Прочитал первую книгу и часть второй. Скукота, для меня ничего интересно. 90% текста - разбор интриг, написанных по детски. ГГ практически ничему не учится и непонятно, что хочет, так как вовсе не человек, а высший демон, всё что надо достаёт по "щучьему велению". Я лично вообще не понимаю, зачем высшему демону нужны люди и зачем им открывать свои тайны. Живётся ему лучше в нечеловеческом мире. С этой точки зрения весь сюжет - туповат от
подробнее ...
начала до конца, так как ГГ стремится всеми силами, что бы ему прищемили яйца и посадили в клетку. Глупостей в книге тоже выше крыши, так как писать не о чем. Например ГГ продаёт плохенький меч демонов, но который якобы лучше на порядок мечей людей, так как им можно убить демона и тут же не в первый раз покупает меч людей. Спрашивается на хрена ему нужны железки, не могущие убить демонов? Тут же рассказывается, что поисковики собирают демонический метал, так как из него можно изготовить оружие против демонов. Однако почему то самый сильный поисковый отряд вооружён простым железом, который в поединке с полудеманом не может поцарапать противника. В общем автор пишет полную чушь, лишь бы что ли бо писать, не заботясь о смысле написанного. Сплошная лапша и противоречия уже написанному.
Часть вторая продолжает «уже полюбившийся сериал» в части жизнеописания будней курсанта авиационного училища … Вдумчивого читателя (или слушателя так будет вернее в моем конкретном случае) ждут очередные «залеты бойцов», конфликты в казармах и «описание дубовости» комсостава...
Сам же ГГ (несмотря на весь свой опыт) по прежнему переодически лажает (тупит и буксует) и попадается в примитивнейшие ловушки. И хотя совершенно обратный
подробнее ...
пример (по типу магического всезнайки или суперспеца) был бы еще хуже — но все же порой так и хочется прибавить герою +100 очков к сообразительности))
В остальном же все идет без особых геройств и весьма планово (если не считать очередной интриги в финале книги, как впрочем было и в финале части первой)). Но все же помимо чисто технических нюансов службы (весьма непростой кстати...) и «ожидания экшена» (что порой весьма неоправданно) — большая часть (как я уже говорил) просто отдана простому пересказу «жита и быта» бесправного существа именуемого «курсант»))
Не знаю кому как — но мне данная книга (в формате аудио) дико «зашла»)) Так что если читать только ради чтения (т.е не спеша и не пролистывая страницы), то и Вам (я надеюсь) она так же придется «ко двору»))
девушка в серой папахе:
— Здесь поэт Есенин! Есенин в шубе и меховой боярской шапке стоит справа, у средних входных дверей, опершись плечом о притолоку. Он молчит. Двое молодых людей кидаются к нему, проводить на эстраду. Но Есенин недовольно отталкивает их локтями. Он мрачен.
— Я сам скоро организую вашу чистку, — вызывающе бросает он в сторону сцены. — Давно пора кое-кого тут почистить!
Мнение Маяковского, видать, ему не совсем безразлично. Но Маяковский сдержанно молчит, не ввязываясь в спор. Выждав, когда утихнет публика, Брик спрашивает:
— Может, кто желает прочитать стихи Есенина?
На эстраду сразу вспрыгивают несколько добровольцев. Стихи читают с жаром, неумело, иногда перевирая строчки, но Есенин не протестует, он слушает насупленно, с опущенными глазами. После чтения стихов выступил Маяковский. По-деловому, серьёзно и содержательно рассказал он о творческом пути Есенина, причем, все обратили на это внимание, стихи его читал наизусть. Похвалив Есенина и одобрив его работу, Маяковский внёс предложение: «Считать Есенина в первых рядах современных поэтов».
Зал проголосовал «за», встретив резолюцию аплодисментами.
— А всех других имажинистов, — под смех публики предложил Маяковский, — исключить из современной литературы и направить в Моссовет с просьбой подыскать им соответствующую работёнку, скажем, по подметанию и очистке улиц от снега…
Встреч было много. Расскажу об одной, характерной, где Маяковский — первый из поэтов — публично признал и приветствовал тогда ещё никому не известного молодого поэта, автора ещё не напечатанной поэмы. Этим автором был Иосиф Уткин. Поэма называлась «Повесть о рыжем Мотэле».
Настроение у студентов было приподнятое, праздничное. Маяковский привычно поднялся на сцену. Сняв пиджак, он деловито повесил его на спинку стула и без всяких предисловий начал читать стихи. Набатный бас его гремел. В зале было жарко и душно. Маяковский устал, но студенты требовали всё новых и новых стихов.
Надо было устроить хотя бы небольшую передышку. Я объявил:
— Сейчас выступит поэт Иосиф Уткин!
В зале вспыхнул неудержимый смех.
— Иосиф Уткин! Какой Иосиф Уткин?!
Всех развеселило непривычное сочетание библейского имени — Иосиф с простой и обыденной фамилией — Уткин. Перекричать зал было немыслимо.
Уткин стоял за кулисами бледный и нервно кусал губы. Я обратился за помощью к Маяковскому:
— Владим Владимыч, прошу заступиться!
Маяковский шагнул на авансцену и поднял руку:
— Товарищи, это же неуважение к молодому поэту, давайте послушаем!
Уткин вышел на сцену при полной тишине. Он был в сапогах и в синей расстегнутой рубахе, из-под неё выглядывал уголок полосатой матросской тельняшки. Буйный костер взлохмаченных волос украшал его высоко поднятую голову. Он насупленно смотрел в зал. Сложившаяся обстановка была совсем невыгодна для первой встречи. Выступать в этой аудитории после Маяковского не всякий решился бы.
Уткин начал читать с подъёмом, вдохновенно. Аудитория была захвачена врасплох, и многим, вероятно, стало неудобно и стыдно за свое поведение. Когда он закончил чтение главы, в зале поднялся невообразимый шум.
— Уткина, Уткина! — кричала одна половина слушателей.
— Маяковского, Маяковского! — требовали другие.
Маяковский снова вышел на сцену.
— Видите, а вы не хотели слушать! — улыбаясь, сказал он. — Если хотите, из нового я прочту вам «Сказку о Пете, толстом ребенке, и о Симе, который тонкий…» Правда, эта вещь у меня ещё не совсем отделана…
— Просим, просим! — поддержали из зала.
Маяковский познакомил слушателей со своей новой сказкой. Затем Уткин дочитал поэму до конца и был награждён восторженными аплодисментами аудитории.
Широким шагом Маяковский пересёк сцену и дружески, от всей души пожал руку молодому поэту.
— Замечательно, товарищ Уткин громко поздравил он, — заходите, Мясницкая, 21, к Асееву. Мы всегда будем вам рады!
Владимир Владимирович постоянно интересовался бытом студентов. Узнав, что студенческое исполбюро организовало производственные мастерские, он охотно согласился написать несколько стихотворных реклам. В те годы был построен первый советский «небоскрёб» — дом Моссельпрома, у Арбатской площади. Вся огромная стена этого десятиэтажного здания была разрисована яркими рекламами на тексты Маяковского.
Своим товарищеским участием поэт оказал нуждающимся студентам значительную поддержку. Десятки вывесок и плакатов ежедневно увозились из производственных мастерских Вхутемаса. Стихи реклам запоминались с первого прочтения.
Последние комментарии
16 минут 26 секунд назад
48 минут 17 секунд назад
1 час 55 минут назад
3 часов 36 минут назад
3 часов 37 минут назад
2 дней 22 часов назад