо дорогое,

Хотя и медово̀е;

Кваском,

Пивком

Все яства запивали,

Сливяночку, вишнёвку подавали. –

Да разве не было вина?

Было̀, – но только модны имена

Поддельных фокусов торговых,

Напитков новых,

Не так-то и здоровых,

Как то:

Различное шато,

Бутылочка с алонским,

С мадерой и с бургонским.

И только лишь слуга винцо гостям поддаст,

Прозрачным рюмочкам винцо свой цвет придаст.

Довольно пили все, довольно ели,

Довольно раскраснели,

И вот уж встали от стола.

Кто много ест, а вдвое запивает,

Тот вчетверо болтает.

Послушаем, о чём у наших речь зашла?

Вопроскин

Ведь почта, кажется, пришла?

Рассказов

Пришла, да уж теперь газеты все пустые!

Правдин

Какие ж люди стали злые!

За то, чтоб им прочесть о новости какой,

Хотят, чтоб ближних кровь лилась рекой!

Спросите вы у вдов, у матерей несчастных,

Какие бедствия постигли их в войну!

Без горьких слёз не вспомнят ту страну,

Где пали дети их в сражениях ужасных.

Святое дело мир и тишина!

Поэт

Ты прав, мой друг! И пусть последние потомки,

Взирая издали на наши времена,

Рекут: о коль деянья россов громки!

Вопроскин

Пришла мне мысль одна,

Скажите, чем теперь газетчики займутся?

Рассказов

Не беспокойтеся, они найдутся,

Какое дело им, что кончилась война?

Хотя б журналов тысяч двести,

У них не истощатся вести!

Я тысячу готов в заклад отдать,

Что нам опять достанется читать:

«В Доминго жёлта лихорадка»,

«Во Франции в финансах нет достатка»,

«В Константинополе чума»,

«В России сильная зима»,

«Наполеон сошёл с ума».

Вопроскин

«Туссен с Христофом помирился»,

«Миранда в Мексике женился»,*

«В Мадриде был пожар».

Рассказов

«Потребно подтвержденье!»

Вопроскин

«В Неаполе землетрясенье!»

Рассказов

«Впредь будет продолженье»,

«В Кале летал на воздух шар!».

Вопроскин

Когда ж случится Бонапарту

Нечаянно взглянуть в ланкарту,*

А между тем ногою шевельнёт

Или мигнёт...

Сейчас в газеты он войдёт!

За тридевять земель о том узнают,

Гляди, в Америке и в Индии читают

И говорят: «Беда, как он уйдёт!»

Рассказов

Тут знаки и приметы:

Вот то и то

Сейчас взято̀

Из Фосовой газеты.

Правдин

Сам Бог иным не угодит!

Толкуют вот, – а вишь, не знают,

За что газеты охуждают;

Вы знаете, за правду я сердит,

Коль истину сказать, все наши журналисты

В благих намереньях быв чисты,

Желают обществу полезный труд принесть,

Но чтоб читателей привлечь, то тщатся

К различным видам применяться,

А вкусы всякие ведь есть. –

Я слышу звук – и струны шевелятся;

Поэт, воспой нам песнь, победам росским в честь!

Поэт

Восторгом упоён, взыграв на звучной лире,

Устами воспою чудесный подвиг в мире;

Молю тебя, о Феб,* на помощь мне сниди,

Внуши глаголы мне и мысли просвети!

С царями запада злодей воополчился,

Прещеньем дышащий*, он варварски вломился

В союзную страну; – как вихрь в Москву шагнул

И там пограбил все чертоги и божницы;

Под спуды углубясь, он царские гробницы

Злодейски обнажил; – Москву с земли свернул!

И се, могущий росс подъял свою десницу,

Взмахнул! – и вдруг исторг развалену столицу!

И крепкой грудию сомкнувши ратной строй,

Пошёл сей исполин с Европой состязаться;

Где смерть грозит, туда нетрепетной стопой,

С отважным мужеством спешит в боях сражаться.

Уж к Ярославцу враг достиг – вторгну̀лся в град,

Заряды пламенны посыпались как град,

Изрыли землю всю, и воздух всколебался,

Там слышен стон, там гул далёко отзывался

И щуплый город сей из злобных рук семь крат

Сквозь огнь переходя, за россами остался!

Бежат со трепетом враги в обратный путь, –

Упреждены везде, не могут отдохнуть;

Бежат и в день, и в ночь, от грозных где б укрыться.

И встретил их в пути студёный Аквилон,*

Крылами мёрзлыми над воями кружится.

Вотще с народами бежит Наполеон.

И при Березине дерзнул ещё сразиться:

Скрутившись с вихрем снег, с орудий дым густой,

Багровый солнца луч затмили чёрной мглой,

И тощий враг в реку дружинами валѝтся,

В безлиственных лесах пространной полосой

Несметны тысячи постигнул жребий злой.

Повсюду алчна смерть за ними вслед летела,

Замёрзлая земля в крови зимой вскипела!

Так двадесят язык могущий росс сразил,

И трупы вражии и кости расточил!

Тогда их телеса, не бывши погребенны,

Лежали зиму всю, как мумии нетленны;

Тогда и хищный вран их трупов не вредил,

И плотоядный волк далёко отходил.

Весною, наконец, сложив их в стоги, в стоги,

И пламень так пожрал тела народов многих.

Несытый вождь, полки безбожно погубя,

Лишь впервое узрел несчастье близ себя.

Правдин

Проклятия ему в потомстве отдадутся,

И кости жёлтые во гробе содрогнутся;

В одежду грустную полмира он облек:

Проклятие ему из рода в род и ввек!

Поэт

А ты, о Александр, в царях благословенный!

Ты кротостью души гремишь в концах вселенной,

Благими доблестьми державных всех затмил

И власти сильные и зависть удивил;

Народы все твой путь цветами устилали,

Врата торжественны цари сооружали,

Величие своё в тебе умножил Бог:

Возвеселися, царь, ты мир спасти возмог.

