Украинская нация – путь наш во мраке…или к светлому будущему? [Александр Анатольевич Серегин] (fb2) читать онлайн

Александр Серёгин Украинская нация — путь наш во мраке…или к светлому будущему? Реальные перспективы и неудобная правда

«История вынуждена повторяться, потому что, никто её не слушает».

Лоренс Питер

«Нам следовало бы стремиться познавать факты, а не мнения, и напротив, находить место этим фактам в системе наших мнений».

Георг Кристоф Лихтенберг

«…кто не сожалеет об уходящих национальных культурах, у того нет сердца, а кто пытается их реанимировать у того нет головы».

Уинстон Черчилль.

«В человеческих взаимоотношениях интерпретация фактов, часто важнее их сути».

N.N.

Предисловие

Мысли, по написанию книжки, в которой я бы смог разобраться и ответить, в первую очередь самому себе, что же такое — страна Украина, возникли давно. Меня всегда удивляло, что очевидные, как мне казалось, выводы, для огромного количества людей таковыми совсем не являются. Значение, суть общественных явлений, для них были и есть иными, часто даже противоположными. При этом у разных людей возникают такие точки зрения, такие суждения, что появляется не только непонимание, появляется вражда. В таких случаях очень хочется разобраться, а как же оно есть на самом деле? Может всё не так очевидно, как мне кажется? Кто прав и где правда, где истина, есть ли она вообще — одна для всех?

Годы, прожитые в Одессе, наложили заметный отпечаток на титульную страницу моей личности. Прежде чем высказаться по поводу украинской нации, я попытался поглубже вникнуть в этот совсем непростой вопрос, при этом я всегда помнил золотую фразу Жванецкого: «Лучше промолчать и показаться дураком, нежели заговорить и не оставить на этот счет никаких сомнений».

Я рискнул заговорить.

Я не рылся на пыльных полках секретных архивов, не выискивал неизвестные фолианты, которые должны были открыть мне все тайны становления украинской нации, нет! Я пользовался информацией, как любят сейчас говорить, только из открытых источников. Из источников доступных всем, любому и каждому.

Эта книга не является историческим исследованием, как может показаться на первый взгляд. На самом деле, это книга, в которой, по возможности популярно, рассказывается о необходимости внедрения в сознание наших украинских людей мысли о том, что им очень полезно, даже необходимо, иметь единую украинскую нацию. Хотя бы только, исходя из чисто меркантильных интересов, я уже не говорю о том, что чувствовать себя неотъемлемой частью Великой единой нации весьма и весьма приятно. Обращение к истории — это только метод обоснования такой необходимости и возможности достижения цели. С моей точки зрения, эта книга должна иметь практическое применение. Чем больше граждан Украины её прочтут и согласятся с тем, что объединение страны это дело не только политической элиты, но и каждого гражданина, тем легче той самой элите будет воплощать в жизнь идею консолидированной нации.

При всех исторических сложностях образования единой украинской нации, нужно заметить, что в мировой истории существует огромное количество примеров успешных решений проблем подобного рода. И там были такие перипетии, куда там нашим, это я к тому, что мы не уникальны со своим «счастьем».

Хотя, конечно, в развитии именно украинской нации, есть много присущего только ей, только украинцам. Подобные нюансы ставят под вопрос само её существование. Сам первый президент Украины Леонид Макарович Кравчук однажды в телеинтервью заявил, что её не существует. То есть не существует украинской нации. Серьёзное заявление. Как человек образованный, он имел в виду, что в ряде определений термина «нация» есть утверждение, что единый язык является необходимым условием для её существования. На основании того, что в Украине, как не крути, с единым языком проблемы, он и сделал вывод, что нет такой нации на планете Земля, как украинская.

Правда, если открыть массу других, не менее уважаемых источников, то мы прочтем, что данное условие является обязательным не всегда, а только в случае мононациональной нации, то есть этнонации, нации, состоящей в абсолютном большинстве, из одной национальности. Там же вы найдете, что в современном мире такие этнонации в чистом виде встречаются крайне редко.

Тем не менее, всё чаще слышится мнение и не только от политиков, для которых в политике главное не политика, а они сами, но и от серьёзных специалистов в области экономики, социологии, финансов, что одним из главных условий нормального экономического развития Украины — есть наличие единой консолидированной нации. При этом речь, конечно, идет о единой нации в пределах государства, то есть — политической нации.

Такая получается дилемма: с одной стороны у нас нет единой этнонации, с другой: единая нация нам необходима, хотя бы исходя из чисто мелочных корыстных соображений: «очень кушать хочется». Так что, если мы желаем употреблять в пищу, хлеб и сало с розовой прорезью и всё это, хотя бы иногда, в качестве закуски к хорошей стопке горилки, у нас нет другого выхода, как эту самую нацию откуда-то получить. Запись в олигархи временно прекратилась, так что работать придется над тем, что есть.

В начале всяких славных дел, так меня учили, надо определить, на каком свете мы находимся, почему мы такие и вообще кто мы. Чтобы понять, что происходит сегодня, всегда нужно посмотреть, что происходило вчера. Именно там зарыт золотой ключик, которым можно попытаться открыть дверцу ответов. Я не хочу проводить никаких параллелей с известной сказкой о Буратино, но если посмотреть на то, что творилось на землях нынешней Украины веков этак шесть-семь назад то…

Страной дураков это, конечно, назвать нельзя, но такой разброд и шатания по всей территории нынешней Украины наблюдался, что ужас берет. Удивляюсь я, как это наши предки выжили, да еще и нас с вами на свет божий вывели.

Для того, чтобы лучше понимать, друг друга, договоримся о некоторых условностях. Мы не будем называть украинцами людей, которые сами себя так не называли, даже если они наши прямые предки. Скифы и гунны, монголы и татары, половцы и хазары, которых Пушкин почему-то окрестил неразумными, они все хоть понемногу, но с большой долей вероятности, оставили свои гены в наших ДНК. Славяне, которые, как точно утверждают историки, появились на наших будущих землях, правда не совсем понятно откуда и когда, они наши родичи — это не оспаривается, но вряд ли они себя считали украинцами.

Кроме того, Украиной мы будем называть то место, которое так называлось аборигенами, проживающими в соответствующий период на данной территории или на крайний случай их соседями. В других случаях мы будем говорить: «Территория на данный момент входящая в государство Украина». Таким образом, мы сможем более точно определять, местности и главное людей имевших или имеющих отношение к Украине.

Важно, когда люди понимают друг друга, «говорят на одном языке». В подзаголовке книжки написано: неудобная правда. Она действительно неудобна, некоторым, а может быть и многим украинцам, потому что они привыкли думать по-другому. Потому что большинство, вообще не задумывались над тем, что изложено ниже.

Правда, она далеко не всегда абсолютна и я об этом скажу в одной из глав. Так бывает, что в одной ситуации могут быть две стороны, которые обе правы. Не надо, осознавая свою правоту, орать об этом во всеуслышание и всячески пытаться втоптать своего оппонента в асфальт, разберитесь, прислушайтесь, может быть, он тоже прав? Мне хочется, чтобы читатель, открывая для себя неудобную правду, не отбрасывал её в сторону, а внимательно еще раз прочитал эпиграфы к этой книжке. Для меня они являются ориентирами в попытках понимания таких проблем.

Условия, в которых зарождалась украинская нация

Я не зря говорил о времени, которое было шесть-семь веков назад. Более глубоко внедряться, нет смысла, раньше — это Киевская Русь, а там точно никто себя украинцами не называл.

Четырнадцатый век, очень сложный век для восточных славян. Большая часть нынешней Украины — Дикое поле, контролируемое кочевниками. Литовское княжество начинает набирать силу и присоединяет княжества Руси всё дальше к югу. У славян, раздробленность, разброд, шатания, вечные набеги со стороны Орд, меняющих своих ханов, но не теряющих свою силу. Об Украине еще никто не мечтает, но славяне, «руськие» люди стараются выживать.

Немножко лучше это получается у северо-восточных соседей, князей суздальских, владимирских, затем московских. У них княжества свои — славянские, другие более мелкие народы жестко ассимилированы. Княжества укрупняются, хотя они вассалы Орды и должны платить дань и получать ярлыки на княжение.

Некогда мощное Галицко-Волынское княжество, его называли и Королевство Русь, в четырнадцатом веке, к сожалению, постепенно приходит в упадок. В 1254 году Даниил Галицкий был коронован Королем Руси, но прошло время, и его внук Юрий Львович уже принял титул «короля Малой Руси», а затем в 1349 году была потеряна Галиция, а в 1392 году Волынь. Галицко-Волынское княжество прекратило своё существование. Земли его были поделены между Польшей и Великим княжеством Литовским.

* * *

Особо необходимо рассказать о четырнадцатом веке Литовского княжества. В период наибольшего расцвета в выше обозначенное княжество входила почти вся территория нынешней Украины, не входили лишь Донецкая, Луганская часть Запорожской, Днепропетровской и Херсонской областей на востоке и Закарпатская, Львовская, часть Ивано-Франковской и Черновицкой областей на западе. Собственно говоря, земли крайнего востока и крайнего запада. С XIV по XVI век границы княжества периодически менялись, но суть остаётся та же — большая часть территорий нынешнего государства Украина, до семидесяти пяти процентов, в эти века входила в Великое княжество Литовское.

Только после Люблинской унии 1569 года, когда была создана Речь Посполитая и Великое княжество Литовское, фактически перестало существовать, как самостоятельное государство, ситуация изменилась. К Польше отошли, практически все украинские земли, три крупнейших воеводства Киевское, Брацлавское и Волынское.

Учитывая, что восток и юго-восток Украины (я имею в виду территорию нынешнего государства Украина) в те времена был заселен скудно, а после 1475 года практически обезлюдел, центр тяжести человеческого потенциала в XIV–XV веках приходился именно на территории входящие в Великое княжество Литовское.

Оно еще и не такое великое в начале века, но своих лидеров именует Великими князьями. Князь Миндовг, еще в тринадцатом веке, при своей смерти именовался Великим князем, но был и королём, коронованным на трон самим Папой Римским Иннокентием XII. Поссорился он, правда, потом с доминиканцами и отрекся от Римской церкви, за что на Литву неоднократно объявлялись крестовые походы, но как говориться — бог миловал. Отрекся Миндовг от христианства и от титула короля тоже, снова принял титул Великого князя, с ним и помер.

Не зря я так подробно рассказываю все перипетии титульных и религиозных преображений Миндовга, и он, и многие князья его последователи, в том числе Ягайло, о нём речь впереди, очень легко, даже легкомысленно, относились к различным церковным приключениям, крещениям и отречениям.

Прошло более чем полвека после смерти Миндовга, и произвела земля Литовская еще более Великого князя — Гедимина. Он действительно сделал Литовское княжество Великим. Объединил под своей рукой большие земли. Отвоевал Брест и Минск, вернул некогда завоеванные Миндовгом земли, Полоцк, Витебск.

Но не только это оставило глубокий след в истории, Гедимин стал родоначальником династии Гедиминовичей и первым из великих литовских князей женился на православной «руськой» княжне. Сам Гедимин отличался веротерпимостью. Во времена его правления, Полоцкий архиерей, управлявший православной церковью в пределах Литовского княжества, принимал участие в поместных соборах, в тоже время в Вильно, действовало два католических монастыря. Пятеро из семи его сыновей были православными, но сам Гедимин до конца жизни оставался язычником.

Династия Гедиминовичей многочисленна и разветвлена. Она дала начало и другим династиям, например династии Ягеллонов в Польском королевстве, ведь Ягайло, поляки предпочитают произносить Ягелло, был родным внуком Гедимина. Династия Ягеллонов правила в Польше и в Речи Посполитой без малого двести лет и к тому же её представители бывали королями, венгерскими, хорватскими и чешскими. [24]

Гедимин после своей насильственной смерти, ему не повезло — его убили из огнестрельного оружия при осаде крепости, это было в то время редкостью, оставил восемь наследников: семерых сыновей и брата Война. Они ругались и воевали почти пять лет, пока Ольгерд и Кейстут не договорились о совместном управлении. Редкий случай, в те времена обычно всё решалось силой, но в данном моменте, как указывается в некоторых источниках, Кейстут сам передал власть над землями виленскими, а затем и Великокняжеский престол своему родному брату. Они заключили договор и до самой смерти Ольгерда его выполняли.

Причем у них даже сложилось разделение труда: Кейстут занимался в основном борьбой с крестоносцами и северо-западными делами, а Ольгерд расширением княжества на юг и усилением позиций Литвы в Новгородском крае, Пскове, Смоленске.

Именно при Ольгерде состоялось присоединение южных славянских земель, относящихся сейчас к Украине: Киев, Брацлав, Чигирин, Черкассы, Чернигов, Луцк, Новгород-Северский.

Но Великое княжество Литовское было уникальным государством в средневековой Европе. Все государства, которые тогда существовали, были структурами, образованными исключительно путем завоеваний. На завоеванных территориях насаждалась религия завоевателей, язык, другие культурные проявления народов: обычаи, письменность, литература. В Великом Княжестве Литовском часто всё происходит с точностью до наоборот.

Великий литовский князь Гедимин, как и Ольгерд были бравыми воинами, но некоторые русские княжества, вошедшие в Великое княжество Литовское, присоединялись бескровно, путем соглашения между князьями. Даже завоёвывая «руськие» земли, литовские князья не проявляли безумной жестокости. Карамзин, описывая осаду Гедимином Киева, пишет, что защитники Киева, видя, что помощи ждать не откуда, и «что Гедимин щадит побежденных, отворили ворота.» [20]

То есть, завоёвывая новые княжества, Гедиминовичи относились к побежденным, как к своим новым подданным, а не как к непримиримым врагам. Вхождение малых княжеств в Великое княжество обуславливалось вассальным договором. Появление этих договоров, конечно, не всегда было добровольным, но вассал всё равно имел права, иногда чисто гипотетические, но права. Теоретически, если вассала не удовлетворяло выполнение условий договора великим князем, он мог разорвать его и уйти к другому покровителю. Такие примеры были, хотя конечно они не вызывали радости у великих князей. Но малые князья знали, что если уж совсем опостылит князь великий, то князь малый с полным правом может уйти от него и никто не назовет его предателем и не осудит. Он это сделает по праву.

Как пишет В.Л. Мохнач: «Литовцы в XIV — начале XV веков были куда как более энергичнее русичей и как будто не угнетали поглощаемых. Примешь подданство крестьянином — остаешься крестьянином. Был боярином — им и продолжаешь быть. И вообще, «быть за Литвой» означало «не быть за Ордой» — что соблазняло».[4]

Присоединение южных славянских земель к Великому княжеству Литовскому не выглядело жутким порабощением иноземцами. Войско не выглядело иноземным. В своем большинстве православные люди, часто даже говорящие на том же языке, что и коренное население. Князья другие, а свои, поди, лучше?

* * *

К концу четырнадцатого века Великое княжество Литовское превратилось в одно из самых крупных и влиятельных государств Европы. Причем внутренняя сущность этого государства многими рядовыми украинцами и не только украинцами, но и другими славянскими народами бывшего СССР, воспринимается сегодня, мягко говоря, очень приблизительно, а зачастую неправильно.

Это было государство, населённое в абсолютном большинстве православным славянским народом, называющим себя «руським» от слова Русь. Государственным и бытовым языком тоже был «руський». Языком официальных документов был принят западнорусский письменный язык, называемый также русинским, руським канцелярским языком Великого княжества Литовского, собственно литовской письменности тогда еще и не существовало. Балтоязычные народы составляли менее четверти, а некоторые источники говорят лишь о десятой части, населения и проживали в основном на севере государства. «На территории этнической Литвы люди низшего сословия продолжали говорить на литовском языке, хотя постепенно переходили на славянские языки».

Несмотря на то, что этнически великокняжеские роды происходили из северных районов княжества, из Жемайтии и Акушайтии, основой элиты общества были славяне и обрусевшие представители балтийских народов. Само государственное образование официально именовалось — «Великое княжество Литовское, Руское, Жемойтское и иных».

Шла активная ассимиляция прибалтийских народов «руськими». Культурный уровень славян был несравненно выше. Особенно это заметно на примере Великокняжеского рода Гедиминовичей. Гедимин женился на «руськой» княжне. Западные славяне предпочитали говорить о своем языке: «руський» язык, смягчая «с» или же «руськая мова», от распространенного славянского слова «мовить» — говорить.

Из семи его сыновей — пятеро стали православными, в то время, как сам Гедимин до самой смерти оставался язычником. Сын Гедимина — Ольгерд, ставший Великим князем, сам православный, женился дважды и оба раза на православных «руських» княжнах. То есть его дети, тот же Ягайло, уже на семьдесят пять процентов по крови были «руськими». Дело даже не в крови и генах, в воспитании.

Ягайло, ставший Великим князем Литовским после своего отца Ольгерда, воспитывался своей мамой «руськой» и наверное, бабушкой тоже «руськой», его крестили в православие под именем Яков.

Отец не принимал, да и не мог принимать, активного участия в воспитании детей. По своему долгу княжескому, он находился постоянно в разъездах.

Мы сегодня с трудом понимаем процесс управления землями в четырнадцатом веке при отсутствии телефонов, телеграфов, почты. Дорог, в нашем понимании, за пределами населенных пунктов тоже не было, так одни направления. Князь должен был подтверждать своё верховенство только одним способом — личным присутствием. Он, конечно, рассылал различные распоряжения и требования своим подданным, посылал мытарей за налогами, но эффективность их была крайне мала. Княжеский посланец всегда мог заблудиться или вообще пропасть, мытарей ох, как не любили, впрочем, как и сейчас, а ведь налоги надо не только собрать, а еще и доставить в целости и сохранности — охраны на всех не напасёшься.

Поэтому князь, вместе со своей дружиной, находился в постоянных разъездах по своим вассалам, чтобы деньги забрать и напомнить о своей власти над ними. Человек такое существо, что он с наибольшей неохотой расстаётся с деньгами и свободой. Кроме князья постоянно воевали с внешними врагами, когда уж тут педагогикой заниматься?

Так что некогда было воспитывать своих отпрысков Великим князьям. Только, когда подрастет юноша, может взять его отец на свой «рэкетирский» объезд. Но парень к тому времени уже сложившийся мужчина, личность. Так что воспитывались княжата Гедиминовичи в славянской православной среде. Помогло это им или не очень судить трудно, но точно, что для многих из них оставило отпечаток неизгладимый.

Известно, что Ягайло, Великий князь Литовский, уже после того, как женился на польской принцессе Ядвиге до конца жизни, всю свою личную корреспонденцию писал «по-руськи». Конечно, трудно измениться после того, как прожито три десятка лет и в жилах течет три четверти «руськой» крови, а в памяти никак не стираются бабушкины сказки, тоже, кстати, рассказанные «по-руськи».

Я думаю, что вышесказанное, вызовет удивление у некоторой части польского населения. Потому что многие из них искренне считают, что польский король Ягелло, основатель династии Ягеллонов, правившей Польшей почти два века, на сто процентов поляк, а не на три четверти «руський».

Люди, называвшие себя «литвинами» не имели никакого отношения к нынешнему государству Литва и к литовцам, как к балтийской национальности. Литвины, как и русы — славяноязычные народы, населявшие Великое княжество Литовское. Кстати, «литвинами» себя называли великий украинский поэт Тарас Шевченко, а также великий польский поэт Адам Мицкевич.

Великое княжество Литовское было полиэтничным государством. Кроме преобладающих по численности славян, особенно север страны, был населен аукшайтами, жемайтами, ятвягами. Также были поляки, татары, пруссы, сбежавшие от насильственной христианизации. Евреи, переселившиеся в пределы Великого княжества Литовского по той же причине, от преследований иудаизма в центральной Европе.

Великое княжество Литовское было еще и многоконфессиональным государством. Я уже говорил, что наравне с преобладающим православием, в стране были католические монастыри и церкви, достаточно много католиков, среди населения, особенно западных провинций. Язычество, с прадавних времен составляло немалую долю среди верующих. Иудеи массово переселялись в Брест, который они называли Бриск. В другие города, где им без препятствий разрешалось отправлять свои религиозные обряды. Великое княжество Литовское было самым толерантным государством в Европе в отношении религии, иногда кажется, что до наплевательства.

Это явление толерантности очень хорошо проиллюстрировать на примере элиты княжества. Ольгерд и Кейстут — два родных брата, рожденных от одной матери — православной «руськой» княжны Ольги Всеволодовны. Один — Великий князь на протяжении более тридцати лет, второй его верный сподвижник и первейший заместитель.

Так как разница в возрасте составляет приблизительно год, точных данных нет, но Ольгерд родился приблизительно в 1296году, а Кейстут около 1297 года и было известно, что Ольгерд старший брат, то очень вероятно — воспитывались они вместе, во всяком случае, первые детские годы.

Тем не менее, Ольгерд был крещен православным под именем Александр, а Кейстут на всю жизнь остался язычником и даже был похоронен по языческому обряду, его тело было сожжено. Возможно, сыграло свою роль, что Кейстут, в раннем возрасте, еще при жизни Гедимина получил в удел Жемайтию, Троки, Гродно и Берестье. Этот район располагался на самом северо-западе государства, именно там были наиболее сильны традиции язычества. Кроме того, Кейстут, вторым браком женился на Бируте, которая была вайделотка (жрица) языческого капища.

В дальнейшем повествовании мы еще не раз убедимся в исключительной религиозной толерантности властей княжества в период до Кревской унии.

Великое княжество Литовское обладало большой территорией, притом неплохо заселенной. В то время именно население — люди были, чуть ли, не главным ресурсом. Есть люди — есть доход, нет людей, перемерли, разбежались — нет дохода. Откуда? Машин и оборудования еще не напридумывали. Одна человеческая сила, как и одна лошадиная — она одна и есть, тут не прибавить, не отнять.

Только городов одних в княжестве насчитывался не один десяток, и Вильно, и Минск, и Полоцк, и Новогородок, наконец, Киев, а сколько еще размером и значением поменьше? В городах, городское население, это не забитые крестьяне, а люди мастеровитые, знающие себе цену. В городах культура, материальная: в виде изделий различных ремесел и интеллектуальная в виде летописных и литературных произведений. Экономике есть на чем базироваться — небедное такое государственное образование получается.

И люди в нем живут не под деспотом, хотя княжество — это монархия, тут и к бабке не ходи, но монархия монархии тоже рознь. В Великом княжестве Литовском действовали законы писаные, а не хочу, казню, хочу милую. С конца тринадцатого века в виде писем, листов, грамот, княжеских привилеев, а в 1468 году судебник издали. Уже в начале шестнадцатого века был создан, причем один из первых в Европе, систематизированный свод законов — Статут Великого княжества Литовского. Начиная с середины четырнадцатого века, в городах вводится Магдебургское право — Вильно, Брест, Гродно, Владимир-Волынский.

Первые печатные книги в восточной Европе издал полоцкий лекарь Франциск Скорина в 1517 году, русский первопечатник Иван Федоров через пятьдесят лет сбежал из Московии опять же в Великое княжество Литовское, где его приютил гетман Ходкевич в своем Заблудове и помог ему продолжить занятие книгопечатанием.

То есть люди стремились к свету — к образованию. «Образование в Литве издревле было связано с русскими школами при православных церквях и монастырях. Еще дипломат Тевтонского ордена Конрад Кибург, посетивший Вильну в 1397 году, отмечал, что все образованные литвины говорят и пишут по-русски, и обучаются грамоте в русских школах, которых очень много в Литве при русских церквях».[25]

Вырисовывается портрет нормального европейского государства. Развитого экономически и культурно, причем живущего не при полном деспотизме, чего один договор между Ольгердом и Кейстутом стоит, а в договорных, правовых отношениях, хотя феодализм он и в Великом княжестве Литовском феодализм, но всё-таки, вассал перед феодалом имел хоть какие-то права, а феодал — обязанности.

Немножко другие взаимоотношения были в соседнем славянском государстве — Московии. Там Великий князь был хозяином всего, а остальные его рабами. Никаких договоров, никаких обязанностей, подданный должен смиренно подчиняться.

Как пример духа взаимоотношений царя и подданных можно вспомнить случай уже из семнадцатого века. Во время подписания Переяславского договора произошел любопытный дипломатический казус. После принятия соглашения, участники саммита направились в церковь для принесения присяги о его выполнении. Хмельницкий и казацкая старшина принесли присягу и потребовали от представителей Московии сделать тоже от имени царя, но те отказались, мотивируя тем, что у них в верности клянутся только подданные, слуги царя, а сам царь никогда. Церемония прервалась на несколько часов, но с московской стороны так никто присягу и не принёс.

В Московии царю даже в голову не могло придти, что он кому-то из своих подданных, что-то может быть должен, а Хмельницкого он не считал своим союзником, только подданным. Право только у царя, у остальных обязанность подчиняться. О каких присягах или обещаниях вы говорите?

* * *

Прочитал предыдущий раздел и засомневался. Очень уж у меня Великое княжество Литовское (ВКЛ) получилось каким-то идеальным. Я, конечно, опустил тот беспредел, который творился после смерти Гедимина, но он тоже хорош — оставил государство на растерзание восьми маловоспитанным феодалам, делите, как хотите. Даже братья, родственники, а сколько лет воевали, но в те времена это было сплошь и рядом. Вы посмотрите на Венгрию, Московию или ту же Польшу — ужас.

Недаром после смерти короля стали быстренько кричать: «король умер — да здравствует король». Это всё только для того чтобы не началась потасовка за трон, а представляете, если король умер, а нового короля еще не родили или другие причины, вроде: «извините, у нас не король, а королева», еще те проблемы.

Это конечно шутки, просто предыдущим разделом, я попытался донести до тех украинцев, которые еще об этом не знали, что страна, которая детонировала взрыв, приведший к рождению украинской национальности, была очень приличной европейской страной, со всеми атрибутами и не из последних. Азией там практически и не пахло, разве что Золотая Орда пыталась внести некоторый диссонанс в это европейское действо, но это ей не очень удавалось.

Особо акцентирую внимание читателей на отсутствии украинцев в перечислении народов населяющих ВКЛ. Не было таких людей, которые называли себя украинцами в то время, ни в Великом княжестве Литовском, ни еще где. Их не было, потому что не было местности с устойчивым названием Украина.

* * *

Мы подошли к первой эпохальной точке, к самому началу появления причин. До этого, мы договорились, что к концу четырнадцатого века, украинцев пока нет, есть «руськие» православные люди, составляющие подавляющее большинство населения Великого княжества Литовского. Именно из этого социума и выделилась украинская национальность.

Любому действию всегда есть повод и причина. Могли ведь и дальше продолжать жить единым образованием славянские «руськие» люди, но одна граница уже разделила части этого большого народа, ведущего своё начало из Киевской Руси. Московия все больше централизовалась, как и Великое княжество Литовское. Всё четче определялось: кто «под Москвой», кто «под Литвой». Соответственно и люди волей неволей разделялись.

Уже начала появляться разница в менталитетах московитов и литвинов. Как по-другому? Если ты у князя раб и он хозяин даже над твоей жизнью, не только имуществом, ты и думаешь соответственно, относишься к событиям по- своему. Ты богатый человек, под тобой люду служилого не счесть, а тебя в колодки, да батогами и не по суду, а просто по велению Великого князя. При этом все окружающие не осуждают это действо, а согласно кивают головой, как бы самим не перепало.

В то же время Великий князь Литовский, вынужден учитывать мнение своего многочисленного окружения, политику вести согласованную, а подобные наказания без суда и хотя бы обвинений, осуждаются и называются просто убийством. Нет прямой личной зависимости среди элиты от Великого князя, не чувствуют они себя его рабами, а чувствуют себя свободными людьми, личностями, хотя и с обязанностями. Разница существенная.

То, что мы сейчас называем обманом, тогда частенько называлось просто хитростью. Клятвопреступничество было обычным делом, «обещание не есть расточительство», если уж религии меняли, как перчатки, то, что говорить об обычных обещаниях. Таковы средневековые нравы и они существенно отличались от нравов двадцать первого века.

События, происходившие в последней четверти четырнадцатого века в Великом княжестве Литовском, хорошо иллюстрируют нравы, царившие в то время в Европе.

Очень часто, любая конструкция или система, остается стабильной до тех пор, пока у неё есть действенный лидер или лидирующая группа. Так произошло и в ВКЛ. Пока был жив Ольгерд, они на пару с Кейстутом органично управляли большим княжеским хозяйством, но после смерти первого в 1377 году, начались проблемы.

В те времена еще было очень мало писаных законов, если вы помните, то первый судебник изобрели в ВКЛ только через сто лет — в 1468 году. В нем описывались законы уголовные, гражданские, хозяйственные, но законов о функционировании государства там не было. Наверное это было для того времени даже кощунственно, как можно указывать Великому князю, что ему делать с этим, с его собственным, государством, как распределять земли, назначать правителей провинций, наконец, кто должен стать преемником Великого князя после его ухода из жизни.

Это было неэтично, говорить о таких вещах, тем более указывать, что об этом неплохо было бы написать закон. Поэтому закона о престолонаследии и не было. Подчиняться или ссылаться было не на что, подчинялись Князю, пока он был жив, ну а когда умер…

Еще при жизни Ольгерда, ним был назначен преемник. Причем не Кейстут, как фактический соправитель, не старший сын, как старший прямой наследник, а любимый — Ягайло.

Ягайло был рожден от второй жены, тверской княжны Ульяны Александровны. О его личных качествах существует много различных мнений. Некоторые, особенно пропольски настроенные люди, пишут, что он до конца жизни был неграмотным. Не умел ни писать, ни читать. Был человеком абсолютно ограниченным и некультурным, его главным и любимым времяпровождением была охота, человеком жестоким, ну как же, каждый день на бедных зверушек охотился. Относился к своим подданным наплевательски и неразумно.

Интересная характеристика. Ягайло, конечно в дипломатии звезд с неба не хватал, к сожалению, в этом мы еще убедимся, но дважды смог стать Великим князем Литовским, его успели один раз свергнуть. Стать королем Польским, объединить два государства и править ними в течение сорока восьми лет. Наверно всё это происходило исключительно на охоте. Это притом, что был он, якобы абсолютно безграмотным, буквы прочитать не умел.

Маленькое отступление. Один из старейших университетов Европы — Краковский, который на сегодняшний день является одним из крупнейших высших учебных заведений Польши, именуется Ягеллонский университет. Причем название свое он приобрел только в девятнадцатом веке, когда о Ягелло, наверное, было известно ничуть не меньше, чем сейчас. Интересно, зачем называть солидное учебное заведением именем безграмотного олуха, даже если он основал двухсотлетнюю династию?

Пропольские историки называют всю жизнь Ягайла Ольгердовича стечением обстоятельств, невероятным везением и все его немногочисленные, с их точки зрения, успехи приписывают положительному влиянию среды, естественно польской.

* * *

Очень хочется сделать в этом месте отступление более пространнное. Совсем не, потому что хочется защитить Ягайлу, кстати, написание его имени может быть и таким — Ягайла, а не только Ягайло. Первое даже, наверное, более правильное, оно ближе по звучанию к языческому. Фрукт он был еще тот и мы это рассмотрим несколько ниже. Отступление будет касаться исторической науки и методов написания исторических научных трудов.

Многие люди, большинство населения нашей планеты, очень плохо понимают, как протекают различные процессы человеческой деятельности — это факт, хотя считают себя специалистами во многих областях. Это касается медицины, футбола, строительства и т. д. и т. п. Ладно, пусть себе тешатся, лишь бы вреда не делали.

Но, то, что абсолютное большинство совершенно не понимает, как пишутся учебники истории и тем более серьезные научные книги, как делаются «исторические» открытия (я умышленно взял в кавычки слово исторические) в этом я уверен на сто процентов.

Фантазия рядового гражданина рисует себе серьезного мужчину в очках, возможно преклонных лет, у него же должен быть жизненный опыт, спускающегося по ступеням вниз в закрытое книгохранилище. На полках хранятся, не так милые сердцу дам женские любовные романы и не головоломные детективы, а покрытые пылью веков фолианты.

Как во всякой приличной библиотеке там есть картотека и посетители в ней разыскивают нужное время и нужный персонаж. Нашел полку 1385 год, полистал книжки, ага, вот про Ягайлу. Что он стервец, делал в этом году? Вот, всё рассказано, истинная правда.

На самом деле все эти фолианты, да какие там фолианты, странички, листочки, обрывочки разбросаны по всему миру и лежат под семью замками, потому что представляют собой не только историческую и культурную ценность, а еще и ценность материальную. Их на аукционах за такие деньжищи продают! На них никто не удосужился написать, что это про такой-то год, а это про такой-то, а если разбираться с системами летоисчисления, то вообще кошмар получается. Летоисчислений намного больше, чем думает читатель. Это не только: от Рождества Христова и от Сотворения Мира, их десятки.

Такая неудача, авторы исторических манускриптов не подозревали, что через веков так… — надцать, какому-то историку будет очень интересно точно узнать в каком году один римский патриций отдал долг другому, в какие такие календы.

Оригиналы манускриптов находятся в таком затрапезном состоянии, что их хранят в особых помещениях, где температура и влажность, соблюдаются с тщательностью, как в ядерном реакторе и притрагиваться лишний раз к ним не рекомендуется.

Поэтому тот самый серьёзный мужчина в очках, обычно пользуется копиями с оригиналов. Благо сейчас и фотокопии и ксерокопии и сканированные электронные копии, на них ведь всё видно не хуже чем на оригинале, хотя это тоже вопрос спорный, но допустим. Как вы понимаете, сто лет назад, я уже не говорю о более ранних периодах, таких возможностей не было. Копии выполнялись переписыванием и как тут избежать влияния человеческого фактора?

Получили вы хорошую копию документа, в котором написано, что Ягайло стал в 1386 году от рождества Христова не королем польским, а только мужем королевы. Удача — вам стал известен достоверный исторический факт.

Вам очень повезло, но не спешите радоваться. Если вы случайно нашли именно этот документ, то в трех других, может быть написано, что он был, самый что ни на есть настоящий король. Более того, все эти документы обладают в научном историческом мире одинаковой степенью достоверности. Другие имена, другие даты и самое главное другие оценки событий. Кому верить?

И это если у вас есть точная копия с оригинала, а если у вас список, то есть переписанный неизвестно кем текст, того что должно быть оригиналом или считается оригиналом. Этот писец на всё смотрел уже со своей колокольни и кое-что выбрасывал, кое-что прибавлял.

Автор почти каждой книги написанной в давние времена, практически всегда писал её на заказ. Обычно автор, как и сейчас не обладал средствами для её написания, издания. Текст корректировался в зависимости от прихотей заказчика, от ответственности писателя и мягко говоря, не всегда соответствовал истине. Не любил писец или его заказчик Ягайлу да и всех литвинов вместе взятых, вот Ягайло уже и не настоящий король, а сомнительный. То его не той короной короновали, то епископ был с похмелья, а это уже нарушение, извините.

Даже добросовестные летописцы не всегда до конца были точными, пользовались слухами. Не было тогда единого медиа пространства.

В Китае, например, у правителей была такая привычка, последующая династия переписывала все исторические книги под себя, при этом книги предыдущей династии обычно уничтожались. Представляете, что там оставалось от правды через три, четыре переписки. Мы рассуждаем о многотысячной истории Китая, а первый подтвержденный оригинал датирован тринадцатым веком.

В Европе дело не лучше. Всем известен Геродот — «отец истории», современные рядовые граждане считают, что уж кто-кто, а он-то абсолютно достоверен и никаких фантазий. Тогда придется поверить, что где-то недалеко от земель нынешней Украины проживали люди с собачьими головами и это еще не самое фантастическое из заявлений Геродота.

Как-то забылось, что «отец истории» совсем недавно, чуть более ста лет назад, считался древним беллетристом, сказочником, но не историком, уж больно много у него неправдоподобного в повествованиях. Даже в Википедии написано: «недостаточно разборчив в полученных сведениях».

Марко Поло, за склонность к преувеличениям получил прозвище «Миллион». В его книге огромное количество нестыковок. Детально её проанализировав, многие пришли к выводу, что Марко не бывал дальше Черного моря. Многие вообще сомневаются в существовании личности Марко Поло и считают, что «Книга о разнообразии мира» — талантливый сборник сведений и сказок средневековой Европы о восточных землях.

В истории Руси есть очень важный элемент «Слово о полку Игореве», но подлинность этой хроники и главное её датировка под большим вопросом. Склонность к мистификациям в надежде прославиться и даже по гораздо более прозаическим причинам, «очень деньги нужны», нередко искажает историю до неузнаваемости. Украинская — не исключение. Иногда доходит до смешного.

Совсем юное поколение уже может и не знать Николая Островского и его советский бестселлер «Как закалялась сталь», но люди постарше помнят. Я далеко не коммунист по убеждениям, но книга сильная, просто пронизана верой в человечество и лучшее будущее. Как известно она написана на реальных событиях и знаменитая узкоколейка Боярка — Киев, которая спасла столицу от замерзания — это реальный объект, к которому до недавнего времени, а может быть и сейчас, привозят туристов.

Должен огорчить тех, кто там был и слушал проникновенную речь экскурсовода — вас обманули. Настоящая железная дорога, которую строил Островский с соратниками в нескольких сотнях метров в стороне. Просто сюда автобусам подъезжать удобнее, вот историческое место взяли и перенесли. Мелочь, а факт искажен и факт совсем недавний, живы еще отдельные очевидцы, что говорить про века.

Доверие к историческим документам штука очень интересная. Порой самые достоверные документы выдают ошибки. Классический случай с Ипатьевской летописью. Уж этому документу доверяют практически все историки, но всем также известно, что в нем написано: «В лето 6750 не бысть ничтоже». Опять мелочь, но в пересчете на исчисление от Рождества Христова это 1242 год.

Покопайтесь в своей школьной памяти, эту дату вам должны были вдолбить. Александр Невский, «Ледовое побоище», вспомнили? А тут не «бысть ничтоже», то есть не было ничего.

