Обучение военному делу в Средневековье. Краткий экскурс по верхам [Михаил Григорьевич Бобров] (fb2) читать онлайн

Мышык Лев Федорович Обучение военному делу в Средневековье. Краткий экскурс по верхам

Общая часть

Блог появился по результату спора о том, чем и как учили в средние века.

Не претендую на окончательную истину в данном вопросе, но оба спорщика показались мне правыми — каждый в своем. Так что в меру сил попробую дать обзорное сообщение. Поскольку спорщики закусились о воинах, то и я буду больше уделять внимания именно воинскому обучению.

Для заклепочников напоминаю еще раз: я говорю поверхностно и обзорно, без углубления в детали. Полный курс истории дается в университетах и занимает четыре года. ЧЕТЫРЕ, Карл! Я не уверен, что вы хотите это читать. Зато я уверен, что не хочу это писать.

По хрологии я считаю Средневековье от падения Рима (451 г) до открытия Америки (1492 г). Почему дата падения Рима 451 г (Каталаунская битва), а не 466 г — потому что Каталаун первая битва, где вторжение варваров остановлено не Империей, а франками — на тот момент в значительной части наследниками Рима, но уже не Римом. Мы же говорим о воинском обучении, в силу чего и разметка истории у нас по военным событиям.

Тысяча лет промежуток очень большой, и потому историки обычно делят его на Темные Века, потом собственно Средневековье, потом Высокое Средневековье, это уже перед самым Колумбом.

За тысячу лет изменилось очень многое. В начале Средневековья ЕЩЕ не везде верили в Христа: Русь крестилась в 980 году, примерно посередине интервала. Литва (под которой тогда понималась современная Беларусь, современная Литва тогда называлась Самогития и Жмудия либо Жемойтия) вообще крестилась в 1300х-1400х годах, когда Средневековье на Западе уже подошло к блистательному финалу, и там в Христа верили УЖЕ не везде, т. к. развились и прошли от расцвета к падению ереси, в частности мощная катарская (альбигойская), но много было и иных.

Географически Средневековье обычно ассоциируется с Европой. Не будем отходить от шаблона, потому что Китай отдельная статья, Япония совсем отдельная, империи Мезоамерики вообще третья, да и на Ближнем Востоке тоже имелись отличия.

Мы ведь собираемся говорить о передаче накопленного знания и культуры — а знания и культура у всех народов очень разные.

Например, Дания и Норвегия относятся к Скандинавии. Там и там были викинги. Но, в силу куда большей бедности Норвегии, норвежские викинги были голодными, злыми и очень-очень мотивированными. Тогда как датчане, жившие рядом с относительно просвещенными франками, приняли от них крещение, многое в культуре, ну и почвы в Дании тоже получше норвежских.

Швеция — самое мощное из скандинавских королевств — совсем особый путь. Недостаточно сильное, чтобы диктовать волю заморью, но и отделенное от материка Балтикой, а потому вторгнуться в него, как в Данию, нельзя.

Даже в пределах такого небольшого региона мы имеем три психологических типажа, три способа ведения хозяйства: в Норвегии, например, скот кормили рыбьими головами, за неимением травы. Коровы жрали, а если и возражали, что они-де травоядные, так кто корове право голоса давал?

Отсюда видно первое.

Нельзя вывести общее для всего средневековья правило. Абсолютно все, что я скажу или буду обсуждать, имело применение в КОНКРЕТНОЙ географической точке, в КОНКРЕТНЫЙ отрезок времени. Обобщать не следует.

Второе. Производящее хозяйство средневековья строилось полностью на мускульной силе. Ветер и вода для мельниц были не везде. Дрова за много лет бешеного развития римская Галлия в большинстве своем выжгла, древние леса раскорчевала, что и сделало возможным подсечно-огневое земледелие на расчищенных от больших пней-корней вырубках. Каменным углем тогда еще пользоваться не умели.

Итак, второе: одиночка в средние века был ничто. Силой одного человека нельзя было ни расчистить поле, ни построить дом в приемлемые сроки, ни управиться с кораблем, ни даже грабить: потому что никто не прикрывал спину. Даже попрошайничать нельзя было в одиночку, потому что спящего нищего резал всякий и любой.

Повторяю. Это очень-очень важно.

На всем протяжении Средних Веков не было понятия «Я француз», «Я русский», «Я татарин». Было так: «Я — подданный короля Карла». «Я — дворянин князя Андрея». «Я — воин хана Толубея», «Я — плотник цеха св. Андрея в Праге». Сам факт изменения этой мысли означал конец Средневековья в регионе и наступление там Нового Времени с понятием нации.

В средние века любой человек входил в какую-то группу. Либо сельскую общину, либо городской цех, либо дружину феодала. Даже сам феодал, который возглавлял дружину, уже этим самым обязывался заботиться о своих войсках и слугах: ведь это были его дополнительные руки.

Людей же в Средние Века можно было прокормить только с земли.

Итак, третье: главный ресурс Средневековья — земля.

Вот сейчас пробуем набросать картинку.

Очертим территорию Европы — мы также затрагиваем ее окраины, скажем, Северную Африку, т. к. оттуда родом некоторые христианские ученые, и Русь, т. к. Русь развивалась по европейскому виду феодализма, и только в силу проигрыша Орде восприняла восточный его вариант.

Так вот, на пространстве примерно от Волги (для заклепочников повторяю: ПРИМЕРНО) до Ирландии, мир состоит из небольших групп людей. Все эти люди конкурируют: кто за главный ресурс, территорию. Кто за вторичные ресурсы: переработку.

Повторяю еще раз.

В Средние века ты всегда ЧАСТЬ СТАИ.

Рода, сельской общины, дружины, экипажа драккара, городского цеха или просто города Нюрнберга, или замка барона такого-то.

И если твой лидер прикажет грызть землю, ты вопросов не задаешь. Кто переспрашивал, того «стрела мадьяра, ярость нормана» давно прибрала. Просто падаешь и грызешь.

И любое знание дает преимущество ТВОЕЙ стае. А потому НЕТ АБСТРАКТНОГО ЗНАНИЯ, есть только конкретные СПОСОБЫ ВЫЖИВАНИЯ для ТВОЕЙ СТАИ.

Все остальное — лишний расход ресурса.

Отсюда очень простой вывод. Чему-то можно научить не одиночку — только группу. Корпорацию. Монастырь. Цех. Отряд. Свиту.

Мы к этому еще вернемся и не раз, а пока что необходимое уточнение. На части Европы есть руины сгинувшего колосса: Римская цивилизация. Так вот, специально для для заклепочников: ВИЗАНТИЮ НЕ РАССМАТРИВАЕМ.

Византия — государство с намного более сложной экономикой, чем Европа раннего средневековья. Кроме того, Византия — прямой наследник Рима, и потому там способы передачи культуры римские, и сама эта культура римская, со значительными массами людей, которые не: «Я подданый короля/князя/хана — я римский гражданин!»

Проще говоря, Византия — НЕ ЕВРОПА. Именно по причине меньшей корпоративности и большей индивидуальности в людях.

Мы начинаем с падения Рима. Европа делится на две части: наследники Рима и дикие земли.

ПЯТЫЙ ВЕК, ВАРВАРЫ

На диких землях все просто: хозяйство примитивное, его легко начать где угодно. Болотные руды еще не выработаны, но надо то самое знание: как найти — откопать — обработать хотя бы сыродутное железо. Плуг и топор есть — будет пашня и дом.

Воинское искусство дает громадное преимущество перед сильными (слабые умерли детьми), но необученными пахарями. Крестьян еще нет: крестьянин это искаженное «христианин — хрестьянин», а варвары пока язычники. Знаний у них мало, прежде всего потому, что племя или там племенной союз могут прокормить нескольких шаманов — жрецов — друидов — филидов с учениками, но ни школу, ни академию не прокормят. Да и нужды в этом нет. Обычаи несложны, законоговоритель знает их все. В трудных ситуациях племя собирается на тинг/вече/коло и судит всем миром. А всего мира 150–250 человек, «число Данбара». За этим пределом племя уже раскалывается на части и расселяется на две деревни.

Как пахать землю, знает любой. Как валить лес, строить хижины — тоже. Дороги и мосты варвары не строят. Отголосок поверья, что стоителем мостов является дьявол, именно из тех времен и мест.

А вот ковать металл — это первое искусство средневековья, важное и непростое. Но оно востребовано не так сильно, чтобы кто-то мог оплатить и содержать школу кузнецов. Кузнец держит двух-трех учеников, семьи которых его за это кормят. Для села/замка/городка хватает. Эпоха больших городов еще не настала. Варвары не строят каменных соборов и кольцевых стен, не вставляют витражей, не имеют кукольного театра — ничего из привычного нам Средневековья с рыцарями и дамуазелями.

Кстати, о рыцарях: единственное, что нуждается в сложной традиции — воинское искусство.

Вот оно передается в пределах воинских братств, германских «комитатов». Там да, организован отбор, передача умений, имеется некий стандартный их набор, есть выпускной экзамен. И любой князь, неважно, словенский, скандинавский или немецкий, примерно представляет, чего можно ждать от выученика воинского союза. Выученики эти могут пойти в дружину князю/конунгу, как чаще всего бывает — но могут и странствовать сами собой по дикой округе. В сильно романтизированом виде процесс обучения описан в книге «Валькирия» Марии Семеновой.

За пределы братства традиция не выходит. Почему? Потому что дать противнику сведения о твоем способе ведения боя означает вручить ему право на твою жизнь.

ПЯТЫЙ ВЕК, ПОСТ-РИМСКАЯ ТЕРРИТОРИЯ

Здесь все намного сложнее. Есть много грамотных людей. Сохранились мощные хозяйства-латифундии. Сохранились книги (например, Колумелла De Rustica) о ведении большого хозяйства. Живы люди, понимающие ценность письменного знания и грамотности вообще, без приложения конкретно сегодня и сейчас. Потомкам пригодится!

Наконец, законодательно и «Аллеманская правда» и «Франкская правда» стараются разломать родовые объединения: роды слишком велики, слишком инертны. Государю выгоднее, чтобы перед ним отвечал один человек, за которым не стоит 15–20 вооруженных мужчин из клана, способных при должном кураже навалять даже личной гвардии. Ведь гвардии той тоже много не прокормить.

И вот здесь да — систематическое обучение есть. И кожевников, и плотников — и, конечно же, воинов. Строй, сложные маневры, полководцы, снабжение, полковые схолы (они еще в Египте при фараонах были, если что), где учат держать строй, слушаться рожка и т. д.

Но вот контингент в этих школах — варвары. Своевольные, не понимающие мира вокруг себя. Я не зря сначала описал поначалу варварский мир: просто возьмите оттуда племенное ополчение и попробуйте вписать его в легион. Когда слушать надо не старшего родовича — а центуриона. А это может оказаться вообще какой-то мокрогубый сынок чиновника, купивший звание за деньги, не бегавший по лесу на экзамене, и не валивший викинга в полтора копья. И в бою надо идти вперед и назад не тогда, когда чутье подсказывает — но по сигналу!

А безропотных ополченцев-горожан уже не соберешь: общий упадок хозяйства. Город не может содержать мощную пехоту.

Для заклепочников: мы НЕ обсуждаем причины. Климатический минимум, плохое управление, христианские секты выпили всю воду в акведуке — неважно. Мы просто констатируем факт: пехота теперь — ополченец в вареной коже, в шлеме из кабаньих клыков. У него металла хватает только на 10–15 наконечников для стрел. Именно в ту эпоху отдавали свинью за горсть гвоздей. Свиньи что, они вон в лесу новые вырастут!

Ну и нахрена на поле боя этот стрелок из лука-чеснока, со своими 10–15 патронами? Из которых он, дай боже, попадет одним. Да он за поход выжрет больше, чем в бою захватит!

По мере распада сложной и хрупкой римской экономики государства ост-вестготов, лангобардов и прочих франков стремительно нищают, сокращаются.

Армии усыхают до размеров княжеских дружин, из которых потом образуются рыцарские «копья». Каждая такая дружина контролирует некий участок земли.

В пределах дружины да — обучение не прерывается. Каждый лидер заинтересован, чтобы его люди не уступили соседу. Потому что убьют ведь нахрен! Так что есть и «карусель», и совместные охоты, где учатся ездить верхом, метко бить копьем, рубить-блокировать щитом и т. п.

А вот единой системы нет. Никто не заинтересован в общем стандарте обучения. Тем более, никто не собирается делиться секретами выживания с чужой стаей.

Армия всегда срез общества. Точно так усыхают и сжимаются прочие слои: селяне из хуторов в общины, плотники в цеха, грамотеи в монастыри. И точно так же они держатся за крупицы знания, часто уже не понимая их — но старательно переписывая. Слово «идиот», возникшее в те времена, означало: монах, не понимающий смысла написанного. Может только копировать книгу, ошибок в ней не увидит и не исправит.

И вот, примерно в к 1000 году, система относительно устаканивается. Натиск норманов с севера и мадьяров с востока выковывают более-менее устойчивые государственные объединения. Говоря словами Тиссаи де Врие: «Наши короли наконец-то начали думать стратегически, а не лететь черт-те куда впереди строя, часто даже не оглядываясь, следует ли за ними строй». Причем самые умные из викингов и мадьяр врастают в более развитую культуру пост-рима, а прочих она покоряет и сама: сперва проповедью, затем и мечом.

Опять напоминаю заклепочникам, что не намерен спорить о походах на Данию во времена Синезуба и о выборе религии для Руси, Польши. Просто констатирую факт: варварский мир и пост-римский мир объединяются.

Сперва это происходит в рамках империи Карла Великого. После смерти Карла империя распадается на владения его сыновей: Францию, Лотарингию, Германию — но жители всех трех регионов уже понимают себя европейцами. А римские папы наконец-то обретают реальную власть над умами, потому что насыщение Европы монахами и монастырями достигает определенной точки, да и большая часть монастырей наконец-то подчинена Риму.

Воинская же традиция сохраняется только в пределах мелких объединений: дружин, гвардий, отрядов городской стражи. Тактические навыки, личные умения бойца никуда не деваются: без них просто убьют. А вот навыки уровня выше — логистика, организация, стратегия, связь — остаются только в трактатах Вегециев-Полибиев и прочих там Августианов.

СРЕДНЕЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. DEUS VULT!!!

Здесь, понятно, у нас пик и расцвет военки, крестовые походы.

Начались походы с римских пап — они, оглядевшись, увидели именно то, о чем я упоминал выше: ВИЗАНТИЯ НЕ ЕВРОПА. Там свои порядки, там есть понятие гражданства; наконец, старая Империя неприлично богата. Почему неприлично? Потому что ее богатство на тот момент не подкреплено воинской силой. Жирный фраер, реально чужой на районе. Ну и ясно же, чего VULT этот самый DEUS.

Русь, как воспринявшая крещение от Византии, именно с тех пор не относится к Европе. А Польша, крещеная Римом, наоборот. Хотя на уровне князей особой разницы не видно: и Ярославну из Киева выдают замуж за короля Франции, и Харальд женится на дочери Великого Князя Киевского, и Даниил Галицкий предлагает свои войска для участия в крестовом походе, и никто не орет, что он грязный схизматик — но клин уже вбит.

ВИЗАНТИЯ НЕ ЕВРОПА.

DEUS VULT!

А если еще и Иерусалим удастся отвоевать, так мы вообще в шоколаде.

Связи с Левантом — это берег Средиземного моря, где сейчас Египет / Израиль / Сирия — у Европы никуда не делись со времен Римской Империи. Умение строить корабли худо-бедно сберегли венецианцы и генуэзцы. Но громадный исламский Халифат, захапавший Северную Африку, уже сделал из нее сплошной Пиратский Берег по всему южному краю Средиземного моря. Арабов с огромным трудом отбили от Пуатье в самом начале нашей повести, а вот прямо сейчас гордые испанские рыцари вкупе с интернациональным контингентом из Франции, где прославится тот самый Роланд в ущелье Ронсеваль — насмерть рубятся с муслимами за ридну Кордовщину и Мадридщину. И совсем не зря Средневековье кончится с падением арабской Гранады, после чего королева Изабелла таки отсыпет Колумбу три кораблика, и начнется совсем другая история.

А пока что муслимы господствуют на Средиземноморье, да еще и владеют важнейшей христианской святыней: Иерусалимом. Плевать, что тысячу лет это никому не мешало. Плевать, что христиаские паломники могут ездить поклониться свободно, а первый монашеский орден госпитальеров — еще не рыцарей, просто «страноприимников» — в 1070 м году уже открывает свои ночлежные дома прямо в мусульманском Иерусалиме же. Плевать! DEUS VULT!!!

Римские папы начинают оголтелую пропаганду. Начинается неплохо для Средневековья организованный сбор пожертвований. Могущественные феодалы Европы принимают крест — и тем самым окончательно отделяют Европу от Не-европы.

А что происходит в военном обучении?

А тут все сложно и довольно-таки жутко. Потому что все эти Генрихи Птицеловы с Ричардами Львиными Сердцами и куриными мозгами учатся на собственных ошибках. Одна атака под Никополем чего стоит.

Если по части тактики дело обстоит по-прежнему четко, ведь умирать даже за вечное блаженство никто не рвется — и потому рыцари исправно тычут копием в «сарацина» на столбе, играют в прообраз конного футбола, а йомены по праздникам поражают селянок меткой стрельбой из больших… Луков, да! Гусары, вас еще нет, молчать!

Зато по части организации больших армий, снабжения, совершения маршей, дальней разведки самой грамотной внезапно оказывается старательная девочка-отличница, дочь свергнутого императора, Анна Комнина. По крайней мере, она описывает победивших Византию франков, и это едва ли не единственный объемный источник (заклепочникам напоминаю: святой отец, мы тут не за этим!) по военному делу эпохи. Со стороны арабов эстафету подхватывает Усама ыбн-Мункыз; сами же франки не оставили описания военного дела, равного по охвату и систематизации ни Полибию, ни Вегецию.

То есть, здесь мы наблюдаем правоту обоих спорщиков:

Да, тактическое обучение в пределах отрядов было — и было всегда, ведь любой боец прежде всего хочет жить.

А вот систематического, единого обучения с отбором лучших движений, с выделением школ — «что японцу здорово, то русскому смерть», так и не было.

Стой, скажут мне. А как же наши любимые тамплиеры?

Да, рыцарские ордена были, и играли могучую роль в освоении христианского Заморья: что на юге, в Леванте, то и на севере, в Прибалтике. Новгород, Псков, князья Довмонт и Витовт могут подтвердить.

Но рыцари тоже не оставили трактатов по фехтованию или выездке коней. Может, до нас они просто не дошли — но это вряд ли. Летописи и хозяйственные книги вполне сохранились. Да и должности зав. учебной подготовкой ни в каком ордене не было, что показательно. В ордена приходили уже мотивированные и подготовленные тактически бойцы, которых следовало только научить действовать в составе отрядов и не бычить сверх меры.

А вот системного понимания: зачем, почему, как ведется война в целом — тогда не было. Почему иногда важно сдать бой, но выиграть войну. Что есть стратегия: искусство выбрать правильную цель и вовремя отказаться от недостижимой. Это понимал, наверное, римский папа — но не всякий, а только объявивший крестовое движение Урбан — тогда, в 1096, в Клюни. Но он унес свое понимание в могилу, оставив следы разве что в секретных архивах Ватикана, а это все равно, что нигде. Правильно нас учили: опыт, результаты которого не опубликованы — не наука.

Понимание стратегии возникло позже, когда муслимы отбили натиск бешеных франков, и поперли обратно через пролив — ну и снова через Византию, конечно.

Но до падения Константинополя еще лет двести, а на дворе у нас

ВЫСОКОЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. ЭПОХА ГОРОДОВ

Несмотря на Великую Чуму 1350х — а, может, напротив: благодаря ей — Европа несколько повысила ценность рабочих рук, с ними и человека в целом. Да и городское население Европы росло и богатело. Ополченец Новгорода или Парижа уже выходил на бой закованным до глаз во вполне приличный комплект из кольчуги — бахтерца — шлема с бармицей — латных рук/ног.

Но системного обучения не было и тогда. Маккиавелли в книге «Государь» первым предложил собирать ополчение по воскресеньям и тренировать его регулярно, а не просто желающим выпендриться стрелять по праздникам в тыкву на столбе. Эпоха Столетней Войны наконец-то породила слово «министр», а налог на войну превратился из единовременного сбора, называемого aide — «помощь» — в регулярный. Первые министры возникли при буржском дворе дофина Франции, и Деву Жанну финансировали именно они. Наконец, Карл IX победил своего английского соперника, Генриха-не-помню-номер-их-там-как-грязи, с помощью «Ордонансных рот», тяжеловооруженных конников. Роты эти имели уже штатное расписание, регулярное снабжение, единую численность — все перечислялось в том самом королевском ордонансе. В силу максимально возможной для Средневековья унификации управлялось это войско куда лучше, чем лихие гордые шевалье короля-папки.

Но единого учебника, наставления по боевой подготовке, Устава — не оставил и Карл IX. Как прежде, подготовка всякого подразделения зависела от командира. Король просто старался назначать хороших командиров, благо, во время Столетней Войны их расплодилось, как собак. Было из чего выбирать.

Профессиональные воины, как и прежде, передавали искусство от отца к сыну, от рыцаря к оруженосцу.

Но на сцену вышла новая сила: вольные города.

В которых обитали те самые горожане. Они уже могли купить годный доспех, но вот пользоваться им… Как недавно метко подметили, «доспех — танк с мускульным приводом на одного бойца», так что даже ходить в железе нужен навык. А уж сражаться — особенно в НАСТОЯЩЕЙ битве, не на Выборге — да еще и против обученного профессионала…

Возник спрос на обучение.

И вот сейчас — только сейчас, под занавес Среднековья — возникают фехтовальные братства, самое близкое к понятию «военная школа» из тех времен. Хотя по организации на нынешние мерки это клуб дворового футбола, но для той эпохи прорыв. Наиболее известные среди них братство св. Луки и св. Марка, т. н. «Марковы братья». Они хорошо, выпукло показаны в книге Зубкова «Плохая война» здесь же, на АТ.

Тогда же начинают писаться трактаты — и тогда же они начинают печататься, уже не переписываться специально обученными идиотами-копировщиками в секретных монастырях, а сравнительно дешево печататься — да, вот прямо в нашем городе, вот прям за углом, слышишь, машинка бухает? Появляется светская литература, и девушки богатых (а не только знатных) семей начинают понемногу учить латынь. Ну чтобы тоже быть как графиня и читать стихи про сиськи, а не только унылые душеспасительные проповеди.

Потому-то и Гутенберг становится окупаемым именно тогда. Будь кому читать печатное слово, так и печатный станок появился бы раньше.

Военное дело из секретных и сакральных вещей превращается в обыденное. Беглецы из разгромленной османами Византии приносят и трактаты тех самых Полибиев-Вегециев. Нашествие османов заставляет задуматься: все ли мы правильно делаем в наших войнах? Не сметут ли османы и нас?

Военное дело становится обсуждаемым. Появляются первые экзамены, первые сборники типовых ударов и защит, появляются и первые стандарты: ученик должен уметь восемь защит — восемь ударов. Появляются книги по фехтованию на мечах, алебардах, топорах, косах, дюссаках и всем прочем. Начинают обсуждать способы организации больших пехотных масс, которыми сражаются «сухопутные викинги» — швейцарцы — и как им противостоять. Все это вызывает интерес к Риму и легиону.

Тогда же зарождаются «испанская», «французская» и «итальянская» школы фехтования, которые достигнут расцвета в следующей эпохе, когда горожан станет еще больше.

Но даже это не порождает ни системы, ни кодификации процесса обучения. Да, «восемь защит — восемь ударов», но учат им все равно платные репетиторы, а экзамен принимает бабушка с косой. Нет пока ни призывной армии, ни единого способа его применения.

Все это будет в следующей эпохе — в Новом Времени — когда города станут еще сильнее, а огнестрел окончательно доступен горожанам, да и сами они все чаще станут ощущать себя не «плотником с Немецкого Конца» а русским, подданым русского царя.

Я же, дав короткий экскурс в историю военного обучения, пользуюсь случаем почтительно напомнить заклепочникам: в разных местах и в разное время было по-разному. Если вы намереваетесь завалить меня примерами, то сперва убедитесь, что ваш пример повторяется хотя бы трижды, в трех описанных мной больших эпохах.

Еще немного про ученое Средневековье

В прошлый раз я обещал затронуть окраины Европейской цивилизации, и вот настала пора. Благо, Е.С.А. подогнал для вдохновения вот какую картинку:

https://author.today/post/200425

Подгон был не мне, а тов. Бергу — но когда это мешало разжиганию и набрасыванию?

