Вызовите ведьму! (СИ) [Анастасия Амери] (fb2) читать онлайн

Вызовите ведьму!

Глава 1

Майкл

— Если кто узнает — ты покойник, — женщина трясла передо мной увесистой пачкой банкнот. Целое состояние, можно уйти в отпуск минимум на полгода.

Правда, тянуть руки к пачке я не спешил, как и браться за дело. Только женщина в одном предложении могла попросить помощи, а потом угрожать расправой. Вся ситуация пахла хуже некуда. Когда к тебе заявлялась жена одного из самых влиятельных банкиров и меценатов города, просила разобраться в смерти единственного сына — из той самой золотой молодежи, проводившей в пьяной праздности все свободное время, — и говорила, что все дело должно пребывать в строжайшей тайне, то подумать о надобности такой работы стоило дважды.

Клэр Пенгроувт без сомнения находилась в печали. Даже блеск бриллиантов, безызменно обрамлявших ее стареющее, но красивое лицо, казался тусклым и унылым. Дорогая тушь растеклась по щекам, показывая, что даже элита способна на чувства. Сенатор Боллсви аккуратно придерживал за плечи плачущую даму. Он был в раза три больше миссис Пенгроувт, да и странно наблюдать, что такой прожженный политик, известный своими резкими высказываниями, способен на сочувствие. Именно оно сейчас отражалось на его крупном лице.

— Мистер Олфорд, поймите ее, она потеряла сына, — он поднял свои налившиеся вампирской кровью глаза, лишь на мгновение отвлекшись на мой рыжий хвост, хлопавший в задумчивость по полу. — Мы давно дружим семьями и не хотели бы огласки в расследовании этого ужасного преступления. Вы сами знаете, что полиция будет обязана созвать пресс-конференцию и заявить во всеуслышание, что молодой Оливер Пенгроувт убит в грязном квартале.

Где он не должен был находиться, если не хотел навлечь на себя треп об употреблении Мяты Молли. О чем и так судачила добрая часть города. Я хмыкнул. Ну, конечно, чета должна просто найти убийцу и предать суду — излишки будут губительны для репутации.

Первый сенатор Боллсви и миссис Пенгроувт заявились ко мне в офис еще до того, как поднялись обычные люди и поспешили на работу, пробуждая улей большого Аркена. Они хорошо постарались, чтобы ни одна простая душа не узнала о смерти сына прославленного банкира. Два дня назад молодой Оливер отправился со своими друзьями в нижний город, чтобы отпраздновать конец учебного года — он учился в частном колледже для богатеев. Домой парень не вернулся. Его труп был найден днем позже в Крысином квартале. Теперь семейству Пенгроувт нужен частный детектив, чтобы решить дело в максимальной приватности и передать полиции только результат и прямые улики. Странное решение. Я был уверен, что кто-кто, а сенатор Боллсви уж точно мог надавить на кэпменов [1] и не дать им болтать направо и налево. Но вместо полиции Аркена они пришли в мое скромное частное агентство.

«Как же хочется молока», — эта мысль с самого утра пульсировала в висках.

Джинни — моя славная секретарша — должна была оставить бутылочку свежего молока в холодильнике. Я мечтал кинуть в него немного Мяты и растянуться на полчаса на диване, отдаваясь ее расслабляющему действию.

— Мистер Олфорд, возьмите этот скромный аванс, — сенатор явно заметил, как я смотрел на деньги в руках женщины. — Пусть я не доверяю ка́ттам, даже полукровкам, но о вас слышал только хорошие отзывы. Вы всегда доводите дело до конца и деликатно.

Боллсви бросил многозначительный взгляд на мой рыжий хвост, который я по привычке тут же поджал, скрывая под стулом. Ка́ттов действительно не любили в этой части страны. Здесь мы считались предвестниками катастроф и бед. Тем страннее выбор моего отца. Мать была чистокровной ка́ттой и вечно пребывала в своем «шерстяном обличье». Но все мои воспоминания из детства доказывали, что отец безумно любил ее. И так же безумно тосковал, когда жены не стало.

Какое не дюжее доверие оказывал мне первый сенатор. Всего лишь по отзывам? Я повел носом, ожидая услышать ту самую мускусную неприятную вонь, какую источали практически все орки, но как любой вампирский полукровка — Боллсви не имел своего запаха, только легкий парфюм. М-да, к его родителям еще больший вопрос, чем к моим. Как орк и вампир умудрились сойтись при всех прошлых конфликтах этих рас? Орки и вампиры ненавидели друг друга. Одни вечно воняли и пытались поработить как можно больше соседей, другие жили чуть ли не вечно и так же претендовали на соседние территории. Надо сказать, что исторически их земли и были соседними. Больше двухсот лет назад между ними шла настоящая мясорубка.

Я еще раз подумал. И это только аванс?

«Сколько же Мяты и молока можно на это купить?» — опять запульсировало в висках.

— Хорошо, — я едва сдержал мурлыкание, предвкушая встречу с Мятой. — Я возьмусь за это дело. Найдем убийцу вашего сына, миссис Пенгроувт.

Мягко встав из-за стола и приблизившись к клиентам, я протянул руку к пачке банкнот.

«Все ка́тты — продажные, нечего тебе делать на службе!» — сознание услужливо припомнило голос моего первого учителя в академии.

«Да чтоб вас всех к оркам».

* * *

Прим.:

[1] Полицейские

* * *

Резкий запах формалина нехорошо кружил голову, не помогали даже сигареты, к которым я быстро пристрастился в молодости, стараясь не чувствовать вони Аркена. Они хоть как-то спасали при пересечении злачных кварталов или орочьих мастерских. Я не был рад острому нюху, доставшемуся от матери. Если с хвостом и глазами можно было смириться, несмотря на все унижения, которые приходилось терпеть в детстве, то нюх знатно портил спокойную жизнь. Вот и сейчас, глядя, как высокий иссушенный старый вампир выкатывал ящик с трупом из холодильной камеры, мне хотелось сбежать отсюда и вдохнуть полной грудью ароматы выпечки в пекарне через дорогу от больницы.

Я вытянул из нагрудного кармана платок, сдобренный лавандовым маслом, и приложил к носу. Патологоанатом, не скрываясь, фыркнул:

— Не знал, что каттов нанимают расследовать что-то, кроме пропажи недельных носков, — его усмешка отнюдь не была доброй, скорее злобной и клыкастой.

— А ты, значит, увлекаешься мертвечинкой, вампир? Говорят, кровь мертвецов вы не пьете, так что ты ту делаешь? — я кивнул на граммофон, который заметил, как только вошел. — Для придания нужного настроения?

Старик поморщился. Видимо, не первый раз слышал подобное предположение. Его глаза были мутными и слегка отстраненными. Я не знал, на чем он сидел, но именно этим семейство Пенгроувт купило его молчание. Вампир поправил свой желтоватый халат и натянул перчатки по локоть, что посоветовал сделать и мне.

Под белым саваном с умиротворенным выражением лица лежал единственный сын Клэр. Когда-то он, вероятно, имел популярность у дам разных сословий, я был практически уверен, что за ним вереницей выстраивались девушки. Аристократичные черты лица, прямой нос и золотые кудри, как у матери, в совокупности создавали невинный образ. Только вот теперь он был искажен нелицеприятной смертью. Следы от крупной гематомы на лице все еще прослеживались, а на теле имелись хоть и вымытые, но гнилостные язвы.

— Мальчик умер около трех часов ночи тринадцатого числа. На лице гематома, скорее всего, от падения на землю или удара, мелкие ссадины и царапины появились уже после смерти. Местные из Крысиного квартала сняли с него все, что можно было продать, и только потом сообщили кэпмену. Умер от остановки сердца, — патологоанатом откинул саван, и стали видны гениталии жертвы. Несмотря на молодой возраст, они были в плачевном состоянии.

Девятнадцатилетний сын Пенгроувтов кололся, причем давно. Теперь понятно, почему обратились именно ко мне. Они не просто боялись, что будут сплетни о Мяте Молли, а о кое-чем похуже. Его отец основал фармацевтический фонд для помощи безнадежно больным, и вряд ли народ был рад услышать, что сын мистера Пенгроувта ширялся морфином, который поставлялся людям на последнем издыхании.

— Передозировка? — мой вопрос был логичным.

— Я тоже так решил, но, если присмотреться, этим следам больше недели. В крови обнаружена ударная доза Серого Веза, столько, что в месте укола, — он указал на черное пятно на внешней стороне бедра парня, — буквально разъело плоть и сосуды. Самостоятельно колоть себе столько, зная дозировки… маловероятно. В носу имеются остатки Мяты, видимо, был и алкоголь, но Вез убил почти все следы в его крови. Интоксикация привела к распаду сосудистой системы и остановке сердца. Умер он мучительно. Считаю, что это убийство.

Морщинистое лицо вампира приняло зловещее выражение. Сложно было понять: ему нравилось, какую работу он проделал и к каким выводам пришел, или же старик просто тащился от всего происходящего. Однако вампир был прав, это походило на убийство, уровень отличался от привычных заварушек в Крысином квартале, возможно, даже спланированный акт. Причем, сделал это тот, кто мог раздобыть Серый Вез.

— Вез был чистый? — спросил я у старика.

— Сложно сразу сказать, — патологоанатом пожевал губы в задумчивости, — я могу взять дополнительные анализы, но по тому, что видел — скорее всего чистый, примесей либо совсем нет, либо они минимальны.

— Ясно, спасибо, — я развернулся и направился к мусорному ведру, чтобы выкинуть провонявший моргом платок. Даже стирать его было бесполезно. — Я приведу кое-кого вечером. Ты будешь еще тут?

Вампир осклабился:

— Моя смена закончится через два дня, пушистый. А что, если твой человек проболтается? Пенгроувты кастрируют тебя, как обычного кота.

Я обернулся, вытаскивая из кармана совершенно обычный, металлический портсигар.

— Не бойся, клыкастый, она умеет хранить секреты.

С облегчением я затянулся и вышел из вонючего морга, но направился в еще более зловонное место. Крысиный квартал.

* * *

Все, что требовалось знать любому прибывшему в шумный Аркен туристу о Крысином квартале — сюда лучше не приходить, даже если это вопрос жизни и смерти. Местные барыги и воры вмиг раскусят приезжего и обдерут его как липку. И это если повезет.

Крысиный квартал имел четкие границы, не так как другие районы города. Те перетекали друг в друга незаметно и плавно, а самый злачный уголок Аркена встречал вас смердящим зловонием тухлой рыбы и речной сыростью. Мало кто решался ловить рыбу в Ливоте — главной реке города Аркен. Она была грязной настолько, что после прохладительного и не самого приятного окунания в ее недра можно подцепить полный букет заболеваний. И это в других кварталах города.

Здесь же, в Крысином квартале, река была загрязнена так, что весь нижний город вонял ее испарениями. Словно огромный канализационный рукав, она смердела летом и весной. Если выдавался удачный для местных ветреный день, то вонь уносило в другую часть Аркена.

Я с трудом понимал, как в этом квартале вообще могли жить люди и нелюди. Здесь располагались простые рабочие консервного завода или мануфактуры, бедные музыканты, игравшие в местных пабах по вечерам за пинту пива или стакан бренди, шлюхи всех мастей и рас, игровые барыги, наркоторговцы и просто умирающие наркоманы. Квартал состоял из нескольких улиц. И лишь по одной из них можно было пройтись без боязни провонять местной Ливотой. Улица Синих дам рассекала квартал поперек и была главной артерией всего преступного бизнеса.

После трех часов дня из всех щелей лилась музыка разной степени паршивости, а продажные женщины зазывали посидеть у них в кабаке, пабе или сауне.

Я шел в немытой толпе, по привычке обвив хвост вокруг ноги, чтобы черти не отдавили мне мамино наследство. Джинни говорила, что некоторых женщин заводило наличие у мужчины признаков полукровства. Лично она предпочитала мохнатых существ и часто сверкала передо мной глубоким декольте в надежде, что я поддамся. Только вот мой горький опыт гласил: не спи с подчиненными и коллегами — они разрушат всю твою работу. Женщины вообще любят многое рушить — еще один опыт, отдававший горечью.

Я выкурил очередную сигарету и сплюнул под ноги горькую от табака слюну. Нужный мне дом походил на результат работы пьяного архитектора и торчащих на Молли строителей. Неказистый, с выпирающими полукруглыми балконами, часть из которых давно отвалилась. Облицовочный кирпич уже утратил свою красоту и порос плющом и плесенью. Вглядевшись, я так и не смог понять есть ли в нужном мне окне свет. Дверь на балконе была приоткрыта, но не было понятно внутри ли хозяйка.

У входа в дом, прямо на крыльце, сидело несколько местных ребят. Все грязные, в рваных ботинках, они подсчитывали награбленное, вываливая его из карманов, и переругивались хлеще портовых рабочих. Ребята окинули меня подозрительным взглядом, но не стали приставать и просто отодвинулись в стороны.

— Мохнатый урод, — раздалось мне в спину, когда я уже поднимался по лестнице.

Грубость резанула по ушам, но это отребье ненавидело всех, и я вполне понимал причину. Родители бросили их еще маленькими или же придались алкоголю и наркотикам. Дети здесь не видели любви, лишь секс в публичных домах улицы Синих дам.

Я поднялся на второй этаж и замер у обшарпанной двери со значком клевера. Обычно в коридоре пахло травами и дешевыми духами, иногда мужским потом и сексом, теперь же воняло адреналином, кровью и смертью. К хозяйке я не питал особых чувств. По правде, мы виделись так редко, что я даже не присматривался — мне лишь изредка требовалась магическая помощь. И даже так я встревожился. Шерсть на позвоночнике и хвосте встала дыбом.

«Не нравится мне это все».

Я ощетинился, чувствуя, как усиливался странный аромат. Что-то произошло.

— Джойс! — я с силой постучал в дверь.

Ответа не последовало, и я попробовал снова. Послышалась неясная возня. Я уже хотел выбить дверь, как она вдруг резко распахнулась, и на пороге показалась хозяйка квартиры с ножом в руке. Платье на стройном и гибком теле было залито кровью, как и ее руки, даже на лице были брызги. Голубые глаза заблестели от удивления и тревоги, но тут же в них появилось и нечто иное… Азарт?

— Какого хрена? — только и вымолвил я перед тем, как меня с силой затянули в квартиру к ведьме.

Глава 2

Джойс

Бывает, что день не задается с самого утра. Встаешь с кровати и наступаешь на кактус, любезно сваленный ночью фамильяром — будь он неладен. Впечатлившись иголками и не обнаружив дома искомого смертника, завариваешь себе не те травы, и вот уже вместо успокоительных измельченных листьев мелиссы в кружке оказывается увеселительный сбор. Как я умудрилась их перепутать? О, не спрашивайте. Зато взбодрилась — ха, даже чересчур, — а желание прибить фамильяра выросло в геометрической прогрессии.

— Только попадись мне, Дин, — прошипела я, бережно обматывая раненную конечность тканевым бинтом. С каждой минутой боль отходила на задний план, а на передний кралась жажда вскочить на ноги, кружиться и смеяться. Я закатила глаза и усмехнулась. Чай я вылила сразу, как почувствовала неладное, но вот что успела выпить… «Ох, мать моя Ехидна!» — Только попадись, — повторила я, уже замышляя ответную пакость. Ведь пушистый воротник знал, что я обязательно наступлю на иголки. Знал и не подумал хоть немного откатить от кровати орково растение. Между прочим, несколько иголок из пятки пришлось доставать пинцетом.

— А я давно говорила: он нам не нужен, — гнусаво протянула Ингиборга.

Я покосилась на заваленный травами и склянками стол, где на подставке восседал мой гримуар — выделанный из кожи оборотня увесистый том с рецептами зелий и ходом работ с артефактами. Обычно гримуары не разговаривали, но… мне не повезло. Родители явно нашли ее на распродаже. С ее-то характером!

— Зато мы ему нужны, — признала я, стараясь подавить злость. Взрослая я ведьма или как? Испортила себе все утро, дуясь на норку. Может, он и правда случайно?

Закрепила бинт и осторожно поднялась, даже переступила с ноги на ногу. Терпимо. С охлаждающей мазью куда лучше, чем прежде.

— Глупость, — буркнула вредина, прищурив глаз.

Не то чтобы она часто кого-то хвалила, но их с Дином противостояние меня порядком утомляло. Я давно уверилась, что Инга просто-напросто ревновала меня к Дину. Ее я знала с шести лет — именно тогда мама и папа купили мне гримуар и сдали в приют для одаренных детей. С Ингой мы стали неразлучны, а вот родных я больше не видела. Что же касалось Дина — фамильяр достался мне… хм, скажем так, в наследство. После смерти подруги его посчитали ущербным, и я решила забрать то единственное, что от нее осталось.

— Выдохнули, — протянула я, выпуская из легких весь воздух.

— Скорее подохнем от асфиксии, чем полегчает, — вставила Инга, она вообще любила, когда последнее слово оставалось за ней.

— Кто бы говорил, у тебя вообще нет легких, — отмахнулась я, подходя к столу, чтобы разобрать царящий на нем бардак. Прошлой ночью я допоздна заряжала артефакты боссу, а вот сил убрать за собой уже не осталось.

— Завидуй молча, — тут же нашлась она.

— Отсутствию легких? — я даже поперхнулась и тряхнула головой, светлые кудряшки протестующе подпрыгнули. — Нет уж, спасибо. Как-нибудь с ними поживу.

Как раз разложила по непроницаемым шкатулкам заказанные артефакты, когда в дверь постучались. Робко, будто спрашивая разрешения.

— Болезный твой пожаловал, не иначе, — Инга зыркнула на дверь и брезгливо шелестнула страницами.

Наградив ее укоризненным взглядом, пошла открывать, по пути поднимая случайные вещи, явно раскиданные ночью Дином. Бессонница у него что ли? Или… новый приступ?

В задумчивости распахнула дверь и увидела клыкасто улыбавшегося Рока посреди тускло освещенного коридора, лампочка над его головой то и дело мигала. Этот до невозможности наивный парень ходил ко мне по несколько раз в неделю, очень уж ему хотелось знать, не оборвется ли его душевная нить в ближайшие дни. Сперва я отговаривала его от работы на главу местной мафии, ведь если парень так боялся за собственную жизнь, к чему вообще эти сложности? Однако Рок заходил снова и снова… и снова, даже не помышляя слушать меня и менять сферу деятельности. Что же, у всех свои причуды, и за свою Рок мне неплохо платил.

Я натянула ответную улыбку, вышедшую даже чересчур широкой — чтоб Дину там икалось — и посторонилась. Рок склонил голову и повернулся боком, вмещая свои громадные габариты в дверной проход. Оказавшись внутри, он вежливо приподнял шляпу, по этикету поприветствовав Ингу и открывая свои длинные темные волосы, по обыкновению стянутые в хвост.

— Ну, здравствуй, болезный, — снизошла она до него, закатив единственный глаз. По правде, я считала, что Рок нравился ей своей непосредственностью, но вряд ли она когда-либо признается.

— И вам доброе утро, госпожа Ингиборга, — глубоким басом отозвался Рок. — И вам, конечно, госпожа Джойс, — он обернулся ко мне и чуть приподнял густые темные брови. — С вами все в порядке?

Поймала себя на том, что до сих пор улыбалась и едва ли не хихикала, что совершенно мне несвойственно. Рок привык к моей сдержанности и сейчас, похоже, не понимал, что со мной стряслось.

— Все отлично, — я все же прыснула от распиравшего меня смеха. — Перепутала пару трав спросонья. Не бери в голову. Проходи, садись, сейчас принесу руны, — я кивнула ему в сторону кожаного зеленого дивана, поскольку из всей моей мебели оно единственное выдерживало крупную фигуру Рока.

— А она точно в порядке? — донеслось мне в спину с сомнением, когда я юркнула в свою небольшую, но уютную спальню. М-да, удар по репутации.

Наверное, никого другого я бы в квартиру не пустила, пока действие чая не закончилось. Не стоило клиентам видеть нелицензированную ведьму в таком состоянии. Еще решат, что я смеюсь над их бедами, и направят жалобу в управление. Просто Рок — больше, чем клиент. За несколько лет регулярных визитов я и сама к нему привязалась, считая кем-то вроде воспитанника. И плевать, что ему двадцать, а я всего на год старше.

— Передай своему боссу, чтобы жалел нашу девочку, — услышала я ворчание Инги, выдвинув ящик комода, где хранила руны-артефакты. Те привычно засветились нежным зеленым светом, стоило им оказаться в моих руках. Признали родную энергию.

В ответ раздалось что-то невнятное, я даже не разобрала, но предположила, что Рок хотел оправдаться.

— А ты сам куда глядел, дурень, когда передавал вчера поручение? — продолжил громко отчитывать парня мой гримуар. — Что значит два артефакта эльфийской удачи и еще один орчьего разрушения за день? Что там Лекс удачно рушить собрался? А моя девочка из-за вас ночь не спала. На пару часов прилегла. Ироды! И ты еще у нас спрашиваешь, что с ней?

— Госпожа Ингиборга, но я ведь… — начал было Рок, но его тут же перебили.

— Что «я ведь»? Пришел артефакты забирать? Бери! Мы с Джойс все сделали. Но чтоб стыдливо глаза в пол, иначе я за себя не ручаюсь…

Как именно она собиралась не ручаться и что делать, кроме разве что шипеть и прожигать бедного полуорка взглядом, осталось загадкой. А впрочем, оскаливший клыки том со светящимся зеленым глазом… Это могло произвести впечатление!

***

Пока Инга вконец не застращала моего клиента, я поспешила вернуться. Даже почти не хромала. Успех!

Рок и правда стыдливо сжался в кресле, опустив взгляд. Я осуждающе покосилась на Ингу, но глаз той были донельзя довольным, показалось, что даже кожа переплета немного покраснела. Поджав губы, лишь бы убрать с лица счастливое и наверняка глуповатое выражение, села за стол и стала перебирать руны, напитывая энергией. Та не слишком охотно — из-за ночного перенапряжения, — но все же потянулась в артефакты предсказания. Дорогая вещица, купленная мне Лексом, как только я выпустилась из приюта. Артефакты были настроены на ведьмовскую силу и давали верные предсказания только в руках ведьм. Чудесное изобретение одного ковена древности, решившего возвысить наш род и усилить слабые от рождения, но все же способности к прорицанию. Ну, и ради денег, конечно, куда без этого.

— Задавай свой вопрос, путник, — дежурно произнесла я, почувствовав, что руны готовы. Слабое зеленое свечение сменилось насыщенным изумрудным, воздух стал более влажным, запахло озоном, совсем как после грозы.

Рок глянул на меня исподлобья, сглотнул и пересел поближе к краю дивана, обивка под ним протестующе скрипнула.

— Госпожа Джойс, я не умру до следующей недели? До вторника, когда у нас с вами следующий сеанс, — он все же поднял голову и доверчиво заглянул мне в глаза в ожидании ответа.

Один и тот же вопрос, неизменно. Что же…

Я тряхнула руны в ладонях и высыпала на стол. Мнение артефактов, по обыкновению, разделилось: все же Рок бегал по поручениям мафии, а не простого фермера. И у последних случались казусы, что уж говорить о первых.

— Руны говорят, будет много крови, — я хотела произнести это спокойно, но вышло как-то радостно и предвкушающе.

«Тьфу».

Рока передернуло, его глаза округлились, а нижняя губа стала нервно подрагивать, будто он все собирался ответить, но не находил слов.

— Много крови… Ладно, это поняла. Но что же дальше? — протянула я и все же рассмеялась. Да-да, я сегодня не только веселая ведьма, но еще невыспавшаяся, а потому злопамятна. Обилие крови я и правда видела, но в обычный день просто озвучила бы те знаки, которые указывали на жизнь и не стала бы пугать Рока. В обычный день, но не сегодня.

— Я… умру? — с трудом выдавил Рок, его смуглая от природы кожа — полуорки вообще прекрасно загорали — мертвенно побледнела. Я даже не знала, что он так мог. Как любопытно!

«Остановись, Джойс, это все чай», — попыталась я себя вразумить, на секунду прикрыв глаза.

— Нет, — все же признала я. — Ты будешь жить до вторника.

Инга сбоку от меня фыркнула.

— До вторника? — переспросил Рок, его голос дрожал.

— До вторника точно, — кивнула я. — А дальше ты мне еще не платил, — скосила взгляд на стол, где в мое отсутствие на краю появилось три медных пенса.

Рок снова сглотнул, снял шляпу и ей же вытер испарину со лба, темные волосы у висков стали влажными и чуть завились. До него медленно доходил смысл моих слов и то, что я лишь ответила на вопрос, а не предрекла великую кару за его грехи.

— Спасибо, госпожа Джойс, — выдавил он, — принесу-ка я в следующий раз побольше монет, — закончил он уже тише и шумно выдохнул.

Я широко улыбнулась и буквально подпрыгнула на месте от радости, а потом посмотрела на настенные часы. Еще часа полтора, и я снова стану собой. Скорее бы!

Рок вскочил на ноги, низко надвинул на глаза шляпу, а я поспешила подвинуть к нему три шкатулки с готовыми артефактами. Он кивнул, убрал их в карман пиджака и быстрым шагом пошел к двери. А потом вылетел бы в коридор, даже не попрощавшись, если бы на кого-то не наткнулся у порога. Послышался глухой удар, вскрики, а потом грохот падения.

Я тут же поднялась и пошла на шум, в нос ударило удушливым запахом, так контрастировавшим с тем, что источали руны.

— А вот и наша кровь, — кивнула я, разглядывая удивленного и окончательно растерявшегося Рока и распростертое перед ним тело. Этого светловолосого мужчину лет тридцати я не знала лично, но видела пару раз на улице, когда тот проходил мимо в компании Рока. Очередная шестерка Лекса. — Сколько раз говорила вашему боссу, что я не целитель, все равно всех раненных ко мне шлет.

— Не сл… слал, — задыхаясь, выдавил пострадавший, хватаясь за живот. Красное пятно на его рубашке разрасталось с каждым мгновением. — После пр… прошлого раза… больше не… не шлет. Я… сам.

О, тот самый «прошлый раз». Я так перенервничала и распсиховалась, когда увидела гнойные раны на ногах одного из подопечных Лекса, что случайно перелечила. После вливания сил, дюжины заклятий на здоровье и моих отваров тот мужчина не только поправился, чудом избежав ампутации, но и решил бросить преступный мир, внезапно обнаружив в себе талант к танцам, к чечетке, если точнее. Так Лекс лишился одного из своих лучших карманников и не был мне за это благодарен.

— Ладно, — я облизнула губу и потерла перед собой руки. — Какой талант хочешь?

Жаль, что раненный не ответил, наконец, потеряв сознание. Самой выбирать что ли?

— Ну что ты, Рок, подними же своего друга и неси на диван. Будем смотреть, что там у него приключилось.

— Да, госпожа, — понурив плечи, Рок смиренно подхватил мужчину подмышки и аккуратно, боком, затащил в квартиру, принявшись размещать на облюбованном диване. От кожи ведь отмоется кровь?

Мое утро становилось все более интересным.

***

— Госпожа, мне кажется, пулю вы уже вытащили, — раздался у меня над головой голос Рока.

Я поймала себя на том, что до сих пор не вытащила из раны пинцет. Как оказалось, пуля застряла и без ее извлечения мужчина все равно не жилец, вот я и попробовала помочь. Оказалось, это так весело. Как поиски сокровищ!

«О, Ехидна», — мысленно простонала я и поспешила отпрянуть от продолжавшего истекать кровью тела. — «Он еще дышит?»

Быстро проверила пульс и обнаружила слабое, но все же биение. Чудно, мужчина отчаянно цеплялся за жизнь несмотря на то, что ему сегодня досталась ведьма с тягой к приключениям и играм. Еще полчаса и мне станет лучше.

Я выпрямилась и даже застонала от удовольствия, спина изрядно затекла от неудобного положения и напряжения. Впрочем, чай даже помог. В привычном состоянии я бы не полезла к нему в… внутрь, в общем.

— Принеси, пожалуйста, воду и виски, — попросила я Рока, откладывая пинцет и пулю в банку. Тот кивнул и умчался на кухню. Не первое его поручение, но каждый раз он отлично справлялся и не задавал лишних вопросов. Вытереть кровь перед дверью? Конечно. Принести нож и пинцет? Минутку. Такой медбрат пропадает!

Виски, однако, он немного не донес. Треть бутылки куда-то исчезла по дороге к больному, и, судя по тому, как Рок нервно вытер губы, передавая мне алкоголь, я догадывалась куда именно.

— Пейте, пейте, госпожа, полегчает. А то вся эта кровь… — он передернул плечами. — Мне и самому не по себе было, когда вы там… пулю искали.

— Виски не для меня, — качнула я головой в сторону отключившегося пациента и сделала глоток воды из стакана. — Для него.

— Думаете, напьется и полегчает? — он задумчиво склонил голову.

— Рану обработать, дурень, — не выдержала Ингиборга, хоть большую часть импровизированной операции лишь напряженно молчала.

— А-а-а, — протянул Рок и кивнул. — Это дело хорошее.

Я быстро плеснула на рану, мужчина дернулся и застонал, а я придавила к ране отрезок бинта и начала перематывать, постепенно вливая в него силы и заклиная на исцеление. Мужчина так и не проснулся, но я надеялась на лучшее. Нужно зашить и повторить вливание сил, но сейчас во мне мало что осталось.

— Вас одних вообще ос-ставлять нельзя? — донеслось шокированное от окна.

Мы с Роком резко обернулись и увидели пораженно уставившегося на нас Дина. Он даже приподнялся на задние лапы и снял передними свою шляпу, так сильно прижав ее к пушистой серой груди, будто кто-то собирался отнять. Видимо, нагулялся, а тут такое.

— А мы тут операцию затеяли, — я подняла окровавленный нож и взмахнула им, губы сами собой вновь растянулись в улыбке. А вы попробуйте сдержать смех, когда у норки даже рот раскрылся от потрясения. Картина маслом: норка в шоке. Еще немного и лапками креститься начнет.

Рок отскочил от меня, словно от стаи бешеных крыс.

— Потише, Джойс, — воскликнула Инга. — Пока чай не выветрился, не размахивай ножом.

— Чай? — моргнул Дин.

— Чай, — обреченно выдохнул Рок.

В этот момент в дверь застучали. Может, и не в первый раз?

— Джойс.

«Кого это там еще принесло?»

Я опасалась, что меня не хватит на еще одну операцию.

Мельком оглядела себя: утреннее домашнее платье заляпано кровью, как и руки и, может, еще нос? Я уже чесала его? Так хочется!

Под гробовое молчание я легкой походкой подошла к двери, резко ее распахнула, а когда увидела стоявшего на пороге детектива, настолько удивилась, что затащила его внутрь. А вдруг убежит звать кэпменов? Нужно было действовать быстро.

Дин жалобно застонал позади, Рок выругался, Инга разразилась проклятиями, а я… А мне вдруг стало смешно.

— Привет, детектив, какими судьбами? — поинтересовалась я, махнув рукой с ножом в сторону дивана. — Сказала бы присаживаться, но гостевой диван уже занят. Могу лишь поставить в очередь.

Майкл выгнул бровь, проследив за моей рукой, потом многозначительно осмотрел меня и мое платье в частности, остановив взгляд на ноже.

— В такую очередь я не спешу, — наконец, произнес он грубо. — А тебя, Джойс, мне, похоже, придется задержать. Какого дохлого орка тут творится?

— Я его не убивала, только резала, — тут же поспешила я оправдаться и невинно улыбнулась. Вернее, я надеялась, что выглядело это невинно, а там уж сложно ручаться.

— Мистер Олфорд, не слушайте ее, она немного не в себе сегодня, — осторожно произнесла Инга.

— Вижу, — нахмурился Майкл.

— Это все Фердинанд! — припечала Ингиборга, зыркнув на моего фамильяра.

— Я? — вновь обрел дар речи Дин, осторожно спрыгнул с подоконника на пол, процокал коготками по паркету, а оттуда забрался на стол по лесенке, водрузив шляпу обратно на голову. — Что? Да ты в своем уме, стар-рая? — последние слова он почти прорычал.

— Дин только пришел, — заступился за мою норку Рок, но выглядел он так, будто вот-вот сбежит. Близость представителя закона — хоть и частного детектива — явно доставляла ему дискомфорт, однако бледный парень по-прежнему преданно стоял возле раненного приятеля.

— Он просто уронил кактус, а я наступила и… вот, — я хотела отойти от детектива на пару шагов, чтобы получше его рассмотреть, но споткнулась о стул и начала падать.

Мгновенной реакции мистера Олфорда можно было позавидовать, поскольку он поймал меня еще в полете, а я оказалась прижата к его широкой груди. Широкой? Хм, а я как-то раньше и не всматривалась. И какой же он теплый. Меня будто закутали в большое пуховое одеяло. Я всегда мерзла, даже летом, а тут… Едва не замурчала, хотя вовсе не была каттом в отличие от детектива. Они вообще меня раньше не привлекали. Хотя прежде, стоило признать, я не рассматривала их в качестве большой и такой манящей грелки.

— Майкл, — с придыханием позвала его я, заглядывая в желтые глаза с вертикальным зрачком, — мне весь день хочется танцевать. Может, покружимся?

— Что она выпила? Ты куда смотр-рела? — прорычал Дин Ингеборге.

— Чай, — признала она виновато, — увеселительный. Последние полчаса всегда самые сложные, контролировать себя тяжелее.

Если бы у нее были руки, она бы наверняка развела ими, но раз так, я сама пожала плечами и изобразила нужный жест. Надо ведь помогать своим. Гримуар всегда горой за ведьму, а ведьма за гримуар.

— Так что, детектив, принимаете приглашение? А вам хвост танцевать не мешает? — задумчиво напомнила я о себе, раз все забыли, и стала самозабвенно гладить широкие плечи катта.

Глава 3

Майкл

Я огляделся, пытаясь найти хотя бы каплю понимания в окружающих, но увы, Джойс всегда казалась мне самой адекватной из своей шайки. А в данный момент ведьма, прикрыв глаза, терлась носом о мой жилет, будто пыталась зарыться в невидимый мех. То есть мой визит вполне мог оказаться не только бесполезным, но и губительным для моего костюма из-за крови на девушке?

— Она вообще придет в себя? — вопросил я у собравшихся.

Знакомый увалень потупился, хорек, которого я на дух не переваривал, демонстративно промолчал, окровавленному телу на диване было вообще не до того, и только колдовская книга сощурила единственный глаз.

— Господин детектив хочет воспользоваться ситуацией?

«Нападение как защита? Уважаю».

— Если бы хотел, то от загребущих рук кэпменов здесь было не протолкнуться, — кончик хвоста уже хлопал по стоящему рядом стулу, выдавая крайнюю степень раздраженности.

Труп Пенгроувта младшего нуждался в более пристальном внимании, которое могла уделить ему только Джойс. И лучше, если это внимание произойдет как можно скорее. Любая заминка могла статься на руку убийце. То, что ведьма будет прибывать в подобном состоянии, да еще и с трупом в квартире — вовсе не входило в мои планы. Искать другую чаровницу было бессмысленно, тем более в столь сжатые сроки: в последнее время они все попрятались по своим конторам или жили обособлено… да и далеко не каждая лояльно относилась к каттам.

— Минут пятнадцать, мистер Олфорд, — все же соизволила ответить мне Ингеборга совершенно невозмутимым тоном, будто старая учительница втолковывала прописные истины нерадивому ученику. Моя легкая угроза явно прошла мимо нее.

— Подожду, раз так, — я отпихнул от себя хихикающую ведьму, не считая нужным реагировать на ее все более неуместные вопросы, и двинулся к клиентскому дивану, именно он являлся источником неприятного запаха адреналина и скорой смерти.

Кажется, мое заявление отразилось на лицах собравшихся разочарованием. Одной лишь Джойс было забавно: она пыталась схватить меня за хвост, чего я ей, конечно, не позволял, ловко уворачиваясь от маленьких ручек ведьмы.

От моего приближения мафиозная шестерка известного здесь Лекса напрягся и отодвинулся, всем видом показывая, что он тут ничего не нарушал и просто оказался волею случая. На этот шкаф, пахнущий дешевым одеколоном и пережаренной жирной картошкой, мне было плевать. Я не раз пересекался с ним здесь, но был ли он простым клиентом Джойс или же любовником, я не знал. Мне парень был неинтересен, даже его вертлявый босс казался не такой уж важной персоной, чтобы пытаться что-то под него копать — толку могло и не быть вовсе, лишь потраченное время. Его грязные делишки были на виду у многих частных и служивых детективов, но добыча была слишком скользкой.

Светловолосый раздетый до пояса мужчина, лежавший на диване, тоже показался мне смутно знакомым. Я тронул его шею. Под пальцами едва слышно отозвался пульс. Удивительно, но даже под увеселительным чаем дамочка делала свою работу. Судя по характеру ран, обилию крови и деформированной пуле рядом на столике любой дурак догадался бы, что произошло с очередным клиентом Джойс. Парня следовало доштопать, но говорить это вслух я не стал. Нельзя советовать ведьме, как ей лучше работать. Этот горький опыт навсегда остался в моей памяти. Те долгие часы в туалете и пара дней невозможности сидеть на пятой точке помогли усвоить урок.

— Тебя каким ветром занесло, киса? — наглый хорек, демонстративно обходя раненого и подтеки крови, забрался на спинку дивана и поправил свою дурацкую кукольную шляпу, сверкнув на меня своими черными глазами.

— Дела, хоре…мйааааууу! — я взревел и дико зашипел, разворачиваясь.

От кончика хвоста и по позвоночнику до самой шеи меня пронзили тысячи раскаленных игл и больными мурашками разошлись по телу. Джойс все же улучила момент и дернула меня за хвост, чего я очень…очень и очень не любил. Рыжая шерсть тут же распушилась, я рефлекторно выпустил когти и ощетинился в сторону ведьмы. Девушка слегка отпрянула, закрыв ладонями рот, будто нашкодивший ребенок, не ожидавший, что старая фамильная ваза может разбиться от его игр с веревочкой.

Хорек в буквальном смысле покатился со смеху, с мягким стуком упав со спинки дивана на пол. Дурно пахнущий габаритный парень сделал страшные глаза и потянулся куда-то за пояс.

— Ехидной клянусь, мистер Олфорд, не серчайте на девочку, это все чай! — тут же вступился за хозяйку гримуар. — Сейчас все пройдет.

Проклятье, мне стоило больших усилий прийти в себя и не наброситься на Джойс. Это уже ни в какие рамки не шло. Мяты теперь хотелось даже больше молока.

— А нужно было всего-то согласиться на танец, — ведьма вздернула подбородок и почему-то часто заморгала.

Уголки ее губ поползли вниз, и на лице начало проявляться то самое выражение лица, к какому я привык за несколько лет нашего делового партнерства — серьезно-надменное. Видимо, мистический «чай» начал выветриваться.

— Святые орки, — буркнула Джойс и в замешательстве заправила за ухо голубой локон.

— С возвращением, — я потянулся в карман за портсигаром, предусмотрительно обвив нывшим хвостом ногу.

«Мало ли».

— Угу, — она пошла в сторону выхода, туда, где пару минут назад чуть не рухнула. — Только я никуда не уходила, детектив, — Джойс подняла нож, который умудрилась уронить пару минут назад и быстро обошла меня, попутно стрельнув недовольным взглядом. — Я сегодня не принимаю, если вы не заметили.

— Позволь, ты сама втянула меня в эту, — я обвел рукой с зажатым между пальцев портсигаром, — ситуацию. И я еще думаю, не стоит ли вернуть на место орудие, ведь, судя по всему, парень на диване готов уйти в мир иной. Улики лучше не трогать.

Девушка, присевшая у дивана и начавшая ощупывать раненого, цыкнула и хотела было что-то сказать, но ее опередили.

— Почти полгода мистер Олфорд не украшал собой наше скромное жилище, — голос гримуара сочился сладким ядом. — Я уже и не чаяла вас увидеть, неужели помер кто?

По правде, последний раз я бывал здесь после убийства сапожника с Филлип-стрит в январе. Его любовница миссис МакНеххен умоляла меня найти убийцу, а лучше доказать то, что это сделала его ревнивая женушка. Благодаря ведьме удалось напасть на след убийцы и прийти к выводу, что все-таки яд — не только женское орудие убийства. Обманутый мистер МакНеххен вычислил зачем его молодая «благоверная» так часто посещала соседствующий с его булочной обувной салон. Мужчины просто пропустили по кружечке чая, а час спустя сапожник с Филлип-стрит скончался в своей мастерской от сердечной недостаточности. Дальше дело было за кэпменами, а я прикупил несколько доз Мяты.

В носу привычно засвербело, я предвкушал расслабляющий вечер в компании последней пластинки от Милли Браун и молока. Возможно, моя тяга становилась все сильнее, но пока я был уверен, что соскочить не составит труда. Однако… не сегодня. Вот кончатся оставшиеся дозы и больше покупать не стану.

«Врешь сам себе?» — раздался внутренней голос, такой язвительный и надменный. Таковым он стал с приходом в мою жизнь Мяты.

— Ингеборга, я вас, конечно, уважаю, но пришел вовсе не к вам. Любезный, — я посмотрел на увальня, который продолжал хранить молчание и нервно оглядывать комнату по десятому кругу. Словно вот-вот найдет нужное укрытие, стоило лишь оглядеться еще раз, — попрошу вас покинуть помещение.

— Я же уже сказала… — сердито начала Джойс.

— Послушайте лучше меня, — я достал из портсигара сигарету, балаган вокруг начал порядком утомлять. — Если парень с пулевыми ранениями сейчас двинет коней, то эта комната станет местом преступления. Не думаю, что такой уважаемый джентльмен хочет присутствовать при этом.

Парень опасливо посмотрел на Джойс, будто обменялся с ней беззвучным диалогом и заторопился на выход.

— Хорошего вам дня, детектив, — пробасил он и надел шляпу. — До свидания, госпожа Джойс, госпожа Ингеборга, Дин.

И был таков.

Похоже, в роду этого клиента тоже отметились орки, ведь с его габаритами ему пришлось буквально протискиваться в узкий дверной проем. Я, конечно, не был обделен ростом — иначе про мои без малого два метра и сказать было нельзя — и часто сам пригибался, заходя в помещения, но настолько широких плеч еще не встречал у обычных людей. Сходиться с таким в спарринге я бы не хотел.

Между тем, ведьма уже схватилась за специальную иглу и начала штопать «болезного» — как назвал его гримуар, — активно стараясь побороть смех, что со стороны выглядело до ужаса комично.

Впрочем, говорить об этом я ей не собирался. Память о ведьминских уроках, наверное, померкнет еще не скоро.

Джойс, казалось, не обращала внимания на кровь, в которой была перемазана, и не сильно-то беспокоилась о платье, хотя его, скорее всего, придется выбросить. Такое не отстирывается, уж я-то знал.

Все было закончено довольно быстро, я успел закурить и опереться о полку с многочисленными книгами, наблюдая за руками ведьмы, порхавшими со знанием дела. Подобная ситуация возникала явно не впервые.

Удобно иметь под боком ведьму, способную погадать, зарядить артефакты, да еще и залечить смертельно раненных подчиненных. Лекс не прогадал. Уж я не знал, что еще ихсвязывало с главой местной мафии, кроме деловых отношений, да и как-то копаться в этом не хотелось.

По итогу смрад смерти почти сошел на нет, когда от сигареты осталась еще половина. До этого смерть прорезалась даже сквозь резкий запах горящего табака и яблочных примесей. Для моего чувствительного каттского носа близкая кончина чувствовалась острее, чем аромат дешевого одеколона.

Сигарета резко потухла в моих руках.

— Ненавижу этот запах, — низко проговорила Джойс, и не думая скрывать, что послужило причиной неожиданного происшествия.

Мне в лицо ударил порыв свежего воздуха с нотками лаванды и разнотравья, как бывало на диких полях. Воздух очистился невероятно быстро.

Теперь, когда жизни клиента ничего не угрожало, Джойс могла отвлечься на меня. Н-да, не так я планировал свой день, когда получил заказ. Мы уже должны были идти по направлению к моргу и его обитателю.

— Мне нужно два часа твоего времени, — я сразу перешел к делу, пытаясь найти, куда ткнуть окурок, но не придумал ничего лучше, чем пристроить его среди окровавленных бинтов на столе. — Плачу как обычно.

— Нет, — помотала головой ведьма и ушла за огромную китенскую ширму. Там, как я знал, пряталась ее спальня.

— Она истощена, — обиженно прогудел гримуар. — Приходите позже, детектив.

— Да ладно тебе, там обычный нарик из подворотни, — бросил я куда-то вглубь квартиры.

— Тебя уже послали, кис-са. Имей хоть каплю дос-стоинства, — шикнул фамильяр и деловито начал шуршать по карманам полуживого парня, по-прежнему избегая кровавые пятна. — Нет, значит нет.

Он нагло, прямо при мне рылся в складках одежды и карманах. Жаль фамильяров нельзя привлечь к ответственности отдельно от хозяйки. Этот хорек бесил меня сильнее налогов на детективную деятельность и даже стоимости ежегодного продления лицензии.

— Вам что, деньги не нужны? — рука сама собой потянулась за новой сигаретой, но в этот раз я сдержался.

— От кота-законника? — поморщился хорек, выудив из кармана штанов мужчины полуобсосанный леденец. — Смеешься?

Из-за ширмы, уже успев умыться и переодеться, вышла Джойс. Признаться, вкус у нее был хорошим. Она знала, что стоило прикупить, дабы выглядеть эффектно. Очередное платье, на этот раз голубое в тон глазам, выгодно подчеркивало все, чем наградила ее природа: аккуратную округлую грудь, тонкую талию, которую можно было обхватить двумя моими руками, и стройные, но округлые бедра. Главное, пошлости, как в нарядах моей секретарши, совсем не было. Повседневная легкость и элегантность.

— Два часа, Джойс, и только, — выпрашивать я не умел, потому получилось несколько грубо.

— Что во фразе: «я сегодня не принимаю» непонятно? — ведьма и правда выглядела уставшей, словно пережила Ночь сотни бесов Аркена. — Вы же вроде детектив, дедукция должна быть вам свойственна.

Гримуар на пару с хорьком хохотнули.

— Джойс, а может, погадаем? — предвкушающе протянул фамильяр, навострив уши и вскинув голову.

При появлении хозяйки он сделал вид, что все это время примерно сидел на спинке дивана и вовсе не шарил по карманам.

— Может, с каттами вообще не стоит возиться? С него станется испортить нам карму.

Джойс лишь пожала плечами. Волосы в тусклом свете блеснули платиной с голубыми прядями, а я ощутил магию. Неуловимую, словно разлившийся перед грозой аромат озона и дождя.

— Ладно, будет тебе гадание, — она сгребла со стола какие-то камешки, которые в их кругах, насколько я помнил, звались рунами, и снова удалилась в спальню.

О раненом словно все забыли. Шла минута, две, десять, а в передней комнате — она же офис, висело стойкое молчание. Ингеборга отказывалась заводить со мной разговор. Она всегда была немногословной или, возможно, только при мне. Парню на диване вообще не было дела до реальности, он сражался с собственным организмом и потерей крови, хорек убежал вместе с ведьмой в спальню, хотя я смутно представлял, чем он мог помочь Джойс в гадании, скорее ему нравился сам процесс.

Пока ведьма и фамильяр отсутствовали, я успел как следует оглядеться под недовольное сопение волшебной книги. В карманах жертвы обнаружились водительские права на имя Леонардо Стенбейка тридцати трех лет. Судя по обилию разновидностей категорий транспортных средств, до которых допущен почти покойник, он был крепко повязан в делах Лекса. Но это могло обождать.

— Шестьсот кронтов, — Джойс вновь показалась в комнате, выражение ее лица было странным, но я не придал этому особого значения, меня больше беспокоила огромная плата за услуги.

— Почему так дорого? — я лишь попытался возмутиться, понимая, что в любом случае без нее не смогу. Сумма была просто огромной — едва ли не половина моего аванса от миссис Пенгроувт. — Я прошу лишь поработать с убитым в твоем квартале парнем.

— Еще ужин в «Ритз», — невозмутимо добавила ведьма.

— Что⁈ — опешил я. — Там за несколько недель надо бронировать столик!

— Вот и поторопись: раньше закажешь — раньше отужинаем. Ах да, не забудь еще вынести отсюда больного джентльмена. Уверена, его сразу подберет кто надо.

* * *

— Так что тебе сказали руны? — буднично поинтересовался я у девушки, шагая по обшарпанным коридорам больницы.

Всю дорогу мы практически не разговаривали. Джойс по большей части находилась в своим мыслях, я же обдумывал, где выяснить про чистый Вез. Не так уж много, где можно было раздобыть этот наркотик без примесей и, конечно, основную часть крышевали городские власти, не считая высокопоставленных кэпменов. Аркен не выжил бы только на производстве консерв и чугуна.

Я попытался было спросить мелкого беспризорника, пытавшегося стащить мой кошелек на выходе из Крысиного квартала, но тот зашипел, назвал меня мохнатым уродом и ловко выкрутился из захвата, оставив в моем кулаке грязную порванную рубашку.

Джойс, казалось, никак на это не отреагировала, кутаясь в легкий, удлиненный пиджак, словно в таком зловоние и жаре ей было прохладно. Она вообще вела себя странно после того, как решила заняться гаданием для самой себя. Даже обычно наглый и острый на язык и когти Фердинанд притих и спокойно ехал на плече у хозяйки.

— Не твое дело, Олфорд, — выдохнула ведьма и сунула руки в карманы пиджака.

— Согласен.

Мы были почти у самых дверей отделения морга, когда нам под ноги прыгнул дохлый и облезлый черный кот. Зычно мяукнув, он посмотрел на меня внимательным взглядом.

Джойс и хорек с недоумением уставились на нас. Странно было видеть кота в здании больницы. Однако люди, орки и прочие расы итак провожали нашу компанию подозрительными взглядами, тут было не до выяснений.

— Ты что, еще и с братьями по разуму общаешься? — недружелюбно хохотнул фамильяр.

Впрочем, я не желал сейчас вступать в дискуссию.

— А ты, хорек, сейчас останешься в обществе моего друга, в морг тебе путь заказан, — я тактично открыл двери перед дамой. — Прошу.

Глава 4

Джойс

В морг я входила, даже не скрывая брезгливости. В нос ударил резкий и едкий запах формалина, старательно пытавшийся скрыть все прочие ароматы. Воображение дорисовало нотки трупного разложения, гниения плоти и… Ох, даже думать не хотелось обо всей палитре, дышащей самой неприглядной истиной — все мы смертны. И сколько бы денег у нас ни было при жизни, после нее мы все пахли одинаково.

«О, Ехидна, что за мысли».

Я передернула плечами, лишь через мгновение спохватившись, что вообще-то могла сбросить Дина, если бы тот, неприязненно фыркая и даже шипя на детектива, не последовал его совету и не остался у дверей. Всю дорогу я была погружена в свои мысли и только теперь начинала приходить в себя, настраиваясь на рабочий лад.

Примеряло меня с работой лишь одно: деньги — в отличие от местных обитателей — не пахли, а мне нужно было на что-то жить. Да, я бы не смогла ничего забрать с собой в подземный мир, но кто сказал, что из-за этой печальной истины я должна голодать и отказывать себе в маленьких радостях существования?

А что хотелось молодой и — объективно — весьма миловидной ведьме? Правильно: окружить себя помощниками и друзьями. И это я не про Дина, Ингу или даже Рока — упаси Ехидна. Нет. Скорее про приятности вроде платьев из новых коллекций — мода на манер раздражающей бессмертной мыши так часто издавала последний писк, что я порой за ней не поспевала. А еще с прилавка знаменитого салона так и манили бархатные перчатки от известного кутюрье, де Галле вспыхнул на небосводе модной индустрии около двух лет назад и зарекомендовав себя так, что теперь ни одна уважающая себя мисс не допустила бы такого позора, как оказаться без его перчаток к началу осеннего сезона. Паршивец отлично это понимал и зарабатывал на своей репутации, не стесняясь повышать ценники с каждой новой коллекцией.

Захотелось печально вздохнуть о женской участи, но я вовремя себя остановила, стоило поостеречься и не делать резких вдохов, чтобы не задохнуться окончательно.

Я бросила взгляд на катта, внешне невозмутимо шагавшего рядом, хоть у носа он уже держал платок. Сложно было представить, что испытывал он со своим более чувствительным обонянием. Неужели Майкл ходил сюда так часто, что уже принюхался? Или же сигареты так перебивали ему запах? Сама я их терпеть не могла, как и удушающий дым, однако не в моей привычке лезть к кому-то с советами. Это меня не касалось. Я привыкла не высовываться и не лезть в чужие дела, так голова была сохраннее — первое правило, которое прививал Лекс своим подчиненным. Но вот если бы детектив позвал меня на свидание, я бы отказала. Не в моих интересах встречаться с теми, у кого несло изо рта. Пробовала я как-то целовать курящего мужчину, опыт оказался настолько запоминающимся, что повторения не хотелось.

Хмуро сдвинула брови, поняв, что веселительный чай сегодня напрочь отшиб мне мозги, если начала думать про поцелуи с вечно хмурым и отстраненным детективом. Я ведь отлично знала свое место. Наемная ведьма из Крысиного квартала, к которой богатенькие и чистенькие вроде него прибегали лишь в безвыходных ситуациях. Мы с ним из разных миров.

Да, все так, но почему-то его отказ со мной станцевать, пусть я и была не в себе, больно ударил по самолюбию. Видимо, поэтому я добавила поход в ресторан в качестве платы. Чтобы этот напыщенный индюк — то есть кот — показался на людях с ведьмой из низов. И пусть я буду сверкать в драгоценных камнях и шикарном платье, он то будет знать, из какой дыры я к нему выползла. Знать и злиться, наполняя мое вовсе не злопамятное сердце радостью.

А еще это предсказание рун…

— Джойс, — окликнул меня Майкл, затормозив возле плохо прокрашенной белой двери, с которой уже обсыпалась краска, — напоминаю, что все, что ты увидишь, должно остаться строго между нами. Это дело не должно стать достоянием общественности.

— Поняла, — закатила я глаза, поскольку он напоминал мне об этом уже третий раз. — Я не так глупа, как вы, вероятно, решили, уважаемый мистер Олфорд.

— Вовсе нет, — выдохнул он. — Всего лишь провожу заключительный инструктаж.

— Пойдемте уже, — я всплеснула руками. Когда уставала, всегда становилась нетерпеливой и несколько раздражительной. — Чем быстрее мы закончим, тем скорее я вернусь домой и посплю, наконец.

— А что, ночи уже перестали быть для этого пригодны?

Я удивленно распахнула глаза и уставилась на Майкла. Он сжал губы в тонкую линию и выглядел несколько растерянным. Казалось, детектив сам не понял, как этот вопрос сорвался с его губ. На что это он намекал?

Я деловито окинула его взглядом с ног до головы. Детектив был очень высок. Я сама не жаловалась на рост, Лекс даже шутил пару раз, что еще немного и мне можно было подаваться в модели столь любимых мною бутиков. Но Майкл возвышался надо мной даже когда я надевала высокие каблуки. Сильные широкие плечи, подтянутое тело, военная выправка. Суровую картину несколько смягчала лишь россыпь светлых, едва заметных веснушек и ярко-рыжая копна густых, хоть и коротко стриженных волос. Такой солнечный цвет достался такому холодному человеку. Однако мистер детектив был красив, этого не отнять, хоть все в его образе буквально кричало о затаенной жестокости и ледяном сердце.

— Знала, что вы старше меня, но чтобы настолько… — бросила я, намекнув на то, что не стоило интересоваться моими ночными проделками, а потом, не дожидаясь, когда Майкл найдется, что мне ответить, сама толкнула дверь и зашла внутрь. Каблуки звонко простучали по плитке пола, эхом отдаваясь от стен. Тут оказалось еще холоднее, чем в коридоре, потому поежилась, кутаясь в пиджак. По-видимому, врачи хотели подольше сохранить тела, но вот невольным посетителям в моем лице приходилось мерзнуть.

Худой вампир нервно вскинул мутный взгляд, что-то быстро убирая в ящик стола с громким хлопком. Он явно не обрадовался моему появлению и занервничал, но, когда следом зашел Майкл, немного расслабился.

— А, это твой человек, умеющий хранить секреты? — он приподнял уголок рта, из-за чего показался острый клык, и я чуть сдвинула брови. Любви к вампирам я не питала, как раз наоборот, они все внушали мне какой-то первобытный страх. Как у жертвы перед хищниками. Впрочем, я была не одинока. Вампиров либо обожали, мечтая подставить шеи и испытать ту самую эйфорию — побочное действие впрыскиваемого яда, либо сторонились. И вторых, к которым относилась и я, было куда больше.

— Да, покажи тело, — коротко сказал Майкл, явно привыкший к тому, что его приказы выполняли.

— Я все приготовил. Вон, лежит, вас ждет, — скрипуче отозвался вампир, шмыгнул носом и махнул рукой в сторону ближайшего к нам стола. Одернув полы халата, он прошел нам навстречу, а когда наши с ним взгляды встретились, склонил голову набок и принюхался. — Ведьма, значит. Аппетитная.

— Пыл свой умерь, — хмуро бросил детектив, за что я мысленно его поблагодарила. У меня было не так много сил, чтобы еще и от старого вампира отбиваться.

— Дар? — поинтересовался вампир, ничуть не смутившись.

— Трансмиграция, — подтвердила я, сложив перед собой руки.

Патологоанатом одобрительно хмыкнул. Трансмиграция встречалась редко и относилась к практически запрещенным умениям. Вселяться в живых было под строжайшим запретом, а вот в мертвых…

Если того требовала необходимость, нас могли вызвать в управление. Каждая ведьма, обладающая этим даром, как одним из основных, подписывала гору бумаг и числилась на службе государства. Вот только кэпмены редко к нам обращались, брезгуя и считая наш дар темным. Не то чтобы я была против… Но что бы вампир там ни творил, когда мы зашли, теперь он понял, что я не из тех, кто станет стучать в управление.

— Мистер…? — начала я.

— Хост, — представился старик, в уголках его глаз от усмешки сеткой собрались морщины. — Элайджа Хост. Но для дамы можно просто «Лэй», — подмигнул он мне.

— Что ж, мистер Хост, — улыбнулась я, проигнорировав его предложение, — не могли бы вы взять детектива и отойти в другую часть комнаты. Мне нужно настроиться.

В обычный день я бы подобного не попросила, но сегодня сила едва плескалась на донышке, истощенная ночными бдениями и излечением забредшего ко мне мужчины. Что же я там с ним сделала под тем дурацким чаем? Рок вернулся за приятелем, когда Майкл вынес бедолагу на улицу, потому насчет его выздоровления я не волновалась, но, кажется, Лекс снова будет недоволен.

В глазах вампира мелькнуло сожаление и нотка презрения, будто он хотел понаблюдать за интересным представлением, а оно оказалось постановкой третьесортных актеров. Очевидно, он решил, что я совсем слабая, а потому не заслуживала его внимания. Что же, пусть. Не разубеждать же его, рассказывая в каком состоянии меня вытащил из дома Майкл. Я бы ни за что не вышла, упираясь всеми конечностями, если бы не предсказание. Странное, неожиданное, но… оно внушило мне робкую надежду.

— Пойдем, пушистый. Дама просит, — вампир приглашающе показал Майклу в угол. Детектив поморщился и бросил на меня быстрый взгляд, будто оценивал состояние, а я выгнула бровь, одними губами произнося: «Да не упаду я… пушистый». Едва сдержала улыбку, увидев, как Майкла перекосило.

Рослый и сильный катт выглядел еще внушительнее на фоне субтильного вампира, отчего я даже улыбнулась мужчинам вслед.

«Ладно, Джойс, что там насчет работы?»

Подойдя к нужному столу, приподняла саван, открывая лицо совсем молодого симпатичного парня. Вздрогнула. Олфорд не подумал предупредить меня, что придется работать с юношей младше меня, а я ведь просила не приглашать на такие дела. Забыл? Как удобно.

«Но не уходить же прямо сейчас… Что же, всегда можно запросить монет сверху».

Злобно хмыкнув, спросила вампира про перчатки. Тот кинул на стол рядом, и я вытащила пару. А как только натянула, вернулась к столу и приложила указательные пальцы к холодным синеватым вискам жертвы. Прикрыв глаза, стала размеренно дышать, постепенно настраивалась на оборванную нить жизни и на тело, с которым соприкасалась. Жуткий запах стал отходить на второй план.

Уловила мысль Майкла, который, похоже, только сейчас вспомнил, что меня не следовало звать к парню и теперь это влетит ему в копеечку.

«Да, пушистый, ты совершенно прав».

Поспешила уйти подальше от его сознания, хоть огонь нити детектива и горел ярче прочих в комнате, но сейчас меня интересовало белесое, почти призрачное пламя — ювелирная работа, отнимавшая больше усилий и сосредоточенности. И как только нашла его, потянулась сознанием навстречу.

… Обернулся и зло ухмыльнулся другу, жаль его лицо скрывалось в тени навеса, и я не мог посмотреть в его наглые глаза. С такими друзьями и врагов не надо.

— Знаешь, я тут подумал: можешь трахать ее сколько влезет, мне плевать. Я не любил ее, так, перепихнулись пару раз, — провел ладонью по лицу, убирая с лица отросшие пряди. Хотелось освежиться, но не черпать же дождевую воду из бочки на углу. Подхвачу паразитов. — Правда, не ожидал застать ее с тобой в кровати. От тебя не ожидал. Раньше ты не подбирал мои объедки. Тем более я с ней еще не закончил, — прозвучало обвинительно, обличая мои истинные чувства, да и плевать. Пусть знает, что я посчитал это предательством. Она ведь пока была моей девушкой или вроде того. А картина их сплетенных тел в каморке все еще стояла перед глазами.

«Мать твою».

— Не смей так о ней говорить! — он шагнул вперед и так сильно схватил меня за плечо, что меня развернуло, мир вокруг и так вращался, а теперь его мотнуло с такой невероятной скоростью… Я упал, запутавшись в ногах, и тряхнул головой.

— Только не ври мне, что не знал, — выдавил я, поднимая взор.

— В последнее время ты настоящий урод. Сабрина сказала, ты ее принудил…

Я фыркнул от смеха и оперся руками о землю, силясь подняться. В подворотне было тихо, но жутко воняло. Ага, моим протухшим другом.

— Принудил? Мы зависали вместе у Роджерса, напились, и она послушно раздвинула ноги. И не раз.

В следующий миг я вновь распластался на земле, голова взорвалась болью, а челюсть будто опалили раскаленной лавой. Я застонал и прижал руку к голове. Этот идиот меня ударил!

— Я верю Сабрине, — выкрикнул он. — Ты совсем с катушек слетел, подсев на эту дрянь, в универе вообще не появляешься. А она милая девушка. Ты и пальца ее не стоишь.

— Ну, конечно, и между ног у нее как-то лучше, чем у других, — хохотнул я, перекатываясь на спину.

В бок врезался тяжелый ботинок, и я охнул, согнувшись. Во рту стало так горько, что я сплюнул и увидел в слюне кровь. Ох, ну все… с меня было довольно.

— Да ты хоть знаешь, что мой папа с тобой за это сделает? — я прижал руку ко все еще нывшим ребрам. Он сломал их? Вот же, дружище. — Я все ему расскажу, придурок! Можешь паковать чемоданы и съезжать в Крысиный квартал. Там тебе самое место!

Тусклый фонарь, освещающий подворотню за баром, мигнул и погас, погружая все вокруг во тьму…

Я судорожно вздохнула, приходя в себя, и отшатнулась от тела. Тут же стянула перчатки, но пальцы все равно захотелось обо что-то вытереть. Оказавшийся рядом Майкл прекрасно подошел. Наверное, он даже не заметил, как мои руки несколько раз скользнули по его пиджаку, когда он обхватил мои плечи своими большими ладонями.

— Джойс, — окликнул меня детектив, — ты в порядке?

— Да, — кивнула я, хотя голова еще немного кружилась после переноса сознания. — Сейчас станет лучше. Секунду.

Я глубоко вздохнула и тут же закашлялась от переизбытка удушливого едкого запаха дезинфектанта. Теперь я его прекрасно чувствовала. И даже лучше, чем когда пришла.

— Пойдем отсюда… расскажу снаружи, — выдавила я сквозь приступ кашля. — Мистер Хост, доброго вечера.

— И вам доброго, нежное создание, — усмехнулся вампир, подходя к столу, чтобы вновь скрыть голову саваном. — Почаще води ее ко мне, пушистый, — оглянулся он к нам через плечо. — Глядишь, привыкнет, а мне приятная компания не помешает.

— Обойдешься… клыкастый, — последнее он явно произнес в отместку за свое прозвище.

Майкл поджал губы и повел меня к выходу, придерживая за локоть. Видимо, решил, что старик больше не заслуживал его внимания, но потом уже у двери остановился.

— Сколько еще тело здесь пролежит?

— Вскрытие, прочие проволочки, — Лэй задумчиво покусал губу. — Отдам родне через неделю. Так что, если нужно, заходите. Потом уже только выкапывать, — он хохотнул, будто удачно пошутил, мне же так не показалось.

— Жду полный отчет, направишь мне в офис, — напомнил Майкл, и мы вышли после согласного кивка вампира.

Выбирались наружу мы куда быстрее, чем заходили. Даже петлять по коридорам столько не пришлось. Или же мне так показалось, поскольку наружу Майкл меня буквально вытащил. Хорошо, что не за шкирку, но мне все равно не понравилось. Грубее, чем я любила.

«Фу ты, бездна».

Оказавшись снаружи на довольно оживленной улице, где сновали машины и запряженные лошадьми кареты, я глубоко задышала, стараясь избавиться от запаха, который засел в самой носоглотке. Каково было катту я даже представлять не бралась, от платка он уже где-то избавился и держался достаточно стойко, разве что снова закурил.

Сбоку донесся возглас мальчишки, он ходил с целым лотком вкусных ароматных булочек и зазывал их купить. Не то чтобы я чувствовала их аромат на расстоянии, но выглядели они сносно. Почему бы не переключить на них внимание и не отвлечься, фантазируя о пряном, сладком запахе корицы, джема и свежего хлеба?

— Все хорошо? — вывернув из-за угла, подскочил Дин и приподнялся на задних лапках.

— Да, жива, — фыркнула я и шутливо поклонилась, будто актриса на сцене. Голова уже не кружилась, а на улице становилось все лучше. Правда вот что выбрать: пройтись до дома пешком, что займет часа полтора или же просто смириться и выкинуть наряд? Был шанс, что формалин выветрится на ветру. Хоть частично. Это платье мне нравилось.

— От вас так несет, — скривился мой фамильяр. Хотел подойти ближе, но передумал и забрался на закрытый металлический бак для отходов, стоявший прямо возле двери в больницу. — Хорошо, что не пошел.

— Да-а, — кивнула я, вспоминая, почему, собственно, хотела повысить цену.

— Я услышу то, за что плачу? — подал голос Майкл, выпуская облако дыма.

Прекрасно, что не в меня, а то расстался бы с еще несколькими монетами. А впрочем…

Уставилась на горящий фитиль, произнесла про себя заклятие и тот потух. Совсем как у меня дома. Нашел, где разбрасывать окурки!

— Я не работаю с подростками, — отчеканила я и подошла ближе, уже не боясь попасть под удушающее облако.

— Он подкинул тебе подр-ростка? — моргнул Дин и зло прищурился, в его голосе послышалось рычание, а шерсть на холке будто приподнялась.

Да, это наша больная тема.

— Джойс, он уже взрослый мальчик, — начал было Майкл, но я перебила.

— Семьсот кронтов, и я так уж быть закрою глаза на твое упущение. Могла просто развернуться и уйти еще перед телом, но я ведь очень ответственный работник, — я наигранно печально вздохнула, положив ладонь на грудь. — Иначе несчастный хитрый катт останется с носом. Какая жалость.

— Пес с тобой, — сквозь зубы проговорил Майкл, признавая ошибку. — Шантажистка, каких поискать.

— Ну, что ты? Я ведь само обаяние, — я довольно улыбнулась и посмотрела на Дина, отрешенно уставившегося на дверь больницы, оттуда как раз вышла пожилая пара, но он будто смотрел сквозь них и даже не заметил — так глубоко погрузился в воспоминания.

Когда снова посмотрела в медовые, с золотистыми искорками глаза катта, моя улыбка уже пропала.

— Парень подрался с другом незадолго до смерти. Я видела, как тот ударил нашу жертву по лицу и ребрам — полагаю, отсюда и гематома. Потом убитый начал угрожать бывшему дружку расправой от папы, а дальше… — я качнула головой. — Дальше ничего. Думаю, это все. Имя друга он не назвал, и я его не разглядела, слишком много теней, но тот упомянул, что долгое время не видел его в университете, потому, полагаю, стоит начать с одногруппников. Еще упоминалась некая Сабрина, его девушка, но… — я передернула плечами. — Он был таким хамом, что она ушла от него к другу. Поэтому они поссорились. Ах, и еще этот неизвестный друг упоминал насилие в отношении Сабрины. Мне омерзительно это дело, — призналась я, — не испытываю к жертве никакого сострадания. Даже не хочется искать убийцу.

— Он нарушил закон, — качнул головой Майкл, — если его не наказать, он сделает это снова, почувствовав безнаказанность, — детектив выкинул бесполезную рядом со мной сигарету и засунул руки в карманы брюк. Смирился?

Я опустила глаза на носки туфель, размышляя об его словах. Как ни прискорбно было признавать, но, наверное, он прав, несмотря на то что меня воротило от парней вроде убитого.

— Что-то еще? — уточнил Майкл.

— Нет, — качнула я головой.

— Поразительно быстрые семьсот кронтов, — хмыкнул он.

— Ты просил обычную трансмиграцию, ее и получил, — вскинула я взгляд, разозлившись от такой неблагодарности. — Тем более, ты видел, что я истощена, с моей стороны все было прозрачно. Пара последних минут жизни, вот зачем ты меня вызвал. Я справилась на отлично, — задрала я подбородок.

— Кис-са еще и неблагодар-рная… — протянул тихо Дин у меня за спиной.

— Все согласно запросу, да, — усмехнулся Майкл, проигнорировав выпад фамильяра. Они никак не могли найти общий язык и даже не старались. Дин почему-то невзлюбил его с первого совместного дела, а Майкл отвечал ему взаимностью. — Ладно, Джойс, я не хотел преуменьшать твою роль и рассчитаюсь, как только найдем этого друга. По голосу узнать сможешь?

— Да, — кивнула я, подумав мгновение. Голос я запомнила и наверняка смогу указать на его обладателя, когда услышу.

— Отлично, это уже направление, а может, и почти закрытое дело. Спасибо, — кивнул он.

— Обращайся, — пожала я плечами, сдерживая улыбку. Ведь прекрасно знала, что после такого озвученного прейскуранта не скоро увижу его снова. Почему-то эта мысль мне не понравилась. Да и руны… — Я могла бы прийти на допросы. Помочь, — тихо предложила я.

— За еще семьсот кронтов? — в его глазах появились смешинки, рыжий хвост вильнул за спиной.

«Я же за него сегодня таскала, какой стыд».

— За поход в кино, — бросила на него взгляд из-под ресниц. Дин молчал, чтобы не сбивать детектива. Он уже понял, куда я клонила и зачем.

— Что же, это я еще могу себе позволить. Два билета? Тебе и хорьку? — уточнил он, посмотрев на моего фамильяра.

Это он зря.

— Я нор-р-рка, — рыкнул Дин, нервно ударив хвостом по баку, отчего раздался громкий и глухой звук, едва не оглушивший не только фамильяра — тот аж подскочил на месте от неожиданности, — но и меня с Майклом. Будто по кастрюле ударили. Брр!

— Так что? Тебе и хорьку? — Майкл, хоть и поморщился, но смотрел только на меня, ожидая ответа.

— Количество билетов я уточню позже, — миролюбиво отозвалась я. — До завтра?

— До завтра, — согласился он и приподнял шляпу, прежде чем уйти. Однако на полпути крикнул: — Если мне сообщат о трупе наскоро зашитого мужчины, я знаю, где тебя искать.

— Ха-ха, очень смешно, — буркнула я себе под нос.

— Думаешь, оно того стоит? Терпеть не могу этого чистенького кош-шака, а ты у него еще билеты выпрашиваеш-ш-шь, — под конец он уже опустился до шипения, вздыбив шерсть.

Я подошла и успокаивающе погладила его по голове, старательно обходя шляпу, чтобы та не свалилась.

— Не знаю, Дин, не знаю, — сокрушенно выдохнула я, медленно направившись в сторону родного квартала. На плечи вместе с морщившимся от моего запаха фамильяром будто навалилась прежняя усталость, и я представила образ столь лелеемого сейчас предмета, просто предел моих фантазий — подушку. Пусть ее мысленный образ помогает дойти до дома. — Но руны сказали, я найду родителей, если ввяжусь в это дело и помогу катту. Руны не лгут.

Глава 5

Майкл

Солнце во всю жарило Аркен, словно вознамерилось вытопить из каждого его обитателя влагу до последней капли. Даже мальчишки газетчики не так охотно кричали о новых номерах «Аркенских новостей» и старались в основном держаться тени, стягивая свои плотные тканевые кепки и обмахиваясь ими. В такую жару не стоило ждать клиентов в офисе, только если не случится что-то экстраординарное, а неверные мужья и служанки-воровки подождут до более прохладных времен. Что хуже, из-за усилившегося испарения Ливоты к иссушающей и удушающей жаре прибавился еще и дикий смрад гнилых водорослей, мусора и отбросов с консервного завода в Крысином квартале.

Еще с утра я поплотнее прикрыл окна и двери офиса, чтобы не страдать от такого мощного амбре главной реки столицы и курил, как проклятый.

Джинни — моя секретарша — задержалась на целый час, чего, как она прекрасно знала, я не любил. Несмотря на то, что училище и казематы затухающей войны были в десятке лет позади, я до сих пор вставал в пять утра и быстро наводил утренний туалет, сбривая лишнюю щетину, которая отрастала у меня за считанные часы, что также отличало меня от простых людей. Секретарша прекрасно знала о моей пунктуальности и раздражительности, если кто-то опаздывал, поэтому явила свой внушительный бюст в неприлично глубоком декольте. Будто она работала не в офисе детектива, а на улице Синих дам разливала спиртное любому «достопочтенному» мужу.

— Святые кроны, кажется, Древо решило нас укокошить, — тяжело дыша и с безумной скоростью обмахивая себя складным веером, проговорила она. — Просто не представляю, как ты дошел до офиса, Майкл.

Джинни откровенно стрельнула глазками на мою расовую принадлежность, нервно подергивавшуюся сейчас за спиной. На ее светлом овальном лице выступили крупные капли пота. Зная, какой у меня острый нюх она так и не прекратила поливать себя галлонами духов, пытаясь скрыть естественный аромат тела. И все же к «Сладкому вечеру» примешивался запах пота, грушевого лимонада и легкого возбуждения. Несмотря на вечные ненавязчивые попытки затащить меня в постель, что иногда отвлекало и заставляло сбрасывать напряжение в туалете, секретарем она была отменным и недорогим. Джинни обладала отличным навыком быстрого набора текста на машинке, вовремя сдавала налоговую отчетность, вела бухгалтерию и варила изумительный кофе. А ее милое личико заставляло некоторых клиентов приходить в офис не менее раза в месяц, чтобы только украсть улыбку юной особы.

— Я не уходил из офиса, ночевал тут, — отстраненно произнес я, вглядываясь в бумаги и проверяя все ли на месте. — Вот это перепечатай и копию направь кэпменам. Это по их запросу о краже серебра в Истери-холл.

Джинни светло улыбнулась мне и приняла несколько листков. При этом ее грудь опасно качнулась, намереваясь в любую секунду вывалиться из декольте.

— Опять работал всю ночь? — она заметила мой взгляд и победно ухмыльнулась. — Мог бы и меня на подмогу позвать.

На это я лишь покачал головой и вздохнул. Мысленно убеждал себя каждый раз, что когда-нибудь ей это надоест… или мне. Я вновь попросил секретаршу сделать копию и скрылся в своем кабинете, просто не желал выходить на улицу раньше нужного времени невзирая на то, что еще не завтракал и дико хотел чего-нибудь мясного.

Дома я не жил больше года, что отлично скрывал от Джинни, иначе она бы постоянно задерживалась и норовила устроить проникновение со взломом в мою скромную спальню. Может, и не со взломом, но терять такого помощника мне не хотелось. Другие просили за свои услуги гораздо больше.

Мне нравился офис, арендованный на Мерсери-стрит. Двухэтажный в новеньком доме, отстроенном после бомбежки Аркена двадцать лет назад. Внизу было достаточно места для ожидания, гостевой туалет, узкая, но удобная лестница из дуба вела на достаточно просторный для этой части города второй этаж, где клиентов встречала улыбчивая Джинни, направо от нее за дверью с узорчатым стеклом скрывался мой офис, чуть в отдалении была так называемая хозяйственная часть, где из неприлично большой кладовки с узким высоким окном я сделал себе комнату, а рядом за неброской дверью находился туалет и компактная ванная, где я мог принимать душ. Там же жили и швабры с метелками, каждый раз валившиеся на меня, пока я активно обтирался полотенцем.

Я отдавал приличную сумму за аренду квартиры в Лиссен-гарден, чтобы не смущать отца своим проживанием. Мы вообще мало с ним общались после… всего, что произошло со мной несколько лет назад. Иногда мне казалось, он начал стесняться собственного сына.

Времени до похода в университет оставалась уйма, посему я позволил себе совсем немного праздности: достал из сейфа за рабочим столом несколько грамм Мяты и аккуратно выложил ее на стол, достал из внутреннего кармана пиджака, висевшего на спинке стула, визитку и сделал дорожку.

«Осталось три, Олфорд, ты точно на этом сможешь закончить?» — пульсировала мысль, рожденная совестью.

Я не стал отвечать и просто затянулся. Остатки собрал пальцем и втер в десна.

«ХО-РО-ШО».

В носу приятно засвербело, голова прояснилась. Поднявшись, снял жилет, накинув его сверху на пиджак. Клиентов я не ждал, поэтому слишком неформальный вид — брюки, подтяжки и белая рубашка с закатанными рукавами — никоим образом не мог стать причиной казусов. Всегда после Мяты хотелось ходить и обдумывать дела. Она давала необыкновенный эффект взгляда как бы со стороны, иногда все казалось четче некуда, понятнее и проще. А иной раз путала и только мешала.

Естественно, никто не собирался раскрывать дела под кайфом, я лишь отправлялся в полет сознания, когда нужно было успеть записать, а позже проверить догадки. И все проходило сносно, когда имелись активные дела, но когда я баловался, скажем так, в сухую, то Мята могла завести в дебри воспоминаний и заставить мучиться. Потому принимал я только, когда работал. Не хотелось вновь находить себя свернувшимся в клубок на входном коврике у дома отца. В свое оправдание мог отметить, что тогда я первый и последний раз мешал Мяту и алкоголь.

Н-да, слышал бы папа мои мысли. Он-то уж точно взял бы свое старое ружье, с которым прошел всю войну с Ливерией, и хорошенько огрел меня прикладом.

Я поднял увесистую медную трубку телефона и в который раз за утро попросил телефонистку связать меня с домом Пенгроувтов. Мне нужно было еще раз опросить мать Оливера, но Клэр отказывалась говорить. Дворецкий убеждал, что она и ее муж не могут сейчас подойти к телефону. В этот раз все повторилось.

«Ладно, вечером позвоню снова».

Взяв со стола отчет Лэя, который мне подкинули в почтовый ящик практически перед рассветом, я еще раз пробежался взглядом по результату анализов. Серый Вез был чистым, как слеза младенца… из самой Преисподней не иначе. Мальчишка на самом деле страдал перед смертью, такие муки я бы не пожелал и врагу. Четыре миллиграмма смертельной смеси раствора морфина, Мяты Молли и кристаллов Беса буквально сожгли его изнутри. Четыре, при дозе в двадцать пятую часть миллиграмма. По позвоночнику прошли мурашки, хвост распушился. Добыть такой чистый раствор, где вместо другой легкодоступной химии находились кристаллы Беса — одни из самых дорогих на черном рынке — мог позволить себе только состоятельный убийца.

Скорее всего, видение Джойс в самом деле приведет нас к виновному — кому-то из его золотых дружков. Сложно представить, что студент престижнейшего Аркенского университета имени короля Эдварда лично пошел на такое зверство. Хотя за время службы я видел, как убивали за меньшее с большей жестокостью, но то были другие люди и другие условия.

— Тут должен быть мотивчик посерьезнее, нежели девушка, — сказал я сам себе и опустился на диван.

У покойного, несмотря на стаж употребления, было неплохое здоровье, не считая сифилиса. Вот тебе и кутеж в Крысином квартале, чуть ослабишь внимание и какая-нибудь проститутка обязательно тебя заразит. Инфекция оказалась свежей, на половом органе только-только начали проявляться красные пятна, а судя по бумагам и анализам, показатели иммуноглобулинов к трепонеме зашкаливали — хоть это мне и мало о чем говорило.

Можно ли совершить убийство с особой жестокостью из-за мести? Оливер заразил Сабрину, об этом стало известно ее новому любовнику, который тут же прикупил чистейшего Веза, а потом вколол убойную дозу обидчику в темной подворотне?

— Слишком просто… и глупо, — вслух подумал я.

Дверь в офис открылась, и первое, что я заметил — бюст Джинни. Немного раздраженно поднял взгляд. Сколько уже можно? Женщинам так мало надо для привлечения внимания, что впору писать запрет на появление в общественных местах в подобном виде, не все благородные мужи могут так долго отбиваться от привлекательной женщины.

— Майкл, там к тебе девушка пришла, — промурлыкала она, что было крайне странно, ведь при клиентах секретарша всегда вела себя скромно и не позволяла такого тона. А сейчас ее слова прозвучали так, будто мы только-только оделись после секса и разбежались по рабочим местам.

— Что за девушка? — я старался говорить внятно и скучающе, что было трудно сделать под Мятой.

— Не знаю, но она миленькая, и у нее есть ручной хорек, — Джинни расплылась в улыбке такой лукавой, что я едва не поперхнулся воздухом.

Мать твою, жара точно расплавила моей подчиненной мозги, не иначе. Но орки с ней, что Джойс забыла у меня в офисе? Прежде она никогда ко мне не заглядывала. Как-то раз дожидалась меня снаружи, пока я брал нужные бумаги и пистолет, чему была крайне недовольна, ведь ей пришлось «торчать на морозе целых пять минут». К слову, тогда стояла теплая осень и никакого мороза лично я не заметил.

— Эй, дамочка, посторонисс-сь, — расслышал я знакомое недовольное шипение хорька за спиной секретарши. Джинни пораженно приподняла брови, но все же отошла, пропуская в мой офис ведьму и ее фамильяра. — Я норка, дур-ра!

Дверь сама собой захлопнулась прямо за Джойс, едва не ударив по носу мою работницу. Я различил аромат озона и легкой лаванды. На редкость приятный запах магии. Джойс зашла, гордо выпрямив спину, и огляделась. Как всегда одета с иголочки, будто собралась не к частному детективу, а на благотворительный вечер институток. Молочное платье с прозрачными рукавами и милым, благо Древу, совсем не вызывающим вырезом. Жемчужные бусы только украшали образ. На этот раз она явно отдохнула и выглядела куда свежее вчерашнего. В памяти мелькнул образ хихикающей ведьмы с ножом в окровавленном платье. Поистине картина, достойная полотна какого-нибудь современного модерниста.

— Приятная у вас, детектив, эм… помощница, — она едко улыбнулась.

«Что это с ней?»

— Доброе утро, Джойс, — диван чуть скрипнул, когда я встал, чтобы приветствовать даму. — Присаживайся, где удобно, — сам же направился к рабочему столу — не пристало встречать гостей на диване. Взгляд упал на снятый жилет, и я мысленно выругался. — Чай, кофе или лимонад?

— А молочко у кис-ски есть? — хрипло хохотнул надоедливый хорек.

Дин спрыгнул с плеча хозяйки и, как у себя дома, начал обхаживать мой офис.

— Что-нибудь сопрешь, и я из тебя шапку сделаю, — недовольно бросил я, заметив, как тот подбирался к тумбочке у дивана.

— Я думал, ты под кайфом не заметиш-шь, — мелкий грызун пожал лапками и преспокойно сел на спинку дивана.

Еще бы, он быстро учуял здесь Мяту.

— Ах ты, крыса помойная, — зарождающийся рык заклокотал в груди.

Мы оба зарычали друг на друга, мелкую пакость не впечатлили мои острые зубы, а я не впечатлился его коготками. Мы бы, возможно, сцепились, но в заведомо неравный бой ворвалась ведьма.

— Хватит! — Джойс резко, но в той же степени элегантно взмахнула рукой, и нам с хорьком в лица ударил горячий воздух. Лишь на секунду, но обоим хватило, чтобы перестать препираться. — Не для этого я ехала в такую даль, чтобы слушать вашу грызню. Мистер Олфорд, — она аккуратно села на диван и заглянула мне прямо в глаза, — я-то думала, мы с вами отправимся в университет Эдварда опрашивать студентов, но, судя по всему, сегодня вы не настроены работать.

Мята давала свой эффект: мышцы расслаблялись, а разум четко и ярко работал, быстрее, чем нужно и, к сожалению, детали сейчас привлекали мое внимание куда сильнее, нежели что-то в целом. Трезвый я бы не стал реагировать так остро на несчастное животное. Прочистил горло, тем самым показывая небольшое смущение от того, что меня застали в таком состоянии, и лишь затем сел за стол и положил перед собой отчет из морга.

— Напротив, — я сложил пальцы в замок и слегка подался вперед, как бы наваливаясь на стол, — поработать я уже успел. Из-за слишком частного характера в университет не пускают кого и когда попало, тем более сегодня там проходит благотворительный обед с известными меценатами. Пришлось обратится к одному… деятелю, чтобы он помог нам пройти внутрь и побеседовать с элитной молодежью, а также хотя бы посмотреть на списки учащихся. День важный, надеюсь, найдем того, кто был в твоем видении.

За мгновение до я расслышал аромат дешевого «Сладкого вечера», и дверь вновь открылась.

— Джинни, будь добра, сделай нам чай, — я опередил ее вопрос, не желая слушать показной игривый тон. Что бы она там не решила продемонстрировать перед ведьмой, терпеть это не хотелось. «Надо будет поговорить с ней с глазу наглаз, чтобы окончательно расставить все по местам». — Давай только быстрее, нам скоро выходить.

— Хорошо, — буркнула она и скрылась.

Дико хотелось развалиться на диване и рассматривать резную лепнину на потолке, пытаясь разглядеть там лица или фигуры. Я принял немного, поэтому измененное состояние должно было вскоре пройти. Невольно вытянул ноги под столом и едва не застонал от боли в расслабляющихся мышцах.

«До чего ты докатился, Майкл Олфорд, ловишь кайф прямо перед клиентами».

Осталось всего три дозы, и я должен немедленно бросить эту дрянь.

Я заметил, как изогнулись в ухмылке губы Джойс, полные и чувственные, что естественно замечал и раньше, но не под кайфом. Что ж, ведьма, один-один. Только меня не тянуло танцевать и дергать порядочных каттов за хвосты.

— Занятия начинаются в одиннадцать и, как мне сказали, ребята вполне могут пропустить первые лекции, — выудив плохо слушавшимися пальцами часы из кармана брюк, я глянул на время. — Еще час. Успеем и чай попить, и поймать такси.

— К черту, — махнула она и грациозно перебралась на клиентский стул прямо передо мной. — Шоколад у вас найдется?

Джойс деловито поправила платиновую прядь полос, а я старался не слишком шумно вдыхать аромат ее тела. Холодная, с бальзамической ноткой лаванда, едва уловимый шлейф корицы и чего-то цитрусового. Невероятно освежающе, будто я вернулся в детство и выбежал в мамин любимый сад. Сложно было понять то ли это естественный аромат ведьмы, то ли удачно подобранные духи. Нет, явно не парфюм, а нечто иное. После какофонии запахов Аркена и облившейся духами Джинни, я был благодарен моей временной коллеге за такую приятную передышку. Забавно, прежде за сигаретами я никогда не замечал ее аромата.

— Что вы так смотрите? — Джойс слегка отстранилась, вся легкость в ней тут же пропала.

— Вам повезло, — быстро нашелся я, чтобы не казаться идиотом-токсикоманом, и, выдвинув верхний ящик стола, достал оттуда хороший веритский шоколад.

Эту плитку вместе с деньгами принесла мне на той неделе одна леди, которую чуть не изнасиловал владелец магазина автомобильных покрышек. Дело происходило в Розери-холл, где я на крыше поджидал серийного насильника, заранее вызвав наряд кэпменов, чтобы его повязали прямо во время преступления. Но те, как водилось, опоздали, и мы с толстым, богато одетым покрышечным бароном чуть не свалились с одного из самых высоких зданий в Аркене. Деньги я у дамы не взял, но вот шоколад оставил.

— Слушай, а рыбки там у тебя случайно не завалялос-сь? — потянул носом фамильяр ведьмы.

* * *

— О животном не предупреждали, — брюзгливо сказал пухлый охранник из будки на проходной. — Нельзя животных на территорию университета.

Он буравил нас маленькими глазками и тяжело дышал. Судя по запаху изо рта, мужчина только что ел копченую селедку и картошку с острым соусом. Вновь захотелось курить. В такси такого желания не возникало отчасти потому, что я почти до самого кампуса оставался под кайфом, отчасти из-за аромата Джойс, который только усилился, когда мы уселись на заднее сидение мобиля. Теперь же действие Мяты кончилось, а разгоряченному Аркену практически удалось заглушить лаванду. И это несмотря на то, что мы находились в районе, куда простой смертный приезжал только раз в жизни — получить паспорт в богато украшенной администрации. А кому-то и вовсе не доводилось.

— Уважаемый, то есть его, — фамильяр на плече у Джойс встал на задние лапки и начал раздраженно тыкать в меня передними, — вы пус-скаете, а я — приличный образованный фамильяр-р — животное? Ха!

— Правилами запрещено проносить на территорию животных вне зависимости от того, наделены те разумом или нет, — монотонно произнес мужчина, явно зачитывая свод правил по памяти.

Фердинанд часто задышал, разъяренно уставившись на человека в будке, словно готовился напасть и вцепиться в глотку, но ведьма быстро схватила его в руки и отошла, что-то торопливо объясняя.

Солнце стояло в зените и сильно пекло макушку, голова под шляпой вмиг взмокла, захотелось стянуть пиджак, но это было так же непозволительно, как и пройти с животным. Студенты странно поглядывали, огибая нашу шайку и привычным жестом поднимая вверх пропуск. Однако охранник передо мной не обращал никакого внимания на процессию молодых, перспективных, умных и богатых. Они, в отличие от нас, ничуть его не привлекали.

— Хорошо, животное останется за пределами университета, — заверил я охранника.

Казалось, любитель копченой сельди только и ждал этих слов. Едва ли не победно, с каким-то странным блеском в глазах он неприятно улыбнулся и медленно проговорил:

— Чтобы зверь не сбежал, его нужно будет поместить в клетку временного содержания.

— Я тебе покажу клетку, р-р-р! — хорек начал рычать и издавать странные звуки, похожие то ли на кряканье, то ли на кряхтение, миниатюрная шляпка слетела с его головы.

Джойс смачно, хоть и мило выругалась, когда фамильяр чуть не выскочил из ее рук. Может, препирательства и дальше бы продолжались, если бы не подошедший сенатор Боллсви. Я скорее услышал, нежели почуял его приближение. Высокий и мощный, он шагал так, как и полагалось его габаритам — шумно. Тяжелые шаги послышались еще до того, как эта ожившая гора вышла из галереи, примыкавшей к холлу.

— Мистер Олфорд! — на его широком скуластом лице появилась улыбка, словно он встретил давнего друга. — Рад вас видеть!

Он подошел ближе, возвышаясь надо мной. Признаться, к такому я не привык, обычно мои собеседники были ниже, если они, конечно, не орки.

Сенатор же мало походил на орка, лишь крупные габариты, неведомо как втиснутые в костюм-тройку, выдавали в нем потомка древних ущелий, а в цвете кожи не было и намека на зеленый оттенок — он был несколько бледен для человека, но за это стоило благодарить уже вампирские корни. Интересно, Боллсви решил лично проследить за ходом расследования или это невероятная случайность? Увы, в случайности я не верил.

Сенатор, тем временем, протянул мне огромную ладонь для рукопожатия, и я не стал противиться.

— Какие-то проблемы? — красные радужки уставились на меня.

— Мелочь, сэр, — я попытался поскорее отнять руку, ибо хватка у него была до ужаса крепкой, — нас не хотят пускать внутрь с фамильяром.

Казалось, он лишь сейчас заметил за моей спиной Джойс и ее хорька. В его взгляде появилась какая-то странная тень, но тут же пропала. От меня не укрылось это мгновение, но что бы там ни было, разобрать я не смог.

— Это та самая не болтливая помощница с уникальными способностями? — его лицо вновь выражало лишь дружелюбие и не больше. — Мисс?

— Джойс, — чуть помедлив, сказала ведьма, не решаясь подойти.

Конечно, он уже знал ее имя, в этом я не сомневался. Вампир из морга должен был сразу доложить семейству Пенгроувт или сенатору, кого привел с собой детектив. Потому Боллсви интересовался лишь из вежливости.

— Все верно, сенатор, это Джойс, моя помощница, — хоть и поздно опомнился, но все же постарался держаться рамок приличий. — Джойс, это первый сенатор Ричард Боллсви, он помог нам попасть в этот храм знаний.

— Приятно познакомиться, сенатор, — она выдавила самую прелестную улыбку. Фердинанд же молчал, хоть шерсть все еще стояла дыбом.

Боллсви поднял правую руку и взглянул на наручные часы — редкость в наше время — присвистнул и без всяких объяснений охраннику пригласил нас следовать за ним. На этот раз работник пропускной даже не подумал возражать на счет Дина.

Мы направились, как я понял, в учебную часть, чтобы взглянуть на список студентов, ходивших с Оливером Пенгроувтом на одни лекции. Все убранство университета буквально кричало о состоятельности его бюджета и тяжелых кошельках учащихся. Лучшее отражение ренессанса: изящная ордерная система, дорогой мрамор, скульптуры и изящная каменная резьба являли собой яркий вкусный ансамбль. Главная лестница была выполнена из белого мрамора с воздушными узорами в балюстраде и такими же искусно выполненными львами — символом университета — у подножия. Они будто замерли, охраняя главный подъем в здание. Стук наших каблуков отражался от стен и эхом уносился вдаль.

По центру над лестницей, точь-в-точь между львов сияла позолоченная камея, выпуклый рисунок в мраморе, дань легенде о сотворении нашего мира: огромное древо Тар-дан, разросшееся ветвями и корнями прямо посреди космоса. На каждой ветке переливались всеми цветами радуги округлые сферы, изображавшие рассеянные по древу миры. У корней притаилась Ехидна — покровительница всех ведьм и хаоса, прекрасная девушка с змеиным хвостом, именно ее то и дело припоминала Джойс. А высоко на ветвях, свесив ноги, сидел Ник — Вечный Странник и покровитель порядка. Его задача — поддерживать баланс. Справлялся ли он с ней? Как знать. В Аркен, судя по всему, Ник точно захаживал нечасто.

Если легенды не лгали, то наш мир когда-то определенно точно скатился вниз по ветвям, подобно переспевшему яблоку. Поближе к вотчине черной Ехидны.

От всей этой вычурной красоты мне стало не по себе. Рука сама потянулась за портсигаром, но я решил, что в такой роскошной обстановке курить будет грехом похлеще общественной наготы. Вспомнились стены родного училища, которым было больше пятисот лет. Единственное его богатство приходилось на рамы со стеклянными окнами.

— Позвольте спросить, — я снял шляпу и запустил пятерню в волосы, — вы давно дружите с Пэнгроувтами?

Мы шли по широкому коридору, мимо высоких светлых дверей, прямо в аудитории. Я поравнялся с Ричардом Боллсви, а Джойс шла чуть поодаль. Казалось, она завороженно любовалась интерьером.

Сенатор на мгновение задумался.

— Да лет двадцать пять уже, — хмыкнул он и почесал подбородок. — Мы с Дугласом… эм, с мистером Пенгроувтом учились вместе на юридическом. Как выпустились, открыли небольшой бизнес на Мерсери-стрит, как раз недалеко от того места, где сейчас находится ваш офис. Только начали вставать на ноги, как ливерийцы начали бомбить Аркен, и нам с женами пришлось на время покинуть королевство. Как держались вместе в те нелегкие времена, так и продолжаем.

— То есть Оливера вы хорошо знали? — в памяти тут же возникло мертвое лицо молодого человека. Если он на самом деле был настолько дружен с родителями парня, то тот, скорее всего, вырос у него на глазах.

— В последнее время не очень, — казалось, сенатор на самом деле сопереживал утрате семейства Пенгроувтов. Его лицо мгновенно потускнело, омрачаясь печалью. — Поймите, детектив, парень был хорошим и смышленым, пока не связался с Крысиным кварталом. Все мы, конечно, в свое время бегали туда, лапали доступных женщин, выпивали, но наркотики… не всем дают сбежать. Вот мальчик и отбился от рук.

Мы миновали развилку, повернув направо в красивую витражную галерею. Снова надевать шляпу я не стал. Это бы сочли неприличным, к тому же здесь было прохладно, а взмокшие волосы приятно холодили кожу.

— А что на счет друзей?

— Знаю некоторых, но, чем он жил последний год, сообщить не смогу.

— Скажите честно, сенатор, зачем вы здесь? — я не удержался и спросил прямо.

— Благотворительный обед, — он тяжело посмотрел на меня. — И чтобы ваши вопросы имели вес.

Мои подозрения подтвердились. Ричард Боллсви явно дал понять, что активно следил за расследованием и не собирался стоять в стороне, когда я буду допрашивать студентов. Такой подход мне не нравился, но ничего не оставалось, у этого полукровки действительно слишком большой вес. Во всех смыслах.

Наконец, мы дошли до учебной части. Секретарь выдала нам расписание Оливера и списки студентов. Покойный посещал лекции по международному праву, латынь, высшую математику, экономику и еще несколько дисциплин важных для будущего банкира или управленца. Однако не появлялся он на них уже около трех месяцев и даже пропустил последнюю сессию. От вылета парня удерживали хорошие пожертвования отца на развитие спортивных площадей университета. Боллсви, тем временем, изучал список студентов и помечал кого-то карандашом. Я попросил его показать мне листы.

— Это те, о ком я знаю, — криво и совсем безрадостно улыбнулся первый сенатор.

