Ночное следствие [Казимеж Блахий] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (54) »
Казимеж Блахий Ночное следствие
ГЛАВНЫЕ УЧАСТНИКИ ОПИСЫВАЕМЫХ СОБЫТИЙ:
Матеуш из Колбача, умер примерно в 1506 году. Анна Кольбатц, в первом браке Хартман, по всей вероятности, убита в замке примерно в 1540 году. Иоганн Кольбатц, основатель торгового дома «Кольбатц и сыновья», покончил жизнь самоубийством в замке 17.I.1574, Шимон Кольбатц, сын Иоганна, умер в замке, дата неизвестна. Каспар фон Кольбатц, юнкер, полковник Верхнепосорского пехотного полка, убит в замке 17.I.1864. Артур Харт, капитан, умер в замке перед первой мировой войной. Арним фон Кольбатц, журналист, убит в замке 17.I.1958. Марек Бакула, хранитель замка. Гуго Яспер, экс-комендант замка, Герман Фрич, садовник и сторож в замке. Труда Фрич, его дочь. Аполония Ласак, кухарка. Стефан Куницки, эксперт судебной медицины. Домбал, поручик. Лигенза, сержант. Рассказчик.I. ПОРТРЕТ АННЫ ХАРТМАН
1
— Добрый вечер! Я Марек Бакула, хранитель замка. Очень рад, что вы так быстро приехали. Метель сегодня просто невероятная. А с утра было семнадцать градусов… Весьма сожалею, что пришлось вас побеспокоить. Чем еще могу быть полезен? Да! Труп лежал вот тут: ногами к камину, головой примерно у кресла. Вы уже осмотрели могилы? Они там, за левым крылом замка. Марек Бакула произносит эти слова и садится в старинное кресло с широкими подлокотниками. В комнату врывается топот ног, нетерпеливые возгласы, ритмичное щелканье фотоаппаратов, стук открываемых чемоданов. Вносят гроб, облепленный землей и снегом. Старинный гроб, из темного дерева, окованный железом. Весьма величественный гроб. Открывают крышку, и двое сотрудников уголовного розыска поднимают труп. Покойный был высоким мужчиной и носил светлый костюм из ворсистой шерсти. Застывшее тело кладут так, как показал пан Марек Бакула, — ногами к камину, головой у кресла. Несколько раз фотографируют, делают измерения. Когда с этим покончено, гроб уносят. Является человек в белом халате и сквозь лупу осматривает ковер. Мы же — я и Марек Бакула — сидим в креслах. Молчим, Смотрим на людей, занятых своим делом. Потом поднимаем глаза на шесть огромных портретов в позолоченных рамах. Они висят над камином. Шесть портретов, основательно почерневших, изображают пятерых мужчин в старинной одежде и одну женщину в белом платье. Отсюда я не могу рассмотреть, красивая она или нет. Смутно различаю лишь светлое пятно ее лица. Я еще ничего не сказал о комнате, которую в соответствии с ее убранством лучше именовать залом. Прямо передо мной камин; кирпич в нем давно обгорел, стал грязновато-черным. Камин обрамлен роскошной, на мой взгляд, довольно слащавой гипсовой лепниной, изображающей розы и пухлые рожицы амурчиков. Его венчает мраморная доска с двумя подсвечниками в виде дорических колонн. Выше — между мраморной доской и портретами — на стене висит трость из черного дерева с серебряным набалдашником в форме головы грифа. Обе боковые стены зала покрыты не особенно чистой штукатуркой. В левой стене — двери темного дерева с огромными металлическими ручками, которые тоже изображают сердитого поморского грифа. Я сижу у правой стены. Но это, собственно, не стена, а огромное окно, занимающее почти все пространство. За ним белеет заснеженный сад. Дальше — чернота неба. Я знаю, что всего в каких-либо двухстах метрах от моего кресла море. Слышу даже его заунывный ритмичный плеск. Да, я забыл еще сказать, что из окна видно левое крыло замка с невысокой башенкой и несколько сосен, ветви которых обшарпаны ветром. Больше ничего не видно. — Гражданин капитан, докладывает поручик Домбал: предварительный осмотр закончен. — Высокий офицер стоит в дверях. Ждет. — Спасибо. Трудитесь дальше. Донесения прошу присылать сюда. Я буду работать здесь. — Есть! — Поручик Домбал козыряет и жестом приказывает своим людям удалиться. Сам он выходит последним и гасит двенадцатирожковую люстру. Зал погружается во мрак. Два подсвечника со слабыми электрическими лампочками освещают лишь коврик перед камином да наши ноги, вытянутые к его решетке. Железная решетка у камина невысокая, не больше чем полметра, на нее можно поставить ноги. Мы будто растворяемся в сумраке комнаты, в тепле мягких кресел, в тишине замка. Хранитель спрашивает: — Может, вы хотите, чтобы я разжег камин? — Ох, — отвечаю я, — это было бы великолепно. Люблю камины, хотя очень редко случается у них сидеть. Однако… нет, — говорю, — не стоит. И без того достаточно тепло. Камин старый, правда? Хранитель подносит руку ко лбу. У него красивые руки с длинными пальцами и- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (54) »
Последние комментарии
12 часов 49 минут назад
19 часов 11 минут назад
19 часов 19 минут назад
19 часов 47 минут назад
19 часов 51 минут назад
19 часов 52 минут назад