Путешествие длиною в Жизнь [Андрей Сазонов] (fb2) читать онлайн

Андрей Сазонов Путешествие длиною в Жизнь

Пролог

«Мы сами себе выбираем маршруты,

Находим надежных друзей»

Я ехал в поезде из Москвы в Кисловодск в обычном плацкартном вагоне. Соседом оказался мужчина средних лет, в сером костюме, с курчавыми волосами, с резким волевым лицом. В лице его было что-то неуловимо знакомое мне, но что — я никак не мог вспомнить. Он не навязывал знакомство, я тоже, сидел, и то смотрел в окно, то читал газету.

В соседнем купе ехали туристы, это было видно сразу: рюкзаки хорошие, но уже сильно потёртые; одежда: капроновые анораки, флисовые кофточки разных цветов, хорошие горные ботинки, тоже слегка потёртые. Заметно, что уже бывалые, они всё делали быстро — быстро расположились в вагоне, достали самое нужное — посуду, полотенца и еду — традиционную китайскую лапшу с колбасой и чай с печеньем.

Я разговорился с ними:

— Откуда вы? Куда едете?

Они радостно отвечают:

— Из Москвы, едем в Майкоп, пойдём на Тхач, Ачешбоки, Лаго-Наки.

— А, понятно, знакомые, очень красивые места — говорю я.

— А вы там были? — спрашивает немолодой уже мужчина, седоватый, видно руководитель.

— Да, пришлось походить, но давно это было, в 1980 году, на сборах под Майкопом был, а после поход пешеходный прошли, 3-й категории сложности. Руководитель ещё из Майкопа был, хороший инструктор, Сергей Пургаев.

Смотрю, а мой сосед очень внимательно на меня взглянул, а потом спрашивает:

— А откуда вы знаете Сергея Владимировича?

— Он был нашим руководителем, вёл нас две недели через горы — отвечаю я. Он очень много дал мне в плане туристского опыта и руководства, а затем я ещё ездил к нему в гости. Я был у него сразу после его свадьбы, посуду ещё мыл.

— Как это? И когда это было? — спросил Владимир Сергеевич.

— В мае 1981 года был поход, а осенью 1982 года я к нему поехал, за снаряжением. Приезжаю рано утром, кажется это воскресенье было, прихожу в его дом, на улице Хакурате, стучу в калитку, но никто не выходит. Я долго стучал, затем зашёл во двор, деваться мне было некуда. Подхожу к дому, стучу в дверь. Выходит, сонный Сергей и, увидев меня, говорит:

— Здравствуй, Андрей, а у нас вчера свадьба была… Только легли недавно…

Смотрю я, а весь большой двор с садом, со столами под яблоней, уставлен грязной посудой: стаканы, кружки, салатницы, блюда, кастрюли и многочисленное количество вилок, ложек и ножей валяется повсюду. А Сергей спит на ходу…

Я и говорю:

— Давайте, спите пока, а я помогу, посуду помою. Где вода? И в чём мыть?

Сергей кивнул на кран с водой во дворе, детскую ванну на краю огорода и порошок, и ушёл спать. А я часа два мыл нескончаемые тарелки, ложки и стаканы… И только потом мы с Сергеем поздоровались по-настоящему и приступили к делу — стали готовить завтрак.

— Тогда понятно — протяжно произнёс незнакомец. А я его сын, Владимир. А вы, наверное, Андрей Сазонов? Он часто вас вспоминает, вы ему хорошо помогали тогда. Вы ему тоже понравились, жаль, что дружба прервалась. А что тогда произошло?

— Да я сильно занят был, постоянно ходил в походы, сам водил людей. Да и работал, служил в армии, а затем уехал на Дальний Восток и связь потерялась — как-то тихо проговорил я, чувствуя себя виноватым.

Я оторопел, так внезапно, через 45 лет встретить сына моего хорошего знакомого, много мне давшего — это был очень редкий случай в жизни, один из многих, происходивших со мной всю жизнь. Вот откуда я знаю его лицо…

— А как он сам? — спрашиваю Владимира.

— Да, скрипит потихоньку, чаще дома сидит, во дворе, редко, когда выходит — стар стал, ему ведь уже 79 лет. Он ведь в том походе сердце посадил, прошёл его с воспалением лёгких, долго болел, лечился. А потом снова стал ходить, сначала ненадолго, а потом и дольше. А затем в спасатели пошёл, как МЧС создали.

Соседняя группа туристов в лёгком шоке. Сидят притихли с открытыми ртами. Они впервые видят такую встречу! Через 45 лет! Когда встречается друг отца с его сыном. Просто рядом купили билеты на поезд!

И тут одна девушка, с двумя косичками, по виду только окончила школу, спрашивает:

— А как вы начали ходить в походы? Ведь тот Кавказ был не первый ваш поход?

— Да, не первый, и не последний, их было очень много, я ходил всю свою жизнь, задумался я…

— Расскажите, расскажите — посыпалось со всех сторон.

Делать в поезде особо было нечего, спать не хотелось, и я стал рассказывать о своей жизни, проведённой в путешествиях. Трудной, но по-своему счастливой. Обо всём.

Предисловие

В эпиграф я вынес строчку из песни «Маршруты» на стихи Николая Дорожкина и Игоря Гордина. Она наиболее точно описывает саму суть наших походов — мы выбираем маршрут сами, стараясь найти поинтереснее, приемлемом по сложности и по окружающим экскурсионным объектам — чтобы после похода посетить главные достопримечательности края, куда мы приехали отдыхать. Но в этой строчке есть и вторая часть — «находим надёжных друзей». И это правда — с нами обычно нет случайных людей. Конечно, исключения бывали, порой не очень приятные. Но чаще — приятные истории, вплоть до свадеб — где же лучше узнать свою половину?!

В этой книге я хочу рассказать вам о том, как я начинал свои путешествия, как мы выбирали маршруты, выбирали с кем пойти. И, главное, как приобретался опыт походов в ненаселенной местности. Как готовили снаряжение, одежду, продукты. Как изменялись наши характеры, как набирался опыт, как менялись интересы и что получилось в итоге.

Прошу не считать эту книгу каким-то учебником туризма — их много и без неё: «Справочник туриста», «Питание туристов в походе», «Безопасность в горах», «Психологический климат в туристской группе» и много- много других популярных книг о том, как выбрать маршрут, как подобрать или сделать самому снаряжение, как организовать питание в походе и какие взять продукты и т. п. Кроме этого, есть очень много книг и публикаций с описаниями маршрутов — любых, на всей территории бывшего СССР. А сейчас очень много информации в интернете, только надо не лениться и захотеть пойти в поход! Для этого существуют и Правила проведения соревнований по спортивному туризму, где написаны все требования к организации и проведению походов, требования к участникам и руководителям.

Но почему сейчас таких походов становится всё меньше? Почему всё меньше желающих взять палатку и пройти маршрут по ненаселённой местности и получить спортивный разряд? И почему так заорганизована система детского туризма, а кое-где и разрушена вовсе? Почему так получилось?

Эта книга — воспоминания о том, как увлечение спортивным туризмом формировало и изменяло мою жизнь, мою судьбу, а иногда и определяло. Это рассказ о моём опыте занятий туризмом, со всеми его радостями, трудностями и трагедиями, происходившими со мной и моими друзьями. А путешествий было много, совершенно разных, с разными людьми, многих из которых я уже и не помню. Если вы узнаете в именах и фамилиях, появляющихся в книге, себя, своих родителей, своих друзей или вообще ходили в эти походы, прошу написать мне на электронный адрес этого ресурса, для меня. Может ваши впечатления и уточнения помогут сделать эти воспоминания более полными, и тогда появятся новые участники этих воспоминаний — тех, о ком я мог забыть за эти 48 лет.

Сегодня, в дни СВО, очень многие навыки, которые мы приобрели в своих походах: умение ориентироваться по карте, разбивать лагерь в любое время года, умение организовать быт в полевых условиях и мн. др. очень пригодилось тем, кто сейчас защищает наше мирное небо. Это сильно облегчает нашим ребятам жизнь на фронте и в тылу. И сейчас ко мне приходит много вопросов, главный из которых: «А как вы получили этот опыт? Как нам сделать подобное? Расскажите…»

ИменFно это и подтолкнуло меня написать эту книгу. В ней вы сможете прочитать и понять, как можно и нужно, или не нужно, действовать в различных ситуациях. Сможете оценить где мы были правы или ошибались — т. е. будете учиться, но не по учебникам, а на основе чужого (т. е. моего личного опыта). Возможно захотите и сможете сами путешествовать также как мы, как тысячи туристов до нас и после нас. Хотя в современных условиях, когда для путешествий многие требуют комфорт, это сделать сложнее. Цивилизация нас расслабляет и портит в какой-то мере. А возможности испытать себя, закалить тело и характер есть, хотя и упрощенные, слишком завышаются требования к комфорту. Поэтому, прочитав всё, вы можете сделать выбор — это для вас или нет, а то и совместите наш опыт и современный комфорт. Мне казалось, что у меня получалось это совместить.

В 2000-х годах, когда в магазинах появилось хорошее снаряжение, одежда, материалы, сублимированные продукты — достичь комфорта стало легче. Это помогло облегчить вес рюкзаков, и в длительные походы смогли ходить даже дети 11–13 лет. Современные дети, которым нужен комфорт, постоянная связь, а физически они намного слабее своих предков.

Надеюсь наш опыт походов поможет вам в организации своих походов, поможет преодолеть страх перед руководством такими походами, стать смелее, активнее, ответственнее. Всё в ваших руках. Дерзайте, пробуйте, путешествуйте, и пусть эта книга поможет вам в выборе — идти в поход или лежать на диване.

Глава 1.

ЗНАКОМСТВО

Скажу сразу, путешествовать я любил с раннего детства — лет с 5. В то время мы семьёй ездили на машине — от Свердловска (ныне Екатеринбург) в Крым и на Кавказ, на море. В то время (60-е годы прошлого века) кое-где не было даже дорог в их современном понятии. Например, между Свердловском и Пермью — двумя городами милионниками, где-то километров 200 машины ехали по колее в песке, из которой даже выехать было невозможно. Да и в других местах было не лучше. Но, конечно, чем ближе к Москве, тем дороги были лучше. Но всё равно, проехать 3–4 тысячи километров, даже пассажиром, в таком возрасте, в котором был я (6–7 лет), требует каких-то усилий, выносливости, терпения, устойчивости к разным, не очень благоприятным событиям — заблудиться, ночевать в машине, съехать в кювет. Но всё компенсировалось путешествием — новые места, события. Чего только стоила поездка на грузовой машине, на барже от Перми до Горького (ныне Нижний Новгород). Неделя на реке, проходы по шлюзам через плотины. Видеть, как твоя машина летит по воздуху над тобой, перебираясь с баржи на высокий причал, и наконец — море! На Урале таких впечатлений просто не найти! А на море — жизнь в палатке, приготовление пищи или на костре, или на паяльной лампе — очень необычно для городского ребёнка. До сих пор эти детские впечатления остаются самыми лучшими, и, я думаю, они и определили мой выбор в дальнейшем.

В 1969 году по служебной необходимости моего отца перевели из Свердловска в Запорожье. Он был военнослужащим. А меня на время переезда отправили к деду, Ивану Харитоновичу, в Кисловодск. В самом Запорожье впервые я оказался в январе 1971 года. Дед привёз меня в новую 3-х комнатную квартиру в микрорайоне «Космический». Перед домом тогда был огромный пустырь, это была южная окраина города, в нескольких километрах от дома было Каховское водохранилище. Его хорошо было видно из окон нашей квартиры на 5 этаже.

В школе я никуда не ходил — я даже не знал, что были станции юных туристов, где в довольно сложные походы ходили дети. Вновь встретился я с путешествиями в сентябре 1976 года, сразу же после поступления в институт. В один из дней я увидел на доске объявлений текст: «Кто любит путешествовать, увидеть белые горы Кавказа, синие реки и тайгу, приглашаются в аудиторию 321 после 3-й пары». Конечно, мои ноги сразу пошли в эту аудиторию. В ней я встретил группу ребят, часть из нашей группы, часть из других, довольно много, человек 30. И ещё в ней сидели человек 25 со старших курсов. Оказалось, что это было ежегодное собрание туристической секции нашего Запорожского машиностроительного института (ЗМИ).