Женщина за кафедрой усердно делала вид, что занималась другой документацией, но по факту слепо водила пером над приказом недельной давности. Я чуял, как вспотели ее ладони — настолько было интересно, что же сейчас происходило рядом. Хорошо у него тут все схвачено.

На нескольких страницах оказались отмечены пятеро, все парни. Четверо с потока Оливера, один постарше. Ни намека на некую Сабрину. Либо Боллсви не знал о ней, либо она не училась в этом замечательном заведении.

— Какая аудитория свободна? — поинтересовался сенатор у секретарши.

Она отвернулась и близоруко посмотрела в расписании, прикрепленном над ее печатной машинкой, потом чуть стукнула себя пальцами по лбу.

— Конечно же, А213.

— Пригласите этих джентльменов в аудиторию, — указав фамилии в списке, сенатор Боллсви мягко улыбнулся работнице.

* * *

Джентльмены, а точнее студенты второго и третьего курса факультета экономики и управления были, мягко говоря, не рады, что их выдернули с лекций. Самый старший из опрашиваемых — Питер Распиж не постеснялся даже сенатора и высказал все, что думал о каттах и дурных ведьмах.

Аудитория, где мы проводили допрос, была небольшой. Ей явно пользовались не часто, ведь на партах успел скопиться слой пыли. Здесь неприятно пахло дезинфицирующим раствором, сушеными и подгнившими травами, а на полках красовались всяческие препарированные животные и гады в банках. Кажется, на самой верхней полке — в большой колбе метрах в шести над потолком — нашел свое последние пристанище плод моего собрата. Я старался не смотреть в ту сторону и полностью сосредоточиться на золотой молодежи Аркена.

Джойс вместе с Фердинандом ушла в конец аудитории и, не особо обращая внимание на пыль и сушеные цветочки, рассыпанные по столешнице, села за парту. Сенатор Боллсви провел ладонью по подоконнику и присел на него, сурово скрестив руки на груди, будто мы собирались проворачивать схему «добрый-злой полицейский».

— А я вам говорю, что нифига не знаю, — лениво произнес развалившийся на стуле юноша с крупными каштановыми кудрями. Они вились так непослушно, что его прическа больше походила на зимнюю шапку. — Мы с ребятами шли из бара «Золотая рюмка», Оливер отстал, и больше мы его не видели. Скажу так, я ни черта не помню — перебрал с алкоголем и весь вечер после «Золотой рюмки» помню только урывками.

— Ясно, — я тезисно черкнул в блокноте его рассказ и бросил короткий взгляд на Джойс. Она покачала головой: не он. — Во сколько вы вернулись домой, мистер Адамс?

— Говорю же, я ни хрена не помню, — едва ли не застонал он. Всем видом парень старался показать, как ему надоело отвечать на вопросы, хотя я только начал и спросил лишь третий раз. — Только мой дворецкий может сказать, он убирался за мной после прихода.

— Кто такая Сабрина? — я спросил как бы невзначай, словно это необязательный вопрос и сделал вид, что записывал его показания в блокнот.

— Сабрина? Хм… — после недолгих раздумий начал Адамс, тон его резко изменился. — Не знаю. Он вроде пару раз встречался с какой-то девчонкой, но про имя я не в курсе.

Сквозь запах дорогого парфюма я расслышал, как он мгновенно вспотел. Все он знал и, судя по лицу, догадался, куда я стану клонить.

Я демонстративно скосил взгляд на списки студентов и пододвинул к себе листки. Следы потревоженной пыли на учительском столе выдавали то, что я успел проделать три раза с другими ребятами. Надо дать опрашиваемому несколько томительных секунд, показать, что только проверяешь свою догадку…

— Может это кто-то из университета, вы подумайте, — задумчиво и нарочито медленно проговорил я, листая список.

Студенток по имени Сабрина значилось всего три. Одна заканчивала факультет теоретической механики и вряд ли бы стала якшаться с кем-то вроде этих ребят. Выпускникам, тем более такой направленности — что уж там говорить про пол — было не до праздных гуляний в Крысином квартале. Поэтому еще в учебной части я подумал, что придется бить наугад в кого-то из оставшихся. Две первокурсницы: одна с математического, другая с экономического, что подходило больше. Обе несовершеннолетние. И только одну я знал.

К тому времени, как я закончил изучать списки, парень сильно вспотел и сидел уже не так расслабленно.

— Имя Сабрина МакЭванс вам ничего не говорит?

Еще как должно было. Дочь известного на все королевство архитектора выбрала экономику и управление, оказавшись далековато от той тропы, которой ее отец достигал величия.

Конечно, это нормально, что у детей появлялись другие увлечения, но когда речь шла о прерывании знаменитой двухвековой династии архитекторов и скульпторов — а Сабрина, наперекор предкам, выбрала модную сейчас экономику — это становилось сенсацией даже для искушенного читателя Аркенских новостей. Год назад журналисты не утихали целый месяц, ковыряясь в мотивах такого поступка наследницы. Совсем маленькие и откровенно пошлые издания позволяли себе предположение, что великий МакЭванс, как свойственно многим гениям, был сумасшедшим тираном. Якобы бедная девочка сутками не выходила из дома и чертила планы до тех пор, пока отец не оставался доволен.

— Ну, да, — студент замялся, — знаю такую.

— Ваши друзья утверждают, что они с Оливером встречались в последнее время, — на это он не ответил, только кивнул. Я же продолжил дальше. — Кстати на счет друзей, нам сообщили, что мистер Кастер не появлялся в университете уже четыре дня, не знаете почему?

Один из пяти отмеченных сенатором ребят пропал и не приходил на лекции перед предстоящими зачетами, что для хорошиста было слегка странно. Отсутствовал он как раз со дня смерти Оливера. Может, простое совпадение, а может, именно он бил покойного в видении Джойс и теперь пытался спрятаться.

— Нет, не знаю, — Адамс почесал макушку, отчего его волосы взлохматились еще сильнее. — А что такое? У Оливера какие-то проблемы?

— Нет, просто надо кое-что проверить, — дежурно ответил я, не собираясь распространяться. Тем более сенатор внимательно наблюдал за процессом, почти не шевелясь.

Да, Пенгроувтам невыгодно распространяться о смерти сына. И речи не шло о том, чтобы горевать в открытую. Такой жизни я бы не хотел. Публичности уж точно.

— А зачем тогда вы тут устраиваете допрос с господином Боллсви и… кто это ваще? — он указал в сторону ведьмы. Понял, гаденыш, что у меня не было никаких улик. — Выдернули нас с лекций, ничего не говорите и еще требуете каких-то ответов. Я больше ничего не скажу без моего адвоката.

Первый сенатор в мгновение ока оказался рядом со стулом, где сидел Адамс, и положил свою тяжелую ладонь тому на плечо. На мгновение я растерялся, не ожидая такой прыти от массивного политика. Без лишнего звука, настолько быстро, что я едва успел моргнуть. Боллсви так возвышался над мальчишкой, что тот едва не закричал, когда сенатор приблизился.

— Я надеюсь, ты понимаешь, Норман, что распространяться и правда не стоит, — он говорил дружелюбно, без тени угрозы на лице или в голосе. — Это будет плохо для Оливера. Просто ответь на вопросы мистера Олфорда и иди дальше получать знания.

Я прочистил горло и четко произнес не терпящим возражений тоном:

— Прошу прощения, сенатор, но опрашиваю мальчика я. Не надо вмешиваться.

Непонятно, что бы ответил на это Ричард Боллсви, проверить мне не дали. Дверь в аудиторию открылась, и секретарь учебной части, испытывая неловкость из-за того, что прервала нас, сообщила, что отыскала Сабрину МакЭванс, и та уже ждала в коридоре.

На лице Адамса отразилось заметное облегчение.

Когда я попросил пригласить девушку и вновь обратил свое внимание на студента, то сенатор уже вернулся на облюбованное место, будто и не двигался вовсе. Гребанные вампирские фокусы. Джойс выглядела не менее растерянно, хоть и прятала это чувство, делая вид, что увлеченно поправляла волосы и жемчужные бусы на груди. Только вот я заметил, как она поджала губы.

«Да, мне тоже не по себе».

Парень быстро смылся от нас, и на его место опустилось прелестное светловолосое создание с голубыми глазами. Теперь стало понятно почему два юноши могли так сильно повздорить. Предмет раздора, а точнее личность, на самом деле была недурна собой, хорошо одета и, что немаловажно, приятно пахла.

— Сабрина МакЭванс? — поинтересовался я у юной леди. Та рассеянно кивнула. — Какие отношения связывают вас и Оливера Пенгроувта?

Она замерла, неловко улыбнулась и заправила за ухо длинные золотистые пряди волос.

— Мы какое-то время были вместе, но сейчас расстались.

— Вы находитесь с кем-нибудь в отношениях в данный момент?

— Нет.

Сабрина вдруг легко рассмеялась, приложив пальцы к пухлым губам. Я недоуменно уставился на нее. Что могло так позабавить студентку? Впрочем, судя по всему, не я один был в таком же непонимании. Сенатор приподнял брови, а Джойс с интересом облокотилась о стол, предварительно чуть смахнув с него пыль. Сабрина, между тем, весело огляделась по сторонам.

— Это что, такой новый способ познакомиться с девушкой? Простите, вы, конечно, симпатичный, но животные меня не интересуют.

Я ошарашенно моргнул. Она что, дура? Спросил я все же другое:

— Почему вы так решили?

Студентка посмотрела на меня, как на идиота:

— Это же двести тринадцатая, тут… происходит всякое.

Я закрыл карманный блокнот — всегда носил его с собой, удобная привычка, оставшаяся еще со службы — и откинулся на спинку стула.

— Мисс МакЭванс, вас не смутило, что помимо меня здесь находится еще двое взрослых людей?

Улыбка сошла с лица Сабрины, а в небесно-голубых глазах отразилось беспокойство.

— Теперь да. Но что происходит? Причем тут Оливер?

— Просто ответьте на вопросы, ладно? — я вновь открыл блокнот и взял ручку. Сделал так скорее для серьезного вида и проформы, нежели на самом деле собирался записывать ее слова. — У вас была сексуальная связь с Оливером?

— Чт…? — эмоции сменялись на ее лице так же быстро, как жизненный цикл бабочки. — Я могу не отвечать?

Я понимал. Ей нет восемнадцати, и если бы она ответила прямо, то сына Пенгроувтов можно было привлечь за связь с несовершеннолетней.

— Хорошо. Спрошу иначе: Оливер предупредил вас, что у него сифилис?

Девушка перестала дышать, кожа на лице сделалась белой. Новость явно шокировала Сабрину, как и остальных в аудитории. Занятно. Если это не хорошая актерская игра, то девочка не была в курсе, стало быть, не могла сказать новому ухажеру. Стадия была начальная, могло статься, что Оливер и сам не ведал о недуге.

— Советую вам посетить врача, — холодно сказал я, разрезав повисшую тишину. — А до этого ответьте, пожалуйста, на несколько вопросов. Желательно серьезно и правдиво.

* * *

Сенатор проводил нас до парадной лестницы университета. Шли мы молча, и я уже надеялся, что так оно и будет, пока мы не покинем стены этого прекрасного здания. Однако Ричард Боллсви не желал так просто с нами расставаться. Когда пришла пора прощаться и вновь пожимать друг другу руки, он сильно сжал мою ладонь и широко улыбнулся, показывая длинные клыки.

— Приятно было иметь с вами дело, Майкл, — сенатор все не отпускал мою руку. Больно не было, но некомфортно — да.

— И мне, сенатор. Спасибо за помощь.

— Можно же на ты, а, Майкл? — второй рукой он мощно похлопал меня по плечу. Колени едва не подогнулись. Будь я человеком, то, наверное, получил бы перелом. — Нравишься ты мне, катт. Хороший парень, несмотря на то, какую историю оставил в прошлом. Как по мне, несправедливо с тобой обошлись. Отец, наверное, переживал сильно?

Я стойко выдержал его взгляд, внутренне холодея. Понимание пришло сразу, тут и детективом быть не надо, что уж говорить о сборе улик. Этого стоило ожидать, жаль, что я слегка расслабился из-за его напускного дружелюбия.

— Ни он, ни я не страдаем, сэр, — я ответил спокойно несмотря на то, что сенатор продолжал похлопывать меня по плечу.

— Вот и хорошо, парень. Обращайся ко мне в любое время, помогу чем смогу.

Меня отпустили и едва заметно оттеснили в сторону. Боллсви галантно поцеловал руку Джойс и чуть прихватил ее пальцы. Снова во взгляде мелькнуло то, что я прежде не успел распознать. Похоже, она понравилась ему как женщина.

— Приятно было повидаться с талантливой ведьмочкой из злачного уголка Аркена.

— Аналогично, сенатор Боллсви, — Джойс никоим образом не показала вида, что ее хоть как-то задели слова мужчины.

— Простите, сенатор, — я надел шляпу и как бы невзначай оказался между ним и девушкой, — нам пора идти.

Ричард Боллсви ухмыльнулся и отпустил ее.

— Надеюсь, выход вы найдете сами. Всего хорошего, — последнюю фразу он сказал уже нам в спины — так быстро мы решили удалиться.

Выход и в правду нашелся сам, причем необычайно быстро. Охранник проводил нас скучающим взглядом, не забыв при этом цепко пройтись по фигурке Джойс. Только на улице я выдохнул свободнее, даже ударившая в нос вонь города не помешала. Гребаная Ливота не переставала смердеть.

— И что это было? — спросила девушка, резко останавливаясь передо мной.

Я чуть не влетел в нее, но вовремя затормозил, умудрившись не выронить портсигар, который только что вытянул из кармана. На щеках у Джойс проступил румянец, видимо, тому виной наш стремительный побег наружу. Поправив растрепавшуюся прическу, она уставилась на меня в ожидании ответа.

— Если переводить, то это предупреждение: он все про нас знает и крепко держит в кулаке. Где-то что-то всплывет по нашему делу, и нас вскроют за разглашение. Зря я тебя привлек, — затяжка была долгожданной, я с удовольствием выдохнул клуб дыма. — Надо было разбираться самому.

Джойс поморщилась, но не отошла.

— То есть я зря вчера тратила последние силы на парня?

— Не начинай, — я поднял руки в примирительном жесте. Пепел с сигареты упал мне на рукав, и я сдавленно выругался.

— Да, простым кино тут уже не отделаешься.

И снова этот взгляд из-под ресниц. Неужели так будет кончаться каждая наша встреча?

— Что еще тебе нужно? — нахмурился я.

Ведьма немного подумала и серьезно ответила:

— Еще не решила. Просто будешь мне должен.

Женщины, черт бы их побрал. Пока я соображал, что ответить, к нам вернулся отчего-то довольный хорек. Дурацкая кукольная шляпка съехала на одно ухо. Этот непереносимый фамильяр явно успел что-то учудить, своровать или чем он там себя еще развлекал?

— Чего кис-слые? Куда дальше? — непосредственно поинтересовался он. — Лично я бы поел.

Глава 6

Джойс

— Этот кошак — настоящий жмот, — припечатал Дин, и я опустила взгляд на фамильяра.

Фердинанд бодро трусил рядом, иногда забегая вперед. Ему надоело лежать на моих плечах без дела, лапы затекли и вообще… Я закатила глаза, вспомнив, с каким бурчанием он спускался несколько минут назад. Поход в закусочную неподалеку от университета очень его задел. А впрочем, не только его, но и кошелек детектива. Майкл явно не привык питаться в подобных заведениях и в квартале богатеев в принципе, что считывалось по его нервному постукиванию хвостом по ноге.

Однако детектив повел себя неожиданно благородно. Сводил меня с Дином пообедать, а сам послал пробегавшего мимо паренька в костюме лакея по одному поручению, пообещав заплатить пару монет, если тот вернется с вестью. Как оказалось позже, Майкл проверял, где именно жила чета Кастеров. Сама я поймала себя на мысли, что было бы проще узнать нужный адрес через сенатора, раз уж он решил помогать им в расследовании, но, по всей видимости, детектив мне попался гордый.

Когда лакей вернулся, обнаружив нас в уютной закусочной, и передал Олфорду записку, тот отдал парню обещанную награду, а сам промокнул салфеткой рот и сообщил, что наш обеденный перерыв подошел к концу. Вот тогда Дин и возмутился, заявив, что проел еще не все «кошачьи денежки». И что бы я ни говорила, первые минут десять он никак не мог сменить тему, вставляя в разговор все новые и новые ехидные замечания. Майкл все сильнее закипал, но пока держался.

Если бы я действительно была ведьмой Дина, и у нас с фамильяром образовалась бы истинная связь, мне было бы не сложно приструнить его через нее, а так… Я могла лишь взывать к его внезапно пропавшей совести, пока мы пешком добирались до нужного дома на Паинтон-стрит.

В закусочной Майкл молча оплатил все, что они с Дином заказали! Все! А ведь там было несколько видов мясной нарезки и даже рыбное филе. Джойс смутилась обилию заказа — хотя сама попросила лишь салат из свежих овощей, — но даже выдохнула, когда они ушли до того, как Дину вздумалось заказать что-то еще. И куда в него помещалось?

— Он не жмот, — устало произнесла я, заправив за ухо снова упавшую на лицо прядь. Ветер был не сильным, но вот мои кудри разметал весьма успешно, то и дело закрывая глаза. — Тебе достаточно. Угомонись, наконец. Иначе больше с собой не возьму! — процедила я сквозь зубы.

Мимо то и дело сновали запряженные кареты и даже несколько машин, а еще ленно прогуливались богачи, смеясь и переговариваясь между собой, потому тихая угроза могла бы потонуть в шуме улицы. Могла бы, если бы не отменный слух Дина, о котором я прекрасно знала.

Майкл, обладавший, наверняка столь же тонким слухом, улыбнулся краешком губ, посмотрев на меня, а потом уставился на Дина с предвкушением, будто мечтал, чтобы моя норка нарвалась на последствия.

«Как кошка с собакой, честное слово».

Они будто сговорились свести меня с ума. По отдельности вели себя вполне сносно, но вместе…

— Ты вообще за кого? — Дин повернулся, чуть не бросившись мне под ноги.

Я охнула и едва успела затормозить, чтобы не отдавить ему темный пушистый хвост. Вот было бы криков!

Майкл сориентировался и придержал за талию, не дав по инерции наступить на мелкого паршивца, за что я послала ему благодарный взгляд.

Дин же зло прищурился и начал шипеть, пока Майкл не убрал руки.

— Я за здоровую рабочую атмосферу! — я едва не сорвалась на рык, отчего пара прохожих — юных девушек в милых пастельных платьях — удивленно покосились на меня. Взяв себя в руки, я постаралась говорить спокойнее. — Вы оба хороши. Ведете себя хуже петухов в период гона. Вы подеритесь еще.

Майкл нахмурился и скрестил на груди руки, из-за чего ткань его пиджака натянулась сильнее, очерчивая мышцы. Вынужденная остановка явно затягивалась.

— Дин, я хочу услышать извинения, — выгнула я бровь. — Давай, я жду. Майкл может тебе не нравиться, это нормально, — я услышала, как детектив хмыкнул, однако проигнорировала его, — но мы согласились ему помочь. И… ты знаешь, как это важно для меня. Держать слово, я имею в виду, — тут же добавила, поняв, что сболтнула лишнего.

Дин приподнялся на задние лапы, будто хотел казаться выше, и стал нервно подергивать усами и носом. Он точно понял, о чем я говорила и теперь, похоже, немного устыдился своего поведения. Мне нужно было найти родных. А если помощь детективу в этом как-то поспособствует… Что же, я ему помогу.

Утром я снова раскинула руны. Но они повторили все символ в символ. Значит, ошибки быть не могло. Мне нужно это расследование! Только вот когда детектив решит, что от нас больше проблем, чем пользы, с него станется нас прогнать.

— Я… — Фердинанд запнулся, почесав за ухом и мотнул хвостом. — Я неплохо поел, — признал упрямец, буквально с усилием выдавливая из себя каждое слово.

Посмотрела на Майкла, ожидая его реакции. Он выгнул брови и поджал губы, но когда мой взгляд стал просительным, сдался.

— Рад слышать, — кивнул катт, будто принимая извинения, хотя таковых даже не прозвучало. — Пойдемте, дом Кастеров должен быть за углом.

Я выдохнула и пошла следом за детективом, Дин поплелся рядом, но уже не стремился обогнать нас и больше не сыпал оскорблениями. Мое сердце дрогнуло от грустного выражения мордочки фамильяра и вселенской грусти, отразившейся в глазах. Ну, конечно, я его отчитала при том, кого он терпеть не мог. И все же ради меня Дин сделал шаг к примирению.

Нагнувшись, подхватила длинное тельце под живот и прижала к груди, зарываясь пальцами в теплый плюшевый мех.

— Спасибо, — шепнула я ему на ухо. — Ты настоящий герой.

Оставшийся путь до дома Кастеров мы проделали вместе, я не выпускала фамильяра из рук, мысленно благодаря каждым поглаживанием за ухом. В итоге, когда мы добрались до широкой массивной лестницы красивого, но довольно скромного в сравнении с остальными дома, Дин уже разомлел и простил меня, счастливо посапывая на моей на груди.

У дверей Майкл бросил на меня какой-то странный взгляд, но за похолодевшими глазами и заострившимися чертами лица я так и не разобрала, что было у него на уме. Внутренний голос шепнул проверить, обратившись к дару. Лишь частички хватило бы, чтобы залезть в голову к детективу, совсем как тогда в морге, но я одернула себя, почему-то испугавшись и крепче прижав к себе Дина. Тот даже несильно, но ощутимо тяпнул меня за палец, намекая, что тоже хотел бы свободно дышать. Вздохнув, ослабила хватку и вопросительно глянула на Майкла. Он мотнул головой, будто прогоняя навязчивые мысли, и постучал в дверь. Несколько минут нам никто не открывал. Я решила, что дома никого не оказалось, но в этот момент дверь приоткрылась со стороны детектива.

— Добрый день, я хотел бы увидеть Корвана Кастера, — произнес он своим фирменным голосом, не терпящим возражений.

— А… кто вы? — раздалось неуверенное и тихое за дверью. Нам по-прежнему не спешили открывать, так и выглядывая из-за цепочки замка. Сомнительная преграда для катта, но Майкл не спешил показывать силу и срывать дверь с петель.

— Частный детектив Майкл Олфорд, — представился он тем временем, доставая удостоверение из нагрудного кармана. — Мне нужно переговорить с мистером Кастером.

— Я сообщу хозяину, — также тихо произнес мужской голос, а потом дверь с тихим щелчком закрылась. Послышались удаляющиеся шаги.

— Думаешь, нас впустят? — тихо осведомилась я, переступив с ноги на ногу. Следующий порыв воздуха донес запах знаменитых аркенских роз, растущих в саду неподалеку от городского дома Кастеров — я видела их в нескольких десятках метров отсюда. Мне не часто доводилось чувствовать нечто подобное, а тем более видеть, потому сейчас я повернулась по направлению к ветру и постаралась дышать как можно глубже.

— Проверим, — коротко отозвался детектив.

Все же перед богатыми открывалось много возможностей. Они были окружены ароматами дорогостоящих цветов, высококлассной выпечки и легких духов, витавших здесь даже в воздухе, я же большую часть времени старалась не обонять вонь Ливоты, от которой было просто не скрыться во время прогулок.

Глянула из-под ресниц на невозмутимого детектива и закусила губу. Конечно, для него подобные вещи не в новинку. Майкл чувствовал себя вполне комфортно. Пусть сам он и не жил в столь фешенебельном районе, но все же не был от него так далек, как я. Вновь стало немного грустно. Но ровно до того момента, как вспомнила, что если бы не Лекс, я бы также жила на улице Синих дам, но в совсем ином заведении и занималась бы вовсе не зарядкой артефактов.

«Мне очень повезло», — мысленно заключила я.

По правде, моего заработка хватило бы на аренду скромной квартиры где-нибудь неподалеку, только вот Лекс не хотел, чтобы я уезжала из Крысиного квартала, где он мог обеспечить мою полную безопасность. В конце концов, Лекс заботился обо мне, как мог. Грех было жаловаться. Потому я с легкой душой тратила деньги на наряды и выглядела не многим хуже местных обитательниц. Еще бы достать те бархатные перчатки от де Галле. Ограниченный тираж, между прочим!

Дин на моих руках потянулся и зевнул, а спустя несколько мгновений послышался тихий звук открывающегося замка, по ту сторону двери явно убирали цепочку и готовились впустить гостей в дом. Я выпрямилась и повернулась, готовясь войти. Первым, однако, в образовавшуюся щель прошел детектив. Видимо, он опасался, что хозяева передумают, а потому не оставил бедному дворецкому и шанса на раздумье. Я юркнула следом.

— А о мисс не предупреждали, — начал было совершенно седой и худой мужчина с впалыми щеками, сюртук на котором буквально висел. Но вряд ли он смог бы нас остановить, будучи ростом чуть ниже меня. Мы уже оказались на нужной нам территории.

— Моя ассистентка, — сухо заметил Майкл. — Куда мы можем пройти?

— Эм… — замялся дворецкий, но, похоже, решил оставить все на власть хозяина, разумно предположив, что вытолкать нас не сможет. — Пройдемте. Мистер Кастер ждет вас в своем кабинете.

С этими словами он отвернулся и бесшумно засеменил дальше по коридору.

Я огляделась, отмечая, что внутри оказалось не так шикарно, как ожидала. Краска на стенах местами потрескалась, как и главная лестница на второй этаж, явно нуждавшаяся в ремонте, а тяжелые синие портьеры на окнах были, конечно, чистыми, но столь старыми, что уже выцвели на солнце, лишь паркетный пол неизменно сиял, говоря о былом величии. Похоже, когда-то у семьи было достаточно денег, но в последнее время дела шли не так хорошо.

— Мистер Олфорд с ассистенткой, сэр, — донес дворецкий, приоткрыв тяжелую дубовую дверь и сунув голову внутрь.

— С ассистенткой? — раздался глубокий мужской голос, а потом и шелест бумаг. — Пусть войдут, — наконец, разрешил мужчина спустя несколько секунд, показавшихся мне вечностью. Мне, но не сохранявшему уверенную невозмутимость Майклу. Он стоял чуть впереди с таким видом, будто и не сомневался, что нас примут.

Вот только голос хозяина кабинета отнюдь не походил на юношеский. Скорее так мог говорить взрослый мужчина лет сорока. И мои догадки подтвердились, стоило нам войти в просторный уютный кабинет, залитый солнечным светом. Вся мебель тут оказалась из красного дерева, а диван и кресла обиты темной кожей. К слову, мой гостевой диван удалось отмыть от засохшей крови, но вряд ли мистер Кастер руководствовался этим качеством кожи, когда обставлял кабинет. Мне он показался скорее тоскующим героем, чем злодеем.

— Мистер Кастер, — поприветствовал Майкл нашего… хм, отца подозреваемого?

— Мистер Олфорд, — кивнул он, откидываясь на спинку с виду очень удобного кресла с фигурными подлокотниками, а потом перевел вопросительный взгляд на меня.

— Доброго дня, мистер Кастер, меня зовут Джойс Коллинс, я помогаю детективу Олфорду, — я улыбнулась как можно более доброжелательно. Не хватало еще, чтобы меня позорно выгнали отсюда, как лишний элемент их мужского разговора.

— Фердинанд, — величественно кивнул мой фамильяр, и не думая сходить с рук.

— Могу я узнать, что привело вас в мой дом? — поинтересовался Кастер, приподняв густые темные брови в цвет длинных, убранных в хвост волос, его синие глаза заблестели ярче.

Я слышала выражение, что некоторые мужчины с годами лишь хорошели, и это явно было про мистера Кастера. Несмотря на несколько седых прядей на висках, от него исходила очень притягательная аура. Хотелось обнять его и утешить, лишь бы прогнать из синих глаз ту невыносимую грусть.

Видимо, что-то такое отразилось на моем лице, поскольку черты лица хозяина дома смягчились.

— Садитесь, — кивнул он мне на диван, и я с улыбкой села, пристроив Дина на коленях. Майкл же проигнорировал столь любезное предложение, заложив руки за спину и выпрямившись во весь свой немалый рост.

«Захотелось казаться выше?»

— Мистер Кастер, мы бы хотели переговорить с Корваном Кастером. Полагаю, это ваш сын? У меня есть к нему несколько вопросов, — озвучил Майкл причину нашего визита.

— Боюсь, это невозможно, — мотнул головой Кастер и упер ладони в столешницу. — Он сейчас в санатории.

— Посреди сессии? — недоверчиво уточнил Майкл. Я и сама чуть не задала тот же вопрос. Но как так?

— А это уже наши с ним личные дела. Он нагонит экзамены, с несколькими учителями я уже договорился. У вас все?

— Могу я поинтересоваться, когда ваш сын вернется? — Майкл и не подумал так легко сдаваться. Хотя, судя по обернувшемуся вокруг ноги хвосту, он чувствовал себя напряженнее, чем пару минут назад.

— Не можете, это касается только меня и моего сына, — сурово отрезал мистер Кастер и поднялся, оказавшись ненамного ниже Майкла, кресло под ним подозрительно скрипнуло. — И вообще, я не намерен вести разговор в таком тоне. Я адвокат и у меня своя контора, потому прекрасно знаю свои права. Без ордера и веских оснований я вообще не обязан с вами разговаривать!

— Вы хотите, чтобы я запросил ордер на разговор с вашим сыном?

Вот вроде бы и простой вопрос, заданный тихим голосом, но детектив вложил в него столько подтекста и угрозы, что Кастер прищурился, пытаясь угадать направление его мыслей, а потом медленно сел.

Ордер на разговор со студентом университета имени короля Эдварда? Да это же попадет в газеты! Нас с Майклом накажут.

Я повела плечами, стоило вспомнить массивную фигуру сенатора. Такой не простит невыполненные обязательства. Его губы на моем запястье будто прожгли дыру. Впрочем, всему виной моя мнительность. Прежде мне не доводилось общаться со столь высокопоставленными персонами. Это оказалось… волнующе! И не особо хотелось повторять. Все же меня нельзя отнести к добропорядочным гражданам. Сложно улыбаться сенатору, радеющему за чистоту улиц и избавление города от преступников, когда сама работала на одного из них.

— Что вам нужно? — устало бросил Кастер, его плечи поникли. Мне вдруг стало жаль, что он смирился и принял угрозу Майкла. Детектив ведь блефовал! Совершенно точно. Иначе и быть не могло. Вот только мужчина поверил.

«Ты вообще за кого?» — припомнила я брошенные Дином слова и сдвинула брови. И правда, что со мной такое? Просто этот Кастер внушал доверие и жалость, а не чувство опасности.

— Нам нужно знать, что ваш сын делал четыре дня назад, в ночь с двенадцатого на тринадцатое число, — не проявляя ни капли сочувствия, отчеканил Майкл.

Я шумно и неодобрительно вздохнула, отчего оба мужчины уставились на меня. Решив взять дело в свои руки, я поставила Дина на диван, а сама поднялась и подошла к Кастеру, облокотившись о его массивный стол.

— Я вижу, что вас что-то тревожит, — аккуратно начала я. — Может, мы могли бы вам помочь?

Майкл стрельнул в моюсторону возмущенным взглядом, дескать: «Ты собралась помогать возможному убийце?» Однако я верила в непричастность мистера Кастера. Насчет его сына сказать было сложнее, но отец явно себя загонял.

— Вы ничем мне не поможете, — покачал головой он. — Разве что тем, что уйдете и забудете дорогу в мой дом.

— Мистер Кастер, — мягко начала я, тронув его за плечо. Сперва мышцы под моими пальцами застыли, превратившись в камень, но спустя несколько мгновений чуть расслабились. — Мы не хотим вам навредить, поверьте, — я пыталась донести это и своим абсолютно честным взглядом. — Я вижу, вы плохо спите, круги под глазами уже не скрыть, да? И будто совсем недавно похудели. Вас что-то мучает. А тут еще мы… — я сочувственно вздохнула, начав нежно гладить его плечо. — Вас тревожит сын?

— Нет, — признался он, уставившись в потолок и прикусив губу. — Это все личное и сын тут ни при чем. Он у меня молодец. Знаете, сам ведь сдал вступительные экзамены в университет. Я очень им горжусь, — Кастер снова опустил взгляд на меня, но уже более теплый. — Уилл. Можете звать меня Уилл.

Я искренне ему улыбнулась.

— Чудесно, Уилл. Тогда можете и меня звать по имени, — детектив позади недовольно цокнул, но я даже не обернулась. — Хотите, я пришлю вам успокоительные сборы? Они помогут уснуть. Вам нужны силы.

— Вряд ли мне что-то поможет уснуть, милая леди. Все в моей жизни пошло кувырком после… — он осекся и поджал губы.

— Все в порядке, вам нужно с кем-то поговорить, я вижу это. Станет легче, — я едва заметно сжала его плечо. — Иногда случайные люди, посланные Древом, могут помочь больше давних знакомых. Поверьте, я знаю.

— Несколько лет назад я потерял жену, — признался Уилл, сглотнув. — Теперь жизнь уже не та. Будто потеряла краски.

— О, мне так жаль, — сочувственно произнесла я, — это ужасная трагедия.

— Соболезную, — вставил Майкл.

— Да уж, — хмыкнул он, будто стараясь прийти в себя. Показывать столь уязвимую сторону своей натуры Уилл явно не привык. — Я потерял не только ее, но и массу клиентов в конторе, пока пытался смириться со смертью Шарлотты. Теперь мы почти банкроты, — невесело хмыкнул Уилл. — Но у меня остался Корван. Он правда прекрасный сын. И в чем бы вы его ни подозревали, уверяю, Корван не мог сделать ничего плохого.

«А если в порыве защитить свою любимую?»

Однако я не произнесла это вслух.

— Мы обязательно во всем разберемся, мистер Кастер, — вставил Майкл, тоже подойдя ближе к столу.

— В чем его подозревают? — спросил Уилл, посмотрев на Майкла прямым взглядом.

— Я не могу разглашать информацию дела, — мотнул он головой. — Могу лишь сказать, что пока ни в чем. Мы просто собираем информацию.

— В ту ночь он пришел лишь под утро, — пожал плечами Уилл. — От него несло алкоголем еще хуже, чем от меня пятничными вечерами. Знаете, смерть матери подкосила его едва ли не сильнее, чем меня. Он связался не с той компанией, начал часто гулять с ними, — он тяжело вздохнул. — И это тоже моя вина. Я не смог поддержать своего мальчика, замкнулся на своем горе, забыв, что оно не только мое. Но, — он выпрямился и благодарно сжал мою ладонь на его предплечье, — Корван не мог сделать ничего плохого. Он лишь пил и веселился, пытаясь заглушить боль. Но мой сын добрый и порядочный человек. Мы с Шарлоттой хорошо его воспитали, и я этому очень рад. Корван уважает женщин, никогда не обидит слабого, отдаст последнюю монету бродяге, если тот пройдет мимо, — он усмехнулся, явно вспоминая череду похожих случаев. — Я отправил его в санаторий. После той ночи мы серьезно поговорили. Я дал ему слово, что больше не стану пить и постараюсь наладить дела в конторе, а он пообещал разорвать все связи с той компанией и пройти реабилитацию. Больше никаких оправданий самим себе. Мы начнем новую жизнь.

Я улыбнулась, но сердце тревожно забилось. Мог ли Корван быть тем самым юношей, вставшим на защиту чести Сабрины? Выходит, что мог.

— У вас все получится, — выдавила я, положив вторую ладонь поверх пальцев Уилла. — Верю, что если хороший человек что-то для себя решит, все так и случится. Для этого нужна сила и храбрость, но я вижу их в вас.

— Спасибо, — улыбнулся Уилл, вокруг его глаз чуть заметно собрались морщинки, сделав лицо мужчины более приветливым и не таким грустным.

— Я все же пришлю вам несколько сборов. Не отказывайтесь, они должны помочь. Еще никто не жаловался, — улыбнулась я, порадовавшись, что удалось его успокоить и вместе с тем получить информацию.

— Вы ведьма? — прищурился Уилл, но улыбка так и пряталась в уголках его губ.

Я рассмеялась, кокетливо захлопав ресницами.

— Что вы, сэр? Разве так можно говорить о женщине?

— Нет, вы не так меня… — начал было мистер Кастер, но Майкл его перебил.

— Да, она ведьма, — отрезал детектив. Совершенно некрасиво, если кто-то хотел узнать мое мнение. Ему будто захотелось побыстрее закончить наш милый разговор.

— Простите моего коллегу за резкость, он отказался от моего сбора, вот и ходит немного… — я приподняла брови и бросила многозначительный взгляд через плечо на Майкла. Удивительно, но он будто был не рад, что я разговорила Уилла.

«Ох уж эти мужчины».

— Ничего, леди. На работе я видал и не такое, уж поверьте, — хмыкнул хозяин дома.

Я тепло улыбнулась ему на прощание и отошла, решив ночью наведаться в его сон. На всякий случай, если сбор не поможет, чего не должно бы случиться, но вдруг. Почему-то в душе появилось чувство ответственности за этого потерянного мужчину, стремящегося снова выбраться на свет. Если кто-то действительно желал исправиться, с моим даром я могла помочь. Вот и все.

— Так все же, когда вернется ваш сын? — спросил Майкл.

— Через два дня, у него была путевка на неделю, — нехотя, но все же сообщил Уилл. — Надеюсь, к тому времени вы во всем разберетесь, и он вам уже не понадобится.

— Мы тоже надеемся, — кивнула я. — Хорошего вам дня, Уилл.

— И вам, милая леди, — он вежливо склонил голову.

И только когда мы вышли из дома, я поняла, что Майкл остался без пожеланий от мистера Кастера. Досадно, но на месте Уилла я бы тоже не стала ему ничего желать, вел он себя недоброжелательно.

Прижав к себе Дина, я повернулась к детективу. А он, оказывается, едва не кипел от… злости? И что я такого сделала?

Майкл вдруг обхватил мое предплечье и быстрым шагом пошел прочь, из-за чего мне пришлось едва не бежать за ним, стуча каблучками.

— В чем дело? — прошипела я.

— Полегче, кис-са, — пророкотал Дин и быстро перебрался поближе к руке детектива, намереваясь его укусить. Маленькие челюсти уже почти сомкнулись на ладони Майкла, но катт в последнее мгновение отдернул руку.

— Он привитый, — зачем-то начала оправдываться я.

— Да плевать я хотел на этого хор-р-рька! — зарычал Майкл. Натурально зарычал.

— Нор-р-рка, идиот! — не остался в долгу Дин и едва не прыгнул прямо в лицо детективу, я чудом успела удержать его, поймав в полете.

— А ну успокоились! — прикрикнула я на них, в нашу сторону уже начали оборачиваться, того и гляди вызовут кэпменов. В этой части Аркена жестко следили за порядком. — Что я сделала не так? Ответы ведь мы получили, — я задрала подбородок, выдержав взгляд едва не светившихся желтых глаз, зрачки Майкла стали почти круглыми от ярости.

— Ты попыталась выставить меня некомпетентным, — уже спокойнее проговорил он, одернув пиджак. — Показания так не берутся. Сначала мы прорабатываем стратегию, только потом идем и опрашиваем. У нас все было просто: я беру показания, а ты молчишь. Теперь и он и вся его контора адвокатов будут считать, что я не могу усмирить свою ассистентку и позволяю ей лапать всех во время работы. И что мы смогли добиться чего-то только благодаря магическому флирту.

Я задумалась, нахмурив брови, и попыталась посмотреть на ситуацию со стороны. Вряд ли Майкл был прав, скорее преувеличивал, но в целом… Возможно, ему и правда могло так показаться.

— Ой, — выдохнула я.

— Ой, — насмешливо передразнил меня детектив. — Сперва ты очаровываешь старого вампира, что он даже просит называть его по имени, потом повторяешь трюк со спивающемся вдовцом… Что ты вообще творишь?

— Я просто располагаю к себе людей… и нелюдей, — пожала я плечами. — Но ведь помогло, правда? Я… хм, сглаживаю твои острые углы? Если бы ты продолжил давить на Уилла…

— Он бы все нам рассказал, и куда быстрее. Без лирических отступлений про жену и разоряющуюся контору.

— Возможно, — протянула я, вынужденная согласиться. — Но так он не будет злиться, а наш уход оставил его в светлом настроении.

— Светлом настроении, — снова повторил он за мной и как-то уже смиренно запустил пятерню в копну рыжих волос, тут же растрепав их. — Джойс, в следующий раз не вмешивайся, ладно?

Я закусила нижнюю губу и потрепала по спине Дина, когда тот насмешливо фыркнул.

— Джойс? Я жду.

— Я не могу такого пообещать, — со вздохом произнесла я.

— Серьезно? — выгнул он бровь, положив руки в карманы брюк. Так он стал смотреться еще более внушительно.

— Да. Если вновь почувствую, что смогу кого-то расположить и помочь, то сделаю это.

Майкл отвернулся и что-то буркнул себе под нос, я не разобрала, но больше всего походило на «За что ведьма на мою голову?» Переспрашивать у Дина не хотелось, но я почувствовала, как тот напрягся. Явно гадость.

— Ты сам меня позвал, — прищурилась я.

— Да, — он снова посмотрел на меня. — Сам. И сам же могу отказаться от твоих услуг. В конце концов, чтобы твою репутацию портила ведьма за твои же деньги… Так я еще не опускался.

— Ты преувеличиваешь, говоря, что у тебя была р-репутация, — вмешался Дин, спрыгнув с моих рук. Шляпа соскочила, не удержавшись на голове, и фамильяр тут же в припрыжку бросился ее догонять.

Майкл замер, его лицо вытянулось, а в глазах появилась сталь.

Испугавшись, что он сейчас и правда нас выгонит, я шагнула вперед и схватила его за руку, переплетя наши пальцы. С тактильным контактом мне всегда удавалось лучше внушать доверие.

— Прости, я не подумала. Только хотела помочь и тебе, и ему. Мне стало его жаль. Ты же видел, какие грустные у Уилла были глаза?

— Не называй его по имени, — поморщился Майкл.

Странное желание.

— Ладно, — тем не менее, согласилась я.

— И не перебивай меня во время допросов, — с нажимом произнес он. — Это вопрос авторитета.

Дин едва не попал под ноги какому-то хлыщеватому типу, но спас свою шляпу и теперь старательно ее отряхивал своими лапками.

— Ладно, — улыбнулась я, надеясь, что сработает так же, как и с Уиллом… то есть с мистером Кастером.

Моя маленькая ладонь буквально потонула в пальцах детектива, но я не спешила ее доставать. Майкл был таким теплым!

— И не улыбайся мне так, — хмыкнул он, но я видела, что гроза миновала. Сработало, кажется.

Мне даже стало немного грустно. Мой внутренний компас всегда безошибочно указывал на одинокие души. И реакция Майкла на неосторожные слова Дина говорила лучше всяких слов.

Ноздри детектива затрепетали, будто он к чему-то принюхивался. Ко мне? Его кадык нервно дернулся, а я смутилась, высвободив пальцы из его руки. Даже отступила и стала осматриваться по сторонам, чтобы чем-то себя занять.

Солнце уже стремилось уйти за горизонт. Еще какие-то несколько часов, и улицы Аркена погрузятся в беспросветную темноту. Точнее во тьму погрузится Крысиный квартал, а тут зажгут фонари. Хорошо бы добраться до дома, пока еще смогу хоть что-то разглядеть.

— Сегодня вы мне больше не понадобитесь, — будто угадав мои мысли, произнес Майкл. — Я хочу проверить слова Кастера и еще кое-что разузнать. Поймай машину и езжай домой.

— Поймать машину… здесь? — округлила я глаза, предвидя счет за эту поездку.

— Я оплачу, — хмуро бросил детектив, размашистым шагом направившись в сторону стоявшей на обочине машины. Ее водитель, похоже, носил желтую форму, что прямо говорило о его деятельности.

— Кис-са платит, — обрадовался Дин, припрыгивая, побежав следом. — А можно мы сделаем петлю и осмотрим все ювелир-рные Аркена?

— Нет, — на ходу бросил Майкл, — не хочу потом расследовать кражи со взломом.

— Со взломом? — деланно удивился Дин. — Киса плохо меня знает, я не оставляю с-следов.

Тихо рассмеявшись, я пошла догонять спорщиков.

Глава 7

Майкл

Глядя вслед такси, я все размышлял к чему мне теперь помощь Джойс? Все, что она могла мне дать в этом деле — проникновение в память покойного и запомнившийся ей голос подозреваемого. Да, мы можем поехать в тот самый «санаторий», о котором говорил отец Корвана и практически со стопроцентной вероятностью ведьма узнает в парне человека из видения. Но, черт его дери, я со всем могу справиться и сам. Способность Джойс лишь облегчала мне дела с покойниками. Я и без трансмиграции раньше ловил убийц и маньяков, особенно будучи в рядах следователей Вестери-ярда.

«Обленился ты, Майкл», — я вздохнул и вытянул очередную сигарету из портсигара.

Сигареты заканчивались и мне стоило пополнить запасы, но, если рядом будет ведьма, нужда в таком частом и обильном курении испарится на время. Всего лишь второй день, а она умудрилась потушить семь солдатиков смерти — последняя была рядом с закусочной. Причем это был уже рефлекторный маневр. Ни я, ни она этому даже не придали значения.

— Располагает к себе, — медленно протянул перед тем, как затянуться.

Смешно… и удобно.

Кто-то мяукнул справа от меня. Я повернул голову и встретился взглядом с большим серым котом. Тот сидел в паре метрах и чуть ленно, но все же внимательно следил за мной зелеными глазами. Я чуть отошел от большой каменной клумбы с гортензиями, пропуская хозяина улицы вперед. Кот не сдвинулся с места. На шее у него поблескивал изящный кулон.

— Привет, Шико, — улыбнулся я, прочитав имя, и чуть приподнял шляпу.

Кот довольно прищурился и зевнул. Ему было скучно, в соседних домах представители кошачьих были изнеженными жирными тюленями, которые не считали нужным посещать улицу, когда дома их обхаживали домработницы и кормили хозяева. Он один тут гулял и делал это часто.

Не стоило думать, что я так хорошо знал о том, как жили кошки на Паинтон-стрит, это все мне дружелюбно поведал единственный гуляющий тут кот — потому хозяин улицы. Моя мать умела общаться с собратьями нашими меньшими так, будто разговаривала с другим прямоходящим. К сожалению, такая полезная способность у меня отсутствовала в силу не чистой крови. Но я умел их понимать, на своем уровне. Будто это знание само ко мне приходило.

Шико понравилось, что я назвал его по имени и поприветствовал как равного себе прямоходящего. Которых он, впрочем, не сильно жаловал. Его хозяйка была старой и отказывалась уйти из дома, чтобы не мешать своим детям и внукам жить спокойно и достойно. Этого Шико не понимал, он думал, что старуха просто хваталась за ниточку, которую давно пора отпустить. Какая радость сидеть целыми днями у окна и не иметь возможности побегать по дому или большому двору? У него на этот счет было весьма циничное мнение.

Мы переглядывались недолго, после чего Шико встал на все четыре и заинтересованно поднял хвост. Я кивнул, будто в ответ. Он подошел ближе, обнюхал мои ботинки. Я ухмыльнулся, почуяв его интерес и азарт.

— А ты авантюрист, — склонившись, я потрепал Шико за ухом. — Договорились. С меня мясо, с тебя слежка.

* * *

В офисе я оказался далеко за полночь, взмокший и уставший, зато в кармане брюк лежал листочек с адресом санатория, где расположился на данный момент подозреваемый. Как я и предполагал, это было не простое оздоровительное заведение, а лечебница для зависимых, где лучшие психиатры использовали передовые методы в лечении пациентов. Выяснилось, что молодого Корвана туда увезли на следующий день после смерти единственного сына Пенгроувтов. Об этом мне поведал мой новый четырехлапый приятель. Он как раз ловил синицу недалеко от дома Кастеров, когда его привлек человеческий шум. Молодой и резко пахнущий человек плакал, когда его усаживали в большую и страшную машину. Другой человек, который пах чернилами и бумагой, отдавал людям в синей форме сумку, в которой не было ничего интересного для тонкого нюха Шико.

Смекнуть, что это были не простые сотрудники санатория или кто-то из адвокатской конторы Кастера, было легко. Поэтому, потянув за ниточки в городской поликлинике и разорившись ровно на одну плитку хорошего шоколада, я раздобыл адрес, куда отправили сына адвоката Кастера. Всего лечебниц для душевно больных или зависимых личностей в Аркене и его окрестностях насчитывалось пять, но мне предстояло отправиться в самый дальний, утонувший в купели леса «Балтингейл».

Попасть туда, как меня заверили, будет невероятно сложно, едва ли не тяжелее, чем пройти в университет короля Эдварда. Поэтому я нанес поздний визит к сенатору. Ну, раз уж мы стали такими хорошими друзьями, что он просил звать его по имени и смел угрожать мне и Джойс, почему бы не побыть наглым каттом? А звонить и лишний раз давать повод телефонистке задуматься зачем какой-то частный детектив Майкл Олфорд мог несколько раз на дню звонить первому сенатору Боллсви и его друзьям Пенгроувтам, я не хотел.

Поэтому ближе к полуночи был в особняке сенатора, который неожиданно радушно принял меня, несмотря на поздний час. Это было невероятное и красивое имение, с большим садом, изящным фонтаном перед главным входом, ухоженным газоном и кучей охраны. Хотя я едва уговорил мордоворота у ворот сообщить о своем приходе. Мужик намеревался хорошенько меня отделать, чтобы неповадно было бродить ночами у важных людей перед домом.

— Ты на самом деле считаешь, что мальчик мог убить Оливера? — спросил полувампир, отхлебнув бренди из бокала.

Мы сидели в хозяйской части особняка, в баре, который был большего моего офиса. Мне стало неуютно в таком шикарном интерьере из мореного дуба и кожи. Аромат здесь стоял приятный, никакого намека на Аркенскую вонь.

— Не считаю, просто пока все указывает на это. Поэтому мне нужен пропуск в «Балтингейл».

Я сидел за барной стойкой, пока сенатор в достаточно простом домашнем костюме, состоящем из кофты с укороченными рукавами и штанов, самостоятельно нарезал сыр и выкладывал виноград на тарелку. Нечего сказать, от такой картины мне стало еще более неуютно. Боллсви оставил передо мной тарелку и наполнил мой стакан небольшой порцией бренди.

— Думаю, ты оценишь этот букет лучше любого человека, — он заговорщицки улыбнулся и вновь сделал глоток.

Я повел носом. На самом деле, такого отменного хересного бренди я давно не чуял. Сложно было сказать виноград каких сортов входил в состав, но это пахло дорого и лимитировано.

— Признаюсь, я удивлен, — ответил я после маленького глотка. Он совсем не обжигал, а приятно грел глотку.

— Достать его было сложно, даже мне.

Странно, что сенатор тратил такой ценный напиток на меня — простого катта, которых, по его словам, он недолюбливал. Только озвучивать я это не стал. Как и любой хороший политик, он умел располагать к себе, а его истинные эмоции были погребены глубоко под скорлупой.

— Ладно, будет тебе пропуск. Только скажи, надо ли хлопотать на счет твоей красотки?

Пригубив бренди, я в очередной раз задумался. Джойс могла бы пригодится, но готов ли я опять попадать на деньги за ее услуги? С другой стороны, если обговорить ход допроса заранее и применить ее…хм…чары расположения в нужное время, то парень мог выложить больше ожидаемого.

Сенатор же расценил мое молчание по-своему:

— Та еще чертовка, да?

— Что? — нахмурился я, не сильно горя желанием вести подобные беседы.

Боллсви ухмыльнулся и уселся на барный стул напротив меня. Создавалось ощущение, что сейчас пойдет дружеская беседа, но я постоянно повторял себе, кто передо мной и что он мог сделать с моей лицензией детектива.

— По глазам у нее виден норов, — он отправил в рот кусочек сыра и довольно прожевал, параллельно наливая себе уже четвертую за наш разговор порцию бренди. Он что, решил напиться? — Такие могут укусить в постели.

— Не знаю, у нас сугубо рабочие отношения, — я опрокинул в себя остатки бренди и ухватил виноградинку. — Сенатор Болл…

— О, Древо, — он поморщился, будто ему отдавили палец на ноге, — я же говорил, зови меня просто Ричард или Рик.

— Хорошо, — выдохнул я, глядя как он подливал мне еще алкоголя, — Рик, я попрошу не трогать эту тему. А на счет пропуска, да, на нее тоже потребуется, как и на ее фамильяра.

Тот кивнул, что понял и опрокинул в себя целую порцию. Я поспешил сделать так же, ибо когда еще удастся такое распробовать. Тем более мысли сами буквально на мгновение подкинули откровенную сцену в мое сознание. Обнаженная, разгоряченная ведьма на светлых простынях подо мной, платиновые с голубыми прядками волосы разметались, а легкий аромат бальзамической лаванды с цитрусом и корицей окутывал нас, смешиваясь с моим запахом. Красиво, но невозможно. Я взглянул на свою ладонь, странным образом до сих пор ощущая ее прикосновение. Девушка хотела мной манипулировать, «расположить к себе» и унять мой короткий гнев, что, признаться, ей удалось. Странные и приятные ощущения.

— Ну, как тебе выпивка, Майкл? — Рик посмотрел на меня так, будто прекрасно умел читать мысли.

— Отлично, но достаточно, — я отставил свой бокал, а сенатор даже не пытался закончить возлияния. — Рик, а почему Пенгроувты не желают со мной общаться? У меня есть некоторые вопросы на счет их сына.

— У них горе, Майкл, а ты просто частный детектив, у которого нет права опрашивать кого бы то ни было. Дай им время, и они сами к тебе придут.

Фраза прозвучала немного угрожающе, впрочем, кроваво-красные глаза собеседника оставались чуть прикрыты, будто от удовольствия, и не внушали никакой опаски. Он лишь смотрел на меня, а я — на него. Но именно в этот момент мне стало кристально ясно, почему столь влиятельные люди обратились ко мне. Из-за моего происхождения. Если вдруг какая-либо информация, пусть даже капля, утечет не тем людям или в газеты, то можно будет списать на мою каттскую натуру и сказать, что такие, как я, никогда не отличались благочестивостью и правдивостью. Просто какой-то катт-полукровка решил, что сможет заработать на слухах и горе людей. Этакий козел отпущения. Им даже ничего не надо будет делать, просто подтолкнуть газеты в нужном направлении, и меня линчуют прямо в моем же офисе. О карьере придется забыть.

Странно, что раньше это до меня не дошло. А еще я самолично подставил молодую ведьму, лишь начавшую жить.

«Может, не зря ты вылетел со службы, Олфорд», — легкий шум в голове, вызванный выпивкой, тут же рассеялся.

— Если бы была такая возможность, — я прищурился, глядя на поглощавшего сыр вампира, — ты бы смог достать чистейший Серый Вез?

Боллсви на мгновение застыл и недоуменно уставился на меня. Его, безусловно, шокировал мой вопрос. А может, это отличная игра прожженного политика, как утром в университете. Он должен был знать, что убило бедного Оливера. Раз Лэй доложил ему о нашем с Джойс визите, то, стало быть, сказал и о причине смерти.

— Только не говори, что я доверил дело наркоману, — мужчина оскалился.

Я с опаской покосился на его длинные клыки, вовсе не желая испытывать терпение этого по истине большого мужчины.

— Я не наркоман, — казалось, внутренний голос рассмеялся от этих слов. — Мне нужно знать, кто в городе может обеспечить человека с деньгами таким товаром.

Сенатор потер гладковыбритый подбородок и задумчиво хмыкнул.

— Никогда не пользовался подобными услугами и, честно признаться, даже не знаю у кого поинтересоваться.

Я кивнул сенатору и больше не касался темы. Он, наверное, считал меня идиотом, если думал, что я поверю. Даже если не сам Ричард Боллсви увяз в делах наркоторговли, то его хороший друг мистер Пенгроувт уж точно имел к этому прямое отношение. Но, увы, отчего-то известный банкир и его жена не желали со мной говорить, и дело тут было вовсе не в родительском горе. Что-то еще, но что?

В баре у Боллсви я просидел еще около минут двадцати, мы говорили на отстраненные темы и приканчивали остатки сыра с виноградом. Потом мы распрощались, и я вышел в аркенскую ночь, не менее душную, чем день.

Позже, стоя под ледяными струями душа, — нагреватель опять сдох, — я гонял в голове варианты настоящего мотива убийства молодого человека. Мог ли отец Оливера быть каким-либо образом причастным к смерти сына? Имелись ли у него конкуренты в морфиновых поставках, или же это на самом деле месть Корвана Кастера? Что же, надо для начала посетить «Балтингейл» и выяснить, что известно Корвану.

Я вылез из душа и замер, принюхиваясь. Что-то было не так. Неровно стоящая швабра по обыкновению упала и шлепнула меня по спине, но я не обратил внимания, даже не стал ее поднимать. Напротив, едва запахнувшись в полотенце, вылетел в коридор. Тонкий, но жгучий запах скорой смерти и крови тянулся с нижнего этажа. Если бы это происходило в Крысином квартале я бы навряд ли так напрягся, но на Мерсери-стрит не было ни бомжей, ни наркоманов, ни больных животных, чтобы вот так умирать на пороге вашего дома.

— Помоги, — если бы не каттский слух, я бы вряд ли услышал сдавленное сипение. Запах мокрой шерсти ударил в нос. Но шерсти не моей.

Сбегав в спальню и быстро натянув домашние штаны, я медленно спустился к входной двери. Тяжелые напольные часы размеренно отсчитывали уже второй час ночи, поблескивая в полутьме металлическим маятником. Не издавая ни звука, я крался к выходу, не понимая, чего ожидать: либо подстава, либо кто-то и правда умирал прямо под моей дверью. Снова сипение и звук, будто когти скребли о дерево.

— Помо… — тяжелый, прерывистый вздох, — … ги.

Я распахнул дверь и в ужасе уставился на крупного черного кота. Весь мокрый, он ввалился ко мне, лапы подкосились, и животное с мягким стуком упало на коврик в прихожей. В желтых глазах потухала жизнь и, неожиданно, магия. Кажется, это был фамильяр неизвестной мне ведьмы. Мохнатый весь затрясся и из его рта потекла кровь.

— О, Древо! — я подскочил к коту и приложил ладонь к его мокрому меху. Похолодев, обнаружил, что весь его бок в крови, а хвост отрезан почти под корень. Какого хрена происходило? — Кто тебя так, друг?

Он на секунду прикрыл глаза и снова начал трясись. Это была агония, а я был совершенно бессилен.

— Мойра… моя Мойра, — едва слышно побулькал кот. Слова давались ему безумно тяжело. — Ее забрали, а ме… меня п…пырнули…

— Погоди, молчи, я кое-кого знаю, она и не таких вытаскивала, — головой я понимал, что скорее всего уже не успею к Джойс, даже если смогу найти такси, но все равно подорвался и схватил свой пиджак с вешалки.

— Моя Мойра, — только и хрипел мой ночной посетитель, пока я аккуратно перекладывал его на пиджак, намереваясь в любом случае срочно отправиться на улицу Синих дам. — Ты знаешь… Дина? — на мгновение его взгляд посветлел, желтые искрящиеся глаза сфокусировались на мне. Я кивнул. Наверное, он пришел по запаху. — Хорошо. Скажи… — я не знал, что в кошках столько крови, ком встал в горле при виде того, как фамильяр умирал в ужасных муках, пытаясь что-то поведать. — Их забирают… моя Мойра.

— Так, парень, держись и не вздумай закрывать глаза, — я связал рукава моего единственного хорошего пиджака и сделал какое-то подобие переноски. Сейчас было абсолютно плевать, что пиджак придет в негодность. — Мне надо одеться, я буду через минуту, ты держись.

— Нет, — он дернулся, будто пытался встать, — не уходи…не хочу уми…рать один.

Больше он не сказал ни слова. Кота скрутил ужасный спазм, изо рта потоками лились сгустки крови, он захлебывался ей, высунув длинный язык. Было тяжело слышать эти звуки, от него смердело смертью так, что мне сделалось дурно, но я сглотнул горькую слюну и сел рядом.

— Я с тобой, — сипло, но спокойно постарался проговорить я, аккуратно поглаживая умирающего по слипшейся от крови шерсти. — Сейчас все пройдет.

И оно прошло. Совсем быстро. На Мерсери-стрит впервые за долгое время не горели фонари, теплый ночной воздух обдувал нас сквозь открытую дверь, высушивая кровь на моих руках и унося с собой душу фамильяра, имени которого я не знал.

После, уже не торопясь, я оделся, взял пиджак — а в нем и тело кота — на руки и вновь вышел в ночь. Отдохнуть сегодня мне не светило, впрочем, как и ведьме, к которой я направился.

* * *

Улица Синих дам, как всегда, не спала. Я медленно продвигался к дому Джойс, прижимая к себе чужого фамильяра. Просто не знал, куда еще можно пойти. Мог обратиться в Ковен, но это навело бы их на наши с Джойс дела, и там уже можно было бы смиряться с полным крахом. Что насчет способностей ведьмы: я не был уверен, зарегистрирована ли она официально или же работала сама по себе. Да и кот знал Дина, стало быть, сейчас варианта лучше не существовало.

Она открыла дверь не сразу. Сначала я услышал раздраженное ворчание хорька, потом он резко умолк, и послышались шаги девушки. Ведьма куталась в красивый восточный халат с расшитыми пионами и заспано потирала глаза. Волосы растрепались, а макияж отсутствовал. Такой я ее никогда не видел. Мое скорбное молчание Джойс поняла не сразу, а я сперва даже не нашел, с чего начать.

— Майкл? — ее взгляд опустился на окровавленный сверток в моих руках. — Что это?

— Можно я войду? — мой усталый и печальный тон заставил ее оторвать взгляд от свертка и вновь посмотреть на меня.

Наверное, она что-то разглядела в моем лице, потому что не стала прогонять или ворчать, а просто кивнула.

— Конечно, — Джойс отошла в сторону, пропуская меня внутрь.

Хорек, выжидающе поднявшись на задние лапы, сидел на столе рядом с гримуаром и, как только я вошел, приоткрыл рот в немом ужасе. Наверное, учуял, кого именно я принес.

— Святые орки, — проговорил он, стягивая шляпку с головы.

Глава 8

Джойс

Я поспешила захлопнуть дверь, сон резко отступил, словно волна прилива, оставляя за собой лишь след из воспоминаний. Наплевав на запреты Лекса, я пробралась в сон постороннего, совсем не по его наводке, а самовольно. Уилл Кастер заслужил крепкий и спокойный сон, потому я разогнала все кошмары, что его терзали, и лишь потом уснула сама. Как оказалось, лишь ненадолго.

Резкий и удушливый запах свернувшейся крови, ставший в последнее время даже слишком знакомым, тут же ударил в ноздри, стоило мне распахнуть дверь. Теперь же, когда Майкл пронес свою ношу внутрь, я порадовалась, что по обыкновению оставила окно открытым. Чуть прохладный ночной воздух не дал растеряться и помог сохранить трезвость рассудка, отгоняя тошноту.

Майкл тем временем пронес сверток к моему многострадальному дивану и тихо опустил его. Полы пиджака разъехались, являя окровавленного черного кота. Я ахнула, не ожидая подобного. Словно загипнотизированная, подошла ближе и провела по слипшейся шерсти. Пульса и жизни в этом создании не было.

— Он мертв, — констатировала я, хотя детектив и так был в курсе, если принес его сюда. Вероятнее, катт мог уловить биение сердца куда чувствительнее меня.

— Ар-рчи, — печально пророкотал Дин позади меня и засопел, а я обернулась. Он так и застыл на столе, широко распахнув глаза. Подобная неподвижность не была свойственна моему шебутному фамильяру, потому я насторожилась, пытаясь вспомнить.

— Арчи? — задумчиво протянула я, попеременно смотря то на Дина, то на детектива.

— Фамильяр? — прошелестела Ингиборга и зыркнула на норку, но тот все еще пребывал в глубочайшем шоке и даже не ответил. Тело кота его глубоко поразило.

— Точно! — я действительно вспомнила, а Майкл выжидающе уставился на меня и подбадривающе выгнул бровь. — Я видела его буквально раз, — начала я, пожав плечами. — Мы пересекались с его хозяйкой… Как же ее звали? — закусила губу, пытаясь вытащить из памяти ускользающее имя.

— Мойра, — подсказал Майкл, и настала моя очередь выжидательно глянуть на него. — Он так сказал, — махнул детектив в сторону безжизненного тела.

— Ах, ясно, — я кивнула и несколько раз моргнула, борясь с подступившими слезами. Вид несчастного фамильяра, которого не только убили, но еще и поиздевались перед смертью, меня угнетал. — Да, по-моему, и правда Мойра. Мы столкнулись как-то в лавке, где я беру редкие травы для зелий. Это было где-то год назад, Мойра тогда только приехала в Аркен, сбежав из Кандара, где живет ее ковен, там ей предрекли печальную участь, обручив с каким-то мерзавцем, — я попятилась и, рукой нащупав стул возле стола, села. Ноги уже не держали, дышать выходило с трудом. — Я посоветовала ей обратиться в местный за помощью, но бедняжка так перепугалась. Сказала, что ни за что больше не сунется ни в один, что хочет пожить самостоятельно, в тени. Я тогда сказала ей, чтобы нашла меня, если потребуется помощь. Все же не понаслышке знаю, каково это, когда ты одна против всего мира, — я грустно улыбнулась, а Майкл прищурился, сложив на груди руки. Казалось, он даже не обратил внимания, что так еще сильнее запачкал рубашку, ведь его руки багровели от крови. Я отвела взгляд, силясь собраться с мыслями. Учитывая близость изувеченного фамильяра, одно присутствие которого разрывало сердце, я с трудом подбирала слова. — Но Мойра так ни разу и не появилась. Я решила, что у нее все наладилось. Только вот…

Я сглотнула, вытянув вперед руку, и закрыла глаза. Пыталась почувствовать связывающую фамильяра и ведьму незримую энергетическую нить, но будто ухнула в пустоту. Холодную и горькую, отдающую терпким привкусом безысходности. Отдернув ладонь, я поежилась.

— Мойра мертва, — произнесла я, но чего мне это стоило. Слова застревали в горле, царапали кожу и жалили легкие, потому даже мне показалось, что я скорее хрипела. — Я не чувствую связи. Нити разорваны. И это случилось до того, как он…

Дин жалобно заскулил позади меня, а с губ Инги сорвались проклятия.

Мой фамильяр знал, о чем я говорила. Даже слишком хорошо. Эта пустота навечно разорванной связи тяготила его уже три года. Если ведьма уходила из жизни раньше фамильяра, из его души словно вырывали кусок, насильно калеча ауру. На месте теплой связующей нити разрасталось бездонное озеро, холодное и манящее ступить в его глубины. Такие покалеченные фамильяры редко выживали, на них то и дело накатывали приступы агрессии или вовсе безумия. Связь создавалась лишь единожды, потому никакая ведьма не могла привязать к себе фамильяра повторно и, тем самым, излечить.

Дин никогда не станет моим полноправным фамильяром, но он был всем, что осталось от Ари. И покуда я смогу удерживать его в мире живых, давать ему волю к жизни, окружать теплой, участием и дарить ощущение семьи, он будет в порядке. Насколько это вообще возможно в его случае. Или скорее в нашем? Ведь убийство Ари причинило мне не меньше боли, чем Дину. Эта жизнерадостная ведьмочка, на губах которой так часто расцветала улыбка, успела стать мне настоящей сестрой за годы в приюте. У меня не было никого ближе и дороже нее. Теперь же мы с Дином будто хватались друг за друга в попытке не сойти с ума.

Я услышала, как маленькие коготки будто нерешительно процокали по столешнице, а в следующий миг, мне на плечо опустилась теплая голова фамильяра. Я тут же повернулась и нежно погладила его за ушами. Дин так вцепился в свою шляпу, что смял ее и проткнул материал когтями. Конечно, он сейчас и сам вспоминал Ари, сжимая в руках ее подарок на его первый день рождения.

Ее последний подарок.

Я шмыгнула носом и чмокнула его в мягкую макушку. На краткий миг мы словно остались в комнате только вдвоем, переживая одно горе на двоих. На очень краткий, ведь вскоре я услышала, как детектив прочистил горло, явно стараясь привлечь к себе внимание.

— Он сказал, чтобы я сообщил тебе о пропаже Мойры, — Майкл тяжело сглотнул и тряхнул головой, отчего и так спутанные рыжие волосы разметались, рождая еще больший беспорядок. Под глазами детектива залегли тени, и на это раз точно не от Мяты. — По-видимому, он уже плохо соображал от боли. Значит, мы опоздали, — в его голосе послышалась досада и грусть.

— Арчи тут нравилос-сь, — тихо проговорил Дин, поднимая голову и отступая от меня. Он снова закрылся, не желая выставлять свою боль напоказ. Мой мальчик был сильным и гордым. — Мы бегали с ним пару раз по гор-роду.

Я всхлипнула и опустила взгляд в пол.

— Это я во всем виновата. Похоже, ее нашел жених. Мойра ведь была так напугана, когда мы встретились. Она боялась его, а я уступила и позволила уйти. А ведь могла увести ее силой, — дыхание перехватило от слез, но я снова шмыгнула носом и постаралась продолжить, хоть предложения и выходили обрывочными. — Поселить в своей квартире. Поговорить с Лексом. Мойра наотрез отказалась работать со мной, когда я намекнула о специфике своей деятельности. Но я могла переубедить ее! Что угодно, лишь бы не оставлять одну с этим глупым: «Найди меня, если что». Ей же тогда только исполнилось восемнадцать. Юная ведьма, которой совсем не на кого положиться…

— Жойси, — донесся до меня растерянный голос Инги.

Я поняла, что уже вовсю плакала, лишь когда большие теплые ладони опустились мне на колени. Майкл сел передо мной на корточки и стал поглаживать большими пальцами, проводя по атласной ткани халата. Полы немного разъехались, потому время от времени он задевал и кожу.

— Джойс, я принес тебе фамильяра не за тем, чтобы ты винила себя… — аккуратно подбирая слова, начал детектив, будто говорил с пугливым ребенком.

Перед глазами все расплывалось от слез, но я все равно заметила, что Майкл растерян, а обычно тонкие вертикальные зрачки расширились, став почти круглыми.

— Какая разница, если я правда виновата? — поморщилась, пытаясь вытереть щеки, но учитывая, как быстро с глаз вытекали все новые капли, вскоре плюнула на это дело. — Где-то там на улицах убили еще одну девушку, а я… я снова ничего не сделала, — плечи поникли, и я вцепилась в полы халата, начав нервно мять их в руках, отчего подол немного приподнялся. Лишь потом до меня дошло, что я натворила, когда ткань выскользнула из-под пальцев Майкла, а его ладони коснулись обнаженных коленок. Я так смутилась, что даже перестала рыдать, уставившись на детектива широко распахнутыми глазами.

Дин угрожающе зашипел, а детектив тут же отдернул руки и отвел взгляд, его кадык дернулся.

— Ты не виновата, — все же произнес Майкл спустя несколько секунд и сел прямо на пол, уперев локти в расставленные колени. С него будто слетел флер строгости и напускного высокомерия, присущего богатым жителям Аркена, атмосфера в комнате вмиг стала теплее. Я даже не предполагала, что когда-либо увижу детектива так по-простому устроившегося на моем полу. — У всех нас есть выбор. Должен быть, — подчеркнул он. — Мы сами избираем свой путь. Поступками, словами. Нельзя винить себя в том, что не помогла, если человек сам отказался.

— Но если бы я…

— Нет, Джойс, в истории не может быть сослагательного наклонения. Это ведь не ты поймала где-то девчонку среди ночи, не заманила в подворотню и не ударила ножом. А может, Мойру задушили. Или…

— Мистер Олфорд, — возмущенно воскликнула Инга, и Майкл осекся, явно осознав, что увлекся.

— Добрая кис-са, — фыркнул Дин, спрыгнув ему прямо на колени и вытянув шею, отчего Майкл даже дернулся. — Я слежу за тобой и твоими р-руками.

— Можешь не волноваться, хорек, — прищурился Майкл. — Слезешь сам или…?

— Хватит ссориться, пожалуйста, — я устало выдохнула и потерла глаза. — И так тошно.

Дин со шлепком спрыгнул на пол и, наградив детектива уничижительным взглядом, посеменил к окну.

— Пойду проветрюсь, а то здес-сь воняет наглым котом, — он запрыгнул на подоконник и обернулся. — И я не про Арчи.

— Фердинанд, вернись немедленно! — окликнула его Инга тоном строгой учительницы.

— Дин, куда ты? — с тревогой спросила я следом, вскакивая со стула. — Не уходи сегодня. Вдруг с тобой тоже… — мой голос дрогнул, однако фамильяр хмыкнул и встряхнулся, отряхивая шерсть и лапки, будто запачкался от Майкла.

— Ничего со мной не будет, я тут все и всех знаю, — отмахнулся он. — Мне нужно проветриться, — произнес Дин уже тише, и я закусила губу, поняв, о чем он говорил. Ему нужно было побыть одному, зализывая вновь открывшиеся раны. Дин всегда уходил, когда становилось слишком больно. Это никогда мне не нравилось, но, как правило, помогало ему.

Я нехотя кивнула, хотя отпускать его совсем не хотелось. В метре от меня по-прежнему лежало тело бедного фамильяра, доказывая, что улицы Аркена совсем не безопасны, особенно по ночам. Дин мгновенно скрылся в темноте ночи.

Майкл же нехотя поднялся и махнул хвостом, задев мою ногу. Наверное, не специально, но это неожиданное касание меня немного успокоило. Что-то вроде обещания, что все будет хорошо. Наверное, глупо, но показалось именно так. Я даже попыталась благодарно улыбнуться детективу, хоть и вышло довольно грустно и жалко.

— Похоже, у нас входит в привычку пачкать друг друга кровью, — хмыкнула я, чтобы разрядить повисшее после ухода Дина тягостное молчание.

Майкл опустил взгляд на полы моего халата, где алели крупные пятна, и досадливо поморщился.

— Извини, не хотел портить.

— Ничего, ты всегда можешь купить мне новый, — вскинула я подбородок и посмотрела ему в глаза.

— Смотрю, тебе уже лучше.

Я пожала плечом, отчего скользкая ткань съехала, открывая обнаженную кожу плеча. Взгляд Майкла вдруг потемнел, и я поспешила поправить рукав.

— Майкл…

— Джойс…

Мы начали одновременно и вместе умолкли, не в силах подобрать слова, чтобы описать свои странные чувства. Мне было так грустно и противно от самой себя, но присутствие Майкла будто давало мне силы. И смотрел он на меня вовсе не так, как глядели бы на преступницу.

— Девочка моя, сходи оденься, — тихо бросила Инга тоном, не терпящим возражения, и так громко хлопнула крышкой, что я вздрогнула, а Майкл моргнул. Странный момент близости оказался разрушен.

— Инга, — смутилась я из-за того, что гримуар решил покомандовать мной в присутствии посторонних.

— Я подожду, — согласно кивнул Майкл, явно поддержав ее идею, и я закатила глаза. Хотелось ответить чем-то едким, но, как назло, на ум ничего не приходило.

— Черт с вами, — бросила я, качнув головой. — Вернусь через пару минут и пойдем хоронить Арчи.

— Сейчас? — нахмурился Майкл.

— Столь преданный фамильяр не заслуживает того, чтобываляться на диване до утра, как никому не нужное тело, — припечатала я. — Нужно проводить его в загробный мир со всем уважением, которое он заслуживает.

С этими словами я направилась в спальню, скрывшись за ширмой, непослушными пальцами расстегнула пуговицы на халате, отбросила его на стул и схватила из шкафа первое попавшееся простое платье. Подумав, захватила и плащ. Лето было в самом разгаре, но по ночам было куда прохладнее, чем днем. Без плаща наверняка замерзла бы.

Я справилась за пару минут, успев даже умыться, из-за чего покрасневшие глаза стали чуть светлее, и выскользнула обратно в гостиную. Майкл уже держал в руках сверток и стоял у двери.

Кивнув ему, я взяла с полки осветительный артефакт и открыла замок. Мы с детективом вышли в коридор с единственной все еще мигающей лампочкой — тут же мысленно отметила, что стоило наведаться к местному главе комитета и провести воспитательную беседу. После бросила Инге на прощание пару фраз, прося ее отдохнуть, а еще лучше уснуть, не дожидаясь нашего возвращения. Гримуар устало согласился.

Когда мы оказались на первом этаже, я открыла дверь хозяйственной кладовой и достала лопату. Почти новую, сама видела, как ее покупали на смену недавно пропавшей. Кажется, это была уже восьмая лопата за этот год. Я предпочитала думать, что в районе много желающих разбить под своими окнами сад, а мой случай единичный. Допускай я другие мысли, мне было бы даже страшно тут жить.

— Ведьму с лопатой я еще не видел, — пробормотал Майкл, когда я прошла мимо него, выходя на улицу. Тихий ветер тут же подхватил волосы и подол платья, нежно лаская тканью ноги.

— Любуйся, пока можешь, — я покрепче схватилась за черенок.

— Уже, — донеслось вслед так тихо, что я подумала, будто мне показалось.

— Что? — обернулась я.

— Я молчал, — с совершенно серьезным видом отозвался детектив и осмотрелся по сторонам, в свете ночного светила его волосы казались скорее каштановыми, а глаза начали чуть светиться. — Чтобы не отходила от меня ни на шаг, ясно? — начал он привычно сыпать приказами. Тот детектив, сидевший у меня в гостиной на полу, куда-то пропал, а вот надменный и чистенький вернулся. — Еще не хватало, чтобы тебя приняли за местную ночную… хм, спутницу. Не хочу искать тебя по притонам и чьим-то кроватям оставшуюся часть ночи, — Майкл поджал губы, а я возмущенно приоткрыла рот, поняв, на что он намекнул.

— Да как ты!?. — у меня даже слов не нашлось. — Да чтоб тебя Ехидна… Нет, чтоб тебе икалось каждый раз, когда подумаешь обо мне так… пошло!

Только когда слова сорвались с губ, вспомнила, что давала себе зарок больше не строить фразы схожим образом, чтобы никого не проклясть ненароком. Прикусила язык, но было уже поздно.

— Завтра! — добавила я поспешно. — Не всегда икалось, а только завтра.

«Ну вот, исправила, как могла».

Майкл опасно прищурился и медленно перевел на меня подозрительный взгляд.

— Только не говори, что…

— Я молчала, — в тон ему ответила я и сдула с глаза прядь волос. — Пойдем, нам нужно поехать за город. Хочу, чтобы Арчи нашел свой покой в лесу.

* * *

Мы вернулись спустя два часа. Улица Синих дам и не думала спать по ночам, а потому нам довольно быстро удалось поймать машину. Просьбу отвести нас на окраину города в ближайший лес нервный водитель воспринял едва ли не как угрозу, заметив окровавленные руки Майкла, мою лопату и наш загадочный сверток. Бедняга едва не заикался, доказывая, что будет молчать и никому о нас не расскажет, только бы мы его не трогали. Даже послушно подождал нас, пока мы прощались с Арчи и рыли ему последнее пристанище — вернее его рыл детектив, решительно отобрав у меня лопату и заявив, что я наверняка нахватаю заноз на свои «ухоженные ручки». Спорить не стала, пусть. Да и справился Майкл так быстро, что мне и не снилось. Я только и успела сплести венок, чтобы положить его поверх насыпи.

Потом я снова плакала, пока пела песню дриадам, прося их позаботиться о душе фамильяра. Кажется, даже заметила одну зеленоволосую деву меж стволов деревьев, когда мы уходили. В слабом свечении артефакта угадывались только тени и образы, но на сердце все равно стало чуть спокойнее. Я сомневалась, что мы обнаружим тело Мойры, но хотя бы об Арчи я позаботилась, как смогла.

На обратном пути попросила высадить меня у дома, решив, что вполне могла добраться сама, пока Майкла повезут в его квартал, но детектив категорически отказался, заявив, что обязан проводить меня до квартиры. Что же, если ему хотелось за мной таскаться и дважды платить за проезд, то кто я такая, чтобы ему запрещать?

— Инга? — шепотом произнесла я, тихо отперев дверь. — Дин?

В ответ не раздалось ни звука, лишь занавеска на открытом окне шелохнулась. Похоже, Инга спала, а Дин еще не вернулся. Вздохнув, повернулась к детективу и хотела было попрощаться, но в свете лампы увидела, как печально выглядел Майкл, рубашка и брюки которого теперь были не только в кровавых разводах, но и в грязи после вскапывания могилы. Кое-где на брюках виднелись даже прилипшие травинки, а руки и вовсе были черными от работы с землей.

— Проходи, только тихо, — кинула я и отошла, приглашая его в квартиру, хотя сама не поняла, как предложение сорвалось с губ, — я не могу тебя выпустить в таком виде. Тебя арестуют еще на выезде из нашего квартала.

Майкл сперва отказался, потому мне пришлось провернуть трюк пары дней давности и просто втащить его в дом.

— Иди за мной, — я зашла за ширму и включила настольную лампу, чтобы не будить гримуар ярким светом, а потом подошла к раковине и тихо приоткрыла воду. Быстро вымыв руки и лицо, уступила место Майклу. Он возился куда дольше, избавляясь от земли, крови и черных корок под ногтями. После плеснул воды себе в лицо и потер мокрыми руками шею. Я стояла рядом, облокотившись о столешницу импровизированного кухонного уголка, и почему-то никак не могла отвести взгляд от капель, спускавшихся по его подбородку к шее, падавших ниже по кадыку и исчезавших в распахнутом вороте рубашки, где виднелись темные волосы. Широкая грудь катта часто вздымалась, а тонкая ткань рубашки натягивалась на сильных мышцах предплечий и рук.

— Джойс, — шепнул он, внезапно замерев.

— Что? — также шепотом отозвалась я, следя за очередной каплей.

— Не смотри на меня так, — Майкл шагнул ближе, нависая надо мной, и уперся руками в столешницу по обе стороны от меня.

Я сглотнула, почувствовав, как у меня перехватило дыхание, но взгляд так и не подняла. Просто побоялась посмотреть ему в глаза.

— Как? — все же выдавила я, чуть отклоняясь на столешницу, чтобы хоть немного увеличить расстояние между нами.

— Будто хочешь осуществить мои фантазии, — бархатистым тоном отозвался он, едва не мурлыкая, и обхватил одной ладонью мою шею сзади.

Я резко вскинула голову и уставилась в потемневшие до черноты глаза.

— Какие еще твои фантазии? — возмущенно пискнула я. — Ты снова про притоны?

— Нет, — фыркнул он и склонился чуть ниже, несколько капель с его волос и лица упали на меня, намочив платье. — Теперь поздно, ведьма. Видит Древо, я давал тебе шанс. Я ведь не человек, Джойс. А когда красивая девушка хватает меня за хвост, за руки и буквально пожирает взглядом…

— Я не пожирала!

— Молчи, — приказал он. — Теперь молчи.

Детектив рванул меня к себе, а когда я охнула, впился в рот обжигающим и будто бы карающим поцелуем, сминая губы и проникая внутрь сильным языком, его рука обвилась вокруг моей талии и приподняла, усаживая на столешницу, сам же он устроился у меня между ног, раздвинув бедром колени. Пальцы на шее не давали мне сдвинуться ни на миллиметр, и я тихо и протестующе застонала в его рот, смущенная напором. Попыталась оттолкнуть Майкла, но ладони уперлись в твердые и горячие мышцы груди. Совершенно запутавшись в своих чувствах, я то ли упивалась этим приступом страсти обычно державшего себя в руках детектива, то ли сгорала от стыда. Когда он стал чуть нежнее, посасывая мою нижнюю губу, я прикрыла глаза и обмякла в его объятиях. Этот мужчина оказался ураганом, заточенным в коробку.

«Я ведь не человек». Так он сказал.

О, Древо, похоже, я играла с огнем. Дразнила настоящего зверя, сама не отдавая себе в этом отчета.

Майкл тем временем стал покрывать жаркими поцелуями мою шею, посасывая и царапая щетиной нежную кожу. Рука, лежавшая на шее спустилась ниже, крепко обвивая талию и прижимая мои бедра к его брюкам, а вторая сдавила колено. Я задрожала, когда его пальцы стали подниматься выше, задирая юбку и касаясь чувствительной кожи на внутренней стороне бедра. Нежные круговые движения пальцев, все ближе и ближе подбиравшихся к нижнему белью, так контрастировали с грубым напором его губ и колючей щетины, что я теряла разум. Практически впервые за всю свою сознательную жизнь, я не мерзла, а горела, чувствуя жар его сильного тела. Он доминировал, выпустив на волю своего хищного зверя, а я таяла от его уверенных ласк, словно глина в руках умелого гончара. Столь же податливая и гибкая.

Я не знала, что мы делали, больше всего это походило на безумие после сильного эмоционального всплеска.

Когда палец Майкла коснулся моего белья, я затрепетала, обвив его шею и запустив пальцы в густые волосы. Кажется, мы что-то уронили, но даже не обратили на это внимания.

Зарычав и тряхнув головой, Майкл рванул пуговицы на моем платье, разрывая его со самой талии. Я вскрикнула от неожиданности, но он закрыл мне рот очередным головокружительным поцелуем. Я даже почувствовала во рту привкус крови, когда его клык царапнул губу. Детектив подхватил меня на руки, и я в испуге схватилась за него, обвив ногами талию, а руками вцепилась в плечи. Очевидное свидетельство его желания уперлось мне прямо в клитор, посылая волны удовольствия по всему телу.

Несколько размашистых шагов по моей небольшой комнатке, и он уронил меня на кровать, тут же наваливаясь сверху и лихорадочно хватаясь за ремень, пока я плавилась под его поцелуями, покрывавшими мою грудь и живот. Майкл даже заурчал от удовольствия, когда обхватил губами закаменевшую вершину моей груди через ткань бюстгалтера. Разум совсем меня покинул, я могла только извиваться и тихо скулить под тяжестью его тела, отзываясь на каждую новую, все более откровенную ласку. Тяжелый ремень полетел прочь, и детектив начал спешно расстегивать пуговицы на брюках.

— Джойс, ты вернулась? Джойс!

Я вскрикнула, когда Майкл обхватил второй сосок и с силой прижался своими бедрами к моим, обвив хвостом мою ногу.

— Джойс, тебе плохо?

— Хорошо, — шепнула я, а в следующий миг замерла, осознав, кто именно пытался до меня докричаться. — Ехидна! — я выскользнула из-под Майкла, оттолкнув его от себя. На этот раз у меня получилось, поскольку катт и сам понял, что их прервали.

Я спешно запахнула на груди испорченное платье — детектив вообще прекрасно справлялся с уничтожением моего гардероба, — и села, нервно заозиравшись по сторонам. Майкл откатился в сторону, едва не упав с моей достаточно узкой кровати, и шумно выдохнул, явно пытаясь взять себя под контроль.

Момент необузданной страсти был упущен, теперь мое лицо буквально пылало. О чем я вообще думала? Он опытный мужчина намного старше меня, а мой опыт, так сказать, взрослой жизни ограничивался одной ночью с Лексом. Мне было любопытно, а он казался заинтересованным. По ошибке я приняла свои и его чувства за нечто большее. Правда, дальше одной ночи с ним никто не задерживался, и я не стала исключением. Лекс быстро терял интерес к тому, что уже завоевал.

Наверное, я бы тогда ушла от него, но после нескольких ночей, проведенных в слезах, когда обида и разочарование давили особенно сильно, поняла, что он действительно ничего мне не обещал. Я построила в своей голове какие-то радужные замки, исключительно по наивности юной девчонки, однако не любила его по-настоящему. Ведь все те дни я оплакивала свою растоптанную гордость, а не чувства.

Тогда я осталась, решив не рисковать своей жизнью на улицах. Тогда же пообещала себе, что в следующий раз испытаю близость только со своим будущим мужем. По любви.

Я провела рукой по лицу, убирая с лица спутанные кудри и мысленно взвыла. Какого орка я вообще творила? Сегодня выдался тяжелый день, я была так подавлена смертью Арчи и Мойры, винила себя, а потом… Как я оказалась в постели с детективом?

— Уходи, — шепнула я, прекрасно зная, что Майкл услышит, и тронула распухшие губы, палец тут же окрасился алым.

Детектив довольно быстро поднялся, захватив брошенный на пол ремень и вышел, не сказав ни слова. Очевидно, он не знал, что сказать. Совсем, как я.

А когда за Майклом тихо захлопнулась входная дверь, я снова услышала голос Ингеборги:

— Это был детектив? Только что из нашей квартиры вышел детектив? Я так и знала, что этим все кончится, — продолжала ворчать она. — Что бессовестный катт положит глаз на нашу хрупкую девочку. Джойс, с ними нельзя связываться. Они полигамны!

Застонав, я уткнулась лицом в подушку, хранящую мужской аромат детектива с нотками еловых шишек и свежей листвы, что он принес с собой из леса.

— Доброй ночи, Инга! — крикнула я гримуару, зная, что выйти к ней сейчас не смогла бы и под угрозой расстрела.

— Прокляну, — буркнул гримуар.

Глава 9

Майкл

Теплый, почти горячий ветер обдувал мое лицо, принося с собой горький запах полыни. От него неприятно щекотало в носу, но все лучше, чем душная вонь города. Погода второй день бушевала жарой, сегодня к этому прибавился еще и сильный ветер, гонявший стайки облаков. Шляпа покоилась на коленях, а я позволил себе снять пиджак и расстегнуть пару верхних пуговиц рубашки на время дороги. Салон мобиля был кожаным и приятным наощупь, единственное, материал сильно нагревался от прямых лучей солнца и начинал припекать не хуже сковороды. Я едва не взвыл, когда приземлил свою пятую точку на роскошное сидение часом ранее.

Со стороны сенатора Боллсви было большой любезностью не только выписать нам пропуск, но и организовать машину до «Балтингейл». Таким образом, нам еще раз напоминали, что хотели активно следить за всеми нашими действиями. Что ж, это можно было стерпеть, даже с учетом того, что молчаливый водитель — некрупный молодой эльф — внимательно ловил каждое слово, сказанное нашей компанией. Это можно было заметить по едва дернувшемуся заостренному уху в момент диалога. Впрочем, ни о чем подозрительном мы не говорили.

Ночное погребение фамильяра и убийство ведьмы из города мы тактично не обсуждали, даже Дин был необычайно немногословен, только раздражен сильнее обычного. Мы успели перекинуться лишь несколькими колкостями и замолчали на долгое время, любуясь дорогой сквозь зеленые луга и величественный хвойный лес на горизонте.

Довольно удобно быть политиком уровня Ричарда Боллсви, любые двери открывались перед тобой достаточно быстро. Я просил его об услуге накануне, до полуночи, на следующий день после обеда новенький и широкий мобиль уже прибыл за мной. Водитель, ни говоря ни слова, передал мне конверт, в котором находились пропуска важных посетителей с нашими данными. Даже у хорька имелось вписанное имя, пол и расовая принадлежность «фамильяр». Но, все же в Крысиный квартал меня не повезли, что поначалу встревожило, однако позже мобиль остановился на выезде из Аркена, и там из точно такого же мобиля ко мне пересела ведьма.

Я чуть повернул голову в сторону Джойс, заметив, что она смотрела на меня, но девушка тут же отвернулась. Казалось, сейчас для нее нет ничего интереснее пейзажа за окном. Я мысленно вздохнул. Неловкость повисла в воздухе сразу, как она села рядом в простом, но элегантном платье чуть ниже колен. Конечно же, удивительный аромат сразу заполнил салон. Пришлось изо всех сил делать вид, что все нормально и буднично. Было бы проще, если бы я не знал вкус ее возбуждения. И это почти целиком и полностью было моей виной.

После прекрасной песни на неизвестном мне языке, которую Джойс пропела над могилой преданного фамильяра я был странно заворожен, будто этот момент сильно связал нас. Я стоял там, в темном и прохладном лесу, и, не отрываясь, словно мальчишка, наблюдал, как родившийся непойми откуда ветер развевал платиновые волосы и подол платья, как блестели слезы на румяных щеках и как шевелились ее губы, рождая то, что слышать мне еще не доводилось. Поэтому я сперва отказаться вновь зайти к ней, испугался, что, оставшись с Джойс вдвоем, мог наделать проблем нам обоим. Впрочем, так и вышло.

Теперь мы оба знали, что по крайней мере интересны друг другу. Свидетельство этого сейчас красовалось ранкой на едва припухшей нижней губе девушки.

Я едва заметно ухмыльнулся и неожиданно икнул.

Джойс тут же испепеляюще уставилась на меня, ее щеки зарумянились.

«Чтоб тебе икалось, каждый раз, когда подумаешь обо мне так… пошло!» — оскорбившись, выдала она вчера. Это было, мать его, проклятие! Я мысленно взвыл и начал ругать себя по чем свет стоял.

«Возьми себя в руки, Олфорд, ты взрослый мужик!»

— Ик…кхм, прошу прощения, — я тихонько стукнул себя в грудь и попытался прикинуться, что просто прочищал горло.

Не вышло.

С переднего пассажирского сидения показалась моська чертового хорька. Он не захотел сидеть со мной позади и решил смотреть вперед, одновременно следя за водителем.

— Кис-са жадно лакала молоко? — прищурился этот демон в шляпке.

— Отвянь, хорек, — ох, хотел бы я в него чем-нибудь запустить.

Эльф за рулем весело хрюкнул. Ведьма вновь отвернулась к своему окну, щеки пылали, и она чересчур увлеченно застукала пальцами по колену. Я заметил, как дернулись ее губы. Это что, улыбка?

— З-запомни, я нор-рка, — проскрежетал злобно Дин, но все же скрылся за спинкой и оттуда уже обратился к водителю. — Эй, уважаемый, сколько ещ-ще ехать?

— Где-то минут пятнадцать, — эльф посмотрел на фамильяра и чуть помедлил, — сэр.

Мне все же удалось справиться с икотой и собственными мыслями. Предстояла встреча с подозреваемым, в виновности которого было все меньше уверенности. Слишком складно и просто. Конечно, за более чем пять лет опыта работы в Вестери-ярд мне попадались различные дела, такие же складные и очевидные, но чутье говорило мне, что случай с Пенгроувтом не похож на обычную поножовщину или бытовуху. Корвен должен был внести немного света и ясности в дело.

Я потянулся к ручке и покрутил ее, закрывая окно. После залез в карман пиджака, покоившегося на сидении меду мной и Джойс.

— Итак, я хочу, чтобы в этот раз мы вели себя как профессионалы, — начал я, раздавая пропуски в лечебницу. Хорек резко выдернул когтистой лапкой бумагу у меня из рук и довольно ощерился. Кажется, ему понравилось такое внимание. — Друг друга не перебиваем, поддерживаем тему, — здесь я обращался только к Джойс, памятуя визит к Уиллу Кастеру.

— Хорошо, — нехотя кивнула она, отчего голубая прядка выбилась из прически.

Отстраненно подумалось, что небольшой беспорядок ей шел больше.

— Я начну допрос, а когда парень либо выйдет на эмоции, либо начнет закрываться — вступаешь ты, Джойс, а я встану на подхвате, — голубые глаза ведьмы посветлели. Да, Джойс, я понял твою сильную сторону. — Любые вопросы по делу спрашиваем как бы невзначай, делаем вид, что интересуемся только его зависимостью и тем, где он берет дозы.

— Эй, котяр-ра, — Дин забрался по сидению на спинку, оставляя царапины на дорогой коже, — сильно ты важный, я смотрю. А мне что прикажешь делать? Драть ему когтями мор-рду?

Я хмыкнул, пропустив оскорбление:

— А тебе, хорек, будет особое задание.

* * *

«Балтингейл» являл собой огромных размеров особняк, скорее похожий на бывший дворец времен эпохи короля Вильяма III, когда в моде было рококо и сусальные завитушки. Он величественно возвышался на небольшом холме посреди можжевеловой рощи. Единственное, что отличало лечебницу от загородной вилы кронпринца или какого-нибудь богатого герцога — наличие решеток на окнах всех трех этажей. На территории раскинулся изящный парк со статуями и ровными лужайками, с усыпанными белым мелким камнем дорожками, и отдельно стоящая оранжерея с диковинными растениями.

На въезде в ворота водитель сунул какую-то карточку грозного вида оркам и перед нами открыли проезд. Здесь пахло свежестью, теплом и умиротворением. На лестнице у главного входа в лечебницу нас уже ждал доктор Мур, оказавшийся человеком невысокого роста, в круглых очках с тонкой позолоченной оправой и, неожиданно, густым басом. Мы приветствовали друг друга, и доктор повел нас внутрь.

— Извините, но вам надо сдать все оружие и пройти досмотр, — он улыбнулся нам так, будто встретил маму, но его глаза остались холодны. — Вы должны понимать, что у нас особое учреждение, а не санаторий.

Очень предусмотрительно нанимать орков на должности охранников, спорить никому и никогда не захочется. Так два амбала умело прошлись по моим карманам, сами сняли с меня пиджак и повторно простукали ладонями по телу и ногам. Золотистый портсигар мелькнул в руках у одного их охранников и был бессовестно брошен в деревянную корзинку.

— Любой триггер может усложнить излечение больного. Любое проявление зависимости нетерпимо в стенах Балтингейл, — тоном строгого учителя пояснил Мур и, взяв мой портсигар из корзинки, покрутил его в руках. — Как давно вы курите, господин Олфорд?

Еще во время учебы в академии нас учили не делиться личной информацией с любым потенциальным опрашиваемым, только если вы друзья. Поэтому у друзей и знакомых вести допрос было запрещено — они знали о тебе чуть больше, чем простой смертный. Тем более доктор тоже показал, что мой специалитет для него не важнее послеобеденного перекуса. Он назвал меня господин, а не детектив. Ну, что же, теперь понятно, как с ним можно вести беседу.

— Достаточно, чтобы носить с собой портсигар, мистер.

Доктор цепким взглядом наблюдал, как я вновь надевал пиджак. Уверен, от него не укрылось, что мой костюм не самого лучшего пошива. После ночного визитера пришлось выкинуть лучший пиджак и забыть про брюки из комплекта. Впрочем, больше он ни о чем не спрашивал и положил портсигар обратно.

Джойс осматривали чуть дольше меня несмотря на то, что под платьем она точно ничего не могла пронести. Девушка зло смотрела на одного из особо усердных охранников, пахнуло озоном, и орк тут же убрал от нее руки, пытаясь потушить невидимый огонь.

— Может, ускорим процесс? — не без раздражения обратился я к доктору Муру. — Я так понимаю, время у нас ограничено.

— Хорошо, — доктор перевел внимательный взгляд с Джойс на меня. — Пропустите ее, все равно любой амулет должен был сгореть на входе. Осталась только одна формальность.

