Клуб одиноких сердец [Кэтлин О`Рейли] (fb2) читать онлайн

Кэтлин О'рейли Клуб одиноких сердец

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Джессика Барнс критически изучала свадебную церемонию и невесту. Придраться было не к чему, все казалось безукоризненным. Даже теплый, солнечный день был редкостью для чикагской весны. Деревья утопали в пышном цветении, музыканты играли профессионально, а изящные ветви плакучих ив грациозно покачивались от легкого ветерка, словно исполняли медленный классический танец.

Ничто так не портит настроения, как созерцание чужого сказочного счастья.

— После окончания колледжа она, по-моему, поправилась, — заметила Джессика.

Расположившись в укромном уголке сада, вдали от увитого цветами навеса, где толпилась основная масса гостей, четыре подруги синхронно покачали головами. Это был печальный для них день.

Первой отозвалась Мики, натура отнюдь не романтическая.

— Все дело в платье. Ее полнит фасон. Обилие оборок, пусть даже из тончайшей ткани, может испортить любую фигуру.

Бет тяжело вздохнула, из груди вырвался печальный стон.

— Жених выглядит прилично. Кении всегда смотрелся ужасно. — Кении был бывшим мужем Бет, подруги его недолюбливали.

Кассандра, натура сильная, не из тех, кто охотно признает собственные слабости, внимательно изучала свой маникюр.

— Он как-то приглашал меня на свидание, но я отказала ему сразу и бесповоротно. У меня тогда был период дикой увлеченности студентами-медиками. Других я просто не замечала.

— Кении назначал тебе свидание? — Голубые, круглые от удивления глаза Бет выразили ужас.

— Не Кенни, а Чарлз. Жених, — вздохнула Кассандра.

— Невеста выглядит счастливой, — вступила в разговор Мики.

Бет откусила кусочек свадебного торта и покрытыми крошками губами произнесла:

— Она просто сияет от счастья.

Реплика была встречена продолжительным завистливым молчанием.

— Кому вообще нужна эта любовь? — задала риторический вопрос Кассандра, залпом выпив бокал шампанского.

— Мне нужна, — ответила Бет, следя глазами за счастливыми молодоженами.

Эта тема всегда вызывала споры.

— Да не нужна она тебе, — возразила Джессика. Ты одинокая женщина, упивающаяся своей независимостью. Спать ложишься, когда захочешь, обедать ходишь в ресторан, который выбираешь по собственному усмотрению, и именно в тот час, когда по цене одного напитка подают два. Что в этом плохого? — Она опять отхлебнула шампанского, заглотав заодно и маслину.

Бет попыталась защищаться.

— Иногда бывает одиноко.

— Кота заведи, — посоветовала Мики.

Джессика отчаянно замотала головой.

— О, только не это! У тетушки Кариссы было десять котов, так после ее смерти в квартире стоял ужасный запах. Ковру не помогла даже чистка. Его заменили новым, перетянули всю мягкую мебель, продеодорировали все помещение. Не помогло.

Квартира резко упала в цене.

Мики подняла солнцезащитные очки и еще раз внимательно посмотрела на невесту. Они все были однокурсницами Энни Саммерс, а теперь, спустя шесть лет после окончания колледжа, именно она стала первой ласточкой, вступающей в законный брак. Или второй, если считать двухнедельное замужество Бет.

— Думаю, что белое ей просто не идет. С ее комплекцией надо было поэкспериментировать с розовым.

— Говорят, что медовый месяц они проведут на берегу Карибского моря. — Бет внимательно изучала экзотические закуски, которыми был сервирован стол, и наконец решилась попробовать креветок под соусом карри. — А я хочу провести свадебное путешествие в Канаде, в районе Скалистых гор, нараспев проговорила она, словно по памяти воспроизводила каталог рождественских подарков.

— А если ты больше не выйдешь замуж? — Кассандре, вечному нарушителю спокойствия, не стоило бы говорить этого именно сейчас.

— Кассандра, не пугай девочку, — быстро вступила в разговор Джессика, чтобы избежать драматической сцены.

— Да не нужен ей муж, — упорно продолжала настаивать Кассандра. — Я вот могу спокойно обойтись без мужа до конца своих дней, не чувствуя себя несчастной или обездоленной.

Мики подняла руку вверх, демонстрируя отсутствие обручального кольца.

— Я тоже.

Бет упорно не хотела сдаваться.

— А я хочу замуж.

Джессика торжественно подняла вверх бокал.

— За независимые души. За пищу быстрого приготовления. За достигнутое соглашение о безбрачии. За счастливое одиночество на всю жизнь.

Раздался мелодичный звон хрусталя: это Мики и Кассандра чокнулись в знак полного согласия с Джессикой.

Бет осознала свое поражение и после минутной паузы присоединилась к подругам:

— Да пошли они все!

Кассандра раскатисто рассмеялась.

— Дорогая, жизнь не так длинна, как ты думаешь.

Значение брака в жизни они явно переоценивали, но Джессика точно знала, где собака зарыта: все были одиноки так долго, что отрицать супружество было гораздо легче, чем признаться в собственных неудачах. А Джессика терпеть не могла поражений.

— Брак представляет собой ни что иное, как полное порабощение женщины во имя мужской потребности доминировать во всем. Ха! Хотела бы я посмотреть на того смельчака, под чьим господством мне пришлось бы оказаться. Да я оборонялась бы лазерным оружием. — Мики работала в научно-исследовательской лаборатории и ей не доводилось встретить на своем пути мужчину, чей уровень интеллекта был бы выше ее собственного.

Джессика отправила очередную маслину в свой бокал.

— В браке есть, конечно, и свои преимущества. К примеру, по совокупности семейных доходов, если, конечно, мой избранник будет служащим среднего звена, я автоматически попадаю в следующую шкалу прогрессивного налогообложения с куда более ощутимыми отчислениями в бюджет. Наряду с этим у меня сразу появится прибавка практически в восемь тысяч долларов. А если при этом супруг соглашается хотя бы иногда стоять у плиты, брак может выглядеть довольно заманчиво. — Больше всего на свете Джессика не любила готовить.

— А если сложить все излишки, выплаченные тобой за год в качестве налогов, то их, пожалуй, хватит на приобретение «порше».

Реплика вызвала улыбки. До исполнения заветной мечты, до того сказочного дня, когда она могла бы назвать эту машину своей, оставалось две целых и одна десятая года. Если, конечно, не случится чуда и ее не повысят до должности вице-президента компании. Такой карьерный скачок превратил бы ее в обладателя новой шикарной машины всего за девять месяцев.

— Здорово у тебя это получилось, — произнесла Мики.

Конечно, если Адаму Тейлору взбредет в голову реорганизовать компанию, то глянец ей придется наводить не на новеньком «порше», а на собственном резюме, которое придется рассылать в поисках вакансии. Предчувствие слияния ее родной компьютерной компании с аналогичной заставляло быть в постоянном напряжении. Это расшатывало нервы и вызывало регулярное чихание.

Внимание подруг привлек новый персонаж, появившийся на сцене. Это был Адам Тейлор собственной персоной.

Высокий, импозантный, выглядевший невероятно красиво в темно-синем костюме. И, что хуже всего, умный, не лишенный чувства юмора и острый на язык.

Именно с появлением Адама Тейлора в международном компьютерном концерне «Джей Си Эн» в качестве ведущего консультанта, работа Джессики стала невыносимой. Тейлор слыл успешным экспертом-практиком по реорганизации промышленных предприятий с целью повышения рентабельности производства. Суть его деятельности сводилась к одному: любая эффективность достигалась единственным средством — сокращением числа служащих. Джессика положила в рот еще одну маслину.

Адам заметил ее и благосклонно обвел холодным взглядом серо-зеленых глаз. Джессике оставалось только радоваться, что в этот весенний день она в солнцезащитных очках. В них она должна была смотреться спокойной и сдержанной. Но вдруг в носу защекотало, и она дважды чихнула.

— Так ты его знаешь? — пропела Мики.

Джессика сунула в рот последнюю маслину.

— Адам Тейлор, — с трудом пробормотала она, пережевывая.

Все они не раз слышали ужасные истории о мистере «Дровосеке», или «Палаче» — Тейлоре, но ни разу Джессика не описывала его внешне.

— Он определенно имеет на тебя виды. — Кассандра покрутила в руке бокал.

— Это существует только в твоих мечтах, — возразила Джессика, не желая обсуждать собственных фантазий, связанных с Адамом. Мистером Тейлором. Дровосеком-Палачом.

— Если ты улыбнешься, держу пари, он к нам подойдет, — промолвила Бет, делая очередную попытку представить окружающий мир более счастливым местом, чем он был в действительности.

— Скорее я уйду первой.

— Вот уж не думала, что стану свидетельницей твоей трусости, — пошутила Кассандра.

Последнее замечание было запрещенным ударом ниже пояса, но Джессика не была намерена отказаться от принятого решения.

— В любом случае мне надо уйти рано.

Мики недоуменно подняла бровь.

— Именно поэтому мы приехали сюда на одной машине?

Противник превосходил численностью — трое против одного.

— Вы же мои подруги.

— Как истинные друзья мы не разрешаем тебе трусливо покинуть поле боя, — сказала Кассандра.

— Ну, не может он быть плохим. У него просто очаровательная улыбка, — промолвила Бет, все еще пребывая в сказочном мире грез.

— Скажи это лучше бабушке Красной Шапочки.

Чарлз был выскочкой и самовлюбленным ничтожеством, но жизнь давно научила Адама не сжигать за собой мостов. В свое время они совместно работали над проектом слияния двух фирм: «Симтесон» и «Хардвик», — с целью повышения совокупного годового дохода. За последующие пять лет чистые прибыли составили четыре и семь десятых миллионов долларов при одновременном сокращении штата на пятьсот тридцать семь человек. Консалтинговая компания «Кирни, Маркхэм и Уильяме», где они тогда служили, по достоинству оценила вклад своих сотрудников, сочтя результаты высокими и взаимовыгодными.

Обычно Адам не вдавался в подробности неотвратимых последствий своей активной деятельности. Он добросовестно исполнял обязанности консультанта. Приезжал на фирму, изучал документацию, давал свои рекомендации и исчезал. На своем месте он был незаменим, и судьба к нему благоволила.

Он отхлебнул шампанского и огляделся по сторонам в поисках пива. Шампанское он брал в руки, руководствуясь лишь светскими правилами.

Быстро перейдя в привычный для себя виртуальный режим образцового консультанта, Адам направился к новобрачным, пожирающим друг друга страстными, задернутыми розовой пеленой глазами. Между тем он почувствовал зависть, вспомнив свой родной дом в Алабаме. Его дом был пуст.

Адам закрыл глаза и быстро сосчитал до одиннадцати. К концу этого короткого, но полезного упражнения он снова выглядел высокопрофессиональным консультантом.

Он по-приятельски похлопал Чарлза по плечу.

— Повезло же этому бездомному псу. — И это были искренние слова.

Жених быстро заключил невесту в объятия.

— Руки прочь, Тейлор. По законам нашего добропорядочного штата эта женщина теперь моя единоличная собственность.

Теперь полагалось плавно переходить к более тривиальным темам.

— Для вступления в брак с такой очаровательной девушкой не случайно выбран прекрасный весенний день.

Энни раскраснелась и робко поцеловала Адама в щеку.

— Спасибо, Адам.

Чарлз поднял на лоб солнцезащитные очки.

— Да, на небе ни облачка, дружище, сплошная лазоревая гладь. Слышал, ты занимаешься нашей местной компьютерной фирмой. Выгодное дельце.

Прочитай их годовой финансовый отчет — огромные возможности для реального повышения эффективности производства.

Что в переводе на нормальный человеческий язык означало: можно спокойно избавиться от пятнадцати процентов служащих, и их отсутствия никто не заметит.

— Еще рано делать окончательные выводы, — ответил Адам.

Что означало: абсолютно с тобой согласен. Только количество сокращенных скорее всего будет равняться двадцати процентам.

Чарлз кивнул в сторону сада.

— Ты знаком с Джессикой Барнс? Она руководит там финансовым департаментом. Энни училась вместе с ней в колледже. Если хочешь, Энни тебя ей представит. Она может оказаться полезной, раскрыть детали, обнажить рычаги воздействия.

Подтекст был таким: два ужина в ресторане, поход в кино на вечерний сеанс — и она твоя.

Адам повернул голову и взглянул на Джессику. Конечно, он с ней знаком. Она была потенциальным кандидатом в число пятнадцати или двадцати процентов служащих, от которых фирме предстояло избавиться в ближайшее время. Великолепные ноги, острый ум, проницательный взгляд темных, сверкающих глаз говорили, что лучше держаться от нее подальше. Натура, не испытывающая тяги к семье и домашнему хозяйству, концентрирующая все свое внимание на амбициозных карьерных перспективах.

Такой тип женщин ничего, кроме неприятностей, окружающим не доставлял.

В процессе работы все служащие, в том числе и Джессика Барнс, не представлялись Адаму отдельными персоналиями. Видеть индивидуальность каждого сотрудника мешало бы Адаму в решении его конкретных профессиональных задач. Во время производственных совещаний он старался не смотреть в ее сторону и думал о ней, как о рядовой штатной единице под номером сорок четыре семьсот тринадцать. И не позволял себе олицетворять этот номер непосредственно с Джессикой Барнс.

Он был бы глупцом, если бы не понял, что номер сорок четыре семьсот тринадцать способен воспламенить душу, о существовании которой он старался не думать.

Черт побери, уж кем он никогда не был, так полным глупцом.

Он наблюдал, как она пробирается сквозь толпу гостей, и разглядывал, во что сорок четыре семьсот тринадцать одевается в нерабочей обстановке. С понедельника по пятницу, с восьми утра до пяти вечера она была застегнута на все пуговицы. Аккуратна и подтянута. Ни единого неверного шага.

Досадные исключения составляли лишь те моменты, когда она чихала.

Он невольно улыбнулся и поднес к губам бокал, глядя, как солнечные лучи ласкают густые распущенные по плечам темно-русые волосы. Адам всегда отдавал предпочтение блондинкам и никогда раньше не замечал, как превосходно выглядит темно-русый, почти коричневый, цвет под солнечным светом.

Вид этой женской головки мог увлечь любого мужчину.

Наконец Джессика поравнялась с ним. Темные очки скрывали ее глаза, которые под стеклами казались светло-карими. Золотистый и зеленый оттенки сливались, образуя светло-коричневый тон.

— Привет, Тейлор, не ожидала встретить тебя здесь, думала, что сидишь на работе, производя учет и контроль.

Адам наморщил лоб. Сорок четыре семьсот тринадцать.

— Прекрасный выдался сегодня день, не так ли?

— Замечательный день для бракосочетания.

— Ты знакома с Энни?

— Да, вместе учились. А ты как здесь оказался?

— Чарлз работает в нашей компании аудитором.

— Подумать только, как тесен мир.

Слишком тесен. Чересчур мал, особенно когда начинаешь сводить все мысли к одному сотруднику в клиентской компании.

За два года одиночество стало дня него привычкой и окончательно подточило его радужные надежды на создание семьи. Он не прочь был жениться. Мечтал иметь крепкую счастливую семью, дом за забором из окрашенного в белый цвет штакетника, яблочный пирог на обед по выходным.

Джессика Барнс — сорок четыре семьсот тринадцать — не была даже потенциальной кандидатурой на роль невесты. Она была кладезем исключительно чувственных удовольствий, каждый дюйм ее тела источал сладострастную негу.

— Может, поужинаем сегодня вечером? — спросил паук, заманивающий муху а хитроумно сотканную паутину.

— Прости, не могу, я занята.

Господь не обделил эту муху мозгами.

— Жаль. Тогда завтра?

— Мистер Тейлор, на нашем месте было бы неразумно обсуждать отношения, выходящие за рамки чисто деловых.

С логикой ее рассуждений он был абсолютно согласен. Однако восхитительная форма ее ног воспрепятствовала нормальному мышлению.

— Мисс Барнс, мы работаем в разных компаниях, и для нашего совместного ужина нет никаких юридических или этических препятствий. Если, конечно, это не личное решение.

Джессика быстро нанесла сокрушительный удар по его мужскому самолюбию.

— Разумеется, это мое решение. — Она повернулась, и Адам чуть не выронил бокал; спина у нее была абсолютно голой, кожа — гладкой, нежной, загорелой. От шеи взору открывалась соблазнительная ложбинка, шедшая по позвоночнику ниже.

Адам не сдержался, он вытянул руку и легко провел пальцами по манящему изгибу. Обычно он не распускал рук.

Но раньше ему не приходилось видеть таких спин.

Она замерла.

— Джессика.

Она не повернулась, но остановилась. Во рту у него пересохло, а воображение рисовало разнообразные картины, неотъемлемой частью которых была то гладкая женская спина, то губы, то сплетенные ноги партнеров.

— Будет только хуже, — сказал он, обращая эти слова скорее к самому себе, чем к Джессике.

— Что именно?

— Ежедневно видеть друг друга, быть вежливыми и обходительными, говорить только о делах.

Она резко обернулась, посмотрела ему в лицо.

— Я справлюсь.

Он хотел возразить, но среди гостей послышались всплески аплодисментов. Чарлз и Энни торжественно направлялись к главному праздничному столу.

— Дай им Бог оказаться в числе пятидесяти процентов счастливчиков, — пробормотала Джессика.

— Им просто надо не выйти за рамки семидесяти пяти процентов семейных пар, счастливо проживающих в браке.

Джесс сняла очки, сверкнув светло-карими глазами.

— Нет, по результатам последней переписи населения только пятьдесят процентов вступивших в брак не расторгают его.

Она всегда решительно отстаивала свою точку зрения, даже когда ошибалась. Адаму не раз приходилось наблюдать, как во время совещаний она обосновывала ту или иную позицию, оперируя цифрами. Однажды он хотел поддержать ее, но быстро понял, что этого делать не следовало: сорок четыре семьсот тринадцать ни в защите, ни в поддержке не нуждалась.

— Эти цифры не соответствуют действительности, на самом деле семьдесят пять процентов американцев смогли сохранить свой брак.

Джессика отрицательно покачала головой.

— Ты ошибаешься, Тейлор.

— Хочешь заключить пари?

— Что?

— На что именно будем спорить. На чашку кофе, на деньги? — Он взглянул на ее красивые губы. — На поцелуй.

Она крепко сжала рот.

— Никаких поцелуев, Тейлор. Ставка — один доллар.

— Можем разрешить наш спор завтра утром в офисе. Или прямо сейчас. Уйдем со свадьбы и отправимся искать ответа.

— Я тебе не верю. Ты себе на уме, Тейлор.

— И с такими ты предпочитаешь не ужинать?

— Нет. — Она шагнула назад.

Адам внимательно изучал ее, удивляясь колоссальной внутренней энергии этой молодой женщины. Наконец покачал головой и тихо произнес:

— И ты права, Барнс. Молодчина, ты бросила мне вызов, который не оставил меня равнодушным.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Первой отвернулась Джессика.

— Оставь надежды на победу, если ты понял мой намек. — Она медленно оглядела его с головы до ног, зажав в руке очки и ритмично постукивая ими по ноге. — Ты не представляешь никакой угрозы для спокойствия моей души и рассудка, разве что для профессионального честолюбия.

Адам тихо рассмеялся.

— С меня довольно, надоела эта фуршетная еда.

Я еду в ресторан ужинать. Если хочешь, присоединяйся.

Она развернулась и пошла, дерзко покачивая бедрами и бросив через плечо.

— Пусть это останется твоей мечтой, Тейлор.

ГЛАВА ВТОРАЯ

В понедельник Джессика приехала на работу ровно в семь. Дел было много, и она старалась не отвлекаться по пустякам и не вспоминать будоражащую кровь встречу с Адамом.

Чтобы отвлечься, она перечитала все сообщения, пришедшие по электронной почте, направила ответ Мики, согласившись пообедать вместе, и не успела закончить, как на экране высветилось сообщение:

«Джессика, у тебя есть предварительные цифры на третий квартал? Можешь занести их ко мне в кабинет? Адам».

Она нервно забарабанила пальцами по клавиатуре. Кабинет? Чей кабинет? Она быстро написала ответ:

«Адам, в чей кабинет? Джессика».

Буквально через несколько секунд звуки призывной мелодии возвестили поступление очередного сообщения:

«Джессика, посмотри в окно. Адам».

Она повернулась и посмотрела в окно, которое выходило на внутреннюю часть здания. По другую сторону от портика, у окна такой же комнаты, в какой работала она, стоял Адам. Он был без пиджака и махал ей рукой.

Джессика махнула в ответ с энтузиазмом индейки, готовящейся стать основным блюдом на День Благодарения.

Ему нужны предварительные цифры на третий квартал? Отлично. Она распечатала крупноформатную бухгалтерскую таблицу, взяла чашку кофе и направилась в его кабинет.

Дверь была распахнута настежь. Она сразу заметила, что ему выделили один из просторных офисов, значительно больший по площади, чем ее. Мелочь, несущественная деталь, но даже это выводило ее из себя. Джессика положила на стол таблицу и повернулась, чтобы уйти.

— Мисс Барнс, я попросил бы вас задержаться на минуту. У меня есть несколько вопросов, — манерно произнес Адам.

Джессика придвинула стул и отхлебнула кофе.

Чудесный напиток улучшил настроение.

Она немного отодвинулась, но до нее по-прежнему доносился аромат одеколона Адама, она ощущала исходившее от него тепло. Она отодвинулась еще на дюйм дальше.

Словно угадав ее мысли, Адам повернул голову и взглянул ей в глаза.

Джессика только улыбнулась в ответ, но глаза оставались холодными.

Затем он завалил ее вопросами. Джессика отвечала уверенно, подтверждая суждения точными данными.

Удовлетворив свое профессиональное любопытство, он заметил:

— Ты прекрасно информирована и хорошо справляешься со своими обязанностями.

Она кивнула головой, с благодарностью принимая его комплимент. Она кровью и потом добилась такой высокой должности, после долгих поисков нашла место, где могла продуктивно и с интересом работать. Сейчас ей было уже легко справляться с любыми задачами.

— Я работаю с самого основания компании. Мы верстали план выхода первой продукции. Не в моих интересах, чтобы с фирмой что-то произошло.

В носу у нее, как всегда, не вовремя защекотало, и она успела лишь поднять вверх указательный палец, как раздался оглушительный чих. Адам протянул ей салфетку.

— Как, например, возможное слияние.

В некоторой растерянности она запихнула салфетку в карман. Ей предоставлялся шанс быть откровенной или вежливой. Наконец, пожав плечами, она решила, что ее стиль все же прямота и честность.

— «Джей Си Эн» — огромная компания, мы просто растворимся в ней, не выдержав конкуренции, потеряем свое лицо.

— Но «Джей Си Эн» даст вам свое имя, торговая марка этой компании — признанный стандарт качества. Вы приобретете заслуживающий доверия имидж, которого вам сейчас не хватает.

Джессика выпрямилась. Ей уже не раз доводилось слышать разумные объяснения основных причин неминуемого слияния.

— Нам не надо было заводить этого разговора.

— Возможно, ты и права, но мне интересно, почему этот проект вызвал у тебя такое сильное сопротивление. Все остальные разгуливают с довольной улыбкой на устах, предвкушая скорое повышение заработной платы, лелея надежды приобрести новые машины, о которых долго мечтали. — Он взял ручку и монотонно застучал по столу, нарушая тишину, воцарившуюся в кабинете. — Не могу найти логичного объяснения твоей позиции. Может, ты видишь особые причины, которые неведомы «Джей Си Эн»?

Джессика встала. Наилучшим завершением дискуссии был своевременный уход.

— Позволь мне откланяться.

— Пока ты не ушла, у меня будет к тебе еще один вопрос.

— Какой?

— Наше пари. — Он вытащил толстенную в кожаном переплете книгу. — Надеюсь, правительству нашей страны ты доверяешь?

Джессика насторожилась, предвидя, что в руке его находится конкретное оружие, способное уложить ее на лопатки.

— Не всегда.

— Так вот. — Он открыл книгу на заложенной странице и пробежал пальцем по строчкам. Джессика встала у него за спиной, стараясь не обращать внимания на благоухание одеколона и густые темные волосы на затылке. — Семьдесят пять процентов граждан, живущих в супружестве, никогда не расторгали брака. А те, кто хоть раз пережил развод, тяготеют, как правило, к повторному. В этом и кроется основная причина неверного толкования статистических данных.

Цитата закончилась, и крутящееся кресло развернуло своего хозяина лицом к Джессике. Рука Адама скользнула по ее ноге. Всего лишь мимолетное прикосновение, скорее всего непреднамеренное, но она чуть не разлила свой кофе.

Джессика глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

— Я должна тебе доллар. Только с собой у меня нет, но я обязательно верну долг до конца рабочего дня. В этом раунде ты одержал победу, Тейлор.

На секунду его глаза словно оттаяли, стали добрыми.

— А ты любишь выигрывать?

— Все любят, я не исключение.

Нежность исчезла из его взгляда, будто на глаза вновь опустились прозрачные жалюзи.

— Но рефери виднее, когда объявлять нокаут.

Он имел в виду работу, а не пари, и его слова означали, что нужно готовиться к неизбежному. И для нее это снова было поражением, причем куда более серьезным. Но добровольной сдачи им не дождаться, придется отнимать у нее эту должность силой.

Она чихнула.

— Встретимся во втором раунде.

Самоуверенный партнер только пожал в ответ плечами.

— Если этот раунд состоится.

— Конечно. Трудовых успехов тебе, Тейлор. Она вышла из кабинета, сильно хлопнув дверью.

Производственное совещание, начавшееся в одиннадцать часов, казалось, затянулось навечно. Джессика не могла дождаться, когда можно будет уйти. Обед в обществе Мики успокоит ее нервную систему.

В скромной забегаловке быстрого обслуживания подруга уже заняла места. Сделав заказ, приятельницы перешли к беседе. Они обсудили новый научный проект, над которым Мики трудилась в своей лаборатории, последнюю бейсбольную игру, совместные планы на ближайшие выходные, и Джессика уже начала расслабляться, как подруга изменила тактику, перейдя к атаке.

— Ты чем-то встревожена, Джесс, напряжена больше обычного. Все из-за Тейлора?

Джессика решила ответить коротко, не углубляясь в подробности.

— Он враг, Мики. Ставленник «Джей Си Эн».

Они обязательно сократят мою должность. Ликвидируют весь финансовый департамент за ненадобностью.

Конечно, продажа акций предприятия и ее личных принесет ей небольшую выгоду. Что успокаивало мало. Ее заветной мечтой было стать вице-президентом компании. Рассчитывать на аналогичное место в какой-либо другой фирме, за исключением родной, было сомнительным. Оказаться безработной, проводить все свободное время в переговорах с кадровыми агентами и посредниками ведущих фирм, или в рассылке резюме по Интернету, представлялось не лучшей перспективой. От одной этой мысли сводило живот и мучил аллергический чих. Она открыла сумочку в поисках салфетки.

Мики ловко подцепила вилкой хрустящий ломтик картофеля.

— Мне кажется, тебе не следует соглашаться на встречи с ним вне офиса.

— Почему?

— Служебный роман может негативно сказаться на твоей безупречной профессиональной репутации. Держу пари, он полное ничтожество.

Ничтожество? У ничтожества не могло быть таких зеленых глаз с поволокой. Время от времени с этого непроницаемого взгляда слетала пелена, и можно было увидеть в них что-то особенное. Печаль?

— Это не совсем так. Он довольно странный, не похожий на других.

— Может, он из Нью-Йорка? Тогда это многое объясняет.

— Нет, похоже, южанин.

Мики с силой надавила на пакетик с кетчупом.

— Лучше бы ему было родиться в Нью-Йорке, это усугубило бы твои аллергические реакции.

Джессика незамедлительно чихнула в ответ.

— Спасибо тебе. А как бы ты поступила на моем месте? Поставила бы на карту карьеру? Променяла бы репутацию на кота в мешке?

Смех Мики прозвучал по-дьявольски зловеще.

— Плотским желаниям вообще противостоять трудно. Хочешь его, так бери.

— Да нет же, мне не нужно лишней нервотрепки и пустых переживаний.

— Ну, конечно. А сейчас ты просто образец отрешенного от действительности спокойного самосозерцания.

Джессика опустила голову на руки.

— До его отъезда сорок семь дней. Мне осталось продержаться всего сорок семь дней.

— А сколько дней прошло со дня его появления?

