Я хочу видеть укротителя [Эдуард Григорьевич Бабаев] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Эдуард Бабаев Я хочу видеть укротителя
1
Неподалёку от нашего дома, на улице Южной, был зоосад. Я пропадал в нём целыми днями. То, что я видел, казалось мне удивительным. Орёл сидел на белом камне, надвинув на себя чёрные крылья, как бурку. Волк ходил из угла в угол в своей сумрачной клетке, как будто он что-то забыл и никак не может вспомнить. Пасть у бегемота открывалась, как саквояж. А губы у него были живые, розовые, нежные. В научной библиотеке зоосада работал мой дядя, и меня к нему пускали в любое время. Хотя я ещё не умел читать как следует, я помогал ему расставлять на полках книги. Больше всего мне нравились басни с картинками. Дома, просыпаясь, я слышал, как кричат павлины и обезьяны. Их голоса очень схожи. А засыпая, слышал плач шакалов и рыканье льва — дикие звуки пустыни.2
— Ты кто такой и зачем сюда ходишь каждый день? — спросил меня молодой нестрогий человек в светло-синем халате. — Я здесь живу, рядом, — ответил я. Он посмотрел на меня внимательно. Видно, ему хотелось поговорить с кем-нибудь не по делу, а просто так. — Тебе что, нравится здесь? — спросил он. — Нравится. Я привык. — И я привыкаю… Мы сели на скамейку возле бассейна с водоплавающей птицей. Здесь было прохладно, хотя и шумно. Утки-кряквы крякали, нырки ныряли… Моего нового знакомого звали Сеня Зюкин. Он недавно вернулся из армии и собирался поступить в цирковое училище. А пока работал смотрителем у львов. — Только фамилия у меня неподходящая, — сказал он. — Укротитель Сеня Зюкин! Смех… — Он посмотрел на меня своими спокойными зелёными глазами и спросил: — Вот твоя как фамилия, скажи? Я сказал. — Тоже не подходит, — задумчиво продолжал Сеня. — Я у всех спрашиваю. И всё не годится. Надо, чтобы звучало! Понимаешь? Это цирк!.. Про меня ещё, может быть, книжку напишут. С тех пор я часто встречал Зюкина. Но не каждый день. Потому что он иногда болел. А болел он потому, что много закалялся и сильно простужался. Примет ледяной душ и заболеет. Поправится и говорит: — Видно, надо повторить. — Он упрямый, — говорила про него Зоя Пухова из медпункта. Ледяной душ помог. Кожа на спине и на груди у Сени стала такая жёсткая, как на руках, и теперь ему не страшны были ни солнце, ни холод. — Закаляйся и ты, — сказал мне Сеня Зюкин. — Ты что будешь делать, когда вырастешь? — Я, может, книжку про вас напишу, — ответил я. — Ну-ну, — протянул Сеня. — Посмотрим… Читать я учился сам по табличкам на вольерах. Увидишь льва прочитаешь: лев; увидишь оленя — и прочитаешь: олень. Ещё лучше, чем по книге с картинками.А Сеня Зюкин тем временем научился ходить на руках. Когда львица Дамаянти увидела, как он идёт по дорожке вверх ногами, она взяла своего львёнка за шиворот и утащила его в тёмный угол клетки и там спрятала за ящиками.
3
— Этого львёнка мы назовём Добряк! — сказал Сеня Зюкин. Львёнок раскрыл пасть и попытался зарычать. Сеня сунул ему бутылку с молоком. Львёнок зажмурился и стал тянуть молоко через соску, цепляясь за горлышко и за рукав Сениного халата то одной, то другой лапой. — Пей, пей, — говорил Сеня. — Расти большой и умный. Добряк рос быстро. Каждое утро Сеня водил его на прогулку по главной аллее. Иногда Добряк убегал вперёд. Так было и на этот раз. Я качался один на деревянных качелях. Время было раннее. В тени под деревьями дремала Ведьма, рыжая дворняжка. Днём она всё больше спала, а ночью ходила по всему зоосаду, за что её и прозвали Ведьмой.Вдруг из-за поворота показался Добряк. Он заметил меня издали, бросился ко мне и полез на качели. Ведьма подняла голову и насторожилась. Я не знал, что мне делать. В кармане моей куртки были бутерброды, завёрнутые в бумагу. Добряк зацепил зубами свёрток и тянул его к себе. Ведьма вскочила на ноги и зарычала. А Добряк уже навалился на меня своими тяжёлыми лапами. — Сеня! — закричал я. — Сенечка! Свёрток вывалился из моего кармана, и бутерброды рассыпались по земле. Добряк, сильно качнув доску, спрыгнул с качелей. В ту же минуту Ведьма вцепилась зубами в его ухо. Добряк отбивался от неё, мяукал и рычал. Теперь я испугался, что Добряк обидится на меня из-за этой Ведьмы. А подойти было страшно. Сеня Зюкин бежал к нам, перепрыгивая через клумбы и размахивая руками. Ведьма сразу отпустила Добряка и зарычала на Сеню. Но он ей сказал: — Ну знаешь! Это уж слишком! Ты моих львов не трогай! Ведьма что-то проворчала в ответ и ушла в кусты. — А ты чего испугался? — сказал мне Сеня. — Он же Добряк, мухи не обидит. Добряк съел мои бутерброды и смотрел на меня, зажмурившись. Правое ухо, за которое его оттрепала Ведьма, слегка оттопыривалось. — Да я-то ничего, — сказал я, собравшись с духом, — только у меня все пуговицы отлетели. Пока Зоя Пухова пришивала пуговицы к моей куртке, Сеня рассказывал, какой номер он покажет на манеже. — Я поднимусь с Добряком под купол цирка, — говорил