Я услышал, что ребята сходили несколько раз в «единички», что у них появились «двойки» и «тройки», которые прокомментировали «в зачётках» — все смеялись. Конечно, чуть позже мы узнали, что «единички», «двойки» и «тройки» — это категория сложности маршрутов. Естественно, пригласили и нас участвовать в этих походах, даже составили списки групп для участия в походе 1 —й категории по Крыму в ноябре! Конечно, все вновь пришедшие на собрание, записались. Но чуть позже организаторы объяснили, что для того, чтобы идти в поход, надо ходить на тренировки — по воскресеньям, с 9 утра на историческом острове Хортица в городе Запорожье. Какие будут тренировки, не сказали…

И вот в ближайшее воскресенье все, кто был на собрании, собрались на вокзале и на электричке по-студенчески, без билетов, добрались до острова, оттуда через 20 минут вышли на берег Днепра. Место великолепное — широкий пляж, с редкими большими деревьями, скалы из красновато-коричневого гранита высотой 10–15 метров. На другой стороне Днепра скалы до 30 метров высотой, из такого же гранита. И на этом пляже очень много групп молодёжи от 10 до 30 человек. Кто-то поднимается по скалам, кто-то бегает, кто-то просто разговаривает, кто-то ставит палатки. Нас построили, рассказали, что сейчас будет тренировка, начиная с бега. Более старший из наших спросил:

— Как побежим, по малому кругу или по большому?

Другой отвечает:

— Давай по малому, они ведь новички…

И мы побежали…

Надо сказать, что до 8 — го класса я был хилый ребёнок, боялся физкультуры, да и зрение уже упало до -7 диоптрий. Я был освобождён от уроков физкультуры по зрению и, так как пропускать уроки было нельзя, сидел с парой-тройкой таких же ребят в спортзале на скамейке, смотря на занятия и игры остальных сбоку. Но в какой-то момент нам это надоело, и я, с парой ребят, стали заниматься сами, рядом с классом. Мы разминались, поднимали гантели, качали пресс, пытались подтягиваться, отжимались. С выходом класса на уроки на улицу мы стали бегать, сначала немного, дальше больше, быстрее. Понемногу укрепляли свои организмы. Хорошо, что учителя нам не мешали, а часто и помогали, да и все остальные ребята тоже. И уже к 10 классу мы могли сдать почти все нормативы, положенные к этому возрасту, играли в волейбол, футбол. Отставала только гимнастика.

Начался бег медленно, группой, по пляжу, затем довольно крутой выход наверх, на скалы (это метров 15 вверх), затем по асфальту до базы отдыха, затем по опытным садам, выбежали на северную часть острова Хортица, уже с трудом забежали на огромный курган, с которого открылся красивейший вид на плотину Днепро ГЭС. Позже здесь был построен Музей истории Запорожского казачества. Далее бежали вниз, по полям восточной стороны острова до моста через Днепр и перекрёстка шоссе, где располагался детский дом с великолепной спортивной площадкой (её построил бывший десантник, и там было всё — и турники, и шведские стенки, и качающиеся брёвна, и подвесные рукоходы, и шесты для подъёма на руках, канаты, брусья и т. д.). Площадка была огромная — одновременно на ней занималось до 50–60 человек. И никаких заборов! Занимайтесь все, кто желает! Надо сказать, что за все 15 лет моих занятий на этой площадке сломанных снарядов не было!

Пока мы бежали, потихоньку по 1-2-3 человека ребята отставали, и на площадку прибежали только 12–15 человек (из новичков), остальные подходили позже. И тут открылось, что «малый» круг был 8 км длиной! И те 12–15 человек, которые прибежали первыми, всеостались в туризме надолго, а некоторые, типа меня, и навсегда. И я не сожалею об этом! А тогда, после часовой разминки и тренировки на снарядах, снова бег — 1,5 км на наш пляж, где лежали наши вещи. Несмотря на то, что на пляже было много людей, в основном все городские туристы, за всё время пребывания меня в Запорожье, не было ни одной кражи вещей, оставляемых на пляже без присмотра, ни у нас, ни у других групп. Даже установленные палатки стояли неделями, лишь менялись в них жильцы (это на время экзаменов, летом).

После такой тренировки купались в Днепре, затем небольшое занятие по скалолазанию и, наконец, набор в туристические группы в Крым, запланированный поход в ноябре, на праздники. Нас тоже записали, но до похода дело для нас не дошло — мы учились на факультете электронной техники, и на первом курсе деканат не приветствовал отсутствие на занятиях даже на 3–5 дней. А ребята с других факультетов сходили в свой первый поход в Крым. Нас же пообещали взять уже в лыжный поход, в конце января, на Валдай, на озеро Селигер (между Москвой и Ленинградом).

Учитывая, что у меня не было никакого снаряжения, пришлось им заняться — договариваться с кем-то, чтобы его взять. В то время легче было договориться с прокатом — за небольшие деньги можно было взять рюкзак и спальный мешок. Зимой ещё можно было, а летом — увы, всё разбирали. Но пока мы взяли. А вот лыж там не было, а если и были, то тонкие, 5 см шириной. Нам они не подходили — для глубокого снега нужны были широкие — 7 см шириной. Хорошо, что в спортивных магазинах они встречались. «Турист» — деревянные, «Бескид» — деревянные, прочные, с металлической окантовкой — лучшие в то время. На таких чуть позже шла группа Шпаро на Северный полюс. Я тогда купил себе «Бескид» — 180 см, белые, красивые, прочные, по бешенной цене в 16 рублей. (Обычные лыжи стоили 3–6 рублей). Со специальными креплениями они весили 4 кг, но это того стоило — очень надёжные. Сломать их было непросто. Но удавалось. Один из наших руководителей, студент 3 курса, Вася Наружный купил такие же, дал проехать какой-то девочке там же, на пляже, и через 20 минут увидел их, стоящими у дерева со сломанным носком. Сейчас я бы сказал, что починить их не проблема, а тогда Васю было жаль — он на них даже не успел встать.

Соответственно, нужны были крепления — тоже надёжные, хотя и тяжёлые. И они тоже были в магазинах — пружинные крепления. Они у меня служили очень долго, я и сейчас езжу на них. Новые такие крепления сейчас достать практически невозможно. Они выпускались на Украине, в Днепропетровске или Харькове. Сейчас продаются конечно крепления, но конструкция гораздо хуже.

Уже в декабре мы знали, кто пойдёт в этот поход — руководитель Надя. Тут уж простите меня, память подводит — не всех я помню по фамилиям, много лет прошло, иногда забываются и имена, но это чаще с теми, кто не сильно часто ходил со мной. Хотя лица людей я помню хорошо, есть часть фотографий. Ещё играет роль то, что многие из тех, с кем я ходил сначала, живут ныне на Украине, а я в 1990 году оттуда уехал и с большей частью ребят связи не имел. По электронной почте общался с некоторыми до 2010–2012 года. А затем понял, что половина тех ребят, с кем я ходил, ел из одного котелка, спал в одной палатке, стали ярыми националистами, и не горят желанием общаться. Но в моей памяти они остались — кто попутчиками, а кто и хорошими друзьями. До сих пор.

Итак, руководитель Надя. Высокая для девочки, студентка 3 курса, 20 лет, с длинными светлыми волосами, уложенными в подобие косы на голове, с большими, всегда задумчивыми глазами. Спокойная, тихая и очень впечатлительная.

Зам. Руководителя — Сергей Дурнев (3 курс) Невысокий, крепкий парень лет 23-х, тоже студент 3 курса, учился с Надей в одной группе. Слегка лысоват, волосы светлые, усы (иногда бородка). Сильный, коренастый, мастеровитый, помогал и опекал Надю. Тоже спокойный, вежливый и участливый.

И новички: Таня Куприна. Невысокая, темноволосая, крепко сложенная девочка нашего возраста (всем было по 17–18 лет). Училась на нашем курсе, но факультет Энергетический. Сильная, выносливая, весёлая и общительная.

Женя Давлад. Светловолосый парень, слегка полноват, но крепкий, сильный и выносливый. Дружелюбный, весёлый, хороший гитарист.

Юра Панфилов. Высокий, худощавый, с длинными волнистыми волосами, всегда улыбается, прикалывается, шутит, смеётся. Но, когда надо, серьёзный, заботливый, участливый и справедливый.

Сергей Шимко. Высокий, худой парень, с удлинённым лицом, длинными пальцами на руках. Серьёзный, участливый, сильный и выносливый. И ещё двое студентов 1-го курса (один их них Я), всего 8 человек.

Надо сказать, что сила и выносливость, участие, взаимопомощь, готовность всегда оказать помощь и поддержку слабым были у всех, у кого в меньшей, у кого в большей степени. И эти качества улучшались от похода к походу. Я думаю, это характерно почти для всех туристов, но были и другие примеры. Об этом будет сказано позже.

Поход планировался первой категории сложности — самый лёгкий, всего на 8 дней по озеру Селигер, 150 км, на лыжах. С тех пор нормативы по километражу немного изменились — категории остались те же, но километров, необходимых для 1 категории, стало меньше — 130 км. Народ стал слабее. А тогда пройти за 8 дней 150 км было легко!

О других походах и их категориях позже, когда о них зайдёт речь. А о нынешних требованиях к походам можно легко узнать в нормативных документах на сайте Туристского Спортивного Союза России. Там можно узнать всё. А на других сайтах можно прочитать отчёты о путешествиях. Ищите да обрящите. Как написано в Библии…

Как и сейчас, чтобы официально выйти в поход (официально — для присвоения спортивных разрядов по туризму, от 3-го взрослого за поход 1-й категории сложности, до мастера сорта) надо было зарегистрироваться в Маршрутно-квалификационной комиссии (МКК), в которой состояли наиболее опытные туристы, с которыми мы часто встречались на тренировках на острове Хортица, и иногда ходили в походы высоких категорий. Тогда, чтобы зарегистрироваться в МКК, мало было только выбрать маршрут, предоставить список группы с опытом их походов, но и сдать почти-что экзамен на знание маршрута (всей группой), сложных участков пути, способов их преодоления, способов экстренной эвакуации, первой медицинской помощи (каждому участнику), а часто и пройти проверку на местности, где показать членам МКК всю одежду, которую вы возьмёте (каждый), всё снаряжение, аптечку, ремонтный набор и продукты. И только тогда вас выпускают в поход — т. е. ставят печать в маршрутную книжку — одну вам, вторая остаётся в МКК. А в первой маршрутной книжке вы на маршруте делаете отметки в населённых пунктах о прохождении маршрута, а если их нет — прилагаете фотографии. И позже пишите письменный отчёт о путешествии, страниц на 20–40, для других групп, желающих пройти этим маршрутом. И только после этого участники похода получали справки о прохождении маршрута. А если кто-то плохо себя показал в походе (такие были, хотя и немного), то мог и не получить справку, или получить, но с такой характеристикой на обороте, что больше никто его в поход не возьмёт.

Состав нашей группы собрался ещё в декабре. Новы й год мы отмечали своей студенческой группой, хорошо отмечали, а 2 января у нас был экзамен по истории КПСС с самым жёстким преподавателем. И мы его сдали! Я, да и многие — на 5. Потом ребята говорили, чтобы сдать экзамен на 5, надо хорошо напиться перед ним. Но повторять не советую, не у всех получается.

Экзаменов у нас было 5, но уже в начале января мы взяли билеты на поезд до Москвы на 27 января. Так что стимул для хорошей сдачи экзаменов был. А тут ещё числа 10 января выпал снег, сантиметров 15 — а на лыжах мы, практически все, ни разу не стояли. И стали мы ездить каждый день на остров Хортица кататься на лыжах, и, надо сказать, кое-чему научились — их одевать, переставлять ноги, даже падать. Но опыта двигаться на лыжах всё равно не было.

Все наши ребята были нормальными студентами — сдали сессию хорошо. И вот, после последнего экзамена сборы дома, а вечером — на вокзал. Поезд на Москву уходил из Запорожья в 19.30. Как специально для нас шёл дождь. В автобусе люди улыбались, слышалось ото всюду «дождь идёт, а мы на лыжах». А когда задавался вопрос:

— А вы куда? Дождь же идёт.

Я ответил гордо:

— Далеко на Север.

В глазах и на лицах пассажиров появлялось уважение, улыбки исчезали, и все желали нам успеха. Рюкзак был с непривычки тяжеловат, но терпимо — я думаю килограммов 16, тогда я ещё не взвешивал его, не знал для чего это надо. Это по сравнению с более поздним весом моих рюкзаков была очень смешная цифра. Но тогда казалось очень тяжело. Хотя в рюкзаке вещей было немного. Сам рюкзак из проката, спальный мешок из проката, коврик для сна (о нем чуть позже, а пока мне дали чей-то), тёплый х/б лыжный костюм, футболка, тёплые носки, кроссовки (для поезда), бахилы, продукты на 8 дней — 8 кг и у меня фотоаппарат ФЭД с плёнками. Тяжёлые ботинки типа «Вибрамы» были на мне. И тонкая курточка.

