Операция «Санта-Клаус» [Андрей Спартакович Иванов] (fb2) читать онлайн

Андрей Иванов, Дмитрий Рубин Операция «Санта-Клаус»

1

Наступило 31 декабря. Предпраздничные толпы ринулись по магазинам в поисках подарков родственникам и сослуживцам. Погода была мягкой и морозной. Невский проспект украшали разноцветные гирлянды. Рядом с Гостиным двором стояла огромная елка, вершину которой венчала горящая звезда. Девушки в костюмах Снегурочек раздавали прохожим рекламные листовки. Воздух был насыщен предчувствием праздника.

На Руси любят встречать Новый год. Это самый желанный праздник для взрослых и детей. В конце декабря в детском саду малыши так же искренне радуются, водя хороводы вокруг елки, как их родители, выпивая шампанское в кругу своих сослуживцев во время рабочего дня.

Ивану Третьякову праздник сулил не только приятное времяпровождение, но и немалые материальные выгоды. Он был совладельцем дискотеки «Звезда», расположенной в спальном районе. Дискотека представляла из себя большое прямоугольное помещение, примыкающее к торговому центру и служившее когда-то кинотеатром. В свое время «Звезда» была центром культурной жизни не только микрорайона, но и района в целом. Сюда приезжали с дальних улиц, и, случалось, билеты на вечерние сеансы распродавались целиком. Старшие школьники с одноклассницами занимали последние ряды, семейные пары предпочитали места в середине зала, подслеповатые старушки садились поближе к экрану.

С наступлением эпохи видео жизнь в кинотеатре стала затихать. Постепенно зритель окончательно перестал посещать «Звезду». Даже наличие на афишах ярких имен и будоражащих воображение названий не могло исправить положения. Директор кинотеатра Анна Иванкович, женщина средних лет с волевым взглядом, поняла, что в жизни нужно что-то менять.

Одновременно с этим фирма «Август», где работал Иван Третьяков, решила вложить деньги в дискотечный бизнес. До сих пор «Август» занимался торговлей и арендовал часть помещений в магазине по соседству с кинотеатром. Третьяков вступил в переговоры с Иванкович, Проблема заключалась в том, что «Звезда» была муниципальным предприятием и не могла изменить свой профиль. В конце концов компромисс нашелся. В кинотеатре по-прежнему показывались фильмы, один — два сеанса в день, а по вечерам зал превращался в дискотеку. На дневные и утренние киносеансы ходили в основном пенсионеры, порой в зале было лишь несколько человек. Выручка за билеты не покрывала даже зарплату кассира. Зато у дискотеки дела шли в гору.

Перед тем, как открывать танцевальный зал Третьяков основательно изучил рынок. Он вместе с коллегами побывал в разных клубах, от дорогих до самых дешевых. Концепция, сложившаяся в его голове и впоследствии воплощенная в жизнь, оправдала себя. Дискотека начала работать в два сеанса — вечерний и ночной. По выходным добавлялся еще и дневной сеанс, на который приглашались учащиеся близлежащих школ. Цены на «школьные» дискотеки были самыми низкими, зато от количества посетителей просто «трещали» стены. На вечерние сеансы билеты стоили дороже, и, наконец, самыми дорогими были «ночные» танцы. Ди-джеи трудились в поте лица. Деньги текли в карманы фирмы «Август» и Анны Иванкович.

Впрочем, не все было гладко в «Звезде». Кроме директора кинотеатра и фирмы «Август» у дискотеки имелся еще третий пайщик — бар, расположенный в танцевальном зале и представлявший из себя отдельную боевую единицу со своими интересами, порой не пересекавшимися с интересами партнеров. Бар был заинтересован в высоких ценах на напитки и низких — на билеты в дискотеку. Та, в свою очередь, стремилась зарабатывать на билетах и привлекать публику низкими ценами в баре. Кроме того, по первоначальной договоренности бар должен был отстегивать часть выручки руководству дискотеки, но делал он это очень неаккуратно. Конфликт долго зрел и наконец вылился в открытое противостояние.

Фирма «Август» предложила владельцам продать бар. После первоначального отказа последовал длительный торг с применением уговоров и угроз. У «Августа» имелись тесные связи с одной крупной охранной структурой. В конце концов, это сыграло решающую роль в споре, и бар был куплен по сходной цене. Теперь ценовая политика на билеты и напитки стала сбалансированной, и ничто не мешало владельцам дискотеки зарабатывать деньги.

На Новогоднюю ночь билеты в клуб «Звезда» были почти полностью раскуплены. В стоимость места кроме танцев до упада входили бутылка шампанского, нехитрая закуска и концертная программа. Художественному руководителю Виктору Сергееву в этом году поставили задачу сделать ее максимально низкобюджетной, но с обязательным участием какой-нибудь «звезды». Задача была сложной, однако профессионал Сергеев блестяще справился с ней. На роль Деда Мороза худрук пригласил знакомого детского поэта, набившего руку на выступлениях перед учащимися младших классов. Снегурочку должна была сыграть старая знакомая Сергеева, актриса кукольного театра. Сергеев придумал эффектный выход Деда Мороза и Снегурочки на сцену По сценарию там должен был стоять телевизор, чтобы зрители могли услышать бой курантов и дружно поднять бокалы в двенадцать часов. Это и являлось сигналом появления Деда Мороза со Снегурочкой. Далее в программе планировались конкурсы, лотерея, аукцион, мужской и женский стриптизы и танцы, танцы, танцы. Что касается приглашенной «звезды», то в качестве ее была выбрана некогда популярная, но сейчас порядком подзабытая певица Алиса Кожевникова. Когда-то она спела удачную песню, около года бывшую у всех на слуху. С тех пор прошло много лет, но певица до сих пор пользовалась плодами былой популярности.

Дискотека «Звезда» собиралась распахнуть двери для посетителей в одиннадцать часов вечера, через четыре часа. Сейчас в ней находились лишь три человека — кассир, уборщица и бармен. Кассир подсчитывал выручку за билеты и отвечал на телефонные звонки. Уборщица протирала полы. Бармен готовился к ночному торжеству. В воздухе стояла атмосфера приближающегося праздника. Казалось, целый мир затаился в ожидании, чтобы вскоре взорваться брызгами шампанского, звуками музыки, громкими криками и утонуть в головокружении, хмельных слезах и табачном дыму.

2

Итак, к одиннадцати часам Виктор Третьяков собирался идти на работу в клуб «Звезда». До этого он был намерен встретить праздник в кругу семьи. В гостиной его просторной и дорого обставленной квартиры стояла елка. В украшении ее принимали участие все члены семьи Третьякова — жена Лена, пятилетний сын Денис и теща Марина Андреевна. Теща периодически отлучалась на кухню, чтобы проверить, как пекутся пироги.

Раздавшийся звонок в дверь заставил Третьякова оторваться от елки и выйти в коридор. Он посмотрел в дверной глазок. На лестнице стоял Дед Мороз с мешком подарков Снегурочка.

—  Лена, Денис! — крикнул в комнату Третьяков,— идите сюда! Посмотрите, кто к нам пришел!

Первой в коридоре возникла Марина Андреевна.

— В чем дело, Витя? — спросила она.

Третьяков открыл входную дверь и впустил Деда Мороза со Снегурочкой в квартиру.

— Добрый вечер,— сказал хозяин квартиры.

В коридоре появились Лена и Денис.

—  Добрый вечер, дорогие хозяева,— бархатным голосом произнес Дед Мороз.

Он оглядел присутствующих через густые седые наклеенные брови и улыбнулся в бутафорскую бороду.

—  Как тебя зовут? — обратился Дед Мороз к мальчику.

—  Денис — ответил тот.

—  А вас, уважаемые? — Дед Мороз посмотрел на взрослых.

—  Виктор,— представился Третьяков.

—  Лена,— сказала его жена.

— Марина Андреевна,— улыбнулась теща.

Дед Мороз учтиво поклонился семье.

— А как меня зовут, ты знаешь? — обратился он к мальчику.

— Дед Мороз! — догадался Денис.

— А внучку мою?

— Снегурочка!

За спиной у Деда Мороза, находился большой мешок. Он держал его левой рукой. Поговорив с Денисом Дед Мороз торжественно переложил мешок из одной руки в другую.

— Дорогие вы мои,— обратился он к хозяевам,— что хранится у меня в этом волшебном мешке?

Все посмотрели на Дениса, ожидая от него ответа. Однако на сей раз мальчик растерялся и не знал, что сказать. Третьяков решил помочь сыну.

— Я полагаю,— сказал он,— что в мешке у вас, уважаемый Дед Мороз, находится какой-то сюрприз.

— А что за сюрприз?

В разговор вступила Лена.

— Наверное, Дед Мороз принес нам сегодня новогодние подарки.

Взрослые улыбаясь переглянулись.

— А вы что думаете? — Дед Мороз посмотрел на Марину Андреевну.

Теща Третьякова думала в этот момент о подгорающих на протвени пирогах.

—  Я думаю,— сказала она,— пора открыть ваш волшебный мешок и посмотреть, что там такое.

— Совершенно верно,— согласился Дед Мороз.

Он сунул руку в мешок. То, что случилось дальше, супруги сначала восприняли, как новогоднюю шутку. Однако очень скоро им стало не до смеха. Дед Мороз вынул из мешка пистолет и утюг. Пистолет не был игрушечным. Дед Мороз направил его на членов семьи.

3

В этот вечер оперативники Двенадцатого отделения милиции майор Олег Соловец, капитан Андрей Ларин и старшие лейтенанты Анатолий Дукалис, Вячеслав Волков и Анастасия Абдулова собрались в холостяцкой квартире Ларина, чтобы проводить Старый год, а затем встретить Новый. Хозяин квартиры был единственным членом компании, у которого не было пары. Соловец пришел с женой Юлей. Его дочь старшеклассница Лена отправилась с друзьями в ночной клуб, а сын Сергей, которому недавно исполнилось девять, остался дома под присмотром бабушки. Дукалис и Волков привели новых подруг Вику и Лизу, с которыми познакомились в отделении милиции на прошлой неделе. Девушки были студентками Академии, в «контору» их направили на стажировку. Но самым удивительным персонажем в ментовской компании был кавалер Насти Абдуловой. Молодого человека лет тридцати двух — тридцати трех звали Леопольд. Он недавно появился в жизни девушки — старшего лейтенанта. Леопольд был крупным бизнесменом, весь облик его излучал покой и благополучие. Ухажер приезжал за Настей в отделение милиции на дорогих машинах и каждый раз дарил ей пышные букеты роз. Среди оперативников, в малознакомой компании Леопольд чувствовал себя уверенно, охотно поддерживал беседу и не упускал случая блеснуть чувством юмора. И только капитан Ларин в этот вечер был одинок. С тех пор, как его жена Маша ушла, хлопнув дверью, прошло больше месяца. Образ жизни, свойственный оперативнику никак не устраивал Машу. Ей хотелось, чтобы он больше уделял ей времени. Ларин вовсе не был трудоголиком, но как-то само собой получалось, что большую часть его времени и сил отнимала работа. Впрочем, Маша уже несколько раз уходила от капитана, но каждый раз возвращалась. Ларин знал, что на этот раз случится тоже самое. Более того, ему казалось, что случится это в нынешнюю Новогоднюю ночь.

Девушки хлопотали на кухне. Мужчины курили в комнате. Царила предпраздничная атмосфера. На столе уже лежали вилки и ножи, стояли тарелки, стопки и вазы с салатами. Больше всех есть хотелось Дукалису. Старший лейтенант был самым плотным из присутствующих. Он редко жаловался на отсутствие аппетита.

— Надо бы Старый год проводить,— робко предложил Дукалис.

Семя упало на подготовленную почву.

— Толян прав,— поддержал коллегу Ларин.

Оперативники переглянулись.

— Может, девчонок подождём? — проявил сомнение Волков.

— Давайте их позовем,— принял соломоново решение Леопольд.

Ларин постучал в стенку.

— Юля! Настя! —крикнул он.

— Вика! Лиза! — подхватил Дукалис.

На кухне слишком громко работал телевизор.

— Я схожу за ними,— сказал Дукалис,— заодно водку принесу.

Он отправился на кухню и вскоре вернулся в сопровождении девушек. В руках у оперативника была большая запотевшая бутылка. Он ласково и нетерпеливо поглаживал ее.

— Надо проводить Старый год,— торжественно произнес Ларин,— Толян, разливай.

Дукалис разлил водку по рюмкам. Все взглянули на Соловца. Он был самым старшим по возрасту и по званию. Недаром оперативники часто полушутя обращались к коллеге по отчеству Георгич. Соловец поднял рюмку.

— Год был тяжелый,— сказал майор.

Он сделал паузу.

— И все-таки многое удалось сделать.

Соловец явно не был готов к произнесению тоста. Он со вздохом оглядел компанию и остановился взглядом на своей жене.

— Поэтому,— продолжил тостующий,— предлагаю выпить за наших боевых подруг. Без них у нас в прошедшем году не получилось бы ничего!

Компания подняла стопки и осушила их до дна.

—  Мальчики, побудьте пока без нас,— сказала Юля,— мы должны закончить готовку

Как самая старшая, жена Соловца руководила женской частью компании. Девушки вернулись на кухню. Дукалис вновь наполнил рюмки.

— Ну, мужики,— сказал он,— теперь за нас!

После второй рюмки атмосфера стала значительно непринужденнее. Мужчины закурили. Леопольд рассказал несмешной анекдот, который, впрочем, не испортил настроения компании. В тот момент, когда оперативники собрались налить по третьей, позвонил телефон. Ларин подумал, что это звонит Маша. Он снял трубку.

— Да, слушаю,— сказал оперативник.

— Андрей, здравствуй,— услышал он,— это Чердынцев звонит.

Майор Чердынцев был сослуживец милиционеров. Он отличался от коллег стойкой тягой к горячительным напиткам. В этом Чердынцев превзошел даже наших героев, которые отнюдь не были трезвенниками. Вот и сейчас голос майора звучал менее твердо, чем голос капитана.

— Здравствуй, майор,— сказал Ларин.

— С наступающим тебя.

— Тебя тоже.

— Я звоню из дежурки,— начал объяснять Чердынцев.— Тут поступил срочный вызов.

— Какой вызов?

— Ограбление. На Четырнадцатой линии. Нужно, чтобы ваша бригада срочно выехала.

Ларин оторопел.

— Что, кроме нас работать некому? — возмутился он.

— Нет никого в отделении. Все Новый год встречают,— объяснил подвыпивший майор.— Где, кого искать, я не знаю.

— Да мы уже за столом сидим.

— Ничего, быстренько съездите, протокол оформите и вернетесь за стол.

Оперативники поняли, о чем Ларин разговаривает с Чердынцевым по телефону.

— Чего он хочет? — спросил Соловец.

Ларин протянул ему трубку.

— Поговори сам.

Майоры по телефону обсудили сложившуюся ситуацию, после чего Соловец положил трубку и вздохнул.

—  Придется съездить,— сказал он.— Сейчас за нами машина придет.

— Как же так, Георгич? — развел руками Дукалис.

— А сверхурочные вам заплатят? — съязвил Леопольд.

—  Боюсь, что нет,— усмехнулся Соловец.— Ну ничего. Тут недалеко. До Нового года еще три часа. Успеем.

— Придется мне одному развлекать ваших девушек,— сказал Леопольд.

— Не подкачай,— кивнул ему Волков.

Служба есть служба. Через пятнадцать минут к дому Ларина подъехал милицейский «уазик», и четверо оперативников отправились на нем в ограбленную квартиру.

4

Бабушка Марина Андреевна была в истерике. Последний раз она столкнулась с противоправными действиями в середине восьмидесятых годов. В то время семья жила спальном районе, в Купчино. Квартира была обворована довольно распространенным способом,— грабители залезли в нее через «общий» балкон. Урон, впрочем, был невелик, в то время материальное положение семьи оставляло желать лучшего.

Теперь все обстояло иначе. Дед Мороз, пришедший в квартиру накануне Нового года, под дулом пистолета и угрозой пытки утюгом заставил владельцев отдать все ценные вещи. Он унес драгоценности Лены, дочери Марины Андреевны, и деньги ее мужа Виктора Третьякова. Когда оперативники Соловец, Ларин, Дукалис и Волков вошли в квартиру, хозяева еще до конца не пришли в себя. Милиционеры сразу увидели, что имеют дело с состоятельной семьей. Во всем подъезде находились расселенные коммуналки.

— Расскажите, пожалуйста, что произошло,— обратился Соловец к Третьякову, когда предварительные разговоры были закончены, и страсти улеглись.

Третьяков закурил.

— Видите ли,— сказал он,— с тех пор как Денис подрос, мы всегда приглашаем на Новый год Деда Мороза. Обращаемся к услугам различных фирм.

— И к кому вы обратились на этот раз?

Третьяков встал. Он подошел к книжной полке и взял толстую газету с рекламными объявлениями.

— Вот,— сказал потерпевший.

Третьяков показал Соловцу обведенный карандашом номер телефона.

— Фирма «Санта-Клаус»,— продолжил он.— Позвонил им позавчера, договорился...

— Вы и раньше имели дело с этой фирмой?

— Нет, с ними общался впервые.

Соловец задумался.

— Где вы работаете? — спросил он Третьякова.

— Дискотека «Звезда» в Новой деревне. Я совладелец.

Третьяков вздохнул.

— Кстати,— сказал он,— мне через час уже нужно идти на работу.

—  У вас сегодня праздничное мероприятие? — поинтересовался оперативник.

— Разумеется. Все-таки Новый год... Тоже будет Дед Мороз, Снегурочка...

Соловец вынул из пачки сигарету,

— А почему бы вам,— сказал он,— не пригласить домой Деда Мороза из вашей дискотеки? Наверное, это было бы безопасней.

— И дешевле,— продолжил его мысль Третьяков.

Хозяин квартиры улыбнулся.

— Вы правы,— сказал он.— Но дело в том, что наш Дед Мороз мой близкий приятель. Он довольно известный детский поэт, часто бывает здесь. Случается, мы выпиваем... Денис сразу узнал бы его. А мне хотелось сделать ребенку настоящий сюрприз.

—  Скажите,— произнес Соловец,— что еще вы можете сказать о фирме, в которой заказывали Деда Мороза?

Третьяков пожал плечами.

— Честно говоря — ничего,— сказал он.

Соловец взял в руки газету с обведенным карандашом номером телефона и полистал ее.

— Тут есть и другие подобные предложения. Почему вы выбрали именно «Санта-Клауса»?

Третьяков горько усмехнулся.

— Понимаете,— сказал он,— я позвонил по всем этим телефонам. Но в «Санта-Клаусе» Дед Мороз оказался дешевле всего.

Ларин, Дукалис и Волков в это время общались с другими членами семьи и составляли протокол. Милицейская рация находилась в руках у Дукалиса. Поступивший на нее сигнал заставил оперативников оторваться от потерпевших и выйти в коридор, чтобы посовещаться.

—  Георгич,— обратился к майору Дукалис,— только что поступил сигнал из дежурки. В течении часа было совершено два аналогичных нападения.

Соловец присвиснул.

— Лихо! — сказал он.

Чувствую, до дома мы доберемся не скоро,— вздохнул Ларин.

Хмель от выпитой во время несостоявшегося застолья водки уже начал выветриваться.

—  Сейчас разделимся на две бригады,— принял решение Соловец.

Ему тоже не терпелось вернуться к жене и к угощениям.

— Мы с Толяном останемся здесь,— сказал майор, а вы со Славой поезжайте на одну из ограбленных квартир. Когда мы тут закончим, то полетим на другую.

— Встречаемся у меня,— сказал Ларин.

— Толян, вызывай вторую машину. Связь будем держать по рации,— дал указание Соловец.

5

Вечер был безоблачным. Звезды не мигая смотрели на раскрашенный огнями мегаполис. Легкий мороз окрашивал румянцем щеки прохожих. Снег хрустел под ногами и колесами машин.

