Бывшие. Хочу тебя себе (СИ) [Ева Стоун] (fb2) читать онлайн

Annotation

- Что это? – смотрю как мой любимый небрежно кидает на стол пачку денег.

- Моральный ущерб, - чеканит безразлично. – Мы расстаемся. Не ищи со мной встреч.

Он уходит. Я реву, и не верю.

А на следующий день, увидев фото его свадьбы в телефоне, шепчу «ненавижу, предатель» и сжимаю в ладони тест с двумя полосками, который так и не успела ему показать.

*

Семь лет спустя Демид Адаров снова врывается в мою жизнь. Богатый и властный, он требует, чтобы я стала его любовницей.

Только он не знает, что у меня есть стимул бороться с ним до последнего.

Семилетний, и как две капли воды похожий на него.

18+

Ева Стоун

Глава 2

Ева Стоун

Бывшие. Хочу тебя себе

Глава 1

- Девчонки, выручайте! До закрытия двадцать минут, а к нам заявились гости. И не лишь бы какие, а важные, - хозяйка подчёркивает это слово. - ВИП мужчины в деловых костюмах. Вас точно не обидят чаевыми. А будете умницами, может, обзаведётесь богатыми любовниками. Ну?

Вера Павловна стоит в дверях гардеробной для персонала ресторана и смотрит на нас, мило хлопая накладными ресницами. Лощёная и ухоженная, в свои шестьдесят она выглядит на все десять лет моложе.

И является настоящим тираном в юбке.

Возможно, это качество характера и позволило ей столько лет держать престижнейший ресторан в нашем городе.

Еще недавно, работая в юридической фирме, я раз в неделю позволяла себе приходить сюда на бизнес-ланч.

Но потом хозяин фирмы исчез, не выплатив зарплату за несколько месяцев.

И вот, я в свои двадцать пять лет работаю официанткой.

Деньги мне нужны позарез. Лето в самом разгаре, а денег на то, чтобы собрать сына в первый класс у меня нет. Сама виновата, надо было уходить после первой задержки и искать другую работу. Будет урок.

- Я не могу задержаться, - покраснев отвечает моя напарница Ника. – Надо забрать детей у няни.

Она не лжёт. У неё нет такой привычки, я хорошо её знаю. Ника, как и я правдоруб. В покрасневших от усталости глазах я вижу «прости».

- Нэлли? – с требованием в голосе спрашивает начальница. – На тебя-то я хоть рассчитывать могу?

- Удвоенная плата за сверхурочные, - смотрю ей в глаза. – Меня тоже дома сын ждёт.

- Договорились, - кивает она довольно. – Поторопись.

И я тороплюсь, потому что у меня в крови зарабатывать деньги честным трудом. И они мне очень нужны. Сегодня я выручу Веру Павловну, а завтра попрошу аванс.

Скидываю маме смс о том, что останусь ночевать в городе, и прошу поцеловать от меня Кирюшу. Не верится, что он скоро пойдёт в школу, такой большой. Мой мальчик.

Зная, как любят покутить богатеи из наших краёв, прикидываю, что даже на самую позднюю маршрутку до нашей деревни я не успею. А старая бабушкина однушка, которую я никак не могу сдать, всего в пяти минутах ходьбы.

Поглощённая мыслями о своём, я пересекаю пустой зал, подхожу к столику в ВИП-зоне и отрепетированным миллион раз голосом обращаюсь к гостям:

- Добрый вечер! Добро пожаловать в наш ресторан. Меня зовут Нэлли, сегодня я буду вас обслуживать.

Вежливо улыбаюсь и окидываю мужскую компанию взглядом.

Их трое. Один галантно приветствует меня в ответ, другой даже дружелюбно шутит.

Но всё это просто шум. Потому что только что, за одну секунду, моя жизнь перевернулась с ног на голову.

Что он здесь делает?

Сердце замирает словно в смертельном испуге и пускается в бешеную скачку. Кровь несётся по телу с такой скоростью, что у меня шумит в ушах.

Боже… я не могу вырваться из плена тёмно-синих, пронзающих меня глаз.

Глаз предателя.

Бывшего, который оставил меня беременной, давиться слезами на кухонном полу.

И женился на другой.

Разрываю сцепку наших взглядов и профессионально, так, что никто не сможет придраться, выполняю свою работу. Её никто не отменял.

Заказы гости называют по очереди. И каждый раз моё сердце замирает, потому что ждёт его голоса.

Стыдно, но я скучала по этому подонку. Хотя нет, не я. Это восемнадцатилетняя Нэлли скучала. Наивная дурочка, которая верила в единственную, большую и светлую любовь с мажором, который когда-то наплел ей про любовь до гроба.

Он меня завоевал, как трофей. Приручил и бросил, потеряв интерес. Так может поступить только бесчувственный монстр.

Наступает его черед. Он молчит, выжидая момента, когда я посмотрю на него.

- Ваш заказ? – перелистываю страницу блокнота, чтобы записать.

Демид Адаров.

Хорош как дьявол. Сексуален до умопомрачения.

Короткие, слегка непослушные чёрные волосы, подстрижены подобающе мужчине его статуса. Мужественное лицо гладко выбрито. Тёмные брови чуть нахмурены. За густыми ресницами нереально мерцающие глаза, которые я помню до того детально, что смогу легко нарисовать на бумаге.

Широкие плечи и накачанный торс обтягивает белая рубашка. На крепком запястье фирменные часы явно внушительной стоимости.

Ещё до меня каким-то образом долетает именно его запах, и это просто контрольный выстрел в голову. Меня отшвыривает на семь лет назад, прямо в его требовательные и нежные руки. Ну как он мог так притворяться, чтобы потом просто взять и сломать меня?

Сглатываю, про себя молясь, чтобы эта ночь закончилась побыстрее.

- Кофе, - неожиданно срывается с его губ. Я их помню. Жесткие, требовательные. Они были на каждой клеточке моей кожи. Каждой.

- Что? – переспрашиваю, в полной уверенности, что ослышалась.

- Кофе, - повторяет он, а я снова попадаюсь на крючок его гипнотического взгляда. – Так как я люблю.

Гад.

На мою заминку он отвечает просто убийственной фразой.

- Или ты уже забыла, Нэлли? - властно, с претензией спрашивает, бросая на меня оценивающий взгляд.

- Простите, не думаю, что мы знакомы, - у меня почва уходит из-под ног. - Вы меня с кем-то перепутали…

- Чёрта с два я тебя когда-нибудь перепутаю с другой.

Его компания замолкает. Почуяли, что пахнет жареным. Переглядываются, но никто ему не перечит. А я от стыда сгораю. По тону Адарова несложно догадаться, что он не с бывшей одноклассницей так говорит.

А с бывшей.

Благодарю гостей. Ничего не отвечаю на оскорбления. Отдаю детали заказа на кухню и чуть помешкав несу мужчинам аперитивы. В том числе и кофе.

Адаров его не просто так попросил. С кофе началось наше с ним знакомство…

С мыслями о том, что я обязательно вытерплю этот вечер, примеряю на себя маску вежливости и…

- Вот ваши напитки, - произношу, а взглядом ищу Адарова, который куда-то пропал. За столом его нет. Неужели ушёл?

Его приятели заняты разговором. Они коротко благодарят меня. Я удаляюсь со странным предчувствием.

Нехорошим. Потому что слишком хорошо его знаю. Адаров умен и расчётлив. А уж если он поставил себе цель, то берегитесь. Надеюсь, этой целью вдруг не оказалась я.

Пока готовятся блюда, иду в помещение для персонала. Сбрызгиваю лицо ледяной водой. Хватаюсь за раковину дрожащими руками, будто сейчас упаду.

Мне полегчало оттого, что Адваров, возможно, ушёл, но…

Что за АД произошёл пять минут назад? И посмел же при всех обращаться со мной так, будто я его вещь.

Призраками прошлого в голове всплывают воспоминания нас. А ведь он когда-то заменял мне воздух.

Мой первый поцелуй – это он. Первый раз – это он. Первый оргазм – он.

Такое нельзя стереть из памяти. Я долго и тщетно пыталась. Даже решила завести отношения… правда так никого и не смогла к себе подпустить. Речь даже не про секс. Поцелуи, петтинг – все туда же.

У меня не было другого мужчины. Он был первым, и по жестокой иронии судьбы – последним.

Я никогда так не любила. И точно больше не хочу. Подсознательный страх снова окунутся в океан боли прекрасно отрезвляет.

Смотрю на часы. У меня нет времени отсиживаться в укрытии.

Гостям нужно скоро подавать еду. Возможно, прямо сейчас. А я всё смотрю на своё отражение. Даже в зеркале видна мелкая дрожь, что охватила тело.

Промакиваю лицо бумажным полотенцем. Аккуратно, так чтобы не смазать макияж, ведь по иронии судьбы сегодня я лицо заведения.

Выхожу, морально готовясь снова с ним столкнуться в ВИП зоне, и не сразу улавливаю просто гробовую тишину. Я не просто не слышу голосов гостей, которые ещё недавно громко о чём-то беседовали.

Даже музыка отключена.

Прежде чем возвращаться в зал, заглядываю на кухню... пустую, блин!

Здесь что произошло ЧП за те минуты, что я пряталась?

На носочках прокрадываюсь в зал. Хоть бы и ВИП зону ещё ветром сдуло.

А вот теперь не до смеха. Весь ресторан буквально вымер. Здесь ни души.

Пячусь, думая о том, что надо срочно найти Веру Павловну, или вообще - позвонить в полицию.

И утыкаюсь во что-то твёрдое.

Вернее, в кого-то... Знакомый, до боли притягательный мужской запах бьёт в нос.

Резко отшатываюсь от груди Адарова, что подошел ко мне из-за спины и максимально увеличиваю расстояние между нами.

- Где все?

Раз здесь кроме него больше ни души, то он то и должен знать, что произошло.

- Я заплатил хозяйке крупную сумму, чтобы отсюда свалили абсолютно все, - буднично, будто это какая-то мелочь, произносит он и надвигается на меня.

Тараном, беспрекословно.

Я снова пячусь. Упираюсь спиной в барную стойку.

Вот и всё. Конец… Мне конец.

Адаров подходит почти вплотную. Между нами расстояния – сантиметр.

- Поужинай со мной, - чуть уставшим голосом, с манящей хрипотцой говорит он.

И берёт меня за руку. Переплетает пальцы точно так же, как делал это семь лет назад.

Описать то количество тока, что передалось от него мне, не смогут никакие слова.

Именно это ощущение нереального, неземного притяжения когда-то меня и сгубило.

- Пусти, - одёргиваю руку, протискиваюсь между ним и стойкой, снимаю бейджик и развязываю фартук. – Раз обслуживать мне некого, то я иду домой.

Обхожу его по широкой дуге. Внутри меня настоящая мясорубка из чувств, воспоминаний и боли, пережить которую мне помог только сын.

О котором, кстати, Адаров даже не подозревает. И не должен!

- Нэлли, - зовёт он, а я только набираю скорость. – Нэлли, стой! – гневно летит мне в спину.

Прекрасно слышу его шаги. Злые. Быстрые.

И мы в пустом ресторане. Плачь, кричи… Помощи ждать не от кого.

Будто прочитав мои мысли, он хватает меня за руку. Знает, что останется безнаказанным.

Секунда и он прижимает меня к прохладной стене своим большим и сильным телом.

В одном я уверена точно, он, как и раньше не пренебрегает тренировками.

- Ты стала ещё красивее и сексуальнее, - смотрит на меня сверху вниз.

Дёргается красивый кадык на мощной шее. А я слежу за этим движением, как заворожённая.

У меня внутри всё переворачивается, ноги моментально превращаются в желе. Голову застилает туман. Густой и ядовитый.

- К твоей неудаче ещё и умнее, - как бы я на него ни реагировала, гордость у меня есть. И её хватит, чтобы его отшить. – Так что катись к чёрту, Адаров.

- Ах, так? – вкрадчиво спрашивает он, приближаясь своими губами к моим.

О нет. Только не эта нота в его голосе, только не такой взгляд…

Глава 2

Его руки требовательно обхватывают талию, он тянет меня на себя.

Лицом к лицу, губами к губам. Чувствую, как его учащённое дыхание колышет прядь моих волос у лица. И то, как сильно и в унисон бьются наши сердца.

Его – холодное и беспощадное, моё – израненное и едва зажившее после предательства.

Этот поцелуй будет моим крахом и его очередной победой. Он привык завоёвывать. Брать, что захочет. И покупать.

Со мной у него ничего не выйдет!

В последнюю секунду уворачиваюсь от его жаркого поцелуя, выставляю перед собой ладони, жёстко отталкивая его, и задаю риторический вопрос:

- Жена против не будет?

Адаров смотрит на меня, не моргая, и всё ещё давит своей внутренней силой.

Ни на сантиметр не сдвинулся. Наглый.

- Тебе не нужно о ней переживать, - только и отвечает.

И своей горячей ладонью касается моего бедра. Поглаживает.

- Я переживаю за каждую жену, муж которой гуляет. Это называется солидарность. А теперь убери от меня свои руки! - чеканю, вложив в голос всю ненависть.

Мои слова для него пустой звук. Рукой он перемещается с бедра на попу и откровенно сжимает, при этом издавая что-то вроде гортанного рыка, полного удовольствия.

Я на грани. Хочется влепить ему такую затрещину, чтобы отвалил.

Но семь лет без секса сыграли со мной злую шутку. Прикосновения Адарова меня возбуждают. Причём сильно. Во рту моментально пересыхает. Я уже и забыла, что такое хотеть секса. Хотеть мужчину и видеть в нём самца. А не просто друга или хорошего парня, к которому ноль влечения.

- В каждом уголке ресторана есть камеры, - перехватываю его запястье, не давая больше себя лапать. Он так и смотрит на меня сверху вниз, словно лев на лань. – Я напишу на тебя заявление, а в качестве доказательства приложу записи с камер наблюдения.

- Напугала, - край его губ дёргается в надменной ухмылке. – Ты острая на язык, Нэлли. И гордая. Мужчины такое любят.

- Не заговаривай мне зубы!

- Ты спросила у меня про жену, но ничего не упомянула про своего мужа, или хотя бы ухажёра.

Не спрашивает, а утверждает Адаров. На моё секундное молчание он реагирует коротким удовлетворённым кивком.

- Ты снова будешь моей, - безапелляционно заявляет он.

- Через мой труп! – толкаю его в грудь со всей дури, а он и не замечает. – Никогда слышишь? Никогда не подпущу тебя к себе!

Толкаю его, пытаюсь ударить локтем. Даже мечусь коленкой в пах! Всё тщетно…

Моя борьба с мужчиной в два раза больше меня, и на целую голову выше, заканчивается тем, что он фиксирует мои руки над головой. Да так высоко, что мне приходится встать на носочки.

- Подпустишь. Никуда не денешься. Мы будем трахаться как в старые добрые времена, - горячо шепчет он, губами задевая чувствительную кожу на моей шее. - Тебе же нравилось, Нэлли, я помню. Каждый раз, когда ты кончала в моих объятиях, я блядь, запоминал это, как личную победу. И хочу ещё.

- Ненормальный… - мотаю головой, чтобы стряхнуть с себя его пошлые слова.

- Ты так отчаянно сопротивляешься. Почему? – с нажимом требует он и коленом раздвигает мои ноги.

- Даже не знаю, с какой причины и начать! – шиплю ему в лицо.

- С любой. Проведём работу с возражениями.

- Не хочу тебя. Не нравишься больше, - ох, как же быстро поменялся его взгляд. Я задела его за живое. Прекрасно! – И любовник ты на троечку!

- Лжёшь, - его губы становятся жёсткой линией, глаза сужаются.

Конечно, я лгу, но чем он это докажет? Во мне столько злости, что, если бы я говорила всё это в суде присяжных – мне бы точно поверили. Настал мой шанс отомстить, утереть Адарову нос. И я воспользуюсь им по полной.

- И те оргазмы, которые ты запоминал… я имитировала. Каждый раз. Так что не такой уж ты и гигант в постели.

Смотрю на него, а сердце бьётся до того сильно, что сбивается дыхание.

Адаров сканирует меня взглядом, и… начинает смеяться. По-мужски, сдержанно, сверкая белоснежной улыбкой.

У меня внутри всё опускается. Я хотела сделать ему больно, а не насмешить и тем самым опозорится.

- Знаешь, так даже интереснее. Тогда мы поступим следующим образом. Ты будешь умолять меня тебя отыметь. Извинишься за оскорбления. И только после этого мы…

- Никогда!

- … потрахаемся, - заканчивает своё предложение он. – Твоё "никогда" свершится ещё до конца этой недели. Поняла?

Он отпускает меня. Отходит на полшага. Снова окидывает оценивающим взглядом… и небрежно, совершенно не стесняясь поправляет ширинку.

Отворачиваюсь, не желая видеть очертания его возбуждённого члена через ткань брюк.

- Твой рабочий день окончен. Собирайся, я отвезу тебя домой.

- Нет! - отшатываюсь от него и направляюсь в сторону гардероба. – Тебе нужно убраться из ресторана прямо сейчас, - бросаю через плечо. - И никогда больше ко мне не приближайся, понял?!

- Или что? – почти лениво парирует он, демонстрируя, что мне нечего ему противопоставить.

- Ты не можешь вот так врываться в мою жизнь и диктовать свои правила! Решать за меня и приказывать. Я дойду до дома сама, - твёрдо настаиваю.

Я без тебя ещё и нашего общего сына поднимаю, Адаров. Которого ты не заслуживаешь. И я всё больше убеждаюсь в этом с каждой минутой.

- Пешком? – он тоном даёт мне понять, что думает об этом.

- Да, пешком. Как все простые люди. Представляешь?

- Я всего лишь предложил отвезти тебя домой. На улице ночь, половина фонарей не работает, и в тёмных переулках обдолбанные уроды только и джут какую-нибудь гордую, красивую, пятидесятикилограммовую и, главное, одинокую дуру. Чтобы изнасиловать и прибить.

- Запугиваешь? Что ж, это в твоём стиле. И дурой меня не смей называть.

- Я даже не пытался тебя запугать. Надеюсь, ты не забыла ту ночь, когда мы познакомились? И тех уродов? Я не забыл, - нажимает он и тон его становится жёстким. – Жду тебя у выхода.

Залетаю в гардероб, хватаю сумку, и дрожащими как ещё никогда в жизни руками достаю из неё телефон. Заказываю такси через приложение. Водитель будет здесь через пять минут. Отлично!

Быстро переодеваюсь. На глаз убеждаюсь в том, что всё в порядке с рестораном и на кухне нет включённых приборов. Иду к выходу. Даже интересно за какую сумму Вера Павловна всех выперла из ресторана? Зная её, явно кругленькую.

Адарова и след простыл. Чтож, вот бы его ещё и на улице не было.

Ввожу код, включается сигнализация. Захлопываю входную дверь ресторана и взглядом нахожу ожидающее меня такси на парковке. До него метров десять. Смотрю в телефон, сравниваю номер машины с тем, что показан в приложении. Всегда так делаю, ведь лучше перебдеть. В словах Адарова было зерно правды, уродов хватает. Особенно по ночам.

Быстрым шагом направляюсь к такси, и чем я ближе, тем легче на душе.

Но тут до меня доносится агрессивный рык двигателя другой машины. Пересекая пустую парковку, чёрный железный конь незнакомой для меня марки останавливается рядом с моим такси.

Адаров выходит из машины, одаривает меня пронзительным взглядом, что-то говорит таксисту, и тот даёт задний ход.

- Эй! – кричу болвану вслед. – А ну, стой! Я тебе такой отзыв оставлю, вот увидишь!

Тщетно. Напуганный, либо же подкупленный таксист уезжает с парковки ресторана и исчезает в ночи.

Я просто вне себя от бешенства!

- Садись, - самодовольный бывший открывает для меня переднюю пассажирскую дверь.

- Пошёл ты! – пересекаю парковку и намереваюсь пройти мимо него.

Снова хочу вызвать машину, и ещё оставить тому таксисту шикарный отзыв!

- Я не буду просить дважды.

С этой фразой он вырывает у меня из рук телефон, хватает за локоть и ведёт к своей машине.

Нет, не так. Он меня тащит, но поскольку силы у нас неравные, выглядит всё так, будто я не сильно-то и сопротивляюсь.

А я сопротивляюсь!

- Ты такой подонок, Адаров! Каких земля не видела.

- Звучишь как неудовлетворённая женщина, - он подводит меня к машине. – Садись или я тебя туда затолкаю.

- Я не хочу никуда с тобой ехать.

Он расставляет руки. Одной упирается в машину, другой в дверь. Полностью закрывая мне пути к отступлению. Загнал-таки в угол.

- Ненавижу, - говорю глядя ему в глаза и недовольно плюхаюсь на сиденье.

- Знаю, - коротко отвечает он. Мы какое-то время смотрим друг на друга. Адаров качает головой, как обычно, делают, когда о чём-то сожалеют, и произносит: - Заслужил.

Я отворачиваюсь, сам не знаю почему. Тело охватывает дрожь. Даже зубы застучали.

Ни в коем случае я не хочу, чтобы наш разговор затронул тему прошлого. Не дай бог. Потому что от того прошлого родился Кирилл. А дороже него у меня никого нет!

Если Адаров узнает, что у него есть ребёнок…

Он захлопывает дверь, обходит машину и садится на водительское сидение.

Я решаю молчать.

Да, так будет лучше.

Он заводит двигатель, а я понимаю, что не смогу даже близко угадать цену этой машины. Она звучит как космический корабль, но стоит ему добавить газа, и это настоящий спорткар. Мы пересекаем парковку и выезжаем на дорогу.

Совершенно пустую в это время.

- Пристегнись, - он командует, а до меня только сейчас доходит, что я на нервах забыла. – Где ты живёшь?

- Там же где и раньше.

- Понял.

Вот и поговорили.

Мы едем в тишине, он даже музыку не включил. Редкий свет уличных фонарей попадает в салон машины до названия которой я так и не додумалась.

С такими деньгами… зачем ему я? Ни силиконовых губ, ни наращённых волос до попы. Фигура тоже средняя. Правда после родов чуть увеличилась грудь.

Неприятно царапает мысль о том, что я для него – просто победа в сексе. Переспит с дурнушкой из маленького, бесперспективного городка и похвастается друзьям.

А я останусь с разбитой вдребезги душой. Потому что мои чувства к нему я вырывала у себя из сердца на живую. Со слезами. Я безумно его любила, и отголоски той самой первой неправильной любви до сих пор меня мучают.

Вот кто такой Демид Адаров. Моя первая, неправильная любовь...

Ловлю себя на том, что при свете фонарей смотрю на его руки. Как они сжимают руль. На костяшках несколько мелких шрамов, те раны я когда-то обрабатывала собственноручно.

Ведь получил он их в драке за меня.

- Я в разводе.

Вдруг нарушает тишину он, и, впервые отрывая взгляд от дороги, смотрит на меня. Глаза в глаза. Будто ему важна моя реакция.

- Зачем ты мне это говоришь? – произношу смело, а у самой сердце бьётся аж в горле.

- Ты смотрела на мои руки. Я без кольца.

Он снова смотрит на дорогу.

Я нервно сглатываю. Точно, на нём нет кольца. Но ведь у мужчин это что-то вроде стандартной практики – кольцо в карман и вперёд навстречу любовным приключениям.

Но он ведь мог сразу заявить о разводе. Козырнуть, так сказать, для наибольшего эффекта. Почему только сейчас?..

Мы заворачиваем во двор дома, где находится моя старая однушка. Он медленно подъезжает к нужному подъезду. Я сразу же отстёгиваю ремень и покрепче сжимаю ручки сумки, что на коленках.

Адаров приехал сюда по памяти. И не забыл же.

- Спасибо, что довёз, хотя я не просила. Телефон отдай, и я пойду.

Протягиваю руку. Он достаёт из кармана мой мобильник и кладёт его в мою ладонь.

Ничего не говоря, пихаю телефон в сумку и начинаю открывать дверцу машины. После своих домогательств он не заслужил от меня благодарственных речей! Перебьётся.

Дёргаю ручку, та никак не поддаётся. Что за машина такая? Может, она открывается каким-нибудь супер-пупер способом, о котором простым смертным неизвестно?

- Ручку заклинило, - поворачиваюсь к Адарову и по одному только выражению его лица всё понимаю.

- Не заклинило, - отвечает он, регулирует своё сиденье и то плавно отъезжает назад. – Пригласишь меня к себе?

- Никогда. Ни за что. Ни при каких условиях. Теперь выпусти меня и катись на все четыре стороны!

- Так не интересно, - он откидывает голову на спинку сидения и похлопывает себя по коленкам. – Мы выяснили, что ты свободна. А я в разводе, так что…

- Ничего мы не выяснили… - перебиваю его я.

- … предлагаю отметить. Один поцелуй и я тебя отпущу. Всё в порядке, мы взрослые и свободные люди. Вольны делать что хотим. И это всего лишь поцелуй, Нэлли. Давай сделаем друг другу приятное.

- Я просто в шоке от твоей наглости, Адаров, - выпаливаю как есть. – Ты такой… такой…

- Какой? – усмехается он.

- Стараюсь описать тебя без матных слов. И что-то у меня не выходит.

- А ты попробуй.

- Наглый!

- И всё? А я уже думал…

- Напыщенный как петух!

- Смешно.

- Тогда чего же ты не смеёшься? Правда глаза колит, м?

Он больше не расслаблен, с лица пропала маска хозяина жизни. Он выпрямляется и смотрит на меня в упор.

- Что-то ещё? Или фантазия закончилась?

- Я о твоих недостатках могу говорить всю ночь, а потом весь день, - чувствую, как завожусь. Мы так в пух и прах разругаемся. Да и чёрт с ним, меня уже не остановить. - Напыщенный, самовлюблённый мужлан!

- Скандальная девка, - спокойно произносит он, чем вводит меня в ступор.

Мне неприятно слышать такое даже от него.

- Что?..

- Шучу. Иди сюда, Нэлли, - низким и ласковым голосом с хрипотцой говорит он. - Я по тебе просто дико скучал.

Пользуясь моим ступором, он обхватывает меня своими сильными руками и в прямом смысле слова пересаживает на себя. Вот для чего он отодвинул сиденье.

- Даже не думай…

Отворачиваю от него лицо, но уже поздно. Слишком поздно!

Он просто накрывает своим ртом мой и выдёргивает у меня из рук сумку, что служила хоть каким-то барьером.

Обхватив мою голову, он стягивает с хвоста резинку, и зарывается в волосы пятернёй.

А потом целует… Осатанело, настойчиво, крышесносно.

Боже, я будто снова чувствую себя живой.

Его язык вторгается в мой рот. Адаров целуется так, будто мы уже, выражаясь его же словами «трахаемся». Он находит мой язык своим и заставляет подчиниться, вытворяя такое, что отголоски одного только поцелуя посылают вниз моего живота импульсы возбуждения.

Сжав мои волосы в кулак, он оттягивает мою голову, разрывая безумный и порочный поцелуй. Но только для того, чтобы осыпать ласками мою шею.

Он как зверь внюхивается в запах моей кожи и… лижет мою шею. Лижет, касается губами, обжигает горячим дыханием. И так по кругу. Он как ураган, как буря… А я в эпицентре.

- Нэлли, - он зовёт меня и смотрит в глаза затуманенным возбуждением взглядом.

Мои глаза такие же. Мы с Адаровым на одной волне. Его каменный член конкретно в меня упирается, а я умираю от желания поскорее прикоснутся к нему. Но не здесь.

- Пойдём ко мне, - говорю коротко и прячу взгляд.

Адаров чуть медлит, что странно. И притягивает меня к себе для ещё одного глубокого поцелуя.

Мы выходим из машины. Он держит меня за руку, пальцы переплетены. У меня ноги ватные, а между них ноющее и сладкое чувство, сигнализирующее о том, что мне срочно нужна разрядка.

От члена Адарова. И никак иначе.

Мы подходим к подъезду, я набираю код. Раздаётся щелчок.

- Демид, - зову его по имени впервые за сегодня.

- Да, - в его голосе звучит удовольствие. Я знаю, он любит, когда я зову его по имени.

Он спокоен, собран. Но это только внешне. Я знаю, что он тоже хочет секса и как можно скорее. Синие глаза мерцают, он готов меня выслушать. На что только не пойдёшь, чтобы затащить в постель девушку.

Перекладываю сумку в левую руку, а правой…

Замахиваюсь и бью пощёчину. Звонкую такую. Конкретную.

Адаров как стоял, так и стоит. Готова поспорить, что член у него теперь упал.

- Чтобы я больше никогда тебя не видела, - шиплю разъярённо и захожу в подъезд.

Глава 3

Забегаю в квартиру со скоростью ветра. От нервов, дрожащими руками никак не могу попасть ключом в замочную скважину.

Как только оказываюсь внутри квартиры, до меня, наконец, доходит, что я сделала…

Демид не простит. Зная его, точно не простит.

Но какой у меня был выбор?

Вот именно.

Даю себе пару минут отдышаться, а заодно прислушиваюсь к звукам из подъезда.

Он не последовал за мной. Не догнал. Хотя мог.

Я, конечно, надеюсь, что он прислушается к моему требованию оставить меня в покое. Но благородство не его сильная сторона, поэтому придётся ходить и оглядываться.

Оставляю сумку в коридоре и прохожу вглубь крохотной однушки.

По телу сразу же прокатываются болезненные ощущения. Не заходя на кухню, иду прямо в комнату и достав из комода свежее постельное бельё быстро сооружаю себе спальное место.

Сажусь на диван со свежими простынями и пододеяльником. Напротив меня окно, выходящее на подъезд.

Интересно, он уже уехал?

Не включая свет, воровато подхожу к окну. Слегка сдвигаю занавеску, делаю это незаметно.

Как мне кажется – незаметно.

Стоит мне только глянуть на дорогу, черная машина вдруг мигает фарами.

Увидел меня! И даёт об этом знать.

Меня буквально отшатывает от окна. Ну не дура? Сначала дала ему пощёчину, а потом выглядываю его в окно.

Злюсь на себя, с усилием потираю виски.

Поверить не могу, что он снова появился в моей жизни. Я бы очень хотела, чтобы это оказалось кошмаром. Очень.

Чуть позже, в душе стирая с кожи лица и шеи его поцелуи, ловлю себя на мысли о том, что мерзавцу ужалось разжечь во мне то, что так давно спало.

Вернее ту.

Женщину.

Чувственную.

Ненавижу его за это ещё сильнее. Злюсь на себя за слабость. Только всё это совершенно не помогает избавиться от накопившегося напряжения.

Того самого напряжения.

Сколько бы я ни пыталась избавиться от просто дикого возбуждения логикой, у меня не получалось. Наоборот, весь фокус моего внимания снова и снова сводился к Адарову.

Готова поспорить на любые деньги, что теперь, в свои почти тридцать, он занимается сексом ещё искуснее.

Стоит мне хоть на мгновение позволить воображению представить его голым, да еще и рядом с собой, я будто проваливаюсь в зыбучие пески. Возбуждение достигает такого пика, что кажется вот-вот наступит оргазм.

Память предательски подкидывает мне картинки прошлого.

Аж дух захватывает.

Женщины часто жалуются на ленивых любовников. Обвиняют своих партнёров в том, что те не мог найти их клитор, и ласкают их между ног, не зная толком что делают. Прелюдии слишком короткие. Секс быстрый, пресный.

Демид Адаров полная противоположность всему вышеперечисленному. Он знал меня всю наизусть.

Поправка – знает.

Поэтому и целовал именно так, как я люблю.

Так как мы это делали до и во время секса.

Его расчёт был верным. Он нашёл ключ к моему телу, которое много лет жило без либидо. Без капли сексуального желания.

Я год назад даже обратилась к сексологу. Та посоветовала найти мужчину и «расслабится и ни о чём не думать».

До неё так и не дошло, что мужчины меня не возбуждают. Не возбуждали до сегодняшнего дня и возвращения Адарова.

И он уж точно не про «расслабься и ни о чём не думай»…

Он про «пока я осатанело трахаю тебя раком, думай о том, как насколько глубоко в тебе мой огромный член».

Вот это прямой путь к оргазму.

Я уже битый час не могу уснуть. В голове просто каша из сексуальных фантазий с бывшим. Несмотря на то, что я тщательно помылась, в носу до сих пор стоит его терпкий, сексуальный запах.

Просто. Нескончаемое. Наваждение.

Я так долго не протяну. Адаров обязательно найдёт способ всё обставить так, чтобы у нас для секса было и время, и место.

На один отказ меня хватит. Может, даже два.

Беру из-под подушки телефон и открываю приложений маркетплейса. Быстро нахожу в каталоге товаров то, что мне нужно и делаю заказ.

Посылку можно будет забрать на почте завтра утром.

Кто бы мне когда-то сказал, что я буду покупать такое… Ни за что бы не поверила.

Но, отчаянные времена требуют отчаянных мер.

*

- Я должен знать, чем она живёт. Начни с телефона. Электронные письма, смс-ки. Для начала пойдёт, - говорю Жданову, своему знакомому айтишнику, который только что охренел от увиденного.

Я тоже. Потому что, блядь, вообще не ожидал увидеть её здесь. В ресторане поздно вечером.

Красивую, приветливую, чужую.

Думал, конечно, что по возвращении в этот город, как-нибудь случайно с ней столкнусь.

Но что она сама вот так упадёт ко мне в руки? Никогда. Я не любитель уповать на чудеса.

И всё-таки, Нэлли была передо мной две минуты назад. Из плоти и крови. Пиздец красивая. Настолько, что я сразу же забыл о тормозах.

В голове набатом пульсировала мысль, что она нужна мне прямо сейчас. И желательно навсегда.

Дальше всё прошло быстро и слаженно. Знакомые, с которыми я хотел обсудить дела, поэтому и позвал в ресторан, быстро все поняли и свалили. Хозяйка сразу же согласилась освободить здание, когда тема коснулась денег. Это заняло пару минут.

Я никогда так ничего и никого не хотел, как Нэлли в этот момент.

И ведь был уверен, что за последние семь лет жизнь научила быть терпеливее, контролировать себя, считывать собеседника и находить нужные рычаги.

А увидел её и снова стал пацаном двадцатидвухлетним. Как будто не было всего этого времени.

Хотя оно было. И произошло дохрена всего.

Но Нэлли вдруг снова появилась и все потухло. Вообще всё. Я как будто не жил. Не дышал. И вот она - ценнейший глоток кислорода.

Захотел её сразу же. Целиком и полностью. Трахаться всю ночь, потом весь день. Не останавливаться.

Она попыталась остудить меня пощёчиной. Эффект получился с точностью наоборот.

Я добьюсь её любой ценой.

Любой.

Приехал в гостиницу, зашёл в номер, про себя отмечая, что мне ещё никогда не болел член от недотраха. Потому что в моей жизни его никогда не было.

На телефон приходит сообщение от Жданова. Файл.

Открываю, там чек о покупке на маркетплейсе. Вчитываюсь в мелкий шрифт сам до конца не понимая, зачем мне знать, что именно девушки покупают в интернет-магазинах по ночам.

Читаю:

«Секс игрушка. Вакуумный стимулятор. Водонепроницаемый. Несколько режимов.»

Сууука.

Член снова каменный.

Доставка завтра, в почтовое отделение недалеко от квартиры Нэлли. Что ж, я дождусь, когда она заберёт посылку.

И обязательно наведаюсь к ней в гости.

- Я тебе услугу оказала, а ты возмущаешься! - Вера Павловна, словно уж на сковородке пытается уйти от разговора о вчерашнем.

- Услугу? А если бы он меня убил?! – утрирую я, чтобы отстоять свою точку зрения.

- То-то ты стоишь передо мной живая, и в кои веки, хоть глаза сверкают. На шее вон засос красуется.

Резко прикладываю к шее ладонь, туда, где прошлой ночью были его губы. Я ведь старалась замазать эту отметину тональником, и у меня получилось.

Только в середине рабочего дня он слез, а я так забегалась, что не заметила. Стыд!

- Это не то, что вы подумали, - категорически заявляю я.

- Послушай опытную женщину, - Вера Павловна подходит к окну, распахивает его и закуривает тонкую сигарету. – Ты что думаешь, я такой бизнес отгрохала от большого счастья? Нет. Как раз наоборот. И будь у меня на примете такой, - она выпускает струйку дыма изо рта и смотрит на меня чуть ли не с укором, - кавалер…

- Он мне не кавалер.

- … красивый как киноактёр, да и с такими деньгами! Да я бы днём и ночью была готова на всё. Подчёркиваю, всё. Эскортницам столько не платят, сколько он попросил меня передать тебе.

Она тушит сигарету, закрывает окно и идёт к встроенному в стену сейфу. Набрав код, она достаёт оттуда пачку денег.

- Это тебе. Он был настойчив. И поверь, я кое-что о мужиках знаю. Он в тебе очень заинтересован.

- Его проблема.

- Нэлли, возьми деньги. И засунь гордыню куда подальше. А то, как и я, останешься у разбитого корыта, когда кроме себя больше не на кого рассчитывать. Это несчастная жизнь, - дрогнувшим голосом произносит начальница. – Врагу не пожелаю такого. А тебе уж тем более. Вижу, как ты бьёшься.

Спасибо Вере Павловне за её откровение.

Но я Адарова знаю наизусть. От и до.

Это не принц на белом коне, который увозит принцессу в закат под аплодисменты. А потом они женятся и рожают погодок.

Он антигерой. Порочный и властный. Который тоже увозит принцессу в закат. Только конь у него чёрный. И принцессу потом находят в слезах, брошенную.

- Это я возьму, - забираю деньги.

- А вот это правильно, - поощряет Вера Павловная.

- Чтобы вернуть ему, - говорю чистую правду. Это не первый раз, когда он пытается меня купить, или же от меня откупиться.

- Нэлли, ну ё-моё! – закатывает глаза начальница. – Поступай как знаешь, но я очень тебе советую не повторять моих ошибок.

- Я вас услышала, - улыбаюсь ей. – Спасибо.

Выхожу из кабинета. Осталось доработать ещё три часа и тогда домой. Сегодня я снова остаюсь в городе. На это есть причины. Мне нужно проветрить голову, прежде чем вернуться к маме с Кириллом. Мама сразу заметит, что со мной что-то не так. И если она узнает, что он вернулся... То найдёт его и прибьёт.

На моём пути коридор, в котором Адаров держал меня за запястья и требовал покориться. Странно, но я как будто до сих пор могу чувствовать его присутствие. Энергетику. Просто дикую. Он как ходячий секс, страстный, крышесносный, незабываемый.

Повезло, что сегодня он не заявился в ресторан. Остается наедяться, что и следующие три часа пройдут также гладко.

Работу я покидаю в хорошем настроении, пусть и устала не на шутку. Назад домой иду пешком, на улице вечереет, но всё ещё многолюдно.

Взгляд то и дело обращается к дороге. Я не могу понять, почему так делаю. Хочу убедиться, что он не преследует меня?

Или, наоборот, убедиться, что он где-то рядом?

Мотаю головой снова и снова, будто это поможет мне избавиться от наваждения. Я просто не могу не думать о вчерашнем.

Я сегодня отработала за двоих. Специально!

Чтобы выбить из себя его.

Измотать тело.

Не возбуждаться до предела от череды воспоминаний.

Один только поцелуй в его машине сводит меня с ума! Сколько бы я ни напоминала себе о том, что это было продуманным ходом с его стороны – не помогает.

- Здравствуйте, я хочу посылку забрать. На имя Нэлли Золотарева.

Работница почты удаляется в служебное помещение и скоро возвращается с небольшой посылкой в ярко-розовой почтовой упаковке.

Внутри я просто умираю от стыда. Пришла на почту за секс-игрушкой.

Вся процедура на почте занимает минут пять и вот я уже в квартире. Несколько раз убеждаюсь в том, что дверь заперта. Мало ли.

Первым делом пытаюсь распаковывать «покупку», но без ножниц это невозможно. А я не могу их найти. В голову приходит идея проткнуть коробку ключом. Сработало.

Ставлю покупку на зарядку, и, просто утопая в чувстве стыда, иду в душ.

Да, мастурбация — это то, чем я никогда не занималась. Но я либо удовлетворяю свои потребности таким образом, либо…

Даже думать боюсь об этом «либо».

Потому что оно завязано на Адарове, и стоит мне позволить мыслям о нем занять голову, всё непременно скатывается к тому, что у него в штанах.

Проходит несколько часов. Если верить инструкции, то игрушка должна быть готова к применению. Протираю её специальной гигиенической салфеткой, и…

Я просто без понятия что делать дальше.

Хотя нет, не так.

Я отказываюсь кончать, представляя, как Адаров насаживает меня на свой член.

Как там говорят? Аппетит приходит во время еды?

Ложусь на диван поудобнее, накрываюсь одеялом. Включаю вакуумный стимулятор на самый маленький режим и прикладываю к клитору.

Приятно. Но не то.

Увеличиваю скорость, в надежде, что стимуляция сама по себеспровоцирует оргазм и даст мне такое необходимое облегчение.

И снова не то.

Ладно.

Адаров, ты никогда об этом не узнаёшь, но я, кажется, близка к тому, чтобы кончить от секс-игрушки, пока представляю тебя.

Это работает словно волшебство! В моей голове мы с Демидом дошли до одной только прелюдии, а я уже чувствую, как начинают сокращаться мышцы между ног. Так сладко…

Переключаю игрушку на более сильный режим.

Представляю, как Адаров ставит меня на колени и не церемонясь вставляет в меня свой толстый и длинный член.

И вбивается, шлёпая меня по ягодицам. Сжимая их горячими руками.

Вбивается. Вбивается. Вбивается…

Морок возбуждения испаряется, когда я отчётливо слышу, как открывает входная дверь.

В полном ужасе вскакиваю с дивана в одних трусиках и майке, и…

Взглядом встречаюсь с тем, кто только что имел меня раком в моей же сексуальной фантазии.

- Адаров… - шиплю, пока ноги дрожат от сильнейшего возбуждения. – Какого чёрта ты здесь делаешь?!

Он по-хозяйски закрывает дверь на замок и кладёт ключи в карман. Те самые ключи, что я дала ему семь лет назад. Я узнала брелок.

- Выглядишь нереально, - он осматривает меня с ног до головы, звонко выдыхает через нос.

- Свалил из моей квартиры!

- У тебя торчат соски и это дико заводит, - сбивает меня с толку он. – И губы красные, распухшие. Чем ты занималась?

