Эксперт № 44 (2013) [Эксперт Журнал Эксперт] (fb2) читать онлайн

Бриллианты для сырьевой короны

Редакционная статья

В 2010 году Сахалинская область вырвалась в лидеры среди всех регионов России по душевому ВРП. Помимо Сахалина еще три дальневосточных субъекта федерации — Чукотка, Якутия и Магаданская область — стабильно входят в десятку общероссийских лидеров по этому показателю.

Убыль населения восточной окраины России практически прекратилась: сальдо миграционного обмена хоть и отрицательное, но масштаб чистого оттока людей сократился на порядок по сравнению с показателями десятилетней давности. К дальневосточным регионам с уже давно устойчивым положительным естественным приростом населения — Якутии, Чукотке и Камчатке — в минувшем году неожиданно и отрадно прибавился Хабаровский край. На первый взгляд страшилки о вымирающем и хиреющем Дальнем Востоке придуманы московскими алармистами.

К огромному сожалению, это не выдумки. Достаточно непродолжительного пребывания не в самых далеких уголках Дальневосточного федерального округа, чтобы кожей почувствовать: жизнь тут идет явно не вполне благополучно. Не оставляет ощущение пронзительного контраста между фантастической красоты природным ландшафтом (взять хоть вид на Амур с высокой набережной Хабаровска или незабываемые сопки и бухточки Находки) и рукотворной средой обитания людей, отличающейся крайней ветхостью и неухоженностью (за редким исключением парадно надраенных фасадов). Рекорды же душевого ВРП обманчивы: стоимостный объем добытых и экспортированных с территорий соответствующих субъектов федерации сырьевых ресурсов лишь бухгалтерски увеличивает богатство местных бюджетов и жителей. Достаточно сопоставить уровень цен на товары и услуги первой необходимости, и вся большая бумажная зарплата съеживается до крайне скромной покупательной способности.

Что касается спада миграционной волны, то объяснение по большому счету одно: все, кто хотел и был в состоянии уехать, регион уже покинули. Выездные настроения среди учащейся молодежи по-прежнему сильны, но сейчас появилось гораздо больше возможностей стать экспатом, не покидая родные края: дистанционная занятость, маятниковые поездки в Китай, Вьетнам и Сингапур по делам и на отдых. Жаль, что никто не удосужился сосчитать приамурских пенсионеров, сдающих жилье на родине и наслаждающихся комфортной старостью в китайских приграничных городах.

Не слишком велик и мультипликативный эффект от «звездных» дальневосточных проектов. Забудем на минуту дорогущий и бесполезный мост на остров Русский (благо хотя бы второй мост, построенный во Владивостоке к прошлогоднему саммиту АТЭС, действительно нужен городу). Но даже уникальный для России проект создания шестого в мире по мощности (на момент строительства) завода по сжижению природного газа в поселке Пригородное на юге Сахалина эффект для местной экономики имеет весьма ограниченный. Конечно, он не нулевой. Вдоль трассы газо- и нефтепроводов с севера на юг острова выстроены качественные дороги, а Южно-Сахалинск обзавелся недорогим, пристойным частным гостиничным хозяйством. Но никаких цепочек создания стоимости, усложнения экономики острова проект за собой не потянул. По завершении стройки на заводе стационарно занято 300 (!) человек, из них российских специалистов, даже не сахалинских, можно пересчитать по пальцам. Не случилось и настоящего трансфера технологий: затеваемое сейчас «НоваТЭКом» строительство второго в России СПГ-завода на Ямале мы снова не сможем осилить без ключевых технологических компетенций иностранных сырьевых грандов.

Новая концепция развития Дальнего Востока, представленная свежими назначенцами — министром Александром Галушкой и полпредом Юрием Трутневым, хороша, пожалуй, лишь своей простотой и внятностью: ставка на экспорт в АТР, форсированный привлечением иностранного капитала в сверхльготные экономические зоны, сеть которых покроет российский Дальний Восток. Этакая офшорная сырьевая провинция.

В принципе такой сценарий не считают постыдным ни Бразилия, ни даже Австралия с Канадой. Но прежде всего потому, что этим странам удалось пришить к своим мощным сырьевым экспортным «рукавам» массу «пуговиц» из производств и целых отраслей с высокой добавленной стоимостью. Пытаясь «перезапустить» развитие восточной окраины, нам тоже нельзя забывать об этой стратегически более важной задаче. Рассчитывать на то, что за нас это сделают иностранцы, по меньшей мере наивно.

(обратно)

Свободно конвертируемый округ

Александр Попов

Ставка на экспортную модель развития Дальнего Востока действительно может обеспечить быстрый рост его хозяйства. Но нельзя надеяться только на спрос из-за рубежа: это чревато усилением сырьевой специализации округа, а в перспективе — потерей суверенитета над территорией. Как минимум экономического

Рисунок: Сергей Жегло

Спустя два месяца после смены управленческого караула на Дальнем Востоке новый полпред президента в Дальневосточном федеральном округе (ДФО) и вице-премьер правительства РФ Юрий Трутнев , а также глава Минвостокразвития Александр Галушка обнародовали основные стратегические подходы к развитию вверенной им территории. Обеспечивать бурный рост местной экономики решено за счет превращения округа в свободную экономическую зону, ориентированную на экспорт различной продукции, прежде всего сырья, на рынки Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР). Сюда будут активно привлекать инвесторов — как иностранных, так и отечественных, стараясь, конечно (во всяком случае, заявление об этом сделано), максимально локализовать эффекты от их деятельности. Но именно в этом и таится основная опасность. По сути, в федеральном центре победил коммерческий подход к развитию Дальнего Востока. В общем и целом это неплохо, только вот последствия такого подхода могут оказаться непредсказуемыми.

Давайте будем честными

«Надо признаться откровенно, что все подходы, все модели, которые мы использовали в последние годы для того, чтобы кардинальным образом изменить развитие Дальнего Востока, не являются абсолютно удачными. Они не принесли пока того результата, на который мы рассчитывали. Они не дали экономического эффекта. Как ответственные люди, мы обязаны об этом сказать вслух», — признал премьер-министр России Дмитрий Медведев , открывая первое заседание правительственной комиссии по развитию Дальнего Востока. Мероприятие прошло в Комсомольске-на-Амуре в конце октября, вскоре после возвращения Медведева (он лично возглавляет эту комиссию, как и аналогичную по Северному Кавказу) и членов российского кабинета министров из Китая, где они были с рабочим визитом.

Своим признанием премьер констатировал очевидное: федеральный центр, в последние годы вроде бы не жалевший денег на Дальний Восток, до сих пор не понял, как можно мультиплицировать эффект от этих госинвестиций. Вспомнив весенний слет правительственных чиновников в Якутске (там обсуждали федеральную целевую программу, разработанную прежним полпредом и руководителем Минвостокразвития Виктором Ишаевым ), Медведев резюмировал: «Совершенно правильные вещи звучали, многие разумные подходы были определены, но эти институты так и не заработали. Значит, что-то не так. Значит, целый ряд базовых позиций требует изменения».

И эти изменения сразу были названы. Прежде всего, окончательно выкристаллизовалась новая стратегическая модель развития округа. Решено не заниматься импортозамещением (внутренний рынок слишком мал — 6,3 млн человек, в деньгах это около 90 млрд долларов — менее 5% общероссийского рынка) и производством местной продукции «на материк» (хотя транспортные издержки при перевозке дальневосточных товаров на рынок европейской части России автоматически сделают их неконкурентоспособными). «Масштабы страны таковы, это не по Европе грузы возить и даже не по Соединенным Штатам Америки», — снова был откровенен Медведев. Выбрана другая модель, по словам Александра Галушки, «экономически рациональная и реалистичная» — создание экономики, ориентированной на экспорт продукции в страны АТР, совокупный ВВП которых составляет 50 трлн долларов. «Но с точки зрения первоочередных направлений действий важна цифра импорта: уже сегодня страны АТР достаточно активно импортируют в объеме более 6 триллионов долларов ежегодно, в том числе несырьевой импорт составляет около 4,9 триллиона долларов в год. Это огромный рынок... и дальше будет расти… Это потенциальный экспорт тех производств, которые могут разместиться на Дальнем Востоке. Даже примерные расчеты показывают, что если два процента объема импорта стран АТР будет поступать с Дальнего Востока, — это как минимум удвоение ВРП, хотя на самом деле гораздо больше, потому что еще заработает очевидный для любого экономиста мультипликативный эффект… Это не менее шести процентов экономического роста макрорегиона ежегодно», — описал сновные плюсы модели глава Минвостокразвития.

По словам Александра Галушки, такая модель не отвергает и прежних разработок, которые были отражены в соответствующей ФЦП и стратегии развития округа. В первую очередь речь идет о необходимости развития инфраструктуры, в том числе железнодорожной и портовой. Однако, посетовал министр, «целая область рецептов», выданных его предшественниками (читай: командой Ишаева), была «продиктована инерцией советской экономической географии и соответствующими стереотипами мышления». Новая модель эти стереотипы решительно отвергает, особенно в своей базовой части: обеспечивать рост экономики Дальнего Востока нужно за счет максимальной раскрутки инвестиционного маховика, а не наращивания вложений из бюджета (по известным причинам это и невозможно). Деньги государства должны стать опорой для денег частных компаний, а не главным элементом всех программ финансирования — таково ключевое отличие предложенной модели от тех «государственнических» подходов, которые исповедовал и продвигал Виктор Ишаев.

Не изобрели велосипед

Очевидная и самая острая проблема, по словам Александра Галушки, — высочайшая конкуренция с другими странами АТР. Добиваться победы в этой битве решено за счет создания сверхльготных условий для инвестирования и ведения бизнеса на Дальнем Востоке. При этом Галушка не собирается изобретать велосипед: предложено создать в ДФО сеть особых экономических зон «опережающего развития», ориентированных на экспорт. Аналогичные механизмы, по его словам, давно используются в Китае, Японии и Сингапуре. «Суть одна: особые условия работы предприятий. Скажем, 60 процентов продукции, которую мы получаем из Китая, изготовлено в таких технопарках. Их там 441», — объясняет Александр Галушка. Российские же ОЭЗ, признал глава Минвостокразвития, «не могут составить конкуренцию китайским, японским и другим зарубежным аналогам». «Берем подоходный налог, например. Наилучшее значение в Сингапуре — 10 процентов. Значит, у нас должно быть не хуже. Берем затраты на электроэнергию. В Южной Корее, например, они составляют 5,4 цента за киловатт, или 1,5 рубля. Если мы хотим быть конкурентоспособными, у нас должны быть чуть больше полутора рублей», — объяснил подходы Галушка. И подчеркнул, что «в конечном итоге эти зоны должны быть ориентированы на экспорт продукции в страны АТР».

Действовать решено молниеносно — Юрий Трутнев заявил, что на подготовку всех административных и управленческих решений Минвостокразвития отведено не более полугода. А для того, чтобы работа не стопорилась и решения не терялись в тиши правительственных кабинетов в Москве, ведомство под управлением Галушки (кстати, его головной офис останется в Хабаровске) получит все полномочия, о которых Ишаев и мечтать не мог. Поделиться придется другим федеральным органам. Больше всего власти заберут от Минрегиона, который, по словам Трутнева, «будет заниматься другой частью территории Российской Федерации»: «На Дальнем Востоке существует отдельное министерство. Вот оно будет заниматься Дальним Востоком. Это правильно и справедливо — дублирования никакого быть не должно… Ответственность должна быть там же, где функции, — в одних руках». Ряд полномочий перейдет Минвостокразвития от Минфина и Минэкономразвития, в частности управление ОЭЗ.

Планируется создать и новые институты развития: Корпорацию развития (займется девелопментом инвестиционных площадок; за основу, по словам Трутнева, взят опыт Калужской области), Агентство по привлечению инвестиций и поддержке экспорта и Агентство по развитию человеческого капитала. О госкорпорации, как видно, речи не идет, что также симптоматично, ведь ставка-то делается на привлечение частных инвестиций. Ничего страшного в возникновении конкуренции с другими институтами развития Юрий Трутнев не видит: «Мы не покушаемся на деятельность инвестиций в целом по стране. Просто, во-первых, никто не сказал, что такие функции не должны быть конкурентными, — мы просто постараемся работать лучше, это первое. Второе: мы постараемся работать непосредственно на территории Дальнего Востока. Это нормальная, здоровая конкуренция, ничего плохого в этом нет. Если в России будет создано еще полдюжины фондов, они смогут привлечь инвестиции и создать новые предприятия, — ура и да здравствует!.. Никто не сказал: вот мы создали один инвестиционный фонд и давайте тему закончим, у нас все хорошо. Да ничего подобного!»

Изменения коснутся и статуса многострадальной «дочки» ВЭБа — Фонда развития Байкальского региона и Дальнего Востока. По словам Юрия Трутнева, в правительстве все еще рассматривается два сценария, о которых Дмитрий Медведев говорил весной: акционирование фонда или превращение его в некоммерческую организацию. После этого будет принято окончательное решение о докапитализации фонда (с нынешних 15 млрд рублей как минимум до 100 млрд рублей). «Но только за счет бюджетных средств, внесенных в этот фонд, мы тоже не победим. Нам необходимо сделать так, чтобы вкладываемые средства мультиплицировались, чтобы был финансовый рычаг, чтобы можно было привлекать на каждый рубль пять, восемь, десять рублей иностранных инвестиций или инвестиций отечественных». При этом, по мнению полпреда, такой фонд должен работать независимо от ВЭба. «Фактически речь идет о том, чтобы фонд работал как фонд фондов и фокусировался прежде всего на инфраструктуре, на работе с международными инфраструктурными фондами и поддержке инвестиционных проектов», — говорит Александр Галушка. По его оценкам, «если фонд докапитализировать до 100 миллиардов рублей, то общий объем средств на развитие инфраструктуры составит не менее 1,5 триллионов рублей за счет мультипликативного эффекта».

Коммерческий подход

Ставка на максимальную интеграцию в АТР — совсем не новый подход к развитию Дальнего Востока. Академик РАН, директор Института экономических исследований ДВО РАН Павел Минакир напоминает, что еще с середины ХХ века Дальний Восток развивался именно в экспорториентированной парадигме. Достаточно вспомнить работу внешнеэкономического объединения «Дальинторг» или льготы для иностранных инвесторов, введенные в конце 1980-х еще Михаилом Горбачевым. А в 1990-е именно ориентация на внешние рынки спасла экономику округа от полного экономического и финансового краха. В последнее десятилетие, отмечает Минакир, вся инвестиционная деятельность государства и крупных компаний на Дальнем Востоке была подчинена единственной задаче: сформировать устойчивый магистральный канал для экспорта в Восточную Азию как дальневосточного, так и сибирского сырья. А потому велика опасность, что и новые ОЭЗ, которые начнет создавать в регионах округа Минвостокразвития, тоже окажутся преимущественно сырьевыми.

На первый взгляд это нормально. «Если ставить задачу ускоренного развития, то наиболее эффективна ресурсная экономика, запуск новых месторождений. Отдача на капитал — максимальная, рабочие кадры — вахта, минимум социалки. Если государство вложится в инфраструктуру, рост по сырьевой модели еще сильнее ускорится. Это рыночный подход к развитию округа, коммерческий», — отмечал в одном из интервью «Эксперту» директор Дальневосточного НИИ рынка Вадим Заусаев . «Рациональный подход к будущему экономики Дальнего Востока, самый эффективный с точки зрения национальной экономики и скорости возврата ресурсов, — сырьевые проекты и экспорт сырья», — вторит ему и Павел Минакир.

Однако все экономисты подчеркивают, что этот рациональный подход должен сопровождаться набором сложных, тонких, а в некоторых случаях и изящных управленческих инструментов. Иначе он чреват потерей суверенитета над территорией, прежде всего суверенитета экономического. «Такая экономика предполагает неоптимальную половозрастную структуру населения. Она предполагает преобладание молодого, сильного физически мужского труда. Женщины в такой экономике не нужны, взрослое население и дети — тоже. Значит, население надо перевести за Урал, а здесь оставить вахтовиков. Кстати, на новых ресурсных проектах они уже работают — там или вахты, или экспедиции, но в любом случае не постоянное население. И получается, что самый эффективный проект для России на Дальнем Востоке — сдать его в долгосрочную концессию другим странам... Но тогда эти территории уже экономически не будут нашими», — уверял нас год назад Вадим Заусаев.

Базовые задачи — локализация эффектов, выстраивание технологических цепочек, максимальное использование местных трудовых ресурсов и т. п. К сожалению, крупные сырьевые проекты очень редко автоматически становятся центрами «усложнения» местных экономик. Опыт освоения месторождения Ванкор показал это во всей красе, да и сахалинские СРП, при всей их экономической эффективности, не привели к расцвету сопутствующих производств в экономике «регионов присутствия». Сплетать промышленные связи необходимо будет вручную, кропотливо и вдумчиво. Но без этой муторной и долгой работы создать на Дальнем Востоке самовоспроизводящуюся экономическую систему не удастся. Павел Минакир в целом уверен, что приоритет нужно отдавать именно этому направлению, вообще не создавая льготных условий для притока иностранного капитала в сырьевые проекты, — и без ОЭЗ в этих отраслях все будет нормально. Кстати, в этом ключе могут пригодиться и недавно внесенные в налоговое законодательство поправки, благодаря которым инвесторы в крупные гринфилд-проекты на Дальнем Востоке могут пользоваться ставкой налога на прибыль в размере 10% на шестом-десятом годах инвестиций (первые пять лет власти региона могут снизить для них ставку с 18% до нуля, федеральная часть ставки в размере 2% также обнуляется). Тем более что пока никто на подобные условия не клюнул.

Кстати, свою лепту в «усложнение» дальневосточной экономики может внести и Корпорация развития, миссия которой будет заключаться в девелопменте инвестплощадок, — ставку надо будет делать на привлечение профильных инвесторов в предприятия, обеспечивающие сырьевые проекты оборудованием и технологиями. Именно такая работа сделает реальным и решение застарелых и вроде бы не сдвигаемых с места проблем Дальнего Востока. Прежде всего в секторе инфраструктуры — строительство и модернизация дорог, портов и социальных объектов станут более осмысленными. «На строительство дорог на Дальнем Востоке надо бросить все силы в первую очередь, но поскольку нет приоритетов, может получиться так, что по новым дорогам никто не будет ездить, а на те, что будут реально нужны, не хватит денег. Проблема в том, что сейчас у нас власть смотрит на развитие Дальнего Востока с позиции предоставления условий. Но это в корне неверно, нужен проектный подход. Тогда мы будем знать, где и под какие именно проекты нужны новые дороги, электростанции, линии телефонной связи и прочее», — говорит Дмитрий Панюков , директор АНО «Институт демографии, миграции и регионального развития».

Поддерживать необходимо и те «вкрапления» в экономику Дальнего Востока, которые не имеют никакого отношения к его главному конкурентному преимуществу — сырью. К примеру, в Амурской области строится космодром Восточный. Недавно вице-премьер Дмитрий Рогозин , курирующий в российском правительстве сектор ОПК, заявил, что основные производственные мощности Объединенной ракетно-космической корпорации будут перемещены из столичного региона в Восточную Сибирь и на Дальний Восток. Дело в том, что до конца 2014 года запланирован запуск с нового космодрома ракеты «Ангара», но в собранном виде она просто не пройдет сквозь туннели БАМа. Перенос производств позволит привлечь на восток страны новые квалифицированные кадры, а также создать основу для развития и вузов, и инноваций. Потенциал роста есть и в других несырьевых отраслях: авиастроении (Комсомольский-на-Амуре авиационный завод им. Ю. А. Гагарина) и судостроении, сборке автомобилей (Sollers во Владивостоке), сельском хозяйстве (правда, соевый кластер в Амурской области предстоит восстанавливать после наводнения). Наконец, благодаря подготовке к саммиту АТЭС–2012 удалось не только радикальным образом преобразить Владивосток, но и создать там Дальневосточный федеральный университет — по крайне мере, его новым корпусам позавидуют многие зарубежные конкуренты. Сильный образовательный центр исторически сложился и в Хабаровске, да и в целом юг Дальнего Востока — это единственная часть его территории, в которой возможно «сплошное освоение», без упора на отдельные отрасли.

Таким образом, хотя Дальний Восток и решено сориентировать на внешние рынки, без стимулирования и использования внутреннего спроса на местную продукцию все равно не обойтись — отстраивать собственную территорию полностью за счет инвесторов извне не удастся. «В свое время импортозамещение и локализация технологических цепочек стали основой успешной промышленной политики Китая. Они вовремя поняли, что сегодня именно местный бизнес, оседлое население, которое, по сути, должно рассматриваться в качестве институционального инвестора, наиболее заинтересованы в развитии производств с учетом экологических требований и на основе современных технологий, в становлении адекватной социальной сферы. Именно и только местные предприниматели знают специфику территории, способны эффективно и тонко инвестировать, вместе с технократами они формируют местную, ответственную перед своим населением элиту. Нам же назойливо предлагается создавать некий “инвестиционный климат” (плясать с гармошкой, что ли, необходимо?), “привлекать инвесторов” — кочевников, которых мы с сомнительным успехом “привлекаем” уже лет двадцать. Они же в лучшем случае среднесрочно и неэкологично вкладывают капиталы, когда-то вывезенные в офшоры из этих же мест в виде сырьевых ресурсов, — констатирует директор государственного регионального Центра стандартизации, метрологии и испытаний в Красноярском крае Василий Моргун . — Многие страны и территории стали успешными благодаря иностранным инвесторам. Но их вложения проходили, во-первых, при доминировании местного капитала, а во-вторых, с сохранением местных укладов в производстве. В результате капиталы не отрывались от “земли” и работали на созидание конкретной территории. Это и есть основа успешной промышленной и территориальной политики».

График 1

Масштабы убыли населения снижаются от северных регионов к южным. Это справедливо и для Росси в целом и для регионов Дальнего Востока

График 2

Депопуляция Дальнего Востока значиельно превышает среднероссийский уровень

(обратно)

Восточная чрезвычайка

Александр Ивантер

Концепция развития Дальнего Востока, представленная новым руководством Минвостокразвития, стратегически верна. Но ее эффективная реализация потребует экстраординарных решений и политической воли руководства страны, считает сопредседатель «Деловой России» Антон Данилов-Данильян

Антон Данилов-Данильян

Фото: ИТАР-ТАСС

— К акие основные идеи заложены в стратегию главы Минвостокразвития Александра Галушки?

