Любовь поневоле (СИ) [Виктория Витальевна Лошкарёва] (fb2) читать онлайн

Annotation

Мировая пандемия заставила меня срочно вернуться из Китая домой. Правда, я никак не ожидала, что в пустом доме меня будет ждать начальник брата — богатый, влиятельный бизнесмен. Из-за карантина, нам придется провести две недели бок о бок.

«Пустяки, простое соседство», — подумала я. Только вот Великий и Ужасный ведёт себя так, будто и дом, и я целиком принадлежим ему.

***

Очень нежная история про правильную девочку и понимающего это мужчину.

Лошкарёва Виктория

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Лошкарёва Виктория

Любовь поневоле

Глава 1

Мой папа любит повторять, что в нашей семье неудачников отродясь не водилось. Мол, все на хороших, денежных должностях, уважаемые и почитаемые люди нашего общества. Не хапуги, но и не бессребреники, которые не знают, как правильно «продавать свой талант».

Папа у меня профессор, доктор наук, и вообще видная величина в мире фармацевтики. Мамуля тоже не отстанёт от отца – как только СССР (или уже Россия) сменила командную экономику на рыночную, мамочка почти сразу ушла из школы, переквалифицировавшись с учителя в репетитора. Нет, мы тогда не нуждались в деньгах (по словам мамы, отец всегда знал, как заработать), этот был её осознанный выбор как специалиста, влюблённого в свой предмет.

—Понимаешь, когда ты преподаёшь в школе, — делилась со мной родительница, — тебя слушает от силы половина учеников. И ладно бы, вторая, незаинтересованная половина, просто не слушала бы – но им же быстро становится скучно сидеть «просто так» целые сорок минут. От этого они начинают болтать, дурить, и, в конце концов, срывают и моё занятие, и мои нервы. Оно мне надо?

Мамуля работала учителем по математике – и как все математики, отличалась некоторой сухостью мышления технаря. Романтика в ней просыпалась только рядом с отцом, а в остальное время цвела и приносила плоды одна лишь строгая прагматика.

Мамулю потом ещё несколько лет приглашали в разные школы и профилированные гимназии – на любой график, на любые классы. Однажды она даже собиралась официально вернуться в систему гос образования, но как раз в этот момент мой дядя, который к тому времени уже уехал преподавать математику в Швейцарию, посоветовал мамуле не разменивать себя на простое репетиторство, а открыть свои курсы – с полноценной учебной программой, полноценным набором учеников, фиксированной длительностью, и т.д. и т.п. В общем, так моя мама, с легкой руки своего младшего брата и при помощи ближайших родственников, обзавелась собственными курсами.

Помогали все: дедуля (мамин отец) договорился с одним из своих бывших учеников – видным юристом нашего города, чтобы тот позаботился о юридической стороне дела; моя двоюродная тетя — одна из пяти папиных кузин — сумела выбить в банке, в котором работала главным бухгалтером, отличный заём – под самые минимальные проценты.

Курсы пользовались спросом. Программа расширялась, набор увеличивался… в какой-то момент к маме стали поступать коммерческие предложения о продаже курсов. Мама не соглашалась. И каждый раз после очередного предложения добавляла новую учебную программу в список предлагаемых дисциплин.

Так продолжалось до самого 2007 года, когда мой старший братец, сумевший к неполным тридцати годам, занять должность ведущего специалиста в филиале известной московской компании, не прижал мамулю.

— Продавай, — насел он на нашу родительницу. – Иначе всё потеряешь.

— Не потеряю, — отмахивалась мама. – Вот на пенсию выйду – оставлю вас двоих приглядывать за моим детищем. Ты будешь следить за финансами, Дашутка ( кивок в мою сторону) – за учебными программами.

Родители уже тогда знали, что меня так же как маму привлекает «учительство».

—Мам, у тебя не просто маленький бизнес, а в первую очередь качественное образование по доступным ценам, — покачал головой мой брат. – Времени твой центр жрёт много, а я… я не готов уйти со своей должности.

Фирма, где работал мой брат, занималась недвижимостью, строительством… и деньги там крутились, естественно, совсем другие.

—Но Даша же будет помогать…

—Ещё неизвестно, что будет делать Даша. – Резонно возразил брат. – Это она сейчас в учительницу играет. Посмотрим, чтобы будет, когда она закончит школу.

Мама переводила непонимающий взгляд с меня на брата – и обратно.

— Но…

— Мама, — рыкнул старший брат. – Я тебя предупредил. Не продашь сейчас – потеряешь всё.

— Но ведь…

— Мой босс никогда не ошибается. А он уже начал подготовку к кризису.

Надо признать, брат (или босс моего брата) оказался прав – в 2008 году грянул экономический кризис…. который уже не затронул бизнес моей мамы, поскольку курсы она всё же продала.

Впрочем, мама не была бы мамой, если бы тут же не нашла себе новое дело – познакомившись на одной из московских тусовок с владельцем издательского дома, она принялась за составление небольших книжиц – в помощь абитуриенту, чем и занималась до тех пор, пока не стали популярны онлайн — курсы. Мамуля тут же, с энтузиазмом, принялась изучать новое для неё дело, сговорившись с женой моего брата о выгодном сотрудничестве. Жена брата работала частым психологом, вела небольшую передачу на местном радио, но, как и моя мама, мечтала о «чуть большем». Регинке, разумеется, вместе с обручальным кольцом передалась наша семейная предприимчивость и деловитость. Стоило ли удивляться, что не прошло и полугода после свадьбы, как моя невестка пробралась на местное телевидение, заполучив при этом целую собственную программу (заполучив безо всякого блата — только благодаря уму, харизме, и редакторскому чутью моей мамули).

Старший братец, к тому времени, уже занял пост руководителя отделения своей фирмы в нашем городе – и был приближен « к телу». Михаил Курьянов – владелец «заводов, газет, пароходов», то есть занимавшийся проектированием, строительством и продажей жилой и коммерческой недвижимости, души не чаял в моём умном старшем братце – поговаривали, что Андрюху скоро ждёт повышение до заместителя самого и перевод в Москву.

По крайней мере, там он будут чаще встречаться с родителями, которые уже давно жили на два города.

А я... В общем, я прервала славную семейную традицию, став первым неудачником в нашей семье.

Хотя ничто не предвещало моего фиска: закончив школу с отличием, я поступила в университет на факультет романо-германской филологии (для тех, кто в теме); на учителя английского языка (для всех остальных). Поступила сама – на бюджетное отделение, чем очень обрадовала всю свою семью. Нет, родителям не было жалко денег – они могли оплатить обучение не только в нашем Кубанском, но в каком-нибудь Московском музе, но… моё попадание на бюджет как бы подтверждало и серьёзность моих намерений, и моё трудолюбие.

Правда, и отец, и брат отнеслись к моему выбору скептически – мол, мама в школе продержалась всего десять лет, а я (несмотря на то, что ни разу не технарь) такая же въедливая и педантичная, как маман.

Брат ещё ржал как придурочный: либо дети не выдержат меня – либо я их.

—Шла бы ты, как бабка и дед сразу преподавать студентам, — вздохнул отец, не разделяя веселья брата. – И нервы целее, и статуса больше.

Но я неожиданно для самой себя упёрлась (точно, сдуру пересмотрела старый добрый «Доживём до понедельника» ) и, заручившись поддержкой мамули, усердно демонстрировала свою въедливость и педантичность все последующие четыре года, став обладательницей заветного красного диплома и почти сразу же — первой записью в трудовой книжке.

И вот тут семейная программа дала сбой.

Я — бывшая отличница, гордость школы и родного факультета… не прижилась в школе. От слова совсем.

Я была готова к школьникам – балбесам, была готова защищать тех, кого «не поняли», помогать отстающим, но… не выдержала интриг в учительской. Меня считали выскочкой. Не продолжательницей учительской династии – а дочерью той самой Бережко, которая «наживалась на двоечниках».

Надо ли готовить, что каждое моё дополнительное занятие с детьми рассматривались профессиональным коллективом под лупой презрения. Промучившись около года (профессиональная гордость не позволяла мне бросить школьников без учителя посередине учебного года), я уволилась сразу же после того, как в школе прозвенел последний звонок – и вместе с выпускниками ( не в смысле, в одной компании, а смысле в тот же день) напилась до потери пульса.

Как назло, в тот вечер родители решили нежданчиком нагрянуть в Краснодар – и обнаружили меня, рыдающую возле потухшей шашлычницы.

Родители сразу чувствуют когда их детям плохо. И слов не надо… А уж когда дочь рыдает над поломанными спичками….

Обняв меня, мамуля начала осторожно выспрашивать, что случилось. Я не смогла рассказать ей всего, лишь скупо признавшись, что школа меня окончательно достала – и сегодня я подала на расчёт.

Поняв, что я бьюсь в самой настоящей истерике, мамуля тут же позвонила жене брата, и пока Регинка ехала к нам домой, отпаивала меня сладким чаем.

—Я же говорил, что не стоит идти работать в школу, — качал головой отец, избегая приближаться ко мне рыдающей. – Даша, ты же у нас не просто аккуратистка – отличница, ты у нас идеологический педант, которому тяжело принять, что мир вокруг него неидеален.

—Зато Дашуня узнала, как работать с детьми, которым не интересен предмет, — возмутилась мама. – Мне это когда – то дало огромный толчок вперед. Да половина моих учебных программ была составлена на то, чтобы в первую очередь заинтересовать ребенка определенной темой.

Регина, экстренно примчавшая по зову мамы (и не успевшая даже смыть с себя студийный грим), вторила мамуле, доказывая, что всё получилось даже лучше, чем могло было быть:

—Дашуня, чего реветь – то? Ты не застряла в школе на двадцать лет, получила бесценный год опыта – радоваться надо.

Обступив, обе родственницы пытались убедить меня, что всё хорошо – точнее, всё даже лучше, чем я себе запланировала – и сейчас как раз время, чтобы немного скорректировать мою профессиональную дорогу.

— Дашка, да с твоим образованием, тебе все дороги открыты, — широко улыбалась Регина, поглаживая меня по руке. – И не надо годами работать на категорию, чтобы нормально получать. Выбирай – не хочу.

—Вот-вот, — кивала ей в такт мамуля. – Даша, солнышко, если бы я в своё время не ушла из школы, то у нас сейчас не было бы этого прекрасного дома; у меня не было бы возможности сопровождать в поездках твоего отца, путешествовать по разным странам, знакомиться с новыми людьми… Я бы сидела в школе и рыдала бы над тройками своих учеников.

—Это звучит как настоящий тост, — призадумавшись, выдала Регина.— Галина Илларионовна, давайте выпьем вина за это.

Вино – та половина бутылки, которую я до сих пор не осилила, стояла рядом на столе.

В общем, пока я умывалась, пока приходила в себя, родственницы успели выпить по бокалу красного, разжечь шашлычницу – и даже перепоручить жарить уже очень поздний ужин папуле… который сейчас внимательно за мной наблюдал.

Вспомнив отцовские слова про несправедливость, я поняла, что его обмануть мне не удалось.

— Ты как, дочка? – спросил он, отставив мясо в сторону. – Как ты себя чувствуешь?

Он явно хотел поговорить со мной по душам, но рвущаяся оградить меня от всего плохого и грустного Регина, тут же выскочила вперед.

— Дашуня сегодня отмечает, — воскликнула Регина, отсалютировав мне бокалом. – Празднует.

—Ага, — кивнула я, стараясь улыбнуться. – Отмечаю последний школьный звонок.

—Но…— папа перевёл взгляд с меня на Регинку, а затем и на маму. Распитие вина в такой трагический момент ему определённо не нравилось. – Даш, может, не стоит рубить всё с плеча? Что ты собираешься делать дальше? Да, это работа сложная, тяжелая — и мы всегда тебя об этом предупреждали. Но ты же всегда мечтала работать в школе – о чем много лет твердила нам с мамой.

Я растерянно посмотрела на отца.

Да, мечтала… как в «Доживем до понедельника». Строгий костюм, деловая причёска… Только вот террариум в учительской куда хлеще. А может, это просто я слабая.

— Она мечту сменила,— тут же нашлась Регина, заметив мою полную растерянность.

— И правильно, — кивнула, подходя к нам, мама. — Взяла эту высоту – надо браться за следующую.

Папа… папа просто пожал плечами и позвонил Андрею – видимо, желая сдержать рвущуюся мне на помощь Регину. Брат примчался ещё быстрее, чем его жена – и уже с порога принялся за нотации.

—Дашка, ты чего удумала, а? Школу решила бросить? Сразу же, не отработав и года?

— Почему же, не отработав? — не поняла я наезда родственника. – Год я отработала.

—Я говорю про полный год.

— И я про полный, — хмыкнула я. – Полный школьный год.

— Мам? – обернулся к родительнице Андрей. – Помнишь, ты же ведь её предупреждала, когда она собралась учительствовать.

— Педагогом можно быть не только в школе, — покачала головой мудрая мама. – А переводчик с английского тем более никогда голодать не будет.

—Да, но… он прищурился. – Вот брала её, маленькую, к себе в школу – она и выросла с этой никому не нужной мечтой. И что теперь?

—Сын, не смей так разговаривать с матерью, — нахмурился отец. – Никакой трагедии ведь не случилось. Ну, решила Даша уволиться – и что с того? Сейчас недельку – другую отдохнёт, и найдет себе другую работу.

— А вы думаете, так легко найти стабильную работу? Сколько сегодня выпускников маются продавцами – консультантами без малейшей перспективы.

Андрей, мама и отец – все трое укоризненно посмотрели на меня.

—Ой, ладно, Андрюшка…— фыркнула Регина, наливая себе ещё вина. – Скажи честно: у твоего биг босса маман – школьная учительница, которую он сильно уважает. Вот ты ему про сестру и пел: мол, настоящее призвание, любит учить деток. А теперь, получается, облажаешься перед Курьяновым.

—Теперь уже я, мама и отец – трое нас укоризненно посмотрели на брата.

—Находить общие точки для поддержания разговора – не зазорно, — фыркнул мой братец. А затем кивнул маме. – Ты, между прочим, сама в одной из своих книжек это писала.

— Да? – мама растерянно почесала переносицу. – Вообще-то, да…

— И потом, — повернулся ко мне Андрей. – Сколько времени мама тебя предупреждала, что чтобы работать в школе, нужные стальные нервы и железобетонный характер. Кто каждый раз в ответ корчил из себя ВикНикСора, а?

—Ладно, — ударил ладонью по столу папа. – Попробовала – не понравилось. Бывает. Главное — Даша получила опыт, который можно использовать в будущем.

На том и порешили.

Затем папа и Андрей быстренько приготовили шашлыки, мама с Региной нарезали салата, а я сходила переодеться во что-нибудь более удобное – твёрдо веря, что всё хорошо, и в будущем меня ждёт только победа. В нашей семье ведь неудачников отродясь не было.

Глава 2

Эмммм…. Но ведь сразу не может быть всё хорошо, верно? Забрав трудовую из школы, я решила больше не подаваться в другие близлежащие школы (не такой уж у нас и большой город), больше месяца пробегав по разным собеседованиям, пытаясь попасть на хорошее место. Но мне предлагали либо секретарём с небольшими функциями переводчика (чтобы писать редкие письма для “Dear Sir or Madam”), либо все тем же репетитором на разные курсы, коих в родном Краснодаре было неисчислимое множество. Однажды я даже получила приглашение на собеседование в учебный центр, который был построен на основе курсов моей мамы…

Поначалу родители были настроены более чем позитивно – члены нашей семьи даже ошибки умели оборачивать себе на пользу, но время шло… а пользы так и не случалось.

В конце концов, я попала на работу в турагентство. На собеседовании мне рассказывали про интересные и сложные кейсы. Предполагалась, что я буду чуть ли не ежедневно общаться с дипломатами, зарубежной полицией, миграционными службами различных стран… а по факту, в основном я общалась с нашими туристами, причем большинство звонков от попавших в трудное положение соотечественников начинались словами: «меня привезли не в тот отель», или (что случалось ещё чаще) «мой рейс задержали, отменили» (нужное подчеркнуть).

Платили мне за решение проблем наших дорогих туристов не много, но исправно… хотя о карьерном росте, как сказала одна из моих сменщиц, можно было даже не мечтать – все денежные места оказались надёжно заняты, и ничьих увольнений пока не предвиделось.

Спустя полгода мама и папа начали вежливо интересоваться, чем таким интересным я занимаюсь на своей новой должности, и как хорошо мне за это платят. Андрей, который отлично знал, что почти весь мой месячный заработок уходит на съемную квартиру, тихо крякал – и даже однажды предложил мне придти к нему в офис на собеседование.

—Главный ищет переводчика с головой в наш офис, — сообщил мне братец, напечатав на калькуляторе замечательную цифру. – А если понравишься Курьянову – возможно, он тебя возьмёт с собой в Москву.

Внезапный порыв брата вместе с последними его словами вызвали у меня законное подозрение.

—Возьмёт в Москву в качестве кого? – прищурилась я, ожидая от братца какого угодно подвоха.

— В качестве переводчика, — широко оскалился Андрюха. – Или в качестве жены. Знаешь, ему тут недавно сорок два исполнилось, и он решил, что самое время остепениться. А ты – самая лучшая кандидатура, по моему мнению. Ладненькая, симпатичная, умная, образованная. И безо всяких историй в прошлом – ну просто идеальная жена.

Не состоялась как человек, могу состояться как спутница человека, — обиженно хмыкнула я про себя, тут же выдав брату честное:

—То есть если бы я не сидела, обложившись словарями, а в бутылочку с соседскими парнями играла – то на роль жены бы не сошла?

— Просто у Михаила опыт… знаешь, когда много лет встречаешься с умелыми барракудами, для серьёзных отношений ищешь совсем иного.

А, ну да, ну конечно… не получается продать диплом – надо начать торговать телом. И какого ляда я не избавилась от этой дурацкой девственности с Егором? Ведь была же возможность…

— А твой начальник, получается, тот ещё ходок? – приподняла я бровь. – Как не стыдно, в его годы!

— Дашка! – прикрикнул брат, и даже будто стал озираться по сторонам – а ну как кто подслушал наш разговор и сейчас передаст его великому Курьянову. – Сорок два сейчас не возраст.

—Так с его деньгами, и в шестьдесят два у него тоже будет ещё не возраст. Пускай ещё подождёт – понагуляется.

—Всё, моё предложение отменено, — недовольно фыркнул брат. – А то ты не только себя, ты меня ещё опозоришь.

Я рассмеялась и чмокнула злобного старшего брата в нос.

—Не переживай, Андрюшка. Я не пропаду.

К тому времени, у меня уже появился новый план. Не то, чтобы ах какой, но вполне себе выполнимый, тем более с моими знаниями и опытом.

Как я случайно узнала, учителя английского нужны в … Китае. И главное — в отличие от Краснодара или той же Москвы, китайцев не так сильно волновало произношение… Ну, волновало конечно. Но были и другие критерии отбора. В общем, связавшись с парой надёжных контор (хоть тут пригодился мой пресловутый опыт в турбизнесе), я послала им своё резюме, прошла несколько собеседований – и вуаля, мне сделали предложение от того было трудно отказаться.

Да-да, моя судьба свершилась! Я ехала работать в Китай. Надо признать, что условия мне предложили более чем выгодные: полное обеспечение, приемлемые условия труда, хорошую зарплату.

Мало того, что деньги платили сами по себе хорошие, так я ещё должна была жить на полном обеспечении: и жилье, и питание, и даже проезд до места работы школа брала на себя. Что могло быть лучше? Так, наскоро прикинув в уме, я высчитала, что если продержусь в Китае годика два, то к концу срока, смогу приобрести себе небольшую квартирку в Краснодаре – и не надо будет больше жить на съемных.

Правда, когда я поделилась своими новостями с родителями, братом и Региной, ни один из них не пришёл в восторг. Мамуля пила валерьянку, отец выискивал по своим контактам перечень экзотических заболеваний, от которых мне надо сделать прививки, а брат… брат истошно хохотал, утверждая, что я, наконец, нашла свой смысл жизни. Мол, мне китайские зубрилки точно понравятся – они работоспособные, усидчивые, и без настоящей русской смекалки, которая так сильно осложняет жизнь каждому российскому учителю.

Регина же хмурилась и пыталась вежливо у меня поинтересоваться, от чего конкретно я бегу.

—О чем ты, сестричка? – взглянув на жену брата, вежливо поинтересовалась я. – Я не от чего бегу, я к кому бегу.

—И к кому же? – обрадовалась моему неожиданному откровению Регинка.

— К прекрасному… — я выждала театральную паузу, заставив всю мою семейку затаить дыхание, — … к прекрасному чувству обладания собственной недвижимостью.

— Даша!

—Даша!

—Дашка!

Последним, кстати, прорычал брат.

—Я тебе завтра же куплю квартиру.

—Мне не надо!

—И правильно, — кивнула мама. – Зачем ей своя клетушка, если у нас большой, просторный дом. К тому же, мы с отцом тут почти не бываем.

—Даше пора вить собственное гнездо, — встряла Регина. – Это естественное желание половозрелой особи…

— Да мы разве против! – снова воскликнула мама. – Пускай приводит сюда – у нас же полно места. А детишки пойдут…

— Куда они пойдут, мама – простонала я. – И вообще, особь пока против.

— Против детишек? – не понял отец. – Ты что, чайлдфри?

— Фу, Дима, как можно так на собственную дочь.

—Галя, ну ты же знаешь, что это не ругательство.

—И всё-таки, это не совсем нормальное поведение для женщины.

—Вообще-то, Галина Илларионовна, — встряла Регинка, но тут же была вовремя остановлена Андрюхой.

—Тцццц, а то сейчас тебе прилетит.

—Но у меня же контракт на полтора года… — Регина вовремя прикусила язык и жалобно посмотрела на нахмурившуюся мамулю.

—Даша, я всё-таки против этой твоей авантюры, — покачал головой брат. – Такие деньги можно заработать и в Краснодаре.

—Наверное, можно, — усмехнулась я. – Только, Андрей, для того, чтобы девица моего возраста получала подобную зарплату, мне надо… ну не знаю, в эскорт пойти. Хочешь, чтобы я нацепила каблуки, надела мини и отправилась сопровождать мужиков на пати?

— Что ты говоришь, Даша! – возмутилась мама.

—Дарья, не смей произносить такие глупости, — осуждающе покачал головой отец.

— А что такого, — обиделась Регина. – У меня подружка в эскорте работает. Только сопровождение – и ничего больше.

—Ну, конечно, — язвительно фыркнул брат. – Рассказать тебе как она Михаила сопровождала?

—Это были настоящие чувства! – топнула ножкой, обутой в туфельку с умопомрачительной шпилькой, Регина. – А твой Курьянов просто чурбан.

— Да конечно!

—Ну разумеется!

—Дети, дети… — запричитала мама, пытаясь разнять разбушевавшихся Андрея и Регину.

Мы же с отцом, не сговариваясь, осторожно отошли в сторону крыльца.

— Значит, решила? – тихо спросил отец, присаживаясь на теплую деревянную ступеньку.

—Пап, пойми, это не только деньги! – воскликнула я, присаживаясь рядом. – Вот если бы у тебя твою фармацевтику отняли, чтобы бы ты стал делать?

—Что бы я стал делать… хммм…. С твоим братом на рыбалку бы пошёл, — махнул рукой отец. – А вообще, так – то бы, конечно, повесился на второй день.

— Вот, — развела я руками. — И у меня такое же. Мне нравится изучать иностранные языки. Нравится преподавать им другим людям. Язык – это ведь не просто средство общения, не просто синтаксис и пунктуация. Это культура, общество, образ мышления.

— Призвание, значит… — вздохнул отец.— А из школы ушла.

— Я подумала, — призналась я отцу. – Если выдержу в Китае, то у меня появится собственный вес. Понимаешь? Не просто какая-то дочка Бережко. А та, которая преподавала за границей.

—Ладно, — кивнул папа, обняв меня за плечи. – Уговорю я нашу мамулю. Только смотри – чтоб звонила ей каждый день.

—Да вы и так постоянно в другом городе, я же… — натолкнувшись на осуждающий взгляд отца, я покорно кивнула.

— Хорошо. Каждый день.

Глава 3

Так я оказалась в Гуанчжоу. Если честно, столько я не гуглила перед поездкой виды этого города, сколько не смотрела разные ролики на ютубе, всё равно была ошеломлена имперским размахом этого удивительного города.

Я впервые в жизни влюбилась.

Не в мужчину – нет, в город. Быстрый, мощный, заряженный энергией на успех и процветание, Гуанчжоу очаровывал с первого взгляда.

А со второго заставлял забыть обо всём остальном.

Я часами гуляла между зеркальных новостроек, представляя себя маленькой, невесть как залетевшей в это современное царство стекла и бетона, мошкой. Вокруг сновали люди в деловых костюмах, дорогие машины выезжали с современных многоуровневых парковок, вкусно пахло кофе и выпечкой из разбросанных по окрестностям кафе.

В то же время, сердце Гуанчжоу было совсем не в зеркальном небоскрёбе …. Когда соседка по квартире впервые показала мне Старый Город, я даже сначала не поверила, что нахожусь в Китае. Насколько Старый Город напоминал мне Европейские страны — Вену, Париж, или – если бы Москву перенесли в субтропики – любимый Арбат.

А ещё в Старом Городе то и дело встречались советские флаги, а однажды мы с Агнесс даже забрели к зданию старого советского консульства – по какой-то непонятной причине закрытому и не используемому.

И это, признаться, было всего лишь первым моим погружением в новую среду. Как только я немного пообвыклась на новом месте, как только получила первую зарплату, меня захватило второе моё погружение в китайскую сказку – Агнесс, которая работала здесь по контракту уже второй год, показала мне места, где можно было купить реплики дорогой брендовой одежды по умеренным ценам.

О да, благодаря моей приятельнице – англичанке, я начала разбираться в брендах – и отличать хорошие подделки от низкокачественных. И понеслось – меня разобрал охотничий азарт, подогреваемый Региной. Жена брата каждый раз приходила в восторг от посылок, которые я ей пересылала, и каждый раз живописно рассказывала мне по видео, насколько её «подружки» с телевидения пришли в восторг от новой сумочки Гуччи или нового френча от Барберри.

— А главное, — с придыханием вещала мне Регина, — главное, что Андрюша больше не рычит, что я его разоряю… Не то, чтобы твой брат был скупердяем, — тут же поправилась родственница, — просто он наконец – то решился на собственный дом в Подмосковье, рядом с поместьем его шефа — а там такие цены…

В общем, я чувствовала, что делаю благое дело – и с удвоенным усилием отправлялась по магазинам на поиски китайских сокровищ.

Конечно, мне необыкновенно повезло, что со мной всегда ходила Агнесс. Приятельница точно знала, где какие цены; знала, куда надо идти, чтобы купить хорошую реплику, и знала, как и когда торговаться. Да! Моя строгая подружка – англичанка торговалась лучше бабушек с базара – а вещи осматривала ещё внимательнее, чем они свои покупки.

И надо признать, что только поэтому я очень скоро обзавелась внушительным гардеробом.

Мне вообще очень повезло с соседкой по квартире. В начале, когда сопровождающий, что встретил меня в аэропорту, сказал, что, мол, отдельного жилья вам не положено — я дико расстроилась. Я – домашняя робкая девочка, которая за все свои школьные годы ни разу не провела и дня ни в летнем лагере, ни в доме отдыха; которая не жила ни в коммуналке, ни в общежитии – домашняя я представляла себе совместный быт с незнакомым человеком как что-то ужасное. Это же ведь придётся делить кухню, ванную, туалет…

Представив себе неприглядные картинки советских фильмом, я тогда надолго притихла… И первую неделю я вообще вела себя как мышка – стараясь сделать всё, чтобы избежать общения с Агнесс. Я покупала готовую еду, которую ела в своей комнате; утром вставала ни свет, ни заря – чтобы до пробуждения моей соседки успеть и принять душ, и позавтракать… Но потому случились первые выходные — и шторм, из-за которого у нас выключилось всё электричество – в общем, только тогда мы с Агнесс мало–мальски разговорились.

Я рассказала ей про себя, она в свою очередь – о себе.

Моя новая приятельница оказалась родом из Южной Англии – из самого Оксфорда. Родители Агнесс всю жизнь проработали на продуктовом складе: её мама работала в клиентском отделе, отец же развозил товары на грузовичке.

—Они честные люди, — призналась подружка за чашкой чая. – Но не слишком богатые. Нет, еды нам всегда хватало, а чтобы там колледж или университет…

— Но ты же окончила колледж?

Агнесс кивнула.

— Окончила, оттого – то в долгах как в шелках. И это ещё хорошо, что у меня была стипендия – без неё я бы просто не свела концы с концами. А потом я встретила Генри.

Приятельница продемонстрировала мне аккуратное тонкое колечко на левой руке.

— Так ты помолвлена? – удивилась я. – Но как же… ты же здесь одна?

—Мы когда с Генри обручились, то решили, что не хотим никуда уезжать. Сейчас многие переезжают в Штаты, в Канаду. Мы же хотим остаться там, где родились – построить дом, завести ферму. Сейчас многие осознают разницу между обычными и фермерскими продуктами и уже готовы платить за качество. Я уверена, на нашу продукцию будет спрос, но нужен начальный капитал.

— Поэтому ты здесь?

Агнесс кивнула.

—Они очень хорошо мне платят. Так что пока Генри восстанавливает старый дом своего дяди, я учу местных детишек.

— Но как же вы… — я сомнением посмотрела на соседку. – Вы что, совсем не видитесь?

— Почему же, — улыбнулась приятельница. – Он иногда приезжает меня навестить.

Сделав глоток чая, она, прищурившись, посмотрела на меня.

—А у тебя, Дария. У тебя есть кто-нибудь?

—Не-а, — замотала я головой. И для смеха зачем-то уточнила. – Только босс моего брата. Бо-ольшой начальник.

—Это как-то связано? – нахмурилась Агнесс. – Твой брат, что, заставляет тебя….?

—Нет-нет, — выставила я вперед руки в успокаивающем жесте. – Ничего такого.

—Уф, — выдохнула приятельница. – У меня когда-то в колледже была подружка – её родители переехали в Королевство из Индии. Так вот, представляешь, её выдали замуж по уговору? Какой-то их… то ли священник, то ли астролог проверил что-то по своим картам, сказал, что парень и девушка друг другу подходят – и родители радостно их поженили.

—Нет, у нас не так, — покачала я головой. — Братец, конечно, заикался об этом пару раз – но тот тип далеко не мой типаж.

—А что так? – прищурилась Агнесс. – Внешне не понравился?

—А я его и не встречала, — легкомысленно фыркнула я. – Просто знаю, что он мне точно не понравится.

— Это почему?

—Его уже сорок два, и он всё ещё бабник.

Соседка задумчиво моргнула.

— То есть выглядит неплохо?

—Скорее, мухи слетаются на бабло, — заключила я, подливая себе ещё чая. Агнесс от новой порции кипятка отказалась.

—Значит, ты сюда приехала за приключениями? – уточнила моя собеседница.

—За опытом, — честно призналась я. – И за деньгами. Знаешь, хочу купить себе квартиру.

Агнесс согласно закивала.

—Квартира – это хорошо. Это не просто жильё. Это надёжный вклад, который никогда не прогорит.

И мы с ней перешли на другую, интересную для нас обеих тему – ипотек и моргеджей.

Это только недалёкие технари считают, что лирики живут чувствами и ненавидят цифры. Мы просто не делаем цифры делом нашей жизни – но относимся к ним с почтением и пониманием.

Так потекли мои дни в Гуанчжоу. Работа – временный дом – шопинг с Агнесс и прогулки по городу в выходные дни. Дважды за полгода нас навещал Генри, один раз – мои родители. Родители, когда они приехали посмотреть, как я освоилась на новом месте, останавливались в отеле неподалеку – разумеется, не было никакой нужды нам троим ютиться в одной комнате. Когда же Генри снял себе какую – то почти конуру, куда даже постеснялся привести невесту, я осторожно спросила у Агнесс, почему она не позвала своего жениха к нам. Места же много – а я вообще люблю спать в наушниках.

(На самом деле, не люблю, но мне не хотелось смущать соседку, которая уже к тому времени превратилась в настоящую подружку).

— А можно? – спросила Агнесс, широко раскрыв глаза.

—То есть? – теперь уже я не мигая, смотрела на приятельницу. – Это же тебе решать, ты невеста Генри, не я.

—Но в контакте ведь написано, что это квартира только для работников… Дженнифер – девушка, которая жила в твоей комнате до тебя, не разрешала гостей с ночевкой. Да и твои родители…

—Агни, ну ты сравнивал родителей и жениха! – фыркнула я. – Давай, звони скорее Генри. А я в школу пойду – к урокам подготовлюсь… Знаешь, я придумала новую игру для своих учеников – надо всё как следует продумать.

Я и вправду отправилась в школу, чтобы поработать в тишине заснувшего до утра здания. Точнее, школа не спала, а только дремала, приглядывая за вечерними классами, которые до сих пор учили свои уроки.

Потянув на себя дверь, я мысленно улыбнулась.

Мне здесь нравилось.

Кажется, я впервые нашла место по себе.

Глава 4

Это было моё «золотое время».

Казалось, всё шло лучше некуда: я любила свою работу, любила своих прилежных учеников, воспроизводящих из последних своих сил непривычные для них звуки «л» и «р», любила школу, где яркие классы для малышей постепенно заменялись строгими классами для подростков; любила нашу тесную квартирку, которую мы с Агнесс постепенно превращали в наш временный, но всё же дом. Мы даже стали вместе питаться – она учила меня готовить настоящие английские блюда, а я в ответ подчивала её кубанским борщом и котлетами по-киевски.

А потом был мой первый отпуск – на Лунный Новый Год, в феврале. В это время я впервые съездила домой, чтобы «насладиться родным воздухом». Я чувствовала себя просто прекрасно – впервые ощущая сопричастность к семейному успеху и даже (о, ужас), одной из хранительниц традиций нашей семьи.Мы всегда найдем способ как заработать, оставшись в профессии.

Правда, почти перед самым отъездом Агнесс уговорила меня немного подкрасить волосы, а молоденькая парикмахер, видимо, до этого ещё не работавшая со «славянскими волосами», что-то не так нахимичила – и в результате я поехала домой не милированной русоволоской, а пережженной морковкой, которая временами напоминала клоунский парик.

Ну, и естественно, моё начинающееся фиаско не могло позволить себе не довершить мой образ – поэтому в дороге я сильно простудилась, так что в Краснодаре была уже с красным, покрытым коркой носом, постоянно чихающая или кашляющая.

Благо, мой пуховик, который я купила специально для поездки домой, вмещал в себя два слоя теплых свитеров и один большой мохеровый шарф. И тут случилась моя первая неудача – пока я высматривала в аэропорту отца, меня нашёл брат.

— Дашутка, это ты?— не поверил Андрей, кидаясь ко мне с объятиями. – Не узнал совсем... Как же ты? Что ты здесь делаешь?

— Рейс прфисемлился ра… пчхи – ньше, — сообщила я, отчаянно гундявля. Жесткие перекрашенные волосы лезли в глаза, нос болел, горло скребло… — А ты фто стесь делаефь?

—Я начальника провожаю. Михаил Константинович, познакомитесь с моей младшей сестрой. Даша.

Какой-то жутко надменный тип, которого я не сумела толком разглядеть из-за этой невыносимой, сползающей на глаза шапки, коротко мне кивнул и даже что-то вежливо произнес в ответ на реплику Андрея.

Я памятуя о том, насколько зациклен на своем большом боссе мой брат, так же вежливо ответила – борясь в это время со своими волосами и шарфом, который так и норовил развязаться.

—Андрей, я думаю, тебе следует как можно быстрее отвезти свою родственницу домой, — отстраненно произнёс глубокий мужской голос. – Кажется, она не слишком хорошо себя чувствует.

В ответ на это я оглушительно чихнула.

—Да но мы же ещё раз хотели пройтись по проекту… — Брательник виновато посмотрел на меня. – Даш, а ты сильно обидишься, если я вызову тебе такси?

—Воовще не обивусь, — покачала я головой, отчаянно ища платок во всех карманах, которые только у меня были.

—Обижусь я, — протянул всё тот же низкий голос. – Идите, Андрей.

И это не было приглашением – Андрею приказали.

Спустя пару дней температура спала, насморк прошёл – и мама, напоив меня морсом, даже разрешила вылезти из постели и присоединиться к семейному ужину в столовой. На следующий день к нам в гости приехали Андрей с Региной, двоюродная тетя с мужем, а к концу недели подтянулись и остальные родственники, приживавшие в Краснодаре и его окрестностях.

И я тогда была на коне. Ещё бы – международный опыт работы, более чем хорошая зарплата – и настоящий британский акцент (спасибо Агнесс, с которой я трепалась днями и ночами).

— Вот это да, Даша, — изумлённо глядела на меня одна из троюродных сестричек. – Ты говоришь точно как бритиш!

—А выглядит как клоун, — хмыкнула Регина. – Даш, это в Китае так модно, да?

Я закатила глаза.

—Регин, ну ошиблась парикмахер – с кем не бывает?

— С профессионалами не бывает, — неожиданно зло рявкнула моя родственница. – И если уж она ошиблась – должна была свою ошибку исправить.

—И окончательно убить мои волосы?

— Хочешь сказать, они ещё живы, — насмешливо хмыкнула Регина. – Даша, прости конечно, но молодая женщина твоего возраста не может позволить себе ходить чучелом.

Она осмотрела меня с ног до головы.

—Так замуж не выйдешь.

— Не знаю, — заступилась за меня тётушка. – Судьба, говорят, и на печке найдет. Я вот своего Игоря встретила, когда с первым бежала разводиться. Опаздывала в суд – поймала попутку. А там – он.

У тети Нины был прекрасный, крепкий брак и обожавший её муж.

—Вот видишь, — хмыкнула Регина, повернувшись ко мне. – Нина всегда красавица, даже когда болеет… или разводится с бывшим. Игорь, вон, так на неё клюнул, что даже подвёз.

—Неее, — протянула тётка. – Он бомбил в те года.

—Бомбил? – нахмурилась Регина.

— Подрабатывал таксистом, — улыбаясь, охотно пояснила Нина. – Тогда конструкторы были не нужны, а таксисты – очень даже.

Посмотрев на меня, тётушка мне подмигнула.

—И вообще, в первую нашу встречу я ему совершенно не понравилась. Он подумал, что я истеричка.

— Но вы всё-таки встретились второй раз, — улыбнулась я.

— Ага, — хмыкнула Нина. – Он просто так довёл меня своими нравоучениями, что я кинула ему пол своей зарплаты в качестве чаевых.

—Да ладно, — не поверили мы с Региной. Супруг у Нины был… гм... внушительным на вид мужчиной.

—В такого, как Игорь, деньгами не кидаются, — покачала головой Регина. — Если хотят остаться в живых.

—А не надо было меня злить, — фыркнула Нина. – В общем, я запульнула в него деньгами и смылась из машины. Так он не поленился – выспросил в ЗАГСе мои координаты – и вернул мне деньги.

Нина развела руками.

—Через месяц я снова оказалась там, в смысле, в ЗАГСЕ… уже в качестве невесты.

Мы уважительно посмотрели на тётю.

—Учись, — тут же ткнула меня Регинка. – Учись у лучших. А то так и останешься в старых девах, ни разу ни….

Я вовремя пнула родственницу под ногу.

И ладно, если бы она это ещё тихо сказала – а то даже мои питерские кузены, которые гостили у тети Нины, изумлённо повернулись в нашу сторону.

Я же молча продемонстрировала родственнице кулак, решив не заострять на этом моменте внимания.

Но шёпоток уже пошёл по семье… и я, с легкой руки своей невестки, превратилась из успешного молодого специалиста (востребованного аж заграницей), в унылую старую деву, которая ещё ни разу ни…

Хотя во всём остальном визит домой прошёл нормально – и вдоволь нагостившись, я засобиралась назад, в Китай.

Где снова потекли мои привычныетрудовые будни.

Вообще, Китай примером своих жителей воодушевлял трудиться – работать много, работать усердно, не жаловаться по пустякам и довольствоваться малым. Что мы с Агнесс и делали.

Теперь мне платили немного больше, чем раньше – и я усердно откладывала деньги на свою будущую квартиру; Агнесс же уже ходила по мебельным супермаркетам и выбирала мебель в дом, куда они с Генри должны были заехать в начале следующего года.

Так пролетело лето, за ней промчалась осень, и снова в наших субтропиках наступила зима.

Зима, принесшая с собой страшный новый вирус, который в одно мгновение парализовал целую страну.

Первой забеспокоилась Агнесс.

—Дария, я звонила в своё посольство, — сообщила она, доставая вещи из шкафа. – И переговорила с администрацией. Я еду домой. И тебе советую сделать то же самое – пока ещё самолёты летают и наши страны принимают своих жителей.

— Ты не думаешь переждать здесь?

— Нет, — замотала головой подружка. – Мы тут с тобой пусть и на рабочих визах, но всё равно что на птичьих правах. Если завтра всех распустят из штата, то куда мы пойдём?

Да, гарантий, что такого не случится, у нас не было – судя по тому, что происходило в Ухане, это всё больше напоминало какой-то голливудский фильм – катастрофу, а не настоящую реальность. Но Агнесс была права – я об этом сама много думала, но мне казалось, что пока британка не беспокоится — всё не так страшно.

Но если уже Агнесс собралась рвать когти…

Когда я приехала в школу, в администрации уже имелся официальный протокол для иностранных учителей. Все формальности заняли меньше часа – после этого я сердечно попрощалась с директором и со своими школьниками, которым уже с понедельника отменяли все занятия. Нет, основная школа, конечно, продолжала работать в режиме онлайн, но вот наши языковые центры сворачивались, словно прокисшее молоко в кипятке.

А дальше был просто хаос… новости с севера с каждым часом становились всё страшнее; билетов до России не было – все оказались раскуплены. Я пыталась найти какой-то обходной маршрут, успокаивала по видео связи родителей, и нервничала, нервничала, нервничала…

Агнесс к тому времени уже сидела на чемоданах – имея на руках билет до дома, она ждала дня своего рейса и тоже постоянно переговаривалась то с родителями, то с Генри.

Наконец, настал день прощания.

