История одного ордена [Соломон Маркович Марвич] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (25) »
ОТ АВТОРА
Об Анри Мартэне во Франции говорят, что он награжден высшим орденом республики потому, что моряк Анри, заключенный в тюрьму, получил его непосредственно от французского народа. О том, как это произошло, рассказано на последней странице нашей правдивой повести. С того дня, когда молодого моряка заперли в каменном мешке тулонской военной тюрьмы, вся передовая Франция, а затем борцы за мир в других странах поднялись на защиту Анри Мартэна. Его имя можно поставить в ряду тех патриотов Франции, пример которых объединял лучших людей страны для борьбы с темными силами реакции. Об Анри Мартэне много писали в газетах и в журналах, его жизни посвящали книги, он стал героем пьесы. Все эти материалы послужили основой нашего рассказа о нем.НА МАГИСТРАЛЯХ ТРЕХ СТРАН
В открытое окно вагона заглядывает большой букет пестрых полевых цветов. — Кому? — Анри Мартэну! — отвечает звонкий голос. На другой станции возле окна появляется корзиночка с вишнями, темными, переполненными соком. — Кому? — Анри Мартэну! Он здесь. Поезд идет по магистралям Чехословакии, Венгрии, Румынии, — поезд делегатов Всемирного фестиваля молодежи в Румынии. Станция. Легкий стук в дверь купе. На пороге — школьник в коротких штанах с помочами крест-накрест. Он молча протягивает блокнот. Делегат Анри Мартэн пишет: «Мы всё сделаем для того, чтобы ты не воевал, малыш». Еще станция. Входит женщина средних лет, одетая, как одеваются для уборки дома — в комбинезон из дешевой синей материи. Ее дом в минуте ходьбы от станции. Когда поезд уже был у семафора, она выключила пылесос. Не было времени переодеться. — Мне только взглянуть на вас, Анри Мартэн! Короткая пауза. И следующей фразой женщина, прервавшая домашнюю уборку, объясняет, почему ей хотелось взглянуть на Анри Мартэна: — У меня пятеро детей. Старшему сыну девятнадцать… И еще станция. Входит парень в зеленой вельветовой куртке, накинутой на плечи, в башмаках на здоровенной подметке. Он веснушчат, смешлив, немного знает по-французски. — Тебя в школе учили этому? — спрашивает Мартэн. — Нет, не в школе. Учил отец, когда я был малышом. Отец ездил на заработки в Париж. — А где он теперь? Улыбка сходит с лица смешливого парня: — Расстрелян гестаповцами. В сорок втором году, когда убили Гейдриха. Тогда многих наших расстреляли. В отместку. — Кто был твой отец? — Слесарь. — А ты? — Слесарь, как и ты, Анри. — Ты доволен работой? — Да. Но я хотел бы еще поплавать по морям, как и ты, Анри. И веснушчатый парень снова смеется. — Как я? — Мартэн немного удивлен. — Ты не понял меня. Просто поплавать моряком. — Не попав в такие переделки, как я? — Разумеется. Но ведь, Анри, если бы мне или ребятам, с которыми я вожусь, выпали на долю такие переделки… — То вы держались бы не хуже, чем я. Верю, конечно верю. — Напиши мне что-нибудь на память, Анри. А я покажу ребятам. — Охотно, дружище. И Мартэн пишет: «Навяжем мир тем, кто не хочет мира». Парень оглушительно смеется. Не все он может сказать на родном языке Мартэна и потому поглядывает на переводчика. — Навяжем мир? Анри, так еще, кажется, никогда не говорили. — Как будто. — Раньше говорили о том, что навязывают войну. — Да, так говорили. Но видишь ли, дружище, мы стали гораздо сильнее, чем были несколько лет назад… — Когда ты сидел в тюрьме? — Меня выпустили именно потому, что мы стали гораздо сильнее. — Это верно. — Ну, и теперь мы можем говорить, что навяжем мир. Не просьба, а воля, решимость. — Навяжем мир любителям холодной и горячей войны… — Их ничтожное меньшинство, этих любителей. — Верно, верно. Что это? Поезд идет?Просторы Чехии, Словакии, Венгрии, Румынии. Прямые и извилистые реки, горы, синеющие к вечеру, знойная степь, над которой подрагивает дымка, кудрявые леса, убегающие по косогорам к горизонту. И колонна автомобилей на горизонте. Дробный стук колес на несколько секунд сменяется коротким гулом — еще один стальной мост позади. Важный аист смотрит вслед поезду, смотрит так, будто все понимает. Вот она — даль чужих земель, которые так близки. Говорят на разных языках, а французу Анри Мартэну понятно все, что говорят ему и о нем. На станции, недалеко от венгерской границы, в вагон входит новый пассажир. Ему не нужен переводчик. Старый учитель, он прекрасно знает французский язык. Садится рядом с Мартэном, называет себя. Он втрое старше Мартэна, очень высок, сухощав, с седыми редкими волосами, тихим голосом и глубоким шрамом на морщинистом лице. — Это знак Бухенвальда! — говорит он, указав на шрам. — Вы были там? — Два года. Эту отметину мне поставил эсэсовец, один из тех, кто считает войну естественным занятием
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (25) »
Последние комментарии
6 часов 47 минут назад
7 часов 5 минут назад
7 часов 14 минут назад
7 часов 15 минут назад
7 часов 18 минут назад
7 часов 36 минут назад