Желанный ребенок [Элла Лерлэнд] (fb2) читать онлайн

Элла Лерлэнд Желанный ребенок

Пролог

На лбу его выступил пот, но он не замечал этого, пока в рот не скатилась капелька с верхней губы. Горький вкус привел его в чувство. Он поморщился и отер лицо краем рубашки. Все его внимание было сосредоточено на заметке в газете.

«Один из самых известных и состоятельных холостяков нашего города не перестает нас удивлять. Его помолвка на днях расторгнута по инициативе невесты. Подумать только — автомобильный магнат и непревзойденный гонщик! Неужели такой мужчина оказался не на высоте? Следите за нашей информацией…»

— Проклятье! Мерзкие газетенки. Их давно пора прикрыть. А этих сплетников-репортеров расстреливать надо, особенного того, кто это написал.

Тем не менее, он, как и многие другие в это воскресное утро, погрузился в чтение скандальной хроники.

Дрю проснулся около семи и решил не упускать возможности пробежаться трусцой в такое прекрасное весеннее утро. В апреле по утрам было уже совсем тепло, и, хотя по воскресеньям Дрю обычно не выходил на пробежку, сегодня он сделал исключение.

Трехмильная дистанция показалась ему легкой и приятной. Может быть, потому, что деревья вокруг стояли все в цвету. Такими вещами Дрю наслаждался только во время бега, обычно он бывал настолько занят, что красоты природы просто не замечал.

Он вернулся к своему дому на юго-западе Хьюстона бодрым и полным сил, размышляя о предстоящей сегодня деловой встрече. Принял душ, облачился в спортивный костюм и сварил себе кофе.

Дрю присел за кухонным столом и развернул газету. Читать скандальную хронику он был не настроен, однако что-то вдруг остановило его взгляд, он вздрогнул, как от удара током.

Теперь, перечитав оскорбительную сплетню, Дрю вырвал из газеты страницу с этой заметкой, скомкал ее и швырнул в мусорный бачок. Какая мерзость, туда ей и дорога! К слову сказать, вовсе не его невеста расторгла помолвку, а он сам.

Дрю потянулся за чашкой и сделал глоток остывшего кофе. В это время раздался стук в дверь. Прежде чем он успел что-то сказать, дверь распахнулась, и на пороге появился его помощник Скип Ховард.

Скип поглядел на Дрю Макмиллана и покачал головой.

— Что с тобой случилось? Ты выглядишь так, будто надкусил яблоко и наткнулся на червяка.

— Очень милая шутка, — Дрю помрачнел еще больше.

— Да я и не думал шутить.

Дрю почувствовал некоторое облегчение.

— Ты прав. Я действительно только что надкусил яблоко и наткнулся там на червяка.

— Может, объяснишь, в чем дело?

Скип был не только правой рукой в бизнесе, но еще и лучшим другом. Дрю уважал его за преданность и готовность прийти на помощь.

Однако ж описать Скипа лучше всего было бы словом «обыкновенный». Все в этом человеке было среднее. Средний рост, умеренная комплекция, незапоминающиеся черты. Даже густые каштановые волосы и умные глаза выглядели на общем фоне как-то обыденно. Но надо было пообщаться с ним хоть чуть-чуть, и каждый понимал, что ум этого человека и его искрометная ирония выходят далеко за рамки посредственности. К словам Скипа Дрю всегда прислушивался.

— Ты не ответил на мой вопрос.

Дрю кивнул в сторону мусорного бачка. Скип подошел и заглянул внутрь.

— Но я вижу тут только мятую бумагу. Дрю невесело усмехнулся.

Пожав плечами, Скип нагнулся и вытащил скомканную страницу. Пока он читал, Дрю налил ему кофе и поставил чашку на стол. Ему не сиделось на месте, и он принялся расхаживать взад и вперед, искоса наблюдая за реакцией друга.

Наконец Скип оторвался от газеты и ухмыльнулся.

— Что ты тут нашел смешного?

Улыбка улетучилась с лица Скипа.

— Ничего. Просто странно, что ты так взбесился.

— А как бы ты себя чувствовал на моем месте?

— Да, наверное, так же. Намек серьезный, ведь верно?

— А ты думаешь — я дал для этого основание? Не поднимая глаз на Дрю, Скип отпил кофе.

— Почему бы тебе не посмотреть на это сквозь пальцы? Любая шумиха вокруг твоего имени идет на пользу делу.

— Все это — наглое вранье, и ты это прекрасно знаешь. Мне нанесено личное оскорбление, и я этого так не оставлю.

Скип снова пожал плечами.

— Когда ты в центре всеобщего внимания, не приходится удивляться никаким сплетням.

Дрю не стал спорить. Благодаря неустанным усилиям два его автосалона в Техасе и один в Луизиане процветали. Преуспевание обеспечило ему возможность заниматься тем, что было ему по душе, то есть автогонками. Его победы на гонках и успехи у женщин превратили его в заманчивый объект для репортеров.

— Так ты полагаешь, мне надо махнуть на это рукой?

Скип скрестил руки на груди.

— Безусловно!

Дрю нервно пригладил волосы.

— А если этим дело не кончится? Если меня начнут поливать грязью по любому поводу?

— Ну, если до этого дойдет, тогда надо будет что-то предпринять. А пока советую просто наплевать на это. Вот увидишь: вся шумиха быстро уляжется.

Дрю понимал, что Скип прав. Однако ему было противно сидеть сложа руки на радость сплетникам. Наверное, Скип прав, и он делает из мухи слона. Он и сам понимал, что слишком легко выходит из себя. Но некомпетентность всегда приводила его в бешенство. Прежде чем публиковать свои измышления, этому репортеру следовало хотя бы разобраться в фактах.

— По-моему, ты сейчас не в том настроении, чтобы говорить о делах?

Голос Скипа вернул Дрю к реальности.

— Настроение, конечно, неважное, но у нас нет выбора. Нельзя заставлять агентство «Блэвелл» слишком долго ждать. Если мы в ближайшее время не дадим им ответа, нам не видать этой собственности.

Скип расстегнул свою папку.

— Это очень хорошая сделка, Дрю, несмотря на высокую цену.

— Трудно сказать. — Дрю склонился над бумагами, которые Скип выложил на стол. — А если мы решим не открывать еще один автосалон в Техасе? Зачем нам тогда эта недвижимость?

— Но…

Зазвонил телефон. Дрю поднялся, подошел к буфету, на котором стоял аппарат, и поднял трубку.

Слушая далекий голос, он побледнел.

— Что-то случилось? — спросил Скип.

— Это — Джон, мой отец.

— Отец звонит?

— Нет. Звонит наш семейный доктор.

— Понятно. Плохие новости.

— С отцом случился удар.

— Сочувствую, старик, мне очень жаль.

— Мне тоже, — ответил Дрю безжизненным голосом.

Скип поднялся и собрал свои бумаги.

— Ладно, не думай больше о делах. Если агентство не захочет больше ждать ответа, то и черт с ними. Ты сам знаешь, что тебе делать. — Скип помедлил. — Я могу тебе чем-нибудь помочь?

— Нет, спасибо, — ответил Дрю. Скип направился к двери.

— Дай мне знать, как пойдут дела.

— Хорошо.

— С тобой правда все в порядке? Дрю кивнул.

— В полном порядке.

Скип недоверчиво покосился на него, словно хотел возразить, но промолчал и вышел.

Дрю остался стоять посреди комнаты. Ехать домой ему не хотелось. Об отце он беспокоился, но любви меж ними не было. Он первым это понял, а потом и отец тоже. Однако это не причина, чтобы не ехать домой в Макмиллан. В конце концов, надо подумать и о матери. А ее он любил всем сердцем.

Дрю направился в спальню собирать вещи. Впрочем, груз, который давил на него, и так был очень тяжел…

Глава 1

— Если хотите знать мое мнение, то я думаю, что он уже не мужчина. — Не обращая внимания на настороженную тишину, вдруг воцарившуюся в маникюрном салоне, Хейзел Миншоу продолжала:

— О, как же это называется? — Она надула губки и щелкнула пальцами, наслаждаясь впечатлением, которое произвели ее слова. — Импотент — вот как!

Энн Синклер старалась совладать с охватившим ее возбуждением. Но безуспешно. Руки ее задрожали так сильно, что лак из флакончика пролился прямо на пальцы Джуэл Торнтон.

— Ой! — испуганно вскрикнула Джуэл.

Энн уставилась на алый лак для ногтей, заливший весь палец. Она на миг замерла, стыдясь, что потеряла самообладание.

Паулина Симе, ждавшая своей очереди на маникюр, громко расхохоталась.

— Боже мой, Энн, я еще не видала тебя такой взволнованной. — Она заговорщически понизила голос. — Ведь это не потому, что мы заговорили о Дрю Макмиллане, правда?

Прежде чем Энн успела ответить, раздался голос ее подруги и компаньонки Софи Ренфро:

— Слушай, Паулина, прекрати! Ты же знаешь, что Энн не выносит сплетен, особенно таких грязных.

Энн бросила на Софи благодарный взгляд, сама тем временем пытаясь стереть растворителем лак с руки Джуэл.

Когда впервые зашла речь о Дрю Макмиллане, Энн решила не принимать участия в разговоре. Она действительно не любила сплетен и делала все возможное, чтобы они не разрастались. Ей это, однако, не всегда удавалось. Сегодняшний случай — тому подтверждение.

— Ну, знаете ли, это просто глупая выдумка, — заговорила Паулина, хлопая накладными ресницами. — Не могу себе представить Дрю Макмиллана не в форме.

Энн знала, что парикмахерская или маникюрный салон — идеальный рассадник для всяческих слухов. Открывая несколько лет назад свой собственный салон, она хотела завести здесь другие порядки. И так оно в общем и получилось.

Может быть, если б она просто проигнорировала эту болтовню, то обсуждение сексуальной жизни Дрю само собой сошло бы на нет.

— Нет дыма без огня, — воскликнула Хейзел, размахивая газетой. — Почему же, скажите на милость, он не смог удержать эту женщину?

— О, Хейзел, ради Бога, будь же реалисткой! — Паулина отчаянно взмахнула ресницами. — Дрю — он же не такой. Бьюсь об заклад, он — парень хоть куда!

Если бы речь шла о ком-то другом, Энн просто рассмеялась бы, особенно предвкушая, как наконец отклеятся ресницы у Паулины. Но дело уже зашло далеко. Слишком далеко.

— Вот что, милые дамы, — промолвила Энн. — Вы достаточно поговорили и развлеклись. По-моему, хватит перемывать косточки Дрю Макмиллану. Все вы прекрасно знаете, что скандальная хроника стоит не дороже бумаги, на которой она напечатана. Все это пустые сплетни. И кроме того, я не хотела бы, чтоб именно Дрю Макмиллана обсуждали в моем салоне.

Она произнесла эти слова в своей обычной спокойной манере, однако в голосе ее чувствовались металлические нотки. Все это расслышали и не собирались возражать. Когда голос Энн так звучал, глаза ее темнели, и лицо делалось суровым, и спорить с ней никто не решался.

Энн попыталась отвлечься от мыслей о семействе Макмилланов и подумала о своих делах. Она оглядела свой салон и с удовлетворением отметила: ее-то дела как раз в порядке.

Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы добиться успеха и теперь пожинать его плоды. Она была единственным мастером по маникюру в городке Макмиллан. Городок-то ведь был маленький, ничем не знаменитый. Когда она задумала свое дело, скептики подняли ее на смех.

— Ты с ума сошла. Макмиллан — не место для такого предприятия.

— Если вы разоритесь, милочка, это никого не удивит.

Энн нашла в себе силы проигнорировать эти бесчисленные комментарии. Она была уверена, что в Макмиллане и окрестностях клиентура для нее найдется.

Благодаря семейству Макмилланов город Макмиллан в Техасе преуспевал, и пять тысяч его жителей тоже. Город носил имя Макмилланов, поскольку почти вся земля, на которой он стоял, принадлежала им. Еще они владели местной газетой, супермаркетом и крупной деревообрабатывающей фирмой, которая и питала жизнь города.

Энн, однако, пришла к своему успеху нелегким путем. Ей пришлось преодолеть немало препятствий, главным из которых было ее скромное происхождение. Она выросла в семье, где денег всегда было в обрез, зато любви в избытке.

Этой любви, правда, недоставало ее брату Питеру, который всегда стыдился, что его родители работают на Макмилланов: Элис Синклер служила горничной, а Бертон — садовником.

Несмотря на это, Питер и Дрю были закадычными друзьями. Энн, которая была на два года старше, слегка ревновала брата. Она втайне симпатизировала Дрю и считала его самым красивым на свете. Он, однако, замечал ее существование лишь постольку, поскольку она была сестрой Питера.

Несмотря на все те беды, которые Макмилланы навлекли впоследствии на ее семью, Энн не держала на них зла. Может быть… только на Джона Макмиллана. Ей казалось, что его она никогда не простит. Но все равно, Дрю это не касалось.

Энн иногда задумывалась, не сохранила ли она до сих пор свою девичью влюбленность, но отвергала эту мысль как нелепую и смешную.

— Конечно, Энн, ты права, — нарушила долгую паузу Паулина. — Стыдно нам тут вести такие разговоры, особенно когда Джон тяжело болен.

Последовала еще одна пауза, во время которой женщины прикидывали, чем грозит всему городу, а значит и им самим, любая неприятность с Джоном Макмилланом.

— Подумать только, мои ногти выглядят восхитительно, — произнесла Джуэл, пристально глядя на Энн и словно стараясь определить, какие же чувства ту обуревают.

Предавшись воспоминаниям, Энн машинально наложила на ногти Джуэл лишний слой лака. Она улыбнулась.

— Я рада, что тебе нравится. Но знаешь, на следующей неделе мне придется их немного подстричь, иначе ты их просто обломаешь.

Джуэл надула губы:

— Если это случится накануне субботних танцев, я этого просто не переживу.

Энн знала, что посмотри она сейчас на Софи, то не удержится от хохота. Софи наверняка закатила глаза к небесам.

Держать себя в руках было нелегко, особенно когда Хейзел заметила:

— Ах, оставь. Никто и внимания не обратит, если что случится с твоим ногтем.

— Не знаю, как вас, а меня нынешние цены просто сводят с ума. — Только после того, как Софи мягко сменила тему, женщины, кажется, успокоились.

* * *

— Уф-ф, я еле держусь на ногах, — вымолвила Софи часом позже. Пробило пять, и салон закрылся. — Эти три дамочки кого хочешь загонят.

Энн тем временем готовила себе кофе. Сделала пару маленьких глотков, но это ее не взбодрило.

Она огляделась вокруг. Слава Богу, хоть вид расцветающей весенней природы радовал глаз. В парке напротив в тени вековых дубов уже распускались первые цветы.

Софи хихикнула:

— Я думала — не удержусь от смеха, когда ты вымазала лапу этой толстухе Джуэл. Сказать по правде, меня это сильно позабавило.

Улыбка коснулась губ Энн.

— А ты скверная девчонка.

— Я сама знаю.

— Спасибо, что вступилась за меня.

Энн понимала, что она всегда может положиться на Софи. Без ее поддержки она никогда не добилась бы успеха. Софи работала на износ, вечерами отправляясь домой к своему трехлетнему малышу, которого воспитывала одна, так как его папаша скрылся, лишь узнав о ее беременности.

Но Энн знала: ее подруга не из тех, кто долго засидится в одиночестве. По крайней мере, рыжеволосая Софи никогда не испытывала недостатка мужского внимания.

— Ну уж конечно, я не могла просто сидеть и слушать, как перемывают косточки Дрю Макмиллану. Если на то пошло…

Улыбка сползла с лица Энн.

— Прости, — потупилась Софи. Но после недолгого молчания продолжала:

— Послушай, мы не первый день работаем вместе и, наверное, уже не чужие друг другу. По-моему, тебе стоит мне откровенно рассказать, что связывает тебя с Дрю.

— Это не очень приятная история, — вздохнула Энн.

— Тем не менее, я хотела бы ее услышать. Энн медленно заговорила:

— Ты знаешь: мои родители служили у Макмилланов.

Софи кивнула.

— Мой брат Питер дружил с Дрю. А Дрю любил машины. Денег у него было много, и он мог позволить себе иметь машину. Мощную и быструю. Он только такие и любил.

Энн умолкла на мгновение, устремив невидящий взгляд сквозь окно.

— Однажды после футбольной тренировки Питер и Дрю ехали вместе в машине. Встречный грузовик нарушил правила.

Софи затаила дыхание.

Энн продолжала:

— Дрю врезался в бок грузовика. Сам он при этом не пострадал. Пострадал Питер.

— Боже, какое несчастье.

— Ты еще не все знаешь. Дрю не был ни в чем виноват, но именно его Питер счел виновником своей травмы, которая поставила крест на его спортивной карьере.

— Вот беда!

— Питер так и не поправился, и вся жизнь его пошла под откос.

— А ведь что-то еще случилось с твоим отцом, правда? — Софи замялась и неуверенно продолжала. — Признаюсь, когда я только приехала в эти края, до меня дошел слух…

Энн остановила ее, махнув рукой.

— Не извиняйся. Скандал с Синклером-старшим был главной темой досужих разговоров очень долго. — Ей не удалось сдержать горечь, которая наполнила эти слова.

— Так что же произошло? — мягко настаивала Софи.

— Вскоре после этого инцидента Джон обвинил моего отца в краже и выгнал с работы. Хотя невиновность отца потом удалось доказать… — Глаза ее наполнились слезами.

— Послушай, если это так тяжело для тебя…

— А мне немного осталось рассказать. Папа… он покончил с собой.

В комнате воцарилась гнетущая тишина.

Софи кусала губы.

— Ах, Энн, родная, как это ужасно!

— Да, это было слишком тяжелым испытанием, — сказала Энн, смахнув слезинку. — Но все это произошло давно, а, как говорится, время — лучший лекарь…

— Слушай, а может, зайдем куда-нибудь перекусить? Хоть это немножко приведет тебя в чувство.

Энн вяло улыбнулась.

— Спасибо, не стоит. Если не возражаешь, я бы пошла сразу домой. Приму горячую ванну и завалюсь спать.

— Ну, как хочешь…

— Да, я так хочу. А ты иди. Потом поговорим.

Четверть часа спустя Энн заперла за собой дверь салона и направилась домой. Домой. Произнеся про себя это слово, она должна была бы почувствовать облегчение. Но оно не наступило. Мысли ее путались. Все эти разговоры о прошлом, о Дрю расстроили ее гораздо сильнее, чем она хотела себе признаться.

Вернется ли он домой навестить отца? А если вернется, увидит ли она его?

Глава 2

Только оказавшись у порога своего дома, Энн наконец обрела долгожданный покой. Этот небольшой, но очень милый домик с камином в гостиной, с уютной кухней, двумя спальнями и двумя ванными принадлежал ей. То есть не совсем принадлежал, мысленно поправила она себя. Ей предстояли еще крупные выплаты по кредиту. Но она была уверена: настанет день, когда ее дом станет ее полной собственностью.

В доме были высокие потолки и большие окна, так что комнаты почти всегда наполнял солнечный свет. Свободного пространства было много, поэтому обилие различных предметов не создавало впечатления беспорядка. Тут были комнатные цветы, книги, аккуратно расставленные на полках, семейные фотографии и репродукции картин на стенах. Удобный диван и мягкие кресла, казалось, так и манили присесть и долго-долго не вставать.

В доме царила атмосфера спокойствия и уюта. Здесь Энн отдыхала душой и с упоением строила планы на будущее. Однажды в свободной пока спальне поселится ребенок, которого она собиралась усыновить. При мысли об этом Энн охватывало радостное возбуждение.

Ребенок. Живой маленький человечек. Ее дитя. Размышляя об этом, она прошла в свою спальню, небрежно бросила в угол сумку, потом скинула туфли. Несколько минут спустя она уже переоделась, сменив юбку и блузку на свободные шорты и хлопчатобумажную рубашку.

Она вернулась в кухню и налила себе стакан чая со льдом. Ей предстояло еще много дел, но она решила позволить себе на минутку расслабиться.

Свою работу она любила и всегда бралась за нее с охотой, но постоянная болтовня в салоне сильно раздражала. Себя она считала человеком открытым и общительным, но порой многолюдье начинало ее тяготить, и хотелось просто побыть одной.

Энн прошла в гостиную и уселась на диван, поджав ноги. Едва она поднесла к губам стакан с чаем, как раздался телефонный звонок. Сердце ее бешено забилось. Так было всегда, когда звонил домашний телефон. Вот уже много дней она ожидала звонка из бюро по усыновлению. Свое заявление она подала месяц назад.

Дрожащей рукой она сняла трубку.

— Алло.

— Это мисс Синклер?

— Да, это я.

— С вами говорит Дороти Сэйбл из бюро по усыновлению.

— О-о-о.

Женский голос в трубке продолжал звучать ровно, словно подобная реакция не была неожиданной.

— Я звоню, чтобы сообщить: ваше заявление рассмотрено и одобрено.

— О-о, — снова протянула Энн, чувствуя некоторую неловкость из-за того, что, как идиотка, не могла вымолвить ни слова.

Дороти Сэйбл благожелательно усмехнулась.

— То есть мое имя включено в список претендентов на усыновление? — спросила Энн. Ее голос неожиданно зазвучал очень уверенно.

— Именно так. Следующий этап — встреча для личного знакомства здесь, в Остине.

— Это прекрасно.

— Так что в следующий раз я позвоню, чтобы сообщить вам дату встречи.

— Хорошо… Хорошо.

— У вас есть какие-нибудь вопросы? — голос мисс Сэйбл звучал по-прежнему мягко и благожелательно.

— Не могли бы вы сказать, как долго мне еще придется ждать? — спросила Энн.

— Извините, я не могу ответить на этот вопрос.

— Спасибо, что позвонили.

— Я буду держать вас в курсе дела. До свидания.

Энн, не находя себе места, схватила подушку и сжала ее изо всех сил. Сердце ее продолжало стучать так сильно, что, казалось, вот-вот вырвется из груди.

Столкновение с реальностью оказалось шоком. Этого ли она хотела? Отдает ли она себе отчет, во что она ввязалась? Готова ли она к тем переменам, которые принесет с собой ребенок? По силам ли ей изменить всю свою жизнь, подчинив ее ребенку? Действительно ли она желает покончить со своей независимостью?

— Да, да, да! — громко прошептала она, сдерживая наворачивающиеся слезы.

Энн несколько раз глубоко вздохнула, стараясь вернуть утраченное самообладание. Дело было не только в том, что долгое ожидание становилось невыносимым. Хотя ее заявление было принято, усыновление продолжало оставаться проблематичным.

Усыновление ребенка родителем-одиночкой было явлением исключительным. Как грубовато выразилась Софи — «дохлое дело». Такого рода прошения принимались без энтузиазма, поскольку младенцев-сирот не хватало всем желающим их усыновить семейным парам. Все это было ей известно. Тем не менее, к предстоящей встрече надо подготовиться. От нее зависело очень многое. Пусть вероятность невелика, но она существует!

Энн никак не могла прийти в себя. У нее даже голова закружилась. Никогда в жизни она еще не была так взволнована.

Каково это — быть матерью? Справится ли она? Не вырастет ли ребенок неполноценным без отца? Как будет он переживать это отсутствие? Эти мысли отдавались болью в ее мозгу, как незаживающая рана.

Однако она была уверена, что попробовать надо. Зачем? Ведь жизнь ее в общем наладилась, особенно, если учесть, что ей пришлось пережить в прошлом. Но ей хотелось большего. Ей надо было кого-то полюбить.

После трагической смерти отца она как бы заново возвратилась к жизни. Она должна была и помочь матери оправиться. Когда появилась уверенность, что мать можно на время оставить, Энн поступила в школу бизнеса. Единственное, что она там усвоила, так это то, что дело это ей не по душе.

Одна из ее сокурсниц обратила внимание, что Энн неплохо удается делать прически подругам, и она посоветовала ей освоить это ремесло. Эта идея воодушевила Энн. Потом выяснилось, что делать маникюр нравится ей еще больше. Так здорово — превращать неказистые пальцы и ногти в изящные и красивые. Такие, как у нее самой. Господь наградил ее длинными тонкими пальцами с изумительными ногтями, что принесло ей множество комплиментов.

Вернувшись в Макмиллан и поработав немного косметичкой, она решила завести собственное дело. Но это было нелегко осуществить, поскольку в то время мать заболела раком, Вся забота о ней легла на плечи Энн. От брата не было никакого толку. Энн продолжала работать и ухаживала за матерью до самой ее смерти.

Энн с головой ушла в работу, чтобы заполнить образовавшуюся в жизни пустоту. Со временем ей удалось скопить достаточно денег, чтобы арендовать помещение и начать свое дело.

В ее салоне дела шли столь успешно, что теперь она подумывала преобразовать его в многопрофильный салон красоты, где оказывались бы разнообразные косметические услуги.

Но успеха в делах было недостаточно. Она оставалась одинокой и неудовлетворенной. Ей хотелось выйти замуж, иметь рядом с собой сильного и доброго мужчину, в котором воплотились бы ее мечты.

Отчего ж такого не нашлось? Энн не была красавицей, но отлично знала, что она — не последняя из женщин. Судьба наградила ее гладкой нежной кожей, ясными синими глазами и пышными волосами.

Главным недостатком, по ее мнению, была грудь. Фигура ее была стройной и хрупкой, однако, несмотря на строгую диету, грудь всегда была чересчур пышной.

Многие, особенно мужчины, расценили бы это скорее как достоинство, чем недостаток. Может быть, Энн так и не удалось встретить своего мужчину потому, что случайные связи ее не привлекали. Для нее секс был связан с глубокими чувствами. Она никогда ничего не делала вполсилы и нередко из-за этого страдала. Она желала целиком отдаться тому, кто решится на серьезные отношения.

Как ни наивно это казалось сегодня, в своих девичьих мечтах она часто представляла себе, как Дрю признается ей в вечной любви и делает ей предложение.

