Полька [Мануэла Гретковская] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (98) »
Manuela Gretkowska POLKA
Петру, Петушку и ПетушкинуНачало июня. Варшава Мне уже приходилось получать гонорар коробками шоколадных конфет — их присылали в мою шведскую деревню, где протестанты из поколения в поколение привыкли вместо шоколада лакомиться некоей непорочной патокой. А сегодня в издательстве бухгалтер вручил мне огромный lapis lazuli[1] — на счастье. Отшлифованный камень, синий с золотыми прожилками, чуть ли не килограмм весом. Соответствующий моему знаку Зодиака — Весам. Итак, с камешком в рюкзаке я шагала по Новому Святу[2], высматривая обещанное гороскопом счастье. На углу улицы Фоксаль встретила Гжегожевского — руководителя Национального театра. Директор, только что перенесший операцию, вместо приветствия гаркнул: — Кто не сделал шунтирование, тот лопух! Он прекрасно выглядит, готовится к премьере «Оперетки»[3]. Предложил мне роль Альбертинки. На горизонте замаячили золотые горы. Дебют на национальной сцене… Невинность, правда, юность и… нагота. Но как вырваться из Швеции, как бросить Петра-Петушка-Петушкина одного ради ежевечернего сценического эксгибиционизма? Гомбровича Петушкин обожает, но меня, пожалуй, все-таки больше. Нет, это абсурд. Альбертинка… эпатаж, слишком дешевая провокация. — Увы, пан директор… Очень польщена вашим предложением, я бы с радостью, но… эта роль, пожалуй, не для меня. Впрочем, я еще подумаю. И я вернулась в свою скандинавскую деревню. Натерла до блеска lapis lazuli, пристроила у изголовья.
Июнь. Стокгольм Я всегда побаивалась обследований, врачей: того и гляди обнаружат какую-нибудь гадость и превратят жизнь в хоспис. Я не ощупываю в поисках опухоли грудь. Она и так имеет странный вид — похожа на пару угловатых новообразований с розовыми лакированными струпьями сосков, которые вот-вот захрустят под пальцами. Ежегодный визит к гинекологу. В приемной врача рекламные листовки: «Специализированные консультации для лесбиянок». Неужели и болезни у них особые — специализированные? Вхожу в кабинет, раскидываю ноги на кресле. Отвечаю на вопросы: — Возраст? — Тридцать шесть лет. — Противозачаточные таблетки? — Нет. Мне нельзя — повышенное давление. — Какими средствами вы пользуетесь? — Я столько лет знакома со своим организмом… когда овуляция, знаю… в опасные дни — презерватив. — Беременности? Аборты? — Не было. — Жалобы? — Никаких. Все должно быть в порядке. Но у меня нехорошее предчувствие. Матка — орган ясновидения, считает мой знакомый, Ярек М. Неделю назад в своей увешанной эзотерической символикой квартире в стиле модерн он предостерегал меня. — Не соглашайся, чтобы тебе ее удалили, — говорил он, пристраивая в кухне багуа, китайское зеркало-оберег. Быть может, именно моя ясновидящая матка и подсказывает теперь: «Плохо дело»? — Что такое, доктор? — Я вижу, как она морщится, словно нащупала во мне что-то лишнее и никак не может его выковырять. — Не нравится мне это — вот, справа. — Она включает аппарат УЗИ. — Смотрите, четыре сантиметра… Я ничего не вижу. Не то мерцающий экран сломанного телевизора, не то радар, обшаривающий мой живот в поисках врага. — А что это, доктор? — Киста, может быть, миома, скорее второе… не знаю. Когда вы в последний раз были у врача? Ох уж эти тревожные интонации врача-следователя: «Кто совершил убийство, кто последним видел и слышал?..» — Не волнуйтесь, прошу вас: сделаем биопсию, прооперируем, это вовсе не обязательно должна быть…
Я выхожу на автостоянку и в слезах кидаюсь к Петру. — Успокойся, успокойся, — обнимает он меня беспомощно. А я реву, перепуганная собственной реакцией: честно говоря, я почувствовала облегчение, что все уже позади. Больше ждать не придется, я наконец умру — главное, чтобы меня не мучили. Зачем? Планирую собственную смерть: все сбережения потрачу на поездку в Австралию. Помру на солнце, на пляже, словно выбросившийся на песок дельфин-самоубийца. Вместо больниц и холода — материнское тепло земли, яркие краски. Если боль станет невыносимой, войду в ласково колышущийся океан и укроюсь под его волнами. В момент смерти не будет пугающей темноты. Только настоящее тропическое небо, согретое солнцем и звездами.
Начало июля. Польша Собиралась устроить себе каникулы, а вместо этого сижу на Саской Кемпе[4] перед кабинетом врача. Это я себя так утешаю, что врача, на самом-то деле — иглотерапевта. «Хирург, специалист по традиционной китайской медицине» — рассматриваю я в ожидании своей очереди визитку. Небось примется бормотать об Инь и Янь, втыкать в меня иголки — превратит в несчастного ежа. В ужасе от туманного диагноза шведского гинеколога я переживаю стадию кроткой надежды на чудо. Классические этапы смирения со смертью и
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (98) »
Последние комментарии
2 часов 45 минут назад
2 часов 53 минут назад
3 часов 3 минут назад
3 часов 8 минут назад
4 часов 37 минут назад
4 часов 40 минут назад