Несмотря на опасность заражения, я всё же поехала в аэропорт вместе с подружкой – и мы обе разревелись, когда настало время прощаться.

—Дария, не знаю, как сложится дальше — скорее всего, я больше не вернусь работать в Китай, но я всё равно жду тебя на нашей свадьбе. Слышишь? Будешь моей подружкой невесты! — Ты же знаешь, что мне не идёт лиловый, — разревелась я, пытаясь не шмыгать носом под маской. – А ты хотела лиловые платья для подружек.

—Я была такой дурой, да?— зашмыгала носом в ответ Агнесс. – Какая разница, какого цвета платья – главное, чтобы все были живы и здоровы.

Мы ещё раз всплакнули, обнялись и … моя приятельница улетела на свою родину.

А я вернулась в пустую темную квартиру.

Спустя пару дней среди «местных» русских стали ходить слухи, что за нами вскоре пришлют самолёты МЧС, которые и займутся эвакуацией россиян.

—Дочка, сейчас самое время ловить билеты, — посоветовал папа, когда я поделилась с родителями последними слухами. – Кто-нибудь, да и попытается сэкономить, сдав билет на коммерческий рейс – смотри, не прозевай его!

В словах отца была логика, а потому я … я проверяла сайты авиакомпаний каждый час… каждые полчаса.

Как назло, в этот же вечер ко мне наведалась представитель жилого комплекса со словами, что школа больше не оплачивает нашу квартиру – и у меня есть всего пара дней для того, чтобы выехать.

—Иначе мы выселим вам принудительно! – строго оповестила девушка, недовольно сощурившись. – У вас есть время до конца месяца.

То есть и в самом деле два дня.

Сказать, что после этого я стала нервничать ещё сильнее – ничего не сказать. Совсем одна, в чужой стране, бездомная и безработная – прекрасная перспектива светлого будущего.

Меня даже затрясло, когда я представила себе эту картинку.

И в другое время я бы обязательно впала в истерику, или, к примеру, купила бы вина – но у меня было всего два для того, чтобы решить свою проблему, и я не могла тратить это драгоценное время ни на собственное успокоение, ни на краткосрочный побег от своих трудностей.

Я продолжала методично проверять сайты, добавив теперь к сайтам авиакомпаний ещё и сайты временного жилья.

И – пусть кратковременно – но удача мне улыбнулась. Появился дополнительный рейс Гуанчжоу — Москва. Самое обидное, что родители в этот момент оказались в Питере, где папа читал какие-то лекции.

Мама, правда, порывалась прилететь в Москву, чтобы встретиться со мной, но отец мудро постановил, что раз я всё – равно возвращаюсь домой, то мы через несколько недель все вместе окажемся в Краснодаре – и не стоит сейчас подвергать себя лишней опасности в этих аэропортах.

Я была полностью согласна с папулей, тем более что в Краснодаре меня мог встретить и Андрюшка, и Регина.

—А потом, мне всё – равно придется сидеть две недели в изоляции, — пояснила я родителям. – Я бы и Андрюху не стала напрягать, но у меня так много багажа, что… да в любом случае, до города придется добираться на транспорте, а рисковать незнакомыми людьми я не имею права.

Рисковать родными тоже не хотелось, но они хотя бы не стали бы разводить пассажиров в своей машине после меня – а значит, риск я всё же уменьшала.

Правда, бессонница и питание одним лишь кофе не могло не сказаться на моей внимательности — я какого – то ляда отослала Андрею вместе с номером рейса дату своего прилета… к которой приплюсовала эти две злосчастные недели. То есть, когда после всех перипетий, длительного полёта, почти дня в Москве (на сидении в зале ожидания), недосыпа, недоедания и прочих волнений – когда после всего этого в час ночи я оказалась в родном городе… меня никто не встречал.

Вокруг меня то и дело раздавались приветственные возгласы родственников и друзей, люди обнимались, целовались, радовались… а я вернулась почти с войны – и оказалась в одиночестве.

Прождав с полчаса, я решила, что проверю на всякий случай телефон – и лишь тогда нашла свою ужасную ошибку.

Дура? Может быть…

Несмотря на обстоятельства, которые никто, ни один человек мире не смог бы предсказать, я всё – равно чувствовала себя немного обманутой оттого, что мне пришлось буквально бежать на Родину, спасаясь от неизвестной напасти.

А что меня ждало дома? Ни работы, ни собственной квартиры, ни никаких – то мало-мальски ясных перспектив.

Теперь, когда у меня всё же имелся небольшой опыт успеха, я жутко боялась оказаться в числе тех, кто « подавала такие надежды, но что-то не срослось». Про таких, как правило, говорят с ещё более сильным сожалением, чем про откровенных неудачников. Откровенным неудачникам просто сразу не повезло. А вот «подававшие надежду» имели шанс, но упустили его… И никого не будут волновать причины подобного невезения.

Пока я договаривалась с таксистом о цене, пока мы грузили мои многочисленные чемоданы, эта мысль не давала мне покоя. Возможно… если бы я осталась в Краснодаре, осталась бы работать в школе – перетерпев этих грымз – неудачниц, возможно всё вышло бы по-другому.

Я стала вспоминать слова директрисы о том, как охотно местные власти дают квартиры педагогам; о сетке категорий, о своих школьниках… И тут же тряхнула головой, понимая, что не продам за счастливое существование свой опыт в Китае. Я там повзрослела. И наконец – то научилась бороться за саму себя.

Родительский дом встретил меня темными окнами и скрипом металлической калитки. Открыв дверь, я поочередно заволокла все свои чемоданы внутрь, отблагодарив таксиста щедрыми чаевыми и добавив сверху, просив его помыть машину за мой счёт.

Таксист посмотрел на меня, на мои деньги, на мою маску…

—Да не заразная я, — протянула я, качая головой. И тут же тихо добавила – Хотя, кто знает.

Мужчина молча кивнул и уехал, не попрощавшись.

А я, чувствуя себя виноватой, вошла внутрь дома и заперла за собой дверь.

Нет, может это и нечестно… но как бы я добралась домой без такси?

Вздохнув, я решила, что последующие две недели буду безвылазно сидеть дома – попрошу Андрея привести мне продукты и оставить их на пороге. А я уж как – нибудь сама.

А потом всё будет хорошо.

С этой мыслью я, подсвечивая себе телефоном путь, поднялась на второй этаж. Побросав вещи в коридоре, разделась прямо по дороге к ванной (всё-таки совсем неплохо оказаться дома одной!), и приняла долгий душ, отмыв при этом свою кожу до скрипа – так, чтобы точно смыть весь ужас последних суток. Вещи, конечно, затем я подобрала – не уснула бы, если бы знала, что в коридоре лежит что-то неприбранное, одним большим комом закинув всё в свою комнату, в кресло, с мыслью, что перестираю всё завтра же.

А после этого, уже вконец вымотанная и обессиленная упала на свою кровать, где тут же забылась долгим, крепким сном.

Я была дома.

Глава 5

Мне снилось что-то необычайно милое… нет, не милое – приятное. Какая-то необъяснимая нега растекалась по всему телу, заставляя меня сильнее выгибаться, следуя за мужской, ласкающей меня рукой.

СТОП!

Открыв глаза, я увидела незнакомого мужика, нагло лапающего мою грудь. И самое ужасное, что ни он, ни я не были обременены никакой одеждой.

Серые – не серо-голубые, а какого-то странного черного оттенка — глаза, прищурившись, нагло меня рассматривали.

— Соня, — усмехнулся мужик и склонил голову, чтобы прикоснуться губами… хм, как сказали бы классики, к «вершине её груди». То есть, моей груди, естественно.

Почувствовав чужие губы на своём теле, я резко дернулась и попыталась отлезть подальше от озабоченного мужика – случайно зацепив при этом что-то очень твёрдое своей ногой.

А потом я сдуру посмотрела туда – в неопознано неопределённое место, чтобы с ужасом понять, что…

— Малышка хочет поиграть, — промурлыкал тем временем мужик, нависая надо мной. Нисколько не стесняясь при этом ни своей обнажённости, ни своего возбуждения. Меня даже нагло чмокнули в губы. – Какая симпатичная малышка. Люблю натуральных девок.

И пока я гадала, как мне лучше вырваться из рук этого сумасшедшего, сумасшедший провёл носом по ложбинке между моих грудей.

— А как ты вкусно пахнешь… Мммм, в этот раз Андрюха расстарался. Скажешь потом, кто твоя мамка? Я выкуплю тебя на весь срок.

Упоминание имени брата заставило меня очнуться. Андрей… Мой брат, что, кому—то поставляет девушек для сексуальных утех? И хотя сие открытие сильно меня огорчило, я всё же обрадовалась, когда поняла, что этот мужик – не извращенец – насильник, а какой-то знакомый Андрея.

А потому…

Открыв рот, я истошно завизжала.

Ровно на одну секунду.

Потому что в следующую тяжелая мозолистая ладонь залепила мне рот.

— Милая, — буравя меня своими непонятными серо-черными глазами, произнес мужик. – Я, конечно, люблю всякие выдумки, но давай не сейчас. Ты и без этой дури аппетитная.

Мы встретились взглядами.

—Если тебя так заводит насилие, поиграем в следующий раз, — усмехнулся мужик, устраиваясь на мне. – Ну-ка, детка, порадуй меня своей лаской.

Это он зря. За время своей работы в Китае я успела отрастить зубки (в переносном смысле, конечно) – и не собиралась молча сносить подобное отношение к себе. Я его… укусила. В ладонь, естественно.

—Ай! – мужик отдёрнул ладонь и вопросительно посмотрел на меня. – Что происходит?

—Вы ошиблись, я не та, кого для вас наняли, — прицедила я, пытаясь хоть как-то прикрыться куском простыни. – Я живу в этом доме, а Андрей – мой брат.

Мужик недоверчиво покосился на меня. Даже не просто покосился – а смерил с ног до головы.

—Живёшь, говоришь, здесь?

—Да, — закивала я словно китайский болванчик. – С родителями. Меня зовут Даша. Моего брата – Андрей.

Последнее я повторила на всякий случай. А то вдруг этот бугай в пылу своего... гм... сексуального возбуждения не расслышал.

Мужик, к счастью, как будто понял: кивнул и откатился в сторону. Поднялся с кровати (несмотря на всю неоднозначность ситуации, я не могла не отметить, насколько красиво его тело. Нет, правда – со спины он казался даже не ожившим Давидом работы Микеланджело, а больше Лаокооном – с такими же сильно развитыми мышцами); так вот, поднявшись с кровати, он подошёл к креслу на котором вперемешку лежали и его, и мои вещи. Мои – те самые, которые я просто охапкой подняла с пола, когда возвращалась из душа. Его… я понятия не имела, когда в моей комнате появились его вещи.

— О чем задумалась, — усмехнулся он, повернувшись ко мне полу боком – так, чтобы продемонстрировать «в профиль» свою самую выдающуюся часть.

— О Лаокооне, — честно ответила я, потому что …ну потому что не привыкла я врать!

Мужик вопросительно приподнял бровь.

— Это какой-то новый ночной клуб в Краснодаре? – отодвинув в сторону мою кофту, он достал из-под других вещей явно мужские джинсы. Покопавшись, вытащил из одного кармана — сотовый, из другого — какой-то небольшой квадратный пакетик.

– Всё-таки приятно осознавать, что народ просвещают хотя бы подобным образом, — усмехнулся мужик, думая явно о чем-то своём.

Пролистав что-то в телефоне, он поднял на меня взгляд и спокойно спросил:

— Говори номер своего мобильного – я добавлю тебе двадцатку баксов за труды. Но останешься со мной на две недели.

— Что? – ошалела я.

Мужик, подмигнув, принялся разрывать маленький пакетик, который оказался….

Средством защиты и контрацепции.

—Эй, что вы делаете? – спросила я обеспокоенно, потому что действия мужика мне совершенно не нравились.

— А ты-то сама как думаешь? – усмехнулся тот, повторив: — Диктуй номер.

— Во-первых, мне не нужны ваши двадцать долларов.

— Двадцать тысяч, — невозмутимо поправил меня мужчина.

Я громко поперхнулась.

—Что?

Тип, тяжело вздохнув, закатил глаза к верху.

— Детка, для профессиональной гетеры ты слишком разговорчивая и недостаточно инициативная. – Выразительно взглянув на свою самую выдающуюся часть, он помахал надорванным пакетиком.

— За те деньги, что я плачу, могла бы и сама постараться.

И столько пренебрежения было в его голосе, что я... пришла в себя.

—Эй, я вам ещё раз повторяю: я не гетера, не проститутка, и не работаю по вызову. Я – сестра Андрея, и живу в этом доме. А вот интересно, что делаете здесь вы, посторонний человек?

—Лапушка, я видел сестру Андрея – и вы совсем не похожи. Кроме того, настоящая сестра Андрея сейчас работает в Китае.

—Я приехала вчера – о чем брат ещё не знает, — разозлилась я. – И я вас никогда прежде не встречала.

— О чем и разговор, — хмыкнул бугай. — Разумеется, Андрей ничего не знает о твоём возвращении – а потому и меня не предупредил. Очень удобно, не находишь? Не понимаю только, зачем весь этот концерт. Хочешь больше денег – назови свою цену. Я подумаю.

Присмотревшись к чему-то в кресле, он повторно усмехнулся.

—Вот интересно, детка, — ехидно поинтересовался он, приподняв двумя пальцами мою кофту. — Откуда у хорошей девочки взялась тысяча долларов на тонкий, не практичный свитерок? Не то, чтобы я сколько – нибудь сомневался в том, кем ты на самом деле являешься… просто любопытно узнать твою версию подобного каламбура.

Я почувствовала, что тон мужика начал меняться. В его голосе появилось раздражение, при этом что возбуждение его никуда не пропало – и микс двух сильных эмоций, которых он испытывал, заставил меня тревожно замереть на месте.

Я напомнила себе, что нахожусь один на один с разозленным и … гм... распалённым мужиком.

—Это просто реплика с оригинала, она не стоит огромных денег, — осторожно протянула я. – В Гуанчжоу этого добра навалом.

Мужик нахмурившись, перевёл взгляд на кофту.

—Детка, не разыгрывай меня – это нормальная шмотка, не похожая на грошовые подделки.

—Это и не подделка, это реплика. — Сглотнув, я подтянула простыню можно выше. — Пожалуйста, просто позвоните Андрею… У вас ведь телефон в руке – наберите ему. Я не знаю, кого вы прежде видели, но я – его настоящая сестра.

Мужик фыркнул, и, отшвырнув мою кофту в сторону, принялся набирать чей-то телефонный номер.

С издёвкой поглядывая на меня, он включил громкую связь – так, что сразу после нескольких гудков я услышала обеспокоенный голос старшего брата.

—Доброе утро, Михаил Константинович, что-то случилось?

—Да вот решил полюбопытствовать насчет своего досуга. Мне его кто-нибудь собирается скрасить?

—Девушки уже прошли кастинг – приедут к вам где-то после обеда. Я осмелился заказать вам одну блондинку, одну мулатку.

Покосившись на мои волосы, бугай явно осознал, что я ни то, ни другое. Громко хмыкнув, он напугал при этом Андрюху.

—Босс, если вы желаете увеличить количество эскортниц… — блея, протянул братец.

И тут я уже не выдержала.

— Андрей, ты что, вызвал прос… девушек низкой социальной ответственности… в дом к родителям?— рыкнула я, чувствуя себя сейчас не запуганной невинной девицей, оказавшейся почти голой в спальне с незнакомым мужиком, а как минимум греческой Афиной Палладой, завёрнутой (ну, как все древние греки) в тогу.

—Даша??? – мой брат громко ойкнул. – Что ты там делаешь? Михаил Константинович?

Свернув взглядом, бугай протянул.

— Вот и мне это интересно...

А я только сейчас осознала, что проснувшись в родном – ну ладно, пусть не совсем уже в родном, но точно в родительском доме, всё это время доказывала какому-то чужому типу, что я не верблюд.

И ведь вот самое гадство – этот нахальный тип оказался вдобавок боссом моего брата, Великим и Ужасным… гм…фамилию забыла.

А, была не была! Помирать – так с музыкой!

—Мне тоже интересно, почему это в родительском доме проживает чужой мужчина, а братец? – решала пойти я в наступление. – Причем не какой-то милый дядечка – профессор из когорты папиных коллег, а наглый тип, для которого ты вроде как заказал дамочек не тяжелого поведения.

—Михаил Константинович, простите её! – воскликнул братец явно смущенно. – Даша сейчас явно немного не в себе.

Только вот наглый голый тип вообще нисколечко не оскорбился на мои эпитеты – напротив, держа телефон в руке поближе ко мне, он привалился боком к стоящему у стены комоду – и, судя по его виду, вовсю развлекался.

Создавалось такое впечатление, будто именно он чувствовал себя хозяином положения ( находясь в доме МОИХ родителей!) – и это отчего-то злило.

Нет, ну с какой стати я-то себя сейчас чувствую неловко?

—Ты не ответил на вопрос, – напомнила я Андрею, поджав губы.

— Вообще-то, ты тоже не ответила на вопрос старшего брата, — насмешливо протянул… гм…Михаил Константинович, не забыв интонацией подчеркнуть слово «старшего». Мол, какая невоспитанная перед ним сейчас девица.

—Дашка, — тем временем раздалось из динамика мобильного телефона. – Так как же ты всё-таки оказалась в Краснодаре?

—Прилетела. – Отрезала я, не желая вдаваться в подробности. Нет, ну не признаваться же сейчас перед братом и этим голым мужиком, что я тупо перепутала даты. Однако Андрей явно не понял моего настроения, продолжив допытываться.

— Как прилетела-то? Ты же говорила, через две недели прилетаешь.

Ах, Андрей.

Пришлось сознаваться.

— Я случайно добавила к дате прилета ещё две недели карантина, — чувствуя себя полной идиоткой, ответила я.— Вот и получилось…

Поняв, что я зажала и мну в кулаке край простыни, я осторожно ( стараясь сделать это незаметно) расслабила руку – и с совершенно спокойным ( насколько могла) видом, добавила:

— Но я тебе вчера звонила из аэропорта – ты трубку не брал. И даже не перезвонил.

— Так ты на что мне звонила, дурында? — фыркнул Андрей. – На WhatsApp! Туда я тебе и перезванивал – раз десять, не меньше.

WhatsApp. Точно.

Я ударила себя ладонью по лбу. Вот дура. Я ведь вчера подсоединялась к бесплатному Wi-Fi в аэропорту; а мобильного интернета у меня нету. Китайская же симка – мобильный интернет в роуминге по умолчанию всегда отключен.

—Эмммм…. – Я растеряно посмотрела на мужика, то есть на Михаила Константиновича. Не то, чтобы я хотела на него смотреть – просто он держал трубку, а посмотреть на брата я сейчас не могла.

– Ну вот я здесь.

—Отлично! – простонал брат. – И что теперь нам делать?

Что делать, что делать??? Чернышевского читать.

—Эммм… ну, наверное, ты подыщешь новое место для Михаила Константиновича, правда же? В смысле, раз я приехала домой, то твоему начальнику, наверное, будет неудобно здесь?

—Вот ещё, — фыркнул Михаил Константинович, пройдясь масляным взглядом по моей фигуре. – Меня здесь всё устраивает.

А меня нет!

—Андрей! – рыкнула я. – Надо что-то делать!

—Даша, я…

В голосе брата слышалась явная растерянность. Ещё бы, решили подвинуть « Великого и Ужасного»!

Пока Андрей подбирал слова, в наш диалог вмешался непосредственно главный объект беседы.

— Я предлагаю оставить всё как есть. – Миролюбиво предложил он, сверкнув взглядом. – Даша, вы, кажется, только что из Китая прилетели?

Обалдев от того, что меня только что назвали на «вы», я послушно кивнула.

—Да. Из Гуанчжоу.

—Ну вот, — кивнул начальник Андрея. – А я только что вернулся из Италии. И как послушный гражданин, самоизолировался на две недели. В пустом, подготовленном для меня моим помощником, доме.

—Простите Михаил Константинович, — поспешно произнес брат. – Я не ожидал, что Даша вернётся так рано, и…

— Но ведь есть какие-то гостиницы, дома в аренду, — обратилась я то ли к Великому и Ужасному, то ли к старшему брату, которого только что сама нетактично перебила.

Что поделать — сказывалось нервное напряжение.

—Вы хотите подвернуть ненужной опасности обслуживающий персонал гостиницы? – приподнял бровь начальник брата. – Заметьте, после того, как мы провели с вами несколько часов в одном помещении, и у меня, и у вас уже двойной повод оставаться на карантине.

Если не Италия, то Китай – если не Китай, то Италия.

Мне жутко не хотелось признавать, что в словах этого гадского гада была какая-то логика… но она там всё же была.

Насмотревшись на то, как вирус распространялся по Поднебесной, я чувствовала себя персонально ответственной за то, чтобы не стать возможной угрозой для здоровья соотечественников.

—Так что выход у нас с вами, Дашенька, один, — притворно вздохнул начальник брата. Явно что притворно – вон ведь, даже ухмылка на лице имелась. – Провести этот карантин вместе.

—Дом же большой, — подал голос мой братец. – Даш, я поселил Михаила Константиновича в твоей комнате – а ты можешь перебраться пока в родительскую.

—Отбой, Бережко, — с прищуром глядя на меня, скомандовал босс брата.— Без тебя разберемся.

—А с эскортницами? – опомнился Андрей. – Михаил Константинович, Даша – порядочная девушка, и…

— Тоже отбой, — хмыкнул гад. И, отрубив связь, едва слышно добавил. – Мне и этой одной хватит.

Я было хотела возмутиться в ответ, но последняя его фраза была произнесена так тихо и так неточно, что … я не решилась. А вдруг как мне это только послышалось.

Не то, чтобы я прям как-то зависла от мнения Андреева начальника… просто я и так с датами прилично начудила (благодаря чему мы и оказались в тесной компании друг друга), не хотелось выглядеть ещё большей идиоткой.

А ведь впереди маячило целых две недели совместного проживания.

Бросив телефон на кресло, Великий и Ужасный, наконец, отлепился от комода и, довольно щурясь, посмотрел на меня.

— Итак, красавица, чем займемся?

Глава 6

Нет, его фигура безусловно могла бы оказаться полезной скульпторам там… или художникам, но мне – простой учительнице английского, было как-то незачем созерцать голого мужика.

А потому я выразительно опустила свой взгляд вниз (только до талии – я приличная девушка!) и насмешливо протянула.

—Вы одеться не хотите?

—Думаешь надо? – нахмурился Михаил Константинович, опуская взгляд вниз – туда, где… в общем, у статуй оно было значительно меньше. – Да вроде пока не замёрз.

Впрочем, он тут же перевёл свой жадный взгляд на простыню, которой я укрывалась.

— Хотя,— вкрадчиво протянул Великий и Ужасный. — Если ты пустишь меня погреться.

— Ерунду-то не говорите, — насупившись, я на всякий случай посильнее закуталась в эту самую простыню. – И вообще, в нашем доме голыми не ходят.

—Какая жалость, — фыркнул мужчина. – Это так раскрепощает.

— Это негигиенично. – Замотала я головой. – Грязь там всякая, бактерии… Спутницы, опять же ваши платные. Кто знает, чем вы болеете.

Кажется, моё высказывание кое – кому сильно не понравилось. Преодолев в пару шагов расстояние до кровати, гад гадский навис надо мной — и язвительно улыбаясь, насмешливо протянул.

—Детка, не испытывая моё терпение.

А когда я открыла рот, чтобы сообщить, что, мол, я вам не детка, и ничьего терпения не испытываю, этот гад поцеловал меня.

В наглую – не спрашивая разрешения.

Признаться честно – я растерялась…

Нет, не то, чтобы меня не целовали раньше – кое – какой опыт у меня в этом деле имелся… но именно что кое – какой. Оказалось, что и губы имеют значение, и руки, которые обнимают, и даже запах…

СТОП!

Запах – феромоны – физическая совместимость.

Цепочка достаточно проста и даже в какой-то мере примитивна.

Но ведь как приятно…

И неправильно!

В конце концов, я не какая-то там псинка, живущая на одних безусловных рефлексах. И если уж с кем-то и начинать целоваться, то как минимум с тем, кто читал Улисса!

Как минимум!

С трудом вырвавшись из объятий Великого и Ужасного, я быстро выставила руки впереди себя – надеясь, что этот жест остановит мужчину от новой попытки.

Гад недовольно отстранился – и недовольно же взглянул на меня.

—Чего за дела?— скривился он, сверкая при этом этим своим странным серо-черным взглядом.

—А вы ничего не попутали, Михаил Константинович? – с ехидцей протянула я.

С ехидцей – потому что не знала, как ещё скрыть смущение.

– Вроде как мы уже же выяснили, что я не ваши платные дамочки. Или вы запамятовать изволили?

—Денег хочешь? – прищурился Михаил Константинович, явно пропустив остальные мои слова мимо своих ушей.

— На улицу хотите? – парировала я. В конце концов, я его в дом к нам не приглашала. Если продолжит распускать руки – найду управу.

Гад насмешливо фыркнул – и, подняв с пола тонкое покрывало, наконец – то прикрылся.

—Напугал, да? – вроде бы заботливо спросил он… нахально при этом вытирая мои уже немного припухшие губы. – Прости.

Когда человек извиняется – всегда надо прощать. Этому мама меня ещё в детстве научила.

И вроде как положено проявить вежливость и понимание – но почему же так не хочется этого делать?

Пересилив себя, я коротко кивнула.

—Знаете, нам с вами надо выработать правила общежития.

—Чего выработать? – не понял Великий и Ужасный.

—Правила общежития, — повторила я, на всякий случай пояснив: — Ну, нам же придётся две недели как-то соседствовать. Надо определить, кто займет какую комнату. С ваннами проблем не будет — у родителей есть своя ванная, а вот кухню делить придется.

Михаил Константинович всё ещё непонимающе глядел на меня.Мол – и что?

—Вы готовить умеете? – миролюбиво заметила я. – Если умеете, будем делать это по очереди. Если нет – оставлю на вас посуду. Или может, у вас какой-то определенный режим питания?

Босс Андрея прикрыл глаза.

—Не беспокойся об этом.

Ну вот. И как это мне понять? У него какой-то особый режим питания? Или что?

—У тебя губы вкусные, — поделился со мной «своими наблюдениями» нахальный тип, продолжая как ни в чем не бывало поглаживать пальцами эти самые губы. – И вообще, не стоит забивать свою хорошенькую голову мелкими проблемами.

— Знаете, — прищурилась я. – Не такие они уж и мелкие. Вот окажемся перед пустым холодильником…

—Не окажемся. – Отрезал Михаил Константинович таким тоном…что я сразу поверила.

Он продолжал трогать моё лицо, я продолжала пытать его насчёт комнаты.

—Где вы ходите остановиться – здесь или в родительской спальне?

—Или здесь. Или в родительской спальне, — кивнул начальник Андрея. – Мне всё – равно. Выбирай сама.

А как выбрать? С одной стороны, эта была моя комната. Пусть я давно и не жила в ней, но комната всё – равно была моей. Зато у родителей их ванная примыкала к спальне – не надо будет ходить с полотенцами по коридору.

Вот и думай.

—Вы, наверное, уже распаковались? – поглядев я по сторонам, предположила я. В тайне надеясь, что решение примется само собой.

— Нет. Я только вчера вечером сюда заехал, — улыбнулся Михаил Константинович. – Прямо перед самым твоим приездом.

Блин.Вот чего бы ему не задержаться на пару дней, а?

Язвила я, конечно, мысленно – про себя, продолжая сохранять отстранённо вежливый вид. В конце концов, Михаил Константинович сюда сам не вламывался – его Андрей позвал, так что в какой-то мере начальник брата тоже оказался жертвой возникших обстоятельств.

Если бы он ещё не принял меня за гетеру – и не трогал бы сейчас мою шею.

А когда его пальцы опять докоснулись до моих губ, я вспомнила. Нет, не так. Я ВСПОМНИЛА.

Вспомнила, что несколько минут назад эти руки трогали и даже открывали…

… упаковку с презервативом.

Вон она, надорванная, лежит на комоде.

А мы почти голые (голые, если не считать простыней) – рядышком на кровати. Ужас.

Раскрыв широко глаза, я испуганно посмотрела на начальника брата.

— Что? — нахмурился Михаил Константинович. – Что случилось, Даша?

Нет, дурой я не была – понимала, что ничего страшного не произошло… но всё – равно, была в этом какая-то неправильность, с которой никак не могло справиться моё повышенное чувство брезгливости.

— Презерватив.— Прикрыв на секунду глаза, трагично заявила я.

Не хотела, чтобы так вышло – просто не справилась с эмоциями. Михаил Константинович же масляно улыбнулся.

—Ах ты, моя лапушка…

Но я тут же его перебила (второй раз за час! Кошмар! Так всё мамино воспитание растеряю за считанные дни):

— Вы лапали сначала этот презерватив, а затем дотрагивались до моих губ!

Скривившись, я посильнее обмоталась простыней – и, забыв про всякий стыд, выскочила в коридор, чтобы поскорее добежать до ванной комнаты и помыть там губы.

— Да мы же его ещё не использовали, Даш, — слышалось позади меня громогласное ржание наглого субъекта. – Дашуня, девушки обычно бегут в ванну не когда с, а когда без!

Это было настолько пошло, что я не удержалась – и со всей дури хлопнула дверью. И даже замок в ванной закрыла – чтобы уж наверняка.

Складывалось такое ощущение, что я приехала не в отчий дом – в сумасшедший дом… то есть в клинику для сумасшедших. Для буйных и озабоченных сумасшедших.

Умывая лицо с мылом, я пялилась на себя в зеркало, пытаясь вернуть себе потерянное чувство духа – между делом отмечая некоторые изменения в своем внешнем виде: глаза после стычки с Великим и Ужасным сверкали так, что могли бы легко иссечь молнию, ноздри нервно раздувались, и только нижняя губа немного увеличилась в размерах – так, будто кто-то её только что прикусил.

И этот кто-то не отличался особым терпением.

Он явно пытался войти в ванную без разрешения – и, кажется, даже не ожидал наткнуться на запертую дверь.

—Дашуль! – крикнул он, несколько раз безуспешно проворачивая ручку. — Ты серьёзно???

—А вы думаете, я шутки шучу! – воскликнула я, внезапно расплакавшись. Нервы всё-таки окончательно сдали. – Я несколько последних недель вообще не спала. Всё гадала: получиться у меня вернуться домой или я так и останусь где – нибудь бомжевать в Китае. Увижу ли я ещё раз родных – или умру на чужбине.

Шмыгнув носом, я уже совсем по-детски взвыла:

—А тут вы со своими намёками!

За дверью повисло молчание. Я, всхлипывая, размазывала слёзы по щекам – и искренне считала себя самой несчастной женщиной на свете.

—Значит так. – В конце концов раздалось у двери. – Сейчас умываешься холодной водой, успокаиваешься – и возвращаешься в свою комнату. Вещи свои я оттуда вынесу. Как только будешь готова – спускайся вниз завтракать.

Сказал – как отрезал. И нотки в голосе такие командные.

—Ты меня слышала? – явно стараясь готовить мягче, чем ему хотелось, поинтересовался Михаил Константинович.

—Да, — всхлипнула я, замерев возле двери. Это покажется странным, но я точно знала, что начальник Андрея стоит сейчас совсем рядом со мной – мне даже казалось, будто я чувствую его руку, касающуюся двери с обратной стороны.

Бред ведь… начиталась всякой дряни, пока в аэропорту сидела – вот теперь и результат. Может, правда, Одессею перечитать? У папы где-то в кабинете хранилось изумительное издание – с прекрасными гравюрами в качестве иллюстраций.

Хотя… закрыв глаза, я подумала, что всё же не стоит так сильно ударять на древнегреческую классику. Всё-таки моральный облик у древних греков был, мягко говоря, не слишком выдающимся. А мне в нынешней ситуации лучше бы сделать упор на литературу средневековья. Пока я вспоминала, чего такого есть почитать у нас из средневековых мастеров, кроме Данте (его бы сейчас моя психика попросту не выдержала), кто-то прошёл по коридору с чемоданом в сторону родительской спальни.

Судя по всему, у Михаила Константиновича дело ненадолго расходилось со словами – и мою комнату уже освободили.

Хмм…

Покосившись на ванну, я подумала — а не принять ли мне душ, если уж всё равно оказалась здесь.

Заодно и сполоснусь после совместной ночевки с начальником Андрея.

Я знала, что мама всегда хранит часть полотенец в ванных комнатах. Как раз для того, чтобы не бегать по дому как в общежитии. Но вот только где… Пока я жила в Китае, родители успели устроить здесь небольшую перестановку и замену шкафчиков… Проведя быструю ревизию, я нашла то что искала – большое банное полотенце — чтоб и кожу вытереть, и завернуться можно было.

Освежившись под теплой краснодарской водой, я моментально почувствовала себя лучше. В конце концов, я дома.

Добралась.

Пусть и не одна.

Отжимая волосы перед тем, как навертеть на макушке тюрбан, я рационально подумала, что во всём надо искать положительные моменты. Вот, к примеру, Андреев босс – да, он ведёт себя нагло и даже невоспитанно. Но тут главное не давать спуску – пусть он большой босс, пусть начальник брата – но здесь он на чужой территории и должен вести себя как гость, а не как хозяин, которому всё дозволено.

И вообще…

Я не хотела себе в этом признаваться, но оказаться сейчас на две недели в одиночестве было для меня куда страшнее, чем делить дом с кем-то вроде Великого и Ужасного.

Уже наслушалась тишины в гуанчжойской квартире …

Вздрогнув от неприятных воспоминаний, я закуталась в большое полотенце и осторожно подошла к двери.

Сначала просто постояла и послушала, затем высунула нос – а уже после, разведав обстановку, босиком пробежала в свою комнату. Спальня, как ожидалось, оказалось почти пустой. Почти – потому что известный доброжелатель принес в комнату мой чемодан вместе с сумкой.

Глава 7

Честно говоря, я умирала с голоду. Со вчерашнего дня ничего не ела – с самого утра. А если учитывать, что у нас с Гуанчжоу разница пять часов, то… получается, больше суток на одном только кофе.

Вытащив из чемодана трикотажные брюки и свободную кофту, я быстро подсушила волосы и собралась спускаться вниз, на кухню — стараясь при этом не зацикливаться на том факте, кто именно готовит завтрак внизу.

Ну да, чужой мужчина – не папа, не брат, не Генри, который ходил на цыпочках вокруг моей комнаты. Но что поделать – не я выбирала себе товарища по карантину.

Я усмехнулась, понимая, что хочу я этого или не хочу – но мне надо просто принять факт этого временного соседства. В конце концов, выгнать Андреевского босса из дома родителей я не могла…Просто так не могла.

А потому, надо сцепить зубы – и улыбаться.

Или скалиться.

А на первом этаже тем временем вместе с успокаивающими звуками небыстрого джаза раздавались такие ароматы, что у меня тут же громко забулькало в животе – перебивая по громкости этот самый джаз.

А на самой кухне… нет, я конечно понимала, что Михаил Константинович – человек не бедный, но чтоб заказывать завтрак в лучшем ресторане города (по крайней мере, в одном из самых дорогих) – это уже было явным перебором.

Сам хозяин всего этого добра читал что-то в своем телефоне, неспешно попивая кофе из большого пластикового стаканчика.

Учуяв кофе, мой живот снова громко булькнул – наверное, от жалости к себе несчастному.

И вот ведь кошмар – Великий и Ужасный явно услышал этот звук. Оторвавшись от телефона, он смерил меня с ног до головы – а затем широко улыбнулся.

— Прекрасно выглядишь, дорогая.

—Эммм… — Я надеялась, что он сейчас не станет подниматься со своего стула и не будет целовать меня в щеку.

Не знаю, почему я об этом подумала?Наверное, потому, что во всех мелодрамах, когда молодожёны встречаются утром на завтраке, супруг делает комплимент своей жене и целует её в щеку.

Какие молодожёны, какие комплименты – зачем, нафиг, я купила в киоске тот долбанный любовный роман! Захотелось чего – то легкого, незамысловатого – получите и распишитесь! О, ужас! Пора возвращаться к Достоевскому и Кафке!

—Даша? – осведомился Великий и Ужасный, откладывая телефон. – Ты так странно смотришь. Не нравится завтрак? Заказать что-то другое?

Я обвела взглядом огромный круглый стол – мамину гордость – который сейчас был уставлен…да чего здесь только не было. И булочки, и круассаны, и какие-то рулетики. Слева – паштет и какое-то цветное масло. Справа – какие-то горшочки ( видимо, с кашами). Сыр, копчёное мясо, рыба…

—Хмм… а вы уверены, что мы съедим всё это за две недели?

—Две недели? – в свою очередь нахмурился Михаил Константинович. – Разумеется, нет! Завтра будет свежий завтрак.

—То есть холодильником вы пользоваться не умеете? – брякнула я, не подумавши, запоздало при этом понимая, насколько грубо прозвучал мой вопрос. В конце концов, благодаря неожиданному соседу, у меня будет отличный завтрак.

Я ожидала чего угодно – сарказма, надменного замечания в ответ – но только не довольного мужского смеха.

— Знаешь, — протягивая мне стаканчик с кофе — не свой, а другой, который стоял рядом с горшочками, сообщил Андреев босс. – Приятно, когда девушка пытается экономить. Не зачем – но приятно.

Стаканчик такая неудобная вещь, что её нельзя передать из рук в руки, избегая контакта… ну, по крайней мере, горячий кофе точно по-другому не передашь. Просто ли мне это показалось – или из-за общей неловкости – но передавая стаканчик, мужчина как будто специально провел указательным пальцем по тыльной стороне моей ладони.

—Это не экономия, а здравый смысл, — скинув наваждение, пробурчала я. — Во всём мире учат, что продукты надо использовать так, чтобы не выкидывать излишки.

—Тычто будешь на завтрак, ученая моя? – приподнял бровь Михаил Константинович. – Кстати, это простой завтрак, который обычно подают в отелях.

Интересно, в каких отелях он останавливается? – хмыкнула я про себя, вслух спросив: а в горшочках что, каша?

—Каша.

— А рисовая есть? – спросила я, открывая крышки, чтобы проверить.

— Соскучилась уже по рису? – подколол меня Михаил Константинович.

—Что вы, — ужаснулась я. – Кто бы в Китае стал готовить кашу на молоке – да ещё и с маслом. Китайские чжоу пусть и рисовые – но на этом совпадения заканчиваются.

А вот рисовая кашка с маслицем в горшочке пахла просто изумительно.

—Хотите? – доставая из кухонного шкафа пиалу, кивнула я в сторону горшочка. – Ещё горячая.

—Нет уж, — замотал головой мужчина. – Обойдусь чем – нибудь мясным.

Так, мы чинно и степенно принялись за завтрак, после которого я принялась раскладывать оставшиеся блюда по контейнерам.

Да, мне было неловко – да, я точно покраснела как переспелый томат, но рука не поднималась просто выкинуть столько хорошей еды.

Михаил Константинович наблюдал за моими действиями с легкой усмешкой – но к счастью, ничего не комментируя. Это я ещё как-то могла пережить.

А когда последняя тарелка была убрана в холодильник, он ласково посмотрел на меня и серьёзно произнес.

—У меня весь рацион заказан на две недели вперед — завтраки, обеды, ужины.

—Ужас, — не поверила я.

Михаил Константинович хмыкнул.

—Хочешь взять дело в свои руки? Тогда администратор будет уточнять заказ у тебя.

Не особо раздумывая, я тут же кивнула.Иначе тут всё будет завалено скоропортящимися продуктами!

—Хорошо.

Поднявшись, он подошёл к мойке – и вежливо меня отстранив, принялся сам мыть посуду.

—Аааа…

—Мы же договаривались — если ты занимаешься едой, я занимаюсь посудой.

—Так я же не буду готовить…вон сколько вам всего навезли.

— Так и я не буду мыть, — пожал плечами Михаил Константинович. – Посудомойку привезут завтра к обеду – нам с тобой надо будет с полдня посидеть в одной комнате.

Михаил Константинович обернулся и совершено нагло мне подмигнул.

—Но нам ведь не привыкать.

—Эммм…

Я растерянно посмотрела на Великого и Ужасного. Человек же хочет как лучше, только вот…

—Что? – нахмурился босс Андрея. – Даша, что случилось?

—Ммм, понимаете… мама вряд ли обрадуется посудомоечной машине.

—То есть? – моргнул Михаил Константинович с таким видом, будто ослышался.

—Ну, папа много раз предлагал маме купить и поставить посудомойку. Но родители же вдвоём живут – да даже когда мы втроём жили, посуды всё – равно много не набиралось. Три тарелки, три вилки, три ножа. Не так много, чтобы ещё заморачиваться с посудомойкой. Проще и быстрее вручную перемыть.

Михаил Константинович посмотрел на меня как на инопланетянина (или как на ненормальную, но первое сравнение мне нравилось больше). Пришлось вдаваться в подробности.

—Нет, когда гости собираются – тогда посуды много, — на всякий случай уточнила я. – Но мы как-то справляемся.. да и потом, у мамы тут каждый шкафчик занят под что-то определённое. Если подключать машинку, то место для хранения сильно сократиться.

—Уникальная девушка, — ухмыльнулся Михаил Константинович. Я же пожала плечами, не желая принимать незаслуженный комплимент.

—Разве дело во мне? Это ведь родительский дом – мама с папой тут всё под себя делали…

— То есть сама ты не против прогресса? – на всякий случай уточнил Великий и Ужасный, сграбастав мою ладонь в свою руку– и рассматривая мои ногти, на которых ( к счастью) ещё держался вполне приличный маникюр.

Ладонь у босса Андрея оказалась жесткая, мозолистая… Осторожно вытянув свою руку из его захвата, я честно признала:

—Слушайте, прогресс не всегда дружит с жилыми метрами. Вы видели квартиры – студии на двадцать метров? Туда бы найти место для стиралки, а вы роскошествуете.

—В чем же нужда жить в студии? — выгнул темную бровь Михаил Константинович. – Выйдешь замуж, станешь хозяйкой собственного дома. Домов.

Ещё один сводничеством решил заняться. Ага. И вообще, как это разговор от грязной посуды повернул к моей личной жизни?

