Наш день хорош [Николай Курочкин] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (19) »
Наш день хорош
Авторы рассказов, включенных в этот сборник, не профессиональные писатели. Так, Александр Никитин — столяр-модельщик, Владимир Курбатов — преподаватель истории, Виталий Селявко — юрист, Александр Прохоров — журналист. Каждый из них занят своим делом, своей, работой и, чувствуя горячее биение пульса нашей жизни, хочет выразить это чувство, поведать о нем всем. В бесхитростных, но искренне написанных рассказах ощущается от души идущее желание поделиться тем, что волнует и занимает мысли. Тематика рассказов самая разнообразная, но все они отражают наш день, наши трудовые будни.НИКОЛАЙ КУРОЧКИН
РАБОЧАЯ ДУША
Когда в низине тихо застрекотал велосипедный моторчик, Павел Иванович разогнулся и посмотрел вокруг. Жаркое солнце, казалось, хотело насквозь прожечь землю: оно набухло и катилось все ниже. Горизонт призывно синел невысоким хребтом Уральских гор. Над темно-рыжим массивом поля то здесь, то там виднелись платки, пиджаки, фуражки. По далекой дороге то и дело пробегали машины, груженные белесыми мешками. Стояла пора уборки картофеля. Пахло разворошенной землей, раздавались выкрики людей и звон лопат. А в неизмеримой вышине сияло такое по-домашнему теплое небо, что на душе было легко и просторно и не хотелось никуда уходить. Павел Иванович с сожалением вытащил лопату из земли. «Хочешь — не хочешь, — подумал он, — а надо ехать домой». Старенький мотоцикл жалобно скрипнул, когда в его люльку тяжело улегся мешок картошки. Павел Иванович положил лопату в старую борозду, прикрыл на всякий случай картофельной ботвой, закурил. Собственно, торопиться особенно некуда. На работу еще не скоро. В ночную смену. К тому же он почему-то сегодня нисколько не устал, перед сменой можно не отдыхать. Да и ехать недалеко: сразу, как поднимешься на ближний увал, вырисовываются в синей дали мартеновские трубы, похожие на зубья большой перевернутой гребенки, и могучие гиганты-домны, хитроумно перевязанные трубопроводами. А дальше лежит гора Магнитная. Та самая, о которой когда-то рассказывал дед. Давно это было. ...Стояло жаркое лето. Они с дедом ехали на хутор. Павлик сидел на заднем конце повозки, изредка поглядывая на связку серпов, висящую сзади повозки, и слушал деда. — Стои́т там, паря, высокая гора, — рассказывал тот. — Бо-о-льшущая! Магнит-гора называется. Все железное притягивает к себе. Гвозди прямо из подошвы, подковы лошадиные... И тотчас представлялась остроконечная гора, к которой прилипло много-много гвоздей, пузатый рукомойник и дедушкин топор. — Дедушка, а деревяшки она не притягивает? — Ну вот! Сказал тоже! Деревяшка — она деревяшка и есть. — Дед почесал жиденькую бородку, лениво помахал длинной палкой над спинами быков: — Цоб-цобэ-э!! Деревяшкой вот только быков подгонять! — Она только железные деревяшки притягивает? — Вот, вот. Железные. Потому что она сама железная. Оттуда и железо берут. Вот так штука! Железная гора! А он-то думал, что железо растет, как растут березы и сосны. Есть такие железные березки. Потом их спиливают и везут в кузницу к дяде Захару. — Выходит, дядя Захар оттуда привозит железки? — Хе, умный какой! — усмехнулся дед. — Захар готовое железо кует. Гору копают и возят в домны. Печки такие есть. В них-то и варят железо. — И серпы тоже варили? — И серпы. Потом ковали, точили, на ручки насаживали. — Дед обернулся, посмотрел на серпы. — Ты поглядывай за ними — упадут. И опять замахал палкой, потому что быки тем временем вошли в ручей, напились и не трогались с места, ожидая окрика. — Цоб-цобэ-э!!! Повозка качнулась, серпы отцепились и плюхнулись в воду. Сказать или нет деду? Решил, что не надо — тот же сам говорил: упадут. Значит, знал... И опять костяно постукивали колеса, медленно уплывала назад серая лента дороги. Над желтоватой степью колыхалось марево, и, наверное, где-то там, за этим маревом, за синим-синим лесом стоит таинственная и потому немного страшная железная гора. Скоро Павлик захотел спать, прилег на солому. Теперь было видно лишь небо и слышно, как о чем-то монотонно бубнил разморенный жарой дед, истошно пели кузнечики да глухо топали клешнятыми копытами быки. Проснулся он, когда приехали на хутор. Дед стоял около повозки и озабоченно пощипывал свою бороденку. — Чем же теперь хлеб жать? — размышлял он вслух. — Где серпы? — Там, в воде, — охотно объяснил Павлик. Дед открыл от изумления рот и не нашелся, что сказать. Вспомнив это, Павел Иванович невольно улыбнулся и пососал давно потухшую папиросу. Солнце закатилось. Сиреневое небо рассасывало легкую ткань облаков. С земли поднималась сероватая мгла, а на западе ярко пламенел закат. Может быть, он-то и увел мысли Павла Ивановича снова в те времена, когда семнадцатилетним юнцом он воевал против белоказаков. ...Много дорог пришлось- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (19) »
Последние комментарии
5 часов 19 минут назад
5 часов 27 минут назад
5 часов 37 минут назад
5 часов 42 минут назад
7 часов 11 минут назад
7 часов 14 минут назад