Ложь и прощение (СИ) [Анна Кир] (fb2) читать онлайн

Ложь и прощение Анна Кир

Глава 1. Раскрытая тайна

София

Звякнул магический колокольчик на входе, оповещая о приходе посетителя. Я встрепенулась и оторвалась от разбора трав. На пороге топталась пышная женщина с пунцовыми щеками, она бранилась сквозь стиснутые зубы и тяжело дышала, точно пробежала до того с добрый километр. Золотые массивные серьги в её ушах качнулись.

— София! — обрадовалась вея[1] Шудин. Она бодро зашагала в мою сторону, а я успела пожалеть, что не спряталась за прилавком.

Вея Вельвара Шудин — жадная до денег женщина с дурным нравом. По несчастью, матушка помогла ей с год назад. С тех пор она и повадилась ходить в лавку, как к себе домой. Приходит, языком треплет и уходит, понося владелицу на чем свет стоит. И прогнать — не прогонишь, аристократка же! Супруг её, вей[2] Сивар Шудин, — уважаемый человек с добрым сердцем, но, увы, любовь — зла, а политические браки — еще злее. Оставалось только посочувствовать мужику.

— Где твоя мать? — грубо спросила вея, уперев руки в покатые бока. Дорогое платье неподходящего фасона облепило её огромное тело и смотрелось до невозможного нелепо. Мне захотелось хохотать, но я сдержалась и лишь кашлянула, заслонившись кулаком. Как пить дать, вея оказалась внимательнее, чем казалось. Она покраснела пуще прежнего. — Мерзавка такая! Я к вам с душой, а вы? Ох, расскажу Сивару, получишь! Плетей десять — хорошо будет, глядишь, научишься, как встречать знатных людей надо! Никакого уважения! Подумать только!

Скрипнула дверь наверху, по лестнице спустилась матушка. Волосы её привычно были забраны в строгий пучок, а на лице отразилось удивление.

— Вея Шудин! Вы бы предупредили, мы не готовились к таким гостям, — сказала она елейным голосом и растянула губы в широкой улыбке.

Вея, видимо, собралась продолжить гневную тираду, но матушка её перебила и, глянув на меня, стрельнула глазами к выходу: беги, мол, чего стоишь, ждешь. Дважды намекать не пришлось.

— Боги! Как я ждала вашего визита! У меня есть новая настойка для похудения, желаете взглянуть? Очень эффективная!

Женщина растерялась, закрыла рот, коротко кивнула.

Я, не теряя времени, устремилась к двери и, попридержав, тихо закрыла. Прозвучал колокольчик, а затем раздался визгливый крик веи, но слов я уже не разобрала, ускорила лишь шаг, удаляясь.

Несмотря на неприятный визит, настроение ничуть не испортилось. Сегодня — великий праздник в честь Первого охотника, основателя Империи. Маги и магички со всех уголков Мирам[3] соберутся на острове Сегрия[4]. Ничего, что на сам остров простому люду не попасть, водный народ не жаловал гостей, так уж повелось. Столицу тоже броско украсили разноцветными плакатами, зазывающими посетить ярмарку и театральное представление.

Смеркалось, зажглись на улице фонари, заполняя улочки ярким светом.

С главной площади лилась музыка, оповещая о начале постановки. Я ускорила шаг в надежде поспеть. Подобное случается только раз в год! Упустить было бы глупостью. Удивительно, отчего Джо решил проигнорировать увеселительные мероприятия, он, как правило, любил дамское общество, а где, как не на ярмарке, можно легко пленить сладкими речами доверчивую красавицу?

Друг заранее озаботился выходным и показал нос со своего чердака утром на минуту, чтобы наскоро отмахнуться от лепешек, щедро отправленных сироте матушкой, да убежать по своим делам.

Я помню, как он появился в нашей жизни. Осев в Гении[5] после долгих переездов с места на место, мы с матушкой открыли лекарскую лавку. Дела шли хорошо, но с ростом популярности, увеличился и спрос, нам не хватало рук. После же объявился старик Ниви с учеником. Матушка долго не думала, согласилась нанять опытного травника. Подумаешь, что в довесок к нему шел нескладный мальчишка.

Увы, когда мне стукнуло шестнадцать, старик помер. Не выгонять же Джо на улицу? Матушка согласилась выделить ему чердак в лавке и выплачивать за работу за вычетом аренды.

Чего греха таить, он оказался весьма талантливым малым: успел перенять от старика Ниви знания. Пусть ему не хватало навыков, со сбором и сортировкой трав, а также заготовками справлялся просто прекрасно. Что греха таить, способности парня вызывали во мне зависть, порой и желание придушить, ведь он умудрялся преуспевать и в рабочее время, и вне стен лавки. Стоило вспомнить, как «бедный сиротка» рассказывал душещипательную историю о смерти дедушки, без стыда приукрашивая ложью свою историю, нежась в объятиях белокурой красотки старше него лет на пять, а та доверчиво гладила его по плечам, удерживая слезы сочувствия, злость брала. У меня-то с личной жизнь не заладилось!

Почему все достается таким придуркам по мановению руки — взмаху длинных угольных ресниц? Это просто несправедливо!

Я прищелкнула языком. Наверняка засранец соврал про дела и сейчас где-то заговаривает зубы очередной девице!

Джо был моим ровесником. Достигнув девятнадцати годов, слыл не только хорошим специалистом, но и тем еще дамским угодником. Я едва ли понимала, что такого особенного в нём находили девушки. Глупые шутки, острый язык, ругань, слетающая с губ, что каждый раз хотелось засунуть в его помойный рот кусок мыла, а лучше — сразу два. Мне оставалось лишь их пожалеть, ведь мальчишка явно жениться не собирался.

— Уж не София ли это!? — донесся до ушей знакомый голос.

Я бы предпочла его не узнать, но узнала. Заспешила, стремясь затеряться в толпе, но на плечо мне опустилась тяжелая рука.

Мужчина обошел сбоку и, склонившись, заглянул в глаза.

— Что же ты, птичка. Неужто не скучала? — противно протянул Чарли, на его лице проступило такое довольство, что захотелось прямо тут отхлестать наглеца по щекам или утопить в бочке с протухшей сельдью. Увы, бочки сельди поблизости не нашлось.

К сожалению, Боги не уберегли меня от любвеобильных лжецов. Я, как последняя дура, влюбилась и разделила с Чарли не только пищу, но и ложе.

Стоило тогда послушать советов Джо! Кто же знал, что все так обернется. А ведь можно было быть чуточку внимательнее, гниль лежала на поверхности. Но меня пленила внешность сына лорда, его золотые кудри, широкая улыбка, вкрадчивый голос, обещания о семье и детях. Да я уже нарисовала в воображении наш дом, придумала, как назову сына!

Бесы его раздери!

Правду говорят: влюбленные девчонки не способны мыслить рационально. На глаза не то что розовые очки надевают, их туда клеят намертво так, что не отодрать. И бьются они неприятно, сыпля мелкую бриллиантовую крошку прямо на радужку. А потом… потом ты понимаешь, что это вовсе и не бриллианты были, обыкновенное дешевое стекло из магазинчика старушки за углом родного дома.

— И вам доброго вечера, вилей[6]. Посторонитесь, я опаздываю, — процедила сквозь зубы, сбрасывая мужскую руку.

Мерзавец посторониться не пожелал, загородил путь. Я шагнула вправо — он повторил, влево — то же самое. Его усмешка взбесила до пульсирующего желания стереть её с чересчур довольного лица. Шальные блестящие глаза Чарли потемнели, сузились, задержавшись на плотно стянутой на талии блузе. Это вызвало чувство, будто меня обваляли в чем-то грязном, попутно облив мутной болотной водой.

— Исчадия! Да что с тобой не так!? — выругалась я. На крик недоуменно обернулось несколько прохожих. Да уж, дочь известной лекарки орет при честном люде!

Злость взяла лютая: и на него, и на саму себя. Нужно оставаться сдержанной. Отплакала уже, отгоревала. Но легче сказать, чем сделать. Один вид его самодовольной рожи что-то перещелкивал внутри, казаться равнодушной становилось и вовсе невозможно.

Сколько недель я провела, запершись в комнате. Джо быстро прознал, что произошло, и, пробравшись через окно, клятвенно пообещал отбить наглецу причиндалы и все, до чего дотянется. К собственному разочарованию, пришлось друга отговаривать. Битая…кхм… морда ублюдка — это замечательно, конечно, мне бы понравилось несколько смачных фиолетовых синяков на ухоженном лице, они бы очень подошли к разложившейся душонке. Но краткий миг удовлетворения не стоил заточения в подземелье за избиение аристократа.

— Ну-ну, птичка. Не нервничай так, люди смотрят. Пошли лучше прогуляемся, смотри, как вокруг красиво! — когда-то мне нравилось это «птичка» его сбивчивым шепотом во время сумасшедших поцелуев. Но так было лишь до той поры, пока не узнала значение сего слова в узких кругах. С птицами сравнивали женщин свободных нравов, работниц борделей, иначе говоря.

Он склонился ближе и страстно зашептал на ухо:

— А потом повторим, тебе же тогда понравилось. Не могу забыть выражение твоего лица, как о любви шептала. Я скучал.

Я стиснула крепко зубы и сжала кулаки. Скучал он! Как же! Наша первая и последняя ночь прошла отвратительно, он ничуть не беспокоился обо мне и лишь делал то, что счел нужным. Это было больно. Каких-то пять минут — все закончилось, он оделся и покинул комнату, оставив обнаженной лежать на простынях. И что же по утру? Гулял с другой девицей! Так еще и сделал вид, будто меня в первый раз видит, оскорбил. В ушах вновь прогремело надменно — холодное: «Вилея[7], идемте отсюда. Первый, как утомляют все эти девки. Когда уже вея Шу научится держать их в публичном доме в светлое время суток?». Унизительно. Тогда мне едва хватило сил на то, чтобы не разреветься от обиды и непонимания, кусая губы до крови.

Я скривилась от его запаха, что когда-то совершенно точно находила приятным, завораживающим. Сейчас меня от него тошнило: приторный аромат одеколона забивал ноздри, душил.

— Ну же, не упрямься, — сказал Чарли.

Я оттолкнула его со всей силы. К собственному удивлению, он пошатнулся, видимо, потому как не ожидал, вряд ли иначе у меня бы хоть что-то вышло, ведь парень имел физическое преимущество в росте, массе, силе. Он устоял, отступил на пару шагов назад, посмотрел многообещающим взглядом. Я поежилась, передернув плечами.

— Видеть тебя не желаю. Ни сейчас, ни когда-либо еще, — бросила и, заприметив идущую мимо девицу, рванула к ней, ухватила её за руку.

— Боги! Как давно мы не виделись, — незнакомка захлопала недоуменно глазами, но, заприметив направляющегося к нам с явно недобрыми намерениями мужчину, спешно кивнула, ухватила меня под локоть.

Я вздохнула с облегчением. Спасибо Первому, богам или демонам, да кому угодно, честное слово! Еще бы пара минут и я бы взорвалась подобно магической бомбе.

— Какая встреча, дорогая! Как твои дела? — я успела порадоваться, что мне в кой-то веке повезло. Если бы девушка отказала, пришлось бы сбегать и, кто знает, чем бы дело кончилось.

По счастливому случаю, Чарли нас преследовать не стал. Я сердечно поблагодарила девицу, распрощалась и устремилась к площади. Конечно, на начало поспеть не выйдет, но, может, удастся хоть второе представление посмотреть.

Люд столпился, окружив сцену. Сияли волшебным пламенем факелы, высекая синие, пурпурные, алые искры. Артисты, разодетые в яркие наряды, кланялись зрителям. Повсюду слышались аплодисменты. Скорее всего, завершилась первая сцена.

Вышел мужчина, ряженный в длинный плащ с цветочным орнаментом по поясу, он снял шляпу, подкинул её в воздух. Шляпа вспыхнула под крики толпы и сгорела.

— Итак, дорогой слушатель! Что же было дальше? Виновата ли юная принцесса в нападении дракона на Королевство? Как считаете вы?

Он прошелся по сцене, раскинул руки в стороны, из-за кулис выбежали актеры.

Черноволосая девица с тонким вздернутым носом, облаченная в пышное платье, вскрикнула и упала, закрыв глаза руками, когда над ней навис мальчишка с короной на голове. Он был едва ли старше меня, приклеенная борода смотрелась на нем нелепо.

— Ты выйдешь за дракона, дочь! Такова моя воля.

«Принцесса» горько зарыдала, плаксиво постанывая, уцепилась за штаны «короля».

— Нет, отец! Вы не можете отдать меня ему! Убьет же!

Брюки чуть не спали с актера. Видать, оказались ему не по размеру, а пояс никто выдать не догадался. Парень, не растерявшись, подхватил ткань, дернул вверх, предотвращая почти состоявшийся казус.

Толпа возликовала, послышались смешки. Я успела посочувствовать бедняге, но он быстро взял себя в руки и, прокашлявшись, продолжил игру.

— Либо ты, либо все Королевство. Мы обязаны защитить наш народ!

Раздался одобрительный ропот.

Мне довелось слышать о беде, приключившейся на родине. С десяток лет назад, а, может, и более, как раз во времена наших с матушкой скитаний, народ Солона[8] взбунтовался. Король, возомнив себя всесильным, не пожелал подчиняться дракону и пошел на него с мечом да магией. Вот только не зря столетиями устоявшиеся правила существовали. Дракон быстро подавил мятеж, пожег посевы наглых людей. Всё могло кончиться ужасно, Королевство оказалось на грани гибели. Однако, неизвестно, что тому причина, но дракон сжалился и запросил у короля дочь в уплату. Король пообещал отдать принцессу, когда придет время. Ничего необычного для власть имущих, политический союз. А процесса возьми, да сбеги. Честно говоря, я её понимала. Никому не хочется замуж за чудовище.

Всего месяц прошел, а историю эту уж знал каждый.

Загремели барабаны, «принцесса» убежала, из-за кулис вышел мужчина в маске ящера с закрепленными на спине крыльями. «Король» обнажил меч.

— Не виноват я! Своенравная девица сбежала. Поймаю и верну вам, сдержу клятву!

«Дракон» подбоченился, стал казаться еще выше, хотя актеру без того росту было не занимать.

— Не дам тебе времени! Виновен ты!

Взвилось в воздух волшебное пламя, закружилось вокруг актера и направилось к «королю».

Тот взвыл, бросился на «дракона» с клинком. Огонь сбил его наземь. Артист закричал, а я сглотнула. У меня в голове совсем другая картина появилась: мой отец лежит мертвый посреди дороги. С его щек сошел румянец, кожа побелела, приобрела синюшный оттенок.

Мне поплохело.

— Нет! Батюшка! Матушка, батюшка захворал! Помоги ему, помоги, пожалуйста, — я захныкала, цепляясь пальцами за материнскую юбку.

— Папа уснул, милая, он… не проснется, — матушка громко всхлипнула, заслонила ладонью рот. Лицо её было бледно, как чистый холст, так и тянулась рука мазнуть по щекам кистью, добавив красок. — Храни его Боги, — прошептала она так, чтобы я не услышала.

Но я услышала. Горло стиснул спазм, шипастые стебли розовых кустарников окольцевали гортань, а в груди быстро — рвано забилось сердце. Пусть слово «смерть» не прозвучало, но оно так и вертелось на кончике языка, горчило, растекаясь во рту лекарской настойкой.

Друг батюшки рядом порывисто выдохнул и, насколько позволяли приличия, легонько обнял матушку за плечи.

Стражники неловко топтались чуть поодаль, им необходимо убрать тело до рассвета, но торопить нас они не спешили. Один, видно, самый решительный, вышел вперед, доспехи на грузных телесах застучали, раздался звон металла.

Он приблизился к матушке и сказал:

— Вея Хорес, прошу посторониться, нам нужно работать.

Матушка громко всхлипнула, расслышав свою фамилию, и, шмыгнув носом, перевела на него заплаканные красные глаза. Я поджала дрожащие губы и отпустила её юбку, бросилась к батюшке, стиснула тонкие пальчики на его серой рабочей куртке.

Стражник вздохнул.

Я охватила ладонями щеки отца. Мерзлая кожа, как февральский снегопад, охладила руки. Длинные волосы отца, обыкновенно аккуратно зачесанные назад, растрепались и испачкались, а глаза безжизненные замерли в одной точке навсегда.

— Ради святых, уберите дитя от покойного, — проворчал стражник, морщась.

Я вздрогнула.

— Что произошло? — в пол голоса спросила матушка.

— Кража, вея Хорес. Вей возвращался после сдачи работ, тогда его и подкараулил убийца. А дальше… сами видите. Приношу соболезнования.

За спиной кашлянул второй стражник, выступив вперед.

— Но ведь…

Первый тотчас его прервал. Он развернулся, хлопнул ладонью по плечу сослуживца.

— Кража расследуется долго, а в этом районе нет сфер слежения. Это вы хотели сказать? — надавил он, сжав плечо новобранца. Тот поежился, уловив намек, и согласно кивнул, пожалуй, слишком поспешно.

— Д-да, вей Форстан.

Я взглянула на беседующих взрослых и нахмурилась, ощущая подвох. Матушка сникла, уронив голову на грудь, её русые волосы, выбившись из высокой прически, упали на глаза.

— Прости меня, Фрейя, я должен был пойти с ним, — прошептал вилей Винсент Кроу виновато.

Он приходился близким другом батюшке. Сейчас выглядел едва ли лучше матушки. Его дернули среди ночи, подняв с постели, оттого шуба мужчины была застегнута не на все пуговицы, а носки, выглядывающие из-под брюк, имели разный цвет.

Матушка не отреагировала.

Стражник поджал губы, скосив взгляд на меня, от этого взгляда мне стало не по себе.

— Вея Хорес, будьте любезны, заберите дитя и ступайте домой. Если будут новости, мы сообщим. Вилей Кроу, прошу, сопроводите.

— Конечно, — кивнул Винсент.

— Благодарю, — прошелестела на выдохе матушка, точно из неё разом вытянули все жизненные силы, подошла ко мне.

— Идем, милая, нам пора, — я откликнулась на родной голос, повернула голову, задрав подбородок вверх.

— Папа упер? — бесцветно спросила я, пытаясь сыскать в лике матери надежду на обратное. И не нашла.

Матушка поморщилась, точно её ударили, глаза вновь увлажнились. Она села на корточки, погладила меня по скуле. Теплая ладонь согрела прохладную от мороза кожу, её уже покалывало от долгого нахождения на улице.

— Папе мы уже не поможем, родная. Идем, тебя ждет Лис. Он, верно, хочет кушать.

Я вздрогнула при упоминании имени нашего старого кота и неохотно вложила ладонь в руку матушки.

Я верила, что это убийство. Батюшка не являлся слабаком, он был способен постоять за себя. Не мог его убить какой-то вор! Но столичная стража сочла иначе. Матушка с два года пыталась добиться справедливого суда. Увы, дело просто закрыли, а, стоило нам прийти к порогу, выставляли без объяснения причин. Лишь когда мама собрала приличную сумму, ей неофициально сообщили о том, что у батюшки забрали душу, что и стало причиной его смерти. Однако хода делу не дали все равно.

Тогда я поклялась прослыть настолько известной лекаркой, что в любой знатный дом сумею войти, а там и слава, деньги, возможности. Я выясню, кто так поступил с нашей семьей и больше никогда не столкнусь с несправедливостью. Деньги — самое важное, то, что отворяет любые двери. На звенящий золотом мешочек куплю титул, тогда мы с матушкой и заживем! Жаль, они с отцом этого не понимали в прошлом.

Актеры поклонились, завершился второй акт.

Громко смеялись вокруг люди. Мне расхотелось досматривать представление. Веселье испарилось, остался лишь вяжущий неприятный привкус во рту.

Я пошла прочь, поморщилась, когда меня больно задели локтем, угодив под ребра, но не остановилась, пока не оказалась в отдалении от главной площади. Улочки были немноголюдны, все еще с полудня спешили занять хорошие места, чтобы увидеть выступления приезжих. Лишь местные завсегдатаи не покинули кабаков.

В спину послышался свист. Я скривилась и поспешила свернуть за угол. Неподалеку находился известный бордель «Белые птицы». Забавно, потому что из белого там только вывеска. Контингент этого места, мягко говоря, оставлял желать лучшего. Порой захаживали и аристократы, но, как правило, они скрывали свои пристрастия.

Я подняла голову, взглянула вперед.

Джо! Вот засранец! Его невозможно не узнать.

Друг шел в обнимку с рыжей девицей, уложив руку ей на талию. Девушка задорно хохотала, прижимаясь к парню всем телом, игриво накручивала прядку волнистых волос на палец. Он наклонился, что-то шепнул ей на ухо, она согласно кивнула, парочка поспешила скрыться в темном переулке.

Говорил: дела у него. Ясно, какие такие дела! Девок он соблазняет, а меня оставил в одиночку сортировать травы! Чтоб ему пусто было!

Настроение упало ниже отметки «плохо», хотя, казалось, куда уж хуже. Видимо, всегда есть куда. Я сжала зубы, с шумом втянула носом воздух. Следовало бы отправиться домой, но злость взяла своё: она налилась, вскипела, норовя вот-вот выплеснуться через края.

Конечно, парень не виноват в моем дурном настроении, но, Первый, как же мне сейчас на это плевать! Пусть неправильно срывать накопившееся на друга, но едва ли меня это остановит. Я ему покажу! Ух, вот дождусь, когда у них дело зайдет дальше поцелуев, и как выскочу, обвиняя неверного во всех грехах. То-то хохма будет. Вечер ему точно испорчу.

Улочка, куда они свернули, находилась в отдалении от остальных и, если пройти дальше, завершалась тупиком. Туда редко кто заглядывал из-за отсутствия освещения, разве что вот такие молодые парочки, увлеченные друг другом.

Я высунулась, уставилась в темноту, сощурившись. Потребовалось время, чтобы привыкнуть и хоть что-то рассмотреть. Джо прижал девушку к стене, ладонь его покоилась на её щеке, чуть сдавливая, казалось, он что-то говорит прямо ей в губы. Женские пальцы зарылись в его волосы, перебирали темные пряди, а другая рука скользнула под рубаху, огладила живот. До моих ушей донесся громкий женский стон, когда Джо наклонился и прикусил кожу на шее незнакомки.

Вся ярость исчезла, перекрытая смущением и стыдом, щеки загорелись. Что я здесь забыла? Зачем подглядываю? Это недостойно! Однако, вопреки чувствам, что-то не дало сдвинуться с места. Завороженная, я ступила вперед и тут же отшатнулась.

Когда Джо вернулся ко рту девицы, его глаза налились угольной чернотой, фигуру окружил тягучий густой дым, взвился, обрамляя лицо, черты хищно заострились. Отливая синим, точно вены, раскинулись ветвистые линии от висков до выраженных скул, они мерцали, пульсировали на коже. Из раскрытого рта блудницы потянулась серебристая струйка, субстанция сияла, переливалась, а, попадая на уста парня, становилась смолянистой, будто проклятая бесовской силой.

Холод исходил от его тела, проникал в моё, захватывал в тиски, оплетая невидимыми путами руки и ноги, мешая двигаться. Сердце забилось пуганной в сети птицей, замерло. За лопатками засвербело, ужас прошел по ребрам к животу.

Я охнула, в тот же миг Джо медленно повернул голову в мою сторону. Я дернулась, скрывшись за стеной.

Бесы! Бесы-бесы-бесы! Да кто он такой? Что он такое? Заметил ли?

И я рванула. Прочь, подальше отсюда. Подальше от него.

Вместо аккуратно выложенной брусчатки под ногами мне виделись жуткие глазницы — провалы в бездну адскую. Думала, что знаю Джо, но то, что узрела сегодня, заставило в этом усомниться. Вдруг он убьет меня? Вдруг навредит матушке? И зачем я, вообще, решила за ним проследить?

Стоило доложить Ордену охотников, но не сочтут ли те меня спятившей? На празднике всякое случается. Подумают: напилась вина девица, спутала артиста в маске с нечистью.

Из горла вырвался громкий стон. Я устала и запыхалась, лоб укрыл липкий слой пота. Башмаки стучали о камни, а я всё бежала, будто за мной по пятам гналась тварь, вылезшая из мира Грани.

___________

[1] Вея — обращение к замужней женщине или вдове.

[2] Вей — обращение к женатому мужчине или вдовцу.

[3] Империя Мирам — государство, расположенное в южной части материка, имеющее с северным Королевством Солона общую границу. На территории преобладает теплый климат, но в столице он весьма прохладный из-за близости северных гор.

[4] о. Сегрия — закрытая территория в Империи Мирам, где проживает водный народ.

[5] Гения — столица Империи Мирам.

[6] Вилей — обращение к неженатому мужчине.

[7] Вилея — обращение к незамужней женщине.

[8] Королевство Солона — государство, расположенное в северной части материка, имеющее общие границы с южной Империей Мирам, восточной Империей Хори и Драконьим полуостровом. На территории преобладает суровый северный климат.

Глава 2. Сомнения и догадки

София

Ночью так и не удалось уснуть, а по утру матушка, подняв с постели ни с свет ни заря, погнала меня в лавку. Идти не хотелось, но Фрейя была непреклонна.

— Ишь чего удумала! Дома она отсидится. А мать работай, да? Ух, негодяйка! Я ей — блины, чай с молоком, хлеб свежий, постель чистую, крышу над головой, а она!? Еще скажи, на рынок мне самой ковылять! Лето идет к концу, скоро осень, а у нас заготовок всего-ничего, надо пополнить запасы, не забыла? Джо, конечно, ладный помощник, но ты-то дочь, как-никак. Негоже лентяйничать, когда остальные трудятся!

При упоминании парня сердце подцепило крюком и дернуло, напряглись все мышцы в теле. Я сцепила меж собой руки, отвела взгляд.

В итоге повздыхала и сдалась. Стоило припомнить, что у вышеупомянутого Джо как раз вчера выходной случился, щедро выданный матушкой. Однако родительница все равно настояла бы на своем и вытащила меня из комнаты, так еще и разгневалась б пуще прежнего. Так чего время тратить, раз толку никакого?

Страх одолевал, я боялась встретиться с ним глазами, боялась, что он увидел меня тогда и узнал. Конечно, темень стояла та ещё, но кто знает, на что способны подобные ему существа. Там и зрение орлиное может оказаться, нюх собачий и ещё чего похлеще. Крутила в голове произошедшее и не могла сыскать ни единого оправдания тому, кого называла другом. И остался ли он таковым? Быть может, мне почудилось? Не мог же тот, с кем я делила пищу и кров оказаться исчадием Грани.

Звякнул дверной колокольчик, раздались шаги. Тень упала на список необходимых покупок, написанный матушкиным витиеватым почерком.

Я сглотнула, сжала края бумаги пальцами, страшась поднять голову. Ладошки вмиг взмокли, став противно липкими и влажными.

— Чего это ты уткнулась в лист? Дыру прожжешь, — произнес Джо.

Я нехотя глянула на него, чтобы тут же отвести взгляд. Сейчас даже стена казалась интереснее. Стена меня точно не сожрет.

Он нахмурился, сделал шаг в ту сторону, куда я смотрела.

— Вина что ль на площади напилась? Странная какая, — проворчал он и щелкнул пальцами у самого моего носа.

Я отстранилась, поморщившись, по привычке шлепнула его по руке. Испуг закрался под ребра, затрепетало сердце, заходясь в висках. Парень расхохотался и бесцеремонно опустил ладонь мне на макушку. Меж нами заискрило напряжение, но он словно вовсе этого не замечал.

— Может, и напилась.

— Воо-оот, теперь вижу, что это ты. Думал, подменили! Выкрали нашу Софи, другую девку подсунули. Фрейя бы расстроилась. Я тоже, наверное.

Решилась, осмотрела его внимательно: высокий, жилистый, с этими торчащими в разные стороны черными вихрами волос и насмешливо сощуренными карими глазами. Ничего не поменялось, предо мной стоял тот же Джо, которого я знала. Не было ни рисунка светящегося, ни обсидиановых провалов глазниц. Просто парень, мой друг. Он улыбнулся мне широко, открыто, приглашая поддержать очередную глупую шутку.

Пульс унялся, стало легче дышать. Привиделось? Спутала с кем? И то верно, всякое в темени померещиться могло, так чего сама себя испугала раньше срока? Джо — это Джо. Пусть, шутки у него дурацкие, но плохой юмор еще ни из кого не делал беса. Разум порой обманывает, подсовывая то, чего нет. Ну, или мне хотелось так думать.

— Ну вот, я вообще-то старался, — наигранно обиделся он и надул пухлые губы.

— Слушай, ты ходил вчера к «Белым птицам»?

Он поиграл бровями, наклонился.

— Нет. Это странное место для свидания, но если ты того хочешь, то…

Напряженные нервы разомкнуло, ком в горле рассосался. Я, расслабившись, хохотнула и прервала его, не желая слушать дальше заготовленную проникновенную речь:

— Все-все, замолчи. Идем, шутник, у нас сегодня по плану покупки. У матушки кончился зверобой, ромашка на исходе, еще гномьего мха нужно достать. Если завидишь у кого водный цветок, дай знать, — проинформировала, подорвавшись с места.

Мы закрыли лавку на ключ и направились к рынку.

Джо двинулся рядом, крутя головой в разные стороны, привычно звонко свистел вслед симпатичным девицам, стоило тем показаться на горизонте. Я каждый раз закатывала глаза, но ничего не говорила.

Добрались до прилавков и разделились: он направился за ягодами, я — за травами. Освободиться хотелось скорее, оттого так и решили.

Зверобой, ромашка, мох нашлись у первого же торговца, пришлось задержаться, сбивая непомерно высокую цену, но распрощались мы довольные друг другом. Конечно, стоимость мха все равно оказалась велика, но растения из гномьих угодий, вообще, считались исключительными. К сожалению, с водным цветком все оказалось печальнее: сколько по рядам не бродила, нигде не видала. Рос цветок только в Сегрии, островной народ очень неохотно делился своими травами, оттого он был редким и стоил ужасно дорого. Но и свойства у него занимательные: цветок снимал усталость, восстанавливал магическую и жизненную энергии. Спрос на настойки из такого чудо-средства, конечно же имелся.

Я почти сдалась, как завидела заветные бархатные лепестки. Нежный голубой бутон уже раскрылся, значит, обладал целебной силой.

Протянула руку к стеблю, но меня опередила женская ладонь, чужие пальцы пережали раскидистые зеленые листья, послышался надломленный голос, будто девица страдала от простуды с добрую неделю:

— Уважаемый торговец, я беру.

Я поморщилась от недовольства, взглянула на удалую соперницу. Замерла тут же, неверяще хлопнув ресницами раз или два. Это была та самая рыжая незнакомка с переулка! Вчерашняя прелестница выглядела нездорово: под глазами залегли серые круги, губы потрескались, из глаз пропал озорной блеск.

Нехорошее чувство вновь зародилось внутри, разрастаясь по мере изучения болезненного вида девушки.

— Отличный выбор! С вас десять золотых миримов[9], — оживился полный низкорослый мужичок.

Рыжая отсыпала ему горсть монет и заторопилась покинуть лавку. Я, не успев придумать ничего лучше, вцепилась в её запястье. Она обернулась, сощурилась, недовольно поджала губы.

— Что вам нужно?

Я замялась, неожиданно растерявшись. И, вправду, как спросить? Не вы ли давеча уединились в темном закоулке с моим товарищем? Не показалось ли вам, что он — нечисть? За такие вопросы можно и в Орден загреметь.

Тем временем девушка вырвалась из хватки и, уперев руки в бока, ожидала ответа.

— Извините, — промямлила я, подбирая слова, — вчера… вы виделись с моим другом? Его зовут Джо. Знаете, высокий такой брюнет.

Незнакомка понимающе склонила голову.

— Другом, да-да, знавали таких друзей, — беззлобно хихикнула она. — Твой что ли суженый? — Скривилась, переходя к неформальной манере речи. То считалось либо признаком близкого знакомства, либо неуважения. Чувствуется, здесь дружбой и не пахло. — Ну, повеселились, с кем не бывает. Мужики, знаешь, они такие, дома не сидят. Следи лучше, улыбайся, ублажай, глядишь, гулять перестанет.

— Что? Конечно же нет! Мы просто вместе работаем, — вскинулась я, взмахнув от негодования руками. — Вы же помните, как зашли в тупик у «Белых птиц»?

Девица сдвинула брови, покраснела, побледнела и вновь покраснела.

— Я таким не промышляю! — взвизгнула она, что у меня заложило уши. Странное дело: только с придыханием вспоминала о совместном с Джо времяпровождении, как переменилась. — Мы на свидание ходили в приличное заведение! Я не из тех девок, да и не знала, что твой он! — Она схватилась за виски, застонала, как от сильной боли. Верный признак магического вмешательства в человеческое сознание.

Я обмерла. Не на то рассчитывала. Получается, ничего мне не показалось! И дым угольный, и хищное лицо.

Первый, помоги!

— Но он же… он…

Девушка выпрямилась, взгляд её остекленел, будто не здесь находилась, не передо мной.

— Хорош собою, знаю, — заулыбалась она, прикрыв глаза. — А как целуется, всё бы…

У меня язык прилип к небу. Хорош собою? И это все, что она запомнила? А как же жалобы, как же стенания? Нечисть напала, караул, спасайте! Первым делом любая рванула бы в Орден с докладом к господам охотникам, а не гуляла б по рынку, будто ничего не произошло. Но, кажется, эта конкретная жертва едва ли помнила произошедшее на самом деле, и, следовательно, жертвой себя не считала.

За спиной раздался кашель, перебив вдохновленную речь собеседницы, которую, впрочем, я уже не слушала секунд двадцать. Тяжелая ладонь легла на плечо.

— Доброго дня, Диана, — хрипло протянул Джо, а у меня по спине прошли мурашки. Знаете, не те, от которых хочется блаженно прикрыть веки, совсем иные, мерзкие, точно жуки копошатся прямо на коже.

— Ой! — Диана засмущалась, покрылась румянцем. В этот момент она могла бы сойти за полностью здоровую. Исцеляющий эффект от присутствия мужика, поглядите! Я бы фыркнула, если бы ситуация не была такой… какой была. — Простите, мне уже пора. — Девушка заторопилась и поспешила затеряться в толпе.

Из горла вырвался жалобный стон. Пожалуй, это тот случай, когда её компания была предпочтительной, ведь не пришлось бы оставаться с Джо наедине. Увы, Диана позорно сбежала.

— Я не нашел волчьих ягод и бруснику, — расстроенно произнес он, проводив размазанным взглядом вполне себе живую жертву. — Нужно б в лес за ними сходить, давай сегодня после обеда? — Голос утратил соблазнительную хрипотцу и прозвучал совершенно обыкновенно. — Наверняка Фрейя наготовила целый стол.

У меня пересохло в горле, пальцы дрогнули на ручках корзинки с травами. Я вдохнула — выдохнула, собираясь с духом. Подозрения подтвердились, нужно держать рот на замке, чтобы себя не выдать, мало ли, чего он выкинет, коли узнает. И так навела на свой след утренним вопросом. И, хотя с языка так и норовил сорваться отказ, я согласно кивнула.

Джо наклонился, заглянул мне в глаза. Внимательный взгляд выдержать оказалось трудно, но возможно. В черных зрачках напротив разглядела собственное отражение. Стало боязно, что он услышит стук сошедшего с ума сердца, то рвалось через ребра, норовя вот-вот их пробить, успокаиваться не желало. Не в его присутствии.

— Чего хмурая какая? — он усмехнулся, протянул длинное «оооо» и хмыкнул. — Ревнуешь? Наша малышка Софи ревнует! — крикнул Джо так громко, что проходящий мимо вей обернулся, осуждающе покачал головой, но смолчал, видимо, решив спустить с рук невоспитанность молодежи.

Пожалуй, я бы смутилась или разозлилась, но сейчас лишь шлепнула Джо по груди и отвернулась, зашагав в нужную сторону, ощущая, как дрожат ноги.

Матушка, вправду, накрыла целый стол. На двери лавки красовалась табличка «закрыто», а стоило войти, в нос ударил аромат жаренного цыпленка и картофеля с чесноком, настолько аппетитный, что рот моментально наполнился слюной.

— Шустрее, пропащие, вы чего там — заблудились? — недовольно проворчала Фрейя, бойко стукнув ладонями по прилавку.

Я опустила голову. Не объяснять же все обстоятельства, к тому же ей лучше не быть в курсе дел, так шансы на то, что она не пострадает, увеличиваются. Я до сих пор не знала, что выкинет Джо и какие у него планы на излишне любопытную девчонку имени меня.

— Фрейя, вы прелестно выглядите, — отозвался Джо, нагло соврав.

Едва ли матушка тянула на столичную красавицу: возраст отметил заметными морщинами худое лицо, те гусиными лапками протянулись от уголков глаз, полосами очертили носогубные складки. После готовки её фартук испачкался в масле, а на щеке виднелось пятно от приправ.

— Дамский угодник! Ишь какой обманщик! — Не смотря на возражения, её щеки порозовели. — Давайте, живо кладите купленное и бегом есть.

Когда спина парня скрылась в умывальне, матушка взглянула на корзинки, занялась разбором трав и ягод.

— Цветка не нашлось. Жаль, спрос на настойку всегда так велик.

— Извини. — Я сглотнула и решила не рассказывать о более удачливой сопернице. Вот матушка бы разъярилась! Упустить то, что лежало под носом, подумать только!

— Ничего, это не твоя вина. Я не слишком рассчитывала: достать его можно несколько раз в год, а разбирают быстро. Порой цветы и вовсе не попадают на прилавки, аристократы жадны до диковинок.

И то верно, частенько знатные дамы, не разобравшись в свойствах редкостей, скупали оные целой партией. Увы, тут ничего поделать мы не могли.

— Какой здоровый цыпленок! — восхитился Джо. Он встряхнул мокрые руки, капли брызнули во все стороны.

Матушка недовольно цокнула, я вздрогнула от его голоса и шустро направилась в умывальню. Холодная вода чуть усмирила эмоции, когда ополоснула ею лицо. Так не может продолжаться! Нельзя постоянно бояться! Необходимо узнать, чего он хочет, а дальше уже действовать по ситуации. Вероятно, поспешное обращение в Орден его только спровоцирует.

После плотного обеда, получив напутствие быть осторожными, мы поймали повозку. Я, проигнорировав протянутую ладонь Джо, взобралась самостоятельно. Он всю дорогу хмурился, не сводил с меня взгляда, из-за чего я то и дело терла друг о дружку подушечки пальцев. Словно своим вниманием он мог причинить мне вред. Я и без того едва держалась, чтобы не показать эмоции. А они были. И это мягко сказано. Меня ядом виверны разъедали противоречивые чувства и желания: от идеи тотчас рвануть в Орден до мыслей о переезде вместе с матушкой в соседнее государство.

Кучер остановился на выезде из города.

— Дальше не повезу.

— Как это? Заплатили же! — возмутилась я.

Джо непонимающе свел брови к переносице.

Мы ездили этим маршрутом где-то раз в две недели, ещё ни разу нам не отказывали.

— Верну два серебряных. Не слыхали поди: в последнее время в лесах неспокойно. Орден работу свою делает исправно, но слишком уж нечисть активничает. Не успевают охотники. — Мужичок понизил голос: — На той неделе отправился сын мясника за добычей, да так и не вернулся! Нашли косточки обглоданные. Эх, старик Ульхарт — бедолага, один он у него был.

Я нахмурилась, потерла задумчиво подбородок. Пешим ходом к нужному месту где-то с час, на поиски — два или около, час обратно. Выходит, воротимся уж к закату. Долго. Но очень уж нужно в лес, времени подождать нет! Как наступит зима, можно про травы свежие забыть! А болезни ждать не станут, как и хворые жители. Без настоек лавка матушки быстро утратит популярность, перестав быть востребованной.

— Миленький, — взмолилась, — очень надо! Доплачу, сколько скажете!

Глаза у мужика загорелись, когда вытянула из кармана курточки золотой. Казалось, сейчас согласится. Однако ж, он с досадой сплюнул и мотнул головой:

— Нет, вилея, увольте. Жизнь — она дороже миримов! Не стоит того.

Джо спрыгнул на землю, отряхнул испачканные в пыли штаны и кивнул сам себе. Я вздохнула расстроенно и последовала за ним.

— Удачной дороги! Да благословит вас Первый.

Повозка укатила обратно за врата, а я подметила, что монеты хитрый иль забывчивый возница так и не возвратил.

— Выходит, ноги разомнем! — преувеличенно задорно сказал Джо, я поморщилась.

Озаботиться туфлями без каблука — это здорово, но ведь никто не говорил, что бродить придется так долго, тут каблук — не каблук, ступни все равно до мозолей сотрешь. Более того, по мановению руки привратницы — судьбы два часа совместного времяпровождения с демоном превратились в минимум четыре.

— Разомнем, как же.

— Могу тебя понести, — отозвался он, усмехнувшись.

У меня ёкнуло сердце, страх вновь заворочался в груди. Увольте! Он и так слишком близко ко мне находится, не хватало нечисти на спину залезть.

— Сама как-нибудь, — буркнула и двинулась вперед по широкой главной дороге.

Монстры — монстрами, но буянят они в основном по ночам, когда солнце заходит за горизонт, в остальное же время мирно прячут уродливые морды по норам, следовательно, нападения можно избежать, всего-то нужно не забредать в чащу и быть начеку. Да и чего страшиться, когда, по сути, меня в любой миг может сожрать вот этот вот, который считался все эти годы другом?

«Вот этот вот» зашагал следом, насвистывая известный среди простого люда мотив.

__________________________________________________________

[9] Мирим — монета Империи Мирам. Бывают золотыми, серебряными, медными.

Глава 3. Нечисть

София

Ветви под ногами потрескивали, когда я наступала поверх. Завидев заветные листья, прибавила ходу. Увы, добраться до них не удалось: споткнулась о массивные корни дерева и упала прямо на колени.

— Нечистый! — не удержав вскрик, зашипела сквозь стиснутые зубы.

Джо осмотрел меня с головы до пят и протянул руку. Я от помощи отмахнулась, села, вытянув пострадавшие ноги. Пальцы охватили юбку, задрали ткань вверх. На вид показались две неприглядные ссадины, выступила кровь. Я поморщилась, дотронувшись до одной из них. Это не выглядело как серьезное повреждение, но ощущалась все равно неприятно.

— Поищи зверобой, — выдохнула, скосив на него взгляд.

Парень стоял прямо, от насмешливой улыбки не осталось и следа. Мне захотелось поежиться.

— И оставить тебя одну? Не слышала, что в лесу происходит? — Он скептически вскинул брови, присел рядом, внимательно осматривая повреждения. — Как умудрилась? Под ноги не учили смотреть?

Что б его! Если б не он со своими тайнами, я была бы куда внимательнее, а не думала о постороннем во время поисков.

— Ничего со мной не случится, я захватила амулет, — отрезала и, заметив лишнее внимание к оголенным бедрам, на всякий случай немного опустила юбку.

Амулет-то взяла, но, если честно, если возникнет реальная опасность, толку от него будет немного. Подобные вещицы стоили дешево, однако и помогали только от низшей нечисти. Ежели столкнуться с драконом, сиреной или оборотнем, пиши пропало.

Джо выдохнул шумно, спорить не стал, взъерошил волосы и осмотрелся по сторонам.

— Далеко не пойду, гляну поблизости. Если что — кричи.

Будто это поможет! Оставалось надеяться, что «если что» не наступит вовсе.

— Конечно, заору так, что на другом конце леса услышишь, — клятвенно заверила его я и удобнее устроилась на траве, опершись спиной о толстый ствол сосны.

Кто-кто, а Джо точно знал: визжать я умею. Стоит вспомнить, когда в лавке сыскался мохнатый хвостатик[10]. Ух и шум поднялся! Даже матушка тогда морщилась и еще с пару-тройку дней потирала бедные настрадавшиеся уши.

Мужская спина скрылась в зарослях волчьего лыка, некоторое время шуршали листья, а затем все стихло. Лишь ветер колыхал макушки могучих деревьев, да мелкое зверье, не страшась человека, сновало тут и там.

Я потянулась и огляделась. Заметила ягодную полянкувблизи. Брусника манила красными спелыми боками.

С уходом Джо стало легче дышать, будто все то время, что мы находились вместе, воздух и вовсе не поступал в легкие.

Я осторожно поднялась, кривясь от боли в коленях, ступила шаг, другой, села на корточки рядом с густо растущими кустами. Красота! Матушка точно останется довольна! Не всегда удавалось сыскать добротную поляну, частенько жители окраины обирали их подчистую.

Я спешно опустила рядом корзинку и принялась обрывать ягоды, складывая аккуратно на плетеное дно. С уст полилась веселая песня. В отсутствие Джо на душе стало куда спокойнее, а угроза нападения нечисти не казалась реальной, она, будто бы придуманная кем-то, ощущалась скорее байкой, существующей лишь с целью отпугивать детишек, чтобы они не затерялись в чаще.

К сожалению, безопасность оказалась обманчивой. Вскоре мне удалось в этом убедиться на собственной шкуре.

Захрустели ветви. Я обреченно вздохнула. Глупо было надеяться спровадить Джо на все часы сбора.

— Ты не торопился! Давай сюда, — проворчала, вытягиваясь во весь рост.

В ответ не донеслось ни звука, вдруг меня схватили и повалили на землю. Корзинка выпала, брусника бусинами покатилась по траве. У меня из груди выбило воздух от удара, кто-то очень сильный давил на спину, не позволяя встать. Холод чужих ладоней чувствовался даже сквозь блузу и куртку.

Это не Джо! Он, пусть и оказался нелюдем, но был теплым! Я помнила тепло его прикосновений. Нападающий же явно нечисть, человек просто не может иметь настолько низкую температуру тела!

Ноги мелко-мелко затрясло, когда меня перевернули лицом к небу. Сверху навис живой мертвец: кожа бледная, точно у трупа, глаза слепые белесые смотрели прямо в душу и одновременно в пустоту. Он оскалил длинные заостренные зубы, зарычал. Я завопила, что есть мочи, пытаясь в тот же миг скинуть с себя тушу. В голове жужжал рой несвязных мыслей, я вспомнила всё, что когда-либо слышала о нечистых.

Упыри, как вампиры, питаются кровью, однако, в отличие от своих собратьев, разума не имеют. Ходит поверье, что охотится сей вид монстров только по ночам, но, как выяснилось опытным путем, не всем заверениям можно верить.

Зловонное дыхание ударило в ноздри, меня замутило не столько от запаха гнили, сколько от ужаса. Изо рта прямо на щеку капнула вонючая слюна с алой примесью.

Засиял амулет, тварь отбросило в сторону, камень треснул, утратив свою способность защищать владельца. Да уж, у таких штук имелся еще один минус — они одноразовые.

Я, не помня себя от испуга и счастья одновременно, подскочила, напрочь позабыв про боль в раненных коленях, и рванула, куда глаза глядят.

Сработать-то амулет сработал, да только упыря не изничтожил, и теперь попятам за мной гнались, отчаянно и разочарованно подвывая. В легких уже почти закончился воздух, в боку сильно закололо. Неизвестно, в какую даль меня увела погоня, не довелось даже спрятаться на дереве, уж больно шустрый кровопийца попался! Успей тут вскарабкаться по веткам!

Меня дернули в сторону чужие пальцы, я упала в колючие заросли дикой ежевики и пискнула. Вот и всё! Вот и конец!

— Говорил же быть осторожнее, — раздался раздраженный голос.

— Джо!

Как же я рада его видеть! Сейчас его широкая спина казалась совершенно не опасной и внушала спокойствие, которого до недавних пор не было. Если выбирать меж знакомым исчадием и вот тем чужим, пожалуй, я предпочту своего, родного.

Кряхтя, вылезла из кустов, отряхнулась. Упырь остановился перед парнем, заворчал, совершенно не понимая, откуда появилась еще одна добыча, но видимо рассудив, что так даже лучше, возопил, бросившись вперед.

Я вскрикнула, испугавшись, совершенно позабыв об особенности Джо, но зато он не растерялся: ступил навстречу нечисти. Кровопийца умерил пыл, замер недвижимый, рот его приоткрылся, заструилась с бледных губ сияющая нить: не как в тот раз с девицей, цвет её оказался вовсе не ярким, наоборот, слишком бледным, едва заметным глазу, почти прозрачным.

Дрожь прошла от лопаток до стоп, волосы у меня на затылке зашевелились.

Дым клубился, обрамляя черные, точно уголь, глаза парня, по вискам, щекам, шее заискрили узоры. Упырь, будто завороженный, стоял ровно перед Джо, всего миг или два ничего более не происходило, затем он упал недвижимый наземь.

Я зажала рот ладонью, боясь издать хоть звук, сделала шаг назад, затем еще один и еще. Голова друга повернулась ко мне — густая, осязаемая тьма укутала весь его образ. Это был не безобидный мальчишка с улицы, это был даже не человек!

Осознание пришло полностью только теперь, когда он находился в достаточной близости, чтобы разглядеть детально. Джо медленно облизал нижнюю губу, приблизился, а я, не дожидаясь того, что случится дальше, рванула прочь, только ветер в ушах засвистел.

— Стой, дура! — послышалось вслед, но я не остановилась.

Ветви хлестали по щекам, я все бежала, позабыв про боль, гонимая паникой, устремилась в самую чащу. Очнулась лишь тогда, когда в легких не осталось воздуха, а из горла рвались сиплые хрипы. Сердце отчаянно билось под ребрами, стучало в ушах, на языке появился противный железистый привкус.

Я оперлась рукой о ствол дерева и присела на корточки, пытаясь отдышаться.

Неясно, как много мне потребовалось времени, чтобы прийти в себя, но, когда огляделась, то не обнаружила вокруг ни дороги, ни каких-либо понятных ориентиров: все одно — чаща обступила со всех сторон, густые кроны закрыли солнце, в лесу стемнело, пусть до вечера еще оставалось несколько часов.

Я сглотнула, зашипела зло. Бесы бы побрали всех магов, использующих силу во вред! Конечно, существовали те, кто творил волшебство с добрыми помыслами. Сколько обладателей магии находилось на службе у Императора! Но, тем не менее, факт оставался фактом — именно из-за магии большая часть подобных монстров проникала в наш мир. Виной тому Падшие: утратив веру в мощь природы, они начинали обращаться к потустороннему, тому, что сокрыто за Гранью. И это не могло пройти бесследно. Грань оставляла отпечатки, подобные шрамам, глубоко въедающиеся в саму душу. Рано или поздно Падшие становились безумными в своей жажде, тьма их буквально сжирала заживо, перетягивая туда, где обитали исчадия, туда, куда людям путь заказан.

Но кто б подумал, что нечистый может выглядеть совсем как живой человек! Джо ведь… мы столько лет бок о бок прожили. Я и помыслить б не посмела! Если бы в тот вечер не увидела его в переулке, если бы… Первый!

Я поднялась и, осмотревшись, все ж углядела поросшую высокой травой тропку. Вероятно, когда-то здесь проходил лесник, осматривая владения, пока нечисть не стала творить беспредел.

На нос упала капля, затем еще и еще. Ливень обрушился плотной стеной. Захотелось выругаться и проклясть все и вся, включая мерзкую погоду! Как же не вовремя!

Вскоре плотная земля под ногами обратилась в тягучую скользкую грязь — здешняя почва содержала слишком много глины. Одежды промокли насквозь. Дождь прекращаться не планировал. Громыхнул в отдалении гром, сверкнула молния.

Я продрогла до косточек, туфли вязли в мокром месиве из земли и опавших листьев. Поскользнулась, закричала, когда опора ушла из-под ног, упала и покатилась вниз с пригорка. Сучья расцарапали ладони, когда хваталась за них без разбору в попытке остановить падение.

— Ууу, — сдавленно простонала и заскулила, когда удар пришелся на спину.

Я упала в овраг. Чудеснее некуда! Одной туфли не хватало, с ног до головы меня укрыл слой грязи. Пожалуй, встреться на пути сейчас охотник, легко бы принял за нечистого.

Вновь громыхнуло. Послышался странный писк, я вся сжалась и затравленно огляделась по сторонам: в дальней стороне высился холм с широкой норой снизу, а во тьме зева сияло алым множество сощуренных глаз. Писк усилился до назойливого жужжания, точно рой ос налетел разом, закружился у головы.

Сначала из темноты показалось одно небольшое тело: рогатый летун[11] ростом максимум сантиметров пятнадцать вылетел наружу, часто-часто забились в воздухе его кожистые крылья, затем выпорхнуло сразу с десяток. Они оказались рядом слишком быстро.

Я закрыла лицо, когда маленькие лапки с острыми, как шипы, когтями, впились в волосы, потянули во все стороны, растрепав прическу. Бесы пищали и визжали, щипали нежную кожу, царапали, а несколько уселось на плечи, оказавшись куда тяжелее, чем могло показаться на первый взгляд.

Капли ударяли по макушке, им вторила нечисть, веселясь.

Обыкновенно летуны не опасны, они, как мелкие шкодники, хулиганили, но вреда существенного нанести не могли, однако ж, как правило, их не водилось более пяти в стае, здесь же меня окружило штук пятнадцать и, кто знает, сколько их в норе еще пряталось.

Пряди на затылке больно дернули, царапнули висок, будто кошка когтями прошлась.

Раздался треск, затем звук падения и недовольное фырканье. Летуны запищали обиженно, но чужой вес исчез с плеч. Я приоткрыла сначала один глаз, потом второй: Джо — весь мокрый, как дворовый пес, вылезший из речки, укрытый, как и я, грязью, размазанной по недавно чистой одежде, ловко орудовал здоровенной палкой. Стоит отметить, по одному даже попал! Мелкие сновали туда-сюда, уворачиваясь, но по итогу, видимо рассудили, что добыча не стоит усилий, запищали и всей стаей упорхнули в темноту норы.

Джо отбросил древко под ноги, встряхнулся. С сырых темных волос брызнули во все стороны капли. Он ступил ко мне навстречу, поморщился — видно, подвернул ногу во время падения, потому как заметно на неё хромал.

Не могла сказать, что рада его видеть. И это еще не самое ужасное, потому что как только отступил шок от нападения бесов, безвыходность ситуации почувствовалась особенно ясно.

— Ты, вообще, Падшие тебя раздери, в своем уме?! — зарычал он, сузив глаза, тучи в них сгустились, окрасили шоколад в черный, радужка будто слилась со зрачком.

Я вжалась в ствол дерева в попытке в него врасти, мотнула головой, толи отрицая его вопрос, толи соглашаясь с предположением. Я совершенно точно не была в своем уме. Конечно не была! Зубы застучали друг о дружку, отбивая ритм.

— Свихнуться можно, — едва слышно шепнул он, наклонившись, сцепил пальцы на моем запястье, дернул на себя.

Не успев среагировать, я ударилась лбом о крепкое плечо. Мои ладони легли на его грудь, отпихивая парня в сторону. Вернее, пытаясь оттолкнуть. Естественно, ничего не вышло.

— Ты… ты…

— Можешь сказать что-то вроде: «спасибо тебе, Джо, за спасение!» — он сцепил свои пальцы и вздернул бровь, ожидая ответа.

Я набрала побольше воздуха и выпалила на одном дыхании:

— Ты — монстр! Я все видела! И как девицу ту… ты её, ты…

— Целовал? — предложил вариант он, а я задохнулась от гнева, щеки опалил жар.

— Нет же!

— Обнимал? — Губы его растянулись в невеселой улыбке. — Ну, подумаешь. В конце концов, я взрослый мужчина, почему нет?

Как он смеет насмехаться надо мной? Слепой считает или глупой?

— Ты ею питался! И упырь… Твои глаза почернели. Ты, вообще, себя видел?!

Лицо Джо хищно заострилось, совсем как тогда… Он шагнул ко мне, я отступила, затем еще — спиной ощутила древесную кору. Сбегать больше некуда. Теплое дыхание опалило ухо, в горле стал ком. В ноздри ударил запах чужого тела. Он должен был пахнуть как смерть, как обещание боли, как самое отвратное пойло, в конце концов. Я ожидала гнили, смрада разложения, да чего-угодно! Но кроме аромата лекарских настоек, душистых трав и миндаля не уловила ничего. И это оказалось… странно.

Напряжение завибрировало в воздухе, сгустилось, опаляя легкие драконьим пламенем.

— Повтори еще раз, малышка Софи, что ты видела? — гортанный хриплый шепот проник под кожу, прошелся по ней сквозняком. Именно таким голосом он соблазнял девиц, именно так заманивал в свои сети!

Я задрожала мелко-мелко всем телом, но заставила себя поднять глаза, чтобы упереться в его — пронзительно темные. Палец тронул щеку, стер с кожи грязь. Джо оказался слишком близко — у меня закололо в районе пупка, когда чернота полилась из зрачков, точно живая, заполнила белок. Тьма будто жила сама по себе: клубилась, ядовитым дымом проникая под кожу, стремилась в сердце. Она дышала, затягивала, умоляла сдаться всего на мгновенье.

— Тебя видела, — упрямо повторила и зажмурилась, чтобы не смотреть.

— Взгляни на меня, — попросил он обманчиво мягко, огладил подбородок и спустился к губам.

Я почувствовала давление, внутри всколыхнулось нечто, оно тянулось навстречу, рвалось, отзываясь на его слова. Потекла кровь по венам, смешанная с колотым льдом, вымораживая нутро, повреждая изнутри сосуды. В кончики пальцев вонзились невидимые мелкие иглы.

— Открой глаза, — выплюнул он слова в мой приоткрытый рот, вместе с дыханием проталкивая тьму в гортань.

Тьма оказалась другой, не такой, как можно было представить. Отчего-то я думала, что нечистая сила должна ранить, причинять боль, ломать на части, выворачивая сухожилия и кости, но этого не происходило. Вместо того внутри трепетало, пульсировало приятной прохладой, как обезболивающий эффект от матушкиной настойки. Совсем нестрашно. И это ощущалась правильным, каким-то здоровым и нормальным во всех смыслах.

Я даже не сразу поняла, что больше никто меня не держит. Джо отступил и теперь стоял, облокотившись о массивный упавший ствол дерева.

— Думал, ты по лесу так и пойдешь с закрытыми глазами, — хохотнул он.

Дернулась, глянула на него осторожно. Взгляд стал нормальным, будто все померещилось, будто не случилось ничего. Но я знала, что видела.

— Вечереет. Если не хочешь дождаться здесь других исчадий, советую поспешить. Пикник с упырем — конечно, интересная затея, но я бы не советовал браться за её реализацию.

Я сглотнула и поежилась. Провоцировать его сейчас — дурацкая затея, мне еще хочется жить. А для того, чтобы жить, нужно сначала выбраться из леса.

___________________________________________________

[10] Мохнатый хвостатик — вид низшей нечисти, имеет паукообразное тело, голову ящерицы, покрытую густой шерстью, и длинный лысый хвост с жалом на конце. Ядовит, способен парализовать жертву втрое больше своего веса на несколько часов.

[11] Рогатый летун — вид низшей нечисти, обитающей преимущественно в лесах. Делятся по месту обитания на: северных, южных, восточных, западных.

Глава 4. Ночь в чужом доме

София

Когда чаща оказалась позади, нас окутал сумрак. Серебристая луна выступила из-за туч, а ливень, наконец, прекратился. Я запнулась и упала бы, если б Джо не подхватил под руку. Место хватки опалило и продолжило гореть, даже когда он отпустил.

— Туфли потеряла. Знаешь, так и свалиться с хворью недолго, — буркнул он, заметив отсутствие обувки.

Я смолчала, осторожно отодвинулась. Джо закатил глаза. Мозг отказывался принимать произошедшее недавно, а виски то и дело простреливала боль.

— Я не кусаюсь, Софи! Лезь на спину давай, сотрешь же все ступни!

Не кусается, конечно, зато без единого касания может убить. Одна мысль о том, что мы настолько близко друг к другу уже выбивала из колеи. Я направилась вперед, игнорируя сказанное. Он поплелся следом, громко шлепая подошвами башмаков по лужам.

Спустя минут пятнадцать пути кожа на ступнях, казалось, стерлась до дыр. Дорога была земляной, поверх её укрывал слой мелких камней для лучшего проезда карет и караванов в непогоду, оттого мне то и дело впивались в ноги эти самые камни.

— Ай! — вскрикнула, глянув вниз, когда в очередной раз оступилась.

— Залазь говорю, — проворчал Джо и присел, чтобы мне было удобнее.

— Обойдусь, — отрезала, ощущая себя полной дурой. Предложение, возможно, не такое уж плохое… было бы, если бы парень не являлся тем, кем являлся.

— Чтоб тебя! — рявкнул он, а я закричала, когда подхватил меня и забросил на плечо, как мешок с картошкой. — Значит, повисишь так. Все лучше, чем смотреть на твою глупость и упрямство.

Дернулась, ударила его по спине, по бедрам ладонями, но ничего не добилась. Он попросту двинулся вперед, удерживая мой вес так легко, точно и не весила ничего.

Страх смешался со стыдом.

— Отпусти, — всхлипнула, когда кровь прилила к голове. — У тебя же нога повреждена!

Джо засвистел, сделав вид, что не расслышал. Я всхлипнула еще раз и протянула обреченно:

— Согласна на спине, только прошу, не так.

Он сделал вид, что раздумывает, для пущего эффекта, подпрыгнул пару раз, что отдалось в затылке ноющей болью, и поставил меня на ноги.

Парень нагнулся, я замялась, не решаясь.

— Прошу, не испытывай мое терпение, — посоветовал Джо, выделив первое слово интонацией.

Я вздохнула и взобралась на спину, сцепив руки на его груди, чтобы не упасть. Отчего-то вся злость и страх исчезли, испарились, накрыла безмерная усталость, очень сильно захотелось спать. Оказаться бы сейчас дома в теплой постели, а не на руках монстра. Но увы…

— Потерпи, скоро доберемся, — пробормотал он.

Дальше мы двинулись в тишине.

Врата в столицу оказались плотно запертыми. Джо выругался и вздохнул. Я заторможено подумала о том, что сегодня мне точно не светит добраться до уютной кровати. Даже до города — и того не дано. Вероятно, поступил приказ свыше — затворять ворота в ночь, ведь из-за нечисти в лесах участились случаи смертей.

— В пяти минутах есть деревушка, можем попроситься на ночлег.

Я разлепила тяжелые веки, повернула голову, случайно ткнулась носом в его шею. Пахло от Джо точно также, как и в лесу, запах впитался в его кожу и даже слой грязи его не перебил.

— Угу, — выдавила, не в силах хоть что-то сказать или предложить. Пожалуй, этот вариант остался единственным разумным.

Путь до деревушки пролетел быстро, особенно по сравнению в тем, что мы уже преодолели. Джо остановился у ближайшей избушки: небольшой, с покосившейся крышей, черепица на ней облезла, местами вовсе отсутствовала. Залаяли в отдалении собаки.

Он поставил меня на ноги, колени подрагивали, а пальцы не слушались, онемели от холода. Он прищелкнул языком недовольно, постучал. Открыла нам старая женщина: заспанная и бедно одетая.

— Первый! Защити! — Она осенила себя молитвенным жестом и попыталась закрыться, видать, спросонья приняв незваных гостей за бесов, но парень помешал, ловко просунув в проем носок ботинка.

Дожили. Теперь меня за монстра сочли, что же там за ужас с внешним видом? Впрочем, как минимум на счет одного конкретного юноши старушка не ошиблась, но никто не собирался ей об этом сообщать.

— Вея, мы — люди! — поспешно пустился в объяснения Джо. Я оглядела внимательно его с ног до головы: грязь осталась разводами на одежде, покрыла лицо, на руках виднелись свежие царапины. — Мы в лес ходили по травы, заплутали, затем упырь напал, еле ноги унесли, а тут вона что: врата в столицу закрыты. Пустите обогреться, переночевать, в долгу не останемся! Сгинем иначе, не к кому больше обратиться!