Тем более, что картинка эта из бумажной книги по викингам, и на ней показан именно момент обучения молодняка, проверка выставленной ими стены щитов. Поэтому проверяющий одет настолько пафосно и не по-боевому: он у себя дома. Потому и топор так держит. Потому и его из строя ничем не тычут.

И, судя по модным узким штанам из бархата или какой там еще восточной переливчатой ткани, это не последний воробей на ветке. Либо старший дружинник — хольд, либо вообще хевдинг — вождь, либо даже владелец земли и того частокола на заднем плане — ярл.

В той книжке еще были разные картинки: как викинги пробираются ночью в город, как пьют и выносят добро после победы, и т. п., но вот прямо сейчас у меня ее под рукой нет, а искать некогда.

Прежде викингов мы сделаем небольшой экскурс в прошлое. Немного, лет на три тысячи, примерно. В древний Шумер — Вавилон и страны «Плодородного полумесяца» вокруг них.

Почему? А потому, что централизованным и единым обучением войска первым в истории занялся тамошний царь Не-помню-кто, будет условно Тигратпаласар, но детальной программы его не сохранилось. Известно только, что войска древнего Шумера (и его противников — Вавилона там, Хеттской империи и др, всяких там Рамзесов египетских) уже снабжались централизовано, с государственных складов, чему просвещенная Европа научилась только после изобретения пороха, в эпоху протестантов и кальвинистов. Так называемая «магазинная система», если правильно помню, то король шведский первым ее успешно применял на Тридцатилетней Войне.

Но где Тридцатилетка, а где викинги?

Так вот, древний Шумер делил войска на роды (щитоносцы, пращники, колесничники) и стремился вести правильную войну: с планированием. В первую очередь планирование велось для прокорма армии, но ведь сытый солдат первейшая забота полководца во все времена и эпохи.

А где снабжение со склада — там стандарт и учет. Ну и воровство, конечно, но у Тигратпаласара за это живьем сдирали кожу… Сколько народу сейчас представило своего прапора и облизнулось?

Далее идею унификации с мудрого древнего востока спер Египет, постоянно воюющий с Вавилоном за Палестину и сектор Газа — предки еще не знали, что там нету нефти, да и демократию не изобрели, просто рубились за землю, пленников и скот — и серебряные копи на Синайском полуострове.

Египет учредил государственные полковые школы. Не личные дружины знатных людей — это именно что другое! — а государственные полковые школы, где учили пехоту. Ходить строем, бить разом, держать линию. Обычно тут вспоминают гиксосов, типа приехали в Египет на колесницах и всех заровняли — но уже через какие-то триста лет более мощная египетская экономика проглотила и переварила гиксосов, и с тех пор «у медведя есть еще и пулемет», в смысле у Рамзесов тоже появились кони-повозки.

Далее все это из Египта через хеттскую империю (Это где сегодня Анкара и Анталия) попало к грекам: хетты соседствовали с греками под той самой Троей, если кто помнит. С колесницами на гористом Пелопонессе получилось не очень, из брутальных конных танков индо-арийской цивилизации колесницы превратились в гламурне одноосне кабриолеты для доставки пафосне Героя на место боя и спешного сваливания, когда к месту перформанса мерным шагом приближалась вражеская дружина. Суровые бородатые бисексуалы не ограничивались прибиванием яиц к брусчатке, так что колесницы герои уважали.

Но и все остальные новации у греков очень даже прижились. Греки учиться не только любили, а еще и умели. Они завели военные школы-палестры и школы гребцов для знаменитых триер. Потому что двигаться в такт это не только про Камасутру. Греки считали: если ты только что отымел 250 могучих потных мужиков и не устал — то ты наварх и ведешь трирему на таран.

А учили грести согласованно, чтобы весла не путать, именно в гребных школах. Централизовано.

Для заклепочников: да, на веслах сидели и рабы тоже. Но, скажем, в легендарных пелопонесских войнах между Афиной и Спартой, гребцам очень даже платили, сохранились расценки.

Ну и причем тут викинги?

При том, что викинги тоже всю жизнь гребли. К любому месту боя надо сперва доехать. Привычка к синхронным движениям въедалась в кровь, так что в рамках одной дружины — одного экипажа — спайка и взаимодействие у викингов было эталонным. Примерно как в дружине Ахиллеса. Не зря Гомер исчислял греческую армию в кораблях, а не в штыках.

Сегодня армию исчисляют именно в дивизиях, а не в полках или там бригадах именно потому, что дивизия — минимальное соединение разных родов войск, способное вести бой самостоятельно. Так вот, экипаж корабля в эпоху Гомера был способен самостоятельно вести бой и выживать на театре военных действий, обеспечивая себя жратвой и починкой оружия, и другим необходимым, в поэме «Одиссея» это очень подробно расписано.

Потому для наружного наблюдателя счетная единица — корабль. Не «десяток», «сотня» — корабль. Экипаж корабля действует, как правило, синхронно и единообразно.

Тут меня заклепочники поправят: а как же там споры за добычу и баб-сЪ?

Да, все это было в количествах, но занимались этим на твердом пути, уже приплыв домой или пристав к берегу где-то в сравнительно безопасном месте. Много позже ушкуйники, казаки, пираты Генри Моргана делали так же: доплывали до спокойного места и там делили дуван. Отсюда слово «раздуванить».

Споры и ругань на борту, да еще и драка, обычно приводили к тому, что обезлюдевший корабль некому было вести. Он либо тонул, либо доставался более сработанному экипажу противника, самовыпиливаясь из истории и унося генофонд агрессивных придурков на дно морское. Я же упоминал в первой части: средневковье — эпоха мускульной силы. Нет у тебя могучих потных мужиков — и не поплывет никуда твоя триера или там драккар. На драккар мужиков надо меньше, на галеру больше, но принцип одинаковый: одиночка ничто, команда все.

И, когда мы читаем в хронике «Ярл Дырявые Штаны пошел на Исландию в том году, когда Хрольд трахнул козу ярла Сигварта» — надо четко понимать, что ярл пошел на Исландию СО СВОЕЙ ДРУЖИНОЙ.

Что понимать про Хрольда, оставляется на усмотрение читателя.

Тут снова мне скажут: а как же паруса? Там грести не надо! Вот, мы видели кино про Джека Воробья, он там один управлялся.

С парусами в Средние Века более-менее умели арабы Леванта, от них сохранился термин «левентик» — это про бакштаг и фордевинд, кому интересно, и про карту преобладающих ветров Средиземноморья. Для нас морские тонкости отклонение от темы, не будем туда заглядывать, там водятся реально драконы.

Просто посмотрим вот этот всего лишь двухминутный ролик.

https://youtu.be/mkMVsNEwvX0

Из него видно: для управления даже простым и небольшим парусом драккара в бурном море надо не менее 20 человек, примерно по 1 человеку на 10м2 паруса, иначе не ты плывешь, а тебя несет, и в итоге где-то ушарашит о камни. Так сказать, «приплыли».

Так вот, первая попытка стандартизации была предпринята как раз-таки викингами. Один из королей велел принимать в войско только тех, кто имел «трижды окованный щит». В смысле, не один обруч по краю, а три обода. В эпоху жутко дорогого железа это было как на АТ получить комстатус, примерно. Вроде просто, а попробуй:) Если уж чувак вкладывает деньги в инструмент войны, значит, относится серьезно, а не просто пришел за легкой наживой.

Ну или у него батя кузнец, котрому проще выпихнуть шебутное чадо на вольные хлеба, чем разгребать бесконечные ссоры и ставить МНОГО ПИВА отцам всех симпатичных девок в округе.

От викингов попытку упорядочить набор переняли английские короли — им больше всего доставалось с моря люлей, поэтому тэны и керлы королей английских велели принимать в дружину (типа тогдашнего ТОП или СПнГРУ) лишь тех, у кого рукоять меча была окована золотом. Ну типа раз чувак нафармил бабла на крутой микроскоп, так он, наверное, ниипацца микробиолог.

Но.

Тут мы снова возвращаемся к той части, где прав уже Гудков.

Ни один из викингов или их противников не построил у себя в резиденции полосу препятствий и не учредил экзамена по ее прохождению на время. Для сравнения, в резиденциях крупных самурайских кланов были стрельбища, тренировочные площадки, расписание занятий и т. п. учебное оборудование, которое активно использовалось на основании писаных документов-стандартов.

Король франков не давал денег на полковую школу подобно Египту или хотя бы Византии — а ведь Византия той же эпохи частенько вламывала что Святославу, что вестготам, что еще-не-братушкам болгарам хана Аспаруха. Казалось бы, вот он образец, перенимай.

Но нет, ни один король франков так и не написал норматива, что-де воин должен уметь бросать копье на сто шагов, а стрелок из лука должен уметь выстрелить 12 стрел за то время, пока первая еще не упала на землю. Ни один король, князь, герцог не издал приказания, чтобы приходящих на военную службу учил особо выделенный «детский» воевода. Ни один король не давал на обучение денег — даже король Артур из мифа, ставший образцом Идеального Короля. Хочешь у меня служить — найми репетитора. А экзамен я сам буду принимать, смотря с какой ноги встану.

Наиболее близко к систематическому обучению подошли кельты, ранее жившие по всей Европе, но к пятому веку сохранившиеся уже главным образом в Дал Риаде: это Шотландия, Ирландия, Уэлльс. У кельтов был своеобразный отбор и экзамен на поступление в дружину и небольшой курс молодого бойца. Сохранилась поэма о подвигах тогдашнего героя, где перечислены всякие испытания на бег — охоту — копьеметание и т. п., и все косяки наказываются одинаково: «не быть ему принятым в фиану». Фиана — это дружина на том языке, а дружинники называются «фении». Это слово и сейчас применяется иногда в ИРА, правда, уже чаще в насмешку, так ведь сколько лет прошло.

Как ни странно, высокообученные дружинники варварских князей проиграли массам среднеобученных, а часто и вообще взятых «от сохи» ополченцев накатывающихся на Европу варварских вторжений.

Как ни странно, отлично подготовленные в составе экипажей и дружин, викинги, выигрывая бои и походы, проиграли стратегически массам косоруких франкских ополченцов, кое-где армированных десятком-других рыцарей.

Все викинги-завоеватели в итоге были встроены в более развитые страны: герцогство Норманское как вассал Парижа, королевство Сицилийское, ставшее в итоге владением Арагона — а сами Норвегия — Дания — Швеция приняли в итоге христианство и стали обычными королевствами, разве что с немного северным колоритом.

Только став Нормандией викинги смогли завоевать Англию.

Почему?

Потому что сражаются экономики. Именно такая ситуация была между Римом и галлами в эпоху Цезаря. Именно так Рим победил Ганнибала и Карфаген в целом. Именно об этом сказал Наполеон: «Один мамлюк убьет трех французов, триста французов отобьются от трехсот мамлюков, три тысячи французов не боятся любого количества мамлюков». Наконец, уже в нашу эпоху, именно так С.А.С.Ш победила самураев, а РККА-СА победила Вермахт.

Масса середнячков побеждает малое число профессионалов.

Порядок бьет класс.

Эпоха Средних Веков — эпоха класса. Личности. Вождя. Рыцаря. Короля.

Отсюда такая любовь к ней попаданца и читателя: ведь каждый хочет быть этой самой личностью. А не «пятым копейщиком в третьем ряду».

Но мир жестокая вещь: всякий раз когда рыцарские дружины сталкивались с организованной армией — либо Византией 5–8 веков, либо позже Батыем и арабами Саладина — не успевали уносить люли.

Про это позже, а пока для сравнения: централизованная армия на примере позднего Рима, 1–3 века нашей эры.

— единообразное изготовление снаряжения, те же щиты, например.

— делали и доспехи, были почти фабрики, только с мускульным приводом. Конвейерный принцип так точно уже использовался, его потом Венеция применяла для комплектовки галер, в то самое Средневековье

— единый комплекс вооружения — снаряжения, стандартный меч

— способность армии не только воевать, но и делать марши, строить лагеря, города, военные машины, буквально «менять ландшафт вручную» — на что были предусмотрены и предметы личного снаряжения, и особая инженерная служба и prefect castrum, начальник лагеря. Скажем, каждый легионер нес кирку или пилу или топор, а некоторые несли (если не было повозок) готовые колья — вдруг на месте ночевки не окажется хорошего леса?

— единый отбор призывников, способы распределения их по легионам, Марсово Поле как школа под открытым небом, типовой набор движений со щитом и мечом, жестко вдалбливаемый в новобранца центурионом с лозой

— стандарт армии: 2 легиона примерно по 6400 человек с четким делением по родам войск и функциям что в бою, что на походе. Усиленная армия 4 легиона, примерно 24–25 тыс собственно римских войск, вкупе с союзниками до 50 тыс, больше Рим не собирал никогда, нужды не было. Группировки в регионе могли быть и 80 тыс, но в единой армии, если правильно помню, более 50 тыс не собиралось.

— единые всегда выполнявшиеся правила в отношении устройства лагеря, размещения и численности вспомогательных (союзных) войск. Рим считал, что в каждой армии союзных войск должно быть не больше, чем собственно римских, и что на походе ядро римских войск располагается всегда в центре лагеря, а палатки ауксилариев по сторонам, чтобы в случае бунта союзников все римские войска были в одном кулаке

— единая на всю империю лестница воинских званий, правил оплаты и правил продвижения по службе, от центуриона Х когорты до примипила, то есть центуриона первой когорты — primi pilus

— все это жесточайшим образом документировано, описано авторами, историками, трактаты эти ни от кого не секретны, обсуждаются в гражданском обществе

— армия не является закрытой кастой, а системой продвижения, мощнейшим социальным лифтом, доступным намного большему числу людей чем, скажем, посвящение в рыцари

— следствие: воинское сословие не закрыто. После службы ветераны на законном основании получают землю — земля главнее! — и трактуются законом как обычные граждане

Понятно, что в рамках Средневековья мы не видим ничего из этих установлений ни в одной их армий Европы, и тут снова прав Гудков.

Лично я считаю, что Гудков полностью прав в своих утверждениях, а Берг полностью прав в своих: это две стороны одной медали.

Конные бомжи, или о пользе мытья волос

В этом определении, как в капле воды, отражается весь русский интернет: хлестко, броско, запоминается — и на полметра мимо.

Потому что бомж, как мы помним из советского детства, это аббревиатура: "Без Определенного Места Жительства". А место жительства кочевника определено так же четко и охраняется так же жестко, как место жителя горожанина или селянина.

Разница между ними, как обычно, в экономике. Экономика кочевников — нечто среднее между присвающим хозяйством охотников-собирателей и производящим хозяйством земледельцев. Но в основе того и другого лежит земля. Просто кочевнику нужен участок примерно в сто раз больший. И справиться с отгоном реально большого стада можно только группой. Отсюда и получается: кочевники живут родами, считаются по родам, а не по личностям.

Кочуют они не с полюса на полюс, аки птицы-аисты. Вся кочевка заключается в том, что родовое стадо выедает траву и потихоньку переползает в сторону, где трава еще сохранилась. Поскольку до изобретения электропастухов, квадрокоптеров и автожиров еще несколько тысяч лет, контролировать и охранять стадо приходится десятку-другому конных пастухов, которые переползают вслед за стадом на один-два километра в день. Аргентинские гаучо, американские ковбои, даже обычные колхозные пастухи точно так кочуют со своим стадом вокруг некоей центральной усадьбы, где живут.

А хитрые узкоглазые азиятцы таскают центральную усадьбу с собой. Все равно до изобретения теплого туалета, водопровода и агрогородков примерно столько же лет, сколько до квадрокоптера. Поэтому удобства в хорошо сделаной юрте посреди зимней степи точно такие же, что и в оседлой хижине. А бегать утром за молоком в стадо из юрты все же на два километра меньше. Зимой оно очень чувствуется. Ну и если волки придут по-зимнему, без шуток — то подмога пастухам из близко стоящей юрты доскачет раньше, чем из райцентра.

В остальном же кочевникам ничего не мешает иметь города, укрепленные казнохранилища, священные места, родовые крепости на случай действительно серьезных проблем. И все это у них вполне себе имелось — только не было сюжетообразующим.

Например, скифы славны литьем из золота. Коллекция скифского золота из Симферопольского, кажется, музея, стала год назад яблоком раздора между Россией и Украиной. Понятно, что скифский мастер работал над золотыми украшениями не в седле: там трясет.

Допустим, литье скифы могли бы заказать грекам в колониях Северного Причерноморья, Ольвия там, Херсонес, что там еще на слуху. Но придумать сам рисунок, отшлифовать линии, сделать форму для литья — а там надо понимать, как металл пойдет и как застынет, то есть работа не механическая, тоже очень творческая — тоже в седле нельзя. И отдаст ли грек готовую вещь так вот запросто? И допустимо ли чужеземцу касаться руками вещей, которые пойдут к богам скифов (будут захоронены в кургане) — это для нас вопросы смешные, это МЫ в богов не верим.

Поэтому следует считать, что у скифов были оседлые мастера. И понятно, что высокое мастерство появилось не вдруг: были поколения мастеров, традиции, несколько семей-конкурентов, потому что без конкуренции вряд ли они достигли бы столь высокого уровня. Ну и где все это размещалось? Допустим, в хорошую погоду на кургане, а в плохую? А зимой? Зима в степи куда страшнее, чем в лесу, из-за беспощадного ветра, от которого не укрыться. Если, конечно, не закопаться в землю ну или не построить городок. А весной опять в поле, по большому кругу родовых пастбищ.

Такчто кочевники — это кочевники. А конные бомжи — высер Голливуда, наряду с постоянно грязными патлами у героев и отрепьями-одеждой. Это у них так "Темные века" принято подавать. Реально я только в "Храбром сердце" с Мелом Гибсоном увидел нормальную одежду на героях: где-то ношеную, но не напрочь рваную, а в праздничных сценах праздничную: чистую и целую. Но там Гибсон лично с двуручником за спиной костюмеров стоял, вот и получилось кино.

Поскольку образование большей части авторов Голливудом и ограничивается, постольку мы и видим везде конных бомжей вместо того, что было на самом деле.

Лично я сходу могу припомнить одного автора, хорошо понимающего в кочевниках. Это Токтаев: https://author.today/u/jet0710

Очень рекомендую. Он шарит не только в кочевниках, но не хочу лишать вас удовольствия офигеть самостоятельно, смотрите сами.

С лирическим отступлением покончено. Рассмотрим военное обучение кочевников.

Снова я должен предупредить читателя, в особенности же заклепочника: не ставлю себе целью раскопать вопрос академически подробно. Кто заинтересуется тематикой — интернет пока еще не отключен, за исторические изыскания пока еще не сажают. Пользуйтесь. Я же коварно уклоняюсь: на коня, и алга. В смысле: поскакали, как сказал Юрий Гагарин.

Первая беда с кочевниками: про них намного меньше писаных источников, нежели про оседлые народы. Устный эпос там огромный, если не ошибаюсь, то поэма "Кюль-тегин" вторая по величине в мире после "Махабхараты". А если с приложениями, то, наверное, и первая.

Зато с материальной культурой не особо. Курганы да наскальная роспись. Вот, например, в советской экспедиции

https://www.kunstkamera.ru/museums_structure/sluzhby_i_podrazdeleniya/exhibitions_dep/exhibitions_archive/virtualnye_vystavki1/yemen/sojke

в Йемене (это через дорогу от Сомали, на другом берегу Красного моря), ученые ВНЕЗАПНО раскопали наскальный рисунок конного строя с копьями и в броне — то есть, катафрактариев. Возраст рисунка примерно третий век, то есть Рим еще в зените славы, да и Парфия уже тогда была, а про парфянских катафрактов кто же не слышал? Но что парфяне делали на самом юге Аравийского полуострова, да еще и в силах тяжких? Ведь катафрактарии — тогдашние танки. Просто так их в пески не посылают, и сами по себе они не ходят.

Вторая беда с кочевниками: про них успел написать Гумилев. Не то, чтобы он писал плохо или неточно. Но Гумилев имел четкую концепцию, собственное мировоззрение, и потому фильтровал факты под него. Мировоззрение свое Гумилев с умом и талантом распубликовал в серии книжек, и теперь про пассионарность знает куча народу, а вот когда стремя возникло, к примеру, фиг разберешься.

Кто помнит, есть автор — Мазин, у него серия книг "Варвары", "Варяг", "Викинг". Так вот, в одной из серий герой-попаданец сталкивается с сарматами, ну то есть приезжает к ним в гости на коне, с веревочными стременами, чем немало гордится: он же попаданец, у него есть стремена! А у тупых варваров нету! Сарматы смотрят и кивают: ну да, готы же не умеют верхом, им и со стременами не позор. У настоящих воинов стремя цепляют мальчишки, кому роста недостает влезть на лошадь, или старики, которым возраст отнял силы, а гордость не велит принимать помощи. Вот как искусно Мазин обыграл факт, что стремя вроде как раскопано в 350 м году н. э. — но в Корее! — и вроде как в Европе оно не появлялось до крушения Рима.

Почему стремя так важно?

Потому что кочевник в военном смысле прежде всего конь. Кочевая цивилизация в полном смысле слова биологическая. У стремени собака, на руке сокол, под седлом яростный жеребец, на седле любимая жена, поперек седла наложница, за седлом бежит привязанная к хвосту теща… Вот как представляют себе кочевника попаданцы. Ну, нельзя сказать, что они совсем уж неправы.

Неправы они в том, что конь столько не вытянет.

И вот, говоря о военном обучении кочевника, мы упираемся прежде всего в выездку лошади. А это значит, и стремена, и седла, и уздечки — все влияет.

Я чего про источники жаловался: никаких документов про выездку кочевники не оставили. Вообще, едва ли не единственное системное сочинение именно про обучение коня — не дрессуру, как в Венской школе, когда лошадь одиннадцать человек растягивают и ногу ей поднимают под музыку, а именно обучение рабочим командам, как учат умную собаку — составил знаменитый Филлис уже под конец 19 века, под занавес конной эпохи. Хотя, казалось бы, Европа не кочевники, могли бы уже и в 11 веке что-нибудь записать историкам на радость. Но большая часть орденских документов о выездке коней не очень-то системна, а вполне серьезные работы типа "Гиппика, или наука о конях" Дорогостайского появились уже в 17 веке.

Но и книге Филлиса конкретно про венскую школу верить сложно. Венская школа была ему прямым конкурентом, и вряд ли там настолько глупо обходились с лошадьми. Скорее, Филлис просто пнул соперника. Мой собственный опыт верховой езды нельзя назвать иначе, чем смешным — но даже он свидетельствует: лошади вполне хватает ума кое-что понимать, и на стену копий конь идти не хочет. Ты ковбой, ты и прыгай!

Итак, первый аспект: кочевник НЕ кентавр. Кочевник — экипаж биологического танка. С дроном в лице охотничьего гепарда или там сокола, например. У танка и у дрона есть собственный ум и характер. Не такой, как у человека — но им нельзя ПРИКАЗАТЬ, с ними надо ДОГОВАРИВАТЬСЯ. Конь сильнее человека, в пословицу вошло, и если лошадь не захочет чего делать — убить проще, чем заставить.

Отсюда первое.

Главное, ключевое в коннице — умение ездить верхом. Умение стрелять-рубить вторично. Те же рыцари прежде всего всадники. Слово "рыцарь" почти во всех европейских языках означает "Всадник", "наездник". И с этой точки зрения нет лучше школы личной подготовки, нежели охота по дикому, неприглаженному лесу на дикого, не желающего помирать, зверя.

Среди рыцарей тоже были великолепные всадники. Рыцари тоже умели управлять конем шенкелями и шпорами — стискивая ногами, без поводьев, чтобы руки освободить для меча и копья. Так в чем же разница между рыцарем и степняком?

Передаем слово сэру Вальтеру Скотту, автору рыцарских романов. Нет, сэр Вальтер Скотт не писал о кочевниках. Просто он жил и творил в эпоху, когда лошадь еще была повсеместным транспортом, и худо-бедно в лошадях разбирались все, без различия пола и возраста. Если бы сэр Вальтер Скотт спорол про лошадей какую-то глупость, его романы обсмеяли бы, а не возвели автора в рыцарское достоинство.

Так вот, в сцене рыцарского турнира, в романе "Айвенго" имеется такая фраза:

"

Если рыцарь преломил копье о туловище соперника, это считалось более позорным, чем промахнуться. Промах можно было приписать ошибке лошади, тогда как попадание копьем не в щит или шлем свидетельствовало о неумении обращаться с оружием.

"

Любой кочевник на словах "приписать ошибке лошади" будет ржать до падения с седла.

Я не зря описывал выше, что суть кочевка. Кочевка суть кружение в седле вокруг оберегаемого стада. Если надо — сутками и неделями. Потому что волка подождать не попросишь, а помощь сквозь буран не придет.