— Четырнадцать. — В носу снова защекотало, словно без особого мнения этой части тела обойтись было нельзя. Раз, два, три… — Ап-чхи…

— Можешь сдаваться и выбрасывать белый флаг прямо сейчас. Видится мне, что не пройдет и недели, как ты будешь наслаждаться совместным времяпрепровождением с мистером Тейлором. В противном случае тебя обнаружат заживо погребенной под кучей разорванных в клочья салфеток.

Джессика уставилась на обрывки мягкой бумаги, которыми был запорошен весь стол. Гормоны, кажется, брали верх.

Адам оставлял свою машину в многоярусном гараже на улице Монро, где находился офис. В длительные командировки он предпочитал выезжать на собственной машине, что не давало чувствовать себя слишком одиноким.

Одиноким… Слова матери до сих пор звучали в его ушах:

«Ты не ощущал бы такого сильного одиночества, если бы жил оседлой жизнью. Все твои нескончаемые командировки только усугубляют это чувство. Когда-нибудь может произойти авиакатастрофа, и что с тобой станет?»

— Я окажусь на небесах, рядом с тобой, мам, произнес он вслух.

«Лесть и подхалимство никогда не имели на меня должного воздействия. Я же тебя воспитала, сынок, я научила тебя всему, чем ты сейчас владеешь».

Рак свел мать в могилу два года назад, а скорбь и печаль от утраты с особой силой начинали сказываться только сейчас. Иногда, когда одиночество подкрадывалось совсем близко и становилось тяжело, он разговаривал с усопшей вслух. Это было похоже на сумасшествие. Что, в принципе, его не настораживало. Он просто никому об этом не рассказывал.

Сейчас он понимал, насколько мать была права.

Раздался звонок мобильного телефона. Адам взглянул на определившийся номер — это была Ванесса Грин.

Он дождался очередного звонка и нажал кнопку вызова.

— Адам Тейлор слушает.

— Адам, это Ванесса. Как жизнь?

— Прекрасно. Рад тебя слышать. Как погода в Лос-Анджелесе?

— Сказочная. Надеюсь, я не очень тебя отвлекаю.

Забыла название книги, которую ты советовал прочесть.

Название? Господи, что он ей наговорил?

— А, да. Послушай, я сейчас в машине, перезвоню тебе позже из дома. Пороюсь на полках и дам не только название, но и все выходные данные.

«Я никогда не учила тебя лгать», — услышал он голос матери.

— Мам, сейчас не лучшее время для нравоучений.

— Кому это ты?

Адам шлепнул ладонью по рулю.

— Прости, сказывается усталость. Позвоню тебе вечером. Договорились?

— Конечно. Спасибо, Адам. Пока. — Раздался щелчок. Ванесса повесила трубку первой.

Нет, она не была лучшим средством против одиночества. Однажды, месяца три тому назад, Адам пригласил ее на свидание. И хотя основным его требованиям к внешности девушка полностью соответствовала, с внутренним содержанием были явные сбои.

Он точно знал, чего или кого именно хотел: юное небесное создание, лелеющее мечты о семье, двоих детях и доме с садиком, четко осознающее концепцию счастливой патриархальной семьи, пустившее корни в раз и навсегда выбранной почве и не склонное к перемене мест.

Он так долго мотался по стране, что мысль о возвращении домой, о встрече с одной-единственной любимой и любящей тебя женщиной, казалась ему обретением рая на земле.

Поддавшись как-то чувствительности, в свой последний приезд в Алабаму он приобрел двухэтажный, в викторианском стиле дом и даже заново его покрасил.

Не доставало сущего пустяка: той, которая захочет жить в этом доме вместе с ним.

Прямо перед его машиной медленно тащился огромный джип. Адам мгновенно нажал на тормоза. «Порше» резко остановился, и хозяин вздохнул с облегчением.

— Прости, мам, задумался.

На этот раз голос матери, постоянно живущий в его памяти, ничего ему не ответил.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

После работы Джессика регулярно занималась спортом: бегала по дорожке вокруг озера по две мили ежедневно, или по три, когда на бедрах появлялись уплотнения. Обычно происходило это после ужина, разделенного с Кассандрой, излишне увлеченной сдобными и сладкими десертами.

Среда выдалась обычным, рядовым днем. Никаких негативных происшествий на работе, благоприятная погода.

Между отметками в две мили она начала догадываться, чьи контуры маячат перед ней.

Он все время бежал впереди — прийти к финишу он должен был первым. Джессика ускорила темп.

Немногим удавалось обогнать ее в забеге на короткую дистанцию в четверть мили, и она попросила Господа, чтобы Адам Тейлор не оказался из числа этих счастливчиков.

Время второго раунда пошло.

Она быстро перешла на ускоренный ритм обгона.

— Привет, Адам.

Он окинул ее взглядом.

— Привет.

— Здорово бегаешь.

— Не лучше тебя.

Он подстроился под ее темп, и дальше они бежали в полной тишине, охраняемой с одной стороны небоскребами и спокойными водами озера Мичиган с другой. Джессика упорно пыталась сохранить дыхание ровным.

— По скольку миль обычно бегаешь? — спросил Адам, тоже не сбив дыхания.

— Пять, — тихо произнесла она, украдкой вдохнув недостающего воздуха. — А ты?

— Пять.

— За сколько? — поинтересовалась Джессика, стараясь придать беседе как можно более формальный характер.

Он бросил взгляд в ее сторону.

— Обычно за пятьдесят пять минут. Могу минут на восемь быстрее, если сконцентрируюсь. А ты?

Вот он и попался в ловушку.

— Я могу еще быстрее.

— Не уверен, что сегодня самый удачный день для соревнований. К завтрашнему утру мне надо закончить отчет.

— Струсил? — подзуживала Джессика, уверенно продвигаясь вперед.

— Не говори ерунды.

Адам нагнал соперницу.

— Мне открылся такой чудесный вид сзади. Было бы глупо с моей стороны не дать тебе прийти к финишу первой.

— Смотри не ошибись, мальчик с фермы.

— Куда мне.

— Хочешь пари?

Адам рассмеялся.

— На что спорим на этот раз?

Джессика чуть было не сбилась с ритма.

— Это должно быть чем-то более значимым.

— Секс, например. Ему под силу перекроить всю человеческую жизнь.

Джессика запыхтела в непростительной для женщины манере.

— Вспомнил о половых различиях. Проигравший раскошеливается на ужин для двоих.

— Пусть лучше сам этот ужин и приготовит.

— Он еще и шовинист. Бьюсь об заклад, ты не умеешь готовить и просто хочешь побыть со мной наедине.

Он провел рукой по мускулистой, лоснящейся от пота груди.

— Боже, эта женщина просто видит все насквозь.

— Значит, проигравший оплачивает ужин. Причем, в общественном месте, а не у себя дома. Готов на это спорить? — И, не дожидаясь ответа, Джессика резко рванула вперед. — Увидимся на финише.

Мили три они шли практически ровно, хотя ускоренный темп начинал сказываться на дыхании Джессики, и, преодолевая оставшуюся часть пути, она почувствовала, что сердце готово разорваться. Однако упорно продолжала бежать, с трудом концентрируя внимание на поступательном движении ног.

Адам обгонял ее, все значительнее увеличивая разрыв.

Ни при каких обстоятельствах она не позволит ему обойти себя.

Джессика собралась и восстановила ритм.

Впереди уже маячила финишная отметка, за которой стеной стояли заросли деревьев, а сверкающий водяными брызгами фонтан открывался взору измученных бегунов словно оазис посреди пустыни. До цели было рукой подать.

Она все еще отставала. А он уверенно вырывался вперед.

Нет. Никогда.

Адам мило улыбался, лукаво, самодовольно, уверенно. Это была улыбка победителя.

Мобилизуя все свои ресурсы, Джессика резко рванула вперед, неожиданно оставив его за собой.

Адам старался сравняться, но Джессика была решительно настроена на победу.

Еще немного, еще чуть-чуть.

Она чувствовала его горячее, обжигающее ей спину дыхание. И продолжала бежать. Финиш уже скоро.

Она пролетела мимо последней отметки, опередив Адама всего на два шага.

— Есть.

Он стоял рядом, и она с чувством удовлетворения разглядывала его обнаженный торс, вздымающуюся грудь, обильные струи пота, стекающие на грудные мышцы.

— Ты молодец, — еле слышно пробормотал Адам скорее самому себе.

Джессика отвернулась, движение далось ей большим усилием воли.

— И так во всем, Тейлор. — Она прислонилась к дереву, жадно глотая воздух, перед глазами все плыло. Она провела рукой по волосам, вытирая покрывшийся испариной лоб.

Адам нежно провел рукой по ее губам.

— Еще вот здесь.

Джессика опустила глаза и с трудом поборола желание попробовать его палец на вкус. Она отступила назад, словно возвращаясь к реальности.

— Ты мой должник, за тобой ужин.

— Ты честно меня обыграла, Барнс, заезжаю за тобой завтра, часов в восемь.

Он выглядел измученным, и это придавало ей уверенности в собственных силах. Вкус победы был сладок и приятен.

— Западное направление, семьсот семнадцатый дом по улице Паттерсон. Квартира двадцать два восемьдесят пять. Запомнишь, Тейлор?

— Не следует меня недооценивать, Барнс. До встречи завтра.

Джессика вставила ключ в замочную скважину, сделала один поворот и слегка подтолкнула дверь дома номер восемьдесят семь по улице Спрюс. Это был ее родной дом. Мать из кухни крикнула приветствия, сопровождая их попутными поручениями: накрыть на стол, поймать шкодливого кота в дальней спальне, принести выстиранное белье из подсобного помещения. Джессика вдохнула непреходящий запах ароматизатора, отдающего корицей, который мать неизменно добавляла при стирке.

Усадьба была выстроена на юго-западе от города еще ее дедом, Илией Барнсом, в 1937 году и была гордостью семьи. В год рождения Джессики была пристроена дополнительная ванная комната, а чердак переоборудован, когда Патрику, ее брату, исполнилось семь лет. Четыре года назад отец соорудил одноместный гараж, чтобы «бьюик» 1987 года выпуска не стоял больше зимой под снегом.

Исполнив поручения, Джессика пошла на кухню, где мать быстро передвигалась от плиты к мойке и обратно.

Диана Барнс была идеальной домохозяйкой.

Дом сверкал чистотой. Она изумительно готовила.

И была счастлива, когда вся семья собиралась вместе. С раннего возраста Джессика понимала, что ничуть не похожа на свою мать. Диана не могла понять женщин, стремившихся только к продвижению по служебной лестнице и не уделявших должного внимания дому. Джессика, напротив, считала, что самоотверженное пристрастие к быту — это наказание Божье.

Джессика понаблюдала за матерью и стала ради приличия убирать какую-то кухонную утварь.

— Как жизнь, мам?

Мать приоткрыла крышку на кастрюле и стала энергично размешивать содержимое.

— Как всегда, Джесс.

— Выглядишь усталой. Попроще бы ты относилась к домашним заботам. — Джессика обратила внимание на несколько болезненный цвет лица матери.

Диана категорически замотала головой, потряхивая короткими темно-русыми волосами.

— У меня слишком много дел. — Она передала дочери стопку тарелок.

Джессика послушно поплелась к обеденному столу.

Стол был накрыт на пятерых, специально для семейного ужина по средам. Отец Джессики, Фрэнк Барнс, сидел обычно во главе стола. Но пока съестное не было разложено по тарелкам, предпочитал оставаться на раскладном кресле, просматривая сводку телевизионных новостей и раздумывая о подходящих кандидатах на посты местного управления. Джессика нарушила его уединение, просунув голову в двери.

— Пап, ужин почти готов, — закричала она.

Из-за спинки мягкого кресла послышалось привычное ворчание, свидетельствующее о том, что обращение воспринято. Обычно отца приходилось звать трижды, что выводило окружающих из себя.

С грохотом захлопнулась парадная дверь и заскрипели доски в проеме — пришел Патрик.

Ему было двадцать пять, и он искренне считал, что знает практически все. Конкуренцию ему могла составить только Джесс.

Он быстро снял куртку и бросил поверх вешалки.

— Привет, Джесс. Нальешь мне чего-нибудь выпить?

— Ты что, таблеток объелся? Разве я похожа на твою мать?

— С каждым днем ваше сходство становится все больше. — Патрик на секунду задержался в прихожей, прежде чем войти в комнату и поцеловать в щеку сестру.

Входная дверь чуть снова не слетела с петель, потому что из школы вернулся Йен. Ростом он был ниже Джессики на пару дюймов, но чего не добирал в росте, с лихвой наверстывал мозгами.

Швырнув куртку на вешалку, он обернулся к Джесс:

— Сестренка, зачем ты позволяешь ему играть у себя на нервах? Его единственное желание — довести тебя до бешенства.

Выслушивать нравоучительные лекции от младшего брата-подростка было унизительно. Успокаивало только то, что он прилежно учился, осваивая науку управления коммерческим производством.

Иен бросил рюкзак на сервант в столовой, но мать, схватив рюкзак, молча перенесла его в коридор и убрала в шкаф. И ни единого слова упрека или жалобы.

Джессика не замечала раньше, чтобы Йен был настолько невнимательным к окружающим.

— Неужели ты не мог сделать этого сам? Мать не обязана подбирать за тобой вещи.

— У тебя неприятности на работе, Джесс?

Она взглянула на Йена и чихнула.

— Тебе это трудно представить.

— Отнюдь. — Он энергично потирал руки, глаза у него радостно блестели, предвкушая начало взрослой жизни, множество открывающихся перед ним дорог и возможностей. — Охотно бы поменялся с тобой местами.

Он был так переполнен трудовым энтузиазмом, что Джессика не рискнула его расстраивать, посвящая во все тонкости специфического мира коммерции.

Похоже, с годами она превратилась в типичного циника. Хотя, скорее всего, была просто напугана.

Диана отдавала распоряжения с кухни.

— Джессика, спроси, пожалуйста, кто что будет пить.

— Хорошо, мам.

Опрашивая родственников о напитках, Джессика всерьез задумалась о новом поприще на ниве гостиничного и ресторанного бизнеса и решила, что индустрия профессионального приема гостей может таить в себе массу скрытых возможностей.

Углубившись в размышления, она напрочь забыла, кто и что собиралсяпить за ужином.

Минут через десять все сидели за столом, и отец медленно произносил слова благодарственной молитвы, что он неизменно делал вот уже двадцать девять лет, то есть ровно столько, сколько было сейчас Джессике. Молитва была краткой и содержательной, без напыщенных слов и лишних восхвалений, что вполне соответствовало стилю семьи Барнс.

На этот раз мать приготовила ростбиф с подливой, овощную запеканку с зеленой стручковой фасолью, излюбленное блюдо Джессики, и домашнюю выпечку: рулеты со сладкой начинкой.

Диана подняла розовую соусницу, наполненную подливой к мясу.

— Еще немного, Йен? Не забудь про овощи.

Отпробовав ростбифа, отец обратился к матери:

— Нет ничего вкуснее ростбифа в твоем приготовлении, Диана. Божественно.

Мать просияла.

— Спасибо, Фрэнк.

И это все, что должен сказать любящий муж?

— Все просто превосходно, но не следует ли маме побольше отдыхать, периодически отказываясь от готовки?

— Мама давно заслуживает отдыха. Скоро ведь день твоего рождения?

Диана снова вскочила из-за стола, чтобы добавить зеленой фасоли в тарелку Йена.

— В июне.

Джессике пришла в голову замечательная мысль.

— Надо устроить настоящее торжество.

— Не знаю, Джессика.

Типичный ответ матери. Если никто не встанет на ее защиту, передышки от вечных хлопот ей не дождаться. Джессика не отступала.

— Нет, нет, погоди, сначала выслушай. Я обо всем позабочусь, организация этого торжества будет моим тебе подарком. Ты будешь отдыхать, сходишь в одну из самых лучших парикмахерских в центре города, сделаешь маникюр. Тебе давно пора заняться собой.

Мать не показалась Джессике ни радостной, ни увлеченной ее идеей.

— Заманчиво.

— Позовем родственников с твоей стороны и близких подруг.

Отец мгновенно поднял голову.

— Только не тетушку Элис, она ест за десятерых.

Тому, кто захочет ее накормить, грозит банкротство.

Диана недовольно махнула рукой.

— Не говори ерунды, Фрэнк.

— В здоровом аппетите нет ничего предосудительного, — вставила Джессика.

— Мне и в голову бы не пришло исключить ее из списка приглашенных, — добавила мать.

Фрэнк провел рукой по уцелевшим на голове темным вихрам.

— Так она придет? Джессика, надеюсь, что у тебя солидная зарплата. Счет будет умопомрачительным.

— Средств у меня хватит.

— Уверен, что когда-нибудь моя девочка станет вице-президентом компании. — Отец довольно усмехнулся, темные глаза заблестели, и Джессика почувствовала, как у нее защемило сердце.

— Конечно, стану, — пообещала Джессика, стараясь подавить резь в желудке, — скверный симптом, не предвещавший ничего хорошего.

В четверг Адам подъехал к ее дому ровно в восемь часов вечера. К его удивлению Джессика уже ждала его в дверях, встречая ядовитой улыбкой и шокируя нарядом, напоминающим вечернее платье.

Экипировка Джессики была сногсшибательной.

Такого он не ожидал. Ткань сверкала, переливаясь как расплавленное золото, волнами обволакивая тело. Фасон был дерзким, грудь прикрывали всего лишь две узкие полоски ткани. И непонятно почему Адам почувствовал себя счастливчиком.

Джессика удовлетворенно улыбнулась, заметив его смущение.

— Непредвиденные проблемы, Тейлор?

Она говорила как женщина, любившая властвовать. Понятие уютного дома или очага сводилось для нее, очевидно, к руководящей роли жены. Связать свою судьбу с таким экземпляром было бы чрезвычайным риском. Большие жертвы, низкая отдача.

Сажая ее в автомобиль, Адам ожидал, как она оценит его машину. Чаще всего дамы выражали неописуемый восторг или благоговейный трепет. Но на лице Джессики не было ни удивления, ни трепета, ни сексуального влечения к владельцу машины.

Глаза ее были злобными. Это было новой, ни на что не похожей реакцией на его «порше».

— Что-то не так? — Адам открыл дверцу со стороны пассажирского места.

— Ты водишь «порше»?

— Да.

— Девятьсот одиннадцатую модель? Каррера Коуп? — Она раскинула руки и опустила их на капот.

Пальцы скользили по поверхности, словно она ласкала любимого. — Ляпис-лазурный.

Адам кивнул головой, зачарованный ее взглядом. Его профессиональный опыт подсказывал ему держать язык за зубами.

— Объем двигателя три и шесть литров, триста двадцать лошадиных сил.

— За пять секунд разгоняется до шестидесяти миль.

Руки у нее вяло опустились, и она чихнула.

— Ты дьявол, Тейлор, а не мужчина.

Ее слова звучали оскорбительно и ранили в самое сердце.

— Только потому, что я вожу «порше»?

— Это моя машина, — проговорила Джессика, энергично упираясь пальцами в капот.

Адам пробежался рукой по волосам.

— Твою машину угнали?

Она отрицательно покачала головой и снова чихнула.

— Нет, у меня пока нет личного автомобиля, я только о нем мечтаю.

Адам вытащил из кармана компактную упаковку гигиенических салфеток, которую специально захватил с собой для Джессики.

— Пожалуйста.

Она послушно вытерла нос, сжала использованную салфетку в руке и обернулась к Адаму.

— Прости меня. Это длинная и ужасно глупая история. И мне не хотелось бы докучать тебе подробными объяснениями. Можно оправдаться тем, что я излишне взволнована сегодня?

Джессика снова взглянула на машину, и в глазах ее было столько страсти, что обидно было бы изливать ее на «порше». Адам протянул ей ключи.

— Садись за руль.

Адам молча наблюдал, как ее странное, сентиментальное выражение лица буквально на глазах испарялось.

Джессика подбросила ключи, лихо поймала их одной рукой, обежала машину и быстро уселась на водительское кресло. Черт побери! Он отправился следом за ней, открыл дверцу и снова закрыл ее.

— Проверяю, хорошо ли ты захлопнула дверцу, бросил он Джессике, прежде чем занять пассажирское место. — Умеешь пользоваться коробкой передач?

— Тебе выпал случай проверить.

И машина с урчанием понеслась в ночь.

Джессика Барнс прибыла в роскошный ресторан, держа под руку Адама Тейлора.

Это был воображаемый и собирательный образ спутника, с которым она на зависть всем могла бы появиться на выпускном балу много лет назад, но так и не появилась. Он мог бы оказаться известным футболистом, которых никогда не было в числе ее знакомых. Или парнем, позвонившим ей субботним вечером, чтобы пригласить на свидание, хотя обычно по субботам ее телефон молчал. Все эти герои ее сказочных, придуманных романов соединялись в единое целое, образуя реальный, живой и сексуальный, как змей-искуситель, объект мужского пола.

И еще одно достоинство ее кавалера: он был хозяином потрясающей машины.

Она таяла от удовольствия. Сказывались сдерживаемые в течение целых одиннадцати лет сомнения. Раскрепощение было чертовски приятным.

Официант принес напитки, и Джессика пригубила вино, как ресторанный завсегдатай. Адам снял пиджак, а она отметила про себя, что ослепительная белизна его сорочки особенно эффектно подчеркивает загар. Потрясающе! Ей нравилось, когда взгляд его серо-зеленых глаз задерживался на ней и в нем она читала и восхищение, и страсть.

Она обратилась к нему:

— Расскажи, как ты стал консультантом.

— Неужели тебя это интересует?

— Очень.

— Я рано закончил университет, раньше многих моих сверстников. Но и с дипломом магистра по управлению коммерческим производством в моем возрасте было нелегко найти подходящую работу. Я с радостью откликнулся на первое же предложение.

Это была должность в крупной консалтинговой фирме. Я проработал там три года и понял, что наиболее удачными проектами у меня выходят те, которые связаны с максимальным увеличением производительности труда.

— Редкий талант, — пробормотала Джессика. Мне всегда нравилась математика и точные науки.

Финансы показались наиболее привлекательным полем деятельности. А теперешнюю работу я нашла через два года после окончания колледжа. Она хорошо запомнила тот день, когда открыла родителям свою заветную мечту стать вице-президентом компании. В их семье никогда не было вице-президента солидной фирмы, и Джессика намеревалась исправить это досадное недоразумение.

Адам смотрел на нее сквозь хрусталь бокала.

— Ты родом из Чикаго?

— Да. Родилась и училась здесь. А ты? У тебя специфический акцент. Откуда он?

— Алабама.

— Алабама? Уроженца Алабамы я представляла деревенским парнем в спецовке с зажатой в зубах соломинкой и клочками сена в волосах. Тебе, видно, удалось отмыться. Выглядишь совсем как городской житель.

— Спасибо, мэм, премного благодарен.

В его компании было приятно, хотелось разговаривать обо всем, непринужденно смеяться. Доверчиво относиться к собеседнику. Холодок пробежал по спине. Это было плохим знаком.

— Как продвигается твой отчет? — поинтересовалась Джессика.

— Давай не будем трогать профессиональных тем. Не хочется говорить о работе. Меня больше интересуешь ты.

— Это не менее скучная тема.

Глаза их встретились, и он покачал головой.

— Я так не думаю. Видимо, у тебя немало личных секретов?

— Когда мне было шестнадцать, я убежала из дома. Прошаталась часов семь по городу и вернулась.

Мать с отцом до сих пор ничего не знают. Это можно отнести к категории секретов?

— Почему ты сбежала?

— В шестнадцать лет жизнь всем кажется скучной, а иногда невыносимой. Я ничем не отличалась от своих сверстников. А каким ты был в шестнадцать?

— Возил сено, пахал землю, помогал матери. Акцент его становился сильнее, оказывая умиротворяющее воздействие на Джессику, словно ее окутывало тепло незатейливой сельской жизни.

— А что делал в это время отец?

— Он постоянно был в разъездах. Командировки туда-сюда.

— А мать старалась сохранить ферму?

— Это было ее отчим домом. — Улыбка снова засияла на его лице.

Адам взял меню и быстро пробежал его глазами.

Но внезапно прикрыл карточкой лицо.

— Прячешься от кого-то, Тейлор? Полно секретов за душой?

— Это не секрет, просто знакомое лицо. Я с ней встречался однажды.

Почему это задело Джессику?

— Какой же характер носила встреча? Ты обещал ей позвонить, но не сдержал слова? Или еще хуже?

Договорились встретиться сегодня вечером? Как не стыдно, Тейлор!

Меню опустилось, и Адам поднял глаза.

— Обмен любезностями со знакомой девушкой во время свидания с другой — не лучшее проявление хороших манер.

К столику грациозно подплыла женщина, приковавшая взоры всех мужчин в ресторане.

— Адам? Неужели это ты?

— Привет, Феллон.

— Как дела, Адам? Надеялась снова встретиться с тобой в клубе книголюбов, перехватить из твоих рук новинки. Еще не прочитал?

Клуб книголюбов? Он, определенно, не был нормальным мужчиной.

— Не успел. Не было времени, чтобы серьезно заняться чтением, а книга довольно сложная. Без дополнительной справочной литературы ее не стоит открывать. — Адам наконец-то вспомнил о правилах хорошего тона. — Феллон, познакомься. Это Джессика Барнс. Джессика, Фэллон Морнингсайд.

Джессика протянула Феллон руку.

— Рада встрече, мисс Морнингсайд.

— Зовите меня просто Феллон. С утра до вечера ко мне обращаются не иначе, как к мисс Морнингсайд. Это преждевременно старит.

Джессика изобразила улыбку.

— А чем вы занимаетесь?

— Я обучаю детей с врожденными недостатками.

Специализированная школа в Бриджпорте. А чем занимаетесь вы, Джессика? — Высокая, стройная блондинка была самим очарованием и обходительностью. И, что хуже всего, действительно казалась Джессике милой. В носу снова защекотало. Боже, нет. Только не сейчас!

— Я занимаюсь финансами. — Звучало банально, блекло и совершенно невыразительно. В считанные минуты она осознала, как самая благородная и высокая цель ее жизни была напрочь перечеркнута скромной школьной учительницей.

Джессика полезла в карман в поисках очередной салфетки, но было поздно. Она отвернула голову от стола и громко чихнула.

— Будьте здоровы. Да, храни вас Бог. — Голос у Феллон был мягкий и мелодичный.

— Спасибо, — пробормотала Джессика.

— Не буду вам мешать. Рекомендую заказать шатобриан. Они превосходно его здесь готовят. Адам, увидимся во вторник. — Она погрозила ему пальцем, и этот жест не выглядел глупо. Если бы его повторила Джессика, со смеху можно было бы упасть.

Джесс глубоко вздохнула, чувствуя, что следующий приступ чиха уже на подходе.

Адам снова вернулся к меню, которое, казалось, обрело для него особую привлекательность.

— Она мила, — сказала Джессика.

— Да. Пожалуй, мой выбор пал на лососину. Что ты хочешь заказать?

Джессика играла со столовыми приборами из серебра, ударяя вилкой по ножу.

— В старших классах я в свободное время любила заниматься общественной работой. Часто помогала отстающим. Конечно, их нельзя сравнить с детьми с врожденными недостатками. Это были ребята из бедных семей.

— Омары тоже неплохо. Как считаешь?

Она взглянула на него.

— А, ты про еду. — Она просмотрела меню. — Пожалуй, вермишель с мидиевым соусом.

Они сделали заказ, и Адам замолк. Возможно, думал о Феллон. Кажется, Джессика точно попала в цель.

— Она очень мила.

— Кто?

— Феллон. Вы познакомились в клубе книголюбов?

— Да.

Джессика снова пригубила вино.

— А есть ли среди членов этого клуба мужчины?

И если да, то сколько их?

— Только я.

— И ты читаешь все эти книги? Или это лишь возможность оказаться в женском обществе?

Его губы тронула улыбка.

— Считаешь меня ловеласом?

Джессика ненадолго задумалась, водя кончиком языка по губам.

— Конечно.

— Режешь меня без ножа, Барнс.

Она сменила тему, и они перешли к горячим спортивным спорам, концентрируя внимание на бейсболе. После бейсбола пришел черед ночным ток-шоу. Было затронуто и современное материально-техническое обеспечение, область, в которой Адам по долгу службы придерживался самых радикальных взглядов.

Между тем официант подал основные блюда, и они принялись за еду в полной тишине.

Ужин подошел к концу, счет был оплачен.

— Танцевать любишь? — спросил Адам. — В конце улицы есть неплохой клуб.

Она в деталях представила, чем это может для нее обернуться: громкая музыка, прокуренное помещение, полумрак и легкие объятия партнера во время медленного танца.