— Прежде всего надо сказать, что пока готовой, эшелонированной стратегии развития Дальнего Востока и Байкальского региона как документа у руководства Минвостокразвития нет. Да и не могло быть, учитывая, что с момента назначения на этот пост Александра Галушки, экс-сопредседателя «Деловой России», прошло всего два месяца. Назначение было для Александра неожиданным, он к нему не готовился и свою кандидатуру не предлагал.

То, что есть на сегодня и что было доложено министром на заседании правительственной комиссии в Комсомольске-на-Амуре 24 октября, — это концентрированное концептуальное видение стратегии развития региона. Решением комиссии концепция одобрена. Теперь на нее будет нанизываться «мясо». Работа над документом идет весьма активная, но ключевые идеи заявлены, их можно обсуждать уже сейчас.

Концепция принципиально отличается от тех взглядов на развитие макрорегиона, которые имели место до последнего времени. Они определялись инерцией советской экономической географии: сейчас мы из Москвы наметим «стройки коммунизма», подвезем народ, подвезем оборудование, и будет у нас цветущий край.

— Именно в такой логике развивается проект строительства космодрома Восточный в Амурской области. Не понимаю, что с ним не так.

— Я не уверен, что космодром станет для Дальнего Востока центром широкого кластера высокотехнологичных производств. Отдельные проекты могут быть удачными, но они не в состоянии придать динамику развитию всего региона. Не хватит ни денег, ни людей, ни материальных ресурсов. Вместо концентрации ресурсов мы должны заняться концентрацией механизмов и стимулов. А заявленный вектор развития региона — ориентация на гигантский рынок АТР, а не на рынок Европейской России или узкий внутренний рынок самого ДФО — абсолютно верный, хоть и кажется банальным на первый взгляд.

Для меня более или менее очевидна также ориентация Дальнего Востока на трудосберегающие и капиталоизбыточные отрасли и технологии с учетом жестких ограничений по наличному трудовому потенциалу региона. В этом смысле прозвучавший на заседании в Комсомольске тезис о конвейерных производствах, по определению трудоизбыточных, кажется мне непродуманным. Конечно, можно мечтать о роботизированных, малолюдных конвейерах, но они уже прекрасно работают в самих странах АТР, и не вполне понятно, что может побудить компании перевести их на российский Дальний Восток. Ведь, скажем, в Китае условия для запуска новых производств инвесторами созданы сверхблагоприятные. Ты просто формулируешь, какие мощности по электроэнергии, воде, инженерной инфраструктуре требуются для твоего проекта, и власти подсказывают, в какой именно из 441 специальной экономической зоны тебе удобнее открыть производство. А помимо большого инфраструктурного потенциала эти зоны имеют проработанные экономические льготы — по налогам, аренде, таможенным платежам и так далее. За пределами зон хозяйство Китая представляет собой старые госпредприятия и мелкий частный бизнес. А две трети активно развивающихся кусков экономики локализовано в зонах, где за последние десять лет удалось вырастить, работая бок о бок с иностранцами, десятки тысяч первоклассных национальных инженерных кадров. Теперь китайцам по силам уже не просто копировать, а продуцировать все больше собственных технологий.

— Галушка предлагает покрыть ДФО сетью специальных экономических зон. Это будут какие- то необычайно хорошие зоны, не те, что есть у нас сейчас?

— Да, Россия сегодня располагает институтом особых экономических зон. Вот только звездных историй успеха, с ними связанных, почти нет. Мы просто обязаны создать на Дальнем Востоке зоны нового типа, со сверхльготным режимом хозяйствования. Нынешний федеральный закон об особых экономических зонах обусловливает полную неконкурентоспособность нашей юрисдикции как юридической и финансовой инфраструктуры для российских и международных инвесторов.

— Как выходить из положения? Менять Закон об ОЭЗ?

— Расширения функционала Минвостокразвития, которого новому министру уже удалось добиться, недостаточно. Все регулирование у нас по большому счету федеральное — базовые налоги, базовые требования к продукции, базовые стандарты и нормативы. Нужен закон, который дает Минвостокразвития право самому устанавливать в ограниченном количестве зон на территории своей ответственности все основные режимы — от налогов до технического регулирования.

— Фактически это будет означать наделение Минвостокразвития полномочиями федерального правительства на Дальнем Востоке. Вы считаете такой сценарий реальным?

— Только такой сценарий единственно действенный, позволяющий решить задачу сохранения территориальной целостности страны. Если не будет проявлена политическая воля по изменению федерального законодательства применительно к Дальнему Востоку, у нас ничего не получится. Инерцию экономического, а затем неизбежно и политического «отваливания» этого огромного региона от остальной России переломить не удастся. Дальний Восток фактически должен жить как отдельная страна, связанная с остальной территорией России Конституцией, культурой, языком, партиями, федеральными корпорациями.

— А готов ли министр Галушка взять на себя такую ответственность?

— Да, готов. Его доклад в Комсомольске это вполне демонстрирует.

— Представим, хотя в это трудно поверить, что восточное ведомство наделено искомыми чрезвычайными полномочиями и удалось создать на Дальнем Востоке дюжину зон с конкурентоспособным для инвесторов режимом. Где гарантия, что вся эта история не сведется к банальному экспорту российского сырья в АТР?

— Я не исключаю, что на первом этапе у нас в этих зонах ничего, кроме первичной переработки сырья, и не получится. Решение задачи выстраивания и удлинения цепочек создания стоимости от сырья к более высоким переделам потребует дополнительных усилий.

— Опыт стран с мощным сырьевым сектором, сумевших- таки вырастить несколько современных отраслей обрабатывающей промышленности, таких как, например, Бразилия, гордящаяся сегодня своими морскими судами и самолетами, свидетельствует, что для создания в экономике диверсифицированной несырьевой надстройки одних только рыночных стимулов мало. Нужна продуманная, долгосрочная, жесткая промышленная политика с явным вкраплением дирижистских элементов советского типа.

— А я и не говорил, что рыночных стимулов достаточно. Просто их создание — первая критически важная предпосылка запуска всего процесса. В дальнейшем понадобится сложная, эшелонированная промышленная политика развития региона, которая, несомненно, в лучших своих образцах сродни искусству. Мой подход к промышленной политике таков: мы должны вычленить и поддержать то, что может, хочет и уже растет снизу, а не навязывать что-то сверху, да еще из центра. Именно поэтому работоспособная промышленная политика государства невозможна без постоянно плотного контакта с бизнесом. Ее невозможно выработать на заседаниях клубов мудрецов из чиновников и даже ученых.          

Карта

Дальний Восток: суровый безлюдный край

(обратно)

О яблоке на ладони

Александр Привалов

Бог предвечен. Моцарту на этой неделе исполняется двести пятьдесят лет и «в небе его Вифлеема никаких не горело знаков». Таким образом, можно, вопреки сильно примелькавшимся восклицаниям, считать доказанным, что Моцарт не Бог. Плохо дело: если он человек, если человек это он, то мы, остальные, кто? Порода людская лабильна почище собачьей, это понятно, но неужели до такой степени?

Человек же он был утешающе обычный: ни грана романтического «гения», даже жену любил, и хороший. Когда было можно или хотя бы не совсем нельзя он бывал счастлив. Он похоронил четырёх из шестерых детей; он с малолетства работал как каторжный; он с малолетства же знал европейскую славу, но пришёл к равнодушию публики; зарабатывая временами немалые деньги, к концу жизни он бедствовал но ни единого часа не провёл страдальцем. Невысокий, большеголовый, носатый, близорукий, с поразительно красивыми руками даже впадая в меланхолию, к чему в последние годы обнаружилась склонность, он был светел.

Когда ему было четырнадцать лет, папа Климент XIV пожаловал его орденом Золотой шпоры. Получивший от предыдущего понтифика такую же награду очень уже взрослый Глюк до конца долгой своей жизни горделиво подписывался Ritter von Gluck «кавалер Глюк», Моцарт об ордене забыл, по-видимому, наутро. Отсутствие тщеславия, особенно для музыканта-виртуоза, примечательное. Впрочем, в своём деле, в музыке, цену он знал и себе и окружающим. Известны его резкие ответы на замечания особ, в музыке невежественных, не исключая особ венценосных. Когда по смерти того же Глюка Моцарту досталось место придворного композитора, жалованье он получил вчетверо меньшее, чем у предшественника, но что делать не оставлять же было без возражения слова императора, будто в «Свадьбе Фигаро» слишком много нот.

Нот там было ровно столько, сколько нужно. Ни лишнего, ни случайного у Моцарта вообще нет. Его зрелые работы почти сплошь окна в царство истины и свободы. Да, разумеется, оно повсюду, но не в каждый момент, да и не каждому удаётся это увидеть. Не всегда и не каждому удаётся ощутить, как гармонично едины в этом царстве глубочайшее страдание и небесная радость.

В плеер, не расставаясь с которым я только что прожил две недели, наряду с моцартовскими концертами было вкачано ещё кое-что, в частности Первая симфония Брамса в неё-то, если вовремя не принять мер, из Моцарта и выносило. Сопоставление оказывалось поучительным. Посмотрите, как Брамс выстраивает кульминацию. То с одной, то с другой стороны на подъём идут группы, каждая многочисленнее всего моцартовского оркестра. Они сплетаются, расходятся, вновь сливаются, наращивают мощь (поневоле подумаешь, что нот, использованных здесь в одной-единственной фразе, Моцарту хватило бы на полсимфонии). Вот они в шаге от вершины но отступают, перестраиваются, снова идут вверх, и тут экстаз, оргазм, землетрясение. А как выстраивает кульминации Моцарт? Да вроде никак не выстраивает. Он ведёт себе дозволенными кругами дозволенные речи, вдруг неуловимый поворот интонации и у тебя горло перехватило.

(Поэтому Моцарта так легко кажется слушать и так трудно исполнять. В техническом отношении для современного музыканта его тексты не представляют, конечно, ни малейшей трудности, но они так совершенно чисты и ясны, что «пятнышки» исполнения режут ухо сильнее, чем дюжина непопаданий в ноты в сонате Скрябина. Малейшая манерность, чуть слышный пережим и хоть плюнуть да бежать: царство истины делает нам ручкой. Господи, как же я ненавижу интерпретации Моцарта!)

Нужно признать: нажатием кнопки перескочив обратно к Моцарту из роскоши брамсовского не поминая о более поздних мастерах звука, не сразу вновь осваиваешься. По контрасту какое-то время чувствуешь себя так, будто в мире выключили цвета. Но это оченбыстро проходит, поскольку выключили-то не цвета, а подсветку: следовавшие за Моцартом гении музыки показывают мир через окрашенные стёкла, Моцарт таким, каков он есть. Прозрачность его письма поразительна абсолютное отсутствие личного стиля, почти недостижимая вершина для любого стилиста. Существование творца видно из наличия творения и ни из чего больше.

Двадцатый концерт Моцарта обычно исполняют с бетховенскими каденциями: авторские не сохранились. Бетховен берётся за темы своего кумира с нежностью и тщанием и обрабатывает их, вероятно, даже с большей любовью, чем это сделал бы автор, и каденции эти чудесны. И по ним можно вообразить, каким был бы этот концерт, напиши его и целиком не Моцарт, а Бетховен. Это была бы потрясающая вещь в прямом смысле затёртого эпитета; это была бы захватывающая исповедь великой души. Но тогда не было бы Двадцатого моцартовского трагичного и светлого рассказа о том, как устроен мир.

Зрелый Моцарт это раз и навсегда данное опровержение всякого пафоса, всякой надменности, всякой истошной серьёзности. Он раз и навсегда преподанный урок, что не нужно быть тварью дрожащей, но и никаких отдельных прав требовать не нужно. Он прост и открыт и, если угодно, готов к разговору с Богом. Да он всё время и ведёт такой разговор и страшно сказать, но всей душой веришь, что Моцарт достойный собеседник. Во всяком случае, один из очень немногих людей за всю историю, про которых хочется в это верить.

После Моцарта написано немало гениальных вещей. Но во всех них, как они ни прекрасны, уже есть «какая-то отрывистость, какое-то разложенье». Со времён того же Двадцатого или Двадцать четвёртого, со времён «Дон Жуана» произведений такой совершенной цельности человек, как справедливо сказано у Гессе, не создавал. (Недолгим исключением стал Пушкин, но здесь речь прежде всего о музыке.) Проще всего объяснить это эгоцентризмом позднейших авторов, поглощённостью их собой и это будет правдой, но не всей. И Моцарт в своих творениях вёл, помимо всего прочего, личный дневник и в последующих поколениях бывали творцы, на удивление свободные от преизбытка эго. Но у Моцарта был совершенно неповторимый дар к счастью, он сам рассказал какой.

Кто-то спросил его, как он сочиняет. Моцарт ответил примерно так: он долгодолго думает, и в какой-то момент оказывается, что симфония лежит у него на ладони, как яблоко, тогда он переносит её на бумагу. Образ поразительной глубины и смирения: симфония легла на его ладонь, но она яблоко, а значит, порождена не им. Её цельность и совершенство как бы не вполне от него.

Она сгусток мировой гармонии, добытый усилиями его ума и души. Подобного дара ни у кого, кажется, более не бывало.

До такой степени не бывало, что многие в него просто не верят. Известно, что увертюру к «Дон Жуану» Моцарт написал в ночь перед премьерой. В первые же десятилетия после его смерти нашлось немало музыкантов, вперебой уверявших, что это легенда, что такую увертюру за ночь написать невозможно. Что невозможно? Написать, в смысле придумать, сочинить разумеется, немыслимо. Но записать уже готовую вещь, перенести яблоко на бумагу отчего же нет? Опытный переписчик нот сделал бы это за октябрьскую ночь дважды.

Известны, кажется, только два случая, когда Моцарт работал совсем не так; две из сохранившихся его рукописей испещрены поправками и вклейками: оперы «Похищение из сераля» и серии из шести струнных квартетов, впоследствии посвящённых Гайдну. Моцарт, вообще говоря, не был новатором в музыке; он писал на языке, принятом в его время и в его кругу том, который музыковеды называют венской классической школой. То, что не очень сведущему слушателю кажется моцартовским стилем, моцартовскими приёмами, суть на самом деле стиль и приёмы венской школы (только у него её изящество и бесконечные репризы обретают глубину и величие, а у большинства его современников нет). Но в этих двух случаях Моцарту потребовалось стать новатором правда, и тут не столько в форме, сколько в сути, и он им стал.

В «Похищении» двадцатишестилетний Моцарт первым сделал то, что и позволило опере стать высочайшим искусством: он первым сделал героев оперы живыми людьми. О тоске в разлуке с любимым в «Похищении» поёт не балованная примадонна, отполированное и вышколенное сопрано, поёт даже не влюблённая девушка вообще, а именно Констанца, несчастная пленница султана. (Говорят, героиня «списана» с невесты автора, Констанцы Вебер.) Это было неимоверным достижением. Конечно, на первый раз характеры вышли не самой тонкой выделки, но уже в «Свадьбе Фигаро» моцартовские персонажи по глубине проработки никак не уступают персонажам Бомарше, а персонажи «Дон Жуана» всего-то через пять лет после «Похищения»! оказались достойны войти в число имён нарицательных, наряду с Гамлетом или Хлестаковым.

«Гайдновскими» квартетами двадцатидевятилетний Моцарт намеревался воздать должное таланту своего друга: подчеркнуть, как ценит работы Гайдна, выведшие квартет, прежде бывший, скорее, способом дилетантского музицирования, на уровень большого искусства. Если говорить только о форме квартета, то Моцарт сделал маленькое чудо, написав их так, как Гайдн в ту пору ещё не умел и только много позже, после смерти младшего коллеги, освоил его новшества. Но о форме я говорить не буду (и не специалист, и больно уж кисло звучат всякие псевдомузыковедческие псевдотермины вроде эмоционального диапазона и развитой полифонической фактуры), поскольку одновременно Моцарт сотворил большое чудо: он открыл философскую музыку. Не знаю, как это объяснять, да, наверно, этого и нельзя толком объяснить. Слова «философская музыка» кажутся оксюмороном, если не надувательством. Но ничего не могу поделать, эти квартеты она и есть. Послушайте их в этом певучем (даже для Моцарта небывало певучем) и гармоничном многоголосии не только скорбь и радость, но и глубина мысли, недостижимая ни для Канта, привычно сидящего тем временем в своём Кёнигсберге, ни для Гегеля, бегающего тем временем в гимназию в своём Штутгарте.

Ну а раз вырвалось слово «послушайте», разговоры пора сворачивать.

И правда, пойдёмте слушать; кто в первый раз, кто в пятый, кто в тысячный неважно. В свои юбилейные дни Моцарт прозвучит ничуть не хуже, чем в любое другое время. Только одно замечание напоследок. Привычная мысль о простоте идоступности моцартовских творений не более чем миф. Они просты в высоком смысле слова (той простотой, что дальше сложности) и совсем не просты в смысле примитивности; наоборот, они бывают предельно изощрены. То же и с доступностью. Очень уж близко Моцарт, как и любая настоящая музыка, «детишек к себе не подпускает» (Томас Манн).

Часто приходится читать, какой это ужас, что от Моцарта в его последние годы отвернулась публика. Стенания эти преувеличены или, возможно, неверно направлены. Что Моцарт из-за охлаждения публики потерял основную часть доходов; что как раз тогда, когда деньги были нужны позарез (сначала серьёзно болела Констанца, потом сам Моцарт), их катастрофически не хватало это и вправду очень скверно. Что же до внезапной нелюбви публики, то горевать тут решительно не из-за чего. Во-первых, она вполне естественна (ср. слова Боратынского о том, как поэты выходят из моды: «Поэт развивается, пишет с большою обдуманностью, с большим глубокомыслием: он становится скучен офицерам, а бригадиры с ним не мирятся, потому что стихи его всё-таки не проза»). Вовторых, сам Моцарт не больно-то из-за неё расстраивался. Мнения профанов он в грош не ставил и из-за того, что ветреные венцы от него отвернулись, не впадал в сомнения и фрустрацию.

Моцарт многое писал на заказ, многое по служебной обязанности, почти всё ради денег, но никогда и ничего для одобрения публики. Он, конечно, хотел угодить публике, но только тем, что нравилось ему самому. Однако не писал он и «для себя»: эта манера, порой искренняя, а чаще напускная, народилась позже, вместе с романтизмом. Моцарт всегда, с детства и до Реквиема, писал, говоря по-нынешнему, для профессионалов. Для очень немногих, в основном лично ему знакомых людей, про которых он твёрдо знал, что они понимают музыку примерно так же, как он сам; мнения которых и собственное творчество которых были ему важны и интересны. То, что на венской премьере «Дон Жуана» автора горячо защищал от нападок Гайдн, было для Моцарта, несомненно, куда важнее зевков партера. Одобрение мастеров подтверждало, что с Богом он говорит верным голосом.

Так что насчёт доступности не стоит особенно обольщаться. Как сказал другой избранник небес, прекрасное трудно даже если оно кажется таким лёгким, как моцартовская серенада. В некотором смысле, спору нет, Моцарт и здесь исключение. Яблоко на своей ладони он так и протягивает нам. Без всяких твоих трудов, только захоти, он раз за разом будет открывать перед тобой эти чудесные окна в царство истины. Только уж заглядывать в эти окна, а тем более видеть в них что-нибудь, кроме небесного света, этому надо учиться. Долго. Скорее всего всю жизнь. Но дело, кажется, того стоит.

Статья была опубликована в журнале «Эксперт» №3 от 23 января 2006 года

(обратно)

О концепции учебника истории

Александр Привалов

Александр Привалов

Закончена полугодовая работа: публике представлен готовый проект «Концепция нового учебно-методического комплекса по отечественной истории». По-видимому, он будет утверждён президентом и ляжет в основу открытого конкурса заявок на написание учебника (линейки учебников) по истории. Концепция, к счастью, не очень удивила: в ней перечислено примерно то, что всякому жителю страны следовало бы знать о родной истории — и что при любой власти и любых учебниках учителя рассказывали и будут рассказывать ребятам. Есть, конечно, и кое-какие новшества. Так, ни Февральской, ни Октябрьской революции в школе больше не будет — будет Великая русская революция и её этапы; татаро-монгольского ига не будет — будет иго ордынское; ну, и ещё по мелочи. Следуя нынешней моде, Концепция чересчур, на мой взгляд, активно настаивает на акцентировании в будущем курсе аспекта многонациональности России, но в целом авторы Концепции, как и подобает историкам, в должной мере консервативны. Не претендуя на анализ всего проекта, я позволю себе сделать несколько замечаний.

Самым слабым местом Концепции кажется мне решение дойти в курсе истории до наших дней. Решение не то чтобы беспрецедентное — на свете всякое бывало, — но не в лучших традициях, то есть скорее неверное. Диккенс в своей «Истории Англии для детей» остановился на коронации Виктории, хотя писал шестнадцатью годами позднее. Ключевский свои лекции, опубликованные уже в XX веке, заканчивает реформами Александра II. В сегодняшней Германии школьный курс истории завершается объединением страны в 1990 году. Дальше — то есть ближе к нам — нет истории , а есть одна неперегнившая политика. Рассказ о ней (напоминаю: в школьном учебнике!), во-первых, нарушит очевидное для всякого здравого человека табу на втягивание детей в политику — неважно, за власть или против неё; во-вторых же, обречён на нестерпимую глупость. Один пример. В каждом разделе Концепции есть перечни лиц, которых в разговоре о таком-то периоде надо помянуть, непременно помянуть надо . Так вот, в разделе о последнем двадцатилетии перечень «Общественные и религиозные деятели, деятели культуры» выглядит так: патриарх Алексий II, Б. Акунин, Ю. А. Башмет, В. А. Гергиев, И. С. Глазунов, Д. Л. Мацуев, В. Пелевин, В. Т. Спиваков, П. Н. Фоменко, Ч. Н. Хаматова, З. К. Церетели, Ю. Ю. Шевчук, A. M. Шилов. Сильно, правда? А ведь это, так сказать, гарнир. Представьте себе теперь основное блюдо: какими ватными, безударными словами вынужден будет рассказывать учебник общей школы — не цензурой, самим жанром вынужден! — о гайдаровских реформах или о залоговых аукционах. Раздел получится, надо думать, на диво занимательный, ребят от него за уши не оттащишь. Кому и зачем он может быть нужен — сущая загадка.