Эта фантазия зародилась в тот необычный день, когда однажды выпал снег, столь редкий в Техасе. Она зачем-то вышла на улицу и столкнулась с Питером и Дрю, игравшими в снежки. Кто-то из них нечаянно попал снежком ей в висок. Она не удержалась на ногах и упала.

Оба паренька подбежали к ней, а Дрю протянул ей руку.

— Прости, — сказал он с виноватой улыбкой. — Тебе больно?

— Нет, — ответила она и дала ему руку.

От соприкосновения по всему ее телу прошел ток. Когда она попыталась встать, то неожиданно всем телом столкнулась с Дрю, ощутив твердость и силу, таившиеся в его еще мальчишеской фигуре.

Она сделала шаг назад, чувствуя, будто ее нервы были оголены.

— Извини… пожалуйста, — пробормотала она.

Дрю заморгал и улыбнулся:

— Ничего. Я рад, что с тобой все в порядке. Этот эпизод не раз всплывал в ее памяти на протяжении многих лет. Именно тогда она впервые осознала, что неравнодушна к Дрю и хотела бы, чтоб он уделял внимание ей, а не Питеру.

Но этому не суждено было случиться, и скоро наивные девичьи мечты растаяли как дым.

А теперь ей стало казаться, что мужчины ее мечты просто не существует. Именно поэтому все, что касалось ребенка, она решила взять на себя. Ей был уже тридцать один год, биологические часы безжалостно тикали, и Энн чувствовала, что приходится бежать с ними наперегонки.

Ребенок. Она была так поглощена мыслями о нем, что не расслышала, как раздался звонок в дверь. Но он настойчиво звучал снова и снова, пока она наконец не встрепенулась.

— Иду, иду, — крикнула она, направляясь к двери.

— Ты почему не открывала? — заговорила Софи без всяких предисловий.

— Да так, размечталась. Хорошие новости.

— Да? А мне об этом можно узнать? Софи прошла вслед за Энн в гостиную;

— Ну рассказывай же, не мучай меня.

— Из бюро звонили.

— Вот здорово! — глаза Софи сверкнули. Они рассмеялись и обнялись.

— Что ты пьешь? — спросила Софи, когда они наконец разжали объятья.

— Ах, извини. Совсем забыла об этикете. Я пью чай. Хочешь стаканчик?

— После такого денька, как сегодняшний, лучше сразу два стаканчика — по одному в каждую руку. И налей, пожалуйста, не чаю, а чего-нибудь покрепче.

Энн кивнула.

— Присядь. Я сейчас.

Несколько минут спустя они сидели друг против друга на разных концах дивана.

— Ну а что еще сказала эта дама? — расспрашивала Софи.

Энн поставила на кофейный столик опустевший стакан и стала рассказывать.

— Значит, об усыновлении в ближайшее время речь не идет?

Энн грустно кивнула:

— Может, пройдет еще год или два.

— Господи, это же целая вечность.

— Да, но таков порядок, особенно по отношению к одиночкам.

— Похоже, они обставили дело так, что оно становится почти нереальным.

— Почти, но не совсем, — рассмеялась Энн. — Не забывай: заявление все-таки принято.

— Дай Бог, — улыбнулась в ответ Софи.

— Кстати, что тебя привело ко мне? Я не хочу сказать, будто не рада тебя видеть, — торопливо добавила Энн, — однако…

— Верно. Я зашла не без причины. — Лицо Софи стало серьезным. — Ты ведь ничего не знаешь, правда?

— Чего не знаю?

— Джон Макмиллан умер пару часов назад.

— О, нет.

— Об атом сообщили в шестичасовых новостях, но я вижу, что у тебя телевизор не включен.

— Да, я его не включала.

— Я подумала, что тебе стоит об этом узнать. — Софи осушила свой стакан и встала.

Не говоря ни слова, встала и Энн. Когда она узнала, что с Джоном Макмилланом случился опасный приступ, она не смогла пробудить в себе сочувствие. Она знала его как мрачного, угрюмого человека, не ладившего с собственной семьей, и прежде всего с сыном.

Теперь, услышав о его смерти, она испытывала смешанные чувства. С одной стороны, в ней пробуждалось сожаление, с другой, — чувство восторжествовавшей справедливости. Она понимала: нехорошо так думать о мертвых, но бездушие Джона Макмиллана оставило глубокую рану в ее сердце.

— Весь город взбудоражен, как пчелиный улей, — заметила Софи.

— Надо думать.

Энн в растерянности потерла виски. Джон Макмиллан мертв. Это казалось невероятным. Его присутствие ощущалось в Макмиллане долгие годы. Без него город будет уже не тот.

— На похороны, завтра пойдешь? — спросила Софи.

Энн задумчиво взглянула на нее.

— Если и пойду, то не из уважения к Джону, будь уверена.

— Ну, это понятно.

— Но миссис Макмиллан всегда была добра к моей матери. Из сочувствия к ней мне надо пойти.

— А как насчет Дрю?

— Что — насчет Дрю?

Софи пожала плечами.

— Вы ведь в каком-то смысле были близки, не правда ли?

— Ну почему все, и ты тоже, когда речь заходит о Дрю, пялят на меня глаза? — Голос Энн звучал даже жестче, чем ей хотелось. Она уже пожалела о своей вспышке, хотя Софи и не думала оправдываться.

Софи шутливо подняла руки и попыталась изобразить на лице улыбку.

— Да я ничего особенного не имела в виду. Правда. Просто, когда произносят его имя, у тебя самой меняется выражение лица.

— Ну ладно. Может, это и так. Мне когда-то каждую ночь снилось, как мы с ним танцуем вальс на нашей свадьбе.

Софи рассмеялась.

— А это недурно звучит.

— Знаешь, мечты имеют обыкновение не сбываться. Я от них уже вполне избавилась, так что не беспокойся.

— Я верю тебе. — Софи направилась к двери. — Если хочешь, могу пойти на похороны вместе с тобой.

— Хорошо. Увидимся завтра.

Энн закрыла за Софи дверь, прислонилась к стене и глубоко вздохнула. Если Дрю еще не объявился в Макмиллане, теперь он приедет обязательно. И она его непременно увидит.

Ну и что? На ее жизни это никак не скажется, все в прошлом, слава Богу.

Энн казалось, что Дрю или мужчина вроде него — ей не пара. Хотя это еще не значит, что она не может жить счастливой и полной жизнью. Счастье ей принесет ребенок.

Впервые за долгое время эта мысль не принесла ей облегчения.

Глава 3

— Джона Макмиллана будет недоставать нам всем: и молодым, и старым…

Священник монотонным голосом служил панихиду по первому гражданину города. Но Энн не могла спокойно слушать. Она закрыла глаза и постаралась отвлечься.

Они с Софи не присутствовали на поминальной службе в городской церкви. Всем пришедшим туда не хватило места. Поэтому были включены наружные громкоговорители, так что заполнившая площадь толпа могла все слышать.

Энн предпочла пойти только на кладбище, которое находилось на окраине города.

Теперь, стоя рядом с Софи, она глядела на пчелу, кружившую неподалеку над глициниями. Цветочный аромат коснулся ее ноздрей, и Энн с упоением вдохнула его восхитительную сладость.

День стоял прекрасный. На небе не было ни облачка, а столбик термометра остановился на отметке в семнадцать градусов.

Пчела улетела, и Энн снова обратила свой взгляд на священника. В глубине души она чувствовала себя лицемеркой. Но уважение и сочувствие к Джанет Макмиллан заставили ее прийти сюда.

Они с Софи явились всего за несколько минут до начала службы, поэтому с семьей покойного еще не виделись. Энн была уверена, что Дрю находится рядом с матерью. Джанет Макмиллан сама была слаба здоровьем и нуждалась в поддержке.

Пока священник превозносил достоинства покойного Джона Макмиллана, мысли Энн сосредоточились на Дрю. Что он сейчас чувствует? Грусть? Жалость? Тоску? Она не могла найти ответа, потому что помнила о постоянных противоречиях отца с сыном.

Лишь когда Софи легонько толкнула ее, Энн заметила, что все склонили головы, а священник начал читать молитву. Энн покраснела и укорила себя за суетные мысли. Но виноватой себя, однако, не чувствовала. Джон Макмиллан был самодуром, и никто ее в этом не переубедит.

Энн испытала облегчение, когда священник наконец произнес: — Аминь!

Толпа тут же рассредоточилась, у могилы остались только члены семьи и близкие друзья. Энн хотела подойти к Джанет Макмиллан, но не решилась. Она не знала, как будет воспринято ее соболезнование, тем более что ее антипатия к покойному Джону ни для кого не была секретом. Правда, ее присутствие на похоронах, кажется, не вызвало ни у кого неодобрения или недоумения.

— Ты хочешь поговорить с кем-нибудь из членов семьи? — тихо спросила Софи. — Я тогда подожду в машине.

— Нет, пожалуй. Я лучше загляну к миссис Макмиллан на следующей неделе.

— А вот и Макси, — воскликнула Софи, повернув голову. — Мне надо с ней поговорить. Я отойду на минутку.

Энн кивнула, отвернулась и направилась к машине, которая была припаркована в отдалении. Она не знала, что заставило ее вдруг остановиться. Она оглянулась и увидела Дрю.

Он стоял со слегка отрешенным видом, прислонясь к дереву. Неподалеку друзья и родственники окружили Джанет.

Даже издалека Энн смогла различить те перемены в нем, которые произошли с годами. Он выглядел старше своих двадцати девяти лет, но был все так же красив, а, пожалуй, даже красивее, чем запомнилось ей.

Он прибавил в весе, что, однако, было скорей достоинством при его высоком росте. В волосах появилась ранняя седина. Загорелый и подтянутый, он выглядел полным жизненных сил, способным покорять женщин и сокрушать мужчин.

По телу Энн пробежала нервная дрожь, и она тотчас устыдилась своей слабости. Одно дело — давняя девичья влюбленность, но сегодня реагировать таким образом просто несерьезно.

Дрю словно почувствовал, что на него смотрят, и огляделся по сторонам. Глаза их встретились. Энн была уверена, что он ее не узнал. Его взгляд был пустым, но вдруг он прищурился и стал с удивлением всматриваться.

Дрю двинулся к ней, и сердце ее бешено забилось. Ей так хотелось бы заглянуть в его мысли. Они неотрывно глядели друг на друга, и ее вдруг наполнило то самое чувство, которое впервые пробудилось в то далекое снежное утро, когда она нечаянно оказалась в его объятьях.

— Энн? Энн Синклер? Ты ли это?

Она смутилась. Как он мог не узнать ее? Неужели она так сильно изменилась? Наверное, все-таки нет. Просто это лишний раз доказывает, как мало она для него значит.

Поборов неловкость, Энн произнесла:

— Здравствуй, Дрю.

Про себя она с удовлетворением отметила, что голос ее звучал спокойно, несмотря на внутреннюю дрожь.

Он не протянул ей руку, и Энн была ему за это благодарна. Что-то удерживало ее от соприкосновения с ним…

Лицо его было серьезным, черты заострились. Но в глазах его был все тот же свет, про который ее мать когда-то говорила: «Этот взгляд птиц останавливает на лету».

— Сколько лет прошло… — протянул Дрю, склонив набок голову и разглядывая ее.

— Как поживаешь?

— Отлично. А ты?

— До сих пор все было нормально.

В его тоне смешались печаль и гнев. Взгляд Дрю был устремлен прямо на нее, и Энн почувствовала, как покрывается испариной. День стоял теплый, но вовсе не в том была причина. Близость Дрю заставила весь ее организм заработать на полных оборотах.

— Как мать себя чувствует? — спросила она, не в силах заставить себя говорить о его отце.

— Она держится хорошо, хотя для нее это такой удар…

— Да, она необыкновенная женщина, — сказала Энн.

— А как Питер? Энн вскинула голову:

— А тебя это действительно интересует?

— Ну раз я спрашиваю, значит, интересует.

— Извини, я не хотела тебе грубить.

— У тебя это, однако ж, получилось.

Раздражение Энн улетучилось при виде улыбки, слегка коснувшейся его губ.

— Я не нарочно, — чуть слышно произнесла она.

Она не могла понять, почему между ними возникло такое напряжение. Может быть, прошлое дает знать о себе. Но, скорее всего, она сама виновата, что так на него реагирует.

— Пойду к матери, — произнес он.

— Конечно. — Она запнулась. — Слушай, я хотела сказать, что Джон…

Дрю стиснул зубы.

— Не надо. Я все понимаю, поверь. После того, что он сделал для вашей семьи…

Энн кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

— Может быть, еще увидимся, — наконец сказал он.

— Может быть.

Он последний раз посмотрел на нее, потом повернулся и зашагал прочь.

Когда Энн садилась к Софи в машину, ее дыхание все еще было прерывистым.

* * *

— Ты ведь не уедешь сегодня? Правда, сынок?

Острое чувство вины пронзило Дрю. Он наклонился к матери и сжал ее холодную слабую руку.

— Не беспокойся, мама, — нежно сказал он. — Мои дела подождут. Я тебя не оставлю.

Джанет Макмиллан подняла влажные глаза, такие же голубые, как у ее сына, и улыбнулась. До того, как с нею случился первый сердечный приступ, она была красивой энергичной женщиной. Она и теперь казалась привлекательной, несмотря на седину и безжизненную белизну кожи. Но силы оставили ее. Болезнь сделала свое дело. Теперь, когда умер ее муж, состояние Джанет внушало Дрю серьезные опасения.

— Я знаю: у тебя теперь своя жизнь… — произнесла она дрожащим голосом.

— Не надо, мама. Все мои дела улажены. Я никуда не собираюсь. Разве только — к отцу в контору.

На беду, мать умела читать его мысли. Она чувствовала, что остаться в Макмиллане не входило в его планы. Но он был связан. И даже не ее состоянием. Того требовали дела фирмы «Макмиллан Инвестмент».

— Дрю, — прошептала она, не сводя с него обеспокоенных глаз.

— Тс-с-с. Отдыхай. Мы поговорим потом.

Этот разговор произошел вскоре после того, как разошлись многочисленные друзья, приходившие выразить соболезнование.

Теперь, вместо того, чтобы сразу отправиться в отцовский офис, как было запланировано, Дрю стоял у свежей могилы отца и неподвижным взглядом смотрел на море цветов, покрывавшее еще сырую землю.

Он хотел бы испытывать какие-то иные чувства, но в душе была лишь пустота. Хотелось плакать, но слез не было. В горле застрял комок. Дрю пробыл дома всего один день перед смертью отца. Джон находился в коме и не мог знать о его присутствии.

Дрю отвлекся от своих мыслей и огляделся вокруг. Кладбище, еще недавно запруженное толпой, было пустынно. Тишину нарушал только далекий стрекот мотора спортивного самолета.

Дрю обернулся к могиле. Как ему хотелось, чтобы все было иначе, чтоб он был близок с тем старым человеком, чья жизнь вчера оборвалась! Но эта привилегия не принадлежала никому, даже его матери.

Джон не умел отдавать, он только брал. По отношению к Дрю он был особенно нетерпим. Он никогда не мог примириться с бьющей через край жизнерадостностью сына, с его стремлением к риску.

С самого детства машины были любимыми игрушками Дрю. Он с тех пор не изменился. Но что более всего раздражало Джона, так это отсутствие у Дрю интереса к семейному бизнесу. В тот день, когда Дрю покинул дом, поступив в колледж, он заявил Джону, что его нимало не заботят дела «Макмиллан Инвестмент». Они серьезно поругались и с той поры почти не разговаривали.

— Теперь уже слишком поздно, отец, — прошептал Дрю. — Как бы то ни было, я всегда хотел твоей любви. А ее не было. Ведь правда?

Он еще немного постоял у могилы, потом повернулся и зашагал к машине.

Его настроение немного поднялось, лишь когда он оказался на главной улице Макмиллана. Воспоминания — и приятные, и грустные — вдруг нахлынули на него. Особенно о тех деньках, когда они с Питером болтались по этой улице и проказничали. У шерифа Беккера никогда не хватало духу пожаловаться на них его отцу.

Воспоминания о Питере вернули Дрю к мыслям о его сестре. Он и вообразить не мог, что та девчонка, которая вечно путалась у них с Питером под ногами, стала той Энн Синклер, которую он недавно встретил.

Перемена, произошедшая в ней, была поразительна. Энн превратилась в женщину, один вид которой заставлял замирать сердце. Когда Дрю приблизился к ней, у него перехватило дыхание. Когда-то она была угловатой и тощей, сегодня стала стройной и подтянутой.

Но внешность — это не главное. Что-то еще в ней поразило его. Может быть, чистый искренний взгляд, показавшийся таким необычным? Кажется, она сама не подозревала, какое произвела впечатление.

Ему хотелось узнать, чем она занимается тут в Макмиллане. Замужем ли она? Поймав себя на этой мысли, он испытал раздражение. Что за чертовщина с ним происходит? Никакая женщина впредь не удостоится его серьезного внимания!

Все свободное время он отдаст автогонкам. Страсть к соревнованию затмила в нем стремление к стабильным отношениям. Кроме того, он понял, что любовь приносит боль. Этому его научил отец. И Дрю заставил себя выкинуть сентиментальные причуды из головы.

Он просто не мог целиком посвятить себя женщине. Любая из них желает всего сразу — любви, привязанности, твоего времени наконец! Инстинктивно он чувствовал, что Энн Синклер способна полностью завладеть мужчиной.

Где-то неподалеку запела птичка. Этот звук вывел Дрю из мучительных размышлений. Теперь самое главное — скорее покончить со всеми делами и вернуться в Хьюстон. Там его ждут ревущие машины и страстные женщины. Там он снова будет в своей тарелке.

Глава 4

В душе Дрю закипала досада. Он чувствовал себя абсолютно беспомощным перед ворохом бумаг, беспорядочно разбросанных на отцовском столе.

Личный адвокат Джона и штатные юристы компании только что ушли. Вместо того чтобы предоставить Дрю исчерпывающую информацию о делах отца, они битый час ходили вокруг да около. Дрю чувствовал: причина тому — не скрытность, а скорее недостаточная информированность. Джон держал их в неведении относительно большей части своих дел. Единственный, кто, кажется, что-то знал — это управляющий Тимоти Поллард, которого в данный момент в городе не было.

Дрю стиснул зубы. Когда мистер Тимоти Поллард изволит объявиться, ему придется ответить на множествовопросов. А до той поры ничего не оставалось, как копаться в бумагах и, насколько возможно, пытаться разобраться самому.

Зазвонил телефон. Все еще охваченный раздражением, Дрю схватил трубку и сердито буркнул:

— Алло!

— Ты там еще какого-то червяка надкусил? Дрю облегченно вздохнул и откинулся в кресле.

— За что я тебя ценю, Скип, так это за то, что ты сразу улавливаешь суть дела.

— Конечно. Не люблю околичностей. Дрю усмехнулся.

— Что у тебя?

— Когда возвращаешься?

— Кажется, нескоро. Надо разобраться в делах отца. Похоже, тут не все благополучно.

— Ну, а хоть что-нибудь удалось прояснить полностью?

— Завещание оглашено. Разумеется, он оставил все матери, но она не в состоянии взять дело в свои руки.

— Если я чем-то могу помочь, ты скажи.

— Как насчет бумаг, которые нуждаются в моей подписи?

— О, их тут полно.

— Отправь их мне по факсу.

— Фирма из Далласа согласна на отсрочку в вопросе о недвижимости. Их адвокат только что звонил.

— Хорошая новость. По крайней мере, думаю, что хорошая. Собери все данные об участке, коммуникациях и все такое.

— Сделаю.

— Я собираюсь выбраться отсюда в начале следующей недели. Хотя бы на денек.

Они распрощались. Дрю развернул кресло и уставился в окно. День стоял великолепный. Как здорово было бы сейчас оказаться на гоночной трассе! Только так можно было бы побороть смятение. Но судьба матери зависела от Дрю, и он не мог оставить Джанет. Он и не хотел этого. Только благодаря матери его детские годы прошли более или менее спокойно. Она делала все, чтобы оградить сына от отцовского произвола.

При мысли о матери Дрю улыбнулся. Она была воплощением благородной дамы доброго старого Юга. Весь город любил и уважал ее.

Неожиданно помимо своей воли он вспомнил об Энн Синклер. Чем-то она напоминала ему мать. Всю неделю, прошедшую со дня похорон, он мысленно возвращался к их встрече.

Дрю не мог понять, чем она привлекла его. Может быть, ее неброская красота затронула какие-то тайные струны его души. Но это само по себе звучало нелепо. Ведь он всегда сторонился женщин вроде Энн Синклер. Она не годилась в подружки на одну ночь, а его интересовали только такие.

Дрю предпочитал женщин искушенных, прежде всего — сексуально. Неопытные его никогда не привлекали. Распростившись с идеей женитьбы, он болезненно реагировал на любой намек на серьезные отношения. Энн вызывала у него именно такие чувства.

Запутавшись в своих мыслях, Дрю предпочел сосредоточиться на чашечке крепкого кофе.

* * *

Энн положила телефонную трубку и весело рассмеялась. Еще один звонок. Еще одна хорошая новость. Ей не терпелось поделиться с Софи.

До того, как зазвонил телефон, она была вся погружена в размышления о переоборудовании подсобного помещения салона. Если ввести услуги по уходу за кожей, потребуется дополнительное место. А в комнате, где работали они с Софи, не было и свободного дюйма.

Энн окинула взглядом свой маникюрный столик, с удовлетворением отметив, что все в полном порядке. Ее салон, как и собственный дом, был творением ее рук. Энн редко сама себя хвалила. Скорей наоборот, была слишком требовательна. Но салон все-таки был замечательный!

И вот сейчас, незадолго до открытия, она снова с гордостью осматривала свое творение. Одна стена была оклеена узорчатыми обоями, гармонировавшими с толстым ковром персикового цвета на полу. Остальные стены были выкрашены белой краской, так что на них удачно разместилась мозаика ярких плакатов всех цветов и размеров.

На двух стеклянных этажерках разместились косметические принадлежности, выставленные на продажу. Там и сям были расставлены горшочки и вазы с живыми растениями и композициями из веток.

В салоне имелись еще две комнаты. Одна предназначалась для педикюра, а другую Энн планировала переоборудовать.

Если б только ее личная жизнь устроилась так же благополучно, как и карьера! Энн вдруг нахмурилась. Со дня похорон ее не покидали мысли о Дрю Макмиллане. Встреча на кладбище взволновала ее непозволительно сильно. Она ведь уже почти забыла, как он выглядит, но стоило ему только посмотреть на нее…

Раздался звук поворачиваемого в замке ключа. Дождавшись, когда Софи вошла и закрыла за собой дверь, Энн спросила:

— Ну-ка, угадай, какие у меня новости? Софи бросила свою сумку на кресло, потом повернулась и сказала:

— Звонили?

— Откуда ты знаешь?

— Ниоткуда, — ответила Софи. — Просто догадалась.

Глаза Энн светились энтузиазмом.

— Представляешь: они чрезвычайно заинтересованы. Компания «Натураль» посылает к нам в салон представителя, чтобы на месте оценить обстановку.

— Неужели? — возбужденно воскликнула Софи.

— Именно так! Софи захлопала в ладоши.

— Да это же замечательно. Их продукция пользуется бешеным успехом. Как тебе удалось их привлечь? Наверное, понадобилась бездна обаяния?

— Я и сама удивляюсь, как они изъявили такую готовность. Понимаешь, обращаясь к ним, я действовала наудачу. Но попробовать ведь надо было!

— Ну что ж, значит, мы выиграли.

— Еще нет. Нам предстоит доказать, что мы можем стать распространителями их продукции. А это значит, что нам придется здорово поработать над рекламой.

— Точно, — подтвердила Софи. — Сегодня же и начнем. Я стану предлагать кое-что из их товара нашим клиентам.

— Я тоже, — сказала Энн, заглядывая в свое расписание. — Ого, боюсь, сегодня будет горячий денек.

Софи склонилась над своим столиком.

— Да и у меня все расписано по минутам. Если все записавшиеся придут, нам придется покрутиться.

— А я и не против, — заметила Энн, прикидывая в уме, как лучше перевести разговор с клиентами на новые косметические средства.

— Так за работу! — воскликнула Софи.

— Работа себя ждать не заставит. Вон уже миссис Рейли идет.

* * *

Самая популярная забегаловка на площади носила гордое название «Кофейный аромат». Выцветшая вывеска была настолько старой, что Дрю еще много лет назад ожидал, когда она наконец свалится на голову кому-нибудь из прохожих. Однако ж она продолжала висеть на своем месте, не оправдав пока его опасений.

Народу внутри было полно. Дрю выбрал местечко в уголке и двинулся туда, не избежав на пути нескольких любопытных взглядов и кивков. Официантка с улыбкой приняла его заказ. В ожидании своего кофе он уставился в окно, стараясь отвлечься от навязчивых мыслей.

И тут он услышал, как произнесли его имя. Потом раздался смех. Заинтересовавшись, Дрю прислонился к тонкой стенке, отгораживавшей его от соседнего столика. Он не обратил внимания, кто там сидел. Его это и не волновало. До сего момента не волновало.

Снова смех. Он прислушался. За столиком, вероятно, сидело несколько женщин. Одна что-то возбужденно рассказывала, другие хихикали.

Официантка принесла кофе.

— Желаете чего-нибудь еще, сэр? Дрю натянуто улыбнулся.

— Нет, спасибо.

Она еще мгновение глядела на него. Взгляд ее был исполнен любопытства. К его облегчению, она не произнесла больше ни слова и удалилась.

И опять смешки за стенкой привлекли его внимание.

Женщины теперь о чем-то шептались. Наконец одна возвысила голос.

— А вы видели его на кладбище?

— Надо было быть совсем слепой, чтобы не увидеть, — ответила другая.

— Конечно, на похоронах неприлично обращать на это внимание, но выглядел он великолепно.

Другая женщина рассмеялась:

— Не стану спорить. Я б охотно подала завтрак Дрю Макмиллану, лежащему в моей постели.

Дрю ухмыльнулся. Неплохо, однако!

— Знаешь, милочка, если бы Сэм тебя сейчас услышал, убил бы.

