2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
Вон как вырос, а до сих пор не знает.
— Это же Согласие, — отвечаю я. — Мы живем послежизнью.
— А если я скажу «нет»?
— Заставим силой.
— А ну как не выйдет?
— Ты будешь расти дальше. Высасывая из окружающих соки, оставляя пустые оболочки. Ты притягиваешь их. Даже нас притягиваешь. Ты — черная дыра в человеческом обличье. Поглотишь всех, и не будет тогда никакого Согласия. А будет катастрофа галактических масштабов.
Эта сущность (эта тварь? просто «это»?) улыбалась.
— То есть получается, что я, — по-обезьяньи ударил он себя кулаком в грудь, — альтернатива Согласию? Другая реальность?
И расхохотался.
— А что, мне это нравится! Прекрасная перспектива. Великолепно!
И тут мы атаковали. Синхронно.
Ии поймал его в обездвиживающий луч, не чета прежним, слабым. Я сделал то же самое, наложенные друг на друга лучи дают более чем двойную мощность. Сену досталась роль связующего звена, он обеспечивал физический контакт с Согласием.
А этот знай себе улыбается!
Повернулся, рубанул лучом, и Сен разлетелся на несколько кусков.
Опять повернулся и обрушил удар на Ии, и я почувствовал, как слабеет наша хватка, если мы вообще его удерживали.
Свет, тьма, небытие. А была бы чудовищная боль, не обруби мое сознание в мгновение ока эти каналы. Как много небытия.
Ментальная тишина. Ии-Жиап-Дай и Сен-Жиан-Дай вернулись в Согласие. Они снова появятся, но не здесь и не сейчас. Я же почему-то остался. Не возвращен. Открыл глаз — тот, который еще может открываться. Увидел небо и терновый куст. И Тиш Голденхок. Она смотрела на меня сверху. — Чем я могу помочь?
— Ничем, — ответил я, определив, что тело-носитель понесло тяжелейший урон.
Конечно, его можно восстановить, но какой смысл? Задание провалено, я буду реабсорбирован. Теперь бороться с аномалией, которая успеет еще вырасти, пошлют кого-нибудь другого, с отличным от моего набором свойств.
— Что бывает, когда нас высасывают такие, как он? — (А она сильна, эта женщина.) — Куда поступает собираемая им информация, если не в Согласие? Ты сказал, он своего рода черпая дыра, так что же у него внутри?
— Кто знает? После физической смерти человек попадает в Согласие и там, снова и снова рождаясь, живет вечность. Но такие вот аномалии-аттрактанты не допускают нас к послежизни. Ты бы еще спросила, куда девались отжившие свой век люди в прежние времена, когда не было Согласия. Умирали. Прекращали свое существование. Переставали быть. Нет Согласия, нет и нас.
— Что я могу сделать? — повторяет она.
До меня наконец доходит: это не забота о моем смертельно изувеченном теле. Женщина хочет узнать, как можно остановить аномалию, аттрактора, ее любовника.
— Он сказал, что я его воздух, его крылья, — продолжает она. — Что это я не даю ему распасться. Но я хочу положить этому конец.
У меня возникает желание ее изобразить. Я готов рисовать ее тысячу раз, как радугу, — и каждая картина будет чем-то отличаться от других.
— Для этого тебе необходимо сблизиться с ним.
5. ТИШ ГОЛДЕНХОК
— Для этого тебе необходимо сблизиться с ним, — говорят останки искусственного человека. — И удержать.
Тиш Голденхок кивает. Перед ее мысленным взором Анжело, обнимающий, абсорбирующий Фердинанда. Она очень хорошо понимает, о чем говорит агент Согласия.
— А потом?
— Это все, — отвечает он. — Остальное сделаю я.
Анжело улыбается, встречая ее в лагере. Тиш могла бы и догадаться, что он без нее не уйдет.
— Прости, что так вышло. — Его слова не имеют значения, это всего лишь вибрации воздуха. — Они ведь меня убить пытались.
Она кивает.
— Но теперь они мертвы, — сообщает Тиш и думает, не совершила ли она уже ошибку — возможно, фатальную.
— Один жив, но еле-еле, — мотает он головой. — Долго не протянет. — И отворачивается. — Будут и другие, так что надо уходить. До города, надеюсь, доберемся завтра к вечеру. Город — это то, что нужно.
Она смотрит на него и пытается увидеть таким, каким он предстал перед ней однажды, в миг чарующего, волнующего побега. Увы, теперь это всего лишь фантазия. Она представляет его своим любовником — безуспешно. Пробует увидеть в нем человека — опять неудача.
— Я не могу, — говорит она тихо.
Он поворачивается, вопросительно смотрит на нее. — Я не пойду с тобой дальше, — крепнет ее голос. — Остаюсь. Возвращаюсь домой. Я тебе больше не нужна.
— Но…
— Никаких «но»! — отрезает она. — Я больше не могу. Устала. Выжата. Возвращаюсь.
Он не человек. Но все же в нем так много человеческого.
— Это невозможно, — растерянно говорит он. — Я… Ты же для меня опора. Мои перья, воздух, который меня держит. Которым я дышу!
— Я устала, — повторяет она. — Не обопрешься, сама еле держусь. Какие перья, какой воздух… Сил не осталось… Саму бы кто поддержал!
— Я поддержу, всегда буду поддерживать, — обещает он.
И раскрывает объятия, как для Фердинанда, у которого тоже кончились силы, от
Последние комментарии
4 часов 22 минут назад
1 день 3 часов назад
1 день 4 часов назад
1 день 4 часов назад
1 день 4 часов назад
1 день 4 часов назад