«Уазик», в котором ехали капитан Ларин и старший лейтенант Волков, мчался по Васильевскому острову. Он остановился у громоздкого здания на Большом проспекте. Оперативники направились в ограбленную квартиру.

На сей раз пострадала семья, состоящая из четырех человек,— мамы, папы и двух детей младшего школьного возраста. Детей звали Вера и Лёша, маму и папу Алёна и Дмитрий. Когда оперативники вошли в квартиру Дмитрий лежал в гостиной на диване и время от времени стонал. Алёна прикладывала к его затылку компресс — завернутые в марлю кусочки льда из холодильника. Дети были отосланы в свою комнату.

Хозяином был невысокий человек лет сорока с обширной лысиной и большим крючковатым носом. В нем угадывались кавказские корни. Жена его напротив обладала славянской внешностью. Она была на полговы выше мужа. Открыв дверь оперативникам хозяйка квартиры провела их в гостиную.

Увидев вошедших милиционеров, Дмитрий сделал над собой усилие и перешел из горизонтального в вертикальное положение, продолжая, впрочем, сидеть на диване.

—  Здравствуйте, капитан Ларин, Уголовный розыск,— сказал оперативник, показывая удостоверение.

—  Старший лейтенант Волков,— представился его коллега.

— Дмитрий Арутюнов,— сказал потерпевший.

Он жестом пригласил офицеров присесть.

— Это моя жена Алёна,— продолжил хозяин,— вот, видите, как мы встречаем Новый год.

Арутюнов обладал чувством юмора. В комнате царил беспорядок, как после налета урагана. Елка валялась на полу. Стеклянные игрушки были разбиты, праздничный стол перевернут. Посуда превратилась в груду стекла. К приезду оперативников Алена попыталась навести какой-то порядок. Однако она успела убрать лишь часть упавших на ковер праздничных угощений.

—  Расскажите, пожалуйста, подробно, что здесь произошло,— обратился Ларин к Арутюнову.

Потерпевший отложил в сторону компресс и начал свой невеселый рассказ.

— Мы готовились встретить Новый год. Накрыли стол. Мне из Еревана прислали бутылку коллекционного коньяка. Кстати, не хотите попробовать?

Ларин с сомнением посмотрел на перевернутый стол и разбитую посуду. Арутюнов понял его мысль.

— Нет, к счастью коньяк уцелел,— сказал владелец напитка.— Он был в баре, я не успел поставить его на стол.

Хозяин квартиры встал, подошел к бару в углу комнаты, и достал из него огромную пузатую бутылку. Сосуд был украшен множеством красивых ярких этикеток.

—  Вот,— сказал потерпевший,— такого в магазине не купите.

Ларин улыбнулся.

— Спасибо,— вздохнул он,— выпьете без нас.

— Мы, как говорится, при исполнении,— поддержал коллегу Волков.

— Тогда, если позволите, я налью себе рюмочку. Для снятия стресса.

Арутюнов посмотрел на оперативников.

— Конечно, конечно,— согласился Ларин.

Потерпевший налил себе рюмку и сделал глоток. Затем он закатил глаза от удовольствия.

— Напрасно вы отказываетесь,— сказал Арутюнов.

— Как-нибудь в другой раз. Давайте все-таки вернемся к тому, что здесь произошло,— предложил Волков.

— Давайте,— согласился потерпевший.

—  Значит, вы накрыли стол,— сказал Ларин.— Ждали гостей?

— Нет, мы решили посидеть тихо, по-семейному.

— Что было дальше?

— Дальше пришел Дед Мороз и Снегурочка, которых мы с женой накануне заказали для детей.

— Как он выглядел?

Арутюнов усмехнулся.

— Выглядел, как положено Деду Морозу,— сказал он.— Борода, красный колпак, кафтан до земли.

— Мешок с подарками,— подсказал Ларин.

— Да, да,— согласился Арутюнов.

Он допил коньяк из рюмки и вновь наполнил ее.

— В этом мешке-то он и держал свой пистолет,-— продолжил потерпевший.— Когда якобы начал доставать подарки, вынул пистолет и направил на меня.

— Так. Дальше.

—  Он думал я его пистолета испугаюсь! Не на того нарвался! Я выбрал момент, когда он не смотрел в мою сторону и набросился на него. Мы стали бороться.

Арутюнов обвел взглядом комнату.

— Вот,— сказал он,— сами видите.

Оперативники вновь посмотрели на поваленные елку и праздничный стол с яствами.

— Что было потом? — спросил Волков.

Потерпевший вздохнул.

— Не знаю, как это получилось,— сказал Арутюнов.— Я уже начал его одолевать, но в последний момент он ударил меня пистолетом по голове.

Хозяин квартиры допил коньяк из рюмки.

— Я потерял сознание,— продолжил он.— Очнулся, когда этот Дед Мороз уже уходил. Он забрал драгоценности жены и деньги, находившиеся в спальне.

— Составьте, пожалуйста, подробный список пропавших вещей,— попросил Ларин.

Арутюнов посмотрел на жену, сидевшую в углу комнаты.

— Алена, напиши, пожалуйста.

— Хорошо,— сказала Алена.

Она пошла в кабинет, где находились бумага и письменные принадлежности.

— Скажите,— продолжил Ларин,— вы разглядели лицо нападавшего?

— К сожалению, у него были такие густые усы, борода и брови... И колпак надвинут на самые глаза.

— Ну а Снегурочка? У нее же не было усов и бороды,— сказал Волков.

Арутюнов наморщил лоб.

— Честно говоря,— произнес он,— я на нее в суматохе вообще внимания не обратил. Встретил бы на улице, не узнал.

Вдруг потерпевший вспомнил что-то важное. Он ударил себя ладонью по лбу.

— Да! — воскликнул он.— Чуть было не забыл!

— Что? — спросил Волков.

— Когда я пришел в себя,— сказал Арутюнов,— то не сразу поднялся. Некоторое время еще лежал вот здесь.

Он показал рукой на пол возле опрокинутой елки.

— Так вот,— продолжил хозяин квартиры,— в какой-то момент у этого Деда Мороза распахнулась одна пола кафтана.

— Как это случилось? — спросил Ларин.

—  Он вышел из спальни, направился к двери. Очень сильно спешил, поэтому кафтан и распахнулся.

— Так, так...

— Я заметил на отвороте штамп с надписью.

— С какой надписью?

— «Ленфильм».

— Что? — не понял Волков.

— Там стояла крупная печать «Ленфильм»,— второй раз объяснил Арутюнов.

Оперативники задумались.

— А где вы нашли этого артиста? — спросил Ларин.

— Заказал по газете.

— Газета сохранилась?

— Да, конечно.

Арутюнов зашел в кабинет и спустя полминуты вернулся, держа в руках газету рекламных объявлений.

— Вот, пожалуйста.

Он показал милиционерам нужное объявление.

— Фирма «Санта-Клаус»,— прочитал Ларин.

— Знакомая контора,— сказал Волков.

Хозяйка квартиры закончила составлять список унесенных вещей. Она подала его оперативникам. Взглянув на него Ларин покачал головой.

— Внушительно,— сказал он.

— Последний вопрос,— обратился к Арутюнову Волков.

— Да, да.

— Где и кем вы работаете?

—  Супермаркет на Марата, тридцать четыре. Заведующий секцией.

— Наверное ваш супермаркет в новогоднюю ночь план перевыполнит.

Арутюнов вздохнул.

—  Только это и утешает,— сказал ограбленный завсекцией.

6

В квартире капитана Ларина продолжалось застолье. Несмотря на отсутствие хозяина квартиры и его коллег, девушки чувствовали себя весело и раскованно. Головы кружились от шампанского. Леопольд как мог развлекал собеседниц свежими и не очень анекдотами. Улучив момент Настин ухажер остался наедине с предметом ухаживания на кухне.

— Настя,— обратился Леопольд к старшему лейтенанту.

— Да, Леопольд.

— Пока не наступил Новый год, хочу с тобой серьезно поговорить.

Настя улыбнулась.

— Может быть, все-таки дождемся, когда он наступит,— предложила она.

— Видишь ли, я немного суеверен.

Леопольд потупил глаза. Настя чувствовала, что сейчас не лучший момент для серьезного разговора с Леопольдом, Старший лейтенант искала повод перенести его на другое время.

— Неудобно отлучаться от компании,— сказала она.

—  Это займет не более пятнадцати минут. Они прекрасно чувствуют себя без нас.

Леопольд кивнул головой в сторону комнаты Оттуда доносился смех милицейских подруг. Вдруг раздался телефонный звонок. Настя бросилась к телефону.

— Слушаю,— сказала она.

— Настя, это я,— прозвучало в трубке.

Звонил Соловец.

— Ну где вы? — спросила оперативница.

—  Мы на Васильевском. Сейчас заедем еще одно место и освободимся.

— То есть до утра мы вас не увидим?

— Что ты, Настя! Будем минут через сорок.

— Знаю я ваши сорок минут...

— Выпейте пока за нас,— отдал указание майор

—  Будет сделано, — согласилась старший лейтенант.

Услышав из комнаты Настин телефонный разговор с Соловцом милицейские подруги вышли из комнаты и обступили оперативницу.

— Что они говорят? — спросила Юля.

— Твой муж дал задание выпить за них.

— Пойдем выполнять,— сказала супруга Соловца.

Компания вернулась к праздничному столу...

К этому моменту Соловец и Дукалис успели побывать еще на одной квартире, ограбленной в этот вечер. Все три сегодняшних преступления были совершены по одной схеме. Потерпевшие звонили накануне в фирму «Санта-Клаус», где заказывали Деда Мороза и Снегурочку. Зная телефон этой фирмы оперативники через своего диспетчера вычислили ее адрес. Она находилась на Большой Подьяческой, пятнадцать, в двадцать седьмой квартире.

Нужно было ковать железо, пока горячо. В одиннадцать часов вечера майор Соловец, капитан Ларин и старшие лейтенанты Дукалис и Волков на оперативной машине подъехали к пятиэтажному грязно-желтому зданию в центре города. Вскоре оперативники обнаружили на втором этаже двадцать седьмую квартиру. Ни на обшарпанной деревянной двери, ни возле нее не было никаких опознавательных знаков. Ларин позвонил. Ответа не последовало. Он позвонил еще раз. За дверью стояла тишина. Оперативники дружно посмотрели на Дукалиса. Старший лейтенант обладал самой крепкой фигурой среди коллег. Если требовалось применить грубую физическую силу, Дукалис шел напролом, и ничто не способно было его остановить.

— Толя, давай! — сказал Ларин.

Дукалис разбежался и плечом налетел на дверь. К его удивлению она сразу поддалась и с грохотом упала в коридоре квартиры. Оперативники ворвались в офис фирмы «Санта-Клаус». Он представлял из себя небольшую двухкомнатную квартиру. На всем здесь лежала печать запустения. В коридоре обои клочьями свисали со стен. В углу комнаты пылились стопки старых журналов и книг. Старый деревянный шкаф был доверху наполнен пыльным тряпьем. В одной из комнат стояла большая металлическая кровать с «шашечками». На ней лежал матрас, изъеденный молью. В квартире не было ни души.

— Все ясно с этой фирмой,— резюмировал Ларин.

— Надо бы поговорить с соседями,— сказал Соловец.

Он посмотрел на коллег.

— Толя, Андрей, давайте,— отдал указание майор,— а мы со Славой еще здесь пороемся.

Ларин и Дукалис вышли на лестничную площадку Кроме «офиса» на ней располагались еще две квартиры. За одной из дверей раздавалась шумная музыка, слышались веселые голоса. Дукалис позвонил. Звонок едва пробивался сквозь гром веселья, стоявшего в квартире, хозяева услышали его не сразу. Дукалис позвонил еще раз. Наконец, дверь распахнулась, и на оперативников хлынула волна праздничного новогоднего застолья, царившего в квартире. На пороге появился молодой человек лет двадцати пяти. Он едва стоял на ногах. На лице сияла счастливая улыбка.

— Что-то вы долго добирались,— упрекнул оперативников молодой человек.

За его спиной появилась долговязая девушка с сигаретой.

—  Ну, наконец,— сказала она.— Девушки уже заждались.

Ларин вынул из кармана удостоверение.

— Мы из Уголовного розыска,— сказал он.

Молодой человек рассмеялся.

— Хотите нас разыграть! — произнес он сквозь смех.

В коридоре квартиры появился еще один член компании, худощавый мужчина лет тридцати.

— Кирилл,— обратилась к нему девушка,— твои друзья хотят нас розыграть. Говорят, что они из Угрозыска.

Кирилл посмотрел мутным взглядом на милиционеров, пытаясь понять, что происходит.

—  Скажите, кто хозяин квартиры? — обратился к компании Дукалис.

— Я хозяин,—сказал Кирилл.

—  Мы из милиции,— объяснил старший лейтенант,— хотим задать вам пару вопросов по поводу ваших соседей.

Хозяин квартиры в конце концов сообразил о чем идет речь. Он обратился к друзьям.

— Ребята,— сказал Кирилл,— подождите в комнате. Я тут разберусь, и мы продолжим.

Молодой человек и девушка удалились в комнату. Оттуда продолжали доноситься музыка и возбужденные голоса.

—  Скажите,— продолжил Дукалис,— вы знакомы с вашими соседями по лестничной площадке?

— К сожалению, да, — ответил Кирилл.

— Почему, к сожалению?

Хозяин квартиры криво улыбнулся.

— Как вы относитесь к собакам? — спросил он.

В разговор вступил Ларин.

— Нейтрально,— сухо ответил он.

— Вот-вот,— вздохнул Кирилл,— я тоже относился нейтрально, пока с полгода назад они не завели собаку. Да вы, может, зайдете? Выпьем, поговорим. Я вас с двумя девчонками познакомлю...

— Спасибо, мы лучше постоим здесь,— ответил Ларин.

— Так что вы говорите о собаке? — спросил Дукалис.

— Она у них из охотничих пород. Знаете, такая... Норная. Типа фокстерьера, только название длинное. Как же ее...

У Кирилла заплетался язык. Ему сложно было довести до конца начатую мысль.

— Так что эта собака? — нервно спросил Ларин. Оперативник начал терять терпение.

—  Маленькая,— сказал Кирилл,— а такая шумная. С утра как начнет гавкать! Когда ее гулять выводят. Невозможно спать. Здесь в квартире все слышно, что на лестнице творится.

Собаконенавистник поморщился.

— Но это еще не все,— продолжил он.

— Что еще? — спросил Дукалис.

Кирилл перешел на шепот.

— У этой твари, похоже, недержание. Я один раз видел, как ее вели на газон, а она не выдержала и прямо на улице нагадила. А тут недавно я у нас в подъезде кучу обнаружил. Думаю, это ее работа!

Кирилл разошелся не на шутку.

— Да вы сами зайдите и посмотрите!

Он махнул рукой в сторону квартиры, расположенной по правую руку от его двери.

— Простите,— сказал Ларин,— вы о какой квартире говорите?

— Об этой, о двадцать пятой.

Оперативники грустно улыбнулись.

—  Дело в том, что нас интересуют ваши соседи из двадцать седьмой,— объяснил Дукалис.

— А...— разочарованно протянул Кирилл.

— Что вы можете о них сказать?

— Честно говоря, ничего. Видел несколько раз каких-то людей, но кто они и что они, понятия не имею. Я ведь сюда только весной въехал.

— Купили квартиру?

— Нет, квартирообмен.

Оперативники поняли, что больше им разговаривать с Кириллом не о чем. Ларин вынул из кармана визитку и протянул ее хозяину квартиры.

— А что они натворили? — Кирилл кивнул в сторону двадцать седьмой квартиры.

— Ничего страшного. Но нам необходимо пообщаться с хозяином. Если вдруг встретите его, сообщите нам, пожалуйста.

— Рад буду служить.

В коридоре вновь появилась долговязая девушка с сигаретой.

— Кирилл, что ты ребят за порог не пускаешь,— упрекнула она своего приятеля. Вы зайдите, скоро Новый год.

— Спасибо,— сказал Ларин.— Как-нибудь в другой раз.

— С наступающим вас,— улыбнулся Дукалис.

Девушка с сигаретой все-таки не теряла надежды задержать неожиданных знакомых.

— Там в комнате две девушки сидят. Они специально для вас.

Сказав это курильщица выпустила дым и подмигнула оперативникам.

— Огромное спасибо, нас ждут жены,— отрезал Ларин.

Милиционеры торопливо ретировались.

—  Тебя-то никто не ждет. Посидел бы с девчонками, поболтал,— пошутил Дукалис.

— О соседских собачках, которые на лестнице гадят?

Оперативники перевели дух.

— Пошли дальше? — предложил Дукалис.

— Пошли,— кивнул Ларин.

7

Милиционеры шагнули в сторону двадцать пятой квартиры. На сей раз им не пришлось долго ждать у дверей. Сразу после того, как Дукалис позвонил, дверь отворилась. На пороге появился мужчина лет сорока пяти с клиновидной бородкой. На нем был костюм-тройка и уличная обувь. Он либо только что вошел в квартиру, либо собирался выходить.

— Добрый вечер, меня зовут Андрей Ларин, мы из Уголовного розыска.

Оперативник показал удостоверение.

— Анатолий Дукалис,— представился его коллега.

— Курский Евгений,— сказал мужчина.

Он внимательно рассмотрел милиционеров.

— Извините за поздний визит,— начал Ларин. — У нас к вам пара вопросов по поводу ваших соседей.

— Из двадцать седьмой квартиры,— сразу внес ясность Дукалис.

—  Видите ли, мы с женой собирались выходить,— сказал Курский.— Идем в гости встречать Новый год.

В этот момент в коридоре появилась жена.

— В чем дело, Женя? — спросила она.

— Все в порядке, это из милиции, спрашивают о соседях.

— О тех, которые за стеной?

— Нет, о тех, что из двадцать седьмой.

Женщина пожала плечами и скрылась в комнате.

—  Ты наконец готова? — крикнул ей вдогонку Курский.

— Еще десять минут! — последовал ответ.

Курский вздохнул.

— У вас жена тоже долго готовится к походу в гости? — спросил он Ларина.

— Честно говоря, да,— ответил оперативник.

Он вспомнил, как часто ссорился с Машей, когда они собирались куда-нибудь сходить.

— А у вас? — Курский посмотрел на Дукалиса.

— Я не женат,— ответил старший лейтенант.

Курский понизил голос.

— Вы счастливый человек,— сказал он.

— Скажите, вы давно живете в этой квартире? — спросил Ларин.

— Пятый десяток лет,— ответил Курский,

—  Вы знакомы с соседями из двадцать седьмой квартиры?

— Да, знаком. И очень давно.

— Расскажите, пожалуйста, о них.

Курский задумался.

— Дело в том,— сказал он,— что раньше там находилась двухкомнатная квартира. Жили две семьи-С одной из них я был хорошо знаком. Отец, мать и сын. Так вот с их сыном в детстве мы дружили. Хотя он учился в другой школе.

Оперативники поняли, что Курский решил предаться воспоминаниям детства. Благо у него было на это десять минут, отведенных супругой.

— Евгений,— прервал собеседника Ларин,— нас интересует, что сейчас происходит в двадцать седьмой квартире.

Курский улыбнулся.

— Понимаю,— сказал он.

В этот момент из интересующей милиционеров квартиры вышли Соловец и Волков. Они подошли к Ларину, Дукалису и Курскому.

— Добрый вечер,— обратился Соловец к Курскому.— Майор Соловец.

— Старший лейтенант Волков.

— Евгений Курский.

Хозяин двадцать пятой квартиры сделал легкий кивок головой.

— Евгений говорит, что знает соседей из двадцать седьмой,— обратился Ларин к Соловцу.

— Да, да,— сказал Курский.— Так вот та семья, про которую я вам начал рассказывать, там больше не живет. Они уехали в Америку. Было это...

Рассказчик задумался.

— Сейчас скажу...— продолжил он,— это было в восемьдесят шестом году. Или в восемьдесят седьмом. Нет, все-таки в восемьдесят шестом.

Курский повернулся в сторону комнаты, где находилась его жена.

—  Ира! — крикнул он.— В каком году уехали Школьниковы?