Сеня. Понимаешь? — Понимаю, — ответил я. — Нет, ты послушай! Я поставлю два самолёта на карусель. Мы с Добряком сядем в машины, а они — круг за кругом — будут подниматься выше и выше! Я ещё никогда не видел Сеню Зюкина таким. Он поднял правую руку, как бы приветствуя публику. — Представьте! — продолжал Сеня, обращаясь ко мне и к Зое. — Цирк полон. У кассы, возле которой толпятся люди, висит объявление: «Билетов нет». Зоя Пухова, опустив на колени мою куртку, молча и внимательно смотрела на Сеню. — Но я хочу видеть укротителя! — сказала Зоя Пухова. — Я тоже хочу видеть укротителя! — сказал я. Сеня засмеялся. — Это и есть настоящий цирк, когда все хотят видеть укротителя… Он вздохнул. Он всегда вздыхал, когда говорил о цирке. Это была его мечта — цирк, зажжённые огни, толпа у входа. И Добряк на арене. — Да, друзья, — сказал Сеня Зюкин, — на свете есть тысяча дорог. Но где-то на перекрёстке сверкает огнями цирк. И мы с вами непременно встретимся, если вы к тому времени не забудете Добряка с улицы Южной. Добряк зарычал и ударил себя хвостом по бокам.
4
Сеня Зюкин сидел на солнышке возле клетки Добряка, завтракал и читал учебник алгебры. Он готовился к экзаменам. Алгебра давалась ему нелегко. Гораздо легче было управляться со львами. Добряк смотрел на Сеню и вздыхал. Сеня не обращал на него внимания. Тогда Добряк зарычал. Сеня удивлённо поднял глаза. Лев подошёл к решётке и подставил ему свою большую рыжую голову. Правое ухо у него слегка оттопыривалось. — Не даёшь заниматься! — сказал Сеня и почесал ему за ухом карандашиком. Добряк закрыл глаза от удовольствия: от Сени пахло хлебом и молоком. Когда Сеня начал работать в зоосаду, он курил. Но привычку эту скоро бросил, потому что Добряк не выносил табачного запаха. Он отворачивался, закрывал глаза лапами и даже кашлял. От дыма у него кружилась голова. И вообще он не доверял человеку, у которого изо рта идёт дым. — Добряк прав! Что я, в самом деле, дракон, что ли, чтобы дым изрыгать, — сказал однажды Сеня и решительно забросил пачку папирос в мусорный ящик. Сеня внёс в клетку Добряка лестницу и влез на неё, чтобы вычистить верхние брусья. А свой учебник положил на нижнюю ступеньку. Добряк попробовал лапами, крепкая ли это лестница. — Ничего, — сказал Сеня, — лестница крепкая, выдержит! Добряк поднялся на одну ступеньку, потом — на вторую… И вот Сеня Зюкин стоит на верху лестницы, а Добряк карабкается к нему по ступенькам. В зубах он держит учебник алгебры.5
Повадилась Ведьма ходить на виноградник. Вся морда у неё, и грудь, и лапы перепачканы виноградным соком. — Ах, Ведьма, — говорит Сеня Зюкин, — опять ночью на виноградник летала? А Ведьма возле него прыгает, скачет. Весёлая такая Ведьма! И вдруг она загрустила, перестала есть, пить. Целый день только скулит и лает. Задремлет — и залает, проснётся — и заскулит. Никто не мог понять, что с ней случилось. Сеня привёл доктора Тарантьева. — Зверя надо понимать, — объяснял мне Сеня. — Он ведь сам сказать ничего не может. А Тарантьев понимает. Он, может быть, и есть самый лучший укротитель. Давеча у слона из хобота занозу вытащил. И слон стоял перед ним как миленький. Вот у кого учиться надо. Тарантьев посмотрел на собаку, на то, как она щёку на лапу укладывает, и сказал: — Это у неё зуб болит. Ну-ка, Ведьма, раскрой пасть! Он взял Ведьмину голову, заглянул ей в пасть и добавил: — Так и есть. Поранила десну какой-то колючкой. Всё виноград не даёт ей покоя. Пойдём, Ведьма! Ведьма вздохнула и поплелась за доктором Тарантьевым. У него в зоосаду была своя лечебница для зверей. Рану залечили. Но на виноградник Ведьма больше не летала: боялась колючек.6
— Ой, Сенечка! Говорят, кабан из вольера убежал! — крикнула Зоя Пухова. — Как это убежал? — удивился Сеня. — Этого не может быть. — Говорят, убежал. В орешнике хрюкает. — Показалось, — сказал Сеня. Но всё же он побежал к кабаньему вольеру. И мы с Зоей бросились за ним. Чёрный кабан с продольными полосами на спине преспокойно лежал в тени возле кормушки в своём загоне. — Ну вот! — сказал Сеня. — Что я говорил? В это время у нас за спиной раздалось хриплое кабанье хрюканье. — Слышишь? — сказала Зоя Пухова и вцепилась в Сенин рукав. — Слышу, — ответил Сеня и поднял голову. Хрюканье раздавалось откуда-то сверху. — Ты когда-нибудь слышала, чтобы кабан на дереве хрюкал? — спросил Сеня. — Нет, — ответила Зоя. — Послушай. Хрюканье перелетало с места на место. Мы смотрели на деревья и вдруг увидели, что прямо перед нами на ветке сидит большой скворец.«Хрюк-хрюк, — сказал скворец и поглядел сверху на Сеню, на Зою Пухову и на меня. — Хрюк-хрюк!» — Молодец! — похвалил его Сеня. — Покажи нам теперь, что ты ещё умеешь? «Ха-ха-ха!» — скрипучим голосом прокричал скворец и полетел над деревьями. — Шутник, — сказала Зоя Пухова, держа Сеню за руку. — Как клоун! — с восхищением заметил Сеня. Заслонив глаза от солнца, он с улыбкой глядел на улетающего скворца.
