В одном шаге до пропасти [ognegriff] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

просыпался с воплями почти каждую ночь… Я бы отдал все, чтобы никогда его не видеть. Она так часто говорила, что нам лучше уехать, куда-нибудь далеко из Англии. Мне казалось, что на самом деле ей больше хотелось уехать от меня. Уверен, она сама бы ушла, если б я не ушел от нее раньше. Я сказал ей тогда, что не люблю ее и что мне вообще никто не нужен - думал, так будет лучше. Но, что самое странное, я почти не лгал - она плакала тогда, а я смотрел на нее, и меня это совсем не трогало, будто ее слезы не имеют ко мне никакого отношения. Странно. Я ведь любил ее. Раньше. А потом - все пропало куда-то, вытравилось, оставив после себя эту темную пустоту.

Я чувствую, что почти мертв. А может быть, так сходят с ума. Гермиона тогда советовала мне обратиться к психотерапевту. Она говорила, что это депрессия. Само собой, я никуда не обратился.

Рон полез в драку - конечно, я такой подлец, второй раз бросил его сестру. Я, наверно, и правда, подлец. Только меня это никак не волнует. Я послал их всех куда подальше со всем их сочувствием и злостью. Это оказалось непросто. Я закрыл камин, обновил защитные чары, неожиданные визиты друзей прекратились, но совы продолжали таскать письма с бесконечными увещеваниями и предложениями помощи и поддержки. Неужели это так трудно понять - что никакие их слова, пусть самые добрые и искренние, ничего не исправят - не воскресят ни Сириуса, ни Люпина и Тонкс, ни Фреда, ни мелкого Криви... Никого. Смерть не-об-ра-ти-ма. Так зачем тратить силы и нервы впустую? Оставьте меня в покое. Я никому из вас не хочу портить жизнь, а портить ее себе - я имею полное право.

Единственная моя компания в этом мрачном доме - Кричер. Но он незаметен и не попадается мне на глаза без надобности. И еще портрет миссис Блэк. Правда, она стала куда спокойнее за этот год, что я прожил здесь - должно быть, привыкла к присутствию мерзкого полукровки. Хотя я, наверно, теперь больше похож на тень или призрак. Может быть, к таким существам ее требования относительно статуса крови не настолько строги…

Я провожу дни, разбирая бесчисленные завалы старых вещей, которые мы не успели разобрать тогда - когда дом Блэков еще был штабом Ордена Феникса. Дом слишком большой, чтобы мы тогда смогли раскрыть все его тайны.

Зловещие артефакты и старое тряпье мне мало интересны. Я ищу что-нибудь… хоть что-то, связанное с Сириусом. Но, кажется, от него остались только фотография четверых Мародеров и плакаты, висящие на стенах его комнаты, - и то лишь благодаря заклятию вечного приклеивания. Больше я не нашел ничего - ни одной его вещи, ни одной фотографии. Наверное, миссис Блэк избавилась от всего, когда Сириус сбежал из дома. Все, что осталось мне от моего крестного, - осколок зеркала и сломанный нож. Да, и еще письмо моей матери к нему и обрывок фотографии, где я лечу на игрушечной метле - я нашел это в его комнате, еще когда мы прятались здесь во время поисков крестражей Волдеморта.

Сириус… Наверно, он единственный, кого бы я хотел видеть. Одна проблема - он, к сожалению, мертв. Иногда я жалею, что бросил воскрешающий камень в Запретном лесу. Пусть бледное подобие, пусть бесплотная тень вместо живого Сириуса - но все же, хоть что-то. Они все - и родители, и он - сказали мне тогда, что они всегда со мной, в моем сердце. Но я не чувствую этого. Там - пусто, как в высохшем колодце, как в этом умершем доме.

Я начинаю забывать, как выглядел Сириус, забывать его лицо. Я не хочу забывать. Но так происходит само собой. Поэтому иногда я прихожу в его комнату и смотрю на фотографию его брата, находя знакомые черты, и лишь тогда немного успокаиваюсь.

Регулус гордо вздергивает подбородок и смотрит на меня с легким оттенком презрения. У Сириуса я видел похожий взгляд, когда он смотрел на Снейпа. У Регулуса с Сириусом одинаковые темно-серые глаза, и волосы одного цвета - черные. Они были черными у молодого Сириуса в воспоминании Снейпа, это потом, после Азкабана, их тронула седина.

Эта глухая тоска по крестному - единственное человеческое чувство, которое я могу испытывать. Это - единственное, что заставляет меня чувствовать себя все еще живым. Но этого ведь не объяснишь ни Гермионе, ни Рону, ни Джинни…

Когда-то я мечтал, что буду жить вместе с Сириусом в этом доме, но мне так и не пришлось. Вместо этого - я здесь совсем один. А он - где-то в неведомых мирах за завесой и никогда не вернется. И попасть к нему туда тоже никак нельзя. Только если умереть, и то неизвестно - встречусь ли я там с ним после смерти. Это как лотерея. Но кто не рискует…

Поймав себя на этой мысли, я начинаю думать, что в словах Гермионы насчет психотерапевта, видимо, все же было зерно истины.

Сумерки сменяются темнотой осеннего вечера. Я сижу на полу в комнате Сириуса, не зажигая свеч. Холодный ветер бьется в окно, распахивает неплотно прикрытую форточку и врывается в комнату, треплет углы плакатов, висящих на стенах, и оборванные в некоторых