Левит. Книга Чисел. Поэтическое прочтение Ветхого Завета [Валерий Белов] (fb2) читать онлайн

Валерий Белов Лучше всех или завоевание Палестины Часть 3. Левит. Книга Чисел. Поэтическое прочтение Ветхого Завета

Книга Левит. О жертвах

Обращаюсь я к Левиту, разве что минут на пять.

Здесь мне, как с водою в сите, просто не о чем писать -

Речь идёт про ритуалы — как, кого, за что палить,

На священные мангалы жертвы разные валить.

(Правда, сам пророк Исайя, не согласный со жрецом,

Против жертв пустых восстанет. Это будет, но потом).

Хоть заблудшие, но дети, все мы Господа семья,

И в любом Его совете смысл улавливаю я.

Взять тельца для всесожженья в очищение греха.

Обрести благоволенье — надо вынуть потроха,

Их промыть неоднократно, ноги тоже не забыть

Вымыть жертве аккуратно (хорошо хоть, что не брить).

Разворачивая дышло и зовя всех за собой,

Чистоту ценил всех выше Бог евреев племенной.

Чистый дух, благоуханье Иеговы тешит нюх

(Словно свежее дыханье тёлок, Рондовских* подруг).

Гендер — он всему основа. К жертве, я хочу сказать,

Можно пола лишь мужского без порока призывать.

(Действует на нервы страшно женский пол на всех богов.

Феминистки, с жертвой вашей поищите простаков.

Безупречно ваше тело, но разборчив наш Господь:

Жертвенность — такое дело, где нужна мужская плоть).

Кожу снять для всесожженья с жертвы. Голову и тук -

Иегове в угожденье. Шкуру пусть возьмёт пастух.

Жертвенник тельцовой кровью не мешает покропить,

И ответит вам любовью Иегова, может быть.

Лишь священник из левитов Иегове пир творит.

Эта истина избита. В Пятикнижии «Левит»

Моисей, по счёту третью, эту Книгу так назвал,

Дабы все отцы и дети уважали ритуал.

Если жертву всесожженья взять из мелкого скота,

Коз, овец одним движеньем нужно резать… (Неспроста

Это правило взялось тут. Тело с духом разлучить

Без мучений и без злости — эвтаназия почти).

Кровью дети Аарона жертвенники пусть кропят

(Что сказать про эпигона — славных вырастил ребят!)

Те же действия, что ране, но без Рондовских подруг -

Дивное благоуханье ублажает Божий нюх,

Правда, Бога племенного. Инквизиторы потом

И без гендерной основы еретичек жгли гуртом.

От вчерашних безобразий не горим мы со стыда,

Даже грех случайных связей нам прощают иногда.

Если Бога кто попросит снять рога с жены своей -

В жертву пусть левит приносит горлиц или голубей.

Здесь значенья не имеет, был какой у птицы пол.

Голову свернут не медля, руки вытрут о подол.

Зоб и перья местный мачо на восток отправит вмиг

Вместе с пеплом… Это значит, ветер с запада у них.

(Чем палить напрасно птицу и кропить потом помост,

Лучше б меньше по блудницам шлёндал благоверный поц.

С бедных горлиц оперенье тщетно драть, а их палить -

Не очиститься от скверны, кровь невинную пролив.

Не добавят уваженья ритуала потроха.

Отвратительно куренье в искупление греха.

Не соломой, а дубиной надо править наш порок -

Говорил весьма любимый мной и Господом пророк

В Книге Книг. Пророк Исайя в расхожденье со жрецом

Против жертв пустых восстанет. Это будет, но потом).

* Реклама торговой марки Rondo — Свежее дыхание облегчает понимание.

О чванстве

Предо мной глава вторая. К жертве хлебной даже мёд,

Как субстанция квасная, небесам не подойдёт.

Ничего при том такого, кроме сахара, здесь нет.

Может, Бога племенного донимает диабет?

Инсулин колоть не хочет иудеев гегемон,

Потому весьма разборчив в жертвоприношеньях он:

«В дополнение к животным жертву принести? — Изволь,

Для диетиков в субботу, не забудь добавить соль.

Жертву хлебную с елеем принесёшь в ночной тиши

И, о прошлом не жалея, пуще прежнего греши».

(Здесь мы можем видеть с вами индульгенции исток -

Выкуп всех грехов поставят много позже на поток…)

Хлебную не путать с винной жертвой — не нажить греха.

Чем серьёзнее провинность, тем весомей потроха,

Что сжигались с туком вместе крупного скота, тельца.

Кровь текла в священном месте без начала и конца.

Но не все грехи при этом можно было искупить,

Сколько б жертвенник завета кровью жертвы ни кропить.

Есть причина для унынья осознавших раньше всех,

Что тщеславие с гордыней — самый страшный в мире грех.

Человеческое чванство, этот корень зла во зле

Прорастёт ростками свастик, сорняками на земле.

Если жертвой можно было снять грехи, телка спалив,

То исправить спесь у быдла просто нет альтернатив.

Честолюбие в натуре человека — как типаж.

Нет целительной микстуры снять мучительную блажь,

От которой сносит крышу у иного дурака.

Средства лучшего чем дышло не придумано пока.

Древний жрец с особым рвеньем выкорчёвывал изъян,

Подвергая истребленью из среды Израильтян

Тех, с которыми не очень Иегове по пути -

Должен тот, кто лучше прочих, иерархию блюсти.

(Та зараза и поныне чванством косит всех подряд.

Вот бы нам, смирив гордыню, возродить бы тот обряд.

Да боюсь, и он не сможет победить тупую спесь

Тех, кто со свиною рожей в ряд калашный будет лезть,

Получая по сусалам… Озадаченный всерьёз,

Рассуждая над Писаньем, задаю себе вопрос:

Иегова нас вернее видел, что тщеславье — грех,

Но зачем тогда евреев быть назначил «Лучше всех»*?)

* «Лучше всех» — представители "богоизбранной нации", которой дозволительно всё в установлении своей власти над другими народами.

Свечение от радиации

Глава восьмая представляет действо,

Красивый и торжественный обряд:

Помазанье левитов на священство.

За Аарона искренне я рад.

На плечи возлагается наперсник.

Отца с сынами чествовать ведут…

Благословенно всё его семейство,

Когда бы не Надав и Авиуд.

В главе десятой узнаю такое,

За что вновь не сносить мне головы,

Но мыслей еретических не скрою.

Подробности здесь были таковы.

Означенные Аарона дети

С кадильницею, каждый со своей,

Огня добыли где-то на рассвете

И поспешили к Господу скорей.

Так сильно они в Скинию спешили,

Что сбились, получается, с пути

Предписанного (поумнее были б,

Им вовсе расхотелось бы идти).

В Святой ковчег с чужим огнём явились,

Тогда как у Всевышнего огня

В избытке — вот они и поплатись:

Так облучились, что к исходу дня

Скончались не добравшись до кибуца.

Подробно разбирая случай сей,

За нарушенье правил и инструкций

Ругает Аарона Моисей:

«Предупреждал Господь: Не приближаться!

В приблизившемся смертном освящусь

Огнём ста тысяч солнц и радиаций,

Прославлюсь пред народом»… (Я тащусь.

Нет, чтобы просто врезать кому надо,

Установить, кто датчик отключил,

Кто пропустил вошедших за ограду

И у кого от Скинии ключи…).

Позвали Мисаила с Елцафаном,

Двоюродных священника братьёв.

Погибших завернули в целлофаны,

За стан в хитонах вынесли сынов,

Контейнер привалили камнем плоским,

Знак радиаций скрыли кирпичом.

Могильников (таких как под Загорском)

История не ведала ещё.

Оставшимся сынам от Аарона

По связи объявляет Моисей:

«Немедленно сорвать с себя хитоны

И прыгнуть в очистительный бассейн,

Пока не очутились в преисподней.

Из Скинии дверей не выходить.

На вас елей помазанья Господний,

А значит, продолжаете светить».

Израиль весь оплакивал сожжённых

Двух операторов, что сжёг Господь.

(С чужим огнём — к реактору, пижоны…

Дух совершенен, да ущербна плоть,

Боится она альф и бет излишки…

Нейтронами не следует сорить…

Реакции цепной случилась вспышка,

Спасибо, что сумели погасить).

Бог племенной (как Ельцин) с Аароном

Проводит, понимаешь, инструктаж:

«Креплёного не пить у фазотрона,

Во все роды запрет Мой передашь!»

Подробно излагая предписания,

Что съесть и где, а что огнём спалить,

Иносказаньем Бог дал указание,

Какие ручки следует крутить

У фазотрона в Скинии, где сам он

Опробовал, как можно наказать

За честолюбие, каким ураном

Реактор ему надо загружать.

А если так, то кто тогда ответит -

Реакцией цепной кого стращал

И на какой заброшенной планете

Создатель свой уран обогащал?

Обещания жизни сладкой

«Не сотвори себе кумира. Иных чем Я не чти богов,

Не лей тельцов, молись всем миром Мне, Иегове. Я суров…

(Во всём имеет превосходство тотем семитских лишь племён.

Служить другому — просто скотство, раз скотоводом ты рождён).

Мои субботы соблюдайте (перетрудиться так легко).

Места молений посещайте, раз синагога далеко.

И если, люди, по уставам Моим лишь будете ходить,

О Сущем думать неустанно, заветы Господа хранить -

Я дождь дам в нужное вам время. Произрастания свои

Земля воздаст на ваше семя… (Грибы пойдут не валуи).

Дадут плоды свои под осень вам полевые дерева,

Листву с себя до срока сбросят, чтоб вам плоды удобней рвать.

До собиранья винограда продлится хлеба молотьба.

Жбан выставлю вина в парадном, и пусть гуляет голытьба.

Пить прекратите без закуски, хлеб досыта привыкнув есть…

(Звучит здесь как-то не по-русски во истину благая весть –

Пить прекратите вы — с опаской я слышу… в чём тут благодать

С закуской, нет ли? Станиславским "Не верю!" хочется сказать…).

Пошлю Я мир на вашу землю, без страха сможете лежать…

(Кто б в печь подкладывал поленья, с лежанки чтобы не вставать?)

Никто вас не побеспокоит, незваный гость не посетит.

Пришёл с мечом — считай, покойник, будь рыцарь он иль ваххабит.

Вас пятеро прогонит сотню. Когда ж освоитесь в дому

(Где вы пока что не живёте), лишь сто из вас прогонят тьму.

Клинками из калёной стали рубить устанете сплеча…

(Враги, которых вы достали, сдадутся вам и без меча).

Призрю на вас, пыл не умерю, размножу избранный народ.

Завет исполню в полной мере, в обещанном Я буду твёрд.

Есть прошлогодние запасы вы будете… (Вам в рай билет

Закажет ваш духовный пастор за десять пачек сигарет.

Со временем он вас принудит на свалку выбросить старьё

Во имя нового. Те груды бомж на помойке разберёт,

Получше что себе оставит, на водку выменяет хлам.

Так имя Господа восславит бедняга с горем пополам).

Перенесу Я все заветы на суперплоский монитор,

Чужим влияниям при этом незримый выстрою забор,

Рекламу на него навешу, чтоб знали вы, что покупать…

(Там антиглобалист поспешно в сердцах напишет "…вашу мать,

И вас самих с прислугой вкупе"…). Не самый строгий моралист

Вам предложу с экрана супер здоровьем пышущих девиц.

Оденете себя в обновку, убив на шопинг выходной…

(На потребленье установку в жизнь проводил Бог племенной).

Своё незримое жилище средь вас, сыны, поставлю Я,

Чтоб видеть, как кашерной пищей вы почитаете Меня.

Прибуду к вам не просто богом, не статуэткою простой -

А буду вам судьёю строгим, коль напросился на постой.

Вам буду памятника вроде (как Пётр Первый на коне),

Господь при собственном народе, Я среди вас и вы во Мне.

За вашу преданность мы квиты. Не зря ж из ямы долговой

Я вывел вас с земли Египта на волю с гордой головой…

(Наполнив золотом карманы, что у соседей одолжил,

Сын без процентов и обмана свалил в туман… Чтоб я так жил…).

Когда ж не возблагодарите Меня, по прошлому скорбя

Язычеству, закон презрите — Пеняйте сами на себя!

В меж нас возникшую прореху Я ужас обращу на вас.

"Не зря Господь на нас наехал" — Вы в страхе вскрикните не раз.

Пошлю вам чахлость и горячку, базеткой выпучу глаза,

Душа измучится болячкой, чесать которую нельзя.

Пахать вам зябь в трудах напрасных, а в осень не терзать гармонь -

Ваш урожай закатом красным пожнёт безжалостный огонь.

В душонках, тонких как пергамент, Я трепет поселю и страх.

Остаток дней вам испоганит сведённый судорогой пах.

Никто не гонится за вами, а вам приспичит убегать,

На месте семенить ногами и лечь послушно под врага.

Когда ж при этом к назиданьям Моим останетесь глухи,

То увеличу наказанье Я всемеро вам за грехи…

(Тогда грешите, сколько влезет). Упорство в вас преодолеть -

Я небо превращу в железо и землю сделаю как медь.

Напрасно будет истощенье сил ваших от пустых трудов.

Земля не даст произрастений, древа не вырастят плодов.

Продолжите с упорством старым плодить на пробу голубых -

Добавлю всемеро ударов вам от судьбы и все под дых.

Я зверя выпущу всех злее. Он скот и вас самих пожрёт.

Дороги ваши опустеют… (Гаишник с голода умрёт).

Когда и после этой вздрючки Мой глас вам будет не указ,

То сам Я как учитель злющий с указкой выйду против вас.

Вас всемеро (традиционно) за ваши действа накажу,

Мечом отмщенья не сражённых дурной болезнью награжу.

(Возможно, кто-то через близость врагов отчизны заразит,

Но сей пример патриотизма нормальным людям не грозит).

Потерянное поколенье врагам на откуп Я отдам,

(И не испортит нам обедни в стогу геройская мадам).

Кто в город от Меня как крыса сбежит, пошлю заразу вслед,

Чтоб язвами беглец покрылся, леченья от которых нет.

На общей кухне десять женщин все разом будут печь хлеба…

(Жить в общежитии похлеще чем спать, когда идёт гульба).

Воочию удостоверясь, что лихоимцам вы под стать,

Вас собственных детей за дверью заставлю с голода пластать.

(Как к этому прийти возможно и в чём лежит его исток,

Всем Иезекииль чуть позже опишет в красках как пророк).

Хлеб, силу людям придающий, Я истреблю у вас, как класс…

(А хлеб, который не насущный, народу силы не придаст).

Так сбалансирую питанье, что пропишу одно драже».

(Да, голод — это испытанье, здесь не до шуточек уже.

Тогда как Богу было нужно заблудших только устрашить,

Народу нашему сей ужас с лихвой случилось пережить.

Все ужасы каннибализма пройдёт блокадный Ленинград.

Страшней чем призрак коммунизма реальный голод во стократ).

Когда сей древний труд писался кагалом мудрым сообща,

Мир образумить жрец пытался, устами Господа вещал:

«Туземцы вы мои Гвинеи, вам дикость не преодолеть.

Ваш Бог, утративши терпенье, вас буду всемеро иметь…

(Что много так, спрошу, милейший?)… Мне справедливость по нутру

И в милостях поднаторевший зад кому надо надеру.

Бульдозером снесу высоты, где ложных чествовать богов

Вы собирались по субботам. Об ваши головы тельцов

Я разобью единорогов и прочую литую мразь.

Презрели вы заветы Бога, а это хуже чем маразм.

Всех истреблю, а ваши трупы сложу, как не ручную кладь,

Пошлю гремящие рок-группы останки ваши трамбовать.

Вас перееду как трамваем, и возгнушается душа

Моя повергнутыми вами (что раньше были кореша).

Угодья превращу в пустыню, святилища опустошу,

Разрушу капища, отныне свой нюх чрез вас не услажу -

Впредь не приму от вас Я жертву… (Привычную для многих стран,

Когда ответом на оферту на шашлыки идёт баран).

В погоне за чужим богатством ваш край враги заполонить

Придут ордой и изумятся: Как можно дом так запустить?

Промеж народов вас рассею, свой кукиш выкажу стократ…»

(Когда б не Божья дочь, Рассея, бездомным оказался брат.

Когда в Европы паны, доны с гонимых состригли шерсть,

Дала им Русь, сняв все препоны, в черте оседлости осесть.

С мацою породнится пряник, тулуп заменит лапсердак,

Ну, и по части возлияний брат оказался не дурак.

Когда ж в окопе с одной фляжки им пить придётся в декабре,

Сроднятся по судьбине тяжкой татарин, русский и еврей.

Будь ты хоть трижды полукровка или иных каких кровей -

Одна нас радует подковка на счастье у родных дверей.

Задаст вопрос случайный зритель: Что в будущем Рассею ждёт?

— Вы о России не грустите, иных она переживёт,

Чужого сглаза снимет порчу, всё перетрёт в муку, Отцу

Предложит то, что Он захочет — хоть мамалыгу, хоть мацу).

О греховных сношениях

В жертвенник жертву иль в топку пихали

(Как на гражданской японцы Лазо),

Кто из сжигаемых благоуханней -

Мне разбираться совсем не резон,

Слышу я звон, да не знаю где он.

В списке подробном для жертв приношений

Словно по стаду по Книге бродил,

Встретил главу о греховных сношеньях,

Весь встрепенулся, как юный дебил,

Даже на кухню за стопкой сходил.

Весь на себя компромат, папарацци,

Мысленно я, как пасьянс, разложил.

Самое время пришло разобраться:

Если когда-то я славно грешил,

Этим Провидца гневил иль смешил?

Бог с Моисеем опять говорили:

«В стан, Моисей, торопись со всех ног

И объяви ты сынам Израиля

Прежде всего: Я Господь, Я ваш Бог,

Всех добродетелей ваших исток.

После Египта обычаев хамских

Не повторяйте! Бо-бо Аз воздам.

Впредь по делам той земли Ханаанской

Не поступайте, когда, господа,

За Иордан мы придём навсегда.

Подразвратились в земле вы Египта,

Разбаловали не крайнюю плоть.

Впредь по законам Моим лишь живите,

Будете живы. Я Бог, ваш Господь,

Мне ли зов плоти не перебороть?

К родственнице по кричащей той плоти

Не приближайся, беги за версту,

Дабы с кузиной иль с собственной тётей,

Женскую вдруг ощутив доброту,

Не погрузиться в её теплоту.

Мать и отец, с ними беспрекословен

На открывание тела запрет.

Много веков по канонам церковным

Хам осуждался — за сдёрнутый плед

С пьяного Ноя прощения нет.

Жёны отца, их запретны ланиты,

Муж и жена, это всё одна плоть,

И как бы ни был тот плод аппетитен -

Не открывай наготу. Я Господь,

Зов плоти призванный перебороть.

Тёти, по матери сёстры, кузины,

И по отцу тот же список открыт,

К ним с похотливой не лезь образиной -

Схватят без платья, враз будешь убит,

Мужем прибит иль камнями забит.

Нехорошо брать с женой сестру в пару.

Впрок не бери, что не съесть до поры.

Только когда по своей справишь траур,

Сможешь сестры наготу приоткрыть,

Вспомнив свою молодецкую прыть».

(Годы нам волосы рвут, лиходеи.

К осени полным бывает амбар.

Сёстры жены тоже не молодеют.

Только оплачешь свою, вот удар -

Свежесть утратил вчерашний товар.

Всем изменениям время виною.

Многие принципы не прижились.

Киров с сестрою жены, как с женою

Жил, потому что он был коммунист,

Чист как партиец и в помыслах чист.

Общие жёны и прочую глупость

Где-то на митингах он отвергал,

Но когда просят, в такую минуту

Вождь перед сёстрами в чувствах не лгал,

Да и других женщин не обижал.

Мужем-ревнивцем застигнут с гражданкой

Был он застрелен в упор со спины,

И на подштанниках белых с изнанки

Пятна срамные по сей день видны.

Где-то уже я писал про штаны).

Но возвратимся мы к нашим баранам,

В случае данном к жене: «…В её дни

Не приставай. Скажет, мне ещё рано,

Ты за задержку жену не брани,

А обманула — тогда извини».

Не предусмотрено здесь предписаний,

Как отличить от больных всех иных,

Лживых какое ждёт жён наказанье…

Где-то меж строк говоря о таких,

Клали пророки с прибором на них.

«С ближнего не возлежи ты с женою,

Не абы как, а чтоб семя излить.

Скверное дело задумал, дурное.

Тело своё стоит раз осквернить,

Век перед ближним позор не отмыть».

(Речь здесь идёт не о качестве мыла.

Ходят по жёнам друзей мужички.

Форма лица у них сделалась рылом,

И вместо носа торчат пятачки,

А во всём прочем они бодрячки).

Следуя логике нравоученья,

Кто в этом деле совсем не лопух,

Ждёт, осудив когда кровосмешенье,

Бог к голубым перейдёт от подруг…

Речь здесь о Молохе следует вдруг.

Молох, скажу я для непосвящённых,

Был отвратительный идол огня.

Память о нём для народов крещённых

Мы получили от аммонитян,

Финикиян и других, что на ян.

Тот истукан с головою бычачьей

Руки протягивал как у людей

В бликах огня. Омерзеньем охвачен

Бог запретил приношенье детей

И перешёл к основной из идей

Той, что сегодня мусолят, смакуют

Правозащитники разных мастей.

Службу священники служат плохую,

Благословляя под сводом церквей

Грех однополых, Гоморры сильней.

Бог однозначно сказал — это мерзость,

А медицина трактует — болезнь…

Разницы нет — то гормон или резус.

Сбить с извращенцев всех следует спесь.

Тоже мне Гамлеты — лезть иль не лезть?

Жить иль не жить под одним одеялом

Двум однополым? Любить — не любить?

Сам Иегова взыскательном взглядом

Снял все сомнения — Быть иль не быть? -

Дал свой вердикт: Однозначно, убить!

(Да извинят меня все голубые.

Господа я одобряю запрет,

С женщиной позы приму я любые,

С педиком — стоя лишь за километр.

Здесь сам Шекспир мне не авторитет.

Всех феминисток могу я с почином

Лично поздравить и смело сказать:

С женщиною не ложись, как с мужчиной…

Если два слова всего поменять,

К педикам мы возвратимся опять.

Бог племенной заступался за женщин,

Гиб на турнирах за них капуцин.

Слыли безбожниками извращенцы.

Если грешили потом чернецы,

С Богом они обрубали концы).

Впрочем, не будем шутить о Великом.

Мы не достойны. Вернёмся пока

К нашим баранам. Зело поелику

В наших законах, как в лыко строка,

Связь со скотом запрещает УК.

Есть гарнизоны, где женщин не густо,

Словно верблюд без воды, стонет плоть.

Но залезать на верблюдицу гнусно -

Так это действо трактует Господь.

(Как, ты за водкой? Оделся бы хоть!)

Женщинам тоже не даст Бог поблажки,

Лоно склоняющим для кобелей…

(Истосковалась по ласке бедняжка?

Ну, так ищи кобелей средь людей.

Где их найти? Да ты только налей…

Женщины в принципе нет некрасивой,

Подиум — для профурсеток и шлюх.

В сексе тихоня любой агрессивен,

Все мы герои, когда нам нальют.

