Творчество Гоголя в мифологическом и литературном контексте [Аркадий Хаимович Гольденберг] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Аркадий Хаимович Гольденберг Творчество Гоголя в мифологическом и литературном контексте. Учебное пособие

Рецензент:

Е.И. Анненкова, доктор филологических наук, проф., зав. зафедрой русской литературы Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена

Предисловие

Творчество Гоголя при всей его изученности и кажущейся доступности для читателя таит в себе еще немало загадок, глубинных смыслов, способных открыться лишь в «большом времени» (М. Бахтин) русской и мировой культуры. Современные подходы к анализу литературных текстов не только обогатили арсенал исследовательских методов и приемов, но и позволили значительно расширить культурноисторический и литературный контекст, в котором возникают и живут произведения писателя.

Они дают уникальную возможность охватить важнейшие грани понятия «художественный мир писателя», продемонстрировать студентам его основные аспекты в анализе художественного текста.

Многослойность художественного мира писателя предполагает изучение его произведений на диахронном (в аспекте исторической поэтики) и синхронном (в контексте эпохи) уровнях. При этом обращение исследователя к фольклорно-мифологическому или историко-литературному контексту не должно отодвигать на второй план онтологию самого текста. Мы стремились, говоря словами Р Барта, прочитать гоголевские тексты «настолько медленно, насколько это будет необходимо», прочитать, «делая остановки столь часто, сколь потребуется», но не для того, чтобы «увидеть, как текст взрывается и рассеивается в межтекстовом пространстве» [Барт 1994: 425], а чтобы сфокусировать внимание читателей произведений Гоголя на тех художественных смыслах, которые открываются в этих контекстах.

В книге предлагается анализ трех важнейших контекстов гоголевского творчества: мифопоэтического, духовно-религиозного, культурно-исторического. Каждому из них посвящена отдельная глава пособия.

В первой раскрывается мифологическая семантика гоголевских образов пространства и времени, во второй основное внимание уделено духовно-религиозному контексту творчества писателя, третья посвящена месту и роли в нем европейского культурного контекста, жанровых традиций массовой европейской литературы в поэтике писателя.

После каждой главы помещены вопросы для самопроверки по ее содержанию. Завершают пособие вопросы и задания для самостоятельной работы над гоголевскими текстами и посвященной им научной литературой, методические материалы к семинарским занятиям. Они имеют общую цель - стимулировать учебную и научно-исследовательскую работу студентов по затронутым в пособии проблемам.

Книга предназначена для студентов-филологов, изучающих историю и поэтику русской литературы. Она также призвана помочь учителю-словеснику выйти за рамки школьного учебника и существующей методической литературы при разработке уроков, посвященных творчеству Гоголя.

Глава 1. ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ В МИФОПОЭТИКЕ ГОГОЛЯ

1.1. Мир живых и мир мертвых в художественном пространстве Гоголя

В художественном пространстве гоголевских текстов нет четкой границы между бытием и небытием, миром живых и миром мертвых. Уже в первой своей поэме «Ганц Кюхельгартен» писателю приходится эту границу обозначать. Так, описывая семейный праздник родителей Луизы, Гоголь наделяет их, на первый взгляд избыточным, определением «живой». Мать Луизы он называет «живая Берта», об отце говорит так же: «Сегодня праздновал живой Вильгельм / Рожденье дорогой своей супруги»1. Этим определениям сопутствуют традиционный для сентиментально-романтической литературы топос кладбища и романтический балладный мотив восстающих из могил покойников в «Ночном видении» Луизы: «Подымается протяжно / В белом саване мертвец, / Кости пыльные он важно / Отирает молодец... И покойники с покою / Страшной тянутся толпою» (I, 87). Здесь как бы открывается перспектива в глубь художественного мира Гоголя, в котором сосуществование живых и мертвых, потомков и предков становится неотъемлемой чертой поэтического сознания писателя и проявляется на разных этапах его творчества, от «Вечеров на хуторе близ Диканьки» до «Мертвых душ».

В Предисловии к первой части «Вечеров на хуторе близ Диканьки» пасичник Рудый Панько обещает читателям выпустить «до нового году <...> другую книжку», в которой «можно будет постращать выходцами с того света и дивами, какие творились в старину, в православной стороне нашей» (I, 106). В первую часть он их не помещает «нарочно», чтобы не напугать «добрых людей». Лукавство пасичника обнаруживается уже в «Сорочинской ярмарке»: сюжетным контрапунктом повести становится история о красной свитке изгнанного из пекла черта. Она вызывает у её героев не просто страх, а «ужас», который «оковал всех». В «Вечере