Часть четвертую я слушал необычайно долго (по сравнению с предыдущей) и вроде бы уже точно определился в части необходимости «взять перерыв», однако... все же с успехом дослушал ее до конца. И не то что бы «все надоело вконец», просто слегка назрела необходимость «смены жанра», да а тов.Родин все по прежнему курсант и... вроде (несмотря ни на что) ничего (в плане локации происходящего) совсем не меняется...
Как и в частях предыдущих —
подробнее ...
разрыв (конец части третьей и начало части четверной) был посвящен очередному ЧП и (разумеется, кто бы мог подумать)) очередному конфликту с новым начальственным мразматиком в погонах)). Далее еще один (почти уже стандартный) конфликт на пустом месте (с кучей гопников) и дикая куча проблем (по прошествии))
Удивила разве что встреча с «перевоспитавшейся мразью» (в роли сантехника) и вся комичность ситуации «а ля любовник в ванной»)) В остальном же вроде все как всегда, но... ближе к середине все же наступили «долгожданные госы» и выпуск из летного училища... Далее долгие взаимные уговоры (нашего героя) выбрать «место потеплее», но он (разумеется) воспрининял все буквально и решил «сунуться в самое пекло».
Данный выбор хоть и бы сделан «до трагедии» (не буду спойлерить), но (ради справедливости стоит сказать, что) приходится весьма к месту... Новая «локация», новые знакомые (включая начальство) и куча работы (вольно, невольно помогающяя «забыть утрату»). Ну «и на закуску» очередная (почти идиотская) ситуация в которой сам же ГГ (хоть и косвенно, но) виноват (и опять нажравшись с трудом пытается вспомнить происходящее). А неспособность все внятно (и резко) проъяснить сразу — мгновенно помогает получить (на новом месте службы) репутацию «мразоты» и лишь некий намек (на новый роман) несколько скрашивает суровые будни «новоиспеченного лейтенанта».
В конце данной части (как ни странно) никакого происшествия все же нет... поскольку автор (на этот раз) все же решил поделиться некой «весьма радостной» (но весьма ожидаемой) вестью (о передислокации полка, в самое «пекло мира»)).
Часть третья продолжает «уже полюбившийся сериал» в прежней локации «казармы и учебка». Вдумчивого читателя ожидают новые будни «замыленных курсантов», новые интриги сослуживцев и начальства и... новые загадки «прошлого за семью печатями» …
Нет, конечно и во всех предыдущих частях ГГ частенько (и весьма нудно) вспоминал («к месту и без») некую тайну связанную с родственниками своего реципиента». Все это (на мой субъективный взгляд)
подробнее ...
несколько мешало общему ходу повествования, но поскольку (все же) носило весьма эпизодический характер — я собственно даже на заморачивался по данному поводу....
Однако автор (на сей раз) все же не стал «тянуть кота за подробности» и разрешил все эти «невнятные подозрения и домыслы» в некой (пусть и весьма неожиданной) почти шпионской интриге)) Кстати — данный эпизод очень напомнил цикл Сигалаева «Фатальное колесо»... но к чести автора (он все же) продолжил основную тему и не ушел «в никуда».
Далее — «небрежно раздавленная бабочка Бредберри» и рухнувший рейс. Все остальное уже весьма стандартно (хоть и весьма интересно): новые залеты, интриги и особенности взаимоотношения полов «в условиях отсутствия увольнений» и... встреча «новых» и «бывших» подруг ГГ (по принципу «то ничего и пусто, то все не вовремя и густо»)) Плюсом идет «встреча с современником героя» (что понятно сразу, хоть это и подается как-то, как весьма незначительный факт) и свадьма в стиле «колхоз-интертеймент представляет» и «...ах, эта свадьба пела и плясала-а-а-а...» (в стиле тов.П.Барчука см.«Колхоз»)).
Концовка (как в прочем и начало книги) «очередное ЧП» (в небе или не земле). И ведь знаю что что-то обязательно будет... И вроде уже появилось желание «пойти немного отдохнуть» после части третьей... Ан нет!)) Автор самым циничным образом «все же заставил» поставить следующую часть (я то все слушаю в формате аудио) на прослушку. Так что слушаем дальше (благо пока есть «что поесть»))
Можно сказать, прочёл всего Мусанифа.
Можно сказать - понравилось.
Вот конкретно про бегемотов, и там всякая другая юморня и понравилась, и не понравилась. Пишет чел просто замечательно.
Явно не Белянин, который, как по мне, писать вообще не умеет.
Рекомендую к прочтению всё.. Чел создал свою собственную Вселенную, и довольно неплохо в ней ориентируется.
Общая оценка... Всё таки - пять.
оставалась радиоточка, с проводом и розеткой, без черного репродуктора…
По окончании встречи Рудик Одунский поехал вместе с Крайновым-старшим, им было по пути. Уно Койт с большой своей семьей улетел самолетом из Свердловска до Таллинна. Сидоров торопился на сессию сельского Совета и уехал поездом до Ижевска.