Джойс заметно поежилась, когда ее пропустили, будто хотела скинуть с себя невидимые прикосновения. Доктор преградил ей путь и ласково улыбнулся.

— Мисс Коллинс, вам необходимо подписать договор о неиспользовании магии в стенах «Балтингейл», иначе вам придется остаться снаружи.

— Меня тоже будете лапать? — с вызовом спросил Дин на пропускном пункте. — На мне только шляпа.

К их же радости, орки просто разошлись в стороны, и хорек подбежал к нам. Пока Джойс хмуро расписывалась на бланке договора, я пытался понять, что значили слова доктора Мура. Если любые амулеты, как он выразился, горели на входе, значит на здании была какая-то магическая защита. Вот и вопрос: за каким чертом лечебнице для зависимых и душевнобольных опасаться амулетов и ведьм. В любом случае, я не специалист в магических делах. Об этом лучше стоило потолковать с Джойс, уже наедине. Почувствовала ли она что-то, проходя сквозь высокие, массивные двери центрального входа?

***

После «небольшой формальности» доктор повел нас дальше по светлому коридору, лишенному какой-либо архитектурной принадлежности, что резко контрастировало с экстерьером здания. Ровные белые стены, плиточный пол и металлические решетки перед входом в блоки. Я невольно поморщился от такого резкого и неприятного больничного запаха. Даже не больничного. Здесь пахло сразу и всем. Дезинфицирующим раствором, которым моют полы, спиртом, травяными настойками, бинтами, душной сыростью и, что странно, Мятой.

Я поборол желание чихнуть и приблизился к ведьме, которая отчего-то побледнела. Тронул ее за локоть и попытался одним взглядом спросить все ли с ней хорошо. Она лишь качнула головой и поджала губы. Наверное, местные ароматы ей тоже не внушали ощущения спокойствия. Один только хорек цокал по полу когтями и с интересом озирался по сторонам.

— Доктор Мур, скажите, кто являлся инициатором привоза Корвана Кастера в Балтингейл? — привлек я внимание о чем-то задумавшегося мужчины.

— Это было обоюдное желание мистера Кастера и его сына. Без доступа к наркотическим веществам, а в частности к Мяте Молли, Корван был в состоянии сильнейшего психического возбуждения, также наблюдались галлюцинации — он чуть не убил отца, когда тот отказался его выпускать из комнаты. Абстинентный синдром налицо. Молодой человек сильно испугался своих действий и попросил отца помочь ему. Сейчас лечение помогло Корвану избавиться от галлюцинаций, но он все так же страдает от тахикардии и навязчивых мыслей.

— У него есть шанс на выздоровление? — мягко вставила Джойс.

Я удивился, но решил, что это закономерный вопрос в глазах доктора.

Тот поправил очки и внимательно взглянул на ведьму.

— Симптомы лечатся, мисс, это так, но зависимый человек остается таким до конца жизни. Время, когда зависимый отказывается от приема любого психоактивного вещества, мы называем ремиссией, то есть это не острая фаза болезни, — он вязко ухмыльнулся, заметив удивление девушки и мое замешательство. Внутри как-то недобро похолодело. — Да, это болезнь, господа, хроническая. Больной остается таковым до конца жизни, он всегда борется с пагубным желанием. Чем дольше время ремиссии, тем легче будут переноситься приступы, побуждающие употребить сновп. Наша обязанность как врачей-наркологов помочь пациенту жить с этим заболеванием.

Я сглотнул отчего-то горькую слюну. Нет, у меня не может быть настолько серьезной зависимости. Да, я прикончил еще одну дозу сразу, как вернулся из Крысиного квартала домой. Но это еще ничего не значило. И еще одну утром, после вынужденной разрядки. Я принимал не так долго, чтобы стать каким-то там наркоманом или больным. Это же какой-то бред.

После того, как мы подошли к палате Корвана, и доктор стал показывать найденное в карманах юноши по прибытии в лечебницу, я понял, что страшно влип, когда, глядя на пустой пакетик из-под Мяты Молли мне захотелось слизать едва заметные крошки, оставшиеся на стенках.

И только мягкое, едва заметное касание Джойс моей руки спасло от разверзающейся черной пропасти — осознания собственной зависимости.

* * *

Молодой человек очень похожий на своего отца сидел перед нами на белой кровати в столь же белой больничной пижаме и тапочках. Чересчур вылизанная белая картинка разбавлялась его темными волосами, бледной кожей и серыми, болезненными тенями под глазами. Он смотрел на нас потухшим взглядом и кусал и без того истерзанные губы. Корван выглядел более чем жалко.

Доктор Мур после нескольких минут уговора все же позволил нам остаться с пациентом наедине. Он даже не заметил, что фамильяр, сопровождавший нас, в какой-то момент исчез. Мы преспокойно сидели на таких же белых стульях, а я надеялся, что хорек успеет осмотреть документы в ординаторской.

— Как давно ты в лечебнице, Корван? — ровно спросил я, делая вид, что мне самому не сильно интересно находиться здесь.

— С числа четырнадцатого, кажется, — его голос был сиплым и слабым.

— Давно ты употребляешь?

— Посмотрите в истории болезни, детектив, — чуть более резко сказал он, но будто сразу пожалел об этом. — Простите, я могу быть особо раздражительным, как сказал доктор Мур.

Мы с ведьмой быстро переглянулись, и она кивнула, подтверждая, что именно этот голос слышала в видении. Впрочем, я этого ожидал.

— Ничего, все хорошо, Корван, — Джойс понимающе улыбнулась молодому человеку.

Парень вздохнул и вновь принялся кусать губы. Его темные волосы беспорядочными сосульками торчали в разные стороны. Неужели и я мог стать таким же?

— Давно ты виделся с Оливером Пенгроувтом? Говорят, он тоже употреблял.

Кастер как-то нервно дернулся, будто его ударили по лицу и сильнее впился зубами в губы, до крови.

— Мы гуляли вместе в пятницу тринадцатого, — он помолчал, явно подбирая слова. — Отмечали день рождения нашего друга. И да, мы вместе закинулись Мятой и пошли по барам.

Подбородок его вдруг задрожал, а из глаз полились слезы.

«Да не может быть».

— Корван, попросить у санитара воды? — Джойс встала с места и приблизилась к молодому человеку, но все же поостереглась касаться его на глазах у Мура, который хоть и разрешил нам остаться наедине с парнем, но все же наблюдал в небольшое решетчатое окно рядом с дверью в палату.

Пока Корвану несли воду, Джойс разместилась рядом с ним на кровати и внимательно слушала его рассказ о том, как он чуть не угрохал отца из-за желания вновь раздобыть Молли и принять последний раз. Несмотря на эмоциональный рассказ парень вроде бы успокоился и больше не плакал. Я ждал нужного момента. И все же удивительно, как моя помощница умудрялась влиять на людей, не используя магию.

— Спасибо, — мальчишка даже выдавил улыбку после того, как залпом выпил стакан простой воды из-под крана. — Мне уже лучше.

— Вот и хорошо, — улыбка девушки была мягкой и уютной.

Я прочистил горло, привлекая к себе внимание. Джойс отлично удалось усыпить и без того расшатанную бдительность Корвана.

— Что ты делал в ночь с тринадцатого на четырнадцатое, — сухо спросил я, и глаза парня тут же расширились.

— Я…я…я точно не помню, детектив.

— Ты сказал, что вы праздновали день рождения друга тринадцатого. Разве не так?

— Да, но я так напился и обдолбился, что не помню ничего конкретного, — голос Кастера задрожал.

— В каком часу ты вернулся домой?

Корван сильно сдавил пустой стакан в руках, и ведьма поторопилась забрать его. Впрочем, ослабил он хватку не сразу, и Джойс пришлось приложить усилия.

— Я же сказал, что не помню, — из его глаз вновь покатились слезы.

— Не переживай, мы ни в чем тебя не виним, только проверяем кое-какие детали той ночи, вот и все, — на этот раз она легонько коснулась его плеча после того, как поставила стакан на пол рядом с собой. — Ты расстроен, это нормально.

— Отец, я его так подвел, — всхлипнул Корван.

— Он не держит на тебя зла, — Джойс начала легонько поглаживать парня, ровно так же, как делала это с его отцом. Я расслышал недовольное сопение Мура за стеклом, но стучать он все же не стал. — Уилл тебя очень любит, и будет любить в любом случае.

— Да, мы были у твоего отца, — поддержал я. — Он правда сильно беспокоится и любит тебя. А еще он хочет, чтобы ты был честным гражданином и достойным мужчиной Аркена.

Парень посмотрел прямо мне в глаза. Кастер младший не был глуп, как и его отец. Он понял, зачем мы оказались здесь и что хотим услышать. И проще было рассказать все, что Корван знал, и быстро распрощаться с нами, чем терпеть неприятные расспросы дальше.

— Вы о чем? — пролепетал он, словно ребенок. — Вы спросили об Оливере, потому что думаете, что это я убил его?

— Откуда ты знаешь о его смерти? — прищурился я, не веря своим ушам. После этого обычно следовало признание.

Парень вдруг успокоился и убрал руку Джойс со своего плеча, впрочем, судя по тому, как ведьма перед этим замерла, она и сама была в шаге от того, чтобы отшатнуться.

— Он изнасиловал девушку, которую я люблю, — Кастер смотрел прямо мне в глаза, не отводя взгляда, а я молчал, не желая подсказывать ему то, что знал или не знал. — Сабрина — хорошая девочка, только не с тем связалась. Как-то в двести тринадцатой аудитории они остались наедине, и он взял ее силой, а после шантажировал и продолжал… насиловать. Она, — он сглотнул, но так и продолжал, не мигая, смотреть на меня, — попросила меня о помощи, после того как он избил ее. Ну, у нас закрутился роман. Двенадцатого между парами Оливер сказал мне, что подцепил сифилис от какой-то проститутки в Крысином квартале. Ну я и…

Парень замолчал и потупил взгляд, уставившись куда-то в пол. Джойс аккуратно встала, прижимая руки к груди.

— Что ты сделал? — мой вопрос прорезал повисшую тишину.

— Я убил Оливера, — безжизненно произнес Корван.

— Как?

Он вновь взглянул на меня. В его глазах стояли слезы.

— Купил Веза и вколол ему смертельную дозу, — ответил парень без капли сожаления.

Невероятно быстрое признание вызвало у меня шок, чего я не стал показывать. Пока Корван не сознался, я был лишь наполовину уверен в его виновности. Но такое простое признание, контрастировавшее с недавними слезами и нервным состоянием, вызывало лишь подозрение. Однако парень знал, как был убит сын Пенгроувтов. И с этим я умывал руки.

— Меня посадят? — выдавил Корван, вновь начав кусать губы.

— Это уже решать не мне, — я встал со стула и пошел прочь.

* * *

— И что дальше? — Джойс обхватила себя руками, словно замерзла на этом летнем пекле.

Горячий ветер играл с ее волосами, и я невольно засмотрелся. Мы стояли у входа на широком мраморном крыльце, ожидая появления нашего мобиля и Дина, который по-прежнему ползал где-то в здании.

— Я передам материал кэпменам в Вестери-ярд, они проверят данные и вытянут из него признание, даже если он позже откажется от своих показаний, — я показал ей бумагу, где записал все слова Корвана и попросил его расписаться под ними. К листку скрепкой была прицеплена копия истории болезни Кастера. — А потом от десяти лет лишения свободы, если Пенгроувты не будут лютовать. Впрочем, без лечения сифилис прикончит его в тюрьме раньше срока.

Ведьма помрачнела и задумалась о чем-то своем. История болезни доказывала, что Корван заразился сифилисом совсем недавно, к тому же, кэпмены достанут результаты анализов Сабрины и сведут дважды два. Если сенатор и родители покойного позволят Вестери-ярд копать дальше признания Корвана.

— Джойс.

— М? — ее голубые глаза, в которых угадывалась магия, красивыми искрами переливались по радужке.

Сложно начать, но так нужно.

— Я хочу…

— Давай просто останемся приятелями, ладно? — выпалила она, не дав мне даже закончить фразу.

— Ладно, — хмыкнул я и накинул ей на плечи свой пиджак.

Джойс благодарно посмотрела на меня, мило краснея.

— Эй, кис-са! — раздалось раскатистое позади нас. — Руки, ты обещ-щал! — он в припрыжку подбежал к нам скалясь во все свои острые зубы. — Ну, что, отпр-разднуем? — он снял шляпку и показал то, что скрывал под ней. — Ты обещал ресторан.

— Ты переписал все? — удивился я.

В этот момент к нам подкатил наш молчаливый водитель на мобиле. Хорек торжествующе блеснул черными глазками.

— Немощ-щные, зачем переписывать и мар-рать лапы, когда можно стянуть целый документ?

— Дин! — возмутились мы с ведьмой в один голос.

Глава 10

Несколько дней спустя…

Джойс

Я заправила за ухо прядь волос и чуть повернулась, сидя перед зеркалом трюмо. Драгоценная россыпь камней засверкала, стоило только пошевелиться. Сегодня я надела свой самый дорогой комплект: тонкое золотое колье, состоящее из нескольких нитей с множеством крошечных рассыпанных по цепочкам бриллиантов и сапфиров и длинные серьги схожего дизайна, почти достающие до плеч. По задумке искусного ювелира цепочки вились, подобно стеблям растений. То и дело вспыхивающие на свету крошечные золотые бутоны — в сердцевине которых и расцветали камни, — относили мысли к весне и бескрайним лугам.

Скосив взгляд на пудру, решила еще немного пройтись кистью по носу и щекам. Сердце предательски стучало, отбивая совершенно неправильный ритм, а щеки то и дело алели, потому я решила, что еще один тонкий слой не помешает. И только когда удовлетворилась результатом, то потянулась к ароматическому маслу с легкими нотками цитруса и хвои — натуральному, собственного приготовления. Многие девушки предпочитали духи массового производства, но я ни за что бы не променяла свои масла на достижения алхимии. Их аромат был едва уловим и держался не так долго, но доставлял мне истинное удовольствие.

Из зеркала на меня смотрела какая-то аристократка с аккуратно подведенными черной подводкой глазами, золотистыми тенями на веках и с помадой сочного сливового оттенка. Дорогое шелковое платье благородного синего тона, купленное еще в прошлом году, наконец, пригодилось. Оно было достаточно простым с виду, без перьев, кружев или кристаллов, как было модно, но с кокетливыми летящими рукавами из шифона, довольно низким вырезом и косым подолом, с одного бока едва доходившим до колена, а со второй едва не задевавшим пол. По правде, он даже задевал, но туфли на каблуках спасли меня от подобного конфуза. Кроме того, мне очень нравилась открытая спина, ткань держалась исключительно на нескольких золотых цепочках.

— Ты сош-шла с ума, — вынес вердикт Дин и замотал мордочкой так, будто я оказалась безнадежна. Сам он удобно устроился на мягком стуле возле стола и до моего появления вылизывался. Теперь же извернулся и положил голову на сидение, развалившись в такой позе, будто его жизнь кончена.

Единственный глаз Инги расширился, стоило мне появиться в ее поле зрения, она зашелестела, то открывая форзац, то снова его захлопывая.

— Что же это делается! Это никуда не годится, — все же выдала она, принявшись громко охать, как самая настоящая старушка.

Я усмехнулась и покрутилась перед ними, показывая свой наряд во всей красе, подол мягко заструился вокруг ног.

— Ах, точно! — спохватилась я вдруг и вернулась за тонкой золотой повязкой из шелка на голову. Заодно подправила крупные кудри.

— Вот теперь точно готова, — выдохнула я, снова вылезая из-за ширмы.

— Джойс… но как же так? Неужели ты не слышала, что я рассказывала тебе о каттах? — возмущенно прогудел мой гримуар.

О, лекцию длинною в несколько дней тяжело было не заметить. Инга оказалась настоящим кладезем информации про каттов или же талантливой выдумщицей, поскольку некоторые детали показались мне мало похожими на правду. Как, например, их привычка пить кровь партнерши во время занятий любовью. Инга уверила меня, что они впиваются клыками в сонные артерии не хуже вампиров. А еще что дома всегда ходят полностью покрытыми шерстью и голыми, никак иначе. Даже вылизывают себе… хм, не важно.

А зачем мне понадобилась вся эта катт-ориентация Инга мне так и не смогла поведать.

— Такое чувс-ство, что она нас игнор-рирует, — Дин фыркнул, перекатился на спину и продолжил уже более высоким писклявым тоном, якобы пародируя меня: — Ох, Майкл, это все мне? Целые семьсот кронтов. Спас-сибо, а ты не забыл про ужин? Уже через пару дней? Как тебе это только удалос-сь? — он часто заморгал, смотря на меня вверх тормашками, и будто пытался хлопать ресницами. В исполнении норки, задние лапы которой нетерпеливо перебирали что-то в воздухе, выходило презабавно, и я насмешливо закатила глаза.

— В «Ритз» вас не пустят, — с сожалением сказала я. — Знаете же, как там все строго. Это место вообще не нашего уровня…

— Ага, ур-ровня детектива, — рыкнул Дин, снова перевернувшись, на этот раз на живот, после чего положил голову на обивку стула и зевнул. Сегодня он снова пришел лишь поздним утром, а потому весь день спал. И даже пререкался со мной как-то… сонно.

— В некотором роде, — вынуждена была согласиться я и поджала губу. — Слушайте, вы ведь мне доверяете, верно? — дождавшись, когда согласно моргнула Инга и шевельнул носом фамильяр, я продолжила. — Тогда к чему эти разговоры, будто я юная дебютантка и мою честь нужно охранять? Вы преувеличиваете. С Майклом мы решили остаться приятелями, не более.

— В таком платье? — Инга отвела взгляд и снова недовольно зашелестела. Было видно, что гримуар обижен за мой категоричный тон. — Да он накинется на тебя, как кот на аппетитное мясо.

— Платье я покупала специально для похода в очень респектабельное место, — ответила медленно и с расстановкой, строго сложив руки на груди и по очереди оглядев своих друзей. — Быть может, даже сойду за местную.

— Местную?

— Ту, что может себе позволить учиться в университете имени короля Эдварда, жить на Паинтон-стрит и просто гулять по городу с зонтиком, наслаждаясь солнечным днем. Ту, что считает, будто загар — самое страшное, что может с ней приключиться.

— Мечтаешь о странной фобии богатеев? — скривила рот Инга.

— Нет же! Я… — вздохнула, пытаясь собраться с мыслями и потянулась за накидкой. — Я просто хочу хоть раз почувствовать себя другой, понимаете? Забыть, что росла в приюте и теперь работаю на мафию, лишь бы никто не трогал.

В ответ не раздалось ни насмешливых комментариев, ни прочего зубоскальства, гримуар с фамильяром явно обдумывали мои слова и жалели о сказанном. Однако тягостное молчание затянулось, пока через распахнутое окно не раздался мужской выкрик.

— Ведьма завела в лес группу туристов из Ливерии и зверски убила! — надрывался он. — Расчлененные трупы все еще висят на дубах и пугают дриад! Грядет международный скандал? Читайте в «Вечернем сплетнике»! А еще: ведьмин круг опять сожрал крысу миссис Честерфилд и выплюнул только ошейник. Читайте только сегодня, только у нас! Что ведьмы замыслили против несчастной владелицы лучшего борделя «Девочек Честерфильд»? Заказы на ночных спутниц можете оставить по телефону на седьмой странице…

— Ох, святая Ехидна! — всполошилась Инга, глянув в сторону по обыкновению раскрытого окна. — Вот чьим легким можно позавидовать, диву даюсь, как горланят разносчики газет, чтоб их черти задрали в темной подворотне.

— Дур-раки, — зарычал Дин и тяжело засопел. — Что значит «опять сожр-рал»? Она что, сперва с того света вернулас-сь?

— Ладно, я пойду, — медленно протянула я, стушевавшись. Подобные «громкие» сенсации с участием ведьм слышались все чаще, вот только ни одна не походила на правду. — Наверное, водитель меня уже заждался. Если теперь вообще не сбежит.

— Покажи им там, Джойс, — донеслось мне вслед, когда закрывала дверь.

* * *

Наверное, я провалила миссию«местная» еще тогда, когда переступила порог «Ритз». Ни одна уважающая себя аристократка не стала бы жадно оглядываться по сторонам, с радостной, хоть и робкой улыбкой отмечая начищенные до блеска столы из красного дерева, яркое освещение, виной чему были десятки громоздких хрустальных люстр, отбрасывающих тысячу разноцветных бликов на зал, хоть и висели они высоко под потолком. Мимо то и дело проходили люди в дорогих нарядах: отглаженных смокингах, иссиня-белых рубашках со стоящими накрахмаленными воротниками и в невероятных платья всех цветов палитры. Летящие, переливающиеся ткани, сверкающие драгоценности. Дин бы точно захотел что-нибудь забрать в свою коллекцию.

— Мисс, у вас заказан столик? — флегматично и как-то высокомерно поинтересовался у меня метрдотель — низенький светловолосый мужчина во фраке, он так высоко задирал нос, что я задалась вопросом, как бедолага не падал при хождении.

— Да, конечно. Меня ожидает мистер Олфорд, — я тоже задрала нос, подражая ему, благо пример оказался превосходным, хоть картины пиши. Только усердствовать, как метрдотель, не стала.

Мужчина сверился со списком в журнале на золотистой подставке, поводив по каллиграфически выведенным строчкам крючковатым пальцем.

— Пройдемте за мной, — тут же расплылся он в белозубой улыбке, когда отыскал нужную фамилию. — Мистер Олфорд упоминал, что ожидает даму, но не сказал, что столь прекрасную.

«О, в ход пошли дежурные комплименты, вот это сервис».

— Он у меня скромный, — хмыкнула я в ответ и подмигнула. Зачем? Наверное, захотелось сбросить с него эту тонну непрошибаемой апатии. — Как думаете, стоит соглашаться на второе свидание? — заговорщицким тоном поинтересовалась я.

— Как будет угодно леди, — мужчина лишь натянуто улыбнулся, хоть глаза и остались бесстрастными.

По-видимому, за время работы он очерствел достаточно, чтобы не поддаваться на разные провокации. Крепкий орешек!

Метрдотель спустился по трем ступенькам и прошел дальше в зал, я последовала за ним. Мы прошествовали — по-другому не скажешь — вдоль ряда достаточно удаленных друг от друга круглых столов, стоящих буквой «П» так, чтобы оставить место для танцев. Со сцены лилась тихая джазовая музыка, а несколько пар даже покачивались в такт на импровизированной площадке.

Майкла я заметила не сразу, оказалось, что наш столик находился почти в самом углу, у окна за широким вазоном с апельсиновым деревцем. Уединенно, и звуки музыки доносились приглушеннее. А может, так казалось из-за открытых ставней, через которые уносилась мелодия. Я сперва удивилась предпочтению детектива, ведь у нас вовсе не свидание, но тут же поняла, в чем дело. Видимо, места в зале и у всех на виду оставляли для более знатных гостей, остальных же размещали по углам. Впрочем, это ничуть не испортит мне вечер. Я же в «Ритз»! О, великая Ехидна!

Метрдотель откланялся и ушел, задвинув для меня стул, когда я повесила накидку на вешалку неподалеку и села. Лишь после мне удалось оторваться от изучения интерьера и посмотреть на Майкла. Он тоже выглядел наряднее обычного, надев смокинг графитового цвета и зачесав назад обычно беспорядочно лежавшие волосы. Бабочки или галстука, которые так любили местные обитатели, я, впрочем, не заметила. Но даже порадовалась. Сложно было представить себе сильного катта с завязанной на шее удавкой. Все равно что кот на поводке. Устроить можно, но противоречит их гордой и свободолюбивой натуре.

— Да, не сенатор мне достался, — с напускной досадой заметила я, посмотрев на деревце, закрывающее вид на сцену.

— Что? — он будто только что очнулся, выплывая из задумчивости. Детектив вообще все это время смотрел на меня как-то странно, а обычно тонкие зрачки стали почти по-человечески круглыми.

— Ничего, это была шутка, — пожала я плечом.

— Снова чай? — прищурился он и чуть тряхнул головой, будто пытаясь прийти в себя.

— Нет, хорошее настроение, — я улыбнулась. — Давно хотела тут побывать и вот, мечта сбылась! А ты в порядке? — пригляделась к нему внимательнее и поняла, что он действительно выглядел рассеяннее обычного. — Или снова Мята?

Обменялись любезностями, да.

— Слышал бы это метрдотель, выгнал бы обоих, — хмыкнул Майкл.

— А ты бывал тут раньше?

Как только вопрос слетел с губ, поняла, что сморозила глупость, но решила не подавать вида, а дождаться ответа.

— Пару раз, — расплывчато отозвался он и откинулся на спинку стула, вытянув ноги под столом, из-за чего его туфли коснулись моих.

Я тут же сместилась, разрывая контакт, и нервно заправила за ухо прядь волос.

Повисло неловкое молчание, или же только мне оно таковым казалась, но нас спасла официантка, принесшая меню. Я решила не испытывать кошелек и нервы детектива, потому сказала, чтобы он сделал заказ на свой вкус. Несколько названных им блюд мне ни о чем не сказали, но я решила понадеяться, что это съедобно. Ведь сомнительно, чтобы тут подавали хоть что-то, от чего бы я ни впала в эстетическую кому.

— Здесь очень красиво, — искренне произнесла я, — спасибо тебе за приглашение.

— Это было вымогательство, а не приглашение, — Майкл насмешливо сверкнул глазами.

— Приглашение, — настояла я. — За отлично проделанную работу.

Нам как раз принесли напитки, чтобы скрасить ожидание заказа. Белое сухое вино, достаточно дорогое, насколько я знала марки. Пить сразу я не стала, но обхватила бокал рукой и стала поглаживать.

— Да, дело закрыто, — кивнул детектив, пригубив из своего бокала. — Очень странное, должен признаться. Слишком складно все вышло, будто по сценарию. Для такого дела это… хм… нестандартно, — Майкл в задумчивости водил пальцем по горлышку своего бокала. — Нечасто виновные так просто сознаются. Я не рассчитывал, что все произойдет именно так.

— Сама не ожидала, — я вздохнула. — Он казался таким хорошим, хоть и запутавшимся юношей. Учился, влюбился в такую красавицу, им бы сейчас проживать лучшие годы, а не страдать. Корвана теперь вообще посадят. А его отец… — я поморщилась. — Ох, бедный Уилл! Я хочу съездить к нему и утешить.

Майкл подавился очередным глотком и громко закашлялся, из-за чего к нам подбежала испуганная официантка, но он от нее просто отмахнулся, прохрипев что-то невнятное.

Я все же встала и подошла к нему, чтобы похлопать по спине, совсем легонько. И когда катт резко поднял голову, то уперся взглядом в мое… декольте, поскольку оно оказалось куда ближе глаз.

— Джойс, сядь, пожалуйста, — выдавил Майкл.

— Конечно, но ты уверен, что в порядке? Мне бы не хотелось уходить, но…

— В полном порядке, — отрывисто бросил он и прикрыл глаза. — Пожалуйста, сядь обратно.

Я пожала плечами и вернулась на место.

— Ты так мило к нему относишься, — он насмешливо выгнул бровь, вновь потянувшись к бокалу и сделав крупный глоток. — Зовешь по имени, готова ехать вечером и… утешать.

Последнее слово Майкл произнес как-то многозначительно и странно, бросив взгляд в глубину зала.

Подождите-ка, он намекал, что я…?

— Да как ты…! Извинись немедленно! — вспыхнула я.

— Ты слишком о нем беспокоишься, — детектив вновь пригубил вино и лукаво посмотрел на меня поверх бокала. Поставив его перед собой, он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. — Буду рад извиниться, если понял тебя неверно.

«Если? Ах, гаденыш!»

— Конечно, неверно. Иначе и быть не могло. Уилл просто…

— Мистер Кастер, — устало поправил детектив.

Да что же этот котяра к нему так прицепился?

— Ладно, мистер Кастер сейчас нуждается в помощи. Он, наверное, там с ума сходит! Почему мне нельзя к нему ехать?

— Потому что он отец убийцы, Джойс! — чуть повысив голос, припечатал Майкл. — Убийцы в том деле, что мы расследовали. Думаешь, я потом хожу и приношу семьям виновных цветочки, чтобы поднять им настроение? Это непрофессионально.

— Ну и отлично, но я не детектив!

— Забудь, — отрезал Майкл. — Нельзя так просто ехать к нему, да еще и в ночь.

— Ты что, ревнуешь? — прищурилась я. — Уилл, — в этот раз я произнесла его имя намеренно, и катт вновь поморщился, — весьма привлекательный мужчина. А я женщина. Но что тут такого?

Майкл удивленно приподнял брови и отвел взгляд. Зрачки превратились в узкие щелки, словно разрезавшие медовые глаза. Сложно было сказать злость это или же нечто другое. Раздражение?

— Хорошо, — протянул он медленно и низко, спустя несколько секунд этого странного состояния. — Дело твое, — Майкл вдруг посмотрел прямо на меня, отчего сделалось не по себе. В нем читалась решительная обреченность. Так смотрят только тогда, когда дороги назад уже нет. — Знай, мне такое не по душе, ведьма.

— А ты тут причем? — произнесла я тихо, уже понимая, что вопрос совершенно бессмысленный.

У меня возникло несколько смущающих догадок из-за этого его обреченного взгляда.

— Серьезно? — протянул он с урчащими низкими нотками в голосе.

Я порадовалась, что нанесла лишний слой пудры, потому что из-за колотящегося сердца, стремительно разносившего кровь по венам, лицо наверняка стало бы пунцовым. А так? Оставалось надеяться, что обойдусь румянцем.

— Майкл, мы ведь договорились, что останемся приятелями, — слова дались мне нелегко, потому в конце даже сглотнула.

— Ты договорилась…

— А ты согласился!

— Тушé, — детектив капитулирующе поднял вверх руки. — Но, Джойс, что же мне делать, когда ты приходишь в таком виде и просто, мать твою, одурительно пахнешь? Знала бы ты, — Майкл наклонился в мою сторону, чуть нависая над столом, — как я тебя чувствую.

Это звучало настолько шокирующе и сексуально, что я невольно прикусила нижнюю губу. Кажется, даже пудра теперь не могла спасти меня от конфуза. Что же такое творилось?

— Пойми, — продолжил детектив, не сводя с меня взгляда, — мне нравятся наши «любезности», но к ним ужасно хочется добавить… горизонтальное положение.

— Прекрати, — едва выдохнула я, боясь, что стук моего сердца могли услышать за соседним столиком.

— Увы, Джойс, я понял, что буду плохим приятелем. И если ты не готова на другое, я пойму, но тогда нам придется разойтись. Буду вынужден забыть о твоих услугах и даре и справляться сам.

Это было выше моих сил. Что он себе вообще позволял?

Я сжала губы и прикрыла глаза, массируя переносицу. Шок и смущение сменялись гневом и, видит Ехидна, я старалась быть примерной ведьмой, потому сдерживала порыв проклясть детектива.

— Майкл… ты издеваешься? — сквозь зубы проговорила я, не решаясь вновь на него смотреть. — Шантажируешь меня работой ради секса?

— Джойс, я не то имел…

— Молчи, — я все же решилась гордо встретить его взгляд, подняв перед собой указательный палец. — Именно это я услышала и такое уже мне не по душе, детектив.

Он выглядел слегка растерянно, мой твердый тон будто сбил с него ту завораживающую пелену, которая на долю секунды овладела и мной. Игра ниже пояса.

— Знаешь, — я придвинула к себе бокал, одновременно хотелось отпить залпом или плеснуть ему в лицо, но я не хочу плескаться дорогим вином направо и налево, — наверное, ты прав, лучше нам прекратить наше партнерство, Майкл.

Я отхлебнула вина — чертовски вкусного вина — и встала, намереваясь уйти. Ресторан был прекрасным и мне еще не довелось отведать местную кухню, но увы такие резкие предложения я не могла стерпеть, каким бы человек или нечеловек ни был. Меня неприятно кольнуло воспоминание о Лексе и том, что было после нашей единственной ночи. Я была наивна, но больше такого не повторится.

Он не сказал ни слова, пока я шла к вешалке. Но когда обернулась, уже накинув на плечи накидку, Майкл стоял прямо позади меня, потому я чуть в него не влетела. Детектив смотрел на меня сверху вниз, поджав губы, на его лицо упала тень, а глаза чуть светились.

— Уйди, — нахмурилась я, понимая, что сдвинуть детектива самой мне не удастся.

— Прости, Джойс, — проговорил он, и я заметила его клыки, когда он чуть приоткрыл рот перед глубоким вдохом, — если обидел. Правда, не хотел. Просто я не совсем человек и могу быть… хм… достаточно прямолинейным, особенно когда испытываю ревность, — Майкл нервно поправил ворот рубашки, а кончик его хвоста ненавязчиво коснулся моей руки, но лишь на мгновение. — Ну, знаешь, как моя территория. Давай просто не будем заводить этот разговор, а я постараюсь быть галантным каттом.

Неожиданно его рука потянулась к моим плечам, и пальцы мягко коснулись ткани. Майкл медленно стянул с меня накидку, отчего по коже побежали мурашки. Не давая увеличить расстояние между нами, детектив прижал меня свободной рукой к себе, так что я ахнула. Вторую он вытянул, чтобы повесить несчастную накидку на вешалку за моей спиной.

— Ты сегодня ослепительна, — шепнул Майкл и нежно провел костяшками пальцев по моей щеке.

У меня перехватило дыхание, я смотрела в поблескивающие в свете ламп почти медовые глаза катта и чувствовала, как ноги становятся ватными, еще немного и подогнутся. Радовало лишь то, что сильная рука Майкла по-прежнему держала меня крепко.

— Спасибо, — едва слышно отозвалась я.

— Давай потанцуем, — вдруг предложил детектив.

— Что? — я даже опешила от такой быстрой смены темы.

— Потанцуем, — усмехнулся он. — Знаешь, раз-два-три и все такое.

Я шлепнула его по груди.

— Не издевайся. Просто я удивлена. И к тому же, помнится, ты…

— Да, тогда отказал. А теперь хочу загладить свою грубость. Так что?

— Не боишься, что я отдавлю тебе хвост? — уголки губ начали сами собой приподниматься в улыбке.

— Ты ведь не под чаем и даже к вину едва притронулась, так что мой хвост в безопасности.

— Я бы не была в этом так уверена, — все же улыбнулась шире. — Даже не помню, когда в последний раз танцевала.

— Аналогично, — кивнул Майкл. — Но так мы скрасим ожидание ужина, а я буду держать тебя, чтобы ты не сбежала.

Почему-то в этот момент я еще отчетливее почувствовала тепло, исходившее от его тела.

— Если бы кое-кто вел себя приличнее, я бы не бегала.

Он решил, что отвечать необязательно и повел меня прочь от нашего деревца, а я тоскливо проводила его взглядом. Этот несносный катт решил, что мы вполне могли попозориться на виду у сливок общества Аркена, а я вот не спешила этого делать, ноги едва не заплетались.

С каждым нашим шагом тягучая переливчатая музыка становилась все громче. Музыкант вдохновленно играл на саксофоне, то и дело перебирая по инструменту пальцами, будто гладил, а остальные, сидевшие чуть позади него, поддерживали мелодию, добавляя волшебное звучание изящными, но пронзительными звуками скрипок, резкими всплесками труб и даже нежным, игривым роялем. А когда мы остановились на площадке неподалеку от танцующих, я вообще не знала, как буду переставлять ноги, не то что танцевать. Горло пересохло, и я стала нервно оглядываться по сторонам. Кто-то и не смотрел в нашу сторону, а некоторые откровенно пялились.

— Ш-ш-ш, — Майкл устроил свою горячую ладонь у меня на спине, хотя с тем же успехом мог бы накинуть мне на плечи накидку, ведь его рука почти полностью закрыла обнаженный участок кожи. Он это специально? — Пока ждал твоего появления, осмотрел тут всех присутствующих, как положено детективу, — серьезно заявил катт. — И могу с уверенностью сказать, что таких… трусих, как ты, здесь больше нет.

— Ах, трусих, значит? — я хотела было вырваться, но он не позволил, переплетя со мной пальцы одной руки, а вторую уложил к нему на плечо, после чего тут же вернулся к позиции на моей спине. Мы оказались невероятно близко. Видимо, решив, что этого будет мало, Майкл обернул свой хвост вокруг моей ноги.

— Чтобы не отдавила, — хмыкнул он. — Ну что, начали?

— Начали, — смирилась я. Да и уходить отсюда с титулом трусихи не хотелось.

Сперва мы чуть запутались в ногах, поскольку начали движение в разные стороны. Не желая видеть чужие лица, я уткнулась носом в грудь катта. Если уж позориться, то хоть не видеть насмешки богатеев.

— И где твоя грация кошки, детектив? — пробормотала я, не поднимая головы.

— Не кошки, а кота, — поправил он меня. — И моя на месте, а вот у тебя две левых ноги.

Медленно подняла взгляд и прищурилась, посмотрев в его наглые глаза.

— Хочешь снова икать?

— Танцуй уже, ведьма, — закатил он глаза и покружил меня, после чего снова привлек к своей груди.

С этого момента дела пошли на лад, поскольку я не собиралась доставлять Майклу такое удовольствие, как сцена моего провала. Хватит с него насмешек за вечер. Еще перенапряжется с непривычки, упражняясь в остроумии.

Сперва мы двигались в такт медленно, но с каждой минутой наши движения становились увереннее и более плавными. Мы входили во вкус и все меньше обращали внимание на окружающих. Музыка, будто вторя нашим успехам, тоже стала куда ритмичнее. Майкл кружил меня, подхватывал и снова кружил. Я смеялась, а катт едва заметно улыбался, глядя на меня. Может, от стремительных движений, может от того, что наши с детективом тела то и дело соприкасались, мне было очень тепло, даже жарко. На финальной ноте саксофона мы замерли друг напротив друга, Майкл заставил прогнуться в спине и навис надо мной, а я обхватила ногой его бедро.

Я услышала, как несколько человек свистнули, и раздались хлопки. Вскинула голову и заметила, что на нас смотрели куда больше человек, чем в начале. Медленно опустила ногу и толкнула Майкла, чтобы вернул меня в вертикальное положение.

— Кажется, нам принесли еду, — будто ни в чем не бывало проговорил он, проследив взглядом за удаляющейся в сторону нашего столика официанткой.

Апельсиновое деревце я встретила, как доброго друга, радуясь, что теперь оно закроет нас от лишних взоров. Просто волшебный уголок, где можно было перевести дух.

— Все забывал спросить, — задумчиво начал Майкл, отрезая кусок прожаренного до аппетитной корочки куриного филе, — а что за устройство стояло на той лечебнице? Доктор был уверен, что любые артефакты бы расплавились.

— Ах, это, — кивнула я, также приступая к своей порции, довольная, что катт решил не обсуждать весьма фривольный танец. — Да, возможно. Я почувствовала по меньшей мере пять артефактов, фонило от них прилично, значит, свежие. Несколько для разрушения, удачи и поисковики.

При последней разновидности Майкл чуть нахмурился, и я решила пояснить.

— На самом деле, используются редко. Меня всего пару раз просили сделать подобные. Каждый артефакт добавляет в общую схему что-то свое. Удача дает импульс поисковику, помогая отыскивая то, для чему он предназначен. Усиливает, если так можно сказать. А поисковик уже связывается энергией с разрушителями. Схема дорогостоящая и довольно автоматизированная, но недолговечна. Разрушителя хватает только на раз — если поймает чужой артефакт, то взорвется и сам. Последний выгорающий разрушитель в цепочке вполне может задеть удачу, а поисковики останутся грустить в ожидании новых друзей, — я улыбнулась. — Дорогая мера предосторожности, но я бы все равно не попалась. Я чувствую их энергию еще на подходе. Это как пытаться нащупать нить другой ведьмы.

Свела брови, вспомнив последний раз, когда мне пришлось это делать, но постаралась не погружаться глубоко в самокопание. Доля моей вины в смерти Мойры была, и я никогда этого не забуду, но сегодня не хотелось заострять на этом внимание.

— В общем, — я откашлялась, прожевав кусочек филе. О, и правда божественно! Казалось бы, обычная курица, но со всеми фирменными соусами, специями и техникой прожарки вышло волшебно. Пригубила вина, чтобы смочить горло. — Они обладают собственной энергией, хоть и напитанные ведьмой, они становятся довольно самостоятельными и даже энергию изменяют под себя в зависимости от назначения. По правде, всегда забавно к ним подходить. Как будто отряд маленьких ведьм на страже.

Майкл насмешливо выгнул бровь.

— Я делала подобные как раз в ту ночь перед тем, как ты пришел и попросил помочь с делом.

«Стоп-стоп-стоп, Джойс, прекращай. Лекция перешла в разбалтывание тайн босса».

— Для кого? — тут же уточнил катт.

— Неважно, — отмахнулась я.

— Ты даже не знаешь, куда потом идут сотворенные тобой артефакты? — нахмурился он. — А что если они используются во вред?

— Я не знаю, Майкл. И пока все так и остается, у меня, Дина и Инги есть крыша над головой.

Мой резкий ответ детективу явно не понравился, но заговорить он не успел. К нам подошла женщина, повыше меня и старше лет на десять, но на этот раз не официантка, а одна из гостей. Красивая, с заостренными аристократичными чертами лица и длинными черными волосами, водопадом спускавшимися по плечам. Атласное красное платье дополняла повязка на голову в тон и пушистое перо у виска. Но что больше всего привлекло мое внимание, так это обтянутый тканью округлый живот.

— Надо же, это действительно ты, — пропела она, смотря исключительно на Майкла, меня в ее Вселенной будто не существовало. Незнакомка даже встала так, чтобы оказаться ко мне практически спиной.

— Я, — отозвался детектив так холодно, что я замерла. А еще выпрямился больше обычного. Майкл и так всегда сидел прямо, по-военному, а теперь и вовсе будто проглотил черенок от той недавно пригодившейся нам лопаты. К слову, я ее вернула, но инвентарь снова пропал. И это уже не мы.

— Столько лет не виделись, а ты все тот же. Ни забот, ни обязательств. Лишь одни развлечения, — она как-то сочувственно улыбнулась, отчего в уголках ее глаз появились легкие морщинки, и положила руку на живот. — Слышала, ты все же открыл агентство. Поздравляю. Нравится снимать с деревьев блудных собратьев и следить за неверными женами? Вряд ли тебе часто перепадает что-то серьезнее.

— Эсса, — предостерегающе произнес Майкл, крылья его носа гневно затрепетали, — зачем ты подошла?

— Я же говорю, поздравить. Такая тяга к сыску, несмотря на стоимость лицензии. Была бы моя воля, я бы подняла еще в три раза, даже предлагала Родберсу, но тот пока думает. Во сколько там нужно поднять, чтобы тебе, наконец, не хватило?

Я тихо ахнула от такой грубости, чем все же привлекла к себе внимание.

— А ты у нас кто, девочка? — она обернула и окинула меня взглядом с ног до головы, задержавшись на пальцах. — Не жена, не любовница, судя по скованности в начале танца — я как раз подошла к его началу, — я растерянно моргнула, а незнакомка добавила: — Да и пугается она твоих прикосновений, непривычна, значит, — женщина склонила голову на бок и продолжила меня изучать, а потом вдруг хлопнула себя по лбу. — Точно, как я могла забыть. Мои ребята говорили, ты связался с темной ведьмой. Мы их и на порог не пускаем, а ты в дом тащишь? Разленился, Олфорд. Или просто мозги атрофировались за столько лет употребления, что без волшебной феечки никак?

Вилка в пальцах Майкла согнулась едва ли не пополам.

— А вы кто такая? — возмущенно выдала я.

Почему-то детектив молчал, смотря в тарелку, а по отрешенному взгляду я поняла, что его сейчас больше терзали воспоминания, чем стоявшая перед нами особа. Подобный взгляд я видела и у Дина, даже слишком часто.

— Старший следователь управления на Паинтон-стрит, — гордо произнесла она тем временем, и Майкл резко вскинул голову, посмотрев на нее каким-то странным взглядом.

— Старший следователь… — в груди поселилось то самое неприятное чувство, будто я только что вынесла из ювелирного несколько самых дорогих украшений, а на пороге меня встретили кэпмены. Мне не нравилось с ними пересекаться. Да, я работала с Майклом, но не с ними. Чтобы они сделали, если бы узнали, что я помогала главе местной мафии? Мне бы точно не поздоровилось.

— Полагаю, тебя тоже можно поздравить, — также сухо произнес Майкл, наконец, обретая дар речи. И вовремя, поскольку я, наоборот, его лишилась. — Миссис…?

— Уинтер, миссис Уинтер, детектив, — насмешливо отозвалась она.

— Ты…

— Да, Грег — мой муж, — Эсса так пристально уставилась ему в глаза, что я бы на месте Майкла уже скользила вниз по стулу, но он выдержал ее тяжелый взгляд своим ледяным и даже не дрогнул.

— Поздравляю.

Вот вроде бы поздравил, но из уст Майкла прозвучало так, словно пожелал развеяться.

— Что же, я пойду, Грег меня, наверное, потерял. Оставлю тебя в столь подходящей тебе компании, — Эсса презрительно посмотрела на меня, тряхнула своей гривой волос и ушла, не оглядываясь. — И как только их сюда пустили… — буркнула она напоследок себе под нос, но я расслышала. И Майкл, очевидно, тоже.

Может, Эсса и специально.

Прямо руки зачесались ее проклясть, да позабористее, но беременность стервы меня остановила. Ребенок ни в чем не виноват, даже если должен был родиться у столь злобной дамочки.

Внешне ничего не поменялось, я все еще сидела в прекрасном ресторане, в дорогом платье и украшениях, но по ощущениям меня будто полили помоями и оставили вынимать гнилые ошметки, застрявшие в волосах. Даже провела пальцами по локонам, чтобы удостовериться в их чистоте и сбросить это мерзкое чувство.

— Интересные у тебя знакомые, — медленно протянула я, бездумно водя вилкой по тарелке. У меня, в отличие от детектива, она хотя бы осталась пригодной для еды.

Он не ответил, а лишь бездумно смотрел куда-то в свою еду.

После этого разговор совсем не клеился. Майклу заменили столовый прибор, мы продолжили есть, но оба чувствовали напряжение и некую скованность. Детектив отвечал сухо и глухо, да и почти не притронулся к еде. Когда до нас донесся неприлично громкий и неестественный смех Эссы из центра зала, я решила, что с меня хватит.

Вечер был беспощадно испорчен.

— Майкл, — я отложила вилку и промокнула салфеткой губы.

— М? — он поднял на меня взгляд, и я улыбнулась.

— Пошли отсюда.

Он прищурился:

— Тебе же тут нравится.

— Кажется, кто-то тут портит ауру, — заговорщицки шепнула я, приставив ладонь к лицу. — Теперь улицы Аркена кажутся мне привлекательней.

Взгляд его вдруг посветлел, и Майкл благодарно улыбнулся.

Глава 11

Майкл

Мы медленно двигались в сторону Крысиного квартала. Ночь была теплой и нас не сильно беспокоило, что пешком нам предстояло идти неприлично долго. Главное, мы заключили договор: если кто-то из нас устанет — или натрут туфли, — тут же ловим ближайшее такси. В этой части города не жалели электричества, все было пронизано им от фонарей до огней ресторанов и ярких вывесок различных увеселительных заведений для богатых и состоятельных.

Встреча с Ванессой стала для меня не то чтобы шоком или ударом, но старые раны вновь начали кровоточить. Эта женщина загубила всю мою карьеру и теперь щеголяла своим статусом с таким видом, будто не она так жестоко вырвала у меня эту должность. Когда-то я полагал, что обманом достигнутая цель не держится в руках долго, но счастливый и цветущий вид Эссы говорил об обратном. Особенно, когда главный прокурор стал мужем. Быстро же она завела нужные связи.

— Не заставляй даму скучать.

Джойс вдруг взяла меня под руку, и я невольно согнул локоть, чтобы ей было удобно держаться. Резко повеяло бальзамической лавандой, свежим облаком окутав нас обоих. Стало немного легче. Я не знал и не хотел выяснять магия это, пыталась ли ведьма меня утешить или расположить к себе, но ощущения были приятные. Горечь смазалась и мыслить стало гораздо спокойнее. Все-таки прошло больше трех лет после того дела, которое было ни чем иным, кроме фарса.

— Что-то я не заметил, чтобы ты хоть раз зевнула за этот вечер.

Высокие дома уходили в темноту неба. Звезд, к сожалению, тут было не видно.

— Ох, детектив, я на грани, — наигранно вздохнула ведьма, и я ухмыльнулся, когда она забавно захлопала ресницами, будто актриса комедийной драмы. — Ты уже несколько минут молчишь.

— Дааа, — протянул я, свободной рукой доставая портсигар из кармана, — а ты, наоборот, все никак не угомонишься.

Она сделала вид, что оскорбилась и хлопнула меня по плечу, отчего я рассмеялся.

— Значит, я болтушка?

Она следила за тем, как я доставал сигарету из золотистой металлической коробочки. Рефлекторное и привычное за столько лет движение оборвалось, сигарета остановилась на полпути к моему рту. В присутствии Джойс это бессмысленная затея. Огонек потухнет и вряд ли мне удастся вновь его зажечь.

— Нет, просто неугомонная, — портсигар отправился обратно в карман, и Джойс победно улыбнулась. — И вредная, как ведьма.

— Этого не отнять, — хмыкнула она, уводя все в шутку.

Мы прошли по аллее Розбери, уворачиваясь от чадящих паром канализационных отверстий, едва прикрытых люками. Любой аркенец знает, что на Розбери стоит внимательно смотреть под ноги. Из-за близости жилых домов и мануфактуры проблема с испарениями и температурой воды в трубах поселилась тут навечно.

Джойс крепко держалась за мой локоть, а я не давал ей споткнуться в полутьме не особо респектабельных районов. Я все прекрасно видел, но судя по тому, как моя спутница начала щуриться и вглядываться в дорогу под нами, я понял, что стало совсем темно.

— Тебе не холодно? — я вдруг осознал, что на ней лишь открытое платье и тонкая накидка.

Зная, что ведьма мерзла даже в самый жаркий день, факт того, что она сейчас не дрожала, немного настораживал. Мы были уже на полпути в Крысиный квартал, шли в парке имени принца Чаминга, где находилось несколько прудов и пахло летней ночной свежестью.

— Не совсем, — ответила она, прижимаясь ближе в тот момент, когда я чуть свернул с тропинки, чтобы ведьма не споткнулась о корень дерева, не к месту обнажившийся прямо посреди дорожки. — Хотя нет, не замерзла.

— Можем, поймать такси? — неохотно предложил я.

— Не надо, — выпалила Джойс.

На ее лице тут же проступило осознание, что отказалась она слишком рано, чтобы соблюсти приличия и не вызвать подозрений. Мы немного помолчали, любуясь красотой природы вокруг. В парке были высажены непривычные нашей широте деревья и кустарники. Редкие фонари давали Джойс возможность тоже наслаждаться насаждениями. Она то и дело указывала на очередной куст и рассказывала, что это и зачем нужно. Ведьма даже подошла к клумбе с какой-то мерцающей синеватой травкой, дернула пару штук и попросила положить это для сохранности в мой карман, уверяя, что материал пригодится для зелий, а не для моего проклятия.

— Сколько тебе лет, Майкл? — вдруг спросила она, отмахиваясь от мошкары, пока мы смотрели, как электрический свет отражался в пруду.

Я удивился, но вида не подал.

— Тридцать четыре.

— Оу, понятно, — она отвернулась, но не стала меня отпускать.

— Думала, я моложе? — легко усмехнулся я.

Она помотала головой:

— Нет, думала старше. Наверное, — Джойс повернула голову в мою сторону, и я заметил смешинки в ее глазах, — просто плохо выглядишь.

Повисла пауза, пока мы смотрели друг на друга: я с недоумением, она насмешливо. Джойс легко рассмеялась, видя мою реакцию и кокетливо прикрыла рот пальцами. Руки чесались убрать их и поцеловать ее, даже хвост сам собой потянулся к ноге ведьмы, мягко обвивая щиколотку. Но я быстро одернул себя, помня реакцию Джойс в ресторане.

«Будь хорошим каттом, Олфорд».

— А тебе? — вместо поцелуя я отвел взгляд, едва улыбаясь, от того, какой милой бывала эта девушка.

Она немного помедлила и свободной рукой прижала накидку к себе. Жест больше походил на защитный, но выражение ее лица говорило об обратном.

— Ты же детектив, вот и скажи, — Джойс хитро прищурилась.

Я в который раз за вечер внимательно прошелся взглядом по ее лицу, рукам, волосам.

— Если ты выглядишь старше своих лет, то у меня будут проблемы с законом, — уклончиво ответил я, возвращая ей хитрую улыбку.

Ведьма который раз за вечер покраснела и вздохнула. Порыв прохладного ветра ударил нам прямо в лица, принося с собой аромат можжевельника с другой части парка. Джойс все же заметно поежилась. Можно было заметить, как по рукам девушки побежали мурашками. Я снял свой пиджак от смокинга и накинул ей не плечи. Противиться ведьма не стала, только на мгновение неловко замерла, приподняв руки вверх и глянув, как свисали вниз рукава. Да уж, рост у меня был куда выше.

Мы еще немного постояли, ожидая, что хоть что-то еще потревожит водную гладь пруда, кроме мошкары, и пошли дальше. Каблуки Джойс приглушенно стучали по брусчатой дорожке.

— Кто она тебе? — она куталась в пиджак и смотрела перед собой в какой-то задумчивости.

Я понял, о ком говорила ведьма.

— Когда-нибудь я расскажу, — я непроизвольно сжал кулаки, но Джойс быстро оказалась рядом, вновь подхватив меня под руку. — Пока давай просто погуляем.

Мы шли сквозь неспящий ночной Аркен, много шутили и болтали на отвлеченные темы. Джойс в шутку показала мне магазинчик, где торговали вкусным молоком и другими молочными продуктами. А я без каких-либо угрызений совести поддался на ее провокацию. Не скрою, молоко я любил. А какой катт откажется хотя бы от кружечки? Небольшая часть щедрого вознаграждения от семьи Пенгроувтов сейчас приятно оттягивала мне карман, можно было не думать о тратах еще месяц. Я взял бутылочку парного. Там же мы приобрели для ведьмы пирожное с вишней и взбитыми сливками. Усатый продавец за прилавком недоуменно наблюдал с какой горячностью мы обсуждали представленные на витрине сладости. Джойс оказалась безумной сладкоежкой. Она знала, что любит и чего хочет. В своих познаниях ведьма не уступала никому. Потому вместе с пирожным мы прихватили еще и две плитки шоколада.

— А не плохо, — констатировал я, отпив молока. — На самом деле вкусное. Интересно, чем они коровок кормят?

Джойс почему-то рассмеялась, глядя на меня и от резкого смеха измазала кончик носа в сливках.

— У тебя тут…

— У тебя молоко на губах, Майкл, — кажется она не заметила, как уткнулась носом в пирожное, потому что не торопилась убирать белое облачко с лица.

И вновь эта неловкая пауза заставила ее смущенно отвести взгляд.

— Хочешь попробовать? — это была шутка, только и всего, но щеки ведьмы предательски вспыхнули.

— Что? Нет! — она как ошпаренная отскочила чуть ли не на проезжую часть, мне едва удалось поймать ее свободной от бутылки рукой. — Наглый катт!

Я быстро ретировался, уворачиваясь от ее карающей длани, с зажатыми между пальцев плитками шоколада. В одной руке пирожное, в другой шоколад, да она беспомощна. Я развеселился от того, как Джойс сейчас комично выглядела с длинным рукавом, из-под которого едва виднелся шоколад, а чтобы не замарать ткань кремом с пирожного она аккуратно закатала второй.

— Из бутылки, ведьма, — я приподнял купленное молоко прямо перед ее глазами.

— Еще раз так пошутишь, я тебя прокляну! — выдавила она, наблюдая, как я вытирал губы ладонью.

— Ладно тебе, — я аккуратно схватил ее за запястье и потянул в сторону поросшей густым и высоким шиповником аллеи.

Даже сам город, казалось, забыл о существовании этого места. Оно было неухоженным и совсем не просматривалось с дороги. Здесь же стояла заросшая вьюнком статуя какого-то великого деятеля прошлого столетия. Мы спотыкались о корни и ветки, Джойс шипела на меня, что убьет, если платье испортится.

— Проклянешь потом, — я улыбнулся и все же слизнул с кончика ее носа сливки. — Вкусно, а ты знаешь толк в сладостях.

Ведьма глупо моргнула, осознавая произошедшее, а потом едва ли не кинула в меня пирожное, но видимо передумала, помня сколько мы за него отдали. Я отделался лишь сдавленными ругательствами в свою сторону. Аромат озона, обычно сопутствующий колдовству, быстро пропал, уступая первенство ее естественному запаху. Ведьмовства не произошло, и я остался цел. Только блестящие в полутьме глаза Джойс говорили, что мне просто повезло.

Где-то запел пересмешник, пытаясь подражать входному колокольчику в магазине через дорогу. Ветер нас не трогал из-за густой растительности вокруг, а мраморному деятелю было все равно, что творилось прямо у его ног на постаменте. Он смотрел куда-то в исторический центр Аркена. Мы с Джойс будто остались одни в городе, не видя ни улицы, ни проезжавших редких мобилей, ни людей. Только шиповник, песня пересмешника, мраморная статуя и мы.

Мы все же поцеловались. Просто, без экстрима, ничего не требуя друг от друга. Это вышло как-то само собой. Ее губы были сладкими, с привкусом и ароматом вишни.

— Прокляну, — горячо прошептала Джойс прямо в мои губы.

Впрочем, быстренько отправив сладости на постамент позади себя, она вновь потянулась ко мне, обхватывая шею и легко поглаживая кожу.

— Больше не буду, — честно ответил я, но получилось неразборчиво из-за поцелуя.

Несчастная бутылка молока лежала у наших ног, пока я крепко прижимал к себе тело ведьмы. От прикосновений и поглаживаний Джойс сделалось слишком уютно, несмотря на город и заросшую аллею вокруг. Конфуз, как и наш поцелуй, получился сам собой, и ведьма отстранилась, пораженно уставившись на меня, хоть и не убирала рук с моей шеи.

— Ты что… умеешь мурчать? — сложно было понять ее эмоции: не то веселье, не то ошеломление, но это никак не могло быть восхищением. Ведь так?

Ответить я не успел, так как расслышал хруст веток и сильный запах пота. Неизвестный мужчина активно пробирался в нашу сторону. Что за орочий потрох? Слежка или кто-то под кайфом? Судя по исходившему от неизвестного амбре, он вряд ли употреблял сегодня хоть что-то, кроме сигарет и кофе.

— Что такое? — едва слышно шепнула ведьма, видя мое напряжение, но не различив ни звука.

— Уходим, — тихо отрезал я и повел ее за собой. — Берем такси, и ты едешь домой.

Глава 12

Джойс

Когда снова зашла в свою квартиру, на улице уже стоял поздний вечер, а улицы окутало пеленой мрака. Первым делом сбросила туфли и счастливо вздохнула, потягиваясь. Хоть поход в ресторан прошел не совсем так, как планировала, я все же старалась сосредоточиться на хороших воспоминаниях и том, как мне там понравилось. Иначе можно было смело впадать в уныние, что мою давнюю, так лелеемую в сердце мечту испортила какая-то случайная пигалица, о которой Майкл наотрез отказался говорить.

Свет вспыхнул, и я чуть не подавилась только что набранным в грудь воздухом. В испуге обернулась и вздрогнула, заметив фигуру на диване. И лишь спустя миг сознание успокоилось, стоило мне узнать визитера.

— Лекс! Ты хочешь моей смерти? Зачем так пугать? — воскликнула я, обхватив ладонью шею, пальцы ощутили под кожей бешено ускорившийся пульс.

— Уж думал, придется заночевать, — чарующим хрипловатым голосом отозвался он и окинул меня взглядом своих чернильно-черных — в тон волосам — глаз.

Я тут же сжалась. Стало как-то неуютно. Выходило, что и дома я не была в безопасности, раз ко мне так легко проникнуть.

— Зачем ты пришел? — я прошла в комнату и сняла накидку, повесив на спинку стула, после чего опустилась на мягкое сидение. Очень прямо, детектив бы мной гордился. — И где Дин и Инга?

— В твоей спальне, — отмахнулся он, закинув лодыжку одной ноги на колено другой. Поза получилась властной. Лекс и без того был крупным подтянутым мужчиной, а в этой его излюбленной позе, еще и с рукой, лежавшей на спинке дивана, будто захватывал еще больше пространства, добавляя себе весомости. — Ты же знаешь, не люблю, когда на меня долго смотрят.

— Конечно, — кивнула я.

После того, как заработал рваный шрам на щеке, он убивал и за долгие взгляды, если они казались ему оскорбительными. Интересно, сопротивлялись ли мои домашние вынужденному переносу. Прежде Лекс их не выгонял, но и заходил, когда я была дома. Ждать меня ему не приходилось. Да и… — Ты не ответил.

— А ты не догадываешься? — он всегда говорил вежливо и так ласково, но что-то в интонации заставляло внутренности буквально сжиматься от страха.

Одним и тем же тоном Лекс отпускал девушкам комплименты и тем же просил своих людей расстрелять нерадивого работника, чтобы самому не марать руки. Именно это пугало его подчиненных больше всего. Невозможность угадать настроение босса и свой приговор.

Я качнула головой в ответ, уставившись на него.

— Ты так несообразительна сегодня, — его голос стал тягучим, будто патока. Как бы не завязнуть. — Если бы не знал, что в твоей голове живут мозги, при взгляде на тебя и не заподозрил бы их наличие.

Я побарабанила пальцами по столешнице и бросила взгляд на пустое место, где обычно стояла Инга. Умом я понимала, что она в моей спальне, наверняка спала или, на худой конец, подслушивала, но ее отсутствие оказалось таким непривычным, будто дом вдруг опустел.

— Ты недоволен, — признала я очевидное, стараясь сбросить повисшее в воздухе напряжение.

— Верно, — не стал отрицать он. — Продолжай.

Я закусила губу, чувствуя себя последней дурой. Лекс говорил со мной, как с пятилетней, из-за чего внутренне я уже закипала.

— Меня не оказалось дома, — предположила я. — У тебя было что-то срочное?

— Было бы срочное, я бы тебя из-под земли достал, василек мой. Думаешь, мои парни не смогли сообщить мне, куда ты поехала в таком… виде? — он небрежно махнул рукой в мою сторону.

— Тогда я правда не понимаю, — тихо отозвалась я.

Произошедшее в «Ритз» вдруг смазалось в сознании, такой обходительный Лекс, требовавший чего-то, что я даже понять не могла, напрягал меня куда сильнее неизвестной Эссы.

— Плохо, василек, плохо.

С тем же успехом он мог забивать гвозди в мой гроб. Что-то некрасивые сегодня в голову сравнения лезли, но каждое «плохо» действительно звучало хлестко и весомо, как удар молотка по крышке.

Я судорожно вздохнула, по коже побежали мерзкие мурашки, мне стало прохладно.

— Ты красивая.

Вот чего я сейчас не ожидала, так это комплимента. Еще и брошенного так задумчиво.

— Может, я и правда ошибся. Хорошо бы, да, василек?

— О чем ты? — пролепетала я. Говорить мафиози, что рада его ошибке? Нет уж, мне голова и на плечах еще нравилась. — А где твои люди? Ты здесь один?

Лекс хохотнул и на мгновение его лицо преобразилось, хищные черты лица сгладила улыбка, хоть и мимолетная.

— Снаружи, конечно.

— Я не видела, — признала я.

Хотя, быть может, слишком задумалась о Майкле, чтобы что-то замечать. И правда глупая девчонка.

— Если бы ты сказала другое, я бы их уволил.

«Навсегда?»

— Не трясись так, я ведь не монстр, — он закатил глаза, а я набрала в легкие побольше воздуха, заставляя себя успокоиться. По крайней мере, не дрожать.

Это вообще нормально, что первый иединственный в моей жизни мужчина со временем стал внушать мне первобытный ужас? Я редко становилась объектом его гнева, но сейчас вообще не понимала, как могла счесть его милым и заботливым. Та наша ночь заставляла меня чувствовать себя наедине с ним еще более уязвимой, чем могла бы.

— И что у него за дар?

«Быть может, дело в том раненном».

— Поет, как соловей, — фыркнул Лекс. — Уже подумывает о мировой славе и съемках в кино.

— Извини, я испугалась, что он умрет у меня на руках и перестаралась, — иногда стоило просто смиренно попросить прощения, чем ввязываться в спор. Это я тоже уже знала на горьком опыте.

— Плевать мне на него, он слишком мелкая сошка. Меня волнуешь ты и твое поведение, — посерьезнел он.

Я широко распахнула глаза и удивленно посмотрела на него.

— А что я сделала?

Лекс вздохнул, будто терпеливый учитель набирался сил и дальше объяснять материал нерадивым ученикам.

— С кем ты была?

Вопрос с подвохом, раз Лекс намекнул, что знал, куда я ездила. Скорее всего, ему уже поведали с кем, но он просто хотел услышать это от меня.

— С Майклом Олфордом.

— Он тебе нравится как мужчина?

Я почувствовала, что щеки заалели. Пудра уже не спасала.

— Нам обязательно обсуждать мои чувства? — с трудом выдавила я.

— Да, придется, василек, — будто бы извиняясь, проговорил он и склонил голову, отчего прядь волос упала на глаз, и приоткрылось острое ухо Лекса, его память об эльфах в роду. — Ведь если не нравится, тогда мой цветочек решил меня подставить. Этого я не люблю.

— Что? Я и не думала тебя подставлять, — запротестовала, качнув головой. — Я не говорила ему ничего такого. Майкл лишь попросил сеанс трансмиграции, как уже бывало не раз, а я согласилась. За деньги, конечно. Он лишь очередной мой клиент, не более.

— Что-то не припомню, чтобы раньше ваши дела так затягивались и их обсуждение проходило то в лесу, то у тебя дома, то в «Ритз».

От его осведомленности мне стало как-то не по себе.

— Ресторан тоже часть платы, — призналась я со вздохом. Лекс убивал мне последнюю романтику «приглашения». — Мне просто хотелось там побывать.

Несколько секунд он изучал мое лицо, но, видимо, не нашел там признаков вранья. Я говорила правду.

— Вот и прекрасно, — улыбнулся Лекс, поднимаясь. — Я и не думал, что мой василек может меня предать, слить мои дела этому детективу-неудачнику или, упаси Древо, кэпменам…

Слова повисли в воздухе угрозой.

— Но что это я, так, мысли вслух. Ты ведь верна мне, а потому я пришел с подарком, — давящего, хоть и ласкового тона как не бывало. Сейчас передо мной стоял давний приятель, зашедший поздороваться. Он обошел меня, встав за спиной и вытащил из кармана пиджака небольшую коробочку, вложив ее прямо мне в руки. Его пальцы не больно, но сильно обхватили мой подбородок, и мне пришлось повернуть голову. Лекс нежно коснулся губами моей щеки, а свободная рука ласково скользнула по спине. — Чтобы не мерзли твои волшебные ручки. Они ведь мне еще пригодятся. Сладких снов, василек.

Я даже не стала вставать, чтобы проводить босса. Дверь за ним захлопнулась уже пару секунд спустя — Лекс вообще не любил тратить время даром, а потому поспешил удалиться сразу, как уладил вопрос. Он и так просидел у меня непозволительно долго.

«Похоже, меня только что предупредили быть разборчивее в связях».

Развязав голубую ленту, раскрыла коробочку и увидела перчатки.

Те самые, от де Галле.

Смех вышел каким-то истерическим.

Глава 13

Майкл

Зал суда был переполнен. Множество людей, желавших стать свидетелями столь громкого дела, в несколько рядов стояли вдоль стен. Это был один из самых больших залов, на больше чем сотню человек, но мест все равно не хватало. Представители разных рас от редких, но востребованных здесь низушек, до эльфов и орков едва ли не устроили давку у входа, в коридоре тоже слышалась масса голосов, сливающихся воедино и рождающих неприятный гул, словно огромный улей разворошили и кинули в здание.

Я сидел на отведенном мне месте стороннего эксперта рядом с Лэем Хостом, без всякого интереса рассматривающим столпотворение. Кажется, общество мертвых вампиру было куда милее, нежели зал полный живых разумных существ. Мы уже отчитали свое и ждали пока суд выслушает всех свидетелей. Из-за большой толкучки на входе, свидетелей на этот раз увели в зал для присяжных, где держали под неусыпным взором кэпменов, дабы свидетели не говорили лишнего друг другу.

Пенгроувты с широкой руки первого сенатора Боллсви решились на открытое судебное заседание, чтобы люди не думали задавать лишние вопросы после следствия. Мне было поставлена задача отчитаться о ходе следствия, найденных мной уликах и свидетелях. Естественно, без упоминания о зависимости убитого и пристрастия к насильственными действиям сексуального характера в отношении несовершеннолетних.

— Мисс МакЭванс, скажите, как давно вы знали Оливера Пенгроувта? — эльф-адвокат потерпевшей семьи акулой ходил вокруг заметно побледневшей с нашей последней встречи молодой девушки.

Сабрина промокнула глаза предоставленным ей платком и вздохнула.

— Полгода, — выдавила она дрожащим голосом.

Я внимательно следил за выражением лиц представителей обеих сторон, пока адвокат терзал бедняжку расспросами. Корван выглядел жалко. Парня вместо простых наручников заковали в цепи, словно он был отвязным преступником. Его темные волосы были неровно острижены, щеки впали куда сильнее, чем раньше, а красные глаза практически безразлично смотрели перед собой в пустоту. То ли абстинентный синдром был настолько сильным, то ли Корвана не лечили, а скорее калечили.

Происходящее уже казалось мне глупым фарсом для газетчиков.

— Скажите, мисс МакЭванс, — высокий и тонкий эльф хищно прищурился, отчего его и без того острые черты приобрели совсем гротескный вид, — у вас были сексуальные связи с кем-то, пока вы встречались в Оливером?

Девушка замолчала и на мгновение опустила голову, глядя на свои колени, где покоились светлые ладони с зажатым платком. Несколько секунд Сабрина теребила платок, пока адвокат вплотную не подошел к кафедре, за которой она сидела.

— Вы дали клятву, мисс. Ложь станет для вас сроком.

Судья — высокий темнокожий мужчина — ударил раз молотком.

— Вы запугиваете свидетельницу, мистер Айрлен.

Адвокат поднял руки вверх и смиренно отдалился.

— Да, — вдруг тихо, на одном выдохе сказала девушка.

Так тихо, что расслышать смогли лишь расы, обладающие чутким слухом. Остальные же непонимающе сощурились, пытаясь понять, что сказала Сабрина. По залу прошел осуждающий шепот. Те, кто услышал, передавали менее острым на слух собравшимся слова студентки.

— Дорогая, вас не расслышали наши присяжные, — махнул в сторону двух рядов с важными на вид мужчинами Аркена адвокат Айрлен. — Повторите.

— Да, у меня были сексуальные связи с другими, пока я встречалась с Оливером, — покрывшись красными пятнами, выпалила девушка. — И да, что с Оливером, что с другими парнями все было по обоюдному согласию.

Народ ахнул.

— Подсудимый был одним из них? — глаза Айрлена горели победой, адвокат был едва ли не в экстазе.

«Орочьи ублюдки».

Вот что строил адвокат все это время. Я уже знал, куда уйдет его допрос. Сабрина отрывисто кивнула, не в силах сказать ни слова.

Адвокат улыбнулся лишь одними уголками губ и прошел к столу, за которым сидел мистер Пенгроувт-старший — седой чуть полноватый мужчина в дорогом костюме. Поправив прядь длинный золотистых волос, сплетенных в изощренную косу, Айрлен порылся в бумагах на столе и поднял на всеобщее обозрение розоватый листок. Сабрина ахнула при виде его, в ее глазах появились слезы.

— Откуда это у вас? — задыхаясь, спросила она, находясь на грани истерики.

— Господа присяжные и господин судья, это копия результатов анализов мисс МакЭванс, которое нам в рамках следствия любезно предоставила городская инфекционная больница, — эльф грациозно положил лист на стол к судье и отошел, чтобы снова оказаться в центре сцены. Не иначе он считал себя блистательным актером на сцене. — Если вы внимательно прочтете их, то поймете, что мисс МакЭванс заражена сифилисом.

Несколько вспышек фотокамер на мгновение ослепили меня и всех участников судебного процесса. Запахло нагретыми лампами и серой. Фотографы пытались достать себе самые живые фотокарточки, чтобы позже опубликовать растерянное от ужаса лицо молодой наследницы известного архитектора. Даже не представлял, что испытает отец Сабрины, узнав, что интимные моменты жизни дочери были нагло выставлены на всеобщее обозрение.

— Скажите, мисс, — достаточно сдержано произнес эльф, — вам известно, как вы заразились инфекцией?

Я невольно потянулся к карману пиджака, на этот раз вовсе не за сигаретами. То, что хранилось там, могло рассыпать в прах все поставленное обвинение и заставить суд пойти на перенос заседания. Захотелось пересмотреть бумагу, удостовериться, что я прочитал все верно.

Между тем Сабрина не могла внятно ответить на вопрос адвоката и зашлась слезами, уронив голову на скомканный в руках платок.

— Протестую! — поднял руку адвокат Корвана — статный мужчина средних лет с модно прилизанными светлыми волосам. — Это излишнее давление на свидетеля.

— Протест отклонен, — безоговорочно отрезал судья и жестом показал Айрлену продолжать.

— Я вообще не понимаю, почему мы так долго рассматриваем дело, все и так понятно, — злобно выдал багровевший все это время Дуглас Пенгроувт. — Парень сознался, у вас на столе его признательные показания, ваша честь!

— Моего сына заставили подписать это несуразное признание, — чуть с вызовом, но все же спокойно отозвался Уилл Кастер, поднявшись со своего места, куда недавно сел после дачи показаний. — Вы только посмотрите на него, — мужчина указал на Корвана, которому, казалось, дела не было до того, что происходило вокруг, — с ним что-то сделали…

Судья несколько раз громко постучал молотком, от усердия, с каким он это делал, его судейский парик едва ли не слетел с головы.

— Мистер Кастер, вам не давали слова, у вас оно было, пока вы изъяснялись перед судом.

Отец Корвана замолчал. Он тут же перевел взгляд на меня. Нет, не злость или укор читались в этом взгляде. Это была тихая ярость, будто бы я выбивал признание собственными кулаками или другим каким-то более ужасным способом. Например, использовал Джойс, и в его власти просто шепнуть кому надо, что с частным детективом Олфордом к нему нанесла визит ведьма. Одно лишь слово и вечером кэпмены нагрянут к Джойс и станут требовать показать лицензию Ковена. Может, еще хуже, учитывая, что в свете последних событий Ковен ретировался из столицы, сбегая от разгневанного народа, накормленного байками газетчиков об ужасных ритуалах, ведьминых кругах и жертвоприношениях великой Ехидне.

Сможет ли тогда Лекс защитить ведьму?

Радовало одно — Уиллу явно понравилась Джойс. Либо поэтому, либо по другим причинам вдовец не стал ничего рассказывать о девушке, когда свидетельствовал перед толпой. Я спокойно выдержал его взгляд. Кастер покачал головой и отвернулся.

— Сабрина, — вдруг подал голос Корван, в котором вдруг появилась какая-то осознанность, — мне так жаль…

— Корван, не стоит говорить, — быстро зашептал ему адвокат защиты, — потом…

— … жаль, что я не убил ублюдка раньше, — он грустно улыбнулся, а все вокруг застыли в ужасе, на мистере Кастере и вовсе лица не было, — тогда ты была бы здорова.

— Протестую! Мой подзащит…

Голос адвоката Корвана увяз во взорвавшемся криками и громкими осуждениями зале. Журналисты быстро строчили в своих блокнотах, каким-то чудом еще державшихся ровно в ожившей толпе. Кто-то выкрикивал проклятия, кто-то даже плевался, несколько женщин схватились за голову в приступе дурноты. Пахло потом и чем-то отвратительно горьким.

— Молчать! — судья едва смог призвать всех к тишине, яростно стуча молотком по кафедре.

Вампир рядом со мной тихо рассмеялся, будто все вокруг было для него забавой. Я все не верил, что Корван мог так просто признаваться в жестоком убийстве. Дальше начался сплошной цирк. Пенгроувт даже нашел свидетеля потасовки между жертвой и убийцей, хотя я навещал предполагаемое место смерти и опрашивал курильщиков Молли, кутящих неподалеку каждый вечер, да и Джойс уверяла, что в том закутке никого не было во время драки.

Сделалось гадко, стоило копнуть поглубже, а не останавливаться на признании Корвана. Здесь что-то нечисто. Пока размышлял, параллельно слушая напыщенного эльфа-адвоката, который снова распинался в том, что прекрасного и умного молодого человека загубили из-за банальной мести, я все держал руку в кармане и не мог выпустить из пальцев документ из «Балтингейла». Встретившись взглядом с Пенгроутом, мне стало кристально ясно — не стоило говорить ему о том, что мне известно.

Дин смог достать оригинал истории болезни Корвана Кастера, из которого становилось понятно: парень не болел сифилисом и здоровье у него было отменное. Историю подменили, выдав на суде липовую бумажку с несуществующими диагнозами. Тем более, от оригинальной пытались избавиться, судя по подпаленным краям.

Это означало одно — я облажался.

* * *

Тучи сгустились над Аркеном, после череды горячих солнечных дней это казалось облегчением. Ударная, душная жара в конце лета — обычное явление для столицы, только вот это единственные солнечные дни в году. А если небо сковали тучи, в воздухе повисла ощутимая влага, то более не стоило ждать солнца и теплоты. Королевство медленно начало погружаться в промозглую ветряную осень. Туманы окутывали ближайшие к Ливоте кварталы, а трубы над домами начинали чадить дым из печей и каминов.

По дороге в Вестери-ярд я все поглядывал на небо, носом чуя дождь и мысленно радуясь, что захватил с собой зонт с самого утра. Слушание продлилось не дольше двух часов. Присяжные единодушно признали Корвана виновным в совершении преступления, и теперь парень будет прописан в окружной тюрьме, его ждала одиночная камера на ближайшие двадцать пять лет. Правда после того, как пройдет курс лечения в «Балтингейл». Немалый срок вписали за особую жестокость. Уилл Кастер грозился, что подаст апелляцию, но что-то мне не верилось, что ему дадут это сделать. Все было решено еще до начала суда, и весь процесс отыгрывался лишь для газетчиков и зевак.

Я затянулся, глядя на серые каменные стены Вестери-ярда. Когда-то на месте серого минималистичного здания с множеством окон и расширенной парковкой, стояла королевская тюрьма, возвышаясь над городом, словно великан из северных мифов. Я застал ее снос, когда с родителями только переехал в Аркен. Тогдашнему мне сложно было поверить, что многовековая конструкция разбиралась с помощью магии и техники преступно быстро. И теперь вместо красивого башенного романского строения, по земле тянулось архитектурное нечто, больше похожее на темную коробку. Но мне здесь нравилось… до поры до времени.

— Доброго дня, Монти, — обратился я к кэпмену за административной стойкой, чуть приподнимая шляпу.

Внутри было необычайно тихо, что немного обескураживало, ведь за почти семь лет моей службы в Вестери-ярд главный холл всегда был полон посетителей, кэпменов и различного рода задержанных криминальных элементов. Теперь же кроме двух забредших старушек и меня более никто не топтал отполированный до блеска мраморный пол.

Четыре пары глаз: старого знакомого и неизвестного мне, еще совсем зеленого паренька поднялись на меня.

— О! Майкл, какими судьбами? — радостно приветствовал меня бывший коллега. — Ты же вроде недавно продлял лицензию?

У него был сильный ливерийский акцент несмотря на то, что он вырос в Аркене. Как и многие ливерийцы, Монти имел узкие глаза, широкие скулы и бронзовый тон кожи, будто проводил под жарким солнцем все свободное время. Мы познакомились, когда он поступил констеблем в мой отдел, а позже дослужился до сержанта. И благодаря Эссе нас поперли из отдела: меня насовсем, его понизили в должности и посадили собирать заявления от посетителей Вестери-ярд. Скажем так, мы были не просто приятелями, общее несчастье иногда приводило нас в бар, только в последнее время это стало редкостью. Рядом с Монти сидел молодой человек, предки которого явно не покидали окрестностей Аркена несколько столетий. Бледный, долговязый кэпмен, судя по всему, еще недавно закончивший академию, лишь кивнул в знак приветствия.

— Упаси Древо, я здесь не за этим. Мне просто нужна кое-какая информация.

Монти огляделся, но в холле людей не прибавилось, а его сосед по рабочему месту непонимающе мигал, смотря то на меня, то на него.

— Я не могу, ты же знаешь, — он сделал виноватый вид. — Без официального запроса и одобрения капитана никакой служебной информации.

Я хмыкнул и все же снял шляпу.

— Я могу подать запрос, да только что-то подсказывает мне, что мне откажут.

— Куда ты лезешь, Олфорд? — прищурился Монти, отчего у него между бровями появились морщинки.

С громким щелчком открылась тяжелая железная дверь в дальней части холла, и двое орков повели под руки истошно вопящую женщину. Старушки в унисон вскрикнули от неожиданности, прикрывая в испуге рты. Ребята с каменными лицами тянули упирающуюся растрепанную нарушительницу, на вид чуть старше Джойс. Ее черные волосы были взъерошены и местами будто выдраны, тушь размазалась по лицу, а на теле лишь домашний шелковый халат, который во время ее попыток вырваться съехал, являя на всеобщее обозрение алое кружевное белье.

— Вы не понимаете! — нечеловечески, словно побитая орчиха, орала с виду хрупкая женщина. — Это не я! Проклятые ведьмы забрали его! Они виноваты!

Каким-то чудом она освободила одну руку и вцепилась ногтями констеблю в морду. Тот тяжело ухнул и заломил руку буйной. Женщина взвизгнула и вновь начала что-то доказывать.

Мы с Монти и перепуганными бабулями проводили троицу взглядом, пока они не исчезли в дверях, уводящих в сторону камер временного содержания.

— Великий Ник, помилуй, — быстро произнес Монти, качая головой.

— Что это с ней? — нахмурился я, чувствуя тонкий медный шлейф, оставшийся в холле.

— Кошмар, — вздохнул он. — Муж вернулся из командировки и застал дамочку с их мертвым сыном на руках. У ног валялся нож. Она утверждает, что вместо ее восьмимесячного сына ведьмы ночью подсунули в кроватку подменыша, от которого ей пришлось избавиться.

До меня вдруг дошло, что белье помешанной было изначально вовсе не алым. Неужели резко вспыхнувшая истерия по поводу ведьминских бесчинств могла так глубоко проникнуть в головы к аркенцам?

Стало не по себе.

Я вдруг понял, что от Джойс не было ни весточки за последние пару дней. Не то, чтобы мы сговаривались, просто в Крысином квартале все было иначе, нежели в остальном городе. Либо он горел, либо наоборот являл собой самое безопасное для ведьмы место.

— Монти, у вас были обращения по поводу пропажи ведьм? — чуть понизив голос, я склонился над стойкой администратора.

— Нет, Майки, — нарочито легко и быстро ответил ливериец и откинулся на стуле. — Ничего подобного.

Старушки оглянулись на нас и зашептались между собой гораздо активнее. Одна тыкала тросточкой в сторону моего хвоста. Н-да, старшее поколение еще больше не любило нашего брата.

— Пойдем лучше кофе попьем, — подмигнул Монти и встал с места. — Небось соскучился по служебному из буфета. Эй, Джонни, посиди немного, потом дам тебе перекур на тридцать минут.

— Хорошо, констебль Ким.

Я вовсе не соскучился по кислому кофе с работы, от него неприятно скручивало живот, даже сливки не спасали. Но я кивнул и пошел с Монти в буфет, располагавшийся на том же этаже, только в другой части здания.

В коридорах Вестерия-ярд было так же немноголюдно. Складывалось ощущение, что всех подняли по тревоге или объявили какой-то грандиозный план по поимке крупного преступника. Монти лишь вскользь упомянул о неспокойных улицах, больше не желая говорить на эту тему без разрешения капитана. Настаивать я не стал.

— Пару месяцев назад приходили представители Ковена ведьм, — начал ливериец, после затяжки. Мы не дошли до буфета и решили зайти в курилку, где не было ни души. — Серьезные такие женщины. Утверждали, что племянница одной из них не вернулась прошлой ночью, ни поисковые заклинания, ни артефакты так и не смогли найти ни ведьму, ни ее фамильяра. Мы взяли заявление, открыли дело, вроде даже отдел пропажи занялся, но позже, когда я спрашивал сержанта, которому поручили расследование, узнал, что тему быстро прикрыли.

— Почему? — я вертел в руках портсигар, даже не притрагиваясь к сигаретам.

— Якобы Лиз — пропавшая — связалась с тетей и в письме уверяла, что уехала из Аркена, не желая больше вдыхать испарения Ливоты, — Монти смотрел перед собой невидящим взглядом, пребывая в воспоминаниях. — Я битый час доказывал ее тете, что дело закрыто, а она трясла у меня перед носом письмом Лиз и уверяла, что «от него веет пустотой» и это не может быть написано ее рукой. Понимал бы я еще, что это значит.

Сразу вспомнилось лицо Джойс, когда она пыталась что-то ощутить после смерти фамильяра Арчи. Она будто ощущала пустоту, отчего лицо ее сделалось серым, а глаза безжизненными. Потом Джойс выдала, что ведьма истерзанного кота мертва.

— Что-то еще? — наверное, мой тон был резким, ведь кэпмен поднял на меня подозрительный взгляд.

— Зачем тебе это? Судя по тому, как быстро закрываются такие дела, мне лучше вообще тебе ничего не говорить. Творится что-то странное, Олфорд.

«Вдвойне согласен».

Я рассказал ему про Арчи, который умер у меня на руках, рассказал про Мойру и ее смерть, тактично обходя упоминания о Джойс.

Монти удрученно покачал головой. Пепел осыпался с сигареты прямо на пол курилки, поскольку на несколько мгновений констебль о ней забыл.

— Было еще одно. Три недели назад. Пришел встревоженный мужчина, художник средней руки, написал заявление о пропаже жены. В тот вечер она задержалась в своей лавке, где варила зелья и заклинала простые артефакты в районе Ковент-гарден. Он решил, что зайдет за ней, чтобы ей не пришлось поздно идти домой в одиночестве, но застал лишь разруху в лавке. Все было перевернуто, зелья разлиты и жердь, где сидел ее фамильяр-ворон оказалась в подтеках крови. Там же он нашел перья ворона, но больше никаких следов ни жены, ни ее фамильяра он не нашел. Как не нашли и наши ребята.

Что за черти крутили хвостом в Аркене? Три ведьмы — это уже не случайность, а серия и, судя по всему, именно убийств. Монти помолчал, а я не торопил его, внутренне тревожась за Джойс. Уберегут ли ее ребята Лекса, когда нужно? И тот мужик, который следил за нами во время последней встречи… Я решил, что это человек мафиози, отправленный следить за ее передвижениями, но если это не так, очередной жертвой могла стать Джойс?

«Паранойя — один из эффектов от злоупотребления Мяты на постоянной основе», — вспомнил я строчку из «Справочника медика», взятого мной буквально вчера в книжной лавке.

К своему стыду, я пополнил запасы Мяты и едва ли не позволил себе купить Молли. Назревали крупные проблемы не только в Аркене, но и у меня, и что с ними делать я абсолютно не понимал.

— Не знаю, были ли еще какие случаи, но если так, то не в мою смену, — Ким потушил сигарету.

— Мы можем попасть в архив и найти хотя бы одно обращение?

— Через пятнадцать минут, — кивнул он. — Там как раз будет пересменка.

* * *

Еще будучи констеблем, едва окончившим академию, я помогал с разбором кэпменского архива в главном управлении Вестери-ярд. Вместо погони за преступниками, патрулирования улиц, помощи на месте преступления и урегулировании пьяных драк мы всем молодым составом таскали и упорядочивали сотни дел в небольшом помещении. Тогда начались мои отношения с еще незастервеневшей Ванессой. Умной и веселой девушкой, решившей, что могла побороть систему и забраться повыше по служебной лестнице будучи женщиной. Кто же знал, что она готова будет идти по головам.

В архиве мало что изменилось. Наведенный нами десять лет назад порядок поддерживался по той же траектории. Попасть сюда было легко — на входе дежурил наш старый знакомый, просто закрывший глаза и безо всяких вопросов распахнувший перед нами дверь. Говорить он тоже никому не станет, что мне только на руку.

— Сколько тебе заплатила семья Пенгроувт? — вдруг спросил Монти, когда мы перебирали бумаги в коробке.

— Только не говори, что все управление знает, — нахмурился я, откладывая в сторону заявление о пропаже попугая где-то на Паинтон-стрит.

— А я и не говорю, — он облизнулся. — Так сколько?

— Прилично, — не было смысла говорить точную сумму, годовую зарплату старшего следователя за раз мог получить далеко не каждый.

Он хмыкнул, но приставать больше не стал.

— Везет, дело легкое. Парень сам сознался. Я видел протокол, — быстро ответил Монти, поймав мой настороженный взгляд. — Устроишь себе отпуск?

Я покачал головой, вытаскивая до неприличия тонкую папку с делом о пропаже некой Сивиллы Нейт. Открыл его и быстро пробежался взором по строчками. Кажется, оно. Здесь даже имелся свидетель похищения, однако дальше дело не пошло, его слова не стали проверять. После первого упоминания его имени «Шон Остин» в скобках было указано, что мужчина находился в наркотическом опьянении. Его слова о неких «красных плащах и масках», которые уволокли мисс Нейт и ее ворона, даже не были подтверждены другими опрошенными, возможными очевидцами преступления. Кэпмены даже не постарались найти и опросить кого-то еще.

— Красные плащи? Что это значит? — я сунул Монти папку с делом.

— Не знаю, не я опрашивал, — ливериец даже не взглянул. — Послушай, Майкл, то, что у тебя на руках помер кот-фамильяр, не делает тебя обязанным лезть в это все. А если это заказ, то лучше откажись.

— Почему? — спросил я резко. — Потому что пахнет дурно или что? Ты мне что-то недоговариваешь, а, Монти?

Он поднялся со стула, на котором сидел и наблюдал за мной последние десять минут и скрести руки на груди.

— Нет, просто я думаю, что это покрывается сверху, потому, если полезешь, можешь лишиться не только лицензии, но и свободы за сование каттского носа в государственные дела.

— Я не дурак, констебль Ким, и понимаю, что делаю. Если бы ты на самом деле переживал за меня и не хотел, чтобы кто-то со стороны лез в дела Вестери-ярд, то не стал бы меня сюда провожать, ведь так? Тебя же тоже гложет этот дерьмо? — друг не ответил, лишь отвел взгляд. Я хорошо его помнил. — Поэтому ты стал моим первым помощником, Монти. Чуйка, желание докопаться и доказать.

— Я больше не сержант, — уныло ответил он. — Эй, что ты делаешь?

Мне нужно это дело, копию делать не было возможности, поэтому я попросту запихнул его под пиджак — сзади, за пояс брюк.

— Ты сегодня дежуришь ночью? — вместо ответа спросил я.

— Да, — непонимающе пожал плечами ливериец. — Хотел пропустить по пинте?

Я поднялся и чуть отряхнул мелкую бумажную пыль с брюк.

— Потом. Корвана Кастера завтра днем отправят из вашего изолятора обратно в «Балтингейл». Мне нужно, чтобы ты провел меня к нему. Ночью. Не одного.

Монти округлил глаза, не веря собственным ушам.

— Ты с ума сошел, Олфорд? — он понял, что его возмущение было слишком громким, и тут же понизил голос едва ли не до шепота. — Ты хоть знаешь, что за такое бывает? Кого ты, катт проклятый, вообще решил притащить? Меня нахрен уволят!

Я надел шляпу, подхватил зонтик и прямо посмотрел на него.

— Думаю, я поймал не того.

* * *

Прежде чем идти к Джойс с предложением очередной работы, я заскочил в офис в желании дать себе часик в компании с Мятой. Но уже разложив дорожку перед собой, тут же смел ее на пол, ужаснувшись того, что собирался сделать. Я принимал с утра, решив оттянуться перед заседанием. Благо кайф отошел уже в такси по пути в здание суда. Сейчас мне хотелось вмазаться не меньше, чем утром. Но я вспомнил лицо Корвана и на мгновение, лишь на долю секунды, испугался, что когда-то и сам буду сидеть в лечебнице и пускать слюни. Но пока частицы Мяты летели со стола на ковер, мне стало жаль потерянную дозу.

Взять еще? В сейфе был запас на всю неделю и можно было не ограничиваться. По окнам забарабанил дождь, вдруг выводя меня из транса. Я посмотрел на дело Сивиллы Нейт, которое кинул на тот же стол, где раскладывал дорожку.

«Вот, значит, какие приоритеты у тебя, Олфорд?»

Впору смеяться над собой, если бы не было так страшно.

Я резко встал, едва не уронив стул, и с силой захлопнул приоткрытую дверку сейфа. Он будто смотрел на меня своим черным провалом, зазывая засунуть туда руку и взять еще. Всего-то одна доза. Кому она сделает хуже? И больше я притрагиваться к этому не буду, так ведь?

Мысли вернулись к Джойс. Мне вновь требовалась ее помощь, тем более надо было заранее предупредить ее о ночном сеансе в Вестери-ярд, если она, конечно, согласится. Может, Джойс даже больше знала обо всем, что происходило с ведьмами в Аркене? Вдруг «красные плащи» — это не выдумка случайного свидетеля-наркомана, а нечто более реальное? И мне нужно было найти того, кто продал Корвану Вез. Убедить самого себя, что не облажался, что все сделал правильно, и Пенгроувты ополчились на того, на кого следовало. Все мои подозрения могли быть вызваны лишь гребаным приемом Мяты.

Я схватился за голову и тихо зарычал.

«Как же хочется Мяты!» — выли едва ли не все мышцы в теле.

Боясь самого себя, я схватил со стола дело Сивиллы и выскочил из кабинета, широкими шагами направившись в сторону выхода. Плевать на дождь, мне надо было свалить отсюда, чтобы сейф не смотрел на меня своим темным содержимым.

— О, Древо! — взвизгнула Джинни, когда мы столкнулись с ней на лестнице. — Я думала тут никого нет!

Девушка держалась за грудь, отходя от испуга. Из-за туч стало довольно темно, а я не сразу замечал, что появлялась необходимость в свете. Когда был один, то вообще не утруждал себя освещением в офисе. Потому моя секретарша так испугалась, наткнувшись на меня в полутьме.

— Я же дал тебе выходные, — напомнил я ей.

— Да, но меня застал дождь по дороге из магазина, — она убрала с лица мокрые светлые пряди, и я только сейчас понял, что она промокла до нитки. — Вот, забежала за зонтом.

За побегом от собственных страхов я не уловил ни запаха дождя, ни влажной одежды и волос. Джинни тряслась, как осенний лист на ветру.

Я вздохнул, глядя на ее жалкое состояние.

— Пойдем, дам полотенце.

Секретарша без слов проследовала за мной, по дороге кинула сумочку на свой рабочий стол. Каблуки стучали по паркету, я ощущал, как от нее пахло алкоголем, скорее всего вином, и чем-то неуловимо сладковатым вроде выпечки. В своей комнате взял свежее полотенце и протянул его Джинни. Она приняла его, с интересом оглядываясь в помещении, где еще ни разу не была. Личная комната была закрыта в рабочее время, а ключ всегда был при мне. Я слышал несколько раз, как секретарша пыталась открыть дверь, но пресекал всяческие посягательства на мое личное пространство. В этот раз я тоже попросил ее побыть в коридоре, пока беру необходимое, но она нагло зашла внутрь.

— Я так и знала! — радостно посмотрела на меня Джинни, промакивая полотенцем волосы. — Ты здесь живешь!

— Живу, — пожал я плечами, а потом замер в изумлении. — Ты чего делаешь?

Девушка кинула полотенце на мою кровать и, не отрывая от меня взгляда, начала быстро расстегивать легкую атласную блузу, неприлично прилипшую к телу.

— Я замерзла, согреешь? — выдохнула она, чуть краснея.

— Что? Нет! — опешил я.

Джинни остановилась и нахмурилась, убирая руки от множества пуговичек.

— Всмысле? Ты же привел меня в свою комнату, прямо к кровати.

— Чтобы просто дать полотенце, женщина, — я раздраженно потер переносицу. — Вытирайся, обсыхай и уходи, только не забудь закрыть офис.

Она залилась краской, чуть приоткрыв рот, когда поняла, что я был серьезен. Еще попыталась что-то сказать, но быстро закрыла рот и схватилась за расстегнутый верх блузки.

— Черт, мне так стыдно, Майкл, — Джинни сжала губы и пулей вылетела из спальни, не забыв забрать полотенце.

Я оставил девушку в офисе, сам же схватил зонт, надел шляпу и вышел на стремительно погружающиеся во мрак улицы Аркена. Дождь на самом деле спустился сильный, смывая грязь с дорог и тротуаров. Редкие прохожие торопились быстрее добраться до хоть какого-то пристанища, чтобы переждать непогоду. Но, судя по тому, как пахло озоном и сыростью, я был почти уверен, что дождь затянется на всю ночь.

***

Где-то в небе гулко прокатился гром.

Так, обвив хвостом бедра, чтобы не замочить его, я торопился в Крысиный квартал, пытаясь скинуть желание затянуться. Во рту горько пересохло и хотелось пить. Возможно, не стоило последние два дня так часто закидываться Мятой?

Уже совсем стемнело, когда я добрался до злачной части города.Если улицы в другой части столицы почти опустели, то Крысиный квартал был в своем репертуаре. Народу хоть и стало поменьше, но опьяненные ночью, алкоголем, женщинами, Мятой и опиумом выходили из заведений, подставляя лица непогоде. Какой-то эльф-полукровка пел пошлую песенку про дриаду и низушника, пока шел по улице Синих Дам полураздетый, весь в царапинах и следах от уколов Веза. Я аккуратно обогнул его и поторопился в сторону дома Джойс, ощущая, как начинали промокать туфли.

Еще на подходе я заметил двух: высокого орка и стройного вампирапо обе стороны от входа в дом. Сверкнула молния и один из них заметил мою скромную персону под зонтом. Словно по команде, они отделились от стены и вышли из-под спасительного козырька.

— Господа, — чуть склонил я голову, каждым волоском ощущая, что все это не к добру.

— Ведьма сегодня не принимает, катт, — пробасил орк.

Он по-деловому смотрел на меня сверху вниз, пришлось, даже чуть отставить зонт, чтобы вглядеться в его морду.