Конечно, курс истории для общей школы и весь непременно пронизан политикой, и именно поэтому так горячо спорили и о самой идее «единого учебника», и о том, каким он должен быть. Стремление одной из сторон как можно полнее рассказать ученикам о мрачных страницах отечественной истории (особенно советского её периода), как и стремление другой стороны как можно больше говорить о победах и достижениях (особенно советского периода) суть прямое выражение текущих политических разногласий. Симпатии не вызывают крайности обеих сторон: оправдание любых репрессий тем, что «зато провели индустриализацию, без которой страну бы раздавили», выросло не на той же, так на такой же грядке, как и оправдание любых злосчастий, последовавших за распадом СССР, тем, что «зато разрушили тоталитарный ад, в котором человеку нельзя было дышать». И в том, что не возобладали ни, условно говоря, сталинистские, ни антисталинистские пропагандистские штампы, Концепция разумна. Но продолжением достоинств всегда оказываются недостатки — и Концепция, к сожалению, заплатила за взвешенность отсутствием, собственно, концепции будущего школьного курса. Курс будет о чём ? Об истории многонациональной России, отвечают авторы. А история России, она — о чём ?

Карамзинская «История государства Российского» произвела при своём появлении фурор и, как бы в дальнейшем ни критиковались и даже ни опровергались какие-то положения этого труда, но Россия выучила свою историю по Карамзину (и по великим писателям, прочитавшим Карамзина, — даже если они с ним и не во всём согласны). Не последняя из причин тому — его, если угодно, концепция. По нынешним понятиям, его История набита «чернухой», многие страницы и сегодня страшно читать; и заканчивается она описанием почти уже бесповоротного краха 1612 года, но написана она — о становлении, о выпрямлении, о мужании народа Российского .

Ключевский пишет, что план его курса базируется на понимании колонизации страны как основного факта русской истории; автор оговаривается, что такой план заведомо неполон, но концепция курса всё равно видна — речь идёт тоже о становлении, о многовековом и на глазах ускоряющемся развитии страны. В нашем же случае — о каком незавершённом процессе предлагается рассказывать школьникам? О формировании гражданской общероссийской идентичности, что ли? Боюсь, это недостаточно увлекательно.

Впрочем, странно в этом винить авторов Концепции. И Карамзин, и Ключевский работали в годы бесспорно ощущаемых подъёмов России (во втором случае опускаю очевидные оговорки), про наши дни такого не скажешь. Можно было бы, подражая тому же Ключевскому, сделать стержнем курса освоение страны — пусть, как говорят на уроках физики, возвратно-поступательное, но всё-таки движение, — но пока мы за год строим меньше дорог, чем китайцы за неделю, это выглядело бы слишком фальшиво.

А учебник-то нужен. Невежество по части даже и недавнего прошлого уже захлёстывает. То прочтёшь у какого-нибудь автора, что при Сталине зарубежные визы были доступны только за большие деньги, то — что при Горбачёве под окнами пятиэтажек в спальных районах Москвы что ни день шли групповые изнасилования. Если найдутся люди, способные на базе нынешней Концепции сделать внятный, живой и не содержащий лжи учебник, то и хорошо. Хоть какой-то будет ориентир для пытливого юношества.   

(обратно)

Таксист Ашот выходит на связь

Софья Инкижинова

На рынке российского телевидения начал вещание новый канал LifeNews. Его цель — стать главным новостным каналом страны

Фото: Марат Сайченко / News Media

«Время старых форм СМИ уходит. Журналистика будущего связана с видео — современным людям уже не интересно простое описание событий, им нужно видеть живую картинку, которая дает максимум информации, — говорит генеральный директор канала LifeNews Ашот Габрелянов . — У нашего канала самая большая на сегодняшний день информационная студия в России — такой нет даже у “Первого канала”: с большим сенсорным экраном, подобный есть только у телеканала Sky News, но у него предыдущая модель. Если вы смотрели фильм “Особое мнение” с Томом Крузом, то сможете себе представить, как это будет выглядеть».

Широкий размах, большие инвестиции, оборудование по последнему слову техники, голливудская подача телевизионного контента — все это характеризует подход и амбиции нового проекта. Телеканал LifeNews, недавно начавший вещание, вырос из одноименного новостного интернет-портала компании News Media, который вместо привычного контента (материалов и иллюстраций) основывался на видеоматериалах. Еще семь лет назад у этой компании было всего две газеты — «Жизнь» и «Твой день». Сейчас в портфель медиахолдинга входят еще и радио «Русская служба новостей», газета «Известия», журнал комиксов Bubble, интернет-проекты Marker.ru, Heat.ru, Lifesports.ru и, наконец, телеканал LifeNews. По словам Ашота Габрелянова, за последний год в компании сделали то, что другие делают за двадцать лет. Запуск канала обошелся холдингу в 15 млн долларов; планируемый объем инвестиций — 60 млн долларов.

На днях стартовала масштабная рекламная кампания канала (на нее уйдет 1,5 млн долларов). К примеру, массовую аудиторию будут привлекать рекламным роликом, где снялся сам гендиректор издательского дома News Media Арам Габрелянов и его сын, генеральный директор телеканала Ашот Габрелянов (ролик уже крутят по федеральным каналам и на YouTube). Внимание топ-менеджеров крупнейших компаний на канале планируют привлечь с помощью личных видеообращений с рассказом о преимуществах нового канала. А для маркетологов корпораций из списка топ-100 — крупнейших рекламодателей на ТВ — планируется установить в бизнес-центрах креативные принты: плакаты и билборды.

Новый телеканал, развиваясь под слоганом «Первый по срочным новостям», нацелен стать главной информационной площадкой страны. В медиахолдинге рассказывают, что уже сейчас LifeNews могут смотреть 30 млн человек по всей России: в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Новосибирске, Калининграде, Архангельске и других городах — таков технический охват аудитории. В планах — к концу следующего года охватить вещанием 80% сетей кабельного телевидения, то есть смотреть канал сможет каждый второй россиянин. Прежде всего на канале рассчитывают завоевать политически активную и обеспеченную аудиторию, в основном мужчин от 25 до 44 лет. Если ориентироваться на аудиторию сайта lifenews.ru, то пока, по данным TNS Web Index за сентябрь, основной костяк аудитории находится в возрасте от 25 до 34 лет.

Продолжение стратегии

Телевизионный канал LifeNews — продолжение стратегии холдинга News Media по популяризации в нашей стране желтой прессы (по схожей модели развиваются почти все издания медиахолдинга). В компании уверены, что максимальную узнаваемость СМИ могут достигнуть, если сделать их бульварными и насытить таблоидной информацией. Над узнаваемостью LifeNews работают уже не первый год. Сначала был создан новостной интернет-портал, который специализировался на видеоконтенте и под своим логотипом бесплатно предоставлял его другим телеканалам. Когда бренд получил некоторую известность, в компании решили прекратить передачу контента на безвозмездной основе. Примерно два года назад был заключен эксклюзивный контракт с телеканалом НТВ. Недавно LifeNews его расторг и подписал новый контракт с ВГТРК, который действует и сейчас. В том числе с помощью этих средств компании удалось запустить собственный телеканал.

«Мы хотим сформировать у россиян привычку смотреть наш телеканал в случае каких-либо происшествий. Зачем включать какой-то другой канал, если у нас можно увидеть новости раньше?» — рассуждает Ашот Габрелянов. Его ближайшая цель — максимально быстро нарастить зрительскую аудиторию. С этой целью телеканал ведет переговоры с самыми разными кабельными и спутниковыми операторами. Сейчас его вещание идет во всех сетях «Ростелекома». С конца сентября LifeNews стал доступен всем зрителям цифрового телевидения МТС в Москве и Московской области, а с октября за эфиром могут следить абоненты МТС по всей стране.

Пока LifeNews — чисто новостной канал. Он работает 17 часов в прямом эфире (в планах — круглосуточное вещание). В дальнейшем к новостному контенту добавятся спецпроекты — о путешествиях, кулинарии и проч., с их помощью телеканал надеется привлечь рекламодателей.

Над созданием контента на канале трудится весь медиахолдинг, в котором действует единая информационная служба. Журналисты даже работают в одном офисе, где разделяются только по специализациям — политика, экономика, шоу-бизнес и проч. К примеру, если корреспондент газеты «Известия» нашел уникальную новость, она тут же появляется в эфире LifeNews. При этом о случившемся рассказывает именно корреспондент «Известий», который хорошо исследовал тему. Так в медиахолдинге убивают сразу двух зайцев: показывают зрителям эксклюзивный контент и продвигают на рынке собственные издания.

Новости от папарацци

Особенность телеканала в том, что зрителям предлагается не просто узнавать последние новости, но и самим участвовать в их создании. Сделать это можно благодаря специальному мобильному приложению для смартфонов, которое стало доступно для скачивания в онлайн-магазинах AppStore и GooglePlay. По замыслу руководства телеканала, участие потребителей в создании контента, с одной стороны, повысит их лояльность каналу и привлечет к нему дополнительную аудиторию, а с другой — снизит издержки на производство новостей.

За первый месяц работы мобильное приложение уже скачали 50 тыс. пользователей, что позволило ему стать одним из лидеров продаж в своей категории в AppStore. То есть идея телеканала пришлась по сердцу сегодняшней интернет-аудитории, помешанной на самовыражении в сети. По мнению руководства LifeNews, мобильные приложения такого типа в дальнейшем будут только набирать популярность. По данным International Data Corporation (IDC), сегодня в мире используется порядка миллиарда смартфонов. В минуту на смартфоны снимается порядка 300 часов видео, из них каждое пятое выкладывается в интернет. В России используется 30 млн смартфонов, в Москве — 5 миллионов. По расчетам LifeNews, приложение вызовет интерес у 70% россиян, имеющих смартфоны. Прежде всего у молодых людей с ежемесячным доходом не более 30 тыс. рублей.

В компании рассказывают, что 80% новостей канала не запланированы, это разного рода аварии и происшествия. «Как бы мы ни увеличивали штат, мы не можем быть в курсе всего. Поэтому мы предлагаем всем, кто оказался в центре событий, снять происходящее на телефон, а затем не выкладывать бесплатно видео в интернет, а прислать нам и получить за него деньги. Для нас это будет дешевле, чем пользоваться услугами профессиональных журналистов, — не надо платить зарплату, тратиться на бензин, командировочные», — рассуждает Ашот Габрелянов.

Годовой бюджет канала LifeNews на оплату видео от зрителей составляет 10 млн рублей. Например, за октябрь в приложение было загружено порядка 75 тыс. снимков и роликов. Из них телеканал приобрел около 150, заплатил более 300 тыс. рублей. Через три-четыре года в компании намерены довести долю видео, присланного телезрителями, до 50%. Работа штатных сотрудников отчасти будет сводиться к обработке присланного сырого материала (это очень похоже на динамично развивающуюся сегодня в интернете фастфуд-журналистику и противоречит идее развития качественной журналистики в стране, которой без глубокого понимания контента и тщательной работы с фактурой не бывает).

Генеральный директор телеканала LifeNews Ашот Габрелянов мечтает, чтобы его канал стал «главным по срочным новостям»

Фото: Марат Сайченко / News Media

«Идея выкладывать видео и выплачивать за него деньги не новая на рынке, но до сих пор никто в мире не смог реализовать ее в том ключе, в котором предлагаем мы», — говорит Ашот Габрелянов. В качестве примера он приводит интернет-ресурс YouTube. Там пользователь сначала должен выложить свое видео на сайт, а вознаграждение за него получит примерно через месяц, в зависимости от количества просмотров. LifeNews предлагает более удобную схему: деньги за видео обещают внести на баланс мобильного телефона в течение одной минуты.

Создатели мобильного приложения (компания «Гиперболоид») старались сделать его максимально простым. «Таксист Ашот — так я называю нашего среднего пользователя, потому что приложение должно быть понятным каждому, — рассказывает Ашот Габрелянов. — На главной странице мы предлагаем актуальные для нас задания, а под ними пишем сумму, которую можем заплатить. Например, видео неправильно припаркованного автомобиля госслужащего у нас стоит 100 рублей, а значимое событие или серьезная авария оценивается в 100 тысяч рублей и более».

Между тем в компании осознают и отрицательные стороны нововведения — мобильное приложение может эксплуатировать низкие человеческие качества. Нередко люди, оказавшись на месте происшествия, в первую очередь снимают происходящее на телефон, а уже потом оказывают помощь пострадавшим. Кроме того, некоторые и самостоятельно организовывают ситуации (флешмобы), на съемке которых можно заработать. Например, недавно на телеканале LifeNews показывали сюжет о том, как молодой человек проехал по подземной платформе метро на мотоцикле, после чего еще и дал интервью о своем «подвиге».

Кому нужны скандалы

Если от желающих разместить на канале свое видео не будет отбоя, то за желающих все это смотреть телеканалу придется побороться. Сегодня конкуренция между каналами на российском телевизионном рынке очень высока — их порядка 380. На рынке происходит постоянное броуновское движение: ежегодно появляется 10–12 каналов, многие из которых через какое-то время исчезают.

Главная мечта любого телеканала — стать эфирным каналом и распространяться через аналоговые сети, которые охватывают 99% российской аудитории. Однако стать эфирным каналом у LifeNews не получится — список федеральных каналов уже сформирован, технически расширить сетку аналогового вещания без ухудшения качества невозможно, к тому же в ближайшее время все аналоговое вещание в стране станет цифровым.

Канал будет сильно зависеть от операторов кабельного и спутникового телевидения, которые охватывают около 60% телезрителей. В настоящее время рынок таких операторов консолидирован. По итогам первого квартала 2013 года на долю семи крупнейших компаний («Ростелеком», МТС, «Вымпелком», «Акадо», «НТВ-плюс», «Эр-Телеком» и «Триколор» приходится 71% всех доходов и 69% абонентской базы.

Пока канал в тестовом режиме распространяется через сети нескольких операторов, в частности «Ростелекома», МТС, «Акадо». Окончательно войти в пакеты распространения LifeNews сможет лишь в том случае, если продемонстрирует высокую лояльность аудитории к каналу либо будет готов платить за свое присутствие в сетях.

Если на Западе операторы платят каналам за возможность продавать их контент, то в России все наоборот: распространители занимают доминирующую позицию, и зачастую телеканалы вынуждены платить операторам за распространение своего телесигнала. Как рассказали «Эксперту» в Ассоциации кабельного телевидения России, если речь идет о таком востребованном канале, как Discovery, интересующем 60% зрителей, то операторы будут распространять его бесплатно. Новому неизвестному каналу придется закладывать в бизнес-план дополнительные расходы на распространение.

Тем более что LifeNews придется конкурировать с уже существующими новостными каналами — «Россия-24», Euronews, РБК, «Дождь». Они представлены в основных кабельных и спутниковых сетях, куда новому телеканалу только предстоит войти. Впрочем, LifeNews выбрал для себя довольно специфический формат желтого медиа, который, вероятно, будет пользоваться популярностью у массового зрителя. Судя по рейтингам исследовательских компаний, многим россиянам нравятся передачи типа «Дом-2», криминальные сериалы и шоу со звездами. А скандальные новости читают гораздо чаще, чем экономические журналы.

Несмотря на это, аудитория нишевых каналов достаточно ограниченна. В среднем среднесуточная доля реального смотрения (доля телезрителей, смотревших канал, от общего числа) мультиформатных каналов составляет 7–12%, а специализированных — до 1%. Например, по последним данным TNS, с 14 по 20 октября среднесуточная доля новостного телеканала Euronews в общем телесмотрении составила 0,1%, телеканала «Россия-24» — 1,1%. То есть реальная среднесуточная аудитория новостных каналов — до 2 млн человек.

Сегодня мнения о новом канале в интернете кардинально расходятся. Одни говорят: «Просто потрясающе! На русском языке еще никогда не было канала на таком высоком профессиональном уровне. Нравится все, начиная с шрифтов, одежды ведущих и заканчивая наполнением». У других же мнение прямо противоположное: «Это просто ужас! Произошло то, чего мы все так боялись. Если раньше желтая пресса была в основном в печатном виде, то теперь подробности личной жизни будут выплескиваться в виде новостей на ТВ». Кроме того, хоть на телеканале и обещают транслировать серьезные новости, многие зрители не уверены, что они будут достоверными.

Большие деньги за видео со смартфонов

Зарабатывать и окупать инвестиции канал планирует с помощью рекламы. «Мы ведем переговоры с рядом рекламных агентств, в частности с “Видео Интернешнл”. Все они готовы с нами сотрудничать, но пока не могут строить никаких планов без цифр. Реклама начнет продаваться, только когда мы войдем в рейтинги TNS, которая начнет считать нашу аудиторию, и рынок увидит эти показатели», — говорит Ашот Габрелянов. По его расчетам, в следующем году выручка телеканала от рекламы составит 500–600 млн рублей. По мнению разных участников рынка, эта цифра вызывает большое сомнение.

Наглядным примером того, как сегодня развиваются новые телеканалы, может быть телеканал «Дождь» — не исключено, что LifeNews ждет такое же сценарий. С 2010 по 2012 год «Дождь» нарастил свой технический охват до 15 млн домохозяйств. Это означает, что потенциально телеканал могут смотреть 40 млн человек. Доля его реального смотрения, по разным данным, составляет от 3,5 млн (замеры по пиплметрам — специальным электронным ТВ-датчикам) до 9 млн человек (замеры по телефонным анкетам). По подсчетам генерального директора телеканала «Европа плюс TV» Михаила Нелюбина , с такими показателями можно заработать примерно 1,5–2 млн долларов, притом что на развитие канала будут уходить десятки миллионов.

«Рекламодателю важна аудитория, а аудиторию притягивает контент, — говорит директор по маркетинговым исследованиям аналитического центра “Видео Интернешнл” Сергей Веселов . — В основном рекламодатели на ТВ — это компании-производители из сектора FMCG (товары повседневного спроса). Например, когда они выкладывают свои рекламные ролики в блокбастерах, то руководствуются тем, что все телезрители — это обычные люди, которые стирают, пользуются подгузниками, чистят зубы и так далее».

Наиболее привлекательны для рекламодателей сегодня федеральные эфирные каналы, контент которых настолько разнообразен, что почти полностью удовлетворяет потребительский спрос. По общедоступному телевидению бесплатно предлагают практически весь контент, который в других странах может идти только по тематическим каналам: самые кассовые фильмы, музыку, спорт. В России грань между общедоступным эфирным и тематическим телевидением оказалась стертой. Поэтому узким специализированным каналам трудно привлекать рекламные бюджеты.

В целом телевизионный рекламный рынок остается самым привлекательным для рекламодателя — на него приходится почти половина всех рекламных бюджетов. Однако в последние годы телевизионная аудитория снижается примерно на полпроцента в год — часть телезрителей уходит в интернет. В настоящее время рынок телерекламы растет в основном за счет цены. При этом он крайне нестабилен. «Прошло уже четыре года после кризиса, но стабильности нет, и вероятность снижения темпов роста в российской экономике достаточно высока. Если с 2000 по 2008 год средние темпы роста рекламных бюджетов составляли 35–37 процентов в год, то за все последние четыре года (2008–2012) медиарекламный рынок вырос на 16 процентов в рублях, а в долларах еще даже не достиг докризисного максимума. Если же исключить инфляцию, то реальный рост рекламного рынка находится на уровне семи-восьми процентов», — говорит Сергей Веселов.

По мнению специалистов, рекламодатели вряд ли будут вкладываться в незнакомый проект. «Нам интересны каналы, которые сами стали брендами, — комментирует заместитель генерального директора по исследованиям группы “Алькасар” Александр Губанов . — А реклама на новом носителе — это, по сути, инвестиции в развитие той или иной рекламной площадки. Новый канал должен пройти все этапы становления — попасть в проекты “TNS Россия”, нарастить технический охват, стать “мониторящимся” и известным рекламодателю».

По данным «Видео Интернешнл», сейчас доля рекламных бюджетов на неэфирных телеканалах хоть и увеличивается, но в ближайшие три—пять лет вряд ли превысит 4% всего рынка телевизионной рекламы (сейчас 2% — 3 млрд против 139 млрд рублей, которые собирают с рекламы эфирные каналы). На тематических каналах рекламодатели размещаются лишь в том случае, если это дает точное попадание в их целевую аудиторию.

Пока на телеканале LifeNews утверждают, что взаимодействуют с рекламными агентствами на рыночных условиях. Однако ряд участников рынка высказывают предположение, что его могут включить в рекламный пакет «Видео Интернешнл» — крупнейшего на рынке продавца телерекламы, работающего с основными эфирными каналами. Напомним, что News Media объединена с другим медиахолдингом — Национальной Медиа Группой (НМГ), в которую входит ряд телевизионных активов («Первый канал», «Рен-ТВ» и «Пятый канал»). А три года назад их общий владелец петербургский бизнесмен Юрий Ковальчук выкупил 100% акций «Видео Интернешнл».         

График 1

Фдеральные эфирные каналы лидируют в привлечении телеаудитории

График 2

Из существующих на рынке новостных каналов только РБК-ТВ входит в десятку лидеров тематического телевидения

График 3

Платные каналы в основном распространяют операторы кабельного ТВ

(обратно)

Страна первого передела

Наталья Литвинова

Дефицит сырья вынуждает производителей кожи сокращать мощности и объемы производства. Без собственной переработки российская кожевенная отрасль превратится в сырьевой придаток Евросоюза и Китая

Фото: Александр Забрин

Отечественная кожевенная промышленность задыхается из-за дефицита сырья. Загрузка мощностей российских предприятий в последние годы неуклонно снижается, сегодня и без того сжавшаяся отрасль (за последние 10 лет из 50 заводов сохранилось около 30) загружена лишь на 40%. Объем производства готовых шкур в 2012 году упал на 12%, в этом году производство еще более сократится. Помимо привычных проблем с уменьшением молочного стада, поставщика шкур КРС для нужд кожевенной отрасли, большую проблему для переработчиков представляет растущий экспорт кожевенного сырья — сырых шкур и особенно полуфабрикатов, который в этом году вырос на четверть. Аналогичные проблемы испытывают и соседи из Таможенного союза — Белоруссия и Казахстан. Белорусы уже ввели трехмесячный запрет на вывоз сырья, казахстанские кожевники требуют от своих властей того же — у них дело дошло уже до остановки заводов. Российский союз кожевников и обувщиков (РСКО) начиная с весны регулярно обращается в Минпромторг и Минэкономразвития с просьбой ввести хотя бы временный полугодовой запрет на вывоз сырья и полуфабрикатов, что при определенных условиях правилами ВТО не запрещается. В Минпромторге «Эксперту» сообщили, что министерство «согласилось с доводами предприятий отрасли и направило в Минэкономразвития России проект постановления правительства РФ “О введении временного запрета на вывоз необработанных шкур крупного рогатого скота с территории РФ”. Однако Минэкономразвития России не поддержало данный проект постановления, поскольку он противоречит обязательствам РФ в рамках ВТО».

