Софья - королева данов (СИ) [Мира Майская] (fb2) читать онлайн

Мира Майская Софья - королева данов

ПРОЛОГ

Сейчас спустя много лет, вдали от родины, на моих коленях сидит внучка, в отличие от внуков, она знает русскую речь и с удовольствием слушает мои сказы.

В них повествования о моей юности, о первой любви и мальчике с зелеными глазами. Я смотрю на свою внучку и вижу своего любимого, его глаза, она похожа на него.

***

Жизнь княжеской дочки не согрета любовью материнской и отцовской. Нет, в ней место, никакой любви. Любая привязанность нам противопоказанна, или боль душевная съест тебя. Не должно её быть ни к матери, ни к отцу, ни к братьям или сестрам, ни к детям своим, нам нельзя прикипеть. Жизнь эта сурова, порой беспощадна. А порой ведёт к ранней смерти.

Кто-то приспосабливается и терпит, кто-то ищет успокоения души и тела, и уходит в монастырь. И только единицы противостоят, противятся…

Что ждет княжеских дочек, вставших поперёк отцова и материнского слова, что ждёт тех, кто воспротивился заветам дедов и вековым обычаям предков?

Жизнь их коротка, смерть, их удел…

А те из них, кто восстал и выжил?

Их имена остались в летописях и песнях народных.

Что выпало на долю таким, истинно мужественным женщинам?

Были ли они счастливы? Создали ли они семьи, с любимыми ими мужчинами?

Что уготовила им судьба?

В основе романа судьба Софии Менской и Полоцкой, королевы Датской. Королеве оставшейся малоизвестной, но от того не менее достойной внимания.

ГЛАВА 1 СОФЬЯ

ГЛАВА 1 СОФЬЯ

К читателю, обратите внимание, в те давние времена люди раньше взрослели, раньше женились и выходили замуж, раньше старели и умирали. Возможно из-за суровой жизни, а возможно это было моральной нормой, нам это точно уже не узнать.

Менск, Менское княжество 1140 год

Я родилась в семье менского князя, в главном городе Менского княжества 6648 году от сотворения мира, или 1140 году от рождества Христова[1]. Моей матерью была крещеная во Христе, польская княжна Рехеза или Рекса, как звал её мой отец. Отцом моим был Володарь Глебович, дедом по отцу Глеб Менский, прадедом князь Всеслав Брячиславич Полоцкий, прозванный в народе Чародеем.

Для матери и отца, это был второй брак. Первая супруга отца умерла, оставив сына, Владимира, моего старшего единокровного брата по отцу, он был старше меня на восемь лет. У матери тоже были два сына от первого брака с датским наследным принцем Магнусом Сильным[2], сыном короля Дании. Магнус был убит, в борьбе за корону.

Два моих брата по матери старший Канут и Нильс остались в Дании, у родственников Магнуса. Канут на двенадцать лет старше меня, Нильс на одиннадцать.

Отец после смерти моего деда, Глеба Всеславовича в Киеве в заточении, был вместе с братьями изгнаны с Руси, киевским князем Владимиром Мономахом. Их со всей роднёй, женами и детьми посадили на корабль и отправили в Византию, в изгнание. Вот по дороге мать Владимира, имя её было София, не выдержав долгой дороги, умерла, хотя мои пестуньи[3], между собой говорили, что не разродилась она. Отцу тогда двадцать девять уж было, странствия, и поиск поддержки привели его в Польшу, к отцу матери польскому правителю Болеславу III Кривому, здесь то 18 июня 1136 года и был заключен брак для того, чтобы скрепить союз Менска и Польши против Дании и могущественной киевской династии Мономахов.

В этом браке родились двое детей: старший мой брат, родной и по матери, и по отцу, Василько, будущий князь Логойска, и я единственная дочь у матери и отца, Софья.

Хоть я и не застала прадеда, но знаю о нём много, великий был князь и прожил славную жизнь, дожил до седин. О деде мне рассказывал отец, а позднее когда я стала старше, расспрашивала о нем у братьев по отцу.

По их рассказам, дед похоже пошёл в своего отца, сев в Менске и Полоцке после брата своего старшего, он не хотел подчиниться киевскому князю. Выход Менска из-под контроля Киева не мог не обеспокоить киевского князя Святополка Изяславича, который в 1104 году и отправил в поход на моего деда Глеба коалицию южно-русских дружин. Но тогда Менск выдержал девятимесячную осаду, и враги безуспешно отступили от города.

Князь Глеб, закрепившись в Менске, начал целенаправленную политику переориентации Неманского пути через кривичские земли по Свислочи до Днепра. В это время возникают городища Свислочь, Полоцкое, Елизово. Наверное, строительством этих городищ и занимался князь. Напротив Орши, принадлежавшей Смоленской земле, князь Глеб закладывает Копысь и наконец овладевает и этим важным центром на Днепре на пути «Из варяг в греки». Таким образом, в руках менского князя оказались ключи от двух важнейших ответвлений знаменитого торгового пути - Неманского и Днепровского. Это сразу же нарушила киевскую гегемонию на восточнославянских землях. Возник новый центр Менск, и его нужно было обязательно уничтожить, что и делалось киевскими князьями раньше, в 1067 и 1089 годах.

А разрушение в 1116 году менским князем города Слуцка, и увод оттуда жителей. В Киеве это восприняли не только как покушение на киевскую власть на дреговичских землях, но и прямой вызов. Князь Глеб не стал слушать предостережения и угрозы нового великого князя киевского Владимира Мономаха и отправил прочь его послов. Возможно, надо было как-то схитрить, ублажить конфликт и, может, даже договориться с Мономахом, но Глеб показал, что не боится его. А может, родовая гордость не позволяла унижаться перед палачом, который когда-то жег и грабил Полоцкую землю (и не только ее), сжег Менск и убил всех его жителей? Как Глеб Всеславич мог подать руку заклятому врагу? Деда можно понять, оправдать его поступок с морального аспекта, а вот с рациональной точки зрения, действовал он безрассудно.

На этот раз город был взят, а Глеб Всеславич попал в плен и был отвезен в Киев, где вскоре 13 сентября 1119 года скончался. Летописцы умалчивают подробности этих событий, а значит, есть что скрывать. Думается, что князь снова поверил Мономаху и прибыл в Киев для переговоров, где его, вопреки крестовому целованию, заточили, как в свое время и князя Всеслава. Но, чтобы не допустить повторения событий 1068 года[4], Глеба Менского просто отравили.

Именно поддержка князя Болеслава, материного отца, дала возможность отцу вернуть Полоцкое княжество под свою власть. До конца своих дней он поддерживал своего старшего брата в борьбе за Менское и Полоцкое княжества. Их соперниками были Мономаховичи, князья киевские, смоленские и черниговские, и основным соперником был Рогволд Друцкий.

Я застала ещё свою бабку живой, Анастасия Ярополковна Менская и Полоцкая, дочь князя волынского Ярополка Изяславича и Кунигунды Орламюндской, многое поведала мне. И про мужа своего Глеба Всеславича, убитом в 1119 году в Киеве и упокоившегося в Софийском соборе и про прадедов моих. Она прожила долгую и насыщенную жизнь, умерла в возрасте 84 лет, 3 января 1158 года в Киеве, где была торжественно похоронена в Киевском Софийском соборе рядом со своим мужем, спустя почти сорок лет после его смерти. Я не смогла быть на её похоронах, так как в это время ждала своего первенца.

Вот такие тяжелые события на менской земле, борьба за главенство над Русью между Киевом и Менском, предшествовали моему рождению. Вот и судьба моя, будет насыщена потерями родных и друзей, равнодушием самых близких мне людей.

[1] Дочь князя менского, а позже и полоцкого Володаря Глебовича, София родилась около 1140 года, скорее всего в Менске( так тогда именовался Минск). Сам Володарь – сын менского князя Глеба Всеславича; год рождения неизвестен примерно с1100-1110гг, умер он после 1167 года, примерно 1177г.

[2]Магнус претендовал на титул короля Швеции, хотя был избран только гётами, и его власть распространялась, лишь на Вестергёталанд. Этот брак был заключён с целью создания союза Дании и Польши, объединившихся для борьбы с вендами — союзниками Кнуда Лаварда.

Убийство Кнуда Лаварда послужило поводом к гражданской войне в Дании, в которой сторонники короля потерпели поражение. После гибели Магнуса в битве у бухты Фотевик Рихеза вместе с сыном Кнудом вероятнее всего вернулась в Польшу, где в 1135/1136г вышла замуж за Володаря Глебовича.

[3] Пестунья – няня.

[4] 1068 г. В Киеве, восстания киевлян и провозглашение Всеслава Чародея киевским князем.

ГЛАВА 2 МАТЬ И ОТЕЦ.

ГЛАВА 2 МАТЬ И ОТЕЦ.

Менск, Менское княжество 1144 год

Мне четыре года, первые воспоминания.

Тем летом мне исполнилось четыре года, на годины отец и мать созвали гостей. Вспомнить все я не могу, смутно помню, что из Швеции приплыли на кораблях, со своими людьми мои братья старший Канут, отец называл его Кнуд и средний Нильс. В то время им было по шестнадцать и пятнадцать лет.

Они были крепкими и уже совсем взрослыми, несколько лет назад, когда меня ещё не было, они жили в Менске с матерью. Потом братья уплыли к родственникам по отцу в Швецию, где воспитывались, как наследники деда короля и претендентами на корону Швеции.

Было заметно, что мать любит братьев больше, чем нас с Василько. Нас вообще никто не любил. Старший брат по отцу Владимир, которому уже исполнилось восемь лет, был любим отцом нашим. Он занимался с ним, обучал военному ремеслу и управлению в будущем княжеством и дружиной. Владимир всегда был подле отца.

А мы с Василько, который на два года старше меня, росли травой сорной, никому не нужной. И не были мы согреты любовью материнской и отеческой.

Кнуд на моё удивление, был добр ко мне, научил меня нескольким словам на шведском языке, играл со мной. Мне потом, уже когда я стала старше, казалось, что он перенёс на меня свою нерастраченную любовь к матери. Он рос большую часть детства вдали от материнской любви и ласки, хотя из всех своих детей, мать выделяла и любила именно Кнуда.

Впрочем, и мы с Василько, при живых родителях, что жили с нами в одном дворе, были её лишены.

В малолетстве нами занимались пестуньи, мы могли месяцами не видеть родителей, мать не кормила нас грудью, для этого были кормилицы, для отца же существовал только Владимир. Когда мы подросли, не отец и не мать не присутствовали на обряде пострига и подпоясывания мечом брата моего родного[1].

Это стало настоящей трагедией для брата, если бы не его наставник дядька – пестун, это возможно бы сломало его жизнь в будущем.

Нет, нас не наказывали плеткой или ещё как, на нас не кричали и не грозили кулаком, нас для отца и матери не существовало. Конечно, в силу возраста я не понимала отчего это так, жила, как жила, другого я и не знала. Только став старше, я осознала, что семьи у нас, как таковой не было.

Отец любил свою первую жену и сына от неё, для него он был русичем, таким, как и он. Мать не любила отца, это был муж, выбранный ей отцом. Для неё мы были дети от нелюбимого мужа, не понятно кто. А вот дети от первого брака, были дороги.

Мы с Василько были очень близки, много времени проводили вместе. Почти всё мы делали вдвоем, конечно взрослея, когда дети уже чувствуют разницу, что это мальчики, а это девочки, мы немного отдалились. Но всё равно мы были друг другу, самыми близкими людьми.

Брат здоровьем был не очень крепок, худенький, с большим животом, он в малом возрасте, был малоподвижен. Всё сидел на лежанке, или спал [2]. Только когда стал постарше, пестунья с ним много гуляла и разрешала ему бегать голышком, он вроде бы выправился.

Мне всего четыре было, брату шесть, но по росту мы наравне были. Оба мы светловолосые, пошли в отца, на лицо я больше была на мать похожа, а брат на отца. Росла я сорви головой, играла с дворовыми мальчишками в совместные игры в догонялки и салочки, в прятки и разбойников. А ещё мы играми в деревянные мечики, я частенько выходила победителем.

В один из дней мы с Василько сидели во дворе, играли в палочки. Я, как и брат была одета в штаны и длинную рубаху, издали нас, и спутать можно было.

Палочки мы раскладывали на земле, составляя разные фигурки. Вокруг мы не смотрели, занятые своим делом. Топот копыт лошади, раздался поблизости, но мы даже не подняли голову, то было привычное дело.

- Мелюзка, а ну отошли! – раздался поблизости голос Владимира.

Я подняла голову и встретилась с ним взглядом. Брату двенадцать, но он высокий и крепкий, плечистый, голос у него уж ломается. Вот сейчас он сидит на коне и смотрит на меня сверху. Презрительно кривил губы, усмехается.

Не успеваю сказать хоть слово, или палочки прибрать, а Владимир ударяет пятками в бока коня, а тот подается вперед и наступает копытами, на наши палочки, ломает нам всю игру.

Тут уж я не могу сдержаться, открываю рот.

- Ты что сделал! – кричу во всё горло.

Василько начинает плакать, я бросаюсь его успокаивать, слышу сверху смех.

- Девчонка сопливая, - я даже не успеваю понять, Владимир это мне или плачущему брату.

Хватаюсь за длинную оглоблю, и с размаху ударяю по сидящему на коне старшем брату. Так удачно получается, попадаю. Владимир сваливается с коня, не сразу соображает, что случилось.

А когда вскакивает на ноги, бросается на меня с кулаками.

Но добраться до меня он не успел, нас разняли пестуньи, растащили по разным углам, а потом увели в дом. Меня с братом заперли, мы просидели так, до вечера.

Вечером нас вывели и повели, по дому в мужскую половину. Там была опочивальня отца, старшего брата комната, гридницы большая и малая[3]

Князь Володарь сидел на лавке за столом, когда нас подвели к нему. Я внимательно посмотрела на своего отца, с любопытством рассматривая его вблизи. Не часто я его видела, а вблизи и то наверное впервые.

По другую сторону стоял Владимир, он склонил голову и хлюпал носом. Не знаю, бил ли его отец, всё может быть, но брата Василько, бить я точно не дам.

Князь повернул голову к нам, смотрел и молчал.

- Нажаловался, ябеда, - это я брату старшему.

- Молчать! – отец грохнул кулаком по столу.

- Паршивец, - тут же второй рукой схватил Василько за шиворот.

- Не тронь братца, - не о чём не думая, я потянула за рукоять тяжёлого меча, что висел на поясе у отца.

Он этого не ожидал, не успел даже воспротивиться, и что-то сделать.

Отец отпустил Василько, и упер взгляд в меня.

Меч был тяжеленный и длинный, а потому его конец я опустила в пол.

- Пшёл отсюда, - это князь, брату старшему Владимиру.

Владимир тут же скрылся из вида, я проводила его взглядом, ослабив внимание. Тут уж князь схватил меня рукой за шею, и выдернул меч из моей руки.

- Уйди и сопли подотри, до пола распустил, - это Василько, при этом отец оттолкнул его от стола.

В горнице мы остались вдвоем, отец больно сдавил мне шею. Нет, тогда я не задумывалась о том, что он мог свернуть её мне. Я ненавидела этого чужого мне человека, за то, что он обидел братца. Василько был единственным родным мне человеком, так я чувствовала тогда.

Володарь отпустил меня, я отступила на шаг.

Мы смотрели друг на друга, я насупилась, готовая к его нападению.

- Ты же не её дочь, - он закрыл глаза, потом рукой потер их.

Я стояла ничего не понимая, моргала.

- Софья, я дал тебе её имя, - его глаза заблестели, в них сверкнула влага.

Много позже я поняла, что это имя его первой жены. Они знали друг друга с детства, разница в возрасте у них была в четыре года. Обрученные родителями ещё в детстве, первая жена моего отца росла при дворе князя Глеба Менского[4]. Воспитывавшиеся вместе , они были очень близки.

- У тебя могла быть старшая сестра, но не судьба, - продолжил отец.

Мне стало его жалко, я прижалась и тихонько стала шептать.

- Ты не плачь, мы больше не будем драться. Я буду их разнимать, истинно говорю.

Он прижал мою голову к своей груди, и проговорил.

- Ступай, Софья и попридержи свой норов или недобро будет.

Я мотнула, соглашаясь головой, и тут же выбежала из горницы.

[1] Постриг и подпоясывание мечом княжича - посажение на коня, опаясывание мечом и постриг были обязательными элементами инициации юного княжича на Руси. У Татищева читаем, как в 1192 году князь Всеволод «учинил постриги сыну своему Юрию», а затем и сыну Ярославу. Интересно, что во время обряда пострига, 4-5-летнего мальчика сажали на стационарно установленное седло, а священник состригал ему прядь волос. Затем седло вместе с юным наездником перемещали на боевого коня.

С этого момента под руководством кормильчича княжич начинал обучаться верховой езде и воинским премудростям. В своем Поучении Владимир Мономах делится, как непросто ему давалась сия наука в юности: он часто падал с коня, «голову дважды разбивал, руки-ноги калечил».

Седло было обязательным атрибутом воинской подготовки, во время которой и князья, и витязи тренировались удерживаться на лошади, заскакивать в седло на ходу, переворачиваться, «луки гнути» и стрелять в мишени. К слову, мишени неожиданно высовывали из ямы «юные отроки». Они же бежали по полю с привязанными к палке щитами, чтобы воин тренировался поражать движущегося врага.

[2] Так описывают детей больных рахитом. В те времена дети не редко умирали из-за нехватки витамина Д.

[3] Гридница – комната гридней (воины охраны, дружинники), в большой гриднице обычно пировали князь с дружиной, и гостями. В малой, князь с ближним воинами.

[4]Обручение княжеских детей - в истории не редки случаи когда княжеских детей обручали в юном возрасте и отправляли жить в дом будущего мужа.

Пример: Верхуслава Всеволодовна (в крещении —Анастасия; ок. 1180 — ок. 1220) — дочь Всеволода III Юрьевича Большое Гнездо.

Ее отцом был знаменитый русский князь Всеволод Большое Гнездо, правивший во Владимире во конце XII века. Как вы понимаете, по его прозвищу, детей князь имел много. В том числе и девочек.

В рамках обычной для того времени матримониальной дипломатии он использовал этот ценный ресурс для установления крепких связей с другими сильными игроками на политической карте Древней Руси. Проще говоря, выдавал их замуж за тех князей, с которыми надеялся на союз.

Поэтому когда появилась возможность устроить брак очередной дочери с княжичем Ростиславом, он не колебался. Ростислав был сыном князя Рюрика Ростиславовича, а Рюрик являлся на тот момент одним из влиятельнейших князей на Руси, дважды занимал киевский стол. Поддержка со стороны Рюрика была крайне важна.

И Верхуславу обвенчали. А было ей тогда... восемь лет! В возрасте 8 лет была выдана за княжича Ростислава, сына великого князя киевского Рюрика Ростиславича, который дал своей снохе город Брягин. В летописях описано, что свадьба эта происходила со слезами на глазах. Девочку провожали из родного дома, буквально рыдая. Брак заключали в Белгороде, и Рюрик не поскупился на торжество - говорят, оно было таким пышным. какого еще не бывало на Руси.

Кстати, самого Ростислава тоже сейчас назвали бы мальчишкой. Ему было тогда 15 лет. И, судя по всему, в первые годы брака интимных отношений у слишком юных супругов не было. Об этом говорит хотя бы тот факт, что своего первого ребенка Верхуслава родила только спустя десять лет, когда ей самой уже было восемнадцать.

Новорожденной девочке дали красивое имя Измарагда(в крещении Ефросиния). Измагардом в Древней Руси называли изумруд, овдовела она в 1218 году.

ГЛАВА 3 НА ВОЛОСОК ОТ СМЕРТИ.

ГЛАВА 3 НА ВОЛОСОК ОТ СМЕРТИ.

Менск, Менское княжество, 1146 год

Мне шесть лет, именно тогда всё и перевернулось в моей жизни.

Это было жаркое лето, мы с Василько много купались, бегали на небольшое озерцо. За это нам часто попадало от пестуний, наших.

В тот день, когда наша пестунья Матрёна уснула послеобеденным сном, мы тихонечко сбежали искупаться на озере. Вдвоем, быстро перебирая ногами, перебежали по двору, краем глаза я заметила пришлых людей, они въезжали во двор. Только меня это мало заинтересовало, на княжий двор много приезжало чужих по разным делам и с поручениями к князю. Вот и в этот раз я решила, что это одни из них.

По знакомой тропинке мы быстро добежали до озерца, скинув рубахи, полезли в воду. Место было знакомое, привычное, и потому мы без опаски плескались в воде, плавать мы научились, только ещё плохо держались на воде.

Василько часто любил побахвалиться, приукрасить и даже показать, что он храбрый и сильный. Вот и в этот раз он решил переплыть озерцо, и как я не кричала ему вернуться, он не слушал меня.

С беспокойством я смотрела, как он удаляется.

- Вернись, Василько! Прошу тебя, мне страшно.

В ужасе я бегала по мелководью и причитала:

- Василько, не плыви, я верю, что ты сильный и сможешь. Не бросай меня…- у меня на глазах появились слёзы, я сильно за него испугалась.

Проплыв примерно половину, брат начал тонуть, его голова то уходила под воду, то вновь показывалась из воды. В ужасе я металась по берегу, кричала, звала на помощь.

- Помогите, Василько тонет!!!

Но никто не отзывался, не было никого поблизости.

Я бросилась в воду, решив спасать сама, братца бросить я не могла. Быстро плыть я не могла, навыка не было, да и со страха, очень быстро выбилась из сил. И так и не добравшись до Василько, сама стала уходить под воду.

Уже раз или два меня накрывала вода.

В этот момент, конечно, я не слышала, как кто-то прыгнул с берега в воду, издав характерный плеск воды. Но я почувствовала, как кто-то больно ухватил меня за волосы и потянул вверх.

Вытянув на поверхность, я глотнула воздуха и тут же закашлялась. Руками стала хватать за человека, но он не давался, так за волосы и потащил к берегу.

Почти ничего не соображая, я как рыба ртом хватала воздух.

Меня дотащили до мелководья и бросили, я осталась сидеть в воде, а человек вновь бросился в воду и поплыл.

Я не видела, как он нырял пару раз, чтобы достать Василько, потому как не могла справиться со своим дыханием. Тяжело дыша и кашляя, я пыталась выбраться на берег.

Понемногу я вновь стала соображать, подняла голову и увидела, брата тащат к берегу, только он совсем какой-то притихший. Мы вышли на берег вместе, мальчишка лет десяти-двенадцати тащил Василько, и я следом.

Я подскочила к брату, он опустил его на берег, стала тормошить его, но он молчал, глаза были закрыты.

Незнакомый мальчишка, молча отодвинул меня рукой, и приподняв Василько перекинул его на большой камень-валун, лежащий на берегу.

Брат лежал на животе, на спину ему, стал давить руками чужак. Изо рта у брата полилась вода, он стал кашлять. А я от страха за него, заревела.

Незнакомый мальчик, что-то сказал, но я ничего не поняла.

Понемногу я пришла в себя, Василько вроде бы тоже.

Так мы оба купались голышом, я принесла одежду и помогла братцу одеться, потом сама оделась. Только после этого я посмотрела на незнакомца.

Он был каким-то другим, не таким как все, я не смогла понять, почему. Другая одежда, смотрел он как-то по-другому, будто свысока.

Глаза, вот, что меня поразило.

Они были изумрудного цвета, зелень с чернотой.

Глубокие и очень умные.

Я долго смотрела на него, молча, почти не моргая.

Марево пропало, когда он вновь заговорил, и я вновь ничего не поняла.

Но всё же спохватилась, и сама затараторила.

- Спасибо тебе, спас нас. Не знаю, как тебя зовут, но не выдавай нас, или нас шибко накажут.

Он в ответ отмахнулся от меня, как от надоедливой мухи.

- Не выдавай, я тебе серебреный кубок принесу, ты не думай, это не украденный, это мой именной.

Кубки нам, Василько и мне, на первую годину подарил отец, у меня это первый взнос отца в моё приданное, для брата это взнос в казну будущего князя.

Мальчишка ничего не ответил, пошел вперед по тропинке. Я подняла братца и за руку потянула за собой. Уперевшись взглядом в спину незнакомца, я раздумывала над тем, как бы избежать наказания от пестуний.

Через пару шагов я подняла голову и вновь попыталась рассмотреть мальчишку впереди и понять, как же найти к нему подход. Волосы на голове у него уже немного просохли, и я заметила, что они немного кучерявые и с рыжиной.

Скорчив недовольную гримасу, я хмыкнула.

Рыжий, а рыжих я не люблю, они все вредные. Так я решила про себя, хотя в моем ближнем окружении, рыжих то и не было.

Мальчишка будто меня услышал и обернувшись осмотрел меня с ног до головы. В этот момент мы, как раз подошли к лазейке в заборе, ведущей в княжеский двор.

- Вальдмар! – раздался крик, откуда-то справа от больших ворот во двор.

Мальчишка дернулся, и сделал шаг в ту сторону, но остановившись, вновь посмотрел на меня, махнул мне на прощание рукой и убежал. Проводив его взглядом, я тут же с братом юркнула в лаз.

Как оказалось, нас уже искали.

Взяв нас за руки, Матрена нас отвела в нашу комнату и заперла, чему я безмерно удивилась. Недолго думая я решила узнать, что ж это такое случилось, что нас заперли, и выпрыгнула из оконца на землю. Высоко конечно было, но ничего, мне не впервой.

Потихоньку, я прокралась к задней двери в дом, той через которую заносили съестное, заходила челядь.

Юркнув внутрь, на цыпочках пошла по дому, прячась по углам от проходивших мимо людей, а их было много. Слуги сновали туда-сюда, были и чужие люди, стало понятно в доме, происходит, что-то важное.

Когда приблизилась к большой гриднице, услышала громкие голоса. На цыпочках я подошла к запасной двери. Да, в гридницу вели большие, главные двери и там стояли два стражника, а были ещё запасные, ими пользовались слуги. Вот к ним я и подошла, приложила ухо и стала слушать.

- Не тебе это решать? Рано ещё, мала слишком, - это был голос отца.

- Князь, понятно. Ты подумай, союз заключишь и с Киевом, и с Данией, детей обручим, а как подрастут, тогда и обвенчаем, - это незнакомый голос, с явно не нашим говором.

- Рано, подрастет, и тогда буду думать о выборе жениха, - то отец.

- По-твоему её сын, не годится ей в мужья.

- Князь, у него мать из ваших…- это кажется голос матери.

В этот момент меня схватили за ухо, и потащили от двери.

Ничегошеньки я тогда не поняла, про кого там говорили, про какую дочь, про какого сына, кто не годится в мужья и кому.

Ухо мне тогда выкрутили знатно, до синевы.

Матрёна ещё и подзатыльник отвесила, и сказала, что я её горе. А потом меня посадили в телегу, рядом пристроилась пестунья и мы стали выезжать со двора.

Я не понимала в тот миг, куда и зачем меня везут. Задрав голову, я посмотрела на крыльцо в княжеский дом, и удивленно увидела там рыжеволосого мальчишку. Сейчас его волосы высохли и оказались ярко рыжими, будто пламя.

Поморгав от удивления, я долго смотрела на удаляющееся пламя.

ГЛАВА 4 ПРОЩАНИЕ С РОДИНОЙ

ГЛАВА 4 ПРОЩАНИЕ С РОДИНОЙ

Деревня под Менском – княжеский дом, Польское княжество 1146-1147год.

Привезли меня вместе с Матрёной в деревню в дне пути от Менска. По моей мысли поселились мы в доме, заранее выстроенном для князя, может на время охоты или под временное жильё. Дом был большой и добротный. С нами приехало десяток воинов, конюх и еще двое мужиков. Я не сразу додумалась, что останусь здесь надолго. Долго спрашивала, когда к нам приедет Василько или может мы, поедим его навестить.

Но не того не другого не случилось, я тосковала, плакала, так минуло лето, затем осень и зима, наступила весна.

Нет, Матрена не обижала меня, кормила исправно, следила за одеждой. Но не более, не теплоты душевной, не разговоров каких-либо, я не видела от неё.

Похудев, вытянувшись, я совсем впала в безразличие ко всему. До меня, наконец, дошло, что я одна в этом мире. Никому ненужная, выброшенная из семьи, непонятно за что и почему. Это было для меня чем-то разрушающим, замкнувшись в себе, я стала настороженной, будто ожидая от людей следующего удара.

Однажды в деревне появился монах, из тех. что ходят по миру и проповедуют ученье о Христе. Он читал людям молитвы, ему за это подавали съестное, кто что мог.

Выпросив для него у пестуньи хлеба, пошла, послушать молитвы. Когда пришла, монах сидел у костра в одиночестве, было видно от холода его бьет сильная дрожь.

Я протянула ему большой ломоть хлеба, он поднял голову и посмотрел на меня одним глазом, на втором было бельмо.

- Возьми…

- Придет день, и я тебе дам такой же кусок, - проговорил так и всматриваясь в моё лицо.

- Всё может быть…

Я присела рядом и сунула ему в руки ломоть. Отрицать ничего не хотелось, потому, как мне была известна история отца. То он княжич при отце князе менском, а то изгой и никто, а то уж сам князь. Так к чему отрицать очевидное.

- Как твое имя, монах? – я хотела запомнить имя того у кого возможно придется просить еду.

- Софья, моё имя Бенедикт.

Я удивилась, это заметил монах и проговорил.

- Я не из ваших земель, издали. Возьми королева вот эту книгу, изучи. Читать-то обучена?

- Да, только не люблю, - поправилась тут же, удивившись, что он назвал меня незнакомым словом.

- Не любила я это дело. Королева это кто? - посмотрела на него.

- Почитай и узнаешь, и запомни, надежда всегда будет рядом с тобой.

Ничего не поняв, я взяла книгу и вернулась в дом. Принялась читать, водя пальцем по странице написанной вручную[1]

Книга рассказывала о древней королеве, она была мудрой, знала много учений, читала много книг. Быстро читать я не могла, а потому на следующий день вновь пошла, расспросить монаха Бенедикта. Но не нашла, люди сказали он ушёл из деревни.

Всю весну я медленно читала книгу, погрузившись в мир, описанный в ней. Мне понравилось узнавать другой мир, я задумалась над тем, чтобы найти ещё книг. Мне хотелось читать и читать, отстраняясь от страшного реального мира.

С первыми днями лета, во дворе дома где я прожила почти год, поднялся шум, беготня. Матрёна объявила, что мы возвращаемся в Менск. Я уже не знала, рада я этому или нет, за этот год я изменилась. То, что я чувствовала к брату, потускнело, и как сломанная ветка отболело, усохло и окончательно отвалилось.

Менск, встретил меня грибным дождем, радугой на небе. Но я не радовалась уже ничему, наоборот я ждала какого-то удара от людей. Знала, что не просто так меня вернули, что-то неизвестное ждет меня.

Я не ошиблась, буквально через день я узнала, что вместе с матерью еду в Польшу, к деду по матери, Болеславу, которого до этого никогда не видела. Вначале я решила, что мы едем в гости, и не сильно испугалась.

Только перед самым моим отъездом, меня привели к отцу.

Он стоял у стола, когда услышал, что меня привели, повернулся и пристально на меня посмотрел.

Затем подошел, в руке его была цепочка, он поднял руки и надел мне её на шею. Я удивленно на него посмотрела.

- Это родовой знак Брячиславовичей, идёт от прапрадеда твоего первого князя Полоцка. Носи с честью и не забывай свой род. Всё что мог, я для тебя сделал, отстоял, когда тебя мать ещё по малолетству хотела отправить в чужие земли, к чужим людям. Более уже не в моих силах.

Помолчал и вновь заговорил.

- Твоя мать мне больше не жена[2], я просил тебя у матери, но получил отказ. Рекса забирает тебя, Василько остается в Менске. Прости меня Софья, за все прости. Я не знаю, свидимся ли когда-нибудь.

Он прижал меня к себе, поглаживая по голове.

Чуть погодя поцеловав в лоб, посмотрел мне в глаза, и добавил:

- Ты сильная Софья, ты справишься…

Больше я отца не видела, никогда не видела.

На цепочке висел зелено-черный диск с рунами, это был камень муррин. Он считался детским оберегом от дурного глаза и злых людей. Значения рун, мне было неведомо.

Уже на следующий день, небольшой караван из телег крытых и открытых вышел из Менска в направлении границы княжества. Шесть дней мы добирались до земель Польского княжества, и ещё пять шли до Кракова.

В пути моя мать даже не раз не перемолвилась со мной словечком, да и я не горела желанием с ней поговорить. О чём можно разговаривать с чужим тебе человеком?

Ещё на границе княжеств нас встретили люди Болеслава и проводили до Краковкого замка моего деда.

Во двор мы въехали по темноте, разглядеть толком я ничего не смогла, меня привели в какую-то маленькую комнату, помогли раздеться и уложили на лежанку.

Так как было лето жаркое, ночью я раскрылась от покрова и меня покусала какая-то морошь. Утром встала вся опухшая от укусов, и к тому же они очень чесались, и я расчёсывая их, делала только хуже.

Вот в таком ужасном виде, меня и привели к моему деду.

[1] Рукописные книги в древней Руси были очень дорогими. Их делали из пергамента, обложку украшали драгоценными металлами и самоцветами. Первые рукописные книги на Руси появились еще до ее крещения, однако многочисленные природные катаклизмы, нашествия врагов и прочие факторы поспособствовали тому, что до наших дней данные культурные источники не дожили. Предполагается, что рукописные книги на Руси появились сразу после формирования славянской письменности. Это примерно в 9-10 веках нашей эры. Первая отсылка о наличии книг в древней Руси находится в «Повести временны лет». Там говорится о том, что после крещения князь Владимир заставил брать детей из «лучших семей» и отдавать их на «книжное учение». Те книги, что дожили до современного времени, писались примерно с 11 по 13 век. Как правило, первыми книгами были различные переводы Библии, исторические рукописи, а также священные тексты того времени.

[2] Брак был аннулирован по политическим мотивам Болеслава Польского, ему стал важнее союз со Швецией. Да и сама Рехеза хотела помочь своему сыну Кнуду.

ГЛАВА 5 КРАКОВ

ГЛАВА 5 КРАКОВ

Краков, Польское княжество 1147-1148 год.

Тот день был ужасным, покусанная ночью, распухшая, с расчёсами я стояла перед своим дедом. Властный и жестокий, он всё же любил свою дочь Рехезу, и не стал бы без её согласия расторгать брак с Володарем. Только когда она дала добро, он аннулировал брак, даже не знаю под каким предлогом.

И мать пошла на это, она отказалась от своего сына Василько и больше никогда с ним не встретилась.

- Как её зовут? – Болеслав спросил свою дочь.

- Софья, - ответила она равнодушно.

- Годов сколько?- добавил он.

- Мне восемь, - это я, смотря на него исподлобья.

- Она всегда такая? На волчонка похожа.

- Проучить её надо хорошо. До того хотела, но он не давал, - это мать моя.

- Займись, пусть знает своё место, - добавляет Болеслав.

И меня поучили, этим же вечером, так что я сидеть не могла несколько дней.

Приставили ко мне какого-то старикана, он говорил на местом языке и я его не понимала. Он пытался научить меня языку, читать и писать, счет вести. Но я настолько была настроена супротив, то только отвергала всё.

Старик через какое-то время, видимо, нажаловался матери за что, позвав меня к себе, она отхлестала меня по щекам и долго выкручивала уши. После этого меня отравили из Кракова, в поселение поблизости, меня вновь удалили с глаз долой.

После этого я совсем сникла, огонь угас во мне, оставляя только тлеющие головёшки.

Так минул год, начался второй.

Старика я невзлюбила, и очень радовалась когда его убрали и приставили ко мне для обучения монаха Мефодия, из монастыря, что стоит на землях древней Византии[1]. Он знал несколько языков, знал о звездах, умел вести счет и врачевать.

Именно он зажёг во мне, до того еле тлеющий огонь познания, я привязалась к нему, возможно даже полюбила, как любят дядю, или брата старшего.

Я постепенно выучила польский, найдя в нём созвучия с языком своей родины, понемногу полюбила читать манускрипты. Сама старательно выводила письмена и даже научилась рисовать красивые завитки заглавных букв в письменах. Изучала язык северных народов, шведов и данов, мои предки имели с ними родство. Язык народа варяжского, на котором говорили гёты и свеи, норвеги, ютландцы и зеландцы и жители Скании[2]. Мне нравились руны, песни скальдов. Разобралась я и в надписи на родовом обереге Брячиславовичей.

"Надежда всегда с тобой" - гласили руны на нём.

Заметив моё стремление к познанию, Мефодий стремился дать мне все знания, что ему подвластны.

Надо отдать должное Болеславу у него было большая библиотека рукописей древних составителей на латыни и греческом, франкском и германском языках. Сам он знал грамоту, и гордился библиотекой, но дело в том, что не только гордился. Он изучил все до единого манускрипта.

Мне изредка привозили одну из рукописей, очень бережно мы с Мефодием, изучали страница за страницей этих рукописных книг.

В один из дней, в конце лета за мной приехали и вновь увезли в замок Болеслава в Кракове. Я не хотела, долго плакала и причитала вцепившись в руку монаха. Отчего не знаю сама, но я поняла что больше не увижу его никогда. Это была моя вторая потеря. В глубине маленькой души, ищущей привязанности и теплоты, лёг глубокий шрам, отразившейся на всей моей дальнейшей жизни.

Мне шёл десятый год, выглядела я не на свои лета, была хлипкой, слишком не складной светловолосой девчонкой. Привыкшая к совместным играм с мальчишками, вечно вся в царапинах и сбитых в кровь локтях и коленках.

В тот день, в Краковском замке, я как обычно вышла из замка в лаз между деревянной оградой и стеной хлева, куда загоняли коров. Я не сразу нашла этот лаз, но проследив за мальчишками, жившими при дворе, увидела, что они им пользуются.

Мальчишки были примерно моего возраста, двое сыновья местной поварихи, а один был сыном одного из слуг в замке.

Нырнув в лаз, тут же взглядом нашла мальчишек, они собрались кругом и, что-то шумно обсуждали. Замедлив шаг, я тихо подкралась к ним, желая напугать в шутку.

Приблизившись, громко закричала, один из них стоявший ко мне спиной, вздрогнул и дернулся, раскинув руки. Одно из рук больно задела меня, и я не удержалась на ногах, упала.

Падение было очень неудачным, упала коленкой на острый камушек. Боль заставила меня схватится за ногу, и не сдержавшись я заплакала. Мальчишки испугались, если бы я пожаловалась, их бы наказали. Чтобы избежать наказания, они тут же разбежались в рассыпную.

Присев на землю я заревела, от жалости к себе, от обиды, что меня бросили все, а не только мальчишки. Размазывая одной рукой грязные слезы по щекам, второй зажимала кровоточащую коленку и совсем не видела приближающегося человека. И только когда, чьи-то ноги встали рядом, я подняла глаза и встретилась взглядом с глазами изумрудного цвета, в них разлилось море зелени с волнами черного цвета.

Что-то знакомое было в этом взгляде, я долго смотрела в эти глаза, молча, почти не моргая. Утопала в глубоких, очень умных глаз, невероятного мурринового цвета[3].

Спустя какое-то время ожила, понимая, что человека с этим взглядом, я видела в Менске.

[1] Византия - также называемая как Восточная Римская империя или Византийская империя – продолжение Римской империи в её восточных провинциях в период поздней античности и средневековья, когда столицей Восточной Римской империи был Константинополь( на Руси называли Царьград).

[2] Гёты и свеи- будущие шведы, до объединения. Зеландцы, ютландцы и жители Скании –будущие даны, до объединения их Вальдемаром I единое государство.

[3]Муррин - это малахит. Своё название минерал, по-видимому, получил от греческого «малахе», означающего мальва, так как своей зелёной окраской он напоминает цвет листьев этого растения. По другой версии название связано с его невысокой твёрдостью: малакос по-гречески – мягкий. В средневековой Европе и в Древней Руси латинское молохитес имело синоним - муррин. В XVII веке можно было услышать мелохилес, мелохитес, молохитес. Последнее название дошло до XVIII столетия, пока не было вытеснено современным написанием «малахит», которое предложил швед. минералог Ю.Г. Валлериус. Это название появилось в 1747 году в его книге, а её русский перевод вышел через 16 лет. Новая форма написания была принята Европой применительно к уральскому, или, как тогда писали, сибирскому камню. Тем не менее, в первой трети XIX века в России было принято писать «малахид», реже «малакид».

ГЛАВА 6 МУРРИНОВЫЕ ГЛАЗА.

ГЛАВА 6 МУРРИНОВЫЕ ГЛАЗА.

Краков, Польское княжество 1149 год

Сморгнув, я наконец избавилась от марева мурриновых глаз. Немного придя в себя, рассмотрела стоявшего совсем рядом парня, старше меня года на четыре или чуть более. Волосы его были цвета пламени, и я вспомнила, как смотрела на них издали, с удалявшейся телеги.

- Ты чего тут делаешь, Вальдмар? – обратилась к нему с вопросом на польском, приняв за местного.

Он в ответ даже ухом не повел, лишь слегка наклонил голову, разглядывая меня, при этом качнул кучерявыми с рыжиной волосами.

- Ты из местных, при замке? – удивил он меня вопросом на не чётком русском, но со странным выговором.

В ответ я согласно махнула головой, надеясь, что он меня вспомнил, я то его не забывала.

Вальдмар присел рядом со мной на корточки и отодвинул мою руку от коленки, разглядывая рану. Потом принес лист какой-то травы и приложил к ранке. Затем стащил со своей шеи кожаный шнурок и привязал им листок к коленке.

Я смотрела на всё это с удивлением, странно мне было, что кто-то ко мне добр, заботится и помогает. До того, разве только пестунья обо мне заботилась.

- Благодарю, - прикоснулась рукой, к его руке.

- Имя своё назови, - произнес слегка ломающимся голосом, возраст его был на грани перехода из мальчишеского в мужской.

- Сонька.

- Чего это за имя такое? Впервые слышу, - голос звучал с нотками баса.

- Так назвали. А ты откуда здесь взялся? – я никак не могла понять, как он здесь оказался.

До того я первый раз видела его в Менске, сейчас в Кракове. Мне подумалось, что в Менск он должно быть приходил с людьми моего деда Болеслава.

- Да, с дядей прибыл навестить родню, ненадолго мы здесь.

- А в Менск, тоже к родне приезжал?

- Ну, да. Сонька, а ты откуда знаешь?- он улыбнулся и с прищуром посмотрел на меня.

- Запамятовал, что ли меня? Ты ж нас с братом из реки вытащил, вспомнил?

Он немного приподнял удивленно брови, но потом улыбнулся. Его улыбка так сильно изменила его лицо, что я вновь утонула в море его глаз.

- Вспомнил, я тебя Сонька. Брат твой где?

- Он в Менске остался с отцом, а я вот с мамкой. А ты издалека?

- Да, не близко мой дом.

Я приняла его за поляка, сама не могла потомвспомнить почему. Он тоже посчитал меня местной, хотя мы говорили на языке русичей.

Кровь на коленке подсохла, наговорившись о всём на свете, с Вальдмаром, я и не заметила, как наступил вечер. Стало сумрачно, и мы разошлись, каждый пошел в свои двери замка.

Я ютилась не в покоях княжеских, а в комнатах слуг. Вальдмар пошел в гостевые покои замка, я по глупости своей детской не сообразила, что только знатные люди, там могут жить.

Три дня я ежедневно встречалась с зеленоглазым мальчишкой во внутреннем дворе замка, мы находили друг друга глазами, и тут же не договариваясь, шли друг за другом то в хлев, то в винный погреб, а то и в ёвну[1].

Подолгу играли в прятки, в ножики, а ещё больше разговаривали, веселились. Я нашла себе друга, а вот почему мальчишка со мной возился, я и не задумывалась.

На четвёртый день, мать позвала меня в свои покои, зачем мне было неведомо. Перед этим меня вымыли в деревянном корыте, принесли мне новую одежду, то было платье, красивое с красными полосами по переду. Мне понравилось платье, до того у меня никогда не было таких нарядов.

Мои золотистые волосы, заплели в тугую косу, на голову надели красное жесткое очелье, привесив на него рясны[2]. С непривычки голове моей было тяжело, и я боялась даже пошевелиться.

Когда меня привели к матери, я уже еле стояла на ногах, мне было тяжко и потому голос её, доходил до меня, как сквозь туман.

- Веди себя достойно Софья, сиди смирно и помалкивай.

Я согласно махала головой на её слова и безропотно последовала за ней.

Мы вошли в большую комнату, где я увидела своего деда Болеслава, и человек десять незнакомых людей. Я держалась рядом с матерью, мать села на лавку поблизости с отцом. А мне рукой показала на лавку, что стояла чуть ли не посередине.

Послушно присев туда, я оказалась на виду у всех незнакомых людей. Они внимательно меня рассматривали, изучали.

Один из них на варяжском произнёс:

- Маловата и неказиста, придется подождать.

- Зато достойна по роду, - ответил Болеслав.

- Так-то да, но зачем нам ждать, можно найти не менее достойную невесту? – возразил всё тот же голос.

- Породнитесь с Польским и Менским княжеством, что обеспечит Ингеборге[3] поддержку и военный союз, - Болеслав говорит, о чем-то мне не понятном.

- Ингеборге не это надобно, ей жену для сына надобно из русичей. Княгиня спешит, её здоровье подводит.

- Она дочь Володаря Менского…

- Нам ведомо, чья она дочь и кто её предки. Я думаю, мы обсудим…

Далее я сидела тихо, боясь даже пошевелиться, с трудом, но я поняла обо мне речь и о моём предстоящем замужестве. Только не знала, кому я буду отдана в жены, и далеко ли от Менска буду жить, а мне так хотелось туда вернуться.

Вскоре надобность в моём присутствии отпала и меня отпустили. С облегчением я переоделась в привычную одежду, немного всплакнула от страха и побежала искать мурриновые глаза, что всегда радовали меня своей теплотой.

[1] Ёвна- овин (устар. евин, евья; укр. осить, сушня; белорус. ёвна, асець), помещение для огневой сушки снопов. . Хлев- крытый загон для крупных домашних животных.

[2] Рясна - височные подвески, обычно, металлические, реже - жемчужная поднизь. Их обычно делали из металла, а позже - из жемчуга и драгоценных камней.

[3] Ингеборга Киевская – (примерно 1100 — нет точных данных, но после 1137) — древнерусская княжна, жена датского герцога Кнуда Лаварда, он же сын короля Дании Эрика I, датский принц. Происходила из рода Рюриковичей. Дочь Мстислава Владимировича(В Западной Европе был известен как Гаральд, наречён в честь деда - Гарольда II Годвинсона, последнего англосаксонского короля, великий князь Киевский, старший сын древнерусского князя Владимира Мономаха и английской принцессы Гиты Уэссекской), и его первой жены Христины Ингесдоттер, дочери короля Швеции Инге I . Ингеборга мать будущего короля Дании Вальдмара I

Вальдемар I Кнудсен (14 января 1131 – 12 мая 1182), также известный как Вальдемар Великий (датское: Valdemar den Store), был королем Дании с 1154 года до своей смерти в 1182 году. Правление короля Вальдемара I ознаменовалось возвышением Дании, которое достигло своего средневекового расцвета при его сыне короле Вальдемаре II.

ГЛАВА 7 ДРУЗЬЯ ПО НЕСЧАСТЬЮ.

ГЛАВА 7 ДРУЗЬЯ ПО НЕСЧАСТЬЮ.

Краков, Польское княжество - Швеция, Сигтуна 1148-1149 года

С Вальдмаром мы вскоре встретились, он пришел понурый, недовольный.

- Ты чего хмуришь? – я погладила его по руке.

- А ерунда, - махнул он рукой.

- А ты чего плакала, кто обидел? – заглянул мне в глаза.

- Жалко с тобой расставаться, скоро меня увезут отсюда…

- Это куда и зачем ещё? – удивленно поднял брови.

- Засватали кажись…

- Вот же напасть…

Мы сели в сено, прижавшись к столбу, что поддерживал крышу ёвны, каждый думал о своём. Наши руки нашли друг друга, мы сидели какое-то время молча.

- Я так не хочу с тобой расставаться, - у меня появились слёзы в глазах.

- Сонька не реви, я клянусь, найду тебя, и мы вновь будь болтать обо всём на свете[0].

- Правда? - я посмотрела на него внимательно..

- Правда, я вырасту и убью твоего мужа, а тебя заберу с собой, навсегда.

- Ой, не надо убивать -то. Просто забери, меня с собой, - я испугалась его решительности.

Мы до темноты просидели в ёвне, валяясь в сене и строя планы, что мы вырастем и найдем друг друга, чтобы больше никогда не расставаться. Мы клялись друг другу в вечной дружбе, с детской наивностью полагая, что от нас в этой жизни это хоть немного зависит.

Но судьба распорядилась иначе, через два дня Вальдмар уехал из Кракова. Мне в тот миг показалось, что мы никогда более не встретимся, вокруг стало пусто и неинтересно.

Мне не говорили, засватали или нет, а если да то за кого, куда и когда я поеду к мужу.

Через несколько дней после его отъезда, в Краков пришло известие от старшего моего брата по матери Кнуда. Он сообщал, что в Швеции, у короля Швеции Сверкера[1], умерла жена и король, ранее встречавшийся с матерью, хочет взять её в жёны. Брак поддерживают и союзники первого мужа Ричезы в Геталанде.

В том же году, в сопровождении воинов деда Болеслава, я с матерью отправилась в Швецию. Нас встретил сам король Сверкер в сопровождении своих людей, после чего мы въехали в Сигтуну[2], главный город шведов.

Город находился на острове, по середине озера Меларен, в дне пути от Варяжского моря. Само озеро покрыто множеством островов с неширокими извилистыми проливами. Чтобы добраться до Сигтуны, надо было хорошо знать путь по шхерам с их мелководьем и извилистым фарватером. Город защищали как искусственные укрепления, так и сама природа. С севера к Сигтуне примыкало непроходимое болото, с востока сухопутные подступы прикрывали два укреплённых замка, к югу лежала гавань, запиравшаяся большой цепью, прикреплённой к двум утесам. С суши город окружала стена.

Я с любопытством рассматривала всё вокруг, и конечно короля, который стал мне отчимом. Это был высокий и сильный мужчина, со светлыми волосами, с немного рыжим отливом. Лицо его было закрыто усами с большой бородой. Голос был громкий и властный, и этим он пугал меня. Несмотря на то, что ему уже было сорок восемь лет, чувствовалось, что он ещё в силе, и здоровье его крепкое[3].

Город был большим, семь церквей и монастырей стояло в главном городе шведов. С первой попытки мне мало, что удалось рассмотреть, но мне понравилось. Я заметила очень красивые резные ворота[4].

Около года я жила спокойно, мать не трогала меня, отчим вообще не замечал. Правда, я очень старалась не попадаться на глаза к светловолосому великану, так пугающему меня. Я пряталась при любой возможности, он часто кричал, срывал свою злость на всех вокруг, только не на свою семью. Часто слышала, крики убиваемых людей, он жестоко расправлялся с неугодными, с теми кто по свой воле или по незнанию вставал на его пути.

Это время, что я провела в страхе, я до сих пор не могу вспоминать без содрогания. Не нужная никому, забытая я стала бесцветной, почти прозрачной. Около полугода моя жизнь, была не жизнью.

Меня радовало, только одно, мать отстала от меня со своими нравоучениями и порицаниями. Вскоре я обрела свободу, матери было не до меня, она ждала ребенка[5].

У короля Сверкера были дети от первой жены, это сын Карл и дочь Хелена. Хелен жила в доме отца и ей было около восьми лет, Карл был уже взрослый, около восемнадцати ему было.

С Хелен я не смогла подружиться, она была тихой и застенчивой девочкой, почти не выходящей из своей комнаты. Она была обучена вышивать, я знала, что она много молилась и посещала церкви. Мне же не сиделось на месте, я любила бегать, играть с мальчишками.

Постепенно я обрела новых друзей, вокруг меня собирались целые ватаги, одногодок. Им было интересно со мной, я рассказывала им истории из прочитанных манускриптов и рукописных книг. Многие из них вскоре уже могли поплыть с отцами в походы на дальние страны и города.

Постепенно они всё теплее и теплее относились ко мне, я стала им названной сестрой. Мы росли, я чувствовала за спиной поддержку друзей. Это предавало мне сил, постепенно я выпрямила спину, появилась и стойкость в характере.

Хочу обратиться к моим читателям с вопросом.

От одного из вас я услышала мнение по поводу сухости моего повествования в этой книге и так же от переизбытка исторической информации. И ещё о том что эта книга сильно отличается от предыдущих моих произведений. Хочу услышать ваше мнение и возможно какие-то подсказки.

[0] Здесь я хочу пояснить, почему, дан Вальдемар и Сонька, понимали друг друга, Только через 120 лет после Кирилла и Мефодия глаголица и кириллица придут на Русь вместе с крещением Владимира Святого в 988 году. Кириллица станет официальным языком. Её буквы и звуки наполнят бытовую речь, вытесняя церковнославянский язык Руси на основе греческого алфавита.

Но князья - Владимир, Ярослав Мудрый, Изяслав, Святополк, продолжат говорить на всех языках мира. С варяжскими дружинами на датском, со славянами на славянском, с Европой и Византией - на латыни...

Мы знаем, что дочери Ярослава Мудрого говорили на латыни и переучивались на венгерский, франкский и норвежский после замужества. А князь Изяслав переписывался с римским папой без переводчика

В конце Киевской Руси появится Владимир Мономах. Судя по его любви к славянским терминам, большую часть времени Мономах говорил на старославянском языке, а меньшую на латыни.

Затем Киевская Русь распадется на мелкие княжества, но весь славянский народ этого пространства будет говорить на общем языке с местными диалектами, писать берестяные грамоты на едином церковнославянском языке, а другие языки исчезнут.

Начнет формироваться единый русский язык как единственный язык нации. Но с захватом Литвой западных русских территорий до самой Москвы и Орла, общий язык развалится на белорусский, украинский и русский языки.

Так что по большому счету Древняя Русь не имела единого русского языка. А ее князья говорили на чем угодно и были невероятными полиглотами.

[1]Около 1148 года умерла королева Ульвхильд Хокансдоттер, жена Сверкера I. Вскоре после этого овдовевший король женился на Ричезе, которая прибыла в Швецию со своей дочерью Софией.

[2] Сигтуна - первая столица Швеции, которая в XI—XII вв. являлась крупным торговым, политическим и религиозным центром страны. В августе 1187 года город был захвачен и разрушен то ли карелами, то ли эстами, то ли русичами новгородцами (вероятнее это были объединённые войска). В средние века семь каменных церквей и монастырей были воздвигнуты в городе, но на сегодняшний день можно увидеть руины только трех.

[3] В те времена 48 лет, была уже старость. Средняя продолжительность жизни в средние века была 30 лет. Поэтому пережившие 55-60 лет, были долгожителями с крепким здоровьем.

[4] Эти ворота установленные на Софийский Собор в Великом Новгороде. Шведы 1164 году совместно с финнами на 55 судах поднялись по Неве в Ладогу, подошли к устью Волхова, но были отбиты. Шведы отошли в сторону и встали лагерем у реки Вороновки. Посадник Нежата, оборонявшийся в крепости, подождал подхода главных сил с князем Святославом Ростиславовичем, вместе они напали на шведов, разбили и взяли множество пленных. Из 55 судов спаслись лишь 12. В том же году, в память о столь значимой победе, на берегу Волхова в Ладожской крепости была заложена церковь Св. Георгия Победоносца с изумительной фреской «Чудо Георгия о змие». Она стоит и сегодня. Самым крупным ответным вторжением был поход на тогдашнюю столицу Швеции Сигтуну. Отправившемуся в морской поход на Сигтуну русско-карельскому войску пришлось преодолеть немало трудностей. В довершение всего, водный путь к Сигтуне охранял находившийся в 20 км от города на берегу озера Меларен мощный каменный замок Альмарстек, служивший резиденцией главы шведской церкви архиепископа Упсальского. Таким образом, взятие шведской столицы представляло собой труднейшую задачу. В результате шведская столица была захвачена и сожжена. Попутно пал и замок Альмарстек, где был убит шведский архиепископ Иона. Сигтуну разрушили настолько основательно, что этот город уже больше не поднялся. Вместо него шведы выстроили свою нынешнюю столицу Стокгольм. На память новгородцам достались ворота немецкого пр-ва, снятые в Сигтуне и установленные на Софийский Собор в Великом Новгороде.

[5] В браке родился один сын, Булизлаус или Бурислев, которого назвали в честь его польского деда по материнской линии. В хрониках Суне Сик Сверкерссон упоминается как младший сын Сверкера I, возможно, рожденный Ричезой.

ГЛАВА 8 НОВАЯ ЖИЗНЬ.

ГЛАВА 8 НОВАЯ ЖИЗНЬ.

Сигтуна, Швеция 1149 -1150 год

Я пыталась примириться с жизнью, что была для меня не привычной. Постепенно взрослея, мне казалось мир вокруг меня тоже меняется. Пытаясь выжить в суровом мире воинов окружающих меня, я старалась узнать о нем больше.

Видимо моё природное любопытство и упрямство, привлекло внимание Сверкера.

Когда он это приметил?

Не ведаю.

Как и положено женщинам вокруг, я не сидела с мужчинами за столом, находясь в женской половине дома, почти не показывала нос в тех местах, где бывают мужчины. Приучаемая матерью шить и вышивать, ткать на станке, с вечно исколотыми пальцами, я лишь несколько раз пробиралась тайком к запретным дверям. Я любила слушать, как за столами во время пиров разговаривают мужчины, как они рассказывают о прошедших сражениях и победах. Завороженно я рассматривала их мечи и боевые топоры, щиты с надписями и узорами.

Сверкер поймал меня на разглядывании его меча, по лезвию которого я вела пальцем.

- Нравится? – вопрос застал меня врасплох, я вздрогнула.

- Я не хотела…

-Не дрожи, не трону, - он внимательно смотрел на меня.

- Можно я пойду?

- Возьми, - он достал из-за пазухи небольшой меч, с красивой резной рукояткой.

- Для тебя сделан, владей. Позже поучу тебя с ним справляться.

Я открыв рот смотрела на подарок в его руках.

- И запомни, так же как я жесток к своим врагам, так и добр к своей семье. А ты моя дочь, пусть и не по крови. Всё, что тебе нужно я дам, всё что хочешь знать, спроси у меня. Не обижу, научу и помогу.

Это оказалось правдой, он заботился обо мне. Запретил матери меня сильно мучить с рукодельными науками, сам обучил держать меч, чтобы защитить себя. Поведал о том, что творится вокруг, как и зачем мужчины борются за власть.

Шведский король не пытался заменить мне отца, и не был со мной ласков. Я не знаю, то ли он не умел, а то ли не хотел. Но он стал мне наставником и я ему за это благодарна.

Зная, что я умею читать, он заказывал для меня привести всевозможные самописные манускрипты, книги написанные писцами-монахами. Он много мне рассказывал, мы часто с ним беседовали. Мать это злило, но она подчинялась и побаивалась Сверкера.

Из этих книг и рассказов отчима я узнала, что в 1103 году умер король Дании Эрик I,который правил Данией с 1095 по 1103 год. За ним наследовал его младший брат Нильс, сын которого Магнус Сильный был первым мужем моей матери. Нильс правил с 1103 по 1134 год.

У Эрика I остались сыновья которые восстали против дяди Нильса. Один из них Эрик II 1090 года рождения и Кнуд Лавард 1096года. На момент смерти отца Эрика I они были слишком малы.

Магнус организовал заговор против Кнуда Лаванда, ставшего на тот момент королем венедов и получившим большую власть и популярность в Дании. 7 января 1131 года он был вероломно убит. Через восемь дней после этого родился его сын, женой Кнуда была киевская княжна Ингеборга, дочь Мстислава Владимировича. Сын был назван в честь деда Владимира Мономаха, на языке русичей, Владимир, .

Но Эрик II Незабвенный( брат убитого Кнуда Лаванда) восстал против своего дяди Нильса. В борьбе за власть в Дании он победил своего соперника Нильса, и его сына Магнуса Сильного. В 1134 году он победил в битве, Нильс и Магнус погибли.

В 1137 году в Дании во время одного из пиров приближенным был убит уже три года правивший король Эрик II женатый на Мельфриде Киевской, дочери Мстислава Владимировича Великого и Христине Ингесдоттер. То есть братья Кнуд Лавард и Эрик II были женаты на сестрах, дочерях князя Мстислава. Эрик II не оставил после себя законных наследников.

Но в Дании были наследные принцы, на тот момент ещё дети. Это Кнуд , сын Магнуса и мой брат. И сын Кнуда Лаварда Владимир, и ещё Свен III незаконнорожденный сын Эрика II, от наложницы, по возрасту старше этих двоих.

В связи с их малым возрастом, королем был провозглашён племянник Эрика II, то же Эрик III [2], от сестры . Юность Эрик III провел в Германии и всю жизнь находился под влиянием немецкой культуры. Немкой была и его жена Лютгарда.

В разговорах по-разному говорили о Эрике III. Одни изображают его храбрым и решительным воином, другие слабым и неспособным правителем, о чем свидетельствует его прозвище Лэмб, что значит ягнёнок или агнец Божий. В течение нескольких лет ему пришлось вести войну с двоюродным братом Олуфом, который претендовал на датский трон и даже провозгласил себя королем в Скании. Эрик пошел войной на Олуфа и убил его в 1141 г. Также во время правления Эрика Дания неоднократно подвергалась набегам венедов.

Под конец жизни Эрик III отрекся от престола и удалился в монастырь Святого Кнуда в Оденсе, в пользу которого сделал богатые пожертвования. Вскоре после этого он умер. Возможно, отречение было связанно со смертельной болезнью.

После смерти Эрика III в 1146 году, Свен III был избран королем вместе с внуком Нильса, Кнудом Магнуссеном моим братом . Свен стал "старшим" королем и получил во владение Зеландию, а Кнуд стал править в Ютландии. Владимиру же было в этот момент только пятнадцать лет и его обошли более старшие претенденты.

В одной из бесед с отчимом я наивно возмущалась тому, почему они не могут поделить Данию на три части и мирно править. Сверкер помолчал немного. а потом произнёс:

- Софья, вот подрастёшь и поймёшь. Власть она такая сладкая и притягивающая...

Я удивлённо на него посмотрела, не понимая, что может быть сладкого в тяжести ответственности за других людей, мне казалось, это невыносимый груз свалившийся на плечи и душу.

- Свен хочет подмять Геталанд и Свеаланд под себя, хочет бой мне дать.

- Он так силён? Он сможет? - я была удивлена и напугана.

- Силен, и хитер. А я не знаю как поступить? - он нахмурился.

- Что это значит? - я не понимала о чём он говорит.

- Совет созову, будем решать, - он поднялся.

- А в чём твои сомнения? Что нужно решить? - я не могла понять, почему он сомневается.

- Если идти навстречу ему со всеми моими людьми. то он может схитрить и обойдя нас напасть на Сигтуну, он часто это проделывает. А если ждать его здесь, то пострадают многие, и вы тоже, - он нахмурился.

- А он уже идёт? - спросила от страха очень тихо.

- Скоро выйдет, мне верные люди принесли весть, - отчим сел на лавку и опустил голову.

- Тогда объяви народу, что идет враг, который выгонит их с земель, лишит крова, и принесет неизлечимые болезни.

- Ты о чём , Софья? - он посмотрел на меня, будто на глупую, с недоверием.

- Пусть народ сам встанет на свою защиту, и даст ему отпор. В сплоченности людей вокруг беды сила. Сам вперед не ходи, но и не жди его в Сигтуне, выйди из города и дай ему бой невдалеке, место выбери только поудачнее.

Сверкер встал и в упор уставился на меня, я даже немного испугалась.

- Иди Софья, я подумаю, - он вновь сел.

Мне хотелось успокоить его и сказать, что всё будет хорошо, но я не решилась.

Вскоре и вправду уже весь город, и потом округа, готовились дать отпор врагу. Отчим послушал меня и готовился к битве в окрестностях города.

Среди простого люда, раздавали от имени короля оружие, люди сбивались в небольшие группы и нападали на датчан из лесов и гор.

Во главе женской общины из селения Смоланда встала инициативная женщина по имени Бленда и вместе, они подсторожили датчан Свена в местечке Бравеллир. Конечно, понимая свои шансы против бывалых воинов на конях, женщины придумали хитрый план. Версий по поводу того, как они это сделали было много, но факт один - женщины сумели остановить датчан.

Народ слагал о них саги, а король Сверкер вернувшись на свои земли пребывал в восхищении от подвига простых женщин, ставших вмиг воительницами способными остановить натиск опытных воинов. За это он даровал женщинам Смоланда множество прав и привилегий: при свадебной церемонии женщинам начали воздавать военные почести, мужчины и женщины стали равны в правах наследования, была дана возможность носить мужскую военную одежду и шарф в цвете герба, как знак отличия и бдительности[3].

А мне было несказанно радостно от того, что всё завершилось благополучно, и вскоре Сверкер получил известие, что Свен вернулся в Данию.

[1]Мстислав Владимирович Великий- сын Владимира Мономаха и Гиты Уэссеской, киевский князь.

Христина Ингесдоттер (умерла 18 января 1122) — шведская принцесса, первая жена Мстислава I Владимировича Великого, князя новгородского, потом (уже после её смерти) великого князя киевского, дочь короля Швеции Инге Стенкильсона из династии Стенкилей и Хелены, сестры шведского короля Блот-Свена.

[2]Эрик III Лэмб (датский: Эрик III Лам, ок. 1120 – 27 августа 1146) - король Дании с 1137 по 1146 год. Он был внуком Эрика I Датского, от дочери и племянником Эрика II Датского, которому он наследовал на троне. Он отрекся от престола в 1146 году, став первым и единственным датским монархом, сделавшим это добровольно. Его наследование привело к периоду гражданской войны между Свейном III, Канутом V и Вальдемаром I.

[3] Это исторический факт, описанный в одной из шведских саг.

ГЛАВА 9 БРАТ КНУД

ГЛАВА 9 БРАТ КНУД

Сигтуна, Швеция 1150 -1152 года

Мне шло одиннадцатое лето, я по прежнему росла сорной травой, иногда орошаемой вниманием отчима. Друзья, с которыми я всё больше сближалась, совершенствовали меня во владении мечом. Подаренный Сверкером, он был мне как раз в пору. Иногда мне удавалось улизнуть со двора и выбраться за городские стены.

Вольный северный ветер трепал мои волосы, и заглушал мои радостные крики. Я с большой радостью подсаженная друзьями, обучалась верховой езде. Коня мне лишь изредка удавалось выпросить у одного из друзей, его имя было Магнус.

В один из таких дней, на нашу радостную детвору, выехало несколько вооруженных людей, я на полном скаку на них натолкнулась. Не сразу поняла кто они, и что здесь делают. Некоторое время, от испуга я молчала, смотрела на них.

Но вскоре я признала одного из них, это был мой брат Кнуд.

От радости я не сдержалась и улыбнулась, мужчины на конях стали переглядываться. Мальчишки друзья, а их было с десяток, выступили вперед моего коня, пытаясь перекрыть меня от чужаков.

- Братец, Кнуд! - выкрикнула я на шведском, так как узнала его.

- Софья?- удивлённо ответил брат.

- Это я, я. Ты что не признал? - продолжила я улыбаться.

Он молчал, сдвинув брови, а потом приблизился. Одной рукой стащил меня с коня, и пересадил на своего. Осмотрел после этого мальчишек, отчего они все поникли головами и направил коня к воротам.

- Сестра, рад тебя видеть, ты подросла.

- Совсем не признал её, - это он уже своим людям.

Кнуд был уже мужчиной, ему двадцать один год, выглядел он совсем, как настоящий суровый воин. Что привело его в Швецию я не знала, лишь после узнала от самого отчима.

Я по глупости своей и неразумности, не поняла, что произошло. Только вечером, узнала , что мальчишек, что были со мной, наказали. Выпороли их отцы, да и запретили даже приближаться ко мне.

Брат приехал, поговорил с матерью, а потом они долго что-то обсуждали со Сверкером, и Кнуд остался жить в Сигтуне[1]. Изредка я видела его, он подходил, спрашивал всё ли у меня благополучно и не обижают ли меня, угощал меня сладостями и дарил подарки, это были бусы или подвески в уши. Правда, ни того, ни другого я не носила, потому как не единожды их рвала и теряла.

В один из дней, мужчины, шумно отмечали какое-то событие, был пир. Они разгоряченные выпитым, что-то шумно обсуждали, а я затаившись в своём любимом закутке, подслушивала. Мне показалось, или они действительно упоминали Свена, того самого, что был соперником брата на датскую корону.

- Софья, иди сюда, - раздался грозный голос отчима.

Я замерла, боясь даже дышать, надеясь на чудо, что мне это только послышалось.

- Софья, я знаю, что ты здесь!- повторил он ещё раз.

На дрожащих ногах, поправив спрятанный под длинной рубахой меч, висящий на перевязи на поясе, я коснулась двери.

- Долго идёшь! - это отчим.

В этот момент я толкнула дверь и слегка зажмурившись сделала шаг внутрь.

Запах стоявший внутри ударил в нос, и мне он пришёлся не по вкусу. В воздухе стоял стойкий аромат медовухи и эля, смешанный с запахом пота.

- Иди ближе, Софья, - это вновь отчим.

Очнувшись от его голоса, я открыла глаза и обвела ими сидевших за столом, мужчин. Среди них, я узнала сводного брата Карла, и родного по матери Кнуда. Несколько других, были приближённые или родственники Сверкера, но ещё нескольких признала, как прибывших с братом Кнудом.

- Зачем девку...

Произнёс это, сидевший рядом с Кнудом, широкоплечий и коренастый мужчина, в котором я не сразу признала брата Нильса.

- Заткнись, Нильс, - это Кнуд.

- Она не девка, - это уже сводный брат Карл.

Сверкер поднял руку вверх и все замолчали, а он заговорил.

- Софья, вам сестра, и потому может быть рядом с родственниками. А вы ... не забывайтесь, она дочь князя с Руси, падчерица короля Швеции, сестра короля Дании, внучка князя Польши. Что примолкли? Она нас тут всех познатнее, - он засмеялся.

А дальше он рукой показал мне подойти.

Округлившимися от страха глазами, я приблизилась.

- Кто король Дании? - задал вопрос отчим.

Решив, что он хочет проверить меня на знания прочитанных книг и манускриптов, и убедиться, что я не зря трачу время, внутренне облегчённо выдохнула.

- После смерти Эрика III в 1146 году Свен III был избран королем вместе с внуком Нильса, Кнудом Магнуссеном. Свен стал "старшим" королем и получил во владение Зеландию, а Кнуд стал править в Ютландии. Владимиру, ещё одному наследнику, было в этот момент только пятнадцать лет и его обошли более старшие претенденты, - выдала я на шведском, гордая своими знаниями.

- Какой, ... старший король!!! - это брат Кнуд, при этом сдобряя свою речь отборными ругательствами, половина из которых я слышала впервые.

Я перевела взгляд на отчима, он в этот момент хмыкнул.

Ничего не понимая, я посмотрела на брата Карла, он улыбался.

- Знатно тебя сестренка, - он не смог сдержать смех.

- Кнуд больше не владеет Ютландией, он проиграл битву Свену.

- Ооо, - выдала я и тут же добавила.

- А почему проиграл?

Вокруг засмеялись. Я опять ничего не поняла.

- Значит теперь Свен владеет Данией? - детский ум выдал самую реальную мысль.

- Нет, - это брат Кнуд.

- Но...

Мне не дали договорить, отчим вдруг спросил меня.

- Софья. а чтобы ты сделала будь на месте Кнуда? Как победить Свена?

- Надо подумать...

Потянула я, и тут же добавила.

- А почему он проиграл битву, воинов было меньше? Или он плохо ими управлял?- детство всё ещё было в моей голове.

- Сверкер, может хватит? Я к тебе за помощью, а ты... - это Кнуд.

- Пришёл за помощью, тогда сиди и слушай, - сказал, как отрезал Сверкер.

Я в этот момент переводила взгляд с одного на другого.

- Меньше воинов и место для сражения Свен выбрал удачное, - это вздохнув брат.

- А почему ты сам его не выбрал? - моя наивность.

- Софья!!! - брат вскочил на ноги.

- Кнуд... - испуганно я попятилась назад.

И тут я поняла, что мой брат Кнуд, лишился власти в Ютландии, и для него это беда. У меня на глаза навернулись слёзы, жалко его стало. Внутри всколыхнулось забытое чувство жалости и нежности к брату Василько. Кнуд тоже приходился мне братом, хоть и только по матери. Я подумала его пожалеть, как раньше прижимала к себе Василько, но старший брат был уже взрослым, и я растерялась.

- Кнуд... Нужно всё обдумать, вместе всегда можно найти решение, - я пыталась помочь ему, облегчить беду.

Брат сел на лавку и смотрел на меня. А я перевела взгляд на отчима, он в упор смотрел на меня.

- Ты не поможешь? Объединившись, можно победить Свена - это я отчиму.

- Стар я для войны, воинами нет, помогу созвать совет, чтобы их примирить.

- Есть тот кто сильнее вас, кто владеет большими землями?- у меня появилась мысль, как можно помочь.

Они молча смотрели на меня, а я вдруг вспомнила, что ещё в Польше монах Мефодий рассказывал мне про Конрада, Генриха Гордого и Фридриха Рыжебородого[2], обладающих большой властью, и борющихся за императорство в Священной Римской империи.

- К императору Конраду обратитесь, или к Фридриху Рыжебородому, дождитесь только кто из них останется жив. Нужно совет собрать, но только после того, как один из них встанет на твою сторону Кнуд. Убеди его, пообещав, какие-то для него важные вещи. Только я не знаю, что для него важно.

- Даа, согласен, - проговорил задумавшись отчим.

- Ты видел её отца? - Сверкер обратился к Кнуду и махнул головой в мою сторону.

- Видел, не в него она. В прадеда думаю, там великий был князь, силу имел и сидел даже у них во главе.

- Как звали твоего прадеда, Софья? - отчим.

- Эээ, потянула я пытаясь сообразить, как произнести на шведском Всеслав Чародей.

- Всем славный колдун, - произнесла я на шведском.

Мужчины вновь примолкли, переглядываясь между собой.

- Всеслав Чародей, - повторила на русском.

- Иди Софья, к себе, - проговорил отчим.

И я не мешкая, поклонилась в уважении, как учили, и вышла.

Уже на пороге я услышала слова Сверкера:

- Имя ей, Рехеза сказала, отец дал. Мудрая с их речи, и он прав.

[1] Кнуд пытался выбить Свена из Зеландии, но безуспешно. В 1147 году оба короля объединились, чтобы провести крестовый поход против славян-венедов, который, однако, закончился их новой ссорой. Свен и его двоюродный брат, герцог Вальдемар( Владимир), разбили силы Кнуда в Ютландии в 1150 году, и король бежал к своему отчиму Сверкеру I Шведскому. Кнуд попытался вернуть себе власть с помощью императора Священной Римской империи Фридриха I Барбароссы. В результате достигнутого в 1152 году компромисса он стал соправителем Свена III. Однако Свен продолжал претендовать на единоличную власть над Данией.

[2] Фри́дрих I Гогеншта́уфен (нем. Friedrich I Rotbart; конец 1122, монастырь Вайнгартен, Швабия — 10 июня 1190, река Селиф, ныне в Турции) — король Германии с 1152 года, император Священной Римской империи с 1155 года, герцог Швабии в 1147—1152 годах под именем Фри́дрих III.

Прозвище Барбаро́сса он получил в Италии из-за своей рыжеватой бороды (от итал. barba, «борода», иrossa, «рыжая»)

ГЛАВА 10 МАГНУС

ГЛАВА 10 МАГНУС

Сигтуна, Швеция 1151 -1152 года

Время меж тем летело.

Кнуд в этом году собрался уезжать, как он мне сказал, поедет искать сторонников среди европейских правителей. .Уезжая он позвал меня и долго со мной разговаривал, он пытался говорить мне о том, что я уже взрослая девочка и мне нужно вести себя соответственно. Не должно мне бегать с мальчишками, махать мечом и скакать по полям на коне, а должно сидеть на женской половине дома и вышивать, шить да ткать.

Я согласна махала головой, а под конец упросила его показать мне, как лучше управляться с мечом. Он открыл рот возразить, но я его опередила:

- Вот нападут враги, а я им докажу что Софья, сестра датского короля, не сдастся просто так.

