В теплой тихой долине дома [Уильям Сароян] (fb2) читать постранично
- В теплой тихой долине дома (пер. Юрий Кацнельсон (© перевод)) (а.с. Из сборника "Меня зовут Арам") 448 Кб, 222с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Уильям Сароян
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (83) »
Уильям Сароян В теплой тихой долине дома
В горах мое сердце
В 1914 году, когда мне было еще совсем немного лет, к нам на улицу Сан-Бенито забрел один старик по пути в дом для престарелых. Он шел, играя на трубе, и остановился перед нашим домом. Я выбежал со двора, чтобы послушать, но он больше не трубил. Тогда я сказал: — Сыграйте что-нибудь еще, так хочется послушать. А он говорит: — Молодой человек, не принесешь ли ты стаканчик воды старику, у которого сердце не здесь, а в горах? — В каких горах? — спросил я. — Шотландских, — сказал старик. — Так как же насчет водички? — А что делает ваше сердце в шотландских горах? — Тоскует, — сказал старик. — Пожалуйста, принеси мне стаканчик холодной воды. — А где ваша мама? — говорю я. — Моя мама в Талсе, штат Оклахома, но сердце ее не там. — А где же? — говорю. — В шотландских горах, — сказал старик. — Молодой человек, мне ужасно хочется пить. — Как это так вся ваша семья оставляет сердца в горах? — сказал я. — Так уж мы созданы, — сказал старик. — Сегодня — здесь, а завтра — прощайте. — Сегодня — здесь, а завтра — прощайте? — сказал я. — Как это? — Сейчас мы живы, а вот уже нас нет, — сказал старик. — Ну ладно, а что ваша мама делает в Талсе, штат Оклахома? — сказал я. — Тоскует, — сказал старик. — А где мама вашей мамы? — говорю. — Она в штате Вермонт, в маленьком городке Уайт-Ривер-Джанкшон, — сказал старик, — но сердце ее не там. — Бедное старое высохшее сердечко, — сказал я. — Где же оно? Или тоже в горах? — В самых что ни на есть горах, — сказал старик. — Сынок, я умираю от жажды. Тут на крыльцо вышел мой отец и взревел, как лев, пробужденный от дурных сновидений. — Джонни, — проревел он, — отстань наконец от этого несчастного старика. Подай ему кувшин воды, пока он не свалился и не умер на месте. Что у тебя за манеры, черт возьми! — Здрасьте, уж нельзя человеку раз в жизни и порасспросить путешественника, — возразил я. — Подай скорее воды старому джентльмену, — сказал мой отец. — Не стой, как болван, черт побери. Принеси ему напиться, пока он не свалился и не умер на месте. — Ты и принеси, — сказал я. — Все равно, ничего не делаешь. — Ничего не делаю? — сказал мой отец. — Черт побери, Джонни, ты прекрасно знаешь, что я сочиняю новую поэму. — Откуда мне знать? — сказал я. — Стоишь тут на крыльце, засучив рукава, и все. Откуда мне знать, что ты думаешь? — Ну-ну, тебе следует знать, — сказал мой отец. — Добрый день, — обратился старик к моему отцу. — Ваш сынок мне рассказывал, какой чудесный прохладный климат в ваших краях. «Господи Иисусе, — подумал я, — ничего-то я не говорил ему про климат. И откуда он это взял?» — Добрый день, — сказал мой отец. — Не зайдете ли к нам отдохнуть на минутку? Мы будем польщены, если вы разделите с нами нашу скромную трапезу. — Сэр, — сказал старик, — я умираю с голоду. Я иду. — А вы играете «Пей за меня одним лишь взором»? — спросил я старика. — Хотелось бы послушать, это моя любимая песня. Сыграйте мне, а? Чудная песня. — Сынок, — сказал старик, — когда ты доживешь до моих лет, ты поймешь, что песни не самое главное. Самое главное — хлеб. — Все равно, — сказал я, — очень бы хотелось послушать. Старик взошел на крыльцо и пожал моему отцу руку. — Меня зовут Джаспер Мак-Грегор, — сказал он. — Я актер. — Весьма рад познакомиться с вами, — сказал мой отец. — Джонни, принеси мистеру Мак-Грегору кувшин воды. Я сбегал к колодцу, набрал в кувшин холодной воды и подал ее старику. Он выпил весь кувшин залпом. Потом оглядел горизонт, посмотрел на небо и вдоль улицы Сан-Бенито, над которой вдали уже садилось солнце. — Пожалуй, мне отсюда тысяч пять миль до дома, — сказал он. — Как вы думаете, а не съесть ли нам по кусочку хлеба с сыром, чтобы поддержать дух в бренном теле? — Джонни, — сказал мой отец, — сбегай к бакалейщику, возьми французский батон и фунт сыру. — Давай деньги, — говорю я. — Скажи мистеру Козаку, пусть отпустит в кредит, — говорит отец. — У меня ни гроша, Джонни. — Да не даст он в кредит, — говорю я. — Ему надоело. Он сердится. Говорит, мы нигде не работаем и по счетам никогда не платим. Мы ему должны сорок центов. — Ступай к нему, уговори, — сказал мой отец. — На это ты мастак. — Да он и слушать не хочет, — сказал я. — Знать, говорит, ничего не знаю, отдайте сперва мои сорок центов — и все тут. — Ступай, ступай, — сказал мой отец, — уговори отпустить французский батон и фунт сыру. Ты это умеешь. — Ступай, сынок, — подхватил старик. — И скажи мистеру Козаку, чтобы дал тебе батон и фунт сыру. — Иди, Джонни, — сказал мой отец. — Ты ни разу еще не уходил из этой лавки с пустыми руками. Не пройдет и десяти минут, как ты вернешься домой с провизией, достойной короля. — Не знаю, — сказал я, — Мистер Козак говорит, что мы его- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (83) »
Последние комментарии
6 часов 15 минут назад
11 часов 59 минут назад
13 часов 6 минут назад
14 часов 4 минут назад
14 часов 18 минут назад
23 часов 29 минут назад