Белоснежка [Дональд Бартельми] (fb2) читать постранично, страница - 4
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
За обедом мы обсуждали психиатра. – И как там психиатр? – спросили мы. – Ему нет прощения, – сказала она. – Нет прощения? – Он сказал, что со мной неинтересно. – Неинтересно? – Он сказал, что я жуткая зануда. – Не следовало так говорить. – Он сказал, что деньги его не интересуют. – А что его интересует? – Его интересует ржачка, так он сказал. – Странное выражение. – Мне в жизни недостает ржачки, так он сказал. – Некрасиво с его стороны. – Он сказал: господи, давай в кино, что ли, сходим. – И? – Мы пошли в кино. – Какое? – С Чарлтоном Хестоном. – Хорошее? – Прекрасное. – Кто платил? – Он. – Попкорн покупал? – Батончики «Марс». – Вы держались за руки? – Naturellement.[2] – А потом? – Выпили. – А еще потом? – А чего это вы всё допытываетесь? – Но, – сказали мы, беря быка за рога, – трое суток у психиатра… Мы смотрели на Белоснежку, на ее гладкие губы на гладком лице; ее женственная фигура чуть покачивалась у окна. Мы чувствовали: что что-то тут явно не так. – Жизнь по большей части не экстраординарна, – сказал в кухне Белоснежке Клем. – Да, – сказала Белоснежка, – я знаю. Жизнь по большей части не экстраординарна и если смотреть на нее глазами отчаявшейся женщины, если вам интересно. Дэн все время говорит Белоснежке, что «близится Рождество!» Как бы его убить поаккуратнее? Чтоб пятен поменьше.
Хорошенькая стюардесса разглядывала грудь Клема сквозь его прозрачную нейлоновую рубашку «стирай и носи». «У него впалая грудь, как бывает у многих парнишек с Запада. Словно корова упала на него в детстве. Одна-единственная рубашка. Та, что на нем. Как трогательно! Я непременно должна что-нибудь сделать для этого бедного парнишки». В заднем багажном отсеке Клем в поте лица трудился над гладильной доской, которую Кэрол соорудила из кучи старых чемоданов. «Белоснежка ждет меня, – размышлял Клем, гладя рубашку. – При том, что она ждет также Билла, Хьюберта, Генри, Эдварда, Кевина и Дэна, я не могу отделаться от ощущения, что по сути, если убрать все случайное и наносное, она моя. При том, что я прекрасно понимаю: каждый из остальных не может отделаться от того же ощущения». Клем вернул утюг в ведро. Самолет мягко – как то ему и полагается – приземлился. Трап положенным образом упал на посадочную полосу. Пассажиры покидали салон самолета в соответствии с установленным протоколом, самые знаменитые выходили первыми, самые зачуханные – последними. Клем относился к тем, кто ниже среднего. Он смотрел на «фольксвагены», снующие по чикагским улицам, на чудящих детишек в армейском х/б, на копоть, падающую с неба. «Так вот он какой, Свободный Мир! Мне бы так хотелось заняться «любовью» в постели, хотя бы раз. Под душем-то нормально для будней, а в отпуске всегда хочется чего-то необычного. Постель была бы потрясающим нововведением. Вероятно, мне нужно поискать бордель. Я полагаю, их адреса можно обнаружить на «желтых страницах». Поступив так, я изменю не Белоснежке, но всего лишь душевой кабинке. Собранию белого фаянса и сверкающего металла, если по сути».
Последние комментарии
8 часов 41 минут назад
1 день 8 часов назад
1 день 8 часов назад
1 день 8 часов назад
1 день 8 часов назад
1 день 8 часов назад