Возьмем пример попроще.

Сейчас почти любой мужчина и множество женщин умеет водить автомобиль. Но вот водить его не по свободному выбору, а ПОСТОЯННО, в ЛЮБЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ: по зимнему гололеду, в дождь, ветер, ночью, по многу часов в сутки, с грузом или людьми в салоне автобуса, тяжелую пожарную цистерну с бултыхащимися пятью тоннами воды или миксер с двадцатью тоннами бетона или скорую помощь — словом, рулить не когда хочешь, а когда надо, невзирая на настроение, сонливость, усталость — умеют не только лишь все.

Точно такая разница была между конным народом из Степи и большинством рыцарей из городской, оседлой цивилизации. Пока рыцарь учился рубить — фехтовать — интриговать — играть в шахматы, кочевник ездил и стрелял на обед зайцев, отгонял плеткой волков от стада. Учился кочевник два-три месяца, когда папка на коня посадил и немного посмотрел. Дальше кочевник нарабатывал стаж. Ему было не до шахмат, не до стихов, не до куртуазии. Рядовой кочевник — такой же бесправный, небогатый, как земледелец.

Только конный и умеющий отменно стрелять из лука.

Второй важный аспект — территория. У кочевников, точно как у земледельцев, была своя территория. Не лично своя, как полоска земли у селянина: у кочевника земля родовая. Но все ее границы были прекрасно известны, и в этих границах гонец хана или там бека прекрасно находил нужного человека за вполне разумное время.

Земля кочевников была велика по площади — но она всегда была хуже по качеству, чем у земледельцев, и годилась только под выпас скота. Для заклепочников уточню: например, Дикое Поле от Курска до Азовского моря имеет очень плодородные земли. Но цивилизация Степи древнее оседлых цивилизаций, она переходной тип от чисто охоты-собирательства палеолита к оседлым земледельцам бронзы. Так что Степь успела на хорошее место раньше и несколько тысяч лет от Днепра до Дона оседлых поселений вовсе не было: кочевники не пускали конкурентов. Лишь когда оседлые жители изобрели порох, пушки и Потемкина, то кочевники лососнули тунца с заглотом аж до Бахчисарая — но ведь тогда уже и Средневековье кончилось, а мы пока говорим о Средневековье.

Так вот, Средневековье эпоха мускульной силы. Одиночка ничто, нуль. Кочевник всегда был в группе и его конь привыкал бежать в группе. Лошади и без того стайные животные, так что приучить их следовать за вожаком не так сложно. Тут из зала подсказывают, что в современных видах конного спорта лошадей даже отучать от вожакопочитания надо.

Вот, задача послать отряд в атаку сильно упрощается. За вожаком большая часть коней пойдет куда угодно, главное — уговорить вожака.

Поэтому с дисциплиной в пределах малой группы у кочевников было все ничуть не хуже, чем у рыцарей.

Выше малой группы кочевники имели такую же иерархию, что и рыцари. И точно так же обязывались вышестоящему службой за землю. Просто это иначе называлось и обставлялось другими ритуалами, но суть была та же самая: ты живешь на моей земле. Или подчиняйся — или откочевывай.

Хорошо: куда откочевывать? Вся Степь уже занята. И кочевники замечательно выселялись на службу к вполне себе оседлым феодалам: князьям Киевским, позже в Москву или Великое Княжество Литовское. Мадьяры, которых средневековье боялось наряду с норманами, и внесло в молитву: "от ярости нормана, стрелы мадьяра сохрани нас, Господи!" — прекрасно встраивались в феодальную лестницу Венгерской марки, а позднее и королевства Венгрии. И ничего: завели себе города, как обычные оседлые люди. Благо, лет за пятьсот до венгров такую же штуку вполне удачно провернули болгары хана Аспаруха, осев на северных границах Византии.

Ну, а кому кочевать некуда, остается подчиняться хану и выставлять определенный контингент на войну. Впрочем, на войну кочевники всегда шли охотно: умереть они и так могли в любую зиму от царапины. Потому что в земле столбнячные бактерии, норки сусликов с чумой, клещи с энцефалитом — а до прививок еще как до квадрокоптеров с электропастухами. На войне же, кроме смерти, есть еще шанс награбить. Да и интереснее война, чем постоянное унылое кружение вокруг стада в ожидании волка или соседского конокрада.

Поэтому мобилизационное напряжение кочевого народа не десять процентов, как оседлого — а почти треть или даже четверть от общей численности, смотря по тому, насколько хороший был год, насколько тучны стада.

Хорошо, вот хан собрал всю толпу. Куда бы он их ни повел, надо добиться управляемости большой конной массы. Это достигалось массовыми облавными охотами, когда громадные куски степи — до ста километров! — пересекались сплошной цепью в несколько десятков тысяч загонщиков, а другие тысячи встречали бегущих зверей и выбивали, например, волков, потому что самые опасные для стад. Причем волки истинные демократы, ханские и бедняцкие стада рвут одинаково, так что охота ханская — а польза всеобщая.

На охотах степняк учился слушать сигналы — а ханы и нойоны, тысячники-десятники, тоже учились понимать движение большой конной массы и направлять ее куда надо, а не куда хочется.

Дальше дело было за тактикой. Кочевники не использовали сложные схемы. Пользуясь умением стрелять на скаку, они осыпали стрелами врага до тех пор, пока тот не поворачивал спину. Если враг стоял твердо, то кочевники имели выбор между каруселью (гарцевать вокруг и стрелять до победы или исчерпания запаса стрел) или ложным отступлением. Именно то, что описывал Сигизмунд Герберштейн на маневрах поместной конницы русского царства: "Если противник не разбегается, то русские отходят и убегают". Русские к тому времени добрых триста лет воевали в основном со Степью, и поневоле переняли основную тактику противника.

В лобовые атаки до победы кочевники почти никогда не ходили. Хотя тяжелая конница у них имелась, и была она вполне себе доспешной — но, в отличие от арабов, монгольская "кованая рать" в битвах использовалась тогда, когда враг подходил к ханской ставке и мешал Субудаю пить чай с Батыем и выяснять, кто из них тоньше понимает китайскую поэзию.

Почему так, тоже понятно. Степь огромна. Найти противника и загнать его в угол куда важнее и сложнее, чем потом зарубить. А потому конь должен быть быстрый и выносливый. Сила и масса коня вторична.

Для рыцаря все ровно наоборот. Европа маленькая, заросла лесом по самые брови. Искать противника не надо: осадил ключевой пункт, замок там или брод — сам прибежит. Основное оружие рыцаря тоже конь. Сам рыцарь это тройник для присоединения к коню острого копья-ланса, ну и чуть-чуть для направления копья. Главное, не вылететь из седла, когда вся кинетическая энергия полутонного дестриера, скачущего со скоростью мотоцикла, примерно километров 30 в броске, передается на острие копья, а это острие упирается в противника. Больше одного броска рыцарский конь осилит не всегда и не любой, но больше и не надо: хорошо нацеленный удар по пехоте насадит на копья первые два ряда, а там в ход идут седельные мечи, топоры — и главное: подкованные копыта полутонной зверюги, взбесившейся от страха и ярости. Человек в седле там уже так, вишенка на торте.

У кочевника коник легкий, рассчитанный как раз на изматывание противника бегом. Стрел кочевник не жалеет: они чаще всего тростниковые, вовсе без наконечника. Да, броню рыцаря они не пробьют, но можно ведь стрелять в коней навесом. За день кружения хоть одна стрела да зацепит, а дальше столбнячные бактерии сделают грязное дело, и без коня рыцарь далеко не ускачет. А отступать кочевник может до Урала и дальше, гонись на чем хочешь.

Вообще-то и нормальные стрелы у кочевников очень даже имелись, со стальными наконечниками разных типов. Но даже тростниковой стрелкой на дистанции плевка в морду кочевник мог победить сугубо за счет опыта стрельбы из неустойчивого седла. А уж когда ему хороший боеприпас подгоняли покоренные китайцы в количествах — тушите свет, сливайте кумыс.

Поэтому армия кочевников состояла из массы конных лучников и небольшого числа хорошо вооруженных телохранителей-нукеров. Телохранители берегли полководцев или приближенных к хану лиц, ну и его самого, и в бой вступали реже, чем римские триарии.

В соответствии с тактическим применением, армейское обучение кочевника содержало три важные вещи:

Ездить верхом, в том числе и группой (ржали всей юртой).

Стрелять из лука, попадать необязательно (ржали всем родом). Важно держать противника под постоянным дождем стрел.

Слушать команду и в бою не кидаться грабить, а четко слушать сотника (ржали всем туменом, даже кони).

Чингисхан в своей "Ясе" записал это, наконец-то, на бумагу. Но руссише попаданцы из ХХХ века сперли оригинал, и нам приходится довольствоваться отчетами Плано Карпини, фентези Марко Поло, арабскими пересказами в "Тайной истории монголов", да великолепным без шуток циклом Рыбакова "Плохих людей нет".

На этой радостной ноте пока все. Про грустные вещи: взаимодействие организаций монгольской и китайской, рыцарской и монгольской (на фоне Крестовых походов) — будет позже.

Письмо другу

Дорогая принцесса Селестия! В сегодняшнем уроке дружбы мы усвоили, что люди читают жопой, и никакая дружба этому не помеха. Сколько не объясняй, что самолетик на детской карусели подвешен, чтобы детишек развеселить и хотя бы сообщить им о существовании в мире такой хреновины, как "самолет" — все равно найдутся Зоркие Соколы, указывающие, что схема камуфляжа анахронична, стреловидность не той системы, а площади крыла и оперения не соотносятся в исторически верном для эпохи виде.

Мой блог не претендует ни на академическую глубину, ни на всемерность охвата темы.

Во-первых, об этом уже исписано пол-интернета людьми поумнее меня.

Во-вторых, тема неимоверно громадна. На нее требуется лет двенадцать времени, команда толковых профессионалов — а на выходе мы получим только презрительное фыркание завсегдатаев флибусты да помидоры с трибун, потому что в слове "Диоклетиан" у нас сорок шесть ошибок.

Итак, повторяю в который уже раз: я говорю только о военном обучении в Средневековье. Не о самой войне, и не о самом обучении — но только о военном обучении. А все прочие темы затрагиваю лишь в той мере, в какой они требуются по сюжету.

Как вы сами понимаете, детальная расшифровка темы и раздувает повесть, выводя ее за рамки ежевечернего развлечения, и тем самым повышает входной порог, отсекая людей, которые до сих по теме ничего не читали вообще.

А вы им сразу двенадцатитомник, да академическим языком, да со ссылками, да с пятью-шестью гипотезами на трактовку каждой детали.

Кому интересно, тот сам давно нашел и warspot.ru, и xlegio.org, и tgorod.org, и armor.kiev.ua, и vostlit.info, многия, многия, многия еще.

В конце-то концов, кому не нравятся мои пояснения — напишите свои. Вы же все мастера и знатоки, материалом владеете. Вон Cat_cat какие статьи лепит, и получается же. Не нравятся статьи — напишите лихую фентези, в которой заклепочники будут оргазмировать от того, что исторически верная (несуществующая) Гуань-Инь исторически верно (семенящим шагом), идет за исторически верный (шелковый) полог.

Я же вернусь "к своим книгам и другим занятиям".

Мы остановились на том, что конные бомжи все-таки существуют и это, внезапно, те самые кочевники.

Когда кочевники живут в родной степи, они движутся по родовой цепи кочевок. Там каждая полянка, каждый лесок — а главное, каждый водопой! — стоит крови родовичей. За него год назад, сто лет назад рубились или травили на пирах соседа, его выкупали за баранту, его присоединили к роду путем выгодного брака… Тесно, в общем, в степи!

А вот когда хан позовет на войну, кочевники сразу становятся конными бомжами. Без определенного места жительства. Буквально. Это в родной степи тесно, а в чужой границ нет, поди поймай легкоконную сволоту.

Исторически кочевники встретились раньше с Китаем, чем с Русью. Ну просто Китай к Енисею ближе. Ничего личного, география. И произошло это во времена первого хуннского каганата, то есть когда на Руси еще кое-где ледник лежал. И мы в такие дебри не полезем, это не обещанное Средневековье. Возьмем для примера — для примера, товарищи заклепочники! — походы Чингис-хана на Китай.

Казалось бы: где мы, а где завтра? Кочевники примитивно организованы, вооружены не слишком хорошо, обучены… Специфически, скажем так. Для степной войнушки с соседом, таким же кочевником, у которого кони без брони, и которому даже легонькая тростниковая стрела может причинить проблемы — да, может, несмотря на всю свою легкость.

Специально для заклепочников сообщаю, что стрела, падающая навесом, наносит не сравнительно безопасную для коня поверхностную царапину, а проникающее ранение. Да, конская кожа очень крепкая. Но, как известно всякому конезаводчику, не везде. Опять же, при умении среднего кочевника попасть стрелой в бегущего зайца, попасть конику в морду не такое уж запредельное умение. А при залповом обстреле или "осадном дожде", шесть стрел в минуту, из ста стрел рано или поздно одна попадет в глаз — вот и нету у батыра коня. Конечно, ему подведут заводного: "и третий конь под Кюль-Тегином пал". Но не все у нас в орде Кюль-Тегины, бедняков больше.

А главное, даже у великого хана коней все-таки меньше, чем в степи тростника.

И второе. Пусть не именно столбняк поразит через поврежденную кожу, пусть это будет энцефалит или там чума — ее же именно монголы вытащили из степей под стену Кафы в начале 14 века, с чего в Европе и начался ужас Черной Смерти 1340х годов — пусть ранка обычным образом загноится. Раненому от этого не легче. Статистика санитарных потерь — не от ран или врага, от холеры и дизентерии в лагерях! — вот что сформировало образ кроваво-грязного Средневековья.

Сами не пишете — не мешайте мне цивилов пугать. Может, кто из них провалится в прошлое, так хоть гигиену сразу внедрить догадается. Я до сих пор этот аспект попаданчества вообще не читал. Даже в "Ойкумене" у Николаева, там все больше оперативная медицина, ни консервативной, ни профилактической части.

Так вот, эти самые конные бомжи, орды нищих пастухов — с точки зрения селянина, нищие, а с точки зрения самого кочевника, зачем ему сто чашек? Чтобы юрту было тяжелее таскать, штоле? — нападают на Китай.

Китай у нас по части организации давал фору кому хочешь. А кто не успевал сбежать, тому две форы давал.

Китай имел массовую призывную армию, документированное управление, снабжение со складов, единообразное оружие. Например, спусковые механизмы китайских арбалетов состояли из бронзовых деталей. Казалось бы, железные лучше. Но бронзовые детали можно лить в форму, а для ковки железа нужен грамотный кузнец, потому что детали мелкие, да еще и вращаются, то есть нужна подгонка. Перейдя на бронзу, китайцы ушли от необходимости иметь мастера-кузнеца в каждом полку, хватало более-менее толкового ученика с напильником. Китайская армия имела стеганые куртки, не особо-то проницаемые для тростниковых стрел. Шелковые "семислойки" и боевой монгольский лук даже хорошей стрелой со стальным наконечником не всегда пробивал.

Китай имел мощные ремесленные центры: города изготовителей стрел, города лучников (для заклепочников: лучник делает луки. Стреляет из лука СТРЕЛОК, стрелец), города доспешников. Прямо миры-ульи из WH40K, только на минималках. Ну и в точном соответствии с идеологией Warhammer 40000, Китай защищала сила "дэ" того самого императора. Мандат Неба, благословение предков и богов.

А все же рухнул Китай, рухнул от монгольского нашествия, обсыпался блестками, и на место Чжурчженей — Тангутов — Южной Сунь ("сунь" здесь — не глагол) пришла монгольская империя.

Которой управляли пленные китайцы. И неплохо управляли: Китай при монголах собрал аж два флота вторжения в Японию. Если бы не руссише попаданцы из ХХХ века, подогнавшие предкам анимешников машинку управления погодой, да не выпущенный из нее тайфун-ураган, еще большой вопрос, на каком языке снимались бы сейчас "Наруто" или там "Блич".

Как так? Китай же завоевали!

Тут есть интересная аналогия. Когда в 17 веке, уже много позже Средневековья, ту же Корею завоевывал Хидэеси, он там пленил чертову прорву корейцев. Ну и вывез их в Японию: ремесленники, ценный ресурс.

Потом Хидэеси все же заключил мир с Кореей, и пленникам было предложено вернуться домой.

Вернулась часть, тысяч сто. А еще тысяч пятьдесят, внезапно, не захотели.

В отличие от монгольского крушения, времена Хидэеси были уже довольно хорошо документированы, и потому известно, что эта довольно большая часть корейцев ощутила себя людьми только в самурайском плену. Несмотря на все презрение — унижение — эксплуатацию. Нормально же у них дома жилось, если в концлагере лучше!

Так вот, прямых доказательств у меня, конечно, нет. Сильно подозреваю, что их нет и у Настоящих Историков (тм). Но представить Китай на излете очередной династии, опутанный кучей старых законов-традиций, тормозящих торговлю, не позволяющий развивать ремесла и тому подобное — могу. Я ж писатель-фантаст, я даже честного министра могу представить. Мне до завтрака поверить в пять невозможных вещей как высморкаться.

А тут приходят с севера резкие парни, приносят Простые Решения (тм), которые Простые Решения (тм) весьма любимы Простым Народом (тм), кстати. За Простоту (тм), естественно.

Ну и потом. Присяга Императору, конечно, дело важное. Но Император далеко. Может, пришлет войска через год, а может — через пять. А вот прямо сейчас надо запасать воду в водохранилищах на лето. И регулировать сток Янцзы, чтобы не снесло плотины. И чтобы не расхитили посевной рис. И чтобы не спалили город по пьяной лавочке. И…

И китайский чиновник выбирает: служить вот этим людям, горожанам, сейчас — или обречь их на голод, но сберечь присягу Императору.

А средневековый голод дело такое… От монгольской сабли спрятаться можно, от голода как?

Только потом до угнетенных китайцев понемногу доходит: ведь сейчас Великий Шелковой путь в рамках ОДНОЙ державы — Чингизидов. Получи золотую пайцзу и торгуй беспошлинно!

Беспошлинно!!!

Только проходившим шкуродерню восточной бюрократии понятно это чувство.

Так что — по моему скромному мнению, нифига не претендующему на статус абсолютной (а хоть и относительной) истины — китайцы шли на службу к монголам не за страх, за совесть. Потому что видели в них надежду на трансконтинентальную торговлю, на слом довольно-таки затхлого китайского общества.

Потом-то понятно, монгольская и манчжурская династии тоже сдулись. Но мы не о "потом", мы о Средневековье, а тогда монголы завоевали Китай не только пряником, но и кнут, собственно, никуда не делся.

Сравним кнуты.

У монгол была простая организация и армия добровольцев, которым нечего терять.

У китайцев была сложная замудреная организация войска и призывная армия, которая сражалась буквально из-под кнута. С точки зрения военного обучения, китайцев дрессировали не хуже, чем римских легионеров. По крайней мере, на бумаге. А как приказы выполнялись в реальности, зависело от правителя уезда или там провинции.

Но вот мотивация воевать за императора хрен знает где у большинства призывников отсутствовала напрочь. Для сравнения: легионеры Рима от реформы Мария до самого падения Рима были все добровольцами. Все. Поголовно. Да, они получали деньги — но за работу, которую они выбрали сами. Понимая, что их там могут убить.

Основную массу китайских армий составляли призывники из глубинки. Об особенностях восточного военкомата была пословица "один воин взят (на службу, в смысле) — один дом разорен". Ну, а про "из хорошего металла не куют гвозди, из хороших людей не делают солдат" уже все знают. Вот почему по части боевого духа солдат надеяться Китай мог лишь на жителей военных пограничных поселений. Те видели кочевников рядом вживую и в действии, так что понимали, во имя чего надо терпеть жесткую дисциплину и муштру. Но военные поселения — капли по границе. После прорыва границы войска монголов оказывались в мирной, по большей части безоружной, стране — и монголы это знали. Одно усилие, а потом только греби добычу и считай ясырь.

Поэтому монгольский тумен, спаяный надеждой на добычу, привычный к виду крови, к боли, к смертям, умело правящий лошадьми, повинующийся в бою сигналам и командирам, да еще и прокомпостированный лично Чингис-ханом на тему "побежит один — казнить весь десяток, побежит десяток — казнить сотню" — сметал почти любое количество китайских новобранцев, несмотря на довольно приличное по меркам эпохи защитное снаряжение и единое оружие, на приличную организацию и твердое управление, и порой даже вполне умелое командование.

Кстати о порядке у китайцев. Конкретно — о порядке учета своих и чужих сил.

Первое. У монгол "тысяча" или "сотня" были не названием подразделения. А названием ТЕРРИТОРИИ или РОДА, с которой должны были выставить эту тысячу или сотню бойцов. Реальное число бойцов могло быть и больше (редко), и меньше (почти всегда).

Вот посылают китайцы арендованных в Японии ниндзей, те подслушали разговор часовых перед ханской юртой: ты откуда? Тысячи Толуя. А ты? А я из тысячи Берген-бая. Вернулись ниндзя и докладывают в штаб: на фронте вскрыты дивизии Толуя и Берген-бая, общим числом до двух тысяч. Что в каждой "тысяче" реально бойцов пятьсот-семьсот, оно и непросто установить, оно и докладывать чревато. Занизишь силы противника, наших побьют, а тебя повесят. Вот разведка и страхуется.

Ну и сами китайцы были людьми грамотными, и понимали: один монгол стоит двух-трех китайских новобранцев. Ну они численность враждующих армий и показывали в некоем условном исчислении. Было, скажем, тысяча монголов, китайцы там прикинули, что противостояли им четыре тысячи китайских доходяг из депрессивного региона, измученные прогрессирующим недоедитом. Китайцы коэффициенты туда-сюда погоняли, округлили креативно, ну и записали десять тысяч монголов. А то как обосновать свое поражение? Ведь не глупостью же начальника?

Плюс обычные не только для китайских чиновников приписки. Получить содержание на сто тысяч воинов, вооружить десять, запас на девяносто тысяч продать, а самих девяносто тысяч записать как "погибли в бою" — это и через семьсот лет прекрасно прокатывало, например, в Мексике времен революции, 1890хх.

Само по себе все не влияет, а вот суммарно дает жуткий эффект. И мы потом читаем, как миллионные (миллионные, Карл!) армии китайцев монголы разгоняют чуть ли не нагайками.

Сражаются не корабли, а люди. Мне вот какую хочешь хорошую лошадь выдай, я ее запалю только. Умение нужно, с умением и у противника коня возьмешь, а без умения и своего потеряешь.

На этой радостной ноте мы завершаем сегодняшний выпуск.

Дальше по плану сравнение монголов и Руси (в том числе и по военному обучению), а потом Иерусалимский узел, где монголы и христиане в едином порыве противостояли мусульманам. И кстати, монголы навешали таинственным ассасинам, которых никакое умение не спасло.

Напоследок немножко про халифат в Северной Африке и Сида Кампеадора в Ронсевальском ущелье. Таким образом, мы обойдем окраины Европейской цивилизации.

Конные бомжи против кованой рати

… или разбитая чашка Субэдея

На Русь монголы пришли весьма не сразу. Долго собачились с волжскими булгарами — которые, к слову, неслабо ввалили непобедимым потрясателям неба, заманив их предварительно в приволжские гребеня и коварно налетев со всех сторон. Субэдей от такого нахальства, помнится, даже чашку из руки выронил. Монголы, видя это, поняли, что сейчас старый черт пойдет карать за любимый фарфор — и ломанулись из битвы так, что остановились только у кыпчаков, где матерящийся Субэдей догнал, наконец, бесстрашное войско.

Так вот монголам — непобедимым туменам, вкатавшим грузин и таджиков, чжурчженей и китайцев — пришлось натурально лососнуть тунца.

А все почему?

А потому что перед вторжением в Волжскую Булгарию, в том же самом 1223 м году монголы выдержали кровопролитнейшее сражение против русских.

На Калке.

Той самой кровавой Калке, с которой ведется отсчет Ига. Тут меня поправляют, что официально иго начинается несколько позже — когда военная катастрофа Древней Руси была оформлена политически. Но именно с битвы на Калке русские не побеждали монголов более полутораста лет, до битвы на Куликовом поле. Да и после Куликовки не раз огребали от степняков аж до самого Миниха, который в первый раз взял Крым. Подобно тому, как "эпоха викингов" отсчитывается с нападения на монастырь в Линдисфарне, имеет смысл отсчитывать иго с Калки, хотя и прямых политических последствий та не имела.

Напомню еще раз, что значило Иго для восточных славян — не только русских, но и литвинов — на белорусских землях, но и уличей, и тверцев… Ага, вы удивляетесь, где это? А это русские степные княжества. Их больше нет.