Правдин

И ты, мастистый вождь, бессмертный муж, Кутузов!

Твой гений дал пример властителя французов

Во бранях побеждать; ты, ты его сгубил

И славу ложную низринул и истлил!

О подвигах твоих народы веселились,

Величию души все царства удивились,

По доблестям – ты стал героев всех краса,

И слава о тебе проникла в небеса!

Рассказов

Шутѝте вы с Наполеоном,

Таких примеров нет,

Какие выпустил он в свет:

Владыкой быв, живёт чужим он пансионом.^[3]

Шутѝте вы Наполеоном.

Вопроскин

А Короли? Мюрат, Евгений и Жером:*

В десницах скиптр держали,

С престола, – по̀ снегу бежали

С церковным серебром!

Рассказов

Хорош и дядюшка, отец духовный,

В смиренной ризе Феш!*

Чалмой укутав плешь,

Потряс было престол церковный!

Подит-ка в свой трактир, жарко̀е режь,

А на страдальца Папу

Вперёд не поднимай нечисту лапу.

Правдин

Злодеев, дышащих неправдой и войной,

Всегда постигнет жребий злой,

Коль многим бедствиям мы сами суть виной!

Почто прельстилися Виргилием, Гомером,

Что древле славили гекзаметрским размером

Оружие царей, кровавую их длань?

Филиппов сын и Карл…* На брань

Ступая, вслед за их примером,

И славой обуяв, с конца в конец земли,

Людскую кровь, как воду, пролилѝ!

Вопроскин

Рассказов, я тебя, как друга, почитаю

И знаю,

Что ты, науки полюбя,

Имеешь все журналы у себя:

Измайлова, Отечества и Глинки,*

Скажи, какие есть новинки?

Рассказов

Теперь в Китае бунт, в Америке война,

В Европе тишина,

В народах и царях на Бога упованье,

А между тем твердят: в Париже вычитанъе.

Вопроскин

Зато хотят приобрести кредит,

И недовольный галл на деспота сердит.

Рассказов

В Берлине делают сложенье,

В России умноженье,

В Германии деленъе,

А да̀тчанам досталась дробь.

Вопроскин

Вспотеют бедные, пусть вытрут лоб

И правой стороне вперёд уж не мешают...

Скажите мне, о чём лондо̀нцы помышляют?

Рассказов

Уж этих, брат, никто не проведёт!

Когда британец деньги раздаёт,

Поверь, с процентом отберёт!

Вопроскин

Что делают в Саксонии и в Польше?

Рассказов

Республики не будет больше,

А пляска полонез их всех переживёт.

Вопроскин

А швед-то, кажется, идёт вперёд.

Рассказов

Конечно, он Норвегию берёт.

Вопроскин

А Турки?

Рассказов

До времени играют в жмурки.

Вопроскин

Наполеонцы что?

Рассказов

Теперь ничто!

Вопроскин

Вот тут-то есть о чём греметь на лире.

Поддаст он всем, иному два и три,

А оному четыре!

Но не зевай, поэт, смотри,

Чтоб сам не скушал вдвое!

Поэт

Готов я блюдо съесть, да только не пустое,

Но чтобы зрелая в нём ягодка была,

А кислый плод как был, так снимут со стола!

Рассказов

Спокойной ночи, жаль, что кончилась пирушка!

Правдин

Пожалуй, не жалей, на свете всё игрушка!

В. Л.

______________________

II

ПРОЗА

21

Рассуждение о любви

(Из Берниса)*

Письмо к госпоже N...

Вам угодно знать, милостивая государыня, что такое любовь, то есть, я должен изъяснить вам то, что вы сами внушаете. Для чего требуете вы изъяснения своего собственного дела? Не лучше ли бы вам самим угадать мои чувствования, нежели заставлять меня открыть их? Однако я не откажу вам в злобном удовольствии, которого вы ищете; и отчасти как философ, отчасти как влюблённый, стану вопрошать своё сердце; без искусства и порядка стану писать то, что мне скажет любовь. Не ожидайте, чтоб она всегда мне льстила: вам известно, сколько я имею причин на неё жаловаться; но также не думайте, чтобы я из мщения старался скрывать приятности, которые вы столь хорошо даёте чувствовать. Я предложу её пороки и её преимущества; и таким образом, милостивая государыня, найду способ преподать вам наставления и вместе засвидетельствовать вам мою преданность.

Желаю, чтобы мои размышления достойны были вас, меня и любви; и чтобы чрез сто лет и более мы все трое могли опять найти друг друга.

Чтобы уметь любить, надобно иметь сердце: одних чувств для сего мало, чувственное сложение, направляемое умом, может довести до любви. Мы родимся нежными или сластолюбивыми: природа всем сердцам даёт охоту к удовольствию, а иногда непреоборимую склонность к любви. Одни счастливцы вместе с сим щекотливым вкусом к удовольствию получают тонкую разборчивость, услаждающую сей вкус.

Но души, которые любовь избрала к тому, чтобы любить, принуждены быстро и без остановки переходить от великих удовольствий к великим горестям. Волнения их всегда будут новы и всегда чрезвычайны.

Знаете ли вы огонь, принимающий все виды, которые даёт ему дуновение, воспламеняющийся и потухающий по мере сильного или слабого движения воздуха? Он разделяется, соединяется, прилегает к земле, возносится вверх; но могущественное дуновение им управляющее, изменяя его виды, всегда возбуждает его, а никогда не потушает: сие дуновение есть любовь, а огонь – наши души.