- Выйди отсюда и ключи отдай! Не твоё дело, чем я тут занимаюсь.

- Моё, - наступает на меня он. Я пячусь. – Ещё как моё, Нэлли. А теперь я хочу, чтобы ты показала мне, как удовлетворяешь себя.

- Что?.. – шепчу потерянно.

- Что слышала. Ложись обратно, доставай вибратор и покажи мне, как ты себя ласкаешь.

Глава 4

- Откуда ты..? Боже… - отшатываюсь от него, осознав страшное.

В голове одна мысль. Одна-единственная. Раз он уже следит за мной, то сколько времени ему займёт узнать о моей самой сокровенной тайне?

О том, что у нас есть сын.

- Демид, ты сошёл с ума, - хватаюсь за голову. – Ты не имеешь права так со мной поступать. Я тебе не принадлежу. Смирись уже наконец.

- Нет, - безапелляционно отвечает.

И приближается, сокращая расстояние. Остаться с ним наедине в запертой квартире… что может быть хуже?

Или лучше?

Это место пропитано нашими отношениями.

Мы будто снова в прошлом.

Мне восемнадцать, ему двадцать два.

Я ещё ничего не знаю о любви, о мужчинах, о чувственности. А он заполняет собой эти пробелы.

Не спеша. Дразня. Распаляя.

ЛЮБЯ.

Чёрт, я же верила, что между нами именно она – любовь. Да, первая. Но настоящая. И навсегда.

Я смаргиваю слёзы, не веря в то какая, между нами, сейчас пропасть. Мы не должны были закончить вот так…

Финал, где я остаюсь без него, да ещё и с малышом под сердцем.

А он играет роскошную свадьбу с королевой красоты. Не удивительно, что он выбрал её. Никогда не забуду те фото. На её фоне у меня не было даже шанса.

Меня тогда придавило гранитной плитой. Раз, и Нэлли больше нет. На её месте призрак.

Но вдруг в моей жизни снова появился он, и я воскресла.

- Что я тебе сделала, что бы ты так меня не уважал, Демид? Так ненавидел?!

Смахиваю с лица непрошенные слёзы.

- Отвечай! – срываюсь на крик, а он молчит.

Красивые губы сжаты в линию, синие глаза сверкают в полумраке. Он напряжён до того, что на шее проступают вены. Но молчит. Проходит вслед за мной в большую комнату.

Я так и пячусь, а он преследует. Вздёргиваю подбородок. Держусь из последних сил.

И не могу отвести от него взгляда.

На нём белая футболка, контрастирующая со смуглой кожей, и чёрные штаны из мягкой на вид ткани. Он какой-то чертовский домашний. Свой.

Он надвигается. А я вся дрожу.

- Ты должен оставить меня в покое, - умоляю, когда он подходит так близко, что я кожей чувствую его тепло. – Пожалуйста.

Если только он сейчас сорвётся… Сорвусь ли я?

Кусаю нижнюю губу, пока тело бьётся в ознобе.

- Смотри мне в глаза, - приказывает он, а я подчиняюсь. И сразу же падаю на дно синей бездны. - Ты ещё не поняла? Я не могу… - он скользит лихорадочным взглядом по моему лицу. – Я не могу оставить тебя в покое, Нэлли.

О мой бог.

- Семь, сука, лет думал что могу, - усмехается он. Снова смотрит на меня диким, голодным взглядом. – И как наркоман сорвался на дозу, стоило только увидеть тебя.

- Демид…

- Молчи, - он обнимает мои дрожащие плечи ладонями и целует в лоб.

Демид Адаров целомудренно целует меня в лоб. Это сон?..

Нет, не сон.

Его тёплые губы невесомо скользят по моей линии роста волос. Горячие сильные пальцы чуть сжимают плечи. Он как будто действительно держится из последних сил.

- Ты сам сказал, - отстраняюсь и не даю ему больше прикасаться к себе, - прошло семь лет.

- И? Хоть сто, - он чуть задирает голову, а я не могу им налюбоваться.

Боже.

- Ты не понимаешь, - мотаю головой.

- Не понимаю что? Нэлли, я знаю, что поступил как мудак. Последний.

- Прошу, давай не будем о прошлом, - обнимаю себя руками. – Просто прими факт того, что, между нами, ничего не может быть. Ничего. И никогда. Так будет лучше для нас обоих.

- Правда? – обманчиво заинтересованно спрашивает Адаров.

Отходит от меня, садится на диван, где я ещё недавно лежала и достаёт из-под одеяла секс-игрушку.

- Между нами ничего не будет, но по ночам я буду мастурбировать, представляя тебя? Ведь у тебя такая логика? Я прав? – он ждёт моего ответа, а я стою в ступоре, онемевшая. – Прав, - делает вывод он.

- Тебя в моих фантазиях не было, не беспокойся.

- Фантазиях, - повторяет он сказанное мной слово и откидывается на спинку дивана.

Ноги широко расставлены. Смотрит на меня, не сводя глаз.

- Ты имела в виду сексуальных фантазиях?

- Не твоё дело, - машу рукой, мол, неважно. – Верни мою вещь на место.

- Как ты можешь предпочесть «эту вещь» сексу со мной? Серьёзный вопрос, между прочим. Я правда не понимаю.

Молчу, лихорадочно продумываю пути отступления. Лучше нам ругаться. Потому что альтернатива скандалу это… интим. Любая его форма, к которой он решит меня принудить.

Я не выстою. Потому что хочу его. В голове даже мелькает мысль о том, что может одноразовый секс с ним не такой уж и грех?

Переспим, и меня, глядишь, отпустит…

Из последних сил держу себя в руках.

Но тут взгляд цепляется за Адарова.

Вернее, за то, как через ткань брюк я вижу очертания возбуждённого члена. Большого, мощного. А ещё ненасытного, это я знаю точно. Он никогда не позволял себе кончить раньше меня. Это было его пунктиком, и наверняка до сих пор осталось.

Сглатываю, понимая, что ничего хорошим эта ночь не закончится.

- Знаешь, о чём фантазирую я? – замечая, куда именно направлен мой взгляд он кладёт руку на свой член и чуть сжимает у основания.

Он демонстрирует мне то, от чего я отказываюсь.

Картина порочная настолько, что мышцы внизу живота пульсируют, отзываясь.

Что бы он ни задумал, это работает, пусть вслух говорю я совсем иное.

- Мне неинтересно.

- Я представляю себе, как ты становишься передо мной на колени, - он всё-таки решил меня добить. - Расстёгиваешь молнию, - говорит, смотря мне в глаза. - Своими красивыми руками достаёшь мой член и… начинаешь меня ублажать.

- Отвратительно, - вкладываю в голос всю правдоподобность, на которую только способна.

А у самой озноб по коже. Я изголодалась по нему до того, что рациональный мозг вот-вот уйдёт в спячку.

- Да? – спрашивает и слегка склоняет голову набок.

- Я не буду стоять перед тобой на коленях. И фантазии свои можешь засунуть себе сам знаешь куда.

Он смеётся. Сдержанно. Не в стиле «ты меня повеселила», а скорее «смеётся тот, кто смеётся последним, Нэлли».

- Уходи, Демид, - вот так просто и холодно говорю я. – А для удовлетворения своих потребностей поищи себе другую. Уверена, ты без проблем найдёшь немало женщин согласных провести с тобой ночь.

- Я останусь здесь до утра.

- С чего это?! – вспыхиваю.

- Хочу так, - отвечает как ни в чём не бывало.

Мы молча смотрим друг на друга. Я испепеляю его взглядом, а он – кремень.

Ничего его не берёт. Бессовестный хозяин жизни.

Знает, что я с ним словно в запертой клетке.

Где он – голодный тигр, а я – это я. И пока, всё, что мы делаем, это ходим по кругу.

Моя безопасность целиком и полностью в руках Адарова. Это не преувеличение. Он сам до конца не осознаёт, насколько сильно его влияние.

Для него это игра. Затащить меня в постель. Убедиться в том, что я ни капли не поумнела за много лет. И снова уйти в закат…

Тишину нарушает звонок на мой телефон, и я сразу же впадаю в панику!

Потому что в это время он в беззвучном режиме для всех контактов.

Кроме одного. Моей мамы.

С которой сейчас Кирилл.

Я бросаюсь к злосчастному дивану, на котором где-то среди постельного белья затерялся мой смартфон. Адаров не препятствует, слава богу.

Хватаю телефон и поднимаю трубку. Дрожащими пальцами получается принять звонок только с третьего раза.

- Алло! – в голове мысли о том, что с Кириллом беда.

- Мам, привет! – радостным голосом говорит сын.

Просто не могу сдержать улыбку. Мой родной, мой хороший. Как же я скучаю.

В эту же секунду на меня с подозрением смотрит его отец.

Внутри меня разливается океан агонии. Всё могло быть иначе, но Демид своим предательством решил за троих.

Стараюсь выглядеть так, будто всё нормально. Усыпить бдительность бывшего.

Отхожу к окну.

- Привет родной, - почти шепчу, чтобы мой голос не долетел до Адарова. – Всё хорошо?

- Да, всё хорошо, - деловито звучит любимый голос. - Бабушка смотрела кино и уснула, а вот мне не спалось. Я взял её телефон и решил тебе позвонить. Когда ты приедешь?

- Завтра, - заверяю его и не могу не улыбаться. - Когда договоришь со мной обязательно разбуди бабушку, - говорю шёпотом.

И тут же спиной ощущаю присутствие Демида.

Рядом. Совсем рядом.

Оборачиваюсь.

Он практически стоит надо мной, руки скрещены на груди.

- Хорошо! Я буду ждать. Привезёшь мне киндер? Мама?

- Конечно, - не могу позволить себе вложить в голос всю ласку, которую хочу передать Кириллу.

- Я люблю тебя, мама. Спокойной ночи.

- И я тебя, - тут Адаров просто прожигает меня острым взглядом. – Спокойной ночи.

Кладу трубку. И с облегчением убираю телефон, кладу на подоконник.

- Кто это был?

Не знай я, что Демида интересует только секс, решила бы, что он ревнует. Одни только поза и тон уже внушали страх.

- Вот уж не жди, что я буду перед тобой отчитываться…

Договорить мне он не даёт.

Вихрем сносит меня, вырывая почву из-под ног. В прямом смысле слова.

Тигр, наконец, устал ждать и решил полакомиться добычей.

Я оказываюсь над землёй, в его руках. Он усаживает меня на комод, закидывает ноги себе за спину. Фиксирует ладонью подбородок, чтобы не отвернулась.

Хватает и целует нагло.

Не давая избежать его губ. Напора. Классного, накачанного тела, под мощью которого я таю как свеча.

Я бью его руками. Куда попадаю, туда и бью. Чтобы знал - со мной так нельзя!

Демид, не разрывая поцелуя, которым снова меня «трахает», ловит оба моих запястья и держит их. Достаточно сильно, чтобы я не могла пошевелиться, но без боли.

Он распахнул мои ноги, вклинился между, а теперь трётся о меня. Как животное.

А мне, сколько бы я себя ни ругала…

НРАВИТСЯ.

Ещё и штаны у него такие, что у меня не остаётся места для фантазии. Всё, как говорится, напоказ.

Видеть возбуждённый член на расстоянии – это одно.

Чувствовать, что между этим членом и моим изнывающим телом, всего-то преграда из его брюк и моего нижнего белья – другое.

Совсем другое.

Глава 5

«Стой!» кричу ему.

Но губы к губам так плотно, что он принимает эту мольбу за стон.

И просовывает между нашими плотно прижатыми друг к другу телами свою ладонь. Чуть задевая возбуждённые соски, он спускается по животу. Ласково и требовательно приближается к моему лобку.

Я сейчас взорвусь, потому что знаю – то, что он будет делать дальше гарантированно даст мне такое долгожданное облегчение. Это ведь всего лишь физиология. Просто мужчина касается женщину. Там, где ей так сильно этого хочется.

Но мы не просто мужчина и женщина! Между нами пропасть. Чёрная дыра. Непреодолимое расстояние.

Сердцебиение достигает такой силы и скорости, что у меня шумит в ушах.

Это так запретно.

Его язык переплетается с моим в невероятном поцелуе. У меня таких не было никогда. Даже когда мы были вместе много лет назад – то так не целовались.

Цепляюсь за остатки самообладания. И за секунду до того, как ладонь Демида проникает под ткань моего нижнего белья…

Кусаю его. Прямо за губу.

Не игриво, чтобы разжечь страсть. Между нами она, к сожалению, есть. И ещё какая.

А по-настоящему! Во рту даже появляется солёный металлический вкус.

Как по-другому я должна была с ним бороться?

Адаров отодвигается совсем немного. Не потому, что отшатнулся от боли, нет. В его движении нет резкости. До него просто дошло, что я не сдамся.

В полумраке вижу блестящую каплю крови на его нижней губе.

Широкая грудь вздымается от тяжёлого дыхания… Да и я не лучше. Мы оба как будто пробежали марафон.

- Ты понимаешь, что твоё сопротивление работает против тебя? – смертельно спокойно говорит он.

- Я не понимаю, какого хрена ты вообще объявился! – толкаю его в грудь и слезаю с комода. – Ты здесь не нужен никому, - подчёркиваю последнее слово и тут же осекаюсь.

Я имела в виду нас с Кириллом. Во мне говорит обида.

Нельзя так разбрасываться эмоциями, Нэлли!

Демид смотрит на меня сконцентрированным, пытливым взглядом. Он неглуп. Наоборот, ещё как умён. Поэтому и опасен.

А ещё в его взгляде я вижу Кирилла. Такое же лицо, чуть сощуренные веки, глаза в которых читается неподдельный интерес. Он так выглядит, когда собирается задать мне какой-то серьёзный вопрос.

Боже, это первый раз, когда я так отчётливо вижу их сходство. Хотя мама постоянно говорит, что они похожи как две капли воды.

Я предполагала, что сын будет похож на отца. Но, чтобы до такого. На меня просто смотрит взрослый Кирилл.

- Никому? – вопрос из одного слова, но как мне от него страшно.

Ладони вспотели моментально. Смотрю на него и моргаю, проглотив язык.

Меня хватает только на то, чтобы отрицательно помотать головой.

- Скажи мне, чего ты хочешь? – начинает он издалека.

- Не понимаю вопроса.

- Понимаешь, - делает паузу он, - может, ты хочешь переехать из этой квартиры в более просторную? Например, в центре города, м?

- Кажется, я начинаю понимать, к чему ты клонишь, - сохраняю внешнее спокойствие, хотя внутри меня просто бурлящий вулкан.

Он решил меня купить…

- Или, может, ты бы хотела себе машину? Что-нибудь изящное, быстрое, уникальное, подходящее тебе, - он внимательно смотрит мне в лицо, считывает, как я реагирую на его предложение. – А может, и то, и то?

- Что ты хочешь взамен? – спрашиваю так, будто мне действительно интересно.

Хотя на самом деле, всё, что я хочу понять, это насколько низко он готов пасть.

- Тебя.

Вот так. Коротко и ясно.

Я сдерживаю порыв рассмеяться ему в лицо. А может даже вцепиться.

- Знаешь, - шумно выдыхаю и смахиваю с себя мурашки, потому что мне до глубины души обидно, - вообще-то есть кое-что, чего я хочу.

- Что угодно.

Готова поспорить, что с карьерой у него всё прекрасно. Он просто мастерски ведёт переговоры. Великолепно. С выдержкой.

Цинично до омерзения.

Демид Адаров видит цель и не видит препятствия.

- Скажи, Нэлли, - подталкивает он.

- Жди здесь, - на ватных ногах иду в коридор и нахожу свою сумку.

Иду с ней на кухню и вытряхиваю содержимое на стол. Не церемонясь. На пол летит всякая мелочь вроде гигиенической помады, чеков из магазинов, мелочи.

Но мне нужен только конверт с деньгами, который он дал Вере Павловне.

Опираюсь руками на шаткий столик и смотрю в сторону шкафчика, что над плитой.

Набираюсь решимости и достаю оттуда те самые деньги, которыми Адаров откупился от меня семь лет назад.

Я ничего не потратила. Ни рубля. Как бы тяжело ни было.

Когда он, уходя, бросил мне их как подачку, я недели две к ним не прикасалась. Потому что не могла поверить в реальность произошедшего. Это было так унизительно, так оскорбительно…

Что я просто закинула их в даль кухонного шкафчика и постаралась забыть.

Не получилось. То, как он меня бросил, присыпав всё деньгами, было ужасно.

Мне даже держать их в руках неприятно, они как символ моей некогда разрушенной до основания жизни.

И тем не менее беру обе его подачки в руки и возвращаюсь в большую комнату.

- Я слушаю, - говорит Адаров, и с небольшим опозданием замечает, что я вернулась не с пустыми руками. – Что это?

- Моральный ущерб, - бросаю ему сразу две пачки наличных. – Проваливай из моей квартиры и не ищи со мной встреч.

Глава 6

8 лет назад

- Демид, ты чё в столице не видел нормальных тёлок? Зачем тебе этот колхоз?

За соседним столиком двое парней. Тот, что только что обозвал меня колхозницей, ржёт и почти держится за живот. Другой, куда симпатичнее, не сводит в меня пристального взгляда.

Угораздило же согласиться пойти с подружками в ночной клуб! Ещё и в первый раз в жизни.

Теперь выслушивай.

Знала же, что надо такие места обходить стороной! И вот сижу за столиком, на котором подружки оставили свои вещи, и никуда не могу уйти, пока они не натанцуются.

Придурок, обозвавший меня колхозницей, знает, что я прекрасно слышала этот надменный, тупой стёб.

- Свали.

Не сводя с меня гипнотического взгляда, тот, кого зовут Демидом, коротко говорит это вмиг стушевавшемуся другу, и тот, мазнув по мне испуганным взглядом, растворяется на танцполе.

И вот мы остаёмся наедине. В его взгляде чувствуется напор. Мужской такой, от которого по телу дрожь.

Странный какой-то. Я поёживаюсь. Снова бросаю на него короткий взгляд. Для «странного» у него слишком хорошие внешние данные. Слишком.

- Извини моего друга, он идиот, - чуть наклоняется вперёд незнакомец, а я почему-то жадно его разглядываю. Меня бросает в жар, а щёки краснеют. Как он делает это со мной одним только взглядом? – Хочешь, я угощу тебя?

Спрашивает и улыбается белозубой мальчишеской улыбкой. Очаровательной, блин! Хотя он давно не мальчик.

Он в белой футболке, из-под воротника которой проглядывает чуть поблескивающая цепочка. Короткие рукава обтягиваю внушительные бицепсы. Ноги длинные, подкачанные. Наверняка высокий.

На вид ему лет двадцать пять. Холёный до невозможного. У него чуть взъерошенные чёрные волосы, короткие сзади и чуть более длинные впереди. Черты лица угловатые, немного резкие.

Он как из фильма про мафию. Этакий запретный босс, разбивающий девичьи сердца направо и налево…

Ну не дура ли я о таком думать?

Даже одежда непозволительно детально подчёркивает каждый бугорок его накачанного тела.

Он наклоняется ещё ближе и мне почти сносит крышу от его запаха. Свежесть и сексуальность, распаляющая меня настолько, что на задворках сознания тревожно пульсирует мысль о том, что он отличный кандидат для того, чтобы…

Мотаю головой, отбрасывая глупейшую мысль. Я не намереваюсь дарить свой первый поцелуй незнакомцу!

- Прости, я не расслышала, - пожимаю плечами, чтобы сгладить неловкость момента. Конечно, я всё расслышала, просто не смогла перестать на него пялиться.

- Понял, - кивает он, и…

Пересаживается на диванчик, расположенный у нашего столика. Я сглатываю и отсаживаюсь чуть дальше, чтобы увеличить дистанцию между нами.

А то как-то неприлично близко.

Сердце бьётся на невиданной до этого дня скорости. И я вдруг начинаю думать о том, как выгляжу. Чёрное платье по фигуре на бретельках, чокер с маленьким серебряным сердечком, серёжки тоже, блин, с сердечками. Мне стыдно за нелепость.

Хорошо хоть не поленилась выпрямить волосы утюжком и залить лаком. Чёрные гладкие пряди волос достают мне до локтей. Инстинктивно хочу ими прикрыться от его пытливого завораживающего взгляда.

- Демид, - знакомится он.

Вблизи его голос звучит вкрадчиво и глубоко. Так, что добирается до потаённых уголков моей души, о которых до этой секунды я даже не подозревала.

- Нэлли, - выдавливаю улыбку, не зная, куда себя деть.

- Что бы ты хотела выпить? Шампанского, или коктейль покрепче?

- Кофе, - пожимаю плечами я, и вдруг одна из бретелек падает. Мужской взгляд хищно следит за тем, как я поправляю платье.

- Кофе? – с озорным прищуром спрашивает он. – Не думаю, что его здесь делают.

- Не делают. Я спрашивала.

Это чистая правда. После полного рабочего дня я удивляюсь, как ещё не отключилась. Надо было видеть глаза бармена, когда я попросила его сделать мне чёрный кофе в час ночи.

- Я знаю одно место, где кофе продают круглосуточно. На вкус так себе, но своё дело делает.

Я застываю на месте, впиваясь похолодевшими пальцами в сиденье кожаного диванчика.

И как мне на это ответить?

Слова меня предают, поэтому в качестве ответа я просто отрицательно мотаю головой.

- Боишься, что я придурок, который тобой воспользуется?

- Вроде того, - смеюсь я. – За предложение спасибо, но я всё равно скоро поеду домой.

- Почему? – удивляется он. – Ночь в самом разгаре. Завтра, вернее сегодня, суббота.

- В моём случае суббота рабочий день, - весело произношу я, зная наперёд, что проснусь разбитой и день будет тянуться настоящим мучением.

Но и развлекаться тоже надо. Мне восемнадцать. Когда если не сейчас?

- Где ты работаешь? – заинтересованно спрашивает он, но тут с танцпола возвращаются подружки. Они громко смеются, гудят и идут в нашу сторону.

Демид это замечает и освобождает для них диванчик тут же лишая меня своего призрачного тепла. Я даже испытываю странную грусть.

Девичий гогот, коктейли и вопросы про «вон того красавчика» быстро начинают раздражать. Я слишком устала. Вызываю такси через приложение и попрощавшись с девчонками, встаю с места.

Его за соседним столиком уже нет.

И снова я ощущаю неприятное, ноющее чувство.

Не хватало ещё влюбиться, Нэлли!

Протискиваюсь через толпу к выходу, забираю в гардеробе пальто.

Выхожу на улицу, избегая группы поддатых парней. Они курят, орут, ругаются матом.

Хоть бы таксист приехал поскорее, а то я уже затылком чувствую их липкие взгляды.

Приложение показывает, что водитель будет здесь через три минуты.

Две.

«Простите, ваш вызов отменён. Приносим извинения за неудобства!»

- Что? – в шоке смотрю на экран смартфона и судорожно пытаюсь заказать другое такси, но в радиусе нет свободных водителей. – Чёрт!

- Эй ты! - прилетает мне в спину пьяный вопль, а за ним свист. – Иди к нам, мы не обидим.

Тут пьяное быдло начинает смеяться животным, вибрирующим агрессией смехом. Решаю вернуться в клуб ради собственной безопасности.

Разворачиваюсь, моё лицо обдаёт перегаром амбала с кривой ухмылкой на лице.

- Поехали с нами. Почпокаемся. Групповушки любишь? Нет? Полюбишь! – снова ржёт урод, пока ко мне подходят ещё несколько его дружков такого же пьяного и отвратительного вида.

- Отойдите от меня, - пячусь, чтобы не дать им меня окружить. – Я буду кричать!

- Конечно, будешь, - один из них хватает меня за лицо, - пока я буду тебя драть. Сучка.

- Пошёл ты, урод!

- Че сказала? – выпячивает грудь тот, что первым ко мне подошёл. – За неуважение мы жёстко тебя накажем. Поставим на колени и …

Он не успевает договорить.

Ему в челюсть прилетает такой удар кулаком, что он просто летит на землю и с грохотом падает.

Это был кулак Демида. Кажется, пьяный подонок только что лишился нескольких зубов.

Его дружки моментально трезвеют и взглядами находят источник удара. Я тоже его вижу.

Сердце сжимается. Как он один против ещё троих?

Я даже испугаться не успеваю, а он чёткими, отработанными ударами застаёт банду врасплох.

Демид оказывается быстр, стремителен. Он снова замахивается. Я слышу противный треск кости, и из носа другого парня мгновенно начинает литься кровь.

Заканчивается всё тем, что никто не может дать ему отпор. Мерзавцы пятятся назад, поднимая ладони в примирительном жесте.

Демид бросает на них брезгливый взгляд.

И берёт меня за руку.

Вот так не спрашивая. Мои холодные пальцы переплетаются с его горячими, наверняка испачканными чужой кровью. Он ведёт меня к припаркованной чёрной машине с дорогими номерами.

Не говоря ни слова, распахивает для меня дверь переднего пассажирского места. Сажусь в салон. Он захлопывает дверь и через несколько секунд садится на водительское место.

Я выдыхаю облегчённо, ведь только что избежала быть изнасилованной бандой пьяных уродов.

Но в безопасности ли я сейчас?

- Пристегнись.

Говорит он, заводя рычащий двигатель иномарки. И вот мы выезжаем на пустынную дорогу ночного города.

- Извини и… спасибо.

- За что ты извиняешься? – хмурится он, не отвлекаясь от дороги.

- Глупо было выходить из клуба до приезда такси, да ещё и в коротком платье. Тебе пришлось заступаться, а я ведь сама спровоцировала…

- Женщина никогда, слышишь, никогда не провоцирует мужчину на насилие. Выбрось эти мысли из головы. Они тебе сильно навредят.

Он чуть крепче сжимает руль, и в свете ночных фонарей я вижу сбитые до крови костяшки пальцев. Что не удивительно, ведь он отбил меня у четырёх взрослых мужиков.

- Тогда без «извини», просто прими моё спасибо.

- На моём месте так поступил бы любой, - без капли бравады в голосе отвечает он. – Адрес?

Прочистив горло и поборов порыв разреветься, называю улицу, дом и с перепугу даже этаж и номер квартиры.

Вопреки моим ожиданиям, он не включает навигатор, чтобы добраться до крайне непопулярного района «на отшибе», где я живу в старой однушке без ремонта, что досталась мне от покойной бабушки.

Поездка занимает совсем немного времени, или так, мне кажется, потому что рядом с ним мне… спокойно. Впервые от представителя противоположного пола я ощущаю нечто такое.

- Вон мой подъезд, - прерываю тишину я, когда мы приближаемся. – Можешь выпустить здесь, я сама дойду. А то там яма на яме, многие водители боятся заезжать.

Но он не останавливается, а заезжает прямо в испещрённый ямами двор. Глушит двигатель.

Я всё смотрю на его руки и костяшки пальцев, что сжимают руль. Побитые, в ссадинах.

Потому что он заступился за меня.

- Живёшь одна или с парнем?

- Зайдёшь на кофе?

Одновременно произносим мы. Взгляды встречаются, и это ощущается маленькой катастрофой со смертельным исходом, для меня так точно. Я пока ещё даже не знаю почему.

- На самом деле я хочу обработать твои руки, - пожимаю плечами и чувствую, как краснею. – Просто не знала, как сказать.

- Заживёт, - довольно улыбается он, выбирает из зажигания ключи. – А на кофе я согласен.

На негнущихся ногах выбираюсь из его машины и стараюсь не дай бог, ничего не задеть или поцарапать. Он придерживает дверь, джентльмен.

И идёт за мной к подъезду.

Набираю код от входной двери, пытаясь скрыть от него взявшуюся из ниоткуда дрожь.

На нужный этаж мы поднимаемся быстро. У двери я достаю ключи из сумочки, вставляю их в замок.

- В этой квартире ремонта не было лет сорок, - оправдываюсь я.

- И?

- Ну… - немного теряюсь, подбирая слова. Пожимаю плечами я.

- Не бойся, я не мажор, если ты об этом.

Конечно не мажор, с чего это я взяла?

Мы проходим в квартиру. Слово за слово начинается разговор.

Так странно. Эта кухня никогда не казалась мне настолько маленькой, как сейчас. Я думала, что хорошо рассмотрела его в клубе.

Ошибалась.

Демид - статный парень. Настолько, что моя кухня вдруг съёжилась и стала непозволительно маленькой.

Он очень хорош. Очень. Чем-то напоминает бога из древнегреческих мифов.

В нём просто всё так. Придраться даже при желании не к чему.

Достаю аптечку и располагаюсь сбоку от него. И снова до меня долетает его жар. Манящий и вкусно пахнущий.

Промываю его раны и удивляюсь тому, что он никак не реагирует. Хотя ему наверняка неприятно.

- Ты так их побил, - нервно выдыхаю, - я никогда в жизни не видела драки. Спасибо тебе, Демид.

Поворачиваюсь к нему лицом, а он уже смотрит мне в глаза. Почему меня не покидает ощущение, что он вот так сидит уже некоторое время?

- Прекращай благодарить, - еле заметно мотает головой он и гипнотизирует меня взглядом. Синим. Нереальным.

- Как не благодарить? Если бы не ты… даже думать боюсь, чем бы всё закончилось. Так что прими моё «спасибо», это меньшее, чем я могу тебя отблагодарить.

- А как же кофе? – шутит он, красивый мужской рот растягивается в сдержанной улыбке. Сексуальной.

- Я сейчас, - встаю со стула, чтобы поставить чайник. Демид берёт меня за руку, и я, от чего-то повинуясь, сажусь обратно. – В чём дело?

- Я хочу тебя поцеловать, - а вот теперь он не шутит. От его слов у меня моментально подскакивает пульс и пересыхает во рту. – Очень, - подчёркивает он. - Но боюсь вспугнуть. Как мне быть, Нэлли?

Глава 7

Как ему быть?

А мне как?!

- Не надо, - мотаю головой. – Лучше не надо.

Поднимаюсь с табуретки, иду к столешнице и радуюсь тому, что могу спрятать от него лицо. А оно горит! Руки дрожат до того сильно, что я не могу попасть ложкой в банку с кофе.

- Почему? – Демид задаёт этот вопрос спокойным тоном.

А у меня внутри схватка девичьего сердца и разума. И кричат они об обратном.

Мне очень нравится Демид. Я таких, как он, не видела никогда.

Если быть предельно откровенной, то с отношениями у меня проблема. Все ровесницы встречаются с парнями, кто-то даже планирует свадьбы и детей, а я…

Мне никто даже не нравится. Поправка. Не нравился. И меня пугает, что симпатия к нему растёт с каждой минутой.

- Нэлли, я тебя обидел?

О нет! Он, кажется, встаёт из-за стола и подходит ко мне. Я примерзаю к столешнице, сердце бьётся так сильно, что мне вот-вот станет плохо.

- Прости, - говорит, возвышаясь надо мной. Чувствую его тёплое дыхание на затылке.

- Всё хорошо, - наливаю в кружку кипяток, мешаю кофе. Оборачиваюсь и вручаю ему. – Дело не в тебе.

Ну зачем я это только что сказала?!

В синих глазах напротив вижу искорки интереса. Но почему эти искорки приближаются?..

Демид убирает кружку в сторону и ставит руки на столешницу по обе стороны от меня. Это ловушка?

Неужели поцелует?..

- Ты меня заинтриговала, - близко-близко произносит он. – Если дело не во мне, то в чём?

- Я… - отвернулась бы, да от его взгляда никак не скрыться. – Я… ещё… никогда…

Умирая от стыда, я опускаю голову и, от того насколько мы близко, почти утыкаюсь лбом ему в грудь.

- Знаю, что это странно… но я никогда не целовалась.

Бурчу, не веря, что сознаюсь такому, как он в сокровенном. Многие девчонки от одного его вида будут готовы на всё. А он тратит время на меня.

Сейчас Демид отойдёт, развернётся и уйдёт.

- Посмотри на меня, - зовёт он и вот я снова на дне синих глаз с нереальным манящим сиянием. – Почему ты говоришь, что это странно?

- Разве нет?

- Нет, - уверяет он. – Это привлекательно. Очень, - произносит, на его шее дёргается кадык, отвлекая меня от его взгляда.

- Но парням же надо всё и сразу.

- Дебилам надо, Нэлли, - он говорит это с жёсткой ноткой в голосе. - Мужчина будет ждать столько, сколько нужно.

Его слова меня странным образом подкупают. Интересно, он лжёт? Или, наоборот, является тем самым, кто будет ждать?

Нэлли, не будь дурой.

Посмотри на него, потом на себя.

И успокойся.

Ничего у вас не будет.

- Можно задать тебе ещё один вопрос? – он вырывает меня из пучины болезненных размышлений. - Обещаю, он будет последним. Я понимаю, что смущаю тебя.

- Можно.

Он немного выжидает, будто подбирает слова. Красивые мужские губы размыкаются.

- Ты когда-нибудь любила?

И почему он спрашивает это глаза в глаза? Такой невинный и до невозможного интимный вопрос. У меня стучит в висках. Я полностью во власти гипнотического взгляда.

- Нет, - отвечаю, не узнавая собственный голос.

Ещё нет. Но, кажется, всё меняется прямо в эту минуту.

- И я нет.

Говорит, а на красивом лице играют желваки. Синий взгляд опускается на мои губы. И вот снова глаза в глаза.

У меня подкашиваются ноги. Чувствую себя героиней из любовного романа. Никогда не думала, что описанные там чувства и эмоции возможно испытать в реальной жизни.

Возможно.

Теперь я точно знаю.

Демид больше ничего не говорит. Берёт со столешницы кофе и садится обратно за стол. Я бреду за ним и сразу же плюхаюсь на табуретку.

Кожа горит на всём теле. Мне жарко. А я та ещё мерзлячка.

- Ты не будешь кофе? – спрашивает и делает глоток.

И снова я смотрю на его горло.

- Нет, скоро вставать на работу.

Про которую я почти забыла.

- Тогда, может, я пойду, чтобы не лишать тебя отдыха? – искренне спрашивает он. - Пару часов сна лучше, чем ничего.

- Пей кофе, не спеши, - улыбаюсь, а сама зеваю.

Я правда устала.

Он остаётся у меня ещё на пятнадцать минут. Я засекала.

Мы говорим обо всём на свете, смеёмся. В нём действительно есть всё. Внутренне и внешне.

Про себя думаю о том, что какой-то девушке сильно с ним повезёт. А у самой на душе кошки скребут.

Когда приходит время прощаться, я стою в дверях и пытаюсь максимально его запомнить.

- Пока, - говорит и сдержанно улыбается.

- Пока, - тоже пытаюсь улыбаться. Ключевое слово «пытаюсь». Чую закончится всё слезами в подушку.

Демид уходит, но вдруг задерживается на лестничной площадке. Разворачивается.

- Если я попрошу у тебя номер, ты меня пошлёшь?

Вот этот момент. Ключевой и раздирающий душу в клочья.

- Лучше не надо, - говорю это, потому что так будет правильно.

- Понял, - он больше не улыбается. – Пока, Нэлли.

Демид задерживается на мне взглядом и всё-таки уходит. Я слышу, как закрывается дверь в подъезд. А потом через окно вижу, как из двора уезжает его машина.

ТАК. БУДЕТ. ЛУЧШЕ.

Напоминаю себе об этом, убирая кружку, из которой он пил кофе.

И в душе, под струёй прохладной воды.

И одеваясь на работу.

Сна ни в одном глазу. Чтобы убить время занимаюсь уборкой. А мысли всё о нём.

На работу мне к восьми. Выхожу я в шесть тридцать, чтобы успеть добраться без опозданий. Запираю дверь, спускаюсь по лестнице, толкаю железную дверь подъезда и выхожу.

Достаю из кармана наушники, вставляю их в уши и… не верю своим глазам.

- Доброе утро, - стоя рядом со своей машиной, говорит Демид.

Теряю дар речи, роняю на землю наушники и тут же поднимаю.

Он же уезжал. И вернулся. Вижу, что переоделся. Теперь он в тонком чёрном свитере, джинсах. Волосы чуть влажные после душа… почему именно этот момент меня так волнует?

- Доброе, - прихожу в себя. – Ты что-то забыл? – стараюсь звучать вежливо, а у самой зубы стучат от волнения.

- Да, - загадочно отвечает.

Затем, практически не сводя с меня взгляда, подходит к задней пассажирской двери, открывает и что-то достаёт.

А я тормоз. Слежу за его грацией. Мужской, правильной такой. Глаз оторвать не могу.

Я же сплю, правда?

Демид достаёт из машины шикарный букет красных роз. И идёт с ними ко мне.

Я приоткрываю рот, мне нужно срочно глотнуть воздуха.

Перед глазами только он, остальной мир померк.

- Я не умею проигрывать, - он смотрит мне в глаза. – А ты меня зацепила, Нэлли.

Стою проросшая к асфальту. Демид напротив. Высокий, подкачанный, атлетичный, пахнет так, что можно слюной захлебнуться.

- Так что расколдовывай, либо прими букет, - говорит это с улыбкой на красивых губах.

Мужской улыбкой. За которой кроется новая страница моей жизни. Потрясающе разрушительная. У меня нет иллюзий насчёт того, что меня ждёт.

- Вообще-то я уже давно не занимаюсь магией, - подыгрываю ему, принимаю цветы и удивляюсь весу букета.

- Спасибо, мне нужно поставить их…

- Хочу пригласить тебя на свидание.

- … в воду. Что?

- Свидание, Нэлли. Я тебя не съем.

Демид сдержал своё слово. Да и вообще, в моей жизни он очень быстро стал человеком, на которого всегда можно было положиться.

Доверять мужчинам было моей проблемой. Отец бросил маму, когда я была совсем маленькой. И я с молоком впитала то, что от мужчин можно ожидать только одного – предательства.

Поэтому и придиралась ко всему и вся. Избегала отношений.

Но Демиду удалось меня… покорить. Поступками и поддержкой, а не просто словами о том, что он мужчина, он сделал меня мягче, счастливее, женственнее.

А вот моя мама была в ярости. И я знала почему.

«- Этот мажор тебя кинет. Поиграет и выбросит. Ну что же ты такая наивная?»

Так заканчивался каждый мой разговор с ней. Знакомиться с Демидом она отказывалась напрочь. Никогда я не видела её такой.

А ведь она просто хотела уберечь меня от боли, которую сама однажды испытала…

*

Я ждала нашего первого поцелуя.

Мы у него в квартире, смотрим фильм, я даже уже не помню какой. Потому что все мысли крутятся вокруг того, хорошо ли я выгляжу, и понравится ли ему меня целовать.

Вдруг нет?

Он перебрасывает руку мне за спину, притягивает к себе, помогает удобнее устроиться у него на груди.

- Ты какая-то слишком серьёзная. Что-то случилось? – заглядывает мне в глаза, а я сгораю.

У меня же на лице всё написано!

- Я… помнишь наш разговор на кухне после клуба? – начинаю издалека, надеюсь, что он догадается и возьмёт инициативу в свои руки.

- Помню, - смотрит ровно и, как всегда, заинтересованно.

- Я тогда кое-что тебе сказала, и…

- И? – сощуривает веки он, и никак не догадывается о чём я.

- Забудь, - мотаю головой.

Может, в другой раз.

- Никаких забудь, - он вдруг поворачивается ко мне, и тут иллюзии о его наивности меняпокидают. – Я понял, о чём ты. Просто люблю, когда ты смущаешься.

И вот наступает этот момент, которого я так долго ждала. О котором фантазировала ночами. Да и днями тоже!

Мне было страшно, что так хорошо, как у меня в фантазиях, в реальности не будет.

И чего я точно не ожидала, так это того, что мой первый поцелуй перерастёт в петтинг. Крышесносный. Мучительно приятный. Возбуждающий до предела.

В одну минуту Демид накрывает мой рот своим, бережно размыкает губы, целует глубоко, пронзительно. Моё сердцебиение зашкаливает.

Прихожу в себя чуть позже, распятая под его руками. Нежными и требовательными. Такой коктейль просто лишает меня разума.

Я надела платье, потому что мне казалось это женственным. Теперь эта тонкая ткань - единственный барьер между мной и ним.

Как он целует.

Как он ласкает.

Трогает.

Каким голосом и что говорит.

Он голоден, я очень быстро это понимаю.

Мы оба на грани, возбуждены. Меня пока останавливает страх, ведь я девственница. Что останавливает его, я не знаю.

Ни одно его прикосновение не пересекло черты с названием «а вот сейчас мы займёмся сексом».

В ту ночь не пересекло. За ней было много других.

Сначала мне было непривычно чувствовать, как меня касается его выпирающий через одежду член. Потом я привыкла и стала предвкушать.

Меня заводил факт того, что такой, как он, хочет меня. Ждёт и даёт мне время.

Всё в нём было сексуально. То, как он двигался, говорил, целовался.

Не знаю, можно ли назвать наш первый секс спонтанным, но случился он незапланированно.

Демид вернулся с тренировки и пошёл в душ, а я готовила ему обед у него в квартире. Мы даже не успели притронуться к еде, всё как-то само закрутилось…

- Боже, какая ты красивая, - он подходит из-за спины, пока я вожусь у плиты. – У меня ощущение, что я всегда по тебе скучаю.

Разворачивает меня к себе, целует. И это становится триггером. Его руки под моей юбкой, мои оглаживают его шею, спину и каменный пресс. Он отвечает на мои прикосновения гортанным звуком, похожим на рык.

Не произнеся ни слова, мы вдруг обо всём договорились.

Снимая с меня одежду, он целовал каждый новый приоткрывшийся участок кожи. Чем ужасно смущал, но возбуждение было сильнее стыда. Куда сильнее.

Меня уже не волновала собственная нагота.

А вот то, как без одежды выглядел он, смело остатки моего разума напрочь. Высокий, атлетичный, чертовски красивый, возбуждённый…

Демид Адаров смотрел на меня. Клянусь, в его взгляде теплился вопрос. Он ещё давал мне возможность всё остановить. Но было поздно. Я не могла и не хотела ничего менять или откладывать.

Настроить себя на то, что будет больно, я почти успела…

И снова всё оказалось совсем не так, как я представляла. Для меня оставалось загадкой, как можно было быть таким любовником, как он? Нежным, терпеливым, внимательным. И всё же вбиваться в меня с таким напором, что волны подступающего оргазма неумолимо захлёстывали.

Может, это он так старается в наш первый секс?..

Нет.

