Грааль [Владимир Викторович Бабкин (Марков-Бабкин)] (fb2) читать онлайн

Грааль

Часть первая Да минует меня Чаша сия? Вместо пролога

ВМЕСТО ПРОЛОГА

И когда Он снял седьмую печать, сделалось безмолвие на небе, как бы на полчаса. (Откровение Иоанна Богослова (Апокалипсис))

* * * 

ХЬЮСТОН. ЦЕНТР УПРАВЛЕНИЯ КОСМИЧЕСКИМИ ПОЛЁТАМИ НАСА. США. Среда. 15 июля 1987 года. Местное время 18:01.

— Связь со спутником утеряна, мистер Фишер. Мы ничего не можем сделать. После столкновения антенна связи направлена в открытый космос, спутник медленно хаотично вращается вокруг своей оси.

Руководитель проекта нахмурился, нервно затушил сигарету в пепельнице и вновь энергично раскурил новую. Было видно, что он вне себя.

Просто. Вне. Себя.

Хотя и старался демонстрировать показное спокойствие или, как минимум, самообладание.

— Возможно такое, что когда-нибудь в ходе вращения антенна спутника вновь будет направлена на Землю и мы сможем восстановить контроль над аппаратом?

Руководитель смены сделал неопределенный, но полный скепсиса, жест.

— Это крайне маловероятно, сэр.

— И что с ним будет дальше?

— Он постепенно будет терять высоту и в какой-то момент сойдет с орбиты и, вероятнее всего, сгорит в плотных слоях атмосферы. Но, опираясь на данные, это будет крайне нескоро.

Майкл Харриман уточнил:

— Мистер Коллинз, а возможно, хотя бы технически, что американский пилотируемый корабль подхватит этот спутник и вернет ему управление или доставит обратно в США? Хотя бы в теории? Это очень важный спутник, понимаете? Это вопрос национальной безопасности.

— Нет, сэр. Корабли системы «Спейс Шатлл» не летают на таких высоких орбитах. А других кораблей у нас нет. И у русских таких кораблей нет. Проще обосновать ассигнования на новую программу исследований и запустить новую тройку таких исследовательских спутников.

Харриман кивнул.

— Я понял вас, Коллинз. Вы свободны.

Начальник смены ЦУПа ушел, оставив высокопоставленных гостей одних.

— Что скажешь, Боб?

Боб Коннор мрачно затянулся своей сигарой, которую, как казалось, он не выпускал изо рта ни на миг, казалось, что он с ней спал, принимал душ и даже нырял в бассейне.

— Плохо, Майки. Очень плохо. Последний спутник программы «Грааль». И мы его тоже потеряли. И наших инвесторов мало будут интересовать оправдания, вроде столкновения с космическим мусором, который не смогли разглядеть станции на Земле. И никого точно не будет волновать, что мы и сделать-то ничего не могли, даже если бы вовремя заметили этот чертов метеорит, ведь для маневра времени бы у нас не оставалось вовсе. Так что, проект этот наверняка закроют, а нас всех просто выкинут на помойку. Ты знаешь, какие деньги и какие Семьи стоят за этой затеей. Все они очень хотели получить «Грааль» — тайну вечной жизни и молодости, и я не завидую тому, кто скажет этим старым пердунам, что «Грааль» они по итогу не получат и помрут вскорости точно так же, как и все остальные…

Роджер Фишер затушил очередную сигарету и буркнул:

— Кто скажет, кто скажет… Ну, кто скажет, если я руководитель этого чёртового проекта⁈ Придётся ехать. Они уже собираются в здании Клуба и ждут известий.

Фишер с чувством захлопнул папку и, не попрощавшись, вышел из кабинета.

Майкл Харриман вздохнул:

— Не хотел бы я быть сейчас на его месте, Бог свидетель.

Третий член их руководящей команды лишь устало потёр виски. Наконец, Коннор подвёл неутешительный итог:

— Проект закроют, деньги на новый проект если и дадут, то дадут уже не нам. И дай Бог, чтобы нас просто выбросили на помойку. Только лишь на помойку…

* * * 

ХЬЮСТОН. БАР «ВРАТА В НЕБЕСА». США. Среда. 15 июля 1987 года. Местное время 20:45.

— А знаешь, Майки,… спустя почти три часа и почти вторую бутылку виски, я тебе скажу, что где-то в глубине души я даже рад, что проект провалился… Ну, вот не лежала у меня к нему душа, клянусь тебе, черт ты плешивый. Даже иногда ночами просыпался от кошмаров! Клянусь! Но, если что, я буду отрицать всё, что тебе сейчас сказал, вот. Запомни это. Скажу, что я был мертвецки пьян и это ты меня напоил, будь ты трижды проклят. Впрочем, в общем, да, в общем, оно-то так и есть, как по мне… Будь мы все трижды прокляты! Гореть нам всем в аду, попомни моё слово…

Коннор опрокинул рюмку, не дожидаясь, когда коллега поднимет свою.

Харриман лишь пожал плечами и влил в горло содержимое своей рюмки. Затем, после того, как приложился к сырному ассорти на тарелке, всё же поинтересовался:

— И что тебя так беспокоило?

Собутыльник лишь крякнул неопределённо.

— Не знаю, Майки. Не должны люди своими грязными руками вмешиваться в Божественное. Да, я знаю, что ты скажешь, мол, ты же учёный и всё такое, как ты можешь верить во всякое такое. Ик… Прости. Я перебрал сегодня… Но совсем чуть-чуть! Да. Что я говорил-то?

Майкл вздохнул:

— О том, что ты рад закрытию проекта. Нашего проекта.

Боб скривился, словно от лимона.

— «Нашего проекта». Скажешь тоже. То, что нас убили бы в случае успеха, я не сомневаюсь. И в том, что сейчас убьют, я тоже не сомневаюсь. Вечная жизнь — это всегда смерть для тех, кто её создал…

— Да, тише ты, идиот! Чего орёшь на весь бар!

Коннор лишь пьяно отмахнулся:

— Плевать. Мы покойники всё равно. Людей жалко. И семьи наши жалко. Ради вечной жизни кучки паршивцев из самого верха могут погибнуть миллиарды, и ты это отлично знаешь. И я знаю.

Харриман прекрасно видел, что его коллега лишь изображает пьяного. Во всяком случае, пьян он не настолько, каким хочет казаться. Это лишь игра на публику.

Боб продолжал:

— И если ты думаешь, что всё закончилось, то я уверен, что так просто мы не проскочим. Где-то этот «Грааль» проявится. Скорее всего создадут новую исследовательскую группу, передадут им все наши наработки. И, клянусь, тебе, если бы я не был таким пьяным трусом, то я бы сжег результаты всех наших исследований. Но, я боюсь, понимаешь? Не за себя, за семью боюсь. И за себя тоже…

Майкл промолчал. Но он и сам считал, что проект справедливо было бы назвать не «Грааль», а «Ящик Пандоры».

* * * 

БОСТОН. 42–43 ПО БИКОН-СТРИТ. СОМЕРСЕТ-КЛУБ. США. Четверг. 16 июля 1987 года. Местное время 19:18.

— Джентльмены, вся неприглядная картина перед нами. Проект «Грааль» провалился. Сейчас для нас непринципиально кто в этом виноват, они получат своё, нам важно определиться с тем, что мы будем делать дальше. Как вам известно, все попытки синтезировать Средство в условиях Земли также провалились, все наши лаборатории выдают пока отрицательный результат. Космос и условия микрогравитации пока также не принесли нам позитива, но и отрицательный результат пока не доказан, ввиду технических проблем со спутниками. Впрочем, как вам всем известно, многие наши эксперты вообще сомневаются в осуществимости этой затеи. Итак, джентльмены, ваше слово.

Джеральд Варух откинулся на спинку высокого клубного стула и не спеша раскурил сигару. В зале помолчали. Здесь ведь не биржа на Уолл-стрит, глотки драть тут не принято, да и не нужно никому из присутствующих голос повышать. Наоборот, окружающие должны внимательно вслушиваться с тихие голоса сильных мира сего, чтобы верно расслышать то, что им говорит один из Хозяев Жизни.

Джон Бокфеллер отпил содовой из высокого стакана и проговорил:

— Я не знаю, джентльмены, кому из нас сколько на роду написано, но мне явно осталось не так много, как мне бы того хотелось. Любой из нас, при должном желании и упорстве, может профинансировать исследования и даже космическую программу намного больших масштабов. Но, для того, чтобы все винтики механизма были на своих местах, а шестерни крутились правильно, нам в этом деле нужен авторитет нашего Клуба и согласованность действий. Лично я голосую за новую попытку. И за продолжение наземных исследований, и за новую космическую программу. Мы не обеднеем, но если есть хоть какой-то шанс, то я — «за».

Через час с четвертью оживленной дискуссии мистер Варух подвёл итог:

— Что ж, джентльмены, решение принято. Мы начинаем новый космический проект и расширяем наземные исследования в части обретения бессмертия.

* * * 

КОСМОС. ОКОЛОЗЕМНАЯ ОРБИТА. 2025 год.

Корпус спутника медленно поворачивался вокруг своей оси. Много лет вращался он вокруг планеты с того самого дня, когда мощный носитель вынес его и его собратьев на околоземную орбиту. Вынес и дал начало событию, которое изменит будущее всего человечества.

По странной прихоти случая, одна из гигантских вспышек на Солнце, породив странные мутации среди «пассажиров» внутри аппарата, почти не повлияла на работу самой биолаборатории. Автоматика продолжала размораживать клеточный материал, добавлять в него вирусную начинку, выдерживать в тепле изотопных батарей и полученный концентрат аккуратно высушивать в вакууме и упаковывать в контейнеры. Запасов было много, но и спутник никуда не торопился.

Уже ушли со службы все те, кто давал распоряжение на его производство и запуск, отошли от дел или в мир иной все те, кто мог что-то рассказать. На вышедший из строя частный спутник давно перестали обращать пристальное внимание системы космического слежения, сделав в своих расчётах соответствующие пометки и «прицепив» к нему маркер. Траектория полёта спутника была относительно стабильна, высота над поверхностью планеты была достаточно высока и сход с орбиты, по всем расчетам, ему не грозил в ближайшие годы.

Космический аппарат мог бы летать еще долгие годы, если бы однажды, по капризу судьбы, его орбита не пересеклась с траекторией небольшой каменной глыбы, которая, по воле случая, летела из глубин космоса в сторону Земли…

Глава 1 Ангел, падший с небес

Посвящается моей семье.

Отдельное спасибо Виталию Сергееву.

Пятый Ангел вострубил, и я увидел звезду, падшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладязя бездны.

(Откровение Иоанна Богослова (Апокалипсис))

* * *

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ НОВО-ОГАРЁВО. Среда, 9 июля 2025 года. Местное время 21:01.

— Господин Президент! «Молния» из Ситуационного Центра Штаба противоракетной и противокосмической обороны! По данным космического контроля отмечен сход с высокой орбиты крупного искусственного объекта неизвестного происхождения. Вероятно, произошло столкновение с каким-то телом, что заставило указанный аппарат резко изменить направление движения и устремиться в сторону планеты. Данные уточняются, но в течение четверти часа ожидается падение данного объекта в районе Юга, Запада и Юго-Запада Москвы или прилегающих районов Московской области. В числе потенциально опасных мест и ваша резиденция здесь, в Ново-Огарёво. Настоятельно рекомендую, господин Президент, проследовать в бункер.

Глава Государства хмуро смотрел сначала на дежурного по резиденции генерала Беляева, то на начальника собственной охраны полковника ФСО Мезенцева.

Не было печали, черти накачали. Что ж, геройствовать глупо, полчаса можно поработать и в бункере, тот и ядерный удар выдержит, не то что какой-то там «неизвестный объект». Впрочем, в наше неспокойное время и такой «объект» может быть начинён чем угодно. Включая ядерный боеприпас. Так что…

…Уже сидя за своим столом в своём кабинете глубоко под бетонной землей, Президент кивнул Беляеву:

— Какие меры предпринимаются?

Тот доложил:

— Господин Президент, началась операция по обнаружению предстоящего места падения космического аппарата с тем, чтобы скорейшим образом взять ситуацию под контроль, а сам аппарат под охрану. В воздух подняты военные вертолёты и вертолёты МЧС, наземные силы в районе подняты по тревоге. Времени до падения осталось минут пять-десять, много мы сделать не успеем, но сделаем всё, что только возможно.

— А если там что-то серьезное и упадёт не в чистом поле, а прямо на Москву? Что наше ПРО?

— Силы ПРО подняты по тревоге. Пока у меня нет данных о том, что объект уничтожен или хотя бы зафиксирован радарами систем ПРО города Москвы.

* * *

Семья Марковых (возраст на момент начала повествования):

Аристарх Иванович Марков, «Деда», глава семьи, генерал ВКС РФ, стратегическая авиация (95 лет).

Мария Антоновна Маркова, «Ба», жена Аристарха Ивановича (88 лет).

Иван Аристархович Марков, профессор, старший сын Аристарха Ивановича Маркова, не женат (70 лет).

Антон Аристархович Марков, композитор, писатель-баталист, в прошлом военный переводчик в горячих точках, бывший офицер 10-го ГУ Генштаба МО РФ, младший сын Аристарха Ивановича Маркова (61 год).

Вера Александровна Маркова, третья жена Антона Аристарховича Маркова, мать Ольги (40 лет).

Дмитрий Антонович Марков, пилот гражданской авиации, майор ВКС запаса, в прошлом пилот военно-транспортной авиации, сын Антона Аристарховича Маркова, (30 лет)

Ольга Антоновна Маркова, студентка Московского Государственного университета, дочь Антона Аристарховича Маркова, (18 лет).

Екатерина Александровна Маркова, жена Дмитрия Антоновича Маркова (30 лет).

Михаил Дмитриевич Марков, сын Дмитрия Антоновича Маркова (11 лет).

Мария Дмитриевна Маркова, дочь Дмитрия Антоновича Маркова (5 лет)

* * *

ОЛЬГА МАРКОВА

ОКРЕСТНОСТИ «РОДОВОЙ УСАДЬБЫ ГРАФОВ МАРКОВЫХ». ГОРОД ПОДОЛЬСК. МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. Среда, 9 июля 2025 года. Местное время 21:01.

Из динамиков, сквозь открытые двери машины, звучал бессмертный Виктор Цой.

Дима вздохнул, сидя рядом со мной на садовой лавке, которую когда-то собственноручно сколотил наш бравый деда.

— Потрясающая песня. Цой — гений. Умел уловить нерв.

Я покосилась на брата. Тридцатилетний детина, а всё такой же романтик, как и раньше. Может, мне с ним всегда так легко, не смотря на разницу в возрасте в целых двенадцать лет.

Хмыкаю, всё так же глядя в романтический закат:

— Да, Цой — жив, кто спорит. Величина, конечно. Сама иногда слушаю его. Пусть и не так часто, как ты. И знаешь, мне всегда больше нравился «Queen». Особенно их «Who Wants To Live Forever». Кто хочет жить вечно. Печально-романтично и одновременно так величественно. У Цоя этого нет. Во всяком случае не так.

Димка не был бы Димкой, если бы не съязвил на ровном месте и дребезжащим старческим голосом не проблеял:

— Ты хотела бы быть ве-ечной стар-р-рушкой и скрипеть на ветру костями? Типа Бабки Ёжки?

Бороться с таким настроением старшего брата можно только встречным, полным снисходительного сожаления, взглядом и чем-то типа:

— Дмитрий Антонович изволят плоско шутить. Фи на вас, молодой человек. Всё вы умеете опошлить. Ваша фамилия, случаем, не поручик Ржевский?

— А если серьезно, ты реально хотела бы вечно коптить это небо? Старушкой, которая не помнит ни кто она, ни где она, не узнает даже близких родственников?

Грустно усмехаюсь.

— Нет, конечно. Так не хочу. Если так, то лучше вовремя умереть.

Но вредина был сегодня в ударе:

— А что так? Будут к тебе на день рождения всякие, прости Господи, мэры приезжать, вручать цветочки разные, ключи от заводного дивана в доме престарелых, всякую памятную дрянь и пиариться по ящику на твоём фоне. Красота просто! Соглашайся!

Увиливаю от ответа:

— Я подумаю, если только у тебя есть рецепт бессмертия.

Но старший брат напирает:

— Ну, а вдруг?

Нифига ему тут не обломится, не на ту напал. Знаю я его, как облупленного. Стоит только сказать хоть «да», хоть «нет», так подколов с его стороны хватит на целый вечер.

— Вот, когда это «вдруг» наступит, тогда и обращайтесь, молодой человек. Обсудим.

Смешок:

— Надежды девушек питали. Сам всё волшебно-вечное съем и буду тут центровым, как Кощей Бессмертный. Ты с нами едешь в Москву или остаешься?

Вздыхаю:

— Еду. Но, знаешь, я с удовольствием бы осталась со стариками, если бы завтра с утра не нужно было в универ ехать сдавать хвосты. А ведь мы так редко собираемся вместе. Чтоб вот так — всем большим семейством нашим. И Деду с Ба я давно не видела. Как и они меня, впрочем…

Дмитрий непроизвольно оглянулся на звук доносящихся из сада голосов и кивнул.

— Ты знаешь, я как раз думал над этим, пока ехали сюда. Мы действительно редко собираемся все вместе. И вроде бы всегда есть объективные причины, но не ищем ли мы просто отговорки? Причины, дела, обстоятельства, как часто мы ссылаемся на них, когда хотим найти причину того, что мы редко посещаем родителей, дедушек и бабушек. То то, то сё. То экзамены, то совещания. То грипп, то дети. То годовой отчет, то футбольный матч по телевизору. Очень важный матч, никак нельзя его пропустить. Поэтому мы говорим себе — поедем завтра. Или скорее послезавтра. Вот точно — в понедельник обязательно! Хотя нет, понедельник — день тяжелый, потому будем планировать на выходные. Только не на эти, а на следующие. На этих выходных у нас очень важный вопрос, никак нельзя перенести. Жаль, что не получается навестить. Но вот отпуск скоро и сразу завалимся в гости хоть на неделю! Вот сразу-сразу, как только вернемся из поездки, вы ж понимаете, купили тур, хорошая скидка, а так давно мечтали туда съездить. А тут война эта ещё… — В которой он успел поучаствовать в качестве второго пилота военного транспортника Ил-76. — В отпуск мне тогда вырваться так и не удалось. Много было полётов, в том числе и за «ленточку»^[1]. И, вроде, причина уважительная, но… В общем, так и живем…

Он вздохнул и замолчал, глядя в сторону старого дома, который скрывался за прибрежными кустами. Дома, в котором поколениями жили их предки, в котором родился их отец, дома, в котором и поныне живут любимые Деда с Ба. Дом, который в семье в шутку зовут «Родовым имением графов Марковых». Понятно, что никакими графьями они не были. Просто услышали, что жили в этих краях до революции какие-то графы Марковы. И семейные байки, часто со смехом, нет-нет, да и касались этой темы. А название появилось само собой. Просто Деда ненавидел ставшее вдруг новомодным слово «фазенда» и в пику всем прочим начал именовать свои владения «Родовым имением графов Марковых». Так и пошло.

Этот дом давно не видел столько гостей одновременно. Нет, порознь они нередко навещали старый дом, вернее сказать тех, кто жил в этом доме вот уже многие годы. Кто чаще, кто реже, но большинство из них хотя бы раз-другой в год все же выбирались навестить стариков. Конечно, удавалось это не так часто, как хотелось бы. И неизвестно, когда бы они все вот так собрались, если бы непререкаемый Деда не объявил вдруг ультиматум — на свой день рождения желаю видеть всех! А кто не приедет, тот может больше и не являться!

И приехали, куда денешься. Да и как тут не приехать, если генерал Аристарх Марков поставил вопрос ребром. Его суровый характер был известен и всем многочисленным членам семьи Марковых, и всем его друзьям и бывшим подчинённым. Тем более что и как-бы юбилей, да и возраст уже тоже, все-таки 95 лет, мало ли что может случиться. Да и нужно уважить старика.

Сегодня семейный день. Друзья и бывшие сослуживцы приедут завтра. Деда не хотел смешивать эти два мероприятия, резонно полагая, что детям и внукам будет скучно слушать старые армейские байки, а его сослуживцам будет неудобно в присутствии многочисленного семейства генерала. И лишь верная жена Мария не только терпеливо сносила все чудачества и выходки буйного мужа, но и прекрасно вписалась во все его компании, внося в каждую из них свой шарм, своё радушие и свою рассудительность, при этом нигде и никогда не оттеняя мужа, всегда позволяя ему играть первую роль. Прилюдно во всяком случае. Да и так, по жизни, тоже.

Конечно, старый и прожженный жизнью генерал прекрасно понимал это, но жизнь научила его быть мудрым, уступая жене темы, которыми самому заниматься решительно не хотелось, позволяя жене «спрашивать его мнение» по тому или иному вопросу. Конечно, почти всегда его мнение совпадало с мнением «пришедшей за советом» жены, которая была в теме и отлично умела отделять зёрна от плевел. Так они и прожили всю жизнь в относительной гармонии и даже, возможно, в простом человеческом семейном счастье.

Да и не так уж часто в прежние годы Деда бывал дома, проводя всё больше времени на дальних аэродромах, в служебных командировках «по обмену опытом» и в качестве военного советника по всяким заграницам, курируя развёртывание и поддержание, военных баз, а также аэродромов подскока для стратегической авиации и сил её обеспечения/прикрытия в том или ином регионе планеты. На одной только Кубе он бывал раз десять, а однажды прожил там с семьей целый год. Там и их отец родился. А дядя Иван родился в ГДР, где молодой старший лейтенант с молодой женой прожили погода.

Из сада донесся мощный генеральский рык, и брат с сестрой рассмеялись.

— Опять Деда наш распекает дядю Ивана насчет женитьбы! И не угомонится же никак!

Дмитрий покачал головой.

— Да нет, это уже безнадежно. Если дядя Иван не женился за семьдесят лет ни разу, то вряд ли уже женится. Он же у нас убежденный холостяк.

Усмехаюсь:

— Ну, причина не только в этом, как я полагаю. Мне кажется, что он считает, что семья будет ему просто мешать заниматься наукой. А вообще, я восхищаюсь Дедой с Ба. Ему 95 лет стукнуло сегодня, ей уже восемьдесят восемь. И они такие молодцы, столько лет прожили вместе, столько всего пережили, и лет им уже почти под сто, но держатся бодрячком, и духом не падают, и голова еще соображает. В их возрасте мало кто на это способен.

— Это да, — кивнул брат, — тут ничего не скажешь. Нам бы дожить до их лет.

Пожимаю плечами.

— А я, кстати, не уверена, что хотела бы столько прожить. Разве что, если бы точно знала, что хватит и сил, и здоровья, да и мозгов на полноценную жизнь.

Ехидная улыбочка:

— Ты же только что хотела жить вечно, или я ошибаюсь?

Качаю головой:

— Нет, говорила же уже. Повторюсь, я не хотела бы встретить старость где-нибудь в доме престарелых, с такими же точно старыми маразматичками вокруг. Уж лучше не мучатся и уйти вовремя.

— Вам, девушка, не угодишь никак. То хотите быть вечной старушкой, то не хотите.

— Ну, ну тебя, Поручик-Ржевский. Всё вечно опошлишь.

Они подошли ближе и стали различимы слова доносившегося спора.

— Нет, сынок, твои отговорки не принимаются. Ты мне уже пятьдесят лет морочишь голову. Где мои внуки от тебя? Пятьдесят лет только и слышу — потом, потом, не сейчас, вот нужно на симпозиум съездить, вот диссертацию окончить, вот исследование завершить, вот монографию написать. Кому нужны эти твои заумные монографии⁈ Кто их читать будет? Мыши в архиве вашего университета⁈

Мы весело переглянулись.

— О, знакомая песня! — Дмитрий покачал головой. — Это надолго!

Согласно киваю:

— И не говори.

Но тут спор прервал еще один голос:

— Так, позвольте прервать ваш высокоинтеллектуальный спор, первая партия шашлыка не будет ждать, пока вы наговоритесь.

Толкаю брата в бок.

— А вот и папка наш. Пошли-пошли, а то без нас съедят, с них станется. Тем более что пахнет упоительно. Я слюнками сейчас захлебнусь! Ты же не хочешь, чтобы твоя маленькая сестричка не дожила до дома престарелых? Ты меня, небось, и навещать не будешь, да?

— Оль, ну, какой еще дом престарелых? Да и как я тебя буду навещать? Столько ж не живут, я ведь тебя на двенадцать лет старше!

Шутливо толкнула его в бок:

— Ой-ой, не хочешь приходить, так и скажи, зануда!

Над садом очень низко пролетел вертолёт МЧС. За ним ещё один.

— Низко пошли. К дождю.

Димка пожал плечами:

— Так Остафьево рядом, так что летают тут часто, сама знаешь. Но это не повод остаться нам с тобой без шашлыка! Давай-давай, сестричка! Кусь-кусь!

Мы, смеясь, вернулись в сад. А там уже ждала вся честная компания — Деда с Ба, раздраженный дядя Иван, его младший брат и одновременно наш отец, наша мать, жена и дети Дмитрия, его тесть с тещей. В общем, в кои-то веки, вся родня в сборе.

Восхитительный аромат мяса витал над столом и настраивал всех собравшихся на террасе на вполне определенный лад. Хотя позади уже было легкое застолье, но от фирменного шашлыка Антона Аристарховича никто не мог отказаться. Собственно, все его только и ждали.

— Антоша, ты как всегда бесподобен! — Мария Антоновна с любовью посмотрела на младшего сына.

Тот расплылся в гордой улыбке и произнес ничего не значащим тоном:

— Спасибо, мам, просто мясо было удачным, да и маринад получился. Ну, и какой творческий человек не сумеет почувствовать мелодию блюда и букета вкуса? Тут же не имеет значение, пишу ли я музыку или готовлю шашлык…

Старший брат буркнул:

— Я всегда подозревал, что композиторы должны иметь хоть какие-то полезные для общества способности. И судя по шашлыку, оказался прав. Хотя такая польза должна, пусть и условно, быть представлена к рассмотрению научным советом. Впрочем, печальный исход очевиден.

Держащий шампур Антон Аристархович снисходительно парировал:

— Талантливый человек, дорогой брат, талантлив во всем. Впрочем, откуда тебе-то об этом знать, ведь ты даже просто стрелять с двух рук не умеешь, не то что…

— Ой, вот только не надо! Я учёный, физик с мировым именем, не то, что некоторые обалдуи…

— Отправить бы таких физиков на физкультуру или на полосу препятствий, а то сидят по кабинетам и лабораториям, штаны только портят…

— А некоторые вообще сидят за белыми роялями и письменными столами! Романы, прости Господи, сочиняют! Сплошные убытки семье и бумагомарательство!

— У меня хотя бы семья есть, не то что у некоторых умников.

Иван Аристархович уже открыл рот, для ещё более едкого ответа, но тут вмешалась Ба, гася возможное развитие пикировки братьев прямо во время юбилея их отца. Тот, конечно же, тоже не останется в стороне и всё — пошло-поехало.

— Так, спорщики, хорош. Не нервируйте именинника. Кушайте и не отвлекайтесь на разные глупости.

Младший брат усмехнулся и кивнул:

— Да, мам, ты как всегда мудра и права. Я замолкаю.

Иван Аристархович вынужденно тоже промолчал, лишь смерил младшего брата полным раздражения взглядом и хмуро уставился на закат. Негласное соперничество двух братьев никого не удивляло и длилось, вероятно, всю их жизнь, принимая подчас довольно жесткие формы. Ничего нового в этом не было, а раздувать перепалку в такой день не хотелось даже соперничающим братьям.

Впрочем, остальные поддержали Ба и принялись наперебой расхваливать шашлык, который, кстати, действительно удался на славу. Мясо уплетали за обе щеки. Правда моя пятилетняя племянница Машенька умудрилась испачкать свое нарядное платьице, но даже Катя, на общем настроении, не стала ругать дочь за такую мелочь. Димка передал жене салфетки, и та привела внешний вид младшей из Марковых в условно относительный порядок.

Внезапно в небе сверкнуло и со стороны берега Пахры что-то оглушительно грохнуло. Залаяли и завыли все соседские собаки, а собравшиеся на террасе дома Марковых с удивлением смотрели на белый след, стрелой прочертивший голубой небосвод. И конец этой стрелы упирался в землю совсем рядом с домом.

— Твою ж дивизию! — ошеломленно выдохнул генерал. — Было-было, но такого на моей памяти не было.

Его реплика словно сорвала стопор, и все заговорили разом.

— Так что это было?

— Может метеорит?

— Ракета упала?

— Ага, ядерная.

— Может самолет?

— Ага, подарок на день рождения! С неба прислали! Не глупи!

Итог бессмысленного обмена вопросами подвел опять-таки старший Марков.

— Отставить разговорчики! Мужчины идут на разведку, это где-то рядом!

Впрочем, «на разведку» отправились всей «организованной» семейной толпой, вне зависимости от пола и возраста. Идти действительно оказалось недалеко и буквально в паре сотен шагов по направлению к реке они увидели большую дымящуюся воронку, в которой блестело что-то металлическое.

— Офигеть! Вот это подарок на день рождения! — потрясенно выдохнул Миша. — Как в «Войне Миров» с Ли Пейсом! Па, может это быть инопланетным кораблем?

Дима хмуро посмотрел на двенадцатилетнего сына и явно едва удержался от символического подзатыльника:

— Какие еще инопланетяне? Не видишь на корпусе флаг?

Действительно, на цилиндрическом и смятом при падении корпусе, сквозь нагар виднелся звездно-полосатый флаг и надпись USA. Было еще что-то написано, но разобрать было трудно, а ближе подойти мешал жар, исходящий от упавшего аппарата.

— Думаю, что это спутник штатовский. — резонно предположил дядя Иван.

— Наверняка. — кивнул Деда. — Вот только зря мы тут стоим. В нем химии наверняка полно всякой нездоровой. Да и радиации хватает.

В этот момент из лежащего спутника донесся какой-то резкий треск и в воздух потянулась струйка какого-то пара.

— Так, пойдем-ка! Пойдем-пойдем! Нечего тут глазеть!

Наш Деда погнал всё большое семейство назад в дом. Кто-то шел с опаской оглядываясь в сторону свежей воронки, кто-то шел притихший, еще не отойдя от произошедшего, а Миша только и тараторил возбужденно:

— Эх, жалко, что уходим, это ж крутая фишка, сейчас телевизионщики приедут! Па, дай хоть на телефон снять, я в сеть выложу, пацаны офигеют от зависти! Я быстро! Туда и назад! Па!

— Иди, давай! — Дмитрий легонько подтолкнул сына в спину. — По тебе не сеть, а ремень плачет!

— За что это? — возмутился подросток.

— Топай давай и без фокусов! А то ты меня знаешь! Сеть ему подавай…

Так мы добрались до террасы, которую покинули всего лишь несколько минут назад. Пока все располагались вокруг стола Деда молчал, явно что-то прикидывая в голове. Затем, не вставая, обратился к собравшимся родственникам с довольно краткой речью, которая больше напоминала инструкцию:

— Запомните, никаких разговоров! Сейчас приедут все, кому только ни лень и прилетят все, кому положено по службе, вопросы будут нам разные задавать, так вот, повторяю, мы ничего не видели. Языком не трепать, особенно с этими вашими любимыми журналистами. Про особистов я уж молчу. Короче говоря, сидели тут и кушали шашлык. Грохнуло, но мы подумали, что это самолёт взял звуковой барьер. Тут часто такое бывает. Более ничего не видели, не знаем и не интересовались. В виду полного нелюбопытства, подогретого расслабляющей атмосферой празднества. Фантазировать не стоит, ибо запутаетесь в умных словах. В общем, ничего показать по существу дела не можем и всё такое. Хорошего всем дня, идите нафиг. Всем ясно? Короче, говорить буду я, остальным вежливо кушать, ибо разговаривать во время еды некрасиво.

— А почему такие репрессии, дед? — Дмитрий не понял причин для столь жестких мер.

— Тебе завтра в полёт? Нет? Или хочешь вместо Берлина с Парижем пару дней общаться с безопасниками и писать ничтожные пояснения? Или, тем паче, подписывать вдруг что, подписки о не выезде?

— За что это — подписки? Я ж не преступник какой.

Деда отрезал:

— С них станется. И, вообще, отец твой с Верой послезавтра на отдых собрались в Испанию, нет? Отец Кати, уважаемый мной Александр Михайлович, тоже вот завтра с женой \летит на симпозиум в Самару. А спутник этот — американский, вероятно военный, возможно секретный. Кому надо, те разберутся и без нас, тем более что мы там ничего не трогали, да и не видели ничего особо. Но могут не поверить, если скажем, что болтались там рядом.

Димка не сдавался:

— Так там же следы остались!

— Вот и не будем лезть на рожон. Пусть сами разбираются, нечего облегчать жизнь им и портить себе! Поэтому, давайте обойдемся без подписок о неразглашении, подписок о невыезде и прочих формальностей, которые очень сильно здорово осложнят всем нам жизнь.

— Деда, а ты не преувеличиваешь проблему? На дворе 2025 год, а не 1937-й.

Генерал покачал головой.

— Тебе, Дмитрий, тридцать годков, а мне девяносто пять. Ты в авиации на гражданских самолетах летаешь, не считая эпизодов с транспортником, а я всю жизнь был военным летчиком в стратегической авиации и дослужился до генерала. Я старый, но из ума не выжил пока. Да и не держат дураков в авиации стратегического назначения, летающей с ядерным оружием на борту, сам знаешь. Это тебе не раздолбаев-пехотинцев по небу перевозить, как некоторые. И поверь мне, повидал я в жизни всякого, и знаю точно, если есть возможность не нарываться на общение с всякими особистами, то лучше этого не делать вовсе.

Хмурый взгляд:

— Всем понятно?

Присутствующие закивали. Впрочем, по их виду было заметно, что восприняли они слова Деды, как старческое чудачество на грани с маразмом. Хотя Деда наш, не смотря на более чем почтенный возраст, еще не давал повода усомниться в ясности рассудка, но зачем спорить со стариком? Хочет? Да, ради Бога. Именины тем более.

* * *

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ НОВО-ОГАРЁВО. Среда, 9 июля 2025 года. Местное время 21:41.

— Товарищ Верховный Главнокомандующий! Силами авиации МЧС по следу в воздухе обнаружено место падения аппарата. Он упал в черте города Подольск Московской области в пойме реки Пахра.

— В воду?

— Никак нет, в прибрежной зоне, в садах у реки. По предварительной информации жертв, пострадавших и разрушений построек не зафиксировано. Данные проверяются. На место вылетели вертолёты МЧС и армейские вертушки для постановки оцепления местности. К утру ожидается прибытие экспертной комиссии из Роскосмоса. Завтра же, объект должен быть изъят из земли и отправлен на изучение специалистов.

Президент помолчал минутку, затем кивнул:

— Добро. Держите меня в курсе. Вдруг там что интересное имеется на борту. Включите свежую информацию по этому делу в утреннюю сводку.

— Слушаюсь, товарищ Верховный Главнокомандующий.

* * *

ОЛЬГА МАРКОВА

ГОРОД ПОДОЛЬСК. «РОДОВАЯ УСАДЬБА ГРАФОВ МАРКОВЫХ». МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. РОССИЯ. Среда, 9 июля 2025 года. Местное время 21:50.

Деда хмуро смотрел на оранжевый вертолёт, который садился за деревьями сада на пологий берег Пахры. Его воздушный напарник кружил над местом падения спутника, описывая широкие круги вокруг их сада, дома и всей честной компании.

— Говорить буду я. Остальным лишнее не болтать.

— Думаешь, что придут к нам?

Старый генерал лишь хмыкнув, досадуя на то, что внук у него такой несообразительный. Мол, до тридцати годков дожил, войну прошёл, а ума так и не нажил.

— Тут и думать нечего. Придут. И не только они. Но те — позже. Паспорта у всех с собой есть? Нет, сидите пока. Нечего тут устраивать готовность. Подозрительно будет выглядеть. Но и устраивать суету при них тоже не нужно. Мы ни в чем не виноваты, ничего не знаем и абсолютно спокойно празднуем мой юбилей. А вот и гости дорогие… — и преувеличенно увлечённо Деда продолжил свой типа рассказ, который, якобы, был прерван зрелищем садящегося вертолёта. — Так вот, проверяли мы не раз, и телеметрию, и хронику взлёта этого самого «Аполлона 11», и не сходилось у нас. Было ясно, что американцы что-то хитрят, да и разведка докладывала, что в режиме полной секретности что-то снимали в закрытых павильонах примерно целый год до даты официального полёта…

Деда рассказывал нам одну из самых своих заезженных историй, мы её слышали раз сто, но сейчас все подыграли старику и слушали с большим увлечением на лице. К нам со стороны реки подошли трое, но дедушка сидел к ним вполоборота и типа их «не замечал», продолжая:

— НАСА, и то не сразу, под давлением прессы и общественного мнения, всё же представила публике официальную хронику взлёта, но по ней ничего понять было невозможно, поскольку запись изобиловала склейками и пропусками самых важных моментов. И только когда к нам попала любительская запись кинохроники, на которой взлёт был снят с момента старта и до момента прохождения облачной дымки над космодромом, нам удалось точно рассчитать полётную скорость и энерговооруженность ракеты «Сатурн V»…

Старший из мчсников кашлянул.

— Простите, добрый вечер…

Дед Аристарх обернулся и «заметив» прибывших, поинтересовался:

— Добрый-добрый, коль не шутите, гости дорогие, хотя и не званные. Случилось что? И с кем имею честь?

Старший из пришедших представился:

— Капитан внутренней службы МЧС России Иванов. Я хотел бы опросить вас относительно происшествия…

Генерал начальственным тоном прервал говорившего.

— Капитан, не нарушайте порядок. Вы обязаны представится по всей форме и предъявить ваши документы в развёрнутом виде.

Тут пожал плечами и достал из нагрудного кармана своё удостоверение. Деда не спеша достал из футляра очки и протянул руку.

Я внутренне усмехнулась. Дедуля был просто бесподобен. Офицер не должен был давать своё служебное удостоверение в чужие руки, которые не были на то уполномочены соответствующим статусом, но дед излучал такую уверенность и властность, что капитан, поколебавшись секунду, отдал свою ксиву.

Дед внимательно изучил содержимое и даже пару минут демонстративно сличил фотографию на удостоверении и стоявший перед ним оригинал, и лишь потом, нехотя кивнув, вернул корочку владельцу, и соизволил, весьма сухо, не вставая, представиться сам:

— Генерал-лейтенант Военно-космических Сил Российской Федерации, дважды Герой России Марков Аристарх Иванович. А это моя семья. Чем обязан?

Капитан Иванов уже был явно не рад, что вообще сунулся на обход прилегающей территории, а не дождался прибытия всякого рода армейцев и прочих безопасников. Вот пусть они бы и разбирались. Но, инициатива, как говорится, наказуема.

— Неподалёку от вас минут двадцать назад с неба упал объект. Я хотел бы уточнить, видели ли вы падение этого объекта, дымный след в небе, грохот падения и не подходили ли вы к упавшему аппарату?

Деда кивнул совершенно спокойно:

— Видели, капитан, как тут не увидеть такой фейерверк. Как раз мой младший сын произносил тост за моё здоровье, у меня сегодня юбилей, знаете ли. Так вот, в этот момент что-то сверкнуло и бахнуло так, что я думал, что с летней кухни крышу снесет, но, как говорят в народе, Бог миловал.

— А больше ничего не видели?

Старый генерал заинтересованно спросил:

— Там же не пассажирский самолёт упал, верно? Там безопасно? Детей можно с собой взять? В то мы вот как раз собирались всем семейством прогуляться к реке, ноги размять после застолья. Так где, вы говорите, эта интересная штука упала?

Иванов заметно смутился (молодой ещё).

— Нет-нет, пока не стоит. Там совсем не интересно. И там сейчас может быть опасно, могло вытечь ядовитое топливо, и он вообще может быть радиоактивен, так что не надо туда ходить пока.

Ба ахнула и театрально запричитала:

— Опасен? Радиоактивен? О, Господи! Этого нам тут только не хватало! Нам уйти в дом? Нас эвакуируют⁈ Вещи собирать⁈ Девочки, идём быстрее собирать вещи!!! Мужчины, гасите костёр и заводите машины! Мы уезжаем!!!

Капитан, уже проклинал себя за длинный глупый язык, и активно замахал руками.

— Нет-нет, не волнуйтесь ничего страшного!

Ба аж руками всплеснула:

— Знаем мы ваше это «Ничего страшного!» В Припяти и в Чернобыле тоже так говорили! А потом сколько умерло! Нет-нет, мы уезжаем!

Тут голос подал Деда:

— Уезжайте. А я остаюсь. Кому-то ж надо за домом и садом приглядывать, а то сейчас набегут все, кому только ни лень, вытопчут всё, а потом ищи крайних.

Ба тут же слегка сдала назад:

— Ну, тогда и я остаюсь! Не оставлю же я тебя одного тут! Мы старые, пожили своё, а молодежь пусть едет от радиации и химии подальше!

Поднялась суета, все встали, задвигались, засуетились, зашумели. Капитан Иванов беспомощно посмотрел на своих подчиненных, те тоже ничего умного видимо не сказали, так что тот лишь махнул рукой и до меня донеслась фраза:

— Вот пусть они с этим всем и разбираются! Это их епархия!

И вскоре три фигуры в форме скрылись за деревьями сада.

Я подскочила к деду и чмокнула старика в щёку:

— Деда, ты — гений!

Тот кивнул:

— Я знаю. А теперь быстро уматывайте в Москву, пока не прилетел кто-то более опытный, иначе вы рискуете тут застрять надолго. Особенно если объявят какой-нибудь карантин. В общем, рад был всех видеть, спасибо за поздравления, оставьте нам с бабкой по пару шампуров, остальное забирайте и бегом уматывайте отсюда. В добрый путь. А я этих проглотов возьму на себя.

Глава 2 Хранители жертвенного очага

И взял Ангел кадильницу, и наполнил ее огнем с жертвенника, и поверг на землю: и произошли голоса и громы, и молнии и землетрясение.

И семь Ангелов, имеющие семь труб, приготовились трубить.

(Откровение Иоанна Богослова (Апокалипсис))

ДМИТРИЙ МАРКОВ

МЕЖДУ МОСКВОЙ И ПОДОЛЬСКОМ. ВАРШАВСКОЕ ШОССЕ. РОССИЯ. Среда, 9 июля 2025 года. Местное время 23:06.

Из динамиков машины доносились новости этого часа. Не сказать, чтобы я их внимательно слушал, но краем уха подмечал основные события на этот момент. Новый раунд бессмысленных мирных переговоров, скромно именуемых «консультациями», прошел сегодня в Стамбуле. Вновь ничем не закончилась инициатива Парижа и Берлина в попытке помирить Израиль с его арабскими соседями. Массовые беспорядки прокатились по городам США по поводу очередного убийства белым полицейским очередного обдолбанного чернокожего, который пытался задавить офицера на угнанном авто. Погромы, пожары, горящие авто, грабёж магазинов — всё как и всегда в таких случаях. Китай проводит очередные крупные военные манёвры у берегов Тайваня, демонстративно отрабатывая высадку морского и воздушного десанта на остров. Всё серьезно и с размахом. Американцы, как всегда, в ответ подогнали к берегам Израиля и Тайваня по две авианосные ударные группы. Трамп, как всегда, делал громкие заявления и играл на публику. Обещал всем ай-ай-ай и а-на-на. Всё, как всегда. Ничто не ново под Луной.

А вот про падение американского спутника в новостях по радио не было сказано ни слова. Вот и славно, меньше у их семейства будет забот. Так что Деда явно зря напрягался, дуя после молока на воду. Наверняка завтра вывезут спутник, ограничатся формальным опросом соседей и прочих очевидцев и на этом тему закроют. Тем более что реально никто ничего существенного и не видел на самом деле.

— Па, а что там Деда говорил о том, что с американской ракетой на Луну что-то было не так? Я не совсем понял, а он не дорассказал…

Бросаю взгляд в зеркало заднего вида и усмехаюсь сыну.

— Миш, как будто ты не знаешь нашего Деду. Он ещё тот конспиролог. Правда, в отличие от доморощенных конспирологов-любителей, у Деды куда больше доступа к закрытой информации, да и связей в определённых кругах у него много. Он даже с нашим Президентом лично знаком.

Кивок в зеркале.

— Это я знаю. Так что там с Луной-то?

Пожимаю плечами.

— Ну, там длинная история. Деда мне как-то показывал материалы, расчёты, анализы и выводы всякие. Если коротко, то суть в следующем. Если верить этим данным и выводам, то ракета «Сатурн V» с реальной энерговооруженностью и тягой двигателей в том взлёте по всем параметрам не могла не то что вывести космический корабль на траекторию полёта к Луне, но даже и не смогла бы вывести «Аполлон-11» на околоземную орбиту. Просто не смогла бы разогнаться до первой космической скорости и упала бы в Атлантический океан, пролетев по просто баллистической траектории. А всё что показали человечеству — это просто кино и мистификация. Ну, это если коротко.

Повисла относительная тишина, нарушаемая лишь шелестом шин и тихим урчанием двигателя. Дорога была прямой, так что писк поворотников звучал редко. Кошусь на жену. Катя молчала, хмуро глядя куда-то в никуда, просто отвернув голову от меня. У нас очередной сложный период в личной жизни. Уже дважды мы были на грани развода, но так или иначе мирились, как выражалась Катя: «Ради детей». Сложно у нас всё. Конечно, она знала за кого выходила замуж. Пусть я и не мажор, но не было у меня проблем ни с деньгами, ни с барышнями, ни вообще по жизни. Статусный мальчик, хорошее образование, вхож в приличное общество и в самую отвязную крутую тусовку. Собрал собственную рок-группу, отчего количество бегающих за мной/нами девиц лишь возросло. И вообще, я мог себе позволить в своей жизни если не всё, то очень и очень многое. Дед — весьма серьезный генерал, имеющий в хороших знакомых самого Президента, не считая прочих крутых связей. Отец — известный писатель и композитор, имевший в прошлом серьезный боевой опыт и скромно помалкивающий о своём прошлом, но я-то знал, что за маской балагура и рубахи-парня скрывается что-то такое, о чём в приличном обществе говорить не принято, как не принято на званом обеде обильно мазать гостей кровью и дерьмом.

Что ж, видимо пошёл я в своего родителя. Не знаю, устраивал ли Деда в своё время загулы по барышням, ибо в семье на эту тему было наложено строжайшее табу, но папаша мой ещё тот бабник, сибарит и прочий ценитель вкусно-прекрасного. Женился в третий раз. На молодой. Что не мешало ему иметь в качестве сладкого десерта ещё и пару любовниц.

Иметь пару любовниц, не считая мимолётной романтики.

Если вы понимаете о чём я.

А вот Оленька у нас скромница. Хотя тоже не обижена ни внешностью, ни статусом, ни деньгами. Приличный вуз, приличный круг общения и всё, что к этому всему прилагается. Разумеется, она не жила ни в общежитии, ни квартиру не снимала, поскольку подарил ей папа прекрасную двухкомнатную квартиру в центре, в хорошем доме, да и в универ она на метро не ездила, пользуясь подаренной ей на восемнадцатилетие модной тачкой ярко красного цвета. В общем, как надолго Оленька у нас будет скромницей и скромница ли она вообще я не знал. Может она просто хорошо умеет хранить свои секреты. Это у нас тоже наследственное. Хотя, судя по Кате, у меня это получается значительно хуже.

Интересно, Мишка унаследовал наши… тараканы? Если да, то я заранее сочувствую и его будущей жене (а может и не одной), и всем девицам, которые встретятся на его пути. Это он сейчас такой скромный и нерешительный, хотя гормоны уже играют. Сам таким был. Зато потом…

Потом я так достал Деду своими безобразными выходками, что он меня обозвал ненавидимым им словом «мажор» и с началом войны тут же отправил на фронт, дабы дурь молодецкая из меня выветрилась и настоящей жизни я понюхал, всё её ароматы и миазмы на себе ощутил. Мол, военно-авиационное училище окончил, звание имеешь? Марш служить Отечеству! В первых рядах! Добровольцем! Пассажиров за кордон будешь после войны возить!

Конечно, в кабине транспортного самолёта отнюдь не та же самая «фронтовая романтика», какая «встречается» в где-нибудь в грязи посадки под артиллерийско-миномётным обстрелом или при атаке дронов, но нас тоже обстреливали и тоже сбивали. Особенно вертолётчиков, которые базировались на аэродроме, на который мы выгружали перебрасываемую технику и личный состав для пополнения. По аэродрому тоже порой прилетало, но меня Бог миловал и даже царапин не поучил. Ладно, дела давно минувших дней. Вспомнилось отчего-то.

Сын некоторое время молчал, глядя в окно на висящую в небе почти полную Луну. Затем вздохнул:

— Да, не, байки, наверное. Типа канала РЕН-ТВ с его поющими заборами и шагающими египетскими пирамидами. Хорошо, а астронавтов куда дели, если ракета упала в океан? Они же садились в корабль при взлёте.

Хмыкаю.

— Деда и его коллеги утверждают, что людям показали запись, сделанную ранее, что посадка на корабль не велась в прямом эфире. Ты же знаешь, что подловить Деду на такой мелочи довольно сложно, у них с коллегами-конспирологами на всё есть аргументированный ответ. Включая многозначно-неопределённый ответ на вполне очевидный вопрос — почему Советский Союз не разоблачил американцев, если это была афера просто-таки космических масштабов?

— И?

— Деда тебе ответит, что СССР и США как-то и о чём-то договорились за кулисами, и Америка в ответ тоже пошла на какие-то огромные уступки в каких-то вопросах, возможно никак не связанных с космосом. Патенты, наука, технологии, доступ к каким-то проектам, денежным ресурсам, уступки в геополитике и так далее. В общем, не нашего ума дело и нам никто не скажет, что там и как было. Но, видимо, у СССР тоже был в этом деле свой немалый интерес. Короче, тема мутная. Среди аргументов Деды была и теория о том, что полёт этот был невозможен в принципе, что астронавты по дороге на Луну, на Луне и в пути обратно словили бы такую дикую дозу космической радиации, то или погибли бы ещё в полёте, или умерли бы в жутких мучениях в очень короткие мучительные дни сразу после возвращения на Землю. Вывод — они никуда не летали. И аргумент, что сейчас американцы откладывают пилотируемый полёт на Луну аж на середину 2030-х, аргументируя что современные технологии пока не позволяют, на что Деда и его коллеги задают резонный вопрос — значит в 1960-е такие технологии у вас были, а потом вы вдруг поглупели? И до середины 2030 никак не сможете создать лунный корабль?

— Подожди, пап, ты говоришь — радиация. А как космонавты по году летают на космических станциях?

— Они низко к поверхности планеты летают. Их прикрывает магнитное поле Земли. Именно поэтому, как утверждает ряд учёных, и деда с ними согласен, человечество ещё очень долго не сможет слетать на Луну, и, тем более, на Марс. И к середине 2030-х возникнут какие-то надуманные проблемы или проекты и полёт на Луну отложат до 2040-х, а потом и ещё дальше. Так что…

Едущий впереди красный автомобиль Ольги вдруг включил аварийку, отвернул к правой обочине и остановился.

Чертыхаюсь:

— Вот не было печали…

* * *

МОСКВА. РОССИЯ. Среда. 9 июля 2025 года. Местное время 23:35.

— Может, зайдете на чай?

— Оль, ну какой чай? Ночь на дворе, все устали, Машка спит вон уже. — Дмитрий покачал головой, а затем предложил. — Давай я тебя лучше до квартиры доведу, а то мало ли что.

— Да ну, не выдумывай. — попробовала отказаться Ольга, но Дмитрий уже подхватил ее рюкзак и направился к двери подъезда.

— Дима, только не долго! — донеслось из машины.

— Кать, я скоро! — ответил Дмитрий, входя вслед за Ольгой в подъезд.

Уже возле лифта Ольга спросила брата:

— Как думаешь, там все в порядке? А то мы так уехали…

Объяснять где это «там» не было необходимости, и Дима с преувеличенной бодростью ответил:

— Да, что ты, сестренка, нервничаешь опять попусту. Деда наш — боевой генерал. Так что не забивай себе голову всякой ерундой.

Хотя Ольга и почувствовала некоторую фальшь в словах брата, но не стала развивать эту тему, тем более что они уже дошли до дверей в квартиру.

— Как ты теперь без машины? В СТО, даст Бог, только к послезавтра обещали отдать. Давай, я с кем-нибудь договорюсь на утро. Во сколько тебе нужно?

Сестра отмахнулась:

— А, не парься, чай не принцесса. Может кто-то из подруг заедет-подберёт или такси вызову. На крайняк на метро поеду, корона с головы не упадёт. Ты ж меня знаешь.

Виноватая усмешка брата. Сам Дмитрий завтра с утра на медкомиссию, так что, увы и ах, но сам заехать он не сможет, хотя, почему-то чувствовал себя виноватым. Поэтому преувеличенно бодро попрощался:

— Ну, все, сестренка, я побежал, семья ждет! Из Парижа наберу! Или из Берлина!

Чмокнул сестру в щеку и пошел к лифту. В старом мире им больше увидеться было не суждено.

* * *

МОСКВА. РОССИЯ. Среда. 9 июля 2025 года. Местное время 23:36.

Сидя на заднем сидении, Миша смотрел ролики на смартфоне и злился на самого себя. Ну, как? Как так можно было облажаться? Он, именно он, был там первым и именно его ролик о падении спутника набирал бы сейчас популярность в сети! Он стал бы героем, ему бы отчаянно все завидовали, а Светка наверняка бы обратила на него внимание! Нет, теперь он не то, что не станет героем новости про упавший спутник, он вообще не может никому об этом рассказать. И не потому что дед Арик запретил, а потому что он никогда не сможет признаться в том, что он так позорно облажался — был там и не снял! Не догадался вытащить мобилу и снять ТАКОЕ событие! Лох ушастый! Тормоз! Да если он только заикнется об этом, как станет всеобщим посмешищем! И тут уж не о благосклонности красавицы-одноклассницы нужно будет мечтать, а о том, чтобы все забыли поскорее о существовании такого фееричного лоха, как Миша Марков!

* * *

ОЛЬГА МАРКОВА

МОСКВА. РОССИЯ. Среда. 9 июля 2025 года. Местное время 23:59.

Заварив чай, Я уселась в мягкое кресло, наслаждаясь тем ощущением блаженства, которое возникает в только что принявшем ванну теле, в особенности, если позади трудный и полный треволнений день. Приятный вечер, переходящий в ночь, чашка чая, печенье, плед. За окном затихает Москва, насколько, конечно, огромный мегаполис вообще может затихнуть, ведь, как известно, Москва никогда не спит.

Взглянула в окно. По широкому шоссе катили вереницы машин, спеша по каким-то своим, ведомым лишь их водителям, делам. Я как-то раз, глубокой ночью, вдруг поняла, что вижу невозможное чудо — дорога, на всем ее доступном взгляду протяжении, была пуста. Тогда бросилась, спешно схватила смартфон, стремясь запечатлеть на камеру это событие, но тут же разочаровано опустила телефон — по шоссе вновь потоком катили автомобили. Сказка закончилось и через несколько мгновений я уже даже не была уверена, что видела пустую дорогу своими глазами.

Да, во всяком случае, сейчас, хотя пробки и не намечалось, но сказку тоже мало что напоминало. Десятки машин, автобусов и прочих грузовиков двойными точками фар ярко иллюстрировали — этот город действительно никогда не спит.

Вздохнув, включила телевизор. Начинались новости. Пусть и не первым репортажем, но новость о падении американского спутника на Подольск не попасть в сводку не могла. Мне было просто интересно, что скажут и что уже известно по этому поводу.

На экране показался знакомый берег реки, воронка, блестящий бок спутника. Правда показывали его издалека, поскольку зона падения была обтянута желтой лентой и какие-то люди в форме МЧС не пускали журналистов и прочих любопытных к самому аппарату. Сделала звук громче.

— Как могут видеть наши телезрители, спутник упал прямо на город, лишь по счастливой случайности, не рухнув на крыши домов, что могло повлечь за собой человеческие жертвы.

Я усмехнулась. Будучи сама студенткой факультета журналистики, прекрасно знаю по себе, как прилипчивы фразы типа «человеческие жертвы» (а какие еще могут быть, про которые имеет смысл упоминать в телевизионной трансляции, где каждая эфирная секунда стоит бешеных денег?), «беременные женщины» (ну, не мужчины же!) и всё в таком вот духе, когда одно слово в сочетании со вторым делает масло масляным, а жидкость мокрой. И учат журналистов, учат, а все без толку.

Меж тем, на экране блондинка с микрофоном продолжала вещать с таким видом, как будто прилетел настоящий корабль с Альфы Центавра, а она лично брала интервью о командира корабля пришельцев. И он её даже за попку ущипнул и свидание назначил.

— В настоящее время, в связи с наступлением ночи, активные работы на месте падения спутника не ведутся, зона оцеплена и, как сообщают наши источники в МЧС, утром здесь ожидают прибытия специалистов, которые смогут осмотреть аппарат и оценить его опасность для экологии района.

Понятно. Значит, пока суд да дело, наступила ночь, и пока толком никому ничего не известно. И явно этой теме не предали такого уж значения, иначе бы увезли спутник на какую-нибудь секретную базу ещё ночью. Пусть Москва никогда не спит, но переться в Подольск среди ночи ради какой-то фигни желающих не так много.

Вот и мне тоже пора спать.

* * *

МОСКВА. РОССИЯ. Четверг. 10 июля 2025 года. Местное время 09:34.

Ольга облегченно плюхнулась на освободившееся место. Ночью ей снились какие-то кошмары, в теле было какое-то томление, и, в результате, девушка проспала. Вскочив и спешно собравшись, Оля выскочила из квартиры. С подружками не сложилось (предупреждать нужно было раньше), с такси тоже не повезло, сплошные пробки (жизнь в центре имеет свои проблемы), так что пришлось спускаться в метро, ведь она и так опаздывала в свой универ.

И вот она уже в метро. Глаза просто слипаются после бессонной ночи. Нельзя спать. Ехать не так далеко, а там пересадка.

Веки на мгновение сомкнулись. Всего на одно мгновение. Но как же сладко это мгновение… Остановись мгновение… так кажется говорят?

Оля спит.

Ее станция то оставалась позади, то неизбежно приближалась. Поезд мчался по кругу, по внутренней Кольцевой линии. В вагон входили и выходили люди, а девушка все спала.

* * *

ДМИТРИЙ МАРКОВ

МОСКВА. АЭРОПОРТ «ШЕРЕМЕТЬЕВО-2». Четверг. 10 июля 2025 года. Местное время 09:37.

Сказать, что я облегченно перевел дух — это ничего не сказать. Медкомиссия допустила до полетов, хотя вчерашние волнения, кошмарная ночь и сонное утро не способствовали хорошему настроению, но все эти неприятности, вроде, не повлияли на моё самочувствие. Во всяком случае, с точки зрения медкомиссии.

А ночь, да, была веселенькая. Мало того, что снились какие-то кошмары, так кошмары еще и снились жене, да и Машенька плакала во сне. Только Мише все было по барабану и хмурое настроение сына явно было связано с кошмарами иного рода.

С утра позвонил в Подольск. Ответила Ба, сказала, что к ним пока больше никто не приходил по поводу спутника, что родители Кати уже сообщили, что отбыли в аэропорт Домодедово, а его собственный отец со своею нынешней женой выехал в Москву полчаса назад. Деда был не в духе, плохо спал, да и сама Ба отмечала какие-то странные симптомы.

В общем, из общего состояния сделал я вывод, что они вчера всем семейством вполне могли надышаться у спутника парами какого-нибудь химического соединения или ракетного топлива, и от того у них всех кошмарные сновидения и общая усталость.

Попробовал позвонить Ольге, но её телефон не отвечал. Видимо в сумочке и она его просто не слышит. Ох, уж мне эти женские сумочки!

* * *

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ НОВО-ОГАРЁВО. Четверг. 10 июля 2025 года. Местное время 09:41.