Однако другим странам членство в ВТО не мешает вводить подобные запреты. Кроме того, в правительстве крайне медленно обсуждается запрет на экспорт полуфабрикатов, что для отрасли сегодня даже важнее.

В душных объятиях дефицита

Осенью для кожевников традиционно наступает горячий сезон: с сентября по февраль идет наиболее активный забой скота, на рынок поступает большое количество сырья, производство работает на полную мощность — в этот период обычно вырабатывается до 70% годового объема кожи. И обычно идет сезонное снижение цен на сырье, поскольку предложение увеличивается. В этом же году никакого снижения цен не произошло, напротив, они продолжают расти. Сегодня за килограмм сырой шкуры заготовители просят уже по 70 рублей с лишним, тогда как еще в прошлом году цена составляла около 50 рублей. Снижается и качество шкур, поскольку никто не следит за технологиями съема и консервации — зачем, если все равно скупят все, даже самое бросовое сырье.

Дефицит сырья обусловлен двумя факторами. Во-первых, прошлой зимой из-за сильно подорожавших кормов многие сельхозорганизации сильно сократили свои стада. Для восстановления выбывшего стада понадобится несколько лет. Кроме того, цена на красное мясо внутри страны сегодня довольно низка — давит импорт и растущие объемы свинины, соответственно, владельцы КРС не спешат забивать скот, ожидая лучшей конъюнктуры. Вторая часть проблемы — растущий экспорт сырья в виде сырых шкур, которые вывозятся в основном в Казахстан, а оттуда, через Киргизию, в Китай. По официальным данным, экспорт сырых шкур из России невелик — всего около 500 тонн за первое полугодие. При этом объем экспорта из Казахстана уже превысил все внутренние ресурсы этой страны по сырью — очевидно, что на самом деле под видом казахского сырья вывозятся российские шкуры.

Отдельная история — экспорт полуфабриката первого передела, так называемого вет-блю. За первое полугодие текущего года он вырос на четверть: на мировом рынке также дефицит сырья, спрос на него растет, и цена выше российской примерно на 20%. В виде полуфабриката сегодня вывозится почти треть всего российского сырья. Целый ряд кожевенных заводов, которые раньше перерабатывали кожу полным циклом (из сырых шкур — вет-блю, потом краст, затем готовая кожа), теперь занимается лишь первым переделом. Некоторые из этих предприятий уже давно принадлежат европейским владельцам, заинтересованным лишь в вывозе сырья для своих фабрик в Европе. Дело в том, что при первом переделе используются сильнодействующие и опасные химикаты, негативно воздействующие на экологию. В Западной Европе уже давно прекратили «работу от сырья» из-за рисков негативного влияния на окружающую среду, переключившись на закупки полуфабрикатов из третьих стран. 80% российского вет-блю идет на нужды Европы, из них большая часть — в Италию.

Весь этот «сырьевой пылесос» наращивает обороты, что производители готовой кожи объясняют не только чисто экономическими причинами. «Я уверен, что вывоз сырья — это в какой-то мере вывоз капитала из страны, — считает руководитель рязанского кожзавода “Русская кожа” Игорь Сурин . — Сегодня цена на вет-блю на мировом рынке — около 15 долларов за квадратный метр. Местные поставщики, по данным Федеральной таможенной службы, отправляют этот материал на экспорт по цене около 10 долларов за квадратный метр, хотя у нас даже себестоимость его около 12 долларов. У них, очевидно, меньше. Я уверен, что меньшую себестоимость можно получить, только работая по серым схемам, занижая цену закупки сырых шкур, официальные зарплаты, налоги и так далее. Мы и сами готовы покупать это сырье по 15 долларов — но нам не продают! У меня одно объяснение: разницу в пять долларов экспортерам, очевидно, переводят на некие специальные счета в офшорных зонах, чего мы предложить не можем».

В результате российские кожевенные предприятия полного цикла испытывают сильнейший дефицит сырья. Общая загрузка мощностей функционирующих кожзаводов, по подсчетам РСКО, составляет 41%. Крупнейшее предприятие отрасли — рязанская «Русская кожа» — за последние годы снизило объем производства на 40%. «Производство сокращается именно из-за нехватки сырья, — утверждает директор предприятия Игорь Сурин. — Спрос на нашу продукцию есть. Производители автомобилей, например, по очереди обращаются к нам за кожей, поскольку обязаны переходить на российские комплектующие. А мы не можем заключать эти контракты просто потому, что не можем гарантировать регулярные поставки готовой продукции из-за дефицита сырья. Прекращаем поставки некоторым обувщикам — самым небольшим и слабым компаниям, нам-то, конечно, выгоднее оставить в партнерах самые крупные и устойчивые. А у небольших обувных цехов появляется еще один фактор риска, ведь импортная готовая кожа стоит на 30 процентов дороже российской. Кого-то это в итоге может привести к банкротству».

Рынок ждет защиты

Сегодня кожевники видят лишь один способ снизить остроту ситуации: ввести хотя бы временные, на активный сезон, ограничения на вывоз сырья и полуфабрикатов. В отношении вывоза сырых шкур уже получен отказ — официальный экспорт этого вида сырья невысок. Хотя если ввести такой запрет вместе с Казахстаном, через который утекает российское сырье под видом казахского, то результат вполне мог бы быть заметен на рынке. По поводу полуфабрикатов решения все еще нет. В Минэкономразвития решения о запрете не подтверждают, ссылаясь на трудности регулирования в связи со вступлением в ВТО. Но во всех странах — поставщиках сырья, являющихся членами ВТО, запрет на вывоз сырья и полуфабрикатов давно введен (в большинстве — после кризиса 2008 года): в Бразилии, Аргентине, Индии, Пакистане, Бангладеш и т. д. «В министерстве нас спрашивают: вы готовы оплатить миллионные расходы на суды с ВТО? — рассказывает Александра Андрунакиевич , генеральный директор РСКО. — Что за странная постановка вопроса? Ведь это не мы принимали решение о вступлении в ВТО, мы как раз были против снижения пошлин, но нас никто не слушал. Государство само приняло решение, пусть теперь нас и защищает, а мы делаем все, что от нас требуется, — платим налоги и обеспечиваем рабочие места».

Обувщики поддерживают требование кожевников. «Нехватка сырья — это катастрофа для отрасли, — говорит Андрей Бережной , глава обувной компании Ralf Ringer. — Если кожевники уверены, что смогут переработать все сырье, которое останется в стране, то я их поддерживаю в стремлении ограничить вывоз. Может, правильнее ввести не полный запрет, а увеличить пошлину. Но корень проблемы я вижу все же не в экспорте, а в импорте. После вступления в ВТО вырос импорт молочных продуктов, мясных — и вот мы видим проблемы со своим молочным стадом, с мясным скотоводством, а уже оттуда выросли проблемы нехватки сырья для кожевников. Самое обидное, что люди, принимавшие эти решения и не имевшие никакого опыта реальной производственной деятельности, на все наши жалобы отвечают, что это мы не умеем работать и сами виноваты в своих проблемах».

Прогнозы относительно динамики российского кожевенного производства неутешительны. «Если на ситуацию никак не влиять, оставить ее развиваться саму по себе, то при таком росте цен на сырье наша доходность, составляющая сегодня 4–5 процентов, скоро приблизится к нулю, — рассуждает Нелли Мякунова , генеральный директор ярославского кожзавода “Хром”. — На старых запасах по оборотке мы протянем еще года полтора, а потом начнутся убытки, и это уже не бизнес. Выход будет один: всем переключаться на выпуск полуфабрикатов для мирового рынка. Количество сотрудников при этом будет сокращено в пять раз. А спрос на вет-блю будет всегда — в Европе первый передел сырья уже запрещен, Китай также начал ужесточать экологические требования, Россия же рискует превратиться в площадку для черновой выработки кожсырья с наибольшей нагрузкой на экологию».        

В кожевенную отрасль входит порядка 30 предприятий, выпускающих продукцию для нужд обувной, мебельной и галантерейной промышленности на 25 млрд рублей в год. Средняя рентабельность - 4%. Ряд предприятий внедрил безотходную переработку кожсырья, выпуская также сырье для мыловарения, кормовые добавки, коллаген для медицинской промышленности и т. п. Число занятых сотрудников - около 30 тыс. человек; с учетом сопутствующих отраслей - около 100 тыс.

График

Производство натуральной кожи в России неуклонно падает

(обратно)

Take a Bite: возьми на перекус

Елена Николаева

Дайте совет: что нужно, чтобы выйти на рынок? - Нужно заручиться поддержкой близких и друзей — и тогда идти на рынок

сфера деятельности: производство снеков

стартовые вложения: февраль 2012 - 7 000 000 руб., собственные средства

«Вы так хорошо выглядите! Что вы едите?!» — заинтересовавшись во время стажировки в американском MIT (Массачусетский технологический институт) образом жизни и наполнением тарелок студентов и профессоров и, как и они, подсев на батончики «для перекуса» из орехов, сухофруктов и мюсли, бывшая модель, выпускница лондонского Regent’s Business School и сколковского MBA, а теперь еще и молодая мама Елена Шифрина занялась их производством в России. Правда, пошла дальше: в ее батончиках Bite нет никаких консервантов, а в описании — сложных для потребителя «шифровок».

На первый взгляд бизнес-идея Bite напоминает школьный проект ученицы из класса с экономическим уклоном. Вот только цифры у Елены совсем не детские: за полтора года ей удалось выйти на продажи 70 тыс. снеков в месяц, а за восемь месяцев — на операционную самоокупаемость. В остальном же все верно. Начинался проект как дипломный во время учебы в Сколково. «На защите я за него получила “три”», — вспоминает Шифрина. Вероятно, поэтому, окончив школу, не решилась заводить собственное дело и ушла в наемные сотрудники в «Райффайзенбанк». «С волнением следила за новостями, думала: вот сейчас кто-нибудь запустит такое производство в России. Но никто не запускал», — рассказывает Елена о своих опасениях. Действительно, странно: идея здорового образа жизни, несколько лет назад захватившая многих россиян, никуда не исчезла, но российских производителей в этом сегменте до сих пор мало. В феврале 2012 года, воодушевившись в том числе успехами сокурсников по Сколково, открывавших собственные фирмы, Елена уволилась и зарегистрировала компанию BioFoodLab. Наняла технолога, «чтобы вообще понять, насколько эта идея реальна», и вложила в бизнес 7 млн рублей собственных накоплений: «Хотела привлечь фонд, но передумала. Не хочу, как многие стартапы, брать деньги на проект, который, может, и не станет успешным. Нужно было понять, со мной удача или не со мной». Елена набрала команду — и путь к отступлению был отрезан. Можно было, конечно, заняться дистрибуцией, например, батончиков из Германии, но по пути наименьшего сопротивления Шифрина решила не идти. Зачем, если можно создать собственный бренд.

Ее история

О здоровом образе жизни Елена знает немало: за плечами модельное прошлое со всевозможными диетами. Любой диетолог скажет, что лучше всего есть часто, но понемногу: ни чувства голода нет, ни переедания. «Удобнее всего перекусывать батончиком, — считает Елена. — Он занимает мало места, его не нужно специально готовить, не нужны специальные условия хранения». Правда, в России в отличие от США и Европы перекус снеками справедливо не привыкли считать здоровым. Это усложняет продвижение Bite: попробуй объясни потребителю, что батончик батончику рознь. Орехи, сухофрукты и специи, склеенные финиками, дают заряд энергии, не имеющий ничего общего с энергией «Сникерса» и других снеков такого типа. «В наших Bite все ингредиенты полезны. Арахис в традиционных шоколадках — хорошо, но глазурь и сахар убивают всю пользу», — объясняет Елена. «Мы вывели формулу: без сахара и химии. Мы посмотрели, что американцам это удалось. И тоже поставили задачу выпускать продукт полностью без консервантов, но со сроком годности не менее шести месяцев. Работали полгода. И у нас получилось», — рассказывает Шифрина. Правда, потом выяснилось, что американцы лукавят. «В их продуктах, которые декларируются как несодержащие консервантов, используется финиковая паста. Это масса из переработанных фиников, которую поставляют на производство уже с консервантами — для длительного хранения», — улыбается Елена. Выпустили пять вкусов, за каждым из которых стоит свой функционал: «Для работы мозга», «Похудение», «Тонус». Состав простой: семечки, орехи, корица, инжир, бананы. Шифрина объясняет: «Состав должен быть понятен даже ребенку. Чем короче перечень продуктов на упаковке, тем полезнее продукт».

Сразу возникает вопрос: если начинающей компании удалось вывести «здоровую формулу» всего за полгода работы, почему в России такими производствами занимаются единицы? Причин несколько: во-первых, у натурального продукта короче срок хранения; во-вторых, для производства необходимо закупать специальное оборудование; в-третьих, с учетом стоимости закупаемых ингредиентов и особенностей производства конечный продукт получается дороже в несколько раз.

Производство

Елена Шифрина, 30; образование - Regent’s Business School, MBA в Сколкове

Технология — это прежде всего определенная последовательность действий: когда мыть ингредиенты, когда сушить и с помощью какого оборудования. Выпуск свободной от консервантов продукции имеет свою специфику: «Дело в том, что при перемоле сухофруктов и орехов в них могут попасть бактерии и споры грибов. Обычно производители просто засыпают сахар или добавляют камедь аравийской акации — природные консерванты, что позволяет пренебречь даже гигиеной. Но мы их не используем, поэтому необходимо было организовать стерильное производство», — объясняет Елена. В поисках завода она перебрала полтора десятка вариантов. Неожиданной сложностью оказалось общение с менеджерами, которые, по словам Шифриной, сидят на зарплате и не готовы напрягаться ради привлечения клиентов.

Выпуск первой партии батончиков в 10 тыс. штук заказали на заводе в Санкт-Петербурге, но впоследствии от партнерства пришлось отказаться («Не подошли качество и максимально возможный объем»). При этом ни на одном заводе не нашлось надлежащего оборудования, пришлось вложиться в свое. На нем, но уже силами «Росагроэкспорта» в настоящее время изготавливаются батончики Bite. Собственный завод в планы компании BioFoodLab тоже входит, но это дело далекого будущего.

Не нашлось в России и поставщиков правильных ингредиентов, поэтому были выбраны Good Food и Food Arts, закупающие продукты в США и на Ближнем Востоке.

Следующий этап — упаковка. Поскольку в продукте нет консервантов, обертка должна выполнять еще и функцию скафандра. «Мы используем трехслойную плотную упаковку Flow Pak. Она защищает от проникновения света и увеличивает срок хранения», — раскрывает производственные нюансы Елена Шифрина. При этом, каким бы вкусным и полезным ни был продукт, завернуть его нужно красиво и броско. Дизайн и макет тоже пришлось заказывать за рубежом: российские дизайнеры предлагали готовые шаблоны, не особо заботясь о пожеланиях клиента. «Передать философию бренда» сумела только Peter Gregson из Сербии, хотя и общалась с заказчиком удаленно — с помощью Skype.

Реализация

На рынок Bite вышел в сентябре 2012 года. Вес батончика — 45 граммов, в каждом 140 килокалорий. Рекомендованная розничная цена — 85 рублей, оптовая — около 55 рублей. Недешево, но дает себя знать принципиальный отказ от консервантов, из-за чего продукт становится дороже как минимум вдвое. С ростом сбытовой сети батончики, конечно, станут дешевле в производстве — в первую очередь потому, что BioFoodLab превратится в крупного заказчика для поставщиков ингредиентов, а это позволит претендовать на совсем иные закупочные цены. При этом штат сотрудников компании увеличится несущественно, а значит, каждый член команды будет приносить больше прибыли.

Первые продажи Bite шли через интернет. Стартапу сейчас не требуется существенных вложений, чтобы продвигаться в сети. Сайт компании начал подготавливать почву задолго до выхода продукта к массовой аудитории. Российская, а тем более московская и питерская интернет-аудитория лояльна к новым продуктам, а пользователи соцсетей, жмущих на кнопку «Like», легко конвертируются в покупателей. Работает на имидж компании, например, и сотрудничество с Беговым клубом Nike: батончики бесплатно раздавали участникам забегов. Как и другие мероприятия, где имя компании неотделимо от здорового имиджа.

Уже к зиме 2013 года продукт появился на полках ритейлеров премиум-класса «Азбука вкуса», «Глобус гурмэ», «Зеленый Перекресток», а также в магазинах, специализирующихся на здоровом питании. «Туда проще всего попасть с новым продуктом, — комментирует дистрибуцию продукта Елена Шифрина. — Нам абсолютно ясно, что основные деньги лежат в среднем сегменте, но у менеджеров магазинов экономкласса сознание несколько зашоренное. Они берут продукт охотнее, когда уже есть успех в рознице». Сейчас BioFoodLab нацелена на «Магнит» и «Ашан». Вообще, единственным препятствием на пути к полкам магазинов для натуральных, в том числе фермерских, продуктов от карликовых производителей могут стать только свойственные им нестабильное качество и нерегулярные поставки. Ну и работать, конечно, магазины предпочитают с дистрибуторами. Помимо магазинов BioFoodLab договорилась о продаже батончиков кафе Pinkberry, Correas и ряду других. Хорошо идут продажи в Санкт-Петербурге, появились заказы с Украины и из Казахстана. При этом наценка ритейлера варьируется от 50 до 100%, а стоимость батончиков в рознице доходит до 100 рублей. Довольно дорого для снекового сегмента, но если сравнивать с зарубежными аналогами из Германии и Чехии, то Bite все равно дешевле.

Еще одним каналом продаж компания рассчитывает сделать вендинговые автоматы. «Пока не удается договориться, так как нам не подходят условия: оператор берет не процент с продаж, а аренду “за пружину” (линию выдачи автомата для одного товара. — “ Эксперт” ). К тому же точки продаются пакетом и не все они находятся на пути нашей аудитории», — сетует Елена. Рассматриваются и варианты выхода на зарубежные рынки: например, очень привлекателен Китай, который достаточно лоялен к российской продукции. Ширится и аудитория. BioFoodLab, к примеру, позаботилась о получении на свою продукцию сертификата, подтверждающего кошерность батончиков.

В целом в Москве Bite продаются примерно в двухстах точках. К апрелю 2014 года Елена рассчитывает довести их число до тысячи. Через одну точку за месяц в среднем продается 400–500 батончиков. Итого в месяц — 50–70 тысяч. Цель компании — за несколько ближайших месяцев довести объемы продаж Bite до 100 тыс. единиц.

Калькулятор

Первые полтора месяца сотрудники BioFoodLab сидели в бизнес-инкубаторе Сколково: стартап может претендовать там на бесплатное помещение, советы менторов и льготное налогообложение. Однако людей становилось все больше, и ездить за город стало неудобно. Команда переехала в офис у станции метро «Киевская». В штате 10 человек: технари, менеджеры по продажам, маркетологи, финансисты. Если оценивать по рынку, то фонд оплаты труда составляет около 800 тыс. рублей в месяц, и для такого типа бизнеса это обычно 50–60% от общих расходов. На продвижение товара уходит 5%.

В бизнес Елена Шифрина вложила 7 млн рублей. Эти средства пошли на покупку оборудования, зарплату персонала, дизайн и аренду офиса. На операционную самоокупаемость проект вышел через восемь месяцев. Для этого, по словам Елены, достаточно продавать 30 тыс. батончиков в месяц. Отбить инвестиции предприниматель надеется в середине зимы. И связывает это с появлением новых точек продаж.

Резюме

«Вы посмотрите вокруг: все вещи, которые вас окружают, сделали люди ненамного умнее, чем вы», — говорил ориентир и вдохновитель всех современных стартаперов Стив Джобс . Сложностей нет, согласна с сооснователем Apple Елена, просто нужно много работать. Вообще, добавленная стоимость в наше время рождается не на производстве, а на уровне грамотного дизайна и маркетинга. И история успеха Bite лежит именно в этой области. Елена Шифрина не только выпустила во всех отношениях красивый продукт, попала с ним в тренд, но и старается стать узнаваемым лицом и для бизнеса, и для широких масс. Я помню, например, как Шифрина сумела даже прорваться сквозь охрану к главе правительства Дмитрию Медведеву на презентации в Сколково в октябре этого года и не только вручила ему батончик, но и сфотографировала премьера с Bite в руках.

(обратно)

Идеальный больной выздоравливает

Александр Кокшаров

Ирландия стала первым государством периферии Еврозоны, которое завершит программу получения внешней финансовой помощи. Страна постепенно восстанавливает свою экономику, однако большой госдолг делает ее положение слишком неустойчивым

Фото: Mark Henley / Panos / Grinberg Agency

В декабре Ирландия откажется от финансовой помощи Евросоюза и Международного валютного фонда и вновь начнет занимать на международных финансовых рынках. Еще в середине октября об этом заявил премьер-министр страны Энда Кенни . А в конце месяца решение о выходе Ирландии из антикризисной программы ЕС и МВФ было подтверждено и в Брюсселе. «Нас ждут непростые времена, еще очень многое придется сделать, но эпоха чрезвычайной финансовой помощи завершается», — пояснил Кенни.

Ирландия — одна из наиболее пострадавших от последствий финансового кризиса 2007–2008 годов стран Европы. Ирландский ВВП упал на 12%, дефицит бюджета составил в 2010 году фантастические 32,4% ВВП, а безработица выросла с 4 до 15% и более. В 2010 году Дублин был вынужден обратиться за финансовой помощью к партнерам по Евросоюзу и МВФ — правительству Ирландии был выделен пакет в 85 млрд евро.

Тогда казалось, что Зеленый остров угодил в один клуб с Грецией, Португалией и Испанией очень надолго. Но уже в июне 2013 года МВФ решил, что Ирландия полностью выполняет условия антикризисной программы, предложенной Дублину в рамках пакета финансовой помощи, и одобрил выделение очередного транша. Тогда глава исполнительного совета МВФ Дэвид Липтон отметил, что Ирландия в течение двух с половиной лет занималась контролем над дефицитом и улучшением состояния экономики. По прогнозу, госдолг Ирландии (относительно ВВП) достигнет пика в нынешнем году, после чего начнет снижаться, а экономический рост ускорится в 2014-м.

