День поэзии в Москве [Сборник] (pdf) читать постранично

Книга в формате pdf! Изображения и текст могут не отображаться!


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

БИБЛИОТЕКА «ОГОНЕК» № 45

ДЕНЬ ПОЭЗИИ В МОСКВЕ

Издательство «ПРАВДА»

Москва. 1962

ДЕНЬ ПОЭЗИИ В МОСКВЕ

Редактор и составитель Я. СМЕЛЯКОВ.
А 00188. Подписано к печати 27/Х 1962 г. Тираж 150 000. Изд. № 1860.

Зак. 2721. Форм. бум. 70х1081/32. 0,5 бум. л.— 1,37 печ. л. Цена 4 коп.

Ордена Ленина типография газеты «Правда» имени В. И. Ленина.
Москва, А-47, ул. «Правды», 24.

Павел АНТОКОЛЬСКИЙ
ВСТАНЬ, ПРОМЕТЕЙ!

Встань, Прометей, комбинезон надень,
возьми кресало гроз высокогорных,
горит багряный жар в кузнечных горнах,
твой тридцативековый трудодень.

Встань, Леонардо, свет зажги в ночи,
оконце зарешеченное вытри
и в облаках, как на своей палитре,
улыбку Моны Лизы различи.
Встань, Жолио-Кюри! Встань Пикассо.
Встань, следующий! Всем пора родиться.
А вы, глупцы, хранители традиций,
попавшие как белки в колесо,

не принимайте чрезвычайных мер,
не обсуждайте, свят он иль греховен:
еще от горя не оглох Бетховен
и не ослеп от нищеты Гомер.

Все брезжит, брызжет, движется, течет
и гибнет, о себе не беспокоясь.
Не создан эпос. Не исчерпан поиск.
Не подготовлен никакой отчет.
3

Николай АСЕЕВ
ПЕСНЬ О ГАРСИА ЛОРКЕ

Почему ж ты, Испания,
в небо смотрела,

когда Гарсиа Лорку

увели для расстрела?
Андалузия знала,

и Валенсия знала,—

что ж земля
под ногами убийц не стонала?!
Что ж вы руки скрестили
и губы вы сжали,
когда песню родную
на смерть провожали?
Увели не к стене его,
не на площадь.—
увели, обманув,
к апельсиновой роще.
Шел он гордо,
срывая в пути апельсины
и бросая с размаху
в пруды и трясины;
те плоды
под луною
в воде золотели,
и на дно не спускались,
и тонуть не хотели.
Будто с неба срывал
и кидал он планеты —
так всегда перед смертью
поступают поэты.
Но пруды высыхали,
и плоды увядали,
и следы от походки его
пропадали.
А жандармы сидели,
лимонад попивая
и слова его песен
про себя напевая.

4

Александр БАЛИН
ПЕРВОЕ СВИДАНИЕ

Над памятью не мыслю издеваться
И суесловных виршей не плету:
Припомнилась мне «форма № 20» —
Проверка наших тел на чистоту.
Сорок четвертый...

Не перед парадом,
За станционным лесом,
у песков,
Десантники Семнадцатой бригады —
Четыре тыщи голых мужиков.
Что ж, дуростью нетрудно отличиться,
Но кто б расхохотаться захотел
Перед нагим,
перед прекрасно чистым,
Перед горячим строем стройных тел.
...По самосейке —

летошней гречихе —
Летали осы,

все им нипочем,
А на ресницах беленькой врачихи
Созрели слезы с яблоко-дичок.
О чем она,
молоденькая,
плакала?
Зачем,
к вискам ладошки приложив?
Ведь мы сияли,
словно шашки наголо,
Голубизною обнаженных жил.
Еще ни шрамов,

ни отметин белых
На грубоватой коже не видать,
Еще,
родная,
трое суток целых
Постукивать по стыкам поездам.
5

Гадать не станем.

И к чему гаданье?
Ладошки белые ты убери с висков,—
Пришли к тебе на первое свиданье
Четыре тыщи голых мужиков.

Они пришли,
чтоб унести с собою
К боям земную чистоту твою,
И быть прекрасными у смерти на краю,
И чистыми вернуться с поля боя,
А суждено —
остаться в том бою.
...Гляди,
как смотрят на тебя влюбленно
И сколько света каждый взгляд родит
Под нуль подстриженных
российских Аполлонов,
Еще своих не знавших Афродит.

Сергей ВАСИЛЬЕВ
ПРИШЛА ЛЮБОВЬ

Умолкают вечерние птицы,
а в читальне, что окнами в сад,
как кленовые листья, страницы
на широких столах шелестят.
Опираясь о книжную полку,
вы стоите,
и вам невдомек,
что любуется вами подолгу
молчаливый один паренек.
Из читальни идет он, как пьяный,
по аллее к себе на завод.
То вас с Ольгой сравнит,
то с Татьяной,
то Джульеттой своей назовет.
И проносит он образ ваш милый
в жарком сердце
по вешним садам
и в мечтах, как Руслан за Людмилой,
всюду мчится по вашим следам.
6

То несут его тучи, то кони,
то орлы помогают в пути.
И от пламенной этой погони
вам едва ли удастся уйти.

Евгений ВИНОКУРОВ

И когда мои ноги уже затекали
Подо мной, и щека моя тронула лед,
Высоко над собою,
по вертикали
Я увидел кружащийся самолет.
Он заметил меня и все ниже и ниже
Стал спускаться,
И вот уж, почти что без сил,—
Ну дави,— я тогда прошептал,— ну дави же
На гашетку! —
И крепко рукав закусил.
...То ли все же меня не заметил он, то ли
Пренебрег, но рывком надавил на штурвал
И, как бог Саваоф, на небесном престоле,
Мне — ничтожнейшей точечке — жизнь даровал.
И поднялся и снова зашел на орбиту...
Я заплакал: Мальчишка! Убийца! Сопляк!
И за то, что меня не убил, за обиду
Я поднял над собою замерзший кулак.

Андрей ВОЗНЕСЕНСКИЙ

В Америке, пропахшей мраком,
камелией и аммиаком,
В отелях лунных, как олени,
по алюминиевым аллеям,
Пыхтя, как будто тягачи,
За мною ходят стукачи —
17 лбов из ФБР,
Брр!..
Один — мордастый, как томат,
другой —