7
Сеня Зюкин умел играть на губной гармошке. У него была песенка про Добряка, и он её пел на свой лад, подбирая по слуху мелодию. Это была целая история в стихах и с музыкой, целый номер для циркового представления. Начиналось всё с того, что лев будто бы убежал из цирка.8
Прошло много лет. Я учился в университете. Но жил по-прежнему на улице Южной. Как-то я встретил Зою Пухову. Она сказала мне, что в зоосаду, как всегда летом, обновляют таблички на вольерах и на клетках, что работы много и нужны помощники. У меня только что начались каникулы. Было много свободного времени, и я взялся писать таблички — какие звери где живут и чем питаются. В зоосаду многое переменилось. Ведьмы уже никто не помнил. Качели давно убрали. Добряка взяли в другой город, откуда, говорят, он лопал в цирк. В библиотеке, где когда-то работал мой дядя, я видел вырезку из вечерней газеты, где было напечатано несколько строчек о Добряке. Зоя Пухова всё вспоминала Сеню Зюкина. — Он цирковое училище окончил, — говорила она. — Добился своего. Может, ты его где увидишь или узнаешь что о нём, тогда скажи мне, не забудь. Я за него порадуюсь. Он-то, наверное, забыл меня. Работал я в мастерской с художником. Он рисовал фигурку животного, а я писал печатными буквами текст. Два раза в день к нам приходил молодой научный работник Брагин. Он приносил тексты, напечатанные на пишущей машинке, и строго проверял нашу работу. Однажды писали мы табличку для клетки с мартышкой. Художник нарисовал обезьянку и вышел покурить на свежем воздухе. А я стал писать текст, букву за буквой, строчку за строчкой. Написал и задумался. Чего-то не хватало на табличке. Как-то она скучно выглядела. Тогда я взял кисточку и нарисовал, как мог, очки на хвосте обезьянки. Сразу стало веселее. Мартышка и очки. Как в басне Крылова. Вечером, когда зоосад уже был закрыт для посетителей, мы с художником пошли к клетке, чтобы привинтить табличку. Мартышка в это время чистила свою тарелочку, разглядывала её со всех сторон и не обращала на нас внимания. Вдвоём мы перешли за барьер, отделяющий клетку от зрителей. Я достал из кармана винты и стал осторожно прикреплять табличку к деревянной перекладине. В это время к нам подошёл Брагин. — Что это такое? — воскликнул он, указывая на рисунок. Художник удивился, вынул трубку изо рта и сказал: — Это не моя работа. Я молчал. — Поймите, — сказал мне Брагин, — зоосад не имеет никакого отношения ни к басням, ни к сказкам, ни даже к цирку! Здесь изучают зоологию, так что басни тут ни при чём! Мартышка бросила свою тарелочку, схватилась за голову и прыгнула на трапецию. Она раскачивалась и кричала что-то очень сердито. — Она, кажется, с вами не согласна, — сказал я. Брагин смутился. Он снял очки, сунул их в верхний карман пиджака. — Осторожно! — сказал художник.И в ту же секунду мартышка метнулась к решётчатой стенке и выхватила очки Брагина. С криком и хохотом, размахивая очками, она взлетела на трапецию и стала кривляться, показывая зубы. Брагин бросился искать смотрителя. — Брагин! — крикнул я ему вслед. — Вы только взгляните! Это же мартышка из басни. Мы с художником пошли в нашу мастерскую, унося с собой злополучную табличку. — Этого нарочно не придумаешь, — говорил художник, раскуривая свою трубку. — Цирк! Настоящий цирк!
Последние комментарии
12 часов 59 минут назад
15 часов 16 минут назад
1 день 5 часов назад
1 день 5 часов назад
1 день 11 часов назад
1 день 14 часов назад