Когда мои родители узнали, что я хочу заниматься туризмом, не было никаких протестов, а только всемерная помощь, конечно, в первую очередь деньгами. И хотя я получал стипендию в 55 руб. (это только на нашем факультете обычная была 40 руб.), на лыжи, спальный мешок, ботинки и поездку не хватало. Походы обходились очень дёшево — зимой 40–50 руб., летом — 50–70 руб. Это со всеми расходами — билеты, продукты, аренда транспорта в походе, даже на банкеты хватало, но это только в Европейской части СССР. На Дальний Восток путешествие обходилось дороже — до 250–300 руб., с билетами. Но до Урала нам из Запорожья хватало вполне. Отец, узнав, что надо шить бахилы (Это мешок на ноги, примерно до колена, из ткани, для защиты ног от снега, чтобы он не забивался в ботинки, но этот мешок ещё и очень хорошо защищает ноги от холода при больших морозах от -10^о, до -50^о, проверено на себе), сделал их на заводе в виде чулка, плотно облегающего ботинки из толстого брезента. Удобно, нигде ничего не болтается, но одевать их было сложнее — ботинок плотно входил в носок бахил.

Глава 2

ПЕРВЫЙ ПОХОД

Валдай 1977 год

На вокзале всегда было много людей — поездов много. Но на Москву, в тот час, больше всего — на целый поезд. На нашу весёлую и шумную группу внимание обращали, но не сильно. А мы стояли в зале ожидания, возбуждённые, довольные — как же, сдали первую сессию и сами уезжаем за 1000 км от дома. Провожающих обычно у нас не было — всё было сказано дома, а многие были из общежитий.

Поезд подошёл вовремя, новые вагоны, полумягкие сиденья, белые простыни на верхних полках — это для нас было лишним. Постель стоила 1 рубль, но у нас была своя, а 4 рубля за поход (у нас было 2 поезда туда и обратно) давало нам существенную экономию (билет в Крым из Запорожья стоил 3 рубля — а это ещё один поход!) Обычно проводники нормально реагировали на это, но бывали случаи, когда злобным голосом предупреждали:

— Тогда матрасы не брать!

Да и ладно, спокойно в спальных мешках поспим, всего одна ночь! И та короткая — обычно первую ночь почти не спали, пили чай, играли на гитаре — у нас было 2 хороших гитариста — Женя Давлад и Юра Панфилов. Правда пели не очень долго, до 23 ч (в поезде тоже есть отбой и выключался свет). Это, конечно, нас не останавливало, но были ещё проводники и иногда очень скандальные пассажиры. Приходилось прекращать петь, иногда под угрозой высадки с поезда. Но реальной высадки у нас никогда не было — мы же всё-таки дисциплинированные студенты.

Поезд шёл всего 11 часов и уже в 10 часов утра мы вышли в Москве на Курском вокзале. Сразу же поехали на метро на станцию Комсомольскую — нам надо было попасть на Ленинградский вокзал, откуда уходил в 20.00 поезд «Москва — Осташков». Надо было взять билеты и сдать наш багаж в камеру хранения до вечера — рюкзаки и лыжи.

Поезд «Москва — Осташков» был летним, и тогда билетов на него было не достать — пол-Москвы ездили в Осташков как на дачу. А зимой поезд был пустой, и проблем с билетами не было. Сложности возникли со сдачей вещей, вернее с ценой. Считалась каждая вещь, даже привязанная к рюкзаку, поэтому цена хранения казалась, да и была огромной. Мы ухитрились сильно её уменьшить, связав все лыжи в одну связку и убрав, привязанные к рюкзаку спальные мешки внутрь рюкзака. Надо сказать, что эти правила хранения действуют до сих пор и везде, так что это надо учитывать, если хотите сэкономить. Мы сэкономили около 10 рублей. Этого хватило бы два раза всем поесть в столовой. Довольные, мы вышли на Комсомольскую площадь и разъехались тремя группами — кому-то хотелось на Красную площадь, кому-то в магазин, кто-то хотел есть. Договорились встретиться в 19.00 у касс. И разъехались.

Нас было трое — поехали на Красную площадь, зашли в ГУМ, затем пошли искать какое-нибудь недорогое питательное заведение, типа кафе и нашли его где-то на Ленинградском проспекте у большого спортивного магазина. Ребята купили в том магазине что-то небольшое — на пути в поход большое не купишь, нести на себе придётся. А вот некоторые продукты мы покупали, в Запорожье не было смысла покупать то, что можно было взять в Москве. Да и в то время в том же Запорожье не всё можно было найти, типа полукопчёной колбасы или сыра. Вот после этого можно было возвращаться на вокзал.

Вернулись мы часов в 18, около касс была уже группа Юры Панфилова. Они стояли и смеялись. Когда мы спросили, что случилось, смех усилился, а затем кто-то произнёс: «Пирожки с горохом», и тут они чуть не упали от смеха. А что же у них случилось, мы узнали позже, сейчас они просто не могли рассказать.

В рассказах о том, кто где ходил в Москве, время до 19 часов пролетело быстро. Мы взяли свои вещи из камеры хранения и зашли в поезд — в пустой вагон.

В 6 утра поезд пришёл в Осташков. Наша группа вышла из вокзала на площадь и остановилась — куда идти? Темно, а улицах море снега — сугробы вдоль тротуара с рост человека, не видно, что едет по дороге, да и тротуар шириной сантиметров 50 (ширина лопаты) — у заборов те же сугробы. Пока было тепло — около 0^о, пасмурно, лёгкий снег.

Ещё дома, когда мы готовились к походу, нам дали адрес в Осташкове, где живёт женщина, у которой год назад останавливались наши же туристы. Оказалось, это было далеко, и надо ехать на автобусе. Часам к 7 утра мы добрались до нужного дома — он стоял на берегу озера Селигер. Хозяйка была дома и радушно приняла нас. Её звали Клавдия Александровна Варварина.

Дом большой, деревянный, в доме тёплая печка, на стенах ковры и много фотографий. Оказывается, что хозяйка — вдова бывшего советского солдата, попавшего в плен, бежавшего, оказавшегося в Италии и ставшего героем итальянского сопротивления — гарибальдийцем. Мы пили чай и слушали рассказы хозяйки, было тепло и уютно — сегодня мы никуда не идём, готовимся.

Эту тактику я перенял и использовал во всех своих дальних походах — приехать и первый день посвятить или экскурсиям, или подготовке снаряжения, а часто и сбору лишних вещей. В том числе тех, в которых ехали в поезде, которые не будут нужны в походе. И чтобы их не тащить на себе — сдачи их или на склад, или оставляем их в том же доме, откуда мы уходим (конечно, если вы запланировали туда же вернуться). В походе каждый грамм, который несёшь на своих плечах, на счету!

А пока, сварив обед из оставшихся от поездов продуктов (наша походная раскладка начинается завтра, и сегодня её тратить нельзя), мы взяли лыжи и поехали кататься на озеро, тренироваться.

На озере 30–50 сантиметров снега, мокрого, липкого, приходится тропить лыжню — это тяжело, а ведь у нас ещё пока нет рюкзаков!

Поэтому мы прогулялись недалеко — до острова Городомля, где в Осташкове парк отдыха, но получилось недалеко, 3–5 км за час прогулки. Мокрые, уставшие мы вернулись в дом. Уже темнело, часов 16, на Севере темнеет рано, светает поздно. Да и работ по дому много — надо наносить воды из проруби в озере — 50–60 метров от дома, убрать снег со двора и от дома (это помощь хозяйке). Потом приготовить ужин и завтрак, наносить дров, топить печь (это тоже помощь). Дальше собрать и подготовить свои вещи — и это всё за 2–3 часа до сна. Но мы все воодушевлены предстоящим походом, довольны, веселы, постоянно слышно шутки и смех.

На ужин у нас была каша с тушёнкой. Все ели быстро, только Надя ела медленно, нехотя. Тут Юра ей и говорит:

— Давай ты съедаешь всю кашу, а мы расскажем тебе о пирожках в Москве…

Надя тут же заинтересовалась, только просит:

— Вы сначала скажите, а я потом доем.

И вот тут мы узнали, что произошло в Москве с ребятами и отчего был такой смех на вокзале.

Оказывается, когда ребята (ещё трое) ушли с вокзала, то сразу пошли в какую-то столовую. Встали в проходе между столами оглядываются. В это же время от столика у раздачи бежит бабка и прикрывает рот рукой. Двое ребят это видят, а третий — нет, и продолжает стоять в проходе. Ребята его оттягивают, он упирается, бабка пробегает мимо них и в это время прямо на наших ребят извергается изо рта бабки струя. Двое-то увернулись, а третий был облит сильно, как оказалось, пирожками с горохом, продававшимися в этой столовой. Ребята, да и все мы сильно смеялись, когда это представили. Да и рассказывал Юра очень весело, но Надя оказалась очень впечатлительной, долго сидела над своей кашей, отставила её, говоря:

— Я больше не буду есть.

Как мы её потом не уговаривали, есть она уже не могла. Я теперь эту историю рассказываю детям для воспитания устойчивости к неблагоприятным факторам.

А вообще, эффект от такого воспитания есть, и большой. Именно в целях отучения от такой мнительности и ложной брезгливости.

Утро 30 января 1977 года, 6часов утра. Подъём в темноте, а в доме тепло, вставать не хочется, но надо — сегодня наш первый ходовой день. Приготовив кашу и чай на печке, поблагодарив хозяйку, выходим на берег озера — это 10 метров. Погода такая же, около 0^о С, идёт небольшой снег, дымка. Далее о погоде писать не буду — все 7 дней она оставалась такая же, но иногда снег становился сильнее — т. е. хорошей видимости за весь поход не было, как и морозов. А снег был липкий.

Натираем лыжи свечками — иначе они по такому снегу просто не поедут. Пытаемся определиться, в какой последовательности одеваться — сначала рюкзак, потом лыжи, или наоборот? Те, кто сначала одел рюкзак, наклонялись, чтобы пристегнуть лыжи, и падали под весом рюкзака вперед, головой в снег. Рюкзак сползал на затылок и встать из такой позы было невозможно. Так мы экспериментально определили, что одеваться надо так: сначала одевали лыжи, застёгивали крепления, затем палки ставили рядом, брали рюкзак, который тоже стоял рядом, одевали его, а затем брали палки и одевали их темляки на запястья. Но была проблема — рюкзак тяжёлый, резко подняв его, нарушалось равновесие, и ты падал на бок. Единственное отличие — в этом варианте встать можешь самостоятельно. И попытка повторяется ещё раз.

Минут через 15 все оделись и стали спускаться на озеро, причём отличия берега ото льда не было видно — везде снег, глубиной около 30 см. С учётом утренней полутьмы (было 9 часов утра, рассвет только начинался). Не было видно ни ям, ни рельефа. Где-то справа, тёмной массой, виднелся остров Городомля, слева — бесконечная серая равнина, впереди — тоже, но в этом направлении шла наезженная дорога. Нам пока надо идти по ней — снега меньше.

100 метров до дороги мы почти что ползли — опыта хождения на лыжах с рюкзаками у половины группы не было совсем. С падениями, медленно, вышли на дорогу. Дорога наезженная, скользкая — поэтому снова новые падения, когда лыжи быстро уезжают вперёд, а рюкзак остаётся на месте. Опыт движения на лыжах растёт…

Уже через полчаса мы быстро шли по дороге. Про толщину льда мы знали, и ничего не боялись — во-первых, дорога, а во-вторых — мы видели в проруби толщину льда, около 1 метра. Нам с ведром почти нырять в неё приходилось, чтобы добраться до воды.

Конечно, идти по дороге хорошо. На траверсе следующего острова стоит огромный пустой монастырь с огромной центральной церковью, куполом, крестами, множеством 3–5 этажных строений. Мы его видели, как мираж — он возник из тумана справа и чуть позже также исчез. Он был в полуразрушенном состоянии, тогда мы не знали, что будет с ним дальше. Уже в начале 2000-х годов промелькнуло сообщение об открытии на этом острове действующего монастыря. Так что теперь его можно видеть во всей красе! А вид очень внушительный!

Маршрут у нас был построен по схеме кольца — выход из Осташкова, затем на Север по озеру, мимо монастыря чуть влево — в залив, где стоит большая турбаза «Сокол». Затем через озеро — направо, деревня Кравотынь, затем по озеру на запад, к деревне Свапуще, оттуда радиально (т. е. без рюкзаков) к истоку реки Волги, далее на юг, по озеру Пено до деревни Поребрица. И снова на восток, к Осташкову. Всего 7 дней, 160 км, на лыжах.