Кнуд улыбнувшись сквозь усы, показал мне два удара снизу и слегка сбоку. Такие мне были незнакомы и я тут же попыталась их нанести, с головой в это погрузившись.

Вскоре брат уехал, а я всё так же продолжила убегать с мальчишками на холмы поблизости от Сигтуны. Друзья после того , как их выпороли, первое время сторонились меня, боязливо посматривая на взрослых поблизости. Но вскоре всё вернулось на круги своя, только мы уже уходили подальше от города. чтобы не натолкнуться на взрослых.

Магнус, тот самый мальчишка на коне которого я иногда с воодушевлением скакала по просторам Швеции, последнее время возмужал. Он был на два года старше меня и в нем уже угадывалось взросление. На следующую весну он должен был уходить с отцом в первый свой поход.

А пока была осень и мы много времени проводили вместе, большим и дружным фелагом[1]. Нам казалось, что мы дренги[2] и должны держаться вместе, чтобы чего-то добиться.

Мы мечтали о совместных походах, в которые пойдём когда вырастем, это было радостное и беззаботное время. Я ещё не понимала, что как женщина, никогда в походы не попаду.

К концу лета, от постоянного нахождения под солнцем, мои волосы выгорели почти до белого цвета, а кожа покрылась веснушками, я ещё вытянулась и обогнала в росте многих мальчишек. Только Магнус, возвышался над нами всеми, он очень сильно добавил в росте, но остался не складным и угловатым.

Если бы не мой неусидчивый и любопытный характер, Магнус бы руководил нашим фелагом. Много позже я поняла, он сам позволил мне верховодить. Он уступил мне это право, и даже поощрял и поддерживал.

- Софья! - он называл меня только полным именем.

- Бери, ешь, - он протянул мне горсть черники.

Молчаливый Магнус был умным, и вдумчивым. Он всегда был ко мне добр, угощал ягодами, первой протягивал кружку горячего травяного настоя, с костра, что мы разводили.

В этот раз, быстро умяв чернику, я вытерла рот рукой и проговорила:

- Сегодня расскажу вам о своем Менске, это там где я родилась.

- Там твой отец был конунгом? - спросил, к моему удивлению часто немногословный Магнус.

- Да, только мой народ, называет конунга князем, - ответила и повела свой рассказ издалека.

Мальчишки внимательно слушали, я умела их заинтересовать, лишь изредка спрашивали, уточняли.

- Это что ж, твоя мать, теперь жена нашего ярла[3]?

- Да, так и есть, - подтвердила я и посмотрела на Магнуса.

Он смотрел на меня, не отрывая взгляд. Я и раньше, замечала его взгляд. но этим летом, он стал его задерживать на моём лице чаще и дольше. Что было в этом взгляде, печальных серых глаз, мне ещё было неведомо, возраст и ветреность были тому виной. Много позже, я поняла, о чём была печаль в тех глазах.

А сейчас я беззаботно ему улыбнулась и тут же продолжила свой рассказ, улетая в своих мечтах в дальнюю даль.

Швеция, лежащая в окружении необычайно высоких гор, – очень плодородный край. Земля дает богатые урожаи, а ульи – много меда. Скотоводство здесь развито больше, чем на моей родине и во всех других странах. Тут много рек и лесов, и каждая местность имеет в изобилии заморские товары. . Большой город гётов – Скара (в Вестергётланде), а близ Эйстрасальта[4] расположен большой город свеев – Сигтуна, он сейчас главенствует. Есть еще большой город, Сёдертелье.

Здесь всё приспособлено для разведения скота, молоко которых употребляют в пищу, а из шкур делают одежду. Стада пасутся высоко в горах, на пустошах [5]. Повсюду в Швеции знатные люди владеют большими стадами и кормятся трудом рук своих. Здесь, как и в Дании воспитывают храбрых воинов, закаленных суровой жизнью на земле.

Наступившая осень, была очень ветренной, в один из таких дней меня сильно продуло, я свалилась в тяжёлую и затяжную болезнь. Позже когда мне стало легче, я узнала. что мальчишки ежедневно приносили нашим кухаркам, ягоды брусники и клюквы, ветки с ягодами можжевельника, чтобы заваривать мне настойки и натирки от простуды.

Сильный кашель от которого я не могла дышать, мучил меня много дней,

Я знала, что в окрестностях водится много диких зверей: медведи, лисы, олени. Конунг и его ближние нередко отправляются на охоту, добывая пропитание для своих людей. Отец моего друга Магнуса, был одним из близкого круга шведского короля. Он брал и своего сына на охоту, Магнус был отличным стрелком из лука. Что случилось на той охоте мне рассказали позже, сам же Магнус никогда об этом не говорил.

Во время охоты, Магнус ранил медведя из лука, и чтобы добить его бросился с ним в схватку. Большого медведя привезли в город, и положили у дома конунга. Но не потому, что он его убил, а потому, что свою добычу Магнус отдал ему, с трудом из последних сил попросив, вытопить жир для моего лечения. В схватке с медведем, тот лапой порвал ему щёку и шею. Страшные шрамы на лице моего друга, останутся с ним навсегда.

[1] Фелаг - военное объединение( братство) молодых воинов.

[2] Дренги- молодые воины без земель в поисках славы и богатства.

[3] Ярл -конунг или хевдинг, это всё руководитель дружины или хирда викингов.

[4] Эйстрасальт - Балтийское море.

[5] Пустоши - то есть высокогорные пастбища.

ГЛАВА 11 РАБ ВОЛОДИМЕР

ГЛАВА 11 РАБ ВОЛОДИМЕР

Сигтуна, Швеция. Весна 1152 года

Вскоре я узнала, что Кнуд обратился за помощью к Генриху Льву, герцогу Саксонии, и Гартвигу I, архиепископу Бременскому, они помогли ему воинами и снабжением, чтобы собрать войско и выступить против Свена. В этом же году мой брат потерпел поражение от войск Свена III, и вновь вернулся в Сигтуну, чтобы вскоре по весне, уйти в поход с воинами шведского короля на его драккарах. Я слышала, что они пойдут по землям моей родины.

Я так мечтала пойти с братом и встретиться с Василько и отцом, но мечты мои разбились о жёсткий взгляд брата. Он пришёл ко мне ещё не выздоровевшей до конца, осунувшейся и бледной.

Сел рядом с моей лежанкой и заговорил:

- Ничего не вышло...

- Он вновь победил? В этот раз чего тебе не хватило? - я повернула голову к нему.

- Воинов мало...

- Тогда копи силы и набирай больше союзников, друзей. Не спеши, суета часто подводит.

Кнуд молча посмотрел на меня, потом потянулся и поправил сползшую с моего плеча, шкуру.

- Попробуй перетянуть к себе, союзников Свена.

- Чем я могу их притянуть к себе?

- Дружбой и выгодой, обещай земли и долю в добыче. Или чего-то ещё, чего они хотят.

- Хм, - хмыкнул он и ззадумался.

- Владимир... Можно попробовать, его перетянуть на свою сторону.

- И про Барбароссу не забудь, - это я про короля германских племён.

- А возьми меня с собой, до Менска, - внезапно попросила я.

- Я бы погостила...

Добавила, а сама уже поняла ответный взгляд брата.

Холодный, не позволяющий прикословить и даже будто не взгляд моего брата. В один миг он превратился в конунга данов, Кнуда, сына Магнуса Сильного.

Он молча ушёл, а затем я узнала он уплыл в поход.

Я поправлялась медленно, но как только встала на ноги, тут же встретилась со своим фелагом, из друзей-мальчишек. Вот тогда я и узнала, что случилось с Магнусом.

Он не выходил из своего дома, а я ждала обеспокоенная здоровьем друга. Мне приходилось караулить его, всматриваясь из-за угла его дома. Я радовалась каждый раз, как только видела его на пороге. Голова и шея его, была обмотана, а сам он был бледный и худой.

А уж когда он вновь появился в нашем фелаге, я безмерно была счастлива и даже не задумываясь, обняла его по-дружески, по-сестрински. Магнус же после схватки с медведем, пропустил первое свое плаванье. Раны на его лице затянулись, но оставили страшные следы. Сам он оправился, но будто весь ушёл в себя, стал ещё молчаливее и угрюмее.

А я со своей наивностью и непосредственностью, не оставляла попытать его расшевелить и развеселить. Мы по прежнему проводили много времени вместе, пока однажды, среди лета, Сигтуну не окружил большой отряд воинов.

Двери в город закрыли заранее, среди людей стали говорить, что это воины Свена, датского короля. Я наблюдала за чужаками через небольшую дырку в деревянном верхнем огражении, взобравшись на холм у её подножья.

Викинги, что стояли у подножья ворот, были датчане, они говорили на языке брата моего, Кнуда и его людей. Люди шведского короля собрались у ворот, и переговаривались друг с другом.

- Софья, я отведу тебя в дом, - проговорил внезапно появившийся рядом Магнус.

- Погоди, я ещё чуть-чуть...

Проговорила и а сама вновь прильшула к щели, наблюдая за датчанами.

Мне удалось понять, что главный среди них, довольно сильный воин, на его голове был шлем, отличающийся от других. В моей памяти всплыл похожий шлем моего отца и старшего брата Владимира. На этом воине был странный для этих мест шлем, крутобокий, напоминающий мне купола церквей в Менске.

Пытаясь разглядеть его получше, я заметила выбивающиеся из-под шлема волосы, они были рыжие и довольно длинные. Сам шлем был покрыт серебряным листом, украшен позолоченными серебряными чеканными накладками. Он блестел на солнце, на нём были видны какие-то надписи и изображения.

- Софья, идем, - Магнус потянул меня за руку и мы направились внутрь, во двор конунга. Издали от ворот я услышала громкий голос отчима, выкрики воинов, затем кто-то на датском ответил:

- Мы с миром, пришли. Сверкер, нам есть о чём говорить.

Большего я не слышала, Магнусу всё же удалось втолкнуть внутрь дома, после чего он захлопнул дверь. Какое время громкие голоса были слышны, а потом наступила тишина. Истомившись в неизвестности, я приоткрыла дверь и выглянула.

Во дворе было с десяток незнакомых людей, вероятно это чужаки. Удивленно я думала, зачем их впустили внутрь города, да ещёи во двор конунга. Решив, что это важные для шведского короля люди, я продолжала наблюдать краем глаза.

Вскоре я заметила и главного у них, он стоял чуть в стороне и разговаривал с отцом моего друга Магнуса. Это показалось мне странным, это меня заинтересовало. Пока я размышляла, чужаки сняли оружие и шлемы и стали заходить внутрь дома конунга. Последним, так же оставив меч, и сняв свой необычный шлем, зашел их хевдинг. В последний миг, я увидела его рыжие волосы.

Сейчас я уже не была так не по-доброму настроена на рыжих. Вальдемар своей добротой и дружбой многое изменил, да и вокруг среди мальчишек-друзей рыжеволосых было не мало.

Они ушли, во дворе никого не было. А потому я вышла, мне нестерпимо хотелось рассмотреть необычный и красивый шлем. А вернее, так напоминавший шлемы моего Менска.

Оглядываясь я подошла, вновь осмотрелась, никого по близости не было.

Я склонилась и не удержавшись прикоснулась к шлему.

Слегка приподняла его и стала рассматривать.

Наверху — образа Вседержителя, святых Георгия, Глеба и Бориса. На налобной пластине — образ Архангела Михаила и черневая надпись: «Вьликъи архистратиже ги Михаиле помози рабу свуему Володимеръ». По краю шлема — орнаментальная кайма[1].

- Рабу Володимер?! - проговорила я вслух, имя владельца.

Я размышляя, замерла со шлемом в руках.

Именно в этот момент почувствовала, как за спиной кто-то приблизился. И не просто приблизился, а встал с двух сторон. Сглотнув комок в горле, я пальцами сильнее сжала шлем.

- Положи, - грубый мужской голос.

Я медленно повернулась, и увидела стоявших передо мной двух здоровенных данов. Чужаки смотрели на меня, и один из них неожиданно произнес.

- Какие у шведов смазливые парни.

Я удивленно подняла брови, но тут же поняла, что сама виновата в том, что меня приняли за парня. Как меня не ругали. но я продолжала ходить в штанах, пусть и в более длинной рубахе, волосы я заплетала и прятала под шапку. Мне было так удобно, да и красоваться мне было ещё невдомёк.

- У меня бабы уж давно не было...

Это второй рассматривая меня с любопытством.

- Будто у тебя одного...

Они посмотрели на друг друга, потом оба уставились на меня.

- Не забывайтесь, вы гости...

За моей спиной появился Магнус, и весь наш фелаг.

Чужаки усмехнулись, и угрожая сделали шаг в сторону Магнуса. Тот в ответ не отступил и потянул руку к поясу с мечом.

Я переводила взгляд с одного на другого, но опомнившись, быстро положила шлем на место, намереваясь тоже достать свой меч. Получилось все не так, как я хотела, шапка свалилась с головы и коса упала на плечи.

Даны остановились и уставились на меня.

Магнус достал меч, я услышала по звуку, чужаки тоже.

Один миг, и я услышала, как весь фелаг[2] сделал тоже самое.

Я не знаю откуда во мне взялась эта смелость, но я сжала зубы и выкрикнула.

- Остановитесь! Я приказываю! Я падчерица короля Сверкера Шведского и сестра Кнуда Магнусена, дочь князя Менского и Полоцского, внучка Болеслава Польского, приказываю вам остановиться.

Я проговорила это по-датски, язык брата мне был хорошо знаком.

На меня удивлённо обернулись все, и чужаки даны и мой фелаг. А в глазах Магнуса, я увидела, не только удивление, а что-то большее. Я не поняла, что это было, да и появилось оно на миг.

- Сестра Канута и епископа Нильса? - даны переглянулись, затем отступили на шаг.

- Нильс епископ? - спросила я удивленно, уже убравших мечи чужаков.

- Да, в последней битве он лишился глаза и руки. И потому ушел в монахи, возглавил монастырь в Эсроме.[3]

- Бедный Нильс...

Всё что я смогла сказать удаляющимся данам и задумалась.

У главной двери, что вела в дом, раздался шум и я вздрогнув, посмотрела на Магнуса. Он тут же подбежал и проговорил:

- Софья иди в дом. Не ровен час беда случится, спрячься.

Мальчишки окружили меня, и я под их защитой, забежала за угол, чтобы пройти через дверь. в женскую часть дома.

Открыв дверь, я услышала, как за спиной кто-то проговорил:

- Хорошо Сверкер, я обдумаю, - этот голос показался мне смутно знакомым.

Я удивилась, ведь кроме Кнуда и Нильса, я не разговаривала не с одним человеком на языке данов. В смутном ощущении чего-то непонятного, закрыла дверь и задвинула засов.

[1] Описание шлема - взято с описания "Шлем Ярослава Всеволодовича"— древнерусский шлем, датируемый второй половиной XII — первой половиной XIII века. Хранится в Московской Оружейной палате. Предположительно шлем с кольчугой были брошены Ярославом Всеволодовичем(сыном Всеволода Большое Гнездо) при бегстве с Липицкой битвы(междоусобная битва князей русских) 1216 года в 20 верстах от неё. Надпись на шлеме свидетельствует, что он принадлежал Феодору — таково имя князя Ярослава в крещении. Предположительно, он оставил кольчугу и шлем, чтобы они не препятствовали бегству. Как сообщает Лаврентьевская летопись, потерпев поражение, князь Ярослав бежал в Переяславль, куда прибыл на пятом коне, загнав четырёх. Его брат Юрий прибыл во Владимир на четвёртом коне«в первои сорочице, подклад и тыи вывергл». Ярослав Всеволодович будущий отец Александра Невского.

[2] Обратите внимание у викингов мальчики становились мужчинами с 12-16 лет, во многих случаях и раньше. Поэтому не удивляйтесь, что ровесники Софьи (ей 12 лет) или мальчики чуть постарше 14 лет, могли иметь мечи и вступить в бой с более старшими.

[3] Нильс - брат Кнуда V, по мнению Х. Олрика возможно он также известен как "ярл Нильс", что около 1158 года умер, как монах в Эсроме.

ГЛАВА 12 ВСТРЕЧА

ГЛАВА 12 ВСТРЕЧА

Сигтуна, Швеция. Весна - лето 1152 года

Два дня пока в доме чужаки, я не высовывала нос из женской половины. Мне было любопытно, но всё же я понимала, что это никому не понравится. Мать, все эти дни недовольная ходила, что ей так было не по душе, я не догадывалась.

На третий день, во дворе наступила тишина и я решила, что даны ушли. Тихо, чтобы никого не разбудить, то было раннее утро, проскользнула через дверь и направилась к тайному лазу, через ограду города.

Никем не замеченная, я вскоре уже бежала по лесной дорожке к нашей с друзьями полянке. Там ждет меня упавшая в грозу осинка, на ней мы обычно и собираемся.

Сидеть долго мне не хочется, но к моему удивлению никто не приходит. Скучая, смотрю по сторонам, и вдруг невдалеке. через овражек, замечаю несколько первоцветов, они не яркие, но такие нежные.

Вскочив с березки, забываю про всё на свете и бегом, через этот самый овражек, направляюсь к цветам. И только я выскакиваю на верхушку оврага, рядом раздается лошадиное ржание, а мимо чуть не сбив меня пробегает олень.

Я замираю от страха и почти не дыша смотрю во все глаза, на приближающегося всадника.

Он несётся на меня, а я будто маленький птенчик, вся сжалась и смотрю на морду коня.

Она, это самая морда замирает у моего лица.

И тут же раздается громкий голос сверху:

- Мальчишка, ты лишил меня добычи! Шведы все такие глупые?

Я с испугу часто-часто моргаю, и никак не могу придти в себя.

Всадник в это время спускается с коня и подходит ко мне, произнося при этом:

- Ты цел? - он говорит на шведском, и я не сразу соображаю, кто стоит передо мной.

- Цела...- произношу и поднимаю на него глаза.

Всё ещё часто моргая, я замираю глядя на него.

- Вальдемар?! - в моем возгласе и вопрос, и утверждение, настолько я не ожидала его увидеть здесь.

- Сонька? - он искренне удивлён.

- Как ты здесь оказался? Я так рада встречи...- я приближаюсь к нему и исренне улыбаюсь.

- Пришёл с .... - смотрит на меня и добавляет.

- Ты с данами пришёл, что ли? - догадываюсь я.

- Да, я один из них, - он не сводит с меня глаз.

- Ты дан? - я удивлена.

- Да. А как ты здесь оказалась Сонька?

- Так я с Резехой пришла. При ней я, знаешь же она жена Сверкера? - пытаюсь я объяснить, но не напугать его своим происхождением.

- Ты при ней? - он так и смотрит на меня, глаз не сводит.

- При дочери её...

Надеюсь не оттолкнуть его своим статусом, мне его дружба очень важна.

- Сонька, как же ты выросла, - он улыбается, и эта улыбка меняет его, будто это другой человек.

- Вальдемар, как я рада свидится, - я тянусь к нему и обнимаю за пояс, до плеч то мне и не дотянуться.

- Что же ты такой вымахал, как гора прям, - тараторю я от волнения и нахлынувших чувст.

Тут же ощущаю, как Вальдемар каменеет, даже дыхание у него прерывается. Он отступает на шаг и я невольно отпускаю руки.

- Ты Сонька выросла...- произносит чуть севшим голосом.

- Ты тоже, даже дотянуться не могу, - смеюсь я.

И вновь, как в недавнем прошлом, мы без умолку болтаем, обо всём и не о чём.

Нам всегда интересно вместе, за разговорами мы совсем не замечаем прошедшего времени и происходящего вокруг.

А в это время со стороны лесной чащи к нам приближались всадники, один из них выкрикнул:

- Вальдемар!!!

В этот миг я очнулась, и повернула голову. Один из приближающихся был мой отчим, не заметить это я не могла. Оставалась надежда, что за широкой спиной Вальдемара он меня не заметит.

- Мне пора, Вальдемар, или мне сильно влетит.

- Беги Сонька, я найду тебя позже.

Я стремительно побежала вниз, и по низине оврага, в сторону кустов, через которые через миг, скрылась среди деревьев. Издали я слышу, как переговариваются даны на своем языке:

- Вальдемар, что случилось?

- Конь оступился, и чуть не сбросил меня в овраг, - отвечает он.

- С тобой всё хорошо? - беспокоится всё тот же голос.

- Я удержался в седле, всё благополучно, Абсолон[1].

Большего я не слышала, потому, что со всех ног побежала домой. Добравшись до тайного лаза. пролезла сквозь него и уже шагнула в сторону дома, но дорогу мне перегородил Магнус.

- Ты чего? - отшатнулась я от него.

- Софья, ты подумай о дурной своей голове. Тебя мать искала...

- Ой, чего теперь будет, - я испугалась.

Она поколотит меня, это точно, думала я. Как я потом Вальдемару покажусь и что он скажет?

- Я сказал . что ты с матерью моей чешешь овечью шерсть, - вновь проговорил немногословный мой друг.

- Магнус, ты умница, - чмокнула я его в щёку, отчего он дернулся и часто-часто заморгал своими почти белыми ресницами.

Остаток дня я просидела в женской половине, помогала на кухне, где жарили добытое на охоте мясо. Как оказалось даны не ушли, они вместе со Сверкером и его людьми были на охоте.

В нетерпении я еле дождалась следующего утра, так не стерпимо мне хотелось увидеть Вальдемара. Как только рассвело, я взялась помогать на кухне, сама вызвалась сходить за молоком к женщинам, что приходили доить коров, надеясь хоть краем глаза его увидеть.

Понятное дело, пока в доме гости, мать заставила меня переодеться в женскую рубаху. Выдала серк, это нижняя белая льняная рубаха и довольно нарядную красную верхнюю, расшитую цветными нитями, но длинную чуть ли не до пят. Здесь называли её хангерок[2], он на бретельках, незашитый по бокам, чаще он яркого цвета, иногда украшенный вышивкой. Он сильно похож на запону в которой ходили женщины в Менске. Хангерок носили как знатные скандинавские женщины, так и крестьянки. Он иногда подпоясывался, то есть был перехвачен тканевым расшитым вышивкой поясом или висел свободно.

Поверх хангерока, в зависимости от сезона, могли надеваться плащ или накидка, застегнутые спереди брошью-фибулой, либо кафтан из кожи, либо теплая одежда из меха.

А ещё мать дала мне украшения, две парные «скорлупообразные» фибулы, крепившиеся к бретелькам хангерока, и несколько рядов бус с разнообразными подвесками между ними и ленту на голову.

Не посмев перечить и отказываться, я оделась так как велела мать. Вот так вот в этой одежде я и вышла во двор, как мне показалось рядом никого не было. Мне было не привычно в таком наряде, я не совсем уверенно себя в нём чувствовала.

В стойло для скота я прошла пока во дворе никого не было, а вот возвращаться пришлось в момент когда из дома вышли несколько воинов датов. Один из них, повернул голову в мою сторону и пристально посмотрел.

Я пыталась идти медленно, чтобы не расплескать молоко. до краев налитое в деревянное ведро. Даты направились в мою сторону и не доходя остановились. Один из них произнёс:

- Хороша, девка.

Он при этом смачно добавляет ещё несколько выражений, я их смутно восприняла, как оскорбительные. От того резко подняла глаза и посмотрела на мужчину, тут же узнавая в нём одного из тех двоих. заставших меня у шлема.

От моего взгляда от запинается и замирает на месте, на него налетает один из его спутников.

- Ты чего остолбенел от вида девки? - смеётся над ним третий.

- Это сестра Канута, падчерица Сверкера...

Даны смотрят на меня, а я молча прохожу мимо, связываться с ними мне не хочется, да и взгляды их, что-то совсем мне не нравятся.

В доме суета, мне неведомо, что происходит, но это немного пугает. Но любопытство перевешивает и я тихонько пробираюсь в комнату матери, хочется узнать, что происходит. Только похожу к двери, слышу громкий голос отчима.

- Не забывайся жена! Рехеза, ты головой лучше думай! Он нужен нам, всем. Мне, твоему сыну, тебе и твоей дочери. Если он встанет на нашу сторону, мы получим мощного сторонника в борьбе со Свеном. Он собрался вновь напасть на нас[4]. Пойми ты, глупая баба, руками Владимира мы уничтожим Свена. А уж дальше всё будет в руках твоего сына. Ты поняла меня! И закрой свой рот, чтобы я больше ничего не слышал от тебя о Владимире.

Мать, что-то ответила, но я уже не слышала, потому, как уже отдалялась от двери.

[1] Вальдемар воспитывался в доме знатного человека Ассера Рига. Его сын Абсолон стал лучшим другом и советником Вальдемара.

[2] Хангерок (иногда пишется hangerock или hangeroc) - тип одежды, которую носили женщины викингов и некоторых других раннесредневековых североевропейских культур. По форме одеяние напоминало передник, с двумя лямками на плечах, закрепленными брошками. Его обычно носили поверх туники-платья, называемого серком или киртлом (нижним платьем).

[3] Бусы делались из различных материалов, таких как: цветное стекло, керамика, полудрагоценные камни (горный хрусталь, янтарь, сердолик), кость и клыки животных. Поскольку женская одежда, как и мужская, была лишена карманов, на цепочке, свисавшей с одной из фибул, иногда могли находиться разные приспособления, требующиеся в быту: игольник, ножницы, ключ, копоушка.

[4] В1150 году Свен III напал на Швецию, но не дошел до её столицы, шведы дали датчанам достойный отпор.

[5] После отреченияЭрика III16-летний Вальдемар стал служить королю Свену III. Управляя Южной Ютландией, он успешно воевал против другого претендента на престолКнуда V. Однако вскоре, ужаснувшись жестокости Свена, перешел на сторону Кнуда. Подобно своему отцу Свен отличался крайней жестокостью. Он получил воспитание на немецкий манер и пытался насадить в Дании немецкие порядки, что вызвало недовольство народа. Вальдемар, поначалу принял сторону Свена. Он получил титул герцога Южной Ютландии и успешно воевал против Кнуда.

ГЛАВА 13 НАДЕЖДА

ГЛАВА 13 НАДЕЖДА

Сигтуна, Швеция. Лето 1152 года

Первые дни лета принесли теплый ветер и палящее солнце. Удивленная такими редко выпадающими жаркими деньками, я совсем не могла усидеть в доме. Несколько дней, я старалась найти Вальдемара, во дворе я тайком рассматривала данов, но так и не нашла его взглядом. Вскоре я решила, что Вальдемар просто забыл про меня.

Поняв это, я уже не искала больше с ним встречи.

В один из летних солнечных деньков, я улизнула из-под недоброго материного взгляда, сказав что пойду помогать кухаркам. Зная меня, в кухне улыбаясь отправили меня в лес собрать пахучих трав для травяного взвара.

- Софья, иди, только недолго, или нам достанется за тебя, - дали они мне напутствие.

- Я быстро, - убегая ответила.

Вскоре я уже сидела у костра с мальчишками из фелага. Мы устроились невдалеке от побережья, жарили только что пойманную рыбу.

- Что этим данам здесь нужно? - мальчишки злились, что из-за них мы видимся редко.

- Скоро они уйдут? - это Магнус.

- Я не знаю, скоро ли, но их главный зачем-то нужен отчиму, он хочет с ним союз. Тройной союз брата моего Кнуда, отчима и Владимира, так вроде бы главного их имя, против Свена[1].

- И что думаешь, Свена свалят? - Магнус посмотрел на меня сощурив глаза.

- Если Кнуд найдет поддержку у императора Фридриха, то да.

- А чем они скрепляют союз? - немногословный Магнус удивлял меня.

- Я не знаю, да какая разница? - ответила.

В этот момент повернув голову, я удивленно увидела, как из города выехали трое всадников. Они направились в сторону леса, где вскоре и скрылись.

- Опять их туда понесло, - зашипели мальчишки.

- Вы о чём? - удивленно спросила.

- Они уж какой день там рыщут, а мы из-за них теперь здесь собираемся, - услышала я в ответ.

- А чего они там делают? - заинтересовалась я.

- Кто их знает? - пожал плечами Магнус.

- Ну вы... Магнус мне пора, или от матери достанется. Давай по дороге посмотрим чего они там делают, - я направилась в сторону леса.

Не слово не говоря Маркус поднялся и пошел за мной следом.

Мы подошли к опушке, где всегда собирались фелагом. Двое данов сидели там на нашей березе, один из них был мне знаком, тот самый, что сказал, что я сестра Кнуда, второй не крупный и по виду молодой был мне незнаком. А вот третьего было не видно.

- Посмотри за ними, а я третьего найду, - тихо проговорила другу.

- Может я с тобой? - Магнус обеспокоенно посмотрел на меня.

- Останься...

Я как будто почувствовала, и направилась в сторону овражка. Боясь налететь на дана, я тихо кралась между кустов, низко склоняясь к земле.

Первое. что я услышала, это тихое фырканье коня.

Осторожно отодвинув ветку, я увидела стоявшего на краю оврага, спиной ко мне воина. Он упер руки в боки, и смотрел вниз.

Я замерла, удивленно задумавшись над тем, что он там высматривает.

И вдруг в это время, воин повернулся боком, и я открыв рот на него уставилась, потому что мгновенно узнала Вальдемара.

- Вальдемар...- тихо проговорила я, но он услышал.

В следующие мгновения я без умолку тараторила.

- Как я соскучилась, как я рада тебя видеть, какой ты вымахал большой. Ты же обещал найти меня, почему так долго...

А Вальдемар просто стоял и улыбался, не сводя глаз с моего лица.

А потом, чтобы прервать поток моих бесконечных слов, обхватил меня двумя руками и прижал к себе и куда-то в мою макушку произнёс.

- Сонька, моя Сонька.

А потом он мне долго рассказывал, как два раза приезжал в Краков, где упорно искал меня, чтобы забрать с собой. Он хотел украсть или выкупить меня, чтобы я навсегда жила рядом с ним.

Он говорил, а я слушала и только счастливо улыбалась.

- Ты заберёшь меня с собой? - моё сердце заходилось от счастья.

- Конечно Сонька, я всё время думал, где ты? Я сейчас невероятно счастлив, что нашёл тебя. У меня были сомнения идти ли в Сигтуну, но боги привели меня сюда, и я не жалею.

- Вальдемар...

- Всё будет хорошо, Сонька.

Мы обнявшись, долго стояли на краю оврага.

Мне казалось я наконец обрела что-то дающее мне силу и опору. Будто до того у меня не было земли под ногами, и вдруг вместо топи болотной, я почувствовала кусок земляной суши.

Это невероятное чувство обретения.

Будто всё сразу встало на свои места, будто я поняла куда в этой жизни идти и к чему стремиться. Не осознано и наивно, я выбрала поводырем, будто слепая, Вальдемара.

- Сонька, ты при кухне или на скотном дворе? - вопрос вернул меня в реалии жизни.

Сказать ему кто я, испугалась. Даны, было видно, уважительно относились к сестре Кнуда. Вальдемар простой воин, размышляла я, он мне не ровня. А потому он или сам откажется от меня, или его могут наказать из-за меня. В растерянности я проговорила первое, что пришло в голову.

- Да я везде успеваю, и там и там. В доме ещё при королеве Рехезе.

- Это она из Кракова притащила тебя сюда? - Вальдемар прикоснулся рукой к моим волосам.

- Ну, да.

Я вздохнула глубоко, мне очень не хотелось ему врать.

- Я дам за тебя выкуп, Сонька. Ты будешь свободна, и мы будем навсегда вместе.

Подняв глаза я посмотрела в его зелено-чёрные.

- Я прошу тебя не надо...

- Сколько бы она не запросила, я всё отдам.

- Она убьет меня, но не отдаст. Прошу тебя, просто забери меня, чтобы никто не знал, я боюсь, - слеза покатилась по моей щеке.

- Вальдемар двумя руками обхватил меня и прижал к себе.

- Не плачь, Сонька. Я всё сделаю, только не плачь.

Мы ещё долго стояли обнявшись на краю оврага. Но я всё же опомнилась, встрепенулась и вновь затараторила.

- Ой, меня уже хватились, я побегу или мне достанется от ма...- я не договорила, боясь себя выдать.

- От Майлы, поварихи.

- Сонька, через день, я приду сюда и буду ждать тебя в это же время! - кричал он в след мне убегающей.

От матери мне и в правду досталось, она отхлестала меня по щекам, с такой силой и ненавистью, что я не выдержала и вскрикнула.

- Рехеза! - отчим застал меня уже на полу, стирающей кровь из уголка губ.

- Попортишь ей лицо, я прибью тебя, - я первый раз увидела Сверкера, с такой угрозой в голосе и взгляде.

Мать отступила, отчим подошёл ко мне. Я ждала, что он скажет слова поддержки, но он произнес, то что меня испугало.

- Если узнаю, что ты с одним из.... Утоплю собственноручно!

Я сидела на полу, и смотрела на него снизу вверх, будто загнанный в угол зверек.

- Я ничего худого не делала...

- Выйди! - это он матери, она тут же выскочила.

- Держись от местных подальше, чтобы я не слышал и не видел, что они отираются рядом. Поняла!?

Я согласно махнула головой, боясь хоть слово сказать супротив.

- С тобой одни беды. Если сегодня засватаем тебя, отправлю тебя под присмотр к твоему мужу, чтобы его люди за тобой следили!

Он ушёл громко хлопнув дверью, а я молча сидела на полу уставившись куда-то в одну точку.

Мои мысли были о том, что если Вальдемар посмеет меня забрать и увести с собой, Сверкер ему это не спустит, он найдёт его и тогда...

Я боялась даже думать, что будет тогда.

[1]Секретный союз Кнуда V с герцогом Вальдемаром (сын Кнуда Лаварда, убитого отцом Кнуда V) и королём Сверкером помог в дальнейшем отстранить Свена III от власти и изгнать из страны.

ГЛАВА 14 ПЕРВОЕ ЧУВСТВО

ГЛАВА 14 ПЕРВОЕ ЧУВСТВО

Сигтуна, Швеция. 1153 -1154 года

Несколько дней я не выходила из своей комнаты, краем уха слыша отголоски большого пира с другой стороны дома. Мужчины пировали, и я уже почти не сомневалась. отмечали состоявшееся сватовство. Мне долго пришлось приходить в себя, после материнских побоев и напугавших меня слов отчима.

Так горько и печально мне ещё никогда не было, внутри всё противилось, мне хотелось убежать от всего этого, как можно дальше.

Грустная, я совсем не выходила из дома, не зачем. Ещё раз встретиться с Вальдемаром я не решалась, боясь ему навредить. Мне не раз приходилось видеть, как Сверкер жесток к врагам.

Всё что я хотела, это предупредить его об опасности и попросить ничего не предпринимать. В моей голове зрел план, как это осуществить. И не придумала ничего лучшего, как встретиться с ним в хлеву для лошадей. Мне казалось, что возможно он всё ещё приходит, ждать меня у оврага, а потому заходит за лошадью.

Наступила новая осень, похолодало, приходилось кутаться потеплее, о прошедшей болезни я вспоминала с содроганием. Лицо Магнуса, не давало мне забыть о ней, я сожалела, но изменить уже ничего не могла.

Вновь переодевшись, в свои излюбленные штаны и длинную рубаху, я тайно ещё ранним утром пробираюсь к лошадям. Прячусь в закутке, за углом, и высматриваю в редко входящих людях, Вальдемара.

Долго, я даже задремала. потому что по ночам, почти не сплю от переживаний.

Просыпаюсь я от голосов.

- Друг, ты должен это сделать, - незнакомый голос.

- Хорошо, но её я все равно заберу с собой, - это Вальдемар.

- Это может навредить тебе, - продолжает незнакомец.

- Сейчас это для меня важнее, - я не понимаю. о чём говорит Вальдемар с незнакомцем.

Мне только и нужно, чтобы незнакомец ушёл побыстрее.

- Абсолон!!! - кричат с улицы.

- Я с тобой, - незнакомец.

- Нет, друг, - отвечает Вальдемар твердо.

- Будь осторожен, - произносит этот Абсолон и уходит.

Несколько секунд я выжидаю, и радостная выскакиваю из своего закутка.

Сделала я это довольно резко, да и Вальдемар хотел уже сесть в седло и стоял ко мне спиной. Получилось так. что я на него налетела. И от того упала бы, если бы он не удержал меня руками, но я всё же уткнулась в него носом.

В его руках было тепло и уютно.

Я подняла глаза. чтобы посмотреть на него и так и замерла.

Вальдемар тоже стоял молча, у меня бешено стучало сердце, и мои глаза тонули в его мурриновых.

- Сонька, ты...

Я не дала ему договорить, тоже отмерла и как всегда затараторила.

- Вальдемар, мы сегодня в последний раз видимся, - он удивленно поднял брови в ответ на мои слова.

- Так надо, понимаешь...

-Ты что не хочешь? Не хочешь, чтобы мы были вместе? - Вальдемар был удивлен.

- Да, не хочу. Я хочу замуж, меня обещали с мужем отпустить.

Вальдемар смотрел на меня и не мог поверить.

- А я...

Это всё, что он смог из себя выдавить.

- Не сердись, я буду о тебе помнить.

- Всегда...

Только и смогла добавить.

- Да , Сонька. Да.

Он опустил голову и отошел.

Но тут же вернулся и обнял. Его губы зарылись в моих волосах, он дышал тяжело, с надрывом.

- Прости меня... Я думал только о себе, о тебе совсем не думал, - он сжал меня крепче.

Мы стояли так, какое-то время. Я кусала губы, пытаясь не заплакать, но слеза всё же потекла. Мне было понятно, мы прощаемся.

Несколько дней даны ещё стояли в Сигтуне. Я видела Вальдемара ещё несколько раз. Всё это было тайно, и так для меня радостно.

Стоя рядом с Вальдемаром, я мечтала только об одном, чтобы мы хоть иногда встречались.

- Сонька. может ты пойдёшь со мной, - произнёс он тихо, как будто боялся.

- Ты ведь понимаешь... Не могу.

- Я клянусь, что сделаю всё, чтобы ты была счастлива, чтобы больше не было у тебя бед.

- Прости...

Он не дал мне договорить, наклонился и губами прикоснулся к моим губам.

Это было так неожиданно, я замерла. Нет, не ответила.

Подняла на него глаза и встретилась с его взглядом.

Он отпрянул, но так и смотрел на меня.

Зелень в его глазах почти исчезла и они заполнились чернотой.

Смутившись я отвернулась, опустила глаза, но мне не дали возможности отойти, тут же обняли.

- Сонька, я не отпущу тебя.

Голос его звучал глуховато, будто он очень волновался, но мне нравилось. Мне всегда нравился его голос.

- Вальдемар, а давай когда меня замуж отдадут, ты украдешь меня и я буду с тобой, - проговорила я куда-то в его грудь.

- Нет, такому не бывать, - голос изменился, стал жестким и твердым, будто это другой Вальдемар.

Я впитывала и запоминала каждую нашу встречу, сохраняя в памяти каждое слово, каждый вздох и даже первый наш поцелуй.

Буквально на следующий день мать отправила меня в город, удивленно посмотрев на неё, я уже хотела спросить её по какой нужде. Но мне не дали произнести не слова, лишь махнули рукой чтобы шла быстрее.

- Пришла и твоя пора, - произнесла мне в спину.

Я замерла, не понимая о чём она говорит.

- Не мешкай, поспешай. тебя ждут.

Кто там меня ждёт? - я задумалась.

Во двор я вышла как и полагается в моём девичьем возрасте, на голову накинула теплую пуховую шаль. У дверей стоял один из местных воин, я видела его не единожды и потому поприветствовала и собралась пройти мимо.

Но к моему удивлению, он сделал шаг за мной следом.

- Конунг сказал, охранять тебя, маленькая королева, - проговорил он уважительно преклонив голову.

Я повернувшись, удивлённо посмотрела на него. Меня не удивило. что он назвал меня королевной, ведь я была падчерицей короля шведов, хотя ранее я этого не слышала.

- Да, кто меня здесь тронет? - наивно проговорила в ответ.

- Мой фелаг всегда защитит меня. Но я понимаю, если нужно, охраняй.

Пройдя по двору в котором была тишина, подумалось мне? что все даны отправились на охоту, и мы вышли в город.

- Тебя Арсом зовут кажись? - уточнила я у воина.

Он согласно махнул головой, а я продолжила.

- Арс, а куда мы идем?

- К швеям, - ответил кратко.

Я было вновь удивлена, я сама могла шить, в доме были женщины для этого. Так зачем мне к швеям?

В доме швей, две женщины, принялись мерить меня веревками, между собой они разговаривали о том, что нужно брать размеры с запасом, как бы на вырост, а ещё они говорили, что всё это нужно сделать срочно. И ещё они говорили о количестве того, что нужно пошить, и что всё это нужно сделать к следующей осени.

Мы вышли на воздух, я зябко пожала плечами и поправила шаль.

- Нам, туда, - показал Арс на стоявший буквально через дом, ещё один домишко.

Мы вошли туда, и мне стало понятно, это мастерская. Здесь пахло металлом, деревом и каким-то еще не вкусным запахом. Меня вновь измерили, шею, руку и даже голову. Расспросили какого цвета камни мне нравятся и отпустили.

Склонив голову я возвращалась к дому короля шведов, я ещё сомневалась, но думалось мне это приготовление моего приданного. Мне было страшно, от того, что моя дальнейшая жизнь вновь идет по дороге неизвестности.

Я страшилась того, что вновь останусь одна.

Что вновь буду шагать по шаткой почве своей жизни.

Кто он мой будущий муж? Что мне ждать от него?

Напуганная, расстроенная я вошла сопровождаемая Арсом в двор конунга шведов.

Даны уже вернулись с охоты, и расположились во дворе. Одни из них ощипывали птицу, другие возились с оружием, третьи разводили костер для жарки мяса. Я погруженная в свои мысли, лишь краем глаза, глянула на них и направилась к двери в женскую половину дома.

- Абсолон, вот она...

Я услышала знакомое имя, именно его Вальдемар называл другом. Испугавшись того, что этот Абсолон, расскажет о том, что знает кто я, прибавила шаг. Я шла и думала, только бы он не увидел моего лица, только бы не рассказал Вальдемару.

- Абсолон, глянь-глянь. Повезло же нашему конунгу, такая точно согреет ложе, - даны засмеялись.

- Аскар, заткни свой поганый рот! Ты о будущей жене конунга говоришь. Услышу ещё раз и укорочу тебе язык.

В ужасе я подбежала к двери и скрылась за ней в доме.

Прижавший к ней, я стояла молча. Закрыв глаза я вспоминала мурриновые глаза, слеза потекла по щеке. У меня даже не было сил её смахнуть. О чём они говорили? Что значит повезло конунгу?

Вздохнув, я шагнула в сторону своей комнаты, ноги и руки тряслись, боль заполняла грудь.

Боль понимания, что я никогда не буду рядом с Вальдемаром.

ГЛАВА 15 ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ.

ГЛАВА 15 ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ.

Сигтуна, Швеция. Осень 1153 - весна 1154 года

Осень перевалила за свою середину, к моему удивлению вновь потеплело. Несколько теплых деньков, были последними когда я видела Вальдемара.

Вновь в темноте, вновь среди лошадей мы стояли обнявшись, не отрываясь друг от друга.

- Сонька, пойдем со мной.

- Я не смогу, - подняв голову я посмотрела ему в глаза.

Я должна была от него отказаться, чтобы спасти ему жизнь

- Сонечка, моя Сонечка. Я буду тебя так называть, слышишь, только я буду тебя так называть.

Вальдемар зарылся носом в мои волосы и губами стал их целовать. Я млела от его прикосновений, сердце трепетало и мне казалось, что я самая счастливая на земле в этот миг.

- Сонечка моя, послушай. Я вернусь сюда по весне, тебя когда замуж отдадут?

- До весны не отдадут, приданное не готово...

Он вслух застонал, и вновь стал просить меня пойти с ним.

- Ты всегда будешь подле меня. Так будет лучше, пойми ты это. Весной я уговорю вашего конунга и тебя отдадут мне, я уверен, потому как нужен ему.

-Зачем ты ему нужен? - удивилась, но вида не подала.

- Не важно, это всё не важно, - он вновь поцеловал меня, в этот раз уже дольше прикасался к моим губам.

- Я хочу чтобы ты знала, Сонечка. Хочу. чтобы ты и я прошли по этой жизни вместе.

Я затаив дыхание, смотрела на него, чувствуя важность его слов.

- Ты возьмёшь меня в жены? - спросила, надеясь найти ответ в его глазах.

- Да, Сонька, только позже. Позже обязательно.

По весне решила я, по весне...

Уже на следующий день, даны ушли из Сигтуны, и Вальдмар с ними, унося с собой кусочек моего сердца.

До весны, жила в ожидании, я и ждала, и боялась возвращения любимого. Понимание того, что я влюбилась в бывшего друга, пришло не сразу. Но с каждым днём мне все больше хотелось его увидеть, обнять, так же прикоснуться к его губам, как он это делал. Женское начало пробуждалось во мне, я взрослела.

То что я взрослела и превращалась в красивую девушку, видели и вокруг. Друзья мальчишки, замолкали при моем приближении, кто-то опускал глаза, кто-то наоборот не спускал с меня глаз. Где-то внутренним чутьём, я и сама, стала прихорашиваться, стараться одеваться опрятнее и по краше.

Магнус, он как и прежде оставался моим другом, самым верным и надежным. Я так свободно чувствовала с ним, меня не смущали не его шрамы, не молчание и не слегка угрюмый вид. Я принимала его таким, какой он есть, со всеми его особенностями.

- Софья, это тебе, - протянул он мне тонкую цепочку.

- Что это, откуда у тебя? - я изумилось.

- Возьми уж, - он неловко сунул мне в руку, изумительного плетения цепочку.

- Ой, тут камушек, - поймала висевшую на ней чистой воды капельку.

- Красота-то какая...

Удивленно рассматривая камень, я очнулась и подняла глаза на друга.

- Откуда? Где ты это взял?

- Не бойся не украл, - грубовато ответил и тут же поправился.

- Выменял...

- Магнус ты вчера охотился? - я постоянно боялась, что с ним что-то случится на охоте.

- Да, припас шкур и обменял.

- Магнус, но я не могу это взять...

- Это ещё почему? Это знак, чтобы ты всегда помнила, что у тебя есть друг, который всегда поможет. Что друг придет и сделает всё чтобы ты была счастлива. Запомни это Софья!

- Спасибо, Магнус.

- Разве за дружбу говорят спасибо? - Магнус приблизился и взял меня за руку.

- Ты так добр ко мне, я рада что ты мой друг, - я удивленно на него посмотрела.

Я убрала руку из его руки, и оправдывая себя повесила цепочку на шею, рядом с отцовским зелено-черный диском с рунами, из камня муррина.

- Магнус, придет время и мы расстанемся с тобой...

- Это почему? - он нахмурил свои почти белые брови.

- По весне меня отправят в дом к мужу, уже всё сговорено...

Безнадежность и обречённость была в моем голосе, я подняла глаза и посмотрела на друга.

- Кто он? - голос Маркуса изменился, он будто стал холодным и отстранённым.

- Я не ведаю, мне не говорили...

- Ты что даже не знаешь его? Тогда зачем? - Магнус вновь приблизился.

- Отчим сказал...

- Ты вправе сама выбрать себе мужа, так заведено у нас.

- Вправе ...

Я обреченно посмотрела на моего друга, тяжело вздохнула.

- Маркус, если бы это было так, я бы выбрала жить в Менске, рядом с братом и отцом. Там я хоть кому-то была бы нужна, а здесь...

- Здесь ты мне нужна! Ты нужна всему нашему фелагу! - он вновь взял меня за руку.

- Ты забыл кто я? Откажусь, и что меня ждёт? Думаешь мать отставит это так? Я не раз отпотчевала её тяжелой руки... Или думаешь Сверкер оставит так это? Маркус у меня есть выбор, монастырь или тот муж которого мне выберут.

- Я не дам тебя в обиду...

- Ты мой друг, лучший друг! Нет, Маркус, ты же знаешь, отчим скор на расправу. А я не переживу. если с тобой что-то случится. Просто будь рядом, слышишь рядом...

Слёзы потекли у меня по щекам, я растирала их руками.

- Я клянусь тебе, Софья, я всегда буду рядом, - он положил руку мне на голову.

- Всегда, - повторил он твёрже.

Весна в этом году, пришла ранняя, солнечная и полноводная. Как только побежали первые ручьи, со слов матери я узнала, что скоро в Сигтуну вернётся мой брат Кнуд.

Так и случилось, он приплыл на больших кораблях. их было много, а ещё больше было воинов с ним. Они встали на привал на берегу, изредка, вместе с фелагом, я наблюдала за ними. Издалека, мне плохо были видно, и слышно, но приблизится я боялась.

В этот раз Кнуд почти со мной не разговаривал, лишь однажды подошел и произнёс:

- Софья, ты выросла и должна исполнить свой долг.

- Так, надо, - добавил слегка виновато.

Я промолчала, но поняла о чём он.

Прошло совсем немного времени, и вот однажды, когда я и Магнус, стояли в хлеву и тихо разговаривали. Иногда я тайно убегала из дома, укутанная с ног до головы в шаль, которую брала у одной из прислужниц в доме. Вдруг неожиданно послышались громкие выкрики во дворе.

Испугавшись, что меня могут застать рядом с верным другом, я быстро попрощалась и выскочила из задней двери хлева. И тут же налетела на воина стоявшего ко мне спиной, только и успев ойкнуть, обогнув его побежала к дверям в женскую половину дома. Всё что я заметила, это то что воин широкоплеч и высок, да ещё, что на его голове, тот самый шлем, приметный.

Отдышавшись, я постояла у двери, раздумывая над тем, что даны похоже вернулись, а с ними и Вальдемар. Моё сердце от ожидания скорой встречи, с силой затрепыхалось в груди.

Я сама себе боялась признаться, что влюблена.

[1] Секретный союз Кнуда V с герцогом Вальдемаром (сын Кнуда Лаварда, убитого отцом Кнуда V) и королём Сверкером вынудил Свена III бежать из страны в будущем 1154 году. Кнуд и Вальдемар стали вместе править Данией.

ГЛАВА 16 РАССТАВАНИЕ

ГЛАВА 16 РАССТАВАНИЕ

Последние дни в Сигтуне, весна 1154 года, мои четырнадцые года.

Он и правда вернулся, я узнала его издали, хоть и стоял ко мне он полубоком, сердце подсказало, забившись в груди сильнее. Понимая. что это последняя наша встреча, я влюбленными глазами, смотрела на него и впитывала каждое его движение.

Любовь она такая, ослепляет, ты видишь только лучшее, прекрасное, то что нарисовали твои мечты. Вот и я мечтала, в моих мечтах мы с Вальдемаром были вместе.

От пришедших в Сигтуну данов было шумно и многолюдно. Во всей этой суете и людской толкотне мне только раз удалось убежать из дома. Я поговорила с Маркусом, и он рассказал мне, что вскоре вместе с отцом, он пойдет в Данию.

Я напугано смотрела на повзрослевшего друга и тихо про себя молилась о том, чтобы он остался жив.

- Маркус, вы с Канутом идёте? Это отчим вам поручил?

- C Канутом и Владимиром, я участвовал в совете, - проговорил, отводя глаза в сторону.

- Ой, рада за тебя, впервые, же? - я дотронулась до его плеча.

- Да, то первым мой совет.

- Пусть с тобой будет удача, я буду ждать твоего возвращения., - я пожелала ему искренно.

- Софья, а что говорят, когда тебя отдадут замуж?

- Не переживай, до возвращения брата, меня точно замуж не отдадут. Какая без него свадьба, сам подумай.

- То верно. Я вернусь из похода, хочу уйти с тобой, чтобы рядом быть, - Маркус поднял на меня глаза и мы встретились взглядами.

Серые глаза смотрели на меня будто я была для них небом, солнцем, морем и абсолютно всем, что есть в этом мире. Я смутилась, так на меня ещё никто не смотрел.

Встретиться с Вальдемаром у меня не получалось, под неусыпным взглядом матери мне и шагу ступить не удавалось к стойлу для лошадей. Мать ещё и девку ко мне приставила, Эрну, чуть постарше меня, из местных.

Эрна не знала обученья, была простоватая, но веселая и приветливая. Иногда мне было с ней весело, но всё же, она не была мне ровней, это ощущалось, хотя я и не обижала её понапрасну.

На маявшись в неизвестности, в один из дней, когда во дворе наступила тишина, я напросилась с Эрной покормить овец. Набрав в ведра воды, напоили ярок с маленькими ягнятами, а затем наполнили корыта для основного стада и выпустили их в загон. Немного испачкавшись мы подхватив ведра, направились в сторону дверей именно в этот момент я поняла, что внутри двора есть люди.

Мне хватило лишь мгновения, я узнала Вальдемара, он стоял спиной и разговаривал с одним из своих. Было понятно, нам со Эрной придется пройти мимо них, а потому он может узнать кто я. Опасаясь того, что узнав о моем знатном происхождении, он откажется от меня. опасаясь последствий. Я не придумала ничего лучшего, как подхватить оба ведра и немного склонить голову, прикрываясь Эрной, быстро направилась к дверям.

Удивленная и ничего не понявшая Эрна направилась вслед за мной, уже на пороге, я обернулась и увидела, что Вальдемар смотрит на меня, а рядом с ним мой брат Кнуд.

Закрыв дверь я разревелась, потому, что надежды на то, что Вальдемар не узнает кто я, у меня не осталось.

Эрна увидев мои слезы, решила, что я от тяжести ведер плачу, и попыталась меня успокоить.

- Господи, божечки ты наш, - причитала она.

- Хозяйка Софья, больше ни в жизнь тебе не позволю поднять тяжести...

Было видно, ей нравится быть рядом со мной, она искренно переживает за меня. Немного успокоившись, я пошла в свою комнату.

Чуть позже. прибежала запыхавшаяся Эрна, она принесла мне печальное для меня известие, что на следующий день даны уходят. Это было неожиданно, я надеялась всё же увидеться с Вальдемаром.

Печальная я сидела сама не своя, с трудом сдерживаясь, чтобы не разреветься. Заметив это Эрна, попыталась расспросить меня о чем я печалюсь, но поделиться с ней мне было не возможно.

Вскоре она ушла, мать надавала ей каких-то поручений.

А я не утерпев, решилась попробовать прошмыгнуть в лошадиные стойла, мне очень нужно было увидеть Вальдемара. Чтобы получить глоток воздуха, и дожить потом до новой встречи.

Накинув на плечи Эрнин старенький, но ещё теплый плащ, я надеялась незаметно проскользнуть по двору. Выглянув за дверь. я заметила, что во дворе находится только один дан. Видимо все разошлись по делам, а потому я тихо вышла и не поднимая головы быстро-быстро направилась к лошадиному стойлу.

Смотря себе под ноги, я чуть не натолкнулась на этого дана. Замерев я смотрела на его ноги, и почти не дышала.

- Он ждет тебя, иди быстрее, я покараулю. - голос дана был знаком, но посмотреть на него я не решилась.

Я открыла рот от неожиданности, но побоялась даже слововымолвить. Что это было?

Сердце стучало, как сумасшедшее, когда я открывала дверь в темноту стойла.

- Сонька...

Тут же я услышала, любимый голос и мир перевернулся, исчез.

Теплота рук, поцелуи и надежда на будущее.

Всего было много и так мало, Вальдемар говорил, говорил и я слушала, слушала и улыбалась. Мне всегда было так хорошо и уютно рядом с ним, и так хотелось, чтобы это не заканчивалось никогда.

Мы не могли наговориться, на обниматься, но время не стояло на месте и из-за двери раздался голос.

- Вальдемар, пора...

Это был голос дана, что впустил меня сюда и караулил. Я зарделась от смущения, ведь он мог всё слышать.

- Сонечка, ты не о чём не беспокойся, я всё продумал. Придет время и я найду тебя, слышишь? Знаю, где тебя искать. Поняла?

Я согласно махала головой, безмерно ему веря.

- Не противься ничему, куда тебе скажут туда и отправляйся, поняла? - Вальдемар наклонился и поцеловал меня в висок.

- А куда? - я ничего не понимала, но в неге прикрыла глаза.

Губы любимого, прикоснулись к закрытым векам, и я обхватила его за пояс.

- Я так не хочу расставаться...

- Не плач, поняла. Это для нас, для нашего будущего. Ты потом поймёшь...

И я верила, безмерно, не сомневаясь.

- Вальдемар...

Раздался голос из-за двери.

- Да, Абсалон, иду-иду.

- Я найду тебя, Сонька...

Это были последние слова, перед расставанием.

На следующий день, все даны ушли из Сегтуны, брат Кнут и мой друг Маркус с ними.

Мать не пустила меня даже брата проводить. В наступившей в доме тишине. я расплакалась. Эрна пыталась меня успокоить, а я не сдержавшись, повторяла и повторяла:

- Я хотела его проводить, только проводить.

Эрна какое-то время, смотрела на меня. а потом не выдержала и потянула за руку.

- Ну чего сидишь, пошли-пошли.

Она тащила меня куда-то за собой, приговаривая, быстрее-быстрее.

- Эрна, нам влетит...

Мы пробежали через загоны для скота и вскоре уже бежали через луг к лесу. Там чуть не падая в высокой траве, и задыхаясь от быстрого бега, направились к пригорку.

Как только мы выскочили на него, тут же увидели как мимо в низине, проходят воины. Мы притаились в кустах орешника и стали смотреть. Во главе ехали двое, одного я узнала, это был мой брат Кнуд, а второй похоже предводитель данов, тот самый Владимир. Он был в том шлеме, а лицо его было прикрыто мелалическими мелкими кольцами, как на кольчуге. Скользнув по нему взглядом. я попыталась найти Вальдемара, но воины проезжали один за другим, а его я не увидела. Растроившись, я схватилась за руку Эрны и тогда услышала.

- Вот он, хозяйка смотри-смотри.

Я подняла глаза и увидела, как мимо проезжает Маркус. Он приподняв голову смотрел в нашу сторону, и поравнявшись с кустами, поднял руку. Следом за ним, подняли руку, ещё около десяти шведов, это были мальчишки из нашего фелага.

Воины прошли, я молчала, Эрна тихо зашевелилась.

- Эрна, ты откуда...

- Хозяйка давай быстрее возвращаться, или нас могут заметить. - не дала она мне договорить.

Мы быстро вернулись. но нас всё равно заметили.

Эрну тут же от меня оттащили, и заперли в сарае. Меня мать оттаскала за волосы, я повыла сидя в углу и успокоилась. Я переживала за Эрну. насколько бы не были мы с ней разными, но я привязалась к ней.

ГЛАВА 17 ПРОЩАНИЕ С СИГТУНОЙ

ГЛАВА 17 ПРОЩАНИЕ С СИГТУНОЙ

Последние дни в Сигтуне, весна 1154 года.

Бедная Эрна, я знала. что её накажут, ведь она по велению матери должна была следить за мной. Но то, что случилось, мне даже в мыслях не могло прийти.

Её пороли во дворе дома, собравшиеся люди молча смотрели, боясь даже взглядом прогневать Сверкера. Услышав, как Эрна кричит, я побежала к двери ведущей из женской половины во двор. Она была заперта, несколько раз дернув я поняла мне её не открыть. её подперли со стороны двора.

С каждым ударом плети, Эрна вскрикивала всё сильнее, а потом её стон разносился воем по двору. Я плакала всё сильнее, выла и ногтями впивалась в дверную доску. Я не знала что сделать и чем помочь бедной, ведь это была моя вина.

Понимая, что никто не остановит наказание, никто не решится прекословить шведскому королю, я в отчаянии побежала в сторону кухни, намереваясь выбежать через неё.

Мимоходом, растолкав повариху и воина, что перекрывал мне вход в кухню, я схватила со стола большой кухонный нож. Уже у двери, второй воин перекрыл мне выход, и я не раздумывая подняла нож вверх. Я знала его, он один из тех, что охраняли дом короля шведов. Не знаю, на что бы решилась, но меня спас Арс.

- Отойди, Хольн, - произнес он за моей спиной, и только после этого я поняла, что именно на него налетела в кухне.

- Пропусти хозяйку, или я сверну тебе шею, - только после этих слов, воин отошел.

Тут же я бросилась в дверь, и почти сразу увидела привязанную к столбу Эрну, её спина была в крови.

Повернув голову, я посмотрела на Сверкеру, он стоял угрюмый, и смотрел на меня.

Медленно я подняла нож и поднесла его к своему лицу.

Сжав зубы, не спускала глаз с отчима, вокруг все молчали и смотрели на нас.

- Я сделаю это...

Ткнув кончиком ножа в щеку, даже не почувствовала боль.

В оглушающей тишине, я увидела что Сверкер сильнее нахмурил брови, и заметно сжал зубы.

- Не думаю, что после этого, кто-то захочет меня в жёны.

Сверкер открыл рот и мотнул недовольно головой.

- Отвяжите её, - это он про Эрну.

- И потом позаботьтесь о ней, - добавил, уходя в дом.

Я бросилась к бедняжке, пытаясь помочь унести её в дом.

Эрна болела долгих две недели, и только после стала немного подниматься с лежанки. Я почти безотрывно была с ней, старалась, как могла облегчить её страдания. Каждую минуту я корила себя, ведь если бы не я, она бы не пострадала. Однажды я сидела рядом с ней и плакала, жалея бедную. И вдруг услышала, как она тихо прикоснулась к моей руке и стала успокаивать.

- Хозяйка, мне не больно, не плачь.

Я подняла голову и посмотрела на неё.

- Я так рада хозяйка, что помогла тебе проститься с Магнусом, он хороший.

В растерянности от её слов, я не сразу поняла при чём тут Магнус.

- Ты выздоравливай Эрна, всё будет хорошо. А сейчас, поспи.

Она закрыла успокоено глаза. а я ещё долго сидела рядом, раздумывая о её преданности мне.

Как только Эрна немного окрепла, в один из дней, отчим позвал меня к себе.

- Софья, собирайся, поедешь к людям твоего будущего мужа. И запомни, крепко запомни, опозоришься, можешь на глаза мне не попадаться.

Я молчала, исподлобья смотрела на него.

- Что смотришь, как волчонок? Нет, у меня перед тобой вины, то судьба всех женщин, мужней женой быть.

Я молчала, с содроганием думала о том, что больше никогда не увижу друзей и любимого. Ком застрял в горле, но я всё же сглотнула его и произнесла:

- А нельзя до возвращения Канута подождать?

- Нет, всё обговорено. Канут и Владимир заключили договор, ты гарантия для Владимира, что Канут не нарушит договор.

- Гарантия для Владимира? - я удивленно подняла на него глаза.

- Да, ты станешь его женой, - Сверкер прищурившись смотрел на меня, будто ждал моей реакции.

А я замерла, почти не дышала. Испугалась, осознавая, что теперь уже от меня зависит судьба моего брата. Да и этот Владимир пугал меня, хоть и видела я его издалека. Слишком высоким и мощным он мне показался.

- Не страшись Софья, он разумный человек, - произнес отчим, увидев мой испуг.

- Он подождет ещё года два, твоего взросления. Ты будешь жить у его людей, познаешь обычаи данов, и научишься быть разумной женой.

- Я буду залогом...

Вновь подняла голову, даже задрала её, посмотрела на шведского короля.

Он привычно сузил глаза и жестко смотрел на меня, несколько мгновений пролетело.

И вдруг он улыбнулся и произнёс:

- С твоим характером, Софья, мне не нужно за тебя переживать.

После этих слов он развернулся и вышел, оставив меня одну, в тишине комнаты.

Приготовления к моему отъезду начались на следующий день, готовили приданное, складывалось всё в котомы, их отправляли на деревянные телеги. Сверкер выделил сопровождать меня небольшой отряд воинов. А ещё меня несказанно радовало, что Эрна поедет со мной.

Эрна тоже была довольна, ведь я относилась к ней хорошо, а здесь оставаться она боялась и не хотела, опасаясь того, что может с ней случится.

Это тяжело, расставаться с привычным, с тем что тебе стало родным. Сигтуна навсегда останется в моей памяти, я благодарно буду вспоминать ставших мне близкими людей.

Ранним весенним утром отряд во главе с моим личным охранником Арсом вышел из Сигтуны. Шли последние весенние деньки, солнце вставало рано. Вот и сегодня на заре повернув голову я смотрела в последний раз на столицу шведов. Мать появилась на пороге, молча смотрела на меня. А вот Сверкер подошел, удивив меня, немного похлопал по плечу.

- Софья, у тебя мудрая голова, ты прежде чем. что-то сделать, подумай. Не решай быстро, лучше повремени.

В ответ я промолчала, лишь согласно мотнула головой.

Вновь сидя в телеге, я повернув голову в последний раз посмотрела на мать, на отчима, на дом где жила. Вновь судьба вела меня в неизвестность. вновь я теряла обретённое.

Я прощалась со всеми друзьями, с первой любовью и беззаботным пусть и не легким детством, и не знала, что ждет меня дальше. И не только этого будущего, я страшилась, мне хотелось его изменить, сопротивиться. Сделать его таким, как хочется мне, как мне чувствуется. Ради мурриновых глаз готова была на всё, на бой, на смерть. Я хотела быть с ним, с Вальдемаром, и для этого готова была отречься от рода и племени, отказаться от чести, от доброго имени.

Чем дальше мы отходили от Сигтуны, тем сильнее во мне зрела мысль о побеге. Это так глубоко засело во мне, что я стала строить планы побега.

ГЛАВА 18 ЧУЖОЙ ДОМ

ГЛАВА 18 ЧУЖОЙ ДОМ

Дания, лето 1154 года.

Дорога оказалась тяжелой и долгой, мы шли в Ютландию, именно здесь были земли моего будущего мужа. Несколько дней мы пережидали в небольшой деревеньке проливной дождь. Арс сделал всё возможное чтобы уберечь меня от простуды. Но будто небо чувствовало, что мне печально и почти все дни были пасмурные и прохладные.

Я сникла, почти всё время молчала, лишь изредко отвечала Эрне пытавшейся меня рассшевелить. С трудом мне удавалось держать себя в руках, в горле стоял непроходящий ком слёз.

Где то в глубине меня, сидело желание разреветься, прижаться к теплому человеческому плечу и пожаловаться, пожаловаться...

Иногда я подолгу сидела молча, смотрела куда-то вдаль. Мне хотелось. чтобы эта дорога никогда не заканчивалась, длилась вечно, потому что я не знала, что ждет меня в конце пути.

Иногда подходила Эрна и видя моё состояние, она пыталась меня поддержать и потому клялась, что всегда будет со мной, до самой своей смерти. Я желела её и тоже обещала ей не расставаться.

Как бы не была далека эта дорога, но и она завершилась. Мы прибыли в самые северные и холодные земли данов, в Ютландию.

Поздним вечером, когда солнце уже давно спряталось за тяжелыми серыми облаками, я увидела на горизонте небольшое поселение. Огороженное простой деревянной оградой, оно состояло из небольших домишек и землянок, лишь слегка торчащих над землёй. Чем ближе мы приближались, тем ужаснее всё мне здесь виделось.

Арс ехал впереди, за ним моя телега окруженная несколькими воинами из сопровождения. Несколько раз он оборачивался, посматривая на меня. Что он там увидел на моем лице, не ведаю.

Но не доезжая до поселения он остановился и спустился с коня.

- Моя маленькая королева, - он склонил голову.

Я посмотрела на него удивленная тем, что он так уважительно говорит со мной.

- Тебе не нужно бояться, я буду защищать тебя и оберегать. Будь уверена, ты под моей опекой.

- Ты останешься со мной, пока я здесь живу?

- Да, маленькая королева.

- А потом? Когда меня заберёт муж? - мне хотелось оставить с собой, как можно больше из прошлой жизни.

- А потом ты сама решишь, если буду нужен останусь.

- Спасибо, Арс, - была ему благодарна за поддержку и преданность.

Впервые кто-то рядом со мной сколько мне нужно, а ещё оберегает. Внутри немного потеплело, льдышка в глубине души подтаяла.

Нас встречали, трое взрослых мужчин и две женщины, в сторонке стояли детишки, разного возраста и боязливо посматривали на нас.

Арс первым подошел к данам и о чем-то недолго с ними разговаривал. Потом подошёл ко мне и произнёс:

- Они приглашают в дом, королева, я буду рядом.

- Да, пойдём со мной Эрна.

- Нет, Эрна пойдет со слугами, а позже позовёшь её, она принесёт твои вещи.

Я молча прошла в сопровождении Арса в дом, поприветствовала хозяев по-шведски, Арс перевел мои слова и покосился на меня взглядом. Люди в доме ответили доброжелательно на своем языке и только один ответил на шведском. Удивленно я посмотрела на не молодого. но ещё довольно крепкого мужчину. Он был седовлас и что-то в его взгляде показалось мне знакомым. Я инстинктивно решила, что он здесь главенствует.

Я старалась не показать виду, что знаю их язык, надеясь, что узнаю какие-то их тайные мысли и это мне поможет. Арс промолчал, хотя прекрасно знал, что я знаю язык брата Кнуда.

Сев туда, куда мне указали местные женщины, я скромно опустилась на лавку. Столы были наполнены едой, это были и овечьи сыры, мягкие и жесткие, жареные птицы и вареная похлебка, хлеб и лепешки пропитанные жирным маслом. Много томленых ягод клюквы и брусники, и открытые черничные пироги.

Но в начале слуги разнесли в темных глиняных чашах похлебку из мяса и дроблёной крупы. Передо мной тоже поставили такую похлебку.

Тот самый седовласый дан, встал и стал произносить молитву. Я тоже поднялась и тихо стала шептать молитву на своем родном языке, надеясь что здесь без материнского присмотра никому нет дела до моего родного языка. Под её неусыпным надзором, в Кракове я делала это на польском, а Сигтуне на шведском, здесь же я надеялась на глоток свободы, хотя бы в молитве к богу.

Когда все сели, я отломив кусочек лепешки, взялась за деревянную ложку. Только я поднесла ложку с похлебкой ко рту, как услышала.

- Софья, ты успокойся и ешь, тебя здесь никто не обидит, - это произнес дан, которого я приняла за главного.

Сказанно это было на моем родном языке, и никто кроме нас двоих это не понял. Я застыла с открытым ртом и не мигая смотрела на дана. Именно в этот момент я поняла, почему он показался мне знакомым, у него были серо-зелёные глаза, напомнившие мне темно-зелёные глаза Вальдемара.

Мне пришлось собраться, и усилием воли, глубоко и шумно выдохнуть. Я прикрыла рот и опустила глаза в чашку с похлебкой.

Я не видела, как Арс оторвался от еды и поднял голову, только услышала его голос.

- Королева?

Я нашла его взглядом и махнула слегка головой, показывая, что всё со мной в порядке.

Остаток трапезы прошел спокойно и тихо. Вскоре меня отвели в маленькую комнату, где мне предстояло жить и ждать когда меня заберёт будущий муж.

Несколько дней я осваивалась и меня не трогали. Во дворе я наблюдала, как устроились воины пришедшие вместе с Арсом и убедилась, что и с Эрной всё хорошо.

Потянулись тяжелые, тягостные дни. Мысли о побеге не оставляли меня, но я совсем не знала местности. Нужно было время, что бы понять в какой стороне море, я хотела доплыть до Ладоги, и оттуда уже до Менска. Но пока, я лишь пыталась разузнать, как я это смогу сделать. Мне с трудом удавалось встроиться в местную жизнь, превратившись в раненую птицу, я пугалась всего вокруг. Я почти всегда молчала, лишь изредка переговаривалась с Арсом и Эрной.

Вокруг не осталось друзей и близких, я очень скучала по Магнусу и выросшим мальчишкам из фелага. Я ежедневно думала о Вальдемаре, беспокоясь о том, что он мог быть ранен в сражении с воинами Свена.

Дана знавшего мой родной язык звали Гунаром и он был дальний родственник Владимира, моего будущего мужа по линии его отца Кнуда Лаванда. Со временем я заметила, что он наблюдает за мной, будто оценивающе, при любой возможности, он не сводит с меня глаз. Это смущает меня, а ещё больше меня пугает его молчание.

Вскоре, ещё не успевает завершиться лето, приходит известие о победе моего брата и Владимира над Свеном[1]. В честь радостного события Гунар объявляет пир. Я не удивляюсь, его радости, понимая. что все родственники хотят быть ближе к победителям. Меня давно не удивляет, что люди везде пытаются найти местечко потеплее и повыгоднее. Гунар тоже думаю из таких, надеется на выгоду.

Как и полагается, женщины не присутствуют на пире, а потому я тихонечко сижу во дворе и греюсь на теплом летнем солнышке. Рядом щебечет Эрна, добрая душа всегда пытается подбодрить меня.

Вдруг неожиданно Эрна замирает, а я вижу, как со спины надо мной нависает тень.

[1] Канут V и будущий король Дании Вальдемар I победили в битве и вынудил Свена III бежать из страны в 1154 году к венедам. Кнуд и Вальдемар стали вместе править Данией.

ГЛАВА 19 ПЕЧАЛЬ

ГЛАВА 19 ПЕЧАЛЬ

Дания, лето-осень 1154 года.

Я опаслива поёжилась, будто по коже пробежал морозец, даже несмотря на летнюю жару. Эрна подскочила на ноги и убежала, я лишь проводила её взглядом.

- Софья, а ты почему не радуешься победе? - даже не обернувшись, по голосу я поняла, что за спиной стоит Гунар.

- Радуюсь...

Он вышел из-за моей спины и встал напротив. Глаза его смотрели на меня, но я видела, как он напряжён. Мне стало понятно, он недолюбливает меня.

Не понимая, почему он так относится ко мне, что такого плохого я сделала, поднялась на ноги и встала напротив него. Я не испытала в этот миг испуг, подумав, а может и к лучшему, что моя никчемная жизнь завершится.

Глаза в глаза я смотрела на него, челюсти дана расслабились и он слегка приоткрыл рот. Дернулся, и втянул в себя с шумом воздух. А дальше произошло то, что поразило меня очень сильно. Он ели слышно произнёс:

- Ингибьёрг ...

А дальше я смотрела, что с ним происходит, его слегка потряхивало, потом он задышал тяжело. Я немного испугалась, решив, что он болен. А он отвернулся и стал бормотать.

- Можешь не сомневаться любимая, я встану на защиту твоего сына.

Затем он резко развернулся и вытащил с лязгом меч из ножен, наставил его на меня. Не успев даже вскрикнуть, я увидела как он в следующее мгновение, от настигшего его удара, отлетел слегка в сторону и повернулся ко мне боком.

-Гунар, отойди от королевы! - раздался угрожающий рык Арса.

- Не быть ей королевой! - Гунар нанес удар, попав по мечу Арса.

Двое мужчин сцепились, а я опасливо отскочила в сторону. Из дома стали выбегать люди, вскоре они окружили дерущихся. Было шумно, раздавались выкрики на двух языках.

Я понимала, мне нужно остановить дерущихся не на жизнь, а на смерть мужчин. Но как это сделать, не понимала.

В голове всплыло имя, произнесённое Гунаром.

- Ингибьёрг...

Это же явно Ингеборга, мать моего будущего мужа Владимира.

Получается он знал её, и похоже служил ей, если называет по имени и любимой.

Интересно, где она и что с ней.

- Гунар остановись, одумайся. Разве не того хотела княжна из Киева града? Ведь именно этого она желала, - я говорила на родном языке и он один понимал меня.

Гунар сделал несколько шагов назад, крепко сжимая меч.

- Арс, опусти меч. Мы поговорим с даном, - произнесла на шведском.

- Ингеборга Киевская думается мне, давно меня присмотрела. Это же ты приезжал от её имени в Краков, посмотреть на меня? Не понравилась я тебе, уж не знаю чем только? - продолжила на русском.

- Плохая из тебя жена будет, Володимеру, - произнес он, на языке Руси.

- Чем же я тебе не угодила? - я сделала шаг ему навстречу.

- Можешь не отвечать, я напомнила тебе её, Ингеборгу...

Гунар опустил глаза вниз, молчал, меч в его руке, тоже опустился к земле.

- Ингеборге хотела, чтобы Владимир не терял связи с Русью, чтобы жена его была так же воспитана в православной вере. Так ведь?

Гунар застонал, было видно ему тяжело слышать о его любимой Ингеборге.

- А ещё, она верила что жена из Руси, не предаст его сына, чтобы не случилось. И я не предам, Гунар.

Он поднял на меня глаза, смотрел долго и молча.

А потом заговорил.

- Ты не похожа на Ингебьёрг, ни цветом волос, ни глаз, не голосом. Только силой, что внутри тебя, вы схожи. Если она была на этой земле, она бы поняла и приняла тебя.