Женщина запричитала, заохала, но впустила. Я без особой радости омылась теплой водой. К сожалению, греющих амулетов у старушки не водилось, пришлось ждать, когда вскипит вода в котле.

Теперь же я сидела на постели, замотавшись в плед, и пила горячий несладкий чай, где от чая одно название. Частицы земли так и остались в волосах, воды оказалось слишком мало, не хватило на полноценное мытье. Ну и бес с ним! Мне вообще не хотелось принимать ванну, но хозяйка дома уверенно затолкала в небольшой пристрой, где стоял внушительный таз.

***

Джо

Громыхнуло за окнами. Старушка сочувственно похлопала меня по плечу и поставила на стол вторую кружку очень светлого чая.

— Бедные, бедные, — причитала она, поглядывая сверху вниз. — И кто надоумил-то! В такие времена по лесу бродить — гиблое дело! Благо живы остались. Нынче лучше из города носу не казать.

Я плотнее запахнул плед, ухватил обеими руками горячую посудину, та приятно обогрела замерзшие ладони. Вверх медленно поднимался густой пар. Сделал глоток и тут же высунул обожжённый язык. Рядом мерно стучала зубами Софи, замотанная в одеяло почти до макушки.

— Вея, вы не могли бы передать послание вее Хорес? Боюсь, она переживает.

— Ай! Так вы — детишки лекарки! А я все гадала, где вас видала раньше. — Женщина в годах вздохнула и мотнула головой. — Простите, не в моих это силах. Не водится у нас связного зеркала, почтовых птиц даже нет, у обыкновенной кухарки не имеется на такую роскошь средств.

Я поджал губы, понимающе кивнул. Что же, выходит, придется остаться в гостеприимном доме на ночь. Завтрашним днем тетушка Фрейя из нас всю дурь вытрясет и завершит то, что не вышло у кровопивца. А именно, медленное и верное убийство своей дочери и одного юноши в самом расцвете сил.

— Ничего, мы все понимаем, благодарю вас за радушный прием!

— Чай свои все, укладывайтесь, разбужу с рассветом, там и домой отправитесь!

Софи закашлялась, подавившись, и пуганным зверьком глянула на меня поверх кружки. Смешная такая. Не удержавшись, я ей подмигнул, девчонка презабавно вздрогнула и опасливо отодвинулась в сторону.

***

София

Женщина пожелала нам доброй ночи и покинула комнату, а Джо подмигнул мне и растянул губы в кривой улыбке. Я вздрогнула, отодвинулась. К несчастью, в избе нашлась всего одна лишняя кровать, что ранее принадлежала покойному мужу веи.

— На пол не лягу, не смотри так, я тоже замерз, — сказал парень, откинувшись на простыни.

Я глубоко вдохнула — выдохнула, не решаясь сдвинуться с занятого мной маленького края кровати. Безумно хотелось спать, эмоции поутихли, закованные и попрятанные по углам сознания, что видимо являлось реакцией организма на стресс.

— Кто ты? — спросила, встретившись с ним глазами.

Джо нахмурился, плотнее укутался в одеяло. В таком виде он вовсе не казался страшным или опасным, но внешность бывает обманчивой. И теперь я не верила ему ни на грамм.

— Суккуб? Вампир? Падший? — сколько не размышляла, но эти виды хоть как-то подходили под его описание.

Он расхохотался и тут же закашлялся, подавившись.

— Ты где этого начиталась? В книжках? — фыркнул Джо, успокоившись.

Я стиснула зубы, свела к переносице брови.

— Может, и в книжках, — огрызнулась и тотчас прикусила язык.

— Точно хочешь знать?

О да, я хотела. Хотела знать, что не умру в ближайшую неделю по его прихоти, что матушка не пострадает, а нашим жизням ничто не грозит. Пожалуйста, пусть это будет так.

— Ты не навредишь нам?

Он мог быть убийцей, мог оказаться кем или чем угодно, а жить с нечистью под боком не то что безопасно.

Джо почесал коротко стриженным ногтем густую бровь, выдохнул:

— У меня нет такой цели.

У меня ёкнуло в груди, сердце замерло, забилось вновь.

— Но ты напал на ту девицу! — воскликнула и зажала рот рукой, покосившись на дверь. Если старушка услышит, добра не жди, еще и на мой след охотников пустит, приняв за темную магичку!

— Заметь, она жива и здорова. Прости уж, но жить хочется не только людям, — проворчал Джо, потом широко зевнул.

— Так кто ты, раз не вампир и не суккуб? — сощурилась я.

— Почему сразу суккуб или вампир? — возмутился в пол голоса он, вскинув брови.

— Как же: девиц охмуряешь, питаешься от людей. Что тут еще думать?

Он огладил гладко выбритый подбородок, согласно кивнул.

— Пожалуй. Пусть будет так.

Я решилась и залезла на постель с ногами. Он явно не собирался отвечать, что меня совершенно не устраивало.

— Там в лесу… ты напал на меня. Зачем? — Слюна стала густой, заполнила рот, воздух вокруг потяжелел.

Джо поморщился. Он поднялся на локтях и оказался рядом слишком быстро. Я даже не поняла, как меня прижали к матрасу, одеяло слетело с плеч, а жесткие сухие соломенные стебли впились в спину, когда парень надавил рукой на место чуть ниже шеи. Сырые пряди рассыпались по подушке. С губ сорвался едва слышный всхлип.

— Серьезно? Напал? — Я дернулась, но все без толку. Он держал крепко. — Черта с два. Хочешь знать, что будет, если я действительно нападу?

Мне стало дурно.

— Прекрати, — шепнула. — Ты пугаешь меня. Джо… пожалуйста.

Он фыркнул, надавил на ключицу, что не ощущалось болезненно физически, но отзывалось воспаленным увечьем внутри, будто угодила в капкан и никак из него не могу выбраться, а если постараюсь, только обрублю себе конечности.

— Что прекратить? — Мужские пальцы сместились к моей шее, огладили кожу, задержавшись на пульсирующей сонной артерии. Он наклонился, темные пряди защекотали мне щеку. — Я еще даже не начинал.

Я застыла, вжалась в постель в попытке увеличить расстояние меж нами, но он лишь усмехнулся мне в ухо, заметив попытку побега.

— Софи. — Привычное обращение прозвучало зловеще из его уст, я вздрогнула. Выдыхаемый им воздух показался обжигающе-горячим в контрасте с моей холодной кожей. — Я бы не советовал тебе говорить обо мне…мм… порочащие репутацию вещи хоть кому-то. Иначе… даже не знаю. Как часто пропадают в столице люди, как считаешь?

Нечто мерзкое скользкой змеей проникло под ребра, спустилось вниз живота, заворочалось, то и дело цепляя чешуей внутренности. Воздуха мало, его будто выкачали весь разом из легких, лишив возможности дышать.

Он отстранился, положил ладонь на мою щеку, провел пальцем по нижней губе, хмыкнул:

— Доброй ночи. Надеюсь, ты будешь благоразумна.

Джо лег и отвернулся, мирно засопев через пару минут, как ни в чем не бывало. Будто не он угрожал мне только что. Будто у него в голове находился переключатель, ведь иначе я не понимала, как его настроение менялось настолько быстро.

В груди до сих пор громко ухало сердце, а в голове звенело. Слава Первому, дышать я все-таки могла. Но едва ли от этого становилось легче.

***

С рассветом нас выставили за порог. Я вновь сердечно поблагодарила старую женщину. Может быть, раз в четвертый. На что она лишь отмахнулась и пожелала удачного пути.

На Джо старалась не смотреть, хоть он и мозолил глаза своим лицом. Выглядел парень свежим и отдохнувшим. Не считая легкой хромоты, для него ночное приключение прошло без последствий. Я же ощущала боль во всем теле, в особенности, — в раненной ноге.

Стоически молчала, пока мы ковыляли до главных ворот. Вернее, я ковыляла, а исчадие бордо вышагивало впереди, всем видом своей широкой спины излучая полное довольство жизнью и положением в целом. Конечно! Что ему горевать? В угодный ему момент может обернуть ситуацию как пожелает!

Стражники бегло осмотрели нас, покачали головами и пропустили, не став спрашивать, что мы забыли в столице в такую рань, а, может, просто приняли за жителей деревни, держащих путь на работу в большой шумный город.

Мне и представить было страшно, что подумала матушка о нашем отсутствии. Даже у Джо не выйдет отвертеться, ведь Фрейя Хорес всегда с первыми лучами подскакивала с постели и неслась в любимую лавку. Дело всей её жизни. К сожалению, с уходом отца иных не осталось. Только я, сиротка Джо и работа лекаря.

Город, в отличие от деревеньки, все еще спал. На чистых улочках было немноголюдно. Ближе к восьми утра ситуация в корне изменится, но пока мы могли без проблем добраться до лавки без лишней толкотни и снующих по дороге самоходов.

— Нам влетит, — угрюмо произнес Джо, когда мы достигли знакомого дома.

— Влетит — не то слово, — согласилась я.

Магазин матушки располагался в отдалении от главной площади в двухэтажном стареньком строении. Я находила его прелестным: белый кирпич, покатая крыша, выкрашенная в зеленый цвет, широкие окна, пропускающие много света. В нем было все, что делали в прошлом веке: бронзовые рамы у окон, узоры на крепкой деревянной двери, напоминающие лозы, изображение Первого на возвышении крыши. Нынче не сыскать таких умелых мастеров, какие водились тогда: сейчас что новый дом — то копия другого. Никакой индивидуальности, никакого характера! А все потому, что магов с каждым годом рождалось все меньше. И Империя ничего не могла с этим поделать. Не смотря на технический и магический прогресс, волшебство понемногу уходило из этого мира. После последней Чистки мы растеряли добрую половину одаренных. А простые люди попросту не могли передать дар!

— Я смогу её задобрить, если откажусь от предстоящего выходного? Мне кажется, не так уж сильно мы и оплошали.

Мне не хотелось с ним говорить. Я бы вовсе предпочла его не видеть. Но увы, в ближайшее время от его общества избавиться не получится.

— Сейчас и узнаем. — Помялась перед порогом, переступила с ноги на ногу и толкнула дверь.

***

Йорн

Ветер задувал за воротник со всей могучей силы. Глава охотников зажмурился, забормотал заклинанье, перебирая пальцами амулет. Камень в руках нагрелся, дважды моргнул серебристым и потух.

Мужчина выругался, сбоку громко кашлянул его спутник.

— Уважаемый вилей, не используйте ругань на площади, — попросил он.

Йорн Ниволе скрипнул зубами, сжав плотно челюсти. Как не браниться, когда сотворенный вновь от него ускользнул?! Он шел за ним аж от Ренью, теперь же след вел на территорию Мирам. Никогда еще охота не была так утомительна: в Королевстве творились беспорядки с побега принцессы, а огромное количество патрулей мешало нормально исполнять обязанности. Император как пить дать не обрадуется отсутствию результата. Амулет реагировал слабо, значит, нечисти удалось ускользнуть. Но Ниволе был так близко! Буквально с три дня назад ощущалась мерзкая мертвая энергия от найденного в трущобах трупа. Что произошло? Отчего ублюдок сменил место? Более того, речь шла не о переезде в другой город или деревушку, он направился в Империю!

Пожалуй, это преследование оказалось слишком долгим: шесть месяцев прошло, как Орден взялся за дело.

— Как считаете: он убил создателя? — замявшись, спросил его молодой претендент в охотники.

Йорн фыркнул. Мальца его обязали взять с собой в качестве помощника, папаша у него — важный человек в Имперском замке. Да только проку от Тилиона Рухарта практически никакого. Обязательно откажется от компании, как вернется в родной город, работа в команде — не по его части.

— Ты чем слушал наставника? Сотворенные не могут жить без мага или магички, что их создали, они погибают вместе с ними. Но случается и такое: эти твари поглощают жизненную силу не только создателя, но и других людей, а со временем, пожирают и души. Если бы у него был хозяин, вряд ли бы эта тварь имела подобную мощь.

Мальчишка вздрогнул и поежился, Ниволе усмехнулся. Не выйдет из пацана охотника: добрый слишком, наивный, пугливый, как мышонок, глазищи — плошки вон таращит свои серые. Сломается через пару — тройку лет, не нужно быть пророком, чтобы это понимать. Исчадия Грани — не деревенские коты, сожрут мышонка, не побрезгуют, не засомневаются. Лучше б мальцу оставить это дело, пока не поздно, иначе одна ему дорога — на погребальный костер.

— Идем в гостиный дом. Отоспимся, с восходом встретимся с отрядом и отправимся в Гению.

Прищурившись, Глава Ордена оглядел площадь, подмечая детали: народу мало, не смотря на сравнительно теплый осенний вечер, ввиду опасности нападения дракона, жители предпочитали не выходить из домов. Смехотворно. Как будто стены спасут их от разрушительного пламени. Те редкие прохожие, что попадались на пути, прятали глаза, но стоило отвернуться, тут же настороженно осматривали приезжих. У людей напрочь исчезло доверие к чужеземцам, что мешало не только повседневной жизни, но и торговле. Пожалуй, королю стоит поторопиться и скорее сыскать беглянку.

Впрочем, его это не касается.

Глава 5. Скрытый рынок

Джо

— Вея, прошу, успокойтесь! — завопил я, увернувшись от очередной запущенной склянки. «Снаряд» пролетел совсем рядом с лицом, задев прядку волос, и с грохотом разбился о стеллаж с травами.

— Мм-матушка, там же был настой, — слабо пискнула Софи из-за лавки, но сразу же прикусила язык, когда Фрейя гневно зыркнула в её сторону. Ох и пылали её глаза — обыкновенно серые, точно облака высоко в небе, сейчас в них клубилась — назревала буря.

Я нервно сглотнул. Эта милая женщина страшна в ярости, однажды мне довелось случайно попортить припасы, старик Ниви тогда ахал, бурчал в мою сторону, а Фрейя возьми да побей по хребтине. С виду она, конечно, не худенькая дама, но имеет весьма безобидный вид. Обманчивый.

— Давайте поговорим! Мы же взрослые люди, вы в возрасте, не стоит так перетруждаться!

Бах!

Зря я это сказал. Вея ненавидела, когда кто-либо акцентировал внимание на её годах. А предательница Софи больше и носа не казала, засела в укрытии и молчала, пережидая.

— Поговорить? — елейно протянула Фрейя, ступив в мою сторону. Очередной сосуд в её руке опасно блеснул чистым боком. — Поговорить?! Поговорить он хочет. Ты, неразумный! Несмотря на то, что узнал о происходящем в лесу, потащился туда с моей дочерью! Идиот!

— Вея, — я прокашлялся, прочищая пересохшее внезапно горло, — будьте справедливы! Вы же знаете Софи, её никто не остановит, если чего удумала. А она удумала пополнить наши запасы ягод и трав. Я ничего не мог сделать. Совсем ничего! — Скользнул за стеллаж и там замер, страшась высунуть даже кончик носа.

— И где же эти припасы? — справедливо осведомилась Фрейя.

— Так в лесу остались, — бездумно ляпнул я.

Из-за прилавка донеслось сопение. Кажется, девчонка переживала о том, что вспышка недовольства вот-вот сыщет другую цель. Я хмыкнул. Как же глупо бояться собственной матери, когда привычная жизнь вот-вот развалится. Фрейя точно не та, кого ей стоит опасаться.

— В лесу вы головы оставили! Я знаю: Софи — неразумное дитя, но ты-то! — Вдруг вея отошла, опустилась на стул, ножки его скрипнули. Вся фигура её ссутулилась, будто бы стала меньше. Из грозной фурии она обратилась в усталую измученную женщину.

Я переждал с пару секунд, осторожно высунулся: сначала головой, затем всем телом. Вздохнул с облегчением: буря позади. Однако одновременно с тем пожалел, что все закончилось так быстро. Всегда интересно наблюдать за людскими эмоциями. И не то что бы у меня отсутствовали свои. Вовсе нет. Я же не Падший в конце концов. Просто это… забавно.

Переступил с ноги на ногу, потупился и осторожно шагнул к ней.

— Ну-ну, Фрейя, вы чего? Все же обошлось, мы целы, здоровы. — Почти, ведь нога у меня до сих пор неприятно ныла, а лицо Софи вообще укрыло с десяток царапин.

Стоило порадоваться выстиранной старушкой одежде, ведь будь иначе, мы бы заявились на порог лавки, как были после выхода из чащи. Тогда вряд ли б все так легко обошлось. Нужно на днях отблагодарить женщину, может, отправить ей пяток настоек от хвори, вскоре октябрь подойдет к концу, а значит, грядет пора болезней.

С рассветом нас напоили, накормили и спровадили в путь — дорогу. Софи молчала, а я и не пытался завести беседу. Она все также шарахалась от меня, стоило подойти слишком близко. Нужно время, привыкнет. Сам виноват, черт дернул поддаться инстинкту: энергия Грани звала, дурманила разум, трепыхалась пойманным зверем, не в силах вырваться на волю. Чернота тянулась к девчонке, норовя просочиться в каждую часть хрупкого тела, добраться до души. Такова моя природа, с ней приходилось бороться каждый час, каждую минуту. Поддаться означало стать монстром, на которых ведется охота, а там уж, считай, жизнь сочтена. Мне подыхать не хотелось.

— Я так волновалась, — всхлипнула Фрейя.

Я положил ладонь ей на плечо, аккуратно сжав в знак поддержки.

— Простите, мы должны были быть осмотрительнее.

— Матушка, извини, мы не хотели, чтобы так вышло. Думали: туда и обратно. — Софи приблизилась, готовая в любой момент вернуться на прежнее место.

Я поморщился. Умела девчонка быть раздражающей: безрассудно смелая иногда, порой становилась такой трусихой, что аж передергивало.

Вея смахнула слезы, посмотрела сначала на дочь, потом на меня и шумно вздохнула. Лицо её сменило выражение на суровое.

— Чтобы еще раз! Так отлуплю, что сидеть не сможете. Ясно?

Мы синхронно закивали. Объяснять дважды не потребуется.

Кажется, придется восполнять отсутствие припасов на рынке. Это дороже самостоятельной добычи, зато куда безопаснее. В свете нынешних обстоятельств выхода у нас все равно нет. Если для меня поход в лес подобен прогулке, то Софи там как дичь в поле без возможности побега. Хорошо бы Орден справился с напастью до наступления зимы, однако, насколько мне известно, большая часть сил направлена в Королевство, кто знает, когда они вернутся.

Фрейя потерла веки, поднялась. Пальцы её сомкнулись на ручке чемоданчика.

— Совсем с вами забылась: у меня прием, нужно навестить вею Аверон, она приболела. Вей крайне озабочен состоянием супруги, боюсь, не явиться я не могу.

— Конечно, матушка, мы присмотрим за лавкой, — кивнула Софи и поджала губы, когда в отражении увидела мое лицо. Я коротко хмыкнул, подумал о том, что, пожалуй, стоит проверить её ссадины, они не казались серьезными, но мало ли, какая зараза попала, обработать не помешает.

Вея кивнула, направилась к двери. Звякнул колокольчик, оповещая о её уходе. Девушка рядом вздохнула.

Я кашлянул, взглянул на неё: Софи выглядела уставшей, куртка местами порвалась, может, зацепилась за сучья, когда падала в овраг, может, разодрали летуны, а под глазами обозначились темные круги. Кто-то ночью не сомкнул век.

— Как колени? — спросил, подходя ближе, коснулся плеча, почувствовал её дрожь на подушечках пальцев. От неё воняло страхом, он ощущался на языке острым перцем, вяжущим вкусом неспелой черноплодки растекался во рту.

Она закусила губу и смахнула руку, я поморщился. Неужели так и будет держать дистанцию? Так на неё непохоже. Хотелось сказать что-то в духе: «Давай, ты же меня знаешь, оскалься как раньше, скажи, твою мать, хоть что-то. Поговори со мной».

Мне нравился её испуг, он был приятным, но вместе с тем вызывал досаду. Я прикрыл глаза, сжал — разжал кулаки. Медленно поднял веки, глянул из-под опущенных ресниц.

— Софи…

Она рванула к прилавку, сделав вид, что ничего не расслышала, ухватила веник и засуетилась, подметая осколки.

Что ж, ну и к черту её.

***

София

Столица полнилась людом. Народ, взбудораженный новостью о возвращении охотников, готовился к параду. Они должны прибыть через несколько дней, а вокруг уже царила праздничная атмосфера. Улочки украсили лентами, гирляндами, у врат гудела взволнованная толпа. От Ордена в последнее время не поступало новостей о том, как проходит поход, еще с полгода назад отряд покинул пределы Гении с целью изничтожить нечисть, но никто не знал, удалось им это или нет. Поговаривали, они пошли по следу, и именно он вывел к Королевству, но неужели было так необходимо продолжать преследование? Ходили слухи, что на родине относились к бесовщине спустя рукава, оттого убийства продолжали происходить, а странные смерти не считались редким явлением. Возможно, именно потому в свое время матушка решила переехать в Мирам, Империя считалась одной из самых безопасных благодаря труду охотников, что исправно изгоняли нечисть.

Кстати о нечисти, Джо вел себя как обычно. Я бы сказала нормально, если бы не выяснилась правда о его сущности. С ночи в доме старушки мы так толком и не поговорили, я, как могла, избегала любых попыток завести беседу. Боялась его: безобидный с виду паренек скрывал слишком страшную тайну. Меня потряхивало всякий раз, стоило ему показаться на виду и, ох, если бы с этим можно было бы хоть что-то сделать!

Он же будто вовсе про меня не вспоминал: не шутил свои колкие шуточки, не подначивал, общался строго по работе, а вечером исправно покидал лавку, направляясь куда-то вглубь города. И, честно говоря, я не хотела знать зачем. Но мозг то и дело подбрасывал нелицеприятные картинки с его участием, где обязательно возле парня возлежал чей-то еще теплый труп.

Я не могла нормально спать, так что синяки под глазами и красная сеть лопнувших капилляров, паутинкой раскинувшаяся по белкам, стали моими постоянными украшениями. Даже аппетит пропал, на который я не жаловалась никогда, в том числе и в сложный месяц после расставания с Чарли. Благо матушка не замечала, слишком занятая подготовкой к отъезду.

Ссадины на коленях почти зажили, больше не болели, я не испытывала дискомфорта при движении, от царапин на лице не осталось и следа.

Переулок свернул резко вправо, я вышла к торговым рядам. Основная часть из них открыто стояла прямо среди улицы, но сегодня мне нужно не к обыкновенным торговцам, а туда, куда далеко не каждый осмеливался ходить. Власти знали о существовании скрытой части рынка, но закрывали глаза благодаря высокому проценту прибыли, текущей оттуда.

Остановилась у последнего прилавка, кашлянула, привлекая внимание бородатого крепко сложенного мужичка суровой наружности.

— Здравствуйте, Уинстон, я к Мэтти, — тихо сказала, после чего показательно звякнула монетами в кармане.

Торговец сощурился, внимательно меня оглядел и, признав, расплылся в широкой улыбке.

— Вилея Хорес! Давненько мы вас не видели. Проходите — проходите, — он отодвинул штору, закрывающую проход в стене, посторонился.

Я скользнула внутрь, заморгала, привыкая к тусклому освещению. Провожатый прошел мимо, поманил меня за собой.

— Мэтти, у нас клиент! — гаркнул он. — Младшая Хорес пожаловала!

В углу зашуршало, взметнулась в воздух пыль. Я громко чихнула. Из-за горы бумаг показалась встрепанная макушка паренька. С виду ему не дать и двадцати, однако я точно знала, что он старше: разговорились как-то за делом, там и выяснилось, что он застал магические нагревательные артефакты еще второго поколения, хотя тогда мне было… где-то лет пять. Их сняли с производства за год до моего рождения. Даже интересно: он какие-то настойки принимает или с магом на короткой ноге?

Мэтти потер усталые покрасневшие глаза, воспаленные от чтения в темноте, шмыгнул носом.

— София, — улыбнулся он и поманил к себе.

Я подошла, неловко улыбнулась в ответ, осмотрела залежи бумаг.

— Привет. Мне нужна чешуя сирены.

Своей чешуей водный народ с острова делился без охоты, оттого её сложно достать, разве что в местах, подобных этому. А мне она нужна как ингредиент настойки от алой чумы, что в последнее время вспыхивала то тут, то там. Симптомы болезнь имела весьма неприятные: обезвоживание, тошнота, рвота, диарея, повышенная температура тела, озноб, боли в животе иярко-багряные пятна по всему телу. Источник выявить удалось: вода, отравленная смрадом магии Грани. Но пока устранить его никак не выходило: только охотники делали свою работу, подземный источник загрязнялся вновь. Матушка должна отбыть в деревушку, где на данный момент изолировали больных, отчего я сильно переживала. Кто знает, не заболеет ли она сама. Настойка убережет её от заражения.

Мэтти хмыкнул, зачесал пальцами непослушные волосы назад.

— Водится такое, но сама знаешь, редкий товар стоит дорого.

Он поднялся и проследовал к полкам, сдвинул несколько коробок, склянок, пока не остановился на стеклянном грушевидном сосуде, на дне которого поблескивала, переливалась всеми цветами радуги желаемая чешуйка.

Я извлекла из кармана мешочек, отсчитала пятнадцать золотых. Для кого-то — целое состояние, но наш заработок являлся довольно внушительным по меркам обычных людей без титула. Могли позволить, ужавшись тут и там. Кажется, мне придется обойтись без обновок к зиме, ну, ничего, старое пальтишко на что-то да годилось.

— Как условились, — сказала и положила монеты в раскрытую ладонь. Мэтти довольно осклабился.

Товар быстро перекочевал с полки в мою сумку. Я щелкнула пальцами, пребывая в прекрасном расположении духа, собралась уходить, но внимание привлек накрытый плотной тканью предмет, откуда послышалась тихая возня.

— А это что? Ты теперь живых существ скупаешь?

Лицо Мэтти исказилось, он ткнул предмет носом ботинка, судя по зазвеневшему металлу, это была клетка. Содержимое возмущенно и жалобно запищало.

— Летун с востока. Отдали мне вместе с товаром. Мерзкое создание. У них примечательные крылья, говорят, приносят удачу и все такое. Но меня надули, — раздраженно процедил парень и еще раз с чувством приложил башмаком клетку. Она перевернулась, создание заскулило, у меня сжалось сердце. — Крылья ему опалили, Первый знает, когда, может, пока ловили. Но толку от него теперь никакого. Все хочу избавиться, да дел непочатый край.

Вот это да! Ходили слухи, что именно восточный подвид произошел от фей. По сути они и есть феи, но прокляты по воле Падших магов. А еще, в отличие от других подвидов, более разумны и способны понимать человеческую речь. Правда, на счет последнего я сомневалась, мало ли, что придумали торговцы.

— Можно взглянуть?

Мэтти махнул рукой, мол смотри, сколько влезет, и поспешил вернуться за свой пыльный стол.

Я присела на корточки, осторожно вернула клетку в прежнее положение, сдернула простынь, накинутую поверх. Из-за прутьев на меня смотрело существо отдаленно похожее на тех, что напали в лесу: мелкое ростом с опущенными по бокам худого тельца крыльями, они, вправду, будто сияли, прозрачные с легким золотистым оттенком, но красоту портило несколько рваных дыр. Тело летуна чем-то напоминало человеческое, кожу покрывала густая черная шерсть, из копчика рос длинный гибкий хвост, маленькая пасть при писке раскрывалась, демонстрируя ряд белых острых зубов, из макушки выступали витые рога, а по бокам головы торчали заостренные длинные уши. Лапки — ручки заканчивались цепкими длинными пальцами с лезвиями — когтями, а на ножках вместо когтей — плотные серые копытца.

Летун моргнул черными большими глазами — пуговицами, пискнул вопросительно. Я протянула палец через железные штыри и коснулась пушистой макушки. Бес оскалился, показав ряд острых зубов, и я поспешно одернула руку.

В груди заныло. Он не был похож на опасного вредителя, а ведь, если останется здесь, точно умрет, торговец не станет щадить то, что не приносит прибыль.

— Можно мне его забрать? — протянула неуверенно, взглянув в сторону Мэтти. Он нахмурился, повел плечами и вновь уткнулся в толстенную книгу.

— Да пожалуйста. На кой мне он сдался? Так и время на него тратить не придется. Только не показывай всем подряд, что внутри. Сама знаешь, как тут относятся к нечисти.

— Конечно.

На улицу вышла уже с зажатой в руках клеткой. Существо, успокоившись, сидело под накидкой смирно, видимо, посчитав, что не происходит ничего для него губительного. Я не знала, почему приняла подобное решение, но покидала рынок с уверенностью в том, что не могла оставить бедолагу на погибель. И в лес его не отпустишь: сгинет с такими-то порченными крыльями, да и не примут местные другой подвид. Я плохо разбиралась в иерархии нечисти, не говоря уже о взаимоотношениях разных видов. Пыталась как-то запомнить, но ничего из этого не вышло. Сама себе поражалась: столько растений и рецептов в голове держала, а как дело касалось чего-то иного, все, память отказывалась работать исправно.

Оставалось придумать, как скрыть присутствие нового «питомца» от матушки. До её отъезда оставалось еще с пару дней, значит, нужно как-то его спрятать, вряд ли она обрадуется соседству с бесом. Голову ломать долго не пришлось: в лавке имелся старый подвал с почти обвалившейся лестницей, его, из-за мнения, что в сырости травы быстро портятся, Фрейя не использовала, а, следовательно, не ремонтировала и не посещала.

Звякнул входной колокольчик и тут же донесся голос матушки:

— Милая! Попроси Джо спуститься вниз, он мне нужен.

Стон чуть не слетел с моих губ. Её не должно было здесь оказаться, утром она что-то говорила о посещении больных, но, видимо, освободилась раньше.

Я наскоро спрятала клетку за юбкой и взлетела по лестнице наверх, пока Фрейя не решила проверить, что, собственно, задерживает дочь от исполнения просьбы.

Замялась у самой двери, поднесла кулак и не решилась.

— Я слышал твои шаги, Софи. Так и будешь стоять перед дверью? Заходи уже.

Вздрогнула от звука его голоса, сглотнула, переступила с ноги на ногу, но все же кивнула сама себе, повернула ручку. Джо сидел на постели, скрестив руки на груди, и смотрел прямо на меня, сощурившись. Взгляд его метнулся к клетке, брови тут же поползли на лоб.

Ну почему?! Почему, поддавшись панике, я совершенно позабыла о летуне? К несчастью, когда открывала дверь, с прутьев спала простыня, предоставив полный обзор на того, кто там обитал.

— Это еще что?

Я замялась, посмотрела на существо. Оно пискнуло, облетев то малое пространство, что имелось.

— Не понимаю. Хватит таскать в дом всякую дрянь. Фрейя нас прибьет, — вздохнул Джо и криво усмехнулся.

— От него бы избавились, — жалобно протянула я, опуская клетку на пол.

— Да ну? Действительно, какая беда. Знаешь, от нечисти принято избавляться, — язвительно огрызнулся он.

Явно шпилька предназначалась мне. В самом начале парень пытался со мной поговорить, а я попросту сбегала. Однако, дай вернуться во времени назад, поступила бы точно также.

— Прости, — шепнула скорее из вежливости, нежели искренне прося прощения, отвела взгляд.

— Не слышу. Что? — сказал этот вредный тип и отвернулся, будто бы заинтересованный паутиной в дальнем углу потолка.

Я сцепила зубы, понимая, что извиниться все же придется, если не хочу здесь задержаться.

— Прости, я не должна была тебя избегать.

Он глухо рассмеялся, откинулся на простыни, закинув руки за голову.

— Извинения приняты. Так что ты собираешься с ним делать?

Честно слово, я об этом не думала. Отпустить не выйдет. Оставить себе? Что-то вроде необычной канарейки или кота. Очень странного пушистого кота.

— Оставлю пока в подвале.

Джо подскочил с кровати и замахал руками.

— Не-не-не, дорогуша. Никаких подвалов. На какого рогатого… — бес залился возмущенным писком, парень скосил на него глаза. — Прости, дружище, — и снова уже мне: — На кой он мне-то сдался?

— Но ты же тоже…

Он резко поднялся с кровати, в несколько шагов сократил расстояние между нами. Я подавилась воздухом и замерла.

— Что тоже? Нечисть? У меня нет хвоста, если ты об этом. Но…, — губы растянулись в ехидной улыбке, глаза опасно заблестели, — если не веришь, можешь взглянуть сама. — Его пальцы потянулись к штанам, норовя вот-вот их приспустить, дабы доказать отсутствие этого самого хвоста.

— Нет! Прекрати сейчас же! — воскликнула я на пару тонов выше, чем следовало, зажмурилась. Уж на голую мужскую задницу я смотреть точно не желаю! Когда открыла веки, парень уже опустился на постель и задумчиво смотрел на клетку, подперев ладонью щеку.

Я попыталась вновь:

— Пожа-аалуйста, что тебе стоит? Всего на пару дней, пока матушка не уедет, потом заберу.

Он потер виски.

— Первый, — простонал парень.

Я не удержала неуместный смешок, как-то нездорово развеселившись такому призыву от нечистого. Первый охотник — основатель Империи ныне упоминался кем угодно в любой ситуации. Славный маг, собравший последователей. В прошлом они объединились и совместным заклинанием создали Грань. В те давние времена в мире творился хаос из-за восхождения Тьмы — так называли тогда самое опасное исчадие, несущее разруху и смерть. Тьма была заточена, а вместе с ней и другие существа. На свободе остались лишь сирены и драконы, позже покинувшие материк по своей воле, и водный народ. Наша когда-то единая земля разделилась натрое: Хори — на востоке, Мирам — на юге, Солона — на севере. Запад же сильно пострадал во время первых воин, почва там пропиталась темной энергией нечисти, из-за чего стала неплодородной.

Джо сурово сверкнул глазами в мою сторону, выдернув из размышлений об истории Империи.

— Ладно. Но только на два дня.

Я кивнула.

— Но! Ты больше не будешь от меня шарахаться и, если потребуется, мы поговорим. Это ясно?

Вновь часто закивала, уверенная, что соблюдать соглашение не придется, ведь в последнее время он сам сторонился меня, и, глянув через прутья, весело протянула:

— Слышал? Теперь ты живешь здесь.

— Пи! — отозвался летун, взмахнув крыльями.

Снизу донеслась ругань и звон посуды, а следом громкий возглас матушки:

— София, Джо! Мигом сюда!

Глава 6. Казнь

Джо

Этим днем я старался не покидать лавку без весомых причин. Охотники должны были вернуться в столицу еще вчера, но что-то явно их задержало. Рисковать головой не хотелось, мало ли, кто поймает магический след и поймет, кому он принадлежит. До сих пор я удивлялся, как мне удавалось жить в Гении несколько лет без происшествий. К счастью, пока странствовал со стариком, научился подавлять силу, иначе меня бы уже на первой неделе разоблачили.

Фрейя уехала вчера, слезно распрощавшись напоследок. Я до сих пор ощущал на себе крепкие женские объятия, больше похожие на тиски. Она никогда не скупилась на эмоции, щедро раздавая их каждому, кого повстречает.

Из подвала донесся возмущенный писк беса. Даже поразительно, как тихо он себя вел до отъезда владелицы лавки, в конце концов, насколько я знал, большинство подвидов летунов неразумны. Но кто знает, какую тварь Софи притащила.

Губы растянулись в кривой усмешке. Парад назначили на сегодня, мне даже интересно, что власти станут делать, если все накроется медным тазом. В последнее время ничто не шло так, как надо.

Вчера вечером в одном из удаленных от центра переулке явственно ощущался энергетический след другой нечисти. От воспоминания скрутило кишки, до боли перетянуло рыболовной леской. Зловоние чужака будто осталось на коже, впиталось. Его не перебил вкус дочери пекаря, коей я лакомился после. Тот, другой, совершенно не заботился о собственной безопасности. Он убивал напоказ. Участились случаи странных смертей. Я видел один из трупов: высушенный досуха, он напоминал фарфоровую статую — такой же недвижимый и бледный.

Пока стража охотно валила убийства на исчадий из леса, но всего лишь вопрос времени, когда Орден все поймет и отреагирует должным образом. Мне становилось дурно от мысли, что этот безрассудный глупец может навлечь гнев охотников и на меня. Какого хрена это вообще происходит?! Конечно, в Гении я не единственный, однако никто никогда не пересекал условные границы дозволенного. Нечисть тоже хочет жить и вовсе не желает лишиться головы от заклинания охотника или, что хуже, пыток и завороженного ножа под ребра.

— Пи! — вновь послышалось из подвала.

Я застонал, перекатился с кровати, поднимаясь на ноги. С тех пор, как уехала Фрейя, бес не затыкался ни на минуту. И мои ли это проблемы, если летуну скучно? Вот уж нет. Софи его притащила, так пусть и мучается! Почему меня-то преследует мигрень от этого шума? Будь магом, обязательно накинул бы на комнату заглушающее заклятие. Но я не был. Увы.

Из распахнутого настежь окна подул влажный ветер, колыхнул вычурные старые занавески. Я поежился, сглотнул. Нервозность ощущалась буквально везде: в воздухе, который я судорожно вдыхал, стоило подумать о возвращении охотников; в челюстях, сжатых до скрипа зубов; даже в подрагивающих длинных пальцах. Я не знал, чем мне аукнутся преступления, совершенные в прошлом, и, если честно, узнавать не хотел.

Помню, какого было до того, как повстречал старика Ниви, до того, как приехал в Гению и обжился в лавке. Холод улиц, голодные глаза бедняков без крыши над головой, и то, на что способны люди.

Говорят, нечисть — само зло. Я считаю, люди ничем не лучше. В каждом человеке есть нечто черное, оно ворочается внутри, щерит клыки, ожидая подходящих обстоятельств для пробуждения. И рано или поздно выходит на волю. Это неизбежно случается, порой позже, порой раньше. Те же, кому удалось избежать бед в жизни, попросту счастливчики. Удача и ничего больше. А удача — та еще вредная дрянь.

По окну застучали первые дождевые капли, мысленно возвращая меня во времена скитаний по окраинам Ренью.

Тогда зима только набирала силу. Волей Богов, она обретала мощь постепенно и в тот вечер достигла вершин. Я кутался в объемный шарф, отогревая замерзший нос. Его искололо морозом настолько сильно, что по цвету он напоминал спелый томат.

Район, в котором довелось остановиться, славился бедностью и стремительно растущим уровнем преступности. Но из более благоприятных мест меня прогоняли — никому не нужен слабый ребенок ни как подмастерье, ни как работник по дому. А попрошаек и вовсе терпеть не могли.

Еще тогда я осознал, что на Севере жизни мне не будет. Север не признает слабых, он берет, берет, берет и ничего не отдает взамен. Он покоряется лишь сильным, тому, к кому благосклонны Боги. От меня же они отвернулись еще в момент рождения, ведь существу, возникшему из Грани нет места в этом мире. Ему не положена и капля их любви.

Я вытянул вперед руки, осмотрел обветренные ладони с шелушениями и пятнами от обморожения и сухости. Закусил губу.

Мне не было грустно или печально. Мне не было тоскливо от того, что покинул дом, в котором жил до этого, покинул приютивших меня людей. Рядом со мной им нет места. Я опасен. Опасен и голоден. Настолько, что однажды утром мог бы проснуться и понять, что не оставил в живых никого.

Мне не было страшно. Я ощущал странную мешанину из того, что люди называют эмоциями, но не мог отделить одно от другого и назвать своим именем, потому что все это было мне чуждо. Появляясь на свет, исчадия не имеют ни воспоминаний, ни чувств. У нас нет даже человеческой морали. Мы учимся постепенно, узнаем мир шаг за шагом. И теперь через это довелось пройти и мне.

— Смотри какой! — запричитал проходящий мимо человек. — Глазищи черные — черные! За такого нам не пожалеют звонких монет. Поди сюда, Сивер! Забирай мальца. Не хватало еще, чтоб он тут насмерть замерз. За труп денег не дадут!

— Да у тебя зоркий глаз! И волосы черные. Не здешний, верно.

— Раз не здешний, искать не станут. Забираем и уходим, пока никто не заметил.

Тот, кого назвали Сивером, рассмеялся.

— Ладно тебе! Тут некому звать стражу. Оглянись вокруг! Одни развалины, мусор, нищета. На вызов даже не сразу прибудут.

— Просто не тяни, ладно?

— Как скажешь, — согласился со спутником мужчина.

Он склонился надо мной так низко, что я услышал знакомый смрад болезни. Так пахло в больнице и порой от случайных прохожих. Так пахло от тех, чей срок почти истек.

Мне не было дела до того, куда они собрались меня везти или кому продать. Как и до того, где окажусь позже. Пока мне безумно хотелось есть и согреться, потому что они правы: если останусь на улице еще на день, точно окоченею. И тогда можно будет забыть о любых планах.

Меня привезли в заброшенное здание, где в клетках сидели дети, женщины и иногда — мужчины. Позже к ним пришла ТА аристократка. Из всех она выбрала меня. Как пояснила позже — ей приглянулся мой взгляд. То, что не дрожал, не умолял и не боялся.

Вея искала интересного ребенка. Игрушку, оружие и верного зверя у своих ног в будущем. И, как ошибочно посчитала тогда, — она его нашла.

Снизу уже не пищали, орали. Звуки напоминали стенания пленника, закованного в кандалы не первый день, что отвлекло меня от неприятных воспоминаний. И я не выдержал.

— Заткнешь ты сегодня свою пасть или нет?! — Для пущего эффекта можно было скинуть на пол книги или разбить колбу с настойкой зверобоя о стену. Можно было бы… если б это возымело хоть какой эффект. — Первый… — я потер виски и, стараясь не думать, насколько моментально принятое решение глупо, сдернул со стула куртку и вылетел вон из дома, заперев дверь на ключ.

Улица у лавки оказалась пуста, но чем ближе я подходил к центру города, тем более шумно становилось.

Меня задели плечом, я смачно выругался, восстанавливая равновесие, и обернулся к неуклюжему виновнику столкновения. Сапожник Ельх на секунду замер, а затем в его глазах промелькнуло узнавание. Он моргнул, виновато опустил голову и извинился:

— Прости, малец, я спешил.

Выглядел мужик как будто и вправду спешил: запыхался, лицо сально блестело от пота, а подмышками на затертом пиджаке образовалось два темных пятна. Пахло от него соответственно.

Я поморщился.

— Что стряслось? — Вопрос ради вежливости и ничего более.

Взгляд сапожника заблестел от возбуждения, он часто задышал и хлопнул себя ладонью по груди, будто собирался сообщить нечто чрезвычайно важное. Разумеется, в его представлении, потому что мне казалось, важным для него могло быть что-то вроде распродажи деталей или кожи. Но он меня удивил.

— Охотники воротились. Сейчас казнить будут! Падшую поймали, представляешь? — Действительно, новость стоящая, Падших ловили редко, как правило, темные маги и магички относились к собственной защите крайне ответственно.

— Ого, — только и смог из себя выдавить я.

Ельх сплюнул, смерив меня раздраженным взглядом.

— Ничего вы, юнцы, не понимаете. Такое бывает раз в десять лет! Да чтоб Падшую живой взять — это ж надо! А он мне «ого»! — Массивные подбородки мужика колыхнулись, когда он двинулся мимо, на этот раз специально задев меня плечом.

Как мелочно! Я закатил глаза. К сожалению, среди людей глупость — частое явление. А еще импульсивность и упрямство.

Под ложечкой засосало от мысли, что охотники совсем близко, и я утратил видимое спокойствие, которое поддерживал при постороннем. С лица сошли краски, я ухватился за горло, стараясь ровно дышать. Закашлялся и выпрямился, ловя взгляд какой-то старушки: она уже обеспокоилась состоянием молодняка и бодро зашагала в мою сторону. Ретироваться как можно быстрее показалось разумным, в конце концов, я не хотел застрять в её обществе на добрый час.

Толпа шумела, приветствуя отряд, охотники восседали на скакунах: кто-то махал и улыбался, кто-то выглядел уставшим и злым, а кто-то смотрел прямо перед собой без оглядки на людей. Я подумал о том, что стоило бы воротиться в лавку во избежание проблем, но любопытство перевесило. Мне было интересно увидеть Падшую, за всю жизнь я ни разу их не встречал. А слухов вокруг ходило много.

Схватившись за ворот плаща, я вовремя себя одернул: излишняя скрытность наоборот привлечет лишнее внимание. Пригладил волосы и поднырнул под руку бугаю, двинувшись по направлению к эшафоту. На помост поднялся мужчина лет тридцати, он казался помятым и замученным длительным путешествием, а, может, и еще чем, оставалось лишь догадываться. Скорее всего, это и есть глава Ордена. Охотник прокашлялся и заговорил:

— Жители Гении! Я, Йорн Ниволе, рад сообщить вам: наше странствие подошло к концу. Охота выдалась знатной, беглецы пойманы и уничтожены, вам незачем переживать! — Толпа загудела кто радостно, кто осуждающе и с сомнением, на что мужчина вскинул руку, призывая к тишине. — Мне сообщили о проблеме в лесах и в городе. Не сомневайтесь, мы разберемся так, что ни один житель столицы больше не станет волноваться о своей жизни и жизнях близких.

Выглядело так, будто он собирался сказать что-то еще, брови его сошлись к переносице, а рот приоткрылся, но тут охотник отвернулся, прокашлялся и принял суровый вид, явно передумав.

Я усмехнулся. Видимо, все не так радужно, как преподносит Орден. Будь иначе, здесь уже был бы Император. Отсутствие правящей семьи явственно сообщало о существующей угрозе. Но, конечно же, Ниволе об этом умолчит, если не имеет цели нарушить шаткое спокойствие, царящее на площади.

— Тилион, веди пленницу.

Несколько минут ничего не происходило, люди затихли в ожидании, даже самые ярые сплетницы закрыли рты, лишь изредка доносилось хныканье детей. Мне подумалось, что все, наверное, совсем дерьмово, раз безумные мамаши притащили на такое зрелище мальцов, что только недавно из колыбели вылезли.

Тилион шагнул на ступени, руки его удерживали белую нить[12]. За ним следовала женщина, волосы её цвета мела развивал ветер, нижняя губа была рассечена, а платье укрыл слой засохшей бурой грязи. Лидер охотников довольно хмыкнул. Пожалуй, я мог согласиться с тем, что сейчас магичка едва ли выглядела угрожающе. Я ожидал чего-то большего, чем просто замученная женщина, так что теперь испытал нечто схожее с разочарованием.

— Перед вами, господа и дамы, Падшая. — Дальнейшие слова потонули в криках толпы, люд бесновался, кидал камни на эшафот и слал проклятия на голову виновной. Мужчина дождался, пока они уймутся и продолжил: — Сегодня! Сегодня вы увидите её казнь. Сожжение исчадия в очищающем пламени.

Народ одобрительно зароптал, а я поморщился так, словно съел разом целый лимон.

Очищающее — как же. Магический огонь губителен. Говорят, это худшая из пыток: он жжет как тысяча костров разом, затем проникает в вены, кровь вскипает медленно, сначала температура поднимается совсем немного, потом еще и еще, и так до тех пор, пока человек не начинает молить о смерти. Участь похлеще, чем вариться в адском котле. Это даже не огонь в полноценном смысле слова, жертва не горит в самом деле, но волшебное пламя выжигает её изнутри, пока не остается ничего. И я не был уверен, что хочу увидеть сам процесс.

Я развернулся и попытался покинуть площадь, но не тут-то было: люди стояли слишком плотно и протиснуться меж ними оказалось невозможно. При любой попытке на меня гневно шипели и просили не мешать.

Тем временем охотник вскинул ладонь над головой Падшей, от него повеяло не дюжей силой. Маг. Неудивительно. Общеизвестно, что у Императора на побегушках находится не один и не два таких.

— Вилея Роккон, урожденная Мирам. — Повисла драматическая пауза, мужчина подцепил пальцами прядь белых волос, накрутил и дернул, женщина зашипела дикой кошкой, исподлобья уставившись ему в глаза. Охотник дернул снова, на этот раз сильнее — магичка, казалось, смирилась с издевательством, но, стоило ему расслабиться, подскочила и бросилась вперед, вцепившись зубами прямо в кисть главы. Он вскрикнул, подбежали другие, оттаскивая Падшую в сторону. Её поставили на колени сильным ударом по лодыжкам, женщина опустилась и покорно замерла, но с губ её не сходила самодовольная усмешка. Я даже позавидовал её выдержке, вряд ли бы сам так смог, зная, что скоро сгорю.

Женщина заулыбалась еще шире, демонстрируя ряд белых зубов. Охотник сомкнул пальцы на её волосах и потянул вверх. Оставалось лишь догадываться, что он ей сказал, но в ответ магичка лишь громко надсадно расхохоталась, из-за чего лицо мужчины исказилось.

— Казнить!

— Казните тварь!

— Убейте её, хватит тянуть!

Люди требовали крови, им нужно было получить то, зачем пришли. И мужчина охотно дал им это: он больше не стал медлить и быстро прочитал заклинание. Её тело изогнулось, Падшая заорала, точно её режут на мелкие части, упала и забилась. Она кричала, открывая широко рот, казалось, этот крик проник в меня самого, заморозил внутренности, прошелся по венам и достиг бьющегося рвано сердца. Мол вот, смотри, этого ты заслуживаешь, это тебя ждет. Когда-нибудь. Совершенно точно.

Я желал закрыть уши, но не смог шевельнуть и пальцем, все смотрел и смотрел, а, когда казнь закончилась, рванул с места, прикладываясь локтями к ребрам незнакомцев.

Прочь, как можно дальше от эшафота — это то, чего я сейчас хотел.

Крики не смолкли даже когда оказался далеко — далеко от площади. Они звучали в моей голове.

***

София

Из-за возвращения охотников торговцы разошлись и расставили лавочки везде, где дозволялось законом, понимая, что сегодня покупателей соберется куда больше, чем в обычный день. Народ гудел в отдалении, там, где проходила казнь Падшей. Если приглядеться, можно разглядеть эшафот. Я судорожно сглотнула, когда до меня донеслись женские крики: так слышится мелодия боли, мелодия отчаянья, самая последняя песнь перед смертью. Мне стало дурно до горького привкуса желчи на языке, тошнота подкатила к горлу, и я зажала ладонью рот.

Сложно понять, кто в здравом уме посещает подобные мероприятия, в этом нет ничего здорового или правильного. А толпа орала, поощряя действо, ликовала, радуясь вынесенному без суда приговору. Первый, они безумны в своей жажде крови! Безумны, хоть таковыми себя не считают.

Говорят, Падшие — сумасшедшие, их разум давно поглотила Грань, но смотря на людей сейчас, я начинала сомневаться, кто конкретно из них утратил разум: магичка или горожане.

Я закрыла веки, зажала бы и уши, но руки были заняты пакетом с покупками.

К счастью, скоро все стихло. Мужской голос охотника, усиленный магией, донесся до меня даже свозь одобрительный рев толпы. Он что-то говорил о безопасности, чести и долге, а затем распрощался и замолк. Я с облегчением выдохнула и двинулась в сторону мясного магазинчика.

Встречать меня вышла высокая худая женщина лет пятидесяти. Она мягко улыбнулась, приветствуя посетителя. Покупка прошла ладно: мясо упаковали, завернув в плотную бумагу с охлаждающим свойством, чтобы то не портилось.

Во рту скопилась слюна, стоило представить предстоящий ужин. Готовить теперь приходилось самостоятельно: матушка уехала. Мы долго прощались и, что греха таить, я совершенно не хотела отпускать мать в карантинную зону, слишком уж велик риск. Фрейя с благодарностью приняла настой на чешуе, тактично смолчав, когда речь зашла о составе и свойствах, в конце концов, лекарям известно, сколько ключевой ингредиент стоил на рынке.

Дверь за спиной закрылась с мягким хлопком. Я потерла веки и поспешила к лавке. Нужно забрать летуна, пока Джо не сожрал меня с потрохами. Парень вел себя тихо, но спокойнее от этого не становилось. Внутри зрело ощущение, что совсем скоро все изменится. И вряд ли в лучшую для меня сторону. Когда в его голове закрутятся винтики, и он решит не рисковать? Когда вынесет мне приговор? И вынесет ли…

Я настолько глубоко погрузилась в мысли, что не заметила повозки. Лошади заржали, возница ухватился за поводья и потянул их на себя, затормозить точно не успел бы. Я даже не сумела закричать: обернулась лишь, раскрыв широко глаза, в голове пронеслись несвязным роем мысли. Меня дернули за руку назад, и я приложилась спиной о чужое тело.

— Тихо! — воскликнул возница, обращаясь к лошадям. Повозка остановилась, а два пегих коня натужно задышали, отбивая копытами по брусчатке. — Дурная девчонка! — раздраженно процедил мужик. — Кто будет по сторонам смотреть, а?

Я не сразу поняла смысл сказанного. Кучер явно был не в себе: сам разогнался в людном месте, а теперь меня винит! Странно, что в такой толпе он не придавил кого-то раньше. Человек позади прокашлялся, я ойкнула и спешно отстранилась, осознав, что все также плотно жмусь к незнакомцу.

— Вы бы закон не нарушали, уважаемый, — голос мужчины оказался низким и бархатистым. Он выступил вперед, я поразилась его высокому росту: сама — не коротышка, но спаситель возвышался надо мной головы на три.

— Прошу прощения, в… — возница замолчал, явно раздумывая, как именно стоит обратиться.

— Вей Йорн Ниволе, — подсказал ему мужчина. Виновник происшествия согласно закивал.

— Конечно-конечно, вей Ниволе. Виноват, буду осторожен. — Голос мужичка дрожал и сквозил патокой, буквально ею пропитался, на что охотник махнул рукой, веля убраться подальше и зачесал пальцами светлые волосы назад. Он обернулся лицом ко мне. Кучер спешно направил лошадей и вскоре повозка скрылась из виду.

Вей выглядел сурово, хотя, судя по расслабленной линии губ, видимость эта была ложной.

Я неловко улыбнулась, подняв голову так, чтобы заглянуть ему в лицо. Мужчина почесал бровь и вздохнул. Я отметила темные синяки под его глазами, ему явно не доставало сна.

— Спасибо, вей Ниволе, — сказала искренне. Если б не он, вряд ли бы вышло отделаться одним испугом.

Охотник кивнул.

— Можно просто Йорн.

Это вряд ли. Мне сложно представить, что к нему можно обращаться настолько фамильярно.

— Будьте осторожнее, на улицах в связи с нашим возвращением та еще неразбериха, — выдохнул он и осмотрел площадь.

Пожалуй, Ниволе прав. Слишком много людей собралось в одном месте. И, похоже, расходиться они пока не собирались, даже несмотря на то, что казнь закончилась.

— Правда, я искренне вам благодарна. Может, угостить вас чаем?

Я не желала провести в его обществе дополнительное время, но и уйти просто так не позволяла совесть. Когда мужчина коротко отказался, испытала облегчение. Он выглядел как… серьезный человек с не самой комфортной работой. Если бы встретила его, не зная род деятельности, вряд ли смогла бы представить, что он способен равнодушно убить кого-либо. Но охотник мог. Я слышала его голос с эшафота: холодный, безразличный к судьбе виновницы. И, судя по спокойному состоянию, он не сожалел.

Его глаза вдруг сузились, превратившись в две узкие щели в обрамлении густых ресниц. Вей склонился ко мне. Я отпрянула и часто заморгала, не понимая, что на него нашло. Ниволе часто задышал, подобрался, как зверь перед броском, но вот я моргнула снова, и вид его переменился, из напряженного став расслабленным.

— Могу я узнать ваше имя?

— София Хорес, вей, — кратко ответила я, все еще пристально всматриваясь в лицо охотника. Его поведение секунду назад выглядело странно и пугающе.

Мужчина понизил голос, отчего тот стал казаться угрожающим:

— На вас энергия нечисти. Я вижу отпечаток, и он явно свежий. Будьте осторожны, — процедил он и, развернувшись, ушел, оставив меня в полнейшей растерянности.

__________________________________________________________

[12] Белая нить — нить, напитанная чарами, ею пленят особо опасных нарушителей закона. Крепится к блокаторам — оковам, блокирующим любую магическую силу.

Глава 7. Сделка

София

На двери висела табличка «закрыто», значит, Джо либо лег спать, либо ушел. Я повернула ключ в замке и вошла внутрь, звякнул колокольчик — слишком громко в стоящей тишине. Тело вздрогнуло от звука, я настороженно огляделась, но, не услышав шагов, приободрилась и направилась в подвал. Летун в клетке требовательно запищал, захлопали в воздухе золотистые крылья. Он облетел доступное пространство и приземлился на дно, охватив лапками — ручками железные прутья. Глаза — бусинки уставились прямо мне в лицо.

— Прости, малыш, тяжелый день, — буркнула и присела рядом. — Но я принесла вкусненького! — Оставалось надеяться, он ест сырое мясо. Честно говоря, мне невдомек, чем именно летуны питаются. — Придется немного потерпеть. Будь тихим, пожалуйста, пока идем домой. — Щекой я оперлась о ладонь, а глаза сощурила.

Нечисть вела себя спокойно, казалось, он слушал и будто понимал, о чем идет речь. Хотя, возможно, это впечатление обманчиво.

Я подняла клетку и осторожно поднялась по обвалившейся лестнице вверх. Дверь со скрипом раскрылась, послышался удар, сдавленный стон и ругань.

— Нечистая сила! — выдавил Джо, держась за пострадавший нос, вторую руку он положил на мое плечо. — Какого лешего ты крадешься? Я уж подумал — воры.

Воры вряд ли имели при себе ключ, но уточнять это явно не стоило. Парень был не в духе, о том говорили плотно сжатые челюсти и укрытый мутной дымкой взгляд. Не в духе, пожалуй, мягко сказано. Когда он шагнул ближе, мне в нос ударил запах алкоголя, сочетающий в себе пряность специй, крепость спирта и свежесть перечной мяты. Я поморщилась толи от хватки на плече, толи от аромата.

— Отпусти, — попросила, дернувшись в попытке сбросить ладонь. Он не пошевелился.

— Сначала извинись. Ты меня дверью приложила. — Губы его сжались в тонкую полосу.

— Прости, пожалуйста. — Я подняла на него взгляд и, встретившись с темным омутом, замерла. Ощущалось, как падение в бездну без дна. Черным-черно. Холодно. Страшно. — А теперь отпусти.

Прозвучало вовсе не так уверенно, как того хотелось, скорее тихо и жалобно. Во рту пересохло. Мне почудилось, что вот — вот он разожмет хватку, однако Джо лишь стиснул сильнее, верхняя губа его задрожала, приподнялась, обнажив верхний ряд зубов. Что-то между улыбкой и оскалом.

— Отпустить, да? — Голос источал сладость меда и горечь полыни.

Озноб прошел от шеи до пят. Джо подошел, мужская грудь уперлась в прутья клетки. Летун недовольно запищал.

— Да, — сдавленно сказала я и, собравшись с духом, встретила его взгляд. — Ты пил, — зачем-то отметила, в очередной раз поморщившись от запаха.

Короткая усмешка слетела с его губ. Он наклонился, поставив руки по бокам от моей головы, и сощурил угольно-черные глаза. По моему телу прошла дрожь, а сердце сошло с ума, видимо, решив пробить ребра и упасть алым ошметком прямо ему под ноги. Действительно, почему нет? А ведь он даже не старался меня напугать. Пока что.

— А почему нет? Отличный повод, не находишь?

Я сглотнула, решив не отвечать на бестолковый вопрос.

Он тронул мой висок, провел пальцами по волосам и сделал шумный вдох, поднеся прядь к носу. Я замерла недвижимой статуей, скосив взгляд на его ладонь. Пульс бил в виски, из-за чего может случиться мигрень, которая беспокоила меня всякий раз, когда сдавали нервы. Все тело напряглось, точно перетянутая струна.

— Охотника тоже просила тебя отпустить?

Я вздрогнула от вопроса. Какого…? Откуда он знает о том столкновении? Следил?

Джо хмыкнул и огладил костяшками мою скулу.

— Ты… ты следил за мной? — выдавила хрипло.

— Ни на шаг от твоей персоны не отхожу, — фыркнул он с пренебрежением. — Я возвращался с площади, когда увидел тебя. Так… что за дела с охотником, а, малышка Софи? — Тон его понизился, обретя шипящие ноты. — Надеюсь, ты не решила поведать ему всю подноготную, включая примечательное соседство.

Мои зубы клацнули друг о дружку, когда втянула носом воздух. Кислорода стало мало, слишком мало для нас двоих. Горло сдавило, а ком становился все больше и больше, пока не заполнил глотку целиком. Повисло красноречивое молчание — мне не хотелось отвечать, хотя ответ необходим, иначе он сочтет, что прав в своем предположении.

— Не молчи, ну же, ты не немая, — подначил Джо, закатив глаза. — Отвечай, бесы тебя раздери! — Крик резанул по ушам, но отчего-то вместо испуга меня охватила злость.

Ярость разгорелась пожаром, разлилась ядом по венам, смешиваясь с алой кровью. Я вздернула подбородок, оттолкнула его от себя. Его повело, парень едва удержался на нетвердых ногах.

Клетку опустила на пол и, выпрямившись, заговорила:

— Бесы? Бесы! Это ты меня спрашиваешь?! — Отсчет завершился, внутри что-то натянулось и взорвалось с характерным звуком треснувших канатов нервов. Я не заслужила такого дерьма! Вообще, не заслужила того, что происходило. — Почему я должна выслушивать твои беспочвенные обвинения? Я хоть раз, хоть один раз угрожала тебе?

Я наступала, а он будто прирос к полу. Стоял и бестолково смотрел, склонив голову, точно оценивал. Мне не понравился его внимательный взгляд. Не нравилась и ситуация в целом. Но кто бы спросил, что у меня на душе.

Он открыл рот, но я стремительно приблизилась и вновь толкнула его ладонями в грудь, не дав сказать и слова.

— Нет, Джо! Послушай теперь ты! — С каждой буквой, слетающей с губ, становилось легче, словно сбрасываешь с себя тяжелый груз, который уже был близок к тому, чтобы проломить мне хребет. Избавляться от этой ноши оказалось… приятно. — Я устала бояться засыпать в собственном доме, думая, когда же ты соизволишь забрать мою жизнь или жизнь матушки. Устала видеть в кошмарах твое искаженное лицо. Устала оглядываться по сторонам и вздрагивать всякий раз, когда ты рядом! Не думал, что было бы проще, не будь ты таким козлом?! — Голос задрожал, зазвенел, когда перешла на крик, он отскакивал от стен и в тишине помещения казался еще громче, чем был на самом деле. — Мы же… мы дружили. Я думала, что ты — мой друг!

Я замолчала. Мне было нечего ему больше сказать. Дыхание сбилось, во рту пересохло от эмоциональной речи. Посмотрела ему в глаза, сощурив свои. Джо сделал шаг, сократив и так малое расстояние между нами. Он выглядел слишком спокойным для человека, на которого наорали, более того, казался умиротворенным, лишь залегшие на лбу морщины выдавали его напряжение. Знай его многим меньше, вряд ли б заметила. Но я заметила. Видимое равнодушие сквозило обманом.

— Все сказала? — прохрипел он низким голосом. Желваки заходили на мужских скулах.

Я сглотнула и отрывисто кивнула, забегав глазами в поисках путей отхода. И не находила. Единственный выход парень закрыл своим телом.

Что я натворила? Пожалуйста, пусть обойдется. Хотя бы на этот раз!