И вот, стоя у монастыря, мы решали, куда идти — слева серая пелена, ориентиров нет никаких. Берём карту, компас, определяем азимут на турбазу, и идем просто по направлению, в полном тумане. Доверяя карте и компасу, уходим влево с дороги и начинаем тропить лыжню. Тропить — идти по глубокому снегу, протаптывая лыжню для следующего участника, второй идёт уже по частично утоптанной лыжне, ему уже легче. Затем третий, четвёртый… Легче всего последнему — готовая, хорошая дорога, иди и радуйся. А первому тяжелее всего, очень утомительная, но отличная жиросжигающая тренировка! Поэтому обычно первый идёт 200–300 шагов, затем отходит в сторону, второй становиться на его место, т. е. первым, а тропивший пропускает всю группу и становится заключительным, «отдыхает» от пахоты. Но обычно в конце шли наши 2 девушки, поэтому тропивший становился перед ними. Этот способ даёт возможность довольно быстро идти по глубокому снегу. Конечно, чем глубже снег, тем медленнее общее движение. Причем первый должен идти со всей возможной скоростью. Он сильно устаёт за эти 200–300 шагов, но, пока идёт сзади, успевает отдохнуть. Но всё равно физическую подготовку надо иметь очень хорошую, а для этого постоянно тренироваться. Вот поэтому у туристов первый поход, а в походе первый день, всегда самый тяжёлый. Хотя с днём можно поспорить — обычно это второй день, почти всегда в этот день люди идти не могут. Я говорю о сложных многодневных походах, но это же относится и к 2-4-х дневным походам. Иногда, в таких походах, усталость проявляется ещё резче — ведь в такие походы ходят совсем неподготовленные люди.

Пройдя 40 минут по снегу (толщина снега на льду около 30 см), тропить для нас пока тяжело, делаем привал. Это обычный график движения, рекомендованный опытными туристами — 50 минут идёшь, потом 10 минут отдыха. В день таких «переходов» обычно бывает 6–8, т. е. 6–8 часов ходьбы.

Но в сложных или тяжёлых условиях рекомендуется уменьшать время ходьбы и увеличивать время отдыха. Например, при движении по болоту, на подъёме, при троплении глубокого снега и т. п. А иногда, в этих же условиях, увеличивается время движения — из-за невозможности остановиться и полноценно отдохнуть. Например, крутой подъём или середина болота. Но, главное, не преувеличить время отдыха — иначе можно и до конца маршрута не дойти.

С точки зрения туриста — 40 минут — это время, после которого очень сильно начинают болеть плечи от рюкзака, когда его несёшь, с весом более 15–20 кг, обычно это в первые дни похода. И думаешь не о маршруте, а о том, как бы скорее снять ношу с плеч. В следующие дни и рюкзак «худеет», продукты то потихоньку съедаются, и плечи уже привыкают к нагрузке, и рюкзак уже приживается к тебе, как родной.

У нас за временем следил заместитель руководителя (Нади) Сергей Дурнев. Он безжалостно поднимал всех, когда проходили 10 минут отдыха.

Пока очень тяжело для нас было одевать рюкзак на глубоком снегу, поэтому «со скрипом и стонами» все поднимались и снова шли. Но стоны большей частью были игрой — для смеха, и часто это помогало всем, ребята-новички видели, что они не одни, другим тоже тяжело.

На втором от дороги переходе мы увидели слева какой-то мыс с лесом, а скоро попали на попутный след от снегохода — скорость движения резко возросла, и уже через час впереди мы увидели в тумане какие-то 3-х этажные здания. Это и была стоящая на берегу озера турбаза «Сокол». Карта и азимут не подвели — вышли мы очень точно.

По плану у нас на турбазе должна быть ночёвка, хотя мы прошли всего 8 км. Так мало получилось потому, что первый день — день привыкания к нагрузке. Ещё потому, что следующий пункт ночёвки — деревня Кравотынь, которая от этой турбазы лежит на расстоянии около 30 км, только по озеру, а ночевать там негде.

На турбазу мы пришли к концу их обеда — часов в 14. Поэтому сделали суп и чай в кухне турбазы, а пока наши дежурные варили обед, мы сняли 6-ти местный номер и обосновались в нём. 6-ти местный номер на 8 человек — это обычная туристская или студенческая экономия. Двое будут спать на полу, спальных мешков хватает. Главное — довольно просторный номер для всех, не было разделения по комнатам.

После обеда — сушка одежды. После многочисленных падений было мокрым всё. Ремонт всего, что порвалось, это обычные действия для любого похода. Затем лёгкий душ, гитарные песни.

Часов в 18 двое дежурных ушли на кухню готовить ужин, мы потихоньку стали готовиться ко сну — лишнее, высохшее снаряжение убрали в рюкзаки, достали спальные мешки и коврики. А после ужина — дискотека в зале турбазы. Даже не смотря на усталость, мы пошли на дискотеку и там выучили новый танец — маленьких утят, недавно покоривший Москву и Ленинград. Большинство гостей турбазы было оттуда. В Запорожье этого танца ещё никто не знал — на дискотеки мы ходили часто и регулярно.

Дежурные сварили сразу ужин и завтрак — уходить нам надо было рано, с рассветом.

31 января. Раннее утро, 6 часов. Поднялись нормально, сборы, завтрак и в путь. Вышли, когда чуть стало светать, это около 9 часов утра — север, январь.

Сначала пошли по заливу озера у турбазы, дальше, на выходе из залива, нам надо левее, на центр озера Селигер. А у нас слева какой-то бугор, невысокий, но длинный — обходить далеко. Наверное, это длинный мыс, выдающийся в озеро. Мы решили сократить путь, пройти через него. Вот тут мы столкнулись с местным снегом, точнее с его количеством. Кто первым дошёл до берега, сразу стал тонуть в снегу — каждый шаг глубже и глубже, дошло уже почти до пояса.

Идущий за ним погрузился чуть меньше. Я попытался пойти вверх ёлочкой, выдернул лыжу из снега, потерял равновесие и упал. Упал — не то слово, скорее погрузился в воду — внизу никакой опоры, барахтаешься в снегу, на спине рюкзак, на ногах лыжи, и ничего не можешь сделать. Я попытался опереться рукой о почву, но её не нашёл, рука плавала, как в воде — дна нет. Ребята сверху смотрели на меня — стоял хохот. Но когда кто-то из них тоже упал, смех прекратился — все поняли, что в таком же положении могут оказаться все!

Я же в это время снял рюкзак, подтянул палку, наконец-то ею упёрся во что-то твёрдое и встал. Измерили глубину снега — 1,5 метра! Мы, южные жители, никогда не видели столько снега! Естественно, девочки тоже падали. Но с ними было легче — подъезжал кто-нибудь из ребят, становился параллельно её лыжам и рукой вынимал из снега неумелую лыжницу за лямки рюкзака, каккотёнка «за шкирку». «Неумелыми», правда были все мы, но ребята хоть учились быстро, да и посильнее были.

Промучились мы на берегу около часа, вывалялись вдоволь в снегу. Иногда девочки, да и парни (их тоже стали поднимать также — быстрее получалось) своим весом перевешивали «спасателя» и в снегу валялись уже оба.

Кое-как выйдя снова на лёд, определили азимут на Кравотынь, вокруг снова была белая пелена, а до деревни около 25 км, и пошли по озеру. 30 см снега по льду уже были как 3 см, мы потренировались на полутора метрах. И тут произошло чудо — откуда-то из пелены снега послышался звук мотора, а потом появился, скорее всего, рыбак на снегоходе. Поздоровались, он спрашивает:

— Куда идёте?

Мы отвечаем:

— В Кравотынь. Тогда он предложил:

— Я почти туда же, помогу вам, сделаю лыжню.

И без всякого компаса, карты исчезает в тумане, оставив за собой очень хороший путь.

Довольные, мы очень быстро стали двигаться — как по асфальту (не на лыжах, конечно). Единственное, ориентиров не было, шли наугад, доверяя рыбаку — другого варианта просто не было. Шли час, затем ещё один — ничего не меняется, только уже в туалет захотелось. Вокруг ничего нет — ни деревьев, ни бугров. Остаётся одно — просить девочек отвернуться. А позже и они также делали — полное доверие, без него никак в наших походах.

Ещё через час захотелось есть. А вокруг опять один снег. Нет, слева появилось какое-то тёмное пятно — наверное берег, но до него далеко. Поэтому решаем обедать здесь. У нас, конечно, было так и запланировано — называется «сухой паёк». Были сыр, колбаса, хлеб (пока), конфеты, печенье. Все в довольно скромном количестве. 1 хороший кусок хлеба с колбасой и сыром, 2 печенюшки, 2 конфеты и фляжка чая — 0,8 л на всех, по 100 грамм на каждого. Пластиковых бутылок в то время ещё не было, только алюминиевые фляги, по 2 на группу. А в «сухие» продукты могли ещё входить рыбные консервы, халва, орехи, сало и, обычно на 3-й день и далее — сухари. Хлеб на длительный поход от 3 дней взять невозможно, он быстро заплесневеет. А сухари, правильно приготовленные, вечны. Они легче по весу, чем хлеб, а вкус бывает разный — зависит от хлеба, из которого они сделаны и специй, с которыми их приготовили.

Вот такие обеды были тогда у нас. Самое интересное, что это всё, кроме рыбных консервов, в магазинах купить было невозможно — доставали через друзей, знакомых, в основном, «с чёрного входа». Тоже самое было с тушёнкой, гречкой, маслом и некоторыми другими продуктами. В свободной продаже были лишь сухие супы, но байка о них впереди.

Пообедав идём дальше. И снова час пути — в окружении снежной пелены.

Начинаются смутные мысли — а туда ли мы идём? А, вообще, куда идём?

И тут Женя ещё добавил:

— А вдруг этот след проложил какой-то вурдалак, и сейчас подойдём к лесу, а там его друзья набросятся и кровь из нас пить будут?

Девочки помрачнели, подумали, наверное, что их первых съедят, мясо то нежное. Но стоять или снова тропить лыжню как-то не хотелось. Да и компас вроде бы туда же показывает. Становилось темнее, день заканчивался, и вдруг, впереди, через пелену снега, проглянула высокая церковь. Действительно высокая, стоящая на высоком берегу озера.

Снегоходный след ушёл вправо, а мы, уже видя ориентир, снова стали тропить лыжню, но уже быстрее. Стала видна цель нашего дня, все старались дойти быстрее.

Но это «быстрее» растянулось ещё на час. Мы шли, а церковь так и маячила вдалеке, почти не приближаясь.

Когда уже стали наступать поздние сумерки, стало темно, но не совсем. Стояла тёмная мгла, но видно было довольно далеко. Церковь внезапно стала рядом, стали видны дома за ней. Поднялись на высокий берег, сняли лыжи и пошли искать ночлег — просится на постой к местным жителям.

Как оказалось, в довольно большой деревне, было очень мало жителей. Многие дома пустовали, и мы около 20 минут искали хоть какой-то жилой дом. Нашли по дыму из трубы.

Конечно, нас пустили, не оставлять же бедных путников без тепла на улице, но предупредили, что печка уже протоплена и больше топить её, даже для приготовления пищи, не будут. Мы согласились, у нас было для этого средство. По опыту предыдущих групп, зная, что местные жители после 18 часов печку не топят, мы взяли с собой электрические кипятильники по к киловатту, т. е. большие, для быстрого закипания воды.

Так что зашли в дом, лыжи оставили в сенях, разделись и сразу пить — за день пили только раз, а потели хорошо. Вода стояла на входе, в вёдрах, холодная, с плавающими льдинками, только недавно из озера. Пили, конечно, медленно, но долго. Я выпил 2 большие кружки и поплатился за это — утром у меня сильнейший кашель, болело горло. У некоторых ребят тоже было похожее состояние, но полегче. Потом бывалые туристы подсказали, что воду холодную в походе надо пить с ладошек, горло никогда не заболит.

А пока дежурные (я и Таня) готовили ужин — гречневую кашу с тушёнкой и чай. Чай сделали быстро, чего там сложного, нагрел воду кипятильником и кинул заварку. А вот с кашей пришлось повозиться. Пока каша разваривалась, воды было много, надо было только помешивать кашу кипятильником. А позже мне приходилось мешать кашу с огромным усилием — Тане оказалось это не по силам. И ещё следить, чтобы каша не пригорела, хотя всё равно часть гречки прилипла к кипятильнику, и я долго отмывал его от прилипшей каши.

Хозяева, бабка с дедом, куда-то ушли, а мы поели и тут же легли спать на полу, в своих спальных мешках. И отключились.