Оказалось, что мой первый раз был разминкой. А Демид в постели был очень требователен в первую очередь к себе. Он так хорошо чувствовал моё тело, и так искусно занимался любовью, что я привязалась к нему ещё сильнее.

В тот момент я уже знала, что люблю его всем сердцем. А он говорил, что любит меня.

Прошёл почти год с начала наших отношений, когда я купила в аптеке тест на беременность. Я была уверена, что задержка ничего не значит, и Демиду не сказала.

Я не могу быть беременна. Точка. Мы слишком молоды, чтобы быть родителями.

А тест так, ради спокойствия.

Гипнотизирую полоску взглядом, пока чёрточка только одна. Вот и хорошо. Беру телефон, отвечаю на сообщение Демида.

Он приедет вечером о чём-то поговорить. Срочно.

Странно. О чём это он?

Краем глаза замечаю странное – на тесте слабо проявляется вторая полоска.

ВТОРАЯ.

Значит, тест положительный. Я беременна…

Глава 8

Демид приехал только поздно ночью. У меня от нервов весь день крошки во рту не было!

Я металась по своей квартире словно загнанный зверь.

То, что аборт – не вариант, я понимала прекрасно. Осталось ещё только, чтобы Демид был того же мнения. Вдруг я вот-вот узнаю сторону своего мужчины, о которой до этого не догадывалась?

Сижу на кухне, сжимая тест в ладони под столом. Как начать разговор? Как держаться, когда я толком не понимаю, что именно чувствую?

Он заходит в прихожую, направляется ко мне. Я так сильно жду его объятий, сильных рук, поддержки, что меня аж потряхивает.

Как сказать ему о таком?

- Демид, - смотря в одну точку, зову его.

Он молчит. Что так на него непохоже. Обычно он сразу же подходит и целует, говорит, как скучал.

Словно в замедленной съёмке я поворачиваюсь и вижу, что он не разувался. Стоит в куртке. Из кармана которой вдруг достаёт что-то и швыряет на стол. Небрежно так.

- Что это? – я всё ещё не понимаю, что происходит.

- Моральный ущерб, - чеканит безразлично. – Мы расстаёмся. Не ищи со мной встреч.

- Это шутка? – смотрю то на него, то на толстый конверт с деньгами. – Демид?!

А он молчит. Надменно глядя на меня свысока.

- Ты меня поняла? – он абсолютно серьёзен.

- Вон пошёл, - говорю смертельно спокойно.

Вот и сбылся мой худший кошмар. Тот, кому я доверяла больше всего на свете, только что всадил нож в спину. И прокрутил пару раз.

Я пока ещё не осознаю всего масштаба катастрофы. Но чётко понимаю, что о ребёнке он узнать не должен. Потому что я рожу, точка.

- Оглох? – смотрю на застывшего в кухонных дверях Демида. - Убирайся к чёртовой матери.

- Проводи меня.

- Проводить? – не верю его наглости.

Роняю тест на пол и встаю из-за стола с намереньем вышвырнуть предателя отсюда.

Даже не знаю, как у меня получается не реветь. Обхожу его, как ядовитую змею, которой он и является, иду в коридор, жму на дверную ручку.

Но тут Демид резко разворачивает меня к себе.

Прожигает болезненным взглядом и держит запястья так, чтобы я не могла его оттолкнуть.

- Пусти!

Молчит.

И начинает губами настойчиво искать мои.

- Я сказала…

Договорить не даёт. Впивается в мой рот остервенелым поцелуем. Болезненным и обжигающим. Прижимает к стене своим телом, обнимает и притягивает к себе.

Я не отвечаю, высвобождаю руки и пытаюсь его оттолкнуть. Меня пугает то, насколько он сильнее.

Замахиваюсь и бью его ладонями. Куда только попадаю. По спине и рукам.

Он, наконец, отстраняется.

- Не удержался. Прощай, Нэлли.

И уходит. А я смотрю, как за ним навсегда закрывается дверь.

Меня, наконец, прорывает. Не могу больше держать это в себе! Дрожащими руками набираю маму. Гудки идут, она всё не поднимает.

- Алло, мам?.. – слышу на другом конце провода шелест.

- Ну? Что такое? – сонным голосом спрашивает она, ведь сейчас час ночи.

- Я… я беременна, - реву прямо в трубку. – Срок совсем маленький. Я только сегодня узнала…

Мама молчит. Потом спрашивает.

- А что он?

Я давлюсь слезами, пытаясь не произнести ни звука. Моё молчание она понимает правильно.

- Всё понятно. Мы и без него решим, как лучше поступить, - слышу в её голосе боль, ведь она предупреждала меня. Старалась уберечь.

- Вариант только один, мам. Я не буду делать аборт.

- Ладно, вырастим сами. Не плачь, дочка. Теперь ты отвечаешь за здоровье двоих, - ласково говорит она. – Приезжай прямо сейчас, я тебе сделаю что-нибудь вкусненькое.

- Спасибо, - сиплю, не узнавая собственный голос. – Через полчаса буду.

- Мы обязательно справимся.

*

Внутри бурлит такая ярость, что я мог бы легко кого-нибудь убить. И это осознание пугает.

Голос регистратора облетает весь зал, вызывая восторг и радость у всех.

Кроме меня.

- Объявляю вас мужем и женой! - торжественно произносит секретарь ЗАГСа. - Теперь вы можете поздравить друг друга!

Алиса Рогова поворачивается ко мне, держа в руках нелепый букет. Намазанное тонной косметики лицо прикрывает фата. Символ невинности.

Блядский цирк.

На её месте должна была быть другая. Но о ней лучше вообще не думать, иначе я разнесу всё в клочья.

А делать этого сейчас нельзя.

Алиса ждёт, что я подниму фату и поцелую её в губы.

Все ждут.

- Мы закончили? – мой вопрос застаёт регистратора врасплох. Бедная женщина в нарядном костюме только пожимает плечами в ответ. – Закончили, - констатирую я, разворачиваюсь и выхожу нахрен из здания ЗАГСа.

Каким конченным чмом надо быть, чтобы бросить Нэлли, и в день собственной свадьбы стоять под её окнами, чтобы тупо увидеть в них свет?

Но света нет. Может, спит уже?

Захожу в подъезд и вру себе, что всего лишь верну ключи от квартиры.

Что будет, когда я её увижу? Как, сука, сдержаться?

Сдерживаться ли?

Стучу.

Хоть бы открыла. Но что тогда?

Зайти самому?

Нельзя. Точно нельзя.

Верчу в руках ключи и сую обратно в карман. Внутри теплится дебильная надежда на то, что они мне когда-нибудь ещё пригодятся.

Но зная Нэлли, нет, не пригодятся.

Она никогда не простит. Никогда.

Глава 9

Наше время.

- Моральный ущерб, - бросаю ему сразу две пачки наличных. – Проваливай из моей квартиры и не ищи со мной встреч.

Видеть, как лицо Адарова медленно меняется – бесценно. Я даже испытываю секундное удовлетворение.

- Я никогда не хотела, чтобы ты возвращался, - говорю чистую правду. – Но этот момент я репетировала в голове бессчётное количество раз. Как бросаю в тебя же твои деньги.

- Нэлли, - он идёт прямо ко мне и выглядит так, будто сейчас скажет что-то важное.

- Не смей. Просто не смей, - звучу резко.

И он останавливается. В миллиметрах, но останавливается. Кажется, до него начинает доходить.

- Хочешь знать правду? – нависает надо мной. Синие глаза злятся, сам он тоже на пределе.

Задираю подбородок, бросая взглядом вызов. Он считывает это движение и чуть наклоняется. Я чувствую тепло его лица и губ. Это такая мука, что мне нужно несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.

- Вон пошёл, - шепчу ему в губы, и он прекрасно слышит. – И правду свою оставь себе.

А я оставлю себе свою.

- Я тебя услышал, - отвечает Демид после недолгой тишины. – Чтобы ты понимала, это только начало, Нэлли.

Снова этот голос хозяина жизни. Ничего его не берёт.

- Дверь знаешь где. Ключи можешь оставить себе, я сменю замки завтра же.

Разворачиваюсь и иду к шкафу. Достаю халат, набрасываю на плечи, потуже завязываю пояс, чтобы спрятаться от его взгляда.

Знаю, что смотрит.

- Ты ещё здесь? – поворачиваюсь, скрестив руки на груди.

- Уже ухожу, - его лицо вдруг становится нечитаемым. Адаров подходит к дивану и забирает секс-игрушку. – Либо со мной, либо никак, Нэлли. Запомни. До встречи.

Как только он убирается из квартиры, я бегу к двери со своими ключами и вставляю их в замок. А потом бреду на кухню за водой на ватных ногах.

Руки дрожат. Стучат как на морозе зубы.

Делаю несколько глотков. Возвращаюсь в большую комнату и плюхаюсь на диван.

Ложусь, притягиваю к груди коленки. И начинаю рыдать белугой.

Адаров уже один раз уничтожил меня, использовал и выбросил. Я еле оклемалась.

Мне не столько за себя обидно, сколько за Кирилла. Он заслуживает всю любовь на свете, а вырос без отца.

Иногда я спрашивала себя, как бы отреагировал Демид, узнай он, что у него есть сын.

Но после его внезапного возвращения я лишний раз убедилась в том, что правильно сделала, скрыв свою беременность. Нашей семье будет лучше без него!

Конечно же, ни о каком сне не могло быть и речи. Я немного подремала, а с утра собралась и поехала в деревню к маме и Кириллу.

Вот мой родной дом. Не в городе, среди шума машин, а в тихом месте, окружённом природой, где все друг друга знают.

У меня впереди два выходных, я и рада, что проведу их здесь.

Вдалеке от Адарова.

Ещё довольно рано, на траве у забора видны капельки росы. Пытаюсь отворить калитку тихо, но дверца предательски скрипит. И сразу же все собаки на улице начинают лаять.

Прохожу двор, окидываю взглядом грядки, которые нужно бы прополоть, и захожу в дом.

- Какие люди! – приветствует меня мама, стоя у плиты.

По запаху определяю, что на завтрак будут блины. Объедение.

- Привет! – ставлю пакет с гостинцами на пол. – Кирилл спит?

- Спит. А ты чего такая? – мама прожигает меня пытливым взглядом, на который воистину способна только мать. Убирает с огня сковороду и подходит ко мне.

- Работа, - пожимаю плечами.

- Значит, надо менять, а то на тебе лица нет. Я тебя такой помню, когда ты Кирюшку вынашивала.

Блин!

- Мам… - отнекиваюсь я.

- Что «мам»? Ты белая как призрак, - снова осматривает меня своим карим взглядом. -- Иди буди моего внука, а я схожу, наберу клубники к блинам.

- Хорошо.

Поднимаюсь на второй этаж, который во времена моего детства был чердаком, и на носочках иду в комнату Кирилла.

Прокрадываюсь к нему и останавливаюсь на пороге.

К горлу поднимается ком.

За последние два дня в моей жизни было слишком много Демида. Его образ отпечатался в сознании настолько, что теперь я не могу смотреть на своего сына без того, чтобы испытывать ещё невиданную до этого дня боль.

- Мама? – любимый голос зовёт.

- Привет, родной! – в пару шагов прохожу расстояние и прижимаю его к себе.

Мой мальчик, как же я тебя люблю.

- Ты купила мне киндер? – его первый вопрос.

Сонные синие глаза моргают, он потягивает сидя на постели.

- Купила, - улыбаюсь и не могу перестать им любоваться. – Бабушка напекла блинов, а сейчас делает клубнику с сахаром. Иди умывайся и будем завтракать. Хорошо?

Он сонно кивает, а я снова не могу удержаться и обнимаю его. Крепко-крепко.

Всё-таки мне есть за что сказать Адарову спасибо. У меня замечательный сын.

У нас замечательный сын.

Выходные пролетают, не успев начаться. Я специально загружаю себя работой в саду и огороде настолько, что, читая Кириллу на ночь книги о приключениях, сама засыпаю следом за ним.

Утро понедельника начинается для меня с неожиданности.

Мама с Кириллом ждут меня на кухне в семь утра.

- С днём рождения, мама! – бежит ко мне сын с открыткой, сделанной собственными руками и букетом с бабушкиной клумбы.

- Спасибо, родной! – присаживаюсь так, чтобы наши лица были на одном уровне, и принимаю от него подарки.

- Желаю, чтобы ты всегда была радостная и счастливая!

- Спасибо, - целую его в лоб.

Мама тоже меня поздравляет. Мы договариваемся, что отметим вечером, когда я вернусь с работы, с тортом. Кирилл выразил надежду, что торт будет шоколадным. Что же, так тому и быть.

Я предусмотрительно выключила свой смартфон и вставила сим-карту в старый кнопочный. Пусть мой заказ из интернет-магазина будет единственной информацией, которую Адаров обо мне получит.

Одно только количество фотографий Кирилла у меня на телефоне непременно натолкнёт его на размышления о том, чей это ребёнок. А там дело за малым – сопоставить даты.

Без интернета поездка в маршрутке тянется непозволительно долго. Надо было хоть книгу с собой взять, что ли.

Выхожу на остановке недалеко от работы и надеюсь, что сегодняшний день пройдёт без происшествий. Но чем ближе я к зданию ресторана, тем тревожнее себя ощущаю.

И не зря! На парковке машина Адарова.

Я лелею в себе надежду, что это просто совпадение. Но зная лимиты своей удачи, понимаю, что нет, не совпадение.

Иду в помещение для персонала окольными путями, чтобы не засветится в зале для посетителей. Потому что Адаров точно где-то там.

Стоит мне зайти в гардероб, как я отмечаю подозрительную активность других официанток.

Помимо меня их здесь ещё четыре. В начале недели всегда ожидается большое количество посетителей. Девушки все стоят у зеркала и чуть ли не толкаясь красятся.

Меня никто даже не замечает. Так даже лучше.

Переодеваюсь в заботливо постиранную и выглаженную мамой одежду, завязываю фартук и прикрепляю бейджик с именем.

- Все ко мне в кабинет, сейчас же! – с порога командует Вера Павловна и испаряется.

Несмотря на то, что я стояла к двери ближе всех, меня нагло опередили и чуть ли не оттолкнули с дороги.

- Смотри куда прёшь, - ядовито шикнула Анжела.

Но больше, чем её поведение, меня обеспокоил самый настоящий вечерний макияж на её лице. У нас что в гостях президент?

Захожу в кабинет Веры Павловны последней. Закрываю за собой дверь.

И ещё ни о чём не подозреваю.

- Вы знаете, я человек прямолинейный, - деловито начинает хозяйка. - Не буду ходить вокруг да около. Я продала ресторан. Знакомьтесь, ваш новый начальник Адаров Демид Алексеевич.

Адаров здесь.

В помещении полном женщин, его присутствие ощущается по-особенному. На него смотрят все, а он, ожидаемо, держится так, будто ему вообще плевать, где он находится.

Светло голубая рубашка подчеркивает сильный, атлетичный торс. Рукава закатаны. Не успеваю остановить себя, как сканирую его дальше. Брюки, мокасины. Стиль смарт кэжуал.

Ему чертовски идет.

Взгляд словно магнитом притягивается к его рукам. Это наверняка последствия той ночи в моей квартире.

Ведь эти самые руки лелеяли меня. Ласкали. Терзали. Доводили до исступления. Каждое его прикосновение до сих пор горит на моей коже.

Пульс подскакивает, я стараюсь себя успокоить. Тщетно.

Как назло в голову беспрестанно лезут картинки.

С его участием. И моим.

«Либо со мной, либо никак. Запомни».

Что ж, я запомнила. И никакая работа в огороде до сонной усталости, когда я без чувств падала в кровать, не помогла мне избавиться от наваждения по имени Демид Адаров.

Стоит мне только увидеть его, как низ живота обдает теплом.

Так начинается возбуждение.

Почти закатываю глаза, злясь на себя. Я так стараюсь быть сильной, а он…

Одним только появлением разбивает все мои старания в дребезги!

Он умеет производить впечатление. Скорее всего даже неосознанно.

С такой энергией надо родится. Ее невозможно сыграть.

Мужественность, сексуальность и полное ощущение защищенности, рядом с таким как он.

Все это быстро замечают мои коллеги. А меня изнутри аж царапает.

Я вдруг отчетливо понимаю, что не хочу, чтобы другие женщины испытывали рядом с ним те же эмоции, что и я.

- Демид Алексеевич, вам слово, - Вера Павловна улыбается ему, чуть ли не в рот заглядывает.

Или она просто приветлива, а я докатилась до ревности?! Завожу руки за спину и крепко соединяю ладони.

Надо держаться. Не позволять ему управлять моими чувствами!

- Не вижу смысла тратить слова впустую, - всего лишь говорит он, а я от звука его голоса таю. По спине пробегают мурашки. Это ненормально. – Уверен, у нас всех будет возможность познакомиться поближе. Естественно, это не касается тех, с кем я уже знаком.

Мой взгляд направлен в пол. Но веки непроизвольно расширяются, когда до меня доходит смысл его слов .

- Нэлли, - зовет он при всех.

Меня как хлыстом ударяют. Поднимаю на него взгляд. Надо сыграть по его правилам, так как выносить наши личные отношения на всеобщее обозрение я не собираюсь.

- Да, - отвечаю вежливо, чтобы ни одна живая душа, кроме Веры Павловны, которая и так уже в курсе некоторых деталей, не догадалась о нас.

- Все в порядке? Ты очень тихая, - слежу за тем, как двигаются мужские губы. А ведь он всего лишь говорит!

И прожигает нереальными синими глазами. Может, мне только кажется, но похоже Демид не так спокоен как может показаться.

Я знаю его слишком хорошо. Когда дело касается нас с ним, он хорошо владеет своими эмоциями, но только на короткой дистанции.

И вот сейчас, стоя на расстоянии, я кожей чувствую его тепло. Напор. Обволакивающий меня взгляд.

- Все хорошо, - открыто улыбаюсь, как будто он просто посетитель ресторана.

Хочется надеятся, что покупка этого заведения у Веры Павловны всего лишь бизнес проект. Хотя, кого я обманываю?

Готова поспорить на любые деньги, что мотивация Демида в этом случае имеет мало общего с бизнесом.

Он что-то задумал.

И это не про «попытаться затащить меня в постель пользуясь служебным положением». Демид способен на многое, но, до совсем примитивных домогательств пока не опускался.

Либо я просто плохо его знаю.

Все может быть. Одно я знаю точно – надо держать ухо востро и ни в коем случае не терять бдительности.

- Демид Алексеевич, - почти выпрыгивает из штанов Анжела. Так вот для кого эта боевая раскраска. – А вас супруга не будет ревновать к женскому коллективу?

Я слышала все вариации голоса Анжелы, но такого приторно сладкого – никогда.

Интересно, он скажет ей то же, что и мне? Тем самым обнадежив девушку, что не сводит с него плотоядного взгляда.

- Моя личная жизнь не пересекается с работой, - короткой и ясно отвечает Адаров, а у меня камень с души.

Хоть бы эта философия распространялась и на меня.

- И все-таки? – в голосе Анжелы не нотка, а котел кокетства. – Мы тут как одна большая семья. Я например, одинока. Таня и Вика замужем. Вера Павловна- женщина самодостаточная. А у Нэлли есть Кирилл.

У Нэлли есть Кирилл.

Я не смотрю на Демида. Взгляд снова в пол, а в голове пустота и паника!

Зато прекрасно чувствую, что он смотрит на меня. Обжигающе. И я знаю наперед, что произнесенную про меня информацию он не упустит.

- Хватит, - вмешиваюсь, чтобы остановить поток сознания Анжелы. – Тебе же уже ответили. Зачем допытывать?

- Мы знакомимся, - настырно отвечает она.

- Так, довольно, - хлопает а ладоши Вера Павловна. – Рабочий день вот-вот начнется. Можете идти. Одна из вас, пожалуйста, пусть сделает нам с Демидом Алексеевичем по крепкому кофе.

Я выхожу из кабинета первая. Вернее вылетаю пулей. Злость на длинный язык Анжелы заставляет меня вскипеть. Та, вдруг равняется со мной в коридоре. Толкает локтем в бок.

Серые глаза метают молнии, а лицо покраснело так, что почти стало того же цвета, что и ее огненные волосы.

- Что это было? – шипит она.

- Про себя можешь рассказывать что угодно, - отвечаю похожим тоном. – А про меня рта больше не раскрывай. Ясно?

- Яснее не бывает. Мать-одиночка положила глаз на богатого красавчика начальника? – злорадно усмехается она. – Подвинься и закатай губу обратно. У меня больше шансов.

Она обгоняет меня и идет в бар, готовить кофе о котором ее попросили. Меня вдруг начинает мучать мысль о том, что она легко может выложить Демиду еще больше информации обо мне.

Пока он не знает, кто такой Кирилл, есть возможность увести его в нужную мне сторону. Шансы пятьдесят на пятьдесят. Пусть лучше думает, что у меня есть мужчина, чем сын.

Так куда безопаснее. Может, это даже сработает мне на руку.

Незаметно слежу за тем, как готовится кофе. Становлюсь рядом и вожусь у машины, делая вид, что занята. На самом деле я выжидаю момент.

Анжела ставит две чашечки с готовым кофе на поднос. Кладет на блюдца кубики сахара и маленькие серебряные ложечки.

Она постаралась, и мне стыдно за то, что я сейчас сделаю.

Прохожу мимо нее, якобы цепляюсь за ковер и проливаю на нее недоделанный кофе, который специально для этой ситуации и приготовила.

- Безрукая идиотка! – взрывается Анжела в злом шепоте. Кричать нельзя, у нас посетители.

- Прости, - пожимаю плечами и смотрю на ее безнадежно испачканную блузку и фартук. – Не знаю, как так вышло…

- Конечно не знаешь, - хладнокровно, и сквозь зубы говорит она. – Я пойду переоденусь. Не дай бог здесь не будет кофе когда я вернусь. Пеняй на себя.

Как только она скрывается из вида в служебном помещении, я подхватываю поднос и несу его в кабинет.

Нужно будет подгадать момент и наедине солгать Демиду о том, кто такой Кирилл. Но так, чтобы он поверил. А то есть риск оказать себе же медвежью услугу.

Это вопрос жизни и смерти.

Максимально собранная, стучу в дверь, и захожу в полной уверенности, что Вера Павловна тоже там. Но ее нет, блин!

Зато Адаров сидит на кожаном диване для гостей, руки сложены на груди. И сверлит меня взглядом. Синеву его глаз застелили тучи.

Молча ставлю поднос с кофе на столик перед ним. Руки дрожат так, что аж ложки стучат от блюдца.

Что ж, продумать полноценную историю я не успела. Значит пока не буду инициировать разговор.

Смотрю на Демида с улыбкой. Лучшей на которую способна. Пусть пощадит и даст мне уйти.

- Сядь.

Приказывает, без всякого «пожалуйста» или варианта отказаться.

- Работа… - отступаю к выходу.

- Сейчас твоя работа - это сесть на диван.

У меня внутри все опускается. Пульс снова подскакивает до потолка. Я не готова к этому разговору!

Иду к дивану, что напротив того, где сидит Адаров. Только собираюсь присесть, как Демид останавливает:

- Рядом со мной, - и показывает на место возле него.

- Нет, - ответ идет из глубины души. Я боюсь оказываться рядом с ним, тем более в начале рабочего дня. Как потом собрать себя?

- Нэлли, не испытывай мое терпение, - откидывается на спинку дивана он. – Иди сюда, нам надо поговорить.

- О чем? – огибаю столик, решив, что лучше подчинится.

- О ком, - давит железным тоном он, когда я опускаюсь на место рядом с ним. – Кто такой Кирилл?

Глава 10

Замираю на полпути к дивану. Меня парализует от его вопроса, его взгляда.

На меня смотря глаза сына.

Только взрослые, наполненные злостью. Сердце обливается кровью. Даю себе пару секунд и всё-таки сажусь рядом с Демидом.

- Анжела понятия не имеет, о чём говорит, - пожимаю плечами и стараюсь звучать уверенно.

- Поэтому ты поспешила закрыть ей рот? – Адаров не спрашивает. Он даёт мне понять, что я только что попалась на лжи.

- Ты всё не так понял, - мотаю головой. Моё состояние близко к отчаянию.

- Объясни.

Он пододвигается ближе. Наши бёдра соприкасаются, руки тоже.

Какой он горячий. Чёрт.

Демид кладёт ладонь мне на подбородок и поворачивает лицом к себе. Глаза в глаза. Губы напротив губ.

- Нечего объяснять. Анжела положила на тебя глаз и занялась устранением конкурентов.

- Нэлли, - он заводит прядь волос мне за ухо. – Ты очаровательна, когда лжёшь. Мне нет никакого дела до Анжелы. Ответь на мой вопрос.

- Ты мне никто, чтобы вот так требовать каких-либо ответов.

Демид коротко кивает и дарит обманчиво мягкий взгляд. В эту минуту он походит на хищника, что замирает перед атакой, чтобы получше прицелиться в глупую добычу.

И вот он надвигается на меня, а я пячусь, пока не упираюсь в угол дивана.

- Не верю, что будь у тебя другой мужчина, ты бы заморачивалась с секс-игрушкой, Нэлли, - Адаров ныряет под мои бёдра руками и плавно тянет на себя. – Я прав?

Меня разрывает надвое. Демид прямо сейчас нависает надо мной, в кабинете моей бывшей начальницы, куда в любой момент может зайти кто угодно. Я понимаю, что надо сопротивляться.

Но будет ли сопротивление правильной стратегией?

- Прав, - отвечаю, глядя ему прямо в глаза.

- Тогда убеди меня в том, что я единственный мужчина в твоей жизни и мы закроем эту тему.

Возмутительно… то, что он только что сказал – возмутительно! И унижает моё достоинство. Почему я должна в чём-то его убеждать?!

Он молчит, ждёт моего ответа. Я пытаюсь успокоиться, думать рационально.

Наивно полагать, что я могу перехитрить Адарова. И всё же, я попытаюсь.

- Как я могу тебя убедить? – намеренно чуть ёрзаю, задевая его каменное тело. Это работает, Демид привлекает меня к себе ещё ближе.

- Ты знаешь как, - твёрдо заявляет он. И я правда понимаю.

- Помимо секса, - касаюсь его лица ладонью, нежно оглаживаю щеку. Передвигаюсь выше, запускаю пальцы в короткие непослушные волосы. И уже не могу остановиться.

Внутри отзывается что-то давно уснувшее. Я впервые с его возвращения в мою жизнь, делаю что-то без принуждения.

И мне нравится. Это так интимно. От нахлынувшей ностальгии в сердце разливаются горечь и сладость.

- Поцелуй меня, - требует со слышной только мне мольбой. – Как будто не было этих лет. Целуй так, как это делала Нэлли, которая меня по-настоящему любила.

Последняя просьба, сказанная хриплым, проникновенным голосом застаёт меня врасплох. Я как будто оказываюсь в машине времени, и та отбрасывает меня в далёкое прошлое.

Могу ли я выполнить то, о чём он просит?

Могу? Могу… Могу!

Но ведь это, как вскрыть зажившую рану снова. Тогда почему я так этого хочу?..

- Ты тоже, - шепчу в его губы, чуть их задевая. – Ты тоже так меня целуй.

Он вдруг отстраняется, но только для того, чтобы посмотреть на меня. Мне в глаза. Ошалелым взглядом. Кажется, я только что совершила ошибку…

С лица Адарова исчезает маска хозяина жизни, и я вдруг снова смотрю на совсем молодого Демида, что ждёт меня у подъезда с цветами на заднем сидении своей машины.

А ещё болтает со мной по ночам ни о чём. Целует мне руки за каждый приготовленный ему завтрак. И крепко прижимает к сильной, горячей груди, когда мы спим.

Боже, как больно.

Два взгляда с одной историей сталкиваются. Мы понимаем друг друга без слов, и так было всегда. Оттого мне в миллион раз больнее.

Обвиваю руками его шею.

Он подхватывает меня и усаживает сверху на себя.

Закрываю глаза и нахожу его губы. Он отвечает до того нежно, что мне начинает щипать глаза. Это пытка, на которую я сама подписалась. Собственноручно.

Мы так близко, что между нами нет и миллиметра расстояния. Мы как будто идеально подходим друг другу, пусть это и не так.

Демид гладит мои волосы. Обнимает, крепко прижимая к себе. С трепетом.

В этом поцелуе нет намёка на секс. И всё же он до того откровенен, что у меня в глазах стоят горячие слёзы. Вот распахну веки, и они как хлынут.

Демид вдруг разрывает поцелуй, кладёт тёплые ладони мне на лицо и спрашивает:

- Что мне сделать, чтобы ты меня простила, Нэлли?

- Ничего, - мотаю головой, держу глаза закрытыми. – Ничего не надо. Всё сделано давно.

- Нэлли. Я серьёзно, - и я по его голосу слышу, что это так.

Демид держит меня за предплечья. Потом ладонями обнимает шею. Большими пальцами обеих рук плавно гладит щёки и скулы.

Его прикосновения сжигают меня дотла. По всему телу мурашки. Связка нереального притяжения и невыносимой боли доводит меня до исступления.

У меня годы ушли на то, чтобы похоронить свою любовь к нему глубоко-глубоко. А он ворвался в мою жизнь, и я буквально в шаге от того, чтобы начать её откапывать. Собственными руками.

Мне так хочется его любви. Его яда.

Он достаточно меня ранил. Шрамов столько, что не перечесть.

И прямо сейчас на мне появляется ещё один. Свежий.

- Дай мне уйти, - упираюсь в его плечи руками, пытаюсь встать на ноги. Он не позволяет.

- Посмотри на меня, - просит он. По-мужски, но моляще и ласково.

Не могу. Не дам тебе увидеть своих слёз. Ты их не заслуживаешь.

- Демид, - произношу его имя, чтобы точно завладеть вниманием. – Мы бывшие. Почаще себе об этом напоминай.

Кажется, подействовало. Выражения лица Демида я не видела, но он ослабил тиски, и я поспешила спуститься на пол.

Ноги ватные и дрожат словно желе. Я как будто пьяна. Жаль, что он имеет надо мной такую силу.

Отворачиваюсь, распахиваю глаза, из которых тут же льются горячие слёзы.

И мчусь к двери. Толкаю её. Выхожу и вдоль стены дохожу до подсобки, внутри которой даю выход чувствам.

От слёз дрожат плечи, я сжимаюсь калачиком. Даю себе на выход эмоций пару минут, не больше.

Из этой войны с Адаровым я должна выйти победителем. И никак иначе.

Ему рано или поздно наскучит в этом городе. Наскучит добиваться от меня близости. Найдётся другая. Более сексапильная и сговорчивая. Непременно найдётся…

- Золотарева, ты такая тварь, - рычит на меня Анжела, стоит мне вернуться в зал. – Волк в овечьей шкуре. А с виду и не скажешь, - проходя мимо, она задевает меня, намеренно.

Игнорирую её. Мне дела нет до того, что она думает. И до склок на рабочем месте я опускаться не собираюсь.

День выдаётся сумасшедший. Ресторан гудит, и в этой суматохе я нахожу успокоение. Работа отвлекает, я даже не беру перерыв и не иду на обед. Кажется, что как только я остановлюсь, меня накроет лавиной эмоций.

Лавиной с его именем.

В конце смены к колким взглядам Анжелы прибавляются острые взгляды остальных официанток. Видно, работая за двоих, я дала им возможность от души потрепать языками.

Время стремительно приближается к закрытию. В зале уже не остаётся посетителей, и я решаюсь отпроситься уйти на полчаса раньше. Нужно купить в супермаркете шоколадный торт, как и просил Кирилл.

Иду к кабинету. Я настолько вымотана, что даже не боюсь присутствия Адарова.

Я, в конце концов, имею право отпроситься с работы.

Напрочь забываю постучать, кладу ладонь на дверную ручку. Дверь приоткрывается на сантиметров пять, и я замираю от звуков разговора, что доносятся изнутри.

- Демид Алексеевич, - музыкально произносит Анжела. А я-то думала, куда она делась? – Я же вижу, что нравлюсь вам.

У меня моментально подскакивает пульс, я примерзаю к полу и намертво держусь за дверную ручку.

Клянусь, никогда в жизни я не подслушивала чужих разговоров, но сейчас…

С места двинуться не могу!

- Анжела, чего ты хочешь? – спокойно и вежливо отвечает Демид. Будто не замечает в её вопросе кокетства.

Или это она с ней так флиртует? По спине холод от одной только мысли, что он сейчас может смотреть на неё так же, как смотрит на меня.

Ревность не спрашивает… она вырывается из потаённого уголка моей души и застилает собой разум!

- Вас, - голосом, полным страсти, произносит Анжела, и я, по-моему, слышу, как она идёт к нему.

Тихо поскрипывает кожа, которой отделан диван.

- Меня впервые так поражает мужчина, - слаще мёда звучит она. - С первого взгляда, - к её голосу добавляется придыхание. Интересно, как они близко? - Неудивительно, что Нэлли решила вставить мне палки в колёса.

- Что ты имеешь в виду? – уточняет Демид сразу же.

- Знаете, есть такие женщины, которые не способны победить в честной конкуренции из-за низкой самооценки, - из её рта вылетает ядовитый смешок.

Мне плевать на оскорбления. Пусть только закроет свой рот!

- Нэлли такая же. Поэтому и решила вылить на меня кофе, чтобы лишний раз попасться вам на глаза.

- Вот как, - безэмоционально отвечает Адаров.

- А знаете всё почему?

- Почему? – судя по тону, из вежливости интересуется он.

Я откуда-то знаю, что именно она сейчас скажет, и не могу этого допустить. Ни в коем случае!

Толкаю дверь и вхожу в кабинет, но миллисекундой ранее Анжела всё-таки раскрывает Демиду мой секрет.

Собственные шаги кажутся нереальными. Я словно во сне.

Демид смотрит на меня, слегка склонив голову набок, будто что-то усиленно анализирует. И с каждой секундой его взгляд, направленный на меня, становится всё тяжелее.

Слева от него, на расстоянии сидит довольная Анжела. Она никогда не узнает, что только что разрушила мою жизнь.

- У Нэлли есть сын. Кирилл. Она мать-одиночка.

Глава 11

Это похоже на кошмар.

В голове набатом стучит «бежать, бежать, бежать!». Не знаю, откуда у меня берутся силы этого не делать.

Улыбка-оскал Анжелы слепит, она наслаждается тем, что только что сделала.

- От хорошей женщины мужчина никогда не уйдёт, - победно произносит она, заглядывая в лицо Демиду.

А он, кажется, вообще про неё забыл. Сверлит меня взглядом, который ощущается на коже самым настоящим прикосновением. Синие глаза темнеют, радужку вытесняет медленно расширяющийся зрачок.

- Осталась с прицепом никому не нужная, - она наматывает рыжий локон на палец и забрасывает одну ногу на другую. - Оттуда и зависть. Да, Нэлли?

- Вон пошла.

Негромкий приказ Адарова заполняет собой всю комнату. Он так и не переставал на меня смотреть.

Похоже, у меня галлюцинации. Или он, действительно, в один момент сменился в лице, а его тело напряглось?..

Анжела не понимает, что его слова были адресованы ей, и смотрит на меня в стиле «Ты, что тупая? Это тебе сказали!».

- Алло! – не выдерживает она и смотрит на меня наглым взглядом. – Ты что глухая…

- Вышла сейчас же, - бросает Демид раздражённо и указывает ей на дверь. – Секунда промедления, и ты уволена.

С лицом белее мела Анжела поднимается с дивана, на котором ещё недавно рассиживала словно царица, и семеня, направляется к двери. Стоит ей испариться, Адаров снова командует, но на этот раз мной.

- Закрой дверь. На замок.

Подчиняюсь, хотя мне и хочется бежать без оглядки. Остаюсь, потому что эту проблему нужно решать. Прямо сейчас.

Замок издаёт щелчок, и Адаров сразу же бьёт меня вопросом:

- Почему ты не сказала мне, что речь шла про твоего сына? – вижу, как заостряются скулы Демида, он зол, но сохраняет самообладание.

- Я не люблю говорить о своей личной жизни, - пожимаю плечами.

Адаров поднимается и подходит ко мне. Руки в карманах брюк, тело до того напряжено, что ткань рубашки вот-вот треснет. Он горячий, словно раскалённый вулкан. Чувствую его жар даже на расстоянии.

- Я. ТВОЯ. ЛИЧНАЯ. ЖИЗНЬ.

Безапелляционно заявляет, да ещё и с такой сталью в голосе, что я отшатываюсь назад.

- Когда ты планировала мне рассказать? Сколько Кириллу лет? И где его «папа»?! – худшая комбинация вопросов из всех возможных. У меня сейчас взорвётся голова.

- Демид, - растерянно шепчу я, глядя ему в глаза, - ты из прошлого. Я бы никогда не рассказала тебе о моём сыне.

- Почему? – требует он, скрестив руки на груди.

- Почему?! – повышаю голос я.

Потому что ты меня растоптал. Уничтожил. Я всю беременность плакала по тебе.

- Ты была замужем? Его «папа» платит алименты? Кириллу сколько, лет пять? – снова в меня летит обойма вопросов, на которые я ещё не придумала ответов. - А может, семь? – Демид прямо спрашивает, его ли это сын.

О боже!

Сглатываю ком в горле, меня тут же пробивает холодный пот.

- Ты себя-то слышишь? – я откуда-то нахожу силы для ответа. Материнский инстинкт, не иначе. – Это безумие…

- Не безумие. Ты могла узнать о беременности после того, как я ушёл.

- После того как ты «ушёл», я бы… Да я бы сделала аборт не задумываясь!

Я лгу. Но это ложь во благо.

- Правда? – с незнакомой мне ноткой в голосе спрашивает он. Не знай я насколько он циничен, решила бы, что его задел мой ответ.

- Чистая. С отцом Кирилла мы повстречались столько же сколько с тобой. Я забеременела, родился мой мальчик. Отношения расстроились, и он ушёл. Алиментов не платит. Я даже не знаю, где он. Доволен?

- Я, блядь, в бешенстве, - и ведь я вижу, что он кипит. – Ты не заслужила такого дерьма.

- Смешно слышать это от тебя, Адаров. Правда смешно, - из груди вырывается болезненный смех. - На самом деле я пришла, чтобы сказать, что мне нужно уйти на полчаса раньше. Надеюсь, это не проблема?

*

- Не проблема, - говорю и смотрю на неё. Не могу насытиться. И с каждым разом всё хуже.

Она не отвечает. Просто коротко кивает и разворачивается, чтобы уйти. Смотрю на её тонкую спину, женственные руки, длинные волосы в высоком хвосте, стройные ноги в чёрных брюках.

Такая слабая и такая сильная.

У меня дикое ощущение несправедливости. И я к этому, сука, причастен.

- Нэлли, - зову её. Она нехотя разворачивается. – Я хочу, чтобы ты рассчитывала на меня в любых вопросах. В том числе, когда это касается твоего сына.

- Спасибо, но нет, - гордо держится она, а мне словно в спину нож. Да ещё и прокрутили пару раз.

Она уходит, унося с собой тот невидимый свет, на который я уже подсел. Она такая чистая…

Обхожу кабинет пару раз, кулаками упираюсь в стол, на котором куча бюрократии, которую нужно решать.

Нужно. В порядке приоритета.

Но в голове крутится одна навязчивая мысль. Даже не мысль, фантазия. Как несбыточная мечта.

Блядь, да я никогда не мечтаю. Я просто беру, что хочу. Без проблем присваиваю.

Но разговор с Нэлли послужил чёртовой исповедью. Моей исповедью для меня же.

Алиса всегда бредила идеей завести общего ребёнка. Я прямо отказывал. Без сожалений. Даже когда она плакала и умоляла.

Думал, всё дело в том, что быть отцом не для меня.

Но когда я спросил, сколько Кириллу лет, а Нэлли притормозила, в голове сама собой родилась мысль:

А вдруг он мой?..

Секундная иллюзия того, что она родила мне сына, выбросила в кровь столько дофамина, что я опьянел от кайфа.

Просто за миллисекунду.

«Ты не заслужила такого дерьма».

Да что ты, Адаров?

Я на грани. Вот-вот захлебнусь истерическим смехом.

Очередной абсурдный рабочий день окончен. Интересно, сколько я протяну в этом аду? С тех пор как он объявился, всё… вот просто всё идёт наперекосяк!

Впопыхах переодеваюсь. Набрасываю на плечи пальто, не удосуживаюсь просунуть руки в рукава. Хватаю сумку и направляюсь к выходу напролом. Могла бы, сорвалась бы на бег.

- Нэлли.

Это его голос.

Из глубины ресторана. Чуть перебиваемый приятной классической музыкой. Я как будто врезаюсь в невидимую стену. Останавливаюсь.

- С днём рождения, - его тёплая ладонь касается моей.

Моё дыхание становится рваным, а сердцу вдруг не хватает места в груди.

- Спасибо за поздравление, - вежливо отвечаю и поворачиваюсь к нему лицом. А вот глаз избегаю. – Но как ты помнишь, мне пора.

- Я не забыл, какой сегодня день, - зачем-то добавляет он и вручает мне подарочный пакет. Бордовый, матовый, изящный, запечатанный таким образом, что в него не подсмотреть. – Возьми, это тебе.

- Демид, это лишнее, - вздыхаю и протягиваю ему. Он делает шаг назад.

- Ещё раз поздравляю, Нэлли, - на его губах улыбка.

Странная. Будто болезненная. Я отчего-то за неё цепляюсь.

Адаров коротко разворачивается и уходит, оставляя меня стоять с протянутой рукой, в которой увесистый подарочный пакет.

Интересно, что там?

Нет, неинтересно. Вернусь домой и заброшу в шкаф. У него не будет возможности тянуть меня за ниточки. Я не куплюсь на очередной «красивый поступок».

Он показал себя делами.

Не вышло переспать со мной наглыми, пошлыми приставаниями и теперь он исследует вариант романтики?

Обломается.

В супермаркете беру шоколадный торт, лимонад, и ещё пару продуктов. По пути на остановку забегаю в аптеку за снотворным без рецепта, а то чую, что сна мне не видать.

От адреналина в крови меня просто трясёт. В буквальном смысле слова.

Уже дома, я откуда-то нахожу силы попить чая с тортом в компании Кирилла и мамы. Сын обнимает меня, а я зарываюсь носом в его макушку.

Какой он замечательный. У меня в глазах стоят слёзы, и мама их видит. Мне паршиво оттого, что я скрываю от неё возвращение Адарова. Но теперь, когда он мой новый начальник, сколько мне удастся держать её в неведении?