— Не помню,— донеслось из комнаты.— Они же тебе первое время писали. Посмотри в шкафу письма, там должен быть их телефон.

— Что? — не понял Курский.

Жена Ира выглянула в коридор.

— Если вам нужно узнать, в каком году они уехали,— обратилась она к офицерам,— то проще всего позвонить им в Америку. Они вам сами все объяснят.

— Если они еще не в розыске в Интерполе,— возразил ей муж.

— Почему в розыске? — спросила Ира.

—  А для чего за ними пришли из милиции? — вопросом на вопрос ответил Курский.

Соловец решил прервать разговор супругов.

— Нас интересует, кто сейчас проживает в этой квартире,— сказал майор.

— Сейчас скажу,— успокоил его Курский.

Он повернулся к жене.

— Ты готова'? — спросил он ее.

— Через десять минут.

Хозяйка скрылась в комнате, где продолжила подготовку к походу в гости.

— Итак...— сказал Ларин.

— После отъезда Школьниковых комната отошла их соседям. В девяностые годы все они перебрались в Москву, сейчас в квартире только одна старушка.

— Как ее зовут? — спросил Соловец.

Курский задумался.

— Минуту,— сказал он.

Хозяин квартиры подошел к столику, на котором стоял телефон. На нем лежала рукописная телефонная книжка. Курский открыл ее на букве «С» и прочитал запись.

— Вот,— произнес Курский,— соседка Вера Петровна. Здесь два ее телефона. Один номер соседней квартиры, а второй в Озерках, где она сейчас.

Оперативники переглянулись.

— Не понял,— сказал Дукалис.

— Она что, здесь не живет? — спросил Соловец.

— Нет, соседка живет в Озерках,— объяснил Курский.— Там у нее однокомнатная квартира. А эту она сдает.

— Кому сдает, не знаете?

— Нет, но догадываюсь.

— И кому же?

—  Я однажды проходил по Лиговскому, мимо Московского вокзала и видел, как она толкалась среди бабок, которые приезжих ловят. На ночь — на две переночевать.

— Значит здесь ночуют разные люди?

— Да, и я несколько раз видел, как она их в квартиру приводила.

В коридоре вновь появилась Ирина Курская.

— Я готова,— сказала она.

— Спасибо большое,— обратился Соловец к Курскому.— Вы нам очень помогли.

Все, что можно, оперативники выяснили. Пора было возвращаться к праздничному столу в квартире капитана Ларина.

8

Милицейский «уазик»понесся по улицам заснеженного города. Метель, кружившая по улицам, едва поспевала за машиной. Разноцветные огни пролетали мимо, теряясь в бездонной пропасти новогодней ночи.

—  С этой бабкой надо будет поговорить,— сказал Соловец.

—  Надеюсь, отложим до завтра, Георгич? — забеспокоился Дукалис.

Он уже изрядно проголодался и не мог дождаться встречи с накрытым столом.

— Почему же до завтра? Сейчас отправим тебя в Озерки, и будем держать связь из андрюхиной квартиры,— предложил Соловец.

Дукалис махнул рукой.

— Не шути так, Олег,— сказал он.

Вскоре машина с оперативниками подъехала к дому Ларина...

В первый послепраздничный день подполковник Петренко, которого подчиненные за глаза называли Мухомором, вызвал к себе Соловца. Майор еще не до конца пришел в себя после отшумевшего праздничного веселья и, когда он шел по коридору в сторону кабинета шефа, его изрядно «штормило». Впрочем, вид Мухомора окончательно протрезвил оперативника.

— Здравствуйте, Юрий Александрович,— сказал Соловец, войдя в кабинет,— с прошедшим праздником вас.

Подполковник улыбнулся.

— И тебя тоже. Садись.

Майор сел напротив начальника. Петренко посмотрел на помятый вид своего подчиненного и покачал головой.

— Ну как встретил Новый год? — спросил он.

Соловец пожал плечами.

— Как всегда...  Елка, выпивка, подарки.

— Вот-вот, насчет подарков как раз хочу с тобой поговорить.

— Слушаю, Юрий Александрович.

Мухомор вынул из ящика стола увесистый конверт с иностранными марками и штампами.

— Немецкие товарищи прислали,— сказал он.

Соловец не сразу понял, о чем идет речь.

— Какие товарищи? — спросил он.

— Ты помнишь выставку служебных собак в прошлом году?

— Помню.

— А тех двух немцев, которые овчарку-чемпиона привозили?

— Помню. Макс и Гюнтер. Полицейские из Мюнхена.

Мухомор протянул конверт Соловцу.

— Подарок на Новый год нам преподнесли. Открой, посмотри.

Майор вынул из уже открытого конверта несколько листков, на которых было что-то напечатано мелким шрифтом на немецком языке. Кроме текста на листках имелись рисунки со стрелочками и цифрами.

— Что это? — спросил Соловец.

— Инструкция,— объяснил подполковник.

Он поднялся, подошел к окну и жестом пригласил Соловца встать рядом.

— Иди-ка сюда,— сказалМухомор.

Майор подошел к окну.

— Видишь ящик во дворе?

В углу двора стоял огромный, в полтора человеческих роста ящик, аккуратно сколоченный из досок.

— Вижу,— ответил Соловец.

—  Там в ящике мебель. Специальный шкаф для бумаг, разработанный с учетом нашего российского менталитета.

Майор не верил своим ушам.

—  А в инструкции написано, как его собрать,— продолжил подполковник.— Даю тебе три дня. Постарайся, чтобы ровно через этот срок шкаф стоял на этом самом месте.

Мухомор показал на пустующее место возле стены.

— А если не войдет?

— Сделай так, чтобы вошел.

Соловец еще раз взглянул на листы с инструкцией.

— А где же перевод? — спросил он.

— Перевода, к сожалению, нет. Но я это предусмотрел.

Мухомор снял с полки небольшой пожелтевший томик.

— Вот,— сказал он,— русско-немецкий разговорник. Остался с войны. Изучай, заодно язык подтянешь.

— Я в школе английский изучал, Юрий Саныч.

— А теперь и немецкий знать будешь! Соловец глубоко вздохнул. Петренко еще раз внимательно окинул взглядом подчиненного.

— Что-то у тебя вид невеселый,— сказал он.

— Похмельный синдром, товарищ подполковник.

— Я тебе совет дам.

— Слушаю, Юрий Саныч.

— Крепкий чай с лимоном.

Соловец улыбнулся.

— Спасибо,— сказал он,— приму к сведению.

— Есть и еще один способ.

— Какой?

Мухомор вынул из кармана ключ, подошел к сейфу, открыл его и вынул початую бутылку коньяка.

— Подобное лечат подобным,— произнес он.

Подполковник поставил бутылку на стол. Затем он вынул из сейфа два стакана и блюдце, на котором лежала шоколадка и пара конфет. Когда стаканы были наполнены, Мухомор произнес тост.

— С прошедшим тебя,— сказал он.

— И вас тоже. Милиционеры выпили и съели по конфете.

— У тебя в семье-то все в порядке?

Мухомор был человеком грубоватым, но большой опыт работы с младшими коллегами хорошо развил его интуицию. На сей раз он попал в десятку.

— Все в порядке, Юрий Саныч. Только вот сын... Сами знаете, девять лет — сложный возраст.

— Знаю. Я со своим через это прошел.

—  Он тут в футбол во дворе играл с одноклассниками. Ну и как положено, окно разбил. А там старуха на кухне была, у нее припадок от испуга случился. Так теперь ее сын денег с меня требует. За моральный ущерб.

— Интересно...

Мухомор вновь наполнил стаканы:

— Ты узнал, где этот сынок работает? — спросил он.

— Узнал. У него автомастерская.

— Позвони-ка ты Сорокину из налоговой. Пусть с этой мастерской поработает.

Мухомор поднял стакан. Милиционеры выпили без тостов.

— Спасибо за совет, Юрий Саныч. Я подумаю.

— Подумай, — согласился подполковник.— И со шкафом ты это... Не затягивай.

9

Когда-то Озерки были дачным районом. В свое время его описал поэт Александр Блок в своей «Незнакомке»:

Теперь мегаполис со всех сторон обступил некогда отдаленный поселок. Рядом появилась станция метро. Возле нее раскинулось огромное торжище, где можно было и прибарахлиться, и испортить желудок свежеприготовленными блюдами из мяса, продававшимися в ларьках и распространявшими на весь рынок отвратительный запах. Разрывая ушные перепонки, гремела музыка, вылетая из динамиков, стоящих возле ларька, торгующего музыкальной продукцией. Рядом находился книжный развал, где можно было приобрести всевозможные образцы криминальной и сентиментальной прозы.

Линии современных многоэтажных типовых домов уходили за горизонт. Вдоль широких проспектов неслись автомобили и грохотали трамваи. В отличие от центра города трамваям в этом районе было вольготно. Им не требовалось делить проезжую часть с автомобилями, для них была отведена отдельная полоса посреди проезжей части. В мегаполисе существовало особое отношение к трамваям. Жители с гордостью называли свой город «самым трамвайным городом в мире». Им было невдомек, что во всем мире давно поспешили избавиться от этого морально устаревшего вида транспорта, разрушавшего улицы и дома и угрожавшего жизни автомобилистам и пешеходам. Более того. В конце девяностых город произвел капитальный ремонт нескольких центральных проспектов. Экскаваторы перекопали их вдоль и поперек, образовав огромные ямы, через которые с трудом пробирались испуганные пешеходы. Шпалы и рельсы старых трамвайных путей были разобраны и утилизированы. Вот замечательный повод, чтобы избавиться от трамваев на этих проспектах навсегда! Но нет. Вместо старых путей были оборудованы новые, гораздо более дорогостоящие, построенные с использованием иностранного оборудования и сырья. Их соорудили так основательно, чтобы уже навсегда на шее города осталась гиря, под названием «трамвай».

Впрочем, не везде еще в черте мегаполиса цивилизация проложила свои рельсы. Когда в районе началось интенсивное строительство, дачный поселок Озерки, раскинувшийся вокруг трех озер, решено было не трогать. Со временем он оказался зеленым островом среди каменных джунглей. Жить в нем стало престижно. Постепенно деревянные развалюхи стали исчезать, а вместо них появились особняки с высокими заборами и усиленной охраной. Квартал дворцов и квартал многоэтажек разделяло широкое шоссе, перейти которое в час пик было нелегко.

В одной из многоэтажек в малогабаритной однокомнатной квартире жила Вера Петровна Широкова, пенсионерка лет шестидесяти пяти — семидесяти. Муж ее умер, дети вместе с внуками перебрались жить в Москву Пенсия Веры Петровны была невелика. Однако у пенсионерки существовал еще один источник дохода. Кроме жилья в Озерках у нее имелась квартира на Подьяческой улице, которую, как мы уже знаем, она сдавала.

Утром старший лейтенант Дукалис позвонил Широковой по телефону, полученному от Курского. Он договорился о встрече с ней в двенадцать часов. Милицейский «уазик» доставил оперативника на одну из самых пустынных улиц спального района.

Дукалис без труда нашел во дворе дом «корабль» с нужным ему номером. Серое здание стояло в одном ряду с другими типовыми многоэтажками. Квартира пенсионерки находилась на первом этаже. Дукалис позвонил в дверь. На пороге появилась невысокая сухая седая женщина с острыми чертами лица.

— Здравствуйте, Вера Петровна,— сказал оперативник.

Он показал хозяйке удостоверение.

— Это вы звонили мне? — спросила пенсионерка.

— Да. Меня зовут Анатолий Дукалис.  — Проходите, пожалуйста.

Оперативник вошел в квартиру. Его сразу окружил запах старой одежды и консервированных продуктов.

— Сюда, пожалуйста,— сказала Широкова.

Она провела Дукалиса в единственную небольшую комнату. Милиционер огляделся. На шкафу он увидел фотографию еще молодой Веры Петровны с мужем. Рядом были фотографии детей и внуков. На стенах с выцветшими обоями висели две репродукции картин Васнецова. Старый телевизор «Рубин» был накрыт салфеткой. Возле окна находился стол и два стула. За ним и расположились оперативник и пенсионерка.

— Вера Петровна,— обратился Дукалис к хозяйке квартиры,— вы не догадываетесь, почему я здесь?

Широкова имела практичный характер. Род ее нынешней деятельности балансировал на грани закона. Она, конечно, понимала, что визит милиционера имеет отношение к ее второй квартире. Тем не менее Вера Петровна отрицательно покачала головой в ответ на вопрос Дукалиса.

— Нет,— сказала она.

Дукалис положил на стол рекламную газету, где было опубликовано объявление фирмы «Санта-Клаус».

— Это ваш телефон? — спросил оперативник.

— Да, это телефон моей квартиры на Подьяческой.

— Как он мог попасть в газету?

— Я иногда сдаю квартиру...— осторожно сказала Широкова.

— Мы выяснили, что объявление было дано в газету двадцать седьмого декабря. Кто и на какой срок снимал квартиру в это время?

Пенсионерка задумалась. Обычно она сдавала квартиру командировочным на ночь — на две, но случались и другие клиенты. Хозяйка стала перебирать в памяти всех, кто обращался к ней на вокзале в прошлом месяце с предложением снять жилье. Дукалис понял о чем думает Широкова.

— Вера Петровна,— сказал он,— давайте по-порядку вспомним каждого.

— Нет, не нужно,— ответила пенсионерка.

Клиентка, которую вспомнила Широкова, была необычной и хорошо запомнилась хозяйке квартиры.

— Кто же это? — спросил Дукалис.

— Девушка лет двадцати пяти — тридцати.

— Как ее звали?

— Света.

— А фамилия?

— Фамилия... Она называла, но я не запомнила.

— Эта Света показывала вам свой паспорт?

— Я просила, но она сказала, что он у нее на переоформлении.

— На сколько дней она сняла у вас квартиру?

— На три дня. С двадцать седьмого по тридцатое.

Дукалис задумался.

— Вы заходили в квартиру в течении этого времени?

—  Да, я была там. Осталась довольна. Ни мужчин, ни грязи. Но я сразу поняла, что Света не проститутка.

— Почему вы так решили?

Широкова покачала головой.

— У меня глаз наметан,— сказала она.

— А как она объяснила вам свое желание снять у вас квартиру?

—  Сказала, что к ее семье приехали родственники, в квартире шумно, и она не может готовиться к экзаменам.

— Значит, готовилась к сессии...— резюмировал Дукалис.

— А что случилось?

—  Дело в том, Вера Петровна, что Дед Мороз, вызванный по этому объявлению,— Дукалис показал на газету,— совершил в новогоднюю ночь несколько ограблений.

У Широковой перехватило дыхание.

— Надеюсь, вы не подозреваете меня в соучастии? — проговорила она.

Лицо Дукалиса стало строгим.

—  Чтобы снять с себя подозрения, вы должны нам помочь,— сказал старший лейтенант.

— Что же от меня требуется?

— Прежде всего вы должны поехать с нами и ставить со специалистом фоторобот этой девушки.

Широкова перевела дыхание.

— Хорошо,— сказала пенсионерка.— Конечно.

10

Когда-то, при царе, на месте, где сейчас расположен «Ленфильм», находился развлекательный комплекс «Аквариум». После революции там разместилась киностудия, выпускавшая в лучшие годы более сорока фильмов в год. С наступлением кризиса в кино стены «Ленфильма» опустели. Помещения отдавались в аренду. Канализация засорялась. Буфетчицы скучали в безлюдном буфете.

Однако к концу девяностых жизнь начала возвращаться в коридоры киностудии. Наступила эпоха телесериалов. Требовались свежие силы, нашлась работа и для ветеранов. И вновь, как в прежние годы, в знаменитом буфете с темно-зелеными стенами, на которых висели портреты киноклассиков, заклубился табачный дым, и забурлили разговоры об искусстве.

Капитан Ларин приехал на «Ленфильм» днем, когда рабочий день студии был в самом разгаре. Узнав у вахтера, где находится костюмерный цех, он направился туда по длинному плохо освещенному коридору Путь его лежал мимо большого павильона, где известный столичный режиссер снимал дорогую костюмную картину. Был перерыв в съемке. Через открытую в павильон дверь Ларин увидел декорацию — стену старинного замка, выстроенную из досок и фанеры. Возле павильона толкалась массовка — девушки в старинных платьях и средневековые солдаты с секирами. Они курили и кокетничали друг с другом.

Найти костюмерный цех оказалось непросто. Капитан долго блуждал в лабиринте коридоров и лестниц, пока не оказался у нужной ему двери. Оперативник зашел внутрь. Запах нафталина стоял в прямоугольном большом помещении, где рядами расположились длинные вешалки с висящими на них костюмами. Ларин огляделся вокруг, но никого не увидел. Он прошел в глубь цеха. Мундиры с эполетами, боярские кафтаны, рыцарские кольчуги,— эпохи и моды соседствовали здесь на одной вешалке.

Вдруг дверь отворилась, и в цех вошла женщина лет пятидесяти в брюках и шарфе, обмотанном вокруг шеи.

— Добрый день,— обратился к ней Ларин.

Капитан показал женщине удостоверение.

— Капитан Ларин, Уголовный розыск,— сказал он.

Работница цеха сурово посмотрела на оперативника.

— Ничего не дам! — сказала она.

— Не понял,— ошеломленно сказал Ларин.

—  Вы у меня костюмы городовых на День Милиции брали?

— Я у вас ничего не брал.

— Ну, значит, ваши коллеги брали. И посмотрите, в каком виде они их вернули.

Женщина подошла к одной из вешалок и сняла с нее белую куртку городового.

— Вот, полюбуйтесь,— сказала она.

Ларин взглянул на мундир. На нем были отчетливо видны красноватые пятна.

— Ни один стиральный порошок не берет! — вынесла приговор работница костюмерного цеха.

— Наверное, красное вино,— посочувствовал Ларин.— Или томатный сок, им хорошо водку запивать.

— Не знаю, вино или сок, только ущерб на лицо! Женщина повесила мундир на место.

— Скажите, вас как зовут? — спросил капитан.

— Юлия Константиновна,— ответила женщина.

— Видите ли, Юлия Константиновна, я к вам по другому вопросу.

Отругав милиционеров, испортивших казенный мундир, Юлия Константиновна сменила гнев на милость.

— Да вы присаживайтесь,— сказала она. В углу цеха стояли диван-уголок и журнальный столик. Собеседники расположились там и продолжили разговор.

—  Итак, чем могу служить? — спросила Юлия Константиновна.

—  Скажите, есть ли у вас костюмы Деда Мороза и Снегурочки?

Женщина улыбнулась.

—  Куда же без них,— сказала она,— конечно есть.

— В каком количестве?

— Точно не помню. Штук десять — двенадцать.

— А брал ли кто-нибудь их напрокат накануне Нового года?

—Сейчас скажу...

Юлия Константиновна достала из шкафа увесистую потрепанную книгу учета и открыла ее на нужной странице.

— Так...— сказала она.— Дед Мороз, говорите...

— И Снегурочка.

—  Да. У нас взяли в аренду три костюма. Один уже вернули. А один должны были вернуть сегодня утром. Может быть, еще принесут..

— И кто же это?

— Продюсерский центр «Северные цветы»,— начала перечислять Юлия Константиновна,— средняя школа номер сто четыре и профессиональный театр «На Неве».

Ларин вынул из кармана блокнот и ручку.

—  Продиктуйте, пожалуйста, их адреса и телефоны.

Работница цеха выполнила просьбу Ларина.

— Спасибо вам большое,— сказал капитан,— вот моя визитка. А насчет испорченного мундира, обещаю вам, такое больше не повторится.

Покинув костюмерный цех оперативник направился к выходу. Он вновь потерялся среди бесконечных коридоров и неожиданно оказался возле буфета с темно-зелеными стенами. Больше из любопытства, чем от чувства голода Ларин вошел в него. В буфете было людно. Клубы табачного дыма плыли над головами посетителей. Возле стойки стояла очередь из четырех человек, а за стойкой крутилась юная худая девушка в белом фартуке. Оперативник изучил ассортимент. Набор закусок был довольно скуден, хотя цены показались капитану щадящими. Алкогольные напитки тоже не радовали разнообразием, но подкупали ценой.