Ну, так зачем вам идти к кобелю?)

Жрец завёл речь о греховных сношеньях.

Я, как умел, ему в этом помог.

В тайных желаний подспудном теченье

Дабы еврей захлебнуться не смог,

Бог племенной здесь подвёл свой итог.

«Не оскверняйте себя ничем этим,

Ибо народы, кого Я гоню

Прочь с ваших глаз, за разврат свой ответят.

Свергнет земля их, сгноит на корню,

Вместо невесты подложит свинью.

Дабы вам не оскверняться в кювете,

Где и погибнуть, завет Мой таков:

Не культивируйте мерзости эти,

А изучайте без Маркса основ

Мой катехизис во веки веков».

(Видел бы Бог, что царит в наше время:

Брак однополых, Комедии клаб,

Через пробирочку осемененье –

Зрением кабы Господь не ослаб,

Землю б очистил от мерзких услад.

Начал бы с нашей Он Первопрестольной.

Будь в деле том Иеговы полпред,

За развращения дал себе волю

Враз упразднить ТНТ, как вертеп.

Ксюшу прогнать и другой секспотреб,

Сиськи Анфиски, Виагры гламурной

Я бы для всех извращенцев утех

Выставил ромовой бабой в глазури,

Пусть позабавят и этих, и тех…

Да извинит мне Создатель сей грех).

Кончил Левит и душа не болит

С облака Бог говорил Моисею:

«Общество всех Израиля сынов,

Время придёт, Я сквозь сито просею,

Выживет лишь, кто с твоих Моих слов

Прочно усвоит основу основ.

Святы да будьте, не пренебрегайте

Тем, что родители вам говорят,

Матери бойтесь, отца не ругайте,

Чаще ко Мне устремляйте свой взгляд,

Ибо Господь ваш во истину свят.

Из уважения к авторитету

Всех патриархов, дедов, их отцов

К идолам вы обращаться не смейте,

Не отливайте мордастых тельцов -

Бог иль не Бог Я, в конце-то концов?

Всё из того, что не съедено раньше,

Будь оно даже съедобно вполне,

Мясо от жертвы Мне позавчерашней

К третьему дню должно сжечь на огне,

Дабы оно не смердело ко Мне.

Да истребится душа из народа

Тех, неразборчивость кто проявил,

Болезнетворным позволил микробам

С калом проникнуть к семиту в овин

Или куда он ещё там сходил.

Как бы кусочек вчера ни был лаком,

Он до утра не дотянет без льда.

(Как сообщил нам писатель Булгаков,

Свежесть у рыбы бывает одна.

Без холодильника — просто беда).

Изголодавшийся, как каторжанин,

Хлебного поля не скашивай край,

Дочиста не обирай виноградник,

Ягод попадавших не собирай,

Бедному их и пришельцу отдай.

Людям своим передай: Не крадите,

Не проводите вкруг пальцев раззяв,

Ни в мелочах, ни в серьёзном не лгите.

Именем Господа клясться нельзя,

Бога бесчестить — дурная стезя.

Не обижай, раздолбай, тех, кто ближе

Словом, пинком или в душу плевком.

Если тобою твой ближний обижен,

Случай ответить отыщет легко

Всякий, кто послан тобой далеко.

Даже когда это сделать так сложно,

Ты свой кулак навесу удержи.

Словом, крепись, и насколько возможно

Не обижай ни своих, ни чужих,

Ни домочадцев, ни пришлых бомжих.

Удалью нас поразишь ты едва ли,

Волю рукам не давай, привлекут.

Что ждать от рук? Когда волю им дали,

Разом пошли мордобой там и тут,

Кражи, разбой и другой рукоблуд.

Плату наёмнику выдай не медля

И до утра рассчитайся добром,

Дабы пред тем, как отбыть в свою землю,

Он по твоей не прошёлся валком,

Сикли с тебя выбивая силком.

Не сподобляйся злословить глухого,

Пользуясь тем, что не может понять

Он ни единого бранного слова.

В этом не слабость его, а броня

А для тебя самого — западня.

Перед слепым не ложись, чтоб преткнуться

На причиндалы твои он не мог.

ВОСы об этих несчастных пекутся,

А наказует за них только Бог.

Бойся Меня, Я всевидящ и строг.

(ВОС — Всероссийское общество слепых)

Не лизоблюдствуй, своею неправдой

Суд в заблуждение ты не вводи.

Не растекайся пред нищих оравой,

На власть имущих с прибором клади,

А доведётся — по правде суди.

Ты при народе не будь переносчик

Сплетен и баек, пустой трепотни,

Не восставай на других ближе к ночи.

Хочешь спокойно продлить свои дни -

Пыл свой горячий чуток охлади.

С братом своим не враждуй в своём сердце,

Грех же чужой не бери, обличи.

(Выкинет братец, допустим, коленце –

Ты нашепчи на него, настучи,

И продолжай возлежать на печи,

Будут покуда водою из пруда

Люди ему промывать потроха

Или лечить на костре от простуды.

Ты же далёк от чужого греха,

Совесть твоя и чиста, и легка).

Людям не мсти, не держи в сердце злобы,

С пыльным мешком не таись за углом,

Ближнего лишь (что отметим особо)

Ты возлюби как себя самого.

(А с остальными живи — кто кого…).

Земли обещанные приберите,

Сор выметая с заветных полян.

Перед собою метлою гоните

Тех, кто на ев и тем паче на ян -

Что хананеев, что филистимлян.

Вы же уставы Мои соблюдайте,

Скот не сводите с породой иной

И семена почём зря не мешайте,

Не засевайте овёс с ячменём.

Тёмную ночь не скрестить с белым днём.

Перемежать разнородные нити

Не позволительно, шерсть вам не лён.

Бога смешеньем кровей не гневите:

В общем компоте народов, племён,

Дух Израиля не очень силён.

Мне же единый и сверхмонолитный

Нужен народ Мой, ведь в нём Моя плоть,

Дух в небесах обитает сердитый.

Землю без заступа чтоб прополоть,

Выбрал семитов Заступник-Господь.

Следует перечню рекомендаций,

Счастлив народ, что Меня не гневит».

Заповеди, что на камни забацал,

Бог Моисею поставил на вид…

Кончил Левит и душа не болит.

Книга Числа. Главы 1–4. Перепись. Спецотдел

Моисею Господь говорил на тринадцатый месяц

По исходу с Египта: «Израиля славных сынов

Ты исчисли Мне общество всё по родам и семействам,

Дальше — по головам с двадцати начиная годов.

Ополчения мужеский пол с Аароном исчисли

За Израиль способный и годный сражаться сполна.

В список комплексный женщин и челядь вносить не помысли,

Мне их мнимая часть в виде жён и детей не нужна.

Достучитесь в Синайской пустыне до каждого дома,

Ты да брат Аарон». Вот и весь этих лет Избирком.

Мёртвых душ дописать было действием им незнакомым.

Как приписывать лишку, мы с этим столкнёмся потом.

Впрочем, здесь я неправ, переписчики всё-таки были:

Елиав, Елицур — сын Шедеура, Шелумиил,

Ещё девять в пустыне гонялись со списками в мыле,

Хоть главнее всех прочих в колене любой их них был.

Дослужился до звания каждый аж Главколенкома,

Члены все Еврсовета (времён тех семитовский ВЦИК).

Перечислить по имени всех предоставлю другому

(До чего же не прост ихний древнееврейский язык).

Израиля военное ведомство переписало

Годных всех для войны, не считая детей и калек.

Набралось их в Синайской округе ни много, ни мало -

Шестьсот тысяч и три плюс пятьсот пятьдесят человек.

В состав войск не вошло очень главное подразделенье.

Племенной бог левитов тогда исчислять не велел.

Фимиама курения для и для жертв приношений

Из служителей культа был создан Особый отдел.

Инквизиция в сыске и в святости — вещь неплохая,

Иегова нам первый придумал такой институт.

ФСБ наших лет по сравнению с ним отдыхает,

Ведь левиты любую спецслужбу за пояс заткнут.

Предписание было дано им, точней, назначенье

Скинию откровения всюду с собою носить.

А о том, у кого есть к чему и какое влеченье,

Даже сам Моисей не всегда мог левитов спросить.

У ковчега завета любые запретные мысли

Вызнавались не хуже чем нынче с детектором лжи.

И скакал левитёнок до Божьего ангела рысью

С донесеньем, какую свинью иудей подложил.

Пребывали вершители судеб в своих кабинетах

(Канцелярию Гадостей Божьих и мне не забыть).

В них решалось келейно, что следует дать диссиденту –

Посадить, исключить или просто камнями забить.

Не один иудей поседел, облысел или спятил,

Осознал, что терпенью любому бывает предел,

Гусь свинье не товарищ (добавлю, и волк не приятель)…

Вот такой это был незаметный для глаз спецотдел.

Становились сыны Израиля под знаменем станом,

Ополчение было для них дом родной и приют.

Повторил Аракчеев подобное при Александре,

До сих пор либералы министра за это клюют.

Особисты — те станом стояли отдельно от прочих,

Скинию охранять от людей был поставлен левит

Вдалеке от проезжих путей, городов и обочин,

Чтоб не слышал Господь, как народ-богоносец храпит.

То, что делалось там, в глубине за особой завесой,

Охранял специально обученный жреческий клан.

Там Господь племенной Иегова, нам не безызвестный,

Оккупации новых земель разрабатывал план.

Рисовал план захвата по локти и по уши в туши,

С позволенья сказать, прародитель нацизма и бог.

Моисей наставления свыше внимательно слушал

И ослушаться тех приказаний по рангу не мог.

План захвата туземных земель в совершенном секрете

Пребывал. Свой скрывая блиц-криг до поры от людей,

Говорил Иегова: «Любого убью на рассвете,

Кто проникнет без пропуска мимо охраны Моей.

В подчинении личном должны быть левиты Моими,

Вместо первенцев ваших их всех забираю к Себе.

Воспевать ли Мне гимны-псалмы иль путями иными

Им подмогою быть Мне в Майн Кампфа священной борьбе.

(Книга «Майн Кампф» Адольфа Гитлера входит в федеральный список экстремистских материалов Минюста РФ).

Перебив всех младенцев в Египте, подобное право -

Первенцев забирать — за собой застолбил на века.

Вам не Кофи Я Ананд с его мастурбантов оравой,

Пил Я крепче напитки, чем кофе и без молока.

(Кофи Аннан — Генеральный секретарь ООН (1997–2006))

Ложесна разверзающих всех из сынов Израиля,

Что свой путь проложили из чрева головкой тупой,

Если их на последе по случаю не удавили,

Я, ваш Бог Иегова, мальцов забираю с собой».

Здесь напомню, в Египте когда больше двух миллионов

Стало богоизбранников, то есть не в меру борзых,

Бабкам двум повивальным вменилось тогда фараоном

Умерщвлять всех мальцов Израиля с рождения их.

С нацменьшинством весьма обошёлся правитель сурово.

Дабы участь народа смягчить, ну, хотя бы слегка,

Дал охранную грамоту людям тогда Иегова,

Самых первых во всём забирая к себе в облака.

«Первенцев Израилевых всех до скота поголовно

Освятил Я себе, как на пасху кулич и калач…»

(И потянется скот, как значительно позже под Ровно,

На отправку в Германию под завыванья и плач).

Но не зря Иегова прослыл божеством прогрессивным.

Среди жертв человеческих и вакханалий во тьме,

Как вернуть своё кровное, способ бескровный красивый

Он нашёл, в гуманизме своё подтвердив реноме.

«Из сынов Израиля сегодня беру Я левитов,

Они будут заменой отписанных Господу душ.

По левиту за первенца я сформирую элиту,

И на разнице той свой получат священники куш».

Приказал Бог, пока из Синайской пустыни не вышли,

Всех исчислить левитов, но лишь по мужским головам,

По семействам, родам их от месяца родом и выше.

А девчонок опять ущемил Иегова в правах.

Не доверил Господь им все таинства богослуженья.

Моисей свою рать приписал лучше, чем военком,

Вышло двадцать две тысячи ровно и без округленья

(Животами священники все округлятся потом).

Своему Центробанку их Бог ниспослал установку:

«Первенцев двадцать две тысячи двести семьдесят три.

Превышенье в мальцах оплатить — пять у.е. на головку,

Аарону киоты на них закупить, алтари».

Двести семьдесят три умножаем на пять — получаем

Мы на разнице в душах солидный весьма капитал,

Чтобы клир, учреждённый указом для мер чрезвычайных,

Облачённый в одежды красивые, не голодал.

Не меняя в основе своей ранние директивы,

Иегова подобной заменой двух зайцев убил:

Возвратив первородных, родителей Он осчастливил,

Духовенства послушный себе институт учредил.

Много позже потом благодарные те иудеи,

Масореты за Осией вслед, как в услугу врагам,

Превратят Иегову, хорошего бога, в злодея,

Возжелавшего мир положить к иудейским ногам,

И такое напишут в священную Библию-книгу…

Свой итог подведу Иегове я в пику жрецам:

Кабы не Его ненависть к прочим, насилье с блиц-кригом,

Среди прочих богов не сыскать мне красивей лица.

Микеланджело высек из камня божественный образ,

Вдохновенным и сильным застыл у него Моисей,

Не пришедшим на землю чужую с бойцами из СОБРа,

А пророком от Бога — таким он предстал для людей.

Что касается всех экзекуций и попросту зверства -

До сих пор на земле, без убийств чтоб, не знаю я мест.

С дней творенья такая судьба нам досталась в наследство,

Не на глине одной наш Творец замесил свой замес.

"Иудейский закон" свой левиты состряпали дружно,

"Моисеев Закон" растворится под дымом кадил,

Иегова сказал только то, что жрецам было нужно,

И совсем неизвестно — из них кто кого породил.

Глава 5. О краже и ревности

Тяжело пророков бдение, отнимает много сил.

Бог еврейский в сновидении Моисею говорил:

«Осквернившийся от мёртвого Иегове не сосед,

Так гоните из ворот его, в стане места ему нет.

С глаз долой подальше вышлите неутешную вдову,

Мне очистите возвышенность, на которой Я живу.

Прикажи сынам Израиля прокажённых гнать в поля,

Как чеченцев слать при Сталине. Иегова — это Я!

Истечение имеющих видеть Сущему в облом.

Прочь гони метлой, не медля, их, в чистоте держи свой дом.

С поселений аракчеевских прочь гоните из страны

Проституток и бичей своих!»… Так и сделали сыны,

С Иеговою не спорили, на просторах той земли

Возводили лепрозории и прокладок навезли,

Всех бомжей не по подсудности высылали без суда.

Бог глаза на эти трудности закрывает иногда.

Также было с истечением, ведь не уследишь за всем.

Моисею наущения говорил его тотем:

«Ты скажи сынам Израиля: если кто-то согрешит,

Пусть от горя есть фекалии как безумный не спешит,

Не забьётся в исступлении, не утопится в реке.

Допустимо искупление, если знать — грешить пред кем.

Преступленье — против Господа. Против человека — грех.

Будет тем прощенье послано, кто похищенного сверх

Возвращают вместе с краденным обусловленный процент,

В дом идут через парадное. Наказаний таким нет.

Добровольно долг вернувшего в краже обвинить нельзя.

Извиню сей грех заблудшему. Иегова — это Я!

Отменю возмездья акцию…». Я ж взглянул издалека

И представил ситуацию про Израиля сынка.

Шекеля сын из загашника с доброй миной на лице

Взял у друга однокашника вроде ссуды под процент.

Эти деньги на наркотики не потратил, не пропил,

Нанял сын на них работников, в дело их употребил.

В самых сложных предприятиях не терял он головы.

Бог еврейский по понятиям очень любит деловых.

Состоянье сколотившего (олигарх наш здесь не в счёт),

Даже кражу совершившего Племенной не упечёт

За Можай. Ворам низложенным рук евреи не секут,

Как в Исламе, хоть моложе тот и добрее чем Талмуд.

(Я же сам без возмещения тех грехов, что совершил,

От людей не жду прощения, лишь бы Бог меня простил).

Про проценты и про бонусы здесь уместен разговор…

У евреев по-другому всё: частью пятой сверху вор

Сможет от тюрьмы отделаться, если взятое вернёт.

(Не завидую я девице, миллион что украдёт.

Двести тысяч отработать чтоб — семь не менее недель…

Так с рабочими субботами ей дорога на панель.

Лишь вернув чужие стольники, бросив злачные места,

Может жизнь начать пристойную дева с чистого листа.)

Получить как всепрощение и отсрочить свой конец,

Процедуру очищения в Числах нам представил жрец.

Проводя прямую линию Иеговы самого,

От Его вещал он имени. Мы послушаем его:

«Посвяти, что скрал ты, Господу, дабы красть не возжелать.

Только то, что Богом послано, нам дарует благодать.

Умер кто и нет наследника, кому можно долг снести,

Деньги, сын, отдай священнику…» Так Писание гласит.

Иегове в подтверждение, что еврей вернул долги,

Овна он для приношения тоже купит на свои.

Завершив обряда акцию, жрец того барашка съест,

Нам изложит ситуацию, общую для всяких мест

И времён… (Дела любовные всех волнуют и меня.

Комментарии по поводу от себя добавлю я).

«Объяви сынам Израиля брачный наш императив:

Все, кому рога наставили тихо и не наследив,

Подозрением в неверности не порочьте древний род,

Умопомраченье ревности до добра не доведёт».

(Не найти когда свидетеля, а жена осквернена,

Добродетели радетели компенсируют сполна

Недостаток информации. В наказанье за порок

Дёгтем той ворота мазали, кто слаба на передок.

Доставала всех и трогала злопыхателей рука,

Даже та была оболганной, кто на передок крепка.

Нравственность во всеоружии допускает перебор.

Уха краешком подслушаем двух дам светский разговор.

«Выглядите замечательно. Помню, к вам ходил в салон

Паж один очаровательный. Как-то странно умер он.

Говорят, что безответных чувств к вам он даже не скрывал.

По секрету мне поведайте, как Господь его прибрал?»

— «Да, я помню, этот юноша так со мной любезен был,

Что супруг мой, не подумавши, сапогом его убил,

Шпорой в лоб попав железною, только в дом едва вошёл,

За одно лишь слово дерзкое, дескать, старый он козёл.

Мальчик тоже без понятия… Когда он лежал в гробу

До сих пор я помню вмятину (как с Есениным) во лбу»…

Сплетни и намёки мерзкие, эпиграммы и стихи

Для ревнивцев с их подвесками хуже дуста для блохи.

За столом картёжным дразнят все: что ни купит — карта в лист…

И откуда в доме к празднику цвета редкого батист?

Что за след на подоконнике в спальне? Объяснить изволь…

Ох уж, эти мне поклонники, мужу головная боль.

Кровь засохшая на проседи, то в галоп, то не спеша…)

Мы ж посмотрим, как вопросы те без дуэлей жрец решал.

Укрепить семью хоть скобами там, где трещины видны,

Здесь священникам особые полномочия даны.

Дабы сын в своих потребностях отличался от горилл,

Как избавиться от ревности, жрец ревнивцу говорил:

"Пусть ведёт жену к священнику, если мучает кошмар.

Тот заварит чай из веника и заставит пить отвар,

Воду горькую проклятия. Невиновна коль жена,

Не была ни в чьих объятиях — ей вода та не страшна.

Мужа верная помощница в том, как честь им сохранить,

Выпьет, даже не поморщится, лишь попросит закусить.

Если же в законе гадина не с одним лишь мужем спит,

Не того раввина гладила — проклянёт её левит,

Лоно сделает опавшее, чтоб живот её опух,

Даст несвежее, вчерашнее, расчихвостит в прах и в пух.

До мозгов священник-батюшка ей промоет потроха".

(Но сказать по правде-матушке, кто из женщин без греха?

Разве только по фригидности, что, конечно, не про вас,

Дорогие — без провинностей жизнь, считай, не удалась.)

Чтобы сор с избы не вынести, мужу снять позор с седин

И предстать самой невинностью — в помощь женщинам раввин.

Будь герои все обрезаны, как того велит обряд,

Лермонтов тогда б Арбенину не устроил Маскарад,

Чёрный мавр в остервенении не душил бы жён со зла,

А как снять с них подозрения, от раввина бы узнал.

Вот таков закон о ревности: Женщина пьёт чистый спирт

Как микстуру отневерности — ей левит благоволит.

Из порочного объятия вырвала и не одну

Женщину вода проклятия, мужу возвратив жену.

(Если дамочка с ордалий* тех никакая, в смысле, в хлам,

В дом вернулась без сандалии, не завидую я вам,

Бедные мужья. В прострации до утра вам пребывать,

Ждать супругу с презентации, бизнес-лядью обозвать

Иль иначе как похлеще чтоб, слово подобрал бы плебс…

К обожанию у женщины неизбывен интерес,

Жить не может без внимания, про подарки я молчу.

Дал Господь ей обаяние как секиру палачу,

Вот она его и пользует без особенных причин.

Эшафот усыпан розами обезглавленных мужчин.

Без башки лететь в объятия легче чем идти на крест…)

С горькою водой проклятия шанс на счастье выдал жрец

Всем ревнивцам, воздыхателям, женщинам сказал — держись,

Не позволит злопыхателям Бог коверкать вашу жизнь.

Без потуг к совокуплению скучен станет белый свет…

Я ж мужскому населению свой позволю дать совет.

Чтобы шуточки скабрезные в адрес ваш перевелись,

Будьте с жёнами любезными, не скупитесь на батист…

* Ордалии — испытания с помощью воды у древних шумеров

Глава 6. Про назорейство

Что сказать про назорейство?

На Руси не привелось

Здесь описанное действо.

Разве что, увидеть пейсы

Мне с экрана довелось.

Видел я бичей лохматых

И нечёсаных не раз.

Но в иной ума палате

Гривой утверждать догматы -

Это явно не про нас.

Если Господу мужчина

Назорейства дать обет

Вдруг решится — Так с почином,

Отговаривать как сына

Нам его причины нет.

Себя Богу посвящая,

Прекрати, сын, волос брить,

По наливкам не скучая,

Зелье пей не крепче чая.

Если вовсе бросил пить,

Ни вина из винограда,

Даже уксус из винца

Потреблять тебе не надо

И в палатку у детсада

Гнать не следует гонца.

Ни сушёных виноградных,

Ни зелёных ты не ешь

Ягод. В них сильнее яда

Сонная висит услада

Гирями для наших вежд.

(Под халатом пряча руки,

Бородёнки на груди,

Разомлевшие от скуки

Сонные сидят урюки,

Наизюмились, поди).

Не должна касаться бритва

Ни затылка, ни бровей.

Из ушей торчат игриво

Три травинки из-под гривы,

Выросшей на голове.

(Весь взлохмачен, озабочен

Революцией своей

В Англии за всех рабочих

Принимал Маркс, даже очень,

Потому — не назорей.

Если встретишь человека,

Что на классика похож,

Но не пьёт — то не калека,

Не отдавший ипотеку,

Назорей он, а не бомж.)

Когда выпадет скончаться

Брату, матери, отцу,

Чтоб от них не оскверняться,

Он не должен прикасаться

К охладевшему лицу.