—Когда-нибудь, — кивнула я, делая на всякий случай ещё один шаг назад. Он случайно с Региной не общался? Той тоже никак моё личное счастье покоя не даёт. – Непременно.

—А пока мыть посуду придется мне, — преувеличенно обреченно вздохнул Михаил Константинович, отходя обратно к раковине. Я, кстати, тоже вздохнула – только в отличие от начальника Андрея, не обреченно, а с облегчением: близкое соседство с Великим и Ужасным меня отчего-то сильно нервировало.

Пока Михаил Константинович занимался посудой, я решила позвонить родителям и брату. Правда, перед этим пришлось изрядно помучиться, чтобы найти телефон – я обыскала весь дом, пока не нашла мобильник в прихожей, на маленьком столике, под шарфиком, который вчера был на мне.

Удивительно, но в батарейка в телефоне оказалась заряжена как минимум на две третьих – а сам телефон автоматически подключился к родному Wi-Fi. И мало того – меня ждало более пятнадцати сообщений от родителей и брата, и два – от Агнесс.

Прежде чем звонить родителям, я решила поговорить с братом — утренний разговор оставил…гм…неловкое впечатление.

Звонила я через WhatsApp – поскольку всё ещё пользовалась китайской симкой.

Андрей ответил спустя всего пару гудков.

—Дашка, ну как ты нам? – спросил брат сразу после приветствия. – Что вы там делаете? Всё хорошо?

—Только что позавтракали, — протянула я с усмешкой. – Сейчас твой Михаил Константинович посуду моет.

— Что?Сам?

—Нет, — съехидничала я. – Помощников вызвал. Вместе к тем дамочкам: одной блондинке, другой мулатке.

—Дашка! – недовольно рыкнул брат. – Прекрати.

— Это ещё родители не знают, чем именно ты промышляешь на своей работе, — фыркнула я. – Андрей, неужели ты именно для этого заканчивал институт?

—Сестрёнка, не будь как маленькая: что естественно – то не стыдно.

—Прекрати повторять эту глупость, — поморщилась я. – Есть куча естественных вещей, которые на людях не только делать стыдно, но даже и противозаконно.

—Так мы что, на людях делали? – удивился брат. – Михаил Константинович – молодой, полный сил мужчина – холостой, к твоему сведению.

—Избавь меня от этих подробностей, — содрогнулась я, переводя тему в более безопасное русло. – Как ты его додумался к нам домой – то привезти?

— Да у меня вчера накладка произошла: как раз перед приземлением босса, мне позвонили из забронированного для него особняка. У них там что-то в округе что-то случилось – сказали, что ни воды, ни электричества не будет несколько дней.

Значит, он вообще мог заселиться в другой дом. Вот же ведь не повезло.

— Родители в курсе? — Да, я рассказал им сегодня утром.

—И?

—Ну, в отличие от меня, они знали, когда именно ты приезжаешь … В общем, я их повеселил.

Или я.

В разговоре повисла напряженная тишина.

—Даш, — позвал меня осторожно брат. – Ну, прости. Я же не знал, что кого – то стесню. Хочешь я тебе за все неудобства на квартиру добавлю – или машину куплю, а?

Наверное, другая —более умная и практичная девица– охотно уцепилась бы за предложение Андрея. Но я лишь хмыкнула, глядя на трубку в своей руке.

Семейная гордость такого мухлевания не допускала – заработать на собственное жильё я должна была сама, без помощи брата.

—Привези глазированных сырочков, — попросила я после ещё одной паузы. – И кваса. Только нашего, староминского.

—Кваса? – переспросил Андрей.

—Кваса. Оставь всё на крыльце – я потом, когда ты уедешь, заберу всё в дом.

Андрей клятвенно пообещал, что привезет всё вечером, вместе с бумагами на подпись Великому и Ужасному.

Странный у нас всё-таки получался карантин.

Попрощавшись с братом, я тут же позвонила родителям.

—Дочка, как долетела? С тобой всё в порядке? Как дома? – принялась «бомбардировать» меня вопросами мама. — Андрей нас так ошарашил сегодня своим сообщением! Как вы там устроились вместе с его начальником?

В зоне камеры появился половина папиного лица.

— Дочь, как добралась?

Несмотря на напускное веселье, в глазах родителей читалась тревога.

Я меньше всего хотела, что родители сейчас нервничали ещё и из-за меня.

—Мамочка, папочка, — широко заулыбалась я, на время забыв обо всём, что меня тревожило. – Всё хорошо. Добралась нормально. Я, дурья башка, поняла, что перепутала даты только когда не нашла Андрея среди встречающих.

— И как же, Даша? – всплеснула руками мама.

—Да дело-то — такси взять.

—А Андреев начальник?

—Он сначала подумал, что я... гмм... уборщица, — лыбаясь, словно придурочная, соврала я. – Но потом мы позвонили Андрею и всё выяснили.

—Так как вы устроились? – уточнил отец.

— Ммм, ну сначала Михаил Константинович выбрал мою комнату – я думаю, ему её Андрей рекомендовал, но он уступил мне её, переехав в вашу спальню.

Родителей это, кажется, устроило.

—Даш, а чем вы там завтракали? У нас же холодильник почти пустой.

—Мам, всё хорошо. – По крайней мере, тут мне врать не пришлось. – Нам на завтрак столько еды из ресторана привезли – можно целый месяц этим питаться.

Отец, переместившись чуть в сторону, сказал скорее маме, чем мне.

—Галь, я так думаю, что человек его уровня голодным бы не остался. Да и дочка наша достаточно сообразительная, чтобы заказать еду на дом.

Папа в меня верил!

—У нас, правда, всё хорошо, — поспешила заверить я маму. – Мамуль, мы распределили комнаты, распределили обязанности по дому. Андрей вечером обещался подъехать к дому – привезти документы и мне квасу.

После моего убеждающего монолога, мама расслабилась, а отец – тот и вовсе подмигнул:

—Соскучилась по Кубани – то?

—Очень, — не кривя душой, созналась я. – Как две недели карантина закончатся, целый день по городу гулять буду.

—Я тоже уже соскучилась по родным просторам, — кивнула мама. – Питер – прекрасный город, но климат для меня не подходящий.

— А что, когда вы собираетесь домой?

—Да теперь уже и не знаю, — хмыкнула мама. – Тут папа твой неожиданно стал популярной личностью.

Отец осуждающе покачал головой.

—Какая популярность, Галя?

—А кого пригласили в Москву приехать – на целых четыре передачи. – И покосившись на меня, мама пояснила. – Тут в СМИ просочилась информация, что твои китайцы лечат больных коронавирусом отечественным арбидолом.

—ДА? – удивилась я. – Не слышала.

Папа на заднем плане развёл руками. Мама же продолжила:

—Ну кто-то прознал про научные статьи твоего папы об этом препарате. В общем, он теперь не просто профессор, а звезда и эксперт.

—Галя, ну скажешь тоже, — фыркнул папа. И тут же уточнил: — Хотя от эксперта я не отказываюсь. В конце концов, имею право.

Мой папа и в самом деле имел полное право. Воспитанный ещё в старом духе, он искренне считал, что фармацевтика не должна быть бизнесом на здоровье, а отраслью, помогающей людям продлить жизнь. Я ещё хорошо помнила его крестовый поход против Анальгина. Ну в самом деле, в нашей стране (да и во многих странах бывшего СССР) анальгин всё ещё продолжали использовать как сами граждане, так и сами врачи, выписывая это токсичное лекарство подчас даже малолетним детям.

В общем, как я поняла, в связи с нарастающей пандемией, папулю стали приглашать на разные передачи федеральных каналов, и он не отказывался – не потому, что искал популярности, совсем не по этому. Просто он на самом деле мог дать хороший совет.

Попрощавшись с родителями, я почувствовала, что уже порядком устала от разговоров – нет, не подумайте ничего такого… Просто родители, брат – все спрашивали, как я добралась домой, рада ли я снова оказаться в Краснодаре, планирую ли я вернуться в Гуанчжоу — когда мир победит эту новую заразу. А я…у меня не было ответа ни на один вопрос.

Хотя, нет – домой вернуться всё же было здорово.

Написав Агнесс записку, что позвоню ей завтра, я поднялась наверх, в свою спальню. Надо было распаковывать чемодан, перестирать кое— какие вещи, в том числе пастельное белье, на котором (о, ужас) сегодня спал обнажённый мужчина.

Мама, с тех пор, как они с отцом стали часто уезжать из дома, придерживалась железного правила, менять постельное белье и вешать новые полотенца перед самым отъездом. Так, чтобы по приезду, спальни встречали хозяев свежестью и чистотой.

И если Михаил Константинович, перебравшись к родителям, получил чистую, нетронутую спальню (снова), то мне ещё пришлось избавляться от следов его ночёвки.

Прачечная (на самом деле, просто закуток, где стояли стиральная машинка и сушка), располагалась на первом этаже рядом с дверью во внутренний двор.

Я отнесла к машинке вещи, в которых летела домой – но естественно, что когда тащила корзину с грязным пастельным бельём вниз, в дом со двора зашёл Михаил Константинович.

Разговаривая с кем-то по-немецки по телефону, он покосился на белье в корзинке – и, подняв взгляд на меня, многозначительно ухмыльнулся – как обычно ухмыляется бывалый человек, глядя на ошибки новичка.

Я же, не видя в своём поведении ничего предосудительного, задрала подбородок повыше и просто занялась стиркой.

В конце концов, если он привык спать на простынях после чужих людей — значит, это ещё один веский повод постирать после него бельё.

Глава 8

Если честно, до меня не сразу дошло, что имел в виду папа, когда сказал про Андреева босса, мол, «…человек его уровня». Нет, ну понятно, бизнесмен, зарабатывает приличные деньги…Ну и что?

В нашей семье, как ни странно это прозвучит, сами деньги никогда не были первоочередной целью – может, потому, что они просто всегдабыли.

К примеру, и Андрей, и я закончили хорошие университеты. Пусть мы оба и учились на бюджетных местах, но нам никогда не приходилось ютиться в общежитиях, подработать из последних сил – и затем, сидя сонными на лекциях, рассчитывать в уме, сколько можно сварить пельменей на обед, чтобы растянуть пачку ещё как минимум на два дня.

Благодаря родителям, мы были избавлены от подобных проблем.

Более того, лично у меня была возможность посетить различные англоговорящие страны - в том числе благодаря этому, я неплохо разбиралась в различных акцентах – и, к примеру, никогда бы не смешала британский английский с американским.

Мы никогда не оказывались «раздетыми», у нас дома никогда не было пустого холодильника. И в отличие от многих сверстников, родители всегда давали нам карманные деньги, которые мы с братом учились тратить с умом.

В общем, я всегда знала, что мы не бедные – и потому чужие капиталы меня не особенно волновали.

Они же не мои – они же чужие, какое мне до них дело?

Но когда утром рабочие пришли крушить наш двор, тут я поняла…

Хотя нет, надо обо всём по порядку.

Первый день моего карантина в родительском доме (то есть нашего общего карантина с Константином Михайловичем) прошёл почти мирно – совсем мирно, если не считать «бурного» утра.

Я перестирала половину вещей (раскладной сушки не хватило, чтобы постирать всё), пропылесосила первый этаж, провела ревизию маминых запасов на кухне и в кладовке на втором этаже, где хранились хозтовары.

Михаил Константинович, сбросив амплуа сердцееда – обольстителя, всё это время что – то остервенело листал на своём ноутбуке – и казалось, вообще забыл о моём существовании. Так, что мы даже вполне мирно пообедали и даже поужинали (правда, я на ужин ела только один салат - так как обед получился плотным).

А где – то к часам семи вечера во двор въехала машина Андрея. Не закрыв за собой ворота, брат вытащил из багажника ( я стояла у окна и наблюдала за всем происходящим), несколько доверху набитых пакетов из Табриса, какую – то пестую коробку ( как позднее выяснилось, Регина заказала мне набор косметики от одного известного бренда). Ну и венчала всю эту кучу положенная сверху тяжелая кожаная папка – как я поняла, с документами на подпись Михаилу Константиновичу.

Общаться с братом через стекло было странно и неловко – Андрей выглядел изрядно усталым – он целый день готовил все эти документы, и остальное – о чем я пока даже не имела представления. Брату вообще не свезло: чувствовалось, что он хочет поговорить со мной наедине, поговорить с начальником наедине – а потому общий разговор через пресловутое стекло получился скомканным и каким – то куцым.

В результате, боссу Андрея хватило десяти минут, чтобы отправить моего брата восвояси. Пока я мялась у окна, грустным взглядом провожая отъезжающий автомобиль брата, Михаил Константинович занес в дом всё пакеты.

Да, брат накупил мне целую гору глазированных сырочков, и целых две бутылки кваса (кваса мог бы привезли и побольше – я так соскучилась по национальному продукту, что почти сразу же очетвертинила одну из бутылок).

Михаил Константинович же вообще еле пригубил из своего стакана - он что – то быстро проверял в привезенных Андреем документах – и если мне и мерещился на себе иногда его взгляд – то чаще всего это был просто рассеянный взгляд задумавшегося над своей работой мужчины.

К девяти часам вечера я настолько устала (в ставшем мне на время родным Гуанжоу было уже два ночи), что уже практически ничего не соображала - потому-то далеко не сразу поняла, что мне звонят на мобильный. Не на WhatsApp. Не на WeChat. Просто на мобильный. На китайский номер.

И звонили, судя по всему, из Краснодара.

Оказалось, что это начальница того администратора, которая принимала у меня заказ на завтра. Ранее я уже предупредила девушку, что завтрак привозить нам не нужно - полно продуктов осталось ещё с сегодняшнего утра.

Любопытная деталь: девушка – администратор как – то догадалась связаться со мной через бесплатное приложение в телефоне, начальница же на такие мелочи не разменивалась.

-Дарья Дмитриевна, - ласково, словно обращаясь к неразумному ребенку, пропела начальница. – Мне моя сотрудница передала, что вы отметили заказ на завтрак. Я бы хотела уточнить – вы уверены в произведённой отмене?

-А что не так? – удивилась я. – Вы этот завтрак вообще видели? Там роту прокормить можно.

- У нас высокие стандарты обслуживания, - едва сдерживаясь, чтобы не фыркнуть, сообщила женщина. - Мы высоко ценим наших дорогих клиентов, и потому всецело заботимся об их комфорте.

Она говорила много ещё всего - что сводилось к одной простой мысли – не впадёт ли Великий и Ужасный в шок, не заполучив свежего сыра к завтраку.

Я к этому моменту уже настолько осоловела от усталости, что прямо с телефоном прошла в гостиную, где развлекался с бумагами Михаил Константинович.

Подняв на меня взгляд, Великий и Ужасный спросил:

-Что, Даша?

-Вам принципиально свежая нарезка на завтрак – или та, что в холодильнике тоже пойдёт?

Босс Андрея пожал плечами и снова уткнулся в бумаги.

-А…

- Что поставишь на стол – то есть и буду, - буркнул он, переворачивая лист.

А я… ну говорю же, осоловела. Потому и буркнула в ответ:

-Ни дать ни взять - просто супружеская пара после двадцати лет безоблачного брака.

Серые –не серо – голубые, а странного черного оттенка глаза– тут же оторвались от бумажек и внимательно посмотрели на меня.

-Не обольщайся, – спокойно произнес он. – У меня срочная сделка на несколько миллиардов, но главное – я не хочу тебя пугать.

-Пугать чем? – прижав телефон к себе, почему – то шёпотом спросила я.

- Собой, - пожал плечами Великий и Ужасный. – Если бы мы сейчас были женаты, ты бы как послушная жена сидела бы у меня на коленях, переворачивая страницы контракта.

Представив себе подобное времяпрепровождение, я недовольно скривилась.

-Нет уж! Это было бы ужасно скучно.

Я ждала, что он нахмурился, или что – то пошутит…

А он просто рассмеялся.

Будто я дурочка какая - то.

Ну обидно, честное слово.

Признаюсь честно – учительская выдержка, которую я холила и лелеяла в Китае, в этот момент мне изменила.

Сощурив глаза, я подняла трубку с ждущей моего решения женщиной и мстительно произнесла.

-Не надо привозить ничего свежего. Обойдется тем, что есть в холодильнике.

Видимо, голос у меня был настолько резкий, что в этот раз женщина даже не возразила - безропотно со всем согласилась и быстренько пожелала мне доброго вечера.

А Великий и Ужасный… Нет, этого точно ничем не прошибёшь – казалось, его развеселила даже моя грубая фраза.

- Простите, - процедила я, чувствуя, как загораются щеки стыдливым румянцем. Родители учили, что есть два вида грубости: невольная – когда человек попросту не знает другого способа выражения своих мыслей – такая грубость не считается грубостью и её можно- и даже нужно не замечать; а вот намеренная грубость – сказанная умышленно, пусть и не бранными словами – это то, чего необходимо избегать из последних сил.

Я рванула было в сторону кухни, но Михаил Константинович поймал меня за руку.

-Дашка, ты чего, обиделась?

Поджав губы, я замотала головой.

- А чего ты тогда? – не понял моего порыва босс Андрея.

-Я вас обидела, - выдавила я из себя. – Простите. Просто вы рассмеялись, а у меня последнее время нервы ни к черту.

Все ещё удерживая меня за руку, Михаил Константинович как – то странно усмехнулся.

-Дела… - протянул он больше самому себе, чем мне. – Не знал бы ничего про твоих родителей, точно бы подумал, что Андрей специально такую воспитал.

-Такую? – не поняла я.

Серые –со странным черным оттенком- глаза загадочно сверкнули.

- Серьёзную.

Я чувствовала в его фразе какой – то скрытый подтекст, но настаивать не стала – мне все ещё было неловко за собственную грубость.

-Спокойной ночи, - осторожно вытаскивая свою руку из жесткого захвата Михаила Константиновича, протянула я. – Если все – таки захотите выпить травяного чаю, то чайник на столе.

-Спокойной ночи, - царственно кивнул мне в ответ Великий и Ужасный. – Пока ещё.

Честно говоря, я тогда не обратила особого внимания на странность его фразы.

То ли на самом деле сказывалась усталость вкупе с разницей во времени, то ли просто отвыкла от русского языка. Но правда - не обратила.

И вообще, спать очень хотелось. А вот утром…

…утром до меня дошло, что именно имел в виду Михаил Константинович, когда так странно выразился. Поняла я это довольно поздно - как раз в тот момент, когда началось тихое вторжение наших милых соседей на родительский участок.

Вот так просто – в пять утра, без объявления войны соседушки принялись разбирать общий забор.

Я к тому времени уже час как была на ногах – проснулась в четыре, сделала зарядку, приняла душ и как раз, когда расчесывала после душа волосы, увидела в окно соседский беспредел.

Я сразу поняла, что это не замена забора – забор между участками был отличный, почти новенький. Тогда что? Как – то не верилось, что тетя Яна с мужем продали бы кому – то свой дом, который они много лет «доводили до ума».

А между тем, работа у захватчиков спорилась – забор исчезал на глазах под аккомпанемент совсем небольшого шума. Такое ощущение, что рабочие демонтированные части не кидали, а осторожненько складывали где- то невдалеке.

Понаблюдав за происходящим какое – то время, я, наплевав на раннее время, позвонила брату.

И что интересно, Андрей ответил после первого же гудка.

-Даша, ты чего не спишь?

- Смеешься? – фыркнула я. – Это у вас пять утра, а в Гуанчжоу уже все десять.

-Аааа… ещё не оклиматизировалась, - протянул брата. – А я думал, тебя рабочие разбудили.

-Так ты в курсе? – воскликнула я. – Андрей, почему ничего не сказал? Что происходит? Куда тащат наш забор?

-Тише, тише! – попросил брат. –Михаил Константинович не хотел говорить тебе ничего заранее.

- То есть?

- И я с ним полностью согласен, знаешь ли. Тебе стало бы неловко перед Яной и Сашей, ты бы начала выдумать что – то. А тут и делов – то…

- Андрей, - рыкнула я.

- Просто понимаешь, накануне, когда выяснилось, что дом, который я забронировал, непригоден для проживания, и Михаил Константинович согласился провести карантин в родительском доме, возникла одна проблема. У родителей в доме нет спортзала.

-Ну как бы это было ожидаемо…

-В вечер его приезда, мы с боссом решили, что всё необходимое спортивное оборудование будет временно размешено на первом этаже дома… Но утром ситуация изменилась – и он не захотел тебя стеснять.

Интересно, почему родной брат говорит мне об этом только сейчас?

-Как это относится к нашим соседям и пропавшему забору?

-Всё просто, Даш, - рассмеялся брат. – Михаил Константинович купил половину Сашиного участка.

-Как это? – не поняла я. – Как это купил? Зачем Уваровым расставаться с землёй, тем более что там, за забором, как раз альпийская горка тети Яны.

-А с этой стороны – альпийская горка нашей матери. Ты хотела, чтобы уничтожили её?

-Андрей,- простонала я. – Можешь просто нормально объяснить, что происходит. Каким образом альпийская горка мамы или тёти Яны помешала твоему начальнику.

Андрей тяжело вздохнул.

-Прости, я сегодня практически не спал – столько всего надо было успеть сделать. – Ещё раз вздохнув, брат признался.- Понимаешь, у босса есть привычки, которым он не изменяет. Он много работает умственно, но всегда компенсирует физическую нагрузку в спортзале.

Теперь понятно, откуда у него такая развитая мускулатура.

-Когда Михаил Константинович решил перенести спортивный инвентарь куда- нибудь наружу, во временный тент, получилось, что у нас не так много свободной территории. Либо папины яблони спиливать, либо мамину альпийскую горку уничтожать.

Ага, а простыми приседаниями обойтись он не мог? Впрочем, у богатых явно свои причуды.

-То есть он купил кусок участка тети Яны просто чтобы поделать упражнения? Как Уваровы – то на это согласились?

У тети Яны и дяди Саши была своя стоматологическая клиника - одна из лучших в городе, между прочим. То есть в деньгах они явно не нуждались.

-Согласились, - легко ответил Андрей. – Даш, им Курьянов столько бабла за этот кусок земли отвалил, что они завтра себе новую клинику прикупят. В общем, сестрёнка, не будь букой – все от этого только выиграли: Яна с Сашой – деньги; родители – дополнительное место под огородик. Мама же постоянно сетует, что королевство маловато – разгуляться начинающему огороднику негде. Вот и будет облагораживать.

Ага, после теть Яниной альпийской горки.

Правда, кое – что в разговоре брата меня напрягло.

- То есть ты хочешь сказать, что эта земля…

-Ага, - радостно подтвердил брат. – Переоформлена на родителей.

Занавес.

А как нам после этого с соседями – то жить?

Глава 9

Стоя на кухне, я ждала, пока сварится кофе – и смотрела на то, как рабочие, нанятые Великим и Ужасным, срывают альпийскую горку тети Яны.

Жесткие мужские руки опустились мне на плечи.

- О чем задумалась? – наклонившись ко мне , не произнес, а практически прошептал мне на ухо, Михаил Константинович. Его губы при этом касались мочки этого самого уха – что было совершенно не обязательно. Да и вообще, к чему шептать, если в доме нас всего двое, и мы оба уже бодрствуем?

Развернувшись (ну надо же было как- то начинать диалог), я тут же уткнулась носом в его грудь, обтянутую белой футболкой –и меня накрыло приятным запахом мужской туалетной воды.

Но вообще – то, стоять так близко было просто неприлично – и потому я поспешно сделала шаг назад. Чем, кажется, в очередной раз развлекла начальника Андрея.

Приподняв бровь, он выразительно посмотрел на меня.

-И где же обещанный завтрак?

-А что вы будете, - поинтересовалась я, выбрав тактическое отступление… к холодильнику. – Быстро заглянула на полки, и озвучила возможные варианты: кашу, омлет или бутерброды.?

-Кашу, - сморщился Михаил Константинович, - нет. Омлеты и бутерброды – да.

Я кивнула и полезла вытаскивать продукты. Благо, Андрей вчера привез яйца, молоко, минералку…

Кстати, именно минералка отчего – то сильно удивила Великого и Ужасного.

Наблюдая за тем, как я сначала смешиваю яйца с минералкой, а только потом добавляю молоко, он аж поперхнулся кофе.

-Новый рецепт? – спросил он, заглядывая в миску, где я взбивала яйца.

- Почему новый, - удивилась в свою очередь я. – Давно так делаю. Для пышности.

Пока готовился омлет, я машинально сделала бутерброды. Ну как сделала: колбасу на хлеб просто положила, а вот для сырных бутербродов, сначала на хлеб намазала масло, а уже после – сыр. Привыкли мы есть дома именно так– и если папа когда просит бутерброды с сыром, я именно такие ему и делаю.

А Андреев начальник опять задумчиво смотрел на бутерброд как на что – то инопланетное.

-Знаешь, ты первая женщина в моем окружении, которая спокойно ест сливочное масло.

-А что с ним-то не так? – не поняла я, задетая словом «женщина». Эй, мне ещё нет тридцати – я не замужем, у меня нет детей и вообще, я даже физиологически не могу пока претендовать на это название. Не то, чтобы очень хотелось, но…

Я зависла, задумавшись над этим вопросом. Вот в том любовном романе, который я купила в аэропорту, героиня, когда у неё всё это случилось с братом жениха....

- Да-ша!- позвал меня Великий и Ужасный, помахав у меня ладонью перед лицом. – О чем задумалась?

Брат жениха – маркиз – весь роман вел себя как хам и свин. Но героине почему – то нравилось с ним целоваться и даже больше.

- О, гмм… литературе, - пробормотала я, мысленно прикидывая, насколько Великий и Ужасный мог походить на того маркиза (который хам и свин одновременно).

-Ты задумалась о литературе, - Михаил Константинович посмотрел на часы, висящие на стене. – В семь тридцать утра?

-А у вас какие – то определенные часы для того, чтобы думать? – брякнула я, прежде, чем подумать. Почему – то именно этот мужчина будил во мне иррациональное желание конфронтации.

А он опять рассмеялся! Довольно так, будто я ему кучу комплиментов наговорила.

Так мы и сели завтракать – под аккомпанемент рабочих, которые к этому времени уже закончили с забором и теперь перешли к установке тента.

-Михаил Константинович, - спросила я, поглядывая в сторону окна. – А вы уверены, что надо было все это затевать? У нас ведь полно места в доме…

Я осеклась, напоровшись на цепкий взгляд прищурившегося мужчины.

-Дашунь, - ласково начал он. Чересчур ласково – что совершенно не вязалось с его выражением лица. –Давай без отчества, ладно? Отчество у меня для подчиненных. Ты же у меня не работаешь?

Я замотала головой. Нет – нет, мол, не работаю.

Этого ещё не хватало.

-Ну вот, - развёл руками Михаил Константинович. – Поэтому называй просто по имени.

Великого и Ужасного – и вдруг по имени????

-Не могу, - честно призналась я. – Дело не в статусе. Не только в нём. Вы меня старше.

Тут я, конечно, немного слукавила: старших уважать, конечно, надо. Но только не тех, которые собираются заплатить тебе за интим.

На загорелом лице Михаила Константиновича же расцвела широкая улыбка.

- Не только старше, Дашунь, но и опытнее. Куда лучше твоих глупых мальчишек – одноклассников.

Как – то всё само собой так получилось, что я вдруг оказалась прижата к столу, а Великий и Ужасный нависал надо мной, собираясь…

Прежде чем его губы опустились на мои, случились две не совсем приятные вещи. Первая: мне отчего – то и самой захотелось попробовать на вкус его губы; и вторая – сработал мой безусловный рефлекс, который так долго оттачивали папа и брат.

Я врезала Великому и Ужасному между ног.

Со всей силы.

-Дашка! – рыкнул Михаил Константи… Михаил, держа меня на расстоянии вытянутых рук. – Ты зачем это сделала?

- А зачем вы без спроса целоваться полезли? – фыркнула я, пытаясь за бравадой скрыть смущение. Ну, честно говоря, можно было, наверное, уклониться... или там икнуть не вовремя. А я вот растерялась.

Михаил Константинович посмотрел на меня как на дурочку.

-Значит, ещё не достаточно впечатлил, – хмыкнул он, явно думая о чем- то своём. Я пожала плечами, потому что совершенно не знала, чем он там меня собирался впечатлять. Своей внушительной мускулатурой? Ровным загаром ранней весной? Или чем ещё…

-Знаете, - выдавила, наконец, я из себя. – Я понимаю, что вчерашняя обстановка располагала к досадной ошибке, которую вы допустили. Но, кажется, мы всё уже прояснили.

-Гм…- он махнул рукой, предлагая мне закончить мысль.

- Я не работаю по вызову, вы не распускаете руки.

Великий и Ужасный прищурился.

- То есть тебя ещё никто не обнимал. Или иногда ты всё же подрабатываешь по вызову? – осведомился он с похабной такой усмешечкой.

-Знаете что! – я набрала в грудь побольше воздуха, чтобы разразиться громкой тирадой, но начальник Андрея всё испортил.

-Знаю, - хмыкнул он, протянув меня к себе и всё – таки чмокнув куда – то в область макушки. – Прости, совсем отвык от этого.

И пока я беззвучно открывала рот, он снова отстранил меня на расстояние вытянутых рук.

Как я надеялась – опасаясь за свою целостность.Хотя кого я обманываю…

И вот ведь странно – стоило мне поставить начальника Андрея на место, как весь последующий день он снова вёл себя как настоящий джентльмен… Даже снова посуду помыл. А потом, как только рабочие завершили всю работу, позвал в импровизированный спортзал.

-Да и тебе будет полезно, по крайней мере, немного подышать свежим воздухом, - прищурился начальник Андрея, пока я переписывалась с Агнесс в WeChat. Тоже смешно выходило: она в Англии, я – в России, а переписывались мы через китайскую соцсеть.

Честно говоря, большого желания заниматься спортом у меня не было – я ещё хотела позвонить родителям, Регинке… Но Михаил Конст…, то есть просто Михаил (я даже мысленно себя обрывала, чтобы привыкнуть называть начальника Андрея без отчества) настоял.

Пришлось натягивать леггинсы, кроссовки – и тащиться вслед за Великим и Ужасным в сторону только что установленного тента.

А там…

Нет, я понимала, что тент этот просто временная палатка, но рабочие положили на землю какое – то покрытие, поставили интересные вертикальные лампы дневного света, и, конечно же, здесь было огромное количество всяких разных машин.

Я не была большим любителем спортзалом – в том смысле, что вместо того, чтобы заниматься в душном тесном зале, я предпочитала прогулки по городу и паркам, ещё каталась на велосипеде — и да, занималась гимнастикой в одной студии, где не было всех этих… пугающих агрегатов.

- С чего начнёшь? – поинтересовался Великий и Ужасный, вешая полотенце, которое он захватил, на одну из перекладин тренажёра со скамьёй.

-Мммм…. – я огляделась и выбрала безопасную беговую дорожку. Михаил Кон… Михаил кивнул и сам тут же отправился к тренажеру рядом.

Вот честно, этот человек не был человеком. От слова совсем. Пока я дохленько ходила по беговой дорожке, он заставлял своё тело работать на износ. Тренажёры с внушительной нагрузкой, тягание железа, гребля – с бешенной скоростью.

И во всём этом была какая – то своя красота… дикая, животная – но красота.

Я вдруг поняла, что Михаил легко пробежит и десять, и двадцать километров –или какой – там сейчас рекорд…легко обыграет моих сверстников в любые физические игры, и без труда защитит себя сам – если такая нужда случится.

А ведь, кстати, Андрей и говорил, что его босс, несмотря на статус, не пользуется охраной. Может быть, именно поэтому – он сам себе охрана?

Да, при такой тренировки без полотенца точно не обойтись.

Спустя полчаса хождения по беговой дорожке, я вынуждена была констатировать несколько неприятных моментов: за все это время, согласно встроенному датчику, я сожгла всего лишь половину своего завтрака. И то, если не считать сладкий кофе; для того, чтобы понять, как работают эти машины, нужна была как минимум инструкция (или инструктор); ну и самое прискорбное – сама того не осознавая, я не просто «ходила по дорожке». Я пялилась на Андреева начальника.

Беззастенчиво и откровенно. И это после того, как утром сама его пристыдила.

Позор. По-зоо-ор!

Как не стыдно мне было это признавать, но морально я оказалась… не слишком благонадежной. От слова совсем.

Я всегда считала, что главное, что должно привлекать в мужчине женщину - это общность взглядов, схожие жизненные позиции, одни и те же идеи на двоих — а не красиво прокаченные жилы мускулов. Хотя… осторожно наблюдая за тем, как упорно Михаил тягал железо, я мысленно представляла, насколько настойчиво шеф Андрея готов идти к своей цели. Раз за разом, подход за подходом.

Вон он, даже, спортзал на бывшей соседской земле, которую сам же и прикупил, построил, чтобы не выбиваться из графика…

Меня это не касается, напомнила я самой себе. Надо отвести взгляд - и вообще начать думать о чем – то другом.

Интересно, а тот брат жениха из женского романа, тоже имел такую же широкую грудную клетку?

И вот что любопытно – героиня в книжке маленькая, метр с кепкой, а маркиз (который брат жениха) описан почти как терминатор – то есть ни разу не меньше Михаила Константиновича (то есть просто Михаила). Покосившись на фигуру Андреева начальника, я снова задумалась о героях романа.

Да нет, если брат жениха и вправду был похож фигурой на Курьянова, то он был просто раздавил бедную девушку.

А мозг как назло подсовывал воспоминания позапрошлой ночи – когда мы проснулись в одной кровати. Ведь приятно было.

Ещё как…

Ужас, Бережко, о чем ты только думаешь!

В общем, из «спортзала» я сбежала – от греха подальше. Кажется, Курьянов в это не очень – то и поверил – иначе чего бы ему так понимающе ухмыляться.

И вообще…

Общность взглядов, Даша, единые идеи на двоих – и никаких Великих и Ужасных в пастели.

К сожалению, вернуть себя в привычное состояние мне удалось не сразу – приняв душ, я ещё долго металась по комнате, пока не нашла себе книгу по настроению. Точнее, совсем не по настроению. Папа давно (с тех пор, как я уехала работать в Китай) советовал мне почитать «Капитал» Маркса – мол и классика, и для общего развития полезно. В универе я эту красоту как – то благополучно пропустила – хотя, кажется, мы изучали что – то из Маркса по экономике…или по философии?

В общем, папа советовал, а у меня всегда не находилось на это времени. Зато сейчас – целых две недели без пары дней. Успею.

Ну, по крайней мере, я тогда так думала.

И если бы не один отвлекающий фактор в доме…

Нет, я честно мучила великий труд великого экономиста целых полтора дня, прерываясь на сон, еду и короткие перебежки в ванную – так, чтобы не пришлось встречаться с Великим и Ужасным. И, кстати, чаще всего это срабатывало – пока на второй день он обеспокоенно не постучался ко мне в комнату.

- Даша?- спросил Курьянов, осторожно заглядывая в приоткрытую дверь, которую же сам и открыл. –Всё хорошо? Ты нормально себя чувствуешь?

-Да, всё хорошо. – Ровно ответила я. – Обед уже привезли – я там на столе всё оставила.

- Наплевать мне на обед, - рыкнул Курьянов, уже «полностью» просачиваясь в комнату. Его обеспокоенный взгляд не то что нервировал– пугал. Подойдя ко мне, Михаил молча положил ладонь на мой лоб и на секунду замер.

- Температуры нет. Кашель? Горло болит? Голова?

- Голова – немного. – Я продемонстрировала второй том труда немецкого товарища. – Пытаюсь осознать.

-И как? – усмехнулся Курьянов, присаживаясь ко мне на кровать. На ту самую кровать…

Соберись, Дарья!

Вздохнув, я честно призналась.

-Знаете, я когда маленькая была, мне мама подсунула свою любимую книжку. «Гиперболоид инженера Гарина» называется. Я вот не помню, спрашивала ли я у мамы, сколько ей было лет, когда она её читала – но я этот роман начала читать в третьем классе.

-И как? – усмехнулся Курьянов.

- Ничегошеньки не поняла. – Я кивнул на прочитанный первый том «Капитала». – Вот и тут такое же ощущение, будто я снова в четвёртой четверти третьего класса… читаю мамину любимую книгу.

Михаил рассмеялся и как – бы невзначай взял мою ладонь в свою руку.

- Ну ты ведь гуманитарий, - протянул он. – Тебе не обязательно разбираться в экономике и иже с ними.

-Так ведь здесь больше философия… Кажется, - на всякий случай уточнила я, лениво наблюдая за тем, как Михаил рассеянно гладит мою ладонь. - И потом, моя специализация не извиняет мою тупость. Как сказал один мудрый человек: человек может всё; предела нет. Так зачем – то самим этот предел перед собой ставить?

-А кто, кстати, это сказал?- практически развалившись на моей кровати, но так и не отпуская мою руку, поинтересовался Курьянов.

-Мммм… Жан-Люк Пикар.

-Кто? – Михаил нахмурился. – Никогда о таком не слышал. Это какой – то современный философ?

-Нет, он был капитаном Энтерпрайза.

-Да? – Курьянов задумчиво посмотрел на меня, явно пытаясь вспомнить фамилию капитана. Мне же «под шумок» удалось вернуть себе свою руку. – Так он был капитаном самого «Большого Э», который принимал участие в битве у Перл Харборна во время Второй Мировой Войны? Странно, я читал и про битву, и про этот корабль – но что – то не помню там никакого капитана с французской фамилией.

Ох, как неловко… придется ведь отвечать.

-Нет, - покачала я головой, не зная, куда деваться. – Это не про военный корабль. Точнее, про военный, но не про тот… Пикар был капитаном Энтерпрайза, который из Стар – Трека: Звёздный путь.

Чтобы скрыться с глаз ошарашенного Курьянова, я на всякий случай загородилась подушкой.

Которую у меня виртуозно вырвали из рук, оставив меня без защиты.

-Значит, говоришь, Жан – Люк Пикар? – иронично приподнял бровь Курьянов.

- Эй, это, между прочим, своего рода выдающаяся личность… - я стала медленно отползать назад, в то время как Михаил также медленно двигался на меня.

- Значит, Стар – Трек?

-Что не так? – притворно возмутилась я. - Это культовый сериал. Я, к тому же, его в оригинале смотрела – когда язык учила.

-Ага, Звёздный путь…

У кого есть коты, знают, как эти хищники внезапно нападают. Ещё минуту назад они почти расслабленно крутят хвостом – а через минуту уже кидаются на выбранную жертву. Только потому, что я заподозрила что – то подобное, я вовремя отскочила в сторону – и с визгом кинулась из комнаты.

Мне, разумеется, просто дали уйти. Недалеко – до коридора. За мной следом несся Великий и Ужасный.

И когда он осторожно прижал меня к стене, Михаил вдруг то ли спросил, то ли просто произнес:

-Даш, я тебя поцелую?

- Вы спрашиваете…

-Ну ты же сама попросила спрашивать, - усмехнулся Курьянов, глядя не на меня – а только на мои губы. – Давай, разрешай быстрее.

И я подумала – на самом деле, один поцелуй же ничего не решает.Если что…

И его губы накрыли мои.

Глава 10

Но, вообще, я поступила неправильно. Поцелуи, оказываются, бывают как хорошее шампанское – пьянят и требуют продолжения.

А продолжение-то чревато… Где Великий и Ужасный – а где я.

Я тяжело вздохнула.

Нет, не надо было и начинать. Теперь как дура мучаюсь, заснуть не могу.

В конце – концов, я поднялась, прошлась по комнате - и все же решила прошмыгнуть на кухню, чтобы сделать себе крепкого, без сахара, чаю – терпеть не могу сахар в чае.

Прежде чем выйти из своей комнаты, тщательно себя осмотрела – не видна ли пижама в разрезе халата, нормально ли убраны волосы; и только после этого осторожно спустилась вниз, надеясь никого не разбудить своими поздними чаепитиями.

Пока я кралась на кухню, пока наливала воду в чайник - вздрагивала от каждого шороха. И только потом, ожидая, пока вскипятится вода, взглянула в окно — и увидела свет во «временном спортзале». Выходит, Курьянов тоже не спал – но в отличие от меня, несчастной глупой девицы, он не изводил себя напрасными думами, а просто тренировался.

Поди, даже из графика не выбился.

Эх, обидно…

Заварив чай, я вернулась в свою комнату и принципиально открыла начало третьего тома Маркса. Вот меня тоже не волнуют чужие поцелуи – да и правда же, бред ведь это – думать о Великом и Ужасном как о…

Я с силой замотала головой, лишь чудом не расплескав чай.

А кто думает? Никто не думает! И вообще, надо быть полной идиоткой, что бы представлять себя с мужчиной, который два дня назад планировал заплатить мне за интимные отношения.

Ему просто скучно – и нечем заняться. И девушек уже не вызовешь – из – за моего присутствия.

Вот он и развлекается как может.

А мне надо развлекаться самой – вон, хоть с Марксом.

А что? Зато какое – то умственное развитие….

Сказать честно, я себя сильно переоценила.

Нет, Великого и Ужасного с трудом, но из головы всё же выкинула – слишком разным у нас был взгляд на жизнь, чтобы начинать… курс на сближение. Он, может, потом даже и женился бы – не зря ведь брат пел мне про то, что его многоуважаемый босс ищет правильную жену… Только вот муж он будет неправильный – с длительными командировками и услужливыми девушками в качестве временного сопровождения.

Не хочу так.

Да и глупо об этом было даже думать. Правда, кого в этом винить, кроме самой себя? Андрей, в конце – концов, не виноват, что я ошиблась с датой прилета. И Курьянов тоже не виноват – ну живёт человек в своё удовольствие – не убивает, не принуждает никого – и пусть себе живёт дальше как хочет.

А я буду жить так, как я хочу.

И вообще, всё этот дурацкий любовный роман, сбивший меня с панталыки (тот самый, про брата жениха и несчастную невесту) - без его тлетворного влияния вообще ничего бы не было. Автор, зараза, так любовь описал, что я только из – за этого и стала засматриваться на Андреева начальника. А так, сама бы я, ни – ни…

В общем, от вредной книжки надо было избавиться.

Что я и решила сделать, едва проснулась на следующее утро.