Есть страны, которые любовь избрала своим царством; чистое небо, благорастворённый воздух, плодоносные и прелестные нивы привлекают любовь и, кажется, остановляют её. Храм её везде, где природа прекрасна; дщерь послушная и благодарная, она повсюду следует за своею матерью. Источник Воклюзский, могила Лауры, берега Линьона* суть прелестные места, в которых она обитает; вечные льды Норвегии, степи сибирские, суть ужасные театры её отсутствия; они никогда не были пребыванием её владычества. Провансалец, португалец родятся влюблёнными; лапландец сначала груб; он может придти в неистовство, но не чувствовать нежность. Приятность и богатство страны бесконечно много придают душам кротости; растворение воздуха имеет действие на нравы. Надобно быть нежну, чтобы быть любовником, но живость у нежности ничего не отнимает. Истинные любовники походят на многоводные источники, которые быстры, но текут приятно.

Нет ничего обыкновеннее, как говорить о любви; нет ничего реже, как говорить о ней основательно. Сердце, её чувствующее, определяет её гораздо лучше, нежели ум, который только воображает. Спросите у любовника, что значит любить: «чувствовать и желать», – скажет он вам двумя словами. Но глаза его, лицо, всё в нём объяснит вам сие определение. Умный человек может вам сказать то же, но не столько просветит вас. Одним словом, любовник, говорящий о любви, заставляет вас самих ощущать её восторги; умный человек вам их только описывает.

Я любил: моё молчание уведомило любимую мною о том, что мне надобно было ей сказать; я ещё хотел только говорить, а она уже меня выслушала. В истинной любви нельзя ошибиться. В присутствии существа, которое нас любит, возникает в нас тайный голос, непроизвольное движение, никогда не обманывающее. Сердца наши ещё более имеют познания в любви, нежели глаза наши, которые к притворной наружности всегда бывают слепы и нечувствительны: их не трогает ничто подложное или приуготовленное, одна страсть достигает до них. С умом бывает не то; всё ему льстящее обманывает его, и он часто без внутреннего убеждения увлекает сердце за собою.

Кокетство обыкновенно всегда спасает женщин от сильных страстей, а распутство почти всегда служит от оных защитою мужчинам. Надобно думать скромно о самом себе, чтобы любить искренно; надобно иметь благоразумие, чтобы любить долго: большая часть женщин уступают, а не любят; большее число мужчин наслаждаются, не прилепляясь. Истинных любовников всё тщеславие состоит в том, чтобы пленить друг друга, и всё их удовольствие в наслаждении своею победою.

Любовь обыкновенная есть самая слабая из всех страстей. Ожидание удовольствия поддерживает её, приближение оного ослабляет, а исполнение истребляет совершенно. В посредственной страсти всё становится угождением, пожертвованием. Мы льстим любовнице, одобряем её мнения, но не можем принять их. Слабая любовь не должна бы продолжаться более дня; благопристойностьи уважения превращает её в мучение.

Истинная нежность, испытанная склонность, склонность искренняя и взаимная владычествует над всеми прочими пристрастиями души: это пожар, истребляющий их до самых корней; и если истинная любовь всех страстей и не истребляет, то, по крайней мере, приводит их себе в рабство: она повелевает ими властно, они ей повинуются без сопротивления. Свет никогда не остаётся в прежнем виде в глазах любовника: он переменяется вместе с состоянием его сердца. Счастлив? – Всё для него прелестно, всё спокойно; ночь становится в тысячу крат прекраснее дня; мрак её есть очаровательная завеса, за которою утехи скрываются для прельщения; её безмолвие становится языком самого счастья; всё оживотворяется: времена года с новыми днями приводит новые утехи; наконец вся вселенная становится театром блаженства. Несчастлив? – И самые стихии испровергаются; день становится ночью могильною; жало утехи – жалом горести; нет уже сего чистого воздуха, нет сей улыбающейся и украшенной природы; своенравие любовницы разрушило сие прекрасное устройство; он видит совсем другое небо и другие звёзды.

Свет весьма мал в глазах любовника. Любовница, одежда к ней прикасающаяся, место, её заключающее, воздух, окружающий её: вот весь свет, вот пространная вселенная.

Если бы все люди были любовниками, то общества состояли бы не более как из двух человек, любящего и любимой. Из всех уз, привязывающих нас к нашим семействам, друзьям, к нашей пользе, славе, удовольствиям, любовь составляет такую цепь, которую сильно прикрепляет к нашему сердцу, и рука любовницы управляет ею.

Любить – значит не любить ничего того, что было нам любезно во время равнодушия; любить – значит принять дух своей любовницы и мыслить так, как она, видеть её глазами, чувствовать её сердцем; словом, переменить свою природу и сделаться тем, чем она.

Страсть ужасная и неистовая, помрачающая рассудок, употребляющая его орудием нашего безумия, заставляющего его боготворить наши глупости; страсть благородная и великодушная, возбуждающая в нас любовь к славе, усыплённое праводушие, притуплённую разборчивость. Словом, любовь не имеет одного виду, но способна к принятию всех их. Её добродетели и пороки равно ей чужды. Вода принимает вид сосуда, ею наполняемого: наши любовницы делают нас всем тем, чем мы бываем.

Вы, призванные к владычеству над народами! Убегайте любви. Родясь повелевать, вы станете рабами, и, если предмет, вас прельщающий, не есть образ добродетели, так как он в глазах ваших сделался образом красоты, то престол ваш потрясётся, может быть, вы будете даже погребены в его развалинах.

Любовь не сотворена ни для царей, ни для народа; цари имеют слишком много обязанностей, а народ слишком много нужд. Любовь – единственное благо, которого нельзя оценить, любовь – и единственное зло, которому нет исцеления.

Изобразите его опасным чудовищем, представьте его богом благотворящим: и в том, и в другом изображении вы её найдёте совершенно.

Полюбите женщину, которая только что прекрасна: любовь ваша будет иметь конец. Прелести, приятности тела ограничены; мера вашего любопытства будет мерою нежности вашей. Присоедините ум к сим наружным красотам, к красотам, исчезающим от наслаждения, и они умножатся, разольются, и каждую минуту будут одушевляться. Ум красоте то же самое, что цветам утренняя роса. Но если между умом и приятностями откроете вы ещё своенравие, странности, суетность, ревность, досаду, то зажмурьте совсем глаза над вашими упражнениями и обязанностями; предсказываю, что вам любить во всю жизнь. Иметь любовницу, соединяющую в себе приятности, ум и своенравие, значит наслаждаться тремя особами вместо одной.