Джо зарылся пальцами в мои волосы, щекоча короткими ногтями затылок, и наклонился куда ближе, чем дозволяли приличия. Я пискнула, когда он сжал кулак и слегка дернул пряди, заставив запрокинуть голову. Губы его раскрылись и меня вновь обдало смесью запахов: специи, спирт и мята.

— Ты умом тронулась из-за встречи с охотником, — отчеканил он мне в рот. — Я не угрожал тебе, лишь предупреждал. — Ногти царапнули затылок, я тихонько заскулила. — Ты не скажешь ему ничего. Вообще никому ничего не скажешь, если я не решу иначе. — С каждым словом безвыходность положения становилась все более очевидна. Она холодила запястья хлеще реальных оков, стирала костяшки до кровавых ссадин.

Желание отстраниться зудело подкоркой мозга, но мне не позволили. Я держалась из последних сил, чтобы не упасть на колени на мытые доски. Не потому что такая сильная, не потому что упрямая, просто не могла позволить ему одержать полную победу, иначе это станет началом конца. Настоящего конца, понимаете? Полная капитуляция.

— Скажи, что поняла, — выдохнул он.

Его мутная радужка посветлела, что почудилось мне добрым знаком. Я не отводила взгляд, ощущая, что так правильно, что, если вдруг повернусь спиной, сожрет, переломив все кости. Не подавится.

— Я поняла, — прошептала едва слышно, а он хмыкнул, растянув губы в своей привычной манере.

— Я не расслышал.

Я стиснула зубы и ответила уже громче довольно отчетливо, пусть голос и дрожал:

— Я. Тебя. Поняла.

Хватка на волосах разжалась, Джо отступил, пошатываясь. Облегчение заполнило меня целиком без остатка, что я чуть не рухнула на пол прямо там, тремор в ногах сказывался на координации не лучшим образом. Пискнул летун в клетке. Бросив на парня быстрый колючий взгляд, собравшись с силами, я подхватила клетку и вылетела вон, громко хлопнув дверью.

***

Джо

Я проводил взглядом спину Софи и поморщился, когда дверной хлопок резанул по чувствительным ушам. Её чувства все еще витали в воздухе концентрированной мешаниной из страха, обиды и злости. Безумный коктейль. Приторно-солоноватый аромат девичьей кожи остался на пальцах, во вдыхаемом кислороде. Лучше бы исчез точно так же, как и сама девица пару минут назад. Вероятно, тогда мне стало бы легче. Думать, дышать, жить. Исчадия. Не хотел же так поступать. Слишком дерьмово даже для такого как я — срываться на девчонке. Возможно, если бы не увидел её с охотником, если бы она не пришла в лавку, если бы не застал то, что застал на площади — все было бы иначе. Но оно не было. Ненормальный смех Падшей все еще звучал в моей голове чересчур громко. Наверное, глупо чувствовать жалость, но я чувствовал, может, потому что сам мог оказаться на её месте.

Я невесело усмехнулся и нетвердой походкой направился в комнату, по пути пару раз чуть не свалился, едва удержавшись, благо ухватился за перилла. Вошел на чердак и опустился на постель, пальцы сомкнулись на холодном стекле бутылки. Настойка полилась обжигающим топливом по пересохшему горлу. Забавно. Я — нечисть, но градус все равно действовал. Пожалуй, это и к лучшему. Имейся у меня из способностей что-то вроде моментального исцеления, черта с два бы вышло забыться. А временное забвение — какое — никакое, но облегчение несло. Все что угодно, лишь бы заглушить кошмарные предсмертные крики магички, сгорающей заживо.

Охотник беседовал с Софи. Как много он выведал? Увидел ли энергетический след? Вряд ли. Я слишком хорошо скрывался, а вот отпечаток летуна мог заметить. Глупое решение — притащить сюда нечисть низшего порядка. И какой бес её покусал? Так шарахается от меня, но тащит в дом любую живность, стоит той мало-мальски выглядеть жалостливо. Мне-то казалось, Фрейя отучила дочь от этой дурной привычки, когда мы дружно подцепили лишай. Видимо нет.

Стоило ли так давить? Она испугалась. Больше, чем испугалась. То, что Софи все еще меня не выдала говорило либо о том, что ужас перевешивал здравый смысл, либо о том, что она все еще питала ко мне дружеские чувства и привязанность. Но если продолжать в том же духе, вряд ли от этого останется хоть что-то. Что-то, мешающее ей доложить в Орден сию же минуту.

— В задницу, — выругался я и с силой впечатал дно бутылки в напольные доски. Звякнуло стекло, но не разбилось.

Снизу раздался стук. Зубы сжались, скрипнули хлеще несмазанных петель. Посетителей не хватало. И кого принесло на ночь глядя?!

Поднялся и неспешно спустился вниз, когда стук повторился. Делать вид, будто никогонет толку-то, клиентам известно, что я здесь проживаю на постоянной основе. Не хватало потом получить нагоняй от Фрейи.

Дверь отворилась, за порогом я увидел Керри. Вея выглядела помято, будто не спала несколько дней. Недавно начался дождь, её одежда промокла, а капюшон ничуть не спасал, черные волосы мокрыми паклями свисали вдоль лица. Владелица борделя бросила на меня недовольный взгляд и прошла внутрь, отпихнув плечом.

— Чем обязан? — спросил я, посторонившись.

У нас с веей неплохие отношения. Взаимовыгодные, так сказать. Она знает о моей природе, помогает с пропитанием, когда возникает необходимость, а я порой избавляюсь от излишне усердствующих дебоширов. Не убиваю, конечно, но выпиваю столько, чтобы об увеселительных домах те не могли думать еще долгое время.

Женщина сбросила мокрый плащ на стул и выжала сырые волосы. Капли воды стекли по ним вниз и упали на пол. Она оправила измятое не первой свежести платье, не торопясь делиться причиной визита. Я вспылил.

— Керри, я не настроен на твои игры. — Рык сам вырвался из горла. — Либо выкладывай, либо вали. — Возможно, не совсем вежливо, но едва ли у меня остались силы на демонстрацию хороших манер.

— Как грубо, — с холодным укором ответила Керри, осмотрев свои туфли, заляпанные в грязи и, пожалуй, безнадежно испорченные. — Я вообще-то с доброй вестью, а здесь такой прием.

Я выдохнул с досадой и перевел взгляд на прилавок. Вея умела быть раздражающей, изворотливой, пугающей, если того требовали обстоятельства. Сейчас же у неё таковой цели не имелось, но меня её присутствие все равно доводило до ручки. Не как с Софи. Если там я был поглощен чем-то явно нездоровым, сожранный с потрохами дурными воспоминаниями и эмоциями, здесь хотелось лишь скорее решить вопрос и выставить женщину на улицу. Кажется, это называют усталостью. Такой, когда хочется закрыть глаза, дверь на прочный замок и никого не видеть с добрую неделю.

— Говори, — процедил, облокотившись о стену, сцепил руки на груди.

Керри притворно надула губы в непроизвольной попытке выглядеть дурашливо. Но вместо кокетства вышла воистину глупость. Её еще можно назвать привлекательной, выглядела она младше своих лет, возможно, благодаря хваленой восточной генетике, но я видел слишком много дамских ужимок, чтобы проявить хоть каплю заинтересованности. Порой приходилось поддерживать заигрывания, не желая заведомо портить знакомой настроение, видимо, сейчас поощрение сыграло дурную шутку.

— Вижу, не с той ноги встал, — хмыкнула она и стукнула несколько раз по округлым бедрам ногтями. Не с той — мягко сказано, но её я не собирался посвящать в детали. — Убери уже с лица скуку. Выглядит так, будто тебе дракон яйца откусил.

Я скривился от мерзкой шутки и прицокнул языком. Что-что, а владелица борделя никогда не станет благонравной девицей, даже если её нарядить в дорогие одежды.

— Ты потрепаться пришла или все же скажешь нечто стоящее? Я собирался спать.

Улыбка осветила её лицо, вмиг преображая. Миндалевидные глаза сощурились, сузившись еще сильнее, а темная радужка посветлела.

— Конечно — конечно, дорогой. Посмотри, что отыскала, — промурлыкала она, выудив из кармана нечто бронзовое. Металл блеснул в темноте, на гладком боку я рассмотрел выгравированный символ.

— Ты смогла, — только и смог выдавить я, разглядывая артефакт. Попросил добыть его еще полгода назад, опасаясь ухудшения ситуации с Орденом, но надежды почти не питал. Достать накопитель тяжело, а действующий — еще тяжелее. Все же их запретили для всеобщего использования с век назад, сейчас дозволение имели лишь придворные маги. — Как?

Женщина усмехнулась и шлепнула меня по протянутой в спешке ладони.

— Ну, не торопись. Всему свое время и… цена, конечно же. — Естественно, Керри не отдаст его за томный взгляд. Бесы, да я бы многим пожертвовал лишь бы им завладеть, как, впрочем, и другие. — Дорогуша, я ездила на родину к дяде. Как понимаешь, мне не обрадовались, — протянула она, проводя кончиком пальца по моему плечу.

И я понимал, потому что знал её прошлое. По крайней мере то, что она сама рассказала. Девчонкой её выкрали из Хори. Средняя дочь знатного, но разорившегося рода оказалась продана в бордель. Только благодаря врожденной смекалке и приобретенной хитрости ей удалось выжить и стать той, кем являлась сейчас. Она нашла покровителя, обзавелась нужными друзьями, влиянием, а когда попыталась установить связь с родственниками, те её отвергли. Лицемеры. В этом вся аристократия. Им не нужна племянница, лишенная чести. Нетрудно догадаться, как они отреагировали на её визит.

— Чего ты хочешь? — Я отступил и принял настолько безразличное выражение, какое вообще мог. Благо в нынешнем состоянии это оказалось легко, градус затуманил разум, опустошив меня эмоционально.

— Услугу. Всего лишь небольшую услугу, дорогуша.

Женская рука огладила мою рубаху, расправив невидимые складки. Керри сделала несколько шагов назад и заглянула мне в лицо.

Захотелось выругаться вслух. Я бы предпочел расплатиться звонкими монетами. Конечно, ей это не нужно. Зачем? Бордель приносил состояние. Но что она попросит? И что я способен вообще дать? Несложно догадаться. Черт. Черт-черт-черт. Только не сейчас! Не тогда, когда охотники вернулись в город. Я не убивал уже очень давно, еще с тех пор, как встретил старика Ниви. Так почему должен начинать теперь?

Артефакт блеснул в её ладони, давая и без того очевидный ответ. Я не мог теперь свободно питаться, даже в «Птицы» порой заходят члены Ордена, а они поймут в чем дело, стоит встретить одну из девочек после нашей с ней «беседы».

— Кто? — выдавил из себя, голос против воли охрип и стал низким.

Керри хихикнула и мотнула головой, отбросив мокрые пряди за спину.

— Не сейчас. Да и тебе не нужно знать имени. Я отправлю девочку, когда придет время. Тебе не придется применять свои силы, просто… сделай особую лечебную настойку. Знаешь, я очень переживаю о её здоровье. — Вмиг весь налет доброжелательности исчез с её лица. Женщина выглядела озлобленно. Она ненавидела ту, о ком шла речь.

— Ты же знаешь, меня запрут в камере, не пройдет и дня, — вяло огрызнулся я, понимая, что придется отказаться от заветного предмета. Риск не стоил свеч. Но Керри лишь повела плечом, черты её смягчились, а злоба пропала, будто и не было несколько секунд назад.

— Ничего подобного. Она неизлечимо больна. Драконья лихорадка.

Я распахнул широко глаза, когда осознал сказанное. Это все меняло. Драконья лихорадка не свойственна землям Империи. Вероятно, жертва — не местная и прибыла в Мирам в надежде, что в отдалении от дракона болезнь поутихнет. Все знали: хворь постигала нежданно, от неё нет ни лекарства, ни спасения. Разве что смерть. Это похоже на пламя, в котором недавно сгорела Падшая, но хуже, потому что внутренний огонь медленно сжирает жертву: иногда месяцами, иногда годами, а иногда и десятилетиями.

— Подумай об этом, — шепнула Керри и вложила в мою руку накопитель. Дверь за ней захлопнулась.

Выбор я уже сделал.

Глава 8. Мой день

София

Становилось холодно. Погода в Мирам переменчива, но из-за близости столицы к границам Королевства Солона, осень здесь ощущалась практически также, как и на севере: более жаркое лето, когда от палящего солнца негде скрыться, и холодная зима. Правда, почти без снега, его исправно убирали слабо одаренные маги бытовыми заклинаниями.

Я поежилась, плотнее закутываясь в одеяло, и подтянула его края к носу. На полу в клетке чавкал нарезанным мясом Чизи, заглатывая куски. Я все же дала летуну имя, сочтя, что называть его «бесом» было бы как-то совсем глупо. Чизи вел себя прилично, не буянил, лишь попискивал порой от скуки, требуя выхода за пределы прутьев. Но мне рисковать не хотелось, встреча в лесу с ему подобными ярко отпечаталась в памяти.

Я перевела апатичный взгляд на закрытое плотно окно и вздохнула. Через стекло светило рассветное солнце, обещая погожий день. Сегодня осталась дома, но не испытала и толики радости от предстоящего выходного, хоть и долго его ждала. Мы с Дженни планировали посетить рынок и кондитерскую, однако я питала надежду, что подруга забыла об обещании провести вместе время или вовсе передумала. Разговор с Джо, если то, что произошло, можно таковым назвать, раздробил остатки уверенности в светлом будущем. В голове творилось черти что. И мне очень хотелось привести существующую в мыслях кашу в порядок. Как на полках в лавке. Ясно, четко, организованно. Пребывать в смятении — на меня не похоже. Я редко грущу дольше пары часов. Конечно, бывали исключения и, видимо, это одно из них.

Вчера по возвращению рухнула на постель и не смогла удержать рвущиеся наружу слезы. Они текли из глаз по щекам потоком, оставляя соленые дорожки, пока не закончились совсем. Так и уснула прямо в уличной сырой от дождя одежде.

Я не знала, как быть дальше. Казалось, что может быть проще: сдай Джо и живи спокойно. Но нечто в глубине души ворочалось, бурчало, скребло острыми когтями по грудине, не давая принять окончательное решение. Иногда уверенность в правильности таких мер становилась практически стальной, но за секунду обращалась бумагой, рушилась, как карточный домик от легкого прикосновения пальца.

Я все еще не могла поверить в то, что Джо тот, кто есть. Нечисть, бес, создание Грани. Даже если и Падший. Что можно поделать с привязанностью, взращенной годами дружбой? От неё не избавиться, не выбросить банкой забродившего молока воскресным утром. Да, наши отношения никогда не были идеальными, но существовало что-то кроме вечных подколов и ужимок: доверие, взаимовыручка, успокоение, понимание. Именно Джо находился рядом, когда произошла история с Чарли, он вытащил меня из разбитого состояния. Я присутствовала на погребальном костре старика Ниви и видела, как дрожат плечи всегда задорного паренька. С его лица несколько месяцев не сходила тоска, а после улыбка вернулась: искусственная, приклеенная к губам, не отражалась в глазах горячими искрами веселья. Потому что его не могло там быть. Каждому нужно время оплакать потерю. И все справляются с этим по-разному.

Могла ли я и дальше ему доверять? Позволить находиться рядом. После произошедшего не верилось. Мне хотелось сбежать, спрятаться. Но все еще не приговорить к казни. Это как собственноручно надеть ему на шею петлю и возвести по ступеням эшафота. Я — не убийца. Хоть вчера и была близка, даже направилась к зданию Ордена. Едва ли дошла до пункта назначения, ноги на середине пути сами понесли в противоположном направлении — к дому.

Выход ли — зарыть голову в песок. Увы, нет. Джо меня пугал. Сомнения отзывались межреберной болью, она пульсировала и разрасталась, переходя в живот, грозясь чем-то пострашнее заворота кишок. От заворота хотя бы есть лекарство.

Сколько не пыталась, не могла сыскать объяснения его агрессивному поведению. Но кроме того, он меня спас. Дважды — там, в лесу. Сначала от упыря, затем от летунов. Кто знает, чем бы дело кончилось, если бы не его своевременное вмешательство. Оттого становилось еще тяжелее. Я запуталась в мыслях, потерялась. И совершенно не знала, что с этим делать дальше.

Поганое утро. И с каждой минутой, проведенной в постели, оно становилось еще хуже.

Быть может, если бы мы нормально поговорили, появилась бы возможность все исправить. Теперь я готова выслушать его без попыток унести ноги в самый неподходящий момент. Но не похоже, что Джо желал говорить о своем прошлом или сущности. Не со мной. Не сейчас. И, вероятно, подходящего момента вовсе не будет.

Я застонала, когда виски прострелило. Мигрень. Только её не хватало ко всему прочему. С неохотой выпуталась из теплого кокона, подтянула на плечо сползшую бретель ночного платья и прошла на кухню. В шкафчике нашлась нужная настойка, которая тотчас оказалась употреблена по назначению. Спустя минут десять боль отступила, и я со стоном опустилась на стул возле стола. Ножки его скрипнули от веса человеческого тела, затем наступила тишина. Ненадолго. Раздался стук. Затем еще и еще.

— Софи, лиса ты хитрая! Я знаю, что ты там. Открывай, — послышался тонкий голосок Дженни.

Я застонала второй раз — уже от разочарования. Мои планы в последнее время обречены на провал.

В дверном проеме застыла подруга. Широкая улыбка замерла на её лице, а затем исчезла без следа, сменившись обеспокоенностью. Конечно. Вряд ли вид после слез и стольких переживаний оказался хоть на толику приличным.

— Что с тобой? — спросила Дженни, пройдя внутрь. — Снова Чарли? Этот придурок что-то тебе сделал?! — Вспылила она. По сменяющим друг друга эмоциям, которые считывались проще простого, легко понять: она уже придумала и накрутила в очаровательной головке то, чего не случалось, а затем раздула до масштабов катастрофы.

Я отмахнулась:

— Тихо, не кричи. Все в порядке. Он ничего не сделал, мы даже не виделись.

И ведь говорила правду, с Чарли мы не встречалась со злополучного праздника.

— Но ты выглядишь… Как будто тебя где-то в плену держали без сна, да и глаза красные. Что произошло? — Её голос сквозил участием, пропитанный искренностью, должен был принести облегчение. Но не приносил. Хотя, казалось, забота исцеляет. Видимо, это работает не всегда.

— Я спала, честно. — Улыбка вышла слишком натянутой и, конечно, Дженни заметила. — Всего лишь ночные кошмары.

Девушка нахмурилась и сдвинула темные тонкие брови к переносице. Объемный пучок на её голове закачался, когда она шагнула ближе, рассматривая что-то на лице.

— Хорес, не ври мне. Кто это был? От просто кошмаров не выглядят, словно призраки.

Почему именно сегодня? Завтра мое эмоциональное состояние, вероятно, уже не напоминало бы разрушенный в военное время дом. Не такое шаткое, не такое расхлябанное, стабильное.

— Софи, — надавила Дженни, словив мой понурый взгляд.

— Джо. — Будто бы одно имя могло все прояснить. Оно сорвалось с языка и закололо на кончике импульсами. — Мы поругались.

Подруга бросилась мне на шею, заключив в крепкие объятия, я от неожиданности пискнула, но осталась стоять на месте.

— Дракон что ли потерял крылья, раз вы поссорились, — пошутила Дженни в попытке приободрить. Вышло скверно. — Нет, ты рявкала на него за поганый юмор, но вы ведь никогда… — Договаривать, что «никогда» не было необходимости. Мы обе знали: это первый разлад, мы с Джо всегда находили компромиссы.

Не в этот раз. И я не расскажу причину. Поделиться — значит подставить и её под удар.

— Все в порядке, Джен, все нормально. — Лгать оказалось до ужаса просто, слишком. Мир не рухнул, земля под ногами не разверзлась и что там еще было в поучительных историях о вранье. — Я в порядке. — Буду. Через день, два, неделю, когда-нибудь.

— Ой, не начинай. Вижу, в каком — таком порядке. — Девушка отстранилась и оглядела меня с ног до головы критичным взглядом. — Иди собираться, ты не станешь сидеть в комнате и реветь.

А жаль. Именно этим заняться и хотелось, хотя запас слез должен был иссякнуть еще вчера вечером.

Оставалось лишь вздохнуть. Потому что я знала: если Дженни что-то решила, переубедить её не представлялось возможным.

***

Город вернулся к привычному ритму. Вплоть до возвращения охотников столица находилась в подвешенном состоянии, но сейчас люди успокоились, тая надежды, что Орден решит их проблемы и огородит от угроз. С площади убрали дополнительные охранные артефакты, их свет больше не лился со стен домов.

Дженни потянула меня за собой, и я пошла, шаркнув каблуком по каменной кладке. Мы уже успели побывать в кондитерской и теперь куда-то направлялись, а подруга не спешила сообщать намеченное место.

Сойдя с центральной улицы, миновали мост и цветочную аллею, углубились в торговый район. Старушка Илина махнула нам рукой, приветствуя, мы ответили вежливыми кивками.

— Когда-нибудь её цветочный магазин возымеет успех, — сказала я, хоть и сомневалась в этом утверждении. Вея Илина стара для ведения подобных дел и излишне добра для ниши бизнеса в целом. Чего стоит история с мошенничеством в том году, когда её обманули на всю недельную поставку. Ох и криков было, да что толку.

— Конечно! Она единственная так заботится о цветах и всегда подбирает прекрасные букеты для клиентов, — согласилась Дженни, пребывая в приподнятом настроении.

Стоило бы заметить её нервозность, но, увлеченная осмотром окрестностей, едва ли я обратила на то внимание. Слишком давно мне не выдавалось шанса погулять без цели: то работа в лавке, то покупка ингредиентов, то походы в лес.

Мы остановились у именитого кафе, куда простолюдины ходят крайне редко. Я нахмурилась, совершенно не понимая цели подруги. Чересчур дорого для нас. Безбожно оставлять двадцать золотых за один обед.

— Идем, — уперлась Дженни, перехватив меня за локоть.

— Но зачем? Джен… здесь же цены — самоход купить можно, — фыркнула я, все еще считая это неудачной шуткой. Однако подруга явно сдаваться не планировала и все же уволокла меня внутрь здания.

Зазвучала приветственная мелодия, когда за нами закрылась дверь. Молодая прислужница приветливо улыбнулась и, повернувшись спиной, молчаливо велела следовать за ней. Мои брови взметнулись, обозначив складку на лбу. Что-то здесь точно не чисто. Нас приветствовали так, будто имела место договоренность. Только я хотела одернуть Дженни и спросить, как мы вышли на открытую веранду.

— Сюрприз! — завизжала Карли, вскинув вверх руки. В воздухе рассыпались зачарованные лепестки, они блестели и переливались слишком красиво для того, чтобы быть обыкновенными.

Конечно. Мой день. Я не планировала отмечать, но ничто в этом году не идет так, как запланировано.

— С Днем появления на свет! — бросил Мэтти. Он сидел за широким деревянным столом, подперев кулаком щеку, и выглядел до жути скучающим, точно не собирался здесь присутствовать, но его обязали. Возможно, так и было, ведь, не смотря на долгое с торговцем знакомство, вряд ли нас можно назвать близкими друзьями.

Я зацепилась взглядом за высокую фигуру у перилл, но не сразу разглядела лицо из-за солнца, а когда прозвучал голос, мне разом выбило из легких воздух. Как в солнечное сплетение ударили кулаком, не жалея.

— С праздником, — лениво протянул Джо, не спеша подходить ближе.

Дженни наклонилась и прошептала на ухо:

— Прости! Я не знала, что вы поругались.

Может, она действительно жалела, вот только сил это не прибавило.

— Мы не ругались, — расплылся в обаятельной улыбке этот гад, а мне захотелось провалиться сквозь мраморный пол прямо под кладку, что бы на этаж ниже не находилось.

Не ругались. Тогда что это было? Дружеская перепалка? Вот уж вряд ли.

Он приблизился, теплые ладони легли на плечи и подтолкнули. Я уперлась носом в белую чистую рубашку. От него пахло все также, и я невольно втянула аромат полной грудью. На удивление, парень был весьма бодр, не смотря на полную увеселительных напитков ночь. Он положил подбородок мне на макушку и тихо сказал, почти проурчал:

— Извини, я не должен был… ну, ты понимаешь. — Ком в горле сдобрили битым стеклом. Осколки забили гортань, но не резали вопреки назначению.

Глаза увлажнились, ресницы слиплись от подступивших слез. Нет. Пожалуйста, нет! Я не буду плакать на виду у всех. Зачем он делает это? Сначала жалит, затем вот так вот вторгается в душу вновь, расшатывая и без того шаткое равновесие. Почему? Мне бы хотелось спросить. Но я не знала, желаю ли услышать честный ответ. И можно ли вернуть наши прошлые отношения, где не приходилось ранить друг друга колкими словами, сочащимися ядом. Мне не понравилось, как легко сознание поддалось нелепым пустым извинениям, как оно расслабилось, растекаясь жижей под звуком его растянутых протяжных гласных. Так не должно было быть.

— Голубки, вы можете не стесняться, продолжайте, — присвистнул Мэтти, я поджала губы.

— Боги, Мэтти, помой рот с мылом! — воскликнула возмущенно Карли. Однако правда в том, что мужчина ей нравился, даже не смотря на его поганый язык и крайнюю степень цинизма во всем, что касалось бизнеса или отношений. Едва ли у таких чувств есть будущее. Неподходящая партия для благородной девицы. Карлотта приходилась Дженни сводной сестрой по гулящему отцу — лорду, но являлась более везучей и родилась в законном браке. Не смотря на протесты веи Ванхейн, сестры поддерживали общение.

— Джо, не сейчас, — устало выдавила из себя я, часто моргая, ощущая, как высыхает непролитая жидкая соль в уголках глаз. Он кивнул. Я почувствовала движение макушкой — как колючий подбородок царапнул нежную кожу, и давление исчезло.

Дженни заговорчески подмигнула, я стрельнула в её сторону недобрым взглядом.

— Поднимем же бокалы за Софию Хорес! — торжественно выкрикнула Карли, а Джо откупорил бутылку вина. Алая жидкость полилась по бокалам.

— Тебе уже двадцать, да? — хмыкнул Мэтти. — Быстро растешь.

Мы познакомились, когда мне было около четырнадцати, и с тех самых пор мужчина совершенно не постарел. Я порой удивлялась его везению — генетическая лотерея, не иначе, где он забрал главный приз.

— Брось, ты ни капли не изменился. Как будто ровесники, — поддела, заражаясь всеобщим радостным настроем. Не ответить на их улыбки было чем-то из ряда невозможного.

— Да. Поверь, судя по матушке, я так еще долго буду выглядеть, — хохотнул обыкновенно серьезный в делах торговец и отпил из бокала.

— Это ненадолго. Вскоре твое смазливое лицо покроется морщинами и пылью. С такой работой иначе никак. — Джо толкнул его локтем в бок, и тот поперхнулся, закашлявшись. Капли красного вина попали на светлый пиджак, Мэтти с укором посмотрел на парня.

— Хорош языком трепать, как будто знаешь что-то о моей работе, — фыркнул мужчина, а Джо закатил глаза.

— Много ли нужно понимать!

Дальше я дурашливую перепалку не слушала, переключив внимание на Карли.

Девушка звонко рассмеялась и выудила из розового объемного пакета здоровенную коробку, обернутую бантом.

— Это тебе от нас с Джен, — прошептала она и едва ли не захлопала в ладоши в предвкушении того, как именинница вскроет обертку. — По секрету: праздник оплатила я, а сестра выбрала подарок. — Дженни рядом хмыкнула.

Ну, то было понятно изначально: вряд ли кому-то из присутствующих хватило бы денег и желания организовать мероприятие в подобном месте. Мэтти слишком скуп, Дженни не богата, а Джо… скажем, такое не в его духе. От него можно ждать странной вылазки в чужой сад, как тогда, когда мне стукнуло пятнадцать, после чего за нами гнались собаки хозяина особняка.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я и надрезала столовым ножом бант, нарушив правила этикета, но будто бы это хоть кого из нашей компании волновало.

Внутри оказалось невероятной красоты платье: такое больше подошло бы дочери знатной особы, а не лекарю, но сердце на мгновение замерло. Темно-зеленая ткань оказалось невероятно мягкой на ощупь и совершенно не подходила для осени. Высокий ворот, юбка А силуэта и плотный фиксирующий пояс — корсет на талию. Именно на такие модели я заглядывалась, когда думала, что никто не видит.

Словно прочитав мои мысли, Карли самодовольно хмыкнула:

— Не смотри, что материал кажется легким. Он зачарован, не замерзнешь.

Я на её слова недоуменно захлопала ресницами. Зачарованные вещи не могли стоить дешево, заговоренные на холодное время года, они подстраивались под температуру и сохраняли тепло.

— Не стоило… правда, не стоило, — затараторила, зная цену товару. У меня из-за покупки чешуи для лекарства матушке не имелось монет на обновки, а старое пальтишко оставляло желать лучшего, оно еще с того сезона просилось на помойку.

— Джен выбирала фасон, хотя мы долго не сходились во вкусах. Ну, ты понимаешь, — фыркнула Карли, Дженни поморщилась. Понятное дело, почему они не могли договориться: старшая смотрела на удобство и практичность, а младшая на внешний вид и только.

— Правда, спасибо, — шмыгнула носом я, ощущая, как приятное тепло разливается в груди. Погладила ткань и убрала платье обратно в коробку.

Парни все еще о чем-то увлеченно говорили, кажется, их спор плавно перетек в беседу. Джо расслабленно развалился на стуле и щурил глаза от ярких солнечных лучей. Мэтти с местом повезло больше — его не слепило, мужчина внимательно слушал, то и дело кивая головой и комментируя.

Дженни подняла бокал в воздух:

— Давайте, время пить! — При её словах Джо скривился, видимо, припомнив вчерашние возлияния, а я почувствовала удовлетворение от того, что его самочувствие не в такой уж норме, как показалось на первый взгляд.

Мы много говорили, парни лениво обменивались язвительными репликами, а девочки жужжали, не давая погрузиться в ворох угрюмых мыслей, переключаясь с темы на тему, завлекая меня разговором. Я не заметила, как пролетел вечер, и, когда пришло время прощаться, ощутила укол щемящей тоски. Давненько мы не собирались. С того года, следует полагать.

Карли крепко стиснула меня в объятиях, звонко чмокнув в щеку. Мэтти кивнул и скупо поздравил вновь, вручив небольшой конверт со звенящими в нем монетами — ожидаемо, ведь на его взгляд нет лучше дара, чем деньги. Дженни ухватила меня под руку, спасая от вынужденного общества Джо, который как раз подошел ближе с намерением повторить действие Карли.

— Пойдем вместе, да? Мы же хотели попить чай, — пропела подруга, бросив взгляд в сторону парня. Он хмыкнул, без труда разгадав маневр, но отступил.

— Доброй ночи. С праздником, Софи. Завтра жду в лавке.

Я скоро кивнула, сделав вид, что не заметила разочарования в его голосе, и поспешила в сторону дома вместе с Дженни.

Взгляд Джо прожигал мне спину, вонзая в затылок тысячи мелких иголок, но я так и не обернулась.

Глава 9. Бывший, бордель и прочие неприятности

София

Прошедший день был удушающим, он буквально выжал из меня все до последней капли. Не осталось ни сил, ни воли, ни терпения. Я чертовски вымоталась, пытаясь обсудить с Джо происходящее. Но едва ли произошел прогресс. Он отмахивался от моих попыток, как от назойливых насекомых. Словно оно того не стоило. Будто и не случалось примирения на празднике, будто мне почудилось его участие.

Каждый раз, когда заводила речь о его сущности, взгляд темных глаз холодел и становился острым, колючим. Я готова была отдать руку на отсечение: его радужка обращалась стеклом, о которое можно легко порезаться, стоит подойти чуть ближе. Я и не подходила: отворачивалась и делала вид, что ничего не случилось. Точно и не открывала рот за минуту «до».

— Поговори со мной, Джо. Тебе рот зашили или что? — Занервничала я, сжав крепко кулаки.

Он обернулся и окинул меня снисходительным взглядом, как с ребенком неразумным беседу вел.

— Мне нечего тебе сказать, — отрезал и выгнул правую бровь. Меня это разозлило. Он не уходил, не исчезал из моей жизни. Но и не подпускал к себе. Не делал ничего, чтобы что-то исправить!

— Пожалуйста, нам обоим это нужно, — попыталась вновь, недужим усилием усмиряя кипящую в венах обиду. Она зудела под кожей, скребла сухожилия. Хотелось проникнуть туда ногтями и расчесать до кровоточащих ран. Лишь бы это прекратилось.

Но Джо только усмехнулся, левый уголок его губ дрогнул и пополз в сторону. Он издевался, намеренно доводил меня до разболтанного состояния, когда нервы шипели, растворенные кислотой, которой от так щедро делился, выплевывая из своего рта вместе со словами.

Джо откинулся на постель и сощурился. Щелкнул костяшками пальцев и прикрыл веки. Он выглядел слишком расслабленным, точно спящий на подоконнике кот.

— Нет. Это нужно тебе. — Утверждение прозвучало так, будто он был уверен в нем на сто процентов.

И я не выдержала.

— Ну и оставайся здесь один, — прошипела и вылетела из его комнаты, звонко стуча подошвами туфель.

Я устала притворяться, что все хорошо перед Дженни, соседями, Джо. Потому что хорошо не было. Всего одно усилие с его стороны и установленный щит шел трещинами, разваливался на куски. Броня ломалась с характерным хрустом. А мне не хотелось её больше чинить.

Ноги устали от каблуков и гудели, желание скорее оказаться в постели и забыться сном становилось невыносимым. Мимо проходили редкие прохожие: такие же измотанные и понурые. Похолодало пуще прежнего, по улочкам гулял промозглый ветер, шла третья неделя октября. Легкая морось укрыла щеки, делая и без того неудачный вечер еще хуже.

Я прижала к груди куль с сырым мясом и ускорила шаг. Пока бесцельно бродила по городу в расстроенных чувствах, совсем не заметила, как пролетело время. Явно перевалило за полночь, о чем намекала яркая полная луна, висящая высоко в небе. Её лик то и дело скрывали темные объемные тучи. Фонари здорово помогали, освещая дорогу ровным теплым светом.

Я остановилась и неловко переступила с ноги на ногу: идти мимо кабаков и «Белых птиц» — сомнительная затея. Ночью здесь много всякого сброда собирается, но с другой стороны, тратить час на путь в обход хотелось еще меньше. С губ слетело полупрозрачное беловатое облако пара и развеялось, когда ступила вперед.

Ветер задул под подол зачарованного платья, пуская мурашки по икрам. Я поежилась. Сбоку послышался заливистый смех и пьяные голоса. И самое неприятное — один из них я узнала.

За что мне все это? Неужели у Первого настолько плохое чувство юмора?

Обернулась, заранее зная, кого там увижу. Наши взгляды пересеклись на секунду или меньше, но этого хватило. Чарли меня заметил! Что там говорилось о везении? Его меня явно лишили.

— Софи! — Обрадовался парень, расплываясь в глумливой улыбке.

Я прервала зрительный контакт и побежала. Недостаточно быстро, к сожалению. Он вмиг преодолел малое расстояние, что было между нами и, ухватив за руку, развернул лицом к себе. Каблук соскользнул на мокром дорожном покрытии, лодыжку пронзила тянущая боль. С губ сорвалось шипение. Его друзья в стороне мерзко захохотали, а кто-то засвистел.

— Торопишься? — спросил он, оценивающе оглядывая с ног до головы. Меня передернуло, когда глаза задержались на обтянутой тканью груди.

Чувство опасности не сработало, будто кто-то отключил радар. А должно было, ведь подобная компания не грозила ничем хорошим. Но после всего, случившегося в последние три недели, я не находила в себе сил страшиться кого-то вроде Чарли. Это невозможно, когда видишься с настоящим монстром каждый день. А, может, внутри меня просто что-то перегорело, как старая восковая свеча. Ей вырвали фитиль.

— Не надо, Чарли, — сухо выдавила и посмотрела ему в лицо. — Мы закончили. Я не нужна тебе, а ты мне. Я, правда, не в настроении спорить.

Но он разозлился, небрежная улыбка исчезла.

— Не решай за меня, — выплюнул парень. Кадык на его горле дернулся. Я попыталась вырвать руку, но он лишь сильнее стиснул запястье. Не так как Джо. Тот применял силу, но от его хватки никогда не оставалось синяков. Я сжала зубы, чтобы сдержать болезненный стон. — Модное платье надела. У тебя же нет средств на этого модельера. Кто тебе его купил? Что ты за это сделала?!

— Прошу, отпусти, — сказала, заглядывая в синие, подернутые мутной пеленой, глаза. У меня не было сил на уговоры, на ругань, на то, чтобы удерживать вокруг себя достаточно крепкие стены.

Он фыркнул и пьяно ухмыльнулся.

— Парни, она хочет уйти! — Его спутники заулюлюкали.

— Неужели? — Из-за спины Чарли выглянуло небритое лицо возрастного мужчины. Я узнала его. Не помнила имени, но узнала. Матушка оказывала лекарские услуги его жене, но после смерти той он спился и проиграл большую часть состояния в карты. — Ого, да у тебя отменный вкус! — восхитился он, продемонстрировав ряд зубов, половина из которых нуждалась в лечении.

Я сморщила нос. Едва ли мне приятна похвала, что больше смахивает на оскорбление.

— Ишь какая, морду воротит, погляди, — хохотнул мужчина, придвигаясь ближе, и протянул влажную, блестящую от пролитого пойла и пота ладонь, но Чарли оттолкнул его, не давая возможности коснуться.

— Отвали, Никола. — Вздох облегчения сорвался с моих губ. Может, все не так безнадежно. Сейчас он одумается и отпустит. Всего лишь поглумится, теша свое эго.

— Идем, — недовольно процедил он, переплетая наши пальцы.

Я вздрогнула, сощурилась, смотря снизу-вверх, и опустила каблук на носок ботинка Чарли. Развернувшись, рванула прочь, слыша за спиной болезненный стон. И ведь почти удалось! Почти… потому что мне наперерез из переулка выступил незнакомец, перекрыв путь. От неожиданности я ударилась о него лбом и едва не упала. Мужчина не удержал смешок и, перехватив меня за плечи, повел обратно.

— Дружище, от тебя почти упорхнула птаха. — Вибрации его мелодичного голоса ощущались лопатками, проникали под кожу вредителями и скреблись так сильно, что хотелось тотчас отстраниться. Увы, пальцы на плечах держали крепко.

И снова это неуважительное «птаха». Будто нет женщин иных профессий.

— Дрянь, — процедил зло Чарли, встречаясь со мной взглядом. Во рту стало слишком сухо, точно разом испарилась вся влага, а вместо слюны — скрипучий песок. Меня затошнило. От запаха спирта, пота и женских духов. Вся их одежда буквально провоняла.

— Ну-ну, не пугай её так, а то и вправду сбежит, — хохотнул незнакомец. И шепнул уже тише мне на ухо: — Чего не советую, поверь, я быстрее. — Позвонки как будто сместились все разом, а по телу прошел жуткий озноб. Мне не понравился этот тон, похожий на урчание кота, не понравились его близость или аромат.

— Оставь её себе, Ширр, — наконец, выдавил Чарли, явно жалея, что вообще решил завести беседу со своенравной бывшей.

В моей голове что-то щелкнуло. Конечно, это могло быть совпадением, но я уже видела стоящего позади мужчину, его портрет порой появлялся в заголовках газет. Диас Ширр — единственный сын Советника Императора. Но что он забыл в подобном месте и обществе? Едва ли богатеи проводят время в дешевых борделях. Для них существуют куда более злачные места. Вопрос мне озвучить не довелось: Диас втолкнул меня внутрь здания. Позади лениво переговаривались остальные.

Когда двери раскрылись, я увидела обстановку: просторный зал с выкрашенными в белый стенами, уютные диваны, огороженные шторками и в отдалении — лестница, ведущая наверх к приватным комнатам. Играла ненавязчивая музыка, через каждые секунды три или четыре срываясь на хрип. Вее Шу стоит сменить мелодиафон[13], этот еще пару месяцев назад утратил часть своих свойств.

Мне уже доводилось бывать здесь раз. Матушка тогда приболела и не смогла доставить заказ, вот нас с Джо и отправили. Керри Шу оказалась ухоженной женщиной, выглядящей младше своих лет, её красота до сих пор сияла, не смотря на проявившиеся на лице морщины. Она показалась мне ответственной и заботливой в том, что касалось её девочек. И сейчас я отчаянно бегала глазами по залу в поисках хозяйки заведения. Она меня точно узнает. Узнает и поможет. Не закроет ведь глаза, верно? Но, как на зло, той и след простыл. Сновали полуголые девицы, на которых из одежды имелись разве что полупрозрачные платья — сорочки, пьяно переговаривались посетители.

Диас легонько толкнул меня в лопатки, задавая направление, и я поняла, что уже некоторое время стою на месте, погрузившись в мысли. Компания же заняла один из диванчиков в углу, где освещение оказалось хуже всего.

— Ну же, птичка, мы не дикие звери, — сказал он и двинулся вперед, уверенный, что пойду следом.

— Я не шлюха, — огрызнулась я и оглянулась ко входу: вот он — рукой подать. Но тут же наткнулась взглядом на мутные глаза Чарли, сосредоточенные на мне. Он усмехнулся жестко, холеное лицо исказилось. Он понял. И не намеревался меня отпускать. Точно не после перенесенной обиды. Я сглотнула и проследовала к дивану.

Подумать только, а ведь когда-то я любила этого человека. И внешность его виделась идеальной, только вот вся эта идеальность оказалась ложной, навеянной сознанием, завернутым в розовую обертку глупых чувств. Стоило её раскрыть, как облетела цветастая фольга, обнажая гнилое нутро. И оно дурно пахло.

— Ты сегодня так никого и не оприходуешь, — засмеялся Никола.

Чарли покривился и фыркнул:

— До жалования всего ничего, вскоре закатим пир.

— Долго он там, — произнес мужчина задумчиво, наклонив бокал со спиртным, где в янтарной жидкости плавал колотый лед. Я в очередной раз поразилась прибыльности бизнеса веи Шу. Лед — не то, что мог себе позволить каждый. Наша с матушкой лавка приносила немало, но приобрести холодар[14] — такая покупка точно стоила бы нам трехмесячного заработка.

— Брось, будто не знаешь. До утра там пробудет. Мне даже жалко рыжулю, — протянул Чарли, забрасывая в рот дольку мандарина.

Сбоку от меня дернулась рука Диаса. Повернув голову, я осознала, что он замаскировал смех под кашель. Его явно забавлял их диалог.

Я решительно не понимала, что связывало такого знатного человека с убогой компанией. Да, у Чарли имелся титул, но аристократы имели свою иерархию. Мой бывший не дотягивал и до середнячка. Никола же и вовсе потерял все состояние.

— Как твое имя? — протянул Ширр, пригладив свободной от напитка рукой торчащие каштановые пряди.

Я упорно молчала, не желая заводить навязанный диалог. Но парень не планировал сдаваться.

— Я же могу выведать это у Чарли. Не думаю, что ты этого хочешь. — Его голос звучал тягуче и приятно, но отчего-то ощущение, что ты находишься в шаге от змеиных клыков не оставляло, наоборот, становилось все отчетливее. Похожее на то, что я испытывала, когда Джо проявлял свою сущность. Но Диас был… человеком, однако его присутствие давило, заставляя нервы плавиться нагретой и пока еще не сожжённой карамелью.

— Кажется, вас мало беспокоят мои желания, — огрызнулась я, не сумев скрыть осуждение в тоне. — У вас увлечение такое: ловить на улицах девушек и тащить их в бордель?

Он улыбнулся широко, пожал плечами и, подняв бокал, отсалютовал.

— Что же, простите мне эту вольность. Ваше общество мне жизненно необходимо, иначе я умру со скуки среди этих снобов. — Его речь была вежливой, а игривая манера заставляла расслабиться. Но мне не хотелось расслабляться! Точно не сидя в «Птицах» в нежеланной компании!

— Я — лекарь, не работница этого заведения, — натянуто прошипела я, все еще надеясь надавить здравым смыслом. Как будто бы это могло сработать. — И мне нужно домой, время позднее. Скоро меня начнут искать, если не вернусь.

— Она врет, — вставил несколько монет Чарли. Он смотрел на меня с неприязнью, где от недавнего интереса не осталось и следа. — Кто будет тебя искать? Мать, которая уехала из столицы? Или подручный? Боюсь, его куда больше влечет то, что могут дать действительно стоящие красавицы Гении. Твой зад слишком тощий, чтобы привлечь чье-то внимание.

Меня это взбесило. Мало того, что сам заварил кашу, так теперь еще и оскорблениями бросается. Причем совершенно глупыми, ведь в опровержение, именно его с десять минут назад и интересовал мой «тощий зад». Более того, то, что он знает нынешнюю ситуацию, означает, что наблюдал за моей жизнью так или иначе.

— Закрой рот, Чарли! — Я сощурилась и смерила его взглядом, чего обычно хватало, чтобы усмирить хулиганистых мальчишек на рынке. Однако Чарли не был бесхозным юнцом и на нем это не сработало.

— Иначе что? Что ты мне сможешь сделать? Предложишь свои услуги?

Я поперхнулась воздухом от возмущения. И он смеет мне это говорить? Тот, кто ни во что не ставит чужие чувства не имеет права бросаться такими заявлениями. Это подло. Хотя… я ведь имею дело с Чарли.

Диас не вмешивался и лишь смотрел, откинувшись на спинку дивана. Он наблюдал за зародившейся перепалкой сквозь опущенные ресницы. Мне захотелось рассмеяться: вот, где находится его интерес. Достаточно, чтобы занимать мое время, но слишком незначительно, чтобы действительно вступиться, защищая девичью честь.

Я повернула корпус к Чарли и откинула волосы за спину, те колыхнулись и легли на лопатки.

— Боюсь, сейчас ты не в силах оплатить даже услуги шлюхи, что говорить о моих.

Намеренно используя их недавний диалог, я рассчитывала уязвить его самолюбие. Для аристократа важны две вещи: происхождение и размер кошелька. Деньги решают все, в том числе и любовные вопросы. К счастью, подступившую ярость удалось сдержать. Голос не дрогнул, прозвучав так легко и безразлично, точно то, что я говорила невозможно оспорить. Так порой делал Джо: резал осколком прямо по горлу оппонента.

Мужчина рядом хохотнул, заметив, как лицо Чарли покрылось багровыми пятнами. Он намеревался что-то ответить, но Диас вмешался, видимо, достаточно позабавившись во время нашей короткой склоки.

— Чарли, ты же позвал меня для чего-то важного. — Его взгляд изменился, став на удивление серьезным. — Надеюсь, ты не станешь попусту тратить мое время.

Кажется, Чарли покраснел пуще прежнего, даже уши и те окрасились алым. Он нервничал. А я начала догадываться, в чем тут дело. Мой бывший планировал попросить у Ширра об услуге, но, судя по глазам, совершенно не хотел этого делать в моем присутствии. Отчего-то понимание того, что у него нет выхода и сказать все же придется, грело душу.

— Советую перестать притворяться немым, — хмыкнул Диас.

Он достал из кармана портсигар и, подцепив пальцами металлическую крышку, вынул длинную плотную сигару коричневого цвета. Перстень на его пальце моргнул красным. В нос мне ударил запах табака, смешанного с фруктовыми нотами и, кажется, коньяком. Я поморщилась и чихнула. Ширр, взглянув на меня, коротко улыбнулся.

Кроме нагревательного элемента я заметила на кольце знаки — древние письмена, которые больше не использовали на материке. Нахмурилась, но промолчала, решив, что спрашивать будет неуместно. В конце концов, его семья может хранить в доме одну из сохранившихся с тех времен летописей, а кольцо — семейная реликвия. Что правда странно, обычно реликвии не использовали для возгорания табака.

— То, о чем мы говорили в прошлый раз… Это еще возможно? — выдавил Чарли.

Диас выдохнул вверх полупрозрачные клубы и прикрыл веки. Он выглядел так, будто сейчас своим решением может казнить или помиловать, а взвинченность и волнение бывшего это подтверждали.

— Конечно. Ты знаешь цену.

— Я оставлю чек, — кивнул Чарли, но мужчина мотнул головой и стряхнул пепел прямо на пол.

— Нет, мне не нужны чеки с твоим именем. Мне нужны золотые. Завтра на рассвете, — я заметила, как затряслись пальцы просящего, как его челюсти сжались, а кадык дернулся, когда он шумно сглотнул.

— Но… как мне достать столько за одну ночь? — В голосе засквозили жалостливые просящие ноты.

— Обворуй отца, ему все равно осталось жить не дольше недели, продай сестру в чужой дом. Мне насрать на твои проблемы, Чарли. Я не твой благодетель, я лишь продаю услуги. А ты покупаешь. Ясно?

Я поежилась от безразличия и холода. Ими сквозил весь Ширр, будто пропитался насквозь: поза, тембр, выражение лица, даже глаза — в них не было ничего человеческого, только необъятная пустота. И мне стало жутко от того, насколько близко он ко мне находится: его колени касались моих, а локоть то и дело задевал ребра.

Мне не сообщали о болезни вея Ворлоу, но, раз так, значит, дело касается наследства. У Чарли три брата и сестра, он самый младший в семье, верно, как только умрет старик, он не получит ровным счетом ничего. В лучшем случае — останется жить в родовом поместье, в худшем — от него избавятся. Пусть последний в очереди, однако он все равно кровный сын и носит фамилию Ворлоу.

Чарли сглотнул и отвел взгляд. Он тушевался перед собеседником, страшился его влияния. Это было видно.

Музыка заиграла громче. Сверху раздался хохот, а затем я увидела хозяйку заведения, которую недавно пыталась найти среди посетителей и работниц. Вея Шу спускалась по лестнице. Одетая в блестящее шелковое платье лилового цвета, она выглядела потрясающе. Наши взгляды пересеклись, смех женщины оборвался. Она нахмурилась и, стуча высокими каблуками, направилась к нам.

___________________________________________________________

[13] Мелодиафон — магический артефакт, способный проигрывать музыку.

[14] Холодар — магический артефакт, способный поддерживать низкую температуру. Обыкновенно в нем замораживают продукты или воду для создания пищевого льда.

Глава 10. Дружеская встреча

София

Платье веи развивалось, при ходьбе, в разрезе на левой ноге то и дело мелькала оголенная часть бедра и край черных чулок, чего, очевидно, женщина совершенно не стеснялась. Шу остановилась возле нашего дивана, Диас забросил руку на спинку позади меня, из-за чего я раздраженно повела плечами и пересела ближе к краю. Вея вздернула бровь, оценив неоднозначную ситуацию.

— Вилеи, вей, — сдержанно кивнула она, приветствуя высокопоставленных особ. Пусть вея и имела куда больше золота, чем, например, Никола, это не давало ей какого-либо весомого преимущества. Её никогда не примут в светском кругу, как бы она того не желала. — Вилея Хорес, как раз ждала вас с поставкой. Вы припозднились, — требовательно отчеканила женщина, смерив меня взглядом.

Я раскрыла рот, чтобы ответить, поняв намерение веи Шу, но Диас меня перебил.

— Керри, девушка занята, она со мной. Обратись к ней позже. — Он не выглядел напряженным или посрамленным ситуацией, наоборот, казался слишком расслабленным. Ни одна мышца на его теле не дрогнула.

— Не паясничай, Диас, — промурлыкала вея, игнорируя установленные правила этикета. Она нагнулась, демонстрируя глубокое декольте во всей красе, и провела по мужской ладони кончиками пальцев.

Мужчина бросил ленивый взгляд на полную грудь и хмыкнул.

— Мне хотелось бы провести время в обществе вилеи Хорес еще немного, — сказал он, растягивая слова. Будто бы ему действительно было это важно.

Вея выпрямилась и отрицательно мотнула головой, обозначив тем свою позицию.

— Нет, дорогуша. Еще день и через девять месяцев половина моих девочек не смогут работать. Ты возьмешь за это ответственность? — Диас засмеялся глухо и мотнул головой.

— Считай, что выиграла. Отца хватит удар, если я приведу в дом толпу твоих девиц с животами. Его здоровья без того слабо. — Я ощутила, как у меня дернулся уголок губ, стоило представить эту ситуацию. Да уж, вей Ширр точно бы не обрадовался плодовитости сына.

— Чего сидишь, милая? Идем, — скомандовала вея Шу и, развернувшись, направилась обратно к лестнице. А мне и не требовалось повторять.

Мою спину все еще прожигал мужской взгляд, когда мы поднимались наверх. И я точно знала, кому он принадлежал.

С души спал камень. Едва ли этот вечер закончился бы также хорошо, если бы не вмешалась хозяйка борделя. Мне чертовски повезло. Кто знает, какие планы на меня имел вилей Ширр. Судя по скандальным статьям, которые, не смотря на приплаченные суммы, все равно просачивались в газеты, и услышанному сегодня, он не являлся законопослушным безобидным жителем. Таких, как он, стоит обходить за улицу, а лучше вообще с ними не пересекаться.

Коридор наверху оказался пустым, по бокам виднелось множество дверей с номерами. Здесь стояла тишина и даже звуки снизу глушились. Я в который раз удивилась финансовому успеху веи. Одно дело приобрести один или два шумодава[15] и совсем другое — во все имеющиеся помещения.

Женщина открыла дверь, мы вошли в пустую комнату, затем она прошла дальше и отворила уже вторую, отходя вбок. Взгляд её стал уставшим, а под глазами проглядывались темные круги даже под плотным слоем нанесенного макияжа. Она вздохнула и кивнула в проем.

— Не знаю, как ты попала в эту ситуацию, но мой тебе совет: не связывайся с Диасом. Раньше он слыл обычным балагуром и распутником, но изменился примерно год назад. Мне неведомы причины, но он стал опасным. Это не шутки. От него не сбегают.

Я сглотнула и спешно кивнула.

— И… настойку от беременности я и вправду очень жду, наши запасы подходят к концу.

— Конечно, все почти готово. Матушка в отъезде, следует полагать, она вас известила. Я отправлю Джо с повозкой. Думаю… так будет лучше. — Из-за Чарли, Николы и Диаса. Раз они появлялись здесь, мне следует избегать личных визитов. Однозначно безопаснее будет попросить Джо, пусть и придется с ним объясниться.

— Конечно, — легко согласилась вея, хотя, как мне помнилось, попервой она парня на дух не выносила. — Ступай. Это запасной ход, выйдешь у Цветочной аллеи, а дальше дорогу знаешь.

Вея устало прикрыла глаза и опустилась в кресло у камина. За окном громыхал гром, предвещая скорый ливень, свет фонарей бил в комнату, заполняя пространство.

— Спасибо, — шепнула я прежде, чем скрыться за дверью.

***

Джо

Дождь промочил одежду до нитки. Она липла к разгоряченному телу, меня знобило. Температура опустилась и для конца октября считалась низкой, а я не озаботился прикупить хотя бы пару теплых вещей. Старый плащ и так не обладал никакими волшебными свойствами, а спустя года и вовсе не нес никакой пользы.

Я выругался, когда нога соскользнула с черепицы, но успел удержаться, схватившись за дымоотводную трубу. Раздался скрип, скрытый громом, и я поблагодарил погоду, пожалев, что с минуту назад её проклинал. Если бы не гром, меня бы точно услышали, а последнее, чего хотелось — попасться охотникам. Лезть на территорию Ордена, вообще, откровенно паршивая затея, но иначе никак. Я должен узнать, кто промышляет на улицах, оставляя после себя дорогу из трупов. И помочь с этим мог только Тилион.

Мы познакомились два года назад и быстро стали друзьями. Парень не знал ничего о том, кто я такой, но не то что бы спрашивал. С год назад его отец настоял на службе в Ордене, а тот ввиду уступчивого характера согласился. Объяснять или отговаривать было бесполезно: Тилион попросту не мог сказать родителю твердое «нет». Он не умел отказывать. Совсем. И сегодня это качество сыграет мне на руку.

Башмаки ударились о грязь, штаны сразу покрылись темными пятнами, но я махнул рукой. Черт с ними, отстираю.

Залаяли неподалеку собаки. Я нырнул в поросли стриженных кустов и прокрался до стены, где находился лаз. Им пользовались нерадивые охотники, желающие добраться до ночных развлечений столицы вопреки приказу начальства. Дыра нашлась прямо за густорастущим шиповником, её до краев залила вода. Я поморщился, понимая, что лезть туда все равно придется, откладывать встречу больше не представлялось возможным. Кто знает, какую угрозу может нести неизвестный убийца.

Стал на колени, ощутив, как промокают сильнее и без того сырые насквозь штаны, с сомнением взглянул на лаз, и, не дав себе время на раздумья, пополз, погрузившись с головой в мутную грязную лужу. С другой стороны ограды стояла тишина, слышно было лишь как капли ударяют по крышам домов. Изредка сверкала молния, освещая широкий двор. Кристаллы света здесь отсутствовали, как объяснил когда-то Тилион, ради безопасности, ведь магию внутри легко можно изменить, преобразовав в атакующую из бытовой.

Я отряхнулся, протер пальцами глаза и убрал со лба сосульки — пряди. В окнах стояла темень, все уже давно отошли ко сну, а охрана, как заведено, стояла у главного и черного хода, лаз же оставался единственным верным путем.

Костяшки пальцев несколько раз ударили по двери. Сначала не было никакой реакции, мне даже подумалось, что, может, вопреки характеру, друг решил прогуляться по ночной столице. Но понял, что ошибся, когда после третьего стука мне все же отворили.

Тилион заспанно щурил расфокусированные глаза. Он часто моргал и никак не мог сообразить, кто перед ним. Я толкнул товарища внутрь и зашел сам.

— Черт, Тил, ты спишь, что и атака дракона не разбудит, — фыркнул я, наблюдая, как друг пытается осознать произошедшее.

— Джо? — спросил испуганно парень, смотря, как я по-свойски схватил со стола сдобную булку и откусил здоровенный кусок.

— Нет, напарник твой, — съязвил я, усаживаясь в кресло прямо в мокрой одежде. С меня стекало ручьем. Тил скривился, заметив грязевые следы от ботинок, но ничего по этому поводу не сказал.

— Что ты здесь делаешь? Тебе нельзя! — повысил голос он, проснувшись. Выглядел друг забавно в помятой одежде с растрепанными кудрявыми волосами, наверное, потому что обыкновенно с излишним вниманием относился к внешнему виду. Увидеть его в невыглаженном невозможно, разве что вот в такие моменты.

— Нельзя, — легко согласился я, откидываясь на спинку. — А когда я соблюдал правила?

— Ты придурок, — простонал Тил, но все же сдался и сел напротив, все еще поглядывая на меня с осуждением.

— Брось. Я соскучился.

— Брехня.

Я махнул рукой.

— Лучше расскажи, как прошел поход. — Можно было сразу перейти к делу, но с тех пор, как Тилион вступил к охотникам, он ответственно относился к своим обязанностям и с неохотой разглашал информацию. Не то что обычно я в ней нуждался. Но в этот раз все иначе. Что-то происходило. И я должен знать, что.

Тил цокнул языком и потер веки.

— Ты не должен здесь находиться, — упрямо высказался он. — Когда рассвет?

— Через пару часов.

После ссоры с Софи я предпочел не зацикливаться на эмоциях и том, что вновь лишь ухудшил наши отношения. Загнал все переживания в самый дальний угол сознания, попросту не позволил себе думать о случившемся. Было то, что нуждалось в моем внимании куда больше. Вот разберусь с ублюдком…

— Дерьмо, — выплюнул Тил, — мне вставать через три. — Судя по виду, он не высыпался, хотя едва ли это возможно в Ордене. Поднимаешься ни свет, ни заря, и сразу за дело. А дел за их отсутствие накопилось. Тех, кто остался в городе не хватало. Взять хоть ситуацию в лесу.

— Ничего, переживешь, — усмехнулся я, сглатывая остатки сдобы. Живот благодарно заурчал, ведь сам я готовить не умел, а из-за размолвок с Софи и ввиду отсутствия Фрейи, питался весьма скудно.

Тил вздохнул.

— Ничего такого. Мне доставалось за все хорошее. Кажется, Йорн меня ненавидит.

— Он всех ненавидит. — И это правда. Молва давненько ходила: Ниволе терпеть не может работать в команде.

На лице друга отразилось согласие, но вслух он этого, конечно же, не озвучил.

— Как Софи? — поинтересовался он, не ведая, затронув неприятную тему. Я ощутил, как меня заполняет раздражение и поспешил увести разговор в другую сторону, чтобы не сорвать недовольство на товарище.

— Как будто с ней что-то может случиться. Как обычно, — наигранно задорно ответил я, а Тил нахмурился, уловив смену настроения. — Скажи лучше: какого происходит в городе? Я видел труп. И, судя по тому, что говорят, он такой не один. Их, мать твою, целая гора. Такого еще не бывало. Чем заняты охотники, что не могут это остановить?

Друг опустил взгляд. Видимо, тема больной была и для Ордена. Вот, где собаки зарыты.

— Джо, это не то…

— Мне нельзя знать, секреты Ордена и все такое. Да-да. Я в курсе. Так что там за дела? — прервал, совершенно не озаботившись дослушать. Потому что потом был бы длинный монолог на тему того, что нарушать кодекс нельзя, карается и, вообще, Тил «не такой». — От того, что ты поставишь меня в известность, мир не рухнет.

— Если кто узнает, я пойду на эшафот следом за Падшей, — огрызнулся парень, злобно зыркнув на то, как я стряхиваю с рук крошки прямо на пол. — Серьезно? Есть ведро, — поморщился он, — ну ты и свинья.

— Прости, потом пришлю зелья со скидкой, — сказал я, совершенно не ощущая вины. Едва ли помешательство Тила на чистоте здоровое. — Не пойдешь. Да и, боюсь, если ты хоть еще раз на него поднимешься, тебя вывернет скорее, чем маг вынесет приговор. А если серьезно, мне нужно знать. Я должен обезопасить себя и Софи.

И это абсолютная правда. Я помню его лицо во время казни: с щек сошел румянец, а кожа приобрела зеленоватый оттенок. Подобные зрелища — не то, чем он мог бы насладиться или хотя бы воспринимать спокойно. В Ордене место либо бесчувственным пням, либо неуравновешенным мерзавцам с любовью к причинению вреда. Тил не относился ни к тем, ни к другим. Он мягок характером, уступчив и избалован. Мне трудно представить, что друг провел в походных условиях так долго и не сбежал, узнав, что в дороге спать отряду предстоит на голой земле.

— Не напоминай. — Вид у него стал понурым, а взгляд погас. — Не знаю, что Ниволе сказала в пути Падшая, но он будто взбесился. Эта казнь… черт, она не была нормальной, понимаешь? Обычно такое заклинание убивает почти мгновенно. По крайней мере, со стороны так кажется.

Я нахмурился, озадачившись. Тоже слышал об этом, но подумал, что мне тогда почудилось из-за того, как близко воспринял происходящее.

— Может, они были знакомы? — выдавил с сомнением, хотя что общего могло быть у охотника и Падшей?

Тил задумался.

— Я слышал, Ниволе был женат. Супруга погибла лет пять назад. Возможно, Падшая была причастна? Но Роккон — древний род, сомневаюсь, что им нужно грязное белье. И без темных делишек дела хороши.

Порой друг — тот еще ящик с сокровищами. Он многое знал о родах Мирам, знати и правилах. Раньше мне казалось, что это бесполезная информация.

— Он убил её без сомнений, — протянул я, ударив костяшками пальцев по колену. — Личные счеты? Может, Роккон и вправду была замешана?

