Чеченское колесо [Александр Георгиевич Михайлов] (fb2) читать постранично, страница - 3

интересов России, но и местом ссылки. Принцип простой: или ты убьешь чеченца и искупишь свою вину, или он убьет тебя и это будет наказанием за твой проступок. Политика наместников на Кавказе чередовалась с удивительным постоянством: на смену ястребам, с их железным порядком, приходили голуби, поначалу провозглашавшие просвещение и гуманизм, но в конечном счете и становившиеся ястребами, предоставляя возможность навести порядок военным. А военные, теряя своих товарищей в боях, приходили к выводу, что сила - не лучший советчик, что нужно договариваться, искать компромиссы, а попросту жить по принципу: разделяй и властвуй. Важно было понять: кого с кем разделить и над кем властвовать. Повторю: история не терпит сослагательного наклонения. Но, к сожалению, наше вечное «если бы» всегда приводит к одному и тому же: мы наступаем на грабли.

В 1911 году 58 членов Государственной думы сделали запрос по поводу дестабилизации обстановки на Северном Кавказе. Обострение было связано с ростом насилия, многочисленными преступлениями в Терской области. Предпринимаемые меры эффекта не давали. Страдало мирное население - простые чеченцы и ингуши.

«Уже из обращения запроса видно, что 58 подписавшие запрос полагают, что чинимые у нас грабежи и воровство проистекают не от мирного народа чеченцев и ингушей, а только от Зелим-хана и подобных ему профессионалов-разбойников и что местная администрация притесняет прочее население только потому, что она бессильна поймать Зелим-хана сама и желает притеснениями заставить сделать это мирное туземное население».

«Борьба, предпринятая Терской администрацией, - говорит запрос, выразилась в настоящее время в меры, направленные не столько к поимке Зелим-хана и его шайки, сколько против мирного, ни в чем не повинного ингушского населения»1.

Эти слова дают ясно понять, чего могут ожидать, например, сунжинские и терские казаки, если они не примут надлежащих мер к полному раскрытию совершающегося в Терской области. Запрос убеждает нас, что в мирной далекой России не знают того, что совершается у нас и уже забыли уроки истории.

Непоследовательность и шарахания по отношению к чеченцам и ингушам сопровождало всю политику сначала России, а потом СССР. Пожалуй, наиболее радикальным был шаг, предпринятый Сталиным в 1944 году.

Операция «Чечевица»

В два часа ночи 23 февраля 1944 года небо Чечено-Ингушетии озарилось осветительными ракетами: началась тщательно продуманная операция под кодовым названием «Чечевица». Повсюду были расставлены дозоры, на горных дорогах устроены засады, отключены телефонная связь и радиотрансляционные станции. У дверей домов жителей появились автоматчики в форме войск НКВД. К пяти часам утра на площадях было собрано все мужское население аулов, городов, поселков. Дабы не возникало недоразумений, на родном языке объявили о решении правительства выселить чеченцев и ингушей на восток СССР. Огласив правительственное решение, руководители операциии приступили к личному досмотру всех мужчин и их разоружению, если таковое требовалось. А в домах уже шли обыски... Первоначальное оцепенение сменилось яростью. Сегодня можно только предполагать, сколько проклятий и угроз слышалось в адрес исполнителей этой операции. Впрочем, кто или что могло противостоять НКВД того времени? Пока шла операция, руководство подводило первые итоги. А через несколько часов на стол Сталина легла телеграмма:

«Совершенно секретно.

Телеграмма № 6051 от 23.2.44 г.

Товарищу Сталину.

Сегодня 23 февраля на рассвете начали операцию по выселению чеченцев и ингушей. Выселение проходит нормально. Заслуживающих внимания происшествий нет. Имело место шесть случаев попытки к сопротивлению со стороны отдельных лиц, которые пресечены арестом или применением оружия. Из намеченных к изъятию в связи с операцией лиц арестовано 842 человека. На 11 часов утра вывезено из населенных пунктов 94 тысячи 741 человек, т.е. свыше 20 процентов подлежащих выселению, погружено в железнодорожные эшелоны из этого числа 20 тысяч 23 человека».

Каждые шесть часов Берия получал информацию от руководителей четырех оперативных секторов: Владикавказского (Пригородный, Назрановский, Сунжский, Очалупский, Пседахский, Малкабегский районы - 18 процентов выселяемых жителей), Слепцовского (Надтеречный, Галашкинский, Галанчожский, Ачхой-Мартановский районы - 13 процентов населения), Гудермесского (Гудермесский, Курчелоевский, Ножай-Юртовский, Старо-Юртовский, Хасавюртовский районы - 25 процентов населения). Грозненский был самым крупным сектором. Кроме города-крепости, в него вошли Атагинский, Веденский, Урус-Мартановский, Шалинский, Чеберлоевский и другие районы, где проживало 43 процента подлежащих депортации. Словно протестуя против произвола, на горы обрушился снегопад. Но и он был бессилен против НКВД. Впрочем, в той операции были свои трудности.

Морщась, Берия читал: «В