— И что за спутник упал в итоге?

Президент вопросительно взглянул на помощника. Тот с готовностью доложил:

— Предварительно, спутник американский. Пострадавших и разрушений на земле нет. Упал в сад генерала Маркова. Там как раз отмечали 95-летний юбилей генерала. На торжества собралась вся семья. По предварительной информации после опроса свидетелей, они видели вспышку и грохот удара, но самого спутника не видели и к нему не подходили.

Глава Государства усмехнулся. Очень хорошо зная генерала Маркова, он не сомневался, что старый пройдоха не только будет всё отрицать, но и в грош не поставит любых «опрашивающих». Из принципа. Не любит он их. Единственный безопасник, которого старик уважает, это сам Президент. Остальных просто на дух не переносит. В этом вопросе Марков упрямее любого осла. И наверняка семейству своему строго-настрого приказал не отвечать ни на какие вопросы, ограничившись: «Слышали удар, но туда не ходили. Всего вам самого хорошего в жизни. До свидания». Ну, да ладно, дело, вроде, пустяковое. Никого спутник не пришиб — вот и слава Богу. Чего старика зря дёргать. Позвонит если будут какие-то проблемы с «опрашивающими». Впрочем, послать их подальше он может и без помощи Президента.

— Так, а со спутником-то что?

Помощник глянул в папку и доложил:

— В настоящее время проводится операция по извлечению спутника из земли и по транспортировке его в исследовательский центр в город Королёв.

— Держите меня в курсе этого дела. Не каждый день к нам в руки попадают американские спутники в относительно целом состоянии.

— Слушаюсь, господин Президент.

* * *

ДМИТРИЙ МАРКОВ

МОСКВА. АЭРОПОРТ «ШЕРЕМЕТЬЕВО-2». РОССИЯ. Четверг. 10 июля 2025 года. Местное время 11:13.

— Димка! Дружище! Ты ли это⁈

Оборачиваюсь на знакомый голос и чувствую, как губы мои расплываются в улыбке. Мой чудак-одноклассник Сашка-Клоп, с которым просидел за одной партой много школьных лет, будь они неладны.

— О! Сашка!!! Привет, дружище!

Обнялись. Много чего было в школе, в том числе и между нами. Морды, правда, друг другу не били, наоборот, в случае чего, стояли в драке спина к спине, но вот в обычной жизни трудно было найти более вредных друг к другу друзей, да так, что окружающие всё время удивлялись, как мы до сих пор один другого не убили, ведь за такое… Ну, вы понимаете.

— Как говорится, сколько лет — сколько зим. А ты прям при полном параде! Снова в рейс? Куда на сей раз?

Дмитрий развел руками, служба, мол.

— В Берлин сегодня.

— О! Так это ты повезёшь по небу мою бренную тушку на историческую родину, в расчудесный Фатерлянд? Смотри, не урони, она мне дорога, как память и хрупка, как моя жизнь, то есть хрупка до невозможности. И крайне ранима!

Дима рассмеялся.

— А ты всё такой же балагур и за словом в карман не лезешь.

Александр Клопп заулыбался, затем спохватился:

— Я — балбес. Позвольте сударь вас познакомить с моим другом и коллегой. Это Олег.

Пилот пожал руку молодому рыжему парню лет двадцати пяти.

— Дмитрий, приятно познакомиться.

— Олег. Рад знакомству.

— Вы тоже летите в Берлин нашим рейсом?

Тот усмехнулся и покачал головой:

— Уверен, что и одного такого пассажира, как Сашка, вашему рейсу будет предостаточно. Он до Берлина замучает своими остротами и шуточками весь салон в полном составе. Нет, я лечу в Париж на выставку. У меня рейс на два часа позже, я сейчас просто провожаю Александра.

Киваю.

— Понятно. Что ж, господа-товарищи-коллеги-друзья, мне пора, так сказать, двигатели прогревать и систему системить. Рад был знакомству, Олег. А с тобой, Клоп, думаю ещё перекинемся парой-тройкой слов в Берлине. Или в полёте, если получится.

— Замётано, камрад. Ловлю на слове.

Жму им руки и спешу к служебному выходу из зала, на ходу усмехнувшись парадоксу — везу в Берлин почти чистокровного немца, который родился и вырос в России, и лишь пережив лихие 90-е, его родители в 2000-ных вдруг решили перебраться в Германию, так сказать, на историческую родину. Но до конца привыкнуть к Дойчланду они так и не смогли, да так и жили, как Сашка выражается, на два дома, курсируя между Отечеством и Фатерляндом.

Впрочем, в детстве и юности вокруг меня было много немцев, Деда часто бывал в Германии в служебных командировках, а иногда и жил там подолгу. Так что уж на чём-чём, а на немецком я говорил даже лучше, чем по-английски. Да, что там говорить, если моя первая жена Елена была настоящей немкой Хелен Майер, да и нашу общую дочь Маргариту Маркову, после нашего с ней развода, Ленка записала при оформлении германского гражданства Маргаретой Софией Майер, и, разумеется, увезла с собой в Рейх.

И по приговору германского суда мне дозволено видеться со своей дочерью лишь раз в месяц и не более четверти часа, и только в присутствии её матери, дай ей Бог здоровья.

Нет, мы расстались не так чтобы плохо. Конечно, виноват был я сам. Бес попутал. Как и всегда. Пока Ленка была на сносях, закрутил роман с Катей, идиот. И мало того, что спалился, так ещё и Катя оказалась беременной. Ну, и… Короче, вы поняли, что дальше было.

А виделись мы с Марго всё реже. Она явно отвыкла от меня, да и Ленка наверняка раз за разом вставляла свои пять копеек в мой адрес. Что ж, сам виноват, что тут пеплом голову посыпать. Ленка замуж так и не вышла, занявшись какой-то общественной деятельностью, но я подозреваю, что она таким образом просто спасалась от одиночества, ведь Марго уже двенадцать лет, у неё свои интересы, свои подружки, да и друзья. В Европе, вообще, дети в этом плане взрослеют очень рано.

Итак, сегодня по плану Берлин. Приедут ли Елена и Марго в аэропорт на встречу? Он бы, конечно, лучше бы встретился где-нибудь в городе, в кафе каком-нибудь, но Ленка упорно назначала встречи именно в аэропорту, словно не желая омрачать Берлин его присутствием…

— Дмитрий! Оглох что ли⁈

Оборачиваюсь. Мой второй пилот Лёха шёл мне наперерез.

— Командир! Ау!

— Привет.

— Приветище! Что-то ты сегодня какой-то задумчивый. Так и мимо борта нашего пройдешь — не заметишь.

— Ага, тебя не заметишь, орёшь, как потерпевший.

Лёха как-то странно на меня посмотрел:

— Ты здоров вообще? Какой-то ты бледный сегодня.

Отшучиваюсь.

— Ну, раз эскулапы пропустили Раба Божьего, значит, я, по их мнению, вполне годен. Спал просто плохо сегодня.

Усмешка.

— Ничего, за штурвалом отоспишься.

* * *

ПОДОЛЬСК. МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. РОССИЯ. Понедельник. 10 июля 2025 года. Местное время 11:36.

— Аристарх Иванович, вы же столько лет служили Отчизне, а теперь проявляете необъяснимое упорство, отказываясь предоставить специальной комиссии объективные данные. Ведь это вовсе не военная тайна. К вам упал штатовский спутник.

Старый генерал лишь буркнул:

— Спутник этот чёртов давно уже ваши забрали. Что вы ещё от очень старого и очень больного человека хотите? Одной земли из моего участка вынули кубов десять и увезли на экспертизу. Будь он проклят этот спутник, вместе со всей Америкой. Не хочу об этом даже вспоминать. А если бы он упал нам на головы⁈

— И всё же?

— А что, «всё же»? Меня опрашивали уже раз десять. Я всё честь по чести рассказал. Вам что от меня опять надо? Не даёте старику спокойно умереть.

— Простите меня, Аристарх Иванович, дай Бог вам всяческого здоровья, но все ваши ответы сводятся к: «ничего не видел, ничего не знаю». Но так же дела не делаются!

Старик прищурился:

— А какие у меня с ВАМИ могут быть дела???

«Собеседник» нахмурился.

— Но, вы же, как гражданин и патриот, должны помогать соответствующим органам!

Но, генерал жестко отрезал:

— Я должен только своей семье и своему Отечеству. А таких упырей, как вы, я повидал за годы службы предостаточно. Если вам нужны мои официальные свидетельские показания, то присылайте повестку, машину, и везите меня, в сопровождении бригады врачей, на допрос на эту вашу Лубянку или кто вы там, ибо корочкой сотрудника МЧС будете размахивать в детском саду на новогоднем утреннике. Всего хорошего, господин, не знаю, как вас там на самом деле. Вы свободны. Я вас больше не задерживаю.

* * *

МОСКВА. РОССИЯ. Четверг. 10 июля 2025 года. Утро.

Главным разносчиком вируса стала именно Ольга, так «удачно» заснувшая в вагоне метро на кольцевой линии и трижды проехавшая по кругу в час пик. И никому не было дела до спящей девушки, которая так мило посапывала во сне. Да и кто мог бы насторожиться? На кольцевой конечных станций нет, а соседи постоянно меняются. Кто там знает, сколько спит девушка — полторы минуты или полтора часа? Да и кому какое дело до этого? Ведь она просто-напросто спит, что делает в метро как бы ни половина пассажиров. Так что эта ситуация в московском метрополитене никого не могла насторожить в принципе. И пока она спала, мимо нее в вагоне сменилось множество пассажиров. Плюс те, кто оказался рядом с ней во время ее перемещения по переходам и проходам по платформам станций, те, кто ехали с ней в маршрутке. И все эти люди, получив свою порцию первичного инфицирования, спешили дальше, растекаясь по двум с половиной сотням станций метрополитена, выплескиваясь на улицы, расходясь по офисам, учебным заведениям, торговым и развлекательным центрам.

Спящая Ольга трижды проехала через станции, выходящие к Ярославскому, Ленинградскому, Казанскому, Павелецкому, Курскому и Киевскому вокзалам, а также к трансферам ко всем московским аэропортам. И через эти транспортные ворота мегаполиса новые носители вируса хлынули во все стороны. Пусть до того момента, как они сами начнут выдыхать из своих легких вирус, пройдет время, но за это время носители бациллы Грааль на самолетах, поездах, электричках, автобусах и просто на автомобилях сумеют добраться до многих других населенных пунктов. По всему миру. Естественно, основные очаги заражения Граалем возникнут в крупных городах, имеющих большое транспортное сообщение с Москвой.

Но не только одна лишь Ольга «приложила руку» к взрывной пандемии Грааля. Так случилось, что почти все участники «торжественной встречи» спутника провели этот день активно, находясь нередко в весьма больших скоплениях народа.

В то самое время, пока Ольга спала в метро:

Дмитрий прошел через салон «Боинга» и вошел в пилотскую кабину. Позади были толпы аэропорта и коллеги-пилоты других рейсов. Впереди Дмитрия и его пассажиров ждал Берлин.

Хмурый Миша вошел в свой класс, стараясь не смотреть на одноклассницу Свету Родионову.

Заспанная Машенька без аппетита ковыряла кашу в тарелке. Ей вообще нравилось ходить в детский сад, но сегодня он ее совсем не радовал.

Екатерина, отведя Машу в садик и отправив Мишу в школу, решила пройтись по торговому центру. Она любила ходить по магазинам и старалась не пропустить ни одной новинки. Хотя бы в режиме посмотреть-примерить. А если что понравиться, то и купить, благо семья имела хороший доход, и Катя могла себе позволить, как она выражалась, некоторые шалости. Естественно, она много общалась с продавцами-консультантами в каждом бутике или магазине.

Ее родители вошли в салон самолета, готовясь лететь в Самару. Профессора Громова там ждал симпозиум, а Вероника Степановна летела с мужем за компанию.

Антон Аристархович повел жену на премьеру нового блокбастера. Не то чтобы им так уж сильно хотелось в кинотеатр, но тяжелая ночь, в полном раздражения отчем доме, далась нелегко, и хотелось как-то развеяться.

Раздраженный Аристарх Иванович скупо отвечал на вопросы прибывшего особиста, который изображал из себя сотрудника МЧС. В это время его жена, Мария Антоновна, как ни в чем не бывало, общалась с соседкой, которая как раз собиралась ехать на поезде с семьей в Крым.

И, наконец, профессор Иван Аристархович Марков отправился в свой университет, где, не смотря на каникулы, у него была встреча со студентами.

И все эти встреченные люди дышали с ними одним воздухом. Воздухом, который выдыхали первые носители вируса Грааль на планете Земля.

По итогам утра уже было инфицировано множество людей. Но пока об этом факте никто ничего не знал.

* * *

МОСКВА. РОССИЯ. ГЛАВНЫЙ ШТАБ ВОЕННО-КОСМИЧЕСКИХ СИЛ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ. Пятница, 11 июля 2025 года. Местное время 11:13.

Генерал Мальцев хмуро смотрел свои бумаги. Происшествие в Подольске разрасталось в своём значении. И это не считая того факта, что вопреки всем системам противоракетной обороны и космического слежения, из космоса беспрепятственно рухнул на Землю объект, рухнул не куда-нибудь, а на Москву, и не куда-нибудь, а почти на голову Верховному, и вместо этой болванки вполне могла быть боеголовка в пару мегатонн. Там служебное расследование шло своим чередом и явно головы полетят, а кто-то отделается легким испугом, лишившись какого-то количества звёзд на погонах. Но самому генералу Мальцеву поручено возглавить ведомственную комиссию ВКС, которая должна расследовать происшествие со всех сторон, дабы сделать выводы по недопущению впредь и так далее.

И вот с расследованием было всё кисло.

Нет, на первый взгляд был обычный для такой ситуации ведомственный бардак. Поступали новые факты, доклады и сведения. Постоянно поступали новые аналитические записки и заключения всякого рода экспертов, дай им Бог всякого здоровья, прости Господи. На фронт бы их… ВСЕХ!!!

Толку всё равно от них нет никакого. Казалось, что минувшие два года вылечили если не всех, то очень многих, слишком уж царь-батюшка закрутил гайки аппаратного механизма и военно-промышленного комплекса. Но, нет, судя по докладам, опять глубиной момента прониклись далеко не все.

Многие бумаги по факту были отписками и формальными отчётами, без особых выводов и идей. Как говорится: «Упал спутник с флагом США. Одна штука. Распишитесь». «Осмотр местности произведён. На участке обнаружены частные строения — дом, гараж, амбар, сарай и летняя кухня. Итого пять штук. В саду также обнаружен объект, сложенный из красного кирпича, в котором располагается мангал. Итого одна штука. Распишитесь». «Из живности зафиксированы хозяева дома 95 и 88 лет, и кошка 5 лет. Итого живности зафиксировано три штуки. Распишитесь»

Пусть Мальцев и утрировал, но часто доклады и отчеты сводились по сути именно к таким банальным описательным моментам с боязнью сделать собственные выводы. Аналитики, млять!

Нет, конечно, от узких профильных специалистов поступала информация совсем иного характера, а уж после того, как вирусологи забили тревогу, стало совсем не смеха и аж мурашки побежали по коже…

Часть вторая Апокалипсис. Глава 3. Печать Бога

Глава 3. Печать Бога

И видел я иного Ангела, восходящего от востока солнца и имеющего печать Бога живаго. И воскликнул он громким голосом к четырем Ангелам, которым дано вредить земле и морю, говоря: не делайте вреда ни земле, ни морю, ни деревам, доколе не положим печати на челах рабов Бога нашего.

(Откровение Иоанна Богослова (Апокалипсис))

* * * 

ОЛЬГА МАРКОВА

МОСКВА. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 10:17.

Удар стихии резко осложнил жизнь огромного города. Мощные шквалы валили деревья и конструкции, ливень породил реки и озера, ливнёвки просто не успевали отводить такое количество небесной влаги. Молнии, одна за другой прорезали почти черное небо и никакого просвета в тучах не наблюдалось.

— Мгла накрыла ненавидимый прокуратором город… — шепчу я, едва сдерживая желание постучать зубами от холода и выглядывая из-за спин, спрятавшихся от дождя людей, в ожидании автобуса. — Блин, как не вовремя сломалась машина, стой тут теперь…

То ли от пронизывающего ветра, то ли от залетающих под навес остановки брызг дождя, то ли еще по какой причине, но чувствую вдруг накатывающий озноб и даже показалось, что у МЕНЯ начинается насморк.

Словно в подтверждение, внезапно чихаю.

Шепчу:

— Чихать я хотела…

— Будьте здоровы! — сказали сразу со всех сторон.

— Спасибо!

Непроизвольно шмыгнула носом и тут внезапно услышала старческий голос:

— Что ж вы, милочка, так легко оделись? По телевизору передавали предупреждение! Ничего вы молодые не слушаете, что вам говорят!

Краем глаза покосилась на стоящую слева старушку и не нашла что ответить. А что тут ответишь? Телевизор с утра не смотрела, поскольку проспала, и вообще было ни до телевизора, ни до компьютера, ни до, вообще, чего бы то ни было. Даже в окно не посмотрела. А потом возвращаться было уже поздно, хотя, может, и разумно было бы вернуться за зонтиком и переодеться во что-то более тёплое.

От очередного порыва ветра зябко передернула плечами. Твою маму и чёртову бабушку туда же. Да, одета я сегодня точно не по погоде. Легкое летнее платьице ничуть не гармонировало с творящимся ураганом, было мокрым и оттого жутко холодным, почти ледяным на ветру. И, похоже, что явно начинается простуда. Или грипп. Да и утром, откровенно говоря, чувствовала себя совершенно разбитой, да так, что умудрилась мало того, что проспать, так еще и опять заснула в метро. Проспать полтора часа! Что-то не везёт ей ни с машиной, ни с метро. Второй раз за неделю. Как говорится, никогда такого не было, и вот опять…

— Не опять, а снова…

Попытка пошутить как-то не очень получилась. Было холодно. Службы такси были солидарны с погодой и давали самый неутешительный прогноз — стоимость заказа выросла до туч, а самих машин попросту нет свободных и в ближайшее время не предвидится.

Вдруг почувствовала, что кто-то тронул меня за руку. Повернув голову, увидела молодого человека, который протягивал свою ветровку.

— Вот, возьмите, вы совсем озябли. Не Бог весть что, но всё лучше, чем ничего, — и смущённо добавил зачем-то. — Да и другого у меня нет, уж простите.

Улыбаясь, попыталась отказаться, но тот не стал даже слушать и буквально накинул на меня своей курточкой, оставшись в одной рубашке с коротким рукавом.

Кутаясь в тоненькую ветровку, и дрожа всем телом, спрашиваю:

— А как же вы? Холодно ведь…

Парень лишь улыбнулся:

— Ничего-ничего, я закалённый. В окопах и не такое было. Впрочем, пустое. Всё нормально. У меня с собой есть термос с горячим чаем. Вам непременно нужно сейчас чаю. Вот возьмите.

Принимаю из рук спасителя крышку от термоса. Чай уже поостыл, но всё равно достаточно тёплый, чтобы организм принял его на ура.

Смеюсь, отхлебнув:

— Как зовут вас, о, благородный рыцарь?

Тот шуточно поклонился:

 — Разрешите представиться, сударыня. Александр Николаевич Андреев к вашим услугам, — подыграл парень и, рассмеявшись, добавил, — можно просто Саша. А кто вы, о, прекрасная незнакомка?

— Ольга. Или просто Оля.

— Очень приятно. Жаль, что стояние в этой толпе не позволяет со всей галантностью поцеловать вашу ручку, сударыня.

Саша так натурально вздохнул с сожалением, что я не удержалась от смеха.

— Ничего, рыцарь, возможно, вам еще представится такая возможность!

— О! — обрадовался парень. — Вы вернули меня к жизни! Будет ли мне позволено пригласить вас на свидание?

— Вот так вот сразу и на свидание? — Наигранно сделала озадаченный вид, хотя Саша мне понравился, тем более что почти все мужчины в моей семье, так или иначе, носили погоны и были кадровыми офицерами, а молодой человек, хоть и молодой, но по выправке видно, что он пусть и младший, но тоже офицер. — Ну, не знаю. Тем более, какое свидание может быть под таким ливнем?

Тут я опять чихнула и как-то виновато посмотрела на парня, потому как Саша обеспокоенно посмотрел на меня:

— Что-то мне подсказывает, что свидание придется перенести. Дело явно пахнет простудой. Давайте-ка я вызову такси и отвезу вас домой. Теплый плед и горячий чай, вот что вам сейчас нужно. А на свидание, мы еще сходим!

— Хорошо, — кивнула Саше. — Давайте так и договоримся. Только вот такси нет. Я уже пробовала.

— Да? Решим сейчас. Где наша не пропадала. Андреев я или где? А вот, кстати, на ловца и…

Он сделал шаг на дорогу и, сложив каким-то хитрым образом пальцы, выставил руку, что тот шлагбаум. Перед нами тут же остановился армейский грузовик.

— Ну, карета подана, сударыня.

Удивлённо спрашиваю:

— Вы волшебник, сударь?

Неопределённый кивок.

— Нет, я только учусь. Просто водила — явный фронтовик, а у нас принято своих выручать…

* * * 

МОСКВА. КРЕМЛЬ. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 11:40.

Президент проводил вот уже второе совещание по данному вопросу. Совсем не пустяковому, как оказалось, вопросу. Упал не просто штатовский спутник, а спутник, на борту которого обнаружены биоматериалы, включая разного рода посевы, несколько штаммов вируса неизвестного происхождения. Всякого рода специалисты уверили его, что это точно не гражданский объект. Во всяком случае, это не объект исследований во имя прикладной науки, ведь в ином случае о его запуске и миссии упоминалось бы в профильной научной литературе. Но этого не было. Более того, спутник с таким номером числился в каталогах, как спутник связи, коим точно не был.

Впрочем, Президента волновало не это. В конце концов у России своих спутников на орбите великое множество и немало среди них «спутников связи». Не в этом вопрос.

А вопрос в том, что спутник этот мало того, что едва не упал на Москву, мало того, что упал в сад в Подольске, но ещё и умудрился разгерметезировать корпус, выпустив «на волю» не пойми пока что. Вообще странно, что он банально умудрился не разрушится высоко в атмосфере и долетел до поверхности Земли в относительно целом состоянии.

Профильные специалисты пока затрудняются четко ответить на вопросы: «Что это?», «Что в нём?» и «Что с этим делать?» Типа, «работаем, постараемся в самые кратчайшие сроки». Рекомендуют вновь, под видом борьбы с новой вспышкой заболеваний коронавирусом, объявить всеобщий карантин, масочный режим, вплоть до запрета на передвижение и выход из дома. И что прикажете делать? Останавливать всякое движение в столице, а значит, останавливать экономику огромного мегаполиса из-за не пойми чего? Тем более что другие спецы признают, что вирус, вполне вероятно, «гуляет» по стране и планете вот уже две недели, и локализовать его уже не удастся никакими карантинными мерами, что это лишь породит панику среди населения.

При том, при всём, что ни первые, ни вторые спецы пока даже не могут дать внятных ответов на тему: «что это, каковы его свойства и как с ним бороться?»

Конечно, протоколы существуют именно, в том числе, и для таких случаев. Но ведь пока не поступало ни одного сообщения о заболевших чем-то необычным. Нигде в мире не отмечены случаи каких-то новых заболеваний странного свойства. Как можно в таких условиях вводить в действие чрезвычайные протоколы?

Остается лишь готовить экстренные службы, МЧС, врачей, больницы переводить на усиленный режим работы, развертывать, под предлогом проведения учений, полевые и мобильные госпитали, перебрасывать в «летние лагеря» поближе к Москве воинские части, созывать в столицу под всякими предлогами вирусологов и прочих профильных специалистов, готовить резерв и по медицине, и, как говорится, частям Росгвардии приготовиться…

* * * 

ДМИТРИЙ МАРКОВ

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 12:35.

— Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил посадку в аэропорту «Пулково» города Санкт-Петербург. Температура за бортом 23 градуса Цельсия, время 12 часов 35 минут. Командир корабля и экипаж прощаются с вами. Надеемся еще раз увидеть вас на борту нашего авиалайнера. Благодарим вас за выбор нашей авиакомпании. Сейчас вам будет подан трап. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах до полной остановки самолёта. Спасибо.

Посадка на запасной аэродром вряд ли обрадовала большинство пассажиров, да и мне самому хотелось поскорее попасть домой, но Москва не принимала, мощный грозовой фронт не сулил скорого возвращения, да и двигался он как раз в сторону Питера.

— Командир, ты не заболел случаем? — окликнул меня второй пилот Иван Казаков, когда мы уже шли по зданию аэропорта. — Какой-то ты опять бледный. Как тебя медкомиссия пропускает — ума не приложу.

С преувеличенной бодростью ответствую:

— Нет, все в порядке. Просто подустал чего-то. Но медикам виднее, сам знаешь, приборы у них есть там всякие.

Тот лишь буркнул хмуро:

— Знаю я их приборы. Всякие.

Но, работы действительно было много. Рейсы в Берлин, Париж, Мюнхен, Мадрид, Рим. Вот сейчас они прилетели из Барселоны. Так что устать было от чего. Впрочем, нужно признаться себе самому, что с организмом далеко не все в порядке, и, по-хорошему, нужно обязательно показаться врачам. Только нормальным, по месту жительства, чтоб не сняли с рейсов вдруг что. Дело явно пахло простудой, начиналась отечность слизистой, вскоре можно было ожидать появления других симптомов, в виде соплей, а может и кашля.

Но, пока, об этом и думать не стоит. Нужно сдать самолет, сделать другие процедуры, которые должен совершить командир корабля после приземления. И в Москву нужно позвонить, узнать, как там семейство, да и вообще какие новости. Тем более что на душе было как-то неспокойно…

…Через полтора часа того-сего, стало ясно, что сегодня в Москву выехать не удастся никак, тем более что руководство авиакомпании настаивало на перегонке самолёта на московский аэродром, а с учётом погоды это удастся сделать в лучшем случае завтра, а то и послезавтра.

* * * 

ОЛЬГА МАРКОВА

МОСКВА. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 17:05.

Я бежала сквозь ветер и ливень. Зонт ничем не помогал в данной ситуации, и мне пришлось с яростью его просто сложить, дабы его не выворачивало наизнанку каждые десять-двадцать метров. Благо бежать было не так далеко, ведь брат жил через два дома от меня.

Сверкнула молния и сразу же оглушительно громыхнуло. Шлепая по разлившимся до состояния рек лужам, перебежала дорогу и устремилась к подъезду. Опережая меня, мигая синими огнями, к нужному подъезду подъехала машина скорой помощи. Вместе с бригадой поднялась на лифте в квартиру брата.

Дверь открыл откровенно перепуганный Миша. Жестом указав дорогу, он первым прошел на кухню, где сидела, завернувшись в плед, хозяйка квартиры. Вид Екатерина имела явно больной. Горячечный румянец на щеках, покрасневшие крылья носа, и лихорадочный взгляд и без дополнительных процедур показывал наличие высокой температуры и явных простудных симптомов.

— Как вы себя чувствуете? — спросил врач. — Температура сейчас какая у вас?

Катя молча выпростала руку из-под пледа руку и протянула доктору градусник. Тот мельком взглянул на него и уточнил:

— Давно поднялась температура?

Та отрицательно покачала головой.

— Где-то с час назад начала расти. Как дошла до тридцати девяти, я решила вызвать скорую. Мало ли что.

Врач кивнул.

— На что еще жалуетесь? Кашель? Головная боль? Боль в мышцах?

Катя кивнула. Доктор раскрыл медицинский бокс и вытащил оттуда стетоскоп.

— Давайте я вас послушаю. Молодой человек, — обратился он к стоящему в дверях Мише, — погуляйте пока за дверью.

Спустя минуту медик заговорил вновь.

— Сейчас мы вам сделаем укол и собьем температуру. После чего вы поедете с нами, вам показанасрочная госпитализация.

Екатерина беспомощно посмотрела на врача, затем перевела взгляд на меня. Я сразу ответила.

— Да-да, посижу с детьми, не волнуйся. Езжай. Ты и вправду плохо выглядишь. Не заражай детей.

Последний аргумент подействовал и Катя, всхлипнув, начала собираться. Через десять минут мы вместе с Мишей смотрели в окно, провожая взглядом выезжающую со двора машину с мигалками. Взвыла сирена, а когда она затихла я услышала из глубины квартиры тихое рыдание Машеньки.

Опомнившись, бросилась на звук плача. Девочка сидела в уголке и изо всех сил сжимала плюшевого зайку. Слезы градом текли по ее щекам, но Машенька уже не рыдала, а лишь протяжно хныкала.

— Что ты, маленькая, успокойся, все будет хорошо…

— Мама умрет, да?

Признаться, я опешила от такого вопроса. Даже как-то отшатнулась.

— Что за глупости! Никто не умрет и тем более твоя мама не умрет, что ты себе придумала. В больничке много докторов и мама твоя обязательно поправится и скоро-скоро к вам вернётся. А я пока посижу с вами. Прекращай плакать, а то вот-вот позвонит твой папа, а ты плачешь…

— Папа в Санкт-Петербурге, — вдруг сказал Миша. — Их посадили на запасной аэродром из-за грозы.

Я вот этого не знала, но, разумеется, не подала виду, что меня новость сильно озадачила. Я-то рассчитывала на то, что брат вот-вот вернется и максимум что от меня будет требоваться — просто помочь Димке. Что ж, посижу с детьми до утра, что ж поделаешь. Посижу, сколько потребуется, не оставлю же их одних в квартире в такой вот ситуации!

— Идемте пить чай с вареньем! — преувеличено бодро хлопнула в ладоши. — Миша, ты же угостишь гостью чаем?

* * *

ДМИТРИЙ МАРКОВ

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 19:35.

Вести от Ольги были плохими. Потом, правда, позвонила Катя, сказала, что её переводят в реанимацию и что там нужно сдать все вещи, включая телефон, и что связи с ней не будет, и, конечно же, чтобы я не волновался. Мол, у неё пустяковая простуда, а реанимация — это просто положено так, протокол такой в больнице. Типа всех туда отправляют, так что ничего страшного. Ну, и, понятно, чтобы я поскорее вырвался в Москву, упирая перед начальством на сложившуюся ситуацию. Пусть найдут другого пилота, а меня пусть отпускают. И чтоб я немедленно ехал на вокзал и садился на «Сапсан» или что там будет. Последний вопрос был — не голодный ли я. После этого трубку у неё окончательно забрали.

Ольга демонстративно бодрится. Поговорил с детьми. Мишка мрачен, как никогда. Машка всё время плачет. Чувствую себя бессильным. Сейчас пойду к начальству решать вопрос с отъездом.

За окном небо стало почти чёрным. Сейчас ливанёт так, что мало не покажется никому.

Внезапно зазвенел мобильный. С нехорошим предчувствием вытащил трубку и посмотрел на экран. Звонил отец. Это было довольно странно, за ним не водились звонки по пустякам, тем более, когда я был в рейсе. Значит, что-то действительно случилось.

— Да, отец.

Голос в трубке был взволнованным.

— Ты уже на земле?

— Да, нас посадили в Пулково. Москва не принимает. Не томи, что случилось? Ты же не просто так звонишь?

Отец в трубке крякнул и хмуро произнес:

— Только что звонила бабушка. Их с дедом забирает скорая. У обоих высокая температура, все признаки простуды, ломота в суставах и даже какие-то судороги. Так что я, наверное, к ним съезжу.

— Вот, черт! Я тут пока застрял и не знаю, когда приеду! Держи меня в курсе! Если что надо — сразу звони! Или мне или Ольге, она же в Москве!

— Я думаю, что обойдемся без Ольги. Пусть с твоими детьми сидит. Разберемся, в общем, не волнуйся.

* * *

МОСКВА. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 19:37.

Антон Аристархович дал отбой и спрятал трубку в карман. Вставив ключ в зажигание, он завел мотор, и машина выехала со двора. Вызывало беспокойство многое — и госпитализация родителей, а в их возрасте любая простуда чревата, и отсутствие связи с братом, да и собственное состояние вызывало тревогу. Движимый какой-то мальчишеской бравадой, он не сказал ни жене, ни сыну о том, что у него самого температура уже за 38 градусов и налицо все признаки простуды.

Ну, сыну-то понятно, почему не сказал, зачем его нервировать зря, да чем он из Питера поможет? А вот чего жене не сказал, Антон Аристархович не мог объяснить даже сам себе.

Ладно, в конце концов, он же едет не куда-нибудь, а именно в больницу. Так что там и разберется если что.

* * * 

ОЛЬГА МАРКОВА

МОСКВА. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 20:05.

За прошедшие пару часов дважды звонила Катя, и я отвечала на ее обеспокоенные вопросы об их самочувствии. Потом позвонила из Самары бабушка и мне пришлось вновь отвечать на те же вопросы, плюс отчитываться в том, не голодны ли внуки.

Наконец, еще через какое-то время, вновь позвонил Дмитрий.

— В общем, так, сестренка, хороших новостей у меня нет. Катю перевели в реанимацию. Вещи и телефон у неё забрали. Так что связи с ней нет. Максимум, это звонить в больницу на пост, может быть там что-то подскажут относительно её состояния. Я уже звонил, но мне там ничем помочь не смогли, мол, пока нет информации. Позвоните часа через два. Если я вдруг не смогу дозвониться, то позвони сама, хорошо?

Киваю.

— Конечно, не волнуйся, я буду звонить всё время.

Тяжёлый вздох в трубке и попытка пошутить:

— Всё время звонить не надо, не отвлекай их от работы почём зря. Ладно, с этим решили. Я дважды разговаривал с отцом. Оль, я не знаю что происходит, но в больнице не только Катя. В Подольске в больницу положили нашего отца и дедушку с бабушкой. Говорят, дядя Иван так же в больнице, но только в Москве. Катя говорит, что только что звонила ее мама и сообщила, что Александра Михайловича в Самаре тоже госпитализировали. Она сейчас тоже там в больнице, но, слава богу, пока с ней вроде все в порядке. В общем, у всех заболевших температура под сорок, насморк, ломота в суставах и сонное состояние. Короче, у всех одинаковые симптомы. Ты как там? Как дети?

— Все в порядке. — поспешно заверила я и все же уточнила. — А у тебя все в порядке? Что с голосом?

В трубке возникла недолгая пауза, но затем Дмитрий ответил с каким-то совсем неузнаваемым тембром, в котором была слышна лишь усталость.

— Не знаю, что тебе сказать, сестрёнка. Всё скверно пока. Дед с бабушкой впали в какое-то сонное состояние, точнее в состояние глубокого сна… Ну, я не могу это правильно объяснить. Короче спят и ни на что не реагируют. Я так понял, что их тоже перевели в реанимацию, но только в Подольске, и я пока не знаю, что там и как. Наш отец жалуется, что его самого просто вырубает, и он подозревает, что вопрос его собственного впадания в спячку это лишь вопрос времени. И времени очень короткого… Дядя Иван на звонки не отвечает, и я ищу телефон больницы, чтобы узнать его состояние.

Дима помолчал. Затем добавил.

— Я тут местному доктору, который меня типа лечит, рассказал про спутник и вчерашний наш подход к нему. Но, я так понял, что доктору мой рассказ пока мало чем помог. Правда, его сильно заинтересовало, что мы так семейно-массово заболели. Сказал, понаблюдаем, полечим, но, честно говоря, я думаю, что врачи пока сами ничего не понимают. Ладно, как ваши дела?

Я поспешно ответила:

— С детьми все в порядке!

— Хорошо. А ты как себя чувствуешь?

Ну, вот что мне ему сказать? Что мне самой хреново так, что хоть на стену лезь? Оглядываюсь на дверь в комнату. Вроде плотно закрыта.

— Дима, у меня у самой температура 38,9, и я не знаю, как правильно поступить в этой ситуации. Я наглоталась жаропонижающего, и надеюсь, что это просто простуда. В любом случае, с детьми кто-то должен быть. Правда я теперь сижу в отдельной комнате, чтобы никого не заразить, хотя уверена, что это мало поможет…

— Плохо. Если что — попроси соседку посидеть с детьми, у нас с ней хорошие отношения, а сама вызывай скорую.

— Ага, давай ещё соседку заразим.

— Да, согласен, это крайняя мера. У меня такое ощущение, что где-то мы все заразились какой-то дрянью или это какая-то реакция организма на отравление какими-нибудь парами спутникового топлива, которым мы все вместе могли тогда в Подольске нанюхаться. Впрочем, времени прошло много, а признаков отравления я пока не отмечаю ни у кого. Хотя я, конечно, не медик. Ты сама как себя чувствуешь? Только откровенно. Сейчас нам не до церемоний

Ольга задумалась, но затем решила все же сказать правду.

— Знаешь, у меня уже несколько дней какое-то пришибленное ощущение, я даже опять в метро заснула и проспала полтора часа, представляешь? Впрочем, я сегодня в грозу капитально промокла, так что могла банально простудиться. Во всяком случае, у Кати температура начала расти резко, а у меня, тьфу-тьфу, она особо пока не растет. Так что я не знаю.

— Хорошо тогда. И это… — Дмитрий замялся в трубке. — Боюсь тебе придется с детьми пока посидеть.

— Конечно! Не волнуйся! — и тут до меня дошло, что брат что-то не договаривает. — А ты сам, когда будешь в Москве?

После томительной паузы Дима все же ответил:

— Я пока не знаю, Оль. Дело в том, что я сам звоню тебе из больницы. У меня тоже температура и все такое. Вырубает, прямо скажем. Так что как-то так, сестрёнка…

Ноги мои подкосились, и спина моя медленно съехала по стене вниз…

* * * 

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ НОВО-ОГАРЁВО. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 23:49.

Президент устало откинулся на спинку кресла. Что ж, возможно, это именно оно. То самое. Необычное. Маркер тревоги. Конечно, за семейством Марковых присматривали. Как, впрочем, и за всеми, кто на берегу Пахры мог подходить к тому злополучному спутнику. Но за Марковыми смотрели особо. По его, Президента, личному распоряжению. И, похоже, Конторское чутье его не подвело и на этот раз.

Что ж, почти все Марковы, все, кто был на юбилее у старика Аристарха, заболели. Симптомы странные, но практически одинаковые у всех — очень высокая температура, помутнение сознания и впадение в какую-то спячку на грани с оцепенением. И судя по синхронности событий, инкубационный период и течение болезни примерно одинаковы у всех, кроме Ольги и двух её племянников. Что это значит? Пока спецы разводят руками, мол, нужно посмотреть, нужен постоянный мониторинг, анализы и прочее, что требуется в таких случаях при схожем течении болезни.

За Ольгой и детьми установлен негласный надзор, так что если ей или им станет хуже, то одних их не оставят. Ну, это понятно. В больницы к Марковым выехали профильные спецы, так что состояние больных и всякие анализы вот-вот начнут стекаться в Штаб. Из Москвы, Подольска, Питера и Самары.

Объявлять ли карантин? К утру станет ясно. Если некий вирус действительно передается воздушно-капельным путём, то с 9 июля могло заразиться множество людей, ведь по оценкам вирусологов, уже через сутки носитель вируса становится опасным для окружающих. А за две недели можно заразить просто уйму народу.

Ладно, утро вечера мудренее. Посмотрим. Понаблюдаем. Медики и МЧС уже приведены в полную готовность, и о проведении «учений» уже объявлено. Завтра с утра о них объявят в Москве, Подольске, Питере и Самаре. А потом и в других городах, если потребуется.

* * * 

ОЛЬГА МАРКОВА

МОСКВА. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 23:59.

— Спят усталые игрушки, книжки спят…

Я тупо уставилась в окно, все еще сжимая трубку телефона в руках. Только что из больницы сообщили, что Дмитрий в Питере так же уснул мертвецким сном. Уснул и ни на что больше не реагирует. Так что…

Так что, дело плохо. У меня самой высокая температура, и будь я сама, то уже бы позвонила в скорую, но не оставишь же детей одних? Остается лишь надеяться на то, что высокая температура никак не связана с той загадочной хворью, которая подкосила почти всю родню. Может действительно просто простудилась. Простудилась. Просто. Да.

Очередной сполох молнии за окном. Гроза. Как и на душе моей.

Я просто простудилась. И всё.

Нет, я прекрасно понимала, что, вероятнее всего, это не так и что я, вероятно, напрасно обманываю сама себя, но что делать, не могу себе даже представить. Какое-то оцепенение парализовало мою волю. Лишь привязавшаяся первая строчка песенки постоянно крутилась в уставшем мозгу.

— Спят усталые игрушки, книжки спят… Спят усталые игрушки, книжки спят… Спят усталые игрушки, книжки спят… Господи Боже, дай мне сил.

* * * 

МОСКВА. КОММУНАРКА. Пятница. 25 июля 2025 года. Местное время 08:25.

Главврач заканчивал утреннюю планёрку.

— Повторюсь, коллеги. Пока это учения, но прогнозы совсем не такие оптимистические, какие бы нам хотелось слышать. Возможно, мы на пороге новой вспышки эпидемии нового штамма коронавируса. Поэтому, коллеги, никакой расслабленности. По плану мы должны развернуть сегодня дополнительно тысячу мест, включая места во временных блоках стационара. Учения продлятся три дня. На этот период никаких отпусков, отгулов, именин и прочих загулов. И готовьтесь к тому, что придётся переехать жить в клинику, благо общежитие для медперсонала у нас есть и оно со всеми удобствами, впрочем, вы и сами это прекрасно знаете. Так что, за работу, коллеги! За работу!

* * * 

ОЛЬГА МАРКОВА

МОСКВА. Пятница. 25 июля 2025 года. Местное время 09:05.

Гроза за окном не прекращалась всю ночь, не прекратилась и утром. Всё так же громыхал гром, всё так же вспыхивали за окном молнии, всё так же барабанили струи дождя по оконному стеклу.

Вопреки ожиданиям, ночь прошла без особых изменений. Хуже мне не стало. Лучше, впрочем, тоже. Но, самое главное, что дети пока не жаловались и зараза их пока, слава Богу, не коснулась.

Благо квартира была трехкомнатной, поэтому я смогла обеспечить сравнительную изоляцию детей от себя любимой. Для душевного спокойствия и равновесия, твёрдо постановила считать свою болячку простудой или гриппом и принимать все меры исходя из этого. С каким-то молчаливым остервенением организовала себе отдельную комнату, отдельную посуду, отдельное полотенце и прочие вещи, рекомендуемые в таких случаях.

Машенька в своей комнате смотрела мультики и больше не плакала, Миша традиционно мочил каких-то монстров на экране компьютера, хотя и был непривычно хмурым. Ну, что, дети были сыты, а значит, я могла лишний раз не появляться в их комнатах, дабы не создавать и, так сказать, не провоцировать.

За прошедшую ночь мне плохо спалось, а точнее я совсем почти не спала. Тяжкие думы не давали уснуть, и лишь несколько раз проваливалась в какой-то тревожный сон, каждый раз просыпаясь в ужасе от мысли, что я тоже вот так засну, как заснули все Марковы, и дети не смогут меня разбудить. От такой картины продирал мороз ужаса, и, если бы не дети, то, пожалуй, не удержалась бы и заревела в голос.

Но реветь нельзя.

Нельзя.

Чтобы как-то отвлечься, включила телевизор. На экране появилась миленькая ведущая телеканала «Москва 24», которая бодрым голосом вещала о каких-то пробках на каких-то улицах, об открытии очередной станции метрополитена и прочие будничные благоглупости.

Отвернувшись от телевизора, взяла чашку с чаем и подошла к окну. На улице ничего примечательного не происходило. Я откровенно томилась без своего ноутбука, но он остался дома, а о том, чтобы туда сбегать не могло быть и речи.

Внезапно моё внимание привлекли слова дикторши.

 — Из-за пробок на Ленинградском шоссе и на Профсоюзной улице не могут проехать в больницу несколько экипажей скорой медицинской помощи. Это, кстати, не единичные случаи за сегодня. Медики жалуются, что пятничные пробки сильно мешают их работе, а число вызовов за сегодняшнее утро резко выросло до почти пиковых значений, характерных обычно для осенне-зимнего сезона. Предлагаем вашему вниманию репортаж из Коммунарки на эту тему.

На экране появился сосредоточенный доктор, который поведал о резко возросшем количестве простудных заболеваний в столице, связав это с бушевавшей давеча стихией.

— Мы не исключаем, что вчерашняя буря привела к отмечаемому всплеску простудных заболеваний. Резкое похолодание, дождь и пронизывающий ветер сделали свое черное дело, и привыкшие к летней погоде москвичи, далеко не всегда оказывались готовы к такому изменению погодных условий. Служба скорой медицинской помощи работает сегодня с полной нагрузкой, и я хотел бы обратиться к москвичам, с просьбой с пониманием отнестись к сложившейся ситуации.

— А сколько случаев заболеваний за сегодня? — спросила корреспондентка.

— Пока точной статистики у меня нет, — ушел от прямого ответа доктор, но затем все же добавил, — Но за последний час к нам поступило уже несколько сотен звонков по поводу высокой температуры. Пока с количеством вызовов мы справляемся, но число вызовов стремительно растет. Поэтому я еще раз обращаюсь к водителям — пропускайте машины скорой помощи беспрепятственно, иначе мы не сможем оказать помощь всем!

Вновь показалась сверкающая ослепительной улыбкой ведущая, которая завершила тему на оптимистической ноте

— Что ж, как мы видим, вчерашняя непогода натворила не только бед в городе, но нанесла вред здоровью москвичей. Но, буря, к счастью миновала, вновь светит солнце, и мы переходим к другим новостям.

Я, не видя ничего перед собой, смотрела на экран. В принципе, ничего это ещё не значило, ураган вчера действительно был, и это событие вполне могло повлечь за собой рост числа простудных заболеваний, чему я сама являюсь ярчайшим примером.

Наверное.

Нет, в любом случае, пока нет никаких оснований связывать всплеск простудных заболеваний с напастью, которая обрушилась на семейство Марковых.

Это просто совпадение. Не более того. Так бывает, правда ведь?

* * *

МОСКВА. ГБУЗ ГКБ ИМ. В. В. ВИНОГРАДОВА ДЗМ. Пятница. 25 июля 2025 года. Местное время 10:14.

Катя очнулась, словно от толчка. Возле нее что-то происходило, и она повернула голову в сторону шума. В помещение закатывали еще одну кровать и вокруг кровати суетились врачи, и девушке не было видно, кого там привезли.

Тут кто-то из персонала заметил, что Катя очнулась и глухо воскликнул:

— Иван Егорыч! Маркова очнулась!

Пожилой врач в таком же противоэпидемиологическом скафандре бросил на нее быстрый взгляд через стекло шлема. Донеслось:

— Я к вам подойду, как только освобожусь.

Врач вновь повернулся в сторону новой кровати, а Катей занялась медсестра. Тоже в медицинском скафандре. Благо, что после вспышек короновируса в предыдущие годы, отечественная медицина уже была относительно подготовлена. По крайней мере в крупных городах.

Наконец, минут через десять к ней подошел этот самый Иван Егорыч и, оглядев показания приборов, поинтересовался:

— Как вы себя чувствуете?

Катя покачала головой.

— Не знаю. Плохо, наверное… Где я?

— В больнице. Точнее в реанимации.

Девушка нахмурилась. Она решительно не помнила, как тут очутилась.

— Почему я здесь? — наконец спросила Катя. — Что случилось?

Теперь пришла очередь хмуриться врачу.

— Что вы помните?

Екатерина задумалась. Затем медленно заговорила.

— Был вечер… Потом с неба упала эта железяка… У меня поднялась температура и я позвонила… Нет, это не тогда было… А что с детьми? Да, я звонила Ольге, чтобы она посидела с ними… А Дима прилетел?

Доктор хмуро слушал ее сбивчивую речь. После чего успокаивающе заверил:

— Не волнуйтесь, насколько я знаю, с вашими детьми все в порядке. Я разговаривал по телефону с вашей мамой. Она сказала, что с детьми все в порядке, — и торопясь пока Катя не задала следующий очевидный вопрос, он спросил сам, переводя разговор на другую тему. — А что за железяка с неба, о которой вы упомянули?

Девушка пожала плечами.

— Не знаю… Я не разбираюсь в них… Дима сказал, что это спутник американский. А где Дима? С ним все в порядке?

Иван Егорович, раздосадованный тем, что пациентка опять переключилась на волнительную тему, поспешно уверил:

— Он в Санкт-Петербурге, не волнуйтесь, их, как я понял, там посадили из-за непогоды. И давайте я вам назначу обследование, что-то меня беспокоят ваши провалы в памяти. Так где, вы говорите, упал этот самый американский спутник? Где вы его видели?

Заговаривая девушке зубы и переключая ее внимание, он совершенно не интересовался каким-то там спутником, который, как он полагал, не имел никакого отношения к состоянию пациентки. Слушая вполуха ее сбивчивые объяснения, Иван Егорович тихо отдавал распоряжения персоналу.

Внезапно слабый голос девушки оборвался. Она вновь провалилась в тревожное забытье.

* * *

ОЛЬГА МАРКОВА

МОСКВА. Пятница. 25 июля 2025 года. Местное время 10:38.

Снова звонила мать Кати и спрашивала про внуков. Услышав, что все в порядке, она, в свою очередь, рассказала, что сама Екатерина провела ночь в каком-то бреду, температура очень высокая и врачи не берутся делать прогнозы. Единственное, что они уверенно заявили, что, Катя не впала в то состояние беспробудного сна, в котором находятся остальные заболевшие члены семьи Марковых, а просто находится в каком-то забытьи. Все без изменений и у Александра Михайловича. В том плане без изменений, что он все так же находится в состоянии глубокого сна и все так же находится в реанимации в Самаре.

Кроме этого, Вероника Степановна сообщила о том, что она обзвонила все больницы, где сейчас «сладко спят» члены семьи Марковых, врачи говорят, что ситуация стабильная, но спящие все так же не просыпаются. Правда, в Москве доктора не уделили ей много времени, сославшись на то, что у них сегодня слишком много пациентов с очень высокой температурой.

Похолодев, я повторила про себя последнюю фразу Вероники Степановны. С высокой температурой. Конечно, могут быть совпадения, но, но, но…

— А много таких? Ну, с очень высокой температурой? — обмерев, спросила я её.

— Ну, откуда мне знать?

Но меня все равно что-то смущало в этом деле.

— Вы сами себя как чувствуете? — наконец спросила она.

— Я? Я — нормально. Уставшая, конечно, почти ночь не спала, все ждала хоть каких-то известий, но температуры у меня нет, если ты об этом.

«А у меня есть» хотела сказать Ольга, но вовремя прикусила язык. Не стоило нагружать Веронику Степановну еще и лишним беспокойством за внуков, которые сидят в одной квартире с больной теткой.

Затем бабушка общалась с внуками, а Ольга, тем временем, вновь включила телевизор. Оптимизма у ведущей было уже меньше и это бросалось в глаза. Оказалось, что число госпитализированных «простудившихся» москвичей с высокой температурой уже приближалась к тысяче.

— Следует отметить, что если сначала поступали в основном люди пожилого возраста, — вещала ведущая с экрана, -то теперь возраст госпитализированных стремительно «молодеет». К тому же, количество мест в стационарах столицы все же ограничено и такой наплыв больных с высокой температурой заставляет руководство больниц выписывать тех, кого можно выписать без ущерба для здоровья, освобождая койки для новых заболевших, которых с каждым часом становится все больше. Уже поговаривают о том, что это новый мутировавший штамм коронавируса, но пока исследований на эту тему еще нет, поэтому пока это все лишь предположения. В других городах и странах подобных случаев пока не отмечено. Оставайтесь с нами, мы будем вместе следить за развитием событий в нашем городе. 

* * *

МОСКВА. КРЕМЛЬ. Пятница. 25 июля 2025 года. Местное время 20:43.

События развивались стремительно. С ночи сообщения о людях с высокой температурой начали нарастать лавинообразно. Отдельные случаи и эпизоды вдруг начали превращаться в поток, который уже практически превратился в статистику. Ясно одно — заболевших неизвестным вирусом много. И будет куда больше. Они готовились как могли и насколько успели, но уже ясно, что они опоздали, да и готовились они не к тому. Это явно не коронавирус, что бы там общественности не сообщали теле и телеграмм каналы. Пока информационно проблему удавалось купировать, но было понятно, что долго утаить в мешке шило такого размера невозможно в принципе.

В Кремле, Генштабе, в ключевых министерствах и ведомствах ввели протокол «Вихрь-Осада-П», который фактически переводил данные организации на режим осадного положения в условиях карантина. Но даже ежечасные осмотры персонала и замеры температуры не могли гарантировать, что-то кто-то из сотрудников не свалится с температурой через два-три часа, а уж сколько этот самый сотрудник успел заразить до этого и представить страшно. Тем более что маски, даже самого высокого уровня, спасали не от всего и не всегда.

Президент старался вселять в подчиненных строгий оптимизм, но всем было ясно, что дело дрянь, ибо выявить всех вирусоносителей невозможно, слишком уж много времени прошло с момента падения этого проклятого спутника. Он наверняка распространился уже по всему миру. Что он несёт и каковы его последствия? Медицина пока лихорадочно проводит исследования, но ответа нет. Ясно только, что это вирус, который передается воздушно-капельным путём, поэтому всё, что актуально для гриппа и того же коронавируса, может, с определёнными допущениями, применено и в этом случае. А дальше только надежда на медицину, науку, МЧС и Господа Бога.

И уже пошли первые умершие от нового вируса. И среди них жена генерала Маркова Мария Антоновна. Бедный старик. Понятно, что никто ему пока не сообщит печальную новость, но когда-то он узнает. Впрочем, дай Бог ему здоровья, но прогнозы врачей крайне неблагоприятны для него. Положение критическое с отрицательной динамикой. Грешно так говорить, но, возможно, старик Аристарх вскоре встретится со своей женой в лучшем из миров. Слишком он слаб и слишком стар. Тут и более молодые умирают уже полным ходом. И это явно только начало.

Вздохнув, Президент пододвинул к себе пачку документов на подпись. Он терпеть не мог, когда над душой стоит референт и показывает пальцем, где нужно расписаться. Нет, жизнь научила Президента читать то, что он подписывает. Всегда читать.

Особенно в такой ситуации, как сейчас. 

Глава 4.1 Охота на Марковых

Но после трех дней с половиною вошел в них дух жизни от Бога, и они оба стали на ноги свои; и великий страх напал на тех, которые смотрели на них.

(Откровение Иоанна Богослова (Апокалипсис))

* * *

НЬЮ-ЙОРК. ЦЕНТРАЛ-ПАРК. США. Пятница. 25 июля 2025 года. Местное время 08:38.

— Привет, Майки. Ты, как всегда, со своею собакой. Как поживаешь, Локи? Нагадил в хозяйскую обувь с утра?

Владелец собаки со смехом потрепал по голове своего пса.

— Ты на него наговариваешь, Бобби. Он давно уже вырос и избавился от древних привычек детства.

Ироничная усмешка:

— Конечно-конечно, прости, Локи, тебе ведь эту кличку дали просто так, не правда ли?

Но пёс лишь обнюхал обувь пришедшего и тут же потерял к нему всякий интерес, плюхнувшись на траву возле скамейки.

— Итак, Майки, ты хотел встретиться. Причём срочно. Что такого случилось, что я должен в такую рань переться в этот парк? Вот только не говори, что просто хотел увидеть старого друга, в жизни не поверю в твою бескорыстность в данном вопросе. Так что давай к делу, сегодня день весьма насыщен всякими делами и событиями.

— Их у тебя заметно прибавится после нашей встречи, уж поверь старому другу. Бобби, ты слышал об упавшем в окрестностях русской столицы спутнике?

Сидящий на лавочке пожилой джентльмен кивнул, глядя на гладь пруда и лебедей на нём.

— Да, Майки, я слышал. Американский спутник не пойми каких годов, очевидная рухлядь. Жаль, что не на Кремль упал. А их ПРО явно опять проморгало потенциально опасный объект. В кулуарах Конгресса только и иронизируют над этим происшествием. А почему этот вопрос вдруг заинтересовал советника директора FEMA^[2]?

Майкл лишь отмахнулся на последнее замечание:

— Огрехами работы русской противоракетной обороны пусть занимаются в Пентагоне и в прочих Комитетах начальников штабов. Меня это волнует мало. А вот сам спутник меня вдруг сильно заинтересовал. Понимаешь, Бобби, это, очень вероятно, НАШ спутник. Тот самый, который мы потеряли в 1987 году. Если верить видео и фотографиям, то это один из спутников нашей программы «Грааль». Вот посмотри сам.

Протянув собеседнику планшет, он принялся терпеливо ждать его реакции и оценки.

Программа «Грааль» была сверхсекретной частной программой, которую финансировали богатейшие семьи Америки. Очень уж хотели истинные властители мира продлить свои дни. Проект закончился полным крахом. Словно Рок преследовал программу — выходили из строя спутники, ломалось оборудование на Земле, попадали в автокатастрофы ведущие специалисты, всё такое прочее и всё очень неприятное.

В общем, из идеи синтезировать в невесомости вирус с заданными характеристиками, который продлит жизнь приличных людей на многие и многие годы, ничего не вышло. Программа была секретной и о её провальном финале, естественно, никто никогда не сообщал ни официально, ни, даже, в суе. Даже по пьяни. Слишком уж опасными были для их носителей эти сведения. Да и случайная смертность среди участников программы была повышенная. Особенно в первые годы после провала миссии. Тот же Фишер погиб, внезапно выпрыгнув из окна своего номера в отеле, Коллинз утонул на рыбалке, а технический руководитель проекта «Грааль» О’Рурк вдруг уронил в воду свою электробритву, когда принимал водные процедуры в собственной ванне. Так что и у Харримана, и у Коннора были все основания бояться таких вот «случайностей» и соблюдать максимальную осторожность где-то с полгода.Потом, на них явно махнули рукой, как-то успокоилось и забылось.

Боб Коннор скептически поинтересовался, подняв глаза от экрана:

— Майки, ты уверен, что это один из наших?

— Фото и видео перед тобой.

— Ну, да, похож, но… спутник, в целом же, внешне типовой. Номера не видно. Ну, окей, что тебя так насторожило? Упал и упал. Бог знает сколько лет прошло с того момента, когда он, неуправляемый, начал кувыркаться по высокой орбите. Наверняка спутник давно стерилен внутри. Так что русские вряд ли найдут там что-то интересное. Ну, кроме самого факта проведения неких исследований в космосе. Так ведь и они, и русские, и китайцы, и японцы с индусами проводят там исследования. По-моему, ты рано волнуешься. Ничего ведь не произошло. И не факт, что произойдёт. Русские даже протест по дипломатическим каналам предъявить нам не могут. Как там заявлено? Неконтролируемый сход спутника с орбиты? Случается. Наш Госдеп выразил сожаления. Всё на этом.

Майкл Харриман пожал плечами.

— Я не знаю, Бобби. Но русские вдруг засекретили всё, что связано с этим делом. Возможно, они что-то интересное нашли, и если это так, то я очень хотел бы знать — что. И ещё. В Москве вдруг отмечена вспышка нового штамма коронавируса. Во всяком случае об этом заявлено официально. И по линии FEMA прошла команда «желтый минус». Ещё ничего, но уже взяли на заметку.

Коннор задумчиво смотрел куда-то перед собой.

— Что ж, версия нового штамма коронавируса позволит нам спрятать концы в воду. Но нужно проследить, чтобы никакой писака не провёл связь между падением нашего спутника и вспышкой заболевания в Москве. Хорошо хоть инкубационный период достаточно большой и события оказались разнесены по времени.

Сенатор Коннор помолчал и добавил:

— Да, Майки, очень вероятно, что мои страхи, после тридцати восьми лет спячки, вновь начинают просыпаться.

* * *

КЭМП-ДЕВИД. ЗАГОРОДНАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ ПРЕЗИДЕНТА США. Пятница. 25 июля 2025 года. Местное время 17:08.