Тил поднялся и зажег свечу, предварительно задвинув шторы на окне. Небо уже постепенно начинало окрашиваться в розовато-оранжевые тона, знаменуя рассвет. У меня оставалось мало времени, вскоре предстоит убраться отсюда, пока охотники не вылезли из теплых постелей.

— Таков закон, сам знаешь. Она стала Падшей. И… не думаю, что такое возможно. Это был пожар. Ниволе тогда пребывал в отъезде. Громкое дело. Семья со стороны его супруги требовала расследования, и Император его одобрил. Взрыв спровоцировала нестабильная магия в артефактах. Мага, пополнявшего их в последний раз, казнили. Ничего необычного. Кроме того, что подобным образом умерли и его родители. Родовой особняк Ниволе в Генийском лесу полыхал, как погребальные костры.

— Ясно, — устало выдохнул я. — Так что со смертями? Вы что-нибудь выяснили?

Друг осуждающе глянул на меня поверх пламени свечи.

— Я не знаю многого, да и не стану рассказывать все. Но ты прав, что-то происходит. Мы за этим монстром и отправились в Солона, но его не удалось поймать.

— И теперь он здесь, — сглотнул я, потерев воспаленные от недосыпа веки.

— Здесь, — отозвался эхом Тил.

Мы замолчали, размышляя каждый о своем. Я о том, что теперь в столице стало куда опаснее, чем раньше. И если этот монстр творит такое сразу по приезду, что будет дальше?! И что меня ждет? Как быстро охотники возьмутся за всю нечисть, проживающую в городе? День, неделя, месяц? Возможно, завтра они сядут мне на хвост. И Тил точно не сможет помочь.

Я встал и потянулся, подняв к потолку руки. Хрустнул в нескольких местах позвоночник.

— Мне нужно идти. В следующий раз буду ждать тебя в лавке, — выдавил я, разглядывая мешки под глазами друга.

— Чтобы ты снова напоил меня элем неизвестного происхождения и потащил в бордель?

Было дело. Увеселительный вышел вечер. Из «Птиц» нас тогда погнали взашей ссаной тряпкой. Потому что, как выяснилось, Тил пить не умел. Более того, градус ему явно противопоказан. Даже в лекарствах.

— Нет уж, дважды я это не выдержу. Скулы от смеха треснут, — развеселился я, подливая масла в огонь. Момент, когда друг делал предложение местной работнице, я выделил как знаменательное событие в нашем общении.

Тил широко зевнул, прикрыв рот ладонью, и ответил:

— Иди ты.

__________________________________________________

[15] Шумодав — магический артефакт, подавляющий звуки.

Глава 11. Потеря

София

В зале загромыхало. Я проснулась от звуков и подскочила на кровати. Еще только светало, у меня оставалось с добрых пару часов до подъема, но Первый решил иначе. Из-за двери раздался громкий писк, а затем скрежет когтей. Я нахмурилась и подскочила. Вооружаться в спальне было нечем, оттого прихватила тяжелый справочник по лекарственным травам и осторожно выглянула наружу. Бешеным смерчем внутрь ворвался летун, снося кристаллы света на столе.

Существо описало несколько кругов по комнате и опустилось мне на плечо, аккуратно уцепившись коготками за ткань. Я замерла, боясь пошевелиться.

— Уфф-фи, — изрек Чизи, ткнувшись головой мне в щеку.

Я протянула ладонь, и он послушно перелез на неё, уселся, подтянув копытца к груди.

— За что ты так с артефактом, — проворчала я, не находя в себе сил на гнев. Не мне здесь нужно злиться. А вот летун имел на то право, ведь я его не выпускала на волю ни единого раза.

— Пи? — Он склонил голову вбок и уставился своими темными глазищами.

Я кивнула на стол, указав на разлетевшиеся по нему бесцветные камни.

— Это артефакты для освещения, — пояснила, совершенно не понимая, зачем. Но, к удивлению, бес соскользнул с руки и, скоро преодолев расстояние до предмета, собрал кристаллы в одну аккуратную кучку.

— Ты понимаешь, — выдохнула я, пораженно моргнув.

Конечно, Мэтти говорил что-то такое, но мне казалось, что все то слухи и преувеличения. Однако своим поведением Чизи доказал обратное.

— Уфф-фи, — выдал он и взмахнул пару раз потрепанными крыльями. Я пыталась их излечить каплями и мазями, но, видимо, травмы были нанесены магическим способом и обыкновенным лекарством не исцелялись.

— Думаю, мне следует спросить про ваш вид у веи Шу. — Увы, следующий визит предстоит нескоро из-за недавних событий. Мне становилось дурно всякий раз, стоило представить, что вновь встречу ту компанию.

Прошло уже несколько дней с тех пор. Джо куда-то пропал и в лавке не появлялся, потому, откровенно говоря, я вздохнула с облегчением. В последние месяцы мы ругались чаще, чем за все время знакомства. А его терпение сейчас мне испытывать не хотелось, как и свое.

Встречи в любом случае не избежать, иначе придется посетить «Птиц» самой. Еще предстоит разговор с объяснением нежелания отвезти товар самолично.

Чизи взмыл в воздух, насколько высоко, насколько позволили травмированные крылья. Я вздохнула.

— Прости, малыш, я постараюсь найти что-нибудь еще. Возможно, у нас получится привести их в первоначальный вид. — Мне становилось его жаль всякий раз при мимолетном взгляде.

Летун согласно пискнул и вылетел вон из комнаты, я последовала за ним. Клетка оказалась опрокинута, а прутья прорваны изнутри. Мне бы никогда не подумалось, что столь маленькое создание обладало подобной силой. Может, дело в стабильном питании или лечении. Иначе как объяснить, что он не сделал этого раньше?

— Натворил ты дел, — прошептала, изучая повреждения.

Чизи довольно пискнул, сел на комод и выпятил вперед пушистую грудку. Я вздохнула и принялась за уборку. Жаль, чарами не владею, тогда все решилось бы легко и просто: сказал заклинание — проблемы и нет.

За сим занятием меня и застал Мэтти. Дело как раз шло к концу — я сгребала растерзанную мелкими острыми зубами бумагу, белым ковром укрывшую пол.

Он, торопясь, зашел в комнату широкими шагами, дверь ударилась о стену с громким звуком. Замер, оглядывая беспорядок, нахмурился, заметив Чизи, и перевел взгляд на меня.

Я так и замерла с древком в ладонях. Моргнула несколько раз, не понимая, как торговец попал в дом, прокручивая в голове, а заперла ли вчера дверь?

— Дженни мертва, — выдавил он, потирая пальцами лоб.

Метла выпала и рухнула на доски в аккуратное возвышение из мусора.

— Что? — Нет! Такого быть не могло. Дженни… Ей недавно исполнилось двадцать, да она же из дома-то нечасто выходила! — Ты напутал, да? — сипло выдавила я, внимательно оглядывая Мэтти.

Мужчина поджал губы, они дрогнули.

— К сожалению, я ничего не перепутал. Её нашли в закоулке у Цветочной аллеи этим утром.

Меня мотнуло в сторону, ноги подкосились, зрение на миг поплыло. Мэтти спешно поддержал за руку, позволив использовать себя вместо опоры.

— К…как? — Втянула воздух ртом и резко выдохнула. — Орден же… как так? Почему?

Меня тряхнуло раз, затем второй. Пальцы сжали мужское запястье.

— Мы не знаем. Карлотта попросила помочь. Ты осмотришь тело?

Я зажмурилась, силясь принять случившееся, но не могла.

— Орден вернулся, в полном составе охотники легко справлялись с нечистью в округе раньше. Почему в этот раз от них не было проку? Почему они не спасли Дженни?!

— Успокойся! — рявкнул Мэтти и встряхнул меня за плечи.

Я посмотрела на его лицо: в нем отразились усталость и печаль. «Как странно», — подумалось мне. Ведь Дженни для него была никем, всего лишь подруга клиентки, сестра девицы, которая в него влюблена. Или же все не так просто?

Виски пронзила боль: мерзкая и тянущая. И я решила отложить на потом все размышления.

— Тело должны осматривать охотники или дворцовые лекари. Зачем вам я? Меня не пустят, я ведь даже не родственница.

— Пустят, — уверенно обрубил Мэтти. — Карлотта хочет знать твое мнение.

— Мэтти… Я же не специалист, не магичка, всего лишь ученица лекаря, — неуверенно выдавила я, не понимая необходимости своего присутствия.

Откровенно говоря, желания видеть труп подруги не возникало. Совсем недавно она смеялась, улыбалась, обсуждала со мной ссору с Джо, успокаивала. А теперь… теперь от неё осталось лишь хладное тело. Мне хотелось бы запомнить её живой. Пусть у меня останется хотя бы эта малость.

— У неё нет души, — сухо бросил мужчина, отстраняясь. — Как и у твоего отца.

Я отпрянула. Подробности смерти батюшки никто не знал, кроме матушки, Дженни и Джо. Мы сами с матушкой выяснили детали лишь спустя год, когда приплатили кому нужно. Так откуда?

— Прости. Дженни проболталась Карлотте.

— Ясно, — медленно протянула я, складывая в голове паззл. — А ты, значит, от Карли? С каких пор вы так близки? — Он пожал плечами, а я вскинула ладонь. — Неважно. Кажется, Карли своего добилась.

Повисло неловкое молчание, которое никто из нас нарушать не спешил. Я пошла в комнату, переоделась и вернулась уже собранной.

— Идем.

Мэтти кивнул, не комментируя опухшие от сдавленных рыданий веки. И мы вышли из дома, предоставив летуна самому себе. Нас ждало нечто важное, то, что, возможно, сможет раскрыть тайну смерти Дженни… тайну смерти моего отца.

***

— У вас десять минут, не более, — сухо выдавил стражник и вышел прочь из комнаты.

Я поежилась толи от холода, толи от страха. Меня не пугали покойники, вовсе нет, но одно дело — видеть тела чужих людей, и совсем другое — тело близкого человека. В похоронном зале их лежало пять, накрытых черной тканью.

Карли вздрогнула, шумно сглотнула и, собравшись с духом, шагнула к самому ближайшему трупу. С каменной плиты вниз спадала бледная тонкая рука, где на указательном пальчике блестело знакомое нам всем колечко.

Я не удержала всхлип, его поддержала и сестра покойной подруги. Мэтти оставался непоколебим. Он подошел к Карли, обнял её за плечи.

— Если не можешь, не нужно, ты можешь выйти.

Девушка мотнула головой и утерла дорожки из слез на щеках.

— Нет. Я должна, — твердо произнесла она и одернула простынь.

У меня подскочило и упало сердце в груди.

Дженни лежала там, на хладной плите, устремив безжизненный взгляд в потолок. Губы её были бледны и чуть приоткрыты, будто бы она раскрыла рот для разговора, да так и не смогла ничего выговорить. Убийца оказался быстрее.

Я прошла мимо всхлипывающей Карли, аккуратным движением закрыла убиенной веки. Поборола в себе подступающее желание разреветься. Потом. Это потом. У нас мало времени.

Ран на теле не оказалось, кожа на ощупь оказалось ледяной. И только после внимательного осмотра я окончательно поняла, что подруга действительно мертва. До того разум отказывался принимать тот факт.

— Время, — гаркнул стражник, заставив меня подпрыгнуть.

— Мы закончили, — выдохнула я и, не взглянув более на труп Дженни, пошла прочь.

Сорвалась на бег. Быстрее, как можно дальше отсюда. Замерла лишь на выходе из серого кирпичного здания похоронки.

Легкие жгло, а горло щипало от подступивших, но непролитых слез. В голове роем вились мысли. Это… это было похоже на то, как выглядели жертвы Джо, тот упырь, к примеру. Или отец. Но Джо не мог убить отца! Он рос и взрослел, как обычные люди. Значит, был слишком мал для совершения преступления в те времена.

— Софи, — тихонько позвал Мэтти. — Ты в порядке?

Самый невозможный вопрос, который можно задать. Нет, конечно, я не в порядке. Меня затопило облегчение от того, что папу убил не Джо, но, если это не он, тогда кто? Кто-кто, обладающий схожей силой. Кто-то, кто сейчас бесчинствует в городе.

— Что думаешь? Твой отец ведь…

— Да, — оборвала его я. — Орден упомянул отсутствие души?

— Да.

— Ужасно.

Когда забирают жизненные силы или даже жизнь — то не так страшно, ведь душа отправляется на перерождение. Поглощенная же душа не увидит более света, она перестает существовать. Вот только я не припомню исчадий, на это способных.

— Где Карли? — Я осмотрелась, но нигде её не увидела.

— Решает вопрос со стражей. Сама понимаешь, никого не пускают внутрь просто так.

Я шмыгнула намокшим носом. Естественно, не пускают. Даже интересно, сколько золота они с неё взяли.

— Орден не справляется, — выдавил Мэтти.

— Думаешь? — зло фыркнула я, но тут же взяла себя в руки. — Жертвой может стать любой, никто не в безопасности.

— Держись рядом с Джо. Знаю, вы не ладите в последнее время.

— Откуда? Снова Карли? — огрызнулась я, раздраженная тем, что ему известны подробности моей жизни.

— Нет, — усмехнулся он. — По вам двоим сразу видно. Без понятия, что вы не поделили, но сейчас не время.

— А когда время? — Когда время для того, чтобы выяснить, что твой друг — нечисть?! Вряд ли для этого есть подходящий момент.

Мэтти потер небритый подбородок, облокотился о колонну и вздохнул. Я перевела на него покрасневшие глаза.

— Дело в его сущности? — спросил он так обыденно, что я попятилась.

— Ты знаешь? — охнула я, тут же оглянувшись, чтобы проверить, нет ли поблизости лишних ушей. — Как? Когда? Нет! А Карли…?

— Нет. Он попался полгода назад. Тяжело утаить подобное от торговца скрытого рынка, — почти весело протянул парень. Нахмурился, утратив вид весельчака. — Софи, Джо — это Джо, он не перестанет быть твоим другом из-за… этого. Не нужно бояться. — Его глаза расширились от догадки, которую он тотчас озвучил. — Неужели ты думаешь, он убил Дженни?!

Я подскочила и зажала ему ладонью рот.

— Тш! Мэтти! — И уже спокойнее добавила: — Нет, конечно, нет.

Отступила, виновато потупившись.

— Вернее, подумала, когда увидела Дженни, но не теперь.

Воцарилось молчание, нарушаемое лишь шарканьем обуви стражи внутри здания и бряканьем их доспехов.

— Когда зажжете погребальный костер? — сказала и сглотнула вязкую слюну, комом преградившую горло.

Он повел плечом.

— Завтра. Вам с Джо туда лучше не соваться.

Я в удивлении вскинула брови.

— Вряд ли присутствие охотников — то, что вам нужно.

Понятно и без дальнейших объяснений: если кто-то из них почувствует энергию Джо на мне или, не дай Первый, увидит его самого, пиши пропало. Попробуй объяснить, что большая часть нечисти — плохая, а вот этот конкретный — хороший. Не со здешней политикой. Я сама недавно утратила к нему доверие, подозревала.

— Ну… я пойду. Я нужен Карли, — тихо пробормотал Мэтти и, дождавшись моего кивка, удалился.

Я простояла у здания еще какое-то время после того, как за ним закрылись двери. Меня разрывали эмоции: желание найти Джо; запереться в комнате и проплакать оставшиеся до ночи часы; вернуться в лавку, чтобы продолжить работу.

Друг мог находиться где угодно, а рев в четырех стенах Дженни бы точно не одобрила. Мои слезы её не вернут.

Дженни… бедная — бедная Дженни. У неё столько было впереди, целая жизнь. И что теперь? Неужели каждый из нас в опасности?

Мне кольнуло бок, рука сама потянулась к ребрам, чтобы унять боль. К сожалению, душевные муки не исцеляются так просто, как физические. Уж это мне известно очень хорошо.

***

Как до лавки добрела — только нечисти и известно. Виски стреляло, я не могла сосредоточиться ни на одной мысли. Знакомые улочки перестали быть таковыми, я их попросту не различала.

Остановилась, когда взгляд зацепился за вывеску лавки: деревянная небольшая табличка с аккуратно вырезанными на ней символами. Мы с матушкой до сих пор её не заменили, хотя могли себе позволить. Табличка напоминала нам об отце, о том, кем он был, пока не покинул нас, о том, кем были мы. Он вырезал её, когда мне было года четыре. Везти деревяшку через границу сейчас казалось глупостью, но не тогда.

Вот только у входа я оказалась не одна. Чуть поодаль, переминаясь с ноги на ноги, стоял мужчина в годах. Его седые волосы, ниспадая на плечи, переливались в свете солнца. Человек был высок, крепко сложен, в его профиле выделялся длинный нос с заметной горбинкой, что ничуть его не портил.

Он стукнул тростью по кладке раз, потом вновь. И этот звук отозвался внутри меня чем-то давно забытым, но знакомым. Очень-очень знакомым. Как звон колокольчика на пороге отчего дома или матушкина колыбельная.

— Простите? — тихонько окликнула его я, цепляясь взглядом то за стриженную седую бороду с редкими тёмными волосками, то за профиль в целом.

Он обернулся и уперся в меня внимательным чуть мутноватым взглядом. В глазах мелькнуло узнавание, а уголки губ дернулись в стороны.

— София, девочка, да ты выросла! — гаркнул он басом и двинулся ко мне.

Я попятилась, памятуя о злополучной встрече с бывшим и его компанией в «Белых птицах». Пальцами нащупала ключ в кармане, прекрасно понимая, что, если мужчина захочет мне навредить, открыть дверь я попросту не успею.

Он остановился, прокашлялся и вновь ударил тростью по кладке.

— Не признала, — грустно констатировал он. — Не мудрено. Тебе тогда совсем мало годков было. Я — Винсент, друг твоего почившего отца.

И… я его вспомнила! Постарел, поседел, но не растерял стати. Они с батюшкой, сколько помню, часто пересекались по работе, вилей Кроу захаживал к нам в гости на матушкины пироги.

— Не признала, — стыдливо согласилась я.

Неловко получилось. Встретила друга семьи спустя столько лет и такой прием оказала. Испугалась! Трусиха!

Оно понятно в свете нынешних событий, но стыдно все равно.

— Что же, я изменился. Старый стал. Вот знакомца и не разглядела. Не виню.

Застучали подошвы по доскам. Мы прошли внутрь, я обернулась. Вилей снял шляпу и положил её на прилавок.

— Как вы здесь очутились?

Верно, глупый вопрос. Нынче в Солона неспокойно из-за побега принцессы.

— Так дракон разбушевался. Я собрал вещи да прямиком сюда. Путь неблизкий, сама понимаешь, и дело бросать не хотелось. Но жизнь дороже.

Я кивнула, бросилась в подсобку чайник ставить. Гость же! Надо хоть чаем напоить. Еды нет, но на полках остались вчерашние печенья. Огнекристаллы[16] нагрелись быстро. Говорят, их создали на основе драконьей магии, но сказки это. Может, когда-то так и было, однако не сейчас, когда сама магия претерпела огромные изменения.

— А Фрейя где? — донесся до меня крик вилея.

— Матушка в отъезде, — ответила я, водружая на поднос чашки с горячим напитком. — Недуг разошелся в глубинке. Она не могла отказать, вы же знаете.

Поставила угощения на прилавок перед мужчиной. На него из вазочки печально взирали три оставшихся печенья. Большего предложить я не могла.

— Простите, не ждала визита.

— Ничего, тебе не за что извиняться.

— Вы надолго к нам? Было бы замечательно дождаться возвращения матушки. Она обрадуется.

Чтобы сесть как раньше за стол, окунуться в те счастливые мгновенья. Пусть это и обман, пусть всего лишь воспоминания, но мне так сильно этого захотелось! Аж слезы навернулись на глаза, которые я сдерживала еще с выхода из похоронки.

Ну вот!

— София? — позвал меня вилей.

Я отвернулась, скрывая мокрые ресницы, да вот только он уже все увидел.

— Что-то случилось? Тебе нужна помощь? Ты же знаешь, я не откажу.

Из носа потекли сопли, а душу словно подцепили и дернули. Слезы полились по щекам, из горла донесся всхлип.

— Ну-ну, девочка, тише. Все будет хорошо. Что там такое приключилось? Юнец какой обидел? Или за Фрейю переживаешь?

Я зарыдала еще пуще. Будь проклята эмоциональность! Как же хорошо живется Мэтти: сдержанный, что бы не произошло.

Рыдала и рыдала, пока глаза не высохли. Затем икнула раз, два и три.

Сты-ыдно!

— Возьми, — мужчина протянул мне кружку и по-отечески улыбнулся.

Я шмыгнула носом и неловко улыбнулась в ответ. Чай приняла, теплый фарфор мигом согрел замерзшие пальцы.

— Вилей Кроу… ой! Или вы женились?

Он усмехнулся в бороду и мотнул головой.

— Если бы, дорогая. Не нашел я даму своего сердца. Но речь ведь не обо мне. Рассказывай.

И я рассказала. И про Джо, памятуя о лояльности Солона, и про убийства странные в столице, и про матушку, и про случай в лесу, и про смерть Дженни. Всё-всё рассказала. И так легко на сердце стало, как стог сена с плеч сбросила.

Вилей утешил меня добрыми словами, обнял крепко-крепко. И я поняла, как мне не хватает батюшки. Так сильно не хватает!

_____________________________________________________________

[16] Огнекристаллы — приспособление, способное нагревать пищу и воду.

Глава 12. По душам

Джо

— Неужели тебе уже пора? — поинтересовалась девица и кокетливо хлопнула ресницами. Они у неё красивые: длинные, густые. Однако зря потратила силы. Я не был намерен оставаться здесь надолго. Ни ради её ресниц, ни ради чего-либо еще.

— Прекращай, Вивьен, — отозвался я, затягивая пояс потуже.

Вивьен капризно надула губы, потеряв все очарование. Поднялась на локтях в постели, не стесняясь наготы. Её груди призывно качнулись на весу. Я заметил несколько фиалковых свежих отметин на её коже. Не запомнил, как их оставил. Другим был занят. Вколачивался в её тело, например. Пока мысли не вышли из головы, пока их не покинула одна вредная девчонка с хитрым прищуром глаз.

— Ты вернешься? — протянула Вивьен, перевернувшись на спину.

— Не в ближайшее время.

— Придурок, — вяло отозвалась она, в её голосе не отразилась злость, только усталость.

Конечно, она устала. Я взял куда больше, чем обычно. Девица завтра и не вспомнит о моем визите. Зато накопитель, наконец, полон. Стоит его припрятать. Работать с Керри рискованно, мало ли чего хитрой лисице в голову взбредёт.

— Плату не забудь, — сонно пробормотала Вивьен, закрывая веки.

Мешочек, звеня, опустился на тумбочку подле кровати.

Иметь дело с проститутками приятно. Они, как правило, знают границы, знают, что не нужно лезть к клиенту со своими вопросами. И самое главное — с ними я сыт.

Без сделки с Керри пришлось бы туго. Может, мне пришлось бы убивать, как тот, другой. А сейчас у меня есть доступ к борделю: его работницам и посетителям. Правда, последних трогать можно только в случае дебоширства.

Тил послал весточку утром, назначив встречу следующим вечером в таверне. И когда угомонится? Он совсем не умеет пить. Но пересечься с ним в любом случае будет полезно, может, узнал что-то новое про убийства. Скорее бы поймали ублюдка, тогда все успокоится.

— Закончил?

Я едва удержался, чтобы не вздрогнуть. За дверью меня ожидала Керри. Стояла, облокотившись о стену. Руки на груди скрещены, волосы забраны в высокую прическу, скреплены шпилькой.

— Что ты хотела? — Обычно мы не взаимодействовали напрямую: либо через её девочек, либо через доверенных людей. Но в этот раз отчего-то она решила прийти сама. И я догадывался почему.

Вея поморщилась, в уголках её глаз обозначились морщинки.

— Завтра утром тебя будут ждать в переулке Грез, дом двадцать шесть. Возьми с собой Софию, её знают горожане как лекарскую дочь. Подозрения нам не нужны. Можешь действовать, как пожелаешь, мне нет дела до того, какой конец встретит та женщина.

Переулок Грез расположен в благополучном районе недалеко от центра, добираться туда от лавки — чуть менее десяти минут. На улице много гостевых домов, уютных заведений и магазинов, оттого там часто останавливаются не обделенные средствами господа.

— Конечно, исполню в лучшем виде.

Кристалл освещения моргнул, тень укрыла Керри всего на миг, но я заметил мрачное выражение лица: как опустились уголки губ, расширились зрачки, задрожали мелко — мелко пальцы. Она была не в себе. Обыкновенно игривая и непроницаемая, сейчас нервничала. Что могло так сильно её встревожить? Кто? Любопытство внутри меня всколыхнулось, разгорелось, достигло пика, и я не удержался от вопроса.

— Кто этот человек для тебя?

Женщина постучала по плечу аккуратными ногтями, взглянула на меня недовольно и сделала шаг вперед. Я еле уловил стук каблуков, настолько плавно она двигалась.

— С каких пор? — промурлыкала Керри, остановившись рядом.

— Что?

Чужое дыхание коснулось уха, в ноздри проник запах ароматических масел и плавленого воска.

— С каких пор тебя волнуют подобные мелочи? — Она отступила на шаг, посмотрела прямо в глаза так внимательно, что меня пробрало. — Ты был другим, когда я тебя подобрала. Совсе-ем другим. Что случилось?

Я сглотнул слюну, взгляд не отвел. Даже дыхание осталось ровным. Только защемило где-то внутри в районе ребер.

И правда. С каких пор? Меня не волновали такие вещи раньше. Как, вообще, может волновать то, чего ты не понимаешь? Ни привязанностей, ни мечты, ни планов. Лишь цель — выжить.

Началось ли это с тех пор, как меня взял под крыло старик Ниви? С момента его смерти? Или… с того нападения в лесу?

Дышать стало чуть сложнее, я втянул ртом воздух, тут же захлопнул рот. Но поздно. Керри заметила секундное замешательство. Я подобрался, готовый дать отпор, перевести её внимание на другую тему, если потребуется.

— О… понимаю. Малышка Софи, да? — пробормотала она и усмехнулась. — Будь осторожен, Джо. Любовь — прекрасное чувство. Прекрасное и ужасное. Она — то, что в конце концов тебя погубит.

Мне кажется, словно есть что-то за её словами, словно оно на виду, однако сокрыто за ширмой. Словно Керри пережила нечто подобное.

Нет. Вея совсем выжила из ума. Не понимает, о чем ведет речь. И не поймет.

— Любовь? Ты серьезно? — рассмеялся я, отмахнувшись.

Керри посмотрела так, точно видела меня насквозь. В её взгляде отразилось неуместное раздражающее сочувствие.

— Забудь мой вопрос. Он неважен.

Я развернулся, посмотрел на яркие стены, картины с изображениями полуобнаженных женщин и мужчин, задержался на одной. Любовники в светлых одеяниях расположились в осеннем лесу: женщина баюкала голову возлюбленного на коленях, а подле их ног лежал убиенный зверь. Я не узнал ни животное, ни растения, потому остался, рассматривая пейзаж.

— Хори. Страна, в которой я родилась, — печально произнесла Керри. — Красиво, верно? — Она приблизилась, остановилась чуть поодаль и протянула ладонь, указав на зверя. — Богиня влюбилась в смертного, но не могла раскрыть ему свою суть. Она попросила поднести к её ногам самое редкое животное в надежде, что человек не справится и покинет её.

Повисло молчание. Я, кажется, догадался, чем кончится история.

— Он смог.

Керри кивнула.

— Смог. Но ты не видишь ничего странного?

Я вновь перевел взгляд на картину. И точно. Глаза мужчины казались безжизненными.

— В звере была её душа? И его убийством он убил свою возлюбленную?

— Нет. Он принес ей животное, она же, как обещала, поведала свой секрет. Вот только смертный не мог смириться с природой божества и покончил с собой, испив крови зверя.

Керри обернулась ко мне, взгляд её показался зловещим.

— Кровь золотого оленя ядовита. Ты знал? София, эта девочка… она может стать для тебя отравой.

Смешно! Дурная сказка. И герой истории — идиот. Мне нет смысла отвечать на откровенные бредни Шу.

— Человек, за которым я тебя послала — сестра моей матери, — спустя некоторое время вновь заговорила вея. — Как я рассказывала, моя семья разорилась, меня похитили. Лишь спустя года я узнала, что тетя с дядей поклялись помочь, да вот… — Она рассмеялась, веселья в смехе не оказалось. — Закончилось все тем, что матушка с батюшкой и сестрой по их вине сгинули в родных лесах. Не могу я это так оставить.

Кивнул, соглашаясь с её словами. Керри многое пережила, нелегко ей пришлось: похищение, бордель. Что же, она всегда хотела вернуться на родину. Да вот только, как выяснилось, возвращаться больше не к кому. Скорее всего, получила информацию в поездке за артефактом, иначе свершила бы месть раньше.

— Разберись с ней. Иначе… — Она закрыла веки ладонями,глубоко вдохнула и опустила руки по швам. — Впрочем, ты и так в курсе, что случится в случае провала.

О да, я знал. Меня не убьет, понимает, что заберу её с собой, но вот иным способом напакостить — в её силах. Этой женщине не присуще сочувствие, из-за чего меня поразило её поведение нынешним вечером. Видно, совсем её новость подкосила, раз потянуло на откровения.

Не прощаясь, ступил дальше по коридору, туда, где находилась лестница, ведущая вниз. И даже спустя несколько мгновений я все еще чувствовал чужой взгляд на своей спине.

Неблизкий путь до дома удалось скоротать за бутылью прихваченного с собой вина. Неразбавленного. Подозреваю, то делалось для того, чтобы клиенты поскорее теряли рассудок, звенящие монеты из кошелька, а затем и сознание. Вино окутало язык, стекло по горлу. Мерзость! Я едва не сплюнул себе под ноги, но удержался, заприметив благородную вею, спускающуюся из самохода на улицу. Её длинное пышное платье было безумно непрактично. Что же, у богатых свои причуды. Если бы не решил сделать крюк, то и не довелось бы её повстречать.

Вея прикрыла лицо вуалью и поспешила к ограде особняка, минуя меня. Конечно, мало кто хочет прослыть девицей свободных нравов. Женщина вне дома поздно ночью — явление не новое, но в обществе глубоко порицаемое.

Я прошмыгнул мимо, ускорив шаг.

Полчаса пролетели незаметно, к собственной радости, аристократов на пути мне больше не повстречалось. Заметь господа оборванца у дома, могли бы и стражу вызвать. К чему такие встречи?

К счастью, в лавке был потушен свет, лишь вывеска мягко подсвечивалась кристаллами. Я вошел внутрь, слыша привычный звук колокольчика, и облокотился на дверь.

С утра предстоит сообщить Софи о предстоящем визите к больной. То, что жертва действительно больна я даже не сомневался. Керри не присуще о таком врать.

Прикрыл веки, ощущая, как наконец расслабляются мышцы, а выпитый алкоголь понемногу выходит из организма.

Пожалуй, в последнее время я слишком сильно переживал: из-за возвращения охотников, раскрытия своей тайны. В конце концов, обо мне стало известно слишком многим: Керри, Мэтти, теперь София. Нахождение в городе перестало быть безопасным. Бесы знают, когда кто-то из них решит раскрыть рот.

— Джо? — прозвучал охрипший голос со стороны прилавка.

Я вздрогнул от неожиданности, обернулся, всмотрелся в темноту и увидел знакомое заспанное лицо. Софи потерла глаза, широко зевнула и смешно наморщила тоненький носик. Сама непосредственность. Вокруг убийства, нечисть, а ей хоть бы что.

— Ты поздно. — Она вышла ко мне, на ходу разглаживая помятое новенькое платье. Кажется, не вылезала из него со своего Дня появления на свет.

— Дела, — отмахнулся я, разглядывая её, наверное, слишком внимательно.

— От тебя воняет! — фыркнула девчонка. — Знаю я твои «дела».

Я пожал плечами.

— Тогда не дыши.

Веки при ближайшем рассмотрении у неё оказались опухшими, а белки глаз покрасневшими. Что такого могло случиться в мое отсутствие? Сколько помню, ревела Софи часто, но не без причины.

— За меня переживала, плакса? — усмехнулся, наблюдая, как она закусывает пухлые губы.

— Переживала. — Я опешил. С тех пор, как выяснилась правда о моей сути, мы не то что бы были близки, наоборот, всячески избегали друг друга.

— Дженни убили, — тихо сказала девчонка и шмыгнула носом. — Сегодня нашли тело. Я ждала тебя здесь, знаешь. Так долго ждала. — И всхлипнула. Шаг навстречу сделала, обхватила руками за пояс, уложила голову на грудь. А я растерялся. Стоял так и молчал, гладил только по макушке, трепля мягкие пушистые локоны. Заколка соскользнула с её волос, задетая пальцами, и упала на доски.

— Прости, — выдавил из себя, заправил кудрявую прядку ей за ухо.

Извинился, не зная за что конкретно. За заколку эту, отсутствие свое, за тайны, за недомолвки.

— Нет, — мотнула головой Софи и отступила. — Я поговорить хочу. Мы можем?

Кивнул потерянно. Серьезность тона не вязалась с её растрепанным видом. Нос порозовел, щеки блестели от влаги, но в глазах виднелась упрямая решимость. Такой она напомнила мне Фрейю. Мягкая с виду женщина вмиг могла взять себя в руки или из злобной фурии обратиться милой травницей.

Я оседлал стул, развернув его спинкой вперед. Она опустилась на соседний. Тронула висок в том месте, где обычно крепила заколку, и, не найдя, опустила ладони на колени перед собой.

— Мне жаль. Мне не следовало следить за тобой в тот вечер, — прямо сказала девушка, взглянув на меня. — Не думаю, что я должна была узнать. Вернее, не таким образом! Ты рассказал бы сам, когда собрался с духом. Ты же бы собрался? — вскинулась она, резко вздернув подбородок. И мне стало жаль её расстраивать. Такой разбитой она сейчас казалась.

— Конечно. — Конечно, нет. Вряд ли бы я решился на подобную дурость даже спустя года. Кто в здравом уме и памяти станет рисковать собственной шкурой?

Но Софи обмана не заметила и продолжила речь:

— Расскажи, пожалуйста. Про себя, про тех женщин…

— Прямо про всех? — изумился я её любопытству.

Девичьи щеки укрыл румянец, она широко раскрыла глаза, а затем презрительно зашипела:

— Вот уж! Не дури! Ты понимаешь, о чем я! — О да, я понимал. Но понимала ли она, о чем просит? И опасность такого знания. Софи поникла, закусила губу и глянула на меня снизу-вверх жалобно. — Пожалуйста, Джо. Это важно.

Я опустил локоть на спинку стула и подпер кулаком подбородок. Не отстанет ведь, а деваться мне из столицы некуда, пока обстоятельства не переменятся. Они, увы, не переменятся, пока я не поглощу своего создателя или не дождусь его естественной смерти. Благо, не исчезну вместе с ним, уж питаться самостоятельно научился.

— Уверена? — Оглядел её снисходительно, будто сомневаясь в решении, на что девчонка кивнула несколько раз, затем широко улыбнулась. И я не удержался от смешка. — Потом не жалуйся, сама попросила. С чего начать?

Она задумалась, забавно нахмурив брови, постучала пальцем о палец, как делала всегда, когда ощущала растерянность, а затем немного приоткрыла рот, определившись с вопросом.

— Ты не причинишь мне вреда? Или матушке. Или ребятам. Только честно.

— Зависит от обстоятельств. — Софи дернула плечом в раздражении, не удовлетворившись ответом. — Не в моих интересах хранить жизнь тем, кто решит меня сдать, — пояснил я. Она медленно облизала губы и хмыкнула под нос.

— Что-то еще? — Можно не надеяться на скорое окончание беседы, уж чего, а вопросов у неё точно накопилось больше десятка. Могу понять.

— Наверное, это неловко, но… кто ты?

Кое-кто крайне не осведомлен о видах нечисти. Даже удивительно, как много она знает о травах и лишь самую малость разбирается в, казалось бы, важной теме для всех жителей материка. В конце концов, добрая половина бед шла от нас. Будь сведуща, поняла бы по верным знакам. Я вздохнул.

— Слышала о сотворенных? — Дождавшись кивка, продолжил: — Так уж вышло, что я возник из мыслей, воли и желания одного конкретного человека. Мы… разделились много лет назад, мне больше не нужна его энергия для существования, но это не отменяет необходимости питаться. — Сказал и насторожился. Неприятное чувство забурлило в солнечном сплетении, пережало легкие. Пальцы легонько дрогнули, что я поспешно скрыл, зажав и вторую руку в кулак. Мне не понравилось то, что ощущал, потому что знал этому имя. Страх. Липкий, цепкий и мерзкий. Не понравилось и другое: я испугался её реакции. Того, что отвернется… лицо её исказится в ужасе, густые брови с изломом сурово опустятся, а цвет кожи побледнеет. Картинка в голове получилась настолько живая, что мне пришлось несколько раз быстро моргнуть, чтобы от неё избавиться.

Но ничего из того, чего я боялся, не случилось. Софи сложила губы буквой «о» и опустила ресницы, спрятав за ними явный интерес.

— Та девушка выглядела больной, — сухо подметила она, с осуждением смерив меня взглядом. Я пожал плечами.

— Какая?

— Рыжая. Когда мы за травами ходили.

— А! — Мне живо вспомнилась веселая кокетка из переулка у «Белых птиц». — К сожалению, таков эффект. Но он временный. Люди — живучие создания. Вы быстро восстанавливаетесь. К тому же, я не забираю жизнь или душу, лишь частичку внутренней энергии. — Внутренняя энергия течет внутри любого живого существа, из неё черпают силу для жизни и люди.

— Почему мы? Вокруг много менее приметных мест, матушку в городе знают. Может, к нам нечасто обращается знать, но уж в кругу среднего достатка её уважают! — Софи гордо расправила плечи, но тут же стушевалась под моим взглядом.

Причины были и не одна, но ей все их знать необязательно. Достаточно и одной. И такая как раз нашлась.

— Старик Ниви состарился, его здоровье пошатнулось. Уж каким хорошим лекарем он был, а вот себя вылечить не сдюжил. Мы нуждались в остановке, доме, стабильности. Потом я просто не решился продолжать путь в одиночку. Какой смысл? Здесь неплохие условия, город большой. Легко затеряться. Так проще. Понимаешь?

— Да, — сказала Софи и глянула на меня с опаской, ожидая подлянки.

Глупая. Хотел бы — давно уничтожил. Но другому старик учил, другое в голову вбивал с тех самых пор, как приютил. Он научил меня быть человеком. Не монстром, не бесом. С ним я осознал, что нечто, теплящееся внутри и зовут чувствами. Если бы я когда-нибудь смог выбросить из кошмаров ТУ женщину. Если бы она не осталась частью меня даже после своей смерти. Смог бы тогда открыться Софи целиком?

— Давай же, покажи мне. Покажи, Джозеф, — говорит она, растягивая узкие алые губы. — Сделай это для меня, — шепчет. Её шепот похож на змеиный, он проникает в организм и травит. Снова, снова и снова. Пока меня не начинает тошнить.

— А я могу? — спрашиваю и содрогаюсь точно также, как делает это жертва напротив. В глазах привязанного к решетке мужчины видится ужас загнанного зверя.

В подвале пахнет сыростью и плесневелыми корками. Неудачливому бывшему любовнику большего не достается.

— Конечно можешь, милый. Ты можешь сделать это для меня, — длинные тонкие пальцы с ровными ногтями трогают мою щеку, перемещаются на шею и сдавливают. До боли, чтобы понял: выхода нет. Либо пострадает мужчина, либо её гнев обрушится на меня.

И я делаю шаг вперед. Незнакомец отползает на соломенную подстилку, не понимая, что его ждет, но уже чувствуя близость предстоящей кончины.

— Охотники же вернулись! А как же… что же… — пробормотала Софи, вырывая меня из неприятных воспоминаний. Я отбросил в сторону ненужные мысли, едва заметно улыбнулся ей в благодарность, пусть она и не заметила.

— Все в порядке. У меня есть друг из Ордена, если что-то из ряда вон произойдет, узнаю. — Тоже не факт, вероятно, Тил и сдал бы меня первым, если б разведал что к чему.

— Он в курсе? Мы могли бы все вместе…

— Нет! — излишне эмоционально прикрикнул я, испугав девчонку. Она дернулась на стуле, едва на свалившись на пол. Пришлось качнуться на ножках вперед, чтобы дотянуться и удержать её от встречи с досками. — Не стоит. Он не в осведомлен. Мы проводим вместе время, только и всего.

— Ооо, — протянула Софи и хлопнула пару раз ресницами.

Когда закончили разговор, сквозь окна неловко скользнули первые солнечные лучи. Точно страшась быть замеченными, они двигались постепенно, подсвечивая внутреннее убранство лавки. Девушка широко зевнула, голова её качнулась и опала на грудь. Смешок сорвался с моих губ. Уснула. Вот так, сидя на стуле. Наверное, к лучшему. Мы обсудили наше с Ниви путешествие, первых пациентов, отношения с другой нечистью, охотниками. Проще говоря, те темы, которые я счел относительно безопасными. Едва ли ей стоит слышать о пребывании в доме веи Лудор. Вряд ли тогда она смотрела бы на меня также, как полчаса назад: с интересом и тем самым задорным блеском в глазах.

Уложив Софи в свою постель, выпрямился, не понимая, как быть. Комната, предназначенная для жилья здесь одна — моя. Фрейя, случалось, задерживалась допоздна, но всегда возвращалась домой. Дополнительных кроватей не водилось. Я сдул прядку, упавшую на нос, поморщился и присел на самый край.

Девчонка глупая такая, наивная. Какой бы сильной она не пыталась казаться, я видел, что ей тяжело дается лекарское дело. Работа не простаивала, однако с нынешним положением в обществе ей никогда не достичь мечты. Много денег обслуживая простой люд не заработаешь. А аристократы не спешат впускать в свое жилище чужаков. Есть исключения. Но что с них? Капля в море.

Моргнул и одернул руку, протянутую к её лицу. Ощутил, как сжались челюсти. Мимолетный порыв или что это было, кто знает. Мне так сильно захотелось на миг ощутить тепло другого человека. Её тепло.

Глава 13. Драконья лихорадка

София

Утром Джо поднял меня еще до обеда, известив о том, что нам, оказывается, предстоит посетить клиентку. Почему не упомянул о таком важном деле вчера, кто его знает. На справедливый упрек засранец лишь пожал плечами.

Я чувствовала себя настолько разбитой от недостатка сна, что ворчала на него все то время, пока собиралась. Этот идиот даже из комнаты не вышел, глянул насмешливо и бросил в руки сдобную булочку, это немного сгладило мое недовольство. Булочка с корицей пахла действительно потрясающе, у меня тут же рот наполнился слюной что неудивительно, кушала я в последний раз часов двадцать назад.

Мы быстро лавировали меж спешащих людей, я только успевала вылавливать высокую фигуру Джо среди прохожих. Когда отстала в третий раз, он резко остановился, я неосознанно тоже замерла, пристав на носках, чтобы не завалиться вперед.

— Копуша, — беззлобно поддел он и взял мою ладонь в свою.

— И ничего я не… — сбилась, проглотив последующие слова, потому что Джо также резво развернулся и продолжил путь, утягивая меня следом.

Наши пальцы переплелись, мне захотелось одернуть руку, будто бы я могла обжечься от его прикосновений, хотя кожа парня едва ли была горячей. Тут же укорила себя за странные мысли. Это точно последствия недостатка сна.

Чем дольше шли, тем больше я поражалась. Мы редко заглядывали в переулок Грез. Здесь больше почитали доверенных лекарей, приближенных к знати. Потомственных, тех, чьи предки лечили их предков. У каждой семьи обыкновенно имелся таковой. Обращаться же к сторонним полагалось только в том случае, если свой не справлялся. Матушка обслуживала аристократов, однако постоянных клиентов наберется едва ли с десяток.

Я с искренней заинтересованностью оглядывалась по сторонам. Джо, заметив, повернул голову и усмехнулся.

По бокам от нас возвышались двух и трехэтажные гостевые дома, подле них в отведенном месте стояли самоходы. Вот мужчина выскользнул из зачарованной повозки с родовым гербом, выгравированном на железном боку, протянул руку даме в изящном светлом платье. Она опустила ногу, затем вторую, легко спустилась по выдвижным обитым бархатом ступенькам. И мне подумалось, как бархат непрактичен в данном случае. Наверняка ткань приходилось менять так часто, что слуги не успевали закупать материал.

Отвела взгляд от кружев, украшавших женский лиф, и вновь повторила себе: зависть — плохое чувство. На моем подарке кружевных воздушных оборок не водилось. Не смотря на дороговизну вещицы, крой её был достаточно прост. Да и цена — понятие относительное. Что дорого для меня, для тех двоих — простецкий обед.

— Еще долго? — несмело спросила я и поравнялась с парнем, перейдя на бег, чтобы компенсировать разницу в размере шага. Он скосил глаза на вывеску ближайшего здания, где магическим светом переливалась табличка с адресом.

— Скоро, — тускло отозвался Джо. И я почувствовала в нем перемену. Всмотрелась внимательно. На первый взгляд ничего не изменилось, но мы знакомы достаточно давно, чтобы понимать, что это лишь видимость. Я могла разгадать обман: по чуть приподнятым уголкам губ, излишне напряженным скулам, едва заметной морщинке, залегшей меж бровей.

Мы миновали именитый ресторан, который мне доводилось видеть ранее лишь единожды, когда с матушкой навещали покойную ныне достопочтенную вдову. И то лишь по той причине, что её лекарь пребывал в отъезде вместе с остальными членами семьи.

— Кто клиент? — поинтересовалась я, перейдя на сухой деловой тон.

Джо глянул на меня, облизнул губы. Мне хватило секунды, чтобы понять: что-то здесь нечисто. И с чего бы обращаться к нему, а не ко мне напрямую? В отсутствии матушки, заменяла её я. Кому в голову придет мысль просить помощника по хозяйству? Официально парень не является матушкиным учеником.

— Одна приезжая вея. Она тяжело больна, находится далеко от дома. Ей необходимо наше лечение, — сказал и резко остановился у ворот.

Больше ничего спросить мне не удалось. Нас ждали. Кованые ворота распахнулись сами по себе. И, хоть я знала, в чем дело, все равно поразилась проделанной работе мага. Нам навстречу выплыла прислужница. Строгая сухая женщина с заметной сединой в черной шевелюре. Осмотрев гостей, поджала губы, не обрадовавшись визиту недостойных её госпожи. Я даже незаметно одернула платье, расправив несуществующие складки. Естественно, их на юбке не водилось. От открытого пренебрежения на чужом лице стало обидно. И с чего вдруг? Знала, как к нам относится знать. Вспомнить моего бывшего возлюбленного!

— Вея ожидает вас внутри, — строго отчеканила она и взошла на крыльцо.

Мы переглянулись, Джо ободряюще оскалился, подтолкнул меня в спину. Я едва слышно зашипела, но тут же улыбнулась обернувшейся на нашу возню даме.

Аромат натуральной кожи, пищи и масел спровоцировал пульсацию в затылке. Я поморщилась. Тут даже пахло роскошью, из-за чего становилось еще неуютнее, чем раньше. Внутреннее убранство поражало. Диваны из кожи стояли посреди холла, тяжелые шторы украшали высокие окна, огромная комната блестела от чистоты. Мои заношенные туфельки совершенно не подходили мраморному полу, будто одним грязным отпечатком подошвы я оскорблю владельцев сего великолепия.

Женщина остановилась у дубовой двери, стукнула несколько раз по поверхности. С той стороны донесся мокрый кашель и тихий голос.

— Входи, — прошелестела незнакомка. Звук листвы на ветвях, танцующей с ветром, и тот был бы громче.

Нас встретила блеклая дама в почтенном возрасте. Её разрез глаз ясно говорил о происхождении. Только вот что знать из Хори забыла в соседнем государстве? Конечно, путешествия не были редкостью, однако же не тогда, когда хозяйка пребывает в подобном состоянии!

Я перехватила ручки сумки с лекарствами, но Джо не разжал пальцы. Подняла в удивлении брови. Он колебался совсем недолго, после отпустил. Интуиция вновь вскричала о подвохе. Посмотрела на сумку, на Джо, на даму. Женщина полусидела на постели, облокотившись на несколько подушек. Не смотря на угасающий вид, её темно-карие глаза по-прежнему оставались живыми и сияющими.

— Вы должно быть Джо и София. — Пухлые губы тронула легкая улыбка. — Проходите. — Хотела сказать что-то еще, но её сотряс новый приступ кашля. Вея согнулась, ухватила пухлое одеяло обеими руками. Она кашляла и кашляла, пока на белое не упала красная капля крови. Место с пятном тут же покрылось копотью, почернело. Запахло гарью. Я ощутила, как душу покидают и беспокойство, и подозрения. Скользнула к столу у приоткрытого окна.

— Третий флакон. Желтый, — подсказал Джо. Он не отошел от порога и даже не предпринял попыток приблизиться к больной, что было на него непохоже. Обыкновенно парень крайне внимателен к клиентам, кем бы те не являлись.

— Я знаю, — откликнулась я, выставляя на гладкую поверхность столешницы снадобья. Обхватила лиловую баночку и поднесла к женским губам. — Примите. Ну же, — уговаривать не пришлось. Она опустошила склянку и спустя мгновение приступ прекратился.

— Спасибо.

— При драконьей лихорадке лечение малоэффективно. — Вея знала. По взгляду видно, что знала. И все равно рискнула пуститься в долгий путь. Какова бы не была цель путешествия, надеюсь, она сможет её достигнуть. — Но вы в курсе, верно? — Болезнь редкая, хотя легко поддается диагностике. Её определит даже самый зеленый новичок, слишком уж симптомы очевидны.

— Верно, — женщина вздернула подбородок, сощурила миндалевидные глаза. Меня посетило смутное чувство, будто я уже видела её раньше. — Я здесь проездом, полагаю, вам это известно. Один знакомый поручился за вас, вилея. Надеюсь, он не солгал о ваших навыках. — Кровь в уголках её губ запеклась и потемнела. Я старалась вдыхать как можно реже. Не потому что болезнь заразна, вовсе нет. Драконья лихорадка не передается от человека к человеку, магам до сих пор неизвестно, откуда она берется. Поговаривают, что то проклятие за человеческую алчность и злобу, насланное на людей ушедшими в иные земли драконами. — От вас требуется лишь поддерживать мое состояние, не более. Я должна найти девочку.

Глаза веи увлажнились. Мне показалось, что она вот-вот пустит слезу. Однако щеки её остались сухими.

Матушка учила, что с больными нужно разговаривать, чтобы они не думали о дурном. Хороший лекарь лечит не только тело, но и разум. Пусть исцелить душу мы не способны, зато можем даровать временное облегчение, покой, который так необходим при хвори.

— Мы справимся, — ответила я, возвращаясь к снадобьям. Откупорила нужную бутылочку, желтая смесь забурлила, вспенилась, как бывало всегда, когда внутрь попадал воздух, затем вверх взлетели мелкие золотистые искорки. В нос мне ударил типичный для настойки запах: коренья лопуха, рябина, чешуя острозуба, кровь виверны. В идеале кровь должна быть драконьей, но её нынче не сыскать. Дракон-то у нас остался один и делиться телесными жидкостями он не намерен.

Склонилась, чтобы добавить последний ингредиент с северных земель — цветок Богини Здравии. Его всегда хранят отдельно, если смешать сразу — лекарство за год или два утратит полезные свойства.

— Готово. — Заткнула склянку пробкой и кивнула сама себе. Все сделано верно. — Принимать нужно по одной трети чайной ложки раз в сутки с одним временным промежутком. Этого вам хватит на месяц, затем нужно обратиться к любому лекарю, обладающему достаточными знаниями. — Посмотрела на вею, имени которой не знала до сих пор. Выглядела она очень тоскливо. Точно что-то терзало её сердце уже не один день. И я последовала матушкиному совету. — Вы её найдете. — Коснулась легонько морщинистых пальцев.

Женщина поджала губы, мотнула головой.

— Ты не понимаешь. Я сделала нечто ужасное. Она меня не простит. Никогда не простит. Но я должна… должна…

Я понимающе улыбнулась.

— Извиниться? — Порой люди творят отвратительные и страшные вещи. Не все можно простить, не все можно исправить. Но она может попытаться, чтобы войти в Обитель перерождения без тьмы за душой. — Любой может оступиться. Вы сожалеете, верно? А раз так, она вас хотя бы выслушает. Всем предстоит пройти в другой мир. Вы же пока живете в нашем, значит, можете попробовать что-то изменить.

Вея закрыла веки, на миг сжала подушечки моих пальцев. Касание было настолько кратким, казалось, оно мне почудилось. Когда она взглянула на меня, я прочла на лице благодарность.

— Надеюсь, ты права.

Прислужница смотрела пристально, словно одним прикосновением её госпожу испачкали в чем-то грязном. Она явно желала, чтобы мы скорее покинули особняк. И я заторопилась, боясь разозлить её еще больше. Протянула склянку вее и поклонилась.

— Нет! — Вдруг рявкнул Джо, выхватил лекарство и убрал в карман. На него уставилось сразу трое. Кто с недоумением, кто с разочарованием, а кто с осуждением. Он прокашлялся и пояснил: — Оно испорчено.

— Что? — спросили мы разом.

Я не понимала, в чем дело. Снадобье не могло быть испорченным. Оно нормально пахло, выглядело. И ведь не зря казалось, что с Джо что-то не так. Не мог же он подмешать дополнительный ингредиент.

А если мог? Существует всего несколько таких, что не имеют ни аромата, ни вкуса, не влияют на визуальные свойства лекарства. Живот скрутило. Суть в том, что все эти ингредиенты чрезвычайно ядовиты. И лишь одно не оставляет следов.

— Испорчено. Приношу извинения, поищите другого лекаря. Мы уходим, — гаркнул и схватил меня за руку. Грубо, сильно. Потянул за собой под причитания позади, а я послушно шла, ощущая, как краски отливают с лица, как зуб на зуб не попадает, ведь догадки одна страшнее другой.

Мы вылетели из особняка, понеслись по улицам слишком стремительно. Так, будто нас преследовала разъяренная виверна. Я спотыкалась о собственные ботинки, протестующе мычала, однако парень все равно тащил меня вперед. Замер лишь тогда, когда добрались до лавки, а за спинами хлопнула входная дверь.

Я остановилась, качнувшись вперед на носках, подняла голову впервые с момента, как мы бросились наутек, и уставилась ему в затылок. Смотрела то на взъерошенные короткие темные пряди, то на линию напряженных плеч. Будто искала ответ на не озвученный вслух вопрос. И его не находила.

Ступила осторожно, точно к прокаженному, обошла стороной, заглянула в глаза. Джо натянул на лицо безразличную маску. Однако нервозность у него скрыть не получилось.

— Зачем? — протянула я, замечая, как дрогнул голос, как тоненько он прозвучал. — Что сделала тебе та вея? — Мне сложно поверить в то, что у него с этой милой женщиной были личные счеты.

Он изогнул губы в кривой усмешке, сощурился и сделал шаг вперед. Может, надеялся запугать, избавиться от моего общества. Но у него не вышло.

— Возможно, потому что я нечисть? — прошипел Джо сквозь зубы.

Я нахмурилась, а затем ощутила нарастающую злость. Мы только наладили контакт. Наладили, чтобы что? Разругаться в пух и прах при первой возможности? Если бы он только пожелал, веи уже не было бы в живых, ведь я не заметила подвоха!

Мне впервые захотелось его ударить. Стукнуть так, чтобы все уловки растерял!

— У тебя был шанс, и ты его упустил, — процедила жестко, задрав подбородок, уверенная в своей правоте. — Так что прекрати нести чушь и признавайся. Зачем? Она же обратилась к нам за помощью. Помощью, Джо! — Мой голос сорвался вновь. Я охватила его ладони своими, сжала легонько, чувствуя, что готова толи закричать, толи разреветься. — Ты же помнишь, что значит наше дело для других, для нас самих? Мы лечим. Лечим! Не вредим, — прошептала последние слова, сдерживая порыв, взглянула на него и поджала дрожащие губы. Нечто вроде сожаления мелькнуло в его глазах и пропало. Он сбросил мои руки, они повисли вдоль тела, задев гладкую ткань юбки.

— Ты лечишь, — отозвался он, отстраненно глянув поверх моей макушки. — Я же только отбираю. — Такая боль отразилась на его лице, что у меня защемило сердце, его кольнуло иглой раз, затем два. Затем снова.

— Но это неправда! — возразила я, вновь приближаясь в надежде, что не отошлет прочь. — Ты же помнишь…

Он оборвал речь, слова замерли на кончике языка, так и не произнесенные.

— Правда, Софи! Всегда ею было! И не смей. Ооо… не смей меня жалеть, — зарычал Джо, отступив на шаг назад. — Мне не нужна твоя жалость. Держись от меня подальше. Целее будешь. — Отвернулся, словно так я не могла увидеть его эмоции. Но я видела: дрогнувший кадык, когда сглотнул резко слюну; подрагивающие кончики пальцев. Видела и раздражалась пуще прежнего. Обида и ярость накатывали волнами, щеки кололо как от мороза, уши же наоборот пылали.

Подошла к нему, занесла руку и ударила прежде, чем успела обдумать. Раздался громкий хлопок, на мужской щеке остался заметный отпечаток моей ладони. Зрачки Джо расширились, глаза распахнулись в удивлении, верхняя губа дернулась вверх.

— Никогда так больше не делай. Не говори мне, что я должна, а чего не должна. Это не тебе решать. Ясно? Мне не пять лет, чтобы закрывать рот всякий раз, как кому-то не нравится то, что я говорю. Даже если ты нечисть. И что? Это означает, что у тебя не было причины подмешать в зелье яд? Или то, что человек на такое не способен? Исчадие тебя разрази, мне нужно понять! Я пытаюсь тебя понять! Но как это сделать, когда ты меня отталкиваешь?! — Договорила и застыла, тяжело дыша.

Взгляд Джо скользнул по моей грудной клетке, переместился на шею, губы, остановился там на миг. И дышать стало отчего-то еще тяжелее, точно за окном не осень поздняя вовсе, а жаркое лето, когда от духоты желаешь спрятаться в темный и сырой подвал.

— Ты такая дура, Софи, — хрипло прошипел парень, а затем шагнул навстречу. Его лицо склонилось ко мне так близко, что воздух вовсе выбило из легких, как магией перекрыло дыхательные пути.

— Что ты… — на выдохе начала говорить я, но меня оборвали чужие губы. Мягкие и настойчивые.

Он целовал осторожно, будто боялся, что оттолкну. Всасывал то нижнюю губу, то верхнюю, проникал языком в мой рот, оглаживал им нёбо.

Мои пальцы легли на его вздымающуюся грудь, скользнули по рубахе, цепляя пуговицы. Джо шумно выдохнул. Оторвался от губ, чтобы вернуться к ним вновь. Подцепил нижнюю зубами, оттянул и отпустил.

Мы оба дышали часто и коротко. Я ткнулась носом в его шею, вдыхая знакомый запах, ещё никогда не казавшийся мне таким притягательным. Провела по впадинке под кадыком, лизнула солоноватую кожу. Его грудные мышцы напряглись под моими ладонями. Лизнула снова, оставляя влажную полосу от шеи до мочки уха. И сама испугалась нарастающего внутри жара. Он поднимался из живота, опалял разум. Мысли стали тягучими, похожими на плавленый воск.

Джо не позволил окунуться в пучину страха, опустил руку мне на затылок, зарылся пальцами в волосы, пуская вдоль хребта мелкие мурашки. У меня закружилась голова. Мужская ладонь тронула лопатки, линию позвоночника, копчик и легла на ягодицу, сминая.

Я взглянула на него коротко из-под ресниц и задрожала под потемневшими до черноты глазами. Там пылало пламя, грозя сжечь нас обоих, не оставив и углей. По вискам, острым скулам раскинулись уже знакомые мне синие мерцающие линии. И, точно ошалевшая, я тронула одну из них, провела по извивистому рисунку. От моих касаний линии встрепенулись, ожили. Джо опустил веки и хрипло застонал. Голову повернул вбок, чтобы мазнуть по тыльной стороне ладони губами.

Вокруг нас сгустилось нечто, похожее на дым. Без запаха и вкуса. Я с него дурнела. Теряла волю, разум. Чувствовала то, что ощущала тогда в лесу. Нечто манящее, завлекающее. Греховное. То, что может поднять меня на вершину блаженства и без сомнения скинуть вниз.

И я поддалась. Поцеловала завитушку у его виска, подушечками пальцев провела по его напряженной шее. Джо закрыл веки, а когда посмотрел на меня, мы сорвались в бездну вместе.

Он был везде. Трогал, щипал, ласкал, прикусывал. Наша одежда, разбросанная по полу, стала постелью.

Мы не говорили связно, это казалось лишним. Только бестолковый шепот на ухо, крики и стоны.

Я выгнула спину, развела бедра, принимая его в себя. Капли пота упали с его волос на мою разгоряченную кожу. Он зашипел сквозь зубы, толкаясь внутрь. Мои ногти царапнули его шею ниже затылка, оставляя на светлой коже розовые следы.

Меня затянуло в само естество его тьмы, она проникла в тело, разум. На краткий миг мы стали едины. Жажда, голод. Мне хотелось еще. Под солнечными лучами, проникающими в окна, линии на его лице сияли особенно ярко. Они вились по предплечьям, рукам, торсу, уходили к паху, где поросль темных волос соприкасалась с моей кожей при очередном толчке.

Я задрожала, напряглась, ощущая, как пульсация в лоне становится все сильнее, стиснула коленями мужские бедра, заходясь в пике удовольствия, и будто со стороны услышала свой протяжный стон.

Джо двинулся еще несколько раз особенно яростно, приник к моим губам в поцелуе, глуша рычание, и остановился, опершись на локти, содрогаясь от накатывающих волн оргазма. Перекатился на бок и уложил мою голову себе на грудь.

Мы по-прежнему молчали, переваривая случившееся. Я обводила пальчиком узоры на его торсе, чувствуя полную расслабленность и опустошенность.

Глава 14. Нарушенная договоренность

София

Слезы текут по щекам, опадают на светлый мех шубки. Мороз колет мокрую кожу иголками — до красноты. Носа я уже не чувствую.

Батюшки как год не стало, но легче не становилось. Матушка забросила лекарское дело, уделив все внимание выяснению истины. Однако ж кому кроме нас эта истина сдалась? А без её доброго ремесла мы едва ли сводили концы с концами.

Сегодня вместе посещали Охранный центр. Да вот только нас вновь развернули, помянув злыми словами.

— Не реви. — На плечо мне опускается чужая рука.

Я поворачиваю голову, через пелену пытаясь разглядеть владельца голоса. Его лицо размыто, черты плывут и не складываются воедино. Моргаю, прищуриваюсь. Мальчишка садится на заснеженную ступеньку рядом, охватывает мои замерзшие ладони в свои, дышит на них паром.

— Не реви, говорю! — ругается он, утирает мне сырость под веками большим пальцем. — Так батюшку не вернешь.

— Знаю, — жалобно скулю я и облокачиваюсь на него, уложив голову на плечо.

Мимо проезжает повозка, запряженная двумя гнедыми лошадьми с богатыми густыми гривами. Их копыта отбивают по дороге, отбрасывая в стороны стоптанный грязный снег.

— Смотри куда едешь! — кричит им вслед мальчишка, закрывая нас от грязи рукавом. Бурчит что-то еще под нос, но, конечно, возница его не слышит.

— Спасибо, — шепчу я, шмыгаю громко, совсем некрасиво утираю сопли, текущие из носа.