Дрю расплылся в улыбке. Женщины совсем расхрабрились. Теперь их голоса звучали громче. Он лишь надеялся, что слышно было ему одному. Хотя услышанное приятно щекотало самолюбие.

— Ерунда, — раздался новый голос. — Выглядит он, конечно, хоть куда. Но я все-таки сомневаюсь, годится ли он на что.

Самодовольная улыбка сползла с лица Дрю.

— Ах, да не верь ты всяким сплетням!

— Ну знаешь ли, — заявила другая, — если он и вправду импотент…

Дрю вздрогнул, словно его хлестнули. С него довольно. Не допив кофе, он швырнул на стол пару монет и ринулся к двери.

Несколько минут спустя он влетел на кухню особняка Макмилланов.

Ребекка Крибс, которая служила в их доме еще до его рождения, склонилась над кухонным столом. Воздух был наполнен пьянящим ароматом свежевыпеченного хлеба.

— Ты либо нездоров, либо сошел с ума, — без обиняков заявила она. — Так что же с тобой?

Своей многолетней преданностью семье она заслужила некоторые вольности и без колебаний ими пользовалась. Но отстаивать интересы семьи она была готова любой ценой.

— Второе, — голос Дрю дрожал от плохо скрываемой злости.

— Да уж вижу. Кофе хочешь?

— Нет, спасибо. Как там мама?

— Спит, благослови ее Господь. Я к ней только что заглядывала.

— Хорошо, — вымолвил Дрю, стараясь совладать с собой.

— Ты и вправду не хочешь поделиться со мной, что же тебя так взбесило?

Дрю невольно улыбнулся.

— Ах, Бекки, родная, что бы мы без тебя делали?

Она спокойно приняла комплимент.

— Надеюсь, у тебя не будет возможности это выяснить.

Дрю насупился.

— Я только что был в кофейне. Мне там перемывали косточки.

— Не нахожу в этом ничего удивительного.

— Что ты имеешь в виду? — переспросил он, чувствуя во рту противный привкус.

Ребекка отложила свои дела и повернулась к нему.

— Знаешь, люди вечно болтают. Особенно о твоей семье. Так всегда было и всегда будет.

— А ты что-нибудь слышала, что обо мне говорят? — поинтересовался Дрю.

— Да, кое-что. Но я не придала этому значения. Подумаешь, еще одна сплетня!

— Дерьмо!

— Следи за своими выражениями. Твоя мать не обрадовалась бы, если б слышала тебя сейчас.

— Но ты ведь ей не пожалуешься? — голос Дрю снова стал добрым и мягким.

Улыбка прибавила морщин на лице Бекки.

— Нет. — Она помолчала. — Бьюсь об заклад, а знаю, откуда пошел этот слух.

Дрю напрягся.

— Так откуда же?

— Из «Лакированной Мечты».

— Что это, черт возьми, такое?

— Маникюрный салон. Ну знаешь, куда женщины ходят делать маникюр. Энн Синклер там заправляет.

У Дрю перехватило дыхание.

— Будь я проклят…

— Это что-то вроде салона красоты…

Но Дрю больше не слушал. Он ринулся к двери.

— Вы куда направились, молодой человек? — встревожилась Ребекка. — Время обедать.

— Не беспокойся. Я поем потом. Мне кое-что надо срочно сделать.

С этими словами он скрылся за дверью.

* * *

Весь день прошел в суете и заботах. Энн и Софи работали не покладая рук. Наплыв народа, вероятно, объяснялся предстоящим танцевальным вечером в местном клубе.

Как бы там ни было, Энн была довольна. Ей нравилось многолюдье в салоне. К тому же это означало приток средств, а значит, делало все более реальной перспективу расширения салона.

В семь часов Софи заявила:

— Я сейчас рухну.

— А я рядом, — добавила Энн. — Не помню, когда я так сильно уставала.

Софи остановилась у двери.

— Ну, пока!

Энн принялась готовить салон к завтрашнему дню. Вдруг раздался стук в дверь. Она в недоумении наморщила лоб. Кто бы это мог быть в такую пору? Да кто угодно, подумала она, ведь в салоне все еще горел свет. Но она не намерена еще кому-то делать маникюр в этот поздний час. Тем более что она просто валилась с ног от усталости.

Энн отперла и приоткрыла дверь. На пороге стоял Дрю, облокотившись на перила.

Энн онемела от изумления.

Глава 5

Дрю вошел внутрь, остановился посреди комнаты и прорычал:

— Я из тебя душу выну!

Стремясь держать себя в руках, Энн повернулась к нему и удивленно спросила:

— О чем ты говоришь?

Его губы скривились.

— Не прикидывайся ангелочком.

Ошеломленная Энн уставилась на него. Дрю стоял совсем рядом и словно источал разрушительную энергию. Вены на шее напряглись, грудь вздымалась от тяжелого дыхания. Едва заметный шрам на переносице — памятка о его увлечении футболом — обозначился четче.

Дрю старался говорить спокойно, но Энн чувствовала, что его распирает от ярости. Это, однако, делало его еще привлекательнее.

— Не пытайся оправдываться, это не поможет.

Энн выдавила подобие вежливой улыбки.

— Я никак не возьму в толк, о чем речь. Ты врываешься, как ураган, с какими-то странными угрозами, обвинениями…

— Прекрати, — грубо оборвал он.

Энн до боли прикусила губу. А Дрю вызывающе глядел на нее, и этот взгляд будил в ее душе непонятное волнение. Сияние его глаз, запомнившееся Энн с детства, не утратило своей чувственной и загадочной яркости.

Она потупилась и принялась теребить нитку, попавшуюся под руку. Если что-то оказывалось Дрю не по душе, от его мягких манер не оставалось и следа. Очевидно, на этот раз чем-то провинилась она. По крайней мере, он так считал. Энн вспомнила, как Дрю с Питером выясняли отношения. Дрю мог держаться в рамках не более минуты, потом срывался и впадал в ярость.

Несмотря на это, Энн не смогла побороть греховного соблазна выяснить, насколько глубоко она задела его.

— Здесь моя собственность, и я могу попросить тебя убраться.

— Тебе это ничего не даст, — самоуверенно заявил он.

Настала очередь Энн рассердиться. Кем он себя возомнил? Она хотела одернуть его, но голос от гнева не слушался.

— Я почему-то считал, что ты не такая. — Дрю презрительно фыркнул. — Но я ошибся. Ты такая же, как все бабы, каких я знал. Болтаешь всякую чушь.

— Я болтаю? — голос Энн задрожал. — Ради Бога, перестань говорить загадками.

— А как насчет всяких слухов? — насупился он.

— При чем тут я? Он усмехнулся.

— Не станешь же ты уверять меня, будто в этих стенах не склоняют мое имя на всякие лады?

Краска отлила от ее лица. Так вот в чем дело! Заметка в скандальной хронике и ее последствия дали о себе знать. И снова это коснулось ее.

— Послушай, — она пожала плечами. — Не стану отрицать, что о тебе здесь говорили, но…

— Что — но?

— Дай мне сказать, хорошо?

— Я слушаю.

— Если за пределами этого салона что-то говорится о тебе, это исходит не от меня. А за то, что болтают другие, я не отвечаю.

— А ты можешь себе представить, каково быть героем такой сплетни?

— По-моему, ты чересчур драматизируешь ситуацию. Неужели у тебя нет других забот, кроме чьих-то досужих выдумок?

Он отвел глаза.

— Выдумки бывают разные.

Энн была готова с ним согласиться. Когда сексуальные возможности мужчины подвергаются сомнению, ему легко выйти из себя. Тем не менее, она не собиралась выслушивать обвинения, которые скорей следовало бы адресовать праздным болтушкам, посещавшим ее салон. Она ведь их одернула. Впрочем, сделать это можно было и решительней.

— Ну, а каков твой вклад в эти задушевные беседы?

Энн смущенно заморгала.

— Что-что?

— Ты слышала, что я спросил.

Он нарочно ее провоцировал, это было ясно. Но она не станет потакать его самолюбию. Конечно, он потерял отца, и ему приходится нелегко. Но это еще не повод выплескивать на нее свои переживания.

Она отвернулась и подошла к окну. Стоя рядом с ним, она не могла сосредоточиться. Лучи заходящего солнца струились сквозь стекло и ложились на ковер причудливым узором.

Наконец, Энн обернулась к нему и с приторной сладостью в голосе произнесла:

— Хорошо, если я заставила тебя переживать, то извини, пожалуйста.

И вдруг, устыдившись этой комедии, она всхлипнула и закрыла лицо руками. Она не сразу сообразила, что, подняв руки, сильно натянула на груди тонкую ткань блузки.

Глубокий вздох Дрю послужил ей сигналом о том, что с ним происходит. Его взгляд, недавно сверливший ее лицо, теперь обратился на ее грудь, представшую так выпукло и явно.

Атмосфера в комнате накалилась. Пытаясь разрядить ее, Энн заговорила:

— По-моему…

— Докажи! — голос его звучал резко.

— Я тебя не поняла.

— Докажи!

— Как? — спросила она, невольно краснея. Дрю колебался всего одно мгновение.

— Пригласи меня на ужин.

Что он задумал? Еще одну бестолковую игру? Или это вызов? Наверное, и то, и другое. Но зачем? Ведь он получил то, за чем приходил, — извинение.

— Скажем, завтра вечером? — он вопросительно взглянул на нее. — Часов в восемь?

Энн вдруг охватило чувство, которое она пережила лишь однажды — в детстве, скатываясь с «русских горок». Внутри все оборвалось, дыхание перехватило. Сексуальные намеки не были ей в диковинку. Уж их-то она наслушалась с избытком. Но это никогда не пробуждало в ней таких чувств, которые возникли сейчас от одного только взгляда Дрю. Казалось, одежда ее стала прозрачной, и Дрю в упор разглядывал ее наготу.

Энн облизала пересохшие губы. — Завтра вечером, — повторила она. — В восемь.

Он долго не отводил глаза, наконец, повернулся и вышел за порог.

Если б Энн не оперлась о подоконник, то едва ли устояла бы на ногах. Что с ней происходит? Подчиниться причудам Дрю Макмиллана значило примерно то же, что хватать огонь голыми руками: обожжешься, и только. Рано или поздно он вернется в свой Хьюстон. А что останется ей?

Как бы то ни было, Энн не могла подавить то опасное возбуждение, которое закипало в ней. Будь что будет, но вечер обещает быть интересным.

* * *

— За какой срок?

Дрю уставился на Розу, секретаршу отца, невидящим взглядом. Его мысли метались в разных направлениях, и он никак не мог сосредоточиться.

— Финансовые отчеты, сэр. За какой срок вы их хотите получить?

— Извините, Роза, — сказал Дрю, выдавив из себя улыбку. Перед ним стояла простая женщина пятидесяти с небольшим лет, чья преданность его отцу во многом была порождена страхом.

Она ждала его ответа, морщинки вокруг ее рта углубились. Сейчас ее терзал страх потерять работу. И она была недалека от истины. Множеству служащих было о чем беспокоиться. Дела фирмы оказались далеко не столь благополучны, как можно было ожидать. И Дрю поставил перед собой задачу выяснить, почему так получилось.

— Мне нужны отчеты за пять лет. И скажите, Роза, что слышно о Тиме Полларде?

Управляющий компании все еще отсутствовал. Дрю не покидала уверенность, что именно здесь лежал ключ к разгадке.

— Он звонил незадолго до вашего прихода, — Роза замялась.

— Продолжайте, я слушаю, — голос Дрю прозвучал неестественно спокойно.

— Он… вернулся.

— Почему мне не доложили?

— Он сообщил, что подхватил какой-то опасный вирус и не сможет появиться в конторе еще, по крайней мере, неделю.

— Удобно устроился, — саркастически заметил Дрю.

Роза покраснела.

— Мне позвонить ему и сказать?.. Дрю остановил ее движением руки.

— Не надо, не беспокойтесь.

Когда она вышла, Дрю снова сосредоточился на бумагах, лежавших перед ним на столе. Сколько еще ему разрываться между этой конторой и Хьюстоном? С каждым днем это становилось все более мучительно. Автосалоны требовали его непосредственного участия в делах.

А он погряз в невообразимой прорве бумаг. Трудно было поверить, что отец, слывший искушенным бизнесменом, довел дела до такого состояния.

Дрю попытался взять себя в руки. Причитая над разлитым молоком, делу не поможешь. А разбираться в бумагах все равно надо.

Но вместо цифр перед его мысленным взором вдруг предстало лицо Энн. Он захлопнул гроссбух, закрыл глаза и обхватил голову руками.

Это безумие! Или просто глупость. Ему самому не верилось, что он напросился к Энн на ужин. Из всех нелепиц, какие ему довелось сказать или сделать, эта была наибольшая.

Первой ошибкой было отправиться к ней в салон. Но черт возьми, ведь была задета его честь. Его мужское достоинство. Что же о нем думают люди? О чем они болтают? Обычно его это нимало не заботило. Кому не нравится, как он себя ведет, тот может отправляться ко всем чертям. Даже отцу он не позволял вмешиваться в его дела.

Но мысль о том, что кто-то мог поверить грязной сплетне и счесть его импотентом, обожгла болью.

Новая вспышка оскорбленной гордости охватила его. А что Энн думает по этому поводу?

«Выбрось это из головы, Макмиллан».

Но от мыслей об Энн его могла излечить, пожалуй, только трепанация черепа. Эротические фантазии поглотили его.

В тот миг, когда их глаза встретились, все переменилось. Что-то с ним произошло.

И это чувство было не простым сексуальным интересом. Конечно, без этого не обошлось. Но чувство лежало глубже, оно было непривычно и пугающе.

Глава 6

— Должен признаться, это, пожалуй, наилучший ужин, который мне доводилось отведать, — Дрю довольно усмехнулся, присаживаясь рядом с Энн на кушетку и поглаживая живот.

Энн почувствовала смущение, хотя и понимала, что его комплимент скорее всего лишь обычная любезность. Но ей все равно было приятно. Не даром же она провела несколько часов у плиты!

— Я рада, что тебе понравилось, — сказала она с едва заметной дрожью в голосе.

Энн испытывала неловкость с того момента, как он позвонил в дверь. Она сама не знала, чего от него ожидать. Да и от себя тоже. Весь день она суетилась, готовила, наводила порядок. Слава Богу, в салоне было немноголюдно, так что она смогла уйти после полудня.

Закончив приготовления, она решила заняться собой. Приняла горячую ванну, вымыла и уложила волосы, особое внимание уделила косметике. Размышляя, что надеть, она в итоге остановила выбор на красных слаксах и однотонной блузке. Комплект получился отличный, и Энн чувствовала, что выглядит превосходно.

Потом она попыталась представить, как пройдет вечер, напоминая себе, что Дрю не требовал от нее ничего, кроме угощения. Поест и уйдет, на этом все и кончится.

Но когда он взглянул на нее с порога, она так и обмякла.

— Привет, — сказал он.

Энн не шелохнулась, но выдавила из себя:

— Привет.

— Мы пойдем в ресторан?

— Нет, конечно, нет, — покачала она головой.

Он рассмеялся.

— Тогда, может быть, пригласишь меня войти?

Энн почувствовала, как лицо заливает краска. Она посторонилась и пробормотала:

— Извини.

— Боже мой, какой райский аромат, — произнес он, переступая порог.

— Это домашний хлеб.

— Сама пекла?

Она кивнула и пригласила его в гостиную.

— По-моему, сегодня хлеб уже никто сам не печет.

— Да и я делаю это нечасто.

Прядь волос упала ему на глаза. Энн инстинктивно подняла руку, чтобы откинуть ее, но замерла в нерешительности.

— Ужин готов?

— Я подам его, когда ты проголодаешься.

Напряжение не отпускало их, заставляя стоять неподвижно. Дрю откашлялся.

— Вообще-то я целый день ничего не ел.

— Тогда… прошу к столу.

Они направились прямо к красиво накрытому столу. Дрю сразу набросился на цыпленка, отдавая должное и салату, и домашнему хлебу. Разговор по-прежнему протекал формально. Энн была настолько взволнована, что потеряла всякий аппетит, но ей было приятно наблюдать, как он с удовольствием расправляется с едой.

К счастью, неловких моментов почти не было. Лишь однажды, рассмеявшись какой-то его шутке, она поймала на себе внимательный взгляд, заставивший ее смутиться.

А теперь, глядя, как Дрю уселся, вытянув ноги, и поглаживает себя по животу, Энн не могла отвести от него глаз.

На нем были светлые джинсы и желтая рубашка, подчеркивавшая голубизну глаз и мягкий загар. Она подумала о том, что под этой рубашкой скрываются железные мускулы, твердость которых она ощутила единственный раз в юности, случайно столкнувшись с ним. Но все это — пустые воспоминания. Дрю уйдет, она успокоится и осознает наконец, что он — не более чем любитель доступных женщин, не заинтересованный ни в чем серьезном.

— Ты не только отлично готовишь, у тебя и чай — самый лучший, — он с наслаждением осушил стакан.

Она поднялась, чтобы налить еще. Дрю широко улыбнулся и остановил ее движением руки.

— Сиди. Я сам.

— Ладно, не буду спорить. — Энн откинулась на спинку кушетки. — А, может быть, ты предпочтешь пиво?

— Ни в коем случае. Отсюда я прямиком направлюсь в контору. Меня ждет еще куча бумаг.

— Хочешь иметь свежую голову?

— Точно, — ответил он с обезоруживающей улыбкой.

Если он не перестанет так улыбаться, ей не удержать себя в руках. Пока Дрю ходил за чаем, Энн попыталась сделать над собой усилие и успокоиться. Боже мой, нельзя же так давать волю чувствам…

Услышав его шаги, она придала лицу безразличное выражение. Но когда он появился, ее вымученная вежливая улыбка исчезла сама собой. Чем ближе он подходил, тем громче слышался: ей настойчивый внутренний голос: «Не пытайся себя обмануть». Казалось, Дрю заполнил собой все пространство вокруг. «И так просто он не исчезнет», — подумала она с замиранием сердца.

Он снова присел рядом с нею и протянул ей стакан.

— Теперь ты не сможешь сказать, что тебе от меня никакой пользы, — усмехнулся Дрю.

Позднее Энн размышляла о том, было ли их случайное соприкосновение частью заранее продуманного плана. Но, так или иначе, оно произошло. От мимолетного касания пальцев по всему телу Энн словно прошел электрический разряд.

Дрю, казалось, тоже почувствовал что-то подобное. Он вздрогнул, потом быстро перевел разговор на другую тему.

— А что в последнее время слышно о Питере? Лицо Энн омрачилось.

— Практически ничего.

— Тебя это беспокоит?

— И да, и нет, — ответила она со вздохом.

— Это правда, что у него были нелады с законом?

— Да, правда, — в голосе ее послышалась горечь. — Он дает о себе знать только тогда, когда ему что-нибудь нужно.

— Стыд и срам. А ведь он… подавал неплохие надежды.

— Верно. Но мама всегда считала, что он какой-то бесхребетный.

— Ты ведь знаешь: я хотел ему помочь.

— Знаю. Но он отказался. Я не перестаю надеяться, что когда-нибудь он возьмет себя в руки.

— Хотелось бы, чтоб было так, — произнес Дрю, не сводя с нее глаз.

Последовала короткая пауза.

— Послушай, сегодня у нас был отличный вечер, но мне уже пора. — В его голосе звучало огорчение, но он, однако, не пошевельнулся, чтобы встать.

— Так наш конфликт исчерпан? — Энн взглянула ему в глаза.

Дрю поджал губы.

— Скажи это сама.

— Что сказать?

Он неловко усмехнулся.

— Что я вел себя, как осел.

— Я этого не говорила.

— Но именно так ты подумала.

— Знаешь…

Дрю выдавил из себя смешок.

— Не могу поверить, что я ворвался к тебе с грубыми обвинениями. Но когда Бекки сказала мне, что эти свистушки из твоего салона разносят сплетни, я просто вышел из себя.

— Тебе можно найти оправдание. Последняя неделя была ужасной. Джон умер, мать нездорова, а тут еще болтают, будто ты — им… — она запнулась.

— Импотент. Так это называется, — он насмешливо подмигнул ей.

Энн смутилась, но не удержалась и произнесла:

— Особенно если это неправда… Ее голос снова сорвался.

— У меня много недостатков. Но именно этого нет.

— Я… рада за тебя. Он рассмеялся в ответ.

— Я тоже.

Ей нравилось слушать его смех, даже в такой не очень удобной ситуации. Когда Дрю смеялся, в его глазах, и без того ярких, вспыхивал особый огонек.

Ей нравилось в этом мужчине все — его проникновенный голос, небрежная прическа, даже исходивший от него запах…

Но она его не интересовала.

Так ей, по крайней мере, казалось. Но тут смех стих, и их взгляды встретились. Казалось, незримая связь, пульсирующая и живая, установилась между ними.

Энн встала и прошлась по комнате.

Дрю откашлялся.

— Расскажи мне, чем занимаешься. Она обернулась.

— Чем занимаюсь?

— Ну да. Я имею в виду твою работу.

— О, — она облегченно вздохнула. — Я превращаю безобразные ногти в красивые.

Он недоверчиво покачал головой.

— И этим можно заработать себе на жизнь?

— Даже на очень неплохую. К тому же у меня есть план сделать ее еще лучше.

— Каким образом?

Энн рассказала о своем намерении реорганизовать салон.

— Похоже, ты знаешь, что делаешь.

— А ты?

Дрю пожал плечами.

— Моя жизнь — гонка.

— Вижу, ты совсем не изменился.

— Ничуть. Автомобили для меня — все.

— Но ты ведь, наверное, не собирался зарабатывать на жизнь, торгуя ими?

— Нет, конечно. Но я к этому пришел. Иначе мой старик, так сказать, загнал бы меня на семейный огород копать грядки.

— Он ведь этого не сделал.

— Поверь, он бы на своем настоял. Когда я сказал ему, что не желаю входить в семейный бизнес, он впал в бешенство. А в колледже у меня был приятель — такой же чокнутый на машинах, как и я. Он хотел завести свое дело — торговать подержанными автомобилями. Для этого нужны были деньги. В свое время бабушка оформила на меня страховку. С этими деньгами я и вошел в долю. А потом сумел отделиться и завести собственное дело. Теперь сам торгую автомобилями. Только новыми.

— Твои успехи позволяют тебе и поиграть?

— Если ты называешь гонки игрой, то, пожалуй, да.

— А когда ты теперь снова будешь выступать?

Дрю помрачнел.

— Нескоро. Пока дела отца в таком состоянии, о гонках не может быть и речи.

— Мне очень жаль, — выговорила Энн, не найдя ничего лучшего.

— Мне тоже, — мрачно буркнул он. — Кстати, о делах. Если я буду тут сидеть, их вместо меня никто не сделает.

Энн проводила его к двери. Здесь они снова оказались лицом друг к другу. Неожиданно куда-то исчезли все слова. Ручеек беседы, журчавший весь вечер, вдруг иссяк.

— Дрю…

Они смотрели друг другу в глаза всего какой-то миг. Но им он показался вечностью.

Дрю бросился к ней, крепко прижал ее к себе.

Они замерли. Тишину нарушало только их прерывистое дыхание. Энн почувствовала, как ее бросило в жар.

Их губы слились. Казалось, от этого прикосновения Дрю пронзил электрический ток. Энн обняла его за шею, погрузив пальцы в его непослушную шевелюру. Она боялась, что его неукротимая энергия сомнет ее. Но не отстранилась.

Он целовал ее жадно, словно не владея собой. Потом отпрянул и откинул голову, стараясь набрать воздуха.

Энн слышала, как тяжелым молотом стучит ее сердце. Или его?

— Черт побери, — пробормотал он.

Энн отвернулась и закрыла глаза. По лицу покатились слезы стыда. Как она могла так легко потерять над собой контроль?

— Еще увидимся, — глухо произнес его голос.

— Хорошо, — едва выговорила она, стараясь не глядеть на него.

Несколько мгновений спустя она стояла одна на пороге своего дома.

Глава 7

Дрю окинул критическим взглядом сидевшего перед ним Тима Полларда. Темноволосый, круглолицый, со слегка оттопыренными ушами, в несуразных очках с толстыми стеклами Тим чем-то напоминал ему филина.

Но не внешность Полларда вызывала к нему интерес. Дрю поражался его глупости. В его сознании не укладывалось, как Поллард мог бесконечно вытягивать деньги из кассы Макмилланов и так и не попасться.

Помимо сверки бухгалтерских отчетов, Дрю уделил внимание изучению личности Полларда, будучи уверен, что ему удастся найти нечто компрометирующее в его образе жизни. Тут он уткнулся в тупик. Выяснить удалось один-единственный факт. У Полларда была подружка. Образцовый прихожанин местной церкви изменял своей жене с кассиршей из банка.

Дрю подсознательно чувствовал, что связь с кассиршей значила несколько больше, чем пошлый романчик. Однако банковский счет Полларда не давал никаких поводов для подозрений. Сумма на счете за последние пять лет почти не изменилась. Дрю продолжал искать.

Выходит, Поллард оказался крепким орешком. Полчаса назад Дрю пригласил его в офис для беседы и все это время расспрашивал его.

Управляющий не проявил никакого смущения или беспокойства. Только все время пытался пальцем ослабить воротник, как будто его мучило удушье.

Тим нарушил затянувшуюся паузу.

— Я всегда честно служил мистеру Макмиллану, и ваши инсинуации, сэр, меня оскорбляют.

— А меня оскорбляет финансовое положение фирмы. — Голос Дрю звучал спокойно, но холодно и безжалостно.

Тим снова запустил палец за воротник.

— Уверяю вас, документы в полном порядке. Можете проверить.

— Непременно проверю, мистер Поллард.

Когда несколько минут спустя Поллард покинул офис, Дрю в изнеможении закрыл глаза. Какое мерзкое оказалось дело! Сам он не был большим финансистом и плохо представлял себе многие бухгалтерские тонкости. Но внутренний голос подсказывал ему, что фирма «Макмиллан Инвестмент» должна была бы гораздо более заметно преуспевать. Как он указал Полларду, отчеты были просто неполны.

