На линии горизонта [Диана Федоровна Виньковецкая] (fb2) читать постранично

Диана Виньковецкая НА ЛИНИИ ГОРИЗОНТА Литературные инсталляции Такие же американцы люди как и мы?

ДИАНА ВИНЬКОВЕЦКАЯ, автор шести книг, лауреат двух литературных премий

Из отзывов на книги Дианы Виньковецкой:

«Ай да Дина, Ваша хевра удостоилась шедевра» — Иосиф Бродский, Нобелевский лауреат.

«яркая и трогательная книга» — Сергей Довлатов, Радиостанция Свобода.

«Редко кто писал так живо, выразительно и объективно!» — о. Александр Мень.

«… прекрасная книга — во всех отношениях… это редчайший случай», — Проф. Ефим Эткинд, Сорбонский Университет, Париж.

«Крупное литературное событие… Финальные страницы книги я читал с замиранием сердца». — Проф. В. Дмитриев, Университет Оклахомы, Уорлд Литератор Тудэй.

«…увлёкся. Книга очень важная, очень личная… Переполнена настоящим миром» — Виталий Коротич.

«…понравилось необычайно… о трёх русских судьбах в Америке… о большем: о судьбах внутри Судьбы… — подлинный шедевр» — Проф. В. Дмитриев, Университет Оклахомы.

«… ярко и вдохновенно показана судьба творческой личности» — А. Левенбук, ведущий «Радио–няня»; директор Еврейского Московского театра.

«… книга прелестна и тонка, как и всё написанное Дианой Виньковецкой». — Мирра Борисова, редактор, Мы, Иерусалим.

«…понравилось необычайно… о трёх русских судьбах в Америке… о большем: о судьбах внутри Судьбы. — подлинный шедевр». — Проф. В. Дмитриев, Университет Оклахомы.

«…ярко и вдохновенно показана судьба творческой личности». — А. Левенбук, ведущий «Радио–няня»; директор Еврейского Московского театра.

«Глубокое проникновение в психологию творческого и разрушительного начала в любви. Написано в лучших традициях классической русской литературы». — Ю. Ерёмин, историк, Пушкинский дом, Скт. Петербург.

«Такая как ты Дина на свете одна едина!» — Иосиф Бродский, Нобелевский лауреат.

«…прочёл… и сознаюсь — с изрядным волнением… написано с душевной чуткостью, проницательностью, бесстрашием…» — И. Ефимов, писатель, издатель, Инглвуд, Нью Джерзи.

«Две книги, «Илюшины разговоры» и «Горб Аполлона», должны быть на столе в каждой семье». — С. Лён, академик, Советник Президента Ельцина по культуре.

«Дина, Вы — мастер». — С. Бабёнышева, Зав. редакции «Нового мира».

«Сочетание экзистенциальной глубины Сартра и литературы Гоголя» — В. Навроцкий, писатель, философ. Скт. Петербург.

КНИГИ ДИАНЫ ВИНЬКОВЕЦКОЙ:

Илюшины разговоры

Америка, Россия и я

Ваш о. Александр. Переписка с о. Александром Менем

По ту сторону воспитания

Горб Аполлона

Ага–Дырь и Нью–Йорк

Я покинула свою несправедливую страну, перестала быть её подданной, переплыла океан, оказалась на другой стороне Атлантики в Новом свете — в самой демократической стране. Отправилась невесть куда — безвозвратно. Переместилась в пространстве — в новый город, в другой язык, в иную культуру.

— Ну и как? — спросил мой знакомый художник Игорь. Этот незримый разговор происходил где‑то посредине Европы, и я думать не думала, что он расшевелит воспоминания, сравнения и превратится в целое размышление всё на ту же тему: Америка и Россия.

— Нельзя отказать себе в удовольствии движения в направлении к себе, — начала я ответ, затянувшийся на целое повествование, — изменяться в зависимости от опыта — времени — пространства — места твоего обитания, вопреки или вместе с обретением платьев, домов, комфорта. Если же смотреть на Землю со стороны другой звезды, то есть с большой высоты, то результаты таких перемещений вряд ли разглядываются, хотя мне они открыли… Тут голос моего собеседника прервал меня:

— Что «в сущности, весь мир — провинция… а не провинциальна только Библия», и что «мир весьма дикое место», — так ты в «своей» Америке написала. — И стоит ли куда‑то перемещаться? Может, только для того, чтобы ещё раз убедиться, что везде толпы, пыль, сухая земля, неприбранный мусор? И люди везде — ещё люди? И мечутся между Добром и Злом, или скорей всего, как сказал Поэт, между Плохим и Ужасным?

— Вот то‑то и оно, что это я написала после того, как пожила в Америке достаточное время, во всяком случае у меня не хватило бы ни мужества, ни взгляда заявлять такое, если бы осталась в своей земле, — не изжила бы неполноценность перед Западом… И думается, мало бы что рассмотрела кроме привычного. Говорю только о себе. И если теперь я не идеализирую внешние перемещения, то это легко сказать после того, как пыталась столько времени отыскивать то, чего нет… во вне. Ни в «своей», ни в «несвоей» Америке не попалось такого места, где бы возвышался и летал, хотя возвышенная радость может посетить тебя в любом месте, даже в самой заброшенной дырке, в самом «запредельном» углу. Хоть где — в столице, в пустыне, на краю земли может почудиться царство