Хозяин традиционно запаздывал, или, как шутят русские в таких случаях, задерживался. Ну, к подобным выходкам президента Варух, как, впрочем, и все прочие, кому доводилось иметь дело с самым могущественным (в официальном политическом плане) человеком планеты, привычен. Да и не был лидер Америки тут в чём-то оригинальным, ведь фраза «Точность — вежливость королей» является лишь побасёнкой для оболваненных масс избирателей и потребителей. На самом деле это же целая наука — как заставить своего визави ждать и понимать своё место под этим бренным солнцем. Иной раз и по несколько суток кое-кому приходится унизительно сидеть в приёмной, ожидая вызова, простите, приглашения на приём. Так что Варух вполне готов был к тому, что придётся ждать где-то с четверть часа. Всё-таки Варух величина сам по себе, а не какой-нибудь паршивый канцлер Германии.

А вот и хозяин едет на своём гольфкаре. И судя по всему, настроение у него достаточно скверное.

Притормозив в паре шагов от своего гостя, Трамп не спеша выбрался из своего кара.

— Хай, Берни.

Варух пожал руку президенту:

— Приветствую, мистер президент.

Кивок.

— Ну, погода нам вроде благоприятствует. Так что есть шанс приятно провести время.

Тем временем кедди^[3] перенес сумку с клюшками из гольфкара и подготовил стартовую позицию для начала игры.

Президент выбрал клюшку и прикинул позицию с учётом ветра.

— Ну, как наши дела, Берни?

Бернард Варух дождался взмаха клюшки и проводил взглядом улетевший мяч. Весьма недурно.

— Дела наши хуже, чем могли бы быть, но пока лучше, чем они могут стать.

Усмешка.

— Тебе нужно было стать философом, а не финансистом.

Пожатие плечами.

— В нашем циничном мире финансист не может не быть философом. Я слышал, что прилетел директор FEMA?

— Да, имел с ним встречу только что. Выражал озабоченность известиями из России. Предполагает, что инкубационный период новой болячки может соответствовать классическим срокам в две-три недели, как у классического коронавируса. Мол, не факт, что это коронавирус, но мы же должны от чего-то отталкиваться. И должны готовиться к тому, что вирус уже в Америке. И пусть прямых рейсов из России в Штаты почти не осталось, но сообщение между Европой и США никто не отменял, а, вопреки нашим настоятельным рекомендациям, Европа не торопится совсем обрывать связи с Россией. В общем, Гринвальд настаивает на приведении структур FEMA в полную готовность в течение ближайшей недели. Плохо то, что мы пока не имеем понятия о том, что это за вирус на самом деле, и, соответственно, не имеем средств борьбы и профилактики, за исключением того, что готовилось для различных штаммов коронавируса.

Бернард взмахнул своей клюшкой.

— Вполне возможно, что я смогу быть полезен в этом вопросе.

Левая бровь президента взмыла вверх.

— Вот как? Любопытно. Откуда такие сведения и возможности? Это частная информация или это дела Сомерсет-Клуба^[4]?

Кивок.

— Да, это дела Клуба. Старые дела.

Трамп хмыкнул.

— Повторюсь: любопытно. И что за дело?

— Вполне вероятно, что упавший в Москве спутник — это часть нашей программы «Грааль», имевшей целью создание средства по продлению жизни и молодости достойных людей. Управление спутником было потеряно летом 1987 года. И вот он, если мы верно оценили ситуацию, упал в России. Вполне возможно, что вспышка заболеваний как раз и связана с этим происшествием и исследованиями, которые проводились на борту спутника.

— Любопытно. Всё больше и больше. И когда я должен был узнать об этом? Я второй раз на посту президента и до сих пор не слышал об этом проекте. Назовите хоть одну причину для такого вопиющего положения дел.

Но Варуха не смутил холодный тон хозяина резиденции.

— Мистер президент, дело давнее, было закрыто в 1993 году в связи с полным провалом. Тема была засекречена, поскольку была не совсем законна и весьма неэтична с точки зрения общественной морали, поскольку опыты в рамках проекта проводились и на людях, в том числе и без их согласия. Зачем осложнять жизнь президента такими вопиющими подробностями? Особенно в случае создания сенатской следственной комиссии? А так президент был избавлен от необходимости давать ложные показания, поскольку он действительно ничего не знает об этом.

— Хм… И кто из моих предшественников был в курсе?

— Рейган санкционировал работы над проектом. Закрыл проект Буш-старший. Начиная с Клинтона никто из президентов не был в курсе. Но сейчас ситуация изменилась самым радикальным образом, и мы должны предпринять меры, иначе события выйдут из-под нашего контроля. Гринвальд прав, но сил одного FEMA будет недостаточно. Нам нужна вакцина и максимум информации из первоисточника. Нам нужен хотя бы один нулевой пациент. А для этого требуется специальная операция ЦРУ и задействование возможностей Госдепартамента. Нам нужен нулевой пациент здесь в Америке, иначе мы опоздаем.

Но Трамп поднял руку, останавливая гостя.

— Минуточку. Я, может и не специалист, но, если я правильно понял ваш рассказ, это ведь наш проект, и, по логике, у нас есть доступ к сведениям намного более глубоким, чем есть у русских сейчас. Или я не так всё понимаю?

Кивок.

— Всё так, мистер Президент. У нас действительно имеются все исходные данные и заполучив нулевого заражённого, мы сможем вывести всю цепочку развития вируса, а значит не только добьемся создания эффективной вакцины, но и сможем модифицировать сам штамм вируса в нужном нам направлении. Пока же ситуация такова — у нас есть исходник, а у русских нулевые пациенты и результаты свежих исследований. Во что превратился наш исходный вирус за эти годы на орбите в условиях довольно жесткой космической радиации мы не можем даже спрогнозировать. Наши специалисты говорят, что в настоящий момент ни мы, ни русские не сможем создать вакцину, не говоря уж об управляемых мутациях вируса. Конечно, романтики-альтруисты могли бы в такой ситуации воскликнуть — а давайте объединимся с русскими и совместно решим проблему, но смею напомнить, мистер президент, что фактически речь идёт о власти над миром и жизнями миллиардов людей. Готовы ли мы пустить русских на вершину мира и поделиться нашей властью?

Трамп покачал головой.

— Нет. Нам достаточно проблем, доставшихся моей администрации от демократов. Увы, фактически многополярный мир стал реальностью, а если ещё и позволить России или тому же Китаю заставить нас подвинуться на вершине… Русские и так, насколько я понимаю, получили фору. Тройной богги^[5] у нас во всей красе. И мы явно опаздываем. Хорошо, я дам команду готовить операцию. Ваш удар, Берни.

* * *

ОЛЬГА МАРКОВА

МОСКВА. Суббота. 26 июля 2025 года. Местное время 10:46.

— Внимание-внимание! Прослушайте экстренное сообщение Чрезвычайного Штаба при правительстве города Москвы! Граждане! В столице зафиксирована вспышка новой мутации коронавируса! Новый штамм имеет чрезвычайную заразность и представляет опасность для всех возрастных категорий граждан. Уже отмечены летальные случаи. Вирус передается воздушно-капельным путём, как и обычный вирус гриппа и коронавируса. Все меры борьбы и профилактики, которые были приняты в отношении предыдущих штаммов коронавируса сохраняют актуальность и сейчас. До особого распоряжения всё междугороднее и международное сообщение приостанавливается, включая авиационный, железнодорожный, речной и автомобильный транспорт. С целью борьбы с распространением заболевания в городе Москве вводится комендантский час с девяти утра 26 июля по девять утра 29 июля. Появление на улицах, поездки общественным и личным транспортом без специальных пропусков категорически запрещается. Правительство будет выдавать QR-пропуска для сотрудников предприятий и организаций, работа которых критически важна для жизни города и его жителей. Сохраняйте спокойствие. Если вы почувствовали себя плохо, у вас поднялась температура, постарайтесь срочно обеспечить самоизоляцию от лиц, проживающих с вами на одной жилплощади, и немедленно вызвать скорую помощь. Не занимайтесь самолечением — это опасно для вас и окружающих! Маломобильные и пожилые граждане могут позвонить на горячую линию мэрии или написать в чат правительства Москвы и изложить свою проблему, бригады экстренной помощи доставят вам на дом медикаменты, питьевую воду и набор продуктов питания. Сохраняйте спокойствие! Внимание-внимание! Прослушайте экстренное сообщение Чрезвычайного Штаба при правительстве города Москвы! Граждане! В столице зафиксирована вспышка новой мутации коронавируса! Новый штамм имеет чрезвычайную заразность и…

Я отошла от окна. Вид сверкающего тревожными огнями броневика (!) МЧС, который катил по шоссе, меня сильно нервировал. Тут и так настроение ни к чёрту, а тут ещё и это. Нет, конечно, ничего нового динамики бронемашины не сообщили. Всё это уже часа полтора крутят по телевизору и по основным каналам мэрии в социальных сетях. Причём, там информации куда больше, что, впрочем, понятно, текст для броневика не может быть слишком длинным, ведь он не стоит на месте, а движется, пусть и медленно.

А из того, что не «озвучил» этот броневик было ещё то, что ни в какой общественный транспорт, ни в какой магазин, и даже в поликлинику без пропуска не пустят. Только пропуск от мэрии или вызываете скорую. На этом, по факту, всё. Три дня сидите дома и дышите через тряпочку.

Что ж, меры чрезвычайные, но не прям вот так чтобы шокирующие. В прошлый раз паника была больше, потом как-то привыкли и приспособились. Уже понятно по прошлому опыту, что долго закручивать гайки властям не удастся, но несколько дней или даже пару недель жесткого карантина они организовать и обеспечить вполне могут, да и опыт имеется. И склады к подобной ситуации готовы, и спешно строившиеся тогда больничные мощности тоже ведь никуда не делись. Вновь перепрофилируют отделения, отменят плановые обследования и операции, сделают всё прочее, что, как показал опыт, необходимо предпринять властям в подобной ситуации. Тем более что, насколько я знала, учения медиков и МЧС проводились ежегодно.

Да и после того раза у многих дома имеется неприкосновенный запас воды, каких-то круп, макарон, консервов и прочих галет.

Так что, к новому штамму коронавируса вроде готовы.

Если это вообще коронавирус, в чём лично я очень сомневаюсь.

Прижимаюсь горячим лбом к холодному стеклу. Жар сбить пока не удаётся. Но и речи быть не может о звонке в скорую. Нет, я, как раз, «самоизолировалась от лиц, проживающих на одной со мной жилплощади». Даже в туалет стараюсь лишний раз не ходить, по квартире и даже у себя в комнате хожу в хорошей медицинской маске уровня защиты FFP3, благо у Димки такого добра в шкафу обнаружился целый ящик, а всё, к чему прикасаюсь, потом тщательно протираю спиртовыми салфетками. Поможет ли? Сомневаюсь, но что-то же делать надо!

Нужно пить большежидкости. Очередная кружка чая заваривается на кухонном столе. Задумчиво рассматриваю содержимое буфета. Нужно что-то из печенек взять с собой в комнату. И к чаю будет хорошо, и лишний раз не покажусь на кухне.

С улицы послышался нарастающий рокот мощных двигателей. Спешно подхожу к окну. По шоссе тянется в сторону центра колонна техники. Явно не армейская. Серая. Росгвардия, судя по всему. Много. Броневики, какие-то тентованные грузовики, машины с полевыми кухнями, и даже с десяток зарешеченных автозаков. Впереди и позади колонны, как и положено, двигались мигающие проблесковыми огнями автомобили дорожной полиции.

Всё серьезно.

Что ж, это их игры. Мне же остается пить пилюли и ждать. Просто ждать. Ибо пока выхода из ситуации я не вижу. Температура по-прежнему в районе 39 градусов и снижаться не желает категорически. Чувствую себя откровенно хреново и в моём организме явно что-то происходит.

Вернувшись в комнату ставлю чашку и вазочку с печеньем на Димкин письменный стол, усаживаюсь в его суперское кресло и откидываюсь на спинку. Всё-таки братец пошёл в папку в части любви к комфорту и прочему сибаритству. Даже вот синтезатор поставил рядом, достаточно лишь повернуться в кресле. С креслом вместе, если уж точнее. Путаются у меня мысли, ничего тут не поделаешь.

Включила комп. Интернета не было, так что придётся воспользоваться смартфоном и городскими сетями.

Хм… И тут какой-то облом, поскольку связи нет. Никакой. Ни интернета, ни просто позвонить. Они там что, решили в связи с «праздником» обрубить всю связь? А, впрочем, с них станется. Во всяком, случае, удивляться тут нечему.

Ну, делать нечего. Книжки читать лень и настроение не то. Взгляд упал на стоящий рядом синтезатор. Почему бы и нет? Тут уж точно сеть не нужна, да и зря что ли я заканчивала музыкальную школу, будь она трижды неладна?

Несколько нажатий на пульте аппарата. Профессиональные наушники обхватывают мою бедную голову.

Несколько раз нажимаю на клавиши. Просто несколько звуков. Почему-то вспомнилось, как я разучивала музыку из фильма «Гостья из будущего» на день рождения Димке. Почему-то нравилась ему эта мелодия, хотя, как по мне, полный олд-отстой. Ну, ситуация такова, что сгодится и это, не сидеть же в тишине.

Пальцы попытались вспомнить порядок нажатий и ритм. В наушниках зазвучала мелодия, под которую усталый мозг автоматом подставлял слова:

'…Слышу голос и спешу на зов скорее

По дороге на которой нет следа

Прекрасное Далеко

Не будь ко мне жестоко…'

Звонок во входную дверь прозвучал резко и неожиданно. Минута замешательства и в дверь уже не только звонили, но и настойчиво стучали и стучали явно кулаками (если не ногами).

Встаю посмотреть и выхожу в прихожую.

— Брысь в комнату и не высовываться!

Две детские головы быстро ретировались обратно и дверь закрылась. Подхожу к домофону. На экране три «космонавта». Спрашиваю:

— Вы кто? Если вам Вовку-космонавта, то он этажом выше.

Не знаю, зачем я это сказала. Какая-то дурацкая нервная шутка. Но с той стороны двери шутку не оценили.

— Здравствуйте. Мы бригада медиков из Чрезвычайного Штаба при правительстве Москвы. Мы обходим все квартиры с целью выявления заболевших и лиц с высокой температурой. Если у вас всё в порядке, то мы дистанционно измерим температуру у всех присутствующих в квартире и удалимся.

Блин, а это плохо. Это вот всё совсем не кстати. Температура у меня есть, и они её выявят. И что дальше? Ширнут в попу укольчик и меня попустит? Вот всем нутром чую, что так легко я не отделаюсь. Что делать? Не открывать? Так с них станется вызвать МЧС и тупо вынести дверь, и тогда и нечего будет мечтать о том, что можно будет прикинуться дурочкой и как-то пропетлять.

— Вот и измеряйте. Дистанционно.

Тяну время, хотя и понимаю, что это бессмысленно, ведь они не уйдут. Эх, дура-дура, зачем вообще ответила? Не реагировала бы на звонки, они бы потоптались и ушли. Потом, наверняка, пришли бы снова, но это ведь было бы «потом». Мало ли что изменилось бы за это время. Ладно, что уж тут посыпать голову пеплом, назад не отыграешь уже всё равно.

Мне резонно возразили:

— Нет, через дверь не получится. Гражданка, вы задерживаете занятых людей, нам ещё кучу квартир необходимо сегодня обойти. Раньше измерим температуру, раньше уйдем, и раньше оставим вас в покое. Так что открывайте, не задерживайте.

Ага. Разбежалась. Вас только пусти.

— А я боюсь вам открывать! По телевизору сказали, что какая-то зараза в городе! Откуда я знаю, откуда вы идёте? Вы вон что те космонавты, вам ничего не страшно, а на себе вы всякую заразу в дом принесёте, а у меня тут дети! Так что нет, я не открою, делайте что хотите, но, нет!

«Космонавты» переглянулись, наконец центральный из них спокойно произнёс:

— Ольга Антоновна, прекращайте валять дурака. Или дурочку, если вам угодно. Откройте дверь, и мы спокойно поговорим.

Хмыкаю.

— Вы не из скорой помощи и не из Штаба правительства Москвы.

Спокойное:

— Разумеется. Мы успели раньше, но и они к вам приедут, не сомневайтесь. И с ними у вас разговор будет совсем короткий, уж поверьте. И вас, и племянников ваших немедленно изолируют и увезут в специальный стационар. Будут там над вами опыты проводить.

Качаю головой.

— Я вам не верю. Я не знаю ни кто вы, ни кого представляете. И меня с детства мама учила не открывать двери незнакомым мужчинам. Так что — уходите. Я не открою.

Вздох из динамика домофона.

— Уважаемая Ольга Антоновна! Если мне потребуется, то через пять минут вас и детей просто погрузят в вертолёт, пока вы будете сладко спать. Но мне и тем, кого я представляю, нужно ваше желание добровольно сотрудничать, а от похищенной пленной этого сложно добиться.

— Вы блефуете. Что вы сделаете? Возьмете дверь штурмом? Она прочная, кстати.

— Если потребуется, то и дверь вскроем, дело не хитрое. Пока вы все будете крепко спать. Обернитесь Ольга Антоновна и посмотрите в окно.

Оборачиваюсь. За окном висит хищного вида коптер. Явно не игрушка, а боевой аппарат.

— И такие, уважаемая Ольга Антоновна, висят перед каждым вашим окном. Стоит мне дать команду и к вам в квартиру тут же влетит несколько баллончиков с боевым снотворным газом, от которого тряпочкой не спасёшься. После чего специалисты спокойно и тихо вскроют вашу дверь. Так что, Ольга Антоновна, давайте проявим благоразумие и просто откройте дверь. Зайду я один, остальные останутся здесь. Мы с вами поговорим, после чего вы примете решение — улететь с нами или ждать скорую помощь. Времени, кстати, до её приезда всё меньше и меньше, а мне бы не хотелось ещё и с ними объясняться.

Тру виски. В голове пусто и гулко. Задаю лишь один дурацкий вопрос:

— Почему я?

Человек на экране домофона пожал плечами и ответил просто:

— Вы — Маркова. И ваши племянники тоже. И те, кто идёт по вашу душу это тоже знают.

В какой-то прострации открываю дверь.

Вошел тот, с кем я разговаривала по домофону. Остальные действительно остались за дверью.

Вошедший представился:

— Иосиф Робертович Полежаев к вашим услугам, сударыня. Кто я и откуда отвечу позже и в другом месте. Скажу лишь, что я работаю в секретной структуре, замкнутой на самый верх нашего бренного мира. Разрешите присесть?

Пожимаю плечами:

— Присаживайтесь, что с вами поделать. Как говорится, добро пожаловать — заходите, раз уж пришли.

Улыбка сквозь стекло шлема:

— А вы не теряете чувство юмора и присутствие духа. Отрадно видеть и слышать.

Киваю:

— Ага, сама вот в полном восторге. Чаю хотите?

Ещё более широкая улыбка и постукивание костяшкой пальца в перчатке по стеклу шлема:

— Но за предложение спасибо.

Блин, что-то я плыву.

— Да, простите, я не подумала.

— Ничего страшного. Ольга Антоновна, а я ведь не шутил там за дверью. К сказанному могу лишь добавить, что вы действительно нам нужны. Вы и ваши племянники. И не только нам.

Зло усмехаюсь и явной иронией интересуюсь:

— И в чём же наша ценность великая?

Но Полежаев (или как его там на самом деле?) спокоен:

— Всё просто. Вы оказались не в том месте и не в то время. Вы нулевые пациенты новой пандемии, которая началась с падения американского спутника. Весьма и весьма интересного спутника. Так что, да, в этом отношении вы и всё ваше семейство представляете исключительный интерес. И не только для науки, уж поверьте мне. На вас уже началась настоящая охота. На вас и на всех, кто был в тот момент возле того злосчастного спутника. И, кстати, наши американские коллеги тоже не дремлют, уж поверьте мне. Так что собирайтесь. Спецборт ждёт нас.

— Спецборт?

Кивок.

— Да, вертолёт. Лететь не так далеко. Там вы будете в безопасности.

Что-то слабо верилось в его уверения о безопасности, но мы были в их власти. Связи нет, помощи и даже моральной поддержки нам ждать неоткуда. И если уж данный «товаришч» знает о Марковых, о спутнике и оперирует понятиями «нулевые пациенты», то это означает, что данная персона знает весьма и весьма многое. И если я тут сейчас начну бузить, то нас всё равно упакуют и отправят на этот «спецборт» хоть тушкой, хоть чучелком. Но, в этом случае, нечего будет и мечтать о «послаблении режима заключения».

— Вы говорили, что идёт охота на всех Марковых. Это как понимать?

Кивок.

— Да, в настоящий момент наша Контора под различными предлогами переводит всех Марковых, а равно тестя и тещу вашего брата, на спецобъект в Подмосковье.

Усмехаюсь.

— Вы, как я заметила, очень любите слово «спец».

Гость легко соглашается:

— Есть такой грешок, сударыня, тут вы правы. Так как вы смотрите на наше СПЕЦпредложение?

Разумеется, «спец» он тут выделил особо.

И улыбнулся. Открыто. Дружелюбно. По-хозяйски. Как смотрят на суету морской свинки на ковре в гостиной. Неприятности могут быть от свинки, но ничего критичного не предвидится.

Внезапно его лицо замерло, и он явно включил гарнитуру в шлеме:

— Ворон на связи. Да. Вариант два. Ждите. Мы выходим через пять минут. Задержите их. Отбой, Сорока.

Главарь «гостей» поднял на меня глаза. Его взгляд изменился. Если до этого он был само благодушие, то теперь он стал жёстким и сосредоточенным.

Ничего не говоря, он открыл входную дверь.

— Тринадцать.

В квартиру тут же вошли парень и две девушки в таких же герметичных костюмах и стеклянных масках, которые несли с собой пару объемистых сумок.

— Вниманию всех Марковых. Сейчас вам помогут быстро переодеться в тактическую одежду. Берцы подберем уже на месте. Лететь недалеко. С собой возьмите документы, деньги, телефоны и ноутбуки. Всё остальное вам выдадут на месте. Не мешкаете, по вашу душу уже почти приехали добрые люди. Так что поторапливаемся!

Через несколько минут я карабкалась по лестнице на чердак вслед за Машенькой и Мишкой. К моему удивлению на крыше нас ждал вертолёт, который продолжал молотить воздух винтами. То ли хотел сразу взлететь, то ли пилот опасался, что перекрытие крыши не выдержит вес вертолёта. Впрочем, нашла о чём думать в такой момент.

Бронежилет мешал, даже боюсь представить каково Мишке, и, особенно, Машеньке, пусть на ней и был какой-то необычный детский вариант. Да и с боков нас прикрывали тяжелоэкипированные бойцы с не менее тяжелыми щитами, которыми защищали нас от пуль возможного снайпера.

Наконец, мы внутри. Вертолёт тяжело оторвался и, в сопровождение двух других, взял курс куда-то на восток.

* * *

БЕЛЫЙ ДОМ. ВАШИНГТОН. РЕЗИДЕНЦИЯ ПРЕЗИДЕНТА США. Суббота. 26 июля 2025 года. Местное время 03:12.

Ночь — не самое лучшее время для добрых дел. В сознании простого обывателя испокон веков ночь ассоциируется с чем-то нехорошим, постыдным и опасным. Обыватель точно знает, что все лихие и опасные дела замышляются и исполняются именно ночью. И пусть это всё глупые бредни, но в данном случае простой обыватель был не так уж и неправ.

— Итак, джентльмены, подведём предварительный итог. Что удалось узнать и какова готовность операции?

Директор ЦРУ Ален Холмс по своему обыкновению продолжал чертить геометрические узоры на листе бумаги.

— Сэр. По всем нашим данным нулевыми пациентами являются члены семьи Марковых и двое их гостей из числа родителей жены внука главы семьи. Всего двенадцать человек. Большая часть из них находится в состоянии глубокого сна и разбросана по различным лечебным учреждениям стационарного типа в Москве, Подольске, Санкт-Петербурге и Самаре. Трое младших членов семьи в стационары не поступали и точных данных об их местонахождении у нас нет, хотя, велика вероятность, что по крайней мере сын и дочь Дмитрия Маркова находятся по адресу квартиры, которой он владеет. Учитывая, что жена Дмитрия Екатерина госпитализирована, то, вполне очевидно, что его младшая сестра Ольга находится вместе со своими племянниками. Таким образом, если мистер Гринвальд настаивает на проведении операции по взятию под контроль одного…

Гринвальд тут же дополнил:

— А лучше хотя бы двух-трёх!

— … из членов семьи Марковых, то самым простым и очевидным вариантом является операция по так называемой эвакуации из частного жилища господина Маркова его детей и сестры. Это будет провернуть проще, и эта операция не будет привлекать к себе повышенного внимания. В качестве резервных вариантов предлагается рассмотреть вопрос об изъятии кого-то из «нулевых» вне Москвы, поскольку, если русские начнут операцию по изоляции нулевых носителей, то Москва и Подольск станут первоочередными целями русских. Проще всего вывезти из Самары, но там свои сложности, включая отдалённость от границы и неразвитость наших структур в регионе. Поэтому в качестве запасного варианта я предлагаю операцию в Санкт-Петербурге.

Трамп посмотрел на госсекретаря. Гарри Ньюман кивнул, соглашаясь.

Холмс меж тем продолжал:

— Опираясь на нашу агентурную сеть и возможности Генерального консульства Соединенных Штатов в Санкт-Петербурге, мы рассчитываем на успех операции, которая будет включать в себя замаскированное под перевод в другое, более специализированное лечебное учреждение данного пациента, вывоз его на медицинском вертолёте, передача бессознательного тела через ряд подставных автомобилей в машину нашего консульства, доставка пациента в консульство, откуда, под прикрытием дипломатического иммунитета груз без досмотра будет переправлен в Эстонию. Оттуда нулевой пациент будет переправлен на базу США в Рамштайне, откуда борт американских ВВС доставит означенного пациента в Западную Вирджинию, на базу Спрус-Ноб-Хилл, в исследовательский центр FEMA, где им займутся профильные специалисты.

Трамп посмотрел на директора FEMA. Альберт Гринвальд подвёл итог:

— На базе Спрус-Ноб-Хилл всё готово к приёму нулевого пациента. Все исходники и материалы проекта «Грааль» нами получены и уже доставлены на базу. Туда же направлены наши лучшие специалисты в данной области. Имея всё это и заполучив нулевого пациента, мы уверенно обойдем русских на повороте. Если все пройдет нормально с доставкой этого человеческого материала из России, мы сможем диктовать свои условия всему миру.

Президент кивнул:

— Что ж, джентльмены. Америка и будущее нашей нации смотрят на нас. Давайте доставим в Штаты, этого… как его там… эммм… — Трамп заглянул в записи. — Dmitry Markov…

Глава 4.2 Охота на Марковых

И если кто захочет их обидеть, то огонь выйдет из уст их и пожрет врагов их; если кто захочет их обидеть, тому надлежит быть убиту.

(Откровение Иоанна Богослова (Апокалипсис))

* * *

МОСКВА. Суббота. 26 июля 2025 года. Местное время 11:25.

Лететь на вертолёте сквозь грозу удовольствие ниже среднего, но подниматься выше в таком плотном слое облачности было чревато, а лететь было нужно. Так быстрее и безопаснее. Хотя бы потому что перехватить вертолёт в воздухе или, тем более, взять на абордаж, весьма и весьма затруднительно. Так что три воздушные машины летят сквозь непогоду на свою базу.

Полежаев смотрел на стоящую у иллюминатора Маркову. Вообще, стоять в полёте не рекомендовалось, но слишком уж давить на нулевую пациентку он не хотел. И так пришлось включать запасной вариант с «неожиданно прибывающими скорыми», иначе бы Ольга колебалась бы ещё не один час. А операцию нужно было завершить как можно быстрее, пока конкурирующие структуры не хватились раньше. Конечно, самым сложным было бесконфликтное изъятие находящихся в больницах спящих Марковых для перевозки «в специализированную клинику», но в больницах действовали его коллеги, а его задача — привезти на базу эту троицу Марковых. Возможно, самых важных из всего семейства, поскольку они способны говорить и отвечать на вопросы, а не только давать всякого рода жидкости своего организма для исследований.

Нужно признаться, что на Ольге военный комбинезон и бронежилет смотрелись отлично. На детях, разумеется, все висело несуразным мешком, но вот Оленька Антоновна выглядела просто истинной валькирией.

Ладно, жизнь покажет, как надолго хватит этой «валькирии».

* * *

ОЛЬГА МАРКОВА

МОСКВА. Суббота. 26 июля 2025 года. Местное время 11:44.

Вспышки молний за иллюминатором не добавляли оптимизма в томящуюся тоской душу. Правильно ли я поступила, согласившись улететь? Да еще и с малыми? Непонятно даже куда мы летим вообще. И кто все эти люди тоже непонятно. Может друзья, а может и враги. А может они им вообще безразличны, сдадут кому надо, заказчикам каким-нибудь, и забудут об их существовании.

Оснащены они, конечно, весьма недурственно. Скафандры эти, вертолётов куча, летят на какую-то там их «базу», которая наверняка ни разу не овощная.

Бросаю взгляд на угрюмо сидящих племянников. Сидят, прижавшись друг к другу, камуфляж на них висит мешком, а бронник словно то седло на корове. Особенно на Машеньке, которая едва высовывает голову из ворота бронежилета и постоянно морщится под его тяжестью. Но Полежаев категорически запретил снимать бронники до прибытия на их пресловутую «базу». И сам Полежаев, и пилоты, и пару бойцов с автоматами — все в серых скафандрах. Пусть не космических, а большей частью в костюмах биозащиты, но выглядели они всё равно именно так. Брутально и сурово. И «похитители-эвакуаторы» явно не желали дышать одним воздухом с «эвакуируемыми».

Внизу потянулись пригороды, всё чаще разбавляемые какими-то лесочками, дачными посёлками, объектами промышленного или транспортного назначения. Мини эскадра летела всё так же в сторону востока, если я, конечно, правильно сориентировалась в этой серой мути за стеклом, то и дело пробиваемой ветвисто-ослепительными вспышками молний и давящей на мозг и уши оглушительными раскатами грома.

Дождливое и грозовое лето в этом году. Словно предвестник каких-то грозных событий, которые ждут нас впереди. А всё этот спутник, будь он трижды проклят и неладен. А я ещё в августе хотела на Байкал с ребятами из универа съездить. Что ж, похоже туризм мой накрылся медным тазом.

Как там спящие родственники? Полежаев ничего не говорит. Может действительно не знает, а может и скрывает что-то, тут поди угадай. Чужая душа — потёмки. Особенно, если душа эта скрыта за стеклом скафандра.

— Ольга Антоновна, займите, будьте добры, своё кресло и пристегнитесь. Мы почти прилетели.

Оборачиваюсь. Полежаев делает приглашающий жест, указывая на моё кресло. Что ж, возможно вскорости что-то прояснится или я увижу людей, которые более словоохотливы, чем предводитель моих «похитителей-эвакуаторов».

Пристёгиваюсь. Ободряюще киваю племянникам, хотя у самой на душе скребутся такого размера кошки, от вида которых самый матёрый тигр сибирской тайги улепётывал бы завывая от ужаса.

Судя по виду в «окно», мы приблизились к какой-то огромной, обнесенной высоким забором, территории. Внутри периметра было ещё несколько высоких стен, разделяющих это обширное пространство на участки. Но никаких ужасающих пулемётных вышек и прочего треша я не увидела. Прекрасно ухоженные участки, высокие ели, симпатичные дорожки, словно кукольные домики, всё с явной претензией на романтику. В общем, на военный объект данная территория никак не походила.

Как далеко мы от Москвы? Пятьдесят километров? Сто? Или сто пятьдесят? Телефон так и не работает, а определять на глаз я не умею. Летели долго. Около часа. С какой скоростью? Откуда я знаю. Прилично, но с воздуха это самое «прилично» очень обманчиво.

Наконец мы приземлились на какой-то лужайке перед довольно симпатичным особняком. Командир вертолёта открыл люк и опустил лесенку трапа. Вслед за ним наружу вышел Полежаев:

— Ольга Антоновна, молодые люди, милости просим на выход. Нас уже встречают. Насколько я понимаю, вам сейчас покажут ваши комнаты. Я к вам загляну чуть позже, нужно показаться на глаза начальству, сами понимаете. Мы, так сказать, люди служилые и подневольные.

Настроение у него явно улучшилось. Что ж, посмотрим, каким будет моё настроение примерно через час.

Опершись на галантно поданную руку «спасителя» спускаюсь на мокрую траву луга. Явно трава не простая, раз даже тяжесть вертолёта не слишком повредила дёрн поляны, которую вторые сутки поливает дождь. Наверняка все эти красоты и сказочные домики схожи с этой чудо-травой, то есть не совсем то, чем выглядят на первый взгляд.

Спрашиваю (лишь бы о чём спросить):

— Скажите, а все вокруг так и будут ходить в скафандрах?

Полежаев хитро усмехнулся.

— Нет, Ольга Антоновна, у нас тут всё достаточно демократично в этом плане. В ваших помещениях наш персонал будет в защитных костюмах, кои вы решили поименовать скафандрами, а вот вне ваших покоев в скафандрах будете щеголять уже вы.

— Хм… Это отчего так?

— Я предпочту воздержаться от научных комментариев, в конце концов тут есть специалисты куда более продвинутые в данном вопросе, чем ваш покорный слуга. А если по-простому, то есть мнение, или даже, если хотите, обоснованное опасение, что нам с вами нельзя дышать одним воздухом. Вам-то может ничего и не будет, а для нас это смертельно опасно.

Растерявшись переспрашиваю:

— Не поняла, простите. Что вы имеете в виду?

Вздох.

— Ну, я же говорил, что правильнее и яснее изложат другие. У меня иной профиль. Заумная болтовня — это не моё. В общем, — прошу всю честную компанию во дворец, в смысле, в дом.

Приглашающий жест.

Полежаев подхватил мою спортивную сумку, ещё двое бойцов подхватили вещи Мишки и Маши, и мы все вместе отправились по дорожке к дому.

Больше всего меня заинтересовала скромная вывеска, на которой самыми обыкновенными буквами было написано:

«Санаторий „Сосновый бор“ АО „Мосглавнефтегазстройкомплект“. Сектор 5. Корпус 3».

На пороге нас встречала женщина лет сорока в таком же сером скафандре.

— Добрый день, молодые люди. Меня зовут Ирина Анатольевна Мезенцева. Я директор этого санатория. По всем вопросам — милости просим. Номер моего телефона и мои каналы на столах в ваших комнатах. Для связи и коммуникаций в санатории используется только специальная техника, защищенная от внешних воздействий. Пользоваться обычными смартфонами, телефонами прочими каналами связи строго запрещено. Впрочем, они здесь у вас работать и не будут. Вас проводят в ваши комнаты. Можете принять душ и переодеться. Через полчаса я жду вас в фойе на первом этаже. Там я, по мере сил и в пределах дозволенного, отвечу на самые срочные и насущные ваши вопросы, проведу небольшую экскурсию, после чего в столовую на вашей половине будет подан обед. В пять часов традиционно у нас принято пить чай. Учитывая специфику, чаепитие будет происходить в специальной чайной комнате, которая перегорожена герметичной стеклянной стеной. Там мы сможем спокойно поговорить без медкостюмов.

* * *

ДАЧНЫЙ ПОСЁЛОК. ГДЕ-ТО ПОД САНКТ-ПЕТЕРБУРГОМ. Суббота. 26 июля 2025 года. Местное время 12:15.

Коттеджный посёлок на окраине мегаполиса не может не быть на виду. Давно канули в Лету времена разрухи и запустения, давно исчезли брошенки и руины в окрестностях городов-миллионников, слишком дорого стоит земля, слишком много желающих обзавестись «виллой» в относительной близости от города. Давно исчезли пресловутые деревни-алкоголички. Нет, конечно, Россия велика и их тоже хватает, но чтоб вот так, прямо почти за окраиной Северной столицы…

Поэтому группе Скунса приходилось изображать из себя некий вариант местной богемы. В меру надоедать соседям, мочиться на их заборы и ворота, выкрикивать всякие пошлости (местный язык знали далеко не все, поэтому носителям приходилось орать буквально за семерых), в общем, их задача заключалась в том, чтобы смертельно надоесть окружающим, чтоб те просто мечтали о том, чтобы «гости писателя» поскорее отбыли бы восвояси.

Даже полиция приезжала. «Писатель», дыхнув на «копов» перегаром, принёс свои глубочайшие извинения лично «констеблю», передал привет «шерифам», пригласил на чашу виски, пообещал, что строго и лично… И чтоб не волновались, поскольку он, ну… вы знаете… короче…

Полиции он быстро надоел, «на земле» вроде ничего сверхэдакого не происходило, ну, выпили, бывает, это же Россия, тем более что творческие люди, а кто-нибудь видел творческого трезвенника?

В общем, полицейские уехали, сделав внушение «писателю».

Полиция уехала. Пора и им было собираться.

* * *

ОЛЬГА МАРКОВА

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Суббота. 26 июля 2025 года. Местное время 13:08.

— Здравствуйте, Ольга. Меня зовут Полина, я ваш куратор.

Молодая девушка лет двадцати пяти (насколько я могла судить, поскольку скафандр скрадывал не только фигуру, но и черты лица) вежливо улыбнулась, приглашая меня пройти в мои новые апартаменты. К Мишке приставили юношу лет восемнадцати, а к Машке юное создание лет четырнадцати-пятнадцати.

— Что значит «куратор» и что входит в это понятие?

Улыбка.

— Собственно, список велик, но, если по сути, то я ваша помощница, правая рука касаемо любых вопросов, дел и проблем в «Санатории», я отвечаю за координацию вашего графика процедур, обследований, нагрузок, курирую решение всех бытовых проблем, организовываю получение вами связи и всей требуемой в «Санатории» информации, в общем, любые вопросы начиная от сложных, заканчивая элементарными, типа уборки в ваших комнатах или ваших пожеланий к меню на обед. На основные вопросы ответит Ирина Анатольевна, я же на прочие, которыми не стоит отнимать время у столь занятого человека, как Мезенцева.

Киваю.

— Хорошо. Как называется это место?

— У этого места великое множество названий. Между собой мы зовём его «Санаторий», а сотрудников проекта мы именуем «санаторщиками». Предвосхищая ваш вопрос, замечу, что «Санаторий» существует довольно давно и отнюдь не строился специально для вас. Но он пригодился и в вашем особом случае.

— А для чего строился «Санаторий»? Или это секрет?

Кивок.

— Да, это секретная информация. Мы занимаемся не только вашим проектом. Это пока всё, что вам следует знать. Скажу лишь, что таких вот корпусов в лесу много и выглядят внешне они очень мило. Снаружи и даже из космоса это всё самый обыкновенный и самый заурядный санаторий заурядной организации. Пусть и большой. Впрочем, формально он тут не один. Целый комплекс санаториев разных организаций. В часть из них действительно приезжают автобусы с отдыхающими. В общем, внешне всё чинно и благообразно. Остальное, что сочтёт нужным и возможным, вам сообщит Тетушка… эмм… Мезенцева. И, да, пока не забыла, не называйте её в глаза директрисой, Тётушка терпеть не может неуместные феминативы.

— Хорошо. Можно вопрос?

— Давайте.

— У меня высокая температура в районе 39 градусов. Тело ломит и прочие признаки вируса гриппа. Но это не грипп, верно?

Полина уклонилась от прямого ответа:

— Для этого вы здесь, чтобы мы могли это точно установить. Предварительно ваше семейство заразилось каким-то ещё не изученным наукой штаммом коронавируса. Но мы точно не знаем. Нужны исследования.

— Почему большая часть нашей семьи впало в глубокий сон, а я и дети — нет?

— Мы пока не знаем. Возможно, это особенности вашего организма, возможно играет роль возраст, всё ж таки вы самые младшие в семье. Но, повторюсь, нужны исследования.

Ясно, ничего я так не добьюсь и не узнаю. Мезенцева тоже вряд ли скажет намного больше. Нет, нужно качать на информацию персонал на местах, директриса вряд ли будет слишком откровенничать. Ладно, зайдем с другой стороны:

— Это правда, что персонал должен ходить в скафандрах, потому что не может дышать одним воздухом с нами?

Снова кивок.

— Да, предварительно это так. Марковы, а также родители вашей невестки Екатерины, определены, как нулевые пациенты. А значит, вы очень важны для исследований свойств вируса и выработки мер борьбы с ним. Каждый заражённый выдыхает какое-то количество заразы, наполняя ею воздух вокруг себя. Особенно это опасно в закрытых помещениях. Пока мы можем сказать, что заболевание протекает очень тяжело и растёт число летальных исходов. Поэтому, скафандр, или как мы его называем — «скаф», в данном случае жизненно необходим для безопасности персонала «Санатория». В случае, если вы находитесь в своём блоке или когда с вами будут проводить медицинские операции и прочие обследования, когда нужен доступ к вашему телу, например, для инъекций, в скафах будет медицинский персонал, в других случаях, если, к примеру, вы захотите прогуляться по парку или лесу, в скафах будете щеголять уже вы. Сегодня вечером мы начнём вас учить облачаться в скаф и комфортно функционировать в нём.

— Хм… Вы говорите, что на улицах много заражённых…

— Да, и их число растёт просто в геометрической прогрессии. Больницы уже не справляются. Такого взрывного роста заболевания мы ещё никогда не фиксировали. Это что-то феноменальное. Так о чём вы хотели спросить?

— Я видела машины Росгвардии на улицах. Много. Разве бойцы все в таких скафах, как у вас в «Санатории»?

Полина вздохнула.

— Вы задаёте правильный вопрос, Ольга. Скафов мало и на всех их точно не хватит.

— И что тогда?

Она лишь развела руками.

— Тогда — всё. Но, возможно, верховное начальство имеет на сей счёт какой-то план или протокол. Не зря же тот же МЧС кушает свой хлеб с маслом и чёрной икрой. Ну, по крайней мере, семейство Марковых не падёт жертвой разъярённой толпы. А в нашей ситуации ничего нельзя исключать. Охота на ведьм актуальна во все времена. Так что вам повезло оказаться у нас в «Санатории».

Отличные новости. Кажется, мы в полной заднице. Тут уж спрашиваю по принципу абы спросить:

— Санаторий — это не часть МЧС?

— Нет. Не част МЧС, не часть Минобороны, и не часть чего бы то ни было ещё. «Санаторий» — это «Санаторий». Это совершенно отдельный проект и задачи у него совсем другие. Боюсь, что ничего дополнительно сообщить я пока не смогу на сей счёт. Так что предлагаю не терять времени и осмотреть ваши хоромы. Я готова ответить на все ваши вопросы и постараюсь решить все ваши пожелания. Комнаты неплохие, класса пятизвёздочного отеля, вид на море я вам, понятно, обещать не могу, но, в целом, тут довольно мило. Сосновый лес и прекрасное озеро к вашим услугам. Впрочем, боюсь купаться и загорать в скафах вам будет затруднительно.

* * *

ШТАБ БОРЬБЫ С ЭПИДЕМИЕЙ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ НОВО-ОГАРЁВО. МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. Суббота. 26 июля 2025 года. Местное время 13:18.

Президент устало слушал очередной доклад. С экрана не так просто воспринимать информацию невзирая на весь его богатейший опыт, но о личных встречах и очных совещаниях следовало опять забыть. Даже во времена коронавируса было проще. Большую часть страшилок тогда рождали околовластные круги, но информация в целом была под контролем. Нет, не скажешь, что сейчас информация не контролируется, но повестки нет и это было плохо. Непонятно куда мы все идём и что за этим всем стоит.

Госпитализация заболевших шла полным ходом. Больницы забиты, экипажей «скорой» категорически не хватает, и даже избыточное, как казалось, количество мест, которое было развёрнуто после прошлой пандемии коронавируса, уже сейчас оказалось недостаточным. Много было заболевших в том числе в рядах сил и органов. И в полиции, и в армии, и в среде чиновничьего аппарата. Немало было и летальных случаев, но не они пагубно влияли на настроения среди бойцов войск и спецподразделений. Хуже всего было именно то, что у бойцов, ни с того, ни с сего, вдруг резко поднималась температура настолько, что бойцы вдруг становились явно «лицами с экстремально высокой температурой», которые «подпадают», и которых предписывалось немедленно изолировать. А ты попробуй изолировать человека с оружием. Ведь уже не так просто было на улицах. И оружейные магазины грабили горожане, да и сами военные, у кого высокая температура, крайне агрессивно реагировали на попытку их разоружить. В общем, уже было только в Москве три случая условного помутнения рассудка, когда стороны с оружием вдруг начинали палить друг в друга.

На поражение.

Москва становилась буквально растревоженным ульем.

— Так что там с Марковыми?

Министр МЧС Архипов доложил:

— Большая часть семьи находится в клиниках. Они находятся в состоянии глубокого сна, которое по существу скорее напоминает кому. В клиники выделены специальные наряды для охраны и специалисты МЧС для сопровождения пациентов. В главном госпитале МЧС подготовлено целое отделение для Марковых. Туда же собирается вся имеющаяся информация о данной вспышке. Кроме того, в настоящее время идёт развёртывание мобильных госпиталей на дополнительные двенадцать тысяч мест только в Москве и области…

Понятно. Пустые отмазки. Нет понимания. Как так могло случиться? Ведь доклады и отчёты были такими бравурно-оптимистическими…

* * *

ОЛЬГА МАРКОВА

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Суббота. 26 июля 2025 года. Местное время 13:30.

Мезенцева сидела в кресле в фойе с таким естественным и расслабленным видом, словно родилась прямо в скафе и не испытывала по этому поводу ни малейших неудобств. Чувствовался огромный опыт и, прямо скажем, нешуточная практика (знаю, что это одно и то же, но иначе не могу выразить словами своё ощущение от мадам в скафе, которая, сидя в кресле, спокойно листает женский журнал).

Не знаю, что там и как говорили кураторы моим племянникам, но они были какими-то потерянными и явно жались друг к другу.

Итак, акт второй. На сцене нас трое, Мезенцева и три наших куратора, стоявших в стороне отдельной группой.

Директриса (мысленно показываю ей язык) «Санатория»:

— Разместились? Всё ли удобно?

Киваю и отвечаю за всех, на правах старшей:

— Да, спасибо. Вы хотели нам что-то рассказать и обещали экскурсию по Санаторию.

Усмешка. Женский журнал сложен аккуратно и отложен на журнальный столик.

— Что ж, хотя обещанного, как известно, три года ждут, но кое-что я вам расскажу перед тем, как мы отправимся на прогулку. Как вы, наверное, уже знаете, наше заведение в узких кругах именуется «Санаторием». Это довольно большой комплекс строений, разбросанных по весьма обширному участку вокруг озера. Внешне это разрозненные корпуса в несколько этажей каждый, которые живописно вписаны в местность. Сразу хочу заметить, во избежание недопонимания и лишнего удивления, что все корпуса соединены между собой подземными коммуникациями, и туннели эти образуют под землей довольно большую систему помещений, которые включают в себя лаборатории, технические отсеки, коридоры, кабинеты персонала и многое другое. Задачи «Санатория» большей частью засекречены, могу лишь сообщить, что здесь ведутся обширные исследования в части будущих космических экспедиций, в том числе в части перспектив создания орбитальных городов, лунных и марсианских баз. Именно поэтому у нас здесь довольно много персонала, который обучен использовать скафы в своей повседневной деятельности. И не только скафы, сами понимаете масштаб исследований. Ваше появление в нашем «Санатории» и вспышка эпидемии вообще, конечно же, внесли изменения в нашу повседневную работу, но в России, к моему сожалению, не так много мест, которые готовы к возникшей ситуации лучше, чем мы. Да и во всем мире таких комплексов не так чтобы и много. И это аукнется всем нам, уж не сомневайтесь.

* * *

ШТАБ-КВАРТИРА FEMA . ВАШИНГТОН. США. Суббота. 26 июля 2025 года. Местное время 06:12.

FEMA всегда было готово к тому моменту, когда случится некое «вдруг» и придётся принимать на себя всю полноту ответственности. Гринвальд всегда с юмором относился ко всякого рода теориям заговоров и привык просто делать свою работу.

Но, когда-нибудь это должно было случиться. Неожиданно? Да, это всегда неожиданно. Миллионы заранее заготовленных пластиковых гробов не дадут соврать.

Гробы. Контейнеры для переселенцев. Гигантские поезда и автотрейлеры с огромным количеством тех, кому повезло остаться в живых и тех, кому просто не повезло.

Печи крематориев. Тысячи печей.

Порой Гринвальд чувствовал себя директором похоронного агентства. Да, FEMA призвано спасать людей. Но, слишком много погибших будет. Войны последних лет на востоке Европы и на Ближнем Востоке заставили FEMA мыслить иначе. Спасение — это не только сиюминутное спасение выживших, но спасение тех, кто ещё не заболел, кто только может подвергнуться заражению. Неважно чем. Пусть даже элементарным несварением желудка у очень впечатлительных барышень. Ах, если бы всё было так просто!

Гринвальд помассировал пальцами усталые веки. Хорошо президенту. Подумаешь — эпидемия. Вряд ли финансист Трамп даже знает точно, что это такое. Разве что в том разрезе, как это отразится на стоимости акций на Уолл-стрит.

Самое противное — это не знать, что будет завтра. А глава FEMA не знает. Он сегодня даже связывался с русскими коллегами из российского МЧС, но и там тоже царит полная растерянность.

* * *

ОЛЬГА МАРКОВА

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Суббота. 26 июля 2025 года. Местное время 14:15.

Мезенцева завела нас в очередной бокс. Мы уже прошли чуть ли не с десяток километров под землей, ибо, как оказалось, «Санаторий» представлял собой огромнейший комплекс всякого рода медицинских учреждений, космических испытательных полигонов, биологических станций, скучных и совершенно невообразимых.

— Откровенно говоря, я не очень люблю все эти художества. Но факт имеет место — в «Санатории» есть даже собственный театр, не говоря уж об обыкновении творчески медицинских людей казаться людьми обыкновенными. Но, впрочем, мы пришли. Настя, всё нормально?

Девушка в скафе кивнула

— Да, госпожа директор. У пациентки сейчас капельница.

— Мы не слишком побеспокоим её. Скорее наоборот.

И уже обращаясь к нам, сказала:

— Ну, что ж, идёмте. Чудеса бывают в этой жизни.

Дверь распахнулась и…

— Мамаааааааааааа!!!!!!

Мишка и Машка просто кинулись в объятья Кати. Та была бледна, но счастливо обнимала своих детей…

* * *

ДМИТРИЙ МАРКОВ

ГДЕ-ТО В ЕВРОПЕ. Суббота. 26 июля 2025 года. Местное время 16:17.

Господи Боже, как всё болит. Где я? Что со мной? Воздушная яма. Я лечу. Я в воздухе. Самолёт. Вокруг никого. Я почему-то привязан. Что случилось? Не помню. Ничего не помню…

Глава 5 Хроники Апокалипсиса

И я видел, и вот, бурный ветер шел от севера, великое облако и клубящийся огонь, и сияние вокруг него.

Иезекии́ля.

* * *

ОЛЬГА МАРКОВА

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Понедельник. 28 июля 2025 года. Местное время 18:31.

Трудно описать словами то, что происходит вокруг нас.

Много всего.

Почти всю родню собрали в «Санатории». Но разместили всех отдельно.

Вот только Димка исчез, и никто не говорит где он. А может и не знают. Или знают, но не говорят.

Ясно, что его потеряли. И очень ищут. Не удивлюсь, что сами санаторщики, равно как и те, кто там за ними стоит, не могут даже точно сказать, кто мог похитить моего брата, не говоря уж о том, где он сейчас. И если вечером в субботу все вокруг излучали безудержный оптимизм, то вот вчера этого оптимизма стало в их речах значительно меньше. Про сегодня и говорить нечего. Короче — где Димка пока не знает никто.

Было скучно и тоскливо. Вопреки моим ожиданиям мы вовсе не превратились в подопытных кроликов. У нас взяли всякие анализы, пробы и прочие мазки откуда только можно было, и пока не тиранили сверх всякой меры. Может ещё время не пришло, может пытаются разобраться в том, что уже получили, а может… Я не знаю, что там и как, я не медик и для меня всё это сугубо филькина грамота.

Да, в «Санаторий» привезли всех, кроме Димки и Ба. С Димкой понятно, а Ба…

Я не плачу. Просто не могу. И она бы не одобрила. Я просто повисаю и молчу. Просто.

Деда ещё не в курсе. Ему никто не говорит. Да и слаб он очень. Никого не узнаёт.

С Мишей мы иногда общаемся, но он очень замкнулся в себе. А вот Машенька готова со мной часами щебетать по видеосвязи, хвастаясь своими новыми игрушками, которых у неё теперь просто завались, и про то, как ей сейчас бы завидовали девочки из её группы в детском саду. И что её новая воспитательница в «Санатории» знает много историй и сказок, и что с ней очень интересно.

Хорошо хоть ей не так тоскливо.

А я чего-то жду.

Чего?

* * *

МОСКВА. КРЕМЛЬ. ОФИЦИАЛЬНОЕ СООБЩЕНИЕ. Четверг. 31 июля 2025 года.

Указом Президента Российской Федерации образован Чрезвычайный Штаб по борьбе со вспышкой нового штамма коронавируса на территории Российской Федерации (сокращенно ЧШ РФ). Руководителем ЧШ РФ назначен министр по чрезвычайным ситуациям генерал-полковник Голицын Андрей Павлович.

Указ вступает в силу с момента его подписания Президентом Российской Федерации.

* * *

МОСКВА. ЧШ РФ. Четверг. 31 июля 2025 года.

Решением ЧШ РФ вводятся ограничения на передвижение пассажиров и грузов на всей территории Российской Федерации. Среди мер безопасности отмена авиационного сообщения и закрытие всех аэропортов на срок с 31 июля по 31 августа 2025 года.

В городе Москве, как в главном очаге вспышки заболевания, на месяц вводится особый режим передвижения граждан и грузов. Выезд и въезд в столицу без особого пропуска категорически запрещен. На всех магистралях развёрнуты блокпосты. Выход на улицы строго ограничен.

Для обеспечения правопорядка и стабильности на улицы Москвы выводятся патрули и блокпосты подразделений МЧС и Росгвардии. Просим всех с пониманием отнестись к принимаемыммерам, направленным на обеспечение безопасности населения. Призываем всех сохранять спокойствие и содействовать службам, которые призваны обеспечить безопасность граждан.

По всем организационным и бытовым вопросам просим обращаться на горячую линию, телефоны и чаты которой указаны ниже:

…

* * *

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ НОВО-ОГАРЁВО. Пятница. 1 августа 2025 года. Местное время 12:46.

Шло очередное совещание Чрезвычайного Штаба РФ. Разумеется, как и всегда, шло оно в режиме видеоконференции, поскольку не могло быть и речи о том, чтобы встречаться с кем-либо лично. Пускай резиденция находилась в режиме полной изоляции, пускай всё входящее (поток которого был ограничен до самого крайнего уровня) и дезинфицировалось всеми возможными способами, пускай у всего персонала замеряли температуру каждые два часа и внимательно следили за симптомами, пусть кружащие над резиденцией боевые дроны безжалостно расстреливали любого неосторожного суслика, пускай большая часть персонала базы находилась под землёй, но дня не проходило, чтобы не выявился очередной заболевший.

Зараза так и витала в воздухе.

Главный медик Государственной резиденции резюмировал:

— Поэтому, господин Президент, я решительным образом настаиваю на немедленном переходе на план «Космос». Причем, по самой жесткой схеме.

Глава Государства задумался. Перевод всех сотрудников на практически круглосуточное нахождение в противовирусных биоскафандрах создавал массу неудобств, в том числе и для него самого. Да, они сравнительно легкие, отнюдь не космические, с ними справится даже ребёнок, да там нет баллонов с кислородом, а лишь панель фильтра, но находиться в них большую часть суток, когда даже отправление естественных надобностей становится проблемой…

Конечно, сотрудники базы «Санаторий» с самого начала перешли на похожий режим, но он там проще — они надевают свои биоскафы, только входя и находясь в красной зоне, потом проходят стандартную для биолабораторий дезинфекцию, а дальше снимают защитное обмундирование и занимаются своими делами (в том числе и гигиеническими) уже в обычной одежде. И пока особых вспышек заболеваемости там нет. Как им это удается, интересно? Чётко разделяют «красные» и прочие зоны? Подходят к вопросу ответственно? Может и так, они профи наивысшего уровня. Но как тут устроишь «красную зону» в Резиденции, когда всё вокруг тут «красная зона»?

Итого — семь заболевших, двое впавших в «спячку», один умерший. Все сотрудники косятся друг на друга, каждый подозревает в другом носителя. Воздух в резиденции, конечно, беспрерывно чистится и дезинфицируется, но никого это ни в чём не убеждает, ведь реальные случаи, в том числе и летальные, имеют место быть.

— Не хотелось бы. Это резко сократит возможности для работы персонала. Сотрудник круглосуточно находящийся в биоскафандре — это сотрудник с пониженной эффективностью. Никак нельзя обойтись частичным ужесточением правил? Как-то жестко ограничить личные контакты, не менее жестко разделить зоны, изолировать помещения? Дать людям возможность хотя бы десять часов в день находиться в более привычной обстановке хотя бы наедине?

Соколов с сомнением пожал плечами:

— Господин Президент, у нас всего лишь несколько изолированных автономных блоков для Президента, главы Правительства, и вашего личного Ситуационного центра. Остальные помещения не готовы к такому. Возможно, позднее, нам удастся расширить число таких помещений, но это явно займет не один день, а скорее и не одну неделю. Особенно, с учётом того, что творится в Москве. Вирус очень агрессивен. Это явно боевая модификация. Так что тут я не берусь ничего прогнозировать. К тому же, смею напомнить, что часть сотрудников проживает в бункере вместе со своими семьями. Поэтому…

Президент слушал и думал одновременно.

Конечно, в Ново-Огарёво собраны не все службы и структуры государственного и военного управления. Свои бункеры есть под Домом Правительства, под Министерством обороны, у Генерального Штаба, в Министерстве транспорта, Министерстве связи, Министерстве здравоохранения, чрезвычайных ситуаций, ещё в ряде мест Москвы, Петербурга и кое-где ещё… В Кремле, наконец. Разумеется, государство не останется без управления, связи, но даже здравоохранение, силовики и транспорт уже очень неустойчивы, а настроения там местами уже откровенно панические.

— Что ж, Иван Степанович, готовьте распоряжение, я подпишу. Не знаю, что это даст и чем, в конечном счёте, нам поможет, но, вы правы, что-то делать нужно.

— Спасибо, господин Президент!

В целом же по стране ситуация развивается стремительнее, чем было прошлый раз во время короновируса. Только выявленных случаев заболевания по России насчитывается порядка семидесяти тысяч человек, большинство впадают в сон, а статистика умерших приближается к четырнадцати тысячам. Сколько не выявленных случаев — сказать трудно. Действительно похоже на боевую модификацию. Эпидемия разносится, как лесной пожар в сухую ветреную погоду. Специалисты расходятся в оценках, давая разброс цифр от ста двадцати до двухсот тысяч скрытых зараженных только на сегодняшний день.

Всего в мире уже около четверти миллиона заболевших. И более тридцати тысяч умерло. Такой перекос в цифрах понятен, ведь центр пандемии находится в России. Похожая картина была в начале и в Китае, когда там число заболевших было намного больше, чем во всём остальном мире вместе взятом, что по итогу ничего не изменило — джин и тогда был выпущен из бутылки, выпущен и сейчас. Только похоже, что в этот раз какая-то злая сила выпустила в мир боевое многоголовое чудовище.

Нужно ли говорить, что все основные державы мира кинулись проводить исследования по вирусу «Грааль», как неофициально именовали его уже в ряде мест. Разведка докладывает о чрезвычайном возбуждении в верхах Штатов. Что понятно. Тут гонка не на жизнь, а на смерть. Мало того, что это совершенно гигантские деньги, но это и упрочение своей власти над миром! Американцы, судя по всему, имеют исходник вируса, который отправили в космос, Россия имеет «нулевых пациентов» и обширный «исследовательский материал» из мутировавшего в космосе исходника, а вот остальные только «исследовательский материал» из заболевших. И тем, и другим, остро нужен «нулевой пациент»!

