Оценку не ставлю, но начало туповатое. ГГ пробило на чаёк и думать ГГ пока не в может. Потом запой. Идет тупой набор звуков и действий. То что у нормального человека на анализ обстановки тратится секунды или на минуты, тут полный ноль. ГГ только понял, что он обрезанный еврей. Дальше идет пустой трёп. ГГ всего боится и это основная тема. ГГ признал в себе опального и застреленного писателя, позже оправданного. В основном идёт
Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)
Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)
Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)
Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...
Они должны были знать, что не смогут держать меня взаперти вечно. Возможно, они и знали, вот почему рядом всегда была она.
Я лежал и глядел на спящую Стеллу. Голова ее — в обрамлении пышных золотистых волос — покоилась на моей руке. Стелла была мне больше чем жена: она была моим тюремщиком. Каким надо быть слепцом, чтобы не понять этого раньше.
Что еще они со мной сделали?
Заставили забыть, кем я был.
А я был одним из них. Но не таким. За что меня и приковали к этому времени и месту.
Сковали по рукам и ногам любовью.
Я встал. Цепи меня не удержали.
Столб лунного света упирался в пол спальни. Я перешагнул через него, направляясь к шкафу, где висела одежда.
Звучала тихая музыка — вот что мне помогло. Я так давно не слышал этой музыки…
Как удалось им поймать меня в ловушку?
Они нашли меня в этом маленьком королевстве — столетия тому назад, или в другом, где я изобрел порох… Да! Именно там! Меня нашли, несмотря на монашескую рясу и классическую латынь, стерли память и перенесли в это Другое Где.
Одевшись, я усмехнулся. Как долго я пробыл здесь? Сорок пять лет на моей памяти, но сколько в настоящем времени?
Зеркало в прихожей отразило человека средних лет, с редеющими волосами, одетого в красную спортивную рубашку и черные брюки.
Музыка зазвучала громче, музыка, которую только я мог слышать: гитары и мерное «тум-тум» большого барабана.
Жените меня на ангеле, но я все равно не стану святым, други мои!
Я вновь обрел силу и молодость, спустился в гостиную, налил в баре стакан вина и прихлебывал его маленькими глотками, а когда музыка достигла кульминации — залпом допил вино и разбил стакан об пол. Свобода!
Я собрался идти, когда наверху послышался шорох.
Проснулась Стелла.
Зазвонил телефон. Он висел на стене и звонил, звонил, звонил… Я не вытерпел и снял трубку.
— Ты опять за старое, — сказал знакомый голос.
— Не надо упрекать женщину, — ответил я. — Она не может следить за мной все время.
— Тебе лучше остаться, — сказал голос. — Это избавит и тебя и нас от многих неприятностей.
— Спокойной ночи. — Я повесил трубку.
Трубка превратилась в браслет наручника, а провод — в прочную цепь.
Было слышно, как Стелла одевается наверху. Я сделал восемнадцать шагов в сторону. Ушел из этого Здесь — Туда, где моя кисть с легкостью выскользнула из опутывающей ее виноградной лозы.
Теперь — обратно в гостиную, чтобы выйти из дома. Мне необходим конь.
В гараже я выбрал самую быстроходную машину. Теперь — на ночное шоссе, под раскаты грома, доносящиеся сверху.
Это гремел самолетик «Пайпер Каб», неуправляемый, летящий слишком низко. Я ударил по тормозам, и он пронесся мимо, задевая верхушки деревьев, обрывая телеграфные провода, и взорвался посреди улицы в полуквартале от меня. Я резко свернул налево, в переулок, затем на улицу, параллельную той, по которой я ехал прежде.
Им хочется поиграть в эту игру? Что ж, извольте, я в ней не новичок.
Однако мне было приятно, что они начали.
В зеркале заднего обзора появились огни фар.
Они?
Вряд ли. Слишком быстро. Это не они… Стелла?
Осторожность, как говорит греческий хор, лучше, чем неосторожность.
Я поменял машину.
Теперь я сидел в низком, более мощном автомобиле.
Еще раз.
