Стихотворения [Карл Август Сэндберг] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (11) »
— один из крупнейших поэтов современной Америки.
Не коренной американец. Происходит из бедной семьи эмигрантов-шведов. Родился в 1878 г. в Гэйлсборге, в одном из центральных штатов (Иллинойс). Не из поэтов-книжников, учила его прежде всего сама жизнь.
В 13 лет он уже работал, развозя молоко, и лет до двадцати перепробовал все виды тяжелой физической работы как в промышленности (подмастерьем в гончарной, разгрузчиком и кочегаром в кирпичной), так и в сельском хозяйстве (батраком в Канзасе); был также каменщиком, театральным рабочим, судомоем и т. п.
Участвовал рядовым в испано-американской войне. 4 года занимался в Гэйлсборгском колледже, где был капитаном баскетбольной команды и редактором студенческого журнала.
По выходе из колледжа руководил рекламной частью универсального магазина, пробовал силы в мелкой журналистике, писал по вопросам охраны труда, был партийным (социал-демократ) инструктором в Висконсине. Наконец, в 1904 г. выпустил свою первую книжку стихов. Но прославился Сэндберг только после напечатания его стихов в журнале Poetry и премирования его „Чикаго" в 1914 г.
Кормится Сэндберг и посейчас главным образом газетной работой. В период империалистической войны он был корреспондентом американских газет в Швеции.
Сэндберг сотрудничал в передовых органах Masses и Liberator. Главные его книги: Chicago Poems („Стихи о Чикаго").—1916 г., Cornhuskers („Обмолот")—1918 г., Smoke and Steel — („Дым и Сталь") —1920 г.
Основные мотивы творчества Сэндберга — это глубоко запавшее с детства сыновнее чувство к прерии; поэтическая влюбленность в мощный современный город („Чикаго"), осложненная ненавистью к нему; зрелая переоценка многих культурных и социальных ценностей и критика их; временами признаки усталости в скептической разработке тем тленности и фатализма, но чаще оптимистические прорывы в утопическое завтра.
Он мечтает о завтрашнем дне, „кроме которого нет ничего во вселенной" („Завтра"), и предвидит тех, кто наследует это завтра („Я — народ"). Когда на расчищенном пустыре погибшей цивилизации вырастет подлинная культура — „создание ученых, изобретателей, утопистов и чернорабочих („У порога гробницы"), — „Чернь, Народ, Массы придут тогда".
Что же критикует Сэндберг? Почти все из затрагивающих его сторон американской действительности.
Пафос многих его стихотворений — это не крикливое, но самоочевидно вытекающее из материала и его обработки „нет" по самым основным вопросам современности: „нет" — войне („Убийцы", „Кнопки", „Лжецы"); „нет" современным условиям труда („Землекопы", „Анна Имрос", „Дым и Сталь"); „нет" — способам построения, свирепого охранения и тем самым разрушения существующей культуры и строя („Троесловья", „У врат гробницы"' „Лжецы"', „Памяти гордого парня"); „нет" — растлевающему влиянию города (критическая часть „Чикаго") — словом, „нет" — почти всему существующему строю. Общее определение его тематики мы находим в стихотворении „Выбор": противопоставляя себя традиционным поэтам „соловья и луны", он хочет быть поэтом голода, опасности и социального гнева.
Как областной поэт Mid-Wеst'a (Центральные Штаты), Сэндберг широко пользуется местными оборотами и словечками, просторечьем и прозаизмами. Этого рода стихи создали ему репутацию трудно понятного автора и переводу почти не поддаются.
Правда, и в других стихах язык Сэндберга бывает намеренно резок и угловат, но этим он продолжает традицию Уитмэна, писавшего: „Не думаете ли вы, что размах и сила Наших Штатов должны укладываться в сахарные словечки дам, в джентльменские слова в белых перчатках?"
Влияние Уитмэна сказывается и в излюбленной Сэндбергом форме безрифменного свободного стиха, которым он пользуется с исключительной гибкостью и выразительностью.
THREES
I was a boy when I heaid three red words
a thousand Frenchmen died in the streets
for: Liberty, Equality, Fraternity-I asked
why men die Jor woкds.
I was older; men with mustaches, sideburns
lilacs, told me the high golden words are:
Mother, Home and Heaven-other older men with
face decorations said: God, Duty, Immortality
-they sang these threes slow from deep lungs.
Years ticked off their say-so on the great clocks
of doom and damnation, soup and nuts: meteors flashed
their say-so: and out of great Russia came three
dusky syllables workmen took guns and went out to die
for: Bread, Peace, Land.
And I met a marine of the U.S.A., a leatherneck with
a girl on his knee for a memory in ports circling the
earth and he said: tell me how to say three things
and I always get by-gimme a plate of ham and eggs-
how much?-and-do you love me, kid?
ТРИ СЛОВА (перевод М.Зенкевича)
В детстве я слышал три красных слова;
Тысячи французов умирали на улицах
За Свободу, Равенство, Братство,— и я спросил,
Почему за слова умирают люди.
Я подрос, и почтенные люди с усами
Говорили, что три заветных слова —
Это Мать, Семья и Небо, а другие, постарше,
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (11) »
Последние комментарии
4 часов 39 минут назад
8 часов 55 минут назад
9 часов 4 минут назад
9 часов 10 минут назад
9 часов 30 минут назад
9 часов 39 минут назад