— Спасибо, нет особого желания.

— Тогда я отвезу тебя домой, — произнес Адам вкрадчивым голосом. Этот голос сулил сладостные объятия и без танцев.

Джессике стало трудно дышать, картины, рождаемые воображением, заполонили голову.

— Домой, — словно эхо, повторила она.

На сей раз за руль сел Адам. Но когда машина въехала в гараж, Джессика пожалела, что не навела должного порядка в квартире и не обновила нижнего белья. Ей бы подошло что-нибудь сексуальное. А есть ли в ее гардеробе что-то сексуальное?

А ждали ли ее занятия любовью?

О боже! Секс! Паника подступала, сдавливая комом горло и медленно захватывала все тело.

— Джесс. — Рука Адама коснулась ее плеча. Прикосновение было легким, практически невесомым, но Джессика подпрыгнула, как ошпаренная.

— С тобой все в порядке?

В гараже никого не было, а взгляд Адама был пристальным и решительным. Они отстегнули ремни безопасности.

Адам наклонился к ней и провел рукой по подбородку. Джессика подалась вперед, увлекаемая его силой. Губы их слились в поцелуе, и все мысли улетели вдаль.

Еще ни одному мужчине не приходило в голову так варварски относиться к ее губам, но в Адаме кипел неутоленный голод и безумная жажда страсти.

И она не могла ему отказать.

Надо было немедленно прекратить это безумие, иначе он мог сойти с ума. Всю свою жизнь он только и занимался созданием и шлифовкой своего теперешнего имиджа, который в считанные секунды разлетался на куски. Ситуация вышла из-под контроля.

Прервав поцелуй, Адам прошептал:

— Мне надо возвращаться. Я провожу тебя до двери.

Она открыла было рот, но быстро снова сжала распухшие от поцелуев губы. Ее глаза не светились больше от счастья, а были строгими и враждебными.

Дрожащими руками он привел в порядок ее платье.

Не говоря ни слова они вышли из машины. Цокот ее каблучков по гаражному бетонному покрытию гулким эхом отдавался в пустом пространстве.

В лифте они встали у противоположных стен.

Он хотел объясниться. Сказать, что занятия любовью было не лучшим решением для обоих. Что после окончания своей командировки он вернется домой, в Алабаму, чтобы поселиться там навсегда.

Но Джессика ни разу даже не взглянула в его сторону.

Они подошли к двери ее квартиры, и она нервно завертела ключом в замке. Адам бросился ей помочь, но дверь уже поддалась и открылась. Джессика обернулась и взглянула, наконец, на своего спутника.

— Прости, Тейлор, не знаю, что на меня нашло.

— Джесс… — Он сделал попытку обнять ее, но она быстро отпрянула.

— Нам не надо больше видеться, — вымолвила Джесс.

Такого ответа и следовало ожидать, но вот ощутимая боль в области сердца была непредвиденной.

— Это будет проблематично, на работе мы видимся каждый день.

— Будем общаться только в рамках служебных обязанностей. Это будет нетрудно, — сказала она.

— Как насчет непродолжительного испытательного срока в десять дней, в течение которого постараемся как можно реже общаться? — предложил он.

Она поправила рукой волосы, и Адам представил, как эти шелковые пряди ласкают его пальцы.

— Звучит по-деловому. Десять дней. И это очередное пари.

— Что ты хочешь сказать?

— Легче будет пережить следующие десять дней, если мы заключим пари. Появляется дополнительный стимул, поверь мне на слово. — Угроза поражения, чего она не переносила, казалась единственным средством решения этой трудной задачи. — Давай только еще раз уточним основные правила.

Какие правила?

— Игра без правил.

— Правила есть везде, писаные или неписаные.

Десять дней. Полное перевоплощение, новые роли.

Интриги, провокации допускаются.

Во рту у него пересохло.

— Провокации недопустимы. Это же период охлаждения, — произнес он, стараясь понять, зачем ему вообще все это понадобилось.

— Не согласна, тогда не надо спорить, — решительно ответила Джессика.

Адама, словно на огне поджаривали. Стой на своем, Тейлор, помни о заветной цели. Цель оправдывает средства.

— Хорошо. Отсчет будем вести с сегодняшнего дня или завтрашнего?

— Уравновесим силы. Считать будем с завтрашнего дня.

Адам собрался уходить и быстро ехать домой, чтобы принять холодный душ. Он почти дошел до лифта, когда снова услышал ее голос.

— Адам, какая ставка? Что получает победитель? прокричала она, выйдя в коридор.

Голова у Адама плыла, как в тумане, он все еще пребывал в мыслях о возможных провокациях и подстрекательстве.

— Ставка?

— На что будем спорить?

Он пригладил волосы и сжал в руке ключи.

— Пусть победитель сам выберет.

Она прислонилась к двери, скрестив длинные, стройные ноги.

— Выбор ничем не ограничен?

Адам нажал на кнопку вызова лифта. Пора было спускаться с ее этажа вниз. Каждое движение давалось с трудом.

— Ограничений не будет, — прошептал он себе под нос. О господи!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Мики оторвалась от кружки с пивом.

— Я думала, что твое свидание будет бурным и продолжительным.

Джессика опустилась на стул у стойки бара, присоединившись к подругам.

— Оно таким и было.

— Для удачного свидания ты слишком рано возвращаешься домой. Прости за правду, Джесс, вступила в разговор Кассандра.

Объективной сегодня Джессика быть не могла, ее выжали, как лимон. Она взяла кружку Кассандры и отхлебнула пива. Стало легче, но ненамного.

— Эй!

— Прости, жажда замучила, — улыбнулась Джессика, взглянув на подругу. — Свидание было замечательным, превосходным.

— И кто же этот таинственный незнакомец? Кассандра элегантно подняла холеную бровь.

На нее смотрели три пары любопытных глаз.

Джессика не была готова к признанию, что ее спутником был Адам.

— Парень, которого я случайно встретила в поезде.

Мики неодобрительно покачала головой.

— Джессика, ну нельзя же знакомиться с первым встречным, а потом давать ему адрес. Могут обокрасть квартиру, убить тебя, расчленить на кусочки и разбросать останки бог знает где.

— Продолжение, надеюсь, последует? — спросила Бет, подпирая рукой подбородок.

— Возможно.

Мики таинственно молчала, в ее взгляде читалось — «не-верю-ни-единому-твоему-слову».

— Куда вы ходили ужинать? — спросила Бет. Обычная закусочная или что-то софистикатное, в европейском стиле? Мне лично нравится новый ресторанчик на Сент-Клер. Я знакома с тамошним шеф-поваром. Он на все руки мастер. Жена моего брата использует его в качестве сантехника. Он чинит ей трубы.

— И при этом он еще шеф-повар ресторана?

— Да.

Мики резко отставила пивную кружку, настороена она была чрезвычайно решительно.

— Бет, ты должна выйти за него замуж.

Бет равнодушно покачала головой.

— Не получится, он играет не на моей части поля, если ты, конечно, понимаешь, что я имею в виду. Нет, я не ханжа и ничего против не имею.

Джесс тяжело вздохнула — все приличные мужики или голубые, или разведенные. Или беспощадные тираны, как Тейлор-Палач.

— Мир вокруг нас жесток, девочки, — сказала она.

Интересно, может ли Адам готовить на уровне шеф-повара или чинить прохудившиеся трубы?

— Я перешла на новую работу, — заявила Бет.

— Шутить изволишь? И куда же?

— В кофейню «Старбакс».

— Ты зарабатываешь на жизнь приготовлением кофе? — поинтересовалась Кассандра.

— Да. По крайней мере, в настоящий момент.

Мне надо прочно встать на ноги, не рассчитывая ни на чью помощь.

Джессика не стала уточнять, что Бет никогда и одной ногой на грешной земле не стояла, не то что на двух.

— Это здорово, — произнесла она вслух. — Теперь мы сможем изводить тебя непосредственно на твоем рабочем месте.

Бет поднялась.

— Мне надо идти. Должна завтра открыть заведение в половине пятого.

— Утра? — взвизгнула Кассандра. Она была профессиональным ювелиром, а если точнее, огранщиком бриллиантов и не появлялась на работе раньше десяти.

— Да, это очень рано. Но придется смириться с трудностями.

Бет медленно направилась к выходу, впервые за все время их знакомства в ее походке появилось что-то похожее на уверенность.

— Прошу прощения, подруги, но мне тоже пора в путь. Мужчина моей мечты, должно быть, заждался, — произнесла Кассандра, посматривая в сторону молодого человека в противоположном конце бара.

— Думаешь, это у нее на всю ночь?

Джессика внимательно осмотрела потенциальную жертву Кассандры и утвердительно кивнула головой.

— Определенно. У него уже слюни текут. Он надоест ей через день, когда она поймет, что на крючок снова попалась мелкая рыбешка, которую стоит отправить в аквариум. Мне надо организовать празднование дня рождения матери, — обратилась она к Мики. — У нее юбилей. Пятидесятилетие. Я решила хоть раз в жизни освободить ее от обязанности готовить на всю ораву Барнсов и дать возможность отдохнуть.

— Ты собралась готовить вместо нее? У тебя же нет кухни.

— Еду можно заказать. Пусть готовят другие, каждому свое. Еще хочу пригласить музыкантов.

— Каких именно? Джазовых?

Джессика не могла вспомнить, когда она в последний раз видела, чтобы мать танцевала.

— Может, лучше струнный квартет?

Мики спокойно допила пиво и произнесла фразу, метко поразившую цель.

— Свидание было, конечно, с Адамом?

Джессика не стала отпираться.

— Как ты узнала?

— От тебя исходит такое гормональное излучение с поражающей волной не меньше, чем от ядерного взрыва. И надоедливый чих пропал.

Джессика закрыла лицо руками.

— Снова побежишь к нему на свидание, если позовет?

— Пока не знаю. — Она взглянула в голубые, излишне проницательные глаза Мики. — Мы заключили пари. Он утверждает, что я настолько сильно им увлечена, что не смогу выдержать и десяти дней разлуки. Теперь мне придется воздерживаться от любых с ним встреч.

Мики на минуту задумалась.

— Десять дней? Думаю, у тебя получится. Черт, такое даже Кассандре по плечу.

— Конечно, у меня получится, — ответила Джессика и снова отхлебнула пива. — Время пролетит быстро.

На следующее утро на скоростной магистрали образовалась колоссальная пробка, и машины встали друг за другом, бампер в бампер.

Адам убавил звук магнитолы, воспроизводящей записи лазерного диска.

«Так и должно было быть. В этот нет ничего удивительного», — в унисон ему вторила совесть, которая всегда вещала голосом умершей матери.

— Мужчина должен быть активным, а не спать на ходу и ни в коем случае не подвергать себя добровольному заточению.

«Не старайся сбить меня с толку своими репликами. Хочешь воспользоваться влюбленной в тебя девушкой, а потом, поупражнявшись в красноречии, расстаться с ней навсегда».

— Это называется ненасильственным расставанием, выгодным для обеих сторон. Оно всегда выглядит более привлекательным. А так называемый сентиментальный, в розовых тонах уход давно устарел, он деморализует мужчину.

Совесть подозрительно молчала.

— Я не собираюсь с ней спать. Она теперь вообще ко мне на пушечный выстрел не подойдет из-за пари. — Но что-то его тревожило.

«Она на редкость милая девушка».

Адам нажал на кнопку стереомагнитолы и резко прибавил звук.

— Я не слышу тебя, мама.

«У нее прекрасный вкус. Она без ума от „порше“».

Это замечание заставило Адама снова приглушить звук.

— Будем откровенны, мам. Почему ты сама мечтала именно о «порше»? Тебе нравилось, как звучит его мотор? Нет. Он был нужен для того, чтобы произвести впечатление на назойливых зевак и сплетниц на улицах Форт-Пейна. — Совесть заговорила вновь. В свое время он обещал подарить матери «порше», но опоздал.

«Я бы никогда не позволила себе такой выходки.

Разве что воскресным вечером, после службы в церкви».

Закончив разговор, Адам снова сделал музыку громче. Боже, как он ненавидел те моменты, когда мать была во всем абсолютно права. Джессика, порядковый номер сорок четыре семьсот тринадцать, никогда больше к нему не подойдет. Ей просто надо дать понять, что собой в действительности представляет мистер Адам Тейлор. Консультант-чистоплюй без угрызений совести. И если бы Джессика разгадала его гнусную сущность, то никогда бы даже не подошла к нему.

В девять сорок Адам взял папку с документами и записями и направился на совещание по финансовым вопросам, назначенное ровно на десять. До начала оставалось 20 минут, и жалюзи на окнах кабинета Джессики были плотно закрыты.

Он знал, что сможет встретиться с ней у дверей конференц-зала, и чувствовал себя прескверно.

Чтобы отвлечься, он постарался переключиться на рабочие темы. Это помогло.

Он повернул за угол и увидел Джессику. На ней были брюки и жакет, цвет которого гармонировал с ее темно-русыми волосами. В ее руках как всегда были калькулятор и папка с документами. Джессика еще не увидела его, и он успел прийти в себя от охватившей его легкой волны трепетного волнения, которое он всегда испытывал при встречах с ней.

— Не слишком ли рано? — обратился к ней Адам.

Джессика показала на папку с документами.

— Надо еще раз кое-что просмотреть.

Она прислонилась к стене. Номер сорок четыре семьсот тринадцать выглядел вызывающе спокойно.

Адам покачал головой. Ему необходимо было четко придерживаться заранее намеченной линии поведения. Быть коварным, вкрадчивым, льстивым, космополитичным.

— Прошлой ночью меня посетила бессонница.

Фантастические мечты не давали сомкнуть глаз.

От удивления у Джессики совершенно произвольно открылся рот.

— Прости, что ты сказал?

Адам приставил руку к стене всего в нескольких дюймах от ее роскошной шевелюры.

— В этих мечтах являлась мне ты, Барнс. Ты. И я.

Причем, ты была обнаженной.

Она отошла в сторону, увеличивая расстояние между ними.

— Какая же ты свинья, Адам!

Это было чистой правдой. Согласно его отчету, технические расходы предприятия должны были сократиться на восемнадцать процентов. И все это в первую очередь касалось персонала, занятого в административном секторе компании. Включая и служащего под порядковым номером сорок четыре семьсот тринадцать. Так что нелестное определение «свинья» было минимумом того, что он заслуживал.

— Ты бредишь мной, Барнс. Ну, будь по-твоему, произнес Адам, когда увесистая деревянная дверь распахнулась настежь. Он махнул рукой в сторону конференц-зала. — Только после тебя.

Джессика скромно расположилась на самом краю огромного стола. Если бы он был умнее (а в уме он себе никогда не отказывал), то занял бы место в противоположном конце комнаты, но вместо этого он уверенно уселся напротив. Чтобы ей удобнее было забить последний гвоздь в его гроб.

— Ты думаешь, что я последний негодяй и пройдоха?

Черт побери, она даже не поколебалась с ответом?

— Да.

На сей раз он рискнул взглянуть ей в глаза.

— Наверное, ты, как всегда, права.

— Не забывай добавлять определения «коварный», добавила она с нотами превосходства в голосе.

— Не без этого, — согласился Адам.

Ей определенно начинала нравиться эта игра.

— Немецкий пинчер. Скучный ханжа. Напыщенный аккуратист.

Странно, но он не чувствовал себя оскорбленным, напротив, ее откровения были любопытны.

— Остались еще вопросы, касающиеся моей личности, которые следует обсудить за столом переговоров?

— Нет, у меня все.

— Почувствовала некоторое облегчение?

Джессика подняла глаза к потолку и надула губы. Зрелище было потрясающим. Мимо такой женщины нельзя было пройти.

— Думаю, что да.

Он быстро протянул ей руку.

— Адам Тейлор. Рад познакомиться.

Она переложила свою папку в левую руку и на краткую долю секунды скользнула длинными, изящными пальцами по его ладони.

— Джессика Барнс. Но не думай, что это поможет тебе выиграть пари. — Джессика улыбнулась, и он впервые заметил крохотную пикантную ямочку на ее левой щеке. Адам улыбнулся ей в ответ.

— Мы ребята-фермеры носом чуем, когда пахнет жареным.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Джессика делала вид, что внимательно изучает свои рабочие записи. Время от времени она поднималась, подходила к компьютеру, которым было оснащено председательское место, и проверяла какие-то данные.

С точки зрения финансов, компания была здоровым организмом, что, в конечном итоге, и сделало ее привлекательной для слияния с более крупным предприятием.

Перспектива эта была Джессике совсем не по вкусу, и, к сожалению, именно мистер Очаровательные Серо-Зеленые Глаза навлекал на ее родную фирму основной удар.

Джессика посмотрела на часы. До начала совещания оставалось десять минут.

Все, на чем ей надо было сейчас сконцентрироваться, сводилось только к одному: Адам представлял угрозу не только для нее, но и для ее дальнейшего продвижения по службе. Он был острой косой, сносящей головы порядочным людям и квалифицированным работникам, считая их малоэффективными. Сосредоточиться надо было на подготовленных ею материалах, чтобы представить руководству обоснованное мнение, противоречащее заключениям Адама.

Три года тому назад ей попалась на глаза газетная статья о небольшой компьютерной фирме, и, исходя из ее содержания, Джессика смогла точно определить, на что был способен ее основатель, мистер Арти Будлесмен. Ее хвалебное письмо, направленное в адрес этой фирмы, скорее всего носило характер запроса. Она изучила финансовую деятельность компании, почерпнула гораздо больше информации, чем требовалось, относительно сетевого обеспечения. И в конечном итоге, была принята на работу.

Это было предначертано ей судьбой, которую так рьяно хотел изменить Адам Тейлор. Развалившись в мягком кресле, она чувствовала, как тело ее расслабляется, восстанавливая утраченные силы.

Она может быть сильнее и выносливее, только для этого не стоит смотреть в сторону Адама Тейлора.

Ровно в десять тридцать Арти Будлесмен пересек порог конференц-зала.

— Где Гаррисон? — спросил Арти, не адресуя вопроса никому персонально, и занял свое председательское кресло, забарабанив пальцами по клавиатуре компьютера со скоростью пианиста-виртуоза.

Следующим в комнату вошел Гаррисон Рейнольдс, финансовый директор компании.

— Я здесь, Арти, — откликнулся сам Гаррисон на вопрос шефа. Всегда элегантно и с изысканным вкусом одетый Рейнольдс, слывший эталоном мужской моды, сегодня, казалось, превзошел самого себя. На нем был темно-серый костюм от братьев Брукс и темно-красный галстук. Он был успешным специалистом в своей области, входящим в список пятисот счастливчиков журнала «Форчен». Рулевым компании, которой просто повезло, что у штурвала стоит столь опытный в коммерческой навигации капитан.

Как только Гаррисон занял свое место за столом, Арти оторвался от компьютера и одобрительно кивнул головой.

— Прекрасно. Можно начинать. Гаррисон? Бюджет на следующий год? Завершен? Что мы имеем?

Гаррисон принадлежал к тому типу людей, которые не бросают слов на ветер, предпочитая больше думать и меньше говорить.

— Я смогу предоставить его только к концу сегодняшнего рабочего дня, Арти. Стоит еще раз перепроверить все показатели и привести в полное соответствие планы продаж с затратами на производство.

— Отлично. Джессика? Прогнозы доходов на второй квартал текущего года? Выполняем?

Джессика могла дать ответ, разбуди ее даже среди ночи.

— Перевыполняем на две целых семьсот тринадцать тысячных процента.

— Превосходно. На три целых и четыре десятых было бы куда лучше.

— Безусловно, но спад деловой активности в азиатско-тихоокеанском регионе влечет за собой и снижение реализации продукции. Правда, незначительное, менее одного процента.

Показатели были вполне приемлемыми, и Арти знал об этом лучше других. Он кивнул.

— Хорошо. В наши планы вкралось одно незначительное изменение, Джесс, мне нужна твоя помощь. Чикагский юношеский спортивный клуб просил меня найти достойного тренера для женской команды. Я предложил твою кандидатуру.

Джессика изо всех сил пыталась не выдать охватившей ее паники.

— Мою?

— Да. У тебя гораздо больше шансов стать тренером по бегу, чем у всех здесь сидящих. Спортивный клуб базируется в этом округе, и наша святая обязанность оказать им шефскую помощь. Укрепить связи с общественностью. Привлечь средства массовой информации. У тебя все это получится.

Представить себя в роли спортивного тренера детской команды бегунов было невозможно.

— Вы действительно хотите, чтобы я им помогла?

Арти выглядел раздраженным. Вопрос был неуместен.

— Разве я уже об этом не сказал?

Спорить дальше было уже бесполезно.

— Можете на меня рассчитывать.

— Вот и отлично. Расписание тренировок, точный адрес места их проведения, описание спортивной экипировки и другие детали Делия сообщит тебе по электронной почте. На завтрашнее утро мы назначили первое занятие спецкурса по профессиональной подготовке тренеров. Прости, что приходится вторгаться в служебный распорядок твоего дня, но пройти обучение по этому курсу тебе придется. В наших интересах выдать тебе диплом профессионального тренера как можно скорее. Практические занятия начнутся со следующего понедельника. Мы возлагаем на тебя большие надежды.

— Да, сэр. Конечно, — произнесла в ответ Джессика с ноткой легкой иронии в голосе, которую, кажется, никто не заметил.

Затем Арти повернулся к Адаму.

— Адам? Как продвигается отчет?

Адам улыбнулся. Он был спокоен, уверен в себе, убедителен, высокопрофессионален. Настоящая акула жестокого мира бизнеса.

— Уже закончен, утром я отослал его в свой офис.

Коллеги обработают его, и с заключением вы сможете ознакомиться в конце следующей недели.

Глаза Арти заблестели. Всем было известно, что слияние с «Джей Си Эн» сулило признание высокого качества продукции и возможность выхода на международный рынок сбыта.

— Первые впечатления?

— Оценочная стоимость солидна. Выглядит заманчиво.

На сей раз Арти не сдержал улыбки.

— От нас что-нибудь еще требуется? Дополнительная информация?

— Нет, сэр. Все были очень любезны, оказывая посильную помощь. Все прошло гладко, без сучка, без задоринки.

— Если все же возникнут вопросы по финансовой части нашего предприятия, обращайтесь напрямую к Джессике. У нее всегда под рукой необходимая информация.

Адам послушно кивнул головой, даже не взглянув на Джессику.

— Она уже во многом помогла мне, Арти.

Босс бросил на Джессику одобрительный взгляд.

— Отлично. Молодец, Джессика.

Та смущенно потупила взор.

Арти звучно ударил ладонью по столу.

— Тогда совещание окончено.

Джессика собрала документы и направилась к выходу.

— Джессика.

Она томно повернула голову, стоя по-прежнему вполоборота к Адаму.

— Да?

— Прости меня.

Она вымучила на лице подобие улыбки.

— Повинись лучше перед Папой Римским.

Он взял ее под руку.

— Не знаю, что на меня нашло. Мне стыдно за свое поведение.

Замечательные слова. Он был мастером красноречия.

— Тогда оставь меня в покое.

Адам в растерянности посмотрел на Джессику и, открыв дверь, увлек ее на безлюдную лестничную площадку.

— Черт побери! Нет спокойного места, чтобы люди могли поговорить.

— Нам не о чем говорить.

— Я консультант. Я даю советы бизнесменам, как с наибольшей для них выгодой вести коммерческие дела. И у меня отлично это получается. Допускаю, что многим это не нравится. — Он пригладил рукой волосы. — Почему бы нам не разорвать заключенное пари?

Не следовало ему быть таким умным, логичным и хладнокровным. В его присутствии она не могла нормально соображать, у нее наступало раздвоение личности. Одна ее часть умирала от страсти и вожделения, а вторая судорожно паниковала. Мысль о скорой и неминуемой разлуке вгоняла ее в жуткую тоску и тревогу. Адам же казался ей спокойным и невозмутимым.

Она рассердилась.

— Только из-за твоих эгоистических соображений? Уверен, что проиграешь, а мысль о поражении невыносима? Какого черта мне ложиться в постель с парнем, который собирается оставить меня без работы? Выиграть это пари все равно, что дать тебе по носу в отместку. — И подкрепляя свои слова, она лихо сложила пальцы вместе и смачно прищелкнула, словно своими руками ломала собственную неразумную натуру.

— Ты действительно можешь так поступить? Надо быть последним дураком, чтобы не понимать, что на самом деле между нами происходит.

— Между нами ничего не происходит.

— Тогда докажи это.

— В любое удобное для тебя время.

— Встретимся вечером? — спросил он, затягивая петлю на ее шее.

Джессика сразу поняла, что счет не в ее пользу.

И это было объективной оценкой ситуации.

— Этот вечер у меня занят.

Конечно, Адам ей не поверил.

— Невежливо отказываться в такой форме. Ты просто боишься остаться со мной наедине.

— Ты такой… ты такой… консультант! Хочешь назначить мне свидание? Валяй!

— Заеду за тобой в семь. Форма одежды неофициальная.

Джессика открыла дверь, ведущую с лестничной площадки в офисное помещение. Секретарша приемной, располагавшейся прямо напротив выхода, смотрела на них с удивлением.

— К семи буду готова.

— Значит, договорились.

Войдя в свой кабинет, Джессика быстро подошла к компьютеру, чтобы проверить была ли еще на связи Мики, и быстро набрала текст:

«Мики, ты еще здесь?»

Мики моментально ответила:

«Здесь я».

Джессика жалобно застонала и напечатала:

«Я снова на крючке, поймалась на удочку праправнука Ноя».

«Что еще у тебя стряслось?»

«Свидание. С Адамом. Сегодня вечером».

Удивлению Мики не было конца:

«ЧТО? Ты же обещала помочь мне поучаствовать в организации дня рождения собственной матери? Это что, твой ей подарок?»

Джессика ответила:

«Прости. Так получилось».

На дисплее сразу же появился ответ Мики:

«Одни слова. Что у тебя с Адамом? С такой скоростью развития ваших отношений ты проиграешь пари».

Джессика поспешила успокоить подругу:

«Ха-ха! Он считает меня слабаком, думает, что я от него без ума. Вот я и решила согласиться, чтобы доказать свою силу и способность устоять перед мужчиной».

Ответ Мики гласил:

«Джесс, даже Бет разгадала бы причину твоего общения с Адамом. Не юли и не трудись заворачивать правду в красивую обертку».

Джессике пришлось обороняться:

«Но это правда».

Мики спокойно продолжала:

«Ладно, прервемся ненадолго. Позвоню Бет, узнаю, сможет ли она тебя заменить, раз уж ты так занята, доказывая Адаму свое безразличие. Позвоню тебе в одиннадцать вечера. И если не застану дома, то, поверь мне, не надо быть ученым-ядерщиком, чтобы сделать верные выводы».

Джессика ощутила себя брошенной и запаниковала:

«Мики, что мне делать?»

Ответ Мики был прост и короток:

«Ты свою работу любишь?»

«Ответ тебе известен».

Мики:

«Тогда лучше заняться организацией дня рождения твоей матери, а не тратить время впустую, бегая на никому ненужные свидания».

Джессика проигнорировала совет подруги:

«Хочешь помочь мне тренировать детскую спортивную группу?»

Мики:

«Сегодня ты меня уже подвела, предупредив о срыве всех планов на вечер всего за три часа до его начала. Еще одна попытка?»

Джессика:

«Да».

Мики:

«Нет, лучше наплюй на свидание. Это спасет тебя от лишних переживаний, ты обретешь помощника в новом для тебя тренерском ремесле, а я выберу твоей матери подарок. Все сразу встанет на свои места. И никаких проблем».

Джессика чихнула.

«Он мне нравится».

Мики:

«Здесь две проблемы. Во-первых, он собирается сократить твою должность. Во-вторых, он собирается сократить твою должность».

Джессика:

«Я вижу здесь только одну проблему».

Мики ответила в манере всезнайки, то есть человека, который всегда прав, и это ужасно раздражало:

«Но она большая. Тебе так не кажется?»

Джессика:

«Мики, мне надо бежать. Конец связи».

Мики:

«Пока».

Джессика подошла к окну и посмотрела в окно кабинета Адама. Он ходил по офису с мобильным телефоном в руках.

— Как противны эти особи противоположного пола, и их физические данные, — воскликнула она. Мужчину должна отличать глубина, характер…

В глаза бросилось то, как его брюки изящно облегали…

Какая ерунда, чушь несусветная.

Адам появился у дверей ее дома ровно в семь вечера. Ни раньше, нипозже.