Во все дни, что посвятил он

Себя Господу служить,

Свят он. Раз — не пьёт текилу,

Два — чурается могилы

И от мёртвого бежит.

Не закроет глаз усопших

Назорей своей родне.

Если ж чувств сдержать не может,

Пусть в молитве руки сложит

Где-нибудь на стороне.

Если кто-то тихим сапом

Вдруг умрёт и белым днём

В небо двинет по этапу,

Опрокинется внезапно

И окажется на нём -

Подведёт он назорея.

Смерть для назорея — бич,

Осквернит, как гонорея.

В день седьмой, но не скорее

Должен голову остричь

Назорей, от злости белый,

Оголит лицо, плечо

И другие части тела.

А ведь так ему хотелось

Богу послужить ещё.

Да, подставил сына жмурик,

Просто выписал под дых -

Выпил сдуру политуру,

А теперь неси в натуре

В жертву горлиц, молодых

Голубей за очищенье,

Мзду левиту отдавай,

Вновь вымаливай прощенье,

За чужое прегрешенье

Всё сначала начинай.

Послужные дни пропали,

Назорейства прерван стаж,

Увидать теперь едва ли

Льготы, выслугу, медали

И с мигалкой экипаж.

Вот закон о назорее.

Кончится удачно срок -

Всё, что отрасти успеет,

Острижётся, и с елеем

Жертву принесёт сынок.

Процедура непростая.

Волосы те надо сжечь,

Что лет восемь отрастали.

Тот обряд сакраментальный

Совершит, растопит печь

Жрец у скинии собранья,

Чан поставит кипятить,

Сварит в нём плечо баранье,

Даст еврею с назиданьем

Разрешенье пиво пить.

Глядя на юнцов обритых,

Поглощающих вино,

Про скинхедов недобитых

В поучениях левита

Смысл я вижу чуть иной.

Бог нам строчками Писанья

Излагает жизни суть -

Только после, а не ране

Среднего образованья

Может сын пивка хлебнуть.

Всем, стоящим у разлива,

Не устану говорить:

«Кто юнцам ещё сопливым

Пить навязывает пиво -

Тех тупой стамеской брить».

Главы 7-10. Институт левитов

Моисей поставил скинию и помазал, освятил.

Весь необходимый минимум от порфир и до кадил

Подобрал он для служения. Длань легла на аналой,

Чтоб в сынах ума брожение высших фракций спирт дало,

Спиритусом в душу торкнуло, испытало на излом,

От неверия прогорклую жизнь очистило углём.

Всех колен пришли начальники, казначеев привели,

Денег дали, чтобы паинькой службу мог служить левит.

Выдали волов с повозками настоятелей возить,

Чтоб дорогами несносными клир не топал по грязи.

Лишь одним сынам Каафовым первый гужевой эскорт

Выдан не был, и без прав они обходились нелегко.

Службы род их был — святилище на плечах своих носить,

Послаблений всяких им ещё было не с кого спросить.

Низший класс они, носильщики, так к чему им автопарк?

Дело их — носить святилище, а не двигать катафалк.

Словно к мавзолею Ленина с очерёдностью несли

Подношения колена все — сикли, доллары, рубли.

Освятили средства жертвенник, и не малые весьма,

Что прислали без посредников все Израиля дома

На левитов содержание и на праведный ковчег.

Оценил Бог их старания и назначил «Лучше всех»*.

Над ковчегом откровения была крышка, типа люк.

Моисей в одно мгновение ощутил восторга глюк,

С этой крышки ему слышится властный и суровый глас -

Не иначе сила высшая… (Так бывает и у нас…

У кого? Без уточнения здесь, пожалуй, обойдусь,

С прежним трепетом к прочтению Пятикнижия вернусь.)

Моисею приказание глюк вещает не спеша:

Учредить в среде Израиля нечто вроде ВПШ**.

На ослах летели всадники, мчалась Аарона рать

Всех левитов в палисаднике перед скинией собрать.

Племенной бог всем начальникам новобранцев в выходной

Окропить велел из чайника очистительной водой,

Приказал со склада выделить помазки и мыло к ним:

«Пусть левиты тело выбреют, не забудут про интим,

Вымоют одежды, чистые предо Мною встанут в ряд,

Будут петь псалмы речистые, исполнять святой обряд».

(Господу с благоговением я готов внимать везде.

Отступленье тем не менее я себе позволю здесь.

Бог евреев специфический, Иегова, Саваоф,

Для меня он суть мифический, как бы ни был он суров.

Плод ума, любви и творчества Книга книг — Ветхий Завет.

В пищи той духовной хочется отделить мух от котлет.

Самому порой не верится, что про Бога пишет жрец -

Взять историю про первенцев и каков её конец.

Что решили в оправдание Богу приписать жрецы?

На каком вдруг основании Бог решил — его мальцы?

«От сынов иных Израиля Мне левитов отдели.

По рукам Мы с ним ударили, первородных сберегли.

Поразив в Египте первенцев их Себе Я освятил…»

(Дать поправку мне не терпится — на последе удавил.

Что жрецы напишут с пафосом, неразумным разъясню:

Если в деле разобраться, то учинил их бог резню).

«Первородных всех Израиля, что разверзли ложесна,

На левитов поменяю Я и создам из них спецназ».

Сын Израиля во рвении иногда слегка того -

Быть левитам охранением от него же самого.

(Жить вам, милые, с чекистами, Спецотделом, с ФСБ).

Аарон их сделал чистыми, положил с ним Бог обет.

В двадцать пять — вступать на службу им, в пятьдесят — звонок, отбой.

Хватит голосом простуженным призывать всех за собой.

Славословием и песнями голос свой легко сорвать.

Хватит врать, иди на пенсию… Что ещё им пожелать?

* «Лучше всех» — представители "богоизбранной нации", которой дозволительно всё в установлении своей власти над другими народами.

** ВПШ — Высшая партийная школа.

Глава 11. Про обжорство

Стал народ роптать на Господа, а пришельцы больше всех -

Кто нас всех накормит досыта? — И ввели евреев в грех.

Обнаруживали прихоти отщепенцы пришлых масс,

И сыны за ними хныкали: "Кто накормит мясом нас?"

Манну хаяли и плакали, на мучной взирая мусс:

"Долго толком мы не какали, позабыли мяса вкус,

Что в Египте ели даром мы. С тем, что запретил ислам,

Не согласны мы с татарами, и свинью есть можно нам,

Если завалить нечистую, освятив пред тем ножи,

Шашлыка кусочки вымочить и лучком переложить.

Манна, будь она небесная, одно слово — общепит.

Жизнь на манной каше пресная, даже тонус не стоит.

Помним египтянок прелести» — распинались те юнцы…

Так народ скатился к ереси. Ох, уж эти пришлецы.

От подобной плоти подлости возмутился бы Аллах,

Что в делах нечистоплотности тоже будет при делах.

Слышит Моисей стенания, что несутся из шатров -

Дал Господь мне наказание опекать таких козлов…

С детства был косноязычен он словно в Ниле крокодил,

В школе не был он в отличниках, вовсе в школу не ходил.

Был, зато у Бога рупором, как Писание гласит.

Обороты, правда, грубые и стилистика грешит.

К Иегове обращается и в печали говорит:

«Как мне, Бог мой, не отчаяться? Твой народ опять дурит.

Все грехи его дремучего на меня Ты возложил.

Так за что меня Ты мучаешь пуще чем иных вражин?

Разве я народ Твой выносил, чрево рвал, потом родил?

Ты ж меня как высшей милостью тем ребёнком наградил.

Говоришь: неси слюнявого аж до самого венца

В землю ту, что Я раззявою обещал твоим отцам.

Не раззявою, а с клятвою. Извини, переборщил.

Всё одно — тащи проклятого, на руках своих тащи.

А оно растёт прожорливо это самое дитя,

И уже с ножом у горла мне мясо просит не шутя.

В сердце отдаётся скрежетом этих недорослей плач.

Не достану — так зарежут ведь, в речку бросят словно мяч.

Не поднять сего народа мне, слишком для меня тяжёл.

Ящик на спину с породою я как каторжник обрёл,

А не милость Твою божию. Коль благоволишь, мой свет,

Умертви меня, ведь можешь ведь, что те стоит? Чик — и нет.

Ведь без боли эвтаназию допускают же друзья.

Место встречи нам назначено, изменить его нельзя.

Лишь бы мне не видеть бедствия, Сущего народа плачь

Мне не слышать. Эти бестии не хотят ржаной калач,

Блюда им мясные разные, разносолы подавай.

В общем, хватит безобразия, если любишь — убивай».

Иегова к Моисею так обращается: «Старик,

Собери мужей ты семьдесят надзирателей своих

Из старейшин всех Израиля, свой проверенный народ,

Действие свершим сакральное: учредим Святой синод.

Всех оповести заранее и в ближайший выходной

Скопом в скинию собрания приводи вслед за собой.

Я сойду. Твой дух, чем светишься, Мой божественный покров,

Разделю частей на семьдесят по количеству голов,

Возложу на верных подданных клеть, что сбросить не посметь.

Бремя Моего народа ты не один потащишь впредь,

Не споткнешься на обочине, не ударишься в бега.

Делегируй полномочия, если ноша велика.

Осетров народа евшего уговором не проймёшь

И на гербалайф сердешного с мяса не переведёшь.

Так скажи ему: Очиститесь, не случилась бы болезнь.

Завтра днём назло завистникам мясо будете вы есть.

Всё, что ранее наплакали, Бог услышал в этот раз.

Тем, чем вы давно не какали, завтра Он накормит вас.

За нытьё вам будет воздано, усладите вашу плоть.

Заливное на подносе вам принесёт к столу Господь.

Жрать вам мясо столь желанное не один, не десять дней,

А пока оно поганое не полезет из ноздрей.

Через месяц отвратительным оно станет, раз Творца

Вы презрели. Про Египет вы вспоминали неспроста:

Из Египта вы отчалили не за тем, чтоб сытно есть…

Мало ль Мне своих печалей всех, чтоб от вас ещё терпеть?

В выражениях неистовых не стесняйся, Моисей,

Вбить им в мозг святые истины Я пришлю тебе гвоздей.

Пусть сыны с поблажки Господа истошнятся у межи,

Наберутся, может, опыта… Так народу и скажи».

Моисей для сотоварищей их идейный друг и вождь

Был, как при Генштабе прапорщик, и в снабжении хорош.

Видно, не переводилось здесь у старшин его мясцо.

Остальные ж Божьей милостью манну хавали с мацой.

Но когда пришло от Господа указанье в сжатый срок

Накормить народ весь досыта, возопил тогда пророк.

«Ничего себе заданьице шестьсот тысяч накормить.

Сколько же бараньих задниц мне надо сразу отрубить?

И не день, не пять, а месяц весь, мясо вынь им да положь.

Пока плебс от мяса взбесится, я весь скот пущу под нож.

Может с океана рыба вся разом выпрыгнет с сетей

К нам в котлы, чтоб всем насытиться?» — К Богу ропщет Моисей.

Гадкие неверья колкости пропускает мимо Бог:

Накажу его, а толку что? Как ни как, а он пророк.

По армейскому отточенный из коротких ёмких фраз

С неба грубый, но доходчивый Моисей услышал глас:

«Иль рука Моя короткая? Иль со слухом что не так?

Я с тобой, а не с красоткою изъясняюсь на понтах.

Про любовь споёшь ей арию, а вот что наобещал

Выполнить трудней, чем армию содержать не натощак.

Раз споёшь, потом корячишься, ублажаешь госпожу.

Я ли при Моём безбрачии обещаний не сдержу?

Передай своим поверенным: Точат пусть свои ножи.

Мяса Бог пошлёт немеряно, аж до встречи у межи».

(Кто не верит, пусть проверит сам. Соли нет в пустыне, трав.

Вам без хлеба озвереется мясо хавать без приправ.

Я и сам, когда по дурости больше двух недель не ел,

То ржаной набрался мудрости, мяса вовсе не хотел.

Лишь мечтой о хлебной корке я время скрадывал едва,

Согласившись с поговоркою, что всему хлеб голова.)

Сделал Моисей, как велено, указания свершил.

Выбрал семьдесят проверенных из старейшин и старшин.

В облаке на них Господь сошёл (Он иначе не сходил),

И своим особым способом дух харизмы разделил,

Что на Моисее избранном покрывалом возлежал,

Заставляя всеми фибрами всех неизбранных дрожать.

Снял Господь с пророка пассами рваной ауры клочки.

Дух, что власть даёт над массами, на старейшинах почил.

Стали изрекать пророчества, оказалось, сгоряча

(Даже если очень хочется, лучше было б промолчать.

Спиритус, спирт, по латыни — дух… Спирт, пока народ наш пьёт

И не думает отлынивать, нас латынь переживёт).

Двое из мужей в отечестве, в своём стане, стало быть,

Стали вдруг за человечество правду-матку говорить,

Брань перемежая с мистикой. Все бежали этих двух,

Из которых вместе с истиной исходил крепчайший дух.

Что содержат те пророчества, имя скажет иногда.

Называл всех не по отчеству, а по матери Елдад.

И Модад, пророк непризнанный, преисподней люд стращал,

Тем же, кто уже был при смерти, исцеленье обещал.

Не совсем лицеприятное средство было у врача,

Раз народ покрылся пятнами, на пророков настучал.

Отрок прибежал и с радостью Моисею изложил

Их пророческие гадости (одним словом — заложил).

Иисус Навин, из избранных на Божественном пути,

К Моисею: «Честь отчизны ты, чернецам тем запрети

Впредь чернить. На телевиденье — их и вовсе ни ногой.

Власть верховную обидели, нам потом хоть волком вой».

Моисей на демократию зуб точил уже тогда,

С либеральной слишком братией даже избранным беда.

Осадил Навина рвение: «За меня ревнуешь ты,

Чтоб в удобное мгновение нас низвергнуть с высоты.

С тела общества пытаешься срезать ереси нарост,

Не иначе собираешься сам занять высокий пост?

Обозвал достойных падалью, но не все дурные сплошь -

Будь ты даже Ир. …камадою, Жирика не проведёшь.

Не святых мужей пороки ты, а себя изобличил.

Были б люди все пророками, кабы Дух на них почил».

Моисей не даст расслабиться, всё он видит наперёд:

Иисус Навин прославится, верховенство обретёт.

Землю, что была обещана свыше для кибуц и вилл,

Завоюет, дав затрещины всем, кто раньше на ней жил

Из предместий иордановых выставит пинком под зад.

Место то обетованное застолбит для интифад.

Подчинит народы дерзкие и устроит геноцид.

Действие, конечно, мерзкое, но Господь его хранит.

Все дела его достойные в книге «Иисус Навин»

(Для арабов — непристойные) Саваоф благословит.

Все Израиля старейшины прочь по станам разбрелись

(Со своей весенней сессии в регионы подались).

Накормить евреев досыта суховей перепелов

К ним принёс по воле Господа миллионов пять голов

По гуманитарной линии, тушек — миллиона три

(То мутантов из Виржинии Буш* поставил на пари

С его генной инженерией, от которой мир мутит.

В чудеса чтоб люди верили, лучше средства не найти,

Чем плодить уродов. Толпами будут люди падать ниц…)

Чем кормить народ, Бог опыты с перелётных начал птиц.

В Палестинской той окраине их помёт оставил след.

(Миллионы там украл тогда наш "окрайный" контингент.

Да, славян они ославили, но скажу я всем назло:

Что хоть часть они оставили, Моисею повезло).

Сын дорвался и обжорствовал, мяса было на версту,

В прихоти своей юродствовал — манну скармливал скоту.

Бог не вынес безобразия иль задумал наперёд -

Поразил великой язвою ненасытный свой народ.

Место то Киброт-Гаттаава обозвали толмачи.

В переводе с очень старого — «Гробы прихоти»… Звучит.

(В прошлом говоря о будущем, Бог на свой особый лад

Дал понять, что ножки Буша нам те же, брат, перепела.

Почему-то вспомнил Ющенко, а верней, его лицо,

Язвою оно измучено, не иначе ел мясцо

То, что с западной Атлантики к нам прислал один мутант,

Чёрте что и сбоку бантики, демократии гарант.)

* 43-й президент США в 2001–2009 годах.

Главы 13–14. Земля плохих урусов. Аморреи с Костромы

Путь держа из Асирофа

Пред броском на Ханаан,

У ларьков воды с сиропом

Тормознули люди роты

И разбили новый стан

На жаре в Фаран пустыне.

Не последних из вождей

(Верный Сокол, Глаз орлиный)

На разведку вражьих линий,

Посылает Моисей,

Заодно узнать, чем дышит

Этот самый Ханаан,

Где, размахивая дышлом,

Знамя подняли над крышей

Пролетарии всех стран.

От Иудина колена

Халев, Ося, сын Навин,

И ещё с десяток верных

Всех чинов первостепенных

Моисей благословил:

"Сделав нужные печати,

Вы войдите в ту страну,

Вкруг себя всё примечайте,

Про сокрытое прознайте,

К щелочке дверной прильнув.

Осмотрите эту землю -

Какова она, народ

Спит на чём, как мягко стелет?

Запрягает он с неделю,

А как быстро повезёт?

Как живёт он — в укрепленьях

Или нежится в шатрах?

От гимнастик упражнений

Крепок ли телосложеньем

Или силушкой не ах?

Деловой иль враль речистый?

Многочислен, может быть?

Как нам клюв ему начистить -

К малочисленным причислить

Или просто истребить?

Про народ тот знать охота,

Какова земля под ним,

То суглинок иль болота?

Может быть, какого чёрта

Мы вообще туда спешим?

Хрен ли нам чужие веси,

Если нечего срубить.

Прилетим, а там безлесье -

Ни тебе хохла повесить,

Москаля ни утопить.

Будьте смелыми, ребята,

От земли чужой плодов

Вы возьмите и обратно

Возвращайтесь. На нитраты

Мы проверим ваш улов".

Дознаватели в долину

Заявились. Дивный сад

Рос в предгорьях Палестины,

Что разбили исполины

Ещё много лет назад.

В той стране, что удивило,

Вовсе не было оград,

Не заброшены могилы

И, как сам народ не хилый,

Был таким же виноград…

Предъявить не по бумагам

Чудеса чужой земли -

С крыши отодравши лагу,

Двое гроздь незрелых ягод

На шесте с трудом несли,

Взяли также от граната

И таких же крупных смокв…

Через сорок дней обратно…

Изложили те ребята,

Каждый что разведать смог.

Моисею с Аароном

Предъявили ценный груз:

Пробы грунта с полигонов,

Виноград ещё зелёный,

Но величиной с арбуз.

Прибыли гонцы из Пизы,

Что у чёрта на рогах,

Прояснили без каприза,

Где селекции сюрпризы,

А где происки врага:

"Мы действительно вернулись

С той земли, где сладкий мёд

С опрокинутого улья

С молоком течёт вдоль улиц,

Только в рот не попадёт.

Там буквально в доме каждом

От зерна трещит амбар.

Плод любой душист и влажен,

Рот оскоминой не вяжет,

Только нам не по зубам.

Так сильны аборигены,

Что живут на той земле,

С головой олигофрена -

Унаследовали гены

Исполинов прошлых лет.

Длинношеие Енаки,

Если верен перевод,

В городах живут в бараках.

Охраняют их собаки

И система ПВО.

Тот народ силён и дикий,

Нам таких не победить.

Где на наш народ великий

У врагов найдутся пики,

Туда нечего ходить".

Только Халев, сын Иуды,

Мнение своё имел.

Может роды были трудны

Или разуменьем скудный -

Возразить посмел пострел,

Перед Моисея свитой

Воодушевлял людей:

"Наши шансы — фифти-фифти,

Но арийские семиты

Любой нации сильней.

Разобьём мы хананеев" -

Распинался тот нацист.

Правда и среди евреев

Головы куда трезвее

Из других колен нашлись.

Эти мудрые евреи,

Халев пыл чтоб охладить,

О земле, что осмотрели,

Стали врать как сивый мерин,

Небылицы говорить:

"Та земля, куда ходили,

Всех съедает точно хряк,

Тех, кто тешится на виллах

И кто лагерною пылью

Пребывает в лагерях.

Велики там люди, рослы,

Точно исполинов клон,

Кличут их великороссы,

Ростом мы при них как осы,

А они пред нами — слон.

Мы пред ними саранчою

Были в собственных глазах.

С ними мериться мочою

Что с пожарной каланчою,

Дующей в дырявый шланг.

Из брандспойта сбитой птицей

Нам по жёлтой плыть воде.

Повезёт не утопиться -

Вшой лобковою с блудницы

Нам барахтаться в биде.

В их глазах мы даже мельче

Налетевшей саранчи.

Избалованных их женщин

Ублажить нам просто нечем

После их больших мужчин".

Средство выбрала не очень -

Всех порочить, стала знать,

Чтобы Халева и прочих,

Кто блицкригом озабочен,

От вторженья удержать.

Из законных опасений,

Что раздавят их как вошь,

Общество на Моисея

Ополчилось даже злее,

Чем Билл Гейт на Макинтош*:

"Для чего Господь единый

К самоедам и рвачам

В землю к этим исполинам

Нас ведёт тропой ослиной?

Чтоб мы пали от меча?

Мы бы умерли в Египте

Смертью скорой, но своей.

Чем дерьмом к ноге прилипнуть,

Лучше пусть песком засыплет

Нас в пустыне суховей.

Жить в Египте при параше

Всё отрадней было б нам

Чем узнать, что жёны наши

После схватки рукопашной

Перейдут гуртом к врагам".

И сказали те ребята,

Что затеяли тот бунт:

"До ближайшего заката

Повернём-ка мы обратно,

Нас давно в Египте ждут.

К хананеям лезть в Рассею,

Что оглоблею по лбу

Правоверному еврею…

Видели мы Моисея

В белых тапочках в гробу.

Выберем для перехода

Мы начальника себе,

Не красавца, не урода,

Но покладистой породы

С выправкою при ходьбе".

Им, торчащим на распутье

В час недобрый, вроде нас,

Президент-полковник Путин

По своей державной сути

Оказался б в самый раз.

В ноги валятся собранью

Аарон и Моисей.

Не устроит их заране

Результат голосованья,

Где их гнать хотят взашей.

Закатив полифонию,

Плащ порвав до пуповин,

Повалились вместе с ними

Халев, сын Иефонниин,

Ося, Иисус Навин.

В пику отщепенцам, трусам,

Что за должности дрожат,

Всех зовут рубить капусту:

"Та земля плохих урусов

Очень даже хороша.

По утрам встают там росы.

Молоко течёт и мёд

По усам великороссов,

Но не всяким из гундосых

В рот сгущёнка попадёт.

Нам ли тех волков бояться,

Не соваться в их леса?

Правят той страной паяцы,

В демократию рядятся

И уж верно неспроста.

ПВО у них не стало,

Лишь реклама да топ-лесс

Хлещут нищих по сусалам.

Их сосед не даст им сало,

Сам с галушками всё съест.

Лишь разруха да остроги,

Правил где рабочий класс.

Не отступимся от Бога,

Одолеем их убогих

Наш девиз "In God we trust"**.

Иегова на съеденье

Отрядил нам тот народ.

С Господа благословенья

Скупим мы в своё владенье

То, что меч не отберёт".

Общество на то сказало:

"Будем их камнями бить,

Кирпичами по сусалам.

