В целом средненько, я бы даже сказал скучная жвачка. ГГ отпрыск изгнанной мамки-целицельницы, у которого осталось куча влиятельных дедушек бабушек из великих семей. И вот он там и крутится вертится - зарабатывает себе репу среди дворянства. Особого негатива к нему нет. Сюжет логичен, мир проработан, герои выглядят живыми. Но тем не менее скучненько как то. Из 10 я бы поставил 5 баллов и рекомендовал почитать что то более энергичное.
Прочитал первую книгу и часть второй. Скукота, для меня ничего интересно. 90% текста - разбор интриг, написанных по детски. ГГ практически ничему не учится и непонятно, что хочет, так как вовсе не человек, а высший демон, всё что надо достаёт по "щучьему велению". Я лично вообще не понимаю, зачем высшему демону нужны люди и зачем им открывать свои тайны. Живётся ему лучше в нечеловеческом мире. С этой точки зрения весь сюжет - туповат от
подробнее ...
начала до конца, так как ГГ стремится всеми силами, что бы ему прищемили яйца и посадили в клетку. Глупостей в книге тоже выше крыши, так как писать не о чем. Например ГГ продаёт плохенький меч демонов, но который якобы лучше на порядок мечей людей, так как им можно убить демона и тут же не в первый раз покупает меч людей. Спрашивается на хрена ему нужны железки, не могущие убить демонов? Тут же рассказывается, что поисковики собирают демонический метал, так как из него можно изготовить оружие против демонов. Однако почему то самый сильный поисковый отряд вооружён простым железом, который в поединке с полудеманом не может поцарапать противника. В общем автор пишет полную чушь, лишь бы что ли бо писать, не заботясь о смысле написанного. Сплошная лапша и противоречия уже написанному.
Руди.
По Шейкер–роуд дошли до Норт–Пёрл–стрит и снова повернули на север. Теперь они там живут. Церковь Святого сердца перекрасили с тех пор, как он в последний раз ее видел, а напротив, в 20–й школе, устроили корты. И много домов появилось с шестнадцатого года. Вот их квартал. Когда Френсис проходил по этой улице в последний раз, она мало чем отличалась от пастбища. Коровы старика Руни ломали забор и бродили по улице, валили прямо на тротуар и на мостовую. Ты это прекрати, сказал старику судья Роунан. Что прикажешь делать, спросил старик, пеленки на них надевать?
Они добрались до конца Норт–Пёрл–стрит, где она входила в Минандс и, повернув, вливалась в Бродвей. Миновали место, где некогда стояла таверна «Бычья голова». Френсис мальчиком видел там кулачный бой: Гас Рулан вышел из своего угла, лопух–соперник протянул руку для пожатия, а Гас заехал ему, и кончен бал, погасли свечи. Честность. Миновали стадион Хокинса — здоровую дуру отгрохали на месте Чедвик–парка, где Френсис играл в бейсбол. Хороший удар, и мяч катится на край света, в травы. Гав–Гав Бакли кинется за ним, тут же найдет, фокусник, и высадит бегуна с третьей базы, когда до дому рукой подать. Гав–Гав держал в траве пяток запасных про такой случай и хвастал потом своей игрой в поле. Честность. Умер Гав–Гав. Развозил лед и лошадь кулаком огрел, а она его стоптала, так словно бы? Не–ет. Ерунда какая–то. Кто же лезет на лошадь с кулаками?
— Слушай, — сказал Руди. — Не с женщиной ли я тебя видел на днях?
— С какой?
— Не знаю. Элен. Ага, ты звал ее Элен.
— Элен. Ее теперь ищи–свищи.
— Чего же? Сбежала с банкиром?
— Она не сбежала.
— Тогда где она?
— Кто ее знает? Приходит, уходит. Я ей не табельщик.
— У тебя их тыща.
— Там еще много свободных.
— И все хотят с тобой погулять.
— Они на носки мои падают.
Френсис задрал брюки и показал носки: один зеленый, один синий.
— Ты прямо… как его… повеса.
Френсис опустил штанины и пошел дальше, а Руди сказал:
— Эй, что там за чертовщина вчера с марсианами? В больнице только о них и разговору. Ты слышал радио?
— А как же. Они приземлились[1].
— — Кто?
— Марсианы.
— Где приземлились–то?
— Где–то в Джерси.
— И что?
— Им там не больше, чем мне, понравилось.
— Нет, серьезно, — сказал Руди. — Я слышал, люди, как увидели их, повыскакивали в окно, из города удрали.
— Молодцы, — сказал Френсис. — Правильно сделали. Как увидишь марсиана, в два окна надо выскакивать.
— С тобой нельзя говорить серьезно. Ты… как это называется… легкомысленный.
— Что ты сказал? Легкомысленный?
— То, что ты слышал. Легкомысленный.
— Что это значит, черт возьми? Ты опять читал, фриц полоумный? Говорил же — нельзя вам, трехнутым, читать. Бегаете потом, людей обзываете.
— Это не оскорбление. Легкомысленный — хорошее слово. Вежливое слово.
— Забудь слова, вон кладбище. — И Френсис показал на ворота. — Мне мысль пришла.
— Какая?
— На кладбище полно памятников.
— Это верно.
— Сроду не слыхал, чтобы памятник поставили бродяге.
Прошли длинной подъездной дорогой от Бродвея до кладбищенских ворот. Френсис полюбезничал с привратницей, упомянул Маркуса Гормана и представил ей Руди, тоже хорошего работника, готового трудиться. Она сказала, что грузовик скоро подъедет, а они пусть пока посидят. Потом они с Руди поехали в кузове и занялись могилами.
Поправив последнюю, сели отдохнуть. Шофер грузовика куда–то пропал, и они сидели, глядя с холма на Бродвей, на холмы Ренсслера и Троя за Гудзоном, на плотный дым, извергавшийся из трубы коксового завода за мостом в Минандсе. Френсис решил, что здесь неплохо было бы лечь в землю. Холм был приятно покат: вниз по траве в воду и дальше, за реку, через деревья на дальний холм — вынесет одним махом. Лечь здесь — значит обрести свое место в пространстве и времени. Обзавестись соседями, и даже вполне древними, как Тобиас Баньон, Илиша Скиннер, Элси Уиппл, что покоятся у подножия холма, измельчаясь под белокаменными плитами, с которых исподволь стирают имя снега, пески, кислоты забвения. А много ли стоит увековечение имен? Да, есть такие, кто в смерти, как при жизни, будет всегда нести бремя известности. Потомкам тех, впадающих в безымянность у подошвы холма, суждена более долгая память. Их мраморные плиты на склоне и новее и массивнее, и буквы в них врезаны вдвое глубже, так что имена их будут видны по меньшей мере вечно.
И наконец, Артур Т. Гроган.
Грогановский пантеон что–то смутно напомнил Френсису. Френсис глядел на него и недоумевал, что, помимо величины, может означать это сооружение. Он ничего не знал об Акрополе, а о Грогане — немногим больше: только то, что он был богатый влиятельный ирландец и в Олбани имя его было у всех на слуху. Френсису не приходило в голову, что это мраморное хранилище ветхих костей есть благолепный сплав древней культуры, современного цента и самообожествления. На его взгляд, гробница
Последние комментарии
12 часов 7 минут назад
12 часов 21 минут назад
13 часов 29 минут назад
1 день 47 минут назад
1 день 1 час назад
1 день 1 час назад