Друг откидывается назад, опираясь на руки, ловит мой взгляд. Глаза его заливает темень ночи, когда не видно звезд из-за туч.

— Мой долг защищать своего создателя. Я же сотворенный, — слишком серьезно говорит он.

Я хмурюсь, потому что не понимаю, что означают его слова.

— А кто такой «сотворенный»?

— Ты придумала меня, Софи. Я — воплощение твоей беды, её прямое отражение. И я буду с тобой, пока ты во мне нуждаешься, — отвечает он. Моргает и чернота пропадает с белков глаз. К нему возвращается вид обыкновенного ребенка. Черные волосы торчат из-под нелепой шапки, а на курточке белеют ажурные снежинки.

Киваю, тянусь к нему, прислоняясь щекой к груди, опускаю веки.

— Не оставляй меня, Джо, — произношу едва слышно. Но он слышит.

— Не оставлю.

И я проснулась. Пробуждение вышло неприятным. Острые коготки дернули мне волосы, потянули их в сторону, а возле уха кто-то громко запищал. Я села, потерла сонные глаза и глянула на приземлившегося рядом Чизи. Летун раскрыл зубастую пасть, щелкнул челюстями и сделал оборот вокруг своей оси, взмахнув калечными крыльями. Его черные глазки — бусинки зловеще сверкнули.

Из окон больше не лился солнечный свет, в помещении царил полумрак. Значит, мы проспали весь день, а сейчас или вечер, или ночь.

Я нахмурилась. Сон до сих пор не желал отпускать. Там было нечто важное. Там был Джо. Не такой как сейчас. Младше, гораздо младше. Не сон то, наше прошлое, которое я почему-то забыла и вспомнила лишь теперь.

Перевела взгляд на парня, лежащего рядом. Он крепко спал, уложив голову на свою смятую рубашку. Красивый со взъерошенными волосами, следами от моих ногтей на шее и спине. Скользнула вниз по позвоночнику, пояснице, голому заду. И покраснела со стыда. Мы ведь даже не удосужились дойти до кровати! Срамота! Занимались сексом прямо на полу. Что бы сказала матушка?!

Чизи вновь пискнул и вцепился острыми клыками мне в ладонь. Я вскрикнула, одернув руку. На коже проступили две колотые ранки.

Джо рядом зашевелился, ресницы его задрожали, а затем я встретила мужской затуманенный взгляд. Губы парня дрогнули и растянулись в знакомой улыбке. Но прежде, чем он успел что-то сказать, раздался грохот. Дверь слетела с петель.

Мы подскочили, как по команде. Я подхватила с пола платье, прикрыла тканью наготу.

В проеме показались сначала мужские силуэты, затем женский. Когда свет от вывески упал на лицо незваной гостьи, я её узнала. Вея Шу выступила вперед, смерила нас снисходительным взглядом и приподняла брови, оценив непотребный внешний вид.

— Гляжу, ты не удержался от соблазна. Сложно было скрывать свои чувства, да, Джо? — насмешливо сказала она и фыркнула.

Джо отступил на шаг назад, задвинул меня себе за спину. Игривость живо пропала с его лица.

— Софи, иди наверх.

— Никуда твоя девчонка не пойдет! — гаркнула вея, махнув одному из здоровенных мужиков. Я видела их порой в «Птицах». Занимались охраной заведения и его работниц.

— Что вы творите? — возмущенно выдохнула я, ощущая холодный, пронизывающий до костей ветер с улицы. — Почему?

Вея с изяществом, обыкновенно несвойственным обитателям борделя, откинула за спину распущенные длинные волосы.

— Задай этот вопрос своему любовнику. Почему он не выполнил обещанное? Почему подвел меня, хоть плату уже взял?

Все стало на свои места. Это по её приказу Джо покусился на жизнь той веи. По её приказу чуть не стал убийцей! Но что такого она ему пообещала, что исполнила, раз он согласился? Деньги? Влияние? Что, бесы её раздери?!

В глазах женщины отразилось понимание. Она цокнула каблуком по доскам и склонила голову вбок.

— Что же это, он тебе не рассказал? Милая, мне так жаль. Доверие — штука тонкая. Его легко предать.

Она приблизилась, ловко обогнув Джо. Тот было дернулся ко мне, но путь ему преградил один из верзил. Я следила, как вея, плавно покачивая бедрами, шагает. Цок, цок, цок. Цок. Остановилась, ухватила меня за подбородок, повернула в одну сторону, потом в другую, точно оценивая товар.

— Бедная — бедная девочка. Ты же ничего про него не знаешь. Что еще он от тебя утаил? — насмешливо пропела она.

— Мне известно достаточно! — огрызнулась я и вырвалась из чужой хватки. — Вы втянули его в эти игры! Из-за вас он мог убить человека!

Вея Шу наигранно надула губы, сощурила глаза, вытянула кисть и очертила в воздухе круг пальцем.

— Юные девы так наивны. Правда ведь, Джо? Их слишком легко провести.

Джо хотел что-то возразить, однако один из прислужников заломил ему руку. Я непроизвольно дернулась, когда он застонал от боли.

— Ты считаешь, он никого не убивал раньше? Как глупо. Я бы не стала предлагать такую работенку абы кому.

— Замолчи, Керри! — все же рявкнул парень.

— Сломай ему руку, — безразлично приказала Шу.

Я не успела ни возразить, ни вмешаться. Раздался характерный хруст. Джо сдержался, не проронил ни звука, но на его лице отразилось такое страдание, что мне почудилось, он потеряет сознание. Однако этого не случилось.

— Госпожа… А можно после того, как закончим, порезвиться с девчонкой? — Сальные глазки мужика прошлись по моему прикрытому телу, из-за чего меня замутило.

Вея задумалась на секунду или две, мне показалось, что она вот-вот согласится. Белки Джо налились серым маревом. Серым. Но это пока.

— Успокойся, Джо. Я не собираюсь трогать Софию. Она мне ничего не сделала. — Женщина махнула рукой и, развернувшись ко мне спиной, подошла к парню. — Но ты… ты меня подвел. И знаешь, что заслуживаешь того, что сейчас произойдет. Вижу, артефакта при тебе нет. Припрятал. Что же… дело твое.

Если бы я могла им помешать… если бы это было в моих силах. Но нет! Ведь даже стражу не позовешь, иначе придется сознаваться в намерении совершить преступление. К тому же вея может рассказать о природе Джо.

— Запомни: никто не смеет водить меня за нос! Никто. Разберитесь. Ему должно быть больно, — отчеканила Шу и двинулась к выходу. Обернулась у самого дверного проема. — Не сопротивляйся, иначе я могу передумать на счет девочки.

Они его били. Много, часто, куда попадут. Я кинулась раз одному на плечо, да так и отлетела к стене, скинутая взмахом руки, точно надоедливое насекомое. Лопатка, которой приложилась, ощутимо заныла. Чизи с воинственным визгом вцепился в ладонь нападающего, однако тоже получил — упал под мои ноги. Я схватила и прижала к груди дрожащее тельце зверя. Он едва слышно засопел и затих.

Третий, седьмой, семнадцатый, двадцать восьмой… Я сидела в углу, считая удары. Они казались бесконечными.

Но все стихло. Мужик, что повыше, плюнул себе под ноги, хлопнул товарища по плечу. Направился ко мне, сел на корточки, глумливо усмехнулся. Я отползла как можно глубже в угол, вжалась, скрыв себя и Чизи платьем, будто оно могло нас спасти.

— Хорошенькая ты. Жаль, попорчена нежитью. — Он протянул ко мне толстые мозолистые пальцы, замер. Щеку так и не тронул, пропустил только меж подушечек прядь волос. Причмокнул с сожалением. — Кабы не приказ… ну, ничего. Мы еще увидимся с тобой, доведется. Там и познакомимся поближе.

Стоило затихнуть тяжелым шагам, я рванула к Джо. Охватила его за щеки, погладила, пачкая пальцы свежей алой кровью. На нем не осталось живого места, сплошь ссадины и синяки. Правый глаз заплыл, опух и в ближайшее время обещал из розоватого окраситься в яркий фиолетовый.

— Только не реви, — просипел он, приподнимая веки. И глянул привычно — насмешливо. — Ты бы оделась хоть, дура. Я не железный. — И засмеялся! Подумать только. Тут такое творится, а он смеется!

— Да я… да тебя!

Тоже мне, герой — любовник!

— Ударишь? — хмыкнул парень. — Давай, я жду.

Я оделась под его хриплое сбивчивое карканье, которое все меньше напоминало смех. Сходила за посудиной с чистой водой и тряпкой, нашла бинты, нужные настойки и притирки. Села рядом, помогла сесть ему. Джо морщился при каждом движении, но стоически терпел.

За ребрами у меня колотилось, сжималось сердце. Что же такого предложила ему вея? И правда ли он раньше убивал?

— Спрашивай. Вижу же, хочешь.

— Что за плата? — выдохнула я, смачивая тряпицу в воде. С каждым разом она становилось все краснее.

— Артефакт. Помогает мне жить и не питаться людьми напрямую. Некоторое время. Их запретили, потому на рынке не купишь. Даже на скрытом такое редкость. Из-за возвращения охотников у меня не оставалось выбора. Либо убираться отсюда к чертовой матери, либо так.

Зашипел, когда влажная ткань коснулась рассеченной губы. Я с облегчением выдохнула, поняв, что открытых ран больше нет. Аккуратно растерла мазь с едким запахом лечебного клубня по плечу, потянулась было к второму.

— Не нужно.

— Но оно же сломано! — возразила я.

— Не сломано. Эти идиоты облажались, — фыркнул он и улыбнулся. Возможно, игриво. Однако теперь сложно было угадать наверняка из-за раздувшегося в размерах лица.

— Все равно намажу, — проворчала и после недолгого сопротивления, втерла остатки в месте предполагаемой травмы. — Выпей.Обезболит.

Джо выдохнул и послушался, опустошив емкость, поднялся. А я отвернулась.

— Что же. У тебя больше нет вопросов? — бросил он в спину. Послышался шорох, затем еще.

Я задумалась, не понимая, стоит ли спрашивать. И решилась.

— Ты правда убивал? — протянула, колупая ногтем корочку на свежей ссадине.

— Плохой вопрос, — отозвался он. Обошел, сел рядом. Одежда сокрыла часть синяков, из-за чего его состояние больше не казалось плачевным. — Ты почти меня не знаешь. С чего взяла, что за мной нет грехов?

На его лицо скользнула тень.

— Я помню, — прошептала едва слышно. — Помню тебя.

Он внимательно осмотрел меня, будто посчитал сошедшей с ума, затем взгляд стал серьезнее. Совсем как тогда, в детстве.

— Что ты помнишь?

Сглотнула, ощущая потребность озвучить знание вслух, но страшась этого хлеще недавних гостей.

— Что ты помнишь, Софи?

— Тебя. Нас. Все помню. Я создала тебя после смерти батюшки. Когда его не стало, ты был моим единственным другом.

Создала. Я его создала. Он — плод моего воображения. Подумать только, всю жизнь восторгалась магами и завидовала им. Пробужденные, правда, — не совсем маги, их сила стихийна и практически неуправляема, а резерв нестабилен. У всех без исключения пробужденных способность одинакова: позволяет создавать то, что воображаешь и то, в чем нуждаешься сильнее всего. За всю историю лишь единицам удалось подчинить эту силу. Пробуждение всегда происходит под давлением обстоятельств при сильной эмоциональной травме или потрясении. Этим потрясением может быть что угодно: от неразделенных чувств до смерти близких. В моем случае, к сожалению, второе.

Даже странно, почему мне это запомнилось. Обыкновенно я плохо воспринимала информацию о нечисти или магии.

— Другом? — усмехнулся Джо. — Пробужденные не дружат с сотворенными созданиями. Ты придумала меня для утешения, поддержки. Ради любви, которую тебе не додали живые. И сейчас ничего не поменялось. Просто мы выросли. И любовь обрела другую форму, — с тоской пояснил он, устремив взгляд куда-то за мое плечо. — Я ушел тогда, потому что понял, что могу тебе навредить. Но ты… эта связь привела меня к тебе снова. Мы не можем её разорвать, но можем ослабить. Теперь у нас получится.

— Нет! — взвизгнула я, ощущая клокочущую обиду. Она рвалась из меня наружу, грозясь обратиться истерикой. — Нет, — сказала уже тише. — Ты был для меня всем. Ты и матушка. Вы — те, кто оставался со мной.

Был. Но потом ушел. В один день он просто исчез из моей жизни, точно и не существовал вовсе. Не оставил после себя и следа. Про него никто не знал, никто не помнил. Моя ошибка в том, что забыла и я.

— Софи, не нужно, — протянул он и облизал раненную губу. — Поэтому я не хотел, чтобы ты знала. Потому что вспомнила бы. Обязательно вспомнила. Это знание не принесет тебе ничего кроме горя. Не зря таких, как я, зовут Пожирателями душ. Мое присутствие тебе навредит. А твое присутствие делает меня слабым.

Желание обнять его стало практически нестерпимым. Я потянулась, но замерла, наткнувшись на колючий взгляд.

— Я разберусь с сотворенным, убившим Дженни, и покину город. Так будет лучше, — сухо добавил Джо, отвернувшись.

В груди протестующе заворочалось нечто. Оно просило удержать его, отговорить, придумать хоть что-то, чтобы остался. Но я понимала, что не имею на это права. Ни на что прав не имею. Создала по своей прихоти, забыла, а нити судьбы свели нас обратно. Может, будет лучше уничтожить эту связь? По крайней мере для него.

— Но мы же…

— Ничего не случилось, — оборвал Джо. — Тебе же не впервой, — язвительно процедил он. — Отнесись к нашей… ночи, как к приятному опыту.

Злые слезы собрались в уголках глаз. Я понимала, что он делал и зачем. Пытался оттолкнуть, ранить побольнее, чтобы сама ушла, чтобы отдалилась. Но я не хотела! Бесы его раздери, не хотела заканчивать так! Не после того, как вспомнила, не после того, что между нами произошло.

— Прекрати, — попросила дрожащим голосом. Тронула его руку, сжала до того, как оттолкнет, и переплела наши пальцы. — Не будь таким.

— Каким? — хмыкнул он, но ладонь свою не убрал.

— Козлом, — фыркнула я и опустила голову на его плечо, чувствуя в висках зашкаливающий пульс.

— Только сегодня, — сказал Джо, поддавшись.

— Сегодня, — вторила ему я.

Глава 15. Обманчивый след

Джо

Таверна «Лесная тропа» никогда не пустовала. Так было и сейчас. Кругом слышался говор посетителей, стук каблуков разносчиц еды и напитков. Девушки бодро лавировали между крепких деревянных столов, попутно избегая шлепков от излишне захмелевших гостей так, что их ладони задевали разве что ткань их юбок.

Я зашел внутрь, стряхнул с волос влагу от прошедшего мерзкого дождя, под который умудрился угодить. Огляделся. Помещение украсили в преддверии праздника, ведь уже через месяц состоится самое долгожданное событие года — Имперский бал. Никому из здесь присутствующих правда на бал попасть не доведется. Но кто им запрещает мечтать?

Подсвечники начистили, а вместо дешевых восковых свечей установили магические — с встроенными зачарованными кристаллами. На пустые пыльные полки выложили бочки с вином. От самого входа до лестницы, ведущей на второй этаж, расстелили плешивый, изъеденный молью, ковер. Справа у прилавка потрескивал зажженный камин, внутри полыхали дрова, высекая вверх игривые пламенные искры.

С дальнего плохо освещённого угла мне махнули рукой.

Тил занял самое неприметное место. Неудивительно. Он всегда считал, что охотникам не дозволено развлекаться, когда люд страдает от нападений нечисти. Из-за своего присутствия в таверне сейчас друг несомненно испытывал угрызения совести. Чего у него не отнять, так это излишней одержимости в том, что касалось чужого мнения и правил.

Я проследовал к нему, поморщился, когда разносчица, завидев мое лицо, резко отшатнулась и сменила направление движения. Сел напротив Тила, уложив руки на стол, на его вопросительно-удивленный взгляд пожал плечами.

— Снова ввязался в неприятности? Кто на сей раз? Бандиты?

— Если бы на меня напали бандиты, я бы обратился к страже, — буркнул угрюмо, проследив путь ложки от его тарелки с наваристым супом до раскрытого рта. В желудке заурчало. — Как проходит обучение? Старик Ниволе от тебя еще не избавился?

Парень проглотил похлебку, утер рот тыльной стороной ладони и откинулся на спинку стула, довольно сощурившись от наступившей сытости.

— Не избавился. Начальство не позволило. Мой отец и его золото, — на словах про деньги Тил заметно скривился. Не любил он кичиться обеспеченными родными, и, несмотря на то, что вступил в Орден по велению батюшки, продвинуться по службе желал самостоятельно.

— И что теперь? Удвоенные патрули? — хмыкнул я. — Выглядишь паршиво.

Друг подцепил кусок хлеба, макнул его в бульон и откусил. Прожевал, задумчиво всматриваясь в мое разукрашенное лицо.

— Уж получше, чем ты. Но да, в патрули теперь отправляют чаще. Если честно, не помню, когда в последний раз спал больше трех часов подряд. К счастью, это ненадолго. Ситуация в лесу практически урегулирована.

Я вздернул брови, поразившись. Быстро они.

— А что с нечистью в городе?

Тил громко вздохнул, зачесал волосы с мелкими кудряшками назад и подпер руками челюсть.

— Дурно в городе, — шепотом начал он. — Представь, жертв только больше становится, а поймать убийцу не могут.

— Что же, ты сам не участвуешь?

Парень махнул рукой и фыркнул.

— Помогаю по мелочи. Делом занимается лично Йорн. Поверь, он его изловит. — Вот уж было бы замечательно. Мне точно не хотелось проводить поиски самостоятельно.

— Хоть что-то ясно? — спросил я и затих, ожидая.

К нам подошла довольно крупная румяная девица. Улыбнулась широко, ничуть не смутившись моего внешнего вида.

— Что подать вилеям? — громко заголосила она, подперев округлые бока, очертания которых виднелись даже через плотную ткань платья.

— Одну похлебку с дичью и одну, — глянул быстро на Тила, — нет, две кружки эля.

Мне тут же прилетел удар ногой в лодыжку под столом. Ровно ведь в синяк попал, зараза! Однако виду я не показал, упрямо продолжая растягивать губы в улыбке — толи с привычки, толи из упрямства.

Стоило разносчице удалиться, друг перегнулся через стол, его лицо оказалось напротив моего. Так близко, что стало возможно пересчитать все веснушки, разглядеть синие крупинки в серой радужке его глаз.

— Это Пожиратель душ. Так Ниволе говорит. Представь! — Его голос завибрировал от напряжения. — Сотворенный в столице! Такого пятьдесят лет не происходило после последней Чистки. И вот опять.

Последняя Чистка случилась чуть более полувека назад. Тогда Орден, заручившись поддержкой избранного Первым, изничтожил всю нечисть на территории государства. Однако же достоверно неизвестно, правда ли то была воля Первого. Мне вот с трудом верилось. А существовал ли вообще этот самый Первый? Люди возвели его на один пьедестал с богами Севера, но оттого Первый охотник не обрел бессмертие или божественные силы.

— Брешешь, — как можно более расслабленно фыркнул я, пытаясь не выдать того, что это мне и так известно.

Тил эмоционально стукнул кулаками по столу так сильно, что на нас обернулись ближайшие посетители. Я закатил глаза. Друг тут же стушевался и поумерил пыл.

— Клянусь! Чем захочешь! Он действительно здесь. И скоро на площади состоится еще одна казнь! — Парень так радостно говорил о казни, так её ждал, хотя я прекрасно помнил, как его чуть не вывернуло прямо на эшафоте в прошлый раз.

— Тебя же там почти стошнило. Вот была бы умора.

— Ой, заткнись, — отмахнулся он, будто бы не заметив издевки. — Ты бы не гулял пока по ночам. И девицу свою из лавки предупредил. Опасно в одиночку.

Бодро застучали каблучки, возле меня опустилась ароматно пахнущая похлебка и кружка.

— Конечно. — Кивнул согласно, припомнив свернувшуюся на моей кровати Софи. Она уснула лишь к утру, не проспала даже до обеда, подскочила от дверного стука и бросилась встречать клиента. Мы больше не поднимали болезненных тем, предпочтя сделать вид, будто все нормально.

— Между вами что-то произошло, — вдруг сказал Тил и отстранился.

Я аж поперхнулся горячим супом, забрызгав столешницу под взглядом улыбчивой работницы таверны. Девушка поджала губы и, развернувшись, упорхнула прочь.

— Теперь я уверен, — добавил друг и прищелкнул пальцами.

Что же все заделались в провидцы? Сначала Шу, теперь Тил.

— Нет. С чего ты взял?

— С того, что видел её пару часов назад. Заходил к вам за настойкой от мигрени. Растрепанная. Сонная. С отсутствующим взглядом. И пятно под покосившимся платком на шее. Вряд ли она обзавелась женихом с нашей прошлой встречи, ты бы рассказал. Рад за вас. Все думал, когда до неё доберешься. Работаете под одной крышей и ничего. А ты ведь ни одной юбки не пропускаешь!

Хотел бы объяснить, почему прослыл дамским угодником, что за видимостью любовных приключений почти всегда иное лежит. Но смолчал. Потому что Тил не поймет и не примет. В Мирам нечисть не признавали частью общества и вряд ли в скором времени это изменится. Единственным исключением до сих пор оставался остров Сегрия, где проживали сирены. Однако с ними считались лишь по причине многочисленности, сплоченности и силы. Никому не нужна новая война. Водные закрывали глаза на гонения, а Император взамен не трогал их.

— Ничего серьезного, — буркнул я и зачерпнул полную ложку супа. Похлебка растеклась во рту, радуя мясным жирным вкусом.

— Конечно, — фыркнул Тил, видимо, не поверив.

Я тоже себе не верил. Софи — та, от кого я пытался сбежать. Испугался. Не только за её жизнь. Боялся чувств, зародившихся еще тогда, когда мы были детьми. Рожденный сотворенный не понимает, что ощущает, не знает и не всегда желает разбираться. Вот и я не пожелал. Решил, что исчезнуть проще. Проще так, чем в один миг понять, что больше не нужен создателю. Страх быть уничтоженным ею самолично настолько разросся со временем, что я предпочел испариться из её жизни до того, как она осознает, что более не нуждается в выдуманном друге. Ведь зачем ей нечисть, когда рядом столько живых людей? Настоящих.

И тем не менее вот он я. Снова подле нее.

Судьба — та еще хитрая дрянь.

— Ты же знаешь вею Шу? — прервал молчание Тил.

Я коротко кивнул.

— Она оказалась наполовину нечистью. Сирена, представляешь?!

— Сирена? — Не припомню, чтобы Керри использовала на мне подобные уловки. Что там, я знать не знал о её смешанной крови. Не то чтобы смесков совсем не встречалось, однако все они предпочитали скрывать свое происхождение. По крайней мере в Мирам.

— Днем состоялся суд. Она убила приезжую женщину: заворожила песней и заставила выпрыгнуть из окна. Принято решение сослать её в Хори. Жертва оказалась её теткой. И приговор должны исполнить власть имущие на её родине. — Ни капли не похоже на вею Шу. Эта коварная женщина не любила пачкать собственные руки. Так с чего бы ей допускать подобную оплошность? Неужели её ненависть к тетке была настолько велика, что чувства победили разум? — Нет! Ты представляешь? Жила среди нас столько лет! Прикидывалась человеком! Никто знать не знал… — Тил замотал головой так отчаянно, словно не мог в это поверить. — Не понимаю, Джо, — захмелевшим голосом протянул он. Щеки его окрасились розовым румянцем. — Зачем этому миру нечисть? Столько человек гибнет от их рук. А мы не можем всех спасти. — Он громко вздохнул, вновь отпил из кружки и отставил уже пустую к краю стола. — Вот бы они все сдохли! — в сердцах вскрикнул он.

И мне стало не по себе. Не я должен сидеть напротив него. Не со мной он должен распивать крепленые напитки. Охотник и сотворенный за мирной беседой — звучит, как бред сумасшедшего. Или дурная шутка.

— Тебе хватит, — хмуро выдавил я и бросил на стол двадцать серебряных монет. — Пора расходиться.

Тил протестующе взмахнул руками.

— Еще по одной! — Он привстал и пошатнулся, шаркнув подошвами ботинок по заляпанному остатками напитков и пищей полу. Что-то в этом мире точно не менялось. Как не умел пить, так и не научился.

— В другой раз. Тебе завтра вряд ли предстоит спокойный день в постели.

Друг опустился обратно на стул, уронил голову на руки.

— Ты прав. Осталось совсем немного, — пробормотал он. Я не совсем понял, к чему последнее относилось, но и настроения разбираться не имел.

Только поднялся, накинул на плечи старенький плащ, как ощутил спиной тяжелый взгляд. Резко обернулся, чтобы встретиться глазами с тем самым магом с площади. Йорн Ниволе расположился на скамье у самого входа и не скрывал своего интереса к нашей компании.

Я поморщился. Он не мог слышать наш разговор, но чувство опасности меня не покидало.

— Здесь твой глава, — сказал и толкнул Тила в плечо. Парень окинул рассредоточенным взглядом таверну и вдруг протрезвел, наткнувшись на Ниволе.

Бесы! — в сердцах прошипел он. — Увидимся потом. — И резво вылетел вон из заведения. Даже не расплатился за свою часть трапезы. Я вздохнул и бросил на столешницу к двадцати монетам еще двадцать пять.

Вновь повернул голову в сторону, где сидел маг, но его там уже не было.

***

С неба сыпались, кружась, мелкие снежинки, переливаясь в свете уличных огней. Они опадали мне на щеки и тут же таяли от тепла человеческого тела. Я не являлся человеком в общем смысле слова, но не так уж от них отличался. В моих жилах текла алая кровь, у меня билось сердце, я умел чувствовать. Однако ж попробуй убеди охотников в том, что ты не представляешь опасности!

Я свернул за угол, покидая оживленную улочку с яркими вывесками увеселительных заведений. И подумал о том, что верно Софи сегодня уже не увижу. Наверняка она закончила работу до заката. В такие неспокойные времена лучше закрыться на несколько часов раньше, чем возвращаться домой по темноте.

Скоро нам с ней предстоит распрощаться. Ей будет безопаснее без меня. Уж лучше так, чем подвести нас обоих под плаху. При мысли о расставании сердце болезненно сжалось и заныло, как подцепили его острым крюком и дернули, — точно осетра из воды бывалый рыбак вытянул. И сердце, как тот осетр, билось на леске, трепыхалось, освободиться от волнения не могло.

Я закусил губу до крови и приложил все усилия, чтобы перевести мысли в другое русло. Встреча с Тилом вышла насыщенной. Информация о Керри стоила потраченного времени. Она выбыла из игры. Накопителя хватит на какое-то время, но после… после придется придумать что-то еще. Надеюсь, до его опустошения мне удастся покинуть столицу. Питаться в борделе больше не выйдет. Раз за дело взялся сам Ниволе, он не упустит ни малейшей вспышки чужеродной энергии. А сколь следы нечистой силы не стирай, все равно полностью от них не избавишься. Каждый из нас имеет собственную энергию. Оплошаешь — изловят без проблем.

— Эй! — вскрикнул незамеченный мной пьянчуга. — Эй, ты! — вновь повторил он и перехватил меня за руку, потянув на себя. — Не учила тебя мать не шляться затемно? — У него изо рта пахнуло едкими парами спирта и гнили. Я поморщился и выдернул локоть. — Ишь какой! Деньги-то есть? — И потянулся к карманам. Мне уж было подумалось, что придется обороняться. Не то чтобы я был хорош в драках, но против пьяного дебошира что-то да смогу.

Прошла всего секунда или две. Мой кулак приблизился к его лицу и замер в десяти сантиметрах, потому что я ощутил то, чего так надеялся избежать. Магию. И не где-то там далеко, а прямо за своей спиной. А вот пьянчуга не почувствовал, потому все же добрался до одного из карманов, дернул на себя содержимое и в его руке оказался накопитель. Бронзовые часы блеснули, в камне засияла скопленная сила.

— Что? А где монеты? Где монеты, малец?! — разъярился он.

Дальше я уже не слушал. Вырвал часы обратно, спрятал за пазуху. Ощутил, как быстро — быстро колотится сердце, как чужеродная сила разрядами пронзает воздух, делая его невероятно тяжелым. Такая знакомая сила. Ужасающая.

К несчастью, я очень хорошо знал, кому именно она принадлежит.

Глаза неудавшегося воришки закатились, бутылка выпала из его рук и разбилась, усыпав каменную кладку стеклянными осколками. А следом за ней прямиком туда же упал и он сам. Ничего удивительного, в самом деле. Единицы людей могли выдержать такое мощное давление. От одной только демонстрации ауры можно было потерять сознание. Обыкновенно угрозы для здоровья жителей маг не представлял, но этот конкретный человек находился слишком близко к цели охотника — ко мне.

Ниволе молчал. Я тоже не горел желанием вести с ним беседу. Он не приближался, не нападал. Но это лишь вопрос времени, которое сейчас утекало сквозь пальцы. Мне нужно убираться отсюда. И, кажется, без применения способности побег вряд ли удастся. Я окинул беглым взглядом узкий переулок — деваться тут некуда, разве что вперед или назад. Но далеко ли убегу, когда против меня подобный противник?

Развернулся лицом к нему, замер, наблюдая, как вьется вокруг тела охотника энергия, развивая его черный плащ, как магические нити сплетаются меж собой, чтобы после обрушиться на врага по приказу заклинателя. Завораживающее и ужасающее зрелище.

Улыбнулся нервно и махнул ему рукой.

— Вей Ниволе! Спасибо, что выручили. Этот пьяница едва меня не обокрал! — заговорил я, отодвигаясь на шаг назад. — Вы здесь по долгу службы, верно? Бесов ловите?

В серых глазах охотника застыли осколки льда, такое мелкое крошево, которое морозит и колет пальцы. Он смерил меня холодным взглядом, его губы зашевелились, а затем меня отбросило в стену так сильно, что хрустнул позвоночник и пронзило болью затылок.

— Верно. Одно конкретное исчадие ищу. Не думал, что оно подберется к Ордену так близко, что рискнет. Я ошибался. Тилион — глупый ребенок. Талантливый, но глупый. Ему не хватило навыков распознать тебя. А я сразу понял. Еще на площади на девице учуял. Думал, показалось. Потом в борделе. И сегодня в таверне. Ты хорошо скрывался, Пожиратель. Но недостаточно.

Он вновь запустил заклинанием, впечатывая меня лицом в камень. С разбитой губы потекла кровь, а сломанную недавно руку прострелило. Я взвыл, цепляя пальцами кладку.

Чищенные черные ботинки остановились рядом. Ниволе присел на корточки, выставляя вперед ладонь. Магический круг засиял ярким светом в преддверии моей скорой кончины. И это был тот шанс, которого я ждал. Единственный момент, в который побег становился возможным. Когда маг уверовал в полное поражение противника, когда замкнул цепь заклинания. Точка силы и одновременно его уязвимости, ведь охотник не способен создавать одновременно несколько заклинаний. По крайней мере, я на это надеялся.

Я обратился к самому темному внутри себя только тогда, когда макушка нагрелась от чужой магии, потянулся, обращаясь к силе, которую прятал до сего момента. И высвободил. Всю разом, надеясь на то, что этого достаточно.

Глава 16. Ритуал

София

Сахар растворялся в горячем чае слишком быстро. Серебряная ложка ударилась о край чашки и выпала из моих пальцев. Я закусила губу, подняла глаза на пожилого мужчину, сидящего напротив. Вилей Кроу мягко улыбнулся через бороду и взглянул на меня снизу-вверх. Он не стал казаться менее величавым из-за возраста, даже спина оставалась неизменно прямой вне зависимости от того, что он делал.

Мы повстречались в лавке и, расчувствовавшись, я позвала его в дом на поздний ужин. Теперь же испытывала неловкость от того, что решение, принятое по зову сердца, казалось поспешным. Я помнила его отношения с батюшкой. Знала то, что они были близки. Однако же его дружба с отцом не оправдывала моего гостеприимства. Матушка бы вряд ли одобрила, будь мужчина хоть трижды давним знакомым.

— Я верно пойду, — пробасил вилей, ощутив неловкую атмосферу. — Утренние дела не будут ждать. — Я закивала, благодарная ему за понимание, хотя и ясно осознавала, что никаких дел у старика нет. Кто даст работу старцу, который только приехал в страну?

— Конечно, вилей. Конечно. Вам положить печенье? — спросила, скосив глаза на поднос, еще не успевший остыть.

Мужчина коротко усмехнулся и сощурился.

— Положи, будь добра. Пахнет восхитительно, прямо как у твоей матушки. Фрейя всегда была мастерицей в поварском деле. Замечательная женщина! Мало того, что лекарь талантливый, так еще и готовит изумительно! Надеюсь, доведется её увидеть.

Я бы и рада ему ответить положительно, да вот только сама не знаю, на сколько затянется её поездка. Хорошо хоть отвар при ней, от хвори обезопасит. С матушкой мы почти не общались с её отъезда. Удалось лишь единожды связаться по зеркалу. Благодаря этому я знала, что с ней все в порядке.

Мы прошли к выходу, вилей принял из моих рук сверток с ароматным хрустящим печеньем. Старалась ведь, по матушкиному рецепту пекла.

Мужчина протянул ладонь, толкнул дверь и куль с выпечкой выпал из его руки.

— Джо! — вскрикнула я, отшатываясь. Парень стоял в проеме, его едва держали ноги. Он выглядел еще хуже, чем этим утром — разбитая губа кровоточила, на щеке виднелась свежая ссадина, штаны были местами порваны, а плащ испачкан. — Что произошло? — прошептала, подставляя свое плечо. Он облокотился, перенеся на меня часть своего веса.

Вилей Кроу недолго пребывал в шоке, перехватил пострадавшего, бросив мне краткое:

— Неси лекарства, я помогу. — Хотела было возразить, сославшись на его достопочтенный возраст, однако мужчина как прочел мои мысли. — Я не настолько стар. Справлюсь. Поторопись.

И я торопилась, как могла. Сновала по дому, наскоро вспоминая, где нужные травы. К сожалению, в отличие от лавки, готовых настоев здесь почти не имелось. Пришлось смешивать ингредиенты впопыхах, попутно поглядывая за спину, туда, где на софе расположились Джо и вилей.

Травы выпадали из трясущихся пальцев, а память подводила. Но я справилась и спустя десять минут отпаивала парня из пузатой кружки. Он сделал последний глоток, выдохнул и закашлялся.

— Кто это? — спросил он, с подозрением глянув на мужчину.

— Друг отца, — без промедления ответила я. — Ты его не помнишь?

Враждебность поубавилась, но не исчезла с его лица полностью. Джо не спешил доверять первому встречному.

— Не помню. Никогда его не встречал.

— Неважно! — в сердцах бросила я. — Что случилось? Почему ты… почему в таком состоянии? — Будто бы мало было вчерашней беды. Не успели пережить произошедшее, как новые неприятности пожаловали.

Джо вновь покосился на вилея, прищурился, видно что-то обдумывая и заговорил:

— Охотник, — выдавил он. — Мне нужно убираться из города. Из страны. Кажется, Ниволе принял меня за того, кто убил Дженни.

Я не знала Ниволе лично, но видела раз. Строгий образ четко отложился в воспоминаниях. Он произвел впечатление человека военного с четкими взглядами. Такого не переубедишь и не разжалобишь. У нас не получится заверить его в ошибочности суждения, раз уж пришел к тому, что преступником является никто иной как Джо.

— Но как же… Почему?

— Неважно почему.

— Позвольте вмешаться, — прервал нас вилей. Мы синхронно обернулись к нему. Мужчина кашлянул в бороду, осмотрел нас внимательными ясными глазами и кивнул сам себе. — Вы ведь сотворенный, верно? — Парень подобрался, сжал кулаки. Я же переводила взгляд с одного на другого. — Не нужно так яростно смотреть! Я не желаю зла ни вам, ни юной вилее. Напротив, как старый друг её батюшки, хочу, чтобы вы избежали проблем.

— Но откуда вам известно? — ахнула я.

— Я долго живу на свете, София. И многое повидал. Во мне чрезвычайно мало магии, почти как в тебе.

— Вы тоже пробужденный? — еще больше поразилась, вцепившись пальцами в края домашней юбки. Старик согласно кивнул.

— Не всем дано сотворить жизнь, но я вполне преуспел в том, что касается предметов. — Тут уже я раскрыла рот, а Джо подозрительно сощурился. — Мои силы давно иссякли, но я все еще могу разглядеть недоступное обычным людям. И могу направить магию, повернуть её вспять.

— Вы умеете рассеивать заклинания? — с сомнением протянул парень.

Старик печально улыбнулся и неопределенно махнул рукой.

— Куда мне. Но я знаю то, что вам поможет. У вас ведь мало времени, верно? Орден не станет медлить, вскоре охотник найдет вас. И к тому моменту ты, друг Софии, уже не будешь нечистью. Разгадка всегда была так близка. — Глаза его смотрели не на нас в данный миг, а куда-то вдаль, точно старик находился где-то далеко, не в этой комнате.

Я впала в ступор. Разве такое возможно? Обратить саму суть? Нечисть не может стать человеком, как и человек нечистью. Кроме разве что…

— Падшие! — выдохнула, перебирая в голове факты. — Падшие когда-то были людьми, обычными магами. По сути они и оставались таковыми, но меняли источник силы с внутреннего природного на тот, что за Гранью. Если возможно такое обращение, значит, возможно и обратное. Но никто никогда этого не делал!

— Бредни, — прошипел Джо, мотнув головой.

Старик обтер ладони о пиджак, нырнул рукой внутрь подкладки плаща и извлек маленькую, но увесистую записную книгу. Переплет её был из кожи, а страницы по цвету казались такими древними, словно они видали и моих бабку, и прабабку и еще много пра-пра-пра.

— Есть путь. София, ты знаешь, как возникают пожиратели? — я кивнула. — Очень хорошо. Они происходят из твоих желаний, но суть… суть тянется к душе. Не спроста же вас зовут Пожирателями душ, — неуместно весело хохотнул старик, глянув на Джо. Тот уж было насупился и собрался возразить, но вилей продолжил: — Все дело в душе. Я нашел ритуал, способный разделить душу создателя на него самого и его творение поровну. Тогда изменится сама суть и творение обретет свободу. Не будет более необходимости забирать чужую жизненную силу, она обретет равновесие, ведь появится собственная душа. Изначально у создания лишь малая частица души творца, но… мы это изменим.

— Это все хорошо в теории, — дерзко отозвался Джо. — Но неужели вы думаете, что никто не пытался? Если бы мне хватило половины души, я бы уже давно… — начал и остановился. Зыркнул на меня с опаской, в его глазах отразилась паника. — Я бы уже стал человеком, — наконец договорил парень и отвел от меня взгляд.

— Стал бы, да не стал. Вечно вы, молодняк, думать не хотите. Душа создателя полностью отличается от душ других людей. Отданная добровольно она в корне переменит ситуацию. Я не единственный, кто задумался об этом, о том и свидетельствуют записи, — вилей потряс перед нами томиком. — Если я рассчитал верно, нам нужны лишь вы двое, ваши желания и магическая сила.

— А если вы ошиблись? — огрызнулся Джо. — Даже если и правы, мы не найдем мага в такой короткий срок.

— Напоминаю, у вас нет времени. Да и вряд ли ты сможешь скрыться от охотника в таком состоянии. У тебя же не осталось сил, верно? — По кислому выражению на юношеском лице я поняла, что предположение вилея — правда. — Что же касается мага… Нам не придется его искать. Он сам нас найдет, — беспечно отозвался мужчина, захлопывая пыльные страницы.

Я чихнула. Пискнул сбоку Чизи, приземлившись мне на плечо. Джо шумно сглотнул.

— Это дурацкая затея, — тихо сказал он. Но мы все понимали, что не имеем выбора. У нас попросту нет других вариантов.

***

Полная луна лениво выглянула из-за плотных туч, осветив холмы предгорья, бушующий под склоном отвесной скалы океан и поляну, на которой возвышалось древо, что по слухам являлось могилой одному из Падших. Громыхнул гром, молния сверкнула где-то далеко и разрезала небо пополам.

Я дрогнула и закуталась в теплую шаль, накинутую поверх платья, плотнее.

Джо пыхтел, прижимая сломанную руку к боку, в который раз повторяя, что идея с ритуалом — дурацкая. И я бы согласилась, если бы у нас появились более благоразумные мысли. Но они не появились.

Вилей Кроу чертил магический круг метрах в двадцати от нас, старательно вырисовывая символы на мерзлой земле. Порывы ветра раздували концы его плаща, цепляли штанины, игрались с краями моей юбки, будто возражали против нашего замысла.

Когда молния сверкнула в третий раз, меня настигло дурное предчувствие. Будто что-то нехорошее произойдет совсем скоро. Не то чтобы я была провидицей или имела иной похожий дар, но моя интуиция редко врала.

Верхушку древа качнуло, она накренилась влево, раздался жалобный стон — скрип, от которого на сердце потяжелело. Я шагнула ближе к Джо, все еще бормочущему проклятия, ухватилась за его пальцы, оказавшиеся на диво теплыми. Сжала легонько, переплетая со своими.

Парень хмуро глянул на меня исподлобья, а затем снова посмотрел на старика.

— Ты уверена, что ему можно верить? — осведомился он.

Я проследила за его взглядом. Вилей замкнул круг, склонился низко, чтобы оценить результат, кивнул и погладил седую бороду.

Верила ли ему я? Не знаю. Мои чувства к нему светлы, но это не более, чем ностальгия, спровоцированная памятью о почившем батюшке. Что я знала об этом человеке? Ничего, кроме того, что он объявился спустя года и того, что сам мне поведал.

Потому ответила предельно честно, не увиливая:

— Не знаю, Джо.

Верила ли я парню, что стоит рядом со мной и сжимает мои тонкие пальцы в своей большой и теплой руке? Парню с волосами цвета самых темных углей в потухшем камине и глазами оттенка топленого горького шоколада, который пьешь промёрзлым зимним вечером. Тому, кто меня бросил давным-давно.

Нет.

Не смотря на то, как сжалось сердце, когда подушечка его пальца огладила тыльную сторону ладони. Не смотря на пересохшее в мгновение горло и желание оказаться ближе, прижаться к твердой груди, ощутить его дыхание на своих волосах.

Парень с лучистыми глазами и яркой улыбкой оказался нечистью. Он стал моим страхом и одержимостью, тем, от чего хочешь сбежать, но также неумолимо желаешь остаться подле. Чтобы руки сжимали крепко, губы касались моих. И не существовало ничего кроме. Ни охотников, ни его сути, ни нашего общего прошлого.

Но это попросту невозможно. Также невозможно, как и воскрешение отца.

Я не верила никому из них. И тем не менее находилась сейчас здесь. Не под пуховым одеялом в собственной постели, не в Ордене на допросе за столом одного из охотников. В предгорье в получасе ходьбы от дома, рискуя быть опозоренной связью с бесами и предстать перед судом за пособничество.

— Я закончил, — известил нас вилей Кроу, гордо выпрямившись. Его длинный нос осветила очередная вспышка молнии, из-за чего его образ наполнил мне мага из страшных детских историй. Пришлось несколько раз ущипнуть себя за бок, чтобы от этой ассоциации избавиться.

— Что теперь? — справедливо осведомился Джо.

— Встаньте в круг и возьмитесь за руки. — Мы с парнем переглянулись. Один его глаз оказался совсем заплывшим, но в другом я разглядела сомнения — отражения моих собственных. — Ну же! — поторопил нас мужчина. — Необходим близкий контакт.

Я приблизилась к рисунку, шаркнула ногой и замерла в нерешительности.

— Если передумали, можете сдаться охотникам. Они будут здесь совсем скоро, — проворчал вилей Кроу.

— Откуда вам это известно? — спросил Джо.

— Если бы не растерял силы, тоже почувствовал бы! — проворчал вилей в ответ.

Мы переглянулись, затем Джо всмотрелся куда-то мне за спину и, зашипев, ступил в круг. Я хотела было оглянуться, но получила толчок в лопатки.

— Беритесь за руки!

Мокрые ладони сжали мои, тоже потные от волнения. Несколько секунд ничего не происходило, а затем по поляне прошла магическая волна, которую ощутили все присутствующие. Эта магия не имела ничего общего с бытовым колдовством. Она ранила, выворачивала наизнанку душу, заставляя подчиниться, пасть ниц перед её обладателем. Я не уверена, что использовать силу так вообще было допустимо в присутствии обыкновенных жителей, коим я и являлась.

А затем произошло несколько вещей разом. Линии под нашими ногами странным образом засветились, тело точно бросили в костер и подожгли. После магия охотника попросту исчезла, впиталась в руны. Я почувствовала это нутром. Как она проникла в меня, прошла насквозь и растворилась, унося с собой что-то дорогое, что-то очень нужное для каждого.

Подняла подбородок, ловя взгляд Джо, и увидела, как в испуге расширяются его зрачки. Обернулась, чтобы посмотреть на вилея Кроу и оторопела. Его глаза не лучились заботой. Больше нет. В них ничего не было кроме зловещего восторга, предвкушения чего-то, чего он долго ждал. И еще черноты. От белков по скулам к подбородку тянулась сеть узоров, похожих на те, что были у Джо, но одновременно они отличались. Словно в них не было живой энергии, только мертвая.

Я попыталась пошевелиться, выйти из круга. Не получилось. Дернула мизинцем, сжала зубы и прикусила щеку до крови. Металлический вкус ничего не изменил. Это не являлось кошмаром или даже видением. Все происходило наяву.

До ушей сквозь завывания ветра донесся усиленный заклинанием голос охотника:

— Отпусти детей! — рявкнул Йорн. Его командному тону можно было позавидовать. На любого бы подействовало. На любого кроме Кроу.

С него слетели старческие черты, как слетает ненужная маскарадная маска к завершению празднества. И я увидела того, кем он был более десяти лет назад. Разве что тогда он являл себя в образе человека. Сейчас же перед нами предстал сотворенный, тот, кого не просто так величают Пожирателем душ. Тот, кто убил Дженни.

Его губы исказила усмешка, похожая на оскал.

— Не вмешивайся, Ниволе, — крикнул он, а затем отступил за барьер, возникший после того, как круг впитал магию. — Ты слишком слаб. Ритуал вытянул из тебя всю природную энергию. Проваливай обратно в Орден и шавок забирай.

Я смогла рассмотреть исказившееся в бессильной ярости лицо главы Ордена и знакомый лик за его спиной. Мальчишка, заходивший в лавку сегодня утром. Он тоже был здесь. Побелевший от ужаса ситуации, с паникой, читающейся даже на таком расстоянии.

Вилей приблизился ко мне. Молодой. Статный. И невероятно пугающий. До внутренней дрожи и мурашек поверх кожи. Его ледяные пальцы подцепили мой подбородок.

— Малышка София, — ласково, почти нежно пропел он. — Бедная малышка София. Такая же бедная и доверчивая, как твой отец. Он ведь верил, что я — его друг. Верил до того дня и встречи в переулке. И я верил. Глупец! Зион перестал зваться пробужденным, когда встретил ту женщину. Твою мать, — со злобой прошипел мужчина. — Фрейя, эта сука! Она убедила его! Из-за неё… из-за вас он отказался быть тем, кем является. Отказался развивать силу! А кто я без его силы? Я угасал, как угасали его способности. Медленно умирал, понимаешь?

Да. И вместе с тем перестала видеть. Перестала слышать. Потому что действительно поняла. Этот человек… нелюдь убил не только Дженни. Когда-то давно он лишил жизни моего батюшку. И теперь пришел за мной.

Вокруг нас с Джо, словно бабочки, запорхали маленькие магические огни. Их становилось все больше, пока не стало невозможно дышать от давления энергии. Казалось, волшебство заменило кислород, соединилось с ним и проникло в легкие. Искры поднимались к нашим головам, формируя светящийся шар. И с каждым таким всполохом я теряла часть себя. По крупице. По куску. По нити.

— Теперь ты станешь частью меня. Как и твоё создание, как Зион, — сказал и разжал пальцы. Моя голова повисла безвольно, раскачиваясь из стороны в сторону.

Сжалось сердце, застучало быстро — быстро. И остановилось. Рядом закричал Джо. Или, может, этот крик принадлежал мне. Душераздирающий, проникающий в саму душу. Душу, которая больше не находилась в теле.

Глава 17. Нежданный союзник

Джо

То, что сотворенный сказал Софи причинило ей боль куда большую, чем действующий ритуал. Я понял это по расширенным от ужаса зрачкам, плотно сжатым губам, подрагивающим кончикам пальцев. Девичьи глаза широко распахнулись, девушка забилась пойманной в силки дичью и обмякла, потеряв сознание. Жуткое зрелище. Её тело повисло в воздухе, как кукольная фигурка, подвешенная на зачарованные нити.

Сила копилась, клокотала вокруг нас, грозясь схлопнуться и раздавить обоих. Я перестал ощущать присутствие магов за барьером. Не осталось ничего, кроме бледного лица напротив, посиневшего, словно от холода, рта Софи и закрытых век с подрагивающими на ветру темными ресницами. Взгляд зацепился за маленькое серебряное колечко, подаренное мною год назад в Празднество Первого. Да только не носила она его. А сегодня надела. Надела, чтобы уже не снять.

Это я виноват! Черт возьми! Я привел к её порогу охотника, а его опередил сотворенный под маской дорогого ей человека. И ведь не распознал, расслабился, не увидел обмана. Не знал о такой способности у себе подобных, хоть и должен был.

Все случившееся — моя бесова вина. Вот только по счетам пришлось платить Софи.

Потянулся вперед, не чувствуя ни рук, ни ног. Они онемели от проходящих по ним магических разрядов. Закусил щеку до крови, закрыл глаза в надежде найти внутри хотя бы толику энергии Грани, маленький огонек, чтобы раздуть его до всепоглощающего пожара. Но там не осталось ни капли. Будто колодец пересох давным-давно, а подземный источник иссяк.

Кроу шагнул в мою сторону, положил ладонь на плечо.

— Не пытайся. Круг перекрыл тебе доступ к Грани. Скоро все закончится, парень. Не обессудь, лично к тебе я не испытываю неприязни. Да и девчонка невиновна в том, кто её отец. Так нужно. Вы продолжите жить во мне.

Красивые слова, вот только грош им цена. Я лучше других знаю, что поглощенные души растворяются в Пожирателе без следа. Попервой слышны их крики, внутренние голоса погибших, а затем наступает могильная тишина.

— Отпусти её, — выплюнул я, скосив на него взгляд. На что мужчина лишь пожал плечами, отстукивая тростью по земле знакомый ему одному ритм.

— Это мои слова, друг мой, — ответил Кроу. От его обращения меня едва не перекосило. — Отпусти её. Любить своего создателя… — Мужское лицо исказилось, привлекательные черты испортились. Злость даровала ему новый облик. Облик чудовища. И, не спорю, он подошел ему куда лучше прежнего. — Это мерзость. Как если бы крыса полюбила крысолова. Или птица охотника. Противоестественно.

Обиднее всего, что он прав. Любить создателя — ненормально. Но я сделал все возможное в попытках отдалиться, держать дистанцию. Сбегал, возвращался, держал в страхе, угрожал, лгал, недоговаривал. Но она все равно осталась рядом со мной. Теперь мне все равно. Теперь я осознаю свои чувства. Боюсь их, однако признаю.

— Мне неважно, что со мной случится. Отпусти девушку! — рычу я, вскидывая голову. Вот только Кроу уже потерял ко мне интерес. Он отмахнулся, прошел чуть вперед и остановился, вглядываясь в перламутровую сеть барьера.

Я заметил, как дрогнули его плечи, идеальная осанка искривилась. Кроу испугался. Но чего? Охотники Ордена не смогут прорваться. Они уже пытались.

Ответ пришел мгновенно. Барьер сплющился, застонал, как стонет умирающая лань со стрелой в окровавленном боку. Вокруг сгустилась знакомая мне не понаслышке сила. Её становилось больше и больше. Та сила, от которой сводит живот, перестает биться сердце и обрывается дыхание. Сила, присущая любому исчадию.

Барьер пошел трещинами, заскрипел, когда несколько теней сразу ударили по нему с разных сторон. Тьма будто жила сами по себе, отдельно от мага её создавшего. Она атаковала снова, снова и снова.

Такая мощь не могла принадлежать магу. Сила, которая существует лишь за Гранью. Запретная сила. Ею обладает лишь нечисть. Но здесь… Уровень превысил все разумные пределы. Я бы так не сумел. Никто мне известный бы так не сумел. Даже Кроу, стоящий совсем рядом. Кроме разве что той женщины на эшафоте. Тогда, на казни, я ощутил лишь слабый отголосок её силы, остатки былого могущества. Я узнал это чувство. Давящее, побуждающее пасть ниц.

Но откуда здесь взяться Падшему?

— Не верю! — закричал Кроу и отступил назад еще дальше от той стороны, где находились охотники. — Этот урод… он мне солгал. Чертов предатель, — прошептал он. А я, нежданно обретший слух, впитывал и запоминал.

Выходит, Пожиратель здесь не один.

Бац. Тьма устремилась к трещине чуть выше моей головы, обрела форму. У неё появились очертания, похожие на звериные, когти и пасть с ощеренными длинными клыками. Она вцепилась вбарьер, один из клыков легко вспорол уже пошатнувшуюся материю. И преграда пала. Лопнула, как мыльный пузырь.

Теневое существо оскалилось, рядом с ним приземлилось еще одно — пока бесформенное, но обещающее в скором времени воплотиться в нечто иное.

И я увидел: позади стоял Ниволе. Тот самый охотник, который оказался не охотником вовсе. Сомневаюсь, что Император по доброй воле впустил бы во дворец Падшего. Однако он был здесь. На плечах его мундира лежал снег, суровое лицо отражало отчаянную решимость. Его прямой нос наморщился, светлые волосы налипли на лоб, мешая обзору, а губы двинулись, произнося очередное заклинание.

Насколько я знал, чтение заклинаний не являлось обязательным условием для магии Падших. Но видимо охотник настолько вжился в свою роль, прикрываясь чужой личиной, что об этом позабыл.

Тил чуть поодаль от главы замер. В его распахнутых глазах читались шок, неверие, отрицание. Парень переводил взгляд с Ниволе на меня, не мог поверить в то, что видит. Других двоих из отряда я не знал. Однако они оказались куда решительнее и понятливее моего незадачливого друга. Рыжеволосый увалень достал из ножен меч, на скорую руку набросив на него укрепление, и бросился на того, кому совсем недавно подчинялся.

Конечно! Никакой пощады нечисти. Никаких эмоций. Только устав. И эти двое ему последовали безукоризненно, направив оружие против нового врага.

Но Ниволе зря звался бы главой Ордена, если бы был так прост. Он даже не обернулся, просто поднял руку, согнул пальцы и бравых вояк отбросило метров на тридцать от него. Один приложился головой о дерево и больше не поднялся, другой же, качаясь, встал с рыхлого снега, сплюнул под ноги кровь и бросился на мужчину снова.

На непроницаемом лице бывшего главы охотников не отразилось ни единой эмоции. А то, что он уже бывший… и не только глава, но и член Ордена можно было не сомневаться. За меньшее грозит плаха, а уж за сокрытие сущности нечисти…

Одно мне оставалось непонятным — зачем раскрывать себя? Почему сейчас?

Кроу зашипел сквозь зубы, отступил, словно знал, чуял: ему призванных существ не одолеть. Я и сам это чувствовал. Выпить душу можно лишь из того, у кого она есть. Даже у кровопийц есть. У всех живых и условно живых. Но кто сказал, что твари — живые? Те, кого выдернули из-за Грани — не более, чем эхо прошлого, того, кто когда-то существовал. Порой это слабый морок, порой дурман, а порой нечто, сотканное из остатков израненных там бесов. Того, что от них осталось. Осязаемое, практически реальное. Но не принадлежащее этому миру. Ниволе же стоял слишком далеко, чтобы до него дотянуться. Да и я сомневался, что Пожиратель рискнет подобраться настолько близко.

Я напряг все мышцы в теле, попытался сделать хоть шаг. Получилось. Рванул к Софи, споткнулся, путаясь в собственных ногах, и, перевернувшись во время падения, обнял её прежде, чем упасть на заснеженную землю.

Шар над нашими головами рассеялся, когда Тьма сомкнула на нем клыки. Я почувствовал силу: не всю сразу, понемногу, по чуть-чуть она возвращалась к своему владельцу. Однако её должно было быть куда меньше, ведь я был так истощен в момент ритуала. Что-то шло не так!

Времени анализировать не было.

Софи не дышала. Я не чувствовал биения её сердца. Только запах: въевшийся в кожу и одежду аромат трав остался прежним.

— Верни, — гаркнул Кроу, ухватив меня за волосы. — Верни мне её душу, малец! — Его лицо налилось кровью, пошло красными пятнами.

Я дернулся, но едва ли хватило сил, чтобы вырваться. Мне не достает резерва, чтобы сразиться с ним. Не сколько магического, — Грань всегда щедра к тем, кто к ней обращается, — сколько физического. Чтобы обратиться к чужеродной энергии нужно быть готовым проникнуть сквозь стену в тот мир — чуждый и мертвый. Но сейчас я сомневался, что смогу выбраться из него обратно.

Посмотрел на мужчину сквозь прищур, зло усмехнулся.

— Не было никакого способа, верно?

— Конечно, его не существует, — ответил Кроу. И тотчас отшатнулся, когда Тьма сомкнула пасть на его запястье. Сумрак задел пряди моих волос, часть щеки. Это не ощущалось как шерсть, не ощущалось и как что-то материальное. Липкое и безобразное. Ледяное, как сама зима.

Стоило хватке сотворенного исчезнуть с волос, рядом очутился Ниволе. Я приготовился обороняться. Вот только как можно спастись от Падшего? Вряд ли сумею. Взглянул на Софи, коснулся её лица и почувствовал отклик. Ресницы девушки дрогнули, а затем она сделала шумный вдох. Но не очнулась.

— С ней все будет в порядке, — отчеканил мужчина. — Нужно убираться. Вы пойдете со мной.

Я вздернул подбородок и посмотрел на него снизу-вверх. Серый плащ развивался, распахнутые полы позволяли разглядеть белый мундир — цвет, что отличает главу и его заместителя от обычных охотников, у всех остальных форма черная.

— Никуда я с вами не пойду, — девичье тело задрожало в моих руках. Шаль давно спала и затерялась в снегу. Девушка мерзла. Я прижал её крепче к себе, обнял руками, отдавая свое тепло.

Ниволе вздернул левую бровь и хмыкнул.

— Что же, совсем скоро здесь будет отряд Ордена. Тилион им сообщил о происшествии. Хочешь остаться и узнать, чем все закончится?

Я обернулся на друга. Тил сжимал в ладонях карманное связное зеркало, светящееся голубоватым светом, что означало его недавнее использование. На миг наши взгляды пересеклись. Сколько там отразилось разочарования, обиды и злости! У меня в груди предательски кольнуло. Я отвернулся, губы дернулись в злой усмешке. И чего я хотел? Изначально пошел с ним на контакт ради информации. А теперь мне… грустно? Мы никогда не были друзьями по-настоящему.

— Они уже здесь. Через пятнадцать секунд набросят сеть, я чувствую плетение заклинания. Остаешься?

Я сжал зубы, что те скрипнули. Поднялся с Софи на руках, превозмогая боль от перелома. Ниволе веры нет. Отсутствие выбора дважды за один день меня жутко бесило. Но если мы останемся здесь, не успеет она прийти в себя, как окажется в зале суда, а следом — на эшафоте.

— Мы уходим, — выдавил и не узнал свой голос. Сорванный, хриплый он прозвучал слишком гортанно и низко. — Но что с Кроу?

Мужчина скривился.

— Сбежал. Преследовать его, когда сами окружены — глупость. Орден его поймает. А если нет, я сам найду крысу позже.

Он взмахнул рукой. Тьма задрожала, теряя форму, поплыла едким черным туманом к его ногам. Сгустилась вокруг нас, образуя кокон. Я успел заметить снежинку, кружащую прямо у носа. А затем мы провалились в портал.

Ноги подкосились от удара. Точно я спрыгнул со второго этажа прямо на брусчатку. Живот скрутило. Остатки пищи прошли из желудка прямо к горлу. Ниволе выдернул у меня из рук бессознательную Софи, и меня тут же вывернуло прямо на белый снег.

Тошнота не прошла даже после рвоты. Во рту растекся отвратительный вкус желчи.

Я вытер губы рукавом плаща, втянул носом морозный воздух. Моргнул, избавляясь от пелены выступивших слез, и нахмурился.

Впереди, сколь видно глазу, простирался хвойный лес, больше характерный для земель Севера, нежели Юга. За ним высились горные вершины с белесыми макушками, часть из них терялись в облаках на ночном небе. Над нами же небосвод оказался чист, на темном полотне рассыпались драгоценными каменьями звезды.

— Где мы? — выдохнул я, поборов недуг.

Ниволе вздрогнул. Что-то промелькнуло на его лице и исчезло, да так быстро, что я не сумел распознать эмоцию.

— В лесах на границе. Если обернешься, увидишь столицу.

Я последовал его совету. И вправду, там сияли огни города, издалека манящие волшебным светом. Да вот только для нас они теперь губительны, словно пламя для мотылька. Не пройдет и дня, как плакаты с нашими лицами украсят улицы.

Поморщился и отвернулся.

— Мы замерзнем или умрем от лап здешней нечисти.

— Не надейся, — холодно выдавил охотник.

— Ну да, с нами же теперь Падший. Другая нечисть не посмеет, — пошутил я. И тут же понял, что неудачно. Ниволе отвернулся. От него несло тщательно скрываемой злобой. Я отступил бы, рванул прочь, если бы чужие руки не сжимали Софи. Рядом с высоким мужчиной она казалась такой маленькой, оттого я собрался с духом, когда увидел, как напряглись его пальцы, её охватывающие. — Да брось! Это шутка же. Шутка!

— Заткнись, — оборвал меня он. — Здесь неподалеку особняк моей почившей семьи. К рассвету доберемся.

Видимо, речь о том самом сгоревшем поместье, о котором мне говорил Тил. Ничего удивительного, что на самой границе с югом, ведь отец Ниволе возглавлял её охрану. Патрули убрали, когда в Империю хлынул поток беженцев из-за прошлого буйства дракона, да так потом и не вернули, посчитав, что в столице охотники нужнее.

— А почему не порталом? — спросил я, нагоняя его. Толи из-за военной подготовки, толи из-за чересчур длинных ног шел мужчина слишком быстро.

Ниволе смерил меня снисходительным взглядом.

— Слишком близко к барьеру. Если применю магию, Орден узнает.

Понятно. Барьер реагирует на нечисть — это известно всем. Но напрашивается вопрос: раз так, то почему и как незамеченным прошел Кроу? И раз уж сумел он, тогда отчего не может Падший?

Слишком много вопросов. А у меня от ритуала все еще трещит голова. Не говоря уже о поврежденных конечностях.

— Верни мне девушку, — сухо потребовал я.

— Чтобы ты её уронил через сто метров? У тебя ломана рука. Не знаю, как ты удержал её во время переноса.

— Я справлюсь, — упрямо прошипел я.

— Уймись. Ничего я ей не сделаю.

Я почувствовал, как напряглись челюсти, но послушал, потому что сил действительно не было, а плечо зверски болело. Мы шли, шли и шли. Ноги утопали в сугробах почти по колено. Снег попал в ботинки, быстро растаял, из-за чего ступни моментально замёрзли. Единственным утешением оставалось то, что метель прекратилась, иначе пришлось бы еще хуже.