Обычно она питала отвращение к пунктуальным мужчинам, потому что сама имела обыкновение опаздывать на шесть минут. Сегодня ей удалось собраться за сорок пять минут.

Она быстро натянула джинсы и любимый белый свитер. Адам тоже был в джинсах и пуловере, что ее обрадовало. Значит, выбор сделан правильно.

— Куда едем? — спросила она его в лифте.

— Пусть это будет для тебя приятным сюрпризом, — проронил Адам, открывая перед ней дверцу машины и дожидаясь, пока она удобно устроится в салоне. В его «порше».

На сей раз она позволила ему занять место водителя. Это было разумно, ведь машина все-таки принадлежала ему.

В пятницу вечером движение было особенно активно, и машины еле ползли, выстроившись вдоль дорог в нескончаемые ряды. Джессика взглянула на профиль Адама и задумалась, как мог этот человек с жесткими принципами выжить в процветающем Чикаго. Но на обсуждение этих вопросов времени не оставалось, машина въехала на стоянку. Они достигли конечного пункта маршрута.

Конечным пунктом оказался кегельбан.

Ошибиться было невозможно — у входа десятифутовые буквы, выложенные из светящихся розовым цветом неоновых лампочек, складывались в название для несведущей публики.

— Любишь играть в боулинг? — спросила она.

— Конечно. А ты?

— Немного играю. — Она ни разу в жизни не держала в руке шара. Хотя на память пришел эпизод из далекого детства, когда однажды ей пришлось стать зрительницей серьезных профессиональных соревнований по боулингу.

Ну, что ж, возможно, в сложившихся обстоятельствах устоять перед чарами Адама Тейлора будет значительно легче.

Стены помещения были выкрашены в черный цвет, а боулинговые дорожки расходились пурпурными лучами, длину которых, словно пунктирной линией, ограничивали стоящие в конце каждой десять белых кеглей, сверкающих как вставные зубы.

Громко звучала музыка, и обычный для кегельбана шум тонул в ритмах современного рэпа.

Джессика повернулась к Адаму и заметила, что ее белый свитер выглядел в лучах дискотечного освещения пурпурным. Голубой цвет одежды Адама смотрелся потрясающе.

— Я никогда здесь раньше не был, но по отзывам знающих людей это место пользуется славой вполне респектабельного и безопасного.

— Безопасного?

На его лице появилась застенчивая улыбка скромного мальчика с Богом забытой фермы, и все в Джессике затрепетало.

— Я просто хотел избавить нас от возможных неприятностей.

В какую беду можно попасть, катая в полутьме шары? Джессика кивнула головой.

— Очень разумно, Тейлор.

Его лицо расплылось в широкой улыбке.

— Готова меня обыграть?

— Всегда готова. — Когда речь шла о состязаниях между ними, она могла забыть обо всем: о своей работе, о «порше», о заключенном пари.

Белые шнурки на взятых напрокат ботинках для боулинга фосфорицировали и казались алыми. Адам рассмеялся, когда Джессика выбрала себе желтый, весом в десять фунтов шар. Желтый был цветом ее удачи. Адам купил прохладительные напитки, и они прошли к свободной дорожке номер четырнадцать. Толпы детей и подростков осаждали проход, крутясь вокруг завсегдатаев, вырядившихся в тенниски с вышитыми на груди именами их хозяев.

Дорожки были оснащены компьютерными мониторами, на которых высвечивались результаты игр.

Для пущей наглядности после каждого броска на экране появлялся маленький человечек, плод уникальной компьютерной графики, который в соответствии с результатом либо радостно вопил от счастья победы, либо жалобно стонал от поражения.

Джессика постаралась изящно подойти к дорожке и спокойно выпустила шар из руки. Тот плавно покатился вперед, словно несгибаемая желтая стрела, устремлявшаяся к цели.

Победный путь шара был, однако, недолгим, ближе к финишу его стало заметно сносить влево, и Джессика, вскинув руку вверх, замахала ею, словно веером, пытаясь исправить положение и указывая правильное направление движения.

Финиш.

Она стояла, опустив руки, и старалась осознать, что же было сделано ею не так. Куда вкралась досадная ошибка?

Маленький человечек на компьютерном мониторе жалобно простонал. Если такие результаты повторятся, его стоны могли превратиться в нескончаемые.

За ее спиной раздался голос Адама. Глубокий, сексуальный, без тени собственного превосходства.

— Хочешь, дам тебе несколько полезных советов?

В носу защекотало, и Джессика полезла в карман в поисках салфетки. Адам вовремя успел протянуть ей спасительный гигиенический аксессуар, и, восстановив нормальное дыхание, она отошла от дорожки.

— Спасибо за салфетку. А что касается советов, то это излишне, — недовольно ответила она, усаживаясь на пластиковый стул.

Конечно, Адам профессионально играл в боулинг. Превосходный бросок, классическое скольжение шара, ровная траектория, победное поражение цели, словно меткой стрелой, выпущенной на коротком расстоянии от мишени.

Его стрела ни на дюйм не отклонялась от заданного маршрута.

И результат был налицо: все десять кеглей были сбиты. На экране компьютера радостно запрыгал маленький человечек.

Это не могло не раздражать, но Джессика только вежливо улыбнулась.

Она твердо намеревалась улучшить свои результаты. Тщательно прицелившись и стараясь не согнуть в ответственный момент руки, она медленно отвела ее назад, грациозно подбежала к дорожке и легко выпустила шар.

Начало было хорошим — прямой разбег, красивая середина пути, но ближе к финишу картина повторилась снова. Шар стало неуклонно сносить влево.

Второй бросок отличался от первого лишь тем, что шар сошел с дорожки не в полном одиночестве, а увлек за собой и две не сохранившие равновесия кегли. С экрана компьютера надменно ухмылялся рисованный человечек.

Хотелось подобраться к монитору и одной из оставшихся кеглей дать ему по лбу. Очередной шар был так же далек от цели, как и предыдущие. Он прошел в опасной близости от кеглей, но только одна из них слегка покачнулась и, словно посаженная на клей, не упала, а вернулась в исходное положение.

Бросок Адама прибавил к его результату еще семь сбитых кеглей. Семь презренных очков, приближавших его к сокрушительной победе над неопытной соперницей. Джессика улыбнулась и снова заняла свое место на пластиковом стуле.

— Может, в следующий раз повезет.

Адам наклонился к ней, и движение это было настолько сексуальным! Мужчина просто не имел права выглядеть так вызывающе привлекательно.

— Уверена, что мои подсказки тебе не нужны?

Искренность и нежность его взгляда пленила.

Исчез внешний лоск, к которому она начала уже привыкать. Она смущенно заерзала на стуле, недоверчиво поглядывая на Адама.

— Действительно хочешь мне помочь? Или специально привел меня в кегельбан, чтобы отомстить? Возмездие свершилось.

— Вообще-то я руководствовался только здравым смыслом. Это место как нельзя лучше подходит для соблюдения условий пари. И если я предлагаю состязание, то оно должно быть честным, не ущемляющим прав соперника. В противном случае победа не приносит никакого удовлетворения.

— Пожалуй, я готова взять у тебя несколько уроков, — ответила Джессика.

На сей раз к дорожке она пошла не одна, а в сопровождении Адама.

— Смотри, что ты делаешь, — начал объяснять Адам, нежно обхватывая Джессику за талию. И все ее внимание, до сих пор прикованное к игре, испарилось без следа, уступив место первозданному чувственному инстинкту.

Он нежно отвел ее руку назад и показал, как нужно выпрямлять кисть, чтобы правильно осуществить бросок. Он был прирожденным тренером, воплощением деловитости и упорства, а его ученица оказалась полной ему противоположностью.

Слабость не шла ей, она унижала ее даже в собственных глазах. Усилием воли Джессике пришлось сосредоточиться на кеглях. Собравшись с силами, она сделала несколько решительных шагов к началу дорожки и отпустила шар.

Несколько томительных секунд ожидания… и шесть белоснежных кеглей были сбиты. Маленький компьютерный человечек возликовал.

Адам обнял ее, и его нежные дружеские объятия вдруг показались ей такими родными, что захотелось остаться в них навсегда.

— Отлично! У тебя все получилось!

Приятно было слушать его лестные отзывы и сиять в отблесках его славы. Но минутная слабость прошла.

— Это у тебя все получилось, Тейлор.

Адам рассмеялся.

— У тебя еще четыре кегли не сбиты. Не заставляй меня краснеть.

Она залихватски подмигнула своему тренеру и подошла к дорожке. Исполнение броска было безукоризненным. Еще две кегли упали, как подкошенные. И маленький человечек на экране компьютера прыгал от радости и выглядел таким же счастливым, как и сама Джессика.

По результатам десяти игр Адам опережал ее на тридцать семь очков. День был, конечно, не самым удачным в ее жизни, но и особых разочарований не принес.

К концу четвертой игры Джессика вошла во вкус, броски получались все лучше и результативнее. Но Адам по-прежнему стоял у нее за спиной. И она нисколько этому не противилась, напротив, ей нравилось чувствовать его поддержку. А он делал вид, что не замечает ее очевидных успехов.

Такое положение вещей временно устраивало обоих.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Ближе к концу поединка Джессике наконец-то улыбнулась удача. Она сбила все десять кеглей.

Адам стоял теперь не у нее за спиной, а сбоку, так что мог в деталях рассмотреть, как сначала лицо Джессики застыло, а взгляд сосредоточился только на катящемся по дорожке шаре. Но когда кегли пошатнулись и дружно упали, глаза у нее вспыхнули ярким пламенем, и вся она радостно просияла и буквально засветилась от счастья.

Какой механизм приводил в движение скрытые человеческие эмоции, какая движущая сила заставляла ее так перевоплощаться?

Она обернулась, и улыбка ее была такой заразительной, что трудно было не улыбнуться в ответ. А удержать от поцелуя его не смогли бы даже самые тяжкие оковы.

Джессика не сопротивлялась, а просто закрыла глаза и поцеловала его в ответ. Громко звучала эксцентричная музыка, которую, вероятно, можно было услышать только в аду. Шум катящихся по дорожкам шаров и грохот падающих кеглей становился все сильнее. Но Адам слышал только ее нежное и трепетное дыхание и, как бродяга-мореплаватель, шел вперед, увлекаемый сладкоголосым пением сирены. Руки сами обняли хрупкую фигурку Джессики крепким кольцом.

Некоторое время они так и стояли, не смея оторваться друг от друга. Именно эти минуты стали для Адама своеобразным озарением. Со дня их первой встречи он точно знал, что хочет видеть Джессику Барнс в своей постели. Но ее страстный поцелуй разбудил в нем и другие желания — он не мыслил без нее своей дальнейшей жизни.

Джессика отстранилась, и Адам отвел пряди ее шелковистых волос от лица, чтобы проверить, не исчезло ли то божественное сияние, не смог ли поцелуй омрачить ее настроения. Нет, Джессика была по-прежнему радостной и довольной.

Она рассмеялась. И хотя смех показался Адаму немного нервным, он считал, что это мгновение неповторимо.

— Ты же гарантировал мне полную безопасность, произнесла Джессика. Адам послушно сделал шаг назад, пытаясь дать достойный ответ, но, не найдя подходящих слов, предложил объявить перерыв и перекусить.

Ужин в кегельбане ничем не отличался от трапезы в миллионах подобных заведений. Кофе, разлитый в чашки и часами простаивающий на поддоне с электрическим подогревом в ожидании игроков.

Холодное пиво с плавающими осколками льда. И огромные аппетитные хот-доги.

Официантка по имени Кора, пожилая женщина, радушно проводила посетителей к столу и не без гордости протянула им обернутые в пластик меню.

Адам быстро сделал заказ и завел с Джессикой разговор на серьезные политические и религиозные темы. Джессику ничуть не удивило, что он был ярым республиканцем, а она сторонницей демократов. Он долго и нудно читал ей проповедь о вреде, наносимом производству профсоюзами, а она с гордостью рассказала ему, что ее отец на протяжении долгих лет был одним из лидеров профсоюза рабочих-металлургов. Адам воспитывался в семье баптистов, а Джессика была убежденной католичкой в четвертом поколении и каждое воскресенье ходила в костел на мессу.

Они казались парой, сведенной не Господом Богом, а самим дьяволом. Но Адам не мог вспомнить более счастливого времени, проведенного с женщиной.

Коре потребовалось менее десяти минут, чтобы вернуться к их столику с жареным картофелем, парой кружек пива и двумя хот-догами, обильно нашпигованными приправами и специями. Джессика окинула пищу вожделенным взором и с жадностью набросилась на сосиску.

С минуту Адам наблюдал, как она ест. Ее манеры за столом с трудом можно было назвать изысканными. Она уплетала пищу с энтузиазмом и удовольствием, как, впрочем, делала и все остальное.

Когда Джессика заметила, что за ней наблюдают, она слегка покраснела. Проглотив очередной кусок хот-дога, обратилась к Адаму:

— Я очень люблю покушать. Осуждаешь?

Вопрос заставил Адама рассмеяться.

— Да, нет. Что ты.

Если бы за этим ужином он оказался с одним из своих клиентов, то обязательно воспользовался бы ножом и вилкой, чтобы разрезать булку с сосиской на кусочки и не испачкаться вытекающим из нее кетчупом. Но в обществе Джессики он с удовольствием стал есть руками.

— Как я понимаю, ты очень любишь боулинг, проговорила Джессика, потягивая пиво. На губах ее осталась пена, и соблазнительный рот так привлек Адама, что он не сразу ответил на ее вопрос.

— Мой дядя был владельцем кегельбана в нашей округе, и ребенком мать часто водила меня туда.

Для нас вход был бесплатным. В нашей семье мать считалась профессионалом. Именно она научила меня некоторым хитростям.

— Твоя мать все еще живет в Алабаме?

— Нет. Она умерла два года тому назад.

— Прости. — Джессика выглядела неподдельно печальной, и Адаму оставалось только сожалеть, что его мать так и не смогла познакомиться с его девушкой. Они бы непрерывно спорили по всем вопросам, но мать не смогла бы не полюбить Джессику.

— Ничего. Твои родители, надеюсь, живы и здоровы?

Джессика улыбнулась, беря очередной ломтик поджаренного картофеля.

— Да. Через несколько месяцев у матери пятидесятилетний юбилей. Кстати, ты не знаешь, где можно заказать струнный квартет?

Адам в изумлении застыл, не дожевав хот-дога.

— Не имею ни малейшего представления.

— Печально, — ответила Джессика и, не дожидаясь уточняющих вопросов, быстро перевела разговор на другую тему. — Что происходит в клубе книголюбов?

— Я давно там не был.

— Бьюсь об заклад, что это разбило сердца многих женщин.

Этой темы Адам предпочел бы не касаться. За последнее время ему пару раз звонили назойливые особы женского пола. Но если бы выглядел он иначе, и ботинки его не были бы безупречно начищены изо дня в день, и личный автомобиль не вызывал всеобщей зависти, вряд ли бы их заинтересовала его персона. Его внешний вид на многих производил сильное впечатление.

— Зачем ты вообще туда ходишь? — продолжала Джессика.

Адам задумался. Возможно, пиво возымело эффект и подтолкнуло его к откровенности.

— Моя работа связана с постоянными командировками. Я не задерживаюсь на одном месте дольше отведенного мне заказчиком срока. Знакомства обычно носят непродолжительный характер. Как правило, это люди, оказавшиеся за моим столиком в ресторане, или обслуживающий персонал в гостиницах.

— Улыбки я на твоем лице не заметила, — произнесла Джессика.

— Жизнь состоит не только из радостей. Теряя в человеческих взаимоотношениях, я выигрываю в другом. Я побывал во многих уголках нашей страны, куда бы никогда не попал, сложись моя жизнь иначе. Я имею представление о многих производствах и коммерческих компаниях.

Джессика с подозрением смотрела на собеседника.

— Не хотела бы я оказаться на твоем месте.

— Поэтому ты на своем и занимаешься финансами, — ответил Адам.

— Тебе никогда не хотелось оставить свою работу?

Адам изобразил возмущение.

— Конечно, нет.

Но Джессика не поверила ни единому его слову.

— Перестань. Только не говори мне, что, когда ты смотришь в глаза тем, кого по твоей милости не сегодня-завтра выгонят с работы, ты испытываешь огромное чувство удовлетворения. Или ты из тех, кто долго убивается по этому поводу?

Разглагольствовать про угрызения совести ему бы не хотелось. Он никогда раньше не задумывался, как скажутся результаты его труда на судьбах людей.

— Эта область моей профессии не столь интересна.

— Насколько я понимаю, твой отчет о работе нашей компании уже готов?

Адам утвердительно кивнул. Предварительная презентация для руководства его консалтинговой компании была назначена на завтрашнее утро.

— Мы оказались лакомым кусочком для выгодной покупки?

Адам снова кивнул.

Джессика наморщила нос, и он приготовился услышать громкий чих. Но его так и не последовало.

Вместо этого она стала рассматривать остатки своего хот-дога.

— Ты думаешь, что такая пища полезна для здоровья?

Ему так хотелось соврать и успокоить ее. Сказать, что все будет хорошо. Но покривить душой он не мог.

— Нет, — категорично заявил Адам.

Ни улыбка, ни то незабываемое божественное свечение не озаряло больше ее лица. Она снова превратилась в непоколебимую Джессику Барнс, упрямо готовую следовать дальше намеченным курсом.

Скомкав в руке салфетку и швырнув ее на стол, она вскочила с места.

— Готов к новым сражениям? Победы тебе не видать как собственных ушей.

— Посмотрим!

По законам Божьим жизнь была переменчивой и ужасно увлекательной.

Вскоре в кегельбан пожаловали профессиональные игроки, для которых включили яркое освещение, и все очарование вечера исчезло. До их приезда Адам и Джессика успели провести только две игры. Успехи Джессики крепли от броска к броску, значительно повышалась результативность. С сорока семи сбитых кеглей она уверенно довела счет до восьмидесяти пяти и стала приличным игроком всего за три часа тренировок. А какие чудеса она могла бы творить, имея за спиной годы практических занятий?

В машине по дороге домой оба молчали. И царящая в салоне тишина была сродни искусственной отчужденности и настороженности, держащей в напряжении обоих.

Встречи с Адамом всегда вызывали у нее странные чувства. Он не казался ей слишком забавным, или чрезмерно привлекательным, или чертовски сексуальным, но, так или иначе, все ее надежды на успешный карьерный рост и получение должности вице-президента компании, которую она столько лет помогала создавать, были развеяны в прах человеком, отлично игравшим в боулинг.

Но то, что любовь зла, было не пустыми словами.

Адам припарковал машину в гараже ее дома.

Джессика открыла дверцу еще до того, как он успел заглушить мотор.

— Не беспокойся, до дверей провожать меня не надо.

— Если уж я пригласил девушку на свидание, то обязан проводить ее домой. Меня так воспитали.

Обязуюсь вести себя прилично, если это именно то, чего ты опасаешься.

— Дело не в тебе, а во мне. Мне просто надо побыть одной. — Она протянула ему руку и старалась не поддаться тем ощущениям, которые вызывало это рукопожатие.

Адам поцеловал ей руку, нежно сжав в своей.

— Будь умницей.

— Увидимся завтра.

— До завтра.

Он наблюдал, как она подошла к лифту. Его лица ей было уже не разглядеть. Когда дверцы подъехавшего лифта открылись, Джессика в последний раз всмотрелась в темноту, словно сканируя пространство, отделяющее ее от Адама. Она чувствовала на себе его пристальный взгляд, не в силах рассмотреть его лица. Она вошла в лифт и, подождав, пока закроются двери, нажала кнопку своего этажа.

На следующее утро Джессика вошла в здание своей компании ровно в восемь утра. В вестибюле она по обыкновению спряталась за воздвигнутую в центре металлическую скульптуру, чтобы, укрывшись от посторонних взглядов, сменить уличные ботинки на туфли на каблуке и поправить шелковую юбку и блузку. Приведя себя в порядок, она направилась к лифтам. Скоростным, следовавшим без остановок на первых десяти этажах, был только один, и его всегда приходилось ждать. За ее спиной постепенно скапливался народ.

Лифт все еще был на седьмом этаже, когда Джессика почувствовала, что рядом стоит Адам Тейлор. Запах его одеколона заставил учащенно забиться сердце. Она не повернула головы, стараясь не выдать своих чувств, и ждала, когда он заговорит. Время тянулось, лифт медленно тащился вниз.

Наконец двери открылись, и служащие заполнили вместительную кабину. Джессика встала прямо у дверей, желая убедиться, войдет ли он следом за ней. И когда их глаза встретились, она с трудом сдержала улыбку.

— Доброе утро, Джессика, — сухо произнес Адам.

— Привет, Адам. Не заметила тебя в толпе, — солгала она. Мелодичный голос объявлял номера этажей по мере продвижения вверх. На третьем Адам случайно задел ее плечом. На шестом, когда трое мужчин протискивались к выходу, он сильно прижался своей могучей спиной к ее груди, пропуская выходящих.

Двери лифта снова закрылись, и Адам отошел в сторону, восстанавливая между ними дистанцию.

Джессика с трудом сдерживала учащенное дыхание в ожидании очередного случайного прикосновения. Она опустила глаза, не смея смотреть в его сторону.

Но тонкое благоухание его одеколона, аромат душистого мыла и специфический, присущий только ему запах не давали избавиться от наваждений.

Голос возвестил о подъеме на четырнадцатый этаж, и Джессика невольно пробудилась от пьянящих грез. Адам галантно пропустил ее вперед, и, проходя мимо, она намеренно слегка задела его плечом.

Чикагский офис компании «Кирни, Маркхам и Уильяме» был расположен в одном из небоскребов финансовой части города. Как правило, консультантам не было положено персональных кабинетов.

Предполагалось, что они должны работать по месту службы заказчика. Адам предусмотрительно приехал в офис за два часа до начала презентации, чтобы еще раз лично проконтролировать исправность видеоаппаратуры, проверить факт получения одной из копий его материалов офисом компании в Сан-Хосе и обсудить с руководством последние детали своего отчета.

Филип Остерсон, финансист со стажем и ответственный за баланс компании, в которой служил Адам, с нетерпением ждал его аналитических заключений. Он был въедливым до мелочей и придирчивым к каждой, казалось бы, незначительной детали. Но вместе с тем славился умением устанавливать безупречные взаимоотношения с клиентами.

Однажды журнал «Форчен» опубликовал краткий биографический очерк, в котором назвал Остерсона консультантом будущего.

— Итак, на основании твоих заключений получается, что для рентабельной деятельности компании нужно сократить пятнадцать процентов ее административного состава. Двенадцать процентов непосредственно в секторе производства. И три снять с резервных расходов. Неплохо. Но учитывая, что «Джей Си Эн» хочет полностью сохранить свой инженерный персонал, а мы вынуждены уважать желания заказчика, придется произвести еще и дополнительные сокращения. Надеюсь, это не составит тебе труда.

Адам опустил глаза и отчаянно подыскивал веские аргументы, чтобы убедить собеседника в отсутствии необходимости идти на крайние меры.

Остерсон внимательно слушал, но глаза его ехидно поблескивали за стеклами круглых старомодных очков. В доводах Адама, безусловно, было рациональное зерно.

— Что у них с маркетингом?

— Считаю целесообразным оставить Гаррисона Рейнольдса. Высококвалифицированный специалист, не раз умело спасавший компанию от краха.

Здравомыслящий человек, на которого опирается руководство. Он будет способствовать слиянию и установлению единой корпоративной культуры.

Остерсон с одобрением кивал головой. Сейчас многие компании в сфере высоких технологий едва Выживают, а эта расширяет свою производственную базу.

— Они выпускают надежную продукцию, которая давно отлично зарекомендовала себя на рынке.

— «Джей Си Эн» согласна на объединение, у них амбициозные планы на будущее.

— Я отразил это в своем отчете, — заметил Адам.

— Можем мы сократить расходы административного сектора, не связанного непосредственно с производством, на двадцать процентов? Если да, то сделку можно считать заключенной. Что представляет собой структура их финансового департамента?

Адам отхлебнул кофе в надежде, что его тонизирующие свойства помогут ему достойно выиграть борьбу. Сегодня это было особенно ему необходимо.

— Она стандартна. Расчет заработной платы по ведомостям, ведение бухгалтерских книг и составление финансовой сметы. Не думаю, что ликвидация этого департамента даст нам ощутимую выгоду. — Он все еще старался ее защитить. Но борьба была не в его пользу. Она никогда не узнает, как он сражался за нее.

— Для начала и этого будет достаточно. Тем более, что по вашему описанию держаться за такой департамент не стоит. Сократим его за ненадобностью.

— Филип, я не уверен, что это будет целесообразно. Поскольку системы ведения бухгалтерий разные, лучше не трогать этот департамент до окончательного слияния фирм.

Остерсон не возражал. Он четко знал правила игры, которым надо было неукоснительно следовать, а Адам был его учеником.

— Ты прав, все твои аргументы понятны. Посмотрим, какие вопросы возникнут у «Джей Си Эн» после ознакомления с твоим отчетом. Если работа финансового департамента поглощаемой ими компании не вызовет у них нареканий, о чем нам тогда беспокоиться? А пока они изучают твое заключение, нужно изыскать резервы и довести сокращение до двадцати процентов.

Дальше разговор пошел быстро и просто. Каждый последующий служащий представлял уже не отдельно взятую личность, а просто порядковый номер, и, вооружившись ручкой, Адам быстро зачеркивал клеточки в таблице, соответствующие той или иной должности.

В течение получаса на основании его заключений Филип делал соответствующие пометки в смете расходов, вычеркивая подлежащие сокращению должности и заложенные на них в бюджете затраты. Адаму становилось не по себе. Сколько раз приходилось ему обсуждать с начальством проекты реорганизации компаний. Сколько раз они выискивали пути повышения рентабельности производства за счет увольнения ни в чем не повинных людей, вычеркивая их и круто меняя их судьбу. Как будто решали кроссворд воскресным утром за чашкой кофе.

— Что-нибудь не так, Тейлор?

Адам качнул головой, прогнал прочь мрачные мысли и улыбнулся.

— Нет, сэр, все в порядке.

— Ну, вот и хорошо. Осталось изыскать всего два миллиона, и дело можно считать завершенным.

Адам еще раз внимательно просмотрел смету расходов, сверился со своими записями, перечитал список рекомендаций. И через полчаса бюджет компании был урезан на искомые два миллиона долларов. Численное сокращение персонала составило пятьдесят восемь единиц, включая и номер сорок четыре семьсот тринадцать.

Телефонный разговор Остерсона с руководством «Джей Си Эн» прошел, как и предполагалось, успешно. Адаму причиталось солидное вознаграждение в виде комиссионных сразу после подписания контракта.

Адам собрал со стола бумаги и направился к выходу — Отлично проделанная работа, Адам, — сказал ему Остерсон. — Уверен в правильности твоих расчетов. Слияние компаний будет чрезвычайно выгодным делом.

Адам изобразил подобие улыбки:

— Несомненно.

В лифте Адам столкнулся с Питом О'Коннеллом, молодым специалистом, недавно принятым на работу. По мнению Адама, Пит был образцом юного карьериста. Он был полон служебного рвения.

— Прекрасная погода, — начал разговор Пит, глядя сквозь стеклянные стены лифта на безоблачное чикагское небо.

— Справедливое замечание, — ответил Адам. Пит был способным учеником, усваивая азы работы консультанта на лету.

О'Коннелл был выпускником Гарварда, два года назад получившим степень магистра по управлению коммерческим производством. Он был честолюбивым, шустрым, а по манерам вести себя с клиентами напоминал хамелеона. В его успехах можно было не сомневаться, в конце концов, учили его лучшие в стране специалисты.

— Ты не торопишься? Может, выпьем кофе?

Адам взглянул на часы. Встреча с Арти была назначена только на два часа дня.

— С удовольствием.

Его мучила мысль, как объяснить Джессике, что шансов стать вице-президентом компании у нее не осталось? Конечно, ей дадут единовременное денежное пособие, равное двум или трем месячным окладам, и торжественно вручат лестное рекомендательное письмо для последующего устройства на работу. А как быть с личным «порше»?

В кафетерии Адам терпеливо выслушивал разглагольствования собеседника.

Печально было признать, но прежде он вел себя так же. Что произошло с ним за время последней командировки? Почему он ощущал себя таким несчастным и одиноким?

По дороге в гараж его подстерегала очередная неудача.

Не успел Адам нажать кнопку нужного ему этажа, как в дверь закрывающейся кабины протиснулся Чарлз.