И чем вообще всё это для меня обернётся?

Подарок я спрятала у себя в шкафу, как и планировала. Но видимо, не до конца закрыла дверцу…

Кирилл доел свой кусочек торта и побежал наверх за своими рисунками, чтобы показать мне их. За разговором с мамой я не заметила, что он слегка задержался.

Но вот когда я вижу его, идущего к нам с подарком Демида в руках…

Только этого не хватало!

- Мам, от кого это? – Кирилл разглядывает, а потом начинает трясти подарок. – Покажешь?

- Дорогой, - аккуратно забираю у него пакет и ставлю под стол. – Это подарок от коллег. Завтра посмотрю, что там. Сегодня уже нет сил.

Мягко улыбаюсь, он смотрит на меня понимающе и кивает. А потом весело убегает на второй этаж, чтобы в этот раз точно принести мне свои рисунки.

- От коллег, говоришь? – мама пьёт чай и кутается в пушистый белый плед. – По мне так это подарок от мужчины.

Я тоже пила чай и едва не поперхнулась от её слов. Прячу глаза в кружке, отпиваю и уверенно отвечаю:

- Если бы, - отпускаю смешок, но маму это не берёт. Она пронизывает меня своим «материнским взглядом», а я решаю не сдаваться. – Девчонки наверняка скинулись на какую-нибудь мелочь…

- Ты влюбилась.

Не спрашивает, утверждает она! Я, кажется, приоткрываю рот в ужасе. Моргаю учащённо, будто ожидаю, что это как-то меня спасёт.

- Нет, - отрицательно мотаю головой, а у самой щеки горят. – Я не влюблена.

- Дитя, - снисходительно улыбается мама. – Что же ты так меня боишься? Я тебя не съем, и твоего ухажёра тоже.

Конечно, не съешь. Ты его убьёшь!

- Мам, это правда не то, что ты думаешь… - машу рукой на подарок, что под столом. – Будь у меня кто-то я бы тебе сказала.

- МАМА! – зовёт меня со второго этажа Кирилл. – Помоги мне перенести рисунки на кухню! Их слишком много!

Смеюсь и иду помогать сыну. У него в комнате мы решаем, что я посмотрю рисунки прямо здесь и не нужно их никуда нести.

В который раз убеждаюсь, что у него есть предрасположенность к рисованию. Для мальчишки своего возраста он довольно точен и аккуратен даже в деталях.

Говорю ему, что горжусь, снова целую в макушку и иду вниз, чтобы попросить маму уложить его спать. Так как сил сделать это самой просто нет.

- Когда Кирилл закончит с очередным рисунком, ты бы могла проследить, чтобы он почистил зубы и пошёл спать? – заканчиваю и зеваю, стоя прямо на лестнице.

Мама молчит. И до меня не сразу доходит почему.

- Мам? – захожу на кухню и вижу её лицо, побелевшее, словно маска.

- Вернулся мерзавец? – с презрением в голосе спрашивает она и ставит на стол открытый пакет с подарком от Демида.

- Это не то, что ты думаешь! Между нами ничего…

- Нэлли! – мама встаёт, её лицо краснеет на глазах. – Как ты могла подпустить его себе? Когда вы успели?.. Тебе что мало от него одного ребёнка?! – этот вопрос она задаёт шёпотом.

- Мы не любовники! Зачем ты вообще его открыла? – ведь даже я не собиралась этого делать.

- Веришь? Я чувствовала, что это он. Видела твоё осунувшееся лицо, задумчивый взгляд. Ты не забыла его, Нэлли.

- У нас ничего не было, - стою на своём. Обидно до слёз, из-за того, что мама мне не верит. – Это правда.

- Хорошо, - она кивает, её лицо слегка перекошено от боли. – Но судя по его подарку, он очень хочет тебя вернуть!

Она уходит. Расстроенная.

Я обессиленно плюхаюсь прямо на ступеньку. Тру виски.

«Ты не забыла его, Нэлли.»

Увы, мама, ты права…

На ватных ногах иду к столу, чтобы узнать, чем именно Демид выдал себя.

Глава 12

Лучше бы не знала.

Лучше бы не видела.

Это всего лишь подарок, но почему я смотрю на него издалека, и уже в который раз обхожу стол по кругу?

В животе предательские бабочки, дыхание перехватывает. Ладони влажные. Мне стыдно за такую реакцию! Мама права, возвращение Демида не может предвещать для меня ничего хорошего.

Надо найти другую работу. С глаз долой из сердца вон.

Беру красивый пакет и изучаю содержимое. Как предсказуемо! Зная Адарова, я могла бы закрыв глаза угадать, что здесь будет. Первой в глаза бросается продолговатая изящная коробочка, в ней наверняка драгоценное украшение. Даже открывать не буду.

Откладываю ее в сторону и приподнимаю декоративную бумагу, что накрывает собой следующий подарок. Коробка лёгкая, хотя размером с толстую энциклопедию, и перевязана изумрудной лентой. Стягиваю её, она послушно сползает. Поднимаю крышку, а там... платье.

Наилегчайшее, тонкое, напоминающее шёлк. Цвета шампанского.

Красивое. У Адарова есть вкус, этого не отнять.

Взгляд на платье чуть задерживается, оно мне нравится, но я откладываю его в сторону и размышляю.

У мамы всё-таки странная реакция. Здесь нет ничего крамольного. Да, украшение – подарок от мужчины, такой вывод сделать легко. А платье… ну платье и платье.

Снова заглядываю в пакет и вижу на самом дне конверт.

Открываю, а в нём фотография, что пока лежит глянцевой стороной вниз. Я боюсь переворачивать снимок, никак не могу решиться. Потому что он кажется мне знакомым даже с тыльной стороны.

Провожу пальцем по сероватому логотипу, напечатанному на обратной стороне снимка. Выпускаю из лёгких воздух, будто мне предстоит нырнуть на глубину.

И переворачиваю.

Это наше селфи. Мне даже вглядываться не нужно, чтобы моментально вспомнить тот день. И то, что я чувствовала в тот период своей жизни.

Не замечаю, как опускаюсь на стул, держа снимок сразу двумя руками.

Дурацкая фотография на которой мы балуемся. Я у него дома, в его футболке. Он обнимает меня сзади и фотографирует нас на фотоаппарат. Я макушкой упираюсь ему в подбородок. Мы так близко. Влюблённые, молодые…

Ненавижу Адарова за то, что он смог так легко найти моё слабое место. И сработало же.

Снимок меня завораживает, я будто снова переживаю тот коктейль беззаботной юношеской любви, когда море было покалено, а небо безоблачным.

И ведь я отдаю себе отчёт в том, что получилось в итоге. Но оторваться от кусочка глянцевой бумаги не в силах.

Я распечатала эту фотографию в фотосалоне, купила рамку, поместила снимок в неё и принесла к Демиду в квартиру. До сих пор помню его реакцию. Он улыбнулся как-то по-особенному и поставил её на самое видное место.

Дурацкую фотографию нас – и на самое видное место.

Вот почему мама встревожилась. Таким жестом Адаров напрямую говорит, что не забыл. Но я-то знаю его истинный интерес. Примитивный и животный.

Он предлагает мне секс, а не отношения. А даже если бы предложил отношения… кредит доверия он исчерпал давно и бесповоротно.

Продолжаю гипнотизировать фотографию взглядом ещё какое-то время, а потом кладу её обратно. И все остальные подарки тоже. Это будет возвращено. Завтра же.

Была бы моя воля, вернула бы сейчас же!

И с мамой теперь что-то нужно решать. Она умная женщина, с жизненным опытом. Меня знает как облупленную.

Этим «подарком» Демид конкретно усложнил мне жизнь.

Поднимаюсь по лестнице и прекрасно понимаю, что ни о каком сне и отдыхе не может быть и речи. И снова по его вине…

Телефон вибрирует в кармане. Я достаю его с опозданием, сердце бьётся в горле, я почему-то думаю, что это он звонит.

Смотрю на экран.

«Тётя Зина Соседка».

Странно. Время позднее, а она старушка восьмидесяти лет. Живёт в однушке прямо под моей.

- Алло, тёть Зин, всё в порядке?

- Здравствуй, соседушка! – из-за проблем со слухом она говорит громче нужного, но я привыкла. – Ты дома?

- Да, - спускаюсь обратно на кухню и отвечаю тоже громко.

- А я думала ты ещё на работе, в городе. Плохи дела, Нэлли. Кажется, ты меня затопила!

- Тёть Зин, я выезжаю. Скоро буду!

Так скоро как хотелось бы – не вышло. Такси я ждала минут пятнадцать, и плелись мы со скоростью улитки. Пару раз пришлось просить водителя поднажать, а то у меня было подозрение, что он ехал существеннее медленнее, чем позволял скоростной режим.

Залетаю в подъезд пулей, а про себя молюсь, чтобы ущерб был минимальным! Свою-то квартиру отремонтировать это полбеды. А вот соседскую… Даже думать не хочу. Деньги хоть рисуй, ей-богу.

Отпираю дверь, толкаю…

- Нет! Нет, нет, нет…

Везде вода! Вот просто везде. Меня что затопили соседи сверху?

Хуже! Иду на звуки льющейся воды в ванну и вижу, как из крана течёт вода прямо в переполненную ванну. Как так вообще получилось? И почему слив в ванне закрыт затычкой?!

Боже!

Ставлю сумку на кухонный стол. В ней подарки от Демида. Я предполагаю, что останусь ночевать здесь. Если, конечно, найдётся время на сон после уборки. Вот утром, на работе и верну ему всё.

Туда же, на кухонный стол, перемещаю все ценные вещи, бумаги и документы.

Что делать?

Достаю из шкафа старые вещи, ведро и вручную собираю с пол воду. А сама думаю о том, что, если сильно затопила Тётю Зину, то это конец. Жаль старушку. Надежда только на чудо. Ну и на то, что в квартире пусть и старый, но добротный ремонт. А самой воды на полу не так уж и много…

Как же я ошибалась! Её ещё как много! Бьюсь уже двадцать минут, а воды не убавляется несмотря на то, что кран я закрыла и прибавляться ей неоткуда.

И когда мне кажется, что хуже быть не может, в дверь стучат. Убираю от лица намокшие от уборки пряди, на ходу репетирую речь, полную извинений.

Это капец!

Тётя Зина сама прийти не могла, у неё больные ноги. А вот один из её сыновей – запросто. Надо будет извиняться. Пусть я и не знаю, как так вышло!

Вздыхаю и открываю дверь.

- Извините, я правда не знаю, как так вышло… Демид?!

- Что случилось? – Адаров стоит в дверях и смотрит мне за спину. Это у меня от измотанности галлюцинации?

- Да так, - машу рукой, а сама от отчаяния готова разреветься. Усталость тоже даёт о себе знать. – А ты что ты здесь делаешь?! - звучу требовательно, пусть проваливает.

- Решил проехать мимо, посмотреть, есть ли свет в окнах. Увидел. Звонил раз сто, а ты всё не поднимала. Хотел предложить отметить твой день рождения ужином.

Только сейчас замечаю у него в руках бумажный пакет из ресторана.

- Телефон в беззвучном режиме, - пожимаю плечами, а сама думаю о том, что наверняка выгляжу просто убийственно. Мокрая и растрёпанная. – И тебе пора. Я сыта.

Скорее бы он ушёл.

Не уходит.

- Как ты?

Вот бывает же так, что один-единственный вопрос и вся сила воли в трубу. Глаза начинает щипать. Кусаю нижнюю губу, чтобы отогнать слёзы.

Демид переступает порог, ставит на незатопленный островок пола пакет с едой…

И обнимает меня. Выше меня на голову, мускулистый и твёрдый, как он может делать это так нежно?!

Я не обнимаю его в ответ, хотя хочу. Очень хочу. Я просто очень устала.

Он совсем немного отстраняется и касается моего лба губами. Я теряю дар речи, поднимаю взгляд и тут же отвожу в сторону.

- Всё хорошо. Наведём здесь порядок за полчаса. Вместе. Договорились?

Вместе.

Это просто ужасная идея.

Не дожидаясь ответа, он закатывает рукава до локтей и принимается устранять бардак. На равных со мной. Не боясь намочить одежду. Без слов о том, что уборка – это бабское дело.

Про полчаса это он, конечно, не угадал. А вот к концу второго часа ведра и тряпки наконец-то вернулись в шкафчик под раковиной на кухне.

К этому моменту спина у меня не разгибается, а веки хоть спичками подпирай.

Деньги, что валялись на полу, благополучно сушатся на батарее. Ничего их не берёт. Надо будет положить их в подарочный пакет.

- Спасибо, что помог. Теперь можешь идти, - плюхаюсь на диван в полной готовности отрубиться.

С тётей Зиной поговорю завтра, вот обязательно поговорю!

- Я никуда не пойду, потому что ты ещё не получила свой главный подарок.

Надо было видеть лицо Адарова, когда он это говорил. Желание спать как рукой сняло.

Он надвигается на меня, а я отползаю на край дивана…

- Кстати, о подарках! – принимаюсь заговаривать ему зубы. – Уходя, загляни на кухню. Там твоя подачка. Забери с собой, пожалуйста.

- Подачка? – он разминает шею и садится рядом. Я делаю глубокий вдох и сразу же жалею об этом. Его запах меня отвлекает.

- Угу, - киваю уверенно. – Твоя очередная попытка купить меня провалилась.

- Даже не пытался, - чуть пожимает плечами он и рассматривает моё лицо. От его взгляда щёки горят. Сердце прыгает в груди вверх-вниз. – Фотографию видела? – вдруг спрашивает он.

- Видела, - отворачиваюсь не в силах выдержать его взгляда.

- На ней ты выглядишь счастливой, - со странной ноткой в голосе говорит он и я не хочу знать, что это означает.

- Где ты вообще её откопал? Хотя, знаешь, не отвечай. Просто уйди, я тебя прошу.

- Где вы с сыном живете? – вдруг меняет тему он, тем самым показывая, что никуда не собирается уходить. - Явно не здесь.

Ну вот, опять двадцать пять! Ещё и смотрит на меня чуть ли не с претензией.

- Адаров, отстань от меня! С расспросами, подарками, непристойными предложениями. Ещё и ресторан у Веры Павловны выкупил… Попахивает преследованием и одержимостью. Выбери себе цель поинтереснее. А меня оставь в покое, - последние слова произношу с нажимом, чтобы донести до него мысль.

Он молча слушает меня и снова разглядывает, будто я экспонат в музее.

- Если мне не изменяет память, ты же шла на юридический? Почему работаешь официанткой? – спрашивает, сверля меня взглядом, который подсказывает, что это только начало и он вот-вот забомбардирует меня вопросами.

- Не. Твоё. Дело. – Начинаю злиться я, потому что он задевает меня за живое.

Когда родился Кирилл, многое ушло на второй план. В том числе и университет. Но образование я всё-таки получила.

- Ты умная. Очень. Я всегда знал, что ты многого добьёшься, - никак не унимается он.

- Не добилась, - вскидываю подбородок. – Ты во мне ошибался.

- Не ошибался, - отрицательно мотает головой и кладёт ладонь мне на лицо. Поглаживает. – Ты слишком совестливая, Нэлли. Слишком правильная. Таким, как ты тяжело пробиваться. Особенно когда на руках ребёнок.

Из груди вырывается нервный смех. Отрывистый, болезненный.

- И? – не скрывая сарказма спрашиваю. – К чему твоя высокопарная речь? Я должна расчувствоваться и, наконец, переспать с тобой за то, что ты разгадал мою душевную боль?! Таких, как я миллионы. Таких же женщин, с детьми. Мне твоя жалость не нужна.

- Я тебя не жалею, - твёрдо отвечает. – Я тобой восхищаюсь.

- Вот как, - бесцветно отвечаю, а сама пытаюсь разобрать в чём подвох.

Адаров без расчёта словами не бросается.

- А теперь перейдём к подарку. И, можешь не переживать, я не буду мучить тебя сексом, вижу, что ты и без того полуживая, - устало усмехается он. – Погреешь нам ужин?

- Ужин? – хмурюсь.

- Простовато для подарка? Знаю. Внезапно кончилась фантазия.

Я даже не поняла, как в какой-то момент оказалась в ловушке его рук по обе стороны. Он отодвигается и даёт мне подняться, чтобы я могла пройти на кухню.

Ничего не понимаю.

Какой-то он странный. Или дело в том, что уже почти три утра, а мы оба ещё не ложились? Прикрываю зевок ладошкой, беру пакет с едой и несу из коридора на кухню. Достаю контейнеры, раскладываю по тарелкам пасту с просто божественным судя по запаху, соусом.

Поесть и правда не помешает.

Сминаю бумажный пакет с логотипом ресторана и уже хочу выбросить, как нащупываю в нём что-то ещё.

- Демид, тут… - захожу в большую комнату и протягиваю ему чёрную папку. – Ты, похоже, забыл документы. Держи.

- Открой, - говорит ровным тоном. На лице никаких эмоций. – Это тебе. И лучше присядь.

- Ты меня пугаешь.

И правда, сердце сейчас вот-вот выпрыгнет из груди. Терпеть не могу сюрпризы.

Демид встаёт с дивана, вытягивается в полный рост. Я тайно любуюсь. Синие глаза мерцают в свете тусклой лампочки. Он подходит ко мне, руки в карманах.

Больше всего на свете я боюсь, что здесь какая-нибудь бумага вроде теста ДНК, в которой написано, что Адаров - отец Кирилла с вероятностью 99.99%.

И дальше меня ждут суды, вперемешку с обвинениями в том, что я скрыла от него сына.

Кто знает, на что он способен. Не так уж сложно достать из архива больницы документы о моих родах и сложить два плюс два. Да и образец ДНК можно легко заполучить. Кирилл всё лето посещает кружки, недавно начал ходить в подготовку…

Боже, хватит накручивать!

Набираюсь смелости и открываю папку.

- С днём рождения, Нэлли, - снова произносит Демид, пока я сканирую взглядом бумаги.

Буквы сначала сливаются в кучу, от нервов и слабого освещения я почти ничего не могу понять. А потом до меня всё-таки доходит смысл.

Глава 13

- Это переходит все границы, - захлопываю папку и хочу отдать ему, а он не принимает. – Демид, я вообще не шучу.

У меня шумит в ушах. И что хуже всего, в этот момент меняется моё отношение к Адарову. Я хочу на него злиться, протестовать, но не могу…

- Иногда надо забывать о гордыне, - он минует меня и вдруг направляется к выходу, чему я удивляюсь. Я же только что погрела ужин. - Именно это тебе и нужно сделать. Подумай о сыне и его будущем.

- Я не могу это принять! – догоняю его, касаюсь предплечья.

В ответ он разворачивается и в прихожей вдруг становится очень мало места. Так мало, что тяжело дышать. Кажется, что нет кислорода, а на самом деле это я так реагирую на Демида.

- Почему? – спокойно спрашивает он.

- Да хотя бы потому, что моя мама знает, что ты вернулся, - высказываю ему и ловлю заинтересованный взгляд. - Она не поймёт. А я многим ей обязана и не хочу разочаровывать после всего, что она для меня сделала.

В этот момент нас с Демидом разделяет только тонкая папка, которая действительно круто может изменить мою жизнь. Но принять я её не могу, точка. В ней бумаги, подписав которые я стану хозяйкой ресторана. Полноправной.

Но куда мне до Веры Павловны?.. Как такое пришло Адарову в голову?!

Молча мотаю головой, брови ползут вверх от изумления.

- Нэлли, я умею разделять работу и личную жизнь, - он звучит так, что я верю. – Так вот, это, - он указывает на папку, - работа.

- Демид! – не выдерживаю я. – Я приняла решение. Спасибо, но меня не интересует…

Договорить он не позволяет.

- Из-за мамы? – перебивая, спрашивает он. В правильных чертах его лица читается непонимание. – Или из-за того, что в ресторане все подумают, что мы любовники? А может, потому, что я когда-то поступил с тобой как последний урод?

Наступает слишком неудобная тишина. Я точно не хочу развивать тему нашего прошлого. На то оно и прошлое.

- Всё не так просто! – защищаюсь я и отворачиваю лицо, не выдерживая схватки взглядов. Демид умеет давить когда хочет. – Я не готова, понимаешь?!

- Я договорился с Верой Павловной. Она согласна посвятить пару месяцев тому, чтобы обучить тебя всему, что знает. Если надо я дам тебе больше времени. Когда почувствуешь, что в силах сама управлять рестораном, тогда и поставишь свою подпись.

- Да я не про это…

- Про что тогда?

- Я не могу принять от тебя такой, с позволения сказать, подарок. Я не могу из официантки стать владычицей морской! К тому же бесплатный сыр только в мышеловке!

- Детский сад, Нэлли, - он устало потирает переносицу. – Я не буду требовать от тебя секса взамен на ресторан, если под мышеловкой ты имела в виду это.

От его прямолинейности я прикрываю глаза. Щёки обдаёт жаром.

Вообще-то, именно это я и думаю, Адаров.

- С чего вообще ты решил это сделать? Ты же только его купил.

- Мне не нужен ресторан, - он делает паузу и смотрит на меня. - И никогда не был нужен.

Действительно, зачем ему ресторан в захолустье? Он наверняка перенял эстафету семейного бизнеса, о масштабах которого люди только догадываются.

- Я купил его для тебя, - смысл слов Адарова доходит до меня медленно, но всё-таки доходит. Не замечаю, как принимаюсь обмахивать лицо той самой папкой.

- Кстати, мышеловкой было платье, - он вдруг меняется в лице и по-мальчишески улыбается. – И колье. Оно изящное и очень тебе подойдёт. Пообещай, что как-нибудь наденешь его на ужин, м?

- Адаров, ты меня утомляешь.

А ещё поражаешь. Шокируешь. Мешаешь думать!

- Нет, я просто намекаю на свидание, - обыденно говорит он, будто отказа не подразумевается.

- Никаких свиданий, - отрицательно мотаю головой. – И никакого ресторана. Есть черта, которую я не собираюсь переступать, - чуть ли не по слогам произношу.

- И что это за черта?

- Ты, - поднимаю глаза и смотрю в глубокий синий океан. – Мне от тебя ничего не нужно. И я уже объясняла, но ты, видимо, прослушал. Меня в моей жизни всё устраивает.

- Понял, - он смотрит на меня нечитаемым взглядом, будто усиленно о чём-то думает, и говорит: - Посоветуйся с Тамарой Викторовной. У тебя умная мать. Расскажи ей всё как есть, вместе примите решение. Если мне нужно пойти на поклон, чтобы ей лично объяснить, о чём моё предложение, дай знать.

- Даже не мечтай, - осекаю его. – Она тебя прибьёт.

- Переживу, - снова улыбается.

- Я серьёзно!

- Я тоже, - он открывает дверь и выходит за порог. – Поговори с ней, уверен с возрастом она стала только мудрее.

Договорив, захлопывает за собой дверь, а я так и остаюсь в прихожей.

Не успеваю прийти в себя, как на телефон приходит сообщение. Иду на кухню, читаю:

«Сегодня на работе я тебя не жду. Отдохни и поговори с мамой.»

Через десять минут приходит ещё одно:

«Я уеду по делам на неделю. Обдумай наш разговор.»

Шумно выдыхаю и прислоняюсь к прохладной стене лбом.

Без Адарова моя жизнь была размеренной и предсказуемой. Всё было хорошо. Но тогда, почему рядом с ним я чувствую себя такой… живой?

*

- Слушаю.

Поднял трубку только потому, что надеялся, что звонит Нэлли. В голове за секунду пробежали тонны иллюстраций того, как она зовёт меня обратно, и что мы делаем потом.

Я еле, блядь, держусь. Она такая красивая, сексуальная. И гордая. Непреступная, и оттого ещё больше желанная. Хочу её.

Я дам ей время. Совсем немного. А потом всё будет так, как я хочу.

Надо было посмотреть на экран, потому что это звонила не она.

- Демид? – шмыгает носом Алиса. – Демид, не молчи! И, пожалуйста не бросай трубку!

- Я же объяснил тебе, что всё общение через адвоката.

- За что ты так со мной? – завывает в трубку она. – Я же тебя люблю. Это ты меня никогда не любил!

- Странный упрёк, учитывая, что я всегда тебе об этом напоминал, - говорю это, а сам через лобовое стекло смотрю на окно квартиры Нэлли.

Пишу ей смс, чтобы отдохнула и не выходила на работу.

- Ты бессердечный. Моей любви могло хватить на двоих. Ты даже не дал мне шанса! – а вот в голоске бывшей жены, наконец, проскакивают знакомые избалованные нотки.

- Это всё?

- Нет, не всё, родной мой муженёк.

- Я тебе больше не муж.

- А вот тут ты ошибааааешься, - заходится смехом она. – Сегодня было слушанье по нашему разводу. Не знаю, как у тебя получилось послать сюда своего адвоката-шавку и не приехать самому, но я так понимаю, он ещё не доложил тебе новости.

- Какие новости?

Чёрт. Я видел пропущенные, но так и не перезвонил. В голове была Нэлли.

- Я беременна, - ядовито шипит она. Мне даже неинтересно, кто отец.

- Поздравляю. И как это относится к разводу?

- Как-как? Судей оказалась женщина, и она вошла в моё положение. Меня беременную бросил муж, отец моего ребёнка, - она делает акцент на своей лжи, - я в слезах, места себе не нахожу. Так он ещё и на заседание не явился, представляешь?

- Нас должны были развести.

- Но не развели. И я костьми лягу, куплю всех и каждого, но развода ты не получишь, Демид! Слышишь?

- Пока, Алиса.

Кладу трубку и всё так же не могу перестать смотреть на тусклый свет, что льётся из одного-единственного окна. Что ж, мне придётся ненадолго уехать, чтобы решить проблему с разводом.

А потом я получу от Нэлли то, чего так сильно устал ждать.

Тётя Зина, соседка, встаёт рано. Поэтому перед тем, как пойти на остановку я заглянула к ней, что оценить масштабы ущерба. В прихожей и на кухне немного отошли обои, пришлось настоять на том, чтобы она согласилась на небольшой косметический ремонт.

Куплю новые обои, сниму старые и всё красиво ей поклею. Решено!

На работу я всё-таки пошла. От адреналина и вовсе позабыла про усталость. То, что Демид предлагает - безумие.

Да, он всё красиво объясняет, но это всё равно похоже на взятку или подкуп.

На работе его нигде нет, значит, точно уехал. Это облегчение, потому что в его присутствии у меня всё буквально валится из рук.

- Нэлли, ты это куда? – Вера Павловна перегораживает мне дорогу, когда я направляюсь к столику, чтобы взять заказ.

Вот это я понимаю – начальница. Осанка ровная, брючный костюм благородного бордового цвета сидит как влитой, свежий маникюр, идеальный макияж…

- Выполнять свою работу, - отвечаю вежливо, на что она, не стесняясь, сводит брови на переносице.

- Пойдём-ка со мной, дорогуша, - она берёт меня за предплечье и уводит за собой в кабинет.

Который, к слову, уже претерпел изменения. Кожаные диваны и столик теперь заменяют более стильные и современные аналоги. Рабочий стол и кресло тоже новые. На столе новый компьютер. Не припомню, чтобы у Веры Павловны был хоть какой-то. Я всё время удивлялась, как она справляется с высоким объёмом информации без технологий. Должна признать, что получалось у неё отлично.

- Любуешься? – подмечает она, закрыв за нами дверь. – Всё-таки он хорошо тебя знает.

- О чём вы? – спрашиваю чуть громче чем нужно, и тем самым выдаю себя.

Вера Павловна улыбается, сканируя меня понимающим взглядом.

- От толковый мужик, - подмигивает она. – Не моё дело лезть в твою жизнь, но утоли любопытство женщины в годах: что между вами происходит? Вы пара? Любовники? Я бы даже предположила, что у тебя на него компромат, только вот смотрит он на тебя… слишком плотоядно. Так смотрят на женщину, которую хотят завоевать.

- Мы знакомые, - пожимаю плечами.

- А я тогда папа римский, - усмехается Вера Павловна. – Обещаю, это останется, между нами, - серьёзнее добавляет она.

- Ладно, - присаживаюсь на подлокотник нового тканевого дивана, - мы просто встречались много лет назад. И всего-то.

- Первая любовь, - не спрашивает, а утверждает она, вкладывая в эту фразу немного грусти. – Теперь понятно.

Хочется спросить, что именно теперь ей понятно, но я вовремя себя останавливаю.

- Демид Адаров чётко дал понять, что хочет передать ресторан тебе. Мне же поручено ввести тебя в курс дел, рассказать и показать, как всё работает, чтобы позже ты могла взять бразды управления на себя.

- Вера Павловна… - пытаюсь её остановить, но она стреляет взглядом, намекая, что ещё не закончила.

- Золотарева, помолчи, пожалуйста, и послушай умудрённую жизненным опытом женщину. Тебе на голову падает обалденная возможность решить все проблемы разом. Но ведь ты же сто процентов отшила его предложение, да? Поэтому пошла заказы принимать?

- Да, я так решила, - отвечаю, смотря ей прямо в глаза.

- Зря, -она разочарованно мотает головой и отпускает меня.

День на работе выходит отвратительный, просто всё не ладится. Маршрутка опоздала на полчаса, я промокла под дождём до нитки. А дома меня встретила мама, с лицом, на котором было написано, что она изменила своё отношение ко мне после подарка от Демида.

Стала чуть отстраненнее что ли, будто больше не доверяет мне так, как раньше.

- Как вы с ним пересеклись? – смотря в кружку с чаем спрашивает мама. – Это ты его нашла?

- Конечно нет! – я чуть ли не подскакиваю со стула. – Он пришёл в ресторан как-то вечером, и…

Как именно я должна рассказать маме про нашу первую встречу после семи лет? Правду и с подробностями? Никогда!

- Что «и»?

- И… он этот самый ресторан выкупил у Веры Павловны.

Вот теперь я прячу взгляд в кружке с чаем.

- Когда ты собиралась мне сказать? - она говорит это тоном, на который способна только мать. Недовольная мать.

- Я взрослый человек.

- Ты наивная девчонка, Нэлли, - спорит мама, чем задевает меня. - А он прожжённый циник! Поэтому ты и воспитываешь его ребёнка одна!

Она краснеет и отворачивается к окну. Её аккуратные пальцы крепко сжимают кружку.

- Кстати, он хоть раз поинтересовался у тебя, как поживает его сын?!

Я молчу, опустив глаза в пол. Не хотелось говорить маме правду при таких обстоятельствах. Но видимо, момент истины настал.

- Демид не знает, что Кирилл от него, - говорю правду, которую так долго скрывала и вижу, как меняется лицо мамы.

Она встаёт из-за стола так быстро, что стул шумно отъезжает, царапая деревянными ножками пол.

- Нэлли! – она, кажется, на секунду лишается дара речи.

- Я знаю, что ты скажешь. Но я всё хорошо обдумала, так будет лучше.

- Лучше? – она садится обратно на стул и громко вздыхает. – У Кирилла мог быть отец!

- Женатый на другой, - напоминаю ей о том, что Адаров женился, как только бросил меня.

- Ну, дорогая, ты тут решила за двоих. Так нельзя! - она качает головой.

А я злюсь. Вспыхиваю словно спичка.

- Поэтому я и не хотела тебе говорить. Знала, что не поймёшь. Мне и так было тяжело, мама. Я умирала внутри! Зачем моему сыну отец, который вытер об меня ноги?

Теперь из-за стола встаю я. И вылетаю из кухни на веранду, чтобы глотнуть воздуха. Грудь вздымается, сердце колотится бешено. Я держусь за подоконник открытого окна и раскачиваюсь вперёд-назад.

Через пару минут возвращаюсь и украдкой замечаю, как мама вытирает с лица слёзы.

- Мам? – подхожу к ней, заглядываю в покрасневшие глаза. – Прости меня, пожалуйста. Я не хотела тебя обидеть. Всё это время мне казалось, что это единственный правильный выход.

Она молчит и стряхивает со своих рук мурашки. Это не из-за температуры помещения…

- Семь лет, Нэлли, - наконец прерывает молчание мама, - катастрофически много для ребёнка. Кириллу нужна отцовская фигура. Была, есть и будет нужна всегда. Ты собираешься рассказать Демиду?

- Нет, - уверенно отвечаю. – Он знает, что у меня есть сын, но якобы от другого. И ничего менять я не собираюсь.

- Забудь про свою историю с Демидом. Подумай про Кирилла. К тому же не факт, что после того, как ты скажешь Адарову правду он вдруг захочет стать отцом. Может, ты ничем и не рискуешь.

Ох, мама. Рискую, и ещё как!

- Ты меня поразила, дочка, - она снова шумно вздыхает, а я чувствую себя просто отвратительно. – Есть что-то ещё, чего я не знаю?

- Есть. Я тоже устала от тайн.

Достаю из сумки чёрную папку и передаю маме. Она, как юридически подкованный человек всё поймёт.

- Адаров хочет сделать меня владелицей ресторана, - это единственное, что я говорю.

Мама несколько минут снова и снова просматривает бумаги. Делает это тщательно. Всматриваясь в каждое предложение, каждую букву.

- Почему? – она откладывает папку в сторону. – Что он просит взамен?

- Ничего, - пожимаю плечами. – Сказал, что всегда был уверен, что я многого добьюсь. Не принимал мой отказ. Сказал, что я должна подумать о сыне и посоветоваться с тобой, - невесело усмехаюсь и прячу лицо в ладони.

- Правильно сказал, - после недолгой паузы отвечает мама, чем меня поражает.

- В смысле? – ошарашенно смотрю на неё. – Я думала ты эти бумаги сожжёшь в печке.

- Демид поступил с тобой ужасно, этого не отнять. Но ты здоровски ему отплатила, Нэлли.

- Заслужил.

- Возможно, - пожимает плечами мама. – У меня для тебя два совета. Первый: не руби сплеча, и попробуй себя в роли управляющей ресторана. Второй: расскажи Демиду правду. Не ради меня, и точно не ради него. Сделай это ради нашего Кирилла. Ты представляешь его реакцию, если у него вдруг появится отец? – в её глазах снова стоят слёзы.

- Ты просишь невозможного…

- Нэлли, прошу, пообещай мне, что расскажешь Демиду правду.

- Я не могу.

- Тогда это сделаю я, - мама встаёт из-за стола и уходит из кухни.

Глава 14

У нас был жёсткий разговор длиною в несколько часов. Мама ни в какую не соглашалась выслушать мои аргументы.

Что хуже всего, она постоянно сводила всё к Кириллу. И каждый раз как ножом по сердцу. А ведь я хотела как лучше! Для него в первую очередь.

Демид поступил со мной так, будто я была для него полным ничтожеством. И если бы он с таким же холодом отнёсся к сыну… Я бы этого не пережила.

Я просто хотела защититься от ещё большей боли. И всё.

Мама жёстко дала мне понять, что другого выхода кроме как сознаться Демиду в правде, у меня нет. И лучше, чтобы он узнал это от меня, чем от неё.

Я не готова ни к одному, ни к другому!

Проведя ещё пару часов наедине со своими мыслями, я всё-таки решилась рассказать Адарову правду. Его как раз не будет неделю. Для репетиции этого ужасного разговора мне как раз хватит времени.

Я должна буду обнажить свою душу перед ним.

Поделится самым дорогим на свете – своим сыном. Во мне откуда-то появилась уверенность в том, что от Кирилла он не откажется. По крайней мере, не сразу...

*

- Я рада, что ты передумала, - удовлетворённо кивает Вера Павловна, не имея ни малейшего понятия о том, что я просто устала плыть против течения.

Попробую себя здесь недельку и вручу Адарову бумаги обратно.

- С чего начнём? – перехожу к делу.

- С твоей одежды, - она осматривает меня с ног до головы. – Когда ты работала в юридической фирме у вас ведь был дресс-код? Бизнес кежуал?

- Да, был.

- Вот и замечательно. Если ты ничего не продала и не выбросила, то с завтрашнего дня так и одевайся. Пусть в тебе начнут видеть начальницу, это уже полработы.

Вера Павловна удовлетворённо хлопает в ладоши один раз, как это делают, когда принимается за дело.

И…

Собрав весь персонал ресторана, представляет меня им в новом ключе! Будущей руководительницы.

Как после такого я могу вернуться в официантки?! Я на такое не подписывалась!

Ни на какие мои попытки возразить, она не реагирует.

«Из грязи в князи» - читается в глазах нескольких людей. Хит-парад самого ядовитого оскала возглавляет Анжела.

- Всем всё понятно? – уточняет Вера Павловна, когда собрание подходит к концу.

- Что же непонятного, - притупляет взгляд Анжела. – Легла под хозяина – получила ресторан. Нам тут может всем выстроится в очередь?

- Викторова, ты что себе позволяешь? – строго требует Вера Павловна.

- Я? – выкрикивает Анжела, у лица взметнулись огненные пряди волос. – Озвучиваюправду, которую почему-то все остальные говорить боятся!

- Никаких склок на работе! Это первый и последний раз, когда ты такое себе позволяешь. Мы поняли друг друга?

- При всём уважении, Вера Павловна, вы здесь больше не номер один, и насколько я понимаю, все полномочия в руках Нэлли. Или точнее сказать, не в руках, а под юбкой. Я права, Золотарева?

Наступает пауза. И я с опозданием понимаю, что все ждут моего комментария…

Анжела аж притопывает носом обуви, будто отстукивает данное мне на ответ время. Несколько человек прячут улыбки за сжатыми в кулаки ладонями.

- У нас с тобой разное воспитание, - спокойно отвечаю я. – И на твои провокации я отвечать не собираюсь.

- Нет, ну вы гляньте, святая простота! А какое должно быть воспитание, чтобы разводить мужиков на такое? Демид Алексеевич здесь пару дней, а ты уже его обработала. Браво!

- Ты не ведаешь, что несёшь, - отмахиваюсь я. – Я так понимаю, собрание окончено?

На мою последнюю реплику Вера Павловна отвечает одобрительной улыбкой.

- Девушку можно вывезти из деревни, а вот деревню из девушки – никогда. Ты ему не пара, и как бы ты не пудрила ему мозги своей псевдоневинностью, он от твоей пресности и серости убежит, роняя тапки, вот увидишь!

«Уймись, Анжела!»

«Ты слишком завелась!».

Сразу несколько человек пытаются её остановить, но это уже невозможно.

- Мужчины, они такие, могут всю жизнь есть деликатесы, а потом разок сорваться на дешёвую колбасу. Так вот, это ты Золотарева! Дешёвая колбаса. Дешёвка, поняла?!

- Так! – встревает Вера Павловна. – Это уже переходит все границы!

- Обломишься, слышишь? – Анжела не реагирует на то, как нас пытаются разнять. – Ты и твой выродок-безотцовщина!

- Уволена, - мой голос звучит так, будто сказал это кто-то иной.

До этого дня я никогда так не говорила. Строго, уверенно. Сама себе напомнила мать.

На самом деле мне хочется вмазать Анжеле, но до её уровня падать я не собираюсь.

- Что? – насмешливо переспрашивает она.

- Ты уволена. И не смей никогда больше открывать свой рот в адрес моего сына. Собрание окончено!

Разворачиваюсь и ухожу в абсолютной тишине. Молодец, Нэлли. Не подыграла Адарову, попритворялась недельку…

И в первые же минуты уволила сотрудника! А я ведь даже не знаю, есть ли у меня на это право. По бумагам хозяин Адаров.

Может я вообще только что опозорилась!

Но из её рта лилось столько яда, что в какой-то момент я уже не могла «быть умнее и не реагировать». Особенно когда она начала оскорблять Кирилла.

В сумочке, которую я оставила на диване в кабинете, вдруг начинает вибрировать телефон. Достаю его.

Это Адаров. После недолгого внутреннего сопротивления поднимаю.

- Алло.

- Как проходит твой первый день в новой роли?

Простой, казалось бы, вопрос, да ещё и о работе. Но один только его голос заставляет меня спешно опуститься на диван.

Я вдруг осознаю, что мне его не хватает. Причём сильно.

- Нормально, - выдавливаю из себя бесцветный ответ.

- Я рад, что ты согласилась попробовать.

- Угу. Это всё, ради чего ты звонил?

- Нет, вообще-то, я хотел услышать твой голос.

- Услышал? – откидываюсь на спинку дивана, про себя думая об увольнении Анжелы.

- Я хочу, чтобы мы с тобой кое-то попробовали, пока я далеко. Ты когда-нибудь занималась виртуальным сексом?

На меня будто выливают ушат ледяной воды. А потом бросают в жерло раскалённого вулкана.

- Не занималась и не планирую, - понижаю голос и поглядываю на дверь. Вера Павловна скоро придёт.

- Но хотела бы, - не спрашивает, утверждает Адаров.

- Ты наглеешь.

В ответ слышу сдержанный, бархатный смех. У меня от этого звука мурашки по спине, а мысли превращаются в кисель. Обдуваю щёки, чтобы унять жар.

- Разве я когда-то скрывал, что хочу тебя? Нет. Так чему ты удивляешься?

- Давай сменим тему.

- Я позвоню тебе сегодня ночью, когда ты будешь совсем одна и мы немного поиграем. Хорошо? – ах, вот как звучит предложение, от которого нельзя отказаться. Тон Адарова подразумевает как минимум невозможность сказать «нет».

- Вообще-то, есть кое-что, о чём я хочу поговорить с тобой.

Что ж, это официально первый гвоздь в крышке моего гроба.

- Скажи сейчас.

- Это будет долгий разговор, - невесело усмехаюсь я.

- У тебя всё в порядке?

Пока да. Пока.

- Я сама позвоню тебе сегодня вечером. Пока, Демид.

Кладу трубку, а сердце бьётся так, что начинают болеть виски. Ну всё! Осталось как-то пережить сегодняшний день, а потом долгий и неприятный разговор.

Можно было, конечно, подождать пока он вернётся. Но я боюсь видеть его реакцию на новость.

Хотя кому я лгу? Часть проблемы кроется в том, что я знаю – Адаров добьётся своего. И я окажусь в его постели. Потому что тоже этого хочу.

Даже его пошлое предложение выбило меня из колеи.

Надо было как-то закрывать тему секса, и я это сделала. Плюс, посмотрим сколько прыти останется у Демида после того, как он узнает, что у нас есть общий сын. Для многих мужчин это антисексуально, он вполне может быть одним из них.