Спор насчёт смуглых и белокурых произошёл от одних сластолюбцев; любовники не в состоянии его разрешить: первые любят по рассуждению, последние – не размышляя. Не прекрасные чёрные и не прекрасные голубые глаза вскружают головы и смущают сердца, а те, которые лучше всех говорят языком души нашей; красота нравится, а физиономия увлекает.

Ревность есть пища и отрава любви. Она делает любовников разборчивыми, а любовниц неистовыми. Когда она крошка и умеренна, тогда является воздержанною в жалобах и осторожною в подозрениях: будучи таким же ребёнком, как и любовь, она ею играет и в шутках исправляет её; в сем-то виде и под сими чертами надлежит её принимать в нежную связь; убегайте её, когда она с кинжалом в руке устремляется по стопам фурий, когда она стонет, когда вопиет у могилы, ею самою ископанной, и смешивает кровь свою с кровью, пролитою от неё самой.

Беспокойная Астрея гораздо любезнее неистовой Медеи.* Надобно всегда быть разборчивым, а не ревнивым; разборчивость всегда нежна; ревность часто бывает жестока.

Большая часть мужчин и женщин неправо упрекают друг друга в неверности. Они прежде клялись в горячей любви, в любви взаимно внушённой симпатиею. Изменив истине, которою они тогда свидетельствовались, должны ли они удивляться, что сделались вероломными в любви? В свете мало любят, а только забавляются. Говорить в нём о любви без шуток, значило бы подвергнуть себя посмеянию. Однако же, в глазах истинной честности любовник и любовница неверные равно презрительны. Перестать любить по непостоянству – есть погрешность естественная; изменить любезной – всегда есть порок любовника.

______________________

Мысли

Во младенчестве нужно, чтоб женщин охраняли родители, в молодости муж, в старости дети; ибо женщина никогда не должна иметь свободы.

Вишну-Сарма*

Юность, великое богатство, высокая порода и неопытность, каждое в особенности, есть источник разорения. Какой же будет жребий того злосчастного смертного, в коем все они будут соединены?

Он же.

Все жалуются на слабую память, но никто не жалуется на слабый ум.

Люди ни на что не бывают так щедры, как на советы.

Считать себя умнее других, есть верное средство быть обманутым.

Сохранять здоровье строгою воздержанностью есть самая скучная болезнь.

Роше-Фуко.*

Двор без женщин – то же, что год без весны и весна без роз.

Франциск I, ф. к.*

Самолюбие есть бог женщин.

Сегюр.*

Коль ум небесный огнь, печь наша голова,

Что ж наши знания? Солома и дрова.

Нахимов.

На что ты хочешь знать, завтра, или ещё через несколько лет должно тебе расстаться с жизнью? Благодари судьбу за то, что она скрыла от тебя последний час твой. День пройдёт, ты всё ещё можешь надеяться; год пройдет, всё ещё можешь не отчаиваться, но если бы ты знал свой роковой час, не стал ли бы ты, робко считая дни свои, беспрестанно томиться?

Гонорский (в духе Горация и Тибулла).*

_________________

III

СМЕСЬ

1

Песнь французская

Я слышу, что донские

За Рейном козаки.

Дай Бог в Париж им самый

На час хоть заглянуть!

___

Пусть станут жечь здесь до̀мы,

И между тем тот дом,

В котором обитает

Любви моей предмет.

___

Я ветра бы скорее

И молнии быстрей,

Влетел в окно Жанеты

И вынес бы её!

___

А если б захотели

Красавиц полонить,

Я взял бы саблю в руку

И пред Жанетой стал.

___

Хоть говорят: поэты

Красавицам не щит,

Молчите, петиметры...*

Не вы ли щит красе?

___

Пусть руку отрубили,

Ещё другая есть,

Когда б и сей лишили,

Схватил бы в зубы меч!

___

Сражался бы дотоле,

Доколе голова,

О радость! – не упала

К Жанетиным ногам!

___

Она тогда б узнала,

Как я её любил –

Быть может – плакать стала,

Нет, много для меня!

___

Хотя бы две слезинки

На труп мой пролила,

Я был бы сим доволен

И с лѝхвой награждён!

___

Нет – милая Жанета!

Прошу одной слезы,

Дабы мне не остаться

Перед тобой в долгу.

___

Я больше жить не буду,

Чем долг мне заплатить?

В земле зарытый буду…

Быть плутом не хочу.

___________________

2

Эпиграмма Харьковскому Демокриту

Для друга тайны нет, ему душа открыта,

Вот дружеский совет, как время сокращать:

Советую тебе журналы все читать,

Не тронь лишь Демокрита.

_______________

3

Комплимент Харьковскому Демокриту

Явился новый Демокрит,

Который прежнему* ни в чём не уступает

И также чудеса творит:

Тот сон производил, а этот сна лишает.^[4]

_______________

4

Несчастие и несчастие

Несчастие большое,

Когда есть аппетит,

Да не за что купить.

Но тот несчастлив вдвое,

Имеет кто чем жить,

Да брюхо не варѝт.

Мслвч.

________________

5

Лиза

(Песенка)

О Лиза, рай души моей!

Моё едино утешенье!

О Лиза, в власти всё твоей –

Прервать – продлить – моё мученье.

___

Захочешь – весел я тотчас;

Желаешь – и страдаю,

О женщины, кто знает вас, –

А я не постигаю!

___

Смешные мира мудрецы!

Начто вам заходить далёко?

Начто вам там сводить концы,

Людское где не видит око?

___

Начто вам трогать небеса,

Гром, молнию и бури?

Вот Лиза вам – моя краса,

Занятье, балагуры!

___

Извольте вы мне описать

Её прелестнейшие взгляды,

И мне причину рассказать:

Зачем терплю от них досады?