Если кто-нибудь и мог сейчас помочь, так это его собственный управляющий в Хьюстоне. К нему и следовало обратиться. Дрю намеревался собрать всю документацию, проливающую свет на деятельность Полларда, и взять ее с собой.

Дрю потер пальцами глаза, силясь унять неприятное жжение. Он полночи не спал. У матери случился очередной сердечный приступ. Поначалу она отказывалась ложиться в больницу, потому что, если так суждено, то умереть она хотела бы в своей постели. Дрю долго убеждал ее и наконец убедил. Он почти всю ночь просидел у ее постели в больнице. Утром, поскольку ее состояние значительно улучшилось, он забрал ее домой.

Бекки заверила, что немедленно вызовет его, если в состоянии матери произойдет хоть малейшее изменение. Но Дрю никак не мог успокоиться. Он чувствовал себя запутавшимся в хитросплетении человеческих отношений.

И виной тому была Энн Синклер.

Он все время возвращался в мыслях к их встрече, к тому поцелую. Прошло уже пять дней с той поры, как он выбежал из ее дома, словно подросток с первого свидания. Но ее реакция поразила его. Энн казалась внешне такой холодной и сдержанной… но вся пылала изнутри.

Этот эпизод не выходил из головы Дрю. Казалось бы, ну что тут такого — он поцеловал ее, и она ответила ему поцелуем. Такое случалось со многими женщинами, и не раз. Подумаешь, событие! Однако это действительно стало для него событием. И он не хотел останавливаться на полпути.

Когда Энн прижалась к нему, особое, давно забытое чувство пронзило его насквозь. Сердце его отчаянно забилось, и внутри вспыхнул огонь, который давно едва тлел.

Ее губы словно ждали его — горячие, ищущие, ненасытные. В тот момент Дрю почти утратил над собой контроль. Им овладело неодолимое стремление повалить ее на ковер, обнажить ее грудь и припасть к острым соскам, которые, казалось, прожгли его насквозь, когда он прижался к ней. Но этого ему было мало. Он хотел сорвать с нее всю одежду и погрузиться в ее плоть.

У Дрю вдруг перехватило дыхание. Что это было? Может быть, страх? Да, это был глубокий, инстинктивный страх. Дрю боялся сильно увлечься. Ни в коем случае! Он не может себе этого позволить.

Ему надо держаться подальше от Энн. Проблем и так хватает. К чему еще лишние?

Пожалуй, именно таково будет его решение. Но хватит ли у него сил его осуществить? Дрю прикрыл глаза и задумался. Наконец, кажется, решился. Проблемы, проблемы… Кругом одни проблемы. Ему это не по душе.

Уже не сдерживая раздражения, Дрю стукнул кулаком по столу в бессильной попытке отогнать мучительные мысли.

* * *

«Воспитай ребенка самостоятельным» доктора Дона Динкмайера, Эту книгу по дороге домой Энн купила в местном книжном магазинчике.

Едва зайдя домой, она несколько раз перелистала книгу. Потом перекусила, приняла душ, переоделась в халат.

Эни смертельно устала, а кровать так соблазнительна манила… Не в силах бороться с искушением, Энн повалилась на подушку.

Но ей не спалось. Читать — тоже не хотелось.

— Дрю, — громко прошептала она, стыдясь той дрожи, которая охватила ее.

Во время работы Энн чувствовала себя нормально. Она отгоняла мысли о Дрю, поскольку они причиняли ей боль. Но по ночам ей это не удавалось. Снова и снова она обдумывала свое поведение, сгорая от стыда.

Энн погасила лампу. Лежа в постели в полной темноте, она прислушивалась к биению своего сердца и чувствовала, как краска заливает лицо.

Ведь она фактически бросилась ему в ноги, как будто изголодалась по мужчине. Но это же не так! Но когда он горячим языком раздвинул ее губы, от ее здравого смысла не осталось и следа. И этого нельзя не признать.

Почему именно Дрю Макмиллан? Повеса, бабник, сладкоголосый обольститель. В нем было все то, чего она не любила в мужчинах и уж никак не хотела видеть в отце своего ребенка.

Энн поднялась с постели и подошла к окну. Отдернула занавеску, выглянула наружу. За окном моросил легкий весенний дождик. Мокрые тротуары блестели, как черное стекло.

По этим улицам ездил на своей машине Дрю. Только бы ничего с ним не случилось на скользкой дороге. «Прекрати! Перестань думать о нем», — оборвала она себя. Но сердце снова отказывалось подчиняться разуму.

Многие годы она держала себя в узде, хоронила свои желания. Как смог он добиться в ней такой перемены? Как могла она так легко потерять над собой контроль? Но больше этого не произойдет. Отныне она не станет и думать о Дрю Макмиллане.

Цепляясь за это спасительное решение, она вернулась к постели, снова легла и натянула на голову одеяло.

* * *

— Ах, Энн, это же просто восхитительно! Довольная Энн гордо улыбнулась:

— Правда?

— О, разумеется, — воскликнула в ответ Кей Тайнсенд. Она растопырила пальцы и любовалась акриловыми ногтями, покрытыми нежно-розовым лаком. К естественным ногтям Кей Энн добавила изящные накладки.

— Но я не уверена, как ты с такими длинными ногтями будешь управляться с прическами, — вставила Энн.

— Запросто.

— Посмотрим, — иронично улыбнулась Энн. Сегодня утром она наняла Кей — первого парикмахера для своего салона. До этого она беседовала с несколькими девушками из Макмиллана и окрестностей, все они недавно закончили курсы парикмахеров. Энн хотела удостовериться, что берет на работу подходящего человека. У них с Софи сложились хорошие взаимоотношения, и новый работник должен был им соответствовать, а также иметь достаточную квалификацию и немалый энтузиазм.

Кей, хотя и была высокой и несколько угловатой, имела неуловимый собственный стиль. И что более важно — ее отличала заразительная улыбка и способность легко поддержать любой разговор — качества, весьма важные в ее профессии.

— Когда я смогу приступить к работе? — спросила Кей.

Энн поколебалась и ответила:

— Не уверена, что смогу точно сказать. Я договорилась с плотником, он будет работать по субботам и воскресеньям, когда салон закрыт. Думаю, за пару недель он справится. — Энн задумалась, наморщив лоб. — Но сама знаешь, как это бывает. Поверишь человеку на слово, а еще неизвестно, что получится.

— Будем надеяться на лучшее.

Кей проследовала в пустую комнату, где вскоре должно было разместиться ее рабочее место. Вместе с Энн они остановились в дверях.

— Я мечтала об этом целых два года, — сказала Энн. Голос ее задрожал. — И вот, кажется, мечты становятся реальностью. Я так взволнована…

Кей улыбнулась.

— Зачем волноваться? Все будет в порядке. Сама увидишь. — Потом она повернулась к Энн и спросила уже без улыбки: — А ты не хотела бы расположиться здесь сама?

— Нет, — воскликнула Энн, — но тебе одной тут скучно не будет.

— Тут еще кто-то станет работать?

Энн усмехнулась.

— Человека не будет. — Она помедлила. — Но, надеюсь, здесь все место займет выставка косметической продукции фирмы «Натураль».

— Правда?

— Постучу по дереву, чтоб не сглазить. Скоро должна прибыть комиссия инспектировать наш салон.

— Ничего себе. Фирма «Натураль» — это впечатляет.

— Погоди. Боюсь, они затребуют от нас такого объема продаж, какого нам не осилить. Но почему бы не помечтать…

— Тебя устроит, если я возьму это дело под свой контроль?

— Меня не устроило бы, если б ты не стала этим заниматься.

Оставшись одна, Энн принялась наводить порядок в салоне. Софи должна была появиться с минуты на минуту, а с нею ее первый клиент — Мейбл. Ну, если эта Мейбл начнет судачить о Дрю, Энн ее на кусочки разорвет.

Мысль об этом не слишком ее порадовала.

Рабочее время летело быстро, хотя сегодня ни Энн, ни Софи не были сильно загружены. Тем не менее, надо было еще многое успеть до пяти часов, когда был назначен педикюр.

— Софи, я буду в комнате для педикюра. Вот-вот должна появиться Агнес Гейтс.

— А я уже пойду, ладно?

— Хорошо. До завтра.

Несмотря на бессонную ночь, Энн не чувствовала себя разбитой. Нервное возбуждение подстегивало ее. Пока удавалось работать, не отвлекаясь на запретные мысли о Дрю, она вполне держала себя в руках.

Извлекая из подсобки необходимые инструменты, она даже принялась напевать какую-то мелодию. Тут раздался звук дверного колокольчика.

— Входите. Я как раз готовлюсь.

— К чему?

Энн в испуге вздрогнула. Этот низкий голос она узнала бы из тысячи. Нервы ее напряглись. Будь проклята ее предательская слабость! Будь он проклят!

Она обернулась.

По его выражению лица ничего нельзя было прочесть.

— Как ты тут оказался? — спросила она нетвердым голосом. К груди она прижала свои инструменты, словно пытаясь сдержать нараставшее внутри возбуждение.

Он небрежно усмехнулся.

— Да просто вошел.

— Забавно, — проговорила она, выдавив из себя улыбку.

— Ну, чем занимаешься?

Глава 8

Голос Дрю и его небрежная улыбка пробудили в ней то самое чувство, которое впервые возникло, когда он припал к ее губам. Энн даже не расслышала его вопрос.

Его улыбка исчезла, глаза сузились.

Они стояли друг против друга безмолвно и неподвижно, помня о своей последней встрече.

Дрю переминался с ноги на ногу, неловко откашливался, но не сводил с нее глаз.

Энн потупилась, стараясь скрыть смущение. Ногой она хотела задвинуть ножной массажер подальше с глаз.

«Зачем он здесь?» — безмолвно спрашивала она себя. Ведь он, наверное, искал с ней встречи не более чем она с ним. «Не лги! Ты ведь все время ждала этой встречи, хотя и знаешь, что это не доведет до добра».

Но почему он не перестанет ее мучить, не оставит ее в покое? Вот и теперь пришел и не собирается уходить. Придется попробовать как-то обернуть эту неловкую ситуацию в свою пользу.

— Объясни, пожалуйста, что это у тебя за штука? — спросил он.

Энн подняла глаза.

— Это ножной массажер.

— Мне это ничего не говорит. Невольно Энн улыбнулась.

— Постарайся не наступить на него. С его помощью я делаю деньги.

Дрю уставился на нее непонимающим взглядом.

— Да? А как?

Энн улыбнулась еще шире. Впервые она почувствовала перед ним какое-то преимущество.

— Это приспособление для педикюра, — важно произнесла она.

— Для чего?

— Да ладно, перестань притворяться. Ты наверняка знаешь, что такое педикюр. В общем, — продолжала она, стараясь подбодритьего и себя, — педикюр — это маникюр для ног. С ногами я делаю то же самое, что и с руками.

— А это что за чудовище? — Дрю вошел внутрь и ткнул пальцем в причудливую деревянную табуретку, напоминавшую жирафа. — Странная штуковина, я бы сказал.

— На этом чудовище, как ты его называешь, я сижу.

Дрю скрестил руки на груди и расставил ноги. На нем, как обычно, были джинсы, а еще — зеленая вязаная рубашка со шнуровкой на мускулистой груди. Боже, как он красив, — подумала Энн. Во рту у нее пересохло.

— А клиент сидит напротив?

— Ну… да, — ответила Энн, стараясь взять себя в руки. — Я подрезаю им ногти, удаляю шелушащуюся кожу. Потом ножная ванна, лакировка и так далее…

— Женщины, наверное, блаженствуют?

— А с чего ты взял, что именно женщины? Дрю в изумлении вытаращил глаза.

— Не хочешь ли ты сказать, что за этим приходят мужчины?

Выражение его лица было бесподобно. Энн прыснула.

— А что в этом ужасного?

— То есть ты проделываешь все это с вонючими мужскими ногами?

На этот раз она громко рассмеялась.

— Разумеется. Но мужские ноги пахнут ничуть не хуже женских.

— Ну, это уж слишком. Чтобы мужчина ухаживал за ногтями на ногах… — Он замялся. — Да меня силой сюда не усадишь.

— Не зарекайся, — небрежно вставила она. Он еще раз недоверчивым взглядом окинул массажер и «чудовище».

— Нет, со мной это точно не пройдет.

— Если тебя это немного успокоит, — произнесла она приторным голосом, — должна признаться, что сегодня мой клиент — женщина. Я просто хотела понаблюдать за твоей реакцией.

— Что ж, ты ее увидела. Энн хитро прищурилась.

— У меня, однако, есть и несколько клиентов-мужчин.

Дрю фыркнул.

Снова зазвонил колокольчик.

— Послушай, ко мне пришли. — Энн помедлила. — У тебя… ко мне какое-то дело? — наконец спросила она.

— Да. Не хотела бы ты завтра съездить со мной в Хьюстон?

— Зачем? — спросила Энн вдруг изменившимся голосом.

— Просто за компанию, — ответил он, не отводя взгляда.

Мысли проносились в мозгу Энн стремительным галопом.

— Ну, я…

— Если я обещаю не распускать руки, ты поедешь?

Короткая пауза.

— Хорошо, поеду, — прошептала она. А про себя подумала: «Благими намерениями выстлана дорога в ад».

— Отлично. Часов в восемь я за тобой заеду.

* * *

— Как тебе это нравится?

Энн уловила в голосе Дрю мальчишеское стремление покрасоваться, хотя вид на себя он напустил безразличный. Она усмехнулась и решила немножко его подразнить.

— Я отношусь ко всему этому именно так, как ты думаешь.

Он нахмурился.

— Черт побери, что ты хочешь этим сказать?

Она рассмеялась.

— Ну, хорошо. Это первоклассное местечко, прекрасно оборудованное. Ты удовлетворен?

— Вполне, — ответил он с обычной небрежностью в голосе.

Энн обвела критическим взглядом окружающую обстановку. Придраться, действительно, было не к чему.

Они выехали из Макмиллана около восьми утра. Когда Дрю подъехал к ее дому, на сердце у нее скребли кошки величиной с тигра. Она так и не смогла прийти в себя от мысли о том, что все-таки согласилась на эту авантюру. Ей было крайне неловко от того, какое действие Дрю оказывал на нее: в его присутствии силы оставляли ее. Как удастся ей пробыть с ним в машине целых два часа? О чем они будут говорить?

Но ей не стоило беспокоиться. Он изо всех сил старался помочь ей почувствовать себя непринужденно. После обычного обмена любезностями он поставил на магнитофон запись последнего альбома Шер, и они вместе стали слушать. Звучание стереосистемы в его «ягуаре» было таким чистым, какого ей еще никогда не доводилось слышать.

Напряжение, однако, не спадало. Она внимательно следила за каждым его движением. Поэтому, когда наконец они добрались до города, и он высадил ее в торговом квартале, она почувствовала облегчение.

Теперь они находились в его автосалоне, где были выставлены новенькие «ягуары».

— Мне хотелось, чтобы все здесь было с иголочки, — прошептал Дрю ей на ухо. — Дочь одной из маминых подруг — дизайнер. Демонстрационный зал — это ее работа. — Он гордым жестом обвел рукой просторное помещение.

«Она, вероятно, не только это хорошо умеет делать», — раздраженно подумала Энн. Необъяснимая горькая обида вдруг вспыхнула в ее душе. Стараясь отвлечься, Энн заставила себя сосредоточиться на деталях обстановки.

Пол, со вкусом покрытый золотистой мягкой обивкой, огромные кадки с живыми растениями, картины на стенах — все это меркло в сравнении с автомобилями.

Сбоку от демонстрационного зала размещалась контора. Там, наверное, был расположен кабинет Дрю. Но главное внимание привлекали автомобили, царившие в салоне как драгоценные украшения.

Энн старалась скрыть то благоговение, с которым она разглядывала выставленные машины. Она слегка погладила крыло вишневого «ягуара», и ей показалось, что она коснулась нежного бархата.

— Здорово, правда? — спросил Дрю. Он, оказывается, стоял совсем рядом у нее за спиной.

Мурашки пробежали у нее по коже. Не оглядываясь, Энн придвинулась ближе к машине.

— Не то слово.

— Хочешь посидеть внутри?

Он распахнул дверцу. Оттуда вырвался запах нового автомобиля. Энн глубоко вздохнула.

— Даже пахнет дороговизной.

— Так и задумано.

Она повернула голову и смерила его взглядом.

— И за сколько же продается такая драгоценность?

— Если ты имеешь в виду эту модель, то за тридцать три.

— А сколько это в долларах? — переспросила Энн.

Его губы скривились в усмешке.

— Господи! Тридцать три тысячи добрых старых: американских долларов.

— А вон та? — Энн указала на серо-голубую модель, выставленную неподалеку в лучах прожекторов.

— Эта малышка стоит больше сорока.

— Ничего себе!

Прежде чем Дрю успел ответить, в зал вошел человек. Дрю представил его как Скипа Ховарда. Они о чем-то недолго поговорили, и Дрю обернулся к Энн:

— Мне нужно подписать кое-какие бумаги.

— Нет проблем.

— Подождешь?

Снова этот взгляд. Она облизала вдруг пересохшие губы.

— Конечно.

Его взгляд задержался на ее лице еще мгновение.

— Я недолго.

Он, действительно, не заставил себя ждать. Полчаса спустя они покинули автосалон и снова остались один на один в машине. Энн искоса поглядывала на Дрю, изучая его профиль. Ее взгляд упал на его руки, которые легко, без видимого усилия управляли мощной машиной. Мастерство и энергия, казалось, исходили из этих рук. Ей подумалось о том, как эти пальцы могут с нежностью ласкать ее обнаженное тело, отыскивать тайные уголки ее плоти.

— Чем ты занимался, пока, я ходила по магазинам? — неожиданно спросила она, с удовлетворением отметив про себя, что вполне владеет своим голосом.

Дрю бросил на нее серьезный взгляд.

— Встречался с моим управляющим.

— Хм-м, это звучит интересно.

Он усмехнулся, потом на секунду отпустил руль и хлопнул себя ладонью по бедру.

— Не так уж. Это звучит отвратительно. Энн вскинула на него недоуменный взгляд.

— Отвратительно? Что ты имеешь в виду?

— Я хочу вывести на чистую воду мерзавца Полларда.

— Тима Полларда?

— Именно его.

— А в чем дело? — изумлению Энн не было границ. — Он же добропорядочный, уважаемый гражданин. И потом, если я не ошибаюсь, добрый друг вашей семьи.

— Не ошибаешься. Мама училась с ним в школе и с тех самых пор считала его близким другом. Никакого панибратства, не думай. Просто другом.

— И ведь он, по-моему, староста местного прихода?

— Да, в храме его местечко в первом ряду, — в голосе Дрю звучал сарказм.

— Должно быть, он совершил что-то ужасное, если ты на него так напустился.

— Если мои подозрения подтвердятся, то ты близка к истине.

— Не могу поверить. Он так благопристойно выглядит. — Перед ее мысленным взором предстало лицо Тима Полларда, и она покачала головой. — Ты уверен, что не ошибся?

— Мне, наверное, не следовало тебе это говорить, но я подозреваю, что он крал деньги из семейной кассы.

— Ты шутишь.

Взгляд Дрю стал суровым.

— Ты думаешь, я способен шутить о таких вещах?

— Думаю, нет.

— Он жулик, обыкновенный жулик.

— Но как это стало возможно? Как он смог провести твоего отца? Не могу себе представить, чтобы человек вроде Джона Макмиллана не разбирался в своем бизнесе.

— И я не могу.

— Несмотря на многие его скверные черты, — холодно добавила Энн, — я всегда преклонялась перед его деловой хваткой.

— К сожалению, он безгранично доверял Полларду.

Энн тяжело вздохнула.

— Я просто поражена.

— А как я, по-твоему, себя чувствую? Я-то надеялся, что дела в полном порядке, и как только мама поправится, я вернусь к своей обычной жизни.

«Насколько все было бы проще, если б так», — подумала Энн.

— Но вышло по-другому, — сказала она вслух.

— Подозреваю, отец был слишком благодушен и не видел никакого повода обратиться к Тиму с расспросами. Впрочем, я не знаю. Так или иначе, я приволок тонну бумаг, чтобы мой управляющий разобрался в них. Возможно, ему удастся подтвердить мои подозрения.

— А если удастся, что ты намерен делать? Дрю зло усмехнулся.

— В тюрьму засажу сукина сына.

Энн не сомневалась, что так он и поступит. С Дрю было легко общаться, пока он не выходил из себя. А там лучше было не стоить у него на пути. Она поежилась.

— Ты чего? — спросил Дрю. Она неестественно улыбнулась.

— Ничего.

— Надеюсь, ты не думаешь, что я в таком случае стану с ним любезничать?

Энн старалась тщательно выбирать слова.

— Нет. Но… это будет жуткий скандал. И еще я подумала о его жене и детях.

У Дрю нервно дернулась щека.

— Ему следовало подумать о них, прежде чем лезть в эту историю.

— Понимаю, — ответила Энн, голос ее оставался печальным.

Он как-то странно посмотрел на нее.

— А ты? — спросил он, желая переменить тему разговора. — Ты чем занималась?

— Ходила по магазинам, делала покупки.

— Что-нибудь из одежды?

— Хм… да.

Он окинул ее неторопливым взглядом. Возможно, это было плодом ее воображения, но его взгляд остановился на ее груди, когда он спросил:

— Какой у тебя размер?

Энн посмотрела ему в глаза, и у нее перехватило дыхание.

— Да обычный размер, вот только…

Она замялась, не решаясь произнести слова, готовые сорваться с языка.

— Только грудь необычная, — тихо произнес он.

Энн сделала глубокий вдох.

— Ты много на себя берешь.

— Я знаю.

Она отвернулась и уставилась в окно. Чуть погодя Дрю спросил:

— И что же ты купила?

Энн почувствовала слабость и прислонилась к дверце.

— Я делала покупки не для себя.

— Для кого же?

— Для ребенка.

— Ребенка? Какого ребенка?

— Моего.

Глава 9

— Твоего? — Дрю даже разинул рот. — Черт побери!

Энн не смогла подавить улыбку. Говоря о ребенке, она не представляла, как эта новость прозвучит для него. Сегодня женщины открыто заводят детей вне брака, и хотя это встречает некоторое неодобрение, но уже не столь суровое, как в прежние времена.

Но не это, как ей казалось, выбило его из колеи. Его поразило, что она имела ребенка и не позаботилась ему об этом раньше сообщить.

— На самом деле, это вещи для ребенка, которого я хочу завести, — нарушила она нависшую тишину.

Дрю продолжал глядеть на нее так, словно впервые увидел какую-то диковину.

— Не смотри на меня так, — попросила она.

— Завести? Что значит — завести? — он не скрывал своего возбуждения.

— Если ты дашь мне хотя бы минутку, я все объясню, — Энн и сама начала испытывать нетерпение.

— Слушаю.

— Я хочу усыновить ребенка. — Она улыбнулась. — Уже подала заявление.

— Ты шутишь.

Улыбка исчезла с лица Энн.

— Я говорю серьезно.

— Но ничего более глупого я в жизни не слышал.

— А твоего мнения я не спрашивала.

— Уверен, ты плохо обдумала этот шаг.

Энн стиснула зубы.

— Я все хорошо обдумала. Усыновление подходит мне лучше всего.

— По-моему, это большой риск, — голос его сделался строгим. — Я знаю, что такие дети проходят необходимые обследования, однако, в конце концов, с любым из них возникают проблемы.

Энн холодно заметила:

— Не соглашусь с тобой.

— Если ты хочешь ребенка, то почему бы тебе просто не выйти замуж и не родить?

Ее глаза сверкнули, руки сжались в кулаки.

— А почему бы тебе не заняться своими делами, не чужими?

— Нет у меня таких дел, — ответил он, отпуская руль, чтобы поправить непослушные волосы.

— Твои дела меня не касаются, — ее голос дрожал от гнева.

Дрю снова смерил ее долгим испытующим взглядом.

— Ты и в самом деле это серьезно решила?

— Да.

— Почему? — голос его звучал напряженно.

— Я хочу ребенка, вот почему.

— А своего собственного ты иметь не можешь? Я имею в виду, с тобой что-то не в порядке?

Этот вопрос оглушил ее, словно ее стукнули бейсбольной битой. Кровь прилила к лицу.

— Иди к черту.

Он улыбнулся, потом рассмеялся.

— Я все-таки думаю, ты ненормальная. Но если тебе этого не хватает для полного счастья…

Невидящими глазами Энн смотрела прямо перед собой. Кто дал ему право так с ней обращаться? Она едва сдерживалась, чтобы не вцепиться ногтями в его смеющееся лицо.

— Перестань потешаться надо мной.

— Послушай…

— Хватит. По-моему, нам больше не о чем разговаривать.

Дрю что-то буркнул и уставился на дорогу.

* * *

Энн повела плечами, потом дотянулась правой рукой до левого плеча и принялась массировать его. Давно она не чувствовала себя такой уставшей. Отчасти это ощущение было порождено физической нагрузкой, но во многом — моральными переживаниями.

Последняя посетительница ушла в четыре часа. Энн осталась в одиночестве: Софи отправилась перекусить в соседнее кафе. Чуть ранее доставили четыре коробки различных косметических препаратов, и Софи обещала помочь разобрать их и расставить на выставочные стеллажи.

— Уф-ф! — выдохнула Энн, глядя на громоздящиеся коробки.

Она встала из-за своего столика, потянулась. Боже, как она устала! И погода ужасная: весь день льет, как из ведра. Может, именно поэтому сегодня было так много посетителей. Они с Софи просто сбились с ног.

Энн чувствовала себя скверно, и ей стоило труда поддерживать непринужденную беседу с клиентами. Весь день голова у нее гудела.

Кого она пытается обмануть? С того самого дня, когда Дрю высмеял ее желание усыновить ребенка, она не находила себе места. Будь он проклят!

Прошло уже три дня, но она так и не простила его. И вряд ли когда-нибудь простит. Все к лучшему, как говаривала ее мама. Что ж, наверное, и это — к лучшему.