Крайнов-старший из Москвы свозил Рудика Одунского на могилу Петра. Там оба, присев у каменной плиты, не стесняясь друг друга, не смогли сдержать слез: солидный мужественный на вид генерал в черном штатском костюме и молодой человек, снявший очки, неловко вытиравший рукавом подслеповатые глаза…
В дороге Рудик попросил генерала разыскать могилу мужа Полины Лазаревны Доброволиной, отца Зинки. Без всяких объяснений строгий генерал отрезал: «Это невозможно! Таковой просто нет!»
Он знал о судьбе Доброволина. Когда Полина Лазаревна пыталась выяснить, как говорила она, «второе ужасное недоразумение», то написала отчаянное письмо Петру Крайнову, взывая о помощи через его авторитетного отца. Но Петро отвечал ей лишь утешительными фразами и ни словом, ни намеком не коснулся существа дела…
Правда, Крайнов-старший не отказал Рудику выяснить судьбу его отца, но так ничего и не сообщил о нем. Уже будучи редактором одного из издательств, Рудик сам каким-то окружным путем дознался, что отец его после возвращения из Испании был приговорен к расстрелу по делу «антисоветской троцкистской военной организации». Когда, где и в каком месте он похоронен, Рудику установить не удалось. Вот тогда ему и вспомнилась резкая фраза генерала: «Это невозможно!»
Но почему все так скрыто и неизвестно? Павел Пашка писал ему, что даже он знает могилу своей мамы, казненной фашистами, и приходит к ней вместе с тетей Ханкой в дни поминовения.
Иначе это же святотатство — лишить ушедшего из жизни человека его последнего, вечного пристанища.
Приходит Павел и к небольшому обелиску, под которым захоронен его отец, геройски погибший в самые последние дни войны. Именем Богумила Пашки названа одна из улиц небольшого городка под Братиславой, где он родился. Павел уехал из Туранска на родину после того, как через Красный Крест разыскала его тетя Ханка. На встречу в Туранск он смог приехать только в 1965 году. Ему выхлопотала такую туристическую путевку тетя Ханка через «Чедок» и Общество чехословацко-советской дружбы. Павел уже был женат, имел детей, их тетя Ханка считала своими внуками. Он привез и показал много фотографий: своих детей, близких, виды Братиславы, могилы родителей. Возвращаясь из Туранска, Павел нашел няню Нюсю. Она из Курганской области переехала в родной Воронеж, устроилась на прежнее место поварихи в заводской столовой. С трудом узнала Павла. Несколько раз перекрестилась, не веря глазам своим. Поплакала, за подарки сердечно благодарила, много расспрашивала. Няня Нюся была убеждена, что Павел уехал из Бозулука с отцом в воинском эшелоне, исчез где-то на дорогах войны, а после войны — в суете другой жизни. Очень сокрушалась о гибели Богумила Пашки, потом сказала: «Он и богу был мил и людям был мил, потому-то он и герой»…
Они провели вместе несколько часов. На работе няня Нюся, как всегда, была бойкой и ловкой, а когда провожала Павла на вокзале, выглядела уже слабой и потерянной. Стояла у вагона, вытирала платочком глаза, благословляла в дорогу. Наказывала, чтобы порадовал детей своих и тетю Ханку гостинцами. Ну и, конечно, — чтоб не забывал, писал, приезжал…
Но больше Павел в Туранск не приехал, хотя к майским встречам рассылал ребятам обстоятельные письма. Как-то, прочитав одно из них, Рудик Одунский горестно сказал: «Чем дальше от того дня Победы, тем настоятельней нужда в наших встречах: будь то у фронтовиков или тыловиков, будь то у детей войны. Для многих молодых это, увы, похоже на представление, а нам без этого уже немыслимо жить»…
В 1985 году Одунский не сумел быть на встрече: дальнюю поездку не разрешили врачи из-за только что перенесенного инфаркта. За ним, как за ребенком, ухаживали его жена Люба и дочь Искра. Тетя Клава уже несколько лет как была на пенсии, сама недомогала и нуждалась в уходе. Забот и присмотра требовала и Полина Лазаревна. Хотя она заметно постарела, но никакая другая хворь, кроме прежней, к ней не приставала, Рудик удивлялся, сколь крепка она еще была и сколь подвижна, сколько в ней было жизни и поистине здорового духа. Мужчине такое вряд ли под силу, от невзгод он быстрее угаснет и духовно и физически.
Рудик не забыл старого цыгана Василия. Он в памяти остался навсегда. Возвращаясь из Туранска весной 1980-го, Одунский решил пересесть в Перми на скороходный «метеор» и по Каме добраться до города Чайковского, а там уж и снова на поезд. Очень потянуло в Асу — и объяснить себе не смог, откуда эта ностальгия боли. В Асе провел сутки. С трудом, среди выросших кварталов, разыскал домик, в котором когда-то так давно квартировал с цыганом Васей. Горбатая кривая хозяйка все еще была жива и держала дом с
Последние комментарии
13 часов 44 минут назад
15 часов 49 минут назад
1 день 13 часов назад
1 день 13 часов назад
1 день 18 часов назад
1 день 23 часов назад