___

Зачем от сих же самых глаз,

Являющих мне муку,

В минуту – весел я сто раз? –

Сию мне объясните штуку!!

___

Я вижу, труден мой вопрос, –

В тупик вы стали от Лизеты,

Повесили свой красный нос; –

То как вам разбирать планеты?

___

О Лиза! рай души моей,

Мудрейших – преткновенье!

Ты – цель одна мне в жизни сей,

И мой удел – прельщенье!!

__________________

6

В альбом А. И. М.

Вы дали мне альбом,

Чтоб написать в нём строчку;

Я к вам почтением влеком,

Одну поставлю точку.

Мслвч.

_______________

7

К А. Д. С.

Помыслю ль я о чём – ты мысли прерываешь,

Промолвлю ли я что – ты первая в словах...

О, образ ангельский! Почто меня терзаешь?

Уже ль я осуждён жизнь кончить во слезах?

___

Сокровище души, жизнь сердца... Ангел мира!

О, Саша, кем дышу и для кого живу!

Скажи, какая власть, скажи, какая сила

Влечёт меня к тебе во сне и наяву?..

___

Как то назвать в тебе, чем так я восхищаюсь,

Чем очарован я, как вышним существом…

На что смотря... всегда немею, изумляюсь...

А сердце говорит: пади пред божеством!

Фёдор Зеленский.

_______________

8

Не хочу

Люди добрые, винюся,

Верьте, право не шучу.

Перед всеми признаюся,

Что жениться я хочу.

___

Женщин много в белом свете,

Я тотчас жену сыщу.

«Маша, ты одна в предмете;

Согласишься ль?» – «Не хочу».

___

Покраснел; – не я виною,

К Лизе грасы подпущу;*

«Будь моею ты женою –

Лиза, ангел!» – «Не хочу».

___

Вот какая мне причина!

Но уж я не замолчу.

«Купидончик! – Катерина!! –

Дай мне ручку!» – «Не хочу».

___

Мне робеть ведь непригоже,

Вот вам всем я отплачу.

Подойду смелей к Надёже:

«Вот вам сердце!» – «Не хочу».

___

Ах, какая доля слезна!

Я робею и – грущу.

«Пашинька, хоть ты любезна.

Осчастливи». – «Не хочу».

___

Нет жены! Я время трачу;

Дай-ка муки сокращу.

Перед Сонечкой заплачу –

«Ах! Решится ль?» – «Не хочу».

___

Нет удачи! – Участь люта!

Я насмешкам отомщу.

Вот красоточка Анюта;

«Будь моею!» – «Не хочу».

___

Тъфу ты пропасть! Признаюся,

Я сержуся и ворчу.

Дай-ка к Саше подвернуся –

«Сжалься, Саша!» – «Не хочу».

___

Знать, моя несчастна доля!

По-пустому всё ищу…

Ба! – Но вот блондинка Оля.

«Не угодно ль?» – «Не хочу».

___

Милы женщины, внемлите,

Всем я громко вам кричу:

«За меня скорей идите». –

Все кричат лишь: – «Не хочу».

___

Нет удачи! Всяк хохочет: –

Так и я захохочу.

Коль никто идти не хочет,

Так и я уж не хочу!

Г. Квитка.

_________________

9

Решение Аполлона на неправоту жалоб по врачебству

«Ах! Аполлон, – врачей в Укра̀ине не стало;

Несчастный смертных род падёт от коновалов!..» –

«Постой страдательный рифмач,

Не вой, несправедлив твой плач;

Смекни. – Кто? Что? Где? Как? Тут действо, тут причина.

Ведь к коновалам лишь относится скотина,

А человек идёт по классности к врачу.

Сказал бы и ясней, да многих огорчу».

С.

_________________

10

ЭПИТАФИЯ

Бугозилу

Здесь Бугозил зарыт приятелей стараньем.

Убит лечением, а вовсе не хвораньем.

С.

________________

11

Послание

Читал я, дорогой Вернет, твои стихи.*

Они, как мысль твоя, свободны и легки;

То нежны, то остры, для перемены ва̀жны;

А инде даже и отважны:

Какие любит вкуса бог,

Который и вдохнуть тебе один их мог.

Итак, с поэзией прощаешься напрасно,

Когда поёшь ещё прекрасно.

Что значат сорок лет?

У муз им счёту нет.

К чему считать печально годы

Любимцу граций и природы?

Отстав от них, чем жизнь наполнишь ты?

Что может заменить их сладкие мечты?

Увы, в ней будут пустоты̀!

Какая страсть достойна в мире

Того, кто мог играть на лире?

Алчба ли почестей, презренного ль сребра?..

Вернет, не оставляй здесь лучшего добра!

Поповский пустынник.*

15 октября 1809 года.

__________________

12

В альбом

Что написать в альбом Лизете?

Её милее нет на свете!

_________________

13

Алмазы и стразы

(Истинное происшествие)

«Любезный Дмитрий, ты напрасно

Надел с брильянтами кафтан,

Тебе по вечерам ходить небезопасно», –

Сказал так Дмитрию Степан.^[5]

Не беспокойся, брат, – ведь Дмитрий

Не прост, а сам довольно хитрый,

Об этом он уж рассуждал,

И превратил брильянт в хрусталь!

Сие подслушавши, Евгений,

У коего проворный гений,

Димитрию так говорил:

«Нехорошо ты поступил.

Добро, пускай бы за алмазы

Тебя убили – так и быть –

А то смешно, как уж – за стразы

Да не велят на свете жить!»

________________

14

К Простеньке

Напрасно, Простенька, имеешь ты сомненье,

Что я престал любить!

Ах! Нет, любви моей ничто не охладит.

Я буду век любить, мой друг, – твоё именье!

Мслвч.

_______________

15

ПЕСНЯ

Первые чувства любви

Сидя̀ в уединенье,

Крушуся я тоской;

И день и ночь мученья

Смущают мой покой.