Как только привела себя в порядок (у нас дома не принято было целый день ходить в пижамах или халатах. Даже когда мы жили в тесной двушке, родители сами всегда одевались «нормально», и нас с братом приучали к тому же. Так что приводила я себя в порядок вовсе не из –за начальника брата, живущего по соседству, а чисто для себя); в общем, как только я оделась и причесалась, сразу помчалась вниз, прихватив зловредную книжку.

Так сказать, на розжиг.

Надо признать, что с шашлычницей отношения у меня сложились не очень, да и утро выдалось влажным (в смысле, с накрапывающим дождиком), а потому, книжка, несмотря на все мои потуги, сгорать не желала.

-Эй, - рассердилась я и снова подула на пожелтевшую обложку – это рукописи не горят. А книги – очень даже. Так чего мы ждём?

Подула ещё - кинула в открытые страницы несколько зажженных спичек – и огонь, наконец, занялся…

Но рано я радовалась.

-А что это у нас тут происходит? – раздался до одури бодрый голос Курьянова. – Дашуль, ты что, с утра пораньше решила порадовать нас шашлыком?

-Эм…

Повернувшись к мужчине, я растерянно пожала плечами – стараясь продемонстрировать хладнокровие.

-Не то, что бы… да, думала попробовать один рецепт на углях, но… в общем, плохая идея.

- Там как раз завтрак провезли, - рассмеялся Великий и Ужасный, по -хозяйски беря меня за руку и таща за собой в дом.

Он вообще в тот момент казался… каким – то излишне жизнерадостным.

Или это я себя чувствовала так отвратно?

А собственно, какая у Великого и Ужасного могла быть причина для грусти и сплина? Да никакой!

Вроде бы и сделку недавно заключил – ту самую, на несколько миллиардов, и брату моему каких – то новых заданий надавал… значит, живёт человек полноценной жизнью – и чего бы ему не радоваться той жизни?

А у меня: работы – нет, собственного жилья – нет, перспективы на ближайшее будущее – туманные и неопределённые…

М-да…А ещё новый вирус.

Новости пугали – особенно китайские. Американские и российские СМИ тоже пугали – пожалуй, больше всего тем, что совсем по - разному оценивали угрозу нового вируса. Повсюду появились мемы про туалетную бумагу… только вот смеяться мне совсем не хотелось.

Наоборот, с каждым днем мне становилось всё страшнее и страшнее – казалось, будто я стою в центре карточного домика, а карты уже начали падать…

Я стала проводить всё время в своей комнате, закрывая дверь на ключ и включая на полную громкость новости – так, что когда в дверь стучали, я делала вид, что не слышу. А во время редких общих трапез внизу отвечала Курьянову так односложно и отстранённо – что у Великого и Ужасного, в конце – концов, закончился весь запал. Теперь, если мы и встречались на кухне, то за мной просто следили серые, со странным черным оттенком, внимательные глаза.

А взгляд – замораживал.

Благо, мы встречались всего пару раз за… четыре – пять дней?

Я перестала считать дни, и совсем не хотела есть.

Зато новости да – смотрела. И слушала.

Изредка перезванивалась с родными и друзьями.

С родителями я предпочитала общаться через сообщения в WhatsApp (не хотела их пугать своим убитым голосом; пару раз звонил брат, один раз – Регина, которая сразу после приветствия начала что – то говорить про маникюр - мол, ладно волосы: цвет я вернула свой родной, секущиеся концы подождут сколько надо, а вот ноготочки надо срочно привести в порядок.

-Регин, всё и так в порядке – я девочка большая. Сама стерла лак, сама подпилила ногти.

-Даша, но ты же не можешь ходить просто с ногтями по дому, когда у тебя… когда ты живёшь не одна. Ты вообще понимаешь, какого уровня человек с тобой живёт??? А ты тут ногти ему демонстрируешь – без нормального ухода. Что он подумает о твоём брате?

-Что у его сестры здоровая кутикула. – На полном серьёзе ответила я.

-Даша!

-Я за нее.

- Ты просто не можешь… Я пришлю к тебе на дом девочку – она тебе такие ноготочки сделает – закачаешься, - Регина томно рассмеялась. – И тогда мы точно кое – кого поймаем этими красивыми пальчиками.

-Регин, не надо.

-Ты не думай, девочка правда хороший мастер. Она раньше в крутом салоне работала, потом забеременела – а парень сбежал. Вот она и мыкается на полставки – когда сестра или мать могут посидеть с мальчишкой.

-Регина, ты совсем дурная! – не сдержавшись, заорала я в трубку. - Я приехала из Китая меньше двух недель назад. Из Китая, понимаешь? Оттуда, где свирепствует новый вирус. А ты предлагаешь девушке с ребенком придти ко мне домой?

- Она оденет маску.

-Наденет, - рявкнула я и бросила трубку.

А на следующий день уже сам Курьянов решил вывести меня из себя. До этого тщательно соблюдавший наше «деловое соглашение», он внезапно «забыл» помыть посуду за обедом. При том, что я в этот день даже не ела – а спустилась около четырех часов вечера сделать себе кофе – первую кружку за целый день.

А кухня… кухня выглядела как после нашествия десяти неопрятных холостяков. Или дюжины?

Ну, если учесть, что в холодильнике всё оставалось в порядке, то всё – таки только десяти.

Не знаю, что там думал о себе Курьянов, но ругаться с ним сил у меня не было – я как раз разговаривала с Агнесс по поводу того, как она заново адаптировалась у себя на родине. Включив разговор на громкую связь, я просто молча принялась за уборку.

-У тебя тоже было такое чувство? – спросила я подругу, убрав хлеб и лаваш в хлебницу. – Как будто выть хочется. Вроде бы ничего страшного не произошло. Ты в безопасности. И родные твои тоже в безопасности. И вроде всё хорошо. А вспомнишь новости – и кажется, что мир и жизнь летит в тартарары. И даже подушка на лицо не помогает – хочется выть, орать, драться.

- А потом вдруг наступает апатия, - хмыкнула Агнесс. – Посттравматический синдром.

Я присела на стул, уронив руки на колени.

-И как ты с этим справляешься?

-Дария, то что мы с тобой пережили– страшно. Я даже врагу бы не пожелала оказаться на нашем месте – одним, в чужой стране во время эпидемии страшного вируса – выкинутыми фактически на улицу. Но… оставь прошлое позади. Я когда домой вернулась – плакала много, как одержимая смотрела новости и мыла руки каждые полчаса. А когда я уже стала носить маску внутри фермы, Генри сказал, что хватит.

-И?

-В результате он устроил для меня ужин … мы напились … ну и дальше тоже особенно себя не ограничили. Так, на минуточку, весь уикенд.

-Эмм…

-И в результате меня отпустило, - засмеялась подружка. – Генри считает, что он привёл мои гормоны в порядок. Знаешь, может он прав? В конце – концов, мы не монашки, Дария. Выпей вина, проведи ночь с горячим парнем – и выкини из головы все мысли о вирусе. Всё перемелется – вот увидишь.

Ага, перемелется – мука будет.

Посмотрев на бардак на столешнице, я тяжело вздохнула.

-Ладно, Агнесс, я поняла.

-Найди себе хорошего парня, Дария! – прощаясь, пропела Агнесс. – И затащи его в койку.

-Найди себе парня, Дария, - передразнила я подружку. Легко ей говорить… Как будто нормальные парни на дороге валяются.

-А подруга – то дело говорит, - закрыв дверцу над моей головой, лениво протянул Курьянов, невесть как оказавшийся на кухне. – Секс – отличный способ скинуть напряжение.

Как – то так вышло, что я оказалась прижата к столешнице Курьяновым: оперившись руками на кухонный гарнитур, он словно поймал меня в капкан.

И при этом улыбался – всё – равно что довольный пойманной добычей кот.

-Дашка, прекращай хандрить, - улыбнулся он, дунув мне на волосы, отчего несколько локонов тут же быстренько выбились из общего порядка. – Хорошеньким молоденьким девушкам не стоит огорчаться по пустякам. Лучше давай воспользуемся этим временем с пользой.

-Это как? – прищурившись, спросила я. – Уточните, пожалуйста.

Нет, дурой я не была – просто рассчитывала на то, что у начальника Андрея хватит воспитания не предлагать…

- Ну, подружка – то твоя совершенно прямо тебе посоветовала, - хмыкнул Великий и Ужасный, наклоняясь к моему лицу.

….воспитания всё же не хватило. А жаль.

Я сумела не только уклониться от чужих губ, но ещё и вывернуться из захвата – просочившись под рукой соблазнителя.

-Знаете что, Михаил Конст…

Странные серые – с черным оттенком глаза – так опасно сверкнули, что я на всякий случай прикусила язык.

-Вы можете пользоваться ситуацией как вам угодно… Кажется, мой брат собирался вызывать вам профессиональную подмогу в этом деле? Я не дам вам осквернять спальню моих родителей, но… у вас же ведь есть временный спортзал?

И даже рукой махнула – мол, идите, даю добро.

Михаил задумчиво посмотрел в сторону окна.

-Мммм…. Нет. Я – экстремал, но не настолько. К тому же, мы всё - равно вынуждены соблюдать карантин полных две недели – так что если ты не проявишь человеколюбие, придётся мне тоже хандрить.

И он с такой укоризной на меня посмотрел, что мне почти стало неловко.

Наверное, этот случай должен был как –то ослабить возникшее напряжение в доме – но стало ещё хуже. Нет, поговорив с Агнесс, я окончательно поняла, что это не норма – это настоящий стресс, который может легко перерасти в затяжную депрессию, а потому стала заставлять себя проявлять активность.

Почти насильно запихивала в себя еду.

Два раза в день «выгуливалась» на участке – просто ходя по кругу под новости из телефона. Заниматься в спортзале мне не хотелось – там постоянно торчал Великий и Ужасный, который продолжал действовать мне на нервы.

А вечером, когда за окном раздавались звуки настоящей весенней грозы, я решила, что пора завязывать со всеми этими психами. В конце – концов, я дома, живая и здоровая…

И родители скоро вернутся – мама обещала, что на майские праздники они точно будут дома.

Так что осталось перетерпеть чуть больше месяца – совсем пустяки, если учесть, как давно я видела своих родителей.

Я решила ненадолго выйти на улицу, подышать свежим, чистым воздухом перед сном.

Настраивала себя на позитивные мысли, прогоняла тревоги… И очень обрадовалась, когда к дому доставили посылку.

Сообщив курьеру, что «мы тут недавно приехали из Китая, поэтому на карантине», я уже приготовилась бежать назад в дом за маской и перчатками. Но парень что – то чёрканул у себя в планшете и поспешил назад к своему фургончику, оставив посылку валяться бесхозной перед калиткой.

На коробке не значилось ни имя отправителя, ни номера отправления… А сама коробка точь в точь напоминала ту, в которой Регина прислала мне косметику.

Только поэтому я открыла посылку. Просто почему – то глупо подумала, что это для меня.

А там, в коробочке поменьше лежал плотный конверт, плётка и наручники – явно для «взрослых игр».

Глава 11

Меня переклинило.

-Что этот развратник себе позволяет? – подумала я, засовывая наручники обратно в коробку. –Посмеяться надо мной захотел, да? Отомстить за моё ехидство?

Сначала он выводил меня на эмоции тем, что специально создавал дома беспорядок, теперь взялся за это. Просчитал, чем может меня задеть - и не ошибся.

Врёшь – не возьмёшь.

Честно признаюсь, в любое другое время я постеснялась бы вести себя столь вызывающе, но тогда…

…всё решили взвинченные нервы.

Брезгливо прикрыв коробку сверху, я подхватила посылку и понесла её в дом, надеясь обнаружить Великого и Ужасного в гостиной.

К моему глубочайшему сожалению, прелюбодей и повеса уже поднялся наверх, в свою временную спальню. Но это мне я не остановило. Более того, я едва сдержалась, чтобы не ворваться к нему в комнату без стука — лишь остатки родительского воспитания заставили меня остаться в коридоре и подождать приглашения.

-Да? – услышала я расслабленный, даже вальяжный голос Курьянова из спальни. Почему- то именно в этот момент моя злость поднялась до каких- то невероятных высот.

Пусть всего лишь одно досадное недоразумение заставило Андрея предложить своему боссу дом наших родителей; пусть я ошиблась с датой вылета – и спутала своим приездом брату все его планы — но, так или иначе, наше вынужденное соседство с Великим и Ужасным не позволяло ему издеваться надо мной.

Мне, конечно, тоже надо было придержать свой язык и не дразнить его «профессиональной подмогой», но он сам виноват – не все темы можно обсуждать с едва знакомыми людьми.

Пусть даже они и родственники твоих сотрудников.

Да и вообще, он просто не имел никакого права присылать мне товары из магазина для взрослых.

-Войдите! – крикнул Курьянов, приглашая к себе в спальню.

И я это сделала – но вместо того, чтобы сразу же злобной фурией набрасываться на мужчину, я нацепила сладкую улыбочку и медленно вплыла внутрь.

То, с каким удовольствием он смотрел на меня в тот момент, полностью подтверждало его вину. Я точно задела его самолюбие той фразой про платных дамочек – и он решил мне отомстить. Сейчас, наверное, ждёт, что я взорвусь как последняя истеричка.

Не дождётся. Не я первая начала эту битву - но я её закончу!

Расслабленно лежащий на кровати в черных шортах и такой же черной футболке, Курьянов при моём появлении отложил ноутбук в сторону и, потерев шею, вежливо спросил:

- Даша, что – то случилось?

-Да вот, - улыбнулась я акульей улыбкой. – Принесла вам подарки. Только что доставили.

-Подарки?- Зевнув, Михаил нахмурился. – Какие ещё подарки?

Не ожидал что так быстро доставят? Хм… странно.

-Вам точно понравится, - хмыкнула я… ну, он ведь сам эту гадость выбрал – значит, всё соответствовало его вкусу.

Да, да, да, я знала, что поступала в этот момент неправильно — в конце – концов, Курьянов числился прямым начальником брата, но… за эти восемь дней близкого соседства, границы между нами успели размыться, и я, признаюсь, не отдавала себе полный отчёт в том, что творю.

Мне просто было невероятно дико обидно – даже больно – что человек, с которым я пережила самый лучший поцелуй в моей жизни, решил всё перевести в «эту» плоскость.

Пусть шуточно— но всё же…

Я так стремилась продемонстрировать ему своё равнодушие, что решила не просто подойти ближе к Великому и Ужасному, но и присесть на его кровать, поставив коробку у своих ног.

-Уверена, - повторила я с широкой улыбкой на лице, - подарки вам понравятся.

А сама затаила дыхание, ожидая, какое разочарование сейчас хватит Курьянова от моей выдержки.

А что вы хотели – учительская хватка!

А затем очень медленно и осторожно вытащила из коробки сначала пошлые наручники, затем черную, пахнущую кожей, плётку.

- Что за… - усталый взгляд Курьянова мгновенно изменился. Куда – то мгновенно исчезла вся расслабленность и даже теплота. Я не успела и моргнуть, а на кровати уже сидел не привычный мне Великий и Ужасный, а похотливый ухмыляющийся хищник с ледяным, презрительным взглядом.

-Даже так? – высокомерно протянул он, подобрав наручники, которые я ему кинула. Мгновение – и моё запястье оказалось сковано одним из наручников.

- Только договоримся на берегу, - некрасиво ощерился Михаил, больно дернув меня к себе за наручник. – Я плачу тебе хорошие «отступные» - за это ты выполняешь любые мои прихоти. И это навсегда остается между нами. Задумаешь втянуть Андрюху в свои игры – раздавлю.

-Подождите!

- А чего нам ждать?- усмехнулся Курьянов, забирая плетку из моих ослабевших от ужаса пальцев. –Девочка, нам это не понадобится.

Он рассмеялся, медленно проведя концами плётки по моей спине, шее – и только потом отшвырнул плетку в сторону.

-Доминировать в любом случае буду только я, - хохотнул Курьянов, больно схватив меня за подбородок и резко повернув к себе, вынуждая, таким образом, насильно встретиться с ним взглядом.

-А ты молодец. Актриса. Хорошо прикидывалась - я поверил, что такие ещё существуют.

Глядя в его заиндевевшие непонятной злобой глаза, я растеряно икнула.

- Михаил…

- Ещё по отчеству меня назови, - съязвил Курьянов. – Давай, ну. И прямо сейчас поиграем в злого босса и неопытную секретаршу. Плетку, вон, ты уже принесла. Есть гаджеты поинтересней?

-Подождите, вы не поняли. Не заказывала эти вещи!- я вытянула перед собой руки, и, помотав закрепленным на правом запястье наручнике, пояснила:

– Это всё только что доставили.

-Честно говоря, фантазия у тебя так, на троечку, - пропустив мои слова мимо ушей, фыркнул Михаил. – Обычно мои девки куда изобретательней. Но я не привередлив – если окажешься не сильно потасканной, получишь как сама изобретательная с*ка.

Пока я растерянно открывала рот, пытаясь подобрать правильные слова для объяснения ситуации, Курьянов меня поцеловал.

Поцеловал иначе, чем в первый раз.

Моё тело (пусть я и без опыта, но не дурочка какая - нибудь, cosmo почитываю на досуге) — так вот пусть моё тело послушно отозвалось на действия Курьянова, но даже при своём минимальном опыте, я ощущала во всём этом…какую – то неправильность.

Не знаю… так, будто этот новый поцелуй, был вовсе не для меня.

Сложно передать словами, но …

…. если в первый раз Курьянов ждал, осторожничал, сам нежно подталкивал меня к участию в поцелуе, то сейчас я была всего лишь источником его удовольствия – не больше.

Откуда – то из глубины чувств всплыло осознание того, насколько неправильным и даже злым было происходящее сейчас между нами. Если бы я только могла закончить это насилие! Я бы прекратила это в ту же минуту. Но это Курьянов решал, когда ему закончить поцелуй…

А когда он, наконец, соизволил это сделать – и, оторвавшисьот моего рта, снизошёл до того, чтобы смерить меня презрительным взглядом - я ответила ему не менее злым взглядом в ответ.

Правда, всё портили слезы, застилавшие обзор.

-Я не знаю, что я сделала, что вы посмели себя так вести, - высокомерно произнесла я. – Наверное, я должна попросить у вас прощения за то, что потревожила вас в вашей комнате . Но вы сами разрешили мне войти.

Курьянов удивлено моргнул.

- Даша?

- Я понятия не имею, по какой причине вы решили, что эта мерзость (я кивнула в сторону плетки и наручников) принадлежит мне. К моему неимоверному счастью, у меня совершенно другие сферы интереса, а потому, моя фантазия в этом деле будет не то что на троечку – на кол с минусом. И, признаюсь вам, я этому нисколько не опечалена.

-Даш… - нахмурился Великий и Ужасный. – Ты что…

Вскинув голову, я вытерла набежавшие слезы плечом (вирус же! А я коробку руками трогала).

-Простите, если ошибочно решила, что посылка ваша. К сожалению, на ней не оказан ни отправитель, ни получатель. Согласна, я немного далеко зашла с представлением, но это было лишь невинной шуткой, которая не могла повлечь…

-Тшшш… - Курьянов не просто сграбастал меня в объятия, он каким – то образом сумел перетащить меня к себе на колени и теперь утешал как маленькую.

-Дашка, прости. Не расстраивайся из-за ерунды, ладно? Хорошо, что всё выяснили.

- Ага, - всхлипнула я. Нервы ни к чёрту. – Выяснили…

-Ты мне скажи, с чего ты это решила, что посылку прислали именно мне?

-А кому ещё?

- Хм… - взгляд Курьянова моментально сделался шальным. – Ну, если на время исключить пока ещё хорошую девочку Дашу, то в этом доме живут только…

-Нет! – возмутилась я, закрывая его рот ладошкой (закрывая, но не касаясь – вирус!) – Не смей упоминать моих родителей.

-А чего здесь такого? – фыркнул Курьянов. – Наоборот, радовалась бы… что твои родители ещё радуют друг друга в этом плане.

-Прекрати! – фыркнула я в ответ. – Мама и папа как минимум знали, что не вернутся так скоро домой – нашли бы способ, как избежать неловкой ситуации.

Курьянов рассмеялся.

- Всё- таки радует, что ты хотя бы теоретически не откидываешь такую возможность.

-Откидываю, потому что мои родители так легко бы не спалились.

-И я про это же, - поцеловав меня в макушку Курьянов. – Значит, ты решила, что посылочку прислали мне – но открыла её сама?

Я ощущала, как краснею под его внимательным взглядом.

-На ней же нет получателя. Я подумала, что это кто – то что – то прислал нам, - махнув рукой, я пояснила.- Нам домой… Вообще – то, я сначала подумала, что это могла быть посылка от Регины.

-…а когда увидела, что там внутри, почему – то решила не закрыть коробку и целомудренно передать её мне, а устроить это шоу.

Курьянов сощурился.

-Как – то у меня это не вяжется с образом воспитанной хорошей девочки.

-Миша!

-Что Миша? – иронично протянул он. – Ты решила, что я отправитель, а ты получатель?

-А что я ещё должна была подумать, а? – взвилась я в ответ. – Согласись, ты мог прислать мне нечто подобное в ответ на мои поддразнивания.

Курьянов прищурился.

-Нет, Дашка… Не мог. Такие шутки шутить с тобой ещё рано.

-Или уже поздно, - поддавшись настроению, протянула я. – Ты меня напугал.

Михаил, заглянув мне в глаза, коротко произнес.

- Ты меня тоже. – Непонятно усмехнувшись, зачем – то пояснил: - Целых два раза.

-Целых два …? - я покосилась сначала на запястье, которое всё ещё сковывал наручник, затем взгляд отыскал отброшенную в сторону плетку. – Два… раза?

Михаил рассмеялся и наконец – то освободил мою руку.

- Не про то думаешь, - откинув наручник в сторону, покачал головой Курьянов. – Но не могу сказать, что ход твоих мыслей мне не нравится.

- Миииш…. – жалостливо протянула я, пока ещё не осознавая, насколько фамильярно стала к нему обращаться. И на ты, и этот «Миша»… Стресс и переживания – были моим единственным извинением всего происходящего. Впрочем, Курьянов, кажется, тоже не замечал этого панибратства… или просто не предавал этому такого большого значения, как я.

- Сначала ты сильно напугала меня, когда внезапно стала изображать тень отца Гамлета, - пожаловался Курьянов. – Ходила вся бледная, отказывалась есть, почти не спала. Я, конечно, понимал, откуда ветер дует – но не знал, как тебе помочь.

Надо же, оказывается, он заметил – а я думала, что веду себя вполне адекватно и даже дружелюбно.

-… а ты не находишь, что я больше походила на Офелию, чем на отца принца Датского? – озадаченно поинтересовалась я.

- Давай лучше вообще отставим сравнения из трагедий, - улыбнулся уголками губ Курьянов. – В любом случае, я рад, что ты выглянула из своей скорлупы. Человеку нельзя жить без стресса – но в стрессе жить тоже вредно.

-Как ты сказал? - мне даже хотелось заурчать от удовольствия. До того верно было сказано. – А второй раз? Когда я тебя ещё напугала? Я же вроде ничего такого не делала…

Курьянов перевел взгляд на коробку, стоявшую у кровати, и махнул рукой, будто напрочь откидывая саму мысль о том, что произошло.

-Это была ложная тревога – и незачем о ней вспоминать.

-А…

- Много будешь знать – скоро состаришься, - нажав мне на нос указательным пальцем, хмыкнул Михаил. – И вообще, раз мы так всё хорошо выяснили, не выкурить ли нам трубку мира.

Я испуганно замотала головой.

-Я не курю. Даже не пробовала.

Прикусив верхнюю губу, Курьянов осторожно погладил меня по щеке.

-Даш, я же образно…

Пока я пыталась понять, какую метафору он подразумевал под фразой «выкурить трубку мира», Курьянов как-то снова близко склонился ко мне.

Нет, ну он же не собирался опять целоваться?

На всякий случай я всё же отодвинулась.

- Ты чего, Даш?- не понял Курьянов.

-А ты чего, - ответила я, решив, что так и стану звать его на «ты». Если ему не нравится моё панибратство – пусть поправит. А так…будем считать это моральным ущербом за развратные действия.

Видимо, Курьянов прочёл что – то такое в моём взгляде – отчего замерев, он тяжело вздохнул и с какой – то отчаянной обреченностью во взгляде протянул.

-Чувствую, веселуха мне предстоит ещё та.

Вот о чем он сейчас, а?

О том, что я нарушила субординацию с большим боссом моего брата – и тем самым испортила всю иерархию в его компании? Или о том, что мешаю ему заказать платных дам? — О чем таком он вздыхает?

Я бы ещё долго перебирала разные варианты, если бы мой взгляд (желая избежать встречи с серыми – со странным черным оттенком – глазами) не наткнулся бы на коробку, так и оставшуюся лежать на полу.

-То есть ты не знаешь, кто тебе это прислал? – спросила я, хмурясь.

-Думаешь, эту прелесть прислали всё - таки мне? – хмыкнул Курьянов.

Я пожала плечами.

-Ну а кому ещё… в самом деле, не родителям же.

Я нагнулась к коробке, чтобы ещё раз проверить все её стороны на указание отправителя… или хотя бы получателя. Но на ней даже печати никакой не было (что странно). Оставалось только проверить низ – печать или имя получателя могло оказаться там. Спустившись с кровати, я на всякий случай немного от неё отошла — чтобы избежать даже малейшей возможности попадания вируса на кровать Курьянова. Кстати, сам Курьянов остался на кровати и наблюдал сейчас за моими действиями с неподдельным интересом. Когда я уже собралась переворачивать коробку вверх – тормашками, на палас неожиданно упал конверт в плотной бумаги.

Точно, он же был здесь с самого начала! Как же я могла забыть!

Отложив на минутку коробку, я подняла конверт и протянула его Курьянову.

-Почему ты уверена, что это послание мне? – улыбаясь, покачал он головой. – А вдруг это один из твоих поклонников, прочитавший в соцсетях, что ты вернулась домой из Китая.

- Поклонник? – я с большим сомнением сначала посмотрела на Курьянова, затем на конверт. – Да нет, зачем Егору бы это делать. Он уже давно с Аллой встречается. Да к тому же, он просто не мог … прислать такого.

И ведь что обидно – я даже не смогла вспомнить никакого другого имени. Только то, которое ещё «школьная история». Тоска…

Правда, я тогда не подозревала, насколько хорошо находиться в «тоскливом» мире…

Поскольку Курьянов отказался брать конверт в свои руки, мне все же пришлось вскрыть его самой – и я даже просмотрела первые несколько фотографий, не понимая, что на них изображено. А когда поняла…

-Ой. – воскликнула я, быстро переворачивая фотографии обратной стороной вверх.

-Что там? – спросил Курьянов,протянув руку – мол, покажи.

-Нет, не надо…Там неприличное. – А потом, осознав, что и кому я только что сказала, послушно отдала фотографии Михаилу. – Хотя, гм… это, кажется, прислали всё же вам, как я и говорила.

Курьянов взял протянутые фотографии, пристально глядя на меня.

-Дашка, ты так сильно покраснела, - заметил он.

-Ага, - рассеянно кивнула я. – Я и не знала, что плетку так применяют… Не то, чтобы это было как – то эстетически красиво – но у меня тут возник чисто технический интерес. Я как – то раз лазила по интернету, и наткнулась на подборку фотографий предметов, которые люди пихали себе в задний проход: чего там только не было. А тут плетка. Правда, не совсем в задний проход, но всё же…

Курьянов рассмеялся … ему хватило всего пары секунд, чтобы «оценить» фотографии.

-Интересно, как это всё было дезинфицировано?- почесала я нос о плечо. - Кожа – материал капризный, а тело всё – равно надо защищать от микробов.

Курьянов как – то уж очень громко – и, пожалуй, цинично, усмехнулся – а когда я подняла на него глаза, насмешливо протянул.

-Во время секса, Дашутка, обычно думают о совсем другой защите.

Это, конечно, да — средства индивидуальной защиты, таблетки … переведя взгляд в сторону, где лежала плётка, я только тогда поняла, что совсем недавно до неё ДОТРАГИВАЛАСЬ. А Курьянов – тот вообще касался этой штукой моей шеи.

Я вздрогнула и с ужасом посмотрела на Андреева начальника.

-Ванна, - хмыкнул Курьянов, махнув рукой в сторону неприметной светлой двери – там.

И пока я бежала к ванной, мне вроде бы почудился протяжный стон Михаила:

-Ох, намучаюсь я с ней ещё, точно намучаюсь.

Глава 12

Разошлись мы с Курьяновым вполне мирно. То есть он намекал, чтобы можно было бы и спуститься вниз, пропустить по бокальчику вина – но я, пространственно поблагодарив за радушное предложение, вежливо отказалась и отправилась к себе в комнату. Оставив коробку со всем «добром» у него. Надеюсь, до отъезда он придумает, что с ней сделать.

А сама я в тот вечер ещё долго не смогла заснуть, прокручивая в голове этот несчастный инцидент с посылкой. Курьянов, при всей его дружелюбности и даже панибратстве, напоминал мне кавказскую овчарку : когда минуту назад это вроде бы милый, пушистый, песик – почти игрушка весело носится рядом с тобой, а потом вдруг - бац - мягкая «игрушка» в одно мгновение перекидывается в опасного хищника со смертельными клыками. И настолько внезапно это происходит, что ты ещё долго размышляешь о причинах, побудивших зверя показать его острые зубы.

И признаюсь, трезво поразмышляв какое – то время над сложившейся ситуацией, я почти приняла поведение Курьянова утром в день моего приезда: ошибся, не признал, не ожидал меня увидеть; подумал, что торгуюсь за свои услуги, но торгуюсь как – то криво —э то – то его, в конечном счете, и разозлило. Поэтому, несмотря на весь полученный «культурный» шок, я решила не предавать некрасивой истории никакого внимания.

А вот сегодня – какая его муха укусила сегодня? Ну притащила я эту мерзость ему в комнату – ай –ай, ой –ой, какой ужас… Как будто это была моя посылка.

Хотя даже если бы она и была моя – то наличие определенных увлечений ещё не повод для грубости и пренебрежительного отношения.

Я откинулась на спину, с сожалением думая о книжке, которую сожгла – брат жениха там был тоже форменный мерзавец и сноб. Вот бы перечитать сейчас. Может, они, мужчины, все такие?

Вот кстати о Егоре – моей «школьной истории». Родившись у обеспеченных родителей если не с золотой, то уж точно с серебряной ложкой во рту, мой бывший одноклассник никогда ни в чем себе не отказывал. Несколько лет в школе – пансионе на юге Англии, репетиторы из московского университета… Даже машина у него в одиннадцатом классе уже была – не знаю, правда, как. И весь такой милый, душевный, хорошо воспитанный мальчик, который чуть ли не в рот заглядывал моим родителям… А потом я случайно услышала (мы в разных параллелях учились), как он нашему старенькому учителю угрожает – мол, не исправите четверку на отлично, нажалуюсь папе — у него де друзья в министерстве образования.

И так мне от этого стало мерзко тогда, что я в тот же вечер его послала…

Или вот взять, к примеру, Андрея – в приличной семье вырос, приличное образование получил. Ну что он, последний кусок хлеба, что ли, доедает – и потому лишь прогибается перед своим боссом, заказывая тому эскорт в дом родителей? Нет же ведь. Тогда почему нельзя поговорить с начальником и просто сказать, что тебя не устраивает заниматься подобными вещами? Пусть сам себе гетер заказывает – тогда, по крайней мере, точно не ошибется, кто есть кто.

Подумав ещё немного, я честно сама себе призналась, что мало что понимаю в мужской психологии. Они нас считают нелогичными созданиями, а по факту, это они сами все как один двуличные особи. Все, кроме папы.

Папа – редкое исключение.

Придя к тому нехитрому заключению, я перевернулась на левый бок и, глядя на мигающие звёзды за моим окном, решила, что впредь с Курьяновым буду поосторожней – точно так же, как с Наташкиным Бандитом (огромной кавказской овчаркой, которая любила только Наташкиного отца, и едва терпела остальных домочадцев, не говоря уже и обо мне – пахнущую чужим, звонкой соседской девочке).

В конце - концов, не так уже долго нам осталось жить в месте – первую половину карантина мы успешно миновали, осталось перекантоваться ещё недельку. И всё!

С этой спасительной мыслью я и начала свой новый день. Пока Андреев начальник надрывался в своём «спортзале», я быстро съела один йогурт (из тех, что только что доставили к завтраку), выпила крепкого кофе (сама сварила) – и, полюбовавшись несколько минут на прекрасное родное небо, решила приняться за уборку. Тем более что дел в доме накопилось предостаточно.

Предстояло поменять постельное бельё, полить цветы (коих у мамы было огромное количество), пропылесосить, сделать влажную уборку – и если я за целый день ещё не убьюсь, то можно и стиркой заняться.

Правда, кухонные полотенчики я решила поставить стираться прямо сейчас - чтобы не тратить время на эту мелочёвку уже во время большой стирки. Закидывая полотенчики в машинку, я услышала шум открывающейся двери – вместе с порывами свежего воздуха в дом ворвался Курьянов.

-Доброе утро, Дашунь, - чмокнул он меня куда- то в область макушки. И тут же отпрянул.

-Прости, я весь мокрый…

-Да ничего, - пробормотала я, глядя вслед мчащемуся к лестнице Курьянову.

-Миш, - позвала я, решив не откладывать дела в долгий ящик. Курьянов остановился, обернулся ивопросительно посмотрел на меня.

- Можешь снять пастельное бельё и вместе с грязными полотенцами принести сюда? - я кивнула в сторону большого плетёного бочка, в котором моя мама прятала вещи, отложенные на стирку. – Свежее я чуть позже принесу.

-Как скажешь, - одарил меня широкой улыбкой Курьянов. – Дай мне несколько минут - я быстро сбегаю в душ, а потом помогу тебе с уборкой.

- Хорошо, - ответила я, поднимаясь на ноги и выставляя режим стирки на 95 градусов.

Есть быть до конца честной, то весь день я подсознательно ждала какого – то подвода со стороны Курьянова, но ничего такого не происходило. От слова вообще.

Мы вместе навели чистоту, справившись с уборкой всего за каких – то три с половиной часа. При этом Курьянов ещё взялся проверить неисправный торшер в моей комнате. Я – то наивно полагала, что просто перегорела лампочка, но так как даже после замены оной, свет всё - равно не зажигался, дело было явно в чем – то ещё.

Он заглянул в комнату как раз в тот момент, когда я воевала с патроном в торшере.

-Что случилось? – прищурившись, поинтересовался Михаил.

-Да вот, уже второй день не горит… Хотя лампочка исправная.

Зажигать по вечерам большую люстру я не любила – терялась какая – то интимность вечера, но теперь приходилось это делать.

-Хм… - Курьянов подошёл к торшеру и заглянул внутрь. Зачем – то пощёлкал выключателем, провёл рукой по проводу.

- А где у вас тут отвёртки хранятся? - спросил он.

-Мммм… у папы, в его кладовке – я проводила Михаила к отцовской вотчине – небольшому шкафу в гараже, где папа хранил милые каждому мужскому сердцу мужчины.

Так как время уже перевалило за послеобеденное, я решила оставить Курьянова одного и сходить на кухню, чтобы провести ревизию съедобных запасов. Тем более что запасы эти минут сорок назад пополнились новыми разносолами, доставленным из ресторана. Сумка – холодильник, по- моему, так и осталась висеть где- то на кухне — мы как раз заканчивали уборку – и Курьянов, получив заказ, просто повесил его на первое попавшееся место.

В привезенной сумке отказались отбивные и овощи, приготовленные гриле.

Если честно, то за эту неделю я уже была по горло сыта ресторанными блюдами. Нет, конечно, всё было вкусно – очень вкусно…но не по-домашнему.

Закрыв сумку, я открыла холодильник – гадая, что можно приготовить из имеющихся ингредиентов. Ветчина, фарш, кусок вырезки, ещё одна вырезка… - не холодильник, а склад мясных продуктов!

Удивительно, но… на борщ как – то насобиралось. Я вздохнула и решила, что это судьба – буду готовить знаменитый кубанский борщ!

Ну как кубанский – просто семейный рецепт, который мы гордо так именовали, потому как этому рецепту когда- то мою бабушку научила настоящая кубанская казачка. Ну вот, как – то так и повелось. Бабушка научила маму и тётю, мама научила меня – правда, я в кое – чем химичила, значительно уменьшая одной хитростью время приготовления борща. Мама, перед тем, как варить борщ, долго и нудно вымачивала красную фасоль, а затем ещё её и варила; я же с «сухой» фасолью никогда не заморачивалась, предпочитая просто использовать красную фасоль в жестяных банках – ту, которая «в собственном соку».

Правда, всё остальное я делала как положено: стругала, томила, варила…

-Всё работает, - заявил Курьянов, появляясь на кухне с довольным видом.

-Ух ты! Спасибо!

Отмахнувшись, как от пустяка, мужчина, поведя носом, прищурился и спросил:

- Борщ?

- Ага.

- Домашний? – уточнил Михаил, заметив кастрюльку на плите.

- Ага, - снова ответила я, вытирая разделочную доску, чтобы убрать её подальше. – К ужину как раз приготовится. Отбивные и овощи (то, что привезли из ресторана) – в сумке – холодильнике у двери.

Курьянов скривился.

-Я, пожалуй, подожду борща.

У нас дома суп обычно ели на обед… но я тоже хотела простого домашнего борща, поэтому тоже решила подождать ужина.

Правда, «подождать» как такового не пришлось – я ещё помыла полы на кухне, быстро протёрла кухонный фартук, отправила очередную партию белья в машинку, и даже успела пообщаться с родителями.

Около пяти нам доставили … нет, не ужин – потому что ужин я точно отменила. Но в пакетах из ресторана было два блюда с разными нарезанными фруктами, коробка пирожных и две бутылки вина. Поскольку я ничего этого не заказывала и не согласовывала, то от пакетов я отшатнулась как ненормальная. И даже не стала забирать их с крыльца – подождала, пока Курьянов сам обнаружит спиртное возле дома.

Так и вышло - в этот раз он не ехидничал и не предлагал мне извлечь никакой материальной выгоды – просто открыл пакет, просто выложил всё на стол.

-Что это? Вино? – делано удивилась я. - Вино к… борщу?

- Ну ты вряд ли пьёшь водку, - спокойно заметил Курьянов. – А бокал вина напугать не должен. Мы с тобой сегодня заслужили небольшое поощрение, не находишь?

Я решила, что спорить с Великим и Ужасным не буду – тем более, что отчасти он был прав: от бокала вина большой беды не будет.

Правда, в итоге мы уговорили целую бутылку – под неспешные разговоры о Краснодаре и вкусные, ручной выпечки, пирожные.

Потом разговор как- то сам собой переключился на другие темы, и мы перешли в гостиную.

-Так ты всегда путешествовала с родителями? – поинтересовался Курьянов, когда мы заговорили о путешествиях.

- Когда – с родителями, когда – с подружками, когда с братом.

-Да ну? – выгнул бровь Курьянов. – И куда это тебя с собой брал Андрей?

- В Варшаву, Стамбул и Брюссель.

-Не слишком англоязычные страны, - заметил Михаил.

-Ага, - хмыкнула я. – Но это не лишает их своего очарования.

-Какое у тебя любимое место? – открывая вторую бутылку и подливая мне вина в бокал, поинтересовался Курьянов.

-Наверное это покажется странным, но Брюссель.

- Неужели? – дурашливо приложил руки к груди Михаил. – Не Лондон, не Париж? Брюссель?

-Ага. – Я улыбнулась своему бокалу… или своим воспоминаниям. – От этого города до сих пор веет эпохой старой Европы… Туристов там, в отличие от того же Парижа или Лондона, куда меньше – а истории, пожалуй, даже и больше. А язык! Там такое чудесное двуязычие…

-Если не использовать английский, - поддел Михаил, но я не могла не рассмеяться.

-Это правда. В Брюсселе почти грешно говорить на английском.

-И это говорит учительница английского? – сокрушённо покачал головой Курьянов. А я снова рассмеялась.

- Я не стану лжесвидетельствовать даже ради английского!

Теперь уже рассмеялся Михаил. Он хотел что- то ещё сказать, но в этот момент вспыхнул свет за окном – получалось, что кто- то въехал во двор.

Я вздрогнула и посмотрела на Курьянова.

-Всё в порядке, -поднявшись из кресла, успокоил меня Михаил. – Это Андрей. Привёз бумаги мне на подпись. Выйдешь на улицу поздороваться с братом?

- А как же карантин?

- Он припарковал машину у самых ворот. Расстояние от машины до крыльца никак не меньше двух положенных метров. Мысленно с ним согласившись, я решила, что неплохо будет немного проветриться: погода вроде за окном стояла тихая и теплая, а меня от вина как раз начинало размаривать.

Выходя с Курьяновым на крыльцо, я ожидала увидеть одного брата, но Андрей приехал с Региной. Видимо, они собирались « выйти в свет», потому что Регинка блестела. В прямом и переносном смысле этого слова. Короткое, отделанное серебряными пайетками, платье прекрасно на ней сидело, отчётливо обрисовывая безупречно подтянутую фигуру, подчёркнутую небольшой короткой накидкой из вязаного меха и длинными шпильками. Разумеется, и причёска, и мейк- ап были также на высшем уровне. Чего не скажешь обо мне – и волосы стянуты в простой хвостик, и косметики никакой (если только свеклой где случайно не измазалась).

Регина с братом остались стоять машины, прислонившись к капоту – мы с Курьяновым оккупировали крыльцо.

-Добрый вечер! – поздоровался брат, не обращаясь ни к кому персонально.

-Здравствуйте, Михаил Константинович, - широко улыбнулась моя невестка. – Как мы рады приветствовать вас в родном городе.

- А уж я как рад… - хмыкнул Курьянов, просматривая бумаги, которые дожидались нас на крыльце.

– Здесь всё? – хмуро спросил он у Андрея.

- Всё, - подтвердил брат. – Австрийцы всё подписали.

Курьянов кивнул и, подхватив бумаги, направился в дом, бросив то ли мне, то ли брату:

-Я скоро.

Оставшись наедине с братом и его женой, я невольно поежилась.

-Свежо на улице, - переступив с ноги на ногу, я улыбнулась Андрею и Регине. – Дома хорошо, но пока ещё слишком прохладно.

-Дашка, ты что, рехнулась! – внезапно, в один голос, рыкнула на меня парочка у машины.