Ну так вот, до 13 века славянские и русские княжества ничем решительно и абсолютно не отличались от остальной Европы. Имелась вполне приличная культура, достаточно богатых людей, зачатки светской литературы, приемлемая по тем временам агротехника, торговля, разные виды государственности.

В том же Новгороде цвела и пахла натуральная демократия, о чем всем уже прокомпостировали уши до самого того места. А вот что Новгород такой был не один, что были Псков и Вятка, тоже вольные города — напоминаю заклепочникам: вольные по меркам 13 века, а не по меркам Вашингтонского обкома — про это уже известно меньше.

Главное последствие ига было даже не экономическое. Главное последствие было: вынужденная противостоять Степи, да еще и находить на это деньги в условиях рискованного земледелия, русская окраина породила особый тип цивилизации, прекрасно умеющей воевать.

И заплатившей за умение воевать умением жить мирно. Договариваться.

Примерно четверть тысячелетия, от 1223 до 1480 — для примера, именно столько лет Япония находилась в самоизоляции — два мира учились совершенно разным вещам.

Средний европейский правитель учился лавировать, уступать, искать обоюдную выгоду, уговаривать крупного игрока и обирать мелкого так, чтобы тот не всадил от обиды вилы в бок: его же эксплуатировать еще.

Средний русский князь учился держать нос по ветру: как оно в Орде повернет. Ну или в Кремле, это уже потом, когда Москва в силу вошла.

Разница усугублялась вероисповеданием: обе церкви считали друг дружку еретиками, тем более опасными из-за сходства. Обе ветви христианства претендовали на одну кормовую базу, как неандертальцы и кроманьонцы. Немецкие рыцари ливонского ордена веками — точнее, тремя веками — упорно давили на Прибалтику, а оттуда на Вильно, Гродно, Брест, Псков и Новгород. Православные учили тропки вокруг Чудского Озера и чертили стрелки к Грюнвальду.

Кстати, под Грюнвальдом на одной стороне поля стояли православные полки Витовта, католические полки Ягайло и мусульманские насквозь татары-диссиденты, оппозиционные правящему в тогдашней Орде хану.

А против них на другой стороне стояли орденские немцы, городовые хоругви Ганзейского союза, ну и наемники-рутьеры, потому что 1410 год самый пик Столетней Войны в Европе. Все эти ребята имели отпущение грехов от Рима, ибо несли свет истины схизматикам в рамках Прибалтийского Крестового Похода. Правда, свет истины вколачивали мечами; ну так житие тогда тяжкое было.

Грюнвальд показал, что силы католического и православного миров относительно равны: немцы получили в лоб так, что от всего Ордена остался единственный замок Мальборк и единственный рыцарь Генрих фон Плауэн, не взятый на битву за какое-то прегрешение, а то и его бы догнали в чаще татары.

Тут меня снова поправляли, что-де Грюндвальд был всего лишь разборкой за материальные активы, а католики-де сражались на обеих сторонах поля. Все верно: и материальные активы играли роль, и дружины католических феодалов были на обеих сторонах. Только до Грюнвальда в летописях отмечено примерно пятьсот походов тевтонов на Прибалтику и частично на Литву — например, они вырезали Новогрудок в Вербное Воскресенье, нарушив обычай, по которому в религиозные праздники боевые действия не велись. А после Грюнвальда до 1914 года — полтысячи лет, вдвое больше чем татаро-монгольское иго — немецкая армия не появлялась восточнее Бреста.

Чтобы понять, почему это важно, надо понимать, что от самого момента основания Риги — сам город основан был не кем-то случайным, а именно ЕПИСКОПОМ Альбертом — до 1410 года немцы с истинно немецким упорством несли язычникам свет истинной веры. Хитрый основатель Риги, епископ Альберт, добился от Римского престола буллы, согласно которой на Прибалтийских землях действовал ПОСТОЯННЫЙ крестовый поход. Под него Альберт набирал наемников и в него же приглашал рыцарей. И те, кто не мог себе позволить ехать аж в Иерусалим, мог порадеть о вере Христовой буквально рядом с родным Гамбургом или там Кенигрецем. Так сказать, DEUS VULT на минималках.

Весы качались все Средневековье, пока османы не взяли-таки Константинополь, и на доске не появилась третья сила. Но и это произошло уже в конце рассматриваемой эпохи, когда натиск кочевников сменился натиском Высокой Порты, и только под конец Средневековья была сделана первая попытка объединить церкви — Флорентийская уния — но уже совсем скоро по королевским дворам побежал с шапкой Кристобаль де Колон, занимаясь краудфандингом на реально крутой стартап. Собственно, попытки что-то поменять в церкви — не уточнить или там выправить отклонения от канонов, а именно что поменять, сделать следующий шаг в толковании Откровения — знаменовали конец Средневековья как эпохи, и уже поэтому выпадают за рамки нашего цикла.

Ну и вот, вместо всей насыщенной жизни, где люди пробовали на себе разные типы общественного устройства — от Ганзейского Союза относительно вольных городов до просвещенной монархии королей французских, до совсем уже безбашенных городских коммун Италии, до стальной хватки немецких курфюрстов, до Хартии Вольности, воткнутой баронами в зад королю английскому, до сытой клетки орденских государств той же Ливонии — до бурлящего котла РАЗНЫХ систем, РАЗНЫХ идей, где люди учились не доверять предвыборным обещаниям и изобретали способы контроля народных избранников — вместо всего этого на Руси был один тип государства и единственная цель: отбиться от этих узкоглазых чертей. А там посмотрим.

Насчет "отбиться" наша тема и есть.

Как так вышло, что богатыри "кованой рати", русский полный аналог европейских рыцарей во всем, от снаряжения до тактики, почти участвовавший в Крестовом Походе (Иерусалим, если что, святыня не католическая, а христианская в целом, то есть и православная тоже) — как вышло, что военные профессионалы уступили натуральным конным бомжам?

С домонгольской степью домонгольская Русь вполне себе воевала: половцы, кипчаки, "черные клобуки" — все это народы, время от времени набегавшие на Чернигов — Переяславль — Резань, получавшие за это в хобот дань — иногда сразу на двенадцать лет вперед, когда Мономах отвлекался-таки от писания мемуаров, а Владимир Креститель выходил из гарема и зевал на красно солнышко — восемьсот наложниц, тут блин, на войну проветриться сбежишь! — и потом половцы еще получали пряников на дорогу от "вскормленных с копья" курских или там рязанских удальцов. Короче, с набегами домонгольской степи княжеские дружины худо-бедно справлялись. Русь жила и развивалась, как я уже говорил, не сильно уступая сопредельным державам. А главное, являясь полноправным членом тогдашней Ойкумены. Не всеобщим врагом, не "русской угрозой" — просто еще одним княжеством, откуда не зазорно получить невесту аж для самого древнего рода — королей Франции — или кого не впадлу позвать в рейд-пати на сарацинов, как Даниила Галицкого.

В те времена обучение русской "кованой рати", то есть доспешных всадников, ничем не отличалось от подготовки рыцарей. Каждый отряд хорошо готовился и прекрасно умел действовать под собственным знаменем. И действовал в междуусобицах.

Как часть большого княжеского войска "кованая рать" русских ничуть не уступала любым рыцарям 12–13 века: те тоже особенных тактических достижений не показывали.

Броня у всех тогда была одна: кольчуга. Иногда еще вплетенные/вшитые пластины, шинные (то есть накладные, как медицинская шина при переломе) наручи и поножи. Бригантина — это вшитые между тканью стальные пластины. Русские их использовали мало, предпочитая сверкать бронями, а пластины по индийскому образцу вплетали в кольчуги, превращая те в юшманы, бахтерцы и колонтари. Вот тут, кому интересно, спросите уже заклепочников, пускай тоже пользу приносят. Про отличия бахтерца от колонтаря они могут часами рассуждать.

У русских разве только вооружение было заточено больше под степного противника: не такое тяжелое, не было нужды проламывать вражье железо.

Но и европейский рыцарь 12–13 века сталкивался с легкими конниками сарацинов, причем сталкивался так плотно и много, что в рыцарских орденах была должность "туркопилье", то есть "начальник легкой конницы, организованной по тюркскому образцу". Еще раз обращаю внимание: в ордене Госпитальеров, например, должности заведующего учебной подготовкой не было, а вот должность начальника легкой конницы была. Из чего мы видим подтверждение, что необходимость системного военного обучения в составе больших армий Европа тогда не осознавала.

Русь — как часть Европы — не осознавала этого тоже. Не по злому умыслу, а именно потому, что следовала в русле общемировых тенденций. Такой же феодализм, как у всех.

По части военной подготовки у Руси было только одно важное отличие. Русская пехота была подготовлена ничуть не хуже конников, потому что по изрядная часть пешей и судовой рати домонгольской Руси наследовала традиции воинских братств. Тех самых, что жили в лесах, посвящали себя Перуну и руками волков душили. Кто по малолетству пока еще не мог задушить, ходил зимой без шубы и, намерзшись вдоволь, изобретал всякие там охотничьи самострелы на растяжках. Потому закаленные славяне издавна прекрасно умели воевать зимой, что даже викинги признавали сквозь уцелевшие зубы. Например, столицу шведов — Сигтуну — предки разровняли так, что потом шведам пришлось на новом месте Стокгольм строить. Как уж там Сигтунские ворота в Софийском соборе Новгорода, историки до сих пор выясняют, уперли их новгородчи из самой Сигтуны, либо попятили уже потом из Плоцка — а вот сама Сигтуна после разорения 1187 года из летописей исчезает. Как корова языком.

Но 1187 год это всего тридцать лет до Калки. Самой традиции намного больше лет. Еще в самом начале Средневековья, веке в 5-6м, византийцы жаловались, что задунайские славяне черти реальные, пятью сотнями могут разогнать четыре тагмы (256х4=1024, все программисты в курсе). А ведь у византийцев как раз регулярное обучение и строй оченно даже были.

Правда, к 13 веку от 6 века прошли те же 700 лет, как от 13 века до нас. И по части боевого духа разница между добрым, ласковым тяжелым пешим дружинником князя Киевского и его суровым волкошубным пращуром была примерно как между мягким, теплым современным реконструктором и суровым тяжелым пешим дружинником князя Киевского. Но все же русская пехота качеством резко отличалась от пехоты европейской, причем в лучшую сторону. Европейцы, в русле современных тенденций, считали основным видом войска конницу. Все равно таранному удару рыцарей пехота до швейцарцев и терций Испании противостоять не могла, так что много пехоты и не учили: наохрану замков и городскую стражу.

В поле же к пехоте относились примерно как к патронам: берегли чтобы в нужный момент было кого под танки бросить, не рыцарей же на такое расходовать. Снова, у того же Зубкова в "Плохой войне" есть очень показательный разговор мудрого командира полка ландскнехтов с юным лейтенантом, храбрым и боевитым, но не разумеющим ценности солдата, очень рекомендую. Не только разговор: книгу и автора в целом. Как вам, например, ночная охота на бегемота в дебрях Южной Германии 15 века? Причем полностью историчная, без малейших натяжек или там попаданцев. Ну, если бегемота не считать. Он-то попал конкретно.

Теперь вернемся к нашим бегемотам: а именно, армии Монгольской Державы и противостоящей сборной солянке дружин русских княжеств.

В такой постановке вопроса все понятно, да?

Кроме относительной крутизны каждого конкретного дружинника есть еще абсолютный зачет. Будь ты сто раз Евпатий Коловрат или там Робин Гуд — а у слона все равно толще. Побьешь сотню — темник пошлет две. Побьешь две — пришлют пять. Слона побьешь — начнут беспокоиться всерьез. И где-то между Байкалом и Пекином в ханскую юрту вызовут Батыя, молодого бойца 1209 г.р. и скажут ему: там Джэбе с Субэдеем на каких-то резких пацанов наскочили, Субэдей аж чашку уронил, позор-то какой. Сходи, внучек, разомнись, а то все сидишь за своей китайской поэзией, как хипстер какой, господи прости.

Господи прости — это не шутка и не фигура речи. В Орде было распространено христианство несторианского толка. Даже в Константинополь патриарху писали: допустимо ли крещение совершать песком, по недостаче воды в степных кочевьях?

Вот, Батый взял войска и пошел. Примерно в 1235 м году ему выдали задание, и примерно к 1237 году он доехал до работы. Опять же, на Байкал посмотреть, алтайского меда завернул прикупить по пути… Волжских булгар к тому времени уже укатали, оченно Субэдей по чашке горевал. Да и за побитого слоника обидно.

Так что татары двинулись на Русь: не зря же перлись с армией от самого Енисея, тут до Последнего Моря осталось меньше, чем до хаты ворочаться.

Вот только Батый — ну мы же помним, он хипстер был, без хай-тека на коня не садился — притащил с собой еще и китайских инженеров. А они не то что писать, они считать умели. И теперь у монголов были инженерные войска. То, что у нас называется: "колонна разграждения". Кто там заграждений наставил, эти разграждают. Сгоняют местных в толпу, называется "хашар" — и пускают впереди на штурм, рвы заваливать, лестницы приставлять. А на стенах родичи штурмующих стоят, у них сложный моральный выбор: или в своих стрелять, или помирать самим.

В общем, в городах русские не спаслись. С генералом Морозом они тогда договариваться еще не умели: крутые все были, не думали, что понадобится. Зато монголы по льду нашли полевые лагеря зарождающегося Сопротивления и на речке Сити раскатали весь Резистанс на корню. Раскатали так, что тело князя Юрия аж через полгода хоронил мимоезжий епископ — больше в округе живых не осталось.

Таким вот образом монгольское завоевание подтвердило старую истину: порядок бьет класс. Монгольский жестокий порядок раздавил малое число высококлассных профессионалов — как русских, так и всего пятью годами позже вполне кошерных европейских рыцарей при Легнице, Шайо, Кракове.

Батый шел бы и дальше, но был он не в родной степи, а потому посланный за ним гонец искал его дольше, чем на привычном месте кочевья. Спросить было не у кого, потому как высокое искусство некромантии и допроса мертвых монголы не практиковали. Но, в конце концов, гонец нашел Батыя и передал: помирает Угедей из рода Чингисова, проститься хочет. Езжай, Батый, домой на Енисей, да поторопись, а то без тебя демократические выборы хана пройдут, и не факт, что там будет обеспечена законность и транспарентность.

Ну, Батый переглянулся с Субэдеем, вздохнул и велел поворачивать бунчуки. Все равно в Европе нормального фарфора тогда не было, и найти нормальную чашку здесь не получилось. Тем более, не водились тут и слоны.

Прочесав Польшу, раскатав под Шайо войско венгерское — причем по той же причине междуусобиц, что и русское — монголы напоследок еще прошли по Адриатике. Остановить их после Шайо уже никто всерьез не пытался. Вернувшись через Болгарию, монголы утянулись в степь и на некоторое время исчезли из европейской политики.

На этой радостной ноте, наконец, и закончим.

Шахматы как исток евротолерантности

Поначалу я планировал сказать пару слов о весьма интересном узле религий, связавшихся в 1240-1260х года вокруг Иерусалима. Но понял, что придется сделать очередное отступление и объяснить, как вообще арабы появились в регионе, как дошли до жизни такой, а главное — как арабский мир контактировал с Европой, и по нашей теме: в чем военное обучение арабов отличалось от европейского.

Про европейское обучение я говорил уже много, но нестихающее пламя пуканиевой тяги освещает путь для бесконечных повторений. Да и не все читали начало цикла, это же целых пять кликов назад, умориться можно.

Итак, все мои примеры и рассуждения иллюстрируют (не пытаясь доказать) простую мысль: в Европе было на вполне хорошем уровне тактическое обучение небольших отрядов. Тех или иных королевских армий, тех или иных талантливых полководцев или лидеров наемных рот. В этом Берг полностью прав: с какой стороны браться за меч, европейцы знали. Опять же, в силу бедности и неустроенности Европы (сравнительно, примером, с той же Византией), в Европе практически каждый, от ученика кожевника до короля, был в той или иной мере знаком с оружием на уровне "как зарубить полено, если оно не убегает и не отстреливается". Кому это кажется глупым, пусть попробует сам разрубить хотя бы свиную тушу, не вывихнув с непривычки кисть, когда клинок резко поведет в сторону на кости.

Однако для организации более высокого порядка, стандартизации оружия или хотя бы лошадей по породам, государствами Европы в Средние Века не предпринималось почти ничего. Был король Эдуард в Англии, закупил много стрел, чтобы арчеры в бою не думали о патронах, ну и побил французов при Креси. Пришел на смену ему Генрих, почитал записки предка, выиграл Азенкур. Но ни военного министра, ни адмиралтейства ни тот, ни другой даже не пытались учредить.

Противник их, король Карл французский, пытался навести порядок в собственной стране и начал тоже с упорядочения сбора налогов. Потом попробовал обустроить и армию, создав те самые "ордонансные роты" — но и Карл не учредил полковых школ для пополнения этих ордонансных рот, не пытался перейти от охоты и собирательства к выращиванию требуемых профессионалов.

Таким образом, систематической войны Средневековая Европа не знала. С одной стороны, это и хорошо: война по сути есть промышленное уничтожение людей, и стоит ли служить именно этому делу? По меньшей мере, стоит хотя бы раз в жизни задать себе этот вопрос.

С другой стороны, вокруг Европы роились отнюдь не розовые пони. С севера накатывали оголодавшие в своих каменных фиордах викинги, с востока напрыгивали гордые воины степей — вот они как раз вели войну системно, методично, совершенствуя армию, развивая в ней роды войск, и к середине 13 века пришли в Европу уже с китайскими военными инженерами, стрелометами и камнеметами, ну а главное — с единым на всю армию боевым уставом, что до монголов было только у Римской империи. Было, кстати, и у Византии, но ведь я не зря столько раз упоминал: Византия НЕ Европа. Другая культура, буквально другая цивилизация. Европейцы завоевывали Византию поступательно, долго — например, каталонские наемники завоевали всю Грецию и там организовали привычно-феодальное герцогство Коринфское. Но, когда этот процесс, казалось, уже достиг победного завершения, на готовенькое пришли османы, и взятие Константинополя, наряду с плаванием Колумба, считается одной из примет конца Средневековья, как эпохи. Шутка ли, Восточная Римская Империя простояла от 451 до 1453 года, как по часам.

Так обстояли дела с восточной окраиной европейского мира.

На юге, казалось бы, Европу защищала Колыбель Цивилизации — Средиземное море. Северная Африка, ко времени падения Рима (5 век) уже здорово потерявшая в плодородии, все же имела массу удобных бухт для укрытия от противных ветров и бурь, да и крупные города в ней жили все с той же транзитной торговли между Востоком и Западом.

Почему Запад так сильно любил пряности? Потому что не знал консервирования мяса, что здорово усложняло и подготовку сколько-нибудь серьезного пира, и особенно — войны или путешествия. Мясо в дорогу следовало хорошенько вялить или коптить, ну и для этого натереть его чем поприятнее на запах.

Почему Запад так любил шелк? Потому что это был почти кевлар Средневековья. Прочный, красивый материал; при должной аккуратности платье из него мать завещала дочери. Особенно в селах и провинциях, где мода всегда уступала практичности.

Почему Запад любил клинки из Дамаска, шлемы-мисюрки аж из Индии, текинских коней (из оазиса Теке) — я уже объяснять не буду. Чтобы у меня столько денег было, я бы тоже на текинце ездил.

Вот сколько всего Восток мог предложить на продажу. И это еще не считая египетского зерна, потому что Европа — вся Европа! — это зона рискованного земледелия, и о египетских урожаях норманскому или польскому крестьянину только мечтать.

Что же мог предложить Запад — в 5 веке еще дикий, как Тевтобургский лес?

А вот этот самый лес. На Востоке растет много вкусного и съедобного, но мало строевого леса и почти нету дров. Пока люди не научились топить каменным углем, вместо нефти были леса. Из них лесорубы немецкого Шварцвальда получали строевые ровные елки, в них охотники добывали теплые меха — потому что в Сибирь за мехами китайцев не пускали эти самые монголы, а все другие народы Азии не сильно-то и знали, где находится Сибирь. Синдбад-мореход им вполне мог втирать на голубом глазу про шкуру молодого дермантина или перо птицы Рух или рог нарвала выдавать за единорога.

Мухамед, поглядев на этот разврат и разброд, решил: у нас будет свое единобожие. С шахматами и гуриями!

Пацан сказал — пацан сделал. Ислам возник в том же примерно 5 веке, что и Европейская цивилизация. Хоть ты правда Гумилеву верь с его пассионарностью.

Ну или руссише попаданцы из ХХХ века запилили очередную катку в "Цивилизацию" по уговору с момента падения Рима и всех стартанули одинаково.

Для заклепочников уточняю: абсолютно точную дату возникновения ислама до сих пор ищут такие ребята, перед которыми, если что, будет извиняться Кадыров.

Новая религия упорядочила отношения среди кочевников Аравии — такой же нищей дыры, что и Монголия — и точно как Чингис-хан, упорядочила некоторые армейско-организационные моменты. Грубо говоря, арабский Халифат — это то, во что могли бы развиться монголы, если бы приложили усилия. Почему они этого не сделали, к теме не относится.

Так вот, где-то за семьсот лет до Чингиза, тоже конные бомжи, только арабы, победили персов, покусали Византию, оттяпали себе тот самый Иерусалим, нашли там слово божие и понесли его на все стороны света. Про восточную сторону нам пока что неинтересно, а вот на западе Халифат остановился только в Марокко. Там буквально через пролив Испания. В Испании война между остатками римской цивилизации, пришельцами-вестготами, местными лузитанами, кантабрами… Это их карусель конных стрелков называется "кантабрийский круг", если что. Не Кентенберрийский, потому что Кентенберри — аббатство в Англии, и кочевники там если и были, то только на витражах да в миниатюрах, да в "Кентенберрийских рассказах" Чосера. Хороший, кстати, автор, тоже рекомендую. Малость занудный, ну так дух эпохи обязывает, щито паделаишь. Викторианство, хоть и за сотни лет до самой королевы Виктории.

Ну вот, арабы пришли в регион как ОМОН на цыганскую свадьбу. Сразу там нашли у кого гашиш, у кого холодняк незарегистрированый — ну и кончилось образованием Кордовского халифата, Гранадского эмирата, знаменитейшей аркадой Альгамбры… Вообще-то Альгамбра всего лишь один образец арабской архитектуры. А так-то арабы еще в 6 веке строили крытые рынки с приличными куполами, бани там всякие, мосты каменные через речки. В Европе этого после Рима вообще никто не умел, потому что распор арок не умели считать. Готические арки — немного другой способ, да и появились они примерно тогда, когда на Руси исчезли пешие дружины, то есть при Александре Невском. Ну потому что ушкуйники — это же не дружинники, правильно?

А за полтысячи лет до святого благоверного князя Александра, в эпоху арабского завоевания Испании, на месте Новгорода ледник лежал и мамонты трубили. Киевом еще аварский каган правил, не русский князь. Викинги тесали весла и уже почти склепали каноэ, которое потом найдут утопшим в Нидаме, а слова "драккар" не знали даже хевдинги.

Вот, а арабы уже купола лепят и торговые площади перекрывают. В седьмом веке, Карл!

Карл услышал, посмотрел на это, посмотрел на свой дворец в Аахене и сказал: я тоже хочу такое. Позвать ко мне маркграфа бретонского Роланда! Дранг нах Сарагосса!

Впрочем, это я на двести лет вперед забегаю.

Нас интересует военное обучение арабов, а у них оно таки было.

Арабы делили войско на три части, по качеству прежде всего коней. Деление это тоже основано на, скажем так, неоднозначных исторических источниках — но только источники у нас все неоднозначные, поэтому пофиг. Я так считаю: если арабы и чингизиды завоевали половину мира, то какие-то знания у них имелись точно. И этих знаний им хватило на умных-ученых противников, типа персов (которые пару раз выдали просраться Риму в лице Красса и позже в лице Адриана, кажется), византийцев — которых добили только османы аж через тысячу лет — ну и прочую мелочь, кто там подвернулся, все эти ливийцы, тунисцы, берберы — кто там на их месте тогда обитал.

Может, знания арабов и монголов не были глубокими или хитрыми. Может — а скорее всего, именно так — они были той самой простотой, которой довольно на каждого мудреца. Я не стоял за плечом Саладина и не подписывал пайцзу Субэдею. Я только результат вижу.

Результат был такой, что в 732 м, что ли, году, арабы дошли до Пуату (оно же Пуатье).

Я на карте посмотрел — там до Парижа буквально один конный переход. Мечеть Парижской Богоматери едва не стала жуткой реальностью!