Ларин заказал кружку пива и расположился на свободном стуле возле одного из столиков. Разговор, который он услышал краем уха, вертелся вокруг цен и качества на алкогольные напитки в заведениях, расположенных возле киностудии. Его вели бородатый мужчина средних лет в потертом кожаном пиджаке и молодой человек лет тридцати в свитере с вытянутыми рукавами. Пиво приподняло настроение оперативнику, который еще до конца не пришел в себя после новогодних праздников. Опустошив кружку Ларин вышел на улицу.

Стоял легкий мороз. Смеркалось. Короткий зимний день быстро катился под гору. Ларин закурил и направился по Каменноостровскому проспекту в сторону станции метро.

11

Собрать присланный из Германии шкаф было поручено старшим лейтенантам Дукалису и Волкову. На решение Соловца повлияло то, что оба они заканчивали немецкие школы. Вооружившись молотками, оперативники взломали коробку, в которой были доставлены детали мебели, и перенесли их в отделение. Они расположились в пустующем кабинете на втором этаже. Сначала милиционеры попытались сделать все, следуя инструкции. Однако вскоре выяснилось, что полученных в школе знаний им не хватает, чтобы прочитать ее. Но это не слишком огорчило оперативников.

— Разберемся и без этой писанины,— сказал Дукалис.

— Давай попробуем,— согласился Волков.

И оперативники приступили к работе. Но дело шло туго. Все варианты соединения различных деталей шкафа воедино не приводили к желаемому результату. Спустя полтора часа огорченные офицеры закурили, сев на стулья, вокруг которых были разложены детали немецкой мебели.

— Знаешь что, Слава,— сказал Дукалис,— тут без поллитра ни черта не поймешь!

— Ты думаешь? — усомнился Волков.

— Точно тебе говорю. Понимашь, водка ускоряет течение мысли. Я на это уже давно внимание обратил.

Волков, однако, проявил твердость.

— Нет,— сказал он.— Нельзя. Рабочий день еще не закончился.

—  Пока дойдем до магазина, пока возьмем водку, пока купим закуску,— начал перечислять Дукалис,— глядишь, он и закончится.

— А если Мухомор заглянет?

— Мухомору сегодня не до нас. Ему из Управления звонили, попросили срочно квартальный отчет подготовить.                                         -

Последний аргумент оказался решающим. Милиционеры вышли на улицу и направились в ближайший магазин, расположенный метрах в пятидесяти от отделения, в здании напротив. В магазине было два отдела — бакалейный и винный. Волков пошел в бакалейный покупать закуску, а Дукалис направился за главным. Через десять минут в руках у Волкова был пакет, в котором лежали сто грамм порезанной колбасы, полбуханки хлеба, два помидора и два одноразовых пластиковых стаканчика. Карман Дукалиса приятно оттягивала поллитровая бутылка. Коллеги направились обратно в отделение. Сидящий на вахте майор Чердынцев был погружен в чтение газеты. Увидев Дукалиса и Волкова, он оторвался от прессы и с удивлением посмотрел на коллег.

— Вы чего так поздно здесь болтаетесь? — спросил он.— Рабочий день уже закончился.

—  Видишь ли, Боря,— сказал ему Волков,— у настоящего милиционера рабочий день не нормирован.

— Знаешь, сколько у нас работы накопилось! — поддержал коллегу Дукалис.— Хорошо, если к ночи управимся!

Оперативники прошли мимо вахты, Чердынцев с уважением посмотрел им вслед. Войдя в кабинет, где лежали детали немецкого шкафа, Дукалис и Волков приступили к подготовке скромного застолья. Волков расстелил на стоящем в углу столе газету и разложил на ней закуску. Перочинным ножом он порезал хлеб, а также расчленил помидор на дольки.

— Жалко соли нет,— вздохнул оперативник.

—  Соль и сахар — белый яд,— нравоучительно произнес Дукалис.

Он открыл бутылку и наполнил водкой два стаканчика.

— Твое здоровье,— сказал старший лейтенант.

После короткого тоста друзья выпили и съели по дольке помидора.

— Как думаешь,— сказал Волков,— к завтрашнему дню управимся?

Он кивнул на деревяшки, разбросанные по кабинету.

—  У нас в запасе еще два дня,— рассудил Дукалис.— То есть четверг и пятница. А вот если не управимся, придется заниматься этим еще и на на выходных.

Оперативники вновь наполнил стаканы.

— Давай за то, чтоб поскорее с этим закончить,— предложил Волков.

— Давай.

Старшие лейтенанты выпили и откусили по куску бутерброда с колбасой.

— Знаешь что, Слава,— сказал Дукалис, пережевывая пищу,— может, отложим это дело до завтра?

— То есть как?

— Не зря говорят, утро вечера мудренее.

Оперативники закурили.

—  Нет, Толян,— сказал Волков,— сейчас докурим, и за работу.

Дукалис вздохнул.

— Ну тогда, еще по одной,— предложил он.

12

На следующий день в кабинете подполковника Петренко состоялось оперативное совещание.

— Итак,— начал Мухомор,— надеюсь, вы отошли от праздника.

—  Так точно, товарищ подполковник,— сказал Соловец.

— Только с подарками никак разобраться не можем,— проворчал вполголоса Дукалис, имея ввиду присланную из Германии мебель.

Мухомор не расслышал этой реплики.

— Начнем по-порядку— сказал он.— Как у нас обстоят дела с немецким шкафом?

Петренко посмотрел на Соловца.

— Я поручил сборку старшим лейтенантам Дукалису и Волкову,— отрапортовал майор.

— Каковы результаты?

Доклад продолжил Дукалис.

— Мы внимательно изучили инструкцию,— сказал он.

— Помог мой разговорник? — поинтересовался Мухомор.

— Очень, товарищ подполковник,— вступил Волков.— Без него мы бы ничего не смогли сделать.

Мухомор удовлетворенно кивнул головой.

—  Главное,— сказал он,— не повредите полировку.

—  Что вы, Юрий Саныч! — воскликнул Дукалис.— Сделаем все, как надо!

— К сроку уложитесь?

— Обязательно, товарищ подполковник.

— Смотрите, не подведите. Я Федора Степаныча из Управления пригласил в пятницу посмотреть, какие нам подарки из-за границы шлют.

Дукалис и Волков грустно переглянулись.

— Теперь второй вопрос. Что у нас с новогодними ограблениями?

Слово взял Соловец.

—  Все три ограбления были совершены Дедом Морозом и Снегурочкой из фирмы «Санта-Клаус». Мы выяснили адрес фирмы, это оказалась съемная квартира. Хозяйка, которой — Широкова Вера Петровна.

— Я поговорил с Широковой,— продолжил Дукалис.— Подозрительная дама. Не исключено, что эта пенсионерка является соучастницей.

— Что она говорит? — спросил Мухомор.

— Широкова утверждает, что двадцать седьмого декабря квартиру у нее сняла некая девушка Света, фамилию которой она не запомнила. Квартиру девушка сняла якобы для подготовки к экзаменам, так как дома у нее гостят шумные родственники.

Дукалис протянул Мухомору составленный Широковой фоторобот Светы.

— Кроме фоторобота,— сказал он,— мы располагаем отпечатками пальцев, оставленными в съемной квартире. В нашей картотеке они отсутствуют.

— Что еще? — спросил Мухомор.

Доклад продолжил Ларин.

—  Один из потерпевших, Арутюнов, оказал грабителю сопротивление и был им оглушен,— доложил капитан.— Когда он пришел в себя, то лежа на полу заметил на обратной стороне кафтана Деда Мороза штамп «Ленфильма».

— Выходит, грабитель — артист? — сказал Мухомор.

— Дело в том,— продолжил Ларин,— что в костюмерном цехе каждый желающий может взять напрокат костюм Деда Мороза. И таких желающих накануне Нового года было трое. Это продюсерский центр «Северные цветы», средняя школа номер сто четыре и профессиональный театр «На Неве».

— Да, интересная петрушка получается,— отреагировал Мухомор.— Какие у вас есть предложения?

— Я думаю, Юрий Саныч,— сказал Соловец,— для начала надо наведаться в организации, арендовавшие костюмы.

— Ну что ж, с сегодняшнего дня и начинайте,— резюмировал подполковник.

13

Снег хрустел под ногами. Легкий мороз обжигал легкие. Горожане зябли на остановках в ожидании общественного транспорта.

Старший лейтенант Дукалис подошел к массивному заданию Дворца Культуры. Оно высилось на набережной реки Мойки. Когда-то это был протестанский собор, затем, в тридцатые годы здание перестроили и превратили в храм культуры. Чего только не повидал на своем веку этот дом! Здесь был любительский драматический театр, ансамбль гусляров, школа бальных танцев и многое другое. Все они обитали здесь подолгу, но в конце концов покинули стены Дворца. Лишь одна организация по праву считалась в нем долгожительницей. Это была дискотека «Мотор». Само название говорило о том, что танцплощадка шагнула в наш век из далекой советской эпохи. Будучи одним из первых в городе, «Мотор» продолжал добросовестно ежевечерне собирать молодежь округи на танцы до упаду.

Впрочем, во Дворце Культуры было много этажей, кабинетов и организаций, которые либо арендовали помещения, либо находились в них с личного разрешения администрации. В одном из таких кабинетов расположился продюсерский центр «Северные цветы». Окна помещения выходили на Мойку. По соседству дымил табаком и пах котлетами буфет. В нем кроме нехитрых закусок продавались также и горячительные напитки, что очень радовало работников продюсерского центра. Собственно, центр состоял из двух человек. Это была Тамара Караваева, женщина лет сорока пяти — пятидесяти и Александр Волгин, мужчина лет тридцати пяти. Когда-то Караваева работала в балете. Главных партий ей не доверяли, но на подтанцовках ставили ближе к авансцене. В ней до сих пор чувствовалась балетная выправка, хотя фигура бывшей танцовщицы заметно расплылась. Частое употребление спиртного давало о себе знать следами на лице. Караваева была женщиной нервной, настроение ее резко могло меняться, иногда с ней случались истерики, спасение от которых она искала в рюмке. В отличие от своей коллеги Александр Волгин был человеком спокойным, малопьющим и даже флегматичным. Лишь когда по работе ему приходилось иметь дело с хором мальчиков, Волгин оживлялся. Глаза его загорались, а юмор бил фонтаном на окружающих.

Продюсерский центр «Северные цветы» удачно организовал празднование Нового года для одного крупного банка. Был снят банкетный зал в дорогом отеле, приглашены артисты, цыгане, одним словом, все было сделано так, как надо. В Новогоднюю ночь Караваева и Волгин заработали больше, чем за весь предыдущий год. Можно было на некоторое время расслабиться. Первые дни января коллеги вообще не встречались, но сегодня, наконец, собрались в своем «офисе», чтобы обсудить текущие дела. Караваева уже успела посетить буфет и выпить сто грамм коньяка. Краски вокруг нее стали ярче, а мир добрее.

Час назад Дукалис позвонил в продюсерскии центр и договорился о встрече. Итак, старший лейтенант подошел к серому зданию Дворца Культуры и вошел внутрь. Он не без труда нашел комнату, где находились «Северные цветы». Оперативнику пришлось походить по коридорам и поспрашивать у работников Дворца. Наконец, искомая дверь была найдена. Дукалис постучал и заглянул внутрь. В комнате на диване с журналом в руках сидела Караваева, а напротив нее за столом — Волгин, разговаривающий по телефону.

— Добрый день,— сказал оперативник.— Старший лейтенант Анатолий Дукалис, Уголовный розыск.

— Тамара Караваева,— представилась хозяйка кабинета.

—  Александр Волгин,— сказал ее коллега, оторвавшись на секунду от телефона.

Затем он продолжил разговор, в котором речь шла о каком-то очередном празднике. Дукалис осмотрел кабинет. На стенах его висели старые афиши и плакаты. Содержимое их в основном касалось народных гуляний в парках, а также общегородских пивных фестивалей.

— Присаживайтесь,— пригласила Дукалиса Караваева.

Она подвинулась на диване, освобождая место для старшего лейтенанта.

— Спасибо.

Дукалис расположился рядом с женщиной.

—  Вот, посмотрите, Анатолий,— Караваева взяла с журнального столика несколько проспектов и протянула их оперативнику.

— Что это?

—  Здесь перечислено все, чем занимается наш продюсерский центр. Мы проводим презентации, юбилеи, свадьбы. Помогаем отмечать праздники. В прошлом году у нас было замечательное Восьмое марта!

Волгин вновь на секунду оторвался от телефона.

—  Ты про смотр самодеятельности расскажи,— посоветовал он Караваевой,

—  Да, обязательно. Мы, Анатолий, в прошлом году помогали вашим коллегам из МВД организовывать конкурс милицейской самодеятельности. Я лично занималась телевизионной версией. Хотите посмотреть?

Дукалис улыбнулся.

— Спасибо, в другой раз,— сказал он.

Волгин в третий раз оторвался от телефонного разговора.

— Я думаю, Анатолий пришел по поводу Старого Нового года,— сказал продюсер.

— О! — воскликнула Караваева.— Вы обратились по адресу! У нас в прошлом году был замечательный Старый Новый год! Знаете, что мы придумали? Катание на тройках! У нас очень хорошие связи с лошадниками.

Дукалис жестом остановил ее монолог.

— Тамара, я пришел по другому вопросу.

— Я вас слушаю.

— Тридцать первого декабря в Василеостровском районе были совершены три ограбления. Грабитель был одет в костюм Деда Мороза.

— Так...

— Один из пострадавших заметил на отвороте костюма штамп «Ленфильма». Мы выяснили, что в костюмерном цехе «Ленфильма» были взяты напрокат три комплекта костюмов Деда Мороза и Снегурочки. Один из них был орендован вашим продюсерским центром.

Оперативник посмотрел на продюсеров. Волгин, наконец, закончил телефонный разговор и положил трубку. Затем он молча встал, подошел к стенному шкафу и открыл дверцу. Там на вешалке висел костюм Деда Мороза.

—  Тамара,— обратился Волгин к коллеге,— мы же договаривались, еще позавчера, что ты отвезешь его на студию.

Караваева махнула рукой.

— Ничего страшного,— сказала она.

Дукалис подошел к шкафу, осмотрел костюм, отвернув полу он обнаружил на обратной стороне штамп киностудии «Ленфильм».

— Скажите,— обратился к продюсерам оперативник,— где он находился вечером тридцать первого декабря?

— Костюм этот,— сказал Волгин,— находился в ресторане гостиницы «Советская» на банкете, посвященном встрече Нового года.

— А нельзя ли поподробнее? — просил Дукалис.

Волгин вздохнул.

—  Тамара,— обратился он к Караваевой,— расскажи, пожалуйста, все про этот костюм. А мне пора в Екатерингофский парк на переговоры.

Продюсер посмотрел на Дукалиса.

— Извините,— сказал он,— Тамара вам все расскажет.

Волгин пожал руку Дукалису и вышел из кабинета.

— Знаете что,— обратилась к оперативнику Караваева,— давайте продолжим наш разговор в буфете.

В голосе собеседницы Дукалиса появились заговорщические нотки.

— Я не возражаю, если нам там не будут мешать.

— Не волнуйтесь, там сейчас безлюдно.

Караваева и Дукалис направились в близлежащий буфет.

—  Выпьете что-нибудь? — спросила продюсер, когда они вошли в небольшое прокуренное помещение.

— Я, как говорится, при исполнении.

— Ну а мой рабочий день уже подходит к концу Караваева заказала себе сто грамм коньяка, Дукалис взял чай с лимоном. Коньяк согревающе подействовал на женщину, голос ее стал бархатистым.

— Итак, на чем мы остановились? — спросила она.

— Попробуйте, пожалуйста, поточнее вспомнить, где именно находился костюм вечером тридцать первого?

— Он находился на Саше Волгине. Да, да, на этом самом молодом человеке, который только что нас покинул.

— Он не снимал его весь вечер?

— Нет, периодически, конечно, снимал, но потом снова одевал. У нас по сценарию Дед Мороз должен был постоянно появляться на сцене. Дарить подарки, проводить конкурсы. Видите ли, мы решили сэкономить на артисте. Зачем? Саша сам заканчивал институт Культуры на режиссерском и у них был факультет актерского мастерства.

— Скажите, в те моменты, когда Саша снимал костюм, где он его оставлял?

— Как где? В гримерке.

Караваева допила коньяк из рюмки.

— Обычно, когда люди отмечают такие праздники, то снимают все на видео. В тот вечер никто не снимал?

Караваева щелкнула пальцами.

— Конечно! — воскликнула она.— У этих банкиров был человек, который снимал весь вечер. Начальник отдела по связям с общественностью. Его фамилия Деденев. Как раз он договаривался со мной о проведении этого мероприятия.

— Я могу узнать его телефон?

— Да. Пойдемте обратно в кабинет, я посмотрю в своих записях. Только если позволите, сначала выкурю сигарету. Саша не курит, поэтому он против, чтобы я курила в кабинете.

Караваева достала сигарету. Дукалис дал ей прикурить.

14

Старший лейтенант Волков приехал на Варшавскую улицу, в среднюю школу номер сто четыре. Шли каникулы, вокруг здания было безлюдно. Волков позвонил, дверь открыла вахтерша, пожилая женщина в синем рабочем халате. Оперативник раскрыл перед ней удостоверение.

— Здравствуйте,— сказал он,— капитан Волков, Уголовный розыск.

— Наши гаврики что-нибудь натворили? — поинтересовалась вахтерша.

Волков улыбнулся.

— Нет,— сказал он.— Я по другому вопросу.

— По какому же?

— Могу я видеть кого-нибудь из руководства школы?

Женщина пожала плечами.

—  Сейчас, должно.быть, нет никого. Зайдите в учительскую на втором этаже. Может, там есть кто-нибудь.

— Спасибо,— сказал Волков.

Он поднялся на второй этаж и зашагал по коридору. Вскоре старший лейтенант оказался у двери с надписью «Учительская». Постучав оперативник вошел внутрь.

Учительская представляла из себя большую комнату с диваном, шкафом, несколькими стульями и столом со стоящим на нем графином. На стене висели два портрета — Ушинского и Путина. За столом сидела совсем юная учительница и что-то писала в толстом журнале. Девушку можно было принять за ученицу старших классов, и все же что-то неуловимо выделяло в ней учительницу.

— Добрый день,— поздоровался Волков.

— Здравствуйте,— ответила девушка.

— Работаете во время каникул? — спросил оперативник.

Учительница внимательно посмотрела на милиционера.

— Простите, вы чей-то папа?

— Нет, у меня пока нет детей.

— А что вы здесь делаете?

— Мне нужно с вами поговорите.

— О чем?

Волков вынул удостоверение.

— Уголовный розыск,— сказал он.— Меня зовут Вячеслав Волков. А вас?

— Я обязана отвечать?

—  Нет, но если вы не назовете свое имя, мне сложно будет с вами общаться.

Оперативник прошел в учительскую и сел напротив девушки.

— Хорошо,— сказала учительница.— Меня зовут Светлана.

— Вы учительница?

— Да. Младших классов.

— Давно работаете?

— Второй год. Что еще вас интересует?

В голосе учительницы начали проскальзывать нотки кокетства.

— Скажите, Света, у вас в школе как-то отмечался Новый год? Дед Мороз, Снегурочка были?

— А почему этим занимается Уголовный розыск?

— Дело в том, что тридцать первого числа было совершено несколько ограблений квартир. Преступник действовал в костюме Деда Мороза, взятом напрокат в костюмерке «Ленфильма». На студии нам сказали, что среди прочих костюм Деда Мороза брала напрокат ваша школа.

— Ах вот оно что... Света улыбнулась.

— Действительно наша школа брала напрокат костюмы. У нас есть свой постоянный Дед Мороз. Это председатель родительского комитета Семен Васильевич Кошонин. Днем он поздравил младшие классы и вручил им подарки. А костюм Семен Васильевич унес домой и, насколько мне известно, уже вернул его на киностудию.