Андрей изумлённо вытаращился на Регину, а невестка, перекричав Андрея, уже вовсю распекала меня за ненадлежащий вид.

-Ты с ума сошла, так ходить! – оскорблено фыркнула родственница. Причем прозвучало это так, будто я намеренно её оскорбила. – Ты понимаешь, какого уровня человек живёт с тобой под одной крышей? Ты понимаешь, что нельзя… НЕЛЬЗЯ выглядеть насколько чувылдрой! Где платье, где нормальные туфли?

Я опустила взгляд вниз, на свои любимые серые леггинсы, тонкое худи и спортивные балетки. Нет, ну может, конечно, на прием в таком не пойдешь – но вот в кино или какую кафешку – запросто.

- А что не так? – не поняла я. – Чем тебе не нравится мой вид?

-А потом, - будто бы и не услыхав мою фразу про одежду, продолжила свою тираду Регина. – Я отсюда вижу, что у тебя даже тупо не подкрашены реснички. Я уже не говорю о контуренге лица.

-Регин, я и в обычной жизни этим не баловалась.

-ЭТО НЕ ОБЫЧ НАЯ ЖИ ЗНЬ! – рыкнула невестка. – Ты позоришь себя, позоришь нас!

-Да чем я позорю то?

- Тем, что выглядишь, как сельская лохушка. Хорошо хоть, этот клоунский цвет с волос вытравила.

И до меня вдруг стало доходить.

-То есть вы сейчас не на … никуда не едете? Ты это сюда так вырядилась?

Странное дело, ещё полгода назад мне было бы неловко оттого, что ухоженная до кончиков ногтей Регина делает мне замечания, а сейчас я просто смотрела на неё, как на ненормальную.

-От этого зависит имидж нашей семьи! – взвизгнула родственница. – Ты понимаешь, что раз мы будем жить рядом с поместьем Курьянова – и пока он ещё не женат, любые приемы в его особняке могу устраивать я.

-Если только Дашка не доведёт меня до увольнения, - недовольно рявкнул брат. – Дашка, ты тут что ополоумела. Ты моё начальство что, пылесосить заставляешь?

- Он сам предложил, - растерянно протянула я. – Андрей, а что такого – то? Мы живём в одном доме – естественно, что некоторые бытовые моменты нельзя не выполнять для того, чтобы поддерживать в нормальном состоянии этот самый дом.

-Ты понимаешь, какого это уровня человек! – фальцетом воскликнул брат. – А ты ему ещё… ещё посуду предложи помыть. Так сказать, в качестве разделения обязанностей.

-А он уже, - развела я руками, улыбнувшись. – Моет.

Брат, прищурив глаза, вдруг отчётливо процедил:

-Идиотка малолетняя.

И вот это меня ударило. Наотмашь.

Моя голова резко дернулась в сторону – будто слова на самом деле оказали физическое воздействие.

Андрюша, братик… Как же ты так? Зачем? Мне ведь здесь, с твоим начальником, тоже не всегда сладко – но разве я хоть раз упрекнула тебя в том, что ты превратил родительский дом в частный отель?

Ни разу.

Я почувствовала, как на глаза наворачиваются злые слезы. Я сглотнула, выпрямила спину, и…

…жесткая теплая рука обвила мою талию.

-Дашунь, ты что, замёрзла? – обеспокоенно спросил Курьянов, привлекая меня к себе. – Иди в дом, я скоро вернусь. Выбери заодно фильм – мы так и не решили ещё, что будем смотреть.

Серые – с непонятным черным оттенком – глаза заглядывали мне прямо в душу.

Странное дело – вчера сам обижал, сегодня – сам защищает… Что в голове у этих мужчин?

Я глубоко вздохнула, прогоняя набежавшие слёзы.

А Михаил в этот момент кинул папку с подписанными документами на землю возле дома - даже не пытаясь сделать видимость, что это получилось случайно.

-Ты всё понял, или тебе по -другому объяснить надо? –только и спросил Курьянов. Андрей, предварительно прочистив горло, выдавил из себя скрипучее:

-Всё.

- Молодец. Иди давай. – Андрей, пройдясь к нам чуть ближе, осторожно поднял тяжелую кожаную папку – и даже обтёр её рукавом своего пиджака.

– Эй, Андрюх, - позвал Михаил, когда брат уже практически садился в машину. - На будущее: Я не стану спрашивать откуда шлюха, что водится в компашке твоей – кивок в сторону спрятавшейся в машине Регины – узнала о том, где я на данный момент живу. Я просто выгоню тебя с волчьим билетом – так, что тебе даже шаурму жарить в местных забегаловках не доверят.

- Михаил Константинович, - моментально посерел лицом брат, бросив, прочим, быстрый взгляд в сторону машины. – Простите, я не ожидал.

-Мне плевать. О сестре бы подумал. Ты что, не знаешь, на что эти шлюхи способны, - рассерженно фыркнув, Курьянов потащил меня в дом, окончательно перестав обращать внимания на брата.

Глава 13

В расстроенных чувствах я вернулась в дом. Пока Курьянов закрывал дверь, пока выключал свет в прихожей, я просто сидела на диване и смотрела в одну точку.

А потом будто в прострации взяла телефон и, найдя на Ютубе «Доживём до понедельника», перевела видео на большой телевизор. Старый, черно – белый фильм с молодыми ещё актёрами успокаивал, возвращая меня в привычную вселенную.

- …я давала урок. И вдруг летит…

Вот интересно, что всё – таки первичнее: проступок, ведущий к конфликту или внутренний конфликт, ведущий к эскалации поведения?

-Ещё вина? – спросил мужской голос, и передо мной появился полный рубиновой жидкости бокал.

Задрав голову, я взглянула на Курьянова, надеясь, что в моём взгляде не отражается сейчас беззащитность обиженного ребенка. Ведь толком ничего не случилось. Совсем ничего. Просто…

-… у нас дома не ругаются, - зачем – то вслух закончила я. – Любую ошибку ведь можно объяснить без бранных слов, которые не несут ничего, кроме негативных эмоций.

Взяв предложенный бокал, я сделала маленький глоток и перевела взгляд на телевизор. Забыть о сегодняшнем дне. Забыть об Андрее.

-Любишь этот фильм? – спросил Курьянов, усаживаясь зачем- то чересчур близко ко мне.

Затылком ощущая его дыхание, я молча кивнула.

-Надо же… молодая девушка – и вдруг черно – белый фильм кино про советскую школу.

Я снова молча пожала плечами.

Это ведь так просто: кино не бывает старым или новым; оно бывает либо хорошим, либо плохим.

Повернувшись к Михаилу, я на всякий случай вежливо поинтересовалась:

-Ты не против? Если тебе не нравится этот фильм, можем найти что- то другое.

-Что ты, - рассмеялся Курьянов. – Мне просто удивительно, что тебе это нравится.

Я растерянно посмотрела на мужчину.

-А почему не должно?

-Ну, кажется, молодым девушкам больше подходит «Секс в большом городе» или что – то вроде этого, - хмыкнул Курьянов, а я … рассмеялась.

- Это мы тоже с подружками с удовольствием смотрели, - пояснила я в ответ на удивлённый взгляд Михаила. – Знаешь, почему- то все считают, что секс там прямо главная тема.

-А разве нет? – не понял Курьянов. – Исходя из названия…

-Наверное, каждый находит для себя что – то своё, - кивнула я. – Мы с подружками когда «подсели» на «Секс», этим самым сексом в силу своего возраста не интересовались. Зато там полно Нью-Йорка, девичьих посиделок, шопинга и прочей ерунды.

Рука Курьянова зачем – то принялась массировать мне шею. Или поглаживать? Да нет, скорее массировать.

-Какое у тебя было интересное детство.

- Такое…

В это время в фильме главные герои разговаривали о счастье.

-Знаешь, - переведя взгляд на Курьянова, я отстраненно заметила:

-До сих пор не могу понять, как это за столько лет герой Тихонова не…

-…скурвился?

-… не изменил себе и себя. – кивнула я. – Но твоё определение мне больше нравится. Он – такая умница.

Курьянов многозначительно хмыкнул.

-Кажется, я начинаю догадываться, почему девушка, любящая Брюссель, остановилась в итоге на английском языке.

Оторвавшись от фильма, я посмотрела в серые – со странным черным оттенком – глаза Михаила и… покраснела.

-Английский – язык, на котором говорит весь мир, - напомнила я начальнику Андрея.

- Да я и не против, - рассмеялся Курьянов, чокаясь со мной вином. – В конце - концов, я вполне сносно изъясняюсь на нидерландском. Так что мы с тобой в любом случае не пропадём.

Заглянув в бокал, я поняла, что выпила уже более чем достаточно – даже вот, теряю нить разговора... А ещё оказывается так удобно было привалиться к Михаилу – он большой, теплый… хоть и жесткий сверх меры.

-Жесткий?

-Ага, - зевнула я в теплый бок спрашивающего. – Кубики на прессе, наверное, красиво. Но жёстко.

Мне послышался тихий смех, а потом телефонный звонок…

Открыв глаза, я поняла, что нахожусь в своей комнате.

И уже утро.

Сотовый надрывался, напоминая, что кто – то очень хочет со мной поговорить. Приподнявшись на локтях, я осмотрелась. Да, точно, ничего не перепутала: это моя комната, а это я - накрытая пледом.

А на дворе кажется - я перевела взгляд на часы – ух ты ж, десять утра. Точно утра – потому что светло на улице. Выходит, я каким – то образом вчера добралась до своей комнаты и рухнула спать. Не раздеваясь.

Хорошо хоть балетки сняла, пьянчужка.

Поднявшись с кровати, я медленно потянулась, пытаясь разогнать кровь и хотя бы что – то вспомнить из вчерашнего. Но все воспоминания заканчивались на обсуждении фильмов. Эм… интересно, мы что вчера, на двоих целых две бутылки уговорили? Немудрено при таких возлияниях запамятовать где, что …и как.

Хорошо, что хотя бы сама добралась до комнаты – а то моему брату кроме всего прочего, только сестры – пьяницы не хватает для счастья. Что бы уж наверняка – комплектом.

Потерев лицо руками, я подошла к окну, чтобы впустить внутрь свежий воздух – а там, до дворе, открыв одну из брезентовых «стен» тента, сосредоточенно занимался спортом Великий и Ужасный.

Если бы Создатель одарил меня талантом скульптора, я бы обязательно изваяла бы статую Андреева босса в полную величину – настолько гармонично сейчас он выглядел.

И главное : кое- кто свеж и бодр как огурчик, пока кое – кто другой проснулась в одежде.

Брезгливо поморщившись на свое отражение в зеркале, я срочно засобиралась в ванную – но подскочила на месте от резкого звука сотового.

Оказывается, мне названивал брат.

-Даша, доброе утро! – протянул Андрей как ни в чем не бывало. – Как ты себя чувствуешь?

- Нормально, - рассеянно ответила я. – А что- то случилось?

-Нет – нет, - произнес Андрей. – То есть да. Я хотел извиниться за вчерашнее. Всё так неприятно вышло… Понимаешь, у нас несколько крупных международных контактов сейчас в процессе подписания – множество различных согласований, постоянные переговоры с юристами, с людьми из государственных структур. И самое важное, Даш, всё это внезапно оказалось на мне. Нет, я, конечно, догадываюсь, что Курьянов меня так проверяет – прежде чем делать своим замом в Москве, но просто это… просто слишком много всего на одного человека

-Ох… - Андрей до этого момента никогда не жаловался на свою работу. И если уж он решил поделиться – дела и правда у него не очень.

-Вчера позвонили австрийцы и сообщили, что их налоговая ставка отличается от голландской, а мы посчитали именно по голландской – именно эти цифры уже были утверждены, - продолжил рассказывать Андрей. – А когда я позвонил боссу и попросил помощи, он сказал, что он занят – он пылесосит. Понимаешь? Там на кону огромные суммы – а он пылесосит.

Ну с чем-чем, а с юмором у босса брата полный порядок.

- Дашутка, прости, я просто вчера сорвался. – заключил Андрей. – Не поверишь: сам себя поедом ем.

-Андрей, всё нормально, - успокоила я брата. – Проехали.

-Ты меня прощаешь?

-Разумеется.

- И Регина, Даш … Я знаю, она тоже повела себя некрасиво.

-Андрей, я понимаю, что Регина желает мне добра. Но её и моё «добро» значительно отличается друг от друга. Мы как бы ещё давно договорились: я не заставляю её читать «Тихий Дон», она не заставляет меня пользоваться фальшивым загаром. Что касается моды – то когда я присылала ей кучу реплик из Китая, она только заказывала больше – и что – то ни разу не жаловалась на мой вкус.

-Регинка понимаешь… я на неё вчера наорал, на работе у неё проблемы – и она теперь тоже психует, боится, что окажется не удел.

-А какие у неё проблемы на работе? – удивилась я. - Я только вчера с мамой разговаривала – она как – раз что – то печатала для Регины.

-В том то всё и дело, - вздохнул брат. – Регинкина передача снимается под маминым неусыпным оком. А маман сейчас занята с отцом… Нет, мама конечно материалы для передачи присылает – но в студию-то приехать не может. А без её «руководства» конечный продукт не получается таким, как прежде.

-Но ведь это временно, - произнесла я, всё ещё не понимая в чем проблема.

-Даша, если сейчас Регинину передачу снимут с эфира – то снимут её навсегда, - возразил Андрей. - На днях директор канала просматривал свежий материал – и остался очень недоволён новыми выпусками.

Я молча слушала брата.

Когда я осталась одна в Китае – без работы и фактически без крыши надо головой, у меня не было мыслей кидаться на кого – либо. Но… может, потому, что просто никого не было рядом?

- Понимаешь, в их женской тусовке, если Регинка потеряет эфир – её сожрут заживо.

-Андрей, - вздохнула я. - Какое это отношение имеет ко мне?

-Если мы переедем в Москву, если Михаил Константинович предложит ей заниматься домашними приемами, это не будет выглядеть поражением: по факту, мы даже перепрыгнем несколько ступенек сразу до столичной светской тусовки.

Слова брата напомнили мне о том, как далёк мир Михаила от моего собственного.

-…И?

Брат тяжело вздохнул.

-Даш, в её бизнесе самый большой упор делается на внешность. Она просто заучила, какие стандарты предпочитает Курьянов … - в этот момент брат замялся.

-А тут я такая красивая.

-Дарья! – рыкнул брат. – Босс не такой.

Какой он я узнала сразу же, как только вернулась домой. И ты, Андрей, должен быть об этом в курсе – раз тебе даже на мобильный звонили.

Я тяжело вздохнула и прикусила язык. Просто не видела смысла ругаться с братом, когда он на взводе, Регинка его на взводе, а я… я, видимо, так перепила вчера вина – что мне всё – равно.

-Даша, ты же должна понимать, что неженатому мужчине приходится искать себе временных девушек, - продолжал убеждать меня брат. - Но это не значит, что он не ищет себе и постоянную спутницу.

Братик, остановись! Прощу тебя.

- И я должен так же сказать, что…

-Андрей, мне пора. – Бесцеремонно перебила я брата.

-Ты куда? - обеспокоенно спросил он. Так, будто у меня был большой выбор– просто о-о-огромный.

-В Гуанчжоу возвращаюсь, - хмыкнул я дурашливо. – Китайцы уже побороли вирус, и у них опять всё хорошо.

- Дашка, ты то шутишь что - ли?

Да нет, на полном серьёзе.

-Всего доброго, - невпопад ответила я, кладя трубку. Ну а что: Андрей извинился, я – выслушала. А что осадочек остался – так это ерунда.Или всё же нет?

Моё бледное отражение в зеркале осуждающе покачало головой: Бережко, после изрядного количества вина ты, оказывается, настоящий философ. Прямо Сократ. Или даже целый Диоген. Хотя последний не пил вино из бочки, а просто в ней жил.

И вообще, был аскетом.

Вот интересно, чтобы было, если бы эти два прославленных грека сейчас подслушали наш с Андреем разговор?

Представив себе достопочтенных греческих мужей, облачённых в длинные тоги, лавровые венки и сандалии – и пинающих этими самыми сандалиями моего братца, я противненько захихикала.

Зрелище было бы – зашибись… А так конечно, пошло и гаденько.

Впрочем, я не сомневалась, что Андрей сводничал вовсе не из – за своей должности - помнится, первое его предложение « к браку» поступило значительно раньше невольного знакомства с Великим и Ужасным. Но всё – равно: неужели он не видел, где я – а где его босс?

Решив, что с меня хватит, я помчалась в ванную – смывать с себя пьянство, липкое ощущение чего – то грязного и неприятного.

Да и просто принять душ – который так досадно пропустила вчера вечером.

Наплескавшись под горячей водой так, что кожа уже скрипела, я на несколько секунд переключила смеситель только на холодную воду – и взбодрившись ( заодно и взбодрив тело), вылезла из ванны, чтобы запоздало сообразить, что ни халата, ни чистой одежды я с собой не захватила. Да что там – я же вчера решила скопом перестирать все банные полотенца. И теперь здесь только…

Я порылась на полках и нашла несколько маленьких полотенчиков. Какие – то только для лица, другими можно было попытаться даже вытереть волосы.

И ничего такого, чтобы хотя бы обхватить талию.

Я покосилась на грязные вещи – и поняла, что не за что не надену их снова. НИ ЗА ЧТО.

И вообще…

Моё порозовевшее отражение нервно хихикнуло в запотевшем от пара зеркале.

И тут я вспомнила, что Курьянов сейчас заниматься в своём «спортзале» - значит, я могу смело прошмыгнуть по коридору в свою комнату в «неглиже». Даже в неглиже с полотенчиком – которое мало что прикрывало. Но хотя бы так – для очистки совести.

Отжав последний раз волосы над раковиной, я прижала к телу полотенчико – и на носочках (фиг знает почему) отправилась из ванной в свою спальню.

За грязными вещами я решила вернуться сразу же, как только обсохну и оденусь – Курьянов всё –равно пользовался ванной, прилегающей к родительской спальне, и сюда не заходил. Так что никого временный беспорядок не шокирует.

Надо было, наверное, к своей комнате пробираться перебежками или красться словно пантера – но нет, я просто шла ( хоть и на носочках) – а потому позорно проморгала тот момент, когда передо, заслоняя коридорный светильник, выросла высокая мужская фигура.

Курьянов, мокрый после своих зверский занятий и на ходу утирающийся полотенцем, которое брал с собой в «спортзал» (и которое было значительно больше того, что было на мне), аж опешил. И остановился.

Я же так растерялась – что от ужаса просто не знала, что сделать. И только когда Великий и Ужасный начал лыбиться, вдруг осознала, что дверь в мою комнату совсем рядом – справа от меня. Надо лишь только отвлечь внимание Курьянова от… моего непрезентабельного вида.

И да – алкоголь всё же плохо влияет на человеческий организм. Иначе разве я стала бы делать то, что сделала? Нет, чтобы бы сделал нормальный, воспитанный человек – извинился бы и быстро прошмыгнул в свою комнату. Но мне же было стыдно показывать свою голую пятую точку.

А потому я решила поступить как…как дура? Нет, ну в тот момент мне это и правда показалось хорошей идеей. Вроде бы я даже где- то такое видела – в смысле, сам механизм… В общем, я оторвала от себя полотенчико и кинула его между собой и Курьяновым, заслоняя тому обзор на неприличное – и сама быстро метнулась в комнату.

Видимо, всё – таки недостаточно быстро, раз в коридоре сразу после этого раздался тихий смех.

-Дашунь, - постучал Курьянов по двери, привалившись к которой, я почти не дышала. – Нам надо будет это повторить, чтобы заснять…

Я хотела спросить «для чего», но …не была готова сейчас общаться с Михаилом.

- …для истории, - к счастью, добавил Курьянов вслух. – Чтоб на старости лет было что вспомнить. А, мышонок?

Отвечать на это я не стала.

Спряталась в комнате – и трусливо не выходила из неё до самого обеда.

И тут даже не в «неглиже» дело – а в том, как я по-дурацки бросила полотенчико.

В конце - концов, когда время перевалило за полдень, мне всё же пришлось спуститься вниз, чтобы проверить доставку заказанных блюд.

И как назло, Курьянов обнаружился в гостиной – на диванчике, обложившись бумагами, он с кем – то совещался по телефону. Я уже радостно подумала, что пронесло (он будет заниматься своим этим бизнесом), но в этот же самый момент Курьянов бросив короткое:

-Перезвоню. – Выключил телефон и с ухмылочкой посмотрел на меня.

- Дашунь, а ты что, уже в одежде? – преувеличенно внимательно осмотрев мою фигуру, он тяжело вздохнул. – Жаль, а я то уже размечтался.

Вроде с одной стороны – невинная подколка; с другой – неприличный намёк.И как на это прикажете реагировать?

Поморщившись для виду, я протянула.

- Прошу прощения за свой неподобающий утренний вид.

-Нет. Нет. Нет. – Курьянов хамовато мне подмигнул. – Дашунь, если ты решишься ходить по дому так постоянно, ты сделаешь меня почти самым счастливым человеком в мире.

Это само по себе было возмутительное высказывание, но меня удивило построение его фразы.

-Почти? – нахмурилась я. – Почему «почти»?

Курьянов расцвёл широкой улыбкой.

-Я пока ещё к счастью в такой форме, что только смотреть мне недостаточно.

И повёл бровями – мол, додумывай сама. На эту провокацию я не купилась – тихо фыркнув, решила пройти мимо, в сторону кухни, но тут Курьянов нарочно продемонстрировал мне злосчастное утреннее полотенчико. Даже не просто продемонстрировал – он зарылся в него лицом и несколько раз громко вздохнул.

-Вот до чего ты меня довела, - опуская полотенчико вниз и явно придуриваясь, пожаловался Михаил. – Могла бы пожалеть человека - и хотя бы поцеловать.

- За что это? – ляпнула я невпопад.

-Как это за что? – почти оскорбился Курьянов. – За полотенце вот.

И даже мне его ещё раз продемонстрировал.

Ну, ни дать – ни взять, мальчишка из выпускного класса. По моему небольшому школьному опыту, в каждом классе имеется такой насмешник, который своими шуточками и остротами готов довести учителя до белого каления. Вот и Курьянов так же – помахивая полотенцем, он явно ждал от меня каких- то действий.

Эх, вы, Михаил Константинович. Не на ту напали.

-Оставь его себе, если уж оно тебе так понравилось, - улыбнулась я акульей улыбкой. – А лучше, возьми с полки чистое. Это более… гигиенично. А если нашему гостю так уж необходимо скрасить досуг – думаю, мы оба знаем, кому надо звонить. Там, говорят, и блондинок вызывают, и мулаток.

Курьянов даже в лице переменился от моего ответа – вот как я его уделала.

-Дашунь, - отложив полотенце в сторону, спокойно протянул он. – А фильм – то вчерашний ты так и не досмотрела.

-Хммм…. – ещё не понимая, куда он клонит, я пожала плечами. – Почему же? Я его уже видела целиком – и не один.

-Значит, ещё хуже, - задумчиво произнес Михаил. – Не поняла.

- Что именно?

-Что за слова иногда приходится извиняться. – Ровным тоном ответил Курьянов. – И знаешь, ты ещё пока это в силу своего возраста не можешь понять, но… Молодые принципиальные девушки когда – нибудь тоже взрослеют - и превращаются в сварливых неустроенных женщин.

-Простите, - сжала я зубы, понимая, что мне совершенно не нравится этот разговор. – Я не настроена сейчас обсуждать советский кинематограф.

- Какая жалость, - иронично хмыкнул Курьянов, и... полез обратно в бумаги, тем самым первым завершая наш разговор.

Глава 14

После этого в доме воцарилась тишина и … некоторая отчуждённость.

Курьянов был до приторности вежлив, до скрежета зубов корректен и обходителен.

«Спасибо», «Пожалуйста», «Будьте любезны»…

И никаких тебе «Дашуль» - только «Дарья», никаких панибратств, никакого совместных ужинов.

Я, конечно, понимала, что сама накосячила – но как поправить ситуацию, не знала.

Да, да, это может показаться смешно, но будучи хорошей девочкой – отличницей и в школе, и в универе, этому жизненному навыку научиться я не успела – и теперь пребывала в полной растерянности. Нельзя же просто так подойти и поцеловать мужчину… когда он пьёт воду, к примеру. Или ест. Или бьёт по груше.

В остальное время, Курьянов теперь пропадал в своей комнате – оставив весь дом в моём полном распоряжении.

А целуется он, кстати, классно.

Вздохнув, я с тоской посмотрела на черный двор – пытаясь найти ответ у весенних звёзд. Хотя… Стоп!

Я вспомнила про любовный роман, где брат жениха оказался той ещё скотиной. Там, в этой книге, помнится, был один момент, когда этот самый брат жениха – целый маркиз – поссорился с главной героиней. Так себе, конечно, ресурс для поиска информации – но с другой стороны, авторы любовных романов точно знают об отношениях между мужчиной и женщиной больше, чем я.

Как же она тогда…

Закусив губу, я ринулась во двор, не обращая внимая на то, что уже поздно, холодно - а фонарь на улице почему – то не включён: видимо, Великий и Ужасный сегодня решил бойкотировать не только меня, но и свой дорогой (в прямом и переносном смысле этого слова) спортзал.

Добежав в тонкой футболке до шашлычницы, я почти на ощупь нашла книгу – точнее то, что от неё осталось. К сожалению, то немногое, что уцелело от огня – было уничтожено дождями.

Свет из открытого дверного проёма на минуту мигнул – как будто его заслонили, и появился вновь. Но я успела уловить тень от удаляющейся спины Курьянова. То есть он прошёл по коридору мимо открытой двери – и даже не выглянул наружу… Отчего – то мне в этот момент больше всего хотелось, чтобы знакомый мужской голос с доброй усмешкой в интонации поинтересовался:

- Опять шашлык собралась жарить, Дашунь? В такое время?

Но нет. Он просто прошёл мимо.

Если честно, то я не знаю, сколько бы всё это ещё продолжалось, но помириться нам помогла книга. Нет, не злосчастный любовный роман, который так и остался дожидаться шашлыков и погожего дня в шашлычнице.

Помогла классика – сам Лев Николаевич.

Тем же вечером, признав своё полное поражение в межличностных отношениях, я отправилась в свою комнату предаваться тоске. Переслушав половину плейлиста Паваротти, я залипла «В контакте», просматривая разные группы. И как – то случайно наткнулась на статью о том, почему, собственно, умерла маленькая княгиня - жена Андрея Болконского. В статье говорилось, что ей сделали кесарево – точнее, просто вынули ребенка из матери, разрезав её по живому – потому что зашивать такие раны тогда ещё не умели. И уже погуглив, нашла, что подобные операции проводились только в том случае, если мать спасти уже не могли.

Как такое возможно? Как Лев Николаевич мог так детально описывать ранение и гибель князя Андрея – и совсем не уделить никакого внимания его жене?

Я не могла в это поверить.

Пришлось даже лезть на полку, чтобы найти нужный том – и отыскать место, где говорилось о смерти маленькой княгини.

«Какая-то женщина вышла из её комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно-животные стоны слышались из-за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить её. Дверь держал кто-то.— Нельзя, нельзя! — проговорил оттуда испуганный голос. Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик — не её крик — она не могла так кричать — раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к её двери; крик замолк, но послышался другой крик, крик ребенка.«Зачем принесли туда ребенка? — подумал в первую секунду князь Андрей. — Ребенок? Какой?.. Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?»Когда он вдруг понял все радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел её пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном детском робком личике с губкой, покрытой черными волосиками.«Я вас всех любила и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали? Ах, что вы со мной сделали?» — говорило её прелестное, жалкое мертвое лицо.»

Вот же оно! Прямое свидетельство – в самом тексте. Маленькая княжна умерла не от осложнений после родов, не от кровотечений после разрывов, не от инфекции. Она умерла от действий акушера, который и не думал её спасать!

Захлопнув книгу, я растерянно уставилась на стену напротив. Почему, почему Лев Толстой не сакцентировал на этом внимания? Почему такая страшная смерть, от которой умерло, несомненно, огромное количество женщин, почему пережитые ими страдания так скупо описаны мастером?

Остро ощущая несправедливость, идущую от «Войны и Мира», захлебываясь слезами, я решила бороться… сжечь эту гадкую книгу – куда более гадкую, чем тот примитивный романчик со злющим демоническим маркизом в качестве главного героя.

Собрав обе книги, я побежала вниз – к шашлычнице, на ходу решив завернуть на кухню. Там, на одной из полок стоял папин неприкосновенный запас – пара бутылок Темрюкского коньяка.

Отвинтив крышку у початой бутылки, я щедро плесканула себе в стакан – и выпила, отчаянно выдыхая после этого.

А потом понеслась вместе с книжками и зажигалкой на улицу – жечь книги. Сжигать эту долбанную историю, где автор только и может, что бесконечно описывать метания мужчин по делу и без. Этот желчный Андрей, этот недотёпистый Пьер. А тут женщина – умерла в мучениях. И всего одна страница.

Как же так, а?

Я плакала, жгла книгу – и не понимала, как раньше эта деталь могла пройти мимо меня. Ведь мы проходили этот роман и в школе, и в университете. Но почему… почему мы все всегда считали, что смерть солдата на войне – это страшное, непоправимое происшествие; а женщина, умершая родами – всего лишь « естественное проявление вещей». Разве женщины страдают меньше? Меньше испытывают боль?

Запалив второй том, я решила вернуться в дом, чтобы ещё выпить немного папиного коньяка – оказывается, это штука отлично согревала. И в этот самый момент уткнулась носом в твёрдую грудь своего соседа.

-Что делаем? – вежливо поинтересовался Курьянов, поглядывая в сторону огня. – Оу, да кто- то уже добрался до классики. Даш, чем тебе Толстой не угодил,а?

А меня так душила обнаруженная несправедливость, что я снова разрыдалась – от горя уткнувшись Курьянову в грудь лицом.

-Ох… как же с вами, с хорошими девочками трудно, - пробубнил он, поднимая меня на руки. – Пошли в дом, поджигательница.

Икнув, я сильнее прижалась к Курьянову – и оттого не сразу поняла, что идем мы с ним… на кухню.

Почему не в гостиную? Там удобнее было бы «приземлится». И вообще…

-…мне в ванну надо, - пробубнила я, когда Михаил, донеся до кухни, опустил меня на стул. – Умыться.

- Ну уж нет, - фыркнул Курьянов, деятельно рыская что – то по кухонным шкафам.

Вытащив из дальнего ящика тонкую льняную салфетку – одну из тех, что мама купила для торжественных случаев, Михаил смочил эту самую салфетку водой, повернулся ко мне и, присев на корточки, принялся вытирать моё заплаканное лицо. – Тебя нельзя сейчас никуда отпускать.

-Это почему? – обиженно нахохлилась я.

-Потому что ты снова превратишься в ежика. А мне больше нравится мышка.

Прищурив один глаз, я на всякий случай спросила:

-Ты понимаешь, что мышка звучит …почти обидно?

-Не выдумай, - закусил губу Курьянов. Он что, хотел засмеяться???? - Это симпатичные, маленькие зверьки.

- Всеядныегрызуны, – продолжала я гнуть свою линию. Ну не нравилось мне, когда меня сравнивают с мышью.

-Всеядные – это даже очень хорошо, - подтвердил Курьянов. – Одними салатными листьями я тоже не наедаюсь. Я поесть люблю.

-Я тоже, - вырвалось у меня против воли – отчего Курьянов всё – таки не сдержался – заржал.

Убрав в сторону салфетку, он поднялся во весь рост и подмигнул мне.

-А теперь я буду учить тебя пить коньяк.

- Так я уже… - я растерянно кивнула на бутылку. Курьянов даже поморщился.

- Дашка, прекрати мне. Кто так пьёт коньяк? И вообще, не позорь отца.

-Так папа же почти не пьёт. И вообще, он больше вино любит – белое, чтобы холодное- прехолодное, почти ледяное.

-Не наговаривай на своего батю. Коньяк он держит неплохой – значит, разбирается.

-Миш, - я прищурилась. – Ты мне скажи, я с тобой не сопьюсь?

Мне тут же шутливо щёлкнули по носу.

-Нет. Если позаботишься о закуске.

Но в холодильник первым полез он сам – инспектировать предполагаемую «закуску». Я было хотела пока предложить помыть лимончик, но вовремя отдёрнула руку - вспомнила, что только очень плохой коньяк подают с лимоном – хорошему коньяку запах цитрусового лишь вредит.

Курьянов, уловивший моё короткое движение, довольно заурчал.

- Всё – таки, в азах ты разбираешься… А говорила, отец больше по вину.

- Нет, он, правда, чаще пьёт вино. Коньяк – только если заболевает. И, кстати, папа всегда закусывает коньяк именно лимоном – чтобы и алкоголь, и витамин С в паре уничтожили вирус.

- А тогда откуда же ты…

-В одной из передач « Что? Где? Когда?» рассказывали. Я как- то раз пересматривала выпуски со старым ведущим – такой интересный дядька был – ну и там был вопрос про коньяк и кружок лимона с солью и кофе.

-«Что? Где? Когда?» - уточнил Курьянов.

Я кивнула.

-С Ворошиловым?

Я снова кивнула.

А Курьянов прищурился.

-Знаешь, скорее всего, в вашей семье сопьюсь я.

Но на самом деле спились мы оба. Точнее, напились.

Хотя, если так и дальше пойдет …

К счастью, всего того, что мы творили тем вечером (скорее даже ночью), я не запомнила. Повторюсь: к счастью.

Спасибо тебе, избирательная память Дарьи Бережко.

Нет, сначала всё начиналось чинно и благородно.

Курьянов вытащил откуда – то большие пузатые стаканы – разлил в них коньяк, предложив мне покатать бокал в руках, чтобы согреть спиртное теплом своих ладоней.

— А теперь сделай маленький глоток,— учил он меня. — Не торопись, почувствуй аромат коньяка, который ты пьёшь.

- Миш, я только что полстакана этого коньяка выпила, - скосила я взгляд на Великого и Ужасного. – Думаешь, я не запомнила этот вкус и запах? А уж сам алкоголь, - меня даже передёрнуло от воспоминаний.

-Дашунь, с учётом того, что бутылка у вас была явно начатая, выпить ты могла от силы грамм пятьдесят, а то и меньше. Твои полстакана донышко – то закрывали, а?

-Не ёрничай, - обиделась я.

-Пока даже не начинал. А теперь давай – ка попробуй коньяк как я тебе сказал.

Ну, я и попробовала. Вроде понравилось. А вторая порция – так та вообще прошла на ура. Правда, к этому времени Курьянов откупорил новую бутылку (названия которой я не запомнила). Он сказал, что раз дегустация – будет дегустировать разные сорта.

-А этот как? – спросил Великий и Ужасный, подсовывая мне бутерброд с бужениной. – Закусывай, а то быстро опьянеешь.

-Не, не буду, - покачала я головой. – Мясо с хлебом ночью есть вредно. И вообще, тебе не кажется, что коньяк надо закусывать чем – то сладким. Эклерами, к примеру… Слушай, у нас где – то осталось то печенье с шоколадной крошкой – помнишь, в прошлую пятницу к ужину доставляли. Куда же я его убрала?

Пока я обыскивала кухню в поисках печенья, Курьянов решил разбавить наши ночные посиделки тихой музыкой.

-Включи Паваротти, - попросила я, возвращаясь за стол. Печеньки, к сожалению, так и не нашлись. Мы ещё один раз продегустировали благородный напиток – и сразу после этого Курьянов пригласил меня на танец.

Это, конечно, был не вальс — такие танцы не предназначены для кухонь, да я и всё равно не умела танцевать ни один из вальсов.

Но танцевали мы хорошо – и главное, что весело. А ещё, во время танца, мне почему – то очень нравилось смотреть в странные –черного оттенка– глаза Курьянова и ловить в них своё смеющееся отражение.

А потом мы вернулись за стол, и Михаил вдруг откуда- то вытащил эклеры — наверное, мы их заказали к чаю, но я совсем забыла.

Поставив чайник, я жадно ухватила самый красивый эклер из лотка. Правда, потом передумала – и самый красивый передвинула Курьянову – как гостю, а себе взяла второй самый красивый.

Дождавшись чаю, мы прослушали ещё пару арий из репертуара маэстро, доели каждый свой эклер (они, правда, были восхитительны, просто таяли на языке. Жаль, только что эклеры были самые что ни на есть классические, а мне сейчас отчего – то больше хотелось эклеров с лимонной глазурью).

Когда Курьянов предложил ещё раз продегустировать, я ему честно призналась, что собираюсь поступить как невоспитанная дамочка.

-Это как? - удивился Великий и Ужасный.

-Собираюсь пить коньяк с лимоном в прикуску, - кивнула я, поднявшись, чтобы поискать в холодильнике злополучный лимон. Лимон мы вроде бы не нашли (но это не точно), зато сразу после дегустации Курьянов ( который мне наливал на самое донышко, а себе значительно больше), потащил нас обоих освежиться во двор, а уже во дворе я потащила его в спортзал.

Не помню, правда, зачем – но, оказывается, так весело бегать на перегонки по одной беговой дорожке под заводную «Тарантеллу» Россини.

Да, да, мы всё ещё продолжали слушать Паваротти — до самого возвращения домой.

Поскольку на улице стало уже очень холодно, а из дома я вышла в одних тонких балетках, обратно Курьянов предложил донести меня на руках.

-Или на шею садись, - с какой – то непонятной усмешкой в голосе произнёс он. - Буду только рад.

-Правда, можно? – затаив дыхание спросила я. Курьянов аж икнул и тут же широко улыбнулся.

-Девочка моя…

А я об этом всегда мечтала. Нет, не то, чтобы это прям было моей заветной мечтой, или просто мечтой, как, к примеру, побывать в Эдинбурге — нет, вовсе нет, я ещё пока пребывала в своём уме. Но… дело в том, что я получилась тихой домашней девочкой. В то время как мои одноклассницы со своими парнями ходили на концерты и дискотеки, я учила уроки. Мне нравилось это делать! Но иногда… очень редко – я всё же думала: а как это, сидеть на плечах у парня во время концерта любимой группы.

В общем, раз Курьянов сам предложил – грех было не воспользоваться.

-А ты точно меня удержишь? – прищурилась я, критично осматривая его крепкую шею.

Курьянов отчего – то добродушно рассмеялся – и тут же посадив меня на один из своих чудо – тренажёров, легко перенёс оттуда к себе на плечи…на шею.

То есть я сидела на нем, свесив ножки вперед – и держась только за его голову.

-Ну что, помчались домой? – поинтересовался он и даже ногой такое движение сделал – как будто конь копытом землю прочертил.

Я не удержалась – заржала.

-Эй, там, наверху! - Протянул Михаил. – Держитесь крепче.

И мы выскочили во двор.

На улице было свежо, темно (не считая фонаря, освещавшего нам путь) - и просто волшебно.

-В атаку! – закричала я (всё – таки, не стоило на ночь глядя браться за «Войну и Мир»), отчего уже снизу хихикнул Курьянов - и, позвав Сири, он врубил на своём мобильнике музыку из «Неуловимых мстителей».

Вот честное слово – сам включил!

Я не очень запомнила, сколько раз мы обогнули дом; не запомнила как именно я потерла туфлю ( её мы нашли уже утром) – но вот что Курьянов включил эту песню у меня прям отложилось в памяти.

-Усталость забыта, колышется чад… - орали два не очень трезвых человека, доведённых режимом самоизоляции.

На третьем или четвёртом круге, Михаил решил, что я замерла, и потащил меня в дом.

Поскольку скромные потолки родительского дома не предполагали Курьяновых с Бережко на плечах, Михаилу пришлось спустить меня вниз. Правда, сделал он это в своей манере – когда я спускалась с его спины, перевернулся, подхватил меня на руки – и таким образом перешагнул порог родительского дома.

-Ну всё, - довольно заключил он. – Я перенёс тебя через порог.

-И? – сощурилась я, не понимая, к чему он клонит.

-Теперь, чтобы не нарушать традицию, я как честный человек просто обязан на тебе жениться.

Он посадил нас обоих в кресло.

-Миша, - засмеялась я, прицокнув языком. – Ну ты же всё перепутал. Через порог переносят молодых жен уже после свадьбы. И главное – через порог своего дома, а не родительского дома невесты.

-Да? – Курьянов нахмурился, будто не мог поверить, что ошибся. Задумчиво взяв мою ладонь в свою руку, он зачем-то поцеловал каждый из моих пальцев.

-Всё – то ты знаешь, - как – то опечаленно вздохнул он, просканировав меня свои серым – со странным черным оттенком – взглядом. -Тогда будем считать это репетиций. Готова?

Вопрос вроде был шуточный, но только взгляд мужчины оставался каким – то серьезным… и трезвым, что ли?

- Рискнёшь? – снова спросил Курьянов. – А, Дашунь?

Мне бы рассмеяться, ответить какой – нибудь безобидной шуткой – ведь не мог же он спрашивать об этом всерьёз.

Но этот взгляд…

Зачем – то поправив и без того нормально лежащие волосы на голове Михаила, я шумно вздохнула, и…

-Страшно, - вылетело из меня раньше, чем я придумала достойный ответ.

Нет, ну как так – то? Ведь хотела же отшутиться…

Глаза Курьянова в полумраке ночного света казались сейчас по-настоящему черными – будто бездонными.

-Страшно – это хорошо, - кивнул он, наклоняясь ко мне.

А дальше мне было уже только приятно: что-что, а целоваться Курьянов умел как никто другой.

Я потерялась в своих чувствах, в непривычных ощущениях собственного тела — мне хотелось парить словно …ну не знаю, Царевна – Лебедь, и смеяться, смеяться… Помню, что я чувствовала необыкновенный калейдоскоп из радости, удовольствия, какое – то тягучего томления — так, будто моё тело или моя душа ждала чего – то ещё…

…и в этот самый момент Курьянов прервал поцелуй.

-Хватит, - глядя на меня, с непонятным сожалением в голосе протянул Михаил. И во взгляде его было прям не то что сожаление – а даже какое – то вселенское огорчение. Хотя я тут была не виновата: поцелуй закончил он сам.

-На сегодня хватит, - снова повторил Курьянов. Не знаю, правда, кому больше: мне или самому себе.