1 февраля. Встали с трудом, рано. Хозяева тоже рано встают, и нас подняли. Сборы не особо долгие — всё вынуть из рюкзака, положить туда коврик и спальный мешок вдоль спины, вниз — запасную одежду, её было очень немного, кроссовки. Одежду, в которой ехать в поезде, оставили в Осташкове. Сверху, на одежду, положить доверенные тебе продукты: 5–6 банок консервов, 5600 граммов сухарей, 1 кг сахара, 3 пачки печенья, сыр или колбаса по 1 кг. И свою посуду: кружку, ложку, миску (КЛМ — как любят сокращать все туристы эти самые необходимые в походе предметы). У кого-то был ремнабор для ремонта лыж и вещей. У Тани — аптечка, а Юра Панфилов нёс свою гитару. Кто-то нёс котлы — 2 штуки, кто-то кипятильники, а я фотоаппаратуру. Каждый нёс свою долю общественного груза, приблизительно равную. За два дня пути продукты уменьшились у каждого на 1,5 кг. Стало полегче.

После 30 км пути мы двигались тяжело, но уже быстрее, чем в первый день.

Сегодня на предстояло обогнуть остров и повернуть по озеру на запад, пройдя деревню Поребрица.

Погода чуть лучше — на небе серая пелена, а внизу видимость чуть больше — километра на полтора. Хорошо виден один из берегов, центр озера. Потихоньку уходим к северному берегу, на нём наша деревня. Сегодня мы гораздо раньше пришли на ночлег, где-то в 16часов, ещё засветло. Поэтому, быстро найдя ночлег, ужин готовили на печке, а затем и завтрак. И сегодня вечером мы сидели в большом доме, а Юра и Женя пели суровые походные песни — для всех жителей деревни тоже. Они пришли вечером, все 8 человек.

2 февраля. Обычное утро, к серому небу мы уже привыкли, к озеру и снегу тоже. Идём легко, уже привыкли и к рюкзакам, и к лыжам. Очередная ночёвка, в деревне Коковкино. Схема такая же — идём по деревне, смотрим где идёт из трубы дым, просимся на ночлег. Пока отказов не было.

3 февраля. Сегодня мы покидаем озеро и идём по дороге в самую западную точку озера Селигер, в деревню Свапуще. По дороге идти было быстрее, мы так думали. До Свапуще километров 18 всего. Снега много, дорога укатанная, но не сильно. Идти было легко, лишь иногда, там, где снега на дороге было мало, лыжи разъезжались, и кто-то падал, но это было редко. Каких-то машин или транспорта мы не видели совсем. Только к вечеру мы пришли в Свапуще.

Это большая деревня, почти вся жилая, а найти ночлег оказалось сложнее. Нас отправляли всё дальше и дальше, пока мы не нашли приют в конце деревни у «вечно пьяного» хозяина, как говорили жители. Сделали чай, поели наш «сухой» обед и налегке, т. е. без рюкзаков, вышли к истоку Волги.

Исток Волги — это местная достопримечательность, туристский объект. Наверное, туда есть и дорога, но мы шли по лесной просеке — старой узкоколейке, где были сняты и рельсы, и шпалы. По узкоколейке шла лыжня — оказывается не только мы ходим на лыжах. Вокруг лес, все деревья и кусты засыпаны снегом — красота! И идти удобно — небольшие подъёмы и спуски только ускоряли движение, и опыт уже был, поэтому уже через 1,5 часа непрерывной ходьбы мы прошли эти 8 км и вышли к истоку. По описанию это небольшое болотце в редком лесу, по которому сделаны огражденные мостки длиной метров 50, вдоль которого и течёт ручеёк — будущая река Волга.

Заканчиваются мостки маленькой круглой часовенкой, внутри которой, в центре — источник воды, а по краям — как-бы балкон. Можно наклониться и испить воды из истока реки Волги, прикоснувшись к многовековой истории России, что мы и сделали. По традиции, в таких памятных местах (а также на вершинах и перевалах) надо съесть что-то вкусненькое, т. е. шоколадку. Мы и это сделали — традиции надо соблюдать, как и некоторые туристские приметы, о которых речь пойдёт позже, в других главах.

Довольные своим успехом (мы прошли большую часть пути, отсюда поворот назад, к дому, состояние группы отличное — все здоровы, целы, веселы, лыжи тоже целы) мы быстро возвращаемся в Свапуще. Недалеко от истока Волги, на холме стоял огромный храм из красного кирпича, с пустыми проёмами, заброшенный. Но, по моим сведениям, лет через 15 его восстановили.

В Свапуще нашли дом уже в темноте. Сразу же бытовые заботы — ужин, сушка вещей, сон. Сушить не проблема — проблема развесить почти сотню вещей. В результате всё, всё, всё в доме в наших вещах. У печки копошились Надя с Сергеем, готовили ужин. Мы же готовили вторую комнату ко сну — на полу разложили плотно коврики, под ними — пустые рюкзаки, сверху — подушки из вещей, которые уже высохли. Затем рядком положили спальные мешки. Естественно, если раскладывать мешки ровно, край к краю, то все 8 мешков в комнате по ширине не помещались. Но когда мы влезали в эти мешки, ещё и место оставалось. Это и понятно — мешок шириной 70–80 см, а человек, лежащий боком — всего 40–50 см (нормальный, не толстый, толстый и в стандартный мешок не влезет). Так что в комнате 3х5 метров 8 человек помещаются хорошо.

Когда мы поели, легли спать, а в соседней комнате наши хозяева с соседями громко обсуждали всё — от большой политики до местной жизни, и всё это с выпивкой и не на литературном языке. Мы были культурными студентами и так не разговаривали. Мы терпели, не хотелось спать на снегу под забором, да и слушали недолго — быстро отключились.

4 февраля. Из Свапуще вышли, как обычно, часов в 9. Раньше нет смысла, темно ещё и мелкие ямки и на снегу, и на дороге не видны, поэтому падений было бы больше.

До следующей деревни — Коковкино было недалеко, около 12 км по дороге. С нашим опытом — 3 часа идти. Продукты таяли по 1 кг в день, а прошли мы уже больше половины пути. Поэтому по лесной дороге шли быстро, особо не отвлекаясь на окрестности — погода та же, серая облачность, небольшой снег. Температура снова около 0^о, но в минус снег не прилипал к лыжам.

Коковкино — деревня небольшая, и жителей там ещё меньше, чем домов. Она ближе всего к самому известному здесь туристическому объекту — истоку великой русской реки Волги, хотя на истоке тоже есть деревня — Волговерховье, но она в стороне от нашего пути. Мы делаем туда радиальный выход.

Радиальный выход — это выход на маршруте к какому-то объекту, без рюкзаков, чаще всего на день или несколько часов. К историческому, природному объекту, к будущему перевалу и т. д. Расстояние засчитывается только в одну сторону (в общей протяженности маршрута). Используется для

познавательных, исследовательских целей и для разведки перевалов.

5 февраля. Шли сначала по речке, втекающей в озеро Пено, затем по дороге к озеру Пено, около 10 км. Теперь поворачиваем на юг, озеро Пено очень длинное и узкое, вытянутое с севера на юг. Мы всё время видели берега, а шли почти по центру. Изредка по левому берегу показываются деревеньки. Ближе к обеду мы подходили к берегу, заходили в деревеньку, где обычно жили от 1 до 10 человек, и просили попить чаю. Поэтому «сухой» обед превращался в почти нормальный, даже с калориями. Так же было и на озере Пено, в деревне Поребрица, где-то в середине озера Пено. Оттуда идёт дорога на Жуково. На этом участке единственное значимое событие произошло с Юрой Панфиловым. На привале у деревянного дома из стены торчал большой гвоздь и Юре зачем-то захотелось повесить на него рюкзак. Он подъехал к стене на лыжах, развернулся спиной к гвоздю и стал крутиться, пытаясь повесить рюкзак на гвоздь. Но тут лыжи поехали, Юра спиной упёрся в стену, а там гитара торчит в чехле, снаружи рюкзака. Юра упал, а гриф гитары сломался об стену, в месте крепления к деке. Это было печально, как минимум, один вечер мы провели без песен…

Последняя ночёвка перед Осташковом была у нас в большом селе Жуково. Там, где есть сельсовет, искать ночлег было проще. Сначала шли в сельсовет и просились на ночь. Обычно отказов не было нигде, и сейчас тоже. Только хозяева попросили протопить печку вечером и принести воды и дров на утро. Мы же соглашались на всё — хотелось отдохнуть в тепле и не ходить по большому селу в поисках ночлега. На часах 16 часов, ещё светло, и сельсовет ещё работает. Мы под руководством администрации посмотрели, где взять воду, дрова. Часть из них принесли и сложили в поленницу в сенях. Затем разделись и отдыхали в приёмной сельсовета, готовясь к ужину — т. е. принесли воды, достали продукты, котелки и посуду.

В 18 часов нам затопили печь, показали, как её топить и оставили одних. Мы спокойно переодевались, сушили вещи, готовили ужин на горящей печке, понемногу подкидывая дрова в огонь. Юра Панфилов разобрал гитару и стал склеивать гриф, оставив его наверху печки. А мы поужинали, и расположились спать у печки, головой к ней. В помещении, как нам казалось, было холодно, особенно лёжа на полу, и мы продолжали подкидывать дрова — т. е. топили печку 4 часа. Мы же городские ребята, не знали, как её надо топить.

6 февраля. Ночью становилось всё теплее, а к утру стало уже жарко. Печь была горячая. В 6 утра пришла женщина из сельсовета, говорит:

— А, тут у вас тепло, печь топить не надо. И ушла.

А мы сварили завтрак, собрались, поели и в 9 часов вышли. А печку мы по незнанию перетопили — она кирпичная, греется медленно, а мы её топили весь вечер и перегрели.

Гитару Юра починил хорошо, она даже звучала, мы не слышали никакой разницы с до и после поломки, а он все ворчал, что звук уже не тот…

От Жукова до Селигера — километров 25, сначала по дороге 12 км, а затем снова по озеру. Шли быстро, уже привыкли, да и рюкзаки почти пустые — все продукты съедены, осталось на один раз. Обедали же уже на озере, в узком заливе, на выходе из которого мы увидели вдали домики — это был город Осташков. До него ещё далеко, но эти последние 8 км мы быстро проскочили — на озере было несколько снегоходных следов. И уже в 16 часов, т. е. засветло, подошли к дому. 7 дней нас тут не было.

В доме разделись, согрелись и расслабились — идти никуда не надо, поход успешно завершён, напрягаться не надо. Поэтому еле ходили, даже поспать успели. Я спал у печки, впервые в жизни. Было так тепло, печка грела, но не жгла. Я отключился, но ненадолго. В 18 часов мы поднялись и стали собираться, поезд наш был в 21.00. Сварили в поезд манную кашу. Сделали густую, чтобы она не вылилась из котелка при переноске в рюкзаке. Она получилась действительно погуще — не могла даже вывалиться из котелка, была вкусная, но твёрдая. Так её и ели в поезде — ложками из котла, иначе не получалось.

До поезда сбегали в магазин, купили печенья, апельсинов, колбасы и «Херес».

Юре Панфилову, наверное, очень понравилось название, но это оказалось сухое вино, очень кислое. И в поезде наблюдалась следующая картина: в купе (отсеке) сидели 8 человек, на столе стоял чёрный, закопчённый от костров, котёл с манной кашей, а в руках у ребят, зажато между пальцев, сверху вниз: хлеб, колбаса, сыр, печенье и долька апельсина. Кусалось это тоже по очереди, сверху вниз. Особенно красиво это делал Сергей Шымко.

Запивался этот «бутерброд» вином из кружки, куда предварительно кинули 3–4 куска сахара. Тогда было вкусно. Оказывается, мы были бо-о-о-льшими гурманами.

Так закончился наш первый поход. Никто пока не знал, куда и когда пойдём снова, но все знали, что точно куда-то пойдут — мы увлеклись туризмом.

Я не знаю, как в других группах, но с первого похода у нас появилась традиция — обсуждение похода всеми участниками. Что было хорошо, что плохо, как показали себя все участники — хорошо или плохо, и чего было больше. А самое главное, пойдут ли с тобой ещё раз в поход.

В данном походе все были хорошими, были правда и срывы, но мелкие, не повлиявшие на окончательное решение — все желали снова пойти в поход этим составом. Это был успех похода, успех нашей новой группы.

Глава 3

МЕЖСЕЗОНЬЕ

Наша группа не распалась. По традиции клуба туристов ЗМИ надо было сделать фотогазету о походе — листа на 2–3 ватмана (30–40 фотографий) и вывесить её в холле института. Когда сделали фотографии и слайды, а на это требовалось время, ведь уже началась учёба, то снова собрались за столом с чаем и тортом, чтобы посмотреть их всеми участниками. Заодно и отметить получение справок о пройденном маршруте, которые давали нам право на третий разряд по туризму, взрослый, конечно!