Он ещё помолчал, будто собирался с силами, а потом продолжил.

- Я буду тебе служить, моя королева. Пока силы есть, буду рядом. Не предам, даже под угрозой смерти, не предам.

Он произнес слова клятвы на языке моей родины, затем повторил на своем родном, и затем на шведском, чтобы все вокруг успокоились.

Арс благосклонно покачал головой и убрал меч.

- Гунар расскажи мне о Ингеборге, я хочу о ней всё знать.

- Да, моя королева, я обязательно тебе расскажу о ней.

Гунар и вправду много мне рассказывал о Ингеборге.

О том как впервые её увидел, когда вёз невесту своего друга, Кнуда Лаванда, в Данию. О том какой она была, о том, что сам не понимал, что любит её.

Его рассказы были о первой и второй дочерях Ингеборги, о Кристине и Маргрёте. Маргрёта умерла во младенчестве и похоронена в монастыре. Кристина в пятнадцать лет стала женой норвежского короля Магнуса Слепого, но в разгоревшейся в Норвегии борьбе за королевский престол Магнус проиграл и был незложен. Этому предшествовало предательство Магнусом своего союзника, короля Дании Эрика. Женой Эрика была сестра Ингеборги, Мальмфрида.

В этой борьбе дочь Ингеборги, встала на сторону своей тетки Мальфриды и дяди Эрика, за это Магнус Слепой отказался от жены и отослал её в Данию. Это случилось в 1134 году, отец Кристины, Кнуд Лаванд был уже убит и датской принцессе Кристине, пришлось с помощью Гунара добираться до Киева. Через три года в одной из битв Магнус Слепой был убит.

Гунар встретился с Ингеборгой недалеко от Киева, она жила при монастыре, но не была монахиней. Отец её к тому времени уже скончался, и в Киеве главенствовал его брат Ярополк.

При ней жил и малолетний Владимир, именно Гунар привез его в Данию, где он и воспитывался по местным традициям.

Вскоре Гунар ещё раз приезжал в Киев и предлагал Ингеборге замужество. Но та отказалась, опасаясь, что этим лишит сына возможности занять датский престол. И к тому же, тогда она лишилась бы всякой поддержки со стороны дяди Ярополка.

Гунар во всём помогал Ингеборге, надеясь на то, что когда Владимир станет королем, и тогда Ингеборга станет его женой. Гунар искренно любил киевскую княжну, это было видно по тому с какой теплотой и нежностью он о ней говорит. Именно по её просьбе он приезжал на мои смотрины в Менск, но сватовство тогда не состоялось, мой отец посчитал, что ещё слишком рано.

Ингеборги не стало в 1146 году, это была какая-то скоротечная болезнь. Она и её дочь Кристина, жившая с ней, сгорели буквально за несколько дней. Гунар не успел, он приплыл из Дании уже к холмику земли на кладбище монастыря.

Гунар печально молчал, и мне была понятна его печаль. Во мне она тоже поселилась, я волновалась о Вальдемаре. И очень тосковала по другу Магнусу.

- Я живу одним Владимиром, он всё что осталось у меня от Ингебёрг...

Я положила руку ему на плечо. пытаясь его поддержать. В его судьбе я увидела своё будущее. Мне казалось, что я повторю путь Ингеборги, а Вальдемар повторит судьбу Гунара. Мы не сможем быть вместе, мы не сможем быть счастливы.

Предать Гунара, который мне поверил, предать брата, ведь моё предательство разрушит его союз с Владимиром, предать Владимира, пусть ещё не мужа, я не смогу. Они не виноваты, как мне их предать? Меня раздирали сомнения, но поделиться этим я ни с кем не могла.

ГЛАВА 20 ВЫБОР

ГЛАВА 20 ВЫБОР

Дания, Осень 1154 года.

Наступила холодная осень, на датских лугах пожелтела и засохла трава, прошло почти полгода, как я живу здесь[1]. Свыкнутся с местными мне было не просто, это тяжело жить под постоянным присмотром мужчин. Арс и Гунар не спускают с меня глаз, и у меня уже нет детской свободы.

Я не выхожу одна на луг, не могу прогуляться в одиночестве по леску невдалеке. Но даже не это меня печалит, я с содроганием вспоминаю, вид того самого Владимира, на голове которого был приметный шлем. Будущий муж пугает меня своим суровым видом, мне кажется он громадным и страшным.

Расспросив Гунара, я убеждаюсь, что это он. Шлем этот когда-то надела ему мать, как оберег, он был освещен и намолен в том самом монастыре, недалеко от Киева.

С Гунаром мы сблизились, он был добр ко мне, я чуствовала его поддержку. Будто у меня появился родственник, дядька или можен даже больше. Гунар был одинок, семью он не создал, но в доме жили взрослые дети его сестры. Сестра Гунар была старшего его и умерла пару лет назад.

Я постепенно привыкала, но скучала по своим друзьям, по Магнусу и его белым ресницам и глазам. Очень часто по утрам я всматривалась вдаль, со слов Гунара Владимир со своими людьми должен вскоре прибыть сюда и остаться на зимовку. Я надеялась, что с ним будет Вальдемар, и как обещал, заберёт меня с собой. Я так этого хотела, что совсем не задумывалась о том, что как и боялся Гунар, предам его Владимира.

Полетели первые снежинки, очень похолодало. На лугах по утру уже появилась первая изморозь. В одно из таких утр, я и Эрна находились в загоне для овец, нам поручили забрать только что родившихся ягнят. Ягнят, в месте с бежавшими за ними ярками, относили в крытые загоны, чтобы им было там теплее.

Я суетилась среди овец и совсем не смотрела вокруг, именно в этот момент я услышала за спиной голос.

- Софья...

Я замерла, не дыша. Затем выпрямилась и вновь прислушалась.

Голос Магнуса, только он так меня называл.

Я обернулась и увидел выглядывающего из-за овец Магнуса. От неожиданности, я открыла рот, но так и не могла ничего произнести, лишь стояла и хлопала ресницами.

Но всё же отмерла и стала пробирать через овец, к нему поближе.

- Магнус, Магнус!

- Софья, как ты? - он смотрел на меня не отводя взгляда.

Он потянул меня тихо за руку и в следующий момент мы оказались за углом загона.

А дальше мы обнялись и я уже не сдерживая себя, говорила, говорила.

- Магнус, как ты нашел меня? Как давно ты здесь?

Сыпались вопрос за вопросом, а Магнус стоял и счастливо улыбался.

- Ты не ранен? Всё хорошо? Ты давно из Сигтуны? Ты один?

- Нет, мы все здесь, весь фелаг. В Сигтуне все спокойно, мать и твой отчим здоровы, Кнуд там.

Я вновь его обнимала, не веря тому, что он тут.

Опомнившись, я стала оглядываться, опасаясь что нас увидят.

- Не волнуйся, Эрна нас караулит, она знает, что я здесь.

- Да? - удивилась я тому, что она меня не предупредила, а от того всплеснула руками

Заплетенные в косы волосы разлетелись в разные стороны, я улыбнулась, от счастья.

Магнус тоже улыбнулся, поправил мои косы и неотрывно смотрел на меня. Я тоже внимательно на него посмотрела и поняла, что он сильно изменился.

За эти полгода, что мы не виделись, он стал совсем взрослым, возмужал и превратился в сильного и рослого мужчину. Немного смутившись я поняла, что творю невозможное. Засватанная, почти замужняя, я стою рядом со взрослым мужчиной, ещё и обнимала его.

Магнусу шёл восемнадцатый год, от смущения я зарделась и опустила глаза.

- Софья, Софья, посмотри на меня, - он попросил, а я в ответ еле-еле оторвала глаза от земли.

- Софья, ты стала такой...

Я заметила, как он после этих слов, слегка дернулся, но взяв себя в руки продолжил.

- Ты очень красивая... Софья, тебе решать, а я ради тебя сделаю всё что скажешь. Я за тобой пришёл, прямо сейчас заберу и поедим куда скажешь. Помнишь ты в Менск хотела, к своему отцу и брату.

Я смотрела на него, от неожиданности потеряв дар речи. В мыслях всё перепуталось, и я не знала, что ему ответить. Он был моим другом, и о другом я и не думала.

- Магнус? - я глупо смотрела на него.

Он сделал шаг ко мне и мне пришлось задрать голову.

- Софья...

Послышались мужские голоса, я от испуга вздрогнула.

- Магнус, не сейчас. Позже увидимся...

Я убежала от него, понимая, что он смотрит мне в спину. Обернувшись, я видела как он опустил голову, будто только, что земля под его ногами провалилась и нет её более.

Потом позже, я часто вспоминала это мгновение, представляла, чтобы было если ушла бы тогда с ним. Порой мы ошибаемся со своими решениями, но изменить мы уже ничего не в силе.

Через пару дней, я вновь смогла улизнуть из-под присмотра Гунара. Арс устроил мне встречу с Магнусом, он выследил стоянку фелага в лесу, о чём мне и сообщил.

- Я знаю Арс, - ответила тихо.

- Моя королева, ты...

- Я хочу поговорить с ним, устрой нам встречу.

- Но...

- Ты останешься рядом. Мне нужно попросить его вернуться домой, я надеюсь там у него все будет хорошо, и он будет счастлив.- я закусила губы, пытаясь не заплакать.

Арс пообещал и выполнил своё обещание.

Я почти не могла смотреть на друга, где-то в глубине души понимала, что он ко мне чувствует.

- Магнус, прости меня.

- За что Софья, ты не в чем не виновата.

- Я не хотела...

- Я знаю, - было видно ему тяжело.

- Магнус я прошу тебя, вернись в Сигтуну. Там тебе будет лучше, там твой дом, родные. Ты навсегда останешься в моем сердце, ты мой друг.

- Софья, я уже сделал свой выбор, всё решено.

Я посмотрела вновь ему в глаза.

- Что ты решил?

- Я буду рядом с тобой, у меня нет сил жить вдали от тебя. Пусть так, лишь бы знать, что с тобой всё благополучно. Я говорил с фелагом, они почти все останутся. Арс дал добро, мы войдем в число твоей личной охраны.

- Ты останешься? Здесь? Со мной?

- Да, Софья. Останусь, ты не волнуйся, я приму любое твоё решение.

Сожалея, я протянула руку и прикоснулась рукой к его руке. Мне было очень больно за друга, но изменить, что-то сил у меня не было. В сердце не может жить две любви. А в моем уже была любовь к Вальдемару.

[1] По историческим данным после состоявшегося сватовства Софья Менская была отправлена в Данию, где два года до свадьбы жила в знатной датской семье, одного из приближенных к будущему королю.

ГЛАВА 21 СЧАСТЬЕ ЛЮБВИ

ГЛАВА 21 СЧАСТЬЕ ЛЮБВИ

Дания, Ютландия. Осень - зима 1154 - 1155 года.

Стало ещё холоднее, кутаясь в теплые одежды, я лишь изредка показывала нос во дворе. Магнус остался в поселении данов, встречаться с ним и с фелагом я не могла. Кто бы мне, засватанной, позволил это? Я и не пыталась, не желая делать другу ещё больнее.

В один из дней в поселении прибыл небольшой отряд. Я даже не поняла, когда это случилось, так тихо они вошли. Кто это были, я узнала только на следующий день.

Эрна принесла мне известие, что в поселение прибыл предводитель местных ютландцев Владимир, только она сказала, что они именуют его совсем по другому, и она не смогла даже запомнить его имени.

Но я даже на миг об этом не задумалась, сердце в радостном предвкушении забилось от возможной встречи с Вальдемаром. Надежда на то, что он пришел сюда вместе со своим главой, выветрило из моей головы, все опасения от встречи с будущим мужем.

Я несколько раз выглядывала из дверей, пытаясь хоть краем глаза увидеть Вальдемара, но всё тщетно. Ночью мне не спалось. я ворочалась в нетерпении от возможной встречи.

Утром не свет не заря, поднялась и вновь стала караулить у дверей. Эрна приметила мои метания, и мне пришлось рассказать ей часть правды.

-Эрна, я хочу увидеть, одного из данов.

Отчасти это была правда, любопытно было его увидеть.

- Того, за которого засватана? - Эрна.

- Да, я его даже не видела. Издали и то, неуверена.

- Понимаю... Так, чем помочь тебе, хозяйка.

- Давай одеждой поменяемся, ты посиди тут, а я в овчарню схожу.

- Ой, ты такая выдумщица, хозяйка, - улыбнулась добрая Эрна.

Мы поменялись одеждой, я надела на голову теплую шаль Эрны, спрятав волосы. А затем сразу поспешила к двери.

Выскочив, я так спешила, что чуть не поскользнулась на подмёрзшей с утра луже. Чтобы не упасть я схватилась за стоявшую рядом у двери лавку, чем наделала не малый шум.

Поправив перевернувшуюся лавку, я склонив голову, чтобы не быть узнаной, засеменила в овчарню. Но успела сделать только пару шагов, как раздался голос Гунара.

- Владимир, ты едешь с нами на охоту?

- Нет, плохой из меня охотник, плечо побаливает. Как бы...

Голос прервался, да и звучал он как-то глухо, будто издали.

- Рану не растревожить, - добавил голос.

Из любопытства я немного сбавила шаг, очень уж любопытно посмотреть на будущего мужа. Пока соображала, как бы это сделать, Гунар произнёс:

- И то верно, останься, ране затянуться нужно.

Стало слышно, как седлают лошадей, а я глупая решила взять ведро, что стояло у двери в овчарню и сходить налить воды для ярок. Так и сделала, прихватила и бегом, зачерпнула воды из кадки и подняла глаза. От неожиданности, чуть не ахнула.

Рядом с Абсолоном стоял Вальдемар. Он тоже заметил меня, стоял и не сводил с меня взгляда. Сердце, моё бедное сердце решило устроить побег из моей груди. Так нестерпимо мне захотелось приблизиться и обнять его.

Понимая, что могу быть узнана Гунаром или Арсом, или другими воинами во дворе, они же на охоту идут, я суетливо побежала в овчарню. Внутри я стояла прижавшись к двери, пыталась отдышаться. Какое-то время я не осознавая того улыбалась, от счастья. Конечно я переживала, что Вальдемар может быть ранен, но жив славу богу. Надеюсь мои молитвы помогли ему.

Какое-то время я возилась с овцами, напоила, положила в кормушки сена. И тут за спиной скрипнула дверь, я напряженно выпрямилась, опасаясь, что это кто-то из местных. Но нет, раздался до боли знакомый голос.

- Сонечка, это я.

Я ещё не дослушала, хватило только имени Сонечка, бросилась к нему. Обхватила, прижала и заплакала. Надышаться бы, насмотреться бы, наговориться бы.

- Ну не плачь, не плачь, - он пытался меня успокоить.

- Ты пришёл, - он пытался вытереть слёзы с моего лица.

- Я уж думала не свидимся...

- Сонька, не реви, и запомни, мы навсегда вместе, - он говорил уверенно, чем придавал мне сил.

Я верила, а потому улыбнулась и тут же почувствовала поцелуй на губах.

Оторвался и заговорил.

- Я о тебе всё время думал, не забывал не на миг. Хорошо, что ты тут, теперь я тебя не потеряю.

Мы долго целовались не в силах оторваться друг от друга.

- Ты надолго сюда пришёл? Побудь подольше...

- До весны здесь останемся...

Мы долго обнимались и целовались, нам не хотелось расставаться. Но понимая, что это не останется незамеченным, это пришлось сделать. Мы оба знали, что скоро увидимся и это согревало наши сердца.

Чуть ли не каждый день мы виделись, я одевала одежды Эрны и прибегала в овчарню. Оттуда я выходила с кружащейся от любви головой, зацелованная и безумно счастливая.

Упросила Вальдемара немного обучать меня держать в руке меч, сказав что должна уметь защитить себя. Мы же не ведаем, как сложатся наши жизни, а потому это не будет лишним. Он нахмурено и недовольно посмотрел на меня, но сдался моему упорству.

- Сонька, ты упертая, как баран.

- Ну, что с тобой сделаешь, пусть будет по твоему, - тут же сдался он.

Я вскоре притащила меч подаренный мне отчимом, чем удивила любимого. Он спросил, откуда он у меня и получил мой простодушный ответ, что это отчим подарил.

Вальдемар с улыбкой взялся меня обучать.

Его удивили мои навыки, те что дал мне Сверкер.

Несколько ударов, уворотов от ударов врага. Несколько своих, только ему присущих движений, многое он только объяснял, показать не мог, рана на плече напоминала о себе.

Так минуло много дней и наступила холодная, суровая ютландская зима. Морозы были настолько крепки, что в овчарне мы уж по долгу находиться не могли. Вальдемар укутывал меня шкурами, прижимал к себе и тогда мы немного могли побыть вдвоем.

Мои глаза смотрели на любимого, и я забывала обо всём вокруг. Счастливая и не пыталась скрывать своей радости, это замечали.

Эрна тоже щебетала, радостно. А я и не догадывалась о причине её светящихся глаз.

Увидевший меня Маркус, кротко улыбнулся мне в ответ, он как и обещал был рядом, но старался реже попадать мне на глаза. Если бы не Вальдемар, я бы так и была в неведение.

- Сонька, а что у твоей хозяйки с Магнусом Алвисоном.

Я замерла, мой друг Магнус был Алвисоном по отцу. От неожиданности, я не поняла кто хозяйка, и чуть не произнесла мы с ним друзья, но помедлив проговорила.

- Они друзья...

- Ага, мои люди говорят, что она всё время вокруг него крутится.

- Это наговор, друзья я тебе говорю.

- Ну-ну... Если я увижу, что он смотрит на тебя, я его убью.

Он произнёс это жёстко, не терпя возражения. Но я и не думала ему уступать.

- Вальдемар, я сама решу кому на меня можно смотреть!

Он повернул голову и посмотрел на меня, я не опустила взгляда, какое-то время мы молчали. Затем Вальдемар примирительно улыбнулся и проговорил.

- Я забыл, ты же моя Сонька, - и тут же полез меня обнимать.

Уже вечером этого же дня, мы менялись с Эрной одеждой, возвращая нашу настоящую. Я внимательно посмотрела на Эрну, у той на лице была мечтательная улыбка.

-Эрна, ты чего в облаках витаешь?

-Яяя...

- Говори уж не томи...

Я тоже улыбнулась желая её приободрить.

- Ой, да я ничего такого. Мы только то и поговорили немного.

- Ты о чём? C кем поговорила? C Магнусом?

- Я ж ничего...

Она посмотрела на меня, побаиваясь.

- Эрна, я совсем не сержусь, только рада буду если вы поладите.

- Хозяйка, ты же с даном милуешься... Правда не сердишься?

- Нисколечко, ты только в моей одежде не подходи к нему. А то сама знаешь, люди всякого напридумывают.

- Да-да. Уж больно мне Магнус нравится, - вздохнула она.

Я в ответ улыбнулась, погладила её по плечу. Мне так хотелось, чтобы эти двое были счастливы, они самые верные мои друзья.

ГЛАВА 22 ОБРУЧЕНИЕ

ГЛАВА 22 ОБРУЧЕНИЕ

Дания, Ютландия. Осень - зима 1154 - 1155 года.

Минуло Рождество господне, потекли первые дни следующего года. В поселение ютландцев вестник принес весть из Сигтуны. С удивлением я узнала, что мой брат посватался к своей и моей сводной сестре, дочери Сверкера Хелене. Их тут же обручили, свадьба будет через год весной 1156 года[1].

Я удивилось сватовству брата, мне казалось, что они очень разные. Тихоня Хелен больше в монахини годится, чем в жены конунгу данов. Но кто бы интересовался моим мнением? Брат стремится набрать больше союзников, тут и родство со шведским королем сгодится, а бедная Хелен только лишь жертва.

Раздумывая я понимаю, что и сама такая же жертва. Разве Владимир берет меня в жёны не по этой же причине? Да, всё так. Он хочет породниться и иметь в союзниках шведского короля и моего брата Кнуда.

Надеется не получить от них удар в спину, глупый. Не Сверкер, не Кнуд, если им будет это выгодно, не пожалеют меня и будущих моих детей. Их не остановит, что я стану вдовой.

Мои мысли ещё глупой девчонки, и где-то внутри я ещё надеюсь на чудо. Надеюсь...

Владимир даже не видел меня, не подходил, не говорил со мной. Ему безразлично, для него я лишь средство к достижению своей цели...

Мы ещё не обручены, было только сватовство. Есть надежда, что он передумает, хоть маленькая, но она теплится. Нужно поговорить с Вальдемаром, если он хочет, чтобы я была рядом...

Это подходящий момент к побегу, Магнус бы нам помог, он мой друг.

Я так хочу, чтобы мы сбежали, мы вдвоем и с нами мои друзья Магнус и Эрна.

Убежали бы, далеко-далеко...

В этот же день я решаю поговорить с Вальдемаром, в моей голове уже созревает план побега, нужно только поговорить с любимым.

- Сонька. я без тебя скучаю, - Вальдемар поднял меня как пушинку, и вместе со мной опустился в пахучую копну сена, Обнимаясь и целуясь, мы были счастливы.

- И я скучаю, мне не хочется расставаться даже на миг. Давай бежим вместе, а Вальдемар?

- Сонечка моя, сейчас не получится. Давай, до весны подождём. А там я тебя заберу и мы уж не расстанемся, - ответил он задумавшись.

- Почему до весны? Сейчас самое время, потом уж не известно, что будет. Ты понимаешь. что меня могут выдать замуж, и мы навсегда расстанемся.

- Сейчас не время, Сонька, - голос Вальдемара стал в один миг жестче, он поднялся и встал в полный рост.

- Если я стану мужней, я не предам его. - я вскочила на ноги и встала напротив него.

Мы оба стояли и сверлили друг друга взглядами, оба пыхтели, но силились сдержаться.

- Тебя не выдадут замуж, я не дам. Сонька, слышишь.

Он обхватил меня руками и прижал к себе.

- Ты одна, ты одна мне нужна, - обнимая он покачивал меня. успокаивая.

- Я верю тебе, так люблю тебя. Ты мой единственный, мой любимый...

Я поверила, ждала и надеялась.

Близилась весна, побежали первые ручьи, в этом году снег таял споро. Успокоенная словами Вальдемара, я радостна её ждала.

Гунар подошёл неожиданно и заговорил о том, чего я так опасалась.

- Софья, завтра состоится твоё обручение с Владимиром, приготовься.

- Что? -только и смогла я вымолвить.

Внутри все в мгновение заледенело, горло сжало спазмом.

- Конунг со своими уходит из поселения, Кнуд его позвал, венеды напали[2].

Я не смогла ничего ответить силы покинули меня. Какое-то время я сидела молча, не понимая, что мне делать. Пришедшая Эрна, привела меня в чувство растормошив. Спохватившись я сообразила, что мне нужно поговорить с Вальдемаром, он же обещал...

Во дворе в этот день было шумно, выглянув за дверь я поняла, что даны готовятся к отходу. Надеясь остаться не замеченной, я быстро прошмыгнула в овчарню и забившись в уголок стала ждать прихода любимого. Но он не пришёл...

Я вернулась в дом уже затемно, удачно проскользнула через дверь кухни. Прижимаясь к стене, я тихо брела до своей комнатушки. Силы почти оставили меня. наплакавшись я хотела только одного, забыться наконец-то сном.

Неожиданно в темноте раздался тихий мужской голос, я замерла, боясь себя выдать.

- Я всёсказал, - голос, чем то мне напомнил Вальдемара.

Скрипнула дверь, видимо вышли, подумала я и уже хотела сделать шаг. Но...

- Абсолон, что это значит? - это был голос Гунара.

- Ты знаешь же его, уперся. Свен будет за него, по древним обычаям это допустимо, - это Абсолон.

- Он даже не взглянул на неё, - продолжил Гунар.

- Это пройдет, у него сейчас думы о девке дворовой, - Абсолон проговорил дворовой с пренебрежением в голосе, но продолжил

- В следующий наш приход, я уложу её под него, чтобы уж понял наконец, что бабы все одинаковые.

- Владимир, что умом тронулся? Если она узнает... Лучше даже не думать...

- Так сделай так, чтобы не узнала, - проговорил недовольно Абсолон.

- Где ж он спознался то с девкой этой? И как её имя?

- Давно её знает, сколько помню всё время о ней говорил. Имя у неё какое-то не здешнее... Анька, кажется какая-то. Да и не вздумай с ней чего сделать или врагом ему станешь.

Я стояла не жива, не мертва, чуть дыша слушала о своем будущем муже и его кажись наложнице. Только не знаю, уже согрешили они или нет.

- Что ж делать то?

- Нужно время, как получит её, так и охладеет к ней вскоре. Уж я его знаю, не впервой, - Абсолон немного хохотнул.

Гунар в ответ, что-то прокряхтел, я не расслышала.

Вскоре мужчины разошлись, я осталась стоять, ноги руки затряслись и я медленно сползла по стене на пол. Именно сидя на полу и нашла меня Эрна, помогла встать и увела в комнату. Как она меня раздевала и укладывала я не помню, очнулась только под утро.

В доме Гунара была ещё тишина, я лежала молча, думы мои были далеко отсюда, в Менске, в детстве, среди местной детворы и в окружении храмов с крестами наверху.

Очнуться меня заставил шум во дворе, я поднялась и накинув верхнюю рубаху, прям так вот босиком, побежала к двери. Открыло её только на щёлочку, на самую малость и тут же увидела, что даны во главе со своим предводителем покидают поселение. Я проводила их взглядом, и вернулась в комнату.

Я вновь одна, Вальдемар бросил меня, даже слова на прощание не сказал, и обещания своего не исполнил. Будущему мужу я не нужна, у него мысли о другой. Вновь я одна в этом мире, только друзья Эрна и Магнус со мной. Но не в их силах помочь мне...

Когда в доме все проснулись, начались приготовления к моему обручению. Я уже молча принимала свою участь, где-то в глубине меня, что-то умерло. Безвозвратно ушло навсегда.

Эта часть меня, моя радостная беззаботность, навсегда осталась в детстве.

Обручалась уже другая Софья, будущая королева.

{1] В 1156 году Кнуд V женился на Хелене (Елене), дочери короля Сверкера I и его первой жены Ульвхильд; в результате Ричеза стала мачехой своего собственного сына.

[2] Венеды(вандалы, венеты, венды)- трудно сказать предками какого народа они были ( но точно это славяне), возможные варианты их расселения это территория между рекой Вистула (Висла) и эстиями (эстами). Венеды использовали щиты, передвигались пешком, ставили дома, что слабо коррелировало с образом жизни сарматов, предпочитавших постоянно «быть на коне» и воспринимавшими повозки в качестве «дома». Тоесть это жители Карпат и прикарпатья. Птоломей Клавдий назвал Балтийское море Венедским заливом Сарматского океана, аКарпаты – Венедскими горами. На Пейтингеровой карте (редакция I - V века н. э.), венеды локализуются дважды. Впервые (как Venadi) - с севера Карпат, позднее (как Venedi) - в низовьях Дуная.Второй вариантчто это жители Прибалтики итретийэто жители причерноморских степей( славяне) ичетвертыйсамый на мой взгляд мало невероятный они родсвенны с племенем русичей вятичами.

ГЛАВА 23 ТЯЖЁЛОЕ ВРЕМЯ

ГЛАВА 23 ТЯЖЁЛОЕ ВРЕМЯ

Дания, Ютландия. Осень 1155 - зима 1156 года.

Обручалась уже другая Софья, будущая королева.

Во время обручения, рядом со мной стоял Свен, тот самый которого оставил для этого Владимир. Мне было настолько тяжело, что мои руки и ноги тряслись и я плохо запомнила тот момент. В голове была лишь мысль о том, что больше не быть мне с любимым Вальдемаром.

- Бедная хозяйка, ты же радоваться должна, что станешь женой своего дана, - голос Эрны доходил до меня будто издали.

- Эрна отведи меня к себе, у меня нет сил, - я склонила голову ей на плечо, сил плакать не было совсем.

Дальше полетели тягостные дни, я уже была не я.

Будто надломилось, что-то во мне.

Будто не прекращая болело, что-то внутри.

Магнус заметил моё состояние, подходил и подолгу стоял рядом, я молча показывала ему сесть на скамью стоявшую во дворе. Мы сидели молча, и я была благодарна ему, за то что он ни о чём не спрашивает меня.

Прошла дождливая осень, невесёлое для меня Рождество, вступил в свои права 1156 год. Размышляя я думала о том, что он принесёт мне, какие перипетии жизни меня ждут.

Как оказалось начало года выдалось радостным, в Швеции, в её столице состоялась пышная свадьба моего брата Кнуда и моей сводной сестры Хелен. Брату шёл двадцать шестой год[1], Хелен исполнилось шестнадцать.

Сверкер не поскупился, известие о шумном свадебном пире разнеслось по всему побережью. О свадьбе одного из датских королей и шведской принцессе говорили в Дании и Норвегии.

Мне хотелось увидеться и с братом и с Хелен, навестить мать и отчима, но меня не приглашали, да и вновь преодолеть пройденную тяжёлую дорогу мне не хотелось, я осталась в Ютландии.

Маркуса отправляла, в Сигтуну, навестить своих родных и принести мне весть из бывшего дома, но он отказался, твердо ответив, что не оставит меня.

Так пролетело лето, будущий муж не спешил меня забирать в свой дом. До меня дошли вести, что они вновь вместе с братом Кнудом, воюют на границе с напавшими врагами. Может и к лучшему, встречи с Владимиром я и боялась, и не хотела.

Пришедшая зима принесла страшные известия в Ютландию.

На Рождество этого же года Сверкер I был убит слугой. Я не знала, что предшествовало этому убийству, но не была удивлена, зная о его жестокости к слугам. Шведы тоже не были шокированы произошедшим, знать признала власть за Карлом, сын Сверкера, наследовал за отцом.

Когда брат Кнуд услышал об свершившемся, он отправился в Швецию, чтобы утешить Рихезу, нашу мать. Чуть позже до меня дошла весть, что мать направилась в Польшу к отцу своему. А брат собирается привезти меня к Владимиру, чтобы выдать замуж. Пришло время, ведь наша помолвка уже длилась почти два года.

Когда пришло это известие, я уже больше ни на что не надеялась. Мысль о побеге в Менск, под защиту отца, прочно засела во мне. Мне оставалось только поговорить с Магнусом и фелагом. Но я ни на минуту не сомневалась, что они меня поддержат. Опасалась только, что Эрна откажется, но я надеялась, что она пойдет за Магнусом, в которого я не сомневалась она влюблена.

Ютландцев мужчин в поселении было не так уж и много, воины ушли с Владимиром, осталась маленькая кучка тех, кто мог встать на защиту родичей. Если вдруг они попытаются нас задержать, мой фелаг сможет им противостоять. Я надеялась сбежать, а там в Менске поступить так, как велит отец.

Прикажет в монастырь, значит монастырь.

Будь, что будет.

Быть с Вальдемаром я не могла, это значило бы предать.

Быть с Владимиром было выше моих сил...

Окончательно убедившись , что только побег в Менск спасет меня, я заговорила с другом.

- Магнус, я хочу сбежать, к отцу и братьям.

Друг смотрел на меня и ловил мой неуверенный взгляд.

- Софья ты уверенна?

- Да-да-да! - закричала я, потому что сама боялась своего решения.

Никогда прежде я не слышала о женщине ослушавшейся решения родителей или братьев старших. Своим решением я сделала шаг к непослушанию, а потому к неминуемому наказанию. Опозорившуюся девицу могли самое меньшее отправить в монастырь или что страшнее забить насмерть камнями.

Я уже изготовилась ко всему.

- Ты поможешь? - вновь обратилась я к Магнусу.

- Я всегда на твоей стороне Софья. Скажи, что мне сделать и я сделаю.

Мы ещё несколько дней обсуждали план побега, но вскоре пришло известие, что мой брат Кнуд вошёл уже в Ютландию и нам пришлось ускорится с выходом из поселения. Опасаясь, что нас нагонят люди брата моего, мы следующим же утром, тайно покинули поселение.

Мой фелаг поддержал меня, они назвались моими людьми, и принесли мне присягу на первом же привале. Каждый из них понимал, что может потерять возможность вернуться на родину, в Швецию. Понимали они, что с этого момента они становятся врагами двум датским королям, Кнуду и Владимиру.

Я упорно настаивала на возвращении в Менск, Магнус советовал укрыться на время в землях венедов. Там считал он, датские короли побоятся меня искать.

Я соглашалась с ним, что там меня сложнее найти, но вероятность моего пленения венедами была слишком велика. Что они могут со мной сделать, даже думать не хотелось, самой безопасное для меня, это стать заложником, за которого будут требовать выкуп. Выкуп тот может быть в виде датской земли, что уступят за меня два короля.

А потому я выбрала путь в Менск, А для этого мне нужны были драккары, чтобы по морю и потом по реке Ладоге добраться до северных русских земель.

Именно к морю и держали мы путь, не имея опыта мы сбивались с пути, и удлиняли свою дорогу. До моря было около десяти дней пути, мы лишь приблизились к нему на пятнадцатый, с первыми весенними ручьями.

Рассчитывая пополнить запасы продовольствия для плавания по морю, мы остановились в одном из поселений данов-зеландцев. Зеландия поддерживала моего брата Кнуда, а потому местная знать приняла нас настороженно. Я не назвалась своим именем, решив что меня могут схватить и выдать брату.

Чтобы понять дальнейшую судьбу и происходящее с Софьей, обратите внимание на эту сноску. Учтите в этом не было ничего не обычного и удивлявшего людей того времени. Женщинам приходилось с этим мириться, принимая свою судьбу. Это официально осуждалось церковью, но при этом священники закрывали на это глаза.

[1] Кнуд(Канут) V не жил всё это время монахом, на момент свадьбы у него было двое или пятеро незаконнорожденных ребенка. Они были признаны отцом и жили при его доме.

Святой Нильс Орхусский (умер в 1180 году), стал монахом

Кнуд.

Вальдемар; епископ Шлезвига и принц-архиепископ Бремена.

Бригитта (или Ютта); вышла замуж за Бернхарда Саксонского.

Хильдегарда; вышла замуж за Яромара I, князя Рюгена.

ГЛАВА 24 ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА

ГЛАВА 24 ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА

Дания, Зеландия, весна 1156 года.

В поселении данов - зеландцев нас приняли настороженно, но оказывать сопротивление не стали. Выслушав Магнуса, они были не очень довольны появлением чужаков шведов. Хевдинг поселения, как я и предполагала, запросил несколько шкур, чтобы впустить нас в дома.

Магнус тут же выполнил его требование и только тогда нам дали еды и воды, а затем выделили небольшую старую землянку. Этого было явно мало, мои люди измученные переходом по весеннему холоду, должны были отдохнуть и набраться сил, перед морским походом.

Не сразу, лишь хорошо подумав, я подошла к хевдингу, он мельком глянул на меня и отвернулся. Я стояла молча не удивлённая его поведением. Он был уже стар, мои прелести его явно не интересовали, уважение к женщине у него не было. А посему, нет ему интереса смотреть на меня.

- Будь здрав, хевдинг, - поприветствовала я его.

Вновь я иду против традиций местных, да и не только, виданое ли дело женщина обращается к мужчине при всём люде.

Вокруг все затихли.

Хевдинг вновь повернул голову ко мне.

Недовольство и вместе с тем удивление застыло на его лице.

Одна бровь приподнялась к нахмуренному лбу, я говорила с ним на датском, и он меня понимал.

- Хевдинг, прояви уважение, - продолжила я.

Зеландец открыл рот, но я не дала ему сказать.

- Перед тобой сестра Канута, твоего короля. Я Софья, падцерица убитого недавно шведского короля Сверкера и сводная сестра Карла, нынешнего. Перед тобой урожденная Менская и Полоцкая княжна.

Даны вокруг до того молчавшие, стали выкрикивать:

- Это невеста Вальдемара!!! - мне показалось я ослышалась в имени, или выдала желаемое за действительное.

- Да! Да! - горланили они.

Хевдинг от неожиданности, стал склонять голову.

- Не нужно, - остановила я его.

- Лучше накорми и обогрей моих людей, они устали с дороги.

- Да-да, королева, всё сделаю, - проговорил он ответ.

Этот день завершился спокойно, я и Эрна уставшии с дороги уснули рано.

Но уже следующий день принес мне тревожность.

После разговора с хевдингом поселения, который распрашивал меня о том куда я держу путь, в душе закралось подозрение, что он может выдать меня брату или же моему будущему мужу.

Переговорив с Магнусом, мы решили, что на следующий день выходим, до поселения на берегу, в котором мы планировали взять драккар, оставалось чуть больше дня пути.

Ранним утром мы собираемся в дорогу, но уйти не замеченными у нас не получается. Хевдинг упрашивает меня остаться, и говорит то, что меня пугает.

- Короли Канут и Вальдемар уже завтра прибудут в поселение, я известил их. Королева, тебе лучше здесь их дождаться.

Опять он произносит Вальдемар, любимое имя. Но мне нет времени удивляться тому, что зеландцы так странно произносят имя Владимир, я спешу.

- Мы встретимся позже, - отвечаю я хевдингу и ударив коня в бока, быстро выезжаю из поселения.

Магнус, Эрна и весь фелаг, уходят вслед за мной.

На первом же привале, Магнус видя, что я сама не своя, задает вопрос.

- Софья, что случилось? Что сказал тебе этот старый дан?

- Магнус они ищут меня, и они уже недалеко.

- Не бойся, мы не отдадим тебя.

Понимая. что если нас догонят. это может стоить жизни всем моим людям. Магнус положит свою жизнь за меня. Задумавшись, я пишу короткое послание к Карлу, сводному брату и нынешнему королю шведов. Я уверена, он исполнит мою просьбу и примет Магнуса.

Несколько минут я наблюдаю за другом, мысленно прощаясь и желая ему счастья.

Не желая его смерти я обращаюсь к нему с просьбой-мольбой.

- Если это будет брат, я прошу тебя не перечь ему. Уходите в Сигтуну, Карл простит тебя и примет. Возьми это послание, отдашь ему.

- Я не оставлю тебя...

Он не договорил, я прервала его.

- Не забывай Магнус, это мой приказ. Если не выполнишь меня не будет веры в тебя. За тобой люди, Эрна. Ты понимаешь, что я не переживу вашей гибели!

Я почти кричала на него, хотя до того мы никогда так не разговаривали.

Мужчины у костров, а они мои друзья уже ставшие мужчинами, затихли.

- Пойми, если вы останетесь живы, вы сможете меня позже отбить. Или выкрасть из монастыря ещё до пострига...

Я хитрила, пыталась взбодрить себя и всех вокруг. Это была хитрость во спасение их жизней.

- Я останусь с тобой, - Магнус был не преклонен.

- Фелаг с Эрной уйдет. Но я уверен они не тронут тебя, ты им нужна. К тому же Карл не спустит им если они, чего с тобой сделают, - добавил твердо Магнус.

Мой верный друг Магнус.

И я знала, что Карл будет на моей стороне, он не глуп и как отец хочет этого тройного союза, между датскими королями и шведским.

Нас нагнали неожиданно для меня, среди дня на горизонте показался большой отряд воинов. До поселения на берегу оставалось совсем немного, он вот вот должен был появиться перед взором.

Переглянувшись с Магнусоном, мне уже было понятно, что приближаюшихся раз в десять больше нас. Жертвовать своими друзьями, к этому я была не готова, хотела, чтобы они жили, и были счастливы. Я готова была к своей смерти, а потому, понимая, что все ждут моего решения, глубоко вздохнув произнесла:

- Уходите в сторону левого холма, там невдалеке лес. Укройтесь там, и переждите.

- Свен, ты старший. Уводи всех, Эрну и Софью. Я задержу их, насколько сил хватит, - это отдал приказ фелагу Магнус.

Вновь тяжко вздохнув, я произнесла:

- Я остаюсь, хочу поговорить... Мне не причинят вред здесь.

Воины фелага, мои недавние друзья мальчишки, все смотрели на меня.

- Уходите, оберегайте Эрну! Быстрее, быстрее... На всё воля богов, может и встретимся!!!

- Уходите! - повторил Магнус.

- Магнус...- это плачущая Эрна.

Воины развернув коней, вместе с Эрной стали удаляться.

Я молча смотрела на них, потом перевела взгляд на приближающуюся тьму чужих.

Приближались даны, это было видно по стягам, на древках копий.

Знакомые стяги, я смотрела на них нахмурившись.

Чем ближе они подходили, тем меньше у меня оставалось надежды, что это мой брат Кнуд.

Если бы это был он, у меня был маленький шанс на его милость.

Была надежда, что он пожалеет меня и отпустит меня к отцу.

Маленькая надежда, но всё же, она была.

Я настороженно пыталась разглядеть в приближающихся брата.

Но нет, его не было.

Ко мне приближался, он.

Тот самый воин со шлемом в виде куполов менских церквей.

Погасла моя последняя надежда...

ГЛАВА 25 СМЕРТЕЛЬНЫЙ БОЙ

ГЛАВА 25 СМЕРТЕЛЬНЫЙ БОЙ

Дания, Зеландия, побережье весна - лето 1156 года.

Так погасла моя последняя надежда...

Король Владимир, у меня больше не было сомнений, приближался.

Сжав зубы я смотрела на него.

Магнус ударив своего коня в бока, выехал вперед меня и перекрыл меня от данов.

На полном скаку приближающийся король достал меч, в ответ Магнус сделал тоже самое.

Напуганная и притихшая, я смотрела широко раскрыв глаза на короля и не могла понять, что у него с лицом. Что-то не понятное, невиданное мной до этого.

Сердце у меня в груди билось с такой силой, что в глазах стоял будто туман.

Я очнулась только когда услышала звон металла, это скрестились мечи.

- Нет!!!

Испугалась, до того мне никогда не приходилось видеть настоящего боя.

- Софья, отъедь...

Это друг, опасаясь задеть меня в пылу сражения.

Воин, тот самый Владимир, в ответ на выкрик Магнуса повернул голову в мою сторону. В начале его вид меня от неожиданности испугал, но тут же пришло понимание, что же такое с его лицом.

То была защита, кольцевая защита, прикрепленная к шлему.

Такой защитой пользовались воины моей родины, я помню в детстве видела.

Чему тут удивляться, у него корни связанны с Русью.

Пока король смотрел на меня, а я на него, мой друг воспользовался этой минутой и нанёс ему удар. Владимир успел выставить меч в защиту, но что-то в его движении было мне знакомым. Будто перед глазами промелькнуло, но я не поняла. Напуганная, переживающая за друга я потянулась к своему мечу.

Распахнув меховую накидку, я резким движением вытащила его из ножен.

Одно движение, воины Владимира, окружившие нас плотным кольцом, в тот же миг стали выкрикивать.

- Вальдемар, у неё меч!!!

В пылу происходящего, ничего не поняла, их выкрики лишь тихим шумом прозвучали в моих ушах. Я смотрела на сражающихся и понимала, что силы их почти равны. Но если за королем стоят его воины, то за Магнусом только я. Понимая, что он умрет здесь, сейчас за меня, я не могла этого допустить.

Само вырвалось, но я это произнесла.

- Владимир, остановись! Он только слуга и защищает свою госпожу.

Король и Магнус, будто по команде повернулись ко мне и спустились с коней.

Магнус, именно в его глаза посмотрела, смотрел на меня так, будто я сейчас попрощалась с ним на век, и мы больше никогда-никогда не встретимся.

Владимир сделал два шага в мою сторону, снял с головы шлем и произнес:

- Сонька, что ты здесь делаешь? - на русском.

И уже жёстче, будто слуге говорит:

- Где королева? Где Софья Володаревна? - впервые произнося моё отцовство.

Я узнала знакомый говор, его говор на моем и оказалось его родном языке. От этого понимания я замерла, не спуская взгляда с его лица. Кровь отлила от моего, я поняла в этот миг, кто передо мной.

Испугавшись моей бледности, Магнус сделал шаг ко мне.

Владимир в ответ направил меч на него.

- Не смей его трогать, он мой друг, - мы перешли с Владимиром на русскую речь.

Вокруг нас не понимали, друг напряженно смотрел на меня.

- Где она? - вновь Вальдемар, или же нет, Владимир, угрожающе сделал шаг ко мне.

- А что? Женишься на ней? А я? Ты же клялся...- я кричала, сил больше сдерживаться не было.

- Помолчи...

Муринновые глаза, что были так мной любимы, превратились в чёрную бездну.

- Не буду, ты предал...

- Что ты понимаешь девчонка, ничего. Да, женюсь, - последовал жесткий ответ.

Я отпрянула, пыталась не расплакаться, но это плохо получалось у меня, слезы застыли в моих глазах. Сделав шаг назад, отступила.

Отвернулась, и опустив глаза посмотрела на свой меч, так и зажатый в руке.

Одно движение, одно....

И всё превратится в вечный полёт к дому...

- Королева? - за спиной взволнованный голос Магнуса на шведском, даёт понимание, что нужно опомниться.

Мне есть для кого жить, Магнус, Эрна они должны быть счастливы. А предательство, это не первое в твоей жизни Софья, тебя уже предавали родные.

- Королева? - это голос Вальдемара, будто эхом.

Я посмотрела в упор в ещё недавно любимые глаза. Вальдемар ничего не понимая, тоже смотрел на меня.

Когда Вальдемар понял кто перед ним, это его очень удивило.

- Сонька? Ты?

Опустив взгляд он смотрел на меч в моей руке, тот самый которым он обучал меня владеть.

Повернувшись к нему боком убрала меч в ножны.

- Я стану твоей женой, только если земля разверзнется под ногами.

- Сонька, не говори глупостей... Мы же теперь вместе, - Вальдемар смотрел на меня не понимая, и сделал шаг в мою сторону.

- Нет, я больше не Сонька. Для тебя я больше не Сонька!

Я отшатнулась, но он продолжил наступать.

Магнус встал между нами.

Вальдемар попытался его оттолкнуть, но силы были равны и они вновь сцепились.

- Сонька, мы же этого хотели. Навсегда вместе...

- Да, я хотела и верила тебе. Но ты же не меня выбрал...

Магнус не понимая наш разговор напряженно не сводил с нас взгляда.

Пока Вальдемар смотрел на меня, Магнус не терял времени и нанес удар, меч попал в незащищенное место и рубаха короля окрасилась в алый цвет.

Воины окружавшие нас тут же набросились на моего друга, их было много и Магнус не успевал отражать их удары.

Я переводила глаза с толпы, на Вальдемара, державшегося за бок и наклонившегося к земле, от боли.

- Если они его убьют...

- Не трогать, оставьте его, позже с ним разберусь. Абсолон, перевяжи меня, -это властный приказ короля.

Я кинулась к Магнусу, отогнала воинов, и ужаснулась его ран. Большая рана на бедре, руке и груди. Нужна была перевязка, но я никогда не делала такого.

Мой друг лежал на земле, вокруг была кровь, он из последних сил пытался приподнять голову. Как только опустилась рядом, он взял мою руку в свою.

- Софья, почему он говорит, что вы хотели быть вместе? Ты его знаешь?

Я озираясь посмотрела вокруг, нужно было ему помочь, остановить кровь. В этот момент перевязывающий Вальдемара Абсолон посмотрел на меня.

- Девка, где королева?

Мне было не до него, но мысль о девке Владимира, будто молот ударила по голове. Опустив взгляд на Магнуса, я приняла решение. Быстро запрыгнув в седло своего коня, я ударила ногами в его бока.

- Магнус я за помощью, - я направилась за овраг, туда где укрылся и ждет мой фелаг.

- Сонька, вернись, - услышала я вслед, голос Вальдемара.

Но меня было уже не остановить, я привела фелаг, и Эрну. Именно она перевязывала Магнуса, и беспрестанно плакала.

Я стояла рядом и нахмурившись смотрела за этим. Мой друг от большой пролитой крови был в забытье, тяжко вздыхая, я корила себя за то, что не остановила вовремя скрестивших мечи.

- Я помогу, - это Абсолон протянул руку, Эрне встающей с колен.

Она даже не посмотрела на него, сама поднялась и направилась к своей седельной суме, я знала там есть травы лечебные.

Я молча села на камень лежащий на земле, продолжая смотреть на Магнуса, я услышала голос:

- Даже не смотришь на меня, может я уже издох? - Вальдемар, опустившийся рядом.

- Если...

Я не договорила.

- Абсолон, осмотри его раны, мне нужно, чтобы он выжил, - голос короля.

- Давайте я осмотрю его, - это Абсолон уже Эрне, склонившейся к Магнусу.

- Хозяйка?- Эрна подняла на меня глаза.

Абсолон резко развернулся и уставился на меня. В его глазах было не понимание и удивление.

- Что Абсолон, принял меня за прислужницу королевы? Вот и твой хозяин ошибся, сильно ошибся. Побрезговал жениться на рабыне, королеву решил взять в жены.

- Сонька, помолчи...

Вальдемар накрыл мою руку своей рукой.

ГЛАВА 26 ДОРОГА

ГЛАВА 26 ДОРОГА

Дания, Зеландия, побережье лето 1156 года.

Вальдемар накрыл мою руку своей рукой, отдёрнула руку, встала и отошла от него.

Весь день я не отходила от Магнуса, только к вечеру он пришел в себя, Эрна тоже всегда была рядом.

В тот же вечер я приняла решение остаться в ближайшем поселении, идти дальше с раненым другом было невозможно. Устроившись в небольшой землянке, что нам выделил старейшина поселения, я присела на лежанку, устала.

- Софья, давай поговорим? - это вошедший Вальдемар.

- Я всё сказала, больше нам не о чём говорить, - подняла на него глаза.

- Забыла, что мы обручены? Ты теперь моя, как скажу так и будет, - вновь передо мной не Вальдемар которого я знала, а король.

-Ты что силой меня заставишь? Я иду в Менск, там уйду в монастырь, - сжала зубы до скрежета.

- Сонька, что ты творишь?- он потянулся ко мне.

- Не трогай меня, - вытянула руку, не давая приблизится.

- Или ты станешь моей женой, или я прикончу твоего Магнуса.

Я не сказала ему не слова в ответ, лишь молча смотрела на него.

- Упертая, твертолобая башка твоя!!! - развернувшись он выскочил из землянки.

Всю весну, мы оставались на побережье, вместе с фелагом я ждала когда Магнусу станет легче, чтобы продолжить дорогу, уже по морю.

С первыми летними дня я нашла корабль с проводником, на котором собиралась доплыть по морю до берегов Руси. И потом уже по рекам до самого Менска, где надеялась увидится с отцом.

Собираясь загрузится на корабль, я увидела как ко мне идет Вальдемар. Не желая его слушать, отвернулась.

- Софья, хочу говорить с тобой.

Я глубоко вздохнув посмотрела на Магнуса стоявшего рядом. Понимая, что разговор лучше вести с глазу на глаз, повернулась и пошла в сторону.

- Сонечка ... - это начал Вальдемар.

- Нет её уже, ты своими руками её убил, - прервала я его.

- Когда ты уже вырастишь, когда? Сонька, я люблю тебя. Знаешь ведь...

Я молча смотрела на него, сердце в груди предательски грохотало.

- Думаешь мне легко далось это? Я бы никогда тебя не оставил, мы же с детства с тобой, Сонечка...

Он потянулся и попытался меня поцеловать, увернувшись я отскочила.

Нахмурившись, Вальдемар смотрел на меня.

- Тебе не куда идти, в Менске сейчас главенствует не твой отец, его брат старший забрал его[1]. Не спокойно сейчас у них.

- Откуда ты знаешь? - я вновь посмотрела на него.

- У Гунара там люди, ему принесли весть.

- А отец, что с ним?

- Жив, укрылся в одном из других своих городов, - ответил.

Задумалась, отцу явно не до меня, да и чужая я там. Мысли о том. чтобы вернуться на родину не оставляли меня, но я там так давно не была. Ждут ли меня там?

Может вернуться в Сигтуну, сводный брат Карл, не прогонит. Только нужна ли я там? Или буду лишним ртом и нахлебницей?

- В Сигтуну тогда вернусь...

- Карл больше не король, Эрик[2], его родич пришел к власти. Карл укрылся в поддержавшем его Остергетеланде, Эрик держит Вестергетеланд[3]. Сонечка, не ходи туда, они не один год будут воевать между собой.

Растерявшись, я стояла молча и смотрела себе под ноги. а затем медленно пошла в сторону, Вальдемар шел следом.

- Поплыву к землям отца...

- Нет, в море не пущу, без моего слова тебе не дадут драккар, - он перекрыл мне проход к кораблю.

- Уйди, уйди от меня, - я попыталась его оттолкнусь, но силы были явно неравны.

- Сонька, ты не забывайся! Ты обрученна со мной, и потому должна меня слушаться.

- Только не с тобой, а со Свеном! - я не собиралась его прощать.

- Он только стоял там от моего имени, перед богом мы с тобой обручены, хоть кого спроси, - Вальдемар не собирался мне уступать.

- Ты в моих мыслях тогда была, я так хотел чтобы ты со мной была. Понимаешь? - продолжил.

- Только в мыслях, выбрал ты корону и власть. А свадьба с Софьей Володаревной лишь укрепляет твою корону.

- Сонька, Сонька нам бог дал шанс, счастливыми быть...

- Не дашь драккар, пойду посуху.

Развернувшись посмотрела на корабль и направившись к нему, видела как напряженно смотрит в мою сторону Магнус.

Как и сказал Вальдемар, драккар нам не дали, проводник сказался больным.

Вечером у костра, я совсем сникла, вся в раздумьях, чувствовала, как Магнус безотрывно смотрит на меня.

- Поговори со мной Софья, - он попросил.

Нас оставили у костра вдвоем, какое-то время мы молчали. Друг заговорил первым.

- Расскажи, Софья. Поделись, может чуть полегчает.

Вздохнув начала рассказ о нашей встречи с Вальдемаром.

- Я знаю его с детства, - помолчала и вновь продолжила.

- Тогда я жила в Менске и еще не знала тебя. Мы сдружились, ещё маленькими детьми. Потом были расставания и встречи. В Сигтуне мы встретились вновь, мне казалось мы любим друг друга. Я не знала, кто он, он не знал кто я. Думалось мне он простой воин, он приняв меня за простую девку, и не собирался на мне жениться. Он выбрал сестру Кнуда, её он собрался брать в жены.

Я вновь замолчала, слеза потекла по щеке, в горле встал ком.

- Софья, ты любишь Вальдемара? - голос Магнуса был не похож на его обычный.

Я в ответ подняла глаза и встретилась с его взглядом.

- Магнус... У меня не получатся так быстро разлюбить.

- Если по настоящему любишь, и не получится. Прости его, пойми.

- Он предал...

- Подумай, ты можешь быть с ним счастлива. А я больше всего хочу, этого.

Приняв решение, я не собиралась прощать. А потому поговорив с фелагом, мы выдвинулись в дальний путь.

[1] Князья Минские, хронология.

1101—1119: Глеб Всеславич (ум. 1119)

1146—1151: Ростислав Глебович (ум. ок. 1165), князь Минский 1146—1151, 1159—1165, князь Полоцкий 1151—1159, сын предыдущего

1151—1159: Володарь Глебович (ум. после 1167), князь Городненский 1146—1167(?), князь Минский 1151—1159, 1165(?) — 1167, князь Полоцкий 1167

1159—1165: Ростислав Глебович (вторично)

1165—1167: Володарь Глебович (вторично)

[2] Эрик IX Святой – полулегендарный король Швеции, правивший страной с 1156 по 1160 годы. О его жизни практически не сохранилось исторических документов. Всё, что известно об Эрике, происходит из легенд, сложенных в то время, когда король уже был причислен к лику святых. Согласно преданиям, Эрик IX посвятил свою жизнь распространению и укреплению христианства в Швеции. Он также возглавил крестовый поход в Финляндию, с целью обращения финнов в истинную веру. Легенды изображают Эрика идеальным, справедливым правителем, который поддерживал слабых и угнетаемых, а деспотов изгонял из страны. Этого короля ударили ножом в спину 9 раз, а затем обезглавили. Было это недалеко от церкви в которой он похоронен. Мощи cвятого Эрика хранятся в Уппсале в соборе в красивой золотой раке вместе с его короной. Нынче он один из самых почитаемых святых в Швеции.

[3] Регионы древней Швеции.

ГЛАВА 27 СКАЛЫ

ГЛАВА 27 СКАЛЫ

Побережье Дании Зеландия - побережье Швеции - Аландские острова Финляндии, лето-осень 1156 год.

Путь, что я выбрала был тяжелым, пришлось вернуться в Швецию и нужно было долго идти по побережью. Выходить в море я не хотела, но как-то добраться до земель суоми[1] было нужно. Оттуда, зная, что они дружны с князьями северных русских земель, я хотела перебраться на Русь.

Вальдемар не пошел со мной, в начале мне было от этого лучше.

А потом, потом я долго плакала понимая, что он меня просто бросил.

Вступив на шведское побережье, мы остановились в первом же поселение. Воины отправились на охоту, пытаясь добыть для нас пропитание.

Местные шведы встретили нас настороженно, до них уже дошли известия о новом короле Эрике. А потому привечать сводную сестру бывшего короля никто не желал. Это могло сказаться наказаниями от нового короля. А потому мы не стали задерживаться надолго и продолжили путь.

Так перебирались с одного поселения в другое, Сигтуну мы обошли стороной, воины фелага нашли человека, что отнесет вести для их родных.

В наших планах было в конце пути прийти на северные русские земли и наняться на службу к князю новгородскому Святославу Мстиславовичу, или какому другому[2].

Тяжелый переход длился уже несколько недель, и только после этого мы приблизились к месту, где была налаженная переправа в Финнлэнд[3]

Здесь я надеялась найти кнорр, он был меньше драккара, но для не длительного путешествия его было достаточно. Череда островов, они принадлежали шведам, но за них постоянно шли войны с суоми[4], помогала в путешествии. Переплыть нужно на самый большой из них, и уж потом плыть через цепь более мелких, но всё же пригодных для отдыха.

Кнорр который нам дали шведы, достался нам не дешево, пришлось отдать все шкуры, добытые в пути. Выглядел он как большая лодка, на какой я пару раз, вместе с Магнусом, плавала невдалеке от Сигтуны. С сомнением оглядев её, я всё же перебралась через борт.

После небольшой подготовки запасов пищи и воды, на кнорр взошли я и Эрна, Магнус и двенадцать воинов фелага, оставшихся со мной. Путь в земли суоми. мы начали ранним утром, подняв парус, наш проводник стал держать путь в сторону большого острова.

Было солнечно и тепло, но очень ветрено. В почти полдень, когда нас стало сильно сносить, мне было видно, что проводник нервничает. Мне не разу не выходившей в море, было дико, от страха мои руки тряслись.

Я не расслышала, но проводник, что-то сказал Магнусу, тот сразу же повернул голову ко мне.

Чуть помедлив, Магнус взял веревку и направился ко мне. Когда он подошел, я вопросительно на него посмотрела, но он молча стал обвязывать меня за пояс веревкой. Не понимая, что он делает, я в страхе ухватилась за его руку.

- Софья...

Его глаза замерли на моем лице, а я от страха почти ничего не соображала.

Именно в этот момент, большая волна ударила в борт и нас окатило водой. Не удержавшись, я покатилась по палубе в сторону борта. Но не успела удариться, Магнус ухватил меня раньше и обхваченная и укрытая им, почувствовала, как он врезался в борт.

Стон вырвался из его груди, волна отступила, но мы так и замерли у борта. Магнус не отпускал меня, а я не вырывалась, будто погрузившись в теплоту и покой.

Но следующая волна вновь ударила в борт и кнорр заскрипел и слегка наклонился в нашу сторону. От этого по палубе часть бочек полетело в нашу сторону. Мой друг будто очнулся и стал вставать, потянув меня за собой.

Вновь нас накрыла новая волна, в этот раз обхватив меня, Магнус удержал нас от падения. Как только волна отошла, от подтащил меня к мачте и привязал. Ничего не понимая, мелькнула мысль, закричать на него, но нас накрыла ещё одна волна и я нахлебалась соленой воды.

Сильный ветер превратился в шторм, нас несло на небольшой островок, окруженный подводными скалами.

Налетев на первую скалу, был пробит борт и вода хлынула на палубу. К пробоине бросилось несколько воинов, и попытались заткнуть. Кнорр держался ещё на плаву, только слегка накренился.

Напуганная, привязанная к мачте я почти ничего не понимала, в голове всё спуталось. Кнорр раскачивало со страшной силой, я привязанная к мачте, раскачивалась вместе с ним. С трудом уворачиваясь от волн, захлестывающих палубу, через все эти брызги, как мне показалось, увидела на горизонте, два больших драккара. Отплевываясь от соленой воды, я с трудом видела их паруса, но уже в следующий миг, очередная волна накрыла кнорр.

Эта волна швырнула наше маленькое судёнышко на очередную скалу. От удара, кнорр получил большую пробоину - трещину, вода полилась на палубу и корабль сильно накренился на одну сторону. В ужасе понимая, что это неминуемая смерть, я закричала.

На мой крик заглушенный морским штормом, никто не отреагировал. Несколько воинов пытались заделать течь, остальных собрались на другой стороне палубы, пытаясь не дать кораблю перевернуться.

Но всё было безрезультатно, кнорр кренился все сильнее и сильнее. И вот он уже стал переворачиваться, мои ноги больше не чувствовали палубы, будто земля разверзлась подо мной. Я повисла на веревках, какие то мгновения, и кнорр погрузился в воду.

Я погрузилась вместе с ним, захлёбываясь морской водой.

Мои глаза упорно не закрывались, я смотрела наверх, на удаляющийся свет.

В мыслях моих мелькали муринновые глаза, потом я увидела глаза Магнуса.

Мелькнула какая-то тень, я почувствовала прикосновения, чьи-то руки дергали веревки.

А мой свет больше не горел, погас...

[1] Суоми - финны так называли свои земли – Суоми или Сумь (зафиксировано в летописях Новгорода в 12 в.). До прихода финнов на территории страны проживали древние племена саами или суоми, которые сейчас проживают в районе Лапландии. Поэтому свою землю они и стали называть Суоми. По другой версии, финны стали так называть свою землю из-за большого количества болот.

[2]Есть исторические сведения, из летописей и саг, что дружины скандинавов, часто составляли ударную силу дружин русских князей или византийских императоров. Как пример можно привести Харольда( Гарольда) будущего мужа Елизаветы Ярославны, дочери Ярослава Мудрого. Харольд, будущий норвежский король, после одной из междоусобиц за престол бежал в Гардарику(Русь), Здесь 15-летний Харольд служил Ярославу, получил обещание на руку княжны. После чего добывал славу и богатство в Византии.

[3] Финнлэнд- топоним «Финнлэнд» был обнаружен лингвистами в таком памятнике литературы, как «Сага об Инглингах», написанной в 13 в. на древнеисландском языке. Шведы называли так территорию, где проживали племена финнов.

[4] Это Аландские острова - большая часть населения шведы, официальный язык шведский, это автономия в составе Финляндии. В русско-шведской войне 1808-1809 гг., территория Аландских островов, как и все остальное Финляндское княжество, вошла в состав Российской империи. В 1832 году, для укрепления западных границ империи, на острове Аланд, самом крупном во всем архипелаге, была построена русская крепость под названием Бомарсунд. Несмотря на то, что план крепости был продуман очень тщательно, ее не успели достроить к началу Крымской войны и объединенный англо-французский флот разрушил ее в 1854 году.

Столицей является город Маарианхамина, который на шведском звучит как Мариехамн. Город был основан в 1861 году по указу российского императора Александра II. Столица получила имя в честь российской императрицы Марии Александровны, жены Александра II, а переводится название города как "Гавань Марии".

После распада Российской империи и провозглашения независимости Финляндии, шведское население Аландских островов предприняло несколько попыток отделиться и войти в состав Швеции. Но ни высадка шведских вооруженных сил на островах, ни провозглашение собственного флага, ни затянувшийся на годы политический кризис, не принесли желаемого результата. Международное сообщество не поддержало шведскую инициативу, и Аландские острова так и остались в составе Финляндии, хоть и с очень широким набором прав и привилегий.

ГЛАВА 28 СВАДЬБА

ГЛАВА 28 СВАДЬБА

Выборг, земли карелов и финнов весна 1157 год.

Монотонное пение или скорее бормотание, раздавалось где-то поблизости, голова болела, сильно хотелось пить. Попытавшись открыть глаза, я почувствовала резь от света.

Через боль, я почувствовала прикосновение тепла к руке. Мою накрыла чья-то большая и тёплая рука. Вновь попыталась приоткрыть глаза, не сразу, но удалось мне это сделать.

В сумраке я увидела лица двух склонившихся надо мной людей, от неожиданности и испуга, тут же вновь закрыла глаза.

Вновь послышалось бормотание, и пытаясь понять что происходит, я вновь открыла глаза.

Двое, пожилая старуха и девушка, что-то монотонно бормотали, при этом смотрели на меня.

Мне хотелось заговорить, спросить где я.

Но пересохшее горло выдало только мычание.

Старуха рукой подала знак молодой и та подняла чашу, чтобы напоить меня.

Сделав несколько глотков, я попыталась заговорить.

- Где я? Что случилось?

Старуха и молодая переглянулись, после чего молодая встала и побежала к двери.

Она что-то прокричала, но я не поняла ничего.

В моей голове немного прояснилось, я вспомнила шторм и то что корабль перевернулся. Сковывающий холод окутал мои внутренности. Это чудо, что я выжила, но своим необдуманным шагом погубила людей. Мои друзья, что так верили мне и в меня, погибли...

Дышать стало невыносимо...

Вновь закрыла глаза...

В этот момент кто-то вошел в дом, раздались шаги и звон металла. А затем вблизи мужской голос, проговорил, что-то на незнакомом языке.

Язык я не знала, но голос был знаком.

Я открыла глаза и от неожиданности, в полумраке, горели только лучины по углам, увидела, что приблизился и наклонился ко мне Вальдемар.

Несколько мгновений мы молча смотрели друг на друга.

- Сонька...- произнес он.

- Ты...

Он наклонился ко мне и подхватив руками, притянул к себе.

Я в ответ тоже обняла его, а потом мы оба замерли.

Оторвались, Вальдемар заговорил:

- Ты пришла в себя, это хорошо. Глупая ты моя, всё будет хорошо, - он вновь прижал меня к себе.

Старуха рядом заговорила, Вальдемар ей ответил, и тут же отпустив меня, уложил на лежанку.

- Где я? Кто они? - я кивком указала на старуху и девушку.

- Не о чём волноваться, ты со мной и моими людьми. Это суомки, они знахарки, своих богов призывают...

- Как я здесь ...?

- Я успел вовремя, твой кнорр налетел на подводную скалу и затонул. Я тебя спас, на моем драккаре мы доплыли до Суоми.

Я хотела спросить, что с моим людьми, но Вальдемар опередил.

- Один утонул, остальные здесь. Отдыхай и поправляйся.

Он ушел, я лежала молча. Ко мневернулось на миг то, мимолетно ощущение, разверзающейся под ногами земли. Я вспомнила тот миг, когда кнорр переворачивался.

Прикрыла глаза, груз вины душил. Я корила себя, но вновь проявив слабость, не сдержалась, по щеке потекла слеза.

На следующий день, силы стали ко мне возвращаться. Я много спала, кормили меня знахарки. Вечером вновь пришел Вальдемар. Молодая знахарка, внимательно наблюдала за тем, как он ко мне приблизился. Он же кивком головы показал ей на дверь, после чего она молча вышла, а Вальдемар заговорил.

- Сонька, я оставил тебя, пустил одну в плаванье, для того, чтобы ты поняла, что одна не справишься. Чтобы ты уж набила шишку, на лбу своем упертом.

- Набила, - повторила я.

Мы помолчали, Вальдемар смотрел на меня исподлобья, но потом всё же произнес.

- Я свадьбу готовлю...

Я подняла на него глаза, но молчала.

- Сонька, так должно быть, - добавил.

- Хорошо, - я сдалась, принимая судьбу.

В этот миг я и вправду думала так будет лучше.

Вальдемар шумно выдохнул, будто выпустил напряжение.

- Суоми не крещены, нет здесь церквей. Потому как поправишься, пойдем до Выборга, то первый город где поставили церковь.

Я подняла взгляд и замерла на его лице.

- Магнус жив?

- Жив, оклемался недавно. Что тебе до него? Не о том сейчас думаешь.

Вальдемар наклонился ко мне и сгреб в свои медвежьи объятия и зарылся носом в моих волосах.

- Сонечка, всё у на будет ладно, вот увидишь. Ты мне любая, о тебе только и думаю.

Он оторвался от меня и заглянул мне в глаза.

-Ты ведь тоже этого хотела?

- Да, мечтала что мы будем вместе, - наклонила голову ему на плечо.

Мы примирились, какое-то время мы разговаривали. Вальдемар рассказал сколько идти до Выборга, кто будет на свадьбе, как будем отмечать.

Понимая, что мне нужен отдых, чтобы быстрее восстановится, он собрался уходить.

- Позови ко мне Магнуса, - я заметила, как в ответ он нахмурился.

- Он мой друг, ты же бы переживал за Абсолона.

- Сонька ты уж реши друг он тебе или слуга, - он укорил, и это было справедливо.

Чуть позже Магнус вошел и приблизился, я потянулась к нему рукой.

- Прости меня, Софья, - он склонил голову.

- Что ты Магнус, это моя вина. Это моё сумасбродство, - Магнус в ответ осторожно коснулся моей руки.

- Может вы вернётесь? В Сигтуну, - наши взгляды встретились.

- Останусь с тобой, - он слегка сжал мою руку.

- Я решила стать женой Вальдемара. Пусть уж случится, что должно.

Магнус молча смотрел на меня, было видно, как с силой сжались его челюсти.

- Ты любишь его? - он задал вопрос, ответ на который меня и саму пугал.

Но ответить я не успела, дверь распахнулась и вошел Вальдемар.

Он приближался, а Магнус так и не убрал руку от моей. Грозный взгляд короля, а сейчас передо мной был именно он, угрожающе прошёлся по нашим сплетённым рукам.

- Пошел отсюда, - это он Магнусу, но тот никак не отреагировал.

- Иди, Магнус. И подумай о том, что я предложила.

Магнус молча вышел, я проводила его взглядом и подняла глаза на будущего мужа.

- Ещё раз увижу, убью его. А ты подумай над тем, как ведут себя хорошие жены, - произнёс он угрожающе.

- Вальдемар, запомни, я буду твоей женой, покуда хочу этого. Магнус будет подле меня, пока он и я этого хотим.

После этих моих слов, мы исподлобья молча уставились друг на друга.

Несколько мгновений пролетело, и на лице его появилась улыбка. Наклонившись ко мне, проговорил.

- Сонька, если бы я не любил тебя, то побил бы.

- Только попробуй, - ответила задрав подбородок.

Поймав мой подбородок рукой, придержал его и поцеловал.

На следующий день мы вышли в путь, до Выборга.

Свадьбу в Выборге готовили со всей пышностью, Вальдемар задумал этим показать, что он истинный король. А как могло быть по другому, моё родство с русскими князьями, с польскими и шведскими королями, это очень сильно подкрепляло его власть.

Магнус с фелагом, проделал этот путь вместе с нами. Во время подготовки к свадьбе, я видела, что он с Эрной вместе, это радовало меня.

День свадьбы[1], был теплым, солнце порадовало нас. Часто пасмурный Выборг, расположенный на побережье моря, окрасился яркими стягами и лентами.

Небольшая церковь где нам должно было венчаться, была окружена людьми Вальдемара и моим фелагом. В суете предшествующей венчанию, я забыла обо всём, думалось только о ночи, что будет после венчания.

Одежда моя венчальная, припасённая заранее, бережно сохраненная Эрной и выловленная в море после её криков, украсила меня. В вышитом красивыми голубыми цветами, на выбеленной ткани, длинном сарафане, с покровом расшитым на голове, я стояла под сводами церкви и слушала слова священника.

С трудом понимая происходящее, в испуге я смотрела на ставшего мне мужем Вальдемара.

[1]Свадьба Софии и Вальдемара состоялась в Выборге в 1157 году, три года спустя после сватовства.

ГЛАВА 29 ДОРОГА К НОВОМУ ДОМУ.

ГЛАВА 29 ДОРОГА К НОВОМУ ДОМУ.

Выборг, земли карелов и финнов - дорога в Данию, весна - лето 1157 год.

Большие деревянные столы, собранные на скорую руку, заняли всё место перед церковью. То гремел шумный пир, после нашего венчания. Тут были все люди короля данов Вальдемара, мой фелаг, только одного человека среди них не было, Магнуса.

Чуть опомнившись, я поняла, что и на венчании его я не видела.

Тяжко вздохнув, подняла взгляд на мужа. Он сидел довольный, вокруг раздавались поздравления и пожелания. Хорошо понимая язык данов, я слышала, как ему желают жаркой ночи и побыстрее обзавестись детьми. Смущённая подобными словами я поерзала на скамье, Вальдемар в ответ даже не посмотрел на меня, но нашел мою руку под столом слегка её сжал. В знак благодарности за его поддержку, я положила свою руку на его бедро. К моему удивлению, он в ответ посмотрел на меня, странным, как мне показалось, невиданным до этого взглядом, значение которого я поняла позже, после нашей первой ночи.

Свадьба, шла своим чередом, послышались ритуальные восклицания. «Горько!» – кричали гости. Я вся дрожала, Вальдемар брал меня за руку и поддерживал, потом легко целовал в губы.

Мы сели, а я так и продолжала смотреть на Вальдемара не веря, что это он со мной, рядом и стал моим мужем.

Вот и продолжение свадебной традиции, начался вынос каши под песню – намёк, паре пора уединиться.

Пир был шумным, я уж изрядно устала, когда поднялся со своего места Абсолон. Он заговорил о том. что венчанным пора направиться на подклет[1].

В окружении, смеющихся и подшучивающих данов, нас довели до подклета. Вытолкав всех за дверь, муж захлопнул её и мы остались вдвоем.

Какое-то время я стояла молча, смотрела на факел в углу.

Вальдемар спокойно сел на лежанку, и проговорил:

- Сонька, хватит дрожать. Здесь не случится ничего, что не случается между женщиной и мужчиной.

Сглотнув комок в горле, я подошла к нему.

Он взял меня за руку и добавил:

- Помнишь я говорил, что никогда тебя не обижу.

Я согласно махнула головой, а Вальдемар притянул меня к себе. В нашу первую ночь, он и вправду был добр и ласков со мной.

Несколько первых дней мы почти не расставались, мне казалось, что мы самые счастливые в мире. Я забыла обо всём на свете, мир сузился до нас двоих.

Мне хотелось, чтобы в будущем у нас с Вальдемаром была, самая счастливая семья. И детки наши. а я верила, что они будут, росли в любви.

Обретя мужа, семью, я почувствовала опору. Я обрела место, которое должно стать моим домом, до конца моих дней. Дания станет моим домом, там будут жить мои дети и внуки. Это ощущение наполнило мою грудь, пришло спокойствии, захотелось идти вперед, шагая рука об руку с любимым мужем.

Это мне казалось настолько важным, что я была готова многое простить Вальдемару. Я просила его только об одном, не предавать меня. Никогда не предавать...

Долго оставаться в Выборге мы не могли, доходили неспокойные известия и из Дании, и с земель шведских.

Мы ушли из Выборга с наступлением лета, путь мы держали на драккарах Вальдемара. Плаванье было тяжелым, мне стало понятно почему мой муж не хотел, чтобы я выходила в море. Корабли качало на волнах, парус то опускали, то вновь поднимали.

Только на корабле я поняла, что мой фелаг не поплыл с нами. Эрна ютившаяся на одном корабле со мной, рассказала, что перед моим венчанием Магнус ушёл из Выборга, ей неведомо куда. А уже перед плаваньем, и весь фелаг решил вернуться в Сигтуну.

Я переживала за них, а потому в тот же день во время стоянки, спросила мужа:

- Почему ты их не остановил? Они люди Карла, а потому могут пострадать от Эрика.

Вальдемар в этот момент сидел на лежанке, готовясь лечь. Услышав мой вопрос, он нахмурился, а потом жестко произнёс то, чего я не ожидала.

- Сонька, не должно жене вмешиваться в дела мужа. Жене должно домом и детьми заниматься.

От неожиданности я молча смотрела на него. Вальдемар принял моё молчание за согласие, а потому продолжил.

- Не смей лезть в мужские дела, поняла меня?

Тут уж я не стерпела, твердо произнесла.

- Это мой фелаг, моя личная охрана, и это моё дело.

Муж смотревший до того на меня, недовольно сжал зубы и резко поднявшись, вышел, хлопнув дверью.