Несмотря на то что для возвращения к докризисным показателям потребуется время (см. график), Ирландия показала пример «евровыздоровления». Европейские финансовые власти получили наглядное подтверждение того, что жесткие методы экономии могут работать.

Признаки жизни

В разгар экономического бума 2000-х столица Ирландии Дублин была городом подъемных кранов. Выкрашенные в яркие цвета, они возвышались над множеством стройплощадок. Лес подъемных кранов над городом подчеркивал ту роль, которую играл строительный сектор в экономике переживавшей многолетний бум страны: в 2007 году на строительство приходилось 23% ВВП.

Сегодня Дублин выглядит совсем иначе. Подъемные краны практически исчезли. Занятость в строительстве с тех пор сократилась на феноменальные 60% (что привело к массовому отъезду в другие страны ЕС восточноевропейцев, прежде всего поляков и граждан государств Балтии). Сегодня на строительство в Ирландии приходится всего 6% ВВП.

Правда, в последнее время отрасль стала подавать признаки жизни. Во втором квартале 2013 года строительный сектор оказался на 11,7% больше, чем в аналогичный период предыдущего года, продемонстрировав самый быстрый темп роста с 2006-го. В отрасли было создано 6,5 тыс. рабочих мест. Безработица за последний год снизилась с 15,1 до 13,3%. В страну опять потянулись мигранты из восточноевропейских стран: по данным статистиков, за девять месяцев 2013 года сюда приехало 7,5 тыс. поляков и 3,8 тыс. граждан из государств Балтии. Цены на недвижимость вновь начали расти, а индекс потребительских настроений поднялся до самого высокого за последние шесть лет уровня.

Тем не менее в октябре ирландское правительство опубликовало седьмой по счету кризисный бюджет, включающий меры по экономии расходов. С начала кризиса ирландцы были вынуждены пережить повышение налогов и сокращение госрасходов на суммарные 28 млрд евро (существенные деньги для страны с населением всего в 4,5 млн человек), которые были частью программы финансовой помощи от Евросоюза и МВФ. В новом бюджете предусматриваются очередные меры экономии средств — на этот раз на 2,5 млрд евро.

Важный прецедент

Способность ирландских властей сохранить общественный порядок и вернуть экономику пусть к скромному, но росту оказывается очень важным примером не только для самой Ирландии, но и для всей Европы в целом. Ведь сейчас ЕС просто необходимы примеры того, что критикуемая многими экономическая политика затягивания поясов может быть действенной для кризисных стран и способна вернуть их к росту. «Полисимейкерам в Брюсселе и Берлине очень нужно показать, что горькие экономические пилюли, прописанные в разгар кризиса суверенного долга в еврозоне, оказались действенными, — и Ирландия это доказывает. Поэтому очень многое будет зависеть от того, насколько эффективно страна вернется на международные рынки капитала, после того как закончатся средства, выделенные ЕС и МВФ», — утверждает Хуго Брэйди , экономист лондонского Центра европейской реформы.

Так, успешное возвращение на рынок гособлигаций позволит стабилизировать еврозону и ее проблемные экономики, включая такие крупные, как Испания и Италия. Если же инвесторы не проявят интереса к ирландским гособлигациям, последствия для периферии еврозоны могут оказаться болезненными: стоимость капитала для правительств этих стран возрастет.

В последние месяцы рейтинговые агентства Standard & Poor’s и Fitch повысили кредитный рейтинг Ирландии до инвестиционного. Однако третье ведущее агентство, Moody’s, до сих пор сохраняет «мусорный» статус ирландских гособлигаций. По этой причине инвесторы из стран Азии и Ближнего Востока пока не спешат покупать бумаги.

Moody’s в своем последнем отчете утверждает, что высокий уровень госдолга Ирландии и зависимость экономики страны от внешних рынков влияют на рейтинг. Действительно, с госдолгом в 123% ВВП в нынешнем году Ирландия остается подверженной внешним шокам. Будучи небольшой открытой экономикой (с экспортом, превышающим ВВП), она зависит от экономической ситуации, которая складывается у ее ключевых торговых партнеров — Британии, стран еврозоны и США.

Так, во втором полугодии 2012 года Ирландия вошла в техническую рецессию из-за экономических проблем в еврозоне и в Британии, что привело к сокращению спроса на ирландский экспорт. По прогнозам, экономический рост Ирландии в 2013 году составит всего 0,2% — этого явно недостаточно, чтобы страна начала сокращать соотношение госдолга к ВВП. Даже если учесть, что в 2014-м впервые с момента кризиса в Ирландии ожидается первичный профицит, то есть доходы правительства превысят расходы до выплат по долговым обязательствам.

На поправку

Впрочем, это не остановило американских и европейских инвесторов, которые в последнее время стали перекупать ирландские гособлигации. Так, по состоянию на весну 2013 года 57% средне- и долгосрочных ирландских госбумаг было в руках иностранных инвесторов, особенно американских. Одному только американскому инвестфонду Franklin Templeton принадлежит около 10% ирландских гособлигаций. Благодаря этому доходность бумаг, еще в январе составлявшая 4,5%, сейчас снизилась до 3,6%. (Доходность облигаций Португалии и сегодня превышает 6,5%, а Испании и Италии — колеблется около 4,5%.)

Это связано не только с интересом внешних инвесторов к ирландскому госдолгу, но и с признаками оживления в экономике страны. По прогнозам, в 2014 году экономический рост здесь составит 1,8% — и такие темпы сохранятся в ближайшие несколько лет. Это позволит Ирландии первой из периферийных стран еврозоны выйти на докризисный уровень ВВП.

Отчасти это связано с внешними факторами. «Экономики Британии и США уже растут довольно неплохими темпами, что создает спрос на ирландский экспорт. А в следующем году некоторый рост должен восстановиться и в еврозоне. Будучи экспорториентированной экономикой, Ирландия нуждается в росте на этих рынках», — рассказал «Эксперту» Роберт О’ Дэйли , экономист лондонского центра Economist Intelligence Unit.

Но есть и внутренние факторы роста. Так, инвесторы возвращаются на рынок недвижимости, пытаясь воспользоваться снизившимися в кризис ценами. В дублинских «Силиконовых доках» — районе города, где расположены европейские штаб-квартиры многих технологических компаний (включая Google, Facebook, LinkedIn, Tripadvisor, Yahoo, которые предпочитают размещать свои европейские офисы в Ирландии из-за льготного режима налогообложения), — открываются новые офисные комплексы и гостиницы. Расширение технологического сектора, в свою очередь, создает рабочие места, что обеспечивает рост потребления: после нескольких лет затягивания поясов ирландцы вновь начинают тратить деньги.

«Окончание программы внешнего финансирования может положительно сказаться на внутреннем рынке, поскольку потребители будут более склонны к увеличению расходов, зная, что экономика восстанавливается. Не стоит недооценивать психологический фактор: когда Ирландия воспринималась как “больной еврозоны”, потребители старались вести себя как можно осторожнее. Сейчас же, когда госфинансы выздоравливают, поведение потребителей изменится и они оживят внутренний рынок», — рассказала «Эксперту» Дженнифер Эванс , экономист Bank of Ireland в Дублине. Однако реализуется ли этот позитивный сценарий, будет зависеть прежде всего от того, насколько удачным окажется возвращение Ирландии на международный долговой рынок.

Дублин — Лондон

График 1

Из перферийных экономик еврозоны Ирландия первой должна вернуться на докризисный уровень

График 2

Дефицит бюджета в Ирландии лишь с 2015 года начнет соответствовать Маастрихтским критериям (менее 3% ВВП)

(обратно)

Инновационная система Физтеха

Дан Медовников

Виталий Сараев

«Система Физтеха» известна своей адаптивностью. Это качество не пропало и в рыночных условиях. Сегодня МФТИ, продолжая сочетать образование с исследованиями, формирует вокруг себя еще и инновационную среду

Рисунок: Константин Батынков

Московский физико-технический институт создавался как необычный для страны вуз. В 1940-х годах промышленности и прикладной науке в большом количестве требовались высококлассные инженеры и исследователи. Готовить их было решено новаторским для того времени способом: совместив глубокую фундаментальную подготовку с ранним вовлечением в науку — выпускающие кафедры, на которые студенты приходили уже в середине обучения, создавались в институтах РАН и на наукоемких предприятиях. Этот подход, получивший название «система Физтеха», используется до сих пор.

В период бурного роста рынка высшего образования МФТИ не стал следовать общим трендам и гнаться за легкими деньгами: в его составе не появилось ни экономического, ни юридического факультета. Сейчас на первый курс ежегодно зачисляется тысяча бюджетных студентов и лишь около ста платных. Зато ему удалось сохранить свои ключевые компетенции и четкое позиционирование. И нарастающий в последние годы спрос на технарей придал Физтеху новое дыхание. Только теперь спрос предъявляет в первую очередь новый наукоемкий бизнес. За последние годы свои кафедры в МФТИ открыли многие высокотехнологичные компании — 1С, Intel, ABBYY, IBS, Parallels, Cognitive Technologies, «Ростелеком», РВК, «Роснано», «Яндекс»,  «Роснефть», Schlumberger.

Подготовка кадров не единственный их интерес к Физтеху, здесь активно ведутся исследовательские работы. В 2012 году объем НИР составил 1,3 млрд рублей при бюджетном финансировании института в размере 1,9 млрд рублей. С использованием мегагрантов были открыты лаборатории ведущих мировых исследователей, в том числе Григория Ениколопова, Константина Агладзе, Артема Оганова, Валерия Фокина.

Адаптация к новым условиям работы, затянувшаяся на два десятилетия, год назад привела к качественному скачку. В июле 2012-го правительство утвердило программу развития «Физтех XXI», предполагающую создание вокруг Физтеха инновационного кластера, в рамках которого будут построены три R&D-центра — в области инфокоммуникационных технологий, новых материалов и биомедицины. Один из них, биофармацевтический кластер «Северный», уже строится. Создается также технопарк в области IT и телекоммуникаций, в софинансировании которого примет участие государство — в октябре 2013 года площадка МФТИ стала одним из победителей соответствующего конкурса Минкомсвязи. Уже начато строительство школы-пансиона для одаренных детей, открыта Высшая школа системного инжиниринга. В программе развития университета активно участвуют его выпускники, создавшие «Физтех-союз» и стремящиеся помогать своей альма-матер.

В 2013 году Физтех стал одним из 15 победителей конкурса на получение субсидий для продвижения в международных рейтингах университетов. В рейтинге Times за 2013 год МФТИ занял 63-е место в топ-100 по естественным наукам. Пока в образовательном сообществе ведутся споры о том, насколько России подходит англосаксонская модель исследовательского университета, Физтех пришел к ней естественным путем. Ориентация на кадровый спрос бизнеса и рынок исследований заставляет его развивать собственную научную базу в поддержку ослабнувшей академической, планировать введение свободных образовательных траекторий студентов и формировать вокруг себя инновационную среду: бизнес-инкубатор, технопарк, R&D-центры, кафедры с участием наукоемких компаний. В конце октября было объявлено, что Международный совет МФТИ возглавит президент MIT известный исследователь в области микроэлектроники Лео Рафаэль Райф.

О том, как удалось превратить ведущий исследовательский университет еще и в инновационный, мы беседуем с его ректором членом-корреспондентом РАН Николаем Кудрявцевым .

— Мы очень близки по духу с Московским университетом, что логично, так как МФТИ был образован на базе физико-технического факультета. Цель МГУ — подготовить выпускника, который по уровню знаний, компетенций превосходит выпускников других вузов. Наша цель — во-первых, выполнить эту задачу, а во-вторых, целевым образом готовить кадры для наукоемкой промышленности и науки. В советское время 80 процентов наших выпускников оставались работать там, где они готовили диссертации, дипломы. Студент Физтеха из шести лет учебы три года проводит в научных или производственных организациях. Это краеугольный элемент нашей стратегии, заложенный при создании Физтеха. Невозможно в стенах вуза готовить полноценных специалистов для промышленности. Студенты должны на заключительной стадии идти на предприятия и перенимать навыки у профессионалов. И сейчас мы эту систему стараемся адаптировать к новым условиям.

Изначальное распределение на базовых кафедрах было такое: 50 процентов — в институты Академии наук, 50 процентов — в наукоемкую промышленность. В 1990-е наукоемкая промышленность сначала упала, затем начался процесс медленного восстановления — в России появились первые ростки частного наукоемкого бизнеса. Поэтому мы стали создавать базовые кафедры в новых организациях. Были упреки, что рушим Физтех, пускаем торговцев в храм. Когда мы открывали первую кафедру в зарубежной организации (это была компания Intel), я ездил к министру образования получать у него устное разрешение. Тогда казалось, что для Физтеха это невероятная вещь.

Сейчас практически все крупные IT-компании имеют кафедры на Физтехе. Большинство оказалось на факультете инноваций и высоких технологий. Физтех любят за определенную свободу в реализации своих планов. И там они это получили. Наши компании-партнеры конкурируют на рынке, но Физтех — это то место, где они дружат и конструктивно сотрудничают. Например, весь младший курс факультета занимается на территории компании 1С в Москве, которая выделила для него две тысячи квадратных метров. Сами компании стали развивать фундаментальные науки: открыли на этом факультете кафедру дискретной математики, поняв, чего им не хватает в образовании.

В итоге сейчас у нас доля РАН относительно сократилась до трети кафедр, столько же приходится на наши старые партнерские компании и современный наукоемкий бизнес.

Для нас очень важно сотрудничество с академией, потому что в ней концентрируется фундаментальная наука. И очень важно, чтобы специалисты, которые занимаются технологиями, получали глубокие фундаментальные знания. Раньше можно было одной темой заниматься всю жизнь. И это плохо. А сейчас актуальные темы могут сменяться очень быстро, поэтому становится крайне важным знание фундаментальных основ, дающее возможность для самообразования в новых направлениях.

— На университеты в России в последнее время возложили множество функций, сопутствующих образовательным: прикладные и фундаментальные исследования, развитие инновационного предпринимательства. Не чувствуется перегрузки, переоценки возможностей?

— Я согласен, что появилось много новых аспектов деятельности. Что касается перегрузки, за всех говорить не берусь, но жизнь стала интереснее. Это созвучно духу Физтеха. Наши типичные выпускники энергичные, креативные.

Когда в конце 90-х я стал ректором, ситуация была тяжелее — была очень низкая востребованность со стороны общества: совершенно нечего делать, денег нет. И я тогда себе совсем другую траекторию рисовал. А появившееся обилие задач, на мой взгляд, правильный мотор для университетов. Другое дело, что все вузы разные, не надо их под одну гребенку ровнять.

Преимущество университетов — наличие молодежи. В наукоемком секторе мы сейчас имеем серьезный дефицит кадров среднего возраста. Хотя это уже не первый раз случается в нашей истории. Когда я пришел на Физтех, передо мной были предвоенные поколения. Я был самый молодой на кафедре, со следующим поколением у нас была разница в десять лет.

Николай Кудрявцев: «У Физтеха два аналога — MIT и Ecole Polytechnique»

Фото: Мария Плешкова

— Насколько важны для университета стартапы?

— Наука важна как базис для инноваций. Быть Кулибиным — это мало. Сейчас при поступлении в вуз все определяется по баллам, но мы по-прежнему проводим собеседование. Бывает, сидит абитуриент, посреди разговора ставит рюкзачок и оттуда — раз — и достает вертолетик с пультом для управления. Сам все разработал, сам сделал, а баллы при этом у него невысокие. И вот что с ним делать? Учиться он не сможет. И видно, что человек талантлив, но никто ему не подсказал, что помимо увлечения надо бы еще и науку немножко погрызть.

Если говорить об инновациях, стартапах, я придерживаюсь следующей точки зрения. Всмотритесь, что начинает изобретать талантливый человек, находясь в пустом поле? Суперколпачок к авторучке или программку для смартфона в лучшем случае. Это хорошо, но КПД реализации его потенциала очень низкий. Если этот человек чувствует запросы промышленности и начинает на них работать, он оказывается на порядок более эффективным. Поэтому нужно, чтобы у университетов была связь с наукоемкой промышленностью, чтобы предприятия открывали здесь свои подразделения, давали задачи. Талантливые ребята начинают с них, а дальше уже могут и самостоятельными стать, и свои компании создавать.

Если же нет изначальной ориентации на востребованные задачи, то начинают изобретать, кто на что способен. Как этот вертолетик из рюкзака.

— Насколько базовая кафедра « Роснано» — технологического предпринимательства — отличается от кафедр промышленных предприятий?

— На Физтехе есть несколько межфакультетских кафедр, на которых после окончания бакалавриата могут продолжить обучение студенты разных факультетов. Таким образом, мы, что называется, убираем межфакультетские барьеры. После поступления студент может осознать, что, например, он не приспособлен заниматься теоретической физикой. И важно, чтобы у него был выбор, другие интересные направления, чтобы он мог изменить свою траекторию.

«Роснано» — одна из таких кафедр. Я очень благодарен Анатолию Чубайсу, что он нашел время для руководства кафедрой. Он согласился, и дело пошло. И теперь очень доволен, потому что видит, что работа полезная. Ребята теоретически обучаются на кафедре, а технологические компетенции получают, участвуя в большом количестве разных проектов, выполняемых различными организациями по договорам с «Роснано». Фактически это Физтех в Физтехе. Это очень умная система.

То же самое у нас и с НИИ скорой помощи имени Склифосовского. Он также выступает как некий хаб, через который ребята получают доступ в различные лечебно-исследовательские организации.

— Какая часть выпускников уезжает за рубеж?

— Сейчас ситуация очень сильно поменялась. А в 90-е годы, действительно, многие физтехи уехали за границу. Трудно оценить, но, думаю, около 20 процентов. И тогда же очень многие наши выпускники ушли в новые области: в бизнес, причем не только наукоемкий, в государственную власть, в школу. Среди тех, кто ушел в бизнес, у нас много примеров историй успеха.

— Но ведь каждая история успеха — это потерянный выпускник?

— У хорошо образованного человека и бизнес получается правильным. И это вклад в развитие общества. Поэтому я не считаю это потерями. То же самое с уехавшими за границу. Они сделали отличную рекламу российскому образованию  и МФТИ. В 2000-е годы к нам стали приезжать ректоры из различных американских университетов. Я далеко не сразу понял их интерес к Физтеху, пока один из гостей не объяснил: «У нас в университете работают пятьдесят русских. Из них двадцать пять — с Физтеха». Отсюда и интерес.

Сейчас выпускники уже меньше уезжают. В начале 2000‑х уезжало уже только пять-семь процентов. Но раздражает не то, что уезжают. Наука и высокотехнологичный бизнес априори интернациональны. Раздражает, когда дорога с односторонним движением.

Всмотритесь, что начинает изобретать талантливый человек, находясь в пустом поле? Суперколпачок к авторучке или программку для смартфона в лучшем случае

Фото: Мария Плешкова

— А вам кадров хватает?

— Поначалу на Физтехе, в метрополии, оставалось выполнять работы примерно пять процентов студентов, аспирантов, остальные шли на базовые кафедры. Но при расширении спектра деятельности университета мы четко почувствовали, что этого мало. Сейчас, чтобы реализовывать весь спектр наших задач, нужно, чтобы 20–25 процентов студентов выполняли свои научные работы здесь. И это одна из наших целей.

Девяностые годы показали одну важную вещь. С Физтеха ушло очень много сильных сотрудников. Остались те, кто был связан двумя ниточками: образованием и наукой. Затем еще появилась третья ниточка — наукоемкий бизнес. И нам нужно создавать для сотрудников условия для занятия наукой здесь, на Физтехе.

Для университета очень важен междисциплинарный подход. Например, юрист в области интеллектуальной собственности на Западе обязан как минимум иметь еще и техническое образование на уровне бакалавриата. Большие перспективы в междисциплинарных исследованиях. Чтобы сделать искусственный глаз, вам 16 различных специалистов нужно. Линейным образом это не решается: если соберете в одной комнате 16 разных специалистов — ничего не получится, каждый должен понимать, что делают соседи по цеху. И человек, который руководит научными, высшими учебными заведениями, должен иметь соответствующий опыт и талант междисциплинарной работы.

— Сейчас же нет масштабных задач уровня освоения космоса, которые могли бы поразить воображение молодого человека, привлечь к техническим наукам?

— Да, космос поражал воображение, и все шли туда. Но тогда организации, решавшие важнейшие задачи, сильно перестраховывались и перебирали в штат сотрудников. У руководителей другого выхода не было. Но это тормозило развитие людей. Если нужно пять человек, а их там пятьдесят — это не очень комфортная для сотрудников ситуация. Кто-то вырастает, а кто-то и нет. Сейчас мы научились считать затраты и оптимизировать. Поэтому теперь задачи решаются минимальным количеством высококомпетентных специалистов. И это значит, что у каждого из них больше шансов для развития.

— Выпускники помогают?

— Сейчас в Физтех стали приходить очень интересные люди со своими проектами, идеями. Появился «Физтех-союз» — большое сообщество активных выпускников. Основное, что они приносят, — свои головы и свой опыт, желание вкладываться в университет. Это люди, которые уж достигли больших успехов. И как раз та возрастная прослойка, которой нам очень не хватает.

— Создание наблюдательного совета — это новая идея Физтеха?

— Мы еще в 1998 году запустили координационный совет как его прообраз. Затем был создан наблюдательный совет, который возглавлял академик Евгений Велихов. Потом год назад мы стали автономным учреждением, и наблюдательный совет стал обязательным органом. Сейчас председателем наблюдательного совета МФТИ является Владислав Сурков. Я, честно говоря, не ожидал, что он так много времени и энергии будет уделять развитию Физтеха. Это человек, который видит всю систему в целом и обладает большим личным авторитетом. Его деятельность открывает для Физтеха новые перспективы развития.

— Летом вы подписали соглашение с Ecole Polytechnique о сотрудничестве и программе двойных дипломов. Почему именно этот университет?

— Когда я был студентом, здесь говорили, что у Физтеха два аналога — это MIT и Ecole Polytechnique. Попасть в Ecole мне удалось, когда я работал с французами по аэрокосмической тематике. Это было уже почти двадцать лет назад. И университет меня поразил. У них такая же серьезная подготовка, как у Физтеха. У них находится подразделение французской Академии наук, и они очень близки нам по духу. Организован он просто гениально: готовят от математиков до политических деятелей и полководцев. Это заведение для французской элиты. Например, Валери Жискар д’Эстен — их выпускник.