Куда исчез Дмитрий Марков? Как спецслужбы проворонили такого ценного человека? Расследование и поиски пока идут медленно. Спецслужбы уверяют, что покинуть территорию России сейчас практически невозможно. Но результата поисков пока нет.

Благо, хоть остальных членов семейства собрали в «Санатории». Исследования идут, но слишком медленно. Конечно, почти все «нулевые пациенты» уже собраны и доставлены, туда же доставляются «отдельные контрольные экземпляры» (как выражается директор «Санатория») следующих цепочек заражённых с целью поиска новых штаммов этого вируса. А вот Дмитрий пропал. И хорошо если он просто и банально где-то просто умер, а его тело потерялось в общей неразберихе, иначе…

Очень уж не хотелось, чтобы такой «экземпляр» попал в руки наших злейших партнёров!

С одной стороны, упавший спутник, конечно, американский, но ведь старый. Очень. На базе Спрус-Ноб-Хилл может и не быть исходных материалов, программе ведь сто лет в обед и она была частной инициативой. Но, все равно, в верхах зашевелись, значит что-то знают. Явно, что-то знают или подозревают. И усиленно ищут исходник и «нулевого пациента».

Но у них тоже пандемия.

Войска введены в города.

И у нас, и у них.

Вокзалы закрыты. И аэропорты. И морское сообщение.

Не помогает. Ничего пока не помогает.

Крупные города почти по всему миру оцеплены кордонами полиции и войск. В городах беспорядки и даже безвластие. В ряде городов мира настоящие погромы. Звучат выстрелы. Тем более что среди военных и полиции уже достаточно много заражённых, так что эксцессы случаются и среди силовиков.

* * *

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Суббота. 2 августа 2025 года.Местное время 18:11.

— Граждане! Сохраняйте спокойствие и придерживайтесь социальной дистанции! Оставайтесь дома! Лицам, не имеющим соответствующего пропуска удаляться от места своей регистрации дальше чем на триста метров запрещёно! Если вам что-то жизненно необходимо — обращайтесь на «Горячую линию», номера телефонов и адреса сетевых каналов…

Ага, на «Горячую линию». Туда сейчас или не дозвонишься, или, по итогу, тебе всё равно никто ничего не привезёт.

Миша смотрел телевизор. В кои-то веки. Он, (ОН!!!), с презрением относившийся ко всем, кто смотрел этот идиотский ящик, вдруг с мрачным интересом смотрел на экран. Делать было нечего, ибо цензура в «Санатории» была просто драконовской и вовне, и внутрь почти ничего не работало, ни один приличный новостной сайт, ни один чат или канал. Только специализированная Инфосеть «Санатория» или только официоз «внешников», как тут их называли, который был ещё тупее, чем новости по телевизору.

Все его сообщения Светке никуда не уходили или возвращались назад.

Бессмысленное сидение. Уже хочется бросить в монитор компа что-то тяжёлое.

Хотя игры есть на компе, и внутренняя Инфосеть не имеет их недостатка. Но даже игры не могут сейчас отвлечь.

К матери больше не пускают. Говорят, что всё нормально, но, типа, посмотрели и хватит. Дайте вылечить. Ей нельзя волноваться. А смотреть там нечего, ничего красивого там нет. Иногда правда показывали, но явно строго выверенные кадры. Но жива, и слава Богу. Прорвёмся. За стенами «Санатория» значительно хуже наверняка.

Про отца молчат. Думай, что хочешь.

Вроде привезли в «Санаторий» родственников, но пока всё как-то «в процессе». Не видел ещё никого. Даже на экране.

Тоскливо.

Бабушку жаль.

Даже лишний раз с Олей и Машей не увидеться. То они на каких-то там процедурах, то он сам там же, но без них. Так что общались исключительно онлайн, глядя друг на друга на экране.

Набрался смелости и набрал по видеосвязи директрису «Санатория». Спросил аккуратно, нельзя ли по каким-то базам и спискам заражённых узнать всё ли в порядке у Светланы Николаевны Родионовой, 11 лет, ученицы его класса. Мезенцева хмуро на него посмотрела:

— А кем данная барышня вам приходится? Близкой родственницей? На каком основании я буду делать запрос?

У Мишки, как он сам чувствовал, не только покраснели уши, но и лицо явно стало пунцовым.

Ирина Анатольевна вздохнула:

— Понятно. Близкая соседка по парте. Хорошо, Ромео, я попробую навести справки. Но ничего не обещаю, сейчас с учётом заболевших всё сложно.

— Спасибо, — проговорил он и, окрылённый надеждой, дал отбой.

Сегодня ему выдали собственный биоскаф. Понятно, что его не сделали под его точные габариты, а просто привезли с какого-то склада какого-нибудь МЧС или Росрезерва, но сам факт того, что такие скафандры существовали даже на детей, уже говорило о том, что к чему-то готовились. И вряд ли собирались запускать детей в космос, как в советских каких-то там фильмах. Впрочем, мелкой сеструхе не привезли, мол, «подбираем варианты». Так что, не факт, что на самых маленьких есть такой уж выбор, но ведь не отказались, значит что-то возможно.

В общем, теперь Миша может (пройдя целую процедуру одевания скафа с привлечением спецов) выйти погулять в лес, и, откинув забрало шлема, просто тупо посидеть на лавочке на берегу озера. Птичек послушать. В закрытой от посторонних зоне, но и то, в строго отведённом отдалённом месте, строго в разрешённое время, при определённом направлении ветра, дующего от корпусов так, чтобы вокруг не было персонала без биоскафов. Боятся заразиться. Наверное, правильно делают.

Но одевание скафа — это не банальное одевание какой-нибудь куртки. Целое дело отнюдь не на пять минут. Не говоря уж о том, что сами «одевальщики» тоже находятся в биоскафандрах, и для них, явно, это не такое уж привычное и рядовое дело. А по возвращению с «прогулки» — целая процедура дезинфекции. Так что свой пыл «прогулок» приходилось умерить — или сиди в спецблоке или «гуляй». И не дёргай почём зря занятых людей, да и сам не дёргайся.

Вопреки ожиданиям, по ящику не показывали бравурных новостей. Часто мелькали на экране серые бронемашины Росгвардии и не менее серые бойцы этой же конторы. Все либо в костюмах биозащиты, либо, как минимум, в противогазах. Современных, понятное дело. Хотя, мы ж в Москве. В провинции наверняка бегают в советских дремучих времен «слониках». Несмотря на то, что основной упор в новостях делался на структуры МЧС, их-то на экране было весьма мало, скорее символически обозначая присутствие.

Что творилось в Москве на самом деле было неясно. Коптеры служб новостей показывали картинки с безлюдных улиц и необычно много коптеров, которые сновали вдоль улиц или висели в небе, показывали работу «Горячих служб», дроны которых развозили предметы первой необходимости, воду и продукты по месту жительства подавших заявку, показывали машины «Скорой помощи» и героических бойцов МЧС. Много репортажей из всякого рода больниц, где мужественные медики в костюмах биозащиты, оставшихся от прошлой пандемии коронавируса (значительно уступавшим биоскафу самого Миши), оказывали помощь больным, причем, в больницах было много снующих туда-сюда коптеров, которые, насколько было видно и понятно, то несли какой-то медицинский груз, то просто висели в воздухе, готовые в любой момент рвануть куда-то зачем-то важным и нужным.

Ещё большее количество «онлайн-экспертов», которые даже с точки зрения одиннадцатилетнего пацана были явно ряженными, понимающими в том, о чём с умным видом рассуждают, не больше, чем понимал сам Мишка. А это было плохо. Даже с точки зрения одиннадцатилетнего. Это значит, что ни один признанный специалист не пожелал связывать своё имя с той ересью, которую несли из телевизионного ящика.

Он потянулся, невольно бросив косой взгляд в объектив видеокамеры.

Всё же неприятно жить под постоянным наблюдением, словно ты в тюрьме. Камер нет разве что в санузле. Во всяком случае визуально он их не обнаружил. Но не факт, что их там нет, просто глаза не мозолят. Чтобы не смущать «изолированных гостей».

Так и живём.

* * *

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ НОВО-ОГАРЁВО. Четверг. 4 августа 2025 года. Местное время 08:11.

Итак, Марков в Штатах. Это прискорбно. Но хотя бы появилась определённость. Надо подумать что в связи с этим.

Президент ритмично двигал рычаги эллиптического тренажёра. Сидение в бункере так себе удовольствие, но он привык за много лет проводить немало времени в такого рода сооружениях глубоко под землёй. Беда только в том, что есть все основания полагать, что вскоре могут наступить времена, когда в бункере придётся сидеть чуть ли не годами.

Нет, тут, конечно, условия вполне комфортные, но…

Впрочем, если удастся надёжно взять под контроль периметр, то можно будет хотя бы гулять во дворе, хоть на лавочке банальной посидеть и на солнышке погреться. Возраст берёт своё, тут как ни крути, хоть спорт, хоть врачи, но всё равно уже не то. Но, и возможность просто банально посидеть на лавочке пока под большим вопросом, ведь по докладам научников, пока нет никакой уверенности в том, что вирус не передается от человека животным и наоборот. Или тем же птицам. Мол, нужны исследования и займут они отнюдь не один день.

А ситуация всё хуже. И хуже всего, что всякого рода войска находятся скученно в казармах, и хоть есть опыт прошлой пандемии коронавируса этот же опыт показывает, что несмотря на все принимаемые меры, в войсках начнётся вспышка неизбежно. Со всеми вытекающими последствиями для боеспособности войск. А без надежных войск в нынешней ситуации…

* * *

ОЛЬГА МАРКОВА

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Вторник. 5 августа 2025 года.Местное время 20:21.

Десять дней мы в «Санатории». Ну, по крайней мере, мы трое. Хотя, какой это санаторий? Самая настоящая больница — сплошные анализы, флюографии с рентгенами, обследования, исследования. Покидать спецблок без особого разрешения и скафа никуда и никогда нельзя, да и там целая процедура одевания и облачения. А так, такое ощущение, что лежишь в хорошей вип-палате с повышенными удобствами где-нибудь в зарубежной прославленной клинике, только озеро и сосны за окном напоминают, что ты в России. Настолько комфортабельно, что даже противно. Уборка моего бокса, смена постели и накрытие на стол производятся исключительно при условии того, что сама я буду находиться либо в «комнате релаксации», либо «в библиотеке» — хорошо защищённых местах, которые усиленно дезинфицировались сразу после моего ухода.

Видеться с родней пока не разрешали. Иногда виделись по видеосвязи, но и тут были ограничения под объяснением о том, что, родня наша ещё слаба и лишние волнения им ни к чему.

Впрочем, Мишу и Машу к Кате вчера пустили. Меня — нет. Видела по сети на мониторе. Жуткое зрелище. Два ребёнка в скафандрах возле слабой матери, которая смотрит на них каким-то испуганно-потерянным взглядом. Так что, может врачам виднее, нечего пускать нас туда и пугать родных. Одно дело, когда в скафах какие-то чужие люди, пусть и врачи, а другое — самые близкие люди. А скафах. Смотрят на тебя сквозь поблёскивающее стекло шлема и говорящие с тобой через динамик на груди. Тут как бы крыша не поехала. Особенно, когда ты под препаратами, целиком обвит всякими трубками, шлангами и прочими датчиками.

Димка рассказывал, что попал как-то в больницу, там была обычная процедура поступления — через реанимацию. Обкололи всякой химической дрянью, три дня продержали в реанимации, а потом перевели в обычную вип-палату. Так он на следующий день видел черти что — куски хлеба, превращающиеся в лошадей, каких-то пластилиновых солдатиков, которые бегали по подоконнику палаты и вели между собой бои, во дворе больницы целый спектакль где дюжина артистов творили всякое, а в это время по стенам палаты развёртывались картины, включались несуществующие телевизоры, бежали светящиеся буквы, разворачивались экраны компов и ими можно было управлять мыслью. Всё тебе было подвластно и всё было очень весело. На следующий день он проснулся, и ничего этого уже не было. Он даже взгрустнул. Но я не об этом. Если такому пациенту ещё начнут являться облаченные в скаф родственники, то тут кукухой можно поехать на раз-два.

Так что ждём и терпим.

А так, конечно, грех жаловаться. Олл-инклюзив по высшему разряду. Все пять звёзд. Даже отдельная комната-спортзал в боксе имеется. Личная. Моря только вот нет. Только бассейн. Хотя, если бы только в море было дело…

Димки так и нет. Я сильно волнуюсь и гоню от себя плохие мысли. Ба наша, вон, умерла. Понятно, что организм у него моложе, да и Деда тоже пережил «спячку», правда пока не узнает никого.

А ещё ни у кого из нас температура не снижается ниже 39 градусов что бы врачи не делали.

И почему-то нам всем всегда зверски хочется есть.

* * *

МОСКВА. СЕВЕРНОЕ БУТОВО. Четверг. 7 августа 2025 года. Местное время 13:16.

— Да, ну, дичь какая. С чего бы он мне нравился?

Светка Родионова фыркнула в камеру своего ноута. Её лучшая подруга засмеялась на экране.

— У тебя даже ушки покраснели! Ха-ха-ха!

— Я просто удивляюсь, куда Мишка вдруг пропал, вот и всё. Понятно, что каникулы, но общались же…

— Да-да-да, расскажи кому другому! Красавчик, умница, папа лётчик, дед — генерал!

— И что с того?

— Да, не, это к слову. Но, красавчик же? Или будешь спорить?

Светка попала в глупое положение. И так скажи — Дашка будет смеяться, и иначе скажи…

— Ну, со стороны виднее.

Смех.

— Не-не, ты не увиливай. Миша Марков — красавчик?

— Ну, допустим.

— Во-о-от! Но, не грусти, подруга, ты у нас — самая видная в классе, а он на тебя вообще засматривается и дышит ох как неровно!

Светка лишь вздохнула.

— Пропал вот только куда-то…

Кивок на экране.

— Это да. Ты как там вообще?

Пожатие плечами.

— Скучно. Бабка даже форточки не разрешает открывать. Кричит, что вирус налетит! Хотя, как по мне, это дурь несусветная. Папка всё равно иногда пробирается в магазин за продуктами, всё равно может вирус принести в дом. Уже два штрафа пришло — дроны его заметили. Хорошо им, властям нашим, говорят, мол, звоните на «Горячую линию», а толку? Никакого.

— А разве магазины отпускают товар? Вроде ж всё закрыли, и они теперь какие-то «базы распределения продуктов и товаров».

— У папки там какой-то знакомый и за тройную цену выносит с чёрного хода.

— Ничего себе! А ты можешь как-то узнать, чтобы и моему папке вынесли? Мы заплатим, я уверена. Продукты пока в доме есть, но сама понимаешь, как оно дальше будет — неизвестно.

— Попробую узнать.

— Чё у тебя там шум?

Злая усмешка.

— Достали уже спиногрызы! Детский сад закрыли, теперь близнецы дома на головах ходят. Хоть из дома беги.

Кривая усмешка:

— Ну, сейчас ты никуда не сбежишь.

Кивок.

— Ну, да. Хорошо тебе — ты одна в семье. А у меня ещё двое мелких спиногрызов.

Обеим было откровенно скучно. Планшеты и телефоны работают только в части игр, да и то с перебоями, причём настолько большими, что играть в сетевуху практически нереально, а оффлайновских игр давно уже нет.

Света Родионова и Даша Сафонова дружили с детства. Были соседками, ходили в один детский сад, а потом и теперь ходят в один класс. Даже в школе сидят за одной партой. Парней, слава богу, не делили, и за одиннадцать лет жизни ни разу не поссорились.

— Страшно.

Света кивнула.

— Точнее и не сказать. Я очень боюсь. Хорошо, хоть не зомбиапокалипсис.

— Да, ну тебя, с твоими глупыми шуточками!

* * *

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ДЕРЕВНЯ МАТЮКОВО. Воскресенье. 10 августа 2025 года. Местное время 12:00.

— Мужики, предлагаю сход общины считать открытым!

Витька Кузьмин хмуро выкрикнул «с места»:

— Да хорош трындеть уже, грамотей. По делу давай.

Собравшиеся закивали. У многих было оружие.

Тимофей Аркадьевич кивнул:

— Ну, тогда, по существу. Нас тут, вместе с дачниками, шестнадцать мужиков. На руках у нас шесть охотничьих двустволок, одна «Сайга» и один газовый пистолет…

— У меня в подполе автомат АК-12. Нелегально, конечно. И цинк патронов к нему.

Тимофей оживился:

— О, прекрасно! Не для протокола, где раздобыл?

Тёртый жизнью дачник Жора Пименов, сидя у дерева и покусывая травинку, неопределённо ответил:

— Приблудился.

Жорку соседи по дачному кооперативу знали, как мужика молчаливого, севшего в своё время за убийство при отягощающих, потом воевавшего в ЧВК, за что и был амнистирован. Его не то чтобы сторонились соседи, но, как-то естественным образом опасались, не зная, чего от него ожидать. Кровавые происшествия на почве посттравматического синдрома нередко проходили в сводках чрезвычайных событий.

Шурик Соколов, моложавый мужичок, действительно походивший на киношного Шурика, поинтересовался:

— В порядке спросить. Для дела. А больше ничего случаем не приблудилось?

Жора пожал плечами.

— Ну, если только для дела. Что-то найти можно. Пару-тройку гранат, например. И МОНок пару. Взял на дачу. Рыбу глушить.

Народ заулыбался. Глушить рыбу противопехотной миной направленного действия, это, знаете ли…

Вася Голованов усмехнулся.

— Да ты эстет.

Жора покосился на ветерана трёх военных кампаний и хмуро ответил:

— От эстета слышу. Сам пустой что ли? Так я и поверю тебе. Я вот открыт с обществом.

Но Тимофей поспешил вернуть повестку в изначальное русло.

— Так, товарищи, давайте по существу. Потом составим полную опись. Нужно будет выбрать командира…

Степан Ковалёв проюморил:

— Комиссара ещё надо. И Анку-пулемётчицу.

— Не смешно. Время трудное. В общем, товарищи, что творится в мире вы все знаете. У нас, слава Богу, пока всё нормально и заболевших нет. Но, наверняка, вскорости начнут возвращаться, а точнее бежать к нам, прочие члены наших садовых товариществ, не считая прочих беглых, среди которых точно будет много заражённых. Двадцать миллионов в одной только Москве населения. Многие побегут во все стороны. Матюково, слава Богу, достаточно на отшибе от федеральных трасс, но я уверен, что доберутся и до нас. Как минимум наши соседи. А у нас тут семьи. Зачем нам тут эта зараза? Поэтому, на повестке дня у нас, товарищи, вопрос создания отряда местной самообороны, задача которой не допускать в деревню пришлых, среди которых могут быть заражённые. Не допускать самым решительным образом, вплоть до стрельбы в воздух. Нас мало, но у всех есть личный транспорт. У многих есть легальное оружие. И нелегальное, как я понимаю, тоже имеется. Нужно решать, ведь может быть поздно и толпы заражённых хлынут в наши края. Поэтому предлагаю после собрания послать делегатов в соседние Бурцево, Бортниково, Верзилово, Крапивню, Колычёво и Петрово.

* * *

МОСКВА. СЕВЕРНОЕ БУТОВО. Понедельник. 11 августа 2025 года. Местное время 10:21.

— Твои что говорят?

Светка Родионова пожала плечами.

— Папка настроен попытаться выехать из города. Говорит, что времена наступают такие, что лучше оказаться подальше от крупных городов. Бабка верит телевизору. Мамка нервничает и много кричит, говорит, что на дорогах сейчас опасно, тем более далеко от цивилизации. В Москве хотя бы солдаты на улицах. Дома всё время скандалы. Все на всех. Ну, ты понимаешь. Я не знаю. Но, думаю, что мы всё ж таки уедем.

Дашка вздохнула.

— А мои вообще не могут ни на что решиться. Ждём чего-то.

* * *

БЕЛЫЙ ДОМ. ВАШИНГТОН. РЕЗИДЕНЦИЯ ПРЕЗИДЕНТА США. Понедельник. 11 августа 2025 года. Местное время 11:21.

Трамп слушал доклад директора FEMA. Мрачный доклад. Спешное развёртывание госпиталей, сложности согласования необходимых мер с властями каждого Штата отдельно, мобильные крематории, совершенно страшные прогнозы на будущее, если не будут найдены способы обуздать вольницу Штатов и буйство национальных и расовых групп в Штатах.

— Особые трудности, мистер президент, возникают в части взаимодействия с религиозными деятелями и организациями. Немало проповедников смущают головы своих прихожан рассказами о грядущем Конце Света. И что вокруг нас явные свидетельства наступления Последних Дней.

Трамп буркнул:

— Ну, дайте им денег и заткните им рты.

Альберт Гринвальд пожал плечами.

— Это мало решит проблему, откровенно говоря. Повторюсь, ситуация паршивая. И она резко ухудшается тем, что попытки ввести карантин и прочие ограничения встречают буйную реакцию среди цветных. Они собираются толпами и устраивают безобразные погромы. А главное, они в этих толпах заражают друг друга. И с этим мы ничего сделать не можем.

Президент мрачно кивнул.

Что ж, такими темпами, так горячо критикуемое в Конгрессе решение закупить для FEMA дополнительно ещё миллион герметичных пластиковых гробов, может оказаться и недостаточным. А, может, и избыточным. Особенно, с учётом того, что Гринвальд докладывает о том, что и с нынешними гробами не всё просто — есть много случаев, когда служители просто отказываются к ним подходить и что для этого приходится использовать спецтехнику, просто сталкивая их в общую яму.

* * *

МОСКВА. СЕВЕРНОЕ БУТОВО. Вторник. 12 августа 2025 года. Местное время 12:34.

— Мы уезжаем. Твои как?

Дарья Николаевна на вопрос одноклассницы лишь потерянно пожала плечами.

— Не знаю. Вы, когда?

— Мои пакуют чемоданы и сумки. — Света бросила взгляд в сторону голосов, которые доносились из её квартиры. — Ругаются, как обычно.

— Ехать или не ехать?

— Нет. По поводу того, что обязательно брать с собой, а что можно оставить в Москве. Всё ведь не влезет в нашу малолитражку. У нас отнюдь не фура, сама понимаешь.

Грустный смех.

— У нас вообще нет машины. Старая намертво встала на СТО, и никто её сейчас не собирается чинить, а новую мы, судя по всему, купим уже не скоро. Если вообще купим с такими делами.

— Задам глупый вопрос — может ты как-то отмажешься и поедешь с нами? Машина маленькая, но как-то поместимся. Малых мы с тобой на руки возьмем. Разместимся как-то…

— Вопрос, действительно, глупый. Нет, конечно. Я своих не брошу. Так что увидимся потом. После всего этого. И удачи вам.

— И вам.

* * *

БЕРЛИН. ГЕРМАНИЯ. Среда. 13 августа 2025 года. Местное время 15:41.

Маргарета София Майер стояла у окна и смотрела вниз на улицу возле их дома. Горел чей-то автомобиль. Погромщики подожгли его просто так, чтоб было, как сказал бы папа. Толпа мародёров выносила через разбитые витрины магазина напротив всё, что попалось под руку. Вот зачем им в эти времена те же тостеры? Или даже мыльницы? Зачем???

— Отойди от окна.

Голос Хелен был строгим и дочь нехотя подчинилась, вернувшись в кресло.

Произнесла устало:

— Они же просто мародёры.

Мать, как всегда, рассудительно и рационально ответила:

— Придурков везде хватает. Тем более среди эмигрантов. Хочешь, чтобы они тобой заинтересовались и пришли за нами?

Да, толпа внизу в основном из диких и состояла. Попытки властей объявить комендантский час и вообще запретить выход на улицу привёл лишь к массовым погромам и вспышкам насилия по всему Берлину. Да и по всей Германии. И, как знала Марго из сетевых каналов, по всему миру. И в таких толпах зараза распространяется очень быстро. Говорят, что во многих местах трупы валяются прямо на улице и их никто не убирает. Боятся.

И теперь они вдвоем с матерью сидят, запершись в квартире и надеются, что беснующиеся внизу не начнут, как выразился бы её папка: «поквартирный обход».

Эх, папка-папка.

Она любила отца, несмотря на все «разъяснения» матери о том, что он их предал, изменив ей с другой женщиной. Но он же всё равно её отец! Вот как мать не хочет этого понять!

Не пустила её на встречу с отцом в аэропорт.

А Марго так хотела.

Папка-папка.

Был бы здесь, ты бы нас защитил.

Где ты сейчас?

* * *

ДМИТРИЙ МАРКОВ

США. ЗАПАДНАЯ ВИРДЖИНИЯ. БАЗА СПРУС-НОБ-ХИЛЛ. Четверг. 14 августа 2025 года. Местное время 09:36.

— Итак, мистер Марков, постарайтесь ещё раз описать характер и цвет вырвавшегося из упавшего спутника пара…

Как я устал от этого всего. Анализы. Допросы. Беседы «за жизнь». Исследования. Всякого рода МРТ и прочие чудеса техники. Вновь анализы. В перерывах — палата. Потом вновь. Вновь. Круг за кругом. Все вокруг в белых скафандрах. Круг за кругом. Голова кругом.

Всюду камеры и охрана. Меня никогда не оставляют одного.

Даже в сортир меня сопровождает охранник. Вот куда я сбегу из сортира, если там даже окна нет, они глубоко где-то под землей? В вентиляционную трубу, куда с трудом поместится мой кулак? В унитаз сольюсь? Но, нет, охранник безразлично, но строго, смотрит за тем, как я сижу на унитазе и делаю прочие гигиенические процедуры. Тут даже в душевой кабинке абсолютно прозрачные стенки. Наверняка такой у них метод психологического давления. Иначе, в чём смысл этого?

Сплю, а надо мной недвижимо стоит надсмотрщик и смотрит на меня.

Сверху вниз. В лицо.

Свет, понятно, никто и не думал выключать на ночь.

Нет, меня не били. Но, иной раз, казалось, что лучше б убили, чем такое…

* * *

МОСКВА. ВАРШАВСКОЕ ШОССЕ. Четверг. 14 августа 2025 года. Местное время 14:23.

— Чёрт! Надо было по дворам ехать!

Николай Родионов ругнулся сквозь зубы. И лишь наличие семейства в салоне, удержало его от более крепких выражений. Вчера ещё сосед тут проезжал и не было тут блокпоста!

Подошедший росгвардеец в противогазе, медицинских перчатках и с коротким автоматом АКСУ на плече вежливо, но холодно прогнусавил из-под резины:

— Здравия желаю, сержант Николаев. Цель поездки и предъявите пропуск.

Пропуска у них не было.

— Командир, да мы тут к тёще собрались, день рождения у неё, хотелось поздравить старушку, сами понимаете.

Прозвучало глупо, но ничего другого в голову не пришло.

Сержант заглянул в салон.

— Угу. Всем семейством, значит.

— Так к тёще же!

— Багажник предъявите к осмотру.

Николай хмуро, но как-то заискивающе улыбаясь, вышел из машины, непроизвольно косясь на солдат, которые стояли, направив свои автоматы на несколько проверяемых авто.

Открыт багажник.

— Понятно. К тёще в Тулу на блины со своим самоваром. Полный багажник вещей. На прогулку собрались?

Последняя попытка:

— Командир, может как-то договоримся?

— Глупое предложение. Без пропуска вас все равно не пропустят. Тут двойной контроль и дальше блокпосты есть. А меня накажут. Так что возвращайтесь к месту жительства. Номер вашего авто попадет в базу. Камеры отследят ваше передвижение. Так что счастливой дороги домой.

* * *

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ НОВО-ОГАРЁВО. Суббота. 16 августа 2025 года. Местное время 09:46.

Две кошмарные недели остались позади. Много заболевших. Смертность примерно четверть от зараженных. Конечно, всё не однозначно, где-то больше, где-то меньше, но процент летальных случаев очень велик. Впадают в спячку не все. И умирают не все. У некоторых температура так и не падает. Так и держится в районе 39 градусов. Пока не ясно отчего и непонятно ничего. С прошлым коронавирусом было проще. Многие спецы утверждают, что сейчас вовсе не коронавирус никакой, а совершенно неизвестная хрень. Другой вирус. «Грааль». Только симптомы схожи. Но официально в мире бушует новый штамм коронавируса. Даже Всемирная организация здравоохранения подтвердила и объявила целую пандемию. Вранье, конечно, но так народу спокойнее. Пусть страшно, но спокойнее.

И спокойнее властям.

Хотя плохо всё на самом деле. Даже наспех развёрнуые мобильные госпитали забиты настолько, что даже в служебных помещениях некуда размещать. Дошло даже до того, что скорые не забирают больных и вообще почти не приезжают на вызовы. Многие просто болеют, а часто умирают дома безо всякой медицинской помощи.

А некоторые идут, падают и просто умирают на улицах.

Врачи и персонал МЧС просто разводят руками. Нет сил и нет средств. Они не всесильны.

Что-то совершенно незнакомое происходит. Что-то чуждое.

ЧУЖОЕ.

Москва блокирована. И не только Москва. На улицах всё сложно. Большинство магазинов закрыты, а те, которые работают в качестве распределительных центров, скорее напоминают, обложенные мешками с песком и забитые фанерными (а часто и металлическими) щитами, осаждённые крепости, под вооружённой охраной военных.

Пока, внешне, всё ещё вполне под контролем. Это только в фантастических книгах про зомбиапокалипсис население массово грабит магазины оружия. Конечно, это досужие домыслы восполненных мозгов писателей литературных поделок. Бывали ли вы в реальном оружейном магазине? Ассортимент достаточно скуден и куда большие ориентирован на любителей рыбалки и активного туризма. Да и мало в той же Москве оружейных магазинов, мы же не Чикаго какой-нибудь. Иной раз в сибирской глуши оружия на душу населения намного больше чем в Москве. Опять же, при первых признаках шухера владельцы магазинов и всякого рода службы безопасности делают всё, чтобы на руки населению не попал даже охотничий нож, не говоря уж о реальном огнестреле. Слава Богу проблема не случилась так уж сильно «вдруг», продавцы и владельцы таких магазинов не превратились немедленно в зомби и не стали грызть друг друга, тем более стрелять. Так что времени для вывоза оружия было достаточно, ведь основную массу населения столицы сейчас скорее волнуют банальные консервы и туалетная бумага, а не покупка дробовика. У кого было разрешение и охотничий билет, у того и оружие было дома в сейфе, а у кого не было такого разрешения, то он очень вряд ли мог надеяться в первые несколько дней катастрофы просто прийти в оружейный магазин и чего-то там купить что-то страшнее ножа для консервов, спального мешка или палатки.

Как ни удивительно, при всём прославленном в веках недоверии масс к бравурным заверениям властей, в этот раз паники было меньше, чем во время первых дней первого коронавируса. Многие даже поначалу посмеивались, вспоминая как глупо они сами в те дни гребли все из магазинов. Паника — это хуже русского бунта, бессмысленного и беспощадного.

Так рассудили многие.

И они ошиблись.

Впрочем, в отличие от книг и фильмов про зомбиапокалипсис, у народных масс не было поначалу визуальных страшных доказательств конца света. В первые день-два почти все даже не обратили внимания на то, что у кого-то где-то как-то поднялась температура, и даже на то, что некоторые начали впадать в глубокий сон. Средства массовой информации достаточно контролируются государством, чтобы лишние слухи и разговоры отсекались и не плодились сами по себе. Минувшие годы войны позволили властям взять под уздцы даже символически существовавшие остатки вольницы. Так что даже первые известия об умерших не слишком всколыхнули общественность. Там более что эти сообщения были разбавлены новостями об увеличении погибших от урагана и в результате «удачно» случившейся катастрофы пассажирского самолёта под Москвой. Что такое несколько умерших в больницах по сравнению с упавшим на дачный посёлок «Боингом»?

Но, ситуация явно выходит из-под контроля. Да и в войсках брожение.

Как устала голова…

Ведь прошлый раз всё было контролируемо и сравнительно неплохо, хотя и с потерями. Финансовыми и людскими, но гораздо лучше, чем сейчас.

Умерших сто тысяч. Непропорционально много.

Выявленных заболевших уже полмиллиона. Только в России. По всему миру уже около восьми миллионов. И около миллиона умерло. Но это не точно.

Статистика ведётся плохо. Множество смертных случаев просто не оформляют. И правительства занижают цифры, и немало случаев, когда сами медицинские учреждения уже относятся спустя рукава к статистике смертей, пытаясь спасти кого только возможно, да и многие умирают дома, и никто об этом не знает, а даже если и знает, то крайне непросто дождаться патологоанатома для оформления свидетельства о смерти. Поэтому принята чрезвычайная процедура засвидетельствования смерти: парамедик и два свидетеля. Но это ничего не дало, поскольку даже если сам парамедик в биоскафе, то никакие соседи или прохожие не станут заходить в помещение, где от «коронавируса» умер человек. Так что нужно искать парочку пожарных, мчсников, полицейских или военных со средствами спецзащиты, но и они не все даже хотя бы в противогазах, да и боятся многие и отказываются наотрез подходить к покойникам. Уже отмечены случаи, когда в отдалённых местностях, типа деревень или дачных посёлков, просто сжигали покойника вместе с домом. А бывало, что и с семейством. Словно во времена Средневековья, когда бушевала чума.

Спать. Как хочется спать. Благо хоть температуры нет. А то мало ли…

— Господин Президент, к вам глава Чрезвычайного Штаба.

Кивок.

— Включай.

Четверть часа выслушивания сводок и доклада. Растерянность и беспомощность, прикрытые бравурными реляциями.

— Андрей Павлович, что у нас сейчас происходит? Просто ответе как офицер офицеру.

Генерал Голицын ответил не сразу.

— Учитывая плавающие цифры и данные, очень хочется сказать просто — «я не знаю», но это тоже будет неправда. Я знаю. Ситуация в Москве выходит из-под контроля. Мы делаем всё мыслимое и немыслимое, но если так пойдёт дальше, то войскам нужно отдавать приказ стрелять на поражение. Штрафы уже давно никого не пугают, и никто их не оплачивает. Все призывы и разъяснения лишь озлобляют людей. Мы даже примерно не представляем себе реальное число умерших и заражённых. Всё плохо даже в части медицины. Хотя точных цифр у меня нет, но я знаю, что врачи разделились на две категории. Одни, и их довольно много, либо уже покинули с семьями Москву ещё в первые дни, либо стремятся это сделать сейчас. Другие жертвенно несут свою «клятву Гиппократа», оставаясь в столице. Врачей и персонала очень и очень мало. Мы, конечно, платим им сумасшедшие деньги, но в нынешних условиях нужно быть врачом с большой буквы, чтобы продолжать свою работу. И то, многие соглашаются работать дальше только в обмен на то, что их семьи вывезут в изолированные чистые санатории в Подмосковье.

* * *

БЕЛЫЙ ДОМ. ВАШИНГТОН. РЕЗИДЕНЦИЯ ПРЕЗИДЕНТА США. Понедельник. 18 августа 2025 года. Местное время 09:31.

Звонок на телефон прямой линии с Москвой заставил Трампа слегка изогнуть бровь. Что случилось, интересно?

Нет, за эти дни случилось-то столько, что врагу не пожелаешь. Эпидемия ширилась со скоростью лесного пожара, а с учётом специфики Америки, с её неотъемлемым правом каждого гражданина на оружие, лавиной поступали сообщения о том, что в том или ином Штате произошёл инцидент со стрельбой, часто инцидент очень неприятный и даже массовый. Люди боятся чужаков, люди боятся друг друга, и, конечно же, тут же ярким пламенем вспыхнули межрасовые, межрелигиозные и прочие конфликты. Чернокожие, по своему обыкновению, принялись устраивать марши, поджоги автомобилей, погромы, как водится, разграбления магазинов. Многие Штаты ввели в города Национальную Гвардию, но это не слишком помогало, ведь полицейские, военные и прочие нацгвардейцы болеют не меньше, чем прочие смертные. А смертей уже целая куча. Вчера директор FEMA докладывал, что в ряде Штатов пришлось дополнительно снять с хранения приличное количество пластиковых гробов, поскольку местные похоронные агентства наотрез отказываются иметь дело с умершими от нового коронавируса.

И что на всю мощь развёрнуты мобильные крематории, но их мощностей точно не хватит на всех «желающих».

Трамп устало откинулся на спинку президентского кресла. Пока вроде удается держать на привязи всякого рода учёных умников, допущенных к реальной информации, и они болванчиками во всяких эфирах рассуждают про новый штамм коронавируса, но тайну долго не утаишь. И вот тогда начнётся настоящая паника.

— Хелло. Слушаю тебя, Влад.

— Приветствую, Дэнни. Как здоровье?

— Вашими молитвами, как у вас говорят. А твоё?

— Как у нас говорят — не дождётесь.

Оба участника разговора усмехнулись каждый со своей стороны линии.

— Дэнни, я слышал, что у вас проблемы.

— А у вас ещё хуже, как мне докладывают.

— Ну, по крайней мере, у нас негры не разносят целые кварталы.

— У нас это национальная традиция, что-то типа родео. Но ты же не о родео хотел поговорить?

— Верно. Дэнни, я знаю, что у вас то, что принадлежит нам. Я думаю, что нужно вернуть.

Трамп прекрасно понял о чём идёт речь. Ему докладывали, что русские яростно ищут этого Дмитрия Маркова. Интересно, зачем он им? У них своих«нулевых» хватает. И вот, судя по всему, русские его таки нашли.

— Ты о чём?

— Ты прекрасно знаешь о чём. О пленнике базы Спрус-Ноб-Хилл. Верни. Не доводи до греха, как у нас говорят. У нас же много всяких вариантов есть, на чём и на ком мы сможем отыграться и вам будет больно. Так что давай не ссориться в этот трудный час.

— Это угроза?

Даже сквозь трубку была слышна усмешка с той стороны. Нехорошая усмешка.

— Нет, Дэнни. Какие могут быть угрозы между партнёрами. Мы ведь партнёры, верно?

Трамп помолчал несколько секунд, обдумывая ситуацию.

— А зачем он вам? У вас своих полно.

— Нет, Дэнни, ты не понял. Этот человек нужен не нам, он нужен мне. Это личное дело, понимаешь меня?

Интересная история. И пахнет… да много чем пахнет. И дерьмом, и большими деньгами. Как, впрочем, и всегда.

— В чём твой интерес?

— Ни в чём. Я просто хочу вернуть внука старику, которому я много чем обязан. Он и так потерял жену в этой чёртовой пандемии. А Дмитрий вам уже всё равно не нужен, вы из него уже получили всю информацию, какую только могли — все анализы, образцы, и даже наверняка составили его полную 3D модель. Зачем он вам теперь? Просто опыты ставить ради интереса?

Минута молчания с обеих сторон.

— Ну, допустим. Влад, но ты же прекрасно понимаешь, что так дела не делаются. Мы деловые люди и говорим в открытую. Меня тут не поймут, если я его отдам просто так. И я сам себя не пойму.

— Вы выкрали нашего гражданина с нашей территории.

— Ну и что? У вас плохо лежало — мы дёшево купили. Было ваше — стало наше, как у вас говорят. Давай поговорим как серьезные люди. Какие у тебя предложения по сделке? Только вот не предлагай какие-то уступки в Африке или что-то подобное. В нынешние времена всё это уже несерьезно. В нынешние времена крупная партия пластиковых гробов стоит больше, чем рудники в Африке.

— Тебе предложить?

Усмешка.

— Нет. Уже лежалый товар. Всё равно, чувствую, будем хоронить просто в братских могилах.

— Да, может и так случиться.

— Так что? И давай без угроз. Это неконструктивно. Тебе это парня не вернёт.

Пауза.

— Вы возвращаете нам Дмитрия Маркова, а мы, в качестве жеста доброй воли, возвращаем вам ваш спутник. В конце концов, это ведь ваше имущество.

Трамп даже опешил от такого невероятного предложения.

— Хм… А что взамен?

— Реальное объединение усилий в борьбе с этой заразой, которую вы же и создали. Мы теряем время, Дэнни. Безвозвратно теряем. Я это чувствую. Я знаю — ты деловой человек, но ты и очень умный, дальновидный человек. Это ведь не ковид, и ты это знаешь. Это — опаснейший боевой вирус. Специалисты разводят руками и дают самые мрачные прогнозы. Миллиарды погибших по всему миру. Гонка в части коммерческих прибылей от получения вакцины хороша лишь до того момента, пока эти инъекции есть кому продавать. Если мы не объединим усилия, то рвы до горизонта, заполненные телами умерших, покажутся детским утренником.

* * *

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ НОВО-ОГАРЁВО. Вторник. 19 августа 2025 года. Местное время 09:46.

Минувший разговор с Трампом запустил механизм. Во-первых, Дмитрия Маркова таки готовят к отправке в Москву. Нам, собственно, был нужен не столько он, сколько суть наших с Трампом договоренностей. А, Дмитрий просто был удобным поводом для начала конструктивного разговора. Как гласят законы разведки — выставь ложную цель в качестве главной и озадачь противника. Пусть разбирается и ломает голову. Он им действительно уже был не особо нужен, поэтому отдать его нам они могли, но им требовалась уступка с нашей стороны, дабы сохранить лицо и потешить чувство собственной гениальности. Да ради Бога. Пусть кушают ситечком, как говорят в Одессе.

Во-вторых, начался реальный процесс создания совместных структур и обмена информацией в части борьбы с боевым вирусом «Грааль». Лучше уж поздно, чем никогда. Собственно, спутник их мы им отдали именно для того, чтобы ускорить процесс. Американцам действительно не хватало исходной информации для работ над вакциной, ведь они имели только базовую модель, которую отправляли в космос, а вот что из этого получилось в итоге они и пытались получить из тела Дмитрия. Но, не всё так просто, ведь цепочка разрывалась именно на стадии боевого заразителя «нулевого пациента», потому как вирус в крови «нулевого» — это уже неизбежная мутация.

Вообще, ученые прогнозируют, что существующий штамм очень быстро начнёт видоизменяться и приспосабливаться. Смертность от него будет уменьшаться, в конце концов, он может стать не слишком опаснее того же ковида или даже гриппа…

Когда-нибудь. В будущем. Ведь это боевой вирус. И пока его задача убить всех.

Звякнул селектор. На экране появился помощник.

— Господин Президент, об онлайн встрече просит президент Российской Академии наук академик Александров.

Президент кивнул.

— Хорошо, подключайте.

На экране появился Александров.

— Здравствуйте, Борис Евгеньевич. Как ваше здоровье?

Но тот не стал разводить политесы.

— Здоровье моё плохо, но это сейчас неважно. Господин Президент, у меня срочная новость. По данным установок наших нейтринных детекторов в глубине озера Байкал и в недрах Кавказа, зафиксирован мощнейший всплеск нейтрино со стороны звезды Бетельгейзе.

— Хм, и что это значит?

Академик закашлялся.

— Это значит, что в ближайшие часы произойдет вспышка сверхновой Бетельгейзе. Вот что это значит, господин Президент.

Быстро:

— И чем нам это грозит?

Александров лишь устало покачал головой.

— Точно сейчас никто не скажет. Модели есть, конечно, но… В общем, или это будет просто красивое зрелище, или нас накроет волной радиации. На Земле мы, наверное, не слишком пострадаем, ну, будут проблемы со связью и электричеством, да ещё и полярные сияния протянутся чуть ли не до экватора, а вот космонавты на орбите могут получить очень серьезную дозу радиации. И со спутниками будет беда. В любом случае, пару месяцев мы эту сверхновую будем видеть даже днём, и она будет ярче полной Луны. А первичная вспышка будет очень яркой, благо у нас день сейчас.

Президент кивнул. Да, этого нам только сейчас не хватает. И так слухи о Конце Света гуляют вовсю, у тут ещё и вспышка сверхновой, да полярные сияния по всей стране.

Не смотрите наверх! Так кажется?

* * *

МОСКВА. ЧШ РФ. Вторник . 19 августа 2025 года.

ЭКСТРЕННО! ОФИЦИАЛЬНО! По информации Российской Академии наук, в ближайшие часы на небосводе, в созвездии Ориона возможна вспышка сверхновой звезды Бетельгейзе. Визуально на небе появится объект, сияние которого будет сравнимо с отраженным светом полной Луны. Несколько недель человечество сможет любоваться яркой звездой, которую будет видно и днём, а затем её свет постепенно потускнеет.

Учёные не рекомендуют в ближайшие часы смотреть на Бетельгейзе в астрономические приборы, а в первые часы после вспышки не смотреть на звезду иначе, как через темные светофильтры или закопчённые стекла, как во время обычного солнечного затмения.

На биосферу Земли это астрономическое событие произведёт влияние, сравнимое с крупной вспышкой на Солнце. Возможны перебои с радиосвязью и работой спутников, а также обширные полярные сияния и сильные магнитные бури. Метеочувствительные люди могут почувствовать недомогания.

Сохраняйте спокойствие.

Глава 6 Взрыв сверхновой Бетельгейзе

И освобождены были четыре Ангела, приготовленные на час и день, и месяц и год, для того, чтобы умертвить третью часть людей.

(Откровение Иоанна Богослова (Апокалипсис))

* * *

ОЛЬГА МАРКОВА

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Вторник. 19 августа 2025 года. Местное время 19:38.

Звезда на небе разгоралась. Нет, это не было мгновенной вспышкой в классическом понимании этого слова. Просто звезда на небосводе становилась всё ярче и ярче. По «Санаторию» даже выпустили информационный циркуляр об особенностях вспышки сверхновой. В отличие от новостей по телевизору, циркуляр вовсе не нагнетал атмосферу вокруг события. Да, очень яркое явление. Да, ожидаются полярные сияния и всё прочее. Да, ожидаются проблемы, в том числе и со связью. Но, ничего в стиле Голливуда не будет.

Собственно, и не было.

Разве что какой-то дополнительный адреналин в крови. Тонус какой-то дополнительный. Нас снова взялись активно исследовать. Говорят, что у переболевших какая-то нетипичная реакция организма на увеличение напряжения магнитного поля.

Жду известий про Димку. Говорят, что нашли, но подробностей пока нет.

Ждём.

Я сидела на стуле у кровати Деды. Персонал активно приходил и уходил. Что-то делали. Я же просто сидела. Сидела и смотрела. На него. А он на меня. Нужно ли ему это? Я не знаю. Он почти ничего не говорит. Но, врачи же меня пустили, может так и лучше для него.

Очередная капельница. Катетер помогает не дырявить вены почём зря. Но организм постоянно требовал лекарств и подкормки.

Все в биоскафандрах. Кроме меня.

Меня пустили без скафа. Ему нужен был родной человек рядом, но пугать старика скафом было опасно. Впрочем, судя по анализам, переболели и он, и я. Так что риск минимален, невзирая на возраст. Вряд ли я принесу с собой какую-то новую заразу. А может врачи махнули уже рукой на него. К другой-то родне меня так и не пускали. Даже в скафе.

Деда реально был плох. Но уже ощутимо лучше, чем просто безнадёжно плох. Говорил с трудом, но меня уже узнал. Это серьезный прогресс. Про Ба ему не сказали, но, как мне кажется, он всё уже понял по моим увиливаниям от ответа. Просто глядя мне в глаза. Во всяком случае больше он о ней не спрашивал. Просто как-то почернел весь.

Просто сжал зубы.

Просто.

Железный человек.

Лишь глаза слезятся. Нужно вытирать всё время.

— Деда, у нас тут вспышка сверхновой Бетельгейзе. Тебе видно в окно?

Старик едва заметно кивнул.

Что ему сейчас какое-то там Бетельгейзе. Не уверена, что он вообще понимает, где небо находится.

Он был очень слаб. Возраст. Вообще не представляю, как он пережил болезнь. И как он переживёт без Ба.

А температура так и не падает. Тридцать девять и два.

Как и у всех нас.

* * *

ГЕРМАНИЯ. БЕРЛИН. ПОСОЛЬСТВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ. Вторник. 19 августа 2025 года. Местное время 18:35.

Андреев мониторил местные СМИ. Как известно, свободнее мировой прессы может быть только свободная пресса в демократических странах.

Традиционно, «повесточка» любого средства массовой информации варьировалась в зависимости от интересов учредителей или редакционных спонсоров и часто по одному названию газеты или сайта можно было предсказать заранее, что там будет написано. И сделать выводы и прогнозы.

По выводам в эти дни было сложнее. А вот по прогнозам — запросто.

По выводам — элиты в шоке и не знают не то, что нести «в народ», но и как быть самим. Ведь в посольство стекается уйма информации, в том числе и неофициальной, в том числе и разведывательной. И информация эта говорит о том, что сильные мира сего в Германии сейчас уподобляются древнеримским патрициям, которые старались пересидеть какую-нибудь чуму подальше от города Рима, удалившись от столицы и крупных городов подальше в свои виллы и имения. Впрочем, так вели себя «уважаемые люди» во все времена. Так ведут себя и сейчас.

Александр устало поднялся из кресла и сладко потянулся. За окном слышны были выстрелы и, как водится в последние дни, что-то где-то ярко горело.

Последние дни. Почти как в Святом Писании.

Как сказал Шекспир в каком-то там сонете: «Чума на оба ваши Дома».

Но, вряд ли Монтекки и Капулетти могли себе представить ТАКУЮ ЧУМУ как сейчас. А, впрочем, что такого происходит с исторической точки зрения? Ведь бывали времена, когда от всякой заразы вымирало чуть ли не половина Европы, города приходили в полный упадок и требовались столетия на то, чтобы возродиться на том же уровне, что и до пандемии. Чем мы сейчас лучше? Умнее? Медицина развитее?

Как там? Хочешь рассмешить Бога — поведай Ему о своих планах?

Внизу, у дверей консульской службы было людно. Местной полиции уже не было видно. Работники посольства в противогазах пытались как-то упорядочить толпу и не допустить излишнего кучкования. Но, явно получалось плохо. Народ шумел. Иногда даже доходило до мордобоя по принципу: «Вас тут не стояло». Но, в целом, граждане РФ, вдруг и внезапно вспомнившие о том, что они русские, чуть ли не штурмом брали посольство России в Берлине и требовали немедленной экстрадиции на обожаемую и любимую Родину. И перепуганным «верноподданным» было всё равно, что в обожаемом ими Отечестве дела немногим лучше, чем в Германии.

Дверь открылась. В кабинет заявился местный резидент разведки Егоров.

— Андрей.

— Да, Павел Степанович, весь внимание.

— Завтра утром прибывает борт из Вашингтона. В аэропорту состоится передача нам нашего гражданина Дмитрия Маркова. Нужно встретить. Поедешь с Артёмовым. Гражданин очень ценный и из Москвы прислали ЦУ, что волос с него не должен упасть и, вообще, обеспечить режим наибольшего благоприятствования. Ясна задача?

— Так точно.

— За дополнительной информацией по делу к Артёмову. Поступаешь в его распоряжение. И без фокусов там. Дел много, а людей в строю осталось мало. Послезавтра эвакуация посольства. Если, конечно, спецборт за нами вообще прибудет из Москвы.

* * *

МОСКВА. ГДЕ-ТО. Вторник. 19 августа 2025 года. Местное время 20:11.

Томление и тревожная тоска.

Света смотрела в окно. Смеркается. Всё небо переливается мертвенным сиянием. На улицах неожиданно много злых людей. Патрули иногда гоняют, но как-то много всех на улицах. Особенно у магазинов. Чуть ли не митинги. Почти погромы. Магазины-то закрыты. Но публика сильно волнуется. И хочет.

Народ хлынул на улицы.

Иногда даже слышны выстрелы.

— Вот зачем им сказали про вспышку сверхновой? И не заметил бы нас никто на общем фоне событий…

Папка бормотал это уже в сотый раз, крутя руль авто и пытаясь как-то выехать из Москвы. Но именно вспышка сверхновой подвигла их семейство на очередную попытку покинуть столицу, надеясь, что в общем хаосе будет не до них.

Но, судя по всему, так решили не только они. Что-то сломалось. И люди, ещё вчера безропотно сидевшие по своим квартирам, вдруг устремились. Кто куда. Кто подальше из города, а кто просто грабить ближайший магазин.

Ну, как грабить… Большинство из тех, кто был сейчас на улицах, изначально даже мыслей таких не имело — грабить. Просто вышли спешно набрать продуктов и предметов первой необходимости, но магазины закрыты уже довольно давно. И раньше их охраняли. Теперь нет и этого. Кто-то разбил витрину и пошло-поехало.

Если все выносят, то ты понимаешь, что если ты проявишь какую-то принципиальность, то твоя семья останется без еды.

Судя по проплывающим за стеклом картинам, вытаскивали всё — еду, воду, средства гигиены, в том числе и женской, даже краску для волос и крем для обуви.

И, конечно же, огромное количество туалетной бумаги.

Платить за товар «покупателям» было просто некому. Персонала нет.

Некоторые чудаки оставляли на кассе купюры, в качестве оплаты за взятый товар. Или писали записки, что, мол, взял то и то на такую-то сумму. Телефон такой-то. Хочу оплатить.

Но большинство брало всё просто так. Да и связи почти нет.

Обнаружился новый дефицит в столице — тележки и корзинки в супермаркетах. Их никто уже не возвращает назад, отправляясь домой с нагруженным в них товаром.

Багряное небо.

Почему-то подумалось, что ожидания от вспышки сверхновой были сильно завышены в части зрелищности. Просто одна из звёзд становилась всё ярче и ярче. Так что никакого бабах пока не было. Просто быстро наливающийся силой красный яркий злой глаз в небе.

Полный ярости.

Уже намного ярче Луны.

Говорят, что будет его видно даже днём.

Почему-то даже полярное сияние не было красивым. Было просто отражением кошмара внизу.

Светлана вздрогнула и поёжилась, вспомнив безумные крики какой-то сумасшедшей женщины, которая не своим голосом оглашала улицу какими-то библейскими пророчествами о Конце Света. Прохожие косились на неё, но сочувственных ироничных улыбок на лицах видно не было. Особенно на лицах тех, кто что-то тащил из ближайшего разбитого супермаркета.

На улицах местами что-то горело. Вот новый магазин за окном. Его тоже откровенно и шумно грабили. Стоявшая рядом с магазином машина Росгвардии была категорически безучастна. Да и не было в ней никого.

19 августа. День, когда власть окончательно рухнула в Москве.

* * *

БОСТОН. СОМЕРСЕТ-КЛУБ. УЗЕЛ ВИРТУАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ. США. Вторник. 19 августа 2025 года. Местное время 12:18.

Невеселая шутка:

— Наши бункеры не дают стопроцентную гарантию от проникновения внутрь заразы, но, надеюсь, у каждого из нас достаточно припасов и очистительных систем, чтобы просидеть под землёй хотя бы год?

Томас Варух горько усмехнулся в камеру:

— Джорджи, у меня даже есть в бункере отделение карантина, но, что толку? Мы не знаем о вирусе ничего. Ни его инкубационного периода, ни реальных средств защиты от него. Мы все в биоскафандрах, но вирус уже у меня в бункере. У меня уже семь заболевших и двое умерших. В том числе и моя дорогая любимая племянница Энжел.

Бокфеллер кивнул.

— Да, я слышал. Прими мои соболезнования. Я думаю, что слова утешения прозвучат фальшиво.

— Да, спасибо. Обойдемся без дежурной фальши. Мы наворотили дел с этим вирусом. Точнее, наши предки, но не суть. Это наши Семьи.

— Брось, Джорджи. Нечего посыпать голову пеплом. Никакие наши предки не могли знать о вспышке Бетельгейзе.

— Сверхновая тут вообще ни при чём, и ты это прекрасно знаешь. Пока она испортила нам связь, но к вирусу это не имеет никакого отношения. Наоборот, мои спецы утверждают, что радиация Бетельгейзе может повлиять на вирус в том числе и положительным образом, вызвав более мягкие мутации.

— А может и наоборот. Мои учёные полны сомнения на сей счёт.

— Согласен. Но, я не об этом. Трамп отдал русским «нулевого пациента». Возможно, мы действительно получили из русского всё, что могли, но явно не всё, что хотели. Спутник мы получили, и даже получили геном вируса из космоса, но я уверен, что русские отдали нам не всё и у них есть преимущество. Слишком щедрый обмен с их стороны. Я бы никогда не продал бы товар с нулевой маржой. И ты бы тоже. И у нас сейчас тенденция явно нехорошая. Сан-Франциско, Лос-Анжелес, Нью-Йорк и почти вся Флорида в ужасном состоянии. FEMA не справляется. Какой толк в их гробах, если мы теряем власть? Мы что, FEMA создавали ради этого? В Вашингтоне полный хаос, Трамп отбыл в бункер в Кэмп-Девид и полностью изолировался. Мы теряем инициативу, Джорджи. Русские нас обойдут в мире после звезды, и после пандемии мы вылетим на обочину истории. Я бы требовал с русских всю информацию. В конце концов, мы же не должны уступать!

— Не знаю, Том. Я бы подождал развития этой истории. Мы ведь сейчас не можем давить ни на Трампа, ни, тем более, на FEMA. Мир изменился, Томми. И деньги значат уже не столь много, сколько значили ещё месяц назад. Ты сам знаешь, что тот же Китай проводит собственную программу по вирусу, хотя, как я надеюсь, русские не передали им исходники.

— Я не заявлял бы это так уверенно.

— Ну, пусть даже передали. Но я не вижу, чем мы можем давить сейчас на русских. Вряд ли у них сейчас лучше, чем у нас.

* * *

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ПОДОЛЬСК. СИМФЕРОПОЛЬСКОЕ ШОССЕ. Вторник. 19 августа 2025 года. Местное время 22:34.

В небе ярким багровым светом сияла сверхновая.

Поперек дороги стояли два танка.

А может и не танка. Света плохо разбиралась в военной технике, да и видно было плохо. Далеко слишком. Сплошная вереница машин заполоняла всю ширину и всю длину шоссе, уходя вперед и назад на многие километры.

Отец стоял у машины и разговаривал с кем-то из водителей. Слышно было плохо, но сидящим в салоне было ясно главное — вперёд не пропускают. Навигатор показывал сплошную тёмно-красную полосу по всей дороге. Без вариантов на объезд.

Мама была занята совершенно глупейшим делом — искала варианты где можно в Подольске переночевать, тихо бормоча сквозь зубы что-то типа: 'А я ведь говорила… Я ведь предупреждала…

Бабуля, в кои-то веки, молчала, всем своим видом выражая глубокое осуждение всего происходящего.

Наконец отец вернулся в машину и (небывалое дело!!!) закурил в салоне. И даже мать промолчала на это вопиющее свинство!!!

— Не пускают. Типа возвращайтесь назад и сидите дома. Так говорят. Точнее, говорят, что так говорят. Там, впереди. Не знаю, насколько правда, но ходят слухи, что по тем, кто пытается проехать по просёлочным дорогам, просто стреляют на поражение. Удивлюсь не слишком. С них станется.

— Коля, что ты такое говоришь⁇! Не пугай детей!!!

Опустилось стекло и на дорогу полетел окурок.

Мрачное:

— Лариса, я не знаю. Надо было раньше уезжать.

Ответная вспышка:

— Это я говорила, что нужно дома переждать!!! Вот что теперь⁇! Что⁇!!!

Ситуация становилась опасно-бессмысленной, и Светка решилась подать голос:

— Мам, пап, не ругайтесь. Что-то же нужно делать…

Отец лишь хмыкнул, как-то безнадёжно-угрюмо:

— Устами младенца. Тут без вариантов.

В обычной ситуации Света бы точно огрызнулась бы на тему «младенца», но сейчас даже она не стала нагнетать. Ситуация тупиковая. Развернуться невозможно. Машины стоят плотным потоком. Всякие. Включая огромные фуры. Не говоря уж о том, что между автомобилями бродит туда-сюда множество людей. Выезд из Москвы закрыт. Возврат в Москву невозможен. Благо хоть какую-то еду взяли в дорогу.

Мелкий Сашка сообщил очевидную и банальную вещь:

— Пап, я писать хочу…

Да, хорошо ему. У Светки та же самая проблема, но ему-то пять, и он мальчик…

— Свет, пусти меня, мне жарко, ты очень горячая.

Вика заёрзалась у неё на коленях. Мать резко обернулась и протянула руку ко лбу Светланы.

— Дочь, у тебя температура. Не знаю сколько, градусника у нас нет, но много. Как ты себя чувствуешь?