Не покажется им мало

Небылицы говорить".

Здесь вступился за них Боже:

"Правду слышу в их словах,

Обижать таких негоже".

(С его слов намного позже

Билль напишут о правах).

Но в тот вечер Иегова

Не переставал шерстить

Свой народ, ругал фигово

И хотел не ради слова

Вовсе даже истребить.

Лишь по просьбе Моисея,

Он народ не перебил,

А продолжил одиссею,

Ненависть и распри сея -

Хананеев не любил.

От своих Бог натерпелся,

Сдерживал себя едва

И, ожесточившись сердцем,

Всем до малого младенца

Передать велел слова:

"Дыры чёрные латая,

Вам указывал Я путь,

В огненном столбе витая,

Вас грозой в начале мая

Я старался припугнуть.

К вам спускаясь с поднебесья

Сжёг Я столько фаеров,

Сколько все фанаты Челси

С их противниками вместе

Не сожгли за сто голов.

Не поверили открытым

Люди знаменьям Моим -

Так не видеть вам страны той,

Что во имя жизни сытой

Мы без визы посетим.

Все исчисленные ране

Двадцати и свыше лет

С глупостью своей бараньей

Век свой проведут в изгнанье,

А не в избранной земле.

Телом нищие и духом,

За ваш слабый ропоток

К вам пришлю с косой старуху.

Не земля вам станет пухом,

А насыпанный песок.

Жизнь окончите в пустыне

Все вы без Моей любви,

Кроме Халева, детины

Рода Иефонниина,

С ним же Иисус Навин

От Иуды с войск стройбата

(Не того, что сдал урод

Нашего Христа Пилату

За умеренную плату -

Звался тот Искариот).

Накажу за блудодейство

Ваше, сорок лет дам срок

По пустыне вашим детям

Шляться за отцов в ответе,

За глупцов и лежебок.

И пока из вас последний

Не отбудет на покой,

Из-за ваших страхов, лени

Дети новых поколений

В Палестину ни ногой.

Те, кого мы посылали

(Эти маму продадут),

Опозорили Израиль,

Край заветный оболгали -

Первыми от вас уйдут".

И ушли, не понаслышке

Видевшие тот народ,

Прелестей его излишки,

Где за лагерные вышки

Молоко течёт и мёд.

Слов на ветер не бросает,

Иегова не таков.

Он не лает, а кусает,

Книгу вечности верстает

С наших судеб лоскутков.

Услыхав слова Господни,

Опечалились сыны

И сказали Изя с Моней:

"Мы желаем прям сегодня

Искупления вины.

Мы пред Богом согрешили,

Шкуру вздумали спасти,

На соседскую вершину

Не полезли мы с аршином,

Чтоб забор перенести.

Как бы нас Господь ни хаял,

Мы займём ту высоту.

Хананеи отдыхают,

Когда Шлёма, Сруль и Хаем

Хай поднимут на версту".

Моисей затее этой

Воспрепятствовал, как мог:

"Неразумные вы дети,

Тяжкий грех словил вас в сети.

Отступился от нас Бог.

Не ходите делом грешным

Край чужой заполонить.

Это будет безуспешно.

Мы войдём туда не спешно,

Но пока повременить

С этим делом нам придётся.

Подождём, пока пропьют

Свою мать великороссы,

Сделаются ниже ростом

Иль друг друга перебьют.

Нам в подмогу порносайты

И продажный высший класс.

Зря его вы не кусайте

И прошу не забывайте -

Лозунг наш "In God we trust"".

До чего же прозорливый

Моисей был, их пророк.

Но не слушал те призывы

Тот народ нетерпеливый,

Разом проглотить пирог

Он хотел и подавился.

Вот такие пироги.

Бог от дерзких отступился,

По семитским наглым лицам

Настучали им враги,

Ибо амаликитяне

С хананеями дружны.

Не учли израильтяне -

На два фронта не потянут,

Как бы ни были сильны.

Их отделали как надо

Аморреи с Костромы,

И с колами от ограды

Гнали, как баранов стадо,

От Посада до Хормы.

* Macintosh — линейка персональных компьютеров производства корпорации Apple.

** In God we trust — "Мы верим в Бога" — написано на долларах США)

Глава 15. По субботам не кради!

«Как войдёте в землю жительства — Племенной сказал Господь -

Вместе со своим правительством с Думою, без Думы хоть

В той земле, что Мной отписана вашим прадедам стократ,

Очутившись, с благой мыслью вы принесите Мне откат

В Балчуг иль в другое логово. Не дразнить цепных собак,

Снять вопросы от налоговой вам поможет Центробанк.

Поделитесь самой малостью с ангелом из низших сфер,

Дабы он про ваши шалости не докладывал наверх».

(Со времён ещё татарина, сбора дани испокон

Око наше государево закрывается легко.

Не стихийное то бедствие, и вовек не отомрёт…

Только тот, кто сам под следствием подношений не берёт.

А возникнут если сложности, то слепому Бог подаст,

Зеленью не подорожников лечится прикрытый глаз.

Взятка — то же подношение)… Заповедовал Господь:

«Приложите к всесожжению благовония щепоть

И вина для возлияния отпишите на заре».

Иегова пил и ранее. Бог он, а не назорей.

Так, при каждом приношении агнца из овец иль коз

Требовал снять напряжение, также как и наш Христос.

(Выпить с чаши, что на Вечере полнилась не за гроши -

Отпущенье обеспечено будет, сколько ни греши.

Если всем, считай по-нашему, мало пить не прекратить

Даже в той Грааля чаше нам все грехи не утопить).

Hой вино садил стаканами с Дионисом пуще всех,

Но в минуту испытания не пропил Ной свой ковчег.

(Так и мы. Всех для компании приглашает наш народ.

Чем нас только ни дурманили, а корабль себе плывёт.

Греемся единобожием мы на палубе его,

Как команда отмороженных посреди остывших вод).

По единым жить нас правилам призывает наш Отец.

Жертву приносить за здравие пришлец ты или жилец

Требует Бог одинаково. И любого Он спасёт,

Кто с мясного или злаковых возношенье принесёт.

Нету здесь особой разницы Богом избран ты иль нет.

Мне подход подобный нравится. Правда, это лишь момент

Из того, где не отметились Иордана вблизи вод

Масореты, с арамейского составляя перевод.

Потому и не рутинная не в пример другим глава.

В ней закон один, единые выдал всем Господь права.

Здесь по недосмотру общества искупить возможно грех,

Пусть левит со злости корчится, но закон един для всех.

И ошибка здесь прощается по неведению, вдруг.

Всё на свете очищается за козу, а лучше двух.

Грех лежит в его намеренье. Вот вам случай: по дрова

Выехал еврей на мерине в день субботний, хитрован.

Пусто всё в пустыни ветреной, саксаулы тут и там,

Все ж евреи благоверные по своим сидят домам.

Хрен бы с Господа субботою, отоварюсь — думал Сруль.

Всё сошло бы хитропопому, не нарвись он на патруль.

Пренебрегшего днём отдыха к Моисею привели.

Бедолаге дали по уху для порядка патрули.

В КПЗ до дела слушаний посадили на денёк.

Ухо то его опухшее закрывало весь глазок.

Беспокоилось собрание, все гадали наперёд,

Что глупцу за наказание Иегова изберёт:

Без спиртного и без сладкого, кипятка и сигарет

С уголовниками гадкими посадить на десять лет?

Серебра лишить фамильного и на Колыме сгноить?

Иль — казнить нельзя, помиловать… И еврея отпустить?

Но казнить, нельзя помиловать — Иегова свой вердикт

Огласил по праву сильного. У народа нервный тик.

Дело то обыкновенное и в тюрьму его маршрут,

А тому еврею бедному политическое шьют…

(Это нынче хрен …дорковские Чернышевским норовят

Себя выставить, "Матросскую тишину"* купить хотят,

В штатское одеть охранников и устроить в ней музей -

Показать в каких подштанниках здесь сидел крутой еврей).

Впрочем, дело не в количестве и не в качестве кальсон.

Капитал, Его Величество извиняет воровство.

Чем трусы ты ни раскрашивай, хоть совсем без них ходи,

Знай одно, народ безбашенный — по субботам не кради!

«Пусть побьёт его всё общество, неповадно чтоб другим…»

Мариам тогда пророчица Иегове пела гимн:

«Пусть враги от страха корчатся. На полях страны моей,

Иегове раз так хочется, для битья найдём камней.

Нам любые испытания с Господом преодолеть,

А отступникам — изгнание, поругание и смерть».

Вывели вне стана бедного, под безумный крик старух

Били долго и с усердием, испускал пока он дух.

Действие богоугодное совершили те жлобы

И домой вернулись гордые ждать поблажек от судьбы.

Кисти на краях одежд своих наказал Господь носить,

Помнить чтоб заветы прежние и о новых не просить.

Как за блуд накажет выскочек, бахромой Бог дал понять.

Возглас «Наше вашим с кисточкой» появился с того дня.

* «Матро́сская тишина́» — неофициальное название следственного изолятора № 1 Управления Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН России) по г. Москве, расположенного на улице Матросская Тишина.

Глава 16. Бунт и его подавление

Что касается левитов,

Иегове не за страх

Те служили деловито.

Но в эпоху неолита

Бунт случился в спецвойсках.

Лишь одним сынам Каафа,

Как мы помним, не был дан

Личный транспорт, то есть трафик,

Вождь с мигалкой не потрафил,

Что совсем не ерунда.

Внук Каафа, звать Кореем

Левииновых корней

За обиду распри сеет,

Восстаёт на Моисея,

Дескать, почему главней

Тот иных сынов собранья.

С ним Дафан и Авирон,

И Авнан (пониже званьем,

Заговорщик по призванью,

Но такой же солдафон).

Втихаря подговорили

Из таких же типажей,

С кем в одних войсках служили.

Моисея окружили…

Двести пятьдесят мужей

Из начальников сердитых

На его пришло крыльцо

Из других колен маститых,

Знатных хоть и именитых,

Но подпорченных гнильцой.

Моисею с Аароном

Заявили: «Полно вам!

Не смотрите таким тоном.

Все равны мы пред законом

Ведать Господа слова.

Общество от Бога свято

Близ святилища кулис.

Все пред Господом опята,

Почему же вы, ребята

Выше всех превознеслись?»

Моисей, услышав это,

Пал на лице и сказал

Заговорщикам конкретно,

Выдал чистою монетой:

«Завтра к вам придёт коза,

Сам Господь её покажет

Тебе первому, Корей,

Заговорщику со стажем.

Место Бог твоё укажет,

Где на грядке сельдерей.

Вы ж кадильницы возьмите

И насыпьте в них огня,

Всё травой переложите,

Дух желанный вознесите

К небесам. Главней меня

Кто из вас — Господь укажет

Вам кадильницею в лоб,

Пятки ваши салом смажет,

Спустит вас без экипажей

Со святой горы в галоп,

В услужение при этом

Выберет кого — виват!

Тот и будет свят, посмертно.

В том, что ваша песня спета

Я не буду виноват.

Полно вам, сыны Левия!

Неужели мало вам

За покорность заплатили,

Весь ваш род определили

В услужение богам,

А точнее, Иегове.

Лишь Ему пою я гимн.

Одного меня с любовью

Допустил Он к изголовью,

А не в ноги, как других.

Вам при скинии Господней

Перед обществом стоять,

Охранять от серной вони

И чертей из преисподней

От народа отгонять.

Святости же домогаться

Вы решили. В этот сан

Силою не записаться

И в угодники прорваться

Не поможет вам наган.

Ропщите на Аарона…

Что вам этот господин?

Переговорим подробно,

Позовите Авирона

И Дафана вместе с ним».

Но упрямцы подписали

Себе смертный приговор

Тем, что сглупа отвечали:

«Шляться не было печали,

Не пойдём. Пророк наш вор!

Разве мало, что увёл нас

С мест, где мёд и молоко,

Он в пустыню от весёлых,

Клёвых, ветреных, не квёлых,

Отдающихся легко

Знойных барышень Египта?

Погубить решил скорей?

Дал понять нам на иврите,

Что царицы Нефертити

Тетя Соня красивей.

Сам же спит с эфиоплянкой.

Тётя Соня подождёт,

Пока после негритянки,

Мавританки, китаянки

До неё дойдёт черёд.

Вождь не птичка, не увязнет -

Прежде чем издать вердикт,

Разных прелестей заразу

Сам испробовать обязан

(Жирик это подтвердит.

В демографию посильный,

Кабы президентом был,

Вклад он внёс бы — без посыльных

Каждой женщине по сыну

Самолично подарил).

Моисей украл свободу

У народа, господа.

С незапамятного года

Словно ветер в непогоду

С ним в наш дом пришла беда.

Право властвовать над нами

Узурпировал пророк…

Где поля, где виноградник,

Огородик, палисадник?

Где обещанный медок

На земле обетованной,

Молоко где и квасок?

Где биде, клозеты, ванна

Где бы плавала путана,

Где? — Вокруг один песок.

Ослепить людей вождь хочет,

Чтоб на ощупь белым днём

Шёл за Лениным рабочий…

В общем, разговор окончен,

К Моисею не пойдём!»

Опечалился на смертных,

Но не сделал людям зла

Моисей, лишь день конкретно

Им испортил — Богу в жертву

Принести не дал осла,

Повторил лишь указанье

Всем кадильниц принести.

Завтра в Скинии собранья

Он назначил заседанье:

На повестке дня — просить

Господа болезни детства

Вылечить без Маркса клизм,

Объяснить тем отщепенцам,

Что важней евреям — земство

Или авторитаризм?

С ожиданием свободы

Все явились точно в срок.

Иегова бесподобен -

Как убрать, кто неугоден,

Дал фанатикам урок.

Что вам Брут, иезуиты,

С гильотиною Марат,

Ленин со своею свитой…

На заклание семиты

Строем шли, как на парад.

Двести пятьдесят кадильниц

На руках горят у всех.

Лица радостью светились.

Слава Господа явилась

Словно на голову снег

И приятным баритоном

Приказала отойти

Моисею с Аароном,

Чтоб с мятежным эскадроном

Их самих не замести.

«Истреблю Я их в мгновенье,

Бузотёров всех мастей».

Сохранить жизнь поколеньям

Перед Славой на колени

Повалился Моисей:

«Боже духов всякой плоти,

Одному лишь согрешить

Здесь случилось, Ты же сотни

На Господнем эшафоте

Уготовил порешить».

Велика Господня слава.

Пощадить неверных псов

Согласился Боже правый:

«Пусть отходят всей оравой

От изменников шатров

Дафана и Авирона,

Нечестивых тварей тех.

Я сорву у них погоны.

Ничего у них не трогать,

Не ввергать себя во грех

Подхватить от них ангину,

Сифилис, иную мразь.

За блудливую богиню

Нефертити им погибнуть…

Тётя Сара им не всласть».

Отошёл народ подальше

От изменников шатров,

На руках где дети плачут

С Бога ихнего подачи

Уж не жён, считай, а вдов.

Обречённых от семейств их

Отделять Господь не стал,

У земли уста разверзнул,

Семьи все со скарбом вместе

В преисподнюю послал

Всё имущество Корея,

Авирона и других,

Бутики и галереи…

Землю Бог сомкнул скорее,

Чем народ зашёлся в крик.

Полетели к небу вопли:

«Всех поглотит нас земля,

Авирон, Корей усопли…»

Распустил, короче, сопли

Как метёлки конопля.

Вышел здесь огонь Господень.

Двести пятьдесят мужей

Именитых, но негодных

Оказались в преисподней,

Как предвидел Моисей.

Всё, что не было из стали,

Испарилось белым днём

До застёжек от сандалий.

Что в руках они держали

Искорёжило огнём.

Те кадильницы разбили

(Впредь курить из них не сметь!),

С ломом мудро поступили -

Медь на жертвенник пустили,

Дорогой была та медь.

У святыни той, оббитой

Медью, сделать косячок

Дозволялось лишь левитам.

Даже очень именитый

Не тушил вблизи бычок.

Это после, а назавтра

Новые нашлись тузы,

Из непуганых ребята.

Побузить куда приятней

Чем приятность без бузы.

Моисея с Аароном

Обвиняет всякий сброд,

Дескать, вы при фазотроне

Вспышкою своей нейтронной

Умертвили наш народ.

Вышел люд из подчиненья,

Как прикажешь поступить?

Снова Богу огорченье…

Вспышка, облако, свеченье

И реакция с цепи

Сорвалась собакой злою.

Люди при смерти, блюют

(Мирный атом в том виною.

Ту реакцию Цепною

Много позже назовут).

Моисей кричит: «Так близко

Сферы свёл какой осёл

За критические риски?»

Аарон для жизни с риском

Полушария развёл.

Вновь реакция цепная

На цепи, как пёс, хрипит.

Пса ногой Господь пиная,

Иногда напоминает

Людям, кто их замполит.

Ту свечения корону

Ликвидировать совсем

Не случилось Аарону -

Тысяч там легло народу

Аж четырнадцать плюс семь

Сотен, не считать по делу

Что Корееву прошло.

Тем от Господа влетело

Так, что родственникам тело,

Как груз двести, не дошло.

После чисток, наказаний

За измену Аарон

С Моисеем гулкой ранью

В Скинию пошли собраний

Промывать свой фазотрон.

Глава 17. Облучениежезлов

Аарон на спирту разводил растворитель,

Стержни дезактивировал и выносил за порог.

Моисей прикорнул за свинцовой защитой.

С характерным свеченьем к пророку пожаловал Бог:

«Всех двенадцать начальников здесь собери Мне

От колен при символике, каждый чтоб с жезлом прибыл,

Жезл один «Аарон» подпиши на иврите,

Впрочем, можешь на идише, лишь бы помечен он был,

Дабы не усомнились в подмене чуть позже

Те, заставить поверить кого для Меня не вопрос.

Сколько б ни получал правдолюбец по роже,

Всё равно в нашу кашу суёт любопытный свой нос.

Помести атрибутику власти в реактор.

Тот, кого изберу, то известно тебе наперёд.

Его жезл расцветёт. Сможем мы этим актом

Успокоить при Скинии наш беспокойный народ».

Из металла жезла эти были литые

(Как их — жезлы, жезла? В лоб что, по лбу — нет разницы)… Для

Быстроты, не миндальничать чтобы с тупыми,

Жезлы делались. Левий лишь сделал свой из миндаля.

Жезл помеченный в бочке лежал априори.

Его вместе с другими светили, но лишь издали.

Дал он почки, набухшие в биорастворе,

Распустился, расцвёл и на утро принёс миндали.

Жезлы, бывшие также пред лицем Господним,

Не цвели, но светились. Так Бог свою славу явил.

Все двенадцать чинов при высоком погоне

Взяли жезлы свои и пошли просвещать Израиль.

В сверхсекретных каких бы они ни служили

Институтах, в Курчатовском или же в МФТИ,

Всё равно оказались потом в Израиле,

Доказав всем — Господни неисповедимы пути.

Власть — процесс вечный личности полураспада.

Тем, считай, повезло, кто распался всего лишь на треть.

Кто от власти далёк, обольщаться не надо -

И от звёздочки с неба легко лучевой заболеть.

Не имеют значенья размеры таланта.

И, конечно же, я не открою Америки вам,

Что на «Фабрике звёзд»* расплодились мутанты,

Где штампуют жрецы генетически порченный хлам.

Моисею Господь: «С именем Аарона

Положи жезл в контейнер, в ковчег откровения спрячь.

С его помощью впредь усмиришь непокорных.

Без Меня разберёшься ты с ними. Я ж им не палач.

Честь имею, в иные миры ведь пора Мне».

Сев на облако, Бог улетел в занебесную даль.

Вслед сыны возопили: «Вот, мы умираем,

Погибаем и вянем как взятый для жезла миндаль».

Всякий, к таинству кто лишь посмел прикоснуться,

Отошёл в мир иной благочинно под сенью больниц.

Знать, придётся и нам за грехи эволюций

Затеряться в распаде меж альфа и бета частиц.

* «Фа́брика звёзд» — российское музыкальное реалити-шоу по поддержке молодых исполнителей.

Глава 18. Аарон и техника безопасности

Аарону сон привиделся, аж пробил холодный пот:

За небрежность во святилище отругал его Господь:

«Сбился на сторону градусник, а защита — просто смех,

За такие неисправности во священстве вашем грех

Понесёте всем семейством вы и сыны твои с тобой.

Ты же за любое бедствие отвечаешь головой.

Не пускай людей без допуска во святилища ты храм

К жертвеннику, дабы попросту не сгореть ни им, ни вам.

Правила эксплуатации распечатай и развесь,

То тебе не прокламации, не царизм проклятый здесь.

Выполняй Мои инструкции, богохульствовать — окстись!

От Моей потом обструкции незалежной не спастись».

(Посторонний у реактора — что при власти клептоман,

Попандопуло на тракторе едет пьяный вдребодан

По Херсонщине с бутылкою. Вспоминая тот итог,

В назидание горилку бы я назвал «Четвёртый блок».

А теперь хмельные головы в НАТО вздумали попасть…

Не иначе Иегова им за грехи наслал напасть.)

«Я доверил дому Левия службы для Меня нести.

За высокое доверие все священники в чести.

Впрочем, будут исключения, даже изобличены

В недостойных увлечениях Церкви высшие чины.

Вы ж, левиты, за завесою от людских укрывшись глаз,

Приношеньем, службой, мессою отработайте заказ.

От скота от первородного, что Мне в жертву принесёт

Ваш приход — спасти от голода хватит нам на год вперёд.

Десятину вам забацаю, умоляю об одном -

С техникою безопасности не шутите как с огнём».

Иеговы мысль глубокая простотой своей мила…

Перенёс бы я высокое на житейские дела.

Глава 19. Рыжая телица. Плохо кончит наш на Чубайс

Власть покончила с Сибнефтью,

В очередь РАО ЕС

Отрядила и, поверьте,

Будет бить до самой смерти

И на нём поставит крест, а Толяна под арест.

Память крепкая в народе.

Будет всё, как в прошлый раз:

Бауман*, хорош собою…

Черносотенец трубою

Бьёт героя между глаз… Плохо кончит наш на Чубайс.

(Николай Эрнестович Бауман (17 [29] мая 1873 — 18 [31] октября 1905) — российский революционер, деятель большевистского крыла РСДРП)

Дело личное спасенья -

Кто с охраной водку пьёт,

Кто в Нью-Йорк по воскресеньям…

Мне ж за Толю опасенья

Основания даёт Книга книг, она не врёт.

Говорил Господь пророку:

«Мне телицу в закрома

Рыжую забейте током,

Но была чтоб без порока

И не ведала ярма, если можно, без дерьма».

Нет у Толи недостатков.

Мачо он скорей чем чмо*,

Выдержанный, без припадков,

Светится аки лампадка

Всесиятельство само… Бог пророку шлёт письмо:

«Передай Елеазару:

Тёлку ту священный сан

Пусть замочит без базара.

Под ребро одним ударом

Пику вгонит ей пацан и отправит к праотцам.

Сняв забрызганный передник,

Тёплой кровью окропит

Дверь Елеазар священник

В скинию. Иссопа веник

Вымочит в крови левит, пока рыжая хрипит.