Как только мы вышли на тренировки на острове Хортица (в любую погоду, в любое время года — зима на юге Украины это позволяла), после окончания зимнего сезона, то стали задумываться о следующем путешествии — по опыту клуба, это были майские праздники (много выходных дней) и горные походы на Кавказе. Я задумался о снаряжении.

Конечно, нужен свой рюкзак. По совету ребят, для горных и пеших походов хорошо подойдёт станковый рюкзак — т. е. большой рюкзак на 70–90 литров на алюминиевой раме, как раз по размеру спины и с возможностью подвязки вещей сверху и снизу. Это было очень удобно — обычно вещей сверху и снизу было подвязано очень много, рюкзак скрипел, но держался. Хотя были случаи, что и ломался от непомерной тяжести. Вот я и купил этот рюкзак «Ермак», рассчитанный, по паспорту, на 20 кг. Но грузил туда гораздо больше, как и все остальные ребята. И рюкзаки вынуждены были всё выдерживать.

Следующее — спальный коврик. Теперь надо сделать свой. Тогда в магазинах ничего подобного не было. Можно было сделать из поролона, но после одной ночёвки с таким ковриком я понял, что это не то. Поролон сжимался под весом тела и было так же холодно, как было бы и без него. О надувных матрасах речи даже не шло — тяжёлые, около 2 кг, а спать на земле на нём холодно, даже летом.

Мне предложили сделать из ткани, в которой прошиты полоски на расстоянии 4–5 см, в виде мешочков, в которые насыпается пенопластовая крошка или пенопластовые полоски. От полосок я отказался сразу, потому что между полосками на швах оставались зазоры около 1 см шириной, что тоже пропускало холод от земли. А крошку ещё надо как-то получить.

Пенопласт на полоски можно резать ножом, а как получить крошку? Конечно, ломать пенопласт руками. Я начал это делать, но задень работы получил только около литра крошки — с таким темпом и до лета не справиться. Ребята предложили молоть на мясорубке (старой, металлической). Что тут началось! Это надо было видеть — но я никому не посоветую, родители (сёстры, жёны и т. п.) прибьют, наверное. Пенопласт загружался сверху, как обычные куски мяса, внутри проходил легко, крошился, а вот выходить не хотел — прилипал ко всему — и к мясорубке, и ко всему, что вокруг — к рукам, к столу, к полу, к стенам, к потолку. Оказывается, мы все забыли о электромагнетизме. Пенопласт электризовался при трении в мясорубке и прилипал ко всему. Хорошо, что моя семья помогала мне в этом деле. Смеялись все, но мягко сказали, что убирать всё это буду я. Больше двух недель я мыл, подметал, хотя после пары взмахов веник тоже электризовался и был весь облеплен пенопластовой крошкой. Влажной тряпкой собирал крошку с мебели, стен, потолка, но всё равно крошку находили, даже спустя полгода.

Так что я остановился на щадящем варианте — крошить пенопласт на более крупные куски — около 3–4 см в диаметре. Так быстрее и собирать легче, хотя электризуется также и во время крошения руки были облеплены этими крошками по локоть.

Через пару недель коврик был готов — толщиной 5 см, но мне говорили, что через пару походов уляжется, ещё и добавлять придётся. А спать на нём было тепло, хотя кусочки немного давили, даже через спальный мешок, но терпимо. Учитывая то, что палатка стоит часто на камешках, ямках, кочках, то нормально.

Чуть позже, к апрелю, я купил спальный мешок — уже раскладной, на молнии. Мешок-одеяло, небольшого веса, чуть больше килограмма. Я ещё не знал, какие разные они могут быть, поэтому выбрал самый лёгкий и красивый — белый с узорами.

И снова, нас, студентов факультета электронной техники, предупредили в деканате, что на майские праздники нас не отпустят — так что похода для нас не будет. А Юра Панфилов, Таня Куприна, Надя, Сергей Дурнев и другие сходили в поход 1-й категории сложности по Кавказу, вызывая у нас законную зависть — за что нас так? Мы, конечно, пару раз тоже вышли на ночёвку на остров Хортицу, но что это по сравнению с Кавказом?

А ребята вернулись довольные, восхищённые, с обожжёнными губами, загорелыми лицами.

Учитывая то, что маршрутная комиссия (МКК) уходила в отпуск (т. е. тоже в походы, но более сложные) в конце июня, тем, кто хотел идти в поход летом (июль, август) надо было срочно собирать группы и готовить документы для этих походов заранее. Иначе потом их не зарегистрировать.

И вот уже в конце мая начала собираться наша новая группа — с целью путешествия на Южный Урал. Это 3000 км от Запорожья. Далеко, но многие группы уходили ещё дальше — в Восточные Саяны, на Алтай, в Якутию. Мы пока о таких далях и не мечтали. Вернее, мечтали, но не думали.

Собралась группа в составе 8 человек. 2 палатки по 4 человека. В основном те же, кто был на Валдае: Надя — руководитель, Сергей Дурнов — заместитель, Таня Куприна — медик (несла аптечку), Юра Панфилов — гитарист, Женя Давлад и я, и ещё двое ребят, к большому сожалению не могу вспомнить кто. Маршрут у нас уже был 2-й категории сложности, протяжённостью 200 км, 12 дней. И три дня пути на Урал через Москву и так же обратно. Это было интересно!

А в июне нас ждали экзамены. Мы так хорошо их сдавали, что даже жили на острове Хортица — там постоянно стояла палатка с ковриками и спальными мешками — кто сдал экзамены, приезжал на два-три дня на берег Днепра, а у кого экзамен был впереди, вечером уезжали. Дни были заполнены делом — тренировки на 2–3 часа, бег 5–8 км, спортплощадка, купание, футбол, скалолазание, как вверх, так и по горизонтали — так называемый траверс — всего 1–2 метра от поверхности земли. Но большая часть траверса шла над водой. Летом было хорошо, когда «срывались со скал», то падали в тёплую воду. Но мы же лазили по этим скалам и в ноябре — и тоже падали в воду. И никто не болел…

В июне мы успешно зарегистрировали наш маршрут, можно было заниматься билетами, продуктами и снаряжением.

Билеты взяли на 6 августа из Запорожья, на 7 августа — из Москвы, фирменный поезд «Южный Урал». Продуктов купили на 14 дней (плюс 1день запаса), надо было около 12 кг на человека. Много, тяжело будет идти. Поэтому приняли решение отправить в посёлок Сыростан 2 посылки — так мы убрали из рюкзаков 18 кг (т. е по 2 кг с каждого). Отправили тяжёлые продукты — тушёнка, сгущёнка, сало, и другое — не так уж много, но существенно. Все эти продукты доставались с большим трудом, ведь в магазинах этого в продаже не было. Всё доставалось через знакомых — у Жени Давлада мама знала кого-то в магазине, у Юры тоже кто-то был, ещё кто-то мог достать хоть что-то — гречку, сало, колбасу с сыром. И доставали…

Мы же подбирали личное снаряжение — одежду, обувь, сменные комплекты.

Надя каждую вещь взвешивала на точных весах, выбирала вещи, которые чуть полегче, но всё равно тёплые.

Я готовил фотоаппарат и плёнку, упаковывал уже серьёзнее, с защитой от дождя. Готовили палатки — одна была из проката, так называемая «серебрянка» — лёгкая горная палатка с прорезиненной крышей, вроде бы непромокаемой. На неё не хотели даже брать полиэтилен, но всё-таки взяли. Может что-то подозревали, но уж точно, не прогадали. И моя новая палатка, которую я недавно купил — синие стенки и красный верх, из полу брезента, весом 4 кг. Это считалось хорошо — лёгкая палатка. Но на неё нужен был полиэтилен от дождя. В то время мы ещё не знали тентов для костра, да и многого другого полезного снаряжения, но всё равно ходили успешно и далеко.

Надо сказать, эта моя палатка прошла очень много походов, самых разных, хорошо нам служила и жива до сих пор. Но осталась на Украине, при переезде я её оставил там — у меня уже было другое снаряжение.

Мы были готовы уже в конце июля, но тут мои родители с сестрой и бабушкой поехали на Азовское море на неделю и утащили с собой мой спальный мешок.

На мой вопрос:

— И что же мне теперь делать?

Отец сказал просто: «Новый купишь».

Пришлось бежать в магазин и купить ещё один спальный мешок-одеяло, который до сих пор служит мне — очень надёжная молния, хотя внутренность этого мешка я уже поменял раза три.

К концу июля мы замерли в ожидании этого продолжительного и долгожданного похода.

Глава 4

ПЕРВЫЙ ПЕШЕХОДНЫЙ ПОХОД — УРАЛ

6 августа в 18 часов на железнодорожном вокзале было многолюдно — скоро поезд на Москву, летом всегда полный, и вечером ещё пара поездов в Крым. Одну часть перрона у стены вокзала заняла наша группа — 8 человек, 8 рюкзаков. Обычно мы собирались за 2 часа до отхода поезда, чтобы посмотреть, всё ли взяли и успеть съездить домой, чтобы взять забытое и успеть на поезд. А пока развлекались, стоя над лестницей подземного перехода и кидали на парапет монету в 5 копеек. Она громко звенела, и десятки людей на лестнице начинали осматривать пол внизу — искали выпавшую монету. Мы, конечно, веселились от того, что так много людей повелись на эту шутку, мы не ожидали.

Наконец-то подошёл наш поезд, и мы, с трудом протискивая в вагонные двери рюкзаки, зашли. В этот раз мета были разбросаны по всему вагону, но были пара отсеков по 2 человека — где мы и собирались. Поезд «Запорожье — Москва» недавно стал фирменным, и верхние места уже были застелены, и проводница всё-таки заставила нас заплатить за бельё на них.

Ехать всегда весело. Как обычно, через час после отправления надо поесть. Это сделали не только мы, но и другие пассажиры. А затем песни под гитару, обычно до Харькова, до которого ехать три часа. Потом попытаться заснуть. Но не спалось всем — мешал настрой на путешествие, но проводница быстро остановила наши попытки играть на гитаре позже 23 ч. Пришлось лечь спать.

Утром поезд приходил в Москву в 10 ч15 мин, а наш следующий поезд уходил с Казанского вокзала в 16 часов. Нам надо было переехать на Ленинградский вокзал, сдать багаж в уже знакомой нам камере хранения, где-то пообедать, купить недостающие продукты и снова идти за вещами, а затем перейти на Комсомольскую площадь и выйти к нашему поезду. Успели с трудом — очень много людей везде — в метро, в переходах, в столовых, в магазинах — везде! А с рюкзаками передвигаться в толпе было сложнее. Но это было ещё не всё…

Подойдя к поезду красного цвета с надписью: «Южный Урал» на вагонах, мы увидели у нашего вагона большую толпу пассажиров — их не пускали в вагон, а потом и нас — у всех оказались «двойники», которые придя раньше, уже заняли наши места в вагоне. Такое случалось довольно часто, особенно летом — каким-то образом на одни и те же места продавалась по 2 билета. Единичные случаи были часто, но, чтобы сразу полвагона?! Ждали начальника поезда, а времени до отправления оставалось всё меньше. Начальник быстро принял решение — завёл всех, почти 30 человек, в вагон, и уже по ходу движения поезда стал разбираться. Все билеты были правильные — и пришлось ему как-то размещать людей по всему составу. Нам он предложил доплатить по 3 рубля и перейти в 6-й вагон, купейный. Шиковать, так шиковать — до нас ещё никто из наших студентов-туристов вкупе не ездил в поход, да и после нас тоже. Мы согласились на купе, хоть это и дороже.

Надо было видеть лица пассажиров, когда мы, 8 человек, протискивались с рюкзаками по всему поезду, особенно через вагон-ресторан, где уже сидели солидные люди в костюмах и галстуках и обедали. Таня Куприна шла с очень потёртым рюкзаком и долго ещё говорила потом:

— Как я снова хочу пройти с моим рюкзаком по вагону-ресторану!

Но ни ей, и никому больше это не удалось…

И вот расположились мы в хороших купе, почти нового вагона: мягкие сидения, белые простыни, чистые матрасы, окна открываются, два отдельных купе — полный кайф!!! И на двое суток! Хорошо ехали!

Мы смотрели из открытого окна на свою страну — огромные густые леса, широкие поля, реку Волгу — километра 2 шириной. Мы пересекали её по Сызранскому мосту, огромная река. Затем начались предгорья Урала, река Белая и столица Башкирии — Уфа, с памятником Салавату Юлаеву на горе. А утром поезд уже пересекал Уральский хребет — горы невысокие, заросшие лесом, крутые изгибы поезда. И предвкушение путешествия — ведь это те горы, через которые мы пойдём уже через день.