Я совсем не склонен считать, что вся историческая наука — это дезинформация человечества, как это пытаются сделать некоторые эпатирующие господа. Я считаю, что исторический факт вещь хорошая, полезная, но только тогда, когда он укладывается в понятную логическую схему и не противоречит здравому смыслу.

Господина Бушкова возмущает, что некий историк пишет, что летописец ошибался, дескать, как он может говорить такое в отношении очевидца? Оказывается, может, пример с Ипатьевской летописью прекрасное этому подтверждение.

Для меня не столь важна особая точность даты такого, например, факта, как обручение будущей королевы Ядвиги. Обручилась она с австрийским герцогом в семь лет или в восемь, хотя некоторые утверждают, что в четыре. Для меня важно, что она была действительно обручена, к моменту брака с Ягайло и это имело свои исторические последствия.

В своей книге я пытаюсь выстроить понятную, логичную схему выкристаллизации украинской национальности. Сложность понимания такой схемы, для людей, учившихся в советской школе, состоит в том, что в российской и советской историографии Украина, получилась просто из ничего, как-то так сразу, как черт из табакерки, в конце 1917 года и чтохарактерно, получилась уже советской. Такое впечатление, что на этой территории шесть веков после Киевской Руси, ничего не было: ни людей, ни зверей, одно белое пятно, вроде Антарктиды.

Постсоветские теоретики ударились в другую крайность. Куда дальше идти, если на полном серьёзе утверждалось и даже за такие работы присваивались ученые степени, что никому неведомое племя «укров» с наидревнейших времен активно развивалось, что в конечном итоге привело к появлению независимой Украины.

Я пытаюсь отсеять нелогичные интерпретации известных фактов, понять мотивы действий исторических личностей. Когда яснее проявляются мотивы, то понятнее становятся и сами личности. За мотивами появляются реальные образы людей и понимание: почему, например, Ягайло женился на Ядвиге, хотя ни он, ни она этого совсем не хотели и не только, как мужчина и женщина, они друг друга в глаза не видели, но и как государственные деятели. Что было двигателем этого брака и коронации, против которой была почти вся Европа?

Отступление закончилось, хотя разговор на эту тему у нас не окончен. Мы к нему еще вернемся.

* * *

Согласно моему логическому представлению, точкой отсчета, поводом, детонатором начала процесса рождения украинской национальности послужила Кревская уния, подписанная Великим князем Литовским Ягайло. Попытаюсь объяснить логику этого утверждения.

После смерти Ольгерда, корона Великого князя Литовского была вручена Ягайле. Это было сделано: во-первых, по завещанию Ольгерда и, во-вторых, и это даже более важно, с согласия Кейстута.

Существует версия, что Ольгерд и Кейстут, которые правили, распределяя зоны влияния и согласовывая свои действия в иностранных и внутренних делах, договорились, что после их смертей, каждого из них заменит его наследник в тех же правах. Соответственно Ольгерда должен был заменить Ягайло, на троне Великого князя, а Кейстута — Витовт, на месте соправителя. Таким образом, сохранялась бы преемственность власти и распределение ролей.

Но разногласия, особенно во внешней политике, между племянником и дядей с самого начала были слишком велики. Ягайло заключал перемирия и договора с Ливонским и Тевтонским орденами за спиной Кейстута. Пытался выступить на стороне Орды против Москвы. В тоже время Кейстут вел промосковскую политику на антиордынской основе. Так долго продолжаться не могло.

Кейстут, имевший большой авторитет в государстве, сверг Ягайлу и под подписку о признании Кейстута Великим князем тот был отпущен в уделы, ранее отданные ему отцом: Крево и Витебск. Замечу, что в 1381 году, когда это произошло, Ягайле и Витовту было примерно по тридцать лет, Кейстуту — восемьдесят четыре.

Ягайло не смирился с этим. Не прошло и года, был поднят мятеж. Кейстут с Витовтом были пленены, причем, как говорят некоторые источники — обманом. Оба были посажены в Кревскую крепость. Витовту удалось бежать в Орден, а Кейстут был задушен, вероятно, по приказу Ягайло, последняя жена Кейстута, Бируте утоплена в реке. Вот такая грустная история, что и говорить — жестокие нравы, жестокое время.

Но позиция Ягайло на троне оставалась шаткой, во-первых: из-за наличия Витовта, талантливого и деятельного человека, имевшего не меньшие права на великокняжеский престол, во-вторых: из-за расслоения элиты княжества на несколько лагерей. Само государство — Великое княжество Литовское в это время было достаточно мощным, но постоянно находилось на пути экспансий с северо-запада на восток католических орденов, с востока на запад Московского княжества, которое после некоторого послабления ига Орды, активно начало заниматься «собиранием земель русских». Элита княжества и была разбита на сторонников московских и сторонников сближения с Орденом или сближения с Польшей.

В направленности этих группировок немалую роль играла религия. Движение на восток — это православие, а как мы помним, более трех четвертей населения ВКЛ были православными, движение на запад — это римская церковь, католицизм, подчинение Ватикану, но и его покровительство. Не надо забывать, что почти вся остальная Европа, кроме её юго-востока, Московии и Византии тоже была католической.

Ягайле требовалась опора, либо внутри, либо за пределами государства. Внутри государства уже семь лет, практически со дня смерти Ольгерда шла гражданская война. Пока был жив Витовт, перспективой было только шаткое равновесие, которое в любой момент могло снова смениться войной.

За пределами государства, каждый из кандидатов на опору или союз, имел больше отрицательных факторов, чем положительных. С Московией у Ягайла были проблемы и раньше, он больше ориентировался на Тверь, возможно, потому, что там у него было немало родственников, его мать Ульяна Александровна была тверской княжной. К тому же политика собирания земель московским князем предполагала обязательное и строгое подчинение, то есть заранее неравноправный союз.

Против союза с Тевтонским орденом выступала вся славянская элита и, Ягайле было ясно, что никакого союза, судя по политике его магистров и быть, не может, только поглощение. Рыцарские ордена поддерживал Ватикан, с целью продвижения католичества на восток, причем бескомпромиссного католичества. Поэтому политика с Орденом была направлена на ситуационные компромиссы: сегодня пожертвовать чем-то, чтобы завтра отвоевать назад.

Оставалась Польша. К 1385 году королевство Польша по территории и своим ресурсам уступала Великому княжеству Литовскому минимум в четыре раза. В нем уже пятнадцать лет с 1370 года, со дня смерти Казимира Великого, последнего короля из династии Пястов, который правил в Польше, не было твердой власти, а последние три года шла настоящая династическая война за трон.

Я специально выделил, «который правил в Польше». После смерти Казимира королем стал Людовик Анжуйский, тоже из династии Пястов, он же Лайош Великий — король Венгрии, Далмации, Хорватии и т. д. и т. п.

Лайош не правил в Польше, он правил в Буде. Приняв титул короля Польши, он почти не появлялся там, но на всякий случай, забрал с собой атрибуты польской королевской власти: корону и прочее.

Как назло, у Лайоша не было наследников по мужской линии, у него было три дочери и ни одного сына. Польскую шляхту устраивал, только король мужского пола. Лайош всячески пытался обойти это требование и на какое-то время ему это даже удалось. Каждая из его дочерей получила право наследовать ему в качестве короля Польши. За полгода до своей смерти, он выдал свою старшую дочь Марию за четырнадцатилетнего графа Сигизмунда Люксембургского и силой заставил польскую шляхту признать его королем польским. Казалось бы, ситуация разрешилась, но… через два с половиной месяца великопольская и малопольская шляхта отказались присягать новому королю. Сигизмунда не приняли, а Мария уже успела короноваться королевой Венгрии на место своего умершего отца.

Разгорелись не шуточные страсти, возникли другие претенденты на престол. Набеги и осады, стычки и битвы, дрались, точно не понимая за кого и для чего, Польша понесла многие утраты.

Наконец взгляд пал на Ядвигу, младшую дочь Лайоша Великого. Другого выбора из трех сестер уже не было. Мария стала королевой Венгрии, Екатерина умерла, осталась одна Ядвига. После долгих переговоров, интереснейших приключений, включающих в себя и попытку похищения, Ядвига в начале октября 1384 года появляется в Польше и 15 октября её коронуют, под именем короля, но короной для жен королей, на эту тему тоже есть несколько версий. Одна из них, что корону короля к тому времени просто еще не вернули из Венгрии после того, как её забрал Лайош Великий.

За двенадцать дней до коронации, 3 октября, Ядвиге исполнилось одиннадцать лет.

Можете представить себе государство, в котором правит одиннадцатилетняя девочка, только что коронованная королева, которая здесь никогда раньше не была и никого толком не знает. В этом государстве три года идет гражданская война, а еще двенадцать лет в стране было фактическое безвластие, потому что король сюда не появлялся, а правил «дистанционно» из Венгрии. С севера государству угрожает поглощением немецкий рыцарский орден, а с востока так часто упоминаемый нами Ягайло грабит польские волости только пыль идет. При этом прежние претенденты на трон, совсем не опустили руки и еще на что-то надеются.

Кроме того Лайош, папа новоявленной королевы, по Кошицкому привилею, в обмен на то, что шляхта признает право женщины наследовать корону, уравнивает шляхту с феодальной верхушкой, с элитой. Он освободил шляхту от всех повинностей, кроме небольшой подати с земли, которую платили крестьяне. Освободил шляхту от обязательной военной службы, хочу — служу, хочу — нет. Каждый шляхтич сам себе хозяин, даже если у него из хозяйства только одна рваная рубашка. Порядка от этого явно не прибавилось, короче разброд и шатания.

Как вам такой «лакомый» кусочек?

Нет, если прибрать к рукам, завоевать, присоединить — это понятно, но идти, как говорят в Украине в «приймаки»? Тем не менее, Ягайло посылает в Краков послов, фактически сватов и предлагает взять в жены Ядвигу. Причем обращается он не к Ядвиге, хотя та уже легитимная, самостоятельная королева, а как было тогда принято к родителям, в данном случае к её матери, отец к тому времени отошел уже в мир иной.

Ядвига, обрученная с австрийским герцогом Вильгельмом не первый год, считает, что это сватовство чистая ерунда и её милая мамочка естественно должна отказать дикому варвару. Она сидит у себя в Кракове и ждет своего суженого, но не тут-то было. Королева-мать с восторгом дает своё согласие на брак с литовским князем, а пятнадцатилетнего Вильгельма даже не пускают в замок, где живет невеста. Ядвига взбрыкнула, но её убедили, что она должна пожертвовать собой «ради воссоединения христиан под сенью престола святого Петра». Вильгельму пришлось срочно бежать.

Результат всех описанных выше приключений — Ягайло 14 августа 1385 года подписывает Акт Кревской унии. После этого 15 февраля уже1386 года он крестится в католичество под именем Владислав, 18–го венчается с Ядвигой. Через две недели, 4 марта состоялась коронация Владислава II Ягелло.

Все эти голые факты, имеют прямое отношение к подписанию исторического документа — Акт Кревской унии.

Документ совсем небольшой по объему, сейчас договор купли-продажи двухсот килограммов краски описывают на двадцати страницах, а тогда документ изменивший судьбу многих государств, породивший минимум две национальности уместился на двух страницах. В нем и особенного почти ничего нет, так информация для населения о том, что он Ягайло просил руки Ядвиги, с выдержками из письма к будущей теще. Его и Актом назвать язык не поворачивается, на договор двух держав или даже договоренность двух монархов он совсем не похож. Он скорее похож на уговаривание родителей отдающих замуж дочь и обещание будущего мужа, что он сделает, если ему в руки наконец-то попадет желанная барышня.

Из всего этого документа мне показались подозрительными только два предложения:

…великий князь Ягайло со всеми своими братьями, ещё не крещёнными, также с родственниками, со шляхтой, дворянами большими и меньшими, в землях его живущими, хочет, желает и жаждет принять веру католическую святой Римской церкви.

…князь Ягайло обещает земли свои литовские и русские на вечные времена к короне Королевства Польского присоединить.

Документ прописан скупо и не точно. Например, с точки зрения современных юристов, Ягайло не обязывался крестить в католическую веру всех своих подданных, более того он не обязывался делать это и сам. Он: «хочет, желает и жаждет принять веру», но никак не обязуется это сделать. Во всяком случае, о мещанах, ремесленниках, прочих горожанах и крестьянах там речь не велась и вообще речь вероятнее всего идет о его родственниках и их приближенных: шляхте, дворянах больших и малых. Предположений может быть масса и поэтому этот документ и тогда и сейчас вызывал и вызывает, столько споров.

Термин присоединить земли к короне Королевства Польского не выдерживает никакой критики потому, что не описывает условия присоединения. Здесь тоже может быть много предположений. Например, такое, что два государства соединяются на основе единой веры или в военный союз, что было на то время для Польши очень важно.

Вероятно, каждая из договаривающихся сторон имела в виду разные обязательства, что подтверждается последующим ходом событий.

* * *

Итак, в результате цепочки довольно запутанных событий появилась Кревская уния. Некоторые исследователи оценивают её, как личную унию двух монархов, то есть, оставаясь на троне в Великом княжестве Литовском, Ягайло одновременно приобрел трон польский. Этакий господин, сидящий на двух стульях. Во всяком случае, сравнивать её с Люблинской унией, в результате которой получилось конфедеративное государство, нельзя. Два государства не объединились, в каждом из них действовали свои собственные законы, органы управления, налоговые правила и многое другое. У них был только общий монарх — Ягайло, Ядвига формально не имела никакого отношения к ВКЛ.

Заключение Кревской унии, на первый взгляд событие совершенно не логичное и никому особо не нужное. Для того чтобы это подтвердить, достаточно построить схему: чего желали и что получили все участники и их окружение.

1. Ягайло, желал получить в польской короне укрепление власти в Литве. Это единственно возможное его желание, так как в качестве союзника Польша вряд ли его прельщала.

Ягелло, став королем Польши, только на короткий период получил поддержку. Очень скоро он фактически перестал управлять Литвой. Титул Великого Князя Литовского был отдан Витовту и тот стал реальным правителем Литвы. Верховное управление Ягелло было чисто номинальным.

Результат — отрицательный.

2. Ядвига, а в её лице королевская семья правившая Венгрией, хотела стать королевой с реальной властью и присоединить Польшу к орбите интересов Венгрии. Она, как женщина, хотела иметь любимого мужа и стать продолжательницей династии.

После Краковского соглашения, ни она ни её муж король Владислав-Ягелло не получили даже той власти, которую имел в Польше её отец Лайош. Они практически превратились в королей по найму у шляхты. Кошицкие привилегии, которые дал Лайош, покажутся ерундой, если рассмотреть, так называемый Краковский договор. Он свел положение короля к положению «принятых кормленных» князей времен Новгородского веча. За королем остались только: суд над шляхтой, право войны и мира с иностранными государствами и владение коронными поместьями. «Шляхта освободилась от податей, упрочила власть над народом и сохранила все должности. Право распоряжаться короной шляхта тоже сохранила за собой. Корону Ягайле дали без упоминания о родственниках-наследниках».[25]

Эти привилегии еще сыграют злую шутку с Польшей впоследствии, превратив страну в неуправляемый балаган.

Венгрия не получила от этой коронации никаких выгод, более того Червоная Русь, отторгнутая Лайошем в пользу Венгрии, вернулась Польше. Волынско-Галицкое княжество, на которое тоже рассчитывали венгры, поделили между собой Литва и Польша.

Ядвига не получила в лице Ягайло не только любимого мужа, но даже друга. Это были две разнонаправленные личности. Типичный средневековый рыцарь, мужлан, действительно малограмотный, до конца своей жизни он так и не научился писать по-польски и тем более не одолел латыни, что никак не могло характеризовать его, как образованного человека. До конца жизни он пользовался письмом «руським», что видимо сильно не нравилось полякам и они его считали безграмотным, хотя фактически — это неправда.

Его главными интересами в жизни была война и охота. Он, был далек от дипломатических интриг и, наверное, не очень понимал, что происходило с ним в этот период. Короче говоря, всё по Черномырдину: «Хотели, как лучше, а получилось, как всегда».

С другой стороны Ядвига, одиннадцатилетняя девочка, воспитанная по европейским стандартам, знающая несколько языков, хрупкая, мечтающая о любви с австрийским герцогом — ничего общего с Ягайло. В результате она, пытаясь выполнить свой королевский долг по продлению династии, рожает дочку, которая умирает в младенчестве и вскорости погибает сама от последствий родов.

Результат — отрицательный.

3. Великое княжество Литовское. Кроме Ягайла, в нем от Польши вообще никто, ничего не хотел.

Получили: переход в оппозицию к Великому князю, а теперь королю, более трех четвертей населения из-за гонений по религиозному принципу. Вмешательство польских функционеров во внутренние дела ВКЛ, хотя два государства не были формально объединены.

4. Польша. Хотела получить короля с европейскими связями, который смог бы поддержать династию Пястов и тем самым навести хоть какой-нибудь порядок в стране и защитить её от посягательств внешних врагов.

В результате получили короля, несвязанного ни с одной западноевропейской династией, не католика. Совершенно неискушенного в дипломатических интригах, прямого в действиях, как копьё тевтонского рыцаря. Воина, которому в десять раз легче помахать мечем, чем задумать какую-нибудь пакость своим врагам.

Единственное преимущество, которое получила Польша от коронования Ягелло — это то, что новый король был бравым воином. Был ли он хорошим полководцем, вопрос неясный.

5. Тевтонский орден. Рыцари хотели, чтобы в Польше по-прежнему сохранялась неразбериха, а они под шумок, могли её вообще прибрать к своим рукам. Поэтому, как только Ягайло стал королем, Орден сразу пошел войной на Литву, а крещение его объявили лживым. Им было очень не выгодно крещение ВКЛ Польшей. Они сами должны были это сделать, это была их миссия, за это их поддерживал и субсидировал Ватикан, а тут отбирают возможность «честно заработать кусок хлеба».

Как видим по всем пунктам ответ отрицательный. Никто из вышеперечисленных «не хотел, не желал и не жаждал», чтобы Ягайло стал королем. Где та пружина, которая привела в действие этот механизм?

В связи с этим, приходит на ум сравнение из нетленных произведений классиков, в данном случае Ильфа и Петрова. Вспомним «Золотой теленок» и Адама Козлевича, только беспрецедентная наглость и бесцеремонность Остапа Бендера вырвала водителя «Антилопы» из рук ксёндзов. У Ягайла под рукой такого Бендера не нашлось.

В ситуации с появлением Ягайла на польском троне, была еще одна сторона — католическая церковь и даже более конкретно францисканцы — Католический нищенствующий монашеский орден святого Франциска.

* * *

Духовником Елизаветы, королевы-матери был францисканец Андрей Васило, по «странному» совпадению он же стал первым латинским пастырем в Вильне после того, как Ягайло начал крестить в латинство своё княжество. Не исключено, что именно его братья склонили Великого князя к крещению своих подданных, а Елизавету к согласию на брак Ядвиги и Ягайло.

Если учесть отношение к религии Великих князей Литовских, начиная с Миндовга, об этом я писал уже выше, то согласие Ягайло поменять веру — неудивительно. Гедимин, Ольгерд и их отпрыск Ягайло отличались редким наплевательством в этом вопросе.

Мать будущего великого князя, вторая жена Ольгерда, тверская княжна Ульяна Александровна крестила своего сына в православие под именем Яков, но видимо вся общественная ситуация веротерпимости влияла на Ягайлу так, что он не вел себя, как ревностный православный. Давал повод называть себя язычником, участвовал в языческих обрядах, носил языческие знаки, хотя формально оставался православным.

Поэтому креститься в римскую веру «для гешефта», он не считал делом преступным. На этом и сыграли францисканцы. Они уговорили Великого князя изменить веру и окрестить своих ближних.

В оправдание Ягайло можно сказать только то, что он не был единственным среди своих современников, часто изменяющих вере. Его двоюродный брат Витовт поступил еще «круче». Если вы помните, его мать Бируте была — языческой жрицей, соответственно он в детстве воспитывался в языческой среде. Затем, вынужденный бежать в Орден, крестился там в католическую веру под именем Виганд. Вернувшись в Великое княжество Литовское и помирившись со своим двоюродным братцем, отрекся от латинства и крестился в православие под именем Александр. После подписания Кревской унии, вместе с Ягайло, он вторично крестится в католичество. Единственное отличие от первых крещений — не стал менять имя, крестился второй раз в римскую веру снова под именем Александр, как в православии. Действительно, некрасиво могло получиться, прямо как какой-то вор в законе. Витовт, он же Виганд, он же Александр, не хватало еще четвертого имени.

Не менее интересна религиозная история родного младшего брата Ягайло — Свидригайло. Не чужд был язычества, во всяком случае, гонений на язычество с его стороны не замечено, спокойно воспринимал идолопоклонничество. В православие Свидригайло был крещен под именем Лев. Понятно, что сыграло роль воспитание русских мамы и бабушки.

Затем в возрасте тридцати одного года, он вместе со своим старшим братом крестился по латинскому обряду и, по-видимому, оставался формальным католиком до конца жизни. Жить ему оставалось еще довольно долго до девяносто семи лет, до ста лет он не дожил всего три года. Почему я акцентирую на словах «формальным католиком»? Да потому что в историю он вошел, как ярый защитник православия. Оставаясь католиком, Свидригайло вел себя, как православный. Во всяком случае, был активным противником представителей римской веры.

Но вернемся к францисканцам. Ядвига, получившая предложение о браке от Ягайло, перенаправила его своей родной матушке — королеве-матери Елизавете. Она была абсолютно уверена, что тот получит от неё отказ. Во-первых: Ядвига была уже обручена с герцогом из приличной королевской фамилии Габсбургов. Во-вторых: кто такой этот полудикий язычник, кому он нужен? Но случается невозможное: Елизавета сразу же дает свое согласие, не забыли духовника Андрея?

Ядвига в шоке и не хочет подчиняться, к ней приезжает её настоящий жених, но не тут-то было. В расчет не принимается ни Габсбургский дом, приславший жениха, ни то, что Вена может пойти войной. Её усиленно обрабатывают лица духовные: «Ибо тебя ждет великий подвиг! Подвиг, коего не добились за столетия усилий орденские рыцари, ибо не в силе Бог!..Тебе, именно тебе предстоит труд преодоления тягостной схизмы, воссоединения всех христиан под сенью престола святого Петра, ибо Бог един, и единой должна быть церковь Христова»![25]

Результат известен.

При такой религиозной толерантности в Великом княжестве Литовском, отношение католической церкви к веротерпимости в Польше, было прямо противоположным. Римская церковь не терпела на своей территории никаких других конфессий, а территорию Литовского княжества, после Кревской унии, несмотря на текст изобилующий неточностями и недосказнностями, она уже считала своей.

Не имея, формальных прав, римская церковь без тени сомнения приступила к крещению Литвы в католичество, пользуясь только прямой поддержкой Великого князя. Это не вызвало энтузиазма у подданных Ягайло, даже соглашаясь на переход в латинство, они после отъезда грозного князя, возвращались к прежней вере — православию или язычеству. Тяжело пришлось католическому духовенству с этим вопросом. Выход у них остался только один, устроить для некатоликов жизнь, мягко говоря, некомфортную.

Гонения на православие и стали первым фактором, подтолкнувшим к выделению украинской нации из общего социума «руських» людей.

Чтобы подвести итог этой главе, необходимо отметить, что условия для начала организации украинской национальности, были созданы наличием государства редкого по религиозной толерантности. Кроме того наличием двух враждующих религий, одна из которых не сумев реализовать план по насильственному захвату и последующему крещению Великого княжества Литовского, решила реализовать это тайным, обманным путем. В лице Ягайло был найден руководитель державы, которого смогли, соблазнив королевской короной, поместить под своё влияние и провести план по крещению в римскую веру большой части населения княжества, что самое важное большой части элиты.

В начале восьмидесятых прошлого века в ЦРУ был разработан план под кодовым названием «Доктрина освобождения» — он стал основой для «крестового похода» против СССР, который, наконец-то, для США завершился крушением не только страны, но и почти религии — идеологии коммунизма. В этом плане немаловажную роль занимали «агенты влияния».

Сомневаюсь, что францисканцы были настолько продвинуты в таких технологиях, но в образе Ягайло, так и просвечивает: «агент влияния» на начальном периоде, а затем открытый помощник католической церкви.

Причины возникновения украинцев, как самостоятельной национальности

Первопричиной зарождения украинской нации было преследование людей православного «руського» народа по религиозным мотивам. Условия для этого, как уже было сказано выше, создал Великий князь Литовский Ягайло, подписав Кревскую унию и допустивший на территории своих владений беспрепятственные действия римских священников.

Методы преследований были самыми разнообразными и изощрёнными. Там где нельзя было взять силой, брали хитростью. Первое время католической церкви на землях «руських» было действительно тяжело.

На севере Великого Княжества Литовского, где жили жемайты и аукшайты, дело продвигалось немножко проще. Язычники не имели церкви, как серьёзной системы, централизованной организации. Они не столько защищали свою религию, сколько были против новой. К тому же, становясь формальными католиками, длительное время продолжали поклоняться своим идолам. Языческая веротерпимость позволяла им такой компромисс.

С православием всё было намного сложней.

Во-первых, это была церковь, имеющая на Руси до этого полутысячелетнюю историю и, как и всякая христианская церковь, она активно защищала свой приход и своих прихожан. Тем более, что именно католическая церковь была в то время для православной врагом номер один. Исторически совсем недавно, триста лет назад, произошло разделение христианской церкви. Страсти, возникшие при этом процессе, со временем не утихли, а только накалились. Борьба со схизматиками была главной целью католических организаций.

Во-вторых, многие православные в Великом княжестве Литовском занимали очень высокое положение. Среди них было много богатых людей, которые были независимы во всех проявлениях своей жизни.

Для борьбы с православием, как с церковью, как с организацией, применялись самые различные методы. Что бы лучше понять, что делали против неё можно обратиться к инструкции Б.Хмельницкого его посольству на переговоры с Речью Посполитой в Вильно:

«Посли мали наполягати на поверненні православним єпископств, ігуменств і церков, переданих уніатам, а також конфіскованих у православної церкви земель; по-друге, добиватися ліквідації на українських землях унії, свободи сповідання православної віри, звільнення священників від сплати податків і виконання повинностей.»[5]

В этой инструкции, написанной гораздо позже описываемых событий, перечисляется, что уже сделано против православных и что необходимо предпринять, чтобы восстановить в правах некатолическое население Украины.

Главной опорой православия была элита общества. Без победы над ней, римская церковь не могла рассчитывать на победу католичества. Переломить её религиозное сознание было очень трудно, поэтому сыграно было, как обычно, на простых, низменных чертах человеческого характера.

Для каждого человека очень важна возможность зарабатывать деньги, но для богатого человека, важно зарабатывать много денег. Это вопрос не только богатства, как такового, но вопрос престижа. Зарабатывать много денег можно лишь, имея власть, и имея возможность вращаться в определённых кругах общества для решения различных финансовых и политических вопросов. «Руських» магнатов, «руськую» шляхту лишили этого.

Не имея в начале, возможности силой отобрать у «руських» православных магнатов имущество и деньги, католический трон постепенно стал отбирать у них возможность занимать положение, позволяющее зарабатывать деньги.

В упомянутой выше, инструкции послам на переговоры в Вильно Богдан Хмельницкий пишет: «домагатися, щоб не було перешкод православним (шляхті і міщанам) обіймати посади в органах влади та самоуправління, щоб «всякому шляхтичу православному начальство и уряди земские иные даваны были, а по местом православные мещане до майстрату пропущены были…» [5]

О том же пишет М.Грушевський: «— відсунені від усього що несли доходи і впливи, — майже всї ті українські роди, які не вигасли й не спольщили ся».[2]

И так магнатов поставили перед выбором: или католичество, деньги и власть, или обеднение, безвластие, но православие. Учитывая, что отношение к религиям было в Великом Княжестве Литовском в то время, как мы уже рассматривали выше, весьма свободным, выбор большинства не трудно предугадать.

Дело велось настойчиво, но неспешно. Сил у римской церкви в Литве еще было не много, требовались документы, которые будут конкретно отличать граждан католиков от остальных. Таким актом стала Городельская уния 1413 года. Заключена она была между королем польским Владиславом II Ягайло и Великим князем Литовским Витовтом — двумя Гедиминовичами, бывшими православными. В нём с одной стороны был сделан очень хороший ход, уравнивающий в правах всю шляхту, будь она польская или литовская, за одним малым исключением: «только те паны и бояре Литовской земли…, которые исповедуют католическую веру и подчиняются Римской церкви, но не схизматики или другие неверные» (non schismatici vel alii infideles).

Давление на «руськую» православную шляхту становилось всё сильнее, немало было таких, которые не выдерживали и переходили в католичество, обретая привилегии данные только католикам. Произошел раскол княжества на два воинствующих лагеря. Витовт силой своего авторитета еще мог сдерживать эту вражду от проявлений её в виде войны, но после его смерти в1430 году, началась настоящая гражданская война.

Опасность потери восточных православных земель Великого княжества Литовского для Польши заставила Владислава-Ягайло смягчить политику в отношении православной шляхты. Краковский статут и Троцкий привилей практически уравнивали в правах шляхту восточную и западную без упоминания религий.

Большая надежда возлагалась на Флорентийскую унию, но она не сыграла важной роли в «руських» землях. Такие «качели» продолжались более ста лет, гнет окатоличивания то ослаблялся, то усиливался. Огромное влияние на это оказывали взаимоотношения с Москвой, точнее войны. Агитация сторонников объединения с Московией часто имела успех, так например, Брянск добровольно ушел под власть Москвы и сражался на её стороне.

Такое положение привело к изданию королем Сигизмундом в 1530 году «Литовского статута», по его положениям жизнь магнатам и шляхте Великого Княжества Литовского существенно облегчалась. Им гарантировались их старые права и привилегии, свободное исповедание православной веры и равноправие с магнатами и шляхтой католиками. Полякам даже запрещалось приобретать недвижимое имущество в ВКЛ и занимать государственные должности.

Но на некоторые земли, принадлежащие нынешней Украине «Литовский статус» не распространялся. Галиция давно стала «русским воеводством» королевства Польского и там процесс ополячивания и окатоличивания шел полным ходом, весь правящий класс к середине шестнадцатого века был уже польским.

М. Грушевський пишет: «В XVI в. можних родів, які б держали ся української народности, в Галичинї майже нема вже. Мало було вже навіть заможнїйшої шляхти — яка б держалася української народности.»[2] Так же обстояло дело и в других регионах, чем дальше на запад, тем в большей степени.

Завершающими штрихами в польской и католической экспансии была Люблинская и Брестская уния.

Люблинская уния явилась созданием действительно единого государства Речи Посполитой, в которое вошли Польша и Великое княжество Литовское, причем второе на правах автономии, фактически оно перестало существовать, к тому же лишившись большей части территории: всех украинских и большинства белорусских земель. Переводя на более понятный язык — католической Польшей стала вся украинская земля.

Если до этого литвинские магнаты и шляхта, еще как-то сопротивлялись, то теперь процесс пошел на полную.

Потоцкие и Вишневецкие, Тышкевичи и многие другие, даже знаменитый пан Володыевский, как пишет М.Грушевский: «Пан Володиєвський — його рід з Подільського воєводства».[2] Все эти и многие другие «руськие» православные люди стали польскими «истинными» католиками.

Процесс перехода «руських» магнатов и шляхты в католичество был достаточно длителен, не десятилетия — века. Перемена веры несла за собой перемену языка. Это достигалось принадлежностью к новому обществу, как казалось более высокого ранга, где разговаривали уже на польском, а детей учили на латыни.

Будущая украинская, как в прочем белорусская, нация лишилась подавляющей части своей элиты. Кто, и как бы, не относился к богатству, но чаще всего именно богатые слои главные, если не носители, то стимуляторы развития культуры, именно они формируют элиту общества.

Все многочисленные ограничения, связанные с православием большей частью касались слоев наиболее имущественно отягощенных. Средние слои, а тем более малоимущие, никак не были заинтересованы в принятии католичества. В этих слоях складывалось устойчивое мнение, что это чуждая религия. По латинскому обряду крестились люди, желавшие выделиться из бедной среды, желавшие быть поближе к власти.

В среде бывших «руських» людей появлялось разграничение: одни уходили в католичество и становились поляками, другие, оставаясь православными, выделяли себя из бывшей общей среды, позднее, называя себя одни украинцами, другие белорусами.

* * *

Почему же православный «руський» народ Западной Руси породил две, а не одну национальность?

«…как только начинаются подзолистая почва, лесная стихия (словом, бедные условия для земледелия), — там живет белорус. Пойдет же чернозем и лесостепь, клиньями входящие в другие климатически-территориальные условия, — тут непременно появляется малоросс, или, как мы сейчас говорим, украинец.

Этакое своеобразие: на подзолистых почвах труда надо меньше, распахать ее можно сохой, зато и жизнь беднее. Жирный же и тяжелый чернозем подчиняется лишь отвальному плугу с четырьмя, шестью, а то и восемью парами быков — зато в награду можно получить преобильнейший урожай».[4] Я думаю, что эта цитата из В.Мохнача, как нельзя лучше объясняет причины расхождения между украинцами и белорусами.

Климатические условия, а отсюда разница в природных ресурсах на определённом этапе привели к разделению, выделению разных типов хозяйствования, разных уровней возможностей, разных уровней достатка и как следствие разных менталитетов и языков.

Кроме природных причин в этом разделении была еще одна. Будущие белорусы точно также притеснялись католиками, точно также лишились элиты, но у них не было одного фактора, который был во многом решающим при формировании особенностей украинской национальности.

У них не было «Дикого поля».

Роль казачества в самоидентификации украинцев, как народа

Та территория, которую часто в различной литературе называют «Диким полем» с давних времен не была плотно заселена. Причерноморские и приазовские степи, несмотря на изобильные грунты и достаточно благоприятный климат, многие века использовались только кочевыми народами.

Народы Руси, более привычные к лесостепному типу природы или даже лесному, не опускались до поры слишком к югу. Исключение составляли реки. По Днепру русичи доходили до морей.

Постепенно эти земли с северо-запада на юго-восток колонизировались. Колонизация сильно зависела от активности кочевников и возможности защиты от них. После распада Золотой Орды её часть, Крымское ханство, стало основным источником нападений на Русь, Великое княжество Литовское, Московию и Польшу.

Татары, как воинственная нация на протяжении многих лет и даже веков, считали основным источником своих доходов — военную добычу. Они регулярно совершали свои набеги на славянские страны. Забирали все ценное, уводили в плен невольников. Невольники использовались для работы на самих татар и для продажи.

Переломным моментом в этом стал 1475 год. В этом году Османская империя завоевала генуэзские колонии прибрежного Крыма. Татарское ханство до этого распространяло своё влияние лишь на степной и предгорный Крым. В 1478 году оно стало вассалом Османской империи. Лишившись, части своей независимости, Крымское ханство взамен получило свободный доступ на невольничьи рынки не только Кафы и Стамбула, но и Греции и даже египетской Александрии.

Теперь сбыт рабов был поставлен на широкую ногу. В самом Крыму оставалось невольников немного. Татары отпускали их через 5–6 лет, а если пленник принимал мусульманство, его освобождали автоматически — ислам запрещал держать в неволе единоверца. Основная часть уходила в Турцию и дальше. По некоторым оценкам, за два века на Крымских невольничьих рынках было продано более трех миллионов человек.

Спрос на невольничий товар был огромен, требовалось организовать предложение. Набеги следовали один, за одним. Жители уводились в рабство десятками тысяч. Государствам — Великому княжеству Литовскому и Польше, было не до защиты своих подданных от татар. Попытки предпринимались, но эффекта не было. Достаточных ресурсов, чтобы построить защищенную границу они не имели. К тому же набеги татар часто совершались полупартизанскими методами. Не всегда это было большое регулярное ханское войско. Искатели приключений, точнее живой добычи, относительно небольшими отрядами вторгались в приграничные города и села, грабили их и быстро уходили в степь, захватив с собой пленников.

Иногда за ними организовывали погоню и даже догоняли, возвращая соплеменников, но чаще нет. Многие из пленников погибали в степи, даже не дойдя до Перекопа.

Эффект не заставил себя ждать. М.Грушевський пишет: «В серединї XVI в. на полудневий схід від лїнїї Київ-Браслав ми не бачили зовсїм постійних осель, з виїмком кількох (всього тільки трох!) правительственних замків.» [2]

Браслав или, как его чаще называют Брацлав, сейчас поселок городского типа в Немировском районе Винницкой области в пятидесяти километрах на юго-восток от Винницы. Тогда это был важный замок, центр Брацлавского воеводства.

«Тільки в глубокій північній частинї на полуднє і північ від Припети, задержала ся якась осела кольонїзація, земянська верства. Все що на полуднє — околицї Київа, Житомира, Остра, не кажучи про більш полудневі, в першій половинї XVI в. живуть вповнї на воєнній стопі, і тільки поволї, з розвоєм місцевих воєнних сих (козачини) і кольонїзації виходять з сього стану в другій половинї XVI в.» [2]

Большая часть современной Украины оказалась незаселённой — стала настоящим «Диким полем». Если взять карту современной Украины и карандашиком прочертить линию от Киева до Брацлава, то наглядно видна вся жуть тогдашнего положения. Территория, где живет сейчас 70 % (семьдесят процентов) всего населения, полностью обезлюдела. Сейчас это трудно представить, но правда, именно такова.

* * *

Но, как говорят, свято место пусто не бывает. И вот это место, «дикое поле», из которого разбежалось все население, оказалось очень притягательным для определенного рода людей.