Пусть свершит тот веник чудо,

СПС* не пощадит,

Бесов выметет оттуда.

Ира …мада, дочь Иуды,

С ними катится на Кипр, не грозит ей птичий грипп.

Все следы былой напасти

Уничтожит дихлофос,

Чтобы даже дух Чубайса

В Скинии не появлялся

И не бил смердящий в нос, а летел к себе в Давос.

Рыжей жертвенной телицы

Потроха жрецы сожгут,

Пригласят народ на пиццу,

Пусть гуляет, веселится…

Со стола что украдут втихоря коты сожрут.

Завершивши очищенье

От Чубайса нечистот,

Под псалмы и песнопенья

Пусть отмоется священник.

В стан ликующий народ на руках его снесёт.

Даже пепел той телицы,

Нечистот позорный след,

Надо смыть святой водицей,

Всей общиной помолиться

За спасение от бед и сказать — Да будет свет!»

Моисей не Нострадамус,

Но провидел наперёд:

Где народы настрадались,

Морды рыжие зажрались -

Жди, у Иордана вод что-нибудь произойдёт.

Нам осталось только сроки

Здесь подставить, день и час,

Чтоб расшифровать пророка.

Обратив глаза к востоку,

Убеждаюсь каждый раз — плохо кончит наш Чубайс.

Менеджмент его отличный

Я надолго бы послал…

Человек он симпатичный,

Но заражен гриппом птичьим

(От японского посла Ира …мада занесла).

Плохо кончит, это точно.

Накопили люди зла,

Пробки вырубят и ночью

Тёлку рыжую замочат…

Библию Чубайс бы знал,

То реформ не начинал.

* Чмо — уничижительный термин, означающий того, кто глуп или безмозглый, или несносного, презренного или отвратительного человека.

** «Союз правых сил» (СПС) — общероссийская политическая общественная организация (2000–2001), политическая партия (2001–2008) в Российской Федерации.

Глава 20. Вопль обманутого вкладчика

И пришли сыны Израиля, общество в пустыню Син.

Миражи давно растаяли. Что сынам они оставили? -

Лишь песок, да неба синь.

Встал народ в проклятом Кадесе, Умерла там Мариам,

Что жила не знала праздности и без устали от радости

Колошматила в тимпан,

Воспевала гимны Господу, аж до самого утра

Танцевала в белой простыни, простудилась, видно, босая

И Господь её прибрал.

В делах веры укрепления обходилась без вина

Мариам, в одно мгновение прекратила своё пение

И была погребена.

Не было воды для общества. Возроптал опять народ

На святейшее Высочество, Господу сосредоточиться

На проблемах не даёт.

Тёмный люд от возмущения сам не знает, что творит,

И без должного почтения Моисею и священнику

Аарону говорит:

«Если бы мы перед Господом умерли ещё тогда,

Когда мясо ели досыта, с братьями ушли б и с сёстрами -

Нас не трогала б вода,

А, верней, её отсутствие…» Новой веры прозелит

Тянет душу, словно трусики: «В край, где не растёт ни кустика,

Вы зачем нас привели?

Умереть скоту чтоб нашему вместе с нами заодно?

Ни лесами и ни пашнями это место не раскрашено,

Чёрно-белое кино,

До того оно негодное и совсем не для житья,

А для смерти приготовлено, уморить где верноподданных -

Ни еды здесь, ни питья,

Ни смоковницы на улице. Мальчики мы для битья…

Прекрати Всевышний хмуриться, не позволь нам окочуриться

На задворках бытия».

(Вопль обманутого вкладчика слышу с глубины веков:

"Кинули как будто мальчиков нас застройщики-подрядчики,

С ними Громов и Лужков.

Мэры все и губернаторы лишь прикрытия для них.

Нагрести они новаторы денег, словно экскаватором,

И слинять в единый миг").

С криками — Даёшь питание! — Тех пираний легион

Всё сметёт до основания… В Скинию спешат собрания

Моисей и Аарон.

На коленях те угодники начинают причитать:

Не народ, а уголовники… Славу быструю Господнюю

Не пришлось им долго ждать.

Слава, как всегда на облаке, опускается с небес,

От чужих закрыта пологом, а тому, кто очень дорог ей

Говорит: «Возьмите жезл

(С прибамбасами и цацками для бурения, стволы),

Успокойте свою паству вы, воду ей артезианскую

Извлеките из скалы,

Варят пусть свои компотики. Своё общество и скот

Напоите, а невротикам, у кого болят животики,

По ведру залейте в рот».

Слава в крайнем раздражении пребывала в этот раз,

Говорила с напряжением, и крутые выражения

Прозвучали как приказ.

Моисей, чтоб с бунтом справиться, сделал всё, как Бог велел.

Нравится кому, не нравится — всем мозги промыл до задницы,

Даже тем, кто не болел.

Но сказал Господь рассерженный: «Аарон и Моисей,

Вас за мысли незалежные и за помыслы мятежные

Накажу иных сильней.

В те края обетованные лично вас не проведу.

Не войти вам с караванами, с пастухами и с баранами

В кисло-сладкую среду.

Та земля, вам недоступная, молоко струит и мёд.

За проступки ваши глупые вам не мерить мокроступами

Глубину заветных вод.

Пред глазами Бога вашего вздумали сыны бузить.

За грехи сынов вчерашние не купаться в простокваше вам,

Сливки в масло вам не взбить».

Та вода Меривы горечью для Израиля вождей

Обернулась. Вместо почестей за неверие и прочее

Получили… Им дождей

Подождать бы, воду в тазики атмосферную собрать,

Успокоить безобразия, а они, как маразматики,

Стали к Господу взывать

Племенному, с жира бесятся… Бог к таким весьма суров,

Обнаглевших спустит с лестницы. Иегова, если сердится,

Круче чем сам Саваоф.

Моисей к царю Едомскому шлёт послов: «Спасай, старик.

Дай Израилю бездомному ты пройти туда, где дом стоит,

В Палестину напрямик.

Дай твой край в колоннах по десять пересечь нам марш-броском.

Пить не будем из колодезей мы воды твоей и подличать,

Пока землю не пройдём.

А придётся на привале нам скот водою напоить -

За верблюдов морды наглые мы деньжищи и немалые

Вам готовы заплатить.

Но маршрут пройдём бесплатно мы. Что за дань с солдатских ног?»

(Знать, возможно, неприятно вам, но в те времена отвратные

Платных не было дорог,

Полицейские лежащие не вставляли всем костыль,

И любой у места злачного человек — не тварь дрожащая

Парковал автомобиль).

За народ, пусть опрометчиво, вождь готов на рельсы лечь:

«Нам в борделях делать нечего. Если будем в чём замечены,

Головы рубите с плеч.

Ни направо, ни налево мы не свернём и не гульнём.

На Тверской стоящих девочек, плечевых и скороспелочек

Не пожалуем рублём.

Сколько б лифчиков и чепчиков ни летело из окон,

Нам задерживаться не за чем. Не рубить бабло по мелочи

Призывает нас закон.

Мы ж братья с тобой, подельники, Израиль и ты, старик..»

Но Едом тому брательнику, как последнему бездельнику,

Показал огромный фиг,

Не пустил прямой дорогою тысяч минимум шестьсот.

И пошли колонны строгие вдоль границы, где отрогами,

Где по щиколотку вброд.

За такой прокол впоследствии потеряет царский трон

Царь Едом. Свершит возмездие Иисус Навин, а вместе с ним

Голда Меир и Шарон.

Так и шли сыны Израиля в довершение всех бед

В Тель-Авив через Австралию. Сила их вела астральная

На Ливан через Тибет.

К лучшей жизни шёл по впадинам, выбивался сын из сил.

И за то, что люди падали, Бог евреев незлопамятный

На вождей зло затаил.

Аарону было велено: «Пусть дела свои сдаёт,

Умереть ему немедленно, ибо не войдёт он в землю ту,

Где к подошвам липнет мёд».

Моисею полномочия дал их Бог наверняка -

С Аарона поздней ночью он ризу снял и во все прочие

Причиндалы старика

Нарядил сынка, племяннику сан священника вручил…

А отец без одеяния при последнем покаянии

Упокоился в ночи.

Бога выполнил задание Племенного Аарон,

Умер не на даче Сталина, где три дня его искали бы,

На горе скончался он.

Дом оплакивал Израилев Аарона тридцать дней.

Как на похоронах Сталина, люди плакали и падали,

Но не в люки, а с камней.

Пропасть — не канализация. И не чавканье, а ор

Там стоял. Народ в прострации в давке, как на демонстрации,

Шёл к горе с названьем Ор.

И когда отца наследники свой закончили базар,

А венки пошли на веники, в сан вступил Первосвященника

Его сын Елеазар.

Глава 21. Тоже викинги нашлись

Родина — на теле крестик… С неолита племена

При своём лишь интересе бьются за родные веси,

А земля на всех одна.

Голод, холод, непогоды гонят по миру людей.

По земле бредут народы, и ужиться антиподам

Как прикажете на ней?

Из Египта люди вышли, влезли на чужой сарай

И на всю округу с крыши сферой интересов высших

Объявили этот край,

Всему миру с пышной помпой заявили — с нами Бог…

Над полями крик и топот, города сметают толпы,

Это значит — Бог помог…

Ханаанский царь Арада, скажем прямо, обнаглел.

Видя, что Израиль рядом, в бой вступил с его армадой,

Даже нескольких взял в плен

И увёл в полон бандит тот. Появился прецедент.

Израиль не лыком шитый, разве что слегка побитый,

Богу молится чуть свет:

"Если сей народ мне в руки Ты предашь — всех умерщвлю!

Для меня такие штуки — что плантатору в Кентукки

Уничтожить в поле тлю.

В мировую Божью славу свой посильный вклад внесу,

Перебью врагов ораву, сионистскую державу

Выше неба вознесу".

(Я Бен Ладена обрею. Украину, Беларусь

С луком я сожру, с пыреем, ну, а с Северной Кореей

Как с Ираком разберусь.

Ждать подобной перспективы им пришлось три тыщи лет,

Но с благословеньем ксиву лезть, куда их не просили,

Получили в тот момент

"Лучше всех"* от их Главкома… Выйдет всё наоборот.

К славе Господом ведомый лишь еврейские погромы

Обретёт святой народ.

Будут гнать его как стадо антилоп несчастных гну…

Ради этого расклада, славы, будь она неладна,

Сколько можно пальцы гнуть?

Возомнить себя великим — кто внушил такую мысль,

Разрешил в набегах диких поднимать детей на пики?

Тоже викинги нашлись…)

С Иеговой хананеев победил сын, хоть с трудом,

И отправился скорее миновать тот край, где злее

Всех собак был царь Едом.

Ханаанский царь Арада не случайно обнаглел.

Что Израиль делал рядом с его домом у ограды?

Как попасть туда сумел,

Перейти пески и сопки, миновать разъезд, форпост,

Не застрять в болотах топких?…

Но выводится за скобки сей в Писании вопрос.

(У границ России НАТО учинило беспредел -

"Томагавки" и солдаты… Ясно здесь без адвокатов,

Кто конкретно обнаглел).

Оказались здесь евреи во всём белом, как всегда,

Обнаглевших хананеев, как туземцев из Гвинеи,

Бог на откуп им отдал,

И на весь их род заклятье положила Божья власть.

Сим и Хам, по Ною братья, но в горячие объятья

Их потомкам не попасть.

Чужаки (жрецы учили) вас воспринимать должны

Жгучими как перец чили… Право это получили

Лишь Израиля сыны.

Агрессивный от природы своё мнение мудрец

Выскажет — скоты, уроды… Но к изгнанию народов

Бог причём здесь, наконец?

Слово звучное заклятье кто вложил в Его уста?

(Отловить бы их, приятель, да спустить за те проклятья

Вроде нашего с моста…)

Пока море обходили Чермное, народ устал,

От прожектов и идиллий (обманули, прокатили)

Малодушествовать стал.

Против Бога возникали (знать, наслушались вестей

Либеральных), попрекали, что устали от фекалий

Тех, чем кормит Моисей -

Ни воды, ни хлеба даже. В животах у них урчит,

Миражи плывут от жажды, ни дворцов, ни экипажей,

Змеи лишь да басмачи.

Зря народ жестоковыйный речь тогда завёл про змей.

Ядовитых гадов вынул из террариев и двинул

Иегова на людей:

"Пить не стал плохую воду, мяса требует проглот? -

Накажу его, урода!.." Множество тогда народа

От укусов полегло.

К Моисею люди в ноги повалились, мол, грешны

Пред тобою мы и Богом, во спасение убогих

Помолись, за тем пришли.

И сказал Господь: "Не медли, Моисей, позор стерпи,

Собери народ к обедне, змея выстучи из меди

И на знамя укрепи.

Тот, кого змея ужалит, пусть облобызает стяг,

Где, как беглый каторжанин притороченный вожжами,

К древку Мой привязан знак".

Сделал Моисей змеюку, как предание гласит.

Пусть послужит эта штука медицине и науке,

Над аптекой повисит.

Яд гюрзы с иным не спутать. Кто покусан был женой,

Но доставлен за минуту до ближайшего медпункта,

Тот останется живой.

От укусов закалился Израиля иудей,

Никого он не боится. В шрамах сплошь сияют лица

От воинственных идей.

Чуть устав от переходов, путь желая сократить,

Израиль к царю Сигону шлёт послов с уже знакомым

Предложеньем — пропустить

Их сквозь землю аморреев. Предложение звучит

Вполне мирно — мы евреи не наёмники Бахрейна,

Не бандиты-басмачи.

Не полями, не задами — мы дорогою пойдём,

Миллионную армаду вдоль садов и палисадов

Без задержек проведём.

Обещаем в виноградник не ломиться, по пути

Ни снаружи, ни в парадном экологию не гадить,

Из колодезей не пить.

(Шестьсот тысяч автоматов и спокойствие кругом -

То совсем не ультиматум, это вроде мирный атом

Постучится в каждый дом.

Разговор так, тары-бары, из разряда кто кого,

Вёл глава большой державы — в Польше разместить радары

И систему ПВО.

Кого надо примем в НАТО — обещал тот Президент…

Но вернёмся мы обратно, где Израиля солдаты

Создавали прецедент).

Не пошёл на уговоры царь Сигон, не захотел

Пропустить по коридору Израиль и очень скоро

Поплатился грудой тел.

Что война не лотерея, позабыл, народ собрал,

Ополченцев с Аморреи вывел царь громить евреев,

Полагаю, не с добра.

От испуга не иначе царь решился нанести

Свой удар не ради сдачи и не в поисках удачи -

Он страну хотел спасти,

Налетел тогда наседкой на бездомных царь Сигон -

Разорву, как Тузик грелку… Но его Израиль крепкий

Встретил в зубы сапогом.

Поразить царю евреев не случилось в этот раз.

Без наёмников Бахрейна был разбит царь аммореев

И страну свою не спас.

Надрывался пёс от лая, охраняя общепит,

Но волков голодных стая, в Палестину пробегая,

Сдёрнула его с цепи.

На земле чужой без визы сын устроил беспредел,

У пределов аммонитских должен был остановиться,

В драку лезть не захотел.

В доме аморреев битых поселился Израиль,

Хуже солнцевских бандитов всех туземцев выгнал битой

Из страны за сотни миль.

Непослушных аморреев перебили егеря.

И уж вовсе озверели, добрались когда евреи

До Васонского царя.

Начинали с инвестиций — нефть, алмазы, конопля…

И как в бизнесе творится, опостылело делиться -

Можно и накостылять.

Тех, кто прятался в овинах от сынов большой любви,

Доставали в сене вилы. Бойню не остановило

Наставленье "Не убий!"

С наущенья племенного Иеговы Израиль

Именем того же Бога всех до сирых и убогих

Отрядил в степной ковыль,

В одну яму трупы сбросил, как учил его мудрец…

(Вновь я мучаюсь вопросом: Чтобы вылечить гундосых

Бог причём здесь, наконец?)

На евреев в испытаньях, чтобы мир перекроить,

Много выпадет кампаний. Книгу войн (Господних браней)

Заведёт потом левит.

Первобытный Бог ковбоев сохранить хотел народ…

Это нынче пред собою гонит стадо для забоя

Современный скотовод.

Чтоб там ни твердил невнятно жрец, Творца авторитет

Призывая погонялкой, представляется мне жалким

Их вождей менталитет.

К легитимному господству не нужда сподвигнет их -

Пажити для скотоводства отыскать — а страсть к удобствам,

Да пожрать за счёт других.

Про комфорт с начала века знали эти господа,

Чтоб не бегать по аптекам, как важны для человека

Солнце, воздух и вода.

(Экология на страже притязаний — не прикол.

Мир стреножит и повяжет и ко многому обяжет

Их Киотский протокол.

За тщеславные стремленья воздаётся всем сполна.

И для наших поколений оказалась не последней

Шестидневная война.

Миром правят скотоводы. Кипятком они крутым

Мочатся на все народы. Прихлебатели свободы

Подставляют снизу рты.

Судит строго по понятьям демократии сынок.

Друг Израиля заклятый, кол забив на все проклятья,

Ближний пользует восток

Буш, подобно капуцинам. не маньяк он и не псих

И не жертва медицины. Поступил Буш как жрецы нам

Завещали в Книге Книг.

Библию люблю до боли, но согласен не вполне

С тем, кто все призывы к бойне как стремление к свободе

Навязать хотел бы мне

Аргумент про время веский: На к спасению пути

Без убийств, заклятий мерзких высший смысл реформы, дескать,

До тупых не донести.

К аллегориям стремился в Книге Моисей пророк.

Не убий — лишь говорится, а чтоб к вере приобщиться,

Надо видеть между строк…)

Может быть, с женой повздорил, точный текст когда верстал

Масорет, напился с горя… Я ж от этих аллегорий

Откровенно подустал.

* «Лучше всех» — представители "богоизбранной нации", которой дозволительно всё в установлении своей власти над другими народами.

Глава 22. Валаам и его ослица

У Моава на форпосте, где окончился предел

Аморреевых погостов, царь Моава с миной постной

Опечаленный сидел.

Видел Валак, сын Сепфоров, что Израиль причинил

Аморреям, как свой норов проявил без разговоров

И расправу учинил.

Думали Моавитяне, устрашившись тех сынов

Израиля: "Египтяне обрекли нас на закланье,

Не создали блокпостов,

Точно Берия бандитов, выпустили с лагерей

Диссидентов, бишь, семитов. Их поди теперь, лови ты

И тупой стамеской брей.

Но отправить всех обратно — только время зря терять.

Обнаглевшего их брата даже в спину автоматом

Не загонишь в лагеря".

(Кабы лагерные доски не сломали в кутерьме

Бунтари с затылком плоским, тунеядец Ося Бродский

До сих пор бы гнил в тюрьме.

Вышел… Бич, чернорабочий — андеграунда удел.

С ним мириться кто ж захочет? Кинул Ося дом свой отчий

И в неотчий улетел,

Обещал вернуться после, посетить родимый край.

Не сложилось… С папиросой на Васильевский свой остров

Не приехал умирать).

Свой народ готовил к бою Иегова политрук,

По долинам и по взморью полз коричневой чумою

Про евреев страшный слух:

Сей народ стал многочислен. Главный их авторитет

Иегова клюв начистил фараону, мол, не висни

На подошвах у штиблет.

Вытер, стало быть, Он ноги об египетский редут,

Обивать пошёл пороги, где его чужие боги

Как посланника не ждут.

Путь к господству пролагая, при таланте воевать

Подкупая, убивая, сын Израиля желает

Край чужой к рукам прибрать.

Средь старейшин мадиамских возникает разговор:

"Сей народ с культурой хамской девицей не строил глазки,

К нам ворвался словно вор

В наглости своей упорный. На чужие земли прёт

Тот народ, сломав заборы, топчет наши помидоры

И маслины наши жрёт.

Вол так траву полевую поедает саранчой,

Всё подчистит он втихую…" Валак в пору ту лихую

Царствовать был обречён.

Рот заткнуть тем, кто зарвался, не везли тогда халвы

Ни в ООН, ни в Лигу наций. Но проклятья, вроде санкций,

Наложить могли волхвы.

Царь послов с земли исконной к Валааму шлёт в Пефор

На Евфрате, чтоб с поклоном передать ему дословно:

"Задолбал меня тот вор,

Вышел Ирод из Египта и покрыл земли лицо

Меня подле. Те семиты (большей частью одесситы)

На моё пришли крыльцо.

При священном Иордане, Брайтон Бич разбили свой,

Скот воруют как цыгане, с девушками хулиганят,

Словом, как к себе домой

Заявились инородцы, с ними дядька Моисей.

Так приди и без эмоций прокляни в сердцах народ сей,

Ибо он меня сильней.

Может быть, тогда я буду в состоянии сразить

Чужеземную приблуду. Выгнать из земли Иуду.

Вот о чём тебя просить

Я желаю, ибо знаю, твоя сила велика.

Словом ты людей спасаешь, но кого ты проклинаешь

Проклят будет на века".

Шли к Евфрату маовиты передать царя слова

Валааму про семитов, представителями МИДа

Защитить свои права.

В дом ввалились на закате (как в Россию Голливуд

С рожей наглой и отвратной) и подарки (не откаты)

Принесли они волхву.

Тот сказал: "Переночуйте, ведь в ногах уставших нет

Правды, а потом кочуйте. Лишь к утру я, хоть линчуйте,

Вам на просьбу дам ответ.

Ваше лобби всех сильнее на сегодняшний момент,

Но дождусь я озаренья. Мне главней любого мненья

То, что скажет Президент".

И пришел Бог к Валааму: "Что за люди у тебя?

Чем набиты их карманы, что за зелень в чемоданах

И о чём они скорбят?

Не путём пришли Господним, не душистый их табак.

Принимай гостей, но помни — лицемерием исполнен

Их приславший Центробанк.

Крали, клали и упали, проворонили дефолт,

С Джойса индексом попали, а сегодня возжелали

Уничтожить генофонд

Масоретов, тамплиеров за здорово ли живёшь…

Впрочем, наших флибустьеров, In Got trust в которых вера,

Просто так не оберёшь.

Здесь правы моавитяне — там, где правит капитал,

Даже хитрые армяне столько золота не стянут,

Сколько Сын Мой отобрал -

Верить Марксу — у рабочих, а по Веберу — трудом…

Вкалывал с утра до ночи…" (Перестройка лишь цветочки,

Ягодки пошли потом.

Демократия в мундире с нашим Горби заодно

На Чукотке и Таймыре разрешила сыну тырить

Всё, что не запрещено.

Где стяжательство в зените, совесть людям не запрет.

Вы меня не осудите, но на идише, иврите

Слова совесть вовсе нет,

Если верить Кузнецову*. У раввина уточню

Я при встрече… Но не в слове дело здесь). "Вы с Иеговой

Не распустите ню-ню

(Среди нашего бедлама разобрать с трудом я смог,

Прижимая ухо к раме, что поведал Валааму

Неизвестно чей там Бог):

"…Зарекаться мы не станем за тюрьму и за суму.

Мир построен на обмане, разве что один наш. танин

Понимает что к чему,

Не насилует рабочих, хоть купается в деньгах,

Но помочь студентам хочет и в отличие от прочих

Он хороший олигарх.