Университет сейчас находится под Парижем, где-то в двадцати километрах, как Физтех. Идешь по зданию: коридор, сбоку встречаются ниши, где размещены небольшие музеи, лаборатория Гей-Люссака, мирового классика, физика, профессора Ecole Polytechnique, и приборы его стоят. И много лабораторий других классиков физики. Это место, где делали современную физику в 1900-е годы. Это уже тогда была ведущая инженерная школа. А вообще ей двести пятьдесят лет, там великие учились и преподавали. И это, конечно, меня впечатлило.

Тогда лет пятнадцать назад в Ecole Polytechnique стали появляться первые русские студенты в том числе с физтеха. В то время это было большое исключение. Сейчас в Ecole Polytechnique 45 процентов иностранных студентов. Они стали международным университетом. Они рассматривают это в том числе как способ распространения французского влияния.

— В американских университетах уже на уровне бакалавриата есть возможность выбора предметов. Приемлемо ли это для Физтеха?

— Мы стремимся снижать барьеры между факультетами. Если студент учится хорошо, он может перейти на другой факультет. Мы бы вообще хотели перейти к индивидуальным траекториям, чтобы студент сам и с помощью научного руководителя выбирал себе предметы. И стандарты третьего поколения позволяют это делать. Нас ограничивают два аспекта. Первое — наша консервативность. И второе — это требует хорошей системы автоматизированного учета.

— Помимо реорганизации собственной науки планируется ли ее усиление?

— У нас есть обязательство повышать наши показатели по числу публикаций, по цитируемости. Сейчас мы вошли в специализированную сотню рейтинга Times Higher Education вместе в МГУ и МИФИ. У нас 63-е место. Мы взяли курс на развитие фундаментальных исследований, у нас запланировано создание 50 новых собственных лабораторий. Но Физтех — это тонкий баланс между фундаментальной и прикладной наукой. И параллельно мы развиваем прикладные направления, создаем инжиниринговый центр по трудноизвлекаемым полезным ископаемым и центр по прикладным исследованиям. Одновременно наши выпускники организовали Высшую школу инжиниринга МФТИ.

По прикладным работам мы уже сейчас сотрудничаем с корпорациями, убеждаем, и к ним приходит осознание, что параллельно с закупкой высокотехнологичного оборудования за рубежом нужно ключевые компетенции формировать здесь, в России.

— То есть вы закрываете всю цепочку, от фундаментальной науки до производства?

— Пилотные образцы и мелкие серии мы уже производим. Например, элементы для спутников. Пять лет назад мы к этой задаче и подойти не могли.

— Вы не боитесь конкуренции с интернет- обучением? Например, ваши потенциальные студенты могут, сидя дома, слушать курсы MIT.

— Здорово, что американцы делают это. Наши студенты смотрят подобные курсы. И мы тоже снимаем свои. Год назад запустили «Видеолекторий МФТИ», куда выложены курсы лекций по общей физике, биоинформатике…Мы не боимся конкуренции, сейчас у нас другая ситуация. Пока у нас не хватает «критической массы». И поэтому, когда мы видим рядом того, кто созвучен по духу, решает те же задачи, мы радуемся.

— Курсы, что вы снимаете, общедоступны?

— Конечно. Глупо брать за это деньги.

— А в чем же бизнес?

— Университеты в России уже достаточно сильны, чтобы эти копейки не считать. Ценность информации в ее открытости. А на чем зарабатывать — есть.

— На чем же?

— Физтех зарабатывает больше половины на науке и наукоемком бизнесе. Мы имеем также неплохое бюджетное финансирование на преподавателей. У нас очень мало платных студентов — не больше 10 процентов. Наших абитуриентов берут и МГУ, и МИФИ. Если мы отказываем в приеме на бюджет, его с радостью берут другие ведущие вузы.

Наука и технологии дают примерно 80 процентов тех доходов института, которые мы можем потратить на развитие. И лишь примерно 15 процентов таких ресурсов мы получаем от образовательной деятельности. Аренды у нас практически нет.

(обратно)

Конец семидесятилетнего союза

Геворг Мирзаян

Американо-саудовский союз фактически ликвидирован, интересы этих стран слишком сильно разошлись

Саудовский принц Бандар публично бросил вызов Соединенным Штатам

Фото: Reuters

Ближний Восток подтверждает свой статус самого турбулентного региона в мире. Не успели наблюдатели отойти от наметившегося американо-иранского сближения, как там произошла новая революция: саудовцы объявили о намерении разорвать альянс с американцами и уйти в свободное плавание.

По сути, мы стали свидетелями стратегического выбора Америкой своей будущей опоры на Ближнем Востоке. США выбирали из двух государств (стабильной, развивающейся и имеющей внутреннюю легитимность Исламской Республики и ретроградного, нелегитимного и находящегося на грани открытой схватки за власть ваххабитского королевства), а также из двух моделей ближневосточной системы безопасности. С одной стороны, была модель саудовского доминирования (включающая в себя насаждение в регионах радикальных исламистских режимов и продолжение ряда конфликтов цивилизационного и межконфессионального характера), с другой — классическая система баланса сил. В рамках последней модели Иран, по расчетам Вашингтона, должен стать региональным шерифом, который способен сбалансировать другие региональные центры силы — непонятную пока постэрдогановскую Турцию, неуверенный Египет, «окопный» Израиль, а также саму ваххабитскую Саудовскую Аравию.

Впрочем, этот выбор в пользу Ирана, верный в долгосрочном плане, может повлечь за собой неприятные для США краткосрочные последствия. Отпущенная в свободное плавание Саудовская Аравия будет откровенно играть на дестабилизацию региона. Это ее единственный шанс оттянуть создание невыгодной для королевства региональной конфигурации сил, а также обеспечить собственное сохранение в виде целостного и независимого государства.

Дружеские подножки

Охлаждение отношений между двумя союзниками — следствие все возрастающих противоречий и различий во взглядах на региональную систему безопасности. Солидарность в рамках «пакта Куинси» осталась в прошлом.

Заключенное в 1945 году соглашение между президентом США Франклином Рузвельтом и разбившим шатер на крейсере «Куинси» королем Абдель Азизом аль- Саудом предполагало предоставление США прямого доступа к саудовской нефти и проведение Эр-Риядом дружественной Америке нефтяной политики в мире в обмен на гарантию американской защиты. Этот американо-саудовский альянс стоял незыблемым почти семьдесят лет, выдержал даже теракты 11 сентября (когда стало известно, что абсолютное большинство террористов были гражданами Саудовской Аравии, американские спецслужбы даже провели внезапную эвакуацию из США находящихся там членов саудовской королевской фамилии). Однако «арабская весна» этот союз все же подкосила.

Как известно, Саудовская Аравия восприняла «весну» как способ сокрушить своих региональных союзников и резко повысить степень своего влияния на ближневосточные дела. Но очень быстро эта экспансия спровоцировала конфликт с Соединенными Штатами.

Так, Вашингтон выступил против саудовской интервенции в Бахрейн(после того как в 2011 году в этом королевстве началась «жемчужная революция» шиитского меньшинства против правящего суннитского большинства, Эр-Рияд послал туда полуторатысячный экспедиционный корпус и, по некоторым данным, сейчас занимается превращением Бахрейна в свою четырнадцатую провинцию). Американцам же было очень сложно объяснять миру свой выборочный подход: почему они поддерживают демократические движения в одних странах и подавляют — в других.

Но если события в Бахрейне вызвали скорее охлаждение отношений между Вашингтоном и Эр-Риядом, то события в Египте привели уже к открытому столкновению.

Свержению своего регионального конкурента — египетского президента Хосни Мубарака — саудовцы радовались недолго, ибо на смену ему пришел куда более опасный враг. Сам факт того, что «Братья-мусульмане» с их враждебным саудовцам проектом исламской демократии захватили власть в крупнейшей арабской стране, порождал в умудренной опытом саудовской элите неприятное чувство дежавю. Примерно полвека назад они это уже проходили: Гамаль Абдель Насер , придя к власти в Египте со своей инновационной в то время концепцией арабского национализма, мечтал распространить эту идеологию по всему Ближнему Востоку и едва не преуспел…

В Эр-Рияде не захотели доводить ситуацию до египетского экспедиционного корпуса в Йемене, и, когда режим «Братьев-мусульман» стал колебаться под тяжестью внутренних проблем, саудовцы его подтолкнули (в частности, финансируемые Эр-Риядом египетские салафиты отказали в поддержке президенту Мухаммеду Мурси ). При этом саудиты прекрасно знали, что для их американских союзников пребывание «Братьев» у власти было крайне важным (это не только давало возможность проверить в деле жизнеспособность проекта исламской демократии в суннитской арабской стране, но и должно было подвигнуть остальные исламистские движения на Ближнем Востоке выйти из тени и участвовать в политической борьбе).

Более того, когда Соединенные Штаты попытались надавить на свергнувшую Мубарака военную хунту, саудовцы поступили не по-союзнически и публично заявили, что компенсируют египетским генералам любые финансовые потери, которые те понесут от американских шагов.

Персидский гвоздь

Но самый серьезный конфликт между США и Саудовской Аравией произошел вокруг иранской политики нынешней администрации. По сути, Вашингтон сделал выбор между Ираном и Саудовской Аравией, и выбор этот был не в пользу последней.

Долгое время основная ценность США для Саудовской Аравии состояла в их совместном противостоянии Ирану. Нежелание Вашингтона идти на прямой конфликт с Тегераном саудовские шейхи хорошо понимали и потому очень рассчитывали на то, что Соединенные Штаты устроят Ирану войну на периферии — в Сирии. (По словам госсекретаря США Джона Керри , саудиты даже готовы были оплатить ведение этой войны.) Риторика Вашингтона — бескомпромиссная позиция Белого дома в отношении официального Дамаска и заявления Обамы о том, что Асад должен непременно уйти, — обнадеживала Эр-Рияд.

Первый тревожный звоночек для них прозвенел, когда ЦРУ стало задерживать поставки оружия боевикам. Затем выяснилось, что Барак Обама вести войну в Сирии не хочет: ни на свои деньги, ни на чужие. Американскому президенту не нужен был ни собственный Афганистан, ни сомнительный титул союзника «Аль-Каиды» в Сирии. К тому же война в Леванте противоречила «доктрине Обамы» — минимизация внешнеполитических обязательств, снижение активности США во второстепенных регионах и концентрация всех ресурсов на политике в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Нежелание воевать с Башаром Асадом испытывал не только президент. По данным The Washington Post, львиная доля республиканцев в Конгрессе была готова проголосовать против интервенции Соединенных Штатов в Сирию. Аналогичного мнения придерживалось и американское общество. Несмотря на масштабную информационную кампанию по демонизации Башара Асада, лишь 36% американцев поддерживало вмешательство в сирийский конфликт, тогда как 59% выступало против. В этой ситуации Саудовская Аравия совершила отнюдь не партнерский шаг — в Сирии произошел обстрел населения химическим оружием, вина за который была возложена на режим Асада. Барак Обама был поставлен в крайне неудобное положение (ранее он давал понять, что использование в Сирии химического оружия будет красной линией, за которой последует американское вторжение). С большим трудом и с российской помощью Обаме удалось выкрутиться из этой вилки, однако он не забыл, кто ему эту вилку поставил.

Не исключено, что выкручивание Саудовской Аравией рук Обаме стало одной из причин того, что президент вбил последний гвоздь в крышку гроба «пакта Куинси»: позвонил президенту Ирана Хасану Роухани и запустил процесс стабилизации американо-иранских отношений. Для последней же легитимация Ирана представляет серьезную угрозу. В Эр-Рияде не верят в миролюбие Тегерана и уверены, что сразу же после стабилизации отношений с США Тегеран начнет сводить старые счеты с королевством.

Блеф

Проведя, по-видимому, зондаж в Вашингтоне и осознав, что принятое Обамой политическое решение подковерными играми не изменить, Саудовская Аравия решила пойти на публичный конфликт и предпринять ряд шагов. Правда, шаги эти выглядят скорее как демонстрация недовольства, нежели как угрозы.

Так, 17 октября Саудовская Аравия получила место непостоянного члена Совета Безопасности ООН (она долго за него боролась и потратила ради этого немало средств), однако не прошло и суток, как руководство королевства заявило, что добровольно отказывается от него в знак протеста против неэффективности ООН. «Саудовская Аравия полагает, что методы и механизмы работы, двойные стандарты в СБ ООН не позволяют ей выполнять обязанности, нести ответственность за поддержание международной безопасности и мира», — говорится в заявлении саудовского МИДа. В качестве нерешенных проблем указываются палестинская, неспособность создать на Ближнем Востоке зону, свободную от оружия массового поражения, а также остановить Башара Асада путем санкций или вторжения.

Впрочем, аналитики сомневаются, что Саудовская Аравия в конечном счете реализует свою угрозу. В нынешнее крайне сложное для Ближнего Востока время раскидываться такими дипломатическими инструментами не могут себе позволить даже саудовские шейхи. Поэтому, скорее всего, Эр-Рияд хочет, чтобы его упросили остаться. Патронируемые Эр-Риядом арабские государства уже активно включились в игру своего сюзерена. Они поблагодарили Саудовскую Аравию за то, что «в важный исторический момент она смело выступила вперед в качестве представителя арабского и исламского мира, в особенности Среднего Востока», и хором стали уговаривать ее не отказываться от мандата. Иначе, говорили монархи, некому будет защищать там общеарабские интересы.

Помимо демарша с Советом Безопасности Саудовская Аравия публично заявила о намерении пересмотреть союзнические отношения с Соединенными Штатами. «Вашингтон не сумел действовать эффективно ни в сирийском кризисе, ни в конфликте между Израилем и палестинцами, он также сближается с Тегераном и не оказал поддержку Эр-Рияду, когда тот помогал Бахрейну подавить антиправительственные выступления в 2011 году», — цитируют журналисты слова главы разведки Саудовской Аравии принца Бандара бин Султана . Однако на сегодняшний день непонятно, каким образом будет осуществлен этот пересмотр.

Вариант с сокращением поставок нефти, которым саудовцы пугали американцев, уже не так актуален. За последние десять лет объем импорта энергоносителей в США сократился в два раза — во многом благодаря добыче сланцевого газа, которая ежегодно растет примерно на 20%. Вариант с сокращением закупок оружия тоже можно отмести, учитывая грядущий конфликт с Ираном и неспокойную ситуацию в Йемене (его племенных вождей покупать бесполезно из-за их многочисленности и регулярного отстрела). А других адекватных поставщиков высокотехнологичного оружия, кроме США, саудовцам найти будет непросто. Россия и Китай будут оглядываться на своих партнеров в Иране, Европа же, напротив, — на американских друзей, а значительные покупки у «сионистского врага» вызовут серьезные вопросы как у израильского электората, так и у населения Саудовской Аравии. Именно поэтому, несмотря на «пересмотр отношений» с Соединенными Штатами, королевство заказало в Вашингтоне партию крылатых ракет и авиабомб на 6,8 млрд долларов.

Ресурсы противостояния

Впрочем, у Саудовской Аравии есть и реальные возможности для жесткого ответа США и сдерживания Ирана. Среди вариантов есть как ранее табуированные шаги, так и весьма неожиданные новые альянсы.

Оптимальная (и уже реализуемая) стратегия выживания королевства — продолжение гражданской войны в Сирии. «Я не открою секрета, если скажу, что Саудовская Аравия стремится сорвать налаживание диалога между сирийскими сторонами, — говорит лидер “Хезболлы” Хасан Насралла . — Но это упрямство идет во вред саудовским интересам, поскольку расклад международных и региональных сил сейчас в пользу созыва мирной конференции по Сирии, а продолжение конфликта приведет только к новым жертвам и разрушениям».

Однако жертвы и разрушения как раз и нужны Саудовской Аравии. В королевстве понимают, что окончание сирийского конфликта высвободит ресурсы Тегерана и Дамаска и позволит им укреплять свое влияние на новых фронтах (в частности, помочь партнерской структуре, «Хезболле», избавиться от контролируемых саудовцами и турками североливанских суннитских группировок). Кроме того, окончание войны поставит вопрос о возвращении домой выживших на сирийских фронтах джихадистов. В том числе в Саудовскую Аравию, где до сирийской войны они сидели по тюрьмам и тихо ненавидели правящий режим.

Помимо дестабилизации Сирии саудовцы хотят отвлечь Иран возобновлением гражданской войны в Ираке, уже ставшем его вотчиной. Финансируемые Эр-Риядом суннитские группировки устраивают масштабные теракты против шиитского населения. Только за сентябрь террористы убили 979 человек, еще 2133 человека получили ранения. В эту статистику включены и представители силовых структур: 92 убитых и 176 раненых. По числу жертв, конечно же, лидирует Багдад: теракты в столице унесли жизни 418 человек, еще 1011 получили ранения. «Моджахеды не будут стоять со связанными руками, в то время как презренный проект Ирана показывает свое уродливое лицо в Ираке и Леванте», — говорится в сообщениях одной из суннитских организаций — «Исламского государства Ирака и Леванта». Вероятно, в Эр-Рияде рассчитывают, что возобновление гражданской войны заставит США вернуться в Ирак, что, в свою очередь, вызовет конфликт между Вашингтоном и Тегераном.

Еще один вариант ответа Эр-Рияда — создание ядерной программы. Саудовцы уже давно могли организовать себе пару бомб: у них для этого есть деньги, фундаментальная наука и, в конце концов, нужные связи (именно саудовцы финансировали создание «ядерного меча ислама» в Пакистане). Сдерживал саудовцев лишь категорический запрет Вашингтона, опасающегося начала распространения ядерного оружия по кишащему экстремистами и нестабильными режимами Ближнему Востоку.

Бомба нужна Эр-Рияду не только как способ сдержать Иран, но и как инструмент для сохранения собственной целостности. Всем известно, что Саудовская Аравия стоит на грани гражданского конфликта, связанного с вопросом престолонаследия. При этом очень многие государства не против распада ретроградной Саудовской Аравии на несколько частей: Соединенные Штаты, Европа и та же Иордания (Хашимиты, выгнанные в свое время домом Саудов из Мекки, мечтают вернуть под свой контроль святые города). Однако опыт Пакистана показал, что в случае с ядерным государством геополитические интересы уступают место страху перед распространением ядерного оружия и великие державы сделают все возможное, чтобы не допустить распада ядерного государства.

Самым же невероятным, но, тем не менее, реальным ответом может стать саудовско-израильское сотрудничество против Ирана. Одержимое антииранскими фобиями израильское руководство не хочет видеть всех преимуществ американо-иранской стабилизации для Израиля и готово до конца противостоять Исламской Республике. Соединенные Штаты аргументов Израиля не принимают, и единственная крупная страна, которая может пойти наперекор США и поддержать (и, вероятно, профинансировать) одностороннюю израильскую акцию против Ирана, — Саудовская Аравия. В обмен на послабления на палестинском фронте израильтяне могут провести эту операцию, и саудовцы получат срыв американо-иранских переговоров (в Иране никто не поверит, что Тель-Авив может разбомбить Иран без согласования с США).

Карта

Саудовская Аравия может оказаться главным проигравшим в результате изменения баланса сил в регионе

(обратно)

Актуальное богословие

Журнал «Эксперт» открывает новую рубрику «Актуальное богословие

Наличие в деловом журнале богословской тематики не является обычной практикой, поэтому мы предваряем первый материал рубрики «Актуальное богословие» особым вступлением. Небольшое пояснение будет сопровождать публикации и в дальнейшем.

Мы исходим из того, что существуют разные способы познания мира: рациональный научный, образный художественный, философский, религиозный. Все эти способы актуальны уже несколько последних тысячелетий существования человечества. Древние люди, конечно, не знали науки и философии, их способы познания ограничивались какими-то верованиями и начатками художественной деятельности. Философия расцвела в Греции, да так, что многие считают всю последующую философию лишь приложением к учениям Платона и Аристотеля. Наконец, естественные науки набрали огромную мощность за последние несколько веков.

Результаты естественнонаучной деятельности в Новое время столь сильно изменили жизнь людей по сравнению с предыдущими веками и тысячелетиями, что это не могло не сказаться на отношении к науке. Чрезвычайная продуктивность науки позволила ей занять доминирующее положение в способах познания мира. Появилась концепция прогресса, предполагающая постоянный переход человечества от более архаичного состояния к все более продвинутому, развитому. И в этой концепции роль науки часто представлялась едва ли не решающей.

Апофеоз «обожествления» науки и отвержения религии мы наблюдали в собственной стране всего несколько десятилетий назад. Советский проект задумывался как предельно рациональный, основанный как раз на концепции прогресса, перехода общества от одной, менее развитой, стадии к другой, более развитой.

Мы и сейчас наблюдаем негативное отношение заметных общественных групп к религиозной деятельности, вполне в духе прогрессизма или даже большевизма. По нашему мнению, эти проявления часто являются следствием слабой просвещенности. Преодолению чего и будет способствовать, как мы надеемся, предлагаемая рубрика.

Возьмем тему соотношения науки и религии. У нас принято их жестко противопоставлять. Вспомним хотя бы скандал вокруг недавно организованной кафедры богословия в МИФИ. Между тем эта проблема давно решена. Религия и наука вообще не конкуренты, хотя сегодня их вновь пытаются противопоставлять со средневековым рвением. Еще в XIII веке это противопоставление было подробно рассмотрено и концептуально преодолено великим христианским мыслителем Фомой Аквинским в «Сумме теологии»: «…нет никаких препятствий, чтобы те же самые предметы, которые подлежат исследованию философскими дисциплинами (философией назывались в том числе все естественные науки. — “ Эксперт” ) в меру того, что можно познать при свете естественного разума, исследовала наряду с этим и другая наука в меру того, что можно познать при свете Божественного Откровения». Причем, обратим внимание, «естественный разум» и богословие могут изучать «те же самые предметы» как два взаимодополняющих способа познания, но, кроме того: «…человеку необходимо для своего спасения знать нечто такое, что ускользает от его разума, через Божественное Откровение». Откровение и есть исключительный предмет богословия (теологии), которое состоит при этом из многих дисциплин.

Итак, первая задача рубрики — познавательная.

Вторая задача сложнее. Общественная мысль находится сегодня в очевидном тупике. Представление о богопознании как о занятии из прошлого — это одновременно и одна из первейших причин, и один из ярких признаков этого тупика.