Я очутился за рулем с другой стороны и ехал по другой полосе дороги.
Еще раз.
Колес не было. Мой автомобиль скользил на воздушной подушке над старым, развороченным шоссе. Строения, мимо которых я пролетал, были металлическими: ни одного каменного, ни одного деревянного.
Позади из-за поворота опять вспыхнул свет.
Я выключил фары и габаритные огни и стал менять миры один за другим.
Я пронесся над заболоченной равниной, оставляя инверсионный след. Новое перемещение- и я летел низко над землей, от которой поднимались испарения, а огромные рептилии вытягивали шеи, чтобы посмотреть на меня. Солнце в этом мире сияло в вышине как ацетиленовый факел. Силой воли я управлял непослушным летательным аппаратом. Ждал погони. Ее не было.
Я вновь переместился.
…Черный лес окружал подножье высокого холма, на котором стоял старинный замок. Я летел верхом на грифоне, в одежде воина. Я направил крылатое чудовище на небольшую полянку.
— Стань конем, — приказал я, произнося нужное слово.
Теперь я мчался на черном иноходце по лесной извилистой дороге.
Следует ли мне остаться здесь и бороться при помощи магии, или переместиться и ждать их в мире, где развита наука?
А может, лучше уйти кружным путем в какое-нибудь отдаленное Иное, чтобы окончательно отвязаться от них?
Вопросы разрешились сами собой.
Позади послышался стук копыт, появился рыцарь на высоком, скакуне. Рыцарь был одет в красные доспехи, на щите — красный крест.
— Ты зашел слишком далеко, — крикнул он. — Остановись!
Меч в его руке угрожающе сверкал, пока я не превратил его в змею. Он разжал пальцы, и змея уползла в кусты.
— Что ты сказал?..
— Почему ты упорствуешь? — спросил он. — Присоединяйся к нам или выходи из игры.
— Почему упорствуешь ты? Брось их и присоединяйся ко мне. Вместе мы сможем переменить много мест и времен. У тебя есть все задатки, ты хорошо подготовлен…
За время моей речи он подошел достаточно близко, чтобы прыгнуть на меня и попытаться сбить с лошади краем своего плаща.
Я сделал легкое движение, конь его споткнулся и сбросил седока.
— Куда бы ты ни пошел, эпидемии и войны следуют за тобой по пятам! — выкрикнул он.
— За любой прогресс приходится платить. То, о чем ты говоришь, — лишь болезненное становление, а не конечный результат,
— Глупец! Нет такого понятия — прогресс! Ты ничего не понимаешь! Какой прок человечеству от твоих проектов, если ты не меняешь самих людей?
— Сначала развиваются мысли и техника, люди изменяются медленнее, — сказал я, спешиваясь и подходя к нему. — А такие, как вы, отбрасывают целые миры к средневековью и мракобесию. Мне жаль, но я должен это сделать.
Я выхватил из-за пояса ноле и сунул его под забрало. Но шлем оказался пуст. Рыцарь исчез в другое измерение, еще раз доказав мне всю бесполезность ведения споров по этике эволюции.
Я вновь сел на коня и продолжил путь.
Спустя некоторое время за спиной вновь послышался стук копыт.
Я произнес другое заклинание, после чего со скоростью молнии понесся вперед на единороге. Но погоня не отставала.
Я добрался до маленькой полянки, в центре которой возвышался каменный алтарь, и почувствовал, что здесь сокрыты большие силы. Я отпустил единорога, и он исчез.
Я уселся на алтаре, закурил сигарету и стал ждать. Я был уверен, что меня найдут не скоро, и ожидание раздражало. Счеты с противником будут сведены здесь.
На поляну выехала женщина на маленькой серой кобыле.
— Стелла!
— Спускайся оттуда! — вскричала наездница. — Они готовятся к нападению, осталось совсем немного.
— Аминь, — сказал я. — Я готов.
— Но их больше! Их всегда больше! Ты опять проиграешь, опять, опять и опять, пока не прекратишь борьбы. Спускайся и пойдем со мной. Может быть, еще не поздно.