___

То вздохи и стенанья

Всю грудь мою теснят;

То слёзы от рыданья

Лице моё кропят.

___

Что сделалось со мною,

Сама не знаю я?

Какою злой стрелою

Пронзенна грудь моя?

___

Зачем вертѝтся часто

Эраст в моём уме?

Зачем всегда Эраста

Я вижу и во сне?*

___

Зачем сердечко бьётся,

Зачем вся кровь горит,

Когда он мне коснётся,

Иль речи говорит?

___

Зачем всегда желаю,

Чтоб думал он о мне?

Зачем воображаю

С ним быть наедине?

___

Хотела б изъясниться,

Сама не знаю в чём; –

Ни слово не годится,

Что в сердце есть моём.

___

Не это ли зовётся

Любовью у людей?

Так пусть же сердце бьётся

Для милого сильней!

___

Пусть люди так сяк судят

И в грех сочтут любить;

Но вечно не принудят

Эраста позабыть.

___

И грусти и мученья

Для милого сносить.

Есть сердцу утешенье, –

Отрада слёзы лить.

___

Хотя бы рок злосчастный

Мне все беды̀ навлек,

Однажды ставши страстной,

Я страстной буду век!

Срз.

_______________

Конец первой части.*

Несколько слов к читателям

Издателю изъявили некоторые из читателей его журнала своё удивление, в рассуждении помещения некоторых статей, которые не относятся собственно к Демокриту.

Ошибка издателя состоит в том, что он не означил сих статей, как у него в объявлении было сказано.

Итак, для избежания подобных случаев, он должен сказать и то, что весёлый Демокрит не всегда должен быть зубоскалом; веселие не всегда изображается громким хохотом, часто одна улыбка, разливающаяся по довольному лицу, живописует душевную радость; и потому он надеется, что некоторый статьи в сей книжке и в последующих, по содержанию приятные только – а не забавные, не будут признаны (даже слишком строгими судьями) за статьи разнородные.

__________________

Примечания редактора интернетной публикации

«Харьковский Демокрит» – первый по времени журнал в Украине (наряду с журналом «Украинский вестник», который начал издаваться одновременно и печатался в той же типографии). Периодическое литературное издание преимущественно юмористически-сатирически-иронического направления. И первое периодическое издание, где напечатаны тексты на украинском языке. (Первые части «Энеиды» Ивана Котляревского были напечатаны ещё раньше, но то было издание книжное, а не периодическое). Однако в основном – тексты на великоросском. Печатался «Харьковский Демокрит» в типографии Харьковского университета. Издавался в 1816 году ежемесячно с января по июнь включительно. В журнале печатались сочинения авторов Слободской Украины (то есть Слобожанщины – северо-восточных областей Украины), а также переводы ими текстов зарубежных литераторов. Всего издано шесть книжек журнала (или шесть связок, как называл его номера основатель и издатель). Демокрит – древнегреческий философ, известный, кроме прочего, хорошим чувством юмора и весёлым нравом. «Харьковским Демокритом» издатель назвал свой журнал по аналогии с петербургским журналом «Демокрит», которого было издано всего лишь два номера. В данной интернетной публикации тексты приведены в основном в соответствие с нынешним великоросским правописанием. Но местами сохранены особенности этого языка начала девятнадцатого века для исторического колорита.

Декан Гавриил Успенский – Гавриил Петрович Успенский (1765-1820) – историк, профессор Харьковского университета.

Бедный харьковский пиит… – Это стихотворное письмо неизвестного поэта к издателю «Харьковского Демокрита» – мистификация, поскольку настоящим автором этого текста является сам издатель журнала, Василий Маслович. Так считал украинский литературовед Иван Ерофеев, высказавший эту мысль в статье «Перший журналіст на Слобожанщині», напечатанной в 1925 году в журнале «Червоний Шлях», № 10 (31). Маслович неоднократно мистифицировал читателей, публикуя в «Харьковском Демокрите» некоторые собственные сочинения под видом присланных ему, дескать, другими людьми текстов.

… как Ир, убогий… – персонаж поэмы Гомера «Одиссея», нищий, просящий милостыню. Ир – его прозвище, а настоящее имя – Арней.

Свешникову похвалить. – Осип Леонтьевич  Свешников (1785-1847) – московский купец, издатель, книгопродавец.

Меня глава твоя – его родили ноги… – Согласно древнегреческой мифологии, богиня мудрости Афина Паллада (у римлян Минерва) родилась из головы Зевса (Юпитера), а бог веселия и виноделия Дионис или Вакх (Бахус) – из его бедра.

… от Киприды… – Киприда – одно из прозвищ богини любви Афродиты (Венеры), родившейся на Кипре.

… сынка Семелина… – Хотя Дионис или Бахус и родился окончательно из бедра Зевса, однако он был зачат женщиной Семелой, любовницей Зевса. Она погибла, имея во чреве недоношенного сына, поэтому Зевс, чтобы спасти ему жизнь, переместил зародыша себе в бедро и выносил, пока тот из бедра и родился.

… пиша свои мыслете… – В былые времена каждая буква русского алфавита обозначалась словом: буква «а» – словом «аз», буква «б» – словом «буки», буква «в» – словом «веди», буква «д» – словом «добро» и так далее. Букве «м» соответствовало слово «мыслете». Шуточное выражение «писать мыслете» значило – выделывать ногами движения, будто человек пытается написать ими букву «м»: так говорили о походке пьяного.

Ибея бедная покою не найдет; Зато уж и жених удалый ей достался… – Дочь Зевса и Геры Геба (названная тут Ибеей) во время пиров богов подносила им кушанья и напитки, пока её на этом поприще не заменил похищенный Зевсом с земли юноша Ганимед. Женихом и затем мужем Гебы стал Геракл.

… по красоули… – Красоуля – большая чаша для вина (первоначально употребляемая в монастырях).

Срз. – Иван Евсеевич Срезневский (1770-1819), поэт, сатирик, переводчик, учёный-лингвист, профессор Харьковского университета, отец Измаила Срезневского.