К сожалению день пролетает так быстро, что я прихожу в себя по дороге домой в маршрутке. Весь день Вера Павловна посвятила тому, что объясняла мне налоговую сторону бизнеса. По её словам, если и есть что-то способное подкосить созданный ею непотопляемый ресторан – это безалаберность. Всё должно быть задокументировано точно, а бумаги храниться в безопасном месте.

За свой бизнес она может не переживать, я ему не наврежу, потому что никогда не встану в его главе.

Дома меня преследует тяжёлый взгляд мамы. Она узнала меня с другой стороны, ведь я столько лет хранила от неё секрет. При том что у нас с детства была договорённость о полном доверии.

И оно есть. Это самое доверие. Только так получается, что я нарушаю его каждый раз, когда в мою дверь снова стучится беда по фамилии Адаров.

Укладываю Кирилла спать, читаю ему на ночь сказку. Целую в лоб, отодвинув мягкие волосы. И так получается, что я засыпаю сидя у изголовья его кровати, когда в кармане халата вибрирует телефон.

Отклоняю звонок, точно зная, кто это. На носочках выхожу из спальни сына.

Демид снова звонит. Я жму на красную кнопку.

Зубы стучат от страха перед разговором. Обещаю себе, что ни смотря ни на что возьму трубку, в следущий раз.

Экран снова загорается его именем. В этот раз я тупо смотрю на него, пока сенсорная панель не тухнет.

«Нэлли, подними.»

«Я знаю, ты это читаешь. Возьми трубку.»

Дрожащей рукой умудряюсь разблокировать телефон только с третьей попытки.

И блокирую номер Адарова. Пусть не звонит и не пишет. Мне нужно время.

Затылком прислоняюсь к стене и прекрасно понимаю, что дура.

Дура. Дура. Дура.

Это как скотчем заклеивать сквозную рану от пули, что задела артерию.

Всё складывается просто «замечательно»! Мне хочется рвать и метать. Если бы не Адаров с его подарком, мама бы никогда не узнала о его возвращении, и как результат я бы не жила в этом аду.

А ведь это только начало…

*

Я прислушалась к словам Веры Павловны и стала носить на работу деловые костюмы. На самом деле мне было вообще всё равно. Я шла по пути меньшего сопротивления и меньшего количества потенциальных вопросов.

Я шесть дней просыпалась и засыпала с одним-единственным желанием – чтобы меня никто не трогал. Стала оголённым нервом.

Завтра вернётся Адаров и… подумать боюсь какая у него будет реакция на полный игнор с моей стороны. Я знаю, что он регулярно осведомляется о моих "успехах" у Веры Павловны. Она как-то пыталась подойти ко мне с улыбочкой и играющими бровями, но я, взглядом и тоном, объяснила ей, что лучше не надо. И она отстала.

Отношения с мамой дошли до того, что наше общение почти сошло на нет. Общаемся мы только при Кирилле, а в остальном атмосфера настолько скверная, что на душе кошки скребут.

Домой я не спешу, ночевать останусь в городе. На завтра мне нужна будет свежая голова. Предельно свежая.

План таков: уморить себя чеками, накладными и очередной недостачей настолько, чтобы сил хватило ровно на вызов такси. А там плюхнуться лицом в диван. И спать.

Устало потираю глаза и прислушиваюсь к абсолютной тишине. Весь персонал разошёлся по домам, причём давно.

Обхожу рабочий стол по кругу, склоняюсь над листами, текст и цифры с которых сливаются в одно. Упираюсь в холодящую лаковую поверхность ладонями. Гудящая от стресса голова сама опускается.

Прикрыла глаза всего на секунду, и сонливость уже взяла верх. Чудится звук открывающихся дверей. Только я сама всё закрыла и включила сигнализацию, даже на окнах.

Но вот когда за моей спиной еле слышно распахивается дверь в кабинет, мне становится вообще не до смеха.

Я оборачиваюсь так быстро, что ненароком сметаю со стола некоторые бумаги.

- Ты же должен был вернуться завтра… - мой голос больше похож на писк, потому что меня трясёт. Натурально трясёт. Стою, прислонившись к столу, руками держусь за край. Мне срочно нужна опора.

Адаров, черт бы его побрал, смотрит на меня пронзительным синим взглядом. Таким, будто видит меня насквозь.

На нём тонкий чёрный свитер, брюки, мокасины. Высокий. Статный. Если подойдёт и накроет своей тенью, а в ней потеряюсь. Как же он хорош, гад…

- Почему ты молчишь? – снова сиплю. Крупная дрожь охватила тело. Я будто на морозе.

Демид чуть склоняет голову на бок, его взгляд медленно скользит по мне. От лица на обтянутую белой рубашкой грудь. Ниже – на юбку, что достаёт до колен. Дальше на щиколотки и чёрные туфли на небольшом каблуке.

Он вдруг поворачивает к двери. Неужели уйдёт? Эта мысль неприятно царапает.

Но нет. Уходить Адаров не собирается. Об этом подсказывает звук замка. Щелчок, кажущийся поразительно громким, потому что предвещает то, о чём я даже подумать боюсь.

- Демид, поговори со мной, - обращаюсь к нему в третий раз.

И снова в ответ тишина. Поразительно громкая. Мы смотрим друг другу в глаза.

У меня в горле пересыхает, когда он подходит вплотную и кладёт руки мне талию. Я умираю от его запаха. От жара, что пробивается через одежду и обжигает меня.

- Посмотри на меня, - зовёт он, а я подчиняюсь. И сразу же падаю на дно синей бездны, с расширенными от возбуждения зрачками. – Мы не будем говорить.

Я нервно сглатываю и киваю, не прерывая взгляда. Бездна с его именем надвигается и накрывает меня. Сначала требовательными губами, затем такими же руками, а потом начинается самое настоящее безумие, и я теряю себя.

Адаров сминает мои губы своими, целует осатанело. Я, кажется, даже слышу сдавленный полустон, и это как контрольный в голову. Мне сносит крышу.

Демид разрывает мою рубашку на груди, на стол падают пуговицы. Он смахивает их вместе с бумагами, и снова его руки на мне. В этот раз он без какого-либо стыда задирает мою юбку до пояса и вклинивается мне между ног.

И снова его каменный член сдерживает ничтожная преграда из одежды.

Я опять слышу стон. В этот раз собственный. Потому что хочу его. Всегда хотела. С самого начала.

Сегодня пусть будет, что будет. А после нас хоть потоп.

Я, наверное, такая же сумасшедшая как и он, потому что, следуя его примеру, сминаю ткань его свитера и стягиваю. Чтобы раздеть Адарова. Он без проблем отстраняется, разрывая бешеный поцелуй.

Смотрю на него, разгорячённого, сексуального до умопомрачения. И меня пугает проскочившая мысль о том, что я его всё ещё люблю…

Тянусь к его губам, чтобы только больше не думать.

Ему нравится каждая моя инициатива. Особенно когда я тянусь к ремню брюк, и принимаюсь ласкать его член. Твёрдый, большой.

Вот теперь дороги назад точно нет, хотя я и не собиралась её искать.

Тихо звенит пряжка ремня. На пол лоскутами летят тряпки, которые ещё недавно были моей одеждой. Я остаюсь на столе в одном нижнем белье. Демид нависает, голый по пояс и возбуждённый. До предела, как и я.

- Нэлли, - обращается ко мне.

- Молчи, - мотаю головой и не даю ему ничего испортить.

Пусть это будет просто секс. Ловлю на себе глубокий синий взгляд, на дне которого плещется что-то сильное. Что-то о чём я не хочу ничего знать.

Приподнимаюсь, расстегиваю замочек между лопаток. Бросаю одну из последних преград на пол, и остаюсь перед ним практически голой. Никто, кроме него никогда не видел меня такой. Ни один мужчина.

Демид как с цепи срывается. Начинает вылизывать и ласкать мои соски. Мне становится нечем дышать, а он всё никак не останавливается.

Я едва уловила, как он снял с меня трусики, но момент, когда его раскалённый член коснулся меня между ног, прочувствовала ещё как.

- Я всё-таки скажу, - прерывает молчание он и начинает входить в меня. Мучительно медленно и так сладко, что дыхание перехватывает. – Теперь ты снова моя.

Он звучит дико сексуально, с ещё более возбуждающей хрипотцой в голосе. Я растворяюсь. Разлетаюсь на миллионы частиц. Цепляюсь за него. Закрыв глаза от удовольствия, ищу его губы.

А ведь он только вошёл в меня. Чувствую, как плотно мои мышцы обхватывают его член. Огромный, твёрдый, идеальной формы.

- Скажи, что ты снова моя, Нэлли, - его рот касается моей шеи и прокладывает влажную дорожку из поцелуев. – Скажи. И тогда я оттрахаю тебя так, как ты этого заслуживаешь.

Он совсем немного отстраняется и вгоняет в меня свой член с чуть большей силой чем в прошлый раз, а у меня искры из глаз от удовольствия.

- Скажи, - снова искушает он. – Я могу ждать хоть всю ночь, но ведь ты же очень хочешь кончить, и как можно скорее, правда?

- Адаров, - смотрю в напряжённое, но адски красивое мужское лицо. – Может, хватит болтать? А то я так скоро усну…

Он не даёт мне договорить и, быстро набирая скорость, делает именно то, что обещал. А я ведь почти заставила себя забыть какой он любовник…

- Скажи, - он замедляется, делает мощный толчок и целует в губы. – Скажи, что ты моя… - ещё один толчок, медленный и дразнящий.

А ведь Адаров сам еле держится. Дразнит, растягивает мгновение…

- Твоя, - обхватываю его шею руками.

- Ещё раз, - он впивается пальцами в мои бёдра и ускоряется. Я слышу наш секс. Так порочно и сладко.

- Твоя, - не узнаю собственный голос.

- Громче, - приказывает, осатанело вбиваясь в меня всем весом.

- Твоя, Адаров. Твоя…

Глава 15

И ведь я не солгала. Ни словами, ни душой, ни телом.

Кстати, о последнем. Адаров только разошёлся, а я уже на грани оргазма. И цепляюсь за него, будто он последний оплот в этом мире и без него мне конец.

Говорят оргазм - это маленькая смерть? Правильно говорят.

Я замираю и, кажется, не дышу. И всё-таки из груди вырывается стон, который Демид ловит и впитывает. Сцеловывает. И, кажется, даже что-то говорит, но я не могу разобрать.

В ушах шум. Сердце бьётся по-новому. Живо, быстро, оглушающе.

Меня будто выбрасывает на горячий песок, а потом облизывает тёплыми, приятными волнами.

Я трезвею, когда понимаю, что те самые волны - это руки Адарова и сам он, накрывающий меня собой. И целующий. Нежно.

Со скоростью света на меня летят гранитные плиты реальности:

Кто он. И кто я.

Что нас связывало и что развело по разные стороны.

Он, как и обещал в первую же встречу спустя семь лет, сделал меня своей. В том смысле, который выгоден ему. Через постель.

Что я наделала, дура? Он же сто процентов расценит это как «отплатила за ресторан», который мне не сдался!

И от мамы теперь надо будет прятаться, пока я не отойду от… от секса с Адаровым, которого мне так хотелось, что я мечусь между стыдом и удовольствием.

Я нормальная?

- Ты так красиво кончаешь, - шепчет, а у самого дыхание сбивается. Совсем немного, но я слышу.

Краснею от его слов, хотя что тут краснеть. Уже всё сделано.

Закрываю глаза и судорожно продумываю, что теперь делать?

- Нэлли? – зовёт Демид, но это не единственное, чем он напоминает мне о себе.

Теперь я точно уверена в том, что к финишу пришла в одна. И это значит только одно, свободы мне не видать.

- Адаров, я знаю, что ты тут себе напридумывал, но это не то, чем кажется, - чуть приподнимаюсь на руках и встречаюсь с его глазами.

Глубокими и синими, словно космос.

- Напридумывал? – он накрывает мою грудь ладонью и намеренно задевает чувствительную вершину. Не разрывая взгляда. – Тогда мне нужно лечить голову. А то мне кажется, что мой член до сих пор внутри тебя.

- Какой ты вульгарный! Я от стыда сейчас под землю провалюсь. Слезь с меня!

- Нет.

- Да! - притягиваю к себе ногу, чтобы ей же его оттолкнуть.

Адаров замечает и берёт меня за лодыжку, фиксирует так, чтобы оттолкнуть его я не смогла.

- Ты мне должна, - вдруг серьёзно заявляет он. – Надеюсь, спорить не будешь.

- Что?.. – у меня аж глаза защипало.

- Не делай вид, что не понимаешь, о чём я, - цинично произносит с ровным выражением лица. – Теперь одевайся и поедем ко мне. От этого стола ты потом будешь неделю в синяках ходить.

Свою жёсткую речь он заканчивает поцелуем в губы. Глубоким, и, наверное, волнующим. Но я этого не ощущаю, потому что он только что доказал, кем является.

- Не хочу никуда ехать.

Произношу, когда уже более-менее привела себя в порядок. Адаров тоже оделся. Ничего в этом кабинете даже не намекает на то, что здесь только что произошло. Ну кроме разбросанных по полу документов.

Какой позор. Мой личный.

- У тебя нет выбора. Мы оба это знаем.

Смотрю на него прямо, вкладывая в этот взгляд всю силу воли, на которую способна. На самом деле мне хочется разреветься и убежать.

- И ты, кажется, хотела о чём-то со мной поговорить? Вот и убьём двух зайцев одним выстрелом.

Разговора теперь уже не будет. Никогда.

Он берёт меня за предплечье и уводит из ресторана. Я прихожу в себя уже, когда мы подходим к его машине.

- Стой, - выдёргиваю руку. – Ресторан можешь оставить себе, я никогда не хотела и всё ещё ничего от тебя не хочу. Особенно подачек. Все бумаги в кабинете, я ничего не подписывала…

- Ты о чём? – перебивает Демид и хмурится, будто не понимает, о чём речь.

- Я не буду с тобой спать из-за ресторана. А то, что произошло в кабинете… - пожимаю плечами и скрещиваю руки на груди. – Я сама от себя не ожидала, понятно тебе? Так что не тыкай меня носом в «долги». Я тебе ничего не должна.

- Тише, - он вдруг оказывается рядом и заглядывает в лицо. – Ну ты и разошлась, - улыбается и отводит прядь волос от моего лица. Оглаживает костяшками пальцев щеку.

- В смысле разошлась?!

- Я имел в виду совсем другое, - с ноткой ласки в голосе объясняет он. – Думал, ты поймёшь. Ведь всё удовольствие досталось тебе, - я что слышу в его голосе улыбку?

- Адаров, я тебя сейчас стукну.

От облегчения лбом утыкаюсь ему в грудь. В ответ он обнимает. Крепко-крепко. Я тоже к нему прижимаюсь, вдыхаю вкусный запах, наслаждаюсь теплом…

И чувствую, что он совершенно точно готов ко второму раунду.

- Мы можем вернуться в ресторан…

- Демид!

- Хорошо. Тогда в машине?..

- Ты безнадёжен!

- Ладно, уговорила, Золотарева. Едем ко мне.

Запретный плод сладок.

И ядовит.

Вкусив его сполна, я лежу в объятиях своего самого большого греха, моего личного искусителя. Слушаю, как размеренно бьётся его сердце, чувствую, как моё лицо ласкает его дыхание.

Адаров спит. Голый, красивый как бог. Частично я даже себя прощаю за то, что дала слабину и переспала с ним. Между нами был секс далеко не один раз за эту ночь.

Я вымотана, тело ноет от усталости и просит отдыха. А разум не позволяет спать.

Более того. Не позволяет остаться. И всё, что я делаю последний час - это прислушиваюсь к дыханию Демида, чтобы подгадать момент, когда он крепко уснёт, и…

Уйти.

Но он так крепко обнимает. Что удивительно даже во сне. Изредка Адаров удивляет меня лёгкими поцелуями. Каждый из них словно нож в сердце.

Я, наконец, решаюсь встать. Снимаю с себя его руку и поднимаюсь.

- Куда? – бодрым голосом спрашивает он, стоит мне только выпрямиться.

- В душ, - говорю первое, что пришло на ум, а у самой сердце в пятки.

- Мы же были в душе, - произносит он двусмысленную фразу.

- Были, - выдыхаю. – Только теперь я хочу помыться одна.

Не знаю, откуда у Адарова столько сил и выдержки. Он даже не дал мне сходить в ванную одной. И это после нескольких часов бешеного секса. Я-то ладно, всю работу делал он, если можно так выразиться…

Что ж до сих пор не спит-то?!

Кстати, секс был не просто бешеным. Он также был незащищённым…

А значит, я рано утром, с первыми петухами бегу в аптеку. Сейчас как раз то время цикла, когда зачатие наиболее вероятно.

От этой мысли мне горько. Я раз за разом предаю сама себя. Рискую снова забеременеть.

- Нэлли?

- М?

- Иди сюда.

- Зачем?

- Расскажи мне, о чём ты думаешь.

Ох…

- Да так, - чтобы усыпить его бдительность сажусь на край постели. – Просто сон никак не идёт.

- Почему? – Демид перемещается ближе ко мне, сгребает в объятия и зарывается лицом в волосы.

- Призраки прошлого никак не оставляют в покое.

И это правда, между нами одни недосказанности.

Он слегка меняется в лице, становится настороженнее, серьёзнее.

- Я прекрасно помню, как поступил. Но думал, что ты меня простила. Разве нет?

Смотрю на него и еле заметно мотаю головой.

- Вообще-то, нет.

- Не понял, - Демид отстраняется. Между нами появляется ощутимое напряжение.

- Ты просто… бросил меня и женился на другой. Думаешь, такое легко пережить? Забыть?

- Нэлли, - по голосу слышу, что он теряет терпение.

- Что Нэлли? – поворачиваюсь к нему. Адаров тоже зол, как и я. – Мы просто переспали, - говорю, растягивая слова.

- Я хорошо тебя знаю, - чеканит, - «просто переспали» это не про тебя.

- Ха! Ты многого обо мне не знаешь, - вкладываю в эти слова смысл, о котором он не догадывается. – Сам факт, я хочу расставить точки над «и». Эта ночь ничего не значит, и точно ничего, между нами, не меняет. Говорю тебе это в лицо.

- Мстишь?

- Нет, - честно говорю, глядя в синие глаза. – Я не хочу с тобой никаких отношений, кроме приятельских.

Потому что боюсь.

- Зато я хочу, - безапелляционно заявляет.

- Принудить меня у тебя не получится, Адаров.

Мы недолго молчим, глядя друг на друга, он первым прерывает тишину.

- Вернёмся к этой теме утром, иди ко мне, - и раскрывает объятия.

- Меня беспокоит кое-что ещё. Мы не предохранялись, - говорю на выдохе. – Это… чревато последствиями.

Демид тут же ласково разворачивает меня лицом к себе. Смотрит в глаза, близко-близко.

- Знаешь, я никогда ни от кого не хотел детей, - проникновенно произносит он. - Ты это изменила.

- Дети – это тяжело, Демид.

Отворачиваюсь от него и меняю тему. Не хватало ещё потом по ночам гонять его слова в голове. Многие мужчины во время интима согласны чуть ли не на двойню.

- Я бы не оставил тебя одну, - целует в плечо.

- Обойдёмся без сослагательных наклонений. Для таких случаев есть контрацепция, за ней я и пойду в аптеку утром. А сейчас, дай мне, пожалуйста, встать. Природа зовёт, - улыбаюсь, чтобы он расслабился.

Целую немного жёсткие мужские губы, чем сама себя удивляю. И встаю. Собираю по комнате свою одежду, чувствуя на себе его взгляд, и наконец-то выдыхаю, когда закрываю за собой дверь в ванную комнату на замок.

Из зеркала на меня смотрит совсем другая я. Глаза блестят, на щеках румянец…

А на душе кошки скребут. Всё-таки это было ошибкой. Наедине с собой, без очарования Адарова, я это понимаю отчётливо.

Моюсь, стараясь не намочить волосы. Надеваю на себя одежду, которую он недавно с меня снимал с невероятной страстью. Привожу себя в порядок, насколько это возможно, и направляюсь в прихожую. Крадусь, будто шпионка.

Беру сумку, туфли, и на носочках, не издавая никакого шума, ухожу, мягко закрывая за собой дверь. Адаров остановился в просто огромном номере, неудивительно, что он не слышит как я ухожу. Не знаю, с чего вдруг удача решила мне улыбнуться, но мне без проблем удаётся ускользнуть.

И я не про «ускользнуть из его постели сегодня ночью».

Я про окончательную точку между нами. Потому что история повторяется. Я чувствую. Во мне снова разгорается любовь, та, что, оказывается, никогда и не потухала…

А Демид методичен. Пришёл, увидел, победил. Я уверена, что ни о каких чувствах с его стороны не идёт и речи. Да и сам он об этом молчит.

Спускаюсь на первый этаж гостиницы, и, проходя мимо ресепшен, замечаю одну-единственную девушку. Она о чём-то оживлённо спорит с сотрудником, ругается. А тот всё приносит ей извинения.

Я аж спотыкаюсь, пока смотрю на неё. Знакомое лицо, знакомая внешность.

До меня вдруг пулями в спину доносятся обрывки её слова:

- Повторяю ещё раз, - гремит женский голос, - я требую от вас ответа. Демид Алексеевич Адаров остановился у вас?

- При всём уважении мы не распространяем информацию о наших постояльцах.

- Я его жена, и требую ответа!

Жена… Вот откуда я знаю, как она выглядит. Много лет назад я беременная до рези в глазах всматривалась в черты женщины, которую Адаров предпочёл мне.

Глава 16

«Я в разводе. Ты смотрела на мои руки. Я без кольца».

И ведь поверила же, дура. А он, как миллионы мужиков, вдохновлённых на «приключения», тупо снял обручальное кольцо и положил в карман.

Потому что дома ждёт жена.

Допускаю, что он объяснил ей своё отсутствие. Ведь даже город и гостиницу скрывать не стал. Хороший муж, жалко, что неверный…

Ей неверный.

И мне неверный.

Только в отличие от неё, Адаров делает это со мной дважды. Сумел же втереться в доверие, усыпить мою бдительность, а главное, сдержал обещание, данное мне в ресторане. Затащил в постель. Подлец! Предательство за предательством, а я всё никак не выучу, кто он такой.

Зла не хватает! На него, на себя.

Вылетаю из гостиницы, от слёз не разбирая дороги. Льёт дождь, у меня ни зонта, ни куртки. Но мне вообще не холодно, а от адреналина и вовсе трясёт.

На дворе глубокая ночь.

Дрожащей рукой снимаю с плеча сумку и отыскиваю в ней телефон, надо вызвать такси. А утром как-то решить проблему с моей настырной мамой. А то она вцепилась в меня, с идеей рассказать всем, и Демиду, и Кириллу правду.

Через мой труп! Я на этой не пойду и ей придётся это принять! У моего сына не будет «второй мамы», которая сейчас разносит гостиницу в поисках его папы. В эту грязь я его втягивать не собираюсь. Сама в ней по горло…

- Нэлли! – Адаров буквально сметает меня собой, понять не успеваю, как оказываюсь в его горячих объятиях. А я ведь даже не слышала его шагов.

И как он разминулся с женой в фойе? Чудеса.

- Демид, убери от меня руки, и…

Прячу заплаканное лицо, отшатываюсь от него. Упираюсь в каменную грудь руками.

- Почему ты ушла? Давай вернёмся и поговорим, - настаивает.

Смотрю на Адарова, что в чёрной майке и джинсах моментально вымокает под дождём. Дышит быстро, будто спешил. Красивый, зараза, пусть внешность меркнет по сравнению с его внутренней силой и мужественностью. А ещё коварством.

Но я должна была, просто обязана была выстоять!

- Я тебе всё сказала, - повышаю голос, который всё-таки предательски дрожит. – И не изменю мнения.

- Нэлли, - делает шаг вперёд, смотрит на меня сверху вниз, обволакивает своей мужской энергией, притягательным синим взглядом. - Я тебя…

- Обманул, - шепчу, но он прекрасно слышит.

- Обманул? – хмурится. - Как?

Замечаю быстрое движение в нашу сторону. Это его супруга, несётся прямо к нам, чтобы начать разборки. Конечно же, со мной, потому что дорогой муж никогда не виноват.

- Обернись, - бросаю холодно, он переводит взгляд за спину.

Корпусом разворачивается лицом к жене и на ходу останавливает её от её самого настоящего прыжка на меня.

- Мерзавка! Тварь! Потаскуха! – она кричит и бьётся в сильных руках Адарова, что сдерживают её.

- Алиса! – строго одёргивает её Демид. – Успокойся!

- Что Алиса? – она, наконец, переключается на мужа. – Я там, в нашем семейном доме умываюсь слезами, а ты здесь, с другой!

- Уезжай сейчас же, - чеканит Адаров. – Нам с тобой нечего обсуждать, - и всё это адресовано жене.

- Почему ты со мной так? Ради неё что ли?! – она бросает на меня брезгливый взгляд, даже верхняя губа задирается, обнажая зубы. – Разуй глаза, Демид, посмотри на меня и на неё, и сделай выбор! Очевидный!

Уж не знаю, какие боги услышали мои молитвы, но мимо гостиницы проезжает такси. Машу водителю, тот останавливается, я сбегаю вниз по ступенькам, и промокшая до нитки сажусь в салон. Называю адрес. Тот, о котором он не знает, да и никто в ресторане не знает. Наш с Кириллом и мамой дом – моя крепость.

Хватит с меня! Я даже не смотрю, чем там заняты Адаровы. Милые бранятся - только тешатся.

Адаровы. Демид и Алиса.

Куда я вообще вляпалась?..

На полпути домой звонит телефон. Я смело поднимаю трубку, потому что ждала этого звонка. Интересно, что он сделал с женой? Просто прогнал, пользуясь тем, что та его любит, и ради сохранения семьи пойдёт на всё? Даже прощение измены?

Поверить не могу, что я стала любовницей мужчине, который однажды уже вытер об меня ноги.

- Ты дома? – под спокойным мужским голосом, к которому я питаю больную любовь, бурлит лава.

- Я увольняюсь, - говорю спокойно, источая уверенность. – Ресторан твой.

- Нет.

- Да. И ты не можешь меня остановить, - это чистая правда. Он довёл меня до предела. – Вере Павловне я сама позвоню утром. Прощай. И, ради бога, не пытайся со мной связаться.

Отбираю телефон от уха и держу палец над красной кнопкой окончания вызова.

- Нэлли, - зовёт он, я слышу его голос из динамика. – Вернись, и мы поговорим. Мне есть что тебе рассказать. Есть вещи, которые ты должна знать. И это не телефонный разговор, - наступает пауза, а я всё никак не положу трубку. Кусаю губы в кровь. – Я знаю, что ты меня слышишь. Где ты сейчас? Я заеду. Скажи что-нибудь.

Подношу смартфон к уху.

- Добавить мне нечего, я всё сказала! – стою на своём.

- Зато я нет.

- Твоя проблема, Адаров.

- Я не потеряю тебя снова, - со странной интонацией заявляет он.

- Что это значит? – к этой секунде меня начинает потряхивать.

- Ты что ещё не поняла, что я тебя люблю?..

Кладу трубку и медленно убираю телефон от лица. По лицу текут реки слёз.

Что?..

Глава 17

7 лет назад.

- Алиса, девочка моя, проходи!

Моя мать, Эвелина Анатольевна Адарова радостно приветствует дочку Андрея Рогова, бизнес-партнёра моего отца.

Алиса заходит в помещение, медленно виляя бёдрами, что обтянуты тонким, коротким платьем, которое выглядит так, будто мало ей на два размера. И садится в кресло напротив меня. Нас разделяет маленький стеклянный журнальный столик, на котором уже лежат угощения.

Я вернулся несколько месяцев назад, и, как оказалось, успел позабыть дом, в котором вырос. А может, дело в том, что от старого дома здесь осталось всего ничего. Родители вбухали кучу денег в то, чтобы это место выглядело стильно. Мамина работа. Она всегда любила оформлять интерьер, выискивать редкие и дорогие предметы мебели, ценность которой понятна только ей. По итогу гостиная выглядит как холл в бизнес-центре, а не как комната, в которой собираются домочадцы.

И что удивляет меня ещё больше - в данный момент мама хлопочет на кухне. Делает нам чай. А до этого даже испекла пирог с персиками. Что-то здесь не так.

- Ты всегда такой молчаливый, Демид, - Алиса закидывает ногу на ногу, обнажая бедро ещё больше. – Прям загадка, - задумчиво произносит и рассматривает меня. – А я люблю загадки.

Она улыбается и ожидает от меня ответа.

Что же, она его получит. Но не при свидетелях. Я не дебил и прекрасно понимаю к чему этот цирк с пирогами и чаем. Осталось разузнать у неё, почему вдруг наши семьи так «породнились». Я замечал, как отец пресмыкается перед Роговым. Что-то случилось, но в доме об этом ни слова.

Загорается экран смартфона, это сообщение от Нэлли. Читаю.

«Люблю тебя. Сегодня приедешь?»

« Приеду. Я тебя тоже.»

Блокирую телефон.

- Ну вот, наконец-то улыбаешься, - напоминает о себе дочь Рогова. – Только не говори, что тебе пишут девушки. Я ревную.

- Вот! – мама подходит к нам с подносом, на котором в чашки из её любимого и дорогого сервиза, на который раньше можно было только смотреть. В них чай. – Ешьте на здоровье!

Быстро оформив для нас «чаепитие и пирогами» она уходит, но не обратно на кухню, а вообще удаляется на второй этаж.

- М-м, - Алиса отламывает кусочек пирога и отправляет себе в рот. В её голове это должно быть эротично, а меня это только бесит. – Божественно.

- Выкладывай, - встречаюсь с ней взглядами и сразу же замечаю её реакцию.

Она опешила. Быстро проглотила пирог и нацепила на лицо маску дуры.

- Ты о чём?

- Зачем ты здесь? Зачем твой батя здесь?

- Что за паранойя, Демид? Наши отцы давно работают вместе. Папа просто взял меня с собой. Я знаю столько же сколько и ты, - она делает глоток чая и слизывает с губ капельки.

- Алиса, - зову её. Рыжая голова моментально вскидывается, тонкие пальцы играют с локонами. – Иди сюда, - хлопаю по подлокотнику.

Она вскакивает словно пружина, огибает столик и делает ровно то, о чём я попросил. Демонстрируя круглый зад, она присаживается рядом и чуть ли не тычет в лицо большими силиконовыми сиськами.

- Что такое? – мурлычет она и кладёт руку мне на плечо.

- Скажи мне честно, зачем ты здесь? Забудем про бизнес, что связывает наши семьи.

- Скучала по тебе, - она чуть выгибает поясницу, - тебя почти пять лет не было в наших краях. Столько времени потратить на учёбу, это надо быть очень интеллектуальным человеком. Я знаешь, как скучала?

На учёбу по факту ушло намного меньше времени. Меня вообще мало интересовали знания, передаваемые профессорами, работающими за зарплату. Не говоря уже о том, что я рано начал подмечать принципы настоящего бизнеса. Такого каким занимался отец с Роговым. Это вообще не про книжки, а про решительность и риски.

Поэтому, окончательно растеряв интерес к учёбе, я пошёл своим путём, и избегая ошибки отца, в одиночку запустил несколько стартапов.

Два из них прогорели почти сразу же.

Бессонные ночи и безденежье стимулировали избегать ошибок. А также выкладываться на сто процентов и впахивать, даже когда сил нет вообще.

И вот, у меня получилось основать фирму, которая уже год отлично держится на плаву.

По моим прогнозам, через пару лет она начнёт приносить нехилый пассивный доход, который я смогу использовать для масштабирования.

И всё это я держу у себя в голове. Не знает никто.

Так что да, официальная легенда гласит, что я активно обучался какой-то фигне, чтобы однажды перенять бразды правления нечистого на руку бизнеса, в который ввязался отец с Роговым.

- Как? – смотрю в накрашенные глаза. – Как скучала, Алиса?

- Хочешь покажу?.. – она игриво спускается с подлокотника и боком садится на меня. – Я тебе нравлюсь?

- Как сама думаешь?

- Думаю, что да, - она льнёт ко мне, трётся, словно кошка.

- Видишь, какой хороший и откровенный разговор у нас получается. Я спрошу тебя ещё раз, зачем ты здесь?

- Мой папочка делает всё, о чём я его прошу, - она устраивается верхом на мне поудобнее, обвивает руками шею. А я, блядь, внимательно слушаю. – И вот, я захотела тебя.

Несёт эту ахинею и слащаво смеётся.

- В смысле? – еле сдерживаюсь, чтобы не скинуть её с себя.

- В прямом, - она пожимает плечами и снова тычет мне в лицо сиськами.

Сучка. Скользкая, как и её придурок-отец.

- Предлагаю найти укромное место и… - она делает паузу, из которой всё понятно. – Познакомится поближе, так сказать. Хочешь меня?

- Я не буду тебя трахать, Алиса. Слезь с меня нахрен.

Поднимаюсь с кресла и ставлю её на ноги. Рогова в шоке хлопает глазами, и мёртвой хваткой держит меня за предплечья.

- Что это было, Адаров?! – её глаза метают искры.

- Мне повторить?

- Какая муха тебя укусила? Всё же было хорошо, - требовательно заявляет Рогова.

- Уйди с дороги.

- Чёрта с два, - она тычет мне пальцем в грудь. – Всё будет так, как я хочу!

- Плевать, - отодвигаю её от себя и направляюсь на поиски отца с его придурком партнёром.

Хотя, нахрен они мне сдались? Я просто могу развернуться и уйти. Здесь я никому ничего не должен.

Но мне, сука, хочется высказать им всё, что я думаю. Придурку Рогову с его больной на голову дочуркой, что припёрлась ради потрахушек в одном только подобии платья.

И отцу.

Парой ёмких фраз расставить акценты и пусть делают что хотят. У них нет рычагов для воздействия на меня.

– Мы с тобой поженимся! - прилетает мне в спину истеричный крик.

Нет. Женюсь я на Нэлли.

Я не позволяю бешенству, что разрывает нутро выйти наружу. Держу всё в себе. Не хочу потасовки с отцом при матери. А вот перекинутся парой слов с Роговым кулаки так и чешутся.

Выхожу из дома через чёрный вход, и иду к беседке, где бизнес-партнёры пьют водку, что-то громко обсуждая. Ржут, празднуют.

- Что отмечаем? – сажусь напротив, сверля взглядом обоих.

По лицу отца пробегает тень, но только на секунду. Он знает меня, а я его. До Адарова старшего быстро доходит зачем я здесь.

- Алису одну оставил? Невежливо, - цедит, наливает им по стопке, а также пододвигает рюмку мне.

- Она мне никто, - смотрю на стремительно меняющееся лицо Рогова.

- Женщин из своего круга надо уважать, - нажимает отец. – А никто тебе та пигалица, - смакует слова он. - Твоя мать мне рассказывала. Кто она там? Безотцовщина и будущий юрист? Смех. Небось узнала, из какой ты семьи и решила быстренько от тебя залететь. Надеюсь, ты предохранялся?

Опрокидываю стопку, даю себе пару секунд, чтобы успокоиться и не закрыть отцу рот. Кулаком.

- Мама от тебя залетела во сколько? – громко стучу дном рюмки о деревянный стол, закусываю. Не любитель водки. – Ей хоть восемнадцать было?

- Вспомни, с кем разговариваешь. И о ком. Мать надо уважать, но у тебя с этим понятием пока слабовато, - расслабленно откинувшись на спинку плетёного стула, говорит Рогов.

Высокомерный ублюдок и тёмная лошадка, о котором ходят самые разные слухи. Впрочем, я знаю о нём одну историю, которая и без всяких сплетен помогает на сто процентов понять кто он.

Фирма, в которой сейчас два генеральных директора, была в одиночку основана Адаровым старшим. Первые годы он денно и нощно пропадал в офисе, поездках, командировках. А мама была дома с мелким мной. Из-за беременности она так и не окончила универ и осталась без профессии. А может дело в том, что бизнес отца пошёл вверх и необходимость работать ушла? Не знаю.

Рогов нарисовался в нашем доме, когда мне было лет двенадцать. Я помню не всё, но то, как ревела по ночам мама, запомнил хорошо. Её красные глаза исевший голос.

Отец тогда загулял, это было понятно даже мне ребёнку. Здесь и пригодился новый друг.

Он быстро вошёл в курс дела, изучил как работает фирма, заменял отца…

А потом я стал случайным свидетелем того, как Рогов угрожал отцу компроматом. Какая-то из его случайных любовниц залетела, но это было не всё. В руках отца была стопка фотографий. Разглядывая их, он чернел на глазах.

«Жена не должна ни о чём знать».

Эту фразу я прям запомнил. Потому что она уничтожила мою веру в то, что у меня хорошая семья, а такую хочется каждому ребёнку. И с этого дня Рогов стал полноправным хозяином половины акций детища моей семьи.

Не только отца, но и матери, которую он предал ради кучки шалав.

Мама этого не знает. Догадывается, конечно, ведь плакала не просто так. Но фактов у неё на руках нет, они у Рогова.

После той истории всё устаканилось и встало на свои места. Любовница сделала аборт, отец завязал с бухлом.

Всё стало как раньше, кроме одного. Теперь к отцу пиявкой присосался паразит Рогов, и самое дерьмое в том, что отец стал перенимать от него некоторые черты. Или это я вырос и перестал видеть в отце идеал? Не знаю.

- Говорим о понятиях? Хорошо. Ваша Алиса только что предлагала мне себя отыметь. Так себе воспитание, - смотрю, как с наглой морды дружка отца буквально слетает маска хозяина этого мира.

- Чё ты несёшь? – возмущается отец.

- Правду, - не свожу с Рогова взгляда.

- Я прошу тебе эти слова только по одной причине, - он ухмыляется, а я уже догадываюсь, что они тут отмечали, уроды.

- Какой?

- Мы с Валерой поговорили, - блеет словно баран, отец, - и решили, что для блага бизнеса и благополучия наших семей, ты должен сделать Алисе предложение.

- Она согласится, - вставляет свои пять копеек Рогов. – Я тебя, как будущего зятя прощаю за базар.

- Мне плевать на твою фирму, - адресую фразу отцу, - и на твою дочь. И прощение своё можешь засунуть себе в задницу. Я сказал о ней правду.

Давно хотел с Роговым перейти на "ты".

Поднимаюсь и во всех смыслах свысока смотрю на зажравшихся мужиков, которые решили поиграть в куклы и поженить детей.

Меня бесит, что ни до кого в этой семье, включая маму, не дошло, что Алиса Рогова, с её повадками и поведением избалованной дуры, меня отталкивает, а не привлекает.

Да и появление в моей жизни Нэлли отрезвило. Всё внезапно встало на свои места. Она мне подходит всем, от и до. Просто идеальная, будто сделана специально для меня. Рогова крутила жопой, а у меня в голове Нэлли. Чистая и добрая.

Да я скорее сдохну, чем сделаю ей больно.

Никогда и ни за что её не раню.

Но, как говорится, никогда не говори никогда…

Глава 18

- Ты не понял, - отец тоже встаёт. – Пришло время отдать долг семье. Больше никаких контактов с нищей пигалицей, - заявляет и упирается в стол кулаками. – Поразвлекался и хватит.

- Пошёл ты. У меня нет долгов перед этой семьёй, - горечь жжёт грудь, словно кислота. И это я ещё останавливаю себя от того, чтобы ударить его за слова о Нэлли.

- Ты мне всем обязан, - рычит Адаров старший. – Не позорь меня, щенок. Потом ещё спасибо скажешь за то, что я не даю тебе просрать свою жизнь.

Скрещиваю руки на груди и качаю головой.

- Просрать? – уточняю нарочито громко. – Как это почти сделал ты? Напомнить тебе, при каких именно обстоятельствах в твоей фирме появился ещё один хозяин?

- Ты этой жизни ещё даже не нюхал! Пройдёшь мой путь, тогда и поговорим.

Отец слишком в себя поверил. Увы, для меня он не авторитет, как бы горько это ни звучало. И ни его деньги, ни форма мне не нужны. Он этого не знает, но я позаботился о себе. У меня есть и деньги, и связи, просто я не рисуюсь.

Я сделал вывод из ошибок отца и действую от обратного.

Глядя в его наглое, злое и красное от водки лицо, бросаю в него неудобную правду. Это ему за грязь о Нэлли. И за слёзы мамы, сыну их забыть тяжело.

- Путь, говоришь? Тот самый путь блядства, когда твоя жена умывается слезами? Или ты про беременную любовницу? Развилка выходит. Крайне дерьмовая, с какой стороны ни посмотри.

Отец бьёт по столу кулаком, отбрасывает в сторону плетёные стулья, что разделяют нас, и идёт на меня. Так тому и быть, я отступать от своих слов не намерен.

- Мужики, остыньте! – подскакивает с места Рогов.

- Лёша! – мама появляется из ниоткуда и встаёт между нами. – Демид! – смотрит на меня разочарованно, обвиняя одним только взглядом. – Вы что подраться решили?

- Этому неблагодарному щенку давно пора преподнести урок, - с пеной у рта доказывает отец. – Это я дурак зря тебя слушал, - рычит матери в лицо, - пальцем его не трогал. А надо было сразу спесь выбивать!

- Надо было. Только тебя дома не было. Бани звали и проститутки, - озвучиваю правду.

- Демид! – одёргивает меня мама. – Ты зачем это говоришь? Будь умнее! Не видишь, что отец выпил? Зачем его злишь?

- Это твой сын, Эвелина, - пьяным голосом обращается к ней отец. – Твой! Ты его таким вырастила.

Он тычет в меня указательным пальцем, а потом Рогов помогает ему сесть обратно в кресло. Заботливо наливает ещё одну стопочку. Вот это друг.

- Демид, пойдём домой, - мама берёт меня за руку и шёпотом добавляет. – Папа выпил. А ты сам знаешь, какой он, когда пьяный.

Я прислушиваюсь к ней только потому, что вижу в её глазах страх. Она опасается пьяного отца и боится скандала.

Мы заходим домой, она следующие пять минут смотрит за отцом через окно кухни и теребит край кофты. Я наблюдаю за этим и злюсь с каждой секундой всё больше.

- Он тебя бьёт? – спрашиваю в лоб, хотя сам никогда не замечал за родителями драк. Скандалы – да, но никакого рукоприкладства.

- Типун тебе на язык! – возмущается мама. – Твой отец, конечно, не святой, но никогда пальцем меня не тронул. Это я тебе, как перед иконой говорю.