— Уйти в отставку? — усмехнулся я. — Имя мне — легион. Без меня им не с кем будет драться. Подумай, как это скучно…
Ударила молния, но над алтарем отклонилась и поразила ближайшее дерево.
— Они начали!
— Тогда уходи отсюда, детка. Эта битва не твоя.
— Но ты — мой!
— Я — свой собственный! И больше ничей! Не забывай об этом!
— Я люблю тебя!
— Ты предала меня!
— Нет. Ты говорил, что любишь людей…
— Люблю.
— Я не верю тебе. Ты не можешь любить людей после того, что сделал им!
Я поднял руку.
— Изгоняю тебя из этого Сейчас и Здесь, — сказал я и остался один.
Ударило еще несколько молний, расчищая от леса землю вокруг меня, Я погрозил кулаком.
— Неужели вы никогда не угомонитесь? Дайте мне столетие мира и покоя, чтобы я мог поработать с ними, и я покажу вам такой мир, в существование которого вам трудно поверить!
В ответ задрожала земля.
Тогда я стал драться. Я отклонял молнии и кидал обратно. Когда поднялись ураганы, я обратил их против врагов. Но земля продолжала дрожать, у подножья алтаря появились трещины.
— Покажитесь! — крикнул я. — Выходите по одному, и я покажу вам, каким могуществом владею!
Но земля разверзлась, и алтарь развалился.
Я падал в темноту.
Я бежал. Я переместился трижды, трижды менял обличье и сейчас был мохнатым зверем, а за мной неслась целая стая, воя, вращая горящими глазами, выпуская когти, острые, как сабли…
Я скользил мимо черных корней баньянового дерева, а длинноклювые птицы-глашатаи рыскали в поисках моего чешуйчатого тела.
Я летел, махая крыльями пересмешника, и услышал крик орла…
Я плыл сквозь черноту, и откуда-то появилось щупальце…
Я передавал себя азбукой Морзе и наткнулся на статическое электричество…
Я падал, но они были повсюду.
Я попался, как рыба в сети. Меня связали…
Издалека донесся чей-то плач.
— Почему ты не оставишь своих попыток? — спрашивала она. — Почему ты не можешь спокойно и просто жить со мной? Разве ты не помнишь, что они сделали с тобой тогда? Разве жизнь со мной не была во сто крат лучше?
— Нет! — прокричал я.
— Я люблю тебя, — сказала она.
— Такая любовь — просто мнимая величина, — сказал я.
Меня подняли и понесли.
Она шла следом и плакала.
— Я упросила их, чтобы они дали тебе шанс, но ты бросил этот дар мне в лицо.
— Покой евнуха, покой лоботомии, покой лотоса и торазина, — ответил я. — Нет, пусть лучше моя воля столкнется с их волей, пусть их правда породит ложь, как было всегда!
— Неужели ты в самом деле так думаешь? — спросила она. — Разве ты забыл солнце Кавказа и стервятника, который день и ночь клевал твою печень?
— Я ничего не забываю, — рассердился я. — Но я проклинаю их. И буду бороться до самого конца, Всегда и Везде, и выиграю в один прекрасный день.
— Я люблю тебя!
— Неужели ты в самом деле так думаешь?
— Глупец! — послышался хор голосов. Меня положили на скалу в пещере и приковали цепями.
Весь день змея плюет ядом мне в лицо, а она держит ковшик, чтобы поймать яд. И только когда женщина, предавшая меня, отворачивается, чтобы опорожнить посудину, змея попадает мне в глаза. Тогда я кричу.
Но я освобожусь опять, чтобы помочь многострадальному человечеству своими дарами, и само небо вздрогнет, как только кончится мое заточение.
А до тех пор я могу лишь следить за ее тонкими пальчиками, сжимающими ковшик, и кричать от боли, когда она его убирает.
Последние комментарии
17 минут 51 секунд назад
1 час 14 минут назад
16 часов 15 минут назад
18 часов 49 минут назад
19 часов 18 минут назад
19 часов 24 минут назад