— Как мне с ним связаться?

Света встала и взяла с полки толстую рукописную телефонную книгу. Открыв ее на нужной странице, она продиктовала Волкову телефон Кошонина.

— Спасибо большое, Светочка,— сказал Волков. Старшему лейтенанту не хотелось навсегда расставаться с симпатичной учительницей.

— Может быть, вы и свой телефон мне продиктуете?

— Для чего?

— Видите ли, у меня племянник скоро пойдет в школу,— соврал оперативник.— Хочу проконсультироваться по поводу покупки учебников.

— А почему этим занимаетесь вы, а не его родители?

— Просто я им помогаю... По-родственному.

— Ну хорошо,— сказала девушка.— Записывайте.

15

Театр «На Неве» находился не на набережной. От него до Невы было более километра. Имя свое театр получил в эпоху «переименований», когда старые большевистские названия город менял на новые, либо на старые докоммунистические. Когда-то в шестидесятые и семидесятые годы театр был моден, знаменит и посещаем. На некоторые особо известные спектакли билеты доставались с трудом. В театральных кассах бабушки-кассирши продавали их с «нагрузкой» — билетами на гастрольные спектакли провинциальных театров. А в кассы театра зрители порой занимали очередь с вечера.

Слава и обожание поклонников остались далеко позади. Руководитель театра, поднявший его в свое время, давно умер. Самые известные артисты разбежались. Муниципальное предприятие «На Неве» влачило жалкое существование. Впрочем, случались и здесь маленькие радости и удачи. Самым активным периодом в сезоне были зимние каникулы школьников. В это время начинались так называемые «елки». Актеры успевали поработать не только у себя в театре, но и на стороне. Это позволяло им укрепить шаткий семейный бюджет.

Капитан Андрей Ларин подошел к театру «На Неве» со стороны станции метро. Перед тем как войти в помещение он прочитал афишу с репертуаром, висевшую на улице на стене. Про себя оперативник отметил, что вряд ли добровольно оказался бы в этом храме искусства.

Театр начинается с вешалки. Милиционер когда-то слышал этот афоризм, поэтому, войдя в помещение, сразу направился в гардероб. В вестибюле было безлюдно. На сцене шел дневной детский спектакль. Периодически из зала доносились громкие неестественные голоса актеров, а также смех и аплодисменты юных зрителей. Ларин подошел к стойке гардероба. Пожилой гардеробщик сидел с газетой в руках. Это был крепкий мужчина лет пятидесяти пяти — шестидесяти с коротко постриженными седыми волосами.

— Добрый день,— обратился к нему Ларин.

Гардеробщик поднял глаза от газеты.

— Здравствуйте,— сказал он.

— Скажите, где я могу найти администратора?

Гардеробщик задумался.

— Должен появиться минут через пятнадцать,— произнес он.

Ларин с досадой вспомнил, что сегодня утром у него встали часы. Села батарейка, а поставить новую он не успел.

—  А который час? — спросил оперативник гардеробщика.

Тот сделал машинальный жест, чтобы посмотреть на ручные часы. Однако часов на его руке не оказалось.

Гардеробщик усмехнулся.

— Извините,— сказал он,— наверное, забыл часы дома. Да вы не волнуйтесь. В буфете есть стенные. Подождите там.

— Как зовут вашего администратора?

— Гальперин Евгений Львович.

Поблагодарив гардеробщика капитан направился в театральный буфет, находившийся на втором этаже. Поднимаясь по ступеням оперативник пытался вспомнить, сколько лет назад он последний раз был в театре. Первое, что пришло на ум, неудачная попытка сходить с Машей в Большой Драматический на «Коварство и любовь». Тот вечер послужил причиной серьезной ссоры между ним и женой, из-за которой в их отношениях образовалась серьезная трещина. Потом супруги помирились, но трещина осталась, и спустя некоторое время привела к разрыву отношений. А случилось все из-за того, что Ларин не пришел на условленную встречу возле Большого драматического театра за пятнадцать минут до начала спектакля. Не пришел же он потому, что в трамвае его задержали контролеры, при себе у оперативника не было документов, подтверждающих его право на бесплатный проезд. В тот вечер он два часа провел в «обезьяннике» вместе с бомжом Померанцевым, который был посажен туда за очередное мелкое нарушение закона.

В буфете было безлюдно. Лишь двое школьников подростков, мальчик и девочка, о чем-то оживленно болтали за столиком в углу. Ларин подошел к стойке и начал изучать ассортимент. К нему лениво подошла пухлая буфетчица.

— Что-нибудь желаете? — спросила она.

Ларин вздохнул. Он, пожалуй, выпил бы рюмку коньяка, но этому препятствовало два обстоятельства. Во-первых оперативник был на службе, а во-вторых цена на коньяк в театральном буфете была столь высока, что, учитывая демократичность местной публики, трудно было понять, на кого она рассчитана.

— Сварите чашку кофе, пожалуйста,— сказал Ларин.

Потягивая невкусный кофе оперативник рассматривал стены театра с огромными фотографиями артистов, членов коллектива. Под каждой из фотографий стояла подпись — имя артиста и звание. Ларин отметил, что в театре «На Неве» работает немало заслуженных и народных артистов. Имелись также заслуженные деятели искусства и лауреаты различных премий. Незаметно промчались пятнадцать минут. Должен был появиться директор театра Гальперин. Ларин спустился вниз, и уже знакомый нам гардеробщик объяснил капитану, как пройти в директорский кабинет. Найдя нужную дверь оперативник постучал и зашел в помещение. Стены небольшой комнаты были сплошь оклеены афишами, шкаф с потрескавшимися стеклянными дверями ломился от рулонов бумаги, стопок программок и прочего бумажного хлама. За столом сидел невысокий человек лет сорока с небольшой неаккуратной бородкой и изрядным брюшком.

— Добрый день,— сказал капитан.

Он вошел в кабинет и показал директору удостоверение.

— Меня зовут Андрей Ларин, я из Уголовного розыска.

Хозяин кабинета улыбнулся.

— Евгений Гальперин,— сказал он,— администратор.

Ларин сел напротив Гальперина.

— Что же вас к нам привело? — поинтересовался дирекгор,— мне кажется, уж где, где, а здесь делать вам совершенно нечего.

— Вы думаете?

— Убежден! Как, впрочем, и мне.

Гальперин горько усмехнулся.

— Что же вы так о своем театре? — решил выяснить оперативник.

Администратор явно был не в духе. Он с досадой поморщился. Очевидно, прошедшие праздники гулко отзывались в его голове.

— Когда я пришел сюда работать,— сказал Гальперин,— театра уже не было. Остались лишь руины. Пепелище.

Ларин был удивлен неожиданной откровенностью собеседника.

— А где вы работали раньше? — спросил он.

Гальперин закатил глаза.

— О раньше... Я много где работал. Я даже занимался производством сувенирной продукции.

— Успешно?

—  Сначала да. Я был одним из первых, еще на заре перестройки. Потом началась сильная конкуренция, пришлось уйти в шоубизнес.

Гальперин вынул из кармана пачку сигарет и предложил Ларину Новые знакомые закурили.

— Это были хорошие годы,— предался воспоминаниям директор театра.— У меня был один потрясающий случай. Я за один день заработал столько денег, что даже не смог их вынести из кабинета.

Ларин отметил, что Гальперин очень словоохотлив. Скорее всего в театре он уже давно наскучил всем своими разговорами, поэтому с радостью набросился на нового человека. Директор начал рассказывать Ларину длинную и скучную историю о том, как в конце восьмидесятых годов он ездил по стране с одной популярной группой и в какие приключения при этом попадал.

— Видите ли, Евгений,— наконец, прервал его оперативник,— все это очень интересно, но, к сожалению, у меня мало времени.

Гальперин вздохнул.

— Да,— сказал он,— конечно.

— Скажите, Евгений, ваш театр брал напрокат на «Ленфильме» костюмы Деда Мороза иСнегурочки?

— Брал. У нас раньше был свой, но со временем его съела моль.

— Где сейчас хранится взятый напрокат костюм?

Гальперин пожал плечами.

— В костюмерке. Где же ему еще быть?

— Мы бы могли на него взглянуть?

— Конечно.

Собеседники встали из-за стола.

—  Только сначала надо взять ключ на вахте,— сказал Гальперин.

Милиционер и директор вышли в коридор.

— Сколько всего ключей от костюмерки имеется в театре? — спросил оперативник.

—  Было два. Один, к сожалению, сломался. Бороздка треснула.

Гальперин продолжал говорить, пока они с Лариным шли по коридору.

— Надо бы сделать второй, но знаете, как-то руки не доходят. Раньше мы вообще не запирали костюмерку. Но потом я заметил, что из нее стали пропадать вещи. Сначала по мелочи, потом крупнее.

Гальперин остановился и понизил голос.

—  Скажу вам по-секрету— прошептал он,— актеры народ вороватый.

Ларин был удивлен таким признанием.

— Кстати,— продолжил Гальперин,— не по этому ли поводу вы пришли сегодня?

— Давайте сначала посмотрим костюм Деда Мороза,— предложил Ларин.

Они дошли до вахты театра, расположенной возле служебного входа. В кабинке сидела пожилая полная вахтерша.

—  Здравствуйте, Анна Михална,— обратился к ней Гальперин.

—  Здравствуйте, Евгений Львович,— ответила женщина.

— Познакомьтесь, к нам пришли из милиции.

Гальперин показал рукой на Ларина.

— Капитан Ларин,— представился оперативник.

— Давно у нас милиции не было,— отреагировала вахтерша.— Кто-нибудь из наших натворил что-то?

Гальперин сделал серьезное лицо.

— Сейчас будем разбираться,— сказал он.

—  Так что насчет костюмов? — напомнил Ларин.

— Да, да. Анна Михална, дайте, пожалуйста, ключ от костюмерки.

Вахтерша протянула ключ. Ларин и Гальперин спустились в полуподвальное помещение. Директор открыл одну из дверей, и они оказались в большой плохоосвещенной комнате. Костюмерка театра «На Неве» была» значительно беднее ленфильмовской, но и здесь имелся широкий выбор костюмов всех эпох.

Шубы Деда Мороза и Снегурочки висели на самом видном месте.

— Вот, пожалуйста,— сказал Гальперин. Ларин подошел к вешалке с костюмами.

—  А зачем вам это? Решили у себя в отделении бал-маскарад устроить? Учтите, в течении десяти дней эти костюмы нам еще будут нужны,— предупредил директор.

Сказав это Гальперин засмеялся. Ему понравилась собственная шутка про бал-маскарад.

— Костюм Деда Мороза мы пока оставим вам,— ответил Ларин.

Оперативник продолжал внимательно рассматривать его.

—  Но, возможно, потом он понадобится в качестве вещественного доказательства.

— Доказательства чего? — удивился Гальперин.

— Тридцать первого декабря в одном из трех костюмов, взятых напрокат на «Ленфильме» было совершено несколько ограблений.

— А откуда известно, что грабили именно в студийных костюмах? В городе тысячи Дедов Морозов!

— Дело в том, что один из пострадавших видел на подкладке штамп.

Ларин отвернул полу шубы Деда Мороза и показал жирно напечатанный штамп «Ленфильма».

Гальперин оценивающе покачал головой.

— Однако,— сказал он,— костюм, в котором грабили, мог быть унесен с «Ленфильма» давным давно. Знаете, там же тоже воруют.

— Может быть,— согласился Ларин,— однако мы должны проверить все варианты.

— Конечно, проверяйте.

— Скажите, кто ездил на студию за костюмами?

Гальперин задумался.

— Сейчас скажу... Ездил сам Дед Мороз. Я имею ввиду нашего артиста. Это Олег Николаев. Из молодых, пожалуй, самый способный.

— Он сразу привез костюмы в театр?

— Привез днем.

— А что Николаев делал вечером?

—  Вечером он был занят в спектакле. Если не ошибаюсь, мы давали «Женитьбу Бальзаминова». Там у него главная роль.

—  То есть отлучиться во время спектакля он не мог?

—  Это исключено. Если хотите, приходите послезавтра, у нас опять будет эта пьеса. Кстати, сегодня Николаев тоже занят. В «Портрете Дориана Грея». И тоже главная роль. Хотите посмотреть? Можем пройти за кулисы.

— С удовольствием. А для чего Николаеву костюм Деда Мороза?

— По утрам он занят в «елках». Играет Деда Мороза в очередь с двумя другими артистами.

Ларин еще раз обвел глазами костюмерный цех.

— Ну что ж, спасибо,— сказал он.

— Если не возражаете, поднимемся наверх. Я жду звонка.

— Не возражаю.

Гальперин запер дверь, и собеседники поднялись наверх.

— Пойдемте, я покажу вам сцену,— сказал Гальперин.

Директор пошел вперед по темным переходам закулисья. Ларин последовал за ним. Они оказались возле одной из кулис, из-за которой была видна сцена. Шел диалог между двумя персонажами пьесы — Дорианом Греем и лордом Генри.

— Тот, который молодой, и есть Николаев,— прошептал Гальперин.

Ларин вгляделся в лица актеров. Несмотря на обильный слой грима, было видно, что лица служителей Мельпомены изрядно помяты. Текст пьесы давался им с трудом. У каждого из двоих за спиной остались бурно отмеченные праздники.

— Мне нужно идти,— сказал Гальперин,— если хотите, можете остаться.

— Нет, спасибо, мне тоже пора,— ответил Ларин.

Администратор вывел оперативника в коридор, одна сторона которого вела в его кабинет, а другая к служебному входу.

— Вам туда,— показал рукой Гальперин,— и я вас попрошу, отдайте, пожалуйста, ключ от костюмерки на вахту.

—  Хорошо,— ответил Ларин,— вот, на всякий случай, моя визитка.

Обменявшись визитками администртор и милиционер расстались. Дойдя до служебного входа, Ларин вновь оказался рядом с пожилой вахтершей. Он протянул ей ключ.

— Возьмите, пожалуйста,— сказал оперативник.

Капитан внимательно посмотрел на щит с рядами ключей от театра.

—  Скажите,— произнес Ларин,— кто-нибудь из посторонних может воспользоваться этими ключами?

Вахтершу слегка обидел вопрос милиционера.

— Что вы! — сказала она.— Я всегда здесь, как на посту. Или моя сменщица.

— А если вам нужно куда-то отлучиться? Ведь такое бывает?

— Бывает, конечно. Но у нас есть один человек, он всегда выручает, если что.

— Кто же это?

— Гардеробщик дядя Коля.

Ларин задумался.

— Седой? Лет под шестьдесят?

— Он самый. Вы его в гардеробе видели.

— Да, видел.

— Дядя Коля всегда всех выручает,— сказала вахтерша.— Он святой человек.

16

Послепраздничная неделя шла своим чередом. Увеселительные заведения мигали разноцветными огнями, зазывая посетителей. Торговые палатки предлагали горячительными напитки и закуски к ним. Стояла мягкая зима, снег медленно опускался на спешащие улицы.

Скоро должно было начаться оперативное совещание у подполковника Петренко. Мухомор пришел в кабинет пораньше. Он разложил Необходимые документы на столе, затем подошел к окну и долго смотрел в© двор на падающий снег. Из сентиментального настроения Мухомора вывел телефонный звонок. Звонили из главка. Текущие дела вновь захлестнули подполковника.

Спустя двадцать минут в кабинете Мухомора уже сидели майор Соловец, капитан Ларин и старшие лейтенанты Дукалис и Волков. Подполковник обвел взглядом подчиненных.

— Ну,— сказал он,— как дела?

—  Со времени последнего совещания серьезных происшествий не произошло,—отрапортовал Соловец.

— А несерьезных? — спросил Мухомор.

Оперативники переглянулись. Мухомор редко шутил во время совещания, это было хорошим знаком. Ларин решил пошутить в ответ.

—  Отсутствие новостей — лучшая новость, как говорят англичане,— сказал капитан.

Мухомор поморщился, явно не оценив шутку.

— Что у нас с Дедом Морозом? — спросил он.

— Проводим оперативные мероприятия,— начал Соловец.

— Я побывал в продюсерском центре «Северные цветы», — продолжил доклад Дукалис.— Они брали напрокат костюмы Деда Мороза и Снегурочки для проведения мероприятия в ресторане гостиницы «Советская». Там «Стройбанк» встречал Новый год, а «Северные цветы» занимались организацией концертной программы.

— Так, так,— произнес Мухомор.

—  Со стороны банка организацией вечера занимался некто Виктор Деденев, ответственный по связям с общественностью. Так вот этот Деденев снимал весь вечер на видеокамеру. Я созвонился, встретился с ним и попросил посмотреть запись.

— Каков результат? — поинтересовался Мухомор.

Дукалис вздохнул.

—  Ну я вам скажу, банк денег в эту ночь не пожалел,— скакал он.— Там и поросята фаршированные были, и коньяк французский на каждом столе... А главное, икры целые ведра!

— Толя, ты дело говори, про ведра икры в нерабочее время расскажешь,— поправил коллегу Соловец.

— Деда Мороза на записи видел? — спросил Ларин.

— Да в том-то и дело, что видел! Он весь вечер среди гостей крутился. Сверил время по таймеру со временем ограбления — чистое алиби.

— Значит и среди Дедов Морозов честные попадаются,— вторично за сегодняшнее совещание пошутил Мухомор.

Ларину и на сей раз захотелось отреагировать шуткой на шутку, но он сдержал себя.

— Что с остальными? — спросил подполковник.

Доклад продолжил Волков.

— Я побывал в школе сто четыре. Там организацией поздравления школьников занимался родительский комитет. Председатель комитета Семен Кошонин лично брал костюмы Деда Мороза и Снегурочки напрокат на «Ленфильме» и отвез их обратно второго января. Сам же Кошонин и играл Деда Мороза во время поздравления, которое состоялось днем тридцать первого декабря. Затем он забрал костюмы домой, чтобы не оставлять до второго числа в школе.

— Как он это объяснил? — спросил Мухомор.

— Объяснил тем, что не доверяет ни школьникам, ни учителям,— ответил старший лейтенант.

— Хороший председатель родительского комитета,— отреагировал Соловец.

— Продолжай,— сказал Мухомор Волкову.

— Итак, Кошонин отнес костюмы к себе. После этого он неотлучно находился дома с родственниками. Готовился к новогодней ночи. В восемь вечера в гости к Кошониным пришла семья Неволиных, муж, жена и семилетний сын. Таким образом, после четырех часов вечера Кошонин не выходил из квартиры. Кроме его родственников — двое свидетелей, не считая ребенка.

— А не мог он эти костюмы передать кому нибудь? — размышляя сказал подполковник.

— Я поговорил с учительницей начальных классов, которая присутствовала во время поздравления. Она видела, как после выступления Кошонин переоделся, сложил костюм в полиэтиленовый мешок, простился с учителями, сел в машину и уехал. В принципе, он мог передать кому-то мешок по дороге.

Мухомор вздохнул.

— Да...— произнес он.— Это все?

— Не все, Юрий Саныч,— вступил в разговор Ларин.

— Давай, рассказывай,— сказал подполковник.

—  Третий костюм попал в театр «На Неве». Его взял напрокат артист Олег Николаев для детских спектаклей. Костюм до окончания школьных каникул будет храниться в театре.

— Ты проверил этого артиста? — спросил Мухомор.

— Да, Юрий Саныч. Во время ограбления Николаев играл главную роль в спектакле «Женитьба Бальзаминова». Больше чем на десять минут он отлучиться никуда не мог. К тому же его коллеги подтверждают, что весь вечер он был либо на сцене, либо в гримерке за кулисами.

— А костюмы?

— Костюмы Деда Мороза и Снегурочки висели на вешалке в запертом костюмерном цехе. Единственный ключ от цеха находится на вахте. Вахтерша утверждает, что весь вечер никуда не отлучалась.

Доклад оперативников прозвучал пессимистично. Мухомор снял очки и положил их на стол перед собой. Повисла тягучая пауза.

—  Что вы намерены предпринять? — спросил подполковник.

