Безымянная слава [Иосиф Исаакович Ликстанов] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Иосиф Исаакович Ликстанов Безымянная слава

Иосиф Исаакович Ликстанов родился в 1900 году в городе Сумы, на Украине, в семье ремесленника. До революции он учился в школе, а когда началась революция, оставил учение и стал журналистом.

В годы гражданской войны и позже И. Ликстанов сотрудничал в газетах. С 1930 по 1948 год он работал в свердловской газете «Уральский рабочий». Героическому труду уральских рабочих посвящены многие очерки и статьи, написанные им в этот период.

В 1943 году в Свердловске, а через год в Москве была опубликована повесть И. И. Ликстанова «Приключения юнги», в которой писатель рассказал детям о Военно-Морском флоте и о моральных качествах советских людей: о дружбе, о чести, об уважении к товарищу, о чувстве долга.

В 1947 году вышла в свет новая повесть писателя — «Малышок». Тема ее — самоотверженный труд в дни войны рабочих-уральцев и их славных помощников — учащихся школ ФЗУ. Повесть «Малышок» получила широкое общественное признание и была удостоена Государственной премии.

В 1949 году была опубликована приключенческая повесть И. Ликстанова «Зелен камень». В 1953 году писатель опубликовал повесть «Первое имя» — о пионерах уральского города и о людях героического труда.

Роман «Безымянная слава» — последнее произведение И. И. Ликстанова. Осенью 1955 года писатель скоропостижно скончался. Этот роман о советских журналистах 20-х годов вышел в свет после смерти писателя.

Часть первая. Новичок

1

В комнате литературных работников газеты «Маяк» стояла тишина — хороню известная журналистам усталая непрочная тишина, отделяющая сдачу в набор последней строчки информации от просмотра сверстанных полос новорожденного номера газеты.

Можно было подумать, что комната безлюдна. Степан Киреев, большой парень в парусиновой юнгштурмовке и дешевеньких серых брюках, не подавал признаков жизни. Он терпеливо провел здесь, устроившись в глубоком кресле возле секретарского стола, час, полтора… сколько? Вот и вечер пришел, короткий южный вечер. Венецианские сводчатые окна стали тремя золотыми щитами с черными крестовинами. Золото заката с минуты на минуту тускнело, и крестовины становились все шире, расплывались, спеша слиться с темнотой.

Потемки, овладевая комнатой, преображали все, что видел Степан. Письменные столы, покрытые изорванной клеенкой и заваленные газетами, теперь казались огромными, не на человеческий рост. Шкаф у боковой стенки воспринимался лишь в двух измерениях, как широкие и низкие черные ворота… Маятник висячих часов все громче и звучнее отсчитывал секунды. Родились новые звуки. Под столами в проволочных помятых корзинках для черновиков зашуршала бумага. Мыши искали хлебные корки, крошки сыра и объедки колбасы — то, что привыкли находить изо дня в день.

Степан переставил затекшие ноги, вздохнул и снова окаменел. Он ждал по инерции, ему больше ничего не оставалось. Алексей Александрович Нурин не пришел; он не пришел, хотя, назначив Степану час и место встречи, деловито сказал: «Прошу не опаздывать, дорогуша, будем с самого начала уважать друг друга». Да, потребовал уважения и не пришел. Почему он не пришел?.. Подавляя накипавшую обиду, Степан ждал, ждал… Мыши перекатывались из угла в угол, не обращая на него внимания, — редакционные мыши, уверенные в незлобивости людей.

Под лепным потолком загорелась пыльная лампочка. Сквозь уходящую дремоту Степан увидел худощавого человека в толстовке, коломянковых брюках и порыжевших матерчатых туфлях на босу ногу. У него было острое и тонкое лицо без возраста; лишь по седине в рыжеватых бровях, по красноте век и резкой складке вокруг тонких губ можно было заключить, что человек не молод, что, может быть, он даже стар.

— Ждете кого-нибудь? — спросил он, глядя на Степана с безразличной улыбкой.

— Да… товарища Нурина.

— А… — без выражения проронил человек, сел за секретарский стол, сдвинул назад замасленный картуз цвета хаки, с надломленным целлулоидным козырьком, надел очки в железной оправе и зажег настольную лампу. — Кажется, Нурин собирался сегодня на концерт в Межсоюзный клуб. Впрочем, не знаю… Зачем он вам нужен?

— Товарищ Нурин должен передать мне дела.

— Дела? Вероятно, вы и есть новый сотрудник «Маяка»? Слыхал, что нашего полку прибыло. Давайте знакомиться. Моя фамилия Сальский. Есть и имя-отчество, но его никто не помнит, не запомните и вы.

Степан назвал себя, пожав его пергаментно сухую руку.

— Что вам поручили, юноша, в нашей кормушке?

— Горкомхоз и финотдел.

— Не бифштекс, должен сказать.

— И окрисполком.

— Без шуток! — привскочил Сальский. — Вы не бредите, не ошибаетесь? Это здорово… это, знаете ли, очень здорово! И вы надеетесь, что Нурин за ручку введет вас в окрисполком? Святая наивность!.. Если подождете пять минут, мы потолкуем, а? Займитесь чем-нибудь, посмотрите газеты, составьте завещание. Это не лишнее в вашем