Вскоре во время плаванья невдалеке от шведского побережья, мы увидели в море, большое число кораблей. Сталкиваться с ними, было глупо, их больше, а потому мы укрылись в одной из бухт.

Уже доплыв до побережья Дании, нам стало известно о нападении Эрика, короля шведского на Суоми, и разрушении Выборга[2].

Выходя на побережье, своего нового дома, я волновалась. Что ждёт меня здесь? Станет ли этот берег мне родным? Как примут меня здешние люди?

[1]"на подклет" - брачную постель.

[2] Есть исторические сведения об этом событии. Из летописи - "Въ 1157 году шведскій король Эрикъ IX завоевалъ Финляндію и старался обратить ея жителей въ католичество. Съ этого времени началась почти непрерывная борьба между шведами и русскими за обладаніе этимъ краемъ. Много бѣдъ и горя видѣлъ въ теченіе минувшихъ вѣковъ этотъ многострадальный край и эга борьба за обладаніе имъ, хотя уже и не съ оружіемъ въ рукахъ, но все-же продолжается и до настоящаго времени. Карелія, какъ пограничная область, особенно страдала изъ за соперничества сосѣдей".

ГЛАВА 30 КИРСТЕН

ГЛАВА 30 КИРСТЕН

Дания, лето 1157 год.

В самом начале лета, мы высадились на побережье герцогства Южная Ютландия, в главном его поселении Шлезвиге. На берегу нас встречали, часть населения были ютами, а часть фризами и ободритами.

Все они разговаривали на разных наречиях, и со слов мужа нередко были между ними стычки. Приветственные выкрики ютов мне были немного понятны, язык был схож с языком данов. Язык славян ободритов был схож с моим родным, им всем я приветственно выкрикнула добрые пожелания хорошего урожая и здравья семьям. Фризкий я не знала, но просто поклонилась вспомнив традиции своей родины.

В ответ люди на берегу шумно и радостно приветствовали меня, свою королеву.

За всем этим недовольно смотрела женщина, она стояла впереди всех. Я внимательно на неё посмотрела, она была высокая и худая, светлые, почти бесцветные глаза, смотрели на меня колюче, тонкие губы были плотно сжаты. Она тоже смотрела на меня оценивающе, наши взгляды пересеклись и её лицо исказилось в мимолётной ненависти.

Как только мой муж оказался на берегу, она подошла к нему. Они обнялись и пошли в дом, в котором мне предстояло жить долгие годы.

Удивленно смотря им в спину, я поняла, что здесь мне не рады и дальнейшая моя жизнь не будет безмятежной.

Женщину, которая ушла с Вальдемаром я приняла за его наложницу. Больше всего меня напугало то, что у них могут быть незаконнорожденные дети, как у моего брата Кнуда. Испуг мой был связан с тем, что они могли стать угрозой нашим общим детям.

На миг задумавшись, я поняла, что женщина старше Вальдемара, как мне показалось лет на шесть или семь.

Переглянувшись с Эрной, я собралась пойти в дом в след за мужем и этой женщиной. Я кипела гневом, потрогав рукой маленький меч, висящий на моем поясе под плащом, шагнула к двери.

- Королева...

За спиной раздался приятный девичий голос. Обернувшись, я увидела девчушку мою ровесницу, она стояла склонив голову.

- Как твоё имя? - обратилась я к ней.

- Оск, моя королева [2], - она подняла голову и я увидела на её лице страшный шрам.

Я какое -то время смотрела на неё с ужасом, возмущённо думая о том, кто это мог сделать. Если бы не шрам, мелькнула у меня мысль, её можно было назвать красивой.

- Скажи Оск, ты не знаешь, кто эта женщина, вышедшая навстречу королю?

- Знаю, моя королева, это его сестра Кирстен.

- Сестра? - произнесла я одновременно удивленно и облегчённо.

Удивилась я тому, что ничего о ней не знала и не слышала даже от Вальдемара.

Попросив Оск показать Эрне где она может поселиться, я направилась внутрь дома.

Найти мужа и его сестру было не сложно, женщина очень громко разговаривала, рассказывая брату последние события Шлезвига. На меня эти двое не обратили никакого внимания.

Постояв немного молча, я сама их прервала:

- Вальдемар, может ты познакомишь нас?

В ответ он тут же произнес:

- Да, Кирстен это моя жена Софья.

Женщина молча на меня смотрела, я почувствовала что не нравлюсь ей. Но больше меня удивило, что муж не моё имя произнес первым. То есть по его мнению, Кирстен по старшинству главнее меня и мне следует уважительно к ней относиться.

- Та самая? - обратилась она к брату.

Тот согласно махнул головой.

- Я хочу отдохнуть, мне не можется после плаванья, - проговорила я и посмотрела на мужа.

- Покажу ей, - Кирстен опередила Вальдемара, и направилась ко мне.

Пройдя мимо меня, она даже не посмотрела на меня. Я пошла за ней, что мне ещё оставалось.

Она отвела меня в небольшую сумрачную комнату, ничего не сказав ушла. Я осмотрелась, такой захудалого угла, мне не помнилось со времен краковских. Там я часто ютилась со слугами, вот и теперь тут было не лучше.

Присев на покрытую драной шкурой лежанку, я посмотрела вверх, на темный бревенчатый потолок. Понимая, что мне здесь будет не просто, Кирстен не даст мне покоя, решила поговорить об этом с мужем.

Может быть если бы Вальдемар остался в Шлезенге хоть на пару дней, всё бы сгладилось. Но уже утром прибыл посланник от моего брата Кнуда и муж выслушав его, быстро собрался с ним навстречу.

Наскоро одевшись, я застала мужа уже на коне и в окружении воинов. В волнении, я не сдержалась и громко проговорила, на родном языке:

- Вальдемар, с братом что-то случилось?

В наступившей тишине, муж обернулся ко мне и нахмурившись зло посмотрел на меня. Потом он повернулся к своим воинам и махнул им рукой, чтобы они выезжали из ворот.

Только после этого он вновь посмотрел на меня и произнес:

- Сонька, с братом твоим всё благополучно. Свен, хочет с нами совет держать.[3] А ты запомни на будущее, что это не женское дело и тебе не следует так себя вести. Я ухожу на встречусь твоим братом, а ты остаешься с Кирстен. Слушайся её во всем, поняла меня?

Хотя внутри мня всё клокотало, но я смирно ответила:

- Да, мой муж.

Вальдемар одобрительно качнул головой, и наклонившись поцеловал меня. После чего выехал в ворота, я помахала ему вслед и повернулась, чтобы вернуться в дом. Подняв взгляд встретилась глазами с глазами сестры Вальдемара, она стояла у входа и смотрела на меня.

Проходя мимо неё, я услышала:

- Ты тут никто, запомни. Как пришла, так и уйдёшь.

Я остановилась и посмотрела на неё, а после произнесла:

- Я пришла навсегда, и в отличии от тебя законнорождённая дочь своих родителей. Мой род и по отцу и по матери, уж явно знатнее твоего.

После чего, увидев, как исказилось злостью её лицо, я развернулась и ушла в дом.

Наверняка я была не уверенна, что она незаконнорождённая. Но просчитав, её возраст, мне стало понятно она явно родилась до того, как отец Вальдемара женился на киевской княжне Ингибьёрг. Теперь уже понятно, что я попала в цель.

Я никогда не обижала людей напрасно, но и в обиду себя не привыкла давать. Мне уже было понятно, что с Кирстен мы не уживемся. Унизив её, я объявила ей войну, длительность которой мне была не известна.

[1]Шлезвиг - в те времена был главным городом Ютландии, в нем находилась резиденция герцогов. Сын Кнуда Лаварда Вальдемар I Великий в 1150 был возведён датским королём Свеном III в герцоги Шлезвига, а в 1157 сам вступил на датский престол. Его сын, Вальдемар II, получил от брата, датского короля Кнуда VI, в управление Шлезвиг (1182), как особое герцогство. Когда же Вальдемар II вступил на датский престол (1202), герцогство было отдано третьему брату, Эрику IV (1218). По вступлении же последнего на датский престол (1241) герцогство досталось сыну Вальдемара II, Абелю.

Потомки Софьи и Вальдемара I, будут долго владеть этими землями, отстаивая их в борьбе с Данией и Голштинией.

[2] Имена имеют перевод, например Оск - это "желание", Эрна - это "умелая"

[3]В 1157 г. Свен решил помириться с кузенами, об этом есть много исторических сведений.

ГЛАВА 31 ВОЗВРАЩЕНИЕ

ГЛАВА 31 ВОЗВРАЩЕНИЕ

Дания, Шлезвиг[1]лето 1157 год.

То что Свен вернулся и попытался примириться с кузенами меня не удивило. Я надеялась брат и муж окажутся мудрее и не понадеяться на его льстивые речи.

Жизнь тем не менее в Шлезвиге шла своим путем, прошел первый летний месяц. С Кирстен я старалась меньше сталкиваться. Бедная Оск, прислуживала сестре Вальдемара. Был видно, что она её мучает и издевается, мне было непонятно, жестокое обращение с этой девушкой.

Неожиданно на горизонте со стороны морского залива, появились воины, они шли пешком, значит приплыли на кораблях или лодках.

Город после ухода мужа остался почти без воинов, а потому мы не могли бы с ними вступить в бой. По решению моего мужа он оставил сестру свою за старшую и именно ей надлежало принимать решение о защите города.

Какое то время я смотрела за поспешными и совершенно бесполезными ее криками, было видно он совсем не готова руководить людьми.

Я молча пошла в сторону высокой городской ограды, по висящей вязанной лестнице поднялась наверх и стала всматриваться в приближающихся. Стяг, что нес один из воинов, развернулся на ветру и я его рассмотрела. Улыбнувшись, спустилась вниз.

Вокруг суетились и бегали оставшиеся в городе пять воинов, собирались мужчины из горожан. Были слышны крики детей и женщин.

Осмотрев все это, я вспомнила отца и отчима, их грозные и громкие крики на своих людей. Перед глазами встал взгляд деда по матери, он смотрел холодно, его ледяной голос тихо прозвучал в ушах. Затем я вспомнила брата Кнуда, его быстрые и суетливые крики приказов.

А потом я вспомнила взгляд Магнуса, то как он руководил фелагом. Умные, обдуманные, четкие слова...

Я замерла на миг, пораженная тем, что думаю о нем...

Повернув голову, я посмотрела в сторону, городской ограды. Там за ней, воины приближались.

- Стража ко мне!

Мой голос, перекрыл все крики.

- Я ваша госпожа, запомните это раз и навсегда.

Все смотрели на меня, но никто не двигался.

- Я Софья, королева ваша. Я Софья, жена вашего господина.

Пять стражников приблизились ко мне и встали рядом. Горожане переглядывались и смотрели на меня. Затем один из них прокричал:

- Госпожа, приказывай, мы должны защитить наш город.

Я подняла руку и шум затих.

- Я поговорю с ними, может удастся договориться. А ты Хальс,- обратилась я к старшему стражнику, чем удивила его, знанием его имени.

- Хальс, распредели людей по боевым местам, там где обычно стоят воины.

Он согласно махнул головой, а я стала вновь подниматься по лестнице вверх.

Я уже знала кого там увижу, этот стяг я бы не спутала ни с одним другим.

Мой фелаг, он вернулся.

Сейчас я смотрела сверху, и хотела убедиться только в одном, здесь ли Магнус.

Затем я быстро спустилась вниз, приказала страже открыть ворота.

- Королева?! - удивленно посмотрели на меня люди вокруг.

- Я буду говорить с ними!

На меня смотрели с ужасом, но ворота приоткрыли и я вышла к приближающимся.

Мои верные друзья, я узнавала каждого.

Не смогла сдержать улыбку, но всё же вглядываясь в их лица, я искало одно.

И вот, ряд воинов сдвинулся и глаза мои нашли Магнуса.

Я сделала пару шагов навстречу, в нетерпении, сверху городской ограды, послышались предостерегающие крики.

Именно в этот момент меня окружили воины фелага, среди них были и новые незнакомые лица.

- Мы приветствуем тебя, королева! - раздался до боли знакомый голос, и я встретилась взглядом с Магнусом.

- И я приветствую вас, мои друзья! Проходите, будьте гостями в моём доме.

- Королева, мы решили жить рядом, хотим чтобы твой дом, стал и нашим домом.

Я была благодарна им за дружбу и за верность, этого многого стоило. А посмотрела в лицо каждого, у новичков спросила имя. Последний стоял Магнус, я глубоко вздохнув, улыбнулась ему и произнесла:

- Я безмерно рада тебя видеть, это очень важно для меня, - это ему и потом громко для всех.

- За мной!!!

Стукнула в ворота и они медленно стали открываться. Я вошла и следом за мной фелаг, двадцать четыре уже опытных воина.

Горожане опасливо на них смотрели, и успокоились только после моих слов, что это моя личная охрана.

Когда воины, разместились во дворе большого дома, теперь уже моего дома, я приказала слугам готовить для них еду. Уставших с дороге нужно было накормить, и дать им отдохнуть. Именно в этот момент появилась Кирстен, она недовольно начала ворчать.

Магнус хмуро на неё посмотрел, именно в этот момент к нему бросилась радостная Эрна.

Кирстен пришлось смириться с присутствием фелага, она ворчала, но сделать ничего не могла. Выступить против такого количества воинов, это была бы большая глупость. Но она не успокаивалась, её постоянные злые глаза и слова преследовали меня ежедневно. Она из раза в раз находила к чему придраться, или упрекнуть меня.

Магнус и воины фелага разместились в городе, для меня это было неописуемой радостью. Я с теплотой вспоминала о днях детства, когда мы могли подолгу сидеть в круг у костра, разговаривать, смеяться, спорить и вновь смеяться.

Они и сейчас собирались кругом, только меня рядом не было.

Мне замужней теперь с ними нельзя, я лишь издали наблюдала за ними. Подолгу тайно смотрела на Магнуса, затем как он иногда сидит в стороне и по долгу о чем-то думает.

Я через Эрну узнала о том, что Магнус с фелагом ходил в дальний поход, это было вскоре после моей свадьбы. К ним присоединились новые воины, они захватили много добычи и с победой вернулись домой. После долгих советов, они решили вернуться ко мне.

Их желание просить моего мужа, позволить им быть моим личным отрядом охраны.

Прошло несколько дней до Шлезвига дошли известия, Вальдемар и Кнуд встретились. Свен еще не прибыл в Данию, но через своего посланца предлагает мир. Хочет заключить договор о разделе Дании на три части. Свен предложил договор по которому Кнуд получит острова, включая Зеландию, Свен - Сканию[1], а Вальдемар - Ютландию.

По мне так я бы никогда не пошла на поводу у него, но так ли думают муж и брат, я не знала.

Они вернулись в Шлезвиг в самый разгар лета, въехали в город, под приветственные крики горожан. Я встречала их у ворот, радостно приветствовала и провела в дом.

[1]Шлезвиг - сейчас это город в Германии.

[2]Скания - впервые упоминается в письменных текстах в 9 веке. Она перешла под власть датского короля Харальда Блютуза в середине 10 века. В то время это был регион, в который входили Блекинге и Халланд, расположенные на Скандинавском полуострове и составлявшие восточную часть королевства Дания. Такое географическое положение сделало ее центром частых датско-шведских войн на протяжении сотен лет.

ГЛАВА 32 АБСОЛОН И ЭРНА

ГЛАВА 32 АБСОЛОН И ЭРНА

Дания, Шлезвиг[1] , лето 1157 год.

Они прибыли в Шлезвиг в самый разгар лета, въехали в город, под приветственные крики горожан. Я встречала их у ворот, радостно приветствовала и провела в дом.

Спешно обняв меня, муж отправился смывать с себя дорожную пыль. Брат проходя мимо поприветствовал и пошел вслед за Вальдемаром.

В это время на столы ставили еду и питье, всем заправляла Кирстен, я молча наблюдала за этим. Её вернувшийся брат дал ей сил и она вновь взяла управление в доме, в свои руки.

Я ушла к себе, Эрны в доме не было, я отпустила её к Магнусу. А потому я хотела найти Оск, чтобы она помогла мне заплести красиво волосы, я знала она в этом мастерица.

Осмотрев пару комнат, не нашла её, пришлось остановить одну из служанок Кирстен. Та молча стояла, понурив голову.

- Я не скажу, что это ты, - проговорила я тихо.

Та огляделась по сторонам, не увидев никого поблизости, показала рукой на внутренний двор дома. Я удивленно на неё посмотрела, тогда она прошептала - " Овчарня".

Я согласно махнула головой, не найдя в этом ничего странного и отправилась её искать.

Раздумывая над тем, что это Оск решила среди дня кормить овец, вошла внутрь. Посмотрев по сторонам, никого не увидела. Сделала несколько шагов и позвала её:

- Оск!!!

В ответ была тишина.

- Оск, ты где!!! - прокричала я вновь.

Но мне в ответ послышался только шелест сухой травы.

В полутьме, всмотревшись я увидела силуэт, на земле в небольшой копенке сена. Сделав пару шагов, напрягла глаза и увидела скорчившуюся девушку.

- Оск!? -вырвалось у меня удивленно.

Склонившись к ней, я дотронулась до неё рукой, в ответ услышала тихий стон.

Спустившись на колени, я спросила:

- Оск, что с тобой?

Она молчала, потому взялась за её плечо, и попыталась перевернуть.

Она поддалась и я увидела её лицо.

В испуге и ужасе, я замерла. Пролетело несколько секунд, прежде чем я смогла выдавить из себя.

- Что с тобой? Оск?

Она молчала, а в моей голове уже пролетел рой мыслей. Я грешно подумала на воинов фелага, на кого-то из горожан.

- Кто это сделал?

- Я сама, упала, - она выдавила из себя, распухшими еле шевелящимися губами.

На ней не было живого места, лицо распухло от побоев, глаз почти было невидно. Кровь запеклась на лице и руках. Одежда в некоторых местах порвана и тоже в крови.

- Сама!?

Она молчала, а во мне внутри всё переворачивалось.

- Оск, это кто-то из моих?

- Нет, - она еле-еле выдавила из себя.

- Кто?- я повысила голос.

- Хозяйка...- выдохнула она.

Я отшатнулась, такого я не ожидала от Кирстен. Даже не могла представить, что она может такое сотворить.

- Кирстен? - я не могла поверить.

Оск молчала, чем только подтвердила мой вопрос.

- Оск лежи, я пришлю позже Эрну, она поможет, она в этом искусна. И не волнуйся, больше Кирстен не твоя хозяйка. Теперь я ей буду.

Я развернулась уходить, у меня было чем заставить Вальдемара отдать мне Оск.

В спину я услышала:

- Благодарю, моя королева.

Этой же ночью я сказала Вальдемару, о том что жду ребенка. По лицу его было видно он рад, обнял меня ласково и даже сказал - " Проси, что хочешь".

Я и попросила Оск, говоря о том, что скоро мне нужна будет помощь в доме и с ребенком. Муж на радостях обещал, и даже сказал. что поговорит с Кирстен, чтобы больше не донимала меня придирками.

Весь следующий день, мужчины пировали, брат и муж сидели во главе стола. Шум и суматоха были в доме, я тихонько прокралась к дверям большой гриднице и стала прислушиваться, как когда-то в детстве. Меня беспокоило то, что брат и Вальдемар поверят Свену.

- Идем, думаю так будет всем лучше, - это Кнуд.

- Да, Свен скоро будет в Роскилле. И мы пойдем туда, через пять дней, - ответил муж.

- А давай Софью позовем, Сверкер слушал её советы, говорил мудрая она.

- Соньку? - удивился муж.

- Ещё чего, нечего женщине в мужские дела лезть, - тут же добавил.

Я внимательно слушала, притихнув.

- Софья, иди сюда! - это Кнуд.

Я замерла, пару раз глубоко вздохнув, шагнула к двери в гридницу.

На пороге замерла, уткнувшись в суровый и недовольный взгляд мужа.

- Сестра иди поближе, хочу спросить кое-что.

Я сделала два шага приближаясь, но муж поднялся и проговорил:

- Уйди, не место тебе здесь сейчас, - это он о том, что я ребенка ношу.

- Не верьте Свену, предчувствие у меня плохое.

- Софья уйди!!! - муж закричал так, что я вздрогнула, и тут же развернувшись пошла к двери.

- Сестра, не бойся, нас же двое, мы справимся, - это мне вслед брат.

Я обернулась и увидела улыбающегося, веселого от вина Кнуда.

Этот веселый Кнуд, надолго остался в моей памяти. Долгое время спустя, я вспоминала его последние слова и этот взгляд.

Муж несколько дней высказывал мне своё недовольство, зло выговаривая мне. как не должно вести себя жене. А ещё он отказал в просьбе Магнуса и фелага, прогоняя их из Шлезвига.

Я не знала, как его упросить, он был непреклонен.

Через несколько дней брат и муж собрались уходить навстречу со Свеном, как я не предупреждала мужа он не стал меня слушать. Мне ничего не оставалось, я притихла.

В последний вечер перед расставанием, я случайно встретила Абсолона, он стоял во дворе, за углом дома и наблюдал за Эрной, суетившейся у Магнуса. Первая моя мысль была. что он следит на моим другом, он опасается, что возможно тот навредит Вальдемару. Но нет, это было не так, его взгляд последовал за уходящей в дом моей подружкой Эрной.

Когда Абсолон развернулся собираясь уходить, я остановила его.

- Абсолон, я хочу с тобой поговорить.

- Королева, Вальдемару это не понравится.

- А мне не понравится потерять отца моего не рожденного ребенка.

Он склонил голову, в знак уважения.

- Ты же его друг, и уверенна будешь с ним рядом на предстоящей встрече. Муж не позволит мне это сделать, это обесчестит его. Но ты, мог бы...

- О чем ты королева? - он вопросительно на меня посмотрел.

- Дай мне свой плащ, я зашью в него свой небольшой меч. Это успокоит меня, а если он не понадобится буду только счастлива.

Абсолон молча раздумывал, потом заговорил:

- Отдай мне Эрну...

Я какое-то время молчала и смотрела на него, не сразу поняв его.

- Эрна давно уже свободная, она решила жить рядом со мной. Мы подруги и принуждать я её ни к чему не буду. К тому же её сердце занято... Но если ты её любишь, ты поймешь меня.

Абсолон молча протянул мне плащ.

- Пусть она мне его принесет. Я ничего ей не сделаю...

Этой же ночью. мы с Эрной зашили в меховую подкладку плаща меч, тот самый подаренный мне Сверкером, вот он и пригодился.

- Эрна, как Оск? - спросила я её, делая последние стежки.

- Ей лучше, - она ответила.

- Хорошо. Ты не спрашивала её, за что её так Кирстен?

- Софья, ты не знаешь? - удивленно произнесла она.

- Нет, а что я должна знать.

- Твой муж, её брат, ничего не говорил?

- Нет, а о чём?

Подруга повела рассказ о том, что у Кирстен был муж и сын, но мальчик умер младенцем. Кирстен после этого никак не могла понести. Муж ждал, но не дождавшись решил завести себе наложницу, чтобы он дала ему сына.

- Сочувствую Кирстен, а причем тут Оск?

- Он взял в наложницы бедную Оск, она была захвачена им в одном из походов, рабыня, она была взята им насильно. Кирсен возненавидела её, но не трогала пока муж был жив. Он погиб в одном из походов, именно после этого Кирстен порезала ей лицо, оставив это страшный шрам.

Я закрыла лицо руками, в ужасе от всего услышанного.

Чуть позже упросила Эрну отнести плащ Абсолону, я хотела пойти вместе с ней, но она остановила меня.

- Я сама, пойду хозяйка, - она так и не оставила своей привычки, называть меня так.

- Но...- я хотела её предупредить о разговоре с Абсолоном,

Но она прервала меня и очень удивила.

- Я знаю, Абсолон не причинит мне вред.

Не знаю о чём они говорили, но Эрна вернулась тихой и молчаливой.

[1]Шлезвиг - сейчас это город в Германии.

ГЛАВА 33 КРОВАВЫЙ ПИР В РОСКИЛЛЕ.

ГЛАВА 33 КРОВАВЫЙ ПИР В РОСКИЛЛЕ.

Дания, Шлезвиг - Роскилле[1], лето 1157 год.

Последний месяц лета начался выходом Кнуда и Вальдемара из Шлезвига, они направились в Роскилле. Муж перед уходом собрал всех своих людей, в Шлезвиг прибыл Гунар. В город неожиданно прибыл Арс, его я не видела со времен моего бегства из ютландского поселения, впрочем , как и Гунара. Встретиться с ними было для меня большой радостью.

После приветствия мы долго разговаривали, Арс улыбался и очень меня удивлял. Молчаливый Арс был безмерно рад нашей встречи.

- Королева, останусь, я поклялся тебе служить, и готов сдержать это слово.

Муж оставил Арса с несколькими его воинами в городе, Гунара он взял с собой.

Ушли, но перед уходом мой муж разговаривал с Магнусом, я надеялась, что Вальдемар внял моим просьбам.

Как только муж ушел, мне было нужно выяснить о чём он говорил с моим другом. Наш разговор мог состояться только в присутствии других людей. А потому мы говорили в присутствии Арса.

- Магнус, Вальдемар оставил тебя в Шлезвиге?

- Нет Софья, он прогнал меня.

Он молча смотрел на меня своими светлыми глазами, обрамлеными белыми ресницами, будто прощался.

- Куда ты пойдешь?- спросила тихо.

- Мир большой, Софья. Буду искать свое место.

- Прости...

- Софья, я был рад тебя увидеть и побыть с тобой рядом. И надеюсь, что мы ещё свидимся. Когда - небудь свидимся...

- Магнус, мне помощь твоя нужна. Помоги, прошу.

- Скажи только чем помочь, и я исполню.

- Вальдемар... я боюсь за него. Веры Свену у меня нет, но муж не послушал меня. В Роскилле будет встреча, ты мог бы...

Не дав договорить, он прервал меня.

- Вальдемар сам всё решил, я не буду его сберегать. Не будь его...

Теперь я его не дослушала, тихо прошептала, но он услышал.

- Дите у меня будет...

Магнус молча стоял, я заметила, как его рука сжалась. А потом он простонал, сдавленно, будто не смог сдержать в себе этот стон.

Не прощаясь он развернулся и ушел, я стояла и смотрела ему в след.

В этот же день он и весь фелаг ушли из Шлезинга, оставив во мне боль от осознания, что мы можем больше не встретиться.

Уже через несколько дней в город пришло известие, что договор о разделе Дании на три части заключён и Свен устраивает по поводу примирения большой праздничный пир.

Большое празднество началось девятого августа, на него были приглашены Кнуд, Вальдемар и Абсолон, сын влиятельного ярла Ассера Рига и близкий друг Вальдемара[2].

То, что случилось потом, я знала только из дошедших до меня известий. Во время пира в помещение неожиданно ворвались вооруженные люди Свена. Они зарубили Кнуда, о судьбе мужа было ничего неизвестно.

Услышав это, в глазах у меня потемнело, резкая боль разрезала мне живот...

Очнувшись, я узнала, что потеряла ребенка.

Несколько дней, я не могла прийти в себя, Эрна и Оск ухаживали за мной. Иногда в доме я слышала громкий плач, то со слов Эрны, Кирстен оплакивала своего брата.

У нас не было точных известий о судьбе мужа и его друга Абсолона, так в безвестности минуло около семи дней. На восьмой, один из дальних постов охраны, зажег костер.

Горящий в ночной темноте, он оповещал о приближающемся враге.

Арс оставшийся в городе, поднял своих людей. Я только недавно поднявшаяся на ноги, вышла во двор, поговорить с ним.

- Арс, сколько их?

- Больше нас,- коротко, но ясно.

Арс готовился к бою, одевал кольчугу и шлем.

- Как думаешь, это Свен? - я уже не надеялась.

Арс остановился, и подошёл ко мне.

- Ты должна жить королева, ты носишь будущее данов.

Он говорил о моем и Вальдемара ребенке. не зная еще, что я его потеряла.

- Двое моих людей как только начнется напор на ворота, выведут тебя из города.

Нужно закрыть ворота, может сдержим напор? - я попыталась не терять надежду.

Арс ответ лишь тяжко вздохнул и пошел к городской ограде.

Мне не дали подняться вверх, и потому я стояла и смотрела на приближающихся через небольшую бойницу для стрел.

Первое, что я заметила они шли неровными рядами, было видно от дальнего пути они устали. Ещё я приметила, они не развернули стяги. Это удивляло и настораживало. Викинги, будь то даны или шведы, соблюдали законы войны. Они сражались в честных поединках, не скрывая своих лиц и имен.

Я отлично знала, от монаха Мефодия, из монастыря, что стоит на землях древней Византии. Там под Краковом мы читали с ним книгу из одного из монастырей Руси. В ней было сказанно, что один из первых русских князей, связанный родственными связями с викингами, чтил их законы войны.

Он перед тем как напасть на врага произносил - " Иду на вы! ".

Вот и сейчас я ждала, что приближающиеся воины будут чтить законы предков. Но ничего этого не было. Тяжело вздохнув, я стала всматриваться вдаль.

Не может быть...

Вдали мелькнул приметный шлем.

Мне пришлось сжать ладони в кулаки, от боли в груди. В голове была только одна мысль, что это Свен или кто-то из его воинов, снял его с убитого Вальдемара.

Воины продолжили приближаться... Ближе и ближе...

И вдруг сверху ограды, там где был сторожевой верхний пост, раздался крик.

- Король Вальдемар, король!!!

Я же вновь прильнула к бойнице, и мне тоже показалось, что это он.

Он, мой муж, возвращался в Шлезвиг.

Сорвавшись я побежала к воротам, они по приказу Арса, в этот момент, медленно открывались.

К своей радости и облегчению, я увидела входящих воинов мужа, среди них и его самого, Абсолона, Гунара, а ещё мой фелаг, во главе с Магнусом.

Я не сдержалась, заплакала, благодаря бога зато, что спас их и не оставил меня одну в этом мире.

Обнимая Вальдемара я забыла обо всем на свете, а ведь вокруг были люди.

- В дом иди Сонька - рявкнул муж.

От неожиданности я попятилась и тут же запнулась. Подняла взгляд и встретилась взглядом с глазами Магнуса. В этом взгляде было всё и поддержка, и ласка, и одобрение. Все родное и близкое, и такое дорогое моей душе. Глубоко и шумно вздохнув, смотрела, как Магнус направился в мою сторону. Сердце мое учащенно билось, боялась что он что-то сделает и навредит себе.

Он шел, а я так и не сводила с него взгляда...

Почти рядом, он остановился и опустил голову.

- Вальдемар, идем нужно оговорить, как будем собирать твоих людеи, - он обратился к моему мужу.

Они ушли в дом, а я стояла и думала. что же будет дальше.

Чуть позже я узнала, что произошло на пиру в Роскилле.

Когда воины Свена напали, Вальдемар успел затушить свечи и спастись вместе с Абсолоном. А вот от преследования воинами Свена, им помог оторваться мой фелаг.

Они бежали в Ютландию, где, рассказав о злодеянии Свена, стали собрать большое войско. Сборы продолжались остаток лета. Мои фелаг ушел сразиться со Свеном вместе с мужем. Осенью этого же года Свен был разбит и бежал с поля боя.

Во время бегства, на пустыре Грате близ Виборга, в честь которого Свен получил прозвище, он столкнулся с группой крестьян и был убит ими.

Мой муж стал единовластным королём Дании.

[1]Роскилле (или Роскильде) назван в честь своего легендарного основателя — короля Ро и священных источников (с датского kilde), часть из которых сохранилась в окрестностях. Этот город — бывшая резиденция датских королей (ок. 1020—1416) и правительства, столица страны до 1443 года, а до примерно 1060 года еще и епархия и важнейший религиозный центр.

[2] 9 августа по поводу примирения было организовано большое празднество, вошедшее в историю как "Кровавый Пир в Роскилле".

ГЛАВА 34 ДОМ В РОСКИЛЛЕ

ГЛАВА 34 ДОМ В РОСКИЛЛЕ

Дания, Роскилле 1157-1158 год

Вернувшись в Шлезвиг Вальдемар отблагодарил людей своих, не забыл про Абсолона и его отца отдав им в управление большие земли. Арс и Гунар тоже не были оставлены без вознаграждения землями. Гунар ушел в земли Ютландии, получив в управление её запад. Арс же остался при мне и Вальдемаре.

В награду за спасение муж разрешил остаться со мной моему фелагу и Магнусу. Мне большего было и не надо, но я считала это не справедливым. И потому сказала об этом Вальдемару.

- Будь справедлив, давай по деянию. Не моим ли мечом ты отбивался, не мои ли люди помогли тебе.

Вальдемар вздохнул тяжко и посмотрел на меня исподлобья.

- Сонька, ты не меняешься. Лоб разобьёшь, но своё докажешь.

- Своё? Я предупреждала тебя о Свене, но ты не послушал меня.

- Жена ты язык попридержи - он угрожающе встал.

- Из-за волнений о тебе я потеряла ребёнка...

Вальдемар от неожиданности резко сел на место и застыл взглядом на моем лице.

- Когда это случилось?

- Когда пришло известие с пира. О брате и тебе...

Перед моими глазами проплыл образ веселого Кнуда, перед уходом из Шлезвига.

- Прости меня Софья, такого больше не повторится. Я всегда буду оберегать тебя и наших будущих детей.

- Я верю тебе, - произнесла.

Через несколько дней, пока ещё не стало слишком холодно, мы отправились в путь. А он лежал в Зеландию, где на острове был главный город данов и резиденция королей. Мы шли к нашему новому дому который теперь станет им на долгие годы.

Роскилле, какой он?

Всю дорогу меня не оставляло беспокойство, мне казалось, что я теряю что-то безвозвратно. От меня уходила уверенность, и я потерялась в этом большом мире.

Долгим и шумным был наш путь, с нами шли все люди мужа, его сестра со своими слугами, мой фелаг и Магнус. Конечно же я взяла Эрну и Оск, она уже поправилась.

Роскилле размером мне напомнил Сегтуну, но приглядевшись я заметила что он меньше.

Издали среди раскинувшихся холмов на берегу фьорда, что носит такое же как и город название, ,я увидела в лучах огненного заката деревянный темный главный город данов.

Мы въезжали под настороженные взгляды горожан в их памяти были ещё свежи недавние события кровавого пира.

Муж ехал далеко впереди со своими воинами, за ним Кирсен в повозке со своими, и только после них я на коне со своим фелагом.

Я сама не знаю, как так получилось, но я кивала головой приветствую стоявшим по бокам от дороги людям. Они удивленно смотрели на меня, но я задумавшись устало на это необращала внимание.

Потихоньку по рядам людей пошел ропот и вскоре они стали сначала тихо, а потом уже громче выкрикивать:

- Королева! Королева!

Одновременно с этими криками, я услышала голос Магнуса.

- В ряд! - громко и четко.

И я напуганно смотрела как в мгновения мои воины взяли меня в плотное кольцо, огораживая от горожан.

Магнус оказался рядом и ко мне сразу же пришёл покой и уверенность что всё будет хорошо. Я подняла взгляд, мне хотелось встретиться с его светлыми глазами. Это была какая-то необходимость, потребность. Будто потребность в глотке воздуха.

Но именно в этот момент. когда Магнус поворачивал голову ко мне, я увидела вдали мужа. Он остановил коня и повернувшись смотрел на меня.

И я не смогла отвести взгляда.

Он был моим мужем, и я любила его.

Я проговорила это про себя, будто пытаясь себя в этом убедить.

Устраиваться на новом месте пришлось долго и тяжело. Я грустила, когда Вальдемар уъезжал. Он пытался стать хорошим королем, навести порядок и объединить разобщенных данов. Ярлы не привыкшие к единой и сильной королевской власти бунтовали. Муж пытался между ними лавировать, а для того подмаслить землями и льготами. Не чувствую уверенности в своих силах, он не решался на координальные и решительные действия. До поры до времени я была с этим согласна.

Абсолон во всём поддерживающий мужа вдруг ушел из Роскилле. Я была удивлена его решением но поговорить с ним не успела. Со слов Эрны он просил её стать его женой она отказалась, так как в её сердце была любовь к Магнусу. Вскоре я узнала, что он пошел изучать науки в Париж и Рим.

Я облегченно вздохнула, Кирстен поселилась не в нашем доме. Ей Вальдемар выделил свой. хоть и в общем дворе. Между нами наступило временное перемирие.

В отсутствие мужа всю зиму, я часто выезжала в окружение фелага к побережью фьорда. Мне нравилось смотреть на белые ледяные просторы. Они казались мне бескрайними и напоминали мне моменты из детства.

Я вспоминала, как меня вместе с пестуньей везли на санях в Менск. Почти всю дорогу мы ехали по заснеженным полям, иногда они сменялись бескрайними белоснежными лесами. Я смотрела вокруг высунув из-под овечьего тулупа, только нос и глаза. И перед моим взором волнами пробегали зимние березовые рощи.

- Софья, что с тобой? - мои воспоминания прервал голос Магнуса.

- Дом вспомнила...

Я неосознано назвала Менск домом. Почти сразу пришло это понимание и на глаза набежали слезы. Рукой стерла их со щёк, и добавила.

- Менск...

- Софья, лучше вернуться. ветер поднимается. Не дай бог простынешь и с дитем что случится. - Магнус слегка склонился с коня ко мне.

- Уже ничего не случиться. Всё уже случилось...

Мы оба помолчали. каждый думал о своем. Так же молча мы вернулись в город.

Этой же зимой пришло известие о смерти второго моего брата по матери. Не от былых ран была его смерть, а от зимней болезни.[1]

В этом же году в начале лета в город вернулся Абсолон. Он принял сан священника. вступив в орден цистерцианцев. К моему удивлению муж тут же сделал его епископом Роскилле и своим советником[2].

После одной из проповедей, я решилась с ним заговорить, подошла и задала вопрос.

- Абсолон, почему ты выбрал этот путь?

Он помолчал какое-то время, но потом ответил.

- Софья, когда теряешь смысл жизни, ты пытаешься найти для чего жить. Семью создать мне не суждено, а потому я выбрал служение богу и родной земле.

- Почему орден цистерцианцев? Я не слышала ничего о них.

- Орден отделился от бенедиктинцев. Цистерцианские монахи ведут затворнический образ жизни, ведут аскетические практики и созерцательную монашескую жизнь. Для цистерцианских церквей характерно почти полное отсутствие драгоценной утвари, живописи, роскошных интерьеров.

- Ты удивил меня своим решением.

- Софья, когда то я не видел в тебе жену для Вальдемара, не разглядел. А теперь вижу, ты истинная королева. А потому я прошу тебя, давай поможем твоему мужу сделать наше королевство сильным. А я обещаю быть во всем тебе и твоим детям опорой.

Я в ответ на эти слова. посмотрела ему в глаза и только после этого произнесла.

- Дай слово.

- Именем господа нашего клянусь, твой первенец будет королем.

Я поверила и он сдержал свое слово.

[1]В 1158 году умер второй сын Ричезы, и брат Софьи Нильс, вероятно, монах в аббатстве Эсром.

[2]В 1158 г. Абсолон был избран епископом Роскилле, и Вальдемар сделал его своим главным советником. Сообща они начали восстанавливать Данию после междоусобной войны. По инициативе Абсолона был организован поход против венедов, дотоле часто разорявших набегами Данию. В 1168 году столица венедов Аркона была взята,венедыобращены в христианство и признали сюзеренитет-подчинение Дании.

ГЛАВА 35 ПЕРВЫЙ РЕБЕНОК

ГЛАВА 35 ПЕРВЫЙ РЕБЕНОК

Дания, Роскилле 1158-1159 год

Зима этого года была очень суровой, местные сторожилы утверждали что не помнят такой. Холода не сдерживали мужа дома, он вновь уехал. Ярлы Скании подняли восстание, они были недовольны сборами в королевскую казну[1]. Нужны были средства для строительства укрепления Данневирке на юге, и замка Сендерборг. Король хотел построить укрепленную крепость, на островке в проливе Альс, который позже будет соединен с островом Альс.

По наущению Абсалона он объявил войну венедам, совершавшим набеги на датское побережье. Он заново изобрел старую тактику набегов викингов, чтобы справиться с венедами на юге, которая теперь была оптимизирована для тяжелой кавалерии; это использование десанта.

Перед выходом из Роскилле, Вальдемар явно был в растерянности от предстоящей встречи с ярлами. Я уже хорошо знала своего мужа, и понимала что он никогда не спросит моего мнения и совета. И потому решила поговорить с Абсолоном и через него дать совет.

Епископ внимательно на меня посмотрел и выслушал.

- Пока ты мягкий, ветерок тебя будет клонить в разные стороны. А как только станешь крепким дубом, тебе будет страшен только ураган. Пока король не покажет своей силы и власти...

- Я услышал тебя королева, и согласен с тобой.

- Пусть только держит себя в руках, люди почувствовав теплую кровь другого, обычно свою превращают в лед.

Абсолон согласно покачал головой и произнес:

- Откуда в тебе это? Мудрость, понимание, провиденье... Бог одарил тебя, Софья.

Я вздохнула тяжко и нахмурившись ответила.

- Бог дал, только не нужно это мужу иль ещё кому.

- Не гневись на него.

Я согласна покачала головой, и ушла.

Позже я узнала, что Вальдемар подавил восстание ярлов, двух из них казнил. Двух посадил в темницу дальнего замка, а у трех отнял часть земель. После столь суровых наказаний ярлы притихли на долгие десять лет. Это дало возможность мужу. сосредоточить свои усилия на борьбе с венедами.

Венеды оккупировали Померанию и остров Рюген в Балтийском море и представляли определенную угрозу для данов на море, поскольку венды превосходили данов численностью более чем в два раза к одному. Таким образом, мы вскоре, в свою очередь, начали совершать набеги на побережье Вендии.

Перед Рожденством муж вернулся в Роскилле и мы праздновали его вместе. А вот через два месяца после Рождества в первые весенние дни я вновь поняла, что жду ребенка. Я не спешила об этом говорить мужу или ближним своим, опасаясь вновь не доносить ребенка.

Да и кому это было важным и нужным. С Вальдемаром мы хоть и были мужем и женой, но не было между нами единства. Того, что привиделось в юности, того что я так хотела найти в его любви. Я часто думала об этом и не могла понять, что я сделала не так, отчего всё так сложилось.

Нет, муж не обижал меня, не кричал, и не бил. Но любое моё проявление нежности или ласки пресекалось, он не давал мне той душевной близости и теплоты, что так мне была нужна.

Иногда я налюдала за щеетаньем Эрны, когда она была рядом с Магнусом. Как он ей отвечал, как по доброму на неё смотрел и никогда не отказывался от любого её подарка. Я ругала себя за зависть к этим двум, но ничего с собой поделать не могла.

Заметив. что во фьорд приходит много торговых судов на отдых и пополнить запасы. Я задумала устроить в городе торговый рынок, с торговцев можно брать неплохие вклады в казну города. А это значит Роскилле будет расти и процветать.

Я поручила Арсу заняться устройством торговых рядов, он не отказался, лишь попросил за это выполнить одну его просьбу. Конечно я удивилась, но зная его как верного мне человека, не отказала.

С наступлением устойчивого тепла, люди Арса принялись рубить деревья и тесать бревна на постройку рядов. Дело спорилось быстро, в разгар лета оно уже шло к завершению.

Ещё в начале лета стало уже невозможно скрывать, что я жду дитё. Абсолон благословил меня, и как думается мне сообщил об этом Вальдемару. Муж вернулся в Росскиле, мне было видно он рад. Для мужчины важно продолжение рода, будущее. А в случае Вальдемара, это в два раза важнее, королю нужен наследник. Наследник это спокойствие и порядок в королевстве и конечно без него начнутся вновь распри и войны.

А для меня этот ребенок был частью меня и ещё одним шагом к обретению семьи. Шагом к тому, чего у меня никогда не было.

В начале сентября я неспешно вышла со двора, чтобы осмотреть построенные торговые ряды. Шла я медленно, было уже тяжело. В окружении воинов фелага и увязавшейся за мной Оск. При мне ей было спокойно и вольготно, и она будто расцвела или точнее распустила бутон своей красоты.

Я разговаривала с Арсом, который отвечал мне невпопад, чем и удивил меня. Он постоянно косил взглядом в бок, туда где Оск о чем-то разговаривала с воином моего фелага. Я тоже посмотрела на девушку, и мне подумалось, что нужно как-то устроить её судьбу.

В середине сентября я почувствовала, что начались роды. Эрна заранее нашла в ближних поселениях старую ведунью и привезла к нам во двор. К моему удивлению, я успела только испугаться, такими быстрыми были роды. Да и старуха хорошо знала своё дело, на свет появилась дочь.

На крик новорожденной сбежался весь двор, но по традиции первым на руки взял её отец. Он должен признать её и дать ей имя.

Вальдемар вошел и даже не посмотрел на меня. Его взгляд был устремлен на ребенка.

Он подошел и взял дочь на руки, слегка отвернул холст с её лица. И неожиданно для меня улыбнулся.

- Сонька...

Он проговорил это громко, и я подумала он это мне.

Но нет, он смотрел на дочь.

Вальдемар вынес дочь во двор, где громко, чтобы все слышали признал её и нарёк её именем Софья[2].

Я не знаю почему муж выбрал это имя, как он мне сказал, что увидел в ней меня, ту из детства.

[1]. Король укрепил укрепления Данневирке на юге, он построил замок Сендерборг как укрепленную крепость, построенную на островке в проливе Альс, который позже был соединен с островом Альс. Он заново изобрел старую тактику набегов викингов, чтобы справиться с венедами на юге, которая теперь была оптимизирована для тяжелой кавалерии; это использование десанта было дополнительно усовершенствовано его преемником и сыном Канутом VI.

[2] В 1159 году Софья родила дочь, ей дали имя Софья.

ГЛАВА 36 ДОЧЕРИ

ГЛАВА 36 ДОЧЕРИ

Дания, Роскилле 1160-1162 год

Дочь росла, и была любима отцом и ещё больше своей теткой Кирстен. Не имея своих детей, всю накопившуюся любовь она отдавала Софье. К моему сожалению, я заболела когда ей было всего три месяца и потому была благодарна сестре мужа за помощь с ребенком.

Я лежала в страшной горячке, порой впадая в забытьё. Ухаживающие за мной Эрна и Оск, приводили одну знахарку за другой, но помочь мне они были не в силах.

Уж не знаю, где я могла простудиться, но одновременно со мной в Роскилле болело множество людей. Умирали почти ежедневно по два-три человека, напуганные жители усиленно молились в церквях, обращаясь к богу.

Обеспокоенный король и епископ были в поиске лекарей, они отправили своих людей в соседние королевства и земли, прислал своих лекарей граф Вермара-Орлюмюнде из соседней земли, появились лекари из пограничных русских земель. Я всего этого не знала, так как была в забытье.

Мне стало легче, я проснулась среди ночи от того что вся мокрая. С трудом открыв глаза, я всмотрелась в сумрак, рядом кто-то сидел.

- Пить, - это всё что я смогла прошептать.

- Сонька...

Узнала голос мужа, он приподнял мне голову и напоил, я устала опустилась на подушки и вновь уснула. Проснувшись по утру, мне подумалось, что это мне приснилось.

Эрна помогла мне умыться, накормила и принялась рассказывать. Оказалось я лежало уж с десяток дней, сменилось по три знахарки и два лекаря. Мне помог лекарь привезенный Магнусом из германских земель от самого Фридриха Рыжебородого[1]. Он доставил его в Роскилле, специально для меня.

- Эрна, а что Вальдемар сидел возле меня или мне привиделось?

- Нет, не привиделось, так и было. Почти каждую ночь, или часть ночи.

Я задумалась, может я не справедлива к мужу и сама во многом виновата. Он любит меня, беспокоится.

- Эрна, а дочь? Как она? - опомнилась я.

- Хозяйка, всё благополучно. Кирстен её с рук не спускает, всё лучшее для неё.

Я выздоровела, всё шло своим чередом.

Вальдемар каким был, таким и остался. Мне иногда думалось, что это мне приснилось. Его забота и беспокойство, а Эрна лишь не хотела меня огорчать.

Маленькая Софья уже сделала первые шаги, всеобщая любимица, она была веселым и общительным ребенком. На радость отца и тетки, она уже произнесла мама, обращаясь к Кирстен. Я смотрела на это с печалью, мне казалось я плохая мать. Иногда думала, что и не знаю, как по другому. Мать не дала мне этих ощущений, а научиться и не у кого.

Лишь однажды я попросила мужа, что бы он забрал дочь из дома сестры своей. Он отмахнулся и произнес:

- Софья привыкла к Кирстен. Зачем? Она будет плакать, да и сестра расстроится. Она же рядом, да и будут у нас ещё дети.

- Но...

- Родишь мне сына и он при тебе будет, - муж всё же посмотрел на меня.

На этом развернувшись, ушёл.

К торговым рядам, что построил Арс приплывало много кораблей. Купцы из разных стран, дальних и ближних приплывали торговать в Роскилле. Заходили ладьи и из русских княжеств, для меня это было радостными известиями[2]. Через одного из купцов, я передала для князя-отца в Менск гостинцы и небольшой рукописный пергамент[3] с пожеланиями благополучия и процветания батюшке.

Пергамент в Роскилле был редкостью, но Абсолон нашел мастера, тот жил при его храме. Вот и для меня один небольшой кусочек шкуры тоже он выделал.

Жизнь наладилась, вошла в спокойное, будто небольшая речушка, русло.

В следующий год я родила вторую дочь, здесь уж сама дала ей имя, с одобрения Абсолона её окрестили Маргаритой. Я держала её подле себя, опасаясь повторения судьбы маленькой Софьи. Но зря опасалась, муж хоть и признал Маргариту, ей совсем не интересовался.

К моему удивлению, он и Кирстен любили только Софью и другой дочерью моей не занимались. Только Абсолон поддерживал меня, мы много разговаривали и обсуждали, что и как изменить в королевстве. Мы вместе заложили монастырь в Роскилле, я вложила в его строительство все подарки мужа. Он дарил мне цепи, кольца и браслеты в благодарность за рождение детей.

В благодарность за строительство торговых рядов, я позвала к себе Арса. Мне нужно было сдержать обещание данное ему и потому готова была выслушать его желание.

Я стояла недалеко от причала, иногда приходила к нему и смотрела какие корабли заходят в Роскилле. Как всегда за спиной на небольшом расстоянии несколько воинов фелага, я уже так привыкла к этому, что порой забывала о них.

Только если с ними был Магнус, не могла об этом забыть. Всегда знала, что он рядом, или скорее чувствовала. Даже не оборачиваясь, стоило ему чуть приблизиться. И я уже не могла о чем-то думать, мысли разбегались и я не могла сосредоточиться. Это впервые напугало меня, но спустя какое-то время, уже мне самой хотелось это почувствовать. Ощущение было сродни тем чувствам которые в жару вызывают желанию окунуться в прохладную морскую воду или наоборот в лютый холод почувствовать жар от камина.

Сегодня Магнус стоял рядом, от моря шел легкий теплый ветерок и мой свободный легкий верхний сарафан - хангерок, скрепленный на груди фибулой,развивался на ветру. Чуть сдвинувшись, он встал так что ветер обдувая меня после стал дуть ему в лицо. Понимая, не настолько я уж глупая, что он ловит мой запах, по моей коже в эту невыносимую жару пробежал озноб. Дыхание сбилось, я задышала ртом, будто выброшенная на берег рыба.

Именно в это время подошел Арс, я чуть отодвинулась от Магнуса сделав пару шагов к воде и в тоже время пытаясь прийти в себя.

- Арс, я готова услышать тебя.

Арс покосился на Магнуса и произнес:

- Скажу только тебе, королева.

Я удивленно дернула бровью, Магнус же недовольно их свел. И почти сразу мы встретились взглядами, светлые глаза, напомнили мне ощущение от бескрайних березовых рощ, пробегающих мимо движущейся телеги. Зажмурившись от возникшей боли в груди, я тихо произнесла:

- Магнус...

Когда открыла, он отходил к стоявшим в стороне воинам.

Мои глаза посмотрели вдаль на мелкую морскую рябь.

- Королева, отдай мне в благодарность Оск...

Арс произнес это тихо и я не сразу поняла, что не ослышалась, а потому повернувшись к нему, вопросительно на него посмотрела. Он заговорил.

- Я дам ей свободу...

Прервала его резко.

- Сама дам. Зачем тебе это, говори напрямую.

- Мне нужна жена.

Задумавшись, я смотрела на него. Со своими заботами я совсем забыла о Оск и Эрне. Эрна свободна давно, а вот о Оск нужно позаботиться. Конечно было бы не плохо выдать её замуж, ей нужен муж и дети. Только кто захочет взять в жены бывшую рабыню с изуродованным лицом.

- Ты говорил с ней?

-Она боится меня, убегает. Даже слово не успеваю сказать. Может ты с ней поговоришь...

- Может... Почему она? Я не позволю её обижать, она и так натерпелась от Кирстен и её мужа.

- Знаю.

Помолчал немного и заговорил.

- У меня была жена и дочь, умерли.

Вновь помолчал и продолжил.

- Я сильно любил Сину, она была для меня несбыточной мечтой, отец не отдал бы её за меня. Мне пришлось многого добиться, и я смог, вошел в ближний круг короля Сверкера. Всё что захватил в походах принес к порогу её дома и только после этого получил Сину в жены. Дочери было всего два года, когда мир вокруг померк. Её имя было Софья... Я схоронил их в одной могиле.

Положила руку ему на плечо, как ещё я могла его поддержать. Теперь мне стало понятно, почему он так привязался ко мне.

- Оск... Я впервые хочу вновь обрести семью, с ней семью. Я не обижу её.

- Арс, я поговорю с ней. Всё будет от неё зависеть.

Муж часто уезжал из Роскилле, то на строительство крепления Данневирке на юге, и замка Сендерборг. Там он проводил много времени, так же он заходил в Шлезвиг. Я знала, об этом и не удивлялась его отсутствию, король должен следить за порядком в своей стране. Уходил он и на усмирение венедов, а так же на побережье, там были частые нападения вольных викингов[4].

Вальдемара не было в Роскилле когда родилась наша третья дочь[5]. Это было уже на следующий год. Мне думалась, что получив известие о рождении ребенка, он вернется и возьмет её на руки. Я ждала его, даже отложила крещение. Только по настоянию Абсолона, понимая, что это необходимо, окрестила её именем Святой Девы - Марией.

Вернулся он домой когда маленькой Марии было почти три месяца. Почти сразу ушел в дом Кирстен, и только вечером этого дня посмотрел на лежащую в люльке младшую дочь.

[1] Фридрих Рыжебородый - это перевод прозвища Фридриха Барбароссы.

[2[В летописях есть данные, что они поддерживали связь, через купцов, посылая друг другу гостинцы.

[3]Для серьезных литературных произведений, летописей, официальных грамот, законов использовался более дорогой материал - пергамент. Пришёл он из Азии, где был изобретён предположительно во втором веке до нашей эры. Делался он из телячьей кожи, которая проходила особую выделку. Он был очень дорог - слишком ценное было сырье.

[4] Вольные викинги - небольшие группы воинов объединившихся и совершающих грабежи на побережье или в море( будущие пираты). Таким промыслом занимались многие скандинавские конунги и ярлы из известных и знаменитых- об этом есть сведения в сагах.

[5]Королева София Датская родила с 1159 по 1161 год трех дочерей.Софья(1159—1208) — с 1181 года жена Зигфрида III, графа Веймара-Орламюнде (1150—1206)Маргарита(1160/68 — пос.1188) — монахиня в монастыре св. Марии в Роскилле;Мария(1161/69 — пос.1188) — монахиня в монастыре св. Марии в Роскилле.

ГЛАВА 37 ГЕРЦОГ ШЛЕЗВИГА - НАСЛЕДНИК ?

ГЛАВА 37 ГЕРЦОГ ШЛЕЗВИГА - НАСЛЕДНИК ?

Дания, Роскилле 1162 год

Все эти три месяца до возвращения мужа в дом, я болела. Третьи роды в течении трёх лет подряд, дались мне не легко. Я похудела и сильно осунулась, если бы не Эрна и Оск то даже не знаю, как бы управлялась с двумя младшими дочками.

Старшая из них Маргарита уже делала первые свои шаги, это радовало меня. Я благодарила бога, за то что она росла тихим спокойным и ласковым ребенком, почти не плакала. Мне почему то казалось, что она была будто и не сестрой старшей Софии.

Избалованная вниманием мужа и его сестры, она была шумной и очень плаксивой. В то время когда я ещё носила младшую Марию в своем чреве, часто гуляла внутри двора и виделась с ней. Она с удовольствием шла на руки, но мне уже было тяжело её поднимать, и однажды после моего отказа взять её, она ударила меня и убежала.

После этого, как только я её не звала к себе, как только не упрашивала и не манила сладостями, она отворачивалась и убегала от меня. Трёхлетняя дочь совсем не хотела меня знать, это было невыносимо больно.

Вернувшийся муж понимая моё состояние, какое-то время дал мне отдохнуть, он разрешил мне перебраться в спальню дочерей. Я была благодарна ему, и потому не в чём не упрекала.

Всё начало года он пробыл дома, а затем отбыл на совет в Зеландию. Он сам создал этот совет, где решал вопросы ярлов о сборах, о спорах и земельных тяжбах. Вместе мы провели только одну ночь перед его уходом на совет.

В тишине, что стояла в доме после ухода мужа я немного скучала. Стоя у камина наблюдала за огнем и размышляла. Я любила своих дочерей, и капризную Софью, и двух младших Маргариту и Марию. Но вздохнув тяжко, раздумывала о том, что Вальдемару нужен наследник. Именно поэтому он так равнодушно отнёсся к рождению двух последних дочерей. Только к сожалению, что я могла сделать, только молиться и просить у господа нашего послать мне сына.

Решив про себя, что и начну вот сейчас, засобиралась в церковь, да и с епископом Абсолоном не мешало бы встретиться. Он умеет меня успокоить и придать уверенности.

Оставив с дочерями Эрну, я собралась и решила, по дороге увидеться с Оск. Мне давно пора поговорить с ней об Арсе, мне бы очень хотелось увидеть их свадьбу, а уж позже малышей на руках Оск.

Оск жила не внутри двора, но поблизости, в небольшой земляной избе, с высокой насыпной крышей. Я направилась к ней в окружении нескольких воинов фелага, Магнус не пошел с нами, потому как прибыл посланник из Шлезвига и они с Арсом разговаривали с ним.

Оск встретила меня удивленно, я ещё ни разу не была внутри её жилища. Воинов я попросила остаться снаружи, они послушно затоптались у входа.

- Оск, я поговорить пришла к тебе, примешь меня?

- Хозяйка?... - удивленно посмотрела на меня она.

Она уж давненько переняла от Эрны привычку называть меня хозяйкой. На мои просьбы просто звать меня Софьей, они так и не смогли переступить этот свой страх, со временем и я смирилась.

- Оск, думаю дать тебе свободу...

Я не успела договорить, испуганная Оск дернулась и даже при свете лучины мне стал виден испуг в её глазах.

- Почему ты прогоняешь меня? - выдохнула она.

- Оск, я не гоню. Дам тебе дом, тот что Арс строит рядом, добра дам и шкур. Ты в праве будешь[1], в достатке, семью создашь, детей родишь. Я хочу, чтобы ты счастлива была. Да и от себя не гоню, будь рядом сколько сама пожелаешь.

- Благодарю хозяйка, - она взяла мою руку и склонившись прикоснулась лбом к ней.

- Оск, мы же подруги, не делай так, - я убрала руку.

- Подруги? - она удивленно смотрела на меня

- Всегда так думала и не иначе. Так что Оск, у тебя жених есть на примете?

- Жених? - она опустила глаза к полу.

- Кому я нужно, - её рука закрыла шрам на щеке.

- Есть человек, очень достойный и он хочет тебя в жены, - теперь я уже взяла её за руку.

- Меня? В жены? - она не верила.

Мне были понятны её сомнения. Я и сама смущалась, потому как ещё не приходилась мне сватать.

- Принуждать тебя не буду, потому хочу от тебя услышать, может есть кто на примете. Ты скажи, и я у него тихонько узнаю, что он думает о тебе.

-Хозяйка, да нет. Я его недостойна, он не возьмет. Зачем ему рабыня?

- Оск ты свободная и в праве. Так кто он?

- Не ругай меня хозяйка... Арс в сердце моем. только я не достойна его.

Я улыбнулась, широко так, ощущая счастье и радость за этих двоих. Но Оск приняла это за насмешку и по её щеке потекла слеза.

- Оск, не реви глупая. Ты достойна и это он хочет тебя в жёны.

Оск смотрела на меня округлившимися глазами.

- Всё устроим, завтра же скажу ему готовить сватовство. Он будет счастлив, а теперь улыбнись, Оск.

Мы обнялись, поговорили немного, я рассказала ей о непростой судьбе Арса.

Распрощавшись с Оск, я направилась в сторону церкви, желая помолиться о своей семье и долгожданном сыне. Подходя ближе заметила выходящую оттуда Кирстен, она держала на руках Софью и была в сопровождении двух слуг. Служба уже закончилась, но я так и хотела, помолиться в тишине, а после поговорить с Абсолоном.

Поравнявшись с сестрой мужа, я надеялась немного подержать на руках дочь. Но Кирстен демонстративно отдала её одной из служанок и велела идти вперед. Проводив Софью взглядом, я сделала шаг в сторону церкви, за спиной раздался голос.

- Говорила Вальдемару, что давно уж тебя прогнать надо, толку то, нет.

Я молча сжала зубы и даже не обернулась, сделала ещё один шаг.

- Благодарю господа, что есть кому за ним наследовать...

Ничего не ответив, давно уже не обращаю внимание на её ядовитые слова, стала подниматься по ступенькам к двери.

Я вошла, но помолиться не смогла. Долго стояла молча.

С этими мыслями, что были в моей голове, нельзя обращаться к богу.

Раздираемая сомнениями, переживаниями за детей, ощущая себя виноватой в том, что не могу дать наследника своему мужу, я чувствовала себя несчастной. Постояв ещё, приняла для себя важное решение.

Развернувшись попятилась к двери, в этот момент поймала небольшое колыхание в одном из углов. Присмотревшись я поняла, что это Абсолон, он шёл ко мне. В своем забытье, и не заметила, что он там стоял, и как долго.

- У тебя не с чем обратиться к богу? - произнес он не громко.

- У меня есть с чем обратиться к тебе? - произнесла громко, сама не узнав свой голос.

- И ...

- Ты забыл данное мне слово?

Абсолон молча смотрел на меня.

- Кирстен сказала, что за Вальдемаром есть кому наследовать, что это значит? - незнакомый мне самой голос разносился громом под сводами.

- Поговори об этом с мужем...

Абсолон произнес это тихо, после чего развернулся и ушёл.

Возвращаясь во двор своего дома, я шла неспешно, раздумывая над тем кто мог наследовать Вальдемару. У убитого Свена остались сыновья, они явно будут претендовать на корону, но сейчас они не опасны, слишком юны. У брата Кнуда, был незаконнорожденный сын, но умер в младенчестве. Так кто это такой? Если даже Кирстен этому довольна.

Только войдя внутрь, я поняла, что-то происходит, Арс и Магнус направились ко мне.

- Королева, завтра с утра мы направимся в Шлезвиг. Пришло послание от герцога, на них напали вольные викинги, осадили город, - проговорил Арс.

- Мы должны помочь снять осаду, - это Магнус.

- Почему он просит помощи в Роскилле? Он что не знает, что короля здесь нет? Пусть просит у него.

- Король далеко, он не успеет.

Я не могла поверить в происходящее, Магнус оставит меня, ради какого-то герцога. Но я промолчала, мои мысли сейчас были о другом. В полном смятении чувств, я махнула согласно головой и ушла в дом.

Воины фелага вместе с Магнусом и Арсом, с его людьми, оставили Роскилле утром следующего дня. Попрощавшись с ними, тяжко вздохнув, направилась к дому Кирстен. Две служанки у дома, не ожидали меня увидеть, но расступились давая мне пройти.

Войдя я направилась на звук голосов, один из которых был голосом моей дочери. Я вошла и увидела её сидящей на полу, на теплой большой шкуре. Кирстен рядом не была, только молодая служанка. Подняв ребенка, я потянула следом шкуру. Служанка склонилась передо мной, я же в этот момент пыталась укрыть дочку шкурой. Мне нужно было по морозу донести её до своего дома.

Именно в этот момент на пороге появилась Кирстен, с ней рядом две служанки, встреченные мной у дома, видимо они сообщили ей о моем приходе. Она не успела даже открыть рот, я быстра вытащила из-под плаща мой меч, и приставила его к её горлу. Тонкая струйка крови потекла по её коже. Я смотрела в её глаза, расширяющиеся от ужаса[2].

- Софья моя дочь, и она будет жить со мной, - я проговорила это глухим осипшим от волнения голосом.

Служанки молчали, опустив меч, подхватила на руки дочь и пошла на выход. За спиной раздался сдавленный плач, я остановилась и проговорила.

- Если захочешь её увидеть, приходи в мой дом.

Я не была так безжалостна, как она. Да и дочери привыкшей к ней, не хотела лишних страданий. Ей всего три года, и я надеюсь она примет меня.

Король и ушедший в Шлезвиг фелаг вернулись в Роскилле почти в одно время. Мучившие меня вопросы о имени герцога Шлезвига, требовали ответа. До сих пор герцогами были только наследники королей, или же следующие в праве на корону, близкие родственники.

Те кому принадлежал Шлезвиг были в шаге от короны.

Первый кого я спросила о имени герцога был Магнус, никому кроме него я не доверяла больше.

Мне показалось он не ожидал этого вопроса, замер сжимая уздечку в руках.

- Магнус, почему ты мне не хочешь сказать его имя? - удивилась я.

- Софья, что даст тебе его имя? - он будто уходил от ответа.

- Кто он? - настаивала.

- Кристофер...

- Мне не имя нужно, и ты это знаешь...

Мы не договорили, именно в этот момент в ворота въезжал мой муж и я обернулась на крики приветствия короля.

В этот раз я сделала всего несколько шагов к нему навстречу, и остановившись смотрела, как он спускается с коня.

Всё так, как ты хотел Вальдемар. Всё, как по твоему должна вести себя королева.

Король же в ответ внимательно на меня посмотрел, будто почувствовал перемену во мне.

Я стояла, смотрела на него и уже понимала, кто этот Кристофер.

Никому, кроме своего сына он бы не отдал Шлезвиг...

[1] Свободная женщина в Скандинавии того времени имела не мало прав- могла владеть землями, и передать их по наследству, могла выбрать себе мужа, могла развестись( если были веские причины) итд.

[2] В сагах и описании жизни датских королей, составленных учениками Абсолона, во времена правления её сыновей есть сведения, что Софья нанесла рану сестре Вальдемара Кирстен.

ГЛАВА 38 ДОМ И СЕМЬЯ

ГЛАВА 38 ДОМ И СЕМЬЯ

Дания, Роскилле 1162 год

Задумавшись я так и стояла, даже не поняла в какой момент Вальдемар подошёл и произнёс.

- Ты чего Сонька?

Я подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Именно в этот момент поняла, когда-то мурриновые, они сейчас были почти чёрные. Всю зелень поглотила чернота.

Попыталась вздохнуть, но от этого боль заполнила всё нутро.

Чувствуя, что что-то происходит со мной, Вальдемар сделал шаг ко мне навстречу и как показалось мне попытался обнять. Но в этот момент из дома раздался громкий плач, среднюю Маргариту часто обижала Софья.

Это был повод, не дать себя обнять и я стремглав метнулась в дом, к детям.

Я была с детьми, пока муж внимательно слушал Арса, узнала его голос. Не сомневалась они говорили о Шлезвиге. Мне было не просто сдержать себя и не побежать к Вальдемару, не накричать или наоборот не разрыдаться.

Пока кормилица кормила грудью младшую дочь, молоко у меня пропало из-за болезни, я же пыталась взять себя в руки. Мне стоило это больших усилий, и твердо сжатых в кулаки ладоней.

Кормилица положила уснувшую младшую дочь в люльку, Софья играла с небольшой вырезанной из дерева лошадкой, Маргарита уснула у меня на руках. Привстав я уложила дочь на покрытую теплыми шкурами лежанку. Именно в этот момент издали услышала голос Кирстен, она разговаривала с братом.

Я перевела взгляд на Софью, а после на лошадку в её руках. Эту лошадку вырезал для Маргарины Магнус. Добрая Маргарита поделилась игрушкой с сестрой и для неё она стала любимой. Так не похожие друг на друга сестры спали, старшая уснула с игрушкой в руках.

Послышались шаги, я не сомневалась, это Вальдемар.

Рука потянулась к мечу, нет, я не отдам дочь.

Муж вошел, не сводила с него взгляда. Он подошел к младшей, и нежно погладил её по голове. Всё это время я напряженно на него смотрела. Затем он поправил покров на Маргарите.

Затем повернулся и подошел к спящей на полу Софье. Я сжала рукоять меча, и задержала напряженно дыхание. Муж посмотрел на меня, и не отводя взгляда произнес:

- Я люблю каждую из них, одинаково.

А затем шумно выдохнул, пару раз сжал зубы, отчего на его шее выступили от напряжения жилы. Я молча смотрела на него, а он вдруг проговорил.

- И тебя я люблю Сонька. Как умею люблю...

После чего наклонился и поднял маленькую Софью на руки.

В это мгновение у меня внутри всё похолодело.

А муж сделал пару шагов и уложил дочь на её лежанку. И тут же не посмотрев на меня вышел. От напряжения не удержалась на ногах и опустилась на пол.

Несколько дней после этого Вальдемар находясь в доме не приходил ко мне, и даже слугам не велел меня позвать. Я ела вместе с детьми и не желала с ним встречаться. Наступило тягостное ожидание, что дочь у меня заберут, но проходил день за днём, а этого не случалось.

На седьмой день всё же решилась выйти во двор, мне нужно было сказать Арсу, чтобы он готовился сватать Оск. Видимо слишком тяжело дались мне эти дни, я еле стояла на ногах и в глазах постоянно темнело.

Поговорив с обрадовавшимся этому известию Арсом, я развернулась чтобы вернуться в дом. Получилось у меня слишком резко, вновь помутнело в глазах и я сама того не ожидая стала опускаться на землю. Кто-то подхватил меня, в тот момент, когда я совсем погрузилась в темноту.

Открыла глаза вновь уже на своей лежанке, поблизости были слышны голоса. Один из них был Эрны, а второй как мне показалось повитухи, что помогала мне в рождении дочерей.

К моему удивлению перекрыл эти голоса голос мужа, он выпроводил этих двоих. И тут же вошел и направился ко мне.

Подойдя он тяжко вздохнул и направил взгляд на меня. Смотрел нахмурившись, исподлобья.

- Я хочу чтобы ты знала, - заговорил, я же напряженно смотрела на него.

- Мы вместе, до конца наших дней. Я в этом поклялся перед алтарем и не нарушу это. Родишь ты мне сына или нет, пусть решит господь наш, но ты будешь моей женой до конца моих дней.

Он вновь помолчал, так и не сводя с меня своих глаз.

- Не хотел, чтобы ты знала, думал дождаться сына нашего... Но теперь ты знаешь... У меня есть сын, Кристофер. Он родился задолго до нашей свадьбы, я молод был и горяч, да и глуп.

Я закрыла глаза, до боли насмотревшись в его черно-зелёные.

- Уйди..., - на большее у меня не хватило сил.

- Я не предавал тебя, и люблю, как умею. Сестра больше тебе слова плохого не скажет, Софья с тобой останется. Сонька, посмотри на меня...

Я не открывала глаз, только дышала тяжело.

- Сонька, разве я мало для тебя сделал? Ты дом обрела, семью. Ты же всегда этого хотела.

Открыв глаза я на него посмотрела и произнесла.

- Дом... Только тебя нет в этом доме. Семью, в которую твоя сестра залезла. Да и ты сам-то есть в этом доме и семье или это только мои дом и семья?

- Сонька, ты не справедлива... Знаешь же, что я должен всё и везде сделать в королевстве. Это будущее наших детей, для сыновей и дочерей наследство. Если бы мог, я бы брал вас с собой. Вот подрастут дети и ты будешь не в тяжести, будем вместе.

Я молчала, понимая, что его не изменить. Он рос и без отца и без матери, у чужих, хоть и добрых людей. Тот у кого не было семьи, и не знает, что это такое.

- Обещай, что больше не подпустишь к моим детям Кирстен. И что хоть иногда будешь брать нас с собой.

- Да, - он понял, что я его прощаю.

- Кирстен, только навещать будет Софью и только при тебе. А как разродишься, поправишься, возьму с собой, - он улыбнулся, напомнив мне юного Вальдемара.

Я испуганно на него посмотрела, только сейчас осознав, что жду четвертого своего ребенка.

Ожидание ребенка в этот раз было тяжелым, я постоянно чувствовала себя плохо. Мне было очень тяжело. Весна, а за ней лето принесли мне только тревогу. Всё было не так, как в предыдущие три раза. Моё настроение и самочувствие менялось по десять раз на дню.

Мне то хотелось пить, то есть. И я сильно поправилась в теле, чего не было в предыдущие разы. Выросший живот, а в этот раз он был очень большим, с трудом мне давал ходить. Осматривающая меня старая повитуха, только качала головой и вздыхала.

Мне было страшно, казалось. что у меня не хватит сил разродиться. А потому незадолго до родов, я сама посчитала срок, от последней нашей ночи с Вальдемаром, что случилась перед его уходом из Роскилле на совет в Зеландию. И поняла, что моему четвертому дитя, выпал срок появиться в первый зимний месяц, ближе к Рождеству Христову.

В исчислении срока помогли книги, что я с интересом не переставала читать. Теперь уже Абсолон, зная меня он при любой возможности расширял свою библиотеку. Он делился ей со мной, и в ней встречались не только книги на библейские мотивы. Были и трактаты о врачевании, привезенные из Византии и её столицы Царьграде, так её именовали на моей родине.

Одна из книг, была рукописной и принадлежала руке моей соотечественнице в крещении Епраксии, или как её называли в княжеском киевском родном доме Добродея. Она была выдана замуж за наследника византийского престола Алексея[1].

Сей труд написан на греческом языке и носит название «Алимма», что означает «Мази». Это первый в мире медицинский труд, написанный женщиной.

[1]В далеком Царьграде княжну Добродея-Зоя стали называть Евпраксией (это был буквальный перевод с русского: «еупраксос» по-гречески — «добродеяние»). Она дочь великого князя киевского Мстислава Владимировича и шведской принцессы Христины, внучка Владимира Мономаха и шведского короля Инге I Старого. При коронации ее нарекли и вторым именем — Зоя, что означает «жизнь»: византийский двор надеялся, что русская княжна даст жизнь долгожданному наследнику императорского престола. Однако детей у Евпраксии-Зои долго не было. Дни свои она проводила в обществе принцессы Анны Комнины, известной византийской хористки, написавшей биографию своего отца, и ее приближенной, вельможной дамы по имени Ирина, покровительствовавшей ученым и интересовавшейся историей. Общение с этими образованными женщинами наложило отпечаток и на круг пристрастий Евпраксии-Зои, увлекшейся историей медицины.

ГЛАВА 39 СЫН

ГЛАВА 39 СЫН

Дания, Роскилле 1162 -1163 год

Приближалось Рождество, подходил срок появиться на свет моему четвертому ребёнку. От тяжести я почти не выходила из дома весь последний месяц. Хорошо хоть Эрна мне помогала с детьми, Оск забегала изредка. Свадьбу Арса и Оск справили ещё по осени, и сейчас они жили в отдельном доме, недалеко от нашего с Вальдемаром.

К моему удивлению муж надолго не отлучался из дома, только на два или три дня. Я уж подумала он внял моим просьбам, но всё развеял разговор с Оск.

- Ты сегодня улыбаешься, хозяйка? Как я рада, что ты весела, - с улыбкой произнесла она смотря на меня.

- Муж сегодня вернулся, всего два дня его не было. Одной мне плохо и страшно, а вот он вернулся и мне радость. Он изменился, прислушался к моим словам, - отвечала я ей.

- Да-да, Арс сказал, что он ждет сына, так повитуха напророчила.

- Сына? - я немного нахмурилась.

- Сына, да все уж знают, хочет сразу его на руки взять и именем наречь.

У меня сошла с лица улыбка. Вот значит отчего он так внимателен ко мне, вот значит почему дом надолго не оставляет. Все надежды на тепло в отношениях с мужем вновь пропали.