Города и села сожжены и стали необитаемыми, но реки и степи, а также не часто, но встречающиеся леса, стали еще более обитаемыми. Рассказывают сказочные повести о рыбалке в среднем и нижнем течении Днепра, в его притоках, таких как Орель, Самара, Псёл, других. Там же водилось несметное количество бобров. Степи изобиловали дичью, самой разнообразной.

Такое богатство было реальным и не совсем далеким. Заниматься земледелием на этих чернозёмных просторах было невозможно, так как оно требовало оседлости, а собирать другие богатства этого края рискованно, но очень заманчиво. Тем более во внутренних районах государства, магнаты и шляхта всё более ограничивала рядовому населению доступ к таким ресурсам, а религиозные гонения всё усиливались.

В «диком поле» все было ничейным. Никакой власти. Только риск сложить голову от татарской сабли или отправиться в рабство на невольничьи рынки.

Жажда добычи, жажда свободы и жажда мести татарам — вот что приводило сюда людей. Некоторые приходили сюда временно, оставив свои дома во внутренних районах, большинство, придя сюда временно, оставались постоянно.

Казаки, как термин встречался еще с двенадцатого века, казачество, как крупное и значимое социальное сообщество появилось только в шестнадцатом.

Сам термин «казак» имел не всегда одинаковое значение, в начале, чаще всего под ним понимался свободный, бездомный человек, имеющий военные навыки и темную историю прежней жизни. Своё героическое и уважительное наполнение термин «козак» получил позже, а в начале славных лет казачества, даже те, кого мы сейчас, не сомневаясь, называем казаками, не очень хотели, что бы их так именовали.

Мне очень нравится, как об этом говорит М.Грушевський. Он занятия казаков, называет военным спортом. Без духа авантюризма в «диком поле» делать было нечего.

«В татарськім світі, з яким Українї прийшло ся житя в такій близькій стичности в XIII–XV вв., козак має значіннє чоловіка свобідного, незалежного, воєнного авантурника, але знов таки низшої катеґорії — волоцюгу, партизана, розбійника, чоловіка бездомного, неоселого.» [2]

Занимаясь различными промыслами, казаки часто сталкивались с татарами, причем не, всегда случайно. Доход от встречи с татарами и дальнейшего их убиения или пленения превосходил возможный доход от любого рыболовного или охотничьего промысла. Поэтому военный спорт приобретал всё большую популярность, тем более дело-то ведь правое, святое дело — угробить «поганого».

Казацкие ватаги всё укрупнялись, приобретали военный опыт. Народ в своей массе был чрезвычайно отчаянным, большинству из них терять было просто нечего.Базировалось казачество в приграничных областях. Где-то нужно было пересидеть, отдохнуть, сбыть добычу, как промысловую, так и военную. Некоторые нанимались к местным магнатам в качестве охраны, бойцов отрядов, охранявших замки, но, по сути, они были свободными людьми и могли уйти в «дикое поле» в любой момент.

Глубина и частота казацких походов всё увеличивалось и наступил момент, когда появилась возможность и понимание необходимости сделать себе базу поближе к Крыму и подальше от магнатских замков.

Идеальным местом было нижнее Поднепровье или Запорожье. Имея Днепр, как транспортную артерию, казаки могли быстро выходить к татарским поселениям. В районе порогов было несколько удобных мест для переправ через Днепр, так что Запорожье, представляло собой своеобразный транспортный узел. Кроме этих преимуществ, ниже порогов было несколько островов удобных для строительства укрепленного поселения, которое могло иметь Днепровские протоки, как естественные водные заграждения.

* * *

Считается, что первую Запорожскую Сечь на острове Хортица построил казачий гетман Дмитрий Иванович Вишневецкий по прозвищу Байда.

Самое время вспомнить о том отступлении, где мы обсуждали достоверность исторических фактов, их логичность, мистификации и мифологизацию личностей.

Попробуем разобраться, насколько может быть правдивым заявление: «Казачий гетман Вишневецкий по прозвищу Байда построил первую Запорожскую сечь на острове Хортица». Тем более у нас есть источник, который ежеминутно напоминает это — памятник на острове Хортица.

На нём написано: «Дмитро Вишнєвецький-Байда. 1516–1563. Один з перших козацьких гетьманів України, який у 1554–1555 збудував на Малій Хортиці фортецю започаткувавши Запорозьку Січ».

Для начала разберемся, а был ли Дмитрий Иванович казаком. Мы не должны забывать, что речь идет о середине шестнадцатого века. В это время казак — это этакий вольный разгильдяй, пренебрежительно относящийся к собственности и чаще всего ею неотягащенный, человек, не имеющий определённого положения в обществе и даже места жительства.

Д. Вишневецкий князь, магнат, имеющий солидные владения в южной Волыни, по родству относящий себя к одной из ветвей правящей литовской династии Гедиминовичей, имеющий отношение к Рюриковичам и по линии матери еще и родственник молдавским правителям. Можно сказать, царских кровей человек, занимающий очень важный государственный пост — Черкасского и Каневского старосты. Это как нынешний губернатор.

Вы себе представляете, чтобы такой человек в то время мог назвать себя казаком или позволить кому-то это сделать? Почему он не мог называть себя казаком? В то время именовать себя казаком, было примерно тоже, что в Великобритании именовать себя пиратом или корсаром, то есть не очень, мягко говоря, престижно, хотя пиратством не гнушались заниматься самые уважаемые люди, но признавать себя пиратом?

По своему имущественному и социальному положению он не мог быть казаком. Не надо забывать, что шел еще только шестнадцатый век. Уже гораздо позже казацкие гетманы будут избираться из зажиточных казаков и тому будут свои объяснения. Некоторые выходцы из казаков обретут немалую собственность и звание казака, в определенных слоях общества станет званием гордым, но об этом впереди.

Кроме того, ни в одном современном ему источнике не упоминается о том, что он был гетманом. Как он мог быть гетманом, если он не был казаком? Гетман, как известно, должность, на которую выбирают самых достойных именно из казаков. Только через триста лет, почему-то решили, что он имел такой титул, многим очень хочется зачислить себе в предки известных людей.

Исходя из вышесказанного, появляются большие сомнения, что Дмитрий Иванович Вишневецкий был казачьим гетманом.

То, что он построил на Малой Хортице крепость, точнее земляно-деревянное укрепление — это истинная правда. Только маленькое уточнение, почти, как в истории с узкоколейкой Николая Островского. Эта крепость располагалась не на том острове, где сейчас стоит памятник Вишневецкому и некий усредненный макет Запорожской сечи, как думает большинство туристов, а на соседнем. Острова называются почти одинаково Малая Хортица и просто Хортица, но Хортица размерами побольше и видимо подъезд удобнее. Из таких маленьких, совсем небольших мистификаций и складывается неправдоподобная история.

Теперь о последнем звене неправды о Вишневецком. Никакого отношения к казацкой Запорожской сечи, он не имел, если только не считать отношением, то, что его крепость послужила примером для запорожских казаков при строительстве в дальнейшем укрепленных городков получивших названия Запорожские сечи.

То укрепление на острове Малая Хортица или как его иногда сейчас даже на географических картах именуют Байда, было построено на средства Черкасского и Каневского старосты Д.И. Вишневецкого. Командовал в нем единоначально, а не выборно, сам Вишневецкий. Вольных казацких порядков в гарнизоне не было и его составляли не только казаки, Так что назвать крепость Вишневецкого на Малой Хортице Запорожской сечью, будет большим преувеличением.

Д.И. Вишневецкий, как личность энергичная и весьма авантюрная посвятил всю свою жизнь идее завоевания славы, высокого положения, признания. Одним из поприщ была борьба с набегами татар. Причём, если другие приграничные магнаты желали, вести эту борьбу в оборонительном варианте, то Вишневецкий желал наступать.

Зарекомендовав себя проводником идеи активной защиты от татарских набегов, он получил пост старосты в самом горящем, самом опасном районе Великого Княжества Литовского. Как руководитель такой борьбы он понимал, что лучших бойцов против татар, чем казаки не найти. Это понимали и другие князья-магнаты, но у них основа войска состояла из регулярных солдат, а казаки были, как приданные части. Войско Вишневецкого же большей частью состояло из казаков. Возможно, что его степень доверия казакам была более высокой, чем у других князей, которые побаивались неуправляемости казаков в определенных ситуациях.

Войско Вишневецкого было казацким, то есть состояло из казаков, но его взаимоотношения с казаками не были такими, как кажется иным учителям истории. Он не был одним из них, он не был им ровней. Он был их начальником, но невыбранным. У него не было идей по изменению социального статуса казаков, он пользовался ими, как инструментом для достижения своих амбиций в деле охраны южных границ государства.

Четвёртый вопрос о прозвище Байда — это вообще красивый фольклор. Ни в одном историческом источнике того времени нет упоминаний связывающих некоего Байду с Дмитрием Ивановичем Вишневецким. Только почти через триста лет, в 1846 году, Аполлон Скальковский, абсолютно ничем не мотивируя свои домыслы, в книге «История Новой Сечи или Последнего коша Запорожского» решил, что Байда из песни и Вишневецкий из жизни — одно лицо.

Возможно, его героическая смерть в сердце Османской империи — Стамбуле, обросшая со временем, леденящими душу подробностями вдохновила народных авторов на поэтический подвиг. Я думаю, он был человеком очень смелым, презиравшим любые опасности и очень авантюрным. История его жизни готовый сюжет для колоссального приключенческого романа или целого сериала в стиле «action».

Но не удержусь язвительно вспомнить о причине попадания Д.Вишневецкого на башню в Стамбул для того что бы еще больше раздраконить любителей создавать иконы из обычных, нормальных людей.

Господин Вишневецкий воевал в Валахии, ныне это часть Румынии, не в защиту Украины. Он претендовал на трон Валашского князя, вспомним о его родстве с молдавскими правителями, но потерпел неудачу и был пленен. Доставлен в Стамбул, где и был казнен по приказу султана.

Для понимания, сложности взаимоотношений того времени, можно вспомнить, что уже начав строительство Крепости на Малой Хортице в 1553 году, еще не достроив её, Вишневецкий неожиданно уезжает в Стамбул, где служит султану с ротой казаков полгода. Некоторые историки считают, что причиной этой службы была необходимость освобождения из плена, кого-то из родственников князя. В том же Стамбуле через десять лет он будет жестоко казнен.

Подводя итоги исследования, достоверности исторической информации о Дмитрии Ивановиче Вишневецком, можно сказать, что это был отважный литовский магнат «руського» происхождения, храбро сражавшийся с татарами и турками, даже построивший первую крепость для борьбы с ними в «Диком поле», но информация о нем, распространяющаяся во многих источниках, грешит неточностями и откровенной фальсификацией. Он никогда не был казаком, тем более гетманом по имени Байда и не является основателем первой Запорожской сечи.

История Запорожского казачества настолько сказочна, что не стоит рассказывать о ней небылицы. Она легенда, которая случилась на самом деле.

* * *

Возникновение украинского казачества закономерно. Стремительное течение жизни в украинских степях способствовало появлению отдельного уникального социума. Можно систематизировать и перечислить причины возникновения казачества.

Первое: наличие «Дикого поля», территории, над которой не было никакой фактической власти, то есть, попадая сюда, человек однозначно становился свободным и что самое главное он реально чувствовал эту свободу.

Второе: на этой свободной территории человек мог иметь приличный доход, хотя он и был связан с большим риском. Речь идет о рыбных и охотничьих промыслах и конечно военной добыче.

Третье: мотивом прихода в казаки была месть за угнанных татарами близких людей. В более поздний период, но не в начале, я в этом уверен, мотивом была защита населения от набегов. Как пример, можно привести сподвижников Д.И. Вишневецкого, сам-то он хоть и не был казаком, но мотив его был именно таким. Казаки, особенно приближенные к нему, несомненно, испытывали такую мотивацию, но также несомненно, что их мотивация была комплексной и без первых двух причин они вряд ли бы подвергали свою жизнь таким опасностям.

Четвёртое: очень важный мотив. Без него не было бы первого и возможно всех остальных. Невероятное усиление гнёта магнатов и шляхты на простой народ, генерировало устойчивый мотив: освобождение от этого гнёта. То есть даже при наличии, свободной территории с возможностью заработка, мало кто захотел бы рисковать собственной свободой, а часто и жизнью если бы в его исконных волостях была бы спокойная, свободная, обеспеченная жизнь.

В своём труде «Малороссийский гетман Зиновий-Богдан Хмельницкий» Николай Костомаров пишет: «Иезуит Скарга, фанатический враг православия и русской народности, говорил, … «Владелец или королевский староста не только отнимает у бедного холопа всё, что он зарабатывает, но убивает его самого, когда захочет и как захочет, и никто ему не скажет дурного слова»… [9]

«Много, — замечает Старовольский, — толкуют у нас о турецком рабстве; но это касается только военнопленных, а не тех, которые, живя под турецкой властью занимаются свободным земледелием или торговлей. Они, заплативши годовую дань, свободны, как у нас не свободен ни один шляхтич. В Турции никакой паша не может последнему мужику сделать того, что делается в наших местечках и селениях. У нас в этом только свобода, что вольно делать всякому, что вздумается; и от этого выходит, что бедный и слабый делается невольником богатого и сильного. Любой азиатский деспот не замучит во всю жизнь столько людей, сколько их замучат в один год в свободной Речи Посполитой». [9]

Гнет был настолько невыносимым, что «жизнь на родине представляла так мало ценного, что они не боялись подвергаться никаким опасностям». Даже в сравнении со странами, славящимися своим деспотизмом, положение крестьян в Речи Посполитой было худшим.

Сюда примешивалось еще два фактора. Хозяева, господа крестьян, которые до недавнего времени, в основном были своими по национальности, языку и религии, постепенно становились чужими и по религии, и по языку и соответственно по национальности.

Бывшие «руськие» паны становились польскими панами. Если раньше и господа, и их крепостные ходили в одну церковь и исполняли одни обряды, то теперь одни ходили в костёлы, а другим закрывали церкви и изгоняли священников.

Постепенно, пишет Костомаров: «Русские паны стали для русского народа вполне чужими, и власть их получила вид как бы иноземного и иноверного порабощения». [9] «Стремление народа к оказаченью, или так называемое поляками «украинское своевольство», начало принимать религиозный оттенок и получать в собственных глазах русского народа нравственное освящение» [9]

«Таким образом, православная религия сделалась для русского народа знаменем свободы и противодействия панскому гнёту». [9]

Эти цитаты из Костомарова сжато дают понять, что для формирования казачества, как движения, важнейшую роль сыграли два фактора. Порабощение тех классов, из которых были выходцами казаки, приобрело вид:

а) иностранного угнетения;

б) религиозного угнетения.

Проще говоря, то, что еще можно было вытерпеть от хозяина, когда он свой по языку и по религии, совсем невозможно от иноверца и инородца. Борьба приобретает другой, патриотический и духовный смысл. Я с ним борюсь не от злости и зависти, а за свободу своего народа и свободу своей религии.

* * *

Конечно, всё было не так просто и схематично. Не сразу казацкие восстания обрели религиозное и национально-освободительное наполнение. Как пример можно привести так называемое восстание Криштофа Косинского.

В этой войне, борьба не приняла еще характер религиозной и патриотической войны. М.Грушевський пишет: «В дїйсности, ми бачили, сї козацькі рухи досить припадково тільки стріли ся з релїґійною боротьбою на Волини зимою 1595/6 рр., і принціпіальні релїґійно-національні мотиви в нїм властиво ще не грали нїякої замітної ролї». [2]

Атаман Криштоф Косинский, которому отводят роль вождя первых казацких войн, был человеком достоверно неизвестной народности и вероисповедания. Совсем не исключено, что он мог быть поляком и католиком. Воевал же он, о, гримасы истории человечества, против князя Острожского — защитника православия и «руського» по происхождению.

Поводом к началу действий Косинского стало его понятное недовольство тем, что князь Острожский отнял у него земельный надел. Очень похожая история произойдет через несколько десятилетий с Богданом Хмельницким.

Это была распространенная схема наезда, слово «наезд» уже тогда применялось в том же смысле, что и сейчас. Богатые, влиятельные шляхтичи и магнаты получали от короля пожалование на земли в Украине. Для них они почему-то считались «пустыми», ничейными. Туда делался наезд, если на них кто-то проживал и имел смелость возмущаться, ему предлагалось предъявить документальные права на собственность. Учитывая, что эти земли подвергались постоянным набегам и сожжению татарами, то чаще всего документов отыскать не удавалось, а может эта собственность никогда документально и не оформлялась. Таким образом, законным собственником признавался, совершивший наезд. У него-то с документами было всё в порядке, на королевском пожаловании ещё чернила не высохли. Если пострадавший уж очень сильно сопротивлялся, у него могли эту землю выкупить по минимальной цене, но однозначно он её терял.

Такая вот история произошла и с Косинским. Будучи человеком смелым и упрямым, он здорово попортил нервы всем Острожским, а так как владения их располагались на огромных территориях, и там проживали не только родственники и близкая им шляхта, то досталось многим и приобрело характер общего наезда. Кто там их сортировал этих магнатов и шляхтичей.

Это была натуральная гражданская война, но практически, не имевшая, ни религиозного, ни национального оттенка. Её целью в главном, было восстановление имущественного права и месть за поругание чести. В развитии конфликта, участвующие со стороны повстанцев желали восстановления справедливости в борьбе против магнатов и крупной шляхты именно в правовом и имущественном смысле.

* * *

В развитии украинского казачества было несколько периодов. Временные границы не всегда можно установить, но первый от второго отделить можно почти точно.

В первом периоде мы видим незаселенное «дикое поле» и немногочисленные, слабо организованные ватаги искателей приключений. В них очень высокая «текучесть кадров», низкие финансовые возможности. У них нет своих постоянных мест базирования, вооружение легкое. Для отдыха, переформирования они уходят в волости и там занимаются, чем придется.

Но с течением времени, общее количество казаков всё возрастает. Укрупняются отряды, появляются относительно постоянные лидеры, атаманы. Вооружение усложняется, становится более тяжелым, появляется артиллерия. Казацкие отряды начинают осуществлять операции, которые уже можно квалифицировать, как войсковые. Эти операции нередко имеют межгосударственный, дипломатический резонанс.

Замок Дмитрия Вишневецкого показал казакам, как удобно иметь свою собственную укрепленную базу непосредственно в диких степях. Появляется настоящая казацкая Запорожская Сечь. Казаки это уже не мелочь, а войско. Сила, которая может быть использована в государственных масштабах и которую уже нельзя не замечать.

С одной стороны для польско-литовского государства, казачество было помехой и даже угрозой с другой, силой, которая может решить вопрос защиты южных рубежей. Попытки решить вопрос с казаками предпринимались ещё с 1524 года, но недостаток финансов, а еще больше непонимание ситуации, не позволяли правительству это решение реализовать.

Наконец, в 1572 году король Сигизмунд ΙΙ Август издал универсал с поручением коронному гетману нанять 300 казаков на службу. Соответственно, позже был создан Реестр, в который поименно включались все казаки, принятые на службу и которым были положены кроме оплаты за службу и серьёзные привилегии.

Реестровый казак исключался из юрисдикции любого локального управления и подчинялся только власти «казацкого старшого», это касалось и судебной власти. Он освобождался от всех налогов и повинностей, кроме военной. Был сам лично свободен и имел право свободного землевладения.

Как часто бывает попытка решить одну отдельную проблему, её не решила, а привела к возникновению новых, еще более серьёзных. Создание Реестра, можно смело считать началом официальных взаимоотношений между казачеством и властью и окончанием первого стихийного периода украинского казачества.

История этих взаимоотношений это странное нагромождение взаимного непонимания, взаимных обманов, взаимной нелюбви, если не ненависти и в тоже время это история совместных битв, побед, история взаимной необходимости и регулярных компромиссов.

С самого начала конфликт был системным, а значит неизбежным.

Во-первых: казаков, имеющихся фактически, было намного больше, чем включенных в Реестр. Получать деньги и привилегии за службу, которая мало чем отличалась от того, что они делали до этого просто по собственному желанию, хотели все. Не включенные считали себя властью обиженными и требовали увеличения реестра.

Во-вторых: силами одних реестровых казаков решить вопрос охраны границ было всё равно невозможно. Триста, позже тысяча, несколько тысяч человек, была каплей в море. Соответственно к выполнению служебных задач всегда фактически привлекались казаки нереестровые, которых формально просто не существовало.

В-третьих: денег, для оплаты службы казаков, всегда не хватало. Более того власть не считала их необходимым платежом. Платить другому наемному войску необходимо, иначе оно разбежится, а казаки никуда не денутся со своего места, хоть плати им, хоть не плати.

В-четвертых: нереестровые казаки не имели не только оплаты за службу, но и всех казацких привилегий, а это было еще более важно. Нереестровый, формально незаконный казак должен был, по мысли властей, стать обычным крестьянином или мещанином со всеми налогами и повинностями на его голову. Для многих подобное превращение было подобно смерти.

Все перечисленные моменты в самом зародыше попыток организовать казачество, как регулярное войско, заложили мину периодически взрывающую отношения. Но это только те факторы, которыми были недовольны казаки. Власть тоже была многим недовольна.

Во-первых: с введением Реестра, они хотели получить регулярное, управляемое войско — пограничную стражу. Войско они получили, но управляемость, мягко говоря, желала быть лучшей.

Во-вторых: власть хотела ограничить число казаков Реестром да еще, чтобы они осуществляли полицейские функции в среде, так сказать бывших казаков, которые в этот Реестр не попали. Это уже было полным непониманием ситуации.

В-третьих: власть хотела только делать вид, что платит за службу, но при этом строго спрашивать за её выполнение.

В результате взаимоотношения польско-литовской власти и казаков превратился в театр абсурда, а иногда в театр комедии.

Король и его наместники слали в Казацкое войско приказы, запреты, угрозы, войско смело докладывало, что всё выполняется, согласно предписаниям, а если кто и бузит, то это не «ихние», но они, если что, найдут и разберутся. Посылали войска на усмирения своевольства, казнили зачинщиков, но затем вновь привлекали казаков к службе Речи Посполитой.

Репрессии были суровыми. Казни с жуткими подробностями были делом нередким. Казацкие шалости тоже мало напоминали провинности школьников, выбивших мячом оконное стекло. Грабежи, изнасилования, убийства. Суровый век.

Казацкие «своевольства», настолько, разозлили правителей, ущерб от них был так велик, что у короля даже просили не брать ни на какую службу казаков. На сейме 1611 года было решено брать на службу только тех казаков, которых возьмут на службу сами местные шляхтичи и будут за них отвечать своим имуществом в случае ущерба.

Но потребность в казаках не уменьшалась, а увеличивалась, по элементарной причине — из-за отсутствия финансов для найма других солдат.

Часто власти сами делали перед татарами вид, что они грозно наказывают разбушевашихся казаков. «…коли й сим разом не удасть ся осягнути нїчого позитивного, то принаймнї піде той слух між поганство, що старань нам не бракує.» [2] — описывает М.Грушевский отношение к результату очередных санкций к казакам.

Мало того, что казаки постоянно ссорили польского короля с турецким султаном, когда формально две страны были в состоянии мира, они проходились по территориям самой Речи Посполитой и беспощадно грабили, добывая себе «воинское содержание». «Звички сучасної війни, хижої і грабівничої тодї скрізь, так само у Поляків як і Нїмцїв, не тільки у козачини, що зрештою воюючи власним коштом і промишляючи війною на прожиток тим самим була засуджена на мародерство, на обдираннє людности, — переносили ся на відносини домашнї.» [2]

Казачество превратилось в движение неподвластное ни королю, ни тем более его представителям, в силу, которая уже была не только, силой военной, но и силой дипломатической. Если их собственная дипломатия может и не имела большого влияния, то само Казачье войско стало частой разменной монетой в различных переговорах.

* * *

За полтора столетия казачество трансформировалось из разрозненных ватаг неприкаянных добытчиков в целый слой населения, в общность, осознающую себя как отдельный, независимый элемент. Этому в немалой степени способствовало то, что уже начиная со второй четверти семнадцатого века, начала изменяться внутренняя социальная структура казачества.

Причиной этому стало то, что «дикое поле» становилось всё меньше диким. Казачество могло уже реально взять под защиту вновь возникающие поселения. М.Грушевский пишет: «При кінцї першої чверти XVII в. міста і місточка рахують ся вже тут десятками, а села навіть сотнями». [2]

В местечках, хуторах поселялись и вновь пришедшие, и казаки со стажем. Начинался такой полуоседлый вид жизни. Татары прорывались всё равно и периодически уничтожали новые поселения, но для многих такая жизнь казалась лучше той жизни, которую они видели на волостях. Здесь поселяне фактически пользовались теми же привилегиями, что и реестровые казаки. К казакам себя начали причислять и обычные земледельцы, несклонные к «военному спорту».

На этом этапе всё казачье сообщество, весьма условно, можно уже поделить на три слоя: собственно военных казаков, занимающихся исключительно «военным спортом», в основном это были, так называемые, «сечевики». Казаков, имеющих собственное жилье, хозяйство и даже семью, но основным своим занятием считающих «военный спорт» и наконец, казаков занимающихся земледелием и только в самом крайнем случае привлекающихся к военным действиям.

Тем самым казацкий народ «украинных земель» становится всё более самодостаточным. С другой стороны, он становится более уязвимым, так как приобретает жизненные ценности в виде семьи, имущества. Казаку уже есть, что терять, а, следовательно, и что защищать. Казак уже чаще всего не разгильдяй без постоянного места жительства, всё своё имущество умещающий в котомках под седлом, а человек, у которого есть семья, хозяйство.

На Запорожской сечи находилось небольшое количество казаков исповедующих старые законы запорожцев, которые диктовались их образом жизни. Они не имели никакого имущества, кроме военного снаряжения, жильем для них служили курени в Сечи, они не имели семьи и занимались исключительно «военным спортом», но таких в процентном отношении становилось всё меньше. Сюда же периодически стекались и казаки из других слоев казачества, даже из реестровых.

Казачество становится оплотом украинской национальности. Его представители, несомненно, обладали уникальным менталитетом. Это сообщество обладало к тому времени складом ума и ценностями, построенными на свободе личности и главенстве воли большинства. У них был один язык и единая религия, не хватало только государства.

Мне могут возразить, какое государство? Подобная тяга к свободе личности порождает анархию, а не строгую организацию. Отвечаю: не без этого. При становлении любого феномена, а тем более социального, крайности — обычное явление. Иностранные очевидцы, замечали, что должность казацкого гетмана была одной из самых опасных. Их смещали весьма часто и смещение, неоднократно заканчивалось для бывшего гетмана плачевно, то есть смертью. Вряд ли это можно назвать демократией и цивилизованным решением вопроса, но организация во время походов, определенные правила проживания в Запорожской сечи дали толчок к стремлению лидеров казачества к некому подобию государства.

Именно в этот период появляется всё больше людей, которые начинают называть себя украинцами. Вначале это не идентификация, человека относящегося к определенной национальности, это просто констатация факта проживания на землях, которые и в Речи Посполитой и в Московии называют Украиной или её синонимами.

Мне зададут вопрос, а как же те, все остальные, которые не были казаками и не проживали на территории, которую тогда называли Украиной? К слову сказать, площадь территории тогдашней Украины, отличалась от нынешней раз в пять, может больше. Например, 29 октября 1655 года в своём письме шведскому королю Карлу гетман Богдан Хмельницкий писал, что из-за отсутствия «поживи для війська та коней» он отступает от Львова «на Україну». [5] Для него, как и для всех, Львов еще не был Украиной, но был «руськой» православной землей. На запад, Хмельницкий считал «руськими», православными землями, земли по самую Вислу.

Забегая вперед, хочу сделать отступление. Пусть на меня не сильно злятся искренние националисты, что я называю эти земли «руськими». Я считаю, что так более, исторически правильно. Соответственно, не стоит путать их с русскими и тем более российскими.

В это время идентификация украинцев еще очень сложна. Я не знаю, как бы ответил сам пан гетман Богдан Хмельницкий на этот вопрос: «Кто он, украинец или может быть кто-нибудь еще»? Тоже относится к границам Украины, о них можно говорить только условно, именно отсутствие государства порождало эти сложности.

Государства не было, но в середине семнадцатого века, была создана структура, весьма напоминающая государство. Гетманат Богдана Хмельницкого нельзя назвать сложившимся и тем более суверенным государством, но базис, основа, фундамент был заложен и самое главное в головах, в сознании. Это ощущение возможности создания государства занозой засело во многих украинских головах на века.

Хоть история не терпит сослагательного наклонения, мне кажется, проживи Хмельницкий, еще хотя бы лет десять, государство могло состояться. Вряд ли оно было бы абсолютно независимым, но оно бы окончательно оформилось как структура со всеми атрибутами. Мне кажется, что в его желании создать династию, передавать власть гетмана по наследству, были не только личные амбиции, а понимание, что действующая династия на то время один из главных признаков сильной государственной власти.

Не случилось, но мысль о том, что такое государство может быть, уже не уходила никогда из голов, как противников этого, так и самих украинцев, и в формировании этой мысли ключевую роль сыграло казачество.

Именно казацкие освободительные войны середины семнадцатого века породили украинское национальное самосознание в явном виде, несмотря на то, что украинцы, как национальность, еще были в самом начале своего формирования. Появилось осознание своей уникальности, отличия от других, даже близких народов.

Для меня представляется, что переломным моментом в интеграции украинского сообщества, была именно попытка создания государства, которое, по идее, должно было стать национальным. Велика роль в этом Богдана Хмельницкого. Подтверждением этому является огромное количество и колоссальный разброс в оценках его действий, а еще больше в оценках его личности.

Неоднозначный, непростой человек. А кто из нас прост и выкрашен только в одну краску? Для меня объяснением любых подвигов или преступлений человека является фраза: «Всякий человек всегда действует согласно своим личным интересам, когда его интересы совпадают с интересами общества, он становится героем, если нет — преступником».

Личные интересы Хмельницкого очень во многом совпали с интересами казацкого украинского общества. Возможно, потому что он сам был типичным его представителем. Попал в типичную ситуацию, действовал типично. Просто природа наделила его в большей степени хитростью, волей, умением быть лидером именно в той очень непростой ситуации. Он, как «уж под вилами», извивался между силой Польши, Московии, Османской империи и Швеции.

И надо отдать ему должное, у него это получалось.

В подходе к любой масштабной личности важно «за деревьями увидеть лес». Олесь Бузина называет Хмельницкого дезертиром в битве под Берестечком. Видимо, с его точки зрения, было бы лучше, исторически правильно, чтобы Богдан не помчался за уходящими татарами, а остался с погибающим казацким войском. Результатом было бы всё равно поражение казацкого войска, возможно окружение. Судьба, самого Хмельницкого, была бы, несомненно, плачевной, если бы он не погиб при отступлении, то попал бы в плен или при окружении его однозначно выдали бы свои братья казаки, как уже бывало неоднократно. Его казнили бы где-нибудь в Варшаве или Кракове. Ну и кому от этого было бы лучше? Вопрос почти риторический. Продолжая такую логику, можно утверждать, что командир всегда должен быть «впереди на лихом коне», только долго это войско не провоюет. Командира убьют, а все остальные разбегутся в разные стороны. Умный командир должен сам себя беречь, если конечно он умный. Его храбрость не в том, чтобы подставлять свою голову под вражьи пули.

Хмельницкий не был простым полевым командиром. По своей внутренней сути, во всяком случае, под конец жизни, он стал государственным деятелем, причем явным индивидуалистом и «самостійником». Даже после Переяславской рады всеми своими действиями, особенно дипломатическими пытался вести самостоятельную политику, направленную на независимость.

Определённая его беспринципность и нечестность в этом, вряд ли может заслуживать осуждения. Для сохранения самостоятельности, он готов был идти на союз с самим чертом. Московский царь, шведский король и даже турецкий султан по сравнению с ним, с чертом, очень приличные люди.

Черчилль — до мозга костей антикоммунист, когда было нужно союзничал с Иосифом Виссарионовичем и никто его за это не осуждает, а когда это уже было не нужно, сказал свою речь в Фултоне.

Несомненно, Хмельницкому мешал его собственный менталитет. Не мог он сразу убедить себя в том, что он может быть абсолютно самостоятельным, если всю предыдущую жизнь просил милости и справедливости у короля. Поэтому, наверное, и не хватило решительности добить польскую шляхту, когда был случай.

Ушел Богдан и не стало лидера, остались «честные» гетманы, которые честно служили, но другим, не Украине.

Следующая попытка придти к независимости в 1708 году, при Мазепе была намного менее логичной и обеспеченной различными ресурсами. Не было единства в казачестве. Разрыв на левобережных и правобережных сразу уменьшал силу в двое. Сам Мазепа не представлял собой абсолютно самостоятельного авторитетного лидера. Недаром, когда он ушел, за ним пошло только полторы тысячи казаков. За ним не стояла реальная, достаточная сила. К тому же его преклонный возраст тоже не вызывал особого доверия. Семьдесят лет в начале восемнадцатого века, в понимании окружающих, глубокий старик. Договор, подписанный ним, КарломΧΙΙ и Костем Гордиенко — хороший протокол о намерениях быть Украине независимой, но не более того. Не мог Иван Степанович сделать тогда Украину независимой, не мог.

Три территории, сыгравшие главные роли в становлении Украины

Территории, о которых мы будем рассуждать, абсолютно точно ограничить невозможно. Некоторая часть «Дикого поля» в определенные годы была под юрисдикцией Великого княжества Литовского. Восточная граница западной Украины тоже может «гулять» на сто и больше километров в одну и в другую сторону. Здесь важнее ядро, историческая наполненность этих территорий, совокупность общих событий, объединяющая их, как отдельную историческую единицу.

Территорию нынешней Украины, согласно историческому развитию, можно поделить и на большее количество частей, например, Грушевский, делил на четыре части. Можно отдельно выделить Закарпатскую Украину, территорию с очень своеобразной историей, во многом отличной от остальной территории нашей страны. При всем моём уважении к этому региону, события, происходившие в нем, не имели глобального влияния на существующее положение Украины, даже, несмотря на, то что, в свое время, была провозглашена независимость государства Карпатская Украина. Так можно выделять и Крым, и некоторые области России и Польши, которые сейчас не входят в состав Украины, а когда-то входили и прочее.

Постараемся рассуждать более общими понятиями и более крупными субъектами. Условно поделив Украину на три территории, оказавшие наибольшее влияние на судьбу сегодняшнего государства. Не в порядке их важности в истории, а по алфавиту это: земли Великого княжества Литовского, «Дикое поле» и Западная Украина. Западную Украину можно было бы назвать Волынско-Галицкие земли, но это было бы не совсем точно, так как в этом случае из названия выпали бы некоторые существенные события и территории, как например Карпатская Украина и Буковина.

Великое княжество Литовское просуществовало формально до 1795 года, до третьего раздела Речи Посполитой, после Люблинской унии княжество было чисто номинальным образованием, но дух, атмосфера еще сохранялись, недаром даже после исчезновения ВКЛ многие люди называли себя «литвинами». Включение первых земель в состав Великого княжества Литовского, относящихся к современной Украине, приходится на вторую половину четырнадцатого века. Таким образом, без малого четыре с половиной века будущая Украина взращивала свои корни в ВКЛ.

В первой части я вспоминал, об особенностях жизни в княжестве. С присоединением будущих украинских земель, оно стало ведущим государством Европы, обширное по площади, развитое в экономическом и культурном смысле. В нем преобладало православие, языком государственным и бытовым был «руський».

Именно события, произошедшие в ВКЛ, послужили началом процесса зарождения украинской национальности. Допуск римских священников к окатоличиванию населения при Ягайле, послужил началом гонений на православный народ в основном представленный «руськими», что спровоцировало переход багатейших слоев ВКЛ из православия в католичество. Эти слои не только меняли религию, но со временем меняли язык, а затем соответственно национальность, превращаясь из «руських» православных людей, в настоящих польских католиков.

Те, кто не изменил своей религии и своему коренному языку, послужили фундаментом для формирования украинского и белорусского народа. «Руський» язык или как тогда еще говорили «руська мова» со временем трансформировался, под воздействием обстоятельств, получились языки белорусский и украинский.

Сложное разделение фактически на три части западного «руського» народа подразумевало и изменение менталитета этих частей. Шляхта и магнаты, перешедшие в католичество, ассимилировались в поляков, приняв их менталитет. Украинцы и белорусы приобретали свои менталитеты, изменяя их под воздействием, как обстоятельств, таких, как принудительное окатоличивание и появление украинского казачества, как значимого социума, так и под воздействием природных условий, методов хозяйствования.

Экономическое развитие Европы в шестнадцатом, семнадцатом веках, увеличение населения, требовали все больше продуктов питания в особенности зерна. Освоение новых пахотных земель на юго-востоке Украины также сыграло свою роль в становлении менталитета украинской национальности.

Движение на восток происходило не только под руководством государства и магнатов. К освоению новых пахотных земель стремились крестьяне и мещане, для которых жизнь во внутренних волостях становилась невыносимой. Рискуя всем, они стремились к лучшей, более свободной жизни. Тем самым для своих потомков, откладывая в менталитет стремление к свободе, независимости. Уходя всё дальше на восток, они стремились к оказачиванию, приобретению казацких вольностей и привилегий.

В вольных степях эти люди были, хотя бы временно ограждены от религиозных гонений и окатоличивания, тем более, что Запорожская сечь во все времена поддерживала православную религию.

Язык этой части украинцев при трансформации его из «руського» был подвержен влиянию многих языков. В чем существенное отличие общности людей, наречий, слаживающихся на территории будущих украинских земель в Великом княжестве Литовском? По отношению к группе наречий западных украинских земель, он меньше подвергся влиянию польского, немецкого, венгерского, словацкого языков. Интенсивность ополячивания все-таки падала, проходя с запада на восток. Влияние немецкого, венгерского и словацкого языков не имело большого значения, так как непосредственное соприкосновение с носителями этих языков было ограничено в виду отсутствия таковых на сопредельных территориях ВКЛ.