Семья, дом… Дрю, кажется, и слов-то таких не знал. Тем более — ребенок. Несмотря на жгучую злость, слезы выступили у Энн на глазах. Но почему он такой красивый? Такой обаятельный? И такой бесчувственный…

Она смахнула слезы, выпрямилась и обернулась к неразобранным коробкам. Если она хочет поскорее попасть домой, надо перестать себя жалеть и заняться делом.

И еще — учесть кое-что. Дрю Макмиллан никогда не был частью ее жизни и никогда ею не станет. И ей надо с этим смириться.

Энн направлялась в подсобку, когда услышала звук колокольчика, извещавший о чьем-то приходе. Для Софи было еще рановато. Энн обернулась.

— Привет, сестренка.

— Питер?

— Он самый.

Энн протерла глаза, дабы убедиться, что перед ней не привидение. Ее братец — реальный и зримый — стоял перед нею. Они не виделись несколько месяцев. Он почти не изменился, только слегка пополнел, что, однако, ничуть не красило его и без того крупную фигуру. Его карие глаза по-прежнему суетливо бегали, а нерасчесанные волосы все так же спадали на лоб. Единственной его привлекательной особенностью были безукоризненные белые зубы. Но их не было видно, потому что Питер и не думал улыбаться.

— Что… заставило тебя вернуться?

— Так-то ты приветствуешь долгожданного брата?

— Ах, оставь, — слезы снова навернулись ей на глаза. — Я бы обняла тебя. Но ты ведь сам сделал это невозможным.

Он поморщился.

— Не заводи этих разговоров. Я сегодня не в настроении.

— Чего ты хочешь? — холодно спросила она.

— Денег.

— Какая ж я дура. Что тебе еще может быть нужно, — раздражение Энн сменилось гневом.

Питер подошел к ней.

— Я на мели.

— Нет! — вскрикнула она. — Не приближайся!

Лицо Питера скривилось. Но прежде чем он успел сказать хоть слово, Энн добавила:

— Этот источник иссяк.

— Черт! Мне нужны деньги, чтобы отдать долг.

— А ты никогда не подумывал найти работу?

— Работу, — это слово Питер брезгливо протянул нараспев, словно название постыдной болезни. — У меня нет времени. Деньги нужны срочно.

— От меня ты их не получишь. Он сделал еще шаг.

— Послушай…

— У меня нет денег, Питер. Если бы и были, не дала бы. Все мои деньги вложены в то, что ты видишь вокруг. — Она обвела взглядом салон, — Поэтому тебе придется поискать где-нибудь еще.

Лицо Питера приняло угрожающее выражение.

— Бьюсь об заклад, я знаю, где ты можешь достать денег.

— Ну и где же? — саркастически воскликнула она.

— У твоего приятеля, — он презрительно поджал губы.

— У моего приятеля? — переспросила она.

— Ну да, у Дрю Макмиллана.

Энн онемела. Потом пришла в себя и расхохоталась.

— Не знаю, кто снабдил тебя этой информацией, но он глубоко заблуждается.

— Я так не думаю. Твой парень набит деньгами. Попроси у него.

Энн задохнулась от гнева.

— Ты слышал, что я сказала? И с чего ты взял, что он даст мне денег?

— В городе болтают, что ты его новая подружка. Знаешь, я этому верю.

Энн поперхнулась.

— А… как давно ты в городе?

— Уже порядочно.

— Вот что, — заговорила она, не стараясь унять дрожь в голосе. — Не смей об этом и думать. Если б мне были нужны деньги, у Дрю Макмиллана я бы попросила в последнюю очередь. Да если б и попросила, он бы не дал.

— Черт возьми, я не настроен болтать ерунду. Напряжение, владевшее ей, ослабело. Осталась одна горечь и обида.

— Я тоже. Ты меня огорчил. Уходи. И не показывайся мне на глаза.

— Не уйду, пока не получу то, за чем пришел.

— Ради Бога…

Глаза Питера налились кровью.

Энн не могла пошевелиться, она будто окаменела. Сердце бешено колотилось, в груди не хватало воздуха.

Зазвонил колокольчик.

Впервые в жизни испугавшись своего брата, Энн вдруг почувствовала облегчение.

— Энн, что тут у тебя… — возникла на пороге Софи. Взгляд ее перебегал от Энн к Питеру.

— Я еще зайду, — бросил Питер. Он повернулся, отстранил Софи и вышел, громко хлопнув дверью. Салон содрогнулся, как от взрыва.

— Ого! — воскликнула Софи. Глаза ее округлились. — Что стряслось?

Энн прикусила дрожащую губу.

— Зачем тебе знать?

— Но я хочу знать.

Энн глубоко вздохнула и произнесла:

— Это был Питер.

— Твой брат?

— Мой брат.

— Боже мой! С тобой все в порядке?

Энн молча кивнула.

— Может, расскажешь мне, что у вас тут произошло.

— Ах, Софи, это длинная неприятная история. Вкратце — с тех пор, как он больше не мог играть в футбол, Питер болтается, как неприкаянный, не задерживается ни на одной работе, вечно попадает в неприятности. — Она помолчала, глядя перед собой. — А ведь он когда-то был таким милым пареньком.

— К сожалению, милые пареньки частенько вырастают в подонков. А чего ему от тебя было надо?

— Денег. Я не дала.

— Неделька у тебя выдалась неудачная. Сначала с Дрю не поладила, теперь вот это…

Энн не собиралась рассказывать Софи о дне, проведенном с Дрю в Хьюстоне. Но он огорчил ее настолько, что она ходила сама не своя, и в конце концов Софи вытянула из нее правду.

— С ними со всеми не сладишь, — вздохнула Энн.

— Так наплюй на обоих. Мы-то с тобой знаем, чего стоят мужики.

— Ах, Софи, ты самая лучшая подруга, какую можно представить.

— Правда?

Энн рассмеялась сквозь слезы.

— Правда.

— Тогда иди ко мне, дурочка, и дай мне тебя обнять.

Глава 10

— Это все, мистер Макмиллан?

Дрю взял корзинку с дюжиной алых роз на длинных стеблях из рук своей бывшей учительницы, которая теперь была на пенсии и подрабатывала в цветочном магазине.

— На сегодня все, миссис Эппс. Но я непременно загляну еще. И скоро.

Она усмехнулась.

— Все вы, мальчишки, одинаковы. Каждый день новая девушка, новый букет.

Губы Дрю скривились.

— Я давно уже не мальчишка, миссис Эппс. Но за комплимент благодарю.

Минуту спустя Дрю сидел в своем «ягуаре» и разглядывал корзинку, поставленную на сиденье.

Примет ли она розы? Захочет ли его увидеть? Последний вопрос мучил его гораздо больше, чем мысль об этих дурацких розах.

Ему было необходимо, чтоб она его простила. Но это было не единственным поводом подарить ей цветы. Что бы он ни делал, всюду ему виделось лицо Энн. Он чувствовал вкус ее губ, мечтал о настоящем поцелуе. Прятаться от нее он был не в силах.

Зачем он так глупо повел себя и посмеялся над ее идеей усыновления? Она хочет ребенка! Ради Бога, пускай имеет. Не его это дело.

Он не собирался жениться на ней, но он хотел ее.

После ссоры он старался убедить себя, что она не стоит его внимания, что его блажь скоро пройдет. Он ушел с головой в дела, дни напролет проводил над финансовыми документами, но это не помогало.

Он желал ее так страстно, что почти занемог. Такая утрата самообладания бесила его. Он не мог припомнить, чтобы когда-то был настолько взбудоражен. Он говорил себе, что Энн — временное увлечение, но сам себе не верил. Она бросила ему вызов, показав, что за ледяным фасадом скрывается жгучая тайна. А он никогда не уклонялся от вызова. Однако он совсем распустился, как малыш при виде новой игрушки.

Может, если он переспит с ней, то избавится от этого наваждения раз и навсегда.

Он развернул свой «ягуар» в сторону дома Энн.

* * *

В голове у Энн гудело, словно там внутри проходил конкурс барабанщиков. Добравшись до дома, она мечтала об одном — забыться.

Она вошла и бросила сумку на кушетку. Тут она почувствовала, что в доме не одна. Энн в полутьме огляделась вокруг. Сердце ее сжалось.

— Что ты здесь делаешь? Что тебе надо? — воскликнула она, силясь придать своему голосу строгость.

Ее брат развалился на кушетке, вытянув перед собой ноги. На себя он напустил беззаботный вид. Но Энн не так легко было провести. В его глазах она заметила знакомое выражение — упрямство маленького мальчика, который не получил, что хотел.

Что ж, он сильно заблуждается, если думает, что она станет его жалеть. Никогда она не шла у него на поводу и сейчас не пойдет. Ему следовало это понять еще в салоне. Однако ей снова стало слегка не по себе. «Не бойся, глупая, — убеждала она себя. — В конце концов, он — твой брат, он тебя не тронет».

— Наконец-то ты явилась, — буркнул Питер, глядя, как она входит в дом.

— Я спросила, чего тебе нужно, — голос ее звучал холодно и отчужденно.

— Того же, что и раньше. Я же сказал.

Энн вскинула голову.

— Я тоже сказала. Денег у меня нет, а если б и были, я бы тебе не дала.

Питер встал. Потянулся, зевнул.

— Боже мой, Питер. Посмотри на себя, на кого ты похож. Небритый, грязный. Как ты до этого докатился?

— Я пришел сюда не проповедь слушать, — прорычал он, приближаясь. — Я тебе сказал: попроси у Дрю. В конце концов, он — мой должник.

— Дурак, — с горечью бросила Энн. — Посмотри на мир трезво. Люди вроде Дрю никому ничего не должны. Это им все должны.

— Если я не достану денег, у меня будут крупные неприятности.

— Ох, Питер, — устало вздохнула Энн. — Сколько раз я это уже слышала!

— На этот раз дело серьезное, — мрачно произнес он.

Энн пожала плечами. В душе она молила Господа дать ей силы. Столько раз брат унижал ее, что она должна наконец проявить волю. Если она и впредь будет вытаскивать его из всех неприятностей, он так ничему и не научится. Но ей не хотелось думать о том, что кто-то и вправду расправится с ним.

— Сестренка…

— Питер, найди себе работу. Вот тебе мой ответ. А кредиторам скажи, что расплатишься немного погодя.

— Черт побери, они не будут ждать. Я должен вернуть деньги на этой неделе.

— Все равно ничего не дам, — прошептала она, с трудом сдерживая слезы.

— Где твоя сумка? — Питер злым взглядом окинул комнату. Увидев сумку рядом на кушетке, он с жадностью схватил ее.

— Что ты делаешь? — крикнула Энн и кинулась к нему.

Но он уже открыл сумку и торопливо рылся в ней.

— Прекрати! — она схватила его за руку. — Я же сказала: у меня нет столько наличных, сколько тебе нужно.

Глаза Питера угрожающе сверкнули.

— Где твоя чековая книжка?

— Нет!

— Да! — он отшвырнул сумку и, схватив Энн за плечи, сильно встряхнул ее.

— Питер… не надо! — взмолилась она.

— Что за чертовщина тут происходит? Они оба замерли, услышав голос Дрю. Энн и Питер так увлеклись спором, что не заметили, как открылась дверь.

— Отпусти ее! — тихо скомандовал Дрю. Тон его слов был выразительнее любого крика.

Питер сжал Энн еще сильнее.

— Убирайся ко всем чертям!

Дрю поставил на столик корзинку с цветами и сделал шаг вперед.

Питер отпустил Энн, и она в страхе отступила. Дрю схватил Питера и сильно швырнул его об стену, как мешок с соломой.

— Не надо, Дрю!

Но Дрю больше ничего не сделал. Он наклонился к обмякшему Питеру и произнес с леденящим спокойствием:

— Если ты еще хоть пальцем коснешься сестры, то сильно пожалеешь.

— Не надо меня пугать, — едва ворочая языком, промямлил Питер.

Хотя Энн и не сомневалась, что он уже напуган. Лицо его покрылось потом и нервно подергивалось. Против Дрю он был не боец.

— Кстати, что ты тут делаешь? — спросил Дрю. — Надеюсь, не деньги клянчишь?

— Так оно и есть, — заметила Энн. — Опять проигрался и пришел за деньгами. Я ему сказала, что денег у меня нет. Но он слов не понимает.

— О'кей, приятель. Ты уж лучше постарайся понять, что тебе сказали, И катись отсюда.

Питер нахмурился.

— А ты мне не приказывай, ты здесь не хозяин.

— Повтори, — Дрю угрожающе придвинулся к нему.

— Прекратите! Прекратите сейчас же! — Энн слепили слезы, и она даже не пыталась их смахнуть.

Питер исподлобья посмотрел на них, потом направился к выходу. Громко хлопнула дверь.

Энн не могла вымолвить ни слова. Она чувствовала себя так, словно ее жестоко избили. Она стояла неподвижно, и слезы ручьем катились по ее лицу.

— Не надо! — прошептал Дрю и приблизился к ней так, что она почувствовала его дыхание.

Но он не прикоснулся к ней. Только смотрел на нее, и в его глазах она читала дикое, неукротимое желание. Энн задрожала, и он прижал ее к себе.

— Тс-с, не плачь, — произнес он, обнимая ее. И только когда она кивнула и прильнула к нему, он коснулся губами ее щеки, стараясь осушить ее слезы.

Сердце в груди Энн скакало, как испуганный зверек.

— Дрю, — прошептала она, не то протестуя, не то подчиняясь. Но он не слышал. Порывистыми движениями он расстегивал ее кофточку, торопясь сорвать тонкий покров, скрывавший ее тело. Чуткими пальцами он ласкал ее грудь, вздымавшуюся от тяжелого дыхания.

Кровь ударила ей в голову, и, не в силах сдерживать себя, она всем телом прижалась к нему и ощутила возбужденное напряжение его плоти.

— Я хочу тебя, — прошептал он. — Прямо сейчас.

«Я тоже хочу тебя», — пронеслась в ее голове мысль. Только не теперь, не так.

— Нет… Я не могу, — Энн высвободилась из его рук. — Пожалуйста… только не так.

Ей хотелось быть с ним, чувствовать тепло его рук. И случай для этого был подходящий. Но, пожалуй, в то же время и совсем не подходящий. Одной страсти недостаточно. Не этого она ждала от Дрю. Ей претило торопливое грубое соитие.

Он отпустил ее. Его руки бессильно опустились, мышцы подергивались, как от мучительной боли.

— Энн, будь я проклят… — он был не в силах произнести больше ни слова.

Они старались не смотреть друг на друга.

— Ты… ты не должен ничего говорить, — прошептала она. — Я… все понимаю. Пожалуйста, уходи.

— С тобой все в порядке? — выговорил наконец Дрю срывающимся голосом.

— Все отлично…

Он окинул ее вопросительным взглядом. Энн покосилась на роскошный букет, который Дрю второпях поставил на столик.

— Спасибо за цветы, — произнесла она ему вслед. Она переживала, что он уходит, хотя понимала, что иначе нельзя.

Он обернулся, и на лице его возникло подобие улыбки.

— Цветы какие-то грустные, правда?

— Поставлю в воду — повеселеют. Они помолчали.

— Почему ты мне их принес? — едва слышно спросила Энн, снова встретившись с ним взглядом.

Он улыбнулся виноватой улыбкой.

— Это мой способ просить прощения.

Энн застыла в изумлении. Дрю просит прощения? Немыслимо!

— Наверное, мы оба погорячились. Забудем об этом, хорошо?

— С тобой и вправду все в порядке? Ты уверена? — снова спросил он.

Энн чувствовала, как его тело тянется к ней, стремится к близости. Похолодевшими руками она обняла себя за плечи и кивнула:

— Не беспокойся. Все в порядке. Я уверена.

Только ни в чем она не была уверена. И не будет уверена, пока Дрю останется в Макмиллане. Такие мысли приходили ей в голову уже потом, когда она лежала в своей постели, уставившись в потолок. Голова болела. Но у Энн просто не было сил встать, чтобы принять таблетку. Она неподвижно лежала, отдавшись буре эмоций, охватившей ее. Что это было? Смущение? Желание? Влечение? Какими словами описать те чувства, которые она испытывала к Дрю?

А если это любовь? Эта мысль обожгла ее. Нет, конечно же, нет. Это всего лишь примитивная страсть. Если она когда-то в кого-то влюбится, так в человека, близкого ей по духу. Но случится ли такое?

Глава 11

В глубине души Энн чувствовала себя виноватой. И новые встречи с Дрю только усугубляли это ощущение. Она была повержена. Ее неудержимо влекло к этому человеку со всеми его пороками и недостатками. Не в силах бороться с собой, она решила просто плыть по течению.

Встречаясь с ним, Энн старалась отвлечься от мучившего ее чувства вины и просто радоваться жизни. После того злосчастного вечера, когда она повздорила с Питером, они с Дрю успели уже вместе пообедать в ресторане и сходить в кино. Дрю не позволял себе никаких вольностей, даже ни разу ее не коснулся, что было совсем не в его натуре. Тем не менее, между ними постоянно ощущалось почти осязаемое напряжение, готовое прорваться неожиданным взрывом.

Возможная близость пугала ее, но и подстегивала чувства. Никогда прежде она не пробуждалась по утрам в таком приподнятом настроении, И причиной тому были не только ее отношения с Дрю. Энн получила приглашение в Остин на ознакомительную встречу в бюро по усыновлению.

Дрю она ничего не сказала, не видя в том необходимости. Тем более что в те же самые дни ему надо было съездить в Хьюстон. И вообще, ей не хотелось, чтобы о ее поездке кто-то знал. Разговор с ним на эту тему все-таки задел ее очень больно.

Встреча в Остине началась с того, что Энн, а также нескольким бездетным супружеским парам представили персонал бюро. Затем их ознакомили со списком матерей, чьи дети подлежали усыновлению. Особое впечатление произвели на Энн слова Дороти Сэйбл.

— Внимательно ознакомьтесь со всеми данными, сказала та, — потому что больше их вам не покажут.

— Почему? — робко поинтересовалась Энн.

— Потому что впоследствии может возникнуть вероятность контакта с родной матерью вашего ребенка. А это нежелательно.

Когда Дороти произнесла «ваш ребенок», Энн охватило волнение.

Потом они еще долго задавали друг другу вопросы. В целом это был чудесный день, и Энн укрепилась в своей уверенности, что поступает правильно.

Единственное, что омрачало ее жизнь, — история с Питером. Энн старалась обо всем забыть, но не могла. Она беспокоилась о нем. Ведь он — ее родной брат, единственный близкий родственник. Мысль о том, что за долги его могут избить, а то и покалечить, заставляла ее страдать. Правильно ли она поступила, отказав ему в помощи? Дрю уверял ее, что правильно. Но все же…

Теперь, роясь в своей сумке в поисках чековой книжки, она невольно снова вспомнила о Питере. Сегодня салон закрылся рано. Умер еще один уважаемый гражданин города, предстояли многолюдные похороны. Двое ее клиентов, записавшиеся на вторую половину дня, отменили свои заявки.

Сегодня вечером она была приглашена на обед в доме Дрю. Энн сильно волновалась. Но сначала все же надо было покончить с делами. Ей хотелось кое-что уточнить в чековой книжке, но, вытряхнув все содержимое сумки на стол, она ее так и не нашла.

Энн прикрыла глаза, стараясь вспомнить, куда же та могла подеваться. Наверное, она оставила ее в салоне, в ящичке своего стола. Недолго думая, Энн решила вернуться и проверить.

Подходя к салону, она не заметила ничего необычного. Все было спокойно и тихо. Но когда она открыла дверь и включила свет, сердце у нее словно оборвалось.

Внутри салон напоминал руины после бомбежки. Казалось, во всем помещении не осталось ни одного целого предмета. Кто-то с тупой и бессмысленной жестокостью постарался сокрушить все, что можно было разбить и сломать.

Энн беспомощно замерла в дверях. На глаза навернулись слезы. Кто мог это сделать? У кого хватило ненависти на этот жуткий погром?

Против своей воли она вдруг подумала о Питере. О Боже, только бы не он! Если это дело его рук, она не переживет такого удара.

Наконец, Энн собралась с духом и сказала себе: «Слезами горю не поможешь». Сделав над собой усилие, она подняла телефонную трубку. Первый звонок — в полицию, второй — Дрю. Потом она рухнула в кресло и закрыла лицо руками.

* * *

— Ах, Дрю, этого не может быть!

Дрю стоял рядом с матерью и смотрел на нее с жалостью.

— У меня пока недостаточно доказательств, — сказал он, присаживаясь рядом с нею. — Но я рассчитываю скоро их получить.

— Как же так? Тим Поллард всегда был другом нашей семьи.

— Знаю, мама, — кивнул Дрю. Он взял ее холодную руку и нежно погладил.

Он не собирался вводить ее в курс дела, пока не разберется в нем сам. Но Джанет в последние дни почувствовала себя лучше, много общалась с людьми, и слух до нее дошел.

Мать обратилась к нему за объяснениями, и Дрю не нашел ничего лучшего, как выложить правду. Всю, какую знал.

— Я молю Бога, чтобы это оказалось не так, — произнесла она нетвердым голосом.

— Я тоже, мама.

— Так ты пригласил Энн к обеду? — сменив тему разговора, Джанет заговорила более уверенно.

Дрю поднялся, улыбнулся ей и кивнул.

— Да, пригласил.

— Это хорошо. Мне она всегда нравилась. По-моему, она слеплена из хорошего теста, особенно если учесть, что ей пришлось пережить.

Прежде чем Дрю успел ответить, в дверях показалась горничная.

— Мистера Макмиллана к телефону. Дама очень взволнована и говорит, что это срочно.

— Спасибо, Мегги, — бросил Дрю и взял трубку стоявшего рядом телефона. — Макмиллан слушает. — Он замолчал, выражение его лица изменилось. — Сейчас приеду.

— Что случилось? — забеспокоилась Джанет.

— Боюсь, Энн сегодня не сможет к нам прийти. У нее в салоне погром.

— Боже милостивый, — Джанет схватилась за сердце. — Кто же в нашем добром старом городке оказался на такое способен?…

— Не знаю, — голос Дрю звучал отчужденно. — Но я это выясню. — Он наклонился и поцеловал мать в щеку. — Я позвоню попозже.

Дрю и полиция прибыли в салон одновременно. Энн стояла в дверях со следами слез на лице. Он хотел прижать ее к себе, но, разумеется, в тот момент это было невозможно. Он удовлетворился тем, что сжал ее похолодевшую руку и попытался согреть ее в своих руках.

— Ах, Дрю, — прошептала она, губы ее дрожали. — Я не могу в это поверить.

— Тс-с, не волнуйся.

— Мэм, я сержант Рейли. Должен задать вам несколько вопросов.

Дрю отпустил руку Энн и представился молодому зеленоглазому полисмену. Тот узнал его и оживленно закивал.

— О, мистер Макмиллан. Рад встрече с вами. Я часто наблюдаю за вами на автогонках. Должен сказать, вы — первоклассный гонщик.

— Благодарю, мне приятно это слышать, — произнес Дрю с явным недовольством в голосе. Сержант сообразил, что его слова оказались не к месту.

— Извините, — сказал он, покраснев. — Скажите, мисс Синклер, что у вас пропало?

— Насколько я могу судить, ничего.

— Вы кого-нибудь подозреваете?

Дрю чувствовал, что она колеблется. Но это колебание длилось всего секунду.

— У меня… вышла размолвка с братом, — Энн глубоко вздохнула.

Дрю понимал, что высказать подозрение в адрес Питера ей было нелегко. Дрю, как и Энн, отказывался верить, что друг его детства способен на такой дикий, варварский поступок. Он, однако, не забыл, что Питер позволил себе поднять руку на Энн. А раз он способен на такое, значит, способен на что угодно. Если окажется, что этот разгром — его рук дело, Дрю сотрет его в порошок за ту боль, что он причинил Энн.

Дрю отвлекся от своих мыслей и взглянул в сторону сержанта Рейли, расспрашивавшего Энн, Другой полицейский собирал по всей комнате отпечатки пальцев. Наконец, они с Энн остались одни. Энн беспомощно скрестила руки на груди, словно пыталась защититься от того зла, которое безжалостно вторглось в ее жизнь.

— Я чувствую себя ужасно, — она повернулась к нему; на глазах снова показались слезы.

— Любой бы чувствовал себя не лучше в такой ситуации, — ответил он.

Дрю показалось, что она сейчас упадет в обморок. Она держалась одной только силой воли. И снова он едва не бросился к ней, чтобы обнять, прижать к себе, успокоить.

— Мне так неловко, что пришлось рассказать про Питера, Я чувствую себя предательницей.

— Ах, оставь! Тебе не в чем себя упрекнуть. Ты должна была сказать правду.

— А если это сделал не он?

— Ну, если не он, хоть в это не очень-то верится, то, уверяю тебя, его просто отпустят.

— Хотелось бы, чтоб все было так просто, — Энн тяжело вздохнула. — Но он меня никогда не простит.

— А за что прощать?

Дрю решил, что сейчас лучше всего будет отвезти ее домой, а то она снова и снова будет перебирать в уме все, что сказала полиции.

— Я…

— Ладно, — прервал ее Дрю. — Пойдем отсюда.

Энн всплеснула руками.

— Нельзя же здесь все так оставить!

— Можно. Я обо всем позабочусь. Надо уведомить страховую компанию. А еще я свяжусь со своим приятелем. Он заведует службой уборки в городке неподалеку. Завтра же утром он пришлет сюда своих ребят.

— Хорошо. Но пусть сначала свяжется со мной. Я же должна за всем присмотреть.

Она умолкла и огляделась по сторонам. По телу ее пробежала дрожь.

— Боже милостивый, — прошептала она. — Какая беда!

— Не надо, — произнес Дрю, все еще не решаясь коснуться ее. — Ты держалась молодцом. Я сейчас позвоню, и мы поедем. Машину твою заберем завтра.

Энн ничего не сказала. Молчала она и всю дорогу до дома. Только оказавшись в уютной тишине собственного дома, она обернулась к нему и проговорила:

— Спасибо. Ты мне помог. Теперь я в полном порядке.