Так, стой! — спохватились тут руссише попаданцы. А как же наша Жанна ДАрк, как же наш ДАртаньян, нафига тогда Боярскому шляпа? А Наполеон? А французская революция, кладбище Пер-Лашез, Спасение рядового Райана, де Голль, Коко Шанель и студенческая революция в 1968, и фильмы с Пьером Ришаром, и вот это вот все? Не-не-не, так не пойдет!

Они живо крутанули машинку, приснились Карлу Мартеллу и включили ему кино "Храброе сердце", где Мел Гибсон такой: "Мы сделаем пики! Длинные пики!"

Мартелл проснулся и долго молился, прикидывая так и этак. Потом решил: пики хорошо, но надо хлопцам хоть жилетки какие, чтобы спину не прострелило. И приказал массово забронировать всех доступных в замке всадников.

Почему рыцарская пика такая важная вещь?

Как я упоминал раньше, в коннице главное — конь. Если разогнать коня, то чисто за счет набранной кинетической энергии он опрокинет значительное число пеших. В сети гуляет цифра: десять человек. Реконструкторы даже пытались это проверять. Но пехота не будет стоять и ждать, когда ее опрокинут, так что копье для конника предмет первой необходимости, первее даже меча. Копьем можно достать впереди головы коня, а мечом только в ближнем бою, когда уже и коня могут повредить — и не тростниковой стрелой, сразу годендагом, например — ну и самого всадника могут перелюбить со всей пролетарской ненавистью к верховому мажорчику.

Длинное копье, метра два-два с половиной, используется конниками очень давно. Только без жесткого упора всадника в стремена и седло — где должна быть, понятно, спинка — от удара копьем в жесткого бронированного костистого пехотинца скорее всадник из седла вылетит. И потому копьем воевали руками. Вертели его, тыкали куда получится. Но таранного удара с зажатым под мышкой длиннющим копьем очень долго не знали. Историки и сейчас спорят: умели такое парфянские катафрактарии или там клибанарии? Есть доводы за и против, но главный довод против — седло римское не дает жесткой опоры для спины, а копье катафракта не пустотелое. Сплошное копье тяжелое, что еще бы можно терпеть. Хуже, что сплошное копье при ударе не сломается, а передаст всю энергию столкновения на человека в седле и катапультирует его, внезапно, под копыта следующей шеренги.

Так что изобретателем рыцарства как соединения известных до него стремени, копья, кольчуги в один комплекс — а главное, изобретателем тактического приема, когда сила разгона коня передается на тонкое острие копья… Это как кнопку вдавить: сила не очень, зато площадь острия вообще никакая, давление получается вполне приличное.

Вот именно все это соединил в единый комплекс Карл, сенешаль Франции. Какое-то время казалось, что он изобрел пулемет и теперь все войны будут заканчиваться "малой кровью, могучим ударом".

До рыцарского удара битва могла идти долго: час и два воины носились кругами, пытаясь зайти в хвост, зацепить и пробить уязвимую точку и т. д. Рыцарский удар расчищал поле быстро.

Атаковали рыцари не на галопе: на рыси. Так устойчивее. При шаге у коня три ноги на земле, одна переступает. При рыси пара ног в ходу, пара на опоре. При галопе уже почти прыжки, конь касается земли только одним копытом. Если ударить в этот момент палкой по скакательному суставу (он так и называется), то самый-рассамый конь валится, как подрубленный. Цыгане это умеют, практикуют, потому что коней они любят специфически. Продавать любят — а так не особо жалеют.

Вот, шаг медленный, галоп неустойчивый — остается рысь.

Теперь важный момент. Не всякий конь — даже рыцарский — мог повторить атаку даже после удачной сшибки. Просто по причине усталости. Примерно к середине Средневековья появились породы, способные на три-пять бросков, но они стоили примерно как сейчас золотой боинг с крылом в алмазах. Так что любой полководец знал: одна атака у него точно есть. А потом бегай по полю, собирай рассыпавшуюся шеренгу, заново выстраивай, равняй, нацеливай, отмашку давай. Атаковать же надо всем разом, поодиночке перещелкают тем самым цыганским способом. Так что все заново, благородные шевалье. Построились, выровнялись, проверили лопнувшие завязки-подпруги, сменили захромавших коней…

Ну и вот, одна атака есть точно — а все остальные уже как повезет.

Могучих дестриеров селекционировали совсем не сразу, но даже и тогда их берегли. До поля боя рыцарь ехал на обычном коне породы "курсьер", боевой шел если под седлом, то с незатянутыми подпругами. Вот почему мы читаем в хрониках, что "войско было поймано на марше врасплох и разбито", даже про только что победившую армию.

В атаке коня следовало сдерживать, чтобы не сорвался "в скок" и не пришел на момент удара в неусточивой позе. После атаки нужно было правильно выходить из боя, открывая путь следующей шеренге. Кстати, "клином" рыцари не атаковали, атаковали развернутой шеренгой. Вообще любые глубокие построения для самоходного тарана чреваты нанизыванием собственного товарища, малость затупившего впереди. У коня тормозов нет!

Шеренга считалась по числу копий, потому что первым и главным в нее становился сам рыцарь с этим вот самым копьем — "лэнсом". Иногда в боевую линию становился и оруженосец, если имел подходящую броню — она тоже стоила как половинка золотого боинга. А если оруженосец не имел брони и боевого коня, то ехал следом на обычной лошадке именно чтобы подать рыцарю копье взамен сломанного, прикрыть сбитого, помочь раненому.

Следом за рыцарем развертывались его вооруженные слуги, на легких кониках, в броне какой придется — а чтобы их на подходе к рубежу атаки стрелами не закидали, бронированные члены отряда прикрывали стрелков спереди и чуть с боков. Это вот предбоевое построение и есть "рыцарский клин".

В хвосте копья ехали конные стрелки из луков-арбалетов, которые в меру умения перед атакой проводили артподготовку. В сшибку они не шли, их бы оттуда просто повыкидывало, потому что два конных стрелка могли вместе со своими пони весить как один рыцарский дестриер.

Чтобы весь этот конный цирк не спутался в бою, требовалось неиллюзорно уметь ездить. Этому вот и учились рыцари, а не просто равновесие на коне держать. Подмигивать девкам из седла умел и крестьянский хлопец и молодой понтовый торговый приказчик. А вот строем в бою — реально сложное умение.

Зато всякую мелочь, особенно пешую, "копье" во главе с профи разгоняло без особенных хлопот — если никто подлым обычаем копье в ноги не сунет, понятно. Ну так ведомые же для того хвосты и прикрывают.

Интересно, что в той самой решающей битве (Пуату, 732), после которой арабы перестали лезть на Париж, как на буфет, конная атака, якобы решившая все дело, только упоминается хронистами — и как-то невнятно. Вроде как Мартеллом — "молотом" — Карла прозвали именно за нее. Но лично я полагаю, что Карл перехитрил арабов, построившись на холме. Арабы вполне обосновано решили, что за холмом может быть засада — шайтан ведает сколько неверных — и там таки было этих неверных много!

Ну а кони халифата сказали: вы че, офигели? У нас тут еще века селекции назревают, нам еще из себя арабских скакунов выводить, а вы хотите, чтобы мы в горку скакали? Сами скачите, кому приперло!

Тогда начальник штаба арабов…

Вот, это не шутка. У арабов уже тогда практиковался восточный способ ведения боя. Была палатка-ставка, туда стекались доклады, оттуда развозили приказы отрядам удальцов. Все знали, где найти командира, если что. Все знали, когда сражение проиграно и пора уже тикать: когда падали стяги возле ставки. А пока флаги стоят — стоять насмерть! За вами Мекка и Аллах лично, и четыре гурии! Каждому!

Удальцы уже тогда делились на три разряда. Заклепочники знают и сами эти разряды, и откуда взято, и критику того источника. Но я-то не заклепочник, так что могу сказать.

Начинали битву у арабов легкие конники: "утро псового лая". Это была безбашенная тощая молодежь на таких же молодых, почти необъезженных, конях. В силу неопытности, смерти те и другие боялись не сильно, молодой дури имели через край — а потому противник арабов мог внезапно обнаружить этих чертей в таких местах, куда и свои-то соваться ленились. Ходят слухи, что своих лошадей для храбрости арабские "легконогие" обкуривали гашишем, хотя я думаю, это для запаха было. В восемнадцать-то годков дури и своей хватает.

При завязке боя они действовали как охотничья собака: заставляли медведя сесть на зад и беречь яйца. Угроза атаки со всех сторон вынуждала противника остановиться и начать построение. Не там, где замыслил полководец, а вот прямо тут, в болоте или на косогоре. На боевых коней пересесть, рогатки выставить, доспехи надеть. А вокруг скачут обкуренные кони, а их всадники выкашивают пентюхов, отвлекшихся на поугорать.

В самом бою легкие всадники стремились вырубать малые группы и всяких там гонцов с докладами. Чтобы никакая падла не выходила за пределы сомкнутого строя.

Средняя конница называлась "день помощи". Если противник не пугался обкуренных коней, выходили здоровые трезвые кони и крепкие взрослые мужики. Бились они копьями и мечами, но не таранной атакой, а именно каруселью, сетью наскоков-ударов-ложных отходов. И да, из луков как раз они могли зарядить.

Наконец, "вечер потрясения", тяжелые кони и люди в броне. Цвет и блеск. Много их тоже никогда не бывало, да и таранного рыцарского удара они тоже не практиковали. Чисто на опыте и снаряжении они отвешивали люлей любому и всякому. Главным образом потому, что из штабной палатки к этому моменту видели уже, куда клонится бой, и куда направить их атаку.

Наблюдал и решал начальник штабной палатки. Комендант шалаша, типа. Он-то и назывался "визирь". Когда на битву лично выходил халиф или там какой эмир, то визирь оформлял приказы главнокомандующего. А когда эмир опаздывал — хм, задерживался — на битву, то визирь и командовал. Он же, в случае чего, проигрывал битву — а побеждал, понятное дело, халиф.

Вот откуда в шахматах ферзь при короле. Королевой его нигде, кроме Европы, не называли. Отсюда мы видим, что евротолерантность имеет древние корни.

Так вот, визирь халифата несколько дней пытался выманить франков на равнину атаками и ложными отступлениями, но Карл, даром что еще не Мартелл, не купился. Ну, арабы плюнули и начали свертывать шатры. Ага, сказал Мартелл, а ну-ка давай проверим, чего мне там приснилось…

Вот какие противники сошлись под Ершалаимом в самом пике Средневековья, середине 13 века, именно же 1250х годах.

Рыцари Европы, история которых заставляет плакать Стивена Кинга и нервно курить в ванне Фредди Крюгера.

Наследники арабского Халифата, к 12-13веку сильно усохшие относительно 6–8 веков, но все еще грамотные, и хотя уже не такие дальновидные, но хитрые. Азия-сЪ, положено.

Наконец, восходящие звезды Востока: Хулагу-хан сотоварищи.

Как учит нас биполярный граф, главу надо заканчивать на клиффхенгере. Так что можете ему передать привет, а я пока прерываюсь: надо пойти нащепать тростниковых стрел и коня гашишем накурить. В Бристоль, друзья!

То есть, блин, в Ронсеваль!

Прикладная маркграфология

… или о том, как прикладывали Роланда

Прежде, чем наше повествование вступит под мрачную сень Ронсевальского ущелья — скорее, Ронсевальского прохода — небольшой экскурс в номиналистику. То бишь, в титулатуру.

Все привыкли к фразе "бояре и дворяне". Тот самый нелюбимый учебник истории, от постоянной критики и пренебрежения обросший броней цинизма круче реаниматолога, определяет разницу так.

Бояре — владельцы собственных земель по праву наследования. Которые земли им никто не жаловал. Такие земли назывались "аллоды". Помните, еще игру компьютерную выпустили? Несколько позже битвы в Ронсевале, конечно, но тоже довольно давно.

Ну, а раз король землю НЕ давал, то и отнять ее не властен. Только правом силы — но это прямая война. А средневековый король всего лишь первый среди равных. Ведь знать средневековой Европы по большей части потомки завоевателей, всех этих германских-франкских риксов-конунгов. И без верной своей дружины король мало на что пригоден.

Ну и вот, не станет дружина молча смотреть, как одного из них обирают. Живо король на беличьей шкурке поскользнется. Или там на охоте его кто-то чисто случайно за зверя примет, как детеныша Вильгельма Завоевателя — его так и называли: Руфус, то есть "Рыжий" — и прострелит насквозь. Или не случайно, как отца хуннского хагана Модэ. Летай иль ползай, конец известен.

Так вот, в любом европейском государстве было старое боярство, которое землей королю не обязывалось. Оно эту землю наследовало с римских и до-римских времен. На славянской земле первый владелец земли мог вообще быть первым человеком, кто поселился тут после ухода ледника — самый благородный и бескровный способ, кстати. Потому что в той же Англии обитали до-кельтские племена, потом их вышибли кельты королевы Боадицеи, которых заровняли легионы Рима, упавшее знамя которых подхватили рыцари короля Артура, которых вырубили саксы королей Альфреда и Аэллы, которых уже рыцарской атакой раздолбали норманы Вильгельма Завоевателя — и только из суммы этого всего появились англичане. Попробуй там найди земельные грамоты, это разве что на нижней стороне Стоунхенджских камней сохранилось. Тяжелые камушки, никто не переворачивал.

Таких вот землевладельцев прижать можно было только прямой силой. Сильный король, как Филипп IV Красивый, Железный Король Франции, мог такое сделать. Популярный в дворянской среде король, как Эдуард III Английский, мог сплотить дворянство под флагом завоевания Франции и тоже повесить одного-другого Роджера Мортимера.

А вот если король оказывался не очень сильным, то бароны — тут под словом "бароны" понимаются знатные люди вообще — втыкали ему в нужный разъем… Кому Хартию Вольностей, кому просто раскаленный прут. Ну и потом на голубом глазу объявляли, что-де "король помер от естественных причин".

Кроме владетельного дворянства — что землей владело не от короля — было дворянство жалованое. То есть, именно "дворяне", люди с королевского двора. Это те самые всадники из предыдущей серии, которых Карл Мартелл обрядил в броню и повелел скакать с пиками. А чтобы всадник мог купить себе броню — я не зря постоянно напоминаю, что она стоила как половинка боинга — Карл ему жаловал землю. Феод.

Фиксируем разницу.

Аллод — это личное, от предков. Оно твое от рождения до смерти. Аллоды были не только у дворян. Скажем, в Великом Княжестве Литовском, Русском, Жемойтском века до пятнадцатого дожили вольные крестьяне, владеющие землей от деда-прадеда. Правда, земли той могло быть на курятник и две яблони — но аллод.

Феод — это жалованье за службу. Плохо служишь — отберут.

В этой разнице суть феодализма. Если сатрапы царя персидского плохо управляли землей, то царь мог их казнить. Но отторгнуть их родовые земли и передать более толковому человеку не имел права, это наверняка привело бы к бунту или заговору знати. Максимум, царь мог передать землю наследнику того же рода. И если царь кому жаловал землю, то именно как подарок. Без обязательств.

А вот Карл Мартелл землей ОБЯЗЫВАЛ. Пока ты служишь, ты с этой деревни кормишься. Перестанешь служить — вали обратно в свой аллод и сиди там на двух десятинах гоголем.

Отношения между сюзереном (кто жалует) и вассалом (кому жалуют) оформлялись КАЖДЫЙ РАЗ ЗАНОВО. И вассал каждый раз должен был согласиться: если я буду плохо служить, король ИМЕЕТ ПРАВО отнять феод обратно. Это НЕ ПРИЧИНА бунта.

Церемония присяги (оммаж) повторялась при каждом вступлении в должность наследника каждого феода. И если сюзерен гневался, что вассал не явился на войнушку по призыву — то просто не утверждал оммаж.

Специально для Мани Миркевич: Столетняя Война между Англией и Францией формально началась с отказа английского короля Эдуарда приносить королю Франции оммаж за герцогство Аквитанское, наследуемое английской короной потому, что Ричард Львиное Сердце сын Алиеноры, внезапно, Аквитанской. Но род герцогов Аквитанских был давним вассалом короля Франции. И формально король Эдуард был обязан французскому королю служить, и в войско его являться на 40 дней со своим припасом. Так что хитрый король Эдуард уклонялся от призыва, когда это еще не стало мейнстримом.

Именно эта земельная мобильность, именно необходимость всякому наследнику рода КАЖДЫЙ РАЗ лично присягать сюзерену — и держала своенравных рыцарей в узде. А уже их руками король укрощал старое земельное дворянство. Когда же те и другие сговаривались, король должен был опираться на вольные города — "коллективных феодалов", нанимать войско на заемные от городов деньги и выбивать дурь из митингующих оппозиционеров. Получалось не всех, но риск обломаться всегда был.

С другой стороны, плохому сюзерену оммаж могли отказаться приносить. Вроде ты и король, и почет тебе и уважение — а всех земель только родовой аллод. Все, что твой предок нам пожаловал, мы тебе не вернем, пока не начнешь править, как нам угодно.

Ничего похожего нигде на Востоке не было никогда. Царь правил как хотел, а любое возмущение против царя — падишаха — хана считалось мятежом и подавлялось без предисловий.

Вот эта мобильность, необходимость любому европейскому королю — даже могучему и легендарному — крутиться и думать, постоянно думать, вертеть в уме тысячи политических — династических — военных комбинаций и позволяла Европе развиваться быстрее Востока. Восток начинал раньше, имел громадную фору в людях, культуре, ресурсах — той же плодородной земле, которая основа экономики аж до девятнадцатого века! — но Европа сильно обогнала Восток именно по части общественных отношений. По части организации. По части использования того, что уже есть.

В Японии есть точнейший аналог: эпоха "Сражающихся царств". Там какие-нибудь мелкие Санада из Уме должны были лезть из кожи, чтобы их не стоптали крупные игроки. Тут поневоле будешь и ремеслам покровительствовать, и крестьян постараешься не обижать, и на торговцев не наплюешь.

Полное сходство политической картины и методов на двух разных по культуре — климату — менталитету окраинах Евразии доказывает, что мы тут видим проявление именно исторической закономерности, а не случайную флуктуацию.

Так вот, в те времена титул и родословная были инструменты как лопата и нож, это сейчас перед ними трясутся.

Первый титул — барон. Бароны владели землей или на правах аллода или на правах феода. Барон переводится просто как "человек". Видите ли, дорогие будущие попаданцы, в Средние Века человеком считался не кто попало, а только родившийся в знатной семье. Остальные были или "человек барона Хренищенко" или "человек вождя Хрольда Козолюба" или "человек Великого Новгорода". А чтобы так вот просто "человек" — это нет. Это только если ты барон.

Конкретно фразу: "Человек начинается с барона" озвучил только в 19веке австрийский дворянин, подавлявший Венгерское Восстание 1828–1830 года — понятно, уже не та эпоха, не тот менталитет. Но австриец всего лишь озвучил носившееся в воздухе. Если мы поднимем старые судебники, все эти "Саллические — Аллеманские — Франкские — Ярославовы Правды", то увидим там цену за голову раба, вольного горожанина, княжьего гридня, их жен отдельно — а вот цены за голову "просто человека" мы там нигде не найдем. До иезуитов и инквизиции не было в праве абстрактной категории: "человек", вот как у чукчей нет слова "снег" — только один из двадцати конкретных видов снега: наст, пухляк, кича, бус и так далее.

За баронами шли герцоги — с латинского DUX, то есть "Вождь". Это чаще всего та самая древняя аристократия, потомки лесных германских вождей, владеющие огромными кусками земли, повелевающие племенами. Первые древние короли покупали таких вождей титулами только на ступенечку ниже собственного, потому как не горели желанием гонять всю королевскую рать (аж целых тридцать конников!) за голожопой оппозицией по просторам Тевтобургского леса. Римляне вон, попробовали уже. А у них и конников было больше, и даже была пехота — помогло?

В славянских землях "вождь" был конунг, коназ — князь. Но князь чаще был самостоятельным правителем, никому ничем не обязанным. Потому что изначально должность конунга вообще-то выборная. Любой мог им назваться, встав на возвышение. Если люди его поддерживали, появлялся новый конунг. А дальше кто пробился, тот и княжит. Остальные бродяжат.

Поэтому в общей лестнице князь считается чууууууточку выше герцога.

Стоямба, подскочат здесь заклепочники. А где графы? Маркизы? Виконты? Ведь за герцогами уже короли, а там и Император — "король королей", REX REGNUM, а графы-то где?

А графов первым начали назначать короли франков. И были графы, конечно, не просто "писцами", как переводится с латыни "grafo" — они первоначально исполняли должность королевских комиссаров. И надзирали за какой-то местностью. Все ли бароны там блюдут указания короля, все ли исправно на смотрах представлены, не пропивает ли кто дареного коня и доспехи, все ли верно служат Карлу — или кто замыслил перекинуться к вестготам Теодориха.

Ну и писали, конечно, много. Опер сказал — писать про всех!

То есть, графы — продукт развития и усложнения феодальных отношений. Самостоятельным титул стал тогда, когда очередной король пожаловал очередному графу феод — а тот мог поделить землю на баронии, чтобы создать уже собственных вассалов. Или сберечь кусок земли цельным, чтобы и детям что-то осталось. Что король утверждает оммаж в большинстве случаев, понятно: каждый раз просто из прихоти роды тасовать не будешь. Большой риск на беличьей шкурке поскользнуться. Вот если найдется какой косяк, тогда сдавайте чернильницу, граф!

Ну а со временем, за три-пять поколений, пожалованный феод начинали считать родовым владением уже и сами короли, и владеющие этой землей вассалы. Большой род всегда мог представить на королевскую службу должное число воинов, так что земля отнималась редко, только в случае, когда род пресекался. Вымирал на войне или от эпидемии, или просто не оставлял наследников.

Теперь посмотрим на карту Франции. Она типа слоника такого: в океан вытянулся хоботом Бретонский полуостров, Париж примерно где у слоника глазки, а передние ноги слоника наступили внизу на Испанию, и та от обиды наморщила Пиренеи.

Карл Великий тоже как-то посмотрел так на карту, взял угольную палочку или перо с чернилами — история не сохранила — и провел на карте две черты. Марки. Потому что марка — это "черта". Вот как на Руси были засечные черты от татар, точно так и с теми же целями Карл Великий создал понятие "Марка".

Одна черта отсекала от Франции бретонский полуостров, и созданная там административная единица именовалась "Бретонская марка". Вторая черта отсекала Испанию, и та марка именовалась "Испанская".

В каждой марке жили люди — то есть, бароны, конечно. Ну и для надзора на всеми пограничными баронами были поставлены специальные графы марок.

Маркграфы.

Рыцарь Роланд — маркграф бретонской марки. То есть, граф-пограничник, щит Карла Великого с запада, от выживших в бретонских чащобах диких кельтов.

Ущелье Ронсеваль — проход в Пиренеях между Францией и Испанией — находится в испанской марке. Роланд служил на западной границе, а умер на южной, такая вот ирония судьбы.

Впоследствии марки породили понятие "маркизат". Вроде графство, но чуть покруче. Вроде как есть "батальон" — а есть "отдельный батальон". Численно то же самое, но у командира самостоятельности больше. Ну, а по "маркизату" и титул появился, "маркиз".

Любой средневековый титул — земля или ресурс. Не могло быть просто "барона" или "купца". Только "барон Шеффилд" или "купец пятой гильдии". Титул в Средние Века четко обозначал принадлежность человека к общности, команде, к группе. К людям, что за него впишутся в драке. К людям, что заложат за него деньги. К людям, что отомстят за его смерть.

Не беспокойтесь, сегодня Роланд умрет. Просто мне неохота переходить к этому моменту, и я оттягиваю развязку как могу.

И потому скажу еще про "виконта". "Граф" на большинстве языков звучит как "conte", а потому ви-конт это "вице-граф". Заместитель графа. Чаще всего наследник. Отсюда традиция считать "виконта" самостоятельным титулом, чуть ниже графа. Точно так же наследник престола Франции традиционно получал во владение земли Дофине — "Дельфинарий", в переводе, потому что это Марсель и чуть севернее. Задние ноги слоника на карте. Средиземноморский берег там совсем рядом. Отсюда традиционное, устоявшееся к эпохе Жанны ДАрк, титулование наследника Франции — "дофин".

Когда же титул перестал обозначать земельное владение и стал обозначать только ранг человека, "кто перед кем должен сколько раз делать ку" — вот, например, Суворов, граф Рымникский, князь Италийский не владел ни городом Рымник, ни Италией, он там побеждал, и титулы эти ему присвоили для почета — тогда и Средневековье кончилось.

Но мы пока в самом начале рыцарской эпохи. Рыцари у нас еще не в пластинчатых латах: Европа не умеет катать листы, да и никто не умеет. Но ничего: есть кольчуги, научились высверливать пики из прямослойного ясеня. Феодальная система более-менее устаканилась, графы пишут, бароны служат, герцогов Карл Великий пока не наплодил столько, чтобы в ногах путались. Процесс идет.