Влияние татарского языка, особенно в южном пограничье весьма велико несмотря на то, что славянские и тюркские языки имеют мало общего. Но не следует забывать, сколько нашего народа поперебывало в плену у крымских татар. Татары имели привычку отпускать своих пленников через пять, шесть лет их рабства. За это время пленник поневоле осваивал местный язык, и возвратясь домой, несомненно, применял татарские слова в своей бытовой речи.

Кроме того мы прекрасно знаем, что несмотря на то, что запорожские казаки всегда воевали с татарами, татары были постоянными союзниками запорожского войска, особенно это касается времен Богдана Хмельницкого. Некоторые исследователи вообще утверждают, что Хмельницкий без татар не выиграл ни одного сражения. Я сильно сомневаюсь, что до битвы и после неё личный состав войск не общался между собой. Взаимное проникновение языков осуществлялось и в другие моменты, например, во время набегов казаков на Крым, Турцию. Как соответствующий пример, можно вспомнить, сколько немецких слов советские солдаты принесли в обиходный язык после похода по Германии.

* * *

Снова желательно сделать довольно обширное отступление. Рассуждая о языках прошлых веков, мы должны отчетливо понимать, что в основном мы можем говорить, только о языках письменных. Об устной речи, говорить можно только в предположительных тонах. Аудиозаписей, к сожалению не сохранилось. Писать, так как говорили, стали только в восемнадцатом веке, но даже в девятнадцатом веке, это было не комильфо. Ярчайший пример — Тарас Шевченко, над которым издевались за то, что он пытался писать, так как говорит простой народ. Судить о том, как в действительности разговаривали в повседневности разные слои населения, просто не представляется возможным. Можно только предполагать и догадываться по отдельным элементам, попавшим в письменный язык. Этнографы в то время еще не ездили по деревням и не записывали старинные былины и песни, особенности говора местного населения. Мы об этом еще вспомним, когда будем рассматривать происхождение устных языков Украины. Я не принимаю в расчет тех «ученых историков», которые по одной найденной монете описывают целые эпохи и народы.

Особенность восточных славян заключается еще и в том, что письменный язык, был привнесен им с далеких стран, а не получен в результате обработки собственного устного народного творчества. Всем известные Кирилл и Мефодий изобрели письменный старославянский язык в девятом веке. Этот язык был создан, что вполне логично и объяснимо, на основе того языка которым братья владели в совершенстве. Константин, он только потом в монашестве стал Кириллом, и Мефодий уроженцы византийского города Фессалоники, славяне называли его Солунь. Их принадлежность к славянской национальности не доказана, многие историки склоняются к тому, что они были греками. Город Солунь был двуязычным, кроме греческого, там широко применялся славянский язык, точнее его южно-македонский диалект. На основе этого диалекта был спроектирован старославянский язык. Причем его использование, по началу, имело совершенно узко прагматичноеназначение: перевод церковных христианских текстов для миссионерства.

В девятом веке, как считается, славянские языки имели мало отличий. Старославянский язык, несмотря на то, что он был создан на основе болгаро-македонских диалектов и даже есть мнение, что более точно старославянский язык именовать древнеболгарским, хорошо понимали в Моравии, куда были направлены с миссией братья.

На Русь старославянский язык попал в период её крещения, то есть в конце десятого века. Языки развивались, в том числе и разговорный «руський» язык и развивались по расходящимся путям. Неудивительно, что есть свидетельства, что «руськие» православные прихожане уже тогда в начале второго тысячелетия не очень хорошо понимали, что им вещают их пастыри. Видимо разница разговорного языка и письменного церковного со временем только увеличивалась.

Тем не менее, старославянский язык был для всех восточных славян минимум до восемнадцатого века основным языком письменности. Для русских совершенно точно, а для украинцев литературный украинский язык сформировался еще позднее — в веке девятнадцатом, во второй его половине.

В последней четверти шестнадцатого века стала появляться панегиричная литература, написанная на языке, который некоторым ученым нравиться называть староукраинским литературным языком. Этот язык отличался от старославянского или церковно-славянского языка, но его более правильно называть западно-руським письменным языком, хотя бы, потому что еще не было людей, уверенно называющих себя украинцами. Его тем более трудно назвать литературным языком, потому что он не соответствует энциклопедическому понятию — нормализованная, наддиалектная форма языка, существующая в устной и письменной разновидностях и обслуживающая все сферы общественной и культурной жизни народа.

На каком языке вели разговор украинцы в семнадцатом или восемнадцатом веке, каковы были его особенности — это тайна покрытая мраком, которая, вероятно, не будет открыта никогда. Кроме этого, мы должны отдавать себе отчет, что история, летописи, официальная литература всегда писалась о высших классах общества, подобной литературы это касается вплоть до середины девятнадцатого века. История, которую мы думаем, что мы знаем — это история царей и королей, войн и эпидемий, крупномасштабных событий. Практически ничего о судьбе ремесленников, рядовых воинов, крестьян мы не знаем и тем более, неизвестно какими особенностями обладал их повседневный язык. Отдельные удачи археологов вроде новгородских берестяных грамот приоткрывают лишь узкую щелочку в этот необъятный мир общения. Удачей здесь было то, что простые новгородские люди были грамотными. В своём абсолютном большинстве украинские мещане, ремесленники и мелкие торговцы были неграмотными, тем более крестьяне. Так что разговорные формы, попадающие изредка в старославянские тексты, могут отражать лишь какие-то черты речи определенных слоев населения, никак не низших.

* * *

Территория Западной Украины, ввиду своего крайнего в сторону запада географического положения, естественно, подверглась наибольшему влиянию польского, немецкого, венгерского, словацкого менталитетов и языков и соответственно в значительно меньшей степени русского.

Это и неудивительно. Исторические особенности формирования менталитета украинцев этого региона хорошо рассматривать на примере столицы Галиции, культурного центра этого края города Львова.

С 1349 по 1772 год Львов входит в состав Польши и Речи Посполитой, причем в составе Речи Посполитой в польском воеводстве, а не в литовском. Одно государство является фактически правоприемником второго, но оба характеризуются политикой непримиримости в религиозном и национальном вопросе. Главенство польской национальности и методическое ополячивание других народов.

С 1772 по 1918 год в составе Австро-Венгрии, где германизация в государственной политике занимала не последнее место и имеются факты, еще широко неизвестные, которые можно рассматривать, как геноцид этого государства по отношению к украинскому народу. Например, концентрационный лагерь Талергоф.

С 1918 по 1939 год Львов вновь в составе Польши. При Пилсудском национальная польская идея приобрела непререкаемость. Вспомним, что в этом государстве, уже в двадцатом веке людей делили по вероисповеданию, а не по национальности, католик — значит поляк.

С 1939 по 1941 и с 1944 по 1991 в составе СССР.

То есть на протяжении 590 лет Львов входил в состав государств Западной Европы целью, которых была интенсивная ассимиляция недоминирующих народов, как в религиозном, так и в национальном плане. Окатоличевание, полонизация, онемечивание. В составе СССР, Львов находился 49 лет и его пытались переориентировать на русификацию и атеизм.

Разница в продолжительности периодов(590 и 49 лет) слишком разительная, чтобы не понять, чего больше восприняли люди в свой менталитет: русского или нерусского, советского или не советского.

Неудивительно, что к 1931 году в Львове доминирующей национальностью была польская. Согласно переписи этого года: поляков 198 тыс. чел., а украинцев на сто шестьдесят три тысячи меньше, только 37 тыс. чел. Немцев было почти столько же сколько и украинцев, а евреев даже больше.

Я акцентирую внимание на этих цифрах для более точного понимания, при каких обстоятельствах формировался менталитет западных украинцев. В условиях абсолютного национального меньшинства и огромного давления со стороны доминирующих национальностей. Тем более, что это не та ситуация, когда национальное меньшинство проживает компактно. Украинцы проживали в тесном контакте с поляками, немцами и евреями.

Кроме того влияние западноевропейских законов, обычаев, других сторон культуры присущих странам, в составе которых находились эти украинские регионы, несомненно сказался на менталитете населения, которое я отношу условно к Западной Украине.

Это выражается в самых разнообразных сторонах жизни людей, от отношения к различным религиозным конфессиям и меню рождественского стола, до восприятия понятий: право личности, отношения к индивидуализму, как к черте характера и даже манере одеваться.

* * *

На противоположном конце нашей Украины находится не менее интересная территория, но исторически совсем другая — «Дикое поле». Напомню, Колумб открыл Америку в 1492 году. Примерно в это же время татары «зачистили» от населения большую часть территории современной Украины — «Дикое поле». Старт для освоения европейцами Америки и украинцами «Дикого поля» был взят примерно одновременно. Чистый или почти чистый лист открылся полтысячелетия назад.

На всей остальной территории Украины города, села, население, люди уже имели не одну сотню лет собственной истории, сложившиеся традиции, обычаи, языки, свои символы и идеи. Здесь всё начиналось сначала.

Конечно, не таким уж чистым был этот лист. Вероятно, первыми после зачистки здесь были те люди, которые отсюда по понятным причинам ушли. Тянуло на «пепелище» аборигенов, тем более они лучше всех знали рыбные места и удобные охотничьи угодья. Трудно представить, что здесь, где мы сейчас живем, можно было ехать, неделями не встретив ни то, что ни одного населенного пункта, даже ни одного живого человека. Не одно столетие прошло пока, вновь заселили и освоили эти просторы.

Дикое поле — колыбель украинского казачества. Оно здесь взрастилось и как это ни парадоксально, оно же было одной из главных причин его исчезновения. Именно благодаря казачеству «Дикое поле» перестало быть «диким», потому что появилась сила способная защищать эту территорию и главное население, наконец-то снова появившееся на этих просторах.

Но не всё так просто. Долгое время, практически триста лет, с конца пятнадцатого до конца восемнадцатого века, «Дикое поле» было стыком границ, а ещё точнее сфер влияния трёх крупнейших и влиятельнейших государств: Османской империи, Речи Посполитой и Московской России. Оно было ареной соперничества этих трёх очень разных по своему государственному и социальному устройству, религиозным предпочтениям, способам ведения хозяйства и многому другому государств.

Стоит ли удивляться, что в народе, сегодня проживающем здесь, в его менталитете и языке намешано так много разного. Лексикон украинцев пополнялся из более, чем пятнадцати славянских и других языков.

Мы дети, мы продукт тех исторических процессов, которые происходили на нашей родной земле. «Дикое поле» — это котел, в котором варились все цивилизации восточной Европы.

Какими должны были быть люди, живущие в эпоху постоянных перемен?

Мне нравятся «правильные» историки, осуждающие образ жизни запорожских казаков, их неопрятность, пьянство, жестокость и даже кровожадность. Нехорошие это черты характера, прямо скажем плохие. Только интересно мне знать, как бы повел себя этот «правильный» историк в той ситуации — жизни между молотом и наковальней. И так не одно поколение.

Не будешь смелым — похоронят, не будешь предприимчивым, с голоду помрешь, а будешь церемониться со своими врагами — они сами тебя же схватят и продадут в рабство.

Как всегда относительную стабильность принесла война, точнее её окончание. Российская империя отвоевала всё «Дикое поле», заодно и Крым. Вместе с Австрией и Пруссией развалила Речь Посполитую, и перестало поле быть диким, хотя конечно не сразу.

Запорожская Сечь оказалась уже не в приграничье, а в самом что ни на есть внутреннем районе. К тому времени Запорожское войско, понемногу преобразовалось в какое-то подобие регулярного. Полки запорожских казаков повоевали вместе с регулярной российской армией против турок, подчиняясь общему руководству, но когда заканчивались боевые действия, они мало чем напоминали дисциплинированные регулярные войска на зимних квартирах.

Нравы, существовавшие в Запорожской Сечи, не изменились по сравнению со временами Хмельницкого. Это по-прежнему был оплот вольницы, подчинения только собственным, своеобразным казацким законам, отстаивающий только свои, а отнюдь, не государственные, имперские интересы, как полагалось бы настоящему регулярному войску.

Иметь под боком, внутри страны, такое «счастье» российской императрице, конечно, не хотелось. Тут еще восстание Пугачева, инициированное казаками, хоть и яицкими, а не запорожскими, но наши там тоже были.

Так что уничтожение Запорожской Сечи Российской империей, можно было просчитать, как в шахматах. В 1774 году подписание мирного договора с Османской империей, после которого Запорожье окончательно становится внутренней провинцией империи Российской, восстание, а затем казнь Пугачева в январе 1775 и уничтожение Запорожской Сечи в июне того же года. Логика железная и понятная — империя защищала свои интересы. К сожалению, они не совпадали с интересами украинской нации.

Эти действия были вызваны не только стремлением укрепить безопасность империи, но стремлением к ассимиляции своих подданных в одну, русскую нацию. Недаром всей запорожской казацкой старшине было дано дворянство, а рядовым казакам право вступать в кавалерийские регулярные войска, что тоже было привилегией.

Особо хорошего из этого всё равно, ничего не получилось, ведь недаром через тринадцать лет из остатков запорожских казаков было сформировано «Войско верных запорожцев», которое впоследствии стало основой для Кубанского казачества. За тринадцать лет не нашлось нормального решения по эффективному применению этой нешуточной силы.

После ухода Запорожского войска на Кубань, «Дикое поле» окончательно потеряло свою «дикость» и стало обычным сельскохозяйственным районом, который с конца девятнадцатого века стал бурноразвивающимся промышленным. Это уже другая история, потому что это история Российской империи и Советского Союза.

Подводя итог рассказа о «Диком поле», нужно подчеркнуть отличие этой территории от двух других:

Во-первых: история народа населяющего территорию бывшего «Дикого поля», как бы началась снова, практически в начале семнадцатого века, когда более менее активно его стали заселять. Да и то, все крупные города основаны уже во второй половине восемнадцатого века. Кировоград — 1754 год, Запорожье –1770 год, Кривой Рог — 1775 год, Днепропетровск — 1776 год, Херсон — 1778 год, Одесса — 1794 год, Луганск — 1795 год, Донецк вообще — 1869 год и только Харьков — 1653 год, что тоже вполне объяснимо он ведь самый северный, а значит самый дальний и самый защищенный от татар.

До этого в «Диком поле» были только мелкие поселения, к тому же обычно недолговечные из-за частых нападений татар. Они возникали и исчезали, когда у людей не было сил восстанавливать их на старых местах. Соответственно говорить о наличии какой-нибудь инфраструктуры просто не приходится. Максимум, что в них функционировало — это церковь, кое-где примитивные школы, опять же при церквях. Никаких театров или университетов, которые во всю уже функционировали в Западной Европе, здесь не было. Первый университет открыт в Харькове в 1805 году, в Львове же статус университета учебное заведение приобрело уже в 1661 году.

Это не говорит о том, что благодаря глубоким традициям университетского образования в Львове, качество нынешнего образования выше, чем, например, в Донецком или Харьковском университетах. Нет, но влияние на образование, а соответственно культуру и менталитет в Львове было совершенно иное, чем в Донецке и Днепропетровске или Харькове.

Львовский университет начинался, как Иезуитская коллегия, в государстве Речь Посполитая в Королевстве Польша. Харьковский институт был основан по указанию императора России, а Донецкий и Днепропетровский вообще при Советской власти. Чувствуете разницу в политической, национальной и даже религиозной окраске университетского образования ведущих ВУЗов Украины.

Всё это я говорю к тому, чтобы яснее проявилось понимание различий и совсем не для того, чтобы противопоставлять системы или региональные традиции образования. Когда мы поймем, почему мы такие разные, нам станет яснее, где нам искать точки соприкосновения и согласия.

Во-вторых: практически всё население территории бывшего «Дикого поля», за исключением небольшого процента, в глубоком историческом смысле — некоренное, оно — переселенное. Оно принесло с собой менталитет, язык, национальную культуру той местности, откуда они пришли. Несмотря на то, что прошли века, это ощущается и поныне.

Именно поэтому в Донбассе так много «русскоговорящих». Заселение этих территорий массово происходило во второй половине уже девятнадцатого века, когда Российская империя особенно сильно вела политику антиукраинизации. Много людей переселялось из глубинных губерний России, а переселенцам из центральной Украины на новом месте трудно было сохранить самобытность в обстановке полной русификации. Переселенцев из Закарпатья или Галиции не было совсем, тогда это была территория другого государства — Австро-Венгрии.

То же самое с Крымом. У нас ведь нормальная память, до 1954 это была территория Российской Федерации. Там конечно проживали и украинцы тоже, но о каких-либо элементах культивирования украинского языка и тем более украинского менталитета никто и не слыхивал.

Вот на Кубани с 1920 по 1932 год проводилась официальная политика «украинизации». Всех казаков записывали украинцами. В приказном порядке школы, организации, предприятия, газеты переводились на украинский язык обучения и общения.

Было открыто сотни украинских школ, вузы и техникумы, на украинском языке выходило свыше 20 газет, вещало радио, действовала украинская секция при писательской организации и три профессиональных театра.

Этот процесс ни к чему не привел. Жители Кубани уже не чувствовали себя украинцами и возникло встречное движение «кубанизации», которое, правда, тоже не встретило сочувствия у Советской власти.

«В 1932 г. ЦК ВКП (б) принял постановление «О прекращении украинизации». Подписанное Сталиным и Молотовым постановление требовало «немедленно перевести на Северном Кавказе делопроизводство советских и кооперативных органов «украинских» районов, а также все существующие газеты и журналы с украинского языка на русский, как более понятный для кубанцев, подготовить и к осени перевести преподавание в школах на русский язык».

Это уже история из другого государства, но насильственная русификация, украинизация, полонизация никогда, ни в одном государстве не приносила положительного результата. Вспомним еще раз эпиграф Лоренса Питера к этой книжке.

В-третьих: территория «Дикого поля» с момента его повторного заселения примерно с начала семнадцатого века находилась в формальном владении Османской империи, Речи Посполитой и России. Фактически она была на протяжении более чем полутора столетий, скорее ареной сражений, чем территорией, на которой действовали законы какого-либо государства. С 1774 года всё Дикое поле попадает под юрисдикцию Российской империи. Более двухсот лет эта территория находится под влиянием России и Советского Союза.

Сто пятьдесят лет безвластия или полувластия и двести лет влияния России и СССР. Если считать появлением более менее серьезных форм цивилизации — образование городов, то все это время полное влияние на территорию бывшего «Дикого поля» имела только Россия и СССР. Для наглядности эти цифры можно сравнить с цифрами по Львову. Двести с лишним лет влияния России и СССР для «Дикого поля» и сорок девять лет для Львова при этом без малого шесть веков он был под юрисдикцией стран западной Европы. Плохие они или хорошие, это не суть важно.

В-четвертых: наличие в центральной части «Дикого поля» Запорожской сечи, расселение казачества на правом и левом берегах Днепра, особенно запорожских казаков, относившихся к той части, которые имели свое собственное хозяйство и занимались военным спортом лишь по необходимости, оставило значительный след в укреплении украинской национальности. Даже, несмотря на то, что более двухсот тысяч украинцев в конце восемнадцатого, начале девятнадцатого века переселились на Кубань, именно из этих районов.

Влияние Российской империи и СССР

Как оценить влияние государств, указанных в названии этой главы, на Украину? Оно, несомненно, огромно и так же несомненно, что в этом влиянии были и положительные моменты и отрицательные. Часть Украины, еще в доимперские времена России, входила в состав Московской Руси. После русско-турецких войн и раздела Польши, только западные территории нынешней Украины не вошли в состав Российской империи.

Империя Российская — громадное образование по территории и населению. Историю свою она начала с северо-востока Киевской Руси, постепенно завоёвывая всё больше территорий и народов. Территория Украины всегда входила в зону интересов России. Корни народов русского и украинского общие, но их пути начали расходиться очень давно, фактически с распадом единой Киевской Руси. Уход объединяющего центра русских княжеств на северо-восток, сделал Киев периферией. Ордынское нашествие довершило его упадок, что в дальнейшем явилось одной из причин попадания под влияние и фактическое присоединение к литовскому государству.

Долгое время народ, тогда населяющий территорию Украины, «руськие» люди, развивался достаточно самостоятельно. Это период от включения в Великое княжество Литовское до начала полонизации и окатоличивания. «Руський» народ, его религия были определяющими в стране и по численности и по культурному влиянию.

С началом окатоличивания, перехода большой части «руськой» элиты в католичество и фактического отказа от собственного народа началась выкристаллизация украинской национальности из разрушавшегося западно-руського социума. Полонизация серьёзно влияла на этот процесс, вызывая с одной стороны разделение и отторжение, а с другой интенсивный обмен языковыми и культурными особенностями. Так продолжалось до разделов Речи Посполитой.

Уже, начиная с последней четверти восемнадцатого столетия влияние Российской империи на основной части нынешней Украины, является определяющим. До этого влияние тоже было. Была и Переяславская Рада 1654 года и разгром Запорожской Сечи Петром l в 1709, но оно распространялось на ограниченную территорию, составляющую менее трети нынешней Украины и не было таким тотальным.

Внимательно рассмотрим карты России, Речи Посполитой семнадцатого и восемнадцатого века. Только северо-восточные области относились к Российскому государству. Запорожье, временно находившееся под юрисдикцией Петра Ι, с 1713 года снова отошло к Османской империи, северная граница, которой проходила по реке Орель, которая впадает в Днепр в районе нынешнего Днепропетровска. Вся правобережная Украина, за исключением Киева и небольшой территории до Василькова, принадлежала Речи Посполитой, а юг по-прежнему туркам и татарам. Бесчисленные войны России и Османской империи в семнадцатом, восемнадцатом веках велись как раз на землях нынешней Украины, причем с переменным успехом.

Связывать начало тотального влияния России с Переяславской Радой будет не совсем точно, а говорить об объединении Украины с Россией совсем не правильно. Начнем с того, что оригинальных документов Переяславского договора не сохранилось. (Вспомним «Отступление о достоверности исторических фактов»). Есть даже мнение, что тогда в Переяславе, никакого договора подписано не было, просто собрались мужики поговорили, вроде о чем-то договорились и разошлись. После этого трактовать такие договоренности можно, как угодно, что собственно и делалось на протяжении веков.

Судя по дальнейшим действиям Хмельницкого, этот договор рассматривался ним как временное соглашение, необходимое, как тактический ход в безвыходной ситуации. В том же году он ведет переговоры со шведским королем Карлом Χ, с турками и татарами и вы думаете, что в этих переговорах он лез из кожи и отстаивал российскую сторону? С поляками он воевал, а остальных водил за нос, в том числе и русских. Его целью было собственное государство, по возможности независимое. Его переговоры, в том числе и Переяславские были частью тактических игр в главной стратегии — Украинское независимое государство.

Кроме того заметим, что XVII–XVIII века — это период наибольшего влияния украинского казачества, на политическую жизнь Восточной Европы. Территория, где выросло и укрепилось казачество, как сила, как социум, собственно то, что называлось тогда Украиной — окраина всех сопредельных государств. Для Речи Посполитой это юго-восточная окраина, для Московии юго-западная, для Османской империи северо-западная.

Никто и не возражал против такого названия, потому что это отражало истинную ситуацию. Стык этих трех государств и породил территорию, закрепившую за собой название Украина, которая позже начала расширяться не за счет военной экспансии, а за счет желания называться украинцами, людей из числа «руського» народа населявшего более дальние территории от этого узла. Эта территория за счет казачества, которое к семнадцатому веку перестало иметь статус бездомных бродяг, а превратилось в вольных рыцарей, борцов за правду и лучшую, более богатую жизнь стала ядром украинской национальности и магнитом, собирающим людей с одним менталитетом.

На ней влияние России было небольшим. Украина не рассматривала Россию и себя, как одно целое. Некоторые казацкие слои рассматривали россиян, как союзников, партнеров в торговле и что очень важно единоверцев. Последнее сыграло определяющую роль в выборе вектора сближения. Турецкая империя, как союзник, была для Хмельницкого более выгодна, потому что она не требовала взамен на покровительство, глубокого административного подчинения, но мусульманство никак не устраивало казаков. Они уже были научены горьким опытом Речи Посполитой, гонениями на православных.

Россия еще не была той силой, которой бы безоговорочно покорилась Украина, хотя бы, потому что у России были свои проблемы с Польшей, Швецией и той же Османской империей. Её основные силы были оттянуты туда. Кроме того еще не забыты времена «Смутного времени», когда Россия стояла на краю бездны. Но и Украину, в этой большой игре за передел восточной Европы, не считали за равного игрока. Хмельницкий стремился к этому, иногда это у него получалось, иногда нет.

Большая часть Украины продолжала оставаться малонаселенными степями, где власть была слишком далека, чтобы её бояться. Казачья вольница продолжала существовать и до, и после Переяславской Рады. Запорожские казаки воевали на всех трех сторонах, когда кому было выгодней. Против России на стороне турок, против поляков на стороне русских, против русских на стороне поляков и так далее. Единство устанавливалось только на какой-то период и в определенном регионе.

При всем том, что казачество было оплотом и локомотивом украинской нации, казакам, как большинству людей авантюристически настроенных, был присущ космополитизм. Достаточно вспомнить Дмитрия Вишневецкого, хоть он и не был в чистом виде казаком, но по духу им соответствовал. Служил он польскому королю, турецкому султану, затем Ивану Грозному российскому царю, закончил свою жизнь в борьбе за Валашский престол. Сам Богдан Хмельницкий вёл переговоры о службе Запорожских казаков во Франции. Они воевали в Валахии за поляков, в Ливонии за русских. Один из очень известных гетманов Запорожской Сечи зарабатывал проводником у татар в походе на Москву. Бизнес был такой. Украинское казачество действовало строго по принципу, высказанному позже Черчиллем в отношении Британии: «У нас нет постоянных друзей, у нас есть постоянные интересы».

Усиление влияния России на Украину началось, как раз с попытки «причесать» украинское казачество под общий ранжир. Первым шагом к этому было второе разрушение Запорожской сечи Российской империей в 1775 году. Важен не сам факт разрушения её, как укрепленного пункта, Сечь разрушали не один раз и она всегда находила в себе силы возродиться. Сейчас об этом не могло быть и речи.

Задунайская сечь просуществовала недолго и это объяснимо. Вокруг неё не было той свободной территории и обстановки государственного полувластия, которые позволяли существовать предыдущим казацким центрам.

Ликвидация Запорожской сечи нанесла сильный удар по украинскому казачеству, но не окончательный. Российская империя лишила их привычной жизни, привычных доходов. Они уже не могли «сбегать» в Крым за добычей, они не потрошили проезжих купцов. От «военного спорта» не осталось ничего, кроме возможностей служить в российской армии для большинства казаков рядовыми кавалеристами, что было не очень приятно и совсем уж малодоходно. На Запорожье их лишили земель, теперь и оттуда они не могли кормиться. Многих осевших на земле казаков пытались закрепостить и это удавалось.

Часть запорожских казаков ушло на юг, кто даже за Дунай, там уже была территория Османской империи. Часть со временем организовалась в Черноморское казачество, но и там им не давали простора. Свободных земель для казаков не хватало, те земли, которые они занимали, не имели юридического подтверждения — это приводило к неуверенности в завтрашнем дне и шаткому экономическому положению. Они ведь не являлись регулярными войсками и осуществляли кроме военной и хозяйственную деятельность. Они основали более трех десятков селений, центром была определена Слободзея, сейчас районный центр в Одесской области. Кроме более пяти тысяч мужчин в переписи Черноморского казачества числилось почти четыре с половиной тысячи женщин.

Существовала огромная разница в организации Войска запорожского и Черноморского казачества. Атаман этой организации назначался императорскими властями, а не выбирался. Титул Гетмана Черноморских и Екатеринославских казачьих войск принял на себя князь Потемкин. Той вольницы, которая была раньше, уже не было. Казаки подчинялись военной и гражданской администрации и были, наверное, чужеродным образованием в причерноморских степях. Они не могли вести обособленное существование, вокруг возводились поселения и даже города с совершенно другим укладом жизни. Повсеместная русификация, еще и не очень насильственная, но такая «естественная» с точки зрения властей Новороссийской губернии, давала себя знать. Казаки не могли себя чувствовать людьми второго сорта, это, по-видимому, был один из мотивов переселения на Кубань.

К 1792 году, когда началось переселение, численность достигала более четырнадцати тысяч человек, хотя разные источники дают цифры не совпадающие. Тоже происходит и с численностью переселенных на Кубань казаков. За год, к концу 1793 года переселилось порядка тринадцати-шестнадцати тысяч. Истинных «запорожцев» среди них было менее половины, остальные «вольные охотники». За последующее время в течение шестидесяти лет, из Украины в три этапа было переселено более ста тысяч казаков и крестьян, что окончательно определило этническое лицо Кубанского казачества.

Украина отдала более сотни тысяч населения, у которого на тот момент уже сформировался украинский менталитет, что не самым лучшим образом отразилось на развитии украинской национальности. Сейчас можно только констатировать, что большое количество прямых потомков запорожских казаков проживают за пределами Украины.

Негативное влияние России выявилось, и это очень важно, в активных попытках повлиять на две самые существенные черты украинского менталитета: стремление к независимости и индивидуализму, а также привычке жить в относительно правовом социуме.

В процессе насильственной ассимиляции украинскому менталитету пытались привить общинность, зависимость от лидера и безусловую ему преданность. Эти черты были совершенно не присущи украинцам, жившим в Речи Посполитой и Великом княжестве Литовском. Отдельное, хуторское хозяйство, которое преобладало в Украине, никоим образом, не создавало условий для создания общин. Хозяйственный индивидуализм характерен для нас до сих пор, забор в каждом селе предмет первостепенный и необходимый, чего не скажешь, например, о российских селах.

Понятие независимости и самостоятельности шляхты возводилось в ранг политики. Плохо это или хорошо отдельный вопрос. Как отношение к этому явлению можно привести украинскую поговорку: «Що за надто, то не здраво». Тем не менее, понятие «свобода личности» в менталитете у украинцев, воспитанных на примерах Великого княжества Литовского и Речи Посполитой, хотя бы присутствовало, чего нельзя сказать о дворянах России, тем более о более низких классах.

В России со времен Ивана IV, точнее с 1547 года, когда он первым из русских царей венчался на царство, фигура царя была священна, который в силу своего титула возвышается над всеми без исключения подданными и имеет право карать любого из них, как ему будет угодно. Царь обладает «божественными» правами на власть, никто не смеет усомниться в его правоте. Единственная личность, которая может обладать свободой — это царь. Он выше любого закона, потому что для бога законов нет.

Существенная разница между положением русского царя и короля в Речи Посполитой, если говорить прямо — полное бесправие всех подданных в государстве Россия, кроме самодержца. У всех от мала до велика эта мысль вбивалась в голову на протяжении столетий в независимости от положения, от бояр до последнего крестьянина. Так формировался менталитет и теперь сравните его с менталитетом запорожского казака. Чувствуете разницу?

В правовом отношении, Речь Посполитая, тоже была несравненно развитие России. Первые писаные законы для разбирательств уголовных и гражданских в России появились только в 1550 году. В Великом княжестве Литовском на семьдесят лет раньше. О Магдебургском праве или иной разновидности городского самоуправления русские города могли только мечтать. Украинцам, воспитанным на несколько иных принципах функционирования общества, было сложно привыкнуть к правилам Российской империи.

Итак, большая часть современной Украины, в течение более двухсот лет испытывала преобладающее влияние России. В начале, как империи Российской, затем, как империи Советской. Однозначно, что как в первом государстве, так и во втором приоритетное развитие отводилось русской национальности или, как еще говорили в России «великороссам». На счет самоназвания, спорить вряд ли надо. Какой народ не мнит себя великим? Великая Британия, Великий Китай, даже Албания и та Великая. В данном случае уместно замечание: «Лучше быть, чем казаться», тем более только самому себе.

Украинцам в Российской империи была отведена скромная роль «малороссов». К титулу императорскому добавили «и Малыя Руси» и дело пошло.

Чтобы покороче и попроще охарактеризовать национальную политику Российской империи достаточно привести два факта:

— первый факт: всё население делили на две неравные части:

первую — люди входящие в одно из четырёх сословий (дворянство, духовенство, обыватели городские и обыватели сельские), то есть подданные, относящиеся к коренной нации

и вторую — люди не входящие в эти сословия, некоренные — инородцы.

— второй факт: только в 1897 году в империи при проведении переписи была введена графа «национальность».

Ранее, понятие «национальность», заменялось «вероисповеданием», «верой». Такой подход властей был присущ не одной России: до революции 1848–1849 гг. аналогичный принцип применялся в Австро-Венгерской империи, до распада в 1920 г. — в Османской, много столетий — в «Поднебесной империи» — Китае. После 1921 г. и присоединения Западной Белоруссии и Западной Украины, тот же принцип был взят в национальной политике и властями возрожденной независимой Польши: католик — значит поляк.

Все подданные, как уже было выше сказано, делились на коренных и инородцев. Инородцы были восточные — это в основном различные азиатские и кавказские народы и западные — это евреи, поляки, финны и немцы. Точности в этом делении было столько же, как на весах в рыбном ряду на Привозе. Например, инородцами не считались цыгане. Православный еврей тоже не считался инородцем, потому что был крещенным, оседлый казах тоже не считался инородцем, так как уже перестал быть кочевником.

Система, по которой относили людей к инородцам, была весьма, непрозрачна и позволяла власть предержащим трактовать её в своих интересах.

Основными факторами, которые декларировались при определении инородцев, были: происхождение (по рождению), вероисповедание, оседлость и язык. Если человек был оседлым, православного вероисповедания, но говорил не на великорусском наречии, как например грузины, он мог считаться инородцем, то есть гражданином, который не относился, ни к одному сословию, что приносило, особенно в районах с преобладающим русскоязычным населением, приличные неудобства. Инородцы имели другие права и по-другому управлялись.

Но главным было то, что в Российской империи были только русские и нерусские так, во всяком случае, официально считалось. То есть либо ты по вероисповеданию, происхождению и языку соответствуешь званию великоросса, тебя определяют в одно из сословий, либо ты инородец со всеми вытекающими последствиями. При этом инородцы могут быть разных национальностей или народностей и вероисповеданий, все остальные по определению должны быть православными, оседлыми и русскоязычными.

Для украинцев и белорусов не оставляли особого выбора. Либо тебя причисляют к коренной нации Российской империи, либо к инородцам. Но так как, первые и вторые очень мало походили на казахов, тунгусов и других, причисленных к инородцам по внешности. Польский язык, тем более идиш много сильнее отличался от русского, чем украинский или белорусский, то имперские руководители не заморачивались по этому поводу и смело причисляли, и украинцев, и белорусов к коренной национальности империи.

Не стоит забывать, что люди не то чтобы не сопротивлялись, а часто даже сами к этому стремились. Государственный язык давал возможность получить успех в карьере, в предпринимательстве, самоутвердится в обществе. Происходило то, что было несколько раньше, когда Украина была в составе Речи Посполитой. Элита стремилась к признанию в обществе, а достичь его можно было только с использованием русского языка, как раньше польского. В данном случае было даже проще. Не надо было менять религию.

Украинская нация, не успев толком сформироваться, дважды понесла потери в элите. В этом причина малочисленности нашей настоящей, культурной элиты, элиты к которой людей причисляют по аксиологическому, ценностному принципу. Принципу, основанному на исходном смысле понятия «элита» — «лучшее». В этом случае в элиту включают людей не по признаку влияния в обществе, по богатству, а как индивидуумов обладающих более высоким интеллектом, талантом, компетентностью по сравнению со средними показателями социума.

«…к началу 20 века в Киеве проживали всего восемь семей интеллигентов, где общались на украинском языке: Луценко, Гринченко, Антонович, Лысенко, Старицкие, Косач, Шульгины, Чикаленко».[17] Это цитата из книги «Кто такие украинцы? Что такое Украина?» Не знаю насколько точна цифра восемь, но порядок численности практически не вызывает сомнений.

Как обычно национальная политика является заложником общегосударственной политики, которая диктуется многими факторами на первый взгляд несвязанными с национальными вопросами. До середины девятнадцатого века украинский язык не имел, государственной поддержки, но официально и не преследовался. Его империя почти не замечала. Элита была малочисленна. Массовой украинской литературы не было. Сам язык был недостаточно формализован. Разночтение в правилах доходило до абсурда. За две сотни лет было разработано почти полсотни систем правописания. Единого легитимного литературного украинского языка не существовало. Скажем так, существовало какое-то количество версий.

В виду малочисленности украинской городской элиты, основным местом применения украинского языка были сельские районы и соответственно крестьяне. Украинский язык был в основном разговорным языком, языком простого народа. Отсутствие массовой литературы, формализации языка и, как сейчас бы сказали, единого медиа-пространства порождало многообразие диалектов.

Украинские литераторы старались писать так, как они слышали речь из уст народа в основном крестьянства. В городской среде он был не распространен. От того, что его носителями в массе был народ неэлитный, а простой, появилось устойчивое мнение, что это язык простолюдинов, язык второсортный.

Украинский язык в лучшем случае рассматривался, как диалект. При этом даже некоторые государственные чиновники, как например министр просвещения Российской империи Головин, считали, что развитие местных наречий только улучшает культурный климат. А.Головин отмечал, что «старание литераторов обработать грамматически каждый язык или наречие и для сего писать на нем и печатать — весьма полезны в видах народного просвещения и заслуживают полного уважения». [17]

Как это часто бывает, в этот процесс вмешался случай, на первый взгляд, не имевший прямого отношения к Украине и украинскому языку.

Польские восстания 1830–31 и 1863–64 годов оказались не только поводом, но и причиной усиления русификации в западных территориях Российской империи. Главный удар был нанесен по польскому языку, католическому и греко-католическому вероисповеданию. Было запрещено использование польского языка в школах, администрации, коммерческой переписке и общественных местах, запрещались церковные книги на польском языке, поляки были вытеснены из государственных учреждений. Судопроизводство и преподавание в высших и средних учебных заведениях было переведено на русский язык. Греко-католическая церковь была подвергнута беспрецедентным гонениям, преподавание католического вероучения в школах запрещено.