Дрожь не отпускала ее. Дрю покачал головой.

— Держишься ты отлично. Вот только неправда, что ты в порядке.

Последовала мучительная пауза.

Дрю нарушил ее первым.

— Мама очень сожалеет о том, что ты не смогла прийти к нам на обед. Ну и об этом ужасном случае, конечно.

— Передай ей, что я с удовольствием зайду в другой раз, — ответила Энн с легкой дрожью в голосе.

— Послушай, я лучше пойду и дам тебе возможность отдохнуть.

Черты лица Дрю заострились, и говорил он низким, неестественным голосом.

Глаза Энн приняли странное выражение. Что она хотела ему сказать? Этого он не знал.

— Отдохнуть. Как бы я хотела, чтобы мне это удалось.

Он молча стоял и не спускал глаз с пульсирующей жилки у нее на шее.

— Я позвоню завтра.

— Пожалуйста, не уходи. Он не поверил своим ушам.

— Ты понимаешь, что ты говоришь?

— Да. — Она шагнула к нему и положила руки ему на плечи.

Это прикосновение словно пронзило Дрю электрическим током. Он весь напрягся.

В широко раскрытых глазах Энн застыл немой вопрос.

Самообладание оставило Дрю, сдерживаться он больше не мог. Он прижал ее к себе, стараясь заглушить предостерегающий внутренний голос: «Не думай ни о чем, Дрю. Лови момент!»

Он уже вкусил запретный плод и скорей отдал бы свою жизнь, чем остановился на полпути. Его замучила неутоленная страсть, и он мечтал вкусить тех наслаждений, которые обещали ее губы. Никогда еще не пробуждалось в нем такого сильного влечения, какое он испытывал к Энн.

Как же такое могло случиться с ним? Как вышло, что она стала ему нужнее всех? Ведь прежде он вообще ни в ком не нуждался…

— Я заставлял себя не стремиться к тебе, — прошептал он. Глаза его горели желанием. — Но бесполезно. Я хочу слиться с тобой.

Он припал губами к ее губам, и Энн почувствовала, что не в силах сопротивляться. Они оба оказались охвачены пламенем, которое сами разожгли. Все остальное больше не имело значения. Может быть, потом придет сожаление. Но теперь главное, что он рядом.

Ее губы слегка приоткрылись, и его язык коснулся ее языка. Все ее тело напряглось и выгнулось, как натянутый лук. Вся ее жизнь была сейчас в нем, и Энн хотела почувствовать его неукротимую силу. Ноги не слушались ее, она была готова упасть. Дыхание у нее перехватило.

Дрю расстегнул ее блузку. Из груди Энн вырвался нечеловеческий стон, когда он нашел губами сосок и принялся легонько его покусывать. Ей захотелось припасть к его телу и доставить ему такое же наслаждение.

Она хотела расстегнуть его рубашку, но он высвободился и пробормотал:

— Я сам. Так будет быстрее.

Одежда была сброшена. Они остались нагими. И Дрю сжал ее в своих объятиях с той безумной страстью, которая и манила, и пугала ее. Но когда они опустились на ковер, и ее пальцы принялись массировать его горячую напряженную плоть, страх улетучился. Осталось лишь сладкое предвкушение чего-то восхитительного и неописуемого.

— О, Энн, — простонал он, вторгаясь в ее лоно с неистовой силой.

Они вскрикнули в один голос, и Дрю устремился все глубже. Блаженный экстаз охватил их, когда соки их тел слились. Так долго они сдерживали себя, и теперь это многократно усилило их восторг и наслаждение.

Тело Энн содрогалось в сладостных конвульсиях, выталкивая его, но в то же время сжимая еще сильнее. Ее пальцы впились в его спину и побелели от напряжения.

Время для них остановилось.

Глава 12

Изможденная, но счастливая, Энн уронила голову на грудь Дрю. Сердце его билось часто и гулко, и ритм его совпадал с биением ее сердца. То единение, которое она испытала с ним, принесло ей ощущение, будто теперь ей ведомывсе тайны его души: что он любит и чего не любит, что его раздражает, и что радует, что его огорчает, чего он боится. Конечно, это была иллюзия, но сладостная иллюзия, и Энн не хотелось гнать ее.

Она хотела знать все об этом мужчине, который принес ее телу такое блаженство, какого она никогда не знала и едва ли когда узнает. Но Энн была реалисткой. Этот момент был лишь всплеском в ровном течении времени. Такое не повторяется. Но как же ей хотелось в этом ошибиться!

— Ты не спишь? — спросил он.

— Вовсе нет.

Она провела рукой по его животу и вдруг почувствовала, что его рука коснулась ее точно так же. Это спонтанное движение навстречу друг другу почему-то заставило обоих смутиться.

— Энн.

— Угу, — один его голос заставил ее окунуться в сладкую истому.

— Послушай. Я говорил тебе, что мне очень жаль твоего отца?

Энн замерла, сердце ее сжалось. Такого она не ожидала.

— Нет, никогда не говорил.

— Мне, правда, очень жаль.

— Спасибо тебе, — прошептала она, с трудом находя слова. Об отце она старалась не думать, потому что воспоминания о нем всегда доводили ее до слез.

— Я старался объяснить своему отцу, что он совершает чудовищную ошибку. — Энн почувствовала, как он напрягся. — Но ты же знаешь, да и каждый знает, что Джона Макмиллана невозможно было ни в чем разубедить. Он всегда считал, что только он один прав.

Дрю помолчал и слегка повернулся, чтобы видеть выражение ее лица.

— Знаешь, самое скверное во всем этом было то, что даже на могилу твоего отца он пришел с этим убеждением.

— Нет, — прошептала Энн. — Самое скверное это то, что вы оба так никогда и не поняли друг друга.

— Видит Бог, я старался, — голос его звучал безжизненно. — Но бесполезно. Он всегда поступал по-своему и никак иначе.

— Это плохо.

— Если бы не мама…

Ему не надо было больше ничего говорить. Энн все поняла.

— Да, моя мама тоже всегда была мне опорой, пока не заболела. Если врачи правы, утверждая, что переживания провоцируют рак, то моя мама — тому подтверждение. А разгильдяйство Питера ее добило.

Дрю нервно моргнул.

— Мне это тоже ужасно неприятно. Я все отдал бы, чтобы того несчастного случая не было.

— В той аварии ты не виноват. И я не осуждаю тебя. Ни за Питера, ни за моего отца. Сама судьба иногда решает поставить нам подножку, и никогда не знаешь, где это случится.

— А ты ведь в глубине души уверена, что это Питер разгромил твой салон?

— Да, и мне горько сознавать, что он до такого докатился. — Она потупила глаза. — Может быть, мне следовало пойти ему навстречу и еще раз выручить.

— Не говори так. Даже не думай об этом. Ему надо понять, что он не может каждый раз бежать к тебе за помощью, как только снова влипнет в неприятности.

— Пожалуй, ты прав. Но когда я вспоминаю, во что превратился мой чудесный салон… — голос ее задрожал.

Дрю обнял ее.

— Салон будет убран и отремонтирован, вот увидишь. Хрупкие вещи надо просто убрать от греха подальше.

— Бедный, бедный Питер.

— А знаешь, если б не эта неприятность, то, может, и всего остального не случилось бы. Я ведь твердо зарекся держать себя в руках.

— Ты что, решил исповедаться? — Энн хотелось немножко подразнить его, чтобы как-то развеять охватившую их грусть. Таким, как теперь, она его никогда не видела. Искренность Дрю тронула ее до глубины души.

Он как будто почувствовал, что слишком раскрылся, и напустил на себя беззаботный вид.

— Ты права, хватит этих исповедальных разговоров. У нас есть дела поважнее.

— А именно?

Он улыбнулся и провел кончиком пальца по ее груди.

— Восхитительно.

— Слишком большая, — вздохнула Энн.

— Неправда.

— Это надо понимать как комплимент? — игриво спросила она.

— Твоя грудь — само совершенство, — он пощекотал языком ее сосок.

Энн зажмурилась.

— Хорошо?

— Невероятно! О…

Он приблизил свое лицо к ее лицу и коснулся губами ее век. Потом снова уткнулся в ее груди, ловя губами затвердевшие вдруг соски.

— О, Дрю… — Энн прижалась к нему, сгорая от нахлынувшего вновь желания.

— А не перебраться ли нам в постель?

С того момента, как невидимая сила толкнула их друг к другу, они так и лежали посреди комнаты на мягком ковре.

— Как хочешь, — пробормотала она, не в силах думать ни о чем, пока его губы проделывали что-то невероятное с ее телом.

— Я сам не знаю, чего хочу. Не думаю, что я хотел бы еще куда-то идти.

— Я тоже. Но, может, тебе неудобно? Я хочу сказать…

Он усмехнулся.

— Не беспокойся о моих коленках. На этот раз ты будешь сверху.

С этими словами он перевернул ее так, что она оказалась верхом на нем. Энн глубоко вздохнула, глаза ее расширились. Дрю, казалось, проник так глубоко, что немыслимо было вообразить. Она свела ноги, чтобы сжать его еще сильнее.

Он нетерпеливо вскрикнул и обхватил ее за талию.

Их охватил неистовый восторг. Сердце Энн рвалось из груди. Ее отчаянно влекла вершина наслаждения, казавшаяся такой близкой.

Вдруг он издал гортанный крик и изогнулся всем телом. Энн показалось, что он пронзил ее насквозь. Мир вокруг нее обрушился, как разбитое зеркало.

— О, Дрю, — простонала она и рухнула ему на грудь.

Потом они и в самом деле перебрались на кровать и заснули. Энн разбудил яркий солнечный свет. Поначалу она никак не могла сориентироваться в обстановке, ощущая необычную слабость. Потом вдруг все вспомнила. Она присела на постели и обвела комнату взглядом.

Из ванной вышел Дрю, подбирая на ходу свою одежду, все еще разбросанную по ковру. Во рту у Энн враз пересохло. Он был совершенно нагим. И хотя она совсем недавно касалась каждого дюйма этого тела, вид его при свете в полный рост привел ее в возбуждение.

— Доброе утро, — спокойно сказал он, как будто прогуливаться обнаженным было для него привычным делом. — Я уж было решил, что ты проспишь до полудня.

— А… который час?

Он взглянул на свой «ролекс».

— Восемь.

— Уже восемь! — воскликнула она. — Мне же в девять надо накладки приделывать.

— Ты опять за свое? Энн покраснела. Дрю расхохотался:

— Ей-богу, ты скромничаешь.

— Я имела в виду, что должна сделать накладные ногти одной даме.

Ее серьезный тон заставил Дрю рассмеяться еще сильнее. Энн ответила ему улыбкой, которая тут же угасла, поскольку она вспомнила о разгроме.

— Как ты думаешь, я сегодня смогу работать?

— Сбегай в магазин и купи все, что требуется. Лицо ее просветлело.

— Подсобное помещение осталось нетронутым. По-моему, там у меня есть все необходимое.

Они немного помолчали.

— Накладки, говоришь? — Дрю покачал головой. — Забавно. Я запомню эту шутку.

— Ах, ты… — она швырнула в него подушкой и попала прямо по голове.

— Наповал, — с наигранной серьезностью произнес Дрю.

Они оба рассмеялись. Но смех замер, потому что иное чувство оказалось сильнее. Они испытывали такую близость, когда не нужны никакие слова.

— Энн…

— Да? — прошептала она, пытаясь подавить те неистовые чувства, которые он всегда пробуждал в ней.

Дрю тоже не был так спокоен, как хотел казаться. Вены его набухли и пульсировали. Надевая рубашку, он с трудом попадал в рукава.

Но Энн не могла отогнать навязчивую мысль, мрачной тучей нависшую над радостью этого утра. Увидятся ли они снова? Или это приключение на одну ночь, какие он так любит?

«Не причитай, Энн», — приказала она себе. В конце концов, она знала, на что шла.

Она ведь представляла, с кем имеет дело. Даже если они оба захотят серьезных отношений, ничего не получится, Слишком они разные. Он богат, она — скорей наоборот. Он живет, словно гонщик, она любит размеренность и порядок, Она привыкла соблюдать правила, он — нарушать.

Дрю натянул джинсы и застегнул пояс. Взгляд Энн упал на его руки, которые совсем недавно проделывали что-то невообразимо приятное с ее гибким, податливым телом.

И тут она поняла. С нею произошло самое худшее. Она влюбилась. А может быть, любила его всегда. Внутри у нее все оборвалось, и она не вскрикнула только потому, что сильно прикусила губу.

— Я загляну к тебе в салон, хорошо?

Он глядел на нее, и взгляд его лучился нежностью.

— Хорошо, — прошептала она чуть слышно. Он повернулся и направился к выходу.

— Я люблю тебя.

Ну вот она и сказала эти слова. Как надкусила запретный плод.

Но он уже не слышал. Комната была пуста.

Глава 13

— Что ты здесь делаешь?

За этими словами последовала напряженная тишина.

Энн вздрогнула и в испуге оглянулась.

— Господи, как ты меня напугал, — воскликнула она и прижала руку к груди, питаясь унять сердцебиение.

— Извини, я не нарочно, — Дрю развел руками, — Я думал, что по понедельникам салон закрыт.

— Так и есть. Но сегодня Кей — мой новый парикмахер — обслуживает одну даму, — Энн кивнула головой в сторону дальней комнаты. — Они там.

— Но это не объясняет, почему же здесь ты. Энн пожала плечами.

— Навожу порядок. Я с того самого вечера этим занимаюсь.

Прошло уже три дня с той памятной ночи. Энн в эти дни пришлось изрядно потрудиться.

Уборщики поработали на совесть, но и ей самой надо было сделать немало. Слава Богу, проблем с выплатой страховки не возникло. Так что в ближайшее время можно было заменить стеклянные стеллажи и прочие предметы, которые были разбиты.

Дрю помогал ей. Вернее, пытался. Но оставил эти попытки, поняв, что он скорей путается под ногами, чем приносит пользу. Тем более что он не упускал ни одной возможности поцеловать ее. В конце концов, она просто выставила его, сказав, что с его «помощью» никогда ничего не закончит. Но Дрю видел, что глаза ее горели, и чувствовал частое биение ее сердца. Она хотела его так же сильно, как он ее.

Теперь, стоя посреди салона, он огляделся и спросил:

— Ты собираешься работать весь день?

Она ответила не сразу.

— Возможно.

— А по-моему, не стоит.

Она взглянула на него с удивлением.

— Да?

— Погода отличная, работать не хочется.

Она кивнула.

— Вижу.

Дрю ухмыльнулся и пожал плечами.

— Вот я и говорю: не стоит сегодня работать.

Энн не ответила. Она расставляла по полкам изящные флакончики с лаком.

Дрю не мог не оценить ее силу воли. Столкнувшись с неприятностями, Энн не пыталась отвернуться, спрятаться от них. Ей были свойственны высокая организованность и стремление все делать как можно лучше. Вот и сейчас, собранная и сосредоточенная, она ни на миг не отвлекалась от дела. Движения ее были точны и ловки.

— Ну так… — выговорил он, нарушив затянувшуюся тишину.

Энн взглянула на Дрю и улыбнулась кончиками губ.

— Ты хочешь, чтоб я тоже оставила дела, не так ли?

— Сообразила наконец.

Энн пожала плечами и направилась в комнату для педикюра.

— Эй, куда ты?

Не получив ответа, Дрю последовал за ней, загипнотизированный ее видом. Коротенький полупрозрачный халатик Энн выполнял чисто символическую функцию и практически ничего не скрывал. Дрю прошиб пот.

— Так что ты имеешь в виду? — переспросила она.

— Вот что, — прорычал Дрю и, стиснув ее в объятьях, прижал к стене.

— Дрю! — испуганно вскрикнула она.

— Тс-с, — прошептал он. — Я захотел тебя, как только вошел сюда.

— Прекрати, — запротестовала она. — Кей увидит.

— Ну и что?

Он склонился к ней.

— Дрю… — успела выговорить она, прежде чем его губы заставили ее замолчать.

Энн нерешительно сопротивлялась, но не могла удержаться и ответила на поцелуй. И только когда его руки нащупали ее грудь, она оттолкнула его и отстранилась на недосягаемое расстояние.

Дрю глубоко вздохнул, но не произнес ни слова. Он неотрывно глядел на нее и наконец произнес:

— Пойдем отсюда.

— Куда?

— Покатаемся на моем «ягуаре», — его глаза блеснули. — Давай рискнем.

Энн колебалась недолго.

— Ну ладно. Я только предупрежу Кей.

Несколько минут спустя они расположились на мягких сиденьях. Дрю не заводил машину. Он не отрываясь смотрел на Энн.

— Я кое-что хочу спросить… О той ночи, — заговорил он нерешительно. Во всем его виде чувствовалось напряжение.

Но ему необходимо было высказать то, что мучило его все эти дни. Он хотел освободиться от гнетущего груза, но с трудом находил слова.

— Я надеюсь, все обошлось без последствий.

— Ты имеешь в виду, не беременна ли я? — спросила она, побледнев.

Дрю вздохнул.

— Именно это я имею в виду. Я чувствую себя виноватым. Мне надо было об этом позаботиться, принять меры, но… — он не закончил, перенесясь в мыслях к тому безумному вечеру, когда он не мог думать ни о чем, кроме близости.

— Ты можешь не беспокоиться, — потупившись, сказала Энн. — Это был подходящий день.

— А что, бывают неподходящие?

— У меня тогда только что закончились месячные, — ответила она, глядя на него с легким укором. — Поэтому ты можешь быть спокоен.

— И ты тоже, правда?

— Правда, — кивнула она.

Дрю про себя чертыхнулся. Ведь она же хочет ребенка. Но только не от него, избави Бог!

— Мы, кажется, собирались покататься.

Ее спокойный голос отвлек Дрю от его размышлений. Он повернул ключ зажигания и прислушался к безотказно возникшему урчанию мотора. Но что-то продолжало тревожить его. В глубине сознания шевелилась беспокойная мысль.

— Энн, я же знаю, что ты хочешь ребенка, но…

Она резко повернулась.

— Я понимаю, о чем ты думаешь, — холодно произнесла она. — Не беспокойся. Я хочу ребенка. Но не от тебя.

Он смутился.

— Извини. Я, кажется, сказал лишнее.

— Да, пожалуй.

Она замолчала. Дрю наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Если хочешь, можешь дать мне по морде.

Улыбка коснулась ее губ.

— Я прощен? — спросил Дрю, и дьявольский огонек снова сверкнул в его глазах.

Она взглянула на него и по-настоящему улыбнулась.

— Да, дурачок.

Дрю усмехнулся и взялся за руль.

— Тебе понравится.

— Полагаю, ты собираешься мне продемонстрировать что-то интересное.

— О, да. Такое, чего ты еще никогда не видела.

Энн прищурилась.

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты паршивец?

— Мне это говорят ежедневно.

Взгляд Дрю скользнул по ее груди. Энн затаила дыхание, как будто прочла его мысли.

— Может, поедем?

— Поехали.

Дрю нажал какую-то кнопку, и крыша автомобиля плавно откинулась. Яркий солнечный свет ослепил их.

— Лучшего дня для поездки не придумаешь. Да, прекрасный день, — Энн сделала глубокий глоток свежего воздуха. — И мне действительно надо немного отключиться.

Дрю направил машину к скоростному шоссе.

— Ты это заслужила.

— Куда мы едем?

— А куда ты хочешь? Энн пожала плечами.

— Ты за рулем, ты и решай.

— Мы просто покатаемся, — Дрю подмигнул ей. — Я покажу тебе, на что способен «ягуар».

Некоторое время они ехали молча, погруженные каждый в свои мысли. Наконец, Энн спросила:

— Тебе удалось найти свидетельства вины Тима Полларда?

— Нет. Я жду окончательного решения моего управляющего.

— Надеюсь, он во всем разберется.

— Я тоже надеюсь, — невесело усмехнулся Дрю. — Я не сомневаюсь, что этот сукин сын виноват, но пока не могу этого доказать. Дела фирмы должны были бы быть гораздо лучше, чем оказалось.

— Матери ты рассказал?

— Да. Она была шокирована.

— Могу себе представить.

— Однако и мой собственный бизнес нельзя оставлять без внимания, — Дрю даже не пытался скрыть нахлынувшее раздражение. — Мне уже давно пора вернуться в Хьюстон.

— Разумеется, — тихо сказала она.

«Но я не хочу расставаться с тобой», — подумал Дрю. Вслух он этого сказать не решился.

Что же с ним происходит? Энн Синклер неравнодушна к нему, он это чувствовал. Он уже сумел этим воспользоваться. Не задумываясь о последствиях, он получил, что хотел. Хотелось бы, чтоб все было так просто. Но нет! В нем проснулось какое-то новое чувство. Ему приходилось бороться с самим собой, а в такой борьбе не бывает победителей. Дрю пребывал в нерешительности.

— Тебе пришла отличная идея, — нарушила молчание Энн.

— Я же говорил, — усмехнулся Дрю. Перед ними лежало шоссе, которое казалось бесконечной лентой, пересекавшей пустынную равнину до самого горизонта. Дрю нажал на акселератор. Машина рванулась вперед.

— Дрю! — Энн вскрикнула и вцепилась в сиденье.

— Что — Дрю? — возбужденно переспросил он.

Волосы Энн развевались на ветру подобно темному шелковистому облачку. Лицо покалывали стремительно несшиеся навстречу песчинки.

— С какой скоростью мы едем?

— Разве это скорость?

Ее беспокойство подзадоривало его.

— Это так же здорово, как и секс. Энн поморщилась:

— Ты невыносим.

Ветер донес до нее его смех.

— Зато я говорю правду. Хочешь, я покажу тебе, на что способна эта малышка?

Энн заколебалась.

— Ну… давай.

Дрю сильнее нажал на педаль. Полевые цветы по сторонам дороги слились в неразличимую пеструю ленту. Но он вел машину, не обращая внимания ни на что. Им овладело чувство, с которым ничто не могло сравниться. Разве только секс. Он невольно улыбнулся и покосился на Энн. Он знал, что говорил, когда рассказывал ей, какие это похожие ощущения. Ею тоже владело сильное чувство, но улыбка на лице уже не было.

— Дрю, может быть, стоит сбавить скорость?

Он бросил на нее еще один вызывающий взгляд.

— Ха, мы только начали.

Она попыталась улыбнуться.

— Ну конечно, эта машина может и быстрее.

— Может. Еще как может. Сейчас увидишь.

— По-моему, лучше не надо.

— Брось! Где твоя любовь к приключениям?

Стрелка спидометра клонилась все дальше.

— Дрю, пожалуйста, остановись, — умоляюще прошептала она.

— Расслабься и наслаждайся.

— Но я не могу.

— Можешь. Только доверься мне, хорошо?

Казалось, она поверила его словам, и какое-то время они молча неслись по шоссе, слыша лишь свист ветра.

— Я ведь прав, верно? — сказал он, глядя прямо перед собой на дорогу.

Ответом ему была тишина. Он покосился на Энн. Лицо ее было мертвенно бледным.

— Что случилось?

— Останови, — едва выговорила она, — иначе мне будет плохо.

Дрю сбросил скорость и свернул на боковую дорогу. Лицо его было озабоченным.

— Ты в порядке? — переспросил он.

— Н-нет, — чуть слышно произнесла она. Страх в ее глазах пронзил его до глубины души. Он собирался попросить прощения, но она заговорила первой.

— Никогда не смей со мной так поступать! Металлические нотки в ее голосе не понравились ему.

— Слушай, а ты не сгущаешь краски?

— Идиот!

Дрю пытался сдержать нараставший гнев.

— Я знаю, что делаю, — твердо сказал он. — Я профессионал.

— А мне плевать! Дрю коснулся ее плеча.

— Ты просто нервная. Она стряхнула его руку.

— Может быть, и нервная, но не сумасшедшая.

У него в глазах потемнело.

— Я хочу домой.

Ее слова звучали как удары бича по обнаженному телу. Его телу.

— Отвези меня домой, — по ее щеке покатилась слеза.

— С удовольствием, — раздраженно бросил он.

Глава 14

— Слишком коротко, — женщина надула губы и недовольно взглянула на Энн.

Энн в душе безмолвно молила Господа послать ей спокойствие.

— Джессика, ты же сама просила их обрезать.

— Но не настолько, — сердито фыркнула та.

— Иначе было нельзя. Чтобы твои ногти хорошо выглядели, их надо было подровнять. А это значило укоротить. — Энн выдавила из себя улыбку. — Получилось неплохо. Правда.

— Ладно, сойдет. Сколько я должна? Десять минут спустя Энн сидела в салоне одна. Она откинулась в кресле и массировала виски. У нее разболелась голова. На таких, как Джессика, ей сегодня «везло». Энн посмотрела на часы. Уже шесть, пора заканчивать. Надо еще подготовиться к завтрашнему дню.

С другой стороны, не было причины торопиться домой. Там ее ждала пустота. Та же пустота, какую она носила в себе. После размолвки с Дрю она пребывала в состоянии опустошенности и апатии.

Энн боялась, что их отношениям пришел конец. Так смирись с этим, убеждала она себя. Пусть он уходит.

Энн занялась уборкой, но это не отвлекло ее от мучительных переживаний. Лучше б он покинул ее так же неожиданно и стремительно, как ворвался в ее жизнь. Но ей будет его недоставать. Боже, ведь никогда с нею не было такого!

Прошла неделя с того дня, когда они, храня ледяное молчание, подкатили к ее дому после неудачной прогулки.

Прошел слух, будто он собирается вернуться в Хьюстон, чтобы принять участие в гонках. Подумав об этом, Энн содрогнулась; А если он разобьется? Нет! Она должна отбросить эти мысли. Но это было не в ее власти, и она постоянно терзала себя опасениями. Если судить по тому, как Дрю водит машину, то ему сам черт не брат.

Энн снова содрогнулась, вспомнив леденящий свист ветра, который оглушил ее в кабине «ягуара». Не хотелось бы ей когда-нибудь снова пережить тот парализующий страх, что охватил ее тогда. Но Дрю это приводило в восторг, он находил упоение, скользя по острию бритвы.