— Куда запропастился, Адам? Я знал, что сегодня ты будешь в офисе. Надеялся, что найдется время заглянуть и ко мне.

Чарлз выглядел отдохнувшим, загорелым и счастливым. Так и должен выглядеть мужчина, вернувшийся после двухнедельного отпуска на Виргинских островах.

— Как прошел медовый месяц? — спросил Адам.

— Пролетел, как одно мгновение. А в таком раю можно было бы остаться навсегда. А как прошли предварительные переговоры с «Джей Си Эн»? Дело близится к удачному завершению?

— Рано пока делать окончательные выводы.

— Взгляд твой говорит об обратном.

— Поживем — увидим, — уклончиво ответил Адам, пожав плечами.

— Удалось поближе познакомиться с Джессикой?

Если хочешь, могу пригласить ее на ужин. Правда, Энни — не большая мастерица по части кухни, повар из нее посредственный. Но еду можно заказать и на дом.

— Времени на светскую жизнь у меня, к сожалению, не остается. Работы много, и не хочется от нее отвлекаться.

— Что я слышу? Не значит ли это, что дома, в Джорджии, тебя заждалась зазноба?

— Да, нет, Чарлз, нет у меня никакой зазнобы в Джорджии. Во-первых, живу я в Алабаме, а не в Джорджии. Но и там меня никто не ждет. А во-вторых, в Чикаго я нахожусь лишь для выполнения порученного мне задания. И закончив дела, сразу же отправлюсь домой.

Чарлз рассмеялся в ответ.

— Я пытался помочь тебе с выбором помощника и единомышленника в твоем нелегком профессиональном деле. А женщина она броская, привлекающая внимание. Неужели не в твоем вкусе? Как-то раз я застал их вместе с Энни в ресторане во время обеда. На Джессике было коротенькое облегающее платьице. Она выронила сумочку из рук и наклонилась, чтобы поднять. Вот тогда я и подумал, что такая попка создана лишь для того, чтобы…

В руках у Адама ходуном заходил пластиковый стакан с кофе. И на белоснежной сорочке Чарлза засияло ярко-коричневое пятно.

Адам изобразил озабоченность случившимся недоразумением.

— Боже праведный! Не понимаю, как могло такое случиться! Последние две недели вымотали меня вконец. Мышцы ни к черту, а судороги становятся все сильнее.

Чарлз свирепел на глазах.

— Тем более надо быть осторожней! Запишись на консультацию к врачу. Нельзя же в таком состоянии свободно разгуливать по городу!

Со свистом раскрылись двери лифта, и Адам попятился назад.

— Нужна сменная сорочка? Я всегда вожу в багажнике запасную. Могу дать.

Чарлз побледнел от злости.

— Спасибо, я лучше заеду домой, чтобы переодеться. Обратись к врачу, тебе лечиться надо. Окружающие могут серьезно пострадать.

— Незамедлительно свяжусь с больницей и запишусь на прием к лучшему специалисту, — отвечал Адам, роясь в кармане пиджака в поисках ключей от машины. Двери лифта закрылись.

Наконец-то он мог вздохнуть свободно.

Совсем недавно от успешных результатов своей профессиональной деятельности Адам ликовал, пребывая на седьмом небе от счастья. Чем больше снижались затраты на производстве, над модернизацией которого он работал, тем больше становились его комиссионные. Его усердие по повышению рентабельности одного из отстающих предприятий позволило приобрести автомобиль «порше». Его жизнь представляла собой воплощение американской мечты.

«Гордишься собой, мой мальчик?» — спросил знакомый голос.

Ну почему в самые ответственные моменты ему всегда слышится голос матери?

— Дай хоть немного покупаться в лучах собственной славы, — прошептал Адам.

«Что ты делаешь, Адам?»

— Тебе этого не понять. Правила, по которым живет деловой мир, не имеют ничего общего с житейскими заповедями, разбитыми человеческими судьбами и сердцами.

«Я хотела поговорить о кофе, которым ты нарочно испортил сорочку этого парня».

— Неужели на небесах больше нечем заняться?

Ну и вольготная жизнь там у вас.

«Не стоит пачкать мою репутацию. Золото и в грязи блестит. А вот тебе, судя по всему, заняться нечем».

Адам включил погромче музыку и взмолился Всевышнему, чтобы сеанс сегодняшних нравоучений был покороче. Но, как назло, на следующем участке дороги полным ходом шел аварийный ремонт.

— У меня призвание к тому, чем я занимаюсь. Талант, понимаешь?

«Надеюсь, что не единственный».

— Мам, сейчас не самое удобное время это выяснять. Мужчина должен быть гибким, легко приспосабливаться к переменам. Никогда не надо останавливаться. Только вперед, к новым возможностям и свершениям.

«Адам, ты ей нравишься. И несмотря на то, что ты ломаешь ей карьеру, она к тебе небезразлична».

И вдруг Адам понял, что решение проблемы может быть на редкость простым, оно лежало на поверхности. Почему он оказался именно в Чикаго?

Возможно, Господу было угодно, чтобы он встретил Джессику. Он может уехать обратно в Алабаму вместе с ней и жениться на ней.

«Жениться? Сынок, ты выпил слишком много кофе. Тебе крупно повезет, если она вообще станет с тобой разговаривать после известия об увольнении. Речь о том, что она станет твоей женой, вообще не идет».

Да, он рассуждал наивно и глупо.

«Ничуть не глупее твоих разговоров с покойной матерью, которые ты заводишь всякий раз, попадая в пробку. Адам, тебе надо принять единственно правильное решение».

Правильное решение, которое должно быть еще и единственным. Кто же знает, какое именно решение окажется правильным? Его дом в Алабаме срочно нуждался в хорошей хозяйке, способной содержать его в надлежащем виде. Ему была нужна верная спутница, терпеливо ожидающая его возвращений из длительных командировок. А Джессике потребуется надежная опора, как только она останется без работы. И в том, что компания «Джей Си Эн» в один прекрасный день захотела купить фирму где работала Джессика, не было его вины. Как не было его вины и в том, что финансовый департамент «Джей Си Эн» был уже давно укомплектован и открытых вакансий в штатном расписании не было. Это было простым стечением обстоятельств, из которых и состояла человеческая жизнь. Но на сей раз Адам не хотел закрывать глаза на то, что творилось вокруг, он рвался помочь.

«Похоже, выбор сделан?» — снова прозвучал голос матери.

— Да. — И стоило ему только произнести это вслух, как решение показалось идеальным и единственно правильным. Он давно хотел покончить с холостяцкой жизнью. Джессика ему нравилась.

Стоило ему только увидеть ее, как он испытывал трепет. Это было знамением судьбы. Они были предназначены друг для друга. На секунду даже солнце засветило ярче обычного. И Адам забарабанил пальцами по рулю. — Да, решение принято.

«Полоса свободна для проезда. Не буду тебя больше отвлекать. И, Адам…»

— Что, мам?

«Думаю, Чарлз надолго запомнит твою выходку.

Кому-то все равно пришлось бы доводить до его сведения, что о женщинах так не отзываются. Ты правильно поступил».

— Спасибо за поддержку, мам.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Адам летел на встречу с Джессикой на крыльях любви. Походка была бодрой и пружинящей.

У него был готов конкретный план, которым он собирался поделиться с любимой.

Он остановился у ее кабинета, постучал, открыл дверь и был вознагражден очаровательной улыбкой. Она и была свидетельством того, что и Джессике он небезразличен.

— Пообедаешь со мной сегодня? — выпалил Адам.

Она вскинула голову, взгляд ее был тревожным.

— Должно быть, утренние переговоры прошли успешно?

Удар пришелся ниже пояса. Больших усилий стоило изобразить на лице подобие радостной улыбки.

— Может, оставим производственные темы на потом? Пойдем пообедаем вместе.

— Куда?

Она шла на уступки, что было хорошим симптомом.

— Я знаю одно тихое местечко на Арлингтонских горах. Там и поговорим в спокойной обстановке.

— А безопасное ли это место? — возразила она.

Адам тяжело вздохнул. Боже праведный, как ни прискорбно было это признавать, но мать, кажется, снова оказалась права: до женитьбы еще очень и очень далеко. Но времени на уговоры он решил не жалеть.

— Джессика, я чертовски устал от условностей.

Надоело быть благоразумным. Послушай, не знаю, что произойдет с твоей компанией в ближайшем будущем, но точно знаю, чего хочу от наших с тобой отношений.

Джессика с опаской взглянула на него.

— И что же ты хочешь от них получить?

Адам не отрывал от нее взгляда, надеясь увидеть в глазах проблески зарождающегося доверия.

— Я хочу быть с тобой. Хочу все о тебе знать. Хочу свободно разговаривать, не опасаясь задеть запретных тем, созданных ситуацией, в которой мы невольно оказались.

— А в какой ситуации мы, собственно говоря, оказались?

Эта пикантная колкость уже не могла его остановить.

— Ни одна женщина не привлекала меня так, как ты. Ты словно мотив знакомой песни, который постоянно крутится у меня в голове — от него невозможно избавится.

— Ты можешь четко сформулировать, чего именно ты от меня хочешь?

Очевидно, к его признаниям она отнеслась скептически. Она не поняла, что Он пытался излить ей свою душу. И ее недоверие больно ранило.

Он нервно заходил по комнате. Все, что он хотел сказать ей, казалось теперь банальным и неумным.

Адам собрался с мыслями и заговорил:

— Я хочу проводить с тобой как можно больше времени. Хочу приглашать тебя на свидания, водить в рестораны. Хочу заниматься с тобой любовью. И желание мое так велико, что ни о чем другом я думать не в состоянии. Я всегда был человеком приземленным, рационально и логично мыслящим. Я не узнаю себя, я просто схожу с ума.

Джессика не сводила с него глаз, стараясь понять, правдой ли было все то, о чем он так возбужденно говорил.

— Это изощренный способ выиграть пари? Не так ли?

— Черт побери, Джессика, — закричал Адам, стукнув рукой по столу. — Плевать я хотел на это пари. Я хочу, чтобы мы были вместе. Неужели так важно, выиграю я или нет? Конечно, нет. Можешь считать, что я уже проиграл. Будь моей, Джессика, и я исполню все твои желания.

Джессика возмущенно воскликнула:

— Не думала я, что ты можешь нести такую околесицу. «Ты мне нужна!» «Я без тебя не могу!»

Чушь! У меня нет никаких оснований тебе доверять. Ровным счетом никаких! Неужели я оказывала тебе чрезмерные знаки внимания? И не надо заговаривать мне зубы!

Молчание было довольно долгим. Адам тщательно взвешивал каждое слово, перед тем как возразить.

— Мне нужно значительно больше.

— Хотелось бы верить, но не могу, извини. — Интонация ее стала более нежной, в ней слышалось и опасение, и некоторое смирение. Это вселяло надежду.

— Я докажу тебе искренность моих слов. Давай пообедаем сегодня вместе. Я ведь приглашаю тебя на обед, а не на ужин со спиртным. Потом ты спокойно вернешься на работу, а я займусь своими делами. Никакого подвоха здесь быть не может. Без ущерба для нас обоих, без секса. Игра по правилам.

Она смотрела на него с неподдельным интересом. Прогресс был явно на лицо.

— Только обед?

Адам не сдавался. Он просто не мог уступить.

— Так ты согласна? — Адам огляделся, убедился, что у стеклянных дверей в кабинет Джессики никого не было, и быстро ее поцеловал. — Клянусь, ты не пожалеешь. Я произведу на тебя потрясающее впечатление. Ты поймешь, что лучше мужчины, чем я, тебе уже не встретить.

Счастливее Джессика выглядеть не стала.

— Этого-то я и опасаюсь.

Оставшись одна, Джессика мгновенно бросилась к компьютеру и написала Мики: «Ты моя лучшая подруга!»

Мики: «Тебе повезло, что таковой я и являюсь.

Другие тебя бы уже давно бросили. Ты невростеничка».

«Он пригласил меня на обед!»

Мики: «Мы скоро все с ума от тебя сойдем!»

Джессика сопроводила свой ответ небольшой картинкой с изображением белочки: «Он меня уговорил. Мики мне нужна твоя помощь. Напоминай мне почаще, что он мой враг. И что до покупки „порше“ у меня осталось всего два года. Я, кажется, сдаю позиции».

На белочку Мики ответила порнографической картинкой из комиксов для взрослых: «Забудь о „порше“».

«Я же только на обед с ним иду».

«Когда вернешься?»

«Часа через два. В три у меня деловая встреча».

«Свяжись со мной, как только вернешься. И не забудь захватить салфетки».

Он привез ее в маленький французский ресторанчик на северной окраине города. Это было укромное место, где влюбленные парочки предпочитали скрываться от любопытных глаз посторонних.

Адам усадил ее за стол, наполнил фужер водой.

Спиртные напитки были исключены, как они и договорились ранее. Он был внимательным и обходительным, стараясь предусмотреть каждое желание Джессики.

И у него неплохо получалось.

— Интересно, принимают ли они заказы по доставке ресторанных блюд на дом? — спросила Джессика, пытаясь, во-первых, начать непринужденную беседу, во-вторых, избежать его проницательного взгляда и, в-третьих, найти поставщика великолепных блюд к юбилею матери. Деловитость и оперативность прежде всего.

— Собираешься устроить прием? — осведомился Адам.

— Скорее сюрприз ко дню рождения матери.

Адам нахмурился.

— Не хочешь готовить сама?

Джессика с радостью причислила его вопрос к категории неудачных, делающих ее образ менее привлекательным.

— Я не готовлю, — ответила она, шмыгнув носом.

Адам снова нахмурился, и его лицо опечалилось.

— Вообще не готовишь?

Джессика небрежно махнула рукой.

— Нет, времени не хватает.

— Понятно, — вздохнул Адам.

И хотя ответ его состоял из одного лишь слова, подтекст был ясным. За долгие годы одинокого существования Джессика научилась разбираться в мужчинах, безошибочно разгадывая по их тону, что именно они хотели сказать.

— Тебе приходится готовить самому? —спросила она, чтобы сравнять счет.

— Иногда. Мать научила меня готовить, когда я был еще ребенком.

Один один. Следующий бросок был за Джессикой.

— Ты и стираешь сам? Неужели полное самообслуживание? Держу пари, что ты просто оплачиваешь расходы на химчистку. — Она скрестила пальцы на удачу, надеясь выйти победителем и из этого раунда.

— Зачем напрасно тратить деньги? По-твоему, я и стирать не умею? — Реплика Джессики его явно обидела. — Конечно, умею.

— Отец мой никогда к корыту близко не подходил, — добавила она, нарочито внимательно рассматривая свои безупречно ухоженные руки и маникюр.

Будучи профессионалом в своем деле, Адам ловко уклонился от дальнейшего саморазоблачения. И в типичной для него манере задал встречный вопрос:

— А ты что делаешь с грязным бельем? Сдаешь в прачечную?

— Сама стираю, — кратко ответила Джессика, не вдаваясь в подробности. Зачем рассказывать, что она обычно отвозит белье матери, чтобы сэкономить деньги? Смешно тратить двадцатипятицентовые монеты в общественных прачечных, когда можно бесплатно пользоваться стиральной машиной родителей. А пока она работает, смотреть телевизор, комфортно устроившись в кресле и поедая приготовленные матерью лакомства.

— Молодец, — задумчиво ответил Адам.

— Что здесь особенного?

— Не знаю. Наверное, важно быть самодостаточным.

Джессика рассмеялась, испытывая некоторое облегчение. И, завладев инициативой, быстро перевела разговор на более приятные темы.

— Где ты живешь, когда возвращаешься домой в Алабаму? У тебя частная квартира?

— Дом.

— Серьезно? Никогда бы не подумала. С виду ты человек совсем не домашний.

— А чего в твоем представлении мне для этого не хватает?

— В первую очередь, семьи. Домашний человек это степенный, женатый мужчина, косящий траву на газонах по выходным. Налаживающий быт, умеющий чинить текущие краны. — И вдруг ее посетила ужасная мысль. — Боже праведный! У тебя семья в Алабаме?

Удивлению Адама не было конца, что было хорошим предзнаменованием. Если бы догадки Джессики оказались верными, он взвился бы как уж на сковородке.

— Я холост, — сурово ответил Адам.

У Джессики отлегло от сердца, на лице засияла радостная улыбка.

— Я верю тебе.

— Слава Богу, — произнес он, и ехидная усмешка тронула его губы. Она напомнила Джессике о нежности его поцелуев. И в мгновение ока все вокруг преобразилось. Она чувствовала, как жар охватывает лицо, румянит щеки. Почему запретный плод всегда такой манящий и сладкий?

— Тогда зачем тебе собственный дом, если нет семьи? Или это дом твоих родителей, доставшийся по наследству?

— Нет, я приобрел его совсем недавно. И надеюсь, что когда-нибудь он станет жилищем, наполненным радостным смехом и шумом его обитателей, — мечтательно ответил Адам, глядя на хрустальный фужер с водой. Иметь свой дом было его давней мечтой. Джессика тоже задумалась. Дом ее родителей, воспитавших троих детей, всегда был полон криков, слез радости и огорчения. Но оплотом всегда была неиссякаемая любовь, на которой все и держалось. Ей просто повезло.

Сейчас Адам казался ей ранимым и слабым.

— Тебе всегда не хватало семьи?

— Да нет, у меня была замечательная семья, прекрасное детство, нормальная атмосфера в доме.

Просто мы вынуждены были постоянно работать.

Огромные пастбища, стадо коров.

Не может быть.

— Вы действительно держали коров?

— Старались держать не больше пяти.

— Ты и сейчас держишь коров? — спросила она.

— Конечно, нет. Мой дом в центре города. Это постройка в викторианском стиле. — Адам протянул кредитную карточку официанту.

— Звучит заманчиво, — выдавила из себя Джессика.

— Тебе должно понравиться. В доме много недоделок, но я стараюсь довести его до ума. Что-то ремонтирую, что-то подкрашиваю.

— Сам?

— Я же умелец на все руки. Неужели я забыл об этом сказать? Всего я, конечно, делать не умею. Но четко определяю первостепенные задачи и пытаюсь самостоятельно с ними справиться. Подарков от жизни ждать не приходится. В старости придется оглянуться на пройденный путь и задаться вопросом: какими из своих достижений ты можешь гордиться? И, поверь мне, работа не окажется в числе первых.

— Очевидно, система ценностей в твоей семье была другой. Профессиональные амбиции не снискали к себе должного уважения.

— А что считалось приоритетным в твоей семье?

— Я первая из Барнсов, кто закончил колледж и получил приличное образование. И я буду первой, кто станет вице-президентом. А еще я хочу купить «порше» и стать первой обладательницей такого автомобиля среди многочисленных родственников.

Хотя с «порше» я, наверное, переборщила. Меня занесло, и это скорее похоже на жадность, — ответила Джессика, совершенно не готовая отступиться от своей заветной мечты.

— Но это всего лишь автомобиль. Кусок железа.

Это было сказано устами человека, который каждый день паркует в гараже не что иное, как «порше».

— Конечно. Но бриллиант тоже всего лишь камень.

— Ты так и не ответила на мой вопрос, — холодно спросил Адам. Он постепенно становился самим собой. Выражение его лица стало спокойным и несколько угрюмыми.

— Каким из своих свершений я буду гордиться на старости лет? — повторила Джессика, покачивая головой. — Я не знаю.

— Ты хочешь завести семью, иметь детей?

Джессика взмахнула рукой и поводила ей в воздухе.

— Когда-нибудь.

— Не стоит, наверное, забывать и о своих женских обязанностях.

Адам начинал действовать ей на нервы, возможно, потому, что его устами глаголила истина. Но законы создания семьи были тайными. Решение личных проблем было не в ее власти. И это всегда пугало Джессику.

— Я не собираюсь выслушивать от тебя лекцию о смысле человеческой жизни и о быстротечности времени.

Адам достойно встретил ее гнев, отыграв еще несколько победных очков.

— Я, очевидно, не правильно выразился. Не всегда выбранный нами путь является тем, который был нам предназначен.

— Прошу тебя, не говори абстрактно, проиллюстрируй свои утверждения примерами из нормальной человеческой жизни. О ком ты говоришь? Обо мне или о себе?

— О тебе. Попробуй посмотреть на свою жизнь иначе. Ты решила, что судьбой тебе предначертано стать вице-президентом компании. Твоя семья гордится твоими успехами. Все это, бесспорно, прекрасно. Но что, если счастье поджидает тебя не на этом пути? Ты просто не знаешь, где именно его искать.

Незыблемый доселе мир покачнулся. Джессике было не по себе, она опустила руки и крепко обхватила подлокотники кресла.

— Меня сократят? На работе можно поставить крест?

— Джессика, в наши дни люди меняют работу как одноразовые зубные щетки. Не стоит долго засиживаться на одном месте.

— Это дело и место было моим. — Она не желала обсуждать перспективу смены работы. А если уж обсуждать, то не с ним.

— Ты действительно мастер своего дела, виртуоз.

Но разве тебе не хотелось попробовать свои силы на новом поприще? Ты умная, творческая, полная энергии женщина и будешь успешной в любом из своих начинаний.

Лесть была одной из лучших уловок, на которую безошибочно попадались женщины. Частично она сработала и сейчас. Немного успокоившись, Джессика прислонилась к спинке кресла и сложила руки на груди.

— Ты хорошо умеешь уговаривать.

Замечание его немного задело.

— Дело не в моих умениях, а в моих намерениях.

Мне больно видеть твою нервозность и переживания.

Она совсем не хотела его обидеть.

— Знаю. Возможно, придет время и на пенсии я начну брать уроки рисования.

— Не стоит на такой длительный срок откладывать то, о чем мечтаешь.

Мечты! Когда он на нее смотрел, она теряла рассудок, утопая в глубине его серо-зеленых глаз. Они дарили ей надежду на счастье и могли заманить куда угодно. Могли даже заставить забыть о карьере.

К ее великому сожалению, время, отведенное на обед, подошло к концу.

Адам, заняв место водителя, не торопился заводить машину.

— Спасибо, что составила мне компанию, — наконец произнес он. И голос его казался таким нежным, словно подул теплый южный ветерок.

— Я сделала это с удовольствием.

— Могу я надеяться провести с тобой сегодняшний вечер?

Проще всего было, конечно, согласиться, забыв обо всех делах и обязанностях. Но Джессика столько лет потратила на воспитание стойкости характера, на преодоление собственных слабостей, что отказаться от своих принципов без борьбы и просто жить полнокровной жизнью было уже непросто.

— Именно сегодняшним вечером я должна приступить к своей тренерской деятельности. Это будет моим первым занятием.

— Помощи не требуется?

Адам набирал очки. Счет явно перевешивал в его пользу.

— Не откажусь, — сухо ответила она, пожав плечами, словно ей было безразлично. — Ты правда придешь?

Адам отвечал также невозмутимо:

— Почему бы и нет?

— Я перешлю тебе сообщение по электронной почте. В приложении есть карта с точным указанием места тренировки.

И он, и она знали, что пора ехать на работу. Но оба молча сидели, устремив взгляды вперед, и никуда не торопились. Молчание затянулось и становилось неловким.

— Не возражаешь, если я тебя поцелую? — прервал тишину Адам.

— Что? Извини, я не расслышала, — переспросила она, услышав каждое слово. Ей хотелось заставить его повторить свою просьбу, чтобы запомнить каждый звук, уловить все нюансы голоса.

— Я обещал, что обед будет безобидным мероприятием, и старался сдержать свое обещание. Но я ужасно хочу тебя поцеловать.

— Это не нарушает условий заключенного нами пари. Я же говорила, что любые прелюдии допустимы. Исключен только секс. — Высказавшись, она сделала вид, будто обдумывает его предложение. Хорошо, будь по-твоему.

Адам наклонился вперед.

— Я рад, что ты это сказала.

Поцелуй длился долго. Никогда еще Джессика не чувствовала такой поразительной ненасытности.

Поцелуи Адама были страстными, пьянящими, и это хмельное безрассудство приносило удивительное удовлетворение.

Джессика всегда мечтала верховодить и в любви, быть завоевательницей мужских сердец, но в объятиях Адама она была покорной и ничего не могла с собой поделать.

Страсть безудержно захватывала обоих.

— Джессика, у тебя еще есть выбор. Или мы немедленно отправляемся к тебе. Или могу предложить свой гостиничный номер. И ни о каких прелюдиях больше не говорим, а просто занимаемся любовью. Или же возвращаемся на работу, и я не подхожу к тебе до тех пор, пока ко мне вновь не вернется самообладание.

И тут Джессика поняла, к чему были все эти разговоры: они касались только пари. У нее действительно был выбор. И, чтобы выиграть спор, она должна была немедленно приказать ему завести машину и отвезти ее на работу.

Или все-таки сдаться?

Он нежно уложит ее на ее собственную кровать, и она будет наблюдать, как обнажается перед ней во всей красоте его превосходное тело. А после этого… да, что будет после этого?

А после этого, утолив жажду, она будет лежать в той же кровати в лучах позорного поражения.

Джессика чихнула. И поскольку Господь обладал уникальным чувством юмора, то она чихнула еще раз.

Руки ее медленно сползли с плеч Адама. Она отодвинулась, и ее гордая осанка без слов говорила о сделанном ею выборе.

Если бы он проявил настойчивость, то, наверное, уговорил бы ее сдаться. Сбил бы с пути истинного, совратил и затащил в постель. Джессика предвидела, как через семь дней и одиннадцать часов она заставит его понять, что именно значит для нее этот сладостный вкус победы.

Они по-прежнему молчали. Адам включил радио, на волнах которого исполнялись блюзы. И звуки рыдающей электрогитары заполнили салон.

Джессика прислонилась к спинке сиденья и вслушивалась в звук мотора машины мощностью в триста двадцать лошадиных сил. Этот призывный рокот вселял оптимизм. Возможно, все еще изменится к лучшему. И все у нее будет. И работа, и машина, и неуклонный карьерный рост, и победа за победой. Все, включая Адама.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Вбежав в свой кабинет, Джессика опрометью бросилась к компьютеру.

«Мики, ты еще в чате?»

Подруга отозвалась мгновенно: «Конечно. Жду-не дождусь твоего возвращения. Ну, рассказывай».

Джессика снова застучала по клавишам: «Я или по уши влюбилась, или не могу справиться со своей сексуальной тягой к этому человеку».

«Значит ли это, что хоть одна из названных тобой причин, послужила поводом к безоговорочной капитуляции?»

«Нет!»

«И что тебя все-таки сдержало?»

«Сам он и сдержал. Он ведет себя как истинный джентльмен».

«Так я услышу наконец подробности? Или мне не выпадет сегодня такого счастья?»

«Он пригласил меня в тот потрясающий французский ресторанчик, что открыли на Арлингтонских горах. Это такое уединенное местечко для влюбленных!»

Мики невозмутимо ответила: «И что дальше?»

Джессика: «Что дальше? Дальше мы обедали».

Разочарование Мики росло с каждой последующей строчкой: «Ну, и?»

«Потом я заказала себе десерт».

Мики нервно застучала рукой по столу: «Прости, у меня неотложное дело по работе».

Джессика откровенно написала: «Мы целовались в его машине!»

«Целовались? Звучит так старомодно, словно на дворе добрые семидесятые».

Джессика рассмеялась в ответ: «Хе-хе-хе!»

Мики многозначительно молчала, театрально выдерживая паузу.

И Джессике ничего не оставалось, как пойти на уступки и сменить тон на менее дерзкий: «Ты же придешь сегодня вечером на стадион?»

«Возможно, что и нет».

«Как это, нет? Почему? Там будет и Адам».

«Тогда я точно не приду».

Джессика не отступала: «Я хочу, чтобы вы познакомились. Интересно, какое впечатление он произведет на тебя. Мне небезразлично мнение моих ближайших подруг».

«Зачем оно тебе? Ты переспишь с ним и без нашего мнения. В этом нет никаких сомнений».

Джессика была озадачена: «Как ты догадалась?»

Мики открыла личный портативный компьютер:

«Кассандра поставила сорок долларов на Адама, Бет только десять долларов на тебя. Моя ставка самая высокая. И я готова биться сотней долларов за то, что ты скоро сдашься. Я абсолютно не рискую.

Так оно и будет».

Джессика недовольно запыхтела: «Сначала я должна выиграть пари».

И с видом умудренного опытом старца Мики поделилась сокровенным: «Ничего у тебя из этого не получится, подруга. И не такие проигрывали. Что ты так переживаешь?»

Джессика не без сожаления призналась: «Впервые в жизни мне ужасно хочется проиграть».

Мики опустила голову прямо на клавиатуру.