Глобальная русификация

На территорию Украины восстание тоже распространилось. По своей направленности оно и здесь оставалось польским, не украинским и захватило только малую часть Волынской и Киевской губерний. Причем в Волынской губернии повстанцы были не местными, а пришли из Австро-Венгрии из Галиции. Уже через двадцать дней ни одного повстанца на территории Украины не осталось.

Казалось бы, никаких серьезных действий. Украинское население даже приняло участие в борьбе с остатками повстанцев, но, как говорят в Одессе, «осадок остался».

Поэтому достаточно неожиданным было поручение министра внутренних дел Российской империи министру просвещения от 18 июля 1863года, в котором предлагалось приостановить издание книг на малороссийском языке религиозного содержания, учебных и предназначенных для чтения народом. Издания же изящной (художественной) литературы и научные труды допускались.

Но это было только начало. Эмский указ Александра II в 1876 году ещё более ужесточили меры по фактическому искоренению украинского языка. На украинском языке не только запрещалось издавать книги, но и исполнять драматические произведения на сценах, ввозить книги на украинском языке из-за границы и переводить на украинский с других языков. Даже печать нот с украинскими текстами подлежала запрету.

Поводом вновь послужила виртуальная угроза целостности империи. Помощник попечителя Киевского учебного округа Юзефович, обвинил украинских просветителей в том, что они хотят «вольной Украины в форме республики, с гетманом во главе».

Имперским властям было выгодно иметь однообразную, в национальном смысле, массу в подчинении. Никаких проблем с сепаратизмом. Учитывая, что в местах проживания украинцев судо- и делопроизводство велось на русском языке, обучение на всех уровнях, от начальной до высшей школы, тоже на «коренном» великорусском, положение украинского языка и культуры в целом в девятнадцатом и начале двадцатого века было ни чем не лучше польского.

Политика империи была обусловлена единым вектором для всех народов. И, поэтому, похоже, прав немецкий исследователь А. Каппелер, когда он пишет: «Россия была не национальным государством русских, а династически-сословно легитимизированным многонациональным государством. Хотя в имперском патриотизме, который его объединял, имелись элементы, общие с русским этническим самосознанием (православие, общность истории и культуры), в нем все же превалировали наднациональные черты». [31]

1917 год. Разразилась революция, точнее сразу две подряд. Первая буржуазнаяфевральская и вторая пролетарская октябрьская. Существенно заметить, что буржуазия защищала свои интересы под национальным украинским флагом, УНР, Центральна Рада, Директория в то же время большевистские Советы от имени пролетариата под флагом идеи всемирной интернациональной революции.

Борьба в восемнадцатом-девятнадцатом годах на территории Украины со стороны Советов носила, политический, а не национальный характер. Войска большевиков видели в Центральной Раде, Скоропадском, Петлюре и других лидерах, врагов, отмеченных буржуазной идеологией, врагов борющихся против пролетариата. Для них одну из последних ролей играла их национальная принадлежность. В первую очередь они воевали против буржуазии, которая у них олицетворялась со старым порядком, контрреволюцией.

Почти все выше перечисленные национальные лидеры, враги Советов, то же считали себя революционерами, но их революция была буржуазной, а не пролетарской. Кроме того, олицетворять Октябрьский переворот 1917 года исключительно с русской национальностью, по меньшей мере, странно. Перечисляя его лидеров, а еще более точно, лидеров которые воспользовались результатами этого переворота, приходишь к выводу, что русских там раз, два и обчелся.

Ленин (Ульянов) — его еврейско-скандинавские корни по матери (девичья фамилия Бланк) сейчас уже мало у кого вызывают сомнения. Троцкий (Бронштейн) — еврей Херсонской губернии, наш земляк с Украины. Сталин (Джугашвили) — чистокровный грузин. Лев Каменев (Розенфельд) — еврей из Москвы. Николай Крестинский — украинец, родился в Могилеве. Вот пять человек, которые вошли в первое Политбюро Российской коммунистической партии (большевиков) в 1919 году. Только Ленин, и то наполовину тянет на русского. Из других, причисленных к руководству, самые известные — Григорий Зиновьев (Радомысльский) — еврейской национальности родился в Елисаветграде, ныне Кировоград Украина, Феликс Дзержинский — поляк, Владимир Антонов-Овсеенко — родился в Чернигове, украинец, только Виктор Ногин и Алексей Рыков — два чистокровных русских.

Так что называть русской, власть, возглавляемую вышеперечисленными лидерами, с моей точки зрения, будет сильной натяжкой. Красную Армию, исходя из того, какую власть она представляла, тоже называть русской или российской будет неправильно.

Знаменитый бой под Крутами. Если с него снять вуаль легенд, то схема противостояния состоит в том, что против пролетарских революционеров Муравьёва, готового любой ценой установить власть советов в Киеве, обороняются студенты и юнкера под командованием офицеров.

Офицеры и конечно юнкера, как будущие офицеры, представители самой консервативной общественной группы в любом государстве. Каждый из них принёс присягу на верность своему государству, царю. Для большинства людей, когда-либо принимавших присягу, понятно, что за этим стоит. Это люди традиций, люди которые достаточно четко идентифицируют себя в обществе. В подавляющем большинстве выходцы из дворянства, буржуазии. Для них власть советов — власть чуждая, власть черни.

Большинство студентов тоже не из рабочих и крестьян. Студенты — это те, кто пополнял ряды элиты, верхние слои общества.

Кроме того, офицерство в царской России если и носило национальный окрас, то совсем не украинский, а великорусский. Воспитанию патриотизма в военных учебных заведениях отводилась немало времени, но патриотизм этот был великодержавный российский. Украинской армии не существовало, была только одна армия — армия Российской империи.

В том, что эта борьба со стороны Советской власти не носила национальной, антиукраинской окраски, есть очень существенные подтверждающие факты. Главным фактом есть то, что после установления Советской власти на Украине в течение более чем десяти лет проводилась политика активной украинизации. Вплоть до начала сороковых годов.

Подтверждением этому есть масса документов. Причем активно употреблялся термин «украинизация». Сейчас, даже ярковыраженные националисты, как-то стесняются его употреблять. При Советской власти не стеснялись.

«4 березня 1918 р. Наркомат освіти прийняв постанову про обов’язкове вивчення в школах місцевої мови, а також історії та географії України. Враховуючи скасування державної(російської) мови і оголошення всіх місцевих мов рівноправними, наркомат освіти надавав населенню право визначити, якою з них мало здійснюватися викладання в школах із забезпеченням інтересів усіх національних груп» … «З цією метою у школах з російською мовою викладання запроваджувалося обов’язкове вивчення української або однієї з мов, якою розмовляло місцеве населення (польської, єврейської, німецької та ін.)». [16]

«Питання про українську мову дістало відображення в резолюції Третьої сесії ВУЦВК (листопад 1920р.). Сесія доручила Наркомпросові вжити усіх заходів для виконання декрету Раднаркому про обов’язкове її опанування усіма службовцями державних (цивільних і військових) установ республіки.» [16]

Хорошие цитаты из книги, изданной в 1991году «Минуле України: відновлені сторінки». Для граждан, которые не слишком хорошо знакомы с терминологией советской власти поясню. Наркомпрос — по-нашему, министерство просвещения, Раднарком (Совнарком) — Кабинет министров, хитрое сокращение ВУЦВК — украинский центральный исполнительный комитет.

Странно как-то. Люди, которые воевали за уничтожение украинской национальности в бою под Крутами, через месяц и шесть дней, (соответственно — 29 января и 4 марта), принимают постановление об обязательном изучении украинского языка, истории и географии Украины, а еще через два года, обязуют всех госслужащих в обязательном порядке изучить украинский язык.

Очень необычная ненависть у большевиков к украинскому народу. Дальше — больше.

«Керуючись партійними директивами, ВУЦВК і Раднарком УССР у постанові від 30 квітня 1925р. на доповнення до постанови від 1 серпня 1923р. накреслити заходи щодо завершення українізації до 1 січня 1926р». [16]

«До 1 січня 1926р. усі акти публічно-правного характеру, а також бланки, штампи, вивіски, етикетки тощо належало перевести на українську мову. При цьому надавалося право складати їх поряд з українською також і російською або мовою відповідної національної меншості, тобто загальновживаною на тій чи іншій території» [16]

Сейчас, для некоторых политиков невыгодно вспоминать то о чем мы вспомнили выше. Та страна, которую они любят называть Советская Россия, оказывается, занималась настоящей украинизацией, а не только воевала с Центральной Радой и Петлюрой.

Важно заметить, что украинизация по-советски, хоть и имела перегибы, был даже снят с должности особенно ярый украинизатор А.Я. Шумский — нарком просвещения в украинском правительстве в 1924–1927 годах, но понимание, что в Украине пользуются и другими языками учитывалось.

«ВУЦВК і Раднарком постановили, що з огляду на чисельну перевагу населення, яке розмовляє українською мовою, вона є провідною для офіційних зносин. Відповідно ж до політичної і культурної питомої ваги російської мови у республіці, відзначалося далі в постанові, «вважати за найпоширеніші на Україні обидві мови — українську і російську». [16]

«Перегибы» были часто весьма болезненные для неукраинцев. Например, за период с апреля по декабрь 1926 года за неудовлетворительное изучение, знание украинского языка было уволено полторы тысячи работников различного ранга.

Для отчетов наверх активно использовались приписки: «…по Юзовке (Сталино, нынешний Донецк): в 1920 г. зафиксировали 2,5 % украинцев, а через пять с лишним лет — уже 63 %!»

Так что преданным националистам странно обижаться на большевиков в вопросе украинизации, а вспоминать неудобно — становится не слишком убедительной схема национального противостояния Украины и Советской России. Кампания по украинизации постепенно затухла, как и многие кампании большевиков, хотя еще до самой войны она продолжалась с большей или меньшей интенсивностью. «…перед войной украинские издания составляли 75 %, а русский язык в украинских школах с 1938 г. начали изучать с 4-го, а не 2-го класса, как раньше».

Сталинскому руководству к тому времени уже подзабылись лозунги о самоопределении нации, об освобожденном пролетариате. Для них любой человек, вне зависимости от национальности, был только средством, винтиком для достижения коммунистических идей. Но не последнюю роль в прекращении украинизации сыграли активные действия ОУН, направленные на отрыв Украины от СССР.

События 1939 года, присоединение Западных районов Украины к Советскому Союзу, затем война с Германией в мозге Сталина еще больше утвердили мнение, что украинский национализм — это очень вредное движение, культивирующее сепаратизм. В рамках его империи это было невозможно. Движение способное с оружием в руках воевать против Советской власти было, по его мнению, достойно только одного — уничтожения.

Подходя к каждой проблеме комплексно, Сталин и его помощники оценили все факторы, которые подпитывали такие движения и недолго сомневаясь, принимают решение, что лучше всего, когда есть один народ — советский, а язык тоже один — русский. Потому что любая национальная культура, а в её составе язык, рано или поздно приводят к появлению национального самосознания. В дальнейшем это приводит к самоидентификации личности, как личности принадлежащей к конкретной национальности, которая в свою очередь имеет свои отличительные черты. Тем самым человек выделяет себя из единого монолита советского народа, становится отщепенцем и в конечном итоге обязательно врагом.

Схема удержания в узде понятна, как дважды два. На трибунах, сталинские, а затем хрущевские, брежневские и т. д. идеологи, конечно, проповедовали поддержку национальных культур, но лучше, чтобы это были какие-нибудь тунгусы или нанайцы, на крайний случай буряты или мордва, то есть те, у кого гарантированно не хватит силенок как-то противиться государственной системе.

Вся национальная политика Советского Союза построена на тезисе единого советского народа, единой советской культуры. При Брежневе это уже было подтверждено формальным утверждением, что в Советском Союзе фактически сложилась единая общность — Советский народ. Языком советского народа был естественно русский, как самый распространенный, это даже не обсуждалось.

Русификация всюду была необходимым условием. Национальная самоидентификация усложнялась смешанными браками и постоянной интенсивной миграцией украинцев и в пределах Украины и по всему огромному Советскому Союзу.

При многих негативных моментах влияния СССР, можно отметить, что именно в период нахождения Украины в его составе, были очерчены границы государства, которыми мы пользуемся и поныне. За Украиной закрепился международный статус, благодаря её официальному вхождению в члены стран ООН.

Ослабление «вожжей» при главном перестройщике Михаиле Сергеевиче Горбачеве моментально восстановил сепаратные мысли, а вместе с ними усилил национальные движения. Украина, как самая богатая республика СССР совершенно не хотела кормить всех остальных в этом нехорошем Союзе, во всяком случае, так многим казалось. Мы тут же себя отделили от других, объявили о своей независимости. Нам казалось, что у нас есть государство и единая нация.

Становление нации в период независимости

Как обычно: «рисовали на бумаге, но забыли про овраги». Государство кое-как «склепали», а вот с народом, с людьми — не посоветовались, оказалось всё совсем непросто. Конечно, многие жившие в то время, почти все, не просто жили при советском тоталитаризме, они при нем родились, воспитывались, обучались. Привыкли подчиняться власти, привыкли ей верить. Кому-то показалось, что можно снова всех построить и заставить маршировать под нужную дудку. Но не получилось, во всяком случае, не со всеми и не везде. И самое интересное, оказалось, что мы все такие разные. Кое-кому показалось, что в нас больше разного, чем общего. И началась борьба.

Партии решили, что именно они являются носителями правды, жаль, что до сих пор не сказали в чем эта, правда. Причем у каждой партии, всегда своя. Держат они её в тайне и только намекают, что есть у нас правда, давайте к нам. Соберется народ: «Покажите вашу правду, а и показывать нечего». Суть политической борьбы в Украине на сегодняшний день состоит в том, чтобы бороться против, а не за. Так проще сформулировать цель борьбы, бед и врагов всегда хватает.

Элементарная житейская мудрость говорит, что сделать человеку пакость, гораздо легче, чем сделать доброе дело. Чем и занимается политический бомонд Украины в течение уже двадцати лет — борется с политическими противниками. При этом ни одна политическая партия не формализовала свою идеологию. Дальше лозунгов: «За єдину Україну», «За вільну Україну» и тому подобное дело не идет.

Лозунги вещь необходимая, но за лозунгом всегда должна стоять идея, принципы, методы достижения, трактовки понятий «вільна» или «єдина» Украина. Как в религии, есть десять заповедей, есть каноны и уже более менее понятно, чего хотят добиться церковные иерархи.

Разбрасывание громкими словами привели к результату: через двадцать лет Президент Украины заявляет, что нет единой украинской нации. Президент не может быть бывшим, он всегда президент, как олимпийский чемпион. Возникает вопрос, а что же мы делали эти двадцать лет, если её даже и не было, почему не сделали, почему не объединились?

А, может, мы не тем занимаемся, что у нас ничего не получается? Может у нас цели не те, реформы не в ту сторону направлены? Давайте посмотрим, чем мы занимались, чтобы сделать украинскую нацию единой.

К сожалению, более чем за двадцать лет независимости, кроме создания государства, для дальнейшего формирования украинской нации, практически ничего не было сделано. Мы решили, что украинский язык — это единственное, что может консолидировать нацию, но потуги в укреплении позиций украинского языка привели скорее к разобщению нации. Дело не только в неоднородности, в языковом смысле, населения Украины. Стратегически была сделана главная ошибка — усиления позиций украинского языка пытались достичь за счет ослабления позиций других языков, в основном русского.

При этом к удивлению реформаторов оказалось, что очень существенная часть населения страны говорит на языке или может быть диалекте языка, который, по их версии не должен иметь перспектив в Украине. Этот язык позиционировался, как язык чуждый украинской нации, язык угнетателей, язык страны завоевавшей Украину.

Вряд ли человеку, идентифицирующему себя, как украинец, приятно было узнать, что язык, на котором он говорит с детства, оказался языком ненужным и даже вражеским. При этом этот украинец совсем не против того украинского языка, который государственный, более того, он его поддерживает, поддерживает и собственную украинскую культуру, но он всегда говорил и хочет говорить именно на языке, на котором говорил с детства. Никто не прислушался и не понял.

Всё же одно правое дело сделали: единое государство. Для большинства, так сказать, «стандартных» наций, государство было отправной точкой в их формировании. Наша нация не исключение. Видимое зарождение украинской нации связано, как раз с попыткой образования «Государства-Гетманата» Богданом Зиновием Хмельницким.

Вторым необходимым пунктом становления нации в государстве является создание единой языковой системы. Именно языковой системы, а совсем необязательно, единого языка.

При создании языковой системы нации есть необходимое условие: она должна быть удобна практически каждому гражданину государства формирующего нацию. Кому-то, возможно, покажется, что это невыполнимо. Позднее мы обратимся к историческим примерам, которые подтвердят абсолютную реальность этого условия.

Любая нация, как живой организм, всегда в процессе изменений, но изменения изменениям рознь. Одно дело изменения присущие, например французской или немецкой нации. Это изменения наций, которые давно обрели признаки монолитности. У них не изменяются признаки, сделавшие эти нации едиными, изменения несут частный характер. Для того, чтобы разобщить такую нацию требуются масштабные вливания. В случае с украинской нацией, не сформировались окончательно признаки её объединяющие. В чем прав Леонид Макарович, так это в том, что с единством нации действительно есть проблемы.

Язык не мог стать таким признаком, потому что слишком много людей относящих себя к украинской нации не пользуются официально признанным украинским языком, не привыкли к нему, как к языку главному в своей жизни. Для них он, государственный украинский язык, второй, известный и доступный, но второй — не главный. В стране не образовалось всеобщей стойкой традиции везде и всегда употреблять только государственный украинский язык.

Есть еще одна тонкость, официально признанный государственный украинский язык — это, для многих украинцев, даже для тех, которые считают, что говорят на украинском, не совсем тот украинский язык, к которому они привыкли с детства. Не тот, которому учили их родители, в конце концов, школа, окружение, улица, то есть не совсем он и родной. Он похож, но в нем слишком много слов, которые ранее не употреблялись и с фонетикой — не совсем так.

В последние десятилетия осуществлялся процесс подобный тому, который происходил в девятнадцатом веке в начале двадцатого. Наш Кобзарь — Тарас Шевченко писал свои произведения на том языке, который он слышал у себя на родине, на нем разговаривали все его окружающие. За что его обзывали плебейским поэтом, он обижался и, наверное, зря.

Живой, народный язык, почему-то всегда вызывает в академических и прочих высших кругах неприязнь. C Тарасом Григорьевичем так и поступили, причесали его произведения, как захотели и начали выдавать этот «причесанный» язык за истинный, единственно верный украинский шевченковский язык.

У некоторых из этих «парикмахеров» совесть немного поныла, но недолго. «Редактор первого полного собрания сочинений Т.Шевченко В.Доманицкий в письме к бывшему деятелю Громады, министру УНР П.Стебницкому честно признавал, что изменял в стихах поэта многие лексемы: «Вообще не знаю, не грех ли нам, что у нас «кобзар», «цар», и т. п., а у Шевченко везде «рь» [17]. «Шевченко писал тем народным языком, который слышал. Поэтому в оригинальных произведениях, неизменяемых позднее по воле политического барометра, имелись такие слова: осень, камень, всего, явор, Киев, Польша, Кобзарь. Он не использовал таких букв, как «Ї», «є», апострофа, зато использовал «ы», «э», «ъ».

Академики, конечно, скажут, мы лучше знаем, как должны разговаривать в украинских городах и селах, но литературный язык тогда наиболее жизнеспособен и не отторгаем народом, когда он приближен к рядовому разговорному. Наша проблема состоит в том, что официальный украинский язык имеет большие амплитуды отклонений, и в фонетике, и в лексике по отношению к разным диалектам.

Я не говорю о суржике, о нем будет отдельный разговор. Навязывание больших изменений в украинском языке за короткий период привел к его ощутимой трансформации. Говорят, существует миф, что государственный официальный украинский язык всё больше приобретает черты диалекта галицийского. Этот миф в основном для Галиции, в более восточных областях это реальный факт. Учителя украинского языка, удивляются, зачем изменять уже устоявшиеся привычные нормы языка. Тем более, так как трактует новый учебник, у них не говорят, а говорят так, как написано в предыдущих учебниках.

Такое наступление тоже не способствовало консолидации нации даже в кругах людей использующих украинский язык как повседневный, бытовой, но существовал и существует многомиллионный социум, состоящий из людей считающих себя украинцами, но не использующих украинский язык, как основной.

Хочется кому этого или нет, но так сложились исторические обстоятельства, что на протяжении многих сотен лет украинский народ, не имея государственной самостоятельности, подавлялся титульными нациями, его язык подвергался гонениям, элита растаскивалась, переманивалась сначала к полякам, затем к русским. От поляков нам досталось наследство в виде некоторого количества слов и оборотов в украинском языке и часть элиты, которая в государстве Польша была двуязычной украинско-польской, причем с достаточно специфическим украинским языком. От русских мы получили целый огромный слой населения разговаривающих на псевдорусском языке и достаточно многочисленную элиту, разговаривающую на этом же языке или двуязычную украинско-русскую.

За двадцать лет последней украинизации, популяризации украинского языка продвижения в среде так называемых «русскоязычных» настолько мизерны, что говорить об успехах не приходится. Это притом, что абсолютное большинство детей учится в украинских школах, всё высшее образование — «украиноязычное», а дети и юноши, выходящие из стен этих заведений, остаются такими же «русскоязычными» какими они были до поступления в них. Детские сады и те почти сплошь «украиноязычные».

Двадцать лет, целое поколение прошло сквозь украинизацию, а на государственном языке в обиходе говорят только те, кто и так на нем говорил раньше. Переход из разряда «русскоязычных» в «украиноязычные» практически отсутствует. При этом необходимо отметить, что в среде детей и молодежи патриотические украинские настроения очень популярны и расширяется круг молодых людей, относящихся к России, если не негативно, то как минимум сдержанно.

Существует пласт населения, с очень широким возрастным спектром от двенадцати до восьмидесяти с лишним лет, которые относят себя к украинской культуре, во всех анкетах указывают национальность украинец, являются осознанными патриотами Украины, но остаются «русскоязычными», говорят на этом, как я его назвал псевдорусском языке.

У вас не возникает вопрос почему?

В этой среде достаточно много людей, которые родились уже в независимой Украине, в ней воспитывались и обучались, более того большинство из них в достаточной степени владеют государственным украинским языком, но применяют его только по необходимости, в учебе, официальной обстановке.

Почему?

Что является определяющим в выборе языка, только семья? Школу в этом уже никак нельзя обвинить, сплошная украинизация. Генетика? Нет не генетика и даже не семья, хотя она тоже является ячейкой общества, которое я хочу обвинить в происходящем. Общество определяет приоритеты в развитии культуры, частью которой является язык.

Написал слово «обвинить» и сразу поймал себя на мысли, что оно неправильно отражает суть. Стоит ли обвинять общество, которое не хочет отторгать язык, на котором разговаривает треть, а возможно даже половина его членов. Снова возникает вопрос почему?

Наверное, этот язык не чужд украинскому социуму, видимо он укоренился в нём и является одним из проявлений его культуры. В процессе развития независимого украинского общества, он приобрел характерные черты, которые свидетельствуют о существовании как минимум самостоятельного диалекта. Россияне с уверенностью утверждают, что мы говорим не на правильном русском языке, на каком-то своем.

Украину, официальный государственный украинский язык, который был фактически предложен, как языковая система нации, не смог объединить. Причина понятна. Слишком многим гражданам предложили изменить своему естественному, родному языку, а в данном случае главный принцип — ненасилие.

* * *

В области культуры, которая тоже является необходимым элементом единой нации, снова пошли не в ту сторону. Опять стратегическая ошибка. Вместо того чтобы собирать всё культурное наследие, которое можно было бы отнести к нашей нации, мы стали дистанцироваться от большой части «русскоязычной» культуры на которую, по моему глубокому убеждению, украинская нация имеет серьёзные права. Я говорю об Утесове, Куинджи, Гоголе и многих других. Кроме того понятие культура нации, в широком смысле, это не только музыка, живопись, поэзия и литература, это наука, это технологии. В этих областях мы тоже растеряли многое, на что можем претендовать. Сергей Королев — человек, который первым отправил в космос произведение рук человеческих. Валентин Глушко — основоположник строительства ракетных жидкостных двигателей. Игорь Сикорский — основоположник конструирования и строительства первых многодвигательных самолетов «Илья Муромец», прославился позже как разработчик и строитель лучших вертолетов в мире, наконец, Борис Грабовский, сын известного украинского поэта Павла Грабовского, изобретатель первого по-настоящему электронного телевидения. Их всех считают «русскоязычными», но разве от этого они стали менее украинскими?

После обретения независимости оказалось, что главная украинская культура, по версии реформаторов, сосредоточена практически целиком в западных областях, а на востоке она какая-то подозрительная, не совсем украинская. Это тоже никак не усилило единение. Сыграла роль и существующая разница в менталитетах граждан запада и востока. К тому же, почему-то никто не пытался найти в них общее, а искали только разницу.

Итог двадцатилетия всё же нельзя назвать нулевым. Жизнь в независимой стране, стране, которая только потому, что она независима, фактически и ежедневно дистанцируется и от ближайших соседей и от более дальних. Абсолютное большинство наших граждан идентифицирует себя, как украинцы, вне зависимости от того на каком языке они разговаривают. Это чувство общности интересов, как олицетворение единой страны приводит к сближению менталитетов. По довольно большому количеству вопросов глобального, стратегического характера наши точки зрения сблизились, по многим из них мы имеем одинаковые суждения, при этом проживая в разных районах страны. Мы уже начинаем понимать, что находимся в одной лодке и выживать нам придется вместе, и востоку, и западу, и центру.

В среднем двадцать пять лет считается периодом появления нового поколения, прошло уже двадцать. На арену жизни выходит новое поколение, которое уже не помнит жизни в Советском Союзе. Над ним не довлеют стереотипы коммунистического воспитания. В его голову не вбиты категоричные оценки исторических событий. Оно гораздо более свободно в мыслях и не знает другой Украины, кроме независимой. У них нет ностальгии по великой, огромной стране — СССР. Это поколение более сплоченно, в рамках Украины, чем старшее. У них больше общих ценностей. Им проще договорится. Для большинства из них рассуждения об ОУН и Бандере или о красном цвете знамени на параде не несут той резкой принципиальности, как у старших. Они менее политизированы и более приземлены.

Эти качества нового поколения обусловлены именно двумя десятилетиями независимости Украины.

За этот период произошло достаточно много негативных событий, конфликтов и даже революция. Терпеть не могу этого слова, как и самого события. Потому что любая революция — это плохо, какая бы она ни была октябрьская или оранжевая. Мало кто, наверное, помнит первоначальное значение слова революция. Сейчас оно в основном используется в значениях переворот, превращение. Более раннее значение предполагало вращение по кругу, как его применил в своём знаменитом трактате Николай Коперник «О вращениях небесных сфер». Революция — возвращение на тоже место, откат назад.

Кроме негатива был и несомненный позитив. Сейчас я напишу самую банальную фразу во всём моём повествовании. «У нас не было войны»! Ни внешней, ни внутренней. Все конфликты были мирными. Дальше мордобоя не доходило, да и то в основном в Верховной Раде.

Это — самый главный итог двух десятков лет независимости. Мы умеем жить в мире со своими согражданами, мы достаточно терпимы, мы можем идти на компромисс, сохраняя при этом достаточную принципиальность.

Единство нации, как достижимая цель

Изучив некоторый исторический опыт устоявшихся наций, можно заметить, что практически никакие реальные обстоятельства не являются определяющими в процессе формировании наций. Проживание на одной территории, биологическая принадлежность к конкретному этносу, общее историческое прошлое не являются достаточными условиями образования нации.

Необходимым условием создания нации является идея. Идея, формализованная в представлениях о будущем государства и нации. Создание посредством такой идеи государственного идеала, которого хотят достичь члены сообщества, из которого формируется нация, позволяет осуществлять движение к цели — консолидированной единой нации.

Именно общая национальная идея дает надежду на обретение ощущения консолидированной нации. Ни этническая однородность, ни единый язык, ни единое экономическое и информационное пространство не могут обеспечить единства. Все эти свойства нации желательны, но отнюдь не являются главными.

Идея создания единой нации формализуется в целях и задачах, которые ставит перед собой общество. Хотя мне неизвестны случаи в истории, когда принимались государственные программы ставившие целью создание единой нации, но нужно взять поправку, что когда формировались основные европейские нации, не было такого уровня развития общественных наук и к вопросам управления общественными процессами подходили методом «тыка», как бог на душу положит.

Нации формировались на основе идей подсказанных самой жизнью. Эти идеи кристаллизовались в головах лидеров и формулировались ими, как цели. Очень часто, такие идеи «витают в воздухе» их нужно только сформулировать. Этот процесс не происходит спонтанно, как считают некоторые социологи. Ним всегда кто-то управляет, иногда неосознанно потому, что цели ставятся зачастую промежуточные и лидер не всегда ощущает, что его действия направлены именно на формирование нации. Он занимается укреплением государственности, экономики, развивает культуру и не ставит перед собой прямой задачи единения нации, но своими действиями решает именно её.

Пример Соединенных Штатов Америки. Бенджамин Франклин не ставил своей прямой задачей формирование единой американской нации, но сотворив вместе с соратниками Декларацию независимости и Конституцию США тем самым начал это процесс.

В случае с Украиной, формализованная идея создания единой нации является необходимостью, так как она позволит существенно укрепить независимость, снизит конфликтность внутри государства, что позволит проще решать проблемы культуры и экономики и соответственно позволит улучшить условия жизни граждан.

Идея единой нации — это не слоган, крепко сбитый, как в рекламном ролике. Формализация идеи это комплекс целей и задач, достижение и решение которых должны привести к монолитности нации. Формирование этих целей процесс непростой. Эти цели с одной стороны должны быть достаточно конкретными, с другой иметь общий, стратегический характер. При этом цели первого уровня могут формироваться, как например: получение приемлемой языковой системы. Задачи для обеспечения целей этого уровня могут формулироваться, как а) разработка системы б) законодательное обоснование, обеспечение легитимности в) внедрение системы. Выполнение задачи «внедрение системы» обеспечит выполнение цели — получение приемлемой языковой системы.

Я описываю это в подробностях не для того чтобы умничать, а только с целью показать, что эти процессы не могут идти стихийно. Необходима структура на государственном уровне, которая будет ими управлять или хотя бы координировать. Определение целей должно осуществляться на самом высоком уровне при работе с профессиональными консультантами. Постановка задач и разработка методов их решения — это главная функция подобного органа.

Притом, что решения задач для достижения цели единения нации, имеют много вариантов, очень важно не утонуть в этой многовариантности, не заболтать процесс.

С моей точки зрения при разработке решений решающую роль должен играть объективный мониторинг процессов происходящих в обществе. Именно объективный анализ состояния общества позволит начать работу по выкристаллизации идеи создания единой украинской нации.

Хороший или даже просто нормальный военачальник, прежде чем отдать приказ, обязан изучить позиции и силы свои, своего противника, своих соседей. Он должен всесторонне понимать ситуацию на момент принятия решения, как ему формировать атаку, какими средствами и в какие сроки.

Решая, по сути, политическую задачу этот орган должен максимально быть вне политических сиюминутных баталий. Подготавливая решения задач стратегического характера, решения, которые не могут состояться в течение дней и даже месяцев он должен быть стабилен по составу и направленности действий. Нельзя изменять цели и задачи такого уровня в зависимости от смены правительства или даже большинства в Верховной Раде. Это должна быть цель конституционного уровня.

Методов решения таких задач, как я уже говорил ранее, много, но, наверное, не нужно придумывать велосипед. Изучая опыт других государств, можно почерпнуть много полезного.

* * *

Попытка объединения украинской нации посредством единого языка, не привела к ожидаемому успеху, именно поэтому первостепенной задачей при постановке цели достижения единства, должна быть задача создания приемлемой языковой системы. Без её решения не возможно точно очертить границы массива культуры нации.

Согласно статистике в Украине преобладают два языка: украинский и русский. С украинским, всё понятно и достаточно благополучно, в смысле норм и статуса. С русским всё не так однозначно. Вряд ли кто-то посмеет утверждать, что подавляющее большинство украинцев, как их называют «русскоязычных», разговаривает на чистом русском языке. Я этот язык называю псевдорусским. То есть это, как максимум диалект…

Я умышленно поставил многоточие, потому что, диалект всегда соотносят с конкретным языком. На диалекте, какого языка говорят «русскоязычные»? Глупый вопрос? Попробую вам доказать, что не настолько он глуп.

Согласно официальным данным, кубанский диалект или как его еще именуют «кубанская балачка» является диалектом русского языка. Такой статус закреплен в официальных российских документах. Но ведь мы хорошо знаем, что до конца восемнадцатого века на Кубани не было массовых славянских поселений. Тот народ, который сейчас там проживает, в своём абсолютном большинстве является потомками украинских казаков, переселенных сюда в восемнадцатом веке при правлении Екатерины, а затем и в девятнадцатом веке при других правителях. Об этом я писал в разделе о казачестве.

Бывшие Запорожские казаки точно говорили не на «московском говоре». Они говорили на каком-то варианте украинского языка, уже к тому времени выделившегося из «руськой мови». Чтобы определить родство языка кубанских казаков и украинского не надо быть лингвистом, достаточно их услышать один раз, но вновь возникает вопрос.

Если основатели кубанского народа были носителями украинского языка, который со временем изменился под влиянием русификации и породил «кубанскую балачку» — диалект широко распространённый в станицах Краснодарского края, то почему этот диалект официально признан в России диалектом русского языка? И это, притом, что по первой российской переписи населения 1897 года «кубанская балачка» была признана «малороссийским языком». Кроме этого по советской переписи 1926 года во всем Северо-Кавказском крае было записано 8,3 млн. человек из них 3,1 млн. — украинцы, то есть люди употребляющие, как минимум в быту, украинское наречие. Почти все они проживали именно на Кубани. Почему же это диалект русского языка?

Только не надо рассказывать о лингвистических особенностях диалектов. На сегодняшний день, в прочем, как и раньше не существует четких отличий, языка от диалекта и вообще точных определений первого и второго лингвистического явления.

Вернемся в Украину. У нас абсолютно точно есть диалект или язык, которым пользуется огромное количество украинских граждан. Практически все они внутренне ощущают себя украинцами, большинство из них во всех анкетах ставит — украинец, что самое важное, они украинцы по менталитету. Их образ мышления, отношения к ценностям не российские, а украинские, это проявляется во многих сферах. Тем не менее, их относят к «русскоязычным», потому что они разговаривают на диалекте(?) похожем на русский язык. Это правильно?

Логично было бы, чтобы украинцы разговаривали на языке, который тоже назывался украинским. Название языка играет важную роль. Фраза: «как вы лодку назовете, так она и поплывёт» очень точно отражает суть вопроса. Если этот язык отличается от общепризнанного государственного украинского языка, то это совсем не значит, что его нельзя назвать, например, восточно-украинским диалектом или даже языком. Важна формальная привязка к территории и государству.

В мире существует достаточное количество примеров, создания нормальных языковых систем. При этом для объединения нации и государства, диалекты и языки, довольно далекие в лингвистическом смысле, называются одним именем.

Например, пекинский и кантонский диалекты китайского языка также далеки друг от друга, как немецкий и английский язык, то есть без переводчика, друг друга нормально не понять, тем не менее, это диалекты единого, общего, объединяющего китайского языка. Что толку, что умные лингвисты твердят, что это разные даже не диалекты, а языки. Китайский язык, с их точки зрения— это группа родственных языков, а не один. Я не буду умничать и сильно возражать, но политики считают по-другому, потому что им необходимо единое государство и единая нация.

Совершенно в ином направлении проблему решили хорваты и черногорцы. Как-то довелось мне пересекать границу Черногории с Хорватией. Я спросил у сопровождавшего нас гида-черногорца: «Понимают ли друг друга хорваты и черногорцы, как сильно отличаются их языки?» Его ответ поверг меня в смятение, — «Никак не отличаются, буквально несколько слов». Тогда я не видел никакого смысла в разных названиях лингвистически одного языка. Сейчас мне совершенно понятно зачем это сделано.

Совсем недавно это был один язык — сербско-хорватский. В начале девяностых распалась Югославия. Появились независимые государства сначала Хорватия, затем Черногория. Для укрепления собственной независимости, для усиления отличий народов своих государств от народа государства, которое, было донором при образовании этих государств (я имею в виду Сербию, которая фактически являлась главной в Югославии), Хорватия и Черногория решили получить язык, хотя бы формально, отличный от сербского. Этим решением они углубили еще слабозаметный защитный ров между народами соседних стран. Стран родственных и даже очень похожих, но уже разных. Они создали свою языковую систему, которая позволила облегчить самоидентификацию черногорцев и хорватов.

Возникает вопрос, почему мы не можем помочь огромному количеству наших сограждан, миллионам, наконец, четко себя идентифицировать. Украинцам, разговаривающим на разновидности украинского языка, допустим восточно-украинского. Мы что хуже хорватов, черногорцев или китайцев? Заметьте, при этом я не призываю, забывать государственный украинский язык, забывать украинскую этническую культуру. Я призываю объединить нацию, объединив языки, объединив культуры.

Всё это примеры элементов создания языковой системы нации. Замечу, что все они говорят о приспособлении существующей языковой ситуации к нуждам единой нации. Точкой отсчета в создании системы является именно существующая ситуация, а не политические желания. Проще говоря, при нормальной языковой системе граждане, как до создания системы, так и после, пользуются одними и теми же языками. Изменяются статус, название. Диалектам или языкам помогают обрести положение необходимое для укрепления нации, независимости государства. В примере Китая, много языков назвали одним названием, в примере Черногории практически одинаковые языки назвали разными названиями. Выделяются языки, которые должны стать объединяющими. При этом на факте люди продолжают говорить на своих естественных, удобных, родных языках.

