Мальвина и скотина [Лена Миро] (fb2) читать постранично, страница - 3

Эти очки мы купили в Duty Free, когда летели в Сан-Ремо.

- Ну как?

- Ты в них такая sexy bitch.

- Не знала, что тебе нравятся суки.

- Merry Christmas, babe! А ты у нас кто: ангел небесный, что ли? - Он сунул руку в задний карман моей джинсовой мини-юбки и ущипнул меня за задницу.

Утром по квартире ходили какие-то люди: кто-то обнимал меня за плечи, кто-то гладил по голове, кто-то доебывал совершенно мудацкой фразой: «Поплачь - и тебе станет легче».

А в моей голове было только три мысли:

1. Когда же они, наконец, уйдут?

2. Как мне жить дальше?

3. Я улечу в Лондон.

Все вокруг стало каким-то невыносимым. Даже воздух. Не сиделось, не ходилось, не разговаривалось. И тогда я продолжила печатать.

На мониторе появлялись буквы, буквы строились в слова, слова складывались во фразы, а фразы - в рассказ о нем. И пока мои пальцы касались клавиш, было немного легче дышать.

Именно тогда у меня появилась потребность отыскивать слова, начинающиеся на букву «М», и связывать эти слова с ним. Ведь его имя тоже начиналось на букву «М».

Так родился мой странный словарь, в котором все статьи начинаются с одной буквы.

Михаил. Его имя. Созвучно со словом «любил». Что он любил? Меня и свое дело. Что ему нравилось? Секс, модели и хороший коньяк. Что он обожал? Жизнь, понты и спортивные тачки. Что он ценил? Дружбу.

Сразу после похорон я улетела в Лондон, в нашу с Мишкой студию в Фулхеме, где отгородилась от внешнего мира крышкой лэптопа и бутылками виски.

Раз в неделю, по вторникам, ко мне приходила пожилая литовка. Она убирала квартиру, приносила продукты и сигареты. Литовка меня ненавидела, но делала это молча, а потому вполне меня устраивала. Работу свою она выполняла качественно и без лишней суеты. Я, ранее никогда не умевшая находиться в помещении, где все моется и чистится, была ей благодарна уже за то, что даже во время уборки мне не приходится выходить из дома и отвлекаться на вещи, не имеющие отношения к моим любимым словам на букву «М».

Но однажды я все-таки оторвалась от ноутбука и спросила:

- Почему вы меня ненавидите?

- Потому что я, архитектор, вынуждена обслуживать таких как вы - богатых русских бездельниц. Вы - ровесница моей дочери. Только она, выпускница консерватории, работает официанткой, а вы целыми днями лежите на диване и пьете.

- У вас все?

- Все.

- Вам стало легче?

- Нет.

- Вот и мне - нет. Вы закончите уборку?

- Да.

- Вы будете и дальше приходить ко мне?

- Да.

- Спасибо.

Ей нужны были деньги, а я неплохо платила. И за деньги она засовывала куда подальше свою национально-классовую ненависть и молча выполняла свою работу. Качественно и без лишней суеты.

Я не помню точно, когда закончились бутылки: то ли в пятницу, то ли в субботу. В общем, до вторника еще далеко. Впервые за долгое время мне пришлось выйти из дома. На улице было свежо и солнечно. Дико потянуло в Москву, и двадцать пятого марта я вернулась.

Март. В этом месяце мы познакомились - столкнулись в «Селфриджис» четыре года назад.

Мне было 23 года. В Лондоне я приятно проводила время, периодически заглядывая в Cambridge College of Learning (просьба не путать это малобюджетное заведение с настоящим Кембриджем).

А вообще была выпускницей МГЛУ и любила Земфиру и выпить. Ради Мишки я бросила Лондон, нудный курс Business English и вернулась в Москву.

Ему было 37 лет, в Лондоне он таскался по пабам, клубился и покупал квартиру. А вообще был отмывальщиком и любил гонки «Формулы-1» и тоже выпить. Ради меня он бросил жену, «первый» и побрился наголо.

В Шереметьево меня встречал Макс.

Макс. Мишкин лучший друг и партнер. Их дружба зародилась еще в школе, а закалилась в районе Беговой, у бывшей культовой комиссионки. Там в девяностые они в компании таких же добрых молодцев в дутых куртках и пидорках показывали прохожим фокусы с денежными банкнотами, резинками и газетами. Лет через пять Мишка и Макс оставили «цирковое искусство» и ушли в серьезный бизнес: вместе открыли «Laundry». «Money Laundry».

Макс был одет по принципу «черный верх, черный низ, все D&G», что, на мой взгляд, выглядело безвкусно.

- Вырядился как гопник, - «поздоровалась» я, целуя Макса в щеку.

- Ой, хламур-тужур! Здорово, Мальвин-ка! Ну а ты, как всегда, красоффка!

Мальвина. Это я, Мишкина girl-friend. Меня действительно зовут Мальвина. Так захотели мои фантазийные родители - мама Вика и папа Алик.

Папа Алик (по паспорту Олег Александрович) - сотрудник МИДа, любитель французского кино и русского бильярда. Мама Вика - очень красивая, неглупая и деятельная женщина.

Когда мне было года три, папе Алику предложили