Как она себя чувствует? Да паршиво чувствует. В маленьком авто сидит шесть человек, дышать нечем совершенно. И непонятно, что будет дальше!

— Света, ау! Ты меня слышишь?

Кивок.

— Да, слышу. Просто я устала, вот и всё.

Обернувшийся отец смотрел на неё совсем не в свойственной ему манере крайнего беспокойства.

— И что будем делать? Врачей тут нет и в больницу мы не доедем.

Светлана жизнерадостно поморщилась:

— Ой, пап, да всё нормально.

Угрюмое:

— Я вижу. Пойду, пройдусь. Может найду где доктора.

Старший Родионов вышел из автомобиля, аккуратно прикрыв за собой дверцу.

Идея искать врача в колонне была так себе и Света это отлично понимала. С учётом того, что творится вокруг, ни один здравомыслящий человек не приблизится к их машине. С другой стороны, они сидят в закрытом авто и дышат одним воздухом. И явно Светлана заболела не пять минут назад, а значит, все могут быть больны.

Мать уже выскочила из салона и, открыв багажник, начала рыться в сумках.

— Где же… Куда я засунула аптечку… Была же… А, вот!

Вернувшись в машину, мама протянула Свете таблетку и бутылочку воды.

— Пей. Температуру должно сбить. У тебя явно выше тридцати восьми. Пей.

Дело было плохо. Если она действительно заразилась этим проклятым вирусом, то никакие таблетки ей не помогут. И, вероятнее всего, все сидящие в машине, заболеют.

И помощи им ждать неоткуда.

Откуда-то спереди вдруг раздался грохот автоматных очередей. Потом ещё. И ещё.

Отец быстро запрыгнул в машину и с силой хлопнул дверцей.

— Коля, что там???

Папка покосился на мать.

— Не знаю. Говорят, что многие бросают машины и пытаются уходить пешком. Возможно стреляют в воздух на посту.

Но сам Николай в этом уверен вовсе не был.

* * *

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ПОДОЛЬСК. СИМФЕРОПОЛЬСКОЕ ШОССЕ. Вторник. 19 августа 2025 года. Местное время 22:45.

Баба Нюра молилась. Достала из сумки молитвослов и подсвечивая себе фонариком, шептала какие-то слова. Света не знала молитв, но, похоже, помочь им могло разве что чудо.

Но, чудес на свете не бывает.

Грустно усмехнувшись, юная барышня вдруг вспомнила, как Мишка Марков как-то передразнил её, когда она ему съязвила, что нужно уроки учить, чтобы не быть двоечником, мол, чудес на свете не бывает, на что тот съязвил в ответ:

— Чудес на свете не бывает, чудеса бывают только на Свете.

На что она не нашла ничего умнее, чем ляпнуть:

— Сам ты чудо!!!

И получила в ответ:

— А я пока не на тебе!

Прозвучало, мягко говоря, двусмысленно и весь класс покатился со смеху, а она, вся пунцовая, пулей выскочила из класса. Порыдав в женском туалете и умывшись прилежная, ученица обнаружила стоявшего неподалёку Мишку. Тот тут же направился к ней и буркнув:

— Извини, я не хотел. Глупо вышло. Вот, это тебе. В качестве извинения.

И протянул ей цветок, явно вырванный из какого-то школьного горшка.

— Обалдуй! Ты зачем цветок испортил⁈ Не хочу тебя видеть!!! И цветок свой паршивый забери от меня!!!

Он как-то виновато шмыгнул носом и ушёл не оборачиваясь.

С цветком в руках.

Холодная рука коснулась её лба. Света очнулась и посмотрела на мать.

— Светлана, почему ты плачешь? Тебе больно? Где болит?

Та замотала головой, но тут неожиданно в сумочке зазвенел мобильник. Поспешно вытащив аппарат, она посмотрела на экран и замерла, не веря в реальность происходящего. Может это опять сон?

— Миша⁇!

— Свет? Ты? Мне дали позвонить по связи. Геолокация говорит, что вы где-то в Подольске. У вас всё нормально?

— Миш, ты откуда звонишь? Связи ж нет!

— Это неважно. Не могу говорить. Что у вас? Ты как?

Вздох.

— Плохо. И у меня высокая температура. Врачей нет. Сидим в машине. На трассе где-то. Сплошная пробка. Впереди какие-то танки. Я не знаю…

— Вы в Подольске?

— Я не знаю. Пап, мы в Подольске?

Хмурый кивок:

— Да. Не доезжая до моста через Пахру.

— Слышал? Мы перед мостом где-то. Через эту вашу Пахру. Я не знаю, где это.

— Мне сказали, что вас не выпустят. Москва блокирована. И что могут стрелять. Не спешите уехать. Что нужно переждать хотя бы несколько дней. Вы назад сможете выехать?

— Нет. Папа говорит, что мы даже не сможем развернуть машину в поля. Наглухо застряли.

Пауза.

Глухо, но решительно:

— Дай своему папе трубку.

— Зачем.

— Дай.

— Пап, тебя Миша Марков из моего класса.

Отец удивлённо покосился на дочь. Но трубку взял.

— Да!

— Извините, я не знаю, как вас зовут. Я Миша Марков. У моего деда в Подольске дом. Как раз перед мостом через Пахру. Я не знаю, что у вас там сейчас, но, если что, есть вариант пересидеть в доме моего деда. Если всё плохо с проездом, то может это поможет. И, да, в доме большая аптечка в шкафу на кухне слева от хлебницы. Моя бабушка была врачом и дома там много чего есть. Я в этом ничего не понимаю, но, наверное, у лекарств есть инструкции в коробках. И… Во дворе есть голубятня. Ну, увидите. В самом загаженном углу, в том, где гнёзда голубей, в стене вроде был ящик. Там есть оружие и патроны. Ну, если что. Я его видел пару раз, не знаю, что там сейчас. Запишите адрес дома, ключи там несложно найти…

* * *

ГЕРМАНИЯ. БЕРЛИН. АЭРОПОРТ «БРАНДЕНБУРГ». Среда. 20 августа 2025 года. Местное время 7:15.

Зона для приёма дипломатических делегаций. «Бизнес-Джет» выруливает по полосе. Посольская охрана от каждой стороны и службы безопасности аэропорта по периметру.

Рулёжка.

Остановка.

Откинутый трап.

Какие-то строгие люди из самолёта.

Как говорится: «Опись, прОтокол, отпечатки пальцев…»

— Здравствуй, Дим.

Усталое:

— Привет, командир. Рад видеть тебя.

Артёмов кивнул:

— С прибытием. В Москве сильно ждут. Насколько мне известно, с твоим семейством вроде всё в порядке, они в безопасном охраняемом месте в Подмосковье. Но спецборт только ближе к вечеру. Едем в посольство, там отоспишься. Посольство хотя бы охраняется, а на улицах Берлина стало слишком опасно — мигранты, как с цепи сорвались. Всюду погромы, пожары и даже стрельба.

Качание головой:

— Нет, командир. У меня тут дочь. И жена, пусть и бывшая. Мне надо к ним. Сам говоришь, что творится в городе.

— У меня приказ, Дим.

— А у меня долг, командир. Я не полечу без них. Можешь застрелить меня при попытке к бегству. Но, или ты со мной, или я иду ловить такси.

— Такси нет уже. И транспорт не ходит.

— Тогда, командир, извини, но придётся вам ехать очень медленно, ведь я пойду туда пешком, а вам приказано меня охранять, не так ли?

* * *

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ПОДОЛЬСК. «РОДОВАЯ УСАДЬБА ГРАФОВ МАРКОВЫХ». Среда. 20 августа 2025 года. Местное время 9:21.

— Итак, у нас в наличии один автомат, «Макаров», обрез охотничьего ружья, газовый пистолет и один пневмат. И патроны ко всему этому добру. Патронов немного, бой не выдержим, но спугнуть мародёров можно. Близнецам оружие не дадим. Лариса, мам, Свет? Вы как?

Бабуля покачала головой.

— Я и скалку сейчас не подниму. Я скорее умру тут.

Высокая температура давала о себе знать. Старушка едва стояла на ногах. Почти теряла сознание, что уж говорить об оружии.

— Светлана? Мы не знаем, что тут может быть. Сможешь выстрелить хоть из чего-то вдруг что? Просто защитить себя.

Света потёрла виски.

— Да, наверное. Если нападут, то я выстрелю. Не знаю, попаду ли, но выстрелить смогу. Наверное.

— Лариса?

Решительно:

— Я не умею стрелять. Но, если надо защитить детей, то убью даже утюгом или стулом.

* * *

БЕРЛИН. ГЕРМАНИЯ. Среда. 20 августа 2025 года. Местное время 7:15.

Марго надрывно кашляла, давясь дымом. Дом горел. Дикие не смогли выбить дверь их квартиры и уходя просто подожгли дом. Они бесновались внизу, выкрикивая непонятные восхваления и, в предвкушении, глядя в их окна. Наверняка там внизу делали ставки на то, выпрыгнут ли запертые в квартире в окно или предпочтут сгореть заживо.

Маргарита, задыхаясь, упала на пол. Мать уже даже не пыталась подняться, лишь рвотная масса растеклась у её лица.

На улице раздались автоматные очереди.

Много.

Беспощадно.

Стук в дверь.

Яростно.

По-русски:

— Марго! Лена! Быстрее открывайте, это я! Быстрее! Сгорим все! Командир, вышибной заряд!

Бахнуло.

Какие-то тени.

Противогаз на лицо.

Сильные руки подняли её и понесли на выход.

Марго лишь шептала, уже теряя сознание:

— Папка, ты всё-таки приехал…

* * *

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ПОДОЛЬСК. СИМФЕРОПОЛЬСКОЕ ШОССЕ. Среда. 20 августа 2025 года. Местное время 17:16.

— Что думаешь делать, Серёга?

Сержант Николаев пожал плечами.

— У меня в городе жена и маленький сын. Так что…

Их сегодня опять поставили на этот долбанный блокпост и дали строгий приказ никого из города не выпускать. Вот только начальство, отдавшее приказ, куда-то исчезло с самого утра и на связь больше не выходит.

Пока гигантскую металлическую змею из автомобилей сдерживать удаётся, но совершенно понятно, что это ненадолго. И очереди в воздух сдерживают толпу всё меньше и меньше. Да и патронов не так много. Не стрелять же по толпе, да и во имя чего? Или кого?

Говорят, что в городе полная анархия. Грабят всё подряд. И судя по дыму со стороны Москвы, вероятно, это, в какой-то мере, правда.

По факту, их блокпост уже сам по себе превратился в бесконтрольную стихию. Две БМП сдерживали толпящихся пока только видом грозных пушек, но экипажи уже перестали быть боеспособными, горячо митингуя у костра только над вопросом — куда двинуться. Часть хотела назад в Москву, вывозить свои семьи, другие, не отягощенные роднёй, хотела убраться подальше от города прямо вот сейчас…

* * *

СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ. ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ ВОДЫ ИЗРАИЛЯ. В ВИДУ ВОЕННО-МОРСКОЙ БАЗЫ ХАЙФА. АВИАНОСЕЦ USS GERALD R . FORD CVN −78. Среда. 20 августа 2025 года. Местное время 21:52.

— Сэр, сообщение от командира ВМБ Хайфы бригадного генерала Гиля Агински-Переца. Нам повторно отказано во входе по соображениям эпидемиологической безопасности. На самой базе и в городе Хайфа множество заболевших, многие десятки умерли. К тому же, арабы вновь вышли на улицы и начали атаки на евреев. Ну, и погромы, конечно.

Command officer of aircraft carrier (командир авианосца) captain Ричард С. Маккормак хмуро и сурово кивнул своему executive officer (старпому) commander Стиву Уильямсу.

— Принято.

Маккормак, дабы хоть что-то делать, поднял бинокль и вновь принялся разглядывать ночные огни города и самой военно-морской базы. Даже с такого расстояния было ясно, что там не всё в порядке. Выстрелов на таком расстоянии слышно не было, но огни пожаров местами сливались в сплошное багряное зарево.

Ситуация, как и ожидалось, окончательно зашла в тупик. Два часа назад скончался командующий авианосной ударной группой Commodore Джеймс Миллер и бремя ответственности за ситуацию и принимаемые решения легли на самого Маккормака, как старшего по чину.

А дела их были плохи. На самом «Джеральде Форде» из 2700 человек экипажа с высокой температурой свалились уже триста восемьдесят шесть и ещё семьдесят шесть умерло. И совершенно ясно, что это только начало и ситуация на борту авианосца вот-вот выйдет из-под контроля. Дисциплина упала почти до нуля, многие офицеры и особенно матросы, отказывались выходить на вахту, было несколько случаев, когда пилоты пытались поднять в воздух свои самолёты, а три вертолёта, битком набитые «здоровыми», снялись с палубы и полетели в сторону Израиля. Ни на что не надеясь, а просто пытаясь спастись из зачумлённого авианосца.

Впрочем, на крейсере «Нормади» и на эсминцах «Томас Хаднер», «Ремейдж» и «МакФол» ситуация ничуть не лучше.

И теперь их не пускают в порт. Конечно, на гигантском авианосце есть всё, включая собственный госпиталь, но и там всё сложно. Костюмов биозащиты не хватает, поэтому увидеть какого-нибудь санитара в противогазе и в медицинских перчатках можно было запросто.

Но такие средства защиты не слишком помогали. Шифрограмма от командования описывала болезнь, как чрезвычайно агрессивный боевой вирус, который может попадать в организм не только через органы дыхания, но и через кровь, и были зафиксированы случаи, когда вирус проникал непосредственно через кожные покровы. Случаев было не так много, но они были.

Изоляция отсеков тоже не слишком помогала, ведь скученность была неизбежной, невозможно обеспечить две с половиной тысячи человек отдельными изолированными противоинфекционными боксами.

Что ж, выбор у них невелик. Или оставаться на рейде и потихоньку превращаться в гигантскую металлическую братскую могилу, или, что вероятнее всего, команда и лётный состав просто поднимут мятеж, и постараются достичь берега по воздуху или по морю, воспользовавшись спасательными средствами и катерами.

Вот только у Маккормака не было уверенности что по таким беглецам не откроют огонь с берега, препятствуя высадке. Впрочем, учитывая хаос на берегу, кому-то могло повезти проскочить. И пока шансы выжить на берегу многим из его людей кажутся более предпочтительными.

А пока багровое зарево на берегу разрасталось.

Как и разгорался багровый глаз в небесах.

* * *

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ НОВО-ОГАРЁВО. Среда. 20 августа 2025 года. Местное время 21:56.

Мысли Президента путались. Усталость давила неимоверно. По-хорошему, нужно поспать. Но день слишком тяжёлый. Ответственный. Нужно быть в строю.

Полчаса назад ему измеряли температуру. Вроде в норме.

Работаем. Пока.

На улицах крупных городов уже не удается поддерживать даже подобие порядка. Доклады нехорошие. Анархия пока не наступила, но контроль ситуации почти утерян.

Армия уже имеет все признаки небоеспособности, по крайней мере воевать уже реально не может, хотя, как институт государства, ещё не распалась. Стратегические ядерные силы с самого начала были переведены на строжайшую изоляцию и в военные городки не пускают даже бродячих собак, но и это вряд ли надолго задержит вирус.

Точных данных о том, что вирус передаётся от человека всяким животным и птицам пока нет, но всё больше подозрений на сей счёт. По логике, вирус заточен на людей и Трамп это подтверждает. Точнее, был заточен. Но, он был заточен вообще на то, чтобы продлить жизнь группе избранных, а не под то, чтобы убивать всех подряд, что наблюдается по факту. Космос сильно изменил основу вируса.

Хороших новостей, в том числе и из космоса, пока нет. Да и откуда им взяться?

Последний (?) свежий доклад из космоса от МКС.

«Повторные исследования, проведённые на борту МКС в рамках эксперимента „Биориск-2“, доказали, что гипотеза о вероятности инопланетного происхождения вирусов и о возможности передачи их через космическое пространство, имеет под собой научную основу, подтверждённую экспериментами. В ходе эксперимента было осуществлено размещение в условиях открытого космоса некоторых видов биологических организмов на срок более одного календарного года. Было установлено, что икра рыб, виды бацилл, личинки комаров, семена растений, яйца рачков, споры плесневелых грибов и бактерии большей частью благополучно перенесли вакуум и низкие температуры космического пространства. Отрицательный результат был получен только у икры рыб и семян томатов. Остальные образцы вернулись к жизни…»

Чёрт знает что. Кому это нужно сейчас? Да и зачем?

Дичь какая-то.

Допустим, магнитное поле Земли их прикрыло от жесткой радиации открытого космоса. Но, космос же. Как тут год прожить, когда даже на Луну слетать реальная проблема, не говоря уж про Марс. Тем более в условиях после вспышки сверхновой Бетельгейзе. Впрочем, о чём это он? Какая Луна? Какой Марс?

Иконка селектора. Главный Штаб ВКС России.

— Дежурный по Штабу генерал Мальцев. Слушаю вас, господин Президент.

— Что орбита?

— Пока без изменений. Космонавты укрылись в спускаемом аппарате. Дозиметр показывает значительный рост радиации, но пока не критично. Но отмечается массовый выход из строя спутников связи. И у нас, и группировки «Старлинк». И сильные помехи в атмосфере, что затрудняет передачу радио и телесигнала. С обычным телеграфом тоже сплошные проблемы. Станции просто сгорают от роста магнитного поля.

Хм… Так дальше пойдёт, и придется посылать сообщения курьерами.

Не могло быть и речи об эвакуации экипажа МКС. Это не делается за пять минут, да и риски становятся просто огромными. Конечно, весьма приличную долю радиации космонавты получат и их придётся срочно эвакуировать на Землю, но пока другого выхода, кроме как пережидать за толстыми стенками спускаемого аппарата, у них нет.

Вообще, пилотируемая космическая программа оказалась под огромным вопросом, поскольку даже мощное магнитное поле планеты не могло надёжно защитить организмы экипажей от жесткого излучения Бетельгейзе. И специалисты пока даже не могут составить обоснованные прогнозы снижения радиационной активности сверхновой. Это светопреставление может занять месяцы. А может и десятилетия.

Впрочем, что тут говорить о пилотируемой космонавтике, если спутники выходят из строя один за другим? Да и на Земле творится Бог знает что. Та же мобильная связь ложится раз за разом! Интернет отключился на половине планеты. Навигаторы те же. Морские сообщения оказались под угрозой из-за отсутствия актуальных спутниковых карт. Но, с этим-то ладно, критические протоколы предусматривали и это, но, непонятно сколько времени это всё продлится.

В Москве запас прочности систем связи велик, но и столица уже с трудом поддерживает работу всякого рода сервисов. Про провинцию и говорить нечего. Не со всеми губернаторами есть связь, что уж говорить о гражданских службах.

Вновь селектор.

— Соедините меня с президентом РАН академиком Александровым.

Через несколько минут на экране появился академик. Выглядел он откровенно плохо и явно вот-вот свалится с ног.

— Здравствуйте ещё раз, Борис Евгеньевич. Как ваше самочувствие? Может прислать бригаду из «Санатория»?

Тот закашлялся.

— Нет, не стоит. Они уже не успеют всё равно, а там как Бог даст. Слушаю вас, господин Президент.

— Есть какие-то прогнозы по развитию ситуации со сверхновой?

Александров лишь покачал головой.

— Всё развивается по худшему сценарию. Поток частиц от сверхновой только усиливается. Если так пойдёт дальше, то рискуем вообще остаться без интернета, да и любой электромагнитной связи как таковой. Но это не худший сценарий.

— А может быть ещё хуже?

Кивок.

— Да, вероятность такая есть, судя по всему. Да, согласно нашим расчетам, на месте сверхновой Бетельгейзе появится нейтронная звезда, которая, как вам вероятно известно, обладает малыми размерами, порядка десяти-двадцати километров, но чрезвычайно большой массой, превышая плотность атомного ядра… — Александров натужно закашлялся, потом, отдышавшись, продолжил. — Там всё дело в том, что в результате взрыва сверхновой происходит обрушение к центру звезды… коллапс… кхе-кхе… Так вот, по закону сохранения момента импульса, нейтронная звезда начинает бешено вращаться вокруг своей оси, до нескольких сотен оборотов в секунду, у неё резко растёт магнитное поле. Колоссально. Аккреционный диск около звезды разрушается, падает на поверхность звезды в виде плазмы, разогретой до миллионов градусов, и магнитное поле выбрасывает в космос жгуты яростной энергии. Жгуты эти, именуемые аккреционными колонками, вращаются вместе со звездой, всё время меняя направление угла атаки… А Бетельгейзе отнюдь не в соседней галактике, так что вполне может и нас зацепить.

— И чем нам это грозит?

Кривая усмешка на воспалённом лице.

— Нам? Я не сказал, что в этом случае нейтронная звезда превращается в аккретор — рентгеновский пульсар, посылающий жгутами через космическое пространство жёсткое рентгеновское излучение? Если масса нейтронной звезды превышает 3 массы Солнца, то коллапс звезды продолжается, и возникает чёрная дыра. Со всеми вытекающими прелестями.

— Хм… И когда это может случиться?

— Это, наверняка, уже давно случилось, просто до нас ещё не долетело. Мы прогнозируем значительный рост яркости Бетельгейзе, который сохранится несколько месяцев, плюс-минус порядка ста суток, потом произойдет резкое потускнение и дальше мы будем иметь дело либо с нейтронной звездой, превратившейся в рентгеновский пульсар, либо с коллапсаром, то есть с чёрной дырой.

Глава 7 Как можно отнять смерть?

От этих трех язв, от огня, дыма исеры, выходящих изо рта их, умерла третья часть людей;

(Откровение Иоанна Богослова (Апокалипсис))

* * *

ОЛЬГА МАРКОВА

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Четверг. 21 августа 2025 года. Местное время 06:56.

Я шла по заснеженной праздничной улице. Рождество. Вокруг смех, музыка, бегают резвящиеся детишки, влюблённые парочки, палатки с тульскими пряниками и горячим глинтвейном. Было так славно и хорошо.

Держу под руку того самого парня, который мне накинул куртку во время того самого ливня, он мне что-то весёлое рассказывает, я улыбаюсь, смеюсь, а, порой, даже хохочу, наплевав на мнение окружающих. Впрочем, весело всем, так что им не до меня.

Мы идём, идём, идём…

Сигнал зуммера вырвал меня из сладкого сна и я села на постели.

— Да!

Искин «Санатория» приятным женским голосом спросил:

— Ольга Антоновна, доброе утро. Звонок из Берлина, на связи ваш брат Дмитрий. Вызов имеет статус приоритетного. Установить соединение?

Меня бросило в жар. Димка!!!

— Да, быстрее!

— Соединяю. Связь установлена.

— Димка!!!

— Да, Оленька. Привет. Ты как там? Я хотел поговорить с Катей, но связь не дали. Говорят, что она спит под препаратами. Что у вас происходит? Как там Машка и Мишка?

— Мы тут, в «Санатории». Собрали всех, но Ба…

Горькое:

— Да, мне уже сказали. Бедный Деда. Остальные как?

— Ну, как… Ты как? Где ты?

— Звоню из нашего посольства в Берлине. Прилетел вот из Америки. Да, неважно. Вроде завтра будет спецрейс в Москву. Думали сегодня, но не сложилось там что-то. Сложно тут. Как Катя?

— Катя? Да, нормально. Не волнуйся. Приходит в себя.

— Температура?

— Ну, есть пока. Мишка тоже, наверное, переболел. Но без осложнений. Температура есть за тридцать девять, но не так чтобы он плохо себя чувствовал. А вот у Машки вообще нет даже признаков, так что, даст Бог, вообще обойдётся.

— Мне сказали, что вы там на каком-то спецобъекте. Это так?

— Не знаю, Дим. Всё очень странно. Привезли на вертолётах. Мы где-то в лесу, даже не знаю где. Все в каких-то скафандрах ходят. И мы тоже. Нам ничего не говорят.

Неожиданный всхлип. Сама не ожидала. Лепечу:

— Мне очень страшно, Дим. Очень. Тут ещё и звезда эта…

Строго-ободряющее по ту сторону связи:

— Но-но, сестричка, давай без фокусов и истерик!

Пытаюсь глубоко вздохнуть.

Пытаюсь…

— Я… не могу… Не могу, понимаешь… Я никогда не рыдала, но после Ба… Прости. У нас тут так страшно… Давай о чём-то другом поговорим, хорошо? Ты там как вообще?

Поддельно-бодрое:

— Ну, так сказать, на пути в Москву. Тут, конечно, тоже не сахар, но, говорят, что в Америке куда хуже, хотя, признаюсь, я не видел лично. А тут, да, весело. Тоже. И, я, это, заехал за Ленкой и Маргошей. Двумя словами не расскажу, но я прибуду в Москву вместе с ними. Ты как-то постарайся Катьку подготовить. Прямо скажу, я не знаю, как мне ей об этом сказать, сама понимаешь. Ну, придумай что-нибудь. Ты же у нас умная. Я их действительно спас при пожаре, ну, так получилось. Но как отреагирует Катька я не знаю.

Хорошо, что не было видеосвязи. Слёзы катились по щекам не переставая.

— Дим, что за ерунду ты говоришь… Ты жив… Нет больше той жизни… Неужели ты думаешь, что твоя Катя — дура набитая? Она ведь любит тебя, я знаю.

Вздох:

— И я. Но, Ленка тоже любит, вот в чём проблема. Я это тоже знаю. И Маргоша. Вот в чём проблема. И Ленка при смерти. И я её не брошу. Ни за что.

* * *

ДМИТРИЙ МАРКОВ

ГЕРМАНИЯ. БЕРЛИН. ПОСОЛЬСТВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ. Четверг. 21 августа 2025 года. Местное время 05:35.

— Ты как, малыш?

Говорить через противогаз было трудно, сидеть в прорезиненном костюме ОЗК было жарко, но выбора не было. Во-первых, я сам был стопроцентным носителем заразы и все анализы это подтверждали. Во-вторых, в посольстве оставалось ещё немало людей и трудно было сказать, кто уже заражён, а кто пока нет. Даже четверо умерших сотрудников посольства были заразными и сейчас руководство решало вопросы с транспортировкой на Родину их тел, но так, чтобы обеспечить безопасность всех прочих.

Ну, а, в-третьих, было непонятно, заражены ли Марго и Ленка. Инкубационный период продолжался, и появления в крови антител ещё не произошло, чтобы с уверенностью что-то утверждать. Во всяком случае, посольский доктор пока не может вынести однозначный вердикт.

Марго сидела в таком же противогазе и в ОЗК, неотрывно глядя на лежащую мать. Прозрачный транспортировочный изолированный бокс для перевозки инфицированных больных до жути напоминал стеклянный гроб, и я понимал тот ужас, который царил сейчас в душе и глазах дочки. Но это был единственный способ попытаться защитить Лену от заражения, к тому же, надышавшись продуктами горения при пожаре, она так и не приходила в себя. Поэтому её и поместили в мобильный бокс. Но, повторюсь, выглядело просто страшно.

Маргарита никак не отреагировала на мой вопрос. Возможно, не сочла нужным отвечать на банальный глупейший вопрос, когда и так понятно «как», а может, даже не услышала его. Впрочем, в противогазе и капюшоне это и не мудрено. Тем более в таком-то состоянии.

Ночь прошла тяжело. Местные медики, как могли, колдовали вокруг Елены, но, по-хорошему, нужна была специализированная клиника со всем оборудованием, а не эрзац здравпункт посольства, но в Берлине сейчас вряд ли можно найти квалифицированную помощь такого уровня. И не только в Берлине.

Весь вчерашний день, всю ночь и всё утро в посольстве жгли документы, или паковали в несгораемые ящики секретные материалы, которые нельзя было уничтожать. Точнее, их уничтожат в последнюю очередь, когда не будет другого выхода и возникнет реальная угроза того, что столь важные и охраняемые тайны могут попасть в чужие руки.

Кладу руку в перчатке на плечо дочери. Марго вздрогнула и подняла голову, потерянно спросив:

— Пап, что теперь делать?

— Дочь, мы ждём. Посольство готовится к эвакуации. В аэропорту нас ждёт самолёт…

Ждёт-то он ждёт, но его сейчас охраняют так, как будто он набит золотом. Уже дважды его пытались захватить, под угрозой оружия собираясь принудить пилотов поднять машину в воздух и… короче куда-то полететь. Подальше из этого ада. И лишь бронемашины с крупнокалиберными пулемётами мешали отчаявшимся ворваться в самолёт.

— … Сейчас в посольстве формируется колонна. Как только всё будет готово, мы погрузим твою маму и поедем в аэропорт…

Точнее, будем прорываться туда. И очень вероятно, что прорываться придётся со стрельбой. На улицах бесчинствуют вооруженные банды, многие отчаялись или даже сошли с ума. По городу бродят какие-то полубезумные самопровозглашенные проповедники, восклицающие о Конце Света.

Пожары, поджоги, погромы, убийства, групповые изнасилования, не взирая на пол и возраст.

Говорят, что в Трептов-парке распинают на крестах. В том числе и вниз головой.

Взрыв сверхновой словно сломал матрицу в головах и лишь организованность посольства и наличие тяжелого вооружения позволяли надеяться на благополучный прорыв.

Воистину, Последние Дни.

— Пап, ты говорил, что может будет вертолёт для мамы…

Качаю головой.

— Марго, вертолёт есть, но слишком опасно. Он не бронирован, а в него будут стрелять все, кто его просто увидит.

Сквозь стекло вижу её расширившиеся от ужаса глаза.

— Но… зачем стрелять? Что мы им плохого сделали?

Действительно. Марковы вообще не имеют к происходящему никакого отношения. Знали бы буянящие на улицах о том, что в посольстве России находится тот самый «нулевой пациент», они бы точно пошли на штурм, только чтоб добраться до моей тушки.

Разумеется, дочери я об этом не сказал. Ей это не нужно сейчас знать. Да и потом… Не знаю.

— Понимаешь, малыш, они просто будут стрелять. От отчаяния, ужаса, желания расправиться с теми, кто, похоже, нашёл вариант отсюда сбежать.

Девочка кивнула и лишь произнесла горько:

— Немцы сошли с ума…

Качаю головой:

— И не только немцы. Сейчас, насколько я знаю, такое по всему миру.

— И в Москве?

Киваю.

— И в Москве, и в России вообще. Толпы безумствуют, толпы разбегаются из городов, особенно из крупных. В Москве, вроде ещё не как в Берлине, но тоже страшно.

— Тогда… Тогда зачем туда лететь, если там всё так же, как и здесь?

Ну, и что ей ответить? Мол, Родина и прочие благоглупости о чести, долге и нашей исторической миссии? Кому нужен сейчас этот фальшивый бредовый пафос?

И словно в подтверждение этого за окном что-то сильно бабахнуло, да так, что Маргарита инстинктивно присела на корточки и прикрыла голову руками.

Благо, тяжелые металлические роллеты не дали чему-то влететь к нам, лишь со звоном посыпались стекла.

— Папочка!!!!!!

Быстро подхватываю Маргошу и оттаскиваю от битых окон. Оглядываюсь. Медицинская капсула Елены вроде не пострадала, она стоит далеко от окна.

— Тихо, малыш, тихо.

Распахнулась дверь. Андреев прокричал:

— У вас всё в порядке⁈

Киваю, прикрывая собой Марго.

— Что это было?

— Гранатомёт! Сейчас будем собираться! Ждать уже невозможно!

Появились какие-то люди, бокс с Леной спешно вывезли из комнаты и покатили по коридору, мы с Маргаритой устремились следом, у дочери явно был шок и потеря ориентации, так что приходилось её почти нести.

Хорошо, хоть отношения со странами Запада у России в последнее время стали настолько плохими, что посольство укрепляли, как только было возможно, в том числе и в расчете на возможный штурм здания. Так что одиночный выстрел из гранатомёта не мог нанести серьезный урон, но, одно дело, капитальное строение посольства, а вот другое — автомобиль, даже если он бронирован. Вряд ли он выдержит попадание из того же РПГ-7. Поэтому надежда только на натиск и организованность прорыва по улицам немецкой столицы.

— Быстрее! Быстрее!

Артемьев торопил.

Медицинский бокс Елены разместили в бронемашине, мы с дочкой запрыгнули следом, и через пару минут колонна выехала из ворот посольства.

— Пап, смотри!!!

Я обернулся.

По грязной улице нам навстречу бежала перепуганная чумазая девочка. Маленькая. За ней, на расстоянии, отчаянно хромая, бежала молодая женщина в разорванном платье со следами крови. А за ними…

За ними, что-то выкрикивая, бежало человек десять явных мигрантов и намерения их точно были не добрые.

— Командир! Подбирай!

— Ты с ума сошёл! У нас нет места, нет противогазов и вообще!

— Ты знаешь, что они сейчас с ними сделают?!!

Тот лишь зло буркнул:

— Догадываюсь…

— Папа, давай я к тебе на колени! Дай им место!

Кортеж остановился, и бронированная дверь распахнулась. Марго закричала по-немецки, зовя девочку в машину, но та испуганно остановилась, не решаясь сделать что-либо.

И тут Маргарита совершила такое, что я даже не успел среагировать — спрыгнула с моих коленей и, выскочив из бронированного чрева машины, побежала к девочке.

— Твою мать! Дим, хватай свою дурёху!!!

Сам же Артемьев уже разворачивал турель с крупнокалиберным пулемётом в сторону приближающейся сверхвозбуждённой толпы бармалеев.

Короткая очередь. Ещё. Кто-то там упал, остальные кинулись в рассыпную.

Марго насильно впихнула девочку в салон.

Сзади полный отчаяния женский крик:

— Ханна!!!

Машу рукой бегущей, указывая на чрев броневика:

— Быстрее садитесь! Быстрее!!!

Она, отчаянно хромая, буквально нырнула в машину. Жестко двигаю «гостей» освобождая место для себя и дочери. Бронедверь захлопнулась.

Артемьев длинно и витиевато выругался, завершив свою яростную тираду припечатыванием, глухим из-за противогаза:

— Вы оба больные на всю голову! И это не лечится! Семейка! И куда я их дену? На них нет даже противогазов! Как я их повезу?

Огрызаюсь:

— А надо было оставить их толпе?

Тот лишь засопел за своей маской.

Спасённая испуганно обхватывала девочку, которая просто вцепилась в неё. Наконец, Артемьев спросил на немецком:

— Это ваша дочь?

Та отчаянно закивала.

— Дочь. Ханна.

— М-да. Где вас высадить?

Но женщина вдруг так отчаянно зарыдала, обнимая девочку, что Артемьеву оставалось лишь крякнуть от досады и проворчать по-русски:

— Откуда вы все взялись на мою голову…

* * *

ОЛЬГА МАРКОВА

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Четверг. 21 августа 2025 года. Местное время 11:26.

Я с наслаждением чувствовала горячие струи воды. Как же невыносимо находится вечно в биоскафе! И это при том, что он куда более комфортен, чем обыкновенный противогаз и тем более костюм ОЗК!

Как же хорошо принять душ!!! Смыть с себя всё…

Искин «Санатория» вновь влез со своим сообщением в самый неподходящий момент. Он что, за мной подсматривает? Может и подсматривает, кто знает, какие возможности у искусственного интеллекта. С него станется…

Выключаю воду:

— Да!

Мягкий женский голос:

— Ольга Антоновна, у меня для вас два сообщения. Оба с пометкой «Срочно. Приоритетно».

Ага, вот тебе и помылась. Подхватываю банное полотенце и начинаю вытирать волосы. Киваю благосклонно:

— Вещай.

Всё тот же женский голос. А мне вот интересно, они мне специально вещают женским голосом, чтобы я не так волновалась по поводу подсматривания? Мишка говорит, что с ним Искин говорит мужским.

— Ольга Антоновна. Сообщение первое. Самолёт из Берлина с вашим братом, племянницей и прочими сотрудниками нашего посольства совершил посадку на аэродроме в Жуковском.

— Отличная новость! А второе?

— Официальное сообщение на вашем ноутбуке.

Иду к ноуту, не страдая от попыток как-то одеться. Если Искин подсматривает, то и флаг ему в руки.

Итак, сообщение.

Хм… А вот это уже совсем не отлично. Даже наоборот. Вирус «Грааль» обошёл все защитные меры «Санатория» и уже несколько случаев заражения среди персонала. Включая директрису…

* * *

МОСКВА. НОЧНОЙ КЛУБ «СВЕРХНОВАЯ». Четверг. 21 августа 2025 года. Местное время 21:43.

Вечеринка была в полном разгаре. Танцпол ломился от разгорячённых тел, на многих из которых кроме противогаза, ничего надето уже и не было. А кого стесняться? Вечеринка-то тематическая: «В противогазах и без тормозов!»

Музыка, алкоголь, наркота.

Никто ни за что не платит.

Никто никому не отказывает. Ни в чём. Наоборот. Оргия была в самом разгаре…

* * *

МОСКВА. СОЛНЦЕВО. ГАРАЖИ. Четверг. 21 августа 2025 года. Местное время 21:56.

— Степаныч, как ты относишься к крепким спиртным напиткам?

— Идиотский вопрос. Я похож на зайчика из детского утренника?

— Похож! Можно мы к тебе будем обращаться: «Наш Зайчик»?

— И добавлять слово: «Милый»?

— Вы два старых п******а с влажными фантазиями. Наливайте уже!

Хохот.

Бульканье.

Звон стаканов.

Закурили.

Михалыч, привычно сидя на ящике, откинулся на ворота своего гаража и затянулся сигаретой, глядя в пылающее небо:

— Мужики, я рад вас видеть. На полном серьезе. Наверное, больше рад, чем за все последние двадцать лет вместе взятые. Сто раз хотел вас убить, иногда даже не просто убить, а расправиться с особым цинизмом, но я рад, что вы здесь со мной сейчас.

Степаныч пожал плечами.

— Мы тебя тоже любим, старый ты м**ак.

— От такого и слышу. Вру, ты куда больший м**ак! Теперь и живи с этим!

Бульканье разлива.

— Судя по всему, тут уж недолго мучиться осталось.

Константинович меланхолично усмехнулся:

— Кстати, хотел убить — что ж не убил?

Михалыч опрокинул в рот содержимое стакана, вновь затянулся, выпустил дым и задумчиво отметил:

— Ошибка вышла. Признаю. Но, теперь-то…

Палец вверх. Но не успел договорить, как раздалось шипящее:

— МЫ ВСЕ УМРЁ-Ё-ЁМ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Сказано было зловеще и по всем правилам Голливуда.

— Степаныч, иди-ка ты в ж**у со своими идиотскими пугалками. Очень вовремя. И я благодарю Бога за то, что я один, как перст, что в своё время меня жена выгнала за пьянки, а детьми мы так и не сподобились. Я даже не знаю, что бы я делал в другой ситуауции. В мой подъезд уже зайти невозможно от трупного запаха. Переселился вот в гараж. Понятия не имею, кто и где у нас умер, но вывозить их явно никто не собирается. Как и их двери из-за запаха вскрывать тоже. Телефоны служб не отвечают. Впрочем, о чем это я? Какие службы в наше время? Да. Так вот. Кто-то из живых заперся в квартирах, кто-то пытается любыми путями выбраться из Москвы, многие уехали, но всем уже понятно, что не пропетляем — хоть оставайся, хоть уезжай. Сколько заснувших уже по дому? Хоть одна «Скорая» приехала? А сколько покойников? Сколько тех, кто сам отмучался во сне, а теперь не может сбить температуру никакими средствами? Только в моём подъезде таких двое. Ходят как привидения, звонят в двери, стучат, спрашивают лекарства от температуры. Понятно, что никто им двери не открывает. Боятся. Аптеки не работают. «Скорой» тоже нет. А сколько по моему дому квартир, в которой заснувшие лежат рядом с покойниками? А проснувшись, видят своих распухающих и «благоухающих» родных? Останутся они в этой квартире, как думаешь? Или они что-то могут сделать для организации приличных похорон? Кто-то закапывает во дворе многоэтажки, кто-то пытается вывезти покойника куда-то в лес, но не суть — централизованных похорон нет, власти отстранились. Кое где даже флаги спустили. Власти больше нет. Хорони хоть в детской песочнице. Так и живём.

Константинович всё так же меланхолично, не обращая внимания на доносившиеся с улицы выстрелы, захрустел солёным огурцом из банки.

— Михалыч, ты знаешь какого цвета белый медведь?

Тот хмуро ответил:

— Это ты к чему сейчас?

— К тому, что белый медведь на самом деле чернокожий. Негр, короче. А шкура у него прозрачна для солнечных лучей. Что случилось — то случилось. И что случится — тоже. Мы с тобой никак на это повлиять не можем. Ну, вот никак. К чему посыпать голову пеплом?

— И что делать?

— У тебя водка греется в стакане. Как минимум, водка с друзьями — это не самый худший вариант будущего, чем посыпать голову пеплом и страдать. Ни ты, ни я, ничего сделать с этим — Константинович поднял палец к пылающему небу, — не можем. Хотим мы этого или нет. Умрём, значит, умрём. Предлагаю выпить за здоровье. Оно нам очень понадобится в ближайшее время.

Звон «бокалов».

Они сидели без противогазов. Сидели, как сидели последние двадцать лет. Здесь, в глубине лабиринтов гаражей района Солнцево.

Сидели, как и всегда.

Да и не было у них противогазов.

Да, если бы и были.

Вокруг раздавались звуки. Урчали моторы выезжающих машин. Звучали лязгом какие-то детали. Кто-то заправлялся. Кто-то дико и злобно матерился. Визжали испуганно детские голоса. Ругались и отчитывали кого-то на чём свет стоит чьи-то жены.

Лишь трое сидели на ящиках за импровизированным столом. Бутылка водки и некая снедь, по принципу: «Чем Бог послал».

— Михалыч, какие планы намечаются?

Тот выразительно пожал плечами.

— Допить водку. Досмотреть шоу в небе. Есть другие идеи?

Вздох.

— Если бы были… С одной стороны, нам, в какой-то мере легче, ведь семей на шее у нас нет, но, с другой, а во имя чего? И тут таких, как мы, много, ведь сейчас наш гаражный кооператив полон тех, кто пришёл вовсе не ласточку свою ремонтировать, а просто сбежал. От семей, от жён, тещ, а, чаще, просто от самого себя. Как и я. Невыносимо. Тупая безнадёжность. Мы покойники, и это очевидно. Что остаётся? Сколько у нас там осталось бутылок?

— У меня в гараже ещё два ящика. Нам хватит на сегодня.

— Это хорошо.

Помолчали.

Даже не стали пить. Просто сидели.

Михалыч достал из нагрудного кармана пачку сигарет.

— Мужики, разрешите вас угостить.

Те усмехнулись. Как говорится, было бы предложено. Почему бы и не угоститься?

Огонь зажигалки. Легкие шипящие звуки затягиваний.

— Не думал, что это скажу, никогда не любил курить, всегда дымил чисто за компанию, но вкус сигарет мне сейчас вдруг понравился. Странно. — Константинович с наслаждением затянулся, глядя в небеса. — Жалко, что раньше не распробовал. Здоровье берёг.

Остальные усмехнулись, но промолчали, просто глядя на волны сияния в небе и на разгорающуюся звезду.

* * *

АВАЧИНСКИЙ ЗАЛИВ. ТЯЖЁЛЫЙ РАКЕТНЫЙ ПОДВОДНЫЙ КРЕЙСЕР СТРАТЕГИЧЕСКОГО НАЗНАЧЕНИЯ «ИМПЕРАТРИЦА МАРИЯ». Пятница. 22 августа 2025 года. Местное время 21:56.

— Что ты решил, командир? Экипаж волнуется. Сам знаешь — там, в Вилючинске, у многих семьи. И у нас с тобой тоже. Нужно что-то делать. По кораблю ходят разговоры, что семьи нужно вытаскивать из базы и переводить к нам, на подлодку. Потом можно высадиться где-то на не слишком проходном острове и отсидимся там. Припасов нам ещё на месяц хватит, а если урежем рацион, то, может, и на два, даже с учётом семей.

Командир корабля возразил:

— С семьями нас будет человек четыреста, а может и пятьсот. Как мы прокормим такую ораву?

Но у Николаенко был готовый ответ:

— Плюс на базе можем погрузить припасы. А там видно будет. Может зараза и отступит, вспомни как с ковидом было — сначала сплошной жесточайший карантин, а потом попустило как-то. Не может же зараза быть вечно. Не доводи до сходки команды и до мятежа на борту.

Царёв кивнул. А что тут скажешь? Там, на материке, бушует непонятная эпидемия. Судя по сводкам и сообщениям, счёт уже умерших стремительно растёт и наверняка исчисляется если не сотнями тысяч, то многими десятками так точно.

Их атомная подлодка два месяца была в автономном плавании у берегов США, проверяли все системы «Императрицы Марии» (или, как её ласково именовали «Маша») и теперь возвращалась обратно домой — на главную базу подлодок Тихоокеанского флота. И у них на борту пока не было ни одного заражённого.

Царёв хмуро смотрел в полыхающие огнём полярного сияния небеса. Бетельгейзе была у него по левую руку, но смотреть на неё уже совсем не хотелось. Даже члены экипажа, поначалу глазевшие на все эти небесные чудеса, уже бросали вверх безразличные взгляды.

Прибывшая из Москвы делегация проверяющих принесла с собой и заразу, понятно, что в Вилючинске тоже не совсем идиоты службу несут, и прибывших тут же изолировали, но зараза уже вышла на улицы базы. Пока, конечно, объявили карантин, как во времена ковида, из дома не выходить и всё такое. Учитывая, что это главная база флота, то и противогазы нашлись на складах, и костюмы ОЗК, да и с медициной тут было неплохо, другое дело что не было столько инфекционных блоков в госпиталях, хотя, конечно, готовились и к ядерной войне, и к химической и бактериологической, так что в плане защитных средств, лекарств, медицины вообще, было получше, чем во многих «гражданских» городах, но, судя по вестям из Москвы, Питера, Севастополя, Урала и даже Владивостока с Находкой, современная медицина помогала там не слишком.

В принципе, план был хоть и авантюрным, но выполнимым. Особенно если во время похода не осуществлять погружение, идя в надводном положении, дабы зря не нагружать системы корабля. Уйти в море может не только «Маша» — тот же однотипный с ней «Император Александр III» сейчас пришвартован там же. Да и других кораблей и судов там хватает.

По существу, судя по медицинской информации, этот вирус довольно схож по времени инкубационного периода с прошлым ковидом, так что если выдержать пару-тройку недель строгого карантина, то можно и рискнуть решиться на такую авантюру. Спасать-то семьи и экипажи надо, а то прав Николаенко, команды могут решить спасать собственными силами, что, без чуткого и выдержанного руководства, приведёт к неизбежной катастрофе.

К тому же вице-адмирал Громов не только умел метать громы и молнии на подчиненных, но и был жестким, умеющим решать поставленные задачи самым решительным образом, и те просто-таки драконовские меры, которые он ввел в Вилючинске, оставляли определённую надежду. Во всяком случае, можно пополнить запасы, сделать плакирование «экспедиции» на тот же остров Беринга, опять-таки взять с собой и медицину с врачами вместе.

Остров тихий, отдалённый, живет там одном единственном селе человек семьсот. Правда там есть паромная переправа с Петропавловском-Камчатским, но это тоже решаемо. Остров сравнительно большой, почти 90 километров в длину, живность всякая водится, в общем, прожить там можно даже целой толпой. А там, глядишь, и пандемия окончится.

В общем, нужно переговорить с Громовым. Он мужик умный и на глупости не согласен принципиально.

— Ладно, Гриша, пойду в рубку, потолкую по радио с Громовым.

Часть третья Жатва.

Глава 8. На Москву

И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, от человека до скотов, и гадов и птиц небесных истреблю, ибо Я раскаялся, что создал их.

Бытие. Глава 1.

* * *

ОЛЬГА МАРКОВА

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Вторник, 21 октября 2025 года. Местное время 17:45.

— Вы знаете, я иногда жалею, что я не верю в Бога. Так удобно было бы списать на Него вину за всё происходящее. Мол, неисповедимы пути Господни и прочий бред. На Него вообще удобно всё валить. Но что движет нами? Высшие силы? Совесть? Минутные меркантильные порывы? Просто эмоции? Почему-то вспомнился анекдот. Храм. Накануне Рождества Господня. Стоит бедняк, у которого в этом году совсем не сложилось с деньгами, молится и просит Бога о милости, просит послать ему хотя бы немного денег, чтобы он мог купить своим детям хоть какие-то подарки на Рождество. Пусть маленькие. Символические. Ибо денег нет уже даже на еду. Но ведь Рождество. И дети ждут Чуда и молятся каждый день в ожидании Праздника. И он ОБЕЩАЛ. Дети поверили ему. А он не смог ничего заработать. Совсем. И пришел в храм, потому как он в полном отчаянии и нет у него больше ни на что надежды, кроме как на ЧУДО. Шепчет. Шепчет. Истово. Искренне. Рядом стоит очень состоятельный человек, который из-за бормотания мужика рядом никак не может сосредоточиться в своей молитве. В конце концов, он раздражённо достает из кармана бумажник: «На тебе пятьсот баксов, не отвлекай Господа по пустякам, у меня с Ним серьезный разговор». И как тут понять — это мужик избавился от мешающего его мыслям соседа или это Сам Господь направил руку состоятельного мужчины, чтобы тот удовлетворил молитву бедняка? Мы не знаем. Но на Бога пенять нечего в любом случае. Мы сами во всём происходящем виноваты.

Димка возразил:

— Деда, но сверхновая — это ведь точно не дело рук человека.

— А что, человечество не знало о том, что Бетельгейзе рванёт однажды? Об этом не писал и не рассуждал только ленивый. И все прекрасно знали, что связь и большая часть техники погорит или выйдет из строя. Что начнут глохнуть спутники на орбите, что начнут гореть всякие подстанции, что аккумуляторы в тех же автомобилях могут выйти из строя. Массово. Знали ведь? Знали. Знали же о «Событии Кэррингтона» 1859 года, когда на Солнце случилась супервспышка, а на Земле сгорело огромное количество оборудования? А всё наше небо наполнили тогда сполохи полярного сияния? Когда, по всей Америке и Европе телеграфное сообщение было нарушено, когда линии передач искрили в те дни, а телеграфная бумага возгоралась сама по себе? И что некоторые устройства продолжали работать, даже будучи отключенными от линий передач? Знали. А сколько случилось пожаров по всему миру? И что сделали? Ничего. Только кудахтали, что те куры у курятника — ах, ох, а что было бы, если бы такое случилось сегодня? И что? Какие меры приняли? Оленька, прости, закрой свои нежные ушки, но я должен товарищу майору донести мысль. [Далее Деда выразился так, что даже мои, привычные ко многому уши, повяли. Самым мягким было «скунсы вонючие»]. Это же каким нужно быть недоумком, чтобы не понимать, что то, что случилось однажды, когда-нибудь обязательно повторится! И оно повторилось, пусть и в ином виде! Что мы имеем в итоге? Спутники почти все сдохли, космонавты на МКС погибли, из систем связи уцелели только те, что были защищены от электромагнитного импульса на случай атомной войны. Благо хоть за годы украинской войны сильно продвинулись в части защиты всякого рода боевых дронов от излучений и средств радиоэлектронной борьбы. А так, буря, ни разу не напрягаясь, сожгла у нас все гражданские средства связи, включая серверы интернета. И ведь мы даже не знаем, сколько людей выжило и где они.

Деда поднял голову и сказал, глядя в потолок:

— Лилит!

Тут же Искин отозвался женским (!) голосом:

— Я к вашим услугам, Аристарх Иванович.

— Сколько человек выжило в Москве?

Бесстрастно мягкое:

— У меня нет такой информации. Могу я чем-то ещё вам помочь?

— Нет, погуляй пока.

— Спасибо. Всегда рада помочь.

Старик вздохнул и подвел итог:

— Вот, видите. Ни черта мы не знаем. А всё туда же — метим в цари Природы.

Хмыкаю:

— Деда, а как тебе удалось сделать так, чтобы Искин говорил с тобой женским голосом?

Тот безразлично пожал плечами:

— Ибо сказано: «Вначале было Слово, Слово было у Бога, и Слово было Бог». Я просто повелел Искину быть женщиной и стало так. Как там написано? «Когда Он сотворил мир и посмотрел на дела рук Своих, то увидел, что все, что Он создал… хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестой». «Бытие». Стих 1:31, если мне не изменяет память.

 Я чуть чаем не поперхнулась.

— Деда, ну ты даешь! Ты же сам говоришь, что в Бога не веришь!

Тот лишь хмуро покачал головой.

— Не верю. Но кто-то же эти умные книги написал, и образованный человек должен держать глаза открытыми, а не заниматься всяким, прости Господи, блогерством. Я — русский офицер, а не какой-нибудь шлемазл с одесского Привоза. Просвещенному человеку стыдно не знать культурные Глыбы Человечества. Иначе… — Старый генерал вздохнул и процитировал Библию дальше. — «И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время; и раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем. И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, от человека до скотов, и гадов, и птиц небесных истреблю, ибо Я раскаялся, что создал их». То, что я не верю в Бога, не означает, что сказанное не соответствует тому, что мы видим сейчас. Люди ушли прочь от своего долга, ушли со своего пути, который ведет к счастью, и сами встали на путь погибели. Так что имеем то, что имеем. Поделом.

Старика окончательно понесло в философию и пожилое брюзжание, и я постаралась мягко перевести разговор на другую тему:

— Деда, а почему ты назвал Искина «Лилит»?

Тот озадаченно поднял брови, а затем задумался на несколько мгновений:

— Не знаю, Оленька. Просто в голову пришло. Надо же было как-то назвать сие. Первая женщина на Земле как-никак. Точнее, не на Земле, а где-то там, на Небе, в Раю, где она благополучно выела мозг Адаму, да так выела, что Богу пришлось их разлучить и создать из адамова ребра ему альтернативную Еву. Вот Искин мне точно также выносит мозг, наверное, потому и «Лилит». Злобная бездушная тварь. Хотя и кошмарно умная. Этого у неё не отнять.

Димка усмехнулся:

— Товарищ генерал, да ты у нас философ. Разглядеть в программе женщину — это нужно уметь.

Старый русский генерал кивнул:

— Хуже, товарищ майор. Я закоренелый и крайне опытный прагматик. Обожаю женщин. Очень. Во всех смыслах. И со всех, эмм… гм… А до свадьбы, так вообще… Всякое было. Прости, Оленька, за мужской разговор, но видимо ваш отец в меня пошёл. Только ваша бабушка, Царствие ей Небесное, могла держать меня в узде и возвращать на место. Искин — женщина. Вне всякого сомнения. Уж поверьте старику. И не считайте, что я подвинулся в уме. Буквально вчера я тут сдавал тест. Я — в норме, врачи подтвердили. По всем параметрам.

Катилась беседа. То сё.

Реально ни о чём. Мы не хотели лишний раз оставлять старика одного и готовы были слушать его философии, порой странные, и кивать по мере необходимости. Ему тяжело сейчас.

Мы пили чай. Втроём. Я, Димка и Деда.

 У нас всё было непросто. Беспощадно непросто. Даже в семье было сложно. А у кого тут крыша не поедет в такой ситуации?

Катя демонстративно и подчёркнуто занималась с Машкой, игнорируя Димку. Миша рубился у себя в компе, явно игноря отца и мать. Остальные занимались типа своими делами, делая вид, что всё идёт обычным путём. Если бы оно так было.

Сейчас вот мы нагрянули к Деде. В нашем секторе для нас внезапно случились послабления режима, так что мы, если не собираемся выходить наружу и в общие помещения «Санатория», могли находиться и без скафов. Могли ходить друг к другу в гости.

Пить чай семейно и чинно.

Самовара у нас, конечно же, не было, но хватало и банального электрочайника. Всякие плюшки нам доставили в герметичном контейнере из местной пекарни, так что стол тоже не пустовал.

За два прошедших месяца Деда как-то даже окреп, вопреки моим опасениям. А опасалась я очень и очень. Ведь непонятно было как скажется на старике болезнь. И, мягко говоря, известие о том, что Ба умерла, вряд ли добавило ему позитива в жизни. Но, Деда держался. Даже ходил в тренажёрный зал и шагал по беговой дорожке. Не бегал. Шагал. Шагал молча, размеренно, долго и сосредоточенно, явно думая о чём-то серьезном.

Мы никогда не говорили с ним о Ба. Мы видели, что ему очень больно, но говорить об этом он просто не хочет.

Два месяца с момента вспышки сверхновой. Созвездие Ориона, как и положено по времени года, всё выше над нашим горизонтом, соответственно всё выше и огненный глаз Бетельгейзе. Зима уже близко, ничего тут не попишешь. И гаснуть сверхновая отнюдь не собиралась.

По обрывкам поступающих к нам новостей было понятно, что на планете творилось что-то совершенно чудовищное и число погибших невозможно было оценить даже приблизительно. Данные, возможно, были засекреченными, а может и сами власти не были в курсе конкретных цифр, поскольку никто не считал умерших. Ясно было, что той Москвы, которую мы помнили, уже не было и, вероятно, никогда уже не будет в прежнем виде.

Миллионы. А может и миллиарды.

Москва умерла.

Как мир.

Как Ба.

Остальные из нашего семейства, слава Богу, выжили, хотя, конечно, отношения не остались прежними. Несмотря на все мои усилия и виляние, Катя в штыки восприняла появление у нас Лены и Маргоши. Впрочем, те платили ей той же монетой, относясь к ней крайне враждебно и даже с ненавистью. А бедный Димка метался между двумя семьями и грустно называл ситуацию «разборками в гареме».

На удивление Мишка вполне сошелся с Марго, и они часто болтали вместе то по видеосвязи, а то и лично. И хорошо, кстати, ладили. На удивление. Это невероятно бесило обеих мам, но детки игнорировали их возмущения, нотации и прочие поучения. Мне даже казалось, что они, в какой-то мере, делают это демонстративно им обеим назло. Ну, не знаю, что тут сказать.

Лена и Маргоша тоже переболели, хотя, как и у всех нас, температура так и не падала. Хотя, конечно, аппетит был просто зверский. И всё время хотелось пить. Со всеми вытекающими.

В том числе и в буквальном смысле этого слова.

Хорошо хоть в «Санатории» нам далеко ходить некуда и «удобства» были буквально в шаговой доступности.

— Что скажешь, Деда? По ситуации, так сказать.

Тот пожал плечами и вздохнул.

— Что тут скажешь, внучок. Выражаясь словами Попандопуло из фильма: «Здаётся мне, что мы накануне грандиозного шухера».

Димка хмыкнул:

— А с чего такой вывод?

— Выражаясь вашим молодёжным языком — чуйка у меня такая. Слишком всё благостно и хорошо. Внезапно.Я бы даже сказал — вдруг. Послабления режима всякие опять же. С чего бы это? Чудес не бывает. А это значит…

Вставляю свои пять копеек:

— Так у «санаторщиков» уже больше половины персонала переболело, насколько я могу судить. А не переболевших к нам вообще перестали допускать из соображений безопасности. Много болевших и умерших. Даже Мезенцева переболела, что уж тут про прочих говорить.

Кивок.

— Да, есть такое наблюдение. Вроде. Но это не повод ослаблять режим содержания. Тут что-то не так. Я нутром чую. Не так что-то. Совсем не так. Поверьте повидавшему жизнь старику. Появилось в коридорах и, особенно, снаружи, больше военных, причём с автоматическим оружием. Какие-то новые люди. И техника. Я допускаю ротацию военных, но персонал тут вряд ли так радикально меняется за несколько недель. Если вы не знаете, то в располаге роты охраны вчера проходили учения. И не по отражению условного штурма бандформирований, что было бы понятно, а именно по штурмовым действиям. Подчёркиваю — штурмовым. ШТУРМОВЫМ. А это никак невозможно объяснить мерами предосторожности в части безопасности «Санатория». Так что что-то готовится. И мимо нас не пройдёт. «Санаторий» готовится к войне.

Димка покачал головой:

— Знаешь, Деда, я тебя очень уважаю, но как-то ты мрачнишь ситуацию, хотя мне казалось, что хуже уже просто некуда. Хотя, после Библии, я, от тебя, старого коммуниста, не удивлюсь услышать что-то типа: «Боже, Царя храни!».