И вот в какой-то момент Карл Великий решил сходить на Сарагоссу. Так сказать, с ответным визитом за Пуатье. Правда, прошло порядка двух веков, ну так у нас тут Средние Века, традиции, родовая память и все такое. Север помнит, как писано у Джона Мартина.

Или Карл просто решил сходить на юг, потому что данов на севере и венгров на востоке он уже отоварил вплоть до принятия Иштваном христианства, и драться с известным противником ему надоело. А может, сами арабы, накурив коней по заветам предков, тоже надышались и сдуру напомнили Карлу о своем существовании каким-либо лихим набегом.

Для похода Карл Великий призвал самых опытных бойцов — и в том числе Роланда, маркграфа бретонского. У пограничников во все эпохи огромная практика настоящих боев — пусть маленьких, но в них убивают ничуть не понарошку. А что граница испанская, так пиренейские баски ничуть не хуже бретонских кельтов по дикости. Будет где проявить боевое искусство.

Кроме Роланда Карл Великий собрал еще бойцов со всех краев Империи Франков, куда входила и современная Германия. И вторгся в арабскую Испанию точно по плану: ди эрсте колонне марширт на Сарагоссу, а ди цвайне колонне марширт отвлекающим ударом.

Как пишут легендарные братья Стругацкие: "По непроверенным данным, Кристобаль Хунта привел Карлу Великому натасканного на мавров дракона, но узнав, что Карл Великий собирается воевать с соплеменными басками, рассвирепел и дезертировал." Тогдашние баски были соплеменны Карлу Великому ничуть не больше, чем чеченцы Шамиля императору Александру. Сейчас напиши подобное даже в фанфике, так заклепочники помидорами закидают. А тогда, видишь, прокатывало у мэтров и светил. Так что есть прогресс, есть.

Сарагоссу взять не удалось: арабы тоже еще не растеряли куражу, и со стен отстреливались вполне умело. Зато все, что снаружи, франки аккуратно сложили, упаковали и погрузили на взятые тут же возы.

Охранять трофеи поставили опять самых опытных бойцов под командованием бретонского маркграфа. Карл Великий пошел с войском вперед, а обоз потянулся следом и, конечно, отстал.

Карл Великий подумал, что поход, конечно, получился — но не вполне. Надо как-то меры принять. А то не сделают ли франкские рыцари ошибочных выводов. Например, что Акелла промахнулся и можно его уже подвинуть на престоле путем поскальзывания на беличьей шкурке. Так что Карл призвал менестрелей и поставил им боевую задачу: написать, как войско франков взяло Барселону. И Сарагоссу. И Кордову. И еще кто что вспомнит. Только про Киев и Константинополь не пишите, потому как народ не знает, где это и все равно не оценит.

Ну, менестрели и написали красивенную балладу, как, взявши город, "берут бароны ломы и кувалды" — прямо вот бароны лично! — "Они мечети жгут, кумиры валят" — а тут верю. "Ревнует Карл о вере христианской. Велит он окрестить в купелях наспех! Всех мавров Сарагоссы поголовно. Отсрочку только Брамимонде дали: пусть в милый край французский едет с Карлом. И добровольно христианкой станет". Колхоз, короче, дело добровольное: хочешь —крестись, не хочешь — хм… Возможны варианты, но все печальные.

Пока менестрели считали на пальцах слоги, выверяя ритм, войско догнал звук рога.

О, подумали менестрели, как это мы не подумали про трагического героя!

В арьергарде войска происходило вот что. Выждав, пока обоз растянется по узкой дороге в Ронсевальском проходе, баски, которые не задумывались что они, оказывается, соплеменные этим жирным на раене фраерам, демонстративной атакой оттянули прикрытие конвоя за угол — а потом закидали дротиками с лесистых склонов. И ничего им ни рыцари, ни дестрие сделать не смогли, потому что "танконедоступная местность" была даже на картах Гудериана и Катукова тысячу сто лет спустя. Понимая, что хрен с ней, с репутацией, Роланд кинулся трубить в рог; сцену эту потом повторяли сотни раз. Тот же последний бой Боромира с орками как раз об этом.

Рог услыхали и помощь пришла — просто чуть позже. Баски успели перебить стражу и пограбить обоз. По легенде, Карл Великий смог только подобрать расколотый рог да выщербленый чуть ли не в обломки меч маркграфа, легендарный Дюрандаль — баски не унесли его потому, что имели много более ценной добычи, заботливо отобранной франками для себя. Меч этот потом не раз всплывал во французской истории всякий раз, как требовалось показать что очередной спаситель страны послан самим господом — ну или архангелом Михаилом, покровителем Франции.

Вернувшись к войску, Карл Великий предъявил менестрелям покоцаный Дюрандаль и сказал: не дай бог еще и баллада получится плохая — я вам тогда покажу критику с разбором.

Менестрели вняли, и до сих пор битва в Ронсевальском ущелье входит в золотой фонд рыцарской культуры, определяя один из его духовных ориентиров, маяк.

Отсюда мы видим, что опытный пиарщик может прославить верность, честь, воинское мастерство на каком угодно материале. Даже на основе битвы за узлы с награбленным барахлом сюзерена. Да еще и проигранной.

О рыцарской чести применительно к обстоятельствам

В прошлый раз мы с вами остановились на грустном. Пропустив некий срок траура в память о героях Ронсеваля, спешу исправиться и сегодня поведаю о герое приблизительно тех же мест, ну и разве что несколько более поздних времен.

В отличие от маркграфа-пограничника Роланда, герой нашего сегодняшнего повествования прожил достаточно счастливую по тем временам жизнь. Неизбежный реверанс в сторону заклепочников: жизнь, счастливую по временам 12 века, по меркам опоясаного рыцаря — а не нас сегодняшних. Имя нашего героя тоже начиналось на "Р", только дворянином и рыцарем был он совсем не французским, и даже не испанским: на территории сегодняшней Испании тогда в разных комбинациях и сочетаниях существовали Каталония, Арагон (владевший Сицилией в силу забавного казуса, о коем лучше осведомиться у заклепочников же), Леон, Астурия — и Кастилия, конечно же, Кастилия, королева которой Изабелла много позже положит истинный конец Средневековью, отжалев Кристобалю де Колон три кораблика на изыскание пути в Индию, к индийским пряностям в обход взятого османами Константинополя. Воистину, в основе всего лежит экономика, Маркс который уж раз оказывается прав.

Итак, дворянин… Лучше считать, что испанский, ибо за свою бурную биографию он успел послужить нескольким королям и даже одному халифу, так что не получится отнести его конкретно к Мадриду или там Кордове — дворянин этот носил, по испанской моде, множество имен, дабы святые покровители его, правильно наращивая силы, могли достойно противустать воинству сатаны; тем паче, на испанской земле за маврами далеко ходить не требовалось, и воинство сатаны было не где-то там в сказках святых, а прямо вот за околицей.

Так что дворянина сего мир знает под позывными Эль Сид, ну еще Кампеадор. Грубый перевод: Вождь Победитель. Скромно и со вкусом; стиль, ссска, стиль! Вот где корни ковбойских шляп и прищура Клинта Иствуда. Благо что "спагетти-вестерны" снимали не в Мексике или там Аризоне, а именно что в Испании.

Собственно, главная претензия к Сиду: что он успел послужить халифу то ли эмиру мусульманского государства и тем самым якобы погрешил против законов рыцарства.

Тут есть немалое лукавство. Ибо до Крестовых Походов (1098 г) исламские соседи, расплесенившиеся по всей Северной Африке и занимавшие Испанию южнее "линии оливы" вовсе не считались такими уж исчадиями ада. Всего лишь противниками и конкурентами — но точно такими же ни разу не братьями считались пикардийцы для окситанцев, аквитанцы для нормандских потомков викингов, жители Юрских гор для средиземноморцев Марселя — и это в пределах одной и той же Франции, а уж когда туда с гор спустился ДАртаьян, там такое началось…

Так вот, против законов рыцарства Сид не погрешил ничем и нисколько. Ибо законы эти регламентируют — как служить и как себя вести на поле боя — но не особенно регламентируют, кому служить.

Со служилыми сословиями беда, конечно. Можно воспитать их в духе личной верности — но тогда свои проступки и ненужные жестокости будут они оправдывать тем, что поступали во имя государя, чем нанесут ему такой репутационный ущерб, что и выгоды заслонит. Можно воспитать их в духе верности той или иной идее — но государство живет в реальной политике, а не в абстрактном пространстве идей, и по необходимости политики блокируются со вчерашними врагами против вчерашних же друзей, чтобы завтра кинуть этих и тех во имя очередной раз изменившейся конъюнктуры. Вот, а живущий по кодексу пламенный рыцарь — человек негибкий, называет все это предательством, не усматривая далекоидущих последствий и не понимая, когда настает время смены образа мыслей. Собственно, дворянство до самой своей кончины — на гильотинах ли Парижа, в подвалах ли Ипатьевских домов — будет упорно держаться за эти свои убеждения. Хорошо это или плохо, я не собираюсь оценивать. В рамках нашей тематики — военного обучения — плюс тот, что имеется непрерывная учебная традиция от совсем старых предков до сего дня. Минус тот, что "генералы всегда готовятся к прошедшей войне".

Сид Кампеадор был реальным политиком и воевал против мусульман, ибо полагал свой долг рыцаря и христианина именно в этом. А что для войны против мусульман иногда нужно объединяться с такими же мусульманами, только союзными — "эта нога — кого надо нога".

Биография Сида известна, и вовсе не так заковыриста, как может показаться после предисловия. Служил королю христианскому, но по молодой горячности наскочил на Толедо и мал-мала его пограбил. Горожане Толедо пожаловались королю — это именно ситуация, когда король оказывал протекцию городам, чтобы они помогали деньгами и другими способами (скажем, информацией, стекающейся к городским купцам по их торговым связям) — а за это король обязывался защищать города.

И что, вы думаете, сделал король? Выгнал Сида на мороз без шапки? Ну что вы, мы же не в дикой Сайберии. Король "выразил неудовольствие". Сиду, как истинному рыцарю, стало стыдно, и он удалился в изгнание.

Каррамба, сказали хором толедские жалобщики. Так четвертования не будет? Нафига мы ехали! И пошли они, солнцем палимы, каждый в свою сторону. Горожане отстраивать Толедо после налета, ну а Сид поехал еще к какому-то королю — тогда на испанском полуострове королей хватало — и с порога предложил ему повоевать мусульман. Потому что тех не обязывался защищать никакой христианский король; а если бы даже халиф всех правоверных в Багдаде узнал о деяниях какого-то мелкого полевого командира неверных собак на западной окраине мусульманского мира, и даже если бы выразил неудовольствие — Сид Кампеадор, как истый рыцарь, хвост коня своего клал на весь мусульманский мир с халифом, Каабой и Меккой вместе взятыми; а лично на халифа так даже и не хвост, и не коня.

Тот, второй христианский король, прикинул на пальцах расклады туда-сюда, и пришел ко вполне трезвому выводу: вотпрямщас ему невыгодно ссориться с муслимами. Посевная не закончена, урожай не собран, кони не кованы, войска не наняты, жены не… Короче, не пойдем мы сегодня на мусульман, извини, Сид.

Ах так, сказал Кампеадор — ну и сидите тут, вычисляйте прибыля. Рыцарю вычислять западло! Забрал жену — племянницу того, первого, короля — сел на коня и был таков.

Пока Сид скачет по жаркой Испании, а молодые иберрийские красотки подносят ему кувшины холодного молока и рушник утереться, вызывая скрежет зубов у королевской племянницы, поговорим немного о практичности рыцарской этики. Вот эти все загоны, что драться надо лицом к лицу с открытым забралом, а из арбалета шмалять в спину западло. И в плечо тоже западло, вон Ричарда Львиное Сердце стрельнули, а он взял да и помер. И кому теперь вести нас на сарацинов?

Не то, чтобы рыцарский кодекс выполнялся всегда и везде — он, как та Хартия Вольностей, был объявлен и провозглашен. Но, точно как статьи Хартии, рыцарский кодекс то действовал, то не действовал — смотря с кем рыцари сражались.

А регулировала этот процесс святая ненаша мать-церковь в лице Римского Папы, объявляя еретиками тех или этих; в силу чего обычное право войны с выкупами и куртуазией резко переставало действовать.

Папская Курия пыталась укротить мутный вал европейского черного передела, затянувшегося на столетия, и направить энергию рыцарей не против друг друга — а против внешних врагов европейской цивилизации. Против сарацинов Леванта и заодно против Византии. Против схизматиков Константинополя, а позже Москвы и гуситов Праги. Против язычников Прибалтики и Лангедока. Возвращаясь к тому же полю под Грюнвальдом, где сражались формально католики Ягайло против католиков Ордена: на одной стороне были рыцари с отпущением грехов от верховного священника всея Европы, а на другой полный интернационал: католики, православные, мусульмане-татары. Кое-какие участники Грюнвальда еще всплывут в гуситских походах — а против них Папа объявлял Крестовые Походы по всей форме.

Ну и когда это папа Римский объявлял крестовый поход, скажем, Англии против Франции? Далее, до "Городельской привилегии" славянские земли Великого Княжества Литовского были все православные. Да и потом окатоличивание и ополячивание коснулось только дворянства — селяне оставались православными до 19 века, почему и поддерживали всегда русского царя.

На момент Грюнвальда (1410 год, ровно 5 лет до Азенкура) Великое Княжество Литовское еще не переплелось с Польшей ни экономически, ни законодательно. Более того, князь Витовт заключал союзы с орденскими немцами против поляков и кидал тех и других равноправно не разбирая конфессий. Пожалуй, не будь Орден настолько тупо-упоротым, у Великого Княжества Литовского не возникло бы и необходимости агрегироваться с Ягайло, королем Польши. Были бы два соседа, и привычно цапались бы как кошка с собакой, а отсюда и натиск на тот же Орден вели бы не такой сильный. DEUS то он DEUS, но надо же понимать, чего он конкретно VULT вот именно здесь и сейчас.

Важно, что все эти политические изыски никоим образом не нарушали рыцарского кодекса. Его вообще не нарушало никакое действие, одобренное Папой Римским.

Тогда откуда этот культ "честной драки", fair play, "открытого забрала" и всего подобного?

Оттуда же, откуда и все остальное: из экономики. В далеком-далеком Китае знаменитый-знаменитый Сунь Цзы одной из стратагем постановил чеканно и жестоко: если ты не можешь быстро выиграть войну — постарайся быстро ее проиграть. Проигравший войну, во-первых, получит разорение от собственно боевых действий, во-вторых, отдаст победителю все, что тот захочет.

А если сдаться быстро, то, во-первых, тупо останется в живых больше своих людей, да и ресурса вообще. Во-вторых, сам объем контрибуции можно сильно уменьшить на переговорах: ведь враг тоже хочет не войны, не разрушений и затрат, не сверхнапряжения — а победы хочет, вкусить ее результаты. Ну и вот, мы согласны на дань за три года. А хочешь за двенадцать лет — тогда война.

Тут, конечно, есть риск перестараться — но что мы проигрываем, если все равно война?

Ну и вот, рыцарский поединок решает вопрос быстро. В твою или чужую пользу, но быстро. Не надо расходовать средства и ждать удара в спину.

Конечно, тут возникают родственники, желающие мстить — но они, в отличие от кино и фильмов, были далеко не всегда. Решение о мести принимал старший в роду — а он, как любой политик, старался сгладить углы, потому что, согласно пословице, "вовремя умирают только враги". Испанская пословица, кстати. Веселый полуостров, солнечный. И люди интересные.

Так вот, война-месть обойдется дорого, и потому вести и объявлять ее просто так не резон. Эпоха поголовного шпагопыряния за косой взгляд наступила именно после Средневековья. Когда люди сделались более личными, более атомарными, меньше завязанными на род. В Италии, где городская культура была более всего развита, дуэли появились раньше всех, еще до падения Константинополя.

А вот на территории бывшей Франкской Империи Карла Великого — напоминаю, Франция и Германия — от германских воинских братств и вообще от северян был унаследован судебный поединок. Считалось, что бог — прежде сам Один-Вотан, а потом и Христос — водит рукой бойца и указывает правого. Кто победил, тот и прав!

Это в чистом виде наследство варварской эпохи, когда для племени ценнее всего был хороший боец. Его похвальбу, дерзость, неуживчивость можно было терпеть. В бою или на охоте силач себя окупал. А поссорить варварское племя с соседями он не мог: для варвара и без того все чужаки не то что враги, буквально недолюди, и ни беречь их чувства, ни уважать нет смысла. Нет, ну есть пара-тройка путешествующих торговцев, но эти хоть полезные. А сосед…

О, сосед! "Сага о Гисли Кислом" может много чего поведать о соседях, даже и без перфоратора.

Конечно, Европа не повторяла варварские обычаи просто потому, что так делали предки. Была другая причина позаимствовать именно культ честного боя, и она четко, недвусмысленно изложена в "Саге об Эгиле, сыне Скаллагрима".

Сага повествует, как викинги вторглись в саксонскую тогда Англию. И король самого северного из Семи Королевств послал к ним вестника, и назначил место и день битвы. Далее в саге сказано примерно так: "А по древнему обычаю, если кто разорял страну после того, как было назначено место битвы, тот покрывал себя позором".

Так вот, смысл рыцарской этики простой: не тяни коня за бубеня. Быстро сразились, быстро решили вопрос, потом на пиру вознесли хвалу сэру Чарльзу Дарвину за естественный отбор, отсекающий неумелых бойцов. Как говорил все тот же Сунь Цзы все в том же Китае: "Война любит победу и не любит продолжительности". В несколько более раннем эпосе индийцев, "Махабхарате", воинской касте строго предписывалось даже в битве убивать только воинов, но не в коем случае не зрителей. Именно так и сказано: "людей, что пришли посмотреть на битву".

Сходство взглядов на вопрос, проявленное в настолько разных и настолько далеких друг от друга регионах, свидетельствует, что и здесь мы видим закономерность, а не случайную флуктуацию.

Почему? Да потому, что люди — ресурс. Ценнейший в эпоху Средневековья, да и потом тоже. Феод или аллод надо кому-то вспахать. Даже если бы рыцарь позабыл про гордость, как забывала про нее "голопузая" шляхта, и полез пахать поле самостоятельно, в одиночку он бы себя не прокормил, не то чтобы на доспех и коня собрать. Надо крестьян сотен пять, над ними надо управляющий, надо священник — а священника надо где-то выучить и рукоположить, значит, в округе должен быть хотя бы один собор-монастырь; собраное зерно надо продать, коня и доспех купить — нужен торг или ярмарка или безопасный проезд к городу, где такое есть.

Длительная война все это уничтожает. Чем же править победителю?

Поэтому пусть будет лихой налет "шевоше", угон скота-людишек, а потом срок службы — 40 дней — истекает. И все по домам. Никаких десятилетних робингудствований по лесам, никаких там засад- маневров — хитрых ловушек.

Каждая лишняя минута войны — прямой ущерб. Так назовем все это позором, и пусть Папа Римский заклеймит это со всех амвонов устами буквально каждого священника в каждом селе.

Вот отсюда провозглашаемый идеал рыцарства: между своими воюем честно, из рамок не выходим, кто нарушит, валим всей толпой. Кого считать своим, Римский Папа скажет. Понятно, что идеал этот нарушался часто — ну так в Средние Века и на сбор ополчения являлись не все, и налоги собирались не полностью.

А вот про то, что мусульманам служить зашквар, в этом идеале добавилось только уже после Крестовых Походов. Во времена Сида Кампеадора это еще не всем в мозги успели прошить. Особенно в Испании, считавшейся диким пограничьем, где культура в те поры если и цвела, то далеко не как во Франции.

Сид Кампеадор это понимал куда лучше нас, так что спокойно явился ко двору мусульманского союзного правителя — без гугла я не вспомню уже, кого именно — и сказал: ассалам алейкум, эмир. Я слыхал, у тебя проблемы с соседями?

Эмир оживился и приказал подать халву, шербет и прочие вещи.

Кончилось тем, что Сид стал служить у мусульманского правителя — примерно, как татарский мурза стал князем Касимовым на службе у московского великокняжеского стола. Служил Сид хорошо; по крайней мере, христианские города больше на него никому не жаловались.

Где-то лет через пять тот, первый король, покровитель Толедо, успокоился, отбушевал, и велел: а позовите мне Сида обратно. Он, хотя и резковат бывает, но у нас тут варварство со всех сторон. Бил бы сарацинов, а грубость можно и потерпеть. Встрепенувшимся было толедцам король сказал: не дергайтесь, мы на мавров пойдем, Сида в стране долго не будет.

"Да и на войне, глядишь, и убить могут, будь ты хоть четырежды кампеадор" — подумали про себя толедцы, шагая обратно. Но на всякий случай удвоили стражу и пристроили к воротам еще красивый барбикен. Ну просто для эстетики. А то потомкам и сфотографировать будет нечего.

Гонец королевский был человек неграмотный, но умный. Он пошел не к Сиду, а к его жене, той самой королевской племяннице. Такие дела, сказал, дядя твой на внуков поглядеть хочет, а портреты большие получаются, у голубей из лапок падают. Сказала бы ты Сиду, что ли: какая разница, рубать мусульман тех или этих? Пусть уже домой едет, он все-таки наш народный герой, а не халифатский. А то помрешь на чужбине, и некому будет осиновый кол… То есть, воды подать.

Узнав новости, Сид подумал-подумал и согласился. Но, поелику он был теперь не МТР (молодой талантливый рыцарь), а уже зарекомендовавший себя полководец, за что Кампеадором и прозывался, то сказал королю: из того, что мы в походе у мавров отвоюем, отрежешь лично мне отдельное королевство. Пусть небольшое, но чтобы никакого начальства над головой.

Король подумал-подумал и согласился тоже. Сид вернулся к нему на службу, мавров они счастливо раскатали, и Сиду выделили кусок земли, где воитель долго благоденствовал. Всем же, кто пытался попрекнуть короля, что-де: "твой рыцарь предатель, служивший халифату", король отвечал: против черта хоть с чертом. Воистину, Испания — родина многих забавных пословиц.

Помер Сид как положено герою, в ходе очередной войны, и его находчивая жена велела нарядить мертвого в доспехи и вывезти перед войском, чтобы не допустить падения боевого духа. Поскольку ту битву христиане выиграли, постольку Сид в народной памяти герой положительный. Меч Сида, Тисона, считается и поныне коронационным мечом Испанской Короны. В отличие от Дюрандаля, с Тисоной никаких неясностей: клинок в музее.

Ни король, ни те, кто его упрекал, еще не знали, что совсем скоро христиане Заморья заключат союз с натуральными желтыми чертями из ада, лишь бы удержать Иерусалим против мамлюков. А что из этого выйдет, читайте в следующей серии.

О рыцарской чести применительно к монголам и мамлюкам

По Голгофе бродит Будда и кричит: "Аллах акбар!"

Цитата из песни Гребенщикова открывает рассказ о мгновении мировой истории, когда монголы сражались с мусульманами за дело Святого Престола, который в лучших традициях европейской политики монголов кинул через конский хвост, за что мусульманами-мамлюками был анально покаран уже через полвека.

Но начать нам, братия, повесть сию придется все же с арабов. Потому что мамлюки Египетского Султаната их прямые потомки и наследники. А еще мамлюки — прямые представители того, что на Востоке было, в Европе же не было.

Пришла пора исполнить обещанное и рассказать о системе военного обучения Востока.

Именно о системе, поскольку

— она была массовой

— она имела писаные стандарты

— по этим стандартам выполнялся поиск подходящих людей, их деление на категории, и в дальнейшем подготовка сообразно категориям

— она просуществовала как минимум 1200 лет — от Халифата Омейядов (600е годы) до падения Высокой Порты в 1800х.

Итак, перед нами боевые рабы.

Они же гулямы — Омейядский Халифат, 600е годы, от Индии до Франции.

Они же мамлюки — Египетский султанат от 1100х до 1800х, это про них говорил Наполеон: "Один мамлюк убьет трех французов, сто французов на равных сражаются с сотней мамлюков, тысяча французов разгонит три тысячи мамлюков". Однако, Наполеон пришел довольно поздно. В Средние Века мамлюки брали в плен короля французского и отпустили только за громадный выкуп: город Дамиетта и сколько-то там золота.

Они же янычары — "ени чери", "новое войско" — в империи Османов.

Но Османы — это уже за рамками нашего повествования. Хотя еще в 1200х-1300х они понемногу подмяли всю Малую Азию — это где сегодня Турция — и обгрызли Византию так, что в 1400х от нее остался один Константинополь в глухой блокаде. Каковой Константинополь в 1453 м османы взяли, дав историкам еще одну дату для условного конца Средневековья.