- Пусть попробует.

- Демид! Сынок, - мамин голос дрожит, она подходит ко мне, - что ты такое говоришь? Он же твой отец и желает тебе лучшего. Даже, если на первый взгляд так не кажется. Садись, чай пить будем.

Она прячет взгляд в пол, а меня словно ударили под дых.

Я молчу, но как только мама ставит на стол две чашки и открытую коробку с печеньем, задаю вопрос ей в лоб.

- Ты знала?

- О чём ты, сынок? – смущается она и не может перестать смотреть на дно своей кружки, будто что-то там ищет.

- О том, что отец с Роговым решили выдать за меня его дочку. Ты ведь знала и не сказала мне. Почему я узнаю об этом последним?

Мама вздыхает и снова теребит свою одежду. На этот раз рукав. Её глаза мечутся, ей стыдно за то, что она вот-вот скажет.

- Ты со мной сейчас не согласишься, но, сынок… Так для всех будет лучше.

Поднимает ко мне красные глаза и выдавливает из себя улыбку. Тонкие плечи вздымаются и опускаются, будто она говорит «прости».

- Я говорил тебе про Нэлли. И про свои планы на будущее. Говорил?

- Говорил, - она закрывает лицо ладонями. – Но не всегда в жизни всё идёт так, как мы хотим. Некоторым мечтам не суждено сбыться. Алиса - красивая девушка, статная, - мама замолкает, потому что сама понимает, что на внешности достоинства дочки Рогова заканчиваются. – Присмотрись к ней, сын.

- Нахрена мне к ней присматриваться? Хватит ходить кругами. Отец снова в долгу перед своим дружком?

По тому, как быстро бледнее лицо мамы я понимаю, что попал в точку. Она нервно сглатывает, её глаза бегают. Дрожащей рукой она поднимает кружку, чай расплёскивается на стол.

Отец сто пудов снова вляпался в дерьмо, платой за которое должно быть «объединение семей».

- Я должен был догадаться. Что за проблема? Я всё решу.

Уверен, у меня хватит и мозгов, и, если надо, средств.

Дверь с грохотом распахивается и, пошатываясь к нам идёт бухой отец. Поочерёдно бросив на нас злой взгляд, он упирается руками в стол и дышит на нас перегаром.

- Это мой дом! – орёт, брызгая слюной. - И моя земля! Чай, который вы пьёте, тоже купил я!

- Лёша, пожалуйста…

- Заткнись! Твоего здесь нет ничего. И ты здесь больше никто. Раз меня в этом доме не слушают, то оба выметайтесь нахрен! Сейчас же! Чтобы я моргнул, а вас не было, неблагодарные твари. Ясно всем?

- Лёшенька, ну что ты такое говоришь?

- Даю тебе и твоему выродку десять минут, - он стучит по столу кулаком. – Отсчёт пошёл!

Я без слов встаю из-за стола и подхожу к отцу, под крики напуганной матери. Нервы натянуты до предела. Беру пьяного за грудки, встряхиваю. Для драки у нас не равные силы, отец давно потерял форму, да и боюсь, не смогу остановиться.

Вышвыриваю его во двор и возвращаюсь к маме, она дрожит.

- Собирайся, поедем ко мне.

Зарёванная мама кивает и убегает на второй этаж. Уже в машине обращаю внимание, как она сильно она до сих пор напугана. Аккуратные, тонкие пальцы сжимают ремешок сумочки добела.

Я пытаюсь умерить свой гнев, но тщетно. Какой сын потерпит, когда его мать унижают? Вот именно.

Привожу её к себе в квартиру, говорю, чтобы чувствовала себя как дома. А вообще, это первый раз, когда она у меня в гостях, с тех пор как я вернулся. Наши отношения похолодели, и эта мысль мне неприятна.

- Это она? – мама берёт с полки рамку, в которой наша с Нэлли фотография. – Красивая девочка, Демид.

Она поворачивается ко мне лицом и вымученно улыбается. Снова переводит взгляд на фото и о чём-то задумывается.

- У нас всё серьёзно.

Я никогда не говорю о своей личной жизни вслух, но в этот раз делаю исключение. Как минимум для того, чтобы тему потешной свадьбы с дочкой Рогова мы больше не обсуждали.

Ну и когда-то мне придётся познакомить Нэлли с семьёй, пусть это слово сильно коробит после сегодняшнего. Отцу нужно будет заслужить прощение у мамы, прежде чем я снова переступлю порог его дома.

- Нэлли та, на ком я хочу жениться, мам, - подхожу к ней и приобнимаю за хрупкие плечи.

Она молчит и продолжает гипнотизировать взглядом рамку с фото.

- Сын, ты же понимаешь, что это не навсегда? – она чуть небрежно возвращает рамку на место и разворачивается ко мне. – Думаешь мы с твоим отцом по любви?

Сказать, что я не ожидал от неё такой реакции, это ничего не сказать. Интересно чем именно Рогов и на пару с батей сумели промыть ей мозги?

- Не переживай, я вас с отцом за образец идеальной семьи не держу, - ей наверняка неприятно такое слышать, но это правда. - Взять, например, сегодняшний день. Образцовая семейка, ничего не скажешь.

Сажусь на диван в гостиной, достаю из кармана телефон, чтобы написать Нэлли.

- Я увидела в нём перспективность, - вдруг прорезавшимся голосом обращается ко мне мать и садится рядом. – И он во мне тоже. Именно так складываются крепкие браки, Демид. А это ваше «по любви», тьфу! Грош цена, как говорится.

- Хорошо, - холодно отвечаю. – Я тебя услышал. Дверь в спальню для гостей открыта, можешь располагаться.

- Прогоняешь мать? – вздыхая говорит она и обнимает себя руками.

Жаль её. И не жаль. Потому что при первой же возможности она решила промыть мне мозги. После всего, что сделал отец, она продолжает плясать под его дудку.

- Муж тебя прогнал. Это я напоминаю. Тот самый перспективный.

Она наклоняется ко мне, и зло шипит:

- Это ты его довёл! – её палец утыкается мне в грудь. – Ты во всём виноват! Упрямишься, думаешь, что умнее отца… А это не так, ты уж мне поверь. Помню его молодым, он такой же, как и ты был. Никаких компромиссов, каждому рот заткнёт. И знаешь что? Именно эта черта раз за разом приводила нас к проблемам.

- Тебе нужно отдохнуть, - делаю такой вывод, глядя на неё. – Прямо необходимо. Потом поговорим.

- Ты должен согласиться на этот брак. Должен, слышишь?!

- Ваши договорённости с Роговым меня не касаются. А проблемы и тем более, - говорю чётко и внятно, чтобы до неё наконец дошло. – Он ваш бизнес-партнёр, а не мой.

- Ты семья, и всё, что касается нас с отцом, касается и тебя.

- Так что же такое вас коснулось? – не выдерживаю. – М? В какую очередную махинацию Рогов втянул отца?

Своим вопросом мне удалось вернуть мать обратно в реальность. Она вдруг посмотрела на меня, и в этом взгляде был такой испуг, что мне вдруг захотелось кого-нибудь прибить.

- Говори.

- Если бы я ещё в этом что-то понимала, - вздыхает она и прячет лицо в ладони. – Насколько я знаю, нам грозит банкротство. Мы с твоим отцом останемся на улице, без копейки! К нам уже несколько месяцев приходят странные люди, криминальной наружности. Отцу пробили колёса. Я как-то вернулась из торгового центра, а дома все двери на распашку… Ничего не украли, правда. Запугивают. Номера меняю раз в несколько дней, звонят денно и нощно, а в трубку молчат!

- Что конкретно произошло? – я удивлён, зол и предельно собран. – И при чём тут Рогов? – чутьё подсказывает, что без этого слизняка не обошлось.

- Валера хочет нам помочь…

- Конечно, – я едва не вспыхиваю. – Именно так и помогаю друзья.

Мы недолго сидим в тишине. Мама, наконец, решает прислушаться к моим словам и уходит в комнату для гостей, прихватив с собой сумочку.

Там успокоительные. Интересно, давно ли она подсела на таблетки?

Приношу ей стакан воды, чтобы на самом деле проконтролировать, сколько капсул она выпьет. Настораживаюсь.

Банкротство, даже потенциальное, толкает людей на опрометчивые поступки. Куда, чёрт его подери, мог вляпаться отец? Кому с менталитетом из девяностых он задолжал?

Конечно, я не оставлю родителей в беде. И никогда бы этого не сделал. Только не понимаю, в чём была проблема поговорить по-хорошему вместо того, чтобы заниматься сводничеством?

Стыд? Возможно. Но мы же семья.

Мама мирно засыпает.

А я решаю съездить к Нэлли. Увидеть её хотя бы на полчаса. Вдохнуть её, сжать в объятиях, надышаться. Ход мыслей как у наркомана, не иначе. Но мне это нравится. И ещё как.

По пути заезжаю на заправку, паркуюсь и выхожу. Телефон в кармане вдруг начинает звонить. Нехотя смотрю на экран.

Отец.

Какого рожна?

- Слушаю.

- Мать с тобой? – абсолютно трезвым, но крайне взволнованным голосом спрашивает он.

- Она у меня дома, спит, - мысли в голове закручиваются с такой скоростью, что я, как бешеный прыгаю в машину, завожу двигатель и трогаюсь со скрежетом шин об асфальт. – В чём дело?

- Эвелина звонила мне минуту назад, - слышу, что отец тоже в машине, и, судя по всему, давит на педаль газа, что есть мочи. - Просила прощения. Сказала, что больше так не может. Это пиздец, Демид. Это просто какой-то пиздец, она походу решила свести счёты с жизнью! – отец орёт в трубку зверем.

- Еду, - коротко отвечаю и кладу трубку, а сам молюсь, чтобы успеть.

Глава 19

Существуют воспоминания, которые очень хочется стереть из памяти. Выдрать с мясом. Но они впечатываются в мозг глубоким шрамом и никогда, никуда не уходят.

Что хуже всего, запоминается каждая, сука, деталь. И сегодня именно такая ночь.

Доезжаю до дома за считаные минуты, не помню, как гнал.

В квартире ждёт мёртвая тишина, ненормальная, это я ощущаю чётко, и сразу же иду к маме.

В комнате темно, она лежит в постели, накрытая одеялом с головой. Спит?

Иду к кровати, чтобы включить ночник и удостовериться, что она в порядке.

А под ногами хрустит какой-то мусор. То ли картон с бумагой, то ли пластик. Включаю свет и вижу пустую бутылку от воды, с десяток пачек от таблеток, и одну развёрнутую инструкцию по применению.

Вся жизнь моментально пролетает перед глазами. Сердце стучит в висках. Бах. Бах. Бах. Это блядская катастрофа!

Нет времени сопли на кулак наматывать. Срываю с мамы одеяло, она ещё в одежде, и на вид словно бьётся в ознобе. Лицо покрылось испариной, руки не переставая гладит живот. Она тихо постанывает.

- Больно? – спрашиваю и склоняюсь над ней, чтобы заглянуть в лицо.

- Демид, это ты? - заторможенно, чужим голосом зовёт мама. - Мальчик мой.

Осматриваю её, чтобы передать оператору точную информацию, и тут же вызываю карету скорой помощи. Следом звоню отцу, тот уже в дороге. Отрезвевший, на грани истерики. Что вообще не него не похоже. Алексей Адаров кремень, но видно его как и маму подкосили проблемы.

Бригада приезжает быстро. Вручаю им то, что нашёл на полу. И на своей машине еду за ними в больницу.

«В её возрасте риски существенно выше».

«Откуда у неё столько препаратов? Они выдаются строго по рецепту.».

«Кому позвонить в случае смерти?»

Суука.

Ещё утром она пекла пирог и заваривала мне чай. Дебил, чего не хватало? Надо было психи свои засунуть куда подальше, а её беречь. Не кидаться на отца при ней. Быть, блядь, умнее.

В больнице долбаный карантин, поэтому меня заводят в какой-то предбанник и просят ждать. Сидеть я не могу, поэтому наматываю круги один за другим, и прислушиваюсь к шагам из-за двери, куда заходят врачи.

Батю отправили туда же, куда и меня. Он заходит весь взмыленный, почерневший от страха. Как и был в шортах и майке. Лица на нём нет.

- Ну что? – долетает до меня полная испуга фраза, сказанная сиплым голосом.

- Отравилась таблетками.

- Отравилась? – отец туговато понимает из-за шока, а может, из его системы не до конца вышла водка. – Я думал, что она…

- Намеренно, - звучу грубее чем хотел. – На полу пустых пачек было штук десять, если не больше.

Отец взялся за голову и рухнул на стул для посетителей. Я же был так зол, что хотелось кого-нибудь порвать.

- Она всё мне рассказала. Про долги, банкротство и как вас запугивают.

Сажусь рядом, в нос сразу бьёт запах стойкого перегара. Он, что регулярно закладывает? Похоже на то. Бешусь до того, что костяшки на кулаках белеют.

Понимаю, что это самое хреновое время для такого разговора. И всё-таки.

- Выкладывай, что за передряга.

- Валера всё исправит, - блеет отец.

- Он вас, что, загипнотизировал? – пинаю соседний стул, он отлетает к стенке, металлические ножки царапают побелку. – Или взял в рабство?

Когда отец превратился в бесхребетного старика? Похудел, горбится, глаза красные.

До меня вдруг доходит.

- Как давно бухаешь?

- Сын, я не алкаш.

- Вижу, - не скрывая презрения смотрю на него. – Ладно, проехали. К этой теме вернёмся позже. Сколько ты должен Рогову?

- Валера ни при чём, - отец махнул рукой, будто это какая-то мелочь. – Через него меня и подставили. Он сам себе места не находит.

- Хватит нести бред, - я закипаю от ярости. Вот слепец. – Сумма?

Отец ёрзает на стуле, воровато оглядываясь по сторонам.

- Пол-ярда, - виновато бурчит себе под нос, - или что-то около того.

- Пол-ярда?

Это серьёзные деньги. Просто пиздец серьёзные. Я думал речь о миллионах.

- Ты должен всё мне рассказать. От и до. Мы все решим.

Хз как, но решим. Отец спивается, мать глотает таблетки, добром это не кончится.

- Вы семья Эвелины Адаровой? – рядом с нами вдруг появляется седой доктор в годах. – Пойдёмте, у нас будет серьёзный разговор.

В пустом родительском доме мрачно, холодно и пусто. Я уже несколько суток не сомкнул глаз, только сна всё равно ни в одном глазу. Потираю усталые веки, туда словно песка насыпали, и чувствую, как меня изнутри расплавляет собственная ярость.

Отец круглыми сутками торчит в больнице, выхаживает маму. Кажется, он так сильно заботится о жене, но нет. Он боится. Возвращаться в свой дом. Снова сталкиваться с быдлом, которое вымогает у него неподъёмные бабки, а главное, он опасается своего дружка Рогова.

Никогда не ожидал, что моя семья скатится в рабство у ног бандита. А в том, что он бандит, я уверен.

Начиная со схемы с покупкой наверняка несуществующего бизнеса, которая поставила отца на колени, до суммы долга, это всё попахивает разводом и рэкетом. Только правда никому не нужна, и сколько бы я ни перечислял факты, родители как заворожённые защищают «Валеру».

Что ж. Сегодня его никто не защитит.

Слышу, как с улицы доносится шуршание гравия, а чуть позже захлопывается дверь машины.

Он заходит в дом моей семьи чуть ли не по-хозяйски, а, увидев меня, надевает маску простака.

- Демид, - протягивает мне руку и чуть ли не в рот заглядывает. Пресмыкается, потому что не уверен, похож я с отцом или нет. Облапошить можно, или лучше не лезть. - Как у мамы дела?

- Садись, Валера.

Рогов, всё ещё в образе дурачка, семенит к свободному стулу за обеденным столом.

- У нас с тобой будет серьёзный разговор, - говорю жёстко.

Атмосфера сразу же меняется, просто как по щелчку.

- Слушаю, - небрежно разваливается на стуле он.

- Первое - ты отваливаешь от моей семьи раз и навсегда. Второе – ты отзываешь рэкетиров, которые ошиваются около этого дома. И третье…

- Демид, - Рогов поднимает ладонь, прося остановиться, - мальчик мой. Ты, кажется, не понимаешь, насколько всё серьёзно. И твой папуля, поверь мне, не такой уж и святой. Мы с ним много, - он выделяет это слово, - наворотили в своё время. И поверь, ему даже больше чем мне выгодно, чтобы всё оставалось так, как есть.

- Это ты не понимаешь, Валера, - я намеренно панибратствую. Он тихо бесится. - Я не веду переговоров с террористами.

- Придётся, - свистяще произносит он сквозь зубы. – Долг никуда не денется, его нужно выплатить. Твоя мама понимает это особенно чётко, умная женщина. Я так понимаю, что ты в неё. Одна беда, она создание хрупкое, - понижает голос он, примешивая к нему фальшивое сочувствие, - здоровье сыпется на глазах. Так ещё и таблеток наглоталась, говорят.

Он цокает языком. Я еле держусь, чтобы не набить ему морду.

- Выход есть, Демид, - вдруг оживляется Рогов. – Мы уже давно семья, разве ты не видишь? Знаем грязные секретики друг друга, а это очень сближает. Вы с Алисой скрепите союз Роговых и Адаровых ещё сильнее. Разве не этого ждут от тебя твои родители?

- Сейчас за них принимаю решение я.

Встаю, хватаю урода за грудки и несколько раз прохожусь кулаком по его роже. Чтобы стереть сарказм и установить атмосферу переговоров.

Как тряпичную куклу швыряю его обратно на стул.

- Слушай меня внимательно. Если ты не отвалишь от моей семьи, клянусь, я найду нужных людей, а может, и переманю твоих шестёрок на свою сторону. Ты будешь захлёбываться кровью. – Рогов в ответ моргает, мол слушает. - Часть своих условий я озвучил. Теперь последнее.

Толкаю к нему чёрную спортивную сумку с наличными. Я снял деньги со всех счетов. Это не пол-ярда, которые должен отец, но весьма внушительные деньги даже для такого, как Рогов.

- Это откуп, урод. Бери деньги и сваливай отсюда навсегда. Понял?

- Секунду, - он тянется к внутреннему карману, достаёт телефон, что-то в нём ищет, а потом поворачивает экраном ко мне.

«Нэлли». Проносится у меня в голове. Выхватываю телефон и листаю целую галерею фотографий из квартиры Нэлли. Тут фотки вещей, документов, и самой квартиры с разных ракурсов.

Спину прошибает холодный пот, когда я вижу фото её спящей. Несколько ночей под ряд.

- Откуда это у тебя?

Задаю тупой вопрос, потому что не могу смириться с тем, что его головорезы проникали в квартиру к Нэлли не один раз за последние несколько ночей.

Пока она была там одна.

Без меня.

Я убью Рогова.

- Листай, листай. Запомни, как невинно и сладко она спит. Зуб даю, скоро она будет спать только со светом.

- Что ты несёшь? – хватаю его за грудки и встряхиваю.

- Там мои парни, - он улыбается окровавленными зубами. – Голодные до красивого и хрупкого женского тела. Одна беда, они не умеют быть нежными…

- Если кто её тронет хоть пальцем!

- Они пока за дверью. Трое крепких парней. Ждут моей команды. И какой она будет, зависит только от тебя, Демид. Либо мы заключаем договор на моих условиях, либо к моменту, когда ты доберёшься до её квартирки, у меня на руках будет свежее домашнее порно с лёгким принуждением. С Нэлли в главной роли, конечно же.

- Я тебя уничтожу, - хватка сжимается на горле Рогова. – Убью.

- Вперёд, - хрипит он. – Только парни моё молчание примут за зелёный свет. И малышка Нэлли получит опыт на всю жизнь.

Этого я допустить не могу. Даже риска того, что это произойдёт. Никогда. Только через мой труп.

Рогов, каким бы уродом он ни был, оказался опытным бандитом.

Всё по понятиям девяностых, а значит, без принципов.

- Нэлли останется невредимой, - выставляю главное условие, смотря уроду прямо в глаза. Мой кулак занесён над его лицом.

Нэлли - это всё, о чём я могу думать.

- Конечно! – оживляется Рогов. – Как скажешь, я позвоню парням. Но, прежде чем я это сделаю, давай подведём черту.

- Если хоть один волосок упадёт с его головы, - мой кулак всё ближе к его морде.

- Не упадёт, - уверяет меня бандит. – Пока Алиса счастлива, с Нэлли всё будет хорошо. Надеюсь, мы друг друга поняли.

*

Это какая-то уродливая, искажённая ирония судьбы. Безопасность Нэлли, чистой, настоящей и бесхитростной зависит от испорченной и коррумпированной до мозга костей Алисы Роговой.

Они как две противоположности. Хотя почему как? Они и есть противоположности.

Шутовская свадьба показалась мне мизерной ценой, когда на кону появилась Нэлли. В секунду переосмыслил всё и вырубил эмоции.

Важнее неё нет ничего. Нет, не было и не будет ещё очень долго. Забыть её будет нереально, это я понимал отчётливо. Поэтому дал себе надежду, мизерную и амбициозную. Усыпить бдительность Рогова через его недалёкую дочку, и начать игру по своим правилам.

Обескровить его ресурсы, утащить на дно. И оставить там подыхать.

А потом, если Нэлли, меня простит, попытаться всё вернуть.

Я не рассчитал только того, что время сыграет со мной в злую шутку. И к моменту, когда я разгребу дерьмо отца, будет слишком поздно, чтобы что-то менять.

Прошло целых пять лет. Она наверняка замужем и растит детей. Я не могу просто так, в один день объявится у неё на пороге.

Поэтому настал день, когда я с корнями вырвал из себя чувства к ней. Запретил себе думать. Всю силу воли на это потратил.

Когда Рогов остался на улице голой задницей, а все активы мои и отца, приумноженные и надёжно защищённые, сконцентрировались в моих руках, оставался финальный штрих. Выбросить из своей жизни так называемую жену, к которой из чувств у меня было только презрение.

И блядь. Я чуть не стал верующим человеком, когда через неделю после окончания эпопеи с семьёй Роговых, в мои руки упала Нэлли.

Дико красивая.

Желанная до скрежета зубов.

Моя.

Глава 20

- Блинчики будешь? – спрашиваю довольного Кирилла, что расселся за обеденным столом.

Завтра наступит важный для него день – первое сентября. А мне не верится, что мой сын идёт в школу. Время летит, особенно когда ты мама.

Переворачиваю подрумянившийся блин и размышляю о том, насколько сумасшедшим вышло это лето. Я даже рада, что осень вступает в свои права. Будто для меня начнётся новая страница, хотя, думаю, она уже началась.

- С клубникой и сахаром? – весело спрашивает сын.

- С клубникой и сахаром, - улыбаюсь и ставлю перед ним тарелку со сложенными в трубочку блинками. – Сегодня с тобой посидит бабушка, хорошо? Мне в город надо.

Он кивает, я любя чуть треплю ему волосы и отправляюсь по делам.

Моя работа в ресторане закончилась на следующий день после нашей с Демидом ночи. Оскорбления женщины, которую он однажды предпочёл мне, прошли мимо. Я их не слышала. Потому что в ту ночь, самое большое унижение обеспечила себе я.

Не выдержала напора. Поддалась и снова оказалась в руках Адарова. Отдавая себя ему полностью.

До сих пор, но ночам меня преследуют призраки его прикосновений и поцелуев.

Переспав с ним, я лишила себя шанса на отношения с другим мужчиной на долгие годы.

Это как упасть с небес на землю. И сколько бы я ни сокрушалась, проблема в том, что он буквально проник мне под кожу. Сумел заново в себя влюбить. Только моё «любить» от его «я тебя люблю», отличаются сильно. Как свет от тьмы.

Я его не вижу уже почти месяц, а присутствие ощущаю постоянно.

Дура.

На нашем последнем телефонном разговоре всё закончилось. Я в который раз заблокировала его номер, и не появлялась больше в ресторане. А он, наверное, и рад.

Зная Адарова, препятствий для него не существует, он готов на всё ради достижения цели. И особенно ради победы.

Что ж, я с грустью понимаю, что радоваться, хотя бы можно тому, что сейчас, получив своё, он навсегда оставит меня в покое.

- Здравствуй, моя хорошая! Проходи! – приветствует меня тётя Зина и приглашает пройти в квартиру.

- Простите, что так долго заставила ждать. Новая работа полностью меня поглотила, - улыбаюсь ей и осматриваю большую комнату.

Я не мастер поклейки обоев, но лучше бы мне управится как можно быстрее.

- Ой, как интересно! Может, за чаем мне расскажешь? – предлагает соседка.

- Тёть Зин, я лучше начну. Да и что там рассказывать? Повезло, что у нас открылась новая юридическая контора и им нужны были люди. Я как узнала, сразу же позвонила. У меня был нужный им опыт, вот меня и взяли.

И это было просто огромной удачей, потому что зарплата из ресторана кормила меня и сына. А других перспектив, да ещё и в нашем городе, просто не было.

Объявление об открытии этой фирмы появилось в интернете через считаные дни после того, как я уволилась.

Это ли не знак?

- Так это же хорошо! – одобрительно кивает она. – Лучше бумажки перебирать, чем туда-сюда с подносом бегать. Тяжкая-то работа! Я когда-то по молодости в столовой работала, так после смены помню, ноги гудели так, что мама не горюй! Кстати, ты часом, квартирку-то не сдала? Я что-то часто слышу там шаги.

- Я выставила её на продажу.

И надеюсь, что скоро продам, потому что есть уже несколько заинтересованных людей.

Изначально я не хотела избавляться от бабушкиной квартиры, но она несёт в себе слишком много воспоминаний. К тому же это единственный мой адрес, о котором знает Адаров.

Хочу сжечь все мосты, как это когда-то сделал он.

А на вырученные деньги присмотреть ипотеку, хотя бы первый взнос. Чтобы места хватало и нам с Кириллом и маме. Частный дом в деревне, это, как ни крути, много тяжёлой работы, даже если ты к ней приучен с детства.

Кстати, о работе, эпопея с поклейкой новых обоев продлилась почти до полуночи. Тётя Зина добрая душа несколько раз приносила мне поесть и подбодряла разговорами.

Распрощавшись с соседкой, я немного взгрустнула, ведь когда у квартиры появится новый хозяин, мы не будем так часто видеться.

Пообещав себе, что непременно буду её навещать, я бегом поднимаюсь к себе в квартиру. Две чашки чая не прошли даром, мне срочно нужно по нужде.

Распахиваю дверь и сразу же получаю на телефон сообщение.

Дзынь.

Меня аж в пот бросает. И почему я думаю, что это именно он? Оборачиваюсь по сторонам, прежде чем глянуть на телефон. Вокруг пусто.

Выдыхаю и достаю из кармана смартфон. Усмехаюсь, это не сообщение, а уведомление.

Календарь месячных.

Задержка месячных 12 дней. Отметить месячные.

Что???

Прислоняюсь лбом к холодному дверному косяку. Как задержка? У меня внутри всё опускается. Я готова рухнуть прямо на пол. Цикл у меня не идеальный, но три дня сдвига было максимумом.

Двенадцать дней?!

Ответ на вопрос, почему уведомления не приходили раньше, прост – я долго не обновляла телефон, руки дошли только вчера ночью. И в новую работу ушла с головой…

Запираю дверь, так и не войдя. В голове перебираю круглосуточные аптеки.

В голове ураган мыслей. А я старательно избегаю ту самую, что пульсирует сильнее других.

Забеременеть от Демида вторым ребёнком.

Я вся покрываюсь льдом. В голове представляю разговор с мамой.

Помнишь, я тебе солгала, что рассказа Демиду про сына и он отказался? А я ещё я сказала, что на этом наши с ним контакты оборвались? Всё из этого было ложью. Я так и не смогла сказать ему правду о Кирилле. И знаешь что? Я снова от него беременна.

Уже дома холодными руками держусь за раковину. Костяшки пальцев белеют. Тест лежит на краю ванны, а я терпеливо жду результата…

Так может показаться со стороны, на самом деле внутри я умираю. Как рассказать маме? Как объяснить Кириллу, откуда у него будет братик или сестричка?

И снова без отца.

С работы гарантированно попросят, как только начнёт расти живот. Нам на собеседовании чётко объяснили, что к чему.

Да ведь я только устроилась, и платят хорошо!..

От того, чтобы в голос заскулить останавливает то, что все спят.

На телефоне звенит будильник – пора проверять результат.

Мне так страшно, что я закрываю глаза, подношу тест к лицу и несколько мгновений стою не шевелясь.

А потом всё-таки распахиваю глаза и вижу чёткие две полоски.

Глава 21

Хватаю ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Холодеют пальцы, предательски дрожит подбородок.

Адаров прожигает взглядом полным злости, а может, уже и ненависти. Я сжимаюсь, ведь таким его ещё не знала. Не видела.

Да он же в бешенстве.

Отпираться? Просто уйти?.. Оглядываюсь по сторонам, будто могу как-то спастись от этого разговора.

Решаю остаться и поднимаю глаза. Он терпеливо молчит, ждёт, пока я что-то скажу.

- Откуда узнал? – собственный голос звучит глухо, почти неслышно.

- Нэлли, - он выдыхает моё имя. Напряжённо и отрывисто. Будто ему было важно услышать от меня, что его догадка является правдой. – Я ведь тебя совсем не знаю.

Жёстко бьёт претензией он, а кожей ощущаю, что это только начало. Демид смотрит на меня с толикой горечи во взгляде, будто разочаровался.

У меня ком в горле. Это словно кошмар. Дурной сон. Который никак не рассеивается!

- Не смей меня ни в чём упрекать!

- Ты скрыла от меня сына! – Адаров подходит ко мне, сметая с земли своей яростью.

Я мантрой напоминаю себе о том, что другого выбора, кроме как скрывать от него Кирилла, у меня не было.

Я схожу с ума, или действительно вижу в суровом взгляде Демида боль? Толику жгучей скорби, что заставляет меня испытывать вину.

Почему у него такая реакция, будто Кирилл ему нужен?..

Это не может быть правдой. И я не устану это повторять!

- Я тебя умоляю, Адаров, - отхожу, чтобы увеличить дистанцию, между нами. И напоминаю: – Ты же сам просил меня не искать с тобой встреч.

- Ты прикидываешься, или правда не понимаешь, насколько это серьёзно? Отношения -это одно. А когда в них появляется ребёнок – совершенно иное, - жёстко поучает меня он.

- И что я, по-твоему, должна была сделать?! – вспыхиваю.

- Сказать мне.

- Как именно? Заявиться на твою свадьбу, размахивая тестом на беременность?

- Нэлли! – он берёт меня за плечо и, кажется, вот-вот одёрнет, до того злится.

- Оставь меня и моего сына в покое! Не лезь в нашу жизнь. Он тебя не знает, и так будет лучше для всех.

Разворачиваюсь и ухожу, если бы не босоножки, я бы сорвалась на бег! Рваными движениями смахиваю с лица слёзы. И слышу, как Адаров идёт за мной. Сейчас обгонит и перехватит.

Именно это он и делает.

- Стой, - он сгребает меня в охапку и прижимает к себе. Я пытаюсь оттолкнуть его, но после недолгой борьбы обессиленно роняю руки. – Я не хочу скандала. Не хочу с тобой спорить или ругаться, - говорит он, зарываясь лицом в мои волосы.

- И в чём же подвох, Адаров? – звучу обречённо.

- Никакого подвоха, - он смотрит мне в глаза, отводит прядь волос за ухо, оглаживает щеку большим пальцем. Нежно так. – Я тоже хочу воспитывать нашего сына.

- Нет, - отшатываюсь насколько это позволяют его объятия. Мотаю головой, как душевнобольная. Согласится на это – выше моих сил. Тем более, сейчас, когда я снова беременна.

- Почему?

- Я не хочу. Я не могу…

- Это не ответ, - в его голосе снова лёд и холода. - К тому же мне не нужно твоё разрешение. Достаточно будет теста ДНК. Суд определит расписание встреч.

- Что ты несёшь? – практически сгибаюсь пополам я. – Какой суд? Ты с ума сошёл?!

- То есть я должен отказаться от сына? – чеканит он. – Ты уже лишила меня семи лет рядом с ним. Я не планирую терять ни секунды более, Нэлли. Поняла меня?

- Это ты себя тех самых секунд лишил, - обессиленно шепчу ему в губы, до того мы близко. – Но вижу, что очень хочешь найти виноватых.

- Я хочу видеть своего сына, - проговаривает по словам, чтобы до меня наверняка дошло.

- Думаешь, ты будешь хорошим отцом? – от бессилия бью словами и попадаю прямо в цель.

У Адарова аж лицо меняется. Я понимаю, что переборщила.

В этот момент в сумочке звонит телефон. Я разрываю сцепку наших взглядов, достаю мобильник и вижу, что звонят из школы.

Прочищаю горло, чтобы звучать спокойнее, и поднимаю трубку.

- Слушаю.

- Это Нэлли Золотарева, мама Кирилла? – судя по голосу это классная руководительница. И её поставленный, преподавательский голос звучит настолько громко, что Демид прекрасно всё слышит!

Чёрт!

- Да, это я, - отворачиваюсь от Адарова, чтобы не слушал. Убираю с себя его руки.

- У вашего мальчика болит зуб, и щека, кажется, опухла. Вы далеко? Медсестра говорит, что нужно его показать дежурному зубному.

- Зубному? Странно, он утром ни на что не жаловался. Я буду через минут десять, не больше.

Набираю скорость и иду в сторону школы. Интересно, что у Кирилла с зубом. Они у него здоровые, только недавно проверялись.

- Ой, да вы что! Это же дети, только успевай по врачам таскать, - смеётся Светлана Викторовна. – Тогда мы с Кириллом будем вас ждать в фойе.

- Хорошо.

Сую телефон в сумку. И тут же на запястье ложится ладонь Адарова. Он останавливает меня.

- Что случилось?

- У Кирилла зуб болит, - стряхиваю его руку. – Мне пора.

- Тебе? – перегораживает дорогу. – Нет уж. Нам пора. Садись в машину. Я отвезу вас в поликлинику.

- Ты в себе? Будешь знакомиться с ним по дороге к зубному?

- Я сам решу. И давай не будем терять времени.

- Демид, я тебя прошу, - чем ближе мы подъезжаем к школе, тем сильнее становится моё отчаяние. Ёрзаю на пассажирском сидении, будто у меня шило в одном месте. – Умоляю! Дай мне самой всё разрешить. Я познакомлю вас с Кириллом, только дай мне время его подготовить!

Адаров в ответ на мои мольбы молчит. Но не потому, что спокоен. Я прекрасно замечаю, насколько более агрессивной стала его езда. А он не из безответственных водителей. Злится, причём сильно. На меня.

Чёрт!

- Ну не молчи, пожалуйста.

- Что ты хочешь, что бы я тебе сказал, Нэлли? Спасибо за сына, которого ты прятала семь лет? Или, "да, конечно, я буду продолжать играть по твоим правилам, и буду ещё хрен знает сколько ждать." Нет, - жёстко подытоживает он, - даже не рассчитывай.

- Я не прошу многого. Дай мне хотя бы день. Я найду нужные слова, и…

- И?

- Скажу ему, что у него есть папа.

Господи, как тяжело мне даются эти слова! И назад дороги нет, потому что Адаров теперь держит меня в кулаке.

- А когда он спросит, где я был все эти годы, что ты ему скажешь? Что папа у него гандон? Или правду о том, что его мать, как капризная истеричка решила, что воспитает мужика сама, без отца? Оба варианта так себе.

- Я не истеричка.

Демид не отвечает, а до меня только доходит, что за время перепалки мы доехали до школы, и он прямо сейчас остановится у входа.

Именно это он и делает.

- Не думаю, что так парковаться разрешено.

Он окидывает меня холодным взглядом и глушит двигатель.

- Пойдём, - сэтими словами он выходит из машины.

Очухаться не успеваю, как он открывает дверь с моей стороны, и вот мы уже поднимаемся по ступенькам в здание школы.

В фойе нас встречает классная руководительница в нарядном костюме и с причёской. За руку она держит Кирилла, который, в свою очередь, потирает щеку и смотрит на нас изподлобья.

- Ну здравствуйте! А кто это у нас тут, мама и папа? Да, Кирюш?

Женщина улыбается, а я готова провалится под землю! У Демида с Кириллом, конечно, есть сходство, но чтобы настолько очевидное. Какого чёрта она болтает ерунду? Я и так на взводе.

- Здравствуйте! Спасибо, что позвонили. Мы, пожалуй, поедем к зубному, – бросаю ей короткую улыбку и беру сына за руку.

- Конечно — конечно! До завтра, Кирюша!

Я не замечаю, что Адаров стоит чуть поодаль, и когда я, держа за руку Кирилла разворачиваюсь к выходу, он оказывается прямо перед нами.

Я замираю, сын дёргает меня за руку.

- Мам, а это кто?

Твой отец.

- Я друг твоей мамы, - дружелюбно произносит Адаров и присаживается перед Кириллом. Теперь их глаза на одном уровне. – Меня зовут Демид.

- Кирилл Золотарев.

На протянутую руку Адарова Кирилл отвечает рукопожатием. А я вою внутри, словно раненая волчица, потому что отчётливо понимаю, как была не права.

Сыну нужен отец. И моему мальчику он тоже был нужен, только я всё решила за троих.

Из-за страха, из-за боли, из-за гордости.

Смотрю на них и понимаю, что виновата перед обоими.

- Ещё успеете наговориться, - улыбаюсь вопреки желанию разреветься. – Демид после зубного заедет к нам в гости.

- На торт? – восклицает Кирилл.

- Какой ещё торт? – весело возмущаюсь. – Сначала посмотрим, что скажет врач! Пойдём.

Чувствую на себе взгляд Демида всё время, пока мы идём до машины, но сама посмотреть на него в ответ боюсь. Он всё слышал и знает, что ему нужно всего лишь дождаться вечера, и Кирилл узнает правду.

- Ого! Какая крутая тачка! – восхищённо и главное, совершенно позабыв про больной зуб, восхищается Кирилл. – Это, наверное, директора школы, - делает логичный для детского ума вывод он.

- Вообще-то это машина Демида, - объясняю я. – Он вызвался отвезти нас к зубному.

- Можно я поеду на переднем сидении? – синие глаза сына загораются.

И это же сияние я вижу во взгляде Адарова. Меня аж пошатывает от того, насколько нереальным кажется происходящее.

- Можно? – Кирилл обращается к своему отцу.

- Можно, - тепло отвечает тот. – Но последнее слово пусть будет за мамой.

- Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – просит он аж припрыгивая.

- Ладно, - пожимаю плечами. – Но если нас остановит полиция…

- Не остановит, - уверяет меня Адаров и помогает Кириллу забраться на пассажирское сиденье.

Как только он захлопывает дверь, его лицо снова меняется. Нет на нём ни капли того счастья, которое вызывает в нём сын. На меня смотрит холодный, ледяной океан.

- Вечером, - тихо подтверждает он, - и без фокусов, Нэлли. Хорошо?

- Каких ещё фокусов? – вспыхиваю, но говорю шёпотом.

- Я уже не знаю, чего от тебя ожидать. Так что на случай, если у тебя есть ещё парочка секретов, связанных с моим сыном, предлагаю всё обсудить прямо сейчас.

- Нет секретов.

Рука инстинктивно тянется к животу, но я сдерживаю этот порыв. Надо будет сказать Адарову о беременности. Но не сейчас. Тем более, я не знаю, какая у него будет реакция.

Кирилл уже взрослый, тем более это первенец. Сын. Не факт, что за второго ребёнка Адаров решит бороться точно так же.

- Точно? – требует он.

- Точно, - отмахиваюсь.

- Нэлли? – всё допытывается он.

- Поговорим у меня дома. Вечером. Секреты кончились Адаров. Отвези нас к зубному, наконец.

Всю дорогу до поликлиники Демид с Кириллом не переставали говорить. Началось всё с разговора о его машине, и каким-то образом закончилось на теме космонавтов.

Как же им легко вместе. Слушаю их и испытываю горечь, перемешанную с облегчением. Мысли так и роятся около моего поступка, но я не даю чувству вины задавить себя.

Дантист осматривает больной зуб Кирилла и после оказанного лечения отправляет нас домой.

Сын снова забирается на переднее сидение и даже подсказывает Адарову дорогу до нашего дома. Мне изредка приходится вмешиваться, чтобы мы не отклонялись от маршрута.

И, быстрее, чем я успеваю переварить произошедшее, машина останавливается у ворот.

- Кирюш, ты иди домой. Тебя бабушка ждёт, - заполняю неудобную тишину.

- Хорошо! Пока, Демид, - он протягивает руку Адарову, и они по-мужски прощаются.

Он выходит из машины, смешно забрасывает ранец на плечо и идёт во двор.

- Живёшь с мамой?

- Да, - сухо отвечаю и собираюсь вылезти из машины. Только дверь заблокирована. Вздыхаю и сталкиваюсь с его взглядом в зеркале заднего вида. – Что?

- У тебя получилось мне отомстить.

- Даже не пыталась, - прячу глаза и не могу найти себе места. – Так вышло.

- Так вышло? – с нотой издёвки повторяет он.

- Дай мне выйти и приезжай вечером. Договорённость в силе.

- Ещё бы в силе, - давит жёстким тоном он.

Я выбираюсь из машины и на негнущихся ногах иду домой. Оборачиваться не хочу, потому что чувствую на себе взгляд Адарова. Захожу во двор, чуть щурюсь из-за яркого солнца, и не сразу замечаю маму.

Она стоит посреди двора и смотрит мне за плечо. Туда, где ещё стоит машина Демида.

- Я что-то не поняла! – громко возмущается она. – Кирилл мне рассказал про твоего друга Демида, который катал вас по городу на «крутой тачке».

- Мам, тише.

- Тише? – она всё-таки понижает голос. – Я сейчас возьму из сарая вилы и разукрашу ему всю машину!

- На тебе опять лица нет, - говорит мне мама, пока мы стоим на торжественной линейке. - Не узнаю тебя в последнее время. Вроде бы и работа новая, Кирюшка вон в школу пошёл. Всё наконец-то слава богу! Но как на тебя гляну, ты всегда в своих мыслях.

Слушаю её, а сама смотрю на сына. Он радостно улыбается во весь рот, я машу ему рукой и тоже отвечаю улыбкой. В своём классе он самый высокий, и всё равно букет в его руках выглядит просто огромным. Впрочем, как и ранец. Красивый мой, любимый мальчик. Гордость. Сердце наполняется теплом, а рука тянется к животу. Но я контролирую этот порыв. Всё-таки это счастье быть мамой. Даже, когда тяжело.