—  Мы изучили список вещей, захваченных грабителями во время нападений,— сказал Соловец.— Среди них много золотых изделий, а также ювелирные украшения.

— Знали, что брать,— мрачно отреагировал Мухомор.

— Мы решили установить наблюдение за скупками золота и бриллиантов, а также поговорить с информаторами,— резюмировал майор.

После разговора с подчиненными у Мухомора появилось чувство, что на сей раз милиционеры имеют дело с «глухарем». Подполковник понимал, что это сильно подпортит его квартальный отчет, поэтому кривая его настроения резко пошла вниз.

— Да,— тихо сказал он.

Чтобы лишний раз не изливать свои чувства на коллег Мухомор решил отпустить их.

— Хорошо,— произнес он.— Идите, работайте.

Офицеры вышли из кабинета. Дождавшись, когда дверь за милиционерами закрылась, подполковник еще несколько минут сидел в задумчивости. Наконец, он глубоко вздохнул, встал и подошел к сейфу Мухомор достал из кармана ключ, открыл железную дверцу и извлек на свет содержимое стального ящика. Это было полупустая бутылка коньяка и блюдце, на котором лежали несколько шоколадных конфет. Поставив выпивку и закуску на стол Мухомор взял стакан, стоявший рядом с графином, плеснул в него коньяк и сделал большой глоток.

— Вот так-то лучше,— сказал подполковник.

Ему действительно полегчало. Неприятные мысли стали быстро покидать голову старого служаки. Он вновь выглянул в окно. Наступающие сумерки перестали казаться грустными. Мухомору даже показалось, нечто праздничное до сих пор стоит в морозном зимнем воздухе. Он вновь наполнил стакан. Вторая порция коньяка еще больше окрылила подполковника. Мухомор взял с блюдца шоколадную конфету и стал разворачивать фантик. Вдруг его руки замерли. То, что Петренко увидел в окне, заставило его отложить конфету в сторону и впиться взглядом во двор отделения. Огромный шикарный «Линкольн» белого цвета притормозил у дверей. Из него вышел представительный мужчина с пышным букетом роз и вошел в дверь. Незнакомец поздоровался с вышедшим навстречу Чердынцевым, из чего Петренко сделал вывод, что он появляется здесь не впервые.

Мухомор подошел к столу и набрал номер кабинета Соловца.

— Але, Олег Георгич? — сказал он.

— Слушаю, Юрий Саныч.

— Ну-ка выгляни в окно. Ничего не замечаешь?

Окна кабинета Соловца также выходили во двор отделения.

— Ничего особенного,— сказал майор, подойдя к окну.

— А кто это к нам на посольской машине пожаловал?

— Ну почему же на посольской, товарищ подполковник... Машина самая обыкновенная, она уже здесь не раз припарковывалась.

— То есть как?

— Это ухажер Насти Абдуловой — Леопольд. Он уже месяц, как за ней заезжает. И всегда с цветами.

— Ты с ним знаком?

— Конечно. Новый год вместе встречали. Он всю компанию французским коньяком поил.

— Да, дела...— произнес Мухомор.— Поэтому у вас преступления не раскрываются, что вам работать некогда.

Впрочем, голос подполковника звучал добродушно. Он положил трубку и вновь посмотрел в окно на белый «Линкольн», рядом с которым стоял Чердынцев, то ли охраняя автомобиль, то ли внимательно его изучая. Вдруг из дверей отделения появилась Настя Абдулова с букетом роз в руках. Ее сопровождал Леопольд. Он распахнул перед девушкой дверь машины, сам сев за руль. Автомобиль тронулся и выехал со двора. Чердынцев проводил его заискивающим взглядом.

Мухомор тоже долго не отходил от окна. Наконец, он вздохнул, взял бутылку и налил остатки коньяка в стакан.

— Вот так и работаем,— подвел итог подполковник.

17

В новогоднюю ночь Леопольду так и не удалось серьезно поговорить со старшим лейтенантом Анастасией Абдуловой. Впрочем, бизнесмен был терпелив. Леопольд отложил несостоявшийся разговор и сегодня, наконец, рассчитывал, что он состоится. Настойчивый ухажер предложил Насте провести вечер в итальянском ресторане на Антоновской улице. Это было небольшое уютное заведение окнами на Екатерининский канал. Настя плохо разбиралась в итальянской пище. Из этой области кулинарии она знала только пиццу и макароны. Однако оперативница полагалась на вкус Леопольда и потому с удовольствием поехала с ним в ресторан «Чевитавекия».

У настиного ухажера имелся утонченный вкус. Ресторан, куда они приехали, был одним из лучших в городе. На сцене играл камерный Квартет. Царил полумрак. Заманчивые запахи окутывали зал. Атмосфера располагала к интимному разговору.

Настя и Леопольд расположились в уютном уголке за небольшим столиком. Официант зажег свечи и предложил посетителям меню — две большие красивые папки со столбиками иностранных названий внутри. Количество нулей в ценах было не менее впечатляющим, чем красота кулинарных терминов.

Настя доверилась Леопольду, тот сделал заказ, и вскоре стол украсили изысканное вино и яства.

— За тебя,— сказал Леопольд, подняв бокал.

Они выпили.

— Побробуй это,— сказал кавалер.

Он положил на тарелку Насти одну из закусок стоящих на столе. На вкус это напоминало нечто среднее между воблой и маринованным грибом.

— Вкусно,— натужно улыбаясь сказала Настя.

От вина приятно кружилась голова.

— Здесь здорово,— произнесла старший лейтенант.

Леопольд удовлетворенно улыбнулся.

— Ты бывала в Италии? — спросил он.

— Нет, не случалось.

— Мы с тобой обязательно там побываем.

Это прозвучало заманчиво.

— Где именно? — спросила Настя.

Леопольд задумался.

— Я думаю,— сказал он,— мы поплывем в круиз по Средиземноморью.

Бокалы вновь были наполнены.

— Теперь за тебя,— предложила Настя.

— Нет, за нас,— возразил Леопольд.

—  За наше будущее путешествие,— пошла на компромисс старший лейтенант.

Вино было вкусным.

— Мы побываем на Сицилии, посетим Мессину, Палермо...— начал мечтать в слух Леопольд.

— А Рим?

— Обязательно!

Сказав это Леопольд сделал многозначительную паузу.

— Но только...— произнес он,— сначала мы с тобой должны обсудить главное.

— Я слушаю.

— Мне бы хотелось, чтобы наши отношения приобрели характер устойчивый и...

— Законный,— подсказала Настя.

— Совершенно верно,— согласился Леопольд.

— Я должна расценивать это, как предложение?

Настин ухажер перевел дыхание.

—  Да,— сказал он,— но с одним обязательным условием.

— Каким же?

Леопольд сделал большой глоток вина.

— Ты должна оставить работу,— сказал он.

Это прозвучало, как гром среди ясного неба. От неожиданности Настя осушила бокал до дна.

— Но почему? — спросила она.

— Настя, я достаточно обеспечен, твоя зарплата не будет играть роли в нашем семейном бюджете.

— Но дело ведь не только в зарплате, тем более, что она у меня не такая уж маленькая...

Леопольд вздохнул.

— Я понимаю,— сказал он,— любимая работа, коллеги...

— Вот именно!

— Настя, дорогая, я хочу иметь настоящую семью. К сожалению, это несовместимо с твоей работой.

За столом вновь воцарилась пауза.

—  Значит,— сказала Настя,— я должна сделать выбор между тобой и своей работой?

Леопольд утвердительно кивнул. Пламя свечей отражалось в бокалах и зеркалах. Музыка убаюкивающе плыла над залом. В полумраке Леопольд выглядел милым и привлекательным. Насте вдруг показалось, что счастье близко, и стоит лишь протянуть руку, чтобы достать его.

— Ты дашь мне время на размышление? — спросила оперативница молодого человека.

—  Конечно, ты должна все взвесить. Давай выпьем за то, чтобы ты приняла правильное решение.

18

В тот вечер старший лейтенант Дукалис тоже был на свидании. Он встречался с девушкой Викой, студенткой Академии, проходившей стажировку в двенадцатом отделении милиции. Вика была пухлой улыбчивой девушкой с чувством юмора и непростым характером. Последние дни Дукалис тщетно добивался свидания с ней. Студентка ссылалась на обилие учебных материалов, которые нужно было проштудировать к сессии. Наконец, свидание состоялось.

Старший лейтенант повел девушку в новый оборудованный по последнему слову техники кинотеатр с дорогими билетами и американскими картинами в репертуаре. Милиционер и студентка посмотрели свежий боевик модного режиссера с обилием крови и счастливой концовкой. После кино Дукалис предложил Вике выпить по бокалу шампанского в кафе на Невском проспекте.

Вечером случилась оттепель, ночь была мягкой и уютной. Вика жила в Апраксином переулке. Дукалис предложил ей пройтись до дома пешком. Они шли по ночному городу, разговаривая о том, о сем. Оперативник хорошо знал этот район. Когда-то он с родителями жил на Садовой и учился в школе на Фонтанке. Ему приятно было пройтись по местам своего детства. Тем более в обществе симпатичной девушки.

— Может быть, еще по бокалу шампанского? — предложил старший лейтенант.

Он показал рукой в сторону кафе, лежащего на пути.

— Толя,— с укоризной сказала Вика.

— Да, Вика.

— У меня осталась неделя до экзаменов.

Дукалис вздохнул.

— Мне кажется, ты слишком серьезно к ним относишься,— сказал оперативник.

— Что ты имеешь ввиду?

— Когда я учился в Академии, никогда к экзаменам не готовился.

— Ты серьезно?

Старший лейтенант улыбнулся.

— Ну, почти никогда.

Дукалис и Вика продолжили свой путь по заснеженной улице. Вдруг рядом с ними остановился автомобиль, из которого вышел коротко стриженный крепыш. Приветливо улыбаясь он подошел к прогуливающейся паре.

— Простите,— обратился крепыш,— мы заблудились.

— Бывает,— сказал Дукалис.

— Вы не подскажете, как нам проехать на улицу Ломоносова?

—  Это совсем рядом,— объяснил старший лейтенант.

Он подробно рассказал неожиданному собеседнику, куда и как ему нужно ехать.

— А что вас интересует на Ломоносова? — спросил оперативник.

— Нам нужен ювелирный магазин.

— Он там всего один. Прямо на углу, рядом с гастрономом. Лучше всего сейчас ехать по Фонтанке и на первом повороте свернуть.

Незнакомец остался доволен подробным ответом Дукалиса.

— Спасибо, брат,— сказал он.

Крепыш сел в машину, которая скрылась в ночи.

— Я знаю этот район, как свои пять пальцев,— удовлетворенно констатировал старший лейтенант.

— И что же здесь самое интересное? — поинтересовалась Вика.

Дукалис задумался.

—  Вот за этим поворотом,— сказал он,— будет еще одно кафе. Может быть, пока мы до него дойдем, ты все-таки созреешь для шампанского.

Оперативник умел настаивать на своем. Через пять минут офицер и его спутница вновь пили шипучий напиток в облюбованном Дукалисом месте.

— За твои экзамены,— произнес тост офицер.

Старший лейтенант почти целиком выпил содержимое бокала. В голове Дукалиса слегка зашумело, и какая-то неожиданная мысль вдруг пронеслась стрелой, заставив оперативника наморщить лоб.

— Интересно,— сказал он,— зачем они ночью поехали в ювелирный магазин...

— Ты о чем? — спросила Вика.

Дукалис махнул рукой.

— Так... Ни о чем.

Он вновь наполнил бокалы. Но в этот момент мимо окна кафе, у которого сидели наши герои, мигая и издавая сирену пронесся «уазик» ПМГ.

— Куда это они? — поинтересовалась студентка.

— Кажется, я знаю куда,— загадочно сказал оперативник.

Когда Дукалис и Вика вышли из кафе, милиционер предложил по дороге к викиному дому сделать небольшой крюк и пройтись по улице Ломоносова.

— Я люблю эту улочку,— объяснил он.— Вспоминаю детство.

— Для милиционера ты слишком сентиментален.

— Только, когда нахожусь рядом с тобой. А на работе я строг Иногда даже жесток.

Погода располагала к лирической прогулке. Вскоре наша пара оказалась на улице Ломоносова. Открывшаяся там картина была неожиданной для Вики, но не для Дукалиса. Уже сидя в кафе он заподозрил что-то неладное и теперь убедился, что был прав.

На углу, в ювелирном магазине было разбито стекло. Рядом стояли две машины — грабителей и милиционеров. Схватка между работниками органов и преступниками уже завершилась. Последние лежали возле входа в магазин на асфальте с наручниками за спиной. В одном из задержанных Дукалис без труда узнал крепыша, интересовавшегося, как проехать до ювелирного магазина.

— Кругом одно жулье,— вздохнул старший лейтенант.

19

На следующий день в двенадцатом отделении милиции появился пострадавший в новогодний вечер Дмитрий Арутюнов. Он вошел в кабинет Соловца и учтиво раскланялся с майором.

— Здравствуйте,— сказал Арутюнов,— вы, надеюсь, меня помните.

— Конечно помню,— ответил Соловец.— Мы виделись с вами...

Оперативник хотел назвать вошедшего по имени и отчеству, но не смог его вспомнить.

—  Дмитрий Аванесович,— подсказал потерпевший.— Арутюнов.

— Соловец Олег Георгиевич,— вторично представился майор.— Проходите, садитесь.

Арутюнов сел напротив Соловца.

— Пришел поинтересоваться о ходе расследования,— начал посетитель.

Оперативник насупил брови.

— Мы делаем все, что можем,— сказал он.— Однако вы должны понимать, расследование требует времени.

— Конечно, конечно.

Арутюнов часто закивал головой.

— Я понимаю,— сказал потерпевший.

Затем он открыл сумку и вынул толстую кожаную папку. Из папки им был извлечен лист бумаги, который лег на стол перед Соловцом.

— Что это? — спросил майор.

— Видите ли, мы с женой еще раз составили список пропавших вещей, кое-что уточнив. Тогда в суматохе, сами понимаете, трудно было сосредоточиться.

Соловец устало взглянул на бумагу

— Хорошо,— сказал он.

Арутюнов еще раз открыл сумку и достал полиэтиленовый пакет, в котором что-то лежало.

— Что там? — спросил Соловец.

— Мы вчера делали генеральную уборку,— начал объяснять Арутюнов.

—  А я все никак не соберусь,— вздохнул оперативник.

—  Так вот,— продолжил потерпевший,— в гостиной, под диваном жена обнаружила это...

Арутюнов положил на стол старые ручные часы с пожелтевшим от времени стеклом. Соловец внимательно рассмотрел их, стараясь не стереть возможные отпечатки пальцев. Это были советские часы «Слава», изготовленные на Петродворцовом заводе. На обратной стороне отчетливо Виднелась выгравированная надпись «Дорогому Коленьке в день совершеннолетия».

— Когда вы предыдущий раз делали уборку в комнате? — спросил Соловец.

— Непосредственно перед Новым годом.

— То есть с утра, в день ограбления?

— Совершенно верно.

Майор забарабанил пальцами по столу.

— Не мог их потерять кто-нибудь из гостей, приходивших к вам в эти дни?

Арутюнов отрицательно покачал головой.

— Олег Георгич,— сказал он,— мои гости такие часы не носят.

Соловец задумался.

—  Если часы принадлежат преступнику, то как они могли оказаться у вас под диваном?

Потерпевший повернулся затылком к оперативнику.

— Видите эту шишку? — спросил он.

На затылке Арутюнова красовался фиолетовый кровоподтек.

— До того, как он меня ударил, я набросился на него, и мы стали бороться.

— То есть часы могли слететь с его руки во время борьбы?

— Конечно. Тут же застежка сами видите какая, все на честном слове.

—  Хорошо,— сказал Соловец.— Отдам нашему эксперту. Большое вам спасибо.

— Пожалуйста. Надеюсь, это поможет следствию...

Информация, полученная от Арутюнова была настолько важной, что Соловец сам решил ею заняться. Он набрал номер дежурного и попросил через пятнадцать минут подготовить ему машину.

—  Куда поедем? — спросил шофер Витя, когда майор расположился на заднем сидении «уазика».

— В Петродоворец.

Петродворец — один из пригородных туристических центров Петербурга. Летом он знаменит своими фонтанами, а зимой — часовым заводом. Путь туда лежал через весь город и далее километров пятнадцать по шоссе. Милицейский автомобиль понесся по Питеру Через полчаса машина уже была на дороге, ведущей в Петродворец. Летом Соловец часто бывал здесь с детьми, водил их смотреть фонтаны. Зимой фонтаны стояли отключенными, и пригородный курорт казался сонным и опустевшим.

Вскоре майор очутился на Петродворцовом часовом заводе. Он велел Вите подождать у входа, а сам направился прямо к директору. Им оказалась приветливая женщина лет пятидесяти в очках и белом халате.

— Здравствуйте,— сказал Соловец, войдя в кабинет.

— Добрый день,— ответила женщина.

— Уже почти вечер,— с улыбкой поправил собеседницу оперативник.

Майор достал удостоверение и показал его директору.

— Меня зовут Соловец Олег Георгиевич, я из Уголовного розыска.

— Ткаченко Инна Аркадьевна. Присаживайтесь, пожалуйста.

— Спасибо.

Соловец сел напротив.

—  Что вас привело к нам, Олег Георгиевич? — спросила Ткаченко.— Наверное, не только привлекательность девушек в нашем коллективе.

Проходя мимо цеха, где работали девушки в белых халатах, майор действительно обратил внимание, что среди них было немало симпатичных.

— Если бы желание пообщаться с вашими девушками было единственной причиной моего визита,— сказал Соловец,— я был бы рад.

— Спасибо за комплимент, передам его нашим сотрудницам.

Обменявшись любезностями с директором Соловец приступил к делу. Он положил на стол перед женщиной часы, найденные Арутюновым. Они находились в прозрачном целофановом пакете.

— Инна Аркадьевна,— сказал оперативник,— нам бы хотелось выяснить, в какие годы ваш завод выпускал эту модель часов.

Ткаченко вынула из ящика стола лупу и внимательно рассмотрела часы.

— Хотите чай или кофе? — спросила она.

— Нет, спасибо.

— Вам все равно придется подождать минут десять, пока я принесу нужный вам материал.

— Тогда кофе.

Директор распорядилась, чтобы секретарь принесла оперативнику чашку кофе и тарелку с печеньем.

— Спасибо большое,— сказал Соловец.

— Не за что. Подождите меня. Можете пока полистать наши проспекты.

Она протянула Соловцу стопку ярких изданий. Оперативник стал бегло просматривать их, отхлебывая кофе и откусывая печенье. В обещанный срок в кабинет вернулась Инна Аркадьевна. В руках у нее был пухлый пожелтевший от времени альбом.

— Вот,— сказала она.— Это наша история.

Ткаченко положила альбом перед Соловцом.

— Здесь представлены фотографии часов, выпускавшихся в пятидесятые годы.

Майор открыл альбом, и перед ним запестрели фотографии различных моделей ручных, настольных и настенных часов. Директор начала подробно рассказывать о том, какие технологии применялись в те годы, какие модели часов были прогрессивными для своего времени, а какие уже тогда являлись устаревшими. Из вежливости Соловец минут пять слушал монолог женщины. Наконец, он решил его прервать.

— Инна Аркадьевна,— мягко сказал он,— что вы все-таки можете сказать об этих часах?

Оперативник показал на часы в полиэтиленовом пакете, лежащие на столе.

Директор полистала альбом и открыла его на нужной странице.

— Эта модель,— сказала она,— выпускалась с пятьдесят второго по пятьдесят девятый год.

Оперативник внимательно рассмотрел фотографию. На ней была та же модель, что у часов найденных в ограбленной квартире...

Когда Соловец возвращался в город, на улице уже начало смеркаться. Из-за наступившей оттепели поля вокруг потемнели. Дорога превратилась в кашу из снега и воды. Несколько раз машину чуть было не занесло в кювет. Однако опытный водитель Витя каждый раз в последний момент успевал справиться с управлением.