— Найди себе другую киску, — у вампира голос оказался чуть повыше, а сам он был примерно моего роста.

Я бросил взгляд на окно Джойс, там горел свет. Она была дома, но я не знал, все ли у нее в порядке.

— Джентльмены, давайте не будем опускаться до банальной потасовки, мы же разумные создания Древа.

Мой непринужденный тон — лишь прикрытие, сам же я весь напрягся и был готов к чему угодно.

— Не бу-удем, киса, если свалишь и забудешь сюда дорогу, — по-змеиному протянул вампир.

Он ударил первым. Я едва увернулся от стремительного кулака, метившего мне прямо в лицо, и выставил перед собой зонт, ловя удар орка на трость. Дерево треснуло, и зонт сломался. Я отскочил назад, не давая им взять меня в кольцо и выпустил когти. Парни Лекса, а это были именно они, усмехнулись и стеной пошли на меня. Орк махнул внушительным кулаком, который мог бы с легкостью размозжить мне череп, я снова отскочил, ударив его ногой в корпус. В удар я вложил все свои силы, понимая, что так просто пробить его будет сложно. Орк попятился на несколько шагов. Вперед вышел вампир и молниеносно переместился мне за спину, хватая пиджак. Я резко развернулся и вытянул лапу, беря на излом его руку. Дружок уже подскочил с другой стороны и мне ничего не оставалось, как вновь ударить того ногой, а вампира в этот момент отбросить на асфальт.

Люди расступались, заметив драку, кто-то даже останавливался, чтобы посмотреть. Вокруг начала собираться толпа.

— Катта решили наказать! — выкрикнул кто-то, пока я уворачивался от ударов, пытаясь хоть как-то контратаковать.

Вампир прекрасно владел телом и летал вокруг меня, будто лучшие бойцы Ливерии, быстро нанося удары, то руками, то ногами. Парочку я пропустил, но, к своей чести, отвечал не хуже, несколько раз умудрившись ударить ему по животу и один раз в челюсть, отчего тот охнул и отступил на время. Орк был медлительным, но сильным. Если я с легкостью уворачивался от его ударов и отвечал когтями по морде и торсу, то, когда тот умудрился схватить меня за плечо, я не смог быстро вырваться и получил от него такой хук правой, что едва не потерял сознание.

Толпа заулюлюкала, стоило мне в прыжке достать вампира и обхватить его голову ногами. Мы упали, и я начал нещадно полосовать его бледное лицо, а вампир вопил, ударяя коленями мне по спине. Кровосос быстро перестал дергаться и уже был готов сдаться, когда меня схватил за шиворот его «коллега» и с силой дернул вверх. Одежда затрещала по швам. Мне так не хотелось терять свой человеческий облик и прощаться со всем комплектом одежды, что я дал ему меня отшвырнуть в стену соседнего дома.

Что ж, спасибо ему за это, ведь вместе с болью в спине, я разжился горшком с давно засохшим цветком на голову. Кто вообще додумался выращивать цветы на улицах Крысиного квартала? Вампир больше не поднимался, держась за лицо и громко сыпля проклятиями. Ничего. Восстановится. Вскоре к нему присоединился и орк, которого я, изловчившись, смог достать внушительным горшком.

— Твой любовничек в нокауте,– я тяжело дышал, нависнув над вампиром и обхватив руками его шею. От притока адреналина они уже покрылись густой рыжей шерстью. — Передай своему боссу, что ведьма сама выбирает клиентов, и лучше послать кого-то посерьезнее двух молокососов, даже не нюхавших ливерийский порох. Усек?

Вампир быстро закивал, а толпа начала потихоньку расходиться. Я цапнул его за вонючее ухо, и он вновь взвыл. Уж простят мне мои каттские привычки собравшиеся господа, но чем больше я зверел, тем меньше думал о приличиях.

Я поднял с тротуара отлетевшую шляпу, поломанный зонт и пошел к дому ведьмы.

Встревоженная Джойс уже была на полпути вниз по лестнице, когда увидела меня и резко остановилась.

— Какого черта, Майкл! — прошипела она.

— Я к тебе с заказом, ведьма, — улыбнулся я, вытаскивая из-за пазухи свернутую в несколько раз папку с делом Сивиллы,и вдруг ощутил тянущий жар в правом боку.

До меня не сразу дошло, почему Джойс так побледнела и, прикрыв в ужасе рот, бросилась ко мне. Пахло свежей кровью. Я медленно, словно прорываясь через вязкую жижу, опустил взгляд вниз. Туда, где тянуло до острой боли. На жилете быстро увеличивалось багровое пятно. Я заметил, как что-то металлически блестит чуть выше ткани. Мир вдруг сузился в одну точку и померк, уводя меня из сознания. Я скорее не почувствовал, а услышал, как мое тело гулко упало прямо на ступеньки.

Кажется, эти молокососы меня чем-то нехило задели.

Глава 14

Джойс

Услышав крики, улюлюканье и звуки борьбы, я, конечно же, выглянула в окно. Исключительно, чтобы проверить ситуацию и, если будет в моих силах, разогнать дураков. Но я и подумать не могла, что увижу там не местную шпану и не выпивших рабочих, не поделивших последнюю бутылку, а детектива. Понаблюдав, как Майкл точными выверенными движениями отбивался от двух весьма знакомых мне личностей, я разозлилась. Не на Майкла, конечно. На Лекса. Этот… невозможный босс теперь следил за мной и моими клиентами? Да кто дал ему право распоряжаться моим временем и решать, с кем мне видеться, а с кем нет?

«Ты и дала когда-то», — напомнил внутренний голос, почему-то прозвучав подозрительно похоже на Ингу. Также гнусаво и назидательно-надменно.

Конечно же, я буквально вылетела из дома в шелковом халате, успев накинуть лишь плащ. Дин рванул следом за мной — меня же нельзя оставлять без присмотра, — а Инга недовольно надулась, высказала лишь, что зря я так беспокоилась о детективе и что Лекс прав, ему действительно нечего к нам шастать. Но с ней я могла поговорить позже, а Майкла там калечили!

«Бездна».

Ладно, может, я и правда слишком за него волновалась. Увидев, что пока я препиралась с домашними и бежала к нему через весь дом, детектив и сам уже неплохо справился, завалив обоих нападавших, почему-то пришла в еще большую ярость.

«Я, значит, переживала, а он тут…»

Ему и без меня было неплохо.

Эта мысль неприятно кольнула.

Впрочем, ушла она столь же быстро, когда катт свалился мне под ноги. Я потянулась к нему, но тут же сообразила, что поймать все равно не смогу. Слишком уж мы в разных весовых категориях. Потому вместо плеч мои руки подхватили голову, смягчая падение, чтобы этот тип хотя бы не получил сотрясение от удара о камень или что похуже. Все равно я оказалась на грязных, щедро политых дождем ступенях, но могла припомнить это Майклу чуть позже.

Быстро оглядев его, нашла воткнутую в бок заточку и выругалась. Дин бесцеремонно запрыгнул мне на спину и свесил голову у меня с плеча, чтобы тоже посмотреть.

— А когда катта бьют, это нор-рмально или живодерс-ство? — задумчиво протянул он, смотря на алеющую ткань.

Я вскинула голову и начала выискивать в толпе хоть одну жертву. Орк с вампиром пусть и дальше валяются или отползают к дому, как уж им больше нравилось. Да и судя по тому, как они завозились, то явно приходили в себя и могли разобраться самостоятельно. Двое из ведьмовской шкатулки, черт бы их подрал. Мне же стоило помочь детективу.

Среди множества любопытных носов, чьи хозяева бессовестно глазели на происходящее все это время и даже не подумали вмешиваться, я нашла один знакомый, возвышавшийся над толпой.

— Рок, — рыкнула я не хуже Дина, из-за чего фамильяр удивленно скосил на меня взгляд, — помоги мне!

Полуорк вжал голову в плечи и начал отходить, но я прищурилась и зло продолжила, на этот раз переходя на шипение:

— Если уйдешь, можешь ко мне вообще больше не приходить!

Угроза сработала, что я поняла по стремительно округлившимся глазами парня. Терять свой личный компас смерти он не желал и не был готов. Оглядев зевак, не расходившихся даже под снова закрапавшим по мощеной дороге дождем, он нахмурился, набрал в грудь побольше воздуха, а потом выдал своим громоподобным басом, в перекатах которого слышались отзвуки далекого грома:

— Развлечение закончено, расходитесь по домам.

Народ удивленно глянул на него, но Рок задрал пиджак, обнажая кобуру с пистолетом. Угроза и тот факт, что, кроме своих ребят, Лекс никому не разрешал расхаживать по улицах Крысиного квартала с оружием, подействовали на случайных прохожих лучше все усиливавшегося дождя.

— Я тут дальше… сам разберусь, вот, — он даже кивнул в подтверждение своих слов.

Наученные признавать авторитет,зеваки рассосались довольно быстро. Никто не хотел лишних проблем.

Я плотнее запахнула плащ на груди и благодарно, хоть и натянуто улыбнулась Року.

— Спасибо, а теперь возьми его, пожалуйста, и отнеси в мою комнату, — попросила я. От беспокойства мой голос немного дрожал. Я знала, что катты живучие, но насколько? Не убьет ли его потеря крови? А вдруг задеты важные артерии?

— Госпожа Джойс, я, это… — он потер затылок и чуть поморщился, то ли от смущения, то ли от досады. — Не положено.

Я непонимающе моргнула, а Дин спрыгнул с плеча на крыльцо и спустился на дорогу, высунувшись под дождь и провожая взглядом побитых орка и вампира. Те действительно встали и теперь отряхивались, то и дело прикладывая руки к бокам или ребрам. Одернув порванный пиджак, вампир печально застонал и выругался, но тут же прижал руку к кровоточащей губе.

— Что значит «не положено»? — непонимающе переспросила я.

Надо же, мы с Роком в кой-то веки поменялись ролями.

Дождь забарабанил активнее, словно отражая мое негодование, а вдали мигнула молния, на секунду расчертив яркой вспышкой мрачные, темные тучи. Тяжелые капли буквально заливали мех довольной таким купанием норки.

— Босс сказал, чтобы никто из наших вам не помогал больше, — извиняясь, он пожал своими массивными плечами, но зашел под козырек, чтобы не мокнуть. В отличие от Дина, Рок явно не любил подобные водные процедуры. — До дальнейших распоряжений.

Я похолодела, и на этот раз прохладный ливень был ни при чем. Лекс отозвал мою защиту?

«Нет, это невозможно, я же… Я же тут не выживу».

Мысли в панике разбежалась, но я постаралась встряхнуться и привести себя в порядок. Дин растерянно потер лапой грудь, а у меня по носу скользнула особенно вредная, залетевшая под козырек капля и шлепнулась прямо на детектива.

«Соберись, Джойс, вдруг он умрет у тебя прямо на руках!»

— Что за распоряжения? — уточнила я.

Рок кивнул орку и вампиру, бросив, чтобы те уходили и привели себя в порядок, а потом подошел ближе ко мне и даже присел на корточки, чтобы не возвышаться, подобно Аридонским горам на севере страны. Я ведь и сама сидела в той же позе, удерживая голову бессознательного детектива у себя на коленях.

— Босс просил не помогать, пока вы, госпожа, не наберетесь… — ему явно стало не по себе от нашего разговора, он даже сглотнул, но сейчас мне было не до жалости к страдающему смущением Року.

— Продолжай, — приказала я, прищурившись.

— То есть из-за этого кош-шака нас теперь убьют? — вклинился Дин. — А давайте его тут бросим. На кой он нам сдалс-ся? Пойдем, Джойс. Только, парень, передай Лексу, что мы от него избавилис-сь.

Рок даже просветлел и кивнул, обрадованный нашей сговорчивостью. Нет, не нашей, а Дина, чтоб его за язык комары покусали.

— Никуда я не пойду! — отрезала я, покрепче перехватив голову детектива за шею в защитном жесте, но тут же опомнилась и ослабила хватку, чтобы не перекрывать ему кислород. Майкл дышал. Пока дышал. Но надолго ли это? И почему мне так везло на истекающих кровью мужчин?

Хотя, если подумать, это Року руны пророчили много крови. И то, что он рядом, намекало… нет, буквально кричало: везло не мне, а ему. Я же вляпывалась исключительно за компанию.

— Договаривай. Какое было распоряжение? — напомнила я уже успевшему расстроиться Року. Ну, конечно, я ему с Дином такой чудесный план завернула. К слову, моя норка тоже обиженно сопела, водя хвостом по мокрому камню.

— Да никто вас и пальцем не тронет, госпожа, — запротестовал Рок. — Распоряжения не трогать не снимали. Лишь про помощь босс… предупредил, — он снова почесал затылок.

— Я сейчас потеряю терпение и чесаться будешь уже весь!

Видимо, угроза сработала, поскольку Рок вздрогнул, убрал от головы руку и заискивающе уставился мне в глаза.

— Госпожа Джойс, только я так вовсе не думаю…

— Быстрее.

— Босс сказал, что вы должны сперва ума набраться. Дескать, сейчас недостаточно… умны.

У меня даже рот приоткрылся от такого поворота событий. Хотя чего я ожидала после прихода Лекса? Наверное, стоило подумать, что он решит меня немного проучить за доставленные неудобства.

— Это ты ее так тупой назвал сейчас-с? — зашипел Дин негодующе и подошел так близко к Року, что парень напрягся.

— Нет же, я бы никогда… Госпожа Джойс, поверьте мне! — взмолился он, с тревогой и самыми честными в мире глазами поглядывая то на меня, то на промокшего, а оттого походившего на злобного хищника Дина.

Правильно, моего фамильяра тоже стоило держать в поле зрения, а то еще бросится ненароком.

— Итак, — принялась я подводить итоги нашей порядком затянувшейся беседы, — ты не поможешь мне, пока я не поумнею.

— Ну, в целом, как-то так, — печально вздохнул Рок. — Только не знаю, как босс это проверять станет.

— А что, на то, чтобы занести в дом тело, много ума надо?

Рок сдвинул темные кустистые брови и потянулся было к затылку, но вспомнил мои слова и почесал мокрый от дождя нос.

— Да нет, в общем-то, сила скорее. Вы вот щупленькая, не дотащите.

— Вот значит взял и понес, — заключила я и выдохнула. Кажется, нашла лазейку. Может, с кем-то другим и не сработало бы, но с Роком…

— А-а-а, — он хлопнул себя по колену и широко улыбнулся, а я чуть не грохнулась рядом с Майклом от облегчения. — Вы бы так сразу и сказали, как это я сам не подумал, — Рок выглядел донельзя обрадованным, что ситуация разрешилась. — Ума-то тут и правда не надо. Сейчас, госпожа. Что нам на улице в дождь мерзнуть, пойдемте.

Дин прикрыл глаза лапой и покачал головой, но тут же отскочил подальше, когда Рок подхватил Майкла сперва под руки, а потом и вовсе перекинул через плечо, чуть покачнувшись под весом детектива. Я лишь поморщилась, надеясь, что Майклу не повредит такой способ транспортировки.

— Сила есть, ума не надо, вот уж пр-равда, — буркнул мой фамильяр, а потом в припрыжку побежал в дом, будто галька, брошенная под углом на воду.

В холле Дин остановился, шумно встряхнулся всем телом, раскидывая брызги, а потом деловито пошел к лестнице.

Мы все оказались у моей квартиры спустя несколько томительных минут, но мне они показались вечностью.

— На ваш лечебный диван, госпожа? — хмыкнул Рок.

— Давай, — согласилась я, впрочем, без тени улыбки, сердце снова обуяло тревогой.

***

Несколько дней назад этот сильный катт держал меня в своих руках, будто ограждая от всего мира, потому наблюдать его побледневшее лицо с проступавшими синяками — под глазом и на обоих скулах — было неприятно… и как-то неправильно. По правде, за эти несколько дней, когда от детектива не поступило ни весточки, я решила, что больше никогда его не увижу. Он ведь озвучил в ресторане свое условие для нашей дальнейшей работы, а я отказала.

После того умопомрачительного поцелуя в парке было сложно не согласиться, но я все же сдержала рот на замке. Майкл хотел поразвлечься, удовлетворить вспыхнувшее желание и только. А я… Я не хотела становиться девушкой на пару ночей. Только не снова.

Рок довольно осторожно уложил на диван детектива и тут же отошел подальше, едва не снеся по дороге стол с Ингой, когда Майкл застонал и зашевелился.

— Можешь идти, спасибо, Рок, — отпустила я его, видя, как тому неудобно находиться рядом с детективом, приходящим в сознание, а сама кинулась к Майклу.

— А если я поинтересуюсь, — тихо начала Инга, когда полуорк прикрыл за собой дверь, — чисто в познавательных целях, во что ты опять влезла, Джойс, ты ответишь?

— Не спр-рашивай, — Дин забрался по лесенке на стол и развалился прямо на поверхности, уставившись в потолок, а потом добавил как-то обреченно: — Наш кор-рабль идет ко дну.

— Тихо вы, — отмахнулась я от них и нежно, стараясь не причинить боли, обхватила ладонями лицо детектива. — Майкл, ты меня слышишь?

Он снова приоткрыл замутненные глаза и шумно выдохнул сквозь стиснутые зубы.

— Держись, я сейчас!

Я выпрямилась и побежала к своему кухонному уголку за оставшейся порцией коньяка и сразу же захватила бинты, иголку и нить из ящика. От одного вида всего этого мне подурнело, но нужно было действовать быстро. Куча времени и без того упущено.

— Мистер Олфорд, — услышала я ехидный голос гримуара, — а вы предпочли бы петь или танцевать? А может, вышивать крестиком лучше, чем все женщины Аркена? Или мечтали изрыгать огонь? Джойс вам сейчас это устроит.

— Что? Огонь? — гораздо приглушеннее и тише отозвался Майкл.

— Особенность у наш-шей ведьмы такая, наделять чем-то неожиданным при лечении, — поддакнул Дин, едва не мурлыкая.

Похоже, они, не сговариваясь, решили запугать детектива. Я бы даже порадовалась слаженности работы, что было для них совсем несвойственно, но сейчас меня больше интересовал истекающий кровью мужчина в моей гостиной.

Какое-то жуткое повторение ситуации, еще и так скоро. Я даже не успела отойти после того случая.

— Майкл, — я поймала его взгляд, как только опустилась на колени перед диваном, — мне нужно будет вытащить эту гадость, а потом остановить кровотечение и зашить. Понимаешь меня?

— Я в сознании, Джойс, — поморщился он и попытался привстать на локтях, но я тут же отложила принесенные вещи и надавила ему на грудь, заставляя лечь обратно.

— Куда это ты собрался?

— Я здоров, это просто царапина. Меня, бывало, и не так задевали…

— Даже слышать не хочу! — я подняла руку, прерывая поток его бессмысленного бахвальства. — Лежи и не двигайся.

Я потянулась расстегнуть пуговицы у него на жилетке, но детектив поймал мою руку.

— Ты же вроде как… отказалась.

Я фыркнула, поняв его намек и вырвала запястье. Шутить удумал, значит? В таком состоянии, едва двигающимися губами? Может, ему и правда не так плохо, как выглядело со стороны. По крайней мере, я могла немного расслабиться, уверив себя, что жить он будет. Все же катт, а не человек.

— Значит так, Майкл Олфорд. Ты минут десять провел без сознания, и я не приму никаких отказов от помощи. Я не могу отпустить тебя домой в таком виде. Вдруг ты снова упадешь где-нибудь посреди квартала? Оценишь перспективы, детектив, или мне обрисовать?

— Не стоит, — буркнул Майкл.

— Перспектива дышать огнем тоже интересная, — будто размышляя, вставила Инга.

— Ингеборга, — я повернулась к гримуару и уставилась в ее поблескивающий от досады глаз.

— Я лишь предупреждаю. Прошлые твои клиенты не знали, на что шли, — она опустила глаз в стол, не желая больше смотреть на меня и хлопнула крышкой.

— Что ты сразу «огонь» да «огонь»? Пр-рямо заладила. Вдруг все же вышивка или вязание?

Майкл посмотрел на меня с какой-то опаской, а я смиренно вздохнула.

— Таланты еще никому не мешали. И ты мне не мешай, — наконец, заявила я тоном, не терпящим возражений. В обычном состоянии Майкл бы точно поспорил, но сейчас сил у него было мало.

Обрадованная его молчанием, я расстегнула жилет детектива, а потом и рубашку, открывая рельефные мышцы, его грудь быстро вздымалась из-за рваного дыхания.

— Приготовься, — предупредила я, прежде чем взяться за заточку.

— Давай уже, ведьма, — устало выдохнул он.

— Ставлю на вязание нос-сочков, — шепнул Дин, когда я осторожно потянула за рукоять.

— Скорее огонь.

— Слушай, а может, он будет виртуозно лизать мар-рки?

Как только металл вышел из тела с противным хлюпающим звуком, меня передернуло. Все же под чаем работа с больными давалась мне куда проще. Ух! Кровь из открытой раны полилась гораздо быстрее. Я поспешила отбросить мерзкое орудие и теперь уже до конца распахнуть жилет и рубашку, открывая бок детектива, а потом зажала зияющее отверстие в плоти свернутым бинтом, пропитанным алкоголем.

Майкл лишь выругался и сжал зубы так, что я услышала их скрежет.

— Не сквернословьте в нашем доме, мистер Олфорд, — возмутилась Инга.

— Ха! А что если он будет говорить только про цветы?

— Дин! — зло выдохнула я. — Вы меня отвлекаете.

Как ни странно, в комнате вдруг повисла тишина. Видимо, фамильяр с гримуаром решили вспомнить о наличии у себя совести, а может, их приструнил яростный взгляд детектива. От боли и адреналина его медовые глаза стали почти желтыми и начали светиться. Кожа на руках Майкла начала покрываться темно-рыжей шерстью, ногти удлинились, принимая форму когтей, и я охнула.

— Не нужно, детектив, я не смогу водить иглой по шерсти, — честно призналась я.

— Шей, — бросил он отрывисто.

Я коснулась свободной рукой места вблизи бинта, кожа Майкла оказалась невероятно горячей, а от того, как пристально он на меня уставился, мой жест даже мне показался чересчур интимным. Прикрыв глаза, подавила желание отдернуть ладонь и стала бормотать под нос заклятия на остановку кровотечения, на то, чтобы плоть изнутри затягивалась побыстрее. Энергия послушно полилась сквозь пальцы, невидимая для всех остальных, но не меня. Однако опасаясь, что и правда наделю Майкла чем-то лишним, если — как обычно — перестараюсь, я остановила поток и моргнула, проясняя зрение. Чуть отстранила бинт и придирчиво оглядела рану. Кровь остановилась, а края как будто стали не такими широкими. Чудно.

Несколько стежков хоть и продезинфицированной, но чуть дрожащей в руке иглой, и я закончила, отложив все инструменты в предусмотрительно захваченную кастрюлю. Если честно, скорее даже кинула, а не сложила. Меня очень сильно мутило. Наскоро перебинтовав Майкла я поспешила унести все на кухню, а заодно вымыла руки. Какое-то время я просто стояла, смотря на бегущую из крана воду и силилась глубоко дышать. Глубоко и размеренно. Желание расстаться с обедом медленно, но все же проходило.

Наконец, я плеснула себе в лицо, а после выключила воду и вытерлась. Позади послышались чуть шаркающие шаги, и я резко обернулась, с поражением и возмущением посмотрев на детектива. Каким-то образом он доковылял до моей комнаты, хоть и опирался на стену.

— Я тебя зачем зашивала? Сейчас же швы разойдутся! — я кинулась к нему и хотела было вытолкать обратно в гостиную, но он привалился спиной к стене и сгреб меня в охапку, положив подбородок на мою макушку. Я замерла, прижатая к его обнаженной груди. Тут же стало теплее, а в нос ударил запах алкоголя, пота и крови, но жаловаться я не стала.

— Спасибо, — просто сказал он, а я прикусила губу, когда к глазам так некстати подступили слезы.

Какое-то время мы стояли молча, но потом я не выдержала.

— Я испугалась, — совсем тихо, на грани слышимости шепнула я, но, впрочем, знала, что он разберет.

— Знаю, — Майкл прочистил горло, — но я проходил и не такое, Джойс. Ничего со мной не сделает такая пустяковая рана, через день-два и следа не останется.

— Уверен? — я чуть отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза в поисках ответа.

— Абсолютно, — кивнул он.

— Ладно, — я глубоко вздохнула, но все же решила поверить детективу.

— У нас осталось не так много времени до выхода.

— Выхода? Какого еще выхода?

Катт усмехнулся.

— До того, как упасть, я, кажется, успел сказать, что пришел с заказом. Разве нет?

Я нахмурилась, пытаясь вспомнить. Тогда я была под таким впечатлением от свалившегося мне под ноги детектива, что даже не обратила внимание на его слова, но теперь, похоже, что-то припоминала.

— Майкл, тебе нужно отлежаться хотя бы эту ночь, — качнула я головой. — Останешься на диване, я поговорю с Дином и Ингой, чтобы дали тебе спокойно поспать.

— Нам нужно пробраться под стражу к заключенному, — произнес он, вздохнув, будто я ничего и не говорила. — И задумку нужно осуществлять сегодня, я договорился. Позже нас к нему не пустят — к сожалению, там без вариантов.

— Ты в своем уме? — я округлила глаза, положив ладонь ему на грудь — прямо над сердцем — и тут же ощутила, как быстро оно отбивало ритм, разгоняя весьма сократившееся количество крови по венам.

— Не особо, — хмыкнул Майкл и наклонился ниже, касаясь губами моего носа, его рука на моей талии сжалась, придвигая ближе к его груди. — А все из-за твоего тонкого халата.

Если прежде я старалась сохранять невозмутимость, игнорируя его близость, то теперь потерпела оглушительное фиаско. К щекам подступил румянец, и я опустила взгляд, закусив губу. И полезно так опустила, поскольку в поле зрения оказались чуть разошедшиеся сверху полы халата, открывавшие не только ложбинку между грудей, но и шелковую кружевную сорочку, которую я показывать не планировала.

Тут же завязала пояс покрепче, пока Майкл тихо посмеивался. Но прежде, чем мне удалось вывернуться из его объятий, он поймал мои губы своими. Касался нежно, но будто затягивая в свои сети, маня ответить и последовать за ним каждым настойчивым движением губ и языка. Хитрый кошак, пользующийся своим положением. При других обстоятельствах я бы его отпихнула, а сейчас просто не могла позволить себе резких движений, боясь потревожить швы.

И по лицу ведь не дать, там из живого места только губы и остались. Да и хотелось ли? Ох, Бездна!

— Майкл, — шепнула я ему в рот, когда нашла в себе силы мыслить хоть относительно здраво.

— М-м?

— Прекрати.

— И долго вы еще так стоять с-собрались? — прошипел Дин с порога.

Я вздрогнула, а мышцы Майкла под моими руками напряглись.

— Как раз расходились, — выдохнула я и отстранилась, а детектив неохотно опустил руки, выпуская из объятий.

— А как ты меня дотащила? — вдруг спросил Майкл. — Хорек что ли помог?

— Много ума, как оказалос-сь, на это не надо, — ехидно отозвался Дин, проходя мимо нас и запрыгивая на кровать. Мягкое одеяло ему чем-то не угодило, потому он попытался втоптать его передними лапами, так яростно, что я забеспокоилась о сохранности белья.

— Дин, — взмолилась я.

Фамильяр бросил на меня гневный взгляд. Что же, значит, осознанная реакция на мой поцелуй с детективом. Будто в подтверждение моей догадки, Дин фыркнул и залез на подушку. Теми самыми грязными, все еще мокрыми лапами. Я прищурилась и хотела было подойти, чтобы стащить его оттуда, но усилием воли сдержалась и отвернулась, чтобы не смотреть на это безобразие. Позже перестелю постель.

Майкл непонимающе посмотрел на меня, выгнув бровь, а я криво улыбнулась.

— Мне тут пришло предложение поумнеть, хотя раньше ему было плевать на моих клиентов. Будто я немного забылась и… — я легкомысленно — насколько смогла изобразить — махнула рукой, опираясь поясницей на столешницу. — Наверное, нам и правда не стоило так часто пересекаться. Знаешь, масло и вода. Спирт и ртуть…

Несовместимы, да. Только вот мои губы все еще горели от его поцелуя, а ноги были немного ватными.

— Джойс, ты в порядке? — каким-то странным подозрительным тоном произнес Майкл. Будто с толикой волнения, что было уже совсем смешно, мне явно показалось.

— Конечно, не меня ведь только что зашивали, — хмыкнула я.

— Я серьезно, — нахмурился он.

— И я, — в тон ему отозвалась я и бросила на него взгляд из-под ресниц. — Видишь, до твоего прихода книгу читала, — кивнула в сторону прикроватной тумбочки, где остался увесистый томик травоведения. — Просвещаюсь.

— Вообще-то там и про яды много, — вставил Дин. — А как травить каттов написано? А то мне стало интерес-сно.

— Хорек, — угрожающе одернул его Майкл.

Да, что-то у них совсем не заладилось.

— Так, давайте перейдем к делу, — попыталась я их разнять. — Что за безумие ты затеял? Зачем нам к заключенному ночью? Мне, если честно, не хочется бродить ночами по тюрьмам…

Да и Лекса скорее привлекут мои ночные похождения, чем невинные прогулки при свете дня. Не хотелось его провоцировать еще сильнее, пока не успокоился после прошлого визита. Не то чтобы я теперь тряслась над каждым выходом из дома, но… Переходить дорогу моему боссу было опасно. Я чувствовала себя куда спокойнее, когда он на меня не злился.

— По тюрьмам? — воскликнула Инга из гостиной. — Я не пущу туда свою девочку!

И все-то она слышала…

— Нам нужно не в тюрьму, а в изолятор. К Корвану Кастеру. Думаю, это не он убил Оливера, — медленно произнес детектив.

— Но парень ведь призналс-ся? — навострил уши Дин.

— Да, я сама слышала, — растерянно подтвердила я и прямо посмотрела на Майкла.

— Не сходится что-то в этом деле, — поморщился он и добрел до стула, чтобы сесть. Как бы катт не храбрился, стоять на ногах ему явно было сложно. Даже обычно подвижный хвост сейчас грустно висел плетью.

Я достала чистую тряпку, смочила водой и подошла к Майклу, чтобы протереть ссадины на лице. И пока он рассказывал, как прошел суд и про свои подозрения, я успела не только обработать синяки и порезы, но и смазать их мазью, а потом вообще подсунула ему стакан воды. Нужно ведь было как-то его восстанавливать.

— Значит, Корван может быть невиновен? — взволнованно закусила я губу, отходя от катта, чтобы убрать баночку мази в ящик кухонного гарнитура, а в голове, тем временем, с невероятной скоростью крутились мысли, одухотворенные перспективами. — Уилл будет очень рад! — я даже улыбнулась. — У меня так болело сердце за них троих. Было такое чувство, что, — я обернулась к Майклу и приложила ладонь к груди, — мы совершили нечто ужасное.

— Джойс, даже не думай! — донеслось из гостиной.

— А я хотел с-сегодня поплавать в ванной, — мечтательно произнес Дин. — Или в бочке на углу дома. Там так глубоко.

— И головастики, — поморщилась я.

— Ничего не имею против, они вкус-сные.

Майкл качнул головой, когда Дин завозился, втираясь мокрым мехом в подушку, а потом стал натирать мордочку лапами.

— Так что? — детектив сложил руки на груди и чуть откинулся на спинку стула, отставляя опустевший стакан.

Перед внутренним взором встало недовольное лицо Лекса, и я передернула плечами, но картинка быстро сменилась другой — осунувшимся, будто посеревшим Уиллом с такой невыносимой печалью в глазах, от которой скручивало внутренности и хотелось выть на луну. Потеря жены его сломила, но если отберут сына… он просто не вынесет этого. Сердце сжалось от сострадания к несчастному отцу. Прежде я не видела способа помочь ему, кроме как наведываться во сны и хотя бы укрывать от кошмаров — все же он и правда чем-то задел струны моей души. А теперь… Упустить шанс вытащить младшего Кастера из тюрьмы?

— Конечно же, я пойду. Подожди в гостиной.

До меня донесся лишь приглушенный стон гримуара.

Глава 15

Майкл

Дождь хлестал по крыше нашего такси так, словно вознамерился снести несчастный мобиль с дороги. Нервный водитель даже закрылся от нас, задвинув стеклянное окошко салона. Подбирая нас на углу улиц Синих дам и Коричневой, немолодой мужчина заметил в свете фар мой потрепанный вид и залитый кровью жилет, после общаться с нами он не желал и гнал что есть мочи к Вестери-ярд.

Впрочем, это было нам лишь на руку. Предстояло многое обсудить, прежде чем мы появимся в логове кэпменов и под покровом ночи проникнем к самому обсуждаемому преступнику последних дней. Все потому, что я не мог успокоить свои сомнения и просто оставить деньги у себя. Нет, деньги я оставил, но собирался вернуть, если выйдет так, что Майкл Олфорд наделал ошибок.

Сейчас Джойс сидела рядом и вглядывалась в историю болезни Кастера. Хорек же свисал с ее плеча, активно изображая сон. А может, на самом деле отключился.

— То есть, он не болен? — она все водила и водила пальцами по обгоревшему уголку бумаги. — А Сабрина?

— Не знаю, — честно ответил я, силясь найти позу поудобнее для сидения на жестком кресле дешевого мобиля.

Неприятные ощущения от недавнего ранения немного ограничивали мои движения, но не более. Ведьма справилась на удивление добро и четко, но вот я все никак не мог взять в толк: слова Дина и гримуара о талантах были шуткой или же мне ожидать чего-то в обозримом будущем? Что ж, судя по всему, время покажет стану ли я танцором, певцом или начну изрыгать огонь… откуда бы то ни было.

— После того, как нам нагло подсунули липовые результаты анализов Корвана, я уже ничему не удивлюсь. Возможно, они просто стали жертвами какой-то дурацкой политической игры или бандитской разборки. Это еще предстоит выяснить, — я поморщился от навязчивого зуда в боку.

— О, Ехидна! Майкл, перестань чесать, — всполошилась Джойс и легонько шлепнула меня по рукам. — Швы разойдутся.

От этого движения Дин с шипением скатился с ее плеча и уничтожающе посмотрел на меня глазками-бусинками. Фамильяр выругался и со словами про наглого котяру, проник на сторону водителя. Мобиль чуть вильнул под визг мужчины за рулем, а потом вернулся на свою полосу.

— Не разойдутся, рана попросту заживает, все нормально, — я снова пошевелил наложенную повязку, а ведьма вновь посетовала о том, что я не желал думать головой. — У меня еще кое-какие новости. Возьми.

Она приняла скомканную тонкую папку из моих рук и вопросительно посмотрела на меня. Я кивнул, как бы позволяя ей самой ознакомиться с делом. Дождь все стучал в окна мобиля, рождая приятный монотонный шум. Веки сами собой закрывались, но я держался, давая себе обещание выспаться потом… если смогу.

Вдруг мои опасения подтвердятся. Смогу ли я вообще спокойно спать, зная, что упек за решетку не того? Мог сказать по собственному опыту, что это будет провальная миссия. Если, конечно, не закинуться несколькими граммами Мяты. Я чуть было не выругался вслух, поняв, что мысли опять зашли на опасную дорожку… Мяты.

Все время, пока девушка знакомилась с содержанием документов, я наблюдал за ее реакцией, вместе с этим ища по карманам пиджака портсигар, чтобы хоть как-то унять потребность в чем-то психотропном. К чертям, кажется, тот выпал во время глупой потасовки. Жаль, конечно, памятный был. Еще с войны.

Электрический свет от мелькающих за окном фонарей скользил по волосам и светлой коже Джойс. В холодных отблесках она казалась едва ли не молочной. Я вдруг осознал, что голубые прядки в платиновых волосах ей очень шли, дополняя магический образ. Необычная прическа лишь подчеркивала ее ясные голубые глаза.

Девушка тяжело выдохнула сквозь приоткрытый рот и на мгновение закрыла глаза, будто уходя в транс. Папка едва не выпала из рук ведьмы, но я вовремя успел ее перехватить.

— Ты ее знала? — аккуратно спросил я, ощущая, как усилился аромат Джойс, едва ли не убивая своей свежестью.

— Немного, — тихо и обреченно протянула она. — Пересекались в лавке, она покупала кое-какие травы иногда да заготовки для артефактов. Думаешь, ее… тоже?

Джойс посмотрела на меня, беспокойство плескалось в ее глазах. Совсем как недавно, когда она накладывала мне швы, закусив нижнюю губу.

Мне была удивительна ее способность переживать за других, учитывая, где она жила и на кого работала. За столько лет я не замечал этого, да и наши встречи были так редки и коротки, что странно было бы знать что-то большее, чем сумма оплаты за трансмиграцию или гадание на рунах. До этого дела я считал ее циничной и прожженной молодой ведьмой, которая, занималась грязными делами для мафии и, возможно, спала с боссом в уплату защиты. Теперь же я понимал, как ошибался. Джойс была невероятно живой, смешливой, сострадающей и милой девушкой. Которой вовсе не место в рассаднике пьянства, блуда и других грязных вещей.

— Боюсь, что так, — я опустил взгляд, рассматривая собственные руки, до сих пор бледные. — Полагаю, это серия. Но никаких зацепок, кроме слов несчастного наркомана под кафом, нет. Была еще одна, не только Сивилла и Мойра. Три подтвержденных факта — это уже серьезно.

— Майкл, ты хочешь сказать, что в городе завелся маньяк, который охотится только за ведьмами?

— Группа людей, — поправил я ее. — Арчи перед смертью говорил: «Их забирают». Думаю, тут напрашивается, что нападавший был не один. Если бы это была оговорка только одного, учитывая их состояния, можно было предположить, что им показалось, но и фамильяр, и наркоман говорили одинаково, про множество.

Ведьма вдруг положила свою голову мне на плечо, а я удивленно повернулся в ее сторону, ощущая, как тонкие руки крепко обхватили мое предплечье. Джойс держалась так, будто боялась упасть, хотя мы и так сидели. Мне было понятно это состояние. С таким же эффектом я шел на работу и в двадцатый раз безрезультатно смотрел на доску с убитыми, сознавая, что ни черта по делу нет, а количество трупов лишь росло. Жизнь словно выбивала из-под ног землю, пока ты несся в пропасть со скоростью Северного экспресса, абсолютно не представляя, что с этим всем можно поделать. Я и сейчас испытывал нечто подобное, ведь моя тяга к Мяте становилось ненормальной.

Уткнувшись носом в светлую макушку, я гладил Джойс по волосам и плечу, стараясь дать хоть немного спокойствия. Не уверен, что мне это удалось до конца, но через несколько минут ведьма заговорила уже ровным голосом.

— Что нам делать, Майкл?

— Нам? — я вдыхал аромат ее волос и тихо наслаждался.

— Я больше не могу, — твердо сказала она. — Не могу сидеть в стороне. Особенно, когда нас убивают. Мы же такие же члены общества, тоже хотим просто жить и радоваться, а не выслушивать то, какие ведьмы монстры и терпеть, когда нас похищают, жестоко расправляются с фамильярами и… убивают.

— Это нормальное чувство, Джойс. Но сейчас у нас нет ничего, кроме показаний некого Шона Остина, а его еще стоит найти и расспросить, — я чуть отстранился, и она тоже приподняла голову, так мы вновь смотрели друг на друга слишком близко. — Давай на сейчас сосредоточимся на Корване Кастере. Для ведьм нам понадобится чистый рассудок.

Она внимательно смотрела мне прямо в глаза, потом чуть прищурилась.

— И ты не будешь принимать Мяту?

— Я… я не знаю, — странно, мне захотелось быть честным в этом.

— Майкл, — вкрадчиво произнесла Джойс, заключив мое лицо в ладони, когда я попытался отвести взгляд. — Пообещай, что не будешь.

Я сглотнул, чувствуя себя едва ли не нагим под этим проницательным взглядом. Она сейчас читала мои мысли?

— Не могу обещать.

Ведьма фыркнула и отпустила меня, отстраняясь. Магия момента пропала.

— Но я попробую, Джойс. Попробую.

Кажется, я заметил легкую улыбку на ее лице.

* * *

Монти встретил нас приглушенной руганью. Вестери-Ярд не спал даже ночью. Конечно, большинство офисов пустовали, а их обитатели пребывали в объятиях сладкого сна, но все же дежурный и несколько нарядов кэпменов-вампиров имелись. Он быстро оценил мое потрепанное состояние и уверенный взгляд моей спутницы, так что даже не стал возражать на счет хорька. В полном молчании мы спустились на нижние этажи, где располагалось несколько камер временного содержания. Арестанты спали, подтянув ноги к корпусу, ведь нары в казематах главного управления были настолько короткими, что на них спокойно мог спать разве что низушник или карлик.

Мы на цыпочках пробирались по неосвещенному коридору под густой храп преступников, ожидавших либо суда, либо отправки в тюрьму. Джойс держалась за мою руку, не совсем хорошо ориентируясь в темноте, а Монти в полуприседе, словно типичный ливирийский ханза[1] вел нас вперед к одиночным камерам. Дин же деловито держался сзади, едва слышно царапая камень маленькими коготками.

В отдельном коридоре, где горела одна несчастная керосиновая лампа, мы обнаружили двух кэпменов без сознания.

— Что ты с ними сделал? — хмыкнул я, оценивая то, как аккуратно констебль усадил их на скамейку.

Складывалось впечатление, что они просто мило спали: один привалился к стене, а второй будто в усталости положил голову к нему на колени и сладко заснул.

— Чай, — Монти поиграл бровями. — Тот самый из лавки Купертауна.

— Древо, Монти, ты точно не сумасшедший? — я усмехнулся, представляя, как ребята будут приходить в себя после самого глубокого сна в своей жизни.

— Что еще за чай? — заинтересованно смотря то на меня, то на моего друга поинтересовалась Джойс.

— Монти, позволь представить тебе мою помощницу — это Джойс, Джойс — это констебль Ким, мы с ним когда-то работали в одном отделе.

Друг лучезарно улыбнулся и протянул смуглую руку ведьме.

— Можно просто Монти, мисс. Майкл скромничает, мы не просто работали, а были командой. Он — старшим следователем отдела уголовных преступлений, а я — его правой рукой. Вы могли слышать о деле Гарри Брэкнайта, известного потрошителя проституток. Я самолично надевал на него наручники, как только этот катт располосовал ему морду после трех месяцев преследования.

— Монти! — рыкнул я, проклиная ливерийца за его большую любовь к бахвальству.

— Ты был старшим следователем? — удивилась Джойс, давая Киму лишнюю секунду на поцелуй своей руки.

— Она не знала, да? — понял вдруг констебль и попытался сделать виноватый вид. — Считай это местью за пользование моим положением.

Я всплеснул руками, отчего бок обожгло болью, и все же скривился. Монти тут же прекратил паясничать и прочистил горло, нацепляя на себя самый серьезный вид. Рисовался перед дамой, не иначе. Из-за своего происхождения, несмотря на то что, он с рождения гражданин нашего славного королевства, а война с Ливерией окончилась двенадцать лет назад подписанием мирного договора, у Монти были небольшие проблемы в общении с противоположным полом. И если он видел, что леди спокойно относилась к его узкому разрезу глаз, то он вмиг хватался за возможность показать себя. На самом деле, Монти никогда не жаловался на отсутствие женского внимания. Однако именно из-за ливерийских корней Ванесса добилась, чтобы он сидел на приеме посетителей — пособирал как можно больше унизительных комментариев в свой адрес от простого народа Аркена.

— А это… — начала Джойс, указывая на деловито шарившего по карманам спящих орков фамильяра, но тут же осеклась, поняв, что делает этот наглый хорек. — Фердинанд!

— Что? — Невозмутимо поправил тот сбившуюся шляпку. — Пользуюсь любой возможностью прокормить семью!

— Смотрю, кто-то тоже хочет в камеру, — раздраженно, но не более того проговорил я.

Злиться на него у меня не было ни сил, ни желания. Впрочем, Дин все же имел какое-то благоразумие и, упомянув вскользь глупых кошек, он сполз с кэпменов.

— На самом деле, времени у нас совсем немного, — пояснил Монти, вытаскивая связку ключей у мирно сопящего кэпмена. — Его перевоз в «Балтингейл» перенесли на пару часов раньше. В пять часов утра за ним приедет усиленный наряд.

Я глянул на часы, стекло над циферблатом которых тоже пострадало после встречи с шестерками Лекса. Еще четыре часа, время, в принципе есть, но кто знал, как себя поведет Кастер при виде нас. И отреагирует ли он хоть как-то. Приходилось уповать на профессионализм ведьмы. Ким, слегка потянув на себя дверь, провернул ключ в замке и открыл перед нами дверь в камеру.

— О, Ехидна! Что это с ним? — пораженно зашептала Джойс, обхватив себя руками.

— Еще хуже, чем в суде утром, — нахмурился я, решаясь первый пройти внутрь одиночной камеры.

Здесь не было ничего, кроме глухих серых стен, узкой короткой лавки и ведра в углу. Свет в этой камере горел постоянно, не давая особо опасным преступникам расслабиться ни на миг. Вентиляция помещения была скудной, здесь всегда было душно и неприятно пахло плесенью, испражнениями и потом. Ничего не поменялось со времени моего последнего визита к тому самому Гарри Брэкнайту. Маньяку тут нравилось, он смеялся и утверждал, что вновь вернулся в материнскую утробу, прогнившую от ее частых прелюбодеяний с разными мужчинами.

— Ну и вонь, — чихнул хорек и быстро ретировался из камеры.

Спать здесь было невозможно, но Корван все же дремал, свернувшись калачиком на лавке. Засунув в рот палец, он посасывал его, словно успокаивая самого себя. Парень осунулся еще сильнее с того момента, как я видел его в суде. Ему когда-то успели сбрить волосы, отчего вид у него стал еще болезненнее. Истончившаяся кожа пугающе обтягивала череп, являя нам похожего на скелет юношу. В первое мгновение мне показалось, что это совершенно другой человек.

— Пожалуйста, Корван Кастер, как и просили. Постарайтесь разобраться быстро, пока не вернулся патруль, — Ким вытащил из кармана маленькие дешевые часы. — Через полчаса мне нужно быть на рабочем месте.

— Ты управишься? — я вопросительно посмотрел на побледневшую ведьму.

Джойс кивнула и осторожно приблизилась к спящему Корвану.

— Допрос будет вести она? — с сомнением произнес Монти.

Я оттеснил констебля в угол камеры, давая Джойс больше пространства. Места на лавке совсем не было, поэтому девушка опустилась рядом с Корваном на корточки. Парень заскулил во сне, как какой-то щенок, а ведьма положила свои изящные пальцы на его виски и глубоко вдохнула, будто собиралась нырнуть в бассейн или реку. Мне всегда было интересно наблюдать за тем, как Джойс работала над очередным трупом — в этот раз клиент, конечно, был живой, что было абсолютным нарушением сразу нескольких законов по урегулированию магии и магических существ.

О законах магического правопорядка вспомнил и Монти.

— Только не говори, что это твоя карманная незарегистрированная ведьма-телептка, — он ткнул меня локтем и сделал страшные глаза.

— Я и не говорю.

— Черт, ты совсем рехнулся?

Джойс приоткрыла один глаз и уничижительно зыркнула на нас.

— Можно попросить вас помолчать? — вразрез взгляду ее голос лился медом.

Корван не заметил, что рядом с ним кто-то находится. Дыхание его было все таким же рваным, только палец он стал сосать гораздо с большим усилием. Девушка вновь прикрыла глаза и надавила ему на виски. Скулеж прекратился. Вообще все прекратилось. Время вокруг ведьмы и заключенного словно застыло. Ни волос, ни ткань, ни дыхание не шелохнулось. Только трепетали ресницы Джойс. Она что-то видела, но сохраняла поразительное спокойствие. Даже сквозь вонь в камере, которая была, едва ли выносимой, я расслышал аромат ее магии.

— Она хорошенькая, — шепнул Ким. — Вы встречаетесь?

— Продолжишь говорить, и она тебя проклянет.

На какое-то время это все-таки успокоило Монти. Так в полной тишине мы простояли несколько минут, наблюдая, как ведьма все глубже и глубже погружалась в чужое сознание. Дыхание сделалось совсем поверхностным, чего я раньше ни разу еще не видел во время ее сессий. Стоило ли беспокоиться или же это нормальное явление, когда ведьма входила в сознание живого человека?

— Думаю, нам надо пропустить по пинте, — Монти все же пересилил свой страх перед проклятием, не отрывая взгляда от ведьмы. — В субботу, в девять вечера, все там же.

— Договорились.

Лицо ведьмы вдруг посерело, она нахмурилась и с силой сжала челюсти. Казалось, прошла вечность, прежде, чем девушка опустила руки, отпуская Корвана, и начала заваливаться на бок. Упасть ей я не дал, в тот же миг оказавшись рядом. Какое-то время она непонимающе озиралась по сторонам, явно приходя в себя. Джойс сглотнула, поморщившись, и схватилась за собственные виски. Со стороны казалось, что ведьма пыталась привести себя в чувства от сильного головокружения.

— Можно воды? — выдавила она, позволяя мне крепко держать ее за плечи.

Монти что-то буркнул про секунду ожидания и пулей вылетел из камеры. Мы поспешили за ним, ибо запах внутри на самом деле был тяжелым и слишком наполненным человеческой жизнедеятельностью.

— Ты как? — я попытался заглянуть ей в глаза, но девушка слишком беспорядочно озиралась, чтобы поймать взгляд хотя бы на секунду.

— Терпимо.

Тут же подскочил хорек, нервно теребя мех, он недовольно смотрел на меня.

— А что ты ожидал, она твою шкур-ру заш-шивала, — прошипел он и забравшись по моей штанине и пиджаку на плечо, снял шляпу и начал активно ею махать в сторону ведьмы. Хотелось скинуть наглого зверька с плеча, но я вытерпел. Фамильяр переживал за хозяйку. — Джойс-си работает на износ-с! Ты нам и так должен неприлично много!

— Что ты видела? — я проигнорировал хорька и обратился сразу к ведьме.

Тут уже подскочил мой друг со стаканом воды и протянул его Джойс. Она благодарно улыбнулась ему и едва ли не залпом выпила все содержимое. Я отпустил девушку, лишь когда удостоверился, что ноги ее обрели твердость.

— Корван — не убийца, Майкл, — помотала Джойс головой, на лице читалось огромное сожаление. — Да, они подрались, но он его оставил там, в переулке, а сам пошел дальше по улице Синих дам, в сторону Черничных полей, где оставил остальную кампанию и пошел в сторону дома. Другие ушли в публичный дом «Даллен». Всю оставшуюся ночь он был дома с отцом и пытался найти наркотики в шкафу с заначкой. Больше ничего. Он вообще не покупал Серый Вез, хотя сам именно так и считает.

Я отошел на несколько шагов, словно мне стало дурно, и схватился за волосы, осознавая собственную глупость. Слишком все просто, а я слепо шел за красиво расставленными знаками, даже не удосужившись поискать дилера или задаться вопросом: как простому ударнику, сыну адвоката хватило смелости найти и вколоть четыре миллиграмма самого опасного наркотика во всем королевстве. Даже если он был влюблен до безумства, беспамятства, это не могло натолкнуть его на столь продуманное убийство. Обычно подобные конфликты заканчивались банальной дракой и убийством по неосторожности.

«Все мозги снюхал, Олфорд», — совесть глумилась надо мной.

Теперь из-за удачно сложившихся обстоятельств простой студент, парнишка, которому еще столько всего предстояло постичь, будет гнить сначала в лечебнице, а позже, если не умрет, в тюрьме. И все потому, что один катт хотел дозы больше, чем раскопать истину.

— Майкл, — позвала Джойс, и я встретил ее полный сочувствия взгляд, — в «Балтингейл»… Его чем-то травили. Все очень обрывочно, но мне кажется, что доктор Мур заставил его думать, что он виновен.

* * *

[1] Ханза — наемный убийца, обученный нескольким боевым искусствам. Бесшумен, скрытен, смертоносен.

* * *

Как и просил констебль Ким, мы вышли из казематов Вестери-ярд довольно быстро, но после долго и безуспешно пытались поймать такси недалеко от главного управления. Напоследок Монти пожелал мне никуда не ввязываться хотя бы до следующей встречи в баре и пообещал посмотреть, что есть в управлении на «Балтингейл». Джойс не хотелось оставлять Корвана одного в камере, зная, куда его повезут. Она как будто осталась связана с ним мысленно, и мы кое-как на пару с Дином уговорили ее, что будет проще оставить все как есть и не навлекать ни на него, ни на нас подозрения.

Было слишком поздно ловить такси, хотя, видит Древо, мы старались. До Крысиного квартала пешкомбольше полутора часов. Никто из нас не был готов идти так далеко на своих двоих или четырех лапах. Я предложил двигаться в сторону моего офиса и пытаться поймать хоть какой-то мобиль, но, увы, ни одной даже завалящей душонки в районах не оказалось. Здесь люди среднего достатка не готовы мириться с постоянным гулом машин и неспящими улицами. Но стоило порадоваться хотя бы тому, что дождь взял паузу и позволил нам какое-то время идти сухими. Правда, судя по всему, ненадолго.

Мы шли по мокрым после сильного дождя тротуарам, тактично обходя лужи. Свет электрических фонарей играл с влажным асфальтом и создавалось чуть ли не магическое сочетание, когда желтоватый свет отражался сразу от многих поверхностей, рождая уютные блики. Эти блики светлячками украшали наш путь. А может, это желание Мяты так указывало мне дорогу к вожделенному порошку.

— С-сними нам отель, катт, — ворчал Фердинанд, свисая с плеча уставшей после погружения в живое сознание ведьмы.

Вот уж кому не стоило возникать на счет гудящих ног и усталости, так это фамильяру, пересекавшему за чужой счет ночные улицы Аркена.

— Ведьма, побитый катт и фамильяр, думаешь приличный отель нас заселит в какой-нибудь номер? — раздраженно проговорил я, напяливая шляпу на голову.

Головной убор изрядно пострадал после всех событий, и его следовало почистить, прежде чем надевать в приличном обществе. Но сейчас было не до соблюдения приличий. Меня вдруг охватил озноб, значит, я шел на поправку. Завтра будет гораздо лучше, а теперь катту нужны лишь теплое молоко и хороший сон. Так уж устроен наш организм — все заживает куда быстрее, чем у людей.

Конечно, мне бы вампирскую регенерацию, но для того придется перейти на кровяную диету, чего, признаться, совсем не хотелось. Дети Ночи с рождения страдали голодными припадками и аллергией на чеснок, который их организм так и не смог научиться усваивать. Благо, вампиром можно было только родиться, впрочем, как и каттом. И что бы там ни говорили и как бы к нашему брату ни относились, — и к полукровкам, и к чистокровным, — я был рад тому, кем являлся.

— Вот нез-задача, — заворчал Дин и придвинулся ближе к шее ведьмы.

— Что такое? — Джойс поежилась, приподнимая ворот плаща так, что хорек оказался под надежной защитой волос и ворота девушки.

— Через минут пять пойдет дождь, — повел я носом и ускорил шаг.

До офиса мы дошли довольно быстро, только все же попали под очередной ливень. Я отряхивался в прихожей, с тоской посматривая, насколько мой хвост стал жалким. С промокшей насквозь шерстью он выглядел, как странная голая ветка дерева. По спине пробегали мерзкие мурашки. К слову, я вымок до нижнего белья. Ведьма же пострадала куда меньше, то ли мой пиджак на самом деле мог быть настольно полезным или же дело не обошлось без магии.

— Кис-са тебе уже все р-равно, иди поймай нам такси, — не унимался Фердинанд, который явно не собирался оставаться здесь на ночь.

— Смирись, Дин, — вздохнула Джойс, аккуратно отходя от моего пиджака, который только что водрузила на вешалку: ткань так вымокла, что с него попросту полилась вода, — такси нет. Ты сам видел.

Хорек деловито спрыгнул на пол и шмыгнул по перилам лестницы вверх, на второй этаж, оставляя нас наедине. Мокрые, уставшие и огорченные увиденным в Вестери-ярд мы какое-то время просто стояли и молчали, даже не глядя друг на друга. Никто из нас не решался первым прервать тишину или сдвинуться с места. Вода с пиджака шумно капала на пол.

— Что нам со всем этим делать? — Джойс все же решилась задать самый неприятный вопрос, мучавший меня всю дорогу домой.

Я вздохнул, убирая с лица намокшие волосы.

— Пес его знает, — честно ответил я. — Будем решать завтра. Может, стоит обратиться к мистеру Кастеру, как бы хреново я себя при этом не чувствовал.

— Бедный Уилл, — грустно покачала головой ведьма и вновь обхватила себя руками. — Не представляю, как ему сейчас тяжело.

На это я не стал ничего говорить. Впору было привыкнуть к особой эмпатичности девушки и желанию помочь… некоторым.

— Ты сама в порядке? — я многозначительно оглядел ее с ног до головы.

— Все нормально, — повела плечами Джойс. — Я лишь немного помогла Корвану, чтобы унять его боль. Там…там все плохо и…

Она резко замолчала, когда я взял ее за руку и попытался ободряюще улыбнуться.

— Пойдем, нам всем надо отдохнуть.

Как-то странно и необычно. Стены моего офиса еще не помнили, чтобы женщина оставалась тут на ночь. Обычно они приходили и уходили, даже Джинни ни разу не ночевала, несмотря на ежеквартальный завал с отчетами в различные инстанции Аркена. Секретарша до безобразия ценила свое личное время и старалась успеть все дела задолго до заката. Поэтому, проводя Джойс и хорька в свою скромную комнату, я испытывал, можно сказать, волнение. Вспомнив, что теперь и Джинни знала о моем жилище в офисе, невольно поморщился, но уповал на благоразумие секретарши.

По правде, на всю ночь я еще не оставался ни с кем с момента расставания с Ванессой. Это была личная боль, а интрижки на ночь или проститутки не стоили того, чтобы задерживаться в чужой постели дольше необходимого. Слишком разрушительны были мои последние отношения.

— Так ты… здесь живешь? — Джойс была слегка удивлена, оглядывая мою скромную комнату. Дин уже во всю устраивался на кровати, потирая мокрую шерсть об подушку.

— Ожидала, что я имею особняк на Паинтон-стрит? — усмехнулся я, доставая из небольшого шкафа сухие домашние вещи и полотенца.

— Что-то вроде того, — ее губы расползлись в улыбке.

— Кому, как не тебе, знать все прелести работы на дому, — я ответил ей той же улыбкой.

Мы тихо рассмеялись.

— У меня, к сожалению, не завалялось ни одного платья, но, если нужно, бери что хочешь из шкафа, а я пока пойду вскипячу чайник и налью себе молока.

Я собирался выйти из комнаты и закрыть за собой дверь, давая немного приватности Джойс, но расслышал, как хорек предостерегал ее, что у меня могут быть блохи и одежду лучше сушить заклинанием.

— А ты, хорек, не вздумай тут метить — будь хорошим гостем, — я не смог остаться в стороне, после его грубости в мою сторону.

— Тут уже постар-рался один катт до меня! — крикнул он уже в закрытую дверь.

Позже мы устроили легкий ночной перекус в моем кабинете. Джойс с видимым удовольствием поедала хороший шоколад и пила горячий чай, я же добил бутылку свежего утреннего молока, даже для Дина достал из собственных запасов вяленую рыбку, и хорек с маниакальным блеском в глазах вгрызался в ее сухое тело. Мы говорили ни о чем, давая себе немного отдыха от всего того, что по моей же вине на нас свалилось. Джойс вскользь спросила, почему я ушел со службы, и после этого разговор как-то перестал клеиться. Я не мог рассказать всего. Только не сейчас. Лишь уклончиво ответил, что пришлось по ряду обстоятельств.

В тот момент, когда хорек отрубился прямо на спинке дивана со скелетом рыбы в руках, а я все не мог наглядеться и поверить, что видел ведьму в собственной рубашке, Джойс вдруг сладко зевнула и встала с дивана.

— Кажется, я сейчас готова уснуть стоя, — пробормотала она, поправляя низ светлой кремовой рубашки, которая была ей едва ли ниже колен. Ведьма подхватила всхрапнувшего от движения Фердинанда. — Спокойной ночи, Майкл.

— Спокойной ночи, Джойс.

Изо всех сил сдерживаясь, чтобы не сгрести ведьму в охапку, я наблюдал, как она выходила из моего кабинета и закрывала за собой дверь.

Глава 16

Джойс

Я всегда плохо спала в незнакомом месте, по крайней мере, первую ночь. Да и условия оказались далеки от тех, которыми я окружила себя дома. Подушка Майкла была не такой мягкой, как я успела привыкнуть за последние годы — скорее ею можно приноровиться забивать гвозди, это у него армейская привычка что ли? — а одеяло больше походило на плед. Добротный, шерстяной, но совсем не мягкий. Он даже покусывал мою чувствительную кожу сквозь плотную ткань пододеяльника, чем жутко раздражал и заставлял почесываться. Вспоминались отнюдь не самые счастливые годы в приюте…

— Вс-се же тут блохи? — сонно поинтересовался развалившийся рядом Дин и потянулся.

Он, к слову, не испытывал никакого дискомфорта и сладко спал уже несколько часов кряду. Я же, несмотря на усталость, никак не могла заставить себя провалиться в сон. Может, мой организм и вымотался от перегрузки, но никак не желал идти на уступки и восстанавливать мне силы вкупе с потраченной энергией.

И как назло, когда я, наконец, почувствовала, что желанный отдых уже близко, из легкой дремы меня вырвали странные звуки. Скулеж. Хотя нет, скорее… рычание?

Сперва я хотела проигнорировать, ведь мало ли что там приснилось детективу? Но когда звуки повторились, печально вздохнула, оплакивая сон, и медленно сползла с кровати.

Дин заворочался и покосился на меня, едва приоткрыв один глаз, второй по-прежнему смотрел в матрас.

— Далеко ты? — едва шевеля языком, выдавил он.

— Горло пересохло. Спи, скоро вернусь.

— Знатно перес-сохло, — чуть слышно пробормотал Дин. — Р-рычит…

Однако фамильяр начал посапывать раньше, чем закончил говорить. Усмехнувшись, тихо вышла, почти бесшумно прикрыв за собой дверь, а сама босыми ногами отправилась навстречу то и дело повторявшимся звукам. Отчаянным, тоскливым, заунывным. Молящим о помощи. Вот только моей ли? Майкл привык полагаться лишь на себя. Однако в этом, похоже, крылись свои подводные камни.

Пряча внутри все переживания, приобретенные травмы и никому не доверяя свои слабости, он… не сломался, нет. Столь сильному человеку, как детектив, подобное вряд ли грозило. Но, чего и следовало ожидать в таком случае, он нашел себе друга. Не материального, ведь живым созданиям Майкл не верил, а потому не придумал ничего лучше, чем подружиться с Мятой и табаком. Они отвлекали его от тягостных мыслей, дарили ощущения легкости и беззаботности — позабытые, но такие приятные чувства. Неудивительно, что он пристрастился к их компании.

Мне хотелось осудить Майкла, ведь подобное не решало проблем, а добавляло новых, хоть понимали это не все и далеко не сразу. Большая часть начинала думать о зависимости, когда было уже поздно. Или, по крайней мере, когда дорога назад становилась весьма тернистой, извилистой и… пугала, что уж греха таить.

Однако в сердце не было осуждения. Я видела в детективе хорошего человека, радеющего за справедливость. Нежного, хоть и настойчивого мужчину. Не безразличного к бедам других профессионала. Наверное, поэтому я захотела взять с него слово забыть о Мяте. Потому что считала, что он достоин друзей получше. И хоть его ответ устроил меня не полностью, но на большее сейчас вряд ли стоило надеяться. Я зародила в нем зерно, которое упало на благодатную почву. Судя по интонации, он уже и сам начал все понимать.

Я тихонько потянула на себя ручку кабинета Майкла и зашла, прикрыв за собой дверь. Детектив спал на животе и обнимал подлокотник дивана, а еще время от времени рычал куда-то в обивку. Его хвост беспокойно метался и даже руки подрагивали, он то сжимал пальцы в кулак, то нервно расправлял их. Свет луны лился через зашторенное окно, оставляя на лице Майкла причудливые тени в форме цветов, а из открытой форточки проникал влажный воздух. Дождь успокоился только недавно, и в воздухе все еще пахло грозовой свежесть и влажной землей.

Я на цыпочка подобралась к дивану и опустилась на корточки, разглядывая детектива. Залегшие в уголках губ морщинки, нахмуренный лоб, испарина на коже, поблескивающая даже в слабом ночном свете. Я оказалась права, Майклу снилось нечто неприятное. Но вот можно ли мне вмешаться? Как он расценит это, когда очнется? Мой талант хождения по снам был довольно слабым, а потому действовал лишь на тех, с кем я хоть однажды соприкоснулась. Бывало, что управление ходом событий в сновидении от меня ускользало, а количество требовавшейся энергии зависело от расстояния между мной и «жертвой». Поэтому Лекс редко просил меня оказывать ему подобные услуги. Но за совершенные мне было искренне стыдно. Никто не заслуживал, чтобы ему промыли мозги прямо во сне.

Поправив прядь волос, упавшую на глаза, я опустила взгляд на свои коленки, выглядывавшие сейчас из-под рубашки Майкла. Что же, мы уже и так перешли грань дозволенного, наши отношения становились какими-то чересчур… близкими, причем так стремительно, что я терялась. Так хотелось провести пальцами по его губам, разгладить морщинки, но я не смела. Да и не понимала этого желания. Майкл, будучи здоровым мужчиной, хотел интима, в чем признался в «Ритз», а я? Неужели начинала подумывать о согласии?

Еще немного и я сама бы застонала в голос, но в этот миг Майкл снова завозился на кровати, едва не ударив меня по голове, когда махнул рукой. Я отскочила и довольно болезненно приземлилась на копчик.

«Что же, детектив, ваша судьба решилась сама собой».

Я прищурилась и, потирая ушибленное место, поднялась, а потом решительно направилась к креслу Майкла — единственное место, где здесь можно было присесть с комфортом. В действительности оно оказалось достаточно большим, чтобы я забралась на него с ногами и с удобством откинулась на спинку. Меня тут же обволокло терпким древесным ароматом с нотками мускуса и Мяты… Ладно, неважно. Сейчас у меня была задача более срочная: успокоить Майкла и подарить ему сладкий сон. Пони, единороги, радуга и котики — примерно в этом порядке.

Хмыкнув, прикрыла глаза и стала настраиваться на погружение в разум. Майкл рыкнул особенно грозно, и я решила поспешить. Что он сейчас переживал было мне неведомо, но хотелось избавить его от душевных терзаний поскорее, если подобное представится возможным.

Энергия послушно, хоть и со скрипом древнего амбарного замка, откликнулась и потекла, отыскивая детектива. Слияние сознаний прошло не так гладко, как я рассчитывала. Не плавно и постепенно, как было с Уиллом недавно, а с быстротой и мощью сбивающего все на своем пути локомотива. В одну секунду я находилась посреди тихого кабинета, а в следующую оказалась на поле сражения и шокировано замерла от оглушающих звуков.

Отовсюду раздавались крики боли, зычные приказы командиров, оружейные залпы и звон скрещиваемых клинков. Я будто ухнула в самую гущу хаоса и тут же начала задыхаться, но вовремя вспомнила, что не была участником событий и пришла сюда за Майклом.

Бравый катт нашелся не сразу, слишком много тут было массовки, потому мое сознание летело над полем довольно долго, выискивая того единственного, ради которого вообще здесь оказалась. И если бы не переключилась на внутреннее чутье, призванное показать мне затесавшуюся среди иллюзий настоящую душу, то, возможно, вообще не нашла бы его. Это было все равно что искать нужную пару обуви в гардеробной столичной модницы. Я в своей-то все с бóльшим трудом выискивала необходимое, что уж говорить об аристократках, которые могли оставить под одежду хоть все крыло огромного особняка.

«Мечта», — подумала я и блаженно вздохнула. То есть, не по-настоящему, а в мыслях, конечно.

Я старалась не смотреть на реки крови, бегущие по полю, впитывавшиеся в землю и окрашивающие алым воды местной речушки — хотя розоватый поток и внушал ужас. Не смотреть на потухшие стеклянные глаза, безразлично глядевшие в ясное, полное светлых перьевых облаков утреннее небо. На глаза тех, кто уже не уйдет с этого места, чья жизнь оборвалась так внезапно. Старалась не слушать все возраставший гул сражения, с каждым мгновением становившийся все более ожесточенным, яростным, на грани безумия.

Это место было мне знакомо. Одно время я часто видела его в газетах, воспитатели в приюте то и дело забывали их у нас в комнатах, а мы — совсем еще юные девчонки — обступали облюбованный стул и вслух зачитывали все новости. Потом уже пускали листы по кругу, чтобы посмотреть картинки. И самое жестокое сражение, из которого с поля боя вернулась лишь десятая часть всех отрядов обоих армий, долго было на первых полосах с ужасающими фотографиями, позже оно вошло в историю как «Кровавая баня под Тильрелью». Значит, Майкл был там? И стал одним из той сотни выживших? О, Древо!

Искомый катт отбивался от целого отряда, он был в полуобороте, со звериной шерстью на руках и с опасными длинными когтями, метящими прямо в глотки нападавших. Его ножны пустовали, он явно где-то потерял свой меч, а потому сражался единственным, что у него осталось. Глаза Майкла лихорадочно мерцали и светились, а между бровей залегла мрачная морщинка. Казалось, он готов был оказаться где угодно — хоть в жерле вулкана — лишь бы не здесь, но не мог отпустить это воспоминание, оно жалило и вскрывало давно зажившие, хоть и тревожащие по сей день раны.

— Остран, — воскликнул вдруг Майкл, — где ты?

Нападавшие на детектива, а тогда еще солдата, злобно рассмеялись, и все вокруг пришло в движение. Те несколько стойких противников стали расти, обступая теперь уже маленького Майкла кругом и закрывая своими фигурами небо. Сделалось темно, вдалеке послышались раскаты грома, а хохот ливерийцев стал походить на рев богов, сотрясая землю. Они подняли Майкла за хвост и, все еще хохоча, откинули его куда-то в сторону.

***

В ужасе от своей медлительности я остановила ход сновидения, на миг все вокруг замерло, а потом подвластная моей воле окружающая действительность стала расплываться, светлеть, пока парящий в небе Майкл не обзавелся целой охапкой воздушных шаров и медленно не приземлился на берег сверкающего голубоватого горного озера. Повсюду стояла благословенная тишина, хоть от контраста с прошлой шумной иллюзией и создавалось чувство, что мы с Майклом резко лишились слуха. Детектив действительно тряхнул головой и даже щелкнул пальцами, проверяя, слышал ли хоть что-то, а потом заозирался по сторонам, неловко выпустив шары. Те стали стремительно удаляться, становясь все меньше и меньше, пока совсем не исчезли где-то далеко в небе.

Не обнаружив на лесной поляне ни единой души, катт вскоре успокоился и буквально рухнул на траву, раскрыв руки. Я тут же силой мысли сменила ему грязную, пропитавшуюся кровью одежду на белую свободную рубаху и бежевые брюки. Вышло даже стильно, но детектив не обратил внимания на изменения. Все же решив, что перестаралась с тишиной, добавила тихое пение цикад, шепот легкого ветра и даже мелодию игравшего где-то вдали саксофона.

«Что я там еще хотела? Ах, точно!»

— Единорог? — удивленно прошептал Майкл, когда великолепное в своем величие белоснежное создание вышло на поляну и с гордостью снизошедшего короля принялось щипать траву.

В нежно-белой гриве будто путались солнечные лучи, а его витой рог ослепительно блестел в теплом свете. Казалось, на нем отражались блики с поверхности озера. Я и сама залюбовалась. Единороги вымерли незадолго до моего рождения, потому в реальности увидеть их не удастся. Но во сне — по крайней мере чужом — можно было создать идеальную копию, рожденную сохранившимися описаниями и моей фантазией.

Детектив сел, сложив локти на колени и какое-то время просто наблюдал за спокойным единорогом. Глядя на него, он и сам постепенно успокаивался, заряжался его вселенским величием и умиротворением. Залегшие на лбу и в уголках губ морщины постепенно разглаживались, а потом Майкл стал творить странные вещи. Начал попеременно поднимать руки и ноги, а потом встал и попрыгал на одном месте, отчего единорог недовольно поднял голову, всхрапнул и ударил передним копытом по земле.

— Я могу делать, что хочу, — выдал, наконец, Майкл, а потом повторил, но уже громче, подняв голову к небу.

«Он решил, что попал в осознанный сон?»

— Кувшин воды, — четко выговаривая слоги и вытянув руку, он нахмурился, будто пытаясь проявить этот самый кувшин на ладони силой мысли. Я даже заинтересовалась, выйдет ли у детектива, ведь по сути наведенный мною сон мало чем отличался от осознанного, только не все ухватывали эту мысль и предпочитали сидеть там, куда их усадила невидимая ведьма. Первое время у Майкла ничего не выходило, но потом в руке упорного даже во сне катта появилось яблоко.

Он запустил свободную пятерню в волосы, а потом пожал плечами.

— Яблоко, так яблоко.

Хотел было надкусить сочный красный плод, но замер, не донеся его до рта, а потом покосился на наблюдавшего за ним единорога.

— Хочешь, друг? — Майкл протянул в его сторону яблоко, а единорог недовольно качнул головой. — Нет? Или… подруга что ли?

Если бы могла, рассмеялась бы в голос. Создание, рожденное моим разумом, оказалось очень умным, поскольку, гордо заржав, встало на дыбы, демонстрируя нам, что, собственно, действительно девочка, а потом, бодро протрусив к Майклу, стащило с его раскрытой ладони яблоко и игриво загарцевало вокруг детектива. Он даже успел пару раз погладить ее по боку, прежде чем единоро… хм, единорожка разочаровалась в нем с точки зрения прокорма и вернулась на свое облюбованное место у деревьев. Видимо, трава там была гораздо вкуснее, чем возле Майкла.

— Красавица, — выдохнул он и улыбнулся, наблюдая за потугами единорожки не смотреть в его сторону. — Гордая красавица. Вы бы нашли общий язык с одной знакомой мне ведьмой. Она очень похожа на тебя…

— Чем же? — не выдержав, я материализовала саму себя, появившись прямо за спиной детектива, хотя подобным занималась крайне редко. Я не стремилась показываться тем, кто мог мне отомстить за промывку мозгов и незаконное вторжение в голову.

Он вздрогнул и медленно обернулся, будто не веря своим глазам.

— Джойс.

Почему-то сейчас на этой поляне мне показалось, что Майкл произнес мои имя как-то особенно тепло, с нежностью, с таким же успехом он мог бы заключить меня в свои объятия и согреть теплом горячего тела. Его глаза засверкали, начав походить на разогретый мед, манящий окунуться в его глубины и завязнуть.

Я не поняла, кто из нас потянулся первым, и вела ли Майкла собственная воля или мои мысли, но вскоре мы уже лежали на траве и самозабвенно, открывая все так старательно прятанные эмоции, целовались. Здесь мы не боялись показать свои слабости, свою страсть, свое… желание. Да, я желала его, несмотря на все попытки отрицать очевидное. Майкл мне нравился. Наверное, понравился еще в первые день нашего знакомства, но тогда он говорил со мной исключительно по делу и даже не смотрел лишний раз в мою сторону. Холодный, как северные замерзшие воды, отстраненный профессионал, не интересующийся ничем, кроме дела. Может, Дин почувствовал мои эмоции и потому невзлюбил его, видя в Майкле одновременно и соперника, способного завладеть моим вниманием, и хама, игнорирующего его любимую хозяйку. И по этой же причине я тогда его прокляла…

Язык Майкла задел мое небо, и я застонала, хоть звук и потонул в глубине его рта. Сильные руки гладили мой живот, бедра, приподнимали подол летнего платья, они будто были повсюду, а я даже не могла добыть для легких достаточно кислорода. Не то что он вообще был нужен материальной оболочке моего сознания, но я уже мало соображала и вела себя, как в реальности. Точнее потеряла рассудок настолько, что вообще уже не хотела думать ни о чем, кроме Майкла и его жарких прикосновений.

Повезло, что единорожка оскорбленно заржала и унеслась в лес, как только мы опустились на траву. Не хотелось бы, чтобы сейчас на нас кто-то смотрел.

Детектив навалился на меня сверху, но не прижал к земле, нет, скорее заключил в клетку своих рук, будто драгоценную птицу, которую не был намерен отпускать. А когда он, тяжело дыша, отстранился, чтобы посмотреть на меня, я тоже воспользовалась этим мигом, чтобы полюбоваться им. Растрепанными темно-рыжими волосами, прядки которых упали сейчас на глаза, сверкающими глазами и легкой мечтательной улыбкой. Таким открытым я его никогда не видела. Он полностью отпустил поводок своего контроля. Да, Майкл был уверен, что я ему снюсь, отчего внутри, около самого сердца что-то кольнуло, ведь все это происходило с нами в действительности.

То есть, конечно, во сне, но я ведь тоже буду знать о произошедшем, это не останется в воспоминаниях одного лишь детектива. Если бы одна не в меру деятельная ведьма не проникла в сознание совершенно незаконным образом… Я почувствовала себя подглядывающим вором.

— Ну, что ты, — наверное, мысли отразились у меня на лице, поскольку Майкл вдруг решил меня успокоить. Он провел по моей щеке костяшками пальцев и снова поцеловал, на этот раз прикусив мою нижнюю губу и втянув к себе в рот, тягуче и невероятно соблазнительно. Я охнула и вцепилась в его плечи, а катт решил не останавливаться на достигнутом и проложил обжигающую дорожку поцелуев по моей шее, каждое его прикосновение посылало горячие искорки по всему телу, а низ живота сжимался от невыносимых ощущений. Хотелось, чтобы он снова начал касаться меня и на этот раз смелее.

— Я ведь отказалась, — шепнула я, хватаясь за последние ускользающие мысли.

— Помню, — мурлыкнул он и лизнул мою кожу в вырезе платья. Я завозилась под ним, моля о большем, а ладони Майкла сжались на моих бедрах и поползли вверх, обводя изгиб талии и замирая под бюстгалтером. Сердце стучало уже в самых ушах.

— И тебе все равно?

— Конечно же, нет. Но я ведь могу уговаривать и, кажется, не в силах держать свои руки подальше от тебя, — детектив коснулся губами бившейся у меня на шее жилки, отчего я задрожала. Моя шея всегда была чересчур чувствительной. — Ты очень красива.

— Это все, что тебя волнует? — сглотнув, выдавила я, чувствуя под пальцами бугрившиеся тренированные мышцы.

Майкл поднял голову и поймал мой взгляд, он посмотрел на меня как-то странно, а потом медленно мотнул головой.

— Нет, — детектив снова поцеловал меня, на этот раз в основание плеча, его нос шумно втянул воздух возле моей кожи, посылая в мой живот новую порцию бабочек. — Не только.

— Значит, я еще и пахну неплохо? — улыбнулась я.

— Да, — он хмыкнул, за что получил ладонью по плечу. — Ауч.

— Мне все еще мало, — признала я и почувствовала себя донельзя уязвимой. Если Майкл сейчас скажет, что не видит во мне больше ничего, кроме привлекательного объекта страсти, я просто провалюсь сквозь эту самую траву.

Майкл тяжело сглотнул и сильнее сдавил мою талию, начав поглаживать большими пальцами кожу через ткань.

— А если скажу, что тоскую, когда не вижу тебя?

Слова дались ему с трудом, но оттого показались мне невероятно искренними. Я потянулась и коснулась уголка его губ своими. Он поднял руку и обвил ею мою шею, а потом ответил. На этот раз куда более требовательно, сминая губы и порабощая язык… и разум, что уж. Свободная рука Майкла прошлась ниже и окончательно задрала подол моего платья, смяв его где-то у меня под поясницей, а потом пальцы проникли под нижнее белье, и я снова всхлипнула.

— Майкл… — выдавила я.

— Майк, — поправил он. — Думаю, ты уже можешь звать меня Майком.

— Майк, — послушно повторила я, и он просунул мне между ног палец. Я закусила губу, чтобы позорно не закричать.

Сперва начав нежные и неторопливые толчки, Майкл… точнее Майк, вскоре уже не сдерживался, добавив второй палец, растягивая стенки шире.

— Нужно тебя подготовить, — шептал он мне возле шеи, то посасывая кожу, то начиная одаривать короткими поцелуями. Толчки становились все глубже, а наши дыхания все более поверхностными. Майк начал надавливать на мой клитор, и я все же вскрикнула, сминая ткань его рубашки, ноги задрожали, посылая волну удовольствия по всему телу. — Вот так, вот так, еще немного, — в следующий раз он так глубоко проник в меня пальцами, что я испугалась, мало ли Майк нарастил когти. Но больно не было, напротив, от того, как он коснулся внутри нужной точки, меня накрыло столь мощной лавиной эмоций и ощущений, что я содрогнулась и вцепилась в шею Майкла обеими руками, будто он был буйком посреди штормового моря, и не смогла ослабить хватку, пока перед глазами не начало проясняться.

Ткань тонкого платья прилипла к коже из-за выступившей испарины, но легкий ветерок, продолжавший трепать травы на поляне, не холодил. Майк защищал меня от всего мира своим крупным и горячим телом. Смотря мне прямо в глаза и даже не моргая, он вытащил из меня пальцы и поднял к своим губам, слизывая влагу.

— Как патока, — усмехнулся Майк.

Я судорожно вздохнула и, наверное, покраснела еще сильнее, но, не дав мне смущенно отвернуться, Майк поймал мои губы в очередном глубоком и страстном поцелуе, его вкус смешался с моим собственным, отчего я окончательно растерялась и потеряла голову, не испытывая прежде ничего подобно. И лишь когда почувствовала нечто твердое у самого моего входа, поняла, что Майк расстегнул брюки и терся об меня своим крупным членом. Уже влажным от моего возбуждения.

Дыхание вдруг перехватило, меня накрыло паникой, а из глаз брызнули слезы. Я позорно уткнулась лицом в шею Майка и разрыдалась. Сперва он замер, но вскоре стал обнимать и гладить по плечам и волосам, что-то нежно приговаривая, однако первое время я просто не могла успокоиться.

— Джойс, слышишь меня? Что с тобой? Я сделал тебе больно?

— Нет, — я мотнула головой и лишь сильнее обняла его за плечи.

— Тогда что? — он говорил мягко, хоть ему и приходилось сдерживать сильное желание, свидетельство которого теперь упиралось мне в бедро.

— Я боюсь, — всхлипнула я. — Боюсь.

— Тебя кто-то…

Майк не закончил, но по напряженному голосу я поняла, что он имел в виду.

— Нет, — я даже мотнула головой и шмыгнула носом в подтверждение своих слов. — Я боюсь, что потом тебе станет плевать на меня, — совсем как Лексу. — И… это будет очень больно, Майк. Очень, — из глаз снова полились слезы, но на этот раз беззвучно.

Он все же смог чуть отодвинуть меня от себя и начал вытирать пальцами мокрые дорожки на щеках, а потом коснулся их губами. Мне оставалось лишь надеяться, что во сне я не выглядела так ужасно, как могла бы в схожих обстоятельствах в реальности.

О, Древо, у меня ведь самая настоящая истерика!

Майкл перекатился на бок, застегнул штаны, а потом потянул меня за собой, крепко прижав к своей груди и зарывшись пальцами в мои волосы.

— Давай просто полежим тут, на этом чудесном берегу.

— Что? — оторопела я. — Но как же ты?…

— Переживу, — рассмеялся он, погладив меня по пояснице, а потом нашел второй рукой мою ладонь и переплел свои пальцы с моими.

Я прижалась щекой к его груди и прикрыла глаза, а вскоре, совершенно вымотанная и убаюканная отчетливым и сильным биением сердца Майка, погрузилась в самый настоящий глубокий сон.

* * *

В этот раз мистер Кастер вообще не хотел нас впускать, но когда я попросила дворецкого передать Уиллу, что сама очень хотела поговорить с ним и это касалось судьбы его сына, тот все же впустил нас, но на этот раз слуга повел не к кабинету, а в другое крыло дома. Как оказалось, в спальню Уилла. И сперва я стушевалась, замерев на пороге, все же незамужним девушкам неприлично второй день кряду бродить по спальням свободных мужчин… Хотя о чем это я, и замужним тоже неприлично!

Положение спас очень задумчивый с самого утра Майкл. Поскольку я так и уснула в том кресле, оказавшемся много удобнее его так называемой кровати, то по утру пришлось объяснять подозрительному детективу, зачем я вообще пробралась в его кабинет и что там вытворяла. Мне показалось, что моя справедливая оценка его апартаментов Майкла не убедила, но расспрашивать дальше он не стал. Майк — то есть Майкл, не дай, Ехидна, проговориться — вообще обходился сегодня со мной очень… бережно что ли. Наиболее подходящее слово. Будто я фарфоровая и вот-вот упаду на брусчатку с третьего этажа. Даже почти молча проглотил новость о своем новообретенном даре. Вот и сейчас он первым зашел в спальню Уилла, хотя я видела, что ему вообще претила мысль пускать меня туда, а спустя несколько мгновений вернулся и протянул мне руку. Поколебавшись, я вложила в нее свои пальцы, и детектив повел меня за собой внутрь просторной гостиной. Видимо, за дверью скрывалась не только спальня.

— Ему нездоровится, — шепнул мне Майкл, — но он одет, я проверил.

Эта деталь вызвала у меня улыбку. Будто Уиллу могло прийти в голову встретить нас в неглиже.

— Садись, я сказал, что мы подождем его здесь, — добавил детектив и подвел меня к широкому креслу с мягкой обивкой сапфирового цвета. Гостиная вообще утопала в синих тонах, от холодных бирюзовых на окнах и шторах, до насыщенных, более глубоких оттенков в обоях и мебели. И, как и во всем доме, здесь бы тоже не помешал ремонт, хотя бы косметический.

— Я и сама могла бы дойти, — выгнула я бровь, но все же села, принявшись расправлять юбку от платья. Мы даже не зашли домой, потому мне пришлось довольствоваться вчерашним. Ладно хоть оно высохло и выглядело не так печально, как я сперва подумала. Да и припасенный Майком… черт, Майклом утюг оказался кстати.

— Знаю, но разве мне нельзя поухаживать за своей ассистенткой? — хмыкнул он и встал рядом с креслом, довольно собственническим жестом положив руку на вельветовую спинку. Еще немного и просто положил бы мне ее на плечи.

Я прочистила горло и немного отстранилась, чтобы не усиливать зрительный эффект, на что Майкл, возможно, рассчитывал.

Уилл вышел спустя несколько минут. Он был бледен, под покрасневшими глазами залегли еще более темные тени, а еще Уилл морщился даже от приглушенного тут света. Я тут же догадалась, что он вернулся к алкоголю.

— Мистер Кастер, — сочувствующе поприветствовала я его, — примите мои искренние сожаления.

Я поднялась, проигнорировав острый взгляд Майкла, и подошла к смотревшему исподлобья Уиллу, чтобы взять его за руки. Энергия тут же полилась изнутри, готовая исцелить стоявшего передо мной мужчину. Все равно страдая похмельем после сильной интоксикации, он едва ли мог быть полезным и разумным собеседником. Я влила совсем немного, опасаясь натворить дел и с ним, а потом отошла обратно к креслу, заняв свое место.

Майкл едва слышно скрипнул зубами. Испугался, что дар ему достанется получше? Ха!

— Спасибо, Джойс, — выдохнул Уилл, садясь в кресло напротив, ему явно стало лучше. Возможно, и головная боль отошла на второй план. — Может, вы тоже куда-нибудь сядете, детектив? Чтобы не мельтешить у меня перед глазами.

— Не беспокойтесь, я стою ровно, а остаточное двоение скоро пройдет, мисс Коллинз превосходно лечит людей, даже слишком.

— Детектив, — прошипела я, пожалев, что Дин побежал к Инге, передать, чтобы она не волновалась, а потому мне пришлось отправиться вдвоем с Майклом. Сейчас верный своей антипатии фамильяр точно бы спрыгнул с моего плеча и покусал катта.

— Не беспокойтесь, милая мисс Коллинс, я и так знаю, насколько гнилая душа у этого нелюдя, ему ни к чему скрывать свою личину и подавлять рвущиеся из смердящего нутра колкости, — довольно резко, хоть и иронично произнес Уилл.

— Мистер Кастер, я пришел не выслушивать оскорбления, — начал Майкл так, будто отчитывал нашкодившего котенка, уронившего ему горшок с геранью прямо на туфли. — Хоть и считаю их отчасти заслуженными, но я лишь выполнял свою работу…

— Заслуженными, значит? — хмыкнул Уилл, откинувшись на спинку кресла и закидывая ногу на ногу, при этом его пальцы обняли подлокотники. — Ладно хоть признаете, наглая ваша морда. Если бы не милая ассистентка, на порог бы не пустил.

— Спасибо вам, мистер Кастер, — я натянуто улыбнулась. — Но все действительно не так, как вы думаете. Майкл просто…

— Гад, — отчеканил Уилл. — Гад этот ваш Майкл. И мне жаль, что вы с ним возитесь. Неподходящая вам компания.

— Мистер Кастер, я понимаю вашу боль и злость, но давайте поговорим цивилизованно, — холодно произнес детектив.

— Цивилизованно. Хм, цивилизованно, — он перекатывал это слово на языке, будто заглотил нечистоты Ливоты, его синие глаза метали молнии. Мое лечение явно вдохнуло в него силы. Вот только радоваться ли этому? — Нет уж, я не намерен сдерживаться после того, как вы клеветали на моего мальчика перед судом. У вас есть две минуты, а потом убирайтесь и благодарите вашу ассистентку за них, как за манну небесную. И что бы вы знали, я собираюсь подать на вас в суд за дачу заведомо ложных показаний.

— Это вряд ли поможет, — мотнул головой Майкл, — кому-то было очень выгодно засадить вашего сына, а я попался в расставленные сети и порадовался брошенной кости, не додумавшись перепроверить все заранее.

— Что вы несете? — хмуро бросил Уилл, сильнее впиваясь ногтями в обивку кресла.

А в его роду случайно не было оборотней? Вел себя Уилл так, будто хотел порвать тут все вокруг.

— Мы пришли помочь, — объяснила я, раз уж двое мужчин никак не могли говорить прямо, а все ходили вокруг да около. — И вместе разработать план, как нам найти того, кто подставил вашего сына и подделал улики.

— А с этого места, прошу, поподробнее…

Глава 17

Майкл

Наконец, в глазах мужчины блеснуло что-то кроме крайней неприязни. Он даже облизнул пересохшие губы, услышав предложение Джойс.

— У нас есть основания полагать, что вашего сына подвергли жесткому психическому насилию, — начал я, понимая, насколько тяжело этому джентльмену будет все это слушать, — а также травили неизвестным веществом во время его нахождения в «Балтингейл». Боюсь, наркотиками вроде Серого Веза…

— Позвольте, что⁈ — опешил мужчина, едва не вскакивая с кресла. Кастер выставил руку вперед и в ярости затряс указательным пальцем. Если бы его руки могли метать молнии, я бы уже стал мертвецом. — В суде я говорил об этом, а вы, все прекрасно понимая, молчали в тряпочку! Раз у вас есть основания полагать такое, то почему вы, разрази вас гром, молчали⁈

— Дайте мне договорить, мистер Кастер, — рубанул я его истерику своим самым строгим тоном. — Этой ночью мы с мисс Коллинс видели вашего сына в одиночной камере в Вестери-ярд, — он хотел было что-то сказать, но я поднял руку и едва не зарычал на него. Мне понятна его злость, но мать его, неужели он не способен хотя бы ненадолго унять ее, чтобы дослушать? — На такой шаг меня натолкнула история болезни, от которой работники «Балтингейл» пытались избавиться, когда мы нанесли тот самый визит к Корвану. Посмотрите сами.

Достав из кармана пиджака изрядно потрепанный документ, я сделал несколько шагов к Кастеру, отчего тот скрипнул челюстями, но все же принял из моих рук опаленную бумагу. Мы дали ему несколько мгновений, чтобы он мог вчитаться. От Уилла Кастера несло алкоголем и отчаянием. Скорее всего он набрался вчерашним вечером и уснул прямо в грязном костюме. Что еще можно ожидать от человека, лишившегося всего? Мне ли не знать.

— Ч…что это значит, я не понимаю? — выдавил он, бледнея на глазах.

— У вашего сына нет сифилиса, — мягко сказала Джойс. — Те результаты, что видели вы, были подделкой.

Кастер потеряно смотрел на лист в своих руках и в неверии качал головой.

— Полагаю, что результаты анализов мисс МакЭванс тоже были сфальсифицированы, но это доказать будет крайне сложно, — выдохнул я, глядя на будто постаревшего на десяток лет мужчину. — Потому мы проникли в Вестери-ярд, и мисс Коллинс… — я помедлил, кусая изнутри губу, — проверила воспоминания Корвана. Удалось установить, что ваш сын на самом деле подрался с Оливером, но потом ушел, когда тот еще был жив. В «Балтингейл» ему что-то вкалывали, его сознание все сильнее мутнело, пока, наконец, он не стал верить в свою виновность.

— И это даже не воспоминания, скорее вложенная мысль, — ведьма подалась чуть вперед, кончики волос коснулись ее плеч, на лице застыло решительное выражение.

Это была ее идея рассказать все как есть Уиллу Кастеру, без утайки способностей. Она верила, что он поймет и не станет никуда подавать жалобы или доносы. Мы долго спорили по дороге на Паинтон-стрит, прорабатывая стратегию разговора.

Джойс уверяла, что кто угодно мог доложить куда следует, но только не Уилл, которого она успела немного узнать. Я не стал уточнять, когда и при каких обстоятельствах она могла так в нем убедиться, что готова была положить свою безопасность ради того, чтобы уговорить адвоката помогать нам. Догадывался, но спрашивать напрямую от чего-то боялся. Не потому, что они могли вместе куда-то сходить, поговорить, нет. Все-таки Джойс была самостоятельной и свободной женщиной, пусть потенциальные свидания с другими могли и колоть мне сердце.

Скорее было не по себе от мысли, что все происходившее там на поляне в поразительно приятном сне, который сменил мучавший меня уже неделю кошмар, могло оказаться делом рук ведьмы. На самом ли деле она плакала в моих руках, так сильно переживая за мое отношение к ней? Это было так искренне и по-настоящему, что утром, обнаружив Джойс в своем рабочем кресле, я едва не обнял ее, приговаривая, что меня волнует гораздо большее, чем секс.

О, Древо, я с растерянностью осознал, что влип, видя горячность, с какой она убеждала меня, будто бы кресло куда удобнее моей жесткой постели. Странное, давно забытое тепло где-то в груди. И я смутился, из последних сил стараясь все сдержать в себе, позорно сбежал варить кофе. Убеждая себя, что это лишь последствия моего гребанного подсознания, выплеснувшего дивный ночной сон. Тогда же я и обнаружил свой новый дар.

Вместо простого кофе, через пятнадцать минут я нашел себя за раскладыванием по тарелкам пышного омлета с зеленью и сыром, искренне недоумевая, как подобное со мной приключилось. Да, омлет — несложное в приготовлении блюдо. Только вот до этого мои способности в готовке ограничивались кофе и бутербродами. Даже в армии меня не подпускали к котелку — результат, несмотря на мой острый нюх, всегда был плачевным. А тут все вышло само собой. Утром я впервые услышал, как мог икать от смеха хорек.

— Думаю, вы понимаете, что официально мы не можем дать показания, — с нажимом проговорил я, скрещивая руки на груди.

— У леди будут неприятности, я не дурак, — тут же нашелся Кастер, говорил он уже гораздо спокойнее. Однако его поза все еще была напряженной. — Я собственноручно отправил сына в самую дорогую лечебницу, а его там…

Адвокат замолчал, его губы задрожали, но мужчина быстро взял себя в руки. Запах пота и алкоголя мгновенно усилился — так происходит, когда кровь начинаетбежать по венам быстрее. Кастер приложил указательный и средний палец к вискам, и я заметил, как в его глазах загорелся огонь надежды и отцовской ярости. И стоять на пути этого пламени мне вовсе не хотелось.

— «Балтингейл», — задумчиво протянул он, не отрывая взгляд от истории болезни Корвана. — Если эти уроды на самом деле что-то сделали с Корваном, я это докажу и засужу все руководство клиники, а вместе с ними доктора Мура. Доказав жестокое обращение и подлог, я вытащу моего мальчика из этого ада. Мозли! — спустя минуту дворецкий Кастеров был уже в гостиной. — Вызывай Лукаса, Питера и Рейчел, будем спасать господина Корвана.

— Сию минуту, сэр! — дворецкий явно оживился и едва ли не бегом выскочил из комнаты.

Джойс обернулась ко мне и послала довольную улыбку, глаза сверкнули, словно королевские топазы. Я не мог ей не ответить, даже если взять в расчет то, что рядом находился мистер Кастер.

— Мистер Олфорд, — Кастер поднялся на ноги и, кинув на сидение кресла бумагу из «Балтингейл», приблизился ко мне, — а вас я попрошу разобраться до конца с делом Оливера Пенгроувта. Найдите мне настоящего убийцу и тогда, быть может, я пересмотрю мое к вам отношение.

Адвокат протянул руку для вежливого примирительного рукопожатия.

— Я и так собирался заняться этим, сэр, — я ответил на жест и сжал его холодную ладонь.

— Я заплачу, — прищурился он. — Только без аванса, вы его безбожно пустили коту под хвост, детектив. Если нам удастся разгрести ту кашу, которую мы оба наварили, то, так и быть, приглашу вас на стаканчик бренди как-нибудь вечером, — адвокат попытался усилить рукопожатие, но на меня это слабо подействовало. Его губы растянулись в усмешке. — Только если вы будете вместе с очаровательной леди. Мисс, вам здесь всегда рады… с каттом или без.

Уилл Кастер ухватился за возможность достать «Балтингейл», как за спасательную ветку и мигом оживился. Теперь передо мной стоял мужчина, готовый на что угодно, лишь бы спасти близких, и на пути у которого лучше было не стоять. Мой собеседник обворожительно улыбнулся Джойс, которая странно смотрела на нас. Видимо, рукопожатие затянулось дольше приличного.

— Спасибо, мистер Кастер, — она повеселела.

Я чуть сдавил его пальцы и дернул на себя, достаточно сильно, чтобы сделать ему неприятно.

— Только попробуй, урою, — одними губами произнес я, на что Уилл хохотнул и разорвал рукопожатие.

— Не смею вас задерживать, детектив, идите же, восстанавливайте свое доброе имя.

