Прекраснейший текст! Не текст, а горький мёд. Лучшее, из того, что написал Михаил Евграфович. Литературный язык - чистое наслаждение. Жемчужина отечественной словесности. А прочесть эту книгу, нужно уже поживши. Будучи никак не моложе тридцати.
Школьникам эту книгу не "прожить". Не прочувствовать, как красива родная речь в этом романе.
Интереснейшая история в замечательном переводе. Можжевельник. Мрачный северный город, где всегда зябко и сыро. Маррон Шед, жалкий никудышный человек. Тварь дрожащая, что право имеет. Но... ему сочувствуешь и сопереживаешь его рефлексиям. Замечательный текст!
Первые два романа "Чёрной гвардии" - это жемчужины тёмной фэнтези. И лучше Шведова никто историю Каркуна не перевёл. А последующий "Чёрный отряд" - третья книга и т. д., в других переводах - просто ремесловщина без грана таланта. Оригинальный текст автора реально изуродовали поденщики. Сюжет тащит, но читать не очень. Лишь первые две читаются замечательно.
певчими, органами, таинством евхаристии и со всеми их фокусами. Древняя, народная, всемирная вера в дух жизни...
- Мне это чуждо, - сказал Самгин, позаботясь о том, чтоб его слова не прозвучали виновато.
- А это - несчастье твое и подобных тебе, - спокойно откликнулась она, подстригая сломанный ноготь. Следя за движениями ее пальцев, Самгин негромко сказал:
- Я совершенно не понимаю, как ты можешь... Но она не дала ему кончить, снова глядя на него очень строго.
- Ты меня ни о чем не спрашивай, а что надобно тебе знать - я сама скажу. Не обижайся. Можешь думать, что я играю... от скуки, или еще что. Это - твое право.
Он замолчал, глядя на ее бюст, туго обтянутый батистом; потом, вздохнув, сознался:
- Я сожалею, что... видел тебя там... Он говорил не о том, что видел ее нагой, но Марина, должно быть, поняла его так.
- Это пустяки, - небрежно сказала она. - Но ты видел, чем издревле живут миллионы простых людей.
Она встала, встряхнув платье, пошла в угол, и оттуда Самгин услыхал ее вопрос:
- Серафиму-то Нехаеву узнал?
- Нехаева? - повторил Самгин давно забытое имя. - Там?
- Ну да! Бесновалась, седенькая, остроносая, вороной каркала: "Дхарма, Дхарма!" А наверное, толком и не знает, что такое Дхарма, Аодахья.
- Вот как... странно, - сказал Самгин, а она, подходя к столу, продолжала пренебрежительно:
- Как везде, у нас тоже есть случайные и лишние люди. Она - от закавказских прыгунов и не нашего толка. Взбалмошная. Об йогах книжку пишет, с восточными розенкрейцерами знакома будто бы. Богатая. Муж американец, пароходы у него. Да, - вот тебе и Фимочка! Умирала, умирала и вдруг - разбогатела...
Самгин, слушая, удовлетворенно думал:
"Нет, она не может серьезно относиться к пляскам на заводе искусственных минеральных вод! Не может!"
И, почувствовав что-то очень похожее на благодарность ей, Самгин улыбнулся, а она, вылавливая ложкой кусок льда в кувшине, спросила, искоса глядя на него:
- Чему смеешься?
Он промолчал, не решаясь повторить, что не верит ей и - рад, что не верит.
- Неизлечимый ты умник, Клим Иванович, друг мой! - задумчиво сказала она, хлебнув питья из стакана. - От таких, как ты, - болен мир!
Поставив стакан на стол, она легко ладонью толкнула Самгина в лоб; горячая ладонь приятно обожгла кожу лба, Самгин поймал руку и, впервые за все время знакомства, поцеловал ее.
- Неизлечимый, - повторила она, опустив руку вдоль тела. - Тоскуешь по вере, а - поверить боишься.
Самгину показалось, что она хочет сесть на колени его, - он пошевелился в кресле, сел покрепче, но в магазине брякнул звонок. Марина вышла из комнаты и через минуту воротилась с письмами в руке; одно из них, довольно толстое, взвесила на ладони и, небрежно бросив на диван, сказала:
- Крэйтон все упражняется в правописании на русском языке. Сломал ногу, а ударило в голову. Сватается ко мне.
- Он - что? Сватается? - спросил Самгин удивленно и, тотчас же сообразив, что удивление - неуместно, сказал
- Это меня не удивляет.
- Да, - сказала Марина, бесшумно шагая по ковру. - Сватаются. Не один он. Они - свататься, а я - прятаться, - скучновато сказала она, остановясь, и спросила вполголоса:
- Видел меня нагую-то?
Самгин не успел ответить, - выгнув грудь, проведя руками по бедрам, она проговорила тихо, но сурово:
- Какой мужчина нужен, чтоб я от него детей понесла? То-то!
Затем, тряхнув головою, проговорила глухо, с легким хрипом в горле:
- Супругу моему я за то, по смерть мою, благодарна буду, что и любил он меня, и нежил, холил, а красоту мою - берег.
Самгину показалось, что глаза у нее влажные, - он низко наклонил голову, успев подумать:
"Говорит, как деревенская баба..." И вслед за этим почувствовал, что ему необходимо уйти, сейчас же, - последними словами она точно вытеснила, выжала из него все мысли и всякие желания. Через минуту он торопливо прощался, объяснив свою поспешность тем, что - забыл:
у него есть неотложное дело.
"Цинизм и слезы", - думал он, быстро шагая по раскаленной зноем улице.
"Что-то извращенное, темное... Я должен держаться дальше от нее..."
Через несколько дней он совершенно определенно знал: он отталкивается от нее, потому что она все сильнее притягивает его, и ему нужно отойти от нее, может быть, даже уехать из города.
И в середине лета он уехал за границу.
Последние комментарии
12 часов 57 минут назад
23 часов 17 минут назад
1 день 11 часов назад
1 день 18 часов назад
1 день 20 часов назад
1 день 21 часов назад