Коммунистам в антитезу Я вручил ему надел,

Никель, марганец, железо, а что был он не обрезан -

В темноте не доглядел.

Ночь полярная глухая. Кто украл — того в острог.

Мысль, конечно неплохая, но с аукциона Хаим

Потерял свой молоток.

Взятка — двигатель прогресса. Всё ушло без молотка

На Рублёвке и на Пресне. Кто за то ответит, если

След идёт за облака?

Кто ж со Мной судиться станет? Прикажу — за пять минут

Эти мадиамитяне, распевая мани, мани,

Всю страну распродадут,

Коммунисты, монархисты разворуют под гармонь…

Приструню любого быстро. Будь ты хоть рецидивистом,

А сынов Моих не тронь.

Так что, милый Валааня, не садись ты на ежа,

Не влезай в чужие сани, за зелёные их мани

На сынов не наезжай.

Их противникам в угоду не ходи в край деревень

Пить колодезную воду и не проклинай народа,

Ибо он благословен".

Валаам встал утром рано, говорит послам: "Пардон,

Проклинать сынов не стану. И не сыпьте соль на рану,

Уберите миллион.

Полномочий маловато у меня евреев клясть

Ни публично, ни приватно. Мне за ваш проект, ребята,

Пику вставит Божья власть.

С вами на одной подводе ехать Господу претит.

Не исполню Божью волю — из волхвов меня уволит

Бог, лицензии лишит.

Шли бы вы в родную землю, благородные князья,

А семитов, чтоб облезли, проклинайте сколько влезет -

Всё мышиная возня.

Голливудскому прокату не поставите заслон.

Не помогут здесь откаты…" И послы в ЦБ обратно

Возвращают миллион.

"Волхв послал нас, но не очень, чтобы вышло наотрез -

Думал царь глубокой ночью — Не хватает полномочий?

Так добавим сколько съест".

Кадры лучшие из МИДа к Валааму Валак шлёт,

Чтобы проклял тот семитов, поднял на крыло бандитов,

А уж он добьёт их влёт.

За услугу передали два лимона на ура,

На словах МИДы сказали: "Сын Сепфоров, просто Валик,

Будет несказанно рад

Тебя видеть. Царь окажет почести. Хоть в наши дни

Мало он кого уважит, но тебя возвысит даже,

Лишь приди и прокляни

Ты народ с юго-востока, что тиранит наш предел.

С твоей силою пророка обойдёмся с ним жестоко,

Обуздаем беспредел".

Валаам не соглашался: "Хоть бы Валак мне отдал

Полный дом свой"… Торговался. Думаю, он так старался,

Что про Бога перебрал:

"…Малое, большое надо сделать — жду Его совет…

Оставайтесь, люди, с нами. Я ж у Господа, узнаю,

Ехать с вами или нет…

…Лишь от сих до сих, не боле без Творца, всё сообща…"

Мы ж вопрос задать изволим: Как быть со свободой воли,

Что Господь всем обещал?

Бог нам в помощь немощь сбросить силою ума и рук

(А Блавадскую кто спросит — То не Бог устроит вовсе,

А с Тибета демиург).

В ночь пришел Бог к Валааму и не дал ему вздремнуть:

"Люди звать пришли — панаму надевай Мой Далай Лама,

Отправляйся в дальний путь

С ними ты, но только делай то, что буду говорить…"

Оседлал ослицу смело Валаам… Другое дело,

Если Бога не гневить.

Между нами, зря поклажу на свою ослицу клал

Он тогда, не думал даже: Мало знать, что Бог нам скажет,

Надо слышать, как сказал.

Бьёт по ставням дождь осенний, отрывает нас от сна.

За окном маячат тени, что в них гибель иль спасенье -

Здесь важны полутона.

(Не смотрите таким тоном, говорил нам старый друг,

Шурик наш Брызгалов… С дома он ушёл во мрак бездонный,

И земля ему как пух.)

Валаам те миллионы ночь считал, к утру уснул,

Встал измученным, зелёным — недовольным, видно, тоном

На него Господь взглянул.

Валаам понять не может — тяжелее стал мешок

Чем обычно, что тревожит. Воспылал тогда гнев Божий

На него, раз он пошёл

За МИДами с Моавита… Влез старик в чужой хомут.

На дороге деловито Ангел Божий встал сердито

Воспрепятствовать ему.

Валаам с рожденья зрячий, но преград не видит он,

Обругал ослицу смачно, что та встала… Не иначе,

Взгляд замылил миллион.

Тварь безмозглую по крупу за задержку бьёт старик.

Двое слуг с ним слепы вкупе. Лишь ослица неподкупной

Оказалась среди них.

Видит Божия скотина — Ангел меч свой обнажил,

Думает: "А ну как двинет, рассечёт, ополовинит,

Неизвестно где служил.

Видно по всему, со стажем скольких он поубивал…

Этот точно не промажет, до людей, возможно даже,

Скот на бойне забивал".

Повернуть хотела в поле та ослица. Начал бить

Валаам её до боли вопреки ослиной воли

На дорогу возвратить.

Путь становится всё уже. вдоль дороги две стены

Возвышаются снаружи. Кто-то вдруг во всеоружье

Встал столпом из глубины.

Это Ангел появился. Валаам вновь в западне.

Меч над головою взвился. И ослица как девица

Прижимается к стене,

Видит всё, что видеть надо. Вот бы всем такими быть.

Придавила ногу задом Валааму, так и надо…

Он опять её лупить.

Ангел встал в проход, где тесно, ни пройти, ни своротить,

Ни объехать это место, встал, навис стеной отвесной

Валаама поразить.

Не успел меч опуститься как мешок из-за угла,

Дав возмездию свершиться — та ослица, как девица,

Под хозяином легла.

Воспылал гнев Валаама, стал ослицу палкой бить…

Мир неблагодарней хама не видал. С обиды, срама

Стала бедная вопить:

"Не твоя ли я ослица? До сегодняшнего дня

Заморочек и амбиций, на что можно рассердиться,

Ты не видел от меня.

Что тебе я сотворила? Бьёшь меня ты в третий раз…"

Валаам: "Когда бы вилы под рукой нашёл — добил бы,

Врезал дышлом между глаз…"

Сам ослеп на глаза оба, промахнётся кирпичом…

"Там, где миром правит злоба, что страшней — мужик с оглоблей

Или ангелы с мечом?" -

Думала тогда ослица… Пыл покуда не остыл,

Валаам кричал и злился. Перед ним Господь явился

И глаза ему открыл.

Пристыдил пророка Ангел: "Усмири свои уста -

Разорался на беднягу, Проявил свою отвагу…

Бить скотину не устал?

Воспрепятствовать я вышел, потому что предо мной

Путь не прав твой. Тебе свыше знак давали, ты ж не слышал

К слову Господа глухой.

Если бы не своротила та ослица, я б мечом

Порешил тебя, мой милый. Кабы не твоя скотина,

Ты б на смерть был обречён".

Видя Ангела Господня при мече в огне зарниц,

Из боязни в преисподней оказаться прям сегодня

Валаам склонился ниц,

Озабочен чрезвычайно: "Спрячь снаряд свой боевой,

Меч не противень, не чайник, не задень меня случайно

Им в разборке бытовой.

Понял Господа превратно, с моавитами тащусь.

Если это неприятно пред лицом Твоим, обратно

Я до дома возвращусь".

"Нет, уж — Ангел передумал воспрепятствовать ходьбе -

Валаам, иди покуда, говори лишь то, что буду

Я нашёптывать тебе".

К Валаку идёт с князьями Валаам, сам не поймёт,

Что ждёт от него Хозяин — то в чужие плюхнет сани,

То обратно позовёт.

Валаам умел пророчить, проклянёт так уж сполна,

Бога слушал ближе к ночи, разве что, порой не очень

Различал полутона.

При границе Моавитской вышел Валак встретить их,

Валааму поклониться, поприветствовать ослицу

От лица ослов иных.

"Почему не шёл так долго? Я отчаялся уж ждать.

Что мешает нам с дороги коньячка принять немного,

О делах потолковать?"

Валаам хитрить не может. Смысла нет с царём хитрить -

Дескать, мало чем поможет: "Что в уста мои Бог вложит,

То и буду говорить".

Валак вместе с Валаамом в Кириаф пришли Хуцов.

Дабы слыть хорошим малым, заколол тогда немало

Валак агнцев и тельцов.

На Вааловы высоты Валаама царь ведёт,

Показать как от работы отдыхает по субботам

Тот, кого он проклянёт.

(То, как царь чинил препоны богоизбранным, друзья,

Правда всё — МИДы, ООНы, разве что про миллионы

От себя добавил я.)

* Юрий Поликарпович Кузнецов (11 февраля 1941 — 17 ноября 2003) — русский поэт, переводчик и литературный критик, редактор, педагог.

** Российский олигарх, основатель Благотворительного фонда.

Глава 23. Валаам на связи с Юстасом

Валаам диктует Валаку: «Приготовь мне семь тельцов,

С Богом я, как Юстас с Алексом, обменяюсь парой слов -

Выйти я в астрал готов!

Станции обнаружения, жертвенники не глуши.

Сам постой у всесожжения, на помин моей души

Свечки ставить не спеши.

Не оазисами, кущами — меж ущелий и камней

Я пойду навстречу Сущему. Может, выйдет Он ко мне

В бурь магнитных вышине,

Сдёрнет с неба занавесочку, выйдет Он со мной на связь,

Передаст благую весточку — кого клясть, кого не клясть.

Я ж исполню Его власть».

С альпинистским снаряжением Валаам шёл на подъём.

Бог эфир привёл в движение, пара ангелов при нём

Обеспечили приём,

С бурями борясь магнитными, не валяли дурака -

Установками зенитными, как наш мэр Москвы и К^о,

Разгоняли облака.

Два радиста шифровальщика слово Господа в сигнал

Превратили. Передатчик их позывные проурчал,

Волю Божью отстучал.

Валаам, радист заслуженный, на волну Его попал,

Все слова сквозь хрип в наушниках и мерцающий сигнал

На подкорку записал,

Возвратился к всесожжению. Моавитовская знать

Вся застыла в напряжении — Про еврейскую напасть

Что сказала Божья власть?

Валаам, тот врать не станет им. Но пророк главой поник:

«Зря меня с Месопотамии от восточных гор моих

Царь привёл лечить других,

Зря просил: иди Иакова прокляни. Тебе с руки

Обозвать его по-всякому. Не стесняйся, близ реки

Иордана изреки

Зло на отпрысков Израиля… Я их стан с вершины скал

Вижу. С текстами, скрижалями притаились для броска,

Всех пересчитать — тоска.

Меж народами не числятся, а числом как саранча.

Как их прокляну? Не мыслю я. На устах моих печать

Не ругаться, а молчать.

Да умрёт душа до времени смертью праведников. Я

Не схлестнусь вовек с евреями. Бог их, хуже чем маньяк,

В порошок сотрёт меня».

«Что же ты со мною делаешь? — Валак горько возопил -

Как теперь пронзить мне стрелами новоприбывших аттил?

Ты же их благословил.

Время спутал ты эфирное. Обманул тебя твой слух.

К посвящённым в тайны мира ты отправляйся вновь — а вдруг

Мненье сменит Демиург?

На иное место двинешься Далай Лама, Хамани.

Всех евреев не увидишь ты, многочисленны они,

Так хоть часть их прокляни».

С Алексом, лечить горбатого, Юстас вновь идёт на связь

Миллионы отрабатывать, в небо шлёт морзянки вязь -

Клясть евреев иль не клясть?

Но опять понурый, сумрачный вниз с горы спустился он.

Весь, за исключеньем суточных, возвращает миллион,

Удручён, опустошён.

Запрещает Центр проклятия на евреев насылать.

Валаам собрал всю братию, моавитовскую знать -

Слово Божье передать:

«От себя добавить нечего. Не пристало Богу лгать,

И не сын он человеческий, чтобы мнение менять -

Так велел мне передать:

Он ли скажет и не сделает иль не выполнит завет,

Скажет чёрное на белое, жёлтое на фиолет?…

Бог не станет путать цвет.

Нету бедствия в Иакове. Здесь Израиль на коне.

Мне ли хаять их по-всякому? В заастральной вышине

Бог определил — не мне!

Как единорог он носится, до того народ сей быстр.

Звук воинственный доносится, что издал его горнист.

Славный путь его тернист.

Нету волшебства в Иакове. Всех Израиль истребил

Ворожей, чтоб зря не вякали. Иегова, юдофил,

Моисею лишь вручил

Дудочку с волшебным посохом. Фараона силой волн

Он разбил. Народ тот посуху вышел из пучины вод,

Всё возможно для него:

Пёсьих мух наслать — пожалуйста, в ночь младенцев перебьёт.

Точно лев он поднимается. Пока кровь всю не допьёт,

От добычи не уйдёт».

Валак в страхе обращается к Валааму: «Видит Бог,

Очернить своих товарищей ты не смог, и в сжатый срок

Всех сожрёт единорог.

Может, ещё раз попробуешь вызволить из западни

Нас? Когда евреев трогаешь, очень разные они…

Хоть кого-то прокляни».

Валаам ломает голову — клясть сынов или не клясть.

Согласился с места нового выйти с Алексом на связь…

Вновь летит морзянки вязь

В сервер знания о будущем, в параллельные миры,

Где астральные приблудища всех отмолят, за дары

Не сошлют в тартарары.

Глава 24. А ослица была прозорливее

Божий путь ходить испрашивать — называлось волхвовать,

Но молить о чём, упрашивать, Бога всуе вспоминать,

Бесполезно и бессмысленно. Понял это Валаам,

Планы изменил и быстро он вниз спустился по холмам.

Там Господь глазами синими за сынами наблюдал.

От движений их пустыня вся шелестела как слюда.

Богу их угодней прочего Израиль благословлять

Было в дни его рабочие, по субботам отдыхать.

На свершенья эпохальные Бог евреев заточил.

Переменами пугают мир масореты-толмачи,

Что слова вложили вещие в Валаамовы уста.

Сам пророк, как делать нечего, миллион срубив с куста,

Откровения глубокие излагает притчей нам:

«Говорю с открытым оком я, сын Веоров, Валаам.

От виденья Всемогущего (кто пред Сущим устоит?)

Устремляюсь в пропасть с кручи я, левый глаз слегка открыт.

Не прикрыто око правое, вижу им лечу куда -

Над народом с его славою к зданью Страшного Суда.

Пролетая над отарами, гимн слагаю, Валаам,

Я Иакову, Израилю, их жилищам и шатрам.

Как прекрасны их обители, высоки особняки

(Ну, совсем как еврожители у излучины реки,

Что когда войдут непрошены, то у Иордана вод

В зданиях, в испуге брошенных, сделают евроремонт).

Расстилаются долинами их тенистые сады,

Ходят в них сыны павлинами, греют толстые зады.

Дерева растут алойные, кедр ливанский, виноград,

Что, места покинув знойные, переехали в тот сад.

Суламифь широкобёдрая ложе сына посетит.

Выльется вода из вёдр его, узкобёдрых оросит.

Семя будет как великие воды у сибирских вод.

И туда, места где дикие, сын Израиля дойдёт.

Сбыстротой единороговой погружает мир во тьму,

Пожирает все народы он нелюбезные ему.

Раздробляет кости стрелами всем врагам наш костолом.

Где найдёшь такого смелого? Против лома лучше лом

Где возьмёшь? Какие кузницы молодцов таких куют,

Что уж если нарисуются, не сотрёшь за пять минут?

Преклонился и как львица сын возлежит и мясо жрёт.

Славен лев в своих амбициях, проклят, кто его клянёт».

Самодержца на пророка гнев вспыхнул спичкой голубой:

«Да упёрся мне твой рогом лев, с его крышей мировой,

С сионистской вашей братией. Я призвать тебя хотел

Мне помочь своим проклятием уничтожить беспредел,

Зону чёрную на красную вместе перемалевать.

Да труды мои напрасные, на Моав тебе плевать.

С вдохновением Иудиным славу ты поёшь братве.

Так иди к себе, покуда я не сгноил тебя в ботве».

Валаам царю с достоинством отвечал: «Пойду к сынам,

Моего народа воинству честь великую воздам.

Возвещу ему пророчества про великий перелёт.

Пусть гнездится, где захочет он, и чужие гнёзда бьёт.

Сферой интересов жизненных пусть объявят этот край

Сын Бжезинский, дядя Киссинджер, дочка Кондолиза Райс.

Род ведущий от Иакова всех царей здесь изведёт,

Не найдёшь потом с собаками. Демократия грядёт.

Пусть мычит смелей и телится мой великий скотовод.

Горе тем, кто уцелеет здесь, когда он сюда придёт».

Притчу произнес и тронулся Валаам милитарист…

Чем, умом? Про то подробности с тех времён не добрались.

Я б поверил в слов тех значимость, кабы не один подвох -

Ведь была ослица зрячее, прозорливее его.

Потому, возможно, вскорости Валаама смерть найдёт,

Где-то за чертой осёдлости тот народ его убьёт.

Над евреем изувеченным не воздвигнут монумент -

Местничковый он, Двуреченский, не Израиля клиент.

Валак, тот своей дорогою тоже двинул. Что за царь?

Старца не убил убогого, как привычно было встарь.

Долбанул его бы тяпкою по заданью Судоплат…

Не монархом был, а тряпкою, не иначе, демократ.

Глава 25. Шерше ля фам и за что пострадал Спиноза

Что искать в несчастьях женщину — в ночь не проглядеть глаза,

То левитами подмечено много сотен лет назад.

Больше дня не мог бездействовать Израиль, в субботу пьян

Стал негодный блудодействовать с дочерьми моавитян.

Хорошо бы в дни рабочие, что не запрещал закон,

Он же, как кретин законченный, лез с цветами на балкон,

Напрягался в дни субботние племенной наш жеребец.

Ну, а кто в тот день работает, ждёт того плохой конец.

Наступило поражение, покраснение и зуд,

Жжение и отторжение у всего, что там внизу.

От такого напряжения за какие уж грешки

(Что за грех совокупление?) загибались мужики.

С психологией захватчика ублажали свой волдырь,

По чужим девицам шастали, прихватив с собой пузырь.

Те встречали их приветливо, напивались вместе в хлам.

Шли, пресыщенные жертвами, гимны петь чужим богам.

Мясо ели, суесловили о достоинствах вина.

Видно, девы те готовили повкуснее, чем жена.

Иеговы Преподобие охраняет свой закон -

Придан был чревоугодию политический уклон.

Всем на свете — воля Божия, мудрый ты или профан.

Здесь иное видеть можем мы: Влип семит. Шерше ля фам.

Богу он другому кланялся, звался тот Ваал-Фегор.

Гнев Господень на Израиля опустился как топор

За дела его постельные и языческий позор.

Посещает Моисея вновь Иегова-прокурор,

Говорит: «Своих начальников от народа собери,

Заключи в мешки их, в спальники, те кули на фонари

Ты повесь (по тексту) Господу перед солнцем… (Я не смог

Здесь понять — всех вешать посветлу или солнце — это Бог?

Мандарин китайский солнышком для народа пребывал,

Иегова же на большее в Книге книг претендовал.

Взгляд свой вперив исподлобья, Он над людьми вершил Свой суд,

Дабы Господа подобию соответствовала суть

Рядового, но в неверии заплутавшего сынка…

А мешков для исполнении хватит там наверняка.

Я ж иначе как судилищем сей не назову процесс.

Бог еврейский — это силища, всех загнал под свой навес,

Лавры Сущего в известности узурпировать сумел.

Для Него все наши мерзости — местничковый беспредел.

А насилие с бездушием — привилегии глупцов.

Не одна страна разрушена без сионских мудрецов.

Впрочем, есть иные мнения, даже если и не зря

Те сомненья — тем не менее, нам они до фонаря…

К слову о самодержавии. Всё тип-топ и вдруг возьми,

Рухни… Кто кричал: За здравие! — тот царю и подкузьмил.

Сталин к нелюдям отечества благодушие явил,

На крови и не без нечисти вновь державу возродил.

Лишь Хрущёв от дел содеянных вдруг раскаяться решил

И весьма самонадеянно всё на Сталина свалил.

Всенародное признание выставил как личный культ,

Сам, судить по описаниям, властолюбец и куркуль.

Мне призвать Генсеков хочется за себя лишь отвечать,

Партия — ещё не общество, а десятая лишь часть,

Не могу сказать, что лучшая, даже та, что власть взяла…

С кобелём хоть век промучайся — не отмоешь добела.

Все одним мы мирром мазаны, у страны один синдром -

Обречённость метастазами поразила каждый дом.

Тьмы Гражданской апокалипсис не окончился с войной.

Перед кем, простите, каяться, должен православный мой?

Вешать всех инакобожников Иегова бросил клич.

А расстреливать заложников — это наш уже Ильич.

Библии происхождение неизвестное таит.

Много раз свои суждения в Книгу вписывал левит.

Для одних — то Книга Божия, для других Писанье — бред.

Первым я отвечу — может быть, а другим конкретно — нет.

Здоровеет человечество, но болеет человек

Головою и не лечится в окружении калек.

Расхожденье точек зрения — наш духовный капитал.

Шизофреник от рождения тот, кто Библию верстал -

До того иные ценности вплетены в ней на века.

Здесь, с позиций современности, многих авторов рука.

Для схоластики губителем в Книге Бенедикт Барух

Отыскал двух составителей, отделил котлет от мух,

Авторство подверг сомнению Моисея одного,

Проявил избыток рвения докопаться до основ,

Развернуть пытался фантики… Будь ты хоть Спиноза сам,

Настучат тебе догматики по сусалам и мослам.

Бенедикт тогда раввинами был в неверье уличён,

Из общины его выгнали. Разобраться, что по чём,

Не имел он полномочия… За строптивый слишком дух,

За пытливый ум и прочее пострадал тогда Барух).

Мы ж опять вернёмся к Сущему, что начальников честил.

Он приказ, преступный в сущности, Моисею разъяснил.

(Чуть картава, как мне слышится, но зато не в бровь, а в глаз

Речь та, волею Всевышнего, в чём-то будет и про нас.

Ей особое звучание придадут для подлецов

Катехизис от Нечаева, Протоколы мудрецов).

«Как повесишь в роли крайнего два десятка воевод,

Отвратится от Израиля ярость гнева Моего.

Свой наказ я дал Иакову, "лучше всех" евреям стать,

А они блудят по-всякому, кобелям худым под стать.

Мало им, охочим пуделям свадьб собачьих у межи.

Так они козлы задумали — Ваал-Фегору служить.

На чужих богов горбатиться мы не будем, господа.

И режим прогнивший, батенька, свергнем раз и навсегда.

Не убий! — В Писанье сказано с добавленьем "Аз воздам!".

Сущность в людях буржуазную исправлять придётся нам».

Методы того лечения Моисей хотел смягчить:

«Убивать лишь за влечение могут только палачи

Те, кто жалости не ведают. Милосерден Сущий Бог.

Убивать на месте следует лишь застигнутых врасплох

При грехе блудопадения». (От паскуднейших утех

У меня в мозгах смещение — что первичней блуд иль грех?

Близнецы они по внешности, кто верней определит:

Блуд ли формирует грешницу или грешница блудит?

Времена, они ж меняются точно правила в игре.