Иногда формальное объединение, изменение названия приносит эффект совсем неформальный. Китайцы никогда не согласятся назвать кантонский диалект, кантонским языком, а не китайским. Это поставит под удар, невероятное количество политических и экономических связей. На этом диалекте разговаривают множество китайцев, не живущих в Китае, что поставит вопрос о единстве всей китайской нации и даже государства.

То есть наличие единого лингвистически «обтесанного» языка не есть самоцель в единстве нации. Важен дух, идея создания объединяющей языковой системы. Для подтверждения этого приведу факт, который многим нашим националистам не понравиться, а у многих вызовет удивление.

В Великобритании для натурализации, то есть процесса получения гражданства совсем необязательно знать английский язык. Владение валлийским или шотландским тоже является достаточным условием соблюдения критериев знания языка для гражданина Великобритании. Это происходит при, казалось бы, подавляющем влиянии английского языка, не только на островах, но и в мире.

Разница в положении, в названиях диалектов и языков лежит чаще всего не в лингвистической, а в политической плоскости. В этой связи часто цитируют известного лингвиста Макса Вайнрайха: «Язык — это диалект, у которого есть армия и флот».

Кроме примеров сербскохорватского или китайского языков, есть примеры еще более близкие географически — молдавский и румынский языки. Их отличить вообще невозможно.

На протяжении не одного десятка лет, мы наблюдаем активные действия румынских властей по ниспровержению молдавского языка. По их мнению, молдавский язык «антинаучный», «антиисторический» и все остальные «анти». Понятно, что за лингвистическими проблемами кроются политические, желание влиять на Молдавию или даже присоединить её. Проводились многие соцопросы, исследования в «нужном» направлении. Результаты были «потрясающими»: больше половины населения Молдавии считают родным язык румынский и они не совсем уже молдаване, а скорее румыны.

Соцопрос — отличное мероприятие, неплохо контролируется, гораздо лучше, чем перепись. Вышла накладка. Согласнопереписи 2004 года оказалось — 94 % населения Молдавии считают себя молдаванами, а не румынами и 78,4 % назвали своим родным языком молдавский.

Такая активность соседнего государства по идентификации языка в независимой стране пахнет нехорошо. Отношение мирового сообщества к таким проблемам хорошо выразил американский политолог молдавского происхождения Владимир Сокор: «Европейский союз руководствуется конституционным названием государственного языка Молдавии, зная, что этот язык — то же самое, что и румынский, и отличается лишь названием. Вне зависимости от того, что называется исторической правдой, выбор названия языка нередко является политическим решением, демократическим или не очень. В некоторых случаях политическое решение отрицает существование языка, в других случаях политическое решение ведет к появлению второго названия или даже нескольких названий одного и того же языка. Например, в бывшей Югославии государственный язык назывался сербско-хорватским в четырех республиках — Сербии, Хорватии, Боснии и Черногории. После же 1992 года этот язык получил разные названия в каждом из отколовшихся от бывшей Югославии государств».

Пример поучительный и важный.

Изменение официального статуса языка «русскоязычных» с диалекта русского на диалект украинского, несомненно, ослабит возможность внешнего влияния, потому, что включится механизм самоидентификации граждан. Они уже не будут стоять на перепутье и спрашивать: «Так кто же я, украинец или нет»? Для многих станет ясно дальнейшее направление движения.

При этом важно, что при создании языковой системы нации, одно из главных правил — ненасилие. Каждый, человек должен добровольно и самостоятельно выбрать на каком языке он будет говорить, как этот язык называется, и попытаться объяснить самому себе, его происхождение.

Одна из проблем создания языковой системы в Украине состоит в том, что большое количество граждан отдает предпочтение языку, который является, по мнению многих, государственным языком соседнего государства. Обычно борьбу за свой язык ведет более малочисленная народность, чаще всего не имеющая своего государственного образования. В нашем случае получается, что «русскоязычные» разговаривают на государственном языке могущественной соседней державы, во всяком случае, так считается.

С точки зрения некоторых граждан, для которых государственный украинский язык является единственным и родным, граждане, отдающие предпочтение русскому или псевдорусскому языку, кажутся личностями чужеродными, а для более радикально настроенных, вообще «пятой колонной» России.

Получается, если бы язык, о котором мы говорим, был бы не русским, а любым другим, не имеющим отношения к России или имел бы только косвенное отношение (украинский язык по большому счету тоже имеет отношение к русскому, так как на лицо общие корни), то ситуация не была бы такой напряженной.

Стоит рассмотреть, а о каком же языке в действительности идет речь, о русском? Я уже упоминал, что в Москве не считают тот язык, на котором говорят наши «русскоязычные» правильным русским языком, то есть для них это, как минимум диалект русского.

После распада Киевской Руси её северо-восточные земли начали концентрироваться сначала вокруг Суздаля и Владимира, затем вокруг Москвы. Западные земли попали под влияние, а потом и власть Литовского княжества. Язык Киевской Руси не был абсолютно однороден ввиду раздробленности и разобщенности отдельных княжеств. Разговорный язык постепенно разделился, как минимум на две основные ветви: западную и восточную. Как уже было сказано выше, в Западной и Юго-западной части бывшей Киевской Руси, которая входила в Великое княжество Литовское преобладала так называемая «руськая мова». На Северо-востоке постепенно сложился язык, называемый в Западной Руси «московский говор», прообраз нынешнего русского российского языка.

«Руськая мова» стала донором для создания украинского и белорусского языка. «Московский говор» дал жизнь великорусскому языку.

Очень важно заметить, что речь сейчас идет о разговорных языках. Язык письменности на территориях восточных славян тоже разделился на две ветви: старорусский и западнорусский. Оба они в большей или меньшей степени основывались на старославянском письменном языке или как его стали позже называть — церковнославянском. Он был основан на южномакедонском славянском диалекте и никогда не был разговорным языком для восточных славян. Только в восемнадцатом веке русский и украинский языки стали становиться литературными и постепенно вытеснили старославянский, как основной язык письменности, основываясь на естественных разговорных наречиях.

Замечания, что термин западнорусский язык является устаревшим, а правильно говорить старобелорусский или староукраинский верно лишь отчасти. Западнорусским языком называть его не совсем корректно потому, что собственно русскими он не использовался. Логичнее его называть «руським» или «западноруським», хотя бы, потому что так он назывался теми, для кого он был родным. Говорить о том, что это старобелорусский язык или староукраинский странно, так как сложившихся таких национальностей в те времена, еще не существовало.

Кроме того, положа руку на сердце, все историки признают, что практически ничего толком не знают о разговорном языке восточных славян в период тринадцатого-шестнадцатого века, а о языке Киевской Руси более раннего периода и подавно. Поэтому на эту тему разговор можно вести чисто теоретический, состоящий больше из гипотез. Более-менее достоверные данные об этом датируются уже семнадцатым веком.

Лингвистические споры о целесообразности и возможности существования восточно-украинского языка или диалекта, несомненно, будут, так же как спорят лингвисты о китайском языке. Отличный повод наработать материал для очередных диссертаций. Решение о целесообразности этого находится не в научной плоскости, а в политической.

О том, что и как умеют обосновывать наши ученые, мы прекрасно знаем. Я думаю, нашим лингвистам не составит труда обосновать происхождение восточно-украинского диалекта от украинского языка, а в более глубоком прошлом по прямой линии от «руськой мовы». Обосновали российские лингвисты, что кубанская балачка является диалектом русского языка? Вот и наши обосновать должны.

Почитайте подлинники Тараса Шевченко. На какой язык похож язык классика украинской литературы? Да, он похож на живой язык, который и сейчас можно услышать в центральных и восточных районах Украины. И этот язык называют диалектом русского, а его носителей «русскоязычными»?

Уточняю, я совершенно не предлагаю узаконить «суржик», хотя к нему тоже надо относиться с пониманием. Язык, который получит стандарт и статус должен иметь основные черты нынешнего диалекта городских «русскоговорящих» украинцев. Такой подход облегчит и ускорит обретение престижности. Этот процесс не должен носить форму украинизации или дерусификации, он должен закрепить фактическое положение — «status quo».

* * *

Какие положительные и отрицательные факторы мы приобретём в случае действий изложенных выше?

Первым негативным и самым весомым действием будет недовольство России. Это государство имело на протяжении сотен лет колоссальное влияние на территории, о которых мы говорим. Оно его имеет и сейчас, и одним из факторов влияния есть то, что большая часть населения, так считается, относится к этносу, если не идентичному российскому коренному, то максимально приближенному. Одним из формальных подтверждений этого есть то, что этот этнос говорит на диалекте государственного языка Российской Федерации.

У нас с Россией была общая история это аксиома, не требующая никаких доказательств, но теперь у нас разные границы, и разные продолжения истории. У нас дружественные народы, но интересы разные. Мы в разные карманы зарабатываем деньги. Как говорит российская пословица: «Дружба дружбой, а денежки врозь». Россия рассматривает Украину, как часть своей политической системы, но при этом не собирается делиться прибылями от продажи газа и нефти, хотя украинцы приложили к этому тоже немало своих трудов.

Я был против распада СССР, но время прошло, изменился менталитет. Невозможно обратить назад ход времени. То, что могло быть по-другому, мы видим на примере Китая. Национальное самоопределение было только поводом для распада, а причиной — неумение Компартией управлять экономическими процессами. Не нашлось у нас своего Дэн Сяо Пина!

Мы уже достаточно сплотились в пределах своего государства, остался только этот застрявший в зубах языковый вопрос. Чтобы сплотиться надо себя ограничить, в том числе и в языковом смысле.

Кроме негатива со стороны России, мы однозначно получим негатив со стороны наших граждан, которые действительно разговаривают на русском российском языке. Таких не так много — всего несколько процентов, но и не так мало, чтобы пренебрегать их мнением и влиянием. (Напомню, что в Швейцарии есть государственный язык, которым пользуется всего один процент населения). Проживают эти граждане в основном в Крыму и больших городах миллионниках. Их этот процесс никак не должен негативно затронуть. Пусть они, на здоровье, говорят на своём родном языке, тем более что из этой группы, люди очень редко идентифицируют себя как украинцы. В своём большинстве — это настоящие русские люди. Пусть живут в нашей стране и сохраняют свою культуру и свой язык. Эта группа составит настоящее национальное русское меньшинство в Украине.

Еще одна сторона негатива возможна со стороны «русскоязычных» украинцев. Дело в том, одной из черт диалекта есть то, что он не является престижной формой общения. В нашей стране престижно разговаривать на украинском и русском языке, языках литературных и официальных. При этом, фактически, большинство говорит, если говорить о русском, не на том престижном литературном русском язык, который только подразумевается, а на диалекте, который в свою очередь является не престижным. Получается замкнутый круг. Выход из него просветительская работа, направленная на вдумчивое понимание самих носителей языка. Для того чтобы они внимательно отнеслись к тому, как они разговаривают. Какими действительными чертами обладает их родной, повседневный язык.

Дальнейшим продвижением в решении, должна быть легитимизация действующего диалекта. В том случае, если он приобретет письменный стандарт и официальный государственный статус, вопрос о его престижности решится сам собой, потому, что он трансформируется в язык. Конечно, подобная трансформация должна проводиться очень аккуратно и без спешки.

* * *

Именно сейчас есть смысл поговорить о «суржике». Для более точного понимания, о чем мы говорим, уточним терминологию. «Суржик» — этот термин, в сельском хозяйстве означающий смесь пшеницы с рожью или ячменем, смешанный посев, нечистая по породе пшеница, имеющая признаки смешения. Еще говорят «суржа» или «суржанка». Проще говоря, на образном народном языке — это смесь чего-то похожего, например, как зерно, но «на вкус разное». В лингвистике «суржик» — этот термин для большинства лингвистов означает смешанный язык. Причем определение «суржик» употребляется в основном, как смесь русского и украинского языков. Есть русско-белорусская «трасянка», «кубанская балачка».

Различных «суржиков» в мире пруд пруди. Называются они по-разному, но суть одна — это есть смесь двух и более языков. И, кажется, всё было бы понятно: нечистый язык, перерожденец, вредитель литературным языкам, но!

Все вышеперечисленные определения сразу исчезают, как только какой-то «суржик» приобретают СТАНДАРТ и СТАТУС. Практически все официальные, государственные, литературные языки — языки смешанные, напичканные словами из десятков других языков, не только родственных.

Наш любимый, государственный, официальный украинский язык фактически тоже «суржик» только украино-польско-русско-германо-словацкий. Единственное, совсем маленькое отличие — у него есть закрепленный стандарт и статус государственного. Более того, некоторые умники в России до сих пор считают, что украинский язык это испорченный русский, чуть ли не тот же «суржик».

Поэтому не стоит так пренебрежительно, относится к явлению, называемому лингвистами «суржик». Возможно, он станет основой, какого-нибудь, единого и могучего.

Все смешанные языки в том числе «суржик», как признают лингвисты, явление очень слабо изученное, а раз оно не изученное, не стоит на нём сразу ставить строгую печать негатива. Даже о происхождении этого явления нельзя всё сказать однозначно.

Языкотворчество это не только процесс труда лингвистов, это в большей степени социальный процесс. Мы же не рассматриваем его, процесс языкотворчества, в Украине, как застывший, тем более у нас этот процесс сегодня всё больше напоминает доведение литературного украинского языка до идентичности его галицкому диалекту.

Процесс становления «восточно-украинского» языка должен быть абсолютно добровольным для носителей этого языка. Каждый человек самостоятельно решает, какой язык для него ближе украинский, восточно-украинский или русский. Свобода личности, в определении родного языка, должна стать одной из главных составляющих в деле построения языковой системы.

С политической точки зрения, появление официального восточно-украинского языка позволит, не менее чем, трети граждан Украины почувствовать себя настоящими украинцами, разговаривающими на одном из официальных языков собственного государства. Идентифицировать себя, как украинцы не только по принципу гражданства и самоощущения, но и как носителей одного из официальных языков единой украинской нации.

В этом случае более 90 % населения Украины станут украинцами, разговаривающими на украинском языке, какая-то часть на его восточном варианте, но все на украинском. При этом разница между этими языками будет гораздо меньше, чем между кантонским и пекинским диалектами китайского. Во всяком случае, при общении переводчики не потребуются. Возможно, что восточно-украинский язык будет также мало отличаться от русского, как хорватский или черногорский от сербского, но их ведь это не остановило.

Для убедительности логики таких действий нужно рассмотреть вопрос — кто такие «русскоязычные» украинцы? Как появились «русскоязычные»? Если кто-то думает, что все они выходцы из глубинной России и после переселения на Украину видоизменили свой, коренной язык для удобства общения с незначительным количеством аборигенов, то вынужден их расстроить. Всё происходило несколько иначе, если быть более точным — совсем наоборот, и этому можно получить историческое подтверждение. Россияне, переселившиеся в Украину, произвели один из вариантов «суржика», который был порожден необходимостью быстрой адаптации в новой языковой среде, нечто похожее на «пиджин». В то время, как коренное украинское население процесс «русификации» воспринимало более постепенно.

Именно коренной этнос под давлением русификации видоизменил свой язык, несмотря на то, что численно он превосходил переселенцев. Вопрос в том был ли тот язык, который видоизменялся под этим влиянием, очень уж похож на нынешний государственный. Это вопрос. Тем более, что речь идет о центральных и восточных территориях Украины? Скорее всего, это был некий промежуточный вариант украинского, имеющий очень много общего со старым «руським» языком. То есть те, кого мы называем «русскоязычными», в своём подавляющем большинстве есть выходцы из украинского, «западноруського» этноса. Именно поэтому они по своему менталитету, ощущают себя украинцами, и чувствуют существенное отличие своего менталитета от менталитета российского.

Подтверждением национальной структуры проживающего населения есть первая Всероссийская перепись 1897 года и первые советские переписи, когда незарегулированность их результатов дает возможность, более-менее объективно оценить этнический состав Украины. Данные на 1897 год по трем губерниям Малороссии: Киевская губерния, русских — 5,9 %; Волынская губерния, русских — 3,34 %; Екатеринославская губерния, русских — 17 %., Харьковская губерния, русских — 17 %. При этом следует заметить, что формально во время этой переписи выяснялась не национальность граждан, а конкретно их родной язык. Поэтому не исключено, что среди тех, кто назвал свои родным языком русский, были и украинцы, просто «выбившиеся в люди» для статуса которых было более приемлемым назвать родным государственный русский язык. Вероятно, этим можно объяснить гораздо более высокий процент русских в городах. В Киевской — 33 %; Волынской — 18,9 %; Екатеринославской — 40 %; Харьковской — 40 %.

Перепись 1920 года не была всеобщей, так как не проводилась в районах, где еще шли боевые действия. Большая часть Украины были такими районами.

По данным первой Всесоюзной переписи 1926 года из 29 миллионов населения Украины 23,2 миллиона — украинцы. При этом надо учесть, что в тогдашнюю Украину не входили, ни Закарпатье, ни Галиция, и почти вся Волынь, то есть, процент мог быть еще выше, хотя он и так высок, даже учитывая некоторые перегибы в процессах украинизации. Достаточно достоверным выглядят данные по Горнопромышленному подрайону. В него входили Артемовский, Луганский и Сталинский округа, то есть большая часть территории нынешних Донецкой и Луганской областей. Из общего населения 2,036 млн., украинцы составляют 1,222 млн. Там, где действительно было много переселенцев из России во время бума в развитии угольной и металлургической промышленности Донбасса, украинцы составляют чуть больше половины. В целом по республике украинцев 80 % и это, еще раз подчеркиваю, без западных областей, входивших на тот момент в состав Польши, Румынии и Чехословакии. Важно отметить, что к 1926 году население восточной части Украины уже сформировалось. Его увеличение за счет миграции в основном было во второй половине девятнадцатого века и в начале двадцатого, в период острой нехватки рабочей силы на новых предприятиях. В дальнейшем оно увеличивалось в основном за счет естественного прироста и этническое соотношение примерно сохранялось.

После окончания украинизации в двадцатых-тридцатых годах, в пятидесятые началась усиленная русификация, основанная на принципах интернационализма в своеобразном изложении КПСС. Все национальности равны, но в великой социалистической стране формируется единая общность Советский народ и любая национальность должна быть его частью. Так как титульной национальностью была русская, то основным языком должен быть русский. Эдакий коммунистический космополитизм.

Вся документация, судопроизводство и самое главное обучение в высшей школе перевели на русский. Средняя школа обучала и на украинском, но это было уже невыгодно с точки зрения устройства в жизни, карьеры в таком государстве. Вот главная причина появления такого большого количества украинцев применяющих даже в быту «русскоязычный» диалект.

Я не думаю, что потомки тех людей, которые в период советской русификации приняли решение, что детей выгоднее обучать на русском языке, должны сегодня чувствовать себя отщепенцами в своей собственной стране.

* * *

Предлагая, подобную языковую систему, я сразу попадаю под град критики политиков, считающих панацеей от всех бед единственный официальный язык для Украины. Поэтому я попытаюсь объяснить, почему вижу в подобных действиях единственно возможное решение, если конечно, мы желаем получить единую политическую украинскую нацию.

Вначале требуются пояснения. Правовой статус, восточно-украинского языка, не требует равенства с государственным украинским. Более того, такое положение, скорее всего, воспримется, как вызов в сторону России. Первым шагом должна стать его легитимизация, как диалекта украинского, затем приобретение статуса языка и соответственно стандартов. Мне кажется, что Украине и не потребуется два государственных языка. Для объединения нации в этом нет необходимости, а с финансовой точки зрения введение второго государственного потребует больших затрат.

Кроме того, дальнейшая трансформация восточно-украинского языка должна идти в направлении сближения с государственным украинским. Точно так же, как должны сближаться менталитеты всех украинцев. Возможно, в далекой перспективе мы все будем пользоваться одним языком, только не знаю, каким он будет.

В чем я абсолютно уверен, что нашей нации придется пройти через период двуязычия. Собственно это то, что есть сейчас и этого не могут отменить ни какие декреты и законы, это объективная реальность.

Вопрос языка — вопрос культуры, её однородности. Культуру, хоть как меня не уговаривали, преподаватели марксистско-ленинской философии, определяет и движет не весь народ скопом, а его авангард то, что называют элитой. С этим вопросом в Украине, к сожалению, всегда были проблемы. Не успел украинский народ, как следует сформироваться, как объединение православного и католического государства, то есть Великого княжества литовского и Польши в единую Речь Посполитую привело к растаскиванию православной украинской элиты.

Прошло польское католическое владычество, пришло хоть православное, но русское. Элита, какая и осталась, в подавляющем большинстве своем стала либо русской, либо, в лучшем случае, украинско-русской, то есть двуязычной. Та часть элиты, которая оказалась на территории советской Украины только после тридцать девятого года, речь идет о польско-украинской элите, тоже, кстати, двуязычной на момент присоединения, стала наиболее сопротивлявшейся русификации группой в элите Украины. Постепенно, забывая польский, она стала практически чистой, по применяемому языку, украинской элитой.

Это происходило, несмотря на то, что «…проводится по существу русификаторская политика. Так из 311 руководящих работников областей только 18 являются выходцами из западноукраинского населения. «Особенно болезненно воспринимается населением Западной Украины огульное недоверие кадрам из числа интеллигенции. Так из 1718 профессоров и преподавателей 12 львовских вузов, только 320 принадлежат к числу западноукраинской интеллигенции. В составе ректоров не было ни одного уроженца Западной Украины. Преподавание в вузах ведется почти исключительно на русском языке». [30]

Слишком глубоки были корни и слишком мало времени прошло от момента присоединения к Советскому Союзу до его развала для русификации западно-украинской элиты. В чем существенное отличие этой элиты от элиты взращенной в Российской империи и СССР.

В результате к моменту обретения независимости, большинство элиты Украины, особенно та её часть, которая относится к элите не по аксиологическому принципу, а по принципу влияния и реальной власти, была двуязычной и остается такой по сей день. Речь идет не только о политической элите, но можно заметить, что лидер оппозиции, хоть и научилась говорить бегло на украинском языке, в быту его никогда не применяет. Премьер-министр Азаров, даже в официозе говорит на нем с трудом, а это те люди, которые формируют стремления общества.

Культурная элита, за исключением выходцев из западных областей, все в интервью переходят на язык, который я называю псевдорусским. Это касается актеров, писателей, спортсменов. Не может народ заговорить на едином языке, если элита двуязычна.

Для того чтобы элита стала чисто украинской, необходимо создать примерно такие условия, как в Речи Посполитой в шестнадцатом, семнадцатом веках. Не хочешь становиться поляком и католиком, будешь бедным и униженным, без прав и должностей. Надо понимать, что для этого потребуется не один десяток лет при обеспечении постоянного и жесткого этнического гнета. Сколько веков Польша давила православных украинцев и то, как мы видим, до конца дело так и не довела.

Если кто-то считает, что это выполнимо в условиях современной Украины, то он может верить, что у нас в ближайшее время появится моноэтническая, недвуязычная элита. Я считаю, что это миф, а без этого искоренить двуязычие невозможно.

В то же время существует необходимость формировать единую политическую нацию, без этого условия Украине невозможно рассчитывать на приемлемый экономический и культурный рост. Сформировать её можно только при наличии единого менталитета и системы языков, которая объединяет, а не разъединяет нацию. Составной частью такой системы, как раз и могло бы стать признание восточно-украинского языка, как родственного государственному украинскому языку. Тем самым формальное двуязычие станет явлением объединяющим нацию. Подобный шаг, мог бы стать тем решающим фактором, который окончательно интегрирует, так называемых «русскоязычных» в единую украинскую культуру, станет ступенькой в создании единой нации

* * *

Два украинских языка, объединенных под одной крышей, позволят более точно очерчивать область культуры украинской нации. Если до этого, проявления культурной деятельности бывших «русскоязычных» украинцев оставались на перепутье. Они уже и не русские, но еще и не украинские. Теперь всё это ясно и плотно ложится в массив единой культуры нашей украинской нации.

Конечно, всё не так просто и схематично, как я описал, но идея объединения сначала на основе стандартизации языковой системы, затем очерчивания культуры нации на основе объединенных языков, даст возможность сближать менталитеты украинцев запада и востока.

В чем состоит одна из главных проблем взаимоотношений Запада и Востока? В истории. Да, опять в ней! Многие на Востоке и на Западе считают, что у нас разная история. Исторические события одни, а история разная. Там разные герои и враги. Факты одни и те же, а интерпретации противоположные.

Говорят, что в спорах рождается истина, но в непримиримых спорах рождаются только новые конфликты. Споры, в которых люди знают только одно — они должны выиграть спор, не имеют смысла. Многие споры в Украине мне напоминают именно такие.

В самых сложных, неразрешимых ситуациях решения могут быть только парадоксальными. Таким решением может быть договор о моратории на споры по непримиримым ситуациям. Отложить споры до будущих поколений. Всех неприсоединившихся считать экстремистами без права политической деятельности.

Такие непримиримые ситуации имеют общий характер и имеют конечную численность. Обозначив их, нужно договориться о временном принятии их интерпретаций для каждой части граждан по своему, при нейтральном отношении несогласной стороны.

Например «Красное знамя». Одна часть, пока еще не единой нации, воспринимает его, как символ государства-тирана, другая, как символ победы над фашизмом. Любой вдумчивый человек понимает факты. «Красное знамя» — государственный флаг Советского Союза. Советский Союз в своих многих проявлениях, в частности при присоединении западных украинских земель, вел себя как тиран. Наверное, не многие сторонники «Красного знамени» знают или понимают, что после этого присоединения колоссальное количество жителей этих земель потеряли свои вклады в банках, свои предприятия, земли, которые им давали доходы и еще многое другое. Советское государство отвергало частную собственность. Всё это было национализировано, проще говоря, отобрано. Более того только за то, что они этим владели и не дай бог пытались защитить их жестоко репрессировали.

Только «…с 1944 по 1952 год в западных областях Украины подверглось разным видам репрессий до 500 тыс. человек, убито более 153 тысяч человек, выслано навечно за пределы УССР 203 тысячи. 8000 молодых людей, подлежавших набору в ремесленные училища и школы ФЗО, перешли на нелегальное положение». [30] C 1939 по 1941 год ситуация была не лучше, а может и хуже.

Не надо иметь супервоображение, чтобы понять, какие чувства испытывали и испытывают эти люди, а также их дети, внуки к государству СССР и его символу «Красному знамени». Многие из репрессированных еще живы, а их потомки не лишены памяти. Их можно понять? Можно!

Такой же вдумчивый человек понимает, что именно «Красное знамя» было водружено над Рейхстагом и что именно оно является символом борьбы и Победы над фашизмом. Под этим знаменем миллионы людей не щадили своих жизней и миллионы её отдали и самое главное, что без этой Победы под «Красным знаменем» не было бы украинцев ни восточных, ни западных. Их можно понять? Можно!

Один символ, один факт и две интерпретации. Кто прав? Наверное, и те, и другие. Так бывает, когда есть только правые. Спор не имеет решения.

Подобного типа интерпретации являются основой менталитета, основой отношения к ситуации или событию, основой вражды или дружелюбности. Они являются составляющими системы ценностей отдельной личности, группы лиц или нации.

Необходимо создавать систему интерпретаций основополагающих событий нации, интерпретаций направленных на её объединение или как минимум систему понимания различий в интерпретациях, для их выделения и изучения.

Многие проблемы, в том числе и политические, при тщательном их изучении, разложении на составляющие, обретают, как минимум детальное понимание, а чаще видимое решение.

На формирование системы интерпретаций огромное влияние играют культурные проявления нации: литература, театр, телевидение, периодические печатные издания, наконец, интернет.

Ярким примером этого является массовое обсуждение, интриги вокруг романа Василя Шкляра «Залишенець» или дублирующее название «Черный ворон». Без сомнения талантливый автор создал интересное повествование с ярким героем, мистическим налетом и реалистическим, почти документальным окончанием. Такие приемы порождают у читателей бурные игры воображения. При этом невозможность провести границу между реальностью и мистикой вызывает доверие ко всем событиям и описаниям, которые поражают своей сочностью.

Конфликт романа состоит в неприятии главным героем новых реалий жизни, неприятии советской власти. Разрешение конфликта он видит в бескомпромиссной вооруженной борьбе. Борьба, судя по мнению автора, носит национально-освободительный характер.

В национально-освободительной борьбе должно быть как минимум две нации, национальности или народа — поработители и порабощенные.

Вот здесь и начинаются недосказанности, натяжки и полуправды. В образе поработителей выступает советская власть, как система, но кто стоит за этой системой? Какая нация или народ? С присущим ему мастерством Василь Шкляр описывает их ярко и натурально.

«Були то невеличкі на зріст, карячконогі, пихаті й нахраписті москалі, довготелесі, товстошкурі латиші з крижаними очима, вовкуваті й вічно голодні китайці, яких наші селяни називали «сліпими», юродиві з лиця чуваші та башкири». [18]

Исключительно не наши, исключительно чужие, ну как против таких не воевать? Ни одного приличного человека, вечно нетрезвые: «…вухатий москаль, такий п'янющий, що однією рукою тримався за повід, а другою вчепився у гриву коня». [18]

Делами занимаются самими непристойными: «…посунула хмара п'яних москалів-дезертирів, що вивалила з вагонів у пошуках легкої здобичі. З образливою матючнею та улюлюканням вони заходилися зривати з козаків жовто-блакитні військові відзнаки». [18]

У читателя складывается однозначное впечатление — нашествие иноземной армии. Черному ворону ничего не остается делать, как взять в руки оружие и защищать «рідну неньку Україну».

Понятное дело, автор художественного произведения имеет право на вымысел, но искажать историческую действительность — это уже не художественный, а просто вымысел.

В своём произведении, хотел он этого или не хотел, В.Шкляр создал мощный собирательный образ «совдеповца» при этом еще и оттенил его на фоне безукоризненного главного героя. Не буду касаться морально-психологических качеств красного войска, разгул гражданской войны породил не только анархию, но и другие проявления «высокой революционной» морали, как у красных, так у белых и у всей прочей цветовой гаммы.

Меня в этом собирательном образе впечатлило полное отсутствие никого, близко похожего на украинца. Даже безжалостно убитые «комбедовцы» и те вне национальности, но судя по настроению «москали», хоть и говорят по-украински. Как-то видимо, подзабыл Василь Николаевич о том, что в Красной Армии браво воевали Таращанский, Богунский полки во главе со Щорсом и батькой Боженком, что было Червонное казачество под предводительством Виталия Примакова, который тесно дружил с Юрием Коцюбинским сыном одного из великих украинских писателей Михаила Коцюбинского. Может они, конечно, все «москалі» и «окупанти», но вроде местные. В корпусе Червоного казачества все команды отдавались на украинском языке, наверное «москалів» быстренько обучили местному языку и вперед на порабощение.

Не получается из Красной армии сделать иноземное нашествие, к сожалению своя она была, своя. Были в ней и китайцы, и латыши, и прочие национальности, а уж евреев… как без них? В червоном казачестве были даже ингуши, но только большая часть состава Красной армии на Украине были свои, местные. Не нужно забывать, что в Красную армию шли, не только добровольно, но многие были мобилизованы, а мобилизовались в части действовавшие на Украине не из Москвы или Самары, а исключительно из городов и сёл Украины. И в этом трагедия еще более разрывающая. Свой — против своего.

Так, что неправда ваша Василь Николаевич, а у Вас все красные «москалі, кацап’юги, кацапидли», «окупанти».

И с героем неубедительно. Штабс-капитан Черноусов, с крестами на груди за годы войны привыкший больше разговаривать на великорусском языке, сразу, ну очень быстро, после встречи с двумя, с виду не очень серьёзными девушками, которые его немного пристыдили за то, что он говорит не по-украински, становится борцом за национальную идею.

Мне видятся причины объявления его личной войны в безвыходности. Захват власти красными не даёт ему возможности надеяться, хотя бы на возврат к жизни, которую он вёл раньше. Он хоть и не из дворян, но сын лесника мог быть достаточно обеспеченным человеком. Несомненно, наделённый природным интеллектом, человек склонный к анализу, он не видит выхода кроме вооруженной борьбы. При этом его борьба носит протестный характер при отсутствии ясных не только политических, но даже ситуативных целей. Её можно охарактеризовать, как месть за утраченную жизнь и отсутствие перспектив в будущей. Национальный характер борьбы, который периодически навязывается автором, опирается только на восприятие героем своих красных врагов, как людей другой национальности — «москалів», «кацапів» и т. п. «Ми повинні показати кацапам і нашим селянам хто тут господар». [18]

Интересно, если бы красных в романе представлял ни Яша Гальперович еврей-чекист или Емеля из Пензы, а Лебединский красный казак, какой-нибудь Охрименко? Черноус — Черный ворон не рубил бы ему голову или не вешал? Рубил бы и вешал. Он не борется за идею, если только не называть идеей утверждение его самого, как хозяина, а мстит за свою поруганную жизнь. Что это меняет? Меняет! Героизм сложней обосновывается. Героизм произрастает на основе высокой идеи, а здесь идея не видна. Поэтому он и терпит поражение.

Желание показать неприкрытую правду, пострашней, со всеми темными сторонами не всегда приводит к действительной правде, той, которую называют истинной. В романе, из-за неглубокого понимания сущности борьбы атамана Черноуса или не желания её понять, произошла ошибка свойственная, например, историкам советского периода. Казацкие атаманы Северин Наливайко, Криштоф Косинский, описанные ними, как борцы за освобождение Украины, были, как максимум, борцы за свой собственный статус, статус казаков, как социальной прослойки, но не ставившие целью обретение независимости Украиной, освобождение украинского народа от польского или русского порабощения. Это даже не несло какой-то антифеодальной нагрузки. Такую оценку поддерживают большинство здравомыслящих и незаангажированых специалистов.

Это не исключает единичных деклараций перечисленных атаманов о любви к родному народу и готовности положить за него голову. Фактическая их деятельность ни как конструктивно не стыкуется с борьбой за независимость народа. Она сводится к элементарной борьбе за жизненное пространство, примитивным налетам, казням видимых или мнимых врагов, не несёт перспектив в будущем.

По своей сути роман Василя Шкляра «Черный ворон» есть неточная интерпретация исторических событий. Вероятно, эта неточность связана не с незнанием фактов, а с желанием их так интерпретировать, чтобы всколыхнуть страсти, привлечь внимание и не важно, что эти страсти пропитаны обидой и нереализованной злостью главного героя. Раскручивание, разжигание конфликта важнее самой сути конфликта.

Казалось бы, ну какая разница, как квалифицировать и показывать конфликт, на котором основан роман. Какой характер он носит в своих главных проявлениях, национальный или классовый, политический? Разница огромная. Во втором случае он мог привести, как положительный пример героизма в классовой идеологической борьбе. Примем во внимание, что положительный пример это всегда возможный повод для подражания. Чем такое подражание опасно для формирования единой нации? Практически ни чем, малоактуальна сейчас классовая борьба. Осудили Сталинизм, осудили Ленинизм. Что в будущем по этой теме? Легкие политические игры в коммунизм? Идеологически наша нация почти однородна.

В другом случае приводится положительный пример героической вооруженной борьбы с различными другими национальностями в первую очередь с «москалями», «жидами», я уже не беру во внимание китайцев с латышами, тоже забредшими в наши края.

С точки зрения идеологии, стремление к восхвалению героики борьбы должно приводить к рецидиву такой же борьбы на новом уровне.

Вопрос. Провоцирование межнациональной борьбы, не дай бог вооруженной, будет способствовать единению нации сейчас, в современных условиях? Вопрос над ответом, на который не нужно думать, он — риторический.

Нам нужно свыкнуться с мыслью, что борьба, как вид внутренней конфронтации, нами должен быть забыта. Мы можем бороться только за всеобщее согласие.

Напомню, сама независимость нашего государства пришла к нам не в результате вооруженной борьбы, а в результате согласия политических лидеров. Меняются времена, меняются и методы проведения социальных процессов.

Украинский национализм и украинский патриотизм

В связи с темами непонимания и конфронтации, невозможно обойти ОУН, УПА, Мельника, Бандеру, Шухевича и вообще борьбу организаций украинских националистов. Тема очень болезненная, из той серии, что у нас в стране до сих пор существует для разных контингентов граждан разная история. События одни, а оценки, интерпретации разные.

Для того чтобы лучше понять почему сложилась эта ситуация очень желательно детально рассмотреть мотивацию и цели ОУН и её противников.

Стратегическая цель ОУН понятна и легко формулируема: независимое украинское государство. Цель благая, правильная и неоспоримая, это собственно то, к чему мы пришли в 1991году и считаем одним из главных достижений нации.

Стратегическая цель противников ОУН не так легко прослеживается и формулируется. Скорее всего — это уничтожение строя враждебного существующему в СССР. В данном случае таким официально выступал антикоммунистический националистический режим. Все организации, которые на каком-то периоде, выступали в союзе с ним, автоматически подпадали под статью — уничтожение.

Оценка этой стратегической цели более сложна и многогранна. Конечно уничтожение нацизма — цель правильная, в этом нет сомнений. Уничтожение союзников нацизма — цель вряд ли неоспоримая, тем более, что степень сотрудничества у союзников, а главное, мотивы вступления в союз, были разные. Тем не менее, эта цель существовала для советских украинцев в достаточно бескомпромиссной форме.

В формулировке: «уничтожение строя враждебного существующему в СССР» важно понимать, что режим Союза ССР без сомнения был тоталитарным и его законность можно легко подвергнуть сомнению, недаром Советское государство долго не признавалось мировым сообществом. Соединенные Штаты признали Советский Союз только в ноябре 1933 года.