После того, как ушла Оск я долго сидела задумавшись. Что же мне оставалось, только принять мужа таким как он есть. Нужно свыкнуться, искать радость в детях, и возможно надеждах на лучшее впереди. В последних своих мыслях, мне стало понятно, что теперь я будто и не я. Будто уж нет той Соньки, нет Софьи. Осталась лишь Софья, королева и жена короля Вальдемара.

Минуло Рождество[1], наступил второй зимний месяц, я уж думала, что ошиблась со сроками рождения. Но в первые дни месяца, ребенок дал о себе знать.

Всё было не так как с моими дочками. Боли были не сильные, но очень выматывающие. Два дня я мучилась, ожидая разрешения от бремени, на третий день когда силы стали покидать меня и голос мой охрип, повитуха в испуге уж не знала, что и делать.

Что сподвигло Магнуса ещё перед моими родами, отправиться за тем же лекарем, что лечил меня во время моей болезни не знаю. До того во время появления на свет моих дочерей он не делал такого. Но а в этот раз, может предчувствовал, может видел насколько мне тяжело, насколько я не поворотлива.

Именно привезенный лекарь со своей повитухой спасли мне жизнь. Но как не противился муж и не ворчал на Магнуса, но понимая, что иначе лишится своей жены, поддался уговорам Абсолона и Эрны с Арсом, допустил его до меня.

Меня затягивали холстами и выдавливали ребенка, он был крупным. Мальчик появившийся на свет, был настоящим богатырём. Я же после его рождения, обессиленная и истекающая кровью, погрузилась в темноту.

Когда я пришла в себя прошло два дня, муж к тому времени уж признал сына ,а Абсолон его окрестил. Кнуд, такое имя дал сыну Вальдемар, в честь своего убитого отца Кнуда Лаварда[3].

Мне это имя тоже понравилось, в честь отца это правильно. К тому же имя моего погибшего брата тоже Кнуд, так что мы уважили и его.

Посмотрев на сына, я увидела в нем и себя, и мужа. Мой сын принес мне и успокоение, и новое беспокойство. Успокоение, что дала долгожданного наследника мужу и королевству. А беспокойство за его жизнь и здоровье.

Я долго восстанавливалась, почти не вставая с лежанки. А потому для Кнуда нашли кормилицу, она же за ним ухаживала, укачивала и меняла холстинки. С завистью я смотрела за её руками, и потому как только я встала на ноги, то тут же взяла все заботы о сыне на себя.

Погрузившись в заботы о детях, я и не заметила, как наступила весна и пришло долгожданное теплое лето. Вальдемар вновь уехал из Роскилле, в этот раз на новое строительство, он решил что для нашей большой семьи, нужно построить большую усадьбу. При этом хорошо её укрепить, заложить замок и крепость. Выбрав место, он отправился туда, в Зеландию.[4]. Там он решил построить церковь, чтобы перенести туда останки своего отца. В его намерениях была его канонизация, Абсолон его поддерживал в этом.

И я тоже так думала, это помогло бы в объединении разрозненной стране. Первый святой из местного народа, это сплотит людей и даст силы и веру, что мы сильная страна.

Ко мне пришло понимание, что здесь теперь мой дом, моя страна. И я готова была на многое ради неё. Она будущее моих детей, ради которых я и живу.

В один из дней в его отсутствие, я направилась вместе с детьми на небольшую прогулку. В сопровождении кормилицы и нескольких воинов фелага, мы расположились недалеко от побережья. Небольшой луг, со стороны побережья закрытый несколькими крупными камнями от воды, был любимым местом игр моих дочерей.

Кормилица держала на руках Кнуда, я усадила на колени младшую Марию. А Софья с Маргаритой играли и бегали поблиизости. Один из воинов фелага играл с ними, я с улыбкой смотрела на девочек и совсем не заметила, как подошел Магнус.

Я почувствовала, всем телом. Ощутив, как волна тепла побежала по мне.

Магнус подошел и встал рядом, как и прежде с подветренной стороне, так чтобы улавливать мой запах. Так и стоял, наблюдая за играющими детьми.

Мне было не легко находиться рядом с ним, спину пришлось выпрямить. От нахлынувших ощущений я сильно напряглась.

- Софья, ты счастлива? - неожиданно произнес он, тихо, чтобы слышала только я.

Я от неожиданности замерла, но завозившаяся на руках Мария, привела меня в чувство.

Успокоив дочь, я повернула голову и посмотрела на Магнуса.

- Да, мои дети и есть моё счастье.

Магнус молча и печально смотрел на меня.

- Магнус тебе жениться нужно, и увидишь дети сделают тебя счастливым. Поверь я очень хочу, чтобы так было.

В ответ он перевел взгляд с меня на детей, а потом посмотрел вдаль на воду.

- На ком мне жениться, Софья? - он продолжал смотреть вдаль.

- Эрна...

Он недослушал, молча повернулся и пошел в сторону ворот в город. Я же вздохнув, смотрела ему в спину. А ещё через миг, попылалась сдержать набежавшие слезы. Не удалось, одна из них побежала по щеке.

Осенью этого же года Магнус взял в жёны Эрну, мне не просто было это принять. Но я очень хотела, чтобы эти двое были счастливы.

[1] Рождество в эти века и на Руси и в Дании отмечали 25 декабря. Дата 25 декабря вообще была установлена лишь в 12 веке.

[2] Именно с разной трактовкой летоисчисления Григорианский( новый стиль) и Юлианский календарь( старый стиль) с разницей в 14 дней рождение будущего короля Дании КнудаIV, сына Софьи связанна датировка его рождения 1162 год( декабрь) или 1163год( январь). Это одна из версий ученых.

[3] Своё прозвищеLavardКнуд получил от вендов (ободритов), означает оноГосподин. Это слово имеет то же происхождение, что и англLord

[4] Вальдемар I совместно с Абсолоном основали несколько городов таких как Сорё, Рингстед, Нествед, Вординборг, Кёге. В одном из них в Рингстеде будет усыпальница датских королей и королев.

ГЛАВА 40/1 КРИСТОФЕР

ГЛАВА 40/1 КРИСТОФЕР

Дания, Роскилле 1163- 1167 год

Дети, моя радость и гордость подрастали. Маленький Кнуд был больше похож на меня, волосы только яркого пламени, как у отца. Гордость отца и моя, рос добрым, и любознательным. Он взял от нас самое лучшее, мою тягу к новому и познанию, он исправно учил все наставления Абсолона. Вместе мы учились читать и писать.

Вальдемар во всем положился на своего советника Абсолона, и в обучения сына тоже. Вместе с дочерьми и сыном мы посещали церковь. Где епископ много разговаривал с детьми и наставлял их в любви к богу. Старшая София в силу своего характера с трудом переносила эти минуты, а вот Маргарите и Марии нравилось слушать размеренную речь священника.

К моему удивлению, муж больше не посещал меня в спальне. Я решила, что ему достаточно одного сына. Да и к тому же у него есть ещё один, пусть и не законный, но всё же возможный наследник.

В одной из своих исповедей я сказала Абсолону, что меня заботит судьба сына. Напомнила епископу об его обещании, что за Вальдемаром будет наследовать мой сын.

- Софья, так и будет, - ответил он мне.

- Почему ты так уверен? - обеспокоенно я на него посмотрела.

- Вальдемар сделает его наследником. Королевству не нужны распри, войны за трон, Кристофер воспитывается в любви к брату.

- Как он может любить того, кого никогда не видел? Почему он не бывает в Роскилле? - сердце у меня было неспокойно.

- Поговори об этом со своим мужем, было бы правильно если бы Кристофер навещал вас.

- Да, поговорю. Абсолон, поддержи меня, муж редко прислушивается к моим словам, - попросила я.

- Софья - Софья, - он покачал удрученно головой.

- Ты не права. Поговори с Вальдемаром, я уверен он поощрит твоё желание подружить братьев.

Разговор с мужем состоялся, как только он вернулся из своего очередного похода на венедов. Они попрежнему не давали покоя на границах королевства.

- Вальдемар, ты давно видел своего старшего сына? - я решила начать издалека, присев рядом.

Муж в ответ хмуро на меня посмотрел.

- Ты же давно не был в Шлезвиге...

- Давно, после рождения Кнуда не был, - ответил явно ожидая от меня чего-то.

- Ты не видел сына три года? - не сдержалась я.

- Нет, не видел. Сонька я тебя хорошо знаю, а потому говори, что ты задумала.

- Кристофера можно было бы... - начала я тихо, опасаясь реакции мужа.

- Даже не думай, я не причиню сыну вреда. Не позволю, или ты поплатишься, слышишь, - вскочил и прокричал, изменившись в лице.

- Ну и чем ты меня заставишь заплатить? - поднялась и я на ноги, встав напротив мужа.

Он сверлил меня взглядом своих черно-зеленых глаз.

- Сонька ты не забывайся, была бы шея...

Я молча на него смотрела, не понимая, как когда-то могла его любить.

- Убьёшь мать своих детей? Или ещё чего придумаешь? - я покачала головой.

Вальдемар закрыл глаза, задышал тяжело пытаясь успокоиться.

- Отправлю подальше от себя, чтобы ты не навредила никому, - вновь поднял глаза на меня, будто пытаясь что-то найти на моем лице.

- Я и не собиралась. Не хочу войны между братьями, сдружить их хотела, - отвернулась от мужа и ушла.

Мне было горько и обидно от мужниных слов. Живя под одной крышей, в одном доме, мы так и не стали семьёй, так и не поняли друг друга..

В тот же день я видела, как Абсолон долго беседует с Вальдемаром. Думается по моей просьбе он ведет с ним разговор о Кристофере. И муж услышал его, внял и в этот же вечер пришел поговорить со мной.

Пришел и встал рядом, после чего неожиданно взял за руку. Я повернув голову посмотрела на него, было видно он волнуется.

- Сонька, - произнес и замолчал.

- Прости...

Я удивленно подняла брови. Услышать от него прости, это было невероятно. Всего два раза это было.

Мои воспоминания теплой волной накрыли меня.

Вспомнился тот момент, перед свадьбой, когда он узнал, что я та самая Софья Менская и Полоцкая.

И ещё когда он признавался в том, что скрыл от меня своего сына Кристофера.

- Кристофер мой сын, и останится им навсегда, ты должна принять это.

- Вальдемар, ты так и не понял меня... Я никогда не причиню тебе вред, ты отец моих детей. Неужели ты думаешь сделаю плохо своим детям? Вот и Кристоферу я ничего не сделаю, потому как это значит сделать плохо тебе, а через тебя моим детям. Да и в чём виноват этот мальчишка?

Муж внимательно меня слушал, и в конце моих слов нахмурился.

Молча покачал головой и тяжко вздохнул.

- Хорошо, что ты хочешь?

- Пусть Кристофер поживет в Роскилле, и потом пусть приезжает. Хочешь с матерью его, мне всё равно, лишь бы дети подружились.

- Его мать умерла, семь лет назад, ещё до того, как я на тебе женился. Кристофер приедет, только он старше Кнуда на десять лет, потому сомневаюсь, что они подружатся.

- Мальчик, что совсем один? - я не могла понять почему он бросил своего сына одного.

Муж ничего не ответил, вновь тяжело вздохнул.

А я в каком-то порыве благодарности, и доброты обняла его и прислонила голову к его груди. Муж замер, будто окаменел и как то не привычно повёл себя. Если раньше он после этого сгребал меня в объятия и принимался целовать. То в этот раз нет, он сделал пару глубоких вдохов, пытаясь восстановить дыхание, отстранился и вышел. Оставшись одна я в изумении задумалась.

Муж до того всегда проводивший все ночи со мной, жаркий в объятиях и поцелуях, уже три года не прикасался ко мне. И вот даже сейчас, отстранился.

Глупая и наивная, я думала муж меня бережет, дает востановиться после тяжелых родов. А теперь уже нет сомнений, что я рядом только, как мать его детей.

- Отправлю подальше...- вспомнила я его слова, и внутри все похолодело.

Вальдемар сдержал свое слово и отправил в Шлезвиг своих людей, приказав сыну прибыть в Роскилле. Нет, не такого я хотела, не указания прибыть. Мне хотелось его пригласить погостить, и возможно если захочет остаться рядом с отцом, братом и сестрами. Для меня семья, значило много, и я готова была ради неё на многие уступки и жертвы.

Но не случилось так, как задумала я, новое нападение на побережье вольных викингов и начавшиеся грабежи народа на побережье, вновь вынудили короля отбыть из Роскилле.

А потому Кристофера встречала только я. Въехав на коне в ворота он испуганно искал взглядом отца. Но поняв что его нет, побледнел и с силой сжал руками поводья.

Я сделала пару шагов ему навстречу и произнесла:

- Здравствую, Кристофер. Рада видеть тебя в Роскилле.

Мальчик молча перевел взгляд на меня.

Я же внимательно на него смотрела и пыталась найти в нем сходство с Вальдемаром.

- Кристофер, ты должен приветствовать королеву, - раздался поблизости строгий мужской голос.

Я повернулась и посмотрела на незнакомца.

Мужчина стоявший рядом был очень хорош. Крепкая ладная фигура, светлые, пшеничного цвета волосы слегка вились. Но не это привлекло моё внимание, глаза, вот что притягиивало взгляд. Невероятного небесно-голубого цвета, я не помню, чтобы хоть раз видела такие.

Мужчина, заметив моё внимание, в ответ улыбнулся и эта улыбка оттолкнула меня. Было в ней, что-то самодовольное, будто он знал, что так влияет на женщин вокруг.

Это заставило меня с силой сжать зубы, отвернуться и именно в этот момент Кристофер cпустился с лошади и ответил на моё приветствие.

- Приветствую вас королева София, - произнес он тусклым, не выражающим ничего голосом.

Мне показалось в этот миг, что он напуган и сломлен, будто его заставляли делать что-то помимо его воли. Это очень удивило меня, он как казалось мне, живет в достатке, получает обучение свойственное его положению. Так почему он так надломлен внутри?

- Пойдем в дом, там ждет тебя еда и отдых. А потом уже будешь знакомиться с сестрами и братом.

Он молча кивнул, и посмотрел на голубоглазого мужчину.

- Иди, - произнес тот к моему удивлению, после чего Кристофер направился в дом.

Задумавшись над происходящим, я нахмурено посмотрела на голубоглазого, после чего отправилась вслед за Кристофером.

Когда мужчины прибывшие вместе с молодым герцогом расселись за столами, я по своей давней привычке наблюдала за ними из своего тайного закутка. Я давно уж этого не делала, надобности не было наблюдать за мужем. А вот сейчас я хотела понять, что же происходит между мальчиком и голубоглазым.

Кристофер вел себя за столом очень тихо и скромно, ел мало и заметно был подавлен. Голубоглазый же чувствовал себя вольготно, будто он там главный. Ещё сильнее удивившись, я непременно хотела всё выяснить.

Как только Кристофер наелся, я отправила слугу, проводить его в комнату поблизости от комнаты моих детей. И тут же в коридоре приблизилась к ним.

- Кристофер, ты отдыхай иди. Хочу, чтобы ты знал, что я рада тебя видеть. Очень рада, - добавила и посмотрела на мальчика.

- И запомни, тебе не нужно бояться, я встану на твою защиту перед любым. Отец твой скоро вернется и вы встретитесь, - попыталась успокоить ещё больше сжавшегося Кристофера.

- А вы не знаете зачем он меня звал? Что я не так сделал? - он остановился и посмотрел на меня глазами своего отца, мурриновыми.

Я улыбнулась ему в ответ, и только сейчас уловила это сходство, больше ни в чем его не было. Волосики были светлые, пшеничные. Подумав об этом, я запнулась и вспомнила голубоглазого.

- Нет ни в чем твоей вины. Я и твой отец решили, что пора тебе познакомиться с сестрами и братьями. Погостишь, обвыкнешь, а потом решишь где тебе лучше жить.

Юный герцог промолчал, лишь удивленно на меня посмотрел.

ГЛАВА 40/2 КРИСТОФЕР

ГЛАВА 40/2 КРИСТОФЕР

Дания, Роскилле 1163 - 1167 год

Когда мы проходили комнату детей, послышались голоса девочек, голос Софьи перекрывал всех. Кристофер остановился и вопросительно на меня посмотрел, я в ответ вновь улыбнулась.

- Хочешь посмотреть?

- Если можно? - в ответ неуверенно на меня посмотрел.

Приоткрыла дверь, и стало видно, как пестунья пытается успокоить и уложить детей. Я отвлеклась на это, а когда повернулась к Кристоферу, увидела как он внимательно смотрит и как мне показалось слегка улыбается.

- Кристофер, сейчас не время. А вот завтра с утра ты обязательно с ними познакомишься.

Мальчик согласно покачал головой, и направился вслед за слугой.

Уже в комнате, куда я зашла за ним, спросила его:

- Скажи. тебе всё нравится здесь, если нет, то завтра всё исправим.

- Здесь хорошо, - он огляделся.

И вдруг добавил:

- А где будет спать Эсбьёрн?

- Кто это Эсбьерн?

- Он мой дядя и наставник.

- Это тот светловолосый, что сидел по твою левую руку? - почти не сомневалась это голубоглазый.

- Да, от брат моей покойной мамы. Мой отец выбрал его мне в наставники.

- Не волнуйся, у него будет где спать. А теперь снимай рубаху и ложись, - произнесла и вышла из комнаты, после чего остановилась и решила дождаться выхода слуги, чтобы убедиться, что Кристофер лёг спать.

Слуга вышел, я ещё не успела спросить, как он заговорил.

- Королева не гневайся, герцог быстро уснул, но там...

- Что там? - я нахмурилась.

- Госпожа вы сами взгляните.

Я ничего не понимала, и потому тихо направилась вслед за слугой. Ему можно было довериться, он со мной давно и уже умудренный жизнью старик.

Мальчик спал, устал бедный с дороги. Слуга поднес свечу поближе и приоткрыл полог.

И я увидела то, что объяснило многое для меня.

Вся спина, а видна была только её часть, была в шрамах. В старых заживших и довольно свежих, покрытых ещё коркой. Я в ступоре смотрела на это, вспомнились наказания матери, отчима Сверкера. Но такого никто со мной не делал.

Комок в горле застрял, и всё детство стремительно пролетело перед глазами.

Я вытерла слезу со щеки и посмотрела на слугу. Он закрыл полог и мы тихо вышли из комнаты.

- Ты будешь молчать, я сама с этим разберусь. А сейчас иди и позови ко мне Ярла Магнуса, главу моей охраны, - приказала я.

После чего молча прошла по коридору, к столам где продолжали пировать мужчины прибывшие с Кристофером из Шлезвига. Несколько долгих мгновений я наблюдала за голубоглазым Эсбьёрном. Он был весел, беспечен и это было мне на руку. Проходившей мимо служанке приказала не жалеть пива и эля, пусть напьются и уснут.

Давно уже я не принимаю спонтанных решений, все взвешиваю и непременно думаю о том к чему это приведет. Вот и сейчас пытаюсь утихомирить бушующую внутри меня бурю. Но решение я уже приняла, бедного Кристофера не дам больше в обиду.

Пока я размышляла, за спиной встал тот, в ком я никогда не сомневалась. Он не произнес ещё ни слово, но я знала, скорее чувствовала он рядом.

- Магнус, у меня важное дело к тебе.

- Я слушаю тебя Софья.

- Только ты можешь мне помочь, - я повернулась к нему, чтобы посмотреть на него.

Он так давно, не стоял рядом, я ведь сама так хотела, пожелав ему счастья.

- Говори, я всё сделаю.

- Всех прибывших из Шлезвига нужно схватить и посадить в яму. Если нам это удастся, мне нужен их ярл Эсбьёрн, остальных потом отпустим.

- Зачем тебе Эсбьёрн?- напряженно он произнёс.

- Я не могу сказать тебе всего. Но поверь мне, это очень важно.

- Зачем он тебе Софья? - беспокойство звучало в его голосе.

- Ты видел его? Сможешь узнать? - мой нрав требовал быстрых решений и я вновь не сдержала себя и не услышала Магнуса.

- Софья не делай глупостей, он смазлив, но...

- Что? - от неожиданности его предположения, я прервала поток своих размышлений.

- Магнус, ты так обо мне подумал? - не могла поверить.

Мы оба смотрели друг на друга, пытаясь найти ответ на наших лицах. Подошедший слуга прервал нас, и сообщил об уснувших воинах ярла Эсбьёрна.

- Магнус, я хочу наказать Эсбьёрна. Он совершил поступок, требующий наказания. Сделать это нужно до возвращения короля, а он уже в дороге.

- Да, я всё сделаю. Он навредил тебе?

- Нет, не мне. Большего я не могу тебе сказать.

Вскоре по дому разнесся небольшой шум, мой фелаг вязал спящих. Вскоре после этого Магнус пришел ко мне и рассказал, что всех поместили в ямы и там они будут ожидать моего решения. А ещё он сказал, что никто не пострадал.

Выслушав его речь, я решила, что по утру расспрошу Кристофера, мне нужно было знать, виновен ли его дядя в побоях. Я хотела подтверждения, хоть сомневаться было глупо, кто кроме наставника сына короля мог совершить такое.

К моему сожалению задумку свою я не успела осуществить. Проснувшись по утру я узнала о прибытии в город Вальдемара. Всё о чём я подумала в этот момент, это о Магнусе и фелаге. Они могут быть наказаны королем за моё решение взять под стражу шлезвигцев.

Наскоро одевшись я направилась встретиться с мужем, чтобы попытаться всё ему объяснить. Моё намерение было защитить своих людей, и рассказать о побоях Кристофера.

Не успела я выйти во двор, раздались крики и шум. Но всё что я увидела, как связанных увозят со двора к воротам из города. Ничего не понимая я посмотрела на мужа, решив что он их отпускает.

- В дом, - так ответил муж на мой немой вопрос.

Это было привычно, он никогда не разговаривал со мной при своих людях.

В доме, он молча присел на скамью, настроение у него было бодрым и приподнятым.

- Не хочешь поприветствовать меня с дальней дороги? Не рада видеть меня?

- Рада, будь здрав король Вальдемар, отец моих детей и мой муж.

Он молчал, а я напряженно думала, что он может схватить Магнуса и моих людей, в отместку за своеволие.

- Магнус выполнял мой приказ, - я попыталась защитить его.

В ответ он посмотрел на меня, и я увидела как на мгновение зелень в глазах превратилась в черноту. Лишь на миг, затем он слегка улыбаясь и проговорил:

- Я никогда в своей жизни не встречал более умной и прозорливой женщины, чем ты жена.

Ничего не понимая я напряженно на него смотрела.

- Ты как узнала о моей задумке? Удивляешь меня.

- О чём ты?

- Я никак не мог от него избавиться, его люди устроили бы восстание. Герцогство все под Эсбьёрном и его родственниками, было время и я от него зависел. Знаешь он даже сестру свою не пожалел, подложил под меня.

Я молча слушала его, а внутри всё холодело. А он продолжил:

- А потом когда у меня появился шанс стать королем, он решил стать моим другом, думал я женюсь на его сестре. И уже через меня, он наложит свою руку и на королевство. Он бы убил меня и как дядя Кристофера, взял всё в свои руки, мечтая стать королём. Только бедная Анса нарушила его планы.

Он замолчал, я от услышанного онемела на миг. Но всё же взяла себя в руки и проговорила:

- Что она сделала?

- Убила себя, - ответ оглушил.

Меня затрясло, я прикрыла рот рукой, чтобы не закричать.

- Как ты узнала? - последовал вопрос мужа.

- Ты знал про сына? - я не могла поверить, что муж мог знать в чьих лапах находится его сын.

- А что я мог сделать? Он через него влиял на меня, - муж уже не улыбался.

- Ты видел его спину? Как ты мог это допустить?- мне казалось. что передо мной не тот Вальдемар из детства, а чужой не знакомый мне человек.

- Не видел, но видел спину его матери...

От того, что он произнес, я расширенными глазами смотрела на то как он встал и пошел на выход.

Уже у двери он обернулся и посмотрел на меня.

- Он заплатит за всё, за Ансу и за Кристофера. Я прикажу с живого содрать с него шкуру.

Он ушёл а я без сил опустилась на лавку, и долго сидела уставившись на стену напротив. Не видя её, смотрела куда-то вдаль. Я видела перед собой высокий берег реки, в том месте где она круто изгибает своё русло. И вся даль что открывалась моему взору была будто на ладони передо мной. Луга, поля и небольшие перелески. Изумрудная зелень, такая, мной никогда и не видана.

Насмотревшись на эту красоту, я вдруг очнулась. Удивленно подумала о том. что же это мне привиделось. Поднялась я не сразу, лишь спустя время взяв себя в руки, направилась к детям.

Лишь спустя время, я узнала, что король приказал казнить Эсбьёрна и его родственников.

ГЛАВА 41 КОПЕНГАГЕН

ГЛАВА 41 КОПЕНГАГЕН

Дания, Роскилле 1163 - 1167 год

День за днем, запуганный и боязливый Кристофер оживал, немного научился улыбаться. Со временем он привязался к сестрам и брату. Не по возрасту тонкий, худенький он был будто былинка на ветру. В нём не было ничего от Вальдемара, только глаза. Да и то их взгляд был не наполнен стойкостью и уверенностью его отца. Мне, да и думаю окружающим было понятно, из него не получится толковый король, а вот другом и братом для моего сына он бы стал верным и добрым.

Юному герцогу шел уже четырнадцатый год, ему предстояло вскоре встать в ряд со взрослыми мужчинами. А сейчас ему нужен наставник, и даже скорее друг, который поможет ему повзрослеть и возмужать.

Прошли уже два года с момента свадьбы Арса и Оск. И вот Оск мечтавшая о ребенке, порадовала меня известием о долгожданном ребенке. Я радовалась, и старалась как могла поддержать её. Арс уже был не молод, и потом принял решение больше не выходить в дальние походы, он боялся новой потери и я его понимала. Но привыкший к постоянным разъездам и передвижениям, никогда не сидевший на месте, он с трудом переносил бездеятельность. Хоть он и был безмерно счастлив от скорого появления их с Оск малыша, но было видно ему в тягость осознавать, что он больше не воин и теперь привязан к дому.

Наблюдая за Арсом и его метаниями, я надумала сделать его наставником Кристофера. Думалось мне, что лучшего и не найти. Он умелый воин, может обучить его воинскому делу. Арс спокойный и выдержанный, умеет ладить с людьми. А к тому же он может дать ему урок как вести за собой людей, что не мало важно для будущего герцога.

Не привыкла я откладывать решения надолго и потому направилась к мужу поговорить о наставнике Кристофера. Заговорив с ним о будущем юного герцога, я не ожидала того, что услышала.

- Он на днях отправится в Шлезвиг, - очень удивил меня Вальдемар.

- Зачем, он только-только расправил плечи...

- Не о чем говорить, - муж даже не дослушал меня, встал и собрался уйти.

- Ты дал слово. что все дети будут со мной! - я не готова была отступать.

Муж удивленно поднял брови, остановился и посмотрел на меня.

- Пусть он останется, не ломай его. Он не такой сильный, как ты, пожалей его.

Вальдемар внимательно на меня смотрел, даже слегка склонил на бок голову. И вдруг резко и быстро одной рукой прижал меня к себе. Это было неожиданно, он давно не прикасался ко мне.

Подняв голову я посмотрела ему в глаза, а они стали в этот миг ярко-зелеными. Это было притягивающим и красивым. Вальдемар наклонился и впился в мои губы, целовал жадно, будто хотел насытиться.

- Соскучился я Сонька...

Я обняла его, и позволила ему всё что он хотел.

А когда утро я открыла глаза,, а мужа рядом уже не было. Это не удивило меня, Вальдемар не привык сидеть на месте. Вот и в этот раз слуга, сообщил мне что он ушел вместе с воинами в сторону Хавна.

Вновь состоялось нападение на побережье, вновь будут погибшие и попавшие в рабство и потерянные для родных навечно. Муж строил крепости на побережье, на самых тревожных местах, но вольные викинги находили оставшиеся не защищенными места. Они высаживались на пологом побережье и грабили все окрестные земли, вглубь они не ходили, потому что знали что получат достойный отпор.

Заложено было шесть крепостей[1], на большее не хватало сборов и податей[2]. Простой люд на плечи которого всё это ложилось, роптал. Фохтов [3] ненавидели появились случаи их убийств, муж жестоко карал найденных виновников, на время возмущения затихали.

Взяв на себя решение о наставники Кристофера я поговорила с Арсом и он деятельно взялся за дело. Со временем они отлично сдружатся, что несказанно радовало меня.

В раздумьях о постоянных набегах решилась поговорить с Абсолоном. Я знала он имеет влияние на мужа. он прислушивается к нему. Всё что я хотела от Аболона, чтобы он взялся за строительство крепостей использовав церковные средства. Мне казалось, что монахи в виде повинностей могли бы сами строить их используя сборы в пользу церквей и взносы простого люда.

Разговор с Абсолоном был не лёгким, с чего-то он выслушав мою исповедь, остался недовольным. Я увидела на его лице недоверие, чему искренно удивилась и тут же не откладывая задала вопрос.

- Абсолон в чём дело? Ты не веришь мне?

-Софья, а ты не хочешь мне ничего сказать?

Я задумалась пытаясь понять о чём он.

-Верно ты о том, что я не дождалась разрешения мужа и сделала Арса наставником Кристофера? - проговорила неуверенно.

Абсолон смотрел на меня спокойно, но я поняла, что он не об этом.

- Я хорошо знаю Вальдемара, и понимаю, что не всё гладко между вами. Ты Софья жена, при муже своём и не забывай свой долг, - в конце своей речи он слегка повысил голос, выделив им слово долг.

От неожиданности его слов, я даже не сразу заговорила, настолько я не ожидала таких слов. Мне подумалось, что он откуда-то узнал или понял по мужу моему, что он охладел ко мне.

Я медленно встала и высоко подняв голову произнесла:

- Абсолон, исповедь мужа моего не следовало разглашать. Это его слова, его вина. Моей вины в том нет, я всё делаю для своей семьи и дома.

- Я не в чём тебя не виню....

Он не договорил, я не дала. во мне проснулась уснувшая, как мне казалось навечно Сонька.

- Епископ ты наместник Бога на земле, но не сам Бог, - эти слова были для церкви богохульством, но я продолжила.

- Придет страшного суда день, каждому воздастся по заслугам, я готова. Если в том моя вина, значит получу по заслугам. Только ты не думал Абсолон, что возможно и не моя.

После моих слов Абсолон молча смотрел на меня в упор, я смотрела в ответ и взгляда не отводила. Он не выдержал и опустил глаза.

Помолчав немного я повернулась решив уходить, подумав что толкового разговора сегодня у нас не получится. Но к моему удивлению епископ направился за мной, и почти у двери вновь заговорил.

- Я дружен с королем давно с детских лет.

- Знаю об этом, к чему сейчас ты это говоришь?

- Он ещё с детства о тебе говорил. А возмужал, ровнял свою жизнь под тебя, стремился к тебе. Думаешь, то что он делает сейчас для чего?

Повернувшись к нему лицом, я молча его слушала.

- Чтобы у тебя было самое лучшее, он хочет дать тебе всё что в его силах. Для ваших детей королевство, для тебя корону, для тебя сильную власть. Даже себя он делает для тебя, чтобы ты гордилась им, чтобы быть достойным стоять рядом с тобой.

Я сжав зубы слушала его и понимала, ведь он прав. Прав во всём, Вальдемар не раз повторял, что любит. Как умеет любит, и правда в том, что для своей семьи он готов на всё.

Когда Абсолон замолчал, я опустила голову.

- А ты Софья? Любишь ли ты своего мужа?

Я закрыла глаза, испугавшись того, что епископ увидит в них правду.

Так я и ничего ему не ответила, в собор вошли два монаха и старательно стали убираться после состоявшейся службы. Чуть придя в себя направилась к выходу именно в этот момент Абсолон окрикнул меня.

- Софья, ты ведь поговорить со мной хотела?

- Да.

Я заговорила о том чтобы Абсолона взялся за строительство крепостей для обороны побережья, используя церковные средства. И о том, чтобы монахи в виде повинностей поучаствовали в строительстве и использовании для этого церковных сборов, в ответ епископ обещал подумать.

- Вот Хавн[4], там бы построить.

- А ещё поговори с королем о том, что нужно заменить ютландских фохтов на скенеландских[5], они погрязли в воровстве и обмане крестьян и мелких ярлов - продолжила я.

- Софья, то уже не твоё дело. Я не поддержу этого решения, ютландцы заслужили эту честь поддерживая короля в его трудные годы.

- Ну, как знаешь Абсолон, посмотрим кто из нас прав, лишь бы не поздно было.

Выходя из собора, я размышляла над его словами, беспокойство ещё долго не покидало меня.

[1]Внутри страны при Вальдемаре I шло активное строительство замков и крепостей, защищавших границы. На юге страны была построена мощная стена, отделявшая Данию от германских земель. Король реорганизовал и восстановил разрушенную войной Данию. Он укрепил укрепления Данневирке на юге, Он построил замок Сендерборг как укрепленную крепость, построенную на островке в проливе Альс. Политическими и военными успехами Вальдемар во многом был обязан государственным и военным талантам своего советника и сподвижника, епископа Роскилльского Абсолона, впоследствии епископа Лундского.

[2]Годы его царствования ознаменованы восстаниями в Скании, поднятыми против королевских фохтов. Население провинций отказывалось платить вновь введенные поборы и десятину в пользу церквей. А ещё одним из требований было заменил "иностранных" губернаторов из Ютландии, а вместо них назначение дворян из одной из провинций "Сканеланд", которые традиционно управляли ими.

[3]Фогт или фохт (нем. Vogt, от ср.-век.vocatus, от лат. advocatus — призванный на помощь) — в Средние века в Германии и Швейцарии — чиновник, наместник императора (нем. Reichsvogt), причём различались городской фогт (нем. Stadtvogt) и земский фогт (ландвойт; нем. Landvogt), он же и судья. С XI века должность фогта превращается в наследственный лен(то есть передавалась по наследству).

[4]В 1167 году около деревни Хавн (дат. Havn) построил замок в защиту от пиратов и окружил Хавн укреплениями. Позже замок развился в датскую столицу Копенгаген. Ещё в XIX веке датчане Копенгаген называли Аксельштадтом, по одному из имён на датском епископа Абсолона( Акселя).

[5]Одним из требований восставших было заменил "иностранных" губернаторов из Ютландии, а вместо них назначил дворян из одной из провинций "Сканеланд", которые традиционно управляли ими. В последствии Софья в пору своего краткого регенства выполнит их просьбу.

ГЛАВА 42/1 ВЕНЕДЫ

ГЛАВА 42/1 ВЕНЕДЫ

Дания, Роскилле 1167 - 1168год

В начале зимы у Арса и Оск родился сын, долгожданный Агнар, радость отца и матери. Грандиозный пир устроенный Арсом запомнится на всю округу.

После праздника мы с Эрной шли рядом, я несколько раз обратилась к ней, но она не сразу ответила. Будто задумалась и не слышит меня. Показав двум следующим за нами воинам охраны удалиться, я обратилась к ней.

- Эрна, что с тобой моя подружка.

Эрна остановилась и опустив голову смотрела вниз на снег укрывший землю. Я дотронулась до её плеча, слегка погладив.

- Почему наш господь не пошлет нам с Магнусом ребенка? - она подняла на меня глаза полные слёз.

Я не знала. что ей ответить, лишь с жалостью смотрела на неё.

- Не печалься, уверенна всё будет в своё время. Нужно ждать и верить. Не робщи мне вот и Вальдемару, тоже не посылает больше дитё...

Не успела договорить, Эрна разрыдалась на моём плече.

- Я ежедневно молюсь в нашем храме, и была у всех местных ведуний, никто не может помочь. Магнус сделал взносы в монастыри, и с нашим епископом вел беседы - всхлипывала она.

И тут я подумала о лекаре, что спас меня во время последних родов. Может он травы какие знает, или наговоры.

- Не плачь Эрна, успокойся. Помнишь того лекаря, что мне помог, может и вам поможет. Скажи Магнусу, пусть придет ко мне.

- Да-да, помню. Он так долго беседовал с королем, после рождения принца Кнуда. Я передам Магнусу что бы пришёл к тебе, хозяйка, - она вытерла слезы и направилась к своему дому.

Её слова о беседе Вальдемара и лекаря удивили меня, возможно король волновался о рожденном сыне, о здоровье дочерей расспрашивал.

В доме я застала епископа он разговаривал с Вальдемаром, они вели беседу о новом нападении венедов[1]. Абсолон уговаривал мужа идти на них с войной. Муж сомневался ему нужен был союзник, с которым он мог бы объединить свои войска и окончательно разгромить венедов. Он по вступления на престол вёл систематическую борьбу с ними, с большим искусством и очень удачно.

- Объединись с Генрихом Львом[2], и пусть ему придется уступить часть венедских территорий, ты выиграешь в спокойствии и порядке в королевстве. Да, и рты заткнёшь противникам. - это говорил Абсолон.

И тут он добавил:

- Не даром же ты по договору обязался сделать его дочь королевой Дании.

Услышев это, я не могла понять, как это при мне живой, она станет королевой. И вновь дремавшая во мне Сонька, вырвалась наружу, я не сдержав себя распахнула дверь и застыла на пороге. Повернув головы на меня смотрели Абсолон и муж.

- Что это значит, станет королевой?

- Хоть что-то... - к моему удивлению произнес Вальдемар.

После этих слов Абсолон удивленно на него посмотрел, но промолчал.

- Иди Абсолон, я подумаю над твоими словами. Посоветуюсь с женой, делать ли королевой герцогиню Баварскую и Саксонскую.

Проводив уходящего епископа взглядом. я перевела его на мужа.

- Подойди жена, - произнес внимательно на меня смотря.

Пока я делала эти несколько шагов в моей голове проносился ворох мыслей. Они были и о пренебрежении мужа нашим общим ложем, о том что в давние года даны брали не по одной жене. Оставалась у меня конечно надежда, что вера в Христа, не позволит сделать это Вальдемару.

Остановившись в шаге, я взглянула на мужа, он в этот момент развернулся и свет от факелов осветил его лицо.

- Сонька, по твоему кроме тебя не может быть другой королевы? - произнёс он это, улыбаясь.

Я открыла рот, но от возмущения не смогла ничего произнести.

- Успокойся, ты моя королева и другой мне ненадобно. Ещё два года назад я договорился с Генрихом о будущей женитьбе сына на его дочери.

Это было неожиданно, его слова. То, что он не желал иной королевы конечно обрадовало меня. А вот то, что он распорядился судьбой малолетнего сына, это меня огорчило.

- Ты за Кнуда всё уже решил? Ведь...

- Он будущий король, а потому примет свой долг и с ним смирится. Ты же смирилась со своим...

- Он же твой сын, тебе не жаль его...

- Что это изменит? Что изменит моя жалость? - Вальдемар приблизился ко мне.

Я смотрела на него, не понимая о чём он говорит. И как можно решить судьбу сына за него. Протянув руку муж прикоснулся к моей щеке и стал её гладить. Затаив дышание, я молча смотрела на него.

- Я выбрал свою судьбу сам, и что это мне дало? - глуховатым голосом спросил.

- О чём ты?

- О том, что моя любовь съедает меня изнутри, - он притянул рукой меня к себе, и наклонившись уткнулся в мои волосы.

- Ты сейчас вот первый раз за последние годы смотрела на меня неравнодушно.

Я дышала тяжело пытаясь справиться с испугом от того, что скажет муж дальше. Отстранившись от меня он заглянул мне в глаза и продолжил говорить.

- Ты ведь знаешь я люблю тебя, знаешь...

Он в упор смотрел, не давая мне отвести взгляда.

- Но ты выстроила между нами стену и благополучно укрылась за ней. Несёшь свой долг, и упрекнуть тебя даже не в чем.

Я молча слушала его, понимая, что он во всём прав.

- Ты ни разу не сказала мне, что любишь.

Эти его последние слова или входная дверь громко хлопнувшая вдалеке, заставили меня вздрогнуть. Я отвела взгляд и устремила его на горящую свечу. Пролетело несколько мгновений, прежде чем я вновь посмотрела в глаза Вальдемару.

- Ты сам оставил наше ложе... - это всё что я смогла ответить.

- Лекарь сказал, что ты можешь не перенести следующие роды, - после этих слов он вновь притянул меня к себе.

А я поняла, что оставив наше общее ложе муж берёг меня.

- На что мне мир в котором тебя не будет, - Вальдемар тихо произнёс мне в висок.

Я не ожидала таких слов от до того момента не щедрого на ласку и слова мужа. Не ответить ему я не могла. Обняла и прижалась, пытаясь хоть, как то дать ему понять, сама и не знала что.

- Люблю, я думала ты разлюбил, оставил меня.

Муж сгреб меня в объятия и стал целовать. В этот момент в дверь громко постучали, он разжал руки и недовольно посмотрел на дверь.

- Кого принесло? - громко прокричал, давая разрешения войти.

Дверь открылась, на пороге стоял Магнус, он смотрел на меня, игнорирую Вальдемара. Он обычно так и делал, будто не признавая его главенство.

- Королева, ты звала меня? - проговорил Магнус.

- Да-да, - внутри меня всё сжалось в ком, испуг за Магнуса был тому причиной.

- Тебе совсем голова не дорога, - это был рык мужа, именно этого я и боялась.

- Магнус жди меня во дворе, сейчас выйду, - я сама не поняла, как смогла так быстро это сказать.

Магнус на миг задержав взгляд на мне и вышел.

А я резко развернулась к мужу и встретилась взглядом с черными глазами, в них вновь изчез муррин. Он был взбешён, я заметила. как сжаты его кулаки.

- Вальдемар, я прошу тебя не надо. Мы же только-только примирились, - я вновь его обняла.

Муж тяжело дышал, будто только что вышел из затяжного боя.

- Зачем он явился? Зачем ты его звала? - произнёс жестко.

- Я отправлю его из Роскилле...

Муж не дал мне договорить:

- Неужели я этого дождался, он всегда стоял между нами.

Именно после этих слов пришло понимание очевидного, муж ревновал. И ревность это была не безпочвенная, он чувствовал моё отношение к Магнусу.

- Я скоро вернусь, только поговорю с ним.

Муж недовольно посмотрел на меня, но промолчал.

Наш разговор с Магнусом не задался с самого начала, он молчал. говорила только я. Речь моя была о том, что Эрна несчастна, и о том что ребенок для них будет объединяющим. Выслушав меня он задал только один вопрос.

- Ты этого хочешь, Софья? - он посмотрел на меня своими почти бесцветными глазами.

Я не сразу ответила. закусив губу до боли, согласно махнула головой. А он ждал моего ответа.

- Да, так будет лучше всем.

Услышав эти слова, Магнус развернулся и пошел от меня прочь, шаг его был не четким, он слегка покачивался.

Проводив его взглядом, я вернулась в дом где меня ждал Вальдемар. Не могла не вернуться, он правильно сказал, мне нужно нести свой долг. Мой долг это единство семьи, благополучие моих детей и я на всё готова ради этого.

[1] Междоусобицами в Дании воспользовались славяне-венды (точнее, так называемые, полабские славяне, а именно, руяне). Они предприняли ряд опустошительных вторжений на Ютландию и Датские острова: был разрушен Орхус и руяне дошли до Роскилле, Лаланд платил им дань.

[2] Союзником его в борьбе с вендами был Генрих Лев, герцог Саксонии и Баварии, имевший территории в Швабрии. Территориально имел общие границы с Данией тех времён. Чтобы скрепить свои отношения с ним, Вальдемар заключил с ним в 1164 году договор, в силу которого сын Вальдемара, Кнуд, должен был жениться на дочери Генриха Льва, а по её смерти в 1167 году — на сестре её Гертруде.

ГЛАВА 42/2 ВЕНЕДЫ

ГЛАВА 42/2 ВЕНЕДЫ

Мои уважаемые читатели, обратите внимание, в предыдущей части я допустила ошибку. Сын Софьи Кнуд должен был по договору взять в жены не старшую, а младшую дочь герцога Генриха Льва. Она больше подходила ему по возрасту.

Дания, Роскилле 1167 - 1168 год

Через два дня Магнус и Эрна собрались в находящиеся по соседству земли графа Вермара-Орлюмюнде, где жил лекарь спасший меня во время последних родов. Эрна пришла проститься, они уезжали надеясь на помощь лекаря. Когда они вернуться и мы встретимся вновь было неизвестно.

- Хозяйка, прощай. Уж не знаю, свидимся ли когда...

Эрна заплакала, я прижала её к себе и попыталась успокоить.

- Эрна увидимся, уверена. Береги себя, и я надеюсь будущего малыша.

Распрощавшись с Эрной, я ещё долго ждала, что и Магнус придет проститься, но этого не случилось.

Как только я это поняла, тут же выбежала во двор. Но было поздно, они уже выезжали в ворота из города. Не сдержавшись я заплакала, молча сжимая зубы и кулаки. Я плакала молча, лишь текли слезы.

Магнус взял с собой только трех воинов, остальные остались в Роскилле, так и продолжая меня охранять. Позже я думала над тем, почему он так поступил, почему не пришёл проститься. Магнус пожалел меня, я знала это. Сколько лет он был рядом, что я бы не смогла сдержать себя, вцепившись в него, никуда бы не отпустила.

Мне тяжело было осознать, что Магнуса рядом нет, хорошо хоть муж в эти дни вновь отбыл из города. А когда он вернулся, то почти сразу взялся за сборы к походу на венедов.

Я с опаской думала, о предстоявшем расставание с мужем. То что он собрался уйти вэтот раз так далеко и надолго, и могло закончится его поражением и даже смертью. Свой страх, я не скрывала от мужа и у нас состоялся ещё один разговор.

- Вальдемар, ты оставишь нас, свою семью и Роскилле без защиты. Ты подумал о том, что будет с нами в случае нападения? - заговорила первой.

- Предлагаешь мне сидеть подле тебя и караулить? - недовольно ответил.

- Это всё Абсолон. Ему не дают покоя крестовые походы папы...[1]

- Не богохульствуй! - муж прервал мою речь.

- Я поддерживаю Абсолона, венедов нужно победить. Но Вальдемар, а ты подумал, как на твой союз с Генрихом Львом посмотрит император Фридрих [2]? Генрих и Фридрих насколько мне известно земли оспаривают, - я хотела понять решение мужа.

- Да, мы вели переписку с императором. Он хочет моей поддержки в борьбе с папой[3] и я согласился, а он в ответ временно не трогает Генриха, - муж наудивление был спокойным.

- И ты пойдешь против папы? - удивилась.

- Уже пошел. Данам нужен свой архиепископ, знающий и понимающий местные традиции, особенности простого люда живущего в моем королевстве, а не тот что назначен папой и не желающий понимать происходящее вокруг. Папский архиепископ создает только проблемы для меня и отсылает все церковные деньги в Рим.

Я молча смотрела на мужа и размышляла.

- Ты не думал над тем, что можешь как и Фридрих, быть отлучен от церкви?

- Там два папы, пусть между собой разберутся[4].

- Когда ты собираешься в поход?

- Будущей весной, как только встанут дороги, - муж внимательно смотрел на меня.

- Что тебя беспокоит, Сонька? - добавил.

- Ты подумал о том, что буден с нами, если с тобой что-то случится? - высказала то, о чем думала.

- Нас заклюют, я боюсь даже думать. что будет с детьми, - я смотрела не отрываясь в родной муррин.

- В этом ты права, надо этот вопрос решать. Мы обсудим с Абсолоном это.

Сказав это муж притянул меня к себе, после прошлого нашего разговора он вернулся на наше общее ложе.

Еще зимой до наступления Рождества Господня, стало известно о смерти младшей дочери герцога Генриха Льва[5]. Муж отправил герцогу послание, что он и наш сын Кнуд скорбят о столь печальном известие. В этом же послании он предложил продлить договор, и взять в невесты сыну старшую дочь Генриха, Гертруду[6], которая к тому времени стала уже вдовой и была старше на восемь лет.

Муж не стал меня слушать, хотя я была недовольна его решением. Возможно он надеялся, на то что до свадьбы сына ещё очень далеко и многое может измениться, а вот союзника в борьбе с венедами он получит уже сейчас.

А когда пришла весна муж вместе с Абсолоном отправился в очередной свой поход[7]. К моему удивлению он оставил не мало воинов в Роскилле, чтобы город мог противостоять вольным викингам или небольшому отряду воинов.

Ещё больше меня поразило, что епископ пошёл в поход в воинском облачении, при нем был шлем и оружие, было очевидно он собрался сражаться[8]. Ровесник мужа он был крепок в плечах и высок, и здоровьем не обделён, ему бы быть хорошим воином.

Поход на венедов был успешен, Вальдемар взял их главный город. Епископ прошедший весь поход рядом со своим другом, был доволен. Это был для него ещё один шаг к распространению христианства в ближайший землях от границ данов. Венеды были одними из немногих оставшихся идолопоклонников, среди местных народов[9].

По возвращению из похода, король торжественно въехал в город. Ряды его сторонников среди данов увеличились, многие стремились поддержать сильного короля надеясь на милости с его стороны.

Вальдемар и до того деятельный, с ещё большим усердием взялся за дела. Он отправил послание двум папам на тот момент противостоящим друг другу Александру III и Каликсту III, последний был сторонником и очередным ставленником Фридриха Рыжебородого. Король надеялся получить от них архиепископство для Абсолона.

[1] В 1164 году, не без участия Абсолона, в Европе началась серия крестовых походов на язычников-славян, продлившаяся два десятка лет.

[2] С императором Фридрихом I у Вальдемара были также вполне дружеские отношения.

[3] Именно в этот период Фридрих Барбаросса и в начале папа Адриан IV, а впоследствии и другие папы, вели борьбу за абсолютную власть с переменным успехом. Это были времена частых смен пап, когда к церковь возглавляли сомнительные личности, как пример Андриан был незаконнорожденных сын английского священника, выскочка, сделавший в Риме головокружительную карьеру и ставший папой в сорок лет, и бесславно её завершив возможно отравленным в сорок пять лет.

Между тем ситуация в Вечном городе и Церковном государстве становилась все более напряженной. В Риме папа не пользовался авторитетом, но не из-за личных качеств — в этом римляне не имели к нему претензий, — а как олицетворение власти первосвященника. Дело дошло до того, что он был вынужден спасаться в укрепленном дворце.

[4] Именно в это время Фридрих становится императором Священной Римской империи, и пытается взять в руки власть над папством, путем их назначения. Фридрих пытался посадить на трон своего сторонника антипапу Виктора IV, но это оказалось не успешным. Новый папа Александр III, в ответ на это, отлучил императора от церкви.

[5]Чтобы скрепить свои отношения, Вальдемар заключил с ним в 1164 году договор, в силу которого сын Вальдемара, Кнуд, должен был жениться на младшей дочери Генриха Льва, а по её смерти в 1167 году — на её старшей сестре Гертруде.

[6]Гертруда Баварская (дат. Gertrud af Sachsen og Bayern; около 1154 — 1 июля 1197) — немецкая аристократка; герцогиня Швабии как супруга Фридриха IV герцога Швабрии, и королева Дании как супруга Кнуда VI. Первый брак состоялся в 12-13 лет, не продлился и года.

[7]Всего Вальдемар совершил более 20 сухопутных и морских походов. Целью их было не только территориальное расширение, но и распространение христианства. Наибольшим успехом увенчался поход 1168 года: взята была Аркона, столица руян и покорен остров Рюген, где были разрушены языческие идолы.

[8] Есть исторические сведения( датские источники) епископу Абсолону(Акселю) стоит отдать должное — епископ не отсиживался в безопасном месте во время сражений. Он принимал участие в них участие, а чтобы не пролить кровь, вместо меча в качестве оружия использовал дубину.

[9]Успехом увенчался поход 1168 года: взята была Аркона, столица венедов-руян и покорен остров Рюген, где были разрушены языческие идолы.

[10] Ка́ликст III (умер около 1179) — антипапа с сентября 1168 по 29 августа 1177 (в миру Джованни де Струми), поставленный Фридрихом I Барбароссой против папы римского Александра III. Заключив мир с папой в Венеции (в 1177), император отказался от своего ставленника и сделал его своим наместником в Беневенте.

ГЛАВА 43 КОРОЛЬ КНУД

ГЛАВА 43 КОРОЛЬ КНУД

Дания, Роскилле 1169 - 1170год

Весь следующий год муж продолжил строительство оборонительных укреплений на побережье. Абсолон в это время занимался реформированием внутреннего устройства датской церкви. Он строил церкви и монастыри, поддерживая религиозные ордена, основывал школы и делал все возможное для продвижения просвещения[1].

Кристофер и мой сын Кнуд с сестрами Марией и Маргаритой очень сдружились с племянниками Абсолона. Все мирские титулы епископ передал своим племянникам Андерсу Сунесену и Педеру Сунесену, в них он видел своих наследников.

Не скупясь, на церковные деньги, епископ настойчиво прививал королевским детям и с ними племянникам познания о мире вокруг. В Роскилле наведывались передовые умы из Рима и Парижа[2]. Они вели беседы с Абсолоном, и дети с большим желанием посещали проповеди. А ещё детям преподавали грамоту, историю, математику, они получали все доступные знания.

Меня радовало усердие Кристофера, Марии и Маргариты. Младший Кнуд, которому исполнилось семь, с горячим сердцем принимал в них участие. Он рассказывал мне, как вел беседу с одним из монахов цистерцианцем, и как он хочет помочь Абсолону в служении Богу.

Ещё семь лет назад, когда только родился Кнуд, Абсолон преобразовал аббатство Соре, принадлежавшее его семье, из бенедиктинского в цистерцианское, предоставив ему земли из своих личных владений. Уже два года епископ строит на пожалованных ему королём землях вокруг Хавна, замок для береговой обороны от венедов. И сын несмотря на малый возраст, с большим усердием взялся за это благое дело, помощи церкви.

Это единство в любви к богу радовало меня, мне думалось что мои дети растут благочестивыми чадами нашего Господа. Разве не это, сделает их достойными людьми в будущем, и не поможет при тяжелых жизненых перепетиях не сломаться, найдя опору в Боге.

Лишь Софья, которой шёл одиннадцатый год, имея взбалмышный и непоседливый характер противилась обучению Абсолона. Она при любой возможности сбегала, или пряталась. Слуги подолгу не могли её найти, а потому она часто пропускала беседы монахов и чтения божьего писания. Я сердилась на неё, ругала и пыталась хоть немного её изменить, повернув в правильное русло. Мне неведомо было тогда, что именно она принесёт мне в жизни самую большую радость. А сейчас не предвидя будущего я очень переживала за свою старшую дочь.

Уже прошло два года как вернулся из изгнания архиепископ Лундский Эскиль[3]. Его разногласия с королем, были связанны тем, что Вальдемар поддержал императора Фридриха в борьбе с папой. Абсолон постарался востановить отношения с Эскелем, вместе они провели первый датский синод в Лунде[4].

Я понимала стремление своего мужа и Абсолона сделать королевство сильным и процветающим. Они хотели единства среди простого люда и видели это в усилении королевской власти. Популярность мужа среди народа росла, этому способствовала и успешная война с венедами и история его семьи.

Смерть его отца считалась коварной и жестокой, его убийцы были осуждены церковью на изгнание. Но тогдашний король Нильс, конечно же их быстро простил и вернул, ведь именно его сын Магнус Сильный и организовал это убийство. С момента своей смерти в хвойном Харальдстедском лесу к северу от Рингстеда, случившегося 7 января 1131 года, Кнуд Лавард считался мучеником.

После возвращения архиепископа Эскиля, он организовал переговоры между Вальдемаром и папой Александром III, для привлечения короля в борьбе с императором Фридрихом на сторону папы. Именно поэтому папа канонизировал Кнуда Лаварда и он был признан святым.

После убийства король Нильс запретил хоронить Кнуда в Роскилле и тот был захоронен в Рингстед. В период подготовки перезахоронения, Абсолон и Вальдемар о чём-то подолгу тайно бесседовали. Мне не удавалось услышать о чем эти разговоры, да я и не очень к этому стремилась. Беспокойства во мне это не вызвало, думалось мне это подготовка к предстоящему. Муж приказал всем пошить новые праздничные одежды, выбрал лучшие дорогие камни и велел мастерам сделать для дочерей и сына украшения. И это не показалось мне странным, я видела в этом лишь приготовления.

В наступившем следующем году архиепископ Эскиль освятил празднества в честь перезахоронения Кнуда Лаварда, причем Абсалон помогал ему на празднике.

В канун совершённого много лет назад убийства, мы всей семьёй отправились в аббатство Рингстед, один из самых ранних бенедиктинских домов в Дании, ставшем первоначальным местом упокоения Кнуда Лаварда. Здесь была воздвигнута новая часовня при церкви Святой Марии[6] в Рингстеде. Сюда и были торжественно перенесены из старой церкви останки святого Кнуда Лаварда. Одновременно была возведена небольшая часовня (Капель Кнута Лаварда) в лесу на месте его гибели.

Мы стояли в внутри часовни Святой Марии, внутри могли раместиться только ближние люди. Епископ Абсолон проводил церемонию, дети молча стояли рядом и наблюдали за происходящим. Когда как мне думалось, всё подходило к завершению, и молитвы были уже все произнесены, муж склонил колено перед гробницей отца которого никогда не видел.

А когда он поднялся с колен он произнёс то, что стало большим потрясением для меня, а для королевства данов решившим судьбу короны на долкие столетия.

- Внук Святого Кнуда достоен носить корону! - провозглясил он.

Я не сразу поняла. что началась коронация моего сына. Муж воспользовался торжеством, чтобы для обеспечения преемственности короновать своего сына своим соправителем.

Абсолон в обход архиепископа Эскиля, не присутствующего из-за болезни на торжестве, проводил церемонию. Сын, думаю, посвященный в происходящее заранее отцом или Абсолоном, выполнял всё с достоинством и смирнием. К моему удивлению, ему только на днях исполнилось восемь лет, а он уже принимал корону и ответственность за судьбу всего королевства.

Все происходящее вызвало во мне тревогу за сына, мне казалось ему рано становиться рядом с отцом. Нужно подрасти, возмужать и окрепнуть, что понимать происходящее вокруг и иметь своё мнение. Чтобы отстаивать это мнение не смотря на угрозы и жизненые трудности.

Когда коронация завершилась и на голове сына появилась корона, лишь немного отличающаяся от короны Вальдемара, раздался громкий голос Софии, стоявшей рядом со мной.

- Кнуд Вальдемарович, стал королем данов.

Она произнесла это на языке моей родины, от неожиданности у меня из глаз потекли слезы. Повернув голову я смотрела на единственную из моих детей, пожелавшую знать его.

В ту пору когда она жила со своей теткой Кирстен, а я лишь изредко виделась с ней, и пела ей колыбельные услышанные когда-то от пестуньи, в Менске моего детства. Софье нравилось их слушать, она пыталась тоже петь. Её желание понимать о чём говорится в этих песнях, постепенно и сблизило нас. Когда другие мои дети учили латынь и церковные тексты, Софья изучала язык Руси. Со временем она с упоеньем запоминала слова, училась их произносить, а постепенно и выучила речь. Это стало нашим тихим секретом, когда мы могли говорить друг с другом, а вокруг нас не понимали. Для неё это была детская игра, а для меня отдушиной в нашей с ней любви к друг другу.

Произнесенные Софьей слова разнеслись под сводами церкви, вокруг образовалась гнетущая тишина. Софья испуганно прижалась ко мне, и я её обняла.

- Софья? - муж хмуро посмотрел на дочь, прекрасно поняв на каком языке она это произнесла. Он и сам его понимал.

- Твоя дочь назвала брата королем! - я упорно поддержала её.

- Разве ты не этого хотела, королева? - произнес Абсолон стоявший рядом, всё на том же языке.

До того я никогда не слышала, да и не знала, что он знает его. И потому не сдержав удивления, посмотрела на него.

- Хватит! - рявкнул муж, и люди вокруг вообще притихли.

- Лучше порадовалась за сына и меня, ты хоть кого-нибудь любишь?- это он уже произнёс на польском, вероятно хотел, чтобы только мы друг друга поняли. Язык своей матери я знала, знала что и муж его знает.

После его слов. я будто потерялась в пространстве, закружилось все. Дальше голос мужа звучал где-то далеко, руки и ноги стали не моими. Возможно я бы провалилась в темноту, но Абсолон не допустил этого. Он подошел, а я в круговороте что творился перед моими глазами, вдруг встретилась с его взглядом.

- Уповай на Господа, Софья, он поможет.

Муж и сын. окруженные верными людьми, направились на выход из церкви, немногочисленным окружившим церковь людям было объявлено о канонизации святого Кнуда[8] и коронации его внука тоже Кнуда. Вернувшись в Роскилле король разослал гонцов во все концы королевства с этими известиями. а так же устроил грандиозный пир посвященный коронации сына.

Именно с этого дня у данов появился новый король, и началась новая династия королей.

[1] Церковь в те времена имела большое влияние на все сферы жизни людей. Это отражалось на семейных взаимоотношениях, быте и мировозрении. Это влияние было сильным и порой судьбоносным в жизни как простых, так и высокородных людей.

[2] Рим тех времен утратил из-за двоевластии пап, своего первенства, столицей просвящения считался Париж.

[3] Глава датской церкви.

[4]Первый датский синод прошел в Лунде в 1167 году.

[5]Папа Александр III канонизировал Кнуда в 1169 году. В 1170 году архиепископ Эскиль освятил празднества в честь перезахоронения Кнуда Лаварда.

[6] В последствии Вальдемар расширил часовню и она была переименованна в часовню Святого Бендта и посвящена Бенедикту Нурсийскому.

[7]В 1170 году Вальдемар короновал своего восьмилетнего сына Кнуда и провозгласил его соправителем.

[8]Это был второй святой Кнуд у данов, примерно за пятьдесят лет до убийства Кнуда Лаванда, был убит в церкви король данов Кнуд IV, впоследствии канонизированный. Оба Кнуда( Канута) были родственниками. Кнуд Лаванд был племянником короля Кнуда IV по отцу Эрику I ( матери у Эрика и Кнуда IV возможно разные).

ГЛАВА 44 ГИБЕЛЬ МОЛОДОГО ГЕРЦОГА

ГЛАВА 44 ГИБЕЛЬ МОЛОДОГО ГЕРЦОГА

Дания, 1170 - 1173год, моё тридцатое лето.

После того как муж короновал нашего восьмилетнего сына Кнуда и провозгласил его соправителем, этим остались недовольны многочисленные принцы, имевшие притязания на престол, как родственники прежнего короля. Сторону восставших принял архиепископ Эскиль, но король удачно справился с начавшимся движением захватив всех недовольных и засадив их в заточение, содержались они в крепости Шлезвига.

Имеено туда собрался отослать Вальдемар и Кристофера, но не в заточение, а управлять герцогством. Молодой герцог с помощью своего наставника Арса, возмужал и превратился в прекрасного юношу. Король уже подумывал над тем, что ему нужна жена и это должна быть достойная сына короля пара. Даже не смотря на то, что он незаконнорожденный, невесты были очень из достойных семей.

Мне не хотелось отправлять Кристофера, так далеко. Но я понимала, что он не может навсегда остаться рядом со мной и своими сестрами и братом, ему в пору начать самостоятельную жизнь. Мы прощались с ним тепло, а мне не верилось что прошло уже семь лет. Как же быстро пролетело время, я и не заметила как наступило моё тридцатое лето жизни.

- Кристофер, сынок... - я обняла его на прощание.

- Не плачь мама София, - произнес юноша выросший на моих глазах.

Мы давно уже стали родными, я гордилась успехами пусть не родного по крови, но сына. А он давно уже называл меня мамой Софией.

Недавно Критоферу исполнилось восемнадцать, и он должен был вернуться в Шлезвиг, чтобы управлять герцогством. Вальдемар собрался отправить с ним небольшой отряд воинов и его наставника Арса. Когда я узнала об этом, то восприняла эту новость с печалью. Я оставалась одна, Оск уезжала вместе с мужем.

Полными слез глазами я смотрела, как из города уезжали родные мне люди.

В этом же году, король решил продолжить дальнейшее завоевание земель венедов. А для этого использовать Рюген, завоеванную столицу венедов, как базу для набегов. Таким образом, влияние короля достигло как Померании, так и Оботритской конфедерации, которые регулярно подвергались набегам данов. По весне небольшой отряд наших драккаров, во главе с Вальдемаром и Абсолоном отважился пройти мимо устья Одера, где они попали в засаду, устроенную вендской армией и флотом под командованием их предводителя Казимира у моста Юлин [1], надеясь положить конец набегам данов. Но Вальдемар перехитрил венедов, и разгромили их армию и флот, в первую очередь благодаря нашим кораблям, также перевозившим и кавалерию. Именно после этого венеды оставшись без короля и верховной знати были вынужденны признать сюзеренитет над ними данов.

Абсолон так же участвовал в этом походе, он обращал в христианство бывших язычников, проповедую веру христову. Он был красноречивым проповедником и умел повести за собой людей.

Отправляясь в этот поход муж знал, что я жду ребенка, но это не остановило его. Второй мой сын появился на свет 28 июня 1170 г.,в городе Рибе. Я отправилась туда, не ожидая. что роды состоятся вскоре. Но видимо тряска, вызвала скоротечные роды.

Рибе это город на западном побережье южной Ютландии, здесь располагался самый большой порт в землях данов. Именно в порт я и направлялась, чтобы встретиться с купцом, что привез мне известие из Менска.

Так как роды были преждевременными и скоротечными, сын родился очень маленьким и слабым. Надежды на то что он выживет у меня было мало и потому его тут же крестили в соборе Святой Марии. Собор был самым первым христианским собором Дании. Здесь же был похоронен убитый в июле 1137 года король данов Эрик II, отец Свена III.

Так как рядом не было мужа, и мальчик был совсем слаб, я сама перед крещением нарекла его именем. Вальдемар, мне хотелось, чтобы он стал таким же сильным и доблестным воином, как и его отец. Несмотря на слабость, ребенок пытался бороться за свою жизнь, день за днем, к моему удивлению, он жил.

Вернувшись в Роскилле, я ждала мужа, надеясь, что он обрадуется, что у него родился ещё один сын. Но незадолго до его возвращения маленький Вальдемар заболел, от жара его тело покрылось волдырями, которые вскоре стали лопаться. Из них вытекал гной, затем они покрывались коркой, которая трескалась и кровоточила. Напуганная его болезнью, и ожидая худшего, я позвала священника.

Муж приехал именно в этот страшный момент, лишь мельком взглянув на ребенка, он ушел. Я осталась одна, и так ночь за ночью я пыталась хоть немного помочь маленькому сыну. На пятый день, корки подсохли и ребенок затих, это так напугало меня, что я каждый миг прислушалась к его дыханию. Но к моей радости сын спал, тихо посапывая.

Оставив его со служанкой, я направилась поесть, потому как все эти дни почти не ела. На пороге кухни я увидела мужа, который внимательно на меня посмотрел и произнес.

- Говорил мне лекарь не трогать тебя, так я его не послушался, - после чего продолжил.

- Прикажу похоронить его в Рибе, там где и родился. Был бы я там, не взял бы его на руки[2].

Я прикрыла рот рукой, опасаясь своего крика. И всё же не выдержала, закричала:

- Ненавижу тебя! Мой сын жив, слышишь жив!

Крик настолько поразил мужа, что он окаменел. А я же продолжала кричать.

- Отныне забудь про него! Отныне он только мой сын! - я ударила его кулаком в грудь.

- И запомни если такое случится, мои дети упокоятся рядом со мной, а не как безвестные...

- Сонька...

Не дав мужу договорить, я убежала.

После этих моих слов, наступила пустота в моей с мужем жизни. Много дней мы не разговаривали и старались не встречаться живя в одном доме. Уже через пару месяцев, муж вновь выдвинулся в очередной поход, в этот раз он отправился в Норвегию. Он хотел посадить на престол нашего сына Кнуда, в раздираемой войнами стране, принцы воевали между собой за власть. Имея родственные связи с последними норвежскими королями, Вальдемар мог стать королем норвегов.

Всё это время я не получала никаких известий от Магнуса и Эрны, хотя прошло уже два года. Уехавший Арс сообщил мне вскоре после их отъезда что они благополучно добрались. Я тосковала, только ничего не могла изменить.

Именно во время похода мужа в Норвегию, оставшийся за главного в моем фелаге обратился ко мне с просьбой.

- Королева, позволь нам уйти в Bермар-Орлюмюнде , поговорив мы решили восcоединиться с ушедшими туда?

-Оставляете меня? - произнесла я задумчиво, и тут же добавила.

- Какие у вас вести от Магнуса? Как Эрна?

- Мы мало знаем, королева. Знаем, что Магнусу нужна наша помощь...

- Помощь? Что там случилось?

- Не ведаем... Сам Магнус не просил нас о помощи, но верные люди принесли известие, что наше место там.

- Идите, и побыстрее. Когда прибудете отправьте ко мне известие, я хочу знать, что случилось. И еще, если нужно будет, отправлю вам помощь. Слышишь, сколько нужно людей, столько и отправлю.

На следующий день остатки фелага ушли из Роскилле, оставив на моей душе ещё одну рану.

Норвежский поход Вальдемара не увенчался успехом, разрозненные норвежцы под угрозой врага сумели объединиться и дать отпор королю данов, выбрали нового короля и на время успокоились. После возвращения почти год муж не появлялся в Роскилле, будто избегая меня, большую часть времени он проводил в замке Вордингборга, того что с таким упорством строил.

Почти год у меня пролетел незаметно, я поднимала сына и справилась с этим.

Перед самым Рождеством, в канун 1173 года муж всё же вернулся в столицу данов. Мне не сообщали о его возвращении до самого его прихода в Роскилле, думается мне то был его приказ.

Это было неожиданным, я вернулась из церкви со старшими детьми, и направилась к младшему Вальдемару. Он остался дома, вместе со своей пестуньей, слишком уж холодно было на улице и я не решилась по такому морозу нести его на службу в церковь.

Я застала мужа с маленьким Вальдемаром на руках, он прижимал ребенка к себе и что-то тихо ему говорил. Какое-то время я стояла тихо и наблюдала за ними и вдруг сын обоими ручками обхватил отца за шею и прижался к нему.

Молча подошла и посмотрела на мужа, он отвел глаза и отдал сына пестунье.

- Ты хорошая мать Софья, достойная жена...

В его голосе было сожаление, я нахмурилась силясь понять что он хочет этим сказать.

А он не продолжил, вышел. Не понимая, что происходит, я догнала его в коридоре.

- Вальдемар? Что это значит? С чего это ты вдруг вернулся?

- Хотел увидеть тебя и сына, - он остановился и развернувшись посмотрел на меня.

- Сыну больше двух лет, а ты только вспомнил о нём? - пораженно произнесла.

Муж тяжко вздохнул, потёр рукой глаза.

- Я не забывал о нём и о тебе. Не на миг не забывал.

Я в упор смотрела на мужа, пытаясь сдержать свой гнев, дышала тяжело и рывками.

- Сонька, разве я мало сделал для того, чтобы мои дети и ты гордились мной? Или может я мало в наследство им оставляю? Ты моя жена, но только постоянно ты видишь во мне врага.

- Врага я вижу? - поразилась.

- Ты сам пожелал отказаться от сына. Ты Вальдемар, а не я не захотел остаться с нами. Когда мне нужна была твоя поддержка в борьбе за его жизнь, ты отвернулся и ушёл. А теперь Вальдемар ты винишь меня?

- Я не виню... О другом говорю. Я счастлив, что у меня есть сын, и что ты нарекла его моим именем. Тот порыв, когда я сказал, что не взял бы его на руки, был желанием оградить тебя от заботы о больном ребенке. Это была моя вина, мне не следовало нарушать советов лекаря.

- Он полностью выздоровел...

- Я знаю, мне ежедневно об этом приносили вести. Сонька я знаю, что ты лучшая мать для моих детей.

Я заплакала, слезы потекли и сдержаться не могла. Вальдемар протянул руки и прижал меня к себе. Какое-то время мы стояли молча, оба пытались успокоиться.

- Я люблю тебя, Сонька. Только очень уж мы разные, нет нам покоя и счастья.

Он был прав, и потому от этого было ещё горче и больнее. Мы примирились, наступила пора успокоения, жаль что недолго было это спокойствие.

Наступила весна и вновь Вальдемар собрался в поход. С огорчением я узнала об этом. В этот раз он собирал объединённые силы данов в поход на земли соседних графств. Уставшая от бесконечных его походов, от того что все заботы и управление королевством, пусть и с поддержкой Абсолона, ложится на мои плечи, я обратилась к мужу.

- Вальдемар, прошу тебя измени решение.

- Нет, сборы уже идут к завершению.

- Прошу тебя, у меня плохое предчувствие.

- Не говори глупости, Сонька. Абсолон нас благословил, мы вернёмся с победой.

Нет, муж не хотел меня слушать, все мои просьбы и увещевания на него не действовали.

Во все последние походы с королем ходил его старший сын герцог Шлезвига и южной Ютландии Кристофер. Вальдемар недавно наградил его за успехи и расширил его владения герцогством Южная Ютландия. Мой названный сын стал взрослым мужчиной, опытным воином, побывавшем уже не в одном сражении. Пару раз я его видела перед походами, этот раз он тоже прибыл в Роскилле. Мы тепло обнялись, Кристофер сообщил мне, что скоро состоится его свадьба, король выбрал для него жену. Он был радостен и полон надежд на будущее.

Вот таким я его и запомнила.

В Роскилле Кристофер вернулся в телеге, накрытый парой бычьих шкур.

Во время сражения, герцог Кристофер получил смертельное ранение, умерев на поле бранном.

Когда ты теряешь впервые, ты не можешь это принять и осознать. Будто мир вокруг остановился и ты потерялся в нём.

Муж спустившись с коня, подошел к телеге. Осунувшийся, будто постаревший в один миг, он стоял возле телеги с Кристофером опустив голову.

Я подошла к мужу и так молча мы смотрели на телегу, это была наша первая общая потеря.

Уже на следующий траурная похоронная церемония направилась в часовню при церкви Святой Марии в Рингстеде. Тело герцога Шлизвига и Южной Ютландии, везли к месту его последнего упокоения в часовню, где захоронены останки его деда, Кнуда Лаванда[3].

[1] Мост Юлин - современный Волин.

[2] Не взять на руки, значит не признать ребенка своим( из языческих верований викингов)

[3] В исторических сведениях о герцоге Кристофере нет единства - возможные даты смерти 1166г, 1170г, 1173г. Так же часто говорится, что это сын ВальдемараI и его любовницы, но есть сведения, что это их общий с Софьей сын. Но это мало вероятно. Объясню почему - Кристофер мог стать герцогом Шлезвига и Юж. Ютландии только в случае его старшинства над Кнудом. По официальной версии от родился 1150году и умер 15июня 1173года(в бою). На надгробии в часовни Св. Марии( сейчас Св. Бендта) значится - "их сын" ( то есть короля и королевы) герцог Кристофер с датой смерти 1166г. Возможно это два разных Кристофера.

ГЛАВА 45/1 ОТЪЕЗД ИЗ РОСКИЛЛЕ

ГЛАВА 45/1 ОТЪЕЗД ИЗ РОСКИЛЛЕ

Дания, 1174 год, Роскилле - Вордингборг.

В последнии дни зимы наступившего 1174 года, я впервые получила известие из Bеймара-Орлюмюнде. Рукой Магнуса было написано, что они возвращаются в Роскилле. Я была несказанно рада, до слез, до чего-то того, что не могла сдержать в себе.

Весточку с несколькими словами я завязала в узелок и подвесила на шнурке на шею. Это было всё, что я могла сохранить для себя, связанное с Магнусом.

Вечно занятый Вальдемар, после смерти Кристофера ещё больше углубился в дела и походы. Он будто в них искал забытье от боли потери. Изредка появляясь в Роскилле, он приезжал на советы с ярлами. Абсолон участвовал в них, после чего они по долгу, что-то обсуждали.

В начале весны, когда начали таять снега, у ворот Роскилле появились воины моего фелага и Магнус. Я встречала их, не имея возможности подойти к Магнусу, а потому я бросилась к Эрне. И тут же с радостью увидела, что она ждет ребенка. Мне казалось, что это свершилось то, что принесет наконец мне успокоения, а Магнусу счастье. Радость отцовства наполнит его жизнь смыслом и я буду за него спокойна.

Мне выпало несколько радостных дней рядом с друзьями. Я устроила пир в знак приветствия вернувшемуся фелагу, так я взяла у судьбы возможность быть рядом с Магнусом. За столом я сидела рядом с Эрной, а напротив за мужским столом, Магнус.

