Сейф [Ростислав Феодосьевич Самбук] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

1

«Юнкерс» уже подлетал к Бреслау, когда Кранке наконец сообщили, что из Берлина к ним прибывает штурмбанфюрер Краусс. У Кранке оставались считанные минуты, чтобы добраться к аэродрому, однако он успел встретить начальство у трапа. Видно, Крауссу хорошо были известны перемены, происшедшие накануне в городе: не спустился с самолета, как раньше, солидно и с чувством собственного достоинства, а спрыгнул чуть ли не с верхней ступеньки лестницы и нетерпеливо остановил Кранке, собравшегося рапортовать ему.

Штурмбанфюрер тревожно осмотрелся вокруг, словно опасался увидеть на летном поле русские танки, и Кранке подумал, что не так уж далеко это от истины — передовые танковые части русских ворвались вчера на восточные окраины города и отступили только после ожесточенного боя с фаустпатронниками, оставив на узких улицах несколько пылающих машин. Но, наверно, уже сегодня вечером или самое позднее завтра утром подтянутся главные силы; артиллерийскую канонаду слышно даже тут, в Западных предместьях, и ходят слухи, что танки красных окружили Бреслау и прорвались чуть ли не к самому Котбусу.

Кранке поднял руку, приветствуя штурмбанфюрера, выпалил, как и надлежало, «хайль Гитлер», но Краусс не ответил, посмотрел на Кранке как-то отчужденно, даже удивленно и направился к «опель-адмиралу», поданному опытным водителем прямо к «юнкерсу».

Кранке смущенно опустил руку и последовал за штурмбанфюрером — вдруг осознал, что неожиданный приезд берлинского начальства нынче нисколько не взволновал, не всполошил его, как обычно, наоборот, принес облегчение: гора упала с плеч, ведь Кранке, не признаваясь в этом даже самому себе, пребывал в полной растерянности. С одной стороны, в штабе армии, оборонявшей город, его твердо заверили, что русские никогда не возьмут Бреслау, однако с другой — никто не мог сказать ничего определенного о задачах «Цеппелина». Из главного управления имперской безопасности поступали туманные и часто противоречивые указания. Кранке понимал, что все это может обернуться для него огромными неприятностями. За широкой же спиной Краусса он чувствовал себя спокойнее: вероятно, штурмбанфюрер привез четкие распоряжения, недаром же пригнали из самого Берлина пустой «юнкерс».

Кранке примостился на заднем сиденье рядом со штурмбанфюрером, поднял стекло, отгораживающее их от шофера, но проявил выдержку и не начинал разговора. Впрочем, Крауссу, видно, было не до дипломатических тонкостей. Он спросил прямо:

— Где русские?

— Есть слухи, — уклончиво ответил Кранке, — что вчера их танки вели бои в восточных предместьях.

— И как?

— Не прошли...

Краусс едва слышно, кончиками пальцев, постучал по кожаной спинке переднего сиденья.

— Не тешьтесь надеждами, — заявил он со всей прямотой.

Кранке испуганно отодвинулся от него: ведь есть особый приказ фюрера, согласно которому эсэсовцы вешали и расстреливали паникеров на месте, а за подобные слова могли поплатиться и не такие, как Краусс. Штурмбанфюрер сразу догадался, что беспокоит Кранке: положив руку ему на колено, доверительно сказал:

— Да, Пауль, не тешьте себя надеждами. Конев прорвал нашу оборону и вышел к Котбусу. Видно, русские возьмут Бреслау в кольцо и оставят в тылу. Удар направлен... — Краусс на секунду запнулся, ему было трудно вымолвить это слово, даже страшно, но оно уже будто повисло в воздухе, и Кранке побелевшими губами прошептал:

— На Берлин?

— Да, — теперь уже твердо и спокойно ответил штурмбанфюрер. Вдруг он резко повернулся к Кранке, пристально уставился в него, вроде видел впервые и взвешивал, до какой степени может довериться ему.

Кранке почувствовал себя неловко под этим взглядом, хотя и понимал, что сейчас штурмбанфюрер откроет все карты, скажет, зачем так срочно прилетел в Бреслау. Все же это не могло не облегчить ему жизнь, шефу такой большой и сложной организации, как «Цеппелин», ведь всегда легче выполнять чужие приказы, чем самому принимать решения. Но какое к черту облегчение, если штурмбанфюрер СС и сотрудник главного управления имперской безопасности сообщает о русских танках под Берлином? А в Берлине ставка самого фюрера!

— Надо смотреть правде в глаза, — произнес Краусс и утомленно откинулся на спинку сиденья. — Значит, должны, пока возможно, принять кое-какие меры.

«Пока возможно...» — эти слова свидетельствовали о самом настоящем предательстве. Еще два дня назад Кранке без всяких угрызений совести арестовал бы и не такую персону, как Краусс, но вспомнил запах бензинового перегара от разогретых моторов прилетевшего «юнкерса», взволнованного пилота, выпрыгнувшего из самолета вслед за штурмбанфюрером, и решил, что с арестом можно и подождать, а сейчас надо слушать и мотать на ус каждое слово, ибо это единственный выход для рассудительного человека.

Ничего не ответил штурмбанфюреру, только еще немного отодвинулся, смотрел холодно и выжидающе.

Краусс усмехнулся не без