Мимо мелькали стволы сосен, несколько раз слышался волчий вой и рычание пробудившейся в ночи нечисти. Поначалу передвигаться давалось тяжело — в темноте едва ли удавалось разглядеть то, что находилось впереди, но позже глаза привыкли. Я следовал за серым плащом охотника, ориентируясь на его широкую спину. Он ни разу не остановился и не обернулся, чтобы проверить, не отстал ли я, из-за чего я раздражался все сильнее.

Когда солнце позолотило вершины елей, я устал перечислять проклятия, которые хотел обрушить на светловолосую голову впередиидущего. Охотник остановился. Поравнявшись с ним, я замер. Мы стояли на склоне, а внизу раскинулся особняк, когда-то обладавший несомненным величием. Сейчас же это было лишь заброшенное здание. Крыша покосилась, белые стены пожелтели, тут и там зияли дыры, а часть, где находился вход, и вовсе обвалилась.

Войти внутрь удалось с заднего двора, обогнув особняк почти целиком. Внутри пахло холодом, сыростью и пеплом. Запах пожара до сих пор оставался в этих стенах. Мы миновали узкий длинный коридор с гнилым ковром с выжженными местами, прошли по практически разрушенному залу с большой дырой в потолке. Тут гулял пронизывающий ветер, он словно намекал, что нет нам тут места, как и никому из живых.

— Ниволе, ты уверен, что здесь можно остановиться? — Усомнился я, наткнувшись взглядом на обугленные доски, когда-то бывшие лестницей, ведущей на второй этаж.

— Зови меня Йорн, — откликнулся мой попутчик, оборачиваясь. Лицо Софи побледнело еще сильнее. Я закусил пораненную губу. — Чуть дальше крыло прислуги, оно неплохо сохранилось.

Интересно, откуда ему это известно? Неужели разведывал раньше?

Заметив мое беспокойство, охотник добавил:

— Она просто замерзла. Разожжём камин, согреется.

Крыло прислуги действительно оказалось почти невредным, не считая отсутствия предметов роскоши, которые в богатом доме должны быть и здесь хотя бы в коридоре. Видимо, поработали воры. Глупо не обчистить бывшее жилье аристократов.

Йорн уложил Софи на покосившуюся кушетку и ушел, не сказав ни слова. Я сел рядом с ней, тронул посиневшие пальцы, сжал в своих — не то чтобы теплых, наклонился и подул. Совсем как в детстве.

Что с нами стало? И что будет в будущем? Я не знал и не особо хотел над этим думать. Главное пережить предстоящий день, чтобы она очнулась.

Еще недавно мне казалось, что вновь сбегу. Так и сделал бы. Однако нити судьбы, связывающие нас, никак не желали разрываться.

В комнате, выбранной охотником, не имелось окон. Но то и к лучшему, по крайней мере, так почти нет сквозняка. В углу нашелся камин, а в стороне стояла узкая кровать, вряд ли пригодная для сна.

Я растирал ладони девушки, когда мужчина вернулся. Лица его было не разглядеть за охапкой лапника, а другой он зажимал толстенную ветвь. И как только донес? Столько силы… и не только магической.

Вскоре в камине весело затрещал огонь. Мы передвинули кушетку ближе к пламени. Софи поежилась на еловых ветвях, застонала, ткнувшись лицом в иголки. Но это всяко лучше, чем мерзнуть на полу. На её щеках появился здоровый румянец, вселяя в меня надежду. Сами уселись на доски, слушая мерное потрескивание сгорающего дерева.

— Ты же говорил, магию применять нельзя, — вяло сказал я, стягивая с ног мокрую обувь. Носки отсырели, пальцев я почти не ощущал. Я подставил ступни к камину, блаженно зажмурившись от его тепла.

— Только силу Грани. Её легко отследить. А тут можно все, — ответил Йорн, повторяя мои действия. — Я установил барьер вокруг здания.

— А чего не согреешься заклинанием? — фыркнул я.

Он взглянул на меня, как на дурака. Снова. Меня перекосило. Высокомерный сноб.

— Зачем тратить ресурс на то, что можно сделать и без магии?

Будь у меня такая мощь, точно не стал бы терпеть переломы и холод. Я фыркнул и отвернулся, хмуро уставившись на языки пламени, облизывающие дрова. Запахло смолой, немного дымом и хвоей.

— Дымоход не разрушен, не задохнёмся, — сказал Йорн прежде, чем я успел об этом подумать. Да и думать, если честно, не хотелось совсем. Веки налились тяжестью, держать их открытыми становилось все сложнее. Но я не должен засыпать! Кто знает, что может выкинуть охотник.

Лег на бок, подложив под голову руки. Приятный жар покалывал кожу, разливался по телу негой. Я не понял, когда провалился в сон без сновидений, так и не успев спросить о причине нежданной подмоги.

Глава 18. Особняк в Генийском лесу

София

Грудь сдавило, стало сложно дышать. Я резко распахнула веки и подскочила, тут же рухнув на пол. Доски оцарапали кожу на ладонях, с губ сорвался слабый стон. Голова закружилась, но дыхание постепенно выровнялось, я ощутила аромат хвои и горящей сырой древесины. Подняла взгляд и наткнулась на мужской силуэт у камина. Прищурилась, пытаясь разобрать черты лица. Длинные волосы мужчины спадали до самых плеч, в свете пламени они отливали пшенично-рыжим.

Человек обернулся, среагировав на мою возню. Тень еще больше скрыла его лицо. Я отползла обратно к кушетке, с которой упала. Спину мне укололи еловые иголки.

Он вздохнул, приблизился и сел на корточки совсем рядом. Даже в таком положении мужчина оставался слишком большим на фоне маленькой комнаты. Широкоплечий, высокий. И наполовину обнаженный. На стуле за его спиной у огня висела верхняя одежда. По литым мышцам торса плясали световые блики. Я подняла взгляд выше — к волевому подбородку, плотно сжатым губам, прямому носу и смутно знакомым штормовым глазам. Мне доводилось раньше видеть эти глаза. Точно! Мы встречались на площади после казни. И потом — прошедшей ночью.

Ужас пронзил кончики пальцев, растекся от них по всему телу. Мощно и часто забилось сердце от осознания, кто передо мной. Почему мы здесь? И где — здесь? Что случилось с Джо? Столько вопросов без ответов…

Йорн Ниволе протянул руку, тронул мои волосы, затем коснулся лба, нахмурился, меж его бровей обозначились морщины.

— У тебя жар, — озадаченно констатировал он. — Ложись обратно. Слишком рано очнулась, тебе нужно поспать еще.

Я пискнула и дернулась от ладони в сторону. Однако отползать было некуда.

— Боишься меня? — спросил охотник и отодвинулся.

И что тут отвечать? Я боялась. До дрожи и колотящихся друг о дружку зубов, до холодка, ползущего от лопаток до поясницы. Этот страх витал в воздухе, он наверняка читался по моему лицу. Но Ниволе молчал и ждал ответа.

— Где мы? — спросила я и сглотнула, протолкнув слюну по пересохшему горлу. — И где мой друг?

— В поместье у границы. Здесь нас не найдут. — Не спеша, протянул он. Понятнее не стало. — Джо вышел за дровами. Скоро вернется.

Мне хотелось верить. Хотелось, но я не могла. Не после того, что недавно случилось. Огляделась быстро в поиске выхода. Окон в комнате не нашлось, а дверь имелась только одна — за моей спиной. Сколько нужно времени, чтобы до неё добежать? И хватит ли мне сил опередить охотника? Мышцы отозвались ноющей болью, дав ответ.

Пока я думала, Ниволе не сводил глаз с потрескивающих бревен в камине. Он все еще сидел слишком близко. Языки пламени отражались в его черных зрачках.

— Ложись обратно, — приказным тоном сказал он и вновь протянул руку, перехватив мое запястье. Я икнула от испуга, дернулась назад и тут же врезалась спиной в жесткое основание кушетки.

Скрипнула позади дверь, отворяясь. Послышался звук удара о пол — что-то тяжелое упало и рассыпалось. Внутрь теплой комнаты ворвался морозный воздух. Аромат леса, гари и… миндаля?

Раздались быстрые шаги. Джо опустился рядом со мной, отгородив от охотника.

— Отпусти её! — рявкнул он. Я заметила, как сел его голос, как осунулись щеки. С пострадавшего глаза сошла опухоль, а рана на разбитой губе затянулась и покрылась свежей коркой. Мне захотелось расплакаться от радости и облегчения, броситься ему на грудь, обнять и вдыхать родной запах. Охотник не солгал! Парень жив и относительно здоров. Сидит подле меня, сверля Ниволе злым взглядом.

— Я просто хотел помочь девушке лечь обратно. У неё жар, — процедил охотник, сощурившись. На серой радужке отразилось раздражение. И мне стало немного стыдно за свой страх. Доверять мы ему не должны, но поблагодарить явно стоило. Хотя я до сих пор не понимала, как сбежали от Кроу и жуткого ритуала.

Поблагодарить может и стоило, но слова благодарности не желали срываться с языка. Он точно примерз к нёбу.

Повисла напряженная тишина. Охотник поднялся и отошел.

Джо обхватил ледяными руками мои щеки, повернул голову сначала в одну сторону, потом в другую, уложил ладонь на лоб так, как совсем недавно сделал Ниволе. Я почти расслабилась, позволяя проводить с собой манипуляции, потому как сама не могла достоверно оценить собственное состояние. Сказывалось дурное самочувствие и накопленная усталость.

— Что-нибудь болит? — спросил парень, помогая мне подняться. Ноги дрожали и не слушались. Он усадил меня на кушетку, устроился рядом. Еловые иголки неприятно кольнули ягодицы через… рубашку? Я икнула, затем снова икнула, осматривая свои голые острые коленки. Что же получается… меня переодели?

Взглянула на Джо распахнутыми от удивления глазами, моргнула. Открыла рот, чтобы спросить и закрыла. Он ничуть не смутился. Хмыкнул тихонько, не отодвинувшись ни на сантиметр.

— Не глазей так. Ты замерзла, платье намокло, а моя рубашка оставалась сухой. Или стоило оставить тебя умирать от обморожения? Тогда извини уж, я предпочел видеть тебя живой, — он помрачнел, приметив раскрасневшиеся от температуры щеки, — пусть и не совсем здоровой.

Я поникла, сдержала зевок, борясь с нахлынувшей вновь усталостью. Джо прав, ткань платья зачарована от холода, но не от дождя или растаявшего снега.

— Спасибо, — прошептала чуть слышно. Поборов стеснение, забралась на импровизированную лежанку с ногами и подогнула их под себя. — Что произошло?

— Расскажу позже. Тебе нужно поспать, — заупрямился Джо. — А я поищу целебные травы в округе. Вряд ли что-то осталось, но в нашем случае сгодится и отвар из сосновых веток. Ягоды шиповника, одеревеневшие ветки дикой малины или смородины тоже подойдут.

Я сомневалась, что в диком лесу можно сыскать смородину, шиповник же наверняка подъели звери. А вот кусты малины нередко встречались в здешних местах. Хотя настой из ветвей и коры всегда невероятно мерзкий на вкус. Как-то выдался трудный год, матушка напоила таким. Редкостная дрянь. У меня аж свело желудок от воспоминаний.

Серьезное лицо парня не терпело возражений. Я все-таки не удержалась и зевнула, прикрыв ладошкой рот. Глянула на Джо, поджала от обиды губы. Понимала, что он прав, но любопытство не давало покоя. Как мы оказались с охотником заодно? Что вообще случилось, пока была без сознания? Помню ведь, что ощутила, как душа покидает тело, как сил не остается даже дышать. Но раз мы все здесь, значит Кроу помешали. И мне непонятно, какой в том резон у члена Ордена? Зачем рисковать своим высоким положением? Не говоря уже о принципах и их уставе. Даже если победил отряд Ниволе, мы должны стоять перед судом, а никак не прятаться в комнате, в которой, судя по обстановке, давно не бывало людей.

— Одевайся, — бросил Джо охотнику. Недовольство внешним видом мужчины отразилось на его лице. — Мы же собирались на охоту. Заодно найду ингредиенты для отвара.

Они оба покинули комнату, я свернулась клубочком и лежала, вздрагивая от каждого шороха. А таковых было немало. Ветер гулял по коридорам за дверью, завывая хлеще диких зверей. Меня потряхивало, жар сменился ознобом. Я свернулась калачиком на импровизированной лежанке, надеясь скорее уснуть. Но сон не шел. Двигаться же не хотелось. Не знаю, как в конце концов задремала, но, когда открыла глаза, температура спала, а на губах ощущался горький вкус коры. Джо справился с поисками и приготовлением настоя.

Я приподнялась на кушетке, зашипев, когда иголка проткнула ладонь, поднесла раненную руку к губам, лизнула выступившую алую каплю крови. Желудок жалобно заурчал. Здоровый организм требовал пищу, которой в поле зрения не наблюдалось. Как, впрочем, и двух её вероятных добытчиков. В камине все также потрескивали горящие дрова, огонь согрел помещение. Я прищурилась, вглядываясь в полутьму и увидела свое платье, аккуратно висящее на спинке стула. Поднялась, воровато осмотрелась, тряхнула головой, отгоняя странное чувство. Здесь больше никого нет! Иначе охотник не был бы так уверен. Прислушалась к посторонним звукам за дверью, но не услышала ни шагов, ни голосов. Быстро скинула белую рубаху, пропахшую потом, наскоро натянула платье. Как назло, пальцы не слушались и никак не желали цеплять пуговицы. Но я справилась! Застегнула последнюю, обулась, с удовольствием сунув ступни в меховые ботиночки. Зажмурилась довольно, расслабляясь, оттого аж подскочила, когда услышала тихий скрип. Обернулась к двери, но заметила лишь мелькнувшие в проеме светлые волосы. Нахмурилась и вышла в коридор. Глаза не сразу привыкли к темноте, а, когда зрение прояснилось, гостя и след простыл. Может, показалось? Но нет же! Я ясно увидела длинные золотистые пряди. Стоило об этом подумать, как из-за угла в конце коридора выглянул человек. Курносый мальчишка лет десяти.

Я шагнула к нему, затем снова, стараясь двигаться как можно тише, чтобы не спугнуть. Что здесь делает ребенок? Неужели у Ниволе есть сын?

— Привет. Не бойся. Меня зовут Софи, а тебя как? — Ребенок шаркнул ножкой и вышел из укрытия. Глаза его оказались пронзительно синими, щеки красными от мороза, а половину лба до самых бровей закрывала вязаная шапка. — Замерз? — поинтересовалась я и улыбнулась.

— Йорн не говорил, что у нас будут гости, — ворчливо сказал мальчик, поправив воротничок куртки. — Сюда никто не приходит кроме него. Мы не любим чужаков. — И ведь не представился. Ишь какой недоверчивый!

Своей манерой речи он напомнил мне охотника. Либо специально ему подражал, либо делал это непроизвольно. Я едва удержалась от смешка, настолько нелепо на детском лице смотрелось суровое выражение, да и блестящие глаза выдавали его любопытство.

— А где мы? — осторожно спросила я и села на корточки.

Мальчик смешно вытаращил глаза, крякнул и, видимо, вспомнив, что несолидно так себя вести, напустил серьезный вид.

— Глупая какая! Вроде взрослая, а глупая! — насмешливо протянул он. Я аж подавилась слюной от такой наглости. — Мы в горелом особняке семьи Ниволе, что в Генийском лесу.

Упоминание Генийского леса заставило поежиться. В нем водилось множество диких зверей, не говоря уже о нечисти. Лес, не относящийся ни к Империи, ни к Королевству. Когда-то он был частью Мирам. Богатый дичью, излюбленное место Императора. Но во время последней Чистки в ущелье у самого края леса согнали нечисть, а затем сожгли. Когда гибнет столько бесов сразу, всегда остается след. Энергия Грани расползлась по чаще, приманивая новых тварей. Тогда уезжать отказалось несколько семей, но и они покинули эти места из-за частых нападений. О пожаре же в особняке Ниволе мне доводилось слышать лишь из чужих уст. Он случился лет десять назад, тогда об этом трубили во всех газетах. Семья аристократов, потомственных охотников Ордена сгинула в один миг. Погибли все кроме их семнадцатилетнего сына. Громкое дело. Тогда эту трагедию не обсуждал разве что ленивый. Сплетникам, как и охотникам, расследовавшим дело, не давал покоя факт того, что опытный член Ордена так легко погиб. Может, они чего и нашли, но, если и так, народу подробностей не сообщили.

— Но как же? Он же давно заброшен. — С сомнением сказала я, рассматривая стены, укрытые слоем копоти.

Мальчик вздернул повыше нос, рассмеялся, позабыв о манерах.

— Это только с виду! Йорн привел нас сюда, заботился.

Я нахмурилась, перекатилась с носка на пятку и обратно.

— Нас? Ты здесь не один?

Он захлопнул рот, отстранился, видимо осознав, что сболтнул лишнего. Я закусила изнутри щеку, решив не давить. Спрошу позже у самого охотника. Что за приют он устроил в лесу, кишащем чудищами?

— Ты верно замерз. Пойдем, согреешься. — Предложила, пожалев ребенка. Но мальчик сделал шаг назад, а затем развернулся и побежал. Я рванула следом, но не прошло и минуты, как потеряла его из виду. Шаги стихли, в доме по-прежнему гулял ветер, заглушая остальные звуки. Словно мне почудилось. Словно не было никакой беседы.

Приложила ладонь ко лбу, проверяя, не вернулся ли жар. Но нет, кожа оставалась чуть теплой. Переступила с ноги на ногу, размышляя о том, стоит ли вернуться в комнату. Отринула эту мысль, отбросила растрепанные волосы за спину и пошла вперед по извилистому коридору.

Ботинки скользили по мерзлым доскам, я едва не свалилась, выйдя в просторный холл. Наклонилась вперед, когда ступни предательски поехали, ухватилась за дверной косяк и приглушенно охнула, удержавшись. Взгляд метнулся по выбитым окнам, по внушительной дыре в пробитой крыше, почерневшей раме с обугленным полотном внутри, горелым доскам — остаткам того, что когда-то было лестницей.

И как тут можно жить? Остается лишь догадываться. И чем таким промышлял охотник за спиной Ордена?

Вопросов становилось больше. И я не была уверена, что все из них можно озвучить вслух. Кажется, у Йорна Ниволе слишком много тайн.

Потопталась на месте, понимая, что дальше не пройти. Главный вход обрушился, его завалили бревна, кирпичи и черепица. Развернувшись, направилась обратно. Да вот только вскоре поняла, что заблудилась! Свернула где-то не туда и теперь, отворив очередную дверь, уставилась на заснеженный двор. В лицо сразу же ударил холодный порыв ветра, заставив меня поежиться. Безоблачное небо не предвещало снегопада, в отдалении на склоне виднелись густорастущие толстые ели с плотными шапками пушистого снега на ветвях, в глаза мне светило солнце. Опустила голову, чтобы не слепило, и заметила свежие следы. Такие следы не могли принадлежать женщине — разве что у неё очень большие ступни.

Послышались голоса, а затем я увидела и их обладателей. Улыбнулась, смотря на то, как пыхтит Джо, волоча за собой кабанью тушу. Лицо его пошло красными пятнами от натуги, а на лбу выступила испарина. Следом шел охотник, удерживая связку бревен. И как только ему сил хватало?

Мужчины, заметив меня, прибавили шагу и вскоре остановились поблизости.

— Проснулась, — констатировал Джо, осматривая меня с ног до головы. Темные пряди прилипли к его вискам, губы сжались в тонкую полосу.

— Как твоя рука?

— Ниволе залечил, так что в порядке. Двигайся давай, чего встала?

Я звонко рассмеялась, радуясь тому, что он стоит передо мной живой, пусть и уставший. Парень смерил меня раздраженным взглядом, протолкнулся внутрь, волоча мертвого зверя. Ниволе замер рядом, кратко кивнул, поздоровавшись, и двинулся по коридору. Я еще раз окинула дивный пейзаж. О красоте этого леса слагали легенды. И мне стало так печально, что мы оказались здесь при таких обстоятельствах. Радость переплелась с печалью, оставляя горькое послевкусие.

Дверь захлопнулась за моей спиной, отрезая от Генийского леса со всем его опасным великолепием.

***

Направились мы, к моему удивлению, не в уже знакомую комнату, а в подвалы особняка. Пришлось долго спускаться вниз по каменным ступеням. Здесь затхло пахло сыростью и плесенью, но зато было тепло. Я щурилась от темноты, прощупывала подошвой каждую ступеньку, чтобы ненароком не свалиться и не покатиться мешком вниз. Когда забрезжил свет, громко вздохнула от удивления.

Дальше обнаружилось просторное помещение с двумя дверьми. Йорн толкнул одну из них, мы последовали за ним. Внутри витал аромат свежего хлеба, из-за чего мой рот наполнился слюной.

Охотник уложил дрова на пол, выпрямился и потянулся. Я выглянула из-за спины Джо, изучая обстановку. В дальнем углу стоял самодельный диван, видно, сколоченный неумелым мастером, на нем расположилось трое: тот самый мальчишка, которого я встретила в коридоре, молодая темнокожая девушка с раскосыми карими глазами, и юноша лет семнадцати с крупным носом-картошкой, мощной челюстью и бритой головой. Он недовольно поджал губы, наткнувшись на нас, фыркнул и отвернулся.

— Кто эти люди? — шепотом спросила я, касаясь холодного плаща друга. Парень как раз выпустил из рук тушу и потянулся, разминая конечности.

— Я все расскажу за обедом. Дай ему заняться делом, — холодно отчеканил Ниволе. Мальчишка подбежал к охотнику и врезался лбом прямо в живот. — Ник! — наигранно возмутился он и потрепал наглеца по макушке. Шапки у мальчика на голове теперь не было, золотистые прямые волосы рассыпались по спине и плечам.

Я заметила, как потеплел взгляд Йорна, как едва заметно приподнялись уголки его губ в улыбке. Не думала, что он умеет так смотреть или улыбаться. Каменное изваяние ведь, а не человек!

Переступила с ноги на ногу, не зная, куда себя деть. Но тут незнакомка поднялась со своего места, приблизилась, брезгливо сморщила свой маленький вздернутый носик и протянула кинжал.

— Помоги ему с разделкой туши. Раз живете с нами, приносите пользу.

Я опешила, но спорить не стала. Все же в чем-то она права. Это их дом. А мы здесь не более, чем гости.

Спустя пару минут мы с Джо кряхтели над мертвым кабаном, неумело цепляя ножами шкуру. Признаться, у парня выходило куда лучше. Я ощутила дурноту еще в тот момент, когда увидела здоровенный порез на горле животного, сделанный явно для обескровливания дичи. Вскоре крохотная коморка наполнилась запахом крови, шерсти и мяса. Меня замутило, а пустой желудок жалобно заворчал, грозясь расстаться и с остатками лечебного отвара. — Иди уже, — проворчал Джо. — Ты бледная, как мел.

Противиться не стала. Кивнула, борясь с приступом дурноты, облизнула губы и вылетела вон. Далеко не убежала — врезалась в ту самую девицу на всей скорости, пошатнулась и упала бы, если бы она не перехватила за руку.

— Закончили? — спросила она, глумливо растянув слово. Я моргнула. Ростом незнакомка оказалась выше меня на целую голову, хоть явно была младше по возрасту — детские черты еще не покинули её лица.

— Пусти. Мне нужно на воздух, — нервно ответила я, делая короткие рваные вдохи.

Или воздух. Или ведро. Лучше первое, ведь если меня стошнит у неё на глазах, презрения во взгляде точно прибавится.

— Неженка, — выплюнула девушка, но пальцы на запястье разжала.

Я пронеслась мимо неё, взлетела по лестнице, несколько раз споткнувшись, и, оказавшись снаружи, глубоко втянула ртом чистый лесной воздух. Вдох, еще один. Тошнота не ушла полностью, но хотя бы отступила.

— Тебе плохо? — раздался знакомый мальчишечий голос.

Откашлялась, вытянула грязные руки и зачерпнула белый рыхлый снег, стирая с кожи шерстинки и липкую кровь. Нож остался в каморке, бросила прямо возле туши.

— Попервой всегда так. Ну, почти. Разве что Люсии плохо не было. Ты не обращай внимания, — все щебетал мальчик, — она всегда такая вредная. Не только с чужаками. И с нами. Совсем как змеюка.

Верно подметил. Действительно, змеюка.

Я обернулась, заставила себя улыбнуться. Ребенок не догадался одеться, видимо, побежал прямо за мной. Он дрожал на ветру, но уходить не спешил.

— И тебе поплохело?

Он задумчиво склонил голову вбок, пнул носком ботинка дверной косяк и поднял на меня большие синие глазищи.

— И мне. Но совсем чуть-чуть!

— Так как тебя зовут? Теперь-то представишься?

Мальчишка сощурился, когда ветер взлохматил волосы и бросил их на лицо, убрал, заправив передние пряди за уши.

— А чего нет? Ник я.

— Просто Ник? — уточнила я.

— Просто Ник. Так меня Йорн назвал.

Выходит, он здесь давно. Зачем охотнику понадобился ребенок? И кто они все такие? Беженцы из других стран? Так въезд в Империю не запрещен, зачем скрываться?

Ник потянул меня за собой. И мы молча двинулись обратно. Я шла, слушая звук наших шагов, вой ветра. Мальчик не повел меня в подвал, остановился у двери комнаты, в которой я провела… кстати, сколько?

— Долго я спала? — поинтересовалась тихо, заходя внутрь. Камин потух, но тепло не успело выветриться из помещения.

— Чуть больше недели.

Я ахнула. Мне-то казалось, прошло всего — ничего, а оказывается, уже неделя!

Мы уселись на хвойную подстилку, обменялись любопытными взглядами. Ника интересовал новый человек в их логове, а меня интересовало все остальное.

— Какая ты нечисть? — Бесхитростный вопрос поставил меня в тупик. — Такая же, как и мы? Йорн не приводит сюда никого кроме Падших. Раньше не приводил. — Глаза мальчика загорелись огнем исследователя. Он подсел чуть ближе, наклонился, будто готовый услышать тайну.

Я заставила себя дышать ровно, хотя в голове царил беспорядок. Падшие. Даже детям известно, что Падшие — худшее из зол. От них надо бежать, прятаться в надежде, что не найдут. Потому что, коли найдут — жизнь твоя оборвется здесь и сейчас. Падшими пугают малышей, грозятся ими за плохие поступки. Падших не судят, их не сажают в тюрьмы. Их просто казнят.

Он сказал, что ранее Йорн приводил только Падших. Тогда… он тоже? Вот этот мальчик передо мной — монстр?

И золото волос вдруг поблекло. Я увидела, что никакое это не золото — пшеничный цвет с вкраплением платины. Седина проглядывалась на висках, на макушке. Пока едва различимая, но со временем её станет больше.

Мое тело окаменело, а пальцы мелко задрожали.

— И не говори! Я сам узнаю! — заявил Ник звенящим голосом. И на меня обрушилась сила Грани — мощная, давящая. Не такая, как у Джо, намного темнее, гуще. Она была везде — проникала в тело, сознание, мешала ясно мыслить. Да хоть как мыслить! Мне хотелось сбежать. Но как, когда ягодицы приросли к кушетке?

Вдруг все резко прекратилось.

— Ник, — раздалось из-за спины. Мальчик побледнел, краски сошли с его лица. Он испугался охотника, хотя до той поры показывал по отношению к нему лишь искреннюю радость и восхищение.

— Прости. Я не хотел вредить! Я не знал, что она человек, — залепетал он, не находя себе места. Выглядел Ник виноватым, но едва ли меня это заботило. Сердце стучало так громко и сильно, точно грозилось проломить ребра.

— Пошел вон, — впервые при мне Ниволе повысил голос. Кажется, он был зол. И зол очень сильно, потому что ребенка как ветром сдуло. — А ты… обед готов. Идем за мной.

Заметив, что я не двигаюсь, только смотрю в его сторону, повернув голову, охотник добавил:

— Или тебе уже не нужны ответы?

В ответах я нуждалась не меньше прежнего, оттого, взяв себя в руки, все же поднялась и последовала за ним на негнущихся ногах. Мы спустились вниз в давящей тишине. Но лучше уж она, беседовать с ним наедине мне не хотелось. Охотник толкнул другую дверь, не ту, что в прошлый раз. За ней оказался просторный зал, который использовали, как столовую. В отдалении расположились столы, а чуть дальше — коморка, похожая на ту, где мы с Джо разделывали кабана. Только пахло из неё приятнее — сеном, пряностями и сушеными травами.

Людей в особняке оказалось вовсе не трое. Кроме бритого парня, Ника и Люсии здесь находилось еще двое: взъерошенный мальчишка лет тринадцати, и маленькая девочка с нелепыми короткими косичками.

Мы прошли самый длинный стол, где они расположились. Я постаралась не обращать внимания на взгляды. Подозрительные. Злые. Любопытные.

— Ешь и слушай, — коротко сказал Ниволе, усаживаясь на стул.

Я хотела было возразить, но закрыла рот быстрее, чем успела сказать хоть слово. Ответы мне нужны.

— Хорошо.

Опустилась, вдохнула аромат наваристого супа в тарелке передо мной и едва не проглотила язык. Желудок сжался, заныл с удвоенной силой, предвкушая трапезу. И я не стала ему в этом отказывать. Зачерпнула ложку, отломила ломоть хлеба и с тихим стоном проглотила угощенье. Даже удивительно, как в меня полезло после произошедшего!

— Мы находимся в моем старом семейном поместье. Здесь нет патрулей Ордена, можно не переживать. Я привел вас сюда, потому что вынужден был вмешаться в ритуал Пожирателя.

— Но попфему? — промычала я, пережевывая сочный кусок мяса. Ума не приложу, зачем ему нам помогать.

Под тяжелым взглядом чуть не подавилась. Сглотнула, утерла рот тыльной стороной ладони и набрала в ложку бульона.

— Этот ритуал забрал бы твою душу. А мой долг, как охотника, защищать людей. Ты — человек, София, пусть и с особым даром. Но теперь даже не знаю, в ком из вас больше людского. — Он так и не притронулся к еде, словно есть и вовсе не собирался. Опустил голову на руки, подперев подбородок, сощурился. Мне аж перестал кусок в горло лезть. — Кроу желал отобрать твою душу. Но так как при создании пробужденный отдает часть своей души тому, что он породил, его не устроило обычное поглощение. Нужно было соединить твою душу воедино, чтобы после забрать себе целиком.

— Но у него же не вышло, — осторожно вклинилась я, отложив ложку.

— Это как сказать, — задумчиво пробормотал Йорн. — Он присоединил осколок, даже выдернул из тебя душу. Но я нарушил ритуал, потому все вернулось на места. Почти все. Сейчас в создании, что ты породила, находится половина твоей души. Так произошло из-за воздействия моей магии Падшего.

Вот тут я не удержалась и вцепилась пальцами в деревянную столешницу, выдавая свой страх с потрохами. Всмотрелась в его лицо, пытаясь найти признаки монстра, но не находила. Светлые волосы, серые глаза. Совершенно обыкновенный человек, разве что несколько пугающий и суровый.

Он невесело усмехнулся.

— Я их крашу.

— Что? — опешила я. Всем известно, что волосы у Падших седеют. Это происходит из-за влияния гиблой силы Грани. Процесс необратимый.

— Крашу волосы, — повторил охотник и отодвинул длинные локоны так, что стало видно корни. Из-за светлого цвета краски заметить было сложно, но у пробора виднелись платиновые волоски.

Сердце бешено забилось в гортани, виски заломило. Падший в Ордене! Нет. Глава Ордена — Падший! Император с ума сойдет, если узнает!

— В столице обо мне уже известно, — хмыкнул Йорн. — Не смотри так, по твоему лицу все видно.

— Но как же… зачем? — спросила я, сама не понимая до конца, что именно «как же» и «зачем».

— Тебе не нужно знать, как и почему я таким стал. Но будь уверена, мы не причиним вам вреда.

— По крайней мере за неделю, что ты спала, нас не убили, не расчленили и не сожрали! — весело прокомментировал Джо, со скрипом отодвигая стул и приземляясь на него сверху. Рядом с моей тарелкой появилась еще одна. Парень точно не заимел проблемы с аппетитом, несмотря на то, что живет в логове, кишащем самыми жуткими чудовищами из кошмаров.

— Твой юмор не к месту, Пожиратель, — сухо бросил Ниволе, с недовольством осматривая новоприбывшего.

На Джо вместо его белой рубашки красовалась старенькая, но добротная кофта с длинным рукавом и серые плотные штаны из грубой ткани. Видимо выделили здешние обитатели. И, судя по размеру, одежда принадлежала не Йорну, в его вещах друг бы утонул.

— И они все? — удивленно спросила я, оборачиваясь на стол позади. Наши с Люсией взгляды пересеклись, на что девушка поморщилась. — И почему их цвет не изменился?

— Да. Я даю им еду и кров. Иначе их просто казнят. Что до волос — для потери цвета требуется время.

— Но ведь они… вы все… — прошептала я, поворачиваясь обратно.

— Исчадия? — не сдержался охотник, его маска безразличия треснула. Но ненадолго. Он тотчас её залатал и вернул обратно. — Посмотри на них. Они — такие же люди, просто им не повезло. У кого-то отобрали семью, у кого-то любимых. Они не по своей воле стали такими. Да, большинство Падших опасны, но не все. У тех, других, не было никого, кто бы их защитил. Эти ребята — всего лишь дети. Они не заслужили смерти. — Голос его стал отстраненным, бархатистым. Что-то такое промелькнуло на радужке и пропало. — Считаешь нас монстрами? Что же, поздравляю, теперь ты одна из нас.

Мне нечего было ответить. Они и вправду были похожи на обыкновенных детей. Я не чувствовала от них темной энергии. Но отлично помнила момент, когда Ник выпустил на волю свою магию. Помнила, сколько народу каждый год гибло от рук Падших. Их существование вредит обществу. Вредит всему миру.

— Что значит: я больше не человек? — просипела я, ощущая подступающую панику.

— Ты человек, — успокоил Йорн, отгоняя истерику. — Но если любой опытный маг проверит, то непременно найдет в тебе следы скверны. Орден не станет разбираться. И вас видели в ту ночь. — Мужское лицо омрачилось. Он посмотрел на меня… виновато? — Прости. Если бы не моя магия Грани, твоя душа вернулась бы в прежнем виде. Но из-за воздействия силы Падшего это невозможно. И я несоветую тебе избавляться от своего создания, — «создание» одобрительно проворчало нечто нечленораздельное, пережевывая свой обед. — Твоя душа разделена надвое, вернуть её можно, проведя похожий ритуал, но мне неизвестны детали, я не смогу его воспроизвести.

Недоеденный ломоть хлеба выпал из моих ослабевших пальцев. Я обречена. А как же матушка? Как же Карли и Мэтти? Как же, в конце концов, Чизи без меня?

Непрошенные слезы подступили к глазам, скатились по щекам, оставляя мокрые соленые следы.

Осознание больно ударило под дых. Осознание того, что моя жизнь уже не будет прежней.

Глава 19. Убийцами не рождаются

София

В дверь трижды постучали, раздался шумный вздох, неуверенные шаги, будто кто-то топчется у порога, но войти не решается. А затем все стихло. Джо ушел.

Он приходил уже полторы недели. Поначалу пытался разговорить, утешить, потом сдался и оставил в покое, здраво рассудив, что нормального диалога у нас не получится. Не сейчас.

Я подождала пару минут, выглянула и забрала поднос с обжаренным куском мяса и супом. Поела, не ощущая вкуса еды. И вновь легла на кушетку. Подстилку мне заменили с еловых лап на соломенный матрас. Он тоже кололся, но спать на нем оказалось куда удобнее. Дважды заглядывал Ник, предлагая переместиться к ним в подвалы, на что я дала твердый отказ. Спать в одной комнате с Падшими — я не настолько сошла с ума. Пусть они и выглядели, как обыкновенные дети, но за безобидной внешностью таилась страшная сила. И эта сила могла убить меня в любой момент.

Вчера заглянула Люсия. Посмотрела на меня сверху вниз, поджав губы, отдала сверток с одеждой и молча ушла. Видно то был приказ Йорна, а ему здесь перечить не принято. Внутри обнаружился теплый колючий свитер с высоким горлом, штаны, которые пришлось подвернуть из-за чрезмерной длины, и поношенные ботинки со стоптанным мехом.

Я взглянула на развешенные на стуле вещи, пылающий камин, потом посмотрела на свое грязное платье. Вздохнула и переоделась. Шерсть колола нежную кожу, но приятно согревала. Пусть я и в захолустье, однако ходить третью неделю в одном платье — точно перебор.

В особняке жизнь шла своим чередом. Я почти не выходила из комнаты, но стоило ступить за порог, как тут и там замечала снующих обитателей дома. Те, кто постарше, занимались охотой, разделкой туш, младшие топили снег, убирались, стирали, а после обеда охотник собирал их во дворе для тренировок. Несколько раз я ощущала выбросы темной магической силы. Стоило её почувствовать, как сердце уходило в пятки. Привыкнуть мне так и не удалось.

На сытый желудок гулять не хотелось, так что весь день я провела в комнате и вышла лишь к ночи. В темном коридоре едва ли можно было разглядеть собственные руки. Прошла несколько метров, замерла, ожидая, пока привыкнут глаза, и двинулась ко входу в подвал. Тело уже чесалось от отсутствия водных процедур. Мне просто жизненно необходимо принять ванну! Я мылась здесь лишь пару раз и запомнила расположение помещения для омовения. Днем соваться в пристанище Падших было страшно, так что до этой ночи я стоически терпела, но сегодня зуд стал невыносим. И я знала, чем грозит отсутствие гигиены.

Открыла дверь и поморщилась от тихого скрипа петель. Ботинки сняла, перехватила за шнурки и неслышно прошмыгнула в ванную комнату. Зажгла несколько свечей, выдохнула. На мое счастье в ведрах все еще осталась вода. Прикоснулась к глади. Теплая. Уже не кипяток, но мне так даже лучше.

В лохани еле-еле поместилась целиком. Вряд ли Джо или Йорн смогли бы. Вероятно, они моются стоя.

С удовольствием вдохнула запах мыла, сдула пену, стекшую по лицу к губам. Облизнулась и фыркнула от горького мыльного вкуса.

Покидала я комнату в полном блаженстве от чистоты. Отмытую до скрипа кожу стянуло от сухости, но зато она больше не чесалась!

— Крадешься ночью и думаешь, никто не видит? — настиг меня насмешливый голос Йорна на лестнице.

Вспыхнул свет, озаряя узкий подъем.

Я насупилась, чихнула, когда ветер лизнул мокрые волосы. Мы с охотником не разговаривали с той самой беседы в столовой. Рядом с ним пропадал весь запал и уверенность в самой себе. А мне их очень сейчас не хватало.

— Мне же можно мыться. Или нельзя? — отозвалась я, делая осторожный шаг вперед.

Блики магических светлячков окрасили светлые локоны мужчины в алый, что в полутьме выглядело особенно жутко. Он оперся о стену позади себя, одернул ворот расстегнутого мундира и взглянул на меня.

— Ты не можешь вечно прятаться, София. Мы — не монстры, а живые люди. Такие же, как ты. Прекрати дурить и спускайся к остальным.

— Не проси меня об этом, — дрожащим голосом ответила я и обхватила себя руками. Одна мысль о нахождении в особняке вместе с Падшими доводила до спазмов в горле и мурашек, поднимающих дыбом мелкие волоски на руках. Комната наверху же даровала хоть какую иллюзию защиты. Конечно, я понимала, что вздумай они меня убить, её хлипкие стены не станут преградой.

Йорн щелкнул челюстью, выдохнул и потер переносицу. А затем снова стал спокойным.

То, как легко он брал себя в руки, поражало. Мне бы такое умение не помешало.

— Идем, — коротко приказал он и пошел вверх по лестнице так уверенно, словно и не сомневался, что я подчинюсь.

Мы миновали мою спальню. Я скосила взгляд на дверь и едва удержалась, чтобы не шмыгнуть внутрь, захлопнув её прямо перед носом охотника.

По коридорам привычно гулял воющий ветер. Дом стонал и скрипел под его натиском, будто демонстрируя нам свой почтенный возраст и состояние.

Мужчина остановился у обугленной рамы, некоторое время просто стоял и смотрел. Он — на то, что когда-то было картиной, а я — на него. Прямая ровная спина, широкие плечи, плотно сжатые сухие губы с видимыми шелушениями, затянутые пеленой штормовые глаза. Он будто находился где-то в другом месте, далеко от меня.

Но вот густые белесые ресницы затрепетали, отбросив тень на щеки, туман на радужке поплыл и рассеялся.

— Пожар начался отсюда. Семейный портрет сгорел одним из первых.

Я вздрогнула от того, как низко и гортанно прозвучал его голос. Поежилась от холода — зимний мороз не щадил и таким темпом вскоре мне грозила участь вновь свалиться с простудой.

Заметив мои стучащие зубы, Йорн прицокнул языком, снял с себя пиджак от мундира и опустил мне на макушку, запахнув спереди так, что теперь из-под ткани только глаза с носом торчали.

— Спасибо, — вяло поблагодарила я, кутаясь в одежду с незнакомым терпким мужским запахом.

Прошлась взглядом по его рукам, по груди и замерла на шраме, виднеющемся в распахнутом вороте рубашки. Уродливый рваный рубец выделялся на его светлой коже. Он начинался от горла и заканчивался где-то там под серой тканью.

Йорн усмехнулся.

— Подарок от женщины, изменившей мою жизнь.

Слюна загустела и никак не хотела проходить по горлу.

— Это не было сбоем артефакта, — я молчала и слушала, боясь прервать момент откровения. То, что охотник решил со мной поделиться подробностями прошлого — уже чудо. Что-то мне подсказывало, что он делает подобное в первый и последний раз. — Мне как месяц тогда исполнилось семнадцать. Отец — бравый охотник Ордена. Лучший из лучших. Добрая ласковая мать со слабым здоровьем. Отец возвращался с работы и увидел на дороге женщину, у неё сломалась повозка. Не мог же он бросить вилею Роккон умирать среди лесов. Хотя точно бы не подобрал её, если бы знал заранее, чем все обернется. Моя жизнь рухнула в тот миг, когда Падшая переступила порог нашего дома. Она выпустила силу за ужином, возникло возгорание. Но мои родители погибли еще до того, как пламя охватило весь особняк. Я видел, как они умирали. И должен был сгореть вместе с ними. Но судьба решила иначе.

Боль исказила бледное лицо Йорна, меняя его черты в худшую сторону. Я неосознанно протянула руку, желая обхватить стиснутые в кулаки пальцы, утешить, но остановилась и убрала ладони под пиджак, чтобы уж точно не натворить дел. Ему не нужна моя жалость. Этому сильному и жесткому мужчине точно она не нужна. А я не хочу оскорбить его своим нелепым сочувствием.

— Она ранила меня магией и бросила умирать. Мать истратила последние силы, залечив порез, и оставила этот мир вслед за отцом. Я оказался достаточно умен, чтобы скрыть от Ордена действительность. Думал, что смогу прятаться вечно, жить, как обычный человек, — печаль отразилась на его лице. Он закрыл глаза и судорожно вздохнул. — Не получилось. А потом она пришла за моей женой. Думаю, ты слышала, как кончилась история с женитьбой.

Повисла тишина. Ниволе погрузился в мрачное прошлое, а я не посмела шевельнуться, страшась потревожить его в такой тяжелый момент.

— Ты же видела Шона и Люсию, верно? Это тот, что без волос.

Я отрывисто кивнула.

— Я нашел их четыре года назад в глуши Империи. И не смог выполнить долг охотника. Они были так юны. Так напуганы. Скажи мне: ты бы сумела убить детей?

— Если они Падшие? — прохрипела я.

— Если они Падшие, — вторил мне Йорн.

Еще пару месяцев назад ответ был очевиден. Но не теперь. Я помнила лица ребят, как они улыбались друг другу за обедом и болтали, совсем как обычные дети.

— Они родственники, — озвучила я догадку. И как сразу не заметила? Девушка с парнем были похожи. Оба чистокровные южане, что в нынешние времена скорее редкость. Одинаковый разрез глаз, одинаковая линия губ. — Не думаю, что из меня получится убийца. Я же лекарь, — начала осторожно, подбирая дальнейшие слова.

— Убийцами не рождаются, — хмыкнул охотник.

Я заметила, как дернулся его кадык, как напряглись и тут же расслабились мышцы под рубашкой.

— И все равно. Я не смогла бы.

— Вот и я не смог. Некоторое время держал их при себе, как слуг. Это не вызвало подозрений из-за принадлежности к аристократии. Но вечно так продолжаться не могло. Сила Грани прижилась в их телах, она крепла. Мне пришлось искать им убежище. А затем появились другие дети. Я не мог их оставить. Не мог и отправить на плаху. Охотник — Падший организовал приют. Забавно, верно?

Забавно ему не было. Я потерла глаза тыльной стороной ладони.

— Ничуть.

Пальцы Йорна сжали мое плечо. Я подняла голову, встречая его взгляд. Серый на зеленый.

Удивительно, но находясь рядом с ним сейчас, я ощущала себя спокойно. Не возникло ни привычного тремора, ни мурашек. Страха не было.

— Прошу, попробуй их понять. Они не могут контролировать Тьму целиком, но стараются. И у них выходит. Если не обращаться к силе слишком часто, не черпать больше собственного резерва, их разум не пострадает, они останутся в здравом уме. Можешь ненавидеть меня, я многое сотворил в этой жизни. Но не нужно ненавидеть тех, кто этого не заслужил.

Он убрал руку и ушел, я потопталась посреди холла, удерживая на плечах теплый тяжелый мундир и все же вернулась в комнату. Немного подумав, сбросила чужую вещь, повесив на стул.

Я многое услышала сегодня. До сих пор не могла поверить, что увидела Йорна Ниволе таким. Живым что ли, человечным. На главной площади он казался скорее каменным изваянием. Именитым членом Ордена. Аристократом с кучей монет в кармане без тяжестей и травм за плечами. Тем, кому неведомы проблемы. Затем я узнала, что он Падший. А потом и его историю. Я пока плохо понимала, что с этим знанием делать.

Можно было прокрасться к Джо, залезть к нему в постель и свернуться рядом, уткнувшись носом ему в грудь. Совсем как тогда, когда меня бросил Чарли. Но сейчас проблема крылась во мне самой. И её нужно решить самостоятельно.

Ночью поспать почти не удалось. Меня не покидали противоречивые мысли. И даже войдя в столовую этим утром, я находилась не здесь, оттого и внимания на оценивающие взгляды почти не обратила.

Остановилась, не торопясь занимать место. Йорн разместился за отдельным столом и не выглядел расположенным к разговору. Джо и вовсе отсутствовал, наверняка снова был занят охотой. Лисии не было, чему я тайно обрадовалась. Её открытая враждебность отталкивала и, чего скрывать, пугала.

Мне махнул Ник, широко улыбнувшись, открыл рот, одними губами сказав:

— Сюда!

И я рассудила, что стоит налаживать контакт, раз уж после бессонной ночи решила прислушаться к просьбе охотника. Правда, воспоминания о том случае в моей комнате не покидали, потому пока обойдусь общением. Переезд подождет. Да и не хочется мне ютиться в одной комнатушке со всеми жителями особняка, которые, кроме прочего, сами ко мне не шибко добродушно настроены.

— Привет! — поздоровалась я, опускаясь рядом с мальчиком.

Ник тут же заулыбался еще шире, а сидящий рядом с ним Шон тихо крякнул, подавившись сыром. Остальные ребята молча продолжали есть, сделав вид, будто меня здесь нет. Я бы даже расстроилась, если бы не неунывающий мальчуган.

— Тебя так долго не было! Я переживал, — защебетал он. — Я хотел извиниться, но Йорн запретил приходить самому, — поник Ник, опустив глаза в столешницу. Надолго его уныние не брало, оттого вскоре он воспрял духом. — Но я пытался! Честно!

Я не сдержалась и хохотнула в стакан с чаем. Так и привиделась картина, где Ниволе ловит сорванца.

— Ты не в обиде? Верно? Я не знал, что ты… что ты не как мы.

— Никто из нас не знал! — подала голос девочка со смешными короткими косичками.

Я качнула головой и отпила горячий напиток. Кипяток обжег язык и нёбо, напомнив времена, когда мы с матушкой ругались на кухне на тему важнейшего вопроса: стоит разбавлять чай или нет.

— Я не злюсь. — И ведь почти не соврала. Не злилась ведь, испугалась скорее. — Все в порядке, Ник.

Оглядела остальных, закусила губу, не зная, как начать.

— Меня зовут София, а вас? Мы только с Ником и Люсией успели познакомиться.

— Лиам, — представился подросток. Выглядел он уже повзрослевшим, но голос все еще ломался и звучал чрезвычайно забавно.

— Я — Мириам, — звонко отозвалась девочка с косичками.

— Шон, — буркнул парень рядом, показав ряд белоснежных зубов, что казались особенно светлыми на фоне его темной кожи. — Знаешь, ты безумно бесишь мою сестру. Но не обращай внимания, она просто не хочет отдавать тебе внимание командира.

Командир — это Йорн же, верно? Выходит, девушка влюблена в своего спасителя. Неудивительно. Охотник красив, широк в плечах, так еще и жизнь ей спас. Чем не объект для воздыхания?

Как назло, в воспоминаниях предстал совсем другой парень. Там Джо мучительно долго целовал мою шею, неразборчиво шептал всякие глупости. Его пальцы перебирали мои волосы, гладили затылок. А сердце отбивало бешеный ритм.

И как только раньше избегала этих мыслей? Скорее всего они просто затерялись среди остальных. Я зажмурилась, глубоко вдохнула, отгоняя всплывшую сцену. Нельзя. Сейчас у меня есть проблемы важнее сердечных.

— Ты тоже потеряла от него голову? Тогда советую не расставаться с ножом. Хотя от Люсии он вряд ли поможет.

Четыре пары глаз уставилось на меня в ожидании реакции. А я поняла, что, того не желая, создала неоднозначную ситуацию.

Вскинула руку и рассмеялась от нелепости предположения.

— Вовсе нет, — фыркнула, бултыхнула чай в стакане. Потянулась к сыру и отправила кусочек в рот. Вкус оказался так себе. Свежим сыр точно не был.

— Это сначала невкусно, потом привыкаешь, — пискнула Мириам.

Я вздохнула, заставив себя проглотить. Что-то мне думается, где-то я подобное уже слышала.

Дети разговорились, болтая о своем. О чудищах в лесах, об охотниках Ордена, о подстреленной вчера дичи. Да много, о чем. У меня от сердца отлегло. Они расслабились и в целом отреагировали лучше, чем ожидалось. Я была готова к осуждению, ненависти, агрессии, непониманию, обиде. Но ничего из этого не случилось.

Замерла, когда речь зашла о тренировках. Вспомнила, что меня так взволновало, когда впервые ощутила от Ника темную силу. Ну, кроме его сути, конечно.

— Почему вас все еще не нашли? Вы же регулярно выпускаете магию Грани, — выдохнула я, переводя взгляд с одного лица на другое.

Шон отложил надкусанную булочку.

— Командир установил барьер. Его нужно постоянно поддерживать, так что мощную магию он не скроет, но нам и не дают применять что-то сложное.

Я понятливо кивнула.

Мириам потянулась через стол и дернула меня за рукав.

— Вы надолго у нас? — спросила она, с любопытством меня рассматривая. Я не сдержала улыбки, глядя на её пухлые щечки, большие серые глаза и россыпь бледных мелких веснушек.

— Не знаю. Пока не решим, как быть дальше. Или пока Йорн не прогонит.

Ребята резко затихли. Я моргнула, не понимая, что стало тому причиной. Ник скосил глаза мне за спину.

— София, тебе тоже следует сегодня посетить тренировку. Мне есть, что вам с Джо рассказать.

Конечно же это Йорн. И как только умудрился так тихо подкрасться? Хотя, чему удивляться, он же был главой Ордена.

Я повернула голову.

— После обеда?

Мужчина кивнул. Взгляд его окаменел, замерев на седой пряди в волосах Мириам. Перед взором промелькнуло воспоминание о вчерашнем разговоре. Печаль, боль, надежда. Тоска по тому, чего уже не вернуть. Мне это знакомо.

Я слишком резко отвернулась и поспешила вернуться к еде, сделав вид, что не заметила. Аппетит пропал, сменившись тошнотой. Есть перехотелось совсем.

***

Утро пролетело незаметно. Меня попросили помочь с разбором трав, чем я до обеда и занималась. Джо вернулся со связкой тетеревов за плечами, громко поздоровался с ребятами и отправился свежевать тушки.

Парень так легко общался с детьми, словно они были давно знакомы. Я позавидовала его способности располагать к себе. Даже Люсия его не сторонилась. Она оставалась настороже, но охотно отвечала на вопросы. Несколько раз на её хмуром лице мелькала неуверенная улыбка, делавшая её на удивление прелестной.

Какой бы злобной Люсия не была, но я её отчасти понимала. Чужаки здесь не появлялись годами. Она жила с мыслью о том, что внешний мир опасен, стремится уничтожить Падших. Это знание лишило её детской непосредственности и доверчивости. Я могла стать такой же закрытой после смерти отца, однако рядом со мной осталась матушка, а затем появился Джо. Они спасли меня.

Пусть мое детство и не идеально, оно у меня хотя бы было.

После смерти отца и множества безуспешных попыток добиться справедливого суда, мы скитались по стране. Переехали. Искали новый дом и нашли его в Мирам.

Я видела нищету, знаю, что такое голод, знаю вкус чёрствого плесневелого хлеба. Мне знаком ужас предстоящей холодной зимы, когда денег едва ли хватает на дрова, не то что на артефакты нагрева. Наверное, потому вижу в глазах здешних детей отголосок прошлой себя.

Мириам заливисто расхохоталась, бросив в меня сушеные цветы ромашки. Отвлекла от тяжелых мыслей. Я пригрозила ей пальцем, но улыбнулась в ответ. Сортировку мы закончили как раз к обеду.

После трапезы все присутствующие поднялись по лестнице, прошли по петляющих коридорам и вышли на улицу. Погода сжалилась, обрадовав нас плюсовой температурой. Снег из рыхлого стал влажным и плотным, он проваливался под ногами, скрипел. Пахло сыростью и хвоей. Я жадно втянула носом свежий воздух. Закуталась в выданную куртку и закатала длинные рукава.

Пока охотник распределял детей по парам, мы с Джо встали в стороне, чтобы не мешать.

Я ощутила нарастающее волнение, осознав, что вскоре почувствую силу Грани. Это не то, через что хочется проходить. Она не из этого мира. В магии Падших нет той соблазнительной темноты. Только распахнутая бездна под ногами. В неё не желаешь падать, возле неё трудно даже стоять.

Почувствовав мою нервозность, Джо протянул ко мне руку и сплел наши пальцы, погладив мои покрасневшие от низкой температуры воздуха и ветра костяшки. Я благодарно улыбнулась ему в ответ.

— Все будет в порядке. В этом нет ничего страшного. Они не причинят нам вреда, — шепнул он, шагнув ближе. Наши плечи соприкоснулись.

Я сглотнула, ожидая всплеска. И он случился.

Люсия создала птицу. Совсем маленькую. Она состояла из тьмы. Тьма окутывала каждое её перышко. Птаха вспорхнула с её ладони, облетела вокруг Падшей и растворилась, словно туман на рассвете.

— Ты делаешь успехи, — похвалил её Йорн и двинулся к Мириам. — Дыши глубже, — сказал он. — Почувствуй ток силы, нащупай барьер между мирами и пройди через него. Не торопись.

Девочка сощурилась, от натуги её круглое личико покрылось красными пятнами. Она сжимала и разжимала кулачки. Но ничего не происходило. В конце концов после пяти или шести попыток и произнесенных заклинаний, Мириам тихонько захныкала.

— Не выходит! Ничего не получается! — воскликнула она. Мне стало жаль малышку.

— Не жди, что добьешься успеха сразу. Люсия два года шла к этому. Не спеши, Мири. У тебя все выйдет.

Плач прекратился, но краска так и не сошла с её лица.

Шон практиковался в паре с Лиамом, а Ник в стороне от всех со злостью пинал сугроб. Я хмыкнула. Верно у него не сложилось, как и у Мириам.

Большой палец Джо сместился к моему запястью, огладил плетение голубоватых вен. Я глубоко вдохнула, но руку не одернула. Движение показалось слишком осторожным, боязливым. Будто страшился, что оттолкну. Сердце застучало в висках, в груди разлилось приятное тепло.

Мы переглянулись. Я перестала дышать, глядя в его темные глаза с желтоватыми лучами — прожилками. Черные прядки выглядывали из-под шапки, топорщась во все стороны. Он шумно сглотнул и криво усмехнулся.

— Не так и страшно, верно? — спросил парень. А я не поняла, что он имеет в виду: тренировки Падших или эту несмелую ласку.

— Да, — шепнула в ответ, переместив взгляд на мужские обветренные губы.

Его усмешка превратилась в самодовольную улыбку. Кажется, он получил ту реакцию, на которую рассчитывал. Я же, осознав смысл фразы, отвернулась, пряча за волосами алеющие щеки.

Мы мало разговаривали в последнее время. И тем более не обсуждали случившееся, что делало наши отношения неопределенными. В одном я была уверена точно — он все еще заботился обо мне.

Захрустел снег, я увидела рядом черные ботинки. Посмотрела вверх на их обладателя. Йорн остановился возле нас, задержал ненадолго взгляд на моих красных щеках. Уголок его глаза дернулся, но он не стал комментировать чужое смущение, за что я была ему очень благодарна.

— Пробужденные и их способности. Что тебе известно, София?

Я съежилась от его внимания, выискивая в голове ответ на этот вопрос. К счастью, что-то да вспомнилось.

— Пробужденный может создавать предметы и живых существ. Истории известно меньше десятка таких случаев. И все те люди давно мертвы. Создание живо, пока пробужденный удерживает поток силы, а после исчезает. — Задумалась, отыскивая что-нибудь еще. В памяти всплыла страница текста из старой книги, найденной когда-то давно у батюшки в кабинете. И как я это запомнила в свои семь лет? — В каждое из творений пробужденный вкладывает частицу своей души. Когда предмет исчезает, эта частица возвращается к владельцу.

— Верно. Исключением является только создание живого существа. Пожирателя душ. — Сказал Йорн, удовлетворенно кивнув. — Чудо, что Джо столько протянул вдали от создателя. Случаи, когда Пожиратель может питаться от кого-то кроме своего создателя единичны. Обыкновенно это случается лишь после того, как он поглотит пробужденного, его создавшего.

— Я просто хотел жить подальше от неё, — проворчал Джо. Я бросила на него возмущенный взгляд, но по смешинкам в карих глазах быстро поняла, что засранец просто шутит.

Сжала губы и мстительно пнула его в лодыжку, надеясь, что и на это охотник не обратит внимания. Йорн вопросительно выгнул бровь, а неудавшийся шутник закатил глаза.

— Ты не умеешь контролировать свою силу, София, — жестко оборвал он нашу краткую потасовку. Я понурилась. Потому что услышала правду из чужих уст. Неприятную. Конечно, меня оправдывало полное неведение о собственных способностях до недавних пор. — Кроу жив, его не поймали.

— Как не поймали? — грубо рявкнул Джо, растеряв всю игривость. — Там же была целая свора охотников. Чем они занимались?!

Внутри меня рассыпался колотый лед. Облик убийцы отца всплыл перед взором. Там он довольно скалился, обнажая зубы. В ушах вновь зазвучал его голос, когда мужчина сообщал о смерти батюшки. Я была поражена, напугана, обессилена. Зла. Очень и очень зла. Пожалуй, гнева оказалось больше прочего.

А теперь стало известно, что Пожиратель ушел от наказания. Он на свободе. Разгуливает где-то и продолжает убивать, пока мы здесь прячемся, точно полевые мыши в норах. Вот только он — не кот, а мы — не мыши.

Я услышала, как скрипнули мои сжатые зубы. Почувствовала, как сжалось от спазма горло, как в нем запершило и заскребло, точно прямо в рот насыпали горсть мелкой стеклянной крошки и заставили её проглотить.

— Не спеши бросаться в погоню. Ты не знаешь, где его искать, — Йорн проигнорировал вспыльчивые выкрики Джо. Он обращался лишь ко мне.

— Я должна, — прошипела, вздернув подбородок повыше. Должного эффекта это не произвело.

— Тогда научись себя контролировать. У нас нет времени разбираться годами. Нужно поймать Кроу до того, как он перебьет горожан.

— Как? — спросила и уставилась на него глаза в глаза. Мне необходима эта сила для того, чтобы отомстить. Да, мои помысли не так чисты, как возможно считают Джо и Ниволе. Но не их отец лежал бледный на дороге посреди улицы, не они хоронили близкого человека в свои семь лет.

Я считала, что стою выше такой глупости, как месть, считала, что мне будет достаточно лишь правды и справедливого суда. Считала, что никогда не посмею причинить вред кому бы то ни было. Однако вот мне известно имя и лицо того человека.

И я не чувствую ничего кроме яростного желания отнять его жизнь.

Глава 20. Бессонная ночь

Джо

До сих пор не могу поверить, что пошел на это. Уговорила. А я не смог противиться.

Затея Йорна была безумной. Мало того, что он практически ничего не знал о Пожирателях кроме писанины из учебников, так еще и предлагал нам обоим рискнуть жизнью. Бес знает, почему Софи согласилась. Мы совсем недавно висели на волоске, стояли у самой грани. Так отчего сейчас она одобрила такой риск?

Я мстительно пнул пустое ведро. Оно с грохотом упало, покатилось по полу и остановилось только у двери, столкнувшись с ней покатым блестящим боком.

Какого девчонка творит?! И зачем я ведусь на её глупые просьбы?

Софи никогда не отличалась здравомыслием. Я слыл гулякой и хитрецом, но точно не дураком. А вот ей хватало дури и смелости лезть во всякие сомнительные авантюры. Например, какой девице придет в голову водить дружбу с владельцем скрытого рынка? Так ей будто было все равно на занятие Мэтью! А кто догадается идти в лес по травы в разгар нападений монстров?

Я вылил на голову холодную воду из ковша. В лохани плескалась мыльная теплая, но мне необходимо взять себя в руки, чтобы не сорваться на НЕЙ.

Набросил на макушку полотенце, зло взъерошил им мокрые волосы. Сел на хлипкую лавочку и выдохнул.

Я не желал, чтобы она подвергала себя опасности, не желал их с Кроу встречи. И не понимал силы сотворенного. Охотник объяснил способность Винсента менять облик силой поглощенного создателя. Но ему тоже не доводилось видеть подобного раньше.

Логика в его теории отслеживалась: вместе с душой в Пожирателя каким-то образом могла перетечь и энергия.

Меня лично это пугало до чертиков.

Кроме того, у Кроу есть сообщник, о чем я решил не сообщать ни Ниволе, ни Софи. Незачем их волновать больше прежнего. Вдруг решат ускорить процесс. Одна мысль о том, что нам предстоит через несколько недель угнетала.

— Ты должен забрать её душу, а затем вернуть частицы обратно. Вы станете единым целым на миг. Лишь на краткий миг, — вещал охотник. — Не забывай, Пожиратель… — Меня передернуло от его пренебрежительного обращения. Но я стерпел, заметив интерес на девичьем лице. Интерес лучше открытой ненависти. — От тебя зависит исход. Замешкаешься с возвратом — девушка умрет.

Меня разобрало негодование. Оно клокотало, грозясь прорваться через усмешку язвительным замечанием о том, что это наши жизни, пусть он поступает так со своим приютом, где каждый из его детишек — магическая бомба замедленного действия. Еле удержался, закусив щеку изнутри.