Делаю несколько фото на телефон и поворачиваюсь к маме.

- Не переживай, всё хорошо, - дежурно отвечаю. – Этим летом многое произошло.

- Угу, - недовольно поджимает губы она. – Потому ты и белая вся, словно призрака увидала. Можешь ни в чём не признаваться, но и матери врать бессмысленно, поверь.

Директор выходит на ступеньки перед украшенной школой и приветствует учеников. После торжественного вступления начинается небольшой концерт. Классная руководительница передаёт первоклассникам микрофон, и те зачитывают четверостишья.

У Кирилла заученные им строчки аж от зубов отскакивают. Умница. Мама записывает видео на телефон, позже мы с ней переглядываемся, испытывая за него гордость.

- Его папа должен был быть здесь, - хлопая выступлению детей, произносит она. Её голос утопает в шуме, но я прекрасно всё слышу.

Линейка заканчивается, я желаю Кириллу удачи в его первый учебный день и провожаю в класс. Сегодня у них будет знакомство и классный час. Так, что пообещав ему, что скоро вернусь, решаю провести несколько часов в городе. Пройдусь по магазинам, может, что-нибудь себе куплю.

Мне на плечи снова ложиться тяжёлый взгляд мамы. И за это я испытываю вину. Она не заслуживает такую никудышную дочь.

- Давай раз и навсегда закроем тему с отцом Кирилла, - прошу её. – Он в прошлом и навсегда там останется. У него давно своя жизнь.

- Звучит так, будто ты его защищаешь, - хмурится мама и краснеет от злости. – Он дважды от вас отказался. Дважды! – приглушённо ругается она, потому что мы выходим из школы в потоке других родителей.

- Бог ему судья, - единственное, что отвечаю я.

И мне тоже. Потому что я так и не нашла в себе сил рассказать ему про Кирилла, и никогда не найду. А со второй беременностью от Адарова всё вышло на новый уровень сложности.

У меня не было секса семь лет. И всего одна ночь с ним… Одна-единственная ошибка!

Нет, того малыша, что уже растёт и развивается у меня под сердцем, я ошибкой не считаю. Более того, я поклялась себе, что буду самой счастливой и любящей мамой на свете.

Но за то, что я поддалась мужским чарам Адарова и переспала с ним, буду корить себя до конца своих дней. Мы с ним слишком разные.

Прощаюсь с мамой и иду в сторону центра города. Сегодня тёплая погода, так что я, в кои-то веки надела лёгкое платье. Оно из белого льна, длинное, закрывает руки. А если погода чуть испортится – не страшно, я в нём не замёрзну. На ногах босоножки на небольшом каблуке.

Сегодня мне хотелось быть женственной, красивой. И не только потому, что Кирилл пошёл в первый класс. Кажется, во мне просыпается желание гнездования, присущее мамочкам. И начинаю я со своего внешнего вида.

Захотелось быть нежной, лёгкой, заново испытать радость материнства.

Неожиданно для самой себя останавливаюсь у витрины детского магазина. Здесь выставлены товары для новорождённых. Я особенно увлекаюсь разглядыванием нежно-розовой коляски.

Сама не замечаю, как рука ложится на ещё плоский живот.

Здесь распашонки, пелёнки, бутылочки… Всё такое красивое!

Я увлекаюсь и пропускаю момент, когда ко мне из-за спины кто-то подходит. А когда наши глаза встречаются в отражении стекла, онемевшими губами произношу:

- Адаров!

Разворачиваюсь к нему лицом, и вся пылаю оттого, что была поймана на поличном.

А он даже на меня не смотрит. Тёмно-синий взгляд гипнотизирует коляску, которой только что любовалась я.

- Любопытно, - прерывает молчание он и пронзает меня таким взглядом, которого раньше я на себе ещё не испытывала.

Пронизывающий до костей. Холодный и резкий.

- Что л-любопытно? – заикаюсь и поправляю сумочку на плече. – Я, вообще-то, спешу.

- Сколько ты собиралась скрывать от меня правду? – делает шаг ко мне и чеканит. Мрачно смотрит сверху вниз.

- Понятия не имею о чём ты, - мотаю головой.

О беременности он знать не может. Это исключено. К тому же, я предупреждала его, что буду приму экстренную контрацепцию, чего не сделала.

Успокоив себя, смотрю на него уже смелее.

- Очень красиво выглядишь, - его голос меняется, когда он это говорит. Глазами он проходится по мне с макушки до пят. От этого взгляда мне неловко, тем более что у Демида дёргается кадык и моментально темнеет взгляд. – Была на каком-то мероприятии?

Сердце подскакивает в груди. У меня стучит в висках. Запугивает или знает, где я была и что именно делала?..

- Гуляю по магазинам.

- Интересно, - не скрывая сарказма произносит он и подходит ещё ближе. – Почему ты разглядываешь вещи для новорождённых, когда мой сын только что пошёл в первый класс? Ну, Нэлли, почему же ты замолчала?

Глава 22

- Нет, ну ты посмотри на него! Бессовестный какой! Ещё и идёт сюда, рожа наглая. Так, всё, я иду за вилами!

- Мама! – беру её за руку, чтобы остановить, и слышу металлический лязг калитки. Оборачиваюсь.

Адаров не просто вышел из машины, он направляется прямо к нам. Не хватало всем поругаться в пух и прах.

Держу маму за руку и тяну на себя, чтобы она перестала прожигать взглядом Демида.

- Всё не так, как ты думала, - ищу в себе слова, которыми в максимально короткое время смогу объяснить, какую глупость натворила. – Я не говорила Демиду про сына. Струсила. Он сам узнал. Прости, - о прощении молю шёпотом, потому что мужские шаги раздаются слишком близко.

- Тамара Павловна, добрый день, - Адаров приветствует мою маму, и почему-то становится рядом со мной.

В тоне его сквозит жёсткость, настроен он серьёзно. И показывает это всем видом.

Мама стоит словно статуя. Её шокировали мои слова, я это вижу.

Она смотрит то на меня, то на него, не моргая. Будто никак не может сориентироваться в произошедшем.

Одними губами шепчу «прости». Я не хотела, чтобы всё обернулось так! Но как поступить иначе, я не знала. Да и боялась.

- Нэлли, - вздыхает мама и укоризненно смотрит на меня многозначительным взглядом. Потом переводит взгляд на него. – Давно тебя не видела, Демид. Изменился. Надеюсь, что и поумнел. Тебе сын-то нужен, или ты явился, чтобы поиграться да бросить? Как когда-то сделал с моей дочкой. За эти годы я многое хотела тебе высказать.

- Мам, - я сверлю взглядом дорожку, не в силах поднять головы.

- Что «мам»?!

- Я намерен воспитывать своего сына, Тамара Павловна. Мы с Нэлли это уже обсудили.

У меня от его требовательного тона холод по спине. Он во всеуслышание заявляет на Кирилла права. И делает это как настоящий таран. В нём будто за считаные часы родился и приумножился отцовский инстинкт.

- Обсудили они, - в голове мамы сквозит обида и ярость. – С рождения воспитывать надо было, Демид. С рождения! Вы оба бестолковые. Оба! Ты сделал ребёнка и уехал, а я от своей дочери правды не могу добиться. Стыд и позор! Я вообще поражаюсь, как у вас такой прекрасный парнишка получился, вот ей-богу!

Закончив, она уходит в дом и громко хлопает дверью, а я так и остаюсь на месте. Взгляда поднять не в силах. Скорее бы Адаров испарился! Но нет, стоит рядом.

- Посмотри на меня.

- Возвращайся вечером, как и договаривались.

- Нэлли.

- Тебе пора, - вскидываю лицо и даю ему понять, что ни о чём общаться с ним не собираюсь. – Хватит разговоров. Сына ты получишь. Я не буду препятствовать, тем более, очевидно, что вы легко найдёте общий язык. Уже нашли.

Демид смотрит на меня своими нереальными глазами, обволакивает властным, сильным и требовательным взглядом. Я чувствую, как чисто мужской взгляд осматривает мою фигуру. Адаров делает это не стесняясь, а у меня щёки зарделись.

В наступившей паузе никто ничего не говорит, но моё сердцебиение учащается.

Предположить боюсь, во что выльется совместное воспитание ребёнка.

А ведь, скорее всего, я беременна вторым. Поговорю с врачом и когда буду знать наверняка, сразу же дам ему знать. Вот сразу же.

- Как ты узнал? – пожевав нижнюю губу, спрашиваю Адарова.

- Скажем так, я был сильно замотивирован.

- И всё-таки? – отстукиваю каблуком нервный ритм.

- Если бы я так сильно не увлёкся тобой, то давно бы допёр, что к чему.

Увлёкся тобой.

Кажется, я обращаю внимание на совершенно не те слова Демида.

- Но есть у мужиков чёрта тупеть от женской красоты, - продолжает Адаров, чем вгоняет меня в краску. Ещё и смотрит так, что мне хочется спрятаться. - Вот и я в моменте отупел и не сообразил, что Кирилл от меня. Из тебя вышла скверная лгунья, Нэлли, - усмехается он. – Анализировать твоё поведение и слова я начал, только когда ты сожгла все мосты. И вдруг пазлы сошлись. Я понял, что он мой сын ещё до того, как поговорил с нужными людьми. Чутьё подсказывало. Но я хотел железобетонных доказательств.

- И что же стало тем самым железобетонным доказательством?

- Свидетельство о рождении с прочерком в графе отец, - эти слова звучат едко, обвиняют меня. – И с датой рождения через примерно семь месяцев после нашего с тобой последнего разговора.

- Ясно, - инстинктивно делаю шаг в сторону дома, потому что меня сжирает стыд. Хочется убежать и спрятаться.

- Ясно? – подначивает он совсем не по-доброму. – Скажи мне, если бы не наша случайная встреча в ресторане, ты бы никогда не сказала мне о сыне? Только честно.

- Не знаю, - мотаю головой под гнётом злого, требовательного взгляда.

- Знаешь.

- Ты меня кинул, - делаю акцент на этом слове. – Я не хотела унижаться и лезть в твой брак, в конце концов! Как я должна была тебе сказать? Как?!

- Словами, блядь. – Он в один шаг оказывается рядом и берёт меня за руки. Сжимает прохладные ладони своими горячими и произносит: - Я бы не оставил тебя без поддержки. Не оставил бы своего ребёнка.

- Но всё равно женился бы на другой, - заканчиваю его мысль и очень хочу, чтобы он поспорил со мной.

Адаров не спорит. Красивое мужское лицо обретает нечитаемую маску. Только на скулах зло играют желваки, а сильные руки перемещаются с ладоней мне на спину. Мягко так, ласково. Он этими прикосновениями извиняется.

И всё равно молчит.

Смысл его слов прост. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: сожалеет от только о том, что пропустил рождение сына.

А касаемо выбора нужной женщины – он бы ничего меня не стал.

Никто не может подготовить тебя к такому. Я будто проживаю свой личный кошмар. Успокаивает только мысль о том, что этот день не будет длиться вечно и когда-то да закончится.

Мама смотрит на меня волком, что не удивительно, ведь я лагала ей в лицо. От Кирилла и его впечатлений после первого дня в школе весь дом гудит. А я себе места найти не могу!

Вечер наступает быстро, я смотрю в окно на красивое, чистое небо и прислушиваюсь к тому, как бешено бьётся сердце в груди.

Отворачиваюсь от стекла на несколько мгновений, и замираю, когда раздаётся стук в дверь.

Кирилл срывается с места за столом, где ещё недавно что-то рисовал в альбоме, и бежит открывать дверь.

- Мама! Бабушка! Демид приехал!

И правда. Я иду к ним медленными шагами, в голове перебирая варианты, как рассказать сыну правду. Как подгадать момент? Может, Адаров всё скажет ему сам?

Мама появляется на кухне и, коротко поприветствовав нашего гостя, принимается ставить чайник. Попутно доставая из закромов печенье.

Адаров заходит на кухню из прихожей. Он одет элегантно, но в то же время по-домашнему. В руках у него два больших букета. И подарочный пакет с мультяшными персонажами – видимо, там подарки для Кирилла.

Я уже не слышу, о чём они говорят, до меня доносится только смех сына. Пульс стучит в висках ударами в гонг.

Заворачиваюсь поплотнее в длинный кардиган, будто он поможет мне спрятаться.

Демид объясняет Кириллу, что сначала хочет подарить цветы его бабушке. Мама немного смущается, но принимает от него шикарный букет белых роз и смущённо благодарит.

Красные розы предназначаются мне. Молча перенимаю их, не глядя на Демида, и иду к раковине, чтобы наполнить вазу.

Пришло время подарков для Кирилла, и он просто в восторге! Замечаю энциклопедию, книгу о космонавтах, игрушечную машинку, похожую на ту, что водит Адаров, и несколько коллекционных фигурок с супергероями.

Рассмотрев всё, что было в пакете, Кирилл подзывает к себе Демида поближе и открывает свой альбом с рисунками, показывая лучшие из своих работ.

Сажусь напротив и тереблю ручку пустой кружки, слушая их оживлённую беседу. Им хорошо вместе, а главное – интересно. А меня сжирает совесть.

- Кирюш, - зову сына и встречаюсь с глазами, полными неподдельной радости, - нам нужно тебе кое-что сказать. Это касается меня и Демида.

Звуки исчезают, мама замирает у столешницы и словно в замедленной съёмке поворачивается к нам. Адаров спокоен и собран. Я медленно умираю. Кирилл весело ёрзает на стуле, что-то дорисовывая в альбоме карандашом.

- Я уже всё понял, - деловито говорит он и смотрит на сидящего рядом Демида.

- Понял, что? – спрашиваю онемевшими губами.

- Что Демид - мой папа.

В эту же секунду мама роняет пустую тарелку на пол, та звонко ударяется. Она поднимает её и кладёт в раковину.

Взгляд Адарова темнеет, я вижу, что он вот-вот что-то скажет.

- А как ты это понял? – не знаю, откуда у меня берутся силы на то, чтобы говорить.

- Мама, я же не маленький, - разводит руками он.

- Не маленький, - повторяю с улыбкой. – И всё-таки?

- Ну, у тебя никогда не было друзей мужчин. И у нас, - он показывает на Демида, который взгляда не сводит с него взгляда, - одинаковый цвет глаз. А ещё родинка на правой щеке.

- Ты прав, Кирюш, - я киваю в ответ на его слова и на секунду закрываю лицо ладонями, испытывая облегчение. – И как ты себя чувствуешь теперь, когда у тебя есть не только мама с бабушкой, но и папа?

Он кладёт в строну карандаш и играючи постукивает пальцем по подбородку, будто размышляет.

- Наверное, рад, - с улыбкой говорит он.

- Наверное? – спокойно интересуется Демид, и переводит внимание Кирилла на себя. – Я вот очень рад, что теперь у меня есть ты.

- А вы с мамой теперь помиритесь? – озадаченно спрашивает сын. – Она очень красивая.

- Аргумент, - согласно кивает Адаров и украдкой смотрит на меня потемневшим взглядом. – Действительно, очень красивая.

- И умная, - добавляет Кирилл, чем заставляет меня прыснуть.

- Ещё бы, - Демид соглашается, - ты, наверное, в неё.

А вот это он льстит. Я хоть и неглупая, но аналитический и чисто мужской ум Кириллу достался точно от отца.

- Давайте пить чай! – отошедшая от шока мама расставляет кружки, в центре стола помещает большую тарелку с печеньем и наливает всем чая.

Я-то понимаю, что и крошки в рот положить не смогу. Зато мужская половина нашей компании бордо уплетает угощения, снова говоря на свои темы.

Не перестаю удивляться тому, как быстро они нашли общий язык. В разговорах про книжки, игры и школу проходит где-то час. Маме приходится отлучиться, потому что к калитке подошла соседка.

Возвратившись, она зовёт Кирилла.

- Внучок, там у бабы Шуры котилась её Василиса, представляешь?

- Ого!

- Шесть котят. Это рыжий Васька наш бездомный постарался, два котёнка тоже рыжие-рыжие.

- Шесть? Мама, давай возьмём одного? Рыжего! Пожалуйста!

- Ой, ты меня прям застал врасплох, - честно признаюсь. – Питомец – это ответственность. Котёнок будет плакать по ночам, просится на горшок, который кому-то надо будет чистить.

- Значит, котёнка мне нельзя? – повесил нос Кирилл.

- Думаю, твоя мама имеет в виду то, что на принятие таких важных решений требуется время. – Поддерживает меня Демид. - И правильно делает.

- Ясно. Можно мне с бабушкой к бабе Шуре сходить на котят посмотреть?

- Конечно, можно, что ты спрашиваешь! - оживляется мама. – Обувайся давай и пойдём.

- Мам, пока меня не будет, покажи папе мою комнату и дипломы.

- Хорошо, - целую его в макушки и провожаю.

А когда запираю за ними дверь, кожей ощущаю на себе прожигающий взгляд. Разворачиваюсь и иду к лестнице, ведущей на второй этаж.

Адаров молча следует за мной. По просьбе Кирилла я показываю ему грамоты из садика и подготовки, а также лучшие, по мнению самого же Кирилла, рисунки и поделки.

Демиду интересно всё. Пока он изучает жизнь своего сына через его творчество, я стою в стороне полностью поглощённая мыслями.

И не сразу слышу, как он зовёт меня по имени.

- М? – переспрашиваю я. – Прости, задумалась.

- Я хочу на тебя злиться, Нэлли, - он подходит ко мне. Близко-близко. И не как отец моего сына, а как мужчина. Сшибая меня с ног своей внутренней силой и яростью. Давя животной сексуальностью.

И как мне растить с ним сына? Как переживать эту близость раз за разом? Хотя, может со временем эта острота уйдёт, притупится?

- Злись, - пожимаю плечами и не могу разорвать сцепки наших взглядов. – Имеешь право.

- Пытаюсь, - между нами просто мизерное расстояние, - но не могу. Смотрю на Кирилла и понимаю, что мне даже при огромном желании не к чему придраться. Ума не приложу, как ты смогла в одиночку воспитать такого умного и талантливого пацана.

- Он замечательный. И смышлёный с рождения. Никогда проблем с ним не было, - говорю как есть.

- Тогда он точно в тебя, - губы Адарова чуть дёргаются в улыбке, которую он сразу же подавляет. – Так странно видеть в тебе мать своего ребёнка, Нэлли.

Произносит это и нависает, а я пячусь какой-то жалкий шажок, пока не упираюсь в стену.

- Странно? Почему?

- Приходится конкретно фильтровать свои мысли.

В этот момент на телефон приходит сообщение от мамы:

« Мы у бабы Шуры посидим с час, тут дети со всей улицы собрались на котят смотреть. Поговорите там с Демидом с глазу на глаз. Не спешите».

- Отличная идея, - опасно — ласково звучит у моего уха.

- Ты о чём? – прячу телефон в карман и понимаю, что он прочёл сообщение.

- Поговорить с глазу на глаз, - наши тела слишком близко. - Не спеша.

- Адаров, - закатываю глаза, когда до меня доходит смысл его слов.

- Золотарева, - обхватывает моё лицо ладонями и горячо шепчет прямо в губы. – Хватит притворяться, что в этих отношениях секс нужен только мне.

Глава 23

- Отношениях? – меня в сторону ведёт от его наглых слов. – Какой секс? Ты что? Сейчас не время и не место, да и вообще…

Он своей прямотой вгоняет меня в такое смущение, что я безбожно краснею.

- Назови время и место.

Отказа Адаров не примет, да и разве когда-либо принимал? Его руки выплетают вокруг меня ласковый кокон, а может, паутину – ведь с каждой секундой сопротивляться становится всё сложнее. Он гладит мои бёдра, сжимает и притягивает к себе.

Я упираюсь в крепкую грудь ладонями. Это ведь жест сопротивления, да?

- Перестань… - говорю, но обрываюсь на полуслове, потому что Демид переходит в наступление.

И ещё какое.

Я больше не могу говорить. И дышать тоже. Его губы на моих губах, руки жадно сминают талию и рывком выдёргивают заправленную в джинсы блузку. Он сшибает меня с ног поцелуем. В прямом и переносном смысле.

Подхватывает меня за бёдра. Поднимает над землёй так, словно я ничего не вешу. На задворках ещё работающего сознания вяло пульсирует мысль о том, насколько он неумолимый и сильный.

И что именно эта сила – мужская и сексуальная – обещает мне.

- Где твоя спальня? – он обрывает поцелуй, а я, опьяневшая не сразу разбираю смысл его вопроса. – Ну же, Нэлли.

Я даже говорить не могу. Жестом указываю на закрытую дверь, что видна из комнаты Кирилла, и цепляюсь за Адарова так, будто он мой последний оплот.

Держа меня на руках, он быстро преодолевает расстояние и вот мы уже у меня. Понимаю это, не распахивая глаз. По тому, как громко захлопывается за нами дверь. По запаху. И по тому, как спина касается прохладного покрывала моей постели.

Демид не даёт мне говорить. Будто специально закрывает рот при любой возможности.

Стянул с меня кардиган. Поцеловал. Сорвал блузку. И снова ворвался в мой рот языком. Так он целовал меня в своей машине, когда поцелуй каким-то образом трансформировался в подобие секса.

Что тогда, что сейчас, это лишает воли напрочь.

Я вдруг тоже загораюсь. Не хочу больше безвольно принимать. Наверное, так происходит, когда организму нужна разрядка после стресса.

Смело отталкиваю Адарова и поднимаюсь. Лёгкое непонимание исчезает из синих глаз, как только мои руки тянутся к его одежде.

Хочу снять с него всё.

И мне нравится это делать… чертовски нравится! То, как он позволяет мне вещь за вещью раздевать его, и то же самое делает со мной. В паузах мы не перестаём схлёстываться в жадных объятиях, ласках и поцелуях.

В том, какой рваной и страстной получается наша прелюдия, есть что-то животное.

Никакой неловкости. Наоборот. Полное ощущение, что всё правильно. Так быть и должно.

Я каким-то образом оказываюсь сверху и, не узнавая себя, осатанело целую Адарова, трусь об него всем телом, так чтобы каждой клеточкой впитать его. Кажется, в какой-то момент даже пробую на вкус его кожу на шее. В ответ раздаётся низкий, гортанный рык.

А я смеюсь, совсем тихо, победно.

Мне же нравится, как он реагирует. Как тоже хочет меня.

В ответ на неуместный смешок оказываюсь в секунду распятая под ним. Мне жарко, кожа горит, сердце бьётся так, будто я падаю с высоты, и взгляд Демида, чёрный от возбуждения, и всё-таки отдающий знакомой любимой синевой, добавляет градуса.

Он заводит мои руки за голову, прижимает к подушкам. И в несколько рывков оставляет меня без нижнего белья. Это движение сопровождается взглядом, полным страсти.

А также откровенного обожания и чистейшего порока.

У меня аж в горле пересыхает, но не оттого, что я под ним, голая и беззащитная. А от того, насколько он мне нужен, и по странной иронии судьбы я тоже ему нужна.

В эту секунду я знаю точно – между нами полная взаимность. Абсолютная честность.

И как так вышло, что только молча, у нас получается договариваться лучше всего?..

Пытаюсь смотреть Демиду в лицо, но взгляд, как под тяжестью, падает вниз. Я и так чувствую как его тяжёлый, горячий член касается внутренней стороны моих бёдер.

Но видеть – это совсем другое.

Я, кажется, закипаю. Взгляда оторвать не могу и ощущаю только пульсирующую пустоту внизу живота.

Не успеваю задаться вопросом, почему он медлит, как его губы накрывают мою грудь. Ощущения настолько сильные, что я стискиваю веки и вижу звёзды.

Адаров терзает мои соски губами, перекатывает твёрдые вершинки кончиком языка, а я хватаю ртом воздух, потому что мне становиться нечем дышать.

Возбуждение достигает такого пика, что хватаюсь за его крутые плечи, впиваясь ногтями в мышцы, и притягиваю к себе. Хватит с меня этой пытки.

Пусть уже сделает это. Пусть заполнит меня собой.

- Так значит, здесь и сейчас? – говорит жарко, выдыхая в мои приоткрытые губы. Дразнит меня, а сам аж вибрирует он напряжения.

- У тебя просто ужасная привычка говорить в самые неподходящие моменты. Так ты ещё и выворачиваешь всё в свою пользу!

- Тише, тише, - запечатывает мою возмущённую речь поцелуем. – Я понял. Просто, когда я с тобой, мне очень хочется растягивать время.

- Адаров, я тебя сейчас…

В эту секунду я, наконец, ощущаю, как медленно и сладко в меня входит его член.

Прикусываю губу и замираю, он такой большой, что я не понимаю, как мне ещё не больно.

Войдя на всю длину, Демид чуть отводит бёдра назад, и снова заполняет меня собой. В этот раз чуть сильнее. И это именно то, чего я жду.

Чтобы вбивался. Трахал, драл… Не знаю, пусть делает что угодно, я просто хочу утолить голод!

Голод по нему. По нам. Вот таким. Обезумевшим, ослеплённым сжигающей всё на своём пути страстью.

Адаров быстро заводится и превращается в просто дикого любовника. Думать боюсь, откуда у него такая фантазия, да и выдержка тоже.

Он не даёт мне себя ласкать, сам массирует клитор, пока жёстко выбивает из меня стоны своим каменным членом. Демид откуда-то знает, когда именно я приближаюсь к оргазму, и замедляется, чтобы растянуть моё удовольствие.

Я замираю и купаюсь в сладкой неге. Между двух миров. Я вот-вот получу разрядку, которая мне так нужна, но задерживаюсь в той самой секунде пикового удовольствия. Специально. Чтобы получить максимум. По телу мурашки. Я готова зареветь от кайфа, до того потерялась в просто неземных ощущениях.

Но я забываю, что это он здесь всё решает…

Стоит Адарову вернуться к прежнему беспощадному, осатанелому ритму, и я больше не могу сдерживаться. Меня разрывает на тысячу осколков от самого мощного и долгого оргазма в жизни.

Я ничего не слышу, не вижу, не чувствую… Потому что вся превратилась в пульсирующий комок нервов, ощущений, эмоций.

Адаров держит меня за лицо, так чтобы непременно глаза в глаза.

И стоит моему оргазму начать утихать, я замечаю, как иссиня-чёрный взгляд заволакивает уже знакомый туман удовольствия.

До меня долетает, как гулко и мощно бьётся его сильное сердце.

Адаров совсем немного замедляется, дарит ещё несколько жгучих и порочных поцелуев, а потом обрушивается на меня словно цунами.

Осатанело вбивается в меня с сексуальным, гортанным рыком. Наполняет меня собой. Чувствую, как пульсирует его член внутри, и испытываю новый вид удовольствия. Смакую иллюзию будто он - мой.

Он сгребает меня в свои объятия и, кажется, всё никак не может остановиться и перестать целовать.

Мы некоторое время молчим, я стараюсь отдышаться.

- Ты такая красивая, - хрипло шепчет Адаров. – Просто идеальная. Во всём.

- К чему ты это говоришь? – спрашиваю, чтобы избавиться от нарастающего смущения.

- К тому, что мне крупно повезло встретить тебя, - он заботливо убирает прядь волос от моего лица и заводит за ухо. – Так ты мне ещё и сына родила.

- Что ты чувствуешь к Кириллу? – скрывая нервы в голосе, спрашиваю я.

- Гордость, что он мой. И любовь.

- Любовь? – смотрю в глаза Демиду, чтобы рассмотреть там истину. – Разве так бывает? Полюбить за один день?

- Бывает, - странным тоном произносит он, будто говорит не о сыне вовсе. – Конечно, я его люблю, - он подносит к губам мою ладонь и целует. – Тем более, каждый раз, когда я на него смотрю, то вижу в нём тебя.

- Интересно, - усмехаюсь собственным мыслям, прежде чем озвучить их. – Я тоже, когда смотрю на него, вижу в нём тебя.

- Когда произошло зачатие, помнишь? – акушер-гинеколог, приятная женщина лет пятидесяти изучающе смотрит на меня. – И дата начала последней менструации?

Пока разговор у нас вяло текущий. Она первый человек, который узнал о беременности, и обсуждать это оказалось настоящим психологическим барьером.

Показываю ей календарик с экрана телефона.

- Недель шесть назад, - отвожу взгляд в сторону и покрепче сжимаю сумочку, что лежит на коленях.

- Понятно, - растягивает она и что-то записывает. – Сохранять будем?

Так и не отрываясь от бумаг, спрашивает она, чем ставит меня в ступор.

- Конечно, - немного возмущаюсь. - Я здесь не для аборта. Почему вы спрашиваете?

- Дорогая, я много лет на этом месте. И на таких нервных, как ты насмотрелась. Ты бы хоть ребёночка поберегла, нельзя так. На плод сейчас всё влияет, а настроение мамочки – в первую очередь.

- С чего вы взяли, что я нервная?

- Да вот смотрю я и вижу, что при осмотре три месяца назад у тебя вес был больше. На целых пять килограммов, - она водит ручкой по моей медицинской карточке. – На токсикоз жалоб нет, болезней тоже нет. Отчего ещё так быстро скидывают? От нервов!

Мне остаётся только вздохнуть. Смысла спорить нет, я действительно на взводе.

У Кирилла теперь есть отец, и это в корне всё изменило. Демид бывает у нас чуть ли не каждый день, отвозит его в школу и привозит домой. Покупает ему вещи, продукты, игрушки. А у меня голова кругом. Сын денно и нощно говорит про папу. Какой он, и как с ним весело.

Он так искренне счастлив, а меня разрывает от удвоенного чувства вины. У него могли быть годы вот такого же счастья. ГОДЫ.

И пусть прошлого не вернуть, да и сам Демид, по его же словам на меня не злится, я никак не могу смириться с тем, что совершила такую огромную ошибку.

Вишенкой на торте, конечно же, является моя вторая беременность.

Адаров ещё не в курсе. Но скоро прижмёт меня к стенке с расспросами, я прям чую. И деваться мне некуда, придётся говорить правду.

Даже доктор подметила, что я много нервничаю. Демид это тоже видит. И за последние две недели, что прошли с момента знакомства с Кириллом, он постоянно спрашивает, как я.

Приходится отмахиваться. Но с Адаровым это не прокатит. Последние дни он стал ещё более требовательным с расспросами о том, что со мной.

Говорил, что нам нужно обсудить нечто важное.

А я понимаю, что закрылась от всех, кроме сына. И ничего не могу с этим поделать.

- Вы правы, - коротко улыбаюсь врачу. – На меня многое навалилось за последние несколько недель. Я обязательно приму ваши рекомендации к сведенью и постараюсь снизить стресс.

Вот сразу отсюда поеду к Адарову и расскажу ему о беременности. Требовать мне от него нечего. Оставить ребёнка – мой выбор, и я готова нести за него ответственность. В том числе финансовую.

- Хорошо, - доктор одобрительно кивает. – Смотрю, что это у тебя вторая беременность. Как первая проходила, помнишь?

- Немного, - лгу. Конечно, я помню, отходила в слезах. Поэтому и Кирилл, когда родился, первый год постоянно плакал. Считывал моё настроение, как это делают все малыши.

- У тебя там в первом триместре тоже потеря веса была, - она поджимает губы. – Реши свои проблемы поскорее, дорогая. Счастливая мама, счастливый ребёнок, правда же?

Я киваю.

- Правда.

Врач закрывает мою медицинскую книжку, встаёт из-за стола. И я тоже поднимаюсь, чтобы попрощаться.

- Давай-ка проведём ультразвуковое исследование. Посмотрим на твоего малыша, послушаем сердцебиение.

- Сердцебиение? Уже? – шепчу я, хотя прекрасно знаю, как протекает развитие беременности.

- Конечно! Ложись на кушетку, будем смотреть.

На ватных ногах я иду в другой конец кабинета и делаю, как просит доктор. Ложусь. Поднимаю кофту. На ещё пока плоский живот наносится холодный гель. Доктор прикасается к животу датчиком. Начинает чуть надавливать, водить из стороны в сторону, при этом нажимая какие-то кнопки на компьютере.

Проходит где-то с минуту, а может и больше. Я начинаю волноваться, потому что она слишком долго молчит. При этом сконцентрировано смотрит на монитор и водит по моему животу датчиком. Сама я там, на экране, ничего разглядеть не могу.

- Всё в порядке? – наконец не выдерживаю я. Влажными ладонями сминаю одноразовую простыню кушетки.

- Не могу увидеть плод.

Вот так, коротко и ясно отвечает доктор. Меня от её слова обливает жаром с головы до пят. Неужели беременности нет?

- Ты только не расстраивайся. Может, он прячется, - ласково добавляет врач, а у самой на лице нечитаемая маска.

Вроде бы, по логике, я должна испытать облегчение. Должна же?..

Если беременности нет, то я зря столько переживала. Зря боялась этого визита к врачу. Зря репетировала в голове, как скажу Демиду о том, что он в очередной раз будет папой, и я снова не спросила его согласия.

Лёжа на кушетке и глядя в белый потолок, я понимаю, что хочу этой беременности, и этого ребёнка. Материнский инстинкт – не шутка. Да и чувствую я себя иначе с той секунды, как сделала тест.

Изменилось обоняние, аппетит, предпочтения в еде. Грудь налилась.

Я ношу под сердцем ребёнка, и никто не сможет меня переубедить!

- Может срок слишком ранний? Я могу вернуться через месяц, полтора, - судорожно перебираю варианты, потому что больше не могу выносить тишину.

- Вернуться тебе надо будет, дорогая, - вдруг кивает врач и смотрит на меня сияющими глазами. – Поздравляю!

- Вы нашли эмбрион? – уточняю

- Двойня? – всматриваюсь в экран до рези в глазах и чувствую, как по щекам текут слезу облегчения. – Что, правда, двойня?!

- Правда-правда. Придёшь ко мне через пару неделек, будем смотреть кто там у тебя. Мальчики или девочки. А может королевская двойня, кто знает?

- Девочки, - мечтательно произношу я, пусть это мне совсем несвойственно. – Это будут девочки.

Глава 24

Демид настолько привык к моим отказам, что сегодня, когда в очередной раз встала тема необходимости разговора с глазу на глаз, он удивился моему положительному ответу.

- Тогда я заеду за тобой вечером, - уличив момент, когда Кирилла не будет рядом, он сгрёб меня в объятия и завёл в укромный уголок кухни. Пути к отступлению у меня не оставалось. - Надеюсь, у тебя была уважительная причина держать меня на расстоянии.

Шепчет горячо, обжигает губы требовательным поцелуем. Я буквально таю в его руках, от его напора. Ему даже не надо пытаться меня соблазнять.

- И на сухом пайке, - он застаёт меня врасплох тем, как быстро и ловко у него получается пройтись руками по всем моим изгибам. И даже не один раз. – Если это твоя стратегия, то она работает. Каждый раз, когда я думаю о тебе у меня…

- Поняла я, - закрываю ему рот быстрым поцелуем. – Поняла. Сегодняшний вечер проведём вместе, - уверяю его и провожаю до дверей.

Остаток дня провожу как на иголках, мне не терпитсярассказать ему о беременности. Я взяла у врача фотоснимок с теми самыми «точками», которые совсем скоро приобретут очертания малышей. Положу к себе в сумочку, чтобы показать Демиду.

Мама замечает, что я витаю в облаках, вижу это по её взгляду. Обязательно расскажу ей в чём дело, как только узнает Адаров. Мне важно знать его реакцию. Архиважно.

От неё многое будет зависеть.

Решаю надеть то самое платье, которое мне подарил Демид. Как он и обещал, в коробочке, которую я тогда не открыла, великолепное колье. Тонкое, изящное. Думать боюсь, что здесь за камни. Зная того, кто это купил, наверняка драгоценные.

Шелковая ткань приятно холодит кожу, это, кстати, потому, что я буквально сгораю от нетерпения. Смотрюсь в зеркало, примеряя на себя живот с двойняшками, и вздыхаю. Ну ничего, женский организм и не на такое способен.

Хотя, я, конечно, волнуюсь.

Когда наступает назначенное время, Адаров встречает меня молча. Всё написано у него во взгляде, слов не нужно. Настоящий омут, а не взгляд.

Он приобнимет меня, скользит губами по виску, целует.

- Ты ослепительно красива. Не уверен, что мы доедем до ресторана, - будничным тоном намекает он, пока мы идём к машине.

- Доедем, - ускользаю из его объятий, - я проголодалась.

На самом деле я и крошки проглотить не смогу, пока не расскажу ему о главном!

И мне хочется это сделать непременно в красивой обстановке. Может, повлияло то, что один раз у меня уже не получилось рассказать ему о беременности, и произошло это в банальных условиях – на кухне старой однушки.

Хотя, всё это, конечно, суеверия. Место совершенно ничего не значит.

Всё время за рулём, рука Демида то и дело возвращается на мою ногу, что видна в разрезе платья. От его прикосновений по телу пробегают заряды электричества.

Сам он выглядит элегантно. А для меня ещё и крайне волнующе. Тёмно-серый костюм сидит на нём идеально, подчёркивая все достоинства фигуры. И пахнет он так, что у меня голова кругом.

Смотрю на него и сердце бьётся чаще. Не верится, что это мой мужчина, и у нас всё может быть хорошо.

Даже думать боюсь про расклад, где мы воспитываем Кирилла и будущих детей вместе. В мире и согласии. А главное, в любви.

Я бы хотела этого больше всего на свете, но для меня важно, чтобы эта инициатива пришла от него. В себе-то я уверена. Осталось услышать, чего хочет он.

Надеюсь, ужин в великолепном загородном ресторане предвещает разговор о нас.

Демид мягко сжимает мою ладонь и ведёт за собой. Вверх, но широким ступенькам, где нас сразу же пропускают вовнутрь, будто ожидали.

Мы снова поднимаемся по лестнице. Оказывается, что для нас подготовлена целая терраса, с высоты которой видно красивое летнее небо с его медленным, никуда не спешащим закатом.

Здесь нет никого.

Один столик только для нас.

Вокруг живые цветы и приятная музыка.

Демид отодвигает для меня стул, помогает расположиться и сам садится напротив.

Официант приносит нам меню и учтиво удаляется, потупив взгляд.

Вот и настал момент, когда мы наедине. Говорить ему сейчас? Во время еды? Или после ужина?

Адаров ухудшает ситуацию тем, что смотрит вовсе не в меню, а на меня.

- В тот самый вечер, - он делает акцент, - я планировал отужинать здесь. Представляешь, какой бы это было ошибкой?

- Лучше не напоминай мне про тот день. Вернее, ночь, - делаю глоток воды, чтобы спрятать улыбку.

- Почему? – красиво, а главное, нагло улыбается он и откидывается на спинку стула.

- Даже не знаю, с чего начать. Приставания, подкуп начальства, ещё и истеричкой меня обозвал… Неужели тебя не мучает чувство вины? – подшучиваю я, но лицо сохраняю серьёзное.

- Ни капли, - говорит это и мотает головой. – И сплю я как младенец.

Кстати, о младенцах… Я отставляю бокал с водой в сторону и немного ёрзаю на стуле. Пора подбирать слова.

- В чём дело? Ты изменилась в лице.

Спросил и смотрит на меня синим, изучающим взглядом. А меня во рту пересохло, в очередной раз.

- Меня мучает чувство вины за то, что я не сказала тебе тогда про Кирилла. Вернее, про беременность. У меня тест был в руке, я держала его под столом, когда ты…

- Нам с тобой нужно поговорить о том дне, Нэлли, - он берёт меня за руку, нежно сжимает, поглаживает. – Прямо сейчас, хорошо? Это важно.

Молча киваю, хотя на самом деле совершенно не хочу этого разговора. Что он скажет? Как по ошибке одновременно был со мной и ней? А двоежёнство в нашей стране запрещено?

- Я любил тебя, - первой же фразой он вынуждает меня замереть и забыть, как дышать. - И не хотел с тобой расставаться. Тем более, делать больно. Клянусь, если бы я знал, что у нас будет ребёнок я бы был рядом все эти годы.

- Демид, - качаю головой, - мы ведь оба знаем, что в этой истории не хватает ещё одного участника. Вернее участницы.

Поднимаю на него взгляд. Адаров абсолютно спокоен и собран.

- Алиса Рогова – дочь бизнес-партнёра моего отца. И моя бывшая жена, - он делает небольшую паузу. – То, что я расскажу тебе дальше, покажется бредом. Но, прошу, выслушай до конца.

- Ладно.

Пожимаю плечами, скрывая раздражение. От меня всё больше ускользает причина, по которой он привёл меня сюда. Поговорить о бывшей жене?

Демид, держа злость и эмоции под контролем начинает коротко и тезисно рассказывать мне о том, что произошло в канун нашего расставания. Вначале я слушаю его, лениво покачивая бокал из стороны в сторону, но к концу, когда все кусочки пазла начинают соединяться, у меня внутри всё леденеет.

Ведь ему тогда было чуть за двадцать. И пришлось столкнуться с непростыми даже для зрелого мужчины, проблемами.

- Стой, - у меня самой внутри всё кипит от ярости. – То есть, ваш брак…

- Фикция от и до, - отрезает он. – Мы были женаты на бумаге. Какое-то время жили на одной территории, правда, недолго. По мере того как дела Рогова стали перетекать в мои руки, я дистанцировался от Алисы всё больше.

- Почему ты не рассказал мне? – в непонимании смотрю на Демида.

- Абсурд, Нэлли. Мне нужно было решать то дерьмо, в которое влез отец. Вытащить маму из депрессии. И защитить тебя, - говорит и осекается.

- Защитить меня? Отчего?

- От дерьма, которому не было видно конца, - жёстче обычного произносит он.

- Спасибо, что поделился.

- Я хочу начать всё с чистого лица, и с абсолютной честности между мной и тобой, - в его тон снова возвращается тепло и ласка, адресованная мне.

- Я тоже этого хочу, - признаюсь и робею. – Правда.

- Хорошо, - он подносит мою ладонь к губам и оставляет на ней галантный поцелуй. – Надеюсь, мне не нужно уточнять, что теперь мы вместе и растим Кирилла в полной семье?

Боже, сколько в этом вопросе счастья…

- Сначала я должна тоже рассказать тебе правду. Я…

В сумочке настойчиво звонит телефон. Это мама. Никакие другие звонки я бы не услышала, телефон в беззвучном режиме.