Поезд должен прибывать на нашу станцию Златоуст в 16 часов, а по местному времени в 18 часов. И ещё, как обычно бывает летом, задержался на 2 часа. Поэтому, когда мы вышли с вокзала, уже темнело. А нам надо было ещё найти автовокзал и автобус до города Сатка, далее на местном автобусе до посёлка Магнитка, откуда и начинался наш маршрут. Но что делать поздним вечером, когда автобусов явно уже нет?

Решили ночевать — смотрим, рядом с вокзалом гора, заросшая лесом, вроде бы диким. Вот и пошли по тропе наверх, на гору. Наверху нашли ровную площадку, поставили палатки, чуть в стороне от тропы. Юра с Женей пошли искать воду, нашли её в ближайшем доме, метрах в ста от нас. И, как обычно, ужин — «костёр и горячий чаёк». Часов в 11 вечера легли спать, а снизу почему-то доносилась музыка…

Через пару часов снаружи раздался какой-то шум, голоса, топот ног — по тропе шла толпа. Кто это был, не знаю, лишь утром оказалось, что мы спали в центре городского парка. Музыка была с дискотеки, а тропа — это аллея парка, по которой и шли участники дискотеки. Вот что бывает, когда делаешь ночёвку в темноте.

10 августа — 22 августа 1977 год. Поход начался.

Ехать автобусом было не очень далеко — до Сатки два часа, а до Магнитки — ещё минут 40. И уже к обеду мы были в походе.

Сначала шли по посёлку, затем далее по дороге к видневшимся недалеко невысоки горам. Путь был однообразен — лесная дорога, петлявшая между невысоких гор. И лишь в конце второго дня мы увидели более высокий хребет- где-то там лежал наш перевал Дедов, названный так кем-то из наших туристов, прошедших здесь раньше. Сейчас бы я сказал, что леса на Урале не такие густые и заросшие, как на юге Дальнего Востока. Но тогда нам, степным жителям, они казались очень дикими. Наверное, так и было, но мы шли по дороге, а возле дороги, там, где живёт человек, леса всегда менее дикие и заросшие. Да и Южный Урал населён значительно больше, чем Дальний Восток.

Погода стояла тёплая, но пока не было изнуряющей жары, духоты и дождей.

Перевалив через перевал Дедов Уральского хребта, одного из многих параллельных хребтов, идущих с сервера на юг, мы шли к станции Сыростан, через деревню Плотинка.

При спуске с перевала Дедов, идя по дороге, мы сильно устали, и, хотя дорога шла вниз по лесу, шли медленно, пытаясь дойти до следующей деревеньки Плотинки. Идём, идём, дорога однообразная и уже кажется бесконечной. Тут откуда-то сверху едет мотоцикл с коляской, увидев нас, тормозит.

— Вы куда идёте? — спрашивает.

— В Плотинку — отвечаем.

— Вам уже недалеко, тут всего 5 километров осталось — успокоил нас мотоциклист и уехал. Мы пошли за ним, идём минут 50, привал, затем ещё 50 минут, снова привал. Тут Юра Панфилов выдал:

— Я понял, у него короткие километры. Он на мотоцикле едет, вот они и короткие, а мы пешком идём — у нас длинные километры, мы долго идём.

Это было точно — мы и понять не могли, почему мы так долго идём эти какие-то 5 км? Скорее всего, на самом деле, до деревни было гораздо больше, чем 5 км, но мы то этого не знали — карта была настолько приблизительная, сделанная от руки, что ошибка в 5-10 км была нормой. А таких километров было 200…

Надо сказать, что это был не предел. В маршрут в 300 км по Полярному Уралу летом 1980 года мы вышли по схеме в книге, размером 10 х10 см! И ничего, дошли куда надо. Но об этом походе позже.

В Сыростане у нас должны были лежать наши 2 посылки. Дорог было много, приходилось всё время искать нужную. По пути проходим деревню Веселовка — деревянные дома, у домов — колодцы, играют дети на улице. Но как только жители увидели нас, тут всё поменялось — люди стали исчезать с улиц, родители выскакивали, хватали детей, прижимали к себе и стояли у ворот, молча смотрели на нас, даже гвалт затих, прекратилась всякая деятельность.

Мы шли по улице и чувствовали себя очень странно — как какие-то захватчики, передовой отряд, или как инопланетяне. Мы ничего не понимали, но нам позже объяснили, что на Урале ещё живут староверы, у них очень настороженное отношение к чужакам, особенно в такой необычной одежде и с мешками за спиной… Наверное, Веселовка была из числа таких деревень.

Я посмотрел на карту — где-то в этом месте отмечена гора Круглица. На местности видна была гора — невысокая, но точно круглая. Я сказал об этом ребятам, но они как-то не обратили на это внимание. И пошли мы в другую сторону, в обход этой горы, а, скорее всего, надо было идти иначе. Как, тогда я ещё не знал, редко видел карту маршрута.

Вечером расположились на большой ровной зелёной поляне, недалеко от леса. День был хороший, а вечером начался дождь…

Пока, до этого дня, дождей не было, и мы спали просто в палатках, не накрывая их кусками полиэтилена. Так было и в ту ночь.

Ближе к утру нам стало неуютно спать — что-то мешало. Это «что-то» оказалось лужей на спальнике, из которой вода проникла внутрь. Палатка держит дождь, пока не трогаешь крышу, а как только чем-то дотронешься, сразу начинает течь — и уже не прекращает. А мы ночью ворочаемся, руки поднимаем, вот и дотронулись. А ещё и боковые части палатки под нашими телами выгнулись наружу и тоже протекли. Так что без полиэтилена хорошо жить не получается.

Утром мы вылезли из палаток рано — плохо спать в воде. Протекла и вторая палатка, хотя крыша считалась непромокаемой.

Надя смотрит — идёт дождь, не очень сильный, скорее морось, но мокрый, и говорит:

— Сегодня дождь, отдыхаем, а за посылкой пойдут двое…

Ушёл Юра Панфилов, как отправитель и получатель, и Сергей Дурнев. Мы же после завтрака сели в палатках — кто играл в карты, кто на гитаре. Часа через три пришли Юра с Сергеем. Посылки то они принесли, но говорят, что Сыростан в другой стороне, и до него всего 4 км. И там есть почта, магазин — т. е. большое село.

Открыли посылки — консервы, сахар, колбаса — всё поделили на всех. Рюкзаки сразу потяжелели. А Юра достал сюрприз — банку варенья, открыл её и поставил на траву, где-то посредине между костром и двумя палатками. Дождь усилился, и Юра снова залез в палатку. Сидим, играем в карты, а Юре чего-то неймётся — побежал к костру, прямо через банку, и, конечно, опрокинул её в траву. И замер, зная, что сейчас будет — его будут называть всеми плохими словами, какие только есть, не дадут сладкого и будут долго об этом напоминать.

Он решил спасти варенье — поднял банку, там ещё оставалось больше половины, встал на четвереньки и слизывал с травы разлившееся варенье, напоминая большую собаку. Мы в палатках валялись от смеха, видя эту картину и тут же комментировали — «аттракцион невиданной жадности», «мы тебе блюдце купим» и многое другое. А Юра молча лакал — чтобы варенье не пропало.

Где-то в это же время, готовясь к обеду, один из нас, Коля (имя условное) чистил свою эмалированную миску. Она уже была с несколькими сколами эмали на дне, но держалась. Коля так чистил её, что в одном из сколов образовалась дырочка. Он начал её затыкать, сначала спичкой, но металл вокруг стал тонкий и ломался, затем щепкой. Мы весело комментировали:

— Скоро туда бревно сунет.

— Нет, он из бревна выдолбит новую.

Нам то весело, а ему проблема — останется без еды. А дырочка расширялась…

Женя Давлад предложил залить дырочку парафином. Коля взял свечку, залил дырочку с двух сторон, затем налил в миску воды — миска не текла. Мы же продолжали веселиться:

— А ты что, только холодную еду будешь есть? Коля:

— А почему?

— Так парафин плавится при +80 градусах — отвечали мы.

Коля долго сидел, смотрел на миску, затем взял топор, сделал из миски блин и закинул её в кусты. Нам же было очень весело — мы знали много способов поесть без миски: есть с кем-то из одной, есть из котла, есть из крышки котла, есть последним, когда кто-нибудь уже поел и его миска свободна. Но Коле было печально. Аналогично бывало и у меня, когда я водил детские группы — и с мисками, и с ложками (чаще) и с кружками. Но дети более обидчивы и эмоциональны — успокаивать и уговаривать их приходилось дольше. А с Колей решили быстро — уже в Сыростане ему купили (выпросили, нашли — выбирайте любое слово, которое вам нравится) новую миску. Он был счастлив…

Утром мы вышли на маршрут. Погода сырая, туман, но дождя нет. Прошли Сыростан, идём дальше, а нам надо было пересечь железную дорогу, по которой мы ехали на Урал. Шли долго, часа два, затем на дороге появился мотоцикл. Остановился, спрашивает куда идём.

— На Турголяк нам надо — отвечаем.

— А, так вам не сюда. Переходите через железную дорогу, на другой стороне идёт автомобильная дорога, по ней обратно и через 8 км будет дорога на лево, она приведёт к озеру.

Мы молча развернулись, перешли через железную дорогу и также молча побрели по дороге на той стороне обратно. Через 2,5 часа мы вышли на ту дорогу, о которой говорил мотоциклист и пошли по ней.

Через 5 минут нас догонят машина. Водитель открыл окно и спрашивает:

— Куда идёте?

— На Турголяк — отвечаем мы.

— Долго идёте, я вас утром видел.

Мы, уже удивлённо спрашиваем:

— Где?

— В Сыростане.

Мы в трансе. Оказалось, что была ещё и станция Сыростан, и нас первый раз отправили туда, и мы целый день делали крюк, чтобы на третий день снова оказаться в 4-х км от Сыростана! Вот что делает плохая карта!

Как бы не ходили кругами, вскоре мы вышли на озеро Турголяк. Большое, где-то 3х8 км. Мы остановились на южном берегу, решили сделать ещё одну днёвку.

Днёвка — это день отдыха, когда никуда не надо идти. Бывает ещё и полуднёвка, когда полдня идём, до обеда, а потом отдыхаем. Днёвка делается для отдыха обычно через 4–5 дней похода. Когда организуется походная баня, можно зашить порванные вещи, постирать, переложить и пересчитать оставшиеся продукты (небольшая ревизия — обычно её делает завхоз, чтобы выровнять вес в рюкзаках). Можно просто поспать или сходить куда-нибудь, полюбоваться окрестностями, сделать фотографии или снять на видео местные природные достопримечатель-ности.

Мы отдыхали — Юра, Сергей и Женя ушли на озеро на рыбалку. Зная, что мы будем на озере, они взяли леску, грузила и поплавки из дома. А мы сидели около палаток, метрах в 200 —х от озера и любовались красотой вокруг.

Часа через три приходит Женя и говорит, что рыба есть, будем делать уху. И приносит котелок уже чищенной рыбы — краснопёрки, окуньки. Я, Таня и Надя стали суетиться, разжигать костёр, ставить котёл, доставать крупу, сухари.

Сварили отменную уху, чай и сели обедать. Уху разлили всю, сидим, едим. Мы все быстро ели, а Надя медленно. Мы уже всё съели, а у неё полтарелки осталось. Тут Женя не выдержал и говорит:

— Давай, Надя, быстро доедай, и мы покажем тебе на озере, что мы нашли!

Это было повторение истории, случившейся на Валдае, зимой.

Надя тут же заинтересовалась и говорит:

— Пошли на озеро!

А Женя отвечает:

— Нет, доешь уху, потом пойдём.

А Надя снова:

— Доем потом, после того, как посмотрим — и упёрлась, не ест.

И пошли мы смотреть, все вместе.

На берегу лежала часть рыбы, а в воде плавал большой кусок какой-то слизи, но из кусочков. Женя говорит, что селитёры, они были в рыбе. И точно, эта слизь очень напоминала картинку из школьного учебника биологии. Надя помрачнела и пошла к костру, снова села перед своей миской.

Женя говорит:

— А теперь ешь, ты обещала.

Но Надя ответила:

— Наверное, я больше есть не буду.

Женя стал её уговаривать:

— Да мы на уху другую рыбу брали, без селитёров.

Но Надя больше не ела. А что же Женя хотел получить после истории с пирожками? А позже эту историю я рассказывал школьникам и студентам, в воспитательных целях. Чтобы не было излишней брезгливости.

Наша цель — ещё один посёлок Магнитка. Путь к нему шёл вокруг озера Турголяк на север. Погода не радовала — облачно, сыро, но видимость была. Идя по дороге, вдоль озера, видим женщину, которая что-то подбирает на дороге. Подошли, спросили её, что она собирает?