Я могла не опасаясь осуждения и подозрений смотреть на него. Эрна радостно щебетавшая о своей такой долгожданной радости, рассказала мне всё историю их с Магнусом злоключений. Лекарь всё же помог им, хоть и долго пришлось Эрне принимать его снадобья. Поведала она мне и почему они вернулись, лекарь умер их больше ничего не сдерживало в графстве Bермара-Орлюмюнде. Магнус был против отъезда опасаясь за жизнь ребенка и Эрны. Но именно она настояла на том, что ребенок должен появиться на свет на родной для него стороне. Самочувствие Эрны не вызывало опасений, и потому я сказала, что она была права.

Уже на следующий день после пира, неожиданно, будто его известили, Вальдемар вернулся в Роскилле из замка Вордингборга. Еще у ворот в город, он быстро спустился с коня и направился мимо преветствующих его людей прямо к дому Эрны и Магнуса.

Он даже не посмотрел в мою сторону, будто я и не встречала его с маленьким Вальдемаром на руках.

Замерев от испуга, я будто окаменела. Что я почувствовала в этот миг? Беспомощность и страх за жизнь Магнуса и Эрны. Если муж захочет что-то сделать с Магнусом, то Эрна бросится защищать мужа. Что будет с ней после этого?

Но вступиться я не могла, не могла вступиться за чужого мужчину. Мужняя жена не может пререкаться с мужем на глазах чужих. Порыв свой всё же не сдержала, бросилась вслед за мужем, к дому.

Уже у входа я услышала громкие голоса, и потому только ускорилась, стремительно распахнув дверь застыла на пороге.

Они стояли друг напротив друга, рука мужа лежала на рукоятке меча. Эрна закрывала собой Магнуса, он же пытался её отодвинуть. Я смотрела на всё это, затаив дыхание, боясь сделать или сказать. что-то, что справоцирует мужа выхватить меч.

- Вальдемар, отложи разговоры и дела, дети соскучились. И я так ждала тебя... - я всё же решилась заговорить.

Муж повернул голову и посмотрел на меня, глаза были черные, он был в гневе. Взгляд который я видела редко, но не сомневаюсь именно с таким он и убивал врагов.

- Эрна и Магнус приехали навсегда, потому позже всё обговорите. Пойдем в дом... - проигнорировав его взгляд, я сделала пару шагов приближаясь к мужу.

- Иди к детям, - процедил муж сквозь зубы.

-Идем-идем, дети ждут, - я сделала ещё пару шагов, приблизилась.

А потом я сделала то, что не ожидал муж. Он никогда до того не позволял себе проявления чувств на людях. Мне тоже это было не позволительно, но не потому что он стеснялся их, он оберегал меня. Чтобы только никто на меня не посмотрел плохим взглядом, не сказал обо мне плохо. И к тому же я много времени была затежелевшей и значит плохой глаз мне мог навредить.

- Да и я соскучилась, - я руку положила на плечо мужа.

Вальдемар не ожидал от меня такого, замер. А я решила идти до конца и наклонила голову на его предплечье.

Муж растерянно стоял и молчал. Вальдемар младший, которому вот-вот должно было исполниться четыре года, потянулся к нему ручками. В ответ его отец убрал руку с рукоятки меча и обнял сына. После чего он взял его на руки и направился к двери, я же последовала за ним.

Вальдемар ревновал, это я поняла той же ночью, которую после долгого перерыва мы вновь провели вместе. Несколько раз он повторял, что я его жена, до конца его дней я его. У меня были сомнения, думала он соскучился и потому все эти его слова.

Но уже утром муж произнес напугавшие меня слова.

- В Роскилле останется только один из нас, - вновь глаза Вальдемара почернели.

Он не назвал имен, но мы оба знали о ком он говорит. Я ещё не успела ответить, а он продолжил.

- Завтра ты вместе с детьми уходишь со мной в Вордингборг.

- Вальдемар...

- Или он уйдет из Роскилле, если ты так желаешь здесь остаться! - муж повысил голос.

У меня не было выбора, только судьба которая всё так же решала за меня. Мне так хотелось быть хотя бы недалеко от того кто никогда не сможет быть рядом со мной. Но даже этого меня судьба лишала...

Я молча подчинилась мужу, слезы которые когда-то приносили мне облегчение уже выплаканы, осталась печаль и понимание, что только смирение мне начертано судьбой.

Попрощаться с Магнусом я не могла, а потому прощалась с Эрной. Он стоял в стороне, далеко, я видела его. Эрна тоже была печальна, но её слова сделали мне только больнее.

- Хозяйка. не печалься. Король не навсегда покидает Роскилле, вы вернётесь.

- Надеюсь мы будем навещать вас. Когда только...- отвечала я ей.

- А сейчас так будет лучше всем... - произнесла она поразившие меня слова.

Она чувствовала, чувствовала мою невидимую, как мне казалось, нить связывающую меня с Магнусом. Значит и муж чувствовал, думала я уезжая из Роскилле.

На новом месте я немного забылась погрузившись заботы об устройстве на новом месте и о детях. Софья к тому моменту подросшая, пятнадцать уж ей исполнилось была моей помошницей во всех делах.

Наступившее лето этого года было теплым, радостным и необычным, муж впервые не ушел в поход и мы много времени проводили вместе всей семьей. Я уже знала, что жду своего пятого ребенка, но до последнего скрывала от мужа. Страх за то. что он вновь бросит меня и не признает ребенка сидел во мне со страшной силой. Остаться одной в этом замке мне было невыносимо.

Но к моему изумлению он очень обрадовался известию, что скоро в нашей семье будет пополнение. Всё шло к тому, что ребенок появится на свет после Рождества, всё говорило о том, что это будет девочка. Вспомнив о том что Эрна по всем приметам ждет сына, я была счастлива вдвойне. Радость моя была ещё и в том, что я надеялась на чудо. Мне мечталось о том, что наши с Магнусом дети могут породниться. Это в будущем конечно, но это давало надежду.

Вальдемар не желая со мной расставаться, отказался от всех своих планов. Впервые за долгое время он был со мной и детьми рядом. Это и радовало, и тяготило меня. Мне было непривычно проводить столько времени рядом с ним, но я видела как мужу это нравилось. Дети были радостны и счастливы, муж как никогда почти всё время был с ними.

Вальдемара до того мало участвовавшего в жизни и воспитании детей удивляло, что Мария, Маргарита и Кнуд, под неусыпным контролем и воспитанием Абсолона были очень набожны. Они исполняли все церковные уставы и правила, брали посильные для них обеты, то молчания, то отказа от еды или воды. Это даже для нас с мужем, верующих и почитающих Иисуса Христа, было непонятным[1]. Муж только сейчас обратил на это внимание, хотя прежде я ему не единожды говорила, что детей нужно учить мирским учителям.

После непростого разговора с Абсолоном, муж назначил для Кнуда наставника в военном ремесле и рыцарском уставе[2]. Кнуд подчинился отцу. А вот Мария и Маргарита слезно упросили отца и меня не запрещать им посещать церковные службы и проповеди. После долгих раздумий мы согласились на это. Как сказал муж, это не помешает им, как будущим женам. Он говорил о смирении и кротости женской. Но и дочерям от из французских земель пригласил наставниц, они обучали их наукам и манерам, что должны быть у дочерей короля.

Бесспорно, я дала своим детям всё то что умела и знала сама. Но я никогда не была в осознанном возрасте в других королевствах и не видела жизни там. А ведь мои дочери могли стать королевами других стран, и потому им надлежало быть достойно воспитанными.

[1] Это была эпоха первых крестовых походов и крайней набожности, как пример могу привести что рыцари давали обеты целомудрия(целибат), молчания и бедности. Короли той эпохи тоже были набожны и были случая целомудренной жизни с супругами. Например, король Людовик VII Французский. Раннее образование юного Людовика предполагало церковную карьеру. В результате он стал хорошо образованным и исключительно набожным, но его жизненный путь решительно изменился после случайной смерти его старшего брата Филиппа в 1131 году, когда Людовик неожиданно стал наследником французского престола. А ещё это эпоха таких великих королей как Генриха Плантагенета и его жены Элеоноры Аквитанской( её первый муж Людовик VII Французский) а так же рыцарства и куртуазной любви.

[2] В 11 веке пришла эпоха рыцарства в Европу. Отец Вальдемара, Кнуд Лавард, считался первым рыцарем Дании, Его смерть тоже это отражает, убийцы воспользовались этим и заманили его в ловушку зная что он придет на встречу.

ГЛАВА 45/2 СМЕРТЬ ЭРНЫ

ГЛАВА 45/2 СМЕРТЬ ЭРНЫ

Дания, 1174 год, Вордингборг - Роскилле.

В последние дни лета пришло известие из Роскилле, не сомневалась, что это для мужа вести, он с посланцем о чём-то долго беседовал, а потому я даже не расспросила о нем Вальдемара. Продолжая беспечно заниматься детьми, не сомневалась в том, что мы с мужем делаем всё для их благополучия

Минуло лето и началась осень. В один из дней, зная, что Эрна должна была вскоре родить ребенка, обратилась к мужу.

- Вальдемар, пошли в Роскилле.

- К чему?

- Хочу знать когда появится на свет ребенок Эрны.

В ответ муж внимательно на меня посмотрел. Я ответила ему вопросительно поднятой бровью и слегка пожатыми плечами.

- Или ты хочешь знать кто родился у него? - он вновь не произнёс имени Магнуса.

- Я хочу знать, всё ли благополучно у моей подруги, - произнесла твёрдо.

Муж ничего не ответил, но я узнала вскоре, что он отправил посланника в Роскилле. К моему удивлению минул уже первый месяц осени, и только к этому времени тот вернулся[1].

В нетерпении я совершила то, чего давно уж не делала. Я встала у двери и стала прислушиваться. Но дверь была толстой и тяжелой, приоткрыть я её не могла из-за боязни окрика мужа. А потому мне было почти ничего не слышно. И потому громкий голос мужа немного испугал меня.

- Он ушел?

Посланник что-то тихо ответил.

- Уверен, сам видел? - добавил муж.

Вновь ответа я не поняла, но почему-то вдруг подумала он о Магнусе, только не могла понять куда он мог уйти от Эрны с ребенком.

- Возвращайся в Роскилле, только королеве на глаза не попадайся, - это вновь муж.

От этих слов сердце кольнуло, но я так и не поняла ничего. Отойдя от двери, я стала ждать ухода посланника и возможности поговорить с мужем. Выходя посланник увидел меня, и потому стремительно выскочил из дома. Я проводила его взглядом и только после этого посмотрела на стоявшего и смотревшего на меня мужа.

Не понимая происходящего, я направилась к нему, он же ничего не сказав, развернулся и пошел внутрь комнаты, я за ним.

- Вальдемар, Эрна родила? - в радостном ожидании проговорила.

- Нет, - глухо ответил муж.

- Как нет? Все сроки вышли..

Муж замер взглядом на моем лице. От этого взгляда я вдруг почувствовала внутри неминуемое.

- Что случилось?

- Господь прибрал её... - муж не сводил с меня глаз.

- Что? - я вздохнуть даже не могла.

- Успокойся, всё уж случилось давно, - муж.

- Ааа, - только и выдавила я из себя.

- С месяц уже, не разродилась она.

Я закрыла рот рукой, в смятении чувст.

- Ты молчал?

- Успокойся, Сонька. Молчал, потому что боялся за тебя и дитё наше.

Перед глазами мир стал кружиться, муж не дал мне упасть, подхватил на руки, но я всё же погрузилась в темноту.

Когда я открыла глаза, то увидела склонившуюся надо мной старшую дочь Софью.

- Матушка тебе лучше? - то взволнованный её голос.

- Да доченька, ты иди успокой и присмотри за младшими, - попросила я её.

Она ушла, а в комнату вошел муж и остановившись поблизости, стал молча на меня смотреть. Я не смотрела на него, только почувствовала.

- Ей не могли помочь, рядом было двалекаря...

- Я бы ей помогла...

Зло посмотрев на мужа, отвернулась.

- На всё воля господня, - это муж.

Повернувшись к мужу я произнесла.

- На небесах, а тут твоя? - это был укор.

- Ты не дал мне с ней простится...

- Я боялся за тебя и ... Господь её прибрал.

- Мы едим в Роскилле, я хочу видеть её могилу, откажешь, убегу и пойду пешком, - я была уверенна в своих словах.

Муж несколько мгновений смотрел на меня, потом согласно махнув головой, и вышел.

Я осталась одна, пытаясь придти в себя и успокоиться, старалась не навредить своей нерождённой ещё дочери. Меня накрыли воспоминания о первой встречи с Эрной, о наших проведенных вместе днях, о радостях и печалях, что мы делили поровну, о её несчастливой судьбе.

Через пару дней в замок приехал один из лекарей, что помогал Эрне. Как я узнала он прислан императором Фридрихом, по просьбе моего мужа. Вальдемар переживал за меня и ребенка и вызвал его для меня. Но временно оставил в Роскилле, зная насколько для меня важна Эрна и её ребенок. Несомненно. этот лекарь был хорошим, все вокруг знали, что при дворе императора находятся самые лучшие умы и знатоки своего дела. Это лучшие живописцы, архитекторы и строители, лекари, философы и другие ученые со всего света. Не жаловал император только поэтов и музыкантов, они в основном были при дворе Генриха Английского и его жены Элеоноры.

Лекарь и поведал мне печальную судьбу Эрны. Она не могла разродиться потому что по его мнению ребенок умер ещё в утробе незадолго до родов. Именно из-за этого перед родами у подруги моей началась агония, она была в жаре и лихорадке[2] Лекарь утверждал, что спасти её никто не мог.

Ещё дней семь лекарь не давал добро на мой отъезд из замка опасаясь за меня. Но я настояла и в середине второго осеннего месяца мы всё же отбыли Роскилле. Прибыли мы туда только в полдень второго дня, по приказу короля ехали мы неспешно.

Как только я спустилась с телеги на землю, в сопровождении слуги направилась к месту погоста при местном соборе. Не послушав ни лекаря, ни мужа, я шла к свое подруге, чтобы просить прощения. За всё что сделала и чего не сделала.

Оставив слугу на входе, я медленно шла между могилками. Впереди был виден большой каменный крест, я не знал кто его воздвиг и в чью память. Но когда к нему подошла, увидела надпись.

" ЭРНА И НАШ СЫН"

Опустившись на колени, я заплакала.

- Прости меня, прости...

Слезы струились из моих глаз, было тихо и только ветер шелестел листвой на деревьях.

А я продолжала шептать слова, будто думая, что она меня услышит.

- За то что оставила тебя, прости...

- За Магнуса...

- Сонька, вставай, - муж потянул меня с земли, пытаясь поднять, я не слышала когда он подошел.

- Оставь меня. Дай проститься. - я попыталась освободиться от его рук.

- Ты не в чём не виновата. Разве ты мало для неё сделала? Жизнь спасла, мужа дала, даже дитё помогла... - муж осёкся, поняв что говорит не то.

- Иди... Дай побыть одной...

Муж вздохнул и нахмурившись посмотрел на меня, но выполнил мою просьбу.

- Сонька, не мучь себя. Я у входа буду ждать...

Он ушёл, я долго молча стояла у могилы. Больше я ничего не говорила и не просила прощения. Кто кроме меня самой мог меня услышать. Эрне уже были не нужны мои слова.

Когда я пошла к выходу с кладбище, встретил там мужа, я задала только один вопрос.

- Куда ты отправил Магнуса?

В ответ Вальдемар опустил голову.

- Он сам...

- Врёшь... Я слышала, что ты посланнику говорил.

- Да-да! - закричал он.

- Это я приказал ему убраться из Роскилле. Хоть куда, только подальше от тебя.

От его слов я застыла на месте и закрыла глаза.

- Что ты делаешь Вальдемар? Что?

- Всё что я делаю, это охраняю свою семью...

Позже я узнала, что с Магнусом ушел весь фелаг. Только вот куда, никто не знал.

[1] Расстояние от Роскилле до Вордингборга примерно 80 км, Лошадь преодолеет это расстояние 8-12 часов, приблизительно за день. То есть туда и обратно можно со сменой лошади добраться за сутки.

[2] Это признаки сепсиса, по простому заражение крови. В те времена (да и сейчас, если опоздать с лечением) от этого умирали.

ГЛАВА 46 СОНЬКА

ГЛАВА 46 СОНЬКА

1174 год, Роскилле - Магграфство Браденбург

Первое время я заперлась в своей комнате и не хотела никого видеть, не детей и не тем более мужа. Приходившего лекаря я отсылала, ничего в этой жизни мне уже не хотелось. Думать о детях мне было больно, их судьбы меня беспокоили. Но я знала отец их не бросит, они всегда будут под присмотром.

Закончилось всё тем, что в один из моих, в последнее время, редких выходов в собор на службу, ко мне подошел Абсолон.

- Софья, посмотри вокруг, что ты видишь?

Я подняла глаза и осмотрелась, рядом стояла Софья, и маленький Вальдемар. Чуть в стороне у икон на коленях молились Мария и Маргарита с Кнудом. А ещё дальше люди из ближних, они смотрели на меня.

Непонимающе я повернула голову к священнику.

- О чём ты говоришь?

- О том, что вокруг живые люди. И ты живая...

- Оставь уж Абсолон свои поучения, я ещё помню тебя без облачения церковного, - укорила его, не так он и безгрешен.

- Я изменился, если ты не видишь. Сам выбрал такой путь, ему и следую. А вот ты потерялась...

- Да, это так. Мой путь замела метель жизни. Ничего не вижу и никуда не иду.

- Вижу. Ты понимаешь, что разрушаешь своим безразличием всё вокруг? И семью теряешь и мужа отворачиваешь.

- Хочешь сказать, что я не борюсь за свою жизнь, что несёт меня только лишь течение её. А сам то ты? Не боролся даже за Эрну.

Проговорив это я сама испугалась сказанного. Подняв глаза встретилась взглядом с епископом.

- Я отпевал её и провожал в последнюю дорогу, надеюсь что мы встретимся с ней на небесах. Я стараюсь быть достойным её безгрешия, чтобы быть там вместе.

- Прости Абсолон, я была не права...

Я повернулась желая прекратить этот болезненный разговор, но епископ остановил меня.

- Все мы совершаем ошибки, но есть ещё время и силы их исправить.

- Ошибки... Исправить...- проговорила я задумавшись.

Понимая насколько Абсолон образован и умён, я ценила его слова. Он не просто был образован, он и вокруг людей обучал. Он интересовался историей и культурой своей страны, поручил Саксу Грамматику написать всеобъемлющую хронику истории данов [1]. Ещё в 1171 году Абсалон издал "закон о церкви Зеландии" [2], который сократил количество нарушений канонического права, за которые церковь могла штрафовать общественность, и одновременно ввел систему оплаты десятины. Нарушение закона было определено как предмет светского судебного процесса.

Мы какое-то время молча смотрели друг на друга и думали, а потом Абсолон продолжил.

- Софья, обрети себя, чтобы почувствовать жизнь и счастье.

Я дёрнулась от его слов, такую боль они мне причинили. Больше ничего не говоря, я ушла.

Дома я несколько дней просидела в своих покоях, обдумывая сказанное священником. В его словах была истина, и от понимания этого в душе всё переворачивались. Принимая решение, я понимала что это может разрушить всё, что я так вдохновенно строила в своей жизни. Замки из песка, такими мне виделись эти строения моей жизни. Я хотела ветра перемен, даже если он снесет всю мою предыдущую жизнь. На тридцать пятом году своей жизни, я позволила вновь вернуться Соньке. Она должна жить, вопреки всему. Воплотить в жизнь всё о чем она мечтала, что ей снилось и к чему её тянуло.

Осознав свои стремления я быстрым шагом направилась к покоям мужа. Распахнув дверь я заметила напуганных слуг, что шарахнулись в сторону.

- Вальдемар! - я посмотрела на умывающегося мужа.

Король выпрямился и повернув голову посмотрел на меня. Рукой махнул слугам, чтобы они вышли.

- Скажи мне мой муж, почему в Роскилле нет ни музыкантов, ни певцов? Почему при дворе короля данов, нет своих лекарей и строителей? И где сам королевский двор? Где нарядные платья королевы и дочерей короля? Где дамы и рыцари?

Муж внимательно смотревший на меня, отбросил в сторону ткань, которой вытирался.

- Тебе мало украшений, что я дарил? - выгнул он бровь дугой.

- Меня не интересует их блеск и ты это знаешь. Я о другом говорю, о том чтобы все видели силу и могущество короля данов. Она у тебя есть Вальдемар, это без сомнений. Так пусть все видят и уважают. А для этого людям нужно видишь блеск и шелуху поверхностную. Да и не мешает твоим дочерям знания о мире вокруг. Ты же собираешься их выдать замуж за достойных их положения мужей?

- Да, ты как всегда права. Кстати для Софьи пора подбирать мужа.

- Вот, поэтому нужно многое сделать в самом Роскилле. Для начала пошить нам платья...

Я принялась уже размышлять.

- У вас их разве не в достатке? - удивился король.

- Вальдемар... У моих детей нет не в чём недостатка благодаря тебе.

Муж удовлетворительно кивнул, а я продолжила.

- Ты давно был на другой стороне? Вальдемар, ты хоть понимаешь, что их засмеют иностранные принцы и даже магграфы.

- Кто это посмеет? - ударил муж кулаком по столу.

- Боясь тебя, они не будут делать это тебе в лицо, а вот за спиной...

- Сонька, хватит загадки мне загадывать. Что ты хочешь сделать?

- Пойдем, для начала примем пищу, - Вальдемар вновь удивленно дернул бровью, но последовал за мной.

Вместе мы вошли в помещение где обычно вкушали пищу, ели мы за разными столами. Вальдемар сидел за большим, уставленным множеством блюд. Я обычно в углу, за маленьким и блюд было мало, так как я предпочитала простую и не жирную пищу.

В этот раз я направилась к столу мужа и села на скамью, раньше короля.

Муж видимо этого не ожидал, а потому удивленно на меня уставился.

- Вальдемар садись, мы продолжим разговор.

Муж присел, но ничего не поняв продолжил на меня смотреть.

- В Риме, в Англии, в Аквитании и ещё много где, женщина и мужчина, если они муж и жена, имея достойное образование сидят за одним столом. Если ж у мужа гости, тогда только она сидит с дамами отдельно. Скажи Вальдемар, мы с тобой достойно образованны?

- Сонька, достаточно того, что ты скажешь, что хочешь сидеть за одним столом со мной.

Я не ожидала подобной речи от него, он вновь всё не так понял.

- Ты понимаешь, что дети должны об этом знать. В будущем им предстоит так себя вести.

- Угу, - потянулся муж за едой и добавил.

- Софья думаю с эти справится. А вот Марию и Маргариту придется после обморока откачивать.

Я на эти его слова недовольно нахмурилась.

- Пусть привыкают понемногу.

Король больше ничего не говорил, принимал пищу спокойно и неторопливо. А вот мне с непривычки кусок в горло не лез, но я упорная и потому привыкну.

Ещё через несколько дней я попросила у мужа пригласить мастеров из Византии, а ещё и с земель Руси. Мне хотелось. чтобы они написали для моих детей псалтыри, каждому на языке, что он пожелает. Софья попросила на языке греческом, именно на нем были написаны псалтыри моей родины. Кнуду, Марии и Маргарите будут писать на латыни. А вот Вальдемару и своей ещё не рожденной дочери я дам выбор позже, когда они немного подрастут.

Муж и эту мою просьбу выполнил молча, будто я и не просила ничего у него.

А вот когда я узнала, что он вновь уходит из Роскилле в соседние земли. На мою просьбу взять меня с собой, он ничего не ответил. Лишь на следующее утро, заговорил об этом сам.

- Софья...

Удивительно от него было слышать это моё имя.

- Тебе в дороге будет тяжело, да и куда я денусь-то. Я тебе уж говорил, ты моя жена до конца моих дней.

Я не сразу поняла сказанное, но всё же удивлена была.

- Муж, мне нужно побывать в Браденбурге[3]. Понимаешь?

- Зачем? - муж не понимал.

- Насколько я знаю, там будут рыцари и дамы ближних графств и магграфств. Я должна это увидеть, понять и дать детям знания о мире вокруг.

Муж молча на меня смотрел, было видно он думает.

- Да, и не только они, будут и посланники короля Генриха, герцог Анжуйский, кто-то от Аквитании и Гаскони, ожидается представитель императора Фридриха и возможно сам король Франции Людовик VII.

- О тем более, я должна это видеть.

Муж продолжал молчать и думать. А затем резко наклонился ко мне и произнес мне почти в ухо.

- Сонька, почему ты так надолго бросила меня в этом мире...

От неожиданности его слов я уставилась на мужа. А он сгреб меня одной рукой и прижал к себе.

Мы отправились в Браденбург вместе, впервые. Лекарь сопровождал меня, до родов оставалось два месяца и я надеялась вернуться к их сроку в Роскилле. Дети, в том числе и старшая Софья остались дома, под присмотром пестуний и слуг.

У меня было странное ощущение, будто какое-то ожидание чуда. А потому, я как и любая женщина, выбрала лучшие свои платья и драгоценности, многого не понимая, я действовала опираясь на свои ощущения. Выбор мой пал на простое платье, красного цвета расшитое драгоценными камнями пошитое по византийскому и русскому обычаю[4]. Так по моим задумкам шили платья для меня местные мастерицы.

Наудивление легко мне далась дорога, было необычно увидеть в дороге поселения. Но как только мы приблизились к границам нашего королевства, я испытала беспокойство. Как всё пройдет, не буду ли я нелепо смотреться на фоне других дам.

Событие на которое мы ехали было свадьбой магграфа Бранденбурга Отто I с Адой Голландской, Отто был сыном знаменитого Альберта I Медведя. Это был великий человек, сильный и красивый мужчина. Я застала его уже умудренным стариком, его жену звали Софи и было у них дюжина детей. Его старший сын Отто женился во второй раз, первая его жена умерла.

Вальдемар взял с собой в дорогу сына граф Германа I Орламюнде[5], граф проводил пол жизни в бесконечных крестовых походах, и в борьбе за графство с с ландграфом Тюрингии Людвигом III. Не единожды попадал в плен и потому опасаясь за жизнь наследника, отправил сына Зигфрида под опека своего союзника короля данов. Зигфрид был скромным и добропорядочным юношей, которому пошёл уже девятнадцатый год.

[1] Сакс Грамматик - Саксон Грамматик (лат. Saxo Grammaticus; около 1150 — около 1220) — датский хронист, автор латинских «Деяний данов» (лат. Gesta Danorum) в 16 томах, изложивший в них древнейшие скандинавские саги. Всеобъемлющую хронику истории датчан -Gesta Danorum

[2] Закон о церкви Зеландии - датский:Sjællandske Kirkelov

[3] Сейчас это территория Германии, тогда это отдельное магграфство. Магграфство Браденбург и графство Веймар-Орламюнде, Рюген( венедская столица) - всё это бывшие территории славянских племен, таких как венеды, ободриты, лютичи и ряда других. Все они были завоеванны Священной Римской империей, Данией и Германией, постепенно ассимелировались в немецкими и датскими поселенцами.

[4] Платья того времени были достаточно свободные с завышенной талией они красивыми складками спускались до щиколотки, имели рукава от локтя широкие и удлинённые. Мода на такие платья пришла в Европу из Византии в эпоху крестовых походов.

[5] Граф Герман I Орламюнде младший брат Отто I Бранденбургского, на чью свадьбу и ехали Софья и Вальдемар.

Магграфство по современным размерам примерно это область, графство район. То есть магграфство может объединять несколько графств.

ГЛАВА 47 ИНГЕБОРГА ДАТСКАЯ

ГЛАВА 47 ИНГЕБОРГА ДАТСКАЯ

1174 год, Магграфство Браденбург.

Дорога до Бранденбурга заняла восемь дней, муж не очень спешил, да и выехали мы в дорогу заранее. У ворот города нас встретил сам магграф Отто, проводил в покои что нам выделили и откланялся сославшись на дела связанные с приготовлениями к свадьбе.

Пару дней я отдыхала находясь в замке, муж же не терял время зазря. Он имел беседу с герцогом Анжуйским и самим магграфом Отто, с ним же он отправился на охоту.

Не зная чем себя занять я посетила службу в местном соборе, после чего решила прогуляться и направилась к небольшому озерцу расположенному недалеко от крепостной стены города.

Это озерцо образовалось от весеннего разлива рядом протекающей речки, вокруг росло немного деревьев. В их тень я и направилась в сопровождении двух слуг.

Я присела прямо на травку и наблюдала за плавающими в воде утками. Было жарко, и мне захотелось пить. Попросив принести мне воды, я отправила слуг в замок.

Прошло немного времени, на противоположном берегу появилась группа всадников. Они спустились с коней и пустили их напиться. Вероятно это кто-то из прибывших гостей, издали было плохо видно какое графство или королевство они представляют. Гербы на стягах, я не разглядела .

Я задумалась, легкий ветерок с озера хорошо освежал. И потому я совсем не слышала, как ко мне приблизились.

- Что делает здесь в одиночестве, такая прекрасная дама? - мужской голос произнёс это на латыни.

Я удивленно подняла глаза на незнакомца. Как оказалось это был немолодой уже мужчина, с сединой на висках, но даже в возрасте он был приятен и довольно крепок в плечах.

Мужчина решил. что моё молчание означает, что я его не понимаю и потому продолжил на греческом.

- Прошу прощения прекрасная незнакомка, что напугал вас.

Я вновь осмотрела мужчину, на нем были рыцарские латы, одежда его была добротной, но запыленной, он явно прибыл издалека.

- Не стоит извиняться, вы не испугали меня, вот уже идут мои слуги, - ответила я на латыни и слегка мотнула головой в сторону слуг вдалеке.

Вновь взглянув на незнакомца, я заметила что он меня рассматривает. Удивительно было и любопытно, кого сопровождает этот рыцарь. Латынь знали немногие, в основном священники и высокородные люди. Муж мой хоть и знал несколько языков, но только не латынь. Я же получила эти знания от монаха Мефодия ещё в Кракове.

- Позвольте узнать ваше имя прекрасная из дам? - проговорил незнакомец.

- Это ни к чему, а вот и слуги, - ответила я слегка улыбнувшись.

Приближались слуги и я поднялась с травы, поправляя подол своего бледно-розового платья расшитого россыпью белых цветов по традиции своей родины. Именно в этот момент стало заметно что я в тяжести.

- Ещё раз прошу прощения. Всех благ вам, прекраснейшая, - после этих слов мужчина сел на лошадь и уехал.

У меня после этой нечаянной встречи остались добрые воспоминания о незнакомом благородном рыцаре. Он олицетворял для меня, все то прекрасное и новое в мире вокруг.

По дороге в замок я заметила Зигфрида, беседовавшего со своим отцом, графом Германом I Орламюнде. Проходя мимо них, они приветствовали меня и мы обменялись добрыми пожеланиями.

Ещё через пару дней мы вместе с королём Вальдемаром отправились на торжественное венчание магграфа Отто и его невесты. Я знала, что невеста юна, но не знала насколько.

В собор мы направились вместе с мужем, на мне было красное платье, волосы мне оставили распущенными, а на голове был белый расшитый красными цветами покров. Поверх него придерживая его легка золотая, тонкой работы, цепочка - очелье, что так красиво носили девушки в Менске.

Нет, мой наряд не был похож на одежду женщин данов, но и на одежду дам прибывших на церемонию тоже. Мужу подумалось мне не понравилось моё одеяние, но он промолчал, скользнув по мне взглядом.

Платье было свободным, красиво ниспадающим к земле мягкими складками и потому я чувствовала себя уверенно. Когда мы вошли в внутрь собора, там уже были люди, муж шёл на полшага впереди, я за ним.

Остановившись, я посмотрела как красиво внутри всё украсили, любопытство моё было непраздным, скоро Кнуд должен жениться, а потом и София уже на выданье.

Очнувшись от своих теплых мыслей я слегка улыбнулась и посмотрела на мужа. К моему удивлению, он ели сдерживал себя от гнева. Подумала, что он не привык видеть меня в столь нарядном одеянии.

Чтобы немного успокоиться я решила продолжить осмотр внутреннего убранства собора. Мой взгляд блуждал и вдруг он наткнулся на смотрящего на меня мужчину. Я конечно не знала кто он, мне не кого не представляли. Конечно меня смутило такое пристальное внимание, в Роскилле никто себе такого не позволял.

Мужчина думалось мне прекрасно знал, кто есть стоящий рядом со мной. Но всё равно позволял себе такую вольность, то есть он чувствовал себя уверенно и равным моему мужу. Почему-то я подумала, что это король Людовик, ну или герцог Анжуйский, брат короля Генриха Плантагенета. Теперь я уже его осматривала, с любопытством. Мужчина заметил мой взгляд и неприятно улыбнулся.

В этот момент поблизости встали Зигфрид и его отец, они закрыли меня от мужчины, чему я была только рада. В этот момент внутрь стали входить остальные гости и началась церемония.

Когда внутрь собора вошла невеста, и я увидела её лицо мне стало плохо. У меня вдруг отнялись и руки и ноги, язык и даже дыхание сбилось. Ребёнка вели к алтарю и я не могла смотреть на это[1]. Не выдержав, я хотела развернуться и уйти. Но посмотрев на мужа, поняла, что никого из присутствующий вид всего этого несколько не интересует.

И тут я сама того не желая, представила на месте сей девочки свою старшую дочь. Всё, что я смогла только и произнести это было: " Господи..."

Церемония в этот момент уже завершалась. Стоявший рядом муж повернул ко мне голову, уж не знаю что он увидел на моем лице, но он подхватил меня под руку своей рукой.

Мир вокруг закружился, свет от свечей у меня сделался пламенем, я уже не видела, как поздравляли обвенчанную пару. Муж слегка прижал меня к себе, укрыв меня плащом от выходящих в этот момент из собора.

Дождавшись когда собор опустел, и слуги смогли подойти к нам, он приказал меня отнести в покои замка. Я уже к этому времени немного пришла в себя и пошла сама, меня лишь поддерживали.

- Вальдемар, я хочу поговорить с тобой....

Ухватившись за его руку попросила.

- Позже, сейчас не время. Говорил же тебе Софья, дома оставаться, так нет ты на людях....

В этот момент я поняла, отчего он так злился, он не привык, что на меня смотрят мужчины. Он привык, что я дома, и просто одета.

Появился лекарь, он попросил меня посмотреть на него, и я сделала это. И тут же проговорил королю:

- Время!

Вальдемар думавший, что подобное случится в Роскилле, даже дар речи потерял.

- Но...

- Всё в руках господа нашего, - ответил лекарь.

Почувствовав резкую боль, я согнулась.

- Вальдемар, не уходи...

Муж был расстроен, он было видно совсем был не в себе.

Меня всё же уложили на крепкую ткань и унесли в наши покои. Муж топтался у двери, лекарь отдавал распоряжения о приготовлении к родам. А я не могла не думать о девочке у алтаря.

- Позовите короля!!! - выкрикнула я.

- Успокойтесь королева, не о чем волноваться, - произнес только что осмотревший меня лекарь.

- Я хочу видеть короля, это очень важно.

- Но ваше королевское...- мямлил лекарь.

- Помогите мне, прошу вас, я должна это сделать. Позовите короля...

Лекарь пошел в сторону двери и какое-то время не возвращался.

Вернулся он один, а я не могла поверить что муж не хочет со мной говорить.

- Я прошу вас, скажите ему что я отхожу. Он должен со мной поговорить.

Лекарь смотрел на меня и было видно, что его раздирают сомнения.

- Прошу вас, от этого зависит жизнь моих детей.

- Лекарь вышел, и почти сразу же в покои ворвался муж. Он остановился рядом с моей постелью и смотрел на меня шальными глазами.

- Вальдемар, я прошу тебя, молю, не допусти такое с нашими дочерями.

- Что? - до него не доходил смысл сказанного мной, он думал совсем о другом.

- Дай слово. что не будешь их принуждать....

- Кого? К чему принуждать?

- К браку, - застонала я, боль и правда вновь подступила.

- Сонька, ты не можешь меня оставить, - муж посмотрел на меня глазами мальчишки из детства.

- Поклянись, если меня не станет, не выдашь замуж дочерей без их согласия.

- Да, даю...

Всё же опомнившись он добавляет.

- Софье я уж нашел достойного мужа, думаю всё сладить...

- Аааа!!!!- закричала я громко, хотя боль была не такой страшной.

- Всё -всё, не выдам без её согласия, и не выдам рано. Клянусь! - произнес муж и с шальными глазами выскочил за дверь.

- Дааа, - услышала я над ухом голос лекаря.

- Ну, что скажите, скоро дочь возжелает увидеть сей мир? - обратилась я к нему, слегка улыбнувшись.

- Думаю можете ещё подремать, только к ночи ожидаю, - улыбнулся лекарь мне.

Моя дочь появилась на свет в ночь после венчания. Девочка родилась маленькой на месяц раньше срока, но в отличии от своего брата Вальдемара, очень крепкой и спокойной. Лекарь осмотревший её остался доволен, да и я успокоенная вскоре уснула.

Проснулась я от тихого пения, удивленно повернув голову я смотрела. как муж присев рядом деревянной колыбелькой, поет на языке моего и своего детства какую-то песенку. Прислушавшись я поняла, он убаюкивает дочь.

Я пошевелилась и муж подняв голову посмотрел на меня, после чего поднявшись подошел ко мне. Присев рядом на лежанку, Вальдемар наклонил голову к моему плечу и произнёс.

- Я назову её Ингеборга[2], она очень на неё похожа. Сонька, обучи её языку нашего детства.

[1] На момент церемонии венчание Аде Голландской было 12 лет, мужу 47 лет, первого и единственного ребенка она родила в 14 лет. Не редки случаи в королевских семьях Европы того времени такого раннего брака и вступления в супружескую жизнь. Иногда мужья ждали несколько лет взросления жен. Иногда нет. Известны такие случаи и на Руси. Нередкие случаи, что раннее вступление в половую жизнь для женщин завершается печально. Как пример жена одного испанского короля так и не смогла выносить не одного ребенка. Свадьба была в 13 лет, к исполнению супружеских обязанностей муж приступил в 14 лет. Непростая судьба выпала и Аде, в последствии она станет женой своего пасынка, старшего сына своего мужа от первой жены. Первый муж умрет когда ей будет 21год и она выйдет замуж за 38 летнего пасынка, детей у них не будет. Унаследует магграфство её единственный сын от первого мужа Альберт.

[2] Так звали мать Вальдемара - русская княжна Ингеборга Киевская, она была дочерью Мстислава Владимировича, великого князя киевского, и его первой жены Христины Ингесдоттер, дочери короля Швеции Инге I.

Глава 48 РАЗНОГЛАСИЯ С КОРОЛЕМ

Глава 48 РАЗНОГЛАСИЯ С КОРОЛЕМ

Дания 1174 -1175год, Бранденбург - Роскилле.

Пять дней после рождения дочери я оставалась в своих покоях, все эти дни проходили свадебные торжества. На шестой день когда большинство гостей начало покидать замок Бранденбурга, муж тоже решил отправиться в путь.

Моя маленькая Ингеборда чувствовала себя прекрасно, и я не видела препятствий для возвращения в Роскилле.

Слуги вынесли дочь и уложили в люльке на крытую телегу, я тоже спустилась по лестнице и подошла к мужу. Всё было готово к дороге, в этот момент во внутреннем дворе замка появилось с десяток мужчин. Это были явно не наши люди, посмотрев на мужа я заметила как он напряжено держит поводья лошади.

Я не успела подумать, какого герцога или графа сопровождают эти люди, как с одной из боковых башен замка по витиеватой лестнице спустился мужчина.

Муж в этот момент приказал слугам помочь мне сесть в повозку. Я направилась к ней, потеряв всякий интерес к людям во дворе, лишь мельком глянув на силуэт мужчины.

В этот момент мужчина быстрым шагом направился в нашу сторону, я решила что он хочет приветствовать Вальдемара. Но всё же любопытство перевесило всё благонравие во мне и я вновь подняла глаза на незнакомца.

Думаю незнакомец заметил, потому как удивления своего я не смогла скрыть. А он тем не менее приблизился, но ко мне, а не к моему мужу. Краем глаза я увидела, как муж двинулся к нам. Люди сопровождающие этого незнакомца тоже направились в нашу сторону.

- Приветствую вас прекраснейшая незнакомка! - проговорил он, как и ранее на латыни.

Муж в этот момент подошёл ко мне и встал рядом, молча.

- Приветствую и вас ....! - я ответила немного замявшись.

- Уважаемый друг, Вальдемар, представьте мне вашу даму. - обратился он к мужу на немецком языке, распространённом в этих местах.

Я стояла удивленная, силилась понять, кто этот незнакомец разговаривающий с мужем на равных.

- Уважаемый друг, Людовик, эта дама моя супруга, королева София.

Людовик и я посмотрели друг на друга. Как мне удалось не издать возглас удивления, я не знаю. А вот Людовик Французский быстро взял себя в руки и произнес.

- Друг Вальдемар, у вас прекрасная супруга, вам благоволит Господь наш.

- Благодарю, - коротко ответил муж.

- Позвольте, королева пройдет в повозку, она ещё не совсем оправилась после рождения дочери.

- Ооо!!! Прошу прощения и поздравляю, - он немного посторонился.

- Я был бы счастлив, если бы дочь такой прекрасной королевы, стала невестой моего сына Филиппа[1], - проговорил Людовик, уже мне в спину.

Я замерла, не зная что и ответить. Муж напрягся, и молчал.

Мне пришлось всё же посмотреть на него и потом уже на французского короля.

- Ваше величество, думаю ещё слишком рано говорить об этом. Вернемся к этому разговору позже, - обратилась я к нему на немецком[2].

- Вы королева София, ещё и очень мудры, - это Людовик, улыбнувшись.

- Да, - только и проговорил муж.

Они оба слегка склонив голову, попрощались. Моя повозка направилась к воротам из замка.

У самых ворот провожая гостей стоял сам магграф Отто и тот самый мужчина, разглядывающий меня вовремя венчания. Я проводила их взглядом, муж спустившись с лошади с ними попрощался.

В дороге занявшей всё те же восемь дней, я неудержалась и спросила Вальдемара, кто тот человек стоявший рядом с магграфом. Полученный ответ сначала удивил меня, это оказался сын магграфа, тоже Отто. Когда я спросила. сколько ему лет? Мои думы о том, что даже он стар для девочки которую выдали замуж так рано.

Со слов мужа ему было около тридцати лет. После ответа муж внимательно на меня посмотрел и произнес:

- Это был бы хороший муж для Софьи, но я дал обет. Потому без её согласия, я не выдам её замуж.

- Что? Муж? Он же старый и к тому же он плохо воспитан. Ты что не видел, как он вёл себя в соборе? - я повысила голос.

- Сонька, успокойся. Видел, он смотрел на тебя, как на мать своей возможной невесты. Он не видел её никогда...

- Нет...

- Я дам Софье самой принять решение, ведь ты этого хотела.

- Да, только не дави на неё.

- Я поговорю с ней, это было бы выгодное замужество.

- Для тебя...

Муж не выдержал, закричал на меня, раньше он этого не делал.

- Хватит, хватит. Ты и так позволила себе лишнего, с этим Людовиком. Откуда он тебя знает?

- Встретила на прогулке у озера...

Муж не дал мне договорить. вновь закричал.

- Сонька, то Магнус, то Людовик. Может мне тебя в Соре отправить? - муж стукнул кулаком по столу и ушел.

Впервые муж угрожал мне отправкой в монастырь. Впервые мы так сильно разругались.

Мы не разговаривали несколько дней в дороге, и даже вернувшись в Роскилле. Дети встретили нас с радостью. Первыми навстречу выбежали жизнерадостная Софья и как всегда беспечный Вальдемар, было видно что он только что проснулся. Мария и Маргарита вышли и встали немного в стороне, учтиво приветствуя меня и мужа. Кнуда не было, а когда муж спросил где молодой король, то получил ответ, что они вместе с Абсолон уехали на моления в монастырь.

Прошло несколько дней, я заметила вновь какие-то сборы во дворе. Стало страшно, вдруг муж и вправду отправит меня в аббатство Соре. Но оказалось, что муж вновь уехал в замок Вордингборга.

Несколько дней я обдумывала произошедшее, но решила в итоге что поступила правильно. Весь остаток года прошел спокойно, радость пришло ко мне с Рождеством, за несколько дней до него в Роскилле вернулись Арс и Оск и двое их деток. Они были с радостью встречены мной. Как оказалось это Вальдемар отправил Арса в Роскилле, на помощь молодому королю, как звали Кнуда все вокруг.

Муж так и не появился в Роскилле, не на Рождество Господне, не после. Это тяжело переживали дети, особенно София.

После рождественнской службы, мы вышли из собора вместе и шли рядом. Софья была явно огорченна отсутствием короля. Такое случалось и ранее, но только если он в походе, а тут все знали, что он в Вординборге.

- Мама - мама, скажи это из-за меня? - неожиданно она заплакала.

- Что ты милая? С чего это ты так подумала? - я прижала её к себе.

-Перед отъездом король говорил со мной...

Я не ожидала, потому как думала муж не успел перед отъездом поговорить с дочерью.

- О чем говорил? - спросила осторожно.

- Он сказал, что нашел мне мужа и хотел, чтобы я согласилась... - тихим голосом проговорила дочь.

- И какое решение ты приняла? Отец сказал кто он?

- Да, он сказал. Только мне всё равно, я не хочу замуж.

Первое что меня изумило, Софья перестала называть короля отцом. А второе, что она не хочет замуж. Это всё отозвалось болью в моём сердце.

- Мама, это из-за меня он нас бросил? Скажи мне и я подчинюсь...

Она вновь заплакала.

- Успокойся милая, - я вновь заключила её в объятия.

- Твоей вины нет, мы с твоим отцом разругались. И главное, запомни. Не позволяй никому, никому запомни, распоряжаться твоей судьбой. Только ты должна её решать.

Дочь слушала и согласно махала головой. А я не сдержалась и спросила о том, что меня волновало.

- Почему ты не хочешь замуж? Разве не хочешь семью и деток?

- Не хочу... Он даже не смотрит на меня...

Удивила она меня своим ответом. Я улыбнулась и стерла слёзы с её щёк.

Значит он не смотрит... Значит есть уже кто-то в её сердце...

Я позволила себе подробно описать судьбу Ингеборги, очень хотелось показать какие бывали судьбы у королев того времени. Если не интересно прошу не читать.

[1] Ингеборга Датская действительно выйдет замуж за сына ЛюдовикаVII , Филиппа II Августа. Но судьба её будет печальной. К сожалению к тому времени Софья уже не в силах была повлиять на судьу дочери. По понятным далее обстоятельствам она уже не будет королевой. Да и сама Ингеборга, посчитала не возможным возвращение на родину. Есть разные версии произошедших событий, но я склоняюсь к политической. Французский король хотел через этот союз воспользоваться древним нормандским правом на Англию, связанным с датским завоеванием, и рассчитывал на помощь датского флота и армии при нападении на Англию( в этот момент король Англии Ричард Львиное Сердце находился в плену). Со своей стороны Кнуд VI, женатый на дочери Генриха Льва, желал избавиться от опеки императора Священной Римской империи Генриха VI и охотно бы воспользовался поддержкой французов в борьбе против него. Кнуд VI выбрал «самую красивую из своих сестер, Ингеборгу, украшенную всеми достоинствами». Переговоры о браке велись полгода, но когда невеста прибыла по морю во Францию, то надобности в этом союзе для Филиппа II Августа уже не было. Соглашение о выкупе короля Ричарда было принято 29 июня, и Филиппу пришлось спешно исправлять ошибку, которую он совершил, нанеся своим браком оскорбление императору Генриху VI. К тому же император хотел создать политический союз с Францией и планировал женить Филиппа на своей двоюродной сестре Агнесе Рейнской.

14 августа 1193 года в соборе Амьенской Богоматери Ингеборга сочеталась браком с королём Филиппом II Августом, вдовцом после смерти Изабеллы де Эно. Пытаясь исправить положение, на следующий день после первой брачной ночи Филипп II изгнал жену, не консумировав брак. Он предложил датским послам увезти Ингеборгу с собой в Данию, но она отказалась покидать Францию, которую теперь считала своей. Проводив своих земляков до Фландрии, она обосновалась в Сизуэнском аббатстве, а после поселилась в монастыре Сен-Мор-де-Фоссе, назначенном ей в качестве резиденции. Поскольку Филиппу Августу нужны были сыновья, 5 ноября 1193 года на ассамблее епископов он добился разрешения на развод, ссылаясь на якобы существовавшее родство с Ингеборгой. Уже 1 июня 1196 года он женился на Агнессе Меранской.

Ингеборга, оставшаяся без поддержки и не говорившая ни на французском, ни на латыни, всё-таки заявила свой протест в обращении к папе Целестину III. Это стало причиной её двадцатилетнего заточения в замке Этамп, во время которого Ингеборга страдала от жестокости и унижений. К ней не допускали никаких посланников с родины, ограничивали в питании, отказывали во врачебном уходе. Под страхом королевского гнева никто не осмеливался её навестить, женщины из её окружения насмехались над ней и разговаривали, как с презренной особой. Её положение было известно всей Европе. Папство посвятило этой трагедии четыре церковных собора, которые постановили, что развод был незаконным, так как супруги не состояли в родстве, а Ингеборга настаивала на сохранении брака. По настоянию Иннокентия III, который 6 декабря 1199 года на церковном соборе в Дижоне отлучил короля от церкви, Филипп ещё до смерти Агнессы Меранской (1200 год) признал Ингеборгу своей женой, но вскоре снова отверг её.

Симпатии вассалов Филиппа Августа были на стороне Ингеборги. Когда в январе 1213 года ввиду предстоявшей борьбы с Англией и императором Оттоном IV Филиппу понадобился союз с папой, он вернул Ингеборге место супруги и королевы. Несмотря на все свои несчастья, Ингеборга радовалась выходу на свободу. Все десять последующих лет она жила с мужем «как брат и сестра». В своём завещании Филипп II предоставил ей 10.000 марок, так как признал, что поступал с ней несправедливо. В 1223 году Ингеборга стала вдовствующей королевой, после чего удалилась от двора и возвращалась туда лишь по случаю больших церемоний. Получив во вдовий удел Орлеан, она провела там остаток жизни.

Ингеборга умерла бездетной 29 июля 1236 года в сане настоятельницы аббатства Святого Иоанна в Корбее. Она завещала, чтобы её похоронили в аббатстве Сен-Дени, но внук Филиппа II, Людовик IX Святой, её просьбу отклонил. Её имущество было возвращено короне.

До нашего времени дошел псалтырь Ингеборги и хранится он в музее Шатийи «Псалтырь королевы Ингеборг» – рукописная Псалтырь с миниатюрами, выполненными русскими (греческими?) мастерами, прибывшими во Францию вместе с Ингеборгой.

[2] Прошу обратить внимание, что именно в эти времена языки в нашем понимании только формировались. Больше всего были распространены в Европе латынь, старонемецкий и старофранцузский. Обратите внимание, что языки были так схожи, что порой разговаривая на разных языках люди неплохо понимали друг друга. Сильные различия и невозможность понимать друг друга сформировались только к 16-17 векам. К тому же например старофранцузский и французский современный сильно отличаются. Старофранцузский имел больше схожего со старонемецким, чем с современным французским схожим больше с латынью.

ГЛАВА 49 КРАСНЫЙ КРЕСТ НА БЕЛОМ ПЛАЩЕ

ГЛАВА 49 КРАСНЫЙ КРЕСТ НА БЕЛОМ ПЛАЩЕ

Дания 1176 - 1177год, Роскилле.

Возвращение Арса в Роскилле, значило для меня много, я ему доверяла. И потому обратилась к нему с просьбой, узнать хоть что-то о судьбе фелага и Магнуса. Он так и сделал, отправив трех верных людей в разные графства поблизости, чтобы узнать хоть какие-то новости.

После разговора со страшей дочерью, я стала больше присматривать за ней, беспокоясь о её судьбе. Но Софья присмирела и была постоянно грустной, что было ей не свойственно. К моему изумлению, она не смотрела в сторону молодых мужчин, будто и не было среди них того, кто затронул её сердце.

Так минул год, с момента отъезда мужа. Я с ужасом думала о том, что ждет меня дальше.

Мы с детьми исправно посещали службы в соборе и не единожды я встречалась с Абсолоном. К моему удивлению он никак не реагировал на нашу с мужем размолвку. Не слышала от него ни укоров, ни просьб примириться с мужем. Он подолгу беседовал с детьми, наставлял их. Но только не со мной. Подумалось мне, что он даже избегает говорить. Это казалось мне странным, но я решила это от того, что он занял позицию в поддержку мужа. Я вновь почувствовала себя виноватой.

Стараясь хоть, как то себя успокоить, я вечно находила себе дела. По моей просьбе, и решением Кнуда, шло строительство нового большого замка, для нашей семьи. Я не сомневалась, что добро на это дал Вальдемар, Кнуд частенько ездил к нему в Вордингборг. В этом мне не видилось ничего странного, отец и сын всегда находили общий язык.

Кнуд вырос ему было уже четырнадцать, вскоре ему предстояло старь рыцарем, я надеялась, что на это торжество муж вернется в Роскилле. Я была готова примириться с ним, пойти на какие-то уступки. Только если это не будет трагедией для моих детей.

В один из таких дней незадолго до торжества, пришло известие из Рибе, города-порта, где родился мой сын Вальдемар, и куда приплывали корабли с Руси. Известие было и радостным и печальным, отец отправил с купцами, гостинцы и людей для меня. Но по дороге на ладью напали, люди остались живы, но остальное было утеряно.[1] Прибывшие из Менска, были монахами и иконописцами, именно они будут писать псалтыри для моих детей.

Огорченная этим событием, попросила Кнуда передать моё послание для короля. Сын исполнил мою просьбу, в письме я писала мужу, что нужно найти и вернуть мне все забранное. Я не стала в письме просить его о прощении, надеясь на скорую встречу на торжестве.

Ответ мужа я узнала от сына, он отправил его в этот поход, но так сам и не появился в Роскилле. Нет, Кнуд уже выходил с отцом в ближние и дальнии походы. Но то он был вместе с отцом, а сейчас один. Серце мое было не спокойно, но я понимала, мне не удержать его подле себя. Птенцу пора покидать родное гнездо, он вырос мой мальчик.

Со слезами на глазах я провожала его в плаванье, и с радостью встречала с успешным возвращением. Он привез не все гостинцы от моего отца, но главное я получила маленькую весточку, написанную рукой менского князя. В тот момент читая его, я не знала, что это последнее его послание, через несколько месяцев отец упокоится в родных землях. До конца моей жизни со мной останется это маленькое послание и на цепочке зелено-черный диск с рунами на камне муррине, когда то много лет назад, отец надел мне его на шею, как оберег.

Прикасаясь к оберегу отца, я каждый раз вспоминаю Магнуса. Тонкая цепочка с прозрачной капелькой, не дает мне его забыть, каждый раз напоминая мне его слова, сказанные много лет назад. в нашей юности.

- "Это знак, чтобы ты всегда помнила, что у тебя есть друг, который всегда поможет. Что друг придет и сделает всё чтобы ты была счастлива. Запомни это Софья!"

Завершался и следующий год, близилось Рождество. Выстроенный замок, был обустроен, и прекрасен. Думы мои были о том, чтобы всей семьёй, поселиться в нем, но для этого я хотела, чтобы и муж был с нами. Дети спрашивали меня о нём, а я уже не знала, что им говорить. Раздумывала, над тем, что делать, и решила, что сама должна поехать к нему.

Когда, я уже была готова это сделать, в город вернулись люди Арса, отправленые им больше года назад на поиски Магнуса и фелага. Их не было так долго, что мы уж решили, что они сгинули. Но к нашему удивлению они принесли странное известие.

Из разговоров с ними я узнала, что следов фелага и Магнуса они долго не могли найти. Но тут, когда они уже отправились в обратный путь, на их пути встретился небольшой монастырь, недавно основанный. Они остановились там на ночлег, и во время трапезы, предложенной им монахами, они узнали в монахе одного из воинов фелага.

Его имени они не знали, и потом забыли узнать. Когда они спросили его, не знает ли он что либо о судьбе ярла Магнуса и его людей. Он ответил им уклончиво, всего одним словом.

- Благополучно.

Они вновь обратились к нему, с просьбой сообщить им где они находятся. Он молчал, но потом всё же спросил, кто их прислал.

- Королева София нас отправила на поиски, мы люди ярла Арса.

После этого он произнес слова, которые они не поняли.

- Над Магнусом божья защита, белая с красным крестом. Успокойте королеву, всё благополучно.

Больше они ничего не смогли мне сказать, и мне тоже остались непонятен смысл этих слов. Я спросила их, что это за монастырь, какого ордену пренадлежит и на каких землях стоит.

В ответ получила ещё более загадочный ответ, что орден основавший монастырь, никому в округе неизвестен. И стоит он далеко, в ландграфстве Тюрингии[2], где недавно появился новый ландграф Людвиг, некогда считавшийся сгинувшим. Это был сын предыдущего ландграфа, в детстве он был потерян и теперь найден.

Немного успоокоившись от известия о том, что у Магнуса всё "благополучно", воин из фелага не стал бы меня обманывать, но я сильно удивилась тому, что он стал монахом. Решила, что это возможно из-за ран или ещё по какой причине.

Вспоминая своё детство и юность, понимая что жизнь принесла мне встречу с Вальдемаром и Магнусом, не просто так. Ощущая, что ответственна перед детьми и мужем, я решилась на поездку в замок Вординборга. В свои планы я не посвящала ни сына Кнуда, ни Абсолона, мне не хотелось. чтобы нам кто-то помешал. Мне хотелось поговорить с ним наедине, понять друг друга и простить. Я хотела примирения и дальнейшей наша жизни была в мире и согласии.

Взяв с собой всего пятерых людей Арса, я направилась в Вординборг верхом на лошади. Поспешая мы прибыли в замок в темноте, поздним вечером. Охрана замка пропустила меня внутрь, узнав.

Когда их главный попытался отправить воина, чтобы предупредить короля, я запретила это делать, опасаясь, что муж откажется со мной встречаться. Приказав своим людям следовать за мной, я вошла внутрь замка. Понимая, что уже поздно и король уже верно отдыхает в своих покоях, стала подниматься по лестнице на верхний этаж. У лестницы стояли два воина охраны, они вытаращили глаза при моем приближении. Но мои люди, что шли со мной не дали им и шелохнуться.

Я пошла по коридору к покоям мужа, оставив за спиной воинов. Приближаясь, я сильно удивилась тому, что муж убрал охрану от двери в его личные покои. До того, он этого никогда не делал, всегда думая о безопастности.

Мне оставалось всего несколько шагов, когда я услышала весёлый женский смех.

Я замерла, не дойдя до двери и тут же услышала, как этот же голос, обратился к мужу по имени.

Меня резко мотнуло, будто от удара. Протянув руку я уперлась в стену.

Дальше, как в тумане я слушала, голос мужа.

- Тора, хватит суетиться, иди ко мне.[3]

Больше я ничего уже не слышала, только лишь почувствовала холод камня под рукой.

Я не помню, как развернулась, как шла по коридорам замка, как возвращалась в Роскилле.

Заперевшись в своих покоях, я не слышала плач маленькой Ингеборги на руках старшей дочери Софии, и слова самой Софии я не помню.

Я очнулась ранним утром, несколько дней спустя, наскоро накинув простое платье и тонкий льняной плащ, выскочила на мороз. Город ещё спал, кое-где горели факелы освещая внутренний двор.

Тихо прокравшись мимо воинов на воротах, дремавших в этот ранний час, побежала по заснеженной дорожке в побережью залива.

Было морозно, но я не чувствовала холода. Кругом было настолько бело от свежевыпавшего снега, что я уже примерила эту белизну на себя.

В голове стоял только весёлый женский смех и голос мужа звавший женщину по имени. У меня не было сомнений в том, кто она. Муж не держал возле себя женщин слуг, и никогда бы не стал звать их по имени.

Тропинка становилась всё заснеженнеее, идти было труднее, но я уверенно шла к её завершению. И я знала куда она ведет. К черному кругу, к холодному черному кругу.

Я вышла на берег, прошла мимо любимого большого камня, на миг в голове мелькнули воспоминания о Магнусе. Но боль и их поглотила, лишь увеличившись от них.

Остановившись, обернулась на камень. Воспоминания унесли меня в теплый летний день, когда я присела на него, вокруг бегали дети, а Магнус стоял за спиной. Я стояла так некоторое время, но всё же очнулась.

Продолжая идти, я вышла на лед покрытый снегом и присмотревшись пошла к ней, она была видна плохо, только как небольшой серый круг на снегу. Шла я не долго, а когда подошла к ней, остановилась. Какое-то время я стояла, опустив голову всматриваясь в неё.

Больше не осталось сил, я подняла голову к светлеющему небу и закричала.

- Аааааа, - горло выдало, только это, со страшным хрипом.

Хотелось, чтобы меня разорвало, испепелило.

Наклонившись я стала бить кулаками по тонкому, образовавшемуся за ночь льду на проруби. Руки и снег окрасились в красный, но я не чувствовала боли от порезов, продолжала бить.

Это продолжалось до той поры пока я не выбилась из сил.

Я упала в снег, и даже не пыталась подняться, лежала не шевелясь.

Неожиданно, мне стало тепло, будто меня накрыли меховым покровом. Странное тепло, будто я уж не раз его чувствовала. Я заставила себя подняться, посмотрела на черноту проруби и вдруг, обернулась...

У камня на берегу, что-то было. Я не сразу поняла, но всмотревшись, увидела силуэт человека.

Он был в белом, и его силуэт почти не выделялся на фоне снега.

И тут я почувствовала, что должна идти к нему, это была такая необъяснимая потребность, что я не пошла, я побежала к нему.

Я бежала, запыхавшись, падала, путалась в своей одежде, поднималась и вновь падала. Я теряла его из виду и вновь искала глазами. Но он вдруг исчез...

Когда я в последний раз увидела его силуэт, на белом фоне мелькнул красный крест. И всё, он будто бы он растворился среди белого снежного покрова.

Я вернулась к городским воротам, охранники увидев меня испугались. Арс явно их не похвалит, за то что проспали и отпустили меня одну.

Мне было не до них, и не до Арса, я ушла в дом и вымыв руки, переоделась. Дети ещё спали и я решилась сходить на утреннюю службу и на могилу Эрны.

Приближаясь к собору, я поняла, что ещё слишком рано и потому пошла к Эрне. Идти по заснеженному погосту было тяжело, приходилось пробираться среди могил. Выбившись из сил, остановилась, подняла голову. Вдалеке, впереди возвышался высокий каменный крест, и рядом стоял силуэт, в развивающемся белом плаще, на котором алым пламенем горел крест[4].

Я замерла, не веря в происходящее.

На заливе я тоже его видела, но тогда решила, что это божий знак, он послал ангела, чтобы остановить меня. А вот сейчас, там у могилы он вновь стоял.

Всматриваясь в силуэт, я пошла к нему, но тяжелый снег не давал мне сделать это быстро. Несколько мгновений и силуэт вновь исчез, оставив только возвышающийся одинокий крест.

Когда я подошла положила руку на крест, рядом увидела следы, и что с креста руками убрали снег. Значит это был человек, и он приходил к Эрне. Я уже не сомневалась, это был он...

- Магнус!!!! Магнус!!! - закричала и бросилась бежать к воротам с погоста.

Вновь падала и поднималась, промокла от снега, но у ворот уже никого не было. Остановившись, опустила голову. И тут я вспомнила, что собор стоит на возвышенности и от него хорошо видна дорога ведущая в город. Добежала до собора я уже слишком поздно, вдали увидела только три маленьких точки.

[1] В датских хрониках сохранились данные об этом событии. Некий купец вез королеве данов подарки от отца по Двине и Балтийскому морю. Но у берегов Поморья - современной Польши - на корабль напали пираты и ограбили его. Узнав об этом, София обратилась к своему мужу, королю Вальдемару, и была организована карательную операцию, которую возглавил его старший сын Кнуд– он как раз готовился к посвящению в рыцари. Правда, мы не знаем, отбили ли они гостинцы.

[2] Ла́ндграф (нем. Landgraf) — титул владетельного князя в Священной Римской империи, а именно титул графа, который пользовался в своих владениях высшей юрисдикцией и не был подчинен герцогу или князю.

Первоначально ландграф был королевским или императорским должностным лицом, у которого были владения, переданные в лен( передаваемые по наследству) непосредственно императором. При этом ландграфы не подчинялись ни герцогам, ни маркграфам, ни епископам, имея в своих владениях власть, эквивалентную герцогской. Ландграфы были прямыми вассалами короля или императора. Это было сделано для того, чтобы ослабить власть могущественных герцогов.

В Средние века самым значительным был титул ландграфа Тюрингии, известный с начала XII века.

[3] В датских исторических документах сохранились данные, что у Вальдемара была любовница и звали её Тора.

[4] Воины в белых плащах с алым крестом, которые стали хрестоматийным образом крестоносцев, — это рыцари ордена тамплиеров. Орден основан в святой земле в 1113 году в крестовых походах, во времена Софии, он уже широко известен во Франции и Риме, на северных европейских землях он мало распространен.

ГЛАВА 50 СВАДЬБА КНУДА

ГЛАВА 50 СВАДЬБА КНУДА

Дания 1177 год, Роскилле - Лунд

Дни перед Рождеством прошли спокойно, провели мы его вместе с детьми. Кнуд уехал к отцу и как я узнала позже, там и прошёл обряд посвящения его в рыцари.

Я уже ничему не удивлялась, и осталась к этому равнодушна. Спокойно я восприняла известие, о том что сын и отец решили, что свадьба Кнуда и Гертруды состоится в феврале в Лунде[1].

После долгих конфликтов с римским папой король добился в 1177 году назначения Абсолона архиепископом, то есть главой датской церкви. Когда Эскиль ушел с поста архиепископа Лунда в 1177 году, он выбрал Акселя Абсолона своим преемником.

Я знала, что главное что хочет добиться Абсолон было освобождение данов от зависимости императора Фридриха и связей со Священной Римской империей. Абсолон реформировал датскую церковь так, чтобы она соответствовала практике Святого Престола, и стремился сохранить за королевством статус близкого союзника Рима. Он во многом преуспел, но многое ещё и предстояло сделать.

Сейчас настал тот момент, когда сам Вальдемар уже тяготился зависимостью от императора. Его решение о венчании Кнуда на дочери Генриха Льва, противника Фридриха, было явным шагом к этому. Прекрасно понимая, что судьбой сына распоряжается отец, и что он всего лишь средство в достижении им задуманного, я решилась на разговор с сыном.

Мы шли после утренней службы в соборе, её вел в этот раз племянник Абсолона, сам архиепископ находился в Лунде. Сын исправно посещал все службы и для молодого человека его возраста, казался мне слишком благочестивым и степенным.

- Кнуд, ты уверен, что хочешь жениться так рано, тебе только пятнадцать?

- Да, королева, - от его слов повеяло холодом.

- Гертруда старше тебя...

Он не дал мне договорить.

- Я встречался со своей будущей женой когда ездил по поручению отца к герцогу, благочестивее и достойнее её, не видел. Она достойна стать королевой в будущем, этот союз важен для королевства.

- Но..., - я не продолжила, понимая что мои слова бесполезны.

Как и с отцом Кнуда, мы с сыном были очень разные. И по разному смотрели на этот мир.

В самом начале нового года, неожиданно будто ураган муж появился в Роскилле. Это было среди ночи, когда спали дети, а я сидела у камина, потому, что так и не смогла уснуть.

Шум во дворе я услышала, но решила, что слуга известит меня о том, что происходит. Слышала, что и входная дверь, хлопнула со страшной силой. Я потянулась рукой, и проверила на месте ли мой меч. Тот самый небольшой, когда-то давно подаренный Сверкером, неизменно находился на моем поясе.

Я даже и не подумала, что это король, так не ожидала увидеть. Отчего-то я решила, что на город напали. Но в распахнувшуюся дверь вбежал Вальдемар, он не останавливаясь двинулся на меня и схватил за волосы. Потянув вниз, он задрал мне голову и посмотрел мне в лицо, бешенным, ослеплённым злобой взглядом.

- Ты... Больше не кому...

- Аааа, - стон боли сорвался с моих губ.

Я от боли ничего не понимала, только и смогла схватиться двумя руками за его руку, пытаясь ослабить его хватку.

- Ты, больше бы никто не решился на такое!!! - закричал он мне в лицо и схватил второй рукой за горло.

В глазах помутилось, руки ослабели, опустились. Одна из них задела меч в ножнах. Цепляясь за остатки жизни, я одной рукой схватилась за ножны. Одним движением вырвала из ножен, меч и вторым движением, уже ослабшей руки ударила мечом в плечо мужа. После этого силы покинули меня и я осела на пол.

Глаза я открыла, увидела, сидящего рядом мужа, он держался одной рукой за рану и смотрел на меня. Попыталась подняться, но не смогла, не хватило сил.

Муж встал на ноги и не раненой рукой, что была в крови от раны, поднял меня под руку и усадил на скамью. Сам тоже сел и произнес:

- У каждого свой грех, ты то Cофия, как теперь со своим будешь жить?

Я ничего не ответила, молча повернув голову посмотрела на него.

Мне было не важно, что он говорит. И я знала, как буду жить со своим грехом, потому, что уже давно с ним живу. Только лишь встала и пошла в свои покои.

Я уже пришла в себя, когда во внутреннем дворе поднялся страшный шум. Кричали женщины и в голосе одной из них я признала Оск. Мужские голоса тоже. что-то выкрикивали. Опасаясь того, что муж в гневе может совершить непоправимое, я направилась узнать что же происходит.

Распахнув дверь я увидела страшную картину, четверо воинов мужа, привязали Арса к столбу. С ним рядом вязали ещё пятерых, людей Арса. Не понимая, что происходит, я посмотрела на Кнуда, стоявшего рядом с Вальдемаром.

Сын заметил меня и направился в мою сторону.

- Королева, лучше вернитесь в дом, - сын слегка рукой подвинул меня в сторону двери.

- Что это значит? - посмотрела на сына, но тот опустил взгляд.

С трудом взяв себя в руки, направилась к мужу, чтобы выяснить что происходит. Когда я уже приблизилась, то поняла пятеро привязанных, это воины сопровождавшие меня в Вордингборг,

Посчитав, что муж хочет их наказать за то, что я узнала в той поездке, остановилась так до него и не дойдя. Я продолжила путь к Арсу и встала рядом с ним и подняла взгляд на мужа.

- Уйди...

- Нет. Если ты сошел с ума, и хочешь верных людей наказать..

- Иди в дом, Софья. Они заплатят за то, что сделали.

- Заплатят? Ты совсем обезумел? - не понимала, почему он так взбешён тем, что я узнала про его любовницу.

Муж подхватил меня под руку, и потащил в дом. Распахнул дверь и втолкнул меня внутрь.

- Вальдемар опомнись, в чём вина этих людей? В чём вина Арса?

- Хватит, думаешь я не понимаю, что это был твой приказ. Без него никто бы и не посмел!!! - прокричал он мне в лицо, до боли сдавливая мою руку.

- Да, мой. Я ехала примириться с тобой и мне нужно было сопровождение. Успокойся, я не говорила никому, о том, что узнала в замке. Отпусти людей, они ничего не знают.

После моих слов муж отпустил мою руку и оттолкнул от себя. Я упала на пол, и так и осталась сидеть. Раскачиваясь из стороны в сторону, пыталась успокоиться.

- Убирайся в свой Вордингборг, к своей Торе. Оставь нас в покое, меня и детей, нам ничего от тебя не надо, - только на эти слова у меня хватило сил.

Неожиданно муж опустился на колени рядом, я подняла на него глаза, не понимая, что происходит.

- Ты хочешь сказать, что не знаешь, что её больше нет? - голос мужа дрогнул.

- Кого? О чём ты? - я нахмурилась.

Именно в этот момент входная дверь открылась и я услышала голос Кнуда и Абсолона.

- Вальдемар, остановись! - выкрикнул архиепископ.

Муж повернулся к нему, я в этот момент поднялась и присела на лавку.

- София все эти дни была в Роскилле, - добавил Абсолон.

- Отец, это не люди Арса. Только что я всех опросил, они не выходили из ворот, - это Кнуд.

- Тогда кто? - муж опустил голову.

- Может мне кто-нибудь скажет, что случилось? - я посмотрела сначала на мужа, потом на сына и теперь на священника.

Все трое смотрели на меня, но молчали. Я уже поняла, что и Абсолон и сын, знали про эту Тору и молчали, покрывая грех мужа. Но там у проруби меня перестало это волновать, все утонуло в черноте, тем утром.

- Ты сам себе отпустишь свой грех? - я посмотрела на Абсолона, слегка покачивая головой.

- А ты сын, какой обет примешь, чтобы его отмолить? - тот не выдержал моего взгляда, и опустил глаза.

Повернув голову, я встретилась взглядом с мужем, я не собиралась ни в чём его винить. Мы оба были в грехе, он телесном, а я душевном.

Но муж заговорил первым:

- Торы больше нет, она сгорела[1].

Помолчал и вновь добавил:

- Кто-то поджёг баню.

Я потерла лоб, с трудом понимая, что он сказал.

- Здесь нет виновных в этом. Я никому об этом не говорила и приказа людям Арса не отдавала, - проговорила уверенно.

- Тогда кто? - это произнес сын, в полной тишине.

Оба взрослых мужчины повернули головы к нему, потом посмотрели друг на друга и Абсолон произнес.

- На всё воля Господня.

С трудом, но всё же мы с Вальдемаром смирились с произошедшим. Он остался в месте с Кнудом в старом нашем доме, а я с остальными детьми в новом. Это было тяжёлое время, объединяло нас только одно, наши дети. К свадьбе старшего нашего сына и шли приготовления.

Я уже не встревала в то, что решением короля и архиепископа венчание должно было состояться в Лунде[2]. Если они так решили. пусть так и будет.

Венчание, куда мы отправились всей семьей назначили на февраль 1177 года, в соборе Лунда. Сам архиепископ Абсолон, должен был совершить это таинство.

Мы соблюдали с мужем на людях все приличия, детям сказали, что примирились. Вальдемар и впрямь будто примирился со своей судьбой, стал мягче и как мне думалось спокойнее. Больше он не стремился доказать мне или окружающим, что он достоин быть королем.

Я в этом никогда и не сомневалась, жаль что муж этого никогда не понимал. А вот сейчас, сказав ему об этом, стало понятно, что он удивлен. Перед свадьбой мы поговорили с Вальдемаром, он внимательно меня выслушал.

- Вальдемар, я всегда знала, что ты достоин быть королём, моим мужем и отцом наших детей.

- Мало...

- Мало? Что значит мало?

- Мне этого было мало. Я однажды видел, как ты смотришь на него.

- Прости, я не хотела причинять тебе боль.

- Не проси прощения. Тора... Она смотрела на меня такими глазами. Бедная, она ни в чём не была виновата, это только моя вина, мой грех.

Какое-то время мы сидели молча. Но мне всё же удалось взять себя в руки.

- Нужно жить дальше, наши дети в них радость. Скоро уж внуки нас порадуют, нужно принять свою судьбу и жить, Вальдемар.

- Ты как всегда права, мудрая моя Сонька.

Мы примирились, попытались жить дальше. Дети будто почувствовав стали ласковее и ближе. Всё вернулось на круги своя. Мы приняли то, что нам выпало в жизненном круге. Будто два диких оленя, мы приручились и стали пастись на пастбище, что даровала нам судьба.

На торжество не поскупились ни муж, ни герцог Генрих, церемонию устроили так, будто бы для невесты это первое венчание. У меня конечно были сомнения, что первый брак Гертруды был консумирован, но если вспомнить Аду, то все возможно. Гертруда вышла замуж за герцога Швабрии Фридриха в двенадцать, мужу если не ошибаюсь было больше двадцати. Меньше года она была его женой, герцог скончался внезапно, заразившись чем-то в Риме, во время святого шествия. Думалось мне, если бы брак не был консумирован, Генрих Лев, признал бы его недействительным, но он этого не сделал.

Сам город и собор были украшены яркими лентами, тут и там были видны стяги рыцарей. Собор недавно был немного расширен, строительством лично руководил Абсолон. Я впервые увидела невесту сына уже в соборе. К моему удивлению она была одето в скромное голубое платье, совершенно без всякий украшений. Волосы были убраны и на голове был длинный укрывающий практически её всю, покров[3].