Впрочем, его слова на самом деле подействовали на меня отрезвляюще: я как будто вернулась с небес на землю — в родительскую гостиную, где электрический свет больше не скрадывал наше неловкое положение. Из приоткрытой двери в комнату проникал холодный ночной воздух; вдалеке – видимо из прихожей, играла какая – то грустная мелодия из советского кинофильма (видимо, когда Михаил выбрал песню из «Неуловимых», мы попали на чей – то плей-лист). Удивительно, но я даже не помнила, чей сотовый сейчас надрывается тревожными скрипками – мой, или курьяновский. Просто, с одной стороны, свой телефон я вроде оставляла на подзарядке в комнате, с другой – мобильник Курьянова больно упирался мне в бедро (я же на нём фактически сидела), а потому в прихожей мог работать только мой сотовый.

Быстро докоснувшись до моих губ своими, Михаил как – то отрывисто произнес:

-Мне надо ещё выпить. – И быстро поднявшись, перенес меня с кресла на диван – да там и оставил.

Когда я вошла вслед за ним на кухню, он уже распаковывал новую бутылку коньяка. Кстати, не Темрюкского… Откуда у нас другой коньяк?

- И мне тоже налей, - попросила я, потому что вдруг почувствовала себя до омерзения трезвой.

-Тебе хватит, - отрицательно покачал головой Курьянов. –Лучше выпей чаю с эклерами.

Кстати, эклеры на столе лежали и с лимонной, и классической – с шоколадной - глазурью. Вот я, балда пьяная, так хотела лимонных, что их и не за метила.

-Не хочу чаю, - фыркнула я, и подставила свой бокал рядышком к бокалу Курьянова. – Хочу ещё коньяка.

Глава 15

Во время любых застолий и даже самых шумных вечеринок всегда наступает такой момент, когда веселье … притухает. Разговоры за столом становятся тише, гости разбиваются на маленькие группки – и так продолжается ещё какое – то время. Пока вечер не набирает новый виток – или не заканчивается раньше времени.

Вот и наше ночное веселье, видимо, хорошо отрезвила прогулка возле дома – и теперь мы молча сидели за круглым столом, заставленным различными закусками, и тихо пили коньяк.

Точнее, коньяк пил в основном Курьянов – пил много, не закусывая; самое страшное, что совсем не пьянел, продолжая с прищуром молча смотреть на меня.

Мне от его тяжёлого взгляда становилось не по себе – и я тоже иногда пригубливала спиртное, заедая коньяк лимонным эклером.

-Вкусно? – спросил Курьянов, когда я, откусив второй кусочек от пирожного, положила его обратно на тарелку – облизнув при этом палец.

- Очень, - широко улыбнулась я, пытаясь как – то выплыть из этой внезапной напряженности.Да что случилось – то?

Глаза Великого и Ужасного отчего – то потемнели. Выпив махом целый стакан коньяка, он попросил:

-Дай попробовать.

- Тебе какой: шоколадный или лимонный?

Я уже было потянулась за эклерами, когда голос Курьянова «пригвоздил» меня к месту.

- Твоего дать попробовать.

Я замерла – и откинулась обратно на стул, не очень понимая: он хочет такое же пирожное, какое у меня на тарелке – или то самое, что у меня на тарелке.

Нет, я, конечно, ела аккуратно, но всё – равно, подавать надкусанный эклер было как – то неудобно… Но я… в общем, считайте это гипнозом, внушением – но я будто завороженная протянула Курьянову свой эклер. И он губами вытянул пирожное у меня из руки.

Вроде бы ничего такого – но это было так непристойно…. что я тоже не удержалась: взяла – и выпила весь свой коньяк. Всего лишь восьмую часть бокала – но всё – равно…

Курьянов усмехнулся, не спеша доел эклер – не отрывая взгляд от моего краснеющего лица.

- Дашунь, что – то ты притихла, - протянул он, отставив пустой бокал в сторону. – Спать уже хочешь?

Задумавшись, я покачала головой.

-Нет, - честно ответила я. – Не хочу.

-Тогда пошли.

-Куда? – не поняла я и совсем уж опешила, когда рука Курьянова оказалась возле моего носа.

-Танцевать, - усмехнулся Великий и Ужасный.

-Опять? – подняла я на него ошарашенный взгляд. А этот гад… рассмеялся и подхватил меня в охапку.

Нет, ну скажите, какая радость танцевать на весу – когда ноги даже не касаются пола… Правда, с другой стороны, я была на одном уровне (ну, почти на одном уровне) с Курьяновым - и не надо было смотреть на него снизу вверх. А потом…

А потом мы включили джаз. Сначала медленный, тягучий, словно растаявшая на солнце ириска – а затем зажигательный, раскрепощено летний – когда ноги сами выделывают всякие коленца – даже и без особой помощи их обладателя.

Это было … ух как весело!

Я ещё помню, что затем мы пытались танцевать сиртаки, после этого Курьянов взялся учить меня танцевать вальс, но сбивался, по – моему, на каждом шагу – при этом, ещё, и ругался, мол, это я его сбиваю.

-Дашка, такими темпами, наш первый танец превратится в комедию, - зарычал он, сильнее прижимая меня к себе. – Ты что, про себя не считаешь?

-Какой первый танец? – не поняла я. – Мы уже танцуем, как минимум… не знаю, десятый?

Он так красноречиво на меня посмотрел, что я сама спросила:

-Балда?

-А то кто ж, - кивнул Курьянов. И даже языком прицокнул – вон, мол, какое у нас взаимопонимание. – Ты же согласилась выйти за меня замуж. Уже забыла?

Прищурившись, я посмотрела в честные глаза Великого и Ужасного.

Разве?

Разговор про свадьбу вроде был… да нет, точно был. Но я не помню, чтобы на что-то там соглашалась. Хмм….

А потом я уловила озорные искорки в этих «честных» – со странным черным оттенком – глазах.

Курьянов решил меня подурить!

Я улыбнулась и решила ответить ему тем же.

-Ммм, и что, мы уже начали планировать свадьбу?

-Разумеется, - широко улыбнулся Михаил. – Ты сказала, что я должен носить тебя на руках – и видишь, я уже учусь это делать.

Вот ведь гад: как мои слова вывернул, а?

Но почему- то на моём лице, против моей воли, расцветала широкая улыбка.

-Что насчёт самой свадьбы, знакомства с моими родителями – фамилии, наконец? – продолжала я допытываться в качестве шутки. – О фамилии мы не договаривались?

- А что с ней не так? – не понял Михаил. – Я – Курьянов, ты – Курьянова.

-Я – Бережко.

-До ЗАГСа – Бережко, - кивнул Михаил. – После регистрации – Курьянова.

Вот сейчас стало обидно.Скосив глаза на своего партнёра по танцу, я закусила губу и демонстративно покачала головой.

- Не-а.

- Дашка, - фыркнул Миша. – Ну что ты как маленькая. Это же стандартная процедура.

- Мне нравится моя фамилия – и я хочу и дальше оставаться Бережко. Почему нет? Это ведь меня касается.

Курьянов прищурился.

-Эй, ты точно в Китае всё это время жила?

-Да, а что?

- Просто пытаюсь понять, где тебя феминизму научили, - покачал головой Михаил. – Китай вроде патриархальная страна…

-… где благодаря патриархальности сейчас мужчин на тридцать миллионов больше, чем женщин.

Меня плавно развернули в такт музыке.

-Это что, бунт на корабле?

- Ну Регинка вон не меняла – как была Войцеховская, так и осталась. Чем я хуже.

Курьянов фыркнул – будто обиделся за то, что я собираюсь оставить свою родную фамилию, а потом вдруг выдал:

-Да Ивановой она была, Даш. Ивановой. А Войхецовской Регина стала всего за пару лет до знакомства с твоим братом. Как только из грязи вылезла.

-Между прочим, Иванова – хорошая фамилия, - решила я обидеться за всех Ивановых сразу. – Звучная, русская.

- Разве я сказал, что плохая? Этотвояродственница решила фамилией выделиться – не моя.

Мы закончили один танец, начали другой – и Курьянов вдруг первым не выдержал:

-Что, даже не спросишь, зачем она сменила фамилию?

- Ты же уже сказал: чтобы выделиться.

-Неужели не интересно?

-Интересно, - не стала я врать. – Но собирать сплетни о родных – последнее дело. Если что – то было не так, Андрей наверняка про это уже знает. И возможно это самое «что-то», чего знать ни мне, ни родителям не надо.

Курьянов резко остановился – и совершенно наглым образом поцеловал меня посередине гостиной.

-Знаешь, а давай зарегистрируемся на следующей неделе, сразу после того, как только выйдем из карантина? А на свадьбе устроим просто торжественное повторение клятв.

-Ммм… - кажется, шутка немного затянулась. – А зачем?

-Законы бизнеса, - прищурился Курьянов. – Когда находишь прекрасный актив, глупо оставлять его бесхозным даже на лишнюю минуту.

Я рассмеялась, нисколько не воспринимая слова Курьянова серьёзно.

-Как хорошо, что я не какой – то там актив, - покачала я головой. – И не бесхозная.

Михаил, конечно, шутил на грани - а ну как я сейчас восприму всё всерьёз и подловлю его на слове? И придется ему перед моим братцем извиняться… хотя скорее извиняться придется Андрею – за неотесанную сестру - деревенщину, которая по своей серости смогла перепутать безобидный флирт с реальным брачным предложением.

Нет, конечно, люди, статуса Курьянова просто так в ЗАГС «не ходют».

Михаил опять на какое – то время завис, внимательно всматриваясь в моё лицо (наверное, пытался понять, насколько я пьяная), а затем, покачав головой, тихо рассмеялся.

- Конечно… конечно нет, Дашунь.

Размеренный вальс внезапно сменился быстрой Тарантеллой – и я, вырвавшись из объятий Курьянова, сделала эффектный поворот, махнув руками - взглядом предлагая Михаилу присоединиться к моему танцу.

И да – он станцевал. Опять лучше меня.

А потом мы ещё выпили, а потом… Кажется, в спальню он тоже тащил меня на руках: я не очень это хорошо помню (не потому что написалась, а потому что уже засыпала на ходу).

Всё последующее могло быть только сном – ну никак не действительностью.

Нет, правда. Иначе я как только проснусь – удавлюсь от стыда.

Потому что когда Курьянов, осторожно положив меня на кровать, принялся снимать с меня обувь – в этот момент ( видимо, заскучав), я решила легонько огреть его подушкой – ну так, смеха ради… А потом он пытался меня поймать…а потом мы почему-то снова танцевали - уже на кровати.

К моему неимоверному счастью, дальнейшие мои воспоминания были безнадёжно утеряны. И вот честно: что бы там не происходило после этого: пожалуйста, не давайте мне этого воспоминать.

Не надо!

Потому что и так позора столько – что «отмываться» придется долго. А если я натворила что – то ещё…

Я заворочалась, пытаясь открывать глаза, и меня тут же прижали к жесткому, но горячему одеялу.

-Спи, - пробурчал мужской голос мне на ухо. – Рано ещё.

-Холодно, - пожаловалась я, пытаясь вжаться в это жесткое, но хорошо согревающее меня сзади, одеяло.

-Это я окно открыл, - пробубнил сонный Курьянов. – Чтобы голова с утра не болела.

На меня накинули что – то мягкое.

- Укутайся в плед, но лицо оставь открытым. А то похмелье замучает.

И вот в этот момент я окончательно открыла глаза. От ужаса.

Да что такое! Второй раз этот мужчина спал в моей постели – спал, закинув свою ручищу на мою талию и ногу – на моё бедро. Спал – хотя дальше по коридору его ждала прекрасная комната с отдельной кроватью!

Но…

Я не знала, кто в этот раз виноват в произошедшем.

Видимо, именно эта мысль (вместе с ужасом воспоминаний) заставили меня окончательно пробудиться… ну и протрезветь заодно.

Осознав, где и с кем я, собственно, сплю, я замерла – а затем принялась медленно, практически по миллиметру, высвобождаться из «объятий» Курьянова.

А когда я почти уже поднялась...

-Ты куда? – зевнул мужчина.

-На кухню. Попить.

- Вода в бутылках возле окна, - не открывая глаз, протянул Курьянов. – Если болит голова – выпей аспирин.

Если беспокоят воспоминания – сделай лоботомию.

Но показывать характер сейчас было глупо – если уж и злиться, то на саму себя.

-Ммм…. Я сока хочу, апельсинового. – Помедлив, я на всякий случай спросила. – Тебе принести?

Сначала на его лице расцвела довольная улыбка – так, будто он очень хотел сока, но затем Курьянов, зевая, отказался.

Зато я нашла причину быстро смыться из спальни.

Сока! Мне очень хотелось сока.

И ведь вот она привычка говорить правду- я и в самом деле спустилась на кухню, и в самом деле налила себе апельсиновый сок… Глядя через окно на то, как странная девица – курьер из ресторана пытается проникнуть в дом.

В самом посыльном, оказавшемся во дворе нашего дома, странного как раз ничего не было: Андрей загодя позаботился об том, чтобы курьеры, которые привозили нам провизию из ресторана, заходили на территорию дома, открывая калитку запасным ключом. Обычно они оставляли пакеты возле двери – где мы их сразу же забирали.

Но.

Эта девица, оглядывающая сейчас дом, во-первых, была без каких – либо сумок (где её доставка, а?), а во-вторых, мне такие курьеры ещё не встречались: в узких кожаных брючках, ботильонах на высоченном каблуке, и шёлковой по виду блузе, дамочка выглядела … ну совсем не как курьер.

Помянуя о том, что чего только в жизни не бывает – Курьянов, вон, тоже насчёт меня ошибся, я решила выяснить, что происходит – и подошла к двери.

-Простите, - открыв дверь, крикнула я девушке. – Мы недавно приехали из-за границы, поэтому сейчас находимся на карантине. Вы что-то хотели?

Как мне показалось, я сделала главное – предупредила девушку о карантине. То есть, если ей надо что – то выяснить или уточнить, мы просто поговорим на удалении друг от друга…Ну, это я так думала.

Ровно до тех пор, пока странная курьерша не обернулась – и не смерила меня взглядом.

А потом она бросилась ко мне.

Когда на тебя мчится разъяренная незнакомая женщина, надо как – то реагировать, но честно признаться, я всё ещё не пришла в себя после наших бурных ночных возлияний, а поэтому, просто замерла… Меня тут же больно ткнули в дверь – и почти сразу я услышала длинный трехэтажный мат, идентифицирующий меня как дамочку низкой социальной ответственности, человека с нехилыми психическими отставаниями – и просто дуру.

Ну, насчёт последнего я, пожалуй, могла бы даже согласиться: только дура будет принимать тычки под аккомпанемент оскорблений — и при этом ещё пытаться сообразить, что такого я могла сделать нападавшей?

-Простите, - растеряно произнесла я. – А вы адресом случайно не ошиблись?

Курьерша пролаяла что –то отвратительное – но по её тону я поняла, что она так не считает.

Хммм….

-А вы случайно не от Уваровых? – покосилась я в сторону соседского участка… который стараниями Курьянова был перепрофилирован во временный спортивный зал. – Я прекрасно понимаю ваше возмущение, но за землю заплатили, и…

-Не заговаривай мне зубы, - рыкнула девица, больно схватив меня за волосы. Несмотря на то, что мы с нападавшей находились в одной весовой категории, сопротивляться ей не получалось. Больно протащив меня наружи, она выпустила мои волосы у самого крыльца.

- Вали отсюда, - рявкнула девица, ногой пихая меня в спину – так, что я не удержавшись, упала на мокрую от ночного дождя землю. - Тебя здесь больше не хотят.

И пока я отходила от шока, пока осторожно поднималась на ноги, оказалось, что девица зашла в дом. И дверь закрыла.

А я так осталась на улице, растеряно глядя на закрывшуюся дверь.

Я не знала, что делать: вроде как и в мокрой кофте на улице оставаться нехорошо: промозглая погода и северный пронизывающий ветер к долгим прогулкам не располагали; с другой стороны – девушка, которая ворвалась в дом явно не нормальная, и может быть даже опасна.

Я отдавала себе отчёт, что в отличие от той же Регинки, я не боец - и продемонстрировать навыки кулачного боя нашей посетительнице не смогу.

С другой стороны, в доме оставался Курьянов. А что, если эта ненормальная явилась по его душу? Бизнесменов ведь, бывает, заказывают конкуренты — а у Михаила как раз важный контракт в разработке. Если бы не последнее обстоятельство, я бы ни за что не стала прорываться в дом с боем, но бросить одного Курьянова я не могла.

Нет, я не была ни идиоткой, ни наивной дурой (по крайней мере, очень на это надеюсь). Просто после ночных излияний и короткого сна, почему – то именно самая странная версия показалась мне наиболее логичной. Ну не подумала я тогда, что девица может ворваться силой в чужой дом, чтобы… гм, произнести впечатление на Великого и Ужасного.

Подхватив какую – то палку, которая лежала возле крыльца, я с опаской подошла к двери и осторожно её дернула. Так, на всякий случай: я, конечно, слышала, как провернулся замок в двери, но хотела сама удостовериться.

Поскольку дверь, понятное дело, не поддалась, я обошла дом вокруг, надеясь отыскать… нет, не запасные ключи – у нас в семье кладов с ключами под напольными цветочными горшками не делали; я искала незапертое окно.

Обычно мы всегда оставляли окно приоткрытым на кухне на ночь для проветривания…но не в этот раз.

Вот она — расплата за пьянство. Ни открытого окна, ни способа пробраться внутрь дома. А там может Курьянова сейчас убивают!

Эх, если бы я, как нормальные люди, вчера не вылакала так много коньяку, то проснулась бы сегодня как положено в собственной комнате, одна – а не под двумя одеялами и Курьяновым.

Спальня!

Я вспомнила, что проснулась вообще-то только из-за того, что замерзла. И Курьянов сказал, что открыл окно… Я обошла дом ещё раз и увидела его — приоткрытое окно в свою спальню. К сожалению, на втором этаже.

Говорят, если чего – то очень сильно хочешь, то всегда отыщешь способ, чтобы достичь желаемого… Не скажу, что это было прям моё заветное желание: ворваться в дом через собственную спальню чтобы выручить Михаила, но… как потом я здраво рассудила, это во мне ещё «бродил» вчерашний коньяк, поэтому не стоило даже и говорить о трезвости моих рассуждений.

коньяк, поэтому не стоило даже и говорить о трезвости моих рассуждений.

Получилось так: небольшой навес, который выходил во внутренний двор, располагался чуть левее моего окна. И мне всего только и надо было - забраться на крышу навеса. А уж оттуда я как нибудь сумела бы дотянуться до своего окна. Может, залезть внутрь – не залезу, но, по крайней мере, предупрежу Михаила.

Если, конечно, ещё не поздно.

А чтобы залезть на крышу навеса, мне было необходимо найти что – то, что… К моему счастью, папина «уличная» стремянка как раз стояла неподалёку.

В общем, очень скоро я оказалась на крыше: не знаю, сколько времени на всё про всё я затратила, только уже находясь на крыше я услышала какую – то возню в своей комнате.

- Ты сдурела??- рычал Курьянов. – Ева, ты последние мозги потеряла?

-Ну Миша… - промурлыкал незнакомый женский голос. – Ну, дорогой…

-Какого хрена ты здесь делаешь?

Я дотянулась до окна как раз в тот момент, когда дамочка изгибаясь как змея (неудивительно – в её-то узких брюках), пыталась упасть перед Михаилом на колени.

-Мне приятно, что ты так рад меня видеть, - словно не слыша возмущённого рыка Курьянова, продолжила дамочка. – Что тынастолькорад меня видеть.

Что – то ты стала терять навыки, - хмыкнул Курьянов, - раз не можешь отличить утренний стояк от желания.

Абсолютно хладнокровно, он перешагнул через девушку и, дотянувшись до сотового, лежащего на моей тумбочке, набрал чей- то номер.

- Руслан, вы там совсем что ли охренели? – поинтересовался Курьянов. – Какого ляда в мой дом проникают неустановленные лица. Что? – Видимо, в трубке ему что – то ответили, потому что Михаил аж лицом потемнел. – Скажи этому доверчивому козлу, чтобы отправлялся Андрюхин офис сторожить… не, лучше парковку у его офиса. Да мне насрать на то, что он хотел как лучше. Из охраны чтобы его убрал немедленно.

Покосившись на девушку, он поинтересовался.

- Ты сама уйдёшь, или тебя выводить придётся?

- Ну дорогой… - жалобно проблеяла девица. – Тебе же здесь одному совсем скучно. А я знаю, как развлечь мальчиков.

-Вот и развлечёшь сейчас, - кивнул Курьянов, сообщив в трубку. – Парней пришли – пусть уберут.

Поняв, что ситуация не взрывоопасная, я «отлипла» от окна, решая, что делать дальше.

Если честно, то открывать своё местонахождение мне сейчас не хотелось: у девушки, судя по всему, явные психологические проблемы – нафиг надо с ненормальной связываться; лучше просто где-нибудь тихонько переждать, пока её уведут – и потом вернуться в дом.

Признаться честно, у меня даже была идея остаться на крыше навеса – с одной стороны, мне хотелось, чтобы Михаил нашёл меня именно здесь и понял, что я слышала их разговор; с другой, находиться на крыше было ветрено и холодно. Я ведь не знала, как скоро заявятся охранники Курьянова… В общем, я решила переждать «бурю» внутри спортзала.

Незамедлительно спустившись вниз, я вернула папину лестницу обратно на место и дошла до закрытого тента. Спрятавшись внутри, я уселась на одну из лавочек (которая шла в дополнение к штанге), и, подтянув ноги к груди, обхватила себя руками.

Я не видела ни как появились охранники, ни как выводили девушку из дома.

Курьянов же нашёл меня минут через пятнадцать.

-Вот ты где! – как мне показалось, с облегчением, выдохнул Михаил. – А я уж испугался.

-Чего? – подняла я взгляд на мужчину.

-Дашунь… - меня подняли, прижали к теплому телу, и вернули назад – но уже не на холодную скамейку, а на свои колени.

-У тебя одежда мокрая.

- Твоя гостья меня толкнула.

-Прости.

Я молча кивнула. А что надо было на это ответить? В любом случае, слов у меня не нашлось.

-Дашунь, - Михаил потёрся носом о мою щёку. – Прости, пожалуйста. Охранники ошиблись, подумав, что мы сами позвали эту гостью.

-Я слышала, - кивнула я. – Я забралась на крышу навеса, чтобы пролезть внутрь дома.

-Что? – Курьянов отстранился и поражённо посмотрел на меня. – Дашка, ты что, ненормальная! Ты упасть могла.

-Она закрыла дверь. Я беспокоилась… И холодно было. – Поёжившись, я зачем- то добавила. – А у папы стремянка стояла неподалёку.

-Ненормальная, - засмеялся Курьянов и ещё крепче меня обнял. А я замерла, не зная, как на это реагировать.

-Даш, - почувствовав мою скованность, осторожно протянул Михаил. – Я нормальный мужик, и никогда не жил монахом. К сожалению, не все… гм.. бывшие… будут понимать с первого раза.

-Дело не в этом, - покачала я головой.

- А в чем? – нахмурился Курьянов.

-Ты был грубым.

-Даша, - иронично посмотрел на меня Михаил. Поскольку я сидела на его коленях, то взгляда его я не видела — зато чувствовала. – Ты сама сказала, что она толкнула тебя на землю.

Я уныло кивнула.

-Дело не в этом. Она была груба по отношению ко мне, а ты – к ней. – Я испуганно покосилась на Курьянова. - А вдруг ты когда – нибудь также и ко мне … А?

-Не говори глупостей, - фыркнул Курьянов, поднимаясь со мной на руках со скамьи. – И никогда не ровняй себя со шлюхами. Тебе вообще придётся привыкать к тому, что я тяжелый начальник: ору на подчинённых, беспрестанно гоняю секретарш за кофе и совершенно безжалостно избавляюсь от крыс.

- Крыс? – не поняла я.

-Тех, которых купили или перекупили конкуренты, - пояснил Михаил. – Тебе придётся иметь дело с разным «я», Дашунь.

- Почему это «придется»? – насупилась я в свою очередь.

- Потому что ты вчера пообещала выйти за меня замуж.

Глава 16

В том дурацком романе, который я спалила на прошлой неделе в шашлычнице (если что, это я не про Войну и Мир), маркиз – отбивший невесту у брата - тоже считал себя распорядителем человеческих судеб. Благодаря его продуманным действиям, несчастной героине не оставалось ничего другого, кроме как покорно принять эту самую судьбу вместе с надменным аристократом, пожелавшим приобрести девицу в качестве домашней зверушки…упс, то есть жены.

Курьянов, конечно, настолько не лютовал, но его пристальный и тяжелый взгляд как бы намекал, что шутить он не собирается.

Поцеловав меня куда-то в область шеи, он протянул:

— Дашунь, только не говори, что ты всё забыла: мы же вчера всё так хорошо распланировали. И свадьбу, и танцы… только выкуп невесты не успели обсудить. Или я, как жених, знать об этом не должен?

—Я думала, мы шутили, - просто ответила я.

В разговоре повисла долгая пауза.

—Знаешь, как говорят: в каждой шутке есть доля шутки, — наконец, изрёк Великий и Ужасный. – Почему бы нам и правда не пожениться?

Я молча пожала плечами.

- Что? – нахмурился Курьянов. – Мне показалось, мы поладили.

-Думаешь, для брака этого будет достаточно? – сдвинув брови, спросила я. И только после этого, переведя взгляд на Курьянова, поняла, что нахмурилась точно так же, как он.

-Ещё я, наконец – то, затащу тебя в спальню, - прошептал Михаил, склонившись ко мне таким образом, что его губы практически касались моих губ. – Дашуль, не бойся, всё будет хорошо. Если тебе не понравится жить в Москве – переедем в Краснодар. Если хочешь, даже выкупим несколько участков в округе, построим себе домик по соседству с твоими родителями, между домами - на освободившейся площади – деревья высадим… И заживём. Я буду жечь за тебя книжки, а ты будешь баловать меня борщём.

Я растерянно посмотрела в серьёзные –странного черного оттенка– глаза Курьянова.

-Ммм… а что мы будем делать, когда к нам в дом будут врываться дамочки на шпильках? – вежливо поинтересовалась я. А Курьянов почему – то засмеялся.

Притянув меня к себе, он смачно чмокнул меня в губы.

- А мы родим парочку мальчишек, отправим их на каратэ – и никакие дамочки дальше прихожей не пройдут.

Представив себе подобную картину, я не выдержала – и тоже прыснула.

Мальчики в моём воображении выглядели точь в точь как Курьянов – даже с тем же упрямым выражением лица.

- А ещё нам понадобится маленькая девочка, - крепко меня обняв, вздохнул Курьянов. – Без маленькой девочки мы точно не обойдемся. Правда, Дашуль?

И столько умиротворения было в тот момент в его голосе, что я, отстранившись, даже заглянула его в глаза.

- Просто поверь мне, - попросил мужчина. – Я, конечно, не святой… совсем не святой. Но, говорят, что из бывших грешников получаются самые лучшие мужья.

В моей памяти проносились все неловкие моменты нашего знакомства, начиная с самого первого дня - и заканчивая вчерашними танцами на кровати.

А потом я взяла – да и поверила.

Может, это дурацкий любовный роман так повлиял на меня?

Но не буду лгать: мне нравилось представлять себя женой Курьянова …сначала невестой, а потом женой.

Я, правда, опасалась реакции родственников: родители подобной поспешности уж точно не одобрят. Когда Андрей привёл Регину в дом – и сообщил про свадьбу, мама с папой не были уверены…что поспешный брак спустя пару месяцев знакомства приведёт к чему-то хорошему. Конечно, родители старались как можно осторожней формулировать свои опасения во время разговоров с братом, но я-то помню, как мама с отцом обсуждали это между собой.

Что за два месяца человека узнать нельзя; что Андрей в очередной раз повёлся на красотку, забыв про всё остальное; что девица явно собирается стать миссис Андрей Бережко ещё до того, как Андрей уедет стажироваться на несколько месяцев в Нью-Йорк, а значит, девица эта точно поедет с ним.

Родители разговаривали, разговаривали, разговаривали… в то же время, приготавливаясь к свадьбе брата. Спустя несколько лет, это всё уже казалось таким далёким и почти нереальным — и только сейчас я всерьёз задумалась над тем, как много они приложили усилий, чтобы Регина по настоящему «вошла» в нашу семью.

И это при всём при том, что Андрей заговорил о свадьбе спустя два месяца знакомства! А сколько мы знакомы с Мишей? – Дней десять?

В общем, я целый день ломала голову, как сообщить эту новость родителям ( здесь я немного вру: я отсыпалась, отъедалась после нашего ночного кутежа — и только потом ломала голову), представляя себе, что могут подумать про меня мои любимые родители.

В общем, собиралась с духом… А гром грянул откуда не ждали. Где-то в шесть вечера, когда Курьянов отправился тягать свои штанги в тент, мне позвонила Регина.

- Дашка! – закричала она в трубку таким тоном, что у меня упало сердце. – Дашка, это ужасно!!!

-Что случилось? – испуганно ойкнула я. – Регина, что?

-Андрей!

-Что «Андрей»? - забеспокоилась я. – Да говори же! Он заболел, да? Ковид?

-Его сегодня уволили, - завыла в трубку родственница. – Ты понимаешь??? Уволили – выгнали из компании под зад ногой.

-Всего – то, - выдохнула я с облегчением. Нет, не потому, что потерю работы считала пустяком – потому что не услышала других, более страшных, новостей.

-Всего – то! – фальцетом взвизгнула Регина. – То есть для тебя жизнь брата – пустяки?

-Наоборот, Регин, - поспешила я объяснить невестке то, что я думаю. – Прости, пожалуйста, я не так выразилась. Я просто рада, что сама его жизнь в неопасности.

-А ты подумала, на что мы будем жить? Ты подумала, как мы будем жить? – рявкнула родственница. – Не все могут, поджав хвост, прибежать к родителям – и оставаться у них на полномобеспечении. Нам надо платить за квартиру, машины, домработницу.

Я прикусила язык, понимая, что могу сорваться, мысленно себя уговаривая, что родственница сейчас в стрессовом состоянии и не понимает, что именно говорит.

Хотя менее обидно от этого не становилось.

-Регина, - выдохнула я сквозь зубы. – А ты знаешь, что случилось?

-Нет, - всхлипнула в трубку жена брата. – Андрей только что об этом сообщил. Даш, как ты думаешь, что бы могло стать причиной, а?

-Так откуда мне -то знать, — растерянно протянула я, понимая… нет, опасаясь, что причиной мог стать налет на наш дом девицы –Кожаные штаны. Я не была уверена, кто именно должен был позаботиться об охране, но если это была обязанность брата, то …

- А ты можешь спросить Курьянова? – вкрадчиво спросила невестка, удивляя меня мягкостью своего тона. – Может быть, Андрей не насколько виноват, как его шеф думает. Может, его можно простить?

-А ты можешь дождаться мужа и спросить у него сама? – осторожно поинтересовалась я. Как по мне, так именно это вариант казался наиболее логичным.

-Даша, - драматически воскликнула невестка, невольно напоминая мне о двух её попытках поступления в театральный. К сожалению, Москва артистическая Регине не покорилась. – Ты понимаешь, что Андрею может быть простонеприятнооб этом вспоминать?

-Что именно? – нахмурилась я, не понимая… нет, в самом деле не понимая, что она имеет в виду.

-У него сейчас стресс, - пояснила как для идиотки родственница. – Его нельзя тревожить.

То есть она собирается просто замалчивать проблему? Правда??? Уникальное решение.

- Регина, - осторожно протянула я, - Ну ты же все равно будешь успокаивать брата. А Андрею сейчас просто необходимо выговориться.

-Ясно,- фыркнула родственница в трубку. – Ты просто не хочешь нам помогать.

Она ядовито рассмеялась.

-Ну, разумеется. Андрей потерял престижную работу. У него уже нет того замечательного дохода и он не сможет тебе больше ничем помочь.

Хм… да ладно? Неужели она думает, что брат содержал меня? Бред же ведь…

Я очень хотела ответить ей в таком же ключе, но в последний момент сдержалась. Пусть лучше она выльет свой яд на меня - и встретит брата в спокойной обстановке.

А я ему позвоню уже на следующее утро.

-До свидания, Регина, - вежливо произнесла я. – Будут новости – звони.

И сама, первой, положила трубку. НУ, то есть, закончила звонок — вот ведь как удивительно работает человеческая память: мы уже давно не «кладём трубку» физически, но до сих пор устойчиво используем это выражение.

Интересно, оно также же останется, как, к примеру, слово «Белокаменная»: Кремль уже давно не белый, бояре уже давно не строят себе белых палат – а слово до сих пор живёт…

Тяжело вздохнув, я решила, что ни в коем случае не буду спрашивать Курьянова об Андрее. Вот даже просто забуду это обстоятельство: захочет – сам скажет. А пока лучше делами займусь… Цветы вон полью. К сожалению, ужин мы уже заказали (цыплёнка в кисло-сладком соусе), поэтому у меня не было возможности занять руки на кухне готовкой.

Зато я достала пылесос и сделала легкую уборку второго этажа. Так – просто чтобы отвлечься.

-Привет, солнце, - раздался мужской голос, когда я, убирая пылесос обратно в кладовку, стояла в позе «зю». Затем меня нежно поцеловали в шею.

– Дашка, прекращай играть в Золушку: как только закончим карантин, вызовем профессиональных уборщиков.

Я обернулась и испуганно посмотрела на Курьянова.

-Чтобы чужие люди трогали наши вещи? – меня аж мысленно всю передёрнуло. – Не надо.

Михаил прищурился и, улыбаясь, мягко заметил.

-Дашунь, в твоём будущем доме целых три этажа комнат. И это только в главном строении. Добавь к этому домик для гостей, бассейн, конюшни… ты всё это сама собираешься убирать?

-Эм… - я растерянно посмотрела на Курьянова. – Не знаю. Я как-то об этом не думала.

Я до того чувствовала себя не в своей тарелке, что просто стояла и пялилась на Великого и Ужасного. А потом, под влиянием момента, естественно, ляпнула (ведь не хотела!!!):

- Мне Регина недавно звонила.

Правая бровь Курьянова выразительно поднялась вверх.

- И? – мягко (слишком мягко, но я не предала тогда этому значения) протянул Михаил.

- Это правда, что ты уволил Андрея?

-Дашунь, - поправив выбившиеся пряди из моей причёски, Курьянов снова ослепительно улыбнулся. Но напряжение в его голосе я уже услышала. - Я сейчас отвечу на твой вопрос - но сделаю это единожды и только в качестве исключения. Мы пока узнаем друг друга, и некоторые… шероховатости неизбежны. Правда ведь?

Я на всякий случай кивнула.

- Вот. – Довольно ощерился Курьянов. – Я рад, что ты меня понимаешь. Потому что если ты станешь вмешиваться в мои рабочие отношения с твоим братом, то мне проще уволить его навсегда прямо сейчас – и никогда больше не восстанавливать на работе.

- Так значит, Андрей не уволен? – не поняла я.

- Уволен, - вздохнул Курьянов. – Но, если он правильно себя поведёт, не насовсем.

- То есть? – уставилась я на Михаила.

- Твой брат тоже должен уяснить, что быть моим родственником, не только прекрасная возможность продвинуться в компании, но и большая ответственность, которую он должен осознавать. Мне нужны люди, кому я могу доверять, но эти же люди не имеют права на ошибку. А Андрей, в виду того, что он брат моей будущей жены, становится не просто доверенном лицом, но и мой будущим родственником.

-Ты боишься, что его ошибки могут дорого стоить компании?

-У меня нет претензий к нему, как работнику. Он исполнителен, знает подход как к партнёрам, так и к клиентам, не двурушничает у меня за спиной. Но теперь, поскольку мы связаны не только работой, он всегда может превратиться в слабое звено.

-Подожди, – замотала я головой. – Ты и правда считаешь, что он может… предать тебя?

Мой брат, который пригласил гетер в родительский дом лишь бы умаслить босса? Если честно, как- то в это не верилось.

-Не специально, - пожал плечами Курьянов.

-Да не может этого быть! –воскликнула я. - И продвигаться в компании благодаря… гм… личным отношениям он тоже не будет! Мой брат не такой.

Улыбнувшись, Курьянов крепко меня обнял, довольно чмокнув в макушку.

-Дашка, светлая душа, как ты думаешь, каким образом к нам пробралась утренняя дамочка?

- Гм… - отстранившись немного в сторону, я посмотрела на Курьянова.

-Как?

- Это я тебя спрашиваю.

Озадаченно почесав нос, я выдала то, о чем я подумала утром: что «дамочка» прикинулась курьером из ресторана.

-Даже не знаю, обижаться ли мне на тебя или нет, - тяжело вздохнул Михаил. – Неужели ты думаешь, что у меня настолько ненатренированные охранники? Только дурак принял бы девицу на таких ходулях за курьера.

-Да, - вздохнула я немного завистливо (потому что сама на высоких каблуках ходить не умела) – Шпильки были что надо.

Серые – со странным черным оттенком – заглянули мне прямо в душу.

-Дашуня, - протянул Курьянов. – Выкинь это из головы. Подобные ходули портят здоровье не хуже, чем корсеты в средние века.

Меня так и подбивало спросить, а он откуда это знает, но я всё же промолчала. Курьянов, судя по всему, и так уже научился читать мои мысли по выражению моего лица – не хватало ещё переспрашивать как дурочке: «Что? Откуда? Почему?»

-Она соврала что – то охранникам? – поинтересовалась я, как –то вместе с тем пытаясь осознать просто сам факт наличия этой самой охраны.

-Ну, на простое враньё они бы не повелись, - кивнул Курьянов. – А вот вранье с ключами выглядело значительно убедительней.

-Как так? – не поняла я. – Откуда у неё были ключи?

Курьянов достал из кармана штанов небольшую связку из двух ключей и знакомый брелок – тот, который я когда – то дарила брату.

- Эмм… - я ошарашено посмотрела на Михаила.

- Андрей… Андрей дал ей ключи?

- Как они оба утверждают, девица – подружка твоей родственницы – сама стащила ключи, когда была в гостях у Регины.

Задумчиво посмотрев на Курьянова, я спросила.

- Но как тогда она узнала, что это ключи именно от дома наших родителей?

-Хороший вопрос,- улыбнулся Михаил и поцеловал меня в макушку. – Но это ведь ещё не всё?

-Если у неё были ключи,- кивнула я. - То почему она искала возможность попасть в дом… А не просто открыла дверь?

- Умница! – Курьянов прямо засветился от счастья. – И что мы теперь имеем?

- Что Регина говорит правду... – я нахмурилась. – Нет, вряд ли бы Кожаные штаны сама поняла, какая именно связка от этого дома.

-Кожаные штаны? – недоуменно переспросил Михаил.

Покраснев, я кивнула. А он засмеялся.

-Ты моё чудо…

Меня прижали к стене и начали целовать так долго и сладко, что вся эта неприятная тема с дамочкой, ключами и Региной на время вылетела у меня из головы.

А когда мы вернулись на грешную землю, Курьянов, прижавшись лбом к моему лбу, спросил.

-Догадалась?

-Ключи определённо дала Регина – она знала, какая связка от этого дома. И логично, что самый большой ключ – от ворот. Там замок специфический – так что не трудно догадаться. А вот в доме дверей много и… Можно ключи?

Кирилл снова вытащил из кармана брелок.

-Твой брат отдал мне дубликат от ворот и ключ от главной двери, а себе, на всякий случай, оставил от черного входа.

-Но Регина не могла этого знать, - вздохнула я.

Михаил поцеловал меня в губы.

-Поэтому теперь у твоего брата есть две возможности: решить раз и навсегда проблему со своей женой – и тогда я с удовольствием восстановлю его в должности; даже зарплату увеличу – чтобы его девка не доставала тебя своими стенаниями о несправедливости жизни; или дальше продолжать изображать из себя влюблённого рыцаря, готового отправиться по приказу своей прекрасной дамы хоть в огонь, хоть в воду. Мне слабаки в команде не нужны - от них всегда только неприятности.

-Вообще – то, - решила я немного возмутиться. – В рыцарях нет ничего обидного, как и в их служении «своей прекрасной даме». В средние века…

-…в средние века этим занимались по большей части те, у кого не имелось собственной земли. А вот те, от кого действительно зависела жизнь многих людей, физически не могли уделять огромного количества своего времени служению «даме».

-Получается, они жили без любви, - вздохнула я грустно.

- Напротив, - улыбнулся Курьянов. Меня вдруг приподняли над полом до своего уровня – и заглянули мне прямо в глаза.

Несмотря на дурашливость происходящего, взгляд у Михаила был серьёзным… даже строгим.

-В отличие от безземельных рыцарей, настоящий феодал сразу же утаскивалсвоюпрекрасную даму всвойже замок, навсегда отсекая возможность другим рыцарям искать её внимания. Прекрасная дама настоящего феодала ждала мужа в каменной крепости с поднятым мостом, окружённой глубоким рвом с острыми кольями внизу; целым войском в качестве охраны и целой гвардией дуэний – на случай, если к моменту, когда мужу пришлось отлучиться из дома, она ещё не оказалась беременной.

-Жестко, - испуганно пискнула я.

-Зато эффективно, - хмыкнул Курьянов. – Несчастным феодалам приходилось бороться за своё счастье, ведь в моде были рыцари, воспевавшие романтическую любовь… а не супружескую верность.

-Мне кажется, ты ошибаешься, - покачала я головой. – Любовь воспевали поэты, трубадуры – и хотя это действительно не было о чувствах в браке; это было о платонической, чистой любви. Данте и Беатриче, Лаура и Петрарка, а если взять более ранее примеры, то те же и Гвиневра и Ланселот.

Курьянов скептически посмотрел на меня.

- То есть ты считаешь нормальным, когда бедный Лансо сох по замужней бабе? Или они всё же наставили рога несчастному Артурчику, а?

Я была одной из тех, кто не верил в измену королевы. Слишком многое не сходилось. Да и нельзя было скидывать со счетов наветы Мордреда, которому выгодно было уничтожить репутацию «первой леди».

-Мишка, - ударив его кулачком в плечо, я фыркнула. – Ты просто не понимаешь.