«Я приду. И сделаю это только по одной-единственной причине: мне больше нечем заняться, лучших предложений не поступало».

Джессика была довольна — у нее были самые верные в мире друзья.

Адама не удивило, что Джессике удалось перенести тренировку с маленькой спортивной площадки в Роузленде на огромный стадион на территории комплекса, принадлежащего чикагскому университету. Размах ее активности впечатлял, эти беговые дорожки были лучшими в городе.

После работы он заехал в гостиницу. Облачившись в тренировочные штаны и футболку, он погрузил в багажник упаковку пластиковых бутылок с минеральной водой и апельсины. Это задание он выполнял по поручению Джессики.

Он вышел из машины, взял воду и апельсины и направился к стадиону. Джессика, как и положено тренеру, явилась раньше всех. На ней были облегающие лосины ярко красного цвета. Ее неотразимый вид будоражил кровь. Увидев Адама, она замахала ему рукой, в которой сжимала тренерский свисток.

Он мило, но сдержанно улыбнулся.

— Адам, разреши представить тебя моим ученицам. Девочки, это Адам Тейлор. Он будет тренировать вас вместе со мной. В беге он показывает прекрасные результаты. Видела это собственными глазами. С ним трудно состязаться. Так вот, Адам, знакомься: Соня, Кристин, Джасмин и Лэтрис.

Высокая брюнетка, стоявшая за спиной Джессики, демонстративно откашлялась, напоминая о своем существовании. Что не смутило Джессику, поторопившуюся представить и ее:

— А это Мики.

Из-за овальных стекол старомодных очков в черепаховой оправе Мики внимательно изучала Адама, выводя его из себя и заставляя нервничать. Он вспомнил, что видел ее однажды на свадьбе Чарлза.

Она была подругой Джессики и Энни. Этим его сведения о ней исчерпывались.

Адам улыбнулся и протянул ей руку.

— Рад с вами познакомиться, Мики. Удостоился чести слышать о вас много лестных отзывов, — произнес он.

Что в переводе означало: ничего я о тебе не слышал. Но раз уж ты лучшая подруга Джессики, придется обхаживать и тебя, чтобы произвести должное впечатление на особу, приближенную к любимой.

Адам перевел взгляд на Джессику и спросил:

— Ну что, приступим, тренер?

Джессика гордо выступила вперед и в течение пятнадцати минут назидательно рассказывала девочкам, как стать настоящим спортсменом. Джасмин, самая хрупкая и низенькая, развязывала и завязывала шнурки на кроссовках. Соня рисовала каракули на земле носком ботинка. И только Кристин и Лэтрис внимательно слушали скучную лекцию, улыбаясь тренеру. Заметила ли Джессика, что такое неудачное начало привело к потере половины аудитории? Для вводной части это было ужасно, а для первого дня тренировок — откровенно плохо.

— Мы с вами будем ориентироваться только на победу. И не просто постараемся выиграть. У каждой из вас есть огромный потенциал. Мы станем первыми, и победа наша будет оглушительной.

— Может, приступим к практической части занятий? — поинтересовалась Кристин. — Через час за мной уже мама приедет. — Она выпрямилась и начала делать нехитрые упражнения, чтобы разогреться перед забегом.

— Да мы не просто приступим к тренировкам, мы сейчас летать начнем по стадиону! — Джессика схватилась за свисток, и три противных пронзительных звука оглушили собравшихся. — Занять исходную позицию. На старт! Делаем один круг, а я засекаю индивидуальное время каждого участника.

Марш!

Кристин и Лэтрис стартовали бодро, уверенно набирая скорость. В общем и целом, они были неплохими бегуньями. Джасмин двигалась как-то особенно, найдя свой индивидуальный стиль. А Соня заметно отставала.

Джессика отправилась вслед за отстающей, чтобы своим примером вдохновить ту на подвиги. Выражение ее лица было решительным. А Адаму пришлось коротать время с Мики.

На лице его тотчас же засияла наигранная улыбка, которая всегда была наготове у высокопрофессионального консультанта, мастера своего дела.

— Любите спорт? Наверное, отлично бегаете?

— Нет.

Очевидно, Мики была заядлой домоседкой или дамочкой, ориентированной только на работу. Выяснить это было задачей нетрудной.

— А чем вы занимаетесь?

— По специальности я астрофизик.

Адам внимательно посмотрел на Мики, стараясь определить, не были ли ее слова шуткой.

— Вы работаете в государственной оборонной промышленности или на коммерческом предприятии по авиационному электронному оборудованию? — спросил Адам.

— На коммерческом. Не хочется нести смерть в массы.

— Да, от мысли своей причастности к созданию любого оружия становится тошно. — Адам наблюдал, как энергично и самоотверженно размахивала руками Джессика, подбадривая Соню. — Не кажется ли вам, что надо спешить на помощь подруге?

Мики просто рассмеялась в ответ, и за все время долгого разговора впервые показалась Адаму естественной.

— Издеваетесь? Она всю ночь зубрила методическую литературу. Я бы просто не посмела вмешаться в ее планы. Можно испортить гениально выстроенную стратегическую линию.

— Вы давно знакомы с Джессикой?

— Около десяти лет. В студенческие годы даже снимали одну комнату в общежитии. Так что я знаю ее значительно дольше и гораздо лучше, чем вы.

Колкость Мики не осталась незамеченной.

— Мне не потребовалось слишком много времени, чтобы составить впечатление о Джессике.

— И каково же оно?

Адам изобразил типичное мужское хладнокровие или даже безразличие.

— Что именно?

— Ваше мнение о Джессике?

Он не сводил глаз с беговой дорожки, и вопрос Мики остался без ответа, Адам просто утвердительно кивнул головой, давая понять, что собственное мнение у него есть.

Мики это вполне удовлетворило, в душу ему лезть она не собиралась.

— Вы ведь скоро уезжаете? Джессика говорила, вы родом из Алабамы.

— Да, срок моего контракта подходит к концу.

— И вы вернетесь домой? — не отставала Мики.

Ее вопросы заставили Адама вспомнить о доме.

О том, как красиво встает на его родине солнце, медленно поднимаясь из-за гор. О том, как своими отблесками оно озаряет все вокруг, добираясь и до его холостяцкого жилища. О том, как будет ждать его в этом доме Джессика.

— Да, — вымолвил Адам.

Девочки пробежали первый круг и теперь энергично разминались. Разгоряченные и раскрасневшиеся они усердно приседали и делали простые упражнения на растяжку мышц. Адам подхватил воду с апельсинами и направился к ним.

— Тем, кого замучила жажда, я принес спасительной воды.

Все без исключения бросились к нему с криками:

— Мне! Мне! Мне?

Это было еще одним поражением Джессики, падением ее авторитета. Она печально покачала головой, взяла бутылочку с водой и жадно прильнула к ней.

— Спасибо, Адам.

— На здоровье. Сколько времени у нас еще осталось на тренировку?

Джессика вымучила на лице подобие улыбки в награду за такую слабую поддержку.

— Что за вопрос, Адам? У нас еще пятнадцать минут. Мы пробежим два круга, после чего и завершим первый день тренировок. — И, гордо повернувшись к своим подопечным, добавила:

— Отлично, девочки! Так держать! Результаты следующего забега будут лучше.

— Пейте больше воды, — многозначительно сказала Мики, протягивая каждой по апельсину. — Во время тренировки кровяное давление может резко снизиться. Вода, выходящая из организма потом, снижает свое содержание в плазме крови. Ее запасы надо постоянно пополнять. Дисбаланс может привести к нежелательным последствиям: головокружению, тошноте, обморокам.

Тем временем Адам заботливо завязывал шнурки на кроссовках Лэтрис, а справившись с этим, стал чистить очередной апельсин для Джасмин. Он был выдержан, терпелив и для работы тренером подходил куда лучше Джессики. Отец из него должен был получиться отличный.

После небольшого перерыва, как и обещала Джессика, им предстояло пробежать еще два круга.

И только после этого уставших спортсменок могли смело забирать родители, которым тренер объяснила важность правильного питания и строгого соблюдения режима дня.

Когда подопечные разъехались, Джессика рухнула на деревянную скамейку и впервые за последние двадцать четыре часа позволила себе расслабиться.

— Джес, ты прекрасно справилась с поставленной задачей, — подбадривала ее подруга.

Джессика улыбнулась. Со своей задачей она, конечно, справилась, но чем закончатся соревнования было ведомо одному Господу.

— Они обязательно победят. Замечательные девчонки. Я это сердцем чувствую.

— Понимаешь, они занимаются бегом для того, чтобы этому научиться. Я совсем не уверен в том, что им так важно одержать победу, — заметил Адам.

— Очевидно, тебе не знакома горечь поражения.

— Джесс, в этом вопросе я скорее поддержу сторону Адама. Смотри не переусердствуй. Они всего лишь дети.

— Вы оба меня страшно разочаровали. Этим детям в скором времени предстоит столкнуться с жизнью во всем ее многообразии. И я стараюсь научить их преодолевать любые трудности.

— Джесс, не забывай, что они еще дети. Всему свое время.

— Ты хочешь сказать, что дети не бывают подлыми и грубыми? Что все они в таком возрасте святые? Тебя оберегали от всех неприятностей?

— Джесс, — Адам нежно коснулся ее руки, — предстоящие соревнования — всего лишь детская спортивная игра.

— Ты ничего не понимаешь. И тренер здесь я. Я буду планировать свои занятия по-своему. Если тебе не нравится, создай свою команду. Но вы оба станете свидетелями того торжественного момента, когда эти девочки одержат победу и гордо уйдут с беговой дорожки с высоко поднятыми головами, преодолев все трудности на пути к триумфу.

Мики точно знала, как и когда надо прекращать спор с Джессикой.

— Мне давно пора домой. На сегодняшний вечер у меня назначено романтическое свидание с новым захватывающим фильмом. Возможно, я проведу его и с бокалом хорошего вина.

Джессика уставилась на подругу, гипнотизируя ее своим загадочным взглядом.

— Я думала, мы поужинаем сегодня втроем. Или заскочим в бар и пропустим по рюмочке.

— Втроем? — Или сеанс гипноза прошел неудачно, или Мики вообще ему не поддавалась, но предложение Джессики привело ее в состояние, близкое к шоковому.

— Да, втроем, — ответила подруга, нахмурившись.

— Джесс, не стоит так расстраиваться и заставлять Мики менять свои планы на вечер. У меня на примете есть вполне подходящий для Мики парень. Это Пит О'Коннелл. На днях можем сходить куда-нибудь вчетвером, — вовремя вступил в беседу Адам.

Мики казалась довольной. Она быстро схватила свой рюкзачок и бодро направилась к выходу, выкрикивая на ходу:

— Пока, Джесс. Приятно было познакомиться с вами, Адам.

Джессика смотрела ей вслед, раздражение от полного крушения собственных планов нарастало.

— Ничего абсурдного в моем предложении не было.

Адам нежно обнял ее.

— Джессика, жизнь не может быть всегда такой, какой ты хочешь ее видеть.

— Возможно, что и нет. Но целеустремленному человеку при должном усердии и кропотливой работе удается поддерживать ее нормальное течение, или хотя бы внешнюю схожесть с нормальной.

Он трогательно поцеловал ее в голову.

— Нам надо идти.

Джессика тяжело вздохнула.

— Мне стоит принять душ после такой тренировки.

— Моей помощи не требуется? — спросил Адам вкрадчивым голосом, и глаза его озорно заблестели.

Мысль о горячем душе, под котором она будет вместе с Адамом, заставила ее забыть о выпавшем на ее долю тяжелом трудовом дне. В ней просыпалась нормальная, кокетливая женщина, на которую обращали внимание.

— Тебе не пережить этого испытания.

— Все прелюдии, сопутствующие любви, по-прежнему не запрещены?

— Да, запрещено только заниматься любовью.

Адам медленно обвел Джессику взглядом с головы до ног, так же медленно в обратном направлении. И когда глаза их встретились, Джессика вздрогнула. Тело ее трепетало. Адам протянул ей руку:

— Пошли!

Она поняла, что по уши влюбилась в этого парня.

Адам ехал вслед за ее машиной, провожая Джессику до дома. Перед глазами все плыло, как в сладостном тумане, дурманящем голову предвкушением любви.

На последнем отрезке пути Джессика резко прибавила скорость и вырвалась вперед, а Адаму преградил дорогу огромный грузовик.

Его прекрасное настроение не поддавалось искушению испортиться. Через пятнадцать минут Адам был у дверей квартиры Джессики, которые оказались незапертыми.

Войти он не решился, рискнул только просунуть голову и глупо улыбнуться.

Первое, что бросилось ему в глаза, было полоской красного нейлона, оказавшейся ее трусиками, может быть, с тайным смыслом оставленными на спинке дивана. Адам закрыл глаза, его богатое воображение рисовало эротические кадры. Он прошел в комнату. У самого входа стояли только что сброшенные с ног кроссовки и носки. С пола в прихожей он подобрал футболку, в которой Джессика была на тренировке. И только он собрался объявить о своем прибытии, как услышал звуки льющейся из крана воды.

Джессика была в ванной комнате и включала душ.

Так вот как эта маленькая мисс Барнс собиралась с ним заигрывать. Начало ему нравилось. Возле ванной он обнаружил еще один оставленный Джессикой предмет: спортивный лифчик, висевший на дверной ручке. Он нежно снял этот лоскуток прорезиненного хлопка и бросил его в спальню.

Потом нажал на ручку и вошел в крошечное помещение ванной.

Это была даже не ванная комната, а душевая кабина, отгороженная от оставшегося небольшого пространства прозрачными створками. Но влажность была настолько высокой, что за клубами пара невозможно было почти ничего разглядеть.

Быстрыми, уверенными движениями Адам освободился от одежды и вошел в душ.

Джессика так часто являлась ему в мечтах, что даже наяву она все еще казалась ему сказочным, созданным его фантазией существом.

Никогда еще женщина так сильно не волновала его. Руки его инстинктивно потянулись вперед, но страх оказался сильнее его намерений. Адам боялся, что как только он тронет ее рукой, сказочный образ исчезнет.

Струи воды омывали ее тело, волосы были влажными и казались намного темнее своего натурального цвета.

— Адам?

Однако звука ее голоса было достаточно для полного счастья. Еще раз окинув взглядом ее хрупкую маленькую фигурку, он понял, насколько ее характер несовместим с этим восхитительным и беззащитным телом.

Джессика повернулась к нему, обвила его шею руками, и он склонил голову, чтобы ее поцеловать.

Вкус ее губ отогнал прочь его дурные мысли. Сегодняшний вечер был предназначен только для нее.

И, как не раз говорила сама Джессика, все, что предшествует занятиям любовью, допускалось.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Джессика томно вздыхала от удовольствия.

Струившаяся из душа вода была горячей и искусительной, зовущей на сексуальные подвиги. Божественное тело Адама касалось ее плоти, словно они давно принадлежали друг другу. Именно такие чувства вызывал в ней этот мужчина. Они были абсолютно разными людьми, полными противоположностями друг другу, но ей казалось, что она прекрасно его знает. Его сердце было открыто ей, его мысли легко читались, его тело приготовилось доставить сказочное удовольствие любимой женщине.

Тело его было спортивным, мускулы накачанными. Мощной грудной клетке мог позавидовать любой атлет. В объеме она была, пожалуй раза в два с лишним больше, чем у Джессики. В общем, сложен он был чертовски удачно.

А когда он ее целовал, она забывала про все на свете. Ей просто несказанно повезло, этот мужчина умел целоваться по-настоящему. И впервые в жизни они делали это обнаженными. Она желала бы остаться с ним под душем навсегда.

Но взваленные на собственные плечи условия пари были жесткими. Любовные игры имели обоюдно оговоренные ограничения. Играть в них нужно было с опаской, иначе в любой момент можно было оказаться побежденным.

Адам нехотя отходил ото сна. Сначала он с трудом заставил себя открыть один глаз и только потом, с небольшим перерывом, второй. Он уставился в потолок, который по непонятным причинам оказался выкрашенным в голубой цвет. Неужели в гостинице все потолки были голубыми? Лениво он перевел свой взгляд на часы. Было еще раннее утро.

Семь часов двадцать одна минута.

Воспоминания бурно проведенного накануне вечера стали быстро всплывать в памяти. Он резко вскочил на кровати. На лице его сияла блаженная улыбка. Он был не в гостинице, а спал сегодня в настоящей, согретой человеческим теплом кровати. В домашней обстановке, там, куда нормальные люди ежедневно возвращаются с работы. А рядом с ним лежала женщина, в чьем доме он и провел эту незабываемую ночь.

Она лежала неподвижно, уткнувшись лицом в подушку. Спала сном праведника, обессилев от событий, начавшихся в душе, продолжившихся на полу в ванной комнате, а затем перешедших в спальню. Она нуждалась в восстановлении затраченных сил.

Ведь впереди их ждал долгий рабочий день. И чтобы выехать на работу вовремя, надо было скорее вставать и собираться. Но именно этого делать не хотелось. Адам пожал плечами в растерянности.

Прошлой ночью ему пришлось постараться, напрячь всю свою фантазию, чтобы удовлетворить любимую, не нарушая условий пари. Задача оказалась не из легких. Но кто-то же должен был с ней справиться. И он гордился, что идеальным исполнителем оказался именно он.

До окончания дурацкого пари оставалось еще шесть дней, и надо было активизировать свой творческий потенциал, чтобы, не занимаясь сексом, не перестать удивлять спутницу.

Все прежние увлечения Адама давали ему богатый материал для создания образа идеальной женщины.

Ее рот казался ему нераспустившимся бутоном алой розы. Именно такими губками должна была целовать его супруга, всякий раз провожая в дальний путь. Ее натруженные руки, любовно готовящие пироги к долгожданной встрече любимого мужа, должны были быть усыпаны мукой. А ее нежной улыбке суждено было сохраняться в памяти мужа на все время его длительных командировок.

И вот наконец эталон любимой женщины лежал рядом с ним. От таких губ не оторвался бы любой мужчина. Руки ее были быстрыми, ловкими, умелыми.

Джессика томно застонала и перевернулась на спину. Знали же женщины, как без особого труда сразить представителей сильного пола. Адам был побежден. Если что-то сверхъестественное не произойдет в ближайшие секунды, он просто набросится на нее. Что сделала с ним эта роскошная женщина? Адам всегда отличался приземленностью и самообладанием. Надо было продержаться еще хотя бы шесть дней.

Во избежание недоразумений он быстро вскочил с кровати и отправился на поиски брюк, в конце концов обнаружившихся под двумя полотенцами и колготками хозяйки.

Адам брезгливо сморщился и замотал головой.

Бедная девочка, работает с утра до ночи, так что руки не доходят навести порядок в собственной квартире. Ничего, скоро все изменится. Времени у нее будет больше, чем достаточно, чтобы заняться собой, отдыхать, читать и одновременно содержать в порядке жилище.

Но сейчас главным на повестке дня было приготовление завтрака. Что может есть Джессика по утрам? Яичницу? Подогретые бублики? Кашу? Только одинокому мужчине, не избалованному домашней едой, мог в голову прийти такой рацион. Хватит с него гостиничных завтраков. Набили оскомину до конца дней. Адам тихонько отпер одну из дверей, которая, по его мнению, и должна была вести на кухню, но к великому удивлению обнаружил за ней обычную кладовку. Подсобное помещение было оборудовано полками, аккуратно уставленными журналами. Из каждого пучком торчали желтые закладки, очевидно, отмечающие наиболее интересные статьи. Внизу стояли каталожные ящики с пометкой «Налоги». И хранившиеся в них материалы были методично разделены в хронологическом порядке, начиная с 1994 и заканчивая 2004 годом.

Адам снова прошел по коридору и вернулся в гостиную, напрягая свои навигаторские способности.

Должна же в нормальной квартире быть кухня! На пути его поисков обнаружилась еще одна кладовка, забитая одеждой, перчатками, шляпами и зонтами.

Самой последней оказалась еще одна спальня, которую Джессика, судя по всему, использовала в качестве личного кабинета.

В полном отчаянии Адам собрался было разбудить хозяйку и спросить у нее лично, где в этом доме находится кухня. Но вдруг взору его открылись низенькие, скромные, незаметные дверцы, отворив которые, Адам обнаружил очередные полки, но уже со съестным. Итак, внутри было четыре пакета чипсов, два небольших пакетика печенья, упаковка диетической газированной воды и кукурузные хлопья.

Он искал нормальную человеческую кухню, а вместо этого набрел на скромное хранилище вредной для здоровья пищи, которую надо было не складировать, а отнести на помойку. Да, работа убивала в Джессике женщину.

Он резко захлопнул дверцы кладовки. Из ее содержимого завтрак было сделать невозможно. Адам вернулся в спальню, быстро оделся и вышел на улицу в поисках достойной забегаловки, где можно было бы разжиться завтраком.

Джессика проснулась от звука открывающейся входной двери. Потом она уловила шорох упаковочной бумаги и запах свежевыпеченной сдобы и ягод.

Краем глаза она наблюдала за Адамом.

— Вставай завтракать.

— Спасибо.

— В доме я ничего съестного не нашел. В прочем, я не нашел даже самой кухни.

— Ее нет.

— Чем ты тогда питаешься?

— Да знаешь, ем, как птичка. То одно клюну, то другое. Предпочитаю питаться вне дома. Для этого есть всевозможные заведения. А домой покупаю одну гастрономию.

Адам выглядел так, словно внезапная острая боль охватила все его тело.

— Приятного аппетита, Джессика.

Джессика включила телевизор и завтракать пришлось под аккомпанемент биржевых новостей и спортивных репортажей. Пропасть между ними становилась все больше.

Молчание затягивалось, царящая тишина напоминала неловкость двух влюбленных, которые никак не могли соединить потрясающий секс с реальностями бытовой жизни. Одно с другим никак не клеилось.

И вдруг Джессика поняла, в чем крылась причина молчания Адама. Ему не терпелось уйти.

И чтобы спасти свою гордость от унижений, она встала из-за стола и направилась в спальню.

— У меня на десять назначена важная встреча, солгала она, не моргнув глазом.

Удовольствия когда-нибудь кончаются. Пришла пора одеваться и отправляться на работу. В шкафу она отыскала свой самый нарядный костюм, чтобы улучшить настроение, и только было собралась его надеть, как совсем рядом услышала голос Адама.

— Джессика!

Адам стоял в дверях. Она мило, но сдержанно улыбнулась, словно безропотно и с пониманием разрешала ему удалиться.

Он подошел к ней ближе, но ответной извиняющейся улыбки на лице так и не появилось. Что было уже хорошим знаком.

— Мне надо ехать на работу, — начал объяснять ей Адам. И это было началом торжественной прощальной речи.

— Конечно. Я все понимаю.

Он сел на кровать, чтобы обстоятельно продолжить объяснения.

— Все получилось спонтанно. Этого не надо было делать. Прости меня, если можешь. В Чикаго я не надолго и скоро уеду. Но я хочу, чтобы ты знала: прошлой ночью я был счастлив.

Звучало это замечательно. У нее чуть ноги не подкосились, а костюм все-таки выпал из рук.

— Я тоже.

— Нам так и не удалось ни о чем поговорить.

Джессика улыбнулась.

— Что верно, то верно. Мы были заняты другим.

— И на работе ты все время в делах. Но все в конечном итоге уладится. Клянусь, что для тебя я сделаю даже невозможное.

Когда он так смотрел, ему нельзя было не верить.

— У меня были все основания тебя возненавидеть.

— Я хочу, чтобы мы были вместе. Не знаю, что из этого может получиться. Это мое желание, и я чувствую, что оно верное.

— Боюсь, что с такой скоростью я проиграю не только пари, Адам, а значительно больше.

— Тебе нечего опасаться.

— Ну, почему же? — в голосе Джессики было значительно больше смелости, чем в ее душе.

— На этот счет у меня есть конкретные соображения, — туманно начал объяснять Адам.

Джессика задумчиво на него посмотрела.

— До конца пари осталось шесть дней. И, по-моему, ты намерен его проиграть, Тейлор.

Хитрая ухмылка появилась на его лице, и на секунду от затянувшегося и гнетущего напряжения не осталось и следа.

— Есть идея. Если от нормальной жизни нас отделяют шесть долгих дней, то не провести ли их нам достойно? Всякий раз я буду придумывать что-нибудь новенькое, и, скажем, до истечения срока пари удивлю тебя своей изобретательностью двадцать четыре раза. Идет?

— То есть ты решил удивлять меня своими любовными играми по четыре раза на дню? Здесь кроется тонкий подвох.

— Хитрость здесь только одна: иногда меня придется кормить. Но кухней, пожалуй, придется воспользоваться моей.

Джессике нужно будет регулярно готовить? Этого только не хватало.

— Это нечестная сделка. Я облечена куда большими правами и вытекающими из них обязанностями.

— А я не жадный, — сказал Адам.

— По-моему, я влюблена.

Адам вихрем подлетел к Джессике и увлек за собой на кровать. Работа была забыта.

Джессика появилась в офисе в середине дня. Казалось, что никто и не заметил ее длительного отсутствия. Адамом и вовсе никто не интересовался.

До конца рабочего дня он дважды заглядывал к ней в кабинет. Сначала, чтобы позаимствовать скрепку для бумаги, а потом, чтобы пригласить на ужин. Джессика любезно согласилась: надо же ему было где-то демонстрировать ей свои уникальные любовные заигрывания. Жизнь становилась насыщенной и даже чересчур.

Вечером от отвез ее домой на своей машине, и в гараже по дороге к лифту они целовались у каждого опорного столба. Таких столбов оказалось на их пути семнадцать. А раньше она их не замечала.

Он остался у нее на ночь. И снова слов было сказано мало. В их отношениях что-то менялось, но никому не хотелось задаваться конкретными вопросами. Слова могли разрушить тот зыбкий фундамент, который начинал складываться сам собой, помимо их воли.

В течение всей последующей недели он взял себе за правило приезжать к ней каждый вечер. После работы он отправлялся в гостиницу, брал очередной комплект сменного белья и ехал к Джессике. Он помогал ей в ее тренерской практике, обзванивал местные рестораны и заказывал ужин на дом. В общем делал ее жизнь сказочной. А по ночам они, как и было условлено, не занимались любовью. Что ни в коей мере не означало, что Адам не искал новых путей, чтобы доставить своей спутнице удовольствие. Некоторые ночи были откровенно глупыми, некоторые трогательно нежными, и все они были запоминающимися и полными специфического очарования. Засыпать влюбленным приходилось усталыми и изможденными своими безудержными играми. Джессика перестала думать о своей карьере и о том, что в скором будущем сулит ей работа.

Она жила теперь только настоящим, и оно было столь прекрасным, что было бы безумием торопить время.

В начале мая самым лучшим местом для проведения выходного дня в Чикаго были открытые трибуны центрального стадиона. Воскресное утро было ветреным, но погожим для проведения бейсбольных игр. Всем болельщикам это предвещало массу удовольствий.

Адам любезно вызвался доставить прохладительные напитки по выбору Джессики. Она заказала пиво, ведь на поле играли ее любимые «Акулы», и матч обещал быть захватывающим. Пока Адам промышлял в барах, Джессика всматривалась в толпу, отыскивая среди многочисленных болельщиков Мики и Пита О'Коннелла, приятеля Адама.

Оглянувшись назад, она увидела, что Адам возвращается. С большим удовольствием она наблюдала восторженные или оценивающие взгляды женщин, обращенные на ее избранника.

Но он был ее кавалером, остальным не стоило беспокоиться. Плотная трикотажная фуфайка с вышитым на груди логотипом ее любимой бейсбольной команды смотрелась на Адаме потрясающе.

Это было ее первым подарком Адаму и новым шагом вперед в развитии их отношений.

Через минуту он уже сидел рядом с ней и протягивал пиво и соленые орешки. В благодарность Джессика от души его расцеловала.

— Что это с тобой? — спросил удивленный Адам.

— Бейсбол.Эта игра делает меня по-настоящему счастливой. — Она прижалась к спинке кресла и подставила лицо солнцу. Так приятно погреться под его ласковыми лучами. — Блаженство, правда?

— Да, конечно, — ответил Адам, кивая головой в подтверждение своих слов. Казалось, Джессика уже знает наперед, что Адам скажет или сделает в следующую минуту.

— А что еще будет, когда начнется игра!

— Скорее бы, — ответил Адам, явно нервничая в предвкушении блаженства, обещанного Джессикой.

— Ты хоть раз в жизни на какой-нибудь игре был?

— Речь идет о профессиональном спорте, о матчах «Акул» или о бейсболе?