На самом деле не стоило задерживаться здесь дольше нужного, дел впереди было по горло и следовало приступить ко всему немедленно, особенно когда хозяин проявлял такой недюжинный интерес к моей спутнице. Признаюсь, мне это совсем не понравилось, однако, не буду же я бесцеремонно бить ему морду только потому, что он способен оценить женщину рядом. Право же, я как никак воспитанный катт. Пропустив даму вперед, уже на выходе я обернулся и задумчиво посмотрел на Уилла Кастера. Он стоял, засунув руки в карманы, провожая нас полным жизни взглядом.

— Мистер Кастер, кто предложил вам отвезти Корвана в лечебницу?

Он нахмурился.

— Это было мое решение. Я давно знаю про «Балтингейл», но… — он вдруг осекся.

— Но? — я приподнял бровь, ожидая, когда Кастер продолжит.

— Мальчишка Пенгроувтов… Он там лечился какое-то время, и Дуглас очень хорошо отзывался об этом месте.

Дуглас Пенгроувт…

* * *

Свежий влажный воздух ударил прямо в лица, когда мы выходили из дома Уилла Кастера. Я даже придержал шляпу, чтобы та не слетела. У меня их осталось ничтожно мало, чтобы впустую раскидываться.

Да, лето в Аркене жестоко короткое. Летняя сессия только заканчивалась, а прохладные осенние ветра безжалостно портили молодежи заслуженные каникулы. Конечно, если у твоей семьи есть какой-никакой достаток, можно отправиться на юг королевства к проливу Фей, тамошние золотые пески уже несколько сотен лет привлекали народ. Невероятной величественности горы, манящие дюны и голубая океаническая вода еще восемьсот лет назад собирали вокруг себя паломников, считавших, что это земля великих Фейри, собственно, отсюда и пошло название пролива.

Я бывал там лишь раз, в той жизни, когда унизительная война осталась позади, а будущее было разрисовано яркими красками и совсем не верилось, что все унижения и боль только впереди. Что ж, спасибо одной женщине за то, что прекрасные воспоминания теперь навсегда останутся для меня предвестниками катастрофы.

И все же Паинтон-стрит была цветущим и уютным уголком Аркена, где даже тусклый солнечный свет, кое-как пробивавшийся сквозь серую пелену туч, дарил всему теплый желтоватый оттенок. Хорошее место, не скрою.

Джойс заметно поежилась и обхватила себя руками. Если ведьма мерзла даже в самый жаркий аркенский день, то я с трудом представлял, как она выбиралась из дома в зиму, когда липкая промозглая морось сутками била в лицо. От влажности все покрывалось тонким слоем льда, а ветер пронизывал до костей любого, в чьих жилах не текла животная кровь. Джинни не раз говорила, что завидовала моей способности спокойно гулять в легком пальто, когда многие кутались в шубы и шапки.

Уже привычным жестом я стянул с себя пиджак и накинул на плечи ведьме.

— Спасибо, но не стоило, Майкл, — улыбнулась она, все же сильнее запахивая края.

— Ладно тебе, ведьма, от меня не убудет, — пожал я плечами и полез в карман.

Н-да, портсигара не было. Уже в который раз за день я рефлекторно пытался нашарить его в брюках, но золотистая памятная вещь навсегда исчезла где-то в Крысином квартале вместе с сигаретами. Что же, придется разжиться новым.

— Куда дальше, детектив? — она деловито приподняла подбородок. — Ты уж не обессудь, но я бы с радостью сменила платье.

Я прищурился.

— Пытаешься сманить меня на покупку наряда?

— Нет, просто хочу переодеться, но ход твоих мыслей мне нравится, — Джойс хитро сверкнула глазами и легонько рассмеялась.

Ветер всколыхнул платиновые с голубыми прядками волосы, на краткий миг превращая ее прическу в подобие причудливого одуванчика, так, словно она не ведьма, а лесной дух.

— Для начала мы пройдемся до конца улицы и повидаемся с хозяином.

— Хозяином? — непонимающе нахмурилась Джойс.

Я кивнул, и мы медленно пошли мимо высоких каменных клумб с гортензиями и невычурной роскоши здешних домов. Настроение сделалось куда лучше. Здесь редко ездили мобили, но в обоих концах улицы всегда ждали своих клиентов такси. Носители желтой формы редко упускали возможность подзаработать на богатых клиентах, посему часто ошивались в респектабельных районах, выжидая, когда из особняка выйдет какой-нибудь порядочно одетый джентльмен или леди. Стоимость проезда, как правило, повышалось в два раза, если водитель сам выбирал себе «жертву».

Послышались мягкие касания лапок о камень, зашуршала гортензия и прямо перед нами спрыгнул уже знакомый серый пушистый друг. Он зычно мяукнул и с ленным интересом уставился на мою спутницу.

— Шико, — я приподнял шляпу и улыбнулся коту.

Кот сразу распознал в двуногой ведьму и теперь ему стало по-настоящему интересно. Ведьмы сюда хаживали нечасто, а если и приходила одна, то только смазать особой мазью спину его престарелой хозяйки. Но и той давно не было видно. Кот повел носом и вновь мяукнул. Почуял даже сквозь бумажный пакет свое лакомство.

— Джойс, это хозяин улицы, а теперь дай ему то, что лежит в кармане пиджака.

— Ты подкармливаешь бездомных котов? — как-то нервно хохотнула ведьма и с удивлением выудила из кармана коричневый бумажный пакет с рыбными палочками. — Так это не для тебя, а для… кота?

Шико снова мяукнул, не понимая, почему двуногая такая нерасторопная. Ему нужна его плата и только, а разговоры тут излишни.

— Только не бросай на землю, он хочет кушать с рук, — предупредил я.

Ожидалось, что Джойс начнет возмущаться и отказываться, но она лишь пожала плечами и, склонившись, подала палочку коту. Шико грациозно подцепил лакомство зубами и стянул с ее ладони. Ему понравилось. Эти были лучше, чем в прошлый раз — меньше специй и больше рыбки. Я вздохнул, ожидая, когда предприимчивый пушистик догрызет обещанную плату.

— Майкл, — выдохнула ведьма, будто ее поразила страшная догадка, — ты умеешь общаться с кошачьими?

— Скорее умею понимать, а им ничего объяснять не надо, умные создания. Шико следит за домом Кастеров с того самого дня, когда мы были здесь.

Забавно: котяра вовсю строил из себя уличного кота, который привязан к дому постольку-поскольку, но ел он с аристократической скоростью. Медленно. Впрочем, всему виной может быть пойманная им ранее соседская канарейка, добавлявшая тяжести в животе и лености. Или хозяйские сливки, которыми Шико умудрился полакомиться утром, пока нерасторопная толстая кухарка отвернулась к плите. Этот кот — тот еще плут.

Я подсунул ему еще одну палочку. Похоже, еще несколько дней слежки обеспечены. Теперь мне хотелось не уличить в чем-то бывалого адвоката, а убедиться, что человек будет в добром здравии, когда выйдет на скользкую дорожку дела о лечебнице «Балтингейл».

* * *

И опять мы спорили. Джойс отказывалась оставаться дома, когда я в одиночку буду шастать по злачным местам Крысиного квартала, вынюхивая, кто мог сбыть большое количество Серого Веза. Я же был уверен, что «прогулка» с ведьмой принесет нам куда больше проблем, раз Лекс решил оградить свою подопечную от влияния бывшего служителя закона. Тем более я заметил несколько внимательно следящих за нами ребят в котелках. Джойс все же капитулировала, и мы, сделав вид, что разругались в пух и прах, пошли каждый по своим делам.

Я уже бывал в разных концах Коричневой улицы, которая через водяной рукав примыкала к консервному заводу. Прямо под его монструозными индустриальными стенами творилась самая настоящая грязь. Если улица Синих дам всегда ассоциировалась с падшими женщинами и жила в блуде и пьянстве, то именно на Коричневой самые низкие слои общества находили как наркотическое удовольствие, так и свое последние пристанище. Надо ли говорить, как здесь воняло?

Соваться в опиумные дома я не имел никакого желания, тем более там люди куда настороженней и любой вопрос может вызвать у них острое желание настучать куда надо. Тогда, будь ты хоть сам король, за тобой придут и хорошенько расспросят, на кой черт ты ошиваешься на их территории. И если не лишишься жизни, то уж точно напрочь отпадет желание заниматься сыскной деятельностью.

Даже местные хвостатые отказывались как-либо сотрудничать со мной, считая, что я слишком чисто пахну. Какая-то облезлая кошка, явно страдающая лишаем, начала орать как бешенная при одном только моем приближении. Местные детишки — в основном полукровки — сбежались на этот крик и начали кидаться в меня камешками. Беспризорникам было весело. Они развлекали себя как могли, ведь их родители либо корячились сутками на заводе, либо ублажали кого-то в публичных домах. Я не ошибусь, если хотя бы парочка из них бастарды известных на весь город деятелей. Особо лохматый парнишка лет шести, в ободранных штанах и грязной рубахе с интересом принюхался ко мне и попытался пройтись хоть и маленькими, но уже умелыми ручками по моим карманам. Сделать я это ему не дал.

— Голодный? — я перехватил руку мальчугана, который тут же ощетинился и начал рычать — не иначе какой-то оборотень оприходовал его мать. — Тише, иначе получишь по заднице, а не рыбную палочку.

Парень затих и обиженно вытянул губы трубочкой. Разговаривать с этой шпаной следовало грубо, не скупясь на угрозы, иначе с тебя снимут даже трусы.

— Знаешь людей, которые дают наркотики прямо на улице?

Он мотнул своей косматой каштановой головой.

— Я тебе дам медную монетку, хватит на целую булку хлеба, — парнишка попытался вырваться, но я держал крепко. — Ты же знаешь, где можно взять вез, так, парень? Кто его может дать? Желательно хороший, он еще прозрачный, с блестками.

— Человека не знаю, — прорычал ребенок, оскалив внушительные клыки. — Только дядьку с длинными ушами. Там, за вонючей дыр-рой. А теперь дай палку и монетку!

— Вонючая дыра? Это где? — нахмурился я.

— Там! — он ткнул в сторону бараков где-то в конце улицы. — Три красных дома и один сгоревший, потом дыра, а за ней дядька с жижей и блестками.

Я сунул парнишке остатки кошачьего лакомства и обещанную монетку. Он смылся так быстро, что я бы даже не рискнул за ним поспеть.

Вонючей дырой оказался открытый канализационный ход, из которого буро-коричневыми потоками извергались нечистоты, наверное, всего Аркена. Я едва подавил желание расстаться с остатками завтрака прямо посреди улицы. Пришлось попотеть, чтобы перебраться через широкий зловонный ручей, не запачкав туфли.

В конце улицы, которая была тупиковой, стоял разваливающийся домишка, наспех сколоченный досками и выкрашенный в такой же коричневый цвет, как и ручьи этой вонючей дыры. Чтобы зайти внутрь, надо было рискнуть, взобравшись по сильно накренившейся от времени лестнице, едва ли не сразу на второй этаж. Для домов в этой части квартала это было нормальным явлением. На первых этажах жили лишь в зимний и летний период, в другое время Ливота разливалась и затапливала первые этажи. Рядом с лестницей была свалена целая груда всяческой ветоши.

«Если быть неосторожным, то любая заноза принесет тебе целый ворох заболеваний», — брезгливо подумалось мне.

К запаху нечистот прибавился другой. Отвратительно сладковатый запах разложения. Кто-то или что-то сдохло в доме, и мне претила одна мысль оказаться внутри провонявшего насквозь трупным амбре помещения. Но едва заметная звездочка с четырьмя концами и тремя точками внутри, вырезанная на дереве прямо над входом, убедила меня, что я пришел по адресу. Так обозначался Серый Вез. Любой наркоман или кэмпен, занимающийся поимкой мелких торговцев знал это.

Первая ступень опасно прогнулась под моим весом, предупреждающе заскрипев. Я был так увлечен своим безопасным подъемом, что не заметил движения в груде ветоши. Наверху пришлось крепко прижать ладонь к лицу, хоть как-то перекрывая ту вонь, что ударила в ноздри. Давно я не был в месте, где труп пролежал несколько дней, а учитывая, что почерневшим от давно начавшегося разложения был эльф, то лежал он тут уже неделю, а то и полторы.

Мухи гудящим роем взмыли в воздух и облепили меня. Здесь не было освещения, только узкое окошко где-то под потолком. Но мне и так было все прекрасно видно. Пытаясь унять взбунтовавшийся желудок, я присел рядом с лежачим ничком эльфом. Его уши побелели, в отличие от всего остального тела, и высохли, став ломкими, как крылья бабочки. Вытащив платок и хоть как-то обезопасив руки от соприкосновения с телом, я перевернул неизвестного на спину.

Его убили. На зеленоватом жакете чернели пятна. Я умел отличать ножевые на телах в плохом состоянии. Его ударили в грудь не меньше пяти раз, скорее всего широким ножом. На шее, где скопилось больше всего мух, а опарыши возились своими белесыми телами, я обнаружил длинный разрез. Эльфу перерезали горло, будто некому убийце показалось мало. Осмотр показал, что у потенциального барыги также были отрезаны пальцы, вырваны зубы и язык.

Кто же мог убить продавца Веза с такой жестокостью? Он перешел дорогу не тому, торговал на чужой территории? Для мафии это слишком тихое убийство. Лекс учил своих ребят не только заметать улики, но еще и делать смерть показательной для других, если кто-то его выводил.

***

Я поспешил выйти наружу, чтобы глотнуть хоть немного воздуха. Обыск тоже мало чего дал. Да, нашлись стеклянные шприцы и пробирки, в которых, скорее всего, толкал свой товар этот эльф. Но полной уверенности, что это именно тот, кто продал искомую дозу или самолично воткнул Оливеру смертельный шприц, у меня не было. Черт бы побрал это дело. Мне не хотелось тащить сюда Джойс и просить покопаться в мозгах у разлагающегося и воняющего эльфа. Выдержит ли она? Может. Но какой ценой? Бессонных ночей, кошмаров или отравления.

— Орочьи потроха, — выругался я.

Теперь я заметил, как груда старого тряпья пришла в движение. Что-то поднялось из ее недр и с нечеловеческим воплем кинулось вверх по улице.

— Стой! — я рявкнул, забыв о всех приличиях.

Догнать худого трясущегося наркомана было делом простым. Он даже не успел добежать до вонючей ямы, когда я схватил его когтями за загривок. Человечек невысокого роста барахтался в моей хватке, пытаясь достать ногами до земли. Карлик вопил и плакал, а в какой-то момент даже обделался, что заставило меня брезгливо бросить мерзость на землю.

— Профу, не тлогайте меня, сэр! — наркоман начал биться головой о землю, едва ли не ползая передо мной. Его зубы отсутствовали, а подбородок минимум год не видел бритвы. Жидкая мышиная бородка росла неровно, а маленькие глазки без конца бегали, без возможности сфокусироваться на мне. От него ужасно пахло всем и сразу. Кажется, у карлика была ломка.

— Ты видел, кто убил эльфа? — прорычал я, отпихивая его ногой, когда тот попытался облизать мои туфли.

— Стлафные! Стлафные! — верещал житель ветоши.

— Говори, как все было! — я вновь оттолкнул его, силясь не наподдавать ему больше нужного. Он зашелся плачем, потом взвыл и начал драть на себе волосы. — Хочешь сдохнуть так же? — угрожающе зашипел я, и это, наконец, возымело действие.

Карлик чуть притих. Из его сбивчивой речи я понял, что эльфа звали Элвис. Его притащили среди ночи люди «главного мафия» — Лекса и всю ночь пытались что-то у него выяснить, а после хладнокровно перерезали барыге горло, забрав весь товар с собой. Но даже не это взволновало меня. Лекс творил на своей территории что хотел. Лишь одна фраза, полная первобытного ужаса заставила меня, очертя голову, бежать в дому Джойс:

— Клафный плафь, там были стлафные теловеки в клафном плафье!

В глазках карлика стоял такой страх, что казалось, он видел, что творили эти люди. И это его напугало до ужаса.

Я бросил его там же и, забыв, про еще полученную вчера рану, скорее направился к ведьме.

Красный плащ.

Это не могло быть простым совпадением, но в такое я не верил. Если они на самом деле существовали и Лекс имел с ними хоть какие-то дела, то лишь дело времени, когда они придут за Джойс. Учитывая, что он мог разочароваться в ведьме, которая стала слишком много путаться с детективом, это вполне могло стать правдой рано или поздно.

Сердце бешено колотилось в груди. Я ненавидел себя за то, что оставил ее одну, поддавшись своей упертости. Кто знал, что случится, когда по моей вине снова погибнет кто-то. Кто-то, с каждой встречей въедающийся в душу все сильнее.

Я не имел права подводить эту добрую и смешливую девушку, у которой впереди столько открытий и столько жизни, что было преступно вот так запросто отдать ее прямо в руки преступников.

«Молись Древу, что ошибаешься, Олфорд», — совесть никогда не спала.

Я влетел в ее квартиру, словно нетопырь в ночь кровавой жатвы. Дверь оказалась незапертой. Ни Джойс, ни ее хорька, ни гримуара тут не было. Я обыскал все помещение. Вещи из шкафа и комода были разбросаны, травы разметаны по столу, на котором обычно громоздилась вечно ворчащая Ингеборга. Но никаких следов, указывающих, что здесь была борьба. Думалось, что ведьма при случае так просто не даст себя взять, уж точно не Джойс, способная проклясть кого угодно.

Принюхавшись, я уловил знакомый запах, помимо Джойс здесь был кое-кто еще. Легко уловимые нотки жареной картошки, пива и пота.

— Гребанный тролль, — вырвалось какое-то совсем нечеловеческое рычание.

Самое главное, он был неподалеку. Легко опознать по запаху такую внушительную тушу. И мне несказанно повезло, что эта туша не была готова, что прямо из маленького оконца импровизированной спальни ведьмы может спрыгнуть злой катт.

— Господин Олфорд! — сипло выдавил Рок, когда я впился пятерней с когтями ему прямо в горло.

Мы были в узком проходе между домами, так что шестерки Лекса вряд ли могли заметить нас, пока не выйдут напрямую. Рок даже не сопротивлялся и испуганно смотрел на меня, нависшего сверху.

— Что с Джойс? — что уж там, когда я зол, мог выпускать не только когти, но и острые зубы.

— Я…я…предупредил госпожу, что Лекс планирует навести ей недружественный визит. Она ушла полчаса назад.

— Почему такая участливая шестерка не пошла за ней? М? — шипел я.

— Я должен быть здесь, чтобы помочь с ней справиться. Босс не знает, что я навестил ее раньше.

Судя по всему, амбал на самом деле не собирался как-то сопротивляться и просто ждал, когда я отпущу его и слезу. Это я и сделал первым делом, поняв, что передо мной вовсе не враг. Неужели, он так проникся чувствами к ведьме, что решил помочь? Похвально.

— Куда она пошла?

— Не знаю, сэр, — пожал Рок своими широкими плечами. — Но здесь скоро станет опасно, когда поймут, что дома никого нет. Я могу начать преследование.

На секунду я замешкался, решая, что делать дальше и в какую сторону направиться.

— Ладно, спасибо, парень.

Хлопнув увальня по плечу, я быстро вышел в вечно праздную толпу, натягивая шляпу куда сильнее положенного и обматывая хвост вокруг ноги. Каттам сложно быть незаметными, но я старался, шагая по зову тонкого шлейфа из аромата ведьмы.

Глава 18

Джойс

Прижимая к себе гримуар и чувствуя, как тяжелый чемодан оттягивал руку, я брела по темным улицам, освещаемым только светом из зашторенных окон. Повсюду слышались приглушенные разговоры, взрывы смеха, даже чьи-то стоны в подворотне, но я старалась не замечать ничего вокруг и держаться более темной стороны. Лишнее внимание мне было ни к чему, я и так привлекала его немало.

В голове, казалось, должно было крутиться множество мыслей. От тех, что поразительно походили на угрюмые замечания Инги вроде: «И зачем ты вообще связалась с этим никчемным каттом?» до испуганных: «Куда мне теперь идти?»

Да, наверное, я должна была непрерывно размышлять, а мысли скакать друг за другом, быстро сменяя одна другую. Только вот ничего этого не было. В голове поселилась странная пустота, будто меня оглушили. Так, словно находилась в огромном пузыре, приглушавшем все звуки вокруг меня и изолировавшем сознание.

Каблуки звонко стучали по брусчатке, но тоже вдалеке. И я бы посетовала, что выбрала не самые удачные туфли для ночных прогулок, слишком громкие и совсем неподходящие для пробежек — а вдруг, — если бы не это тревожащая даже меня бездна внутри. Самая настоящая черная дыра, от которой становилось еще холоднее, чем от прохладного ночного ветра. Не сильного, но пробирающего до костей даже в кофте.

— Джойс! — донесся до меня гневный окрик, и я остановилась, пытаясь сообразить, кто меня звал.

— Джойс-с, да чтоб тебя, ты вообще слушала, что я говор-рил?

Я сделала еще несколько шагов вперед и почувствовала, как подол платья в миг потяжелел на пару килограммов. Даже пошатнулась под неожиданной тяжестью, помогло не завалиться лишь то, что я шла вдоль стены дома и смогла на нее опереться.

Опустив взгляд, заметила повисшего на моем платье Дина. По-видимому, он подпрыгнул и впился зубами в ткань, лишь бы остановить меня, задние лапы он поджал, чтобы не доходили до земли. Удивительно, но ткань выдержала. И хорошо. Если бы Дин уничтожил одну из немногих оставшихся у меня юбок, я бы расстроилась. Сильно расстроилась.

— Слезай, — устало отмахнулась я, возвращая равновесие.

— Нпсс-ррр, — гневно ответила моя норка, а еще чуть тряхнула головой, что сверху смотрелось так, будто он хотел оторвать себе кусок подола, да покрупнее.

Все же хорошо, что ткань была очень плотной.

— Я все равно тебя не понимаю, у нас ведь нет ментальной связи.

У нас ничего не было. Ни нормальной связи ведьмы с фамильяром, ни ментальной. Да что там, у нас теперь даже дома не было.

«Чудесно».

С влажным чавканьем он разжал челюсти и отнюдь не изящно приземлился, хорошо хоть на четыре лапы.

— Я говор-рил: «Не смей».

— Что? — нахмурилась я, сильнее прижав к себе Ингу, отчего та недовольно заворчала, опасаясь получить заломы на страницах.

— Не с-смей хандрить. Не сейчас. Нам нужно быть начеку. Я много раз гулял по ночам, но пр-режде мне не доводилось защищать тебя при этом.

— И не нужно меня защищать, — запротестовала я, поглаживая форзац гримуара. Нести дальше чемодан казалось делом весьма неприятным, но стоять с ним в руках — просто верх глупости. Если, конечно, я не планировала потом поражать гостей цирка своими совершенно разными по длине руками.

Собирались мы в спешке, но я все же накидала с собой некоторые особенно редкие травы, руны — куда без них уважающая себя ведьма, — парочку артефактов, несколько платьев, сорочку и даже сменные туфли. А еще любимую шапочку. И шарф! Оказалось, что даже на первое время мне нужно поразительно много вещей, не говоря о том, с какой горечью я расставалась со своими внушительным гардеробом, ведь собирала его с любовью и очень им гордилась.

Перчатки от де Галле — недавный подарок свихнувшегося Лекса — гордо приземлились поверх кучи прочих мелочей, из-за которых я с трудом закрыла чемодан. Хоть и злилась на босса, но перчатки так не смогла оставить.

— Нам нужно уйти от квартала как можно дальше, Дин, — я снова двинулась дальше, обходя очередной притон. — Если я сейчас поймаю мобиль, все тут же доложат Лексу, куда именно я уехала. Нас встретят еще на подъезде к пункту назначения.

«Все это было каким-то кошмаром. Может, я спала?»

— Она разговаривает, ты посмотр-ри, — наигранно удивился Дин, засеменивший следом за мной, но обратился он, видимо, к Инге.

— Сама диву даюсь, — хмыкнул мой гримуар, отчего мне захотелось бросить их обоих.

«Иду тут, надрываюсь от тяжести, а они еще издеваются».

— А можете умерить пыл? Мне и так тошно, — вырвалось у меня.

— Тошно. Ей тошно, Фердинанд. А обжиматься с каттом ей было не тошно.

— Инга! Да что ты такое…?

— Говорю? Правду. Мы с Фердинандом тебя предупреждали. Лекс тебя предупреждал. Неужели таскаться за каттом по всему Аркену важнее нашего дома? Ты ведь сама умоляла Лекса принять тебя…

— Это было… давно, — с трудом выдавила я, борясь с сухостью в горле.

Ни Дин, ни Инга не понимали моих поступков, но понимала ли их я сама? О, Ехидна!

С тех пор действительно прошло уже несколько лет, и с каждый годом, как бы я ни старалась открещиваться от дел Лекса, все больше подробностей меня отталкивало и возмущало. Как, например, отпущенный недавно убийца, оправданный лишь потому, что Лекс потянул за ниточки и освободил своего родственника. Тот мудак убил восемнадцатилетнюю девушку, а его отпустили! Подумать только. Страшно было представить, сколько всего творил Лекс ежедневно, а я даже не догадывалась. Закрывать глаза было приятно, удобно, но… долго ли я смогла бы продолжать, потихоньку начиная ненавидеть себя все сильнее?

Впереди мелькнул чей-то плащ, из двери почти кубарем выкатился очередной пьяница, и я остановилась, вжавшись в кирпичную стену. Наверное, Лекс уже отменил свой указ о моей неприкосновенности. Быстро ли новости облетали Крысиный квартал? Да я дольше тушила сигареты Майка! По коже побежали мурашки, стоило мне подумать о своей участи, если нарвусь на компанию подвыпивших мужчин. С одним бы я справилась, с двумя… но если их будет больше? Не завлекать же мне их всех обещаниями массовых гаданий? И энергии моей хватит на несколько проклятий подряд, но не больше.

«Ох, дерьмо».

Когда мужчина уполз в подворотню, я осторожно пошла вперед.

— И где твой катт? Греется у себя дома, пока мы тут скитаемся?

— Нет, он… кажется, хотел что-то проверить.

— Думаешь, ему нужна ведьма на пороге?

— Может, и пр-римет. За услуги опр-ределенного толка, — зло ответил Дин.

— Неправда! — тут я просто не смогла смолчать. — Он… Он…

Благородный, добрый, умный, радеющий за справедливость. А еще у него так приятно лежать на груди и плакать. То есть плакать, конечно, неприятно, но Майк повел себя во сне как настоящий мужчина. Я боялась агрессии, непонимания, обиды, что его так внезапно лишили желаемого, пусть и в грезах, но ему, казалось, было плевать. Он лишь обнял меня, крепко и такими теплыми руками, шептал на ухо милые глупости, лишь бы я успокоилась…

— Майк не такой, — наконец, выдохнула я.

— Может, и нет, — смиренно буркнул Дин, явно поняв, что переборщил. — Но на кой мы ему сдались…

— Мы не станем стеснять Майкла, — тут же заверила я их. — Это некрасиво и совсем неудобно. Его аванса хватит, чтобы снять комнатку в приличном квартале на день-другой. А потом… Наверное, нам придется уехать.

— В Ливерию? — с ужасом протянула Инга, будто кошмара ужаснее себе представить не могла.

— Почему сразу туда? Думаю, небольшой городок, на севере или юге страны подойдет. Главное, чтобы подальше от столицы.

— Но у тебя нет лицензии, — напомнила Инга.

— Получу, — нахмурилась я.

Раз Лекс больше не станет отговаривать от законной деятельности, я вполне могла зарегистрироваться в системе. Только под другим именем, конечно. А как это провернуть, подумаю чуть позже. Может, Майк подскажет или… стоило ли вообще к нему лезть и, тем самым, подставлять? Лучше уехать, не попрощавшись, но с надеждой, что его не коснется эта… охота на ведьм.

К тому уже, Майк столько раз намекал, что мог справиться с делом сам, без моей помощи. Он явно не будет в накладе из-за моего исчезновения. Только вот от мысли, что мы с ним больше не увидимся, кошки скребли на душе.

«Кошки, тьфу ты».

Если бы не было так грустно, я бы рассмеялась.

— Госпожа, а не уделите нам немного вашего внимания? — раздался позади незнакомый прокуренный голос.

Я крутанулась и тут же отступила, силясь не упасть из-за потянувшего меня за собой чемодана. Заметив пятерых мужчин в черных и серых одеждах, в которых они отлично сливались с грязным кварталом, я… да, совершенно позорным образом запаниковала и стала пятиться.

— Куда же вы, госпожа? — насмешливо окликнул меня еще один, и на этот раз я увидела обладателя голоса. Коренастый мужчина со шрамом на пол лица и заправленной за ухо сигаретой. Он стоял рядом с более высоким и широкоплечим беловолосым дружком чуть впереди всех остальных, это наводило на мысль, что первым меня позвал именно блондин.

Вся шайка походила на завсегдатаев дешевых баров, неопрятные, вся одежда в каких-то пятнах, а еще от них так несло перегаром, что я чувствовала даже не расстоянии нескольких метров. Ветер был в их сторону, потому мы не почувствовали, пока шли, но теперь… Мамочки, ну и вонь. Дин, должно быть, слишком задумался, если заранее не предупредил об их появлении.

— Да откуда вы вылезли, опус-сумы? — зашипел мой фамильяр.

О, значит, ветер и задумчивость были ни при чем. Впрочем, нам от этого теперь ни холодно, ни жарко. Может, они только вышли из дома, мимо которого мы шли, но просто так от них теперь не отделаться.

— Как ты нас назвал, мелкая шваль? — оскорбился полноватый парень позади главарей. Видимо, самый обидчивый.

— Я не ш-шваль, я нор-рка, — Дин опасно зарычал, вздыбив шерсть и приготовившись к прыжку. Даже встал так, чтобы оказаться передо мной. — Почему все так плохо учатся в ш-школах? Нор-рок никогда не видели?

«Мой маленький защитник».

— Это те шкурки на шубах господ? — хохотнул блондинистый главарь, отчего я едва не наслала на него проклятие. Это же надо было сказать такое в присутствие Дина!

Вот сколько лет ни прибегала, а за последние дни столько возможностей и поводов. Мое обещание не разбрасываться проклятиями направо и налево можно отложить до более светлых времен, сегодня — в этом переулке — явно не до него.

— Мальчики, — я приосанилась, стараясь не подавать вида, что испугалась, — даем вам десять секунд, чтобы разойтись. Потом пеняйте на себя.

Мужчины расхохотались, переглядываясь, будто в жизни не видели ничего забавнее загнанной в угол женщины. Но смех смолк, стоило вожаку поднять руку.

— Значит так, кукла, давай без шуток, — обратился он ко мне и шагнул ближе, отчего Дин снова зарычал. — Применишь магию, и тебе же хуже будет, когда я до тебя доберусь — а в этом ты не сомневайся, сахарная моя. Я давно на тебя поглядывал, да все люди Лекса мешали. Мол, кукла-то казенная. И только подумай, какой у меня оргазм случился, когда сидели тут с друзьями, а тебя в окне увидел. Думал, мерещится. Чтобы в первый же день, когда тебя можно поиметь, ты сама пришла мне в лапки.

— Не оскорбляй наш звериный р-род, — недовольно произнес Дин. — Это у меня лапки, а у тебя…

— Дин, не нужно оскорблять джентльменов, они ведь уже уходят, — я по-прежнему стояла прямо, Майк бы точно мной гордился. Инга лишь сопела и косила на них единственным глазом.

— Говорит то как, будто и впрямь госпожой себя мнит, — коренастый плюнул себе под ноги и растер сапогом.

Я поморщилась.

— Что, забыла из какой дыры сама вылезла? — вскинул голову блондин. — Так вот, — он обвел свою компанию рукой, — как раз твой уровень. И мы тебя научим, как ублажать подходящих тебе мужчин. Правда, парни?

— Конечно.

— Можно, я первый?

— В очередь, придурок.

— Загр-рызу.

— Уберите этого бешеного, — приказал блондин, тряхнув грязными прядями, все норовившими упасть на глаза, и вперед выступили два амбала, все это время стоявшие позади. — Развлечемся с девкой и отправим Лексу. Бедняга ее там обыскался.

Мужчины снова засмеялись, очень мерзко и до ужаса противно, и пошли вперед. Дин бросился на них, а я ахнула, поспешив поставить чемодан на пол. С обеими занятыми руками я вообще не боец.

Дин, тем временем, буквально взлетел по ноге одного из нападавших, вскарабкался по куртке и выше. Мужчина только начал махать руками и пытаться сбросить его, но моя норка ловко уходила из-под нерасторопных рук. Я и сама не заметила, как Дин оказался возле шеи здоровяка и впился в нее зубами. Хотя скорее вгрызся, буквально раздирая острыми клыками плоть. Мне стало нехорошо, когда мужчина заорал и обхватил тельце Дина, пытаясь оторвать его от себя.

— Снимите с меня эту тварь! — верещал он на всю улицу. Из окон уже начали выглядывать люди, а остальные, наоборот, сильнее зашторивали свои квартиры, не желая ввязываться в ночные разборки неизвестных. Последних было большинство — таковы нравы в Крысином квартале. Своя рубашка всегда ближе к телу.

Наконец, обезумевшему мужчине удалось откинуть фамильяра на брусчатку, но лишь с куском мяса из шеи. Дин просто вырвал ему кусок плоти. Из раны тут же забилась кровь, с напором и так быстро, что я задышала глубже, лишь бы прогнать неприятное чувство тошноты. Дин перекусил ему сонную артерию, о, Древо!

По-видимому, банда блондина и он сам тоже не ожидали такого поворота, потому первое время растерянно следили за завалившимся на бок другом, отчаянно пытавшимся зажать хлеставшую кровь.

— Бешеная… тварь… — с трудом выдавил он, отплевываясь кровью. С каждым мгновением амбал все больше терял силы.

Лицо блондина резко потемнело, а глаза злобно сверкнули, когда он сжал руки в кулаки.

Из домов, между которыми мы оказались, вышло еще с десяток, а то и больше мужчин. Похоже, противников у нас только прибавилось. Одним меньше, но десятком больше. И самоотверженный, хоть и напугавший даже меня маневр фамильяра оказался бесполезен.

Дин сверкнул глазами в мою сторону, и я отметила, как зловеще он сейчас выглядел. Его светлая мордочка окрасилась в бордовый цвет, не равномерно, пятнами, а с подбородка все еще капала кровь. Настоящий хищник, каким он и являлся. Хорошо хоть кусок плоти уже куда-то сплюнул, а то я бы все же рассталась с ужином.

— Убить шавку, — выплюнул главарь остальным, а сам пошел в мою сторону.

Несколько человек бросились на Дина, и я могла лишь надеяться, что с ним будет все в порядке, поскольку мне пришлось переключиться на собственное спасение. Блондин не сбавлял шага, а потому пришлось срочно придумывать выход. Я ведь была доброй ведьмой, хоть и с темными дарами, но кем же я стану, если буду использовать их во вред? Ничем не лучше тех утрированных монстров, про которых горланили разносчики газет. И если я оправдаю эти слухи, всем ведьмам и прохода больше не дадут!

«Что же делать?»

Блондин больно схватил меня за руку и дернул к себе, двигаясь куда быстрее, чем я сегодня соображала. Досадный факт.

Я вскрикнула от боли, когда он усилил хватку, а мне показалось, что блондин сейчас переломает мне все кости на запястье. Такие сильные руки… Нет, он не был полнокровным человеком, в его родословной явно потоптались и другие расы.

— Да чтоб ты… изъяснялся только стихами! — выдавила я сквозь брызнувшие из глаз слезы, пытаясь вырвать у него свое запястье.

— Чего бормочишь, кукла, ночь кругом. Уж стынет там постель, пойдем же в дом, — выдавил он сквозь стиснутые зубы и ошарашенно моргнул. Позади нас раздавались крики, рычание, но блондин перекрывал мне вид на происходящее. Лицо его помрачнело еще сильнее, отчего мне стало страшно. — Вот ведьма, забери слова назад. Я не смогу так жить, уж лучше в ад.

— Ничего, это очень полезный навык. Сможешь стать поэтом, — выдохнула я, радуясь, что от шока он чуть ослабил хватку. Я постаралась усилить следующие слова, отправляя свою энергию на него тонким ручейком. — А чтоб ты… как можно скорее оказался дома.

Блондин зло прищурился, но тут же отпустил меня и побежал к ближайшему дому, рывком распахнув дверь и вихрем влетев в парадную.

Я потерла ноющее запястье и шмыгнула носом, надеясь, что обойдется без перелома. Лечить саму себя я не умела.

Однако расслабляться было рано, ко мне подходили еще трое. И, насмотревшись на неудачный опыт предводителя, заходили с разных сторон.

— Значит, лучше бы ты молчала, чистенькая, — ухмыльнулся коренастый, наступая на меня и не думая останавливаться.

Я попятилась, но вскоре уперлась спиной в стену. Или же мне так только показалось, потому что в следующий миг мой рот зажала огромная смердящая ладонь, вторая рука обхватила мою талию и крепче прижала к торсу. Вот я дурочка, ко мне подходили четверо с разных сторон, а не трое!

Я забилась в его руках и опустила взгляд на гримуар, который по-прежнему прижимала к груди. Обхватив весомый, мягко говоря, том, я замахнулась им вверх и угодила прямо в лицо схватившего меня мужчины. Как удачно, что он оказался настолько выше. Тот тут же выпустил меня и отступил, зажав нос.

— Ты сгомага мне нох, — гнусаво протянул полуокр, а я размахнулась и снова ударила его гримуаром, на этот раз по голове, а точнее форзац Инги угодил ему в висок.

— Ау, моя голова, — буркнула Ингиборга, когда мужчина свалился, как подкошенный.

— Прости, родная, я потом поставлю перед тобой успокаивающие аромасвечи, — выдохнула я и снова обернулась. Вернее попыталась, потому что сзади меня опять кто-то схватил, а еще один мужчина бандитской наружности вырвал из рук гримуар и бросил на брусчатку.

— Инга! — вскрикнула я, рванувшись за ней, но из хватки схватившего меня коренастого я выбраться не смогла, а рот снова накрыла шершавая вонючая ладонь.

— Уж шли минуты, павших жаль. Друзья мои, отриньте-ка печаль! — раздался выкрик сбоку. Видимо, блондин добрался до дома и за неимением иных вариантов решил наблюдать из окна.

— Заткнись и не позорь нас, рифмоплет, чтоб тебя, — огрызнулся коренастый. — Не лягайся, стерва. Иначе я буду куда грубее, чем планировал. Ты ни то что через неделю не сядешь, месяц будешь враскорячку ходить.

Я судорожно вспоминала известные мне заклинания, которые могли сработать лишь на энергии и произнесенном про себя заклятии. Подобных было не много, а отчасти безопасных еще меньше. Я же не могла поджечь его. Такого мне жители Аркена точно не простят.

На миг я замерла от пришедшей мне мысли. Неужели Ада когда-то также пыталась сообразить, что можно было использовать из безопасных для людей заклятий. Она пожалела нападавших и защитила всех ведьм, вот только это стоило ей жизни. Моя милая веселая Ада. Она так радела за наше дело и собиралась отстаивать права ведьм, но чем ответил мир на ее доброту? Ее изнасиловали в подворотне неподалеку от приюта и убили. Моя жизнь оборвется также? Из глаз снова потекли слезы.

— Ну, вот так, плачь, я люблю, когда подо мной кричат и рыдают, — коренастый рванул мою юбку вверх и обхватил шершавой ладонью бедро, так близко к промежности, что я пискнула от неожиданности и возмущения. — Подходите парни, тут на всех хватит.

Я завозилась, как сумасшедшая, пытаясь сбросить с себя ненавистную ладонь, пробравшуюся уже к самым трусикам. Внутри все горело, но я все не решалась произнести заклятие огня. Я ведь убью человека… Дин уже убил человека. О, Древо!

Подошедший справа худощавый и прыщавый парень моего возраста положил ладонь мне на живот и лизнул в ухо, а тот, что слева — припал губами к моей шее, его щетина больно кололась, но противнее всего было выносить их слюни. После нежных, хоть иногда и грубых прикосновений Майка, эти трое будто марали меня своей грязью, заменяя в сознании все приятное на мерзкое. Их руки, шарившие по телу, проникавшие под юбку и теребившие ткань блузки на груди казались мне самыми грязными на свете, невыносимо грязными.

Позади снова раздался рык, вот только он показался мне куда грознее и громче прежнего. Неужели они что-то сделали с Дином?

Прикрыв глаза, я приняла отчаянное решение и довольно грубо ворвалась в сознание одного из троицы. Сперва досталось правому, который в этот момент пытался протаранить языком мою ушную раковину и, казалось, захлебывался в собственных слюнях, решив утопить и меня. Я словно била стеной по нечаянному прохожему. Наверное, такое сравнение было бы уместнее всего, поскольку сейчас я не заботилась ни о законе, в нарушении которого меня могли обвинить, ни о том, что он мог остаться овощем после такого резкого ментального вмешательства. Я обезумела, испугавшись за Дина.

Парень рухнул, как подкошенный, свалившись на брусчатку, словно мешок с гнилой картошкой. За ним последовал левый, а коренастого я оставила на сладкое. Как и его дружки, он оказался незащищен против такого вмешательства и лишь замер, не понимая, что происходило. Его палец, проникший мне между ног, лишился силы. Я заставила его вытащить эту мерзость, отпустить меня и отойти на шаг, а потом он последовал за дружками на землю.

Нервно одернув юбку, я медленно повернулась кцарящему позади меня хаосу. Мужчины кричали, бежали врассыпную, и вскоре я поняла почему. Их расшвыривал темно-рыжий катт в зверином обличье. Длинные уши, кошачья морда, сильное и мощное тело, полностью покрытое лоснящейся шерстью, а хвост, казалось, стал еще мощнее и длиннее, чем раньше. Катт стоял на сильных задних лапах и прорежал ряды местной банды. Смельчаки, встававшие на его пути, разлетались, как новорожденные котята. А тех, кто подбирался сзади, ждали точные и мощные удары хвостом. Когда несколько мужчин достали ножи и снова кинулись на катта, я застыла. Но Майк — а я уверена, что это именно он — взревел и ушел из-под ударов, замахнувшись лапами с огромными когтями так, что вспорол одному из мужчин глотку, а другому бок. Брызнула кровь, заливая брусчатку. Впрочем, ее повсюду и без того было немало.

Когда к Майку в очередной раз подобрались сзади, я заметила Дина. Он взял того мужчину на себя, взобравшись на него по одежде и вцепившись в лицо. Тот дико заорал и побежал прочь, пытаясь отодрать от себя норку, но влетел в стену, стукнулся головой и осел.

С каждым мгновением на улице становилось все меньше народу. И когда Майк отправил в беспамятство последнего, то мигом подлетел ко мне, на ходу меняя облик. Казалось, ему совершенно плевать, что он оказался полностью обнажен. Майк, судя по выражению лица, даже не подумал об этом, лишь о том, чтобы поскорее добраться до меня.

Однако я выставила перед собой ладонь, ту самую, чье запястье едва не перемолол в своих руках блондин. Мне нужно было остановить Майка, причем срочно.

— Не подходи, — прохрипела я, прикрывая глаза. Конечно, я уже увидела все и даже больше — больше, чем себе представляла, — но дело было не в стеснительности. Я боялась, что дар вышел из-под контроля. Прежде я никогда не проникала в сознание стольких людей за раз, тем более живых. И что немаловажно — раньше мне не доводилось отправлять их в беспамятство столь резко и грубо. Я даже не знала, проснутся ли они и в каком состоянии. Но что пугало меня больше, сила все еще бурлила внутри, то ли всколыхнувшаяся ужасом, то ли адреналином — причина меня сейчас мало волновало. Я переживала, что могла повторить этот кошмар. Снова и снова. Пока энергия не иссякнет окончательно, выпив меня до дна.

Только сейчас я осознала, что тряслась, как в лихорадке. Нужно было взять себя под контроль.

Контроль…

— Девочка моя, — донеслись до меня приглушенные причитания Инги, а потом она запела. Сперва тихо, едва слышно, но постепенно ее слова все проще проникали в сознание. Эту колыбельную на древнем языке Инга часто пела мне перед сном. Она всегда меня успокаивала, унося тревоги и горести. Взбунтовавшийся океан внутри меня неохотно, но начал ослабевать, буря с каждой минутой утихала, а я все глубже дышала, наполняя легкие воздухом. Не таким уж и приятным, вокруг витало спертое зловоние битвы и смерти, но это было лучше затмившей мое сознание пелены.

Я медленно осела на землю. Со стороны, наверное, показалось, что марионетке обрезали нити. Однако Майкл не дал мне упасть, подхватив у самой брусчатки. Похоже, я боролась с собой гораздо дольше, чем мне показалось, поскольку он уже успел где-то раздобыть немного не подходившие его по размеру штаны, ботинки и накинул свой же пиджак на голый торс.

«Майк скинул его перед обращением?»

— Джойс, прости меня, прости, — он подхватил меня на руки, будто я стоявший на его пути торшер, не более, и крепко прижал к своей груди, зарывшись лицом в мои волосы. Словно не мне одной требовалось время, чтобы прийти в себя и осознать, что все закончилось.

— За что? — шепнула я, уткнувшись в его шею носом и запустив пятерню в густые волосы катта. Сегодня они были влажными, но неизменно мягкими.

— Я дурак, — просто отозвался Майкл.

— Глупости, ты один из самых умных людей… ммм… нелюдей, которого я знаю, — я улыбнулась чуть дрожавшими губами, хотя он этого и не смог бы увидеть.

— Мне следовало догадаться, что этим все кончится. Ты ведь говорила, что Лекс заходил, а я…

— Остался упр-рямым каттом, — вынес вердикт Дин, направившись к брошенной Инге.

— Ты пойдешь со мной, — выдохнул детектив мне куда-то в шею и крепче прижал к своему телу. Такому горячему, куда теплее обычного, но поняла я это только теперь. Будто промерзнув изнутри, я могла лишь тихо радоваться, что каттов вполне можно пользовать в качестве грелок. Да и Майк не возражал, когда я сунула обе руки ему под пиджак, распластав ладони по груди.

— С тобой? — опомнилась я.

— Конечно, Джойс. Из-за меня и этого расследования ты лишилась дома. Меньшее, что я могу сделать, предоставить тебе кров.

— Не стоит, я захватила деньги и могу снять…

— И слушать не хочу. Ты даже идти не в состоянии.

Его тон говорил о том, что спорить сейчас бесполезно, он все для себя решил. А я? Так ли уж мне хотелось оказаться подальше от его теплой кожи?

«Нет, вряд ли. Позже».

— Только тебе придется нести не только меня.

— В смысле? — нахмурился он, отстраняясь. Видимо, Майк тоже еще не до конца отошел от драки.

— Я иду в комплекте с чемоданом и Ингой, — хмыкнула я.

* * *

Однако нашим приключениям этим вечером не суждено было закончиться. Еще на подъезде к офису Майкла мы заметили разбитые стекла и настежь распахнутую дверь с выбитым замком. А когда вылезли из нанятого мобиля, и детектив бросил водителю оговоренное количество монет, пришлось медленно направиться в сторону агентства. Майк взял меня за руку, вот только как расценивать этот жест я не знала. То ли он хотел успокоить меня, то ли себя. Чемодан и Ингу он удерживал свободной от меня рукой, будто они и не весили целую тонну. Я пригибалась под их тяжестью, а Майк даже не чувствовал. Не было в этом мире справедливости.

«Пфф».

Когда под нашими ногами захрустело битое стекло, стало еще более неуютно. Я нагнулась, подхватывая Дина, чтобы не порезал лапки, и лишь потом мы вошли в совершенно темный, показавшийся мне очень неприветливым офис, из него будто выпили всю душу и оставили лишь зияющий провал. Мне думалось, что здесь должен был царить беспорядок, но в целом все лежало на своих местах, по крайней мере, так дела обстояли на первом этаже в приемной, где обычно сидела противная секретарша Майка. Лишь гулявший по залу ветер сносил время от времени листы со стола, упрямо роняя их на пол. Шум медленно опускавшихся на деревянный паркет листов был каким-то зловещим, потому я подошла ближе к Майклу, почти прижавшись к его боку.

Сперва Майк просто оглядывался по сторонам и хмурился, но не прошло и нескольких секунд, как он замер и принюхался, задрав голову в сторону второго этажа.

— Что такое? — едва слышным шепотом спросила я. Казалось неправильным говорить тут громче.

— Не отходи от меня ни на шаг, — также шепотом отозвался Майкл и повел меня к лестнице.

— Вряд ли ты меня отлепишь, даже если постараешься, — признала я и вздрогнула, когда позади нас на паркет свалился еще один лист. — Мне тут не по себе.

— Смер-рть, — тихо рыкнул Дин, поведя носом у меня на плече.

— Тем более не отойду, — буркнула я, крепче переплетая с Майком свои пальцы. Ноги все еще ощущались ватными, но в целом мне было уже лучше, чем в подворотне.

— А вдруг там опасно? Зачем нам с Джойс туда идти? — вклинилась возмущенно Инга.

— Я не останусь одна в фойе, — качнула я головой. — Без вариантов.

Детектив кивнул, и мы пошли вверх по ступеням, старясь идти как можно бесшумнее. У катта получалось, а у меня, учитывая время от времени стучавшие каблуки, не очень.

Однако Майк не стал меня ругать, он вообще походил на пса, взявшего след. Казалось, сейчас для него существовал лишь тот запах в его офисе и неодолимое желание увидеть, что же произошло. И когда мы оказались на площадке, Майк, к моему удивлению, завернул к своей импровизированной комнатке, проигнорировав распахнутую дверь в свой кабинет, где все было перевернуто — это оказалось заметно даже издали.

Судорожно сглотнув, он толкнул прикрытую дверь и вошел в каморку, где прошлой ночью предлагал мне переночевать, но тут же поспешил загородить мне вид на узкую кровать.

Сложно было представить, чтобы я прошла с Майком весь этот путь и не выглянула бы из-за его плеча, чтобы увидеть представшую перед ним картину. Благо ширины проема хватило, чтобы вместить мою макушку. Но то, что я заметила, всколыхнуло желание держать впредь свое любопытство в узде и не давать ему волю. На простынях, еще хранивших память обо мне и Дине, лежала секретарша Майка. Одна ее рука безвольно свешивалась с кровати, ноги были раскинуты под странными углами, а глаза невидяще смотрели в потолок. Из приоткрытого рта стекала струйка крови, но первое, что привлекало внимание было, без сомнения, перерезанное горло. Крови было столько, что белоснежная ткань постели стала алой. А еще на секретарше оказалось поразительно мало одежды. Лишь красивый кремовый пеньюар, открывавший гораздо больше обнаженной кожи, чем пытался скрыть.

— Ты просил ее прийти этим вечером? — я и сама не узнала бы свой надломленный голос.

Неужели ситуация повторялась? Но Майк казался мне таким непохожим на Лекса… Может, подозрительно непохожим? Что если он лишь играл свою роль, рассчитанную на простушек вроде меня, готовых развесить уши? Мерзко, что рядом с трупом я думала лишь о себе и канувших в лету надеждах, а не о трагической участи юной девушки, чья жизнь оборвалась так внезапно, но, видимо, стресс сегодняшнего дня сказался на психике и сделал меня немного глупее обычного.

Впрочем, Майк ничего мне не обещал. Совсем как Лекс…

«Те же грабли, Джойс, серьезно?»

Я шмыгнула носом, и только тогда Майк оторвался от напряженного созерцания своей несостоявшейся — а несостоявшейся ли? — любовницы. Он несколько раз моргнул и, судя по взгляду, с усилием вспомнил, что я вообще спрашивала.

— Нет. То есть да, — детектив тряхнул головой. — Отправил записку, что нам нужно поговорить. Еще до моего решения пойти по следу торговца везом. Джинни не так меня поняла, Джойс, — устало выдохнул Майк. — Не так.

— Все понятно, у кисы тр-рагедия, но я один с-слышу это пр-ротивное тиканье? — осведомился Дин, вскарабкавшись на плечо Майка, чтобы посмотреть на девушку. С меня ему было не видно, детектив заслонял обзор.

— Тиканье? — нахмурилась я.

Майк склонил голову набок и только теперь стал прислушиваться к окружающим звукам, постепенно приходя в себя от вида тела знакомого, — может, и весьма близко — человека. Конечно, по долгу службы он часто видел трупы, но я готова была поспорить на плитку самого вкусного шоколада ручной работы, что Майк редко знал тех людей и нелюдей при жизни.

— Уходим. Быстро, — резко скомандовал Майкл и вытолкал меня из комнатки, а потом понесся вниз по лестнице, утягивая меня за собой.

Между прочим, я чуть не навернулась на ступеньках, но мое возмущение потонуло в грохоте раздавшегося позади взрыва, как только мы оказались на улице и успели вдохнуть свежий морозный воздух. Майк повалил меня на тротуар и лег поверх, закрывая собой, когда со второго этажа волной посыпалось стекло и разного размера обломки. От ужасающего грохота заложило уши, казалось, весь Аркен содрогнулся под зданием агентства. Нас опалило жаром взметнувшегося огня, такого жгучего, что едва не оставило ожоги. Наверное, мне впервые в жизни стало так тепло.

«Да что, орки задери, было не так с этим делом?»

Глава 19

Майкл

Опаленный кусок дерева, бывший когда-то моим рабочим стулом, ударил по спине, заставив опомниться и мотнуть головой, в попытках прогнать звон в ушах. Когда война кончилась, я надеялся, что в мирной жизни больше никогда не услышу столь близкий взрыв. И не слышал почти двенадцать лет, до этого сраного момента.

В воздухе повис плотный отвратительный запах гари, здание за нашими спинами утробно взвыло и загрохотало. Крошки кирпича сыпались на нас сверху. На краю зрения, грациозным светлым ужом Фердинанд уворачивался от опасных обломков. Удивительно, что нас не завалило частью обрушившейся кирпичной стены.

Все еще оглушенный, я приподнялся, глядя на Джойс. Она тяжело дышала, покрывшись испариной, в глазах отражалось сразу столько эмоций, что сложно было зацепиться хоть за одну. Страх, удивление, паника, возмущение и боль.

— Ты в порядке? — в моем голосе явственно слышалось беспокойство.

За вечер я несколько раз умудрился потерять самообладание настолько, что по итогу просто плюнул на все, отбросив вожжи контроля. Люди Лекса — а я не сомневался, что это было их рук дело — разрушили мой офис, который достался мне с таким трудом, уничтожили труды многих лет, бумаги, файлы. И убили чертовски полезную секретаршу, неповинную ни в чем девушку. Я был вне себя от злости и беспокойств этого гребаного дня.

— Жива, — пробормотала Джойс.

Я сел рядом, обескураженно оглядел то, что еще совсем недавно было моим любимым офисом, и выругался, пытаясь соединить в голове все известные мне ниточки. Они не хотели припугнуть меня, это самое настоящее покушение. Мафия никогда бы не решилась на столь публичную казнь только потому, что кто-то из их подопечных крутился с частным детективом. Мотив должен быть куда серьезнее. Голова гудела и это немного сбивало с правильного направления мыслей.

Времени у нас оставалось ничтожно мало. Скоро те немногочисленные соседи, что жили здесь, повыбегают на улицу, а кэпмены съедутся со всего города. И лучше нам оказаться подальше отсюда, когда люди Вестери-ярд прибудут разбирать ночное нападение. Что-то подсказывало мне — никому сейчас нельзя верить. Я почти не сомневался, что среди кэпменов, сержантов или детективов есть крысы. Проверять эту теорию мне не хотелось.

Я помог Джойс встать, поднял ее гримуар и чудом уцелевший при падении чемодан. Девушка дрожала, но держалась молодцом.

— Ехидна, что же творится? — во взгляде ведьмы, ко всему прочему, добавилась жалость, когда она посмотрела на раскуроченное здание.

— Нам надо убираться отсюда, как можно быстрее, — я взял ее за руку и торопливо повел подальше от зарева, во тьму ночи Аркена.

— Снимем номер-р, — пророкотал фамильяр, на ходу отряхивая свою шляпку от каменной крошки. — Заляж-жем на дно.

— А если и там будет опасно? — гримуар ожил в моих руках, крутя единственным глазом из стороны в сторону.

— Инга права, — я ускорил шаг, — слишком рискованно.

Дин странно крякнул, звук больше походил на усмешку.

— И что же вы пр-редлагаете, есть план поумнее?

Оставалось лишь одно место, где Лекс не мог до нас добраться, но туда следовало еще дойти, не попадаясь никому на глаза, а это весьма сложно в закоулках Аркена.

— Мой отец живет в пятнадцати минутах ходьбы, в районе Дубовой рощи, — быстро сказал я, проскакивая в узкий проулок, чтобы быстрее скрыться от глаз возможных свидетелей.

Джойс на мгновение споткнулась, оказываясь в темноте, но я притянул ее ближе, помогая держаться того же темпа.

— Думаешь-шь он не найдет его дом? — в голосе фамильяра сквозил сплошной скептицизм.

— Нет, отец живет не там, где прописан. Наш дом… — я на мгновение замолчал, вспоминая место, где навсегда осталось сердце отца после смерти матери, — он пустует некоторое время. Мало кто знает, где его на самом деле можно найти.

— Дубовая роща, говор-ришь? — нет, мне все же не показалось, что Дин облизнулся. — Богатенький р-райончик.

— Умерь свою клептоманию, парень, — без какого-либо раздражения ответил я.

Мы молча пробирались самыми незаметными улочками и проулками Аркена в сторону папиного коттеджа. Пришлось потратить гораздо больше времени на дорогу, чем планировалось. На главных улицах было небезопасно, что уж говорить о такси. Ночь сгущалась над нами темными, тяжелыми тучами, принося запах близкого дождя. Мы торопились изо всех сил. Пройдя сквозь огонь, нам не хотелось до кучи еще и промокнуть.

Только один маленький нюанс заставлял меня последние минуты делать лишние крюки и петли. И этот нюанс держался крайне хорошо, не упуская нас из виду.

— Будь начеку, — очень тихо, на одном только выдохе прошептал я, зная, что норка меня услышит.

Тот фыркнул, тоже почуяв преследователя. Я заметил его около пяти минут назад, когда ветер донес до нас едкий запах пота. Человек и очень аккуратный. Он шел за нами, стараясь держаться в тени домов или насаждений. Без сомнений неизвестный следил за нашими передвижениями, и, как только мы прибудем к месту назначения, тут же отправится рассказывать все своим подельникам.

Дин ощетинился, перебираясь на плечо Джойс. Он занял оборону, готовый убить кого угодно, кто посмеет подойти к его хозяйке.

Сегодня этот разумный зверек по-настоящему меня удивил. Я и представить не мог, что он способен так отчаянно драться с противниками, превосходящими его по размеру в несколько раз. Можно было предвидеть многое, учитывая наличие у него когтей, острых зубов и невероятной изворотливости, но своими глазами увидеть, как Дин разрывал ублюдкам морды и вырывает куски мяса — дорогого стоило. Я невольно проникся к нему уважением. Он спас мою шкуру от лишних порезов, защитив тыл.

— Джойс, — я наклонился к ее уху и прошептал, — будь здесь с Дином.

— Но…

— Тихо, — я незаметно для преследователя передал ей гримуар, хранивший всю дорогу необычайное молчание.

Человек даже не понял, что произошло. Вот он следил за нами, уверенный, что мы приведем его к чуть более высокой ступени мафиозной иерархии, а в следующую секунду на него напрыгнул злобный и уставший катт. Я молниеносно поднял его за грудки и прижал к стене.

— Это дело рук Лекса? — зарычал я, почти теряя контроль над собой, моя каттская натура прорезалась шипением и нечеловеческим рычанием.

Он задергался в моих руках, судорожно хватая ртом воздух и ощущая жгучую дикую боль от когтей, впившихся в его бока.

— Пошел…ты, — просипел мужчина, в его глазах стояли слезы, но лимит моей галантности на сегодня был исчерпан.

Впрочем, мне не требовалось подтверждение преследователя, это мог быть только человек Лекса. Когда-нибудь я доберусь до этого полуэльфа и вырву его прогнившую печенку.

— Кто такие красные плащи? — когти сильнее впились в тело, и человек взвыл. — Что у них за дела с вами? Они охотятся на ведьм? Отвечай!

Однако мужчина, неизвестно как извернувшись, засунул руку в карман и быстро кинул в рот чуть мерцающую алым капсулу. Раздался треск стекла, раскрошенного зубами, и в то же мгновение он забился в конвульсиях. Из его рта хлынула кровавая пена. От неожиданности я выпустил его из лап, и мужчина упал на тротуар с влажным гулким стуком.

— Гори в пламени… полукровка, — даже захлебываясь собственной кровью, он нашел в себе силы на проклятия.

Кончилось все быстро. Он затих, а из его рта бугристым потоком продолжала литься кровь. Жуткое зрелище, Я невольно вспомнил Джинни на моей кровати и сжал челюсти. Молодая девушка погибла просто потому, что оказалась не в том месте. И последние часы жизни она страдала. Я плюнул на труп преследователя, отвернулся и пошел к ведьме. Мне не было свойственно глумиться над умершими — даже на войне мы не трогали тела ливерийцев, иногда даже хоронили, если понимали, что не кому больше это делать и у нас в запасе оставалось несколько лишних часов. Но тот ублюдок, настолько не желавший выдавать тайны своего начальства, что пошел на самоубийство, был одним из тех, кто насиловал перед смертью Джинни.

Признаюсь, меня ошеломила смерть не всегда умной, но исполнительной секретарши. Не только потому, что это произошло отчасти по моей вине, но и от того, насколько сильно воняло в небольшой комнатушке. Эта вонь почти перекрывала запах смерти. Мужчин там было много, и Древо его знает, сколько все длилось. Сексуальное насилие всегда воняло отвратно: пот, кровь, слезы, выделения — все это смешивалось в поистине ужасающий аромат, который могли породить только разумные твари.

Оставалось не так далеко. Джойс молчала, крепко держась за меня и изредка спотыкаясь, она выглядела хуже некуда, будто кто-то выключил ее внутренний свет. Я искренне боялся за нее, костеря свою глупость по чем свет стоит. Перед глазами раз за разом проигрывалась картина обступивших ее ублюдков, хватавших грязными лапами, трогавших нежную кожу языками. Это заставляло меня едва ли не слепнуть от ярости и бессилия. Я чуть было не опоздал, изо всех сил пытался прорваться, видя поверх голов соперников, что вот-вот случится непоправимое.

Даже так Джойс сражалась до последнего. Я решил, что ни при каких обстоятельствах не расскажу ей о том, что случилось перед смертью с Джинни.

* * *

Вокруг коттеджа, который снимал мой отец, оказалось много света. Он включил все фонари, не экономя на электричестве, которого в этом районе было в достатке. Наверное, его разбудил взрыв. Я мог представить, как он выскочил на улицу, вглядываясь в дым, восходящий над крышами делового района Аркена. Думал ли он о том, что это случилось в стороне, где жил его сын? Переживал ли?

Ответ нашелся сразу, когда отец быстро отворил дверь после первого же стука. Он выглядел обеспокоенным и взъерошенным, а в правой руке сжимал свою любимую винтовку.

— Майкл, во что ты опять влип? — его ярко-зеленые глаза цепко осмотрели нашу разношерстную компанию.

От него мне достался цвет волос истинного жителя севера, немалый рост, хотя моя мать была всего немного ниже, форма носа и подбородок. В детстве я мечтал быть таким же сильным и высоким, мечтал пойти по его стопам. Впрочем, так и получилось, когда в шестнадцать я поступил в военную академию — сразу после окончания основной школы. Эрик Олфорд упрямо не желал стареть, несмотря на свой возраст. Пусть в его волосах давно прописалась седина, а колени иногда подводили, он был все так же силен и вечно бодрился.

Папа тут же впустил нас, выглянул за дверь, проверяя, не видно ли кого чужого, и захлопнул ее. Щелкнул тумблер, и я почему-то с уверенностью решил, что он выключил наружное освещение.

Отец снимал дом у моего давнего товарища Острана, с которым нам довелось пережить сражение под Тильрелью. Только вот после войны я ушел учиться и поступил на службу в Вестери-ярд, а Остран продолжил военную карьеру и теперь обучал новобранцев где-то на юге, недалеко от пролива Фей. Отец не смог жить в большом доме один без мамы и перебрался в более компактный.

— Это Джойс, — представил я ведьму, когда он провел нас внутрь гостиной и предложил девушке присесть на большой мягкий диван. — Джойс, это Эрик, мой отец.

Взгляд ведьмы курсировал от меня к отцу — она явно нас сравнивала, подмечая сходство.

— Приятно познакомиться, сэр, — Джойс смогла выдавить улыбку, которая на бледном испачканном лице выглядела зловеще.

— Леди, — закинув джентльменство куда подальше и не собираясь целовать руку дамы, папа просто кивнул. Впрочем, Джойс сама не торопилась протягивать ему ладонь.

Отец вдруг строго посмотрел на меня.

— Объяснись, Майкл, вампиры тебя раздери. Кому ты перешел дорогу? И что за орков хорек у тебя на плече?

— Это норка.

— Я нор-рка!

Все присутствующие удивленно уставились на меня, даже глаз Ингеборги подозрительно прищурился.

— Все! Небеса точно упадут нам на головы, — утопично проговорила книга.

Отец совсем растерянно захлопал глазами, глядя на гримуар в руках у девушки. Кажется, он только сейчас заметил, что у той был глаз.

— Это Фердинанд, фамильяр Джойс.

Дин тут же ловко спустился по мне вниз и перебрался на диван, поближе к Джойс.

— Ведьма, фамильяр и говорящая книга, — задумчиво произнес Эрик и хмыкнул своим мыслям. Спрашивать, что пришло ему на ум, я не стал. Папа многозначительно оглядел мой жалкий полураздетый вид, явно подмечая, что штаны и ботинки были с кого-то сняты. — Принимал истинный вид?

Мы были разного мнения о моих ипостасях. Он пребывал в уверенности, что гены каттов все же доминантны и я был скорее как мама — просто умел принимать человеческий вид. Я же полагал, что обе ипостаси играли равную роль.

— Долгая история, — я устало запустил пятерню в волосы, хвост то и дело нервно подергивался, будто гладили против шерсти. — Сначала ванна. За ужином я все объясню.

Он еще раз смерил нас тяжелым взглядом, в котором, впрочем, можно было разглядеть родительское беспокойство, и ушел наверх, приговаривая про себя, что, конечно, рад моему визиту, но не уверен в нужном количестве полотенец.

Я слабо усмехнулся, чувствуя, что наконец, можно ненадолго расслабиться. Здесь нам мало что угрожало.

* * *

Вода в умывальнике оказалась ледяной, но это было к лучшему. Да, есть время расслабиться. И все же не стоило забывать, что нас пытались убить. Гоняя в голове все имеющиеся на руках факты, предположу, что все вело к «Балтингейл». То, что мафия замешана в убийстве торговца, якобы продавшего смертельную дозу чистейшего веза Корвану, было неоспоримо. Свидетель, пусть и находящийся вечно под кайфом, видел людей Лекса в момент убийства торговца, а лгать ему было ни к чему. Разве что кто-то решил подставить главу мафии, чего такой проныра как Лекс не допустил бы на своей территории.

Единственную, кто мог доказать или опровергнуть факт продажи веза — Джойс — в тот же день, когда я обнаружил труп, лишили покровительства. Скорее всего за нами следили. После полуночной вылазки в Вестери-ярд и ночи у меня, полуэльф решил, что ведьма уже не будет покрывать его интересы.

Там же заметили и красные плащи, фигурировавшие в делах о пропаже ведьм. Их папки глубоко закопали в архивах Вестери-ярд, что говорило о продажности некоторых высоких кэпменских чинов.

Я готов был дать хвост на отсечение, что в «Балтингейл» заметили пропажу единственной улики, способной рассыпать выстроенный вокруг невиновного заговор. Доктор Мур сообщил кому надо, и за нами устроили слежку. А когда я начал действовать самостоятельно, меня решили убрать. Магические ловушки в лечебнице тоже не давали мне покоя. Сдавалось, что это защита от ведьм, но зачем? Чтобы упекать их в психушку, не боясь гнева? Если догадка верна, то красные плащи имели прямое отношение к лечебнице.

Я никак не мог собрать картину воедино. Мафия, плащи, «Балтингейл», где когда-то Оливер проходил лечение.

Неужели его убрали те, кто стоял за красными плащами? Мальчик узнал что-то лишнее?

Я хотел обсудить с отцом все, начиная от заказа, заканчивая сегодняшним взрывом. Он мог подкинуть пару дельных идей. Дин убежал в ночь, аргументируя тем, что ему необходимо проверить округу: нет ли рыскающих неподалеку людей Лекса. Я же понял, что он до чертиков нуждался в свободном пространстве и одиночестве, чтобы проветрить мысли. Тем более, что Джойс теперь в безопасности.

В очередной раз брызнув на шею воды из умывальника, я вдруг расслышал странный звук где-то неподалеку. И застыл, глядя в белый потолок.

Прямо надо мной находилась ванная комната, куда направилась уставшая и печальная ведьма. Я надеялся, что душистая ванна поможет ей почувствовать себя хоть немного лучше. Но как же я ошибался. То, что поначалу показалось мне скрипом, на самом деле было ни чем иным, как рыданиями. Не простой плач, а сдавленные, вымученные горькие всхлипы, с каждым мгновением перераставшие в практически нечеловеческие стоны отчаяния.

Полуголый, в одних только штанах, я быстро оказался наверху, едва не сбив отца у лестницы. Он нес в корзинке овощи и мясо для ужина из кладовки.

— Какого хрена? — возмутился было отец, но, заметив выражение моего лица, не стал продолжать. Просто дал пройти мимо и взбежать по лестнице.

Остановившись у двери в ванную, я замер, вслушиваясь в звуки, доносившиеся с той стороны. Помимо душераздирающих стонов, можно было различить неясное шуршание.

— Джойс, что случилось? — я постучался в дверь, но ответа так и не дождался. Она продолжала рыдать, не замечая моего обеспокоенного голоса. — Джойс!

Снова без результата. Легкий плеск воды, и мое сердце облилось кровью, когда я услышал ее надломленный голос.

— Нет, нет, нет, нет, — без конца повторяла она и шуршание только усилиливалось.

До меня дошло, что она терла себя мочалкой и никак не могла успокоиться, пребывая в истерике.

— Джойс, слышишь меня?

Нет ответа.

Мое беспокойство возросло, когда раздался громкий плеск воды и вскрик.

— Я вхожу!

Я чуть надавил плечом на дверь, и шпингалет поддался, сломавшись с грустным щелчком. Меня тут же окутала влажная духота. Джойс выглядела совсем маленькой в огромной ванне, которую отец долго подбирал под свои габариты. Она сидела в воде и с остервенением растирала кожу мочалкой. Хуже всего, ведьма не замечала ничего вокруг, а ее лицо исказила такая боль и отвращение, что в горле невольно встал ком. Сейчас она терла шею так, что кожа под мочалкой болезненно покраснела. Еще немного и она попросту сдерет с себя шкуру.

— О, Древо, что ты делаешь? — я кинулся к ней, не забыв при этом захлопнуть за собой дверь, чтобы папа не смог случайно увидеть Джойс в таком состоянии.

Выхватив мочалку из рук ведьмы, я едва не получил от нее пощечину. Спасла лишь вода и густая пена сверху, из которой она побоялась вылезать настолько, чтобы достать меня, не рискуя показать обнаженную грудь.

— Уходи! — бросила она свирепо и плеснула в мою сторону водой, начав уже руками пытаться смыть с себя несуществующую грязь.

— Чтобы ты содрала с себя кожу? — я указал мочалкой на ее шею.

— Ты не понимаешь! — Джойс продолжила свой ритуал.

Я не выдержал, когда ведьма решила использовать ногти и решительно ринулся вперед, обхватив ее запястья и предотвращая дальнейшие экзекуции над собой.

— Ты права, не понимаю, — уже тише проговорил я, разводя ее руки в стороны и глядя в заплаканное лицо. Глаза, нос и губы припухли и покраснели от рыданий. Она взглянула на меня сквозь слезы так, словно только что по-настоящему поняла, что я рядом. — Но тебе не станет легче, если ты продолжишь делать себе больно, поверь.

Краткий миг Джойс молчала, все еще по инерции продолжая всхлипывать, но опасная буря миновала.

— Я… я чувствую их, — ее губы дрогнули, и в надломленном голосе я не сразу смог разобрать слова. — Думала справлюсь, но осталась одна и… и…

— Ш-ш, я тут, — тихо и осторожно я подался вперед, медленно отпуская ее запястья, а потом крепко прижал к себе ведьму, встав на колени рядом с ванной. — Прости, я не должен был оставлять тебя.

Мне казалось, что послушай я ведьму и возьми с собой на охоту за торговцем веза, ничего бы не произошло. Джойс пострадала только из-за моего упрямства, и мне было гадко от осознания собственной вины. Я гладил ее по голове, обнаженным плечам, спине и жалел сейчас, что у меня нет той волшебной способности дарить исцеление прикосновением.

— О, Майк! — ее голос дрожал от слез, когда она вцепилась мне в спину ногтями, сильнее прижимаясь ко мне мокрой грудью. — Я чувствую их руки и зубы, пальцы внутри и никак не могу избавиться от этого. Они словно разъедают меня.

Я тесно сжал челюсти, кусая щеку изнутри. Если бы выдалась такая возможность, я бы убил их еще раз и гораздо изощреннее, чем просто свернул шеи. Пока ведьма находилась в странном трансе, напуганная самой собой и слушала удивительную песню гримуара, я добрался до каждого уложенного ей гада и позаботился, чтобы никто из них больше никогда не встал. Мы с совестью в тот момент были единодушны.

— Все позади, Джойс, — тихо приговаривал я, с радостью сознавая, что она начинала успокаиваться.

Вместе с этим до меня вдруг дошло нечто, чему я не сразу придал значения.

«Как она меня назвала?» — на долю секунды мои руки остановились.

Повисла неловкая тишина. Девушка резко прекратила всхлипывать, застыла и чуть ослабила хватку, давая мне возможность отстраниться и посмотреть ей прямо в лицо. Джойс в ужасе широко распахнула глаза, красным был теперь не только нос, но и лицо, вытянувшееся в понимании, что она выдала себя. Казалось бы, никакой серьезной оговорки не было, и мне в голову явно пришла глупость, но такая реакция сдала ведьму с потрохами. Значит, все же не сон.

— Древо, — напряженно прошептала она, заметив мой понимающий взгляд. — Ехидна! — раздалось громче, и Джойс быстро погрузилась в ванную чуть ли не до самых ушей.

Впрочем, я успел увидеть ее грудь. Ну, что ж, сравняли счет, ведьма. Уголки моих губ дрожали от едва сдерживаемой улыбки. Напустить на себя максимально невозмутимый вид было крайне сложно.

— Майкл, уйди, пожалуйста, — простонала Джойс и стыдливо приложила ладони к лицу.

— Как скажешь, — пожал я плечами, но не спешил выходить.

Прежде чем она успела опомниться, я сам, до конца не понимая, что делал, быстро скинул штаны и залез в горячую воду, нагло отодвигая Джойс от края. Уселся позади нее так, чтобы она оказалась аккурат между моих ног и потянул обратно к себе. И лишь большая любовь отца к огромным чугунным ваннам, в которых он, как я помнил, мог валяться часами, сделала все это занятие комфортным.

— Что ты… Майкл! — запаниковала она, по пути подгребая к себе как можно больше пушистой пены.

— Зови меня Майк, помнишь? — я прижал ее спиной к себе и получил в лицо внушительную порцию воды. Едва отплевался. — Расслабься, я ничего не собираюсь делать.

— Мы голые в одной ванной, — зашипела Джойс, все еще пытаясь собрать вокруг себя пену. — Хочешь, чтобы я поверила тебе?

Мягко, но требовательно я уложил ее голову к себе на грудь и начал легонько поглаживать в попытке успокоить буйную ведьму.

— Наглый катт, — ворчала Джойс, завозившись, но только для того, чтобы утроиться поудобнее. — Древо, я чувствую твой член!

— Прости, но должен признаться: я с ним родился, — моему наигранному обреченному вздоху могли позавидовать актеры главного аркенского театра. — Я не оставлю тебя одну в таком состоянии, просто расслабься.

— Это не так просто, как ты думаешь, — помотала ведьма головой, но все же, капитулируя, легла сверху и уставилась куда-то перед собой.

— Ты справишься.

Мы помолчали, привыкая к ощущениям такого рода близости. Постепенно Джойс на самом деле расслабилась, обмякнув на мне и подстроившись под мое тело. Я не мог припомнить ни одного раза, чтобы вот так, откинувшись на спинку ванной, лежал с кем-то, никуда не торопился и позволял мыслям блуждать в некой сонной неге. Одно дело затягивать женщину в воду или под струи горячего душа для утоления банального желания и совсем другое, когда ты просто пытаешься быть рядом, боясь, что нанесенная травма могла навсегда сказаться на судьбе человека… точнее ведьмы. Я не знал, сколько прошло времени. Кажется, я задремал, ведь когда Джойс заговорила, вода показалась мне уже не такой горячей.

— Майк? — она все еще сидела спиной ко мне, только теперь обхватила свои колени.

— М?

Я заметил, как напряглись ее плечи, будто Джойс было сложно о чем-то сказать. Она чуть поколебалась, но все же начала явно чуть громче, чем хотела.

— Ты и твоя секретарша…

— Мы не были любовниками, — отрезал я чуть резче, чем следовало, отчего ведьма едва заметно дернулась. — Несмотря на ее интерес, нас связывали сугубо рабочие отношения. Джинни правда была неплохим секретарем. Просто… не так все поняла, — я вздохнул, понимая, что самое тяжелое ждет только впереди.

Она обернулась, внимательно изучая меня, а я видел много припухших синеватых и красных пятен на ее коже. Совсем скоро все это превратится в настоящие синяки и гематомы, особенно на руке, на которой отчетливо прослеживалась чужая темная пятерня. Я чувствовал, как взгляд ведьмы скользил по мне, изучая все, что сейчас было на виду. Мне не хотелось препятствовать, все же скрывать уже особо нечего — Джойс и до этого видела меня. Почти все пузырьки пены полопались, поэтому она беспрепятственно уставилась на то, что было ниже воды. Кажется, она сама не заметила, насколько неприличным был этот взгляд. Поэтому, когда вновь посмотрела прямо на меня и заметила довольную улыбку, Джойс глубоко и судорожно вздохнула, понимая, что ее поймали.

Я сел и притянул ее к себе, обхватив вокруг талии. Ведьма даже не сопротивлялась, только резко втянула в себя воздух, когда член в полной готовности прижался к ее пояснице.

— Майк…

— Джойс? — прошептал я ей в самое ухо, откидывая волосы в сторону, чтобы в следующий миг аккуратно коснуться губами красной воспаленной кожи на шее.

Она зашипела, скривившись от боли.

Было бы здорово, если бы поцелуи умели излечивать. Мир, наверное, был бы светлей, а на любом опасном производстве была бы своя штатная целовальщица или целовальщик — кому, как предпочтительнее.

Мысль была такой глупой и несвоевременной, что я быстро забыл о ней. К сожалению, все, что я мог — это попытаться хоть как-то забрать боль Джойс, перекрыть и заставить забыть. Если это, конечно, хоть в какой-то мере возможно. Я покрывал поцелуями каждый удар и ссадину, которую смог заметить, каждый грубый хват, проступивший на нежной коже.

Пена уже давно исчезла, когда Джойс села мне на живот, обхватывая ногами и не разрывая долгого глубокого поцелуя, она прижалась ко мне всем своим горячим телом. Гибкая и стройная, ведьма отзывалась на каждое прикосновение и ласку. Нам не нужен был воздух, чтобы дышать. Он стал такой мелочью, чем-то ненужным. Рудиментом, если можно так сказать. Джойс вздрагивала каждый раз, как я проводил хвостом по ее спине. Ей это понравилось. Она сама об этом сказала, поймав мгновение между поцелуями.

Я припал губами к ее груди, хватая напряженный сосок и зажимая его между зубов. Мои пальцы заскользили вниз по плоскому животу. Ведьма издала такой громкий стон, что скорее всего все, кто находился в доме, смогли ее услышать. Она запустила руки в мои волосы и крепко сжала пальцы. Все шло чертовски хорошо. Пока мои пальцы не скользнули внутрь, в узкое разгоряченное лоно ведьмы. Такое манящее и сочное от возбуждения.

Джойс вдруг застыла, тяжело дыша, а потом быстро отстранилась, будто ее обдали кипятком. Оказавшись в противоположной части ванны, она смотрела на меня, как испуганная кошка.

— Джойс? — сдержано, едва борясь с собой, выдохнул я.

«Орочье племя».

Она была напугана.

«Виновен», — раздался удар судейского молотка моей совести в голове.

Я обещал, что ничего такого не будет, но слова не сдержал. Вот такой вот я… «настоящий катт», как бы сказали люди, считавшие нас низшим сортом.

— Древо! Прости, Джойс, — я потянулся к ней, но она лишь помотала головой.

— Ты не виноват, просто… просто они…

Я решительно взял лицо Джойс в ладони, молясь, чтобы она вновь не впала в то состояние, в каком я ее нашел…

Поэтому не придумал ничего лучше, чем сказать:

— Пойдем вниз, я приготовлю нам ужин.

* * *

За ужином, а если быть точным, за ранним завтраком, когда рассвет только занимался над Аркеном, мы с Джойс поведали отцу всю историю, уплетая приготовленные мной стейки с салатом. За всеми потрясениями мы не понимали, насколько голодны, пока я не подошел к плите, оттеснив отца в сторону. Джойс искренне рассмеялась, когда увидела, как Эрик Олфорд с ужасом и благоговением смотрел на меня. Ведь его сын, умудрившийся в свое время несколько раз спалить кухню, ловко управлялся с плитой и специями.

Когда он попробовал мое блюдо, у него на секунду пропал дар речи, хотя я словил себя на мысли, что такая еда — детский лепет. Меня тянуло приготовить что-то вроде лазаньи или беф-бургиньон.

Отмечая странные, но приятные перемены в сыне, отец даже сбегал за трофейной бутылкой темпранильо и разлил по бокалам.

— Мы не виделись полгода, когда ты научился не портить продукты? — умело орудуя ножом и вилкой, поинтересовался отец.

— Неосторожное лечение, — уклончиво ответил я, косясь на усмехающуюся Джойс.

Конечно, от отца не укрылся этот взгляд. Он не был дураком, много повидав на фронте. Впрочем, папа редко рассказывал военные истории, так, редкие байки, понимая, что год, который я провел на фронте и так выжег во мне приличную дыру.

Однако я знал одно: были времена, когда отец бок о бок сражался с такими, как Джойс. Еще на заре войны с Ливерией, до того, как Ковен официально отказался от участия в боевых действиях.

— Благодаря вам, леди, я буду охотнее звать Майкла на ужин, — отец умел быть обаятельным, когда надо, несмотря на скверный характер. — И вы заглядывайте. Я много раз говорил пустоголовой герцогине Мактавиш, что ведьмы не несут разрушений, пока их не прижмут к стенке.

— На счет этого, — я допил второй бокал, заканчивая на этом трапезу, — ты никогда не сталкивался с чем-то подобным?

Он почесал подбородок, покрытый седой щетиной.

— Нет. Про красных плащей слышу впервые. Но таких организаций на моей памяти было много, они раскиданы по всей стране. Особенно на севере, — отец глотнул вина. — Когда мы с Мередит еще только познакомились и даже не задумывались, что это к чему-то приведет, — он указал вилкой на меня, — как раз тогда гремело дело рессиистов. Они устраивали настоящую охоту на ведьм, пуская жуткие слухи про расчленение детей, воспламенение случайных прохожих и призыв нижних демонов. Такая суматоха началась. Ковен тогда кое-как отстоял свои права, и честь ведьм была восстановлена. Король признал рессиистов террористами, а спустя какое-то время вскрылось, что все члены секты, носившие отличительные знаки в виде зеленых цилиндров и желтых масок, были выходцами из богатых семей, кто-то даже стоял едва ли не у самой верхушки власти. Всех поймали и казнили, ведь на их руках оказалось много невинной ведьминской крови.

— Первый раз слышу, — чуть подумав ответил я.

— Конечно, — он сыто откинулся на спинку стула, — дело было за пять лет до твоего рождения и не в Аркене, а в северной провинции Вэнт. Мы там жили какое-то время.

— Это та, где сотни лет назад жила огромная колония вампиров-переселенцев? — поинтересовалась Джойс, тоже покончив с едой и потягивая вино.

Отец приподнял брови, явно был приятно удивлен.

— Да, все верно, мисс.

Мы отвлеклись на какой-то ничего не значащий разговор, приканчивая бутылку. Я давно не видел отца в таком приподнятом расположении духа и не знал то ли еда на него так повлияла, то ли он просто был рад видеть со мной хоть кого-то рядом, пусть и в такое нелегкое время.

Мне можно было не объясняться, он все и так понимал. После Ванессы я больше двух лет не задерживался ни с кем дольше, чем на одну, максимум две ночи, и отец никогда не видел этих девушек.

—Думаю, тебе надо послать весточку Остранду и его ребятам. С мафией шутки плохи. Не хочу, чтобы газеты писали о тебе некрологи.

— Я подумаю, — мой рот непроизвольно растянулся в смачном зевке. — Прошу простить, похоже, нам всем надо отдохнуть.

— Конечно, мисс может расположиться в гостевой спальне наверху, я ее уже подготовил. Только не знал куда деть вашу милую книгу. Оставил в гостиной на полке.

— Думаю, ей там будет хорошо, — сонно улыбнулась Джойс.

Я встал первым и помог ей подняться. Пожелав отцу спокойной ночи… точнее утра, мы медленно поднялись по лестнице. Сплетя наши пальцы, Джойс следовала за мной, источая прекрасный аромат лаванды. Кажется, ей на самом деле стало лучше. Я провел ее в гостевую спальню, чуть помялся в дверях, наблюдая, как она оглядывалась по сторонам, изучая довольно простой, но уютный интерьер. Уже хотел было уйти, но она окликнула меня.

— Майк, — в голосе Джойс послышалась мольба, — останься.

— Уверена?

Она молча кивнула, прикусив нижнюю губу. Я отпустил ручку и закрыл дверь изнутри. Джойс быстро скользнула под одеяло. Кто я такой, чтобы отказывать? Мы разместились прямо посередине широкой кровати, зарывшись в одеяло и подушки, создавая какое-то подобие кокона. Ведьма сжалась в комочек, а я обнял ее сзади и обвил хвостом ногу, утыкаясь носом в макушку. Так мы и уснули долгим глубоким сном.

Глава 20

Джойс

За ночь, а точнее утро, мы просыпались несколько раз. И все из-за меня. Первый раз, когда Майк разбудил меня, сказал, что я скулила во сне. Мне снилась та самая подворотня и коренастый тип, распускавший руки. Позор ведьме даже со слабым даром сноходца, если позволила кошмару себя одолеть. Однако я была так измотана, что даже не подумала о своих силах, когда разум стал играть против меня. Майкл разбудил меня как раз вовремя. Прежде чем стало слишком поздно, и я напрочь потеряла самоуважение. После он прижал меня к своей груди еще крепче и, пока я судорожно втягивала в легкие воздух, стараясь успокоиться, шептал на ухо глупости о том, что он рядом и не оставит, что разорвет любого, кто посмеет подойти ко мне.

Я хотела ему верить, но совершенно не понимала. Зачем Майк со мной так возился? К чему все эти сложности, если еще в ресторане дал понять, что его интересовал только секс? Честно признаться, для этой цели он уже давно мог найти другую женщину, способную дать желаемое. Я же который раз только доводила до грани и… сбегала. Позорно. Я знала, что мужчинам присущ инстинкт охотника, тем более каттам, но неужели Майк настолько хотел заполучить именно меня по своей странной причуде, что мирился с отказами? Я ведь… доставляла ему неудобства? Лекс бы ни за что не стал терпеть подобного, тут же нашел себе другую. А Майк? Лежал, обнимал так, будто я была его плюшевой игрушкой, и делился своим теплом.

Мне показалось, что он уснул, его вздохи стали равномернее и глубже. Какое-то время я просто лежала и слушала его уверенное дыхание, теплый воздух приятно грел шею и ухо. Рука на моей талии потяжелела, но я не стала высвобождаться. Прислушалась к себе, взвесила все ощущения и поняла, что мне не противно. И не страшно. В его руках не было той неуверенности и паники, одолевавшей в объятиях пьянчуг. Значило ли это, что я тоже хотела нашей с Майком близости? Может, и хотела. Но не понимала, чего ждал от этой близости Майк. Что он ждал от меня?

В женских журналах, попадавшихся мне время от времени, я как-то наткнулась на статью о падших женщинах, чья дорога вымощена грехом в Преисподнюю. И температура ожидавших котлов была расписана с точностью до десятков в зависимости от количества половых партнеров девушки. Чем их больше, тем и водичка сильнее обжигала. Не то что бы я верила этим женским журналам, статья выглядела просто смешно, но… именно тогда я поняла, что не готова к отношениям на одну ночь. Я хотела длительных и серьезных. Если очень повезет, единственных и на всю жизнь. Но везло не всем, а потому я морально готовилась и к расставаниям — как к неизбежным результатам поиска «того самого». Только вот Майк подавал мне противоречивые сигналы.

— Майк? — шепнула я. — Ты спишь?

В ответ не раздалось ни звука, лишь тихие посапывания. Однако ночь ли тому виной или же нежелание снова проваливаться в забытье после неприятного сна, сказать было трудно, только вот мне захотелось поговорить. Поговорить и прояснить хотя бы часть мучавших меня вопросов и неопределенностей.

Я осторожно повернулась в объятиях Майка и уперлась локтями в матрас, разглядывая хоть и расслабленные, но сосредоточенные черты лица детектива. Этот мужчина сегодня спас меня. Причем дважды. Я не знала, насколько бы хватило моего дара, но точно бы не одолела толпу в несколько десятков человек. Похоже, когда мы уходили, единственный, кто остался неповерженным — это блондинистый главарь, уже приступивший к сочинению оды о жестокой битве в Крысином квартале. До меня тогда с трудом, но все же доходили его рифмованные причитания из окна, перемежавшиеся с ругательствами, тоже в рифму.

Какая-то другая ведьма, может, и освободит его от моего проклятия, но для этого следовало хорошенько попросить. Вряд ли доступный бандиту арсенал в заламывании рук сработает, скорее он получит еще парочку проклятий сверху. Да и мало ли ему попадется не столь добрая ведьма и стихоплетством не отделается. Впрочем, мне было плевать на него. Я видела его намерения, поблескивающие в глазах, и потому от одного воспоминания о нем становилось мерзко.

Единственное, что могло меня позабавить с его участием, так это будущий доклад Лексу. Наверное, я бы даже хотела его послушать. Гипотетически. От одной мысли, как блондин в красках станет рассказывать о драке, снабжая все красивыми оборотами и лирическими отступлениями, меня пробирало на смех. Лекс не любил долгие заходы, но сказать кратко и по теме у бедолаги не выйдет.

То, что в сложившейся ситуации я могла находить и смешные стороны, было хорошим знаком, верно? Знаком, что этой ночью меня не полностью сломили.

Я подняла ладонь и провела пальцами по уже внушительной щетине на подбородке Майка. Похоже, у каттов она росла активнее, чем у людей.

— Майкл? — снова позвала я, и на этот раз детектив неохотно, но все же приподнял веки.

— Что такое? — хрипло выдохнул он и сжал свою руку на моей талии.

— Почему я здесь?

— Почему? Мы пережидаем. Да и у отца безопаснее, чем…

— Нет, я не о том. Почему я здесь с тобой в постели?

Майк нахмурился, потер лицо и несколько раз моргнул, явно стараясь прогнать сон, чтобы вникнуть в разговор.

— Ты меня позвала.

— Да нет же, — с досадой отозвалась я и опустила лицо в раскрытые ладони, волосы тут же упали на глаза.

Майк убрал только возвращенную на мою поясницу руку и приподнялся на локтях.

— Не звала? — он выглядел несколько сбитым с толку.

— Нет. То есть да, звала, но ты ведь мог отказаться. И я бы не оказалась сейчас с тобой в одной постели.

Моя логика явно ввела его в тупик. Он помолчал несколько мгновений, а потом выдал то, чего я совсем не ожидала:

— Мне уйти?

Я замерла, уставившись на него с тоской и обидой. Если Майк сейчас уйдет, то все запутается еще больше…

— Нет, я никуда не уйду, — видимо, он прочел нарастающую панику в моем взгляде и снова обнял меня, уложив поверх своей груди. — Так что ты хотела узнать?

— Ты же у нас детектив. Разве не должен понимать всех с полуслова? — буркнула я.

Майк хмыкнул, принявшись поглаживать мои волосы.

— Знаешь, с женщинами всегда труднее уловить ход мыслей. Когда они приходят ко мне в офис, посещения затягиваются…

Я шлепнула его ладонью по груди, и он тихо рассмеялся. Грудь заходила ходуном, а я вместе с ней.

«Чудесно».

— Закончил?

— Пока да.

— Ты не замечал меня все эти годы, — шепнула я, положив ладонь ему на грудь. Получилось скорее под свою щеку, но я осталась довольна. Было тепло и удобно. По крайней мере, мне. Майк же напрягся, а его движения стали задумчивее. — В «Ритз» ты сказал, что хочешь привести наши отношения к интимным. Но раньше тебе этого не хотелось. Ты едва выносил мое присутствие, цедил слова и спешил уйти, как только я закончу рассказ о трансмиграции. Что изменилось, Майк? Почему ты сейчас лежишь со мной в постели?

Некоторое время он молчал, потом тяжело вздохнул.

— Простого ответа у меня нет, — аккуратно ответил Майкл, явно старательно подбирая слова.

А у меня не было простого вопроса. И почему он не мог понять, что я хотела от него услышать? Почему обнимал меня, целовал снова и снова, если я продолжала его отталкивать? Почему я украдкой вздыхала о нем все эти годы, а Майк изменился будто в одночасье? Всему виной чай и то, что я — фу ты, даже вспоминать стыдно — дернула его за хвост? У него там забытая эрогенная зона?

Неужели у меня снова истерика? Или просто странная ночная мысль, днем бы мне такое в голову не пришло.

А может, дело в Мяте, к которой Майк пристрастился и употреблял все чаще? Тогда я для него… замена наркотика? Попытка переключиться? Хотя нет, первая версия точно глупая. Не могла я заменять ему Мяту и дарить схожие ощущения, это чересчур даже для моей не сильно низкой самооценки.

— Руны сказали, что я отыщу родителей, если помогу тебе, — вдруг призналась я.

— Что? — он даже прекратил свои поглаживания. — Я думал, они погибли.

— Нет, — я качнула головой. — Ты знал, что я жила в приюте для одаренных?

— Думал, ты из спецшколы. В Аркене ведь есть такая. Для ведьм.

Его рука переместилась мне на спину и осталась лежать там, даря еще больше тепла.

Я готова была замурлыкать, как Майк когда-то в парке. Несмотря на все ужасные события, произошедшие ночью, в руках катта мне было так тепло, что мое состояние больше походило на негу. Никакого пробиравшего холода, с которым я успела сродниться. Рядом с Майком я чувствовала только его прикосновения и никаких посторонних.

М-да, наши отношения стали максимально странными. Мало того, что помощница в делах детектива не должна была день за днем оказываться в его объятиях — а тем более в одной с ним постели, — так теперь мы вообще оказались под одной крышей с его отцом. И Майк брал меня за руку при нем. Что про нас подумал мистер Олфорд старший? Что мы, вероятно, состояли в более близких отношениях, чем на самом деле. А что подумал про меня? Оставалось надеяться, что не счел охотницей за мужчиной со средствами. Наверное, редко сыновья круга Олфордов приводили кого-то из Крысиного квартала знакомиться с родней.

— Узнав, что у меня проявился дар, родители поспешили сдать меня в приют, — тихо начала я. — Перед отъездом подарили мне Ингу и напутствия сдерживать в себе ту чернь, что забрала их дочь. Чтобы я не выросла совсем уж чудовищем.

— У них не было дара?

— Нет, — я пожала плечом. — Кажется, они винили родню по папиной линии, но я уже плохо помню. Просто когда внезапно вылечила соседскую собаку, они очень испугались. Я так радовалась, что Серый теперь бегает, совсем как раньше, пока его не сбил мобиль, а когда рассказала родителям, они побледнели, потом закрылись от меня в комнате и долго спорили на повышенных тонах.

Я поежилась, вспомнив, как сидела тогда на кровати и смотрела в одну точку, сдерживая дрожь в пальцах.

— Когда вышли, мама рыдала, а папа ее успокаивал. На меня они старались не смотреть. Тогда я не понимала почему, но теперь думаю, что они оплакивали дочь, испорченную скверной. На следующий день они отвезли меня в приют и подарили гримуар. По их словам, самый безобидный, какой нашли. С того дня я их не видела.

— И… ты хочешь их найти?

Что-то в его тоне показалось мне подозрительным. Он будто говорил сквозь стиснутые зубы. Я не видела лица Майка, ощущая макушкой его дыхание, но показалось, что он едва сдерживал гнев.

— А разве любой ребенок не хочет найти родных? — я повернула голову, чтобы посмотреть на Майка. — Я выросла. И не стала чудовищем, как они боялись. Наверное, было бы неплохо их найти. Может, они тоже скучают.

— Джойс… — он вздохнул.

— Думаешь, им будет совсем не интересно хоть что-то узнать про меня? Или, эм, — я задумалась, — их напугает моя трансмиграция? Это темный дар, знаю. Но… — опустив глаза, я стала нервно поигрывать с пуговицей на его рубашке. — Может, ты и прав. Я зря надеялась. Сегодня я навредила трем людям, чего прежде себе не позволяла. Сдерживалась ради ковенов и самой себя, но… Мои родители пришли бы в ужас от того, что я в итоге натворила.

Я отстранилась и села спиной к Майку, обхватив руками колени, ткань домашнего платья приподнялась, обнажая бедра, но я даже не одернула подол, погрузившись в свои переживания.

Все это время я не думала о том, как посмотрю им в глаза, если вдруг встречу по пророчеству рун. Вернее, мне почти нечего было стыдиться, разве что самого факта работы на мафиози. Но оставить тех троих калеками… это серьезнее всех моих прошлых проступков.

— Джойс, — он приподнялся и сел позади меня, прижавшись грудью к моей спине и заключив в клетку из своих бедер. — Откуда вообще такие мысли? Ты не монстр и в тебе нет никакой… скверны. Что вообще за глупости? Они ведь хотели… — Майк угрожающе зарычал. — А, чтоб их к оркам.