Побледневшая и осунувшаяся, Энн продолжала машинально делать свою работу. Как ее угораздило влюбиться в него? Как она позволила себе такую неосторожность?

Энн всегда полагала, что, случись ей влюбиться, любовь взрастет медленно, постепенно наполняя ее сердце. Она представляла себе любовь как тонкую былинку, которую нужно орошать, за которой нужно ухаживать, чтобы она выросла и созрела в яркий цветок. Она никогда не верила в бурную страсть, пробуждаемую одним прикосновением, одним взглядом. Никогда, даже в самых безумных фантазиях, не ожидала она, что любовь может возобладать над ее разумом и всеми прочими чувствами.

Она была во власти любви.

Этим было сказано все. Но даже такими словами невозможно было описать то всепожирающее пламя, которое сжигало ее изнутри и направляло все ее мысли и движения.

Энн стоило немалых усилий закончить свою работу. Наконец она собрала сумку и направилась к двери. Зазвонил телефон.

Сердце ее сильно забилось. Может, это Дрю…

Энн поспешила к телефону.

— Алло…

— Энн, это вы?

Хотя Энн была разочарована, что звонил вовсе не он, ее волнение не стихло. Это была Дороти Сэйбл из бюро по усыновлению.

— Я позвонила не вовремя?

— Нет, конечно же, нет, — торопливо ответила Энн. — Я уже собиралась домой.

— Так мне, наверное, лучше перезвонить вам домой.

— Нет, что вы…

— Хорошо, я отниму у вас всего минуту.

— Я всегда рада вас слышать, — заверила Энн, от волнения барабаня пальцами по маникюрному столику.

— Я звоню, чтобы спросить, — продолжала Дороти, — не согласитесь ли вы взять ребенка постарше. Скажем, двухлетнего. Я знаю, вы предпочли бы младенца, но я уже предупреждала вас, что их мы, как правило, отдаем супружеским парам.

— А я ответила, что могу подождать.

— Верно. Вы по сей день стоите на своем? Энн ответила почти без колебаний.

— Нет. Я готова усыновить и более старшего ребенка, особенно если это позволит ускорить решение вопроса.

— Не могу обещать, но думаю, что ускорит.

«Какой бюрократизм! — подумала Энн. — И сколько еще предстоит волокиты!» Но когда имеешь дело с официальными учреждениями, без этого не обойтись. Неприятно, что и говорить. Но выбора у нее нет. Либо играть по их правилам, либо выходить из игры.

— Энн?

В голосе Дороти слышались вопросительные нотки.

— Все отлично. Честное слово.

— Ну вот и хорошо. Я свяжусь с вами. Положив трубку, Энн рухнула в кресло. Она была очень взволнована и жаждала поделиться новостью с Дрю. Но при мысли об этом она горько усмехнулась. Во-первых, ему нет до этого дела. Усыновление он считает глупостью. Во-вторых, сомнительно, что они вообще увидятся.

Если б она не отреагировала так остро на ту безумную гонку… Надо было сдержаться. Но нет! Энн не умела скрывать свои чувства. Если она была счастлива, ее друзья знали об этом. Была огорчена — это тоже ни от кого не скрывалось. Энн умела быть только самой собой.

Энн погасила свет и вышла на улицу. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой одинокой.

* * *

— Ты меня, кажется, не слушаешь.

Дрю поднял туманный взгляд на Хола Аккермана, своего управляющего. У того на лице играла саркастическая улыбка.

— Честно говоря, я немного отвлекся, — признался Дрю.

Ход почесал свой огромный живот.

— Из-за клиентов вроде тебя я концы отдам.

— Из-за меня — вряд ли. А вот если будешь есть столько жирного и сладкого, тогда…

Хол страдал лишним весом. Впрочем, сказать так было бы, пожалуй, еще слишком деликатно. Дрю подозревал, что точный вес его друга установить просто невозможно, потому что его едва ли выдержали бы обычные весы. Но ожирение нисколько не сказалось на мыслительных способностях Хода. Его ум был проницательным и острым.

— Может, обсудим все в другой раз? — спросил Хол.

Дрю поежился, чувствуя себя неуютно под его напором.

— Ни в коем случае. Я специально приехал в Хьюстон ради этого разговора.

— Знаю, но тебя, как видно, заботит что-то другое.

— Не лезь не в свои дела, хорошо? Хол ухмыльнулся.

— А ты ни капельки не изменился.

— Ты тоже.

Хол и Дрю вели дела довольно независимо друг от друга и даже встречались нечасто. Но с давних пор они были близкими друзьями и в общении могли себе позволить некоторые вольности.

Хол рассмеялся:

— Это не похоже на комплимент.

Дрю фыркнул.

— Должно быть, тут замешана женщина, — Хол ехидно взглянул на друга. — Так, по крайней мере, всегда бывает.

Дрю не нашел, что ответить, поскольку Хол был прав. Целая неделя, проведенная вдали от Энн, показалась ему пыткой. Ни о чем другом он не мог думать. Чем сильнее он корил себя за потерю самообладания, тем хуже себя чувствовал. Влечение к ней овладело им настолько, что грозило перерасти в манию. До сих пор он серьезно относился лишь к гонкам, но уж никак не к женщинам. Энн внесла сумятицу в сложившуюся систему его ценностей.

— Да, наверное, дело в женщине. Это по твоему лицу видно.

— Отвяжись, Аккерман, — буркнул Дрю, но в его голосе не было злости.

— Как тебе будет угодно.

— Так о чем мы говорили? — Дрю снова был собран и деловит.

— Я спрашивал, проверил ли ты банковские счета Полларда, чтобы выяснить, не вносил ли он в последнее время крупных вкладов.

— Кроме того факта, что он путается с кассиршей, я не выяснил ничего особенного.

Хол усмехнулся:

— Он куда-то тайно вкладывает деньги. И могу поспорить, что его подружка из банка угождает ему не только одним способом.

Дрю кинул на него проницательный взгляд.

— Ты имеешь в виду: удалось что-то установить?

Хол нерешительно почесал в затылке.

— Да, есть кое-что.

— Будь я проклят. Значит, этот сукин сын действительно не без греха.

— Похоже, его грех измеряется кругленькой суммой.

— Но как ему это удалось?

— Махинации с накладными, — Хол кивнул на бумаги, доставленные Дрю.

— И когда я смогу официально выдвинуть обвинения?

— Скоро, — ответил Хол. — Я, так сказать, пока прицеливаюсь.

— Скажешь мне, когда надо будет нажать на курок, — Дрю поднялся и направился к двери.

— Куда ты так заторопился?

Дрю остановился на полпути и обернулся к Холу.

— Обратно в Макмиллан. У меня там не закончено одно дело, не терпящее отлагательства.

— Опять женщина?

— Какой же ты все-таки несносный болтун, ей-богу.

Хохот Аккермана еще долго стоял в ушах у Дрю.

— Иду, иду.

* * *

Дверной звонок надрывался, но Энн на секунду остановилась у зеркала и взглянула на свое отражение. Она обнажила зубы, дабы убедиться, что едва законченный завтрак не оставил неопрятных следов.

Довольная своим видом, она направилась к двери и открыла ее. На пороге стоял Дрю. Энн застыла в оцепенении. Во рту у нее пересохло, она не могла произнести ни слова.

— Могу я войти?

Неужели его голос звучит неуверенно? Или ей это только показалось?

— Конечно, — произнесла она и отступила, давая ему пройти.

Энн прислонилась к дверному косяку, ища опоры. Легкий запах его одеколона коснулся ее ноздрей. Дрю выглядел прекрасно, и она была так рада его видеть, что готова была простить ему что угодно.

— Я думал, ты меня к черту пошлешь, — сказал он. Они стояли друг против друга посреди комнаты на расстоянии вытянутой руки.

— Не имею привычки посылать людей по этому адресу.

Дрю едва заметно улыбнулся:

— Да, наверное. Последовала недолгая пауза.

— Зачем ты пришел?

— Просить прощения, — он взглянул ей в глаза. — Еще раз.

Энн хотела отвести глаза, но не смогла.

— Послушай…

— Я знаю, что ты обо мне думаешь, — произнес он, лицо его напряглось. — Я мерзавец и не заслуживаю прощения.

— Но я…

— Дай мне закончить. Ты права, я такой. Но хоть я и не уверен, что это получится, я хотел бы измениться. — Он провел руками по волосам, давно соскучившимся по расческе. — Я не знаю, что между нами происходит… — он замялся, потом неуверенно продолжал. — Но я не хочу с тобой расставаться.

Казалось, эта речь стоила ему немалого труда.

— Я… тоже не хочу с тобой расставаться. — Сердце Энн готово было вырваться из груди.

— Тогда иди ко мне, — прошептал он.

То ли смеясь, то ли рыдая, Энн бросилась в его объятья.

Глава 15

— Это так мило с твоей стороны, что ты составила мне компанию, дорогая.

Голос Джанет Макмиллан звучал слабо, хотя уже более уверенно, чем пару дней назад, когда она попала в больницу.

— Мне тоже очень приятно, — ответила Энн. — Моя мама часто вспоминала о вас.

— И я о ней тоже. Она была славная женщина.

— Спасибо за ваши добрые слова. — Энн отвернулась. Она боялась, что Джанет заметит слезы, навернувшиеся ей на глаза.

— А вы с моим сыном часто встречаетесь. — Это было утверждение, а не вопрос.

Энн почувствовала, что бледнеет.

— Д-да, это правда.

Джанет сжала ее руку.

— Я рада этому. Ему необходимо благотворное влияние.

Энн рассмеялась:

— Вы так думаете?

— Я в этом уверена. Мой сын внушает мне опасения. Кстати, раз речь зашла о нем. Когда он собирался прийти?

Энн взглянула на часы.

— Наверное, уже скоро.

— Надеюсь, доктора позволят ему забрать меня домой, — сказала Джанет и закрыла глаза.

Энн откинулась на спинку стула. Она сильно сомневалась, что Джанет выпишут. По крайней мере, сегодня. Когда Дрю завершит свои дела в офисе, он, вероятно, вынужден будет объяснить матери, что, по мнению врачей, эту ночь ей придется провести в больнице.

В тот вечер Энн задержалась на работе. Дрю позвонил ей и попросил встретиться с ним в приемном покое больницы. Отделавшись от последней посетительницы, Энн поспешила туда. Озабоченный Дрю встретил ее у входа. У его матери случился новый приступ. И хотя смертельной опасности не было, состояние ее было тяжелым.

Они с Дрю дожидались доктора, крепко взявшись за руки. Это вошло у них в привычку в последние дни. После того, как он извинился за свое лихачество, они почти не расставались. По вечерам они играли в теннис или отправлялись в ресторан. Но большую часть времени они проводили в объятиях друг друга.

Стоило ему приблизиться к ней, как она таяла. Но хотя физическая близость составляла важную часть их отношений, это было еще не все. Энн нравилось в нем многое — его спокойная речь, заразительный смех, неотразимое обаяние.

Дрю, однако, ни разу не говорил, что любит ее. Энн убеждала себя, что это так. И еще она надеялась, что, несмотря на возможные трудности, у них есть будущее.

Мужчина не может быть таким внимательным и ласковым, если им не движет любовь, думала Энн. Но не обманывается ли она, не гонится ли за миражом? Нет. Он любит ее. Не может быть, чтоб не любил.

Услышав звук открывающейся двери, — она быстро оглянулась. Дрю улыбнулся ей, подошел к постели и шепотом спросил:

— Ну, как она?

Энн успокаивающе кивнула ему. А про себя подумала: хорошо, что она сидит. От одного взгляда на него у нее подгибались колени. Она боялась, что он услышит усиленное биение ее сердца.

Джанет открыла глаза.

— Я не сплю.

Дрю наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Как ты себя чувствуешь?

— Превосходно. Пора собираться домой.

— Доктор говорит, что лучше завтра. Джанет нахмурилась.

— Поговори с ним, пожалуйста. Я знаю Кайла. Он частенько меняет свои решения.

— Но он знает, что для тебя лучше, — мягко настаивал Дрю. — Не торопи события, хорошо? А то я от этой нервотрепки уже совсем тронулся.

— Следи за своей речью, — строго сказала Джанет.

Потом она взглянула на Энн и улыбнулась.

— Хорошо, мама, — протянул Дрю.

— У вас наверняка есть лучшее занятие, чем сидеть у больничной койки. А ко мне с минуты на минуту зайдет Элизабет.

— Тогда мы пойдем, — заторопился Дрю, хватая Энн за руку. — Я от больничного духа совсем офонарел.

— Дрю Макмиллан!

— Ладно, не буду, не буду! — он снова наклонился и поцеловал ее. — Мы еще зайдем.

Как только они очутились в машине, Дрю крепко обнял Энн и поцеловал в губы.

— Ух! Ты на вкус еще лучше, чем на вид.

— Стараюсь, — Энн еле перевела дыхание.

— Я весь день мечтал поцеловать тебя.

— А я тебя. Он завел мотор.

— Куда мы едем?

— Ко мне домой.

Энн удивилась:

— Да?

— Угу. Приготовим ужин, примем ванну, а потом займемся любовью, пока хватит сил.

— А если я не голодна?

Они остановились на красный свет. Дрю покосился на нее.

— Надеюсь, ты имеешь в виду ужин?..

— Именно так, — подтвердила она, облизывая губы.

— Что ж, ты сама знаешь, что для тебя лучше. Значит, выбор сделан.

Энн покраснела. Он усмехнулся:

— Я очень люблю, когда ты это делаешь.

— А я терпеть не могу, — фыркнула она.

Дрю рассмеялся, потом сказал:

— Есть не будем. Сразу в постель.

— Ты ненасытный.

— А ты?

Энн смущенно опустила глаза.

— Мне это нравится. Чем больше я получало, тем сильнее хочется еще.

Во рту у Энн пересохло.

— И мне.

Они замолчали.

— А как же горничная? — наконец спросила Энн.

— Я дал ей выходной.

— Не знаю, что и сказать, Дрю Макмиллан.

— Значит, будем молча, — серьезно ответил он.

Энн рассмеялась. Она любила его. Неизвестно, что готовит им будущее, но сегодняшний день принадлежит ей. И она не хотела потерять ни одной драгоценной секунды этого дня.

— Дрю, отпусти. Я же тяжелая.

— Ужасно тяжелая.

Энн улыбнулась и прижалась к Дрю, который нес ее на руках вверх по лестнице.

* * *

Он чувствовал особый прилив жизненных сил, когда она была в его руках. Энн обняла его за шею и блаженно закрыла глаза. То, что он сейчас испытывал, намного превосходило ощущения, рождавшиеся во время гонок.

Дрю никогда не думал, что ему доведется встретить женщину, которая пробудит в нем такие чувства. Но была и оборотная сторона. Такие чувства делали его безвольным, а этого ему не хотелось.

Но все его сомнения отступали, когда он был рядом с Энн и наслаждался прелестью ее души и тела. Этому он хотел предаться и теперь.

Он подошел к дверям своей спальни и мягко опустил Энн на пол. Не говоря ни слова, она взглянула в его глаза и погладила по щеке.

За окном сверкнула молния, раздались раскаты грома. Но безумство сил природы не могло сравниться с мягким прикосновением ее руки. Дрю поежился. Желание переполняло его.

Энн расстегнула его рубашку. Ее рука скользнула по его груди, вызвав в нем еще более сильный трепет. Дрю прижал ее к себе, поцеловал и прошептал:

— Я так хочу тебя, что, кажется, сейчас взорвусь.

Дрожащими руками он раздел ее. «Люби меня», — услышал он ее голос, когда она крепко прижалась к его телу, словно желая раствориться в нем. Их губы слились в поцелуе.

— Я вся горю, — прошептала она.

— А я весь пылаю.

Энн издала протяжный стон, когда он своим нежным языком провел по ее соскам и двинулся все ниже и ниже. В конце этого путешествия он задержался на минуту, едва заметными прикосновениями языка заставляя ее забыть обо всем на свете.

Она вытянула руки, обхватила его голову и, чуть отстранив его от себя, жарко прошептала:

— Теперь моя очередь.

Он не мог и не хотел сопротивляться. Подстегиваемая желанием доставить ему удовольствие, какое она испытывала сама, Энн губами проделала по его содрогавшемуся телу такое же путешествие, пока не уткнулась лицом в твердую и горячую преграду. Охваченный восторгом, Дрю словно со стороны услышал свой стон, пульсировавший в такт сильным движениям ее губ и языка.

— Я хочу тебя, — простонал он.

Их тела слились. Но его разрядка наступила почти сразу же. Не желая отпускать ее, он обхватил ее голову руками, потом ласково коснулся ее волос, век, губ, стараясь запечатлеть в памяти ее черты.

— Слишком быстро, да? — спросил он, дыша ей в щеку.

— Все было отлично.

— Неужели мне когда-нибудь удастся насытиться тобой?

— Надеюсь, что нет.

Дрю привстал и подмигнул ей:

— Мне пришла в голову отличная идея. Пошли.

— Куда? — спросила она, подавая ему руку.

— Увидишь.

Они вдвоем забрались в ванну, наполненную теплой водой, и уселись лицом друг к другу, сплетя ноги.

— Здорово!

— И правда! — улыбнулась Энн.

— Но самое лучшее — это ты, — его губы снова искали встречи с ее губами.

Зазвонил телефон.

— Надо бы послать их к черту, — воскликнул он, вставая. — Но боюсь, это звонят из больницы.

Энн кивнула:

— Не волнуйся. Я никуда не ухожу.

Он окинул ее жадным взглядом, потом, будто через силу, вылез из ванны.

Когда он вернулся, лицо его искажала болезненная гримаса.

— Мама? — испугалась она.

— Нет. Звонили из полиции. Они взяли Питера.

* * *

Офицер полиции Мик Харгроу, которого Энн и Дрю знали со школьных лет, заломил фуражку на затылок и нараспев произнес:

— Он признался.

Энн поежилась. Дрю вполголоса выругался.

Пока они ехали в участок, Энн стоически молчала. Ее сердце словно сдавило железным обручем. Как это было непохоже на то, что она испытывала еще несколько минут назад, предвкушая блаженство в теплой ванне. Теперь она чувствовала себя так, как будто ее неожиданно ударили по лицу. Это было вроде напоминания: хочет она того или нет, от действительности ей не уйти. И частью этой жестокой действительности был ее родной брат.

От Дрю она узнала, что Питера задержали в доме какой-то женщины на окраине города.

— Итак, что вы собираетесь предпринять? Полагаю, вы вчините ему иск? — спросил Мик.

Энн покачала головой. Дрю уже задавал ей этот вопрос; тогда она не знала, что ответить, не знала и сейчас.

— Сначала я хотела бы увидеть его.

— Разумеется.

— С ним… все в порядке?

— Теперь уже в порядке. Выглядел он, извините, как будто валялся под забором, но мы заставили его принять приличный вид. — Мик кивнул в сторону соседней двери. — Он там.

— Спасибо, Мик, — неуверенно произнесла Энн. В душе она не могла избавиться от колебаний.

— Я пойду вместе с тобой, если хочешь, — Дрю сжал ее руку.

Она одарила его робкой благодарной улыбкой, хотя понимала, что его присутствие только осложнит ситуацию. Но ей была необходима его поддержка.

Питер сидел, бессильно уронив голову на грудь. Услышав звук приближавшихся шагов, он встрепенулся.

Энн затаила дыхание в ожидании бурной сцены. Но ее не последовало. Питер смерил их пустым взглядом, потом отвернулся. Он был бледен, как полотно.

У Энн защемило сердце. Какие надежды он подавал! И все впустую. Если б обстоятельства сложились иначе! Но сейчас надо не сожалеть об этом, а открыто принять вызов судьбы.

Она приблизилась к Питеру и, сделав над собой усилие, произнесла:

— Ну почему, Питер, почему? Он мрачно взглянул на нее.

— Ты бросила меня в беде.

— И ты решил отомстить?

— Вроде того.

Энн едва сдерживала слезы.

— Ты… меня ненавидишь.

— Сестренка, не надо, — Питер глубоко вздохнул. — Ты намерена предъявить иск?

— А по-твоему, я могу?

— Да, — просто ответил он.

Дрю подошел ближе, но продолжал хранить молчание.

Энн почувствовала его поддержку и в душе поблагодарила его.

— Ты прав. Могу. Но не стану. Питер уставился на нее так, словно не расслышал. Но на его лице было заметно облегчение.

— Слава Богу, — прошептал он.

— Но теперь ты будешь играть по моим правилам, — голос Энн звучал непреклонно. — Прежде всего, тебе необходима помощь психотерапевта.

— Я знаю одного, — вмешался Дрю. — Он специалист в своем деле.

— Черт побери, мне не нужен никакой психотерапевт.

— Нужен, — отрезала Энн.

— А еще тебе нужна постоянная работа, — добавил Дрю. — И я тебе ее найду.

Энн с благодарностью взглянула на Дрю. Глаза их встретились, и на мгновение у них возникло знакомое чувство, будто они одни в целом мире. Но потом она снова повернулась к Питеру. Тот еще сильнее побледнел, Энн понимала, что принять помощь от Дрю было для него мучительно. Но выбора у него не было.

— Хорошо, — произнес он, отвернувшись. — Я поступлю по-вашему.

— Но это не все, Питер.

Твердый голос Энн заставил его насторожиться.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Питер.

— Ты должен возместить ущерб, который ты нанес моему салону. Я не стану выдвигать иск, но даром ты не отделаешься.

Он кивнул.

— И еще. Раз в неделю ты будешь приходить в салон и делать уборку. Уборщицы у меня нет. Ты восполнишь этот недостаток.

— Еще что-нибудь? — вяло спросил Питер.

— Нет. Это все.

— Пойдем ко мне. Можешь сегодня у меня переночевать, — предложил Дрю.

Питер покачал головой:

— Спасибо, но я лучше пойду к Сандре, откуда меня забрали.

— Ладно, пойдем отсюда, — сказал Дрю.

Но никто не шелохнулся. Энн и Питер молча смотрели в глаза друг другу. Наконец, он дрогнувшим голосом произнес:

— Прости, сестренка.

— Ах, Питер, — она кинулась к брату и обняла его. — Все будет хорошо. Вот увидишь.

Вскоре Дрю подвез Энн к дверям ее дома.

— Хочешь, я останусь у тебя?

— Нет, — устало вздохнула она. — Мне надо побыть одной.

— Ты уверена? Энн улыбнулась:

— Да, уверена. В конце концов, нам обоим не помешает как следует выспаться.

Он кивнул:

— Пожалуй.

— Позвони мне.

— Разумеется.

Дрю поцеловал ее, и она на мгновенье прижалась к нему. Потом он произнес:

— Я хочу тебя кое о чем попросить.

— О чем угодно.

— В субботу гонки. Приходи посмотреть.

Сердце у Энн сжалось, но она усилием воли заставила себя сдержаться. Что это — проверка? Наверное, в каком-то смысле — да. Что ж, она примет вызов. Она его любит. Это ли не достаточное основание, чтобы поддержать его в любимом деле?

— Хорошо, — прошептала она, высвобождаясь из его рук. — Я приду.

Глава 16

— Кстати, я говорил тебе, что ты очень аппетитно выглядишь?

Энн покосилась на Дрю,который одной рукой придерживал руль «ягуара», а другую положил ей на колено. Она накрыла его руку своей, их пальцы переплелись.

— Нет, еще не говорил, — ответила она. — Но это всегда приятно услышать.

Ей действительно было приятно. Тем более что туалеты она подбирала все утро. Красный хлопчатобумажный комбинезон с белой отделкой как нельзя лучше подходил к ее черным волосам и белоснежной коже. Дополняли ансамбль белые сандалии, серебряные серьги и браслет.

И вот настал день гонок. Энн давно морально готовила себя к этому дню, но все равно волновалась. Ее волнение усиливалось от страстного желания поделиться с Дрю одной новостью.

С того дня, когда они забирали ее брата из полиции, многое произошло. Пару дней спустя они с Дрю отвезли Питера к консультанту-психотерапевту. На Энн он произвел хорошее впечатление. Она не сомневалась в его способности вернуть брату душевное равновесие. К тому же Дрю нашел Питеру вполне приличную работу.

Хотя Энн продолжала беспокоиться о судьбе брата, она все более уносилась мыслями в будущее. Поступила информация из бюро по усыновлению. На следующей неделе ей должны были нанести инспекционный визит. Ей не терпелось поделиться этой новостью с Дрю, хотя бы для того, чтобы наблюдать его реакцию.

Но делать этого она не стала. Она собиралась ему все рассказать сегодня вечером, после гонок, когда они снова сожмут друг друга в объятиях.

Энн уже хорошо знала его. Она любила Дрю всем сердцем, и с каждым днем росла ее уверенность, что и он ее любит. Очень скоро он произнесет те заветные слова, которые она мечтает услышать.

Энн принялась рассматривать его гоночную экипировку. Вид огнеупорного комбинезона заставил ее содрогнуться. Огнеупорный. Она вдруг с болью и ужасом осознала смысл этого слова. Нет! — приказала она себе. Никаких дурных мыслей!

Дрю взглянул на нее и спросил:

— Что-то не так?

— Почему ты спрашиваешь?

Он пожал плечами:

— Вид у тебя такой, как будто ты думаешь о чем-то неприятном.

Энн попыталась улыбнуться:

— Вовсе нет.

Он долго не отводил глаз, словно хотел удостовериться в искренности ее слов. Потом поднял взгляд на небо и покачал головой:

— Надеюсь, грозы сегодня не будет. Энн тоже посмотрела вверх.

— О чем ты говоришь? На небе ни облачка.

— Черт побери, в Техасе все возможно.

— Верно, но давай не думать о неприятном. Он поежился:

— Волнуюсь, наверное.

— Ты волнуешься? Вот бы не поверила!

— Уж поверь. Но это хорошее волнение, оно подкачивает меня адреналином.

— Послушай, я ведь ничего не понимаю в гонках.

— Просто ты меня никогда об этом не спрашивала, — пожал плечами он.

— Ну так я спрашиваю. Расскажи.