А все же расцвет Высокой Порты приходится на Новой Время и Османы — "пороховая империя". И говорить мы будем про мамлюков, потому что на эпоху Крестовых Походов пришлись именно они.

Эпоху Крестовых Походов я считаю квинтэссенцией Средневековья. Не братоубийственную грязь Столетней Войны, не бесполезную пышность Бургундии 1480х, не Артуровский Миф — про Артура будет в следующей части — но именно вот Крестовые Походы. Примерно 200 лет, когда новорожденная цивилизация пыталась вылезть из колыбельки во внешний мир, а тот, соответственно, шлепал ее по рукам: куда в розетку пальцы суешь?

Крестовых походов непосредственно в Левант — это полоска восточного берега Средиземноморья: Сирия, Израиль, Ливан — историки числят девять. Восьмой поход с девятым сильно переплетаются, их иногда числят за один. Но я не историк, мне можно дат и не помнить.

А что помнят все — DEUS VULT, конечно же. Прикосновение к цели, что выходит из местечковых рамок. Действие не сиюминутное, не для прямой выгоды — для будущего, для потомков, для бога, наконец: это мы в него не верим, как не верил, наверное, Филипп Красивый, Железный Король, во всеобщее избирательное право. А вот люди тогдашние в бога верили, и свое пребывание на Земле числили кратким испытательным сроком без зарплаты. После чего праведники будут взяты в офис, а грешники низвергнуты в "производственный ад" — это термин такой у голливуда, про монтаж криво снятого фильма, на который еще и постоянно урезают финансирование.

Так что повоевать за веру представлялось выгодным вложением. Все ведь умирают, всем на суд Святого Петра, никто мимо не скользнет.

Участникам же Крестового Похода отпускались грехи. Все. Оптом.

Для Средневековья, где вместо телевизора, интернета, порнухи и котиков (не, ну котики-то были, не нагнетай) — всего только сельский священник и то, что его воспаленное (котиками, да?) воображение втиснет в проповедь — понятие греха было вполне физическим. Научно называется: внушенный невроз.

Так что о важности Крестового Похода никто особо и не спорил.

Но вот сходить в поход обычному горожанину или виллану было как сегодня слетать в космос. Вроде и много там уже побывало людей, и в кино показывают, а попробуй. Надо или поступить на службу или заплатить миллионы. А те, у кого есть миллионы, часто находят им применение и получше. В конце-то концов, не так много у каждого грехов и не такие они тяжкие, чтобы переться черт-те куда. Можно и просто индульгенцию купить, приобщиться к святому делу через привычное действие вложения средств. Тем более, что римские папы понимали свою паству и охотно пошли в этом навстречу, повелев каждой церкви иметь ящик для пожертвований на святое дело. Ящики те, в дух времени, вытесали каменными. И не украдут, и сразу видно: серьезное божье дело, не какое-то там новомодное МММ.

Первый Крестовый Поход был на энтузиазме. Буквально "на арапа, на фу-фу". Видимо, потому и удался: арабы просто поверить не могли, что эти дикие бородатые франки чего-то такого прям растакого умеют в боях, чего не сдюжат их великолепные войска.

И вот мы плавно возвращаемся к арабскому военному обучению, сквозной теме нашего цикла.

Как арабы делили войско и как управляли, мы уже говорили. Арабы имели передовой эшелон — "утро псового лая", основные силы — "день помощи", и ударный кулак-резерв "вечер потрясения". Арабы пытались контролировать бой из ставки, что потом переняли у них все христиане и мир в целом; сами же арабы научились этому, вероятно, через Шелковый Путь от китайцев. У китайцев даже считалось, что полководцу меч не нужен. Его дело не рубить, а думать. Как видно, восточный подход сильно отличался от европейской традиции, где король должен быть мужиком, бойцом, первым рыцарем на бурге.

Но если полководец у нас приказы пишет или чай с Батыем пьет и трет за китайскую поэзию, то кто сражается?

Сражаются эти самые боевые рабы. То есть, не вся армия состоит из них, но треть-четверть почти всегда, и всегда это наиболее стойкое ядро, вокруг которого группируется прочее войско.

Сначала их отбирают — либо просто покупают на рынке, либо изымают из семей покоренных народов. Есть даже гипотеза, что слово "Баба-Яга" производное от "Бабай-Ага", то есть "Ага" — чиновник — занимающийся отбором детей для системы "девширме".

В наиболее чистом виде система "девширме" работала уже при Османах (если что, Османы — фамилия, потому и пишу с большой буквы. Вроде как Рюриковичи).

После отбора — покупки дети сортировались. Умные готовились к должности чиновника, а сильные шли в войско. Умных учили грамоте, законам, счету, географии — ну а чего сверх того сами вычитывали в библиотеках, то все было их.

Сильные тренировались. Например, те же мамлюки должны были в день тысячу раз разрубить ком глины. Кому случалось копать хоть огород на даче, хоть траншею под воду, те знают, что это непросто и лопатой сделать — а уж тысячу раз мечом тем более. Кроме накачки мышц это давало поставленный удар, когда в бою не думаешь, как довернуть руку, тело делает само, освобождая ум для тактики. Такие упражнения делали все бойцы в той или иной степени — но Восток не признавал "в той или иной степени", отличие от западной вольницы состояло именно в этом. Есть стандарт — тысяча ударов в день — изволь соответствовать.

Казалось бы деталь, мелочь. Но. Армия турок при разбивке лагеря первым делом копала сортирные ямы на все многотысячное войско. Поэтому санитарных потерь Османы несли меньше, чем дикие франки, привычно удобряющие окрестные кусты и берущие воду откуда бог пошлет. А санитарные потери уже прямое влияние на военную силу.

Ну и понятно, что дисциплину в рабов — пускай боевых, но все же рабов! — вбивали со всей восточной жестокостью.

Правда, заканчивалось это всегда одинаково. Что преторианцы Рима, что гвардия варангов Византии, что "сакалаба" в Кордовском Халифате, что гулямы в халифате Омейядском, что мамлюки в Египте, что янычары при Османах, что гвардейцы "дщери Петровой, Елисавет Петровны кроткия" рано или поздно начинали вертеть престолом и сажать на него своего человека. Иногда это помогало — если страна находилась в положении, требующем военной решительности. Но чаще кончалось плохо. Потому что, как я уже упоминал, умных из янычар отбраковывали еще на первичном отборе. И без грамотного канцлера — визиря — советника крутой правитель очень быстро заруливал в тупик. Сам-то он, по военной привычке, пробивал тупик лбом — но вот вся страна же не имеет янычарской подготовки! Страна не пролезала. И начиналась чехарда на троне, а соседи сразу вынимали из-под трона пулемет и шли делить окраины.

Почему я это все рассказываю?

Потому что начало Крестовых Походов (1098) пришлось именно на такой период, когда все восточные наследники арабов шатали троны, делили активы — а армиям своим платили, как царь Борис в "святые девяностые". В конце-то концов, ятаганы выдали, рубить ими научили — вперед, рай находится в тени сабель!

"Рай находится в тени сабель" — это, если что, девиз ассасинов из того самого Аламута, который монголы возьмут штурмом в конце нашей повести. Но до монголов пока еще далеко. Пока еще мамлюки рубят глину на дворе цитадели султана Каирского, европейцы могучим потоком штурмуют Иерусалим, и захватывают его, и провозглашают Королевство Иерусалимское, и дают ему герб противу правил геральдики, "металл по металлу", золотом по серебру — именно вот чтобы помнили. Сборник "Иерусалимские ассизы" считается описанием наиболее идеальных феодальных обычаев. Той страной, что Европа Средневековья (в лице, понятно, рыцарства, потому что не крестьян же допускать) хотела видеть воплощенной.

Тут маленькое отступление о гербах.

Когда Европа пошла на восток могучим потоком, потребовалось именно заниматься логистикой — не в рамках трехдневного набега на соседа и даже не сорокадневной вахты у короля — а в рамках двух-трехлетней экспедиции черт-те куда, куда ни карт, ни проводников толком нет. Годятся не любые дороги: в перевал или ущелье, куда пройдет повозка торговца, войско будет пролезать шесть суток. Колодец, способный напоить двести верблюдов каравана, не напоит три-пять тысяч конного рыцарства со слугами, оруженосцами, повозками и прочим. Рыцари быстро смекнули, что плавать на корабле проще: в море ущельев нет, а воды хоть залейся. Правда, соленой почему-то, но нельзя требовать от Господа чересчур многого. DEUS VULT!

Вот, а на кораблях критически важно вовремя разобрать — кто показался на горизонте. Свой или не очень. Благополучие, битва или бегство?

Ну и на сухом пути в диких краях тоже оказалось важно. Потому что броня, как я упоминал, у всех была сходная: кольчуга. Различия замечались на такой дистанции, когда бежать уже поздно. Среди своих соседей — ближних, да и дальних, кого рыцарь хоть раз встречал на королевском пиру, турнире или там чьей свадьбе — можно ориентироваться по приметным зарубкам на доспехах, по криво стриженному конскому хвосту и другим безошибочным признакам. А вот как отличить от сарацина рыцаря испанской, например, марки, если ты германский риттер и ни сарацинов, ни Испании, ни даже марки в глаза не видал?

Так что гербы, бывшие до той поры хипстерской диковинкой и наследством родовым клейм на лошадках и вещах, внезапно сделались носителем информации на зависть CD-ROM. По крайней мере, за подделку CD-ROM еще никого конями не разорвали и на кол не посадили. Хотя порой думается, что стоило бы.

Правила геральдики очень сильно усложнились к Новому Времени, а в эпоху Креста этот процесс только начинался. Всех этих "наметов", "корон", "щитодержателей" тогда еще не успели наплодить в значимых объемах, и мы о них говорить не будем. Надо же и заклепочникам оставить место проявить себя. Для нас под "гербом" понимается прежде всего гербовый щит.

Первое правило, что труднее всего запомнить: стороны щита именуются как если бы ты держал его в руке. Правая для бойца сторона щита для зрителя будет левой. Левая, сообразно, правой.

В остальном все просто, потому как верх и низ на своих местах. Перевернутый щит, как и перевернутый флаг страны, что тогда, то и сейчас, означал не просто позор — а позор несмываемый, ложащийся на весь род. Просто так гербом не вертели.

Второе правило. В геральдике пользуются пятью цветами, двумя мехами и двумя металлами.

Цвета:

Красный, самая простая краска.

Черный, тоже несложно.

Синий — уже надо кобальтовая руда.

Наконец, зеленый, он еще назывался "Синоп" или "Турецкая зелень", по легенде, крестоносцы увидели буйство джунглей в городе Синопе и краску так прозвали.

Если правильно помню, то пятый цвет — "сангвин", оранжевый. Он появился довольно поздно, когда потребовалось давать гербы английским рыцарям, а основные сочетания уже все были заняты. В английских гербах встречается чаще всего.

Далее идут два меха: "горностаевый", это черные хвостики на белом фоне, и "беличий" мех, тоже рисунок, напоминающий очень стилизованную шкурку.

Наконец, два металла: золото и серебро.

Каждый цвет имел свое общепризнанное черно-белое отображение: штриховкой, заливкой, косыми линиями, крестиками или еще как. Потому что книги с цветными картинками даже великий могучий СССР в ХХ веке печатал не всем и не всегда, а уж когда Гутенберг еще и черно-белую печать не освоил, вообще все было грустно. Не раздашь перед боем листовки: черно-синих бейте, красно-золотые союзники, а сине-белые вроде как союзники, но при случае пните, если никто не смотрит, ихний барон мне на пиру кнопку на стул подсунул.

Так вот, правило геральдики гласит: не накладываются цвет на цвет и металл на металл. Если у тебя поле щита красное, то рисунок может быть ТОЛЬКО белый или золотой. Все остальное — цвета, на красный их нельзя. Если у тебя поле щита серебряное или золотое — вот тогда и рисунок может быть красный, синий, черный, зеленый, оранжевый. И старые гербы все этому правилу подчиняются. Это уже потом "черный орел в красном поле", "синяя рыба на красном флаге", "голубой негр на малиновом брезенте" появились. А в Средние Века все гербы подчинялись этому правилу.

Кроме герба королевства Иерусалимского: золотые кресты на серебряном поле. Не "желтые на белом" — это яичница — а именно "золото на серебре". Вопиющее нарушение главного принципа геральдики, сделанное нарочно.

Почему христиане так и не удержали Заморье, здесь говорить не уместно. Отчасти по слабости воинской — транспортное плечо в 2000 км как-то не способствует. Отчасти по глупости политической: первое, когда выбили Византию, открыв Малую Азию для турок. Второе, когда не наладили инкорпорацию местного населения в свои ряды. Третье, уже под занавес, когда кинули монголов. Отчасти по причине феодальной вольницы, когда ордена Госпитальеров и Тамплиеров сражались друг с другом за деньги Генуи и Венеции — а ведь это были самые дисциплинированные войска Запада, что же делали остальные? Отчасти по причине несистемной войны, не имеющей единой четкой цели (кроме единственного удавшегося Первого Похода). Наконец, у западных стран не было системы "девширме" — а ведь товарищ Сталин не зря сказал, что "кадры решают все". Мамлюки там или янычары — это экстремум, крайняя точка на графике. Суть "девширме" заключалась в том, что любой султан или халиф имел приличный кадровый резерв грамотных людей, очень сильно благодарных лично ему за вознесение из рабов, и старающихся если не за совесть, так за страх у них получалось не хуже. Люди эти занимали неприметные гражданские должности, обеспечивая учет и управление селянами, составляя таким образом хребет экономики. Ничего подобного Европа не знала и не пыталась даже учреждать до самого Нового Времени, до фабричного обучения и конвейера.

А тогда, в 1187 году, христиане получили по рогам под Хаттином и лишились Града Господня. Собрали еще третий, четвертый, пятый крестовые походы — пока, наконец, султану не надоело. Он вышел на двор каирской цитадели и сказал: ну что, мамлюки, задолбались глину рубать? Пошли рубать белую сволочь! Истомившиеся от скуки мамлюки радостно подхватились и побежали седлать коней.

Интересно, что султан нисколько не погрешил против исторической правды. Знамя французских королей белое, и первые контрреволюционеры, монархисты, воевали под ним. А оттуда уже деление на "белых/красных" переняли коммунисты России.

И вот, восьмой крестовый поход кончился тем, что король французский (честно, не помню, кто) попал к мамлюкам в плен. И был вынужден выкупить себя за взятую в том походе крепость Дамиетту, "ворота в Египет".

Случилось это примерно в 1250х годах. Кому точнее, тем к заклепочникам. А мы в Рим, в Ватикан, где очередной Папа, потея и матерясь, читает объяснительную короля французов. Читает и понимает: времена изменились. Европа уже куда богаче, сытее, чем полтораста лет назад. Колонизовать в песках Синайского полуострова нечего, свободной земли хрен да маленько, это вам не бескрайние просторы Арканзаса. Сами европейцы уже иные. Они отдыхали на Красном Море — тот самый Рене де Шатильон, если правильно помню, рейдировал там с успехом, вызвав отложение кирпичей даже в Мекке, которую собственно и хотел взять, да вот не срослось. Европейцы привыкли к чартам в Египет, дающим отпущение грехов, пускай и не всем. И мир посмотрели, и себя показали, и не так-то просто уже повести их на грабеж Леванта… Э-э, ну то есть на освобождение Гроба Господня, конечно же. Да и Византию за полтора века так разтридварасили, что и взять-то с греков стало нечего.

Тут римскому папе советник говорит: а давай русских позовем. Русская пехота вообще крутая, про это везде пишут. Они нам Иерусалим завернут в платочек, если состав водки пообещаем. Ну ты офигел, говорит папа. Какой состав, какая водка — мы тринадцатом веке! Вместо водки "аква вита", от тех же арабов, кстати. А поезда у нас пока только свадебные. Некогда баронам прогресс двигать, они за владения тягаются. И только советник рот раскрыл, папа ему: ну ладно, сам предложил — сам и ехай.

Собрался тот парень и поехал к самым ближним русским, а это у нас Галичское княжество, и княжил там Даниил. Вошел посол, честь по чести кланялся: так и так, выпал вам счастливый билет, княже. Возьмем вас в космос, ну то есть в круиз по Красному морю, если много космонавтов в шлемах отрядите.

Даниил посмотрел-посмотрел и отвечает: а вы помните, чего тут под Шайо в 1240х было? А если татары снова придут? Не, мне космонавты самому нужны. И обязательно в шлемах.

Тогда посланник спрашивает: а пехоту никак нельзя? У вас же она самая крутая в мире, я знаю, мне руссише попаданцы из ХХХ века давали АТ читать.

А нету у нас пехоты, отвечает князь Галицкий. Дошел и до нас прогресс, начатый во Франции пять веков назад. Отказались мы от диких ополченцев, которые в походе больше жрут, чем пользы приносят. Войско у нас все профессиональное, дружины все конные, и воюем мы в ногу с эпохой. Чать, не дикари какие. Но помочь вашему горю можно — тут князь досмотрел "Летучий корабль" (классный мультфильм, рекомендую, отношения бизнеса и власти кристально-ясные) крышку ноутбука закрыл и послу говорит: я вам космонавтов — а вы мне корону. А то у венгров есть, у поляков есть, вот и у меня будет. И буду я самый модный пацан на Руси. Ноутбук что, их руссише попаданцы теперь всем раздают. А вот корона дело стоящее.

Упс, подумал посол. Поклонился опять и сказал: так ведь тебе в нашу веру перекреститься придется.

Князь хмыкнул: мне тут пояснили, что Париж стоит мессы. Дочка Ярослава Киевского там королевствовала, мне писала. Так что в ногу с эпохой. Корону на стол, и будет вам полный Байконур космонавтов. А при определенном спонсировании я муслимов до Восточного загоню, пусть на Тихом Океане полумесяцем трясут.

Снова поклонился посол и ответствовал: такие-де вопросы с кондачка не решаются. Папа Римский обдумает вашу просьбу и, наверное, исполнит.

Ну и я вашу просьбу исполню, хмыкнул князь. Наверное. Если не забуду. А то, опять же, татары.

Вышел посол и подумал: а в самом деле, если самая крутая в мире русская пехота так стремается татар, то не позвать ли татар?

Посол был человек высочайших моральных качеств и идею эту Папе доложил. Хотя прекрасно понимал, что исполнять ее сам и поедет. В Каракорум. В середине 13века. Верхом, пешком, в паланкине. По ледяным чумным степям Евразии. Насладившись видами разоренного до основания Киева, некогда крупнейшего конкурента Рима за влияние на Русской равнине (это географический термин, если что, не политический).

Так или иначе, а до хана папские посланники добирались даже дважды. Причем первый раз уже тогда, когда польский трубач Кракова не доиграл тревогу, получив монгольскую стрелу в горло, а венгры под Шайо дождались-таки удара во фланг от завершившего глубокий обход Субэдея — то есть, в 1240х.

Второй раз вот примерно в 1250 м году и был.

А у хана монгольского среди разных жен христианка тоже была. И ничего, за моногамию не феминиствовала. В юрте Великого Хана новомодных веяний особо не понимали. Это на юге, в Китае, династия вовсю разлагалась среди роскоши и странных обычаев, там чуть ли не наложницы политику вершили.

В Каракоруме тогда еще все было сурово, по-мужски. Вызвал хан Мункэ Хулагу-хана, сказал: ты у нас вроде как христианин. Несторианского толка, но ты хоть немного этих, перекрещенных, понимаешь. Сходи, посмотри там, че за шум на окраинах твоего улуса. Опять, небось, конные бомжи под забором гадят? Заодно ассасинов протрамбуй. (Прикрыл крышку ноута с заставкой Assasin Creed) Так, на будущее. А то еще начнут к нам ликвидаторов подсылать, а мы простые суровые воины степей, по крышам скакать не обучены.

Хулагу пошел собираться. Посколько Орда в 1250 м была уже не та, что в 1140 м, то поход его был хорошо подготовлен. Дороги расчищались заранее. Арабские хронисты говорят даже о превентивных выселениях некоторых племен с пути большого войска, из чего я заключаю, что руссише попаданцы готовились, наверное, к Сталину, как обычно, и ноутбук зарядили в числе прочего депортациями. А монголы позаимствовали хорошую идею: учиться они никогда не стеснялись.

Ну, а христиане Заморья в 1250 м утратили уже почти все, что могли утратить. Кроме чести, но я как раз этот процесс и описываю. Впрочем, кое-какие земли у них еще оставались, и на них воинство христово сражалось уже с отвагой отчаяния: все понимали, к чему идет. Европа сосредоточилась на внутренних делах, а марсианскую колонию попросту списала. Особенно после того, как облажался сам король французский. Уж если первая в мире держава не тянет, нам-то куда? — думали мелкие риттеры. — Лучше на Ригу и Литву, там шесть соток дают. А кто воевать будет, тем даже двенадцать! Ну, двенадцать же больше, чем девять, верно?

Хулагу добрался до южного берега Каспия нескоро. Кто не знает, знаменитые убийцы-ассасины и крепость Аламут, главное гнездо арабских ниндзюков, муслимский Шаолинь и Александрийская библиотека в одном флаконе, находятся именно там. Чуть южнее Каспийского моря, врегионе со звонким именем "Мазандеран". Просто сейчас оно все разрушено. У имама всех назаритов (так ассасины назывались официально) не нашлось монголо-ассасина, чтобы подвести достаточно близко к Хулагу и убить степного полководца. В открытом же бою ассасины никогда не блистали. Хотя среди их крепостей нашелся свой Козельск, державшийся в осаде чуть ли не годы — когда Хулагу притащил китайских инженеров, кончился и он тоже.

С тех пор правители Востока и Запада спят спокойно: фабрика киллеров кончилась, конвейер встал и стоял до появления беретов всех расцветок, всех "коммандос", SAS, и т. д. — а это случилось уже слишком за рамками нашего повествования.

Ну вот, и пришел тогда Хулагу на Ближний Восток. В Дамаске, что ли, дворец местного главнюка подарил он несторианскому патриарху. Но в Иерусалим не лез, потому что при всей своей степной простоте не горел желанием таскать гранаты из огня для европейцев. Он сюда от Байкала приперся, а союзнички что?

А союзнички решили: монголы пришли и ушли. С мамлюками нам тут жить. Вывод: надо дружить с мамлюками.

Первый вывод был правильный: монголы уйдут. Хулагу ведь чего так медленно шел? Он всю дорогу читал досудебные претензии из улуса Джучиева (это куда Русь попала) за пастбища Северного Ирана. Так что воевать Хулагу собирался совсем не с муслимами за гробницу чьего-то там бога — а с такими же монголами, только улуса Джучиева — за сытое щедрое Закавказье. За азербайджанские мандарины, грузинский чай, главное же — за Дербент. А на что способны монголы в бою, природный монгол Хулагу как раз-таки знал.

Так что христиане совершенно верно угадали временный характер похода.

Второй вывод они сделали неверный. Жить с мамлюками — надо было спрашивать мамлюков: хотят ли они жить с христианами? После яркого бенефиса Рене де Шатильона на Красном море, после заоблачной фанаберии госпитальеров и тамплиеров, после животной жадности генуэзцев — жить с христианами не хотело ни одно государство Леванта. Но коварные восточные мамлюки вежливо кивали и соглашались, не суясь в драку, пока Хулагу не ушел на стрелку с братвой Джучиева улуса. Там ожидались напряги, и потому свою братву Хулагу потянул с собой. А христианам оставил чисто для галочки тумен авангарда под командой Китбуги. Для демонстрации флага.

Ультиматум в Каир монголы послали чисто для галочки. Может, Хулагу тоже решил чего-нибудь написать, как Батый и Субэдей. Может, Китбуге скучно было сидеть пугалом, и он решил сказать: "бу!"

А мамлюки, вместо чтобы поддержать рэп-баттл, взяли да и обиделись аж до казни послов.

Тут заклепочники уже все поняли — они всегда все отлично понимают, вот если бы еще сказать могли! — и ждут следующего слова. Слово это "Айн-Джайнлут".

Казнив монгольских послов, мамлюки живо возвели из своей среды султана Кутуза — система "девширме" обеспечивала кадровый резерв, точно как у Высоцкого поется: "Где взять? У нас любой второй в Туркмении аятолла. И даже Хомейни!"

Кутуз, чуя нутром, что про него думает Китбуга и вся монгольская рать, не стал ждать, пока за ним придут, а договорился с христианами Заморья. Христиане пропустили войско мамлюков по своей территории, откуда монголы удара не ждали, предоставили еду, главное: воду для коней. Ведь в коннице важнее всего сытый сильный конь, и это мамлюки получили.