— Без разницы.

— Нет, — смущенно ответил Адам и пожал плечами.

Боже, каким ограниченным было его существование! Джессика не могла представить себе жизни без профессионального спорта.

— Ты шутишь! Пей пиво, фермер! Давай я тебе объясню кое-что, — сказала Джессика, указывая рукой в угол поля.

— Не надо мне ничего объяснять. Если ты любишь бейсбол, это еще не значит, что от него должны быть без ума все окружающие. Любишь — и люби себе на здоровье. Я не возражаю.

Тему беседы пришлось сменить.

— Смотри, вон Мики идет и… это и есть Пит?

Адам улыбнулся в ответ.

— Да, этот молодой человек в галстуке и есть Пит.

— Боже праведный! Да Мики разорвет его в клочья и выбросит.

Они внимательно наблюдали, как Мики шествовала впереди, прокладывая дорогу и не обращая внимания на Пита. Прийти в галстуке на стадион!

Это было просто неслыханной бестактностью!

— С Мики шутки плохи. — Джессика встала с кресла и замахала подруге рукой. — Мики! Мы здесь!

Мики и Пит стали протискиваться между рядами жующих воздушную кукурузу болельщиков.

— Привет всем! Джесс, перчатку не забыла?

— Это все равно, что уточнить, встает ли солнце на востоке. — Джессика вытащила свою бейсбольную перчатку из-под сиденья.

Мики резко вскочила с кресла и закричала во весь голос:

— Эй, Фостер, тебе на бульварах скамейки красить, а не в бейсбол играть! Шел бы лучше в запасные, уступи место мастерам!

Джессики хотела было присоединиться к подруге и тоже крикнуть что-нибудь обидное в адрес неловкого игрока, но, с опаской взглянув на Адама, выражение лица которого было бесстрастным, передумала. А чтобы не замахать или не захлопать руками, ей пришлось на них сесть.

Чтобы отвлечься от свалки на поле и не присоединиться к крикам толпы, Джессика обратилась к Питу:

— Вы, должно быть, Пит?

Адам, осознав свою оплошность, стал знакомить присутствующих.

— Простите, я, кажется, уклонился от своих прямых обязанностей. Пит, это Джессика Барнс. Джессика, это Пит О'Коннелл.

— Адам рассказывал, что вы работаете в компании, реорганизацией которой он вынужден был заниматься ввиду ее продажи. Теперь вас ждет совершенно другая жизнь. Новые радужные перспективы. Я внимательно следил за газетными публикациями на эту тему.

Адам демонстративно закашлял.

— Все это, конечно, прекрасно и в точности соответствует действительности. Но вряд ли это интересно Джессике. Она относится скорее к тому типу целеустремленных личностей, которые на любом месте смогут добиться колоссальных успехов.

— Возможно, — холодно ответила Джессика.

Мики в это время вальяжно развалилась в кресле и лущила орешки, сбрасывая скорлупу на модные, узконосые, до блеска начищенные ботинки Пита. Ее спутник либо действительно ничего не замечал, либо был слишком хорошо воспитан, чтобы сделать ей замечание. А Мики, озорно улыбаясь, продолжала лущить орешки. Подняв отсутствующие глаза, она вдруг вступила в разговор:

— У Джессики совершенно определенные планы на будущее. В семье Барнсов она будет первой, кто возглавит предприятие, на котором работает. Ну, не совсем возглавит, а станет вице-президентом. Единственный, кто может дать ей фору, так это ее младший брат.

Джессика злобно посмотрела на подругу:

— Этому не бывать никогда.

За стеклами очков глаза Мики лукаво улыбались.

Начало игры было на редкость скучным, подачи вялыми.

При очередной подаче Дэвис снова неудачно отбил мяч, отправив его в левое крыло зрительских трибун. Джессика вскочила с места и с завистью наблюдала, как один из зрителей ловко поймал его, оставляя себе на память в качестве уникального сувенира.

— Черт! — вырвалось у Джессики.

— Дай-ка мне эту штуку, — попросил Адам, показывая на бейсбольную перчатку.

— Неужели ты собираешься поймать мяч?

— Ты ведь этого хочешь?

— Конечно.

— Тогда мне придется это сделать.

Наконец-то Адам нашел себе настоящее занятие. К четвертой серии подач Джессика и Мики поменялись местами с кавалерами и сели рядом. Пит строил глазки крашеной блондинке, постоянно оборачиваясь на задние ряды. А Адам издевался над перчаткой, как истинный профессионал.

«Кардиналы» выигрывали, и Фостер нарочно отбил мяч вверх. Адам цепко схватил его перчаткой, разжал ее и протянул мяч Джессике.

— Не каждый мужчина готов презентовать пойманный своими руками реквизит даме сердца. Надеюсь, ты это по достоинству оценишь.

Не успела Джессика схватить трофей, как крашенная блондинка заорала:

— Брось его обратно на поле! — заводя негодующую толпу болельщиков. Адам ожидал услышать восторженные ликования в знак одобрения его ловкости. И Джессика впервые за все время знакомства пожалела его. Она встала, взяла мяч и послушно бросила его на поле.

— Зачем ты это сделала?

— Этот мяч нельзя было оставить.

— Почему? — зашептал Адам в ответ.

— Это же была подача «Кардиналов». Позорно подбирать мячи противника.

— Так мне надо умудриться поймать не любой мяч, а только брошенный «Акулами»?

Джессика радостно закивала головой.

— Ты сможешь! Я в тебя верю.

— Барнс, ты будешь моей должницей по гроб жизни.

Она наклонилась и нежно поцеловала его. И этот поцелуй заставил Адама успокоиться и замолчать до конца матча.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Домой они приехали, когда на улице уже стемнело. Это был последний день до истечения срока пари. Тяжелый период, когда не любовью, а только любовными играми приходилось заниматься по четыре раза на дню, доводя себя до исступления, уплывал от них навсегда. Но оставалось еще пять томительных часов ожидания, которые надо было хоть чем-то занять. И Джессика инициировала еще один спор.

— Спутник Мики оказался на редкость неудачным, — сказала она.

Адам бросил ключи от машины на журнальный столик.

— Ей вообще трудно подобрать кавалера. Она пробовала познакомиться по Интернету? — спросил он, поудобней устраиваясь на диване.

Джессика растянулась рядом с ним, опуская голову на могучую грудь своего спутника.

— Перестань! Пит всего лишь подхалим. С радостью использует любую возможность, чтобы угодить тебе. Может, он придерживается нестандартной ориентации?

— Нет. С ориентацией у него как раз все в порядке. Иначе бы он не поехал домой с этой крашеной блондинкой.

— Ты что, тоже на эту блондинку глаз положил?

— Неужели ты ревнуешь?

— Издеваться надумал? К кому я должна тебя ревновать? К ней? Чем я хуже? Она же после хирургической коррекции груди, а у меня все естественное. Бог не обидел.

— Естественное? Девочка моя, я мог бы назвать десять тысяч потрясающих определений, чтобы описать все твои достоинства. Но ни одно из них не было бы так скучно и бесцветно, как «естественное».

— Тогда начинай!

— У тебя прелестная грудь.

Глаза ее сверкнули, и она быстро их потупила.

— Нет!

— Свежая, ароматная.

— Это скорее про шампунь.

— Манящая, соблазняющая.

— Уже лучше, — произнесла Джессика, расстегивая две верхних пуговицы блузки.

Адам смотрел на нее с неподдельным интересом.

— Будто цветущая роза.

— Стало получаться, — комментировала Джессика, продолжая расстегивать пуговицы. И когда последняя была выпущена из тугой петли, она откинула полы блузки, чтобы казаться еще более соблазнительной. Джессика наклонилась к Адаму, а полы блузки при этом разошлись на груди еще шире. Продолжай в том же духе.

Подбородок Адама заострился, губы крепко сжались.

— Который сейчас час?

— Семь часов вечера, — ответила Джессика.

— Еще целых пять часов! Боже милостивый, помоги устоять и не поддаться искушению. Никогда я еще так не ждал наступления полуночи.

— Послушай, я, конечно, понимаю, что условия пари требуют от тебя огромной выдержки, но назвался груздем — полезай в кузов. Я рядом и в томительном ожидании новых любовных игр.

И Адам с усмешкой сбросил с Джессики блузку.

Он уложил ее на диванные подушки, и о его ласках, нежности и фантастической изобретательности можно было бы писать любовные романы.

Пока Адам принимал душ, Джессика позаботилась о том, чтобы к полуночи обстановка в спальне была идеальной. Бутылка вина охлаждалась в ведерке со льдом. Воздух был продеодорирован ее любимыми духами. Все осветительные приборы были предусмотрительно обесточены, за исключением прикроватной лампы. Да и та не светила, а служила скорее ночником. Прочные, грубоватые простыни, на которых она обычно спала, были сменены на праздничные, атласные. А из потайного ящика, запрятанного в самом дальнем углу кладовки, Джессика достала коробку с новым нижним бельем. Этот изысканный комплект из тончайшего шелка гарантировал одержание молниеносной и безоговорочной победы над любым мужчиной.

Адам вошел в спальню с одних трусах. Волосы его были все еще влажными и взъерошенными. И, чтобы не поддаться искушению, Джессике пришлось потуже затянуть свой махровый халат.

— Отлучусь на минутку, — сказала она и вышла из комнаты. Но решила растянуть эту минуту до бесконечности. Не спеша натягивала, застегивала, поправляла непривычные телу аксессуары, а потом внимательно изучала себя в зеркале.

— С тобой все в порядке? — подал голос из спальни Адам.

— Скоро приду, — кричала ему в ответ Джессика.

Войдя в спальню, Джессика кокетливо встала у дверей, надеясь, что все ее усилия будут по достоинству оценены. Адам в томительном ожидании тоскливо сидел на кровати. Но стоило ей только появиться на пороге, да еще в такой экзотической экипировке, как глаза его просияли. И это было очевидным свидетельством того, что труды ее не пропали даром.

— Увидел то, что тебе нравится?

— Перевожу дыхание. Кислорода не хватает.

— Смотри не умри от разрыва сердца. Еще не время.

— На ближайшие несколько часов смерть в мои планы не входит.

— Вот и прекрасно, — лаконично ответила Джессика.

— Барнс, так сладок вкус победы?

Но Джессика уже не слышала звуков, отдаваясь обуреваемым ее чувствам.

Спустя несколько часов, они в изнеможении лежали на кровати, крепко прижавшись друг к другу.

Адам гладил ее по голове, разбирая пряди шелковистых волос. Его изгодовавшееся тело насытилось, а душе требовалась исповедь.

— Я люблю тебя, Джессика, — тихо произнес он слова, которые никогда еще никому не говорил.

Она лежала неподвижно, и казалась на редкость тихой, что насторожило Адама. Он заметил слезы, текущие по ее щекам. Услышать ее голос было бы значительно приятнее. Он ведь надеялся на ответное признание в любви. И не потому, что заслуживал чьей-то любви. Совсем нет. Просто хотелось жить надеждой на лучшее, верить в будущее.

Ночь пролетела незаметно, как одно мгновение.

Адам и Джессика уже не спали, а молча лежали на кровати. Джессика собралась с мужеством и, решив, что пришла пора задать вопрос, заговорила:

— Адам, так что будет с моей должностью?

Адам потер рукой лицо, словно отходил ото сна.

— Контракт еще не подписан, Джесс, — ответил он расплывчато, не желая касаться этой темы.

— Я знаю. Но все к тому идет, правда?

— Да.

Односложные ответы всегда настораживали Джессику.

— Финансовый департамент сократят?

— Скорее всего. В новой структуре он лишний и неоправданно затратный.

— Спасибо.

— Джессика, любая работа не стоит того, чтобы из-за нее так сильно переживать.

Джессике пришлось изобразить на лице подобие улыбки и ответить:

— Мне стало значительно легче. Спасибо за поддержку.

Адам не обиделся и не вышел из себя. Он просто убрал волосы с ее лица и нежно провел рукой по щеке.

— Чем ты хотела бы заниматься? Я приглашаю тебя поехать со мной в Алабаму. У меня всегда найдется для тебя место. Кажется, я специально держал его для тебя.

— Мне нравилась моя жизнь. Я любила свою работу. Сейчас я немного напугана будущим. Могу я обдумать твое предложение?

Улыбка исчезла с его лица. Неуверенность женщины в будущем, ее сомнения в спутнике жизни неприятно сказывались на мужском самолюбии. Но у Джессики были основания не доверять Адаму, Он нежно поцеловал ее. И это было лучшим лекарством. Ведь в его объятиях она обо всем забывала и готова была пойти за ним на край света. И при таком раскладе Алабама совсем не казалась далеким, Богом забытым уголком.

Следующие две недели пролетели на удивление быстро. С приближением соревнований по бегу количество тренировок пришлось резко увеличить.

Название команде было присвоено общим голосованием и звучало на зависть всем вызывающе красиво: «Пламя».

Во вторник после работы Джессика зашла к Бет в ее кофейню. В этот день Адам задерживался в офисе допоздна. Срок его контракта заканчивался, и на конец месяца была назначена торжественная презентация плодов его тяжелого и кропотливого труда.

На приготовления к юбилею матери она оставила лишь одну неделю, в течение которой нужно было вертеться как белке в колесе. Но это событие было просто обречено на оглушительный успех. В субботу утром по заказу Джессики в дом будут доставлены цветы. А на само торжество прибудет струнный квартет из Милуоки, о котором она узнала из газетных обзоров, и не раздумывая поспешила забронировать их выступление. Гости, которым она заблаговременно разослала письменные приглашения, регулярно подтверждали свое согласие.

Но ее основной проблемой по-прежнему оставался Адам.

Все казалось бы было идеально. Он ведь любил ее. Да и человеком он был чудесным. Внимательным, тактичным, всегда встречал ее радостной улыбкой или поцелуем. На работе никто до сих пор и не подозревал об их романе. Лишние слухи еще никому не шли на пользу.

Адам пытался научить ее готовить, что оказалось делом трудным хотя бы потому, что у нее не было кухни. Джессика не роптала, а всячески способствовала налаживанию собственного быта.

Однажды ей пришлось готовить в гостиничном номере Адама. И именно тогда она поняла, что успеха на поприще кулинара она сможет достигнуть лишь к концу жизни.

Все бы было хорошо, если бы не странное ощущение, постоянно преследовавшее Джессику. Ощущение того, что все хорошее было нереальным, или происходило не с ней. А ее жизнью жил кто-то другой, пока сама она была действующим лицом фантастической сказки.

Изо дня в день она ходила на работу, но даже в ее родном офисе за последнее время произошли ощутимые перемены. И в первую неделю июня, в четверг, примерно около десяти часов утра, вещественные доказательства таковых перемен стали очевидны. Включив свой рабочий компьютер, она обнаружила в почте лишь три сообщения, причем отправителем двух из них был ее младший брат. Начальство ею больше не интересовалось. Гаррисон хотел знать цифру офисных расходов за прошлый месяц, а именно: сколько денег было потрачено на кофе. Но и эти данные не требовались ему немедленно.

Адам выехал в аэропорт в четыре тридцать утра, чтобы успеть на рейс, отбывающий в Сан-Хосе. Целей его командировки они не обсуждали. Для Джессики не было секретом, какой компании принадлежал головной офис, находящийся в Сан-Хосе. Даже безмозглой курице было бы понятно, что именно означает отсутствие электронной корреспонденции.

И это было проблемой, в решении которой помощи от Адама ждать не приходилось. Это было ударом судьбы, выпавшим только на ее долю. И смягчить его радостной улыбкой или страстным поцелуем было нереально. Круг знакомых Джессики был довольно узким, обратиться за помощью в трудоустройстве было практически не к кому. И в отсутствии альтернатив она обратилась к компьютеру.

И написала: «Мики?»

Мики отозвалась сразу же, как, в прочем, и всегда: «Да?»

«Чем занимаешься?»

Вопрос удивил подругу: «Скучаешь? Куда же подевался твой возлюбленный?»

У Джессики вырвалось: «Не будь такой грубой».

Мики оборонялась: «Куда мне! Ты, наверное, все выходные провела со своим кавалером. А меня быстро заменили на крашеную блондинку».

Погрязнув в собственных делах, Джессика забыла, что у окружающих проблем не меньше.

«Все еще переживаешь это неудачное знакомство? Пит оказался слюнтяем. Забудь».

Мики ответила: «Если считаешь, что так можно успокоить, то крупно ошибаешься».

Джессика настаивала на своем: «Он тебя не стоит!»

Подруга не унималась: «Я прекрасно это знаю.

Но для секса это не так уж важно. Я женщина, и мне, как и многим, нужен просто секс».

Неудачи подруги казались фатальными. Как мало иногда надо, чтобы твое собственное настроение улучшилось. «Ты не думала написать это на своей визитной карточке? Держу пари, отбоя от партнеров не будет».

Мики ответила: «Ты уверенно раздаешь советы, потому что у тебя все в порядке на личном фронте».

Приятно было слышать такие отзывы. «Возможно. Но почем тебе знать? Я же не посвящаю тебя в детали».

Мики наконец сменила гнев на милость: «Я просто рада за тебя. Прости, если показалась чертовски завистливой. Впрочем, я такая и есть. Ты уже резюме составила?»

Джессика ответила: «Наверное, пора. Я надеялась, что все еще уладится».

«Почему ты не спросишь у Адама?»

Джессика нервно кусала ногти. «Он говорит, что мне нечего опасаться».

Мики с удивлением ответила: «Легко ему. Сокращение его не касается. Он сам занимается массовыми увольнениями. Именно у этого человека топор в руках».

Джессика надолго задумалась, прежде чем написать следующее: «Он хочет, чтобы я уехала вместе с ним в Алабаму».

У Мики вырвалось: «Что?»

Джессика поспешила успокоить подругу: «Нет, предложения он мне еще не сделал. Но он все время рассказывает мне про свой дом, про щемящее чувство одиночества, на которое его обрекла жизнь командировочного. И он хочет, чтобы дома его ждали».

«Он, должно быть, порядочный человек».

Джессика воспряла духом: «Мне бы стоило промолчать, но отрицать я этого не могу».

Мики: «Что ты будешь делать в Алабаме?»

Джессика писала, нашептывая вслух слова:

«Печь пироги, пылесосить квартиру, рожать детей».

«Это именно то, чего тебе действительно не хватало для полного счастья? Как давно вы знакомы, я что-то запамятовала? Ты хоть раз была в Алабаме?»

Джессика: «Да! Ездила в форт Лодердейл на экскурсию».

Мики: «Я совсем забыла. Помнишь, какие там были пирожки с сыром?»

Джессике совсем не хотелось говорить о еде.

«Он тот самый, Мики, о которых говорят „единственный“. А что касается карьеры, то, возможно, я просто упускаю шанс растолстеть, избегая женских обязанностей, связанных с приготовлением домашней пищи».

Мики: «Хорошо. Я еще могу понять, что каждой женщине хочется иметь детей. Они забавные, пока маленькие. Я даже могу понять твою тягу к кулинарии. Когда-то надо было начинать. Но что случится, когда Адам поймет, что ты и воды вскипятить не умеешь? И кого из нормальных, здравомыслящих людей может возбуждать хождение по квартире с пылесосом? Ты становишься простым обывателем».

«Я влюблена, Мик».

Мики, до которой начинал доходить смысл реального положения вещей, написала: «Хорошо. Устроим по этому поводу девичник. А я приду на него со стриптизером».

«Мики, мне будет тебя не хватать. Я проведу в дом кабельный Интернет. Будем регулярно переписываться, как в старые добрые времена».

Мики отвечала без энтузиазма. Алабама по-прежнему казалась ей Богом забытым уголком:

«Прошлого не вернешь».

Джессика: «Обещай, что придешь на юбилей мамы».

Мики: «Адам опять притащит друга?»

«Ни в коем случае!»

«Тогда обязательно приду».

Обратный рейс из Сан-Хосе в Чикаго показался Адаму бесконечным. Его все раздражало, даже болтанка, без которой почти никогда не обходился ни один полет.

А в переводе на нормальный человеческий язык это означало, что краткосрочная командировка оказалась успешной и руководство полностью одобрило все его предложения.

Адам позволил себе расслабиться и тихо напивался.

А поводов было предостаточно. Номер сорок четыре семьсот тринадцать подлежал сокращению, а работа, которая всегда нравилась Адаму и шла с легкостью, в последнее время приносила одно расстройство. Приходя в офис, он с дрожью в руках включал компьютер. Все, что появлялось на экране, представлялось ему видеоигрой, где главные герои мгновенно переставали быть графическими изображениями. Они были живыми людьми, с которыми ему ежедневно приходилось встречаться и чьими судьбами он, в конечном счете, вершил.

Джессике он мог еще хоть что-то предложить взамен.

Проходившая по салону стюардесса снова любезно предложила спиртные напитки. И на сей раз Адам отказался — хотелось вздремнуть и восстановить силы.

К вечеру следовало выглядеть прилично. Ведь именно сегодня он собирался делать официальное предложение руки и сердца.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

К полуночи Джессику оставила последняя надежда на возвращение Адама из Сан-Хосе. Натянув видавшую виды футболку, она забралась в постель. Перспектива провести ночь в полном одиночестве казалась печальной.

Провертевшись в кровати без единого намека на сон, она включила телевизор и стала смотреть передачу «Домашние хлопоты».

В половине второго ночи в дверь неожиданно позвонили.

Когда она открыла, Адам просто молча обнял ее в темноте. И это было так не похоже на него. Джессика крепко к нему прижалась.

— Добро пожаловать домой, — проговорила она, когда головокружение от счастья прошло.

— Я должен принести свои извинения за поздний визит. Но я люблю тебя, Джессика. И это мое единственное оправдание.

Сердце ее словно замерло. Она слышала эту фразу от Адама во второй раз, но все еще никак не могла к ней привыкнуть.

— Тебе нравится заниматься со мной любовью? спросила она с ехидной усмешкой.

— Нет. Я люблю тебя, потому что ты Джессика. Я рад, что судьба свела нас. В моем сердце всегда было место только для тебя. Раньше я думал: как приятно возвращаться домой, если тебя там ждут. Но никогда не предполагал, что не смогу уйти от той, которую люблю.

И Джессика решила, что не стоит больше убегать от решения проблем. Ничто не улаживается само по себе. Она глубоко вздохнула для храбрости и выпалила:

— Мы будем жить в Алабаме?

— Знаю, что требую от тебя слишком многого. Но все равно прошу уехать вместе со мной. Вылететь придется в следующие выходные. Сможешь осмотреть дом. Уверен, он тебе понравится. Городок, в котором я живу, небольшой и расположен неподалеку от места, где я родился. Сходим с тобой в антикварные лавки. В любые магазины, в которые ты захочешь. Этот дом должен стать твоим.

Она закрыла глаза и представила себе увитые плющом печные трубы, торчащие на крышах домов, огромные окна в деревянных наличниках, в которых отражаются солнечные лучи. Густые кусты желтых садовых роз взбираются по решетчатым каркасам. Нескладный деревенский дом, в котором суждено будет жить ей и ее любви. Хватит ли ей этого для счастья? Стоило серьезно задуматься о будущем, как в носу защекотало, и такой ответственный момент мог быть испорчен чихом. Едва справившись с напастью, Джессика заговорила:

— А как насчет работы?

Он крепко обнял ее, а она положила голову ему на грудь.

— Прости, — лаконично ответил Адам.

— Ну, хоть какое-то налаженное производство есть в этом округе? — спросила Джессика.

— Это типичный сельскохозяйственный район.

На весь город четыре гостиницы и кондитерская по выпечке вафель.

Это и должно было стать реальным фоном ее будущего существования.

— Джесс, неужели ты хочешь всю свою жизнь посвятить только работе? — Он рассмеялся, хотя радости в его голосе не слышалось. — Ты же выше этой суеты. Чтобы добиться успешной карьеры, нужно через многое переступить. Ложь, лицемерие, подсиживание. Неужели именно к этому ты стремишься?

— Знаешь, чего я хочу? Я хочу быть с тобой. Хочу встречать тебя после работы. Хочу, чтобы у нас были дети. Надоедливые, сопливые, вечно проказничающие и внешне похожие на нас. Но не уверена, что очень хочу стирать, убираться и готовить.

Адам и не возражал:

— Можно нанять прислугу.

— Одной проблемой меньше. Разве я могу отказаться от помощи?

— Я купил для тебя кольцо.

Кольцо? Он купил ей кольцо! Боже, дай силы, чтобы снова не расплакаться от счастья!

— Можно взглянуть?

Джессика зажгла свет, и Адам протянул ей маленький бархатный футлярчик. И стоило ей его открыть, как на глаза навернулись слезы. Вкус ее избранника оказался идеальным. Небольшой, квадратной формы бриллиант в старомодной платиновой оправе сиял при ярком освещении всеми цветами радуги. Она надела его на палец, и оно оказалось ей впору.

— Я люблю тебя, Адам. И не потому, что вкус у тебя отменный и ты прекрасно подбираешь кольца.

Он обнял ее и нежно погладил по голове.

— Мы что-нибудь придумаем, Джесс. Если ты захочешь работать, или рисовать, или открыть свой частный бизнес, я не буду возражать.

Она взглянула ему в глаза и увидела в них то, чего так долго ждала. Они светились любовью. Этого было вполне достаточно. Теперь она твердо знала, чего хочет от жизни. Она хочет любить и заботиться об этом человеке.

Джессика понимала, что открыться подругам и рассказать о предстоящей свадьбе будет нелегкой задачей. Она решила назначить встречу на ближайшее воскресенье. Время подходило утреннее. А местом сбора должен был стать бар.

Она заранее заказала четыре мартини и выставила фужеры на отполированную поверхность столика. Не дожидаясь подруг, она для храбрости осушила свой бокал и наполнила снова. Алкоголь придавал уверенности, которой ей сейчас и не хватало.

Кассандра приехала первой. Как всегда безукоризненно одетая, она выглядела просто потрясающе. Ярко красная блузка и подобранные в тон туфли. Оглядев выставленные на стол фужеры, она с удивлением заметила:

— Чтобы пить мартини по утрам, нужен веский повод. Неужели кто-то умер?

Бет и Мики прибыли вместе, и Бет сразу же обратила внимание на бриллиантовое кольцо на руке Джессики. Незамедлительно последовали дружеские объятия, пара торжественных тостов и только потом настала очередь расспросов.

— На какой день намечено торжество?

— Пока не знаю. Этого мы еще не обсуждали.

— Как прореагировали твои родители?

— Я им еще ничего не говорила.

— Жить будете в центре или за городом?

Улыбка на лице Джессики походила на гримасу.

— Мы вынуждены будем уехать из Чикаго, — ответила она, стараясь не смотреть на Мики.

— Нет! — истерично взвизгнула Бет. Она и представить не могла, что удачному замужеству может сопутствовать ужасная перспектива покинуть родной город.

— И куда же, если не секрет? — спросила Кассандра присущим только ей холодным и невозмутимым тоном.

Сделав очередной солидный глоток мартини, Джессика ответила:

— В Алабаму.

Мики словно воды в рот набрала.

— Ты оставишь работу или продолжишь ее и в Алабаме? — спросила Бет, всегда умевшая задать удачный вопрос в чрезвычайно подходящий для этого момент.

— Местечко довольно оторванное от цивилизации. И производством славится в основном сельскохозяйственным. Основные достопримечательности — высокие горы. Там очень красиво, — монотонно рассказывала Джессика.

Между тем Бет уговорила Кассандру обследовать близлежащие магазинчики с товарами для новобрачных и оставить подругу, у которой дел и без них хватало, на время в покое.

— Мои поздравления, — наконец выдавила из себя Мики, с особым смаком запившая свой тост мартини. А Джессика жестом показала привлекательному бармену, что им срочно требуются новые порции. Они продолжили сидеть в полной тишине, потягивая спиртное.

Джессика не выдержала напряженной атмосферы и вскочила из-за столика:

— Пошли отсюда, тебе надо проветриться. Я знаю, что ты не испытываешь особого счастья по поводу моей предстоящей свадьбы. Но притворись хотя бы. Сделай это ради меня.

— Я здесь не для того, чтобы притворяться. И ты не перестаешь меня удивлять. У тебя такой взгляд, словно ты готова принести себя в жертву ради любимого.

Правда не всегда бывает приятной. И в данный момент она выводила Джессику из себя и провоцировала аллергический чих.

— Ты просто завидуешь. И в этом все дело.