— Моя гоночная машина большей частью состоит из топливного бака. Она настолько мощная, что топлива пожирает неимоверно много. А по форме она напоминает ракету. Это обеспечивает почти космическую скорость.

— Похоже на «Звездные войны». Он снисходительно улыбнулся:

— Гораздо серьезнее.

— А какую скорость она развивает?

— Ты уверена, что действительно хочешь это знать?

Лицо Энн омрачилось.

— Нет, но если ты не скажешь, я нафантазирую неизвестно чего.

— Она может мчаться со скоростью свыше двухсот пятидесяти миль в час.

— О, Боже. Лучше б ты мне не говорил, — Энн почувствовала внутри ноющую пустоту.

— С тобой все в порядке? Ты снова побледнела.

Энн взяла себя в руки и попыталась придать твердость своему голосу:

— Я чувствую себя отлично.

— Как рыба на берегу.

Энн строго взглянула на него.

— Так ты практически сидишь на баке с горючим?

— Он находится у меня за спиной. А я лежу в коконе.

— В коконе?

— Так мы называем кабину. А стартовую полосу мы зовем новогодней елкой.

— Тарабарщина.

— Я думал, это тебя развеселит.

— А я думаю о том, насколько все это надежно.

— Абсолютно надежно. Эксперты Национальной гоночной ассоциации следят за всеми тонкостями.

— Это приятно слышать.

— Вообще, тебе понравится. Думаю, ты станешь заядлой болельщицей.

Она молча поцеловала его в шею.

— Напомни мне вернуть тебе этот долг. Потом.

— Обещаешь? — она не узнавала свой голос.

— Будь уверена.

К треку они подъехали в приподнятом настроении.

— Поцелуешь меня на счастье? — спросил он.

— Ах, Дрю, — прошептала она. — Пожалуйста, будь осторожен.

Солнце горело на небе как крупный алмаз. Тысячи болельщиков в возбуждении ожидали начала гонок. Энн влилась в эту бурлящую толпу. Она взглянула на трек, и ей чуть не стало дурно. Дрю не говорил ей, что длина трека — всего четверть мили. Возможно, он полагал, что она и так это знает.

Распорядитель принялся объявлять в микрофон имена участников. Когда прозвучало имя Дрю, в мозгу Энн вспыхнула безумная мысль: «Неужели все это происходит на самом деле?»

Дав согласие присутствовать на гонках, она загнала себя в тупик отчаяния. Может ли она спокойно смотреть на то, как он рискует жизнью? Она не знала ответа на этот вопрос. Однако, вот она сидит здесь, среди опьяненной толпы, связанная своим обещанием и не знающая, чем все это кончится.

Дрю знает, на что идет. И она тоже. Но только один раз! Больше ей этого не вынести. Остается лишь надеяться на то, что Дрю знает свое дело. Надеяться и молиться.

Машины выехали на стартовый рубеж.

Вместе с тысячами зрителей она скандировала: «Дрю! Дрю!» Он был фаворитом.

— Леди и джентльмены, — провозгласил распорядитель, — готовы ли вы?

— Да, — хором выдохнула толпа.

— Завести моторы!

Упал сигнальный флажок. Энн увидела, как Дрю ухватился за руль и нажал на педаль.

И в этот момент раздался взрыв. В один миг машина Дрю превратилась в пылающий факел.

Энн вскочила со своего места и хотела закричать, но крик застыл в горле. Она замерла в ужасе. К машине со всех сторон бежали механики, пожарные, врачи.

Дрю погиб? Слава Всевышнему, нет! Она увидела, как он вывалился из своего «кокона» и попытался встать.

Толпа взревела. Двое мужчин подхватили Дрю и куда-то понесли.

Энн рухнула на сиденье. Слезы слепили ее. Сидевший рядом мужчина обернулся и встревоженно спросил:

— Мэм, с вами все в порядке?

Энн не ответила. Она тяжело дышала, стараясь совладать с собой. Сердце сдавила тупая боль, руки дрожали, во рту пересохло.

— Мэм, ответьте!

— Пожалуйста, — прошептала она побелевшими губами, — проведите меня к тому человеку, который пострадал.

— А вы — с ним?

Энн молча кивнула.

— Господи, пойдемте же, я постараюсь вам помочь.

Впоследствии Энн не могла вспомнить, как она нашла Дрю, как ей удалось к нему прорваться. Так или иначе, она стояла перед ним, с ужасом глядя на рану на его голове.

Он, однако, улыбался.

— Извини, мне не удалось произвести хорошее впечатление. Это мне назидание за страсть покрасоваться. Надеюсь, в другой раз повезет больше.

Он приподнялся ей навстречу. Энн отстранилась.

— Энн, в чем дело?

— Не прикасайся ко мне!

Он пожал плечами.

— Ради Бога, не смотри на меня так. Видишь, я в порядке. Ну, немножко поранился.

— Всего-навсего, — ее попытка рассмеяться обернулась рыданием. — Немножко поранился! Как ты можешь так говорить? — Она чувствовала, что срывается на истерику, но уже не могла сдержаться. — Черт возьми! Ты же чуть не погиб! И ради чего?

— Успокойся. Ты преувеличиваешь.

— Неужели? Я же видела, как твоя машина взорвалась.

— Мне просто не повезло, что я оказался в ней в этот момент. Только и всего.

Страх, который Энн недавно испытала, не шел ни в какое сравнение с тем чувством, которое овладело ею теперь. Это было горькое разочарование. Ради всего святого, можно ли так легкомысленно относиться к своей жизни?

— Ты не можешь с этим смириться, не так ли? — голос его звучал безжизненно.

— Не могу.

— Не можешь или не хочешь?

Его проницательный взгляд, казалось, читал ее мысли.

— И то, и другое.

— Понимаю.

— По-моему, ты ничего не понимаешь.

Дрю скривился:

— Если б я знал, что такое случится, я бы не стал тебя приглашать. Но мы не можем заглянуть в будущее, так что его надо просто принимать. Жизнь — это крупная игра. Я так понимаю.

— А я думаю иначе.

На лице Дрю появилась недобрая улыбка.

— Верно, если выигрыш не гарантирован, ты и связываться не станешь. Ведь так?

— То, что я думаю и чувствую, сейчас не имеет значения, — ответила она.

— Имеет. Знаешь, ты просто трусиха.

— Но это неправда! — воскликнула Энн.

— Правда! Любой риск выбивает тебя из колеи, — в его глазах вспыхнул гнев.

Внутренний голос предостерегающе одернул Энн. Но она уже не могла сдержаться. Ей надо было высказать слова, рвавшиеся из груди.

— Я не боюсь, когда речь идет о чем-то жизненно важном.

Последовала мучительная пауза. Они оба почувствовали ответственность этого момента.

Сейчас каждое слово, каждый жест приобретали особое значение.

— Значит, ничего не выйдет? — холодно спросил Дрю.

— Ты сам этого не хочешь.

Дрю стиснул зубы. Она продолжала:

— А я хочу иметь дом, ребенка, а самое главное — мужа, который был бы мужчиной, а не взбалмошным подростком.

Лицо Дрю исказила презрительная гримаса.

— Тогда тебе лучше вернуться в свой уютный мирок, где само слово «риск» звучит как ругательство. А мне там делать нечего.

У Энн закружилась голова.

— Мой менеджер отвезет тебя домой.

Она вышла, хлопнув дверью. Страх отступил, ее охватило отчаяние. Неужели конец? Конец всем надеждам и мечтам? «Ты всегда хотела невозможного!» — зазвучал внутренний голос.

— Нет! — Энн содрогнулась, как от острой боли.

Глава 17

— Ты нездоров?

Дрю, действительно, чувствовал себя неважно, но признаваться в этом не хотел. Он исподлобья посмотрел на своего помощника.

— Нет, черт побери. Я тебе это уже говорил.

— Да, говорил, — Скип недоверчиво покачал головой. — Но что-то тебя гложет, это уж точно. Он помедлил. — С матерью плохо?

— Нет. С ней все в порядке.

— Это хорошая новость. А у меня для тебя есть еще одна.

— Говори.

— Если ты не передумал приобретать недвижимость, то она твоя.

— Я не передумал, — ответил Дрю без всякого энтузиазма, что вызвало еще один подозрительный взгляд Скипа. Дрю не обратил на него внимания и продолжал:

— Давай, оформляй бумаги.

— Хорошо, — Скип направился к выходу. — Да, чуть не забыл. Хол Аккерман хочет с тобой встретиться.

— Черт побери, — воскликнул Дрю. — Пусть Венди вызовет его немедленно.

Оставшись один, Дрю встал и подошел к окну. В нем кипела ярость, роднившая его с отцом. Ему хотелось одним ударом кулака разнести огромное стекло. Но он сдержался. Безумное буйство — это не решение его проблем.

Он сказал Энн, что ему нет места в ее жизни. Черт дернул его за язык! Дрю не мыслил себя вне ее жизни, но понял это, когда было уже поздно.

Он продолжал метаться между Макмилланом и Хьюстоном, но все же большую часть времени проводил в своем офисе. Так казалось легче справляться с собой. Да и дела он успел порядком запустить. Как только мать почувствовала себя лучше, а в отцовской фирме удалось кое-как навести порядок, Дрю посвятил всего себя собственным неотложным делам.

За его спиной скрипнула дверь.

— Твоя секретарша сказала, что я могу зайти, — в устах Хола это звучало приветствием.

— Хочешь кофе? — спросил Дрю.

— Я уже пил, спасибо, — Хол покосился на Дрю. — Ты нездоров?

— Какого черта? Сначала Скип, потом ты. Здоров я!

— Слушай, я же не хотел тебя обидеть, — Хол ухмыльнулся. — Просто выглядишь ты неважно.

— Не лезь ко мне с этим, ладно? Хол пожал плечами:

— Как скажешь…

— Рассказывай, с чем пришел. Хол встряхнул портфелем.

— Я нашел доказательства.

— Достаточные доказательства?

— Достаточные для нескольких лет тюрьмы.

— Отлично.

— И это все, что ты мне скажешь? Дрю вскинул брови:

— А что еще ты хотел бы услышать?

— Не знаю, — фыркнул Хол. — Но я думал, ты запляшешь от радости, хоть какие-то чувства проявишь.

Его слова упали в пустоту. Дрю снова отвернулся к окну. О каких чувствах может идти речь, когда внутри у него все омертвело. Энн, милая Энн. С нею было связано все самое лучшее в его жизни. И он расстался с ней!

Ее образ так живо предстал перед его внутренним взором, что Дрю забыл про управляющего, нетерпеливо перекладывавшего бумаги.

— Вот доказательства, — произнес Хол.

Дрю встрепенулся и посмотрел на него.

— Ты оказался прав?

— Да, концы с концами не сходятся.

— Значит, этот мерзавец присваивал деньги?

— С помощью своей подружки из банка.

— Черт! Вот в чем дело. Это она вкладывала деньги от своего лица.

— Могу поклясться, что это именно так, — подтвердил Хол.

— Для обвинения достаточно данных?

— Вполне.

— Я был уверен, что ты раскопаешь эту помойку.

— Это комплимент? — усмехнулся Хол, направляясь к выходу.

Дрю не хотелось идти домой. Но больше идти было некуда. Он заглянул в бар, но выпивка не принесла желанного покоя, а скорей наоборот — взвинтила еще больше.

За окном лил дождь. Дрю просидел в офисе до тех пор, пока от усталости не перестал соображать. Наконец, он собрался домой.

В тишине пустого дома им овладело безудержное желание увидеть Энн, обнять ее, почувствовать тепло ее тела. Его тоска была мучительна, как неизлечимая болезнь, изнуряющая и безнадежная.

Дрю прошел в спальню и упал на постель. Ночи превратились для него в кошмар. Одиночество было невыносимо.

Как же так получилось, что он полюбил ее и сам того не понял? Наверное, он слишком старался не поддаться этому чувству и потому не заметил, как оно овладело им. Он убеждал себя, что раз она не может любить его таким, каков он есть, то их отношениям не суждено сложиться. И чем скорее это поймешь, тем лучше.

Он должен начать жить заново. Его работа, гонки — все это никуда не делось. Он снова обретет себя.

Но это ему не удавалось. Дрю был в отчаянии.

Энн перевернула всю его жизнь. Еще недавно он пробуждался по утрам в приподнятом настроении. Сегодня ему не хотелось просыпаться. Потеряв ее, он чувствовал себя искалеченным.

— Энн, — простонал он, уткнувшись в подушку.

Ему вспомнились ее слова: «Я не боюсь, когда речь идет о чем-то жизненно важном». Дрю понял, что так продолжаться не может. Он должен вернуть ее.

* * *

Энн убеждала себя, что все идет нормально. Можно только порадоваться! Ведь все задуманное ею воплощается в жизнь. Но радоваться Энн не могла. Кое-что очень важное в ее жизни изменилось. Когда она строила свои планы, она еще не думала о Дрю. А теперь все ее замыслы утратили свою привлекательность.

Она планировала расширить салон, нанять парикмахера. Что ж, это осуществилось. Возвращения брата она, правда, не ожидала. Но все — к лучшему. Несмотря на пережитый конфликт, она теперь была уверена, что он встал на правильный путь.

Но радости не было. Расставшись с Дрю, она оказалась словно во мраке, который ничто не могло рассеять.

Даже сейчас это мрачное настроение не оставляло ее, хотя наконец-то Дороти Сэйбл прибыла к ней в гости и неторопливо раскладывала бумаги, требовавшие подписи. Да, Энн хотела ребенка. Может быть, даже сильнее, чем прежде. Это — все, что у нее осталось в жизни. Ей нужен был кто-то, кого бы она любила, и кто любил бы ее.

Но ребенок вряд ли рассеет мрак, окутавший ее душу. Только Дрю мог бы это сделать. Господи, неужели прошло целых три недели с того злосчастного дня? Все это время Энн ночами мучилась бессонницей.

Забывшись в полусне, она видела яркие цветные сновидения. Часто это были эротические сны о Дрю. Но, просыпаясь, она не находила его рядом с собой.

Софи как-то реалистично заметила:

— Если ты не будешь нормально спать и питаться, то скоро превратишься в тень.

— Я стараюсь, — ответила ей Энн.

— Плохо стараешься. Прошло уже немало времени. Нельзя так себя изводить.

— Я понимаю. Потерпи меня такой, какая я есть. Хорошо?

— Если тебе нужна поддержка, от меня ты ее всегда получишь, — Софи протянула ей руку.

— Спасибо. Я буду иметь в виду.

Но Энн была не в силах открыть свое сердце никому, даже Софи.

— Энн?

Она глубоко вздохнула и через силу улыбнулась:

— Извините. Я задумалась.

— Вы выглядите очень озабоченной, — Дороти с тревогой посмотрела на нее. — У вас какие-то неприятности?

— Нет, — торопливо заверила ее Энн. — Просто на работе кое-какие проблемы. — Она молилась в душе, чтоб Дороти ее не расспрашивала.

Дороти не стала. Она лишь улыбнулась Энн в ответ.

— Хорошо, что у вас в жизни есть дело. Многие женщины, желающие усыновить ребенка, стремятся к этому лишь оттого, что им нечем заняться.

— Такой проблемы у меня нет, — заметила Энн. — Но бесконечное ожидание утомляет.

— Извините, не в моей власти ускорить это дело.

— А сколько еще мне придется ждать?

— Думаю, не больше года. А может быть, и меньше, — сказала Дороти, поднимаясь с места.

— Последнее не очень вероятно? — невесело усмехнувшись, спросила Энн.

— Увы, но будем надеяться.

Энн кивнула и пошла провожать гостью. Дороти пожала ей руку.

— Я позвоню. Ждите.

Дождь стучал в окно. Энн откинула одеяло и встала с постели. Она не чувствовала себя отдохнувшей. Как обычно, ночь она провела почти без сна. Она подошла к окну и взглянула на небо.

Блеснула молния, лишь на мгновение разорвав тьму. Такую же тьму, что царила в душе Энн. Со вздохом Энн отошла от окна. Сегодня понедельник, на работу идти не надо. Но снова ложиться тоже не хотелось.

Если б только у нее был, ребенок! Но она знала, что он не решил бы ее проблем. Лишь Дрю мог заполнить пустоту, образовавшуюся в ее жизни. Так что же делать? По крайней мере, не впадать в отчаяние, не предаваться жалости к себе самой.

Прав ли был Дрю, когда обвинил ее в трусости? Вовсе нет. Ведь она же решилась на нелегкую долю одинокого материнства. Так почему же ей не удалось построить их отношений? Не потому ли, что она опасалась не оправдать его ожиданий? Но не попробовав, как она узнает, способна ли она на это?

Но главный вопрос состоял в том, может ли она принять его таким, каков он есть, а не таким, каким она хотела бы его видеть. Не напрасно ли она пыталась изменить его? Ответ вдруг показался ей абсолютно ясным. Да, напрасно! Именно импульсивность, презрение к рутине придавали ему особую привлекательность. За это она и полюбила его.

Энн стряхнула с себя оцепенение. Теперь она знала, что ей делать.

Глава 18

Гроза утихла. На небе снова показалось солнце, яркими бликами отражаясь в стеклянной глади мокрых мостовых.

Энн заглушила мотор своей машины, приоткрыла окно и жадно вдохнула свежий воздух. Невольно она поежилась. Решится ли она? Ее машина стояла в нескольких ярдах от дома Дрю в юго-западном районе Хьюстона.

Энн посмотрела на часы. Семь. Сегодня все ее планы пошли насмарку. Она отменила все дела и примчалась сюда. Сначала она направилась в его автосалон, но там ей сказали, что он простудился и остался дома.

Квартал, в котором жил Дрю, всем своим видом производил впечатление благополучия и респектабельности. С того места, где она припарковала машину, его дом был хорошо виден. Он казался пустым и необитаемым. Впрочем, так выглядели все дома на этой безлюдной улице.

Энн глубоко вздохнула. Сердце ее билось часто-часто. Ей необходимо было взять себя в руки.

Дело было не в том, что ей трудно было помириться с Дрю. У нее просто не было выбора. Она не могла больше ни дня прожить без него. Но Энн сидела неподвижно. Она боялась представить, что будет, если он прогонит ее.

Сделав над собой усилие, Энн вышла из машины. Ненадолго задержавшись, она сделала еще один глубокий вдох. Потом оглядела себя: не помялась ли одежда. Ей хотелось выглядеть хорошо. Слишком многое было поставлено на карту.

Когда она приблизилась к дверям, спокойствие снизошло на нее. Она была уверена, что поступает правильно. Эта уверенность придала ей сил. Энн нажала звонок.

Никакого ответа. В доме стояла тишина.

Энн позвонила еще раз.

Наконец до ее слуха донесся звук шагов. Она стиснула в руках сумочку и застыла в ожидании.

Дверь распахнулась, и перед ней предстал Дрю. Он выглядел болезненным и осунувшимся. Наверное, он даже похудел. Но глаза его не изменились, только дьявольский огонек в них угас.

— Кто?.. — слова застыли у него на устах. Он не верил своим глазам.

Лицо Дрю напряглось. Энн вся сжалась. О Боже, он не рад ее видеть. Она совершила ошибку. Энн молча повернулась, собираясь идти прочь.

— Не уходи, — тихо выговорил он и протянул ей руки.

Она бросилась к нему и заплакала:

— Ах, Дрю, обними меня.

В мозгу Дрю пронеслась безумная мысль: наверное, он уже умер и незаслуженно попал в рай.

— Я люблю тебя, я люблю тебя, — шептал он. — Я собирался приехать к тебе, но заболел.

Энн подняла глаза:

— Поэтому я здесь. Я тоже тебя люблю и не могу жить без тебя.

Дрю набросился на нее и принялся жадно целовать.

— Я хочу тебя. Прямо сейчас.

Энн без слов прижала его руку к своей груди. Дрю увлек ее в спальню. Они торопливо скинули одежду и бросились в объятья друг к другу.

— Боже, я мечтал об этом минуте, но не верил, что она наступит.

— Мне так тебя не хватало, — голос ее дрожал от мучительной страсти.

— Выходи за меня замуж.

— Только скажи, когда.

— Завтра.

— А как же твоя мама? — прошептала она. Он нетерпеливо гладил ее.

— Что — мама?

— Наверное, надо ее пригласить. И Софи. И, может быть, Питера?

Дрю осыпал ее шею горячими поцелуями.

— Ну, если завтрашний день их устроит. Энн крепче прижалась к нему.

— А куда мы спешим? Обещаю: я от тебя никуда не денусь. Никогда.

Дрю повалил ее на постель. Их губы слились в бесконечном поцелуе. Но Дрю не мог больше ждать. Он слегка отстранился, пытаясь принять удобное положение.

Но Энн остановила его движением руки. Обхватив ногами его тело, она перевернулась и оказалась наверху. Ей показалось, что ее вдруг пронзило насквозь орудие сладостной пытки. Энн улыбнулась и склонилась к Дрю, который прильнул лицом к ее груди.

— Ах, Дрю, Дрю, — протяжно зашептала она, медленно раскачиваясь. С каждым движением прошлое отступало вдаль, скрываясь в небытии.

* * *

Энн проснулась и хотела повернуться, но не смогла. Тела их все еще были тесно сплетены.

— Эй, — она легонько толкнула его. — Проснись.

— А я не сплю.

Она посмотрела ему в глаза.

— Ты простишь меня?

— За что?

— За то, что я пыталась изменить тебя. Я обещаю держать себя в руках.

— Милая моя, — Дрю нежно погладил ее. — Ты сама сильно изменилась.

— Пусть мне суждено пробыть с тобой хоть один день. Это лучше, чем ни одного.

— У нас будет еще много таких дней. А вообще, это мне надо извиниться за свое поведение. Любой бы на твоем месте отнесся к нему так же.

— Но я постараюсь в другой раз быть спокойнее.

— Просто будь самой собой.

— Даже если я огорчена?

— Конечно.

— Ах, Дрю, — ее губы задрожали. Он провел по ним кончиком языка и прошептал:

— Я люблю тебя.

— И я люблю тебя.

Он немного помолчал, потом сказал:

— Если хочешь оставить в силе заявление об усыновлении, то я не против.

— Спасибо. За эти слова я люблю тебя еще больше.

— А не подумать ли нам о том, чтобы завести собственного ребенка? — робко улыбнулся он.

У нее на глазах выступили слезы от счастья.

— Я не могу ни о чем думать. Давай просто сделаем это, — прошептала она. Дрю рассмеялся и прижал ее к себе.

Эпилог

Энн ущипнула себя, дабы убедиться, что она не спит. Но то, что происходило с ней, не было сном. Она была в ясном сознании. У меня будет ребенок!

Выйдя из кабинета врача, она сразу направилась домой. Она не чувствовала под собой ног. Она была замужем всего восемь месяцев. Какова будет реакция Дрю?

Она хотела верить, что он будет так же счастлив, как и она. У нее не было оснований думать иначе: их брак был, наверное, идеальным. К тому же, он ведь говорил ей, что хочет ребенка, еще до свадьбы.

Конечно, они не во всем соглашались, а бывало, и ссорились. Но их крепкая любовь помогала им легко разрешать все мелкие противоречия.

Семейная жизнь не отразилась на их работе. С помощью Дрю она ввела в салоне множество усовершенствований. Теперь ее бизнес процветал.

Дрю также преуспевал, автомобили раскупали хорошо. Правда, текущие дела он в основном перепоручил Скипу.

Он продолжал участвовать в гонках, но его азарт заметно угас. Семья теперь занимала его целиком.

Тим Поллард вынужден был во всем признаться и теперь отбывал свой срок в тюрьме. Когда эта новость стала широко известна, пересудам не было конца. Но судачить об одном и том же надоедает, и сплетники вскоре переключились на более свежие темы.

К счастью, Питер не подавал повода для сплетен. Психотерапия оказалась для него исключительно полезной. Он усердно трудился и давно расплатился со старыми долгами. А главное — он постепенно научился уважать себя.

У Энн не было причин для огорчений. Она заслужила свое счастье. А теперь счастье овладело ей всецело. Она чувствовала, что в ее теле зарождается новая жизнь.

Сейчас она стояла у кухонного стола и готовила салат. С минуты на минуту должен был прийти Дрю.

— Привет.

Она вздрогнула от неожиданности, но знакомые руки ласково обхватили ее, даря спокойствие и умиротворение.

— Нехорошо набрасываться исподтишка на добропорядочных граждан.

Он усмехнулся и поцеловал ее в затылок.

— Ты — не гражданка, ты — моя жена.

В его глазах сверкнул знакомый дьявольский огонек.

— А не обняться ли нам покрепче?

Энн с улыбкой покачала головой:

— Не сейчас. Мне нужно тебе кое-что сказать.

— Ну? — Дрю уставился на нее с интересом. Энн облизала пересохшие губы.

— Я сегодня ходила к доктору.

— И что?

— Я… Я беременна.

— Ты в этом уверена? — голос его звучал глухо.

— Да, — ответила она. — Ты огорчен?

— Огорчен? Конечно, нет, глупенькая. Ничего лучшего нельзя и придумать.

— Ах, Дрю, — она крепко обняла его.

Он подхватил ее и закружил по комнате. Потом вдруг остановился, как будто вспомнив о чем-то важном.

— А ведь тебе надо кое о чем позаботиться.

Энн удивленно взглянула на него:

— О чем?

— Как теперь быть с усыновлением?

Энн всплеснула руками:

— Господи, а ведь ты прав. Он кивнул:

— Раз у нас будет свой ребенок, то заявление можно забрать.

— Я…

Телефонный звонок не дал ей договорить.

— Алло, — ответила Энн, поднимая трубку. Она молча слушала. Лицо ее приняло озабоченное выражение.

— В чем дело, дорогая?

Энн прикрыла трубку ладонью.

— Это Дороти Сэйбл.

Дрю побледнел.

— Она спрашивает, не согласимся ли мы удочерить двухлетнюю девочку.

Дрю откашлялся.

— Так что же мы решим?

— Мы возьмем ее? — прошептала Энн. Надежда наполнила ее взгляд.

Дрю широко улыбнулся:

— Двое детей. Это же вдвое лучше!

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Эпилог