Нахимов – Аким Николаевич Нахимов (1782-1814) – украинский (харьковский) русскоязычный поэт-сатирик, баснописец, педагог, выпускник Харьковского университета. В «Харьковском Демокрите» его сочинения публиковались посмертно.

Мслвч. – Василий Григорьевич Маслович (1793-1841) – украинский (харьковский) поэт, юморист, сатирик, баснописец, журналист, учёный-филолог, выпускник Харьковского университета, основатель и издатель журнала «Харьковский Демокрит», а также автор большинства печатавшихся там текстов.

… с Жилблазом… – Жиль Блас – главный герой плутовского романа «История Жиля Бласа из Сантильяны» французского писателя Алена Рене Лесажа (от имени Жиля Бласа и написан этот роман). Роман писался и публиковался изначально частями с 1715 по 1735 год. Был очень популярен в разных странах и имел множество подражаний, в том числе и в русской литературе второй половины восемнадцатого и первой половине девятнадцатого веков. И один из авторов «Харьковского Демокрита», Григорий Квитка (Основьяненко), свой роман-эпопею «Жизнь и похождения Петра Степанова сына Столбикова, помещика в трёх наместничествах. Рукопись XVIII века» тоже написал в какой-то степени под влиянием романа про Жиля Бласа.

С Скотининым Тарасом? – Тарас Скотинин – персонаж комедии Дениса Фонвизина «Недоросль» (1782 г.) – грубый невежественный человек.

загомозит – закопошится, завозится, забеспокоится…

Полядвицы – Полядвица – блюдо западно-украинской, польской и белорусской кухни; вяленая или копчёная особым образом свинина или говядина.

Туссен с Христофом помирился, Миранда в Мексике женился… – Туссен (Франсуа-Доминик Туссен-Лувертюр, 1743-1803) – лидер гаитянской революции, в результате которого Гаити стало первым независимым государством Латинской Америки. Анри Кристоф (1767-1820) – соратник Туссена, а с 1811 года – король Гаити. Не ясно, о каком примирении (и, значит, о разладе до того между ними) идёт речь. Франсиско де Миранда-и-Родригес (1750-1816) – руководитель борьбы за независимость испанских колоний в Южной Америке. Революционер, национальный герой. Участник Великой французской революции.

… случится Бонапарту Нечаянно взглянуть в ланкарту… – Устаревшее слово «ланкарта» или «ландкарта» означает просто – географическая карта. В ущелье с похожим названием Ланкарт 26 июля 1799 года состоялось сражение между французами и австрийцами. Но, очевидно, тут имеется в виду карта, а не ущелье.

… о Феб… – Феб – одно из прозвищ бога Аполлона, покровителя искусств.

Прещеньем дышащий… – Прещение – угроза.

… студёный Аквилон… – Имеется в виду холодный северный ветер. Аквилон – в римской мифологии бог северного ветра, аналог греческого Борея.

А Короли? Мюрат, Евгений и Жером… – Йоахим Мюрат, король Неаполя, шурин Наполеона; Эжен Богарне, вице-король Италии, пасынок Наполеона; Жером Бонапарт, король Вестфалии, брат Наполеона.

В смиренной ризе Феш! – Жозеф Феш, французский кардинал, дядя Наполеона.

Филиппов сын и Карл… – Александр Македонский (сын царя Филиппа) и Карл Великий, прославившиеся военными завоеваниями.

Измайлова, Отечества и Глинки… – Александр Ефимович Измайлов (1779-1831) принимал участие в издании четырёх журналов; в период выхода «Харьковского Демокрита» он издавал журнал «Санкт-Петербургский вестник». «Сын Отечества» – журнал, издававшийся в Петербурге с 1812 года; в 1817 его издателем станет вышеупомянутый Измайлов. Сергей Николаевич Глинка (1775-1847) – издатель журнала «Русский вестник».

Из Берниса – Видимо, это перевод текста французского литератора Франсуа Жоакима де Пьера де Берни (1715-1794), поэта, мемуариста, эссеиста, известного также как кардинал, политик и дипломат.

Источник Воклюзский, могила Лауры, берега Линьона… – Воклюз – карстовый родник на территории французского департамента с тем же названием; могила Лауры (которой Франческо Петрарка посвятил множество стихов) – в городе Авиньоне, в том же департаменте Воклюз; речка Линьон – один из притоков Луары, протекает в одном из живописнейших ландшафтов Франции.

Беспокойная Астрея гораздо любезнее неистовой Медеи. – Пастушка Астрея (названная так в честь греческой богини справедливости) – главная героиня большого пятитомного пасторального романа «Астрея» французского писателя Оноре д′Юрфе (1568-1625). Заподозрив в неверности своего возлюбленного пастуха Селадона, она его отвергла, после чего он в отчаянии попытался покончить с собой, бросившись в воду реки; решив, что он погиб, Астрея тоже попыталась утопиться. К счастью, оба возлюбленных были спасены. Медея – персонаж греческой мифологии и множества литературных сочинений. Обезумев от ревности к своему мужу Ясону, она, чтобы отомстить ему, убила своих рождённых от него детей.

Вишну-Сарма. – Вишну-Шарма или Вишнушарман, легендарный древнеиндийский сказитель, персонаж эпоса «Панчатантра», где он излагает множество сказок и басен, героями которых выступают разные животные. Издатель «Харьковского Демокрита» Василий Маслович в своём опубликованном отдельной книгой труде «О басне и баснописцах разных народов, известие об их жизни, с некоторыми замечаниями на их басни, и самые басни оных» замечает: «Многие сего Вишну-Сарму почитают за первейшего баснописца…»

Роше-Фуко. – Очевидно, имеется в виду Франсуа VI де Лярошфуко (1613-1680) – герцог, принц де Марсильяк, выдающийся французский писатель-моралист, автор «Мемуаров», сборника афоризмов «Максимы».