- К моей великой радости - нет, - довольно закивал этот дурак. Нет, конечно, и Великий, и Ужасный – но дурак. – Потому что будь я на месте короля, парня бы со всеми почестями и регалиями отослали бы куда подальше. И вообще, война – войной, но Артуру бы не с рыцарями за круглым столом заседать, а на бабе своей...

Покосившись на меня, он вздохнул и внезапно замолчал.

-Что? – кивнула я, ожидая продолжения фразы.

Курьянов как-то очень по-мужски усмехнулся – и снова полез целоваться.

Глава 17

На следующее утро я проснулась раньше обычно – решив сегодня начать свой день правильно: с физических нагрузок.

Накануне, перед тем, как идти спать, я попросила Мишу научить меня пользоваться его тренажёрами. На самом деле, много новичков, которые начинают посещать спортзал, делают одну, зато самую большую, ведущую к большинству негативных последствий, ошибку – они не берут инструктора на первые свои занятия и даже не интересуются в интернете, правильно ли они пользуются тренажёрами.

А ведь чтобы не навредить, чтобы использовать спортивной оборудование себе на пользу, необходимо знать не только, за какие ручки тренажёра дёргать, но и какое при этом должно быть положение тела, как правильно напрягать мышцы, как дышать, и так далее, и тому подобное.

В общем, без помощи Курьянова я бы точно не обошлась.

А он, между прочим, оказался прекрасным учителем. Не спешил, не раздражался; устанавливал для меня самый маленький вес - и медленно показывал, что и как мне надо делать.

А потом отходил на другой тренажёр и превращался в машину для убийства.

Если честно, я никогда не была поклонницей агрессивных видов спорта. Бокс, борьба, реслинг – все это казалось мне не очень приятным. А вот от бугрящейся спины Михаила – когда он тягал огромный, практически неподъемный вес, я не могла отвести взгляда.

Он, может быть, и был бизнесменом в обычной своей жизни, но ещё – определённо точно – машиной для убийства.

Я вдруг вспомнила, что когда-то Андрей мне говорил, что его босс, как правило, не пользуется охраной. Хм… и даже припоминая нашу самую первую встречу в аэропорту, когда мы друг друга не запомнили – его ведь подвозил мой брат… Вряд ли бы помощь Андрея понадобилась, если бы Курьянова сопровождали охранники.

– Дашка, забыла держать спину прямо. – Окликнул меня Михаил.

Выпрямив спину, я тут же слегка отклонилась, чтобы встретиться взглядом с Курьяновым.

- О чем задумалась? – улыбнулся он, потянувшись за бутылкой воды. И опять все эти перекатывающиеся мышцы.

Надеясь, что я не покраснела, спросила у него:

-Я просто не могу понять, как твои охранники так легко пропустили меня внутрь дома.

Бровь Курьянова поползла вверх. Мол, о чем это ты.

-Ну, когда я только-только приехала. Меня ведь никто не остановил.

- Не было тогда никакой охраны, - фыркнул Курьянов, отвинчивая крышку, чтобы сделать глоток.

-А…

- Дашка, я могу позаботиться о себе. О тебе – пока не всегда.

- Почему это «пока»? – брякнула я…нет, ни на что не намекая. Просто мы ведь делили один не очень большой дом - и логично было бы предположить, что если он спокоен за себя, то должен быть спокоен и за меня.

- Потому что, - протянул Курьянов, сразу как-то помрачнев, - мы пока не спим вместе.

Наверное, это был самый неловкий момент в моей жизни… точнее, мог бы таковым быть, если бы Курьянов отреагировал как – то по-другому. А так, он просто заговорчески мне подмигнул, сделал пару глотков воды – и вернулся к своим упражнениям.

А я к своим – попутно размышляя насчёт брата.

Чтобы там ни говорила Регина, чтобы там не планировал себе Курьянов, но не позвонить Андрею я не могла. Хотя бы просто в качестве поддержки – от Регинки сейчас вряд ли много толка. Правда, оставался вопрос, как к моему звонку отнесётся сам брат… Я решила, что не буду оттягивать момент – и позвоню ему сегодня же, сразу после занятий.

Только что я ему скажу?

Этот вопрос так и остался открытым.

Обдумывая свой будущий разговор с братом, я принялась интенсивно работать руками на тренажёре, а когда уже совсем выдохнулась, перешла с него на беговую дорожку, а ещё через следующие тридцать минут с дорожки – на велосипед.

В конце концов, Курьянов отобрал у меня гири.

- Хорош, Дашунь, - пробурчал он, возвращая гири на их законное место. – У тебя и так с непривычки завтра всё тело болеть будет… Тебе бы сейчас в бассейн или сауну, - прищурившись, он осмотрел меня с ног до головы и тяжело при этом вздохнул, - но сойдет и простая ванна.

Меня чмокнули в нос.

-Иди, отдыхай. Встретимся через сорок минут на кухне.

«Вот как у него так получается, а? Командует, как у себя дома». - Я задрала голову, посмотрев на крышу тента. – «Ну, в общем- то, эту часть земли он как раз и купил».

То ли я и впрямь вымоталась на тренажёрах, то ли моя вредность ещё не проснулась, но я решила не отстаивать права женщин на издевательство над собственным организмом – ,и накинув теплую кофту с капюшоном, вышла на улицу.

А на улице пахло уже настоящей весной.

Той самой, когда ночные холодные рассветы превращаются в приятные, ещё свежие, но уже наполненные какой – то невероятной силой, предвкушением, скрытого в дымке будущего, весенние зори.

Потягиваясь, я вбежала в дом, быстренько приняла душ – и, затаив дыхание, набрала номер брата.

Что мне сейчас скажет Андрей?

-Даша? – услышала я спустя пару гудков взволнованный голос брата. – Что случилось?

- Ты можешь говорить? – обеспокоенно спросила я.

- Ммм… - кажется, мой вопрос его здорово удивил. – Да, разумеется.

Нет, он явно не понимал.

- Регина рядом?

-Регина уехала офис.

-Ааа, снимает очередную программу, - успокоилась я. Если Регинка при деле – значит, всё будет проще. Забравшись с ногами на постель, я поинтересовалась:

- У неё что, время перенесли?

Мама, бывало, жаловалась, что им приходится снимать чуть ли не до полуночи, а утром их проекту студию почему- то никогда не дают.

- Да нет, тут другое, - Андрей замялся, явно не зная, говорить мне или нет. – Её уволили с телеканала.

-Что?

-Кому- то вчера донесли, что Курьянов вышвырнул меня из компании — и продюсер тут же предложил Регине расторгнуть контакт «по обоюдному».

-И что теперь будет? – испуганно спросила я.

- Ничего, - явно стараясь скрыть напряжение в голосе, произнес брат. – Я начну искать себе новую работу, Регина сконцентрируется на радио - её давно звали везти утреннее шоу вместе с одним нашим артистом, а она всё ленилась… ну вот, будет повод.

Всё, казалось сладко да гладко – но только почему мне так тревожно?

-Андрей, а… - я замолчала, не зная, как спросить дальше… — что именно спросить дальше.

Кто будет теперь привозить Курьянову бумаги на подпись, когда брата уволили? Кто-то чужой будет приезжать в родительский дом?

От карантина осталось всего ничего — пару дней; но всякое возможно — и получается, что сейчас Андрей должен будет передать свои ключи какому-то чужаку?

…или как?

В тот момент я впервые подумала о том, что Курьянов не из тех, кто стал бы причинять неудобство … за бесплатно. Нет, он, конечно, купил кусок соседского участка для родителей – но ведь это случилось уже после того, как он сюда переехал. А значит…

-Даша? – позвал брат. – Что-то случилось?

Я на несколько минут замялась, понимая, что это не лучшее время для уточнений.

Вообще-то, про финансовый вопрос неплохо было бы узнать ещё раньше – до того, как я начала подсовывать Курьянову пылесос и отвёртки. Ведь если он арендовал наш дом за деньги, то именно я сейчас здесь гость. Я — а не он.

И всё же, это было не удачное время для подобных вопросов.

-Да нет, - я шумно вздохнула, пытаясь судорожно придумать что-нибудь достойное в качестве темы для разговора. До чего мы дожили: я не знала, о чем разговаривать со своим собственным братом. – Знаешь, я просто хотела предложить… может, вам с Региной пока к родителям на пару недель съездить? Проветритесь в Питере – а затем вернётесь в Краснодар вместе с ними.

Брат на противоположном конце разговора явно задумался.

-Даш, а неплохая идея… Можно попутешествовать на машине – чтобы не лететь самолётом. И Регинка развеется, а то у неё сейчас прям вселенское горе случилось. – Андрей тоже шумно вздохнул. – Прости меня, Даш. Я чего – то в последнее время прям как невменяемый был. Надо было всё успеть, за всем угнаться… Регинка подгоняла с домом, Курьянов устраивал стресс тесты… Я не хотел тогда на тебя наезжать, просто…

- Я понимаю, - протянула я. – Проехали, Андрюх.

- Проехали, - повторил брат, и я услышала в его голосе намёк на улыбку. Мне же пришлось приложить немалые усилия, чтобы мой голос в ответ прозвучал «легко и беззаботно». К тому же, болтать о пустяках у меня всегда получалось из рук вон плохо – но худо-бедно, а я всё же смогла ещё несколько минут побеседовать с братом «ни о чем», отвлекая Андрея от плохих мыслей.

А когда мы попрощались, я ещё долго сидела с телефоном в руках.

Ведь и правда, как так вышло, что мы с Курьяновым ещё ни разу не говорили о нашем будущем?

Так, чтобы серьёзно.

Нет, он, конечно, позвал меня замуж и, кажется, уже распланировал, где мы будем жить и как именно поженимся. Но что мы будем делать сразу после карантина – об этом он ещё не заговаривал.

Может, это просто было для него слишком мелочно? И он просто не придаёт этому значения?

Я впервые («впервые» - второй раз за одно утро между прочим!) с сожалением подумала о том, что у меня до этого момента не было нормального опыта с мужчинами.

Что я должна делать? Спрашивать Курьянова или ждать, пока он сам скажет о своих планах? Как обычно в таких случаях поступают женщины?

Регинка бы уже точно начала доставать Андрея, требуя рассказать ей обо всём в мельчавших подробностях, а вот мама спрашивать бы не стала – папа, скорее всего, уже сам бы всё предусмотрительно ей рассказал.

И что делать?

Покосившись на книжную полку, я громко вздохнула.

-Да, Николай Гаврилыч, без вас никуда. Но и с вашим романом тоже особенно не разбежишься: пусть вы и считали, что женщине надобно быть непременно выше мужчины, да только счастья это никому не принесло… Может потому, что только когда равны – только тогда и счастье?

Протерев лицо ладонью, я откинулась на кровать – свесив голову вниз.

В таком состоянии меня и нашёл Курьянов.

- С кем заговариваешь? - спросил Михаил, вытираясь полотенцем – только в отличие от меня, вытираясь не после душа, а после спортзала.

-С Николаем Гавриловичем, - кивнув на полку, где лежало «Что делать», ответила я.

-С Чернышевским? – переведя взгляд с меня на полку и обратно, хмыкнул Курьянов. – Почему я не удивлён…

- Потому что ты любишь русскую классику, - брякнула я первое попавшееся.

-Когда мама педагог – ничего другого не остается, - развёл руками Курьянов и покосился на телефон.

- А перед этим я звонила брату…- против воли, голос мой звучал виновато. Хотя с чего бы это? Это ведь мой брат – и я имею права с ним поговорить. - Регину уволили с телевидения.

- Давно пора, - хмыкнул Михаил.

Я перевернулась – и, приняв на кровати нормальное положение, осуждающе посмотрела на Курьянова.

- Миш, ну зачем ты так… Ну не нравится она тебе, ну и что?

-Даша, я не из тех придурков, которые гнобят людей только из-за личных предпочтений. Твоя родственница выглядит вполне презентабельно снаружи, оставаясь совсем пустой внутри. Если даже не гнилой. Ты хотя бы понимаешь, что всю её передачу делала твоя мать – а Регина лишь порхала по студии, изображая из себя лесную фею и, коряво выговаривая длинные слова, собирала все «сливки».

-Я знаю, что мама помогала ей…

Курьянов покачал головой. Мол, как же, «помогала».

-А на радио, между прочим, она сама…

-Даша, всегда найдется бедная бывшая сокурсница – мать-одиночка, которая рада каждой копейке. - Михаил передёрнул плечами. – Это тот вид нечистоплотности, он которого лучше держаться подальше: легко в этом во всем увязнуть.

Наверное, я должна была защитить свою родственницу… Всё таки одна семья. Да и наверняка всё было по закону: Регина должна была заплатить той девушке хоть какие-то деньги.

-Она ведь ей заплатила? – уточнила я, мысленно ругая себя за собственный вопрос.

Курьянов кивнул.

- Кинула на карту какую – то копейку. Вопрос не в этом.

- А в чем? – с облегчением выдохнула я. Всё-таки Регина не обманщица.

-Регина просто повторяет написанное для неё другим человеком. Понимаешь? Она не хороший специалист, она даже вообще не специалист. Люди ей доверяют, ожидая получить помощь настоящего профессионала которого они знают по радио передаче. Только вот частный прием клиентов ведёт не та умница, которую кинул мужик и которой деваться некуда, а бездарь, которая умудрилась получить диплом, ни разу не появившись в стенах института.

Я подняла взгляд на Курьянова.

И поняла, что не знаю, что делать дальше с этой информацией.

Михаил усмехнулся.

-Не самая хорошая новость, не так ли?

-А мой брат. Он знает?

- А как ты думаешь, зачем он протащил свою жинку на телевидение? Бережко, в отличие от Регины, понимает, что если с одним из её пациентов случится что-нибудь нехорошее, это может быть даже не штраф – а реальный тюремный срок.

-Он нам ничего не говорил… -как –то обиженно протянула я. –По крайней мере, мне.

А как же мама с папой?

-Думаю, твои родители достаточно пожили на свете, чтобы понять это самостоятельно.

Курьянов, приблизившись ко мне, не удержался, чтобы не наклониться и коротко меня не поцеловать. Правда, я сама заставила его удлинить поцелуй – хотя и встретила некоторое сопротивление со стороны своего мужчины.

-Дашка, - фыркнул Михаил. – Я же весь мокрый… после спортзала.

Я в это время тянула его вниз – чтобы он присел на мою кровать.

-Какая разница, - протянула я, совершенно не чувствуя неприятного запаха от Курьянова. Наоборот, пахло какой –то туалетной водой… или дезодорантом. Приятно, в общем.

И я дала ему это понять, проведя своими ладонями по его футболке.

-До сих пор не верю, что мне так повезло, - хохотнул Курьянов, обцеловывая мои губы.Вроде бы простые прикосновения – а так приятно… —Я когда в Краснодаре приземлился, думал, что это будут самые скучные две недели в моей жизни.

- Да что ты? –я шутливо прищурила глаза, будто выражая этим своё отношение возмущение.

- Эй-эй, не ругайтесь, милая леди… Я признаю, что со мной случилось настоящее чудо.

Дурашливо прижав ладони к груди, Курьянов высокопарно протянул:

-Я был одинок и несчастен, пока прекрасная принцесса, волею случая попавшая в мою постель, не расколдовала меня.

Тут он сбился с роли и задумчиво посмотрел на меня.

- Или околдовала? – Он постучал указательным пальцем по своим губам. - Ты как считаешь, Даш?

-То есть ты считаешь, что я не принцесса, а колдунья?

Моя рука медленно потянулась к подушке.

-Всё, всё, всё… - миролюбиво вытянул перед собой руки Курьянов. – Если моя невеста и имеет отношение к магии, то она совершенно точно никакая не колдунья, а светлая волшебница.

Я захохотала – и всё таки кинула подушку в наглого Великого и Ужасного.

А он в ответ принялся меня щекотать.

И это был наш последний раз, когда мы так дурачились. Потому что потом случилось то, что, наверное, и должно было случиться. Мы и правда, оставаясь наедине, заигрались в сказку. Все эти посиделки, вино, неспешные разговоры… всё это хорошо, когда ты ограничен в пространстве, в компании.

Но, как показало моё «коньячное» утро – трезвость рано или поздно, но всё равно наступает.

Принося с собой чувство сожаления за допущенные ошибки.

И воспоминания.

На самом деле, очень хорошо, когда после коньяка отшибает память.

Жаль, что везёт не всегда.

Кто-то однажды сказал, что наши недостатки – это продолжение наших достоинств. Хотя, нет… причем тут это. Да и вообще, девственность в нашем мире давно уже не достоинство, а некий показатель того, что с девицей что-то не то. Мол, на нормальных-то спрос есть, а если спросу не было, то и …

Честно сказать, в этом отношении, я всегда была девушкой своего времени и никогда не держалась за ненужный рудимент женского тела. Никакого бреда вроде «только после брака», никаких искусственных ограничений. Другое дело, что в отличие от своих подружек, спешить начинать половую жизнь я тоже не хотела. Из-за брезгливости.

Вот к примеру, вы же ведь не каждого человека пустите жить к себе в дом? Только близкого, только проверенного – который ничего не испортит, ничего не украдёт… Так как же можно пускать в своё тело того, кого не пустишь в собственный дом?

А может, во всём виновата долбаная классика. У Достоевского, в «Раскольникове», когда Соня спрашивает у Екатерины Михайловны, мол, мне, что, на панель идти, а та ей по-житейски отвечает: «А чего беречь-то? Эко сокровище».

Я на той главе с ужасом закрыла книгу, понимая, какая чернота в душе у Катерины Михайловны, какая у неё искорёженная, потерянная душа, не ждущая от этой жизни больше ни радости, ни любви.

И пусть у них всё это было из-за нищеты, пусть из-за безысходности, но… мне не хотелось относиться к себетаким образом.Я не готова была делиться своим телом ради каких –то благ, я хотела… да, считайте меня наивной, но я ждала любви.

Не брака, не смены фамилии – а того самого человеческого чувства, которое ищут все романтики, и которое отрицают все циники… Впрочем, последних я в расчёт не брала: если есть на свете материнская, отцовская любовь; любовь человека к Родине, к тому месту, в котором он родился и вырос — то разве можно отрицать любовь к человека к своему партнёру по жизни?

Действительность же превзошла все мои ожидания. Оказывается, очень важно, чтобы рядом с тобой оказался тот самый, правильный.

Нельзя сказать, что я забыла то, с чего началось наше знакомство; не забыла я и о различиях в наших статусах, и о некой недоговорённости… но сейчас это было казалось абсолютно неважным. Потому что – я, наконец-то, призналась в этом самой себе: мне хотелось быть с этим мужчиной. На каком- то физиологическом уровне мне стало важным находиться рядом с ним – дотрагиваться до него, и ощущать на себе его прикосновения.

Нет, мы пока не переступили ту самую границу, но она всё больше истончалась, испытывая нас на прочность и здравомыслие.

- Я не хочу торопить тебя, - прошептал Курьянов, когда с трудом оторвавшись от меня, он сам целомудренно застегнул мою кофту на молнию. И коротко поцеловав меня в губы, он добавил. – Я хочу, чтобы первый раз со мной тебе особенно запомнился.

А я … я была уже настолько пьяной от страсти, что не сразу поняла, о чем он говорит. Пока Михаил, поцеловав меня в макушку, не добавил:

— Мы как-нибудь потом, когда приедем погостить к твоим родителям на выходные, обязательно опробуем твою комнату.

И только тут я поняла, что Курьянов сам… не торопится. Я с удивлением посмотрела на него.

-Ожидание, конечно, убивает…, - рассмеялся Михаил, взлохматив мне волосы. - Но и бодрит одновременно.

И тут же, нежно меня поцеловав, он сказал, что сейчас быстро сходит в душ – и после мы пойдем гулять вокруг дома. Поскольку мы уже провели какое – то время в спортзале, возвращаться обратно туда опять не хотелось, а энергию надо было куда-то сбрасывать.

И я послушно следовала за ним, улыбаясь – потому что Курьянов делал всё, чтобы мне было хорошо рядом с ним.

Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Впрочем, вроде бы у Пугачёвой есть песня про три счастливых дня. Ну вот, а у меня было почти два дня. Два самых замечательных, полных надежды и планов, счастливейших дня, которых я никогда и ни за что не вытравлю из своей памяти.

А потом позвонила Регина.

И это совпало с последним днём нашего карантина.

Точнее… обо всём по порядку.

Глава 18

Последний день нашего карантина начался со шквалистого ветра и холодного дождя за окном – совсем не весенняя погода, которую я так ждала. Было настолько ветрено и мокро, что я не решилась пойти в тент к Курьянову, ограничившись лёгкой разминкой в комнате.

А потом, когда вернувшийся из спортзала Михаил попросил составить ему компанию за завтраком (я к тому времени уже выпила кофе), в наш дом заявилось несколько людей в желтых костюмах санзащиты, «космонавты» - как прозвали их в народе.

Правда, это оказались не врачи, а какие – то люди из администрации, следящие за прохождением карантина. Попросив наши загранпаспорта (где имелись отметки о времени пересечения российской границы), они объявили, что заберут паспорта с собой, чтобы добавить их в базу данных прошедших карантин – и что уже завтра, по истечению срока самоизоляции, мы сможем забрать паспорта из МФЦ.

Проводив «космонавтов», мы разбрелись по дому: Курьянов остался работать в гостиной; я же поднялась в свою комнату, чтобы позвонить родителям и узнать, как у них идут дела в Питере. И когда они собираются домой.

Смешно сказать, но эти две недели стали для меня чем-то очень важным, какой – то определенной вехой в моей жизни – и потому, я не столько ждала окончания карантина, сколько его боялась.

В меня даже глазированные сырки, которые привезли по спец заказу Курьянова, отказывались лезть – аппетита не было вообще

. Коротко пообщавшись с родителями ( у папы было назначен какой – то эфир по скайпу), я отправилась мыть ванну: драить весь кафель, все стеклянные полочки, все подставки, флакончики — в общем, кто как справляется со своими нервами.

Когда зазвонил телефон, я подумала, что это родители – они обещали мне перезвонить после интервью.

Но звонила Регина. Я к тому времени как раз закончила с ванной и собиралась протереть окошко в коридоре, даже воду в ведёрко уже налила.

Включив видеозвонок (она звонила по WhatsApp), я подхватила губку, моющее средство, ведерко – и направилась к окошку.

-Регина, привет, - поздоровалась я как обычно, ожидая, что если родственница решит поделиться новостью о своем увольнении – она сделает это сама.

Но жена брата… Она сразу начала визжать. И рыдать, размазывая косметику по лицу.

- Регина, - испугалась я, положив ведерко и всё остальное на подоконник. – Что случилось? Что – то с Андреем?

У меня сердце от страха едва не выпрыгнуло из груди.

-Да! С Андреем! – завопила родственница. – Даша, наша жизнь разрушена. Ты понимаешь? Завтра не останется ни твоего брата, ни меня!

-О чем ты говоришь? – я застыла напротив телефона, только сейчас осознавая, что родственница мне звонит из своей машины. – Регина, ты где?

- Возвращаюсь со встречи, - прокричала жена брата. – Нас поставили на счётчик, Даша. Понимаешь?

-Останови машину! – взмолилась я, понимая, насколько опасно то, что она сейчас делает. – Останови, Регина!

-Боишься? - язвительно рассмеялась родственница. – Чистая домашняя девочка не стала бы никогда нарушать ПДД?

-Регина, - скрипнула я зубами. – Если хочешь продолжить разговор, останови машину.

Родственница молча посмотрела в камеру.

А затем – снова язвительно рассмеявшись – съехала на обочину и остановилась.

- Довольна? – демонстративно показав мне ключи, спросила жена брата. – Ты всем довольна, Дашуня?

Несмотря на явную издевку в её тоне, я кивнула.

-Да. Спасибо.

- Хоррошая девочка, - скривилась Регина.- Почему только из-за тебя, из-за такой хорошей девочки всё полетело в тартарары, а?

-Послушай, - выдохнула я, признавая за Региной некоторую правоту. Если бы не я – не наши взаимоотношения с Курьяновым, Андрей бы не лишился работы. – Мой брат – умница, и он скоро найдёт новую работу. -Или его восстановят на старой.-А ты сама говорила, что устала от телевидения: много работы, мало выхлопа.

-Ты идиотка???- рыкнула Регина. – Я же говорю, что нас поставили на счетчик. Если мы не найдем огромную сумму денег до завтра, наша жизнь будет разрушена. Понимаешь ты, дура малахольная.

Андрей наделал долгов? У него что, какая –то зависимость? На счётчик ставят только те, кто связан с чем-то незаконным? Неужели брат связался с криминалом?

Закрыв рот ладонью, я испуганно посмотрела на родственницу.

-Регина, это серьёзно?

«Он же собирался поехать в Питер к родителям. – Может, таким образом хотел убежать от своих долгов? И на машине – потому что нет денег на самолёт. Ох, Андрей!»

Регина спрятав лицо в ладонях, горько расплакалась.

- Это разрушит нашу жизнь, Даша… Мы все пострадаем.

«Что? Как? Почему?» -миллион вопросов крутился в моей голове, но я понимала, что Регина, судя по её состоянию, не выдержит их все. А потому задала самый важный:

-Как я могу помочь?

Родственница вскинула голову и пристально посмотрела мне в глаза. Ну, по крайней мере, мне так показалось.

-Я накопила неплохую сумму, - продолжила я. – На квартиру, конечно, мне не хватает, но… этого ведь будет достаточно, чтобы оплатить долги?

Регина моргнула – и покачала головой, поджав губы.

-Даша, нет, – ответила родственница. – Честно сказать, этого даже не хватит, чтобы заплатить половину.

В разговоре повисла тишина.

Пока я соображала, каким образом мой разумный брат сумел наделать такие огромные долги, Регина думала о чем – то своём… О чем – она поделилась со мной почти сразу же.

-Даша, ты и правда можешь помочь. Ты у нас девушка не глупая, симпатичная…

Аккуратно промокнув салфеткой размазанную тушь, родственница продолжила:

-Ты могла бы правильно воспользоваться личным интересом, который испытывает к тебе Курьянов. – Поскольку я собралась было прервать её монолог, Регина, словно почуяв это, быстро добавила: - Не отрицай, я же знаю.

Всхлипнув, жена Андрея тихо добавила:

                      

-Это ведь для твоего брата… Ты понимаешь, что в твоих руках разрушить его жизнь – или вернуть всё на круги своя.

-Даша, я обещала, что не буду вмешиваться, - покачала я головой.

-Ты уже вмешалась! – тут же огрызнулась Регина. – С твоим появлением всё пошло наперекосяк!

Впрочем, невестка тут же снова заплакала, прикрывшись платком.

-Ты понимаешь, что если бы не ты, твой брат до сих пор работал бы на Курьянова, и даже готовился бы к переезду в Москву! Как ты не понимаешь…

Всхлипнув, она высморкнулась и с мольбой во взгляде посмотрела на меня.

- Даша, ну ты же женщина. А у нас, у женщин, если свои маленькие секретики… Всего – то: угодить мужчине в постели так, чтобы он хотел угодить тебе во всех остальных местах.

Наверное, мне надо было прервать родственницу прямо тогда, в тот момент… но я была настолько оглушённая её фразой, что открыв рот, просто слушала, как она…

-… такие мужчины, как Михаил Курьянов – избалованные вниманием и женской лаской, любят женщин опытных, умелых… Он тебе ещё целку не сбил? – будто между делом поинтересовалась родственница. И словно прочитав ответ на моём лице, легко продолжила: - Это, конечно, станет для него приятным разнообразием, но не думай, девочка, что девственность будет твоим каким – то большим преимуществом. Я досконально знаю, что одна знакомая делала восстановление перед тем, как встречаться с ним, но сама понимаешь – целка сама по себе стоит не дорого. Тем более что он до сих пор на тебя не залез.

Она тяжело вздохнула и покачала головой.

-Знаешь,надо уметь подловить момент. Вот когда мужчина, к примеру, ужинает, можно подойти к его стулу, встать на колени…

Телефон я держала в руках, поэтому смогла закрыть только глаза, и не смогла закрыть уши.

Регина …она мне и правда предлагала сейчас, как это… «сбить целку»?Меня даже затошнило от той пошлости, что лилась из её рта.

Регинка, милая, ну зачем ты всё это говоришь? Мы ведь всегда неплохо с тобой ладили. Да, мы слишком разные, чтобы быть близкими подругами; но Андрей любит тебя, а мы оба любим моего брата. Но как же так…

Регина тем временем вошла в раж – и уже вовсю, в деталях, расписывала, что именно надо делать, стоя на коленях… И в тот момент, когда я уже набралась сил, чтобы прервать её мастер класс, телефон аккуратно вытащили из моих рук.

Внимательные серые – со странным черным оттенком - глаза встретились с моими – полными боли и ужаса.

А потом телефон с вещавшей Региной плавно опустился в пластиковое ведёрко, наполненное водой, и через мгновение замолчал.

-Их поставили на счётчик, - тихо произнесла я, чувствуя, что меня начинает трясти.

-Её, - поправил Курьянов. – Твою родственницу поставили на счётчик.

-Она считает, что я виновата…

-Я выкинул её подружку из дома, - хмыкнул Курьянов. – И теперь подружка хочет денег за то, что разбили её мечту заполучить дойную корову… то есть быка.

Последнее он произнес с явной издевкой.

Обняв себя руками, я ошарашено спросила:

-Как это может быть связано?

- Сдаётся мне, Регина до сих пор не знает, что Бережко в курсе её подвигов, - пояснил Курьянов, запутав меня ещё больше. – Твою родственницу просто шантажируют.

-Что? Как? – я мотнула головой, ничего не понимая. – Чем таким могут шантажировать Регину - так, что она, кажется, потеряла всякий стыд?

- А он у неё был? – уточнил Курьянов.

Я вопросительно на него уставилась.

-Стыд этот у неё был? – повторил свой вопрос Курьянов. Я пожала плечами: мол, странный вопрос.

-Миш, моя родственница, конечно, не ангел во плоти, но я знаю её не первый год.

- Ты даже не знала, какая у неё настоящая фамилия.

- Может, это была фамилия отца, про которого она не любит вспоминать, - покачала я головой. Курьянов же как-то тепло рассмеялся.

- Дашка…, - протянул он. -Ты ведь даже имени её настоящего не знаешь, а всё равно пытаешься выгораживать.

-Она… не Регина?

- До двадцати двух лет твоя Регина жила под именем Раиса, - холодно ответил Михаил.

То есть могу невестку на самом деле зовут не Регина Войцеховская, а Раиса Иванова?

- А имя-то чем ей не угодило, - вздохнула я. Раиса, конечно, немного старомодно, но вот Рая, кажется, ничуть не хуже Регины. – Она что, хотела быть более звучное имя и фамилию?

-Ты могла бы поинтересоваться об этом у неё сама, - пожал плечами Курьянов. – Но ты пожелала оставаться в неведении.

Да. Точно. Было такое.

-А ты в курсе?

- Разумеется, - фыркнул Курьянов. – Я излишней щепетильностью не страдаю.

Я подняла обеспокоенный взгляд на Курьянова.

-Это всё на самом деле серьёзно?

-На самом деле – нет, - покачал головой Михаил. – Твоя родственница, в пору, когда она ещё называлась Раисой Ивановой, промышляла проституцией и эскортом. Девчонка она оказалась смышленой, и сумела вовремя выплыть из этого дерма – так, что поменяв фамилию и имя, даже кое как начала делать карьеру. Не без секса, конечно, но всё равно. Это уже не было проституцией в прямом смысле этого слова – в офисах полно баб, которые именно так получают и работу, и продвижение.

Я слушала Курьянова – и пыталась как-то соразмерить его слова с тем, что я знала о Регинке. И всё равно картинка не сходилась.

- А потом она вышла замуж? – спросила я у Курьянова. – Миш, она ведь не изменяла моему брату?

-Судя по тому, что её выперли с работы, не похоже, - ответил он. – Хотя, и я не могу стопроцентно это утверждать.

- Почему?

Курьянов так явно замялся, что я поняла и без слов.

-Она пыталась с тобой, да? – затаила я дыхание. – Она хотела изменить моему брату с тобой!

- Как мне кажется, она таким образом пыталась продвинуть твоего брата по карьерной лестнице, - мягко ответил Курьянов. – Помогала, как умела. Но девочка она умная и понятливая: одного моего намёка хватило, что подобным я не балуюсь.

Прижав меня к себе, Михаил добавил.

-Но, знаешь, эта дура решила подсунуть мне в кровать свою подружку… и, как я понимаю, именно эта подружка сейчас принялась её шантажировать.

- Да, но почему? Как?

Курьянов пожал плечами.

-Я не знаю, Даш. У вас, у женщин, слишком странная логика. Может та девка обиделась, что не заполучила ожидаемого гонорара; может, ожидая хорошего бонуса с моей стороны, наделала кучу долгов – только, судя по всему, если Регина ей не заплатит за молчание, она грозится рассказать Андрею о прошлом твоей родственницы. Так, по крайней мере, поняли в службе безопасности.

- А мой брат? – сглотнув, я посмотрела на Курьянова. - Миш, мой брат ничего об этом не знает?

-Разумеется, знает, - фыркнул Курьянов. – Он с самого начала был в курсе того, что представляет собой его будущая жена.

-Но тогда… - вырвавшись, я недоумённо посмотрела на Курьянова. – Тогда почему же она так боится? Если Андрею всё давно известно?

- Твой братец просто жалеет её гордость, делая вид, не в курсе, - пожал плечами Курьянов.

Мы напряжённо застыли друг напротив друга.

У меня в голове не укладывалось, что такое возможно…что всё это правда.

-Забей на них, - то ли попросил, то ли приказал Михаил. – И вообще, у нас с тобой сегодня последний день карантина. Следующий случится только после свадьбы – во время медового месяца. Так что давай не будем омрачать наш последний вечер наедине проблемами родственников.

Легко сказать.

-Мммм, - я растерянно посмотрела на мужчину. – Ты прав.

-Конечно, я прав, - улыбнулся Курьянов и даже приобнял меня посильнее. – Я помню, что ты большая любительница коньяка. Но, надеюсь, ты не будешь против, если сегодня я закажу шампанского?

-Против я не буду, - склонила я голову, радуясь, что благодаря этому вопросу мы сменили тему. – Только не сладкое, ладно? Теперь не могу сладкое шампанское.

-Тоже любишь брют? – удивился Курьянов, так будто я произнесла диковинную фразу.

-Тоже? – не поняла я. А Михаил, рассмеявшись, коротко чмокнул меня в губы.

-Я терпеть не могу сладкое шампанское, - он даже слегка передёрнул плечами – наглядно продемонстрировав мне, насколько сильно он его не любит. – И вообще, Дашунь, завязывай с уборкой: на завтра мы уже вызвали клининговую службу.

-Да? – я задрала голову вверх, чтобы встретиться взглядом с Курьяновым. Серые – со странным черным оттенком – глаза строго смотрели мне прямо в душу.

Сейчас мне казалось, что нас разделяет миллион лет, миллиарды жизней и целая Вселенная того, о чем я была знакома только по любовным романам… и короткому, но ёмкому, тьюториалу от Регины.

-Ты же ведь не заставишь меня этого делать? - внезапно, почти против воли, вырвалось у меня - я не хотела спрашивать, но описания Регины были настолько живописны и настолько же развязны, что я просто не могла представить, как я…

Чувствуя, что заливаюсь краской, я мгновенно перевела взгляд в сторону ведерка, где сейчас плавал мой потухший сотовый.Слишком неловкая, глупая ситуация. – Ты ведь не захочешь…

Мужская рука схватила меня за подбородок – и вынудила снова поднять голову так, что увернуться от взгляда Великого и Ужасного уже не вышло.

- Когда-нибудь. - Совершенно спокойно кивнул Михаил. - Попрошу.

Он провёл ладонью по моей щеке, по губам – а затем и сам наклонился, чтобы меня поцеловать.

Глава 19

Михаил старался как мог.

Несмотря на телефонный разговор с Региной, несмотря на открывшиеся обстоятельства (от которых я, честно признаться, так и не пришла ещё в себя), он сделал всё, чтобы этот день остался в моей памяти.

-Не беспокойся о брате и его жене, - протянул Курьянов, когда я принялась нервно наворачивать круги по кухне. Михаил в это время вытаскивал праздничный ужин из сумок. – Андрея пытались подкупить, но он не поддался. Как итог: твой братец прошёл проверку, и завтра же я верну его в должность.

- А Регина?

-Они поговорят, - пожал плечами Михаил. – Даш, ну что ты в самом деле беспокоишься о пустяках: я же сказал, что шантаж этот несерьёзный и ничем твоим родным не угрожает.

Я кивнула, не удержавшись, впрочем, от тихого всхлипа.

Курьянов, отложив еду в сторону, подошёл и обнял меня.

-Тебя беспокоит её прошлое?

-Меня беспокоит, что она была не честна с нами.

- Каждые нормальные родители, наверное, спят и видят, чтобы их сынок женился на бывшей шлюхе,- хмыкнул Курьянов. – А младшие сёстры мечтают подражать таким невесткам.

-Прекрати… - я обиженно посмотрела на Михаила. – Мы не такие.

- Какие – не такие? – он осторожно, тыльной стороной ладони, погладил меня по щеке. – Не любите проституток?

Я замотала головой.

- Любите? – уточнил Михаил.

-Наверняка, у неё была тысяча и одна причина так поступить, - вздохнула я.

-Да всё как у всех: мать с отцом или отчимом пили; денег на нормальные шмотки, а может даже и на жратву, не было; в городке или деревеньке, откуда она родом, работы не было, досуга нормального тоже не было, оттого – то всё завлечения только трахаться и бухать. Ну а когда к этому ещё и денег добавят…

Я ошарашено посмотрела на Михаила.

- Что, Даш? – иронично усмехнулся Курьянов. – Ты же в школе вроде работала. У тебя разве не было молодых да ранних?

- Да, но чтоб таких…

В моей голове просто не укладывалась сама мысль о том, что Регина решилась на подобное. Соня Мармеладова из «Преступления и наказания» пошла на панель, по сути, пожертвовав собой ради детей… Но, неужели в двадцать первом веке у девушки совсем не было других вариантов?

Кажется, я произнесла свой вопрос вслух – потому что Курьянов, поморщившись, просто ответил:

- Но это самый доступный. И понятный.

Усмехнувшись, он снова полез в сумки – на сей раз доставая из сумки - холодильника шампанское и блюдо с фруктами.

-На самом деле, - протянул Курьянов, убирая и то, и другое в настоящий холодильник.- Твоей родственницей можно только восхищаться: сильная девочка. Self-made. Из такой грязи вылезла.

Я сначала было хотела возмутиться, как он может так говорить, это ведь ужасно – то, чем она занималась, а потом…потом просто кивнула.

Захлопнув дверцу, Михаил удивлённо покосился на меня.

-Что? Возражений не будет?

Прикусив нижнюю губу, я покачала головой.

-Нет.

Курьянов привалился к холодильнику, сложив руки в замок на груди.

-Вообще? – удивлённо приподнял он левую бровь.

Мотнув головой, я честно призналась:

-В твоих словах есть определённая логика, которую я не понимаю — даже не хочу её понимать! Но раз Регина явно осознала, что выбранный ей путь ведёт в никуда, мне этого будет вполне достаточно.

-Понимаешь, - присев на стул, со вздохом призналась я. – Меня всю жизнь учили, что есть вещи, которые нельзя ни продать, ни купить. Уважение, честь, достоинство… Однажды мы с папой целых полчаса топали по проливному дождю в магазин, чтобы заплатить за пару киви. Я не крала их, я просто забыла вытащить их на кассе – но отец не мог позволить мне съесть сворованные фрукты.

Я подняла несчастный взгляд на Михаила.

-Мне жаль, что у Регины такого отца не было.

Курьянов, отлепившись от холодильника и приблизившись ко мне, ласково провёл ладонью по моим волосам.

-Ты не поверишь, - покачал головой Михаил, - Но Регина тоже жалеет… тебя.

-Что? – я абсолютно не поняла его фразы. – ...ммм… почему?

-Потому что ты сковываешь себя разными ограничениями, которые ей не понятны, - усмехнулся Курьянов. – Такие понятия как честь, преданность… что там ещё по списку? – для неё пустой звук, а иногда даже и прекрасная возможность заполучить что-то желаемое. Матери твоей было неудобно спрашивать насчет вознаграждения у родственницы – она превратилась в бесплатную помощницу при «звезде»; ты где-то промолчала, решив не вступать в конфронтацию с невесткой – и смышленая Регина тут же это просекла, заполучив прекрасную возможность давить на тебя морально. Потому что ты сомневаешься, нервничаешь — а она просто идёт напролом.

- Миш, у тебя Регина какой – то крысой получается, - поёжилась я.

Нет, вроде бы всё, что он сказал, прозвучало правильно, только…это ведь была жена моего брата, а не какой-то чужой человек.

Курьянов молча пожал плечами.

-Но ведь есть в ней что-то хорошее? – спросила я. – За что-то ведь Андрей её любит?

-За что-то определённо, - хохотнул Михаил, но затем, покосившись на меня, вздохнул и уже совсем другим тоном заметил.

-Я почти уверен, что у них это обоюдно.

-Как это? – подняла я на него изумленный взгляд.

Курьянов ненадолго замолчал.

-Скажем так, - вздохнул он. – У неё в прошлом была прекрасная возможность сильно подгадить Бережко, при этом заполучив хорошую финансовую подушку безопасности… Но твоя родственница не зацепилась за эту идею. А сейчас так вообще она изо всех сил пыталась выправить всё на круги своя. Даже, вон, тебя под начальство мужа подкладывала.

Михаил, когда говорил, вроде улыбался – только вот его внимательный и цепкий взгляд выдавал серьёзность всего происходящего.

-И это ты тоже должна будешь учесть на будущее. Как бы она не относилась к Андрею, но тебя она беречь не будет.

А я вдруг подумала, что неспроста сегодня Курьянов заперся на несколько часов в своей комнате. Обычно он предпочитал работать в гостиной – переговариваясь и отвлекаясь на меня; а сегодня даже дверь закрыл.

Вскинув голову, я посмотрела на Великого и Ужасного.

-Миш, - как я ни старалась, но мой голос всё же дрогнул. – Ты же не думаешь, что я… что это из-за брата…

-Не говори глупостей, - буркнул Курьянов, прерывая моё неловкое объяснение. – И даже не думай об этом.

