Прекраснейший текст! Не текст, а горький мёд. Лучшее, из того, что написал Михаил Евграфович. Литературный язык - чистое наслаждение. Жемчужина отечественной словесности. А прочесть эту книгу, нужно уже поживши. Будучи никак не моложе тридцати.
Школьникам эту книгу не "прожить". Не прочувствовать, как красива родная речь в этом романе.
Интереснейшая история в замечательном переводе. Можжевельник. Мрачный северный город, где всегда зябко и сыро. Маррон Шед, жалкий никудышный человек. Тварь дрожащая, что право имеет. Но... ему сочувствуешь и сопереживаешь его рефлексиям. Замечательный текст!
Первые два романа "Чёрной гвардии" - это жемчужины тёмной фэнтези. И лучше Шведова никто историю Каркуна не перевёл. А последующий "Чёрный отряд" - третья книга и т. д., в других переводах - просто ремесловщина без грана таланта. Оригинальный текст автора реально изуродовали поденщики. Сюжет тащит, но читать не очень. Лишь первые две читаются замечательно.
из воды. Мокрые, мальчики расселись на камнях, дрожа от холода.
Он увидел мертвую ель, что лежала наклонно на краю каменоломни; спутанные корни ее висели в воздухе. Ствол казался серебристо-серым; у основания — наверное, в фут толщиной. Упала она вертикально вниз на стену — старое дерево с торчащими обрубками ветвей — а макушка застряла в трещине. Ниже ели был целый ряд уступов, которые позволяли спуститься до самой воды.
Но сначала требовалось пройти по мертвому дереву.
Джимми взбирался по толстым искривленным корням, стараясь не думать о жуткой пропасти. А там, на другой стороне, маячили бледные пятна лиц. Они поднимали глаза, они смотрят на него!
Теперь Джимми живо припомнил, как все было тогда: цепочка мальчиков спускается по дереву, руки раскачиваются в поисках равновесия, босые ноги осторожно ступают по шершавому стволу. Если бы только его не оставили последним!
Джимми шагнул на ствол. Затем, сам того не желая, бросил взгляд вниз — и увидел разверзшуюся пропасть: черную воду и скалы.
Дерево покачивалось. Джимми попытался сделать следующий шаг и понял, что не может. Все было в точности как тогда — и теперь до него дошло, что по этому дереву просто невозможно пройти. Обязательно поскользнешься и упадешь вниз, мимо скалистого утеса — вниз, в холодную воду. Прикованный к стволу меж небом и каменоломней, он мог сколько угодно втолковывать себе, что у него все получится, как и у остальных мальчишек, — это ни капли не помогало. Но что толку в уговорах, когда совершенно ясно — когда каждому должно быть ясно — это невозможно.
А там, внизу, холодно и безмолвно ждали мальчики.
Джимми медленно отступил. Как горели на его щеках слезы ненависти к самому себе! Джимми перелез через выгибающиеся дугой корни и пустился прочь от каменоломни, отчетливо слыша далекие крики за спиной — они звенели ему вслед, пока он, спотыкаясь, ковылял по тропе.
— Не стоит так расстраиваться, — безразлично произнес Фогель. — Может, в этот раз ты просто был не готов.
Джимми ожесточенно вытер ладонью глаза.
— Не готов, — пробормотал он. — Мне казалось, что смогу, но… Наверное, слишком нервничал — вот и все.
— А может… — Фогель заколебался. — Некоторые люди считают, что лучше забыть о прошлом и решать наши проблемы в настоящем.
Джимми изумленно раскрыл глаза.
— Теперь я уже не могу сдаться! — воскликнул он и возбужденно встал. — Иначе вся моя жизнь будет разбита… Знаете, мистер Фогель, никогда не думал, что услышу от вас такое. То есть я хочу сказать, что сама суть машины… и всего остального…
— Знаю, — отозвался Фогель. — Прошлое можно изменить. Школьник может пересдать экзамен. Влюбленный может еще раз сделать предложение. Слова, о которых вспомнили слишком поздно, могут быть сказаны. Раньше и я так думал. — Старик изобразил на лице улыбку. — Как в карточной игре. Если не нравятся карты, которые имеешь на руках, можно взять другие, потом следующие…
— Верно, — кивнул Джимми, успокоившись. — И если так подойти к делу, то как я могу проиграть?
Фогель не ответил — лишь учтиво поднялся с места, собираясь проводить Джимми до двери.
— Значит, увидимся завтра, мистер Фогель, — бросил Джимми напоследок.
Фогель взглянул на календарь, висевший на стене; там стояло двадцать первое апреля 1978 года.
— Да, конечно, — ответил он.
Уже в дверях Джимми обернулся к нему — бледный, худощавый тридцатилетний мужчина, в безвольных глазах которого светилась безмолвная просьба…
— Ведь там всегда завтра — правда, мистер Фогель? — спросил Джимми.
— Да, — устало согласился Фогель. — Там всегда завтра.
Последние комментарии
12 часов 43 минут назад
23 часов 3 минут назад
1 день 11 часов назад
1 день 18 часов назад
1 день 19 часов назад
1 день 20 часов назад