— Знаешь, внучок, это был бы не самый худший вариант. Куда лучше анархии, в которой мы сейчас находимся. Я, хоть и коммунист, но я русский офицер и злобный прагматик, а отнюдь не романтик-идеалист или функционер с партбилетом. Я — русский офицер, понимаешь?

— Понимаю, Деда. Я сам такой же точно.

Вздох.

— А что касается Императора. Кому много дано с того много и спросится. Было бы с кого спрашивать. Я против монархов. Но, сейчас я соглашусь даже на них.

* * *

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ НОВО-ОГАРЁВО. Среда, 22 октября 2025 года. Местное время 10:15.

— Господин Президент! Мероприятия по стабилизации ситуации в столице и в основных городах проводятся согласно утверждённому вами плану.

Глава Государства слушал, кивал, задавал уточняющие вопросы.

Глава Государства. Президент в душе горько усмехнулся. Ещё два месяца назад его реальная власть распространялась практически только на территорию этой резиденции, а реально чуть дальше, чем площадь его собственного рабочего стола и кресла. Великая страна рухнула за считанные дни, хаос и анархия охватили некогда могучую державу, превратив народ в стадо перепуганных баранов, видящих перед собой те самые новые ворота — ворота мясокомбината, над которым почти Вифлеемской Звездой сияла сверхновая Бетельгейзе.

Да, ироническая гримаса истории. Со Звезды во многом всё началось и Звездой же едва и не закончилось. Впрочем, ещё ничего не закончилось. Но командующему Росгвардии генералу Жарову действительно во многом удаётся навести хоть какой-то порядок на улицах Москвы, если её сейчас можно так назвать. Дивизия имени Дзержинского, на которую опёрся Жаров в столице, пострадала от анархии меньше прочих московских частей. Возможно, потому что дивизия находилась не в самой Москве, а в городе-спутнике Балашихе и туда паника дошла не сразу. Более того, военнослужащие дивизии поначалу участвовали в обеспечении блокады столицы во время объявленного в те дни строжайшего карантина. А потом, когда хаос и паника дошли и до личного состава, дивизия, вопреки всему, более-менее организованно отошла в Балашиху, где и заняла круговую оборону, не допуская в город паникёров, заражённых, беженцев и прочих бегущих куда глаза глядят.

Конечно, дивизия продержалась всего несколько дней, а потом, фактически, тоже, пусть и на время, перестала существовать в качестве боеспособной воинской единицы, охваченная волной дезертирства и животного ужаса, когда на глазах солдат один за другим умирали их сослуживцы, просто присев куда-нибудь, а то и просто падая на ходу. А когда минимум у трети резко стала подниматься температура и многие начали просто засыпать, мало чем по виду отличаясь от мёртвых, судьба дивизии была практически предрешена. И лишь железная воля, и драконовские методы, включая публичные расстрелы, позволили Жарову удержать ситуацию на грани от полного развала.

— Как я уже докладывал, товарищ Верховный Главнокомандующий, части материально-технического обеспечения, тыловые части, связь, медицина и прочее, а также семьи и родные военнослужащих дивизии, переведены и расквартированы в Балашихе, Софрино и Реутове…

— Были проблемы с расквартированием?

Генерал на экране позволил себе пожать плечами.

— Время сложное. Приходится принимать решительные, часто неординарные и очень непопулярные меры. Из-за трупного запаха и гари на улицах, и, особенно, в домах трудно дышать. И даже детям приходится находиться в противогазах и в плотной одежде. Хотя, конечно, детей мы стараемся не допускать в такие места, изолируя их в безопасных районах. В означенных же местах организовали санитарно-похоронные команды, в том числе из мобилизованных местных, силами которых происходит принудительное вскрытие дверей всех квартир, жильцы которых не реагируют на стук в дверь. Выносятся трупы в черных мешках. Зрелище и запах после двух месяцев разложения, мягко говоря, весьма неприятный. Но в мешки их тоже нужно кому-то упаковать. Извините за подробности, многих солдат, и, особенно, мобилизованных гражданских, просто рвёт прямо в противогаз, а с этим тут же, как вы понимаете, возникают проблемы, ведь снимать противогаз вне специальных зон или транспорта строго запрещено, но с рвотными массами в противогазе находиться невозможно. В общем, есть свои сложности. Но, оставить разлагаться трупы по домам и квартирам мы тоже не можем. Тела погибших выносятся из дома и складываются в кузова грузовиков. За городом, на полигоне, посредством экскаваторов и бульдозеров, готовятся длинные траншеи для захоронений, которые там и осуществляются в братских могилах. Где и кто похоронен установить сейчас невозможно, нужна экспертиза, да и некогда этим заниматься. Что касается освободившихся квартир, то после того, как силами 4-й отдельной роты радиохимической и биологической защиты будет произведена дезинфекция и очистка помещений, гарнизонная квартирно-эксплуатационная часть выдаст ордера на квартиры новым жильцам. Пока они размещены в летнем полевом лагере. Но приходится торопиться, уже октябрь и синоптики прогнозируют ранний снег в этом году.

Президент кивнул. Даже противогазы не обеспечивали реальную защиту от вируса. Уменьшали шансы — да. Но не более. Противогаз-то и против не всякого боевого газа помогал, что уж тут говорить о вирусе. И пока картина была такова, что спасать в первую очередь нужно совсем небольшие населённые пункты, избавляясь от тел погибших и хоть как-то реанимируя жизнь для оставшихся. Пункты, где проще всего очистить местность, используя их в качестве базы для возрождения, совершая вылазки в такие мегаполисы, как Москва. Но, лишь вылазки,ведь в Москве пока царил полный ужас.

Президент вспомнил свою анонимную и секретную поездку в Мариуполь. Тогда, в начале той войны. И как там невыносимо нечеловечески воняло трупным смрадом. Его поездка не анонсировалась и вообще никак не освещалась в прессе. Официально его там не было в те дни. Но он там был. Был, когда все вокруг хихикали и рассказывали о том, как он отсиживается в бункере. Это потом он поехал в те края уже официально и неожиданно. И то, немало было тех, кто писал, что это был двойник. А, может, и тройник. Но мнение всяких блогеров его интересовало мало. Есть соответствующие службы для этого.

— А стихийные захоронения во дворах? С ними что?

Уж их-то он там повидал лично. Много. С Москвой пока, понятно, что ничего неизвестно. Сплошной ужас. Но хотя бы города-спутники почистить…

Командующий Росгвардии не стал уверять, что всё хорошо.

— На это нет пока ни сил, ни средств. Квартиры нужно освободить и подготовить в первую очередь.

Пальцы проводят по краю пачки документов на подпись.

— Местные получают вознаграждение за такую адскую работу?

— В основном продуктами питания и вещами первой необходимости со складов дивизии и складов в городах, которые мы взяли под охрану силами комендантской роты. Бумажные деньги сейчас мало что стоят. Нынче деньги — это чистая вода, незараженная, герметично упакованная еда, одежда, обувь, медикаменты. И всё в таком вот духе. Старыми купюрами многие топят печки. Бумажек денежных много во вскрытых квартирах, и они никому не интересны. Я видел целые подъезды, усеянные рублями. Это просто мусор, который никому не приходит в голову поднимать.

Да, нет государства — нет доверия к деньгам и гарантиям от государства. Вообще государств почти не осталось. Ни в Европе, ни в мире как таковом. Уже давно в ходу чеки, талоны и купоны. А деньги в виде бумажек… Когда-нибудь. Тогда, когда всё, хотя бы до горизонта, как-то наладится и слегка устаканится. Придётся потом, после этого всего, срочно проводить денежную реформу. Благо её успели подготовить до катастрофы, а новые купюры давно ждут своего часа в хранилищах. Но, всё это имеет смысл только тогда, когда государство восстановится и стабилизируется, а покупательную способность денег можно будет чем-то обеспечить.

Хоть чем-то.

— Понятно. Многие жалуются, что в Москве просто находиться невозможно даже в противогазах. Это так?

Жаров утвердительно склонил голову.

— Да, это так. Ситуация в Москве значительно хуже, чем в Балашихе, Реутове, тем более в Софрино. И нам никаких сил не хватит захоронить миллионы погибших, а судя по всему там их действительно примерно столько. Во всяком случае, пока мы не можем даже помышлять об этом ближайшее время. Да и нет там никого, кроме мародёров и банд, которые мы регулярно отлавливаем силами наших патрулей, благо дроны весьма облегчают нашу задачу. Кто оказывает сопротивление — расстреливаем прямо на месте, прочих, явочным порядком, мобилизуем на общественные работы. В том числе, по сбору и захоронению. Понятно, что этот контингент мы в наши города не допускаем, а размещаем в каких-нибудь общественных зданиях в столице. Под охраной, конечно, иначе они просто разбегутся.

Президент по своим каналам знал, что утверждение «в Москве нет никого», мягко говоря, не совсем корректно. Людей в Москве всё ещё было довольно много. Но власть над столицей потеряна. Да, что там столица, если фактически распалась группировка в пределах СВО. Укры побежали по домам почти сразу, сказалась натовская практика отсутствия офицеров в поле, но и русской армии вдруг стало совсем не до наступления. Так что огромное количество весьма и весьма вооружённых людей по обе стороны фронта вдруг отправилось своим ходом (или на технике) куда подальше. Армия, как организованная сила, почти перестала существовать. Так что Росгвардия просто затыкает дыры и делает то, что возможно в данной ситуации. Тут не до претензий.

— Как организована охрана спецконтингента и патрулирование улиц?

Устало-бравое:

— В порядке ротации батальоны 2-го, 4-го и 5-го полков оперативного назначения осуществляют патрулирование на бронемашинах и БТРах. Командировки в Москву в режиме — неделя в столице, две недели карантин в Балашихе, Софрино или Реутове, две недели отдых, а затем ещё неделя боевой подготовки перед новым выездом в командировку. Чаще всего просто запускаем в небо дроны, а патруль на место приезжает по необходимости.

— Что в других городах России?

Кашель. Сиплый вдох.

— Прошу прощения. Силами 22-й отдельной бригады оперативного назначения практически восстановлен порядок в городе Калач-на-Дону. Идёт чистка жилого фонда, в том числе и путём мобилизации местных. Город совсем небольшой, всего что-то там в районе 25 тысяч населения было перед катастрофой, сейчас, понятно, намного меньше. После восстановления порядка, и, с опорой на базу 22-й бригады в городе, можно будет подумать о командировках в Волгоград или Ростов-на-Дону. 33-я бригада использует свою базу в поселке Лебяжье для командировок в Ленинградскую область и Санкт-Петербург, но там мало что можно пока сделать. 46-я бригада в Чечне, но трудно пока что-то прогнозировать там. 49-я во Владикавказе, а 101-я в Махачкале, но неясно насколько сохранили эти три бригады боеспособность и личный состав в нынешних условиях. Разбираемся. Пока неясна ситуация в 50-й бригаде, в Казачьих Лагерях Ростовской области. Возможно, придётся создавать сводную бригаду на базе 22-й и 50-й бригады, а также бригаду на базе 46-й, 101-й и 49-й, если численность личного состава упадёт ниже критического уровня. Но точных данных пока у нас нет.

— А что «Ахмат»?

— Не могу сказать. Есть у горцев привычка состояние дел приукрашивать. Разбираемся. Может, там действительно лучше, чем можно ожидать исходя из общей ситуации. С другой стороны, численность местного населения на этих территориях упала просто катастрофически. Особенно, в местах скученного проживания. Хотя наши разведывательные дроны показывают, что даже в горах не всё так однозначно. В одних поселениях визуально вроде ничего и не случилось, а в других вообще нет ни одного человека.

— Хорошо, Владислав Григорьевич. С Росгвардией у меня есть понимание. С Министерством обороны и Генштабом мы поговорим отдельно. Что-то ещё?

Жаров кивнул:

— Так точно.

— Слушаю вас.

— Наметилась нехорошая тенденция. И, признаться, она меня сильно беспокоит. В последние дни, особенно в Москве, наши патрули всё чаще сталкиваются с переболевшими людьми, которые ходят по городу, как ни в чём не бывало. Без противогазов. Хотя там ещё тот аромат в городе. Одни отнекиваются, мол, нет у них противогаза и взять его негде, хотя это не так. А вот вторые… Вторые говорят, что они переболели и теперь вирус им не страшен, а на запах мертвечины им плевать. Они его якобы не чувствуют. Может, конечно, бравада или безумие, но это опасная ситуация. С одной стороны, медицина утверждает, что переболевшие всё равно являются распространителями вируса, а с другой, это невероятно злит и нервирует тех, кто ходит в противогазах. В частности, патрульных, у которых в руках автомат. У меня уже есть два случая, когда таких умников просто расстреляли, объявив мародёрами, хотя они таковыми не являлись. Нужно или как-то провести разъяснительную работу, в том числе среди переболевших умников, или их начнут тупо убивать, не разбираясь. Напряжение по этому поводу растёт и нужно принимать какие-то решения. Ведь переболевшим тоже не сложно раздобыть оружие в разгромленной Москве или других городах, и мы получим Гражданскую войну, ибо они недолго будут гулять по улицам в одиночестве, в ожидании нашего патруля. Но, это полбеды. Появились и группы хорошо оснащённых бойцов. Да, их мало, но уж очень они напоминают наш чудесный «Санаторий». Но у всех температура свыше 39 градусов. И с ними тоже нужно что-то решать…

* * *

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Среда, 22 октября 2025 года. Местное время 10:45.

Ирина Анатольевна Мезенцева, обвела своим фирменным директорским взглядом присутствующих и, решительным движением, демонстративно спокойно, щёлкнула зажимами и сняла с головы шлем своего биоскафа.

Кто-то даже охнул от такого. На протяжении всех месяцев в «Санатории» Мезенцева, словно та фурия, кидалась на каждого, кто допускал хоть малейшую оплошность в плане безопасности, а тут такой номер!

Видя ошарашенные взгляды присутствующих, директриса пояснила, изящно снимая перчатки с рук:

— Всё просто — я переболела. Вы все, здесь присутствующие, тоже. Исследования показали, что переболевший продолжает с дыханием и через кожные покровы выделять вирус «Грааль» в окружающее пространство, но, поскольку мы не можем заразить друг друга, то и в изолированном помещении, с последующей усиленной дезинфекцией кабинета, мы можем пренебречь излишними мерами безопасности, пользуясь ими только в присутствии тех, кто не болел. Впрочем, таковые удалены отдельный сектор из соображений их личной безопасности и доступа сюда им нет, так что «Санаторий» практически свободен от необходимости мер карантина.

Деда поднял руку с улыбкой, явно в предвкушении:

— А можно вопрос?

Кивок. Устало:

— Да, Аристарх Иванович.

— Как говорят в Одессе — стесняюсь спросить. А вы всерьез собирались не ставить нас в известность?

Мезенцева покачала головой.

— Я не была окончательно уверена в этом решении ещё два часа назад. Но, не стану лукавить, мероприятия готовиться начали отнюдь не вчера. Но, знаете ли, товарищ генерал, я, полковник медицинской службы, даже помыслить себе не могла о том, что мне придётся принимать участие в военном мятеже. Конечно, я успокаиваю себя, что это вовсе никакой не мятеж, ведь я не выступаю против Главы Государства, но, вы, как офицер, должны понимать моё состояние. Но, выхода нет. Я — должна. Должна.

— Иначе?

— Иначе — гибель. Я не сообщила вам многое. Просто не успела. Папки с информацией будут вам розданы. Но я вижу, что происходит. Нас вскоре будут убивать. Как бешенных собак. Всех. Всем патрулям в Москве раздали приборы для дистанционного измерения температуры и неофициальный приказ расстреливать всех, у кого температура выше 39 градусов. Как мародёров, но, в реальности, как говорится, по факту факта. И мы здесь готовимся к штурму.

Димка поднял руку.

— Может мой вопрос не совсем в тему. Почти всегда со всякими вирусами есть определённых процент иммунных. Как в нашем случае?

Директриса вдруг издала некий утробный звук.

Отвратительный звук.

Молчание.

Пальцы массируют зрачки под веками.

— Простите. Я не хотела. Мы становимся другими. Да, и в нашем случае это имеет место быть. Мы больше не люди. Увы. Исследования подтверждают, что определённый процент не заразится. По крайней мере этим штаммом вируса. Дети до десяти лет вообще не заражаются. Только более старшие, да и то не все. И не сразу. Хотя ломота в организме присутствует. У детей также отмечается гормональный дисбаланс. Вообще, там будет, судя по всему довольно серьезная перестройка организма. А иммунным и повезло, и крупно не повезло. Во всяком случае, судя по данным которые у нас имеются. Да, «Грааль» — это специально разработанный боевой вирус с максимально возможной смертностью. В настоящий момент установленная смертность составляет примерно треть от заразившихся. Это очень много. Не настолько много, как бывало во времена бубонной чумы в Средние века, но тоже порядочно. Пропорционально, естественно. Но, в отличие от «Чёрной смерти» вирус «Грааль» не только отнимает жизни, но и помогает. Собственно, такая высокая смертность вызвана, насколько мы понимаем, не только и не столько тем, что он «желает» нас всех убить, а и тем, что, заражая человека, «Грааль» пытается встроиться в наш организм, изменить его, составить с человеком взаимовыгодный и полезный симбиоз. Не со всеми это получается и тогда вирус и его симбионт умирают. Или организм отторгает вирус, справившись с ним. Но вряд ли это навсегда, ведь вирус мутирует, к новым штаммам антител в организме может и не быть. Иммунные, а их много, повторюсь, не заболеют. Наверное. Дети — возможно, но позже. Но, точно не все из них. У них тоже часто встречается врождённый иммунитет. Да и штамм к тому времени мутирует.

Ольга:

— Можно уточнить?

Кивок.

— А какую пользу нам приносит «Грааль»? Я пока кроме постоянной температуры в 39,2 и постоянного желания кушать, пить и часто, извините, ходить в туалет, не могу сказать, что почувствовала весь этот симбиоз, тем более его прелесть. И, извини Дим, но мои племянники жалуются на постоянную ломоту и боли. И это не считая температуры.

— Да, Оля, судя по всему, нашим детям расти будет очень больно. И это не считая возможных, по нашим оценкам, проблем с кожей при взрослении. Гормональный баланс нарушен и потому всякие прыщи вполне могут стать дико реальными и весьма актуальными. Всё, что ты описала — это следствия действия отлаживаемого организмом симбиоза с «Граалем». Все процессы в нашем организме убыстряются, метаболизм ускоряется, пусть не лавинообразно, но уверенно. МРТ, КТ и прочие исследования уверенно показывают, что активность нашего мозга тоже плавно растёт. Мы становимся более быстрыми, устойчивыми к внешним воздействиям и много что ещё, что требуется дополнительно исследовать. Но, пока факты именно таковы.

Ольга криво усмехнулась.

— Боюсь даже предположить насколько чаще и больше я буду есть, пить и в туалет бегать. Хоть памперс одевай тогда.

Все заулыбались. Ситуация у всех была одинакова и Мезенцева подтвердила это:

— Да, пока всё так. Идёт бурная перестройка организма, реакция нашего тела сейчас такая же примерно, как при обычном заболевании ОРВИ, ведь высокая температура — это следствие сражений организма с вирусом.

Но Оля не успокаивалась:

— Э-э-э, простите, а если вирус победит организм? Мы во что превратимся в итоге? В зомбированное чудовище, которым управляет «Грааль»⁇!

Директриса пожала плечами.

— Этого пока мы не знаем. Но, не похоже. Вирус, хоть понятие «жизнь» для него условно, тоже ведь хочет существовать дальше, а не убивать своего носителя иначе он погибнет и сам.

— А сколько лет живёт вирус?

— Ну, поскольку, вирус в полном смысле не живет, то он и не умирает. Он просто делится. Но, формально, он может жить вечно.

— А мы⁇!

— Поживём — увидим. Ладно, я собрала всех присутствующих не только рассказать о «Граале» или эффектно снять шлем скафа. Дело в том, что нам всем грозит серьезная опасность. Возможно, даже, смертельная.

* * *

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Среда, 22 октября 2025 года. Местное время 11:35.

Мезенцева продолжала:

— По нашим оценкам, в Москве сейчас находится до полумиллиона выживших. Конечно, большая часть выживших в панике покинула город, но есть и оставшиеся. Цифра оценочная и ни на чём в реальности не основанная. Но дроны показывают, что люди в столице есть, хотя всякая государственная социальная организация в городе нарушена. Каждый выживает, как может. Естественно, практически все, кто может ходить, заняты, так или иначе, поисками средств выживания — продуктов, вещей, предметов первой необходимости, лекарств, и, конечно, оружия и боеприпасов к нему. Насколько мы можем судить, деньги потеряли всякую ценность, поскольку всякого рода банкоматы стоят большей частью нетронутыми. В реальности, Москва разбита на некие анклавы и, судя по всему, в городе выжившие сбиваются в некие группы, скорее банды, в том числе и организованные по этническому принципу.

Аристарх Иванович Марков степенно поднял руку и спокойно уточнил:

— Итак, как говорится, раз пошла такая пьянка. Где мы сейчас находимся на самом деле?

Ирина Анатольевна кивнула.

— Согласна. Законный вопрос в нашей ситуации. Что ж, мы все находимся в бункере сверхсекретного объекта «Санаторий», который был построен в лесу на основе заброшенных домов отдыха и туристических баз между каналом Мариона и Голубым озером, северо-восточнее города Орехово-Зуево, Московской области. До города пять километров. До Балашихи по прямой семьдесят километров, до Москвы, точнее до МКАД порядка восьмидесяти. По шоссе, конечно, расстояние больше. Я ответила на ваш вопрос?

— Да, благодарю вас. Я этот район области знаю плохо, дальше Центра космической связи ОКБ МЭИ «Медвежьи озёра», что севернее Балашихи, я целенаправленно не ездил, кроме как по Горьковскому шоссе в сторону Владимира, но, в целом, я сориентировался примерно. Кстати, а почему вы отдельно упомянули Балашиху?

Усмешка директрисы.

— Потому что там база наших будущих проблем. Штаб-квартира генерала Жарова и нынешнего штаба Росгвардии. А заодно и база дивизии имени Дзержинского. Всё дело в том, что в Балашихе имеются свои медицинские центры особого назначения, объединённые программой «Институт», и там, насколько меня проинформировали добрые люди, появилось масса вопросов относительно «феномена переболевших», как они это называют. О существовании «Санатория» мало кто знает, но о том, что такая программа существует знает определённый круг людей, в том числе и специалистов данного профиля. И всё бы ничего, но на улицах Москвы патрули Росгвардии стали ловить «сталкеров», как они себя сами называют, то есть выживших и не покинувших город, тех, кто выживает за счёт брошенных в Москве ресурсов, кто как-то устраивается в новых условиях. И среди них патрулям попадаются и идиоты, которые уже ходят по улицам без противогазов. Их немало, кстати. Они такие же, как мы, только дикие. Каждый сам по себе и каждый сам за себя. Так вот, на них началась настоящая охота со стороны патрулей. Их просто убивают на улицах, как мародёров и нарушителей мер карантина.

Ольга воскликнула:

— Убивают⁇! На каком основании? Даже если нарушителей карантина. Ведь это же… бесчеловечно!

— Забудьте о человечности. Времена не те. Есть приказ генерала Жарова расстреливать мародёров на месте. Правда, в случае оказания сопротивления, но под это определение можно подвести что угодно, а свидетелей, кроме солдат самого патруля, нет никаких. Однако, нашлись особо ретивые служаки, которые доставили тело одного такого «без противогаза» спецам из «Института» в Балашиху. И результат «институтских» сильно насторожил. Об этом они сообщили генералу Жарову и тот приказал доставлять в Балашиху тела всех, кто будет попадаться без противогазов, а заодно усилить ежедневный контроль медицинских показателей как служащих Росгвардии, так и всех жителей Балашихи, Реутова, Софрино и прилегающих населённых пунктов, включая дачи и прочие садовые товарищества. Всех, понятно, охватить они пока не могут, но статистика накапливается, поскольку такие случаи далеко не единичные. Жаров о нас знает. О нас вообще и о «Санатории» в частности. И начинает продавливать у Президента приказ о «профилактической зачистке мутировавших заражённых». Пока ещё дело так далеко не зашло, но зайдет, я в этом уверена. А поскольку большинство в «Санатории», включая персонал, именно вот такие вот «мутировавшие», то лучшее что нас ждёт — это закрытый концлагерь где-нибудь на стадионе или в спортзале школы. А в худшем… Фактически Жаров отдал приказ убивать на улицах Москвы всех «мутировавших». В общем, рано или поздно, нас ожидает штурм со стороны бойцов дивизии Дзержинского. Так что вот как-то так.

— А у нас есть силы как-то отбиться?

— Не слишком. Мы не крепость и тяжелого вооружения у нас нет. Впрочем, слово полковнику Туманову, нашему командующему обороны. Прошу вас Степан Алексеевич.

Полковник Туманов кивнул:

— Да, благодарю, Ирина Анатольевна. Что ж, диспозиция у нас такова. «Санаторий», как объект повышенной секретности и биологической опасности, имеет свою систему безопасности, и, в том числе, внешнюю охрану. Оснащены мы неплохо, но сил мало. Нас всего рота, усиленная дронами, узлами автоматической обороны с пулемётами и автоматическими пушками, миномётная батарея, ручные противотанковые и противовоздушные средства, три БТРа, десять бронемашин «Тайфун-ВДВ» и три «Тайфун-К», три вертолёта Ми-8, склад оружия и боеприпасов, в основном это автоматы «Корд» 6П67 и 6П68, ППК20, есть ещё АК-15 и АК-205, есть и небольшое количество натовских, но тут, как говорится, на любителя, у кого какой опыт, физические параметры и личные предпочтения. Есть пистолеты ПЛК, СР-1, «Удав», Glock 17 и Glock 34 Это всё тоже на любителя. Пулемёты РПК-16 вам вряд ли понадобятся, но они тоже есть на вооружении роты. Тир у нас имеется, полигон тоже, так что милости просим в оружейку. Подберём каждому.

Марков-старший поднял руку.

— А можно задать неприличный вопрос?

Со всем уважением:

— Слушаю вас, Аристарх Иванович.

— А зачем медицинскому центру нужен был такой арсенал, да ещё и тир с полигоном?

Усмешка.

— Вы в какой стране живёте, товарищ генерал?

Старик усмехнулся в ответ:

— Вопросов больше не имею. Извините, товарищ полковник, продолжайте пожалуйста.

— Ну, собственно, и всё. Формально полигон, арсенал и прочее к медицинскому центру отношения не имеет, у нас формально просто рота Сил специальных операций, на которую возложены функции по охране объекта. Серьезного тяжелого оружия у нас не имеется. Никто не предполагал вести танковое сражение. В общем, от нашествия каких-нибудь банд мародёров мы спокойно отобьёмся, но вот от танков никак. Бой больше чем на час не затянется. А уж если против нас применят ракеты, то…

Он развёл руками.

— В общем, я бы не оставлял инициативу Жарову. Нужно играть на опережение. И Москва для нас важнейшая база. Люди. Склады. Метро. Возможности и варианты. «Санаторий» прекрасен, но слишком уязвим. А из Москвы нас можно будет выковырнуть только массированным ядерным ударом. И то не факт.

Дмитрий поднял руку. Кивок.

— Слушаю.

— А то что город завален трупами никак не помешает нам там обосноваться?

— Помешает, но не слишком. Во-первых, противогазы и прочие средства защиты никто не отменял, а создать чистые места под землей во всяких бункерах не так уж и сложно. Москва полна специализированными защищенными местами на случай атомной и бактериологической войны. Вполне допускаю, что где-то даже сохранился персонал, и то, что они не выходят на связь, совершенно не означает, что все везде умерли. Нужно искать. Во-вторых, нам никто не мешает повторить опыт Дивизии и привлечь местных в порядке мобилизации. Парков, пустырей, заводских площадок в Москве достаточно, не говоря уж о спецтехнике. За несколько месяцев более-менее почистить возможно. К тому же мы, как показали исследования, не настолько восприимчивы к миазмам разложения.

— Сколько у нас времени на всё про всё?

— По нашим оценкам, где-то месяц. Может меньше.

Мезенцева добавила:

— Жаров слишком усилился, но и Президент пока может опереться на военных. Но вкус власти, новой власти, может быть слишком силён для всех. И пока мы просто расходный материал. Повод для усиления своей власти. Или механизм не дать такой власти усилиться. Я прекрасно отдаю себе отчёт в том, что мы не настолько сильны, чтобы тягаться сейчас с Жаровым. Но и он пока не укрепился настолько, чтобы бросить вызов Президенту.

Марков-старший усмехнулся:

— А можно ещё один неприличный вопрос? Откуда у вас столько уверенности в озвученных сведениях?

Мезенцева улыбнулась совершенно обворожительно:

— Угадайте, товарищ генерал.

Неизвестно кому и зачем, старый генерал вдруг напел себе под нос:

— В коммуне обстановка,

Иного нет у нас пути,

В руках у нас винтовка… 

* * *

ОЛЬГА МАРКОВА

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Пятница, 24 октября 2025 года. Местное время 10:31.

— Оленька, мягче, нежнее. Увереннее. Это же не сковородка.

— Щас как дам больно, чтоб не умничал.

Димка хихикнул, наблюдая за моими манипуляциями. Вот почему он не привязывается к своим детям? Мишка и Маргоша спокойно себе стреляют из чего угодно, а я вдруг оказалась под плотной опекой брата?

Когда я ему высказала своё возмущение, он спокойно сказал, что дети вряд ли в ближайшее время будут участвовать в уличных боях, а вот насчёт меня всё намного сложнее. А поскольку у меня нет практического опыта обращения с оружием, он, помимо приставленных ко мне инструкторов, будет меня натаскивать. Я злилась и плевалась, ведь Димка отнюдь не эксперт оружия из спецназа, а всего лишь майор военно-транспортной авиации, но спорить со старшим братом было бесполезно.

Впрочем, я, конечно же, наговариваю. Своих детей он гонял совершенно нещадно, приговаривая: «времена наступают, наступают времена». И жён, кстати, тоже гонял. Больше всех из всех доставалось Маргарите. Уж не знаю, играл тут роль какой-то комплекс вины исчезнувшего и нашедшегося отца или главным было что-то другое, но, к величайшему облегчению Мишки, папка большую часть своей заботы уделял его старшей сестре. И к моему удивлению, Марго прямо тянулась к отцу, соглашаясь на его деспотизм, хотя большую часть жизни она его и не видела.

Не знаю, я не психолог, но дети с папой поладили. В отличие от Кати с Леной. Там, как мне казалось, воздух искрил больше, чем от вспышки Бетельгейзе. Не припомню такой яркой и открытой неприязни, переходящей во взаимную ненависть. Как бы не придушили друг дружку.

Завтра у нас первый рейд. Не в Москву, нет. Всего лишь в Орехово-Зуево. На геодезический склад.

Так он официально называется. Ну, вы поняли. 

Глава 9 Мимо Летные Мысли

И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле;

Бытие. Глава 1.

* * *

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Пятница, 25 октября 2025 года. Местное время 8:31.

— Деда, я тоже хочу полететь.

Старик поморщился и проговорил раздражённо:

— Ты меня уже в гроб загонишь своей Светкой. Мелкий ты, а всё туда же. Рыцарь. Два месяца прошло. Связи нет. Наверняка их там нет уже давно. Сам знаешь, что творится, Ромео. Ты мне там вот зачем? Я по делу лечу, а не окрестностями любоваться. Хотя в этом доме я прожил лет тридцать. Так что, нет, отказать и отставить. Ты никуда не полетишь. Остаёшься на базе.

— А вдруг они там?

— И что?

— Ну…

— Так, внук, рот закрой и не наговори глупостей. Если они там, то я их привезу. Хотя, что с ними сделает Мезенцева — я не знаю. Сложно всё сейчас. Она сказала, что всё зависит от результатов анализов и обследования. — На секунду старый генерал остановился и серьезно посмотрел в глаза Мишки. — И, да, эм-м, не в порядке самооправдания, а на всякий случай, мало ли что, знай — я не считаю себя участником мятежа или государственного переворота. Я служу России и не иду против Президента и его воли.

— И зачем ты мне это говоришь?

Хмурое:

— Я не знаю. Мне непросто в душе. Я офицер своей страны. Но Президент, пока, насколько я знаю, ещё не приказал ликвидировать «Санаторий», значит, не считает это незаконным. Даже в нынешних условиях. Но, те, кто будет встречать наш вертолёт, могут считать иначе. Времена странные и очень неспокойные. Я не знаю, кто в Подольске сейчас. Вероятно, там военные, тогда у меня есть шанс договориться. А если там Росгвардия, то тут бабушка надвое сказала, Царствие ей Небесное. Эксцесс исполнителя — этот юридический термин возник не на пустом месте. Расстрелять человека в этих условиях очень и очень просто. Так что сиди в «Санатории» и жди известий. Или Светку свою любимую, дай ей Бог здоровья. И родным её. Так что пока отбой. Сиди дома.

* * *

ДМИТРИЙ МАРКОВ

ОРЕХОВО-ЗУЕВО. АВТОБАЗА «ДАЛЬГЕОЛОГРАЗВЕДКИ». Пятница, 25 октября 2025 года. Местное время 9:11.

Капитан Орехов заметно нервничал, покрикивая на подчинённых. Его понять было можно, ведь тут, как говорится, бережённого Бог бережёт. Президент, вроде бы (насколько известно, но не факт), не отдавал приказ на их ликвидацию, но у Жарова и компании могут быть особые мнения на сей счёт. Да и военных списывать со счетов не нужно. Прочие уцелевшие силовики прибивались к этим двум группировкам или создавали собственные банды, творя полный беспредел и устанавливая собственный порядок в новой жизни. Так что могло и от них прилететь.

Доехали мы, в принципе, без проблем. Антидроновыми ружьями утихомирили пару коптеров, но сколько их в небе — неизвестно. Благо, что гражданские коптеры летать не могут из-за бури от Бетельгейзе, но это ничего не значило. Есть ли «живые» спутники на орбите — неизвестно. Может и есть. В прежние времена нас бы «срисовали» на раз-два. Так что прилёта ракеты по нашей колонне можно было ожидать с шансом 50 на 50. Может прилетит, а может и нет.

Пока Москва и область распались на три группировки — гвардию, военных и «санаторщиков». Не считая всяких местных банд. Нас, понятное дело, было меньше всех. Во всяком случае количественно. Но, насколько было известно, и в армии, и в Росгвардии, пандемия тоже гуляет вовсю. Меры принимаются, заражённые изолируются, но добавим к этому высокую смертность. Даже в «Санатории», в блоке для незаражённых, творится чёрти что, что уж говорить об обычных казармах каких-нибудь военных. Так что «естественная убыль» происходила неизбежно.

Главным нашим противником был Жаров. Просто он был рядом с нами, а военные были далеко. Мотивы Жарова я прекрасно осознавал и понимал. Не будь я «переболевшим», то наверняка был бы на той, правильной стороне. Но, тут уж не я решаю, а просто убиться головой об стенку, в принципе, не имею ни малейшего желания. В конце концов, этот проклятый вирус вовсе не моё изобретение, и я не виноват в том, что гадский спутник упал в наш двор. А я как-то не готов умирать по прихоти кого-то, и, тем более, подвергать опасности трёх своих детей. Про Ольгу, «Жён», родителей и Деду я уж молчу. Но, тоже не готов. За них всех убью любого. И даже не побрезгую. Времена уж совсем не те.

Гуманисты или умерли, или их всех уже убили.

Автомат приятно оттягивал плечо, а пистолет обеспечивал нужный вес оперативной кобуре с левой стороны груди. Да, я летчик, а не штурмовик, но стрелять-то я точно умею. И не промахнусь.

Если что.

Мы были в обычном спецназовском облачении. И без противогазов. Впрочем, был приказ их надеть, если предстоит контакт с местным населением, но какой тут может быть «контакт»? Большую бронированную колонну местные банды предпочитали не трогать, а местные гражданские просто прятались, только заслышав гул такого количества мощных моторов.

Зачем мы сюда приехали? Нет, не за оружием, как кто-то мог бы подумать. За оружием (если оно там ещё осталось) мы заедем чуть позже. Здесь нас интересовала автотехника. Любая. Лучше грузовики, но и даже стареньким «Нивам» мы будем несказанно рады. К сожалению, в огромном автопарке царил разгром и уныние. Какие-то падлы тут крепко повеселились, разбивая и поджигая всё подряд. Зачем? Во имя чего? Непонятно. Ладно бы себе взяли, а так…

— Товарищ капитан, предварительно на ходу четыре «Урала» и старенькое «Жигули», но там нет ключей от зажигания, ребята работают.

Орехов кивнул.

— Добро. Работайте. Только шевелитесь.

— Есть!

Сержант быстренько покинул поле зрения начальствующего. А тот вздохнул, буркнув мне:

— П****сы.

— Кто?

Ответ был очевидным, но очень матерным, о котором, кроме междометий, ничего написать и нельзя.

Да, сюда мы заехали совсем не за этим. Идея была сформировать большую автоколонну, и загрузить эту колонну оружием, патронами и прочими нужными припасами, значительно усилив и расширив оборонительные возможности «Санатория» перед броском на Москву. Но, пока, как-то бедно всё. Можно поездить по городу, по стоянкам и бывшим автопредприятиям в поисках уцелевшего транспорта, но шанс крайне невелик. Вот зачем люди громят и поджигают всё подряд? Что за странная тяга к вандализму?

— Товарищ капитан, там пришёл какой-то местный. С двумя девочками. Просит встречи с командиром.

Орехов нахмурился:

— Откуда они взялись?

Сержант пожал плечами и выдал сакраментально очевидный ответ:

— Местные.

— Твою ж мать. Ну, зови.

Мы с капитаном почти синхронно натянули противогазы. А вот у подошедших к нам противогазов не было. И поди пойми почему и по какой причине. Но заражать мы их не имели права.

Мужчина сильно в летах. Практически старик. На костылях. И две маленькие девочки.

Взглянув на знаки различия Орехова, мужчина обратился:

— Товарищ капитан, тут такое дело… Я вижу, что вы военные и хорошо организованы. Не знаю, что сейчас происходит в мире, радио нет, но я не могу бросить этих девочек. Вся семья у них умерла. Нет у них никого теперь. А я просто сосед, старый уже человек, и я не могу их никак защитить. У меня нет ничего, да и хожу я еле-еле. А у нас… Вы не представляете, что у нас тут творится. Но, я не могу их бросить на растерзание. Их дед был моим другом, да и вообще…

Капитан прогнусавил из-под противогаза:

— Что вы конкретно от нас хотите?

Тот вздохнул с какой-то обречённостью:

— Сам не знаю. Спасите девочек. Они же совсем маленькие. А я не могу никак.

— И вы не боитесь отдавать их не пойми кому?

Кивок:

— Очень боюсь. Но, они умрут, если я оставлю их у себя. У меня нет выхода. Не за себя прошу. У вас организация и я надеюсь, что вы приличные люди. Хотя, конечно, в наши времена…

Орехов не дал ему развить мысль, задав встречный вопрос:

— Вы переболели?

Старик на секунду задумался.

— Я не знаю. Температура до сих пор. Лекарств нет. Баба и дочка мои умерли, сына убили на улице какие-то бандиты, вот девочки соседа остались… Я не знаю. Спасите их. Христом Богом прошу. Если вы всё ещё люди.

Капитан зачем-то спросил:

— Как вас зовут?

Дед вздохнул:

— Зовут меня Аркадий Алексеевич Никифоров. А девочек зовут Ира и Полина Орловы. Владимировны. Не за себя прошу, поймите.

Мне очень хотелось потереть глаза от лишней влаги, но противогаз мешал. Впрочем, судя по всему, старик уже переболел, а мелкие девочки ещё не вступили в пору возможного заражения. Но, мало ли, пусть медики в центре подтвердят.

Орехов подозвал ближайшего сержанта:

— Вот, что, Васильев, размести троих гражданских в наших транспортах. И чтоб всё чин по чину. Напоить-накормить. Выдать одеяла. Доложишь об исполнении.

* * *

КЭМП-ДЕВИД. ЗАГОРОДНАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ ПРЕЗИДЕНТА США. БУНКЕР. Пятница, 25 октября 2025 года. Местное время 8:31.

«Важно отметить, что в отличие от разработки атомной бомбы или других секретных вооружений во время войны, разработка агентов биологического оружия возможна во многих странах, больших и малых, без огромных финансовых затрат или сооружения огромных производственных мощностей. Очевидно, что разработка биологического оружия может быть легко реализована во многих странах, возможно, под предлогом законных медицинских или бактериологических исследований. В ходе каких бы то ни было обсуждений, касающихся установления прочного мира во всем мире, нельзя игнорировать потенциал биологического оружия».

Джордж Мерк. 1977 год.

Трамп отложил архивный доклад, который был поднят по его распоряжению. Много у него таких вот докладов. Биологическим оружием занимались давно. Ещё задолго до Второй Мировой. И даже до Первой. Всегда приятно убить максимальное число населения противника без особых усилий и жертв с твоей стороны. Такое оружие было намного дешевле и понятнее оружия ядерного. И вплоть до последнего времени изыскивались средства и возможности уничтожать целевым образом определённую расу или нацию. И даже многое в этой области было достигнуто. Судя по собранным материалам биолабораторий по всему миру, особенно в лабораториях и прочих «фондах», размещенных в ныне независимых республиках бывшего СССР, достигнуто было очень многое. Они явно были на правильном пути. Оставался один шаг к результату. Но как-то не сложилось.

Игры с ковидом-19 были плохо срежессированной пародией на то, что должно было быть. Инвестиции в китайскую «Бетвумен» Ши Чжэнли из лабораторий в Ухане превратились в вышедший из-под контроля эксперимент с неясным результатом. Всякие околомедицинские компании, конечно, срубили денег, но это ничего не меняло. Гайки закрутили, но вот результат вышел совсем не тем, в который инвестировали. А нынешняя пандемия пошла вообще не по плану. Но кто мог предположить, что упадёт спутник, да ещё и с такими последствиями? И ладно бы, если это бы был результат государственной программы, но ведь членам всяких элитарных Клубов закон вообще не писан. Были б деньги. А с чем-чем, а с деньгами там всегда было всё в порядке. Они и сейчас сидят в своих бункерах и ни одна сволочь из них не подохла.

А жаль.

* * *

МОСКВА И ОБЛАСТЬ. НЕБО. Пятница, 25 октября 2025 года. Местное время 8:31.

Деда не любил российский Гимн, всегда предпочитая петь советский, но сейчас он словно убеждал себя:

— От южных морей до полярного края

Раскинулись наши леса и поля,

Одна ты на свете, одна ты такая,

Хранимая Богом родная земля.

Он не пел в голос. Просто шептал. В гуле винтов его никто не мог услышать. Но он нашоптывал не для всех. Он пел для себя.

— Нам силу дает наша верность Отчизне,

Так было, так есть, и так будет всегда!

Он не был мятежником. Во всяком случае, он не считал себя таковым. Он был готов исполнить любой приказ Верховного Главнокомандующего. Но и не видеть угрозу своим детям, внукам, да и самому себе, он тоже не мог.

Димка и сыновья поехали в группе сил в Орехово-Зуево. Но у самого Маркова-старшего сегодня была другая, собственная, особая миссия.

Они летели над южными окраинами Москвы.

Внизу было больно. И страшно. Старик не узнавал город, над которым летал множество раз.

Аннино. Бутово. Щербинка. Очень мало людей. Много следов от пожаров. И не понять, что стало причиной тому — случайное стечение обстоятельств, технические неисправности или намеренные поджоги. Могло быть и так, и эдак. Хотя лично он не представлял зачем поджигать многоэтажные дома. Вскрыть двери и вытащить всё съестное, а также необходимые вещи — это да, но зачем поджигать? Или это такой странный способ кремации погибших? Кто знает.

Но мало людей на улицах. Очень мало. Или они прячутся, заслышав гул винтов вертолёта? Может быть. Выжившие наверняка крайне стали крайне осторожными и пугливыми, отнюдь не стремящимися к лишним проблемам. Жизнь учит. И смерть тоже.

А вот и Подольск.

Вертолёт заходил на посадку. Знакомый пейзаж. Знакомый дом. Родной дом.

* * *

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ПОДОЛЬСК. Пятница, 25 октября 2025 года. Местное время 9:15.

Отец шёл от реки в сторону дома. Светка отлично знала зачем он туда ходил. К яме. Яме, где похоронены её мать и бабушка. Копать нормальные могилы не было сил. У реки обнаружилась какая-то круглая яма. Папа назвал её воронкой, но это была очень и очень большая воронка. Не овраг, но что-то подобное.

Обеих замотали во взятые в доме простыни и уложили рядом. И просто засыпали землей. Насколько смогли.

Потом появились военные. Они ходили по дворам и убивали собак. Всех. Пришли и к ним. И убили хозяйскую собаку. Света называла его Пиратом, но как его звали Мишкины дедушка с бабушкой она не знала.

Собаку убили просто. Очередью из автомата. Ничего не спрашивая и не выясняя. Потом оказалось, что убивали всех — собак, кошек, свиней, любую живность, включая попугаев в клетках. Опросили оставшихся в живых Родионовых, замерили у всех температуру. У всех, кроме Светы, температура оказалась нормальной, а вот по поводу неё у прибывших военных не было однозначного решения и они, совещаясь, бросали на неё совсем нехорошие взгляды. Нет, не в каком-то сексуальном плане, а просто смотрели, как на собаку, которую они только что «ликвидировали». Отец с ними о чём-то долго и горячо говорил, указывая на мелких близнецов, которые испуганно жались друг к дружке. В конце концов, сержант, старший в «группе зачистки», заявил, что он доложит начальству, взял данные семьи и все личные данные Светки, включая профиль медкарты, и категорически запретил ей покидать место нынешнего обитания.

Выдали Свете и отцу противогазы. На близнецов не было размеров. Сказали: «Ну, разберетесь». Выдали и уехали. Строго-настрого запретив приближаться к могилам бабушки и мамы. Мол, они зарыты плохо и источают заразу. Ждите группу кремации.

По-хорошему их семейству нужно было срочно уезжать и прятаться. Намерения военных были угрожающе непонятны. Но, отец был слишком плох и едва ходил, чаще вообще полз, а Света не могла в одиночку перенести его в машину, да и водить она толком не умела. Про мелких и говорить нечего.

К счастью военные больше не появились. Но это не значило, что они не появятся завтра или через неделю. И что было с этим делать — непонятно. Связи нет и что творится вокруг — неизвестно. Последняя оставшаяся в живых соседка говорила, что Москва превратилась в мёртвый город. А потом и сама соседка куда-то пропала. Или уехала, или…

Отец, когда ему стало лучше, на велосипеде как-то сумел вчера прокатиться на разведку в сторону центра Подольска. Говорит, что гражданских почти нет. И жителей тоже. Одни военные в противогазах. А может и не военные. По одежде уже и не поймешь. Но точно есть и военные с оружием. Выносят трупы. Людей, собак и прочих животных. Людей, часто в чёрных мешках, но не всегда, а остальных просто закидывают в кучу. Все забрасывается в кузова грузовиков и куда-то увозится. Ближе подъехать папка не рискнул, вернулся обратно.

Скверно. Военные явно продвигаются в сторону Москвы, а, значит, к их убежищу.

Хорошо хоть в доме Марковых большой погреб. Очень много всяких солений. Не все вкусные. На любителя. Но нет хлеба и электричества. Спасал колодец, хотя бы была вода. Хотя, в здравом уме в прежние времена её бы пить никто не рискнул. Слишком много умерших вокруг. Но и в реке вода не сильно лучше. Как там говорили китайцы? Сиди на берегу и жди, когда мимо тебя проплывёт труп твоего врага? С врагами сложно, а вот проплывающий мимо труп можно было увидеть в любой момент времени. Откуда они только берутся? Умерли же все…

Да, вода плохая. Но, тут из луж пить будешь и мечтать о том, чтоб скорее наступила зима и выпал снег. Его можно будет растопить на костре.

Отец устало и опустошённо присел рядом на скамейку.

— Детвора как?

— Резвятся. Бегают по дому друг за дружкой. Погреб я закрыла, чтоб не упали случаем. Ты сам как?

Папка промолчал, откинувшись к спинке скамейки и закрыв глаза.

— Погреб нужно осмотреть. Что у нас осталось вообще.

— Помочь?

— Нет. Я сам.

Отец встал и ушёл в сторону дома.

Пара-тройка минут внезапной тишины.

Внезапно в уши вкладывается звук.

Гул.

Что ж, бывает.

Прикрываются веки. Сколько их уже было, звуков этих. Иногда они несли опасность, но, чаще всего, они никак не касались их унылой и размеренной жизни.

Вертолёт — это военные. Военных в их округе нет. Значит, полетит он своей дорогой. Не к ним точно. Да и чего к ним-то лететь на целом вертолёте?

Но звук усиливался. Пришлось открыть свои глаза. Большой зелёный вертолёт садился где-то за деревьями сада, ближе к реке.

Там, где кратер и могилы.

* * *

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ПОДОЛЬСК. Пятница, 25 октября 2025 года. Местное время 9:45.

— Девушка, вас как зовут?

Сглотнув:

— Света.

— Хм. Родионова?

— Да…

— Отлично. Вы, барышня, тут с кем?

— Я? Ну, остались только папа и близнецы…

Старик, покряхтев, присел на скамейку.

— То есть вы и есть Светлана Родионова?

— Да, но…

— Нет, я просто уточняю…

Повисло молчание. Бойцы из вертолёта быстро рассредоточились по «усадьбе», уже краем глаза можно было видеть опрос старшего Родионова, но старик так и сидел рядом с девочкой.

— Ты знаешь, кто я такой?

— Нет. А кто вы?

Генерал потёр переносицу.

— Я — Аристарх Марков. Пожилой, прямо скажем, очень старый человек. Но, это мой дом и всё, что вокруг него тоже. Я тут прожил даже страшно сказать сколько лет. А до меня жили и деды мои, и прадеды. И так далее. Но сейчас это опасное место.

Неожиданно старик добавил:

— Мой внук Михаил часто выедал мне мозг из-за тебя. Осуждать его не буду, видимо это наследственное. Гормоны опять же. Он бы к тебе и пешком пошёл, если бы его выпустили за периметр. Прибытие сюда — это целая спецоперация. Но, раньше прилететь мы не смогли бы никак. Не от нас зависело. Откровенно говоря, я вообще не ожидал вас тут сейчас увидеть. Мы прилетели вовсе за вами, не строй иллюзий. Но, мы можем вас вывезти. Поговорим, как взрослые люди. Вы полетите с нами?

Страшное:

— Куда?

Марков-старший потёр глаза.

— Девочка моя, я не знаю. Извини за фамильярность. Я не знаю, что будет завтра. Я не знаю, куда мы и где мы, но я уверен, что оставаться вам здесь не надо точно, хоть это и мой родной дом. Вы переболели?

Светка недоумённо пожала плечами и сбивчиво заговорила, явно волнуясь:

— Переболели чем? Ну, да, была какая-то высокая температура. У меня так и осталась, сбить нечем. Умерла бабушка. Потом — мама. Папа болел. И я. Маленькие, вроде, ничего. Как-то так-сяк, живём пока. В Москву страшно возвращаться. А маму и бабушку похоронили в большой яме ещё два месяца назад.

Старик кивнул в сторону реки.

— Там?

— Да. Там большая круглая яма, похожая на воронку от большого снаряда. Военные нам сказали туда не ходить, но сами понимаете. А тут вообще полно таких вот могил. Если вообще умерших хоронили. Невозможно воняет до сих пор. Военные поначалу пытались сжигать тела на больших кострах, но потом куда-то сами пропали. Вот оно всё и…

Аристарх Марков закрыл глаза и замолчал надолго.

Шли минуты. Света не смела потревожить старика. Папка о чём-то говорил с военными, потом стали носить какие-то сумки и картонные ящики в вертолёт.

А они с дедом так и сидели.

Подбежал офицер из числа прибывших с воздушной миссией.

— Аристарх Иванович, мы готовы. Остались только ваши архивные записи и картотека.

Старый кивнул:

— Да, сейчас покажу, где они спрятаны. Девочке и её семье обеспечите место в вертолёте.

— Есть, товарищ генерал!

* * *

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ НОВО-ОГАРЁВО. Суббота, 25 октября 2025 года. Местное время 20:45.

Бездушные и беспощадные твари. На дворе Конец Света, а они по-прежнему грызутся за власть и влияние.

Президент помассировал пальцами уставшие глаза. Доклады, мягко говоря, не радовали. Никто даже примерно не может оценить количество погибших и выживших. По оценочным, и пока непроверяемым данным, в России умерло от тридцати до семидесяти миллионов человек. Но это, мягко говоря не точно. А в мире… Про мир и говорить нечего.

Только что беседовал с Трампом. Сидит в бункере в Кэмп-Дэвиде. Пока контроль над страной он не восстановил даже в теории. Власть реально спустилась на уровень отдельных Штатов, да и то не везде. В самой России сейчас царствует стихия, так называемые сталкеры, а в Америке царит натуральный Дикий Запад, и часто верховной властью на местах является какой-нибудь шериф или просто главарь какой-то наспех сколоченной банды. Что творится в Индии или, в какой-нибудь, Бразилии, не знал никто.

Само наименование «Российская Федерация» на данный момент лишь юридическая условность, не имеющая даже реальных границ и территории. За Уралом и раньше было всё зыбко, по принципу: «Тайга — закон, медведь — хозяин», а уж сейчас… Сейчас вообще не понятно, что где и куда. Связь решительно обвалилась, работают только защищенные каналы военной и правительственной связи, но на глубокие места такая связь не подведена, и часто вся иллюзия управления заканчивается на персоне губернатора или на базе сил стратегического назначения, которая расположена в соответствующей местности. Хорошо хоть стратеги не разбежались, хотя и там всё непросто.

Трамп, кстати, всерьез переживает о том, что ядерные силы России выйдут из-под центрального контроля. Чудак-человек. Вроде не в первый раз замужем, а такое… Коды доступа и принятия решений никто не отменял. Даже подводная лодка с ядерными ракетами на борту не сможет подорвать заряд над каким-нибудь Нью-Йорком, не введя соответствующий код, который командир лодки может получить только от Верховного Главнокомандующего. Иначе бы таких дел уже наворотили за прошедшие после Карибского кризиса годы. Но, видимо, Трамп насмотрелся дурацких голливудских фильмов, где небритые русские космонавты на борту МКС летают в шапках-ушанках.

Проблема как раз в том, что «выстрелить» не сможет сейчас и сам Президент. Во всяком случае, очень велик шанс, что приказ о запуске «Бонбы» либо некому будет выполнять, либо никто выполнять просто не станет.

С космонавтами и астронавтами тоже пока всё сложно. Погибли все на МКС. Слишком жесткая радиация сверхновой. Даже не успели начать спуск с орбиты. Да и судя по массовому выходу спутников из строя, про космос в ближайшие годы придётся забыть. И тупо забить на него, выражаясь молодёжным языком. Сейчас в мейнстриме не космос или наука, а банальный «Сталкер». Хабар и прочее. Зомбированных только нет.

Впрочем, генерал Жаров настаивает на спецоперации. Причём не только и не столько в Москве (про остальные города и говорить нечего), а именно в «Санатории». Напирает на то, что власть в «Санатории» окончательно перешла к мутантам, или, как уже принято в Дивизии говорить, к «мутам».

Было бы смешно, если бы не было так трагично.

Мезенцева докладывает, что ситуация под контролем и эксперимент продолжается. Опасный эксперимент, если положить руку на сердце, но в нынешних условиях непонятно, кто и как выживет по итогу, а у страны должно быть будущее. Отдать приказ на зачистку «Санатория» не сложно, но ведь и Дивизия со своим «Институтом» тоже не подарок. Вообще, вся государственная система, которая прилично работала в обычном режиме, вдруг стала опасна сама по себе.

Донесения из окружения Жарова и Мезенцевой докладывают, что у обоих случился приступ «звёздной болезни», каждый и каждая считают себя чуть ли не Мессией, призванным/призванной спасти человечество. Можно было бы попытаться опереться на армию, но, неожиданно, армия распалась чуть ли не первой из государственных институтов, и сейчас огромные воинские склады оказались в совершенно неясном статусе. Минобороны и Генштаб, конечно, рапортуют, но, по факту, никто ничего не контролирует. А посыпавшийся фронт вообще породил массу «неопределённых лиц с оружием». В России ещё так сяк, но, на Украине, вообще началась махновщина и полная чехарда. А фронта нет, границы нет, погранконтроля тоже нет…

Обширный доклад Мезенцевой об итогах исследований и экспериментов в московском зоопарке показывает, что вирус передаётся, как минимум, собакам, волкам и свиньям в домашней и дикой разновидности. Но список не окончательный. Однако понятно, что животным даже не нужно кусать человека, достаточно просто подышать рядом с ними. Особенно в закрытом помещении. В кого в итоге превратятся животные-мутанты пока сказать невозможно, но они тоже представляют опасность. Ведь невозможно определить заражена вирусом данная тварь или нет. Поэтому патрули зачищают всех, кого только видят. Да и, вообще, с собаками в городах сложилась огромная проблема. Особенно в Москве и городах миллионниках. Стаи в десятки особей бродят по улицам, жрут трупы и нападают на выживших.

Советники рекомендуют дать крупным городам «паузу», взяв их в кольцо, концентрируясь на небольших городах, как на базе, которую легче контролировать. Мол, пусть в той же Москве сгниют все погибшие, а через год, можно будет начинать осваивать мегаполис заново, не страдая от трупного запаха, лишь складируя скелеты. Но Москва слишком лакомая цель и её явно не оставят, хочет он сам этого или нет. Жаров осваивает северо-восточное направление, Мезенцева восточное и юго-восточное, а министр обороны Якушев и начальник Генштаба Орлов продвигаются с юга и запада. Формально он пока их Верховный Начальник, но всё чаще в этом возникают сомнения даже у него самого. А ведь есть ещё и другие ведомства, ведь в нынешних условиях первую скрипку играют не государственные бюрократы, а именно те самые парни с автоматами, в просторечии именуемые силовиками.

Глава 10 День Гнева

День гнева — день сей, день скорби и тесноты, день опустошения и разорения, день тьмы и мрака, день облака и мглы, день трубы и бранного крика против укрепленных городов и высоких башен.

Иероним Стридонский, блж.

* * *

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ НОВО-ОГАРЁВО. Понедельник. 3 ноября 2025 года. Местное время 10:50.

Доклады медицинских светил разной принадлежности не нравились Президенту. Очень не нравились. Помимо общей статистики смертей и прочих медицинских, биологических и прочих вопросов, центральным местом докладов был доклад об исследованиях мутаций, и выводы были, мягко говоря, странными, настораживающими, а если говорить положа руку на сердце — откровенно пугающими.

Президент встал из-за стола и прошёлся по кабинету. Плохо, что в бункере нет окна, а смотреть на огромном мониторе всякие пейзажики, водопады, речки и морские глади ему за эти месяцы просто осточёртило.

Это что ж получается, господа присяжные заседатели? Фигня какая-то получается, вот что.

И у фигни этой есть имя собственное — ОПАСНОСТЬ.

Хм-хм-хм.

То, что страна разгромлена и им придется минимум десять лет приводить всё хотя бы в относительный порядок, на фоне новых сведений вообще сущая безделица.

Данные нужно перепроверить. И если данные подтвердятся… Иначе Гражданская война всех против всех. Неизбежная. Если, конечно, он не примет решительные меры…

* * *

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ОРЕХОВО-ЗУЕВО. 23-Й ПОЖАРНО-СПАСАТЕЛЬНЫЙ ОТРЯД. ПОЖАРНО-СПАСАТЕЛЬНАЯ ЧАСТЬ № 250. Вторник. 15 ноября 2025 года. Местное время 16:53.