То, что блудом называлось встарь, нынче доблесть, а не грех.

«Окна»* со своими дурами, их ведущий, секс-маньяк,

Пошлостью своей гламурною развращают молодняк.

Шлют детей в «Дома» публичные сутенёры от ТиВи,

За бабло своё цинично всем заявляя «се ля ви».

Опорочили Распутина ради публики у касс…

Расспросить кого б про Путина, где хранит приставку Рас?

У гимнасток, алкоголиков — интернет даёт совет,

Мне же в Сеть с её помойкою лезть нужды особой нет.

Блуд — понятие не новое, секс приятен… Что с того?

Понимаю Иегову я, возмущение Его.

Племенного Бога методы как бы я ни осуждал,

Но с ублюдками отпетыми точно также б поступал.

Шпилем шуточки скабрезные искололи все бока

Господу… Друзья болезные с ТНТ и с ТНК,

Тем, что пошлости гундосите, извращенцы всех мастей,

В жертву Молоху приносите своих собственных детей.

Вам жрецам от порнографии слово Господа — тоска,

А напрасно… вас вне графика первых будут опускать

Черти в ад, в кипящем допоздна будет вам не до любви

К извращеньям… Будет воздано вам за пошлость на ТиВи.)

Иегова заповедует в чистоте держать кровать…

Далее по тексту следует, что пристало убивать

Лишь того, кто ради женщины партбилет свой положил,

В смысле том, что был замечен, как Ваал-Фегору служил.

Фегор моавитским идолом был. Когда там служба шла,

Не стеснялись девы скидывать всё, в чём мама родила

Оставались и резвились так, что оглоблей не унять,

А во что гульба та выльется девам было наплевать.

Напивались до беспамятства с мужиками с дальних мест,

То ли с гендерного равенства, то ли выразить протест

Свой хотели. Славно выпивши, на метёлках воспарят…

А случался если выкидыш, был на то другой обряд -

К Ваал-Фегору и Молоху плод любви снесут тайком

(Честь не сохранившей смолоду отрыгнётся молоком)…

Некто из сынов Израиля женщину привёл на двор.

(Лучше бы привёл татарина, не забудем — в стане мор.

Это не мои фантазии. где с экрана льётся грязь,

Разговор о наказании Иеговы в самый раз.

Сексуальной революции плод запретный съест юнец,

Без спасительной поллюции сын приблизит свой конец.

Третьей стадии не лечится сифилис из злачных мест.

Только «Секс с Анфисой Чеховой»** самый безопасный секс.)

Говоря про аморальное, мы продолжим разговор.

Некто из сынов Израиля женщину привёл на двор.

Мадианитянку Хазвою звали… В доме карантин,

Мужики покрылись язвами, а он блудствует, кретин.

Имечко у ней нехилое, а за именем ведь дух

Притаился… (Хазва милая — как-то не ласкает слух.)

Все у Скинии собрания плачут, чтоб задобрить Дух,

Но до Бога не рыдания вверх идут, а этих двух

Охи, вздохи, придыхания, то ли чмок, а то ли всхлип.

Сын свою шершеляфамию отыскал и с нею влип.

Финеес, что Аарона внук, взял копьё и в спальню внёс,

Мненье выразил народное — наказать за блуд всерьёз.

Как трактуется в Писании, он не то, чтобы убил -

Действие свершил сакральное Финеес по мере сил.

Прошмыгнул вблизи охранников, улучил удобный миг,

На одно копьё охальников нанизал он, как шашлык.

Не убий! Запомнил с детства он, как Господь его учил,

Победил зло блудодействия, не убил, а замочил.

Поразил сын в чрево Хазвочку, тем свершил святую месть.

Не успела эта язвочка слово мама произнесть.

На одну иголку с бабочкой был нанизан бабычар…

Пика стала выручалочкой от шершеляфамных чар.

Прекратилось поражение у Израиля сынов,

Покраснение и жжение — чист волосяной покров.

А до этого мгновения им не удалось спасти

От паскудной эпидемии тысяч больше двадцати.

Точным быть — двадцать четыре аж тысячи ушло больных,

Кто с огня святого тырили мясо для богов чужих.

Моисею вновь привиделось — Иегова говорил,

Что внук Аарона Финеес ярость Бога отвратил.

За болезни от сношения пощадил сынов Отец,

В кровь добавил для спасения белых кровяных телец.

Но от микробиологии получив иммунитет,

Вновь пошли грешить двуногие, в довершенье прочих бед.

Иегова без усталости на мечи ковал орал,

За евреев древних шалости всем народам воздавал.

Плод любви сжигали олухи, отправляли на костёр.

Принимал их в жертву Молоху брат его Ваал-Фигор.

Детских тел нагромождения Иегова не терпел

Он младенцев избиение видеть вовсе не хотел.

Первородных лишь в Египте он поразил в единый миг.

Их к нему свозили кипами, отказался он от них.

Право на мальцов изъятие Племенной бог изменил,

Слышать прекратил проклятия, стал опять народу мил.

Осужденье в спину жалило, коротка была броня.

На левитов с содержанием Иегова променял

Право убивать всех первенцев. Из левитов клан жрецов

Создал Он, удостовериться, что сильней иных богов,

Враждовать велел с моавами и очистить их предел,

Дев распутных всей оравою экстрадировать велел.

Но сыны Его заблудшие думали наоборот,

Зря родителя не слушали, им за это попадёт.

Не родителя — радетеля за культуру и прогресс.

Не одно десятилетие гнал пророк из этих мест

То, что Богом не завещано… Но где окрик "Аз воздам!",

Там не обошлось без женщины. По сему — «Шерше ля фам!».

* «Окна» — российское ток-шоу, транслировавшееся с 2002 по 2005 год на телеканале ТНТ.

** Российская телепрограмма на ТНТ в жанре «телевизионное эротическое шоу» (2005–2009)

Главы 26–27. Моисей ищет преемника

Приказал Господь: «Исчисли годных к службе строевой,

Моисей, и без приписок! Мне представь по форме список

Кто здоровый, кто больной».

Тщательно пересчитали двадцати и выше лет.

Новых рекрутов набрали. Из того, с кем начинали -

Те далече, этих нет -

Кони двинули* в пустыне, Моисей с кем начинал…

Халев, сын Йефонниина, Иисус с ним, сын Навина, -

Только их Бог не прибрал.

(Этим двум, чей нрав неистов, место выделил в дому

Моисей, одел в батисты. Эти два милитариста

Палестину подомнут).

И сказал Бог Моисею: «На вершину Аварим

Двинься со своей постели, завершая одиссею,

Чем Господь вас одарил

Оцени. За Иорданом кисло-сладкая среда,

Молоко и мёд, фонтаны… Эту землю Ханаана

Вам вручаю, господа,

Мои милые семиты. Только зря вы сотни миль

По барханам шли с Египта. Двери вам сюда закрыты,

Как Кобзону в Израиль.

Не найти в реке вам брода, Иордан не переплыть

(Раз в семье не без уродства). Мне ж пришлось из благородства

Ваш народ кормить, поить,

Ставить вышки буровые, загонять шахтёров в клеть.

Чтоб сыны Мои не ныли, Мы водицы им добыли,

А вода — она ж не нефть.

С ней на бирже не разжиться, сколько б в воду ни вложил.

Я ж помимо инвестиций с вами в спорах за водицу

Уйму времени убил».

Моисей, душой болея за удачный дел исход,

Бога стал просить скорее подыскать ему еврея,

Кто возглавил бы поход:

«Бог наш духов всякой плоти, человека отыщи,

Чтоб при всей своей заботе был с народом, а не против,

Больше прочих не тащил.

Ибо общество Господне — те же овцы у воды,

Им при дальнем переходе к миру, к равенству, к свободе

Нужен пастырь-поводырь.

О своём народе плачу, сорок лет кого водил.

Без харизмы нет удачи. Новый срок мне не назначишь,

Так приемника найди».

Свято место не бывает пусто, Иисус Навин

Как наследный принц гуляет, Моисея почитает,

Иегову не гневит.

Как под знаменем Рейхстага (это после, а пока)

В скинии ареопага сыну этому присягу

Принимать наверняка.

В благовонии угарном будет свыше ждать совет,

Со священником на пару вопрошать с Елеазаром

Кого трогать, кого нет,

Совершить ли сыну действо по захвату — вот вопрос,

Потерять ведь можно пейсы… (Жить с арабами в соседстве

Мирно мог один Христос.

На Ирак не клал он лапу, не форсировал он вброд

Иордан, девиц не лапал, может, потому что папа

У него не скотовод).

«Лучше всех» — они ж герои — Иегова учит их

С боем захватить чужое. Что евреи, что ковбои -

Много общего у них.

Контингент, где не просили, им вводить — у них в чести.

Иисусу (не Мессии, а Навину) от насилий

Палестину не спасти.

Весь обставит блокпостами Ханаан тот господин,

А чему он будет знамя мы подробнее узнаем

В Книге "Иисус Навин".

* Двинуть кони — выражение появилось, судя по всему, в среде криминалистов. Когда человека сбивает на большой скорости машина, то у криминалистов есть примета — если у погибшего человека от удара слетела обувь, то значит, он погиб. Так постепенно про погибшего стали говорить «коньки отбросил». Именно от этого выражения позже появилось и «кони двинуть» с таким же значением — умереть. «Коньки» были сокращены до созвучного «кони», а «отбросить» заменены на «двинуть».

Главы 28–29. Про котика

Я с позиции безбожника на любой смотрю обряд.

Делай, что тебе положено, нам с амвона говорят.

Сдержит нас от безобразия строгих действий ритуал,

От избыточной фантазии здесь никто не умирал.

Ритуальным строгим действием лишь святой авторитет

Нас спасёт от мракобесия и сопутствующих бед.

На питание и прочее Иегова очень строг.

Запрещал есть, что испорчено, от чего котёнок сдох.

(Не дождавшись разговения, люди ели всё подряд,

То, с чего шли отравления, люди больше не едят.

Так слагаются обычаи. А могли б перетерпеть…

Что для русского привычное, для семита будет смерть.

Взяли раз в лаборатории мужики древесный спирт.

Пить — не пить, ругались, спорили. Мненье было — взаперти

Их завлаб сменил название, переклеил надпись гад,

Чтоб народ шёл на собрание, а не пил ректификат.

Знал начальник, что находчивый предприимчивый народ,

Как ребёнок неиспорченный, ту бутылку украдёт

И накаркал. Лишь за двери он отлучился на обед -

Мужики на кости с черепом смотрят как на новый брэнд.

Спорили как одержимые, этикетка так, пустяк:

Той бутылки содержимое — спирт очищенный, нештяк.

Как проверить? Кто отважится и другим подаст пример

Победителем окажется иль ослепнет как Гомер?

На беду или на радость всем Васька выплыл в тот момент.

Влили в рот коту той гадости, провели эксперимент -

Посмотреть не окочурится ль этот кот за пять минут?

А котяра сладко жмурится, ждёт, когда ещё нальют.

Обмануть хотел с метилостью всех начальник, но увы.

Этот спирт, по божьей милости, оказался питьевым.

Мужики за жизнь базарили, потеряли кружкам счёт

И решили, как Гагарину, накатить коту ещё,

Ваське слаще пусть мурлычется. Замочили в миске хлеб.

Кот же мордой мимо тычется, не иначе как ослеп.

Шёл походкою нетвёрдою, а ведь бегал словно псих,

Поводил котяра мордою, повалился и затих.

Слепота, оцепенение, не случайно кот ослаб…

Хмель прошёл в одно мгновение — Не обманывал завлаб!

На последнем издыхании кто-то вспомнил про ноль три*,

Где раз тридцать промывания им вливали до зари.

Пили спирт они стаканами, здесь на вёдра перешли.

Два студента вверх ногами их ночь держали, но спасли.

Утром на работу топают, где готов уж некролог.

Их встречает чуть потрёпанный кот зараза, чтоб он сдох.

Не ослеп, глазами зыркает, где чего бы зацепить,

Возле ног своим мурлыканьем просит гад опохмелить.

Изумленье, брань истошная, хохот, но уже потом.

Череп на бутылке брошенной умирает над котом.

Если завтра с той же надписью спирт отыщется, в момент

Мужики с котярой Ваською повторят эксперимент.

Так слагаются обычаи. А могли б перетерпеть…

Что для русского привычное, для семита будет смерть).

В части жертвоприношения Иегова всех ловчей.

Всякой живности сожжение расписал до мелочей:

Что, когда, в какой обители на каком огне сжигать -

Чтобы было чем служителям время праздное занять.

Что в ноздрях Его щекочется пусть останется при Нём.

Все агнцы, тельцы и прочее а горите вы огнём.

Только котиков приветливых не сжигайте до углей.

С этой тварью безответною жизнь проходит веселей.

* 03 — телефон скорой помощи

Глава 30. Про обеты и клятвы

Если кто про Иегову поклянётся, даст зарок -

Данное пусть держит слово. Взыщет Бог с того сурово,

Обещал кто и не смог.

Слово с уст, как из темницы, прочь порхнуло воробьём.

Ну, а если та синица к Иегове устремится,

Стать ей точно журавлём.

Чем сильнее притязанья, тем серьёзнее зарок

На большие испытанья, на скитанья и страданья

Себя клятвенник обрёк.

Если женщина даст Богу слово в юности своей

Оставаться недотрогой и дорожкою пологой

Не ходить за сто рублей -

Тот обет лишь состоится если праведный отец

В знак согласия с девицей промолчит, не станет злиться,

Не напьётся, наконец.

Дней постылых вереница в синий спрячется чулок.

Ну, а если грех случится — согрешившую девицу

Призовёт к ответу Бог.

Если дочери обеты и зароки запретит

Умный папа и при этом согрешит та дщерь с Ахмедом -

То Господь её простит

И не станет придираться, что обет попрал отец.

Юной дочке зарекаться непорочною остаться

Пожелает лишь скопец.

Знает наш Отец вселенский — никому не совладать

Со своей природой женской… Так зачем обманом детским

Жизнь себе обременять?

Замуж милочка попала. Паутина брачных уз

Клятвой верности связала, слово, что жена сказала,

Сорвалось с прекрасных уст -

Муж услышал. А услышав если промолчал глава

Дома, где они под крышей свадьбу отыграли пышно -

Выполнять ей те слова.

Все обеты состоятся, если знал про них тот муж,

Не кричал, не возмущался, за предметы не хватался,

А лежал, объевшись груш.

Глупость от жены услышав, если муж сдержать свой гнев

Не сумел, за рамки вышел — то помог ему Всевышний

Обоснованно вполне.

В дури той не виноватый, дабы парень не погиб,

Бог возьмёт зарок обратно и мужскою доминантой

Женский выправит загиб.

Впредь супружескому счастью помешать не сможет бзик

Бабский. Как бывает часто, все обеты в одночасье

Оборвёт крутой мужик.

Вот вдове иль разведённой на замке свой рот держать

Надо, в принцип возведённый ей зарок, как обделённой,

Подобает уважать.

Жить скромней лишенке нужно, породнившейся с бедой.

Ведь когда иной недужной можно грех свалить на мужа -

Ей же мыкаться одной.

Мир спасая от неправды, про зарок сказал левит:

Дав зарок иная Клава не добавит мужу славы,

Только Бога прогневит.

Даже в случаях особых не спеши держать пари,

Уподобясь твердолобым. Слово "никогда" с апломбом

Никогда не говори.

Глава 31. Как это действо расценит Минюст?

Мадианитяне, за что уж не ведаю

Так взъелся на вас, за какие дела

Господь племенной, что такого вы сделали,

Раз кровь в нём вскипела (когда бы была)?

«Отмсти — Моисею сказал тёмной ночью Он -

За всех Израиля любимых сынов,

С дороги истории сбрось на обочину

Тех, кто не читает основы основ -

Талмуд и Галаху. Девиц нашей нации

К чайлдфри* призывает Фигор-Вельзевул,

Который абортом и стерилизацией

На деторожденья процесс посягнул.

Отмсти Мадиаму руками не слабыми.

Всех израильтян, как солдатская вошь.

Достанут они, когда станут арабами.

К народу потом твоему отойдёшь».

Войска Моисей обеспечил провизией,

Врагу отомстить дал приказ — в стремена!

Всего снарядил он четыре дивизии,

Но силу большую по тем временам.

По тысяче он от колен всех Израйлевых

Послал на войну. С пикой наперевес

(Той самой, что Хазву пришпилил) с Чапаевым

В бой Фурманов вёл — политрук Финеес.

Взял всю атрибутику для наущения

Врагов поражать. Финеес-грамотей

Сосуды святые нёс для очищения

От крови старух, стариков и детей.

(При сыне известного первосвященника,

Совсем как у нас, был там Первый отдел,

Знакомый для многих моих современников,

Оставивший лучших людей не у дел).

В войне с Мадиамом всех пола мужицкого

Убили сыны, вместе с ними царей

Числом целых пять. (Как не тесно ужиться им

Всем было на том Мадиамском дворе?)

В числе тех царей не увидел я Валака,

Зато был мечом поражён Валаам,

Пророк, что с послами в края те пожаловал

Проклясть Израиль, хоть евреем был сам.

В руках Провидения жалкой игрушкою

Стал всех проклинавший пророк Валаам.

Напрасно ослицу свою не послушал он,

Мудрей прозорливца скотина была.

Идти не хотела и делала правильно,

Ещё бы — предстал пред ней ангел с мечом.

В сомнениях тайных, что племя сакральное,

Пророк оказался тогда уличён.

Евреев клеймить под фанеру нацелился,

Рубил Валаам на проклятьях бабло.

Понять, что иные случаются ценности,

Вмешательство Центра ему помогло.

По Божьему слову дал благословение

Сынам Израиля чинить беспредел,

Но сам был убит по недоразумению,

Когда от своих убежать не сумел.

Есть версия, правда, загнулся в остроге он.

Вокруг контрразведка шерстила не зря.

Послами пророк оказался оболганным,

Что, дескать, за мзду проклинал всех подряд.

В Генштаб, не иначе, ту дезу подбросили.

Попался на удочку сам Моисей.

Раз мёртв Валаам — можно только хорошее

Иль просто молчать… Но с каких новостей

В досье на пророка вдруг вспыли подробности,

Что женщин к разврату склонял Валаам?

Чужой средь своих он погиб не от робости,

Ему воздалось по его же делам.

(Когда генерал Моисеевы действия

С Христовыми путает — это предел.

В Генштабе страны с информацией бедствие,

Почистить пора контрразведки отдел).

Сыны Израиля сожгли всё до выгона,

Разгром учинив над заклятым врагом,

Всех жён Мадиамских, детей их замызганных

В полон увели, прихватив со скотом.

Князей сановитых разграбив имения,

Часы прихватили от Павла Буре,

В хлеву разместили то приобретение,

К стене приторочив на скотном дворе.

Добычею пленных доставили к обществу

Сдать в рабство, на всех поделить без помех.

Но вместо того, чтоб сынам воздать почести,

Честить начал их за содеянный грех

Главком Моисей: «Зачем женщин оставили

В живых и детей? Захламили обоз.

И где в нашем стане найти всем пристанище?»

(Так встал в полный рост о Гулаге вопрос,

В котором, согласно преданию устному,

Пророк Валаам первым в нём побывал.

На связь выходящего с Алексом Юстаса

Еврей контрразведчик запеленговал

И сдал куда надо. Пророк из Двуречия

В Гестапо был взят прямо с шифром в руке,

Где смерть свою принял вконец изувеченный

За связь с неарийской радисткою Кэт.

А если без домыслов — неоднозначности

Снимаются просто: Пророк Валаам

Был в действиях столько раз переиначенным,

Как было угодно писавшим жрецам.

Сначала с ослицей провидца подставили,

Израиль прославить велели затем,

А то, как погиб он зачем-то оставили,

Тем самым на нацию бросили тень.

Он их восхвалял, а сыны его грохнули.

Когда убивали его на дворе,

Чужой средь своих, как стукач перед ВОХРами,

Он бил себя в грудь, что он тоже еврей.

(Спиноза читал фолианты не наскоро,

Сужденья осмелился высказать вслух.

Как минимум двух в Пятикнижии авторов

Тогда отыскал незабвенный Барух).

* * *

Сплошное идёт нарушенье заветов

По Слову (отнюдь не с программы «Вестей»).

И кто больше всех отличился при этом?

Ни много, ни мало, как сам Моисей.

Возможно, что стар стал, за кучу отличий

В отставку Господь его не отпустил.

(Так Ленин разбитый, больной, параличный

Страну продолжал к коммунизму вести).

Не быть голословным, как не был ни разу,

Для всех кто с Писанием плохо знаком

Приказ Моисея при крайнем маразме

Позволю себе привести целиком:

«Итак, выправлять положение нужно.

Мужского всех пола убейте детей

И женщин, познавших законного мужа,

Да хоть незаконного — тоже убей!

А девочек всех, что ещё не познали

Мужей необрезанных крайнюю плоть,

В живых для себя оставляйте. Едва ли

За действие это осудит Господь».

(Учебник судебной взяв психиатрии

Нашёл объяснение: Психики сбой

Приводит все фобии к педофилии,

А случай запущен — к болезни иной.

Умом может тронуться даже священник,

Тогда не помогут ни посох, ни пост,

От психики сбоя, подкорки смещенья

Избавит несчастного только погост.

Не всяким провидцам привратники двери

Откроют на небо, как жизни итог.

Свобода сужденья, что хуже неверья -

Пятно осужденья на авторе строк,

На мне, заглянувшем на кухню Писанья.

Для многих адептов святое оно

По смыслу, по духу и даже названью,

В чём мне убедиться ещё суждено.

И я в Книге Книг тайну жизни узнаю,

Мне путь к ней укажут Святые отцы,

Пока же с лучиной по строчкам блуждаю,

По тем, что когда-то сверстали жрецы,

Сыны Иудеи. Прозрею покуда,

На веру беру, что сказал их раввин,

Брожу по завалам, язычества грудам,

Хожу верхоглядом, а ноги в крови.

Сыны по приказу мальцов перебили

И женщин, познавших соитий искус,

А девственниц всех меж собой поделили…

Как действие это расценит Минюст?)

* Чайлдфри (англ. childfree — свободный от детей) — отказ от деторождения.

Глава 32. Гады и Рувимы застолбили свой удел

У сынов Рувима и потомков Гада

Стад было побольше чем синюх в пивной.

Даже раздражало, что чужое стадо

О твою ограду чешется спиной.

А земля Иазер и земля Галаад -

Место идеально годное для стад.

Никуда отсюда двигаться не надо,

Кабы за спиною не заградотряд.

Если посредине этого раздолья

Кто-то из левитов в спину штык упрёт,

Со своим обозом волею-неволей

Будешь всем кагалом двигаться вперёд.

Невозможно вечно пребывать в походе,

Снять шинель охота, выстирать штаны.

Если на востоке хороши угодья

То зачем нам запад, думали сыны

Гада и Рувима. Славные ребята

Заявили: — ша нам двигаться куда б т…,

И с такою просьбой завалились как-то

Прямо к Моисею в Генеральный штаб

И сказали просто: «Слушай, Рокоссовский,

Дай нам эти земли, подпиши указ,

Пусть пасутся мирно наши козы, овцы,

Иордан форсируй как-нибудь без нас».

