Стихотворения [Карл Август Сэндберг] (fb2) читать постранично, страница - 10

боярышник

в ноябре или азимина в мае, волновалась ли о чем,

помнит ли она... в могиле,

в сырой земле?

Люди - с любой улицы, где продают еду и одежду -

люди - что приветствуют героя или разбрасывают конфетти

и трубят в жестяные горны -

скажите, разве влюбленные проиграли,

скажите, разве кому досталось больше,

чем влюбленным ... в могиле ...

в сырой земле?

THE SKYSCRAPER LOVES NIGHT

ONE by one lights of a skyscraper fling their checkering cross work on the velvet gown of night.

I believe the skyscraper loves night as a woman and brings her playthings she asks for, brings her a velvet gown,

And loves the white of her shoulders hidden under the dark feel of it all.

The masonry of steel looks to the night for somebody it loves,

He is a little dizzy and almost dances … waiting … dark …

НЕБОСКРЕБ ВЛЮБЛЕН В НОЧЬ (перевод Андрея Пустогарова)

Один за другим огни небоскреба расшили узором в шахматную клетку бархатное платье ночи.

Я думаю, небоскреб влюблен в нее, как в женщину, он принес ей игрушки, которые она просила.

Он любит белизну ее плечей, скрытую за всеми этими темными прикосновениями.

Его стальные стропила - это, похоже, то, что любит она.

У него слегка кружится голова, он уже пританцовывает - ждущий - смуглый в этой темноте

UNDER A TELEPHONE POLE

I AM a copper wire slung in the air,

Slim against the sun I make not even a clear line of shadow.

Night and day I keep singing--humming and thrumming:

It is love and war and money; it is the fighting and the

tears, the work and want,

Death and laughter of men and women passing through

me, carrier of your speech,

In the rain and the wet dripping, in the dawn and the

shine drying,

A copper wire.

ТЕЛЕФОННЫЙ ПРОВОД (перевод Андрея Пустогарова)

Я медный провод, протянутый по воздуху,

не виден на фоне солнца, не отбрасываю тени,

ночью и днем напеваю - жу-жу-жу и трень-трень-трень.

Это любовь,война, деньги,

это сраженья и слезы,

работа и бедность,

смерть и смешки

текут сквозь меня,

я - ваш курьер,

в дождь и ветер,

впотьмах и на солнцепеке,

я - медный провод.

FOUR PRELUDES ON PLAYING OF THE WIND (перевод Андрея Пустогарова)

1.

“The past is a bucket of ashes.”

THE WOMAN named To-morrow

sits with a hairpin in her teeth

and takes her time

and does her hair the way she wants it

and fastens at last the last braid and coil

and puts the hairpin where it belongs

and turns and drawls: Well, what of it?

My grandmother, Yesterday, is gone.

What of it? Let the dead be dead.

2.

The doors were cedar

and the panels strips of gold

and the girls were golden girls

and the panels read and the girls chanted:

We are the greatest city,

the greatest nation:

nothing like us ever was.

The doors are twisted on broken hinges.

Sheets of rain swish through on the wind

where the golden girls ran and the panels read:

We are the greatest city,

the greatest nation,

nothing like us ever was.

3.

It has happened before.

Strong men put up a city and got

a nation together,

And paid singers to sing and women

to warble: We are the greatest city,

the greatest nation,

nothing like us ever was.

And while the singers sang

and the strong men listened

and paid the singers well

and felt good about it all,

there were rats and lizards who listened

… and the only listeners left now

… are … the rats … and the lizards.

And there

are black crows

crying, “Caw, caw,”

bringing mud and sticks

building a nest

over the words carved

on the doors where the panels were cedar

and the strips on the panels were gold

and the golden girls came singing:

We are the greatest city,

the greatest nation:

nothing like us ever was.

The only singers now are crows crying, “Caw, caw,”

And the sheets of rain whine in the wind and doorways.

And the only listeners now are … the rats … and the lizards.

4.

The feet of the rats

scribble on the doorsills;

the hieroglyphs of the rat footprints

chatter the pedigrees of the rats

and babble of the blood

and gabble of the breed

of the grandfathers and the great-grandfathers

of the rats.

And the wind shifts

and the dust on a doorsill shifts

and even the writing of the rat footprints

tells us nothing, nothing at all

about the greatest city, the greatest nation

where the strong men listened

and the women warbled: Nothing like us ever was.

ЧЕТЫРЕ ПРЕЛЮДИИ, РАЗЫГРАННЫЕ ВЕТРОМ (перевод Андрея Пустогарова)

"Прошлое - это пригоршня пепла"

1.

Женщина по имени Завтра

сидит, зажав в зубах шпильку,

времени у нее предостаточно,

она тщательно укладывает волосы,

заплетает напоследок последнюю косичку,

закалывает ее шпилькой,

оборачивается и протяжно так произносит:

Ну так что с того? Моя бабушка по имени Вчера

ушла от нас. Ну так что с того?

Пусть уж мертвецы останутся

--">