На эту тему есть мнения очень резкие. Видный современный российский ученый историк и социолог, профессор, доктор исторических наук А.Б. Зубов пришел к выводу: «С точки зрения общепринятых норм юридического права СССР, а уж тем более его составная часть РСФСР — государствами как таковыми не являлись. А были «…внезаконными властными структурами, типологически сходными с разбойничьими бандами…».[27]

Тем самым можно сказать, что советские противники ОУН были мотивированы незаконной организацией. Их побуждение к действию было вызвано идеологией, которую хоть официально не осудили, но было приведено множество фактов её порочности, чего только стоит советский террор на протяжении всей истории государства.

Однако СССР, в конце концов, был признан мировым сообществом и позднее стал членом ООН, как, кстати, и Украина. Его легитимность формально была восстановлена еще в середине тридцатых.

Исходя из вышеизложенных соображений, отметим, что обе стороны находятся в одинаковой юридической позиции, перефразируя — их правоту невозможно доказать, как и неправоту. Не один здравый юрист не даст оценку, в которой можно однозначно обвинить и тем более осудить, любую из сторон и оправдать другую. Обсуждать законность стратегических позиций в этой борьбе — путь абсолютно бесперспективный. Они сомнительны у обеих сторон.

Попытаемся рассмотреть мотивацию тактических целей и методы их достижения. Свою деятельность ОУН начала еще на территории Польши. Революционный терроризм, так популярный во второй половине девятнадцатого века и прораставший в двадцатом, оказал своё влияние на Организацию Украинских Националистов. Экспроприации и террор, политика вооруженной борьбы были наиболее видимыми проявлениями её деятельности в предвоенные годы.

Методы борьбы за благое дело играют большую роль в оценках результатов деятельности. Хотя, как говорил Чапаев, даже Александр Македонский в белых перчатках не воевал, но, тем не менее и не преследовал собственных соотечественников за убеждения и не поддерживал антисемитизм.

Чтобы высветлить темные и светлые стороны деятельности ОУН, попытаемся разложить её на составляющие. Дляначала вспомним, что после смерти Коновальца, ОУН отличалось неоднородностью и имела, как минимум два направления возглавляемых Мельником и Бандерой. Причем фракция Мельника отличалась большей умеренностью и склонностью к политической борьбе, а не только вооруженной, продолжая деятельность начатую Коновальцом.

Собственно благодаря Коновальцу была создана политическая Организация Украинских Националистов, а также Организация Государственного Возрождения Украины в США и Украинское Национальное Объединение в Канаде. Коновалец добивался возможности рассмотрения вопроса об украинцах и их государственности в Лиге Наций. То есть его борьба за независимость украинского народа не сводилась только к экспроприациям и террору, он понимал, что вооруженная борьба может являться лишь средством для достижения политических целей.

Мельник, даже в условиях надвигающейся мировой войны был склонен к проведению легальной политической борьбы, что он собственно и подтвердил своей послевоенной деятельностью. Согласно его идее, уже после его смерти был создан Мировой Конгресс Свободных Украинцев.

Бандера, еще со времен Украинской Военной Организации (УВО), может быть как более молодой человек, по возрасту, он младше Мельника почти на двадцать лет, был склонен к радикально-боевым методам: экспроприациям, террору. За что и получил от польского суда в двадцать семь лет смертный приговор, впоследствии замененный на пожизненное заключение. Всякую легальную борьбу он воспринимал, как «предательство нации».

Терроризм, сегодня осуждаемый всеми цивилизованными странами и тогда не считался добропорядочным занятием. Убийство человека даже во имя идеи вряд ли можно занести в плюс в оценке деятельности Степана Бандеры, тем более убийство совершенное тайно, не в открытом бою.

Ему повезло, Польское государство от имени, которого его собирались лишить жизни, распалось под ударами Германии, а потом и СССР. Он снова оказался за границей, тюрьма «Святой Крест» в которой он сидел, находилась в Варшаве, а родная Украина стала территорией СССР — снова заграницей.

После выхода из тюрьмы Бандера еще больше склоняется к радикально-боевой деятельности, что приводит к расколу ОУН в виду его несогласия с деятельностью Мельника. Теперь организационные вопросы ОУН решаются на территории подконтрольной Германии. Мельник наладил отношения с высшим политическим руководством, фракция Бандеры тяготела к военным и разведывательным кругам нацисткой Германии. Благодаря этим связям были обучены и сформированы команды «Нахтигаль» и «Роланд», состоящие из украинцев под командованием немецких офицеров. Даже Роман Шухевич не был линейным командиром команды «Нахтигаль», а только лишь, так называемым, политическим руководителем. Командиром фактически и формально был обер-лейтенант Ганс-Альбрехт Герцнер.

Эти команды так и не стали прообразом будущей украинской армии, как и не встали в ряды германского вермахта. Потому что команды «Нахтигаль» и «Роланд» не состояли в составе боевых батальонов полка «Бранденбург 800», а числились только, как приданные подразделения. После 13 августа 1941 года «Нахтигаль» фактически перестал существовать, как боевая единица, так как был разоружен немецкой жандармерией и в последствие перевезен в Краков.

Одним из поводов для этого послужило письмо Романа Шухевича немецкому командованию о его несогласии с арестом лидеров ОУН и в связи с этим невозможностью пребывать под командованием вермахта. Письмо очень честное и наверное патриотичное, но не имеющее никакого практического смысла. Снова декларация, при полном не понимании дальнейших перспектив.

Неужели Шухевич рассчитывал, что после таких заявлений немецкое командование оставит у себя в тылу, вооруженное воинское подразделение, которое имеет своё собственное мнение о правильности течения военной компании. В любой армии, а тем более в армии немецкой есть только один метод взаимодействия: получение и безоговорочное выполнение приказов.

Видимо украинским руководителям казалось, что они могут иметь своё мнение, отличное от германского командования и действовать согласно своим собственным не только стратегическим, но и тактическим интересам. Это касается не только «Нахтигаль», это касается всех решений по взаимодействию с Германией. В связи с этим, у меня возникают предположения, что ОУН, с лидирующим Бандерой, думали только о далеких стратегических целях или воспринимали всю эту взаимосвязь с немецкой Германией, как игру. Осознание нормальной тактической ситуации не прослеживается. Я понимаю, что сейчас критиковать действия прошедшие более полвека назад легко, но элементарная логика подсказывает, что объявлять о независимости государства на территории, оккупированной другим государством, без согласования с ним — путь к самоуничтожению.

По радио провозгласили независимую Украину и чего достигли? Себя показали? Таким действием они только навредили делу. Сами попали в заключение и немецких оккупантов разозлили, после этого уже никто не хотел слушать о какой-нибудь независимости для Украины.

Бандера, как личность — явление крайне противоречивое. Несомненно — патриот, идейный борец за украинскую нацию, до фанатизма, до неистовства. Одновременно — идеалист, далеко не всегда чувствующий реальную ситуацию, способный ради идеи положить на её алтарь жизнь любого человека, в том числе и свою. Человек, на совести которого сотни, тысячи жизней, причем большинство из них украинцы.

Грузинский драматург и режиссер Рагули Власидзе написал пьесу с пафосным названием «Бандера — святой». В ней он придерживается только восхвалительных речей, но сам в интервью о сущности Бандеровского движения сказал: «Они в любых ситуациях говорили о философии и поэзии — Шевченко, Франко и Леси Украинке, о своих идеалах, цитировали на латыни мировых философов. Хотя их руки и ноги истекали кровью, а на соседней стене вешали людей…» [29]

Эта фраза может точно объяснить не только деятельность Бандеры, но и его внутреннюю сущность. Абсолютный идеалист, для которого идейная цель всегда оправдывала средства. Методы достижения высоких целей, увы, часто бывают очень низкими. «Благими намерениями вымощена дорога в ад».

Для меня, как для человека отдавшего не один десяток лет созиданию. Созиданию реальному, практическому. Организация, оптимизация процессов созидания и самое главное реальность достижения цели, благодаря этой работе, то есть — конкретный результат, играют первостепенный характер. Анализируя, деятельность Бандеры и его соратников складывается устойчивое мнение: главное процесс, борьба, а не достижение реальной цели.

Идеализм, в достижении независимости государства, необходим на стадии идеологического обоснования существования независимого государства. Но мне кажется, что даже если бы звезды так легли, что Бандере и его соратникам удалось не только провозгласить независимость, но и обрести реальную власть, они бы не знали, что с ней делать. У них не было даже четкого понимания практического строительства государства, не говоря о конкретном плане. Их идеология, если набор деклараций можно назвать сложившейся идеологией, имела один большой и главный изъян: не соответствовала реальному процессу государственного строительства. При этом одной из главных черт этого изъяна была бескомпромиссность.

Для бескомпромиссности в практической политической деятельности необходимо иметь идеологию колоссальной силы, примерно такую, какую имели Ленин или Гитлер. Идеологию, которая может доминировать в умах вплоть до их разложения, порабощения и зомбирования. При этом мы не рассматриваем положительный или отрицательный вектор имеет идеология, к сожалению, привести известный пример положительного вектора в идеологии намного сложнее. В руках у Бандеры не было такой идеологии. Идеология националистического государства не обладает подобной силой в обществе и может вызывать фанатизм только у небольшой кучки людей, окружающих вождя.

В действиях Бандеры всегда прослеживалась бескомпромиссность, а ведь были и другие исторические примеры. Насколько они были независимы, это вопрос для обсуждения, но факт есть факт. Словакия и Хорватия, несмотря на своё завоевание Германией, были формально, а это уже кое-чего значит, независимыми государствами. С правительством, денежной единицей, с возможностью посильно защищать свой народ от зверств нацистов. Уж если вы пошли на союз или не знаю, как назвать это объединение с нацистами, то ведите себя мудрее. Выстраивайте взаимоотношения, чтобы от этого был толк, а не только лозунги и отличное украинское слово «пыха».

Понимания, что для решения стратегических задач необходимо сначала решать тактические, не прослеживается. Тактические союзы, компромиссы — это было у каждой политической силы и у каждого здравого политического лидера. Политика есть политика. Вспомним Черчилля. Я уже не говорю о том, что он дважды менял свою партийную принадлежность. Он пошел на союз с монстром, главным своим врагом во всех отношениях, что важно даже идеологическим врагом. Стал почти клятвоотступником — заключил союз со Сталиным.

Как бы ни одиозна была фигура Сталина, каким бы антикоммунистом ни был английский премьер, но он пошел на союз с человеком, который лично воплощал в себе наихудшие проявления коммунистической идеологии. Он сделал это цинично? Да! Но во имя чего? Во имя сохранения своего государства и нации! Потом он произнес свою знаменитую речь в Фултоне и «status quo» было восстановлено. Мотивы и результат его действий позволили ему получить историческое прощение. Особо отмечу — результат, а не только мотивы.

У ОУН в результате — борьба против всех: против красных, против нацистов, против нейтральных украинцев, которые не хотели поддерживать никого, без союзников и без надежды на хотя бы промежуточную победу. Весовые категории разные. Значит борьба ради борьбы. Борьба не «за», потому что, как можно бороться за что-то, если по определению понятно, что победы быть не может, а борьба против. Борьба ради борьбы, ради того чтобы тебя заметили, что ты не согласен с существующим положением. Как писал знаменитый пролетарский писатель Максим Горький: «Безумству храбрых поем мы песню». Может быть, благородное занятие, но я приведу другой пример.

Примерно в тоже время, а точнее с конца сентября 1941года было положено начало созданию национального государственного образования на территории оккупированной германскими войсками или как говорили инициаторы его создания «освобожденной от советской власти». Если быть точным, то второе определение более верное. Советские войска уже ушли, это правильно, но немецкие еще не пришли. Немецкие войска пришли только 4 октября. К тому времени уже была сформирована местная администрация. Выбранные сельские и деревенские старосты вместе с выборными депутатами собрались на Вечевой Сход и выбрали Губернатора, то есть формально Губернатор получил власть не от немцев, а по выборам — от народа. Немцы этому делу удивились, но менять ничего не стали, только должность с губернатора сменили на старосту Волостной Управы, Но Константин Воскобойник был человек негордый, ему за «державу» думать надо было и времени он не терял.

Наиздавал приказов разных и строго следил, чтобы их выполняли. Распустили все колхозы, а инвентарь, скот и прочее имущество разделили между людьми, но с плеча не рубили. Целью был не сам роспуск, а возможность развития хозяйств. «Там где к этому местные жители были еще не готовы, объявляли о создании кооперативов по совместной обработке земли, так называемых земельных обществ — переходной ступени перед окончательным роспуском колхозов». [27]

Замечаете подход, не срочно сломать всё наследие проклятого коммунистического прошлого, сразу и до основания, как у нас любили и любят делать реформаторы, а сначала подумать, а мы готовы жить по-другому? Зачастую главным мотивом создания этих кооперативов была элементарная нехватка тягловой силы на всех — лошадей каждому не хватало, а без них какое хозяйство?

Дали возможность развития ремесел и промышленности:

Выдержка из Манифеста созданной народной социалистической партии:

«4. Свободное развертывание частной инициативы, в соответствии, с чем разрешается частным лицам свободное занятие всеми ремеслами, промыслами, постройка фабрик и заводов. Размер капитала в частном владении ограничивается пятью миллионами золотых рублей…

7. Закрепление в собственность государства лесов, железных дорог, содержимого недр земли и всех основных фабрик и заводов». [27]

Второй существенный момент и отличие от действий ОУН: «…не обращалось никакого внимания на то, кем были при советской власти жители, выбираемые общим сходом на должности старост общин. Часто бывало, что старостами становились бывшие председатели колхозов, главные агрономы, другие малые, средние, а порою и большие сельские советские руководители».[27] Не «охота на ведьм», а вдумчивое отношение к людям, доверие и уважение.

Вот еще выдержка из Манифеста организованной политической партии:

«8. Амнистия всех комсомольцев.

9. Амнистия всех рядовых членов партии, не запятнавших себя издевательствами над народом.

10. Амнистия всех коммунистов, с оружием в руках, участвовавших в свержении сталинского режима

11. Амнистия Героев Советского Союза». [27]

Чувствуете разницу подходов ОУН И РГО «ЛОС»? Не — «все враги, а один я в белом». Понимание ситуации, что много лет люди прожили при советском строе и не всегда поступали по своей воле и совести, так что их за это, казнить? Тактическое решение позволившее привлечь на свою сторону инициативных, грамотных людей.

Кстати пора уже рассказать, о чем это я, а рассказ мой о Русском государственном образовании «Локотское Окружное Самоуправление» — РГО «ЛОС». Которое в течение почти двух лет осуществляло свою работу и не только лозунгами и декларациями. Они хотели возродить национальное русское государство, разрушенное коммунистами, ставили перед собой самые высокие задачи, распространить своё влияние на всю Россию.

Хочу обратить внимание — национальное, так же как ОУН, как видите цели практически идентичные, национальности разные.

Победы окончательной, конечно, не достигли и вместе с наступлением Красной Армии прекратили своё существование, но они подарили два года жизни почти двум миллионам человек в атмосфере свободного предпринимательства, свободы личности, свободы вероисповедания и это в условиях войны, постоянной борьбы с советскими партизанами. Локотской округ находился в самой гуще партизанских событий — в Брянских лесах.

В отличие от лидеров украинских националистов, «Воскобойник был прагматиком. Он четко понимал истинное положение вещей. Он не замахивался на то, чтобы сначала германские власти признали его в качестве «высокой договаривающейся стороны», «равноправного союзника». Подобно генералам Понеделину, Лукину и Власову». [27]

Он не ждал, когда его вознесут, он делал дело. «Быстро стали восстанавливаться крупные промышленные предприятия, которые Красная Армия при своем поспешном отступлении все же успела уничтожить…» Восстановили в кратчайшие сроки двенадцать заводов. Это колоссальное количество, не надо забывать речь идет о территории всего в 13 000 — 15 000 кв. км (примерно, половина Киевской области) и мягко говоря, не самых промышленно развитых районов. Все сельскохозяйственные земли были распаханы и принимались меры к развитию животноводства, например, запрещалось вырезать молодняк скота. На этой территории проживало по разным оценкам от 581 тыс. чел. (по данным советских источников) до двух миллионов (по более достоверным данным) и все они себя кормили еще и сдавали требуемые немецким командованием поставки.

Из показаний, которые потом давали в НКВД участники событий, несмотря на войну, население жило всё зажиточнее и зажиточнее, тем более, что налоги были установлены более чем щадящие.

Государственное управление, а фактически оно было таким, хотя и не имело формально соответствующего статуса, обеспечивало жизнедеятельность государственного образования.

«В РГО «ЛОС» была налажена и нормально функционировала финансовая система, открылись и стали регулировать «финансовое кровообращение» РГО Локотьский государственный банк, Финансовый отдел округа, районные кассы» [27] В течение всего времени существования на территории единственным платежным средством был советский рубль. Ни оккупационная, ни имперская немецкая рейхсмарка хождения не имели. На территории РГО не был произведен принудительный обмен советских рублей на оккупационные марки 1 к 10, как на всей остальной оккупированной территории СССР, что существенно облегчило участь населения округа. Выдавались кредиты под развитие предприятий, строительство.

«…Была организована и налажена также система здравоохранения, включавшая в себя 9 больниц и 37 медпунктов-амбулаторий! … Всего старший и средний медицинский персонал медучреждений РГО «ЛОС» насчитывал 51 врача и 179 медсестер». [27]

Не забывали об образовании, функционировало четыре техникума: гидромелиоративный, химико-технологический, лесотехнический, электротехнический, а также педагогическое и ремесленное училище. «…не только обеспечивалось на должном уровне содержание уже существующих школ, но строились и новые…»

«…Уже к 1 сентября 1942 года, началу нового учебного 1942/43 года, на территории РГО «ЛОС» было открыто и функционировало 345 школ (в том числе 10 средних). В которых работало 1338 человек только педагогического персонала. Всего в этих школах в этот учебный год пошло учиться 43 422 учащихся». [27].

Обращаю внимание, что всё это происходит во время войны и совсем не далеко от линии фронта. Можете спросить у своих бабушек и мам, переживших оккупацию: они ходили в школу хоть один раз за это время? Большинство вам ответит: нет.

Особенно показателен приказ об обязательном обучении детей.

«Приказ. Об обязательном обучении детей. От.28.10.1942 г.

§ 1. С 1 ноября с.г. ввести по округу обязательное обучение для детей в объеме 7 классов средней школы.

§ 2. Для обеспечения наиболее полного охвата детей обучением, старосты обязаны организовать подвоз учащихся к школам или открыть интернаты при школах для детей, живущих далее 3 километров от школы.

§ 3. При непосещении школ детьми без уважительных причин родителей подвергать штрафу до 500 рублей в пользу государства, причем уплата штрафа не избавляет от обязательного посещения школы». [27]

Очень строгая забота об образовании молодого поколения, у которых есть родители, пятьсот рублей большая сумма не каждый мог её заработать за месяц, но не забывали и о сиротах и стариках. Было организовано три детских дома, в Дмитровске построен новый дом престарелых, а в Дмитриеве такой же дом расширен.

Но окончательно меня добил факт отношения к культуре.

«Вновь зазвонили колокола открытых храмов Божьих, опять начали совершаться в них службы, требы, таинства. Короче жизнь в столице РГО «ЛОС» «забила ключом». [27]

Выходила ежедневная газета «Голос Народа» с тиражом, достигавшим десяти тысяч экземпляров, раз в две недели официальный «Бюллетень Локотского Окружного Самоуправления», где печатались все официальные документы РГО «ЛОС» — указы, приказы, объявления и т. д.» [27]

И самое интересное, в глухой лесной провинции «15 ноября 1942 г. в городе Воскобойник (бывшем Локоте, его переименовали после гибели Константина Воскобойника) открылся Художественно-драматический театр… Коллектив только творческих работников театра насчитывал более 110 человек; Театр работал ежедневно, давая в день не менее двух представлений!» [27] Даже за несколько дней до прорыва советскими войсками фронта, все билеты были проданы. Всего в РГО было четыре театра. Интересно узнать, сколько театров во всей Брянской области, сейчас в двадцать первом веке?

Знаете, почему я так подробно описываю всё это? От зависти. Не было ничего подобного на Украине. У нас только воевали, уничтожали друг друга, с нацистами союзничали, уничтожали жизнь, имущество и ничего не создавали, никак не облегчали жизнь народу. Только обещали: вот возьмем власть в свои руки! Взяли, ну и что? Потому что главное борьба, процесс, а результат не важен. То же самое у нас и сейчас — видимо, преемственность политических сил.

Эти господа из РГО тоже не были белыми и пушистыми, они тоже воевали и не меньше, чем УПА. Численность РОНА, так называлась их армия, составляла 20 000 человек. Это была настоящая армия с полками, батальонами и ротами, танками и артиллерией. Сколько народу они положили и сколько у них самих погибло вспоминать страшно. Но вопрос не в том, кто победил тогда и кто побеждает сегодня. Сергей Веревкин в своей книге «Самая запретная книга о Второй Мировой» очень точно подметил сущность процесса такой борьбы. «Страшная формула «Убиваешь коммуниста, а погибает русский»!.. Ведь чем больше они убивали коммунистов, тем больше на Руси гибло русских, тем слабее становилась Россия. К сожалению, они этого не понимали». [27]

То же самое можно сказать и об Украине, потому что в борьбе ОУН погибло столько украинцев, коммунистов и не коммунистов, что кровь в жилах стынет и чем больше их погибало, тем слабее становилась Украина, а мы этого до сих пор не понимаем, не хотим понять.

В той борьбе ОУН против Советов победителей и героев не было, были только побежденные, так же как в ядерной войне, по определению не может быть победителей. Отстаивая и борясь за национальные интересы, невозможно убивать тех ради кого ты борешься. Даже если эти украинцы стали советскими украинцами, они всё равно остались украинцами: по слабости, по глупости, по необходимости и еще из-за многих «по». Убивая украинца — ты убиваешь Украину.

* * *

Стратегические мотивы и цели руководителей и рядовых членов ОУН и УПА понятны. Создание независимого национального государства, в котором украинскому народу будет жить хорошо. Последнее — очень важно, «украинскому народу будет жить хорошо».

Создание независимого национального государства не есть самоцель. Пусть меня простят нетерпеливые, когда я повторяю на первый взгляд очевидные вещи. Объявить независимость государства и даже её реально утвердить не самое главное. Самое главное, чтобы жизнь народа в этом государстве, хотя бы большей его части была счастливой, а значит безбедной, свободной и интересной.

Работа по реализации последних позиций — тактические решения. Сделать жизнь безбедной, свободной и интересной, чаще всего на несколько порядков сложнее завоевания независимости. Что тут доказывать, вы и сами всё видите: двадцать лет независимости, а до безбедной и интересной жизни еще много километров по-пластунски лесом по кустам.

* * *

Создавая в Брянских лесах государственное образование, Константин Воскобойник с соратниками пытались воссоздать национальное русское государство. Организация Украинских Националистов пыталась создать национальное украинское государство. Много общего в целях и мотивации, основные враги считай одинаковые — советский строй и коммунистическая идеология. Методы достижения целей очень разные.

Для украинских националистов основной метод — вооруженная борьба, против всех, кто не согласен с их позицией немедленного достижения независимости Украины.

Для русских националистов из Локотя — в первую очередь, построение государства с его атрибутами: системами финансовой, экономической и культурной. Только на втором плане прослеживается оборона достигнутого, как необходимость, а не главная цель существования организации — государственного образования.

В первом случае агрессия и ставка на разрушение, хотя бы и стана врага и во втором — созидание и защита достигнутого.

Я так подробно пытаюсь разобрать тонкости деятельности националистических организаций, а РГО «ЛОС», как и ОУН было националистическим образованием, потому что в нашей украинской политике до сих пор прослеживается тенденция нацеленности на борьбу, а не на созидание. Неужели это тоже политическая наследственность?

К сожалению русский политический бомонд немного взял от своих предшественников, более того он до сих пор замалчивает их достижения, вместо того чтобы детально их изучить, считая что пособники нацистов не достойны быть упомянуты добрым словом в истории.

Да, и РГО «ЛОС», и ОУН оставили в истории о себе не только светлые страницы. Сговор с нацистской Германией, вооруженная борьба против своих соотечественников, антисемитизм. В Манифесте Народной Социалистической Партии России, которую создали в Локоте, Воскобойник и его соратники прямо было написано:

«12. Беспощадное уничтожение евреев, бывших комиссарами».

Хотя конечно, нужно отметить: не всех евреев, а только тех, которые были комиссарами. Видимо среди советских комиссаров действительно было много лиц этой национальности и в народной среде это отмечалось.

«Организация Украинских Националистов борется с евреями как с опорой московско-большевистского режима…» [28] так еще более конкретно утверждалось на II Великом Сборе украинских националистов в Кракове в апреле 1941 года. Это не удивительно, ведь любой национализм, даже «просвещенный», как сейчас иногда говорят, всегда интровертивен. Он направлен внутрь, в себя и не нацелен на сотрудничество и компромиссы.

Просто евреи в то время были наиболее раздражающей нацией, поэтому против них и направлен вектор недовольства и борьбы, на их месте могли бы быть любые другие нации. Можно привести пример из «Десяти заповедей» Украинской Народной Партии, Заповедь № 2: «Усі люди — твої браття, але москалі, ляхи, угри, румуни та жиди — се вороги нашого народу, поки вони панують над нами й визискують нас».[28]. Как видите, в этот список попали не только евреи.

Героизация украинского национализма не только замалчивает многие темные стороны этой борьбы, но и отталкивает огромный слой украинцев от понимания положительных направлений в этом движении.

Именно поэтому многие не отдают себе отчет, что ОУН, Бандера и его сподвижники были мотивированы целями, которых мы достигли и которыми гордимся. Советские украинцы, осуждая Бандеру, хотят видеть только террор и совершенно не понимают, что в среде ОУН были настоящие патриоты, философы и интеллектуалы. Идеалисты, ставящие идею выше собственной жизни и эта идея — независимое украинское государство. Одноцветное представление об историческом процессе всегда перерастает негатив.

Это касается и Бандеры и его советских противников. Надо сдержаннее быть в оценках. Не возвышать никого до святых и героев, но и не определять в окончательные негодяи, потому что каждый человек слаб и поддается воле обстоятельств.

Для формирования единой политической нации патриотизм необходим. В тоже время украинский патриотизм в разрезе политической нации приобретает другие расцветки и имеет мало общего с национализмом. Тем более, что украинский патриотизм специфичен, как патриотизм социума на протяжении многих лет, не имеющего собственного легитимного, признанного государства. Его специфичность состоит в том, что он имеет двойную структуру.

Украинский патриотизм или патриотизм украинцев, что, наверное, строго говоря, не одно и то же, сложен по своей структуре. С одной стороны это этнический патриотизм, с другой — государственный патриотизм.

Эта особенность складывается, потому что отличительными чертами патриотизма есть: стремление защищать интересы своей Родины и своего народа. В Украине определение Родины неразделимо для всех граждан, а определение украинский народ до сих пор размыто и понимается по-разному. Это связано с языковой неоднородностью. Многие «русскоговорящие» являются патриотами свой Родины — Украины, в тоже время не понимают, а приняли ли их в тот неопределенный социум — украинский народ.

Направленность этнического патриотизма более понятна и стабильна, во всяком случае, на столько, же на сколько стабилен сам этнос. Государственный патриотизм, применимо к народу Украины, понятен только после девяносто первого года. До этого момента он является одним из элементов раскола нашей нации. Гражданам, у которых предки были приучены к государственному патриотизму Великой Польши, трудновато понять тех, у кого дедушки и бабушки со слезами на глазах пели гимн Советского Союза.

Этнический патриотизм и тех и других сближает, а память генетическая и не только, о прошлом государственном патриотизме вызывает непонимание. Это еще одна из причин, почему возникает ощущение двух историй одного народа. У одного гражданина дедушка служил в Первой Конной армии у Буденного, у другого — защищал подступы к Варшаве в войсках Пилсудского. Историческое событие одно — точки зрения разные и стороны баррикад тоже.

Или пример борьбы Советской Армии с Украинской Повстанческой Армией. Со стороны Советской Армии были не только «москали», а очень много украинцев. Они тоже боролись за Украину, так же, как и воины УПА.

Представления об Украине были разными.

Можно критиковать представления об Украине советских украинцев, можно, но так, же можно критиковать и представления и методы Бандеры и вообще ОУН. Ставя высокие, заоблачные цели — абсолютная независимость, этническая чистота, непринятие компромиссов, ОУН и её лидер Степан Бандера частенько за лесом деревьев не видели.

От того каким будет наш патриотизм, зависит — будет наш путь: во мраке… или к светлому будущему.

Трудно сейчас судить по прошествии многих лет, как нужно было поступать. Но оправданием, по моему мнению, может быть только результат. Степан Бандера, намного ли приблизил время, когда независимость Украины стала реальностью? Он этого хотел, но всегда ли делал для этого то, что нужно? На этот вопрос может быть множество ответов, я как прагматик знаю только один: «Только результат проясняет ситуацию». Мне, например, понятно, за что было присвоено звание Героя Украины Леониду Кравчуку есть результат — Независимая Украина и никто уже не вспоминает о его прошлом, что он был коммунистом лет тридцать. Непростым коммунистом, а членом Центрального Комитета Коммунистической Партии Советского Союза.

Путь украинской нации к единству лежит не в колее национализма и создания единой этнической нации, а в колее единой политической нации. Главным в этой идее есть не этническая чистота, а чистота общности идеалов совместного движения в построении государства при свободе личности каждого члена нации. Построение единой нации не есть самоцель. Построение комфортной жизни для каждого члена нации в пределах единой нации вот истинная цель движения.

* * *

Сейчас, особенно в Европе, ощущается кризис национальных государств, а большинство государств Евросоюза созданы именно по признаку мононациональности. Существенное изменение этнического состава граждан приводит к необходимости перестройки структуры государственных взаимоотношений. Численное преобладание в приросте населения нетитульных наций, когда, например, одним из самых популярных имен детей, рождающихся в Европе, есть имя Мохаммед, колоссальные трудовые миграции, приводят к тому, что государству уже невозможно ревностно выдерживать принципы мононационального образования.

Появление политической нации процесс сложный, особенно, когда ситуация уже стала малоуправляемой, как например во Франции или Великобритании, где до сих пор не выработана концепция единой политической нации, а есть только попытки приспосабливания бывшей этнонации к существующему порядку вещей.

В Западной Европе в определенный момент, который ускользнул от властей, изменилось «соотношение сил». Национальности, которые дополнили сложившиеся этнонации стали играть роль, на которую не рассчитывали титульные нации.

До этого периода этнонация, как единственно возможное решение применяла метод ассимиляции, но пришло время и количество и качество ассимилируемых превысило допустимые пределы. Наступил кризис, необходимость новых решений. Большие диаспоры уже не желают растворяться в существующей этнонации. Они хотят сохранить элементы собственного своеобразия. Существенный момент состоит в том, что эти народы имеют не только свой язык, отличный от титульного, но и менталитет, коренным образом отличающийся от менталитета титульной нации. Кроме этого религиозные отличия довершают сложность картины создания политической нации.

Для каждой этнонации существует предел возможности ассимиляции. Этот предел характеризуется не только объемом социума, который пытаются ассимилировать, но и мощностью элиты этого социума, то есть культурными, экономическими и властными возможностями. Наличие примеров Миттала и Аль-Файеда других им подобных, в элите британского общества, как раз характеризуют сложности в ассимиляции «пришлых» народов.

Присутствие в украинской элите мощного пласта «русскоговорящих» — главный фактор невозможности простой ассимиляции в процессе становления нации. Возможности по ассимиляции социума двуязычных украинцев украинской этнонацией, совершенно недостаточны. При этом следует учитывать, что сама этнонация не сформировалась до стабильного состояния, позволяющего впитывать в себя крупные социумы.

Тем не менее, в вопросе создания политической нации, в случае с Украиной, в отличие от Западной Европы, всё намного проще, потому что менталитет и религия — общие, языки, хоть и отличаются, но настолько близкие, что не нуждаются в переводе.

Непонимание нюансов положения и сущности «русскоговорящих» наносит огромный ущерб делу объединения Украины. «Русскоговорящие», я говорю об украинцах, которые пользуются псевдорусским языком, но не о людях русских по языку, культуре и менталитету.

«Русскоговорящие»:

во-первых: они все двуязычные. Даже если они не говорят бегло на государственном украинском языке, они прекрасно понимают устную литературную речь и свободно читают на украинском.

Во-вторых: «русскоязычных» украинцев часто смешивают с русской диаспорой в Украине, сознательно или нет, но это совершенно разные социумы.

В-третьих: они ментально отличаются от людей истинно русской культуры.

В-четвертых: они патриоты Украины, а не России и это особенно проявляется в молодом поколении.

То есть так называемые, «русскоговорящие» являются готовым материалом для единой украинской политической нации. Их только нужно вовлечь туда.

Попытка создать единую нацию, поставив во главу угла этническую чистоту граждан, этническую чистоту культуры и языка в условиях перемешивания ареалов народов, миграций трудовых и политических — невозможная и даже смешная вещь. Так что предыдущие рассуждения о том, к какому этносу относится большая часть «русскоязычных», по большому счету имеют чисто тактический интерес на начальном периоде. Просто формальное наличие титульного этноса в как можно большем проценте, при определенных условиях, упрощает и ускоряет консолидацию политической нации.

Пытаясь создать единую украинскую нацию только на основе этнических украинцев, мы возвращаемся в феодальную и раннебуржуазную эпоху, эпоху абсолютистских государств, когда за счет агрессивной централизации, не терпящей возражений, нация сбивалась, как общность людей, разделяющих одну внешнюю границу, единую культуру, религию, единый язык и главное — единую абсолютную власть.

Как вы сами понимаете, при демократическом государстве и свободе личности загнать в этническую нацию титульного народа сограждан, которые не имеют каких-либо необходимых признаков, например, отличаются по языку, административными мерами невозможно. Пример, мы видим в Украине. Времена абсолютной власти прошли.

Украинская этнонация невозможна, как реальность в обозримом будущем. Соответственно пропаганда невозможного — это, во-первых: обман, а во-вторых: нож в спину единой нации. Фактически пропаганда раскола. Это нежелание видеть Украину успешной.

Выход может быть только в конгломерационной нации, составленной из людей имеющих идею совместного будущего, которое основывается на едином государстве, единой культуре, согласованной системе языков, и общих экономических целях.

У украинцев есть отличный пример украинского сообщества созданного на принципах конгломерации, которое успешно существовало и достаточно долго. Это — Запорожская Сечь.

Существуют исследования, основанные на изучении происхождения имен. Судя по ним, в основной своей массе казаки Запорожской Сечи, во второй половине шестнадцатого века, были выходцами: 45 % — из средней Украины между Днепром и Припятью, 40 % — из территории современной Белоруси, 10 % — из Московии и 5 % — из центральной Польши. Были казаки по происхождению из Молдавии, Крыма, Сербии и Литвы. Кроме того ряд источников утверждает, что в этой среде было, как это ни странно достаточно, много выходцев из татар. Условия приёма на Сечь были довольно простыми: православная религия и подчинение казацким законам. Никаких притеснений казаков, не владеющих каким-то единым языком, украинским, «руським», не зафиксировано ни в одном источнике. Основой единения была в первую очередь идея, а не какие-то формальные признаки человека. За период своего существования, казаки Запорожской Сечи воевали с Польшей, с Московией и конечно с Крымом и Османской империей. В период этих компаний, в их составе находилось всегда достаточно много представителей народов противоборствующей стороны, при этом они не воспринимались казацкой массой, как коллаборационисты.

Запорожская Сечь, как прообраз конгломерационной нации, послужила одним из детонаторов попытки создания Украинского государства при Богдане Хмельницком.

Единое государство, единая культура с согласованной языковой системой, общие экономические цели — вот основы идеала единой нации.

Единая культура тоже соответственно будет конгломератом культур групп входящих в единую нацию. Это совсем не значит, что культура каждой группы будет существовать и развиваться самостоятельно в отрыве от других.

В данном конкретном случае, с нашей нацией, основой должна быть этническая украинская культура, дополненная своеобразием восточно-украинской культуры и других, более малочисленных народов. Элементами консолидации будут служить близкие менталитеты разных частей Украины, которые при правильной, компромиссной политике будут максимально сближаться.

Необходимость объединения украинской нации состоит еще и в том, что только объединенный массив культуры способен генерировать существенный прогресс в экономической сфере. Массив культуры я рассматриваю, как общую культуру, в том числе организационную, экономическую и эстетическую.

Экономический рост характеризуется не только процентом роста ВВП, но и, что гораздо важнее для отдельных индивидуумов — реальным уровнем жизни. Который в свою очередь, характеризуется не только возможностью приобретения всё большего количества еды, одежды и жилья. Высокий уровень жизни характеризуется возможностью получения «ненужных» товаров и услуг. Того, что не является абсолютной необходимостью — послушать раннего Моцарта в театре или приобрести компьютерный комплекс «умный дом». Подобные проявления высокого уровня жизни всегда характеризуются высоким уровнем культуры, даже если она «массовая».

Первоначальное двуязычие или наличие двух диалектов должно быть представлено обществу не как победа одних или поражение других, а как единственно возможный компромисс. Особо важно, что в этом случае обе стороны и Восток и Запад делают шаги навстречу. Каждая из сторон соглашается на уменьшение фактора своей уникальности для достижения сближения нации. Восточные украинцы окончательно и публично признают себя этническими украинцами, свой язык привязывают к единой нации, избавляясь от термина «русскоязычные», западные — признают восточно-украинскую культуру близкой себе и принимают их язык, как разновидность языка единой нации.

Таким образом, при развитии событий по такому сценарию, который описан выше, мы можем получить все четыре необходимые составляющие единой нации:

— единое государство

— единая языковая система

— единая культура

— общий идеал государства.