— Я ведь уничтожила их. Наверное. Не знаю, смогут ли они теперь жить, как прежде.

— Эти уроды вообще больше не будут жить, — резче, чем я ожидала, припечатал Майк, и я вздрогнула.

— Ты проверил? Я… я убила их? Убила троих человек? — от переполнившего меня ужаса, я даже стала задыхаться. — Майк, о, Древо! — я зажала рот ладонью.

— Нет же, — он обвил ладонями мою талию и положил подбородок на мое плечо. — Ты их только вырубила. Но я все же подданный государства, хоть и в отставке. И слежу за чистотой улиц. Не хотел тебе говорить, но не могу видеть, как ты убиваешься по этим отбросам. Была бы моя воля, оказался бы возле тебя раньше и не допустил бы того, что тебе пришлось пережить.

— Но как же так? Ты ведь сам говорил, что любое убийство должно быть наказано, даже если не стало плохих людей.

— Да, я говорил, что самосуд — это неправильно. Но, Джойс, это касается гражданских, а я — служитель закона, военный, и давал присягу оберегать улицы Аркена от таких людей, как та банда. Я просто делал свою работу. Даже если она иной раз грязнее, чем мне бы хотелось. При задержании преступников всякое случается.

— Немного неправильно, тебе не кажется? — хмуро бросила я.

Он поднял голову и вздохнул.

— Не кажется. Джойс, давай закроем тему.

Я сглотнула вставший в горле комок и сильнее обхватила колени в каком-то защитном жесте. Молчала больше минуты, размышляя над его словами.

— Спасибо, — наконец, едва слышно выдавила я. — Меня пугало, что когда-нибудь я смогу встретиться с ними на улице, а никого не окажется рядом. Мне ведь и снилось именно это, — я поежилась. — Это плохо, знаю, но я сейчас чувствую… облегчение.

Майк склонился ко мне и тыкнулся носом в голову чуть подальше уха, а потом глубоко втянул воздух, будто наслаждался моим ароматом и запоминал его. По коже побежали мурашки, стоило ему оставить на шее — моей чувствительной шее! — сперва легкий, почти невесомый поцелуй, а потом и более глубокий, с давлением, от которого мне пришлось прогнуться и чуть склонить голову. Его большая ладонь легла на мое обнаженное бедро и стала выводить одному ему известные узоры, пока ползла вверх.

— Только ты могла так печалиться о судьбе своих несостоявшихся насильников, Джойс, — он снова поцеловал меня, на этот раз в надплечье, пока в живот потихоньку заселялся рой бабочек. — Ты ни капельки не чудовище. Твои родители ошиблись. И не тебе должно быть стыдно перед ними за парочку проступков, а им. Они же бросили собственную дочь. Чудесную, добрую, — каждый новый эпитет Майк сопровождал поцелуем, — сострадательную, отзывчивую, — в этот момент он сжал ладонью мою грудь, и я тихо ахнула. — Очень отзывчивую, — в следующем поцелуе я почувствовала его улыбку и фыркнула, закатив глаза. — А еще ты красавица, и любой мужчина был бы горд назвать тебя дочерью, если у него все в порядке с головой, конечно.

— И ты? — хитро протянула я.

— Что я? — не понял он, принявшись водить носом по моему плечу, отчего ткань рукава съехала, предоставляя ему больший доступ.

— Был бы горд назвать меня дочерью? — я едва удержалась от смеха.

Майк даже поперхнулся и укусил меня в шею в качестве отместки. Я вскрикнула.

— Ни за что, только не я. К тому же я слишком молод для этого.

— Ты молод… нужно записать где-нибудь, вдруг забуду в следующий раз, когда начнешь произносить подобные речи. Того и гляди, песок посыплется.

— Беру назад свои слова. Ты ужасно невоспитанная и дерзишь старшим. Самое настоящее чудовище, не дающее спать по ночам. Или по утрам, неважно.

— Конечно, в твоем возрасте уже нужно ложиться пораньше, иначе то спину ломит, то хвост отваливается…

— А ну иди сюда, — угрожающе рыкнул Майкл и повалил меня на спину, забравшись сверху.

Не успела я даже пикнуть — ну, разве что пикнуть, — когда он напрочь запечатал мне рот, захватив в плен своих губ.

Майк буквально набросился на меня с таким напором, что я задыхалась, едва успевая вдохнуть воздух между его жадными нападками. Его горячие руки, обжигая, скользили по всему моему телу, несчастный подол платья болтался уже где-то в районе талии, а соски от страстных и довольно бесцеремонных прикосновений загрубевших пальцев стали такими твердыми, что просвечивали сквозь тонкую шелковую ткань бюстгалтера и платья. От каждого касания его груди или пальцев, задевавших вершины, я ерзала, не в силах вытерпеть эти муки. Ох, грудь стала такой чувствительной, что вскоре я сдалась и тихо жалобно хныкала. Когда Майк принялся покрывать жаркими, буквально опаляющими поцелуями мою шею и двинулся ниже к вырезу платья, я запрокинула голову и выгнулась, предоставляя ему доступ.

— Майк, — шепнула я, когда он стал поднимать платье еще выше по моему телу, а потом и вовсе снял его мне через голову. Я уже была не в силах сопротивляться, да и сегодня он видел меня в гораздо более уязвимом виде. Сейчас на мне хотя бы осталось нижнее белье. Между ног стало зарождаться приятное томление, а внизу живота будто скручивалась пружина. — Что ты делаешь?

В этот момент он сдвинул меня так, что голова и плечи стали свешиваться с кровати, стало гораздо неудобнее и пришлось вцепиться в его плечи, когда он толкнул меня еще дальше.

— Я же упаду, — шепнула я, когда голова уже болталась в воздухе, а к щекам стала приливать кровь. Если до этого я была разгорячена, то теперь буквально пылала, как самая настоящая свечка. Наверное, волосы даже образовали похожий ореол вокруг головы.

— Так держись за меня, — ничуть не раскаиваясь проговорил Майкл, после чего стал целовать мой живот, нежно, но настойчиво, уделяя внимание как ребрам, так и впадинам между ними, а потом перешел к пупку, погрузив туда горячий шершавый язык.

Я сжала бедра, почувствовав себя так, словно по телу пронесся разряд и зажегся между ног самым настоящим пламенем. Пальцы Майка, оказавшиеся зажатыми, продолжили едва ощутимо поглаживать внутреннюю сторону бедра. Я почувствовала потребность, жажду, чтобы он прикоснулся ко мне… именно там, но на протяжении всей этой сладкой пытки Майкл старательно обходил это место.

— Майк, я больше не могу так висеть, — взмолилась я. — Верни меня на кровать.

— Это твое наказание.

— Какое еще наказание? — я всхлипнула, когда он очертил языком дугу вокруг пупка, а потом начал прикусывать кожу, глядя на меня исподлобья.

Я стала соскальзывать вниз по скользкой простыне и от страха стукнуться головой об пол, обхватила Майкла ногами, как смогла. Только вот он высвободился из моей неумелой хватки и сам перехватил сильными руками бедра, разведя мои ноги так широко, что мне стало неловко. Я все еще боролась с простыней и старательно напрягала шею, чтобы не лежать головой вниз, когда его губы коснулись края трусиков. Я попыталась оттолкнуть его руками, но он лишь поймал запястья и сжал вместе, припечатав своей рукой к моим же ребрам. Я осталась перед ним совершенно беспомощной, но всколыхнувшийся страх потонул в пучине эмоций и чувств, нахлынувших на меня, как только Майк прижался губами к моей промежности, начав посасывать и вылизывать тонкую светлую ткань.

Я уже дрожала, способная лишь мотать головой в этой ужасно неудобной позе и старательно сдерживала вскрики, кусая губы, когда его язык надавливал на самые чувствительные точки. Когда в ход пошли зубы и клыки, а тонкая ткань, которую едва ли можно было назвать преградой, совсем намокла, Майк начал то ли мурчать, то ли рычать, посылая вибрации по всему моему телу. Я все же не выдержала. Так туго затягивающая пружина сорвалась, пронзая все тело, перед глазами все потемнело, внутренние мышцы стали сокращаться, а Майк так и не успокоился, напротив, будто назло до боли прикусил кожу возле клитора, посылая меня за какую-то невиданную прежде грань.

Я все же вскрикнула, содрогаясь всем телом. Наверное, если бы Майк не отпустил мои руки, впиваясь пальцами в бедра, пока продолжал атаковать мою измученную плоть, я бы точно упала с кровати. Внутри по-прежнему пульсировало, когда он сдвинул теперь совсем бесполезную ткань и погрузил в меня язык. Такой длинный и широкий. Я хватала ртом воздух, запустив пальцы в его волосы и чуть оттягивая их. Майк тряхнул головой, отчего я снова содрогнулась, ведь его язык по-прежнему был глубоко во мне.

— Майк… пожалуйста…

Я даже не знала, о чем просила, но когда он начал быстро водить языком из стороны в сторону, то и дело задевая и так болезненно напрягшийся, набухший клитор, то не смогла больше выносить это зрелище и перестала держать голову. Шея ныла, потому я расслабилась, наконец, смиряясь с позой, которую Майк мне навязал, и зажмурилась.

Еще несколько особо сильных и глубоких толчков, укус, и я снова содрогнулась, всхлипывая и даже не сдерживая стоны, покоряясь его рукам и млея от наслаждения, смешанного с болью. Я уже плохо соображала, где мы, едва способная урывками втягивать воздух, чтобы не задохнуться. Мне казалось, что на этот раз Майкл все же отстранится, но он не поднял голову, пока не вылизал все выступившие соки.

— Ты еще вкуснее, чем во сне, — мурлыкнул он, наконец, и будто в знак благодарности нежно поцеловал внутреннюю сторону моего бедра, оставляя влажный отпечаток.

Я не знала, щеки пылали от избытка крови или же от затопившего меня смущения, но не чувствовала в себе сил шевелиться, а потому так и лежала, свесившись с кровати, пока Майкл не притянул меня на матрас, уложив рядом с собой.

— Все хорошо, Джойс, я рядом, — он навис надо мной и поцеловал в шею, потом в щеку и кончик носа, обхватив ладонями мою талию и поглаживая большими пальцами живот. Когда он чуть подвинулся, явно пытаясь принять удобную позу, я ощутила бедром его твердую выпуклость, натягивавшую штаны.

С трудом приоткрыла глаза и встретила взгляд лихорадочно поблескивающих медовых глаз, сейчас зрачки были совершенно черными и круглыми.

«Все хорошо, я рядом».

Эта фраза повторялась в моей голове снова и снова, подпитывая решимость. И спустя несколько мгновений я все же подняла чуть дрожавшую руку и коснулась его штанов. Майкл вздрогнул и зажмурился, а потом снова посмотрел на меня и качнул головой.

— Не нужно, Джойс, не сейчас.

Я обвила руками его широкую шею и запустила пальцы в густые, такие приятные наощупь волосы и притянула его к себе, оставляя на губах нежный поцелуй. Вкус получился неожиданным, отличавшийся от того, что я чувствовала во сне, но не неприятным. Наоборот, он словно подстегнул меня, придавая смелости и разжигая еще горящие внутри угольки желания.

— Как насчет того, чтобы теперь тебе помолчать? — шепнула я и снова его поцеловала.

Майк держался совсем недолго, и когда я приподняла бедра, потершись о его член через ткань, застонал мне в губы и потянулся к завязкам на спортивных штанах, в которые переоделся после ванной. Я продолжала поглаживать его шею и ласкать язык, пока он стягивал штаны и устраивался поудобнее между моих ног. По позвоночнику прошла волна мурашек, стоило мне почувствовать твердую бархатистую головку возле самого входа, но вместо того, чтобы оттолкнуть его, я обхватила ногами бедра Майка и притянула ближе, задыхаясь от своей внезапной смелости. Лицо, наверное, горело еще пуще прежнего, потому я поспешила спрятать его, уткнувшись Майклу в шею, когда он первый раз осторожно толкнулся. Проникнуть глубоко ему не удалось ни с первого раза, ни со второго, ни даже с третьего. Однако он осыпал легкими поцелуями плечо и приговаривал, чтобы я расслабилась, чтобы впустила его. В какой-то момент давление стало таким сильным, что я зажмурилась и едва не заплакала от переполнявшись меня эмоций, но легкие поглаживания Майка и его уверенные движения все же принесли плоды. С каждым мгновением он оказывался все глубже, а первые ощущения, будто меня пытались разорвать изнутри, сменились иными. Я чувствовала себя наполненной до краев, боль сменилась гораздо более приятным, тягучим чувством.

— Уверена, что не невинна? — проворчал Майкл, и я почему-то рассмеялась, немного нервно, попеременно всхлипывая. — Ш-ш-ш, ну, что ты, все хорошо. Слышишь?

Он нашел мою ладонь на своей шее и отцепил, прижав к матрасу над моей головой и переплетая со мной свои пальцы.

— Готова?

Я даже не сообразила, к чему, когда Майк вышел едва ли не до конца, а потом поспешил вернуться в горячее лоно. Толчок был таким мощным, что я едва не задохнулась, а изголовье кровати ударилось о стену. Наверное, если бы мне хватило воздуха, мой крик услышали бы во всем доме, но нам повезло, к этому моменту я могла только хрипеть и бормотать что-то несвязное. Мне казалось, что Майкл стал частью меня, с каждым новым, все более уверенным и сильным толчком, я выгибалась, царапала его спину, гладила по дорожке шерсти, ведшей к хвосту, запрокидывала голову, подставляя под поцелуи и укусы шею, и до крови кусала губы, поскольку ощущения были такими сильными, что я едва держалась в сознании. Он заполнял каждую частичку, проникая так глубоко, что задевал внутри какую-то невероятную точку, даровавшую целую бурю раздиравших меня ощущений. Трение, давление, толчок. Раз за разом, пока я окончательно не потеряла разум. И когда это все же произошло, Майкл укусил меня в шею, прокусывая кожу, толкнулся так резко и глубоко, как ни разу прежде, и замер. Тогда мой мир разлетелся на тысячи чаинок увеселительного сбора, которые я даже не хотела собирать.

Меня покачивало на волнах красивого корабля с белыми парусами. Бриз морского воздуха овевал разгоряченное тело, даря желанную свежесть и прохладу. Этот сон был куда лучше прежних, и мне совсем не хотелось просыпаться. Даже когда я почувствовала на губах настойчивые поцелуи и приятный голос с хрипловатыми нотками вдали.

— Джойс, просыпайся.

Я застонала и попыталась отвернуться от мешавших мне губ и забраться под подушку, где они меня не достанут.

Раздался смешок.

— Я бы и сам еще полежал с тобой рядом, но отец уже несколько раз подходил к двери и интересовался, почему мы еще не встали и все ли у нас хорошо. Уже полдень, Джойс. Обычно я встаю около пяти утра. Неудивительно, если он заволновался, что нас отравили.

— Пять утра? — это единственное, что уловило мое все еще дрейфовавшее на волнах сознание.

— Армейская привычка, — хмыкнул он.

— Ужасная привычка, — вынесла я вердикт.

Майкл рассмеялся, чмокну меня уголок губ.

«Приятно».

— Возможно. Но уже полдень, а у нас еще очень много дел.

— Не хочу.

— Нужно, родная, сегодня нужно.

— Не могу. Ты убил меня, — я снова попыталась залезть под подушку, но мне наглым образом сцепили в замок руки.

Майкл снова меня поцеловал, на этот раз куда глубже, но потом со стоном все же отстранился.

— Не убил. Только вырубил. Ты на проверку оказалась менее выносливой, чем катт, о возрасте которого так любишь зубоскались.

— Как грубо, — фыркнула я.

— Вставай, Джойс, ты слишком соблазнительно лежишь, я держусь из последних сил.

— О, нет, я еще не восстала. Как феникс возрождается из пепла, а я…

— А ты встаешь и немедленно, — он шлепнул меня по ягодице, так звонко, что я возмущенно распахнула глаза.

— Ты меня ударил!

— Глупости, — Майкл прикусил мою нижнюю губу, а потом рыкнул и поднялся, быстро натягивая штаны.

— Сколько сейчас времени? — я села, сонно потирая глаза, и поморщилась от боли в ноющих мышцах.

— Полдень.

— Уже?

— Так и знал, что ты ничего не слышала, — насмешливо отозвался Майк, поворачиваясь ко мне лицом и застегивая рубашку. — Отец заходил…

— Заходил? — в ужасе переспросила я, заливаясь румянцем.

— Он подошел к двери с другой стороны, если быть предельно точным.

— О, Древо, и что он теперь обо мне подумает? Он же не нашел тебя в твоей спальне и пошел в мою… Майк, я не выйду из этой комнаты. Никогда.

Я смотрела на катта широко распахнутыми глазами, полными тревоги и дикого стыда, но он лишь отмахнулся.

— Я не дам тебя в обиду. Пока одеваешься, я с ним поговорю, чтобы ничем тебя не смущал. Пойдет?

— Даже представлять себе не хочу этот разговор, — я закрыла лицо руками, готовая провалиться сквозь кровать.

Майк рассмеялся и направился к двери.

— Сбегай в ванную и оденься, будем ждать тебя в столовой.

Как только дверь за каттом закрылась, я оглядела себя, заметив кучу синяков и то, что в какой-то момент все же лишилась трусиков. Покраснев еще сильнее, побежала в ванную, а оттуда, быстро приняв душ и избавившись от следов недавней близости, обратно к кровати, возле которой так и лежал мой чемодан. Потянувшись за простым хлопковым платьем, я замерла, закусив губу и все же достала другое. Сегодня хотелось выглядеть как можно лучше, но не вычурно, а потому приталенное голубое платье из летящей ткани отлично подошло. Волосы я расчесала и с одной стороны убрала заколкой в тон с поблескивающим красивым камушком. Немного косметики и я, наконец, робко улыбнулась себе в зеркале. Образ вышел милым, но приковывающим внимание.

Бросив взгляд на дверь, я разгладила несколько едва видных залома на ткани от ночи, проведенной в чемодане, а потом шумно вздохнула, набираясь смелости спуститься.

Однако я не успела пройти в гостиную. На последней ступеньке лестницы услышала, как распахнулась входная дверь и с мистером Олфордом поздоровался знакомый, но невероятно взволнованный голос.

— Мистер Олфорд, молю вас, скажите, что он жив.

Глава 21

Майкл

Я едва ли не напевал себе под нос дурацкую фривольную песенку. Только мой хвост подергивался в такт мелодии, что выдавало мое чуть приподнятое настроение. Учитывая, сколько всего мы потеряли лишь за одну ночь, подобный настрой был чудом. Нет, я вовсе не забыл о том, что нависло над нашими головами, не забыл, что творилось в городе, но в какой-то момент мне захотелось задвинуть насущные проблемы и просто позавтракать в хорошей компании.

В момент, когда я перекидывал золотистый бекон в тарелку под озадаченный взгляд отца, который с трудом верил в происходящее, раздался громкий и настойчивый стук в дверь. Мы тут же собрались, я выключил газ и скрылся за стеной, удобнее обхватив рукоятку кухонного ножа. Старик взял свою винтовку и решительно направился к двери. Оставалось надеяться, что Джойс пробудет наверху достаточно долго, чтобы избежать возможно опасности.

Но метать ножи и стрелять из старых ружей нам не пришлось. На пороге стоял бледный взмокший Монти, от беспокойства между его бровей залегла морщина.

— Заходи в дом, мальчик, — устало вздохнул Эрик, пропуская ливерийца внутрь.

Когда дверь захлопнулась и закрылась на несколько замков, я вышел из своего укрытия и показался приятелю.

— Святой Ник! — не скрывая чувств и не разуваясь, Монти бросился ко мне и крепко обнял. — Олфорд, орочий ты потрох, напугал меня до усрачки!

— И я рад видеть тебя, Монти, — я улыбнулся, похлопывая его по спине.

Ливериец отступил на шаг, чтобы еще раз посмотреть на меня. Его лицо было испачкано копотью, черные волосы спутанным гнездом торчали в разные стороны, белки глаз оказались расписаны сетью проступающих, а где-то и лопнувших капилляров. Он был в гражданском, но в отличие от лица и волос, его одежда казалась свежей. Это значило, что он недавно вернулся с ночной смены, переоделся, но даже не утрудился помыться.

— За тобой нет хвоста? — я нахмурился, чуя запах гари, исходивший от констебля. Он был на месте взрыва.

Если кто-то знал, что мы с ним до сих пор поддерживали связь, то и за Кимом могли устроить слежку. Я привел Джойс к отцу неслучайно. Все потому, что он мало кому распространялся, где теперь жил. По всем документам он значился владельцем дома на Ривер-роуд, тихой улочке в верхней части Ливоты, которая еще не была загрязнена отходами с заводов. Эрик Олфорд был параноиком и во всех документах всегда указывал в адресе проживания наш старый дом. О новом месте жительства знали лишь я, Монти и одна милая вдова, с которой отец иногда пил чай. Ну, теперь еще и Джойс с Дином и Ингой.

Не хотелось бы, чтобы последний оплот спокойствия мог пострадать. Я был уверен, в наш старый дом наведаются в ближайшее время, если уже не сделали это.

— Это ты не можешь избавиться от хвоста, Майкл, я же способен понять, когда за мной следят и уйти от этих дуболомов, — теперь, когда его волнения были развеяны, он светился самодовольством.

Я услышал стук каблучков ведьмы раньше, чем остальные присутствующие и поднял взгляд на лестницу, отец и Монти проследили за мной и тоже уставились туда. Из-за плавного поворота резной дубовой лестницы показались сначала ноги, а потом и сама Джойс в милом голубом платье.

— О, леди! — поначалу приятель выглядел обескуражено, никак не ожидая встретить здесь мою помощницу-ведьму, а потом на его лице расцвела такая блаженная улыбка, да он едва не покатился со смеху. — Мисс, рад вас видеть! Вы обворожительны сегодня.

— Благодарю, Монти, — она откровенно улыбнулась Киму и продолжила спускаться.

— Добрый день, Джойс, — голос моего отца оказался подозрительно теплым, и я с удивлением отметил, что он тоже невольно засмотрелся на ведьму. — Не могу не согласиться с юношей, вы прямо сияете.

Конечно, от вчерашней уставшей и поникшей девушки не осталось и следа, разве что взгляд все еще оставался чуть напряженным. Наверное, мы являли собой странную картину: трое мужиков уставились на одну женщину, которая пыталась как можно незаметнее спуститься с лестницы. Щеки Джойс чуть покраснели от такого внимания.

— Спасибо, мистер Олфорд, — она держалась достойно, даже смущение не было слишком явным.

Отец вздохнул и направился в столовую, по пути хлопнув меня по груди и быстро бросив: «Прощаю», после чего скрылся за массивными дубовыми дверьми столовой.

Я едва не выругался, он обещал не поднимать эту тему. Как только мне удалось спуститься утром, старик недовольно забурчал, что мы мешали ему спать, а он ненавидел, когда его сон беспокоили. Я же попросил отца не давить на Джойс и придержать свои скабрезные высказывания в присутствии дамы.

Ким галантно поцеловал подставленную руку ведьмы.

— Приятель, умойся и присоединяйся к завтраку, — я хлопнул его по плечу. — В столовой поговорим.

— Ладно, умираю с голоду, — кивнул констебль, но тут вдруг осекся. — Ой, Джойс, простите, у вас тут… — до него вдруг дошло, что он заметил на ее коже. Монти быстро стушевался, — да так, показалось, что кошки покусали.

Последние слова он договаривал, быстро направившись к умывальнику. Джойс смущенно поправила ворот платья и послала мне испепеляющий взгляд, я же заметил за ее спиной, как ливериец обернулся и показал два больших пальца, подняв их вверх. Видит Древо, мне захотелось, метнуть в него нож, все еще зажатый в руке. На его радость, я сдержался.

— Выглядишь замечательно, — я улыбнулся Джойс, и праведный огонь в ее глазах тут же потух, сменившись нежностью.

От такой неприкрытой эмоции мной на несколько мгновений завладело смущение. Никто и никогда так на меня не смотрел. В груди потеплело, будто кто-то включил солнце над нашими головами, перенеся куда-то в отдельную вселенную. Я не знал то ли это какая-то неуловимая магия Джойс, то ли что-то иное, что страшно было признавать самому.

— А ты, — она несильно оттянула завязку фартука, который я не удосужился снять, ожидая нападения, и покрутила между пальцами, — мило.

По словам Монти, Аркен гудел, как разворошенный улей. Многие структуры были подняты на уши, а кэпмены работали в режиме повышенной готовности. Мануфактуры без устали печатали газеты с ночными новостями. Едва ли не каждый час появлялся свежий выпуск с новыми — зачастую выдуманными — подробностями. Газетчики окрестили взрыв моего офиса не меньше, чем терактом, хотя кэпмены настаивали, что это лишь несчастный случай — банальный взрыв бытового газа.

Много лет город не видел взрывов. Люди и нелюди как с цепи сорвались, всем было интересно, что же все-таки произошло в офисе частного детектива Майкла Олфорда.

Второй темой для сплетен и разговоров стала кровавая бойня в Крысином квартале. И никто бы не обратил на нее внимание — мало ли какие банды опять решили надрать друг другу задницы — если бы не слухи о том, что это дело рук ведьм. Очевидцы, коих набралось порядком много, наперебой утверждали самые различные версии: кто-то говорил, что видел, как ведьма, объятая дьявольским пламенем, напала на мирную компанию и растерзала их тела тысячами клинком, другие уверяли, что девушка призвала из потустороннего мира страшного зверя и заставила убить давно надоевшую ей банду. Самым нереалистичным и пугающим был слух, где участвовала не только ведьма и демоны/звери/умертвия, а еще массовые галлюцинации и пожирания младенцев.

Дай простому народу возможность оклеветать кого-то, и они сделают это с радостью, приписав кучу грязных выдумок и эпитетов. Даже не задумаются, что, уничтожая репутацию одного, они несут серьезные проблемы и другим. В районах победнее на ведьм стали нападать и обвинять во всех грязных грехах. Это началось с самого утра, когда первые газеты появились на порогах и в почтовых ящиках. Все развивалось с такой стремительностью, что кэпмены не поспевали регулировать и успокаивать всколыхнувшийся низший слой населения.

Джойс, сидевшая по правую руку от меня, после таких новостей помрачнела, уткнувшись в свой завтрак. Похоже, ее готовность к самопожертвованию ради остальных ведьм и невероятно нежные методы оказались бесполезны, как и все ее страдания. Я задел ногу ведьмы кончиком хвоста, напоминая, что она не одна. Что вместе мы что-нибудь придумаем. Кажется, мне даже удалось ее приободрить на какое-то время.

Слухи множились еще и потому, что Лекс на время перекрыл доступ в квартал, пытаясь убрать следы ночной резни. Он не хотел, чтобы на его территории начинались беспорядки. Потому его парни не впускали даже кэпменов. На этом фоне возникла даже небольшая перестрелка на въезде, но служители закона быстро ретировались и больше не совались, позволяя мафии самой решить все вопросы.

— Тебя объявили в розыск, — Ким отщипнул кусочек сладкой булки с маком и закинул в рот. — Пока ты числишься без вести пропавшим. Я приехал в составе самой первой группы. Просто не мог быть в стороне и наорал на Ванессу, когда она поначалу приказала сидеть послушно за стойкой. Знаю, нехорошо так общаться с женщинами в ее положении, но ты знаешь, какой невыносимой может быть эта сука.

Я молча кивнул. Невозможно забыть тех людей, которые оставили в твоем сердце самые глубокие раны. При упоминании ее имени отец фыркнул, черты его лица стали резкими, от него повеяло вселенским раздражением. Эрик ненавидел Эссу и не упускал случая высказаться о ней в нехорошем свете. Он помнил то унижение, через которое я прошел благодаря ей.

— Я удивлен, как эта дура все еще держится на своем месте, — вразрез с его откровенно недовольным видом, голос у папы был спокойным, даже мягким. Высшая степень ярости. Когда он начинал говорить таким тоном, это могло значить лишь одно — лучше спрятаться и не попадаться ему на глаза.

Монти пожал плечами, сдувая пар от чашки с кофе.

— Влиятельный муж, а теперь и беременность стали лучшей защитой, мистер Олфорд.

До отца не сразу дошло, что сказал ливериец.

— Она ждет ребенка? — он удивленно приподнял бровь и посмотрел на меня. — Ты об этом знал?

— Да, — процедил я кратко сквозь зубы, не желая уводить разговор в эту сторону. — Видел в «Ритз».

Джойс подозрительно покосилась на меня. Я видел мрачный интерес в ее глазах. Конечно же, она поняла, что с Ванессой меня связывало нечто большее, чем общая неприязнь.

— У нас состоялось не самое приятное знакомство, — сказала ведьма и повернулась в сторону отца.

— Охотно верю, — хмыкнул папа. — В последнюю нашу встречу Эсса нелестно отзывалась о моей покойной жене, винила ее в «грязных» повадках и в том, что животные привычки передались нашему сыну. Много она понимает в каттах, — последнюю фразу он выплюнул со злой усмешкой.

— Может, мы уже закроем эту тему? — я раздражался все сильнее. Всегда неприятно, когда без вашего согласия вскрывали рану и начинали рыться в ней пинцетом.

— А знаете, как бы ни обстояли дела, но на ней лица не было, когда рассказали, где произошел взрыв, — Монти подкинул в кофе сахар и громко начал помешивать его ложкой. — Ты бы видел лихорадочный взгляд, с которым она смотрела на каждого кэпмена, по десять раз переспрашивая, точно ли нет среди обломков твоего трупа. Спасатели нашли фрагменты женского тела, и Эсса грозилась придушить меня, если я не расскажу, где сейчас живет Эрик Олфорд. Но я так и не выдал.

— Правильно, парень, — отца нисколько не тронул рассказ. — С этой женщины станется запустить когти поглубже и найти новые обвинения.

Джойс все это время переводила взгляд с меня на отца и на Монти. Мне вдруг показалось несправедливым, что она не до конца улавливала суть разговора. О Ванессе Джойс больше не спрашивала с той прогулки по Аркену, а у меня мысли были заняты другим, потому до сих пор не поведал, как одна хрупкая женщина из банальной мести расколотила мою жизнь на кучу осколков, которые я потом долго собирал.

— Да что сделала эта Ванесса? Кто она такая?

Не мне одному обсуждение показалось несправедливым, Джойс громко поставилачашку на блюдце и окинула нас выжидающим взглядом.

— Стерва, — не задумываясь ответил ливериец, занятый своим кофе.

— Мегера, — отец скрестил руки на груди.

— Проще — моя бывшая.

— Это я, как ни странно, уже поняла, господин детектив, — ядовито улыбнулась мне она. — У нее безусловно странная манера знакомства, но что Эсса сделала, чтобы заслужить такую «любовь»?

Папа и Монти одновременно подняли головы и уставились на меня. Они не станут ничего рассказывать, пока я сам не решусь поведать Джойс о самых темных временах моей жизни. И, как ни странно, впервые за долгое время я был готов обсудить прошлое. Именно с ней — самой эмпатичной и чуткой ведьмой с горящей душой.

— Чуть позже, Джойс, — я протянул пальцы и сжал ее хрупкую ладонь. — Я расскажу.

Отец прочистил горло, намекая, что неприлично при всех бросаться такими жестами, признающими близость. Позже мы обязательно пропустим по стакану молока за разговором о том, куда пришла наша с ним жизнь. Сейчас же я заметил в его глазах беспокойство. Эрик Олфорд редко показывал подобные эмоции. Когда мы остались вдвоем, он стал жестким отцом с вечно сухим тоном. Растил меня без поблажек, в строгости, желая воспитать сильную личность. Его беспокойство значило только одно — он не хотел повторения истории, как с Эссой.

— И все же, Майкл, — Ким закинул карамельку в рот, — я до конца не могу взять в толк, кому ты перешел дорогу. Не думаешь, что старика Монти нужно посвятить в ваши делишки?

Следующие полчаса ушли на то, чтобы ввести Кима в курс дела. Я не мог оставить его в неведении. Тем более мне был нужен свой человек в Вестери-ярд. По мере рассказа лицо констебля вытягивалось все сильнее. Кто бы мог подумать — убийство студента привело нас к чему-то более масштабному и опасному. Никто из нас до конца не осознавал, что творилось на улицах Аркена и при чем здесь ведьмы и люди в красных плащах.

— К сожалению, мне так и не удалось найти ничего стоящего о «Балтингейл», — Монти задумчиво потирал гладкий, хорошо выбритый подбородок. Отец к тому моменту успел покончить с едой и оставил нас в столовой втроем. — Только давно забытая жалоба некой медсестры о домогательствах со стороны одного из работников охраны. Такое в наше время даже делом-то не считают.

— Уверен, Уилл Кастер уже успел запустить свои адвокатские пальцы в дела лечебницы и теперь активно шарит в поисках слабого места, — отозвался я, почесывая все сильнее зарастающие щетиной щеки.

Я не любил лишнюю растительность на лице, но сейчас считал это стратегически важным решением, если собирался в ближайшее время снова появиться на улицах Аркена.

— Надеюсь, у него не будет неприятностей, подобных нашим, — ведьма прикусила нижнюю губу, на ее лице отражалось искренне волнение за судьбу отца Корвана.

— Неприятность? — хохотнул Ким. — Красавица, да это чертово покушение!

— Положимся на его профессионализм, Джойс, — не обращая внимания на нервный смех Монти, я постарался выглядеть уверенным и спокойным.

Гораздо позже, когда констебль уже покинул дом, отправившись разнюхивать дела Лекса и попутно узнавать, чего стоило ждать от служителей закона, я направился к отцу, оставив Джойс рассматривать скромную, но занятную коллекцию книг в маленькой библиотеке на втором этаже.

Мне нравилось место, куда отец перебрался жить. Несмотря на мои теплые чувства в отношении прежнего дома, того, где прошло мое детство и с которым связаны по-детски солнечные воспоминания о маме, я был рад, что отец не дал горю затопить его полностью и смог пойти дальше. Он сумел навести невероятный уют и здесь, будто отдавая дань памяти любимой жене. Это стоило ему многих месяцев трудов, ведь Остранд — мой боевой товарищ, прошедший со мной сквозь огонь и воду за тот тяжелый год ужасающей войны — считал, что человеку или нелюдю не нужно ничего, кроме кровати, одеяла с подушкой, тумбы и ванной.

Я постучал в закрытые двери отцовской спальни и вошел, получив разрешение. Отец стоял у секретера и придирчиво выбирал из шкатулки запонки к своему дорогому костюму-тройке. Так тщательно он одевался только на военный парад и на чай у мадам Сэлведж. На улице могли стоять лютые морозы, идти боевые действия или начаться апокалипсис, но папа неизменно надевал костюм, брал из кладовой бутылку хорошего красного вина и шел к леди в конце Дубовой аллеи.

— Может, вы уже съедетесь? — я улыбнулся, когда отец, тяжело вздохнул, так и не выбрав лучший вариант, и взглянул на меня.

— Нам нужно пространство, — он вновь вернулся к изучению своей коллекции запонок. — Это ваше поколение вечно спешит, забывая о банальной вежливости, дистанции и прочих прекрасных проявлениях традиции. Мы же считаем, что в этом есть… хм… свой шарм.

С вдовой генерала Сэлведжа отец познакомился больше двух лет назад на похоронах того самого генерала. Эрик когда-то служил под его началом на границе с Ливерией, и совершенно естественно, что он приехал проводить бравого военного тактика в последний путь. Похороны были помпезными, даже сам король Вильгельм V почтил покойного и его семью своим визитом. У Сэлведжа осталась жена, на двадцать лет его моложе, и трое сыновей, давно продолживших карьеру отца, сейчас они защищали интересы государства на дальних рубежах. Я видел вдову лишь однажды, когда они с отцом мило прогуливались рука об руку в осеннем парке, и понимал, почему он бежал к ней каждую субботу.

— Мне завтра понадобится мобиль.

— Пожалуйста, — махнул отец, не утруждаясь на меня посмотреть. — Я все еще настоятельно прошу тебя обратиться к Остренду.

— Монти скорее всего уже отправил весточку.

— Хороший парень, несмотря на то, что узкоглазый.

Отец, как человек внушительную часть жизни сражавшийся на поле боя с поддаными Ливерии, с недоверием относился ко всем, чей разрез глаз был даже отдаленно похож на ливерийский. Мы по-разному относились к войне, наши точки зрения на счет внешней политики обеих стран были диаметрально противоположными. Когда-то мы заключили негласный договор не лезть со своим видением друг другу в души. Он отзывался о ливерийцах, как хотел, а я не поправлял. Когда отгремели последние взрывы, мы больше никогда не разговаривали о том, через что оба прошли.

Эрик Олфорд, наконец, определился с запонками, и его взгляд скользнул в сторону прикроватного столика, где в простой рамке неизменно стояла единственная сохранившаяся фотокарточка с мамой. На ней мы были все вместе. На мое пятилетие родители решили отвести меня в ателье и сделать дорогостоящее в те времена фото. Я никак не мог усидеть на месте, впервые увидев большой фотоаппарат на трех ногах. Поэтому мое лицо чуть смазалось, рука была вытянута в сторону фотографа, а мама пыталась удержать меня на коленях и от того ее мордочка запечатлелась слегка раздраженной.

При взгляде на фотокарточку я вспоминал какого цвета был у нее мех, какой мягкой она была и как хорошо пахла. Солнцем и цветами. Я вспомнил, что сразу же после этого снимка нечаянно наступил ей на хвост, отчего она подскочила едва ли не до потолка, перепугав тем самым половину посетителей.

— Надеюсь, я доживу до того момента, когда и у тебя появится такая фотография.

Эта простая, казалось бы, фраза задела во мне что-то.

Иногда я забывал, что отец — человек. Катты жили чуть дольше людей, и мне часто приходилось напоминать себе, что шестьдесят пять — приличный возраст для человека, каким бы здоровым он ни был. Отец на самом деле боялся не дожить до внуков.

— Хм, и я надеюсь.

* * *

Джойс сидела в мягком кресле рядом с окном, за которым, побеспокоенная ветром, танцевала листва раскидистой ивы. Солнечные блики играли на листах, и те, словно драгоценные камни, переливались благородными оттенками зеленого.

Ведьма вылезла из туфель и поджала под себя ноги, в изящных руках лежала раскрытая книга. «Биология. Особенности нечеловеческих организмов». Я позволил себе несколько секунд полюбоваться умиротворяющей картиной. Джойс быстро отслеживала строчки глазами и едва заметно шевелила припухшими губами.

— Какую расу изучаете, мисс Коллинс? — подал я голос, оставаясь в дверном проеме.

Ведьма как-то излишне резко подняла лицо в мою сторону, и я заметил смущение в ее взгляде.

— Мистер Олфорд? — непонимающе нахмурилась Джойс. — Давно вы там стоите и подглядываете?

Не успела она договорить, как я уже был рядом, стоял позади кресла и склонялся к ее уху.

— Прекрасное платье. Только вынужден просить вас снять его.

— Майкл, что ты такое говоришь? — от неожиданности она даже не стала продолжать игру. Щеки ведьмы запылали, что доставило мне особое удовольствие.

— Правду. Это безотлагательное дело, мне срочно нужна твоя помощь, — я склонил голову и почти невесомо коснулся губами ее кожи на шее.

Она судорожно втянула воздух, а потом тихо рассмеялась и повернула голову, с вызовом встретив мой взгляд.

— За помощь я беру плату, — ее горячее дыхание защекотало ноздри.

— Я весь твой, ведьма.

— Какое бесстыдство! — раздался знакомый шелест листов совсем рядом.

Я резко отстранился. Надо же, насколько незаметным может быть гримуар, и насколько бывают катты невнимательны, когда дело касалось женщины.

«Ты перенесла Ингу в библиотеку?» — одними глазами спросил я Джойс.

«Не целый же день ей быть в гостиной», — также безмолвно ответила она.

— Здравствуй, Ингеборга, — я послал вредному гримуару обезоруживающую улыбку, но на нее это не возымело абсолютно никакого действия.

— «Здравствуй, Ингеборга»? Наглость каттов не знает границ! — начала охать и брюзжать она.

Я выпрямился, все еще держа ладонь на плече ведьмы. Единственный глаз книги возмущенно вертелся из стороны в сторону.

— Это надо же среди дня делать такие грязные предложения приличным ведьмам! Нет, я, конечно, благодарна вам, мистер Олфорд, за то, что спали нас, но не позволю обижать мою девочку!

— А кто сказал, что я собрался ее обижать? — настало мое время хмуриться.

— Ингеборга, — предупреждающе протянула Джойс.

Книга возмущенно зашелестела пуще прежнего.

— Что «Ингеборга»? Милая моя, тебе было мало прошлого раза? Кто утешал тебя несколько ночей кряду? А этот даже не эльф, а катт!

— Инга! — вскрикнула Джойс, делая страшные глаза.

— Много ты знаешь о нас, книга, — прищурился я, подходя ближе к гримуару. — Даже интересно послушать.

Повисло молчание, в котором я отчетливо слышал, как секундная стрелка бежала в настенных часах, как быстро дышала Джойс и как колотилось ее сердце, как ветер за окном ласкал листву. Ингеборга смиренно посмотрела сначала на ведьму, потом на меня.

— Вы не умеете строить семьи, — фыркнула она, наконец.

— Чушь. Мои родители прожили вместе почти шестнадцать лет.

— Катты полигамны!

— Как и многие другие расы, даже люди. Все зависит от личности, а не наличия хвоста или клыков.

Гримуар недовольно зашелестел.

— Вы… страшно представить… кусаетесь во время соития.

— Не всегда. Это проявление чувств, книга, — мгновенно парировал я. — Так мы показываем доверие и привязанность. Что еще тебе нужно знать?

Листы зашуршали, Инга внимательно изучала меня, а потом прикрыла глаз и неопределенно дернула корешком.

— Не давай ей ложных надежд, — раздалось очень тихо. Так, чтобы услышал только я.

Буря не улеглась, только затихла до лучших времен.

Интересно, что это должно было значить? Утром Джойс все спрашивала, почему я рядом с ней, отчего переменил к ней отношение. На самом деле, это очень сложный вопрос, на который у меня не было четкого ответа. Меня безусловно тянуло к ней. Еще с первой нашей встречи, когда я по совету одного знакомого заявился к Джойс с просьбой проникнуть в голову почившему богатому старику, родственнички которого вздумали делить наследство и обвинять друг друга в убийстве дедули. Это был первый случай в моей частной практике, когда сразу несколько членов семьи заказали мне доказать виновность других. Меня встретила молоденькая ведьма в безобразно обворожительном зеленом платье. Вразрез с образом и возрастом она оказалась собранной и деловой. Я и не думал, что ей может быть хоть какое-то дело до меня. Такая леди могла заполучить кого угодно, куда там соваться катту-полукровке. Впрочем, и тогда я был не прочь развлечься с ней, но всегда тактично соблюдал дистанцию, понимая, что работать вместе станет гораздо тяжелее. Да и воспоминания об Эссе и ее предательстве затмевали разум. Тогда я не был готов ни к чему, кроме разовых игр, но на подсознании чувствовал, что Джойс такое не подойдет.

Так и продолжалось все эти месяцы — лишь работа и ничего больше, — пока это воняющее всеми затхлостями дело не упало на мой хвост. За столь короткий срок я успел узнать ведьму с разных сторон. Я видел ее печаль, веселье, гнев, страх, сострадание, боль, слышал, как она пела на неизвестном языке полную скорбной красоты погребальную песню, видел смущение в глазах, желание, наслаждение и потребность в тепле. И я кристально понял, что Джойс нравилась мне всякой… даже не так. Эта ведьма была нужна мне во всех своих ипостасях. И я готов был узнавать новые.

Ведь каждый раз она не пыталась притворяться кем-то другим, а была просто Джойс — талантливой ведьмой, самой собой.

— А я одна помню про Фердинанда? — резко сказала Инга. — Его давно нет.

— И я переживаю, — вздохнула Джойс и отложила биологию других рас на подлокотник кресла. — Но он, бывало, убегал и на дольше.

— Дин в силах за себя постоять, он доказал это при стычке в квартале, — пожал я плечами. — А ты разве не должна чувствовать его или что-то вроде того? Говорят, у ведьм с фамильярами особая связь.

Джойс вдруг изменилась в лице, став задумчивой и грустной. В уже привычном для меня жесте она обхватила себя руками, словно здесь подул ледяной ветер, и ей отчаянно нужно было согреться.

— Ты прав, связь есть, но не у нас, — она помедлила, подбирая слова. — Дин… в общем, не мой фамильяр.

Я застыл.

— Как это возможно? По всем параметрам он очень на него походит.

Инга презрительно хмыкнула, окатив меня недовольным взглядом.

Джойс же долго молчала: то ли размышляла как объяснить, то ли погрязла в воспоминаниях. Проступившая на ее красивом лице боль наводила мысли скорее на второй вариант. Что-то случилось. Нечто очень плохое и темное.

Я вдруг вспомнил реакцию Дина на ее слова в ту ночь, когда фамильяр по имени Арчи умер у меня на руках. Она сказала, что Мойра умерла раньше Арчи. Дин заскулил, и на долю секунды они словно выпали из реальности, полные печали и горя. Тогда мне показалось, что это естественная реакция на смерть Арчи и его ведьмы. И только теперь понял, что, будучи совсем юной, Джойс пережила куда больше потерь, нежели я думал.

— Я с тобой, — мягко позвал я ее, присаживаясь на пол напротив ведьмы и складывая руки ей на колени. — Слышишь?

Она кивнула. Ее глаза цвета ясного неба увлажнились.

— Дин — фамильяр моей подруги Ари. У меня не было денег на своего, это ведь достаточно дорогое таинство — связывание души ведьмы и фамильяра. Будущий фамильяр тоже не обычное животное, их выводят специально. Дина подарили Арабелле за год до нашего выпуска из приюта. В отличие от моих, родители Ари приезжали довольно часто и привозили маленькие подарки. Время от времени и мне что-то перепадало. Семья Ари была небогатой, потому девочку отдали в приют, а не в школу. Они хоть и не были особенно рады ее дару, но решили, что лучше обеспечат ей достойную жизнь и фамильяра, чем будут платить за обучение. Так вышло, что скопили на Дина они на год раньше, чем рассчитывали, потому последний год в приюте мы жили вчетвером. Я, Ари, Дин и Инга.

Джойс замолчала, нервным жестом начав растирать плечи, и я заметил мурашки на ее коже. Тут же поднялся и сел рядом, обняв ее за плечи и прижав спиной к своей груди. Несколько секунд ведьма была напряжена, но вскоре расслабилась.

— Не видишь, ей больно вспоминать. Зачем давить на девочку? Все ваша каттская натура… — буркнула Инга, и я сжал челюсти.

— Нет, тут нет никакого секрета, — слабо отозвалась Джойс и сглотнула. — Просто меня редко об этом спрашивают.

— Наверное, потому что у других есть чувство такта.

Я крепче обхватил плечи Джойс и уже хотел было сказать, что не нужно говорить, если это причиняло ей столько боли, но ведьма меня опередила.

— Все в порядке, — уже увереннее произнесла она и коснулась пальцами моей ладони. — Я хочу рассказать.

Инга лишь закатила глаз и наверняка отвернулась бы, выказывая свое отношение, если бы могла.

— Ох уж эти катты, свалился же на наши головы…

— Знаешь, в Крысином квартале неделя считается спокойной, если обошлось пятью смертями, десятью кражами и двумя изнасилованиями. Говорят, до прихода Лекса и его ребят было гораздо хуже, женщина вообще не могла пройтись по улице после заката. Та неделя была одной из спокойных, только это никак не помогло Ари, — она вздохнула уставившись в окно на проезжавший мимо мобиль, и я ободряюще обвил хвостом ее талию. — Нам оставалась неделя до выпуска, и воспитатели уже махнули на нас рукой. Дин остался прикрывать ее, будто она по-прежнему на территории, а Ари сбежала к родителям и должна была вернуться к ужину, но… немного задержалась. Она была очень храброй, куда смелее меня, — горько усмехнулась Джойс. — И любила весну. Думаю, она проигнорировала просьбу родителей нанять мобиль, чтобы просто пройтись, любуясь тем, как возрождается природа. Эм, — Джойс прикусила губу и тряхнула головой, отчего ее кудри качнулись в такт, — ее нашли на следующий день в подворотне недалеко от приюта. Какой-то мужчина взял ее силой и… убил.

Я прикрыл глаза и уткнулся носом в ее волосы, вдыхая приятный аромат трав и хвои.

— Мне очень жаль, Джойс. Его нашли? — тихо спросил я.

Она шмыгнула носом, но тут же взяла себя в руки и как-то злобно хохотнула.

— О, да. Я об этом позаботилась.

— В каком смысле? — не понял я. — Ты сама нашла его?

— Я нашла Лекса. Он приходил к нам за месяц до этого, присматривал девочек для работы и сделал нам с Ари довольно заманчивое предложение. Только мы отказались. Решили, что справимся и без него, и желания ввязываться в дела мафии у нас не было.

— Значит…

— Да, я послала ему весточку и сказала, что готова на все, если он найдет ту мразь и убьет ее.

Инга снова заохала, причитая, что катт плохо влиял на ее девочку. Ту самую, которая заказала смерть человека задолго до того, как познакомилась со мной. Неожиданный поворот. Но теперь я понял, почему Джойс, которой так не подходила работа на мафию, связалась с ее главой. Видимо, ради мести она продала себя Лексу. Приняла то самое предложение, от которого прежде отказалась.

По щекам Джойс покатились слезы, и я стер их подушечками пальцев.

— Мы подвели ее, понимаешь? Ари не стало, а я даже ничего не могла сделать. Сама не могла. Лекс был недоволен, что ему досталась одна ведьма вместо двух, а потому нашел виновного очень быстро. Даже приглашал меня на его казнь, но я не пошла. Не смогла. Это… это было выше моих сил, — она вздохнула, отчего мой взгляд непроизвольно скользнул в вырез ее платья, но я поспешил отвлечься. Неподходящий момент для сжигавшего меня весь день желания.

— А как же родители Ари? Они не забрали Дина?

— Нет, — Джойс прочистила горло, прежде чем продолжить. — Ее родители уехали почти сразу, не смогли вынести горя и поехали куда-то в горы, продав тут квартиру. Дин остался со мной, поскольку стал никому не нужен. Родители Ари его и видеть не могли, слишком уж напоминал о дочери и их трагедии. Даже думали усыпить, чтобы он не мучался из-за разорванной связи, но я попросила оставить его мне. Если ее родители не хотели больше видеть ничего, связанного с Ари, я, наоборот, отчаянно хваталась за эти связи. Мы с Дином походили на тени самих себя, но постепенно стали находить радость в том, что мы по-прежнему вместе. Мало фамильяров переживают своих ведьм, их сгрызает чувство бездонной холодной пропасти внутри, но я изо всех сил стараюсь закрыть эту черную дыру для него, хоть и не могу предложить ничего, кроме дружбы. Связи, как с Ари, у нас с ним никогда не будет.

Джойс не рыдала, не всхлипывала, это были старые слезы. Становилось ясно, что за плечами у нее множество часов и дней, выстраданных по потерянной подруге, в переживаниях о храброй норке и от бессилия что-либо сделать. Поэтому сейчас печаль выливалась лишь в две мокрые дорожки на ее щеках.

Я давно не видел такого спокойного горя.

— Вы не подвели ее, Джойс, — мои руки сами собой, стали поглаживать ее колени сквозь тонкую ткань платья. — Иногда разрушение и смерть приходят внезапно, без всякого предупреждения. Небеса не разверзаются молниями, дождь не хлещет, иногда это просто обычный день. Я уверен, будь вы рядом, то сделали бы все возможное, чтобы защитить ее, как это недавно показал Дин. Маленькая норка сражалась отчаяннее любого подданного страны на поле боя, ради тебя бросаясь на превосходящего по силе и размерам противника, выгрызая куски плоти. Это ли не признание, что тебе удалось вытащить его из-за грани? Что он любит тебя?

Уголок ее губ приподнялся.

— Знаю, Майк, — ее рука сама собой поднялась к моим волосам и начала их теребить в задумчивости. — Ты станешь меня презирать?

— Что? — я даже не сразу понял, о чем она.

— Из-за меня ведь казнили человека, — тихо произнесла Джойс и поежилась, а я поспешил нежно провести по ее рукам вплоть до локтей и обратно.

— Конечно, нет. Ты пошла на то, на что многие бы не решились. По сути продалась в рабство, чтобы убрать с улиц Аркена одного урода. Мне бы хотелось сказать, что лучше бы ты обратилась к кэпменам, но… Мой опыт показывает, что на дела, касающиеся ведьм, слишком часто закрывают глаза.

В библиотеке повисло молчание, даже Инга лишь тихо сопела, бросая недовольный взгляды на меня и мои руки, продолжавшие крепко обнимать Джойс.

— Ты тоже сражался в той подворотне, детектив. Мне стоит это как-то расценивать?

Во все еще блестевших от слез глазах Джойс появились хитринки, когда она посмотрела на меня через плечо, и я понял, что ведьма очень хотела закрыть тему и переключиться. Ей нужно было переключиться.

— Я бы не бросил девушку в беде, тем более, если потом удастся получить в награду поцелуй.

Она закатила глаза и рассмеялась, стирая со щек мокрые дорожки.

— Никогда бы не подумала, что Майкл Олфорд способен на рыцарство.

— Ради прекрасной леди я всегда готов достать свои доспехи, — Джойс нащупала особо чувствительную зону у меня за ушами, и я невольно начал мурчать. Это была рефлекторная реакция, но она сильно позабавила ведьму.

— Ты как большой кот.

— Мррр-угу, — вырвалось у меня непроизвольно. — И у меня наступил мар-рт.

— Чего?

— Иди сюда, — я резко поднялся и схватил ведьму в охапку.

* * *

В момент, когда я был готов отправиться в приятную сонную негу, меня растормошили легкие касания. Джойс исследовала кончиками пальцев мое лицо, гладя брови, очерчивая скулы и ощупывая губы. Я приоткрыл один глаз и посмотрел на ведьму, лежавшую рядом. Спутанные локоны обрамляли ее прекрасное лицо, все еще розоватое после всего, что мы творили остаток дня. Я все же снял с нее прелестное платье, и мы не вылезали из кровати до самого заката. Джойс все еще лежала животом на подушках, рассматривая мою сонную морду.

— Дай мне немного времени, и я снова буду готов, — пробормотал я, пытаясь схватить ее палец губами.

— Кто мы теперь?

— Ммм… Майк и Джойс? Ведьма и детектив?

— Да нет же. Кто мы друг другу?

Теперь я приоткрыл второй глаз.

— А ты как думаешь?

— Сложно сказать. И вообще, не честно отвечать вопросом на вопрос.

— Знаю. Так чего ты хочешь… хм… от нас?

Джойс возмущенно шлепнула меня по груди, и я сонно рассмеялся.

— А ты как думаешь? — вернула она мне мой же вопрос, даже интонацию умудрилась повторить.

Я повернулся на бок, подкладывая согнутую руку в локте под голову. В комнате стремительно темнело, здесь витал аромат нашей близости. Наши обнаженные тела были окутаны этим новым парфюмом.

— Я рядом, Джойс, — я потянулся второй рукой к ее волосам. — Ты рядом, что еще нужно выяснять?

— Когда мы разберемся со всем, — она вдруг напряглась и нахмурила брови, — ты тоже будешь рядом?

Я не понял ее эмоцию, на мгновение мелькнувшую на лице. Это была надежда или что-то иное?

— Если госпожа ведьма не против, я был бы рядом… достаточно продолжительное время.

— Тогда скажи…

— О Древо, Джойс! — я приподнялся и обхватил ее подбородок пальцами. — Я запал. Ты это хочешь услышать? Так что пока не пошлешь в меня две сотни проклятий, ты от меня не отделаешься.

На лице ведьмы расцвела такая искренняя неподдельная улыбка, что я смутился. Будто сказал нечто такое, что скинуло камень с ее души.

Она растолкала подушки и осторожно опустила на меня сверху, обвивая ногами и упираясь ладонями в мою грудь.

— А ты заставь, — в ее голосе послышался игривый вызов. — Две сотни проклятий и можешь идти на все четыре стороны.

— Договорились… Святые орки, что ты делаешь?

Она сместилась, покрывая нежными поцелуями мой торс.

— Привожу в чувства, — Джойс кокетливо подмигнула и спустилась ниже, на щеках у нее проступил уже привычный румянец. Чуть помедлив и прикусив губу, она обхватила руками мою плоть и провела тонкими прохладными пальцами по всей длине от основания до головки, а потом медленно склонилась, чтобы коснуться губами кончика.

Что ж, ей удалось, я снова был готов.

***

— Расскажи о Ванессе, — много позже Джойс прижималась ко мне всем телом, закинув ногу на мое бедро.

Мы не утруждались включением света. Пару раз я абсолютно голый бегал за закусками в кладовую отца и сделал мысленную пометку: как только заберу деньги из счета в банке, пополню его запасы. У меня имелась неплохая сумма накоплений. Пусть мой офис раскурочен, а сейф выпотрошен, у меня оставались деньги на черный день. Я вовсе не был дураком, чтобы хранить все сбережения в одном месте.

— Что ты хочешь знать?

— Все, Майк.

Я чуть помедлил, хвост непроизвольно нервно дернулся.

— Ну, раз все, — видимо, сегодня был день откровений. Но так даже лучше. Я все равно хотел все рассказать, почему бы не сейчас? Тем более честный ответ мог стать ответной любезностью на откровения Джойс в библиотеке. — У нас был роман, достаточно бурный и продолжительный. Мы познакомились после моего распределения в Вестери-ярд восемь лет назад. До этого я четыре года учился в кэпменской академии и никак не ожидал, что меня отправят в самое раскрученное и оборудованное по последнему слову магии и техники отделение. Мы попали в один криминальный отдел на должность констеблей, так и закрутилось. Когда мы начали встречаться, я и подумать не мог, что амбиции Эссы куда выше чувств. Я начал продвигаться по службе, тогда как она никак не могла пробиться дальше штатной помощницы. К тому моменту, как мы съехались, я уже подавал документы на старшего следователя и готовился к внутренним экзаменам на повышение квалификации. Я и не думал, что мое повышение ее так разозлит.

— Разозлит? Она не радовалась за тебя? — Джойс приподняла голову, недоуменно заглянув мне в глаза.

— Нет, мы стали чаще ссориться и задерживаться на работе отдельно друг от друга. В тот же месяц Ванесса захотела, как она выразилась «понятного статуса в обществе» и предложила пожениться, завести детей, — я посмотрел на внимательно слушавшую Джойс. — Говорила, что моя фамилия и статус замужней помогут ей немного продвинуться. А я струсил, мне казалось, что все это слишком рано, я не был тогда готов к семье, и само слово «дети» меня пугало. Такая ответственность была не для того, кто готовился прописаться на работе. Надо полагать, Эсса расстроилась и разозлилась, когда я попросил ее отложить все на неопределенный срок. Знаешь, катта сложно обмануть, если дело касается запахов, — я постучал пальцем по своему носу. — Через какое-то время я унюхал на ней другого несмотря на то, что она уверяла, будто это всего лишь напарник. Я даже верил какое-то время, пока она не пришла в нашу квартиру под утро, вся растрепанная и уже насквозь пропахшая другим мужчиной.

Джойс шумно вздохнула и потупила взгляд, начав вырисовывать круги у меня на груди.

— Теперь понятно, почему твой отец и друг так о ней отзываются.

— Это не совсем вся история, — горько усмехнулся я и уставился в потолок. — В тот день я попросил ее уйти, чтобы не позорить ни себя, ни меня перед коллегами, ведь я прекрасно чувствовал, с кем она переспала. Это ей не понравилось, и Ванесса подала на меня унизительное заявление о домашних побоях, что, конечно же, не пошло дальше за неимением следов.

— Но ты ведь не бил ее, — хмуро бросила Джойс.

— Нет, конечно, — я устало потер глаза. — Потом эта женщина обратилась во внутреннюю службу с якобы доказательствами того, что я не только употреблял Мяту, но и торговал ей. Очередная ложь и поклеп, но внутренний отдел не мог не отреагировать на такой донос. Начались тяжбы, за мной приставили наблюдение и… меня это подкосило. Когда ты не можешь побыть один даже в туалете, понимая, что сейчас в этот самый момент кто-то активно слушает тебя, роется в грязном белье, вырывает отца из спокойной жизни и пытается найти скелетов в его шкафу — это нагнетает сильнее дула пистолета у виска. Тогда же я сорвался. Я никогда не пробовал наркотики до того момента. Мята стала отличным решением проблем и тревожности. И не прошло много времени, прежде чем я ошибся под гнетом всего этого давления. Ошибся на одну человеческую жизнь. Мы преследовали предполагаемого убийцу одной старой леди, и я… плюнул на все. Будучи под действием Мяты, принял свою вторую ипостась и разорвал подозреваемого буквально на куски.

Джойс ахнула и приложила ладошку к губам, но я продолжил:

— Не прошло и недели, как меня уволили за превышение должностных обязанностей. Вспыхнул локальный скандал. Эсса была счастлива, ведь на нее обратили внимание, а я, прославленный старший следователь отдела убийств, был с позором изгнан из стана работников Вестери-ярда. Мой помощник Ким тоже лишился всего и стал обычным констеблем, — моя ухмылка была горькой. — Отец, не выдержав позора, отправился с инфарктом в больницу. Эсса победила, а я надолго перестал верить женщинам.

Повисло долгое молчание. Джойс о чем-то размышляла в моих объятиях, а когда отрыла рот, чтобы заговорить, в окно нашей спальни кто-то начал упорно скрестись. Я узнал визитера, как и Джойс, и, нехотя отлепившись от завозившейся в смущении ведьмы, натянул штаны и подошел к окну, чтобы открыть ставни.

— Мы с тобой еще побеседуем, котяр-ра, — тут же начал Дин, спрыгивая с подоконника на диван и отряхивая севшую на шерсть росу. Хотя, нет, не только росу. Судя по тому, что капли воды буквально меня окатили, хорек умудрился прыгнуть в бочку с дождевой водой у дома и вдоволь там накупаться. — А сейчас прими гостя. Он плелся за мной от самого парка. Если бы не узнал, устр-роил бы себе ужин.

В этот момент, запрыгнув на подоконник, меня лениво осмотрел кот, долго мчавшийся сквозь темнеющие улицы. Истинный хозяин Паинтон-стрит, Шико. Он лишь по великодушию решил выследить меня и увязался за норкой. Оглядев мою «двуногую самку», Шико чисто из вежливости послал мне пожелания удачно оплодотворить ее и крепкого потомства. А я кашлянул и порадовался, что ни Джойс, ни Дин не могли его понять.

— Что такое? — спросила ведьма. Она закуталась в одеяло и поднялась с кровати, чуть опасливо косясь на злобно притаившуюся на диване норку. Дин с прищуром следил за нами и всем своим видом выказывал недовольство, но пока молчал, давая время мне разобраться с гостем.

— Плохие новости, — мрачно подвел я спустя несколько секунд. — Уилл Кастер в больнице.

Глава 22

Джойс

— Как в больнице? — глупо переспросила я, натягивая сползающее тонкое одеяло повыше, к самому горлу.

— Твоя кис-са плохо на всех влияет, — шикнул Дин, потянувшись. — Нас чуть не убили, теперь и за Кастер-ра принялись. А все почему? Нам дорогу р-рыжий катт перебежал.

— Майкл тут ни при чем, — нахмурилась я. — Мы все ввязались во что-то очень… сомнительное.

— Из-за катта, — напомнил Дин.

— Из-за нашей общей тяги к справедливости…

— Так, отставить споры, — хмуро бросил Майкл, устало потерев глаза. — Если Кастера пытались убрать, значит он мог успеть что-то нарыть. Нужно выяснить, что именно.

— Я… ммм… Мне кажется, я смогу пробраться в его сон, — я задумчиво закусила губу, а Майкл очень подозрительно выгнул бровь и подошел ближе, довольно властно обвив рукой мою талию и заглядывая в глаза.

— Надеюсь, наши с ним сны будет совсем не похожи, а? — в его глазах мелькнули смешинки.

Снова издевался, припоминая мою сердобольность по отношению к несчастному адвокату. Или… неужели ревновал?

— Не люблю повторений. Придумаю для него что-нибудь новенькое, — прищурилась я. Чисто из желания не во всем с ним соглашаться. Да и все еще стучавшая в моих ушах кровь не желала униматься.

Вчерашняя ночь и сегодняшний вечер… Мы с Майклом стали так близки, как я и не представляла возможным. Не думала, что мне могло быть так хорошо с каким-то мужчиной. Конечно, он куда старше меня и опытнее, но не хотелось думать об Эссе и где именно Майк набирал этот самый опыт. Нет, когда мы оказывались рядом, все вокруг будто переставало существовать. Я чувствовала себя такой хрупкой и податливой в его руках.

Только вот в голову упорно лезли глупости. Я вынудила его сказать, что он не хотел пока отпускать меня, но что будет со мной, когда Майк наиграется? Сердце тоскливо заныло в груди от одной только мысли об этом.

Нет, не сейчас, стоило собраться и помочь Уиллу, а заодно и всем нам.

— Джойс, — тихо, но настойчиво позвал меня Майк, и я вынырнула из потока не слишком приятных мыслей. Он склонился ко мне, задев горячими губами ушную раковину и шепнул мне так тихо, что я едва разобрала. — Ты моя.

От его дыхания, соприкоснувшегося с кожей, по всему телу побежали мурашки, а сердце сбилось с ритма. Я хотела было положить руку на грудь Майка, но вовремя вспомнила, что лишусь при этом одеяла.

— Джойс-с моя, — прошипел Дин и спрыгнул с дивана, воинственно приподнявшись на задние лапы рядом с Майклом.

— Хорек, — закатил глаза Майк и чуть отстранился, чтобы посмотреть на мою норку. — Я не собираюсь забирать ее от тебя.

— А я вообще-то тут, — буркнула я, скрестив на груди руки, — и делить себя не разрешала.

— И в мыслях не было, — качнул головой Майк и снова бросил взгляд на Шико, о котором мы несправедливо забыли, поскольку разговор ушел совсем не туда. Он что-то ему сказал?

— Дин, пожалуйста, отведи нашего помощника в столовую, — попросила я. — Уверена, ты найдешь, чем его отблагодарить, а я пока поищу Уилла.

— Ладно, — протянул фамильяр, наградив напоследок Майкла тяжелым взглядом, а потом обернулся к Шико. — Иди за мной что ли, тащился в хвос-сте, тащис-сь дальше.

С этими словами он направился прочь из комнаты, бурча под нос, что меня нельзя оставлять одну и что в комнате отвратительно воняло, а Шико благодарно взглянул на меня, спрыгнул с окна и обтерся об мою ногу, прежде чем довольно засеменить вслед за норкой.

Майкл тут же притянул меня к себе и буквально впился поцелуем в шею, царапая щетиной.

— Зачем ты играешь со мной?

— Я играю? — едва выдавила я, поскольку язык внезапно перестал слушаться.

— Да. Уилл… — имя адвоката он произнес с каким-то придыханием, отчего я рассмеялась.

Судя по всему, Майк тоже улыбался, потираясь отросшей щетиной о мою шею. Было даже щекотно, и я вскоре стала выворачиваться, не выдержав такой пытки. Только вот он не отпустил, хоть и немного отстранился.

— Я не так сказала.

— Может, не так. Но я не хочу отпускать тебя в его сон, — он вздохнул.

— Это безопаснее, чем заявляться к нему в больницу, — несогласно качнула я головой. — Да не собираюсь я на него кидаться, только поговорить, — улыбнулась я и привстала на цыпочки, поцеловав в кончик губ. — В конце концов, я приличная ведьма.

— М-м-р, — он снова потерся о мою шею щетиной, и я задрожала. — С этим я бы поспорил.

Щеки снова вспыхнули, и я поспешила выпутаться из его рук. Не сразу, но у меня все же получилось. Снова натянув одеяло, я дошла до кровати и села на край.

— Это безопасно для тебя?

— В целом, да, — я убрала за ухо особо мешавшую прядь. — Если он не при смерти, то мне ничего не угрожает.

— А если… — Майк нахмурился. — Что если при смерти?

— Надеюсь, что нет. Мы ведь хотели спасти его семью, а не доводить до истребления.

— Я не про это, — он подошел ближе и сел рядом на толстый матрас. — Чем это грозит тебе?

— Тяжелой мигренью и мертвецким сном. Не переживай, умереть я не смогу. Хоть со стороны это и может выглядеть несколько пугающе… — принялась я размышлять вслух. — Как-то с Ари мы баловались, и я не рассчитала…

— Джойс, — с тревогой одернул он меня.

— Все будет хорошо. Разорву сон, как только почувствую неладное. Но мне, — я сглотнула, — хочется верить, что Уиллу не настолько плохо.

Майк некоторое время молчал, обдумывая наше положение, но в итоге кивнул.

— Я буду рядом. И постараюсь сразу разбудить, если увижу, что тебе нехорошо.

— Ладно, — я нежно улыбнулась ему, стараясь успокоить.

«Я буду рядом». Какое приятное обещание, оно буквально согрело меня изнутри.

— Только надень сперва хотя бы сорочку. В таком виде я тебя к нему не пущу.

Я рассмеялась.

* * *

— Уилл, вы меня слышите?

Я старалась не давить на его разум, и, как прежде, сперва явилась незримым наблюдателем, разогнав черный туман, окутавший лежащего посреди нигде мужчину. Уилл согнулся в позу эмбриона и старательно жмурился, не желая видеть ничего из окружавшей его мрачной картины. Когда туман схлынул, оказалось, что мы с Уиллом парили посреди его гостиной, только вот комната была во много раз больше, и границы ее тонули в черноте. Живой, переливающейся, злобной. Так и норовящей подползти и укусить. Безмозглый и кровожадный туман сдерживало лишь мое присутствие.

Уилл был весь в синяках, ссадинах, с разбитой губой и опухшей челюстью. Присмотревшись, я поняла, что он баюкал перед собой кисти рук, кровоточащие и забинтованные. Если бы не знала, что не могла ошибиться, решила бы, что передо мной не душа Кастера. Настолько этот мужчина казался непохожим на самого себя.

— Уилл, вы слышите меня? — предприняла я еще одну попытку. Мне показалось, или его покрасневшие веки дрогнули?

Я мысленно вздохнула и второй раз за последнее время совершила то, чего обычно избегала. Материализовала себя в чужом сне.

Осмотревшись, стала менять зловещий зал на куда более привычные гостиной Кастера очертания, и когда в углах не осталось ни следа от голодных теней, а в подсвечниках бодро загорелись свечи, подошла к Уиллу и осторожно коснулась его плеча.

— Уилл.

— Алисия? Это снова ты?

Алисия? Хм, кажется, жену его звали иначе. Странно, кого мистер Кастер мог звать в таком состоянии? Впрочем, это сейчас не главное.

— Нет, Уилл, это я, Джойс. Джойс Коллинс. Я приходила к вам с детективом Олфордом, помните? — я опустилась перед ним на колени, чтобы не стоять столбом.

— Джойс…? Красавица-ведьма… Не рыжая. Как хорошо. Помню.

— Не рыжая, — подтвердила я недоуменно. — Вы можете подняться? Вы во сне. И тут вам ничто не угрожает, когда я рядом. Не волнуйтесь.

— Сон? — тихо произнес он, по-прежнему ничего не понимая.

— Да, сон. Уилл, прошу вас, нам нужна ваша помощь. Откройте глаза и поговорите со мной.

Я положила ладони на его руки и попыталась влить в него энергию. Это совсем не то, что лечить тело. Душа — наша эфемерная составляющая, но едва ли не самая важная. Сосредоточие сил и света. Впрочем, у кого-то и тьмы. Все наши поступки отражались на душе, окрашивая в те или иные оттенки, но я могла попробовать действовать в обратном порядке: влить энергию в душу, чтобы подтолкнуть к исцелению тело, подарить Уиллу силы бороться, залечить его душевные раны. Это казалось меньшим, что я могла, учитывая, что мы с Майком собственноручно поставили его семью под удар, попав в расставленную для нас ловушку.

Раны стремительно затягивались, кожа приобретала здоровый оттенок, синяки рассасывались, словно их и не было. Душа исцелялась. Не тело, но теперь выздоровление должно было пойти куда быстрее.

— Джойс.

Я подняла голову и встретила уже осмысленный взгляд Уилла. Цепкий, острый, требующий объяснений.

— Я ворвалась в ваш сон без спроса. Простите, — осторожно начала я. — Но это действительно я, и нам правда нужно поговорить. Вы помните что-то из событий сегодняшнего дня?

— Да, — он моргнул и медленно сел, оглядываясь по сторонам. — Мы дома?

— Ваша гостиная, да. Не настоящая, лишь образ.

— Образ, ну да, — он вздохнул и потер переносицу, постепенно сознавая происходящее. — Сегодня я собирался с ребятами из своей конторы, мы поднимали все бумаги, договора и приказы в отношении той орочьей лечебницы, какие только смогли откопать. Это учреждение чисто на первый взгляд, даже на второй и третий. Договора на продовольствие, благотворительные взносы от благодарных пациентов и их семей, — Уилл тяжело вздохнул и тряхнул головой. — Счета за препараты, поставки. Зарплаты сотрудников, направленные в банк. Ничего подозрительного.

— Совсем ничего? — разочарованно переспросила я.

Такого я не ожидала. Но за что же тогда его избили? За провальную попытку что-то узнать? Хотя чему тут удивляться. Если Уилл запросил столько бумаг, это могло дойти до того, кто стоял за всем этим. И такое грубое копание могло ему или ей не понравиться.

— Нет, — усмехнулся Уилл, и его глаза блеснули в свете свечей. Сейчас он будто помолодел на десяток лет и смотрел на меня с юношеской озорной улыбкой. — Но под вечер все же наткнулся на то, что до сих пор не дает мне покоя.

— И что же это? — поторопила его я.

Похоже, Уилл на своей работе приобрел тягу к нагнетанию и любовь к громкий заявлениям после отлично выдержанной паузы, но сейчас мне было не до его игр в адвоката. Хоть я и радовалась тому, что он буквально засиял, оказавшись в родной стихии.

Наверное, Уилл что-то понял по выражению моего лица, поскольку виновато улыбнулся и развел руками. Дескать, простите,госпожа ведьма, привычка.

— Клиника «Балтингейл» по документам — весьма давним, я бы сказал — числится собственностью одного нашего общего знакомого. Потом его имя словно по колдовству пропало из бумаг, но я случайно разглядел его в старом договоре поставки медикаментов.

— Кто это? И что нам это даст? — не поняла я.

— Ричард Боллсви, наш достопочтенный сенатор, нанявший вас расследовать дело Оливера.

Я несколько раз моргнула, вспоминая мощную фигуру полуорка-полувампира с пронизывающим взглядом бардовых глаз, от которого становилось не по себе.

— Но что это может значить? — принялась размышлять я, сев поудобнее и сложив руки на колени. — Он богатый человек. В его владениях много предприятий, включая сеть кофеен и несколько заводов. Быть может, и клиник.

Уилл пожал плечами.

— Честно признаться, вы правы, леди. Быть может, я схватился за соломинку. Зацепился за знакомое имя. Может, среди той кипы бумаг было что-то еще, чего я не увидел, но что всколыхнуло нужных людей.

— Каких людей? Что с вами все-таки произошло? — участливо спросила я.

Он уставился на одну догоравшую свечу, будто заново проживал очень неприятные события, его лоб прорезала хмурая морщинка.

— Вечером, когда я вернулся домой, на меня напали. Какие-то мужчины заперли моего дворецкого в чулане и ждали меня прямо в холле. Я неплохо дерусь, когда-то боксировал с приятелями, но тот монстр совсем не в моей весовой категории. Огромный, как гора, полуорк, не иначе. Пришел с каким-то щуплым светловолосым эльфом, боящимся запачкать свои ручки. Просто отдавал приказы, а тот парень меня избивал. Причем, с таким лицом, будто сам мучился, — фыркнул Уилл. — Говорит: «Ну что вы, господин, зачем же так? Может, закончим?»

Мои брови поползли вверх, когда я услышала, как Уилл передразнивал кого-то, явно подстраиваясь под басовитые протяжные интонации. Знакомые интонации. Полуорк, которому жаль избивать?

— Рок? — шокировано произнесла я.

— Что? — не поняла Кастер и недоуменно уставился на меня.

— Тот светловолосый господин не называл полуорка по имени? — подозрительно прищурившись, уточнила я, чувствуя, как внутри закипал гнев.

«Неужели в этом замешан Лекс?»

— Хм, имя у него какое-то говорящее. Подумал еще, будто это мне судьба такая, кара за мои грехи, — задумчиво отозвался Уилл, согнув колено и положив на него локоть. — Кажется, вы правы, леди. Тогда не до того было, но если вспоминать… По-моему, действительно Рок. Большой, высокий, с черными волосами и грустными глазами. Хотите сказать, вы знакомы?

— О да, — я на мгновение прикрыла глаза. — Куда же ты лезешь, Рок? — уже тише буркнула сквозь зубы.

— Странный он, — неприязненно поморщился Уилл. — Но удар у него что надо. У меня обе руки сломаны, челюсть и несколько ребер. Отвезли в больницу святого Ника.

— Ох, Уилл. Мне так жаль, — я положила руку поверх его ладони на полу. — На расстоянии вылечить вас не выйдет, но вам должно стать лучше, а раны будут затягиваться быстрее, чем привычно. Это пока большее, что я могу сделать. Мы скрываемся.

— Скрываетесь, значит. Что произошло?

Уилл будто подобрался, став предельно серьезным.

— Прошлой ночью офис Майкла взорвали, а меня выгнали из дома, — я безразлично пожала плечами, будто сообщала погоду на завтра, а не ужасные новости. Ни к чему ему беспокоиться еще и за нас. — Не берите в голову, мы в безопасности сейчас. Поправляйтесь. Я передам Майклу, и мы вместе подумаем, что делать дальше.

Уилл посмотрел на меня каким-то странным пронзительным взглядом, будто выискивал на моем лице подтверждение своим догадкам, а потом грустно улыбнулся.

— Жаль, я не встретил вас раньше, леди. Быть может, если бы мы увиделись при других обстоятельствах… — он усмехнулся. — Впрочем, теперь это уже не важно. Передайте катту, что если он не будет знать, как поступить, пусть следует букве закона. И что я первый набью ему морду, если что.

— О чем вы?

— Думаю, он поймет.

— Уилл…

— Будьте счастливы, леди. Будьте счастливы, — улыбнулся Кастер. — Вы настоящее сокровище.

Наверное, произойди этот разговор не во сне, я бы уже искала способы провалиться сквозь землю от смущения.

— Вы не помните ничего больше, что было бы важно для расследования? — решила я сменить неловкую для меня тему и сцепила руки, начав нервно поглаживать пальцы.

— Нет, — вздохнул Уилл. — Но если вдруг понадобится, я убрал лист с именем сенатора в свой тайник под полом в офисе. Найдете, если отодвинуть тумбочку с геранью. Считайте это моей паранойей. Может, и безделица, но рука потянулась убрать его подальше.

Я кивнула.

— Надеюсь, мы сможем разобраться со всем раньше, чем кто-то из нас серьезно пострадает.

Уилл выгнул бровь.

— Ох, — я хлопнула себя по лбу. — Я не то имела в виду. Если кто-то… ну, вы понимаете, — закончила я уже обеспокоеннее и тише.

— Да, кажется, да. Вы тоже берегите себя, Джойс.

— Я пойду. Сегодня тени вас больше не потревожат. Отдыхайте.

С этими словами я поспешила убраться из его сознания и вернуться в свое. Некоторое время ушло на то, чтобы снова сродниться душой с телом, а потом постепенно выйти из сна. Когда я приоткрыла веки, то заметила хмурый взгляд Майкла.

— Ты в порядке? — тут же уточнил он.

— Да, все хорошо, — я потянулась всем телом, вытянув руки к изголовью и чуть слышно застонав от нежной боли в мышцах.

В следующий миг мои губы накрыли томительным и глубоким поцелуем, а я ответила, обняв Майкла за шею, пока он гладил руками мои бедра и талию.

— Ты очень соблазнительно спала эти пару минут, — пробормотал он спустя время, чуть отстранившись, когда я стала задыхаться от недостатка кислорода, а потревоженные соски стали каменными и ноющими от недостатка внимания.

Так просыпаться было очень приятно. К такому я могла бы привыкнуть. Только вот эта мысль была опасливой, будто нервная нелюдимая дриада, вот-вот готовая упорхнуть в лес.

Майк осмотрел меня, лаская взглядом вздымающуюся грудь, затвердевшие соски, изгиб бедер и задравшуюся сорочку, в его глазах зажегся уже знакомый мне огонь. Снова склонившись ко мне, он прикусил мою нижнюю губу, оттягивая ее клыками, и я протестующе застонала, упираясь ладонями в его грудь. Опасалась, что снова придется брать мазь и лечить царапины. Этот наглый катт лишь усмехнулся и чмокнул меня в нос, а потом лег рядом на живот, положив хвост на мои бедра, и чуть приподнялся на локтях.

— Рядом с тобой невозможно думать о работе, — пожаловался он шутливо.

— О, разве? А что произошло, детектив? Раньше вы с этим как-то справлялись. Даже заплатили семьсот кронтов за последнее совместное дело.

Майк усмехнулся.

— Произошло то, что теперь я знаю, что скрывается у тебя под одеждой. И это отвлекает, знаешь ли.

— Мне стереть вам память, детектив?

Майк вдруг замер и с подозрением уставился на меня.

— А ты можешь?

— Нет, — закатила я глаза. — Разве что проклясть на забывчивость.

— Обойдусь, — фыркнул он, положив свою большую горячую ладонь мне на живот, от нее тут же полилось тепло, согревая. Совсем как я делилась своей энергией, принцип показался очень схожим.

— Уилл сказал, что его избил Рок, — признала я.

— Рок? Откуда он там взялся… Значит, это дело рук Лекса? Нападение на тебя, мой офис, теперь и Кастер. Оливера могли не просто так убить в Крысином квартале. Он мог перейти дорогу мафии, а теперь они заметают следы, не желая, чтобы их полоскали в новостных сводках?

— Не знаю, — призналась я. — У Лекса весь квартал под каблуком начищенных туфель, но зачем ему понадобился молодой мальчишка? Чем он мог не угодить?

— Оливер не был святым. Возможно, их интересы в некотором роде пересеклись. Пенгроувты занимаются поставкой медикаментов в клиники и больницы. Может, дело было связано с ними, — он почесал подбородок, уже изрядно заросший щетиной.

— Это еще не все. Он нашел документ, утверждающий, что изначально клиника «Балтингейл» принадлежала Боллсви.

— Сенатору? — переспросил Майк, будто это неприятно его удивило, сильная рука на моем животе напряглась. — Но он ни словом об этом не обмолвился.

— Может, не посчитал нужным, — я передернула плечами. — Не думаю, что это играет роль. Уилл сказал, что в более поздних документах имени сенатора уже нет. Возможно, она уже не принадлежит ему. Ну, или же он владеет ею наравне с кофейнями и мануфактурами и не считает чем-то особенным, о чем следует говорить.

— Может, ты и права, — кивнул он. — Я в любом случае не поверил в его предложение дружбы и переходу на «ты». Люди вроде него никогда не станут якшаться с кем-то вроде меня.

— Ты зовешь его Ричардом? — я округлила глаза и нервно хихикнула. — Я живу в одном доме с каттом, имеющим связи с сенатором.

— Брось, — насмешливо фыркнул Майкл. — И между прочим, не только в одном доме, — он наклонился и коснулся губами оголенной кожи на моем плече, а потом прикусил и лизнул, бросив на меня огненный взгляд из-под ресниц. Обычно медовые глаза катта сейчас стали напоминать расплавленное золото.

Я тут же зарделась от его действий, прямолинейности и намека. И когда я перестану смущаться? Наверное, мне уже не полагалось, но краска упорно заливала щеки и наверняка, шею — совершенно дурацкая особенность.

— Ты очаровательно невинна, — улыбнулся Майкл.

— Заткнись, — тихо буркнула я. — Между прочим, Уилл просил передать, чтобы ты следовал букве закона, если не будешь знать, как поступить. И что в случае чего, он набьет тебе… лицо.

Брови Майкла подскочили.

— Так значит… Вот и отпускай свою ведьму к кому-то в сон среди ночи. Мою жертву нисколько не оценили.

— Какую такую жертву? — я улыбнулась и поднялась, направившись к чемодану у шкафа. Я уже вытащила несколько нарядов и облюбовала пару полок, но в полной мере не приступала к раскладыванию вещей, а потому руны лежали внутри, в бархатном мешочке.

— Ты собралась гадать? — Майкл тоже поднялся, подойдя ко мне.

— Да. Я не могу явиться к нему с пустыми руками. Все же Рок, наверное, спас мне жизнь. Не знаю, чтобы я делала, если бы он не предупредил уйти. За мной должок, — я выпрямилась и подошла к столу, заняв единственный стул.

Майкл встал позади, положив ладони мне на плечи, а потом, подумав пару секунд, отошел к шкафу и вернулся с халатом, тут же накинув его на меня.

Я послала ему благодарную улыбку и стала перебирать в руках руны, делясь энергией, пока не дождалась привычного изумрудного свечения и аромата грозы. Прикрыв глаза, попросила их заглянуть на месяц вперед. Нет, даже на два. Перед глазами пронеслась внушительная кучка таявших монет, но я задвинула тоску по упущенному заработку и сосредоточилась на предсказании. Моя жизнь и уважение Рока стоили куда дороже.

Руны привычно разошлись во мнении, но большинство хоть и показывало запутанную дорогу и то, что скоро Рок встанет перед серьезным выбором, но не предвещало гибели. Я выдохнула с облегчением. Он избрал опасную стезю и избил моего знакомого, почти подопечного, но первая злость прошла, оставив после себя только горечь, что такому, по своей натуре, хорошему парню приходилось исполнять чужие приказы.

Беловолосый эльф из рассказа Уилла, очевидно, был правой рукой Лекса. Эйтин. Одновременно странно и пугающе, что к Кастеру подослали второго по влиянию нелюдя в Крысином квартале.

— Должно быть, им действительно было важно заткнуть и остановить Уилла, — принялась я размышлять вслух. — Настолько важно, что Лекс не постеснялся использовать самого доверенного представителя. Уилл сказал, что с Роком был блондин-эльф. Сомневаюсь, что это мог быть кто-то, кроме того, о ком я подумала.

— Хм. Тоже интересный момент.

Эйтин никогда мне не нравился. От его взгляда льдисто-голубых, почти прозрачных радужек, меня всегда бросало в дрожь. Когда-то аура подсказала мне, что его следовало избегать еще отчаяннее Лекса. Если мой босс… бывший босс хотел играть относительно честно, соблюдая свой личный кодекс, хоть и жестокий, даже кровавый местами, то про Эйтина ходили легенды. Весьма безумный, часто превышающий полномочия, но преподносивший все Лексу так, будто четко следовал его инструкции. Только вот Лекс закрывал на это глаза, ему нравилась исполнительность и преданность своего заместителя. Я бы ни за что ему не доверилась, но пока он и правда ни разу не подвел.

— Я хотела бы навестить во сне и Рока. Спрошу, что за чертовщина у них творится и сообщу, чтобы был спокоен ближайшие два месяца, а там я снова его найду, если… если нас всех не убьют, конечно.

Майк сильнее сжал пальцы на моих плечах, даря так нужные сейчас силы.

— Я же говорил, что не дам тебя в обиду.

— А кто будет охранять тебя? — я поджала губы и обернулась, впившись пальцами в спинку стула. — Мы ввязались во что-то очень темное, и теперь Лекс сидит у нас на хвосте. С его связами нас рано или поздно вычислят.

— Ты веришь в него больше, чем в меня?

Его вопрос застал меня врасплох, заставив задуматься. Я не привыкла сомневаться в способностях Лекса. Когда он ставил себе цель, то мог не спать и не есть, круглосуточно гоняя своих парней по кварталу и за его пределы, хоть последнее и несколько осторожнее.

А Майк ворвался в мою жизнь ураганом и уже дважды успел спасти от ужасной участи. Вот только как долго нам еще будет везти? Я не знала…

— Вот как, — Майкл убрал руки и отошел, по-своему расценив мое молчание, кисточка его хвоста нервно подрагивала.

Я вдруг почувствовала себя так, будто ледяная игла резко вошла в сердце.

— Майк, я ведь еще не ответила, — ляпнула я первое, что пришло в голову. Мне не хотелось оскорблять катта, но, похоже, у меня вышло именно это, а как забрать свои невысказанные слова?

— Нет, все нормально, — ответил он, подумав, и скрестил перед собой руки, принявшись уже медленно и задумчиво махать хвостом. — Я буду доказывать свои слова действиями. Пусть они говорят лучше слов. Ты боишься Лекса, это я уже понял. Но я не верю, что наша ситуация неразрешима.

Я собрала руны в мешочек и снова убрала в чемодан, обойдя Майка, а потом вернулась и коснулась его руки.

— Спасибо, — шепнула я и снова пошла к кровати. Мне предстояло второе погружение за ночь.

Энергии осталось не так много, потому я уносилась в мир грез медленнее, растягивая имеющиеся капли и не сразу отыскала Рока, но как только проникла в его сознание, даже замерла.

Рок стоял на коленях перед чье-то могилой и плакал. Даже не так, рыдал, не скрывая ни чувств, ни слез. Припомнив все наши разговоры, поняла, что Рок никогда не упоминал своих родных. Неужели они все погибли?

Я была так шокирована происходящим и тронута до глубины души его искренним горем, что у самой защемило в груди. Я даже не сразу смогла убрать окружающую действительность. Возникло чувство, что я подглядела нечто слишком личное и сокровенное, потому обнаружить сейчас свое присутствие было бы неправильным. Я так и висела, не материализуясь и не заходя в сон Рока, пока пространство не пошло рябью и не размылось, а Рок не оказался посреди улицы с бубликом в руках и не успевшими засохнуть дорожками слез, рассекавшими обветренные щеки.

Мысленно поблагодарив Ехидну и Древо, я обездвижила бегающих туда-сюда людей. Все замерло вокруг, даже птицы в полете и брызги воды в фонтане, и буквально искрилось в лучах солнца.

Рок с набитым ртом остановился посреди дороги и начал оглядываться, так и не донеся вновь бублик до рта, а я решила, что самое время появиться. Если уже нарушала правила этой ночью, то еще одно явление погоды не сделает.

— Привет, — помахала я, появившись у него перед самым носом.

Рок закашлялся, у него изо рта полетели хлебные крошки. Я похлопала его по плечу. Или скорее груди — куда уж дотянулась.

— Госпожа Джойс, вы тут? Вы живы? — справившись с кашлем, прохрипел он, но глаза радостно засияли.

Я пожала плечами.

— Как видишь. Я пришла сказать, что хоть ты и не сможешь ходить ко мне дважды в неделю, как прежде, но я заглянула в будущее. Ближайшие два месяца ты не умрешь, — однако в противовес словам я погрозила ему пальцем. — Только это не значит, что нужно терять бдительность! Судьба располагает, но именно мы ее творим. Помни об этом.

— Это правда вы? Я разве… — он осмотрелся по сторонам на замершую улицу, — разве не сплю?

— Спишь, но это я, — криво усмехнулась я и села на ближайшую скамейку, поманив Рока за собой.

— Вы используете свой дар… ради меня? Чтобы передать предсказания рун? Чтобы я не волновался? — он спросил это так, будто был невероятно тронут, на его лице появилось смущенное выражение, и я погладила его по рукаву пиджака.

— Все в порядке, ты же мой друг. Ты спас меня, я очень тебе благодарна.

— А, да что вы, госпожа. Это пустяк, — отмахнулся он. — А вот предсказание на два месяца — целое состояние… — Рок даже присвистнул и зачем-то похлопал себя по карманам. — У меня нет столько монет.

Я рассмеялась, заметив вдруг чистый ужас на его лице.

— Я же не сказала, что они мне нужны. Считай подарком за твою услугу.

— Какую услугу? Говорите, госпожа Джойс, я сделаю, если это в моих силах.

Вообще-то я говорила об услуге, которую он мне уже оказал, но в этот момент задумалась. Что если Рок и правда сможет нам как-то помочь?

— Ты что-то знаешь о красных плащах? — спросила я наугад и склонила голову набок в ожидании ответа.

Рок как-то быстро отвел глаза и откусил огромный кусок от бублика, почти заглотив его полностью. В этот раз не кашлял, а старательно и долго жевал. Так долго, что наше молчание очень затянулось, и мне пришлось вмешаться.

— Значит, знаешь?

— Не то что бы… — начал он неохотно и почесал нос. — Госпожа, а я могу оказать вам какую-то другую услугу? — Рок бросил на меня умоляющий взгляд. — Не лезьте вы в это, уезжайте из города и живите счастливо. Хоть я и стану скучать по нашим встречам.

— Не выйдет, Рок. Мы должны помочь одному человеку, хорошему человеку. Он попал в беду и отчасти из-за нас. Бросить его сейчас будет мерзко.

— Вы это о… — он вдруг замолчал и снова отвел взгляд.

— Да, об Уилле Кастере, которого ты избил.

Рок посмотрел на меня, как провинившийся котенок, которого застукали за тем, что он не хотел выводить на достояние общественности.

— Госпожа Джойс, — он даже покраснел и уже мямлил, что выходило забавно, учитывая басовитый тон и его скалоподобные габариты. — Вы же понимаете… Я не хотел… Мне вообще не нравится все, что происходит в последнее время. Вы, этот адвокатишка, плащи…

— Все же плащи, — зацепилась я, а Рок взвыл, запустив руки в волосы. — Это люди Лекса?

Рок качнул головой, по-прежнему смотря себе куда-то в колени, оставшийся кусок бублика сыпал крошки в его густую шевелюру, но ему очень повезло, что мы во сне и вымывать размякшее тесто из волос не придется.

— А кто они?

— Я не могу ничего сказать, он меня убьет, — громко вздохнул Рок. — Да я и сам почти ничего не знаю, госпожа. Никогда не видел их лиц. Только… вы ведь никому не скажете, что это я проболтался?

— Я не собираюсь тебя подставлять, — кивнула я.

— Ну, — он заозирался по сторонам, будто кто-то тут мог нас подслушать, но люди все еще безмолвствовали, застыв в движении. Наверное, отчасти это смотрелось жутковато, но сейчас не хотелось тратить последние силы на смену обстановки. — Пару раз мы с ребятами оцепляли им дорогу, чтобы никто лишний не прошел. И… они забирали девушек. Кажется…

— Но зачем это Лексу? — нахмурилась я. — Прикрывать кого-то не своего?

— Не знаю, госпожа. Я же мелкая сошка, мне такое знать не по уму, — развел он руками и все же закинул в рот остатки бублика, после чего отряхнул руки.

— Значит, может быть так, что это все же его люди, но эта информация не выходит за пределы приближенных.

Рок почесал голову, поджал губы и лизнул клык.

— Все может быть, госпожа. Говорю же, со мной не делятся.

— Ладно, спасибо. Я пойду, а ты досыпай. И помни, что я сказала. Не рискуй лишний раз.

Я поспешила покинуть его сон и вернуться, на этот раз пробуждение вышло еще менее приятным. Тело ломило от перегрузки и растраченной почти в ноль энергии. Подняв руку, прикрыла глаза от хоть совсем неяркого, но раздражающего глаза света.

— Как ты?

— Ничего, — выдохнула я. Майк был рядом. Снова. — Меня долго не было?

— Три минуты, — отмахнулся он, но потом выдал уже раздраженнее: — Ты побледнела, даже губы белые. Зачем было использовать дар два раза подряд, если это так затратно?

— Напомнить тебе, с чего началось это расследование? И кто тогда не жалел бедную ведьмочку?

Майкл хмыкнул.

— К тебе тут Дин прорывался. Кажется, ушел перемывать мне кости с Ингеборгой.

— Поделом, — усмехнулась я.

— Безжалостная ведьма, — прозвучало излишне театрально.

— Рок сказал, что знает про плащи.

— Мы снова увязаем в Лексе?

— Похоже на то.

— Нужно забрать тот документ, что нашел Кастер, — задумчиво протянул Майкл. — Он не сказал, куда его дел?

— Да, упомянул. В офисе под полом тумбочки с геранью. Там у него какой-то тайник. Уилл говорил, что спрятал документ там, просто на всякий случай.

— Хочу взглянуть на него. Возьму Монти и навестим его контору завтра.

Я приподняла ладонь с глаз и прищурилась, смотря на Майка.

— Вы же будете аккуратны?

Он усмехнулся.

— Переживаешь за нас или за контору Уилла?

И снова он как-то уничижительно произнес его имя.

— За вас, конечно. Сомневаюсь, что вы что-то натворите в его конторе.

Он выгнул бровь и сделал вид будто задумался, за что получил от меня по плечу. Правда совсем легонько, на большее у меня бы сейчас не хватило сил.

— Я не вижу смысла и дальше сидеть в отцовском доме. Так расследование особо не сдвинуть. Останешься завтра восстанавливать резерв, а я… Я прогуляюсь.

Глава 23

Майкл

Я сделал долгую и сильную затяжку. Почти с самого начала расследования, все время, пока Джойс была рядом, добраться до маленьких солдатиков смерти не удавалось. Одолженная Монти сигарета весьма паршивого качества была вынужденной мерой, чтобы попытаться хоть как-то унять эмоции. Мы стояли под раскидистым дубом в самом начале улицы Магнолий и издалека наблюдали за тем, как пожарные тушат дом, где я вырос. Место, полное светлых и теплых воспоминаний. Машины гудели от напряжения, вода громко шумела под сильным давлением. Наш дом был сожжен буквально несколько часов назад, и я не сомневался чьих это рук дело. Представить только, если бы отец до сих пор жил здесь, то орк его знает, чем бы все закончилось.

— Нам надо убираться отсюда, — мрачно произнес Монти, стоя за моей спиной.

Он постоянно поправлял одежду так, словно ему было неудобно без формы. Пусть возможные наблюдатели вряд ли смогли сейчас распознать во мне катта-детектива, но я не мог не согласиться с другом. Слишком опасно вот так стоять и смотреть на затухающие угли — все, что осталось от дома. Посреди чернеющих досок и груды трудноопределимого хлама одиноко торчала чудом сохранившаяся каминная труба. Того камина, где мы часто проводили зимние вечера. Мне нравилось сворачиваться клубком у огня, вдыхать аромат грядущего ужина и слушать треск поленьев.

Каминная труба вдруг с грохотом развалилась, вместе с приятными сердцу воспоминаниями. Послышались крики пожарных. Кажется, они здесь закончили. Интересно, расследование по поводу пожара проведут или не стоило и надеяться на это?