— Когда?

За ворот задул ветер, ероша короткие пряди, торчащие из-под шапки. Замер, подобрался, готовясь к любому ответу. Но все равно оказался не готов.

— Через две недели.

— Нет. Слишком долго, — резко сказала Софи, заметно нахмурившись. Её волосы цвета ржаного хлеба колыхнулись, когда девушка с вызовом вздернула голову.

Долго? Две недели — слишком быстро. Недостаточно, чтобы подготовиться к тому, что предстоит.

Не ей выпала роль палача! Однажды я уже едва не потерял её. И не хочу проходить через это снова.

— Две. Недели, — отчеканил охотник стальным голосом. — От тебя тоже требуются некоторые усилия. Нужно научиться принимать силу Грани, не дрожать от одного её присутствия, как случалось недавно.

— Я не дрожала, когда это был Джо! — крикнула разозленная девушка.

Тут можно поспорить. Впервые она убежала так далеко в лес, что напоролась на стаю летунов.

— Ты не готова. Будешь тренироваться с Люсией. Никаких споров.

Я хмыкнул, вспомнив негодование Софи. Позже она высказала все, что думает о склочной девице. Однако вскоре её отозвал Ник, пригласивший сыграть в местную детскую игру. Он прервал эмоциональные возмущения.

Мы могли бы поговорить. Обсудить то, что случилось, и что еще только предстоит пройти. Но мальчишка утащил её за руку раньше, чем я успел что-то сказать.

Капля упала с моих волос на руку, стекла по коже. Я проследил её путь. Закрыл глаза, втянул носом аромат мыла. Запаха гари не ощущал совсем, видно привык за столько времени. Ко всему привыкаешь. Даже к тому, что жить приходится в брошенном особняке в компании Падших.

Мне безумно не хватало окон, откуда можно наблюдать за спешащими прохожими, за тем, как встает по утрам солнце, а потом его сменяет луна. Не хватало причитаний Фрейи, глупой суеты в лавке, говора посетителей. Посиделок с Тилом под кружку крепленого эля. Беспечного смеха Софи, её ворчания в ответ на мои дурацкие шутки. Того, на что совсем недавно не обращал никакого внимания. Того, что казалось таким несущественным, обычным.

А сейчас выяснилось, что это обычное и делало меня счастливым. Да, наверное, так и выглядит счастье: спокойное, размеренное. Когда нет никаких нежданных запертых дверей, скрытых за стенами родного дома. Когда тебе и твоим родным ничего не грозит.

Жаль, ничего уже не вернуть.

Давным-давно, стоя у порога подруги, я принял сложное решение уйти. Мне нужно было обезопасить её, обезопасить себя. Уберечь нас обоих, наверное. Я хотел больше того, что мне дали изначально. Её душа желала стать цельной. Я ощущал в груди пульсирующий кусочек. Он оставался единственным светлым в наполненном тьмой теле.

Понимание эмоций пришло позже. Когда повстречал ту аристократку, когда увидел меркнущий свет в её глазах и покидающую их жизнь. Стоило на миг представить, что на её месте окажется Софи — мне хотелось выть, вгоняя ногти в кожу ладоней до кровоточащих полумесяцев.

Я с рождения учился, познавал мир и себя. Но лишь при новой встрече с Софи узнал название тому, что ощущал к ней с самого начала. И все же даже в тот момент не смог полностью понять людей. Их мораль отличалась от моей. Приходилось меняться, подстраиваться, чтобы не потерять в один миг все, что у меня было. Чтобы никогда не увидеть страха на её лице.

Помогло ли?

Горько усмехнулся в сжатый кулак. Вытер капли воды с лица, проведя ладонью от лба до подбородка. Зачесал пальцами волосы к затылку, откинулся назад, опершись спиной о рельефную кладку стены. Сколы в камнях врезались в кожу.

На высоком потолке ответа не нашлось. Но я в нем и не нуждался.

Сколько не старался, в итоге принес Софи только горести. Если бы мы не встретились вновь, возможно, Кроу не вышел бы на её след. Не случилось бы ни ритуала, ни побега. Она жила бы так, как хотела. Разбирала бы травы в лавке, помогала матушке с заготовками. А я бы сделал все, чтобы не вставать на её пути.

Как же дерьмово чувствовать себя источником чужих проблем. Я, как проклятая яма во дворе родного дома, в которую из разу в раз проваливаешься снова и снова, хотя знаешь о том, что она под твоими ногами.

К сожалению, теперь мы сидим в этой яме все вместе.

Софи не может вернуться в столицу, нашими портретами наверняка уже пестрят все газеты. Не пройдем и одной улицы, окажемся схвачены либо городской стражей, либо Орденом.

Так себе перспектива. И улучшений не предвидится.

Завтра Люсия идет на разведку. Девушке нужно будет достать продукты и разузнать, что творится в городе. Затея рискованная, но вариантов мало. Раньше этим занимался сам Йорн, теперь же он не мог высунуть из особняка и носа. Можно было бы изменить внешность магией, но подобной способностью охотник не владел. Люсия вызвалась сама. Её кандидатура действительно подходила лучше прочих. Молодая девица не привлечет ненужного внимания. По крайней мере, на то куда меньше шансов, чем если бы отправился Шон. Я и Софи не подходим по вполне очевидным причинам. Остальные слишком малы.

Остается надеяться, что все пройдет гладко.

Пар, поднимавшийся от лохани, пропал. Я моргнул, глядя на остывшую воду, встряхнулся и поднялся со скамьи. Пока размышлял, потерял счет времени. Даже не заметил, как замерз, а кожу укрыли крупные мурашки. Странно, как в дверь еще не ломятся. В конце концов, я здесь не единственный, кому нужны водные процедуры.

Снаружи никого не оказалось. Столовая на первый взгляд тоже была пуста. Свечи потушили, из-за чего в темени едва ли можно было что-то разглядеть.

Я опустился на крепкий деревянный стул, качнулся взад-вперед на толстых ножках, слушая их тихий скрип, как он нарушился шорохом со стороны дальнего стола, где обычно трапезничал Ниволе. Я медленно повернул голову и прищурился. Из темноты выплыла долговязая фигура Люсии.

— Надеялась, что ты там утопился, — сказала она и криво улыбнулась.

— Нервничаешь по поводу завтра? — спросил я, замечая за ухмылкой нервозность.

Девушка сощурилась, верхняя её губа дернулась, демонстрируя враждебность. Конечно, за эти недели мы поладили, если наши взаимоотношения можно было так назвать. Но дружба не была нужна никому из нас.

— Я не такая трусиха, как твоя девка. — Люсия качнулась на носках в мою сторону, потом обратно, будто хотела подойти, но передумала. Её слова не прозвучали уверенно, скорее вызывающе и агрессивно.

С моих губ сорвался смешок. Ведет себя так, словно считает страх чем-то позорным. Бояться — нормально, в этом нет ничего зазорного. Добыча боится, когда уносит лапы от хищника. Человек боится, встречаясь с незнакомой или некомфортной для него ситуацией. Даже мне довелось испытать страх, несмотря на то, что человеком я не являюсь.

— Ты боишься Софи? Завидуешь тому, что у неё было нормальное детство, — протянул я, внимательно наблюдая за тем, как гнев и обида от моего предположения исказили её лицо. — Иначе зачем так открыто выражать неприязнь.

— Мне нет до неё дела! — рявкнула Люсия. Её кудрявые волосы взметнулись, когда она подошла и прошипела мне на ухо: — Если бы не Йорн, я бы выставила вас прямо к охотникам! Пока вы не пришли, мы были в безопасности. Йорн, я, Шон, Лиам, малышка Мириам. Все мы! А теперь можем попасть под раздачу, потому что за вами придут. Либо это сделает Орден, либо тот бесов Пожиратель. — Девушка отстранилась. Ярость пропала. Я увидел боль, почувствовал её отклик в себе. Люсия отступила на шаг, скрыла эмоции в глазах за опущенными ресницами. — Так скажи мне, Джо: почему я должна терпеть ваше присутствие?

Она пробежала мимо, тихо прикрыла дверь, помня о спящих товарищах. А я сидел на все том же стуле и еще некоторое время смотрел ей вслед.

***

После разговора идти в общую спальню не хотелось по вполне понятным причинам. Вряд ли Люсия тут же уснула. Потому сейчас я стоял у двери в комнату Софи, ежась от ночного сквозняка. Ветер никогда не покидал коридоров этого дома. Он шептал мне в уши тысячи причин развернуться и уйти, передумать. Например, о том, что не нужно приближаться к девушке в таком растрепанном состоянии. Напоминал о чувствах, о том, как сжал недавно её пальцы в своих, украдкой желая получить больше. Ветер выл о возможных последствиях нашей близости, о том, что в следующий раз не обойдется, они могут оказаться фатальными для Софи. Но я притворился глухим. Не послушал и вошел внутрь. Эгоистичный порыв. Таков я. Мне плевать, кто или что пострадает, пока она рядом со мной. Точно собака, которая не в силах покинуть хозяина.

Раньше меня это сравнение раздражало. Твёрдая ассоциация с псом на поводке сформировалась, когда судьба свела нас вновь спустя года. Но теперь… не знаю, желал ли я избавиться от этой связи или её укрепить. Чтобы Софи точно никуда не исчезла. Раньше мне был известен ответ, а сейчас я понятия не имел, чего хочу на самом деле.

Огонь в камине затух. Подкинув дров, я наблюдал за тем, как он разгорается заново. Искры перекинулись на кору, из неё повалил дым, затем неуверенно и робко вспыхнул первый язычок пламени и угас, потом второй и третий. Голодный огонь охватил сухое дерево, оно затрещало, поедаемое сантиметр за сантиметром.

Девушка в постели шевельнулась, перевернулась на другой бок, сбросив куртку, которую использовала вместо одеяла, и снова засопела. Я присел рядом, ощутив, как прогнулась кушетка под весом, услышав, как скрипнула её деревянная основа.

Софи спала, согнув ноги в коленях. На спальном месте она помещалась с трудом, я бы и вовсе не смог тут уснуть из-за роста, разве что сидя.

Девичьи ресницы дрогнули, затрепетали. Она разлепила веки и сонно моргнула.

— Ты пришел, — шепнула, протянув пальцы к моей руке, положила свою ладонь поверх моей ладони. — Почему ты не у себя в лавке? Матушка разозлится.

Я горько усмехнулся, осознав, что Софи попросту не до конца проснулась. Её взгляд медленно сместился с моего лица на окружающее пространство, меж бровей залегла складка. Морщинок стало больше, они обозначились и на лбу. Понимание мелькнуло в зелёных глазах.

— Мне не спится, — почти не соврал я, решив не посвящать её в ссору с Люсией, они без того не ладят.

Она одернула руку.

— И поэтому ты решил прокрасться в мою комнату среди ночи? — В голосе я уловил осуждение. — Очень воспитанно.

— Я и раньше так делал, ты не жаловалась, — хмыкнул я. — Ты не спутала меня с Чарли? Кстати, заметь, не я в итоге поступил как ублюдок.

— Я никогда вас не сравнивала, — закатила глаза Софи, усаживаясь.

Её плотные косы расплелись, крупные кудри свободно спадали на грудь и талию. Я придвинулся, не сдержавшись, тронул упругое колечко, накрутил на палец под её удивленным взглядом. Посмотрел прямо в глаза, разглядывая светлые прожилки цвета молодой травы на болотной радужке, а сразу после обнял, прижавшись носом к виску. Она шумно и глубоко втянула ртом воздух.

— Джо?

— М? — промычал я, вдыхая знакомый аромат. Мелисса, ромашка и совсем немного мыла.

— Что нам делать? — Если бы я только знал, непременно бы поделился с ней первой. Но ответа не было. И кто знает, когда это изменится. — Мне страшно, — прошептала девушка. — Очень, очень страшно, — её голос сорвался на последнем слове, задрожал. Пальцами я огладил её лопатки, зажмурился.

— А я говорил, что затея дурацкая, — фыркнул в волосы и немного повернулся, чтобы опереться подбородком о её макушку.

Софи откинула голову, прислонив щеку к моему плечу.

— Ты был прав. Ты часто бываешь прав, — отозвалась она, выводя узоры на ткани моей рубашки.

От этих невинных прикосновений меня пробрала дрожь. А еще вернулось желание. Оно тлело в груди, разгораясь сильно и ярко, как недавно пламя в камине.

— Я всегда прав, — сказал нарочно излишне самодовольно и тут же почувствовал тряску женского тела под боком. Испугался даже, но оказалось, что она просто смеется. — Эй! Вообще-то это так.

— Шут, — острый локоть столкнулся с моими ребрами.

Я запустил пальцы в густые темно-русые с рыжиной волосы, зарылся в них. Немного спутанные. Густые. Мягкие. Не то что мои — жесткие и торчащие во все стороны.

Софи дрогнула, когда я легонько погладил кожу на затылке, зажмурилась, словно ей было и приятно, и щекотно одновременно.

— У тебя подбородок слишком твердый, — лениво пожаловалась девушка, развернувшись.

Её искусанные от переживаний губы приоткрылись. Заметив мое внимание, она смутилась. Смущение окрасило щеки в розовато-алый. Ей очень шло. И румянец, и стыдливое желание, сокрытое за опущенными ресницами. Даже чужие вещи поверх хрупкого тела. Слишком красивая. Порой грубая. Порой безрассудно смелая. А еще открытая.

Забавное наблюдение: её всегда было «слишком» в моей жизни. И никогда «достаточно».

***

София

В его взгляде я видела откровенное желание. Острое. Горячее. Красноречивое. Так не смотрят на подругу, так смотрят на женщину. И от этого взгляда мне становилось горячо, будто залили кипяток прямо в вены, а затем пустили по ним же ток. Мелкие импульсы били кончики пальцев, кололи сердце, заставляя его колотиться в груди с безумным темпом.

За шуткой — ласковое касание, за ухмылкой — намек, обещание большего. Я до сих пор помнила его тело на моем, крепкие мышцы под ладонями, теплую кожу и плетение причудливых узоров от скул до самого пояса. А еще помню наше дыхание, слившееся воедино, вдохи, выдохи, сбивчивый шепот, биение сердец, смешавшийся соленый пот и вкус чужой слюны на языке. Вкус. Запах. Голос. И пульсирующая в мозгу мысль: это помешательство.

Когда я посмотрела на Джо, как на парня? Когда он превратился из дворового шута в того, кого я так неистово желаю? Когда проник в мои мысли? Когда это произошло? Или так было всегда. Не знаю. Не желаю знать.

Он будил во мне нечто незнакомое, то, чего я не ощущала раньше. Безумный азарт, предвкушение вкуса темной силы на языке, горечи Грани, проникающей в самые уголки светлой души. Искушал, манил, притягивал.

И я поддалась порыву — подалась навстречу, когда он потянулся ко мне. Губы на моих губах: пухлые и шершавые, влажные от слюны. Пальцы, ласкающие шею. Сбивчивое дыхание. И его хриплый шепот.

— Знаешь, на этой кушетке жутконеудобно.

Я заморгала часто, когда он отстранился, поднялся. На секунду подумала, что уйдет, бросит одну вот так. Не ушел. Потянул меня за руку, заставив встать, уложил лежанку на пол и сверху накинул куртку. Свитер снял, белый ворох ткани повис в его руках, а затем упал. Мой взгляд замер на рельефном сухом торсе, блики от пламени гуляли на его светлой коже, то исчезая, то появляясь вновь. Я сглотнула образовавшийся в горле ком и ощутила, что краснеют уже и уши. Завороженная шагнула вперед, тронула пальцами грудные мышцы, обвела выступающие ключицы, ямочку у кадыка, линию подбородка, губы, с которых исчезла ухмылка. Сейчас они были плотно сжаты. Джо наклонил голову и коснулся поцелуем моей ладони. Место поцелуя обожгло, а затем жар растекся по всему телу. Я пылала, нуждалась в его прикосновениях, взглядах — откровенных и порочных. Мне свело живот от пульсирующего желания, когда мужская ладонь опустилась на спину, а пальцы прошлись по позвонкам.

Джо скользнул рукой под свитер, погладил подушечкой пальца ямочки на пояснице. А затем поцеловал. Жадно, яростно, не боясь испугать. Потому что знал: я его не боялась. Хотела до дрожи в подкашивающихся коленках. До биения сердца в висках. Пальцы затерялись в жестких черных прядях, я провела рукой по его скулам к подбородку, ноготками очертила линию челюсти.

Парень прижался ко мне плотнее, ухватил за бедра и поднял в воздух, заставив охватить его ногами. Прикусил губу, легонько потянул зубами и прошелся по ней языком. Я сдавленно выдохнула, всхлипнула тихонько ему в рот. Дыхание давно сбилось, в ушах нарастал шум крови и биение сердца. Тук-тук. Тук-тук-тук. В ответ моему вторило и его сердце, я чувствовала его ритм через кожу. Мы были так близко. И нам все равно не было достаточно.

Лопатками я уперлась в мягкую ткань, когда он опустил меня на пол. Рассмеялась бы даже, если бы нашла на то желание. Кажется, заниматься любовью на полу входит в нашу привычку.

Джо потянул мою кофту вверх, снимая, я послушно подняла руки. Одежда была лишней. Преодолев смущение, приподнялась на руках, потянулась к ремню на его брюках, дернула непослушными пальцами.

— Я сам, — хрипло шепнул парень, целуя меня в уголок губ. Короткое нежное прикосновение, а внутри все затрепетало.

Он сбросил штаны, выпрямился. Я затаила дыхание, разглядывая обнаженную подтянутую фигуру. Его словно создали из фарфора умелыми руками мастеров. Он выглядел напряженным, точно едва сдерживался. Взгляд скользнул по выступающим венам на руках, поднялся к лицу. В его глазах отражалось пламя камина и полыхало собственное — совсем иное. Яростное и опасное. Опустившись рядом со мной на колени, Джо притянул меня ближе за лодыжки. Поцеловал висок, ямочку у ключицы и вернулся к губам. Я потянулась навстречу, принимая его напор. Страсть и нежность сквозили в его прикосновениях. Пальцы, сжимающие кожу на бедрах через ткань штанов, язык, сплетенный с моим языком, шепот. Мне хотелось его везде. Чтобы трогал, ласкал. Не останавливался.

Сейчас остановиться мы просто не могли.

***

Джо

Тонкие длинные пальчики сжали пряди моих волос, ноготки царапнули кожу. Софи рвано выдохнула, изогнувшись подо мной, когда я сжал розовый сосок губами, обвел его языком, втянул в рот, выпустил. Зажал его пальцем, чуть надавил. Опустился ниже, оставляя короткие поцелуи на её теле. Приподнялся, заглянул в глаза, затянутые пеленой желания. В них не было здравого смысла, ничего, кроме чистой похоти. Черные зрачки расширились, почти полностью перекрыв зелень радужки.

В прошлый раз мы спешили, поглощенные страстью, будто нас могли прервать в любой момент, будто мы сами боялись передумать. Но не теперь. Сейчас я хотел доставить удовольствие и ей.

Тронул кончиками пальцев плоский живот, лизнул разгоряченную кожу возле уха. Снял последнюю преграду в виде штанов и белья. Софи свела ноги вместе, неосознанно закрываясь. Я сжал плотно зубы, резко втянул воздух носом.

Красивая. Такая, чтоб её, красивая.

Кудри разметались по настилу, губы покраснели от поцелуев, словно на них нанесли помаду. Мне хотелось целовать их снова и снова.

Вклинился коленом меж худых ног, разводя в стороны, прижался пахом, ощущая её возбуждение. Двинулся, скользнув членом по влажной промежности. Софи тихонько застонала, подаваясь навстречу.

— Тихо, не спеши, — прошипел я сквозь зубы.

Что творит? Мне и так тяжело держаться, чтобы не войти прямо сейчас, позабыв обо всем. Я в шаге от того, чтобы сорваться.

Перекатился на бок, поцеловал в губы, обвел языком сначала нижнюю, затем верхнюю. Софи закинула свою ногу на мою. Я выдохнул, прошелся пальцами по внутренней стороне её бедра, не разрывая поцелуя. Погладил клитор подушечкой, размазывая её собственную влагу. Ввел фалангу внутрь, ощущая, как плотно её тут же охватили стенки.

Тихий стон мне на ухо, когда присоединил второй палец. Надавил на ребристую сторону, толкнулся, удерживая ритм. Подушечкой большого погладил чувствительный бугорок.

Её тело задрожало. Софи дернулась и обмякла.

— Пожалуйста, — всхлипнула девушка, тычась губами мне в щеку.

Раскрасневшаяся, она смотрела на меня, когда навис сверху, вошел на всю длину одним резким толчком. Приняла меня, разведя широко ноги, потянулась руками, охватила за шею.

Мы горели. Я ловил стоны с её губ своими губами, дурнел, когда видел отблеск своего желания в её глазах. Во мне становилось все меньше разума и все больше похоти. Когда потерял контроль полностью, тьма вырвалась, окутала нас плотным туманом. Стекла по моему языку в её рот, чтобы проникнуть глубже — в само естество. Софи без сомнений приняла мою силу, как недавно приняла меня. Тронула пальчиками узоры на щеках, лизнула один, вновь вернулась к губам. Меня потряхивало от нежности в её касаниях. И мне было мало.

Сегодня мы падали вместе. Снова и снова. Пока она не достигла пика за пару секунд до меня. Выгнулась, закатила зеленые глаза. Стенки охватили мой член, я ощутил пульсацию, не выдержал и зашипел ей на ухо. Едва успел остановиться, чтобы не кончить прямо в неё. Едкое наслаждение обрушилось на голову, растеклось по телу, вырываясь наружу вместе с гортанным рыком-стоном.

Глава 21. Её зовут Тьма

София

Не знаю, наступил ли уже рассвет. Я сонно потянулась, ощущая боль в ноющем теле. Обвела пальцем мышцы на мужской груди, аккуратно тронула ногтем маленькую коричневую родинку на его предплечье. Подняла взгляд к расслабленному лицу с припухшими от поцелуев губами и длинными черными ресницами. Ох как я всегда завидовала его ресницам. Густые, длиннющие, еще и вьются! Улыбнулась глупо этой мысли, зевнула. Поспать мне довелось по ощущениям несколько часов, раз огонь в камине не потух. Джо подкинул в него дров, когда мы закончили во второй раз.

Покраснела, вспоминая прошедшую ночь. Мы занимались этим дважды! И во второй вышло значительно дольше. Под конец я думала, что не выдержу. Но он вновь заставил меня сойти с ума.

Спрятала лицо в ладонях, когда память подбросила картинку, где его голова была меж моих бедер. Как языком ласкал, как довел до пика снова.

Пожалуй, мне не должно быть неловко, но стыдливость — не то, от чего можно так сразу избавиться. Наверное, нужно просто привыкнуть.

Выдохнула, потерла глаза и посмотрела на Джо. Икнула, поняв, что парень не спит. Он глядел на меня с хитрым прищуром. Хмыкнул, заметив реакцию. Его растрепанные волосы находились в еще большем беспорядке, чем обычно.

— Не смотри! — попросила я и отодвинулась от греха подальше.

— Думаю, мы не проспали тренировку, — задумчиво сказал он, поднимаясь. Вытянулся во весь рост, поднял руки и хрустнул плечом, наклонившись вбок.

Я проследила за движением, взгляд замер на подтянутых круглых ягодицах, скользнул по пояснице, спине и шее со следами моих поцелуев. Живот сладко потянуло, а щеки укрыл румянец.

— Не надо, Софи, — хрипло выдохнул Джо.

Подняв голову, я заметила его хищное выражение лица, то, как опасно зажглись и вспыхнули искры в глазах.

— Что не надо? — пискляво осведомилась я, замечая его внимание на собственной груди, ощущая, как затвердели соски.

Он приблизился плавно, зацепил прядь моих волос, накрутил на палец.

— Не смотри так и лучше оденься, мне сложно сдерживаться, когда ты… такая.

Я поспешно кивнула. Отвернулась, стараясь больше не смотреть на обнаженное мужское тело, натянула на себя свитер и штаны. Сразу стало спокойнее и теплее.

Странное чувство беспокоило внутри. Я верила Джо, мы были близки, но одновременно с тем не покидало и напряжение. Сегодня между нами что-то точно изменилось. И я не знала, к лучшему ли эти изменения.

Как выяснилось, перемены бывают разными. Не всегда они к добру. Да и что делать с теплом в груди я не понимала. Мне доводилось влюбляться. В четырнадцать объектом моей любви был мальчишка из соседнего дома, позже — Чарли. Но то, что я испытывала к Джо оказалось чем-то новым. Страх, желание, доверие, сомнения, удивление, похоть, сводящая с ума. Не знаю, чего боюсь больше. Того, что наши отношения вернутся к прежним или того, что перейдут на новый уровень. Я не уверена, что готова назвать его своим… кем? Возлюбленным? Другом? Кто он мне теперь?

От неопределенности стало хуже. Меня повело, я ухватилась за дверной косяк, восстанавливая равновесие.

— Ты в порядке? Может, сегодня останешься в постели?

Я взглянула на Джо и усмехнулась.

— В норме, — не объяснять же, что с момента, как мы очутились в особняке, я ни ночи не спала больше четырех часов к ряду. А сейчас прибавилась еще и ноющая боль внизу живота. — Не думаю, что Йорн поймет причину моего прогула.

— Я что-нибудь придумаю, — нахмурился парень.

Я качнула головой и благодарно улыбнулась.

— Не стоит. Мне нужно там присутствовать.

Мы замолчали, потому что оба понимали необходимость тренировок. С каждым днем времени на подготовку оставалось все меньше, а встреча с Кроу неминуемо приближалась. У меня от этой мысли холодели кончики пальцев, я вся становилась сделанной изо льда и пламени одновременно. Все чувства кроме гнева стихали, я не слышала их голоса. Черная ненависть пугала их, заставляла прятаться по углам. Никто не мог этого изменить. Ни Джо, ни даже я сама.

— Тогда сначала стоит перекусить. Ты похудела, знаешь, — проворчал Джо, тронув мою щеку. — Так скоро будешь напоминать скелет. Мне нравились твои щечки.

Мы неспешно зашагали в сторону подвала. Я задумчиво уставилась ему в затылок, затем себе под ноги.

— И как давно я тебе нравлюсь? — спросила зачем-то, не особо надеясь на честный ответ.

— Не знаю, — насмешливо фыркнул он и обернулся. — Может быть, так было всегда. А, может, ты просто меня соблазнила.

Я нахмурилась, а он криво усмехнулся, не дав разобраться, шутка то была или нет. Не то чтобы для меня имел значение момент, когда меж нами все изменилось. Какая разница? Мы в любом случае оба уже не те, кем были прежде. После того, что пережили нельзя забыть и вернуться к обычной жизни. Нам этого не позволят, даже если действительно захотим.

Все иное. Я скучала по матушке, по её ласковому взгляду, ободряющим словам. Скучала по суете в лекарской лавке. По нормальному водопроводу. Кто бы мог подумать, что мне придется мыться в лохани и жить под крышей с Падшими? Матушка бы поседела от одной такой мысли.

В столовой ничего не изменилось. Ребята обедали, неспешно угощаясь скромной стряпней Люсии. Готовить у девушки получалось не очень, но это всяко лучше, чем голодать. Я уже успела привыкнуть к плесневелому сыру, подгорелой каше и пересоленым грибам. Не отравилась — уже хорошо.

Шон встретился со мной взглядом, покраснел до самых корней волос и опустил ресницы. Я нахмурилась, не совсем понимая причину такого поведения. Джо же сдавленно хохотнул, скрыв смех за кашлем. Мы переглянулись. Он склонился ко мне.

— Подслушивать — плохая привычка.

Теперь покраснела уже я. Выходит, юноша проходил мимо и застал нашу пылкую ночь. Что он услышал? Сколько? Мы же совершенно не думали о том, насколько хороша слышимость в коридоре. Забыли об окружающих. Да я даже себя позабыла, когда его губы накрыли мои!

— Замолчи, — шепнула и проследовала за дальний стол, прихватив с собой стакан талой воды и бутерброд.

Жевала быстро, совсем не чувствуя вкуса. Черствый хлеб скрипел на зубах мелкими песчинками, неизвестно как туда попавшими. Заставила себя осмотреться и тут же подметила отсутствие Ниволе и Люсии. Они могли уйти на охоту или же просто прогуляться, но почему-то в груди заворочалось сомнение.

— Ты не знаешь, где Йорн и Люсия? — спросила тихо, повернувшись к Джо. Парень прожевал пресное печенье, слизнул с губ крошки.

— Девчонка сегодня отправилась в город. А про охотника не в курсе.

Я ахнула. В город! И почему никто мне не сказал?! Это же опасно!

— Ты бы подняла шум, — хмуро сказал этот предатель. — А нам нужно знать, что происходит в столице. Йорн не мог пойти сам из-за, — взмахнул руками, как бы отображая ту самую причину, — ну, знаешь, всякого. Да и мы с тобой сейчас не последние люди. Дальше ворот бы не ушли.

Конечно, он прав. Но это не объясняет того, почему мне не рассказали. Я имею право знать.

— И ты решил молчать?

Парень пожал плечами, бросил в рот еще одно печенье.

— Не заводись. Ты просто и так слишком взволнована. Не переживай, Люсия обязательно вернется, Йорн хорошо её подготовил.

Я насупилась и отпила воду из стакана. Новое место, новые тайны. Мне казалось, мы прошли этот этап. Ему стоило мне рассказать. Пребывать в неведении всегда крайне неприятно. У Джо были секреты. Я понимала, почему он скрывал свою суть в прошлом, понимала, что мог раскрыть не все. Имел право. Но от этого мне не становилось спокойнее.

Обед закончился слишком быстро. По команде объявившегося Ниволе мы двинулись во двор. Охотник показался мне задумчивым и напряженным. Взгляд его ничего не выражал, когда раздавал четкие короткие команды. Собранный, строгий. Видно, что имел за плечами огромный опыт руководства людьми. Я слышала, Йорн предпочитал работать один, не любил командные задания. Про него вообще ходило много слухов, в том числе, и достаточно глупых. Например, о том, что после смерти жены он тронулся умом. Но человек передо мной не был безумным, он просто… беспокоился о Люсии? Теперь я это понимала.

Мужчина остановился рядом с нами.

— Софи, сосредоточься на силе. Она должна быть внутри тебя. Закрой глаза, так должно быть проще. Подумай, что пробуждает в тебе энергию, почувствуй её отклик.

Я послушно зажмурилась, прислушалась к себе. Но не ощутила ничего нового. Просто не чувствовала никакой вышеупомянутой силы! От натуги закусила губу. Мне на плечо опустилась чужая крепкая ладонь.

— Ничего. Не сразу. Что вызывает в тебе сильные эмоции? Или кто?

В памяти сразу всплыло лицо Кроу, обезображенное таким довольством, что мне захотелось кричать. Что-то во мне колыхнулось. Потекло от сердца по венам, распространяясь по всему телу. А затем исчезло.

— Не знаю, что-то не так, — прошептала, открыв глаза. — Оно пропало.

Йорн, на удивление, понял, что я имела ввиду. Он склонил голову вбок, выдохнул, оправил высокий ворот куртки с чужого плеча. Видно, она ему мала, ткань слишком сильно обтягивала, морщась на груди. А я вспомнила, что так и не вернула ему пиджак.

— Не то воспоминание. Или не тот человек. О чем ты подумала?

— О Кроу, — искренне ответила я.

Охотник моргнул.

— Не то. Попробуй другое.

Я снова зажмурилась. Перед внутренним взором поплыли образы. Матушка, Дженни, Карли, Мэтти, Джо. Его пальцы на моих волосах, перебирают спутанные пряди. Сверкающие синие узоры на щеках и груди, пульсирующие, отзывающиеся на мои касания. Тьма. Сладкая. Густая. Забивающая гортань. Она растекается по организму, раскрываясь за ребрами цветами аконита. И снег. Тот самый снег в ночь смерти моего отца.

— Софи, — сдавленно выдохнул Джо. Он дышал часто и быстро, я слышала его дыхание, как свое.

Взглянула на него, затем на свои пальцы. С них сыпался мелкий алый снег. Он переливался оттенками от черного до ярко-красного, опадая на белое покрывало настоящего снега. Белое покрылось багряным.

Я в ужасе тряхнула руками, сбрасывая крошку. И все прекратилось. Искусственные снежинки растаяли на теплой коже, в ноздри ударил стальной аромат железа и соли. У меня закружилась голова. Я смотрела на пальцы, испачканные в крови, пошатнулась, отступив назад. Меня крепко обхватили руки Джо. Лопатки уперлись в его грудь.

— Посмотри на меня. Софи, — позвал Йорн.

Подчинившись его голосу, я медленно оторвала взгляд от испачканных рук.

— Все нормально. Это лишь воспоминания. Твое сознание создало то, что осталось в памяти. Пробужденные редко могут контролировать свою силу. Но у тебя получилось. Она откликнулась. Мы должны попробовать снова.

— Твои руки… крови больше нет, Софи! Посмотри, — прошептал Джо.

Я взглянула на ладони и действительно не увидела там ни единого алого пятна.

— Как так? — Пошевелила пальцами, поднесла руки к носу и даже их понюхала. Кровью не пахло. Не осталось ни запаха, ни следов. — Разве так бывает?

Йорн шумно выдохнул.

— Ты же сама называла мне особенности пробужденных. Сотворенные им предметы обыкновенно исчезают, стоит утратить контроль. Пока тебе не хватает опыта, но мы разберемся. Ты молодец.

От его сухой похвалы я чуть приободрилась. Ужас пропал, сменившись осознанием. Я справилась. У меня есть способности. В этот раз я не буду просто смотреть, как умирают мои близкие люди. Достаточно потерь. Я не позволю Кроу отобрать у меня то, что осталось. Не позволю никому погибнуть!

— Еще раз, — приказал охотник.

Получилось легче, наверное, потому что я знала, что искать. Отклик получила сразу. Но в этот раз… силы было больше? Она лилась потоком из тела наружу, будто с неё сняли ограничитель.

— Прекрати. Софи, стой! — рявкнул Йорн. Я едва его слышала.

Труп отца, слова Джо. Наши поцелуи. Смех матушки. Тьма. Много тьмы.

«Позволь мне», — шептала она.

Живая, дышащая. У неё есть воля. Она имеет голос.

«Позволь мне помочь. Возьми. Прими».

Её так много, что я в ней тону. Окутывает вместо одежды, ласкает раненную душу, переплетается с её нитями, становясь частью меня. Безвозвратно.

— Остановись! — крикнул Джо, встряхнул меня за плечи, вырывая из кокона, в который меня заточила собственная сила. — Остановись.

Я посмотрела на него широко распахнутыми глазами, не понимая, что произошло. Меня знатно потряхивало от пережитого, а в голове все еще звучали слова, произнесенные Тьмой.

— Что произошло? — повысил голос Йорн. Он отодвинул Джо в сторону, посмотрел на меня сверху-вниз. Мне не понравился его взгляд.

Я обняла себя руками, ощущая мелкую дрожь и пот: лоб и спину покрыл липкий слой холодной испарины. Ткань свитера неприятно прилипла к пояснице.

— Она говорила со мной.

— Кто?

— Так не должно было случиться, да? — спросил взвинченный Джо.

— Кто с тобой говорил, София?! — рявкнул охотник. Я вздрогнула, в ушах все еще звучал её голос.

Я понимала, что что-то пошло не так. Эта сила не принадлежала Джо, как чудилось раньше. Она не принадлежала и мне. Эта Тьма, в отличие от нашей, была чужой. Опасной. От неё не веяло сладостью и миндалем. Только смертью.

— Тьма, — тихо ответила я на вопрос и посмотрела на Йорна. В его глазах мелькнул чуждый ему страх. Непоколебимый охотник боялся. Меня? Или той, что за мной пришла?

— Что происходит? Я стала Падшей?

Джо с Ниволе переглянулись. Я вжала голову в плечи.

— Нет. Ты не такая, как мы. Я не ощущаю в тебе силы Грани кроме отпечатка своей. Но это могло вызвать изменения в способностях. Думаю, это следствие ритуала.

Лучше мне от этой информации не стало. Теперь всегда будет так? Как мне избавиться от Тьмы? Как избежать встречи с ней в будущем? Не уверена, что смогу её обуздать.

— Что вы видели?

Джо переплел наши пальцы, сжал мою ладонь в своей.

— Давай ты сначала отдохнешь?

Я сжала его пальцы в ответ.

— Нет. Что вы видели?

— Ты создала своего отца, — хрипло выдохнул Йорн. — Его труп лежал на снегу прямо перед нами.

— Зачем ты ей рассказал?! — крикнул Джо, дернув меня на себя. Я покачнулась на слабых ногах и оперлась о его плечо.

Зажмурилась, потерла ноющие виски. Происходило то, чего не должно было. И никто из нас пока не понимал, как с этим бороться. Как будто нам и так было мало проблем.

— Она имеет право знать.

— Черта с два! — разозлился парень, сжав мою руку сильнее.

Я вырвала ладонь из его хватки, отступила. Огляделась вокруг. Ребята смотрели на нас во все глаза. Кто пораженно, кто испуганно. Ник отвел взгляд, Шон хмуро взирал на происходящее из-за спины Люсии. За всей суматохой мы не заметили, что девушка вернулась.

— Джо, — я сглотнула, смачивая пересохшее горло, — Йорн прав. Мне нужно было знать. Нельзя защищать меня вечно. Ты не можешь закрыть меня в четырех стенах и оберегать, как хрустальный чайный сервиз. Я — не то, чем ты можешь распоряжаться. Я тебе не принадлежу.

Лицо парня исказилось, словно я залепила ему пощечину. В его глазах мелькнула и угасла тщательно скрываемая боль. Я потянулась к нему, мгновенно пожалев о сказанном, но он уже закрылся. Усмехнулся привычно криво, прячась за лживой личиной весельчака.

— Конечно, ты мне не принадлежишь, — хмыкнул он. Карие глаза покрылись коркой застарелого льда. Мое сердце ухнуло и замерло, сжавшись.

Что я натворила? Он просто хотел помочь. Уберечь.

А теперь мы снова отдалились.

— У меня есть одна мысль. Подойди, — попросил охотник.

Я заставила себя отвернуться от парня и шагнуть навстречу Йорну. Он протянул ладонь, вокруг которой закружилась живая тьма, совсем как тогда на холме. Она была совсем крошечной, но оттого не менее пугающей. Тьма поплыла в мою сторону, я едва не отшатнулась, силой воли удержала себя на месте, когда сила Грани прошла сквозь тело. Это ощущалось… неприятно, словно разом перекрыли поток кислорода в легкие, сердце замерзло за миг, а затем забилось вновь — быстро и сильно.

Посмотрела на Ниволе, ожидая объяснения его странным действиям. Мужчина закрыл ладонью глаза, потер их пальцами.

— Конечно. Как я сразу не понял. — До того, как я успела задать вопрос, он продолжил: — Ваши с Джо сущности на миг соединились в том ритуале, вы пережили не только его, но и воздействие моей силы, не говоря уже о том, что ты была мертва. Всего мгновение, но ты была мертва. Видно тогда Тьма и нашла брешь в барьере, прицепилась к тебе.

Я нахмурилась, Джо неслышно выступил из-за моей спины.

— Она же не нечисть. Люди не попадают за Грань.

— Три завета Первого: не принимай силу Грани; не создавай живых существ; не воскрешай мертвых. — Мне доводилось мельком слышать о наставлениях первого охотника, но я не думала, что эти слова правдивы. — Ты нарушила их все. — Ниволе кивнул на Джо. — Создала существо. Соприкоснулась с моей силой. И воскресла. Теперь тебе не светит перерождение после смерти.

Внутри меня все перевернулось и похолодело. Мне показалось, что кто-то набатом ударил меня по голове, так затрещал затылок. Тьма — одно из древнейших исчадий из существующих. Её заточили в Грани вместе с остальными тварями при первой Чистке.

И вот она ухватилась за меня.

— Послушай: не принимай эту силу, она убьет тебя сразу, как только завладеет разумом. Это мой единственный совет.

— Но вы тоже используете тьму. В чем разница?

— Это сложно. Грань образовалась из заклинания и изначальной силы Тьмы. Все смешалось. Разница в том, что нам позволяют использовать источник. Мы стали нечистью и Грань не противится, когда приходится черпать из неё силу. Ты же — человек. Человек не может пройти через барьер и вернуться. А ты это сделала.

Хмурое лицо Йорна не внушило в меня надежды. Я осела на подтаявший снег, не заметив, как теплые пальцы Джо сжались на моих плечах и дернули вверх. Мне захотелось, чтобы он, как всегда, обнял, закрыв собой от окружающего мира. Но в темных глазах увидела лишь холод севера и мрачную пустоту.

Развернулась и пошла внутрь в дома. Меня никто не остановил, в спину доносились рваные обрывки фраз. Спустилась в подвал. Чиркнула спичкой, фитиль свечи вспыхнул, озаряя помещение. Ванная комната ожидаемо оказалась свободна. Я повернула хлипкий замок, подошла к умывальнику. Вода из ковша холодом обожгла щеки. Оперлась по обе стороны о края старой треснувшей раковины, сжала пальцы на мраморе, подняла взгляд к затертому зеркалу. На меня растерянно смотрела девушка. Её растрепанные волосы были взъерошены, мелкие завитки у висков распушились. Я глядела в отражение и искала перемены. Но их не было. Все по-прежнему. Я все еще оставалась обычной Софи снаружи, когда не успевала считать изменения внутри.

Влажные ресницы у девушки в зеркале затрепетали, отбросив тень на щеки. Она прищурила глаза. Сколько не всматривалась, не увидела на зеленой радужке и следа Тьмы.

Я вытерла веки мокрой рукой и сказала вслух, как всегда делала это прежде, находясь в своем доме на краю столицы:

— Все хорошо. Я сильная.

Но хорошо не было, а сильной я не являлась. Матушка — сильная, Джо — сильный. А я? Я слишком часто полагалась на их помощь. Зависела от других. Кажется, пора исправить хотя бы это.

***

Джо

Девичья спина скрылась за входной дверью. Я ощутил острое желание броситься следом, но не ступил ни шагу. Я думал, что уж после этой ночи она разобралась в своих чувствах. Надеялся получить взаимность, но вместо благодарности отведал грубый отказ. Наверное, мне не стоило… нам не стоило поддаваться порыву. Мне не следовало приходить ночью в её комнату. Но ничего уже не исправить, как не исправить и то, что отчасти по моей вине Софи обречена оказаться за Гранью после смерти.

В моей голове все смешалось: девочка, сидящая на крыльце, прижимающаяся своей пухлой щекой к моей груди, и её взрослая копия, отчаянно жаждущая мести за смерть отца. Кто из них мне дороже? Осталось ли что-то в Софи от той малышки? Тогда она не стыдилась положиться на чужое плечо, не отказывалась от предположенной помощи. Так почему поступала так сейчас? Она будто вновь выстроила стену, которую мы с таким трудом разрушили. Я осознал, что к ней чувствую, признал свою любовь, казавшуюся раньше неправильной. Расставил приоритеты, поняв, что мне важнее всего. Кто мне важнее всего. И мне необходимо знать, что в этом есть смысл, что я не просто верный страж, как назвал меня Кроу. Потому что, если он прав… не знаю, сумею ли выдержать. Софи для меня слишком важна, настолько, что, кажется, я свихнусь, если она не позволит быть рядом.

— Йорн, — осторожно окликнула охотника Люсия. Её одежда поменялась, теперь на девушке красовался новенький плащ до самых пят, а волосы были забраны в строгий тугой пучок.

Ниволе еще раз взглянул на меня, хлопнул по плечу и развернулся.

— Что ты узнала?

Люсия выглядела взволнованной, самодовольство покинуло её лицо. Она казалась напуганной.

— Что-то происходит. Что-то очень плохое. Говорят, Император болен, Советника убили, а убийцу до сих пор не нашли. Ходит слух, что убийца тот же, что творит беспредел на улицах. Жертв становится больше. — Она огляделась, будто боялась, что и её сейчас преследуют.

Мы с охотником переглянулись, негласно приходя к соглашению молчать о такой мелкой детали при Софи. Йорн подошел к девушке и обнял её.

— Что-то еще?

Я заметил, как дернулось её горло, когда шумно сглотнула, как сжала пальцы в кулаки, а затем она расслабила их с видимым усилием.

— Тилион Рухарт занял твое место главы. Это решение нового Советника, он сейчас имеет реальную власть вместо Императора.

Тил — глава Ордена? Я не ослышался? Он же лишь ученик. Ученики никогда не занимали столь высокий пост за столь краткое время!

На лбу Ниволе залегла складка.

— Как ты это выяснила?

— Я… я применила силу, чтобы проникнуть во дворец. А прислужники много болтают.

— Люсия, — угрожающе прошипел Йорн. — Я запретил тебе использовать силу. Тебя могли поймать!

— Но не поймали же! — взвилась девушка, обретая потерянную уверенность. Её глаза сверкнули решимостью, я не увидел в них ни капли сожаления.

Ниволе вздохнул, тоже это поняв, потер переносицу, а затем к нему вернулось прежнее спокойствие.

— Больше так не делай. — Люсия с готовностью кивнула. Я не сомневался: врет. При необходимости она вновь нарушит приказ. Но, пожалуй, в этот раз её глупый поступок пошел нам на пользу.

Нам крайне не доставало информации. Чтобы отправиться за Кроу, его сначала нужно найти, а, чтобы отыскать, необходимо знать, где начинать поиски.

— Как зовут нового Советника? — спросил Йорн. Его тон изменился, я отчетливо услышал напряжение, оно сквозило в каждой ноте, в каждой букве, слетевшей с языка.

— Сын предыдущего. Диас Ширр.

С лица охотника сошли все краски, оно стало бледным, как снежная крошка под нашими ногами. Серые глаза мужчины потемнели, словно тучи перед предстоящей грозой. Дурной знак.

— Я должен уйти, — коротко сказал он.

Я нахмурился, Люсия хотела было возразить, но замолчала, поймав взгляд Ниволе.

— Шон, — крикнул он. Парень обернулся и широким шагом быстро подошел к нам. — Мне нужно отлучиться. Ты за главного. Пригляди за остальными.

Шон коротко кивнул, с готовностью давнего бойца подчиняясь приказу командира.

Мне оставалось лишь смотреть в растерянности на то, как единственный надежный человек покидает особняк, оставляя меня и Софи в компании магически нестабильных детей. Подумаешь, что может пойти не так?

Как оказалось, все.

Глава 22. Плен

Джо

Как только Йорн ушел, я сразу покинул внутренний двор. Замерзшие пальцы нуждались в тепле. Я дыхнул на них, растер кожу. Хмыкнул. Какой толк в нечеловеческом происхождении, если мой организм не сильно отличается от людского? Из-за клейма нечисти я имею только проблемы.

Если бы я был просто Джо, обычным мальчишкой, внуком старого лекаря Ниви, все могло сложиться иначе. Хотя кому я вру? Ничего из того, что произошло, не случилось бы вовсе, в том числе, и наша с Софи встреча. Я бы не знал её, а она меня.

«Зато она была бы в безопасности», — тихо прошептал разум. Совесть заскулила в углу, напоминая о том, что она у меня вообще-то есть. Я отмахнулся от обоих, предпочтя пустоту в мыслях. Еще никогда и никого муки совести не спасали. Да и от меня в этом случае уже ничего не зависело.

Оставалось надеяться, охотник вернется целым и невредимым. Кстати, я не был уверен, что стоит его так называть теперь, после того, как он стал разыскиваемым преступником. Но как-то прицепилось что ли, прилипло.

Я по-прежнему ему не доверял. Ни ему, ни кучке детишек под его крылом. Каждый из них — себе на уме, кто знает, что выкинут в следующую минуту. Сегодня они — друзья, а завтра могут стать врагами. Правда, я плохо представлял себе Ника или Мириам в полном облике Падших. А ведь когда-нибудь их волосы полностью окрасятся в пепел, когда-нибудь они освоят свои силы. Либо сойдут с ума, как многие им подобные в прошлом. Историю еще никому не довелось переписать. И я сомневаюсь, что это выйдет у Йорна, каким бы выдающим человеком он не был. Один Падший, сохранивший здравомыслие, — не показатель. Сколько прошло времени с тех пор, как они обрели эти силы? Месяц, год, несколько лет? Сколько у них осталось?

А сколько осталось у Софи до того, как Тьма вновь явится по её душу и жизнь?

Словно прочтя мои мысли, дверь умывальни скрипнула. Сначала я увидел мокрые кудряшки, затем покрасневшие, но сухие глаза. Заметив меня, девушка опустила взгляд. Замерла, потопталась и подняла голову.

Не ожидал, что решится заговорить первой.

— Прости, — отчетливо раздалось в помещении.

Я почувствовал, как окаменело мое лицо, как на нем не осталось ничего настоящего, только извечно приклеенная улыбка — насмешка, будто издевательство или плевок в её сторону. Не знаю, зачем, не знаю, почему. Но мне нужно понять, когда она искренна, а когда врет. Мне необходимо выяснить, кто я для этой девушки, кто мы друг для друга. Потому что, если Кроу прав, в чем был смысл всего, что я когда-либо делал? Неужели я и правда существую лишь по её прихоти и для её желаний?

— Не извиняйся. Это ведь правда, я тебе не нужен, — протянул, прищурившись. Софи вздрогнула, но не ушла и не отвела взгляда.

— Почему ты так решил? — Она свела брови к переносице и облокотилась о дверной косяк. Её мокрые волосы показались мне вовсе не темно-русыми, скорее каштановыми. Они вились еще сильнее, чем обычно.

Так странно было вести подобный диалог с той, с кем недавно лежал в одной постели, с кем разделил душу и сердце, ради кого был готов умереть, если потребуется. После ритуала я знал, что способен отдать свою жизнь ради того, чтобы жить продолжала она, пусть и без меня.

Но либо я ошибся, либо просто не способен подавить собственный эгоизм. Мне нужно её защищать, ведь если и это у меня отнимут — что останется?

Поставил локоть на столешницу и оперся щекой о ладонь, наблюдая, как Софи мнется, теряясь в моем присутствии, как трепещут её ресницы.

— Не знаю. Как мы не стараемся, ничего не выходит. Ты видишь? — горько рассмеялся я. — Ты не желаешь моей защиты. Так зачем мне оставаться?

— Потому что… потому…

Мне захотелось хохотать еще сильнее. Но вместо этого смех застрял в глотке, резко оборвавшись.

— Что «потому что», Софи? Скажи мне, ну!

Наверное, я зря повысил на неё голос. Сорвался. Не из-за того, что она виновата. Я просто злился. И не смог сдержать эмоции. Такие бесполезные человеческие эмоции, которые я раньше не понимал. Порой мне очень хотелось вернуться в то время, когда чувства были мне чужды. Но никто не способен обернуть время вспять.

Несколько раз девушка беззвучно открыла и закрыла рот, её глаза увлажнились, а зелень в них потемнела до оттенка болотной тины.

— Потому что я люблю тебя! — прошептала Софи.

А я ошалел. Моргнул ошарашенно несколько раз, смотря на то, как сжимаются и разжимаются её кулаки, как идет пятнами лицо, как кусает пухлые губы.

Смотрел и не верил в то, что услышал.

***

София

Честное слово, я завела разговор с благими намерениями, но сейчас, как никогда, мне захотелось его ударить! Колотить по спине, груди, рукам со всей силы, пока злость не пропадет совсем.

Джо будто издевался, намеренно провоцировал, манипулировал, хоть и знал, что я терпеть не могу подобные штучки. Он никогда не проделывал такого со мной, но регулярно доводил до слез столичных красавиц, сменяя одну пассию на другую. Так почему я решила, что стану исключением?

Аж самой захотелось заплакать. Смешно. Не плакала, когда узнала про Тьму, охочую за моей жизнью, не плакала, когда вспоминала о смерти отца. Зато из-за выбитого признания — пожалуйста!

Я развернулась и быстрым шагом пошла на выход. Лишь бы не видеть его застывшего лица. Сбежать, спрятаться. Я нуждалась в этом перерыве. Но уйти мне не дали. Джо догнал быстрее, чем успела пересечь порог. Дернул за руку, заставив развернуться. Громкий писк вырвался из горла, когда он прижал меня к своей груди так крепко и сильно, что заломило без того ноющие мышцы.

— Не уходи. Не сбегай от меня, ладно? — прошептал он в макушку. И поцеловал. В висок, скулу, уголок губ. — Прости. Прости меня. Я просто не знаю, чему верить.

Он шептал и шептал всякие глупости о том, что испугался, о том, что хочет меня оберегать, о нашем прошлом и будущем. А я не удержала соленые слезы и позорно разревелась, уткнувшись намокшим носом в колючую шерсть его свитера.

Когда он такой, я вовсе не хочу избавляться от его опеки. Хочу и дальше полагаться на его силу, ощущать большие ладони на своих плечах, обнимать, засыпая под треск пламени в камине, вдыхая родной запах. Может быть, самостоятельность в таких вопросах — не так уж важна? А, может, меня просто ослепили чувства.

Сверху громыхнуло, с потолка на нас посыпались мелкие каменные осколки. Я напряглась, заметив, как подобрался Джо, как все мышцы в его теле затвердели. Выпуталась из кольца его рук и посмотрела в сторону выхода.

— Что это?

Парень нахмурился. Его кадык дернулся, когда он сглотнул.

— Не знаю. Надеюсь не то, о чем я подумал.

Громко и сильно забилось мое сердце. Поход в город. Странное выражение на лице вернувшейся Люсии.

— Нас выследили, — высказала я нашу общую догадку.

Дверь распахнулась, громко ударившись о стену. Сверху вновь громыхнуло, дом тряхнуло, он застонал, точно живой. Кладка справа пошла трещинами. С порога на нас смотрел взъерошенный запыхавшийся Ник. Мальчишка выглядел не просто напуганным, он был в ужасе!

— Что случилось? — Я бросилась к нему и подхватила, придержав за локоть прежде, чем он упал на колени. Ноги его не держали.

— Орден. Там Орден! Бегите скорее! — захныкал Ник. Он растерял свою храбрость, позабыв о подражании Ниволе. Сейчас в моих руках дрожал от страха маленький ребенок.

— Где остальные? — зарычал Джо, подхватывая со стола нож для разделки туш. Я засомневалась, что такое оружие хоть чем-то способно помочь против отряда охотников, но промолчала.

Ник снова всхлипнул, шмыгнул сопливым носом, его губы дрогнули, сжавшись тонкой полосой.

— Их всех схватили. Кроме меня и Мириам. — Словно опомнившись, он обернулся, выискивая девочку за своей спиной. Ожидаемо не нашел, ведь за ним никого не было. — Мириам! Она шла прямо за мной. Они напали из леса. Никто этого не ждал. А мы… Йорн учил атакующей магии только Шона и Люсию. Их схватили первыми. Шон приказал мне бежать, но в лесу их было много… так много!

Я погладила мальчика по голове и переглянулась с Джо. В его глазах я видела то же, что, верно, было в моих — панику. Мы считали это место надежным, но Люсия привела за собой хвост. И ведь охотники дождались ухода Йорна! Или просто не сразу вышли на след девушки. Кто знает. Но это неважно, ведь нам не сбежать. Кроме лестницы, ведущей наверх, выхода нет.

Потянулась к Нику и ласково тронула кончиками пальцев его щеку.

— Все будет хорошо. Ник, они видели, куда ты побежал?

Мальчик коротко кивнул, а затем разревелся еще сильнее.

Мы услышали громкие шаги. Кто-то спускался вниз. И этот кто-то явно тяжелее Мириам.

Джо задвинул нас себе за спину. Прятаться смысла не было, нужное заклинание мигом обнаружит беглецов. Я сжала зубы в надежде прекратить трястись осиновым листом, но взять себя в руки не выходило. Нервничали мы трое очень даже слаженно. Шея впередистоящего парня покрылась испариной, мелкая капля пота стекла по его коже за шиворот, Ник вообще побледнел настолько, что даже его губы будто покрыли слоем муки.

Шаги становились все громче, а потом я увидела Тилиона, нового главу Ордена. Друга Джо. И нашего врага.

***

Джо

На Тиле красовался новенький белый мундир, позади развивался серый плащ. Верные цвета высокопоставленных охотников. Такие носит только глава и его заместитель. Я взглядом отмерил расстояние, прикидывая, успеем ли мы проскочить. Но парень сделал еще шаг и перекрыл проход своим телом.

Я чертыхнулся, встретившись с ним взглядом. В голубых глазах друга не осталось ни прежней наивности, ни жалости. Передо мной будто стоял другой человек. Не тот, с кем мы торчали вечерами в тавернах, не тот, который радовался за меня и Софи. Я знал Тила — аристократа, своего товарища, но вовсе не был знаком с Тилом — охотником. И сейчас очень об этом пожалел. Нужно было узнать о его силе, о подготовке, о возможностях. Но я не посчитал это важным тогда.

На мгновение. Всего на короткое мгновение зрачки охотника расширились, в его взгляде мелькнуло нечто похожее на разочарование и боль. Но затем все исчезло.

— Я, Тилион Рухарт, глава Ордена охотников, по приказу Советника его Императорского Величества, прошу вас пройти со мной. Предпринявшие попытку сбежать будут уничтожены на месте.

Меч покинул ножны, парень крепко сжал рукоять, украшенную драгоценными камнями. Лезвие блеснуло в тусклом освещении комнаты.

Я протянул Софи руку. Она крепко сжала мои пальцы, приобняла Ника, и мы двинулись за Тилом. Сейчас сбежать возможности нет, но, возможно, она представится позже. Я верил в это, когда на нас надели блокаторы, верил, когда заставили идти через заснеженный лес, верил, когда проходили через портал. Верил даже тогда, когда за спиной сомкнулись кованые ворота дворца.

К сожалению, моя вера не оправдалась. Потому спустя почти день мы сидели в подземелье. Камеры давно не использовались. В коридорах несло крысиным пометом и сыростью. По каким-то неведомым мне причинам, нас определили именно сюда, а не в тюрьму Ордена. Почему? Оставалось лишь догадываться. Была у меня одна мысль — скорее всего, нужны им вовсе не дети, тех позже показательно казнят. Йорн — вот по чью душу пришли охотники. Мы лишь оказались приятным дополнением, а в свете отсутствия Ниволе в особняке — еще и приманкой.  К.ни.го.ед...нет

Дети сидели в углу, прижавшись друг к дружке в попытке согреться. Их тела сильно истощила битва и блокаторы, ведь те не просто ограничивали доступ к способностям, они еще и вытягивали силу. Капля за каплей. Час за часом. Пока не истощат настолько, что пошевелиться станет невозможно.

Хуже всех пришлось брату с сестрой. Шон и Люсия так и не очнулись после поражения в Генийском лесу. Остальные выглядели неважно. Софи жалась к моему плечу и мелко часто дрожала.

Не знаю, сколько мы здесь провели времени. Несколько часов? Сутки? Достаточно долго для того, чтобы растерять запал.

Софи дыхнула на руки, с её губ сорвался пар, рассеялся в воздухе. Она поднялась на ноги, я перехватил её пальцы своими.

— Что ты делаешь?

Девушка моргнула, взглянула на меня печальными глазами и кивнула в сторону решетки.

— Нужно осмотреться. Может, мы сможем выбраться.

Я мотнул головой, но отпустил её ладонь. И так понятно: осмотр ничего не даст. Нас бы сюда не посадили, имейся в подземелье лазейки. Не сомневаюсь, не поможет ни магия, ни подкоп. Маги наверняка позаботились о надежности тюрьмы. Они не допустят, чтобы Падшие вышли на прогулку без их на то ведома.

Ковырнул ногтем землю под ногами, откинулся спиной на стену и брезгливо поморщился. Кладка была сырой и неприятно охлаждала кожу, забирая остатки тепла даже сквозь кофту. К сожалению, охотники не проявили милости изахватить одежду не дозволили. Таким образом мы не доживем до казни. Интересно, чем они руководствуются, запирая пленников в подобных условиях? Надеются, что те окочурятся раньше времени и не придется готовить эшафот?

Софи опустилась рядом, громко чихнула, зажав рукой рот. Я посмотрел на неё с сочувствием и придвинулся ближе, так, чтобы девушка очутилась в объятиях. Так было чуточку теплее.

Она уперлась лбом мне в грудь, обиженно засопела.

— Ничего не нашла? — спросил я просто потому, что мы оба нуждались в разговоре, в том, чтобы эта клятая тишина прервалась пусть и пустой болтовней.

— Нет. Тут совсем ничего нет. И прутья жгутся, — пожаловалась Софи, демонстрируя небольшое покраснение на ладони. Кожа вздулась и припухла, будто её лизнули языки пламени.

И запертой она умудрилась пострадать. Не девчонка, а ходячая неприятность!

Я вздохнул, перехватил её пальцы, поднес пострадавшую руку к губам и коротко поцеловал, получив в ответ её тихое шипение.

— Прости. Это больно, но заживет.

— Что мы будем делать? — Если бы я знал. С недавних пор этот вопрос мы задавали друг другу слишком часто. И вновь у меня не находилось верного ответа.

Видимо, Софи тоже это понимала, потому что не стала спрашивать вновь.

— Представляешь, если бы не все это, — она тихо усмехнулась, обводя взглядом камеру, — мы бы готовились к празднику Конца года. Покупали бы кушанья, делали заготовки.

— И обязательно поставили бы огромную пушистую ёлку в гостиной, — закончил за неё я, возвращаясь воспоминаниями в прошлый год. Фрейя всегда заставляла нас искать ель, она была очень придирчива. А из-за того, что ели в Империи росли только в Генийском лесу, стоили они тоже немало.

Единственное, чего не доставало в Мирам — снега. За улицами тщательно следили — стоило только сугробам покрыть носки ботинок, снег тут же топили бытовые маги. Я скучал по тому, что довелось увидеть в лесу. Может, потому что появился на свет совсем в другом месте. Королевство Солона. Север красив, он могуч. А еще суров. Север отпечатался во мне так же, как и половина девичьей души. Его нельзя забыть. Но он не щадит слабых, если ты слаб, пощады ждать не стоит.

Софи тоже скучала по родине. Я видел это во взгляде, когда она смотрела на пушистые снежинки, падающие с неба. Видел восторг в глазах при первом снегопаде, хотя то и снегопадом можно назвать с натяжкой. Они не шли ни в какое сравнение с бурями в Ренью.

— Как считаешь, мы ещё сможем вместе проводить уходящий год? — пробормотала девушка.

Не уверен. Я не могу дать ей такого обещания, ведь вряд ли способен его сдержать.

— Но чур в следующий раз ель наряжаешь ты, — отозвался наигранно весело, добавив в голос звенящих нот.

Не поверила. Глянула на меня, уголки её губ дрогнули и опустились.

— Это будет совсем скоро. До праздника остался месяц.

И правда. Уже ноябрь. Казалось, совсем недавно трон отвоевала Осень, однако она слабеет, а Зима набирает силу с каждым днем, чтобы, когда придет время, снять с сестры корону и надеть на свою голову.

— Как думаешь, твой друг… он может нам помочь?

Я слабо улыбнулся. Конечно, Тил не поможет. Он никогда и другом мне не был. Мы виделись, шутили, делились подробностями жизни, но я не считал его товарищем. Средство для получения информации. Нужный человек в рядах Ордена.

Почему-то от подобных рассуждений в груди кольнуло. Я постарался избавиться от этого чувства, затолкнув его поглубже, но оно не пожелало исчезать, ерзая где-то за грудиной мерзким скользким змием.

— Джо?

Фыркнул, глядя на упругие завитки её волос, погрузил пальцы в пышную копну.