Поднимаю трубку и подношу к уху.

- Всё хорошо, мам? – такой, казалось бы, простой вопрос, ответ на который меня убивает.

- Кирилл пропал! – кричит в трубку мама.

- Как пропал? – я подскакиваю на месте, едва не сшибая с пути стол. - Как пропал, мама?!

Демид всё слышит, и по тому, как быстро меняется выражение его лица, я знаю – он всё понял правильно.

Ставлю мама на громкую связь.

- Он пошёл с мальчишками играть в футбол за забор. Клянусь, я за ним смотрела. На секунду отвернулась зайти в дом за телефоном, чтобы наделать фотографий вам с Демидом. Вернулась, а его нет!

- Как давно вы его видели в последний раз? – Демид берёт у меня из дрожащих рук трубку.

- Минут пять назад, не больше! Господи, дура старая! Что ж теперь делать?! Его нигде нет!

- Продолжайте искать. Мы скоро будем.

Он возвращает трубку мне, а я не знаю, что сказать. Я в ужасе, так страшно мне ещё никогда не было!

- Ты слышала Демида, мам. Мы скоро…

Кладу трубку и вижу, как загорается экран его смартфона, что лежит на столике.

Он бросает на него короткий взгляд, затем переводи глаза на меня и поднимает телефон, так чтобы я прочла имя абонента.

Алиса Рогова.

- Слушаю, - Демид берёт трубку, а я уже всё поняла.

- Пап? – раздаётся голос Кирилла. – Пап, ты меня слышишь?

- Слышу, сынок. Ты в порядке?

- Я - да, а как вы с мамой? Мне твоя подруга - тётя Алиса сказала, что вы попали в аварию. Мы уже едем к вам в больницу.

Закрываю глаза ладонью, всё ещё не веря в то, что происходит. Сердце болезненно мечется в груди. Что с моим сыном? Судя по рассказу Демида об этой Алисе, она одержима им. И с ней сейчас мой Кирилл!

Господи, зачем ей он? Мысли в голову лезут самые страшные. Вдруг она что-то с ним сделает? Я же не переживу.

- Мы с твоей мамой в порядке. Дай телефон Алисе.

Надо отдать Демиду должное, он разговаривает с сыном спокойно. Я бы так не смогла, меня всю трясёт. Едва сдерживаю порыв вырвать у него телефон и наорать на больную. Если с головы Кирилла упадёт хоть один волосок, я убью её голыми руками.

- Демид! – радостно растягивает знакомый женский голос. – Сколько лет сколько зим. До тебя никогда не дозвониться, а тут аж с первого раза трубку взял.

- Где ты?

- Разве ты не слышал? Мы едем в больницу, проведать тебя и, как её там, Нэлли, кажется?

- Алиса, - Демид звереет, его тон пугает даже меня. – Где вы? Я заберу Кирилла.

- Что-то со связью, прости, я не могу толком расслышать, что ты там говоришь. Кирюша просит передать, что он очень-очень тебя любит. Пока!

Я упираюсь руками в спинку стула и раскачиваюсь вперёд-назад. Больше всего на свете я хочу, чтобы это был плохой сон.

Пожалуйста, боже. Пусть это будет сон…

- Нам пора, - Демид берёт меня за руку и тянет за собой прочь из ресторана.

Я реву, давлюсь слезами. Еле поспеваю за ним. Такой адской беспомощности я не чувствовала ещё никогда.

Адаров делает сразу несколько звонков, попутно уверяя меня, что всё будет хорошо. Кажется, он звонил прокурору, и ещё какой-то местной шишке. Уже в машине на громкой связи он продолжает с ними говорить. Я настолько близка к истерике, что до меня долетают осколки фраз.

Я понимаю, что её машину ищут. Кто-то выехал на её адрес, и в номер гостиницы, где она остановилась. По вышкам отслеживают, сигнал с телефона.

Меня трясёт. Время тянется до того медленно, что, кажется, каждая минута длится вечность!

Демид гонит, сильно превышая скорость. Когда мы подъезжаем к дому, там уже несколько машин полиции, все соседи повыходили из домов.

У калитки стоит мама. Зарёванная, разбитая, вся дрожит.

Я хочу выйти из машины, чтобы подойти к ней и всё разузнать. Демид всё ещё с кем-то на телефоне. Тянусь к дверце, чтобы выйти из машины, но он не позволяет.

Берёт меня за руку и заканчивает разговор.

- Я знаю, где он. Иди домой, к маме. Всё будет хорошо, я скоро его привезу.

- Один ты никуда не поедешь! Я с тобой. Где он? И откуда ты знаешь?

Задавая все эти вопросы, я буквально трясу его за рукав, вцепившись в него ногтями.

- Нэлли, иди домой. Я поеду один. Ты должна меня послушать.

Каждая его фраза звучит всё строже, всё злее.

- Демид, пожалуйста…

- Я сказал, иди домой, - он стряхивает с себя мою руку.

*

Нэлли нехотя уходит, белая как приведение. Я был с ней груб.

Сука.

Но лучше так. Потому что я не знаю, чем всё обернётся, если Рогова увидит её.

Разворачиваюсь и еду по адресу, на котором выследили Алису вместе с Кириллом.

В войне против Рогова я обзавёлся нужными связями, а главное, глазами – везде, где нужно. Несколько правильных звонков все решили.

Почти всё.

Блять, я её задушу. Голыми руками.

Еду к нужному месту самыми короткими путями. Жму педаль газа в пол. Надо будет ещё сдержаться и не оторвать ей башку при сыне. Хорошо, что она там одна, без головорезов, которых любил рекрутировать её папуля.

Всё потому, что у неё нет денег.

Рогов спился, тем самым повторяя судьбу моего отца. И остался без копейки. Я думаю об этом с абсолютным миром в душе, именно такого конца и заслужил ублюдок. Мне не жаль даже потраченных на его крах семи лет.

Привыкшая вести паразитическое существование доченька именно поэтому и сходит с ума.

Заезжаю на заброшенную территорию старого дома родителей и сразу же вижу припаркованную машину Алисы. Входная дверь на распашку.

На сто процентов убеждён, что у неё не всё в порядке с головой. Полиция сюда тоже уже едет. Я намеренно хотел небольшую фору, чтобы всё разрешить самому, и максимально снизить стресс для Кирилла.

Прохожу вовнутрь полупустого некогда семейного гнезда Адаровых, и сразу же слышу смех. Противный, больной смех Роговой.

Иду в гостиную, где сразу же вижу их. Целого и сохранного Кирилла. И её.

- Папа! – поднимается со стула он.

Алиса в указывающей манере кладёт руку ему на плечо, и он послушно садится обратно.

- Явился, не запылился. Откуда узнал, где мы? – сощурив веки смотрит на меня Рогова и демонстративно гладит свой круглый живот.

- Ты перешла грань. Дай Кириллу уйти.

- Уйти? – поднимает брови она. – Почему ты заботишься только об одном своём ребёнке? А как же наш с тобой, пока ещё нерожденный малыш?

- Не ломай комедию, - подхожу, ближе сохраняя безопасное расстояние.

Она непредсказуема, и я не могу допустить, чтобы она причинила Кириллу хоть какой-то вред. Это единственная причина, по которой я осторожен.

- Какая комедия, о чём ты? Я рассказала твоему сыну, что скоро у него будет братик, или сестричка. Правда, Кирюша?

Сын кивает, поджав губы. Чёрт возьми, эта полоумная уже наплела ему бреда, а может, и напугала.

Ярость раздирает изнутри.

- Давай отойдём на кухню и там всё обговорим с глазу на глаз?

- Хитрый ты, - адресовав это мне, она наклоняется к Кириллу. – У тебя умный и о-очень хитрый папа. Мой тоже таким был, а потом с ним крайне некрасиво поступили.

- Алиса, это разговор не для детских ушей.

Вот что она делает. Мстит мне за разгромленную империю отца. Ведь теперь и ей неоткуда брать деньги. Рогов, легально банкрот. И спивается с поразительной скоростью. Думаю, водка убьёт его даже быстрее, чем моего отца.

- Демид, разве тебе не тошно оттого, что этот дом теперь пуст? М? Здесь жили твои бабушка с дедушкой, - объясняет она Кириллу. – Они уже умерли, причём давно.

- Мне тошно оттого, что ты вмешала в наш с тобой конфликт моего ребёнка.

- Ребёнка, о существовании которого ты много лет даже не подозревал? Как ты успел так к нему привязаться? Я была рядом с тобой годами, верная как собака, и чем ты мне отплатил?

- Закрой свой рот.

- Нет, не закрою. Кирилл в курсе, что вместо его мамы ты женился на мне? – её истеричный тон становится всё громче. - Теперь в курсе. У него терпеливая мама. Терпила, - растягивает она, чем окончательно выводит меня из себя. Сокращаю расстояние и подхожу к ней. – Простая деревенская терпила.

Стоит ей договорить, как Кирилл ныряет под стол и тем самым выскальзывает из-под руки, что всё это время держала его за плечо.

Он быстро проползает под столом, и я сразу же беру его на руки.

Цел, невредим. Меня обнимает.

Глажу его по худой мальчишеской спине. Никогда не испытывал такого страха. Животного, на уровне инстинктов. Не за себя – нет. За него.

А ещё ярости. Рогова переплюнула своего идиота – папулю. Если бы не Кирилл, не знаю, что бы я с ней сделал.

Вдалеке раздаются сирены, наряд полиции будет здесь с минуты на минуту.

Нужно отвезти сына домой, к Нэлли. Позвонить ей, сказать, что всё хорошо…

Я делаю шаг в сторону выхода, как слышу характерный звук, когда возводят курок.

Блядь. Я должен был догадаться, что не всё так просто.

Держу Кирилла за голову так, чтобы он смотрел в противоположную сторону и ни в коем случае не увидел оружия.

Алиса смеётся и двумя руками держит перед собой пистолет, направленный на меня.

- Всё началось в этом доме, Демид, - она смотрит на меня безумными глазами, из которых текут слёзы, - в нём и закончится.

Глава 25

- Алиса, - говорю спокойно, потому что вижу, она на грани. – Это будет ошибкой. Полиция уже здесь. Опусти.

Намеренно не произношу названия оружия, чтобы Кирилл не знал, что именно происходит.

- Пистолет? – ядовито уточняет Рогова и надавливается пальцем на спусковой крючок. - Заряженный? Тот, что в моих руках? Ты про это, Демид?

Сын молчит, только крепче ко мне прижался и обвил тонкими руками шею. Он всё понимает, и за это я никогда себя не прощу.

Рогову придушу голыми руками. Уже вижу эту картинку у себя в голове. Эта мысль -единственное, что помогает мне сдерживаться.

- Всё хорошо, слышишь? – говорю тихо и целую Кирилла в макушку.

- Какой же ты лживый, - театрально и осуждающе мотает головой Алиса. – Врёшь всем и всегда. Во всём и всегда!

- Чего ты хочешь? – спрашиваю её прямо. – Ты ведь не просто так привезла сюда моего сына. Назови свои условия.

Её глаза сужаются, а на лице появляется гримаса отвращения. Я замечаю, как сильно изменился её внешний вид. Одежда помятая, мешковатая. Волосы спутанные, макияж растёкся по лицу.

Только мне её не жаль. Ни капли. Бесит одно - вместо того, чтобы сходить с ума наедине с собой, она решила впутать в это дерьмо моего ребёнка.

- Сына, - пробует на вкус это слово и кривит лицо. – Бастарда, а не сына! Выродка от любовницы. Он тебе – никто. Законного наследника должна была родить я.

- Не слушай её, - глажу Кирилла по голове, чтобы скрыть от неё слова, которые нашёптываю ему. – Насчёт три я поставлю тебя на пол, закрой уши и беги к выходу.

- О чём вы шепчетесь?! – она выравнивает пистолет, направляя на уровень наших лиц. - Я буду стрелять, даже не сомневайся!

- Если понял – кивни, - говорю Кириллу, и он робко кивает. – Раз. Два.

- Адаров, я клянусь, мне нечего терять!

- Три.

Опускаю сына на пол и совершаю бросок в сторону Роговой. Слышу, как сын убегает, и испытываю мгновенное облегчение.

Хватаю её руку через секунду после того, как она жмёт на спусковой крючок и совершает выстрел, о котором предупреждала. Раздаётся оглушающий хлопок, у меня звенит в ушах. Алиса сама не ожидала, какой мощью обладает пистолет, и теперь от силы отдачи, пошатывается.

Пользуюсь тем, что теряет ориентацию в пространстве. Сжимаю и выкручиваю женское запястье, чтобы она выронила пистолет.

Как только он падает на стол, отметаю его в сторону. Рогова понимает, что проиграла и начинает сопротивляться. В ответ наваливаюсь не беснующуюся всем весом. Придавливаю её к столу. Она орёт, дёргается и плачет, стуча кулаками по всему, до чего достаёт.

Стол и стулья ходят ходуном и царапают паркет, пока я завожу её руки ей же за спину.

- Ненавижу тебя! Ты меня всего лишил! Всего, слышишь! Я заслуживаю лучшего, а оказалась выброшена на обочину этой жизни. И всё из-за тебя, - шипит она, словно пойманный в капкан, бешеный зверь.

- Не двигайся, - рукой ощупываю её живот. – Я так и думал, - с отвращением выплёвываю эти слова.

- Не смей, Демид! Убери руки, не трогай моего…

- Накладного живота?! - психую и срываю с её талии искусственный живот для беременных. – Я так понимаю, дна нет? Да, Алиса?!

Бросаю кусок поролона на пол и брезгливо отбрасываю его носком обуви. Мерзавку Рогову я больше не держу. Нет смысла.

Полиция уже здесь. Несколько офицеров заходят в помещение и сразу же понимают, что к чему. На неё оперативно надевают наручники и приступают к допросу прямо на месте происшествия.

Я тоже должен остаться, но сначала необходимо убедиться в том, что Кирилл в порядке. Выхожу из дома и тороплюсь к полицейской машине, на заднем сидении которой сидит сын. Рядом с ним женщина, скорее всего психолог или офицер с таким образованием. Они разговаривают.

Распахиваю дверь. Как только Кирилл меня замечает, сразу же бросается на руки. В ответ я прижимаю его к себе и говорю, как сильно его люблю.

Нэлли звоню сразу же. Коротко рассказываю, что произошло, опуская детали про пистолет. Дам ей знать, когда буду рядом.

Она плачет, но старается держаться.

Нам приходится остаться на некоторое время, чтобы ответить на вопросы полиции.

Тезисно и подробно пересказываю им факты, договариваюсь о том, чтобы оставшиеся вопросы ко мне или сыну нам задали в другой день. Сейчас нам пора домой.

Дети – удивительные создания. Смотрю на Кирилла и отмечаю, как он весело запрыгивает в машину, словно никакой беды не случилось.

Я не дам этому происшествию оставить на нём шрам. У него будет вся необходимая поддержка, психологическая в первую очередь.

Он ни в чём не виноват.

Уже в машине, на полпути домой он тянется к коврику переднего пассажирского сидения и что-то поднимает. Не отвлекаясь от дороги, спрашиваю:

- Что там?

- Коробочка. Чёрная.

М-да. Нахватало ещё закончить этот день тем, чтобы потерять ту самую «причину», из-за которой я пригласил Нэлли в ресторан.

- Это я обронил. Положи в бардачок, пожалуйста.

- Что в коробочке? – хитро уточняет Кирилл после того, как исполняет мою просьбу.

- Подарок для твоей мамы, - подмигиваю ему. – Сюрприз.

- Понял, - по-взрослому кивает он. – Ты его сегодня купил? Я у тебя в машине был вчера и ничего на полу не заметил.

Усмехаюсь судьбе этого «подарка».

Я купил его для Нэлли семь лет назад.

- Мама!

Зовёт меня Кирилл, когда я стою к воротам спиной и говорю с мамой, пытаясь утешить.

Разворачиваюсь и не думая больше ни о чём, бегу к нему, а обняв ощупываю, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке.

- Родной мой, - целую его, прижимаю к себе и изо всех сил стараюсь не плакать. – Любимый мой!

- Мам, всё хорошо, - уверяет меня и улыбается. – Папа всё решил, - обыденно пожимает плечами он и показывает на стоящего за ним Демида.

И тут я выпрямляюсь.

Смотрю на Адарова, пока бережно сжимаю в ладони руку Кирилла. Больше никогда его не отпущу.

- Внучок! – мама перенимает у меня Кирилла и начинает перед ним извиняться за то, что не усмотрела.

Я долго с ней говорила, да всё без толку. Она так себя винит, что лицо осунулось буквально за один вечер.

Только я уверена в том, что Алиса Рогова всё равно бы совершила содеянное. Ведь она именно для этого разузнала, где мы живём. А потом приехала с готовой историей, которой и заманила Кирилла к себе в машину.

Одна только мысль заставляет внутренности покрыться льдом.

С улыбкой смотрю, как сын утешает бабушку, берёт её за руку. Будущий мужчина. Она ведёт его домой и предлагает приготовить, всё, что он пожелает. Для неё это один из способов проявить заботу, показать любовь.

Я укутываюсь в кардиган и поёживаюсь от очередного порыва ветра, пока провожаю их взглядом. Я так и не переоделась, только накинула на плечи, что потеплее и всё время отстояла у ворот.

- Говорят, ты всё решил, - поворачиваюсь к Демиду и не понимаю, откуда у меня есть силы шутить. Может, дело в том, что слёзы закончились?

От слабости меня потряхивает.

Он смотрит на меня пристально и молчит. Это новый взгляд, такого я никогда не видела.

И тут я понимаю, он ведь, как и я, пережил страх потерять родного сына. В жутком смысле этого слова.

Кто знает, может, и мои глаза больше никогда не будут прежними? Ведь горе навсегда оставляет отпечаток на внешности…

Моргнуть не успеваю, как расстояние между мной и Адаровым исчезает. Холодный ветер вдруг сменяется горячими объятиями, и я тону в них. Цепляюсь за широкие плечи обеими руками и прижимаюсь к его груди лицом. Вдыхаю запах, родной и успокаивающий.

Демид обнимает меня по-новому. Я его тоже.

Отчаянно, жадно, по-настоящему.

Кирилл нас объединил, как может объединить мужчину и женщину общий ребёнок.

Я несколько раз открываю рот, чтобы что-то сказать, но никак не нахожу слов. Просто держусь за него изо всей силы, и, кажется, шепчу «спасибо» бесконечное количество раз.

- Останься сегодня, - говорю охрипшим от слёз голосом и отрываюсь от его груди. – Слышишь? Останься.

И он остаётся.

У нас даже получается провести вместе тёплый семейный вечер. Вопреки всему.

За чаем с печеньем и шутками, насколько у нас получается шутить. Взрослые стараются ради Кирилла.

Когда он, наконец, начинает зевать, Демид отводит его на второй этаж, чтобы прочесть ему на ночь ещё одну главу из новой любимой книги про пиратов.

В это время мне удаётся вывести на разговор маму, что после случившегося ходит белее приведения. Делаю ей чай с ромашкой и провожаю в спальню.

- Ты не виновата, - накрываю её одеялом и подаю кружку тёплого напитка. – Прошу, не вини себя.

- Дура старая, - всё сокрушается она, - я бы костьми легла, но не дала бы той неуравновешенной и пальцем тронуть нашего Кирюшку.

- И тогда она бы нашла другой способ, - горько подытоживаю я. – Главное, что она за решёткой и больше никому не угрожает. Постарайся отдохнуть, пожалуйста. Кириллу нужна бодрая и весёлая бабушка.

- Ой, дочка, что ты! – отмахивается она. – Какая ему бабушка с такими родителями? Ты видела, как они с Демидом друг к другу привязались? Не разлей вода. Будто всю жизнь вместе, - поражается мама вслух. – Такая радость, тьфу-тьфу, хоть бы не сглазить.

- Не сглазишь, - уверенно произношу я.

- А у вас с Демидом что? – шёпотом интересуется она. – Я ж вижу, как он тебя обхаживает. Глаза горят, как у мальчишки, ей-богу.

- Ну да, - сил нет даже, чтобы улыбаться. – Думаю, у нас всё будет хорошо. Надо только обсудить пару моментов.

И желательно как можно скорее.

- Так иди и обсуди, что со мной сидишь, - подначивает меня мама. – Давай, давай! Я чай выпью и спать.

Ухожу из её комнаты, только когда она засыпает. Не хочу, чтобы она истязала себя чувством вины.

На носочках иду по коридору мимо комнаты Кирилла, заглядываю в проём и вижу, как на краю кровати спит сын, а рядом с ним, сидя на полу, спит Демид.

Рядом на полу сложенный пиджак, поверх него детская книга.

Смотрю на них и оторваться не могу. Сердце утопает в нежности. Закусываю губу, чтобы не расплакаться, и ухожу вниз, на кухню, чтобы тоже заварить себе ромашки.

Маме помогла, может, и мне поможет. А то в этом доме уже все кроме меня уснули.

Наливаю в чайник воду, ставлю на огонь.

- Мне кофе.

Демид тихо спустился со второго этажа и стоит, прислонившись к дверному косяку.

Высокий, крепкий, рукава белой рубашки закатаны. Я любуюсь его запястьями. Да и всем остальным – тоже. С ума сойти, и это отец моего сына!

Краси-ивый… У меня из груди помимо воли вырывается рваный выдох. Отворачиваю своё явно покрасневшее лицо к плите.

- Для кофе поздновато. Ты же спал.

- Самое время, - он подходит ко мне со спины и обнимает, пока я как дурочка, сторожу чайник, что вот-вот закипит.

- Кофе так кофе, - сдаюсь я и тянусь к шкафчику, где хранятся кофе и сахар.

- Меня волнует вопрос, - его голос приобретает хриплую ноту. - Отправишь меня спать на диван? Или…

- Или, - перебиваю его, разворачиваюсь и вручаю ему чашку с горячим кофе. – Но для начала нам нужно кое о чём поговорить.

Не знаю, был ли тому виной мой голос, или выражение лица, но Адаров сразу же отставляет чашку в сторону, и ладонью поднимает моё лицо. Так, чтобы я непременно смотрела ему в глаза.

Во взгляде напротив целая вселенная. Галактика, звёзды, кометы... Я совсем сошла по нему с ума. Когда мы так близко, в моей груди будто распускаются цветы.

Не знаю, как по-другому объяснить это тёплое чувство безопасности и защиты, которое внушает мне Демид одним своим присутствием.

Мне страшно оттого, что возможно, как только прозвучит правда, зародившееся между нами тепло испарится.

Быть в его объятиях в эту секунду – настоящая пытка. Он меня обнимает, гладит. Так нежно, что я захлёбываюсь от чувств.

Прикусываю нижнюю губу, понимая, что назад пути нет.

- Прости меня, - говорит это и нежно проводит большим пальцем по щеке.

- За что? – спрашиваю немного удивлённо, потому что тоже хотела начать своё признание именно с этих слова.

- За то, что произошло с нашим сыном, - он прислоняется лбом к моему и наступает пауза. Безмолвная, и в то же время заполненная тысячей несказанных слов. Я знаю, что он волновался за Кирилла не меньше, чем я. - За нечестные пути, которыми я пытался добиться твоего расположения, - тут он лукавит, но я слушаю не перебивая. - И за то, как поступил семь лет назад.

Опускаю голову, прислушиваясь к ощущениям.

Адаров говорит правду. И что ему не свойственно - через извинения. Звучащее искренне.

- Завтра, наверное, снег выпадет, - исподлобья смотрю на него.

- Это потому что я извинился? – звучащая в его голосе улыбка попадает мне прямо в сердце.

- Угу, - киваю и не могу сдержать лёгкого смеха. Но стоит вспомнить, что мне предстоит рассказать ему о беременности, как улыбку тут же сметает с лица. – Мне тоже есть за что извиниться.

Выбираюсь из его объятий и отхожу на шаг. Поворачиваюсь к нему лицом.

- Я не сказала тебе о беременности тогда, потому что боялась. Была молодой, глупой и слишком гордой.

- Тебе ничего не нужно объяснять, - он берёт меня за руку и гладит ладонь. – Правда, не нужно.

- Демид, я… - закрываю глаза и произношу. – Я беременна.

Так страшно распахнуть веки и увидеть его лицо. Реакцию. Это будет шок, непонимание, или всё-таки радость?..

Адаров, который и так меня обнимает, вдруг сгребает меня в объятия, куда более крепкие чем обычно, и поднимает над землёй.

Прийти в себя не успеваю, как он сминает мои губы в поцелуе. И каком…

Я забываю, как дышать. Как стоять на ногах. Всё забываю.

Он друг отстраняется и заглядывает мне в глаза ошалевшим взглядом.

- Нэлли, - он по-новому произносит моё имя. – Я не знаю, как это у тебя получается, но я только рядом с тобой живу в полном смысле этого слова. Спасибо за детей, - его голос снова меняется, я слышу в нём благодарность, заботу, любовь. - За Кирилла и за нового малыша.

- Малышей, - поправляю его.

- Малышей? – он берёт меня за плечи и заглядывает в лицо. – Я не ослышался?

- Не ослышался. У нас будет двойня, - робко признаюсь я.

- Господи, Нэлли, - он бережно кладёт ладонь мне на живот. – Я для тебя всё сделаю, слышишь? Для тебя и для детей. Клянусь.

Его слова звучат словно клятва, или же самое сокровенное признание. И ведь я точно знаю – не лжёт.

Мы проводим несколько минут в тишине, думая каждый о своём и одновременно об одном и том же. Моя голова на его груди, я слушаю, как бьётся его сердце.

Поверить не могу, что рассказала ему правду.

А то, как он отреагировал – не забуду никогда. Не позволю себе забыть. Это счастье, знать, что твой мужчина так же, как и ты, любит ваших детей.

- Всё хорошо? – чередуя вопрос с невесомыми поцелуями, спрашивает он.

- Немного странно себя чувствую.

- Из-за беременности?

- Нет. Скорее дело в том, что в этот момент я просто непозволительно счастлива.

Демид улыбается и выглядит так, будто хочет что-то сказать, но останавливает себя.

- Не хочу портить всё банальностью, но она здесь просто необходима.

- Банальность? – не понимаю я.

- Пошлятина и клише, - заговорщически произносит он и замолкает, наблюдая за моей реакцией.

В потом отходит от меня и больше не улыбается. Суёт руку в карман брюк и совершенно серьёзно говорит:

- Я люблю тебя, - достаёт из кармана маленькую квадратную коробочку, открывает её и опускается на одно колено. – Всегда любил. И хочу, чтобы ты была моей женой. Очень давно хочу.

- Правда?.. - глупый уточняющий вопрос – единственное на что меня хватает.

- Этому кольцу семь лет, - будто между делом подмечает он, а у меня земля уходит из-под ног от его откровений, - так что да, давно.

Он достаёт из коробочки потрясающей красоты кольцо с мерцающим драгоценным камнем, и берёт меня за руку, чтобы надеть его на палец.

- Так ты согласна? - спрашивает он.

- Да, - киваю, не веря в картину происходящего.

Он надевает кольцо мне на палец, и оно просто идеально подходит. Словно было создано для меня.

Демид снова привлекает меня к себе и подносит руку к губам. Целует, глядя в глаза.

- Я тоже тебя люблю, - признаюсь я. - Всегда любила.

- Мне было важно это услышать, - синие глаза вспыхивают космическим светом. –

И поверь, ты никогда об этом не пожалеешь.

Глава 26

- Мама! Можно Рыжик полетит с нами? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

Кирилл стоит посреди кухни в одной пижаме рано утром, с рыжим котёнком бабы Шуры на руках.

Я кошусь на Адарова, что сидит рядом со мной и спокойно пьёт утренний кофе. Это он разрешил Кириллу взять котёнка. Возражать я не стала, ведь мы теперь живём в его квартире, но границы обозначила чётко - за котом в этом доме убирают мужчины.

Хотя, конечно, сама украдкой тискаю Рыжика, собираю разбросанные по полу игрушки и меняю наполнитель.

- Папу спрашивай, - отсылаю сына к Демиду.

Тот невозмутимо отвечает:

- Рыжику не понравится в самолёте, думаю, он должен остаться дома. Мы найдём кого-нибудь, чтобы за ним присмотрели.

Кирилл супится и недовольно шлёпает назад к себе в комнату.

Делаю глоток сока, с грустью глядя на чашку ароматного кофе. Из-за беременности я избегаю кофеина, поэтому остаётся давиться слюной от запаха.

- Как чувствуешь себя перед полётом? – Демид целует меня в щеку.

- Я не хочу лететь, ты же знаешь, - бурчу.

- Ты удивительная женщина, - шепчет он, обжигая сексуальным голосом мочку уха. – Отказываешься от свадьбы, когда у нас уже есть один ребёнок и ещё двое на подходе.

- Я не отказываюсь, просто…

- Просто что? – подначивает он и переключается на шею, оставляя на ней дорожку поцелуев.

- Когда я говорила, что хочу свадьбу летом, я именно это и имела в виду. Плюс, я хотела сделать это после родов, когда приду в форму.

- Ты в прекрасной форме. Выглядишь божественно, - его взгляд опускается на мою заметно потяжелевшую грудь, что полностью скрыта тканью пушистого домашнего халата.

- Живот уже округлился!

- Не настолько, чтобы этого не скрыло платье.

- Демид, - вздыхаю я. – Спорить с тобой бесполезно, да? Хотя зачем я спрашиваю.

- Прости, - становится серьёзным он. – Я не хотел ждать почти год, вот и купил нам билеты туда, где вечное лето.

И ведь, правда, я не могу винить его за сюрприз. Особенно учитывая то, что он около недели прощупывал почву и задавал наводящие вопросы. Это я своим беременным мозгом не смекнула, что к чему.

- И теперь из-за твоего решения Рыжик всё пропустит, - прячу улыбку за стаканом сока.

- Мы покажем ему фотографии, - Демид снова принимается соблазнять меня с утра пораньше.

Хорошо, что у него просторная квартира. У нас получается уединиться в любой момент, и к слову, такие моменты нужны Адарову часто. Сначала я поражалась его темпераменту, а потом сама уподобилась ему.

Кстати, о квартире. Кирилл по секрету сказал мне, что папа купил нам большой дом за городом, и там сейчас вовсю идёт ремонт. Он даже спрашивал мнение Кирилла по поводу детской комнаты для малышей.

Я торжественно поклялась держать эту информацию в секрете, и в нужный момент искренне удивиться сюрпризу. Знаю точно, мне не нужно будет притворяться. Я ценю всё, что для нас делает Демид, и вижу, насколько для него важна наша семья.

С работы я ушла, правда, не без боя. Адаров упёрся и настаивал на этом, аргументируя тем, что мне нужен отдых. Правда, пообещал, что как только дети пойдут в садик, я вольна делать, что хочу.

Зато моя мама специальность сменила и теперь управляет тем самым рестораном, который я когда-то приняла за подкуп. У неё есть и всегда были хорошие управленческие навыки. Думаю, что персонал выдохнул, увидев на месте Веры Павловны нового человека.

Теперь, когда мы с Кириллом съехали, что, между прочим, далось мне нелегко, у мамы появилось свободное время и энергия. Демид как-то упомянул, что видит её в качестве хорошего руководителя. С того разговора всё и закрутилось.

Ресторан теперь принадлежит ей, и благодаря новой работе она цветёт. Я рада видеть маму такой, ведь она, как никто другой, заслужила счастья.

*

Наша свадьба проходит на песчаном берегу, в лучах заката и под ласковый шум волн спокойного моря. В узком кругу друзей и близкой семьи.

Всё украшено цветами, продумана каждая деталь.

Я иду к стоящему впереди Демиду, и про себя благодарю его за то, что он продумал каждую деталь. Красивая семейная свадьба на краю света.

На мне лёгкое, изящное подвенечное платье. И он был прав, живота в нём не видно, да и мне уже всё равно. Я так счастлива. Держу перед собой букет и подхожу к своему будущему мужу, потупив взгляд. В этот момент меня переполняет нежность и уважение к нему.

Регистратор начинает торжественную речь.

Мы произносим клятвы, смотря друг другу в глаза, и обмениваемся кольцами. Не знаю, как это работает, но теперь, с кольцом на пальце, Демид выглядит ещё более манящим и сексуальным.

А главное - моим. И от этого осознания внутри разливается тепло.

- Объявляю вас мужем и женой!

Я наслаждаюсь этой фразой, и поцелуем своего мужа, что следует после.

Нас поздравляют, Кирилл прыгает на месте и хлопает в ладоши. Мама, кажется, плачет.

А я, наконец-то чувствую, что по-настоящему любима.

И что тоже важно, по-настоящему люблю.

Эпилог. 18+

Некоторое время спустя.

Зря я боялась, что беременность испортит фигуру. С рождением дочерей режим стал настолько бешеным, что не успела я опомниться, как до беременные вещи стали на мне болтаться.

Страх был не в лишнем весе, а в том, останусь ли я привлекательной для мужа?..

Сегодня его очередь укладывать детей. Надо отдать ему должное, в этом он мастер. Каждый раз с особенной заботой он готовит ко сну Арину с Василисой. Малышки унаследовали от него почти все черты. Включая синие глаза. Я так понимаю, это какой-то особенный ген у Адарова, который передаётся без исключения всем детям.

После того как девчонки уснули, он чмокает меня в щеку и идёт в душ.

Я вроде бы провожаю его с улыбкой на лице, а у самой кошки на душе скребут.

Прикусываю губу и беру в руки его телефон. В голове проскальзывает глупейшая мысль. Вдруг у него кто-то есть?

Иначе, как объяснить факт того, что секс у нас теперь раз в неделю? Раньше он не мог пройти мимо меня без того, чтобы однозначно намекнуть на жаркую ночь.

Глаза щиплет от подступающих слёз. Набираю пароль от смартфона и прочёсываю всё. Приложения, переписки, галерею.

Безрезультатно. Кладу его телефон обратно и корю себя за недоверие.

Может, всё-таки, дело во мне?

Ложусь в кровать и натягиваю на себя одеяло, взглядом гипнотизируя дверь, из-за которой доносятся звуки воды.

Жду, пока Демид выйдет. И дожидаюсь.

Господи…

Он выходит из ванной в одном полотенце на бёдрах. Волосы мокрые, на красивом тренированном торсе мерцают капли воды.

И это отец моих детей…

Меня сразу же окатывает сильнейшей волной возбуждения, я непроизвольно посильнее свожу бёдра. Во рту моментально пересыхает, и я тянусь к стакану воды, что стоит на прикроватной тумбочке.

class="book">- Ты ещё не спишь? – он садится на край постели с моей стороны и запускает руку под одеяло.

Находит мою лодыжку, оглаживает.

- Н-нет, - прочищаю горло. – И мне тоже надо в душ. Я пойду.

Избегаю его пронзительного взгляда и встаю с кровати.

- Что происходит? – он ставит меня своим вопросом в тупик, и я останавливаюсь как вкопанная.

- Ты о чём?

- Ты почти со мной не говоришь. И у меня создаётся впечатление, что даже избегаешь.

- Я…

- Что «я»?

- Это допрос? – скрещиваю руки на груди. – Всё нормально. Иди спать, Демид.

Ох, как же ему не нравится мой ответ. Он сразу же встаёт с кровати и идёт на меня, а я пячусь, пока не упираюсь попой в комод.

- Какая муха тебя укусила? – раздражённо спрашивает он и возвышается надо мной, причём он так близко, что я чувствую жар его всё ещё мокрой после душа кожи.

- Ты не так меня понял. Я зря тебе нагрубила, прости, - трусливо улыбаюсь. – Можно я пойду? – спрашиваю, так как протиснуться мимо него у меня не выйдет.

- Нельзя.

Отрезает и молчит, испепеляя меня требовательным взглядом.

- Ладно, - вздыхаю. – Мы почти не спим, и я думала, что у тебя кто-то есть. Пока ты был в душе я залезла в твой телефон , но ничего там не нашла.

- Вообще ничего? – вздымает бровь он. - Странно.

Его вызывающая реплика заставляет моё сердце забиться чаще, и в ритме самого настоящего испуга.

- Что? – шепчу, скованная льдом.

- Ты должна была найти там все доказательства, Нэлли, - давит он. – Они повсюду.

- Заткнись, Демид! – толкаю его, на что он не реагирует.

- Нет, слушай. Там переписки, преимущественно с детскими врачами. Миллион фотографий, начиная от детской одежды, заканчивая первой фотосессией наших дочерей. Видео с тренировок Кирилла по футболу. Списки продуктов, номера преподавателей и репетиторов. Нэлли, у нас семья, как тебе в голову могло прийти такое дерьмо?!

Я отворачиваюсь, потому что мне стыдно за свои подозрения. От облегчения становится проще дышать.

- И я всегда тебя хочу, - говорит он, а я прикрываю глаза. Тело моментально отзывается на его слова пульсацией внизу живота. – Всегда, - ещё раз жарко уточняет он. - Но понимаю, что у нас трое детей и это большая нагрузка. Для меня важно, чтобы ты отдыхала и была счастлива. Даже если это значит, что мне нужно умерить свой темперамент.

А ведь он прав. Секс у нас происходит только по моей инициативе. И как я раньше не поняла?

- Извини меня, пожалуйста. Я уже накрутила себя, думала у нас в браке проблемы…

Демид поднимает моё лицо за подбородок и начинает говорить вещи, от которых у меня подскакивает пульс.

- Когда ты рядом я засыпаю и просыпаюсь таким, - он берёт мою ладонь и прикладывает к затвердевшему члену, что прикрыт одним только полотенцем.

Сдёргиваю его с бёдер Демида и прохожусь кончиками пальцев по гладкой коже с отчётливым рисунком выступающих вен.

Он со свистом втягивает воздух и опускает взгляд вниз, чтобы видеть, как я обхватываю его член ладонью и начинаю водить вверх-вниз.

Его дыхание учащается, становится рваным, а я жадно ловлю каждый вдох.

- Душ отменяется.

Он подталкивает меня к кровати, и стоит мне лечь, располагается сверху. Я уже горю от нетерпения почувствовать его в себе, хочу этого так сильно, вот-вот начну молить его об этом.

Демид истязает мой рот глубоким поцелуем и обеими ладонями проникает под майку. Я выгибаюсь ему навстречу, он накрывает мою грудь, дразняще массируя затвердевшие соски. И сцеловывает вырывающиеся из груди стоны.

Он стягивает с меня майку через голову и бросает в сторону. То же самое проделывает с трусиками.

Несколько секунд он смотрит на моё полностью обнажённое тело и тяжело дышит. Я вижу, как возбуждён его член и как он сам напряжён до предела.

Что-то вдруг промелькнуло в его взгляде.

Он разводит мои бёдра в стороны и всего одним касанием языка вдоль моего клитора едва не заставляет меня кончить. Хватаюсь за попавшуюся под руки простынь и сжимаю в кулаке. Замечая мою реакцию, он решает повторить это ещё несколько раз, и я уже ощущаю, как близок наступающий оргазм.

Кожа горит, грудь и соски изнывают, внизу живота нарастает сладкая пульсация, но Демид никак не останавливается.

Я не могу говорить, не могу думать, остаётся ловить ртом воздух и облизывать пересохшие губы.

Прихожу в себя, когда вверх по животу Демид прокладывает дорожку из поцелуев, что заканчивается жалящим прикосновением на моей шее.

- Моя девочка, - шепчет он, водя головкой члена у самого входа. – Мокрая. Красивая. Моя. Правда?

- Твоя, - обхватываю его руками и притягиваю к себе. Сосками трусь об него, чтобы испытать хоть малейшее облегчение. – Демид, пожалуйста…

В ответ на мою просьбу головка большого каменного члена наконец-то проникает в меня. Но это не приносит никакого облегчения.

Наоборот… Ощущение пустоты внутри нарастает. Я ещё никогда не испытывала такого возбуждения. Хочется продлить его как можно дольше, и в то же самое время довести до конца, чтобы получить оргазм. Невероятный и сносящий всё на своём пути, словно сошедшая с гор лавина…

- Чего ты хочешь? Скажи. Я всё сделаю, - нависает надо мной, смотрит затуманенным синим взглядом. Сам еле держится, а меня дразнит.

- Тебя, - говорю сбившимся голосом, будто я пробежала марафон. – Тебя хочу.

- Вот так? – он медленно толкается вперёд и заполняет меня собой.

- Да, - отвечаю молящим шёпотом и утопаю в ощущениях.

Адаров решает сжалиться и всё-таки обрушивается на меня своей мощью. Его губы плотно прижаты к моим, руки жадно сжимают бёдра, он продолжает вбиваться в моё тело, раз за разом насаживая меня на свой член.

Первый оргазм наступает практически моментально. Демид ловит мой стон губами, и замедляется, чтобы я могла отдышаться на волнах угасающего всплеска удовольствия.

От нежного секса в передышке он переходит к чувственному и более горячему почти сразу же. Пискнуть не успеваю, как он переворачивает меня и вот я уже лежу на животе.

Ему мало. Всегда мало. Секс для него - это целая палитра, и он не успокоится, пока не покажет мне все краски.

И как я могла подумать, что искра между нами потухла?..

Моей самой любимой частью секса является момент, когда пика, наконец, достигает он. Его оргазм – моя сокровенная сексуальная фантазия. Стоит прикрыть глаза и вспомнить наши ночи, как внизу живота растекается тепло, а вместе с ним ноющее чувство пустоты.

Порцию своего удовольствия этой ночью я уже получила. Теперь пришло время позаботиться о муже. Толкаю Демид на кровать, перебрасываю через него ногу.

Мою инициативу он встречает порочной улыбкой, затем обхватывает голову пятернёй и привлекает к своему лицу. Так даже лучше, ведь я не пропущу ни одной эмоции.

Стоит мне задвигать бёдрами, как его лицо меняется. Становится сосредоточенным, но всё равно дико сексуальным. Когда я наращиваю скорость в позе наездницы, он вдруг перенимает контроль на себя, и держа меня за талию, бурно кончает в несколько мощных толчков.

А я от этой картины снова не на шутку завожусь. И мне не удаётся утаить этого от Демида…

Спать мы ложимся ближе к рассвету. Он сгребает меня в объятия и целует в немного влажные после душа волосы. Я нежусь в его руках, чувствую себя защищённой и безгранично счастливой.

- Я так сильно тебя люблю, Адаров, - признаюсь сквозь одолевающий меня сон.

- Я тоже тебя люблю, Адарова, - усмехается Демид. – И с первой минуты знакомства знал, что однажды ты будешь носить мою фамилию.