Аркен потихоньку погружался в вечерний сумрак. Тени удлинялись, деревья на фоне темнеющего неба стали черными. В богатой части загорелись уличные фонари и огни у домов, а центр начал сиять прожекторами и, не стоит сомневаться, сейчас там гудели мобили, клерки спешили домой из душных и прокуренных офисов, а люди побогаче в праздности отправлялись кутить куда-нибудь в «Ритз»: слушать хороших музыкантов, есть вкусную пищу и трястись под джазовые трубы.

Я натянул посильнее шляпу и почесал отросшую рыжую щетину, точнее она уже была на том пути, когда некоторые могли назвать это безобразие бородой. Но такой вид был только на руку. Хвост неприятно дернулся. Пришлось запихнуть свою отличительную особенность в брюки, что немного мешало, но так хоть можно было надеяться на сохранение приватности. Катты слишком заметная раса, чтобы позволять себе разгуливать с пушистым хвостом у всех на виду.

— Да, Монти, ты прав, — я заметил шевеление шторы в одном из ближайших окон. Соседи, скорее всего, все видели, но никто не решился выйти наружу. Люди в этом районе слишком дорожили репутацией и положением, чтобы связываться с темными делами. — У нас парочка неотложных дел.

— Ты в порядке? — констебль Ким тоже достал сигаретку и сунул ее в рот.

Мы пошли прочь от родной улицы и сожженных останков былых дней. По плану Ким и я должны были поймать такси до делового района чуть дальше в соседнем квартале. Слежки за нами мы не обнаружили, но перестраховаться и немного пропетлять все же стоило.

— Нормально, — буркнул я, стараясь не думать ни о чем, кроме спрятанных в офисе Уилла бумаг.

Конечно же я не был в порядке. Сначала контора, потом самое светлое для меня место во всем Аркене. Каких еще собак на нас с Джойс спустят, чтобы убрать с дороги? С полчаса назад, по пути на Розент-сквер, где мы собирались взять такси, еще в трех кварталах от Дубовой аллеи, мы с другом заметили черные клубы дыма, возвышавшиеся над зажиточными районами. Обычно ухоженные аллеи, идеально стриженные кусты, зелень и отсутствие какого-либо мусора на фоне идеальных фасадов домов, которые крайне редко посещали такого рода несчастия. Можно сказать, практически никогда. Как только заметил густые черные облака, я ни секунды не сомневался, что могло гореть в этих районах. Только отчий дом. И теперь получил этому подтверждение.

— Лекс совсем с ума сошел, — почесал подбородок Ким и шмыгнул носом. — Странно это.

— Он боится, — задумчиво произнес я, глядя, как падает на ухоженный тротуар унесенный ветром пепел от пожара.

— Но почему? — нахмурился Монти и закашлялся после очередной затяжки. — Ну и дерьмо продают орки.

— Слишком уж размашисто и агрессивно действует, — я не обратил внимание на его последний комментарий. — Пытается устроить показное убийство, хотя с дилером разобрался крайне тихо. Глупо открыто пытаться убрать того, кто причастен к расследованию громкого дела. Даже самый паршивый журналист решит, что все пахнет тем еще дерьмом. Радикально, даже для него.

Ливериец задумался, отчего у него между бровей, несмотря на молодой возраст, залегла глубокая морщинка.

— Думаешь, пытается перед кем-то выслужиться? Перед этими плащами?

— Не знаю, Монти. Спрошу у него по возможности.

Констебль даже остановился, от удивления раскрыв рот.

— С ума сошел?

— Нет, просто теперь имею на это полное право, — пожал я плечами, бросая в урну окурок. — Это тебе лучше к нему не соваться.

Ким догнал меня и схватил за рукав пиджака.

— Да я не о рабочей этике говорю, Майкл, — вид у него на самом деле был обеспокоенный. — Лекс очень опасный не только благодаря своим связям и сколоченной системе. Слышал, он умело обращается с ножами и потому сам в капусту порежет кого угодно.

На это я ничего не ответил, просто продолжил шагать дальше по мощеному элитной отбеленной плиткой тротуару. В нос били различные запахи, но в отличие от Крысиного квартала здесь не пахло испражнениями вперемежку с дешевыми духами и алкоголем. Только домашней едой, цветущими садами да дорогой отделкой новеньких мобилей. Чистое пятно на теле города.

— Спасибо за беспокойство, Ким, — хмыкнул я. — Но мне тоже есть, что ему противопоставить. Тем более, — продолжил с нажимом, заметив, как он хочет вставить возражение, — он не дурак, чтобы пытаться порезать катта в одиночку. Попытаюсь воззвать к его благоразумию.

— Думаешь, есть оно там? Это благоразумие? — неуверенно поморщился друг, вглядываясь в конец улицы, где обычно должны стоять такси.

— Крепким криминальным авторитетом не становятся без толики благоразумия, — опыт подсказывал, что вообще-то все возможно, но ни один вконец чокнутый головорез не смог продержаться на верхушке так же долго, как Лекс.

Монти лишь покачал головой, прекрасно понимая, что переубедить меня будет невозможно. Таксист, которого мы поймали, сначала скептически оглядел нас, особенно остро разглядывая мою небритость. В высшем обществе, обитавшем здесь, она была таким же рудиментом, как и мечи в ежедневной носке. Правда, как только я достал хрустящие свежестью банкноты, таксист тут же расплылся в улыбке и аккуратно повез по вечернему Аркену. Признаться, крайне неудобно сидеть на хвосте, когда он спрятан в штанине. Меня то и дело нервно передергивало. Мурашки неприятными колючками пробегали по спине. Зажми катту хвост, и он будет нервным до конца дня.

За окнами город сменял личины, как хороший театральный актер. От уединенно аристократичного к вычурно помпезному — словно низкородный, но богатенький хлыщ, — после он плавно переходил в делового и консервативного.

Мы остановились в десяти минутах ходьбы от конторы Кастера. Серые, похожие друг на друга здания бесконечно заряжали ничем иным, как унынием. Здесь не было ни кофеен, ни булочных, ни других заведений, способных скрасить рабочий быт простых офисных клерков. Этакое серое пятно. Зачем-то оно возродилось из пепла бывшего пожара и нескольких сброшенных ливерийскими войсками бомб, еще на заре войны.

Безликий квартал, где каждый день играли огромными суммами денег.

— Прямо как в старые добрые, да, Майкл? — косо ухмыльнулся Монти, явно ностальгируя по временам, когда мы работали вместе и занимались, как нам казалось, крайне важной работой. — Где этот офис?

— Пятый дом на Даунинг-стрит, — ответил я, ниже натягивая шляпу, несмотря на сумерки.

— Как думаешь, эта зацепка куда-нибудь приведет? — друг проследил взглядом за метнувшейся в сторону от урны крысой, заметившей наше приближение.

— Если Уилла Кастера едва не прикончили после решения порыться в документах на «Балтингейл» — зацепка может отказать куда более стоящей, — пожал я плечами, ощущая носом скорую грозу.

— Сенатор Боллсви, — задумчиво протянул Ким, посвященный в сноходства Джойс, — главный меценат и спонсор многих благотворительных программ. Ему-то какая выгода?

— Мне знаешь, что не нравится, Ким? — я провел по щетине на подбородке ладонью. — Мне так и не удалось пообщаться с Пенгроувтами. Совсем. Ни по телефону, ни лицом к лицу. Я без понятия, чем жил Оливер последние дни перед смертью. А это, как ты понимаешь, главное, с чего стоило начать.

Монти странно посмотрел на меня.

— Но как ты сдвинул дело? В смысле, как без показаний близкой родни ты понял куда двигаться?

— Способности Джойс и Боллсви. Сенатор всю дорогу нависал тенью и следил за расследованием. Хотя будь у меня ресурсы Вестери-ярд, я бы попросту вызвал Пенгроувтов в участок, наплевав на пристальное внимание первого сенатора.

Не к месту вспомнился странный блеск в глазах Ричарда Боллсви там, на лестничной площадке королевской академии. На меня он смотрел с хорошо скрываемой угрозой, что можно было бы списать на желание полукровки-политика заставить молчать, дабы не приплетать скорбящую семью к делу. Но как он тогда смотрел на Джойс…

Стало как-то беспокойно и дурно.

И что я забыл здесь после заката? Оставил Джойс вместе с отцом в то время, как люди Лекса ищут нас по всему Аркену. Можно было попросить Монти сгонять за орочьей бумажонкой. Неприметного констебля в гражданской одежде вряд ли кто-нибудь заподозрит в связи с частным детективом-каттом. Ну, ходит ливерийец в одиночку по деловому району — мало ли припозднившийся с работы банковский клерк?

Тот взгляд первого сенатора, который теперь в памяти возрождался ничем иным, как блеском неподдельного ненормального интереса, заставлял сознание рождать дурацкие параноидальные мысли. Меня буквально прошиб холодный пот, когда я понял, наконец, где видел прежде подобный взгляд. Понял, что именно меня тогда зацепило при их встрече. Такой взгляд я встречал у системных насильников, когда подкладывал им фотокарточки с жертвами или теми, кто мог их заинтересовать.

Я мотнул головой, пытаясь прогнать ни к чему не нужные образы. Нет, глупость. Ни что иное, как моя природная подозрительность на фоне не самых радужных событий вырастила из ничего целую историю. Следователь не должен страдать мнительностью. Факты — вот на что стоит опираться.

Нужное строение на Даунинг-стрит нашлось быстро. «Юридические услуги Кастеров» — сдержанная, но весьма стильная вывеска между вторым и третьим этажом привлекала внимание к центральной части серого скучного здания. Складывалось ощущение, что ее изготовили не позже, чем месяца два назад. Краска еще не успела выцвести. В здание мы зашли не сразу, для начала проверив на несколько раз нет ли за объектом слежки. Но, убедившись, что никто не скрывался в тени и не выглядывал из окон соседних зданий — район вообще казался сейчас мертвым — зашли внутрь и порешили подняться на третий этаж. Там, по заверению симпатичной металлической таблички, прикрепленной в холле, находился главный офис юридического бюро.

Пришлось вспомнить некоторые навыки и, немного покопавшись, все же вскрыть замок резной двери с медными вставками и витражным стеклом.

— Вот срань, — присвистнул Монти, тихой поступью пробираясь в офис Уилла Кастера. — Здесь будто стая обезьян побывала.

И в самом деле. Внутри царил жуткий беспорядок: все шкафы и тумбы были раскрыты, содержимое вывалено наружу, бумаги разбросаны по полу, стеллажи перевернуты, бесчисленные папки вскрыты, столы с печатными машинками сотрудников опрокинуты. Те, кто учинял это, даже не поленились разбить цветочные горшки и рассыпать землю по полу. Здесь пахло пролитой тушью для письма, смазкой для машинок, сырой землей и чем-то неуловимо неприятным. Будто залежавшаяся тряпка, пропитанная потом. Кто-то был тут совсем недавно.

— Кто бы это ни был, искали они тщательно, — я быстро пробежался взглядом по достаточно просторному помещению, где скорее всего трудились адвокаты и юристы Кастера.

— Еще бы окна выбили и можно было бы сказать, что тут шли боевые действия, — прозаично отозвался Ким, не забывая понижать голос и ступать крайне аккуратно, чтобы не оставить заметных следов и не издавать лишних звуков.

В общем зале мы обнаружили четыре двери: одна вела в уборную, другая — в объемный архив, где будто ураган прошелся и вытащил из ящиков хранения все, что только можно. Еще за одной дверью оказался переговорный зал и в самом дальнем углу прятался небольшой, но когда-то уютный кабинет самого Уилла. Здесь, как и везде, царила разруха.

Было достаточно темно, чтобы Ким мог что-либо разглядеть в тусклом свете, едва пробивающемся сквозь узкое высокое окно. Поэтому я отправил его тщательно осматривать главный зал, а сам пытался понять, в какой же части кабинета стояла прежде та самая тумба с геранью. Сама тумба невероятным образом была разломана и ее деревянные осколки валялись в разных частях помещения. Герань вывалена из горшка и втоптана в кучку земли вперемешку с бумагами.

Визуально невозможно было понять под каким элементом паркета скрывался потайной карман для слишком личных или опасных вещей. Поэтому я начал аккуратно прохаживаться вдоль стен, постепенно сужая периметр прохода. Несколько раз паркет скрипел, но каждый раз половица оказывалась обычным куском дерева.

— Бинго, — мой рот искривился в ухмылке, и я присел, расслышав чуть более полый скрип. — Умный, зараза.

Если не знать, что искать, и где хозяин кабинета мог это спрятать, я никогда бы не смог найти это углубление под полом. С трудом, задействовав когти — Уилл, скорее всего поддевал половицу ножом для бумаги — мне удалось вытащить кусок паркета. Под ним обнаружился карман примерно пятнадцать на пятнадцать сантиметров. На самом верху лежала голубая, давно выцветшая бумага — распоряжение о застройке «Балтингейл». Тогдашний премьер-министр поставил на ней свою роспись, дав единоличные права на здание и комплектацию состава лечебницы некому Ричарду Дж. Боллсви — владельцу строительной фирмы «Свобода Вэнт».

— Не может быть.

И правда, простое совпадение казалось слишком невозможным, чтобы не обратить внимание. Уж ни в дань ли месту на карте была названа та фирма? Вспомнился недавний разговор за столом с отцом о провинции Вэнт.

Я быстро свернул и пихнул в задний карман бумагу, а после на свою беду снова заглянул в потайное хранилище Уилла Кастера. Скулы тут же свело в кошмарной тяге к небольшому пластиковому пакетику с хорошо известным мне порошком. Все святые орки. Оказывается, Кастер тоже, нет-нет, а баловался Мятой или же это его стратегический запас на тяжелые времена? А может, украденная у сына заначка? В носу привычно засвербело, и я долго буравил взглядом приличную дозу.

— Мать твою, — выдохнул я, трясущимися пальцами схватив вожделенный пакетик.

Он тоже отправился в задний карман, дожидаться удобного случая.

Я обещал Джойс, что попробую, но это было выше моих сил. По крайней мере, я не стал занюхивать прямо здесь, решив, что для начала покажу ей свою находку, расскажу об опасениях… и огромном желании. Оставалось только верить, что моя ведьма не даст скатиться глубже в яму нездоровой привязанности к этой дряни. В ушах даже застучало. Я так давно не принимал Мяту. С прошлого раза, казалось, прошла целая вечность.

Короткий вскрик Монти из зала, резко вывел из состояния, близкого к трансу.

Не успел я подумать, что же он там такое нашел, как тишину позднего вечера разрезала оглушительным набатом автоматная очередь.

Чисто на инстинктах я приник к полу и затаился, прислушиваясь к происходящему. Бездумная пальба — а это была именно она, ведь, судя по звуку, пули летели в разные стороны, — прекратилась и мне довелось расслышать по меньшей мере четыре пары ног рядом с входом в зал.

Послышались короткие пистолетные хлопки. Раз. Два. Три. Скорее всего Ким стрелял из табельного оружия. Мой бывший помощник разумно решил не выдавать мое присутствие, потому не старался окрикнуть. Поздние визитеры, напротив, и не думали теперь скрываться.

— Вижу только узкоглазого, у него кэпменская пукалка, — хрипло крикнул один из нападавших, судя по голосу совсем некрупный, а по шепелявости можно было предположить, что вампир. Причем чистокровный, ведь у полукровок не так сильно искажалась речь из-за клыков.

— Понял, Джо. Кокни его и дело с концом, одним легавым больше — одним меньше, — отозвался второй, смутно знакомый голос. — А рыжего ублюдка ты не видишь?

— Нет.

— Должен быть тут. Кэпмены не полезут в наши дела, значит замешан кто-то из его старых дружков.

— Да чтоб вас всех… — прошипел я, понимая, что мы с Монти вляпались в полное дерьмо.

Едва выглянув из-за двери кабинета Кастера, я увидел сидящего за дверью уборной констебля Кима. Тот прислушивался к шагам незнакомцев и что-то про себя говорил, шевеля одними губами. Н-да, не самое выгодное положение, учитывая, как легко было к нему подобраться. Фонарь с улицы освещал лишь ту часть помещения, где находились мы, а вот нападавшие были хорошо скрыты тенью. При таком раскладе лучше, чтобы пистолет был у меня. Природная наследственность давала большие преимущества в темноте, не сравнимые с обычным человеческим глазом. Но выбирать не приходилось. Из оружия у меня был лишь я сам. Древо невесть что, но уже хоть так.

Лицо друга было сосредоточенно: губы плотно сжаты, брови чуть сдвинуты. Он держал пистолет так формально выученно, а я и забыл, насколько сильна была вышколенность после кэпменской академии. Ким высунулся и тут же чуть не лишился головы. Тяжелый автомат разразился новой очередью. Но такой опасный маневр позволил ему просмотреть, где находился враг. Как только стрельба прекратилась, Монти тут же высунулся из укрытия и пальнул еще два раза.

— Аааа! — громко заорал кто-то гнусавый, послышался гулкий удар о пол.

А я мысленно посчитал: пять из девяти патронов потрачены. Удовлетворение на лице кэпмена мелькнуло совсем ненадолго.

— Гребанный желтый урод! — проорал некий Джо и оглушительная очередь вновь ударила по ушам.

Гильзы падали на пол, Монти залез подальше в уборную и как можно сильнее вжал голову в плечи, в рефлекторном желании защититься. Визитеры имели приличный боезапас, раз позволяли этому идиоту так безрассудно палить. А у нас был лишь пистолет Монти. Более того, я был уверен, что молодой констебль не думал брать с собой дополнительные патроны на позднюю прогулку по чужим офисам.

Я расслышал, как шелестела бумага под тяжелой подошвой. Кто-то продвигался в нашу сторону и скоро Ким будет у него как на ладони, да и мое местоположение раскроется. Показалась внушительная фигура. Орк. Черт подери, и правда знакомый. Тот самый, что встретил меня у входа в дом Джойс не так давно.

Место, куда недавно пришелся удар заточки, начало слегка зудеть.

Монти резко вскинул пистолет, заметив громилу с серой кожей, но палить не стал, потому что прямо в него смотрело дуло тяжелого барабанного автомата. Смертельная дуэль для обоих.

Гребаное все.

Я свистнул, привлекая внимание орка, и тут же ретировался за стену, вжимаясь в угол. Выстрелы не заставили себя ждать. Одиннадцатимиллиметровые пули с легкостью прошили тонкие стены. Брызнули цементные крошки, мелкая пыль посыпалась мне прямо на макушку. За разрывающей перепонки пальбой, удалось расслышать несколько коротких хлопков. Ким стрелял в орка.

Судя по всему, неудачно.

Мордоворот как-то странно гаркнул и вновь раздались выстрелы.

Ждать больше было нельзя. Друг находился прямо на линии огня.

Мысленно попрощавшись с одеждой, я решительно распахнул дверь и на ходу сменил ипостась. Мышцы болезненно растянуло в стороны, кости лица с хрустом вытянулись, когти огненными прутьями вырвались наружу. Каждый раз это чертовски больно. Всего мгновение, за которое мозг не до конца успевал осознать всю агонию меняющегося тела. Каждый полукровка вроде меня, знал, что смена ипостаси делала с телом. Но все это пыль по сравнению с тем, что давала другая личина.

Клыки впились в шею орку. Я напрыгнул на него, вонзая когти в неожиданно мягкую плоть. В ужасе парень забыл про автомат и истошно завопил, пытаясь скинуть с себя огромного рыжего катта. Но мнеудалось крепко вгрызться в него. Кровь брызнула на морду, обагрила шерсть на лапах и нападавший захлебнулся в очередном вое, который перешел в предсмертную агонию.

Прекрасно представляя, как потом меня часами будут допрашивать в Вестери-ярд, если нам удастся раскрыть это чертово дело и остаться в живых, я без каких-либо сожалений вырвал кусок орочей шеи и буквально выдернул огромную ручищу с автоматом из сустава. Послышался звук раздираемой плоти. Тошнотворный, влажный, такой, какой запоминался на всю жизнь. Война дала мне отличный повод разжиться парочкой ужасных воспоминаний, какие не раз потом снились мне в кошмарах.

Справа полыхнули вспышки. Подельники уже мертвой шестерки начали палить в нас из автоматов. Я скоро ретировался, ощущая загривком, как проносились в сантиметрах от шерсти пули. С шипением нырнув в проем, который вел к уборной, я столкнулся с бледным, как полотно, Монти. Тот сильно вспотел и держался за живот, пытаясь остановить кровотечение.

Испуганный рой мыслей всколыхнул мою голову, на мгновение заставив забыть, что в конторе Кастера еще кто-то есть.

— Забей, босс, — сквозь сжатые челюсти проговорил он, скорее всего от шока, снова начав звать меня как раньше, когда мы работали вместе. — Не помру. Только… — Монти застонал, скорчившись от боли, — давай быстрее, мать твою.

Я все вглядывался в его лицо и с ужасом осознавал, какой Монти Ким еще молодой. На пять лет старше Джойс. Когда видишь подобные ранения и то, как начинало корежить человека в агонии, невольно пытаешься его запомнить. Особенно того, с кем был хорошо знаком. Мои друзья погибали рядом со мной, кто-то медленно, кого-то на месте разрывало снарядом, но каждый раз в голове рождались и неумолимо селились мысли, способные пошатнуть даже сильную психику.

Пока я разворачивался, готовясь к новой атаке, то с яростью думал о том, что Ким столько всего не успел сделать. Я бесился, что карьера молодого сыщика была сломана из-за меня и моих дурацких токсичных отношений. Злился, что не додумался прихватить с собой кое-что из арсенала отца, оставив отстрел нападавших, по сути, мальчишке, у которого только недавно начала появляться уверенная щетина из-за его ливерийских корней. Не мог не думать о том, что в его жизни было так мало девушек, согласных откинуть все расовые предрассудки и просто дать насладится их компанией. И, гребаная Ехидна, ругал себя, что позволил себе дурацкую жалость от того, что не послал Монти одного в бюро Уилла Кастера.

И, как оно обычно бывает, я обратил смятение, обиду и злость на нападавших. А после полный беспорядок и разруху офиса дополнило еще два трупа и внушительные брызги крови повсюду.

* * *

Отчаяние все сильнее охватывало меня, когда Монти то и дело начинал отключаться, пока я нес его на руках подальше от перестрелки и возможных преследователей. Меня не заботило, что сирен кэпменских мобилей не было слышно, даже отдаленно. Краем сознания я понимал, что, возможно, их оповестили о возможной перестрелке и что лучше какое-то время не соваться в деловой район. Это была еще одна из причин, по которой стоило как можно скорее улепетывать отсюда.

Я все время возвращался мыслями к Джойс. Она могла бы спасти Кима, но головой я понимал, что он не доживет до Дубовой аллеи.

И я шел, даже бежал с другом на руках, сам не понимая, зачем тороплюсь, на что еще надеюсь. Разумным было бы просто положить констебля, оставить его в покое и быть рядом, пока жизнь покидает тело друга. Вместо этого, я, как идиот, наскоро стянул уже ненужную трупам в бюро одежду, резво обтерся, чтобы не сильно привлекать внимание и, прихватив ливерийца, помчался в сторону дома отца.

Если поначалу Монти что-то сдавленно ворчал на моих руках, то теперь молчал, откинув голову назад. Его кожа стала такой бледной и бескровной, что я то и дело окрикивал его, пытаясь привести в чувство, просил разговаривать со мной и не отключаться. Дыра в боку сочилась кровью и, надеюсь, мне показалось, что там виднелись внутренние органы.

Ближайшая больница находилась в двадцати минутах от офиса Кастера, но и до больницы, увы, я никак не успевал.

— О, Древо, Ким, держись, чтоб тебя! — отчаянно то ли зарычал, то ли вскрикнул я, когда друг в очередной раз прикрыл ставшие синими веки. — Монти, очнись!

К большому облегчению, молодой констебль что-то неразборчиво промычал и вновь открыл глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на мне.

Я свернул на темную аллею, в которой ветер и темнота играли с кустами декоративного шиповника. Здесь не было фонарей и во взгляде Кима на мгновение проступила паника и ужас.

— Свет, — крайне слабо просипел он, пытаясь рассмотреть что-то перед собой.

— Все нормально, тут темно, — ответил я, соображая, как сократить путь до больницы.

— Бумаги?

Едва слышно, но я разобрал тихий вопрос.

— Забрал, не переживай. Документы у меня.

Да, я нашел бледно-голубую бумажку на полу офиса Кастера в лоскутках собственных брюк. К собственному стыду, еще попытался отыскать пакетик с Мятой, но не стал задерживаться на этом, все же испытывая досаду по поводу потерянной дозы.

— Именем Ковена, стоять! — молоденький дрожащий голосок появился прежде, чем его обладательница вылезла прямо передо мной, принимая странную стойку, отдаленно напоминающую боевую.

Хрупкая невысокая девчонка с двумя длинными золотистыми косами с розовыми прядями дрожала от страха, но выражение лица было панически решительным. В растрепанной прическе запутались веточки и листья шиповника. Ее маленький вздернутый носик и конопатое лицо навевали мысли о сказочных феях.

На ней был странный наряд, вещи настолько сильно не сочетались друг с другом, что можно было подумать, будто это театральный костюм. Яркий розовый сарафан в белую ромашку, под ним слишком большая для нее рубашка в голубую клетку и кожаный пояс, к которому крепилась тряпичная сумочка и мешочек, в котором, скорее всего лежали монеты.

Я остановился, как вкопанный, не зная, чего можно ожидать от незнакомки. За всем смрадом смерти, какой овевал нас с Монти, к сожалению, не удалось заметить приближение девушки. Следила она за нами, принадлежала ли к людям Лекса или же оказалась здесь чисто случайно? Я так забылся, что чуть не подставился. А если бы это была очередная шестерка с автоматом?

И все же столь юная и, судя по бледному от испуга лицу, совсем не привыкшая к подобному зрелищу девушка, вряд ли могла оказаться так поздно на темной аллее недалеко от делового квартала, еще и совершенно случайно.

— Ты ведьма? — наверное, мой тон был слишком яростным, ведь девочка отпрянула и будто прикрыла лицо в защитном жесте.

Из-за кустов раздался чертовски громкий то ли лай, то ли крик, что-то среднее между человеческим голосом и собачьим. На дорожку перед ведьмой выпрыгнула крупная лисица. Наверное, одна из самых больших, каких я видел за всю свою жизнь.

— Дернешься, и я тебе яйца откушу, катт! — лисица подалась вперед, пригибаясь ближе к земле, будто готовилась к броску.

Такая могла, но времени на разговоры не было. Ким протяжно застонал на руках и выгнулся дугой. Смерть была готова вот-вот его настигнуть.

— Помогите мне! Мой друг умирает, — взмолился я, ощущая, как тяжелеет с каждым мгновением констебль. — Врачевать умеешь?

— Я…я думала, — казалось, она немного замялась, на лице явно проступило выражение замешательства. — Думала вы его на органы.

— Чего? — не понял я.

— Древо, Сальма, — фыркнула с характерным писком лисица, — не все катты торгуют органами.

— Сальма, — надавил я, пронзительно глядя на девушку.

Она поджала пухлые губы и тревожно вгляделась в лицо стонущего Монти. Эмоции быстро сменялись на ее конопатом лице. От неуверенности и испуга до полной решительности. Девушка коротко кивнула, отчего ее косы тускло блеснули золотом.

— Я, попробую, но…

— Ты его так быстрее добьешь, — опять встряла нахальная лисица, встала она уже более спокойно, поняв, что от меня не исходило никакой угрозы. — Дай парню спокойно помереть.

— Лина!

— Давайте сперва уйдем с дороги, — мне не хотелось слушать перебранку фамильяра и ведьмы.

Мы пробрались через колючие кусты, и я опустил друга на траву. Монти тяжело и прерывисто дышал, не разбирая ничего вокруг. Его била лихорадка. На мертвенно-бледном лице застыла мука. Девушка присела рядом на колени, аккуратно подобрав подол длинного сарафана и положила ладонь на взмокший лоб ливерийца.

— Он жив, но на грани, — я заметил, что девушка старалась сосредоточиться, но что-то ее вечно отвлекало.

Лисица обошла Кима, обнюхала и села в метре от развернувшейся сцены, казалось, решила просто понаблюдать за всем. Наверное, они вели внутренний диалог, о котором упоминала Джойс, когда рассказывала о настоящих связях между фамильярами и ведьмами.

— О, Древо, ему осталось совсем ничего, — Сальма побледнела еще сильнее и ее голос дрогнул.

Похоже, девушка не сталкивалась со смертью раньше.

— Мне нужен только час, — настаивал я. — Можешь… не знаю, хотя бы остановить кровотечение или… мать его, да хоть что-то?

Молодая ведьма вздохнула и кивнула.

— Могу поддержать его, но… — она снова замялась, а я начинал уставать от ее нерешительности.

— Что такое? — нетерпеливо прорычал я.

Жизнь Кима ускользала стремительно.

— Нет, Сальма! Даже не думай! — лиса снова издала тот странный лающий звук и поднялась на лапы, обнажая клыки. — Тебе же говорили — ты еще мала!

— Замолчи, Лина, хоть ненадолго. Я давала клятву оберегать людей! — неожиданно с горячностью вспылила девушка, густо краснея.

— Он тебе никто, дура ты набитая, — затявкала Лина, и мне захотелось придушить лисицу. — Что скажет…

— Они меня бросили! — глаза девчонки увлажнились, на этот раз заалела даже шея.

Судя по тому, как быстро ей овладевали эмоции, и по слишком молодому, почти по-детски пухловатому личику, я предположил, что ей не больше восемнадцати-девятнадцати лет.

— Ковен бросил меня, одну в этом городе, и никто даже не удосужился помочь нам с тобой! Когда творится такое, как она могла нас оставить?

Лисица стушевалась, а я сделал себе пометку попозже обязательно расспросить у нее про этот эпизод.

— Помогите снять рубашку, сэр, — слезы еще стояли в ее глазах, когда Сальма перешла на холодный и расчетливый тон.

— Сальма, — предупредительно прорычала лиса, но девушка уже не обращала на нее внимание.

Я сделал, как она просила, попросту разорвав на груди рубашку. Ким протяжно застонал. Сальма склонилась над ним и похлопала по щекам, приговаривая про себя нечто, похожее на инструкцию: «Попробовать привести в чувства».

— Как его зовут?

— Монти.

Она переспросила несколько раз.

— Странное имя, — смущенно ощупывая его раненный бок, проговорила девушка.

— Его родители ливерийцы, — пояснил я, удивляясь неосведомленности Сальмы. — Ну, что?

Она глубоко вздохнула, будто настраиваясь и тут же начала легонько трясти его за плечо.

— Эй, мистер! Слышите? Меня зовут Сальма, и я ваша лечащая ведьма.

— А можно без официоза? — нетерпеливо прорычал я, оглядываясь по сторонам. К нашему счастью, улица оставалась безлюдной.

— Захлопни пасть, киска, — лисица подошла ближе и едва не укусила меня. — Мы помогаем только потому, что добрые.

— Древо, простите ее, господин, — едва ли не застонала ведьма.

Странная парочка.

— Не отвлекайся, лечи, — потребовал я.

— Монти! Вы меня слышите? — она начала хлопать его по щекам, перед этим зачем-то откинув челку со лба констебля.

Приятель еле приоткрыл глаза. Окровавленные, бледные губы вытянулись в жутком подобии улыбки.

— Я умер? — голос его был страшно слаб, я едва смог расслышать его. Девушка была куда ближе и только потому смогла разобрать слова.

— Нет, вы живы, я хочу вам помочь.

— Поцелуй красавицы решит все проблемы.

Надо же, даже в таком пугающем состоянии этот парень умудрялся находить в себе силы завоевывать расположение девушки.

— Что? — опешила Сальма и уставилась на меня своими большими зелеными глазами.

— Он бредит, не обращай внимание.

Лисица совсем по-человечески засмеялась и начала топтать траву под собой черными лапками.

— Ему надо оставаться в сознании, — четко проговорила ведьмочка. — Разговаривайте с ним, сэр.

Она опустила взгляд ниже и, сложив на обеих руках указательные и средние пальцы вместе, провела подушечками от шеи Кима к его груди. Потом затормозила и почему-то снова густо покраснела.

— Ох, Ехидна, — не будь у меня острого слуха, доставшегося от матери, то я бы даже не расслышал этого шепота.

— Что такое? — тут же забеспокоился я.

Девушка покачала головой и продолжила проводить по торсу констебля пальцами, будто искала какую- то нужную точку.

— Эй, Ким, наверное, поход в паб на следующей неделе придется отложить, а? — неуверенно обратился я к другу, вспоминая, о чем просила меня ведьма. Монти что-то нечленораздельно простонал, не меняясь в лице. — Понял-понял, если ты не сможешь пойти в паб, то я принесу тебе пару пинт темного. Лишь бы твой врач разрешил.

Теперь его стон был больше похож на удовлетворение. Наверное, он решил, что он всенепременно попробует уговорить своего прекрасного врача дать ему выпить немного пива. Видимо, он принял Сальму за врача, и я бы испытал тот самый неприятный стыд за друга, если бы не сама ситуация и то, что девчонка, кажется, не поняла этого полутона Кима. То, что он еще оставался здесь, казалось просто чудом. Впрочем, как и появление ведьмы. Неужто боги надо мной сжалились?

Я уже хотел спросить ее, что делала столь юная особа ночью вдалеке от жилых районов, как лиса вновь открыла рот:

— Первый опыт вовсе не такой, каким себе грезишь, а, подруга?

— Замолчи, — сдавленно вырвалось у девушки.

Если косы могли бы краснеть, то обязательно стали бы такими же пунцовыми, как ее лицо и уши.

— Ты о чем? — не понял я, глядя на лисицу.

— Ни о чем, — пробормотала Сальма, продолжая что-то искать на его теле. — Наконец-то!

Ведьма радостно распахнула глаза и ее губы расползлись в торжествующей улыбке.

— Лучше бы не находила, — заворчала Лина.

Вместо ответа Сальма, не отрывая застывших на побелевшем торсе пальцев, вдруг приподнялась и под моим недоуменным взглядом оседлала констебля Кима, бубня себе под нос слова на неизвестном языке. Кажется, нечто подобное я слышал от Джойс, когда мы вместе посещали рощу дриад и хоронили чужого фамильяра.

— Ты чего делаешь? — опешил я, размышляя, насколько паника могла атрофировать мозг, раз я доверился незнакомой ведьме на темной аллее, ни разу не задумавшись, что бывают вещи похуже смерти.

— Только попробуй, — лисица быстро оказалась рядом и цапнула меня за запястье, когда я потянулся, чтобы сбросить странную девушку с друга. — Она пытается помочь, свинья ты тупая.

Сальма, не обращая на нас никакого внимания, накрыла одной ладонью рану Монти и начала нашептывать быстрее и куда громче. Таких методов лечения у Джойс я не припоминал. Да и не было это похоже на лечение. Девчонка не стала рыться в своей сумке в поисках снадобий, не пыталась хоть как-то обработать рану, а просто, как базарная фокусница, наговаривала заклинание. Между тем, я заметил, как под ее пальцами слабо что-то замерцало, словно сотни золотых песчинок. Лицо девушки становилось все напряженнее, на нем выступила испарина и каждое новое слово давалось ей все с большим трудом.

— Она делала это раньше? — тихо спросил я фамильяра ведьмы.

— Нет, до этого она жила в закрытой женской коммуне при Ковене и изредка лечила детишек от желудочного расстройства, — мрачно проговорила лисица и, как мне показалось, тоже начала сильнее тревожиться. — Твой друг будет жить, катт, но лучше тебе поторопиться и отправить их туда, где им окажут быструю и квалифицированную помощь. Лучше, если там будет толковая ведьма. Жаль только они все сбежали из Аркена. Поганый город…

— Так что же она сделала? — нахмурился я, пытаясь разобраться во всей этой колдовской чуши.

Про магию я знал критически мало и ничего в ней глубоко не смыслил.

— Сальма и я умрем, если парня не стабилизировать в ближайшие двенадцать часов.

Девушка вскрикнула и завалилась на бок, падая на траву рядом с констеблем. Она тяжело дышала, такая же бледная, как Монти. Косы разметались в стороны, но она упорно продолжала смотреть на кэпмена, словно ожидая чего-то.

Вдруг с громким и тяжелым, рвущимся вздохом Монти раскрыл глаза и непонимающе захлопал веками, оглядываясь по сторонам. Глупо посмотрел на меня, лисицу, на свою рану, а потом заметил девушку рядом. На лице ведьмы мелькнула измученная улыбка.

— Здравствуйте, меня зовут Сальма, и я ваша лечащая ведьма.

Глава 24

Джойс

— А ну прекр-рати, говорю! — взвился Дин.

Передернув плечами, я вытащила веточку мяты, которую до этого старательно перекатывала во рту. Мы сидели в библиотеке, но моя затея с чтением, пора уже было признать, с треском провалилась. За последние полчаса я больше следила за стрелкой настенных часов, чем за строчками на страницах.

— А что мне еще делать? — мрачно заметила я. — Они там где-то занимаются делом, а я должна сидеть здесь и волноваться? Комнатное растение нашли. На него, между прочим, охотятся точно так же, как на меня. Мы вполне могли пойти вместе. Не было нужды вмешивать Монти.

Я нервно провела по волосам, убирая с лица пряди, что лезли в глаза. Майкла не было уже четыре часа, они с другом задерживались, а я сидела в доме мистера Олфорда и не знала, куда себя деть от снедавшего меня беспокойства.

— Вот глупая. Сидим, не тужим, стены пр-рочные, у папаши твоего кошака даже пушка есть, а ей что-то не нр-равится.

Дин потянулся, и его голова свесилась с дивана, тело заскользило следом, и фамильяр едва не свалился, в последнюю минуту дернулся и вцепился когтями в мягкое сидение. Но стоило ему подтянуться, как он снова блаженно растянулся на бархатистой обивке.

Мне бы его спокойствие.

Майк наказал мне отдыхать перед уходом, губы все еще помнили его горячный, хоть и быстрый поцелуй, а тело приятно ныло после очередной ночи, проведенной вместе.

Прикрыла глаза, подтянув к себе в кресло ноги, и обхватила коленки.

Что он со мной сотворил? Куда делись мои принципы? Я ведь не хотела больше ввязываться в такие отношения. Думала, что достаточно умна, чтобы не попасться на пути очередного ловеласа, не желавшего связывать себя обязательствами. Детектив не обещал мне ровным счетом ничего, кроме того, что будет рядом. И то, я сама вытянула у него эти слова. Вдруг он уже пожалел, потому бродит сейчас по городу и собирается с мыслями, как бы мягче мне об этом сказать. Что поторопился…

«Я не был тогда готов к семье, и само слово „дети“ меня пугало», — вспомнила я слова катта.

А сейчас? Ведь прошло всего пару лет. Что какие-то два-три года для мужчины его расы? Мы жили чуть дольше простых людей: ведьм поддерживала магия, а каттов — звериное начало, потому я прекрасно понимала, что несколько лет для нас — просто ничто. Скорее всего он по-прежнему не хотел обязательств. Зря я давила. Уход Лекса я пережила с большим трудом, а если потеряю Майкла…

«Вдруг он решит, что я слишком навязчива? Мужчины ведь не любят навязчивых, верно?»

Зажмурилась сильнее, опустив голову на колени. Что же я наделала? Влю… влюбилась? Одна мысль о том, что я могу потерять Майкла, пугала до мурашек. Наверное, поэтому я так переживала. Четыре стены, в которых меня оставили, несказанно удручали. Где он сейчас? В порядке ли или нарвался на очередную каверзу от Лекса?

«И само слово „дети“ меня пугало».

Я вдруг вскинула голову и ошарашенно огляделась, поняв кое-что. За всеми этими событиями я совсем забыла принять нужный отвар. Мы были близки столько раз, а мне даже в голову не пришло достать из сумки несколько трав и растереть их в нужных пропорциях.

— А теперь вообще взгляд ошалелый, — хмыкнул Дин. — Ты чего вспомнила? Что кошак вполне может о с-себе позаботиться? Так я тебе об этом уже битый час-с толкую. Да скажи ты ей, Инга!

— Мое мнение тут кому-то интересно? — скрипуче отозвался мой гримуар с ехидцей, она стояла на широкой подставке на столе и была непривычно молчалива. — Странно, думала никому.

Ингеборга все еще обижалась на мой выбор. Детектив устраивал ее в качестве моего клиента, но не более, что она показывала всем своим видом и поведением. А после того случая, когда Майк утащил меня из библиотеки на руках, она стала куда сварливее обычного и почти со мной не говорила. Сердце обливалось кровью, будто я разочаровала родную тетушку, но как я теперь могла отказаться от Майка?

«Точно влюбилась», — с грустью заключила я.

— Конечно, мне важно твое мнение, — выдохнула я, поднимаясь с кресла, складки бирюзового платья опали, обнимая ноги, и я немного разгладила подол. — Но Майкл правда стал много для меня значить, — голос дрогнул, но я задрала подбородок, чтобы скрыть свою уязвимость в этот момент. — А еще я, кажется, натворила много глупостей. Ты нужна мне, Инга. Даже больше, чем прежде. Вы оба очень нужны.

«Ну вот, а теперь глаза на мокром месте».

Да что со мной такое? Он ведь просто заберет документы и вернется.

«Но почему его так долго нет?»

Вечер за окном уже съедал тени, погружая город в темноту. Оставалось убеждать себя, что виной беспокойству моя излишняя чувствительность, а вовсе не ведьмовское чутье.

— Девочка моя, — вздохнула Ингеборга и зашелестела. Мне показалось, что немного смущенно. Глаз в свете единственной свечи подозрительно заблестел. — Ты же знаешь, что у меня нет никого ближе тебя на всем свете?

— Знаю, — шмыгнула я носом. — Значит, мир?

— Ты делаешь вид, что я тебе не слишком-то нужен, — вмешался Дин, хитро посмотрев на гримуар, — но я знаю, что ты и ко мне привязалась, старая.

— Вот еще, — пропыхтела Инга, но не слишком-то убедительно.

Я едва заметно улыбнулась. Похоже, она начинала оттаивать.

— Мне нужно подняться в комнату, заварить пару трав, посидите пока тут, ладно?

— Может, тот увес-селительный чай? — вскинул мордочку Дин и водрузил на голову свою шляпу, явно собравшись пойти со мной.

— Нет, — усмехнулась я, вспоминая тот памятный день, с которого все началось. Казалось, прошла уже целая вечность с тех пор, как я дергала Майка за хвост. — И побудь здесь с Ингой, — попросила я, внезапно смутившись. Не хотелось, чтобы он видел, как я готовлю отвар.

— Вот еще, — он со шлепком приземлился на пол и потянулся. — Я обещал катту, что глаз с тебя не спущу.

Дин весь подобрался, горделиво выпрямившись, а я вскинула брови. Вот так новость! Когда он успел поговорить с Майком за моей спиной?

— А кто мне тут несколько часов подряд говорил о надежности этих стен? — поддела я его.

— Мой дом надежен, — раздался голос позади, и я едва не вскрикнула от неожиданности.

Тут же обернулась и встретилась взглядом со светлыми глазами Эрика Олфорда. Румянец, подступивший к щекам, вызвал досаду. Но я действительно смутилась. Что мне ему говорить? «Мистер Олфорд, я не такая гадина, как Ванесса, и сберегу сердце вашего сына… Только вот сидела тут и гадала, сбережет ли он мое». Или еще лучше: «О, мистер Олфорд, какое счастье. Вы не посидите с Дином и Ингой? Кажется, они тоже волнуются, хоть и храбрились, а мне пока нужно сварить отвар. Какой? Ох, сущую безделицу, он просто сбережет вас от непредвиденных внуков».

Я сглотнула, почувствовав себя невероятно глупо.

— Джойс, я хотел бы с тобой поговорить, — тем временем произнес Эрик, сдвинув брови. Выглядел он странно. Довольно хмуро, но решительно.

— Я… эм, — я бросила быстрый взгляд на Ингу и замершего возле моей ноги Дина, — конечно, мистер Олфорд.

— Ладно, поговор-рим с отцом кошака, все развлечение, — буркнул Дин и пошел навстречу Эрику.

— Я бы хотел поговорить наедине, — попросил меня мистер Олфорд.

Ох, и почему вдруг ослабели коленки?

— Дин, — надавила я, склонив голову и дождалась, пока он обернется. — Побудь с Ингой, пожалуйста. Уверена, мне с мистером Олфордом ничего не угрожает.

Фамильяр фыркнул, по очереди осмотрел нас, но все же кивнул и медленно направился назад к облюбованному дивану.

— Не смейте обижать мою девочку, — вмешалась Инга. — Мы благодарны вам за жилье, но не думаю, что вы хотите со мной ссориться.

Если бы я не так сильно волновалась перед разговором с отцом Майкла, то непременно рассмеялась бы. Гримуар грозил военному в отставке? Любопытно.

— Я не обижаю женщин, — нехотя, но немного оскорбленно отозвался Эрик.

Я поспешила выйти из библиотеки, пока мои защитники еще что-нибудь не сказали нам вдогонку.

— Пройдем в мой кабинет, — отец Майкла повел меня за собой, а я едва переставляла ноги. О чем он хотел поговорить? Почему сейчас?

— Какие-то новости от Майкла? — встревожилась я, вдруг пропустила письмо или хотя бы записку, присланную с кем-то? — Что-то не так?

— Нет, пока никаких новостей, — качнул головой Эрик.

До его кабинета я больше не проронила ни слова.

— Проходи, — пропустил он меня внутрь, распахнув дверь, и сам зашел следом.

Я окинула взглядом кабинет, отметив теплые тона интерьера. Мебели и разных безделушек было не слишком много, потому создавалось впечатление холостяцкого жилья, но все же здесь было довольно уютно. Взгляд зацепился за рамку с фотографией катты, молодого Эрика и маленького мальчика с пушистым рыжим хвостом. Губы сами собой дрогнули в улыбке. Однако стоило мне поднять голову, как я поймала на себе изучающий пристальный взгляд старшего Олфорда.

— Садись, — кивнул он мне на кресло перед столом, так и не прокомментировав мою тягу к нарушению личных границ.

Я осторожно присела, сложив руки на коленях и уставившись на отца мужчины, с которым уже несколько ночей делила постель. Это само по себе делало разговор каким-то неловким.

Эрик чинно сел за стул, щелкнул выключателем в настольной лампе, отчего свет ударил мне в глаза, и сложил руки на столе. Атмосфера в кабинете почему-то вдруг напомнила мне допросную. Понятно, в кого пошел Майкл.

— Что тебе нужно от моего сына? — твердо и требовательно проговорил он.

Несмотря на седину, посеребрившую волосы, сейчас Эрик вовсе не казался мне пожилым. Скорее собранным и вымуштрованным офицером при исполнении.

— Я… — я сильнее сжала коленки, впившись ногтями в кожу через ткань и на мгновение прикусила губу. — Мистер Олфорд, я не желаю ему зла. Он хороший человек… катт, — поправилась я, сбиваясь от волнения под немигающим взглядом. — И я рада нашему с ним знакомству.

— Знакомству… — многозначительно протянул он, намекая на то, что наши с его сыном отношения вышли далеко за рамки простого знакомства. — О чем ты мечтаешь?

— Простите? — вопрос показался таким неожиданным, что я стушевалась.

— О чем ты мечтаешь? — терпеливо повторил мистер Олфорд.

С полминуты я сверлила взглядом колени, а потом все же подняла взор.

— Мне хочется, чтобы череда опасностей, кружащих вокруг нас, поскорее закончилась. Чтобы мы остались живы…

— Нет, — отмахнулся Эрик, — это сиюминутные желания, а не сокровенные. О чем ты в действительности мечтаешь? Какой видишь свою жизнь лет через, скажем, десять? Что должно тебя окружать, чтобы ты была… счастлива? — выгнул он бровь.

— Это сложный вопрос, — качнула я головой, все сильнее чувствуя неловкость. Будто не выучила домашнее задание перед уроком в приюте, а меня вызвали к доске.

— Ты все же постарайся, — он махнул мне рукой в неопределенном жесте и откинулся на спинку кресла, положив руки на подлокотники.

Я глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. В голове тут же возник образ Майкла, его теплые объятия. Мне хотелось бы, чтобы он был рядом. Но могла ли я позволить себе такую мечту?

— Я росла в приюте, — хрипло выдохнула я, — и хоть там было не плохо, но… Еще до выпуска я грезила о большой семье. Думаю, сокровенной мечтой можно назвать именно ее, — закончила я тихо.

— Семья, значит, — он почесал бородку на подбородке. — Ни карьера? Ни богатство? Мы довольно богаты, мисс. Думаю, ты итак это знаешь. Хочешь, отпишу тебе несколько сотен тысяч кронтов? Я копил, они лежат в банке. Просто дам чек, чтобы ты ни в чем себе не отказывала. Взамен ты прямо сейчас собираешься и…

— Мистер Олфорд, — я возмущенно посмотрела на него, — что вы такое говорите?

— Мой сын вряд ли даст тебе больше, — он пожал плечами. — Так что? — Эрик демонстративно подался вперед и с тихим скрипом приоткрыл ящик стола, вытащив чековую книжку.

— Мне не нужны его деньги, — отчеканила я холодным тоном, его предложение очень задело меня, — я и сама неплохо зарабатываю. То есть, зарабатывала, — прикрыла глаза, собираясь с силами, но вскоре открыла веки и уже уверенно посмотрела на мистера Олфорда. — Может, я и не родилась в вашем элитном районе, но выросла с чувством собственного достоинства. И не променяю отношения с Майклом ни на какие чеки. Прокормить себя я в состоянии, многие не прочь воспользоваться услугами ведьм, хоть в глаза об этом никогда не признаются.

Во мне с каждым мгновением росло раздражение. Да как он мог? Неужели я походила на женщин такого склада?

— Простите, я, наверное, пойду, — я вскочила с кресла и была уже на полпути к выходу из кабинета, довольно громко стуча каблуками, когда Эрик меня окликнул

Нехотя, но я все же обернулась.

— Эсса бы выбрала деньги. И карьеру, — он постучал по столешнице пальцами, явно собираясь с силами что-то сказать.

— Я не Эсса, — пожала я плечами, признавая очевидное.

— Да, ты не похожа на нее, — кивнул Эрик, — но пойми меня правильно: я тебя совсем не знаю. Надеюсь, твои чувства к моему сыну действительно искренни. Мне бы не хотелось видеть, как его жизнь ломают второй раз.

— Я бы не посмела, — искренне отозвалась я, надеясь, что он мне поверит, по крайней мере, вложила в эти слова все свои чувства к Майклу. — У вас замечательный сын, и пока он желает, я буду рядом.

— Пока желает? — Эрик приподнял бровь.

— Я не стану его заставлять или принуждать к чему-то, если он не захочет.

Сказав это, я тихо, но стремительно вышла, прикрыв за собой дверь кабинета, и шумно выдохнула. Отец Майкла явно решил меня испытать. Я понимала причину его поступка, но ощущения от разговора остались неловкими.

Да где же Майк? Я начала спускаться по лестнице, решив зайти в столовую и выпить кружку успокаивающего чая.

Может, он уже брел домой, сочиняя речь, почему нам лучше вернуться к деловым отношениям. Или… я вспомнила его улыбку, как он смотрел на меня, так нежно и одновременно с тем страстно, его взгляд говорил, что я не должна быть совсем ему безразлична. Возможно, я только зря волновалась?

Первое расставание с Майком за последние пару дней, и я уже извела себя сомнениями. Сделалось стыдно. Но один раз я уже приняла мужские знаки внимания за нечто большее и боялась снова ошибиться.

Однако до столовой я не дошла. Стоило мне добраться до холла, как в дверь позвонили. Я замерла, пытаясь прислушаться к звукам и понять, кто там пожаловал, но громкое сердцебиение, отдававшееся в ушах, и быстро спускавшиеся шаги за спиной, лишили меня такой возможности.

Проносясь мимо с ружьем, Эрик осторожно отстранил меня и уже тихо прокрался к двери. Все верно, мне в любом случае не стоило подходить, ведь официально меня здесь не было. Но как только он распахнул дверь, я заметилаМонти в компании незнакомой девчонки и лисы. В этот момент я поняла кое-что очень важное: Майкла с ними не было. И от этого в груди что-то подозрительно сдавило.

«О, Древо…»

— Монти, — ахнула я, когда ливериец буквально перевалился через порог и наверняка упал бы, не подхвати его Эрик.

Я тут же кинулась вперед, заметив, что вся его рубашка пониже груди пропиталась кровью, ее аромат казался тошнотворным даже на расстоянии, а когда подошла ближе — и вовсе захотелось поскорее избавиться от провонявшей смертью ткани.

Когда мистер Олфорд помог ему добраться до дивана и тяжело опуститься на матрас, я тут же кинулась за ними следом и взяла констебля за руку.

— Монти, — снова позвала я его, желая встретиться с ним взглядом, но он почему-то отводил глаза, тяжело дыша через стиснутые зубы. — Руки у тебя ледяные, — вырвалось у меня непроизвольно, но совсем не то, что в действительности хотелось сказать.

— Где Майкл? — глухо поинтересовался Эрик, замерев на корточках перед диваном.

Он оказался куда храбрее меня.

В прихожей повисла тревожная, совсем неуютная тишина. Я тоже до боли хотела узнать ответ на этот вопрос. Почему тянула и не задала его сама? Наверное, слишком боялась услышать ответ. Ведь если Монти тут со смертельным ранением, а Майкла нет, то…

Губы сами собой мелко задрожали, я с трудом сглотнула ставшую вязкой слюну и точно покачнулась бы, если бы не успела примоститься на краешек дивана возле растянувшегося раненого.

Почему Монти молчал? И почему все еще не хотел смотреть мне в глаза? Сердце щемило в груди от невыносимого предчувствия. Готова была поклясться, что вся кровь отхлынула от лица, силясь поддержать сжавшееся от ужаса сердце.

Я прикрыла рот рукой и всхлипнула.

— Он уводил от нас погоню, — подала голос по-прежнему стоявшая возле дверей девчонка, о присутствие которой я успела забыть. Она говорила тихо и несмело, но в повисшей тишине холла ее слова прозвучали едва ли не громом на ясном небосводе.

Я прикрыла глаза и с тяжелым вздохом обмякла, откинувшись на спинку дивана. А потом открыла веки, прищурилась и дала Монти подзатыльник.

— Ауч, — он вздрогнул и поморщился, а секундой позже скривился от боли. — За что?

— А сразу нельзя было сказать, что он жив? — прошипела я.

Судя по тому, как хмуро сдвинул брови Эрик, прожигая Монти взглядом, он был того же мнения, но не стал опускаться до того, чтобы бить раненого. Я же могла себе позволить такую вольность, понимая, что спустя несколько минут именно мне придется его лечить. Затрещиной больше, затрещиной меньше…

— Я… Джойс, он…

Монти вдруг прочистил горло и бросил взгляд в сторону двери, возле которой все еще сиротливо стояла незнакомка. Ее лисица уже обнюхивала все вокруг, давно оставив хозяйку. Судя по исходившей от девчонки силе, к нам заглянула ведьма с фамильяром. И в иной ситуации я бы обязательно утащила ее к себе и расспросила обо всем, она выглядела такой потерянной, что помощь другой ведьмы бы ей не помешала, но сейчас все мои мысли занимал один наглый катт, решивший довести меня до нервного срыва.

— Говори, что собирался, — снова прищурилась я, глядя на Монти.

— Джойс, боюсь, он не скоро появится. Думаю, от нас он отправился прямиком к Лексу.

В ушах зазвенело. К Лексу? Майк пошел к Лексу?

— Он с ума сошел? — пискнула я, сжав пальцы в кулаки и терпя боль от впившихся в кожу ногтей.

— Да он ведь безголовый, я говор-рил, — сбежав вниз по ступеням, в прихожей появился Дин. Он просто не смог пропустить такое столпотворение.

— Дин! — одернула я его.

— Ха, а я соглашусь, на редкость странный кошак, — протявкала вдруг лиса, подняв морду от комода, который до этого обнюхивала.

— Лина! — на этот раз восклицание раздалось уже от юной ведьмочки.

Эрик потер виски и буркнул под нос нечто вроде: «Теперь две ведьмы на мою голову. Удружил, сын».

— Я Джойс, — представилась я со вздохом, устало улыбнувшись девушке в странной яркой одежде. — А это Дин. Он норка, если что. Не называй хорьком.

Она кивнула с широко раскрытыми глазами.

— Поняла. А я Сальма.

— Дин, пожалуйста, возьми на себя гостей, — попросила я. — Мне нужно заняться Монти и помощь мистера Олфорда не помешает.

— Повес-селились они там, с-смотрю, — Дин брезгливо дернул хвостом и пошел знакомиться с Сальмой и Линой, а вскоре и вовсе увел их наверх по направлению к библиотеке. Оставалось надеяться, что Сальма не допустит полнейшего разгрома. Два фамильяра с явно схожими характерами не внушали мне сильного доверия. Рискованно оставлять их вместе, но сейчас у меня хватало других забот.

Тем временем я попросила Эрика принести бинты, воду и иглу с ниткой. Мистер Олфорд кивнул и сообщил, что у него все имеется в аптечке. Смотрел он с некоторым подозрением, но мои уверенные просьбы будто примирили его с тем, что я знала свое дело. Выполнив поручение, отец Майка принес стул и сел неподалеку, решив наблюдать за процессом.

Избавив Монти от рубашки, я принялась вливать в него силу, положив ладонь недалеко от раны, отметив, что руки совсем не дрожали. Неужели я начинала привыкать к таким операциям? Или же беспокойство за Майка так меня вымотало, что волноваться об открытой ране на животе констебля уже не было сил?

Неожиданно ощутила, что моя энергия рассеивается на два направления. Ким получал ровно половину, а остальное будто по невидимой нити тянулось наверх. Я вскинула голову и сощурилась. Что эта девчонка сотворила? Неужели то, о чем я подумала? Если это связующий ритуал, то она совершенно безбашенная. Соединить нити своей жизни с незнакомцем — то еще приключение. А если бы Монти не знал меня? Большинство ведьм, наверное, уже убежали из Аркена в свете последних событий.

«Отчаянная девочка».

Наверное, мистер Олфорд что-то понял по моему лицу, потому что чуть придвинулся, скрипнув стулом по паркету и осведомился:

— Что-то не так, Джойс?

— И да, и нет, — задумчиво пробормотала я, изучая лицо Монти.

Констебль смотрел на меня настороженно, будто опасался ведьмы с длинной загнутой иглой. Однако поняв молчаливый вопрос, чуть смущенно улыбнулся.

— Это мой ангел, посланный святым Ником. Она спасла меня.

Я вздохнула.

— Что же, раз спасла, то молодец. Будем разбираться, как тебя лечить. Надеюсь, мне хватит сил на вас обоих.

— Обоих? — Эрик непонимающе уставился куда-то в сторону библиотеки, откуда раздавались приглушенные голоса. — Она вроде здорова.

— Здорова, но связана, — передернула я плечами.

Пожевав нижнюю губу, я отключилась от реальности и сосредоточилась на внутренней энергии. Она послушно текла, наполняя израненное тело Монти, но половина отторгалась, явно питая юную ведьму. Еще и сама связь будто начала сопротивляться, из-за чего приходилось питать и ее. Магия связи, будучи отчасти разумной, знала, что при невыполнении условий ее ждало сразу три жертвы — настоящий пир, — потому неохотно принимала лечение. А когда поняла, что я не отступлюсь, принялась тянуть силы и из меня, будто назло. Я только восстановила почти до нуля расходованный резерв и не рассчитывала вновь доводить себя до истощения, но мне не оставляли иного выбора.

Я почувствовала, как рука на животе Кима задрожала, меня бросило в жар, а со лба скатились несколько капель пота, расчертив виски, обняв скулы и съехав ниже по шее и груди к вороту платья.

— Джойс, тебе плохо? — будто издалека раздался взволнованный голос Эрика.

— Еще немного, — шепнула я, пытаясь задавить чересчур прожорливую связь. Как девчонка ее накладывала? О чем думала в тот момент? Почему эта дрянь так отчаянно сопротивляется?

Я резко отстранилась, поняв, что дошла почти до дна, зачерпнув слишком много, горло сдавило, а голова кружилась. Нет, не все сразу. Разберусь со связью чуть позже. Выспрошу у Сальмы, что такое она по неопытности наворотила, а там будем разбираться вместе.

С трудом разлепив веки, я постаралась прийти в себя и сфокусировать взгляд на игле. Но она упорно двоилась.

— Джойс, — позвал меня мистер Олфорд. — Ты же шатаешься! И руки трясутся.

Он вскочил со стула и отобрал у меня иглу.

— Мистер Олфорд, — я приложила руку к собственному лбу, почувствовав, что кожа влажная наощупь. — Я подтолкнула его организм к восстановлению, ткани внутри уже начали срастаться. Если можете… — слова давались с трудом, но я упорно выталкивала их из горла, — зашейте его, пожалуйста. Мне нужно немного подышать.

— Не отходи от дома, — бросил он, склоняясь над констеблем и принимаясь за рану, все еще зиявшую на животе, но выглядевшую теперь не так страшно.

— Конечно, мистер Олфорд.

— Спасибо, Джойс, — хрипло, но тепло отозвался Ким. — Думал, уже все. Умру сегодня. А вы с Сальмой меня вытянули. Настоящее чудо, что ты поселилась с Майклом.

Я усмехнулась его безыскусному признанию нашей, в общем-то, незаконной связи.

«Докатилась, ведьма, делишь постель с каттом, да еще и вне брака, а все вокруг об этом знают и говорят в лицо».

Я вышла на улицу на дрожащих ногах, прошла несколько шагов до поворота, держась за шершавую за счет отделки стену дома, а потом прильнула к ней спиной, прикрыв глаза и стараясь поглубже вдыхать непривычно чистый вечерний воздух. Здесь вообще не пахло Ливотой. Совсем не то, что окружало меня в Крысином квартале, даже на улице Синих дам.

Уголки губ чуть приподнялись. Эрик Олфорд был прав. Я из другого теста, не приученная к богатству, которое долгие годы окружало Майкла. Да даже к воздуху, каким он дышал. Но разве это могло встать у нас на пути? Ответа я не знала. Как и того, не испортила ли все своими опрометчивыми поступками.

Я понурила плечи и опустила голову.

Зачем он полез к Лексу? Я искренне надеялась, что Майк не найдет моего бывшего босса. Для его же блага. И вернется домой, ко мне, хоть и не раньше ночи — зная упрямство Майка. Вечер уже укутывал все своими тенями, а воздух отдавал прохладой, но разгоряченное тело принимало это с облегчением и радостью.

Наверное, если бы не испытывала такого дикого истощения и усталости, была бы более бдительна и услышала тихие шаги позади. Ведь не мог тот мужчина подходить совсем бесшумно? Однако я могла лишь дышать, слушая в ушах стремительный ритм стучащего сердца. Огромная рука зажала мне рот, не давая закричать, а спустя мгновение я поняла, что нападавший прижал к моему носу пропитанную чем-то тряпку. Сладковатый запах ударил в нос, и я начала сопротивляться, задержав дыхание. Держалась, сколько могла, понимая, что мне нельзя дышать этой дрянью, но легкие, будто не желая мне помогать, противились. Перед глазами уже замигали черные пятна, а в груди все отчаянно горело, когда я, наконец, судорожно начала глотать воздух. Мои удары и пинки никак не вредили замершему за моей спиной мужчине, а применить сейчас магию я не смогла бы и ради спасения жизни. Мне нужно было восстановиться, отдохнуть, поспать, выпить крепкого чая с травами.

Изглаз потекли злые слезы. Уже проваливаясь в гостеприимную черноту, заботливо протягивающую руки к одной очень глупой ведьме, я подумала, что так и не узнаю, что решил Майкл в отношении меня. И выберется ли он от Лекса живым.

Глава 25

Майкл

Дурной запах Ливоты бил в ноздри и раздражал слизистую. Хотя, казалось бы, можно было привыкнуть к густому смраду немытых тел, закисшей грязи и нечистот — так часто за последнее время я оказывался в Крысином квартале. Немалым оказалось мое удивление, когда один из преследователей нашей побитой, разношерстной команды, захлебываясь слезами, поведал про место, где обитает глава местной мафии. Теперь я понимал, почему многие проникались уважением к тому, кто начал свою карьеру в Крысином квартале с самых низов, позже став неким защитником и большой шишкой в криминальной обстановке Аркена. Если не самой главной шишкой.

Признаюсь, глупостью было недооценивать масштабы и связи главы крысиной мафии. Еще недавно я полагал, что в большом море он попросту мелкая хищная рыбешка, претендующая не больше, чем на объедки тварей покрупнее, но кто же знал, что остроухая рыбка оказалась чертовой акулой.

Я бесшумно скользил по неспящим улочкам самого криминального квартала, держась в тени и навострив чувства до предела. Без сомнения за меня назначили награду и каждый нечистый на душу — считай, каждый в квартале — был бы не прочь выслужиться перед главой мафии. Узкими и витиеватыми проходами между покосившимися и грязными домишками я пробирался к самому высокому зданию на улице Синих дам. Гул ночной праздной толпы заполнял все пространство, добирался даже до самых отдаленных углов квартала. Все как обычно. Весь мир может катиться в глубокую бездну, новая война может поглотить королевство, но улица Синих дам будет всегда полна алкоголем, музыкой и дешевыми женщинами.

Самый высокий дом. Единственный пентхаус на весь квартал.

Я усмехнулся. Будто лезу в башню к дракону, чтобы спасти прекрасную принцессу.

Вот только я совсем не был храбрым и благородным рыцарем, а Джойс не была принцессой. Лекс же виделся мне опасной крысой, с которой хотелось потолковать по душам. И если эльф вынудит меня пустить в ход когти, то я буду только рад оставить на его лице еще пару шрамов.

Черепица едва слышно хрустнула под моим весом. Можно было бы встать и оглядеть квартал с высоты, полюбоваться или ужаснуться открывшемуся виду, но на такую глупость я не был готов. Уверен, что этот дом охраняют куда почище банковских хранилищ. Надо мной был только огромный бледный блин полной луны да звезды, которые все сильнее начинали застилать дождевые облака. Этой ночью будет ливень. Запах гниющей Ливоты здесь был куда слабее, нежели внизу, на улицах. Я чуть свесился с крыши, чтобы заглянуть в окна, которые выходили на задний двор. Свет не горел, только слабый отблеск масляной лампы мелькнул где-то за закрытой дверью на противоположном конце большой гостиной.

Кажется, Лекс не желал видеть охрану внутри своей квартиры, а потому довольствовался таким удобным для меня уединением. Странно, что он мог выбрать для проживания любой другой район Аркена, лучший отель или дом, но по неведомой причине оставался ближе к своему родному району. Я всегда полагал, что такие, как Лекс, стремятся вылезти из грязи и окружить себя роскошью, если могли себе это позволить.

Я тихо порадовался, что окна его пентхауса имели ливерийский тип открывания — сдвигались в бок — и отворил одно, тихой тенью скользнув внутрь. Ни одна половица не скрипнула.

— Давай, работай! — приглушенно раздалось из-за двери, в щелку из-под которой бил слабый желтый свет.

И тут до меня дошло, почему Лекс не выставил в пентхаусе охрану. Полупустая бутылка дорогого красного вина, фрукты в корзине, такие редкие океанские креветки на столике между двух крайне удобных кресел с высокой спинкой и характерные шлепки говорили о том, что у главы мафии сегодня свидание.

Самое простое — это ворваться сейчас в спальню и застать его врасплох. Но я не любил действовать так грязно несмотря на то, что по вине его шестерок Джинни была замучена до смерти. В памяти тут же возник образ моей секретарши, распластанной на кровати, с раскинутыми переломанными ногами и перерезанной шеей.

К черту. Я выпустил когти и тихой поступью медленно двинулся к спальне. Будь Лекс человеком, можно было бы действовать гораздо быстрее, но эльфы отличались особым чутьем и слухом. Впрочем, как и представители моей расы.

Девушка довольно громко стонала, и я надеялся, что Лекс за всем не расслышит вторжения в свое обиталище, пропахшее дорогим парфюмом, табаком, алкоголем и, в данный момент, сексом. Так, шаг за шагом, я приблизился к двери, до свербения в носу ощущая стойкий мускусный аромат чужой страсти.

Парочка закончила, и я притаился в тени за дверью, ожидая выхода эльфа, чтобы приставить парочку когтей к его горлу.

— Мне нужно заварить травы, можно вскипятить у вас чайник? — тяжело дыша спросила девушка.

— Заваришь у себя, — просто отмахнулся Лекс, судя по звукам, вставая с кровати и надевая штаны.

— Но…

— Будет поздно, если ты выпьешь свои противозачаточные через двадцать минут?

— Нет, но желательно принимать сразу…

— Ничего с тобой не случится. Одевайся, бери вино, деньги и выметайся.

— Хорошо.

— Передай госпоже Честерфилд от меня пламенный «привет».

Девушка немного помолчала.

— Да, господин Лекс.

— Умница, — ответил он, открывая дверь.

Я оказался рядом в одно мгновение. Эльф даже не успел пискнуть, как я обхватил его широкую шею сзади, угрожающе удлиняя когти так, что по его светлой коже потекла алая струйка. Кончики его ушей предательски покраснели, показывая, что мой визит на самом деле застал его врасплох. Однако Лекс не издал ни звука. Ни один мускул на его теле не напрягся. Да, он не ожидал, но быстро взял себя в руки, не поддаваясь панике.

Девушка позади нас вскрикнула.

— Молчи, девка! — рявкнул эльф.

— Дернешься, сломаю твою хрупкую эльфийскую шею, — прорычал я, сдавливая лапы сильнее. — Лекс, я пришел поговорить.

Он был спокоен настолько, насколько позволяла ситуация.

— А я все гадал, когда придешь в гости, — в голосе мафиози послышалась улыбка. — Ты задержался.

Я хотел было что-то сказать, но тут девушка в спальне ахнула, послышался шорох белья и скрип кровати.

— М-мистер Олфорд? — удивленный тон вкупе со смутно знакомым голосом заставил на мгновение повернуть в ее сторону голову.

Медные с черными прядками волосы растрепались, вызывающий макияж смазался, а щеки оставались пунцовыми. Я узнал ее. Точнее, вспомнил, что тоже пользовался услугами публичного дома Сурии Честерфилд, которая была известна крутым норовом и готовностью наказать любого, кто причинил вред ее работницам и работникам.

В этот момент Лекс, вновь не издав ни звука, ловко выкрутился из моей хватки, не особо переживая об острых когтях, которые глубоко ранили его кожу. Проворно и грациозно отпрыгнул на безопасное расстояние и ощетинился не пойми откуда взявшимся длинным и тонким эльфийским ножом. Так юрко уйти от кого-то мог только дитя улиц, отточивший свое мастерство во многих стычках.

— Потанцуем, киса?

Мне хотелось покромсать его на маленькие сувенирные ленточки, но это было неразумно, учитывая то, что изначально я оказался здесь лишь из желания прояснить ситуацию, не прибегая к грубому насилию. Для этого есть тюрьмы, в одну из которых мне очень хотелось запихнуть главу местной мафии.

В темноте сверкнуло лезвие. Лекс хищно оскалился и бросился черной тенью вперед. Немыслимая скорость для кого-то с его габаритами, но эльфы: будь то высшие, почти поцелованные их богом, или простые остроухие, вылезшие из грязи, умели шевелиться на грани адекватного понимания.

Только по одному чутью, не схожему ни с чем человеческим, мне удалось предотвратить его атаку. Острое и тонкое лезвие едва не вспороло мне брюхо, следующий удар мог лишить легких, но к его неудаче, я был человеком лишь на половину. Завязалась стремительная и быстрая драка. Казалось, Лекс решил, что пришли по его душу и не хотел сдаваться так просто, черной тенью скользя вокруг. Полубезумная улыбка придавала ему сходство с потрошителем, какой всегда творит зло в детских сказках королевства. Мне же казалось, что он таким образом забавлялся, вспоминал свое прошлое или просто радовался, что мог собственноручно кого-то порезать.

Щеку обожгло металлом, Лекс зашипел, получив несколько глубоких царапин в боку. Знакомая девушка больше не издавала ни звука, вжимаясь в спутанный ворох простыни и одеяла.

Все то время, что мы кружили друг напортив друга в огромной гостиной, снося мебель и какие-то расписные вазы вокруг, он то и дело выкрикивал пространные вопросы, вроде: «Просто скажи, где вы спрятались» или «Как там моя ручная ведьма?»

— Стой! — клокочущее рычание вырвалось из моей глотки. — Зачем это все?

На самом деле, еще по пути сюда мне все думалось, что Лекс действует слишком размашисто для всего лишь оскорбленного мужчины. Даже если он понял, что Джойс всецело сотрудничает с бывшим кэпменом, который теперь не имеет никакой настоящей власти в отделении Аркена, то подрыв частного имущества, жестокое убийство никому не нужной секретарши и громкий рэкет известной адвокатской конторы Уилла Кастера… Все это было уже слишком показным и нереальным. Не мог этот эльф настолько сойти с ума.

— Просто бизнес, катт!

Удалось подловить его и ударить под ребра. Эльф задохнулся и отскочил назад, держась за торс и бледнея все сильнее с каждой секундой.

Тонкое, но до ужаса острое лезвие просвистело в паре миллиметров от уха. Если бы я не уклонился вовремя от посланного клинка, то вполне мог лишиться глаза.

— Ты ведь не владеешь ситуацией, Лекс! Подорвал мой офис, устроил охоту и зачем?

Без клинка он вмиг выпрямился и если бы на нем был дорогой пиджак, то без колебаний бы одернул его, но сейчас лишь вздохнул, вытирая со лба легкую испарину. Я тоже убрал когти, чтобы сдержать хищную каттскую натуру. И, признаться, штаны. Не хотелось терять то, что удалось снять с одного из нападавших, посланных Лексом.

Мысли на мгновение вернулись к Монти и странной ведьме. Я искренне наделся, что им удалось добраться до Джойс и спасти жизни. А еще рассчитывал, что моя ведьма не начнет сильно наседать на больного, узнав, куда я отправился.

— А ты не так плох, детектив, — прищурился эльф, поправляя взлохмаченную быстрой и агрессивной борьбой прическу. — Твои бы таланты да во благо.

— Благо у всех свое, не так ли?

— Не будь таким пафосным, катт. Все же это ты влез в мой пентхаус.

— Уж извини, ты слишком громко звал меня в гости.

Лекс осклабился, отчего красноватый рваный шрам на его левой щеке сильно исказил черты. Одному Древу известно, где он его заработал, но тот везунчик, кто оставил это, вряд ли до сих пор ходил по нашей грешной земле.

— Я лишь мягко намекнул, что не стоит совать морду в дела, которые тебе не по зубам.

— Изнасиловать и перерезать горло девчонке, подорвать офис и дом — это ты называешь мягко?

— Не надо греть свои милые ушки, — нарочито ласково и с тем же настойчиво проговорил Лекс, повернув голову в сторону спальни.

Знакомая ведьма поджала губы и вмиг побелела, когда черный и холодный взгляд эльфа упал на нее. Больше повторять было не нужно. Девушка быстро соскользнула с широкой кровати, ни сколько не стесняясь наготы, подняла скинутое на пол белье и поторопилась выйти.

Несмотря на мускусный, тяжелый запах секса, чужого пота и других телесных жидкостей — спасибо маме за острый каттский нюх, — я смог уловить собственный слабый аромат ведьмы. Едва ощутимые горьковатые нотки миндаля и карамели. А я раньше и не замечал, что каждая ведьма имеет свой, особый аромат магии.

Ни к чему вспомнилось, как эльф запретил шлюхе использовать кипяток для заварки особого отвара, который предотвращал нежелательную беременность.

В голове что-то странно щелкнуло. Я совсем не помнил, чтобы Джойс применяла такой же отвар после нашей близости… Десятка близостей. Моя ведьма прятала от меня сей ритуал или же…?

Прежде я даже не думал о таком варианте. И его причинах.

Лекс не заметил сконфуженного выражения на моем лице только потому, что в этот момент ленно отсчитывал купюры, расплачиваясь с жрицей дома любви.

Ведьма, чье имя я не запомнил даже после нескольких визитов в публичный дом мадам Честерфилд, скромно попрощалась с Лексом, робко улыбнулась мне и, прихватив недопитую бутылку дорого вина, вышла из пентхауса, оставляя нас наедине.

— Бренди? — Лекс перешел на будничный деловой тон. Так, словно на нем был костюм, а не только домашние штаны.

Я ответил молчанием, мысленно предлагая ему засунуть гребаное бренди себе в зад. Босс мафии пожал плечами и, будто совершенно не опасаясь нападения, повернулся ко мне спиной, уходя вглубь гостиной. В высоком и узком лакированном шкафу нашелся весьма обширный бар. В отличие от многих богатых и видных аркенских джентльменов, Лекс не держал алкоголь в графинах. Простые бутылки.

— Знаешь, — он откупорил одну, и бренди плеснулось в стакан, — твоя ненужная дотошность может обойтись ценой жизни не только тебе и Коллинс.

— Только не говори, что жизнь моей секретарши…

— Парни были не правы, — причмокнул эльф, отнимая от губ бокал. — Тут признаю. Любых свидетелей надо было просто порезать.

— Неправы, — я пораженно покачал головой. — Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя дар управления?

Он запустил пятерню в чуть взлохмаченные черные волосы и откинул челку назад. Кажется, я не первый, кто говорил ему подобное.

— Идиот, — резко переменившись в лице, злобно процедил Лекс сквозь зубы, — от тебя, укурка, только и требовалось, что указать на Кастера младшего и взять, гребанные кронты, а ты устроил настоящий цирк, ввязав в это мою ведьму, — его черты заострились, став более хищными, такими, как и предполагало эльфийское происхождение главы мафии. — Разве не мог ты привычно занюхаться наркотой и забыть все? Обязательно лезть в участок, рыться в мозгах у уже приговоренного парня, лапать трупы в вонючем крысятнике? Ответь, какого орка ты не остановился?

— План с моим участием был твоим или красных плащей? — я скрестил руки на груди, пытаясь придать себе более расслабленный вид, словно не был насторожен и готов вновь продолжить борьбу. Даже хвост удалось унять, теперь его кончик предательски не дергался. — Зачем подставлять Корвана Кастера?

Лекс отпил из бокала еще глоток, поставил тот на столик, где так и стояла корзинка с фруктами.

— Ответы надо требовать не у меня, детектив. А у гребаных фанатиков.

— Из «Балтингейл»? — закинул я догадку.

— Жуткое место, не так ли?

Я прищурился, пытаясь отключить горячую голову. Нужна ли Лексу охота на ведьм в его городе? Несмотря на то, что он практически натравил всякую шпану из Крысиного квартала на Джойс, он не был похож на сумасшедшего, способного выдворить полезный для многих Ковен из Аркена. Это не должно было входить в поле его интересов.

«Подождите-ка… фанатики?»

— Ты точно подневольный, — усмехнулся я. — Выслуживаешься перед хозяином?

Кривая полуулыбка и перекошенное шрамом лицо были мне ответом. Да, он здесь оказался лишь ферзем, на которого зачастую переключаешь все свое внимание, видя, сколько маневров он мог совершить. Но управлял им другой.

— Я отрезал язык и руки одной мелкой рыбешке. Тому, кто решил напасть на нее, — неожиданно тихо произнес Лекс, глядя мне прямо в глаза. — Преследовать тебя за кровавую баню не стану, но видеть в моем квартале не хочу. Это понятно?

— Если появлюсь, то могу пенять на себя, так? А Джойс?

— Василек больше не зайдет в свою квартирку, — ответ показался мне странным.

Видя мое недоумение, Лекс улыбнулся без всякой радости.

— Я звал ее так потому, что она была такая же нежная, хрупкая, а порой и слишком наивная.

Джойс, которую я знал, вовсе не была наивной. Скорее осторожной, ведь на ее долю в юности выпало слишком много страданий. Столько, что не каждый взрослый, проживший долгую жизнь, мог повидать.

«Сначала эльф, теперь катт!» — неожиданно припомнил я возмущенный голос Инги, тогда фраза показалась мне странной, но не теперь.

— Вы спали? — в лоб спросил я, поняв, что в противном случае эльф будет излагать эпитеты до скончания веков.

— Было.

— Понятно.

Я прикусил губу изнутри, почти до крови. Каттская часть меня рвалась расцарапать ему морду и оторвать член в порыве собственничества, но головой я прекрасно понимал, что это не какое-то ужасное преступление, достойное немедленной казни.

Только вот злость улетучилась мгновенно, стоило мне понять, как именно говорил Лекс о моей ведьме.

В прошедшем времени.

«Я так звал ее… потому что она была…»

Сердце пропустило удар. Не может быть.

— Ты ведь узнал, где она, так?

— Уж прости, но, как ты сам сказал: в этом крупном деле я подневольный. Ведущая шестерня в огромном механизме, но все же шестерня. Хотя, — он снова отпил бренди, — не сказать, чтобы я в восторге. Не в моей природе, знаешь ли.

— Кто?

— А кто мог притащить с собой убеждения рессиистов в центр королевства? Они ведь почти все были вампирами, так? — он приподнял бровь.

— Вот черт!

Больше ни о чем не думая, я кинулся к входной двери.

Только бы успеть…

Глава 26

Майкл

Оказывается, что все ответы лежали на поверхности чертовски прозрачного озера, а мне не хватило мозгов сложить два и два. Точнее, стоило прислушаться к ощущениям и раскрутить клубок мыслей в нужную сторону. Только подтолкни и, возможно, не пришлось бы пожинать горькие плоды собственной невнимательности. Все, что сейчас мне оставалось — надеяться, что с Джойс не произошло ничего ужасного. Несмотря на то, что мне удалось вычислить преследователей и выбить из них все дерьмо, попутно выспросив одного самого изворотливого о местоположении его босса, люди Лекса все же неведомым образом узнали о том, где мы залегли на дно.

Как же так вышло? Ехидна с ними, обязательно потом узнаю. Ночные улицы никогда не спящего Аркена, точнее той праздной части с клубами, фешенебельными ресторанами и богато одетыми жителями, плескавшейся в шампанском и джазе, не замечала мою беспокойную душу. Лица слились в бессмысленную и неразборчивую картинку. Несмотря на безумную спешку, я все же соблюдал осторожность, ни капли не доверяя Лексу. Он вполне мог обмануть меня и посмотреть, куда побежит глупый катт. Пришлось сильно петлять среди улиц, взять такси и выйти в районе Плюща, где еще недавно мы посещали с ведьмой «Ритз».

Я прислушивался не будет ли за мной виться кто-то с одним и тем же ароматом. Но нет, все казалось таким обычным. Пожилой мужчина за рулем еще одного такси, выдернутого из-под носа у знаменитой парочки актеров, нервно озирался на меня, то и дело прибавляя газ. Еще бы, встреться мне нервный вспотевший катт-полукровка, в переходном состоянии между двух ипостасей, я бы тоже забеспокоился о собственной безопасности. Нет, это нельзя было назвать полу безумием или озверением. Наоборот, голова будто прояснилась, рассудок стал холодным. Есть цель, надо до нее добраться и решать на месте, что следует делать.

Нет смысла терять рассудок, не зная полной картины, надумывая варианты развития событий. Только не сейчас, когда голова и свобода нужны, как воздух. Но каттское начало не так легко сдержать, когда дело касалось близкого человека.

Улицы проносились за окнами мобиля. Водитель вел быстро и уверенно, желая поскорее распрощаться со странным пассажиром. Благо до Дубовой рощи было рукой подать. Мы домчались быстро. Я расплатился с таксистом перед тем, как высадился вначале улицы. Казалось, роща спокойна. В редких домах горел свет, слабый ветерок трепал волосы и царила тишина — та красивая, шелестящая листьями на деревьях, доносящая пение ночных птиц и отдаленный голос города. Все будто застыло в одной из своих самых умиротворенных инкарнаций.

Но только я подошел к дому отца, сердце мое ухнуло вниз с огромной высоты. Входная дверь распахнута, на дороге перед домом черные следы шин, будто кто-то уезжал слишком быстро и в воздухе витает четкий сладковатый аромат. Я склонился и поднял с земли плотную тряпку, когда-то пропитанную приторной жидкостью. Хлороформ.

— Кошак! — негромкий, но грозный рык заставил меня развернуться. Фердинанд, весь взъерошенный и грязный, мчался с противоположного конца улицы.

— Где она? — вопрос был глупым, я это понимал, но ничего не мог поделать. Мне надо было это услышать.

— Я… я пыталс-ся, но они подготовлены, — тяжело дыша, почти не скрывая злости и паники, начал он, когда я уже вбегал в дом.

Меня встретили бледный, но вполне себе живой Монти вместе с юной ведьмой. Друг беспокойно прихрамывал по гостиной что-то объясняя напуганной Сальме. В его руках я заметил пистолет марки «Вестон». Констебль осматривал его, пробовал на вес, потому не сразу понял, что в доме кто-то появился. Девушка первой заметила нас с Дином и подскочила с дивана.

— Вы оба в порядке! — тень облегчения озарила ее юное, чуть осунувшееся лицо.

— Сколько глоток ты выдрал, норка? — тявкнула лисица-фамильяр, кивая на несколько капель крови на мордочке Дина.

— Майкл, плащи забрали ее. Эрик не стал палить по их мобилю, опасаясь задеть Джойс. Он кинул клич знакомым, чтобы помогли в поисках. Скоро военный отдел возьмется за дело.

— Где он? ­– все, что я ответил на его тираду, которая больше была похожа на сухой рабочий отчет, если бы не виноватый вид констебля.

— В кабинете, у телефона.

— Хорошо, — бросил я с колотящимся от волнения сердцем. — Пусть сообщит Остранду, что мне понадобится пара десятков хорошо вооруженных ребят. Я отправляюсь в «Балтингейл».

***

В гараже я появился несколько минут спустя, наперевес с отцовской винтовкой и вестоном. Древо невесть что против красных плащей, особенно, если учитывать, что те на раз-два справлялись с ведьмами и их фамильярами. Но такая мелочь, как численное превосходство не волновало. Все, о чем могло думать мое воспаленное тревогой сознание — как поскорее добраться и вызволить Джойс. Дай святой Ник, моя ведьма была еще по дороге в лечебницу и совсем не скоро окажется в лапах того, кого я готов был растерзать голыми лапами.

Тот взгляд, неприятный, липкий, полный нездорового вожделения, который Боллсви не смог на мгновение скрыть, стоя на лестнице, должен был… мать его, должен был заставить меня задуматься уже тогда. Но нет, я же списал все это на игру воображения и старую привычку подозревать всех вокруг.

Желтая лампа натужно мигнула, щелкнула, но не погасла. Начищенный, натертый воском темно-зеленый мобиль, редко выезжавший из гаража, будто ждал, радостно заблистев в свете электричества. Отец в последние годы не выбирался дальше ближайшего продуктового магазина и то, только в тот момент, когда домработница не могла зайти за продуктами. Вечером перед тем, как отправиться на разведку в офис Кастера, мы с Монти все же не стали брать мобиль, чтобы не привлекать лишнее внимание. И это оказалось верным решением, ведь мы наверняка потеряли бы мобиль в перестрелке.

— Ты не поедешь один, — сердито раздалось позади, в момент, когда я спускался по небольшой лесенке к транспортному средству.

Я оглянулся. Отец, не такой взъерошенный, как Монти, но более растерянный, чем обычно, стоял в дверях, сейчас грозно глядя на меня сверху вниз.

— Ты передал Остранду мое сообщение? — не слушая его протеста, я открыл пассажирскую дверь и кинул на соседнее сидение винтовку.

— Да, — он тоже начал спускаться. — Дождись ребят, Майкл.

Тяжелая рука легла на плечо.

— Я не могу, — дернул плечом, но отец не отпустил.

Пальцы стиснули меня еще отчаяннее, сминая ткань простой рубашки. Пусть годы нещадно бежали, добавляя все больше седин в его волосы и бороду, но Эрик Олфорд был так же силен.

— Знаю, но не хочу, чтобы мой сын совершал самоубийство. Я видел их мельком. Не надо, Майкл.

Наши взгляды встретились: оба беспокойные, тревожные, но у каждого была своя боль. И оба понимали, что просьбы и уговоры ни с одной из сторон не помогут.

— Пап, убери руку… Я должен попытаться, понимаешь?

Он не ответил. Только тяжело вздохнул, отвел взгляд, и тяжесть его руки пропала. Отец отпускал меня, пусть скрепя сердцем, не желая терять последнее, что осталось от любимой жены, но так, словно благословлял на путь и тот выбор, что сделала моя душа.

— Что я могу сделать для вас?

— В борьбе с прогнившей властью лучшим оружием будет огласка среди простых горожан, — криво ухмыльнулся я без всякой тени веселья.

Эрик кивнул, хмуро глядя за мою спину на мобиль. Мне хотелось что-то сказать ему напоследок, да только это выглядело бы глупо, натянуто, возможно, даже пафосно, а думать сейчас о том, что выбраться нам вдвоем с Джойс, скорее всего, не получится — не хотелось, эта мысль показалась губительной и опасной. Я погнал тревожные думы прочь, все еще пытаясь оставаться в ясном сознании.

— Кошак! Я с-с тобой, — Дин возник, казалось, из ниоткуда, быстро взобрался по штанине, вверх, зацепился лапками за подтяжки и секунду спустя, придерживая свою вездесущую шляпку, прыгнул через приоткрытое стекло в салон. — Заводи др-рандулет!

От него так и несло яростью, жаждой мести и кровью. Хорек не готов был сдаваться и оставлять свою хозяйку, а точнее лучшего друга и, по совместительству, свою семью в беде. Теперь мне была понятна их связь, которая из-за лишений и пережитого вместе горя стала почти такой же крепкой, сильной, как настоящая связь фамильяра со своей ведьмой. Может, их связь стала гораздо большим. Дин любил Джойс, а Джойс любила Дина.

Мотор оглушительно взревел, посылая вибрации по всему корпусу мобиля. Пока двигатель прогревался, отец успел закинуть на сидение с оружием, где расположилась сгорающая от карающего нетерпения норка, несколько пачек с патронами. В добавление к простым, папа также кинул и пачку разрывных из самых последних разработок армии королевства. Такие точно могли пригодиться против орочьего полукровки, на которого мы с напарником открыли охоту.

Ночь озарилась светом протертых белых фар, асфальт поблескивал от начинавшегося дождя, который грозил разойтись в настоящий ливень. Нос и вспушившийся хвост только подтверждали догадки. Мы рванули в сторону «Балтингейл», надеясь, что не прибудем слишком поздно. Иначе… иначе оба не простим себе этого до конца дней.

— Голубоглазый ублюдок в кр-расном плаще — мой, — пророкотал Фердинанд, когда мы выехали за пределы Аркена.

Я сосредоточился на дороге, выжимая из отцовского мобиля все, что можно. Благо модель была одной из самых быстрых, предназначенных для города. Высокая трава обрамляла дорожное полотно, мелькали частые кусты и деревья, ветер бил крупными каплями дождя в лобовое стекло, весь ночной мир наполнился тенями быстро сменяющихся картинок за окном.

Когда я не ответил, хорек продолжил:

— Это он ее схватил. Я видел через окно: приложил тряпку ко рту, помахал каким-то артефактом и потащил к черному мобилю.

— Ты бросился за ними? — скорее не вопрос, а утверждение.

— Крикнул стар-рику и успел потрепать салон их мобиля, пока этот гад не достал свою круглую с-светящуюся кр-расным штуку. После я плохо помню. Меня просто выкинули в окно. Кажется, он пытался разор-рвать нашу связь.

Не успел он закончить, как мы оба расслышали сначала натужный рев мотора позади нас, а после увидели яркий свет фар. Я лишь успел заметить, как из окна высовывается орочья морда, а после все взорвалось пулеметной очередью. Стекла брызнули мелким крошевом, полетели в разные стороны, чудом не сильно раня нас с норкой. Дин громко заругался, не скупясь на выражения и применяя к преследователям заковыристые эпитеты. Впервые с нашего знакомства я был с ним полностью солидарен.

В уши ударил скрежет металла и звон стекла, толчок сзади был столь резким и ощутимым, что голова непроизвольно дернулась вперед. На мгновение я потерял ориентацию в пространстве, казалось, мозги взбили венчиком. Мобиль преследователей ненадолго отстал, но я понимал, что еще несколько секунд и стрельба наряду с тараном продолжится.

— Что будем делать? — заорал фамильяр, цепляясь когтями за дорогую обивку салона.

— Глянь, сколько их.

— Четвер-р…ааа!

Новый удар не заставил себя долго ждать. Высунувшийся из-за пассажирского кресла Дин не удержался и после сильного толчка полетел прямо в лобовое стекло. Я поймал его за шкурку, не дав разбиться, за что был чертовски больно укушен. Норка от неожиданности вцепилась в мое запястье острыми зубами, не забывая при этом удерживать дорогую шляпу на голове.

Мои причитания и его неожиданные извинения потонули в новом шквале выстрелов. Мы вновь чудом избежали попаданий. Наверное, стрелок у преследователей был никчемным.

Я лихорадочно соображал, как лучше поступить людьми Лекса. А его ли это люди? Теперь все говорило о том, что красные плащи во главе с гребаным сенатором попросту использовали ресурсы мафии Крысиного квартала для отвода глаз или других более низких целей. Гнать этих чертей до самого «Балтингейл» было столь глупо и ненужно, сколь и невыполнимо. Когда мы доедем до ворот клиники, от мобиля Эрика Олфорда не останется ровным счетом ничего.

Ответ нашелся сам собой.

Загородная, полная легкой прохлады и свежести ночь озарилась еще одним ярким светом фар. Они резко вспыхнули по правую руку, и я попросту не успел среагировать. Да и при всем желании мне не удалось бы увернуться от стремительно несущейся прямо сбоку адской машины. Похоже, ребятам было плевать на мобили и на себя, раз так смело шли на таран.

Мир закрутился за пределами железного кузова, мы с хорьком заорали, потеряв всякий контроль не только над мобилем, но и над собственными телами. Тошнота мгновенно подступила к горлу, кровь прилила к вискам и все вокруг решило смешаться, начиная с мелких осколков, обрывков обивки и мягкого наполнения кресел и заканчивая нами с фамильяром. Теперь уже Дин сам вцепился в мою руку, зажмурив глаза. Слетая с небольшого придорожного склона, наш мобиль крутанулся несколько раз и приземлился на бок.

Боль от мощного удара до искр в глазах ослепила меня и выбила из легких воздух. Несмотря на то, что я чуть не лишился сознания, рука с таким же оглушенным и дезориентированным Дином, все еще была вытянута перед собой. В правом ухе зазвенело, во рту отчетливо различался вкус собственной крови. Благо хвост чудом уцелел, ведь мне удалось обмотать его вокруг талии.

Темнота и тяжесть тела мешали подняться, сделать хоть один несчастный вдох. Мне казалось, что прошло бесконечно много часов, прежде чем я расслышал сначала писк, а затем шипение. Маленькие лапки ударились о щеку.

— Кошак! — прямо у самого носа. — Эй, вс-ставай!

Я честно попытался открыть глаза, но, видимо, меня сильно приложило головой о металлическую стойку. Вдалеке слышались крики и неясная возня.

— Только не говор-ри, что решил сдохнуть, — зашипел Дин, продолжая попытки вернуть меня в сознание. — Нас ждет Джойс, эй! Мы ей нужны, — когти саданули по скуле. — Майкл!

Скорее от шока, чем от восстановившихся сил, удалось открыть глаза и мутно взглянуть на мохнатую вредную норку, восседавшую на моей груди. Этот вороватый, злобный и безусловно храбрый фамильяр только что назвал меня по имени? Еще и пытался привести в чувства вместо того, чтобы сбежать или добить. Все же не только мне удалось проникнуться если не дружеским чувством, то неким уважением к близкой для Джойс личности. В который раз мы показали друг другу, что все же стоим чего-то.

И что мы оба готовы пожертвовать всем ради нашей ведьмы.

— Предлагаю, перегрызть всем глотки, — просипел я, приподнимаясь на трясущихся руках, мелкие стекла впивались в ладони, но было как-то плевать.

— Наконец-то ты начал говор-рить на моем языке, кошак, — показал острые зубки Дин и ловко выскочил из окна.

За ним последовал и я, кривясь от того, что чувствовал ушиб каждым внутренним органом. Как оказалось, с момента, когда наш мобиль выбросили с дороги на «Балтингейл», прошло не более полминуты. Вампиры и люди наперевес со знаменитыми автоматами, уже виденными мною ранее этой крайне долгой ночью, в небольшом составе показались на вершине некрутого склона.

И вот, второй раз за день, я выпустил на волю свою звериную ипостась, отдаваясь без остатка всей клокочущей ярости и тревоге.

* * *

Все было кончено слишком быстро. Девять трупов — губительные для любой карьеры показатели. Если бы я все еще оставался на службе у государства, то ближайшие дни были бы наполнены бумажной волокитой, отчетами, устными выговорами и понижением в должности. В наше время полицейский произвол перестал быть нормой общества, теперь все структуры регулировались жесткими законами и другими не менее жесткими инстанциями. Как простой частный детектив будет разгребать вымощенную трупами дорогу, потянувшуюся за ним следом, сложно было представить. Но и думать об этом сейчас я не мог.

Кинув в менее помятый мобиль пару автоматов, Дин и я продолжили свой путь до лечебницы, изнемогая от бушевавшего в крови адреналина и все более нарастающей тревоги за Джойс. Дорогая для отца винтовка осталась лежать где-то рядом с перевернутым мобилем, шляпка фамильяра исчезла в полумраке и даже наши обостренные чувства и зрение не помогли наскоро ее отыскать. Плохо скрываемый жалобный писк норки о том, что сейчас на это все нет времени, еще раз доказал, как важен для него подарок и насколько он готов отринуть прошлое, чтобы попытаться спасти свое настоящее.

К слову, мы даже не потрудились отыскать мне подходящие штаны, и я приземлил голую задницу на сидение освободившегося от наглого водителя мобиля. Дин не преминул между делом, маясь от вынужденного безделья, пока мы неслись на выручку ведьме, указать, что я на его скромный вкус страшный и он вообще не понимал, что могла найти во мне его хозяйка.

Мы по инерции перекидывались колкостями до того момента, пока «Балтингейл» не вырос своим изящным и одновременно зловещим величием на горизонте.

Распаленные, злые и готовые вырвать любой ценой Джойс из лап гребаных фанатиков, мы — голый катт-полукровка и покрытая кровью врагов норка без шляпы — обрели, наконец, взаимопонимание и составили жуткий симбиоз мести и ярости.

Я бы не стал вставать у нас на пути. Это наша ведьма и всем придется с этим смириться.