— Не гони так,— говорил ему Соловец.

— Не волнуйся, Георгич, довезу с ветерком,— отвечал Витя.

Вернувшись в отделение майор первым делом зашел в лабораторию эксперта-криминалиста Александра Калинина и отдал ему часы, попросив выявить на них отпечатки пальцев. Рабочий день подходил к концу.

— Это срочно? — спросил Калинин.

— Да, Саша. Чем скорее, тем лучше.

Калинин вздохнул.

— Ладно, поковыряюсь с этим,— сказал он.

— Спасибо.

— Спиртику хочешь?

Соловец задумался. Калинин в это время достал из шкафа со стеклянными дверцами спирт.

— Давай,— махнул рукой майор.— Только я сам себе разбавлю.

Оперативник знал, что криминалист пил спирт почти неразбавленным, поэтому решил перестраховаться.

Из лаборатории Калинина Соловец вышел в приподнятом настроении. Хотелось продолжения банкета. Под горячую руку попался капитан Ларин. Оперативник уныло брел на выход из отделения. Подойдя к нему, Соловец хлопнул коллегу по плечу.

— Андрюха,— сказал он,— ты чего такой грустный?

— Не спрашивай,— вздохнул Ларин.— Сейчас поговорил с Мариванной по телефону.

— И чего?

— Похоже, не скоро мне еще от холостяцкой пищи придется отвыкать.

Соловец понимающе покачал головой.

— Ничего, Андрей,— сказал майор,— в холостяцкой пище тоже есть своя прелесть.

— Ты думаешь?

— Уверяю тебя.

Озорное настроение Соловца постепенно начало передаваться Ларину.

— Ну-ну,— усмехнулся он.

— Тут открыли новое кафе на соседней линии,— заговорщически произнес майор,— я его вчера обнаружил. Хорошее место, доложу тебе. И цены человеческие.

Ларин с сомнением посмотрел на коллегу.

— А тебя Юля, часом, дома не ждет?

— Сейчас позвоню, скажу, что задержусь.

Четверть часа спустя оперативники уже сидели в кафе. На столе перед ними стоял графин водки, пара рюмок, хлебница и две тарелки с яйцами под майонезом.

— С прошедшими праздниками,— произнес тост майор.

Оперативники выпили. Соловец рассказал Ларину о том, что ему удалось сегодня узнать. Дойдя в рассказе до даты изготовления часов, майор сделал многозначительную паузу.

— Часы были изготовлены в период с пятьдесят второго по пятьдесят девятый год. Подарены владельцу в день совершеннолетия!

— Значит, владельцу около шестидесяти лет,— догадался Ларин.

— Правильно. Теперь мы имеем имя, возраст и, может быть, отпечатки пальцев.

Оперативники молча чокнулись и опустошили рюмки.

— Какая, ты говоришь, надпись была выгравирована на часах? — спросил Ларин, закусывая салатом.

— «Дорогому Коленьке в день совершеннолетия».

— Коленька... Николай.

Ларин усмехнулся.

— Забавно,— сказал он,— Деда Мороза ведь тоже Колей зовут.

— Не понял.

— Ну Святой Николай, он же Санта-Клаус.

— Точно,— согласился Соловец.

Коллеги закурили.

— Кто-то недавно мне что-то говорил про этого святого... Не могу вспомнить.

— Выпьем еще по одной, вспомнишь.

20

А старшие лейтенанты Дукалис и Волков продолжали заниматься сборкой шкафа, присланного дружественной полицейской бригадой из далекой Германии. Кроме военного немецкого разговорника в ход пошли более увесистые словари, изданные Академией Наук.

— Сложный язык,— пожаловался Дукалис коллеге после очередной попытки прочесть один из пунктов инструкции.

— Мягко сказано,— согласился Волков.

Дукалис задумался.

— Слава,— сказал он,— у тебя дед воевал?

— А как же! До Вены дошел. Там был по ранению демибилизован.

— А у меня под Волховом партизанил.

Оперативники закурили.

—  Что же получается,— стал рассуждать Дукалис,— в войну мы их побили, а шкаф их собрать не можем!

—  Может, они специально нам его подкинули, чтобы поиздеваться?

— Ты это Мухомору объясни.

— Я и объяснять ничего не буду. Я офицер или кто! Завтра же подам рапорт! Какого черта вместо того, чтобы работать, мы с этими деревяшками копаться должны!

Волков редко выходил из себя, но на сей раз он разошелся не на шутку. Дело в том, что девушка Лиза, с которой он встречался последние дни, не пришла вчера на свидание. Правда, потом она позвонила и попросила прощения, но объяснения ее показались старшему лейтенанту не убедительными. Он ревновал Лизу к одному капитану из соседнего отделения милиции.

—  Не для того я в опера пошел, чтобы из меня плотника сделали! — воскликнул Волков в праведном гневе.

Дукалис с удивлением посмотрел на боевого товарища.

— Знаешь что, Слава,— сказал он,— давай, как в прошлый раз. Сходим в магазин, посидим. Глядишь, что-нибудь придумаем.

— Думаешь, от того, что мы выпьем, он сам собой соберется?

— Да не кипятись ты. Помнишь, как Дзержинский говорил: должна быть холодная голова, и... подогрето внутри.

— Нам Дзержинский не указ, он не из нашего ведомства.

В конце концов Дукалис все-таки уговорил Волкова совершить прогулку в магазин. Шли последние дни перед зарплатой, денег у оперативнивов было немного, поэтому стол получился более чем скромный. После первой настроение Волкова несколько улучшилось. Однако работать не хотелось. Оперативники всячески оттягивали тягостный момент очередной попытки сборки мебели. Прошло еще полчаса. Бутылка быстро пустела.

— Вот если бы нам водку бесплатно за вредность выдавали...— мечтательно сказал Дукалис.

Вдруг в его голове шевельнулась одна мысль.

— Слышь, Слава,— сказал он.— У меня есть один знакомый, в мебельном магазине грузчиком работает. Зовут его Витек. Он этих шкафов за свою жизнь не одну сотню собрал.

— Ну и что?

— Как что!

От неожиданно найденного решения у Дукалиса засветились глаза.

— Надо ему пару пузырей сунуть, он нам всю работу за полчаса сделает! — воскликнул оперативник.

— Что же ты раньше молчал!

— Раньше... на свои силы рассчитывал.

—  Эх ты! Нам завтра шкаф сдавать. Где ты возьмешь сейчас этого своего грузчика?

— Как где? В магазине.

Дукалис подошел к телефону и набрал номер служебной части.

— Але, Федя? — сказал оперативник.

— Да, я,— ответил Федя.

— Машина свободна?

— Пока да.

— Давай ее через десять минут ко входу.

— А что случилось?

— Спецоперация!

Дукалис положил трубку, посмотрел на часы.

— До закрытия мебельного салона еще целый час, там мы его и накроем. Наливай.

Оперативники допили остатки водки.

—  Слава, у тебя денег много осталось? — спросил Дукалис.

Волков порылся в карманах и извлек из них пару помятых десяток и мелочь.

— Да... У меня и того меньше.

— А в кредит этот твой Витек работать не станет?

Дукалис махнул рукой.

— Какой кредит,— сказал он,— он без бутылки задницу от стула не оторвет.

— Что будем делать?

Дукалис почесал затылок.

—  Пойдем,— сказал он,— может, у Чердынцева полтинник до зарплаты стрельнем.

Одолжить деньги у майора Чердынцева было делом непростым. Однако майор сам неоднократно стрелял деньги у оперативников, поэтому на сей раз под их напором он сдался и дал Волкову и Дукалису пятьдесят рублей.

Милицейский «уазик» подвез оперативников к мебельному салону «Астра» на Среднем проспекте Васильевского острова. В подсобке салона коллеги без труда нашли рабочего Витька. Он дремал, сидя на ящике, прислонившись спиной к стене.

— Этот,— сказал Дукалис.

Волков с сомнением посмотрел на помятого человека со следами безудержного пьянства под глазами.

—  Не волнуйся, он свое дело знает,— успокоил товарища Дукалис.

Оперативник подошел к Витьку и потряс его за плечо. В ответ тот что-то невразумительно промычал.

— Да проснись ты, твою мать! — выругался Дукалис.

Витек открыл глаза и мутным взглядом уставился на Дукалиса.

— Чего надо, мужик? — сказал он.— Рабочий день закончился.

— Это я, Витек, Толя Дукалис.

— А... лейтенант. Здорово.

Витек встал и поздоровался за руку с оперативниками.

— Чем обязан? — спросил рабочий.

— Есть халтура,— сказал Дукалис.

— Выкладывай.

Через полчаса офицеры и Витек уже были в Двенадцатом отделении милиции, где в одном из кабинетов на полу лежали детали немецкого шкафа. Витек профессиональным взглядом оценил ситуацию.

— Да, ребята,— сказал он,— тут работы на неделю.

— А побыстрей нельзя? — спросил Дукалис.

— Ну, может, дня три, если поспешить...

—  Нужно к завтрашнему дню,— внес ясность Волков.

Витек задумался.

— Три полбанки,— выставил цену мастер. Оперативники расчитывали на две. Больше у них не было денег.

— Давай за две,— начал торговаться Дукалис.

— Нет, ребята, так дело не пойдет.

Витек направился к выходу из комнаты.

— Да погоди ты! — крикнул ему Волков. Оперативники и рабочий препирались еще минут пять, пока, наконец, не нашли компромисс — две бутылки и чекушка.

Выкурив папиросу мастер Витек Приступил к работе.

21

На следующий день в Двенадцатое отделение милиции из Управления приехал полковник Федор Степаныч Воронков. Мухомор еще несколько дней назад пригласил его посмотреть на присланную из Гемании мебель. С утра у Петренко были дела в Управлении, поэтому в «контору» они с Воронковым прибыли вместе.

—  Ты сам-то уже видел этот шкаф? — спросил Воронков у Мухомора в машине.

— Никак нет, Федор Степаныч. Мои только вчера вечером закончили его собирать.

Воронков улыбнулся.

— Подарки получать приятно всегда,— изрек полковник.

Черная «Волга» остановилась у подъезда отделения. Петренко и Воронков вошли в здание. В коридоре им встретился майор Соловец.

—  Здравствуйте, Федор Степаныч, Юрий Саныч,— сказал он.

— Здравствуй,— ответил Мухомор.— Ну как там наша мебель?

Соловец замялся.

— Все в порядке. Мебель в одиннадцатом кабинете. Старшие лейтенанты Дукалис и Волков успешно справились с поставленной задачей.

— Хорошо,— сказал Мухомор,— мы сейчас зайдем ко мне и через пятнадцать минут будем в одиннадцатом. Передай Дукалису и Волкову, чтобы тоже туда подошли. Отчитаться о проделанной работе.

— Будет сделано, Юрий Саныч.

Петренко и Воронков прошли в кабинет Мухомора. Там подполковник вынул из сейфа заветную бутылку, и офицеры выпили коньяка за успешную службу. Второй тост был за жен и детей. Настроение у обоих приподнялось, они были готовы к презентации немецкого шкафа.

— После просмотра закончим,— предложил Воронков,

— Не возражаю.

Мухомор убрал бутылку обратно в сейф. Коллеги проследовали по коридору в одиннадцатый кабинет. То, что увидели Петренко и Воронков, войдя в помещение, заставило их удивленно переглянуться.

— Может, кабинетом ошиблись? — спросил Мухомора Воронков.

Петренко недоуменно посмотрел на находившихся в комнате Дукалиса и Волкова.

— Здравствуйте,— сказали хором старшие лейтенанты.

— Здорово,— произнес Мухомор.— А это что такое?

Прямо посреди кабинета, сверкая полировкой, стояла большая двуспальная кровать.

— Вот, Юрий Саныч,— сказал Волков.— Закончили только вчера, поздно вечером.

— Семь потов сошло,— пожаловался Дукалис.

— А где же шкаф? — недоумевал Мухомор.

—  Шкафа, Юрий Саныч, там не было. Может, посылки в аэропорту перепутали,— предположил Волков.

Мухомора такой ответ не устроил.

— Нет, дело не в аэропорту!

Подполковник обошел вокруг кровати.

— Дело в отношении к работе! — продолжил он.

Волков и Дукалис переглянулись. Оперативники привыкли к самодурству шефа, но в данном случае они не понимали, в чем их вина. Между тем, лицо Мухомора начало наливаться кровью. Но тут в разговор неожиданно вступил Воронков.

— Да ты не кипятись, Юрий Саныч,— сказал он,— твои немцы, наверное, так пошутить решили.

— Ничего себе шуточки,—процедил сквозь зубы Мухомор.

— Знаешь, что я тебе скажу,— продолжил Воронков,— есть у меня одна мысль по поводу этой кровати. Пойдем-ка обратно в твой кабинет, обсудим.

Услышав благодушные слова начальника, Мухомор сразу отошел и погладил рукой по гладкой поверхности кровати.

— Хорошо, Федор Степаныч,— сказал он.

Затем подполковник обернулся к Волкову и Дукалису.

—  А с вами мы на совещании поговорим. В два часа.

Начальники вышли из кабинета, оставив старших лейтенантов наедине с элементом красивой немецкой жизни.

В кабинете Мухомор вновь открыл сейф и извлек из него початую бутылку.

Так что вы говорите по поводу кровати? — обратился он к Воронкову.

— Вам здесь в отделении она все равно ни к чему,— сказал тот.

— Совершенно верно.

Мухомор наполнил стаканы.

— Место она много занимает...— продолжил Воронков.

— Почти целый кабинет,— согласился Петренко.

—  Так вот я тебе помогу избавиться от этой головной боли. Должны же мы поддерживать друг друга.

— Обязательно должны. Давайте за взаимовыручку!

Мухомор поднял стакан. Офицеры выпили.

— В понедельник пришлю сюда бригаду, и вывезем твою мебель подальше от отделения.

— Куда же?

— Это уже моя забота. Главное, чтобы вам здесь работать ничто не мешало.

— Спасибо большое, Федор Степаныч.

Жена полковника Воронкова давно пилила мужа, чтобы тот приобрел красивую кровать в их спальню. Однако каждый раз заходя в мебельный магазин Воронков ужасался ценам и под разными предлогами откладывал покупку. Неожиданное решение семейной проблемы очень устраивало полковника.

22

В два часа в кабинете Петренко началось оперативное совещание. Кроме подполковника присутствовали Соловец, Ларин, Дукалис и Волков.

— Сначала по поводу мебели,— сказал Мухомор. Он посмотрел на старших лейтенантов.

— Работа проделана большая. Начальство ее оценило. Выношу вам благодарность.

— А что мы с этой кроватью делать будем? — спросил Соловец.

— Я и сам над этим голову ломал,— ответил Мухомор.— Но начальство пошло нам навстречу. Обещают в понедельник мебель от нас забрать.

— Слава Богу,— вздохнул Дукалис.

— Мне Федор Степаныч предложил свои силы, чтобы кровать демонтировать,— продолжил Мухомор,— однако я думаю, не стоит отрывать людей от работы. Справимся сами.

Волков и Дукалис почувствовали неладное.

— Что вы имеете ввиду, Юрий Саныч? — спросил Волков.

— Я имею ввиду, что у вас есть опыт, как ее собрать. Примените его теперь к разборке.

—  Может, они ее в неразобранном виде возьмут? — робко предложил Дукалис.

— Отставить разговоры,— отрезал Мухомор.

— Слушаюсь, Юрий Саныч.

— Итак,— сказал подполковник,— как у нас обстоят дела с Дедом Морозом?

Слово взял Соловец.

— Один из потерпевших Дмитрий Арутюнов при уборке в квартире обнаружил часы с дарственной надписью. Мы предполагаем, что эти часы были потеряны преступником во время его борьбы с Арутюновым.

— Как это — потеряны? — не понял Мухомор.

Соловец положил часы перед подполковником.

—  Видите, Юрий Саныч, застежка на ремешке сильно изношена, при резком движении могла расстегнуться.

Мухомор взял в руки часы.

— Часы изготовлены на Петродворцовом часовом заводе. Я съездил на завод, выяснил, что такая модель выпускалась с пятьдесят второго по пятьдесят девятый годы.

— Что из этого следует? — спросил подполковник.

— Прочитайте, пожалуйста, надпись на обратной стороне,— попросил Соловец.

Мухомор поднес часы к глазам.

—  «Дорогому Коленьке в день совершеннолетия» — прочитал он.

—  Таким образом, Юрий Саныч, мы приблизительно можем установить возраст преступника. Ему должно быть около шестидесяти лет.

— Что еще? — спросил подполковник.

— Еще нам известно его имя. Что же касается отпечатков пальцев, то их выявить, к сожалению, не удалось.

— Самое главное — не удалось,— махнул рукой Мухомор.— Где мы будем искать этого шестидесятилетнего Коленьку!

— У нас есть версия,— сказал Соловец.

— Слушаю.

— Ее изложит капитан Ларин.

Дукалис посмотрел на Ларина.

—  Видите ли, Юрий Саныч,— начал оперативник,— когда я попал в театр «На Неве», мне удалось выяснить, что единственный человек, который мог взять ключи от костюмерного цеха на вахте,— гардеробщик Николай Добычин. Возраст его совпадает с возрастом предполагаемого преступника. И еще. Когда я в театре спросил у Добычина, который час, он машинально поднес руку к глазам, но часов там не было.

— Это все твои догадки,— сказал Мухомор,— а есть хоть какие-нибудь доказательства?

— Доказательств нет,— ответил Ларин,— но все-таки я убежден, что Дед Мороз это Добычин.

— Но почему?

— Я поговорил с вахтершей театра, и она мне рассказала, что Добычина у них все называют «святой человек дядя Коля».

— Ну и что?

— Понимаете... Святой Коля, Святой Николай, то есть Санта-Клаус. Так называлась фирма, в которой потерпевшие заказывали Деда Мороза. А Дед Мороз и есть Санта-Клаус, то есть «святой Коля».

Петренко тяжело вздохнул.

— Ерунда какая-то,— сказал он.

—  Опыт работы, Юрий Саныч, подсказывает, что капитан Ларин прав,— заступился за коллегу Соловец.

— Что же вы предлагаете? — спросил Мухомор.

— Я думаю,— сказал Ларин,— нужно сделать быстрый и неожиданный ход. Этот Дед Мороз наверняка не предполагает, что мы его подозреваем. У него нет ни дачи, ни гаража, ни семьи. Наверняка он хранит награбленное дома. Предлагаю срочно сделать у него обыск, пока он не успел распродать или глубоко спрятать ценности.

— Ну-ну,— отреагировал Мухомор,— ничего лучше придумать не могли... Кто на основе твоих умозаключений даст ордер!

— В данном случае промедление чревато тем, что преступник уйдет от ответственности,— сказал Ларин.

— Боюсь, что прокурор таких аргументов не примет,— ответил Мухомор.

— А вы поговорите с ним, Юрий Саныч,— предложил Соловец.

Петренко налил из графина стакан воды и не спеша выпил его.

— Ладно,— сказал он,— я подумаю.

23

До начала спектакля «Тень» в театре «На Неве» оставалось около часа. Театр отдыхал между утренним и вечерним представлениями. Однако преддверие спектакля уже стояло в воздухе. Пришедшая в театр кассирша готовилась к продаже билетов. Уборщица протерла пол и вытряхнула урны. Гардеробщик Николай Добычин тоже появился в вестибюле и расположился на диване с газетой в руках. Николай Павлович всегда приходил в театр немного раньше своих коллег — женщин гардеробщиц. Это несколько приподнимало Добычина в собственных глазах. Он чувствовал себя главным гардеробщиком.

Вскоре после прихода Добычина возле входа в театр остановился милицейский «уазик». В нем кроме водителя Вити сидели Соловец, Ларин и Дукалис. Волков в этот день остался дежурить в отделении. Из машины оперативники увидели пару человек, стоящих у дверей театра.

— Что-то немного зрителей возле входа,— заметил Соловец.

— Еще рано, целый час до начала,— возразил Дукалис.

