Удар ниже пояса [Александр Дмитриевич Ходырев] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (97) »
ХОДЫРЕВ Александр Дмитриевич Удар ниже пояса
В дверь кабинета начальника управления Ходунова кто-то постучал. Ходунов перестал писать и поднял глаза. Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова Шутикова из отдела международного сотрудничества. — Можно, Александр Петрович? — спросил Шутиков. — Заходи, Леонид Павлович. — Ходунов приподнялся и пожал руку вошедшему как-то боком Шутикову. — Садись. Ты извини, бумага срочная. — Да что ты! Это ты меня извини. Я подожду. Шутиков положил локти на маленький столик, стоявший в торце большого стола, за которым сидел Ходунов, и, подперев подбородок, озабоченно сдвинул брови. На Шутикова это было совсем не похоже. Человек он был легкий и веселый, и обычно улыбка не сходила с его лица. Отдав бумагу печатать в соседнюю комнату, Ходунов сел в кресло и внимательно посмотрел на Шутикова. — Что-то случилось? Шутиков опустил глаза и покрутил головой. Потом он виновато посмотрел на Ходунова и, криво улыбнувшись, нехотя сказал: — Похоже. — На что похоже? — Ходунов нахмурился и сразу стал похож на строгого преподавателя, экзаменующего нерадивого студента. — Ну, может, ты объяснишь мне всё внятно? Шутиков виновато посмотрел на него, вздохнул и уже тверже сказал: — За мной следят. Они меня вычислили. Ходунов откинулся в кресле и молча сосредоточенно смотрел прямо на Шутикова. Тот, видимо, получив облегчение от того, что главное он уже сказал, почувствовал себя свободнее. — Расскажи все по порядку. Только все. — Ходунов сделал ударение на последнем слове. — Ты меня понимаешь? — Понимаю, — вздохнул Шутиков. — Конечно, понимаю. Ну, извини. — Ладно, давай по сути. — Ну, видишь, я ведь ожидал, что они проявятся, поэтому последнее время был настороже. В пятницу вечером я заметил звук такой характерный, когда говорил по телефону из дома. Ну, ты сам понимаешь, — Шутиков криво усмехнулся, — я-то в этих делах понимаю. Бывшая специальность как-никак. — Прослушивали? — Да и продолжают. В субботу рано утром мы на дачу поехали. Там ничего такого я не заметил. Вчера днём приехали в Москву, и я вечером решил специально пройтись. Определил четко. Следят. Причем довольно грамотно. — Да. — Ходунов вздохнул. Лицо у него было огорчённым и сердитым. — Все как и должно было быть. Такие вещи сами собой не рассасываются. Смотри, вся эта история с чемоданом началась… Когда это было? — 17-го. 17 мая. В субботу. — А сегодня у нас… Второе июня, понедельник. — Ходунов снова вздохнул. — Ну, да, больше двух недель. Вполне хватало времени. Что ты мне прямо с утра-то не сказал? — Да я с утра должен был в МИД заехать. — Понятно. Ну, и что делать будем? Шутиков тоже вздохнул и весь сгорбился на стуле. — Я думаю, пока ничего. — И сколько же будет это «пока»? Дело-то ведь, кажется, нешуточное. Это все может очень плохо кончиться. Шутиков выпрямился и, не глядя на Ходунова, сказал, оправдываясь: — Я знаю. Все я прекрасно понимаю, Александр Петрович. Я еще вчера звонил своему хорошему приятелю «оттуда». — Шутиков показал отогнутым большим пальцем куда-то вверх и в сторону. — Сегодня вечером я с ним встречаюсь. Объясню ему ситуацию. Думаю, поможет. Холодный взгляд Ходунова стал еще и скептическим. — Что значит поможет? Ты ему все хочешь рассказать? Все как есть? Или ты собираешься ему лапшу на уши повесить? Мол, за тобой следят, а ты не знаешь почему. Давай, Леня, как-то серьезнее. Ты что, не понимаешь, что ли? — Понимаю, конечно, понимаю, — морщась, как от боли, и непрерывно вздыхая, ответил Шутиков. — Ну, давай до завтра подождем. Завтра утром я точно приму решение. — Ну, гляди. Хотя я бы на твоем месте не стал ждать. Но Шутиков, видимо, уже ухватился за эту встречу с приятелем «оттуда». — Ну, все. Все решим завтра. Я вообще-то даже и не хотел тебе ничего говорить. Думаю, чего зря беспокоить. Теперь же взгляд Ходунова, который и так-то чего только в себе не содержал — и неодобрение, и укоризну, и скепсис, — выразил еще и изумление. — Ну, ты хорош! Ну, слов нет. Позаботиться хотел! Не знаю, ей-богу, иногда хочется взять что-нибудь тяжёлое и… — Ну, это тебе придется уж очень тяжелое. — Шутиков впервые за время разговора прямо посмотрел на Ходунова, и в его глазах зажглась веселая искорка. — Меня только оч-ч-чень тяжелым прошибешь. Широкое лицо Шутикова расплылось в улыбке. Ходунов, безусловно, был расстроен и зол. Но не удержался и усмехнулся. — Ох, Леня, Леня. Вот беда моя в том, что не могу на тебя обозлиться по-настоящему. А ведь надо. Ну, согласись, надо? — Конечно, — согласился Шутиков, радостно улыбаясь. Сказав все Ходунову, он почувствовал такое облегчение, как будто ничего плохого уже не было, всё стало хорошо. А у Ходунова, наоборот, настроение только испортилось еще больше. Он покачал головой и, снова став совершенно
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (97) »
Последние комментарии
8 часов 26 минут назад
18 часов 46 минут назад
1 день 7 часов назад
1 день 14 часов назад
1 день 15 часов назад
1 день 16 часов назад