С удивлением рассматривая Гертруду, в ней я не увидела опору для сына, мне показалось ей самой она нужна. Худая, с бесцветным лицом, будто там нет и кровинки, она напомнила мне высохшую травинку. Несмотря на то, что ей было двадцать три года, она была совершенно лишена женской грациозности и мягкости.

Беспокойство за судьбу сына, за его семейную жизнь, только лишь усилилось, когда я увидела с каким рвением Гертруда соблюдает все церковные предписания и уставы. Материнское сердце не обманешь, оно почувствовало беду.

После завершения обряда, и всех торжеств я пытливо всматривалась в лицо сына, ища хоть какие-то признаки беспокойства или недовольства. Но их не было, он улыбался и был счастлив. Гертруда явно ему нравилась, и мне ли было его лишать счастливых минут.

Вальдемар заметил моё беспокойство, и попытался успокоить.

- Софья, они подходят друг другу.

Я подняла глаза на мужа, в этот миг мы сидели за одним столом, и принимали пищу. На лице мужа тоже залегла тень беспокойства.

- Меня не отпускает тревога...

- Успокойся, Кнуд доволен, - муж произнес это так, будто он сам недоволен.

- Будем уповать на Господа, - я произнесла это понимая, что это всё что нам остается.

Молодой король с женой остались в Сконе[4], отец выделил под его управление большие земли. Абсолон ставший архиепископом, остался в Лунде и решением Вальдемара стал его советником. Мы же с королем вернулись в Роскилле.

[1]В датских сагах есть упоминание о том, что София повелела сжечь в бане любовницу своего мужа.

[2] Лунд - в то время второй по значимости город Дании, сейчас Швеции. Лунд основан примерно в 990 г. королем Свен I Вислобородый( даном) К началу XII века Лунд стал весьма развитым городом - в 1048 г. в нем уже имелся свой епископ, чеканилась собственная монета, а в 1103 г. здесь поселился архиепископ Дании (которая включала в себя тогда территории нынешних Дании, Швеции, Норвегии и Финляндии), а также кусок Англии и Германии. В этом же году был заложен кафедральный собор Лунда, освященный вскоре после завершения строительства в 1145 г.

В 1658 г. область Сконе, где и расположены были Лунд и Мальме, аннексировала Швеция, а 4 декабря 1676 г. к северу от города произошла одна из самых жестоких битв в истории: победили, конечно, шведы, но дорогой ценой – половина шведского войска полегла в этой бойне.

[3]В Средние Века люди любили яркие, насыщенные цвета. Красный, синий, желтый, зеленый, настоящее буйство цвета. Обычно цвета одежды невесты были голубые( цвет девы Марии) синие и зеленые обильно украшенные золотым шитьем. Волосы невесты были распущены, не покрыты или под небольшим покровом.

До самого восемнадцатого века не выходили замуж в белом, если только белый не был любимым цветом невесты или жениха. В белом шелке выходила замуж Филиппа Ланкастерская(1394-1430), дочь Генриха IV, за короля Дании, Швеции и Норвегии Эрика. В белом, затканном золотом верхнем платье, отороченном беличьим мехом, поверх нижнего желтого, оточенного горностаем, выходила замуж за короля Португалии и ее тетушка, тоже Филиппа, дочь Эдварда III. Что касается остальных, то Элеанора Прованская выходила за Генри III в зеленой мантии на плечах, на Изабелле Французской нижнее платье как раз голубого цвета, а вот верхнее так расшито и изукрашено, что определить его цвет одним словом невозможно. В златотканых одеждах изображена и невеста Ричарда II, тоже Изабелла, и на миниатюре видно, что часть костюма была все того же голубого цвета. Генри V и Катерина Валуа оба одеты на брачной церемонии в золотое, а Маргарет Анжу выходила за Генри VI в затканной золотом мантии.

[4] Сейчас это провинция в Швеции, но Сконе долгое время принадлежала Дании. Расцвет провинции в составе Датского королевства приходился на XI век. В это время на территории Сконе располагались две епархии с центрами в Лунде и Дальбю. Король Дании Свен II Эстридсен имел собственную резиденцию в Дальбю. Там же во время его правления было начато строительство монастыря и церкви. По Роскилльскому мирному договору 1658 года Сконе отошёл к Швеции.

Обратите внимание, королевство данов тех лет было самым большим в Скандинавии и переживало свой расцвет, включая в себя тогда территории нынешних Дании, и частично Швеции, Норвегии и Финляндии, имело влияние на территории нынешней Германии( графства, ландграфства и маграфства). Именно года правления короля Вальдемара и его сыновей золотой век в датской истории. Главное, это время когда короли не убивали друг друга, что способствовало и спокойной жизни простого народа( отсутствие междоусобицы).

ГЛАВА 51 ПОЗДНЕЕ ПОНИМАНИЕ

ГЛАВА 51 ПОЗДНЕЕ ПОНИМАНИЕ

Моих дорогих и любимых читателей поздравляю с наступающим Новым годом! Желаю ВАМ в наступающем году перемен к лучшему, исполнения всех желаний и здоровья, больше улыбок, мира на Земле и радости.

Я вас всех люблю и с теплотой обнимаю.

Дания 1177 - 1178 год, Роскилле.

Потянулись дни безразличия, будто трясина, в которую мы попали с Вальдемаром и выбившись из сил больше не боролись с ней. Шли дни, и ночи, близилась весна.

С первыми весенними днями будто и вокруг природа, и мы с Вальдемаром воспряли духом. В нашей жизни случилось то, чего я уж и не ожидала. Муж устал жить один в старом доме и переселился к нам, он вдруг окунулся в обучение и воспитание детей. Очень много проводил времени с младшим Вальдемаром, пытаясь непослушного мальчишку поставить на путь истинный. Ингеборга подросла и со слов мужа была похожа на свою бабку, в честь которой и получила имя.

Я радовалась тому, что имела. Семья, где все счастливы и довольны, где рядом муж и все в здравии, большего мне было и не надобно. Мы уж давно не делили с мужем общие покои, каждый имел свои.

Ранним весенним утром Вальдемар собрался на охоту, я знала об ещё заранее. Он делал это часто, и знал в этом толк, мне как женщине было в этом отказано, но я и не противилась, уж давно смирилась.

Я тоже поднялась в то утро, разбуженная шумом. Провожать мужа не собиралась, это было у нас не заведено. Но именно этим утром, поднявшись на ноги, будто меня потянуло пожелать мужу доброй охоты.

Во дворе уже было всё готово, лошади осёдланы и ждали седоков. Я приоткрыла двери и нашла взглядом мужа, после чего не смело направилась к нему. Не заметив меня, он сел в седло и стал разворачивать коня. Я остановилась уже жалея о своей глупости.

Именно в этот момент муж увидел меня, на его лице отразилось удивление.

- Вальдемар. муж мой, желаю тебе доброй охоты, - произнесла негромко, кляня себя за глупость.

Не ожидавший от меня подобного, муж смотрел на меня, но так и трогался в путь. А потом вдруг неожиданно произнёс:

- Сонька, хочешь со мной?

Не сдержав удивления, я замерла с открытым ртом, не зная, что и ответить.

- Я? - проговорила удивленно.

Муж в ответ мотнул головой, давая понять, что это так.

Никогда прежде я не была на охоте с мужем или ещё с кем либо. Только в детстве и юности, ещё до свадьбы с мужем.

- Я быстро соберусь, - отказаться не могла, это было выше моих сил.

Я неплохо сидела в седле, хотя до мужчин вокруг мне было далеко. Стрелять из лука я почти разучилась, хотя когда-то у меня получалось не плохо. Навыки данные мне Сверкером, братом Кнудом и Магнусом, не ушли, как вода в песок.

Я с упоением, ловила на скаку весенний воздух, пыталась подстрелить куропатку на взлете, забыла обо всех бедах и отдалась воздуху свободы, не замечая ничего вокруг. Изредка оборачиваясь, я видела. что Вальдемар наблюдает за мной, но тут же забывала и вновь с упоением неслась на полном скаку по еще заснеженному лугу.

Будто и не было стольких прожитых годов, будто и не было ссор и размолвок. Я вернулась в юность, в первую свою влюбленность в жизнь, в муринновые глаза. Не замечая ничего вокруг, я окунулась в те забытые чувства.

Я не заметила как муж подал знак своим людям и они удалились. Перекрыв своим конем ход моему, муж рукой ухватился на уздечку моего коня и остановил его. Я счастливо улыбнулась ему, наблюдая за тем как он спустился на землю и подошёл ко мне.

Молча он протянул руки, чтобы помочь мне спустится на землю. Спускаясь с лошади, я оказалась в медвежьих объятиях мужа. Но он тут же отстранился, поправляя на мне меховую накидку.

И тут он не выдержал, его вечная маска сдержанности на лице треснула.

- Почему? Почему ты никогда не желала мне доброй охоты?

- Я не знала Вальдемар, что для тебя это важно. А ты почему никогда не брал меня на охоту?

- Я не знал, что ты этого хочешь.

Мы смотрели друг на друга, и понимали, сколького мы не сделали друг для друга. Мы совсем не понимали друг друга, и не умели этому научиться.

Я не видела, как любящая женщина ласкова и внимательна к своим мужчинам. Как она старается понять его, помочь и просто любит. Мне не дано было это воспринять от своей матери. А Вальдемар выросший без отца, как не стремился, так и не смог понять свое предназначение в семье. У него её не было.

- Ты сейчас такая, как когда-то...

Вальдемар опустил голову, я видела ему больно и он пытается скрыть слезы в глазах. Я никогда не видела его таким, будто бы и не знала его. Я сделала шаг к нему и обхватив двумя руками, прижалась к нему.

Мы оба наделали ошибок, я не смогла понять стремления мужа. Принять их, помогать, и возможно не додала заботы и ласки. Я не умела быть любящей, не умела дарить любовь. Муж не смог показать, что ему нужна моя любовь, он не умел. И от этого были все наши беды.

- Сонька моя....

- Вальдемар....

В конце этого же года у меня родился седьмой ребенок, пятая дочь. Муж дал мне возможность дать ей имя, и я нарекла её Еленой[1].

[1]Елена (ок. 1177 — 22.11.1233) — с 1202 жена Вильгельма I, герцога Брауншвейг-Люнебурга (1184—1213) Прародительница дома поздних Вельфов. Летом 1202 года в Гамбурге Елена вышла замуж за герцога Вильгельма Люнебургского, став невесткой Генриха Льва и его жены-англичанки Матильды. У Елены и Вильгельма был один сын, будущий герцог Оттон IДитя(стал родоначальником Брауншвейгского дома). После ранней смерти её мужа, герцога Вильгельма, в 1213 году его брат император Священной Римской империи Оттон IV( третий сын герцога Генриха Льва и внук через мать Генриха Плантагенета) принял на себя правление Люнебургом в качестве регента ОттонаДитя. Герцогиня Елена жила рядом с сыном и умерла в 1233 году, была похоронена в бенедиктинском монастыре Святого Михаила в Люнебурге( в том же герцогстве).

Здесь нужно сказать, что брак Елены и Вильгельма был выгоден её брату на тот момент королю Кнуду. Он знаменовал победу Генриха Льва( союзник Кнуда), над уже умершим Фридрихом Барбароссой, своим вечным противником. Но это было временным, император Оттон IV умрет бездетным, и новым императором станет внук Барбароссы.

ГЛАВА 52 СУДЬБА КНУДА

ГЛАВА 52 СУДЬБА КНУДА

Дания 1179-1180г Роскилле- Лунд

Прошло два года с момента свадьбы сына, за это время они несколько раз навестили нас. Когда моей младшей дочери исполнился год, мы Вальдемаром тоже посетили Лунд. За это время мы изменились, в каждом нашем слове и поступке, была поддержка друг друга. Я с изумлением наблюдала, что Вальдемар безмерно любит Елену младшую свою дочь. Для нас это было самое счастливое время, мы оставили всё позади, даже имя нашей младшей дочери больше не связывало нас с прошлым.

Омрачало наше позднее счастье с Вальдемаром, только отсутствие внуков. Муж, как мне казалось тоже был этим обеспокоен, я видела, как тускнели его глаза при упоминании о сыне. Я с надеждой наблюдала за невесткой, в каждый их приезд в Роскилле, но все наши ожидания были тщетны. Шёл третий год после свадьбы, но мы так и не дождались радостной вести.

Гроза разверзлась оттуда, откуда и не ждали. Во время разговора с Абсолоном, в очередной наш приезд в Лунд, я узнала о том, что вновь всколыхнула всю мою жизнь.

Услышав эти слова, я выбежала из собора, и не разбирая дороги направилась к покоям мужа.

- Вальдемар!!!- закричала я от двери.

Муж держал на руках дочь, что заставило меня немного успокоиться.

- Ты знал про обет Кнуда и Гертруды[1]? Ты понимаешь, что это значит?

- Догадывался, но сегодня убедился в этом, - муж печально опустил голову.

- Ты должен признать этот брак недействительным, подать прошение на имя папы...

- Это должен делать не я...

- Что? Вальдемар опомнись, он же твой сын! - от волнения мой голос сорвался.

Муж усадил меня на лавку, крикнул пестунью и отдал ей ребенка, после чего сел рядом со мной.

- Сонька, я бы сделал это, поверь. Но это должен сделать Кнуд...

- Я должна с ним поговорить...

Побежав к сыну, я не слышала крики мужа, просьбы остановиться, сердце матери не зря чувствовало беду.

Я застала сына и невестку вдвоем, они тихо о чём-то переговаривались. Их вид немного охладил меня, они казались вполне счастливыми.

Кнуд будто понял о чём я хочу поговорить, и встал собираясь выйти со мной для разговора. Но я опередила его и попросила:

- Позволь сын мне поговорить с твоей женой.

Это было очень неожиданно для них, и потому они переглянулись.

- Гертруда, я не собираюсь тебя не в чём упрекать, но поверь я мать и потому беспокоюсь.

- Королева... - начал сын, но я рукой показала ему молчать.

- Да, ваше высочество, - произнесла Гертруда и склонила голову.

Мы остались одни и я вздохнув присела с ней рядом.

- Милая, скажи мне, прошу тебя, ты понимаешь, что твой муж придет время, станет королём данов, единолично.

- Да, - тихо ответила она.

- Ведь ты же знаешь, что у короля должны быть наследники, это его обязанность, чтобы в королевстве было спокойствие и порядок?

- Да, - почти прошептала она.

- Гертруда, когда-то и я проходила через брачную ночь. Милая, может я могла бы тебе помочь, подсказать. Поверь я хочу вам с Кнудом только добра.

Гертруда молчала, я заметила, как слёзы катятся по её щекам. Вздохнув, я обняла её и прижала к себе.

- Если Кнуд захочет расторгнуть брак, я подтвержу, что брак не был консумирован. Поверьте, я не буду противиться и уйду в монастырь, - произнесла она печальным голосом.

- Успокойся Гертруда, я верю тебе. Вам с Кнудом решать это, я больше не буду вмешиваться. Но если тебе будет нужна моя помощь, ты можешь обратиться ко мне за ней.

Я оставила её и вышла, в коридоре меня ждал сын. Мы посмотрели друг на друга и сын заговорил первым.

- Мама, я не оставлю свою жену, данную мне Господом. Пусть это будет испытанием данным мне сверху, я приму его и выдержу. Я понимаю, чего лишаюсь. Понимаю, что лишаюсь будущего, и наследников. Значит, это моё испытание и я его с честью исполню.

Я не сдержала слез. а сын добавил.

- Гертруда не виновата, это наше общее решение. И прошу тебя. мама, попроси отца больше не подсылать ко мне женщин. Мне Господом предназначена Гертруда и я с благодарностью принял её и буду ей верен.

- Кнуд...

- Помнишь мама, ты учила нас выбрать свой путь и идти по нему, несмотря ни на какие преграды. Я выбрал.

- Кнуд, я поддержу тебя в любом твоем решение. И если когда-то ты захочешь его изменить, тоже его приму и поддержу.

Мы обнялись и так стояли какое-то время.

Вернувшись в наши с мужем покои, я рассказала ему о разговоре с сыном, о его просьбе. Муж тяжело принял решение сына, он будто бы сразу осунулся и постарел на несколько лет. А по возвращению в Роскилле, однажды по утру я заметила на его висках первые седые пряди волос.

Нам пришлось смириться и принять решение сына, печаль ещё больше объединила нас. Оставив все разногласия позади, мы как никогда заботились друг о друге. Мы тихо и мирно жили, занимались детьми и с радовались каждой минуте, что даровала нам судьба быть вместе.

В 1179 году на свет появилась моя шестая дочь и восьмой мой ребёнок. Похоронив всё прошлое, простив все обиды, я решила назвать её в честь уже давно ушедшей моей матери Рехеза или Рикса[2].

[1]Они дали обет целомудрия. У супругов не было детей, так как во время брака они решили соблюдать целомудрие. Историк-хронист средневековья аббат Арнольд Любекский писал, что её ( Гертруды) супруг был «самым целомудренным человеком, который жил в целомудрии со своей целомудренной супругой». Арнольд был хронистом Генриха Льва, отца Гертруды.

[2]Рикса (Рихеза) — с 1210 жена Эрика X Кнутссона из рода Эрика Святого(1180—10 апреля 1216), короля Швеции с 1208. Эрик выиграл соперничество за трон у одного из потомком короля Сверккера( его поддерживал король данов ) В честь примирения выигравшего Эрика и короля данов , Рехезу выдали за него замуж. У Рехезы и Эрика будет трое детей, когда Эрик внезапно умер Рехеза была беременна третьим ребенком, сыном, названным тоже Эрик. Ребенок при рождении по мнению историков получил родовую травму и в последствии имел прозвище Шепелявый(Прозвище Эрика «Шепелявый» восходит к строкам рифмованной «Хроники Эрика», в которой говорится«конунг нетвердо владел языком, был шепеляв, да к тому же и хром».Очевидно, он страдал от рождения травмой головного мозга, которая и вызвала дефект речи и хромоту.) Рехеза вернулась с сыном в Данию и умерла в 1220г. Её сын был избран королем в 1222году, но в 1229 смещен своим регентом Кнутом Хольмгерссоном Длинным, происходивший из младшей линии рода Эрика Святого В 1234 году при поддержки влиятельных ярлов. на дочери одного из них он и женился в последствии, вернул себе корону. У его жены Катарины( она была по женской линии последней из рода Сверкеров) детей не было, возможно не выжили. Эрик умер молодым в 1250году, но род по линии Софии и Вальдемара на шведском престоле не прервался. Он продолжился через его сестру Ингеборгу, внучку Софии.( одну из дочерей Рехезы). Трон заняли сыновья Ингеборги и влиятельного Биргера ярла из рода Фолькунгов, Вальдемар, потом Магнус.

Именно этого Эрика Шепелявого во главе рыцарей крестоносцев( их благословил папа Римский на крестовый поход на Ладогу) разбил в 1240 году ( Невская битва)князь Александр Невский.

ГЛАВА 53 СВАДЬБА ДОЧЕРИ СОФЬИ.

ГЛАВА 53 СВАДЬБА ДОЧЕРИ СОФЬИ.

Дания 1180-1181год Роскилле - Любице[1].

В самом начале года во время суровой холодной зимы умерла Кирстен. Она давно не вставала с постели, жизненые силы уходили у неё постепенно и вот они оставили её навсегда.

За несколько дней до этого я навещала её, мы давно уже примирились и делить нам было больше нечего. Выросшая София, чтила сестру отца, но для неё она была любимой тетей.

София часто её навещала, много времени находилась в её доме. Кирстен многому её научила и я благодарна ей за это.

В тот последний раз когда я застала Кирстен ещё живой, она будто предчувствуя свой скорый уход, вдруг попросила у меня прощения.

- Софья, прости меня. если сможешь.

- Кирстен, у меня нет к тебе злобы и обиды нет. Мы уж давно с тобой примирились, с чего ты об этом заговорила?

Осунувшаяся и исхудавшая Кирстен смотрела на меня, лицо её иссохло и остались на нем будто одни глаза. Даже сейчас я видела в них сходство с Вальдемаром.

- Я была не права, лушей жены для Вальдемара и матери для его детей, и не могло быть. Вальдемар приходил, говорил что вы обрели счастье и покой. Я рада за вас и прошу ещё раз простить меня, о брате пеклась.

- Я уже сказала тебе Кирстен, что не держу обид.

- Софья, я о дочери твоей беспокоюсь. Как я не спрашиваю её, но она ничего н говорит. Но я вижу, она то в радости, то в печали. Я себя помню, а ты себя вспомни. В её возрасте отчего были наши печали и радости?

- Кирстен, не ходи вокруг, да около, знаешь же не люблю я этого. Ты о чём? - проговорила я напряженно.

- Есть в сердце твоей старшей дочери мужчина.

- Я спрашивала, она отрицает, - задумалась я.

- Присмотрись, не упусти дочь, - устала проговорила Кирстен.

Она умерла через несколько дней, хоронили её тихо, так она просила. Прощаясь с сестрой, муж впервые не сдержал слезу. А когда остались у могилы вдвоем, он тихо почти не слышно произнёс:

- Сестра, мы встретимся с тобой на небесах.

Мне была понятна его печаль, она была его единственной нитью связывающей его с отцом, рано погибшим и матерью, ушедшей в его детстве.

Сейчас это был другой Вальдемар, достигнув многого он понял, что не только в этом жизнь. Жизнь она многогранее, и он с упоеньем окунулся в то, что упустил. Дети, радовали его и огорчали. Приняв решение Кнуда, мы старались остальных детей воспитать в ценности брака. во всех его проявлениях, в ощущение счастья от материнства для девочек и понимании отцовства для нашего сына Вальдемара.

С Маргаритой и Марией, было не просто, они как мне казалось уже выбрали свой путь. Только послушание перед отцом, сдерживало их. Но и здесь они умудрялись при каждом удобном случае отпроситься на великие праздники или приняв обет, на моления в монастырь.

После слов Кирстен, меня не оставляло беспокойство за старшую из дочерей. А она и в правду, то светилась радостью несколько дней, то вновь впадала в уныние. Я пыталась понять с чем или кем это связанно, но так и не узнала, да и много времени у меня не было, младшие дочери забирали его. Мужчины из местных поглядывать на неё опасались, а дочь короля и сама на них не смотрела.

Однажды проходя мимо стоявшего около коня Зигфрида, он собирался отбыть в Орламюнде, я обратила внимание, что он печален.. Его отец граф Герман I Веймар-Орламюнде, умертри года назад и всё это время Зигфрид беспрестанно воевал за доставшееся в наследство графство. Вальдемар поддержал его, снабдил воинами и оружием, совсем недавно всё завершилось в пользу Зигфрида, он приехал поблагодарить короля и уверить его в своей верности.

- Добрый день, Зигфрид! Почему ты печален? - произнесла я приветствую возмужавшего и повзрослевшего графа.

Не ожидая, что я к нему обращусь, молодой человек поклонился и вежливо ответил на моё приветствие, после чего добавил.

- Прошу прощения, королева София, мне печально прощаться со ставшим мне родным Роскилле и ещё печальнее с королевской семьёй. Не могу представить, что больше вас не увижу.

Говоря эти слова его голос немного дрогнул, я заинтересованно на него посмотрела.

- Не печалься, Зигфрид. Открою тебе секрет, в следующем году, когда подрастут младшие мои дети, мы собираемся посетить Шлезвиг и думаю продолжим путешествие до Веймара.

- Да? - его голос ещё больше дрогнул и я ещё внимательнее посмотрела на него.

Молодому Зигфриду было уже двадцать пять лет, он был не женат. И насколько я знала, не искал невест, и это было удивительным.

- Младший Вальдемар станет герцегом Шлезвига[2], - добавила я не отводя взгляда от его лица.

- Всей семьёй? Я бы хотел вас всех встретить в Любице, - он удивлял меня всё больше.

- Когда ты хотел отбыть в графство? - я уже всё поняла и потому, не привыкшая отступать, приступила к решительным шагам.

- Завтра королева, - он вновь поклонился.

- Отложи отъезд на три дня, я хочу видеть тебя на годины Вальдемара младшего, сыну будет десять.

- Да, я буду рад, - он вновь уважительно поклонился.

Я улыбнулась ему и направилась прямиком в покои старших дочерей. Маргариты и Марии не было, они вновь отправились на моления в монастырь. А вот София сидела и вышивала, когда я вошла, она тихонько смахнула слезу со щеки.

- Доченька, почему ты печалишься? - я присела рядом.

- Что вы матушка, это соринка попала в глаз.

- Можешь всё же раскажешь, как имя той соринки?

Дочь опустила вышивку на колени и посмотрела на меня. Я улыбнулась и проговорила:

- Зачем таить, ты же знаешь я не буду тебя судить, - попыталась её поддержать.

- Мои мечты не сбыточны, я не люба ему. К тому же и отец никогда не позволит, - ответила дочь потупив взгляд.

- Не уж то ты так уверена? Ты говорила с ним и с отцом? - я всё больше была уверена в своем решении.

- Разве я бы посмела...

- Хватит Софья, скажи это Зигфрид? Он? - терпенье мне никогда не было присуще.

Дочь испуганно на меня смотрела, а я улыбалась счастливая от того, что судьбу старшей дочери можно устроить.

- Милая моя, не печалься, я к тебе с радостной вестью. Зигфрид будет хорошим мужем и отцом твоим детям. И перестань так испуганно на меня смотреть, это же он? Я не ошиблась? - я обняла дочь.

- Да, - дочь залилась слезами.

- Успокойся. я всё устрою, отца уговорю. А насчет Зигфрида, даже не сомневайся, граф не меньше тебя опечален расставанием с тобой.

В ответ на мои слова дочь радостно улыбнулась, и моё сердце возрадовалась за неё.

В этот же день вечером я послала слугу за графом, желая видеть его за ужинам в королевском доме. В этом не было ничего необычного, он часто был в нашем доме. На моё везение, Вальдемар отбыл по каким-то срочным делам из Роскилле и потому ничем не мог мне помешать.

В тот вечер за столом сидели только трое моих детей, Софья и Вальдемар, Ингеборга которой исполнилось пять. Все сидели красиво одетые, на Софье было зеленое платье, которое невероятно красиво сочеталось с её рыже-алыми волосами.

Вошедший Зигфрид, замер на ней взглядом и застыл на месте.

- Зигфрид, проходи прошу тебя, мы ждем тебя, - попыталась я привести его в чувства.

- Приветствую тебя граф Зигфрид! - проговорил сын, как единственный мужчина за столом.

Место куда я усадила графа, было напротив Софии, рядом с моим сыном Вальдемаром.

Граф молча присел и опустил глаза вниз, дочь тоже не смела поднять глаз.

Приступив к еде, я тихонько наблюдала за ними и только убеждалась в своей правоте. Когда ужин завершился, и дети ушли в свои покои, я остановила Зигфрида, чтобы переговорить с ним.

- Зигфрид, погоди немного, - я поднялась со своего места.

- Да, королева, я весь во внимании, - он поклонился.

- Зигфрид, это я во внимании. Ты не хочешь мне ничего сказать?

Граф побледнел, но расправив плечи произнёс.

- Прошу прощения, что не смог скрыть своего чувства. Я не должен... Я никогда не посмею... Знаю, что не должен был так себя вести... - он тяжело вздохнул.

- Уважаемый граф Веймар-Орламюнде, вы не собираетесь просить руки моей дочери Софьи?- приподняла вопросительно бровь.

Граф часто-часто заморгал, потом ухватился за кубок на столе и отпил из него. После чего закашлялся и мне пришлось постучать его по спине. Когда он пришел в себя, то произнес:

- Я бы никогда не посмел, приношу свои извинения, за свою несдержанность.

- Граф я ещё раз повторяю, вы хотите взять в жены мою дочь?

- Я понимаю, что это невозможно., - он тяжело вздохнул и добавил.

- Моё графство, слишком мало для дочери короля, Софья достойна большего.

- Зигфрид, прекрати. Ты любишь мою дочь?

В ответ, молодой мужчина побледнев произнёс:

- Да, но я ...

- Если любишь, то проси у короля, взять её в жёны. Ты понял меня? Он вернётся в Роскилле к годинам Вальдемара младшего.

Направившись к двери, я обернулась и вновь посмотрела на Зигфрида.

- Проси, а я помогу, - улыбаясь проговорила.

Муж вернулся в Роскилле за день до намеченного торжества, разговор с ним я отложила на вечер, где за ужином и обратилась к нему.

- Как ты считаешь Вальдемар, не пора ли нашу старшую дочь выдать замуж.

Муж закашлялся, а после отдышавшись посмотрел на меня вопросительно. Я улыбнулась и шутливо проговорила:

- Всех мужчин пугает известие о необходимости брать женщин в жёны.

Муж взялся за кубок и отпил из него.

- И обязательно всё это нужно запить вином, - произнесла себе под нос.

- Сонька, а с каким мужчиной ты обсуждала замужество? Ууу? И кто это запивал вином?

Внимательности Вальдемара я давно не удивлялась, и потому ответила честно.

- Это будет хороший союз, я уверена. Давай их благословим...

- Сонька, имя?

- Вальдемар...

Не дав мне договорить, муж стукнул кулаком по столу.

- Муж, успокойся. Разве дело в родовитости и достатке. Ты вот когда стал моим мужем, не был королем. А мне было всё равно, я полюбила тебя. как простого воина и готова была бежать с тобой на край света, - выпалила я на одном дыхании.

- Сонька, только ты можешь заморочить мне голову, и добиться того что пожелаешь. Хорошо, скажи мне Софья что собралась бежать? Ты поймала её? Она обесчещена?

- Вальдемар, как плохо ты знаешь своих детей, ничего такого не было.

- Тогда скажи имя, и я подумаю, - терпенье мужа закончилось.

- Граф Веймар-Орламюнде, Зигфрид.

Я заметила. что мужу не понравилось это известие, но он сдержался и молча вышел.

Несмотря на его недовольство, я смогла убедить Вальдемара, что счастье не в титулах и богатстве. Через несколько дней после торжества по случаю годин Вальдемара младшего, муж поговорил с Зигфридом. А ещё через пару дней состоялась помолвка графа и моей старшей дочери. А уже через год 1181 году в Любице София вышла замуж за Зигфрида.

[1] Город Любице, сейчас Любек в Северной Германии на побережье Балтийском побережье в штате Шлезвиг-Гольштейн . В те времена это небольшая крепость, порт. Это была граница Дании того времени, отделяющая и защищающая Данию от вторжения немецких завоевателей. Любек - Любице( тогда) не входил в состав Дании, был территорией за которую постоянно сражались

Название "Любек" в конечном счете происходит от славянского корняlub-("любить"). До 819 года полабские славяне основали поселение, которое они назвали Любице, в устье реки Швартау, впадающей в Траве. С 10 века Любице было вторым по значимости поселением оботритов после Старигарда. Завоеван в последствии немецкими рыцарями, имел тесные связи с соседним датскими в то время землями, но был отдельным независимым городом. В дальнейшем в 12-13 веках стал центром торгового Ганзейский союза.

[2] Вальдемар II -сын Софии и Вальдемара, получил от брата, датского короля Кнуда VI, в управление Шлезвиг только 1182году, как особое герцогство.

Шлезвиг буден ареной споров между Данией и германскими графами и герцогами начиная с 1375 года, когда умрет бездетный король Дании Вальдемар V. Окончательно Дания потеряет герцогство Шлезвиг в XIX веке. Шлезвиг стал ареной конфликта между Данией и Пруссией. В 1864 по итогам Датской войны (Второй войны за Шлезвиг) герцогство полностью вошло в состав Пруссии, а затем была образована прусская провинция Шлезвиг-Гольштейн.

ГЛАВА 54/1 СМЕРТЬ ВАЛЬДЕМАРА, КОРОЛЯ ДАНОВ

ГЛАВА 54/1 СМЕРТЬ ВАЛЬДЕМАРА, КОРОЛЯ ДАНОВ

Дания 1181 - 1182 год Роскилле - Вордингборг.

Свадьба дочери ознаменовалась для нас с Вальдемаром новыми ощущениями, муж радовался за дочь и даже поблагодарил меня за мою настойчивость. Он произнес важные для меня слова и я была ему за них благодарна.

- Сонька, я всегда знал, что ты умная и дальновидная, и в этот раз я только ещё больше в этом убедился.

Я молча улыбнулась, а муж продолжил.

- Я благодарен судьбе, что когда-то встретил тебя, что именно ты мне запала в сердце. Ты одна была мной любима и надеюсь что до конца наших дней мы будем вместе.

Муж произнес это искренно, и я прижавшись к нему произнесла:

- Так и будет, Вальдемар.

Мир и покой внутри нашей семьи радовали меня, огорчало только здоровье мужа, в последние годы он совсем поседел, пламя ушло с его волос. Он часто и подолгу болел, спина и ноги, мучили его болями. Если он простужался, то по долгу не мог поправиться. Его внутренние силы, которыми он так всегда поражал меня. покидали его. Почти все свои полномочия короля, он передал нашему старшему сыну, молодому королю Кнуду. Сыну немного оставалось до двадцатиоднолетния[1], и потому он не мог ещё в полной мере заменять отца.

Ещё два года назад, волнения распространились по самой богатой провинции королевства Скании, всё те же волнения, повторяющиеся много лет, вспыхнули сначала мелкими огоньками, а затем переросли в сплошной костёр. Народ всё также требовал, чтобы король Вальдемар заменил управлявших ими ютландцев на дворянство из одной из провинций Сконеланд, которые традиционно управляли ими. Они также полностью отказались платить церковную десятину.

На мои просьбы пойти им на уступки, муж произнес жёстко:

- Королева, я дал слово и намерен его сдержать. Ютландцы поддержали меня и именно с этой поддержкой я и стал королем. Ты думаешь, что я предатель?

- Может возможно дать ютландцем что-то взамен? - попыталась я уговорить.

- Нет, ты сомневаешься во мне? Ты, которую я сделал своей королевой, сомневаешься во мне? - муж был не преклонен.

Муж впервые именовал меня королевой, и я вдруг поняла, что не меньше его ответственна перед королевством и своим, ставшим мне родным народом.

- Нет, не сомневаюсь. Ты великий король[2], и тебе решать, - произнесла я, но сердце моё сжалось, будто предчувствуя беду.

Когда Вальдемар отклонил их требования, восстание разгорелось с новой силой. Предводители восставших, заявили, что не будут платить ни поборов, ни церковной десятины. Их численность была настолько велика, что Вальдемар собрал войско не только со своих земель, но и с земель вассалов и верных союзников. Под меч встали воины графа Зигфрида и отряд присланный ланграфом Тюрингии. Увидев численность крестьянских толп[3] король повел собранное войско в Зеландию, как в самую густонаселенную землю королевства. Там он пополнил войско зеландскими воинами, чем ещё больше разозлил восставших.

После этого король он отправился в Блекинге[4], собрал поборы, чтобы пополнить запасы для войска, и уже оттуда двинулся на Лунд и соединился с воинами молодого короля.

В день когда муж собрался выдвинуться из Роскилле, я с беспокойством провожала его. Вальдемар старался не показывать своим воинам насколько тяжело ему давалось сидеть в седле. Но я то видела это. Мы долго смотрели друг на друга, я пыталась сдержать слёзы. На прощание я с трудом и болью в сердце пожелала ему доброго пути и победы.

Я знала, что это всё отголоски той давней, как мне казалось, борьбы за главенство в королевстве между Вальдемаром, моим братом Кнудом и Свеном. Сейчас много лет спустя, обретя мудрость свойственную годам, я осознала, что то чувство что нас связывало с Вальдемаром, муж отдал за нас, за свою семью. Он отдал своё счастье и жизнь, за наши жизни.

Только сейчас я оценила то, что он делал тогда, чтобы укрепить свою власть и положение в королевстве и этим самым оберегая нас, свою семью. Даже боюсь думать, что нам грозило тогда, в тот период становления нашей семьи и королевства. Только сейчас я поняла, что наши жизни зависели тогда, от того насколько сильно он держит в руке меч. Именно эта сила, и спасла нас тогда.

После той последней битвы со Свеном, Вальдемар изменил всю структуру власти в королевстве, при поддержке ютландцев. Провинции которые когда-то принадлежали Свену, были очищены от его сторонников и заменены ютландцами, родственниками дворян из Хвиде[5] , которые были самыми верными сторонниками Вальдемара.

После более чем десяти лет правления хвиде, сканцы потребовали от короля Вальдемара заменить этих дворян, потому что они не уважали культуру сканцев. Разгневанный их требованиями, Вальдемар отклонил их. Сканцы пришли в еще большую ярость и выдвинули новые требования, они хотели новых дворян, а также прекратить платить церковную десятину, поскольку это шло вразрез со сканскими традициями. Это еще больше разозлило короля, и он упрекнул их и полностью отрекся от них. Сканцы пришли в еще большую ярость. Они оспорили притязания Вальдемара на трон и законность Абсалона, как архиепископа..

Через несколько дней после выхода из Лунда, архиепископ Абсолон шёл сражаться, как всегда вместе с Вальдемаром, недалеко от него, на берегу реки Диси, состоялась битва, войск короля и восставших. В памяти народной её потом именовали битвой при Диси-Бро[6]. Подробности её я узнала позже со слов моего старшего сына Кнуда.

Узнав о приближении королевского войска. крестьянская армия укрепила свои позиции, чтобы дать отпор королевской кавалерии. Королевская кавалерия остановилась у реки Диси[7] , где был только один мост. Когда прибыли королевские войска, повстанцы были удивлены, не увидев кавалерии идущей в атаку. Тем не менее, королевская армия захватила мост и снова и снова атаковала их укрепленные позиции. Огромная масса людей на мосту предотвратила королевский прорыв. Ситуация изменилась, и восставшие начали отвоевывать большую часть моста и оттеснять воинов короля назад. Повстанцы начали тесниться на мосту, препятствуя отступлению тех, кто находился на нем. Единственным выходом с моста было продвижение через королевскую армию. Повстанцы не знали, что это был план Вальдемара и Абсалона. Король отправил кавалерию в тыл восставших, он предсказал расположение и тактику повстанцев.

Именно Абсалон повел кавалерию через реку, зажимая восставших в кольцо. Крестьяне были удивлены, увидев, что они приближаются с фланга. Крестьяне, которых не было на мосту, бежали в сторону Лунда, но остальные, оказавшиеся между двумя силами на мосту, были убиты или взяты в плен. Бежавших крестьян преследовал король Вальдемар, который возглавил кавалерию и перехватил их прежде, чем они смогли спрятаться за стенами Лунда. Осознав безнадежность своего положения, все силы восставших сдались.

Начались длительные переговоры, повстанцы умоляли короля, говоря ему, что по законам Скании они не должны платить десятину. Он ответил, что служители Бога должны быть обеспечены. Вальдемар сказал им, что с них не потребуют никакой десятины, но вместо этого они должны пожертвовать церкви десятую часть годового дохода. Так было устроено и осталось на всегда, что в Скаане нет церковной десятины, только добровольные пожертвованияв пользу церкви. В одном он не пошел им на уступки, ютландцев он оставил во главе Скании. Хвиды торжествовали, и ещё больше стали притеснять сканцев.

После наступившего примирения, воины ланграфа Тюрингии и графа Зигрфрида ушли в свои земли. Вальдемар же остался с молодым королем в Лунде, хотя я ждала его в Роскилле, с тревогой ожидая его возвращения.

[1] Есть мнение ученых, что в большинстве случаев, в те времена в скандинавских странах- (среди викингов) - полное совершеннолетие и вступление в полные права наступало в 21 год. До этого большинство правителей( были и исключения) становилось королями, но в правлении они не были полностью самостоятельными, назначались регенты или регентские советы. Главы регентских советов, были практически равны в праве с королем. Часто они смещали и даже убивали молодых королей.

[2] Именно Вальдемара I даны будут именовать Великим. Хотя младший его сын, Вальдемар завоюет и подчинит ещё больше территорий и будет иметь большую власть и влияние в Европе.

[3] Есть данные численность восставших была до 10000, воинов короля около 5000 воиов. В сражении погибло и взято в плен около половины восставших и около 800 воинов короля погибло.

.[4] Блекинге -шведское произношение:, одна из утраченных датских провинций, расположенная на южном побережье географического региона Геталанд, на юге сейчас это Швеция. Он граничит с Смоландией, Сканией и Балтийским морем.

[5] Хвиде - род из Ютландии, дворяне Хвиде были ютами. Хвиде, это родовая фамилия Абсолона, то есть Хвиде были родственниками Абсолона.

[6]Битва при Десебро, 1181 год, в старых текстах известная как битва при Диси-Бро, была сухопутным сражением 12 века между сканскими повстанцами и Королевством Дания. Битва произошла близ деревни Десебро, недалеко от Лунда. Датская профессиональная армия под командованием короля.

[7] Река Диси - ныне называемой Вялабеккен, притока Саксона.

ГЛАВА 54/2 СМЕРТЬ ВАЛЬДЕМАРА, КОРОЛЯ ДАНОВ

ГЛАВА 54/2 СМЕРТЬ ВАЛЬДЕМАРА, КОРОЛЯ ДАНОВ

Дания, 12 мая 1182 год Вордингборг.

После наступившего примирения, воины ланграфа Тюрингии и графа Зигрфрида ушли в свои земли. Вальдемар же остался с молодым королем в Лунде, хотя я ждала его в Роскилле, с тревогой ожидая его возвращения.

Тревога не отпускала меня несколько дней, пока я не приняла решение направиться в Вордингборг сама. Взяв с собой только старших детей, наступившая зима и холод заставили меня думать о здоровье младших дочерей.

Мы прибыли в замок поздним вечером, у входа на ступенях стоял Кнуд. Он тихо поприветствовал меня и произнес:

- Король болен, не тревожь его.

- Что с ним?

- Его мучают боли, он почти не спит...

Я не дослушала сына и стремительно побежала по ступенькам внутрь замка, к покоям мужа. Остановилась я только у самой двери, замерла прислушиваясь. Внутри было тихо, я решила. что Вальдемар уснул. Немного приоткрыв дверь я заглянула внутрь.

В полутьме мне были видны только очертания, лицо было скрыто.

И вдруг, неожиданно:

- Подойди, Сонька!

Я до того затаившаяся и боявшаяся даже дышать, чтобы его не разбудить, шумно выдохнула.

- Вальдемар, - произнесла приблизившись к нему.

Даже в свете одной свечи, было видно, что он очень похудел и осунулся. В его глазах стояла боль, всё что я могла это взять его за руку.

- Я с тобой, мы все с тобой.

В следующие дни всё больше стало очевидным, что муж очень сильно болен. Несколько лекарей, приглашённых издалека только разводили руками, они уже перепробовали все свои методы лечения. Вальдемар терпеливо переносил все их кровопускания, обтирания и даже заворачивания в холст пропитанный снадобьем. Я молчала до поры до времени, пока после очередного кровопускания он не закатил глаза и не ушёл в темноту.

Испугавшись, я прогнала всех иноземных лекарей и позвала местную знахарку. Именно она помогала мне когда я восстанавливалась от родов или дети простужались. Она выхаживала маленького Вальдемара, выросшего ныне уже выше меня. Её снадобья принесли мужу облегчение, а нам дали надежду на его выздоровление.

Близилась весна, волнения в Скании так полностью и не затихли. Они тлели мелкими костерками, и загасить их мог только сам Вальдемар, но сил на это у него не было. В королевстве было неспокойно, но молодой король Кнуд, несмотря на то что был коронован, не был в полном праве и потому вновь подняли голову наследники Свена и моего брата Кнуда[1].

Я ждала эту весну, надеялась потеплеет и мужу станет легче. Но облегчение не приходило, муж стал впадать в забытьё, а когда возвращался, то звал к себе Кнуда и они о чём-то беседовали. Думалось мне он его наставляет в управлении королевством.

Как я не гнала плохие мысли от себя, но настал день, когда знахарка сказала мне, что не в силах больше помочь королю, Бог призывает его. Услышавший слова знахарки Кнуд, побледнел и упал на колени молясь. Было видно насколько ему тяжело принять это. Всматриваясь в лицо сына, я думала о том насколько он был не готов стать королем, взяв на себя ответственность перед людьми королевства.

Начало мая было очень тяжёлым, сам Вальдемар уже понял что ему осталось жить считанные дни. В Вордингборг прибыл Абсолон, привезли всех наших детей. Муж простился сначала с самыми младшими дочерями, и только после этого он благословил подросшую свою любимицу Ингеборгу.

После этого он вновь впал в забытьё и не приходил в себя два дня. Очнувшись он позвал меня и сказал, что ему стало легче, боли отступили. Услышав это я возрадовалась, и вместе с детьми отстояла службу, что провел Абсолон во здравие Вальдемара.

Но спустя ещё день, вернулись боли, муж почти не ел, медленно угасая на моих глазах. Превозмогая боль он прощался с младшим сыном, я слышала как он говорил ему о братской любви и грехе братоубийства. Сын плакал прощаясь с отцом и поклялся быть верным братом и не совершать грехопадение. Младшему Вальдемару шёл двенадцатый год, прощание с отцом врезалось в его память навечно, в один миг он повзрослел. После слов отца он поклялся в верности своему старшему брату и не единожды позже я видела, как они действуют вместе, сообща и это радовало моё материнское сердце.

После младшего сына, муж простился со старшими нашими дочерями, разговор был не длинный, они получили благословение. Я не сомневалась, зная их устремления, на что он их благословил. Через несколько лет, Кнуд одобрит их решение и они уйдут в монастырь, на служение Господу нашему[2].

После дочерей муж позвал меня, я с трудом сдерживая слёзы, кусала губы и пыталась не сделать мужу ещё хуже. Абсолон был рядом, он готов был выслушать последнее покаяние мужа. Вальдемар же смотрел на меня спокойно, будто приняв неизбежное.

- Запомни, - произнес муж тяжело.

Я подняла на него глаза, встретилась взглядом с его бледными и мутными глазами, в них почти не осталось цвета.

- Я всегда благодарил Бога, что мы вместе были в этой жизни. Больше всего я хотел, чтобы ты была счастлива. Прости любимая, я старался... - Вальдемар устало замолчал.

Я не смогла сдержать слёз, заплакала.

- Я знаю, муж. Любимый, ты всё делал правильно... Знай, я никогда не желала себе другого мужа, лучше тебя не могло быть...

Муж смотрел на меня тяжело, только после последних слов, прикрыл глаза и какое-то время молчал.

Но всё же заговорил вновь:

- Сонька, пришло время быть сильной тебе или все сделанное мной в прах уйдёт. Ты сильная, ты сможешь...

Он замолчал, пытаясь отдышаться.

- Поддержи сына, Абсолон поможет...

Муж застонал, волна боли вновь накрыла его, Абсолон показал мне выйти.

Я осталась стоять у двери, вслушиваясь в каждый звук, боясь отпустить мужа и даже не понять когда он уйдет. Неизбежность этого пугала меня.

Всё это время я будто погрузилась в пустоту, молча смотрела на стену напротив и только слезы текли по щекам. Уходил близкий мне человек, единственный кто беспокоился обо мне и так много сделал для меня. Единственный, другого мне не надо, я готова была остаться верной ему до последнего вздоха своего.

Сквозь текущие слезы, я видела, как наш старший сын вошел в покои короля, чтобы выслушать последние наставления отца. Потерявшись во времени, напуганная будущим я ощущала только пустоту образовавшуюся в душе. Все что я могла, это молиться, просить Господа о душе своего мужа и отца моих детей.

Была уже глубокая майская ночь, когда сын вышел из покоев отца опустив голову. Подняв на него глаза, я поняла, что Вальдемар закончил свой земной путь[3].

[1] Кнуда V ( брат Софии по матери, и троюродный сводный брат Свена III) Свен III был двоюродным сводным братом Вальдемара I . То есть все они были родственниками и их дети по старшинству имели права на престол. У Кнуда V, брата Софии по матери осталось два незаконнорожденных сына, младший Вальдемар Кнудсен( рожден замужней женщиной, уже после смерти Кнуда V(1158 г) и старший Нильс Орхусский. Нильс вел затворническую, монашескую жизнь. А вот Вальдемар, хоть ему и покровительствовал( воспитывался при дворе) король Вальдемар I, имел притязания на трон.

То есть Вальдемар Кнудсен был на 4 года, старше молодого короля Кнуда. сына Софии и Вальдемара I, и имел права на престол.

[2] Мария и Маргарита стали монахинями примерно в 1188 году, точных данных о причинах нет. Но это была не редкость для того времени. Хотя это возможно было связанно с возрастом, он близился к 30 годам и для того времени это были уже старые девы.

[3] Король Вальдемар I Великий умер 12 мая 1182 года (51 год), в Вордингборге. В исторических документах упоминается, что он умер естественной смертью. И это было редким явлением для тех времен, особенно если учесть, что большинство датских королей было убито или пали в сражения.

ГЛАВА 55 ПРОЩАНИЕ - ЯРЛЫ ЮТЛАНДИИ

ГЛАВА 55 ПРОЩАНИЕ - ЯРЛЫ ЮТЛАНДИИ

Дания 12 мая 1182 Вордингборг - Рингстед.

Та майская ночь навсегда останется в моей памяти, как и первая встреча с рыжеволосым мальчишкой. Соединившись в этой жизни, мы навсегда останемся в ней нашими детьми, внуками и даст Бог правнуками.

Будто сквозь какой-то туман я воспринимала все происходящее в дальнейшем, это и прибытие опоздавшей на прощание с отцом старшей нашей с Вальдемаром дочери Софии. Она и прибыла с опозданием, как я узнала позже из-за того что они медленно ехали, моя дочь ждала первенца. Её муж беспокоился, что это может ей навредить.

Я почти не воспринимала того. что происходит вокруг, только молча сидела у гроба мужа. Мир вокруг был мне не интересен, всё погасло с уходом Вальдемара. София, пыталась увести меня отдохнуть, но я только покачала головой, показывая меня не трогать.

Кнуд передал для Софии послание от отца, он сам написал его со слов умирающего. Мне даже не хватило сил, чтобы узнать что же Вальдемар ей оставил в наставление, я лишь заметила, что она посмотрела на меня.

Уже на следующий день траурная процессия выдвинулась в Рингстед, там в соборе, возле могилы своего отца , Кнуда Лаварда и упокоит король данов Вальдемар. Там он завещал похоронить его, что и намерены были исполнить, наш сын Кнуд, с другом и советником короля, архиепископом Абсолоном.

Абсолон проводил похоронную службу, прощание с Вальдемаром в соборе[1]. Я прощалась с мужем, с горечью понимая, что мурриновые глаза погасли для меня.

Внутри собора присутствовали ютландские ярлы, они готовы были поддержать Кнуда в праве на корону. К моему удивлению, большая часть зеландских ярлов, тоже прибыла на похороны короля. Это был хороший знак, но всё же половина ярлов королевства была в смятение, смерть короля вновь могла привести к войне за корону.

Двадцать пять лет покоя и единовластия в королевстве данов, могло уйти в небытие, и всё сделанное королем Вальдемаром, могло уйти в прах. Этого и опасался перед смертью муж, этого и просил меня избежать король. Прощаясь с мужем, я пообещала себе и ему, что сделаю все что в моих силах, чтобы его дело объединения страны окрепло, и оказалось делом жизни нашего сына.

Понимая, что промедление может стать смертельным для моей семьи, я не слала откладывать ничего на потом. Через день после похорон, я взяла себя в руки и вознамерилась поговорить с ярлами, ещё не уехавшими из Рингстеда. Никого не оповещая об этом, в окружении двух слуг-воинов, направилась на вечерюю службуу.

После службы, что вновь вел Абсолон, я осталась в соборе одна, чтобы помолиться и выждать когда ярл уйдут на вечернюю трапезу. Приняв решение я направилась за ними, слуги последовали за мной.

Когда я вошла, ярлы сидели за столами, увидев меня они удивленно посмотрели на меня. Я молча приблизилась, обвела их взглядом, среди них было много дальних родственников Абсолона. За столами сидели самые знатные ярлы Ютландии, те самые поддержавшие когда то давно, Вальдемара. Часть их я знала, тех что постарше. Многие молодые, наследовали уже умершим отцам.

- Что ты хочешь королева? - произнес один из не молодых, по имени Юхан.

- Хочу спросить, что вы думаете делать, Юхан? - ответила я спокойно.

- Королева, будь спокойна, мы решим что делать, - ответил молодой, один из наследовавших за отцом.

Я перевела взгляд на самого старшего из них, по имени Бульген.

- Мы поддержим твоего сына, королева Софья, - ответил тот спокойно.

- Ещё бы вы его не поддержали, вся ваша власть и достаток, держатся на этом, - я проговорила это не отводя взгляда, так и смотря на Бульгена.

Мужчины сидевшие за столом не ожидали подобной речи от меня и удивленно затихли и все повернулись в мою сторону.

- Каждый из вас знает не хуже меня, что если корону возьмет Вальдемар Кнудссен, вы лишитесь не только достатка, но и голов. Сканцы на чьих мечах он поднимет корону, не пощадят вас. Я не угрожаю, нет. Я так же как и вы боюсь за свою шкуру, и жизни своих детей.

Даже несмотря на то, что все крестьянские силы Скании сдались, они по-прежнему отказывались платить десятину и бунтовали недовольные ютландцами управляющими Сканией.

Мужчины за столом молчали, и удивленно на меня смотрели, а я продолжила.

- Если Кнудссен встанет во главе сканцев, местные ярлы его поддержат. Зеландцы переметнутся к нему, даже не сомневаюсь. И что? Вы или принесете присягу ему или вас вздернут сканцы, они это сделают мстя за все эти двадцать пять лет.

Я замолчала, мужчины за столом тоже молчали.

- Всё что я хочу, чтобы мои дети жили. А для этого нужен мир в королевстве, - добавила.

В этот момент дверь за моей спиной открылась и кто-то вошёл. Я услышала, но не обратила внимание, настал решающий момент.

- Чтобы не дать прийти к власти Кнудссену и сканцев утихомирить, откажитесь от управления Сканией.

В ответ на мои слова, мужчины стали громко переговариваться, выкрикивать. что не быть этому. Один из молодых, крикнул, что это не дело женщины, кто-то что я сошла с ума.

- Тихо, - проговорил ярл Бульген и мужчины затихли.

- Где твой сын, королева? Почему он молчит, а за него говоришь ты? - добавил ярл.

- Молод, не понимает и не осознает опасности, - ответила я честно.

- Королева, как всегда права, - раздался голос Абсолона за моей спиной.

- Что? Что это значит? - ярлы недовольно заговорили.

Абсолон выдвинулся и подошел к столу. На нем не было церковного облачения, от был одет в воинскую рубаху и выглядел, как воин. С удивлением я увидела довольно крепкого для своего возраста мужчину, высокого и широкоплечего[2].

- Королева права, вы отказываетесь от Скании, взамен позже король вам дарует другие земли. Сейчас нужно поступиться, чтобы сохранить жизни и в будущем восполнить потерянное, - проговорил Абсолон.

Мужчины вновь зашумели, обсуждая сказанное.

- Это решение посмертное, короля Вальдемара, он завещал это своему сыну Кнуду. Потому лучше сделать это самим, чем если это прикажет король Кнуд, - продолжил говорить Абсолон.

- Королева, тебе следует вернуться с детьми в Роскилле, там вскоре состоится совет. Ярлы всего королевства соберутся на подтверждение короны Кнуда. Не сомневайся я всё сделаю, для мира в королевстве, - обратился уже он ко мне.

Я в ответ согласно покачала головой, архиепископ же попытался меня успокоить.

- Любой монастырь если нужно укроет вас, но поверь этого не потребуется.

- Я надеюсь на тебя Абсолон.

Через несколько дней, я и мои дети направились в Роскилле. С нами ехали Кнуд с женой и его воины. Абсолон с ютландскими ярлами направился в Сканию. Мы прибыли в Роскилле, и тогда нам стало известно, что ютландцы отказались от управления. Это была уступка сканцам, согласно которой ют правил в Ютландии, а ругиан - на Рюгене, то есть земли управлялись местными ярлами, затем это было сделано и во всём королевстве. Это очень помогло сохранить мир в королевстве, а позже и в расширенном королевстве.

[1] Вальдемар похоронен на острове Зеландия, в Соборе св Бендта в Рингстеде, этот собор станет усыпальницей датских королей и королев на долгие годы. То есть это фактически фамильная усыпальница рода.

[2] Абсолон был на три года старше короля Вальдемара, ему было 54 года.

ГЛАВА 56 РЕГЕНСКИЙ СОВЕТ

ГЛАВА 56 РЕГЕНСКИЙ СОВЕТ

Дания 1182 год Роскилле.

Наступило лето, Роскилле готовился к совету ярлов королевства. В город прибывали люди из ближних и дальних земель. Зигфрид прибыл со своим отрядом и окружив королевский дом, взял его под защиту. Отряд воинов Кнуда встал за городской стеной, люди архиепископа расположились в монастыре, большинство из них были воинами-монахами.

Мне было неспокойно, я опасалась Вальдемара Кнудссена и людей, что пойдут за ним. Старший сын сообщил мне, что он собрал не мало людей и движется с ними к городу.

На совет собрались все самые сильные ярлы, епископы и представители из простого народа. Мне как женщине вход туда был закрыт, но я внимательно слушала разговоры из помещения рядом, слуги сделали по моей просьбе маленькое отверстие в стене. Моё детское любопытство, помогало мне в жизни не раз, и сейчас я ему не изменяла.

Первый день совета прошёл беспокойно, к согласию прийти не получалось. Вспомнили все промахи умершего Вальдемара, говорили о возрасте молодого короля Кнуда, упоминали старшинство Вальдемара Кнудссена. Говорили о родстве моего сына Кнуда и Кнудссена, они приходились друг другу сводными двоюродными братьями. Предлагалось отдать корону Кнудссену, как старшему и затем уже моему сыну. Всё по праву старшинства[1]

Слова Абсолона о коронации Кнуда королем, и благословении его на правление Богом, заставили многих замолчать. На этом и завершился первый день совета.

Наступившая ночь не принесла мне успокоения, внутри города было шумно, я опасалась самого страшного. Я вышла во двор, проверить людей Зигфрида, на месте ли они, и узнать отчего так шумно.

Зигфрид успокоил меня, сообщив что в город прибыл посланник папы. Римский папа решил вмешаться в дела королевства, это стало для меня неожиданностью. С чего вдруг? Может это Абсолон просил его об этом?

От мучивших меня вопросов, я не смогла сомкнуть глаз. Утром я вышла вновь во двор, мне нужен бы свежий воздух. К моему удивлению двор был заполнен воинами, и это были не люди Зигфрида.

На воинах были плащи, белые с алым крестом.

- Это люди прибывшие с посланием от папы, - ответил мне на вопрос о них Зигфрид.

- Почему они в такой странной одежде? - второй раз в жизни я видела этот алый крест.

- Это рыцари ордена тамплиеров, - последовал ответ.

- Кто они? Монахи?- сердце беспокойно забилось.

- Я не знаю, но думаю да, - был ответ.

Я молча смотрела на воинов, в глубине души понимая, что один из них теперь Магнус. Неужели он сделал этот шаг? Он теперь один из них?

Ещё какое-то время я наблюдала за воинами в белых плащах, пыталась отыскать взглядом его. Но всё было тщетно, его не было среди них.

Второй день совета, и вновь споры, слова Абсолона о единстве и мире в королевстве утонули в шуме. Меня удивляло, что Кнудссен молчит и не заявляет о своем праве. Сын говорил в первый день, Абсолон говорил, говорили ярлы, а Кнудссен молчал.

И вот когда уже все устали от споров и горло у многих охрипло, я услышала голос Кнудссена.

- Мой отец был внуком короля Нильса и сыном Магнуса Сильного, претендовавшего на трон Швеции. Наш род по старшинству имеет право на корону.

Я закрыла на миг глаза понимая, что он прав. Только вот он забыл упомянуть, что Нильс был сыном наложницы и стал королем после смерти четырех законных сыновей короля. Но он был прав, а Магнус был старше Кнуда Лаварда, а мой брат Кнуд старше умершего Вальдемара.

- Я старше Кнуда...

Он говорил, а я думала о том, что муж сохранил ему жизнь и давал поддержку. Вальдемар не хотел пятнать свою душу детоубийством, не хотел чтобы этот грех пал на его детей. А что теперь ждет меня и моих детей? Девочек монастырь, а жизни сыновей будут зависеть от решения Кнудссена.

Громкий голос прервал мои размышления.

- Послание от папы Луция III и императора Фридриха, - произнес голос на языке данов.

В наступившей тишине я услышала шелест разворачиваемого свитка и затаив дыхание стала вслушиваться в происходящее. Голос звучал четко, но я услышала в нём какие-то знакомые интонации. Не сразу но вскоре, я поняла, посланник не из местных земель и язык данов ему не родной.

Вновь вслушавшись в слова, я поняла император в послании признает моего сына Кнуда королем данов, и говорит о своей поддержке. В послании явно звучала угроза, император готов был применить оружие, чтобы его союзник стал королем.

Посланник закончил читать и свернул свиток, вокруг зашумели вновь. Но их остановил прозвучавший голос уже Абсолона.

- Прислушайтесь к императору.

Посланник продолжил зачитывать следующее послание, уже от папы.

Голос зачитывающего, мне был явно знаком, в послании папа признавал моего сына Кнуда королем данов, и за ослушание грозил интердиктом[2] и даже анафемой[3]. Это была серьезная угроза, в прошлом году такому наказанию подвергся шотландский король Вильгельм I Лев. Королевство не могло оставаться без крещения младенцев, отпевания усопших, венчания. Этого бы не понял простой люд, и никогда бы не простил. Поднялись бы бунты, которых так хотели избежать собравшиеся на совет.

Посланник замолчал, и вновь раздался голос Абсолона:

- Я скажу одно, молодой король Кнуд внук святого Кнуда Лаварда. Он как никто, достоин быть королем!

Это был мощный удар, но тут вновь заговорил посланник.

- Папа провозглашает, - произнес он громко.

- Вальдемар Кнудссен по милости папы провозглашается принцем-епископом Шлезвига, архиепископ Абсолон подтверждает его право[4].

Посланник замолчал, вновь поднялся шум. Из-за него я не слышала, как посланник вышел.

Я не сомневалась, всё произошедшее было задумано Абсолоном и возможно было прижизненным решением мужа. Кнудссену не оставалось ничего другого, как подчиниться. Он не мог пойти против папы и императора, или он навсегда бы лишился возможности стать королем. А так он мог им стать, если у провозглашённого только что короля Кнуда не будет сыновей.

Теперь уже ярл Ютландии и Зеландии выкрикнули один за одним имя моего сына, их поддержал представители простого люда, и даже сканцы поддержали.

- Внуку Лаварда корону!!! Внуку святого корону!!!

Даже это предугадал мой муж, Вальдемар ты действительно всё продумал на перед, так думала я в этот момент.

Последними сдались ярла Скании, я услышала голос предводителя.

Всё победа! - чуть не закричала я.

- Теперь я зачитаю вам завещание короля Вальдемара, - это Абсолон и я вновь вслушалась в его слова.

- Король Вальдемар, благодарит всех за верную службу и дарует, - дальше последовали имена верных слуг и что им оставил.

- Ярлов Скании благодарит за верность сыну, и дарует год невыплаты в королевскую казну. Ярлам Ютландии, небольшой надел королевской земли, - архиепископ продолжил упоминать милости мужа.

Муж не забыл и про наших детей, всем он оставил наследство.

- Вальдемару моему среднему сыну оставляю свой наследный лен, герцогство Шлезвиг.

- Королеве Софии запрещается уходить в монастырь, таково решение короля и я его поддерживаю, - проговорил неожиданно для меня Абсолон.

Дальше я услышала, как король предписывает создать регентский совет, для помощи молодому королю. И сам же Вальдемар назначает в него пять ярлов из разных земель королевства, архиепископа Абсолона и королеву Софью.

Когда я услышала своё имя, от неожиданности даже не могла дышать.

- Поддерживаю, - первым проговорил ярл Бульген и следом остальные подтверждали произнося это слово.

Это решение короля было настолько неожиданным, что у меня сбилось дыхание и я привстав оперлась на стену. Мне нужен был воздух и не теряя времени я пошла по коридору в сторону двери во двор.

Распахнув её, я глубоко вдохнула. Через какое-то время я пришла в себя и увидела стоявших у лошадей людей в белых плащах, с накинутыми на голову капюшонами. Они собирались сесть на лошадей, всё было готово к отъезду. Услышала, как они переговаривались между собой на шведском. Среди них я узнала голос посланника. Не теряя времени я почти бегом направилась в их сторону, но было уже поздно, они взлетели в сёдла.

- Остановитесь, подождите!!! - выкрикнула.

Но они только ускорились, а я бежала за ними.

- Магнус жив? - кричала им в след.

-Прошу вас, скажите. Магнус он жив?

Лошади только ускорились и они выехали за ворота, а я путаясь в платье всё бежала.

Слуга у самых ворот опасаясь, что я упаду, поддержал меня и я остановилась.

- Прошу вас!!! - раздался мой последний выкрик.

Одна из лошадей замедлила ход и всадник обернулся, капюшон с его головы упал и я узнала в нём воина из моего фелага. Он когда-то давно прибыл в земли данов со мной, из шведской Сигтуны. Он мой друг детства, Юхан. Это он был посланником, его голос я слышала на совете.

- Жив, королева Софья! - выкрикнул он.

Я смотрела ему вслед, воины в белых плащах удалялись.

[1] По такому праву передавался долгое время княжеский титул на Руси( возможно Русь восприняла это из традиций викингов). Поэтому были так частомеждоусобные войны, братья сражались за власть.

[2]Интердикт (от лат. interdictum - запрещение) в католицизме временный запрет (без отлучения от церкви) совершать на территории, подвергшейся наказанию, богослужение и религиозные обряды. Это временное запрещение всех церковных действий и треб (например, миропомазания , исповеди, бракосочетаний, евхаристии ), налагаемое папой или епископом в 11-12 вв. Часто интердикт налагался на население целой страны или города, королей.

Некоторые случаи применения интердикта:

1153—1155: город Рим (папа Адриан IV).

1181: Шотландия, король Вильгельм I Лев отлучён (папа Александр III).

1199: Франция, король Филипп II Август отлучён (папа Иннокентий III)- будущий муж дочери Софьи, Ингеборги". Он получил интердикт из-за развода с Ингеборгой.

1208—1213: Англия, король Иоанн Безземельный отлучён (папа Иннокентий III).

1228: город Иерусалим, захваченный отлучённым императором Фридрихом II (папа Григорий IX).

1241—1257: город Пиза (папа Григорий IX).

1322: Германия (Священная Римская империя), император Людвиг Баварский отлучён (папа Иоанн XXII).

1376: город Флоренция (папа Григорий XI).

1608: город Венеция (папа Павел V).

1871: итальянский король Виктор Эммануил II, занявший Рим (папа Пий IX).

1909: город Адрия.

[3] Анафема - могла налагаться не только на отдельных лиц, но и на еретические движения. Отлучение в массовых масштабах, от отдельных лиц до целых народов, стало широко использоваться папством в случае конфликтов со светской властью. Отлучение феодала заодно освобождало его вассалов от клятвы верности. Среди наиболее известных наказанных монархов:

Роберт Благочестивый (998 год)

Генрих IV (император Священной Римской империи) (1076).

Филипп I (король Франции) (1094)

Фридрих II (император Священной Римской империи) (1227)

Генрих VIII, король Англии (1533).

Елизавета I, королева Англии (1570).

Наполеон I, император Франции (1809).

[4] Епископы Дании того времени - не всегда были монахами, например оспаривается и то что Абсолон был монахом. Епископы Дании представляли военное крыло церкви и часто могли претендовать на корону.

ГЛАВА 57 ВАЛЬДЕМАР КНУДССЕН

ГЛАВА 57 ВАЛЬДЕМАР КНУДССЕН

Дания 1182 -1183 год Роскилле.

Решение совета было в пользу Кнуда, и это немного сняло напряженность. Деятельный Абсолон тут же отправил с эти известием посланников по всему королевству. Несколько дней мне понадобилось осознать произошедшее и принять не простое решение отправить младшего сына в Шлезвиг. Отныне он будет редко видеться со мной и потому материнское сердце вновь будет неспокойно.

Когда умер его отец, юному Вальдемару шел только двенадцатый год. Он был назван герцогом Южной Ютландии, и должен был находиться в его главном городе, Шлезвиге. Его регентом велением папы и с согласия совета стал теперь уже епископ Вальдемар Кнудссен, незаконнорожденный сын моего брата, короля Кнуда . Мой младший сын, стал вторым по важности человеком в королевстве после своего старшего брата нового короля Кнуда.

И вновь мой покойный муж будто предусмотрев всё наперед, раньше чем было в обычаях сделал младшего сына рыцарем, проведя этот ритуал вместе с верным Арсом. С этого мига Арс стал его наставником в воинском деле. Бесшабашный мальчишка, суетливый и невыдержанный под сильной рукой Арса изменился, это заметил незадолго до смерти и отец.

И вот сейчас отправляя сына в дальнюю дорогу, понимая что ему слишком рано пришлось вступить во взрослую жизнь, я тяжело переживаю. Если бы в моих силах было держать моих детей подле себя и избавить их от всех бед, я бы не пожалела на это своих сил. Но жизнь такова и мне с этим ничего не поделать...

Через несколько дней отряд Арса, объединился с воинами Ютландии, и они вместе с моим сыном Вальдемаром отправились в Шлезвиг. Мне вновь пришлось проститься с верным Арсом и единственной подругой Оск. Я не знала когда мы увидимся, и насколько долгим будет наше расставание.

Кнудссен не пошёл с ними, он остался в Роскилле. Произошедшее на совете сильно повлияло на него, он не ожидал подобного. Его воины почти все покинули его, возможности их удержать у него не было[1].

Мне нестерпимо хотелось поговорить с Кнудссеном, но он опередил меня и подошёл сам. Я подняла на него глаза, всматриваясь в слегка похожее на брата лицо. А он заговорил:

- Королева, можешь быть спокойна, я умею быть благодарным. Я помню милость короля Вальдемара, ко мне тогда мальчишке. Я как и он, детоубийцей не буду.

После этих слов, ставших для меня неожиданными, он развернулся и ушёл.

Я молча смотрела ему вслед, осознавая, что он опередил меня. Именно об этом я хотела с ним говорить, именно это, хотела напомнить. Через несколько дней, Кнудссен ушёл с несколькими оставшимися ему верными людьми в Шлезвиг[2]. Тогда я ещё не знала, что он сдержит свое слово, и не тронет младшего сына пока он не войдет в силу, но я ещё увижу их борьбу между собой.

В Роскилле осталась только я со старшими и младшими дочерями. Абсолон и король Кнуд отправились в Лунд. Абсолон в своё архиепископство, а Кнуд к своей жене не пожелавшей даже отправиться на совет, чтобы поддержать мужа. Несмотря на мои увещевания, что король должен быть в Роскилле сын не стал меня слушать. Его жена не хотела уезжать из Лунда, а он не хотел её покидать.

Я была недовольна решением сына, в этом видела слабость его. Что уж говорить если он перед женой склоняется, то каково ему будет нести бремя решений за всё королевство.

Так минуло лето, вступила в свои права осень. Всё это время я как могла управляла делами при королевском дворе. Мне пришлось многому учиться, раньше все решения принимал муж, я же в основном занималась только детьми и домом. Я в своих делах опиралась на людей мужа, решив что могу положиться на их верность.

С позволения архиепископа Абсолона, я заложила небольшую часовню в память мужа, занялась помощью бедным и семьям погибших воинов. Нет, я не была сильно любима простым людом, меня скорее уважали и немного побаивались. Слишком далека я была от них, занятая детьми и семьей.

В Роскилле собрался первый регентский совет. На него прибыли выбранные ярлы, Абсолон и к моему удивлению король Кнуд с женой. Гертруда всё же решилась на переезд, я не единожды обращалась к архиепископу прося его, убедить её это сделать.

Как оказалось они решили полностью переселились в Роскилле, я уступила им новый большой дом, всё ещё надеясь что они одумаются и дети у них будут. К тому же меня порадовала старшая дочь, она родила первенца, названного Отто. Я же с детьми переселилась в старый дом, нам с девочками хватало место и там.

Первый совет прошел благополучно, я присутствовала, но старалась не вмешиваться в разговоры мужчин. Мне оставалось только надеяться, что всё в нашей жизни будет ладно. Я скучала по Вальдемару, лишь заботы о детях помогали мне забыться.

[1] Армии в Дании того времени были собираемые, а не постоянные. То есть король или ярл созывал воинов для определенной войны или сражения. Сборы и подати собираемые королем или ярлом, шли в том числе на содержание воинского отряда( войска) Чем щедрее платили воину, тем больше он желал в дальнейшем встать на сторону заплатившему ему. В этой ситуации Кнудссен не став королем, лишился возможности платить своим воинам и они его покинули.

[2] Епископ Вальдемар Кнудсен, незаконнорожденный сын короля ( Кнуда) Канута V. Епископ Вальдемар был амбициозным человеком и маскировал свои собственные амбиции под амбиции молодого герцога Вальдемара. Когда епископ Вальдемар был назначен архиепископом Бременским в 1192 году, был раскрыт его заговор с целью свергнуть короля Канута (Кнуда) VI Датского (старшего брата герцога Вальдемара) с помощью немецкой знати и занять датский трон.

Герцог Вальдемар осознал угрозу, которую представлял епископ Вальдемар. Поэтому он пригласил его в Аабенраа в 1192 году, чтобы тихо арестовать. Но епископ бежал в Норвегию, чтобы избежать ареста. В следующем году епископ Вальдемар организовал – при поддержке гогенштауфенов ( знать немецких графств) – флот из 35 кораблей и атаковал побережье Дании, претендуя на датский трон для себя на основании того факта, что он был сыном короля Кнуд V. В 1193 году король Кнуд VI( сын Софьи) взял его в плен. Епископ Вальдемар оставался в плену в Нордборге (1193-1198), а затем в башне в замке Себорг в Зеландии до 1206 года. Позже он был освобожден по инициативе Дагмар Богемской (жены герцога Вальдемара) и папы Иннокентия III, поклявшись никогда больше не вмешиваться в датские дела

Молодой Вальдемар столкнулся с еще одной угрозой со стороны графа Адольфа III Гольштейнского. Адольф пытался подстрекнуть других немецких графов отобрать южную Ютландию у Дании и помочь епископу Вальдемару в заговоре с целью захвата датского трона. Когда епископ снова оказался в тюрьме, герцог Вальдемар отправился за графом Адольфом и, набрав собственные войска, двинулся на юг и захватил новую крепость Адольфа в Рендсбурге. Он победил и взял в плен графа в битве при Стеллау в 1201 году и заточил его в камеру рядом с епископом Вальдемаром. Два года спустя из-за болезни граф Адольф смог выкупить свой выход из тюрьмы, уступив весь Шлезвиг, расположенный к северу от Эльбы, герцогу Вальдемару.

ГЛАВА 58 НЕОЖИДАННАЯ БОЛЬ

ГЛАВА 58 НЕОЖИДАННАЯ БОЛЬ

Дания 1183 год Роскилле.

Регентские советы собирались регулярно, я присутствовала и в основном молчала. Только один раз я вмешалась в разговор мужчин, когда один из ярлов предложил ввести десятину ещё и с добываемой дичи, для простого люда. Я не выдержала, и громко произнесла:

- Если так, то ты первый заплатишь её в королевскую казну.

Ярл уставился на меня, он был с Зеландии и плохо знал меня, как и я его.

- А если не заплатишь, королева собственными руками спустит с тебя шкуру, как с того оленя с которого ты собрался брать десятину, - громко засмеялся Бульген, тоже входивший в совет от Ютландии.

На этом разговоры о новом сборе и завершились, да и не ко времени они были, власть нового короля только лишь закреплялась, и все новшества могли только ей навредить.

В заботах о младших дочерях прошёл год, в королевстве и моей семье всё было мирно и спокойно. Кнуду исполнилось двадцать один год, и с этого момента советы больше не собирали. В них отпала необходимость, Кнуд вступил в пору совершеннолетия. Абсолон опекавший всё это время молодого короля, успокоился. Поняв что он справляется с управлением королевством, отбыл в Лунд.

Я по прежнему жила в старом доме, король и королева жили в большом новом доме. С Гертрудой было трудно, она была молчалива и чрезвычайно набожна. Со мной она почти не разговаривала, и мне приходилось через сына объяснять ей, что должно и не должно делать королеве. Теперь она, Гертруда, королева данов.