— Не волнуйся, через час их будет не намного больше,— сказал Ларин.

— Хороший, видать, театр,— сделал вывод Соловец.

На улице стоял легкий мороз. Ларин поднял воротник и открыл дверь машины.

— Ждите меня здесь, мужики,— сказал оперативник.

— Может, помочь? — поинтересовался Дукалис.

— Справлюсь.

Ларин вошел в вестибюль театра. Он заметил Николая Добычина, сидящего на диване с газетой. Гардеробщик тоже увидел вошедшего капитана. Он приветственно кивнул ему.

— Здравствуйте,— сказал Ларин.

—  Добрый вечер,— ответил Добычин.— Опять администратора ищите?

Оперативник подошел к гардеробщику и сел на диван рядом с ним.

— Нет, на сей раз я к вам,— сказал офицер.

Добычин сделал удивленное лицо.

— Думаю, вам знакома эта вещь.

Оперативник вынул из кармана часы с дарственной надписью. Ларину была очень важна реакция Добычина. Однако она оказалась иной, чем рассчитывал милиционер. Гардеробщик улыбнулся и ласково по-стариковски посмотрел на Ларина.

—  Спасибо большое, молодой человек,— сказал Добычин.

Он протянул руку за часами, однако Ларин продолжал держать их в своей ладони.

— Я думал, больше их не увижу,— признался гардеробщик.— Скажите, где вы их нашли? И как догадались, что они мои?

— Видите ли, Николай Палыч, я не могу вам сейчас отдать эти часы, так как они являются вещественным доказательством преступления.

— Преступления?

— Вот именно. Ограбления семьи Дмитрия Арутюнова тридцать первого декабря прошлого года.

— Интересно... Просто детектив.

В голосе гардеробщика неожиданно появились издевательские нотки.

—  Кстати,— сказал он,— часы я потерял за неделю до Нового года.

Ларин едва заметно улыбнулся. — Я не сомневался, что вы скажете это,— заметил оперативник.

Он достал из папки документ и протянул его Добычину.

— Что это? — спросил гардеробщик.

— Постановление на обыск в вашей квартире.

— Вы серьезно?

— Абсолютно. У входа стоит машина, на которой мы с вами поедем. Одевайтесь, пожалуйста.

— Но я на работе.

— Насколько я знаю, театр «На Неве» посещает не так много зрителей. Поэтому, думаю ваши коллеги справятся без вас.

Ларин кивнул головой в сторону женщин — гардеробщиц, которые прошли мимо по вестибюлю.

Через пять минут оперативник вместе с работником театра вышли на улицу и сели в милицейский «уазик», где находились Соловец и Дукалис. Машина тронулась в сторону Гражданки. Во время езды оперативники молчали. Добычин однако время от времени делал едкие замечания. Когда автомобиль, поймав очередную рытвину, громко задребезжал, гардеробщик посочувствовал древнему возрасту милицейской машины.

Добычин жил в дальнем районе Гражданки, в девятиэтажном блочном доме. Он занимал маленькую однокомнатную квартиру с узкой кухней и крохотной прихожей. Когда оперативники привели понятых, супружескую пару из соседней квартиры, им почти негде было расположиться. В единственной комнате было много книг по судостроению, на стене висела репродукция картины — большой современный лайнер бороздил открытое море.

— Вы мне скажите, что хотите найти,— обратился к оперативникам Добычин,— я с радостью все вам отдам.

— Почему же с радостью? — спросил Дукалис.

— Чтобы не терять ни ваше, ни мое время.

Ларин вынул из папки и положил на стол, за который уселся Добычин, списки вещей с новогодних ограблений.

— Золото... деньги...— просмотрел бумаги гардеробщик.

Он усмехнулся.

— Молодые люди,— произнес Добычин,— если бы у меня все это было, я бы не сидел здесь с вами, а лежал бы пузом вверх где-нибудь на Галопогосах!

Оперативники преступили к обыску квартиры. Осмотреть ее целиком было не сложно. На кухне кроме холодильника, небольшой полки, стола и двух табуреток ничего не было. Такая же спартанская обстановка царила в совмещенном санузле и коридоре. В комнате стоял шкаф с книгами, диван, стол и телевизор. Больше всего времени у оперативников отняли книги. Каждую из них нужно было пролистать в поисках тайника. Этим занимался Соловец.

— Интересуетесь судостроением? — спросил он, кивая на ряды специальной технической литературы.

Добычин вздохнул.

— Теперь уже нет,— сказал он.

Гардеробщик окинул взглядом книги, вынутые Соловцом из шкафа

— Я, молодой человек, всю жизнь строил корабли,— произнес бывший судостроитель.

— И что же вы построили?

— Теплоход «Александр Невский» знаете?

— Слышал о таком.

— Моих рук дело.

Гардеробщик с грустью посмотрел на свои руки.

— А теперь этими руками,— продолжил он,— я подаю выжившим из ума театралкам их облезлые шубы.

—  Что ж вы так о посетителях родного театра, Николай Палыч?

— Они того достойны!

После выплеска эмоций Добычин замолчал и погрузился в себя. Он сидел со стеклянным взглядом и, казалось, ничего не замечал вокруг себя.

Между тем оперативники за два часа работы перетряхнули всю квартиру гардеробщика, но ничего в ней не нашли.

— Скажите, до которого часа у вас рабочий день? — устало поинтересовался хозяин квартиры.

— Не волнуйтесь, Николай Палыч, мы скоро уйдем.

— Нет, вы можете еще посидеть.

Гардеробщик закинул ногу на ногу.

—  Я вас только попрошу все вещи поставить в том порядке, в каком они были до вашего прихода,— сказал он.

Капитану Ларину, как зачинщику произведенного обыска, пришлось приносить официальное извинение Добычину за причиненные неудобства. Соловец и Дукалис сдержанно присоединились к словам коллеги.

—  Спасибо за извинения,— сказал гардеробщик.— Жаль, что они не искренние.

Затем Добычин переписал имена и должности оперативников.

— Если будет время, напишу жалобу,— усмехнулся он.— Впрочем, я не злопамятен.

24

Когда оперативники вышли на улицу, стоял уже глубокий вечер. Звезды острыми иглами протыкали темное полотно неба. Зимняя свежесть приятно проникала в легкие милиционеров.

— Ну и артист этот Добычин,— сказал Соловец.

— На него работа в театре повлияла,— дополнил Дукалис.

Один Ларин молчал и о чем-то напряженно думал. Оперативники сели в машину

— Ну что, по домам? — спросил шофер.

— Вот что мужики,— наконец заговорил Ларин.— Я одно место знаю. Ближе к центру. Поехали туда. Есть разговор.

— Что за место? — спросил Дукалис.

— Не волнуйся, Толя, там и перекусить можно, и по рюмке дернуть.

—  А можно без этого обойтись? — недовольно отреагировал Соловец.

Майор явно был не в духе после неудачного обыска.

—  Нет, ну если перекусить...— робко вступился за предложение Ларина Дукалис.

—  Витя, поезжай на Каменноостровский,— тоном, не терпящим споров, сказал Ларин.

Коллеги поняли, что у него действительно есть серьезный разговор. Машина тронулась. На Каменноостровском возле Австрийской площади Ларин попросил притормозить.

—  Спасибо, Витя,— дальше мы сами,— сказал капитан шоферу.

Соловец, Ларин и Дукалис зашли в кафе. Небольшое уютное заведение с пятью — шестью столиками было безлюдно. Лишь одна пара сидела в углу. Оперативники расположились в углу напротив. Они заказали бутылку водки, три томатных сока и три мясных салата.

— За что будем пить? — спросил у товарищей Соловец.

—  Спроси у Андрюхи, он знает,— отреагировал Дукалис.

— За наступающий Старый Новый год! — отшутился Ларин.

Коллеги выпили.

— Хорошее кафе,— одобрительно сказал Соловец,— как ты его нашел?

— Мне здесь Мариванна последний раз свидание назначала.

— Вы что, помирились? — спросил Дукалис.

— Не то, чтобы помирились... Так... Встречаемся иногда.

— Да вы и когда вместе жили, тоже встречались иногда,— заметил Соловец,— ты все время на работе. А женщина требует внимания.

— Спасибо за совет, Георгич,— сказал Ларин,— когда в следующий раз буду жениться, учту.

Соловец разлил водку.

— Наше здоровье,—произнес тост майор.

Вторая рюмка пошла гораздо мягче первой.

— Так что ты хотел сказать по поводу нашего гардеробщика? — вернулся к делу Соловец.

Ларин полез рукой в карман. Он достал и положил на стол перед оперативниками жетон камеры хранения.

— Что это? — спросил Дукалис.

Соловец взял в руку жетон и внимательно его рассмотрел.

— Министерство путей сообщения. Московский вокзал,— прочитал майор надпись на жетоне.

— Это я нашел под диваном в квартире Добычина,— сказал Ларин.

Соловец и Дукалис не сразу поняли ход мысли своего коллеги.

— Ну и что дальше? — спросил Дукалис.

Ларин отхлебнул сок из стакана.

— Ты Ильфа и Петрова в детстве читал?

— В детстве нет. А в юности читал,— ответил Дукалис.

— Что именно?

— «Двенадцать стульев».

— А еще?

— Еще... «Золотой теленок».

Соловец соображал быстрее своего тучного коллеги.

—  То есть ты думаешь,— обратился он к Ларину,— что этот Добычин, как Корейко, свое добро на вокзале в камере хранения держит?

— Правильно,— кивнул Ларин.

За столом наступила пауза.

— Какие там условия хранения? — спросил Дукалис.

—  Каждые сутки камеру нужно перезаряжать,— ответил Ларин.— Я вот что думаю. Надо установить там наблюдение. Если ценности на вокзале, то в течении суток Добычин появится.

— Этого недостаточно,— добавил, соглашаясь, Соловец.— Надо установить наблюдение и за театром.

— А что скажем Мухомору? — спросил Дукалис.

— Пока ничего,— ответил Соловец.— Если спросит, то скажем, что проводим оперативные мероприятия.

Дукалис разлил остатки водки по рюмкам. Милиционеры молча чокнулись, выпили и доели остатки мясного салата.

25

На следующий день оперативники приступили к осуществлению задуманной ими операции. Милицейские «Жигули» подъехали к театру «На Неве» и встали недалеко от служебного входа. В машине сидели Соловец и Волков.

На Московском вокзале в зале с автоматическими камерами хранения была установлена видеокамера Ларин и Дукалис находились возле монитора в одном из служебных помещений. По рации оперативники поддерживали связь между собой.

Когда гардеробщик зашел в театр, Соловец включил рацию.

— Андрей, прием,— сказал он.

— Слушаю,— отозвался Ларин.

— Он в театре.

— Понял. Ждем сигнала.

В театре «На Неве» в тот вечер давали пьесу Островского «Волки и овцы». Это был самый посещаемый спектакль сезона в театре. Пьесу поставил Ветрянский, он был отнюдь не юноша, но среди прочих «молодых» режиссеров, чей средний возраст близок к пятидесяти, он казался мальчиком. От других режиссеров его отличала длина волос и длина спектаклей. Ветрянский носил огромную черно-седую шевелюру, а произведения его были такими длинными, что редкий зритель досиживал их до конца. Средний спектакль режиссера длился четыре — четыре с половиной часа. За это время зритель успевал и уснуть, и проснуться, и несколько раз посетить театральный буфет. У Ветрянского были поклонники и ученики, пытавшиеся отращивать волосы на манер учителя. Критики любили режиссера. В его спектаклях, которые никто не видел от начала до конца, можно было отыскать все: и мировую скорбь, и философский взгляд на жизнь. Но особенной любовью Ветрянский пользовался у девушек — журналисток, берущих интервью у театральных деятелей для телевидения или прессы. На экране или на фотографии в газете режиссер выглядел полудемоном и полупророком.

Итак, в тот вечер театр «На Неве» давал спектакль Ветрянского. Оперативники, следящие за входом в храм искусства, еще не знали, сколько часов ожидания конца пьесы у них впереди. Волков достал из сумки термос и пакет с бутербродами.

— Будешь, Георгич? — спросил он майора.

— Давай,— ответил тот.

Ларин и Дукалис тоже томились долгим ожиданием в служебном помещении Московского вокзала. Время от времени они поглядывали на часы. Приближался расчетный час в зале камер хранения. Ларин включил рацию.

— Але,— сказал он,— ну что там у вас?

— Глухо,— ответил Соловец.— Спектакль еще не закончился.

— До утра они его, что ли, играть собираются!

—  У них, как у нас, ненормированный рабочий день,— вяло пошутил Соловец.

Ларин вздохнул. Сидящий рядом Дукалис жевал сосиску в тесте из привокзального буфета. Ларин вновь посмотрел на часы и устало перевел взгляд на монитор. Вдруг его словно ударило током. Вдоль рядов автоматических камер хранения шел артист Олег Николаев, исполнитель ролей Дориана Грея и Деда Мороза, которого из-за кулис Ларин видел во время первого визита в театр «На Неве».

— Толя, внимание,— обратился Ларин к Дукалису.

Тот чуть не подавился от неожиданности.

— В чем дело? — спросил он.

Ларин показал на артиста в мониторе.

— Видишь его?

— Вижу.

— Ждем, когда берет вещи, и хватаем.

— Понял.

Оперативники вышли в зал и, когда Николаев забрал сумку из камеры хранения, подошли к нему с двух сторон. Артист был хрупкого телосложения с женственными ладонями и чертами лица. Увидев возле себя оперативников он беспокойно оглянулся по сторонам.

— Добрый вечер,— сказал Ларин.

— Здравствуйте,— робко ответил Николаев.

Милиционер достал удостоверение.

— Капитан Ларин, Уголовный розыск,— представился офицер.

— Старший лейтенант Дукалис,— сказал его коллега.

Артист облегченно вздохнул.

— Олег Николаев, чем могу служить?

—  Можем мы взглянуть на содержимое вашей сумки? — спросил Ларин.

Николаев пожал плечами.

— Видите ли,— сказал он,— я не знаю, удобно ли это. Дело в том, что сумка не моя.

— Другого ответа мы и не ждали,— отреагировал Дукалис.

— Чья же это сумка? — спросил Ларин.

— Нашего гардеробщика дяди Коли.

Оперативники переглянулись.

— А почему он сам ее не забрал?

— У нас сегодня очень длинный спектакль. Но я занят только в первом отделении.

Разговаривая с оперативниками Николаев внимательно разглядел их.

— Я живу прямо напротив вокзала,— сказал артист.— Мы договорились, что дядя Коля зайдет ко мне после спектакля и заберет сумку. Я согласился, ведь он столько раз меня выручал. Дядя Коля святой человек.

— В этом мы уже убедились,— произнес Дукалис.

— Думаю, вам придется вместе с нами подождать дядю Колю,— сказал Ларин.

— Где?

— У вас.

— Но я живу в коммунальной квартире.

—  Тем лучше. Не нужно будет далеко ходить за понятыми.

Поняв, что спорить бесполезно, Николаев повел новых знакомых к себе домой. Ларин связался по рации с Соловцом.

— Але, Георгич,— сказал он.

— Слушаю, Андрей,— отозвался майор.

— Когда появится Добычин, поезжайте за ним. Скорее всего он направится в сторону Московского вокзала. Когда зайдет в дом, оставайтесь внизу.

— Что удалось выяснить?

— Потом объясню.

— Хорошо. До связи.

Ларин, Дукалис и Николаев перешли Литовский проспект и вошли в большое здание с облупленными стенами. Поднявшись на второй этаж они оказались в огромной коммунальной квартире. Комната Николаева находилась недалеко от входной двери. Зайдя в нее, оперативники расположились на стульях возле стола, а Николаева попросили присесть на диван. До прихода Добычина у них было достаточно времени, чтобы рассмотреть содержимое сумки из камеры хранения. Как и ожидалось, в ней оказались ценности, награбленные Добычиным — дядей Колей — Дедом Морозом тридцать первого декабря.

Вскоре последовал сигнал на рацию от Соловца.

— Слушаю,— сказал Ларин.

— Он вышел из театра. Следуем за ним,— сообщил Соловец.

Театр «На Неве» находился минутах в пятнадцати ходьбы от Московского вокзала. Когда раздались три коротких звонка в дверь, Ларин велел Николаеву впустить Добычина в комнату. Дукалис на всякий случай снял пистолет с предохранителя. Раздались шаги в коридоре. Дверь в комнату отворилась, и на пороге возник дядя Коля.

— Добрый вечер, Николай Палыч,— сказал Ларин.

Добычин мгновенно оценил ситуацию.

— Вы оказались проворнее, чем я думал,— усмехнулся он.

— Мы тоже сначала вас недооценили,— ответил оперативник.

Гардеробщик вошел в комнату и тяжело опустился на стул. Ларин по рации сообщил Соловцу, что можно подниматься наверх.

Через пять минут в комнате находились все оперативники, Добычин, Николаев и двое понятых из соседей. Дядя Коля сидел посреди комнаты, закинув ногу на ногу и, казалось, был безразличен ко всему, что происходит вокруг.

— Как же вы дошли до такой жизни, Николай Палыч? — спросил его Соловец.

— Это не я дошел, а меня довели. — Кто вас довел?

— Я, молодой человек, всю жизнь мечтал об одном — о своем доме.

— У вас же есть квартира.

—  Что квартира! Я хотел иметь дом. В лесу, у реки, под соснами. Много лет на это работал, пока деньги не скопил. И место уже присмотрел.

— А дальше?

— Дальше банк, где лежали деньги развалился. И все! Помирать мне, значит, в этой городской конуре.

— Боюсь, что в вашу конуру, как вы выразились, вы вернетесь не скоро,— сказал Ларин.

Гардеробщик угрюмо покачал головой.

— Давайте сразу расставим точки над «и»,— выдохнул он.— Артист ничего не знал.

Он кивнул в сторону испуганного происходящим Николаева.

— А Снегурочку,— продолжил гардеробщик,— я вам не сдам. Ищите сами.

26

На следующий день после работы вся оперативная бригада собралась в кабинете Соловца, чтобы отметить Рождество. Настя Абдулова время от времени выглядывала в окно.

— Своего поджидает,— шепнул Соловец Дукалису.

И, действительно, вскоре к подъезду отделения подъехал автомобиль. Это был старый горбатый обшарпанный «Запорожец».

— Мне пора,— сказала Настя,— за мной заехали.

Оперативники недоуменно переглянулись.

— Леопольд что — разорился? — спросил Ларин.

— Нет, он решил имидж сменить,— предположил Волков.— Стиль «гранж».

Настя улыбнулась.

— Ребята, это не Леопольд. Это мой бывший одноклассник. Мы позавчера случайно встретились, и он меня пригласил в кафе.

—  А как же Леопольд? — расстроился Дукалис.

— Иногда в жизни приходится делать ответственный выбор,— загадочно сказала Настя.

В этот момент в кабинет заглянул Мухомор. Оперативники встали.

— Юрий Саныч, присоединяйтесь к нам,— предложил Соловец.

— Не могу, у меня еще много работы,— ответил подполковник.— Абдулова и Волков, зайдите на минуту ко мне.

В своем кабинете Петренко вынул из стола книгу в потрепанном переплете «Детские пьесы для народного театра» и положил на стол перед Настей и Волковым.

— Вот,— сказал он,— на следующей неделе в ДК Милиции утренник для детей наших сотрудников, меня попросили в Управлении прислать кого-нибудь на роль Деда Мороза и Снегурочки.

Такого оперативники не ожидали.

— Юрий Саныч, у нас работы много! — воскликнул Волков.

— На период репетиций и спектакля от всей работы я вас освобождаю,— сказал Мухомор.

— Спасибо и на этом,— отреагировала Абдулова...

На следующей неделе Волков и Настя в костюмах Деда Мороза и Снегурочки вышли на сцену ДК Милиции. Зал был полон детей младшего школьного возраста.

—  Ребята! — обратился Волков к зрителям,— только что я узнал, что Баба Яга похитила нашу елку!

Зал тревожно загудел.

— Мы должны ее найти! — громко продекламировала Абдулова.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26