Моисей на это говорил с обидой:

«Ваша хата с края, так вас понимать?

Иерусалима не нужны вам виды,

Кто же слово Божье будет выполнять?

Судя по настрою, вас волнует слабо

Где ковчег завета обретёт покой -

На земле туземцев, будущих арабов

Или, может статься, в стороне другой

Там, где Лёва Троцкий, Ленин и Бухарин

По стране запустят красных петухов…

Вам не отмахнуться от всемирной гари,

Что несут масоны с глубины веков.

Пока ваши братья, кровью истекая,

Будут для баланса пить чужую кровь,

Как-то недостойно, хлеб в вино макая,

Прятаться от службы в стойле для коров.

Вы ж от дел геройских трусостью подобной

Сердце отвратите тех, кто духом смел.

Иегова гневный (я сказал бы злобный)

Сорок лет в пустыне нас не зря имел.

Я про ваши души с Ним не раз встречался,

Умолить пытался. Бог не умолим.

За сынов в досаде Аарон скончался,

Мне же не увидеть Иерусалим.

Род один закончен. Грешников отродье

К Иордану вышло (где его не ждут).

И сегодня ваше, но не благородье,

Моя хата с края, учинило бунт.

Что потом случится, предсказать несложно,

Ураган Господень вам не отменить.

Чтоб враги боялись, Иегова сможет

С лёгкою душою и своим ввалить.

Наказаньем с неба ветер плюнет гневно

Не дождём — слюною, липкой словно мёд,

В одну кучу склеит города, деревни,

Вашу хату с краю первою сметёт.

Снова по барханам побредут верблюды,

Прихватив с собою весь народец сей…

Если Божье слово позабудут люди,

Что им Иегова?» — молвил Моисей.

Настоящий лидер, всю свою харизму

Он на пользу дела обратил, весь пыл,

Сжал в кулак, ударил по сепаратизму

И с Господней волей фронду отвратил.

Гады и Рувимы вышли из Генштаба,

Покорять готовы новые миры:

«Сами в авангарде мы пойдём. Арабы

На себе узнают наши топоры.

Первыми сегодня мы вооружимся,

Для Израильтян сей завоюем край,

Всем им по квартире выделим в столице,

Сами в коммунальный свой уйдём сарай,

В смысле, что вернёмся до своих Аксиний,

Покорив туземцев, кончим наш поход.

Здесь до Иордана земли Палестины

Охранять мы будем от восточных орд.

Всех переселенцев в землях Ханаана

Разместим достойно, а всему итог -

Вдоль реки великой (речь об Иордане)

Станет иудейским запад и восток».

На таких условьях, Моисей был гибок,

Разрешил евреям смело города

Грабить Галаада, где они смогли бы

За собой оставить землю навсегда.

На совет собрался он с Елеазаром,

С Иисус Навином с тем, кто Ханаан

С миссией великой осветит пожаром,

Перейдя с востока реку Иордан.

На совете этом тайную депешу

Вынесли совместно: «Землю Галаад

На таких условьях отдаём мы к лешим

Гадам и Рувимам, а заградотряд

Переводим спешно мы в другое место

Вылечить штыками новый геморрой -

С девственниц Моава выросли невесты,

Подорвали очень боевой настрой

У сынов-пришельцев. Там где женщин путы

На пути героев, что для птиц силки,

Как бы не осели наши баламуты,

До обетованной не дойдя реки.

Им дурным примером Гады и Рувимы.

Всех их поголовно ставим под ружьё,

Пусть они вернутся целы-невредимы,

Мы все их заслуги к делу подошьём.

Ну, а если эти Гады-скотоводы

Не вооружатся — перекроем кран,

Жён, детей с их скарбом кинем на подводы

И на Ханаан их, как на Магадан».

От таких условий Гад не отказался,

С дарственной как с зайцем взмыл семит-орёл.

Иордан восточный, край приватизаций,

Нового владельца с неба приобрёл.

Так сыны Рувима и потомки Гада

Первыми забили за собою куш.

(А случись в России, так ещё в награду

Им бы приписали штук по двести душ

Крепостных до кучи наших чукчей тёмных,

Что обосновались за Большой рекой.

Раб кто подневольный, кто холуй наёмный,

Разницы меж ними нет здесь никакой).

Глава 33. До такого сам Аттила не дошёл. Дуглас Рид

Был известен, не сидел на зоне

Дуглас Рид, но тронул сионизм,

Книгу написал «Спор о Сионе»,

Сразу оказался неугоден

И как шарик сдулся и повис.

Что писал — печатать запретили,

Что издал — с развалов всех тайком

Глубоко в загашники спустили,

Хорошо ещё, что не убили

Иль не сдали в сумасшедший дом.

На единобожия истоки

Он взглянул глазами Гюльчатай,

Девушки свободного Востока,

В своей книге отразил эпоху,

Я без паранджи её читал.

Прочие враги иудаизма

Говорят: пленение и шмон

Иеговы — это только призрак,

Но не коммунизма — бандитизма,

Возведённый в норму и закон.

Ничего похожего в природе

Не было. Израильских племён

Не сложилось, чтобы о народе

Речь вести, тем более Исходе.

Не держал евреев фараон.

На границе не было заслонов,

Кочевые эти «Хабиру»

Те ж евреи, но во время оно

В Ханаан далёкий с Вавилона

Пёрли, словно в чёрную дыру.

Иерусалимский губернатор

На пришельцев тех метал икру,

Убежать готов был в Улан-Батор;

«Сей земли я больше не куратор -

Всё опустошили Хабиру».

О какой земле обетованной

Тогда можно было говорить?

Разве что верблюдов караваны,

Шедших по жаре в чужие страны,

Дозволялось данью обложить.

Доктор сионист Иосиф Кастейн

Говорил о том в своих трудах:

«Приукрасить Моисей был мастер.

Но ужастик этот и блокбастер

Исполняли люди не за страх».

Политической, считай, программой

Ветхий был Завет для тех времён.

Сионисты возводили храмы,

Среди них наипервейший самый

Заложил премудрый Соломон.

Говорят, существованье спорно

Даже Моисея самого.

Но для тех, кто верует упорно,

Моисей, стоящий на платформе,

Миф или реальность — что с того?

VIP-персоны получили ксиву,

Застолбили лучшие места,

На курьерском едут в Палестину…

Революции локомотивы -

По земле несутся неспроста.

В Книге книг фальсификатор ловкий

Им сверстал в истории маршрут,

Расписал все станы, остановки,

Пункты сборов, стойбища, зимовки.

Чем-то раздосадован, тот плут

От себя добавил, не краснея,

Ненависти мощную струю…

Завершая эту одиссею

На одной платформе с Моисеем

Я ещё немного постою.

Там, где раньше жили моавиты,

За сто вёрст до Иордана вод,

Иегова голосом сердитым

Наставления давал семитам,

Как закончить славный их поход:

«С вами говорит Господь-ревнитель.

В Ханаан войдёте вы едва,

Прочь аборигенов прогоните,

Капища неверных разорите,

Мерзких плясок прекратите гвалт,

Всех божков литых изображенья

Истребите. А в награду вам

Отдаю угодья во владенье.

Бросьте жребий новые именья

Честно разделить по племенам,

Каждому колену по уделу.

А туземцев прочь гоните всех

От себя. Когда же ближе к телу

Вас блудница местная пригрела -

Откажитесь от срамных утех.

Все, кого вы просто отселили,

Не убили, из далёких мест

В дом вернутся, где когда-то жили,

И загадят ваш уже цивильный

Еврообустроенный подъезд.

Из того, что раньше вы, тетери,

На чужих не опустили плеть

(В смысле меч, чего здесь лицемерить),

Станут чужаки вас гнать за двери

И теснить вас будут на земле,

Станут тернами, для глаз соринкой

Те аборигены-киргуду.

Жить вам с ними, что плясать лезгинку

С иглами с боков и у ширинки.

Под чужую дёргаться дуду

Вам весь век, коль духу не хватило

Поголовно всех пустить в расход,

Проявить этническую силу.

(До такого даже сам Аттила

Не дошёл, хоть с детства был урод).

Умирать вам, хлюпикам, от жажды

У великой выдастся реки.

Не скинхед я, но сорвусь однажды,

И от сажи свой народ отмажу,

Вам же лишь скажу: Эх, слабаки.

Не мечом вам проходить по лицам,

А давить угри, прыщи считать»…

Племенной Господь вам не девица,

Кто не верит, сам пусть убедится -

В главах тридцать три и тридцать пять.

Глава 34. Города-убежища

До того как перейти границы,

На чужие выйти берега,

Не скрывали главари амбиций

На обетованной поселиться,

Шкуру неубитого врага

Поделили. Не обидеть ближних

Собрались евреи поутру,

Чтобы на вопрос — а я что рыжий? -

Каждому землицы отчекрыжить,

От тех мест, где раньше Хабиру

Обитали, но не удержали

Этот край и съехали с тех мест,

Где их обижали, унижали.

А теперь перед броском кинжальным

Их потомки собраны на съезд

Всех евреев, жаждущих реванша.

Всех старшин пророк созвать велел

С целью пересмотра дел вчерашних,

На повестке дня раздача пашен,

Палестины чёрный передел.

Каждый демократ-одномандатник

От колена получил мандат,

И вопрос решился не приватно -

По гектару пастбища на брата

Получил семитский демократ.

Лидеры племён в землянке тесной

Свой совет держали в блиндаже

Землю всем раздать по интересу…

А Рувима с Гадом морда треснет,

Эти отоварены уже.

Про левитов тоже не забыли,

Дали во владенье города,

Каждый город полем окружили,

Чтоб левиты жили не тужили,

В тех полях гуляли иногда,

Скот пасли, вверх подобравши рясу.

Но совсем иной труд возложил

Иегова на левитов касту -

В тонусе держать народ мордастый

И следить, чтоб лучше прочих жил.

По завоеванью Ханаана

Станет очень вспыльчивым народ

И, конечно, поздно или рано

За овцу какую иль барана

Кто-нибудь кого-нибудь убьёт.

Хорошо, когда убьёт нарочно.

Без труда убийцу осудить

Будет можно, праздник приурочить,

Вывести виновного на площадь

И камнями до смерти забить.

А представьте, что иной мокрушник,

Ранее за зверства не судим,

Неумышленно кого задушит,

Вот такой окажется двурушник -

Что тогда прикажешь делать с ним?

Вспомнил Моисей, как от погони

В Мадиамской прятался глуши.

Речь здесь — не о самообороне.

Ведь умышленно тогда, мы помним,

Отрок египтянина пришил.

Не повесили его на рее

Как пирата, не свели в острог,

Не хулили — вознесли скорее.

Как освободитель всех евреев

Мог любому выписать он в рог.

С Иеговой он всегда согласен.

Мнения и здесь не разошлись.

Порешили объявить всем гласно:

Кто убьёт случайно и напрасно -

Тот всегда имеет шанс спастись

Не в глухом овраге иль в пустыне,

Где телят Макары не пасут.

Израиль на землях Палестины

Города-убежища воздвигнет,

Исключён в них будет самосуд,

Чтобы не был умерщвлен убивший

Без намеренья и злобы без,

Чей проступок глуп и неумышлен…

Да простит заблудшего Всевышний,

Даст сбежать до отведённых мест,

Где без специальной процедуры

Не убьют его средь диких трав.

Совершившему убийство сдуру

Не попортят лиходею шкуру,

Про него всю правду не узнав.

То вам не Британские законы,

Судят где за факт, а ваш мотив

Безразличен пэрам благородным.

Не в пример всем судьям с Альбиона

Иегова строг, но справедлив:

«Мстителя к изгою не пустите

Раньше чем предстанет пред судом…»

Если кто придёт к нему в обитель

С топором — зачем пришёл спросите,

Вы сперва спросите, не потом,

Когда папа за свою Джульетту

Из развратника швейцарский сыр

Сделает иль пустит на котлеты.

А что был Ромео малолетним,

Педофил поведает Шекспир.

Вломится в чертог иной повеса

И убьёт папашу в неглиже…

Что задумал он — украсть невесту

Иль убил совсем без интереса?

Как узнать, что было на душе

У того влюблённого громилы.

Раскидал прислугу как котят

И ворвался в спальню к своей милой…

А другие подберутся с тыла

И такого там наворотят.

Вроде человек в своём рассудке,

А порой такое отчудит…

Сколько инцидентов просто жутких

Было в мире от дурацких шуток,

Вам любой расскажет инвалид.

Глава 35. Убийство по недомыслию. Дядя Коля

Два дебила, на их взгляд, прикольно,

Насмотревшись с вечера «Аншлаг»,

Пошутить решили с дядей Колей

И узнать — приятно или больно,

Если гегемону вставить шланг.

Но не просто вставить, эко диво -

Воздух дать на атмосферы три…

Будет прыгать зайчиком игриво,

Пусть надутым, но зато счастливым,

Иль глаза полезут из орбит?

Тяга к знаньям обратилась в скотство -

Вставить шланг компрессорный не в рот.

То не проявление уродства

Двух садистов-извращенцев — просто

Любознательный у нас народ.

Пригласили сменщика, налили,

Обещали, мол, ещё нальём.

Всё путём, штаны чуть приспустили,

Привязали шланг, мотор включили,

По согласию, чин-чинарём.

Для научного эксперимента,

Течь убрать, рот перекрыть и нос -

Целлофан на голову клиенту…

Лишь когда попёрли экскременты,

Догадались выключить насос.

Если кто под клизмой двухведёрной

По совету доктора лежал,

Помнит, как бежал он до уборной

Извергая звуки не валторны…

Лично я тогда не добежал.

Но вернёмся снова к дяде Коле,

Он осклабился, потом потух,

Мячиком подпрыгнул волейбольным

И спустился разом не прикольно,

Испустил, как говорится, дух.

Стало в воздухе тяжеловато,

Как коллектор лопнул за углом.

Два стакана влил реаниматор,

По щекам бил и ругался матом -

Ничего в тот раз не помогло.

Недовольно загудел компрессор

(Так всегда, когда сорвётся шланг).

Дядя Коля, жертва интереса,

Замолчал, ни слова, ни бельмеса,

Лишь «козлы» застыло на губах.

Ну, ребят, как водится, судили.

Наш закон ко всем един, суров.

Расстреляли, мораторий в силе

Тогда не был и убийц косили

Без библейских чудо-городов.

Время пролетело незаметно,

В мире не убавилось проблем.

А в страну безбожников отпетых

Возвратить бы век ветхозаветный,

Их закон, он в помощь был бы всем.

Если кто-то с умыслом уронит

Вниз с балкона фикус иль предмет,

Телевизор, скажем, марки Sony

И убьёт при этом тётю Соню,

Сам потом умрёт как низкий смерд.

(Sony Corporation — один из ведущих производителей устройств и информационных продуктов)

Тётин внук, иной законный кровник

Смогут бедолагу замочить

Прям в моче, когда найдут коровник…

Встал вопрос — а может ли любовник

За подругу кровно отомстить?

Убивать за женщину пристало,

Если та приходится сестрой.

(На любовника надежды мало.

Чтоб на вас с балкона не упало,

Не родитесь девки сиротой).

Если же убийца за пределы

Города уйдёт, куда сбежал

От возмездия — какое дело

Вдруг случилось или так приспело -

Он нарваться может на кинжал.

А убьет когда убийцу мститель

За пределом городской стены -

Нет на нём вины кровопролитья.

Подтвердит любой вам долгожитель -

Не бывает мести без вины.

В городе-убежище при сраме

Неумышленник пускай живёт,

Ждёт пока священник главный самый

Не умрёт. Домой сынок до мамы

После смерти Папы попадёт.

А дожить до смерти не случится -

Дай Бог Папе долгие года -

Это значит, сыну возвратиться,

Смыть позор за глупое убийство

Уж не доведётся никогда.

А дожил — обязан возвратиться

Из тех мест изгнанья до жены.

Ну, а если там завёл девицу,

То придётся милым разлучиться

До иной без умысла вины.

Запрещает Иегова выкуп

Брать за то, чтоб возвратить назад

Беглеца, где ждёт его от пыток

Смерть за то, что был он слишком прыток,

Обвинений хватит за глаза.

Два свидетеля уже довольно.

Здесь семь раз отрежь, один отмерь.

Перепутал — не играет роли,

Обознался в темноте — тем боле,

Раз попался — так иди на смерть.

В несознанку, стало быть, играешь,

Оттого забрался в темноту,

Власть, выходит, ты не уважаешь,

От людей подробности скрываешь -

Надо было делать на свету.

Про левитов мы не будем спорить,

Кабы нам по их законам жить,

Не пришлось бы, точно, дяде Боре

Ненавистный людям мораторий

Нам на исполнение вводить.

Если в руку сын возьмёт железку,

Валенок возьмёт, а в нём утюг,

И убьет кого, да хоть стамеской -

То убийцу за поступок мерзкий

Ждёт тюрьма, а что вернее, крюк.

Там, где нож лежит у изголовья,

Невесёлое житьё-бытьё…

Землю чистит от пролитой крови

По закону, данном Иеговой,

Только кровь пролившего её.

Правда, высказал иное мненье,

Проглотив за всех кровавый ком,

Наш Христос… Иное поколенье,

Интересы разные, сужденья -

Не был Иегова с Ним знаком.

Глава 36. Завершение на невесёлой ноте

Помню я заветы Иеговы

И по пустякам не спорю с Ним.

Секс с кузиной — что в нём есть плохого?

Но с роднёй интим недопустим.

О моральном речь веду запрете,

К страсти у меня претензий нет.

Но бывают случаи, поверьте,

Когда можно плюнуть на запрет.

Если очень хочется, то можно…

Только случай здесь совсем иной.

Личный грех простить совсем не сложно,

Если интерес в нём родовой.

Что мораль не помешает выжить,

Я узнал из Книги, когда Лот

Пьяный с дочерьми лежал бесстыжий,

Но зато не прекратился род.

Не повёл себя Лот как покойник.

Преуспел в соитии старик.

Там, где нравственность в глубокой коме,

Основной там бодрствует инстинкт.

На себя грех возложили дочки,

С целью благородной род спасти

Напоили старика до точки

И благополучно понесли.

Сын одной Моав, другой — Бен-Амми.

За инцест, кровосмешенья грязь

По задуманной жрецом программе

Их народов жизнь не задалась.

Рок суровый как бельё полощет

Тот спасённый прегрешеньем род -

То моавитян портянкой мочит,

То аммонитян валками бьёт.

Дурочек прощает Иегова,

Если оказались на сносях…

Далее, но лишь с акцентом новым

Речь опять пойдёт о дочерях.

Голод и любовь — две в мире власти.

У людей желание в крови.

Если с голодухи не до страсти,

То плодиться можно без любви.

Каждому Израиля колену

На раздаче выдан был удел

В собственность и речи об обменах

Здесь не шло. Удел не беспредел,

Где чиновникам и хитрым слишком

Дан на усмотрение карт-бланш -

Под предлогом площади излишков

Родовой чертог отторгнуть наш.

Салпаада дочери оравой

Моисея вздумали спросить:

"Как быть с тем, что нам дано по праву,

Если замуж завтра выходить?

От отца надела непременно

Оторвётся значимый кусок

И прибавится к тому колену,

Где хитрее будет женишок".

(Кабы не мамона, ширли-мырли,

Был бы мой вопрос уместен тут -

Что они такие уж чувырлы,

Что свои их замуж не берут

В дом чужой, но со своим корытом

Им пройти хотелось бы и млеть?

Глубоко собака здесь зарыта,

Во всех смыслах, истина в земле.

«Род Иосифа у нас единый

И колен двенадцать по сынам,

А колоть уделы словно льдину

Из-за женщин — мало смысла нам.

Из колена одного в другое

Надо чтоб наследственный надел

Не слонялся, как мужик в вагоне,

Одного б хозяина имел -

Думал Моисей — не надо грязи,

Сделок и раздоров меж родных.

С племенем отцов наш сын обязан

Связан быть без купчих, закладных.

Не меняй границ, не будет крови».

На Руси с усобиц повелось

Строить жизнь согласно Иегове -

Род один, а вот колена врозь.

Про страны другие части тела

Даже неудобно речь вести,

До того в народе накипело,

Но про это — Боже упаси.

Чтоб не гнать их после арматурой,

Надо было сразу не пускать…

А в краю совсем ином культуры

Ссорятся свои из-за куска.

Вечно меж собой враждуют кланы,

Что делить, они найдут всегда.

Моисей, не сыпля соль на рану,

Разрулил сей казус без труда.

Салпаада он сказал дочуркам:

«Не дробите свой отцов надел,

За чужих не выходите чурок,

Нам не нужен чёрный передел.

Пребывать вам жёнами колена

Одного лишь вашего отца.

Авраама хромосомы, гены

Сохранят семитский тип лица.

Вместе с дарственной своей бумагой

Чужакам покажите вы фиг,

И в любых семейных передрягах

Ваш надел пребудет при своих».

Было мужиков тогда не густо.

Салпаада дщери в трудный миг

За детьми не бегали в капусту,

Помощь получили от своих.

В интересах клана с образиной

Кислой без надежды на любовь

Эти меркантильные кузины

Вышли за двоюродных братьёв,

За сынов дядьёв, но не бесстыжи

Оказались, дали всем понять:

Не затем мораль дана, чтоб выжить,

А важней удел не потерять.

Голод и любовь царят над миром.

Размножаться — Бога не гневить.

Но отдать приезжему квартиру -

Это дудки, даже по любви.

Прорасти в недвижимость корнями

Баобабом — так решил вопрос

Моисей. Совсем другое знамя

Нам предложит Божий сын — Христос.

Эту тему развивать не буду,

Ясен для меня её итог -

Где мамона царствует повсюду,

То при чём здесь, извините, Бог?

Иегову при Его заботе

Оставляю ненависть плодить.

На такой вот невесёлой ноте

Довелось мне Числа завершить.

Оглавление

Книга Левит. О жертвах

О чванстве

Свечение от радиации

Обещания жизни сладкой

О греховных сношениях

Кончил Левит и душа не болит

Книга Числа. Главы 1–4. Перепись. Спецотдел

Глава 5. О краже и ревности

Глава 6. Про назорейство

Главы 7-10. Институт левитов

Глава 11. Про обжорство

Главы 13–14. Земля плохих урусов. Аморреи с Костромы

Глава 15. По субботам не кради!

Глава 16. Бунт и его подавление

Глава 17. Облучение жезлов

Глава 18. Аарон и техника безопасности

Глава 19. Рыжая телица. Плохо кончит наш на Чубайс

Глава 20. Вопль обманутого вкладчика

Глава 21. Тоже викинги нашлись

Глава 22. Валаам и его ослица

Глава 23. Валаам на связи с Юстасом

Глава 24. А ослица была прозорливее

Глава 25. Шерше ля фам и за что пострадал Спиноза

Главы 26–27. Моисей ищет преемника

Главы 28–29. Про котика

Глава 30. Про обеты и клятвы

Глава 31. Как это действо расценит Минюст?

Глава 32. Гады и Рувимы застолбили свой удел

Глава 33. До такого сам Аттила не дошёл. Дуглас Рид

Глава 34. Города-убежища

Глава 35. Убийство по недомыслию. Дядя Коля

Глава 36. Завершение на невесёлой ноте