Разговор с сыном о продолжении рода, ведь он уже женат восьмой год, о том, что это долг короля, сын прервал сразу же. Он даже не дослушал меня и запретил мне об этом говорить. Ничего не помогало, он не собирался ничего менять в своей жизни.

Наблюдая за Гертрудой, я отметила что она очень худа, часто болеет, слаба здоровьем и я допустила греховную мысль, что возможно в будущем у Кнуда будет другая жена[1]. Понимая, что от одной этой мысли мне каяться до конца моих дней, я чувствовала себя виноватой, но таково материнское сердце.

Наступившая весна принесла неожиданное известие. В Роскилле прибыли люди ландграфа Тюрингии Людвига III, в этом то не было ничего удивительного, он союзник короля и поддержал Кнуда в борьбе за корону. Я решила, что возможно он хочет поддержки от Кнуда в борьбе за саксонское пфальцграфство[2].

Мне было известно, что Людвиг племянник императора Фридриха, и тот ему доверяет и поддерживает. Знала я и о том, что он молод, и у него есть младший брат Герман. Больше десяти лет назад, умер их отец, тоже Людвиг. Незадолго до этого, потерянного в младенчестве Людвига младшего нашел отец, и признал его. Подробности сего события мне были не известны, знала я только, что что его считают Благочестивым [3].

О чем шёл разговор, я узнала от своего сына, короля. Он отпустив людей ландграфа, сам пришел в мой дом, чем меня насторожил.

- Мама, -проговорил он уже взрослый мужчина.

Я давно не слышала от него мама, он вырос и сейчас это удивило.

- Кнуд, что-то случилось?

- Я хочу поговорить с тобой о завещании отца, - произнес он, а я удивленно на него посмотрела.

- Причём здесь завещание отца?

Он в ответ протянул мне свиток. Я развернула его и вновь посмотрела на сына.

- Я писал со слов отца, внизу его слова, написанные его рукой.

Я перевела взгляд на буквы и стала читать.

Вальдемар, просил меня достойно воспитать младших дочерей, поручал Кнуду заботиться о сестрах, в последних строках он запретил мне уходить в монастырь, что часто делали вдовы королей. Я подошла к написанным рукой мужа словам, но боялась их читать, будто что-то предчувствуя.

- Я дал клятву отцу, и выполню его просьбу.

Я опустила глаза ниже, и стала читать.

- Королева свободна от клятв данных перед Богом и мной у алтаря.

Я задержала дыхание и всё же взяв себя в руки, продолжила читать.

- Сонька, - писал муж, я заплакала.

- Ты должна быть счастлива, я этого хочу. Хочу, чтобы ты улыбалась, смеялась и твоя жизнь продолжалась. Тебе нужен новый муж, Кнуд найдет достойного. Сонька, я люблю тебя, прощай.

Я не смогла сдержаться, слёзы потекли из моих глаз, боль пронзила моё сердце.

Сын обнял меня и какое-то время, мы сидели так молча. Потом сын глубоко вздохнул и заговорил:

-Ландграф Тюрингии хочет свататься.

- Это хорошо, он молод. А кого он выбрал? Марию или Маргариту?

[1] Гертруда будет королевой 15 лет, умрет 1 июня 1197 года, примерно в 42 года. Похоронена она в церкви Вя. Церковь Вя (по шведский:Вя кирка), иногда также называемая церковью Святой Марии в Вя (Мариакиркан и Вя) - хорошо сохранившаяся романская( византийский стиль) церковь в Вя, тогда это Дания, сейчас южная шведская провинции Скания. При церкви был монастырь, захоронение королевы в монастыре может свидетельствовать о предсмертном её постриге( возможно ушла в монастырь перед смертью).

Интересно, что церковь явно принадлежала датской королевской семье до пожертвования монастырю, cохранилось несколько дарственных писем 12 века, в более поздних копиях, они показывают, что церковь была подарена датской королевой-консортом Софией Минской и королем Дании Вальдемаром I монахам-премонстратензианцам через некоторое время после ее строительства. Вопреки тому, что было обычной практикой в то время, в письмах-пожертвованиях упоминается ее имя вместе с именем короля. Это может указывать на то, что церковь и ее доходы были личным наследством королевы, а не короля. Но неизвестно, кто заказал здание, и его возраст был предметом обсуждения. Когда она была отремонтирована в 1960-х годах, в свинцовой шкатулке, спрятанной в средневековом алтаре, был обнаружен клочок пергамента с датой, которая была интерпретирована как 1131 год. Археологи предположили, что эта дата относится к посвящению церкви. Это года королевы Маргарет Фредкулы. Среди сохранившихся фресок есть два портрета жертвователей короля и королевы. Необычно, что на них изображена королева как главный жертвователь церкви. Королева Маргарет Фредкулла умерла около 1130 года и имела семейные связи с Киевской Русью и Византийской империей, что может объяснить сильное влияние византийского искусства на архитектуру здания. В алтаре также есть слабая надпись рунами. Хотя ее трудно интерпретировать, она может содержать имена некоторых близких родственников королевы. По этим причинам предполагается, что церковь была построена по заказу Маргарет Фредкулла( жена короля Нильса, была королевой сначала Норвегии, после смерти мужа, королева Дании, женой короля Нильса). Более ранние теории выдвигали короля Канута V, короля Нильса или королеву Ричезу в качестве возможных строителей. Первоначально она была посвящена Святой Марии и, вероятно, построена рядом с королевским поместьем.

Из этого вывод, королева София передала новой королеве своё личное наследство, свои личные королевские земли. Это дает понять, что королева владела землями, приносившими ей доход.

[2] Пфальцграфы-представляли судебную власть от имени императора, Сам император назначал специального графа, получивший титул пфальцграфа. Кроме судебной власти пфальцграф управлял также собственностью императора в герцогствах.

[3] В исторических документах именуется, как Людвиг III Благочестивый или Людовик Кроткий или Мягкий.

ГЛАВА 59 НЕНАВИСТНАЯ СВАДЬБА

ГЛАВА 59 НЕНАВИСТНАЯ СВАДЬБА

Дания 1183-1184 год Роскилле.

Сын, после моих слов отрицательно покачал головой.

- Нет, королева. Он не хочет в жёны Марию и Маргариту, - проговорил.

- Но...

Я растерянно смотрела на сына, а материнское сердце почувствовало беду.

- Ты не сделаешь этого Кнуд, Ингеборге только десятый год. Я не позволю тебе её забрать. Нет!!!- под конец я не выдержала и закричала.

- Успокойся, королева...

Сын смотрел на меня нахмурившись, а потом вдруг добавил.

- Королева ты всегда была для меня примером выдержки и спокойствия, возьми себя в руки.

- Ты не посмеешь это сделать со своей сестрой...

- Я сделаю то, что считаю нужным для королевства, так учил меня отец. Не сама ли ты королева, говорила мне быть сильным?

- Отец мне дал слово...

- Его нет, теперь я король! - сын повысил на меня голос.

Я отвернулась, меня трясло. Попыталась взять себя в руки, но у меня ничего не вышло.

- Если не Ингеборга, тогда ты станешь женой ландграфа, - произнес мне в спину.

Я замерла, даже дыхание задержала. А потом глубоко вздохнув тихо проговорила:

- Ты не сделаешь этого...

- Если Людвиг согласится, то так тому и быть...

После этих слов, Кнуд развернулся и вышел.

Во мне же бушевал ураган, я пыталась, но не могла успокоиться. Через какое-то время мне удалось это сделать, я решила что этого не случится. Людвиг молод, зачем ему старая жена, сын просто пугал меня, чтобы я согласилась отдать за ландграфа Ингеборгу. Даже если Кнуд будет настаивать, можно договориться об отложенной консумации брака. Ингеборга рослая, и не обделена внешностью и сложением. Я подготовлю её, она справится, но а пока я потребую шесть лет и дам дочери подрасти.

Всё решив для себя, я пару дней обдумывала, как и о чем говорить мне с сыном. Я надеялась его убедить. Но разговор пришлось отложить, сын уехал в Ютландию, ему нужно было присутствовать на тяжбе двух мелких ярлов, они оспаривали земельные наделы. Там же он должен был встретиться с нашим союзником Зигфридом и обговорить его поддержку в споре за приграничные земли.

Кнуда не было в Роскилле больше двух месяцев, всё это время я заменяла короля. Именно меня оставил за себя король, его жена в это время направилась на моления в монастырь. Мне же должно было проверять исполнение данного Кнудом предписания по сбору десятины в Рибе, и осмотреть строительство церкви. Пришлось съездить и проверить строительство крепости на побережье. Всё это время я размышляла о предстоящем разговоре.

Возвращался Кнуд уже с Гертрудой, он забрал её из монастыря по дороге в Роскилле. Не в моем характере было оттягивать разговор, но всё же я выждала два дня.

Сын будто ждал меня, я как мне показалось увидела легкую усмешку на его губах. Ещё большей неожиданностью было для меня, что он заговорил первым. А уж то что произнес повергло меня в шок.

- Я сообщил Людвигу, что согласен на твой брак с ним. Людвиг скоро пришлет людей для заочной помолвки.

В ответ я молча смотрела на сына, пытаясь осознать сказанное им.

- Кнуд, ты сошёл с ума. Скажи мне, ты хочешь убить меня?

- Королева, я лишь выполняю завещанное отцом. Это вполне подходящий для вас муж.

Я схватилась за голову, мне с трудом удавалось не закричать.

- Успокойся мама, - сын подошёл ко мне и положил руку мне на плечо.

- Отец очень хотел, чтобы ты не была одинока. Людвиг молод, у вас будут дети. Разве не в этом женское счастье? Тебе придаст это сил, ты вновь расправишь плечи и расцветёшь.

Я подняла глаза на сына и произнесла:

- Нет. Неужели ты не понимаешь, что это невозможно. Я не хочу этого...

- Это будет к лучшему.

- Ты не заставишь меня, я не буду произносит перед алтарем клятв. Я не хочу другой семьи.

- Не торопись, мама, подумай. Кстати Зигфрид сказал, что София ждет второго ребенка[1].

- Не о чем думать. Я рада за них. А ещё больше бы обрадовалась твоему...

Сын даже не дослушал, ушел громко хлопнув дверью.

Сколько бы я не пыталась говорить с Кнудом он стоял на своем, уговаривал меня, угрожал. Пугал тем, что оставит моих младших дочерей в Роскилле. а меня лишит дома. На мои слова об уходе в монастырь он ответил, что не один из монастырей королевства не примет меня, это решение Абсалона.

Ровно через месяц прибыли люди от ландграфа Людвига. Кнуд хотел, чтобы состоялось заочное обручение. И после этого я должна была отправиться к мужу и уже там обвенчаться с ним.

Осознать то что делает сын, я могла с трудом. Только судьба младших дочерей останавливала меня от греха, я не могла их оставить круглыми сиротами. С ужасом я наблюдала за приехавшими людьми, часть из них была в белых плащах.

Увидев их, у меня на миг мелькнула мысль, что возможно там в Тюрингии находится Магнуса. Это единственное, что позволяло мне ещё надеяться встретиться с ним. Но как я не вглядывалась в лица прибывших, я не увидела ни одного знакомого лица, моих друзей детства среди них не было.

Когда Кнуд с ними переговорил, он позвал меня. Я же вновь отказалась в разговоре от замужества.

- Неужели ты не понимаешь, королева что я хочу тебе добра? - настаивал он.

- Нет, я отказываюсь, - я никогда не меняла своего решения.

- Простите королева, - обратился ко мне, один из присланных из Тюрингии, очень молодой рыцарь, примерный ровесник Кнуда.

- Выслушайте меня прошу, - он склонился, показывая поведение благородного рыцаря.

- Говорите, только назовитесь, - я готова была выслушать его.

- Я Агнар Юханссен, - представился он и продолжил.

- Мой отец дружен с ландграфом. Людвиг не даром носит звание благочестивого, он благородный рыцарь, и вам не нужно ни о чём беспокоиться королева.

Всё возможно, ландграф и в правду хороший человек. Но только это не меняет моего мнения по поводу брака. Возможно мне нужно лично с ним переговорить, и убедить его в ненужности всего этого.

- Агнар, - обратилась я к нему, внимательно в него всматриваясь.

- Королева, - он вновь склонил голову.

- Агнар Юханссен, ты кого-то мне смутно напоминаешь, - проговорил из-за моей спины Кнуд.

- Твой отец Юхан, из шведской Сигтуны? - я признала в нем сына Юхана, моего друга детства.

Десять лет назад, Юхан ушел вместе с фелагом, вслед за Магнусом.

- Да, королева, это так.

- Не признал тебя, изменился, - Кнуд хлопнул его по плечу.

- Помнишь лет пятнадцать назад, твой отец спас мне жизнь, - продолжил сын, а я нахмурилась.

- Лодка была дырявой, и наполнилась водой, Юхан на себе дотащил меня до берега, сомневаюсь, что я бы доплыл до берега сам.

Пояснил сын, я ничего не знала о том случае.

Я молчала погружалась в воспоминания, лица друзей пролетали мимо. У меня не было сомнений, Юхан рядом с Магнусом, и значит я могу его увидеть. А когда я очнулась. то проговорила:

- Агнар, передай ландграфу, что я хочу переговорить с ним лично. Только после этого я приму решение.

- Но королева София, он далеко...

- Или так или никак! - произнесла я громко.

Развернулась и ушла, я приняла решение и по другому не будет.

Вскоре Агнар Юханссен со своими людьми уехали. Все следующие дни я думала о том, что смогу уговорить ландграфа на целомудренный брак[2], думаю что он согласится, слишком уж большая у нас разница в возрасте. Я почти в это поверила, и хотела только одного, увидеть Магнуса. Хоть разочек, хоть на миг.

[1] Дети старшей дочери Софии:

1) Отто (1182 — до 10 мая 1211) - умрет или погибнет, раньше своего отца. Поэтому ландрафом станет Альбрехт.

2)Альбрехт II (1183 — 18 декабря 1244), граф Веймара и Орламюнде с 1206, женат на Гедвике, дочери Германа I ландграфа Тюрингии( брата Людвига III ландграфа Тюрингии, это он сватается к Софии Менской) - детей у Альбрехта и Гедвики не было или умерли в младенчестве, ландграфство перешло к следующему брату.

3)Герман II (до 16 января 1194 — 27 декабря 1247), граф Веймара и Орламюнде с 1244г

4) Ирмингарда (умерла после 1222), муж: Генрих II фон Шварцбург (умер 20 февраля 1236)

4) София (умерла 3 сентября 1244), муж: Ламберт III фон Глейхен (умер 14 сентября 1227)

5) дочь (упоминается около 1203), монахиня

6) дочь (упоминается около 1203), монахиня

[2]Белый брак( целомудренный) без сексуальных отношений.

ГЛАВА 60 ОБРУЧЕНИЕ

ГЛАВА 60 ОБРУЧЕНИЕ

Дания 1184 год Роскилле.

Наступившая зима дала мне временную передышку. К её завершению я решила, что всё само разрешилось, Кнуд молчал, да и сам ландграф не спешил с приездом. Но не успела я облегченно вздохнуть, как с первыми весенними ручьями, прибыл посланник из Тюрингии.

Он сообщил о скором выходе ландграфа Людвига в Роскилле, и уже через дней двенадцать прибудет чтобы встретиться с королевой Софией. Всё что мне оставалось это напряженно ждать предстоящего разговора.

Прибытия ландграфа я не видела, незадолго до его приезда заболела моя младшая дочь Ричеза, которой только-только исполнилось шесть лет. Беспокоясь за неё, я почти не отходила от её постели.

Кнуд прислал слугу, и тот сообщил мне, что меня ждет ландграф и сам король. Я не пошла, передав через слугу, что больна моя дочь и если ландграф желает со мной встретиться, пусть ждет.

К моей радости дочь вскоре пошла на поправку, спал жар и она понемногу стала вставать, силы к ней возвращались. И вот тогда, через несколько дней, король вновь призвал меня, для разговора с ландграфом.

Я всё ещё надеялась на благоразумие Людвига, желая уговорить его не совершать опрометчивый шаг. В моих мыслях было устроить его брак с одной из старших дочерей. Правда в добром согласии на это Марии и Маргариты у меня были сомнения.

Когда слуга открыл передо мной дверь, я вошла внутрь, первого кого я увидела был Магнус. Я застыла сделав всего один шаг.

Я смотрела на него, он смотрел на меня, потерявшись в этом и мире и времени. Отвести взгляд у меня не получалось, я продолжала смотреть. Кнуд что-то говорил, я слышала его голос где-то вдалеке. Один за другим летели мгновения, я не могла взять себя в руки, чувствуя, как меня трясет от нахлынувших ощущений.

- Королева!, - раздался громкий окрик моего сына, короля.

Только после этого я смогла моргнуть и глубоко вздохнула.

- Простите меня, я плохо себя чувствую. Давайте отложим разговор до завтра.

- Хорошо, - голос Магнуса, вызвал дрожь в моём теле.

- Только до завтра, больше нет времени откладывать, - это король.

Я не ответила, с трудом смогла развернуться и выйти. Опираясь на подбежавшую служанку, смогла дойти до своих покоев. Там я села на лавку, и раскачиваясь из стороны в сторону тихо заплакала. Слёзы текли из глаз, я не стирала их.

Мне было невыносимо больно, я не могла понять как мне теперь жить. Что будет? Как будет?

Боль раздирала все мои внутренности, я не могла никак заставить себя принять решение. С трудом мне удавалось осознать, что от моего решения зависит смогу ли я быть рядом с Магнусом.

Промучившись остаток дня, я так и не смогла остановить поток своих мыслей. Спать не могла, было мучительно больно. Мне не хватало воздуха, и я решила выйти из дома, посидеть на воздухе.

Было уже поздно, все спали. Мне не хотелось никого разбудить, и я тихо прошла мимо уснувших слуг. Открыв дверь, я шумно вдохнула воздух и сделала пару шагов по двору.

Постояв так не много, я задрала голову и посмотрела на темное звездное небо. Ночь была безоблачной, вокруг стояла тишина, только откуда-то издали я услышала тихое лошадиное похрапывание.

Я пошевелив ворот платья, попыталась немного освободится от одежды, дышать было тяжело. Именно в этот момент на мои плечи легла меховая накидка. В ответ я резко развернулась и застыла, встретившись глазами с Магнусом.

- Не простудись, Софья.

Голос вновь резанул по моему нутру. В ответ на это я глубоко вдохнула холодного воздуха и защищая себя, проговорила.

- Зачем ты здесь Магнус?

- На обручение прибыл, - ответил он просто, так и не сводя с меня взгляда.

Я покачала головой, как бы говоря, что поняла это.

- Что ты скажешь, выходить мне за ландграфа замуж?

Мне важен был его ответ, я боялась узнать правду. Правду о том, что Магнус давно уж забыл обо мне, о том чувстве что когда-то ко мне испытывал.

- Софья, так будет лучше, - произнес он спокойно.

От его слов у меня закружилась голова, а он продолжил.

- Ты не будешь одинока, о тебе будет кому позаботиться. Будешь хозяйкой, пусть не королевой[1], но всё же...

То чего я боялась, осуществилось.

В том нет вины Магнуса, нет.

Он больше не думает о прошлом, он шагнул в будущее. И я должна быть рада за него, он достоин этого.

- К чему мне это, мне лишь бы дети были счастливы...

Мой ответ прозвучал тихо, после этого я отдала ему накидку и вернулась в дом.

Уже следующим утром, я дала ответ сыну, что согласна на брак, отказавшись от разговора с ландграфом. Зачем, наступило безразличие к себе и своей жизни.

Много ли радости в ней было? Вспоминались только искры, рождение детей, их смех и первые слова.

Мечта, которую я пронесла по жизни, дарившая надежду, погасла.

Боль превратилась в тяжесть, а она камнем легла на грудь. Все приготовления к обручению проводил Кнуд, я не могла, такое безразличие и слабость чувствовала.

Кнуд не поскупился, как и предписал король Вальдемар, он щедрые дары и скарб собрал и отдавал мне. Всё это я принесу своему будущему мужу, вместе с тем доходом, что приносили мне земли по праву королевы. Убранство церкви было чуть ли не лучше чем в день обручения старшей моей дочери Софьи.

Но разве это было важно для меня, я была безразлична. Входя в собор, чтобы Абсалон прочитал благословляющую проповедь, я почти не смотрела вокруг, ничего не имело значение.

Я встала рядом со стоящим перед алтарем мужчиной, даже не взглянув на него. Меня не интересовал его вид, главное чтобы это побыстрее закончилось.

Монотонный голос Абсалона, стоящие вокруг люди, и сам ландграф не интересовали меня. Я будто уснула наяву, и только голос Магнуса вырвал меня из этого сна.

- Софья, дай мне руку.

Это было неожиданным для меня, я не понимала, что Магнус тут делает рядом со мной.

Я не понимающе смотрела на него, в этот момент ко мне подошел Абсалон.

- Софья, благословляю тебя, - он взял меня за руку и вложил мою руку в руку Магнуса.

Я молча смотрела на архиепископа, не понимая, что происходит.

Видимо волнение последних дней отразилось на моем лице, к тому же я и чувствовала себя плохо. Поэтому слова Магнуса меня не удивили.

- Софья, тебе лучше вернуться в дом и прилечь.

Он поддерживая меня, повел на выход из собора. Вскоре я уже оказалась в своих покоях, разделась и легла. Мне было не просто принять произошедшее. Ландграф так со мной и не встретился, оставил только Магнуса на заочное обручение и отбыл по своим делам. Вскоре я намучившись забылась тревожным сном.

Через три дня я прощалась с сыном и старшими дочерями. Последний раз обвела взглядом Роскилле на долгие годы ставший моим домом. Я не знала тогда, что вижу его в последний раз. Три младшие мои дочери ехали со мной.

Магнус и отряд воинов ландграфа, в сопровождении воинов короля данов и даже он сам, выдвинулись в сторону Тюрингии. Сын не поскупился и выделил большие дары, слуг, утварь, лошадей. Все мои украшения, одежды, ткани, меха и множество ещё всего везли телеги[2].

Заранее я попросила сына и Магнуса о желании увидеть младшего своего сына, Вальдемара. И они выполнили мою просьбу, сделать необязательный крюк в дороге, в Шлезвиг.

Там мы сделали остановку, на несколько дней. Это была моя последняя встреча с Арсом и Оск, через три года, они умрут во время одной из массовых болезней[3] пришедших в королевство. Тогда Шлезвиг и земли вокруг потеряют почти половину населения.

Остаток пути уже по землям Тюрингии, я провела в сопровождении Магнуса и его воинов. Вскоре должна была состояться моя встреча с ландграфом и наше венчание.

[1] Ландграф по самостоятельности правление, равнялся примерно королю - был следующим после императора Священной Римской империи. Территория ландграфства Тюрингия была меньше королевства данов, но много больше мелких королевств того времени в Европе( польского, фландрийского итд.)

[2] В исторических документах сохранились сведения об этом эпизоде. Король Кнуд сопровождал королеву Софию до границы, караван повозок вез множество всякого добра, король почетно проводил мать к новому мужу.

[3] Это было время занесенных в Европу крестоносцами из Святой земли таких заболеваний как оспа, чума, проказа( лепра) и горячки. Наибольшую опасность представляли массовые эпидемические заболевания. Прежде всего, это эпидемии "горячки", которую как нынче считается, вызывало употребление в пищу зерна, испорченного грибком спорыньи - эта болезнь появилась в стране в Европе в конце X в. Представление об этой страшной болезни может дать "Хроника" Сигеберта Жамблузского, в которой говорилось, что "1090 год был годом эпидемии, особенно в Западной Лотарингии. Многие гнили заживо под действием "священного огня", который пожирал их нутро, а сожженные члены становились чёрными как уголь. Люди умирали жалкой смертью, а те, кого она пощадила, были обречены на ещё более жалкую жизнь с ампутированными руками и ногами", от которых исходило зловоние".

Именно горячечная болезнь лежала в основе появления особого культа, который привёл к основанию нового монашеского ордена и к появлению, тем самым, нового типа орденов - госпитальеров. Движение отшельничества XI в. ввело почитание св. Антония. Отшельники Дофине (область Франции) заявили в 1070г., что они якобы получили из Константинополя мощи святого. В Дофине в это время свирепствовала горячка. Возникло убеждение, что мощи святого могут её излечить, и "священный огонь" был назван "антоновым". Аббатство, в котором хранились мощи, стало называться Сент-Антуан-Вьеннуа, а его филиалы были даже в Венгрии и Святой земле.

ГЛАВА 61 ВЕНЧАНИЕ, СЛЁЗА РАДОСТИ.

ГЛАВА 61 ВЕНЧАНИЕ, СЛЁЗА РАДОСТИ.

Прошу прощения за задержку, приболела.

Тюрингия 1184 год Эрфурт[1].

В Эрфурт, главный город ландграфства я въезжала без интереса. Мои девочки в дороге устали и для меня было важнее всего их побыстрее устроить на новом месте. Да, и мне не легко дался этот путь, невыносимо тяжело быть рядом с человеком, о котором столько лет не забывала. Надежда, что у меня была и держала меня в этой жизни угасла. А как жить без неё, я не знала.

Магнус все эти дни был рядом, опекал. Но от этого мне делалось только хуже, тяжесть в груди так и не проходила.

Всё вокруг уже не виделось мне в цвете, всё стало тусклым и серым.

Всю дорогу я задавалась вопросом, на что я надеялась? Чего ждала от жизни? От Магнуса? И сама же не находила ответа.

Я никогда не забывала слов Магнуса, о том что он всегда будет любить меня, чтобы не случилось. О том что будет рядом, он тоже говорил. Но не сбылось, не случилось.

Уговаривала себя, что я должна принять свою судьбу такой, какая она есть. Я должна была это сделать, для сына, для дочерей.

В замок я входила в полном уныние. Как же давно я не улыбалась, не смеялась и не радовалась миру вокруг. Сонька во мне будто уснула, или умерла уж.

Мне не выносимо было от того что Магнус рядом со мной. Он должно быть по приказу ландграфа, помогал мне во всём. Он показал мне мои покои, и покои моих дочерей. К моей радости они были рядом. Не знаю, да и не важно было для меня, где покои ландграфа.

Несколько дней я провела в обустройстве на новом месте. Людвик так и не появлялся, только Магнус приходил ежедневно, чтобы спросить не нужно ли мне чего. У меня была только одна просьба, чтобы пару дней я могла провести с дочерями, не спускаясь к обеду и ужину. Магнус выполнил мою просьбу, и мне стало понятно, что он имеет влияние на ландграфа Людвика.

Прошло ещё пару дней, Магнус сообщил мне о венчании. Я плохо слушала его, только согласно махала головой. Поняла я только одно, через день оно состоится.

Как в тумане, опустившемся на меня, я встала тем утром. С тяжелым сердцем я смотрела на платье, что внесли слуги, оно предназначалось для меня. Цвет был красивым, голубым, как мне нравилось. Расшитое камнями и золотыми нитями. Низ в белоснежных вышитых цветах, это было красиво. Именно в таком я в мечтах стояла рядом с Магнусом.

Я еле сдержала слезы, стараясь не показывать слабость перед служанкой, что заплетала мне волосы. В красивые платья нарядили и Ингеборгу, Елену и Рехезу. Маленьким проказницам нравилось в замке и они стали любимицами местных слуг.

Приготовления завершились и мне надлежало спускаться во двор замка, но я никак не могла собраться с силами. Было не просто, но я смогла.

Внутренний двор был красиво украшен, лентами и цветами. В глазах они промелькнули и погасли. Магнус смотрел на меня, я же пытаясь успокоиться опустила глаза. Чувствуя нервную слабость я села на коня, что подвели к ступеням.

Направив коня к вратам из замка, я заметила что рядом Магнус, он был уже на коне. В ворота мы въехали вместе, затем так же рядом поехали по дороге к собору. К моему удивлению, вдоль дороги стояли люди из местного люда, они все приветствовали меня. Я не сомневалась, что меня, Магнус все время ехал со мной. Ландграф как и положено думала я, ждал меня у собора.

Среди приветствующих мелькали белые плащи с алыми крестами, рыцари одетые в них стояли по краям дороги. Они сдерживали и не пускали на дорогу людей, мне подумалось они охраняли моё продвижение по дороге.

Сил посмотреть на Магнуса у меня не было. Но ещё во дворе я заметила, что он красиво одет, золотая вышивка была и на его одежде, темно-серого цвета, и она ему невероятно подходила.

У ступеней собора мне помогли спуститься с лошади, и я сделала первый шаг в сторону лестницы. Магнус тут же оказался рядом и протянул руку, чтобы я могла опереться. Это было невыносимо, но я сдержала себя и только тяжко вздохнула.

По ступеням я поднималась опираясь на его руку, и в дверях он её не опустил. И по проходу к алтарю мы шли рядом. Моя голова кружилась, ком стоял в горле. Так не может быть, крутилось в моей голове.

Мы остановились у алтаря, я стояла опустив голову. Магнус к моему удивлению, остался рядом.

С трудом будто издали я услышала слова священника, он произносил проповедь перед венчанием, а внутри меня всё протестовало. Не выдержав я посмотрела на Магнуса, будто прося забрать меня отсюда и спрятать от всех. Не сдержавшись, прошептала его имя.

- Магнус...

В ответ он слегка пожал мою руку и приподнял её.

Я оглянулась, вокруг были люди, весь собор был заполнен. Были и знакомые лица, друзья моего детства, среди них и Юхан и его сын. Только мне было не понятно, где же ландграф. Мой взгляд вновь вернулся к Магнусу и именно в этот момент священник произнес:

- Пришли ли вы в храм добровольно, и является ли ваше желание вступить в законный брак искренним и свободным?

Это священник обратился к Магнусу, потому как повернулся к нему.

-Да, - ответил тот.

Я ничего не понимая обвела взглядом людей вокруг. Где ландграф и что всё это значит. Его отсутствие говорит или о неуважении, или о не желании консумировать брак.

Пока я думала, священник обратился с этим вопросом ко мне, я вся в смятении ответила да.

Священник вновь обратился к Магнусу:

- Готовы ли вы хранить верность друг другу в болезни и здравии, в счастье и в несчастии, до конца своей жизни?

- Да, - прозвучал ответ.

Я же в это время думала о неуважении проявленном Людвиком. И о том, как мой сын Кнуд в ответ на это обрушится войной на него.

- Да, - ответила я на тот же вопрос священника.

- Имеете ли вы намерение с любовью и благодарностью принимать детей, которых пошлет вам Бог, и воспитывать их согласно учению церкви? - звучал следующий вопрос.

- Да, - подтвердил Магнус.

И я не сдержалась, взгляд мой застыл на лице Магнуса.

Мне уже задали вопрос, и я медлила с ответом. Я пыталась осознать что за игру затеял Людвик. Браком со мной он намеревался найти второго союзника в отстаивании своих прав на Тюрингию и ближние спорные земли. Первый император Фридрих хоть и был его родственником, он далеко. А вот король данов близко и он явно придет на помощь мужу своей матери. Воспользовавшись этой помощью, Людвик позже собирается объявить брак не консумированным и отказаться от меня. Тем самым опозорив меня и короля. И Кнуд явно этого не потерпит.

Только вот какая роль во всём этом Магнуса?

Пока я размышляла, священник повторил вопрос и я в смятении ответила да.

Cвященник после моего ответа обратился к Богу и попросил Святой Дух снизойти на нас[2].

Магнус протянул мне руку, я в смятении подала свою, священник связал их между собой ленточкой.Затем мы с Магнусом, стоя лицом к лицу, произносили супружеские клятвы, давали обет верности. Сначала это произнес Магнус без запинки и подсказки священника, следом за ним – я, с помощью священника.

Далее последовало благословление нас, как уже супругов на долгую и счастливую семейную жизнь, зазвучала молитва «Отче наш» и за ней последняя молитва – Заступническая.

После неё священник повернулся к поднесённому ему небольшому блюду и произвел освящение колец. Я всё это время смотрела то на священника, то на Магнуса, так и стоявшего рядом. Мне ещё не удалось осознать, что произошло.

Так и не осознавая происходящее я смотрю, как Юхан подносит нам блюдо с освященными кольцами. Как дитё неразумное я смотрю, как Магнус берет кольцо. Мы встречаемся с ним взглядом, и я будто завороженная протягиваю руку. Магнус надевает кольцо мне на палец[3].

Я повторяю всё за ним, второе кольцо уже на пальце Магнуса. В этотмомент собор оглашают выкрики поздравления, вверх летят ленты и цветы.

Так и не осознав что случилось, я не двигаюсь с места. Магнус же направляется к выходу, не выпуская моей руки.

- Магнус, что это значит? - тихо произношу ему в спину.

Он поворачивается, и именно в этот момент я слышу крики.

- Да здравствует ландграф Людвик и его жена!!!

- Да здравствует ландграф!!!

Магнус смотрит на меня и отвечает на мой вопрос кратко, и спокойно.

- Ты моя жена, - его рука немного тянет меня за собой.

А я в ответ растерявшись иду за ним, мы выходим из собора, вокруг которого собралось не мало людей.

- Да здравствует ландграф Людвик и его жена!!! - раздаются выкрики ещё громче.

- Ты? - произношу я на языке своего детства.

Магнус знал его, и надеюсь не забыл. Он в ответ немного сжимает мне руку, и отвечает глазами. Светлые, почти белые ресницы прикрываются. А открывшись вновь, глаза взглядом будто обнимают меня.

Это было так неожиданно, что я не сдерживаюсь и по щеке бежит одинокая слеза, слеза радости. Магнус её видит, взгляд свой отводит и выкрикивает:

- Лошадей!

Мне помогают сесть в седло, мы возвращаемся в замок, где должен состояться пир по случаю нашего венчания. Весь этот путь, Магнус уже не смотрит на меня. Я же пытаюсь осознать, как он стал ландграфом? И почему его зовут Людвик, а не Магнус?

Сидя за столом, я почти ничего не слышала и не понимала, к еде и питью не прикасалась. Чувствовала я и радость и одновременно непонимание. Почему Магнус со мной не поговорил, не успокоил и не рассказал? Он стал моим мужем, но так будто и не хотел этого.

Я мучила себя вопросами, посматривая на теперь, мужа. А он будто бы был безразличен, и я его больше не интересовала. Оправдав это его выдержкой и свойственным ему спокойствием, принялась ждать окончание пира и предстоящего разговора.

[1]Эрфурт – столица Тюрингии, город в Центральной части Германии. Стоит на реке Гера. Это старинный городок, первые упоминания о котором датируются 742 годом. Известен Эрфуртским университетом и Кафедральным собором св. Марии, который был возведён по указу Карла Великого в VIIIвеке.

Тюрингия с VI века была заселена аварами( кочевой народ центрально-азиатского происхождения) создавшими на территории Европы аварский каганат, Авары большинством исследователей отождествляются с монголоязычным племенем жужан. Начиная с VII века авары вытеснены славянами, которые проживали на территории Тюрингии до XIII века, затем они медленно ассимилировались с немецким населением.

[2] За основу описания взято современное католическое венчание. К сожалению я не нашла описания венчания католиков тех времён.

[3] Церемония надевания колец, в католичестве не обязательна. Венчание может происходить и без колец.

Глава 62 МОЁ СЧАСТЬЕ

Глава 62 МОЁ СЧАСТЬЕ

Тюрингия 1184 год Эрфурт

Выдержать весь пир я не смогла, переживания последних дней, тяжелая ночь перед венчанием, отразились во мне нервной дрожью. Через какое-то время Магнус это заметил, он попрощался с гостями и взяв меня под руку направился по лестнице вверх.

С тяжестью я поднималась, опираясь на поддерживающую меня руку. Мы направились по коридору в сторону моих и детей покоев. Значит наши общие, в той же стороне, решила я.

Но Магнус остановились у двери в мои покои и распахнул дверь, приглашая пройти внутрь. Я шагнула, потому как решила, что он войдет за мной и останется. Но этого не произошло, я развернулась и удивлено посмотрела на ландграфа то ли Магнуса, то ли Людвика.

- Тебе нужно отдохнуть, и успокоиться, - голос прозвучал устало.

Я открыла рот, желая сказать. что нам нужно поговорить, но меня опередили.

- Мы поговорим позже, у нас будет на это время, - Магнус смотрел на меня, и что-то в его взгляде мне не нравилось.

В ответ я вздохнула и наконец поняла в его взгляде не было надежды и радости, одна усталость.

- Нет, - произнесла я твёрдо и резко, это Сонька вырвалась наружу.

- Мы поговорим сейчас, поговорим первый раз в жизни. Что нам сейчас может помешать? Уже нет матери моей, нет моего долга перед родом, нет Вальдемара. Нет ничего и никого уже между нами...

- Софья, ты понимаешь что говоришь? - он прервал, но я не остановилась.

- Почему не сказал мне, что ты ландграф? Ты не видел что со мной? Зачем? Почему? - я кричала на него.

- Ты не знала этого? Но... - от спокойствия Магнуса ничего не осталось.

- Магнус я дала согласие на этот брак, только потому, что ты будешь рядом. Потому что думала, что ты один из приближенных ландграфа. Я мучилась от того, что выхожу замуж за нелюбимого, а оказалось, что за любимого.

Магнус в ответ на мои слова, шагнул ко мне и обнял.

А я задохнулась от ощущения его близости и радости опустившейся на меня.

- Софья, моя Софья... - Магнус тоже задыхался ему не хватало воздуха.

- Я думал ты знала, ты поняла.

- Нет, во дворе, когда мы вдвоем были, почему не сказал? - Сонька была очень возмущена.

- Подумал что ты не хочешь этого замужества, что считаешь меня не подходящим мужем. Казалось это Кнуд тебя принуждает, - Магнус смотрел на меня и пытался понять.

- К браку да, принуждал. Я не знала, что ты будешь моим мужем. Мне было неизвестно, что ты ландграф.

- А сейчас ты жалеешь? - спина Магнуса напряглась, окаменела.

- Я люблю тебя много лет, и сейчас счастлива. Бог дал мне возможность быть с любимым, разве об этом жалеют? Может ты разлюбил и жалеешь? - Сонька, это говорила она.

Я вновь оказалась в объятьях, Магнус молчал, но я чувствовала, как ему тяжело.

- Софья, я всегда любил тебя, не помню дня когда не любил. Я готов был на всё, только ты была бы рядом. Столько всего было, но я ждал и верил. Мы могли быть вместе раньше, нет-нет не могли... Это бы случилось на миг, а потом бы ничего не было. Это бы разорвало нам души...

- Не говори о том что было бы... Говори о сегодняшнем дне. Мы вместе... - я заплакала.

- Да вместе, до конца наших дней вместе.

Мы обнимались, Магнус будто бы задышал свободнее, улыбнулся. И я улыбалась и смеялась. Мы без умолку говорили, будто не могли наговориться. Накопилось много того, что нужно было рассказать.

Прошло немного времени, Магнус вдруг опомнился и неожиданно поднял меня на руки. Я просила опустить, но он не слушал и по коридору донес до своих покоев и только там поставил на ноги. Покачнувшись, схватилась за руку Магнуса.

- Ты почему ничего не ела, весь пир ни к чему не прикоснулась?

- Не могла...

Магнус не дал мне договорить, крикнул слуг и велел принести еды и питья.

А потом мы вместе поедали принесённую куропатку, пили вино из одного кубка. Я давно так не смеялась, не радовалась вечеру и незаметно наступившей ночи. Магнус, мой муж и друг, рассказывал мне о своей жизни, спрашивал про мою. Мы говорили, говорили, говорили...

Уснули, обнявшись, не добравшись до кровати, на полу на толстом меховом ковре.

Утро наступившее после венчания, было самым счастливым для меня и Магнуса, то к чему мы оба стремились всю жизнь, у нас случилось. Полнота жизни во всех её проявлениях открылась нам. Мы были вместе и уже ничего не могло нас разделить, так нам казалось. Будто крылья выросли за нашими спинами.

Ещё ночью Магнус рассказал мне, как он стал ландграфом, предупредив, что лет через пять или шесть, в нашей жизни произойдут изменения, это его долг и он должен сдержать слово.

Много лет назад когда Магнус ушел из Роскилле по настоянию короля Вальдемара, он вместе с фелагом, остановился в Тюрингии. Мои друзья стали воинами ландграфа Людвика II, как бы "отца" Магнуса. Он со временем очень сдружился с ландграфом, знал печальную историю его старшего сына. Младший сын ландграфа Герман был очень мал, к моменту смерти ландграфа ему было только два года. Перед смертью отец беспокоясь о Германе, желая оставить ему в наследство своё ландграфство, обратился к Магнусу. Понимая, что этому могут помешать воинственные соседи, он опасался за жизнь Германа и за целостность ландграфства.

Ландграф нашел выход, он признал Магнуса за своего старшего сына, потерянного много лет назад. Магнус не сразу согласился на это, но дружба и желание спаси сына друга, перевесила все доводы против. Магнус стал Людвиком, об этом известили церковь и императора Фридриха. Тот признал племянника и даже лично подтвердил родство. А встреча с папой в Риме, заткнула рты всем сомневающимся.

Магнус поклялся своему другу, что как только Герману исполнится двадцать один год, он передаст ландграфство под его власть и уйдет из Тюрингии.

- А куда же пойдем мы? - задала я вопрос Магнусу.

Магнус улыбнулся, а затем ответил мне.

- Домой повезу тебя, Софья.

Я открыла рот, желая возразить, ведь подумала про Свеаланд.

- На твою родину, в Менск заедим, с братьями[1] увидишься. А путь наш в Киев. Их конунг Светлый Слав[2], готов взять меня в войско. Подле него много наших, часть фелага, там уж много годов.

- Я была бы рада встретиться с братьями, дочери подрастут к тому времени и выберут где им жить. Препятствовать им я не буду, пусть всё идет своим чередом.

- Пусть...- произнес Магнус и склонившись поцеловал меня.

Всё в моей жизни озарилось яркими красками, каждый день я встречала с радостью и улыбкой. Мне казалось, что до того я спала и теперь проснулась. Сонька проснулась!

Новая жизнь и в ней радость от каждого мгновения. Магнус старался быть со мной как можно чаще, он любил меня и я это чувствовала.

Всё случилось неожиданно, из-за давних разногласий на приграничных землях. Ещё до нашей свадьбы люди Магнуса сожгли крепость графа Генриха фон Шварцбурга. Магнус-Людвик уверял меня, что не приказывал своим людям делать этого и что даже наказал их в последствии. Но сделанного не вернуть, как не старайся. Генрих же, чтобы отомстить, украл у Людвига редкую и ценную рукопись. После этого стычки в приграничье были очень частыми.

Назревал и ещё один пограничный конфликт между ландграфом Тюрингии Людвиком III и архиепископом Майнца Конрадом фон Вительсбахом. Последний в 1180 году начал строить мощную крепость вблизи спорного участка границы между его владениями и владениями Людвика III, чему Людвик был крайне не рад[3]. Примирить враждующие стороны взялся ГенрихVI, король Германии и сын Фридриха Барбароссы.

В ожидании прибытии короля, и множества других важных лиц Эрфурт провел всё начало лета. Город готовился принять цвет рыцарства Европы.

[1] Владимир Володаревич Менский умрет в 1186г, Василько Володаревич Менский в 1196г, братья Софьи по отцу, мирно княжили по очереди. Доподлинно причина смерти неизвестны, есть данные что старший похоронен в Менске( Минске) С 1249 года при следующих князьях (неизвестно кто они были, дети, внуки или нет, братьев Володаревичей) Начинается постепенное сближение Менска с Великим княжеством Литовским, они вместе ходят в походы против половцев. В 1326 году при князе Василии Глебовиче, Менское княжество официально входит в состав Великого княжества Литовского.

[2] Киевский князь Святослав Всеволодович, известный и противоречивый князь, противник Юрия Долгорукова, затем его сыновей Андрея Боголюбского и Всеволода Большое Гнездо. Эпоха княжеской междоусобицы и начало падения Киева, как главного города Руси. Эпоха возвышения Владимира, как центра Северной Руси.

Неоспорим полководческий талант князя Святослава Всеволодовича. 30 июля 1184 года на реке Орели он во главе объединённых войск( совместно с Рюриком Ростиславовичем) разбил половцев и казнил хана Кобяка, в тот момент это были главные враги Руси. Повторно он разбил их ещё в 1185 году. Именно к этой эпохе относится " Слово о полку Игореве" Дочь князя Святослава Всеволодовича Болеслава по мнению некоторых историков была возможным автором этого произведения.

Именно междоусобица князей, зависть к друг другу отражена в этом произведении- князь Новгород-Северный Игорь и его брат, выступил в неподготовленный поход против хана Кончака. Русские войска попав в засаду, были разбиты недалеко от реки Северный Донец. Князь попал в плен, откуда потом бежал.

Именно междоусобица и стала по моему мнению основной причиной ослабления Руси и в итоге привела к эпохе татаро-монгольское ига .

[3] Как обычно, между феодалами ссора началась по поводу недвижимости и земель. Власть божия и власть земная, хотели себе немного площади. Длилась вендетта довольно давно, и так как Людвик II и Конрад сражались на разных сторонах, поэтому Людвик III тоже должен был гнуть линию своего предка в этом конфликте, выступая против врага отца. Духовенство в те времена теряло позиции, на их нишу метили представители нарождающейся аристократии, поэтому битва была концептуальной и напряжённой. В дрязги, вслед за своими сеньорами втянулась куча народа: вассалы, ленники, наёмники и так далее. Пух, перья, осколки лат полетели настолько высоко, что после смерти своего отца (того самого Фридриха) король Германии Генрих VI решил в 1184 году поговорить с враждующими сторонами и примирить их.

Книга близится к завершению, думаю уложиться в 2 главы и эпилог.

Но расставаться с вами не планирую- НОВАЯ КНИГА ВЫЙДЕТ К 8 МАРТА.

Тема будет новая - скоро выйдет АНОНС!!!!

ГЛАВА 63 ЖИЗНЬ В ЭРФУРТЕ

ГЛАВА 63 ЖИЗНЬ В ЭРФУРТЕ

Тюрингия 1184 - 1188 год Эрфурт

В ожидании прибытии короля, и множества других важных лиц Эрфурт провел всё начало лета. Город готовился принять цвет рыцарства Европы.

Магнус не очень старался приготовить город к приему гостей, он ходил хмурый и молчаливый. У меня же внутри будто росло беспокойство. Предчувствие говорило о недобром, плохие знаки мне чудились повсюду.

Несмотря на своё беспокойство и недовольство Магнуса, мне пришлось самой заняться обустройством замка Петерсберг, церкви Святого Петра, самого старого здания в Петерсбергской цитадели и города к приезду гостей. А это было ни много ни мало, вместе с королем, около ста самых видных рыцарей с ближайших земель. Все они должны были прибыть в Эрфурт со своими отрядами воинов и оруженосцами.

Только провизии в город привезли на десятках подвод, и они ещё прибывали и прибывали, со слов мужа, рыцари могли пробыть в городе двадцать и более дней. Подумав обстоятельнее я приказала готовить запасы вдвое от этого срока.

Слуги бегали по всему Эрфурту, торопливо и суетливо исполняя мои указания по наведению порядка в городе. Магнус ворчал и только после моего с ним разговора, успокоился и нахмурено наблюдал за происходящим.

Король Генрих ехал не торопливо, осматривая и останавливаясь в замках мелких вассалов, в наш замок он прибыл 24 июля 1184 года. Мне совместно со слугами пришлось не просто, чтобы разместить в городе сотню представителей знатных родов и еще три сотни их сопровождающих, пришлось приложить для этого не мало сил.

Король собирался провести хофтаг[1] в крепости Петерсберге, в приходском доме церкви Святого Петра. Церковь и вся территория вокруг принадлежали монастырю ордена тамплиеров, я не могла как женщина входить в мужской монастырь. И потому лишь обратилась с просьбой к аббату монастыря, перед приездом короля навести внутри порядок.

Я смогла присутствовать на встрече короля, приветствуя его на ступенях замка. Внешность Генриха была вполне заурядной, он не отличался ни крепостью сложения, ни особо завидным здоровьем[2]. Я смотрела на сына великого императора Фридриха с целью познавательной, и возможностью хоть как-то помочь Магнусу. Всё что я знала о Генрихе, это то что он юн, ему нет и девятнадцати лет и недавно в мае, на Пятидесятницу, его посвятили в рыцари.

Позже я присутствовала на торжественном обеде, в честь прибытия короля. Генрих и Магнус-Людвик приходились друг другу двоюродными братьями. Не желая подвести мужа, я сидела молча, только прислушиваясь к разговорам. Мне не нравилось, что Магнуса почти заставляют пойти на уступки, но поделать я с этим ничего не могла. Я хотела помочь, но не знала чем.

В ночь перед ховтагом, мне было неспокойно. Я заметила Магнус тоже не мог уснуть. Мы лежали обнявшись, молча. Какое-то время я размышляла, а потом приняла решение. Приподнявшись я сняла с шеи оберег, что давным-давно одел мне на шею отец, родовой знак Брячеславовичей.

- Магнус, поднимись.

Муж удивленно посмотрел на меня, но поднялся и я одела ему на шею цепочку на которой висел зелено-черный диск с рунами, это был камень муррин.

- Зачем Софья? Он же твой и всегда с тобой был.

- Пусть побудет с тобой, мне так спокойнее будет, - я рукой поправила на его груди оберег и прижалась к груди любимого.

Так обнявшись мы и уснули.

А дальше случилась катастрофа...

О произошедшем я узнала со слов монахов, находившихся поблизости и помогавшим рыцарям спустится с коней.

Сейм, созванный королем, проходил 26 июля на верхнем этаже приходского дома Петерскирхе, церкви Святого Петра, самого старого здания в Петерсбергской цитадели. Представители обеих сторон решили встретиться, чтобы прийти к соглашению. Мне трудно точно сказать, сколько там было людей, но их было гораздо больше сотни, поскольку в спор вовлекались люди, которые принимали ту или иную сторону. Вся людская масса собралась в большом зале с деревянным полом. Их было так много, что пол – вероятно, прогнивший – не выдержал веса и рухнул[3]. Вес был настолько большим, что когда люди, дерево и камни достигли второго этажа, они провалили и его. В конце концов, они оказались там, где находились уборные. Под ними располагался огромный резервуар, куда поступали отходы. Как бы там ни было, пол в уборных тоже не выдержал, и под действием силы тяжести все оказались погружёнными в фекалии. В результате инцидента погибли многие: одни – от ударов, которые они получили в результате падения или обрушения на них обломков, другие – утонув в тоннах экскрементов, накопленных за много лет. Среди тех, кто погиб таким бесчестным образом, были Гозмар III, граф Цигенхайн; Берингер I фон Мельдиген; граф Фридрих Абинберкский; граф Генрих фон Скварцбург; бургграф Фридрих фон Кирхберг; и бургграф Бурхард фон дер Вартбург[4]. Другим повезло больше, они получили травмы или отделались незначительными ушибами. Среди них был и мой муж Людвик III, который, хотя и упал в выгребную яму, сумел выбраться из неё. Его противник, архиепископ Конрад, тоже выжил: он сидел на подоконнике, держась за раму, пока его не спасли. Генрих VI остался целым и невредимым также благодаря тому, что оказался на подоконнике. Он оставался там до тех пор, пока к окну не приставили лестницу.

Кстати, он тут же поспешил покинуть город.

После этого события Эрфурт погрузился в траур. Длинные похоронные процессии потянулись в земли погибших. Похороны прошли и в Эрфурте, погибли мои друзья детства, Юхан был среди них.

Магнус и я не просто пережили их уход, но ничего не вечно, как и сама жизнь...

Спустя какое-то время после этой трагедии, Магнус снял оберег со своей шеи и протягивая мне произнёс:

- Не снимай его больше никогда, он сохранил мне жизнь. И я хочу, что бы он тебя хранил!

Этот год выдался не простым, но мы справились, ради будущего и нашей любви.

***

Прошел год, за ним второй, а потом и третий. Мы с Магнусом жили тихо и мирно, любовь освещала нам дорогу. И не было место в нашей жизни размолвкам и непониманию.

Мои дочки подрастали, радовали меня своими умениями и навыками, любознательностью и начитанностью. Я гордилась ими и любила их, они отвечали мне благодарностью и послушанием. Благодаря Магнусу они были всем обеспечены и не в чём не нуждались. И я была благодарна судьбе, что дочери очень привязались к нему, ведь он заменил отца, покинувшего этот мир в их раннем детстве.

Казалось бы ничего уже не может омрачить нашу жизнь, но всё же было то, что не давало покой не мне, не Магнусу. Мы хотели ребенка, нашего ребенка.

Но сколько бы мы не молили об этом Бога, наши молитвы не были услышаны.

Порой мне казалось Магнус несчастен со мной, как любой мужчина, он хотел наследника. А я не могла ему это дать...

Магнус от природы не многословный, никогда не говорил со мной об этом. Он не говорил со мной о ребенке, но я чувствовала, что это гнетёт его. Видя, что я печалюсь, и не понимая причины, Магнус стал спрашивать меня, в чём моя печаль.

- Софья, я вижу что ты вновь потухла. Боль в твоих глазах разрывает мне сердце. Поговори со мной, любимая, расскажи.

- Магнус, всё хорошо, - я боялась причинить ему боль.

- Может ты печалишься о сыновьях, или дочери соскучились по братьям? - он присел рядом

- Нет, любимый. Вести приходят регулярно, сыновья в здравии. Не о том, моя печаль.

- О чём же любимая? - Магнус обнял меня.

- О тебе, о нас...- Магнус слегка отстранился и заглянул мне в глаза.

- О нас? - он насторожился и я это увидела.

- О том, что не могу подарить тебе сына или дочь. Я виновата...

Не дав мне договорить, муж вскочил на ноги.

- Нет в этом твоей вины!!! Это я грешен!

Магнус был сильно взволнован, но всё же продолжил говорить.

- Мой грех, это я сжег баню...

Я поняла про какую баню он говорил. Ту в которой сгорела любовница моего первого мужа, короля Вальдемара.

- Успокойся любимый, то не твой грех, а Вальдемара. Ты свой уж отмолил, я знаю, скольким людям ты помог, бедным, голодным. Знаю про дом для вдов и детей погибших воинов. Знаю про монастырский дом для детей сирот, ты постоянно им помогаешь. Если не тебя богу прощать, то значит никого.

- Откуда знаешь?

- Аббат говорил со мной.

- Любимый, ты самый добрый человек из всех кого я знаю. Это я виновата, лет уж много мне для материнства.

- Софья, нужно мне очищение от грехов, хочу пойти вместе с воинами императора на Святую землю, может Господь наш смилостивится, и пошлёт нам дитё.

-Магнус, нет. Останься со мной, прошу тебя.

Уговоры мои не подействовали, Магнус принял решение. Я знала и любила его таким, упорным, настойчивым и твердым. Он никогда не юлил, был честен во всём и со всеми.

[1] Хофтаг - неофициальное собрание, сейм.

[2] Генрих умрет молодым в 28 лет, банально от выпитой в жаркий день холодной воды, сгорит за несколько дней в лихорадке.

[3] Сиё событие описано в исторических документах, под названием " Катастрофа в Эрфурте" или Эрфуртское болото" Историки, однако, решили опустить скатологические подробности и описали несчастный случай, заметно приукрасив его. В хрониках не говорится о том, каким образом выжил король, зато эвфемистически описывается судьба тех, кому повезло меньше.

Это описание открывает воображению интересную возможность: скорее всего, во время обрушения король сидел на кирпичном унитазе, что и спасло его. По иронии судьбы, его физиологическая потребность определили границу между жизнью и смертью…

Выдержка из ист. хроник - «Король Генрих, проезжая через Эрфурт по пути в Польшу, увидел, как Конрад Майнца ведёт горячий спор с Людвигом Тюрингским. Он сел между ними в попытке убедить их заключить мир; в помещении было много людей. Внезапно здание рухнуло, и большинство упало в колодец внизу; одним удалось спастись, в то время как другие задохнулись в грязи». [4] Согласно современным источникам, в результате инцидента погибло более 60 человек: Цвет рыцарства... более 60 бутонов, вместе со своими стеблями погибли в этой яме. . Ямка была неплохой — ведь рассчитана она была на обслуживание целого монашеского ордена. Так что, да, она была достаточно глубокой и обширной, чтобы вместить их всех и даже не выйти из берегов. Плавать в доспехах и латах тоже, как вы понимаете, не очень с руки. В общем — не самая достойная смерть для знатных особ голубой крови. Зато после этого события, выживший и очень недовольный король, довольно активно приступил к пересмотру стандартов средневековых туалетов.

ГЛАВА 64 МОНАХ ИЗ ДЕТСТВА.

ГЛАВА 64 МОНАХ ИЗ ДЕТСТВА.

Тюрингия 1189-1190 год Эрфурт - Роскилле - Веймар.

Магнус собирался всю зиму, он так яро верил, что это поможет, что и я уверовала в это. Как он мне сказал, что уже давно услышал, о том что папа Григорием VIII, а затем и следующий Климент III с императором объявили Третий крестовый поход на святые земли, и Магнус надумал идти с ними. Да и как племянник императора, он просто был обязан идти с его воинами.

В самом конце февраля 1189 года, Магнус объявил мне, что через два дня уходит из Эрфурта. Мы давно обсуждали где мне ждать его возвращения. Магнус настаивал на моем возвращении в Роскилле, он считал что там мне будет безопаснее. Мне же казалось, что нужно ждать в Эрфурте, так мы быстрее встретимся после его похода.

Но я уступила Магнусу, любовь научила меня многому, я стала спокойнее и вдумчивее. Я верила, доверяла Магнусу, он мужчина и знает как лучше. Вместе мы приняли решение об моем уходе из Эрфурта в Роскилле. Подросший Герман, должен проводить меня до границ королевства данов, а там меня встретят воины герцога Вальдемара, моего младшего сына.

Перед расставанием, я просила мужа, надеть мой оберег. Если он помог ему раз, должен и дальше его охранять. Но мои уговоры муж не слушал... Так и не взял... Так и не одел...

Мне удалось только зелено-черный диск с рунами, зашить ему в одежду, оберег ушел в поход вместе с Магнусом.

Я плакала, расставанье казалось мне очень страшным. Магнус тоже был печален...

Мы будто потерялись, будто земля ушла из-под ног...

Магнус вместе со своими воинами и воинами-монахами тамплиерами из монастыря, направился в Бриндизи[1], чтобы встретиться там с войском императора. Я же пока осталась в Эрфурте, ожидая завершения весенней распутицы и только после уже намеревалась выдвинуться в земли данов.

Из Бриндизи я получила от Магнуса послание, что добрался он благополучно, и вскоре они погрузятся на корабли и отплывут в Тир[2].

Как только стало возможным я с дочерями отправилась в Роскилле. Получив известие от герцога Вальдемара, я в сопровождении Германа направилась ему на встречу. С Германом я тепло попрощалась, тогда я ещё не знала, что мы больше не встретимся.

Я погостила у Вальдемара в Шлезвиге, потом отправилась в Роскилле и там провела лето, осень и зиму. Сын и его жена с радостью приняли меня. Я смогла навестить своих старших дочерей, в монастыре.

В самом конце осени в Роскилле вернулась небольшой отряд раненых и залечивающих раны рыцарей участвующих в осаде Акры[4]. Встретившись с ними в доме своего сына Кнуда, я упросила его разузнать у них не встречали ли они моего мужа ландграфа Людвика.

Так я узнала, что Магнус жив и участвует в осаде Акры, которая затягивается. От них же я узнала что в крестовом походе приняли участие четверо самых могущественных европейских монархов — германский император Фридрих I Барбаросса из династии Штауфенов, французский король Филипп II Август — представитель династии Капетингов, австрийский герцог Леопольд V Бабенберг и английский король Ричард I Львиное Сердце из династии Плантагенетов. Также союзником европейских правителей выступил правитель Киликийской Армении Левон II. Третьему Крестовому походу предшествовал захват Иерусалима султаном Египта и Сирии Саладином из династии Айюбидов в октябре 1187 года.

Ещё со слов рыцарей нет в том походе согласия, войска императора к которым присоединился Магнус со своими людьми, были отдельно. Французский и английский король отдельно, каждый из них не находил согласия не в миру, не на войне. Пытались урвать себе больше денег и власти.

В наступившем 1190 году по весне, я решила, что хочу немного быть ближе к Эрфурту и мне хотелось навестить мою старшую дочь Софью, посмотреть на внуков. Мне ещё казалось, что так я быстрее и вернее встречусь с Магнусом.

Мы совместно с Кнудом, и дочками решили, что я поеду одна. Девочкам тяжело в такой дальней дороге, а меня пугало, что они могут заболеть. В дорогу я выехала в мае, добралась до Веймара только в июне.

Меня тепло встретили, граф Зигфрид и София. Я впервые увидела их сыновей Отто и Альбрехта, а ещё маленькую трёхлетнюю Софью. Со слов Зигфрида, она очень похожа на меня. Да-да, такая же любознательная и шустрая, как и я в детстве.

Внучка росла говорливая, я любила с ней разговаривать, она слушала истории из моей жизни. Ей нравилось как я рассказываю ей о её деде, короле Вальдемаре. И она очень хотела знать слова моего языка детства, увидеть мою родину.

Так минуло лето, а затем и осень, пришла холодная и злая зима.

Мы сдружились с маленькой Софьей, вместе посещали местный собор. Ездили в местный монастырь, я молилась о благополучном возвращении Магнуса. В один из таких дней, мне сообщили о приходе в монастырь странника монаха. Я давно уж слышала о нем, он пользовался доброй славой. Говорили о нем, что он молился в святой земле, и был ему дарован Господом, дар исцеления и провидения.

Услышав о нем, я отправилась встретиться с ним. Мне нужно было расспросить его о Магнусе, мне давно не приходили известия о нём. Я сильно беспокоилась, сама не признаваясь себе, в гнетущем предчувствие.

Монаха я увидела издали, и у меня тут же возникло ощущение, что мне не нужно приближаться. Но маленькая София, потянула меня за руку к нему. Я шла почти на негнущихся ногах, дышать было тяжело.

Мы подошли, вокруг были люди, они все обращались к очень старому страннику и просили об исцелении. Он раздавал им гостию[5].

Моё горло будто запечатали, и я лишь молча стояла, не в силах произнести не слово.

А монах будто почувствовав что-то, обернулся и посмотрел на меня.

И вдруг произнес:

- Ты пришла ко мне Софья,- и тут же сунул мне в рот гостию.

Я же так и застыла с полуоткрытым ртом, а глаза мои впились в лицо монаха. В недобром предчувствие я смотрела на его единственный глаз, второй был закрыт бельмом.

В памяти пронесли прожитые года, я вернулась в свое детство...

Когда пришла, монах сидел у костра в одиночестве, было видно от холода его бьет сильная дрожь.

Я протянула ему большой ломоть хлеба, он поднял голову и посмотрел на меня одним глазом, на втором было бельмо.

- Возьми…

- Придет день, и я тебе дам такой же кусок, - проговорил так и всматриваясь в моё лицо.

- Всё может быть…

Я присела рядом и сунула ему в руки ломоть. Отрицать ничего не хотелось, потому, как мне была известна история отца. То он княжич при отце князе менском, а то изгой и никто, а то уж сам князь. Так к чему отрицать очевидное.

- Как твое имя, монах? – я хотела запомнить имя того у кого возможно придется просить еду.

- Софья, моё имя Бенедикт.

Я удивилась, это заметил монах и проговорил.

- Я не из ваших земель, издали. Возьми королева вот эту книгу, изучи. Читать-то обучена?

- Да, только не люблю, - поправилась тут же, удивившись, что он назвал меня незнакомым словом.

- Не любила я это дело. Королева это кто? - посмотрела на него.

- Почитай и узнаешь, и запомни, надежда всегда будет рядом с тобой.

Ничего не поняв, я взяла книгу и вернулась в дом. Принялась читать, водя пальцем по странице написанной вручную.

Я очнулась от голоса монаха Бенедикта.

- Ну что Софья? Нет с тобой больше надежды.

- Нет, прошу тебя.... Не говори...

У меня не было слез, я окаменела.

Он протянул мне на ладони, зелено-черный диск с рунами.

Я хотела что-то ответить, но закашлялась и, задыхаясь, потеряла сознание.

Две недели я не приходила в себя. Дочь моя Софья почти не отходила от меня, монах Бенедикт тоже был рядом, беспрестанно шепча молитвы.

Утром 28 января я открыла глаза.

- Мама...

Дочь потянулась ко мне, но я покачала головой.

- Оставь... Оставь нас.

- Я хочу знать, - я посмотрела на монаха.

Софья погладила мою руку и вышла.

- Говори всё, что знаешь, - повернула голову к монаху.

- Я встретился с Магнусом под стенами Акры, осада шла второй год.

У меня мелькнула надежда, что он перепутал его с кем-то.

- Ландграф заболел, и решил вернуться домой, - погасил он её тут же.

- Мы плыли на одном корабле, он умер Софья[6,7]. Уповай на Господа нашего.

- Где его могила, - голос прозвучал глухо.

- Море, его могила...

Я молчала, монах постоял немного и вышел.

Мир вокруг больше не существовал, он покрылся густым туманом...

Сколько так молча пролежала не знаю, очнулась я от вихрем забежавшей в мои покои внучки.

- Бабушка, бабушка...

Это вбежала маленькая Софья.

- Ты так долго спала, а я пела тебе песенку. Ту что ты меня научила... Там где люли -люли.

Я смотрела на внучку и с трудом сдерживала слёзы.

- А давай вместе споем, люли...

У меня защемило в груди, а в горле застрял горький ком. Еле слышно, превозмогая душащие меня слезы, словно с каждым словом отрывая от сердца кусочек плоти, я запела:

Люлі, люлі, люлі,

Налетіли гулі,

Налетіли гулі,

Та й сіли на люлі...

[1] Бриндизи - город и морской порт в итальянском регионе Апулия, административный центр одноимённой провинции. Входил в те времена в Сицилийское королевство, и именно в Бриндизи для многих крестоносцев начинался морской путь в Святую землю.

[2] Тир, сейчас сельское поселение в Ливане. Поблизости развалины древнейшего города. Город известен с 17 века до н.э под властью египетских фараонов. Археологические свидетельства указывают на то, что в Тире уже к середине второго тысячелетия до нашей эры было налажено промышленное производство редкого и необычайно дорогого сорта фиолетового красителя, известного как тирский пурпур, который славился своей красотой и светостойкостью.

7 июля 1124 года, после Первого крестового похода, Тир был последним городом, взятым христианскими воинами – франкской армией на побережье и флотом Венецианского крестового похода со стороны моря– после пяти с половиной месяцев осады.

Во времена Софьи, Тир стал одним из важнейших городов-портов Иерусалимского королевства, поскольку открыл Великий шелковый путь в Западные королевства. В соборе Тира короновались иерусалимские короли.

Когда император Священной Римской Империи Фридрих I, также известный как Фридрих Барбаросса, утонул в 1190 году в Малой Азии( Турция), возглавляя армию в Третьем крестовом походе, его кости, как сообщается, были захоронены в кафедральном соборе Тира.

В 1291 году Тир был разрушен мусульманами-мамлюками, он погиб и уже никогда не был заново отстроен. Поселение, возникшее на его месте, напоминало древний Тир не больше, чем, скажем, город Сиэттл или Владивосток.

[4] Акра - город в Палестине, осада Акры (28 августа 1189 — 12 июля 1191) — одно из самых важных сражений Третьего крестового похода в Святой земле. После тяжёлой двухгодичной осады[4], крестоносцам удалось захватить стратегически важный город Акру, который в течение 100 лет оставался оплотом крестоносцев и столицей Иерусалимского королевства.

[5]Гостия (или Хостия)- это круглый кусочек тонкого пресного хлеба (обычно с тесненным крестом), который после Таинства Евхаристии во время Мессы и молитв священника по воле Христа становится Его Телом. И Хостией, Реальным Телом Христа, во время Литургии причащаются только верующие католики - кто не находится в состоянии смертного греха и не живет в блуде.

[6]Людвик умер 16 октября 1190 года (39 лет), Кипрское море. Умер по пути на Кипр.

[7]В исторических документах сохранилось, что 1190 году Софья( или ландграф с ней)развелась с ландграфом и вернулась в Данию. Но это по моему мнению невозможно. Потому что, во-первых - такой развод мог состояться только с разрешения папы римского, а его не так просто было получить( даже несмотря на бездетность). И во-вторых( главное) ландграф был далеко от жены, как он мог с ней развестись находясь в походе, или даже уже умерев( заболев). Здесь по моему мнению историческая ошибка - Софья покинула Эрфурт, по причине смерти ландграфа Людвика, и ландграфом стал Герман. Она стала лишней в Эрфурте.

ЭПИЛОГ

ЭПИЛОГ

В 1190 году Софья вернулась в Данию и прожила там ещё восемь лет. Она покинула этот мир в возрасте 57 лет.

Королева застанет время когда 15 августа 1193 году выйдет замуж за французского короля её дочь Ингеборга. И пусть этот брак будет несчастным, но поведение Ингеборги будет достойным. Свой бесчестный поступок по отношению к ней признает и сам король, жаль что только перед смертью.

Она ещё увидит смерть жены короля Кнуда, королевы Гертруды, 1 июля 1197 года.

Елену предпоследнюю дочь Софьи выдаст замуж за Вильгельм I герцог Люнебурга, король Кнуд, незадолго до своей смерти. Он умрет в 1202 году, так и не оставив наследника.

Младший сын Софьи станет королем, он же выдаст замуж самую младшую дочь королевы, Рихезу в 1210 году, она станет женой шведского короля Эрика X Кнутссона.

Выстраданный Софьей, родившийся слабым и нежеланным для короля, её младший сын Вальдемар II будет великим королем, он приведет королевство к ещё большему процветанию, увеличит на огромные территории. Под его властью непродолжительное время будет и вся Норвегия.

Но все мы продолжаемся в детях...

А в детях Вальдемару не повезло...

В его личной судьбе будет история о злой мачехе для первого сына и трех сыновьях от второй жены, подобных Каину и Авелю.

Именно его сыновья, их было три от второй жены, по очереди будут королями, убивая друг друга и теряя могущество королевства.

5 мая 1198г Роскилле.

СОФЬЯ

Сейчас спустя много лет, вдали от родины, на моих коленях сидит внучка, в отличие от внуков, она знает русскую речь и с удовольствием слушает мои сказы.

В них повествования о моей юности, о первой любви и мальчике с зелеными глазами. Я смотрю на свою внучку и вижу Вальдемара, его глаза, она похожа на него.

Говорят, что когда душа человека готова предстать перед Всевышним, за ней приходят ангелы. К жестоким и порочным людям являются они в виде уродливых чудищ. К тем же, кто совершил больше добрых поступков, чем злых - в прекрасном образе или приняв обличье того, кто искренне любил этого человека при жизни.

Я порой задумывалась, кто же явится за мной?

Я думала, что это может быть мой первый муж Вальдемар. Много раз представляла, что как в детстве, он возьмёт меня мягко, но крепко за руку и поведёт к свету, нежному и теплому, и дарящему надежду.

Если же нет, пусть ангелом придет отец. Сильный и справедливый князь Менский. Я представляла, как он проницательно взглянет мне в глаза и, кивнув, жестом поманит за собой - и тут же уйдёт страх, покинут любые сомнения.

Когда с последним вздохом сердце отбило свой самый последний удар и глаза мои навсегда закрылись, я будто оказалась в луче света - юной девушкой с распущенными по плечам волосами.

- Я заждался тебя, Софья, - знакомый мужской голос зазвучал за моей спиной.

Я обернулась, и улыбнувшись, ответила:

-Я готова. Теперь я хочу идти с тобой вместе Магнус.

Софья умерла, 5 мая 1198 года в Роскилле. Похоронена рядом со своим первым мужем в королевской усыпальнице города Рингстед.

Оглавление

ПРОЛОГ

ГЛАВА 1 СОФЬЯ

ГЛАВА 2 МАТЬ И ОТЕЦ.

ГЛАВА 3 НА ВОЛОСОК ОТ СМЕРТИ.

ГЛАВА 4 ПРОЩАНИЕ С РОДИНОЙ

ГЛАВА 5 КРАКОВ

ГЛАВА 6 МУРРИНОВЫЕ ГЛАЗА.

ГЛАВА 7 ДРУЗЬЯ ПО НЕСЧАСТЬЮ.

ГЛАВА 8 НОВАЯ ЖИЗНЬ.

ГЛАВА 9 БРАТ КНУД

ГЛАВА 10 МАГНУС

ГЛАВА 11 РАБ ВОЛОДИМЕР

ГЛАВА 12 ВСТРЕЧА

ГЛАВА 13 НАДЕЖДА

ГЛАВА 14 ПЕРВОЕ ЧУВСТВО

ГЛАВА 15 ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ.

ГЛАВА 16 РАССТАВАНИЕ

ГЛАВА 17 ПРОЩАНИЕ С СИГТУНОЙ

ГЛАВА 18 ЧУЖОЙ ДОМ

ГЛАВА 19 ПЕЧАЛЬ

ГЛАВА 20 ВЫБОР

ГЛАВА 21 СЧАСТЬЕ ЛЮБВИ

ГЛАВА 22 ОБРУЧЕНИЕ

ГЛАВА 23 ТЯЖЁЛОЕ ВРЕМЯ

ГЛАВА 24 ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА

ГЛАВА 25 СМЕРТЕЛЬНЫЙ БОЙ

ГЛАВА 26 ДОРОГА

ГЛАВА 27 СКАЛЫ

ГЛАВА 28 СВАДЬБА

ГЛАВА 29 ДОРОГА К НОВОМУ ДОМУ.

ГЛАВА 30 КИРСТЕН

ГЛАВА 31 ВОЗВРАЩЕНИЕ

ГЛАВА 32 АБСОЛОН И ЭРНА

ГЛАВА 33 КРОВАВЫЙ ПИР В РОСКИЛЛЕ.

ГЛАВА 34 ДОМ В РОСКИЛЛЕ

ГЛАВА 35 ПЕРВЫЙ РЕБЕНОК

ГЛАВА 36 ДОЧЕРИ

ГЛАВА 37 ГЕРЦОГ ШЛЕЗВИГА - НАСЛЕДНИК ?

ГЛАВА 38 ДОМ И СЕМЬЯ

ГЛАВА 39 СЫН

ГЛАВА 40/1 КРИСТОФЕР

ГЛАВА 40/2 КРИСТОФЕР

ГЛАВА 41 КОПЕНГАГЕН

ГЛАВА 42/1 ВЕНЕДЫ

ГЛАВА 42/2 ВЕНЕДЫ

ГЛАВА 43 КОРОЛЬ КНУД

ГЛАВА 44 ГИБЕЛЬ МОЛОДОГО ГЕРЦОГА

ГЛАВА 45/1 ОТЪЕЗД ИЗ РОСКИЛЛЕ

ГЛАВА 45/2 СМЕРТЬ ЭРНЫ

ГЛАВА 46 СОНЬКА

ГЛАВА 47 ИНГЕБОРГА ДАТСКАЯ

Глава 48 РАЗНОГЛАСИЯ С КОРОЛЕМ

ГЛАВА 49 КРАСНЫЙ КРЕСТ НА БЕЛОМ ПЛАЩЕ

ГЛАВА 50 СВАДЬБА КНУДА

ГЛАВА 51 ПОЗДНЕЕ ПОНИМАНИЕ

ГЛАВА 52 СУДЬБА КНУДА

ГЛАВА 53 СВАДЬБА ДОЧЕРИ СОФЬИ.

ГЛАВА 54/1 СМЕРТЬ ВАЛЬДЕМАРА, КОРОЛЯ ДАНОВ

ГЛАВА 54/2 СМЕРТЬ ВАЛЬДЕМАРА, КОРОЛЯ ДАНОВ

ГЛАВА 55 ПРОЩАНИЕ - ЯРЛЫ ЮТЛАНДИИ

ГЛАВА 56 РЕГЕНСКИЙ СОВЕТ

ГЛАВА 57 ВАЛЬДЕМАР КНУДССЕН

ГЛАВА 58 НЕОЖИДАННАЯ БОЛЬ

ГЛАВА 59 НЕНАВИСТНАЯ СВАДЬБА

ГЛАВА 60 ОБРУЧЕНИЕ

ГЛАВА 61 ВЕНЧАНИЕ, СЛЁЗА РАДОСТИ.

Глава 62 МОЁ СЧАСТЬЕ

ГЛАВА 63 ЖИЗНЬ В ЭРФУРТЕ

ГЛАВА 64 МОНАХ ИЗ ДЕТСТВА.

ЭПИЛОГ