Вход в систему

Что такое OpenID?

Последние комментарии

Впечатления

yan.litt про Воронков: Везунчик (Фэнтези: прочее)

Прочитал серию. Поставил 4 с минусом. ГГ переносится в новый мир, на поле усеянное костями, он собирает лут и идет в случайном направлении. Впереди только неизвестность, жажда, голод и магические ловушки, но ГГ все вытерпит и выживет. На самом деле ГГ на старте получил стандартный набор попаданца - магическое зрение и знание местного языка, что и позволяет ему справляться с трудностями
Плюсы
1. Сюжет довольно интересный, автор умеет

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против)
pva2408 про Шабловский: Никто кроме нас 2 (Недописанное)

«Перерыв был большой но вроде дело двинулось пока половина новой главы. К НГ хотел закончить 2 книгу но не факт. Буду постараться.»
Шабловский Олег

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против)
Serg55 про Шабловский: Никто кроме нас 2 (Недописанное)

как то не понятно? 7 глав? а где продолжение? или усё...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против)
Serg55 про Романов: На пути к победе (Альтернативная история)

как-то рано тов. Сталин умер...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против)
Stix_razrushitel про Порошин: Тафгай. Том 10 (Альтернативная история)

серия очень нравится

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против)

Новый мир, 2007 № 04 [Мария Семеновна Галина] (fb2) читать постранично

- Новый мир, 2007 № 04 (и.с. Журнал «Новый мир») 1.28 Мб, 380с. скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Мария Семеновна Галина - Дмитрий Львович Быков - Ирина Васильевна Василькова - Марина Алимхановна Краснова - Анатолий Алексеевич Азольский
Данный материал (книга) создан автором(-ами) «Дмитрий Львович Быков» выполняющим(-и) функции иностранного агента. Возрастное ограничение 18+

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

На стыке умиления и злости

Быков Дмитрий Львович родился в 1967 году в Москве. Выпускник факультета журналистики МГУ. Поэт, прозаик, критик. Лауреат нескольких литературных премий, в том числе новомирской поэтической премии “Anthologia” за прошлый год.

 

*    *

 *

Все надоело, все. Как будто стою в бесконечной пробке —

При этом в каждой машине гремит попса.

Тесно и пусто разом, как в черепной коробке

Выпускника ПТУ из Череповца.

Все впечатленья не новы, и все хреновы.

Как будто попал в чужой бесконечный сон,

В котором структуралисты с фамилиями на -сон

Толкуют мне тексты почвенников с фамилиями на -овы

И делают это под звуки FM “Шансон”.

Все надоело, все: бормотанье слов, немота предметов,

Зимняя нежить, летняя духота.

Всех утопить: я знаю, что скажут мне тот и этот,

Все, что попросит эта и спросит та.

И если даже в гнилой закат подмешают охру

И к власти придет осмысленный индивид,

И если им буду я, и даже если я сдохну, —

Все это меня не особенно удивит.

Предвестие это прорыва или провала —

Бог весть.

Господи, дай мне сделать, чего еще не бывало,

Или верни снисхожденье к тому, что есть.

 

*    *

 *

Полно у дьявола утех,

Но яростней всего его прислуга

Науськивает друг на друга тех,

Кто невозможен друг без друга.

Хоть мир имел один исток,

Его бесстыдно разметали

На лево-право, Запад и Восток,

На вертикали и горизонтали.

Подруга Вертикаль людей живыми ест,

Сестра Горизонталь грозит иной расплатой.

Давно разъяли бы и крест,

Когда бы не удерживал Распятый.

 

*    *

 *

Уходит год, который меня любил.

Приходит новый.

От грома петард, от пенья его мобил

Разит столовой.

Уходит мир, который меня любил.

Вся ткань — сквозная.

Всего страшней, что я его погубил,

Того не зная.

Маршрутный ад. Напротив сидит дебил,

Подобный кукле.

И даже Бог, который меня любил, —

Не знаю, тут ли.

Не знаю, что ему делать среди слепней

И мух навозных.

Но если тут, ему что ни день трудней

Кроить мне воздух.

 

Шестнадцатая баллада

Война, война.

С воинственным гиканьем пыльные племена

Прыгают в стремена.

На западном фронте без перемен: воюют нацмен и абориген,

Пришлец и местный, чужой и свой, придонный и донный слой.

Художник сдал боевой листок: “Запад есть Запад, Восток — Восток”.

На флаге колышется “Бей-спасай” и слышится “гей”-“банзай”.

Солдаты со временем входят в раж: дерясь по принципу “наш — не наш”,

Родные норы делят межой по принципу “свой-чужой”.

Война, война.

Сторон четыре, и каждая сторона

Кроваво озарена.

На северном фронте без перемен: там амазонка и супермен.

Крутые бабы палят в грудак всем, кто взглянул не так.

В ночных утехах большой разброс: на женском фронте цветет лесбос,

В мужских окопах царит содом, дополнен ручным трудом.

“Все бабы суки!” — орет комдив, на полмгновенья опередив

Комдившу, в грохоте и пыли визжащую: “Кобели!”

Война, война.

Компания миротворцев окружена

В районе Бородина.

На южном фронте без перемен: войну ведут буржуй и гамен,

Там сводят счеты — точней, счета — элита и нищета.

На этом фронте всякий — герой, но перебежчик — каждый второй,

И дым отслеживать не дает взаимный их переход:

Вчерашний босс оказался бос, вчерашний бомж его перерос —

Ломает руки информбюро, спецкор бросает перо.

Война, война.

Посмотришь вокруг — кругом уже ни хрена,

А только она одна.

На фронте восточном без перемен: распад и юность, расцвет и тлен,

Бессильный опыт бьется с толпой молодости тупой.

Дозор старперов поймал бойца — боец приполз навестить отца:

Сперва с отцом обнялись в слезах, потом подрались в сердцах.

Меж тем ряды стариков растут: едва двоих приберет инсульт —

Перебегают три дурака, достигшие сорока.

Война, война.

По левому флангу ко мне крадется жена.

Она вооружена.

Лишь мы с тобою в кольце фронтов лежим в земле, как пара кротов,

Лежим, и каждый новый фугас землей засыпает нас.

Среди войны возрастов, полов, стальных стволов и больных голов

Лежим среди чужих оборон со всех четырех сторон.

Мужик и баба, богач и голь, нацмен и Русь, седина и смоль,

Лежим, которую ночь подряд штампуя новых солдат.

Лежим, враги по всем четырем, никак объятий не раздерем,

Пока орудий не навели на пядь ничейной земли.

 

 

Русская песня

Господь --">