Их тяжелый броневик «Урал-ВДВ» двигался впереди колонны из трёх таких же машин, двух «трофейных» бронегрузовиков «Урал-У» и обыкновенного кунга. Почему трофейных? Потому что «Санаторщики» уже месяц вдумчиво растаскивают Базу материально-технического обеспечения Армии, которая была обнаружена в лесу неподалёку от «Санатория». Буквально в нескольких километрах вглубь леса. Кроме нескольких трупов, на базе никого не оказалось. Очевидно, что все разбежались кто куда, а местные не особо были в курсе о наличии такого сокровища у них почти под боком, ведь все были уверены, что в этом районе нет ничего, кроме развалин старых баз отдыха.

А на базе было на что посмотреть и что взять. Большие запасы ГСМ, автотранспорт. Разный. От стареньких «шишиг» и до самых современных «Урал-У». От стройматериалов и до огромного количества комплектов обмундирования, от белья и до современных зимних образцов военной одежды и обуви. Шлемы. Разгрузки. Бронежилеты разных классов. Почему-то целые ящики пустых магазинов для АК, хотя ни оружия, ни боеприпасов на базе не было. Зато был большой склад с солдатским сухпаем и банками тушёнки.

В общем, не база, а прямо Клондайк какой-то. Особенно в их ситуации. Так что «Санаторий» сразу взял объект под усиленную охрану и методично осваивал его содержимое. Но, «Санаторию» не хватало главного — людей. Рабочие руки требовались самым катастрофическим образом. Куда больше чем солдаты. Поэтому отправлялись рейдовые группы в окрестные населённые пункты в поисках выживших. Нет, насильно их никто не тянул в «Санаторий», зачем им аналог ГУЛАГА? Работать будут плохо, возись с ними, охраняй, чтоб не разбежались. Зачем это? Нет, нужны были именно добровольцы, вот их и искали.

Чаще всего «сталкеры» отказывались от такого предложения. За пару месяцев они уже как-то обвыклись, обтёрлись, знали уже где что можно найти, особенно, если вдумчиво поискать, знали куда «хабар» можно сбагрить, обменяв это на что-то полезное. Да и отвыкли они от начальства над собой и одинаково враждебно, или, как минимум, крайне осторожно и недоверчиво, относились к любой попытке кого угодно вновь, как они выражались, «вернуть их в стойло».

Их колонна ехала по улицам города Орехово-Зуево. Когда-то тут проживало более ста тысяч человек. Теперь не видно ни души.

— Командир! Вижу троих с какими-то коробками. Вооружены автоматами.

Кивок.

— Принял. Продолжать наблюдение.

— Есть.

Да, действительно, трое каких-то разновозрастных парней тянут куда-то свой хабар. Услышав гул моторов обернулись и тут же громкоговоритель четко обозначил их дальнейшие действия:

— Оставаться на месте. При попытке бежать, открываем огонь на поражение.

Сказано было спокойно, но те сразу поняли, что шуток не будет, уж слишком грозно выглядела колонна, слишком страшными были автоматические пушки и крупнокалиберные пулемёты в боевых модулях на крыше.

Троица замерла.

Капитан Орехов, поправив противогаз, выбрался из чрева бронемашины и подошел к ним.

— Вы откуда такие красивые и куда направляетесь?

Трое парней, в каких-то явно пожарных костюмах и в противогазах, тащившие какие-то коробки, с явной опаской посматривали на колонну из трёх бронеавтомобилей, кунга и бронированных грузовиков, прекрасно понимая, что висящие у них на плечах три несчастных калаша не сыграют тут никакой роли вдруг что. Да и руки коробками заняты.

Один из парней пожал плечами и прогнусавил:

— Ну, мы это, пожарные, значит. Из части. В часть и направляемся, значит.

— Хм… И много вас там таких красивых?

Тот заколебался. Капитан устало кивнул:

— Да, говори уж, всё равно сейчас приедем-проверим. Карта города у нас есть. Вам нас боятся не надо. А вот других надо, насколько я могу судить.

Прибывший офицер опустил на глаза прибор ночного видения, оглядел всех троих, и кивнул:

— Ну, я так и думал. Давно переболели?

Парень вновь пожал плечами:

— Да, почитай пару месяцев как.

— Понятно. Вернёмся к изначальному вопросу — много ли вас там и все ли переболели?

Тот покачал головой:

— Переболели не все, часть вообще не заболели. Подтянулись к нам, у нас же коллектив, заборы и оружие было кой-какое, и ещё натаскали, оружейки местные ментовские вскрыли, да и вообще… Я-то что…

Он шмыгнул носом, явно стараясь прикинуться ветошью.

Капитан рыкнул:

— Так, герой-подпольщик! Если ты будешь увиливать и игнорировать мои вопросы, то я очень огорчусь, а товарищи мои, это огорчение поддержат, ибо они знают, каков я страшен в огорчении! Всё понял⁈

Парень активно закивал. Остальные двое тоже.

— Итак, по-доброму пока спрашиваю — много ли вас там?

Тот вздохнул:

— Ну, было больше шестидесяти.

— Понятно. Что в коробках?

Парень невесело усмехнулся, да так, что чувствовалось это даже через противогаз:

— Динамит.

Кивок:

— Юморист? Юмористов я люблю. Но не во всех ситуациях. Иногда они меня злят, и я их мучительно убиваю. Когда время есть, то очень медленно. Шеврон «Головорез» у меня не просто так. А у меня в машине ещё и «Мясник» сидит, ждёт команды. Нет, ты не подумай, что он любитель всякого такого. Нет. Он — профессионал. Так что, слушаю тебя очень внимательно.

— Да всего понемногу в коробках. Печенье, консервы всякие, лапша китайская, которая быстрого приготовления. Бумага писчая, канцтовары. Да, там и брать было особо нечего. Крупные магазины и аптеки вынесли давно, а тут во дворе мы сегодня вдруг надыбали неприметный магазинчик. Почему его не разграбили — неизвестно. Местные, наверное, умерли все. Вот и несём в часть.

— Понятно. А позвольте полюбопытствовать — а почему вы топаете на своих двоих? У вас в пожарной части транспорта нет? Или с горючкой внезапный, в наши времена, волшебный дефицит?

Тот замотал головой.

— Есть и транспорт, и горючки полно. Наверное. Но, так мы нашумим здорово, а так на своих двоих, перебежками, и пробрались незаметно. Места тут очень неспокойные. Может и прилететь. Откуда угодно. На машине мы поедем на вторую ходку, но там уже будет целый отряд.

Понимающе:

— За хабаром, значит? Сталкеры?

Кивок.

— Ну, типа того. Можно и так сказать.

— Вы, конечно, редкостные красавцы. Идёте трое по опасной местности и у всех вместо автоматов в руках коробки, и никто не прикрывает. Зачем было нести, если потом поедете транспортом и с целой командой? Ну, да это ваше дело. Далеко до вашей части?

— Метров двести.

— Тогда вот как сделаем. Наша колонна постоит здесь пока, не будем пугать твоих коллег, а то еще сдуру стрелять начнут, а мы, сам понимаешь, ответим. Пушки наши ты видел, обратят вашу часть в решето, согласен?

Парень хмуро кивнул, соглашаясь с очевидным.

— Слушай дальше. Пойдем мы с тобой вдвоем. Коллеги твои пока тут постоят. Уловили, хлопцы?

Те пожали плечами, но, видя пикантность момента, разумно возражать не стали. Что и понятно.

— Идем мы сразу к вашему КПП. Коробку неси в руках, чтоб у тебя идей дурных не было. Уловил⁈

— Да…

— Подходим к КПП. Ты вызываешь дежурного. Я с ним беседы беседую. Потом я хочу встретиться с вашим главным. Возможно, мы договоримся. Всё понял?

— Да.

— Вот и славно. Мясник!

— Слушаю, командир.

— Посторожи этих прекрасных парней, чтоб не разбежались.

— Принято, Головорез.

Орехов кивнул смертельно бледному парню.

— Звать-то тебя как?

— Э… Лёша.

— Отличное имя. Пошли, Лёша. Кстати, а чего тут так смрадом несёт? Даже сквозь противогаз слышно.

Даже сквозь противогаз было слышно, как тот вздохнул.

— Так поликлиника же. Там умерших чуть ли не битком. Это вы ещё не нюхали воздух у психиатрической…

* * *

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ОРЕХОВО-ЗУЕВО. 23-Й ПОЖАРНО-СПАСАТЕЛЬНЫЙ ОТРЯД. ПОЖАРНО-СПАСАТЕЛЬНАЯ ЧАСТЬ № 250. Вторник. 15 ноября 2025 года. Местное время 16:53.

Капитан Терехов наблюдал из окна своего кабинета, как двое подошли к КПП. Один, судя по виду, Лёшка. Весь испуганно несчастный. А вот второй… Явно матёрый вояка, что называется, прошедший и Крым, и Рым. И обвешан на зависть как хорошо.

Внутренний телефон прозвучал закономерно.

— Да.

— Товарищ капитан, тут пришёл с Лёшкой какой-то вояка. Хочет попасть к вам на приём. Пускать?

— Глянь, там, откуда они пришли, ещё есть чужие?

— Минуту…

Через десяток секунд дежурный доложил:

— Там на углу, за поликлиникой, прямо на перекрестке стоит целая колонна бронетехники.

Что ж, вежливо. Могли и так подъехать. И просто выдавить ворота, не обращая внимания ни на что и ни на кого. Но, остановились. Ждут результатов «подхода». А их человеку смелости тоже не занимать. Ведь могли и пальнуть с перепугу.

— Пускай. Потом Лёху ко мне. Пусть расскажет, что там и как.

— Есть.

Терехов кинул равнодушный взгляд на пылающую в небе Бетельгейзе.

Гость вошёл безо всякого официоза:

— Капитан Орехов, позывной «Головорез». Командир экспедиционного отряда медицинского центра.

Хозяин кабинета тоже отрекомендовался:

— Капитан Терехов, позывной «Шкаф».

Гость окинул взглядом могучую фигуру хозяина, усмехнулся, но ничего не сказал по этому поводу. Зато спросил:

— Много воевал?

Терехов пожал плечами.

— Порядочно. Африка всякая, Сирия, Украина.

Орехов кивнул:

— Понятно. За мной Вторая Чечня, Сирия и Донбасс. На Донбассе много. Немножко в Казахстане отдохнули тогда, когда у них заваруха намечалась, но это так, ерунда.

Они крепко пожали друг другу руки.

Хозяин указал на стул.

— Присаживайся. Как говорится, в ногах правды нет.

Усмешка.

— Нет её и выше, но всяк солдат знает, есть возможность присесть — присядь, есть возможность принять отдых горизонтально — приляг.

Кивок.

— А пищу можно принимать в любом положении, даже во время артобстрела и горячей фазы боя.

Два матёрых ветерана усмехнулись.

— Был бы БК и сухпай.

Терехов кивнул и закончил разговоры о погоде.

— Итак, с чем пожаловали? Вас там, насколько мне сказали, целая колонна.

— Да, так и есть. Не хотел беспокоить хозяев гулом моторов.

— Правильное решение. Сейчас время странное, а люди нервные. А ты, как я вижу, экипирован и вооружён по последнему слову науки и техники. Командир экспедиционного отряда медицинского центра, говоришь? Это с каких пор, сотрудники медцентров так оснащены?

Орехов улыбнулся, показав отличные белые зубы.

— Ну, кто-то же их должен охранять. Лес. Звери всякие. А там — одни бабы…

Оба рассмеялись шутке. Терехов кивнул:

— Про лес я понял. Секретный объект в пяти километрах от нас?

Горестное:

— Говорила мне мама — чисть перед сном зубы и держи язык за зубами.

— Или вы там всерьез полагаете, что от местных можно что-то утаить?

Ухмылка:

— Можно, уж поверь.

— Допустим. Так с чем пожаловал-то? Не поверю, что простой визит вежливости и «осмотреться». Насколько я понял, у вас там техники, хоть город штурмуй в его нынешнем состоянии.

— Курить можно?

Хозяин хмыкнул.

— Это как?

— Ртом.

Шлем положен на стол. Снят противогаз. Из кармана разгрузки возникла сигара в упаковке и зажигалка. Манипуляции с упаковкой и отрезание ножом кончика. Щелчок и огонь опалил сигару, разгораясь листьями табака и источая ароматный дым.

Терехов кивнул:

— Да, эффектно. И в чём фишка?

Пожатие плечами.

— Да ни в чём. Ты переболел, я — переболел. Навредить друг другу мы не можем. Если конечно, не устраивать между собой перестрелку или ножевой бой. Паршивый вирус нам уже ничем не навредит. Наши медики точно доказали сей факт.

— Хм. А с чего ты взял, что я переболел?

Затяжка.

— Видел в ночник. У тебя ведь температура 39,2, верно? И не падает. Но, чувствуешь себя нормально. Слишком нормально для такой температуры. Даже бодрость какая-то появилась. И жрать всё время хочется, спасу нет. Или я не прав?

Терехов озадачено хмыкнул:

— Ну… есть такой медицинский факт. Я был уверен, что я всё ещё болею, температуру сбить ничем не получается.

Качание головой и глубокая затяжка.

— И не собьёшь. Тоже медицинский факт, доказанный наукой. Температура эта, возможно, такой у нас останется навсегда.

— Хм… Смешно.

Пожатие плечами. Как говорится — без комментариев.

Помолчали. Орехов давал собеседнику освоиться с новой для себя реальностью, а Терехов пытался эту реальность если ещё не принять, то, хотя бы, обдумать.

— Ладно, допустим. Так с чем пожаловали?

— Подыскиваем подходящее здание под базу и комендатуру. Желательно чистое и с забором.

Иронично-удивлённое:

— Комендатуру? Это чью же?

Спокойное:

— Нашу. А что, у вас уже есть комендант города?

— Да, нет, не слышал о таком. А почему у нас и зачем?

— Людей спасти да порядок навести. У вас же тут форменный беспредел и бардак. Нам под боком такого не надо. Живите, как хотите, но порядок должен быть. Вон и сейчас за окном слышны выстрелы. Кто во что горазд. Ну, куда это годится? Но, не скрою, у нас в вашем городе есть свои интересы. Но мы готовы разговаривать и готовы договариваться с местными. И делить полянку.

Терехов настороженно поинтересовался:

— И что же вас у нас интересует?

Новый выдох дыма. Спокойное:

— Много чего. Мы не собираемся никого тут грабить. Нет, конечно, если мы тут найдём какой-никакой хабар, то имеем на него полное законное право по нынешним временам. А, так, вообще, мы хотим открыть несколько обменных пунктов, на которых местные могут обменять что-то для нас интересное на что-то для них интересное. И вербовочные пункты. Нам нужны люди. Желательно, переболевшие или, хотя бы, иммунные. Согласны и на непереболевших. Им тоже найдется работа, пусть и ограниченная. Мы готовы людей принять в штат или по временному соглашению. Работы у нас просто полно. Если кто-то боится отправляться к нам в Медцентр, то мы подберём работу и у вас в городе. Работа найдётся всем. Слишком много нужно сделать, чтобы Земля вновь зацвела. Конечно, все работающие у нас становятся на довольствие и обеспечение, а также получают премиальные выдачи всяких ништяков. И защиту, разумеется. Им и их семьям.

— Хм. А почему именно переболевшие в основном?

Вновь струя дыма над запрокинутой к потолку головой гостя.

— Потому что, у нас там, уважаемый Шкаф, в основном собрались переболевшие и иммунные, которым не нужно ходить друг перед другом в скафах.

— В скафах?

Кивок.

— В скафандрах биологической защиты. А вот те, кто не болел, тем приходится скаф носить, когда они выходят наружу из своего изолированного блока. Ты пойми, у нас там почти лунная или марсианская база. Со всеми вытекающими. Поэтому для непереболевших мы найдем работу здесь, в городе, но к себе не повезём. Так что с помещением?

— Даже не знаю. Вдруг вот так с кондачка, и здрасьте. Ну, разве что могу предложить здание Налоговой. Там вроде никого нет и трупы не валяются. Не всегда народ толпится в налоговой-то.

Оба усмехнулись.

— Но, в целом, вариант так себе. Просто админздание. Стен нет. Но, чистое. Если хотите крепость — нужно искать. А на первое время пройдёт.

— Добро. Спасибо. Сочтёмся. Кстати, а вверенная тебе пожарная часть не желает к нам присоединиться? Вместе мы могли бы сделать многое.

— Например?

— Ну, как минимум, навести порядок у вас в городе. Спасти уцелевших. Дать людям работу. Накормить детей, стариков и женщин. Прекратить беспредел. Двинуть порядок и цивилизацию дальше, устраняя махновщину и беспредел во всей округе. А там и Москва не за горами.

Терехов откинулся на спинку своего стула и закрыл глаза. Через пару минут спросил:

— А вы кого представляете-то? Вы государственная структура или личная инициатива?

Усмешка.

— Конечно, такой центр не мог быть создан без руководящей и направляющей роли государства. Но, пока, во всяком случае, государство потеряло всякую власть и на местах творится беспредел. Как только государство проявит себя и обозначит своё твёрдое присутствие на местах, мы вольёмся, но пока порядок поддерживать должны мы. Пусть и в инициативном порядке. Разве имеет значение для какой-нибудь маленькой девочки кто именно её спасёт, если он её действительно спасёт? От чудовищ и прочих бармалеев? Если ты сомневаешься в моих словах, то милости просим к нам, сам посмотришь и убедишься, что никого мы там в рабстве не держим, у нас нет концлагерей, что мы все вместе работаем во имя людей и стараемся найти выход из ситуации, в которую попало несчастное человечество. Мы ищем лекарство. Шкаф, я хоть и солдат удачи, но я верен России, не сомневайся. Всю свою жизнь был верен. Хоть где. Я кровь за неё проливал и не раз. И пасть за Россию порву любому…

* * *

ДМИТРИЙ МАРКОВ

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Вторник. 15 ноября 2025 года. Местное время 12:37.

Мезенцева и полковник Туманов заняли своё место за столом президиума конференц-зала. Несколько минут мы смотрели на то, как наша директриса раскладывает бумаги, о чём-то переговариваясь с Тумановым. Слышно не было, хотя слух у меня стал весьма хорош. Но, ведь и зал рассчитан на триста мест (Зачем его такой строили? На перспективу? Кто знает). Сейчас зал был заполнен чуть больше чем на половину. Кто-то был в рейдах, кто-то по другим делам занят, да и не было нас сейчас триста человек. Итого не было. Не только на базе. Вообще.

Сидящий рядом со мной Деда заметил вполголоса:

— Что-то её явно тревожит. Обычно она так не суетится.

Киваю.

— Есть такое наблюдение. Посмотрим. Послушаем.

— Ладно, нам ли быть в печали, как говорится.

Деда за прошедшие пару месяцев как-то посвежел и очень заметно. Очень. И кожа, и вообще. Про взгляд и уверенность я уж промолчу. Словно в отпуск съездил в свою любимую Карелию. И оттянулся там как следует. С кострами, палатками и сплавлением по бурным рекам. Ну, всё, как он любит. И так чтобы — ууууууухххххххххххххххх!!!!!!!!!!!!. Только вместо местной традиционной сауны предпочитал обыкновенную русскую баньку, и чтоб рядом речка или озеро, чтоб можно было выскочить из парной и…

Наконец Мезенцева включила микрофон:

— Добрый день, коллеги. Как говорится, важные сообщения из нашей жизни. Первое. Очередной этап исследований, в которых мы с вами ежедневно принимаем участие, подтвердил развитие любопытной мутации, или, если кого-то коробит слово «мутация», феномена. Наш метаболизм продолжает форсировано ускоряться, что отражается на скорости нашего мышления, на скорости принятия решений, на регенерации тканей наших организмов. Мы сейчас мыслим примерно в два-три раза быстрее, чем средний человек, мы живучее среднего человека. Намного. Мы быстрее и выносливее. Результаты экспериментов на тренажёрах и на стадионе показали, что многие из нас без подготовки обгонят на стометровке чемпиона мира по бегу и даже не запыхаются. Конечно, уважаемому Аристарху Ивановичу пока это не под силу, но он тоже явно прогрессирует. Возраст — дело проходящее. Всё дело в том, что наши клетки регенерируются, даря нам эффект омоложения. Так что все мы в итоге окажемся в одном «золотом» возрасте в примерно тридцать пять лет, после чего старение и омолаживание прекратится.

Деда поднял руку.

— Да, Аристарх Иванович, слушаю вас со всем вниманием.

Старик откинул от спинки переднего кресла стойку микрофона и нажал клавишу.

— Ирина Анатольевна, а позвольте полюбопытствовать, как быстро идёт это омоложение? Когда можно ожидать табуны молодых девиц, бегающих за мной?

Все засмеялись, кто-то даже зааплодировал. Мезенцева улыбнулась:

— Пока точно сказать не можем, но, в вашем случае, как я думаю, понадобится лет десять, на протяжении которых вы будете постепенно молодеть.

Деда деланно-разочарованно крякнул:

— А я уж размечтался…

Директриса оценила шутку, но вернулась к основному сообщению.

— В любом случае, коллеги, через год-другой убить нас будет крайне непросто, разве что прямым попаданием в мозг или в сердце…

— Или осиновым колом, — буркнул Деда, который забыл выключить микрофон.

Зал покатился со смеху.

— Простите ради Бога.

Старый генерал, крякнув от досады, нажал клавишу отбоя. А затем добавил исключительно для меня:

— Как бы нам не пришлось горько плакать года через два с такими новостями.

Удивлённо на него смотрю.

— Чойта? Пока ничего нового она не сказала, лишь подтвердила, что процесс перестройки организма идёт. Что тебя так взволновало?

Тот лишь хмуро покачал головой.

— Я не знаю. Я не знаю, во что мы все превратимся через эти самые два года и до каких пределов изменит наши тела эта мутация. Останемся ли мы людьми? Вот вопрос из вопросов. А то превратимся в каких-то киношных вампиров и будем пить кровь младенцев и девственниц по ночам. Кстати о девственницах. Тут народ во многом детородного возраста и разных полов. Слышал ли ты хотя бы об одном случае беременности? Пусть не здесь, а вообще, среди переболевших?

Пожимаю плечами.

— Нет, не слышал. Как-то не следил.

— А я следил и даже поднимал статистику центра. Таких случаев нет. Ни одного. А в корпусе, где живут сейчас незаражённые, и в корпусе, где живут иммунные, таких случаев уже четыре, хотя их тут меньше, чем нас. Тебя не настораживает?

— Не знаю. Не думал. Да и статистики маловато. И времени прошло слишком мало для анализа и выводов. Но, вероятно, нужно присмотреться.

Кивок.

— Присмотрись, внучок, присмотрись, пока полковник медицинской службы Мезенцева нам в уши елей заливает.

А Ирина Анатольевна продолжала, как выразился Деда, лить нам в уши елей.

— … Конечно, в случае повреждений, наш организм потребует практически сразу много питательных веществ и воды для восстановления, ведь, как известно, чудес не бывает и ничего ниоткуда не берётся. При тяжелых повреждениях регенерация потребует очень много питательных веществ и воды. Наши лаборатории уже работают над составом такого условного «батончика». Наши организмы восстанавливаются сверхбыстро, а будут, судя по всему ещё быстрее. Почти молниеносно, был бы достаточный запас «батончиков» и воды. Если так пойдет дальше, то мы спокойно сможем переносить смертельную для человека дозу радиации, долго жить на Луне и Марсе, и входить в охваченные удушающим дымом дома и так далее.

Кто-то поднял руку.

— Слушаю.

— Ирина Анатольевна, а вот, условно, примером, вот если ампутация ноги. Ну, взрывная ампутация, на мину там наступил или ещё что. Тут вот как будет?

Директриса кивнула.

— Да, спасибо за вопрос. В теории, здесь, как и в других подобных случаях, организм должен купировать кровопотерю очень быстро, почти мгновенно пережимая артерии. Всякого рода турникеты иметь при себе всё равно я всем категорически рекомендую. Мало ли что. Как говорится, на Бога надейся, но и сам не плошай. Ситуации могут быть разными. Вы можете быть обессиленными и тогда ваш организм потратит последние ваши резервы на регенерацию. А зачем мёртвому регенерация оторванной ноги? Поэтому, в такой ситуации, перед прогулкой по минному полю настоятельно рекомендуется скушать хотя пару-тройку таких «батончиков» — они и сил прибавят, и тонус значительно поднимут, и к выносливости получишь плюс сто очков. Если не тысячу. И выпить много-много воды. Минимум литра два. И иметь с собой ещё хотя бы три, а лучше пять. Как говорится, за удовольствие нужно платить. Иначе вы будете крепко рисковать.

— А оторванная нога отрастёт?

— Есть такие мнения, что — да. Но научно не подтверждено. Нет добровольцев для эксперимента. Хотите стать добровольцем?

Смех.

— Не-ет.

— Жаль.

Подавив таким образом болтливого слушателя, Мезенцева продолжила:

— Таким образом, как и во всяком деле, в этом феномене есть свои особенности, свои плюсы и минусы, и мы обязаны их учитывать в повседневной жизни. Вообще же, учитывая, все данные исследований, мы находимся на пороге появления Homo sapiens aeternus — Вечного человека. И, возможно, мы с вами первые представители нового вида.

В зале возбуждённо зашептались, загудели, загалдели. Мезенцева спокойно ждала момента, когда всплеск эмоций схлынет.

— Итак, Вечный человек. Пусть это пока воспринимается, как чрезвычайно смелое заявление, не слишком доказанное наукой, но те данные, которые мы уже имеем, позволяют нам называть друг друга Вечными!

Деда хмыкнул:

— Так и хочется резко вскочить, и вскинуть руку в «солнечном приветствии». У неё там ПМС или что? Совсем баба сбрендила?

Пожимаю плечами:

— Может новости у неё плохие, и она бодрится. Накручивает себя и окружающих.

Кивок.

— Женщины — народ непредсказуемый и логика их не всегда нам понятна. А может, просто кукухой поехала.

— Может и такое случиться. Понаблюдаем.

— Понаблюдаем. Тем более что её автоматчики повсюду, включая этот зал. Но, не хватает какого-то флага на сцене, не находишь? Кстати, ты российский флаг тут где-нибудь видел?

Киваю.

— У солдат на шевронах.

— Ну, значит, не всё ещё потерянно в этом мире.

— И не говори. Но ожидать от неё можно чего угодно.

— Согласен. Так что смотри в оба, нам ещё семейство наше вытаскивать, вдруг что.

— Чего опасаешься?

— Крылатой ракеты.

— Понял, не дурак.

Деда нервно выдохнул.

— Думаю, что ничего не будет. В этот раз. Но эта речь обязательно дойдет до Верховного, и она ему не понравится, уж поверь мне. Я его знаю много лет. Однако о настроениях и творящемся здесь он должен быть уже в курсе, а повторять судьбу Рёма, Штрассера и прочих, перебитых Гитлером в «Ночь длинных ножей», я не собираюсь. Так что будь готов ко всему. В том числе и к: «Хватай мешки — вокзал отходит». Потолок может рухнуть в любой момент.

И, зло вздохнув, добавил лишь одно слово:

— Мерзость.

Мне сказать было нечего, и я благоразумно промолчал. В высоких политиках дед собаку съел, ручкался с таким количеством высших командующих и членов правительств, что я даже представить себе не могу.

Мезенцева всё говорила и говорила. Страстно. Зажигательно. Даже, в чём-то, завораживающе. Возможно именно так толпа слушала фюрера своего. А может я утрирую. Или преувеличиваю. Как правильно? Впрочем, какая фиг разница-то.

Да, на наших глазах зрел гнойник. И что делать? Свалить во время рейда? Куда? А семья? Ведь не выпустят всех сразу. Тупо расстрелять Мезенцеву из автомата? Так меня никто к ней с оружием не пустит на пушечный выстрел. Семья опять-же. Глупости всё.

Мягкий голос:

— Коллеги, хочу обратить ваше внимание на потребность нашей общины в пополнении. Нам остро не хватает новых членов. Те пополнения, которые мы имеем от рейдов в окрестные деревни и даже в Орехово-Зуево, никак не могут удовлетворить наши потребности. Впереди зима. Закончена только третья часть теплиц. Не хватает работников. Ни на строительстве, ни в обслуживании. А вы сами знаете, что никто нам не привезёт из города свежие огурцы и помидоры, яблоки те же. И пусть с яблоками вопрос долгий, но всякого рода зелень, огурцы, помидоры и прочие кабачки мы в состоянии производить сами. А ведь нас с каждым днём становится всё больше и больше. Нам нужны люди, нам нужны рабочие руки. Нам нужны солдаты, в конце концов, но ведь каждого солдата должны обеспечивать всем необходимым минимум пять человек, даже если опираться на запасы, которые сохранились со времён до катастрофы.

Это да. Подавляющее большинство продуктов в магазинах и на складах за два месяца сгнило, протухло, покрылось плесенью, или, как минимум, завяло. Не могло быть и речи о визите в какой-нибудь супермаркет. Там можно было поживиться разве что какими-то чипсами, снеками, китайской лапшой, консервами, печеньем и упаковками селёдки. Да и то, всё там настолько прованялось тухлятиной и трупным смрадом, что даже в руки было брать противно. Не отмоешь въевшуюся вонь ничем. В лучшем случае упаковку (после долгого оттирания спиртом), можно было мгновенно вскрыть, вывалить содержимое в чистую емкость, и быстро сжечь упаковку. Так что приходилось искать «злачные места», где товары длительного хранения не хранились рядом с продуктами, которые имеют свойство зловонно испускать свой дух в окружающую атмосферу. Такие места иногда встречались, но драка за них шла отчаянная. Что понятно — новый такой же магазин или склад тебе сюда никто по волшебству не принесет ни через день, ни через век.

— О ситуации с вербовкой новых людей вы сами знаете. Мы не хотим и не можем себе позволить принудительной мобилизации трудовых ресурсов наших районов, но и не можем спокойно смотреть на то, как Росгвардия и Армия мобилизует, буквально, в прямом смысле, под угрозой оружия. Они нас и так превосходят по всем показателям — людским, численности военнослужащих, количеству техники, топливу, энергетике и всем прочим пунктам. Вам розданы папки с информацией по этому вопросу. Более того, коллеги, по данным объективного контроля и по сигналам с мест, и со стороны армейских частей, и со стороны Росгвардии, и со стороны МЧС явно проводится координация деятельности, чего нам, пока, достичь не только не удалось, но и эффективность того, что мы проводим, крайне низка. Мы словно боимся и стесняемся сами себя. А это неверно! Мы — новый, самый совершенный подвид человечества! Почему мы должны этого стеснятся?

К ней подскочил секретарь и что-то прошептал ей на ухо. Она кивнула.

— Простите, коллеги. Важный звонок. Я скоро вернусь.

И почти бегом вышла из конференц-зала.

Деда кивнул:

— По-хорошему, сейчас всему нашему семейству должно остро приспичить в туалет. Но, ведь, падлы, не выпустят из зала. В любом случае, готовься к тому, что сейчас всё рухнет нам на головы. Спасай мелких. Передай там Кате и Оле. Не пугай только. А то сейчас начнётся бабий визг. Нам только этого сейчас не хватало.

* * *

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Вторник. 15 ноября 2025 года. Местное время 13:57.

— Господин Президент?

Кивок.

— Здравствуйте, Ирина Анатольевна. Как ваше здоровье?

— Ну, как говорится, слава Богу, не жалуюсь.

— Что ж, по моим данным, ваше здоровье должно быть просто великолепным. На зависть всем прочим, ну, не считая, конечно, ваших коллег по «Санаторию». Но, я не об этом хотел поговорить. Ирина Анатольевна, ко мне стали поступать нехорошие сигналы с вашей стороны. Мол корона выросла у полковника Мезенцевой, разговоры ведёт какие-то явно провокационные. А хорошо ли это, Ирина Анатольевна? Развили кипучую деятельность, какие-то пошли рейдовые группы…

— Но, мы готовимся к зиме, товарищ Верховный Главнокомандующий. Личный состав нужно кормить, обувать и одевать. Вот и изыскиваем варианты. Когда поступит централизованное обеспечение мне не известно, а часть вытянуть необходимо. Это мой долг, сами понимаете.

Спокойный кивок.

— Понимаю. Прекрасно понимаю. Но, мне тут товарищи подсказывают, что вы как-то много стали на себя брать в последнее время. Почувствовали себя если не независимым королевством, то, как минимум, отдельным родом войск.

— Я, всего лишь, хочу сохранить с таким трудом собранный коллектив.

— И, поэтому, старательно наращиваете его личный состав?

— Но, кто-то же должен заниматься хозяйственными работами, а у нас большое хозяйство. Пандемия лишила нас очень многих. Приходится восполнять. В том числе и такими методами. Но, время ведь тоже чрезвычайное. К тому же, мы нанятый персонал кормим, поим, одеваем. И не только их, но и их семьи, включая маленьких детей.

Вздох.

— Это трогательно, полковник Мезенцева. Может вас перевести настоятельницей монастыря илидиректором какого-нибудь детского приюта? Я возьму под личный контроль вопрос обеспечения вашей парафии всем необходимым.

— Извините, господин Президент, но я — учёный.

Кивок.

— Это я знаю. Но, что ж вы тогда вмешиваетесь в вопросы, которые к вашей компетенции не относятся? Хотите заниматься чистой наукой? Пожалуйста. Найдем возможности и средства даже в такое трудное время, тем более в таком наиважнейшем сейчас направлении. Но, что за детские игры в квазигосударство?

Мезенцева вздохнула и, глядя прямо в камеру, задала вопрос:

— Господин Президент. На северо-востоке и на юге Москвы войска Росгвардии и Армии проводят зачистки, выявляют переболевших, и свозят их, в так называемые, «пункты изоляции и фильтрации». Стадионы «Лужники», «Динамо», «Черкизово», а также целый ряд школ и спорткомплексов уже превращены по факту в концентрационные лагеря, где переболевшие сидят словно заключенные, часто битком, набитые сверх всякого предела. Мужчины. Женщины. Дети. Охранники с автоматами и лающие собаки. С дронов хорошо видно, знаете ли. Как мне это понимать и как на это реагировать? Я одна из них. Или вы считаете, что я должна спокойно на это смотреть? Дать народ мой спокойно отправить на заклание?

— Нет. Вы не отдельный народ. Давайте не заниматься фарисейством. Вы уже отдельная ветвь человечества. Как там у вас в секретных документах говорится? Homo sapiens aeternus — Человек разумный вечный? Вечные? Вы развиваетесь намного быстрее человечества, думаете намного быстрее, выживаете намного лучше, и всё прочее, не мне вам повторять ваши же выводы. Я знаю точно одно — если я вас выпущу из-под контроля государства, то через пяток лет, а может и раньше, вы провозгласите себя господами, а всех прочих холопами. Это в лучшем случае. Так что реальность такова, госпожа Мезенцева…

Глава 11 Черный рассвет

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ НОВО-ОГАРЁВО. Пятница. 18 ноября 2025 года. Местное время 19:01.

— Хорошо выглядишь.

— Спасибо. Ты тоже неплохо, учитывая тот груз, что на тебе и обстоятельства с этим связанные.

Чай. Кивок.

— Это сколько мы не виделись?

Невесело:

— Да, почитай уж лет пять как. Ты ж всё не находишь время приехать на рыбалку. Посидели бы, как в старые добрые времена.

Задумчиво:

— Ну, Бог даст, может и посидим когда-нибудь как-нибудь. Если сложится, конечно.

Усмешка.

— В скафах?

Ответная усмешка.

— Не самый худший вариант в нашей ситуации.

— Согласен. Но, водку будет пить сложновато.

Хмыканье.

— Ой, я тебя умоляю. Придумаем что-нибудь. Ну, что, пятница, конец рабочей недели.Давно вместе не сидели. Вечер опять же. По рюмочке?

— Понятное дело, а для чего на сервировочных столиках стоят бутылки и закуска?

— Логично. Тогда предлагаю тост: За успех нашей безнадёжной затеи.

Старик покачал головой.

— Предлагаю другой: За встречу. Мы давно не виделись — это раз. И сам факт, что эта встреча вообще состоялась, да ещё и в личном очном формате, дорогого стоит.

Кивок.

— Согласен. За встречу!

Они чокнулись хрустальными рюмками. Об стекло, разумеется. Стекло, разделявших спецзал для встреч. О личной встрече без скафов и речи быть не могло. А вести в скафах столь тонкий разговор обе стороны посчитали неприемлемым.

Почти три дня шли переговоры о переговорах. Трудно шли. Несколько раз они были на грани срыва. Стороны яростно, до хрипа в горле, ненавидели друг друга и, отчаянно, до судорог, друг другу не доверяли. Верховный несколько раз порывался отдать приказ немедленно начать штурм «Санатория» или даже нанести по нему воздушный удар. Мезенцева грозилась уничтожить все результаты биологических исследований (и не только по проекту «Грааль», а вообще, а там, мягко говоря, много чего не было внесено в федеральные базы данных) и сообщить всему миру о фактическом положении дел, что грозило взорвать хоть какое-то установившееся подобие порядка, и не только в России. Понятно, что она блефовала, ведь пострадал бы не только труд всей её жизни, пострадали бы в первую очередь именно вечные. Именно на них началась бы просто охота, ведь на них и так косо смотрели, часто убивая частным порядком. В общем, всё было сложно. Весьма и очень.

Непредсказуемо.

Аристарху Ивановичу (с большим, нужно признаться, трудом) удалось взять на себя функции посредника, успокаивая страсти и призывая к переговорам. В результате удалось достичь «перемирия», условиями которых были:

— Центральная власть приостанавливает на три дня все операции по фильтрации и отлову вечных в Москве (и, по мере возможностей, в России) и не совершает никаких действий в отношении «Санатория».

— «Санаторий» отзывает все свои рейдовые группы и сроком на три дня обязуется не выпускать персонал за пределы периметра базы. И Мезенцева держит язык за зубами и не сообщает миру ни о чём.

Условия для «Санатория» были, мягко говоря, малоприемлемыми, ведь Государство ничем не рисковало, а лишь на время прекратило отлов вечных, ну, и пообещало не бить «Санаторий», пока все вечные туда не соберутся. Отличная стратегическая тема — все враги собрались в одном месте, а тут десяток «Кинжалов» прилетел. Мезенцева, всё это прекрасно понимала и сопротивлялась яростно. Она хоть и учёный-медик, но, всё же, Мезенцева — полковник и имеет в принципе понимание о том, что такое война и как всё там устроено. Полковника ей присвоили отнюдь не за достижения в спорте (прим. Автор никого не хотел обидеть вдруг что, простите по-братски, честь и слава российским спортсменам!), а за то, что она военный бактериолог-вирусолог, весьма выдающийся, как говорят специалисты, и широко известна в узких кругах отнюдь не за свою фигуру или мордашку. И не за умение изящно согнуть спинку. И все, с кем имел возможность побеседовать Аристарх Иванович, характеризовали её, как чрезвычайно умную, требовательную к себе и другим женщину, характеризовали как очень жесткого руководителя, настоящего диктатора, временами тирана. Однако, результат она давала и результата этого от вверенного её заботам коллектива добивалась. Пусть и не совсем радостными для подчиненных методами. Но, как говорится, покажите главного конструктора, который не был бы тираном. Если найдёте, то это значит, что человек не на своём месте.

Марков-старший сам был ещё тем тираном, и слава об его методах командования разносилась по всей Армии. Мезенцева об этом знала, хотя они и не были представлены друг другу лично до попадания Аристарха Ивановича в «Санаторий». Мезенцева уважала старого генерала и стиснув зубы, шипя и отборно матерясь (это она умела очень виртуозно, да так, что боцман торгового флота позавидует, тут её отличное образование конкретно чувствовалось), наконец дала добро на его посредничество. Выбора-то, в общем-то, у них (и у неё) другого не было.

Верховный, подумав, согласился с кандидатурой посредника. Слегка поостыв после видеоконференций с Марковым-старшим, и решив, что уничтожить осиное гнездо можно чуть позже. Он всё ещё не оставлял надежд на использование потенциала вечных «в мирных целях» на пользу России. Это был огромный ресурс для рывка страны в нынешних условиях. Советский Союз в 1957 году запустил первый искусственный спутник, а в 1961 году первого человека в космос, хотя ещё буквально в 1945 страна лежала в руинах, а западные аналитики говорили, что СССР отброшен в развитии лет на сто. Можно ли упускать шанс для нынешней, пусть разгромленной вирусом, но не упавшей России? Связь с регионами постепенно восстанавливают, есть надежда (если верить учёным), что Бетельгейзе вскоре погаснет на небе и связь удастся частично восстановить. Понятно, что восстановление космической группировки в нынешних условиях задачка ещё та, но, как говорится, дорогу осилит идущий.

— Хорошо пошла. — Марков старший захрустел солёным огурчиком (меню закуски согласовывалась заранее Службой протокола Кремля). — Прям вот душевно. Спасибо за приём.

Усмешка.

— Да, ладно, не впервой сидим. В том числе и вот так, в официозе.

— Не-не, так мы не сидели, стекла не было раньше.

— Ну, что поделать. Как говорится, не мы такие — мир такой.

Кивок.

— Это да. Не прибавить, не убавить. Так вот, чего я зашёл-то…

Улыбка:

— Ну и чего?

— Да, мимо шёл, дай думаю зайду к старому доброму знакомому.

— Покалякать о делах наших скорбных?

— Точно. Знаешь, пока я тут летал на всяких вертолётах, и в домой к себе, и к тебе вот сюда, смотрел я на нашу Москву и сердце кровью обливалось. Ты бы сам слетал, видео с камер не передаёт всего, что там творится.

— Я знаю. Я летал.

Удивлённое:

— Да? Не знал! Все ж говорят, что ты тут в бункере сидишь?

Кивок.

— В основном да, но я летаю. И в Кремле был. Так сказать, на рабочем месте отметился. И пару раз летал, делал обзоры столицы с воздуха. А что касается «говорят», то пусть говорят. Сейчас это неважно.

— Ну, не знаю. Мог бы сделать героическое селфи, как выражается наша молодёжь.

— Интернета и прочего нет уже два месяца. Пожгло всё оборудование. Восстанавливать его не так просто, да и непонятно, кто будет восстанавливать и, кто это оборудование производить будет, а на складах у нас не так много, ведь были реально только дежурные запасы на случай аварии, а отнюдь не на создание сети заново. В любом случае, пока спецы не кивнут о том, что активность Бетельгейзе уменьшилась и можно попытаться, работы не начнутся в принципе. И восстанавливать уже с учётом риска мегавспышки на Солнце, типа той, какая случилась в XIX веке. А это дополнительные расходы и так натурально-обменного государственного бюджета. — Усмешка. — Никогда не думал, что Росрезерв заменит собой Центробанк. Ещё одна сверхновая нам вряд ли грозит в ближайшее время, а вот наше дневное светило — это русская рулетка. Может завтра даже бабахнет. Ладно, мы отвлеклись. Так что ты хотел сказать про Москву?

Марков кивнул.

— Да, Москва. Паршиво выглядит столица. Упадок и запустение. Благоухание чувствуется высоко в воздухе даже сквозь фильтры противогаза. Но город не умер. И Россия не умерла. Давай искать варианты, чтобы и Москва, и Россия возродились. От разгрома «Санатория» Россия только проиграет. Мы нужны друг другу. Ты меня знаешь много лет и знаешь мою личную позицию. Я верен России, но сейчас я еще и вечный. Поэтому, я, как тот Адвокат Дьявола, представляю обе стороны спора и постараюсь смотреть на вещи объективно.

— Знаю. Потому и согласился на твоё посредничество. С Мезенцевой мы ни до чего не договоримся. По крайней мере сейчас. Слишком далеко всё зашло.

— Договоритесь. Я уверен в этом. Нужно лишь сбросить лишний пар из котла и взглянуть трезво на вещи. Да, Мезенцева неудобна. Но, она безусловный лидер. За ней пойдут толпы вечных. Куда пойдут? А это как мы тут решим. А не будет её, мы профукаем исторический шанс быстро возродить Россию и рвануть в будущее. Вечные есть и в других странах. В тех же Штатах. Что с ними сделают их государства и общество? Мы не знаем. Но мы можем упустить свой шанс и оказаться на обочине прогресса. Мезенцева — умница, каких мало. Тем более по профилю, тем более с её ускоренными сейчас мозгами. Разве может Россия разбрасываться такими кадрами? Разве толпы отловленных на улицах вечных смогут её заменить или хотя бы повторить её работу? Это всё равно, что заменить один из крупнейших в мире бриллиантов тонной речного песка. Материал тот же, а вот результат…

Верховный кивнул.

— Это я понимаю, не агитируй меня почём зря. Мезенцева — гений и лидер, каких мало. Таким и Галактики мало. Если бы я этого не понимал, то на месте «Санатория» давно был бы уже лунный пейзаж из глубоких радиоактивных воронок. Не в нашей ситуации разбрасываться такими кадрами, хотя с ними и тяжело. Даже опасно. Но на кону будущее человечества, как такового.

— Ну, а если понимаешь, то давай искать, нет, не компромисс, это само собой. Давай искать способы не просто взаимовыгодного сосуществования, а способы вместе творить Будущее. Будущее, в котором хотелось бы жить, в котором будут расти будущие поколения. Ты, кстати, знаешь, что у вечных нет ни одного случая беременности?

Кивок.

— Знаю. Спецы говорят, что очень вероятно, что и не будет. Или, если и будет, то крайне редко. Так сказать, плата за вечность. Природа не любит неконтролируемого увеличения популяции. А вирус «Грааль», являясь симбионтом, всеми возможными способами защищает своего хозяина, но влияет при этом на его репродуктивные функции. Сам-то вирус размножается и распространяется иначе и наличие у вечных собственных детей его никак не интересует. Со всеми вытекающими последствиями.

— Вот. Да, там что-то с ДНК, в том числе в части, унаследованной от неандертальцев, Мезенцева мне объясняла, но для меня вся эта биология — темный лес. Так, вот, люди… прости я не могу подобрать другой термин, не говорить же мне «сапиенсы» и «этерно»?

Хмыканье.

— Не знаю. Тоже не самый плохой вариант. И не обидный никому. Нейтральный. Даже, знаешь, я бы его ввёл в употребление. Это даже не то чтоб политкорректно, это политполезно. Что такое сапиенс знает, ну, или считает, что знает, практически каждая бабушка на рынке, а вот что такое этерно знают немногие. Слово «вечный» вызывает нехорошую зависть и следующую за ней агрессию. А «этерно» для обывателя не значит ничего. Может это просто заменительный термин понятия «переболевший».

Марков задумчиво рисовал геометрические фигуры на листе бумаги. Затем кивнул.

— Да, согласен. Этот вариант устроит всех.

— Вот и отлично. Предлагаю тост: За сапиенсов и этерно!

— Поддерживаю.

Звон рюмок. Пауза на закуску.

Аристарх Иванович продолжил прерванную мысль.

— Так вот, сапиенсы очень быстро восстановят свою популяцию и соотношение численности сапиенсов и этерно будет несопоставимым по чисто объективным причинам. Главным, если не единственным, источником увеличения популяции этерно могут быть только сапиенсы. Мы можем выработать алгоритм сосуществования, призванный не допустить неконтролируемого заражения «Граалем» населения, но оставить желающим добровольцам шанс попытаться стать этерно. Шанс, конечно, как говорила блондинка из анекдота, пятьдесят на пятьдесят, ибо пока слишком велика вероятность тупо умереть в результате заражения, но это как повезёт. Зато это снизит напряжение в обществе и сведёт всё к добровольному выбору. На одной стороне весов у них шанс жить вечно (в теории), но не иметь никогда детей, ну, или больше не иметь, а на другой — жизнь без риска рано умереть. И всегда в душе остается мотив, что: «Времени же полно, может потом и решусь».

Кивок.

— Уверен, что желающие рискнуть найдутся. Слишком жирный приз в конце. Люди и не за такое рисковали головой во все времена. Можно даже законодательно предусмотреть право безнадёжно больных и стариков на инъекцию «Грааля».

— Вот, ты уловил мою мысль. Нам не нужно противопоставлять сапиенсов и этерно. Шанс стать этерно есть у каждого. Ну, в теории. Возможно, со временем, наука найдёт возможность радикально снизить процент смертности. Правда, в будущем мы можем столкнуться как раз с проблемой что численность этерно растёт, а детей у них либо нет, либо их крайне мало. А число сапиенсов сокращается. То есть численность населения в целом будет расти медленнее, если вообще не начнется рецессия. Или вообще катастрофическое сокращение численности сапиенсов.

Хмурая усмешка.

— Ну, в порядке экспромта, можно законодательно закрепить, что сапиенс получает право на инъекцию «Грааля» при наличии у него или у неё, к примеру, не менее трёх детей. Но, это я пока так, в порядке бреда. Нужно думать. Конечно, в какой-нибудь Азии и Африке прирост населения остановить трудно, так что этерно без притока свежей крови не останутся. Продолжай свою мысль.

— А, кстати, как там дела в Африке и Азии?

Верховный задумчиво смотрел на экран с пейзажами. Потом вздохнул:

— Плохо там. Смертность жуткая и, как всегда, все стреляют во всех. Или режут. Местами просто геноцид устраивают. Многие государства просто перестали существовать, лишившись всякого подобия организованности. Та же Индия реально распалась. В Штатах не сильно лучше. Да и у нас не особо хорошо. После всего мир придётся собирать заново. Ладно, мы отвлеклись. Так что ты говорил?

— Говорил я о том, что нужно создать условия, исключающие возможность неконтролируемого распространения вируса, но дающие возможность этерно жить нормальной жизнью, без скафандров и прочих противогазов. И сапиенсам, конечно, тоже. По оценкам Мезенцевой в Москве должно быть от пятидесяти до ста тысяч этерно из числа оставшихся в городе людей. А в целом по России, оценочно, где-то три-четыре миллиона. Ткни пальцем в любой крупный город Федерации или в несколько более мелких. В регион. Отсели оттуда уцелевших жителей и пересели туда этерно. Периметр безопасности и все дела гарантируют, что вирус оттуда не выйдет и не перекинется дальше, и все довольны. А ты только представь, какие возможности и ресурс появится у России с такими городами этерно! Это же безмерный научный и кадровый потенциал!

Скептично:

— Терзают меня смутные сомнения, как говорится. Нет, в теории, схема может быть и гармонична, но не появится ли среди лидеров этерно идея, что, мол, мы — боги, а с сапиенсами нужно не сосуществовать, а просто загнать их в стойло? И использовать их, в качестве рабов или как источник новых этерно? Ты ж знаешь, благими намерениями выстлана дорога в Ад.

Марков пожал плечами.

— История полна таких примеров. Ничем хорошим это никогда не заканчивалось. Нужно предусмотреть систему сдержек и противовесов. Вот мы с тобой сейчас пьем водку не сидя в скафах. Так и тут. Думать нужно, пока это просто голая идея. А Идея — это то главное, что должно объединять всех. Любая идея. Создать на Земле Эдем, построить коммунизм, устроить виртуальную вселенную, освоить Солнечную систему, создать Галактическую Империю. Что угодно. Но, люди, кем бы они ни были, должны видеть цель перед собой и понимать во имя чего это всё. Целей, как ты понимаешь, одновременно может быть много. Каждому своё. Но она должна быть. Впрочем, кому я рассказываю, это ты у нас мастак в таких вопросах.

— Ладно, это всё философия. Кстати, о космосе. Сейчас, понятно, не слишком до космоса, да и с космодромами проблема, но, в целом, сапиенсы ещё очень долго не смогут летать в космос. Так что этерно в этом вопросе могут быть незаменимыми, с вашей-то регенерацией и устойчивостью к радиации.

Кивок.

— Да, я тоже думал над этим. Для сапиенсов даже полёт на Луну является проблемой, про Марс и говорить нечего. Космическая радиация убьет почти гарантировано. Про дальние планеты и говорить нечего. Тем более сейчас. Но оставаться на одной планете невозможно, даже смертельно опасно. Стивен Хокинг и тот же Илон Маск не зря колотили воду на сей счёт, а «Грааль» показал, насколько всё уязвимо в одной экосистеме. Так «Грааль» — это ещё не самый худший вариант, не слишком хуже эпидемии «Чёрной смерти» в Европе в Средние века. А ведь однажды может появиться и что-то похуже. Поэтому — да, этерно тут подойдут как никогда лучше для этих целей развития человечества. В любом случае, мы не можем себе позволить не использовать тот потенциал, ту перспективу, какая открывается перед Россией. Представь, насколько продвинется вперёд наука в таких вот наукоградах, населённых этерно! Это ж Клондайк! Силиконовая долина отдыхает и нервно курит в сторонке! Да и, вообще, иметь всякого рода инженеров, специалистов и даже военных с опытом и возможностями этерно — это будет для России неоспоримым преимуществом. Даже в простом деле освоения Сибири и Севера, про колонизацию космоса я уже и не говорю.

Верховный с сомнением покачал головой.

— Вряд ли этерно с потенциально вечной жизнью согласятся этой жизнью рисковать почём зря. На войне той же.

Старик улыбнулся.

— Ну, эльфы же в кино воевали. Ушибленных на голову всегда хватает. Посмотри на нас с тобой.

Кивок.

— Это ты в точку. Ещё по одной?

— Ну, как без этого. Наливай.

Налив себе, Аристарх Иванович чокнулся со стеклом. Стеклом, которое разделяло их. И соединяло.

Сапиенс и Этерно. Добро пожаловать в новый Мир.

* * *

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Суббота. 19 ноября 2025 года. Местное время 10:31.

Бессмертная Эдит Пиаф звучала на всю мощь:

— Non ! Rien de rien …*

* Нет! Ничего из ничего…

Non! Je ne regrette rien*

* Нет! Я ни о чем не жалею.

Ni le bien qu’on m’a fait*

* Ни того добра, что мне сделали,

Ni le mal tout ca m’est bien egal!*

* Ни зла, ни добра, мне все равно!

Non! Rien de rien…*

* Нет! Ничего из ничего…

Non! Je ne regrette rien…*

* Нет! Я ни о чем не жалею…

C’est paye, balaye, oublie*

* Плати, подметай, забудь.

Хозяйка кабинета сидела с закрытыми глазами, наслаждаясь песней.

Марков-старший даже залюбовался Мезенцевой. Красива. Настоящая красавица, но не модельной глупой красотой, а красотой изящного, но очень опасного хищника. Уверенного в себе и беспощадного. Породистое лицо, удивительно сильный, но чарующий голос, длинные ухоженные русые волосы и тонкие изящные пальцы. И бесконечная властность. Нет, не самодурственная, а именно глубинная, коренная, властность, проистекающая от самого её внутреннего стержня. От ДНК если угодно. Тем более что отец Мезенцевой был выдающимся генералом, а мать не менее выдающимся учёным. Вероятно, так описывают Элиту. Она была настоящим лидером, воплощением истинной королевской аристократии, так что неудивительно, что её слушали, открыв рты, и выполняя всё, что она говорит безо всяких препирательств и сомнений. Ибо она ИМЕЛА ПРАВО ПОВЕЛЕВАТЬ. Лучше и не скажешь. Предана была науке, да так, что не удосужилась (или не нашла времени) обзавестись семьей и детьми, так что совершенно шикарная тридцатитрёхлетняя женщина в жизни была одинока и Аристарх Иванович даже не слышал, чтобы у неё кто-то был в личном плане. По крайней мере сейчас. Но, и отвлекаясь от науки, она была великолепным администратором, довольно грамотно ведущим политику, в том числе и кадровую. И директором «Санатория» она стала не по прихоти Верховного, а потому что лучше кандидатуры на Проект, стоимость которого была сравнима со стоимостью всей космической программы, найти было трудно. И она создала из «Санатория» настоящий научный бриллиант, занимая безусловно очень сильно генеральскую должность в чине скромного полковника. Ей не было альтернативы. Особенно сейчас. Так что условная «Королева Этерно Ирина Первая» была в наличии, сомнений в этом быть не могло, и он сейчас пьет с ней чай, пьет на правах условного министра и доверенного советника.

Что ж, он не против. В нынешней ситуации нужна жесткая центральная власть, а Ирина не худший вариант. Понятно, что Верховный — главный, но и у этерно должна быть центральная власть иначе всем наступит очень быстрый конец, ведь пока всё настолько зыбко… Так что, слава Богу, что Мезенцева есть в наличии.

Светила ли ему должность местного «кардинала Ришелье»? Трудно сказать. Он бы, наверное, справился, но не от него же всё зависит. Но даже роль простого советника его вполне устроит, лишь бы иметь возможность говорить Мезенцевой то, что считаешь нужным. И советовать, естественно.

Неформальная глава этерно усмехнулась. Усмехнулась, как могла бы усмехнуться лощённая тигрица. И не в цирке захудалом, а на главном камне посреди родных джунглей.

— А вот скажите, Аристарх Иванович, без обид, вы рассчитывали дожить до Дней Нового Творения?

— Нет. Откуда у меня могли быть такие фантазии?

— А вот придётся. Ибо, как говорится, наступили Последние Дни Бытия, но наступили и Первые Дни Нового Творения. За сколько дней Господь создал наш мир? За шесть? У нас это займёт немного больше времени. Даст Бог постараемся хотя расчистить площадку для Творения за шесть лет. А, вы, с Верховным, конечно, красавцы. Этого у вас не отнять.

Мезенцева отпила чай из чашки и критически заметила:

— Но вы, искусно прикрывшись демагогией, проигнорировали главную проблему — нас по итогам катастрофы не два вида, а, по факту, три. Причём третья группа сейчас самая основная и многочисленная. Сколько сейчас народу в России одному Богу известно. Смею предположить, что миллионов семьдесят. Ну, плюс-минус. Из них, миллионов сорок-пятьдесят — иммунные. Иммунные, которые никогда, подчёркиваю, НИКОГДА не смогут стать этерно, а значит априори обречены на смерть. Шанса на бессмертие у них просто нет. Не думаю, что они будут нас сильно любить в связи с этим. А ведь их большинство из уцелевших.

Аристарх Иванович философски усмехнулся:

— Нельзя дать всем всё. Всех — много, а всего — мало. Да, проблема существует. Но проблемы решаются поэтапно. Главная задача на данный исторический момент — не допустить войны между государством, или, если угодно, государственной властью и этерно. Нам не нужна Гражданская война, в которой мы заведомо сейчас проиграем, и не сохранимся как вид. Судьба неандертальцев печальна и поучительна. А так у нас есть шанс вписаться в систему и продолжить укреплять свои позиции. В том числе и на перспективу.

Кивок.

— Это-то понятно. Но проблему в целом это же не решает никак. Вы с Верховным изящно вписали в сапиенсы две группы и даже придумали первой группе надежду, но ведь это всё, мягко говоря, не совсем так в реале. Вы просто придумали иллюзию. Для толпы. И, возможно, толпа в эту иллюзию охотно поверит. Или захочет поверить. В первое время. Но, вы же прекрасно понимаете, что групп не две, а три. И основную группу, а именно иммунных, вы с Верховным просто вывели за скобки уравнения.

— Ну, кем-то надо было пожертвовать в этой ситуации. Им-то особо ничего не угрожает. Они-то как раз доминанта в новом мире. А немного словоблудия позволит на время разрядить обстановку.

— Вот именно, что на время. Вы отдаёте себе отчёт в том, что война неизбежна?

Аристарх Иванович спокойно кивнул.

— Конечно. Пусть и не полноценная война, но схватка неизбежна. И не одна. Однако, в данной ситуации, время является наиважнейшим фактором нашего выживания. Я как-то против суицидального геройства, если есть другие варианты. Тем более в масштабах вида. К тому же, это даст возможность плавно реорганизовать Россию, как таковую, не обратив государство в бездну неуправляемого беспросветного хаоса.