Но даже в такой ситуации мамлюки быстро поняли, что выхватили кусок не по размеру пасти. Хорошо ученый, дрессированый волкодав столкнулся с голодным степным волком. Все хронисты пишут, что битва длилась почти весь день, из чего я делаю вывод, что велась больше перестрелка, а рукопашные схватки были редкостью. Мигом собравшиеся под бунчук монголы трижды переходили в общие атаки, третий раз мамлюки уже считали битву проигранной — предводитель их воззвал к войскам именем Аллаха милостивого, милосердного! — и лишь тогда весы качнулись в сторону полумесяца.

Монгольский тумен побежал. Первый раз в истории. Плевать, что это была капля в войске даже Хулагу, не то чтобы всей Орды. Плевать, что монголы были захвачены врасплох, что их предал союзник. Победу действительно ничто не заменит.

Монголы потерпели первое в истории поражение — крупное, однозначное, четкое.

Кутуз надулся от гордости: как же, самих монголов победил! — так что уже на следующий год его сменил не такой заносчивый камрад. Мы знаем его как Бейбарса. Христиане Заморья знают его, как султана, сбросившего христиан в море и практически прекратившего существование Заморья.

Если теперь о чем и осталось сказать, так это о том, что случилось дальше. Монгольский командир Китбуга вернулся домой и был расстрелян заградотрядом. Потому что командир отвечает за все. Сам Хулагу взыскания не получил: он уже вовсю рубился в междуусобице с улусом Джучиевым, ему было не до возни детишек в песочнице за спиной.

Римский Папа, прочитав отчет, долго материл придурков, которые из-за местечковых расчетов запарафинили десять лет дипломатической переписки с Ордой и выставили христиан перед монголами буквально как тупых жопошников, не разумеющих даже среднесрочных последствий. После чего Рим в Заморье уже не вкладывался серьезно. Разрешения и всякие там буллы давал, а вот деньги придерживал: дуракам они никогда не помогали, что доказал и Никополь 1390х годов, где мощное рыцарское войско слило Османам чисто тактически.

Мамлюки прожили в относительном благоденствии до Наполеона, который отомстил за Дамиетту, французов, христиан — получается, и за монголов тоже. Хотя генерал тогда еще французской республики среди сотен дел вряд ли задумывался именно об этом.

Король Артур и русская пехота

Мы обошли Европу по часовой стрелке, сказав пару слов о викингах, потом о монголах, потом об арабах — но ничего не сказали о западной окраине. Там у Европы Атлантический Океан, ласково прозываемый Море Мрака. И британские острова — вынесенный в море форпост Ойкумены.

Британию римляне осваивали долго, не слишком удачно: пикты даже умудрились расчехвостить там легион и оттяпать себе орла еще когда это не стало мейнстримом. В конце концов, римляне отгородились Стеной Адриана от набегов из будущей Шотландии и на какое-то время все устаканилось.

Когда же Рим пал — Западный Рим, имеется в виду — расквартированные в Британии легионы далеко не все решили возвращаться домой. Осталось довольно много народу, породившего в итоге римско-кельтскую цивилизацию. Ту самую, где синий плащ певца открывал двери замков и хижин. Где суровые молчаливые друдиды на туманном острове Мон приносили человеческие жертвы Богине — имя ее не называлось и тогда, молчаливые же друиды.

Причем тут король Артур?

А притом, что он как раз король до-саксонской Англии, когда она еще называлась Британией. По легендам, Артур защищал Британию от нападений саксов. Племя это германское, жило оно в Саксонии. Англы обитали чуть южнее датчан-ютов, то есть в месте, где полуостров Ютланд примыкает к материку.

Ну юты им и говорят: тут полуостров Ютланд, фига ли вы, англы, тут забыли? Валите уже куда понравится, вон страну себе завоюйте, сейчас все так делают, типа модный тренд. И называйте Англией, если очень охота.

Англы позвали саксов, потому что про королевства бриттов — бретонцев — бретанцев уже тогда рассказывали нехорошее, и ехать в новую страну одним было как-то неловко.

Предчувствия оправдались: под натиском с востока бритты сумели организоваться, выдвинуть из своей среды не просто короля, но короля Верховного — Артура Пендрагона. Вроде как у него единственного хватило сил выдернуть из камня меч.

Как меч попал в камень, история отдельная. Про военное обучение в ней не говорится, так что интересующихся отсылаю к трехтомнику Мерлин Стюарт "Полые холмы". Там и историческая часть используется достаточно бережно, и дух эпохи… Скажем так, дух наших представлений об эпохе… Передан ровно в той степени, когда эпоха уже не выглядит нашей. Какова она в самом деле, мы не узнаем до изобретения машины времени.

С точки зрения военного обучения что королевства бриттов, что находники-саксы находились примерно на одном уровне. Бритты пытались применять строй и унаследованные от римского легиона приемы — но виноград в Британии тогдашней рос хреновато, центурионов с лозой там не водилось, а без витиса какой центурион? Главное же, что не водилось там дешевого зерна из Египта и Северной Африки. Плавать через Бискайский залив совсем не то, что по Средиземке, тем паче с зерном. Городское население Британии быстро съежилось, и вся Британия стала относительно обычной пост-римской европейской страной. Разве только удачно отгороженной от нападений кочевников и от Великого Переселения народов морем. Так что вторженцы не могли навалиться большой массой: максимум род, ну отряд. Иногда войско. Но не сплошная волна переселенцев, как мадьяры или там болгары, или там вестготы или еще какие гунны.

Так оно и шло: саксы высаживались, сжигали ближнюю деревушку. На ее дым прибегала артурова дружина, все эти рыцари Кей, Бедивер, Ланселот и какие там были еще. Дружина радостно поднимала саксов на копья. Потому что, как мы много раз упоминали, против тяжелого конника с длинным копьем устоит исключительно плотный строй. Швейцарцы и испанцы доказали на практике, что плотный строй суть примерно двенадцать шеренг с копьями четырехростовой длины. Во все, что меньше или защищается хуже, атакующий рыцарь входит, как молоток в масло: с чавканьем и брызгами. Но до эпохи терций-баталий оставалось еще почти тысяча лет. И даже через пол-тысячи лет положение не изменилось: конные дружины баронов и графов Карла Великого разбивали десанты викингов примерно тем же манером.

Саксы все наращивали и наращивали натиск, и скоро начали высаживать уже приличные армии, так что рыцарям короля Артура стало негде рисовать звездочки. Всего Артур выиграл двенадцать сражений, и только после этого до уцелевших саксов, наконец, дошло (помните Ательстана из романа "Айвенго"? Наследник саксонских королей, эталон, можно сказать): ладно там англы, но у них же есть Саксония. Воевать, кому сильно хочется, можно и дома. А то сперва греби, потом руби, а потом убежать не успеешь — бесприбыльный бизнес получается.

Саксы угомонились и в Британии настал, наконец, мир.

Когда война кончилась, пусть войска уходят — так рассуждает крупный бизнес во всех временах и странах. Жить нормально рыцарственному государю не дали: больно уж скор на расправу, в положение входить не хочет. Заговор, гражданская война, все дела — и вот принесли покоцанного Артура к старому другу и наставнику, колдуну Мерлину. Тот, кряхтя, отвалил люк давно валявшегося в холмах звездолета и сказал: только не трогайте там ничего, его еще атланты сбили, потом гравизахватом пирамиды строили, потом еще Рльех и мост фоморов… Батареи чуть живые, но на пару тысяч лет анабиозной камеры еще хватит.

С тех пор король Артур спит, а разбудить его можно только в особенный рыцарский рог и только если Британия будет в реальной опасности. Как определить степень опасности и где найти рог, Мерлин знал, наверное. Но он сам прячется где-то в валлийских холмах. Говорят, что знаменитые испытания 22 полка SAS в горах Уэллса проводятся именно с целью поиска того и другого, а не просто чтобы погонять кандидатов в спецназ по скользким глинистым склонам под милым английским дождичком.

Ну, а потом и анекдотов разных насочиняли.

Начало положил сэр Томас Мэлори, и начал он сбор разрозненных легенд примерно когда у нас тут Грюнвальд гремел, а на Угре татары стояли. Не точно в те годы, но в ту эпоху.

Сэр Томас Мэлори собрал песни трубадуров-менестрелей, художественно обработал, отдал на переписывание и таким образом получил первый в мире классический фэнтези-роман. С рыцарями, драконами, знамениями, тайными наследниками, куртуазией, поиском духовного смысла рыцарства — святого Грааля — и всем прочим, что с тех пор объединяется под маркой "Артуровский миф". Лично я полагаю, что в обычный боевик поиски Грааля подсказал добавить Мерлин. Типа, надо же какую-то идею, а то сплошное: "И поскакал сэр Парсифаль, и поразил, и только у ворот конь догнал хозяина." Под Граалем хитрый Мерлин описал какую-то деталь звездолета или вообще урановую батарею. Вдруг и правда кто-нибудь найдет запчасть, так можно будет вместе с Артуром улететь нахрен с этой долбаной планеты.

Поскольку маму науки археологии тогда еще танцевать не приглашали, постольку сэр Томас Мэлори обрисовывал рыцарей короля Артура как современных ему шевалье. В пластинчатых доспехах, со сложными гербами, расшитыми попонами коней, пустотелыми пиками, турнирами — всеми приметами пятнадцатого века, вершины и заката, золотой осени Средневековья. Как бы суммировал все культурные достижения в одной книге. Что в реальности замки короля Артура, скорее, представляли собой укрепленную римскую виллу или лагерь какой-нибудь там когорты, что рыцари короля Артура — по одной из версий, потомки римских клибанариев — носили в лучшем случае кольчугу, если не проклепаную кожаную куртку, и что про куртуазию там речи не шло по определению — это все сэр Томас проигнорировал с небрежностью гения; а скорее всего, и не знал вообще. Миниатюристы Средних Веков на голубом глазу рисовали Македонского, Цезаря и Роланда в одних и тех же пластинчатых доспехах. Ну как: они же воины. Все знают, как выглядит великий воин!

Сэр Мэллори впервые описал архетипы: Идеального Короля, Коварной Колдуньи, Верных Рыцарей, Испытания мечом-в-камне и Святым Граалем, коий дается в руки лишь чистым сердцем (снова подсказки Мерлина чувствую я — чтобы нашедший запчасть не хотел ее закрысить) — и внезапно Томас Мэллори угадал.

У Средневековья был потенциал — мощный, основательный — чему порукой неимоверное количество современных туда попаданцев. Но реальное Средневековье относительно потенциального было совсем не преданным, не везде доблестным, не во всем красивым — и уж точно оно не было чистым ни телесно, ни в замыслах. Сэр Томас Мэллори жил примерно в годы завершения Столетней Войны, когда предательства и переходы от англичанам к французам и обратно были обыденностью. И созданный им мир оказался той самой дверью в сказку, которой тогдашним людям не хватало. Хотя сюжет о спящем короле-защитнике той или иной страны есть и про Карла Великого — тот ждет своего часа вместе со всеми рыцарями, в числе коих Ожье Датчанин, например. И кто у кого позаимствовал сюжет, уверенно может сказать один только Дэн Браун. После того, как в одной из книг Дэна Брауна тамплиеры в ЦЕРНе синтезировали антивещество, а в Риме взорвали — подумаешь, Ожье Датчанин. Не повернув головы кочан и чувств никаких не изведав, опарафинил Браун датчан, и разных там прочих шведов.

Так обстояло дело на крайней западной черте Европейской цивилизации.

Самое время спросить: а причем тут русская пехота, самая лучшая в мире?

Да при том, что саксы — а позже и викинги — это русская пехота и есть. По обучению в воинских братствах, по умению строить корабли, доплывающие не до Америки, так до Англии. Наконец, главное: по тактике. Стена щитов, под которую доспешно-оружейный комплекс: поножи, наручи, кольчуга. Броня на торсе не обязательна, пузо закрывает щит. Все потому, что в регионе вокруг Балтики и Северного моря главный транспорт не конь, а корабль. И пока шла речь о русах Рюрика, тактика дружины была пехотной — что у саксов, что у ютов, что у норвежцев, что у викингов, что у береговых немцев. Пехота могла строиться клином и вообще глубокими построениями: в отличие от скачущего коня, пехотинцы шли в атаку размеренным шагом. Это голливудские придурки показывают лихой набег одиночек, ну потому что в книжке написано: варвары.

Одиночная рубка начиналась только после распада строя. Тут есть отличие от Рима. Если римская когорта прежде всего стремилась восстановить строй, то варвары в таком случае легко переключались на индивидуальный зачет, дикий хаос личных поединков. Потому что на палубе драккара строй не поставишь, нету там столько места. Хочешь жить — умей вертеться, это именно оттуда правило.

Вот, без "личного зачета" мы видим типичных античных гоплитов. Вооружение копье-щит-меч. Главное оружие: щит. Построения а-ля "передвижная крепость", все эти хирды, "shild wall", "перегородили поле червлены щиты". Но гоплиты все же надеялись больше на строй и в итоге породили фалангу — а потому, что гоплитов было много. Средний город мог выставить 200–300 рыл в бронзе. Средняя русская дружина 20–30 человек, ведь не зря у Черномора тридцать три богатыря. Разница плодородия земли, разница экономик.

Ну и еще, дружина — тут уместно говорить о дружине циркумбалтийской провинции, то есть о всех землях Балтийского региона — неважно, русская, норвежская, саксонская, но дружина готовилась именно воевать. По меркам античных гоплитов, которые по сути ополченцы, и живы только пока держат строй, северные дружины — лютый спецназ. Собственно, в пятом-шестом веках, когда славянские рейдовые группы доходили до Коринфа, выжившие византийцы описали именно таких бойцов.

Оборотная сторона профессионализма всегда малочисленность. Саксы и англы не могли победить короля Артура малым числом; точно так и викинги много позже для завоевания что Эофорвика, что Парижа, должны были собирать многие сотни кораблей.

Но вот король Артур помер — англы же и саксы множились в числе. И до них тоже дошло, что "Большие батальоны всегда правы", что "порядок бьет класс". Они собрали много, реально много народу, и таки завоевали приличный кусок Британии — собственно, Англию. Кельтский мир был оттеснен в холмы Уэльса, плоскую Ирландию и не особо щедрую Шотландию; эти территории совокупно условно именуются "Дал Риада" по имени самого большого из кельтских королевств.

Пройдемся еще раз по хронологии.

Король Артур воевал с северной пехотой примерно в пятом веке.

В шестом-восьмом северная пехота все-таки завоевала Британию и назвала ее Англией.

Тогда же славяне проникли южнее Дуная, пользуясь общим ослабением Римского мира. Существует, опять же, гипотеза, что знаменитая Смородина-река между землей живых и мертвых это реальный Дунай и есть. Для привыкшего к воле-свободе славянина шестого века римская держава с ее очевидной мощью и совсем неочевидными законами была натурально иным миром, царством неживых. За все плати, того не делай, того не бери… Да у них даже двери на запорах, нежить натуральная! И возврат домой из набега описан в любой сказке, когда герою достаточно доскакать до текущей воды (Дуная), за которой Кощей (римский император) обычно не преследовал уходящий отряд, понимая бесполезность затеи. Оттуда же и сюжет с защитой моста богатырем: мостов мало, мосты неширокие, держать их можно даже против конных, просто навалив наскоро порубленных бревен в ноги, чтобы конь не мог взять разбег для тарана. Ну а ассоциацию вражьей армии с многоглавым Горынычем не упоминал только ленивый.

Вторая гипотеза из примерно тех лесов — обереги. Вроде как лесные рейдеры старались не трогать своих родовичей, живущих в чужих селах — ну типа девка замуж туда вышла. А узнавали по рисунку-оберегу, понятно же. Добавим еще запрет смотреть диверсанту в глаза, чтобы потом на суде честно сказать: я его не видел и не могу узнать! — и вот она картина вечнокипящей лесной войны, войны налетов и засад, вырезанных ночью заимок или поселений, где каждый может оказаться врагом; вот оно и мировоззрение, где за околицей села форменное потусторонье, земля мертвых. А так и есть: в "зеленке" невозможно избежать засады, это аксиома всех военных даже сейчас. Вышел — будь готов столкнуться с нежитью. Ну а нежить — это собственно воинские братства и есть. Без правильного оберега не суйся. А если на княжьем суде кого сдуру опознаешь, так нежеланного свидетеля и оберег не спасет. Лютичи режут бодричей, те режут лютичей; жизнь, короче, бьет ключом. А еще мечом и веслом, потому что дороги в лесу речные.

Примерно в шестом-восьмом веках на территории современной Венгрии жили самые продвинутые славяне: моравы. Они первыми достигли нормального жизненного уровня, чтобы построить города и завести письменность. Это им Кирилл и Мефодий разрабатывали азбуку.

В пятом-седьмом-двенадцатом веках на славян обрушилась Степь в лице аваров (они же обры) — болгар — мадьяр — печенегов и так далее. На Англию же обрушились викинги.

В общем, хорошо, что сэр Томас Мэллори этого не знал. Черт знает, чего бы он понаписал тогда: "Фоллаут" или "Метро".

Сэр Томас Мэллори написал красивую сказку, сказочность которой осознавалась даже современниками. И все же он попал в цвет. Люди мечтали именно о рыцарях — защитниках слабых. Рыцарях, отстаивающих справедливость. Рыцарях, взыскующих не брюха, но духа. Рыцарях смелых, не предающих сюзерена, не бегущих с поля боя.

А что книга его числила за людей только нобилей — так буквально время было такое. Томас Мэлори начинал: "сэр Парсифаль собрался в поход" и далее живописал странствия рыцаря в гольном одиночестве, не опускаясь до пошлых материй чистки лошадей и ухода за копытами. Именно от Томаса Мэлори все эти легенды об одиночных странствующих рыцарях пошли широко в народ. Но я не раз упоминал: одиночку запросто прирежут во сне даже в трактире, в темном углу. И расследуй потом со всей мощью криминальной науки 12 века. О, ладно, 15го — большая разница?

Ладно там рыцарь, возьмем пример попроще.

Вот у нас боевой раб. Мамлюк там или гулям или русский "боевой холоп" эпохи несколько поздней. Но так или иначе — невольник с оружием. Он ведь может сбежать. Паспортов еще нет. Глобальных баз данных нет. Ни тебе системы "перехват", ни тебе всеобщего шпионства. Так почему же мамлюк или там гулям не бежит из войска?

Именно потому, что в Средневековье одиночка — ничто. Ходячий мертвец.

За купца будет мстить гильдия. За селянина род или феодал: селянин имущество, портить имущество дурной тон. За это могут и до смерти убить. Тем более, за члена воинского братства — эти не только мотив, эти и возможность имеют. Даже за вольного горожанина будут мстить. Его родная улица, например.

А кто будет мстить за дезертира и предателя? Да за него, напротив, награду объявят!

Сменить внешность? Хорошая идея. Только новую одежку в Средневековье на каждом углу не купишь. И даже снять особо не с кого: населения мало. Любой новый человек, особенно оборванец с разбойничьей рожей, пудовыми кулаками и следами интеллекта по всему телу, заметен как муха на тарелке. Допустим, ему известны тайные тропы, и конная погоня не перехватит его на тракте — хотя в жарких местах, где обычно водились боевые рабы, лесов не особо, колодцы наперечет, а без воды человек живет двое суток. Даже если он сам Юсуф-ибн-Айюб, которым франки пугают людей.

Далее. Рабов обычно клеймят, причем на видном месте: на лбу или руках, или шее. И это снова становится понятно первому же патрулю — а любой феодал рассылает патрули по своей земле. Просто чтобы сосед, такой же феодал, не таскал тихонько крепостных. Да и чтобы нищие по дорогам не рыскали в поисках чего бы скоммуниздить. Да и селянам нехрен болтаться в будние дни, пусть вкалывают. Совместный труд — на благо меня, конечно! — облагораживает.

Далее. Вот сбежал боевой раб — а что он умеет делать? С чего ему жить? Глину рубить героически? Ну нарубил, а дальше что? Печки класть умение надо, каменная кладка еще сложнее. Кругом гильдейские секреты, вступительные взносы, страшные клятвы и вот это вот все.

Устроиться в чью-либо стражу — так чем служба в страже отличается от того, что у мамлюка УЖЕ ЕСТЬ? Убить могут точно так же. Те же битвы, точно так же взятый город могут отдать на разграбление. А могут и не отдать, могут послать служить в задницу шайтана, где ни вина, ни девок. И потом, не всякий начальник стражи возьмет на службу проблемного чувака. Мало ли, отчего он сбежал с прошлой службы. Вдруг начальника зарезал — проверить никак. Ни глобальных баз данных, ни реестра несостоятельных должников в открытом доступе. Только где-то в ломбардском банке, чисто для своих; но вряд ли там беглые мамлюки учитываются. А слово "гулям" там вообще ругательное.

Ну и наконец, из мамлюков люди в султаны и халифы поднимались. Чисто братва выдвигала. И они своих верных товарищей не забывали тоже. А сбежишь ты, и как потом карьеру строить? Где? В державе франков? Так мамлюки по большей части даже тамошнего языка не знали, не говоря уж — дороги во Францию.

Но, допустим, преодолел ты все-все препоны и пришел, скажем, в Париж. А там на улице тебя останавливает мужик и говорит: я тебя узнал, падла узкоглазая! Ты в битве при Хаттине моего кореша убил. Готовься к смерти, сука!

Раньше-то ты был воин султана и за тобой незримой стеной стоял султанат. Пока с султаном мир заключен, узнавать тебя мог хоть сам король Франции — пофиг. Он даже убийц к чужеземцу не мог подослать просто так, потому что султан может и психануть. А все знали, что при Айн-Джайнлуте обида султана вышла боком даже монголам, что там о Франции толковать.

Но все меняется, если человек — беглый. Безродный. За которым НИКТО не стоит.

Вот почему случаи бегства боевых рабов бывали нечасто. И бежали они туда, где точно знали: не выдадут. Скажем, на Дон в казаки. Нету в Египте казачества? Ваши проблемы, бегите в Тунис. Если, конечно, добежите. Может, и примет вас солнцеликий падишах на службу. А может, именно сегодня он решит выпендриться перед соседним падишахом, козырнуть соблюдением обычая — да и вернет беглеца обратно, в родную казарму. А там ему весь десяток люлей взвесит, потому что они за беглеца каждый день дополнительно по сто кусков глины разрубают.

Снова перевернем медаль.

Где беглый раб — а где одиночный рыцарь?

Ирония ситуации заключается в том, что одиночный рыцарь с точки зрения боевой ценности от беглого раба особо не отличается. Будь он сам ДАртаньян — сунут ему копье в ноги, оглоблей по башке и привет. Защищает рыцаря только слава стоящего за ним рода. Ну, если встречные знают, что вот это чудо с петухом посередь щита на самом деле баронет де Кок, и барон за наследника в случае чего половину деревни перевешает.

А если не знают, так мало ли, где он доспехи взял. Может, спер. Вали его, пацаны!

Поскольку литРПГ еще не придумали, таблички с извещениями в родовом замке не всплывают. О бесславной смерти одиночного путника род узнает не скоро. Если вообще узнает. Мало ли, уехал на службу Ричарду Львиное Сердце, и пошел с ним воевать Гроб Господень. Вернется через двадцать лет, покрытый шрамами, увенчаный славой, подарков привезет. В хорошее долго верить можно. Опять же, притчу о блудном сыне в Библии перечитать, если что.

Книга сэра Томаса Мэллори о странствиях рыцаря-одиночки все-таки сказка. Это не первая сказка в истории. Но, пожалуй, это первая сказка, серьезно изменившая историю.

Первая книга, провозгласившая личный идеал, личную ответственность и личный выбор; все это уже не средневековые понятия. Это уже понятия Нового Времени.

С завершением Средневековья мой цикл тоже завершается. Как я говорил в самом начале, у меня нет желания выводить его за пределы ежевечернего развлечения. Даже и случись у меня такое желание, так "ничтожный кувшин моих мыслей показывает дно". Сорок пять текстов только на этом сайте у меня уже есть, будет еще один.

Читайте хроники, многим выдумкам романистов они дают сто очков вперед. Правда, обязан предупредить: чтение хроник может сделать для вас пресной и скучной чуть менее, чем всю историческую литературу, паче того фэнтези; но тут уж каждый выбирает для себя.

В чем и желаю вам удачи.

(с) КоТ,

Гомель

Сентябрь 2021

Оглавление

Общая часть

Еще немного про ученое Средневековье

Конные бомжи, или о пользе мытья волос

Письмо другу

Конные бомжи против кованой рати

Шахматы как исток евротолерантности

Прикладная маркграфология

О рыцарской чести применительно к обстоятельствам

О рыцарской чести применительно к монголам и мамлюкам

Король Артур и русская пехота