— Гранаты, — говорит. Здесь вся дорога в гранатах (полудрагоценный камень тёмно-красного цвета, прозрачный). И показывает нам мешочек, в котором килограмма 2 камешков, серых, от 0,5 до 1 см в диаметре. Один расколола — а там, действительно красивый скол камешка красного цвета.

Здесь, говорит, в хребте Таганай, в скале, целая большая полоса гранатовая, но достать тяжело.

Значительно позже я узнал, что озеро Турголяк, хребет Таганай, были объявлены национальным парком.

Вот так и шли мы по дороге. Таганай высился справа большой серой отвесной стеной, а верхушка скрывалась в тумане. Здесь нас догнал один парень с небольшим рюкзаком за спиной. Снова вопрос:

— А вы куда идёте?

Мы отвечаем:

— В Магнитку, у нас там конец маршрута.

Он говорит:

— А зачем это вам? Тут 8 км до Златоуста, а из Магнитки уехать сложно, автобусов нет. Пойдёмте со мной в зимовье, здесь недалеко, а завтра пойдёте дальше. И мы пошли с ним.

Оказалось, что он студент Челябинского политехнического института, у них тоже есть секция туризма и альпинизма. Это они построили домик-зимовье у большой одинокой скалы, чтобы выезжать на выходные и тренироваться. Он шёл проведать избушку — ведь и у них летом все разъехались по походам.

Через полтора часа мы пришли в избушку — довольно просторную (человек на 15), есть печка, нары, стол, лавки, рядом ручеёк и большая, метров 20 высотой,скала. Место нам очень понравилось.

Пришли мы в зимовье под вечер, поэтому остались в нём ночевать. За ужином решаем, что делать — идти либо в Магнитку, а нам надо в ней сделать отметку и дать телеграмму в МКК о том, что маршрут закончен, или идти в Златоуст, из-за чего было опасение, что маршрут не засчитают за его изменение.

Решили просто — в Магнитку выйдут 2 человека — Я и Сергей Дурнев, налегке, дадут телеграмму, купят продукты и вернуться сюда, в избушку, и уже отсюда, все вместе пойдём в Златоуст.

И вот утром, после завтрака, часов в 9, мы вышли с Сергеем в этот выход. Идти нам надо было по просеке — прямой, но по лесу и горам, пройти 12 км туда и потом столько же обратно. Оделись средне: у меня футболка, кофта из какой-то искусственной нитки, брезентовая штормовка и штаны, на ногах ботинки типа «Вибрамы» (кожаные ботинки на толстой рифлёной подошве, довольно тяжелые.

В то время лучшей обуви для походов не было.

Начинался дождик, мелкий, и мы взяли по куску полиэтилена где-то 1х1,5 метра для накидки. И вышли в путь.

12 километров — вроде бы недалеко, но по лесу, горам, хоть невысоким и некрутым, да ещё и в дождь — не очень приятная прогулка. А отказаться было нельзя — другие чувствовали себя ещё хуже… Мы шли, не думая больше ни о чём, кроме того, как и куда поставить ногу. Внизу, под ногами мокрые камни, скользкие брёвна, ветки, частые холодные ручьи, а дождь усиливается. Кроме того, что льёт сверху, в прямом смысле ЛЬЁТ! Ещё и посыпался сверху с деревьев град из очень крупных капель, так что к первому привалу мы были уже насквозь мокрыми, хотя и накинули на себя полиэтилен. Но этот полиэтилен очень сильно мешает идти, поэтому мы его сняли, сложили и сунули в карман. Теперь потекло и оттуда.

Вот в таких ситуациях и происходит перелом сознания личности — в любых, самых сложных условиях, надо сделать порученное дело, дойти во что бы то ни стало. Может в это момент изменился и я. После этого я перестал бояться дождя, нагрузок, почувствовал в себе силу и возможности для других, более сложных походов. Это и есть воспитательное значение туризма — вырабатывается физическая и психологическая выносливость, чтобы в решающий момент не повернуть назад, не подвести группу, не сломаться. А такие случаи были, но о них далее.

Кто не выдерживает — те не ходят в сложные походы, или сами, или их не берут — ведь всё, что случается в походах, всё равно становится известно, рано или поздно.

Вот, в такой борьбе с природными и горными условиями и с самим собой, и проходил наш путь. Ни о чём возвышенном не думалось, мы шли. Причём идти надо было аккуратно — любая травма ног очень сильно усложнила бы наш путь.

У нас с собой был небольшой перекус — пара бутербродов с колбасой, сахар, сухари, но на пути в Магнитку мы ещё есть не хотели, пить тоже — мы были и так пропитаны водой…

Где-то около часа дня мы пришли в Магнитку. Сначала хотели зайти на почту — а её в Магнитке нет. Тогда пошли в магазин, хорошо, что хоть перерыва не было.

Там такие организации работают с 10 до 16 ч и всё, закрываются. Там — это в малых сёлах и деревнях — где есть магазины. А вечером, если приходили в такую деревню, сразу искали дом продавца и очень просили пойти с нами и продать продукты. Многие группы прошли через это — и почти никогда отказов не было.

Нам повезло — магазин работал. Мы купили нужные нам продукты, перекусили своими запасами и поставили в наших маршрутных документах штамп магазина, где было название: «пос. Магнитка» Также можно было сделать такие отметки в сельсовете и на почте, но в Магнитке их не было. Но печати магазина достаточно, что мы здесь были, маршрут окончен.

Пока мы стояли перед кассой и прилавком, под нами образовались лужи воды, в каждой — по полведра. Нам, конечно, было очень стыдно, но погода такая.

Воодушевлённые, мы с Сергеем пошли назад. И, удивительное дело, дорога обратно показалась гораздо короче, хотя мы часто шли на подъём, узнавая уже сложные места.

Пришли мы в избушку в сумерках. Дождь закончился, но все деревья остались на месте и обильно поливали нас водой, в пути до самой избушки. Зайдя внутрь, мы попали в объятья всей группы — они тоже сильно волновались, переживали. Для них это было сложнее — мы то были заняты. Сразу дали нам сухую одежду, горячий чай, ужин.

Раздеваясь, я с удивлением обнаружил, что штормовка, одетая на кофту, которая не впитывает воду, становиться непромокаемой. Но это не сильно спасает — вода течёт через воротник, рукава, изнутри — всё равно потеешь. Так что никакой непромокаемой одежды нет, кроме резиновой. Но и в такой будешь мокрый — изнутри, хоть тогда, хоть сейчас.

Конечно, было приятно — всё внимание нам, для нас делали всё — чай, еда, тёплая вода, чтобы помыться. Мы сделали большое дело! А для себя, повторюсь, мы изменили себя, и в хорошую сторону!

Оставался ещё последний день — по этой же просеке, но в другую сторону. Мы выходили в Златоуст. Конечно, это не 24 км, но теперь с рюкзаком и медленнее. Наша группа шла в город. Я не сильно запомнил эти дни — поездку в поезде, в Москву, дорогу домой.

Но мы все были очень довольны, что прошли этот долгий маршрут, без происшествий. Заложили фундамент для всех нас, для следующий сложных походов.

Глава 5

ВЫНУЖДЕННЫЙ ПЕРЕРЫВ

С началом учёбы мы, бывшие новички, у которых появились первые «единички» и «двойки», конечно не в зачётках, а в разрядных книжках спортсменов, если бы они были. У нас каждому участнику похода выдаётся личная «Справка о зачёте путешествия», где указывается время проведения путешествия, протяженность маршрута, кратко описывается сам маршрут, район, где он проходил, далее отмечается вид туризма (лыжный, пеший, горный или водный) категория сложности (те самые «единички» — это первая, «двойки» — это вторая и др.), ещё отмечается способ передвижения (пешком, на лыжах, на байдарке) количество пройденных километров и за сколько дней, и, конечно, в какой роли ты там был: участник или уже Руководитель.

Мы выполнили норму 3-го взрослого разряда и часть походов на 2-ой. Но пока у нас разряды не присваивали, так что мы копили справки о зачёте путешествия — у кого 3, у меня пока 2 (после сдачи отчёта о летнем путешествии на Южный Урал справку мы получили лишь в октябре — долго делалось техническое описание маршрута, да и печать пяти фотоплёнок требовала времени. А ещё в сентябре весь второй курс отправили на помидоры и другие овощи, а ФЭТу повезло, нас отправили Каменку-Днепровку на сбор урожая яблок. Тут позже была построена Запорожская ГРЭС (тепловая электростанция). А ещё позднее и Запорожская атомная станция, и город Энергодар. Мы работали в огромном, почти бесконечном яблочном саду с большим количеством разных сортов яблок! Рядом с нашим общежитием росли яблоки сорта «Семиренко» — зимние зелёные, сейчас у нас, на Дальнем Востоке есть аналог — китайские яблоки «Гогуан». Чуть дальше «Ред Делюшес», их мы по началу ели в большом количестве, а в конце месяца кое-кто на них и смотреть уже не мог. Я ел, но немного, по 1–3 в день, я сильно любил и люблю яблоки.

А чуть позже нас поставили собирать новый сорт «Голден Делюшес» — яблоки размером с голову ребёнка — на дереве их было всего по 10–15 штук, а ведре помещалось всего 8 штук. Были у нас и «правительственные» яблоки — сорт «макинтош», очень вкусные, они все оборачивались в спецбумагу, тут же упаковывались в ящики и в этот же день уходили в Москву. И уж совсем приключением были вечерние выходы за яблоками «Кандиль Крымский», не очень большие, овальные, но весьма вкусные. Дело в том, что этот участок старого сада, 200х200 метров старых огромных деревьев, специально охранялся парой охранников на машине, которая часто ездила вокруг этого участка. Чтобы набрать пару вёдер, надо было проскочить в сад, залезть на дерево, набрать ведро, а яблок было мало. Когда едет машина охраны, замереть на дереве — и всё равно был риск, что охрана могла заметить нас. Мы несколько раз ходили за ними, и успешно.

Вечерами ездили в Каменку-Днепровку, автостопом, в магазин, в основном за вином и другими напитками. Нам понравилась настойка «Охотничья», 45^о, настоянная на зверобое — крепкая и вкусная. Но сильно никто не напивался. И каждый вечер — дискотека — магнитофон и колонки привезли с собой, нам их вполне хватало, на двести человек.

В конце сентября подошла пора вернуться домой, а нам ещё разрешили взять яблок, ящиков по 5 на каждого — конечно, зимних и «Ред Делюшес». Так я обеспечил себя и семью яблоками на зиму!

По этой же причине (месяц в «колхозе») деканат снова не пустил нас в поход в ноябре. Многие ходили, а наш факультет учился.

В секции ЗМИ было правило — сходил в поход сам — идёшь потом руководителем с новичками. Так готовились руководители сложных путешествий — постепенно, от простых походов к сложным, от участия к руководству. Того же требовала и система присвоения разрядов по туризму. Ты постоянно должен повышать свой уровень — от простого к сложному, от первой категории к пятой. Но это по основному виду туризма, а их было много: пешеходный, лыжный, водный, горный, спелео, авто мото и др. Ориентирование и альпинизм были и есть отдельными видами спорта, но нам приходилось учиться и этим видам — в походах всё пересекалось — надо было уметь и ориентироваться, и владеть навыками альпинизма (страховка, работа с верёвками — спуск, подъём, элементы скалолазания. И самое сложное — спасательные работы — это как высшее образование в туризме. Никуда было не деться от умения ладить и работать с людьми — т. е. психологии. И ещё надо было уметь делать раскладку продуктов, а это уже курс кулинарного техникума.

Надо уметь готовить еду, причём в самых разных условиях — на костре, газе, бензиновых горелках, печке, кипятильником и на других источниках тепла (в т. ч. гейзеры на Камчатке).

А ещё медицина! С медициной дело обстояло так: требовались знания от руководителя в объёме фельдшера — т. е. знание правил оказания первой доврачебной помощи при любых травмах, знание болезней и способов их лечения, применение лекарств, вплоть до умения делать уколы.

А ещё и умение шить, ремонтировать одежду и обувь, палатки, рюкзаки, лыжи, примусы, печки, которые носят зимой; часы, фотоаппараты, гитары, а также миски, кружки, ложки и пр.

И всему этому надо было обучаться быстро и самим — это пригождалось в любом походе, даже в первом. В каждом походе обычно было по 1–2 опытных туриста, не считая руководителя, для помощи ему. По правилам туризма, заместитель руководителя должен был обладать знаниями и умениями руководителя, чтобы в случае гибели или травмы руководителя или разделения группы заменить руководителя, или возглавить часть группы при разделении.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Оглавление

Пролог

Предисловие

Глава 1.

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5