Франциск I, ф. к. – Франциск Первый (1494-1547) – французский король между 1515 и 1547 годами из династии Валуа.

Сегюр. – Вероятно, граф Луи Филипп де Сегюр (1753-1832), французский дипломат, посол в России во время правления Екатерины Великой, автор «Записок о пребывании в России».

Гонорский (в духе Горация и Тибулла). – Разумник Тимофеевич Гонорский (1791-1819) – филолог, журналист, переводчик, поэт, выпускник Харьковского университета, один из редакторов журнала «Украинский вестник». Квинт Гораций Флакк и Альбий Тибулл – выдающиеся древнеримские поэты. (Об их творчестве Гонорский рассуждает, между прочим, в своей книге «Опыты в прозе», напечатанной в типографии Харьковского университета в 1818 году).

Молчите, петиметры... – Петиметр – молодой повеса-француз, франт, или русский молодой дворянин, рабски подражающий этому французскому образцу.

Который прежнему… – Имеется в виду петербургский журнал «Демокрит».

… грасы подпущу… – Грасы – нежности, приятности, любезности.

Г. Квитка. – Григорий Фёдорович Квитка (литературный псевдоним – Грыцько Основьяненко; 1778-1843) – украинский прозаик и драматург, основоположник украинской художественной прозы и один из основоположников украинского театра (наряду с Иваном Котляревским), общественный деятель. Именно в «Харьковском Демокрите» он дебютировал как литератор, с юмористическими стихами на великоросском языке, а также в «Украинском вестнике» (будучи одним из его редакторов), с юмористическими письмами от имени некоего Фалалея Повинухина, и с обзорами харьковских новостей, тоже на великоросском языке.

Читал я, дорогой Вернет, твои стихи. – Иван Филиппович Вернет (Жан Верне, 1760-1825), широко известный в своё время в Харькове писатель, педагог и журналист родом из Франции (т.е. того ее региона, который при его жизни входил в состав Швейцарии, из-за чего Вернета в Харькове называли швейцарцем), знакомый, почитатель и отчасти последователь Григория Сковороды (но и критик его нрава). Тексты Вернета печатались в харьковских изданиях, в том числе в журнале «Украинский вестник».

Поповский пустынник. – Псевдоним Александра Александровича Палицына (1741-1816), писателя, переводчика, архитектора, коллекционера, общественного деятеля, основателя и главы кружка слобожанских интеллектуалов «Поповская академия» (название происходит от имения Поповка, принадлежавшего Палицыну, где обычно и собирался кружок; теперь это село Зализняк Сумского района Сумской области). Именно на заседаниях кружка Палицына возникла идея основать в Харькове университет. Одним из членов кружка был Василий Каразин, имя которого теперь носит первый и главный университет Харькова. Бывал в имении Палицына и Григорий Сковорода.

Зачем вертится часто Эраст в моём уме? Зачем всегда Эраста Я вижу и во сне? – Скорей всего, Иван Срезневский написал стихотворение «Первые чувства любви» от имени главной героини сентиментальной повести Николая Карамзина «Бедная Лиза» (1792).

Конец первой части. – Издатель «Харьковского Демокрита» Василий Маслович делил свой ежемесячный журнал на части и связки (номера). Часть состояла из двух связок, то есть двух номеров. Так январский и февральский номера составляли первую часть, мартовский и апрельский – вторую часть, а майский и июньский – третью часть. Для сравнения, издававшийся одновременно в Харькове журнал «Украинский вестник» издатели тоже делили на части, но там одну часть составляли не два, а три номера, то есть в год выходило 12 номеров, составлявшие 4 части. Но в обоих случаях объединение номеров в части было условным: каждый номер издавался отдельно.

1

Издатель с особым удовольствием помещает в свой Журнал послание харьковского стихотворца – может быть, господин Свешников, или ещё какой книгопродавец, прочитает эти строки и, прочитавши, нет сомнения, что пожелает вступить в торг с господином сочинителем Словаря рифм. Ибо (оставя шутки) подобный труд небесполезен и не так лёгок, как многие думают; а, следовательно, и нельзя иметь его за безделушку – прошу не прогневаться, господа книгопродавцы! (Здесь и далее в сносках примечания Василия Масловича).

(обратно)

2

Издатель благодарит почтенного переводчика и просит покорнейше и впредь украшать журнал его подобными пиесами.

(обратно)

3

Это писано в 1814 году.

(обратно)

4

Издатель замечает господину, написавшему так хорошо эпиграмму на «Харьковского Демокрита», и господину, польстившему столь тонко «Харьковскому Демокриту», что ежели бы вздумали бы они присылать свои пиесы в Журнал его, то «Харьковский Демокрит» взял бы верх над всеми подобными изданиями.

(обратно)

5

Даже имена нарочно те самые оставлены.

(обратно)

Оглавление

ХАРЬКОВСКИЙ ДЕМОКРИТ

Месяц февраль

ПОЭЗИЯ

Послание к Демокриту с чердака бедного стихотворца

Неудовольствие Минервы на Бахуса и Венеру

Откупщик и Харон

Море и Река

Ворона и Овца

Конь барский и Кляча

Ястреб и Птицелов

На болезнь Г. Лицогина

На стрижку дам

Злонраву

Клиту

Редкость

На гроб К…

Гражданскому чиновнику

Картёжнику

Кокетке

К портрету …

К портрету …

Отрывок из поэмы

Беседа на пирушке

ПРОЗА

Рассуждение о любви

Мысли

СМЕСЬ

Песнь французская

Эпиграмма Харьковскому Демокриту

Комплимент Харьковскому Демокриту

Несчастие и несчастие

Лиза

В альбом А. И. М.

К А. Д. С.

Не хочу

Решение Аполлона на неправоту жалоб по врачебству

Бугозилу

Послание

В альбом

Алмазы и стразы

К Простеньке

Первые чувства любви

Несколько слов к читателям

Примечания редактора интернетной публикации

*** Примечания ***