— Прелестное замечание. Поразило меня в самое больное место. Бедная Мики, может работать только головой. Поэтому не в состоянии удержать ни одного мужчину. И из зависти желает всем подругам схожей с ней судьбы. Не стоит продолжать, Джесс. Мне не очень интересно это слушать. И счастливой тебе семейной жизни. — Мики протянула подруге очередную салфетку, схватила свою рюкзачок и направилась к выходу.

Джессика залпом осушила свой мартини, а затем отправила вдогон и содержимое бокала Мики.

Адам надел свой лучший костюм и подобрал к нему потрясающий галстук. В таком наряде он намеревался отправиться на юбилей к матери Джессики. Сама Джессика давно предупредила Адама, что сегодняшним вечером не сможет уделить ему должного внимания, ее ждала ответственная роль гостеприимной хозяйки, от которой в день праздника она решила освободить мать.

Для Адама это значило, что в этот торжественный день он не только познакомится с ее родителями, но будет представлен и всей многочисленной семье, собравшейся в доме. То есть его попросту бросают на съедение.

Однако в хаосе подготовительных работ ему удалось сохранить спокойствие, собранность и трезвость ума. Что было немаловажно. Ведь не каждый день приходится представать пред светлыми очами родителей твоей избранницы. И если бы у Адама был выбор, он скорее предпочел бы расстрел.

Диана, мать Джессики, оказалась изумительной женщиной. Волосы у нее были темно-русые. А одета она была в честь дня рождения в нарядное голубое платье и в тон подобранные туфли. Карие в зеленую крапинку глаза ее дочь явно унаследовала от матери. Но кроме цвета им была присуща такая же живость и беспокойство, словно они были в постоянном поиске, куда же направить свою кипучую энергию.

Джессика решила не обнародовать известия о помолвке.

Сегодня — исключительно мамино торжество.

Наши планы не имеют к этому дню никакого отношения. — В этом было рациональное зерно, с которым Адаму пришлось согласиться.

Струнный квартет разместили в дальнем углу комнаты. Адам тщетно пытался уговорить Джессику отказаться от классического репертуара. И весь затянувшийся концерт ему пришлось подпирать стену, потягивая шампанское и ведя пустые разговоры с тетушкой Элис.

Отец Джессики оказался намного интереснее тетушки Элис. Когда он узнал, что Адам увлекается боулингом, то сразу завел разговор об игроках мирового класса. Но больше всего он поразил Адама своим азартом, когда, подкупив одного из официантов, заставил его принести с кухни ловко спрятанную там заранее упаковку пива.

Но поскольку Фрэнку отводилась на этом мероприятии немаловажная роль хозяина дома и спутника виновницы торжества, он вскоре оставил Адама, решив уделить внимание своим бывшим коллегам и соратникам по профсоюзному движению. А Адам тем временем плеснул пива в бокал из-под шампанского, натянул на лицо дежурную улыбку и спокойно продолжал подпирать стену, немного изменив дислокацию. Здесь и обнаружила его Джессика.

— Что ты можешь сказать об организации вечера? — спросила она, руки у нее тряслись от волнения.

— Все просто замечательно. И виновница торжества по-моему счастлива.

— Ты действительно так думаешь? — спросила Джессика, взгляд которой умолял, чтобы Адам солгал, если его мнение на деле расходилось со словами.

— Конечно, я так думаю, — и это было гнусной ложью, потому что Диана нервно металась по дому, не зная, к чему бы приложить руки. То принесла с кухни еще один кусок пирога, чтобы ублажить престарелую тетушку, то принималась вытирать скатерть, по которой близнецы, дети двоюродной сестры Джессики, разливали из своих кружек пунш. А когда подоспевший на помощь официант сменил ее на посту, она отошла и стояла как потерянная.

— На сегодня ей предстояло отдыхать. Не надо ни за кем ухаживать, — сказала Джессика, наблюдавшая за матерью.

— Возможно, она без этого уже не может.

Упрямую Джессику было трудно убедить.

— Это я во всем виновата. Мне просто не удалось ее заменить.

Джессику нужно было срочно поддержать. Но в этой ситуации Адам оказался беспомощным.

— С чего ты это взяла? Нет никаких оснований для расстройства. Все просто великолепно.

— Я просто хотела освободить ее от хлопот хотя бы на один день.

— И у тебя это прекрасно получилось.

— Не уверена.

Спустя некоторое время, Джессика обнаружила мать на кухне. Та принесла очередную стопку грязных тарелок, оставшихся на праздничном столе после ухода части гостей.

Раздраженная дочь выхватила ношу из ее рук.

— Это никак не входит сегодня в твои обязанности.

— Я не могу спокойно стоять, когда эти милые люди работают в поте лица, словно они рабы.

— Мам, этим бедным людям прилично платят за их титанический рабский труд.

— Дело не в оплате. Дело в посильной помощи.

Чем я сейчас и занимаюсь.

Джессика поставила тарелки на кухонный стол.

— Я совершила очередную ошибку? Тебе не понравилось, как мы провели день твоего рождения?

Мать нежно обняла дочь.

— Все было очень мило, дорогая. Спасибо тебе.

Джессика освободилась из материнских объятий и протестующе замотала головой.

— Ты просто не хочешь меня обидеть. Ты ведь сама не позволяешь никому о тебе заботиться. Я не могу этого понять.

— Джессика, ты, к сожалению, принимаешь меня совсем за другого человека. Я сойду с ума, если не буду стоять у плиты на кухне или суетиться по дому. У меня настроение поднимается, когда я забочусь о своей семье. Я живу, чтобы видеть окружающих меня людей счастливыми.

— Неужели это может поднимать настроение?

Быт представлялся Джессике сизифовым трудом, уносящим последние силы.

Мать между тем принялась переставлять грязные тарелки со стола в мойку.

— Успокойся, дорогая. Все нормально. Я не пыталась тебя ни в чем убедить.

— Но мне, очевидно, следует понять эти прописные истины? — не унималась дочь.

— Каждый из нас должен быть на своем месте.

Лаконичное объяснение матери мало что проясняло.

— Ты думаешь, я никогда этого не пойму и никогда с этим не справлюсь?

— Если тебе скажут, что должность вице-президента компании будет твоей через два года, ты, наверное, найдешь в себе силы, стиснув зубы, наперекор всему, упорно идти вперед к намеченной цели.

Джессика рассмеялась, хотя в качестве примера ее карьерные амбиции выглядели неуместно.

— Ты, как всегда права, мам. Пойду посмотрю, чем занят Адам.

— Приятный молодой человек.

— Да, мне тоже так кажется, — тоскливо произнесла Джессика. Она вспомнила про изумительное кольцо, подаренное ей этим идеальным мужчиной в знак их помолвки. И с грустью подумала, что на роль идеальной супруги она вряд ли подходит.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Джессика: «Мики?»

Мики: «Я с тобой не разговариваю».

Джессика: «Прости меня. Я вела себя как последняя скотина».

Мики: «Именно так ты себя и вела».

Джессика: «Могу я тебя кое о чем спросить?»

Мики: «Давай!»

Джессика: «Что бы ты сделала на моем месте?

Ты бы поехала с любимым в Алабаму или осталась бы здесь и разорвала отношения?»

Мики: «Не знаю. Я пока не встретила человека, ради которого мне захотелось бы круто изменить свою судьбу. Ни один мужчина не смотрел на меня так, как смотрит на тебя Адам».

Джессика: «Я не хочу с ним расставаться».

Мики: «Тогда не делай этого».

Джессика: «Ты еще будешь на связи?»

Мики: «Конечно. Мы все готовы откликнуться по твоему первому зову. Разве это для тебя новость?

Один за всех, и все за одного».

Джессика: «Спасибо вам».

Когда Джессике вручили уведомление о сокращении, оно не показалось ей ужасным. Напротив, условия были приемлемыми, а слова, формирующие эти условия, торжественно-сладкими. Ей предстояло проработать в компании еще два месяца, по истечении которых ей было обещано солидное, но единовременное денежное пособие. Что успокаивало. Ее считали хорошим профессионалом и ценным сотрудником. Вклад в общее дело был весомым, а целеустремленность и оптимистический настрой во многом способствовали творческим успехам компании. И так далее.

Как только эта торжественно-траурная церемония, проходившая в кабинете Арти, была завершена, Джессика быстро покинула стены здания и направилась к озеру, на беговую дорожку. Встала на старте и рванула вперед изо всех сил. Она изматывала себя бегом, чтобы не осталось сил плакать и думать. Надо было срочно выжечь из сердца эту боль. И любые методы были хороши.

Но дорожка кончилась, утомление было сильным, а боль так и не отступила.

На воскресенье были назначены ежегодно проводимые в Чикаго соревнования юношеских спортивных клубов. Команда Джессики приехала на стадион заранее, чтобы разогреться перед решающим забегом. Мики и Адам заняли свои места на зрительских трибунах, теребя в руках заранее заготовленные Джессикой небольшие ярко красные флажки, символизирующие языки пламени.

Джессика, казалось, была на грани нервного истощения. Джасмин потеряла свою кроссовку, и вся команда в течение получаса вместо тренировки была занята ее поисками. У Сони внезапно и совсем некстати обнаружилась боязнь большой аудитории, и Джессике с большим трудом удалось вывести ее на поле. В последний момент на Соню благотворно подействовали объяснения тренера, что собравшиеся на стадионе всего лишь мифические персонажи, переодетые людьми. Кристин и вовсе чуть не убежала. И если бы Адам вовремя не поймал и не привел ее обратно, неизвестно чем могли закончиться соревнования. Слава Богу, что хоть Лэтрис оказалась натурой стабильной, не подверженной кризисным явлениям.

Эстафета, в которой им предстояло участвовать, была назначена на два часа дня. Соне выпад жребий бежать первой, Джасмин — второй, а за ней наступала очередь Кристин. Лэтрис как самая сильная бегунья была замыкающей.

— Девочки, вот и настали решающие минуты.

Вам выпал шанс выйти и показать всему миру на что вы способны. Сегодня вероятность нашей победы огромна.

— С кем мы бежим? — спросила Кристин, словно пришла на романтическое свидание с противниками.

— Не с кем, Кристин, а против кого. Запомни, что ты должна быть быстрее, проворнее, подготовленнее.

Джессика улучила минутку и стала с любопытством разглядывать остальных участников забега.

Наметанным глазом она оценивающе обводила каждого участника, безошибочно определяя его сильные и слабые стороны. Особое внимание она обратила на хрупкую, низкорослую бегунью, которая по своим данным вряд ли могла составить кому-то конкуренцию. В списке участниц она значилась под именем Кайли.

При виде таких спортсменок сердце Джессики сжималось от жалости. Сколько раз она и сама была в роли проигравшей, вдоволь познавшей горечь поражения. Наконец судья вызвал всех участников на старт.

Соня приняла исходное положение, а Джессика улыбалась ей, словно подбадривала и программировала на удачу.

— У тебя все получится!

И Соня справилась с поставленной задачей, не подведя ни тренера, ни команды. Когда на дорожку вышла Джасмин, то отставание от соперников было незначительным и составляло всего несколько метров. С ней в паре бежала очень опытная девочка, но Джасмин удалось догнать ее и подойти в финишу почти одновременно. Джессика неистово кричала, подбадривала, скандировала лозунги и размахивала руками. Что, возможно, и помогло в конечном счете ее подопечной, которая с разрывом в длину эстафетной палочки обыграла соперницу.

Кристин энергично рванула с места и быстро вышла вперед, давая определенную надежду на успех команды в общем зачете. Но основной сюрприз ожидал всех впереди: в паре с Лэтрис бежала та самая тщедушная Кайли.

Девочки стартовали одновременно. Не удивительно, что в считанные секунды Лэтрис стала лидировать с огромным отрывом. Соперницу, казалось, это обстоятельство волновало не сильно. Она продолжала сосредоточенно, но медленно бежать дальше, пока за первым поворотом случайно не оступилась и не упала. Стадион затих в ожидании дальнейших действий пострадавшей, а Кайли спокойно уселась у двадцатиметровой отметки и оглядывала толпы ошарашенных болельщиков. Потрясенная Лэтрис беспрестанно оглядывалась на выбывшую из борьбы соперницу. Потом перевела растерянный взгляд на Джессику. Тренер поняла, что Лэтрис просила ее совета. Джессика перевела взгляд на Кайли, и Лэтрис поняла ее намек. Она мгновенно остановилась и вернулась обратно, чтобы помочь Кайли встать на ноги. Стадион взревел.

А Лэтрис и Кайли пересекли финишную прямую, дружно держась за руки.

Джессика села на скамейку запасных и наблюдала, как девчонки, невзирая на проигрыш, прыгали и веселились.

И Джессика, которая никогда не была приверженцем девиза «Главное не победа, а участие», впервые не почувствовала себя неудачницей. Ей не было жалко ни сил, потраченных на тренировки, ни времени, которое могло быть использовано с большей пользой. Возможно, что именно сегодня сам тренер получил от своих подопечных хороший урок.

Она взглянула на трибуны и отыскала Адама среди болельщиков. Ей нечего было ему сказать в свое оправдание, и она просто пожала плечами. И в этот момент яркий солнечный луч скользнул по ее кольцу, и, отразившись от бриллианта, ослепил ей глаза. Это было магическим знаком. Не стоило больше обманываться, пришла пора смело посмотреть в лицо реальности.

После соревнований Адам пригласил всю команду отпраздновать это событие. Он сидел за столиком, наблюдая, как полная энтузиазма Джессика без устали развлекала девочек. Она раздала им баночки сладкой газированной воды и подняла тост за одержанную победу. И в этот момент глаза ее светились радостным блеском.

Если бы он не был в нее так сильно влюблен, или не пропадал сутками напролет на работе, он обязательно бы понял, что в последнее время у нее не было особых причин улыбаться часто. И вот Джессика снова повернулась к нему и снова он увидел радостный блескв ее глазах. Но отнести причину этой неиссякаемой радости на свой счет было бы смешно. Поводом для всех сегодняшних восторгов были четыре маленькие девочки, обладавшие особым талантом творить добро. Именно этого дара Адам, очевидно, был лишен напрочь.

На следующий день он отбывал в Алабаму. Путь был неблизким, и на машине ему предстояло проехать не менее десяти часов. По обоюдному решению на этот раз он уезжал один, оставляя Джессику в Чикаго еще на одну неделю, до следующих выходных. За это время он планировал подремонтировать дом, чтобы ей было уютно в нем жить.

Теперь если Джессика и замечала, что Адам был слишком замкнут и молчалив, то деликатно делала вид, что ничего сверхъестественного не происходит. Она тоже молчала, и Адам был этому несказанно рад.

— Джессика, я виноват, что ты лишилась работы.

— Ничего страшного. Все образуется.

— Могу я задать тебе еще один вопрос?

— Валяй! — Она приподнялась на кровати и облокотилась на руку.

— Если бы тебе представился выбор и ты снова смогла занять свою прежнюю должность, как бы ты поступила?

— Другими словами, ты хочешь узнать, что для меня важнее: ты или работа?

— Да, именно это я и пытаюсь выяснить.

Она положила голову ему на грудь, чтобы не смотреть ему в глаза и скрыть свое смущение.

— Я люблю тебя, Адам. И статус безработной мало что меняет.

На поставленный вопрос Джессика так и не ответила. Специфическая работа Адама давно приучила его ловчить и увиливать от неприятных проблем. Так что подобная тактика была ему понятной и хорошо знакомой.

И чтобы не испортить очарование их последней ночи, он не стал продолжать расспросов, а просто крепче ее обнял.

К пяти часам дня Адам добрался лишь до Кентукки. В расчетах он ошибся, и на дорогу уходило значительно больше времени, чем он предполагал.

Четыре чашки крепкого черного кофе поддерживали его тонус. А одиночество открыло перед ним перспективы, которых он раньше не замечал. Джессика действительно могла остаться в Чикаго, к которому давно привыкла. Этот город и был ее родным домом. Адам был не в силах изменить обстоятельства, но не испортить ей жизнь он был обязан.

На подъезде к Нэшвиллу он успел дважды переговорить с Остерсоном. Первый звонок был дежурным. Шеф благодарил за работу и желал удачи. Во второй раз он перезвонил, чтобы сообщить, насколько Адам поразил его своей серьезностью и трудоспособностью.

И в этом не было преувеличений. Стоило Адаму въехать на стоянку возле собственного дома, как он открыл свой портативный компьютер и принялся за работу.

К воскресенью работы только прибавилось.

«Джей Си Эн» купило контрольный пакет акций еще одной компании, и практически одновременное приобретение двух идентичных компаний ставило «Джей Си Эн» на некоторое время в затруднительное положение. Срочно требовалась очередная реорганизация во избежание дублирования функций и вытекающих из этого дополнительных затрат.

Весь понедельник Адаму пришлось потратить на телефонные переговоры и изучение финансовой документации. Но что бы он ни предпринимал, правда по-прежнему оставалась суровой: Джессике не находилось применения нигде.

В воскресенье Джессика встала рано и принялась запаковывать журналы по благоустройству дома и приусадебного участка. Она всячески убеждала себя, что занимается этим исключительно потому, что площадь ее квартиры не позволяет держать весь этот хлам в жилом помещении. Но в глубине души она прекрасно знала основную причину генеральной уборки.

На работу она все еще регулярно ходила. И даже после Дня независимости ей предстояло оттрубить еще одну неделю. Резюме для поиска возможных вакансий было практически готово, оставалось лишь дополнить его парой-тройкой предложений, чтобы довести до общепринятого уровня. И можно было приступать к веерному рассылу.

Собственная квартира не казалась ей больше личной собственностью. Буквально все напоминало в ней об Адаме. Он любил отдыхать на диване, а работать предпочитал в ее импровизированном офисе, уединившись там со своим компьютером. А сколько еще было заведений в Чикаго, которые она теперь ассоциировала только с ним. И зачем надо было ехать в далекую Алабаму, чтобы навеки отказаться от мест, где они познакомились и были счастливы?

Ответ напрашивался сам собой: ехать никуда не надо. По крайней мере, за себя она решила это твердо и бесповоротно.

Она окончательно усвоила одну прописную истину: она нигде не сможет быть счастлива, если ее увезут из родных ей мест. Переезд уничтожит все радостные перспективы на счастливую семейную жизнь с Адамом. Он сломает судьбу им обоим.

Она обошла свой офис, оборудованный в гостевой спальне, и упаковала купленные недавно кулинарные книги, справочники по домоводству и все распечатанные из Интернета статьи на аналогичные темы.

Когда уборка была практически закончена, Джессика отправилась в ванную, чтобы принять душ. Тяжелые предчувствия и нервозность не отступали. Полотенце все еще пахло любимый одеколоном Адама, а его зубная щетка лежала на раковине рядом с ее.

Она включила воду и долго не вставала под душ, пока стены не покрылись испариной. А под горячими струями не сдержалась и горько расплакалась.

Адама неотступно преследовала лишь одна надоедливая мысль: где-то должна была обнаружиться вакансия для Джессики. К четвергу он практически отчаялся, надежды на успех не оставалось. Он отложил работу и позвонил ей домой. Голос ее был тихим и спокойным, словно не было никаких тревог. Но она сразу же сказала, что, как только он вернется в Чикаго, им предстоит обсудить несколько важных вопросов. Адам предложил безотлагательно обговорить их по телефону, но энтузиазма в голосе собеседницы не услышал. И с заверениями в любви повесил трубку.

В воскресенье он успел слетать в Чикаго на встречу с Гаррисоном Рейнольдсом и вернуться обратно. Разговор шел о конкретных продажах компанией своего оборудования на азиатско-тихоокеанском рынке сбыта. От Джессики эту поездку пришлось держать в секрете. Если поиски его не увенчаются успехом, то делиться с ней будет нечем.

Огорчать ее не входило в его планы.

Вместо ремонта дома достижениями недели стали: сорок четыре чашки крепкого кофе, непродолжительный сон и новая презентация, от успешной демонстрации которой всецело зависело его будущее.

До официальной сдачи отчета Адам встретился с Остерсоном, чтобы ознакомить его с материалами. Шеф долго качал головой, не в силах поверить, что ход, придуманный Адамом, был возможен.

— Предложение разумное. Но я должен тебя предостеречь. Одна досадная ошибка, и на твоей карьере можно будет ставить крест.

Именно сейчас своя репутация волновала Адама меньше всего.

— Сейчас речь не об этом.

Теперь на повестке дня основным вопросом был разговор с Арти Будлесменом. Адаму предстояло убедить его, что продажа компании была не самым выгодным для него делом. Он намеревался сыграть на чувствах руководителя, вложившего в свое предприятие не только деньги, но и душу. Выслушав его и задав ряд вопросов, Арти согласился.

Следующей и не менее важной стороной делового треугольника была компания «Джей Си Эн», непосредственный инициатор укрупнения и модернизации. Встреча с ней по предварительной договоренности Остерсона была назначена на четверг в Сан-Хосе. На нее специально были вызваны все руководители основных подразделений компании.

Презентация оказалась самой яркой и убедительной за всю профессиональную карьеру Адама.

Чтобы наглядно показать, каких значительных успехов добилась компания Джессики на азиатско-тихоокеанском рынке, привел цифры реальных продаж.

«Джей Си Эн» в течение последних пяти лет всячески пыталась монополизировать эту область производства, захватив и рынки сбыта. Но, к ее великому сожалению, основной соперник в лице корейской фирмы прочно удерживал лидирующее положение, успешно справляясь с конкуренцией. Поскольку компания Джессики была небольшой и не представляла серьезной угрозы для корейцев, то ей удалось найти свою нишу, выгодно сбывая товар.

Чего «Джей Си Эн» достигнуть не смогла.

Здравого смысла в укрупнении «Джей Си Эн» не было. Они могли позволить себе купить значительный процент акций компании Джессики и дать ей возможность по-прежнему успешно работать в регионе, на который не могли выйти сами. И только по прошествии нескольких лет объединение выглядело бы резонным.

После презентации состоялся званый ужин, на котором Адам по-прежнему продолжал убеждать собравшихся в целесообразности следования его советам и внимательно следил за тем, чтобы бокалы их не оставались пустыми. Обворожительная улыбка не сходила с его уст, и в конечном счете выбранная им тактика оказалась успешной.

После торжественного подписания договора, Остерсон попросил Адама задержаться в его кабинете.

— Тейлор, мне не приходилось раньше сталкиваться с подобными вещами. На моей памяти консультанты нашей компании никогда не пересматривали уже завершенных дел. И в связи с этим у меня возник только один вопрос: зачем тебе это понадобилось? Твой первый проект был надежным, перспективным и обоюдовыгодным. Серьезные деловые люди обычно не отказываются перед боем от верной и освоенной ими тактики.

Для серьезного разговора с шефом Адам был не в лучшей форме. Сказывались бессонные ночи и чрезмерное употребление кофеина. Он потер уставшие глаза и улыбнулся.

— Если предположения не верны и меня постигнет неудача, я отвечу за все сполна. Но в этот проект я вкладывал не только ум и холодный расчет, но и душу.

Остерсон лукаво прищурил глаза:

— Однажды неудача может оказаться роковой и последней в твоей карьере.

— Тогда о ней не стоит сокрушаться, — ответил Адам, направляясь к выходу. Он всегда относился к Остерсону с уважением, очевидно, настало время перемен.

Последнюю ночь в своем доме Адам провел без сна. Он ходил из комнаты в комнату, взгядываясь в пустоту, и гробовая тишина не навевала ему больше никаких фантастических грез, она вселяла ужас.

Казалось, весь мир погрузился в вечное безмолвие и только жизнерадостные сверчки стрекотали за окном.

Он упаковал вещи и на кухонном столе оставил все необходимые документы для агентов по недвижимости, которым в ближайшем будущем предстояло заняться продажей дома.

По дороге на кладбище он купил цветы. И не потому, что мать их любила. Она не была избалована ни цветами, ни заботой близких.

— Прости меня, мам, — тихо произнес Адам. Это было скорбным началом душевной беседы с усопшей.

Он положил букет цветов у могилы и закрыл глаза, восстанавливая в памяти черты родного лица.

Кругом царила мертвая тишина, но было нетрудно представить, что могла сейчас сказать ему мать.

«За что ты просишь у меня прощения? Наконец-то ты нашел свой собственный путь в жизни».

— Мам, но ты все равно будешь рядом? — чуть слышно прошептал Адам. И насторожился в ожидании ответа. Должно было последовать саркастическое замечание или экстравагантный вздох. Но до него донесся лишь далекий и жалобный крик козодоя.

Вылезать из постели в воскресенье утром совершенно не хотелось. Телефон надрывался, но Джессика на звонки не отвечала. Третий день она не выходила из дома и ни одного живого человека не видела. И желания общаться с кем бы то ни было не возникало.

Она снова и снова проговаривала про себя слова прощальной речи, которая заканчивалась печальным предложением:

— Я не могу выйти за тебя замуж, Адам.

Суженый должен был вернуться в Чикаго в понедельник, то есть в ее распоряжении было ровно двадцать четыре часа, чтобы изобрести наименее болезненный способ расставания с самым замечательным из мужчин.

Она собралась уже запереться в ванной, как в дверь неожиданно позвонили. Джессика оглядела свою заношенную футболку и, сочтя свой внешний вид непрезентабельным, решила не открывать.

Звонки становились настойчивыми, и интуиция подсказывала, что, кроме прилетевшего раньше срока любимого, ломиться в ее дверь было некому.

Конечно, нежданный гость оказался Адамом.

— Тебе звонил Гаррисон? — пробормотал он с порога вместо обычного приветствия.

Джессика в недоумении замотала головой: с чего бы это ее бывший начальник стал ей звонить?

— «Джей Си Эн» отказалась от покупки твоей родной компании.

— Это шутка? — еле слышно произнесла она, медленно опускаясь на диван.

— Нет, вполне серьезно. Возможно, они и купят ее в отдаленном будущем, но только не сейчас. Так что ты по-прежнему при своей любимой работе, и перспективы на будущее могут быть только радужными.

Она так долго жила в ожидании чуда, что, когда оно наконец свершилось, это застало ее врасплох.

— Я еще кое-что тебе привез. Мне это больше не понадобится. — Адам протянул ей ключи от своего «порше».

Очередная новость поразила Джессику значительно сильнее сообщения о восстановлении на работе.

— Я не могу принять такого подарка.

— «Порше» так и не стал моей любимой маркой.

Мне всегда хотелось от него отделаться. Я, наверное, и купил такую машину, чтобы в последствии подарить ее тебе. Себе я присмотрел обычную «хонду».

— Да не могу я пользоваться твоей машиной, настаивала Джессика.

— Может, не надо мне было говорить тебе об этом именно сейчас, но у меня в запасе так много новостей, что молчать я просто не могу.

Я не стану твоей женой, Адам, — проговорила на одной ноте Джессика, выдавливая из себя лишь последнее предложение заготовленной речи.

— Надеюсь, я смогу еще повлиять на твое решение, — ответил Адам, усаживаясь на диван рядом с ней.

Джессика закрыла глаза, стараясь продолжить свои объяснения. Разговор был трудным, но промолчать она не имела права.

— Ты меня не понял. Я думала, мне все по плечу.

Надеялась, что смогу уехать в Алабаму. Но боюсь, что через семь часов вернусь обратно в Чикаго.

Откровения Джессики нисколько не огорчали Адама, он просто крепко обнял ее и принялся успокаивать.

— Я знаю. И не прошу от тебя многого. Я и сам хочу перебраться в Чикаго. Обосноваться здесь навсегда, если ты не возражаешь.

И только после этих слов боль потихоньку начала отступать.

— Ты получил новое назначение? А как же твой дом?

— А что, разве в Чикаго дома хуже?

— Конечно, нет.

— Тогда решено. Но у меня еще одна сногсшибательная новость. Я уволился. Я, правда, успел разослать резюме и думаю, что быть безработным придется недолго.

— Ты уволился? Так все твои речи об истинном человеческом предназначении касались именно тебя?

Чем же ты собираешься теперь заниматься? Начнешь брать уроки рисования? Или станешь независимым консультантом, основав частную контору?

— Это не совсем то, о чем я долго мечтал. За годы своей профессиональной деятельности я оставил без работы тридцать пять тысяч человек. И если мне с такой легкостью удалось избавить работодателей от нерентабельных вакансий, то теперь моей задачей станет создание соответствующего количества свободных рабочих мест. У меня огромные планы на будущее.

Для Джессики все это звучало фантастически.

Особенно в свете его недавних признаний в том, что каждый человек должен стремиться делать то, к чему его влечет душа.

— Ты сможешь наконец осуществить свою мечту.

— Моя мечта теперь совсем близко. Она рядом со мной.

Оглавление

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