Я и не думала. То есть старалась не думать ни про Андрея, ни про Регину… ни про то, что именно она мне предлагала.

Но воображение у меня всегда отлично работало – сказывалась многолетняя любовь к художественной литературе. Нет, нет — но мыслями я возвращалась к «живописному» монологу невестки. И украдкой косилась на Курьянова — на ту его выдающуюся часть, которая сейчас была скрыта одеждой. И вроде уютная домашняя обстановка, свечи, приятный фильм по телевизору… Только сегодня чего-то не хватило. Я старательно делала вид, что всё в порядке, но, чувствуя себя неловко, пару раз невольно шарахнулась из объятий Курьянова.

И потому, как Михаил не старался, настоящего романтического вечера у нас не получилось. Даже шампанское не помогло.

А потом у меня вообще разболелась голова, и я отправилась спать.

В сновидении, правда, мне привиделся Курьянов – целуя в губы, он что-то объяснял мне, сонной – а я важно кивала, ежесекундно проваливаясь в какое-то пустое забвение. Дурной сон.

-Хорошо? – спросил, наконец, Великий и Ужасный.

-Конечно, Миш, - кивнула я, даже не акцентируя внимание на его вопросе. У меня голова же голова болит!

А на следующее утро, когда я проснулась, в доме никого не было.

Это случилось так резко, так неожиданно, что я не сразу поняла… что осталась в доме одна.

Просто за эти две недели у нас настолько устоялся график, что где-то до обеда я занималась своими делами, предположив, что Курьянов как обычно отправился в спортзал.

Сама я тренировку пропустила по уважительной причине - у меня, как выяснилось, ночью пришли «дела» - организм бунтовал, требуя как минимум отдыха, как максимум - вернуть его в мягкую постельку. Но я всё же доползла до кухни, кое-как позавтракала и даже поставила размораживать отбивные на обед. Сама я столько мясных продуктов никогда не употребляла, но для Курьянова еда не считалась за прием пищи, если в тарелке не оказывалось что-то мясное.

Заварив себе чаю, я приоткрыла окно в гостиной (солнечный теплый день позволял такую роскошь) и, укутавшись пледом, завалилась на диван. Я успела пересмотреть все утренние выпуски новостей, два художественных фильма и ещё какую-то передачу про измены — и уже лишь когда время перевалило за полдень, а боли потихоньку утихли, я вдруг поняла, что что-то не то.

Слишком долго Курьянов пропадает в «тенте».

Я сначала решила осторожно проверить спортзал – мол, если Миша окажется там, сделаю вид, что не знаю, как именно он хочет, чтобы я приготовила мясо; когда же спортзал оказался пустым, я уже со всех ног бросилась в дом – в спальню, которую он занимал.

А дверь оказалась настежь открыта.

И вещей не было.

Я, честно сказать, не помню, в какой момент до меня дошло, что он просто уехал — уехал, оставив меня одну. Но ведь так не бывает… так просто не могло быть!

Все эти долгие разговоры про свадьбу, поцелуи, вся эта игра в супружескую жизнь — всё это оказалось просто притворством? Развлечением для богатого мужчины?

Усевшись на аккуратно заправленную кровать, я начала хохотать, чувствуя, как этот хохот разъедает мою душу. И калечит саму меня.

Наивная дура!

Идиотка!

Права была Регина, называя меня жалкой старой девой – старая дева я и есть.

Глупая неудачница, которая повелась на сладкие обещания – а он просто развлекался за мой счёт, ведь других – то развлечений здесь не было.

А я то… я-то тоже хороша, развесила уши… Он ведь изначально хотел просто девочку для досуга, а не девственную училку – младшую сестру его подчинённого.

Когда хохот перерос в слёзы, а слёзы в истерику, я как-то отчётливо осознала, что сама во всём виновата. Ну не мог мужчина, который в первую же ночь полез ко мне с недвусмысленным предложением, потом ограничиваться лишь поцелуями да невинными объятиями! Почти невинными.

Поднявшись с кровати, я прошлась по комнате, в надежде найти какую-нибудь забытую вещь. Зачем? Для чего? — Есть такая примета: если забудешь где-то что-то своё, обязательно туда ещё раз вернёшься. Я тогда ещё надеялась…

Размазывая по лицу солёные слезы (и чувствуя себя при этом полной дурой), я обходила комнату раз за разом, пытаясь найти хоть что-то… Мне до конца так и не верилось, что Михаил просто уехал.

Это уже потом, спустя пять или шесть часов, выплакав все эмоции, я честно себе призналась, что ничего страшного не произошло.

Мы просто делили на двоих один дом. У нас ведь даже секса не было! А только одни разговоры… получается, моей чести не было нанесено ни малейшего урона, будь эта честь неладна!

Я не очень хорошо помню, что я делала всё это время, но когда я спустилась на кухню, чтобы попить воды, день за окном уже почти погас, а в гостиной уже пахло ночной прохладой.

И это меня немного отрезвило.

Курьянов уехал. Я осталась здесь. Всё. Точка. Кончено.

Перелистываем страницу – и живём дальше. Не думая о нем. Не вспоминая свои наивные мечты и не представляя, насколько весело ему было за мой счёт.

Подумаешь, две недели повыставляла себя дурой. В конце концов, никто не умер.

Я даже заставила себя приготовить эти злосчастные отбивные, которые не выкинула только потому, что не была приучена выкидывать еду.

Отбивные я передержала, мясо получилось жестким – и потому я долго сидела над своим куском, смотря в окно и прикидывая, что такого можно сделать с тентом.

Снести? Убрать до возвращения родителей – так, что эта штуковина не мозолила глаза… Допустим, тент я как-то разберу, но что делать со всеми тренажёрами?

Я могла представить, что когда- либо войду туда вновь. Но родителям это может понравиться…

Не к месту я вспомнила ту дурацкую книжку, которую читала во время перелета. Английские классические романы тем и хороши, что, несмотря на всю свою романтичность, они часто настраивают на правильный лад – ну, в том случае, если сам роман «правильный». Родители Элизабет Беннет до самого помолвки не догадывались, что у Лиззи могут быть какие-то чувства к мистеру Дарси, Джейн Эйр пыталась искренне пыталась примериться со свадьбой мистера Рочестера. Даже наша Татьяна Ларина – как –то выжила после своей любовной неудачи и даже удачно вышла замуж.

Отложив вилку и нож, я сделала большой глоток яблочного сока.

И поняла, что не хочу делиться ни с кем своими переживаниями.

Не хочу, чтобы Андрей задавал какие-то вопросы Курьянову. Чтобы родители меня жалели. А Регина, качая головой, диктовала новую лекцию про то, как правильно соблазнять мужчин.

Может быть, когда мне исполнится тридцать девять с хвостиком ( при условии, что я действительно останусь старой девой), я попрошу повторить её свою речь на бис. Но сейчас…

Сейчас мне хотелось тишины.

Оставив стакан с соком в сторону, я снова принялась за кромсание жёстокого мяса.

Такой меня и увидели вошедшие в кухню брат и его жена.

— Дашка! – рыкнул Андрей, подлетев ко мне, чтобы обнять. – Ты чего на звонки не отвечаешь? Мы с Региной уже все трубки оборвали, пытаясь тебе дозвониться.

Недоумённо подняв голову, я вконец растерялась. И только затем нашла взглядом стоящую на столешнице большую пластиковую миску с рисом, куда ещё вчера вечером засунула свой сотовый, не переживший погружения в тёплую мыльную воду. По идее, рис должен был вытянуть лишнюю влагу из моего телефончика.

Не помня себя, я подскочила к миске, вытащила сотовый и, не обращая внимания на налипшие рисинки, несколько раз попыталась включить свой мобильный. К сожалению, результата это не принесло, но… я, по крайней мере, воспользовалась это заминкой с пользой.

Разумеется, Курьянов не стал бы звонить мне на китайский номер. Он даже и на российский вряд ли бы мне позвонил: карантин закончен, маленькая, правда, слегка затянувшаяся шутка определённо удалась. И брата, вон, уже успели восстановить в должностях и привилегиях.

Правда, при этом мне наглядно продемонстрировали, насколько всё зависит от воли «правителя».

Могла ли я снова рисковать будущим Андрея из-за собственного глупого поведения? Ну, поразвлекался две недели за мой счёт Курьянов, но ведь это не смертельно. Переживу.

Главное, как-то продержаться, пока Андрей не уедет, а то он снова рискует остаться без работы.

Развернувшись к родственникам, я делано улыбнулась, продемонстрировав им свой неработающий сотовый.

-Телефон так и не работает, - покачала я головой.

-Хмм… - Андрей прищурился, а Регина так же бодро как и я сама минуту назад прижала ладони к щекам.

-Даша, что случилось с твоим сотовым?

Ой ли, Регинушка…

Мне почему-то в этот момент стало особенно жалко своего брата. Пока две артистки погорелого театра корчили нездоровую радость общения, Андрей пытался… не знаю, понять, что происходит?

- Даш, Михаил Константинович просил меня заехать, проведать тебя.

Ух, ты, какой заботливый… - меня едва не перекосило после заявления брата.

- Ты же понимаешь, что если бы дело было только в бизнесе… но они, насколько я знаю, много лет дружат с Джастином, и поэтому…

-Думаю, эти подробности нам ни к чему, - покосившись на меня, осторожно заметила Регина. Видно, заметила дергающийся глаз. Или наворачивающиеся слёзы.

Андрей же покосился на жену.

- Регин, ну как ты можешь такое говорить? Ты же понимаешь, что Курьянов обычно не вмешивает меня в свои личные дела. Это – редкое исключение.

То есть девицы, которых Андрей заказал своему шефу для скрашивания его карантина - не личные дела…. Хм…

Прищурившись, я поймала себя на неприятной мысли о том, что все мои размышления о брате сейчас необыкновенно ядовиты. И о том, что Андрей явно не заслуживает этого.

Нельзя казнить гонца за плохие вести, которые он принёс.

-Регина права, - улыбнулась я, помещая телефон обратно в рис. А вдруг надо больше времени, чтобы вытянуть «лишнюю влагу». – Я в курсе того, что Курьянов уехал.

«Комната пустая, вещей нет – тут и дурак бы сложил два плюс два», - мысленно подумала я.

-Но я не в курсе того, когда возвращаются родители. Ты с ними сегодня разговаривал?

Андрей, покосившись на миску, где лежал телефон, на меня… медленно пару раз кивнул головой.

-Мама сегодня звонила, сказала, что у отца последняя передача назначена перед выходными - после этого они собираются домой.

- Отлично! – растянула я губы в чем-то наподобие улыбки.

Улыбаться сейчас я не могла, а вот изобразить улыбку вроде бы получилось. Даже удивительно – никогда не замечала за собой актёрских талантов.

-Кстати, Андрей, - деловито облокотившись на стул, я спросила я. – А что мы будем делать с тентом и тренажёрами внутри?

- Что будем делать? – Андрей, сделав пару шагов назад, покосился в окно на стоящий возле забора «тент». – Что будем делать… родителям это вряд ли понравится.

А то я не знаю. Маме ещё придется как-то с тетей Яной объясняться — насчёт альпийской горки.

-Может, ты всё-таки спросишь родителей, перед тем, как демонтировать эту громадину? – подала голос Регина. – Позвони им по видео, пусть оценят. Если не понравится, то продадим.

- Отдадим, - тут же покачала я головой.

Регина посмотрела на меня как на сумасшедшую.

-Даш, ты представляешь, сколько это всё стоит денег?

-Не мы их тратили, - пожала я плечами. – Не нам и наживаться.

Почесав подбородок, брат спросил:

-Хочешь, куда-нибудь пожертвовать? В школу?

- Можно в школу… можно в какое-нибудь лфк учреждение. - Я пожала плечами. – Надо выяснить, где будет нужнее.

Но только не проси этим заниматься меня, мысленно взмолилась я. И Андрей… будто меня услышал.

- Регин, - покосился он, - узнаешь?

- Так ты сначала спросишь у своих родителей? – усмехнулась родственница. – А то без них их же и женим.

Брат кивнул и пошёл к выходу во двор, на ходу набирая номер на мобильном.

Когда хлопнула входная дверь, Регина шумно выдохнула и явно расслабилась.

-Спасибо, - прошептала она, плюхаясь на стул.- Спасибо, что прикрыла.

И заметив мой недоумённый взгляд, она произнесла:

-Андрей не в курсе того, что я тебе звонила, - она покосилась на пластиковую миску с моим вымокшим телефоном, - …вчера.

-Я не буду тебя покрывать. – покачала я головой. – Насколько я поняла, у вас проблемы из-за твоего прошлого.

Регина вздрогнула, но взгляда не отвела.

- Ты должна рассказать ему всё до конца недели, - поставила я условие Регине, испытывая огромную неловкость от своих же действий. Родственница провела ноготком с идеальным маникюром по поверхности стола и хрипло рассмеялась.

-Ты имеешь в виду рассказать то, кем я была?

Застыв напротив невестки, я коротко кивнула.

- И также рассказать, почему у тебя вымогают деньги.

- А… - Регина замолчала. Посмотрев по сторонам, она резко поднялась и, скинув палантин из ламы (она мне в прошлом году все уши этим палантином прожужжала, так что я не могла ошибиться); так вот, скинув палантин, она подошла к кухонным полкам и, достав стакан, налила себе воды из стоящего рядом фильтра.

А затем разом осушила его - так, будто спиртное залпом выпила.

- Он знает, - откашлявшись, сказала родственница. – Про всё моё прошлое, про все мои …дела… работы…гм…

-Приключения? – подсказала я ей нужное слово. Регина кивнула.

-… про все мои приключения. Он знает. – Она вздохнула. – И, оказывается, уже давно.

- А про шантаж?

-До вчерашнего не знал. Но я сама рассказала, - поделилась невестка. – Сразу, как только поняла, что его босс в курсе.

Поставив стакан в мойку, родственница честно призналась:

- Знаешь, Даш, я очень испугалась, когда поняла, что Курьянов оказался свидетелем нашего маленького тет-а-тета. Это он с тобой такой милый и пушистый, а с остальными – палец в рот не клади — откусит.

Подняв на меня взгляд, она развела руками.

- Вот я и понеслась к Андрею признаваться… а он, как выяснилось, давно уже был в курсе всего. Даш, это такое странное чувство – когда тебя любят. Настоящую тебя.

Невестка покачала головой.

- Как будто мне всучили собственный мир, где через двойную радугу прыгают розовые пони, хохоча при этом как ненормальные… И жить, оказывается, так легко.

Регина моргнула и прикусила губу.

-Мне бы ещё новую должность получить, - доверительно сообщила она. – Желательно на московском телевидении. Или даже на федеральном. А что? Чем я хуже остальных?

Что ж, выходит время откровений уже закончилось, догадалась я.

И всё же, несмотря на то, что невестка явно не желала об этом разговаривать, я не могла не спросить о шантаже.

-Проблема же уже решена? – поинтересовалась я осторожно. – Тебя больше не шантажируют?

- Не-а, - передёрнула плечиками Регина. – Та шкура вместо того, чтобы понять хоть что-то, лишилась даже минимального дохода.

Покосившись в сторону окна, она почему-то шёпотом добавила:

-Её выперли из города. Прикинь?

Я пожала плечами.

-Ну, твоей знакомой можно только посочувствовать, но раз я никогда её не встречала, то я лучше воздержусь.

-Ага, не встречала. Скажешь, Ева сюда не заявлялась?

Я изумленно покосилась на невестку.

-Так тебя шантажировали «кожаные штаны»?

-Ева меня шантажировала, -поджала губы Регина. –И мне не нравится это слово.

-Твоё право, - согласно кивнула я. – Но знаешь, я вчера тоже, много чего выслушала – чего не хотела бы слушать.

-Кстати об этом, - подбежав ко мне, невестка схватила меня за руку и умоляюще заглянула мне в лицо.Слишком умоляюще, чтобы это было правдой.

-Ты же ведь меня не выдашь, правда?

Я молча приподняла бровь.

-Эм…Ты же сказала, что брат уже в курсе всего происходящего.

-Андрей оценил мою искренность, - заметила Регина. – Но вряд ли он также оценит тот факт, что я пыталась научить его младшую сестрёнку фокусам из своей богатой практики.

Покосившись на меня, невестка добавила:

-Даш, я всё остальное рассказала: честное слово. А про это лучше умолчать. Знаешь, оставим всё между нами, девочками.

И тут я уже не выдержала – рассмеялась, понимая, что Курьянов всё же оказался прав: Регина не тот человек, которому нужна чья-то жалость и понимание. Несмотря на возникшие трудности, она уже мягко, по-кошачьи, приземлилась на все свои четыре лапки – и ещё немного, снова заурчит на коленях Андрея.

Но главное, чтобы мой брат был при этом счастлив.

Глава 20

Я научилась осторожно жить.

Улыбаться, когда хочется умереть, смеяться, когда хочется плакать... Так забавно вышло, я так боялась вируса, а сейчас про ковид почти не вспоминала. Потому что было все равно.

Честно признаться, в первые дни я всё таки ждала – заставляла себя не рассчитывать на чудо, но всё равно ждала, что Курьянов объявится. Позвонит на мой новый номер (наконец-то, российский), сам пришлёт целый телефон… или курьера с какой-нибудь запиской.

Разбаловалась я за эти две недели общего карантина.

А потом прошёл день, другой… и не получив ни единой весточки, я как будто набрала воздуха в грудь – да и так и не выдохнула, заставляя себя замереть… по крайней мере, эмоционально.

День, другой, третий… к концу недели родители вернулись домой.

Я ходила по дому бледная как приведение и едва расслышала новость, которую на семейных посиделках по случаю возвращения родителей из делового вояжа, озвучил гордый брат: оказывается пока Великий и Ужасный обделывает какие-то важные дела в Париже, Андрей с Региной перебираются в Москву.

Мол, и дом почти готов; и чего лишние деньги терять – квартиру свою они уже выставили для аренды и надеются найти людей к новому месяцу.

Мама сначала сделала большие глаза: мол, зачем кому-то чужому сдавать, если Дашка всё равно будет искать что-нибудь непосредственно в городе. Но Регина, также осторожно улыбаясь, пояснила, что …гм… денежный вопрос…

- Регина, - рявкнул на жену Андрей, покосившись на меня. – Даш, мы просто подумали, что ты тоже скоро переедешь, и…

С тревогой во взгляде брат добавил:

-Но если твои планы поменялись, мы с радостью поселим тебя у себя.

Недовольная гримаса Регины явно не соответствовала словам « с радостью», но порыв брата я оценила.

И не приняла.

-Спасибо, Андрей, - вздохнула я. – Но я вряд ли надолго застряну в Краснодаре...

Андрей тут же улыбнулся так, будто уже был знаком с моими планами… в которые я его, кстати, пока не посвятила. Несмотря на погибший телефон, я сумела загрузить китайскую симку в свой российский аппарат и даже связалась с представителями школы … просто потому, что не знала, как быть дальше.

А оказалось, что пока весь мир только начинает потряхивать из-за нового вируса, сам Китай смело смотрит вперёд.

-Возможно, к лету мы снова откроемся, - порадовал меня представитель моей школы. И даже предложил прислать новый контакт – на будущее.

И я…

…согласилась.

Только вот несмотря на то, что все бумаги в распеченном виде лежали у меня в комнате, я всё ещё никому не говорила, что собираюсь назад… и не понятно, отчего сейчас мне подмигивала Регина и отчего улыбался Андрей?

В общем, брат с женой, отпраздновав Андреев успех (ах, да, он всё-таки стал одним из московских Замов Великого и Ужасного), занимались переездом в Москву; папа продолжал давать интервью - теперь уже только по скайпу, а мама осваивала землю, на которой ещё несколько дней назад располагался тент с тренажёрами.

Из моих новостей: мне загранпаспорт вернули. При этом я дважды ходила в мфц, и дважды меня там вежливо посылали. Пока я как-то не пожаловалась об этом родителям при брате. Андрей хлопнул себя по лбу - и принёс из машины мой документ.

-Прости, пожалуйста, я забыл тебе передать.

И всё.

Только взгляд почему-то весёлый. И ещё все эти прибауточки, что, мол, чувства проверяются на расстоянии.

-Ты что, собираешься уехать в Москву один, оставив Регину здесь? – поинтересовалась сбитая с толку мама… и после этого братец немного притих.

Я же… я же всё как-то не могла смериться с тем, что всё кончено. Теперь по вечерам я чаще всего сидела на лавочке возле дома (погода позволяла) – и мне иногда казалось, что я слышу меня и Курьянова, носящихся пьяными вокруг дома.

А когда мама купила эклеры с лимонной глазурью, то я вообще расплакалась.

Прошло уже больше десяти дней – а Курьянов даже не дал никак о себе знать… И моя последняя надежда погасла. Окончательно.

А потом…

… потом мне стало ещё больнее.Хотя куда уж больше?

Кто-то очень добрый нашёл мою страничку в фейсбуке ( я только потом идентифицировала в роскошной девице с фотографии ту самую дамочку - «кожаные штаны»), так вот эта добрячка, видимо, обнаружив меня в друзьях Регины, прислала мне сообщение – ссылку на какую-то популярную передачу одного из федеральных каналов.Специально для туповатых учительниц английского.

В этой передаче дочка то ли богатого промышленника, то ли банкира позировала на фоне Эйфелевой башни с огромным кольцом на пальце. Закадровый текст о красавице – «новой аристократке России», наложенный на калейдоскоп профессиональных фотографий, вещал о прекрасных душевных качествах прекрасной же Надин. ( Именно Надин – не Нади!).

Передача также разбавлялась видео из эксклюзивного интервью, где Надин, тихим и нежным голосом вещала про европейские красоты и романтичность Парижа. Сюда, мол, едут только настоящие влюбленные… И в этот момент красавица отчего-то замолкла. Она - сама чистота и скромность, не желала вдаваться в подробности своих личных отношений с известным бизнесменом.

Журналист понимающе кивал и уже за кадром (видимо, чтобы не смущать красавицу) рассказывал про давние слухи, связывающие молодую светскую львицу и знаменитого бизнесмена Михаила Курьянова.

«Да и полноте, какие это слухи», - добродушно улыбаясь, вещал журналист, - «Если на пальчике девушки сверкает помолвочное кольцо, а интервью она даёт в ресторане отеля, где, по совершенно достоверным слухам, мистер Курьянов в этот раз забронировал президентский пентхауз с самыми непередаваемыми видами».

После слов ведущего, размеренная ресторанная съёмка с девицей прервалась вставкой разговора с горничной. Усталая женщина в униформе не сразу поняла, чего он неё хотят, но, в конце концов, скупо рассказала, как она четыре часа украшала цветами номер.

-Вы ставили розы в вазы? – поинтересовался корреспондент. На что горничная сделала большие глаза:

-Да нет же, я же говорю: четыре часа, месье. Наш гость пожелал, чтобы весь пол его апартаментов был усеян лепестками роз, по крайней мере, сантиметр толщиной.

Затем видео снова прервалось короткой видеосъемкой с какого-то приема, где Михаил Константинович, в дорогом смокинге, вышагивает под ручку с Надин.

И они смеются.

А я в этот момент окончательно каменею.

Нет, всё правильно… Я ведь сразу, ещё в первый день «исчезновения» Курьянова это поняла: мужчины его уровня не женятся на сёстрах своих помощников, они разве что оплачивают проведенное с ними время.

Брата восстановили на работе, даже дали долгожданное повышение. И при этом, что… фактически, мной и не пользовались.

Мне хотелось выть - выть во весь голос.

И теперь я даже жалела, что родители вернулись так рано: приходилось скрывать свою боль.

Правда, к началу третьей недели дома всё-таки встревожились.

-Даша, а у тебя точно не было ковида? – спросил как-то утром папа, с беспокойством посматривая на меня. – Может быть, ты перенесла заболевание в бессимптомной форме – а сейчас появились последствия.

Я подняла недоумённый взгляд на отца.

-Что?... Я прекрасно себя чувствую. – Я широко улыбнулась. – ПЭ-РЭ-КРАС-НО!

-Дочка. – Мама протянула руку и осторожно сжала мой локоть. – Ты себя в зеркале давно видела? Бледная, с потрескавшимися до крови губами…Одежда на тебе висит, но ты, кажется, этого даже не замечаешь…

-А теплообмен? – спросил отец. - Ты же до позднего вечера пропадаешь на улице. И я бы не тревожился, если бы ты была одета по погоде. Но разве можно ночами сидеть на лавочке в одной футболке? Даша, ночью на улице ещё холодно!

Посмотрев на родителей, я … хотела заорать матом, разбить что-нибудь, отомстить.

Или сделать Курьянову также больно, как он сделал мне.

Я поняла, что, несмотря на отсутствие секса, он уже поставил на мне свою печать – и я больна им, больна до такой степени, что это не вытравить. Но как же я хотела это сделать!

Мне хотелось наплевать на свои принципы, хотелось переспать с первым попавшимся мужиком – так, чтобы чужие, ничего не значащие прикосновения, стёрли бы поцелуи и нежные поглаживания Курьянова!

Я хотела, я мечтала это сделать!!!!!

……………………………… а вместо этого некрасиво разрыдалась прямо за столом.

-Тшшшш… - прошептала мама, обнимая меня. – Дима уйди.

- А что случилось-то? – забеспокоился отец. – Даша, что случилось?

-Уйди, - рыкнула мама, пока я продолжала заходиться в слезах. И лишь когда мы остались одни, она спросила:

-Тебе кто-то сделал больно?

Я кивнула.

- В Китае? Они там тебя к чему-то принуждали? – мама была сама осторожность. Я покачала головой.

-Нет, - протянула я сквозь рыдания. – Причем здесь Китай, мам!

-Тебя обидели здесь? – спросила мама. – Даша, начальник Андрея распускал руки?

Оторвавшись на минуту от мамы, я посмотрела ей в глаза, а потом на выдохе призналась:

-Он уехал, мам. Просто уехал.

Всё остальное мама поняла без слов.

-Ох, ты,горюшко….

Я уже давно была взрослой самостоятельно девицей, разменявший третий десяток лет, учительницей, наставляющей детей…. Но сейчас, примостившись на стуле так, что моя голова оказалась у мамы на коленях, я слушала тихую колыбельную… и с самым настоящим ужасом осознавала, что мне некому будет петь эту песню.

Потому что у меня никогда не будет детей от Курьянова.

Наревевшись с утра, я полдня провела в своей комнате, в одиночестве пялясь в потолок. А после обеда пришла мама и погнала меня на улицу – она как раз занималась посадками на «приобретённой» территории.

На улице было тепло, даже жарко; весеннее краснодарское солнце, наплевав на ковид, горести одной дерганой учительницы, и прочие невзгоды, весело и щедро сыпало своими лучами вокруг, почти насильно заставляя всех местных жителей смотреть на жизнь с позитивом.

Так, что я даже смогла взять себя в руки… и стоя на коленях, рыхлила почву.

-Дашунь, - услышала я хорошо знакомый мужской голос. А когда я подняла голову от грядок…

На меня, щурясь на солнце, смотрел Курьянов.

И я, приложив к лицу испачканные в земле руки, снова заревела.

Уже через пару мгновений меня подняли, прижали к хорошо знакомому (хотя и жестковатому) мужскому телу. Не обращая внимания на грязь и слезы, Курьянов целовал меня как сумасшедший, сокрушённо приговаривая между поцелуями:

-До чего ты себя довела, Дашка? Я же тебе всё объяснил! - и уже куда более возмущенно: - Дашунь, ты что, с момента моего отъезда, вообще ничего не ела – на сколько килограммов ты похудела, а?

Странные серые –с черным оттенком– глаза внимательно осмотрели меня с ног до головы.

-Я думала, что ты не вернёшься, - произнесла я тихо.

-Как ты могла такое подумать? – нахмурился Михаил.- Я же тебе всё объяснил…

Проведя большим пальцем по моим губам, он задумчиво произнес.

- Я бы вернулся, даже если бы ты этого не захотела, - как-то грустно усмехнулся он. – Я был готов воспользоваться своей властью, деньгами, положением, но удержать тебя возле себя. Ты слишком глубоко вошла мне под кожу, девочка.

Мне хотелось верить. Мне так хотелось в это верить!

Но я не могла не спросить.

-А как же Надин?

-Кто? – нахмурился Курьянов.

-Я смотрела передачу. Надин, дочка какого-то богатея…и кольцо, гостиница…

Курьянов фыркнул.

– Понятия не имею о чем ты. В любом случае, это бред. Неужели ты могла в это поверить?

Это было странно и даже глупо – вот так выяснять отношения посередине двора, на виду у всех. Я видела в окне дома встревоженное лицо мамы, затем заметила, как отец осторожно прикрывает форточку в своем кабинете…

А потом Курьянов вытеснил всё. Обняв меня, он принялся за объяснения.

-Я же когда уезжал, всё тебе рассказал: что мой близкий друг и компаньон по одному из крупнейших французских проектов попал в аварию. Мне пришлось уехать экстренно, но я же обещал, что вернусь самое большое через три недели. Даш, я не мог приехать раньше – везде карантины.

Правда? Да как же …. я нахмурилась, с трудом припоминая, что ведь он и в самом деле что-то говорил той ночью – правда, я не запомнила, что именно.

Закусив губу, я честно призналась, что ничего не помню – кроме появления Курьянова в моем сне.

Михаил покачал головой.

- Дашка, - простонал он. – Ну ты же мне отвечала! Я, правда, тоже хорош: совсем выпал из жизни. Этот проект, можно сказать, тащил на себе один Джастин—я вложился в него только финансово. А мой приятель тот ещё фрик: никому ничего не доверяет делать, всё сам. Мне пришлось не просто вести переговоры по проекту, о котором я ничего не знаю, мне пришлось ещё и формировать команду на стадии исполнения.

Он потёр переносицу.

- Андрей сказал, что ты меня ждёшь и активно готовишься к переезду в Москву… Я понял, что происходит что-то не то, когда ты целую неделю не брала трубку.

-Я не брала телефон? – не поняла я. Курьянов кивнул.

-Ну а кто же ещё. Андрей дал мне твой китайский номер.

Андрей!!!!! Всё правильно, я общалась с ним в тот день, когда списывалась со администрацией школы в Гуанчжоу – но после этого я больше эту симку не подключала.

Я растеряно посмотрела на Михаила.

- Кажется, братик до сих пор не в курсе, что у меня появился российский номер.

-Кажется, - скривился Курьянов. – Я поспешил назначить его своим замом.

Меня крепко прижали к своему телу.

-Дашка, прости… я не большой любитель выяснять отношения на расстоянии. Я опасался, что пока меня нет рядом, ты себе напридумывала всякой разной ерунды: что я не подхожу тебе, что у нас большая разница в возрасте, что ты не спешишь выходить замуж…

Сильная рука, взявшись за мой подбородок, вынудила меня поднять лицо так, что укрыться от внимательных серых –со странным черным оттенком– глаз было невозможно.

- Признаюсь, это было чертовски сложно, - прошептал Курьянов, глядя почему-то исключительно на мои губы. - Но пока я не знал точной причины почему ты меня игнорируешь, я, по крайней мере, мог сконцентрироваться на работе.

Последующий поцелуй не был нежным – меня целовал мужчина, который хотел подтвердить свою власть надо мной.

-Ты бы все равно никуда от меня не делась, - едва оторвавшись от моего рта, усмехнулся Курьянов. – Я бы нашёл тебя в любой стране мира. Нашёл и заставил бы выйти за меня замуж.

Почему-то эта надменность, прозвучавшая в голосе Великого и Ужасного, согревала мне сейчас сердце…

-Это ты уехал, - напомнила я, слабо улыбнувшись. – Ты, а не я.

И, проглатывая слезы, я прошептала.

- Ты бы мог взять меня с собой.

-Я и собирался это сделать, - ухмыльнулся Курьянов. – Мне всё равно надо было лететь в Париж на подписание контракта, и я подумал, что две недели нового карантина уже в Париже могут стать нашими романтическими каникулами. Я заказал лучший номер в гостинице – с огромной террасой на эйфелеву башню, шампанское, розы… Тебе даже сделали французскую визу – именно для этого у нас взяли паспорта.

Его пальцы нежно погладили мою кожу.

-А потом я услышал твой разговор с Региной и передумал.

Я замерла и попыталась отстраниться. Но Курьянов не позволил мне этого сделать.

-Даш, я не бесчувственный болван и понимал, что тебе неловко переводить наши отношения в другую плоскость в доме родителей. Но я не догадывался, что ты ещё никогда и ни с кем…

-Это имеет значение? – спросила я, глядя на пуговицу на его рубашке.

-Посмотри, пожалуйста, на меня, - мягко отозвался Курьянов. Только почему-то его руки, держащие сейчас меня в своих объятиях, так напряглись?

Я пусть и с трудом, но всё же подняла свой взгляд на мужчину.

-Я самовлюбленный деспот, который заставляет весь мир плясать вокруг себя, - просто сказал Михаил, немного щурясь на солнце. - Но ты, Дашунь, ты другое дело. Ты достойна настоящего праздника в день своей свадьбы. Белого платья, символизирующего – на самом деле символизирующего – чистоту невесты; осторожного перешёптывания с матерью днем и нервного нетерпения вечером, когда мы соберемся улизнуть от наших гостей пораньше.

Меня нежно поцеловали.

-Я не мог лишить тебя этого.

-Миш, ты думаешь мне это было важно…

-Мне это было важно, - покачал головой Курьянов. – Потому что бабки, цацки и прочий хлам, который продаётся за деньги, не значит ничего.

Он нежно докоснулся до моего рта своими губами.

-Однажды наши сыновья спросят, как отличить женщину, которая просто нравится от той самой, без которой не жить. И я отвечу, что та, без которой не жить, появится в их жизни внезапно – одним своим появлением стерев всех остальных баб из памяти. Впервые в жизни захочется не сумасшедшего траха на удобной кровати, а счастливых глаз, открыто смотрящих на тебя, нежных поглаживаний и безграничного доверия; впервые в жизни не захочется предохраняться от нежелательного залёта, а, наоборот, захочется как можно скорее сделать свою женщину беременной – и этим привязать её к себе. Навсегда.

Его рука поползла вниз, дотронувшись до моего живота.

-И от одной только мысли, что часть меня на какое-то время поселится внутри неё, будет выворачивать мозги до одури.

Короткий, нежный поцелуй превратился в страстный ураган, сметающий всё на своём пути.

-Захочется не торопиться, чтобы ненароком её не напугать, не лишить её взгляда того удивительного света, что делает чище весь мир вокруг.

Меня приподняли над землей.

-Я не хотел уезжать без тебя, - скривился Курьянов, честно добавив: - Но я был уверен, что моей выдержки на новые две недели близкого соседства попросту не хватит. Поэтому, чтобы ты понимала, со свадьбой мы затягивать точно не будем.

-Ты и правда хочешь подождать? – набравшись храбрости, спросила я.

-Нет, я же говорю, свадьбу сыграем к концу неде… - Курьянов, оборвав свою фразу на полуслове, придирчиво посмотрел на меня. – Да. Сделаем всё, как положено. Чтобы осталось в легендах.

Я беспечно рассмеялась. Куда только делась вся неловкость и смущение?

-Но только учти, - прикусив губу, предупредила я. - Осторожных разговоров с мамой мне уже не понадобится.

Курьянов удивлённо выгнул бровь.

-Регина, - напомнила я. – У неё был впечатляющий мастер класс.

Серые -со странным черным оттенком– глаза как будто вспыхнули.

-Жду демонстрации, - прошептали мне на ухо, тут же пробуя это самое ухо на вкус.

А потом мы пошли в дом, чтобы Курьянов мог лично познакомиться с родителями и тут же попросить у них моей руки (за этим и правда дело не стало).

Когда мы, улыбаясь, вошли в дом, мама, пользуясь своим каким-то особым материнским чутьём, неожиданно нас сфотографировала : меня, бледную, похудевшую дурнушку в несуразных трениках и растянутой грязной футболке. И его – смотрящего на меня с нежностью, высокого красивого мужчину в дорогом деловом костюме, безнадёжно испачканного нашей щедрой краснодарской землёй.

Потом эта фотография стала нашем первом фото в первом же семейном альбоме Курьяновых, к коим через две недели причислили и меня. Через две – не через одну, так как правила оставались неизменными: Курьянов приехал из Франции , и поэтому нам всем снова пришлось сесть… ну да, на карантин.

Правда, в этот раз Курьянов проводил карантин в другом месте. Зато мы каждый день по несколько часов общались через видеомесенжер.

-Дерржаться нету больше сил, - шутил он голосом птицы Говорун и тяжело вздыхал при этом.

За это время Курьянов успел рассказать мне и про Кузнецову – ту самую «Надин», про которую я смотрела передачу, и про назначение брата.

Андрея, оказывается, перевели в Москву не только из-за его работы, но прежде всего из-за его жены.

-Я подумал, что твоя Регина, при правильной дрессировке, может принести больше пользы, чем вреда. У неё отсутствует такт, не хватает образования и воспитания, но она прекрасно умеет выживать и приспосабливаться, отлично вычисляя пираний нашего общества. Так что при правильной шлифовке, она станет тебе прекрасной помощницей.

Что касается прелестницы Надин, то Курьянов даже прислал мне на дом отчёт своей СБ об этой девушке. Оказывается, у красавицы на самом деле имелся богатый папа, который, после тяжелого развода с женой, позволял своей дочери устраивать любые фортеля, в том числе подкупая СМИ и выкупая дорогие украшения. Курьянов действительно пересекался с ней несколько раз на разных приемах – но всё это было как минимум полгода назад… И чтобы я уж окончательно уверилась в его словах, Миша потребовал у меня проверить свой загранпаспорт. Где я с удивлением обнаружила налепленную новенькую шенгенскую визу.

-И вообще, разве ты могла поверить, что я такой идиот? – обиженно насупился Курьянов. – Только идиот променял бы настоящее сокровище на пластиковую куклу.

Я так и не нашла, что на это ответить, поэтому просто пожала плечами.

А Курьянов снова тяжело вздохнул.

-Как же долго ждать окончания карантина….одному.

И знаете, сколько мы ждали после окончания этого карантина?

Правильно, ни одного дня. Сразу, как только миновало положенное время самоизоляции, родительский дом наполнили толпы людей (в масках) : парикмахеры, стилисты, модельеры с несколько десятком свадебных платьев, наши родственники, съехавшиеся в Краснодар из разных мест…

Я не поняла, каким образом он успел за две недели сидения в самоизоляции спланировать нашу свадьбу, не забыв при этом ни обо одной, даже самой мелкой и незначительно, детали, но Курьянов это сделал.

И свадьба у нас вышла отличная.

Правда, первый танец всех сильно удивил. Когда заиграла мелодия из Неуловимых, я в изумлении взглянула на Курьянова.

А он, приподняв меня над полом, уже изображал странное революционное танго. Я же ржала – ржала как ненормальная, чувствуя, что ещё немного счастья – и я точно лопну.

Впрочем, в бочке мёда не обошлось и без ложечки дегтя.

Едва только окончился танец, Регинка, уволокшая меня «попудрить носик» , принялась громко сокрушаться о том, что Курьянов своей выходкой испортил наш первый танец, и что завтра в газетах нас уже будут называть странной парочкой.

- И вообще, на кой ляд надо было приглашать этих допотопных музыкантов со скрипками. У него же бабла немерено. Мог бы позвать настоящих звёзд, а не эту рухлядь, - шипела Регинка. – Кстати, ты с его мамашей успела познакомиться? Она же ненормальная… Я когда ляпнула, что ты, мол, нашла свой Золотой ключик, она протянула, что я плохо помню сказку Алексея Толстого.

-И? – не поняла я, пытаясь сдержать улыбку. – Ты и в самом деле плохо помнишь сказку.

-Да дело –то не в этом, - отмахнулась Регина. – Это карга думает, что Толстого звали Алексеем. Прикинь? Учительша — и говорит: Алексей Толстой. Алексей, Дашка, не Лев!

Я изо всех сил постаралась не рассмеяться.

Лишь молча кивнула и долго смотрела родственнице вслед – та, высказав мне своё негодование, уже понеслась за очередной порцией шампанского.

-Я удивляюсь, как это мой сын всё ещё терпит эту удивительную девушку рядом , - весело хмыкнула позади меня «карга». Развернувшись, я посмотрела на свекровь.

-Простите её, Наталья Сергеевна, Регина не всегда понимает, что говорит.

Свекровь хмыкнула и поправила мою фату.

-А ты прикусываешь язык, потому что она – семья, которую нельзя обижать. Мне это нравится.

-Поэтому я в неё и влюбился, - ухмыльнулся Курьянов, обнимая одной рукой свою мать, а другой рукой – меня. – За её великодушие.

И это говорил тот самый человек, который каждый день натаскивал меня на «правильное» общение с Региной.

-Дашунь, - протянул Курьянов, - пошли уже, станцуем вальс, а то распорядитель вечера от нас не отстанет.

-Только если ты нальёшь мне перед этим коньяка, - улыбнулась я – отчего Михаил тут же при матери отметил мою шутку долгим поцелуем.

А потом был танец.

И разрезание торта.

И наша первая годовщина.

А потом полетели года… Смешно сказать, но много позже, когда мы уже с детьми пересматривали наше свадебное видео, дети в один (курьяновский) голос заржали – мол, вот почему нас четверо: три мальчика и дочка. Причем мальчики тоже… когда я с третьими стремительными родами попала в обычный московский роддом, на вторую ночь после родов я всё никак не могла уснуть — мешал надрывный плач чужого младенца. Причем моя дочка сладко спала, даже не просыпаясь на кормление.

Не помня себя, я добрела до палаты, где нашла нашего третьего сына. Смуглого задиристого Демьяна, который уже в свои десять привлёк своей игрой внимание тренеров национальной сборной по хоккею.

Но тогда…тогда это был младенец, не нужный ни кровной матери, ни кровному отцу.

Взяв ребенка на руки, я пыталась понять, как скажу об этом Мише.

Но мой мудрый и любящий муж, просто улыбнулся и сказал, что где трое, там и четверо.

И четвёртый сынишка тоже стал нашим, тоже Курьяновым, естественно, Великим и Ужасным. Как и остальные наши парни. Это только Наташе повезло – она пошла в меня.

А парни – те все как один в батю.

Впрочем, это уже совсем другая история.

Конец