Словами Дина: «Сгр-рызем к Ехидне каждого ублюдка».

Глава 27

Джойс

Пробуждение оказалось отвратительным. Все тело ломило, руки занемели, а голова мерзко пульсировала болью в затылке — так методично и с таким завидным ритмом, что становилось тошно. Горло пересохло, а слюна оказалась с неприятным сладковатым привкусом. Я даже не сразу поняла, что произошло. Зато потом воспоминания накрыли с головой, пробивая плотину сонливости.

Приподняв веки, я была вынуждена тут же зажмуриться. Яркий белый свет ударил по глазам, да так резко, что показалось, будто к зрачкам приложили раскаленные угли. Я даже зашипела, стиснув зубы, и только спустя время смогла осторожно, щурясь, осмотреться.

Вокруг не было ничего, кроме белых стен. Комнатка оказалась поразительно похожа на ту, в которой держали Кастера младшего, когда мы с Майком его навещали. Сперва схожесть показалась мне просто странной, но потом я поняла, почему у меня затекли руки. Еще бы они были в порядке, в смирительной то рубашке!

Скосив взгляд, заметила, что к койке меня примотали тремя коричневыми ремнями из плотной кожи. Я попыталась пошевелиться, но ничего не вышло. Кто бы ни был моим похитителем, он крепко меня обездвижил. В это время я как никогда раньше ощутила себя совсем крошечной, бессильной перед большими неприятностями, в которые угодила. На ум пришло сравнение с шелкопрядом в коконе. Он и жил то всего ничего… Эта мысль навеяла тоску и приступ паники. Если меня похитили, значит, я тоже долго не проживу?

Смирительная рубашка, фиксирующие ремни, совершенно белая палата с явно мягкими стенами, обитыми кожей с наполнителем, отсутствие окон и узнаваемый аромат медикаментов — сильный, стоило признать, и знакомый. Или это в носу все еще свербело от хлороформа? В любом случае, я, кажется, догадывалась, где оказалась.

«Балтингейл».

Судорожно сглотнув, постаралась сдержать подступающий ужас. Я не хотела лежать в подобной лечебнице. Быть может, тут действительно помогали людям успокоить их зависимости, но после того, что мы узнали о Корване и как именно его травили, на подсознании появилась иррациональная — или вполне объяснимая? — фобия. Да и смирительная рубашка с ремнями не прибавляли уверенности в завтрашнем дне!

Сердце гулко колотилось в груди, пока я оглядывалась по сторонам и подмечала все больше деталей. Следы когтей с вмятинами, оставленные на, казалось бы, чистой поверхности стен, неясные красные разводы на полу вдоль плинтуса. Неужели кровь?

«Ох, Ехидна».

Я с такой силой впилась в нижнюю губу зубами, что почувствовала во рту терпкий металлический привкус. Только это меня отрезвило и вывело из оцепенения. Я попыталась воззвать к силе, но натолкнулась на непробиваемую стену, словно на полной скорости въехала на мобиле в кирпичный дом. Сокрушительные, выворачивающие душу наизнанку эмоции, от которых хотелось взвыть. Я чувствовала источник, но что бы ни делала, не могла зачерпнуть ни капли энергии. На лбу выступила испарина от усилий, с которыми я пыталась найти хоть малейшую лазейку, но безуспешно. От отчаяния я задергалась, пытаясь ослабить ремни и пустить хоть немного крови по занемевшим рукам. Казалось, еще немного и кровоток никогда больше не восстановится.

Спустя несколько мгновений я ощутила, как по пальцам побежали жалящие мурашки, но я была им рада и встретила, как давно потерянных родственников.

Родственников… Я грустно улыбнулась. Руны пророчили мне семью, если ввяжусь в дело убийства Оливера, но по иронии судьбы я просто не доживу до закрытия этого дела и встречи с родителями. Я не знала, зачем именно меня похитили, но сомневалась, что они хотели просто держать поближе. Если я узнаю, кто возглавляет все это дело, меня нет смысла оставлять в живых.

А что если это все же Лекс? Наказывал своевольную ведьму, решив накачать наркотиками или нейролептиками до невменяемого состояния? Я стану внушаемой, как Корван, и сделаю все, что они прикажут.

По щеке скатилась одинокая слеза. Похоже, до меня только теперь дошло, что я попалась. Что все кончено. Признаться, я глупо верила, что у нас с Майком получится справиться с этим делом. Кому, если не ему, распутывать такой клубок интриг? Он такой блестящий детектив. Пусть терзаемый травмами прошлого, но искренне ищущий истину. Майкл обладал природным талантом и чуял несоответствия каким-то шестым чувством. Не мог остановиться, пока не раскрутит терзавшую его загадку. Порой он становился просто одержимым, но я с удовольствием помогала ему все это время. Теперь же жалела, что не попробовала сблизиться с ним раньше. Как знать, вдруг он не стал бы так нуждаться в Мяте, если бы у него появился близкий человек рядом. Умом я понимала, что история не терпела сослагательного наклонения, а Майк вряд ли подпустил бы меня к себе раньше, переживая собственную драму с Эссой, но сейчас было до смерти обидно, что нам с ним оказалось отмеряно так мало времени вместе.

До смерти, ну-ну. А я сегодня поразительно склонна к каламбурам. Или это хлороформ так влиял на мой мозг?

В голове вертелся еще один вопрос, который я боялась озвучивать даже про себя: ждать ли мне Майкла или же не отравлять разум надеждой, чтобы потом не было мучительно больно? Ведь это очень опасно, Майк мог погибнуть, штурмуя лечебницу. А я никогда бы себе этого не простила…

В коридоре раздались тяжелые шаги, показалось, что приближавшийся ко мне человек — или не человек — поразительно большой. Дыхание перехватило, когда я услышала громкий скрип задвижки на металлической двери, а потом и как та открылась. Медленно повернула голову и не сдержала удивленного вздоха. Высокий брюнет с широкими плечами и в дорогой одежде с удовлетворением посмотрел на меня, ему явно понравилось то, что он увидел.

— С-сенатор? — пролепетала я, шокированно распахнув глаза.

«Клиника „Балтингейл“ по документам числится собственностью одного нашего общего знакомого», — вспомнила я слова Уилла, которые тогда отмела простой логикой. Кто бы мог подумать, что уважаемый политик, владеющий огромным состоянием и успевший построить в Аркене и за его пределами настоящую империю, ввяжется во что-то столь сомнительное.

Боллсви криво усмехнулся и громко захлопнул за собой дверь, от раздавшегося лязга металла я вздрогнула. Он прозвучал как мой приговор — страшно и безнадежно.

— Итак, вот мы и снова встретились, прелестная мисс Коллинс, только на этот раз вы еще прекраснее. Потому что полностью в моей власти, — пророкотал он, подходя ближе.

— А где Лекс? — вырвалось у меня глупо. И сипло, что уж скрывать.

Сенатор расхохотался, да так громко, что я словно слышала камнепад наяву. По коже забегали мурашки страха. Этого Ричарда Боллсви я никогда не видела. Ни я, ни один из его избирателей. Внешне доброжелательный и спокойный, он будто снял маску. Теперь его черты еще сильнее заострились, став невероятно хищными, глаза бардового оттенка налились кровью, радужки стали ярче и почти светились. Но что пробирало до самых костей, так это его взгляд. Расчетливый, ледяной, не знающий ни жалости, ни сострадания, вообще ничего человечного. Передо мной стоял властный и жестокий мужчина, наделенный недюжинной силой и полностью уверенный в себе.

— Я оставил мальчика дома, пусть поиграет со своими игрушками, пока взрослые занимаются делами, — он подошел совсем близко и склонился надо мной, вцепившись в мою койку по обе стороны от головы — так, что металл скрипнул от силы его рук.

В ноздри ударил запах алкоголя, и я вжалась в тонкий матрас, стараясь хоть как-то увеличить так резко сократившееся между нами расстояние. Поняв мое желание, Боллсви усмехнулся, облизнув клыки, а потом, до последнего не отводявзгляда, наклонил голову и коснулся губами моей пульсирующей жилки на шее. Я зажмурилась, почувствовав, как его клыки намеренно поцарапали кожу. Сильно, до крови. После чего он со смаком облизал свежие раны.

— Вы, ведьмы, поразительны на вкус, знаешь? Скажу по секрету, я даже буду скучать по этому раскрывающемуся на языке букету, когда переловлю вас всех и убью последнюю из вашего проклятого рода.

— Убьете? — выдохнула я, едва способная выдавить из себя звуки. Значит, нейролептики отменялись, и участь Корвана мне не грозила. Какое облегчение. Едва сдержала нервный смешок.

— Мы немного поговорим, красавица, но сперва я перекушу, ты ведь не против? — он провел пальцами по моей щеке, проследив дорожку давно упавшей слезы, а потом так резко повернул вбок мою голову за подбородок, что я охнула. — Сильно уж проголодался.

Спустя мгновение я ощутила нестерпимую, обжигающую боль, пронесшуюся по всему обездвиженному телу, когда массивные клыки глубоко проткнули мою шею. Из горла вырвалось единственное, на что оказалась способна — горестный, жалобный крик боли.

Поговаривали, укусы вампиров безболезненны, не чувствительнее жала комара, но клыки сенатора буквально убивали. Боль пронзила каждую клеточку тела, передаваясь по нервным окончаниям. Руки и ноги занемели то ли от страха, то от стремительной потери крови. Из меня буквально высасывали все силы, жизнь и душу. Этот укус ничем не походил на сладкие покусывания Майка. Я замерла, боясь, что любое неосторожное движение принесет еще большую агонию. Даже судорожное, рваное дыхание и дрожь добавляли неприятных ощущений. Казалось, что мне насквозь пронзили шею огромными кольями, навеки соединив с чудовищем, а я по какой-то глупой причине еще оставалась жива.

Может, дело в орочьих корнях сенатора. Клыки обычных вампиров, как и их габариты, куда скромнее. Да и никакого яда, приглушающего боль и заставлявшего чувствовать эйфорию, у него не оказалось. Либо пожалел на жалкую ведьму, либо вовсе был лишен его.

В какой-то момент я отстранилась от происходящего и потерялась в своих мыслях, они унесли меня подальше от этой белоснежной камеры пыток. Туда, где царило спокойствие и не было боли. Наверное, я умирала, растворялась в пространстве Древа миров, готовая отправиться дальше. К перерождению или в Преисподнюю, мне было уже не важно. Одно я знала наверняка: на Небеса ведьмам путь заказан, мы испорченные скверной. Быть может, настоящая светлая Джойс уже давно там, а я и есть та самая тьма, захватившая ее тело, поработившая душу и слившаяся с ней так плотно, что и сама не заметила, как заняла место другой.

Забавно, никогда не думала, что мои последние мгновения окажутся именно такими. Что рядом не будет никого из родных и друзей — и что это окажется так правильно. Я не хотела видеть здесь рядом ни отважного маленького Дина, который и так пережил чересчур много для фамильяра, ни мудрую, а порой ворчливую Ингу — мой гримуар с самым большим на свете сердцем, ни…

В груди что-то болезненно сжалось при мысли о последнем, кого припомнила моя душа. Майк. Такой благородный, сильный и такой запутавшийся в сетях жизни. Наверное, с клубком нитей его судьбы вдоволь поиграла какая-то кошка.

«Ты не монстр и в тебе нет никакой скверны», — прозвучал вдруг в голове голос детектива.

Вспомнились его шершавые сильные ладони, приносившие столько уверенности и спокойствия, растрепанные темно-медные локоны и такие красивые янтарные глаза с вертикальным зрачком, в которых слишком часто плескался холод, но порой… для меня сиял жар тысячи солнц.

«Мой милый, неужели я больше никогда не посмотрю в твои глаза?» — шепнула я ему в ответ.

Где-то на задворках сознания поняла, что по вискам безостановочно струятся дорожки соленых слез. Мы хотели помочь попавшим в беду людям, защитить их от несправедливости, но не рассчитали прочность собственных зубов…

Глаза я давно закрыла. Жутко не хотелось, чтобы после моей смерти веки мне закрывал Боллсви. Нет, я лучше сама, обойдусь без его помощи.

Когда сознание стало совсем мутным и даже мысли больше не тревожили его, я стала проваливаться в абсолютно чернильную тьму, где не было ни пространства, ни времени, ни боли, ни вообще каких бы то ни было чувств или эмоций. Хотя нет, пожалуй, одна эмоция все же была: сожаление. Было жаль, что моя жизнь прервалась так до обидного рано. Мне хотелось еще столько успеть и почувствовать. Завести собственную семью…

«Семью».

Где-то вдали мелькнула застенчивая мысль, но я не смогла ее поймать.

Хлесткий звук пощечины вывел меня из оцепенения, хоть и не сразу. Меня встряхнули и что-то прокричали в ухо, но я слышала только далекий, сливающийся в единое целое шум. За первой пощечиной последовала вторая, потом третья. Наконец, боль дала о себе знать, и мои веки дрогнули. Разум нехотя возвращался, как и ощущения. Связанные руки, жесткие ремни, вонзавшиеся в тело, горевшие от ударов щеки и пульсирующая боль в шее, отдававшаяся в левом плече и руке. Даже тихий, раздражающий гул включенных ламп. Они противно потрескивали от напряжения.

— Не так быстро, — глубоким басом проговорили совсем рядом. — Неужели ты лишишь меня удовольствия и не выслушаешь, что я для тебя уготовил? Между прочим, ты послужишь великой цели. Не каждому дано оставить в истории столь внушительный след… Ты и не оставишь, а вот я — да.

Ах, да, Боллсви.

Я все же заставила себя приоткрыть глаза, опасаясь новых ударов. Только вот зрение сфокусировать не вышло, все плыло, да и сам сенатор напоминал скорее кляксу, какие остаются от заварки трав в чайнике.

— Так-то лучше, — хмыкнул он.

— З-за-ч-чем? — собственный голос вышел таким тихим и хриплым, что больше походил на карканье вороны с перебитым горлом. Я даже не сразу поняла, что эти звуки произнесла именно я.

— Слышала когда-нибудь про провинцию Вэнт, где нашли пристанище вампиры-переселенцы?

Я осторожно моргнула в подтверждение, сомневаясь, что прямо сейчас смогу выдавить еще хоть слово.

— Я там родился, — продолжил Боллсви. — Отец был одним из основателей движения освобождения. Он хотел обезопасить наш мир от грязи, что все еще болтается под ногами. Так называемой «скверны». Догадываешься, о ком я?

Я лишь снова медленно моргнула. Как я могла не знать, если сама слишком часто слышала это слово?

Вокруг было поразительно тихо, будто лечебница вымерла. Ни шума шагов в коридоре, ни открывающихся дверей, ни далеких завываний пациентов, как в прошлый мой визит. Мы с Боллсви словно остались совсем одни. Пугающее и тревожащее чувство.

— Нарилл, так звали моего отца, был блестящим ученым, — гордо произнес сенатор. — Он многие годы изучал самое непредсказуемое бедствие нашего мира. Ведьмины круги ежегодно забирают десятки невинных жизней. Люди и нелюди могут просто прогуливаться по лесу или парку, могут идти по главной дороге в многотысячном городе и провалиться в появившийся под ногами блуждающий круг. Стационарные еще можно заметить, но вот блуждающие… Каждый день, выходя из дома, никто не знает, вернется он к родным или нет.

В словах сенатора было столько праведного гнева, что он едва не рычал, но я заметила и то, как на паре слов его голос болезненно сорвался, словно он говорил о чем-то очень личном. Так случалось, когда дело касалось самого собеседника.

У сенатора кто-то пропал в одном из кругов? Но об этом нигде не писали…

Да, я согласна, круги и правда причиняли много вреда. Чем изрядно пользовались газетчики, списывая всех жертв на проделки ведьм. Вот только мы не имели к ним никакого отношения! По какой-то насмешке в древности круги прозвали в нашу честь. Но мы не умели ими управлять. Это бедствие создано Древом, а не кем-то из нашего рода. Ни одна ведьма, какой бы сильной она ни была, не могла проклясть целый мир на нестабильные порталы. Круги существовали у нас наравне с камнепадами, наводнениями и прочими природными явлениями, не более.

А опасаться каждый день не вернуться назад… С тем же успехом можно было ждать, что на голову упадет кирпич, пока будешь проходить мимо здания, или что попадешь в аварию. Тем более, последнее, к великому сожалению, случалось куда чаще пропаж живых созданий в кругах.

Мы ведь зачем-то рождены на этой планете. Это наш и только наш шанс жить, дышать, чувствовать, любить и смеяться, ошибаться порой, но искать свою правду. Пусть не всегда наше существование было радостным, но никто не мог отнять у нас надежду — самое ценное, что грело наши сердца. Ждать каждый день кирпича на голову или блуждающего круга под ногами — все равно что медленно сходить с ума и не пользоваться всеми возможностями, что таятся на горизонте, стоило лишь протянуть к ним руку.

Я не понимала сенатора. Быть может, мы с ним слишком разные. Я любила жизнь, несмотря на все горести, что она мне принесла. И скорее принимала философию Рока, желавшего найти успокоение в открытии судьбы, чем Боллсви, ожидавшего гибели каждую минуту. О, Древо, да кто мешал ему пойти хоть к одной ведьме и дать пару кронтов, чтобы она погадала на рунах? Мы щедро предсказывали будущее и никому не отказывали. Если его интересовал и беспокоил пресловутый «круг», можно было просто узнавать про них раз в, скажем, полгода. С достатком сенатора ведьмы согласились бы заглянуть и дальше — хоть это и отнимало куда больше сил и не все были на это способны.

Подождите-ка, но если Боллсви похитил именно меня и заговорил про ведьмины круги, он считал, что мы связаны?

— Вижу в твоих глазах отрицание, ведьма. Ах, как же вы все предсказуемы, — он хрипло рассмеялся, но в этом смехе была одна горечь и ни грамма веселья. — И почему ни одна из вашего паршивого племени не может даже на смертном одре признать свою вину? Вы рушите наш мир!

— Н-нет, — все же осмелилась выдавить я, хоть голос еще плохо слушался. — Вы ошиб-баетесь, сэр. Мы не властны над кругами.

— И снова ничего нового. Так позволь просветить перед тем, как ты послужишь на благо нашего мира, — он начал ходить по палате, что с его габаритами занимало не более пары шагов в обе стороны, потому казалось, что он сильно мельтешил перед глазами, почти метался с шумом втаптывая половицы. — Я не зря сказал, что мой отец был ученым. На закате его карьеры, когда идиоты, просиживающие штаны в ученых палатах, отправили его на пенсию, он докопался до истины. Изучение энергии кругов и сравнение ее с ведьмовскими источниками дало схожие параметры.

Что? Изучение ведьмовского источника? Но как это возможно?

Наверное, по вытянутому выражению лица Боллсви догадался, что именно меня шокировало.

— Да, его эксперименты были сколь гениальны, столь и сложны, потому потребовалось столько времени. Он вырезал ведьмам сердца, вскрывал черепные коробки и грудные клетки в поисках органа, где скрывается ваш источник. Нечто, что должно отличать вас от обычных людей. Определенная мутация. И нашел. Правда, оказалось, мертвые ведьмы бесполезны, мутировавшая часть мозга сияет энергией только пока вы живы. Если бы он понял это раньше, столько материала не пропало бы зря, — он досадливо вздохнул, заложив руки за спину и продолжил мерить шагами палату.

Я же с трудом дышала, меня так сильно мутило, что к горлу начали подступать характерные спазмы. Материал пропал зря? Это он о несчетном количестве ведьм, которых его отец переловил и убил в поисках одному ему ведомой «истины»?

Зрение начало понемногу проясняться, но тошнота уходить не собиралась, напротив — лишь возрастала с каждой новой подробностью вскрытий, какие обрушивал на меня сенатор.

— Отец установил, что энергии кругов и ваши имеют в основе схожий компонент, — заключил он все же, прервав парочку подробных пересказов вскрытий особо «интересных» случаев. Я же с удовольствием закрыла бы уши, лишь бы не слушать, как безумный ученый пришел к выводу, что вскрывать лучше при жизни. Жаль, что подобной возможности у меня не было. — Конечно, они разные, но прошло уже столько лет, вы развивались по отдельности, а потому это допустимая погрешность. Даже ваши артефакты несут уже немного иную энергию.

То есть даже его одержимый отец не смог доказать сходство до конца. Мы все находились в одном и том же мире. Быть может, у нас у всех есть схожий компонент. Это не приходило им в голову?

— К слову, ты же пыталась воззвать к источнику, верно? Ничего не вышло, ведьмочка? — он подошел ближе и застыл возле моей койки, но с тем же успехом меня могла накрыть тенью целая скала. Только вот скалы так жестоко не улыбались.

— Д-да, — не стала я скрывать.

— Помнишь заказ Лекса? Он просил тебя сделать ему парочку артефактов. Вернее, это я просил, ваш босс был лишь посредником. Видишь ли, я нахожу в этом определенную иронию. Чтобы ведьмы попадали в ловушку собственных же чар. Я поработал с вашей охранной схемой и решил ее улучшить. Таланта к врачеванию, каким обладал отец, у меня нет, но вот технические задачки — цифры, схемы, чертежи — даются легче, чем многим. Моя цепь артефактов не только сжигает все посторонние, но и полностью блокирует магию ведьм. Возле них невозможно воззвать к источнику.

Сколько он сам убил ведьм, пока довел до ума свою разработку, спрашивать не хотелось. Ведь ему нужно было на ком-то проверять, полностью блокируют артефакты магию или нет.

По телу прошла волна дрожи. Поежившись, я отвернула голову от сенатора — единственная доступная мне вольность в моем обездвиженном состоянии. Не хотелось даже смотреть на этого серийного маньяка.

Впрочем, даже ею мне не дали насладиться. Боллсви обхватил своей ручищей мой подбородок и мотнул голову назад, едва не свернув шею. Я судорожно вздохнула, подумав, что с такими темпами могла просто не дожить до конца нашей беседы. Сенатор и не думал рассчитывать силу. Я была для него лишь материалом, не более. Не зря он использовал именно это слово, оно четко отражало его отношение ко всему моему роду. Будучи политиком, он отлично владел языком, но со мной и не думал церемониться.

— Не смей отворачивать голову, тварь, — рыкнул он. — И не делай из себя мученицу. Я не палач, а защитник этого мира. А ведьмы — ошибка природы, они вредители, не важнее саранчи. Не станет последней из вас, и круги вскоре перестанут беспокоить честных граждан. В конце концов, я должен обеспечить безопасность тех аркенцов, кто мне доверился. И отомстить за смерть отца, — он так сильно сжал губы, что они превратились в тонкие полоски чуть более темной кожи, став едва различимыми на его лице.

— Его убили в-ведьмы?

Неужели хоть одной несчастной удалось сбежать с его кушетки?

Боллсви пренебрежительно фыркнул и задумчиво, погрузившись в далекие воспоминания, начал водить пальцами по моей скуле и шее. Когда он коснулся места, куда недавно припадал клыками, я ощутила нечто странное. Словно сенатор провел не по голой коже, а по ткани.

Я вздрогнула, испугавшись этого ощущения.

— Всего лишь заплатка, пришлось перевязать, чтобы остановить кровь. Пока что, — отмахнулся сенатор, но на его лице я заметила нотки брезгливости. Ну, конечно, пришлось перевязывать презираемую им ведьму. Какой, должно быть, позор. — Моего отца не могли убить ведьмы, он был очень сильным и чистокровным вампиром. Но правительство не поверило ему. В силу своей недалекости они не смогли оценить его безвозмездную помощь миру, попытки спасти всех нас и обеспечить спокойную жизнь нашим детям. Отца и группу последователей — весьма обширную, должен признать — назвали рессиистами и переловили, как бродячих собак, а потом казнили.

Он со всей силы ударил кулаком по кушетке, и меня тряхнуло, едва не подбрасывая в воздух — тут пришлось благодарить тугие ремни, что я вообще не кувырнулась и не упала носом в пол.

— Остался только я, понимаешь? — прогрохотал Боллсви так громко, что заложило уши. — Мама была орчанкой, ее не заподозрили во время облавы. Пока кэпмены выискивали вампиров, она успела вывести меня из Вэнт. В память о павшем герое мы ни на миг не забывали о произошедшем. Тогда же я дал клятву, что обязательно продолжу дело отца и доведу до конца. И правительство мне не помешает.

Еще бы, сложно мешать самому себе.

— Так что же, Джойс Коллинс, задам тебе вопрос, который слышат все мои гостьи.

Гостьи? Как мило. Вот только по налившимся кровью глазам, становилось ясно, что сенатор рассматривал меня скорее как ужин, а не простого посетителя.

— Ты согласна добровольно уйти из мира? Сделать его чище и внести свой вклад в великое будущее? Тебя в нем уже не будет, но не будь же эгоисткой, девочка.

— И сколько моих… предшественниц согласились? — прошептала я, чуть выгнув бровь.

— Ни одной, — сенатор пожал плечами и скорчил недовольную гримасу. — Скверна не дает вам оценить наш замысел. Но я каждый раз излагаю свою позицию и спрашиваю, дабы убедится, что передо мной совершенно черные, прогнившие души, которым не место в нашем мире. Совсем как кругам.

— Что же, — протянула я задумчиво, — тогда не буду портить вам статистику.

— Ты отказываешься, ведьма? — хмуро уточнил он.

— Я не хочу умирать.

И это было правдой. Несмотря на то, что еще недавно я прощалась с миром. Но то было совсем другое. Тогда я считала, что меня убили, а кинуться на нож самой? Уж увольте. Не собиралась облегчать совесть этому ненормальному, поставившего все расы выше моей.

— П-почему вы убили Оливера? — наугад спросила я хрипло, следуя собственным догадкам. — Ведь Корван его не тр…трогал. Полагаю, Лекс тоже.

Боллсви сморщился, словно ему в рот затолкнули немытую брюкву, отвратительно и будто поел земли.

— Этот мальчик сам меня вынудил, — в его голосе послышалась тень сожаления, но, к собственному удивлению, я услышала и нотки раздражения. Видимо, сенатор не признавал своей вины и все еще злился на юношу. — Он стащил у отца нужные мне артефакты, которые я хотел у того выменять, а потом попытался сбыть их на черном рынке. Мои люди прознали и тут же донесли мне. Я честно пытался с ним поговорить, просил отдать краденое по-хорошему, предлагал немалую сумму, но он испугался, что донесу о краже его папаше, и в ту ночь назначил встречу с этим идиотом Флавиусом. Не хватало еще плодить тараканов в моем городе.

Флавиус… кажется Лекс про него что-то рассказывал. Жил он не в Аркене, но заглядывал к нам по делам своего теневого бизнеса.

— А зачем было подставлять невинного парня? — нахмурилась я, имея в виду Корвана. — Чем он вам не угодил?

— Не такой уж и невинный, — конечно же, он тоже понял, о ком я. — Подсел на Мяту, как миленький. Такой же зависимый и убогий, как Кастер старший. Ни характера, ни стержня. Да и стычка у него с Оливером удачно подвернулась. Он сам создал себе подходящий мотив, засветился перед свидетелями. Мне почти не пришлось ничего делать, — сенатор насмешливо хмыкнул. — Пока делом не занялись вы, конечно. Кто бы мог подумать… такой опустившийся катт, и столько проблем.

— Прошу вас, не трогайте Майкла, — прохрипела я. — Он уж точно не причастен к кругам. Детектив ловит преступников и тоже хочет сделать мир лучше. Вы на одной стороне.

«О, Ехидна, да что я такое говорю?»

Как Майк может быть на одной стороне с сенатором? Но вдруг я смогу натолкнуть его на мысль, что один рыжеволосый катт, бродивший где-то далеко от него, не помешает.

— Бесполезно, красотка, — рассмеялся Боллсви, закатывая рукава и открывая массивные руки со вздутыми венами. Бросив взгляд на наручные часы, он подмигнул мне. — Твой любовник к этой минуте уже должен быть мертв. Я послал за ним несколько отрядов и еще один неподалеку от лечебницы, если вдруг он каким-то чудом проскочит всех остальных.

— М-мертв? — я с трудом сглотнула горькую слюну.

Нет, этого не может быть! Майк не мог умереть. Монти сказал, что с ним все в порядке, он всего лишь говорит с Лексом. При чем тут «Балтингейл» и отряды возле нее? Он же не мог отправиться на мои поиски, да еще и так скоро.

Нет, нет-нет-нет.

Наверное, в этот миг я почувствовала себя рыбой, выброшенной из воды, лопнули только начавшиеся переплетаться нити судьбы. Внутри что-то отмирало и леденело с каждой секундой. Я все ждала, что Боллсви запрокинет голову и рассмеется, воскликнув нечто вроде: «Да видела бы ты свое лицо, никчемная ведьма. Ни к чему мне твой плешивый катт». Но время шло, а сенатор выглядел столь же серьезно, как и в первые мгновения своего ужасающего откровения.

Майк… Майка больше нет?

Нет, неправда!

Я видела рану Монти, если бы не Сальма, он бы погиб и не добрался до дома. А ведь Майклу совсем некому было помочь… Я здесь, а Сальма в доме его отца. Вряд ли на весь Аркен сейчас найдутся еще ведьмы, способные поделиться энергией источника.

— Это случилось недавно? Может, он еще жив! — воскликнула я, завозившись на койке. — Прошу, отпустите меня, позвольте помочь ему, а потом делайте со мной все, что пожелаете!

Сенатор напряженно моргнул, посмотрев на меня с недоумением, а потом тряхнул головой.

— Все твои ведьмовские штучки, создание скверны. Ни одна ведьма не променяла бы свою жизнь на чужую. Хотя, признаться, от тебя знатно несет этим каттом. Видимо, решила, что я куплюсь на твои слова только потому, что вы кувыркались, — он поморщился, будто и правда дожевывал ту самую брюкву. — До того, как почувствовал, его вонь на тебе, хотел и сам с тобой поразвлечься, вы — ведьмы, очень уж красивы, демоницы во плоти. Но уж извини, столь порченный товар меня не влечет. Умрешь неудовлетворенной.

Я была так взволнована, что даже не обратила внимания на его пошлые слова.

— Прошу вас! Вы можете пойти со мной, я никуда от вас не сбегу. Просто не в состоянии. Но отведите меня к Майклу.

— Хватит! — рявкнул на меня Боллсви. — Ты меня утомила, — он прошел к двери и рывком распахнул тяжелую металлическую дверь так, что она с грохотом ударилась о стену. Вибрации прошли по всей палате, даже я вздрогнула. — Заходите.

Я попыталась извернуться, чтобы увидеть, кого позвал сенатор, но такого я совсем не ожидала. По крайней мере, сопровождающий доктора Мура оказался для меня неприятным сюрпризом.

— Мистер Хост? — с некоторой обидой выдохнула я.

Не то, чтобы пожилой иссушенный вампир-патологоанатом мне слишком приглянулся при нашей встрече, но он казался таким вежливым, даже подмигивал. Пока я не продемонстрировала весьма посредственные способности в трансмиграции, отчего сразу стала куда меньше его интересовать. Но чтобы убивать ведьм напару с сенатором… Такое при взгляде на старика мне и в голову не приходило.

— Ничего личного, мисс, — шмыгнул он носом и поправил набитую чем-то сумку на плече. — Просто работа.

Мур же прошел молча, везя за собой тележку со шприцами, трубками, скальпелями и еще множеством металлических и не только приспособлений, назначения которых я не знала.

— Как я и говорил, дара к врачеванию не имею, — развел руками Боллсви. — Но считаю преступным пропадать такой вкусной ведьмовской крови. Мур и Хост помогают мне сцедить все из тел до капли. Прозапас. Что-то вроде питательных алкогольных консерв, знаешь ли. Даже твой катт оценил, когда бывал у меня. Правда, ему и невдомек было, что именно он пьет, — сенатор хмыкнул. — Зря потратил драгоценный бренди, но зато проверил, что даже катты не распознают на вкус приготовленных по нашему общему рецепту ведьм.

Я сжалась, когда меня обступили с двух сторон. Мур ехидно улыбнулся и взял с каталки иглу с наконечником, а Хост, пожав плечами, взял длинную трубку.

— Вы… вы не можете… я же еще жива!

— Ненадолго, — апатично отозвался Мур.

— Факт, мисс, — подтвердил Хост и подмигнул. — Сцедим кровь, уйдете тихо.

Я в ужасе дернулась, вжимаясь в матрас.

— Заканчивайте тут, — рыкнул Боллсви и пошел к выходу из палаты, когда совсем рядом раздался грохот автоматной очереди.

Глава 28

Майкл

Воздух был пропитан запахом страха и медикаментов. Будь я пациентом лечебницы, то непременно бы сказал, что стены давили, а решетки на окнах угнетали. «Балтингейл» с момента нашего последнего визита не утратил свою тяжелую атмосферу. Вот только оказались мы в логове сенатора Боллсви вовсе не как пациенты.

Гребанная цитадель красных плащей и полувампира, который — я не сомневался — тянул рассеистские убеждения с родного края в Аркен, была прямо у меня под носом! Меня и моего пусть и маленького, но чертовски опасного напарника всецело захватил гнев. И дело даже не в том, что в качестве детектива я провалился по всем фронтам, не сделав работу, как должно.

Урод. Забрал. Мою. Ведьму.

И вторгся в семью Дина.

— Где ведьма, которр-рую пр-ривезли с-сегодня ночью? — фамильяр полоснул по морде охранника острыми коготками.

Стоило сказать, пробрались мы внутрь довольно легко. Не каждый готов к тому, что в тяжелые двери мог влететь огромный разъяренный катт с автоматом наперевес, вдобавок к которому летела хищная норка, выгрызающая куски мяса с жутким шипением. Первые баррикады сдались быстро. Дальше дело пошло сложнее. На шум сбежалась вся оставшаяся часть охранного состава лечебницы вместе с четверкой красных плащей.

Простая проверка должна была заинтересовать настоящих служителей закона хотя бы тем, что в заведении, где должны лечить зависимости и душевные травмы, на вооружении у санитаров числились винтовки с электрическими патронами.

— Н-не знаю, — застонал допрашиваемый Дином человек.

Он лежал на полу с вывернутой из сустава ногой и с ужасом взирал на примостившегося на его груди фамильяра.

— Все ты знаешь, з-зар-раза! — зарычала норка. Шерсть у Дина на загривке поднялась дыбом, бусинки глаз сузились. — А если не знаеш-шь, то нет с-смысла оставлять тебя в живых.

Все еще держа в лапах автомат, я поставил ногу на пострадавший сустав охранника и с силой надавил почти всем своим немалым весом. Катты в звериной форме куда тяжелее простого человека. Охранник взвыл. Я чувствовал, как он вспотел, слышал гнилую вонь изо рта и видел панику, что постепенно охватывала его разум. Лицо мужчины побагровело от напряжения и боли.

— Не надо! — забился охранник, бессильно стуча кулаком по полу. — Пожалуйста! У меня семья.

Но Дин уже все для себя решил и, пылая мстительным духом, вырвал шмат плоти из шеи вопящего охранника. Мужчина быстро захлебнулся, цепляясь пальцами за мою лапу. В последние минуты жизни он старался выдрать мне клок шерсти. Мгновение и он затих. Удивительно, на что готов этот фамильяр ради Джойс. Дин впал в состояние близкое к берсерку. Впрочем, я прекрасно его понимал и поддерживал.

— А вы забр-рали нашу семью, — пророкотал маленький хищник и встретился с моим осуждающим взглядом. Все же мы могли выведать у него нужную информацию. — Что? Найдем др-ругого. Этот явно не пос-следний.

Норка оказалась права. Тот самый «другой» встретился нам почти сразу, как двинулись дальше по коридору, пока пытались принюхаться и выследить любой след Джойс или Боллсви. К сожалению, здесь использовали какое-то особое дезинфицирующее средство и все, что мы могли унюхать, это медикаменты, стерильность и страх, помешанный со смертью, расползающийся дальше по бетонной кишке коридора.

— В конце коридора налево, четыре пролета вниз, правая дверь и палата с номером двести двенадцать, — на одном дыхании выпалил совсем еще юный, с жидким пушком под носом парнишка, который точно слышал, что случилось с его коллегой, не ответившим сразу.

В качестве благодарности мой напарник лишь предупредительно зашипел на него, а я позволил напуганному пацану пробежать мимо нас без каких-либо последствий. Пускай улепетывает — все равно скоро здесь будут кэпмены и военная полиция, к которым, я уверен, добавится несколько десятков журналистов. Последние, словно голодные бродячие псы, готовы ухватиться за любую новость, претендующую на сенсацию.

Дин ловко забрался на мое плечо, впиваясь острыми коготками в шкуру. Так передвигаться было куда эффективнее и быстрей. Всего за считанные секунды мы уже были на задней лестнице, где обычное гнетущее больничное убранство сменилось на тюремные казематы, похожие на лабораторию безумного ученого.

— Смотри! — фамильяр указал лапкой на что-то прямо над моей головой.

— Это то, о чем я думаю?

Три неровных белых костяных круга с незнакомыми символами были будто впаяны в лестничные перекрытия. От них разило как от перегретых проводов в богатой части Аркена.

— Гр-ребаные ар-ртефакты и защ-щитные обереги, — Дин хмурился и скалил зубы. — Даю лапу на отсечение, что Джойс-с не может использовать магию.

— Откуда знаешь? — я прислушивался к топоту множества ног где-то под нами.

— Пр-росто знаю, — повел носом маленький напарник. — Много их.

Он был прав. Слишком много для охраны обычной лечебницы. Слишком много для тех, кто был уверен в гибели одного незадачливого частного детектива по дороге в «Балтингейл». Значит, у кое-кого возникли сомнения.

Не скрою, это стало приятным комплиментом.

— Найди ее, а я отвлеку внимание на себя, — просто сказал я Дину, который смотрелся безумно нелепо без своей маленькой шляпки.

Надо же, оказывается я успел привыкнуть к ней.

Фердинанд не стал уговаривать подождать подкрепления или говорить, что безумно с моей стороны оставаться один на один с ребятами, укрепляющими позиции там, внизу. Потому что мы оба понимали — времени нет. Все ведьмы погибали вскоре после того, как оказывались в этом месте. Их фамильяры еще раньше. И если что-то случится с Джойс каждый из нас сожрет себя заживо, а это куда страшнее встречи с десятком вооруженных людей Лекса или красными плащами.

Джойс на нас рассчитывала. Нельзя отнимать у нее последнее, что может держать человека в здравом уме — надежду. Сердцем я не просто чувствовал, знал, что она верит в нас и ждет.

Кошмары должны закончиться.

Не волшебство ли, а?

Поэтому я решил показать в первую очередь Джойс, что не все потеряно. Мы рядом.

«Я тут».

— Давай, — тихо выдохнул так, чтобы слышал только Дин.

Норка, словно ждавшая команды, быстро спрыгнула с моего плеча и спряталась за левой лапой. Когда надо, этот засранец слишком сообразительный.

Схватив поудобнее автомат, я демонстративно выпустил очередь в стену напротив. Несмотря на то, что заранее прижал уши к голове, меня все равно оглушило на долю секунды, в одном ухе даже зазвенело. Оставалось надеяться, что Джойс меня услышала.

Кажется, фамильяр прошипел что-то вроде «гребаный романтик», глядя на рваное сердечко, оставшееся из следов от пуль.

Люди и, судя по запаху, нелюди, находившиеся площадкой ниже, затихли. Лестница — жутко неудобное место для боя: узкое пространство, мало ходов для отступления, и ты всегда встречаешься лицом к лицу с врагом. А если враг превосходит тебя в численности и вооружении — тот идиот, кто решится добровольно встретить бой в таком месте. Ладно хоть напасть всей гурьбой у них тоже не выйдет.

Я не нашел ничего умнее, как кинуть со всей силы увесистый барабанный автомат, который, с тем жалким количеством пуль, все равно не спас бы меня от смерти… Конечно, если она мне тут уготована. Я готов был побиться не только за Джойс, но и за собственную рыжую шкуру. Мне предстояло, как минимум, посадить ублюдка Боллсви за решетку. А если случится так, что удастся еще и поцеловать прекрасную ведьму, то какие уж там вооруженные враги на лестничной площадке.

Люди под нами завозились, раздались выстрелы и на этот раз я не стал медлить. Мы вместе бросились вперед, когда послышались удивленные возгласы. Пальба прекратилась. К счастью, все те, кто ожидал нас внизу, оказались не из тех рас, которые обладали быстротой реакции. Орки да люди. Будь здесь хоть один вампир, и моя идея стала бы попросту билетом в один конец. На огромной скорости я врезался в их неровный стан, краем глаза отмечая, как юрко Дин проскочил у оппонентов между ног. Так быстро и тихо, что никто не заметил.

Их было восемь. Один — чистокровный орк ростом с мою каттскую ипостась, он лихо врезал мне по ребрам и на секунду я задохнулся от такой силы удара. Автоматы для них стали бесполезны. Палить в подобном хаосе — а я специально крутился в гуще народа — приравнялось бы к убийству своих же. Потому они использовали тяжелые орудия, чтобы лишний раз садануть меня по голове, челюсти, коленям или чтобы ткнуть им поддых.

— Сдохни, мохнатый! — громогласно заорал самый низеньких из их компании.

Они кричали, рычали, пытались достать. Но с кошачьей мордой я был куда изворотливее, даже не дал ни разу дернуть себя за хвост.

— Надо было вас всех перерезать, пока была возможность!

— Я твою мамку трахал, ублюдок!

А вот про маму обидно.

Приклад в очередной раз врезался в мою морду. Хватит этого балагана. Пошумел уже достаточно. Драка на лестнице прошла легче, чем я думал. Из нее я вышел с парочкой ушибов да небольшой царапиной на бедре.

Уже собирался двигаться дальше за Дином, который давно должен был добраться до Джойс, но к тому моменту, как переступил через огромную тушу потерявшего сознания орка — встреча со стеной не пошла ему на пользу, — из-за обычных больничных дверей размытыми тенями вылетели два вампира.

Одинаковые настолько, что казалось их отпечатали с одного типографского станка, и оба в красных плащах. Так же одновременно они показали парные короткие клинки.

— Да твою ж мать, — прорычал я и вступил в настоящий на этот раз бой.

* * *

Фердинанд

Неужели эти двуногие идиоты не могли нормально помыть пол? Это же лечебница! Теперь мои лапы отвратительно прилипали к бетонному полу. Такая мерзкая грязь редко встречалась даже в лучших питейных заведениях Крысиного квартала. Вообще-то я обожал такие заведения. Там частенько можно стянуть что-нибудь ценное, и очередной пьяница попросту не заметит пропажи. Сбыть украденное еще легче, причем не выходя за порог.

Но подробная грязь в лечебнице — увольте. Что за преступная халатность?

Вспоминая все доступные мне ругательства — конечно же про себя, ведь мне не хотелось, чтобы меня обнаружили раньше времени — я пробирался дальше по коридору, слыша, как кошак шипел и рычал за дверью. Храбро с его стороны, ничего не скажешь. Кажется, рыжий на самом деле прикипел к моей Джойс.

Было бы здорово, чтобы только он к ней, но не наоборот, однако тут уже я ничего не мог поделать. Дурацкие чувства затмили моей девочке рассудок. И все же, если ей хорошо, и она будет только рада с ним — к Ехидне, пусть любятся. Лишь бы жила.

Я мотнул головой, прогоняя дурацкие мысли, которые вылезли совсем не к месту.

Мне даже представились их общие дети, что, конечно же, верх глупости. Катт тот еще трус в семейном плане. Но придется что-то делать с этим, если этот серый прохвост Шико не ссал мне в уши со своим «чутьем».

Мать его. Удивительно, но этот хитрый хозяин улицы в один момент повернулся и начал разговаривать у меня в голове обычным языком, пока его морда была занята поеданием припасов отца Майкла.

«У твоей двуногой будут котята, носи ей больше еды, — ударил он меня своим мурчанием в голове, жадно пожирая тушенку. — Рыжему не говори, а то он мне рыбку таскать перестанет».

Вот же гаденыш, какие еще нахрен котята?

Двое в красных плащах быстро прошли в сторону, где я оставил Майкла. Они даже бровью не повели, когда мне удалось проскользить в тени рядом с ними. Не такие уж он и крутые.

Пришлось топать по липкому полу достаточно долго, чтобы, наконец, найти нужную палату. Не успел я забежать в нее, как в противоположном конце коридора заметил внушительную фигуру сенатора. К большому облегчению, тот удалялся и никак не мог увидеть меня спиной.

— Не копайся, Мур, — проскрежетал неприятный голос из палаты, и я обратил все свое внимание на то, что происходило внутри.

Джойс обступили двое в белых халатах. Я заметил, что ее руки примотаны к кровати ремнями. В ярком, почти болезненном свете ламп ее кожа показалась такой бледной, что сперва я забеспокоился, что опоздал. Сердце больно укололо, но в тот же миг, когда я чуть не обезумел от еще одной невосполнимой потери, Джойс дернулась и что-то выкрикнула.

— Не стоит дергаться, мы так не сразу попадем в вену, придется прокалывать вас несколько раз, — спокойно, даже слишком для живого, произнес высокий тощий вампир.

— Господа, советую вам поскорее убираться отсюда, потому что кое-кому не понравится, что вы со мной делаете.

Я ощутил гордость. Как же храбро она это сказала, глядя прямо в глаза вампиру!

— Не беспокойтесь, мисс Коллинс, скоро кое-кому будет без разницы, что с вами сделает сенатор, — хмыкнул тот скользкий доктор, которого я видел в свой предыдущий визит в лечебницу.

Пока они возились, я аккуратно пробирался ближе, обходя по кругу палату.

— Нет! Вы совершаете ошибку, — горячо сказала Джойс. — Вы же ученые, к чему вам слушать сумасшедшие теории…

— Замолчите, мисс, — коротко и грозно оборвал ее вампир. — Вы не в состоянии заплатить нам и сотой доли того, что может предложить сенатор, так что закройте свой прелестный ротик, пока я не заткнул его чем-нибудь, что вам точно не понравится.

— Фу, Хост, это отвратительно, — сморщился доктор Мур, подкатывая тележку с подносом к себе поближе.

— Просто обрисовываю перспективы, — пожал плечами сухой вампир, раскладывая на подносе какие-то свои медицинские штуки.

Джойс неожиданно кинула взгляд в мою сторону. Сейчас я как раз стоял там, где она могла спокойно меня увидеть, ведь находилась к полу ближе, чем эти два урода. Да и некогда им было смотреть, они увлеченно разбирали свои принадлежности, тихо переговариваясь.

Я ободряюще поднял лапу вверх. Конечно, это должно было выглядеть скорее устрашающе, ведь от ушей до задних лап я был заляпан кровью. Ее глаза увлажнились от облегчения, и я ощутил, как тепло разливается в груди.

«С ней вроде все хорошо».

— Что с вами? — между прочим спросил скользкий доктор.

— Я же умру, — прямо посмотрела на него Джойс. — Можно хотя бы поплакать?

— Спокойная и безболезненная смерть, вам повезло, — отозвался Мур, теряя к ее слезам радости всякий интерес.

— Обещаю, что не стану вас вскрывать, — мне захотелось стереть с лица вампира ухмылочку, но сначала следовало освободить мою ведьму.

«Расквитаюсь потом».

Эти идиоты были настолько заняты приготовлением и каким-то дурацким, только им понятным спором, что не заметили, как я перебежал под высокую железную кровать прямо у них перед носом. Ладно человек, но вампир… и где таких вообще берут?

К большому облегчению, доступ к ремням имелся и снизу. Дурацкая гравитация, зачем-то открытая каким-то ученым человеком, тянула вниз с такой силой, что мне едва удавалось держать себя и грызть ремни одновременно. Кожа была столь плотной, что складывалось ощущение, будто я грыз дерево.

— Что за…? — настороженно раздалось сверху как раз в тот момент, когда мне удалось разорвать последний ремень.

Не успел вампир опомниться, как я рванул по его штанине вверх и спустя какое-то мгновение с особым смаком вгрызся в глазное яблоко. Никакое закрытое веко его не спасло. Вампир нечеловечески взвыл, пытаясь отодрать меня со своего лица. Как ни странно, ему вторил доктор Мур, в ужасе отскакивая от своего коллеги по разделыванию ведьм.

— З-закр-рывай двери, Джойс! Скор-рее! — отплевываясь от горькой вязкой крови, выкрикнул я и принялся за второй глаз.

Мерзко, но это единственное, что пришло на ум. Мой коронный номер с артерией вампиру бы ничего не сделал.

Только когда Хост лишился зрения, ему удалось схватить меня за шкуру, но вместо того, чтобы сдавить, ломая кости и сплющивая внутренности, слепой ублюдок бросил меня. Как раз в сторону ошалевшего доктора Мура.

«Гребаная удача».

Разобраться с человеком не составило труда. Пока Мур булькал, пытаясь сдержать горячий поток из разорванной шеи, Джойс буквально свалилась с кровати, разбивая колени в кровь. Она так сильно ослабла, что ей не сразу удалось подняться. Я увидел у нее на шее уродливую заплатку и с еще большим энтузиазмом вновь насел на морду ослепшего вампира, который поразительно быстро восстанавливался.

— Нет, стой! — Хост так удачно дергался по направлению к двери, что я попросту не мог упустить такого шанса.

Джойс отпрянула в сторону в тот момент, когда мы пронеслись мимо нее в коридор. Никогда не забуду вопли того, кто делал больное моей Джойс.

«Сладкая музыка».

Как только сухой и высокий вампир вывалился из палаты, в коридоре показался кошак. Вид у него был ужасный, но вполне живой. Он прихрамывал на одну лапу и уверенно двигался к нам.

Хост его не видел, но зато отлично крутился на месте, и я стал свидетелем крайне интересной встречи: ослепший вопящий вампир, полудохлый катт, раздетый до майки сенатор со светящимися красными глазами и бледная, державшаяся за стену ведьма. Был бы анекдот, если бы не было все взаправду.

— Прячьтесь, — устало выдохнул Майкл, впиваясь взглядом в ведьму.

«Прощается, что ли? Ну, надо же какой драматизм».

Соскользнув с вампира, я в мгновение ока оказался рядом с Джойс и заорал, что есть мочи:

— Пор-рви его, Майкл!

А затем Джойс со стоном невыносимого ужаса захлопнула дверь, и мы остались вдвоем в палате с трупом того, кто — как я понял — был повинен в смерти многих ведьм.

* * *

Майкл

С Джойс все было в порядке. По крайней мере мы не встали возле ее мертвого тела. Со всем остальным можно разобраться чуть позже. А сейчас меня больше занимал появившийся в конце длинного полутемного коридора полувампир-полуорк. И судя по тому, как исказилось его лицо в демонстрации клыкастого оскала, он был неимоверно взбешен.

— Где ты, вонючий хорек? — вскричал Хост, у которого вместо глаз зияли кровавые провалы.

Вот уж кого я здесь не ожидал увидеть. Считал, что патологоанатом фигурировал в деле лишь по одному пункту.

— Это не хорек, а норка, — отозвался я.

— Ты все еще жи… — вопрос вампира потонул в смачном шлепке его морды о стену.

Я прошел мимо, не особо заинтересованный старым вампиром-наркоманом, мне просто хотелось его заткнуть и переключиться уже на главного фигуранта этого театра.

Боллсви будто бы сильнее раздался в плечах. На его обнаженных руках, какие могли быть только у настоящего орка, проступали вены, мускулы перекатывались под сероватой кожей. Мне бы хватило и двух вампиров этим вечером. Близнецы изрядно меня вымотали и покромсали, однако каким-то чудом мнеудалось отправить их в прекрасное далеко, откуда те, пожалуй, не скоро выберутся. Сенатор был последним полукровкой в городе, с кем мне хотелось бы встречаться в качестве врага.

Отбеленный, ровный ряд зубов с клыками мелькнул в полумраке коридора.

— Катт, не на того ты нарвался, — хохотнул Ричард Боллсви, тяжелой поступью подходя все ближе. — Кажется, тебя уже не спасти. Ведьма окончательно овладела тобой. А я ведь подсунул тебе такое легкое дело. Мог взять деньги и жить припеваючи.

Я молчал, не желая тратить силы на бесполезные разговоры. Мне даже не хотелось слушать, почему он стал убежденным рассеистом. Поболтаем в суде, если удастся.

— Как ты не понимаешь, друг мой, ведьмы — вот венец всех наших бед. Когда моя мать…

— Пошел ты, Ричард, — все же выдохнул я и бросился на него, выставив перед собой когти.

Но коснуться мне его не удалось. Обладая вампирской скоростью, сенатор легко ушел от атаки и, схватив меня за шкирку, бросил, как нашкодившего кота в сторону. Даже учитывая мою звериную ипостась, Боллсви был гораздо выше и крупнее, потому полет оказался дальним. Однако катты всегда приземлялись на лапы, и через секунду мы вновь сцепились друг с другом.

Мне удалось полоснуть его когтями по лицу и ударить ногой в живот, он же в свою очередь отплатил мне хорошим тумаком прямо в морду. Я чуть не потерял сознание. Такого крепкого удара мне еще не приходилось держать. В какой-то момент ему удалось сдавить мое горло и с силой прижать к стене.

— Знаешь, — его горячее тяжелое дыхание ударило мне в ноздри, — а кровушка у твоей ведьмы вкусная. Сладкая, как нектар. В бренди будет просто идеальной ноткой. Может какой другой катт оценит напиток не хуже тебя. Что думаешь?

— Р-р-ряу!

Все, что удалось выдать на его речь, так это бессвязное рычание, смешанное с шипением. Если это правда, то я не просто готов был потянуть время до прибытия военной полиции, но и как следует покусать слетевшего с катушек первого сенатора. И этот урод управлял многими делами в городе!

Я вцепился в его руку когтями. Надо сказать, что у каттов когти достаточно длинные, чтобы принести много страданий представителю любой расы. Ко всему прочему я без зазрения совести добавил и собственные клыки.

Видели когда-нибудь кота, который в страхе или бешенстве начинал драть чью-то руку? А теперь представьте, что он больше человеческого роста. Боль и паника. У оппонента, конечно же.

Ричард попытался отскочить подальше и стряхнуть с себя мою рыжую морду, которая пыталась располосовать его на ленточки. Вампирская кровь брызнула в стороны, рука сенатора превратилась в месиво, а сам он, ругаясь по чем свет стоит, громогласно заорал.

В следующее мгновение мне почудилось, что мной пробили стену, но по слишком знакомому вскрику и не столь сильному удару, я понял, что мы с сенатором оказались в палате, где скрылись Джойс и Дин. Вместе с дверью мы приземлились на кушетку. Под нашим весом она грустно металлически заскрежетала и сломалась. Боллсви навис сверху, каким-то чудом сумев сдавить собственными коленями мои ноги так, что мне не удавалось ими пошевелить.

Тяжелые, злые удары начали опускаться на мою голову. Он молотил меня, так, что сам начал выдыхаться, а я только и мог, что бесполезно царапать его плечи. Сенатор уже не замечал, как глубоко способны впиваться каттские когти. В его глазах разгорелось первобытное, неподдельное безумие. Он готов был умереть сам, но и меня прихватить с собой.

— Нет! — голос Джойс едва не сорвался. — Майк!

— Не надо, Джойс-с!

Что-то ударилось о голову обезумевшего сенатора. Он на мгновение остановился и бросил уничтожающий взгляд на ведьму с измятым от удара о его макушку подносом для медицинских инструментов.

Боллсви взревел что-то на никому непонятном языке и, отпустив меня, тут же метнулся к ведьме. В его взгляде было столько ненависти, что стало понятно — Джойс не переживет ни одного удара.

Моя ведьма отпрянула, увернувшись от его хватки, но поскользнулась на луже крови и плюхнулась на задницу. Не теряя драгоценных мгновений, Дин попытался атаковать сенатора, но тот лишь отмахнулся от него. Фамильяр стремительно врезался в стену и шмякнулся об пол уже без сознания. Джойс же так и сидела, в ужасе взирая на сенатора снизу вверх.

Я запустил когти в первую попавшуюся часть тела Ричарда Боллсви — икроножную мышцу — и из последних сил потянул на себя. Сенатор потерял равновесие и упал на одно колено, благо на таком расстоянии, которое не позволит ему достать Джойс. И я решил, что умру, но буду держать его до самого конца. Горькая, вязкая жидкость наполнила пасть, тошнота подкатила к самому горлу, захотелось выплюнуть гадость, но я продолжал вгрызаться в ногу сенатора, пока под зубами не хрустнуло.

«Попалась, мышка-переросток».

Он даже не пискнул от боли в сломанной ноге, просто зарычал и, наконец, переключился на меня. Я не сразу понял, что с очередным ударом по морде вновь вернулся к человеческой ипостаси. Стало куда больнее. Пол оказался обжигающе холодным, а кулаки Боллсви — куда больше. Джойс что-то кричала, по ее щекам текли слезы, но она словно приросла к месту, не в силах пошевелиться, и я был этому несказанно рад, потому что, наверное, вряд ли смог бы снова оттащить безумного полукровку. Меня вбивали в бетон с такой силой, что я слышал хруст в груди. В ушах стучала кровь, один глаз так заплыл, что уже и не пытался открыться.

Сенатор схватил меня за хвост, но я уже не мог сопротивляться и просто слабо зарычал, когда он попытался вырвать его вместе с, как мне показалось, позвоночником.

— Ричард Боллсви! — громко раздалось где-то рядом, и в уплывающем сознании я различил несколько высоких вооруженных фигур, рассредоточившихся по палате. — Именем короля, приказываю вам остановиться и поднять обе руки вверх! Немедленно!

Я лежал мордой в пол, наблюдая за тем, как один из офицеров военной полиции помогал моей ведьме подняться, какой-то кэпмен аккуратно поднял с пола бездыханную норку.

«Больше никогда не назову его хорьком».

Храбрый Дин бросался на любого превосходящего его противника, не переживая за собственную шкуру.

А потом вместо кулаков Боллсви я ощутил легкие и такие родные касания на коже. И все же мне удалось напоследок поцеловать свою ведьму.

Вот и все, дело раскрыто.

* * *

Грандиозный скандал ударил по всей верхушке власти в Аркене. Впервые за пятьдесят лет королю пришлось вновь брать всю власть в свои руки и полностью распускать палату министров и сенаторскую секцию. Люди скандировали лозунги, прося вернуть абсолютную монархию в королевство, а газетчики с радостью пираний смаковали каждый момент, приукрашивая все душераздирающими историями не только о печально известной лечебнице «Баллтингейл», но и о семьях ведьм и простых граждан, которые пострадали от истерии, запущенной с легкой руки сенатора Ричарда Боллсви.

Несколько крупных газет закрылось, так как оказалось, что они были полностью куплены сенатором и его людьми. Аркен содрогался и кипел, как армейский котелок в перерывах между боями.

Ковен был полностью оправдан, и правительство решило, что нужно выплачивать репарации ведьмам, чья репутация сильно пострадала во время Великой Аркенской истерии — да-да, газетчики окрестили ее именно так. О заголовках вроде «Голый захват лечебницы» или «Детектив-нудист раскрыл преступный заговор сенатора» я вообще старался не вспоминать.

Само следствие по делу красных плащей и «Балтингейл» длилось более четырех месяцев. Расследование отягощалось не только сложностью самого дела, но и тем, что большинство ключевых свидетелей находились в больнице. Лишь Кастер довольно скоро оказался в сознании, к остальным не подпускали ни врачи, ни одна особо упертая ведьма.

Джойс очень много времени проводила у меня в палате, даже в те дни, когда я совсем не приходил в сознание. В первую неделю, по заверению Джойс и Уилла Кастера, который по иронии судьбы восстанавливался в соседней палате, я больше походил на мумию, каких рисовали в иллюстрациях к страшным историям. Говорили, я что-то мычал во сне и периодически открывал глаза, чего не помнил вовсе.

Первое время Джойс запрещали меня лечить, опасаясь, что она насмерть выжгет свой и без того часто доходивший до грани источник. Но потом моя ведьма старалась вливать, сколько могла, неустанно подталкивая мой организм к исцелению.

Первый раз, когда я осознанно открыл глаза, то с удивлением обнаружил на своей груди свернувшуюся в клубок норку. Дин тоже почувствовал, что мое состояние изменилось, и момент вышел неловкий. Мы несколько секунд смотрели друг на друга, как монах и черт, неожиданно встретившиеся на приеме у ведьмы, а после фамильяр быстро соскочил на стоявшее рядом больничное кресло и уверенно поведал, что Джойс попросила его проследить за мной, пока сама ненадолго отлучилась за едой.

На его мохнатой голове красовалась новая шляпка, подаренная взамен утраченной где-то по пути в лечебницу. Прошлую найти так и не смогли. Вероятно, унесло сильным ветром той ночи. Не сказать, чтобы он сразу прикипел к подарку, ведь прошлая была живой памятью о погибшей хозяйке.

Бывало, Дин подолгу молчал, задумчиво проводя по полям новой шляпы лапками. Но со временем он примирился с утратой, до конца осознав, что Джойс стала главной в его жизни ведьмой и что, выбирая между шляпой и ней, Дин снова бы выбрал ведьму. В итоге фамильяр заверил, что будет бережно хранить дорогой для него подарок.

После моего пробуждения потянулось долгое следствие и бесконечные показания. Пришлось восстанавливать материалы дела, ведь оригинал сгорел в офисе. А также не один месяц доказывать, что убитые стали жертвами моей самообороны. Оказалось это довольно-таки непросто, ведь как можно обороняться при нападении? Только благодаря Уиллу Кастеру нам удалось добиться лишь небольшого административного наказания в виде штрафа.

Несмотря на то, что адвокатскую контору Кастера разгромили, его команда очень плотно взялась за защиту всех пострадавших от рук Боллсви. Первым делом восстановили доброе имя Корвана и Сабрины. Доказали, что на самом деле молодые люди не страдали сифилисом и были виновны лишь в том, что под давлением давали ложные показания в суде. Сабрину запугали до такой степени, что она созналась бы и в связи с самим королем, лишь бы пощадили ее родных.

Джойс была в восторге, когда Сабрина призналась, что по-прежнему любит Корвана. Оставалось надеяться, что молодые люди пройдут реабилитацию и смогут жить спокойной жизнью.

Одна предприимчивая молодая юристка каким-то чудесным образом нашла того самого бездомного, чьи показания я когда-то видел в одном из дел по похищению ведьм. Шон Остин перед дачей показаний специально не употреблял Мяту Молли, из чувства справедливости. Казалось, он впервые в жизни поверил в собственную значимость.

Когда мое состояние окончательно поправилось, нам с Джойс приходилось не раз убегать от надоедливых журналистов. И все же такой резонанс способствовал тому, что не только городские власти выписали мне приличную сумму кронтов в качестве премии за раскрытие части преступления, но и сами Пенгроувты отвалили почти пятьдесят тысяч только за то, что мы докопались до правды и помогли упечь за решетку настоящего убийцу их сына. Несчастные и сами стали жертвами манипуляций Боллсви. Уилл тоже пытался отплатить нам, но мы с Джойс пришли к единому мнению: его помощь куда ценнее того, что он мог предложить в денежном эквиваленте.

Единственное, что больше всего волновало не только полицию, но и нас — почивший в никуда Лекс. Он словно испарился на следующий день после той роковой ночи, послав Джойс посылку со всеми ее драгоценностями и запиской с коротким «прости». И в Крысином квартале, откуда я с большим удовольствием перевез Джойс в свою временную съемную квартиру, началась настоящая грызня за власть.

— Заседание было утомительным, — клубок пара вырвался изо рта Джойс, пока мы шли вдоль королевской набережной. — Особенно речь Боллсви.

Она чуть поморщилась. Неприятные воспоминания терзали не только ее, а многих, кто был так или иначе связан с той ночью. Дин отказался присутствовать на заседании, предпочитая душному помещению улицы Аркена в компании с фамильяром Сальмы. Сама девчонка и Монти сразу после финального слушания отправились в небольшой ресторанчик недалеко от здания суда, оставив нас с Джойс наедине. В ночь похищения моя ведьма так и не смогла до конца разорвать их магическую связь, а теперь, похоже, никому это уже не по силам. Связь не убила их, благодаря Джойс, но навеки соединила их жизненные силы.

Город молчал, будто наслаждаясь моментом, даже мобилей сегодня встречалось крайне мало. Аркен тихо укрывался легким покрывалом снега. Я открыл зонт, скрывая нас от пусть и красивых, но все же холодных хлопьев.

— Может, все же возьмем такси? Ты и так устала.

Джойс вдохнула полной грудью морозный чистый воздух и едва заметно улыбнулась карминовыми губами.

— Мне просто нужен свежий воздух, которого в Аркене и так в дефиците.

— Но…

— О, Ехидна, Майк, я беременна, а не больна.

Мы остановились, облокотившись о гранитный парапет, наблюдая за скованными льдом водами Ливоты. Единственное время года, когда главная река не источала миазмы городской жизни.

— Кажется, мне стоит сделать тебе предложение, — пробормотал я, стряхнув в сторону реки скопившийся на зонте снег.

Джойс почему-то промолчала, и я повернулся к ней, только теперь заметив, что моя ведьма до этого шокировано изучала мой затылок. В ее чуть увлажнившихся глазах сияла целая мириада невысказанных мыслей и эмоций.

— Не хочешь? — медленно уточнил я.

— А ты?

Вопросом на вопрос. Очень честно. Пришлось почесать затылок и признаться:

— Хочу.

— Правда? — продолжила она допрос, бросая нечитаемые взгляды из-под ресниц.

— Конечно. Что за вопрос вообще?

— Ты ведь не хотел, — тихо отозвалась Джойс, опустив взгляд. — Когда рассказывал про Эссу, то говорил…

— Помню, — кивнул я и облокотился о парапет так, чтобы приобнять Джойс. Показалось даже, что это ее успокоило. Плечи ведьмы расслабились, взгляд потеплел, а я в очередной раз залюбовался ею. — Наверное, я уже тогда понимал, что мы не подходим друг другу, — признался я в том, до чего сам дошел лишь недавно.

Эсса ушла в декретный отпуск и сейчас, наверное, нянчила малыша. Наше громкое дело ее никак не зацепило, хоть она и пыталась пролезть в число кэпменов, ведущих расследование. Как ни странно, влияние на мужа в этот раз ей не помогло. Он будто прозрел на манию жены. Мы с мистером Уинтером пару раз пересекались в суде, он выглядел задумчивым и решительным, когда пообещал помочь мне восстановить репутацию, как только все уляжется.

— А в этот раз ты уверен в обратном?

Я вдруг громко рассмеялся, обнимая Джойс за немного округлившуюся талию. Снег начал падать еще более крупными хлопьями, но зонт словно скрывал нас от мира под своим куполом.

— Снова твои попытки выманить у меня признание, ведьма?

— Было бы неплохо, — она тоже широко улыбнулась и игриво шлепнула меня по груди. — В конце концов, я хочу нормальное, полноценное предложение.

Я склонил голову, признавая ее право. А потом вручил зонт Джойс, а сам опустился на одно колено прямо на тонкий слой снега.

— Джойс Коллинз, вы околдовали меня.

— Ну, да, давай обвиним во всем меня, — закивала она, состроив смешную гримасу.

Я широко улыбнулся.

— Придерживаюсь мнения, что на все нужна воля человека… или нелюдя. Чарам можно и нужно сопротивляться, если они навязаны. Но сейчас не тот случай. Я хочу быть очарованным, Джойс. Очарованным тобой.

«Вот же гадство. Не создан я для таких речей».

Мне было куда проще действовать, а не сочинять признания. Но я видел, как Джойс хотела этого. Хотела услышать о моих чувствах, которые я ни за что в жизни не описал бы словами. Ласками, поцелуями, когда мы оставались наедине — это уже привычнее, но словами?

Ладно, орки с ним. Если мать моих будущих детей хотела именно этого, то это меньшее, чем я мог отплатить ей за всю ту радость, что она внесла в мою унылую, катящуюся под откос жизнь.

— Джойс, я плутал во тьме, пока не заметил тебя, — удивительно, но сейчас нужные слова сами собой родились в голове. Наверное, слишком уж хотел оставить себе одну удивительную ведьму. Треп из жадности, не иначе. — Уверен, что я не лучший кандидат, но обещаю, что буду беречь тебя. Слушать. Искать компромиссы. У меня не самый приятный характер и встаю я засветло, — на этой фразе Джойс тихо засмеялась, закатив глаза. — Но ты стала моим маяком, Джойс. Подарила веру в будущее и в себя. Ты самая великая драгоценность, которую мне посчастливилось найти.

Джойс часто заморгала, но из сияющих глаз все же выкатились две соленые капли, расчерчивая щеки.

Я поднялся и стер их своими пальцами, а потом поцеловал пухлые дрожащие губы.

— Ты выйдешь за меня? — выдохнул я, отстранившись не дальше нескольких сантиметров.

— Конечно, Майк, — она отбросила зонт на мостовую и повисла на моей шее. — Я люблю тебя.

Последнее раздалось очень тихо, куда-то мне в пиджак.

Я зарылся носом в ее шею и оставил на коже несколько нежных поцелуев. Нас засыпал снег, а ветер трепал волосы, но сейчас я не обращал на все это внимания.

Как и говорил почивший доктор Мур, я зависим. И это не исправить. Однако я нашел себе новую зависимость. Такую податливую в моих руках. Ради нее мне хотелось сделать невозможное. Послать Мяту куда подальше, лишь бы Джойс была рядом.

Я опустил ладонь на округлый живот и погладил через ткань.

— Люблю вас.

Джойс рассмеялась через слезы и еще сильнее прижалась ко мне, будто котенок, прятавшийся от мороза.

— Только кольцо выбираю я сама, — ведьма вдруг вытянула перед собой руку в перчатке и придирчиво ее осмотрела, пытаясь вернуть себе самообладание.

— Уже что-то присмотрела? — усмехнулся я, понимая, что такое важное, по мнению Джойс Коллинс, дело нельзя было доверить катту-детективу.

— Еще нет, но, — она очаровательно посмотрела на меня из-под влажных ресниц, — слышала, что дом моды де Лалют скоро откроет новую ювелирную коллекцию.

— Уверен, у них что-нибудь да найдется для такой ведьмы, как вы, леди.

— Это какой? — она очаровательно шмыгнула носом и посмотрела на меня совершенно невинным взглядом.

— Блистательной, — я многозначительно указал на ее серьги, на которые с завистью засматривались все дамы в суде.

— Наглый катт! — она наигранно сердито пихнула меня в плечо. — Неужели это единственный эпитет, который пришел тебе на ум?

Я рассмеялся и легко сгреб свою ведьму в охапку, приподняв только для того, чтобы снова прикоснуться к ее губам в легком поцелуе. От нее так приятно пахло бальзамической лавандой и сладкой выпечкой, даже после зала суда. Ей дико полюбились мои круассаны с кремом на утро, потому уже третий день подряд приходилось утолять ее дикое желание сладкой выпечки.

— Ты достойна большего, чем эпитеты, дорогая, — улыбнулся я тому, как мило раскраснелись ее щеки.

Она прищурилась.

— Ты прощен, Майкл Олфорд.

— Но ты так и не нашла родителей, — нахмурился я, вспомнив о пророчестве рун.

— Ох, это, — она прикусила губу и отвела взгляд, а я отпустил ее на мостовую, взяв за руку. — Я гадала еще пару раз. И, кажется, поняла, что ошиблась.

— Ошиблась? — хмуро уточнил я. — Но руны ведь не ошибаются.

— Руны — нет. Но я неправильно их поняла, Майк. Они сказали, что я найду семью. Семью, понимаешь? — она усмехнулась и снова всхлипнула, погладив меня по колючей щеке. — О родителях никогда не шло и речи. Я сама себя запутала. Но… знаешь, теперь я понимаю, что все время думала не о том. У меня была Инга, Дин, а я все жалела себя. А теперь у меня есть ты и малыши…

— Джойс…

— Нет-нет, все в порядке. Глупо было, я понимаю.

— Ты никогда не была глупой, — качнул я головой.

— Спасибо тебе, Майк, — улыбнулась она с такой нежностью, что у меня защемило в груди. — Спасибо, что раскрыл мне глаза.

Чем я мог на это ответить? Только поцелуем. Глубоким и чувственным. Слов на сегодня явно было достаточно.

Эпилог

Девять лет спустя

Майкл

В кабинет маленьким рыжим ураганом ворвался Сэм, всполошив пожилую леди, только начавшую посвящать меня в детали пропажи ее ручной обезьянки.

— Детектив Артур Фокс возьмется за ваше дело, милая старушка! — он карикатурно вытянул лупу из заднего кармана и уставился на мою клиентку сквозь нее.

Дама озадаченно посмотрела на моего сына, который, как мне казалось, уж слишком пристрастился к дурацким рассказам про удалого лиса-детектива. Эти истории печатались в одной бульварной газетенке и пользовались огромным спросом, чего я на самом деле не понимал. Впрочем, я был рад тому, что с их помощью удалось привить сыну интерес к чтению. Истории про великого гения детектива Артура Фокса занимали почти все его внимание. Он боготворил этого выдуманного персонажа.

— Мистер Фокс, — строго посмотрел я на Сэма, — вспомните о праве клиентской конфиденциальности. Вы только что ее нарушили. Сдается мне, нужно заявить на вас кэпменам.

Восьмилетний рыжеволосый парнишка обворожительно улыбнулся нам, являя клыки и молниеносно скрылся за дверью, махнув рыжим хвостом напоследок.

— Маааам, а папа опять хочет меня посадить в Вестери-ярд! — послышался приглушенный крик ребенка.

— Простите, миссис Бейл, — я развел руками. Когда Сэм играл в детектива Фокса вместе с сестрой, он становился неуправляемым быстро двигающимся смерчем.

— Милый мальчик, детектив, — старушка улыбнулась, отчего на ее лице только прибавилось морщин.

— Ваши бы слова, да Святому Нику в уши, — усмехнулся я.

Милым он был только тогда, когда ему это выгодно, в остальное время его неуемная энергия могла поспорить разве что с вредностью Гвен. Эта маленькая ведьма в последнее время плохо переносила отказы и излишние поучения. Порою между ней и Джойс воздух начинал искрить от энергии. Дочь не желала долго сидеть над рунами, а мать призывала ее к рассудительности, которой должна была быть наделена любая ведьма. За последние месяцы у нас с Сэмом выработался условный рефлекс: когда между девочками пролетало слово «ответственность» стоило как можно скорее прятаться, ведь тогда не только воздух искрил, но и поднимался мини-ураган.

Я подробно расспросил миссис Бейл о том, где и когда она последний раз видела свою любимую обезьянку, предупредил, что могу навестить ее, и уточнил еще немного деталей, а после проводил милую старушку — надо же, как точно Сэм подобрал выражение — к двери и закрыл агентство до конца дня.

Теплое весеннее солнце еще было в зените, но я без зазрения совести мог позволить себе больше никого не принимать. В такие дни работу стоило оставить на потом и провести время с семьей.

Чуть приостановившись напротив начищенной до зеркального блеска таблички с нашими с Джойс именами, я поправил взъерошенные волосы.

— Ну, надо же, — я придвинулся к табличке ближе.

В уголках глаз появилась парочка морщин. С появлением детей время будто бы летело с удвоенной скоростью. Впрочем, в этом тоже было нечто прекрасное. Ничто не стояло на месте. Аркен развивался, прогресс уверенно шагал по королевству — даже в Крысином квартале теперь многое подключили к электричеству. А видеть, как твои дети растут и становятся личностями, с которыми порою не просто интересно поиграть, понянчиться, но и завести беседу, выслушивая забавные, иногда неожиданно умные рассуждения — вообще сродни магии.

Взбежав по ступеням в жилую часть дома, я едва не снес аккуратно выложенные газетные вырезки и фотографии, которыми обложил себя Сэм в огромной гостиной. И когда только успел? Сын стоял точно по центру и задумчиво потирал подбородок, его волнистые рыжие волосы торчали в разные стороны, а на белоснежных манжетах красовалось несколько чернильных пятен.

— Джентльмен, вы не думаете привести себя в порядок? — переступая через листочки и бумажки с понятными только Сэму каракулями, строго спросил я. — Мы выдвигаемся через час.

Пронзительно голубые глаза, чей цвет достался ему от мамы, с по-кошачьи вертикальными узкими зрачками жалостливо уставились на меня. Кажется, кое-кто не хотел идти в гости.

— Я пытаюсь расследовать дело, папа. Не время праздновать! Аркен в опасности!

Я быстро оглядел газетные вырезки и хмыкнул, стараясь не выказать никоим образом весь скептицизм по этому поводу.

— Кондитерские воры?

— Угу, — серьезно кивнул он. Казалось, все его баловство и игра в Фокса отошли на задний план. Наверное, Гвен решила, что с нее хватит игр, и бросила брата разбираться одного. — За восемь месяцев пропало более сорока килограммов выпечки. Кондитеры ничего не могут сказать, товар для магазинов был загружен в грузовые мобили, но по прибытии в нужное место несколько лотков булочек всегда пропадает. Водители тоже не могли украсть их, как пишут в газетах.

— Думаю, тебе нужно больше информации. И, наверное, пробковая доска, чтобы лучше видеть всю собранную тобой картину преступления.

— Но мистер Фокс… — решился возразить он.

— Раскладывает все на полу, знаю, Сэм, — я улыбнулся ему и присел, чтобы взять в руки один из листков с его почеркушками. — Не очень эффективно, потому что приходится вертеться из стороны в сторону. А на доске у тебя все будет перед глазами.

Сэм прищурился, наверное, решая, стоит ли верить моей скромной персоне.

— Ладно, — медленно произнес он, все еще пытаясь оставаться в образе крутого детектива, но я заметил, как предательски дернулся вверх кончик его хвоста.

— Она в кладовке. Возьмешь после того, как мы вернемся, — поспешил добавить я, видя, что катт готов был ринуться за ней прямо сейчас.

Плечи сына на мгновение поникли, но моя строгая просьба прибраться и пойти готовиться к вечеру быстро привела его в чувства. Я лишь покачал головой, быстрым шагом преодолел утопающую в зелени гостиную, миновал коридор и дошел до нашей с Джойс спальни.

— Ты опять угрожал ребенку кэпменами? — не отрываясь от письма в руках, спросила моя ведьма.

Жена сидела в лучах весеннего солнца напротив большого зеркала в легком шелковом халате — мой подарок — и держала письмо так, будто бы от него разило чем-то похуже Ливоты в Крысином квартале в разгар летней жары. Сколько лет прошло, а я все не переставал восхищаться тем, как солнечные блики играли в ее светлых волосах и насколько прекрасно вдыхать ее ни с чем не сравнимый аромат. Куда лучше Мяты, к которой я не прикасался с самого рождения детей. Да, были срывы во время беременности Джойс, но мы вместе преодолели это. Без ее поддержки и света я бы никогда не справился с собственными демонами.

— Он уже достал со своим Артуром Фоксом, — отозвалась с нашей кровати Гвен, приподнимая свою такую же рыжеволосую, как и у брата голову. Ярко красные прядки сверкали на солнце, словно драгоценные камни. — Может быть, папа прав — его пора сдать кэпменам.

— Перестань ворчать на брата и встань с кровати, а то испортишь прическу, — Джойс отложила письмо на туалетный столик и хитро прищурилась. — Вряд ли Робу Кастеру нравятся лохматые леди.

Эти слова произвели на дочь волшебное действие. Как заклинание, на которое не нужно тратить энергию. Гвен быстро и резко села. Ее медовые глаза возмущенно стрельнули в сторону мамы.

— Мама, что ты такое говоришь? — пробормотала Гвен, сползая с кровати, едва не спихнув с нее подготовленное для вечера платье Джойс, которое мы специально покупали к годовщине четы Кастеров… потратив на выбор наряда больше четырех часов. — Он еще совсем ребенок! И вообще, — девочка деловито поправила чуть съехавшую шпильку, — он зануда. Чего еще ждать от семилетки? С ним и поговорить не о чем.

Вразрез резким наигранным словам щеки юной леди мило покраснели.

— Пойду лучше выберу туфли для ужина… пока вы тут целуетесь, — Гвен быстро зашагала к выходу из родительской спальни.

Предполагаю, чтобы скрыть свое смущение.

Что же, стоило отдать ее проницательности должное, ведь я на самом деле сразу, как за дочкой закрылась дверь, оказался рядом с Джойс и, скинув с одного плеча халат, коснулся губами нежной кожи, полной грудью вдыхая ее аромат.

— Пожалуйста, скажи, что ты еще не одета только потому, что ждала меня, — жутко хотелось укусить свою ведьму, но у платья были достаточно открытые плечи, чтобы оставить столь заметный след на всеобщее обозрение. По крайней мере, до похода в гости…

— Я бы с радостью подтвердила твою догадку, но у нас слишком мало времени, — ведьма задышала чуть чаще. В ее голосе появился мед. Джойс все так же реагировала на мои ласки, как и в первые месяцы нашего… кхм, активного знакомства. — Меня отвлекло письмо из Ковена.

Я поднял свое лицо и посмотрел на нее через зеркало.

— Опять призывают на проверку? — нахмурился я.

— Трансмиграция все еще считается темным даром, — моя ведьма закатила глаза. — Поэтому они желают знать границы моих умений.

— Надеюсь, ты, как порядочная ведьма, делаешь все спустя рукава на этих проверках, — я все же не сдержался и схватил губами мочку ее уха.

Судя по лукавому взгляду, госпожа Джойс Олфорд сильно прибеднялась перед комиссией. Да так, что у них не возникало желания использовать ее в своих целях — потому мы могли спокойно развивать наше агентство.

К слову, об агентстве. Вот уже несколько лет оно успешно лидировало среди прочих. Случалось так, что заказы приходилось выставлять в очередь вперед на месяц, чтобы хоть как-то охватить те объемы дел, которые к нам поступали. Штат у нас был немногочисленным, но весьма комфортным. Молодая, только окончившая колледж эльфийка, которая идеально подошла на роль секретарши с ее идеальным почерком, скоростным набором текста на печатной машинке и умением всегда вовремя доносить все отчеты куда следует. Мужчина в солидном возрасте трудился у нас бухгалтером. За все финансовые дела агентства я был спокоен, ведь он обладал не только огромным опытом и грамотностью, но и живым умом, благодаря которому последние пару лет мы получали гранты от королевства. Так же в нашем штате значилось трое детективов, не считая меня и Монти, что, конечно же, способствовало ведению нескольких дел одновременно.

Контора занимала весь первый этаж нашего дома на Паинтон-стрит, что нисколько не мешало нашей обычной жизни, ведь жилая часть дома была недоступна чужим людям и нелюдям. Признаться, я всей душой полюбил то, что нам удалось построить.

В общем, мы не бедствовали.

В окно заскреблись в тот момент, когда я помогал Джойс застегнуть молнию на спине. Сквозь окно проглядывала хитрая морда норки в шляпе.

— Инга опять поучает Гвен. Я р-решил, что лучше пр-ройду незаметно, — сказал он вместо приветствия, забираясь в приоткрытую мной створку.

— Что на этот раз она учудила в ее присутствии? — спросил я, наблюдая, как Дин стряхивал невидимую пыль со своей шляпы.

Он столь бережно относился к подарку Джойс, что за девять лет та лишь едва заметно выгорела, в остальном оставаясь на первый взгляд все такой же новой.

— А мне откуда знать? — ворчливо зашипел фамильяр, запрыгивая на кровать. — Упомянула что-то о пыльной кор-робке.

Со временем Инга перестала сильно цепляться ко мне, став куда благожелательнее после рождения детей. Пока они были совсем еще маленькими, она вечно просила оставлять ее в нашей спальне, где они спали до полутора лет. Так, под предлогом неусыпного внимания, она могла умиляться каждому их новому умению. Конечно, когда они стали старше, она примерила роль строгой наставницы, особенно для малышки Гвен, чей ведьмовской дар оказался таким же сильным, как у мамы. Но несмотря на все наставления и ее вечное ворчание, мы все прекрасно понимали, что она просто обожает наших детей.

— Ты с нами? — улыбнулась Джойс, ненадолго присев рядом с фамильяром и вновь водружая на его голову шляпку.

— Не, — показал острые зубы Дин. — Мы с Линой договор-рились найти Шико и выведать пар-ру тайн Паинтон-стрит… Может, прогуляемся в одно мес-сто.

— Если узнаю, что у соседей что-то пропало, ты же в курсе, на кого я подумаю в первую очередь? — тон Дина показался мне слишком хитрым, чтобы пропустить его мимо ушей.

— Иди ты, Майкл, — фыркнул фамильяр, но все же отвел взгляд в сторону. — Просто пр-рогулка с кор-решами.

— Очень на то надеюсь…

— А я надеюсь, ты свой каттский нос не с-станешь совать в мои дела.

— Смотрите, норка напряглась. Значит, все-таки что-то задумал, да?

— Ус-спокойся, кошак. Полакай молочка, что ли…

— Хватит ребята, — теплый упругий магический ветерок легко ударил нам в морды. Джойс демонстративно подула на свой выставленный вверх палец, будто задувала дымок от ствола пистолета. — Позовите лучше детей. Пора идти к Кастерам.

Джойс

Я наблюдала за пробирающейся ко мне Алисией. Она постаралась выскользнуть из комнаты незаметно, но, признаться, вышло у нее это с трудом. Уилл души не чаял в своей молодой супруге и с каждым годом, казалось, любил ее все больше. Вот и сегодня весь вечер был подле нее и на все сто справлялся с ролью заботливого мужа.

Кто бы мог подумать, что людей могла свести такая трагедия. Ведь почти девять лет назад, когда Уилл Кастер попал в больницу, избитый Роком, и находился на грани жизни и смерти, его вызвалась выхаживать практикантка — тогда еще студентка последнего курса медицинской академии. Энергичная, напористая и с самым большим на свете сердцем.

Она быстро начала его раздражать, и к моменту выписки Уилл злился при одном упоминании ее имени. Его дико нервировало, что ему, взрослому и самостоятельному мужчине, требовалась помощь хрупкой девушки. Особенно, если дело касалось того, о чем не принято говорить за столом в высшем обществе.

И что бы вы думали? Вскоре после выписки Уилл понял, что рыжеволосая практикантка никак не выходила у него из головы.

Я была особенно рада, когда позже он рассказал нам о помолвке. У Уилла снова появилась цель в жизни. На руинах его обрушившегося мира показались ростки новой жизни, сперва совсем хрупкие, но постепенно набирающие силу. Тогда же с хитрой улыбкой припомнила ему, что Алисию он звал даже в забытье сна в тот вечер, когда я без спроса ворвалась в его сознание.

— Я принесла, — шепнула мне на ухо вернувшаяся с конвертом Алисия, остановившись у меня за спиной.

— Спасибо, — я забрала из ее рук заветные бумаги и вопросительно заглянула в большие зеленые глаза хозяйки вечера.

Празднование их с Уиллом восьмой годовщины началось уже несколько часов назад, и теперь большая и просторная гостиная напоминала сбор кружков по интересам. Мы давно вышли из-за стола и теперь весело переговаривались небольшими группами, разместившись на диванах и в креслах. Майка утащили к себе дети — Сэм попросил рассказать остальным про одно из его последних дел. Наш сын очень гордился отцом, даже если произносил имя детектива из рассказов чаще, чем чье-либо другое. Я была уверена, что его тяга к Артуру Фоксу во многом связана с восторгом и уважением к профессии Майка, хоть муж и закатывал глаза, когда я ему на это указывала.

— Там же все хорошо? — уточнила я у Алисии. На миг сердце забилось чаще.

— Конечно, — поспешила она меня заверить, погладив по плечу. — Записала тебя на прием к Дороти через неделю.

Я закивала и облегченно выдохнула, отставляя бокал с соком. Удивительно, но Майк не придал значения, когда я отказалась от спиртного. Настолько не думал о подобном исходе нашей зимней вылазки в санаторий?

Впрочем, стоило ли его судить за это? Он ведь был уверен, что я по-прежнему пила отвар. И я пила! Но не в те несколько дней, когда отравилась чем-то из их кухни.

— И, Джо, — начала было Алисия, прикусив губу, но замолчала, явно взвешивая, как донести до меня информацию.

— Говори, — прищурилась я, нервно поправляя складки на платье.

— Нет-нет, все хорошо, я уже сказала. Просто расшифровка магических сфер показала… три плода, — она очаровательно улыбнулась.

— Три? — голос меня подвел, сорвавшись почти на писк. Повезло, что вокруг все по-прежнему болтали, иначе мы бы точно привлекли к себе лишнее внимание. — О, Ехидна. Выбрала катта на свою голову. Несу, как кошка… — прикрыла глаза, прижав конверт к груди.

Алисия тихо рассмеялась и приобняла меня за пока еще тонкую — надолго ли? — талию.

— Не волнуйся. Вы с Майком замечательные родители.

— Родители они и правда хорошие, — раздалось позади, и мы с Алисией синхронно вздрогнули.

— Мистер Олфорд, опять подкрадываетесь, — с улыбкой пожурила она его.

— Что за выражения, юная леди. Я никогда не подкрадываюсь, просто хожу тихо.

Он тряхнул своей совсем уже седой головой и глянул в сторону в этот момент рассмеявшейся над какой-то шуткой Корвана вдовы генерала. Эрик совсем недавно с ней съехался, но оформлять отношения как-то официально они по-прежнему не хотели.

— Конечно, — фыркнула я. — Тебя выпустили из крепости?

— Они переключились на Майкла, — кивнул он, сверкнув глазами.

Эрик обожал своих внуков и старался проводить с ними как можно больше времени. Вот и сегодня почти сразу прошел в соседнюю комнату, где собрались семеро сорванцов. Трое ведьмочек Монти и Сальмы, в которых они души ни чаяли, девчонки росли смешливыми и любознательными, хоть и устраивали разные каверзы время от времени. Двое детей Уилла: семилетний не по годам развитый Роб — могло ли быть иначе с сыном адвоката и врача? — и очаровательная четырехлетняя Клэр, появление которой братик ждал едва ли не сильнее, чем их родители. И наши двойняшки, конечно. Оставалось надеяться, что Гвен на сей раз не захочет испробовать новое заклинание на пару со Стейси — старшей девочкой четы Ким, у которой уже тоже начал просыпаться дар.

В прошлый раз, когда мы собрались на Рождество, они едва не подпалили хвост Лины. У Стейси проснулся дар стихий, потому Сальме и Монти приходилось несладко. Гвен, впрочем, тоже не отставала. На семилетие Роба она умудрилась принести поднятого с заднего двора Кастеров мертвого зомби-хомяка. Вот и визгу тогда было!

— А он один справится? — вдруг заволновалась я, припомнив, насколько сокрушительной силой становились наши дети, когда собирались вместе.

— Ничего, ему полезно, — фыркнула Алисия. — Потренируется.

— Я чего-то не знаю? — прищурился Эрик и подошел ближе.

И вот вечно он тут как тут со своей наблюдательностью!

— Да, но я бы хотела сперва рассказать Майку, — призналась я, прекрасно зная, что свекор не отстанет. Даже добавила умоляющий взгляд. Эрик почти всегда сдавался.

— Охо, — глаза Эрика округлились. — Дочка, что я слышу? Я стану дедом?

— Вы и так дедушка, Эрик, — вмешался подошедший к своей жене Уилл.

Я закатила глаза. Стоило ли надеяться, что я утаю такую новость в нашей шумной компании? Особенно, если проходила обследование в больнице, где работала Алисия.

— Дорогой, это пока секрет, — попыталась Алисия утихомирить мужа.

— А что за секреты в кругу семьи? — усмехнулся Корван, развалившийся возле камина.

Взглянув на сына Уилла, я в очередной раз подивилась, как же он изменился за последние годы. Того парня с отсутствующим взглядом и болезненным видом, что лечился в «Балтингейл», будто никогда не существовало. Перед нами сидел пышущий здоровьем и энергией мужчина.

Они с Сабриной поженились сразу после выпуска и уже многого добились на профессиональном поприще. Уилл какое-то время терзал его на предмет внуков, но молодые пока хотели пожить для себя. Корван даже выдохнул, когда Алисия снова забеременела, и Уилл переключился на Клэр. Хотя принял он мачеху далеко не сразу, сейчас в семье Кастеров царило понимание. Они нашли тот баланс общения, при котором всем было комфортно.

— Знаете, с точки зрения норм общества каждый индивидуум имеет право на секреты. Тем более, когда… — начал было Монти задумчиво, пригубив вина, но Сальма его перебила.

— Мон, прекрати, это очень опасная тема, — предостерегла она мужа, погладив по локтю.

Ох, да, опасная тема! Как и многие другие.

Монти был очень благодарен мне за спасение его жизни когда-то, но с последствиями все еще приходилось мириться. Помнится, я тогда так нервничала, что разозлилась на него за молчание о Майке. И это не прошло бесследно. Вместо дара он получил весьма интересную особенность и с тех пор всегда начинал икать, если что-то утаивал от собеседника или лгал. Идеальный муж, надо признать. Со временем он привык и разработал стратегию говорить пространными общими фразами. В большинстве случаев помогало.

Пока не случалось нечто вроде этого…

— А у тебя самого-то есть секреты, а, Монти? — широко улыбнулся Корван.

Сабрина, сидевшая в соседнем с ним кресле, закатила глаза и пихнула его в плечо.

— Н-н… кхм, я… — Монти сжал зубы и метнул в Корвана острый, как сталь меча, взгляд, но тот лишь с улыбкой поднял руки.

— Прости, старина, никогда не надоест.

Ответом ему послужил пронзительный «ик».

Сальма покачала головой и принялась колдовать, снимая приступ. С каждым разом у нее выходило все лучше и быстрее — не зря ей дали место в больнице, где она занимала ставку целителя от Ковена, — потому спустя несколько секунд Монти уже с облегчением допивал бокал вина.

В очередной раз почувствовала укол сожаления, но со своими «дарами» я ничего не могла поделать. Весь Ковен не смог, что уж там.

Наверное, Монти почувствовал, что меня снова захватывал приступ самоуничижения, потому что усмехнулся и подмигнул, одними губами добавив: «Все в порядке».

Ким ни раз и даже не десять уверял, что получал бы свое икание снова и снова, если это означало, что он будет жить, станет мужем прекрасной талантливой девушки, чей потенциал мы постепенно раскрыли во всей красе, еще и счастливым отцом трех очаровательных малышек.

Из кэпменского управления его, конечно, прогнали — там витало столько тайн следствия, что бедняга почти все время икал. Зато Монти смог перейти в наше с Майком детективное агентство, ныне весьма процветающее. Наверное, о лучшем напарнике мужа я не могла и мечтать.

— Значит, ты… — начала было Сальма, но ее тут же перебили.

— Я стану дедом, — лучезарно улыбнулся мистер Олфорд.

— Эрик, — сулыбкой пожурила его мадам Сэлведж — миниатюрная, но очень бойкая аристократка с едва заметной сединой у висков.

— Да все уже поняли, что наша Джойс в положении, мадам, — хохотнул Корван.

— Корван, — в один голос окликнули его Сабрина и Уилл.

— Я бы хотела сказать сперва Майку… — закатила я глаза, понимая, что этот поезд уже было не остановить.

— Что мне хотели сказать? — уточнил Майк, появившийся в дверях большой гостиной.

Надо же, он, как всегда, вовремя.

— Крепись, друг, ты, наконец, меня догонишь, — хмыкнул Монти, хлопнув его по плечу.

— Перегонит, — тихо засмеялась Алисия, утыкаясь носом в рубашку мужа.

— Я один чего-то не знаю? — выгнул бровь Майк, подходя ко мне своей удивительно мягкой, кошачьей походкой, его хвост колыхался в такт шагам.

Не так я представляла себе этот момент, но что же. В большой семье, наверное, так и бывало. Стоило уже принять и привыкнуть. Хотя бы после фиаско Рока, пожелавшего скрыть свою девушку… Сегодня они не смогли прийти, еще неделю назад уехали знакомиться с семьей Ары — полуэльфийки-полуорчанки, умудрившейся запасть в душу нашему немногословному другу, уже много лет служившему охранником в юридической фирме Уилла.

Что сказать, наш адвокат по достоинству оценил тот единственный раз, когда встретился с кулаками Рока!

«Ладно, Джойс, сделай это. Это ведь как пластырь».

— Я беременна, — выдала я на выдохе и уставилась в округлившиеся глаза Майка.

Повисла тишина, прерываемая лишь треском дров в камине. Все следили за Майком, а он смотрел только на меня, явно прикидывая, куда расширять детскую в нашем доме. А как только пришел к какому-то заключению, то улыбнулся и подошел меня поцеловать.

Ох, в этот момент, когда твердые губы мужа накрыли мои, мне захотелось разреветься от радости и переполнявшей меня любви. Дурацкие гормоны!

— У нас будет сестренка? — донесся подозрительный голос Гвен.

Отстранившись и выглянув из-за мужа, я увидела лицо дочери, вытянувшей шею в дверной проем.

— Может, братик. Я тогда столько ему расскажу про детектива Фокса! — благоговейно произнес Сэм, выбежав в проход.

«Подслушали».

— Может, вам всем повезет, ребята, кто знает? — таинственно улыбнулась Алисия.

Майк снова вопросительно уставился на меня.

— Трое, — я пожала плечами.

Майк обнял меня и рассмеялся, уткнувшись носом в шею.

А я что? Я ничего. Сам виноват!

В этот момент раздался громогласный стук в дверь, будто кто-то хотел ее выбить.

Мы все переглянулись и высыпали в коридор.

— Мы еще кого-то ждем? — насторожился Монти.

— Открывайте, это ограбление! — проревели за дверью.

— Идиот, — выдал Майкл, крепче обхватив меня за талию.

— Кто там? — нахмурилась Сабрина.

— Угадай с трех раз, — качнул головой Корван и криво усмехнулся, глянув на отца.

— Да, я и его позвал, — подтвердил Уилл наши догадки.

Ох, да, кто бы мог подумать, что Уилл найдет с ним общий язык, когда по просьбе нашего всепрощающего Рока решит помочь с судом одному криминальному авторитету.

Уилл подошел к двери, распахнул ее и криво усмехнулся. Совсем, как его сын минуту назад.

— Заходи, чудак. Мы только тебя и ждали.

— А что? Заявлять об ограблении мне как-то привычнее, — расхохотался Лекс.

«Неисправим», — закатила я глаза.

— Мамочка, а Стейси подожгла завеску. Это уже пожал или нет? — раздался позади невинный голосок Клэр.

Огненноволосая девочка стояла в проходе и смотрела на нас большими и зелеными — в маму — глазами.

— Пожал? Что пожал? — не понял Лекс, стряхивая с костюма капли начавшего моросить дождя.

— Пожар! — воскликнула Сальма, подобрав подол платья и кинувшись в детскую.

А вот и приключения. Какой вообще раз мы обходились без них?

Обменявшись взглядами, мы все бросились следом за ней.

Конец

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Эпилог