Известный тезис Лапласа «в гипотезе Бога я не нуждаюсь» давно стал общим местом. Возможно, эта «гипотеза» действительно не нужна для того, чтобы ответить на определенный круг вопросов естественнонаучного и отчасти даже гуманитарного характера. Но, похоже, без нее не обойтись, когда вопросы, стоящие перед обществом, столь сложны и масштабны, что рутинные рациональные научные процедуры не могут дать надлежащие ответы.

Как был уверен Питирим Сорокин, который как раз и искал выход из тупика общественной мысли второй половины XX века, со временем может быть обеспечено «добровольное объединение религии, философии, науки, этики и изящных искусств в одну интегрированную систему высших ценностей Истины, Добра и Красоты. Такое объединение означает конец разделения и конфликта науки, религии, изящных искусств и этики друг с другом».

Богословие, богопознание — это свобода задавать вопросы, которые не могут быть поставлены ни в одной иной системе взглядов. Это вопросы цели мира как такового: есть ли она в принципе, и если да, то в чем? Это вопрос о смысле жизни каждого человека в его предельной постановке: есть ли высший, самый высший, смысл, находящийся за пределами социального, биологического, психологического, физического? Есть ли жизнь за порогом смерти? Вне гипотезы Бога на все эти вопросы следуют скучные ответы «нет», «никакого», но как-то это не по-научному. Хотя наука и богословие, да, это совершенно разные способы познания мира. Наука говорит о бесконечности видимого мира, религия — о бесконечности высших устремлений человеческого духа.

Попытки содержать религию в своего рода гетто, отдельно от всего «светского», унаследованные российским светским обществом от советского, очевидно не удались. Христианство знает, что величие духа скрывается чаще всего под покровом полнейшей незаметности. И только иногда оттуда пробивается свет, который не видеть уже нельзя. И мы поговорим, конечно, и об этом, и, с другой стороны, о пышности богослужения, вообще внешних форм, их истории и сегодняшнем восприятии, других подобных темах: богословие-то у нас актуальное. Впрочем, последнее означает не столько социальную важность обсуждаемого, сколько именно актуальность богословия: ведь существует богословская дискуссия, да еще какая, о которой большинство из нас не имеет ни малейшего представления. И это отнюдь не споры о том, сколько ангелов уместится на кончике иглы. Впрочем, неплохо бы выяснить и то, каково на сегодня состояние того давнего спора.

(обратно)

«Литургия — это метаязык нашей культуры»

Марина Борисова

Михаил Рогожников

Характер духовной практики определяет все самое важное в человеческой жизни, и в не меньшей мере тогда, когда человек об этом вообще не задумывается

Философ Олег Генисаретский

Фото: Мария Плешкова

Имя философа и доктора искусствоведения Олега Генисаретского — знаковое для современной русской философии, а предмет его ученых занятий показывает, как далеко она ушла от диалектического материализма. Это научно-философское изучение исихазма, важнейшей православной аскетической духовной традиции, в том числе в ее отношении к иным традициям и практикам. Наш «разговор с философом» — своего рода введение в ту тематику и проблематику, о которой в дальнейшем у нас пойдет речь с ведущими специалистами в различных разделах богословия.

Михаил Рогожников: В девяностые, создавая журнал, мы были экономистами-рыночниками, у нас была огромная вера в успех, вера в свободу. Вера в то, что мы правы.

Олег Генисаретский: Вы и были правы.

М. Р.: Но вот прошло двадцать лет, и теперь главный редактор экономического журнала «Эксперт» говорит: слушайте, что-то идет не совсем так, как мы думали, надо докопаться до каких-то корней и понять, что вообще происходит.

О. Г.: Впрочем, ваша первичная идентификация с рыночной экономикой не вполне точна: не менее привлекательной для вас была предприимчивость, инициативность. А предприниматели — это не только те, кто в уличных ларьках хотдогами торгует. Что предпринимает человек не в данный момент, а вдолгую, за всю свою жизнь? Он предпринимает собственную судьбу. В этом смысле вы как были, так и остались: предприняли одно, столкнулись с кризисной ситуацией, теперь предпринимаете другое.

Марина Борисова: Чем дольше мы живем в тех условиях, в которых оказались после девяносто первого года, тем больше привыкаем думать, что свобода личности — абсолютная ценность. Во всяком случае, это рефрен, штамп, который не вызывает особой рефлексии. А хотелось бы все-таки разобраться, что такое свобода.

О. Г.: Да, действительно, «свобода лучше, чем несвобода». Но надо, мол, погодить... Что, по-вашему, значит «разобраться со свободой»? Размышлять о свободе? Размышлять рассудочно? Считать «степени свободы» и умножать их? Делать эмоциональный выбор в пользу свободы? Или это размышление в смысле созерцания, медитации, если по-латыни? Какими высшими психическими или интеллектуальными функциями будем пользоваться в своих разборках?

М. Б.: Экономически порой больше преуспевают представители азиатской цивилизации, где совершенно другой подход к свободе личности.

О. Г.: Да, типов личности много. Другой вопрос, возможна ли какая-то синергия, сообщительность между ними.

М. Б.: И еще вопрос: насколько они определены типами религиозности?

О. Г.: А что вам даст, если вы ответите на него определенно? Вот Вебер написал «Протестантскую этику и дух капитализма», а в Китае конфуцианская этика. Ну выяснили, и что? Берем Конфуция и разучиваем?

М. Б.: Но сейчас ведь многие занимаются всевозможными тренингами, широко использующими восточные практики.

О. Г.: Да, к примеру, китайские военные стратегемы штудируют… и много чего еще.

М. Р.: Значит, возможно, мы в недавние годы перевернули страницу истории — личной и страны — без достаточного оснащения, чего-то не взяли с собой, то ли некую собственную традицию, то ли западные практики.

О. Г.: Ладно, не стану придираться к анонимному «мы»… Не взяли — хотя, опять-таки, когда? — даже научные достижения, которые по этому поводу были накоплены. И живые еще традиции, в том числе внутрицерковные. В России

в конце девятнадцатого — начале двадцатого века великие гуманитарии и физиологи многое ввели в публичный оборот, включая предчувствие надвигающейся катастрофы.

А потом «философские пароходы» и, по выражению Ахматовой, всесилие застенка… А как, спрашивается, можно что-то «взять», не ощущая его присутствия, не признавая наличия? Хотя не об этом ли с десятых годов двадцатого века говорили и писали чуткие к русской духовно-творческой традиции поэты и философы?

М. Р.: Труды того периода у нас долго не издавались.

Во время перестройки все издали, но кто это читал?

О. Г.: Это беда, да. Многим казалось: начнут публиковать религиозно-философские сочинения Бердяева, Соловьева, Флоренского и Царство Божие приблизится. Сначала постановлением Политбюро разрешили издавать серию «Памятники философской мысли» — по томику, потом по несколько томиков. Сейчас почти все издано. И когда стало все открыто и доступно, люди перестали читать. Вообще и конкретно это в частности.

М. Р.: При этом мы все оглядываемся, что-то ищем. Вот

и Путин говорил на Валдае: где же национальная идея? Давайте ее найдем!

О. Г.: Да нет, поиск национальной идеи — это еще времен Ельцина затея.

М. Р.: Потому что появилась растерянность, ощущение торможения. У нас ведь поначалу была четкая матрица: мы пересаживаемся в другой автомобиль, получше, он называется «западная модель общества». Немножко проехали

и, похоже, остановились. То ли автомобиль не тот, то ли мы не знаем, куда на нем ехать. И нет национального успеха, нет ощущения какой-то личной удовлетворенности и полноты, а есть ощущение вторичности и третьеразрядности, и мы не знаем, какой сделать следующий шаг.

О. Г.: В девяностые годы проходила в Москве первая большая выставка японского дизайна. И на одном из мастер-классов ведущий начал свою речь с того, что их семейному гончарному делу около четырехсот лет. Это ремесленная традиция. У некоторых банковских домов в Европе историю тоже измеряют столетиями. Традиции не что-то где-то витающее, они пронизывают все стороны жизни. «Традиция» — латинское слово, ученое, у нас ему соответствует «предание», то есть то, что передается, транслируется. Замечательный востоковед Всеволод Семенцов, переводчик «Бхагавад-гиты», в середине восьмидесятых опубликовал в альманахе «Восток — Запад» статью о традиции, вызвавшую заметное оживление. Многие очень бурно прореагировали — Малявин, Аверинцев. А потом «традиция» снова ушла из актуального поля гуманитарной мысли. Ну так вот, Семенцов показал, что традиция — это «трансляция субъективности», «передача личности» наставника послушнику из уст в уста, как дыхание. Транслируются не столько устоявшиеся способы и средства деятельности, привычные формы жизни, сколько типы личностности, личностного строя. Вот в чем смысл!

Сразу с началом возвращения церкви в публичную жизнь возник еще один вопрос, не для всех удобный, — о православной культуре. Не о русской как общероссийской, имперской, а о русско-православной

Фото: Мария Плешкова

М. Б.: Но для этого нужны те, кто может это транслировать. Как в Индии, куда можно приехать учиться к тамошним гуру.

О. Г.: И что из этого? Давайте я вам задам встречный вопрос. В индуизме, а потом и в буддизме, который от него отпочковался, была и есть йога, у мусульман есть суфизм, у китайцев даосизм. Это традиционные психопрактики. Психоанализ тоже психопрактика, только построенная на основе якобы научной психологии. А что у нас с вами?

Есть традиционные психопрактики, некоторые тысячелетние, они, как правило, хорошо сохранились там, где была мировая религия и мощные государственные институты. Но не только. Шаманизм дошел практически до наших дней, хотя за ним не стояла ни мировая религия, ни большая государственность, которые его бы поддерживали. И есть современные, в том числе на основе научной психологии. Попробовали одно, другое, третье, некоторые из «ищущих» обнаружили, что сии пробы ставят их перед вопросом о собственной идентичности: кто мы такие? По большому счету это вопрос о сохранении идентичности во всех возможных мирах — в ответ на исторические вызовы, настоящие и будущие. Но сначала я вас спрашиваю: что является традиционной духовной практикой для православной церкви и духовно-творческой традиции?

М. Б.: Исихазм, носителей которого мы не знаем.

О. Г.: Незнакомы лично? Не встречали? А искали, пытались? Или не знаем даже, каковы они, по их житиям, иконам? По написанному самими исихастами и теми, кто их приемлюще изучал?

М. Б.: То есть единственная наша проблема в том, что мы ленивы и нелюбопытны?

О. Г.: Не только, другие тоже постарались отрезать эти корни, понятное дело. Но путь, что называется, открыт.

М. Р.: На ваш взгляд, наши практики сохранились как живые, передающиеся из уст в уста, в Русской православной церкви?

О. Г.: Тут, во-первых, налицо литургическая практика, если к ней мало-мальски внимательно относиться, вслушиваясь в смысл слов и песнопений, всматриваясь в жесты, образы, вникая в сюжеты, «последования» литургического действа.

Во-вторых, многое было понято, исследовано, написано и издано в дореволюционные времена, и это продолжалось в русском зарубежье. А теперь переиздано и пополняется современными исследователями.

В-третьих, произведения древнерусской литературы, искусства, архитектуры и музыки — они ведь на две трети церковной тематики. Недаром возрождение церковное резче заметно было в крупных городах и по большей части среди гуманитариев.

М. Р.: То есть, тех, кто мог прочесть?

О. Г.: И кто интересовался и имел для этого больше свободного времени. Александр Пятигорский еще до отъезда за рубеж шутил, что у нас все «и. о.», исполняют чьи-то обязанности: я, говорил, — и. о. философа, Аверинцев — и. о. богослова, а Щедровицкий — и. о. методолога. И тем не менее их читали, ломились на их лекции и семинары, потому что живому слову, чувству больше доверяешь и через это нечто происходит.

Однако сразу с началом возвращения церкви в публичную жизнь возник еще один вопрос, не для всех удобный, — о православной культуре. Не о русской как общероссийской, имперской, а о русско-православной.

Вы не представляете, какое негодование вызвало обсуждение роли «одесской школы» в литературе или невинной публикации Дмитрия Лихачева «Заметки о русском» в «Новом мире».

М. Р.: Это в шестидесятые?

О. Г.: Это в восьмидесятые. Помнится, одна милая дама-театровед отрезала: «Он с ума сошел!» Потому, видимо, что о русском пишет. Ну а когда был обнародован вопрос о расстреле царской семьи, ропот сменился воплями возмущения, что на фоне миллионов замученных это чуть ли не бессовестно! Нынешняя страстная привычка к «омерзению», «нерукопожатности» не отсюда ли выросла?

Но, тем не менее, к вопросу о правомочности этого концепта литургического благочестия: когда через многие знания, умение, практику, чтение наконец доходит — это тоже происходит по-разному. Михаил Гаспаров это делал как переводчик и интерпретатор: прочь всякий мистицизм, мифологию, мифологизацию и уж тем более церковность. А есть, например, такие сообщества, общины, которые время от времени складываются где в виде семинаров, где — тренингов.

У нас в стране тренинговое дело очень хорошо различимо: тот же Хеллингер с его «семейными расстановщиками» от Петербурга до Иркутска — они друг друга знают, общаются, издают журналы, используют интернет, проводят свое обучалово. Еще в шестидесятые, в конце, все флаги в гости были к нам — все живые на тот момент лидеры психотерапевтических школ проехали через Москву и Новосибирск. И кто-то куда-то попадал, к чему-то примыкал, начинал потом сам двигаться и так далее. Поэтому возникали сообщества самого разного рода. Сейчас появился интернет, и это привело к усилению таких микросообществ.

М. Р.: А возможна, на ваш взгляд, православная Opus Dei?

О. Г.: Opus Dei — это организация. Несколько действующих образцов мы имели. Например, вокруг покойного митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна.

М. Р.: Того, который разрабатывал русскую идею?

О. Г.: Да, и его последователи до сих пор это делают. У нас же существует идея тандема, особого строя государственно-церковных отношений.

М. Р.: Ее реализует государство?

О. Г.: И некоторые его специально для этого созданные институты.

М. Б.: А если уйти от политики, от церковно-государственных отношений? К практике частной жизни человека…

О. Г.: Да, мы шли, шли… Можно дойти до феномена, который выразил в свое время в пристойной форме Александр Зиновьев, сказав: «Я — это отдельное государство». И это вполне реалистичная вещь, потому что Европейский суд принимает иски к государству от частных лиц. Поэтому все мегаконцепты макромасштаба: традиции, история, культура, церковь — имеют и свой атомарный, индивидуальный аспект.

Я — отдельное государство, поэтому мне ваше государство не указ. Или: я верю в Христа, но без церкви.

Одно из фундаментальных открытий второй половины девятнадцатого века — открытие реальности мифов и ритуалов. Потом уже Бахтин мог сказать, что быт без обряда — это интеллигентская фикция. Бытие без ритуала — это фикция

Фото: Мария Плешкова

М. Б.: Но вот человек все-таки пришел в церковь. Какое-то время он очень сильно эмоционально все воспринимал, размышлял, чувствовал, что находит ответы на свои вопросы. А потом…

О. Г.: …неизбежно наступает следующий этап, где-то года через два, когда энтузиазм иссякает, начинаются какие-то сложности в отношениях с близкими, друзьями, работой. Во-первых, много вопросов возникает по поводу обычной жизни. Во-вторых, иссякает эффект фасцинации — первой влюбленности.

М. Р.: Но человек хочет расти дальше. А роста не происходит. И он начинает чувствовать скуку.

О. Г.: Этот ваш «человек» был оглашен, слышал наставления, предшествовавшие событию крещения, или хоть ознакомился с ними по книгам? А когда во время крещения на вопросы священника «Отрекаешься от сатаны?» и «Сослагаешься со Христом?» отвечал троекратным «Да!», он совсем-совсем не понимал, что делал, давая обеты на всю жизнь? И после крещения, в период, согласно Преданию именуемый «просвещением» и длящийся около года, ни своему исповеднику, ни кому другому вопросов на понимание не задавал? И вы говорите о скуке.

М. Р.: Недавно в разговоре с нами о России один священник-богослов охарактеризовал нынешнее время в России как некую концептуальную паузу, время непонимания.

О. Г.: В психологии это время называется «психическим мораторием», когда предыдущая идентификация уже перестала быть актуальной, а новая не сложилась. А мы оказались в межеумочной, промежуточной ситуации.

М. Р.: Точно, мы как раз говорили об идентификации.

И предположили, что это особое испытание.

О. Г.: Да, богооставленность — это испытание.

М. Р.: Именно ее мы и упоминали. И говорили, что мы как страна сейчас, в этот момент, переживаем своего рода скуку.

О. Г.: Кстати сказать, философ Межуев еще в начале перестройки, когда только что прошел Пятый съезд Союза кинематографистов и большинство его участников были переполнены радостным энтузиазмом, написал: учтите, мы вступаем в очень скучное время и деловая жизнь у большинства будет изматывающе унылой.

М. Р.: Да, нам казалось, что это праздничный пир. А оказалось — скука.

О. Г.: Ну что вы все скука да скука? Вспомнили бы хоть «И скучно, и грустно, и некому руку подать в минуту душевной невзгоды». Или хоть «Скорбное бесчувствие» Киры Муратовой…

Вот некоторые говорят: все дело в том, что непонятно, надо переводить службу на русский язык. А возьмите сейчас полный перевод Библии на современный русский язык — просто тошнит: все наскоро, без этой мифопоэтической подосновы, которая благодаря церковнославянскому из глубинной памяти, из родового сознания поддерживает движение.

А вы заново учились читать ритуальные тексты? Не как по букварю, а как в газете «Правда» учились вычитывать, даже вычислять по портретам, по рассадке членов Политбюро или по числу их упоминаний? А что значит священный текст, откровение? Это слова. Когда в храме выносится Евангелие и читается фрагмент — это Господь с нами говорит, лично. И не с кем-нибудь, а лично с каждым из нас. И мы готовы слушать. Но мы допускаем Бога только до какой-то границы, потому что эта встреча — попалит, тут надо быть готовым,

в смысле самому готовым.

М. Р.: Да, мы не готовы.

О. Г.: А что мы сделали, чтобы приготовиться? Смотрите, у нас есть литургия — это метаязык нашей культуры, она интерпретирует все, что в ней, в этой светской культуре, в мире, в котором мы живем, а не наоборот. И мы исходя из приемов жизни, из ремесла жизни, в том числе и чтения, давайте из обратной перспективы, из смертной памяти, оттуда глядеть сюда.

М. Б.: Тогда мы упираемся в вопрос о смертной памяти.

О. Г.: Почему упираемся?

М. Б.: Потому что у каждого к ней свое отношение.

О. Г.: Я не против. Да, конечно, в пределе мы все индивидуалисты. Хотя тут есть вопрос различения индивидуальности и личности. Индивидуализация — это атомизация.

М. Б.: Но личность не обязательно…

О. Г.: Да, она не обязательно проявляется. Но это не отменяет феномен как таковой. И главное, природу времени. Смертная память — это действие со временем. Это отдельный навык десятитысячелетней давности. Обратная перспектива времени — взгляд на свое время оттуда, и даже не из конкретного часа, который нам знать запрещено, а по-другому направленный вектор. И это замечательная вещь, известная по крайней мере со времен «Золотых стихов» Пифагора.

У Георгия Гурджиева базовое упражнение его практики — self remembering, вспоминание себя: перед тем как уйти в сон, ты должен вспомнить свой день в обратном порядке, не с утра, как встал, а наоборот. Очень своеобразный навык. Один день — это еще ничего, вспомните, пожалуйста, подробно, что было двадцать пятого сентября прошлого года. Не можете? Я тоже. А вот генерал-лейтенант Шебаршин, бывший начальник ПГУ, разведки, если верить его мемуарам, — мог. Это умение смотреть в обратном времени, восстановить переживания, вспомнить себя. И в «Иконостасе» Флоренского описано, как во сне время течет в обратную сторону, и примеры приводятся.

Смертная память — это личная психика, наше личное внутреннее хозяйство. Когда мы все, что проживаем, переживаем, события, которые с нами происходят, внутренне планируем, глядя оттуда сюда.

М. Б.: И все-таки, чтобы строить свою жизнь исходя из того, что ты помнишь о смерти, нужно этому учиться с рождения в семье, где тебя воспитывают с этой памятью.

О. Г.: Или ты начинаешь заниматься физкультурой, спортом, фитнесом и всю жизнь посвятишь красоте и здоровью — такое вот принуждение к здоровому образу жизни.

М. Б.: Опять принуждение. А человек хочет быть свободным.

О. Г.: Это, знаете, что первично, что вторично — курица или яйцо, на этот вопрос есть только один разумный ответ: первичен петух.

М. Б.: Хорошо. С памятью смертной разобрались.

О. Г.: Вообще, это центральная философская проблема. Одна из: время, временность… Такой научный детерминизм: стрела времени неумолимо несется вперед, сметая все на своем пути, против истории не попрешь, дух времени нас сплачивает или «рассплачивает» и так далее. Или оно имеет более тонкую структуру? Что такое событийность? Это школьный парадокс: прошлое прошло, будущего еще нет. А что такое настоящее? Миг, только миг, за него и держись. Все одно умрем — и поехали во все тяжкие.

Событийность… Начиная с вопросов бытия и времени Хайдеггера или бергсоновского «жизненного прорыва» есть те, для кого мысль — вещь реальная, предмет для продумывания. Думайте, старайтесь понять, для того чтобы знать, что делать.

А чтобы знать, что делать, надо уметь знать. Тут ключевое слово «уметь». Вы смотрели фильм «Царь»? А литературный сценарий вам случайно не попадался? У него замечательный автор — Алексей Иванов, пермский писатель. Там есть абзац, который выпал из фильма. Когда митрополит Филипп уже понимает, что дело кончится его казнью, он молится: «Господи, я же верил, верил, я верил... но я не умел верить». Человек, который положил на это дело жизнь, понимает, что не умел это делать или делал неумело.

Поэтому нужно понимать или продумывать, чтобы знать, что и как делать. Сто лет почти философия пытается понять: эта фигура времени, временности, в которой мы живем в истории, как она устроена?

М. Б.: А если все же вернуться к практикам...

О. Г.: Я говорю: чтобы знать, что делать. Делание есть практика. А как мы к ней вернемся, если сначала не займемся пониманием и изучением?

М. Б.: Но исихазм учит созерцанию, а не продумыванию.

О. Г.: Простите, созерцание — это и есть высшая форма продумывания. Еще раз: продумывание — это не рассудок с его расчетливостью. Это диамат заморочил нам голову.