«Королева Этерно» склонила голову в утвердительном жесте:

— Тут соглашусь. Но, повторюсь, парадокс в том, что мы должны всеми силами оберегать не только этерно, но и незаражённых. С иммунными мы враги априори, мы никогда не сможем поладить окончательно. Из плюсов, ни нам, ни иммунным не нужно ходить в противогазах, поскольку мы уже переболели, а они заразиться не могут. А вот незаражённые — это проблема для обеих групп. Во-первых, это очень уязвимая группа, которая может заразиться и умереть. Или стать этерно. Во-вторых, для нас пока это единственный источник пополнения численности популяции, ведь, как вы знаете, нет никакой уверенности в том, что этерно вообще могут дать потомство естественным способом. Исследования продолжаются, но пока, мягко говоря, оптимизма по этому вопросу нет никакого. «Грааль» блокирует наши репродуктивные функции в части рождения потомства. На самом деле, чтоб вы знали, зачатие происходит, но организм женщины-этерно отторгает плод в течение двух-трех недель. Мужчины-этерно по отношению к женщинам не этерно, практически стерильны. Слишком уже различается ДНК и процесс «развода» видов продолжается. Конечно, мы работаем над проблемой вариантов размножения этерно, но перспективы пока туманны, ведь, как известно, межвидовое скрещивание, мягко говоря, ещё та проблема. Мы первое поколение. Каким будет второе мы не знаем, как и не знаем, будет ли оно вообще. В-третьих, рано или поздно, до иммунных дойдут эти факты, и непереболевших начнут просто истреблять всеми доступными способами, лишая этерно «пополнения». Сколько этерно в мире? По нашим оценкам где-то миллионов двести-триста. Если уцелеет хотя бы сто — я сильно удивлюсь. И без непереболевших у нас не будет никакой возможности увеличить это число. И потом, сто миллионов этерно — это много или мало? Чудовищно мало, как по мне. Я не собираюсь устраивать на Земле Эдем для избранных и поплёвывать с высоты на ползающих внизу холопов. Мне это неинтересно и даже противоестественно. Это для Голливуда. У меня подобные персонажи всегда вызывали глубокое отвращение. Я — учёный из числа тех, кого зовут пассионариями. Я, пока жива, буду нести факел жизни и просвещения. В том числе и сквозь тьму космоса, раз уж появилась такая возможность. Иммунные, как вы знаете, в многие ближайшие годы не смогут выйти в космическое пространство, радиация их просто убьет. Мы сможем. Но нас мало. Сто миллионов — это сущая ерунда в масштабах Вселенной. В ней звёзд намного больше. Поэтому спасать незаражённых мы должны если не любой ценой, то всеми возможными силами и способами. По-хорошему, я бы добилась, в рамках обеспечения санитарной безопасности и противоэпидемиологических мер выделения непереболевшим отдельных изолированных территорий, куда нет доступа ни этерно, ни иммунным. Несколько областей. Высокий забор. Контур безопасности. Иначе мы их не убережём, и они просто погибнут. Или их убьют иммунные. Кстати, раз уж вы с Верховным развили тему Homo sapiens aeternus, то возьму на себя смелость ввести в обращение условные Homosapiens sensilis — Человек чувствительный, восприимчивый для вируса и Homosapiens immunes для иммунных. Так проще для понимания.

Кивок.

— Согласен. Сенсы и Имуны. Так войдет в разговорный язык. Удобно.

— Возможно. Не думала над этим. Но, я не об этом хочу сказать. Вы договорились с Верховным, но проблема-то никуда не исчезла. Основная масса населения будет против этерно, а заодно будет убивать друг друга.

Генерал Марков кивнул.

— Объективно, если через год население России будет составлять хотя бы половину из числа уцелевших на данный момент, я очень сильно удивлюсь, ибо не вижу никаких реальных предпосылок для этого, что бы все мы не предпринимали. Они физически не смогут выжить. Чудес не бывает. Вымрут или разбегутся целые области.

— Кстати, об областях. Так Владимирская и Ивановская области?

— Да. С ближней перспективой присоединения Нижегородской области, и с дальней распространение этерно на весь Северо-Западный федеральный округ, включая Санкт-Петербург, Архангельск и Мурманск. А, возможно, и Финляндию, в зависимости от того, кто там уцелеет к тому времени и какова будет ситуация. Но, пока, да, Владимир и Иваново.

— Как сказали бы в прежние времена: «На прокорм».

— Типа того. Там и до пандемии был полный депрессии регион, а уж сейчас…

Мезенцева встала и подошла к большой карте России на стене. Карта появилась тут совсем недавно, но ярко демонстрировали новые интересы хозяйки кабинета.

Марков подошел к ней и стал карандашом указывать направления:

— К тому же, отведение нам под поселение именно этих областей, никак не пережимает основные логистические потоки России, а нам нужна территория, которая может обеспечить периметр безопасности хотя бы километров в сто.

«Королева Этерно» покачала головой.

— С нами-то понятно. А вот с сенсами что делать? Их или убьют, или они погибнут по естественным причинам. Слишком много вокруг источников заражения. Как вы знаете, даже правильно похороненные трупы являются источником вируса, если случайно разрыть могилу. Про валяющихся повсеместно умершим, про бегающих по улицам стаям собак, про всяких свиней и кабанов в деревнях и лесах я уж молчу. Для сенсов нужно создавать какие-то обособленные чистые зоны, в которые не должны допускаться имуны и носители вируса. Да и нам самим нужно быть предельно аккуратными в этом плане. Бог нам не простит беспечности. Хватит нам и этого Страшного Суда.

— Вы веруете в Бога?

Мезенцева удивлённого на него посмотрела:

— Да, конечно. Я ведь учёный и медик. Хороший, смею надеяться. То, что жизнь вообще появилась и существует — Чудо. Я, по мере сил, стараюсь постичь Замысел Божий, но, как мне кажется, человеку это не под силу в принципе. Нам дано лишь чуть-чуть приоткрыть завесу Его Тайны. Не более того. В том числе и Тайну Жизни. А вы не веруете?

— Нет.

— Значит, вы мало сталкивались в своей жизни с истинным Чудом. А мне приходилось и не раз. Так что, да, я верую. Хотя, со стороны это может показаться странным для учёного. Я, на свои деньги, построила в «Санатории» Храм Пресвятой Богородицы, так что приходите на службу, если будет душевный порыв или вдруг возникнет необходимость побыть с Ним наедине. А отец Михаил отличный и мудрый собеседник. Рекомендую.

Аристарх Иванович не стал отвечать. Каждый верит во что хочет. Но то, что при всём своём цинизме и определённом фанатизме, Мезенцева верует в Бога его даже как-то успокаивало. По крайней мере у неё был в душе некий свод правил, некий моральный якорь, который не позволит ей окончательно слететь с катушек от практически безграничной власти вдруг что.

Отпив чай, он спокойно сказал:

— Я не хотел бы, чтобы между нами была какая-то недосказанность и неопределённость. Я, безусловно, этерно, с этим уже ничего не поделать. Мои дети и внуки тоже в основном этерно. То есть, мои интересы совершенно очевидны. Но, я — русский офицер. И никогда не пойду против России. Хочу обозначить это сразу, что называется, на берегу. Если поступит приказ, который направлен против Отечества, я не стану его исполнять.

Мезенцева грустно усмехнулась.

— Я, знаете ли, тоже русский офицер. И тоже верна Отечеству. Многие поколения моих предков служили во славу России. Но, вы даже не можете себе представить, какой кошмар вдруг свалился на мою голову. Миллионы этерно требуют заботы и защиты. Намного большие миллионы сенсов борются за свою жизнь, и они, между прочим, наше будущее. Имуны составляют большинство населения и имеют не только право на существование, но и реальную возможность нас всех уничтожить. У нас, слава Богу, есть Верховный, но у меня нет уверенности в том, что этот вопрос вообще возможно как-то разрулить. И самое паршивое, что само понятие «Россия» и «Отечество» воспринимается по-разному. И в группах, и лично.

— А не в тему вопрос, каковы ваши политические предпочтения? Чего нам от вас ждать?

Она покачала головой.

— Будете смеяться, но я не знаю. Зависит от ситуации. Вообще, я, как и всякий верующий человек, сторонница единоначалия, сторонница монархии. Помазанника Божьего на Земле. Я с восторгом преклоню колено перед Верховным Императором и принесу ему клятву оммажа. Но, к сожалению… Пусть я и глупая идеалистка…

Она замолчала и не стала продолжать.

Что ж, пока мятежа ради мятежа нет. Если у Мезенцевой и есть амбиции получить условную корону Этерно, то она, по крайней мере на словах, готова склонить голову перед центральной властью, если «её народу» не будет угрожать геноцид. А вот за «свой народ» она порвёт кого угодно на британский флаг.

* * *

МОСКВА. ИНСТИТУТ МЕДИКО-БИОЛОГИЧЕСКИХ ПРОБЛЕМ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК. Суббота. 19 ноября 2025 года. Местное время 12:20.

Академик Серафимович зло откинул ручку в сторону. Михаил Борисович был полон раздражения. Весь, хорошо подготовленный и аргументированный доклад, был если не проигнорирован Президентом, то, как минимум, вовсе не стал основой принимаемых решений. Все аргументы и выводы о том, что переболевшие уже стали или вот-вот станут отдельным биологическим видом, смертельно опасным для человечества, не были услышаны.

Политика. Как всегда. Целесообразность. Зла не хватает. Неужели ТАМ не видят, чем это всё чревато?

Ах, как жаль, что Марковы попали сразу в «Санаторий», а не к ним в «Институт»! История человечества вообще пошла бы по-другому! И ладно бы сама Мезенцева не переболела. Так она мало того, что переболела сама, так она ещё и вызвала добровольцев, которые согласились рискнуть и заразиться этим проклятым «Граалем»! Понятно, что-то где-то треть умерла, понятно, что появились явные иммунные, но появились и новые «переболевшие»! И, надо отдать ей должное, она грамотно провела кадровую политику, привлекая всё новых и новых «вечных». Конечно же, всему клану Марковых нашлись не просто тёпленькие, но и реально ключевые места в новой вертикали. Вчерашний визит Аристарха Маркова к Президенту ясно показал, что сбрасывать Семейство со счетов совершенно не следует, особенно с учётом, что Аристарх много лет лично знаком с Президентом и тот ему доверяет.

Академик энергично нажал кнопку под столом. В кабинете возникла секретарша.

— Наташенька, сделай чаю, как ты умеешь. И с лимоном. По твоему фирменному рецепту. Побалуй старика.

Та кивнула.

— Сейчас сделаю, Михаил Борисович. Что-то к чаю?

— Нет, спасибо. Просто чаю.

Дверь закрылась.

Всё было скверно. Не так чтобы совсем плохо, но однозначно скверно. Главный гегемон планеты оказался вдруг несостоятельным. Система, которая обеспечивала США стабильность и бурное развитие на протяжении двух веков, неожиданно (хотя и ожидаемо) дала сбой в чрезвычайной ситуации. FEMA ничем пока не может помочь, каждый Штат вдруг вспомнил о своих конституционных правах, местная Нацгвардия никак не подчиняется Вашингтону, а армии Америки внутри страны толком и нет. Возврат контингентов из Европы и Азии займёт много времени, если вообще возможен. Скорее они образуют некие анклавы на местах базирования. По факту, Штаты стали каждый сам по себе и хорошо, если распад пока остановится на уровне каждого отдельного Штата, ведь распад продолжался и не было никаких перспектив, что всё закончится на этом уровне. Слишком много было оружия на руках, слишком велики были общественные противоречия, а безумная миграционная политика Байдена запустила в страну многие и многие миллионы мигрантов-отщепенцев, которые плевать хотели на Дух и Идею Америки.

Европа тоже вдруг потерялась в этой жизни, проявив полную импотенцию в части принятия решений. Да и в России всё стало намного хуже, чем было до войны. Просвещённая Россия вдруг практически исчезла. Ну, ладно, с этим разберёмся, когда всё закончится, но что делать с «вечными»? Ведь Президент отклонил проект «Института» о проведении мероприятий по общественной санации. А ведь вроде шло всё достаточно хорошо — «вечных» ловили по всей Москве и отправляли в лагеря. Достаточно было зачистить Москву и перенести проекцию на другие города России, и они бы избавились от самой угрозы правления «вечных».

Но, Президент и «вечные» договорились…

* * *

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ НОВО-ОГАРЁВО. Суббота. 19 ноября 2025 года. Местное время 10:50.

Президент смотрел на большую карту России на стене. Что ж, потеря, или, если говорить политкорректно, реорганизация Владимирской и Ивановской областей не является настолько чувствительной. Этерно в России по разным оценкам от трёх до пяти миллионов. Если рассматривать вопрос в контексте симбиоза, то лучше их собрать в определённых местах. Две области в европейской части России, Алтай, Сахалин, возможно, Камчатка — вот вотчина этерно. Много? Учитывая большую полосу отчуждения в рамках периметра безопасности, то как бы и не слишком.

Тем более, что численность населения страны продолжает сокращаться стремительными темпами. И нужно признать объективно — минимум половина уцелевшего на данный момент населения погибнет в течение года. На улице глубокая осень. Урожай толком не собран. А если как-то и собран, то до городов он не доедет. Склады, в том числе и региональные склады Росрезерва, уже большей частью разграблены. Конечно, силы Армии, Росгвардии и МЧС максимально быстро взяли под контроль стратегические склады Росрезерва в Подмосковье и округе, но даже полные склады ведомства не могут прокормить уцелевших сроком хотя бы на протяжении года. Да и как им доставить еду? Проблема на проблеме. Нет электричества, поставок топлива, экономика умерла и так далее.

Москва опять же. Если рассуждать цинично и в здравом уме, то она и не нужна на данный момент. Сплошная обуза и неподъемное обременение. Но, во-первых, это главный транспортный узел России, а, во-вторых, и в-главных, это символ. Символ власти, символ государства, того, что власть возвращается и порядок будет восстановлен. А это значит, что порядок в столице нужно восстанавливать. В том числе, не только полицейскими методами, но и сугубо военными.

И совершенно понятно, что это лишь временная передышка, при которой стороны лишь переводят дух и готовятся к решающей схватке. Битва между этерно и имунами совершенно неизбежна. Да, основная масса что тех, что этих, пока не поняла суть происходящего, но лидеры групп и их научники уже всё знают. Они пока будут молчать и лишь кивать официальной версии, о том, что шанс на бессмертие есть у каждого. Но, пройдет год или два. Информацию утаить невозможно. Она всё равно просочится. Пусть сначала на уровне «теорий заговоров», но когда-нибудь одна из сторон выбросит на стол карты. Этерно скажут: «Мы и есть самые настоящие люди. Мы — суперлюди! Венец творенья!». А имуны могут выбросить в массы лозунг: «Люди — это мы. Этерно вообще не люди! Бейте их!» И вероятность этого если не стопроцентная, то очень и очень большая. Даже соглашение о выделении этерно двух почти безлюдных областей многими воспринималось, как предательство. Что уж говорить о прочем.

* * *

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Воскресенье. 20 ноября 2025 года. Местное время 10:31.

Они прогуливались вдоль берега, между стеной соснового леса и обрезом глади озера.

Отец и сыновья.

— А своевременно ли это? Времена, мягко говоря, непростые.

— Нет, Антон, ты не прав. Сейчас именно то время, когда крайне остро необходимо построение идеологии. Кто мы, откуда взялись и куда идём. Каковы наши цели. Как звучит наша ГЛАВНАЯ ЦЕЛЬ. Во имя чего это всё.

Иван Аристархович заметил:

— Неужели ты думаешь, что подобные вещи не донесут до Верховного?

Старик удивлённо посмотрел на сына.

— Что значит: «Не донесут»? Я первый ему это принесу на утверждение. Ты путаешь некоторые вещи. Мы тут вовсе не подпольная организация неких карбонариев. Для того, чтобы отдать приказ на наше уничтожение Верховному вовсе не нужны никакие «программы» и «идеологии». Сугубо математический расчет и политическая целесообразность. Не спорю, перед ним сейчас трудный выбор и я не знаю, как бы я поступил на его месте. Совершенно понятно, что человечество распадается минимум на две версии. Ну, если считать сенсов изначальным промежуточным звеном. Понятно, что в постапокалипсисе имуны будут удваивать своючисленность как минимум в каждые 20–25 лет. Прирост этерно будет чуть ли не в сто раз меньше за тот же промежуток времени. Зато на стороне этерно в разы большая скорость мышления и бешенная выживаемость. Налицо неизбежное превращение в элиту, вроде той, что была в Средневековье, когда один рыцарь стоил, как несколько деревень. Но мы же не в Средневековье. Как сказала бы Оленька, пиплу это не понравится. С их точки зрения нас всех проще убить. Просто для профилактики. В то же самое время, Верховный вполне трезво отдает себе отчёт в том, что без нас рывок в развитии России совершить невозможно. В том, что страны, которые не возьмут на службу себе этерно, обречены на стагнацию, отставание и, в конченом счёте, на безнадёжный упадок в историческом развитии. Даже идиотская затея с охотой на воробьев обошлась в своё время Китаю очень и очень дорого, включая миллионы умерших от голода. А тут не какие-то воробьи, тут — этерно. Может ли Россия себе это позволить?

Антон Аристархович заметил:

— А вот тут трудно сказать. Я согласен с тезисом, что охота на этерно отбросит Россию на десятилетия назад в развитии и, возможно, навсегда выбросит страну на обочину Истории. Но, с другой стороны, есть острые, и, возможно, сами по себе неразрешимые социально-видовые противоречия. Как бы люди отнеслись к тому, чтобы фактической элитой над ними стали, к примеру, те же неандертальцы? Особенно с учётом того, что сапиенсы их всех в реале перебили до самой последней особи? Просто потому, что они были ДРУГИМИ? Сколько столетий расизм был обычным явлением, и он так и не был искоренен до конца? Мы же не живем в Мире Полудня братьев Стругацких.

Деда кивнул:

— Да, проблема есть. Я потому вас и позвал на прогулку. У меня, как ни странно, очень головастые сыновья. Я пока, как вы знаете, занят текущими делами, так что вам предстоит выработать предложения по новой Идеологии и, в целом, Идее Этерно. Можете привлекать к делу всех способных «головастиков» из числа этерно. Того же Димку, когда он не занят спасением человечества. Или Ольгу. Она хоть и очень молода, но, тем не менее, очень умна. Не Мезенцева, конечно, но у неё всё впереди. Не хочу чувствовать себя Тарасом Бульбой, сынки. Надеюсь, что вы понимаете о чём я. Мы все в одной лодке. Тут не до моральных метаний. Если мы не хотим быть обезьянками в клетках зоопарка у имунов, то дайте этерно настоящую идеологию.

* * *

ЮЖНЕЕ КАМЧАТКИ. КУРИЛЫ. ОСТРОВ ШУМШУ. ТЯЖЁЛЫЙ РАКЕТНЫЙ ПОДВОДНЫЙ КРЕЙСЕР СТРАТЕГИЧЕСКОГО НАЗНАЧЕНИЯ «ИМПЕРАТРИЦА МАРИЯ». Среда. 23 ноября 2025 года. Местное время 16:12.

Царёв банально сидел на палубе. Под ним скрывались многочисленные ракеты с ядерными боеголовками. В теории его корабль мог снести в океан половину Штатов. А по факту вынужден, в числе прочих, ютиться на острове, на котором в двухтысячных не осталось даже населения. Лишь многочисленные остатки японских, а потом и советских оборонительных укреплений, которые потом стали никому не нужны.

В отличие, от первоначальной идеи временного переселения на остров Беринга, этот остров больше подходил для их робинзонады. На Шумшу было значительно теплее, он находился в сфере торговых маршрутов, но не представлял никакого интереса для поселения. Тем не менее, рядом была Камчатка, что для новой колонии было крайне важно. Взятые под контроль склады материально-технического обеспечения Флота на юге полуострова позволили их колонии питаться не только рыбой, которую предоставляли тройка «мобилизованных» сейнеров и рыбоконсервная плавучая база «Всеволод Сибирцев». Конечно, голод колонии не грозил, но питаться одними рыбными консервами, да ещё и без хлеба, удовольствие ещё то.

Их задача продержаться до весны. Во всяком случае именно такая задача поступила от Верховного. Ну… Решаемо в принципе. На островах почти никого не осталось. Юг Камчатки обезлюдел. Основная масса народу ушла на север. Оставшиеся очень боялись пришлых, особенно военных, так что их «экспедиции», как правило, не встречали не только сопротивления, но и вообще какого-либо контакта с местными. Обыкновенная «автономка», пусть и размером с остров.

Бухты острова не совсем подходят для базирования подводного флота, потому корабли стоят на рейде и во время штормов случаются всякие неприятности. Но тут уж ничего не попишешь. Благо в этом году в этих краях лёд ещё не встал. Но ведь впереди зима и всё такое, с этим всем связанное.

Посёлок Новый не был чем-то удивительным. Как говорится, собрали из того, что было. Домики, вагончики, какие-то перевезённые из Большой Земли конструкции и сборные сооружения, наспех возведённый корпус Склада. Администрация ютилась в здании какого-то советских времён ангара, в котором удалось поставить несколько бытовок, поскольку температура в дырявом корпусе ангара практически равнялась значениям температуры снаружи.

Царёв повёл плечами. Каремат спасал задницу, но не спасал «фигуру». БЫЛО ХОЛОДНО.

Выбросив в океан окурок, командир подводной лодки встал.

Всё непросто. Впереди ЗИМА.

* * *

ДМИТРИЙ МАРКОВ

МОСКВА. БУЛЬВАР ДМИТРИЯ ДОНСКОГО. Пятница. 2 декабря 2025 года Местное время 14:07.

' А за горами, за морями, далеко,

Где люди не видят, и боги не верят.

Там тот, последний в моем племени, легко

Расправит крылья — железные перья.

И чешуею нарисованный узор

Разгонит ненастье воплощением страсти,

Взмывая в облака судьбе наперекор,

Безмерно опасен, безумно прекрасен'.

Дракон. Мельница. Альбом «Зов крови». Не добавить и не убавить. «Грааль» менял нас. С этим уже ничего не поделать. Кто там рассказывал про рептилоидов, которые тайно правят миром? Нет, мы вовсе не рептилоиды, но тоже не вполне обычные люди.

Мягко говоря.

Слова песни крутились в моей голове, пока смотрел в иллюминатор, глядя на заснеженные и темные улицы Москвы. Лишь кое где горели костры или отблески огня в окнах были видны в некоторых безжизненных домах. А так — мрак и пустота. Обманчивая пустота. У нас теперь два новых врага — банды и сталкеры-одиночки. Со сталкерами были проблемы, но с ними было проще, они предпочитали всё же отходить в более безопасные места. А вот банды сопротивлялись и иной раз не только отчаянно, но и весьма искусно, чувствовалось наличие в их рядах опытных военных командиров. Свои кварталы они знали лучше нас и подготовились к обороне. Так что иной раз случались настоящие уличные бои.

Их перспективы, понятно, были плохими. Даже не в части несопоставимого уровня вооружения, оснащения и численности сил. По большому счету, им не за что было сражаться.Пустые холодные коробки домов были никому не интересны. Перепуганные уцелевшие жители в подвалах представляли собой для них малую ценность, скорее досадную обузу, которую, понятное дело, никто не собирался кормить. Но, не в этом дело. Взять с этих территорий было уже практически нечего. Всё или сгнило, или уже было съедено, или использовано иным образом. Даже мебели на костры уже не хватало. Но банды цеплялись за свои «территории», хотя мы им сознательно оставили проход в сторону Видного. Логически было понятно, что оказаться в чистом поле против наших вертолётов они не хотели. Вот и цеплялись. Или отходили вглубь Москвы.

А вот и огни импровизированной посадочной площадки в районе метро. Садимся.

— Товарищ майор, вас ждут в штабе!

Киваю подбежавшему и прокричавшему вестовому. Винты вертолёта подняли целый вихрь снежинок, благо шансов сорвать с меня шлем и противогаз у них нет, так что не приходится их придерживать, как это обычно бывает с фуражками.

Я прилетел к смежникам по рутинному вопросу согласования всякого рода согласований. Город огромен и шанс нарваться на дружественный огонь из-за угла достаточно велик.

Да, прошло уже две недели со дня неофициальных переговоров Верховного и Деды. Мы теперь Особая бригада «Этерн». Скромно и со вкусом. В прямом подчинении Верховного Главнокомандующего. Конечно, в нашем составе не только этерно, но и простые иммунные, однако костяк состоит именно из этерно. Наша бригада оснащена всем возможным крутым набором техники и экипировки, благо в этом недостатка на складах нет. И мы оперативно приданы группировке «Юг», которая выдавливает всякого рода антиобщественные элементы из Москвы. Или уничтожает. Тут уж как получится.

Две недели прошли сложно. Деда раз пять летал в Ново-Огарёво и обратно в «Санаторий», прежде чем согласовал «мирное соглашение». Каждая из сторон искала подвох со стороны «партнеров». Прописывались механизмы контроля и прочего сосуществования. Начиная от глобальных, заканчивая совершенно банальными вещами, типа кто перед кем должен ходить в скафе или противогазе. А кто не должен. Вроде мелочь, но из-за таких «мелочей» часто гибнут миллионы. И не только из-за эпидемий.

Но, в целом, вроде договорились. На «кормление» нам выделят пару областей и будут туда отправлять всех отловленных этерно. А там, типа, возитесь с ними сами. Снабжение от государства будет, понятно, то да сё. Но готовьтесь рассчитывать сугубо на себя. Государству точно не до вас, а спасение утопающих, как известно, дело рук самих утопающих. Короче, наша бригада исполняет скорее санитарные и полицейские функции, обеспечивая выявление и вывоз в места временного размещения всех этерно Москвы и непереболевших сенсов в места, где они будут находиться под нашим непосредственным контролем. Но и реально воевать на улицах столицы нам тоже приходилось. Так что…

Мне было холодно. Хотя я и был одет по самому зимнему варианту. Вы не представляете какая мощь энергии полыхала в каждом этерно. Просто неимоверная. И как нам холодно. Хотя, конечно, регенерация и прочие прелести, и мы, типа, можем жить чуть-ли не в открытом космосе.

Но нам всё равно холодно.

Если вы думаете, что этерны добрые, то вы ошибаетесь. Мы не добрые и не злые. Мы просто люди. Пусть особенные, но люди. Мы просто есть. И мы хотим есть. Постоянно хотим есть. Мы простые и обыкновенные хищники. Пусть и красивые, словно те же кошачьи. Но, легче ли от красоты кошки пойманной мышке?

Тем более, что мы постоянно хотим мяса. Много-много мяса. Метаболизм, знаете ли. Не хватает нам калорий из овощей. Никак не хватает.

Категорически.

Часть четвертая КНИГА ОТКРЫТА.  

Глава 12. Величие Бездны

ИНТЕРЛЮДИЯ 1.

Звезда гасла. Нет, конечно, Бетельгейзе никуда не делась со звёздного неба, просто её стало МЕНЬШЕ. Просто её стало меньше быть видно днём. Полярные сияния всё ещё разукрашивали небо полотнищами огней, но, всё равно, пик уже явно остался позади. Пусть, всё ещё были колоссальные проблемы со связью, пусть спутниковая группировка даже и приблизительно не соответствовали прежнему уровню, пусть космос был полон жесткого излучения, и, даже ожидалось ухудшение ситуации в виду прибытия медленных частиц на многие годы и десятилетия вперёд, но сам факт того, что Бетельгейзе больше не так маячила в дневном небе, успокаивал очень многих.

Ведь худшие времена уже позади, не так ли? 

* * * 

ОЛЬГА МАРКОВА

ПОДМОСКОВЬЕ. ДОРОГА НА ВОСТОК. Пятница. 30 декабря 2025 года Местное время 13:48.

— Дети, а вот ещё одна интересная игра!

Мы с Миролюбовым развлекали малышню по очереди. Развлекали, как могли. Иногда меня даже забавлял этот офицер спецназа с наивным и добродушным лицом, который был так легок на шутки и так же легко мог свернуть мне шею. Походя. Конечно, я, с некоторых пор, тоже лейтенант бригады «Этерн», но вы же понимаете разницу между девочкой и бойцом ССО. Если что, никакие «чудеса выживания» меня не спасут.

Имун и этерно. В каждом автобусе нас по двое «взрослых».

Имун и этерно.

Выбора нет. И доверия нет тоже.

За окном бегали стаи собак. Страшные твари. Хуже волков. Людей не только не боятся, но и крайне агрессивны. И почти все носители вируса «Грааль». Ни нас, ни имунов они этим не страшили. Но их было столько, и они настолько объелись человечины, что не факт, что удастся отстреляться вдруг что. Бросятся со всех сторон и порвут, как Тузик грелку.

Их убивали без разбору и всякой жалости. Вот и сейчас боевой модуль БТРа дал очередь по стае, разрывая их на куски. Свиней, конечно, тоже убивали, но вот собаки…

«Сиротский кортеж». Так неофициально назывался наш конвой. Двадцать единиц бронетехники. Полсотни автобусов. Две с половиной тысячи детей, которых удалось вытащить из Москвы. Детей, которые потеряли родителей и до которых никому не было дела, пока не пришли регуляры. Регулярные части Армии, Росгвардии, МЧС и этерно.

Тех, у кого были жив хотя бы один родитель или близкий родственник, сортировали «по окрасу и принадлежности» — имунов с детьми в пункты временного пребывания к имунам, этерно с детьми к этерно, но было и очень много детей, родители которых, так или иначе погибли, а их малолетний возраст не позволял причислить их к той или иной группе переживших «Грааль». Они ещё не могли заболеть, а ни одна из сторон не соглашалась отдать другой, «оппонирующей стороне», этих детей.

Возможно (почти наверняка), процентов тридцать-сорок из них умрет в будущем, когда они подрастут и смогут заразиться. Возможно, среди них полно иммунных. А может и немало этерно.

Этого не знал никто. Равно как и никто не мог предсказать что будет дальше — кто из них станет кем, и не «случится ли случайно что-то нехорошее» с теми, кто волею судьбы и наследственности вдруг принадлежит к «другой фракции».

Потому и совместное сопровождение. Совместная охрана конвоя и баз размещения «детского контингента».

Стороны категорически не доверяли друг другу, ненавидели один другого и категорически призирали.

Призрак тотального взаимного геноцида не только витал в воздухе, но и был вполне материальным. Каждая из сторон улыбалась сквозь до боли стиснутые зубы. Обе стороны готовились к войне.

Без сожаления. Без пощады.

Я отлично понимала, почему имуны ненавидят нас. Мы были ДРУГИМИ. И мало того, что другими, мы были умнее, быстрее, живучее и так далее. Мы просто были опасными. Да, нас было мало, но любой имун понимал, что нас нужно уничтожать. Просто, как тараканов.

И, конечно, нам завидовали. До полной всеотрицающей ненависти.

Обе стороны понимали, что так просто проблему решить невозможно. Мы слишком зависим друг от друга. Слишком опустела Земля. Людей всех видов не хватает ни на что. Нельзя просто взять и поубивать.

А порой так хочется.

 * * *  

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ НОВО-ОГАРЁВО. Суббота. 31 декабря 2025 года. Местное время 04:51.

— Господин Президент. Извините, что разбудил. Сообщение из Десногорска. На первом энергоблоке Смоленской атомной электростанции произошла крупная авария. Серьезнейший выброс радиоактивных частиц. Мы занимаемся купированием последствий. Но ветер северо-восточный, в направлении на Москву.

Президент лишь прикрыл красные от недосыпа глаза. Третья в мире авария за неделю. Одна была в США, другая во Франции, третья, похоже, у нас. Последняя ли? Нет персонала, невозможно обеспечить безопасность. Выходит из строя всё подряд. Атомные станции вовсе не исключение.

Вовсе. Тем более что на АЭС нельзя просто взять и поставить персонал с улицы.

— Что конкретно произошло?

Глава Росатома доложил излишне бодро, но путаясь в подробностях, явно держась на краю паники. Значит дела совсем плохи.

— Господин Президент! На первом блоке САЭС произошла нештатная ситуация. Блок сравнительно новый, в 1982 году был введён в эксплуатацию. По принятой сейчас программе обеспечения безопасности ядерных объектов, все реакторы должны были быть остановлены и переведены в «холодную фазу». Однако, не всегда и не везде нам сейчас хватает квалифицированного персонала. Мы делаем всё, что только возможно. Но, ситуация вышла из-под контроля…

Раздражённо:

— Ближе к сути.

— Попытка оставшегося недостаточно квалифицированного персонала заглушить первый энергоблок привела к неконтролируемой ситуации. Реактор повёл себя нестабильно и слабоуправляемо, в результате выйдя из-под контроля операторов. Появились сигналы нарушения целостности технологических каналов, один из них был разрушен, несколько десятков повреждены…

Ещё более раздражённо:

— Итого, какова ситуация? Давайте без пустых технических подробностей.

— Вспыхнул пожар. Пока данные противоречивы. Но, горит атомная станция. Выброс. Чрезвычайно мощный. Пожарные службы Десногорска сейчас категорически не способны эффективно воздействовать на возгорание. Там и так нет толком людей. Ни на станции, ни в самом Десногорске. В МЧС мы уже сообщили, но они лишь разводят руками…

Потирая лоб:

— Это что-то типа второго Чернобыля у нас? Или что?

Глава Росатома молчал почти минуту.

— Боюсь, господин Президент, всё может быть хуже, чем Чернобыль. Данных мало. Выброс мощный. Купировать некому. Ветер преимущественно юго-восточный. Ветер несёт радиоактивную пыль вглубь России. До Москвы радиоактивные осадки доберутся, согласно прогнозам, где-то за сутки-двое. Территории площадью в триста-четыреста тысяч квадратных километров обречены. Те, кто там остался, должны быть немедленно эвакуированы.

А что он может сделать? Даже радиосвязи с этими территориями толком нет. Сколько уцелело людей между Смоленском и Москвой? Не знает никто.

 * * * 

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ НОВО-ОГАРЁВО. Суббота. 31 декабря 2025 года. Местное время 05:11.

— Аристарх, у нас проблемы.

— Кхе-кхе-мля, только заснул, дай хоть воды глотну… Да, слушаю. Как всегда, поднял старика с постели по боевой тревоге.

— У нас авария на атомной станции в Десногорске. Ветер несет радиацию на Москву. Через сутки накроет. Тушить станцию некому. Там всё жестко. Возможно, куда хуже Чернобыля. Пока не точно, но реально катастрофа. Людей на станции почти нет, да и в местном МЧС пусто. Без этерно они там никак не справятся. Добровольцы, конечно, есть, но, там убийственная радиация. А на территории возможной зоны загрязнения сотни тысяч людей. Может и миллионы. Нужны этерно. Много. Ты меня понимаешь? Мы не справимся. Никак.

— Хм… Я не понял твоего «мы». Или этерно — не русские? Сделаем, всё что возможно и невозможно. Ставь задачу. Будем спасать.

 * * * 

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Суббота. 31 декабря 2025 года. Местное время 09:41.

Снег весело, пусть и неспешно, скрипел под ногами. Солнце в небе сверкало ярким кругом гало, видимым даже на фоне фантастических, пусть уже и ставших привычными, сполохов полярного сияния, всё ещё достаточно заметного и средь бела дня.

— Как думаете, это ослепительно так сияет из-за аварии на АЭС?

Марго указала на сверкающие ледяными кристаллами небеса.

Мишка скептически покачал головой:

— Вряд ли. Нас ещё не накрыло. Хотя, конечно, ветер сильный и дует в нашу сторону. Дед Иван говорит, что может быть завтра после обеда у нас тут начнутся радиационные осадки, а пока нет, это остатки того светопреставления, которое уже давно здесь и от аварии на АЭС никак не зависят.

Светка невесело усмехнулась:

— Ага, Новогодняя ночь перед ядерными осадками. Романтика, что и говорить. Нужно будет загадать желание. Тем более что есть у меня такое ощущение, что, если не считать охраны и дежурных, в «Санатории» кроме детей и подростков, типа нас, никого и не останется. Даже Мезенцева уезжает.

Марков-младший пожал плечами:

— Ничего удивительного. Сейчас каждый этерно на счету, с такой-то масштабной эвакуацией на обширнейшей территории. Как бы то ни было, но на этих землях всё ещё живет, точнее, существует, минимум несколько миллионов человек. Это нам мало что грозит, а вот большинству радиоактивные осадки здоровья точно не добавят.

Светлана упрямо заметила:

— Мы тоже могли бы быть полезными.

Марго лишь бросила хмуро:

— Лучшее, что мы можем сейчас сделать для общего дела — просто не путаться под ногами, нравится это нам или нет. Постойте, Мезенцева идёт.

Действительно со стороны «Санатория» к ним шла всемогущая Мезенцева.

— Здрасьте, Ирина Анатольевна!

— Привет, бойцы. Какие планы на Новый год?

Мишка деланно-скучающе вздохнул:

— Ну, как, мандарины-апельсины, конфеты всякие с шоколадом. И полведра мороженного.

Улыбка. Кивок.

— А в снежки играть не будете? Бабу снежную лепить?

Света развела руками.

— Так как лепить, Ирина Анатольевна? У нас даже морковки для носа нет. Это ж ерунда полная и профанация получится. Уверена, что вам за нас стыдно будет.

Усмешка.

— Ничего, радиоактивную морковку я вам из Москвы привезу, потом вставите, так сказать, завершающим штрихом.

Трое подростков в деланном восторге даже захлопали в ладоши, Миша даже возопил что-то типа:

— Вау!

А традиционно практичная Маргоша со свойственной ей немецкой педантичностью уточнила:

— А морковка будет сильно радиоактивной?

Смех:

— Не сомневайся, предостаточно. Да так, что нос вашего снеговика будет светиться в темноте.

Света хлопнула в ладоши и воскликнула:

— Здорово!!!

Все рассмеялись. Затем Мезенцева посерьезнела:

— Есть старый еврейский анекдот. Умирает пожилой еврей. Уже не видит толком ничего вокруг. Спрашивает, все ли пришли с ним проститься. Ему говорят, что все. Тогда он взволнованно вопрошает: «А в лавке кто остался?».

Анекдот был, что называется, с бородой, но все заулыбались, прекрасно понимая, что разговор Мезенцева начала не просто так, и, тем более, не просто так их разыскала тут в парке. Конечно, она их отследила через камеры видеомониторинга, но ведь могла просто вызвать к себе в кабинет. Но, нет, пошла сама к ним. Значит, что-то серьезное.

— Итак, молодые люди. Вы нужны человечеству и России. Через час «Санаторий» покинут почти все сотрудники, включая ваших старших родственников. Эвакуация Москвы и Подмосковья вопрос очень непростой, особенно в условиях цейтнота, нарушения связи и общего хаоса. Но, мы будем делать всё, что только возможно. Дежурным офицером в «Санатории» останется полковник Туманов, и с ним ещё несколько бойцов спецназа, охраняющих территорию. Конечно, всюду стоят камеры, а Искин мониторит всю округу на предмет угроз и прочих возможных происшествий. Но никакой искусственный интеллект не заменит человека. Поэтому вас ждёт увлекательная новогодняя ночь за пультами управления «Санаторием» и пультами координации действий наших поисковых групп в Москве и Подмосковье. Есть вопросы? Нет? Тогда идёмте, полковник Туманов введёт вас в курс задач. В честь праздника можете притащить к пультам столики с мандаринами, конфетами и прочими напитками. И ничего лишнего! С нашей биохимией, конечно, вам без разницы, но, вы на службе. Не забывайте об этом! От ваших решений зависят жизни многих и многих людей. Потом, как приеду, — тогда и отметим по-взрослому, в честь наступившего Нового года, обещаю. 

* * * 

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Суббота. 31 декабря 2025 года. Местное время 23:55.

День прошёл сложно. Объективно. И конца края ему не просматривалась. Ну, и что, что праздничная и Новогодняя ночь? Ты стожильный этерно, и ты на службе. Ты запросто можешь не спать неделю, а то и две, ограничен лишь необходимостью огромного количества еды, витамин, энергетиков и неописуемого количества воды. Впрочем, сгодится любая жидкость, любой энергетик. В теории даже бензин с керосином не могли нанести этерно критический ущерб. Даже цианистый калий можно было переморгать вдруг что. Но, организм этерно слишком прожорлив и начинает отключать «лишние» органы и функции, по мере расходования запасов организма. В том числе начнут отключаться обаяние, осязание, тактильные ощущения, потом зрение и так далее. Организм этерно постепенно «окукливается», впадая в спасительное оцепенение, готовясь впасть в спячку на тысячи лет. Нет, потом всё вернётся, но это неприятный момент и всякий этерно должен был помнить об этом.

— Ну, что, коллеги? — полковник Туманов поднял стакан с оранжевым соком. — Поздравляю вас с наступившим Новым годом! Это был сложный год для всех нас, для всей нашей России, для всего человечества. Верю, что главные трудности у нас всех уже позади и впереди нас ждёт новая эпоха. Эпоха, в том числе и наша. Наша Эра Вечности! С Новым годом, друзья мои! Возможностей и счастья, всё остальное мы, как водится, купим, и, уж точно, переживём!

Зазвенели стаканы с напитками.

— С Новым годом!

— С новым счастьем!

— Пусть год будет радостным для всех!

 * * * 

МОСКВА. КРЕМЛЬ. ТРОИЦКАЯ УЛИЦА. Суббота. 31 декабря 2025 года. Местное время 23:59.

Аристарх Иванович стоял на углу Троицкой и Чудовской. Стоял и смотрел на Спасскую башню Кремля. Столько раз за свою долгую жизнь он видел эту картинку. Он многое мог бы рассказать. И о Кремле, и о его правителях разных эпох.

Но и представить себе он не мог, что окажется вот здесь, в новогоднюю ночь. Окажется единственным и самым главным начальником, от которого зависят судьбы миллионов людей.

Возможно, уже этой ночью или завтра утром Москву накроют радиоактивные осадки. Совместные отряды этерно и имунов вывозили, кого только возможно. В первую очередь детей. Потом большинство имунов ушли. Эвакуировались в безопасные районы. Но были и те, кто остался. Остался на мучительную смерть, спасая других, спасая детей. Жертвуя своим здоровьем и своей жизнью.

Удивительно ли это было? И да, и нет. Аварию на Чернобыльской АЭС ликвидировали больше полумиллиона человек. Многие облучились, заболели и умерли. Но, они действовали по принципу: «Если не я, то кто?» И приносили себя в жертву. Сейчас же ситуация другая, ведь этерно почти ничем не рисковали, а значит, можно сбросить на них ответственность, умыть руки и эвакуироваться. Можно. Можно сказать: «Я сделал всё, что в силах человеческих». Но, этерно слишком мало. Невозможно такими силами спасти даже не всех, но, хотя бы, многих. И точно так, как в Великую Отечественную герои прикрывали своими телами амбразуры вражеских пулемётов, так и сейчас тысячи и тысячи имунов сознательно шли на смерть, спасая других.

Аристарх понимал их. Он бы поступил точно так же. Он никогда не прятался за спинами и не жрал в темноте под одеялом тушёнку. Он русский офицер и их мотивы ему ясны и понятны. Но, всё равно, чувство трагедии витало над ним.

Новый год. Сумеет ли человечество понять и принять друг друга? «Грааль» перевернул всю нашу жизнь, нет и не может быть возврата к прошлому.

Куранты пробили полночь.

Над Сенатским дворцом реял Флаг России. И пусть Президент уже в запасной столице в Жигулёвских горах, но Флаг России реял над Москвой. Реял над Федерацией. Да, мы разные, но мы едины. И мы победим. 

* * * 

МОСКВА. КРЕМЛЬ. СЕНАТСКИЙ ДВОРЕЦ. Суббота. 6 января 2026 года. Местное время 15:31.

Аристарх Иванович, явочным порядком, разместил свою резиденцию в комнатах, которых когда-то проживал товарищ Сталин. Нет, никаких особых ассоциаций у него не возникло, просто они показались ему наиболее удобными для его задач руководителя Центрального Федерального округа, тем более если Президент находится в Самаре. Кто-то же должен оставаться «в лавке», а тут имелись все необходимые коммуникации и условия.

Эвакуация из заражённых территорий продолжалась уже неделю. Вывезли очень многих. Но, ещё больше не вывезли. Даст Бог, может за месяц удастся вывезти. Не хватало буквально всего, но, в первую очередь, не хватало водителей автобусов, машинистов поездных бригад, даже простых проводников и экспедиторов.

Уровень радиационного загрязнения местности был очень велик. Люди в панике пытались покинуть территорию самостоятельно, но сделать это было непросто. Дороги были забиты сгоревшим и разбитым автохламом, завалены мусором и скелетами в разной степени сохранности.

Бригады ликвидаторов делали что могли и даже то, что сделать было невозможно, но погода была переменчива и ветры меняли свою «розу», как им вздумается, загрязняя радиоактивными осадками обширнейшие пространства европейской части России. Ни о каких «саркофагах» пока и речи не было, а значит, приходилось исходить из того факта, что от Смоленской АЭС в любой момент времени радиацию может понести куда угодно.

Шло селекторное совещание. Основная часть руководства страны уже перебралась на Волгу, но были и те, кто отказывался покинуть Первопрестольную. И одним из них был глава Росгвардии генерал Жаров, который мрачно глядел на карту на экране, по которой глава согласительной комиссии Степанов обрисовывал перспективы.

— Зона радиационно-биологической безопасности ограничивается такими естественными рубежами — восточнее Владимира, по рекам Ока, Цна, Бурначка, Малая Бурначка, Клешня, Токай, Елань, Добринка, Осередь, Дон, Тихая Сосна, Оскол, Северский Донец, канал Днепр-Донбасс, Краснопавловское водохранилище, вновь канал, Днепр, Цыбульник, Серебянка, Ингулец, Кандауровские Воды, Ингул, Большая Высь, Гептурка, Порезовица, Рось, Десна, Днестр, Западный Буг, Неман до Куршского залива, побережье, включая Клайпеду, Лиепая, Вентспилс, Юрмалу и Ригу, по рекам Гауя, Пиуза, Псковское озеро, рекам Желча, Плюсса, озеро Ильмень, рек Мста, Молога, Ратышня, Рыбинское водохранилище, Шексна, Северо-Двинский канал, озеро Кубенское, вновь канал, реки Сухона, Вязьма, Уводь, на восток по руслу Кязьмы до впадания в Оку.

Глава Росгвардии вскинулся, оторвав взгляд от карты, по которой двигал указкой докладчик, и зло прошипел:

— Да вы там что, белены объелись⁈ Почти всю Центральную Россию отдать этим мутам!

И повернувшись к генералу Маркову зло бросил:

— Ваша работа?!!

Деда пожал плечами.

— Во-первых, успокойтесь. Во-вторых, как заявлено, это зоны безопасности, а не границы какие-то внутри одной России. Границы Зоны отчуждения вокруг Чернобыля существуют и до сих пор. Чернобыль же не отделился и не стал отдельным государством, не так ли?

Словно плевок:

— Тогда там не было вас!!!

Спокойное:

— Зато там сейчас есть и этерно, поскольку кому-то нужно там работать, раз количество прочего персонала резко уменьшилось. Поймите простую вещь, этерно в России дай Бог если есть около двух миллионов. И то — это хороший прогноз. А так и миллиона может не набраться, тем более стараниями таких, как вы.

— А хорошо бы, — буркнул глава Росгвардии.

— Ну, я тоже всю жизнь мечтал выиграть в лотерею, но как-то не сложилось. Как говорится, знающий уши да увидит. Так вот, нас от силы два миллиона этерно в России. Вы всерьез полагаете, что нам нужна такая огромная территория? Зачем она нам? Что мы с ней будем делать? Да нам Москвы много! Всё озвученное — обременение, которое нам не нужно и которое мы вынуждены будем охранять. Есть желание этим заниматься? Мы тут же умоем руки. Нам есть чем заниматься и без отвлечения сил. Но, не забывайте, что эта гигантская радиоактивная территория немедленно наполнится бандами всякого рода сталкеров, которые будут разграблять всё, что плохо лежит и вывозить это самое «всё», в том числе и ценнейшее оборудование, на металлолом. К вам, кстати, вывозить.

— Я сижу с вами в одном зале. Не надо вот про «к вам».

— Я уважаю вашу позицию и вашу твёрдость, но, повторюсь, Павел Петрович, нам все эти территории не нужны. Совсем и вообще. Но за ними кто-то же должен смотреть. Иначе — беда. И не только здесь. Лично меня вот крайне напрягает идея переселить всех непереболевших сенсов на Камчатку, Сахалин, Курилы. Да, я знаю, что подводная эскадра Тихоокеанского флота базируется сейчас на Курилах и там нет ни имунов, ни этерно, но тем не менее, нас напрягает сама возможность этерно взять под контроль тех, кто может в перспективе дать нам новых этерно. Но мы же стараемся играть в открытую и, в меру сил, доверять друг другу. Поймите, мы вам не враги…

— Сказала кошка, мурлыкая в норку к мышке…

Усмешка.

— Вы упорно отказываетесь понять и принять, что старого мира больше нет и не будет. Возможно, никогда уже не будет. «Грааль» — данность. И этерно. И имуны. И сенсы. Все мы люди, хотим мы этого или нет. Даже если вы нас всех поубиваете, проблема-то никуда не денется. Вы же сами являетесь носителями вируса. Ваши дети будут рождаться и расти абсолютно здоровыми. А годам к десяти-двенадцати они станут восприимчивы к вирусу. От вас же. И что вы сделаете, чтобы не умерло минимум сорок процентов ваших детей, а пять процентов не превратилось в этерно? И что вы сделаете со СВОИМИ детьми, которые на ваших глазах превратились в этерно и которые никогда не будут болеть, будут всегда молодыми и будут жить вечно?

Сквозь зубы:

— Мы изобретем лекарство!

Кивок.

— Мы тоже над этим работаем. Пока мы очень далеки от результата.

— Вы просто прячете от нас ваши результаты! Всё вы знаете в своём «Санатории»! Это вообще ваших рук дело!

Деда достал белоснежный платочек и неспешно промокнул губы.

— Что именно «наших рук дело»? «Грааль» или авария на САЭС? В первом случае американский спутник просто упал из космоса ко мне в сад, мог упасть и к вам, с тем же успехом. А во втором — на АЭС не было ни одного этерно. Вообще не было. Как мы могли устроить там аварию, да и зачем нам она? Земля пуста, а мы спокойно могли бы жить и в Чернобыле том же. Так что я не совсем вас понимаю.

— Человечество вам не подчинится! Никогда!

— Уважаемый, вы знаете анекдот про Рабиновича?

Хмуро-раздражённое:

— Их много. Это вы к чему?

— Позволю себе процитировать старый анекдот, а поскольку я и сам человек старый, это будет анекдот из застойных советских времен. Впрочем, вы такие анекдоты тоже должны помнить. Так вот, вызывают Рабиновича в КГБ, есть вариант в ОБХСС, но не суть. Вызывают, значит, и спрашивают: «Рабинович, вот мы точно знаем, что у вас очень много денег. А вы живёте, словно нищий. На вас больно смотреть. Почему бы вам не купить себе хотя бы 'Волгу»? Вам ничего за это не будет, мы обещаем!«. Подумал Рабинович и отказался. Говорит: 'Зачем мне все эти пристани, пароходы, вечно пьяная матросня?» Вы меня понимаете? ЗАЧЕМ нам это всё? Да, есть сферы, где хотим и готовы сотрудничать. Ведь возвращаясь к сталкерам. Будут тащить и растаскивать буквально всё. И очень радиоактивное. А такой огромный периметр не закроете даже вы, со всем вашим превосходством в населении. Можно, конечно, понатыкать всякого рода автоматические системы мониторинга и открытия огня, можно наполнить небо боевыми и разведывательными дронами, можно отправить рой коптеров для выслеживания сталкеров, но вы сами прекрасно знаете, что они не увидят всё, а самую жирную рыбу не увидят в принципе. НИКОГДА. По разным причинам, в том числе и с учётом коррупционной составляющей. Что касается нас, то лично нас вообще бы устроила территория самая заражённая — от Смоленска и до Владимира, включая Москву и округу. Куда нам больше? Когда нас станет три-четыре миллиона — это просто космического масштаба вопрос. Разве что постепенно будут приезжать уцелевшие этерно из других стран, но, насколько я могу судить, там просто огромные потери и дезорганизация. Россия, пожалуй, последний островок цивилизации в этом мире… 

Эпилог И Начало Новой Истории

ДМИТРИЙ МАРКОВ

РОССИЯ. АМУРСКАЯ ОБЛАСТЬ. КОСМОДРОМ «ВОСТОЧНЫЙ». Четверг. 8 апреля 2027 года. Местное время 08:11.

Я писял на колесо нашего автобуса.

Так уж повелось со времён первого старта, когда Юрию Гагарину по дороге к стартовому столу вдруг приспичило по-маленькому. С тех пор, традицию эту не нарушали ни мужчины-космонавты, ни женщины. Отдельным номером программы была церемония помочиться на стартовом столе непосредственно на корпус самоё ракеты-носителя, но это уже дополнительная опция. Колесо же автобуса увлажнить было обязательным ритуалом. Так что, улыбаюсь блаженно, пока остальные делают вид, что чем-то сильно заняты.

Рядом натужно пучит глаза наш командир экипажа Сашка Григорьев. Слева тем же занят Том Холмс, наш медик и биолог. Метаболизм у нас быстрый, а значит и «исторгнуть» всегда есть что. Сейчас закончим дело и скромно сделаем вид, что нас тут вообще не было, уступая место у другого колеса моей сестре Ольге и американке Эллис Моллиган.

Традиция-с! Ничего тут не попишешь.

Первый, после катастрофы, пилотируемый полёт человека в космос. Грузовые корабли, конечно, так или иначе летали, доставляя на МКС требуемое топливо для коррекции орбиты, но с момента гибели предыдущего экипажа, там не было никого. Миссия нам предстоит крайне неприятная, хотя мы, конечно, уже привыкшие и к виду разложившихся трупов, и к специфической атмосфере, которая буквально пронизана трупными миазмами. А там, судя по всему… Во всяком случае, камеры внутри МКС передают жутковатую картинку. И можно было только догадываться в каком станция состоянии сейчас.

Но ведь мы вовсе не на прогулку туда отправляемся. Наша миссия чрезвычайная, аварийная, можно сказать, что спасательная. Станция выходит из-под контроля и велика вероятность неконтролируемого схода её с орбиты. А объект такого размера точно не сгорит полностью в плотных слоях атмосферы. И не факт, что удастся «уронить» станцию где-то в Тихом океане, а не где-то над сушей. Впрочем, и падение в океан человечество ни от чего не гарантировало. Ведь мы не знаем, что там сейчас.

Исследования, аналогичные программе «Грааль» проводились не только на древнем спутнике НАСА. На МКС тоже проходили схожие. Только более современные и ещё более опасные. Секретные, понятное дело. Результатов мы не знаем точно. ЦУПу, конечно, сообщили, но есть масса программ, о которых ЦУП и прочие службы имеют лишь приблизительное представление, а Вашингтон делится сведениями такого характера крайне неохотно. И самым решительным образом навязал нам в экипаж своих спецов, которые должны ограничивать наше любопытство к американским биологическим программам на штатовской части МКС. Так что мы летим. Разбираться и спасать, в том числе, возможно, и всё человечество, от новой пандемии не пойми чего.

Благо новый космический корабль «Орёл», разработанный и собранный ещё до катастрофы, и сама ракета-носитель «Ангара-А5П» позволяли нам доставить на МКС и нас пятерых, и достаточное количество полезного груза для реанимации бортовых систем станции.

Тем более что никто не может предсказать, во что мутировали эти самые результаты исследований за прошедшее время в условиях жесткой космической радиации. Так что мы летим спасать планету и человечество, что тот Брюс Уиллис. Только ему и не снилось такое.

Александр Григорьев был командиром, я числился вторым пилотом и бортинженером, Том Холмс был специалистом по системам станции, Ольга Маркова и Эллис Моллиган — медиком и биологом соответственно. Подготовка в «Санатории» не прошла для Оленьки даром, а иметь в качестве научного руководителя саму Мезенцеву, это знаете ли, дорогого стоит. Да и мыслим мы значительно быстрее теперь.

Понятно, что все пятеро из нас были этерно. Не потому, что самые любимые всемирной общественностью, а потому что просто некому больше. Радиация в космосе очень жесткая. Даже с роботами и спутниками проблемы постоянно. Простые люди просто не выдержат. Может, лет через сто обыкновенные люди или имуны смогут летать хотя бы на орбиту. Когда спадёт уровень жесткой космической радиации. Но, не сейчас. Или нужны совершенно новые технологии, коих пока нет.

Что ж, мы с Сашкой и Томасом теперь стояли по ЭТУ сторону автобуса, ожидая Ольгу и Эллис. Неудобно женщинам в этом плане, да ещё и в скафандре, но тут уж ничего не поделать. А вот и сестра моя прекрасная с коллегой. Помощницы на ходу проверяют и поправляют им всё что, только возможно.

Традиция есть традиция. Ничего не попишешь.

Впереди стартовый стол.

Впереди взлёт.

Илон Маск обещал запустить свой корабль к МКС ещё полгода назад. Но, что-то не срослось. Как говорят в таких случаях: «Обещать — не значит жениться!». Да и слишком велик сейчас бардак в США, которые по факту уже распались на отдельные Штаты. Да и в Казахстане, мягко говоря, проблемы с государственностью. Поэтому и речи не было о старте с Байконура. Главная проблема сегодняшнего дня — квалифицированный персонал и безопасность, в том числе и поставок. Очень серьезная проблема. Чрезвычайная. И двигатели, вроде есть, и целые корабли собранные, но нет специалистов. Сделать что-то серьезное — это не в казино сходить и не пива в баре выпить.

Ценные специалисты, которые пережили катастрофу, теперь дороже всякого золота. Все стороны собирают их, откуда только могут. Подавляющее большинство предприятий и учреждений заброшено по всему миру. Там просто некому работать. И незачем. Только самые важные, стратегические направления поддерживаются на плаву. Остальное брошено на разграбление сталкерам и прочим мародёрам.

Для нашего сегодняшнего старта нам всем пришлось объединять усилия. И этерно, и имунам, и простым людям. И в России, и в США.

Во имя завтра. Завтра для всех нас.

Лифт у ракеты поднимал нас в небо. Зазвучал Гимн. Первым звучал Гимн России. Мы все синхронно приложили ладони к нашим шлемофонам.

— Россия — священная наша держава,

Россия — любимая наша страна,

Могучая воля, великая слава,

Твое достоянье на все времена.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ.

Москва. 2024

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/310989

Примечания

1

«Ленточка» — Линия боевого соприкосновения, линия фронта.

(обратно)

2

FEMA — Федеральное агентство США по чрезвычайным ситуациям, правительственное агентство Соединенных Штатов, в задачу которого входит эффективное управление крупными чрезвычайными ситуациями внутри страны, включая обеспечение преемственности правительства во время крупномасштабной катастрофы, включая ядерную войну. Входит в состав Министерства внутренней безопасности США. Вокруг FEMA существует множество теорий заговоров, в том числе версии, которые гласят, что при объявлении чрезвычайной ситуации национального масштаба большое количество граждан США будут заключены в тюрьмы и концлагеря с целью изоляции и последующего уничтожения неблагонадёжных

(обратно)

3

Кедди — помощник игрока, в чьи обязанности входит перенос спортивного инвентаря и помощь советами.

(обратно)

4

Сомерсет-Клуб — частныйэксклюзивный клуб в Бостоне, штат Массачусетс, который был открыт для участников в 1852 году. Известен как один из клубов «большой четверки» в США, наряду с Никербокерер-Клубом в Нью-Йорке, Метрополитен-Клубом в Вашингтоне и Пасифик-Юнион-Клубом в Сан-Франциско, один из самых аристократических клубов в мире.

(обратно)

5

Тройной богги — лишних три удара по сравнению с количеством ударов, за которое гольфист должен пройти лунку по регламенту.

(обратно)

Оглавление

Часть первая Да минует меня Чаша сия? Вместо пролога

  ВМЕСТО ПРОЛОГА

  Глава 1 Ангел, падший с небес

  Глава 2 Хранители жертвенного очага

Часть вторая Апокалипсис. Глава 3. Печать Бога

  Глава 3. Печать Бога

  Глава 4.1 Охота на Марковых

  Глава 4.2 Охота на Марковых

  Глава 5 Хроники Апокалипсиса

  Глава 6 Взрыв сверхновой Бетельгейзе

  Глава 7 Как можно отнять смерть?

Часть третья Жатва.

  Глава 8. На Москву

  Глава 9 Мимо Летные Мысли

  Глава 10 День Гнева

  Глава 11 Черный рассвет

Часть четвертая КНИГА ОТКРЫТА.  

  Глава 12. Величие Бездны

Эпилог И Начало Новой Истории

*** Примечания ***