Новичок на Севере [Илга Понорницкая] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (5) »
Илга Понорницкая Новичок на севере
Девочки из «ласточкиных гнёзд»
Море, кажется, совсем рядом, а попробуй, дойди до него. Дорога поднимается вверх — к площади, к телевышке, — а после начинает спускаться вниз. И с площади, с высоты, море как на ладони видно. Оно такое же прозрачное, как небо, и все лодочки, катера кажутся висящими прямо в небе. Да и сама — кажется, только дойди туда — и улетишь. Поднимешься в воздух и будешь парить над землей. Но куда там! Дорога вниз, к берегу, тянется мимо каких-то гаражей и мастерских, а дальше идет частный сектор с собаками. Домики — их называют ласточкиными гнездами — с непостижимой изобретательностью лепятся друг к дружке, часто у них бывают общие стены, и, говорят, если случается пожар — всё выгорает. Вниз идти долго, долго — особенно если ты не одна. «Сейчас мы с тобой пойдем на море», — мысленно говорю я своему ребенку. Мне кажется, он видит все вокруг — он уже смотрит наружу через мои глаза. И я быстрей, быстрей стараюсь пройти мимо убогих домиков. У моря почти безлюдно. Два-три человека собирают у берега морскую капусту. Две маленькие девочки носятся вперегонки. Моё лицо и волосы делаются влажными. Четкой границы между морем и воздухом нет. Воздухом насыщена вода, она бурно пузырится. А в воздухе висят миллионы капель. Они — как дождь, который не идет. Ему не надо никуда идти, ему здесь нравится. Чайки с криком слетаются ко мне — и тут же теряют интерес. Вот если бы у меня было чем поживиться! Как-то мы здесь гуляли с мужем — тогда еще не с мужем — и увлеченно разговаривали о чем-то. Как вдруг налетели чайки, и одна выхватила у меня надкушенный пирожок. А кто-то еще и залепил мне крылом по щеке. Такой грабёж, вот смеху было. Кое-как я сажусь на корточки — живот уже мешает. Хочется набрать красивых камешков, ракушек, да только… Только здесь каждый камешек, ну, каждый второй, можно забирать с собой, а я-то думала, что найду несколько штук, самых необыкновенных. Но нет, из этого богатства разве что-то выберешь? — А зачем вы собираете камешки? Две девочки стоят передо мной. Растрёпанные и с виду диковатые. Не иначе из этих «ласточкиных гнёзд». Взрослые здесь мало занимаются детьми. Это и понятно. У взрослых северная временная жизнь. Перетерпеть какой-нибудь пяток, десяток лет, как можно больше заработать за это время… С начальством поладить, чтобы давало заработать. Все просто, все определено. Все можно объяснить. Дети не лезут к взрослым, они живут в своем мирке. И ко мне эти две девочки бы не подошли, если бы я не сидела здесь и не перебирала камешки. Зачем? Вот это трудно объяснить. Одно понятно: взрослые так никогда не делают. — Ну, — теряюсь я. — Это — одной маленькой девочке. И тут же мне делается совершенно ясно: что-то я говорю не так! Что? Да мальчик у меня, мальчик! Я сижу у края берега, и море набегает на мои сапоги раз, другой раз и снова, снова — море не устаёт, это само собой разумеется. И само собой разумеется то, что я знаю, кто у меня родится. Сколько я слышала, сколько читала, что женщина не может это знать. Но я ведь знаю, что у меня мальчик! Надо сказать об этом мужу. У нас с ним сын. Я направляюсь вверх по дороге, мимо «ласточкиных гнёзд», и тут меня догоняют две маленькие девочки. Карманы у них на куртках оттопыриваются, и они выгребают оттуда пестрые ракушки, камешки, бутылочные стекла, до гладкости облизанные морем. — Возьмите ей, пожалуйста, от нас, — говорит одна девочка. И вторая добавляет: — Не бойтесь, она не порежется.Вовка по имени Сын
Сыну два года с небольшим, и он уже точно знает, что он — сын. Муж приходит вечером с работы, бросает Вовке: — Привет, сын! И я к нему весь день только так и обращаюсь. А если случайно ласково назову его сыночком, он улыбается — рот до ушей: — Мам, ты что, я не сыночек! Это у меня — сыночек! Кто-то ему подарил мягкую игрушку — носатого такого оранжевого зверя с круглыми глазами. Мы так и не поняли, кто это. — Пусть Вовка сам его назовет, как хочет, — сказал муж. Он и назвал его — Сыночек. Он знает совсем мало имен. Не Мамой и не Папой же ему зверя называть? Гуляю с Вовкой, вижу знакомого парня: — Ой, Дима, здравствуй, — говорю, — сто лет не виделись! Сын пристально рассматривает парня. — Ты Дима? — уточняет. — Дима, — отвечает тот. — А ты кто? Отвечает с достоинством: — А я — сын. — Как — сын? — теряется Дима. — Ну да, понятно — мамкин сын. А звать-то тебя как? Вовка удивленно смотрит на него: — Ну, сын я, сын. Не понимаешь? Эта снисходительность ко взрослым, не понимающим простых вещей, — она всегда с ним. Он простужен, болит горлышко и ушки. К нам приходит детская врач, отогревает руки, но не торопится осматривать его. Она хочет сначала приучить его к себе, чтоб он не боялся. — Вова, давай-ка посмотрим твои книжки… Он, довольный, тащит книжку с детскими стихами и яркими картинками.- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (5) »
Последние комментарии
13 часов 42 минут назад
13 часов 59 минут назад
14 часов 11 минут назад
14 часов 17 минут назад
16 часов 48 минут назад
16 часов 52 минут назад