— Я бы на это не рассчитывал. Мы остались одни, Софи. Совсем как в детстве, правда?

Она насупилась, откинулась назад, ткнувшись затылком мне в подбородок.

— Мы не были одни, Джо. С нами всегда была моя мама. Интересно, все ли у неё хорошо…

Верно. Она никогда не была одна. Это можно сказать только обо мне. Я предпочел свободу, а не цепь на своей шее. Но что в итоге? Свобода обернулась одиночеством, а я вновь добровольно отдал поводок в её руки.

Я пытался связаться с Фрейей, но в особняке Йорна не нашлось артефакта связи, как не водилось и других благ цивилизации. Эдакая глушь вблизи столичного шума и ночных огней. Конечно, Софи тревожилась о матери, в конце концов, она — самый дорогой для неё человек. Меня мало интересовала участь женщины. Волновался ли? Да. Но причины наших переживаний отличались. Я боялся того, что произойдет, если мать девушки настигнет смерть. Софи была так сильно опустошена и травмирована после смерти отца, что же случится, если её покинет и второй член семьи?

Ничего хорошего.

— Угу, — согласно промычал я.

Мы замолчали, вынужденно снова погружаясь в тишину, пока в отдалении не застучали подошвы ботинок. Я предполагал, кто это мог быть, потому не удивился, когда Тил застыл у железных прутьев.

Он выглядел уставшим. Щеки впали, обозначились скулы, которые раньше скрывались за румяными щеками, под лазурными глазами залегли синяки, словно по коже размазали пепел, а выражение его лица… Тил не выглядел, как должен выглядеть Глава Ордена после поимки преступников. Он будто повзрослел с нашей последней встречи сразу на несколько лет. Я искал присущую ему простоту в позе или взгляде, но не находил. Того парня, которого я знал, больше не существовало. Его место занял охотник, готовый ради Устава и Веры пожертвовать всем, следуя заветам Первого.

Мы смотрели друг на друга неотрывно. Между нами проходила безмолвная борьба. Софи легонько сжала мою руку.

— Зачем ты пришел? Посмотреть, как я обустроился? — заговорил я первым. — Ничего, знаешь, бывало хуже. Я бы сказал, условия содержания достойны самого Императора.

Челюсть парня напряглась, когда зазвучал мой голос. Тил потер лоб, опустив ресницы, вновь взглянул на меня.

— Все шутишь, Джо? Тебе сейчас не смеяться нужно.

Я пожал плечами.

— А что тогда? Реветь? Извини, я не девица в беде. Если пришел нас спасти, тогда вытаскивай, а не мели языком.

— И все? Тебе больше нечего мне сказать?! — прикрикнул мой бывший друг. Его щеки немного порозовели, возвращая себе здоровый оттенок. Вышел из себя также быстро, как и раньше. Все же осталось в нем что-то прежнее. — Знаешь, какого мне было узнать, что мой друг — нечисть? Знаешь?!

Я поморщился от крика, встряхнулся, как зверь, и подскочил на ноги, в мгновенье оказавшись у прутьев. Тил отпрянул в сторону, а я ухмыльнулся, найдя его реакцию забавной.

— Мне казалось, новость о том, что нечисть — твой наставник, слегка… ослабит шок от потери друга, — сказал спокойно, наблюдая сменяющиеся эмоции на его лице. Их было так много. Слишком много для одного человека. Страх. Боль. Разочарование. Печаль. Сожаление. Гнев. Последнее перевесило.

— Если бы ты сказал раньше, я бы понял. Не сразу, но понял. Помог бы тебе покинуть город, пройти через барьер. Но ты… ты действительно не человек. Он был прав.

Я сощурился. О ком он говорит? Кто был прав? И как Тил занял столь высокий пост? Его отец мог подсуетиться, но я сомневался, что друг принял бы такое развитие событий.

Парень закрыл глаза, оттянул высокий воротник формы, будто ему не хватало воздуха. Сделал еще один шаг назад, его лицо скрылось в тени, слабое освещение от кристалла не могло покрыть весь коридор.

— Тебе не нужно ничего понимать, — выдавил я из себя и вернулся на место возле Софи. Поймав её осуждающий взгляд, мотнул головой, чтоб молчала.

Тил приблизился к решетке. Губы его дернулись и изогнулись в кривой усмешке. Она ему совершенно не шла.

Он смотрел очень внимательно. Но не на меня. На ту, что сидела рядом. И от этого взгляда мне стало не по себе.

— Думаю, я понимаю, — задумчиво протянул он, разглядывая Софи, словно в первый раз увидел. — Ты уничтожаешь всех, кто к тебе приближается. Делаешь им больно. Используешь. Ломаешь. — И бросил, обращаясь уже не ко мне: — Надеюсь, вилея знает, на что согласилась. София Хорес, если не одумаешься, ты умрешь из-за него. Стоит ли Джо того, чтобы за него умирать?

Я проглотил. Мог бы вспылить, броситься к прутьям. Но ради чего? Что я вообще могу в таком положении? Этот яд адресован только мне. И я его заслужил.

Глава 23. Умирает ли надежда

София

Не запомнила, когда ела в последний раз. В темницах время течет иначе. Оно песчинками сыплется сквозь пальцы, а затем возвращается в ладонь, чтобы повторить отсчет.

Иногда мимо вышагивает суровый стражник. Он гремит старинными доспехами, из-за чего у меня жутко болит голова. Смотрит на нас с презрением, сплевывает под прутья решетки, и продолжает обход. Уже своего рода ритуал.

Несмотря на возражения Джо, я пожертвовала одной штаниной, чтобы утирать Люсии лоб. Шон очнулся какое-то время назад и чувствовал себя сносно, а вот его сестра… Её лихорадило. Мы не знали, что тому виной: использованная сила Грани или же блокаторы. Девушке становилось только хуже. Пот градом тек с её горячего лба, она шептала и стонала в беспамятстве, а иногда даже лягалась, будя спящих рядом детей.

Какой бы стервой Люсия не была, вероятно, она имела причины для своего поведения в прошлом. Не мне её осуждать. Её смерти я точно не обрадуюсь. Увы, помочь я не могла ничем, кроме как вовремя обтирать девичье тело. Холод камеры ухудшал положение, он мог застудить без того пострадавший организм.

Обыкновенно спокойный Шон суетился, ходил туда — сюда, чем сильно раздражал Джо. После встречи с Тилионом он вообще стал каким-то вспыльчивым и дерганным, словно его что-то беспокоило. Стоило спросить, парень огрызался или замыкался в себе. Я переживала, но решила оставить его в покое.

— Как она? — тихо спросил Шон, наконец, усевшись возле больной.

Я закусила губу и качнула головой. Не стану ему врать. Дела плохи.

— Могло быть лучше. Намного лучше.

Взглянула на него. Карие глаза полнились надеждой, верой в чудо. Но если чудеса и случаются, то нас они решили обойти стороной.

Тронула кончики его пальцев. Шон одернул руку и подозрительно быстро оглянулся в сторону задремавшего Джо. Я нахмурилась, не понимая странного поведения. Однако не стала спрашивать. Не до того сейчас.

— Ей нужна помощь и как можно скорее.

Белых прядей на голове южанки становилось все больше, скоро целиком окрасится в серый. Так прекрасно и так ужасно. Словно сама луна спустилась с небес, чтобы посеребрить черные волосы. Вот только за свой дар она забирала слишком многое.

— Йорн придет за нами, — уверенно заявил Шон.

Я вздохнула. Мне тоже очень хотелось в это верить. Но прошло уже десять дней. Время здесь считать было сложно, но возможно. Я отмеряла его в стражниках. Обход совершался дважды в сутки спустя одинаковое время. Промежуток между первым и вторым более короткий, чем, когда они сменялись вновь. Значит, ночью нас никто не охранял. Если не считать наложенные чары и блокаторы.

— Конечно, — кивнула я. — Он придет.

Дети никак не отреагировали на наши слова, хотя точно их услышали. Мириам почти не просыпалась, предпочитая сон реальности. Лиам стучал зубами от холода, кутаясь в отсыревшую куртку. А Ник по большей части смотрел в пол и молчал, будто уже не ждал спасения.

К сожалению, надежда их покинула. И скоро она покинет нас.

— Ты не веришь? — шепнул Шон, безошибочно распознав мои сомнения.

Я снова взглянула на Люсию. Такой она не вызывала ни раздражения, ни гнева. Только жалость. Мне было жаль эту ершистую девчонку, которая верила в приютившего её охотника больше, чем в кого-либо. Может быть даже больше, чем в собственного брата.

Мы попали в плен из-за её ошибки. Но я не могла её винить. Она всего лишь пыталась нам помочь, пусть это и обернулось не лучшим образом.

— Я верю, что мы будем живы.

Пока что. То, что мы еще здесь, означает, что Йорн до сих пор на свободе. Поймай его Орден, нас бы живо отправили на плаху.

— Все будет хорошо, — буркнул Шон, укладываясь возле сестры. Иного источника тепла кроме наших тел у нас не водилось.

— Шон, — позвала я. Он пошевелился и посмотрел на меня. — Как вы попали к Ниволе?

— Мы появились на свет в небольшой деревушке на самом юге Империи. Простая история: отец был охотником, а мать вела хозяйство. — Парень хмыкнул, заметив мои округлившиеся от удивления глаза. — Нет, он не являлся членом Ордена, самый обычный охотник. Шкуры и мясо мы продавали, на вырученные деньги жили. Ни в ком не водилось магии, ни капли.

— Что случилось? — тихо спросила я, когда он замолчал. Взгляд юноши потух, в нем поселилась давняя тоска.

— Стая оборотней пришла с востока. Они загрызли всех. Отец закрыл нас в погребе. Крики матери и отца… они до сих пор в моей голове. Их кровь протекла через половицы… Мы бы погибли, если бы не сила. — Шон сжал челюсти, желваки заходили на его скулах.

Я не торопила, терпеливо ждала, понимая, насколько тяжело ему мысленно возвращаться в тот роковой день. Понимала, потому что сама прошла через подобное. Может быть, мне было чуточку легче, ведь у меня осталась хотя бы матушка. А у них… никого кроме друг друга.

— Проклятая сила. — Его взгляд замер на пепельных прядях сестры. Он подцепил одну пальцем и поморщился от сдерживаемой боли. — Мы выжили, но какой ценой. Люсия плохо запомнила тот вечер. Мне кажется, её разум закрылся. Она предпочла забыть. Как бы я хотел забыть…

Слюна стала комом в горле. Я судорожно втянула носом затхлый воздух.

То, через что им прошлось пройти — просто ужасно. И, даже найдя спасение в лице охотника, они все равно были обречены скрываться. Ни нормальной жизни, ни душевного спокойствия. О каком спокойствии может идти речь, когда на тебе подобных открыта охота?

Раньше я одобряла политику Мирам, пусть и не до конца её понимала. Например, мне было неясно, чем таким опасны летуны? Зачем уничтожать абсолютно всю нечисть? Есть довольно безобидные виды.

Теперь же мое мнение изменилось. Я увидела то, чего не могла раньше, прозрела. Падшие тоже имеют чувства, живое бьющееся сердце, у них есть все, что есть у простых людей. Так почему они не заслужили и шанса? Не заслужили даже справедливого суда.

— Потом нас нашел Йорн. Все в том же погребе. Я сразу понял: он пришел нас убить. Но не смог. Не знаю, что его впечатлило: наш вид, трупы в деревне или же что-то еще. Но мы живы благодаря ему. И я всегда буду это помнить. Всегда. Нам не возвратить этот долг.

— Вы многим ему обязаны. Спасибо за то, что рассказал.

Шон угрюмо кивнул, закрыл глаза.

Я поежилась и задумчиво посмотрела на его лысую макушку, на сильные руки, напоминающие медвежьи лапы, что бережно обнимали Люсию. И отвернулась.

Не в силах успокоить ребят, я могла лишь верить и молиться, чтобы волей Первого мы избежали худшего.

Не сказать, что я верила в существование Первого. Вернее, я не верила в его божественное происхождение. Это лишь то, что люди Мирам сами себе придумали, записали в книгах по истории, а затем решили за всех, что такова истина. Люди не спорили. Людям все равно, во что верить. Одни Боги сменяют других. Такова правда, я не сомневалась.

Матушка, не смотря на переезд, оставила в сердце Богов Севера. В отличие от маленькой меня, она не смогла найти в душе места для Первого. Потому что там уже были другие имена: Богиня горных вершин Вилла, Богиня охоты Сверена, Бог справедливости Крик… те, кого я давно забыла, кто не помог ни мне сейчас, ни моему отцу тогда. Они оставили его умирать посреди ночной улицы. А я оставила их.

Богов не существует, зато свирепые исчадия Грани очень даже реальны. Мне довелось их увидеть и почувствовать.

Как выяснилось, учение Первого обманчиво. Оно велит уничтожать любую нечисть, потому что они — сама тьма. Вот только в каждом есть тьма. И в каждом есть свет. В Джо, во мне, во всех этих детях. И причина тому не только проклятая сила Грани. Такова людская природа. Люди жестоки, но вместе с тем они продолжают видеть свет даже в самые сумрачные времена. Как я увидела свет в Джо, как увидела тьму в себе. И речь вовсе не об исчадии, покусившемся на мою душу и жизнь.

Однако сейчас… сейчас я не вижу света. Не вижу надежды. Она угасает. Полыхает пока слабым огоньком внутри. Но стоит подуть слабому ветерку — фитиль потухнет.

И придет Тьма. Не та, что существует в каждом наравне со светом. Древнее чудище, которое жаждет получить шанс прорваться в наш мир.

Она придет. За мной. За ними. За всеми нами.

***

Я проснулась от движения Джо. Он пошевелился, вынимая из-под моей головы затекшую руку. Тряхнул несколько раз кистью, сбрасывая онемение, и встретился со мной глазами.

— Доброго утра, красотка, — фыркнул он, изображая веселье. Но я не поверила. С каждым проведенным вместе часом мне все легче удавалось отличать притворство от его истинного настроения.

Джо выглядел нездорово. От голода мы едва могли стоять на ногах. К счастью, пищу все же приносили во избежание преждевременной смерти пленников, вот только куска хлеба в сутки юным организмам не хватало. Меня не переставало тошнить, но я упорно отказывалась от порции парня, любезно предлагаемой всякий раз, как о прутья стучал узкий поднос.

— Поспи еще, — попросила я. — Ты же глаз не сомкнул.

Он упрямо мотнул головой.

Я глядела на него снизу, все еще лежа на коленях. Смотрела на волосы, прилипшие к высокому лбу, как черные прядки закрыли брови и глаза. Мне хотелось их коснуться, зачесать назад, к затылку. Но я удержалась.

Сколько не вспоминала, не могла понять, зачем он оттолкнул Тилиона. Они же были друзьями. Близкими друзьями. Или я ошибалась, как ошиблась с его поведением в прошлом.

Меня он пугал, потому что пытался защитить. Может, таким нелепым образом Джо защищает и товарища?

Скорее всего, дело в этом. Однако, сколько не спрашивай, Джо никогда не признается, что заботится о ком-то кроме себя или меня. Даже в нашем случае ему было сложно правильно выразить свои чувства, что говорить о человеке, многим позже вошедшим в его жизнь.

— Никто не придет. Так и знал, ему нельзя верить, — прошипел он едва слышно.

Я коротко зевнула, прикрыв рот ладонью.

— Он не бросит детей. И ты это знаешь. Так что прекрати, — угрюмо отозвалась и повернулась на бок. Спина от долгого лежания на земле невыносимо болела, мне казалось, что после такого моя поясница непременно отвалится.

Послышался привычный звон доспехов. Стражники не решились нарушить режим. Вжух — вжух, вжух — вжух. Цок. Бам. Бух. Звуки становились громче с приближением охранника.

Я поборола желание зажать ладонями уши.

— Если мы выживем, меня до конца жизни будет раздражать звон металла, — ворчливо пожаловалась я. Джо хмыкнул.

На сей раз распорядок изменился. Не сразу. Сначала охранник, как обычно, замер возле нашей клетки. Но плевка не последовало, как и неразборчивых оскорблений. Он просто стоял и молчал, глядя на нас сквозь прорези в защитном шлеме.

Я напряглась. Поднялась с чужих колен, встряхнулась, прогоняя остатки сна. Джо встал во весь рост и ощерился, готовый обороняться хотя бы словесно.

Шлеп щелкнул креплениями, страж его снял. Мы дружно застонали — от радости или неверия. Не знаю, от чего больше.

На нас смотрел наш охотник. Он вправду пришел, пусть на это и потребовалось больше времени, чем мы думали. Не бросил, не сбежал. Я оказалась права на его счет. Эти дети важны для него. Он искренне желает им помочь и ни за что не бросит на верную смерть, даже если этот подвиг грозит подобной участью ему самому.

— Йорн, — ахнула я, бросаясь к прутьям.

Мужчина обвел присутствующих обеспокоенным взглядом, задержался в дальнем углу, где постанывала в беспамятстве Люсия, нахмурился. Шон завозился и приподнялся на локтях.

— Насколько плохи дела? — сухо спросил охотник, обращаясь ко мне и ко всем одновременно.

Я закусила нижнюю губу. Плохо. Очень плохо. И с каждым часом становилось все хуже.

— Они истощены. Нас почти не кормили, блокаторы поглощают их силу. Люсия… её состояние… Если так пойдет и дальше, скоро её заберет Грань.

Ниволе сжал пальцы на прутьях. Охранная магия сработала мгновенно, опалив его плотные перчатки и кожу под ними. Запахло горелой плотью. Меня замутило, но я не позволила себе отстраниться или зажать нос.

С губ Ниволе сорвалось заклинание, решетка мигнула, поплыла, а затем затрещала и исчезла, будто её тут не было вовсе.

— Скоро здесь будут стражи. И охотники, — прохрипел Джо. Его голос заметно сел, а внешний вид оставлял желать лучшего. — Зачем ты применил магию? Можно было стащить ключ.

Йорн закрыл глаза и шумно выдохнул, словно сдерживался, чтобы не огрызнуться в ответ на претензии. А когда открыл, выглядел собранным и спокойным.

— Наверху отряд, в Ордене сейчас повышенная готовность, туда и муха не пролетит. Да и в чем смысл, если вас все равно придется вытаскивать порталом?

Джо сощурился, но ехидничать не стал. Толи две недели заточения сбили с друга спесь, толи он наконец обрел здравый смысл, осознав, что сейчас — не время для ругани.

— Обычно я могу перенести за раз десять человек.

Его слова насторожили. Обычно? А сегодня что произошло? За подобной фразой, как правило, следует «но». И предчувствие меня не подвело.

— Здесь много сторонних заклинаний. Я не смогу их обойти, если возьму всех. — Он повернулся к нам с Джо. — Могу взять вас и троих детей.

Не думала, что он предпочтет нас им. Возможно, сыграло чувство долга. В конце концов, охотник ощущал за нас ответственность после того, как спас от ритуала. Я до сих пор не до конца понимала тому причину, ведь если бы Йорн не вмешался, он мог бы и дальше скрывать свою сущность. А спросить так и не решилась. Почему-то мне казалось, что он не скажет.

— Нет, — упавшим голосом просипела я. — Ты не можешь. Они слишком слабы, чтобы ждать.

Они и без того настрадались. А вот мы сможем. Блокаторы настроены на магию Грани, потому я чувствую себя более или менее сносно. Джо может восстановить силу от меня. Мы сумеем дождаться возвращения Йорна.

Мы справимся.

— Ты сдурела? — рявкнул Джо. — Хочешь остаться?!

С виду он твердо стоял на ногах, но я видела дрожь в пальцах, видела, как с виска стекла капля пота. Он тоже натерпелся, блокаторы пожирали его силу, оставляя от веселого крепкого юноши лишь его подобие.

— Мы остаемся, — твердо произнесла я, встретив его яростный взгляд. И, видимо, что-то такое он там разглядел, потому что более не возражал. Чертыхнулся только, качнулся на пятках и отступил.

— Хорошо. Подойдите, я обезврежу ограничитель.

Я протянула запястье первой. Йорн тронул железо пальцами, шепнул слова заклятия. Чары окутали блокатор, камень в браслете мигнул несколько раз, а затем погас.

— А нельзя их снять? — проворчал Джо.

— Нет. Для этого нужен ключ. У меня его нет. Я изменил магическую цепочку в блокаторах, теперь они не более, чем бесполезные железки. Оставайтесь на месте. Дождитесь меня, я вернусь.

Ниволе направил магию в угол, где устроились ребята. Земля под ними завибрировала, я почувствовала эту вибрацию даже стоя в стороне. Пыль поднялась, закружилась по невидимому магическому кругу, формируя кокон, а затем людей внутри поглотила воронка. Мне впервые довелось увидеть портал. Он был похож на бездну, словно реальность разорвало силой мысли заклинателя.

Джо положил ладонь мне на плечо. Я моргнула. В месте, где секунду назад стоял охотник никого из живых не осталось. Ровная земля, солома и крысиный помет.

Мы остались одни.

— Мы не можем оставаться здесь, — буркнул парень. — Слышишь? Скоро сюда явится стража. Не найдя пленников, угадай, на ком они сорвут злость?

И почему я не подумала об этом? Йорн же говорил, что времени на побег мало. Сомневаюсь, что он успеет доставить детей в нужную точку и воротиться. С чего я вообще взяла, что он вернется? Сколько минут стражникам нужно, чтобы спуститься в подземелье? Вряд ли много.

— Но Йорн просил не уходить, — с сомнением отозвалась я. — Если мы сбежим, сможет ли он нас найти?

— Если останемся, искать станет некого, — мрачно сказал Джо. — Уходим.

Он сделал шаг, потерял равновесие и чуть не упал. Мне пришлось подхватить его, заставив перенести на меня часть своего веса.

Нет. Определенно нет! Так мы далеко не убежим. Я — не ломовая лошадь и не самоход, чтобы без проблем тащить на себе здорового мужика.

— Тебе нужно поесть, — прошептала я.

— Ты видишь здесь ароматную похлебку? — как-то вяло огрызнулся Джо. — Я вот не вижу.

— Я не про похлебку. Ты понимаешь, что тебе нужна не она, — буркнула я. Повернулась к нему лицом и обняла за талию, уложив ладони на бока. — Давай быстрее, — поторопила, внезапно ощутив нервозность. Он еще ни разу не питался от меня. И это было… волнительно?

Он весь напрягся, мышцы под пальцами стали точно литыми. Я заглянула ему в лицо, подметила заострившиеся черты. Хищный. Голодный. Злой. По одному его подобравшемуся виду я видела: он хотел. Хотел, но отчего-то медлил. Почему? Мне доводилось видеть, как Джо забирал чужую силу. Так с чего вдруг сейчас не решается?

— Давай, — поторопила я.

Парень сглотнул и опустил глаза, его густые ресницы дрогнули. Он облизал сухие губы, выдохнул.

— Я не стану этого делать. — Рявкнул и шагнул назад, пошатнувшись на нетвердых ногах.

— Почему?

Это же так просто. Несколько секунд или минута. Пока мы тут спорим, нас уже могут поймать. Нам некогда ссориться!

Я в недоумении моргнула, затем снова. Потянулась к нему, но наткнулась на колючий взгляд. Колючий и пристальный. А еще там был страх. Он мне не примерещился, я точно разглядела его в черных зрачках, как недавно видела в своих. Знакомый ужас, пожирающий человека изнутри.

— Почему «нет»?

Джо потер переносицу, зажмурился, а когда открыл глаза, я задохнулась, подавилась воздухом, будто он стал поперек горла. В его глазах — сожаление, гнев, любовь, желание и необъятная печаль. Слишком много для меня одной.

— Если я сделаю это, если позволю себе питаться от тебя… вдруг я не смогу остановиться, Софи? Во мне и так половина твоей души. Вдруг я возьму слишком много? Я же… Я боюсь, что убью тебя.

Его голос срывался, хрипел. Я каждой частицей души ощущала его боль, его сомнения. Словно мы были связаны крепкими нитями. Словно были единым существом. Неделимым.

Именно поэтому во мне все больше крепла уверенность — он мне не навредит. Не сможет. Потому что теперь не существует отдельно его и меня, есть только мы.

— Джо, эй, — прошептала я, приближаясь. Заключила его щеки в свои ладони, ласково погладила подушечками пальцев. — Все будет хорошо. Слышишь? Со мной ничего не случится. — Он так сильно сжал челюсти… я увидела, как заостряются скулы. — Я тебя не покину. И ты не покинешь меня. Мы обязаны сбежать, чтобы выжить. Спрячемся, подождем, пока не вернется Йорн.

Он посмотрел на меня с болезной нежностью, у меня защемило в сердце. Его перетянуло невидимой леской и дернуло, заставив забиться вновь — громче и сильнее.

— Просто сделай это. Я люблю тебя. И я тебе верю. — Едва слышное признание сорвалось с моих губ прежде, чем я коснулась его губ поцелуем. Трепетным, практически невинным. Я почувствовала, как его тело дрожит, как он срывается в пропасть, не в силах более сдерживаться. Как отпускает контроль так же, как я отпустила свой.

— Не умирай, — рвано выдохнул Джо.

Я коротко улыбнулась. А затем камеру осветило голубовато-синим. Линии на его лице засияли, отбрасывая на мою кожу и одежду блики. Энергия потекла по завиткам, переливалась от лазурного до серебристого. Так красиво. И так пугающе.

Но я больше не боялась.

Глава 24. Это не было спасением

Джо

— Ты как? — взволнованно окликнул я Софи, всматриваясь в её лицо в поисках признаков истощения и их не находя.

Девушка фыркнула, качнула головой и опустилась на ступень, обгоняя меня.

— В полном порядке. Ты не мог мне навредить.

Я щелкнул языком, выражая несогласие. Конечно, мог бы. Неосознанно, поддавшись инстинкту. Но это не освободило бы меня от вины. И как она могла в меня верить настолько сильно, когда я сам не был уверен?

— Стой, — приказал, скользнул мимо и выглянул в коридор.

Мы добрались до самого нижнего яруса. Хотели двинуться наверх, но слишком долго провозились, споря, потому не успели покинуть подземелье до прихода стражи. Нарвись мы на них — не смогли бы отбиться. Потому оставалось скрыться на самой глубине, минуя неприятности.

— Идем, тут никого. — Никого кроме мерзких крыс. Чем ниже мы спускались, тем больше их было. Ввиду отсутствия света и людей, зверьки не стеснялись — перемещались где угодно, как угодно. Стены обросли плесенью — зеленой и черной, а дышать становилось все сложнее.

Света здесь не водилось: в окнах на такой глубине нужды не возникло, а ввиду того, что темницы не использовали, не нашлось даже старого забытого факела. Сначала мы передвигались на ощупь, после же, когда глаза привыкли, ускорились.

Радовало одно: практически слепы тут не только мы, но и преследователи. В отличие от охотников, стражники были обычными людьми, в большинстве своем, без капли магии.

Я старался не думать о том, что нам придется сделать, когда зайдем в тупик или наткнемся на обвалившийся коридор. Одно от другого не особо отличается. В любом случае, если такое случится, нас найдут. И не останется иного выбора, кроме как обороняться. А я не уверен, что Софи простит мне убийство, пусть и ради нашей безопасности.

— Джо, — позвала девушка. — Тут больше нет лестницы.

Я нахмурился, нагнал её и с особым вниманием осмотрел коридор. Лестницы и правда не нашлось. Мы наткнулись на небольшое помещение с единственным арочным входом в стене. И, что самое странное, — где-то в глубине тьмы слабым мотыльком мерцал свет. Свет в нашем случае не предвещал ничего хорошего. Он означает только одно: то, что в зале есть кто-то живой. И вряд ли он нам друг.

— Смотри под ноги и не шуми, — шепнул я и пошел вперед, смотря под ноги. Каменная крошка, крысиный помет, сухие ветки, обломки железных прутьев. Легко споткнуться и упасть.

Если нас услышат, мы потеряем преимущество. Пока неизвестный не знает, что мы вторглись на его территорию, у нас есть шанс.

Софи двинулась за мной молчаливой тенью. Я ощущал её присутствие прямо за собой, словно после того, как вобрал еще частицу её души, наша связь окрепла. Я будто знал, что вот сейчас она обойдет насыпь камней, а затем в три шага догонит.

Зал оказался на удивление огромным, он напоминал тронный наверху. Но как тот был великолепен, так этот был убог. Темнота не позволяла увидеть больше, но нам довелось, потому что в конце пути нашлась еще одна арка, из которой и лился свет.

Софи от удивления выгнула брови, замерев у самого входа. Она пальцем указала на узоры на камнях у её основания. Я взглянул и едва не присвистнул. Древний язык. Язык, утраченный очень давно. Ныне в Имперской библиотеке хранили несколько летописей, однако расшифровать их не могли. По слухам, Первый его понимал, мог общаться на нем, читать и писать. Но то лишь слухи. Первый жил более пятисот лет назад, никто ныне живущий не знает правду.

Возможно, когда-то этот зал использовался для ритуалов или празднеств, а темница вовсе таковой не была.

Я тронул пальцами незнакомые буквы, кожу будто обожгло. Не магией, но чем-то похожим и древним. Вероятно, это отзывается сила мастера, сотворившего письмена. Тогда люди без магии были скорее редкостью.

Я узнал заклинание — защита. Его наверняка применили, чтобы оградить следующее за залом помещение от проникновения посторонних. Но из-за прошедших лет оно утратило свою мощь. Теперь это просто арка.

— Пошли, — сказал я одними губами и без сомнений перешагнул порог.

Софи помялась у входа, бросила на письмена последний взгляд и подошла ко мне. Я осмотрелся. Помещение напоминало, если не жилое, то явно не заброшенное. Его точно использовали и совсем недавно. Кристаллы, встроенные прямо в каменную кладку стен, настолько ярко сияли, что создавалось впечатление, будто мы стоим на главной площади днем, а на небе ни облачка. На полу не было мусора или воды, тут явно прибрались.

Девичьи пальцы дернули меня за рукав, привлекая внимание. Я обернулся и уставился в её взволнованные глаза.

— Что?

— Посмотри, — пробормотала она и шагнула в сторону.

Я сглотнул, глядя на находку. В отдалении стоял массивный саркофаг. За ним точно ухаживали — на стенках не было ни пыли, ни сколов, которые просто должны были возникнуть за столько лет, сколько пустовал нижний ярус подземелья.

— Что это?

— Не знаю, но почему-то у меня чувство, что нам не стоит заглядывать внутрь.

— Думаешь, там останки? — испуганно спросила Софи. Прикоснуться к саркофагу она не решилась, замерла у него, изучая те же узоры, что мы нашли на арке. — Как неразумно хоронить человека. И зачем в прошлом так поступали?

Она права. Раньше трупы помещали в гробы и закапывали в земле. Кто побогаче — могли позволить себе родовые склепы. Варварство. Благо сто лет назад ввели обязательное сожжение умерших.

— Думаю, это не нашего ума дела, — заметил я. Кто бы здесь его не прятал, он что-то задумал. И мне не хотелось искать новые неприятности за наши задницы, когда еще не успели уйти от старых. — Нужно радоваться, что мы никого не повстречали.

Девушка согласно кивнула.

— Мне тяжело дышать, — пожаловалась она.

И я её полностью понимал: чем ниже мы спускались, тем воздуха становилось меньше и тем сильнее он обогащался влагой, вдох делался все сложнее, кружилась голова. Я слышал шорохи, попискивание крыс и хлопанье крыльев. Не удивлюсь, если кроме летучих мышей и крыс тут водится и иная живность.

— Нужно потерпеть, — подбодрил её я и остановился рядом. Тронул объемные знаки, обвел узор.

Я ожидал того же, что случилось при прикосновении к письменам на арке, но в этот раз кожу ощутимо кольнуло. Знак налился чернотой, полыхнул магическим пламенем и погас. Мы отшатнулись. Я вытер руку по штанину, желая стереть след от древнего волшебства. Будто бы это было возможно.

— И почему тебе все нужно пощупать? — яростно прорычала Софи. Я пожал плечами.

— Ничего же не произошло.

— Это ты называешь: «ничего»?!

Она подошла так близко, что, опусти я голову, смог бы коснуться носом кудрявых волос. Они спутались из-за отсутствия ухода и слиплись. Но и мои наверняка выглядели не лучше. Мы оба сейчас напоминали двух бездомных, которых нередко можно встретить ночью в любом районе города. Они выходили, стоило скрыться солнцу, и собирали все, что могло пригодиться для жизни. Порой это были вещи, выброшенные за ненадобностью, порой — остатки трапезы с хозяйского стола.

Тонкие пальчики тронули мою ладонь, погладили место соприкосновения со знаком, отвлекая от рассуждений.

— У тебя ожог, — проворчала Софи. — Не трогай, что вздумается. Тем более в подземелье Имперского замка. Мы не знаем, что в этом саркофаге и зачем его сюда принесли. Ты мог навлечь на себя проклятие.

— Не беспокойся. Я бы почувствовал проклятую магию, — отозвался я.

Проклятую магию сложно спутать с чем-то иным. Она темная и тягучая. А еще жутко воняет. Правда, как правило, обычные люди не ощущают ни запаха, ни исходящей от таких вещей угрозы.

Её глаза угрожающе сощурились, девушка поджала губы и отвернулась. Я не смог подавить улыбку.

Она вела себя так же, как до всего этого. До того, как узнала о моей сущности, до того, как мы едва не сгинули в странном ритуале. И мне этого ужасно не хватало.

Саркофаг вдруг завибрировал, пол под нами дрогнул. Софи вскрикнула и вцепилась в мою ладонь. Мы уставились друг на друга распахнутыми глазами. Я увидел в её лице отражение собственных эмоций. Самое удивительное — похоже, наша связь действительно реальна, потому что на миг я ощутил её ужас. Он вылился на меня ушатом ледяной воды ранним утром, проник через кожу до самых костей и вцепился в сердце острыми когтями.

Она перевела взгляд мне за спину и ужас сменился терпкой горькой ненавистью.

— Какой приятный сюрприз. Мне даже не пришлось уговаривать Советника вас выдать, сами пришли.

Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кому принадлежит голос. Обманщику и душегубу. Второму Пожирателю в столице. Кроу.

***

София

— Что же делать? Он не обрадуется, если узнает, что вы нашли его останки. Что же делать? — проговорил этот человек.

Он улыбнулся так широко, что я удивилась, как у него не разболелась челюсть. Поднял и опустил трость, которую, по всей видимости, носил без причины. Раздался стук древка о камни, в то же время саркофаг перестал вибрировать.

— Хотя… в чем проблема? Вы все равно не покинете эту комнату.

Джо закрыл меня собой, перекрыв обзор. Жест защиты. Но я сомневалась, что он сможет меня уберечь. Или хотя бы себя. Кроу очень опасен. И за ним стоит Советник. А раз так, нам с ним не тягаться. Не сейчас.

Молодые мужчины буравили друг друга взглядами. Я отошла назад и остановилась лишь тогда, когда поясницей уперлась в угол высокой плиты, на которой и разместили гроб. Холодая. Такая же холодная, как глаза того, кого я считала другом отца. Он улыбался, но на радужке я не видела и следа тепла.

Да и молодость его обманчива. Лжива. Как он сам. Мне довелось узреть другую его личину — седого старца. Она шла ему куда больше. Обличие же юнца разнилось с тем, что плескалось в глазах. Такими не могли быть глаза парня или мужчины. Он многое пережил, многое знал. А еще — много сотворил такого, что отражается на душе дегтярным налетом. И эта душа… эти души — не его, чужие, захваченные силой, — они просят освобождения, просят покоя. Я слышала их крики, ощущала их боль также ясно, как свою. Или боль Джо, нашу общую тоску и страх.

Они не могли сбежать. Из темницы чужого тела не сбегают.

— Что ты такое? — рвано выдохнула я, разглядывая Кроу.

Он сощурился, хмыкнул и прокрутил трость в пальцах.

— Малышка София, я — то, что создал твой отец. Он не был безгрешен, да очистят Боги Севера его душу. Ох, — мужчина прикрыл ладонью рот, — у него же не осталось души! Боюсь, встреча с Богами ему не светит. Но ничего, скоро и твоя душа покинет тело.

— Закрой рот! — взвыл Джо. — Ты её и пальцем не тронешь!

Я не испугалась, когда белки его глаз залила Тьма, укрыв шоколад и снег угольной мукой. В этот раз она пришла не за мной, она жаждала смерти нашего общего врага. И почему-то я ей поверила.

Кроу фыркнул, отбросил трость. Древко ударилось о пол и откатилось в сторону. Два Пожирателя проявили свою суть. Они направили силу друг против друга. Я видела, как с уст Джо скользнула серебристая струя, она потекла ручейком по воздуху прямо к нашему врагу. Энергия моей души сверкала, она была такой яркой, такой слепящей, что мне захотелось зажмуриться. И одновременно я желала заполучить её себе. Наверное, того требовали законы природы и мира — одна цельная душа в одном человеке. Так правильно, так было всегда. Пока не появились такие, как я, — пробужденные.

История насчитывала с десяток существования мне подобных. Они редко доживали до почтенных годов по логичным причинам, как мне всегда казалось. У многих жизни отнимали их же создания. Но если подумать… мы несли угрозу в этот мир. Возможно, их убирали с пути власть имущие, ведь мы нарушали равновесие, нарушали порядок вещей.

Джо целиком окутала знакомая серая дымка, она покрыла плотным одеянием из тумана его руки, ноги, спину и торс, стекла по задней стороне туловища подобием плаща. Кроу зарычал, превозмогая чужую магию, оскалился, демонстрируя ряд белых зубов, щелкнул ими совсем по-звериному.

Серебристый поток всколыхнулся и вновь потянулся к тому, кого я ненавидела больше всего. Энергия души лизнула растянутые в широкой улыбке губы, попала в его рот. чернота в глазах Кроу стала гуще прежнего.

Все происходило так быстро. И одновременно слишком медленно.

Несколько вещей случилось разом: колени Джо подкосились, дымка вокруг него поредела, отступив; я закричала и бросилась к нему. Пальцы прошли через Тьму. Она приняла меня, пропустила, огладила ласково запястье, укусила током кожу, подняв мелкие волоски на руках дыбом.

Серебро меркло. Оно стремительно таяло в воздухе, перетекая от одного существа к другому. Теплый шоколад остывал. Я не увидела привычной насмешки во взгляде парня, в его глазах становилось все меньше жизни.

— Нет. Нет-нет-нет-нет! — прошептала я, укладывая его голову себе на грудь. — Ты не можешь меня бросить. Не можешь нарушить слово. Ты обещал! Обещал оставаться рядом. Обещал меня защищать. Слышишь?!

Джо заторможено моргнул, на миг его радужка вновь засияла. Но лишь на миг. А потом он меня поцеловал, вместе с дыханием отдавая последнюю оставшуюся у него частицу моей души, отдавая Тьму. Отдавая себя.

Я почувствовала эту крохотную частицу, перетекающую ко мне безвозвратно, услышала его мысли: отчаянное желание бороться, любить, желать. И смирение. Клятое принятие смерти. Он понимал, что его жизнь оборвется здесь и сейчас. И отдавал её мне добровольно.

— Не смей! — рявкнула я, прерывая поцелуй. Его губы на вкус были солеными. Слезы и слюна. Вкус наших сожалений.

На его лице застыла восковая улыбка. Последняя искра мелькнула во взгляде, погасла. Тело дорогого мне человека таяло на глазах, оно попросту растворялось, теряя материальность, как и то, что я создавала по приказу охотника.

Джо исчезал из этого мира. Он уходил за Грань.

Я отчаянно цеплялась за его одежду, но пальцы проходили насквозь. Ничего кроме воздуха поймать мне не удавалось.

— Ты не можешь уйти. Я люблю тебя, я так тебя люблю, — шептала, глотая слезы, глотая свою боль. Я в ней утопала. Казалось, ничего кроме боли и не осталось. Её стало так много… Она сцепила руки на моем горле, сдавила его. Я услышала нечеловеческий крик. Наверное, он принадлежал мне. А, может, мне лишь показалось. — Пожалуйста, не уходи. Прошу, — мольбу никто не услышал. Ни Боги Севера, ни Первый. Им не было до меня дела.

Из-за слез зрение помутнело. Я остервенело потерла глаза ладонью. До бликов и черных пятен. А когда вновь смогла видеть, Джо исчез совсем. Его больше не существовало.

Гробовая тишина в подземелье нарушалась только моими всхлипами. Даже крысы затихли, затаившись, словно давая мне время оплакать потерю. Будто это были похороны.

Вот только меня лишили и той малости, что доставалась роднымпокойных, — праха. Нечисть просто исчезает, растворяется. От существ не остается и следа. Они остаются жить только в воспоминаниях.

— Ну и ну. Не рассчитывал на то, что он совершит подобную глупость. И ладно. Мне все равно нужна ты. Какая разница: забрать душу сразу или постепенно? Нужно было сделать так сразу.

Кроу прервал мое горе. Он был тем самым гостем на церемонии сожжения, которого до смерти ненавидел покойник. Он был тем, кого я ненавидела раньше. А теперь… теперь я желала сжечь его на том самом погребальном костре. Чтобы пламя яростно пожрало его кожу, мышцы, а в нос мне ударил запах горелой плоти. Да, этого я желала сильнее всего.

Гнев смешался с болью, я ослепла от обжигающих чувств. Закусила щеку до появления металлического вкуса во рту. Слезы все текли, словно организм разом решил лишиться всей воды в нем.

Я поднялась, качнулась и сделала шаг в сторону мужчины. Иней тонкой пленкой лег на сердце, оставил на нем нестираемые узоры — совсем как морозные зимним утром на окне. Мое сердце ухнуло. Оно по-прежнему билось в груди: неистово и яростно. Но в венах поселилась стужа. Она выла лютым волком, взывая к наследию предков, к тому, во что они верили и во что утратила веру я.

«Пусти», — шепнула Тьма.

И протянула ко мне острые когти изо льда.

«Я заберу боль».

«Я заберу страх».

«Я дам тебе силу».

«Я дарую тебе серп. Достаточно острый, чтобы отнять его жизнь».

Её голос в моей голове становился все громче. Я слышала его, как наяву. Такой же реальный, каким был голос Джо раньше.

И я протянула свою ладонь навстречу.

Мои пальцы окутал туман. Он лизнул плетение вен на запястье, переместился к плечу и шее, а затем накрыл грудь. Он звал меня по имени, обещал большую силу, обещал забвение.

— Не позволю! — Будто откуда-то издалека донеслись до меня чьи-то слова.

Я обернулась на них и нахмурилась, не понимая, что хочет от меня этот человеческий мужчина. Что ему нужно, в самом деле? Что он может требовать от Тьмы? И вправе ли? Вовсе нет. У Тьмы можно просить, Тьму можно умолять. Но ей нельзя приказать или запретить.

В глазах человека плескалась часть меня — совсем ничтожная. И он решил применить её. Против кого?

Я расхохоталась. Мой смех донесся до арочных сводов и отразился от них, эхом разлетаясь по тоннелям.

Жалкий человек.

Моя рука взметнулась в воздух. Туман собрался в плотный ком и бросился к мужчине, точно голодный пес бросается на кость. Он сдавил ему шею, через рот проник в горло и заполнил легкие.

Туман убивал свою цель. Медленно и мучительно. Так, как того желала я.

Но что-то пошло не так. Магия Грани возникла за секунду до того, как чудище, сотканное из темных частиц, разорвало удавку. Оно утробно зарычало и вцепилось клыками в человеческое горло. Забрало то, что принадлежало мне!

— София. — Я не обернулась. — Ты не можешь отнимать жизнь. Ты — не она. Слышишь? — Другой обладатель моей силы приближался. Он замер рядом, будто бы совсем не страшился моего гнева. — Она тебе больше не нужна, Кроу мертв. Прогони её. Ты должна вернуться. — Теплые ладони легли на мои плечи, сжали. — София! Не знаю, что с вами произошло и где Джо, но мы должны уходить. Сейчас же!

В моей голове раздался звук похожий на шум дождя. Капли шипели, сталкиваясь с бурлящей лютой ненавистью.

Джо. Мне кажется, я когда-то слышала это имя. Оно что-то для меня значило в прошлом.

Сердце стукнуло раз, сжалось.

— Давай, возвращайся. Ну же, — молил человек. — Скоро сюда прибудет стража и отряд охотников. Мы спасем его. Обязательно спасем. Но сейчас надо убираться.

Я мотнула головой, силясь заглушить голос. О чем он говорит? Почему мне нужно уходить? Я же хотела… убить. Сжечь. Разорвать.

Кого?

Медленно закрыла глаза, открыла. Посмотрела на тело, лежащее в нескольких шагах. Оно таяло, исчезая. От него вверх поднималась серебристая светящаяся пыль. Она закружилась, а затем потянулась ко мне. Кожа заблестела, словно её покрыли мелкой стекольной крошкой. А потом все прекратилось.

Я вспомнила.

— София, — вновь позвал меня Йорн.

— Уходим, — хрипло просипела я и не узнала собственный голос. Он звучал безжизненно и очень низко, от мелодичности не осталось и следа.

Услышала, как громко с облегчением вздохнул охотник, послушно вложила свою ладонь в его, когда он протянул руку. Вокруг нас закружилась магия, на миг сперло дыхание. Стены подземной комнаты дрогнули и исчезли. Перед взором сменялись картинки: холмы, горы, городская площадь, эшафот, лекарская лавка, Орден, переулок Грез.

И нас выбросило на заснеженную дорогу.

Глава 25. Покидая столицу

Йорн

В Генийском лесу не так уж ужасно, как принято считать. Тут водятся свирепые хищники и твари, пришедшие из-за Грани. Но здесь можно выжить, если знать как. Йорн Ниволе знал. И он умел выживать, делал для этого все, что потребуется.

Последний месяц именно этим ему и приходилось заниматься.

Мужчина потер лоб, облокотился на дерево и взглянул на девушку в длинном неряшливом платье — мешке, поверх которого была накинута потрепанная шубка. София методично снимала шкуру с добычи. Её взгляд был строгим и сосредоточенным. В нем не отражалось ни отвращения, ни брезгливости.

К ней подошла Люсия, потопталась на месте и все же тронула за плечо.

— Тебе нужна помощь? — тихо произнесла она.

София подняла голову, криво улыбнулась.

— Нет. Справлюсь сама. Займись разделкой позже.

Бывший охотник выдохнул и отвернулся. Им предстояла долгая дорога, всем в пути приходилось тяжело. Но он до сих пор помнил тоскливый взгляд девушки, потерявшей в подземелье самое дорогое — любимого мужчину. Люсии тоже было нелегко, но её брат жив и здоров, она не лишилась еще одного близкого человека.

Джо никогда ему не нравился хотя бы тем, что от Пожирателя не стоит ждать ничего хорошего. Однако им дорожила София. И для неё эта потеря стала колоссальной.

В голове Ниволе до сих пор звучал её голос: «Нам не нужно возвращаться снова. Там некого искать. Он мертв. Джо погиб». Умер и словно унес с собой за Грань частичку её сердца.

Йорн винил себя в том, что опоздал. Он мог бы спрятать детей в городе, поторопиться. Но предпочел перестраховаться на всякий случай. Три портала. Полчаса времени. Одна утраченная жизнь.

Девушка не разговаривала несколько дней. Не ела, пила через силу. И лишь после он смог вытянуть из неё подробности случившегося. Полученная информация его поразила. Она требовала времени на подготовку к дальнейшим действиям. А пока он должен вывести детей из Империи.

Они направились в Королевство Солона. Там достаточно лояльно относятся к нечисти, потому проблем с поиском нового дома не возникнет. Вероятно, ему давно стоило так поступить, но все что-то останавливало. Может, слова покойной матери о том, как дорога ей родина, а, может, застывший взгляд отца после смерти.

С рассветом они пересекут границу, сломать барьер достаточно легко, если приложить силы нескольких Падших. Йорн не сомневался, дальше станет чуточку проще.

— Я закончила, — сухо отчиталась София, приблизившись к нему.

Йорн кивнул.

— Иди отдыхай.

— Я не хочу спать, — произнесла девушка.

Он ощутил сочувствие и сожаление, не заметив в зелени радужки прежних искр. Она двигалась, говорила механически. Будто ей не было дела до того, что произойдет в будущем.

— Ты должна. Нам выдвигаться через девять часов. А твой организм вымотан. Возвращение души — довольно болезненный процесс. — Замолчал, обдумывая, как правильно спросить. — Ты ощущала её снова?

— Тьму? Нет. Ты спрашивал о ней вчера. Она не появлялась после подземелья. Если что-то изменится, я сообщу, — процедила София и, махнув рукой, дала понять, что разговор окончен.

Она скрылась в зеве брошенного медвежьего логова, но Ниволе не сомневался — сна у неё не будет ни в одном глазу. Потому что, как только она засыпала, к рассвету половина лагеря подскакивала от её криков. Девушку мучали кошмары. Она похудела за время странствий, став совсем уж тонкой и хрупкой, болезненно худой. Но ни нормально питаться, ни спать её заставить было невозможно. Однажды он пытался наложить заклинание сна, на что в обед получил выговор и презрительный взгляд.

Иногда ему казалось, что она желает кошмаров. Хочет снова и снова возвращаться в сны, где видит Джо. Возможно, так она не позволяла себе забыть.

Йорн боялся думать о том, что творится в столице. Он догадывался и раньше, кто стоит за убийством прошлого Советника, догадывался и на счет болезни Императора, а после слов Софии мужчина лишь сильнее убедился в своей правоте.

Диас Ширр зачем-то извлек из гробницы останки Первого. Ниволе узнал саркофаг, каждый охотник приносит клятву возле захоронения перед вступлением в должность. Но вот зачем Ширру это нужно? Кроме того, привлек и использовал Пожирателя.

Он что-то задумал. И Йорн готов поклясться: дело не только в троне.

***

София

К утру у меня ужасно кружилась голова. Сну не способствовали ни завывания волков, ни плотная энергия Грани в лесу. Здесь она была везде, куда не ступишь. От неё не скрыться и не сбежать. Ниволе выставил вокруг нашего лагеря защиту, но, если нас атакует разумная нечисть, она не выдержит натеска, придется биться.

Я заворочалась, подавила зевок и приподнялась на локтях, осматриваясь. Солнечные лучи уже проникли в зев норы, гуляли по земляным стенам. Один скользнул и ласково коснулся моей щеки, оставив на ней теплый след. Я сощурилась и осмотрелась.

Люсии на спальном месте уже не было. Я тронула пальцами лапник — остыл. Значит, девушка снова сбежала с восходом. Ложиться с ранним закатом и вставать с рассветом вошло у них с Шоном в привычку. Дети же, напротив, мирно посапывали, устроившись кто где.

Мне тоже следовало выспаться, Йорн дал верный совет. Но я боялась смыкать веки. Потому что знала, что там увижу. Мне регулярно снились кошмары, стоило закрыть глаза и погрузиться в дрему. Кошмар, где Джо умирает. Снова и снова. А когда он заканчивается, то повторяется вновь. И нет этому конца.

Поначалу мне хотелось туда возвращаться. Хотя это было травматично, но так я могла его увидеть. Пусть не наяву. А потом в сновидениях появились новые детали, изменения. Их становилось все больше. Пугающие, жуткие. Иногда я видела гибель Ника, иногда Люсии, а иногда это был охотник. В тех вариантах меня полностью поглощала Тьма. И она желала убивать. Желала получить больше силы. Она была зла на Первого. Её чувства становились моими, её прошлое становилось моим, потому я ощущала всю мощь её обиды и ярости, направленной на него.

Сейчас я четко видела разницу между Тьмой и другой нечистью. Тьма — существо, чья энергия использовалась когда-то для создания Грани. Древнее и опасное. Оно обладало волей, обладало желанием. Это желание мне удалось понять, когда наши сознания находились в одном теле, практически слились. Она хотела выбраться из заточения, попасть в наш мир. И если бы не вмешательство Йорна, ей бы удалось.

Те же, кто использовал мощь Грани, фактически воровали её тьму, из-за чего исчадие впадало в бешенство.

Тьма потеряла свое тело, когда прошла первая Чистка. Её сковали и предали те, кого она любила. Она не всегда была злом воплоти. Её таковой сделали. Инструмент Первого, использованный для того, чтобы отделить нечисть от людей. И ведь ему почти удалось стереть её разум, рассредоточив энергию по всему миру Грани и связав её силу крепкими цепями, сделав источником для других тварей. Ключевое слово «почти». Ведь теперь она в гневе. Она жаждет мести. Тот, кто её предал уже давно лежит в гробу, тело его разложилось, остались лишь кости, но ей все еще недостаточно.

О Джо я старалась думать как можно меньше. Получалось плохо. Пусть я видела его смерть своими глазами, все равно не верила. Просто не могла поверить. Мне казалось, что стоит смириться с его потерей, как земля под ногами пошатнется, я утрачу ту крупицу равновесия, что осталась.

А еще не верила, потому что через двое суток после побега нашла в кармане старинные часы. Металл покрывали узоры, а наверху — у самой цепочки был инкрустирован драгоценный камень. Он сиял, переливаясь от голубого до черного. Такие знакомые цвета. Они принадлежали Джо. От камня исходила его энергия. Будто он находился рядом со мной. Можно закрыть глаза и представить, что парень рядом. Вот только отсутствие запаха миндаля и трав сбивало с толку, напоминало о реальности.

Я покрутила часы в пальцах, погладила гладкую поверхность камня. Он отозвался приятным теплом. Мне довелось держать в руках артефакт — накопитель, из-за которого и возник конфликт с веей Шу. Джо успел его наполнить, а затем спрятал. А потом… потом зачем-то подбросил мне в карман. Странно, что не воспользовался им в заточении, ведь мог. Или я чего-то не знала.

Мне непонятна причина, но сейчас это и неважно. Часы дарили надежду. Раз существа умудряются прорываться через Грань в этот мир, выходит, я могу вытащить оттуда того, кого люблю. Лишь мысль о том, что я могу его вернуть поднимала с колен.

Я понимала, что самостоятельно не справлюсь. Мне нужна помощь Йорна. Он может знать, как разорвать невидимый барьер между мирами. Но пока отчего-то молчала. Сейчас охотник не станет рисковать детьми ради сомнительной затеи. А то, что для него она будет сомнительной, можно не сомневаться.

Заворочалась Мириам. Открыла глаза и уставилась на меня пугливо. Я натянуто улыбнулась. К сожалению, улыбки теперь мне давались с трудом. Словно внутри выгорело все счастье, вся радость.

И девочка это чувствовала.

Тяжело пришлось не только мне. Из заточения никто не вернулся прежним: Мириам утратила способность говорить, мы ни слова от неё не услышали за прошедший месяц; волосы Люсии окрасились в пепел, что на фоне её темной кожи смотрелось впечатляюще. Я бы сказала, её красота стала еще ярче, еще насыщеннее. Кроме этого, девушка мгновенно повзрослела. Я видела это по её серьезным карим глазам, повадкам, поведению.

Мы все ощущали вину. Йорн за то, что не успел всех спасти. Я за то, что позволила Джо погибнуть. Люсия за то, что привела в особняк Орден. Каждый из нас виновен в той или иной степени. И мы не могли ничего исправить. Только двигаться дальше, оставив прошлое в прошлом. Еще бы оно желало нас отпускать.

Сожаления Ниволе я замечала в виноватых взглядах, брошенных украдкой, в осторожных словах, беспокойстве обо мне, опеке. От такого внимания я ощущала себя хуже. Будто этим он мог изменить события. Если бы.

Мириам хлопнула длинными ресницами, кивнула мне в знак приветствия и выбежала наружу. Я вздохнула и последовала её примеру.

В нашем временном лагере кипела жизнь. Люсия раздавала порции похлебки, сваренной на воде из топленого снега и пойманной дичи. Пресная, но оттого не менее питательная. Я поела, не почувствовав вкуса.

Мы вышли до обеда, без происшествий пересекли границу, покинув Генийский лес. Империя осталась позади вместе с высокими шпилями имперского замка, аккуратными домиками из кирпича, пыхтящими волшебными самоходами и извилистыми улочками. Позади я оставляла не только Гению, но и свой дом, лавку, где проводила больше всего времени.

Я уходила. Возможно, навсегда.

Обернулась, взглянув с высоты предгорья на возлежащий внизу лес, на макушки сосен и елей, на снег, крупными шапками украсивший пушистые ветви, и дальше — на живущий город. Он выглядел все также прекрасно и величественно, как всегда. Он не поменялся, в отличие от всех нас.

— София, — позвал меня Йорн. — Ты не хочешь уходить?

Я мотнула головой, заправила за ухо выбившуюся из прически прядь и встала спиной к столице, встретив взгляд охотника.

— Я не могу остаться, — шепнула едва слышно, мои слова унес ветер.

Небо темнело на глазах в преддверии подступающей метели. Мы должны добраться до ближайшей деревушки раньше, чем снегопад собьет нас с пути.

Я не могла остаться, потому что с городом было связано слишком многое. Он удерживал меня в своих стенах всю жизнь. Теперь же пришло время его покинуть.

Там, в будущем, мне предстоит воссоединиться с матушкой, так и не вернувшейся из своего путешествия, и сыскать способ вернуть Джо. Пока верю, что он существует, я найду силы двигаться дальше, найду силы жить.

Первая неловкая снежинка птичьим пухом закружилась в воздухе, поцелуем зимы коснулась носа. И растаяла, даруя надежду на то, что когда-нибудь так растает иней и на моем сердце. А пока оно скованно льдом, мне остается только не сдаваться.

— Мы уходим, Йорн.

Ниволе кивнул и, развернувшись, начал восход на гору, погружаясь в сугробы по самые щиколотки.

Бонус. Яд внутри меня

Их семья не была бедной изначально, но случилось жаркое лето, поля выгорели напрочь. Год выдался тяжелым. Керри тогда исполнилось девятнадцать. Едва ли она понимала, почему карманные расходы урезали почти в тридцать раз. После умерла сестра, упав с лошади, а отец с горя погряз в выпивке и стабильно проигрывал оставшееся состояние в карты.

Это первое несчастье, что её постигло. Увы, не последнее.

Жить в нищете погано, но это можно преодолеть. Так она думала тогда. Мать ласково успокаивала сладкими речами, наблюдая, как вей Шу растрачивает средства, посещая игорные дома и бордели. Она была глупа и наивна в своей простоте, вере в лучшее. Но это Керри поймёт куда позже.

В двадцать она отправляется на прогулку верхом. И с неё не возвращается. Торговцам людьми нет дела до их семейной драмы. Впрочем, им не до чего нет дела, кроме как до звенящих золотых монет. А за молодую девицу знатного рода их дают немало.

Керри попадает в бордель Империи Мирам. Ей страшно и больно, особенно от того, как грубы клиенты.

Сначала ей тяжело, тошно от самой себя до кишечных колик. Потом мерзко. А затем она привыкает, подстраивается, складывая из поломанных жизненных принципов и правил нечто новое, пока непонятное. Но с этим хотя бы можно продолжать жить, поднимаясь по утрам. Улыбаться широко, укладывая в постель очередного посетителя.

«Матушка» поблажек не даёт ни за глаза красивые, ни за заслуги. А заслуг за три года у неё накапливается столько, что впору получить медаль. Медаль ей владелица не выделяет, разве что противозачаточное зелье в пузырьке за пять серебряных. Спасибо и на этом.

Она хоронит «маленькую вилею Шу» без почестей, ведь той девочки уже не существует. Ей раздробили позвоночник с пару лет назад.

Керри ломается медленно, громко, с хрустом искалеченной, разбитой на мелкие осколки души. Ломается и собирает себя по частям, чтобы срослось криво — косо, да хоть бы как. Ей вправду уже неважно. Ей плевать на грубые рубцы поверх плоти, закрытые кожей. Их всё равно никому не видно.

Она отращивает волосы чёрные густые одновременно с острыми коготками.

Она понимает, что не хочет так жить.

***

Вею Хейзи примерно тридцать пять. Ей — двадцать четыре. У него глаза красивые: яркие, зелёные, искрящиеся чем-то настоящим, широкая улыбка и толстый кошелёк. Керри смеётся, баюкая его голову на своих коленях, напевая простой мотив с родины. А Хейзи жрёт её многозначительным взглядом, оставляя на бедре короткий поцелуй.

Хейзи в неё влюблён. Он сдался ещё тогда, когда услышал приукрашенную историю о прошлом. Она старалась, честное слово, стеная, размазывая чёрную краску по лицу.

Он не замечает ни равнодушия, скрытого за нежной улыбкой, ни лжи в продолжительных речах.

Может, он просто слепой.

Не замечает даже тогда, когда она мановением лёгкой руки уничтожает репутацию его жены и доводит дело до развода. Костёр вспыхивает, сжигая бедняжку до серого пепла. И ей не жаль. Керри никого больше не жаль. Даже себя. Она сгорит следом. Не сегодня, но когда-нибудь совершенно точно.

***

Кольцо на пальце сидит как влитое. Хейзи класть хотел на то, что она работает в борделе. Хейзи не слушает своих друзей. Он — хороший парень.

Свадебное платье не сочетается с цветом её мира. И ей плевать.

Керри отправляет «матушке» подарок тем же вечером, что и стоит у алтаря, предварительно подделав завещание через дорогого друга с чёрной стороны рынка. Бывший клиент, конечно, любимице не отказывает. Особенно за звенящий монетами мешочек.

И ей снова не жаль.

Старые шрамы зудят, а слова родной матери в воспоминаниях не цепляют. Их запорошило прахом почивших надежд. Она не будет так глупа. Она выживет. Даже если ради этого нужно идти по головам.

***

Новую владелицу девочки встречают с опасением. Потому что знают: у Керри не чисто за душой. И не то чтобы она пыталась это исправить. Незачем.

Хейзи устраивает скандал. И она видит, как пелена в его глазах редеет, становясь практически прозрачной. Он не хочет, чтобы жену видели среди шлюх. А ей смешно напоминать, кого он возвёл на пьедестал собственноручно.

Он больше ей не нужен. Капля снадобья в чай днём, капля снадобья — ночью.

Лекарь говорит: болезнь неизлечима, ему осталось недолго. Она целует мужа в губы, вместе с тьмой своего сердца, выдавая порцию очередной лжи. И он послушно съедает. Яд проникает в вены, поражает весь организм. Яд был введён ему задолго до того, как Хейзи выпил чай.

Он умирает. Она утирает на похоронах ненастоящие слёзы.

***

Керри наращивает силу постепенно, становясь практически неприкасаемой. У неё столько денег и влияния, что впору купить титул. Но он едва ли ей необходим.

У неё есть всё и даже больше. И не так важно, что шрамы до сих пор болят, что во снах Хейзи смотрит влюблёнными глазами и целует побелевшими холодными губами в плечо, а у неё от этого ёкает под грудиной обугленное сердце. Ей, правда, неважно. Верно ведь?

Оглавление

Глава 1. Раскрытая тайна

Глава 2. Сомнения и догадки

Глава 3. Нечисть

Глава 4. Ночь в чужом доме

Глава 5. Скрытый рынок

Глава 6. Казнь

Глава 7. Сделка

Глава 8. Мой день

Глава 9. Бывший, бордель и прочие неприятности

Глава 10. Дружеская встреча

Глава 11. Потеря

Глава 12. По душам

Глава 13. Драконья лихорадка

Глава 14. Нарушенная договоренность

Глава 15. Обманчивый след

Глава 16. Ритуал

Глава 17. Нежданный союзник

Глава 18. Особняк в Генийском лесу

Глава 19. Убийцами не рождаются

Глава 20. Бессонная ночь

Глава 21. Её зовут Тьма

Глава 22. Плен

Глава 23. Умирает ли надежда

Глава 24. Это не было спасением

Глава 25. Покидая столицу

Бонус. Яд внутри меня