Последнее необходимое составляющее единой нации — общий идеал государства может возникнуть лишь при успешном решении первых трёх. Получив, успешную языковую систему, которая станет в свою очередь основой для создания общей культуры нации, лидеры на их основе с помощью всех членов нации, во всяком случае, её элиты смогут сформулировать совместное видение нацией идеала будущего государства. В процессе постоянного стремления к идеалу и сформируется единая украинская нация.

Общенациональная идея вторична в цепочке движения к единой нации. Её невозможно сформулировать, не зная, к какому идеалу государства и общества стремиться нация.

На сегодняшний день мы не знаем, какое общество, в каком государстве мы хотим построить, мы об этом даже не думаем и не формулируем их качества. Произносятся только общие фразы и называются только те качества, без которых государство и нацию нельзя и приличными назвать. Такие как правовое, экономически развитое, независимое, европейское.

У нас нет идеологии, посредством которой можно сформулировать национальную идею. Точнее она есть или почти есть, но она не работает — это идеология моноэтнической нации и ассимиляции всех «русскоязычных». Идея сама по себе может быть и не плоха, но не жизнеспособна. Два десятилетия независимой Украины это подтверждают. Пора переходить к реальным идеологиям и общеобъединяющей национальной идее.

Мифы и иллюзии, которые мешают нам жить

Движение современной общественной жизни в Украине постоянно направляется политическими силами. Подталкивания эти различны по силе и разнонаправлены. Инструментом является информация, которая чаще всего представляет собой сложную конструкцию, сутью которой является полуправда. Обычно это миф, приправленный правдоподобными документами или даже реальными фактами, которые интерпретируют общеизвестное событие, создавая иллюзию у широких слоев населения. Затем эту иллюзию тиражируют, и онаобретает вид абсолютной истины, с которой делай, что хочешь.

Такие мифы и иллюзии очень сильно мешают нам жить, как и всякая неправда. О большинстве из них я уже рассказывал выше. В этой главе, я останавливаюсь только на некоторых, самых явных и самых вредных, с целью точной их формулировки и более обширного объяснения их сути и причин возникновения.

Миф первый: во время Гражданской войны (1917–1921 годов) в Украине противоборствующими сторонами были: с одной стороны — украинцы, истинные патриоты, отстаивающие независимость Украины, с другой — русские, пытающиеся поработить богатую хлебом страну, превратить её в колонию.

Схема мифа непростая и многоуровневая. Как аксиома приводится мнение, что в 1917 году большевики-коммунисты свергли царя, разгромили монархию и на обломках монархической империи построили свою, коммунистическую.

Так как все большивики-коммунисты, согласно мифу, были по списку исключительно русскими, в крайнем случае, русскими евреями, то отождествление коммунистического режима с русскими не подлежит сомнению.

В завершение всего приводится, абсолютно достоверный исторический факт, что в результате Гражданской войны, большевики-коммунисты победили все другие режимы на Украине.

Сводя вместе первые два тезиса с последним, приходят к выводу: русские поработили Украину.

Вряд ли вы где-нибудь еще найдете такое логическое построение, раскрывающее, суть конфликта многократно тиражируемого прессой, телевидением и даже художественной литературой, а ведь, сколько копий сломано, например, в обсуждениях романа «Чорный ворон», который основан на борьбе украинца-патриота с русским нашествием.

Начнем в порядке хронологическом. Порабощение украинцев русскими в Российской империи до революции принимается обычно, как аксиома. Мы это сейчас подробно не рассматриваем. Переходим к более поздним событиям.

Тезис первый: большевики-коммунисты свергли царя и разрушили монархию.

Самое интересное в этом тезисе, что коммунисты до сих пор так и утверждают и убедили в этом очень многих. Если провести опрос среди жителей не только Украины, других бывших республик СССР, большинство граждан подтвердят, что большевики-коммунисты свергли царя и разрушили монархию. Как же было на самом деле?

Подчеркиваю еще раз, я об этом говорил в начале книги и повторяю сейчас: всё, о чем я пишу очень легко проверить, источниками информации являются общедоступные ресурсы. Более того, если говорить об этом конкретном случае, любой историк подтвердит, что царя свергли на большивики-коммунисты, а кто?

Для начала приведу один факт, который полностью исключит сомнения в участии в этом процессе большевиков.

«Из 29 членов и кандидатов в члены большевистского ЦК, избранного на VI съезде (в августе 1917 года), ни один не находился в февральские дни в Петрограде! И сам Ленин, как хорошо известно, не только ничего не знал о готовящемся перевороте, но и, ни в коей мере не предполагал, что он вообще возможен». [32]

То есть во время проведения забастовок, демонстраций в Петрограде, которые собственно и дали толчок к революции, то есть изменению государственного строя, лидеров большевиков в столице не наблюдалось. В сформированный Исполком Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов вошло всего два большевика: Пётр Иванович (Петерис Янович) Стучка и Пётр Ананьевич Красиков, личности малоизвестные широким массам, как до революции, так и после. Оба пошли по юридической части, Стучка дорос до наркома юстиции, а затем председателя Верховного суда РСФСР, а Красиков до заместителя наркома юстиции и заместителя председателя Верховного суда СССР. К лидерам первого ряда их никак нельзя отнести и они не сыграли никакой решающей роли в руководстве советом, где всем распоряжался меньшевик Чхеидзе, как председатель и товарищи председателя меньшевик Скобелев и «трудовик», позже эсэр Керенский.

Как известно, царь Николай II отрекся, так сказать по собственному желанию, точнее ему предложили. Видя все беспорядки, переход армии на сторону восставших, самые активные члены российского парламента — Думы, создали Временный комитет, который и предложил царю отречься, что тот успешно сделал, положив начало концу трехсотлетней династии Романовых. Последний гвоздь вбил его брат Михаил, в пользу которого отрекся Николай. Он отказался от претензий на престол и заявил о том, что «передал всю власть Временному правительству до созыва Учредительного собрания, которое должно будет решить вопрос о форме правления»[32].

Как видим никакого активного участия большевиков-коммунистов в свержении монархии не прослеживается. Если говорить о конкретных фамилиях, то отречение произошло при непосредственном участии господ Гучкова, Шульгина, Рузского и нескольких членов свиты царя. Первые два члены государственной думы, последний — командующий Северным фронтом, генерал, все никакого отношения к коммунистам не имеющие.

Арест царя осуществил начальник штаба Верховного главнокомандующего, то есть самого царя, генерал Алексеев. Он «…объявил ему (8 марта): … «Ваше Величество должны себя считать, как бы арестованным»,[32] и передал Николая Романова конвою.

За день до этого 7 марта герой Белого движения, Лавр Георгиевич Корнилов лично арестовал в Царском селе императрицу и детей Николая II.

«Затем в Крыму заместитель Колчака (которого, как раз в этот момент вызвало в Петроград Временное правительство) контр-адмирал Лукин руководил арестом находившихся там великих князей. [32]

Из вышесказанного, очевидно, что большевики-коммунисты царя не свергали, монархию не уничтожали и революцию не начинали. Бывший царь со всем своим семейством был арестован генералами буржуазной направленности и попал к большевикам в руки гораздо позже. Октябрьский переворот был лишь одним из эпизодов, идущей уже до этого восемь месяцев революции. Важным эпизодом, но не первым, не начальным.

Ленин, Троцкий позже Сталин лишь воспользовались плодами революции, как это чаще всего бывает. Великая французская революция тоже закончилась правлением императора Наполеона, но никто ведь не утверждает, что он её, же (революцию) и сделал.

В октябре семнадцатого года большевики, кстати, не сами, а при непосредственном и очень активном участии левых эсэров, устанавливают свою власть. Подчеркиваю, не отбирают, даже не подхватывают, а устанавливают свою. Просто никакой реальной власти даже в Петербурге, не говоря уже обо всей стране, ни у кого не было.

Временное правительство, которое декларировало, что оно и есть управляющей структурой государства, тоже её не имело на местах, а главное в армии. Приказ № 1 Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, который фактически являлся Всероссийским, за короткое время превратил армию в неуправляемое стадо. Какой же еще может стать армия, которой поступил приказ: «Всякого рода оружие… должно находиться в распоряжении… комитетов и ни в коем случае не выдаваться офицерам… Солдаты ни в чем не могут быть умалены в правах, коими пользуются все граждане…». [32]

Большевики, захватив власть и разогнав Учредительное собрание, в отличие от Временного правительства, начинают утверждать свою власть на местах. Наспех собранная, но очень хорошо проагитированная армия движется, в том числе и на юг, на Украину. Командует войсками Южной группы войск Советской России уроженец украинского города Чернигова с не менее украинской фамилией, большевик, с партийным стажем всего в несколько месяцев (с июня 1917 года), Владимир Александрович Овсеенко, партийная кличка Антонов. Группа состоит из двух отрядов, один под непосредственным командованием Антонова-Овсеенко численностью двадцать тысяч штыков выдвигается на восток Украины, занимает Харьков, второй численностью шесть тысяч под командованием Михаила Артемьевича Муравьёва по двум направлениям движется на Киев.

Им должна противостоять армия УНР, которая еще летом 1917 года составляла численность до 300 (трехсот) тысяч войск. Однако к январю эта армия растворилась до 15 (пятнадцати) тысяч, если собирать её по всей Украине. Многотысячному отряду Муравьева, кстати, не большевика, а левого эсэра, противостоит под Крутами всего-навсего четырехсотенный отряд. Исход боя предопределен.

Куда же подевалась трехсоттысячная армия? Согласно украинскому варианту Википедии в разделе «Бій під Крутами» читаем: «Історики звертають увагу на здеморалізований стан українських військ, на їхню стомленість війною та, передусім, на відмінну систему революційних агітаторів у складі більшовицьких військ, які схиляли на свій бік цілі загони армії УНР. Іншою загрозою для УНР, до речі, була велика кількість більшовицьких прихильників у країні, навіть у Києві».

Кроме того на станции Бахмач, недалеко от станции Круты, стоял отряд численностью до двух тысяч, снова цитирую Википедию: «Не наважуючись зустріти ворога у Бахмачі, де перебувало до 2 тис. по-більшовицькому налаштованих робітників, Аверкій Гончаренко наказав відступити до залізничної станції Крути і зайняти оборону».

Оказывается, в Украине в 1918 году было много приверженцев большевиков, которые собирались в отряды и даже воевали против войск УНР. Уверен, что большинство из этих сторонников были настоящими украинцами, а не русскими. Русским-то, откуда в тех краях было взяться? Согласно переписи населения 1897 года. В Киевской губернии русских — 5,9 %, украинцев — 79 %, в Волынской губернии русских — 3,34 %, украинцев — 70,07 %, в Екатеринославской губернии русских — 17 %, украинцев — 69 %. Логично предположить, что большинство бойцов в отрядах Красной Армии действующих на Украине составляли, как раз украинцы. Я, конечно, сомневаюсь, что все двести восемьдесят пять тысяч солдат ушедших из армии УНР пополнили Армию Красную, но то, что их были десятки тысяч…

Теперь возвращаемся к мифу.

Миф первый: во время Гражданской войны (1917–1921 годов) в Украине противоборствующими сторонами были: с одной стороны — украинцы, истинные патриоты, отстаивающие независимость Украины, с другой — русские, пытающиеся поработить богатую хлебом страну, превратить её в колонию.

В связи с выше написанным, является ли «выделенное», истиной или мифом? Истинные патриоты украинцы, фанатично отстаивающие независимость Украины они, несомненно, были, бой под Крутами тому подтверждение. Было ли порабощение русскими? Не было. Был нещадный бой двух идеологий, в котором по обеим сторонам баррикад находились часто люди одной национальности и даже одного рода.

Это мы сейчас такие грамотные и можем осуждать тех бойцов армии УНР, которые были распропагандированы комиссарами и перешли на сторону Красной Армии. Мы также можем порицать других украинцев, которые абсолютно искренне насаждали советскую власть. Человек всегда крепок задним умом, умеет грамотно рассуждать после того, когда уже всё случилось. Относиться с нетерпимостью к преступлениям против человечности, против военных преступлений — необходимо, но осуждать заблуждавшихся… К тому же по большому счету точно не известно, кто больше заблуждался. Вполне вероятно, что существовал некий третий путь, более правильный и более бескровный.

Среди русских и украинцев участников Гражданской войны были всякие люди. Был Михаил Муравьев — захватчик Киева, тиран и садист с замашками Наполеона; были хлопцы батьки Махно, вырезавшие то красных, то белых, то петлюровцев, то еще кого-то; были гайдамаки, рубившие направо и налево людей, которые, как им казалось, были не той крови и происхождения. Это было, была Гражданская война, война идеологий, не было войны между народами. Бой внутри разваливающейся империи, на её обломках, но не война между русскими и украинцами. Хотя элементы национально-освободительные, несомненно, были, но национал-патриотам противостояла не национальная русская империя, а коммунистическое государство. Для функционеров этого государства проблема национальности стояла далеко позади проблемы принадлежности к идеологии.

В дополнение к уже сказанному в главе «Влияние Российской империи и СССР» можно привести еще несколько примеров о национальной сущности Октябрьского переворота. Подтверждение того, что коммунистический режим, очень трудно назвать русским, можно найти, просматривая списки людей, которые его олицетворяли, стояли у руля. «Еще более «еврейским» был верховный, с формальной точки зрения, орган власти — Президиум Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов (ВЦИК), избранный 26 октября 1917 года: из шести его большевистских членов четверо были евреи — В. Володарский, Каменев, Свердлов и Ю. М. Стеклов, чья настоящая фамилия — Нахамкис (кроме них в Президиум были избраны еще два большевика — поляк Дзержинский и латыш Стучка; русских там не имелось вообще)». [32]

Почему еще более? Потому что во всесильном тогда ЦК РКП(б) заседали евреи: Г.Е.Зиновьев, Л.Б. Каменев, Я.М. Свердлов, Г.Я.Сокольников, Л.Д. Троцкий, М.С.Урицкий. Примерно треть состава.

И это еще не самое удивительное. «…В 1917–1922 годах в состав ЦК входили и играли в нем первостепенную роль «представители» таких народов или, точнее, стран, которые либо и фактически и юридически отделились после революции от России, превратившись в самостоятельные государства, либо вообще никогда не принадлежали к ней, — «представители» Польши, Латвии, Литвы, Бессарабии (ставшей с 1918-го и до 1940 года частью Румынии), Болгарии, Австрии: Феликс Дзержинский, Карл Радек (австрийский еврей), Христиан Раковски, Ян Рудзутак, Ивар Смилга, Петерис Стучка и т. п.» [32]

Вместе с Джугашвили, Орджоникидзе и Шаумяном «…перечисленные лица — были тогда, по существу, эмигрантами, вершившими власть не в своей стране!» [32]

Так было не только в ЦК и ВЦИК, на более низких уровнях комиссары, члены Реввоенсоветов, имевшие чрезвычайные полномочия назначались из числа натуральных иностранцев: «Бела Кун, Карл Данишевски, Оскар Стигга, Юзеф Уншлихт, Рейнгольд Берзиньш (Берзин)» [32] и другие.

Я не привожу фамилии украинцев, которые участвовали в подобных мероприятиях, их тоже было много, только звучали они более привычно, по-славянски.

В связи с этим мифом необходимо заметить, что февральская революция и достаточно долгий период безвластия на местах, при постоянных декларациях свободы, привел народ всей бывшей Российской империи к иллюзии возможности жить без государственной власти или на крайний случай, создать свое, карманное, небольшое, но независимое государство. Принцип: «Я сам себе голова и мне не нужно никакого большого государства», прочно засел во многие умы.

Именно поэтому война для всех шла сразу на несколько фронтов, каждому хотелось быть атаманом, тем более, что разобраться в тонкостях политических платформ малограмотным людям было сложно.

Центральная Украинская Рада была прототипом Временного Российского правительства. Их власть была декларативной, практических действий по установлению власти на местах не предпринималось. Рада много говорила, издавала Универсалы, но не приступала к реальному проведению в жизнь своих решений. Народ устал от бездеятельности руководства, именно поэтому трехсоттысячная армия УНР погибла без боя. Нею никто не управлял, не было единой политической платформы, понятной для большинства солдат и офицеров. Они не понимали, за что они должны воевать, что защищать. Многие из нас не любят государственную власть, но безвластие во много крат хуже.

Большевики оказались более энергичными, более наглыми, более уверенными в себе. Они в короткое время получили армию последователей своей идеологии, которая собственно и решила дело. Василий Витальевич Шульгин организатор и идеолог Белого движения, крупнейший политический деятель объяснял, почему большевики победили. Кстати, Шульгин, несмотря на то, что во всех источниках пишут, что он русский общественный деятель, приверженец русской монархии происходил из дворян Волынской губернии, родился в Киеве. Все детство и молодость провел в родном городе, окончил Университет Святого Владимира, ныне Киевский Национальный Университет, учился в Киевском политехническом институте, то есть человек для Украины не посторонний.

Он прямо указал причины, почему большевики подмяли под себя всех: «Их (большевиков А.С.) решимость — принимать на свою ответственность, принимать невероятные решения. Их жестокость — проведения однажды решенного».[32] Грубо говоря, они оказались лучшими управленцами, беспринципными и агрессивными.

Вредность этого мифа применимо к сегодняшней ситуации особо сильна потому, что миф о порабощении русскими Украины экстраполируется на всех «русскоязычных» украинцев, тем самым, сея вражду внутри нашего общества.

* * *

Миф второй: украинцев, всегда, во все времена, при всех властях преследовали, уничтожали, гнобили, причем именно потому, что они украинцы, за их национальную принадлежность.

Люди, распространяющие этот миф, начинают прямо из глубокой старины, от Великого княжества литовского и нашествия монголо-татар.

Мне кажется в этом мифе синдром пессимистов, у которых всегда всё плохо, и даже когда хорошо — тоже плохо. На самом деле, я бы разделил преследования и гнет на две половины.

Во-первых, действительно, украинцев всегда, при всех властях угнетали, правда, не всех, в основном простой народ, малозажиточных и бесправных. Доставалось изредка и магнатам, но гораздо реже, хотя истины ради, надо признать, что прецеденты были. Вопрос в другом, как часто это имело национальную окраску? Может, следует обратить внимание на то, что угнетение, как и сопротивление угнетению слишком часто не носило национальный характер?

Для начала приведу цитату Томаса Пейна, крестного отца американской демократии: «Долг патриота — защищать свою страну от её правительства». Озвучивая её, мы просто осознаем, что при любой власти, князей, королей, царей и прочих председателей советов, население, подданные испытывают определенный гнет. Не национальный, а элементарный гнет действующей власти. Ничего тут не поделаешь, работа у них такая. Долг каждого патриота приводить эту нагрузку к более менее нормальным пределам, путем защиты народа от правительства.

Миф произрастает из-за смешения правительственного гнета с гнетом национальным. Раз княжество литовское, правители тоже литовские, значит должны гнобить всех, кроме литовцев. Никто и не разбирается, что князья уже и на литовцев не совсем похожи, потому как в трех поколениях пополняются славянской кровью, и веру принимают нашу, православную и язык используют всё чаще не свой коренной, а наш славянский, руський. Пусть он еще не украинский, а только предшественник его, просто предки наши тогда на таком языке говорили. Не по глупости или из вредности, а просто они еще не знали, что их потомки будут украинцами и что язык этот назовут древне-украинским. Сами они его называли «руським».

То, что гнет со стороны власти был, несомненно, но причем тут национальность?

В этом мифе есть еще один аспект, который им движет. Сегодняшние люди не понимают, что в древности, фактически до девятнадцатого века, политические лидеры не обращали такого пристального внимания на национальные особенности населения, как сегодня. Объединения, разграничения и войны происходили исходя из других соображений. Они носили чаще всего либо исключительно материальный аспект, либо религиозный. Ассимиляция проходила быстро и часто безболезненно при переходе из одной веры в другую и фактически из одной национальности в другую. Пример Речи Посполитой весьма в этом нагляден, буквально двух поколений хватало, чтобы православные руськие люди становились католиками и поляками.

Правителями страны нередко становились люди абсолютно далекие в национальном смысле от коренных жителей. Примеров множество, начиная от Рюрика, продолжая Ягайлом и Екатериной II. Даже так почитаемая в Польше королева Ядвига, жена Ягайла не была полькой. Она была дочерью Людовика (Лайоша) Венгерского и Елизаветы (Эльжбеты) Боснийской, но это абсолютно не играло роли тогда, как и, по всей видимости, не играет сегодня, если она так почитаема в Польше.

Не стоит забывать, что национальная Европа сложилась только в девятнадцатом веке. Именно тогда появились национальные государства Германия, Италия, Бельгия. До этого Европа представляла собой конгломерат народностей и языков, которые появлялись, исчезали, растворялись один в одном и очень редко, привязывались к конкретному государству. Государство было олицетворением правителя, династии, но никак не национальности. Это происходило потому, что привязка к одной конкретной национальности могла привести к проблемам государственной монархической власти.

«Король солнце» — Людовик XIV не был королем только французов, у него еще были бургундцы, гасконцы, бретонцы и масса других. Только после окончательного объединения Франции, укрепления централизованной власти, постепенно наступила унификация, приведение всех под один ранжир, в том числе и национальный. Несмотря на это, по прошествии четырехсот лет, только на окситанском (провансальском) языке разговаривают и сейчас порядка двух миллионов человек и еще около миллиона на бретонском. За четыре века суровой централизации и преференций французскому языку, остался немалый процент почитателей этих старинных языков, если учесть, что всё население Франции сегодня составляет 65 миллионов человек.

На этот миф о глубоких исторических корнях национальностей работает и мировая литература, а с двадцатого века еще и кинематограф, интернет. В более поздних художественных произведениях о ранних исторических временах, авторы часто применяют понятия и отношение к национальному вопросу, такие же, как в современные автору времена. Поэтому нам уже кажется, что борьба средневековых рыцарей была проникнута национальным патриотизмом, а, например, защита от поляков во времена Русской смуты носит вид борьбы с иностранным завоеванием. Хотя Владислав вполне мог стать настоящим легитимным русским царем, а государства объединиться и не было бы в «памяти народной» польского завоевания, была бы просто борьба за трон среди родственных династий.

Причем, если бы Владислав принял все требования бояр, то есть креститься в православную веру, не иметь отношений с Папой Римским, жениться на россиянке и прочее, то ситуация могла бы быть аналогичной ситуации с Ягайло, только с православным уклоном. Владислав, в конце концов, стал королем польским и великим князем литовским. Через двадцать три года, но стал. Под каким знаменем он бы мог объединить Россию и Речь Посполитую? Почему не под православным, тем более, если к тому моменту он бы уже прожил в России два десятка лет? Ассимиляция могла идти в разных направлениях.

У Владислава сомнения находились не в плоскости национальной: «Как поляк может стать русским царем»? А в плоскости религиозной. Бояре, как и народ, боялись не столько иностранного порабощения сколько порабощения католического. Их не смущала национальность претендента, их устраивало родство с представителем династии Гедиминовичей, хотя бы и по женской линии. Бабушкой Владислава была Катерина Ягеллонка, к которой сватался сам Иван IV Грозный — первый российский царь.

Объединение государств, империй происходило на принципах преданности монарху, религии и в последнюю очередь символу родины, родной земли. Российский монархический призыв: «За Веру, Царя и Отечество» отлично это иллюстрирует.

Только после формирования наций, определения титульных национальностей, вокруг которых должны были сплотиться, вплоть до полной ассимиляции, другие народы, только после этого стали обращать внимание на национальный состав населения, объединение людей по этому принципу.

Широко известный гимн Польши «Еще Польша не погибла» написан не в пятнадцатом и не шестнадцатом веке, а в конце восемнадцатого на пороге девятнадцатого — в 1797 году. Именно в этот период особенно начало обостряться национальное самосознание и не только в Польше. Одновременно с усилением абсолютизации монархий, расширения империй (в 1795 году в результате раздела Речь Посполитая исчезла с политической карты), с развитием теорий просвещения и либерализма появилась благодатная почва для расцвета национального самосознания и объединения людей по этому принципу

Я уже упоминал, что в Российской империи, только перепись 1897 года фиксирует даже не национальный, а языковый состав населения империи. Потому что из материалов переписи ясно, какими языками пользуются жители, но к какой национальности они себя относят при этом, не описывается. В тоже время, четко выясняется вопрос вероисповедания — это было более важно для общества и правителей.

В этой книге я написал крамольную фразу о том, что сам Богдан Хмельницкий при прямом вопросе кто он по национальности, возможно, не смог бы ответить. Не отрекаюсь и утверждаю, что это вполне вероятно, потому, что такой вопрос был не типичен для того времени. «Кто ты по национальности»? Скорее всего, спросили бы, какой ты веры и откуда родом.

Поэтому о национальных притеснениях можно говорить только в определенных случаях, в определенные исторические периоды. Чаще всего такие случаи были после восемнадцатого века. Например, казацкие восстание Криштофа Косинского, Северина Наливайко подтверждают это, потому что они не носили национальной окраски. Тем не менее, во многих публикациях их используют для поддержания обсуждаемого мифа. При этом абсолютно не принимается во внимание, что противником Косинского был руський православный князь Острожский, а сам Косинский — поляк.

Конечно, нельзя не вспомнить об украинизации двадцатых-тридцатых годов прошлого века и о голодоморе. Чтобы сегодня не говорили противники советской власти, но это была настоящая украинизация. Потом, конечно, Сталин и его команда, спохватились, но два десятка лет украинский язык и украинская культура испытывали подъем и поддержку власти. Как это ни парадоксально, именно в этот период советам ничего не помешало осуществить голодомор и погубить миллионы украинцев. У коммунистов всё строго: поддержка украинского языка отдельно, а убийство украинских крестьян отдельно.

Уничтожался класс зажиточного крестьянства в СССР вообще, в Украине он оказался особенно многочисленным и несговорчивым. В результате миллионы смертей, хотя коммунистам было все равно, погибал украинец, русский или татарин. Руководителем украинской компартии во время голодомора был поляк Станислав Косиор. С моей точки зрения абсолютно не важно, кто он по национальности. На его месте любой коммунист, любой национальности выполнял бы наказы партии. Наказом следовало дать понять самостоятельным крестьянам, что они без государства и партии — никто, пустое место. Им дали это понять жестоко и доступно.

А насчет языка и культуры вообще, это, пожалуйста. В школах преподавание на украинском, делопроизводство тоже, вывески на украинский язык переведены, а чиновники, незнающие украинский язык, строго наказаны, вплоть до увольнения. Это было, причем до голодомора, параллельно с голодомором и после него.

Много мифов существует и подогревается различными блоками, партиями, движениями. Причем эти мифы порождаются не, только националистическими силами, но и их оппонентами.

Один из мифов распространенный в определенных кругах: все бойцы ОУН, УПА и других образований этого направления — исключительно сволочи и бандиты, все до единого.

Я был лично знаком с человеком, который отсидел семнадцать лет в лагерях, в сталинских и послесталинских, за участие в боевых действиях УПА. Это был нормальный, взвешенный человек. Более того, у него была своя правда, которую я тогда, в начале восьмидесятых не до конца понимал, но он был настолько убедителен в своих суждениях, что порождал во мне, еще совсем «свежем» члене КПСС большие смятения.

Сегодня меня совершенно не удивляет, что во время набора в дивизию СС «Галычина» добровольцев было более восьмидесяти тысяч человек. Говоря сегодняшним языком, конкурс составлял почти шесть человек на место. Неприятие советской власти в Западной Украине было так велико, что нацисты не казались большим злом, а наоборот надеждой на помощь с большевиками. Мы постоянно совершаем ошибку, меряя поступки тогдашних украинцев сегодняшним мерилом. Забываем, что главным мотивом добровольцев, вступающих в дивизию СС, была борьба против сталинского коммунистического режима, который, кстати, и мы сегодня критикуем и мягко говоря, недолюбливаем.

Остановимся и подумаем. Оказывается, что те добровольцы сорок третьего года и мы украинцы двадцать первого века сходились в таком важном мнении: нам не нравился сталинский коммунистический режим. Если виртуально представить встречу нынешнего молодого парня из Донбасса и такого же молодого парня — добровольца «Галычины» у них бы оказалось много общего во мнениях в отношении Сталина, репрессий, коммунистического режима вообще, а это было главным мотивом для тех добровольцев.

И не только для них. Большинство бойцов УПА тоже имели сходные мотивы. Сегодня мы должны их именно за это осуждать и называть бандитами?

Но миф такой существует и не собирается умирать.

Не менее глупый миф: в Восточной Украине, особенно в Донбассе живут одни русские, москали. Они не терпят всего украинского и хотят присоединиться к России. Этот миф настолько глуп, что его и развенчивать стыдно, но в определенных селениях и даже целых областях, он еще имеет своё хождение. На это приведу только мнение известного русского политического деятеля Бориса Немцова. В одном из телеинтервью он сказал, что объяснял российским политикам положение в восточной Украине. Он втолковывал особо рьяным любителям Великой России, что теперь там(в Восточной Украине) даже многие этнические русские считают себя украинцами. Они четко отделяют себя от России, и на это абсолютно не влияет язык, на котором они говорят. Это мнение российского политика, не украинского.

Все трезвые люди, прекрасно понимают, что раскол Украины и присоединение к России не выгоден восточно-украинской элите и поэтому этого не произойдет никогда.

Послесловие

Отсутствие общегосударственной стратегии развития, является прямым отражением отсутствия внятных сформировавшихся идеологий у каждой из всех политических сил Украины, за исключением коммунистов и некоторых крайне правых сил. Политическая борьба в нашей стране не имеет вида борьбы идеологий.

Речь, чаще всего, идет о разбирательствах между мнениями противоборствующих сторон, причем мнениями, всегда противоположными. Для представителей массмедиа, организовывающих подобные шоу, это большой плюс, потому что это скандал, это шок, это то, что для малоискушенной, прямо скажем малоинформированной аудитории, желанная пища для разговоров. Именно для пустых разговоров, никогда не имеющих реальной глубины и соответственно никогда не приводящих к реальным результатам. Рядовой гражданин после таких дискуссий не только не получает ответов, но даже не задаёт вопросов.

Отсутствие идеологий превращает политическую борьбу в мелкие разборки, разногласия часто не имеют принципиального характера, а носят личностный или местнический оттенок.

Часто близкие, по своей сути позиции, не выглядят таковыми. Их сущность прячется под шелухой словоблудия, научной и псевдонаучной терминологии. Защищая свои политические позиции, а чаще всего своих политических соратников, общественные деятели так описывают своё отношение к ситуации, что совершенно невозможно понять, так он за или он против.

Два коротких примера. О газовых контрактах Тимошенко. Оказывается, неригионалы тоже считают, что это плохие контракты, но они защищают её решение по их подписанию, потому что преследование за подписание таких контрактов — это, по их мнению, преследование политическое, но для большинства граждан понятно, что они её защищают, а не, то, что контракты плохие.

В вопросе о Знамени Победы. Оказывается, львовяне не против его цвета — красного, они прекрасно понимают, что под этим знаменем была одержана Победа, отданы миллионы жизней. Они против того чтобы это знамя применялось наравне с национальным, государственным флагом, а тем более его заменяло. Существенная разница в сути конфликта.

Как видно в обоих случаях присутствует единомыслие, но оно похоронено под грузом других проблем и инсинуаций и для обычных граждан даже не просматривается, как согласие. Все выглядит только, как конфликт. Все несогласия рассматриваются только, как борьба, в которой есть только непримиримые стороны и есть только два исхода — победа или поражение

В связи с вышесказанным, есть смысл вспомнить о двух примерах из научной жизни. Во-первых, о человеке, которого большинство украинцев знают, только по фильму «Игры разума» — Джон Форбс Нэш. На самом деле он знаменит не тем, что стал героем известного фильма, а тем, что стал лауреатом Нобелевской премии. Премия ему была присуждена за то, что он смог найти такое решение в конфликтах, когда все его участники могут оказаться в выигрыше, во всяком случае, не проигравшими. Я, конечно, слишком грубо описываю суть его достижения. В описании причин награждения написано «За фундаментальный анализ равновесия в теории некооперативных игр». Но суть процесса та же. Все наши общественные действия, политические движения — суть игры. В этой игре необходимо выбрать стратегию, которая позволит выиграть обеим сторонам. В противном случае обе стороны однозначно проиграют. Нюанс только в том, кто больше.

Второй пример тоже из области математики, психологии и философии. В семидесятых годах прошлого века в Соединенных Штатах ученый из Торонтского университета по имени Анатолий Рапапорт выдвинул теорию, что наиболее эффективным взаимодействие людей будет в том случае, если оно осуществляется по схеме 1.Сотрудничество;2. Обмен; 3. Прощение.

Теория есть теория, и пока она не подтверждена, какими либо убедительными фактами в ней всегда можно сомневаться. Другой ученый математик тоже из США по имени Александр Аксельрод провел такой научный эксперимент. Он организовал конкурс между автономными компьютерными программами, которые способны реагировать подобно живым существам. Каждая программа должна быть обеспечена средством коммуникации и иметь возможность дискутировать с соседями. Программы предлагали разные модели поведения (в самых простых — два варианта образа действий, в самых сложных — сотня).

«Некоторые программы пытались как можно быстрее начать эксплуатировать соседа, украсть у него баллы и сменить партнера. Другие старались действовать в одиночку, ревниво охраняя свои достижения и избегая контакта с теми, кто способен их украсть. Были программы с такими правилами поведения: «Если кто-то проявляет враждебность, нужно попросить его изменить свое отношение, затем наказать». Или: «Сотрудничать, а затем неожиданно предать».

Каждая из программ двести раз вступала в борьбу с каждой из конкуренток. Программа Анатолия Рапапорта, вооруженная моделью поведения СВОП (Сотрудничество, Взаимный Обмен, Прощение) вышла победительницей.

Более того, программа СВОП, помещенная наугад в гущу других программ и сначала проигрывавшая агрессивным соседкам, не только одержала победу, но и «заразила» остальных, как только ей дали немного времени. Соперницы поняли, что ее тактика наиболее эффективна для зарабатывания очков, и подстроились под нее. Проверка временем доказала правильность метода. Дело тут не в доброте, а в вашей собственной выгоде, доказанной компьютерными программами».[26]

Не правда ли, интересные примеры? Ученые математики с психологами и философами уже давно доказали, что в бескомпромиссной, особенно политической борьбе всегда есть только проигравшие. В нашей стране правда иногда, возникает иллюзия победы, но она достаточно быстро улетучивается, потому, что нет последнего элемента — взаимного прощения, да и первых двух тоже: сотрудничество и взаимный обмен.

Идея достижения единства украинской нации, может стать одной из составляющих идеологии политической силы желающей благоденствия Украине. Идея не голая, как рекламный слоган, а формализованная в задачах и методах решения этих задач — идея наполненная жизнью. Идеология государственного патриотизма.

Библиография

1 «Історія української культури» том 2; http://litopys.org.ua/krypcult/krcult.htm

2 М.Грушевський «Історія України-Руси» том 4,5,6,7.

3 С.А. Строев «Нация и национализм».

4 В.Л. Махнач «Подзолистая чистота и двойной стандарт».

5 В.А. Смолиій, В.С. Степанков, «Богдан Хмельницький».

6 Н.И.Костомаров «Две русские народности».

7 Н.И.Костомаров, «Киевский митрополит Петр Могила».

8 Н.И.Костомаров, «Иван Свериговский, украинский казацкий гетман 16 века».

9 Н.И.Костомаров, «Малороссийский гетман Зиновий-Богдан Хмельницкий».

10 Н.И. Костомаров, «Павел Полуботок».

11 Микола Аркас. «Історія України-Русі». Одеса. «Маяк» 1994р.

12 Лариса Масенко. «Суржик як соціолінгвістичний феномен»

13 Ф.А. Щербина, Е.Д. Фелицын «Кубанское казачество и его атаманы».

14 В.П.Супруненко. «Запорожская вольница»

15 Н.В.Рыжкова «Донское казачество в войнах начала 20 века».

16 «Минуле України, відновлені сторінки». 1991р.

17 Валерий Семененко. «Кто такие украинцы? Что такое Украина»?

18 Василь Шкляр. «Залишенець. Чорний ворон». Харків 2010р. Клуб сімейного дозвілля.

19 Тантели Ратувухери «Государева нация буржуев».

20 Карамзин Н.М. «История государства Российского»

21 Олесь Бузина «Тайная история Украины-Руси».

22 Станислав Сулимов «Идея, как основа формирования нации»

23 «Российские сословия». Владлен Сироткин

24 Википедия. http://ru.wikipedia.org/wiki/Ягеллоны

25 Кревская уния. http://tochka.gerodot.ru/rus-orda/glava09_03.htm

26 Бернард Вербер. Энциклопедия относительного и абсолютного знания.

27 Сергей Веревкин. «Самая запретная книга о Второй Мировой. Была ли альтернатива Сталину»? Москва. «ЯУЗА-ПРЕСС» 2011.

28 Организация украинских националистов. Википедия. http://uk.wikipedia.org/wiki/ОУН

29 Бандера — святой. http://jaroslaw.blog.net.ua/2007/05/14/bandera-svyatoj/

30 Алексей Топтыгин. «Лаврентий Берия». Москва «Яуза» «ЭКСМО» 2005.

31 Андреас Каппелер «Мазепинцы, малороссы, хохлы: украинцы в этнической иерархии Российской империи. http://litopys.org.ua/vzaimo/vz11.htm

32 Вадим Кожинов. Правда сталинских репрессий или кому нужны большие жертвы. Москва. «Алгоритм» «ЭКСМО» 2010.

Оглавление

Предисловие

Условия, в которых зарождалась украинская нация

Причины возникновения украинцев, как самостоятельной национальности

Роль казачества в самоидентификации украинцев, как народа

Три территории, сыгравшие главные роли в становлении Украины

Влияние Российской империи и СССР

Глобальная русификация

Становление нации в период независимости

Единство нации, как достижимая цель

Украинский национализм и украинский патриотизм

Мифы и иллюзии, которые мешают нам жить

Послесловие

Библиография