Иронические стихи [Виктор Васильевич Жигунов] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

сама.
Совсем не то — ракеты и ракетки,
электровозы, шпиндели, дома.
Над ними мы работали до стона.
Они — родные до последних клемм.
Что ж больше умиления достойно —
природа или техника? Затем:
для собственной же пользы дуб и редька
из CO2 выпихивают O.
А если бы нам это было вредно?
Они б не поменяли ничего!
А если бы вредили нам машины?
Да их бы вовсе не было тогда!
Они друзьями стали нам большими.
Нам не друзья лопух и лебеда.
Мне возразят: «Но был бы воздух спёртым
без них. Его машины портят». Но
мы тоже постоянно воздух портим
(особенно когда несём бревно).
Я так скажу: уж если удивляться,
то технике и выдумке, труду.
Во мне всегда такая вспыхнет ласка,
как мимо железяки я пройду!
Без разных сплавов жизнь была бы гадкой,
а без пластмасс вконец бы я зачах.
Случается, застыну перед гайкой,
любуюсь, даже слёзы на глазах.
Немало шпонок на заметку взято,
а сколько их увижу на веку!
Эй, лампочки, педальки, тормозята!..
Ты слышишь, птичка в ходиках? Ку-ку!

Духовная пища

Хоть я люблю домашнюю стряпню,
но собственные вирши не ценю.
Как к ресторану, обратясь к журналу,
читаю содержание. Меню.
Вначале, как холодная закуска,
идёт передовица про искусство.
На первое — роман. Навалены в сюжет
любовь, морковь, мечты, абзацы, бред.
Лавровый лист — себе оставил автор
(плести венок). И соли тоже нет.
Поэму предложили на второе.
В ней каша мыслей. Кушанье сырое.
И тем, кто разжевать не сможет это, —
котлета (критик сделал из поэта).
Мозги. Статья, под нею подпись «проф».
Но пожалели на неё мозгов.
А кто голодный очень, тем дают
ещё цыплёнка с надписью «дебют».
Без третьего была б сухой еда.
Рассказ юмористический. Вода…
Я эти вот стихи пишу от сердца,
а подадут их в качестве десерта.
Журнал закрыт. Проглочен и забыт.
Почувствовал я, что по горло сыт.
Выплёвываю горькие слова,
и не живот болит, а голова.

Лицом к истине

Я всю ночь рассуждаю, где истина, —
днём твердят мудрецы то да сё…
Капля падает в бочку таинственно.
А чего она? Бульк, да и всё.
В обыдёнщине кружимся, рушимся,
упаду, и обида берёт:
обладаю ж кой-чем выдающимся!
Скажем, нос выдаётся вперёд.
Сколько маяться? Чтоб не отчаяться,
я сижу, крепко взявшись за нос.
Умник выскажет мысль — удаляется.
Сам не понял, чего произнёс.
Эх, заботы друг другу приносим!
Измышленья, статьи, колдовство…
Я мечтаю лицом (ну, и носом)
повернуться к истоку всего.
Всё солидно звучит: то, что мудро
и что глупо, — возьмись разобрать!..
Я вконец заблудился под утро
и забылся, уткнувшись в тетрадь.
И во сне — вот несёт их нелёгкая! —
мысли, фразы… Не те и не те.
Вдруг проснулся, ресницами хлопая…
Вот же истина — в чистом листе!

Доска

Собака лает. Видно, ей не спится.
И я не сплю. Но лаять-то зачем?
Я тему для раздумий взял из списка
проблем, философем и теорем.
Звезда взойдёт — уже вопросов сотня.
Закаплет — буду мыслить о дожде.
А если нет событий, как сегодня,
так я хотел подумать о доске.
Мои творенья глубоки и строги,
ещё приятней завтрашний прогноз.
Но я пишу классические строки
в домишке, предназначенном на снос.
Вот бросятся потом: музей-квартира…
А дома нет. И мусор ветром сдут,
все умерли, и нет ориентира…
Мимо-реальный комплекс создадут.
Доску повесят: «Жил, творил…» Побаски!
Здесь натворишь! Топочут над душой
хозяева, соседи, дети, бабки.
А я терплю, поскольку дом чужой.
Так вот, чтоб после не стыдиться миру
бесчувствия к поэту своему,
я предлагаю: дайте мне квартиру.
А памятник мне вовсе ни к чему.
Доколе будет так: поэт пылает,
мы им не дорожим. Потом ханжим.
…Иссякла тема. Вновь собака лает.
Порассуждаю про собачью жизнь.

В ажурной тени

Солнце светит, ветры веют.
Я гамак себе достал.
Понемногу бронзовею…
Приготовьте пьедестал.