М. Б.: Хорошо, вы говорите: этому надо учиться?

О. Г.: Да.

М. Б.: И учиться надо у кого-то?

О. Г.: У кого-то и на каком-то этапе.

М. Б.: То есть на каждом определенном этапе нужно искать того, у кого можно научиться?

О. Г.: С учетом, что это ваше дело и что вы этот участок не самозахватом захватили.

М. Б.: Так сейчас кажется: да, это мое дело. А проходит время, и думаешь: какой же ерундой я столько времени занималась! Так тоже бывает.

О. Г.: Так не должно быть, из всего можно извлекать уроки, из каждого положения. Что за бесхозяйственность такая, бесхозность! Даже если проигрыш, даже если время потеряно, упущено, все равно надо упражняться в обратном отсчете. Это не значит, что надо исследование заказывать, но заметочку сделать надо.

М. Р.: А наши деловые люди и политики, они, на ваш взгляд, находятся под чьим влиянием, каких учителей, школ?

О. Г.: А вы возьмите просто на пробу какой-нибудь справочник всех андерграундных движений, ткните наугад пальцем, и на девяносто девять процентов окажется, что в Москве в том или ином виде это есть.

Кто оказался готовым к перестройке, в первую очередь психологически? Те, кто до того работал с измененными состояниями сознания. А с ними работали психотерапевты и те, кто занимался тем, что называется оккультизмом. Оккультизм — явление бивалентное. Во всяком случае, они тоже работали с этими состояниями, причем не только сознания, но и действия. Ну и методологи. Вот эти типы сообществ оказались готовы.

М. Б.: А православные тоже оказались готовы?

О. Г.: Тут не было вопроса готовности, наоборот: обстоятельства благоприятствовали выходу, возвращению духовной жизни в публичную сферу. Потому что крыша поднялась на десять этажей выше.

Тогда вершину пирамиды занимала интеллигенция из разных творческих цехов: союзы писателей, композиторов, архитекторов, Академия наук — это цвет, вершина пирамиды разумности, интеллектуальности, креативности, как сейчас говорят. Творческая интеллигенция. Она была на этой вершине и очень не хотела расставаться с ролью совести народа, вершителя судеб и так далее. А тутвдруг была признана реальность духовной жизни как таковой, не в интеллигентски модифицированном виде, раскрылись врата на следующие этажи, у церкви появился шанс — благоприятные обстоятельства после периода мученичества, гонений, ущемлений. «Зачем нужна дорога, если она не ведет к храму?» И поехало.

М. Р.: И все-таки, почему именно люди с измененным сознанием?

О. Г.: Потому что они умеют это делать, они этим занимаются, умеют работать с людьми в этом горизонте: нужна свежесть взглядов, надо менять, надо искать, нужны инновации, новое видение. А откуда оно возьмется?

Нет, я не берусь определять, даже слова такого нет… Прохиндиада… Это такой тип хамелеона, быстро меняющего окрас, может быть, шулерства и… приблатненности.

Это отдельная история, она очень мало исследована: ГУЛАГ как оккультный котел. Где происходил обмен какими-то практиками, кто что умеет. Там было умение выживания, и те, кто выжил, когда вышли, возродили заново после 1929 года оккультный андерграунд. Концепция пассионарности — камерно-лагерная, четвертое термодинамическое состояние воды, «живая вода» Тринчера — тоже. Оттуда и Дмитрий Панин, самый яркий (инженер, публицист и философ, ставший прототипом одного из героев романа А. И. Солженицына «В круге первом». — « Эксперт» ).

М. Р.: То есть идея пассионарности могла родиться только в лагере?

Конкретно концепция Льва Гумилева родилась, когда он в одиночке сидел, осенило его в тот момент.

Давайте все-таки разберемся, что же такое оккультизм, о котором вы говорите. Как вы его определите?

О. Г.: Я специально определением не занимался, поскольку нужды такой не было. Но то, что оно одного корня с культом, это понятно и то, что занимаются они одного рода феноменами, — тоже.

По сути, это изучение обычаев, обрядов, культовых практик, ритуалов, отчасти мифов. Это одно из фундаментальных открытий второй половины девятнадцатого века — открытие реальности мифов и ритуалов. Потом уже Бахтин мог сказать, что быт без обряда — это интеллигентская фикция. Бытие без ритуала — это фикция. Литургия — это совокупность литургических ритуалов.

Для ритуального сознания нет слова «скучно». Ты как машинка работаешь пять дней в неделю, а то и больше, по восемь часов в день, а то и больше, работаешь арифмометром и, когда приходишь на литургию, не можешь выключиться, не умеешь. Этому очень долго учишься — молчанию. Не в смысле «рот на замок», а внутреннему молчанию, чтобы машинка не крутилась, чтобы погрузиться целиком и полностью в созерцание, переживание того, что происходит, в литургическое действо, священнодействие. А знаете, что такое хульные помыслы? Тысячу дней преподобный Серафим Саровский, подвижник из подвижников, стоит в молитве на своем камне — и его одолевают хульные помыслы, с которыми надо бороться. Это такие отвлекающие маневры какой-то силы. Нужно выключиться и прожить это, вообще переключиться, не думать.

Как-то режиссер и писатель Евгений Шифферс спросил меня: «На литургии был?» «Был», — отвечаю. «Ну что, опять лжесвидетельствовал? — говорит. — На отпусте после причастия пел “видихом свет Истины”?» — «Пел». — «А ты лично “видих”?» Вот вам на все ваши вопросы простой ответ. Ты «видих»? А если не «видих», что ты там делал? То есть это вопрос каждому из нас. Но я же не пел «я видих». Мы «видихом», соборно. И не только те, которые здесь сейчас, а вообще — со всеми святыми, к которым мы тоже обращались.

А ведь правда: кем надо быть, в каком состоянии и как его идентифицировать, чтобы в буквальном смысле слова, не лукавя, не лжесвидетельствуя, произнести «видихом», беря на себя ответственность и за всех прочих? А если я «видих», знаю, как действовать, а кто-то рядом со мной стоит случайно, что я должен делать? Это такая обязующая вещь. «Встань и иди». И пошел, пошел.

М. Р.: Получается, что на самом деле повседневность очень многих людей сейчас — это интеллигентская фикция обрядовой жизни?

О. Г.: Да сколько туда всего понатыкано! А что такое рок-концерт? Древнейший шаманский ритуал, равно как и танцпол. Это очень древние модели поведения, в этом смысле они ритуальные, но на такой архаической стадии, что после этого ждать чего-то личностного просто невозможно.    

(обратно)

Скучно, патриотично, дорого

Марк Завадский

Китайское телевидение сделает просвещение интересным для зрителей и рекламодателей — или уступит значительную часть аудитории интернету

После первой волны ограничений, введенных в конце 2011 года, число развлекательных шоу на китайских телеканалах за месяц снизилось со 128 до 36

Фото: EPA

С января в Китае начнут действовать новые правила для спутниковых телеканалов — их серьезно ограничат в развлекательном вещании, как в плане контента, так и по времени и продолжительности показов. Китайские власти объясняют такое решение заботой о нравственности подрастающего и уже выросших поколений. «Нужно больше программ, произведенных внутри Китая и несущих положительную моральную составляющую», — говорится в официальном обосновании новых телевизионных правил.

«Китайские власти часто объясняют любые запреты борьбой с вульгарностью, но на практике это не помогает, достаточно зайти на любой китайский сайт в интернете, даже на официальный “Синьхуа”, там везде всплывающие окна с полуголыми барышнями», — говорит «Эксперту» руководитель гонконгского China Media Research Center Дэвид Бандурски .

Китайские СМИ оказались в ситуации, которую в местном интернете называют «танцами в кандалах». Телевидение и печать вынуждены таскать пудовые цензурные гири и при этом «танцевать», придумывая все новые и новые способы добывания денег. Несмотря на то что все крупные медиахолдинги находятся в собственности у государства, им приходится во многом самостоятельно зарабатывать на жизнь. До последнего времени проблем с этим не было: рекламный рынок Китая рос огромными темпами, причем наиболее привлекательными для рекламодателей были именно развлекательные программы и передачи.

Как показывает практика предыдущих запретительных мер, ограничения приводят лишь к резкому удорожанию оставшихся привлекательных рекламных слотов. В долгосрочном плане от новых запретов выигрывают интернет-телевидение и видеохостинги, хотя, возможно, именно они окажутся следующими жертвами китайских борцов за этику и мораль.

Работающая система

Китайское телевизионное медиапространство организовано достаточно просто и органично встроено в партийно-государственную систему. С точки зрения контента телевидением занимается Государственное управление по кино, радио и телевещанию, которое находится в прямом подчинении у Госсовета КНР. В свою очередь, непосредственно Госуправлению подчиняются Центральное телевидение КНР и Центральное образовательное телевидение КНР, в которые входит более двадцати бесплатных телеканалов, включая главные общественно-политические, спортивные и культурные, а также экзотические «CCTV-Русский» и экспериментальный канал в формате 3D. Кроме того, в структуру центрального телевидения входит десяток платных телеканалов.

У Государственного управления есть провинциальные и городские подразделения, которые курируют содержание 34 провинциальных и более двух сотен городских телеканалов. «Ошибочно предполагать, что цензура на провинциальных телеканалах мягче — к центральным инструкциям добавляются местные, так что зачастую контроль даже строже», — утверждает Дэвид Бандурски. Сами провинциальные каналы делятся на кабельные и спутниковые, причем вторые смотрят не только в какой-то одной провинции.

Впрочем, до последнего времени цензурные ограничения касались только общественно-политической части телевизионного вещания, за развлекательный эфир власти всерьез взялись лишь пару лет назад. Первые заметные ограничения были введены в конце 2011 года, тогда провинциальные телеканалы в прайм-тайм (с 19.30 до 22.00) ограничили часом «легкомысленного вещания». Их также обязали ставить в это время не менее двух получасовых новостных блоков. В результате, по данным новостного агентства «Синьхуа», в январе 2012 года число развлекательных шоу на китайских телеканалах снизилось со 128 до 36.

Нынешние ограничения в целом можно считать продолжением прошлогодней кампании, только в этот раз основной акцент сделан на источник контента. Телекомпаниям теперь можно покупать не более одного зарубежного проекта в год, причем в течение первого года им запрещено показывать его в прайм-тайм. На провинциальных телеканалах теперь должно быть не менее получаса документального кино и детских передач в день — тоже, разумеется, китайского производства. Ранее, в феврале этого года, центральные власти уже вводили ограничения, хотя и не столь жесткие — телеканалам запретили покупать больше 51 серии того или иного сериала.

Логика властей в целом понятна: свой производитель развлекательного контента пока не в состоянии конкурировать с иностранными поставщиками. Так, по данным китайского развлекательного сайта Douban, в начале этого года лишь один из десяти самых популярных в стране сериалов был китайского производства, и занял он достаточно скромное восьмое место. Доминировали в десятке американские продукты, с вкраплениями европейских, японских и южнокорейских сериалов.

Если говорить о китайских развлекательных шоу, то самые успешные из них делают по лицензии западных производителей, причем пионерами в этом традиционно выступали именно спутниковые телеканалы. Первым крупным успехом стало шоу Supergirl (ближайший российский аналог — «Фабрика звезд»), запущенное на Хунаньском телеканале в 2004 году. Финал шоу в 2005-м посмотрели рекордные 400 миллионов человек, что привело к массовому запуску похожих проектов на других каналах.

Новые ограничения (в последние год-два также ужесточились требования к показу в Китае иностранных блокбастеров), очевидно, призваны стимулировать китайские телевизионные компании к выпуску собственного контента. Возможно, в Китае ориентируются на южнокорейский опыт, где жесткие ограничения на импорт иностранных кинофильмов и сериалов — один из важных факторов в становлении так называемой южнокорейской волны. Телевизионная и поп-культура в результате не только закрепилась на внутреннем рынке, но и стала важным экспортным товаром и фактором сохранения и роста интереса в регионе к Корее в целом.

Война за рекламу

В неофициальных беседах сотрудники китайских телеканалов признаются, что жить станет сложнее. Еще более неформально говорят о том, что новые ограничения, возможно, пролоббированы руководством Центрального телевидения. «Центральное телевидение всегда отстает от провинциальных каналов. Оно медлительнее в запуске новых продуктов и в целом должно выиграть от новых ограничений», — соглашается с этим предположением Дэвид Бандурски.

На кону стоят десятки миллиардов долларов рекламных поступлений — крупные региональные группы по отдельности уступают Центральному телевидению, но вместе уже опережают CCTV по объемам рекламных доходов. При всех цензурных ограничениях телевидение в Китае было и остается очень успешным бизнесом, доходы которого постоянно растут. Уровень проникновения телесигнала в стране составляет более 98%, поэтому в обозримом будущем телевизор останется основным рекламным носителем для производителей потребительских товаров.

«Я уверен, что китайские телекомпании выкрутятся из этой ситуации и будут обходить ограничения не менее успешно, чем раньше, в конце концов, провинциальные власти будут требовать от них как минимум сохранения прежних уровней доходности, а значит, будут закрывать глаза на нарушения», — полагает известный гонконгский эксперт по Китаю автор бестселлера «Грядущий крах КНР» Гордон Чанг .

«Ограничения на покупку иностранного контента тоже не проблема. В Китае будут просто создавать слегка измененные версии подсмотренных на Западе и Востоке программ, собственно, так и было с Supergirl», — считает профессор Гонконгского университета науки и технологий Ричард Вонг .

Похоже, в Китае ориентируются на опыт Южной Кореи, где жесткие ограничения на импорт иностранных кинофильмов и сериалов стали одним из важных факторов превращения южнокорейской телевизионной и поп-культуры в важный экспортный товар

Фото: AP

Уход в онлайн

Праздновать победу в этой борьбе между китайскими властями и традиционными телеканалами, скорее всего, будет интернет. Очевидно, что значительная часть пользователей предпочтет проводить вечера за просмотром передач и видео в онлайне: этот процесс идет и так, но обеднение вечернего телеэфира может его ускорить. В 2011 году рекламные потоки в интернет-видео удвоились по сравнению с 2010–м, достигнув 662 млн долларов США. По оценкам, к 2015 году реклама в этом сегменте интернета должна вырасти до 4,4 млрд долларов.

Рынок видеохостинга и интернет-телевидения в Китае традиционно был очень конкурентным, хотя сейчас здесь происходит консолидация в преддверии очередного бурного витка роста. Крупнейший игрок на этом рынке — компания PPTV — располагает базой в 330 млн пользователей (в конце октября 44% акций компании за 420 млн долларов приобрел консорциум во главе с производителем бытовой техники компанией Suning). В апреле этого года интернет-гигант Baidu заплатил около 400 млн долларов за главного конкурента PPTV PPS Net TV, а еще раньше, в прошлом году, в ходе сделки на миллиард долларов объединились два крупнейших китайский «клона» YouTube — Youku и Tudou. По данным опроса, проведенного исследовательской компанией ZDC в середине этого года, почти половина китайских интернет-пользователей уже не смотрит телевизор.

Но китайское телевидение, кажется, постепенно осваивает новые неожиданные форматы, которые отвечают всем последним условиям: собственное производство, документальность и правильный моральный посыл. Последний тренд — публичные телевизионные признания в совершенных преступлениях китайцев и иностранцев, задержанных полицией. С августа таковых было уже шесть человек: два блогера, два бизнесмена, один журналист и один британский консультант публично признались в совершении преступлений или правонарушений — предположительно в обмен на смягчение наказания; еще одному журналисту такое предложение было сделано, но он отказался.

Гонконг

График 1

Доля различных телеканалов в общих рекламных бюджетах

График 2

Доля осовных носителей в рекламных расходах в Китае

(обратно)

Возвращение скандинавских богов

Вячеслав Суриков

Вслед за «Железным человеком», собравшим в нашем прокате 1,384 млрд рублей, на российские экраны выходит еще один фильм Marvel Studios, претендующий на рекордные кассовые сборы, — «Тор-2: Царство тьмы»

Главные мужские роли в фильме «Тор-2: Царство тьмы» исполнили Крис Хемсворт (Тор) и Том Хиддлстон (Локи)

Фото: Disney

Тор — воинственный скандинавский бог, сын предводителя богов Одина, повелитель грома, приглянулся Marvel еще в 1962 году: именно тогда ее авторы превратили Тора в своего супергероя. Это, к слову, один из немногих случаев, когда американские производители комиксов обратились к уже существующему и подробно разработанному мифологическому сюжету. Сегодня в списке ста лучших героев комиксов, по версии портала IGN, Тор занимает почетное 14-е место.

«Царство тьмы» — сиквел «Тора» и «Мстителей» — поставил один из самых востребованных в мире телевизионного кино режиссеров— Алан Тейлор. В его послужном списке работа над такими проектами, как «Клан Сопрано», «Секс в большом городе», «Рим», «Подпольная империя», «Безумцы», «Игра престолов». Отсутствие яркого индивидуального почерка — основное достоинство Тейлора. Умело вписываясь в общую конструкцию и стилистику сериалов, он и здесь не стал делать чего-то отличного от того, что было у его предшественников: Кеннета Брана («Тор») и Джона Уидона («Мстители»). Это все та же история о противостоянии добра и зла, насыщенная поединками с применением холодного и огнестрельного оружия. Быть может, благодаря вводу в повествование темного эльфа Мелекита она выглядит более мрачной, чем предыдущие. Чуть-чуть юмора, чуть-чуть лирики, короткие диалоги и много-много экшена на фоне тяжело нависающего над головой темного неба.

Восьмая по счету киноистория от Marvel дополняет ее кинематографическую вселенную, где супергерои могут свободно переходить из одного сюжета в другой и объединяться в борьбе с более могущественным противником. Предыдущие семь лент собрали в мировом прокате больше 5 млрд долларов, полтора из них приходится на «Мстителей», занявших третье место по кассовым сборам в мировом прокате. Впереди только «Аватар» и «Титаник» Джеймса Кэмерона.

Как знать, возможно, не ведающая коммерческих провалов Marvel, сумевшая вместе с индустрией комиксов пройти долгий путь от иллюстрированных историй на страницах газет до масштабных и дорогостоящих голливудских постановок, значительной части человечества дает представление о мире и принятой в нем системе ценностей. И единственный, кто может с ней конкурировать на этом поле, — американская компания DC Comics, которой принадлежат образы Супермена и Бэтмена. В борьбе за популярность марвеловским Человеку-Пауку и Росомахе («Люди Икс») не удается победить уже много лет. И даже запланированный Marvel на 2015 год выход на широкие экраны истории про Человека-Муравья вряд ли изменит расстановку сил в рейтинге супергероев.        

(обратно)

Нон-фикшн, который объединяет

Вячеслав Суриков

Документальные программы — один из самых дорогостоящих и одновременно самых востребованных продуктов на современном телевидении. Они способны привлекать внимание огромной аудитории

Луис Сильбервассер ищет для программ Discovery Networks баланс между изложением фактов и развлечением

Discovery Channel, выстроив свое вещание исключительно на основе документальных программ, с момента основания в 1985 году сумела проникнуть в 223 страны мира и довести число подписчиков до 2 млрд человек. При этом до последнего времени Discovery Channel воздерживалась от таких востребованных на современном телевидении форматов, как художественные сериалы и музыкальные шоу. О том, как им это удалось, а также о принципах и стоимости производства телевизионного контента «Эксперту» рассказали Луис Сильбервассер — исполнительный вице-президент и директор по контенту Discovery Networks International и Григорий Лавров — директор каналов Discovery Networks в Северо-Восточной Европе.

— Каким образом с контентом, состоящим исключительно из документальных программ, Discovery удается успешно конкурировать с каналами, которые делают ставку на развлекательные шоу?

Луис Сильбервассер: Мы стараемся делать программы, которые не только развлекают, но и позволяют узнать что-то новое. Лучшие проекты на Discovery Channel балансируют между изложением фактов и развлечением, например «Выжить любой ценой» (программа, в которой ведущий демонстрирует зрителям, как можно выжить в самых диких местах. — « Эксперт» ), — он познавательный и при этом хорошо смотрится. Кроме того, мы стараемся подавать любой материал через героев. Когда мы показываем реальных людей, реальные события, мы цепляем даже ту аудиторию, которая раньше не интересовалась Discovery Channel потому что он казался им слишком наукообразным. И если мы, например, снимаем программу «Золотая лихорадка», мы показываем реальную семью, которая едет на Аляску и ищет там золото. Мы наблюдаем, как развиваются события в их жизни, и это превращается в своего рода сериал. Зрители привыкают к его героям и начинают сопереживать им. Мы всегда ищем новые форматы, которые позволят нам привлечь максимально широкую аудиторию.

Сейчас мы запускаем новое шоу под названием «Клондайк». Это наш первый проект в жанре художественного сериала. Его продюсирует Ридли Скотт. Играют в нем звезды первой величины — Тим Рот и Ричард Мэдден (шотландский актер, сыгравший роль Роба Старка в сериале «Игра престолов». — « Эксперт» ).

— Как долго вам пришло искать формулу баланса между познавательными и развлекательными элементами телевизионного шоу?

Л. С.: Конечно, мы меняемся, и сейчас канал совсем не тот, каким он был какое-то время назад, когда лишь очень ограниченное количество зрителей с высоким доходом могли позволить себе платное телевидение. Раньше кабельное ТВ было роскошью, а сейчас оно есть у большинства. Доступность канала изменила его аудиторию. Поэтому нам приходится несколько эволюционировать от документального телевидения, каким мы были раньше, в сторону развлекательного, но при этом мы остаемся верны принципу рассказа истории через конкретных персонажей.

К примеру, на нашем канале TLC (один из 44 брендов компании Discovery Communications, ориентированный на женскую аудиторию. — « Эксперт» ) выходит программа о том, как делаются торты. Она отличается от стандартного кулинарного шоу, где демонстрируется всего лишь последовательность действий при приготовлении того или иного блюда. Мы нашли человека по имени Бадди Валастро для нашего шоу «Король кондитеров», у которого своя пекарня в Нью-Джерси. Мы стали рассказывать его историю и историю его семьи, благодаря чему Бадди стал большой звездой сначала в Штатах, а потом уже и за их пределами.

Григорий Лавров в Discovery Networks отвечает за Северо-Восточную Европу

Если когда-то жанр документального кино предполагал набор «говорящих голов» и материал, который иллюстрировал их рассказ, то сейчас это повествование, которое ведется от первого лица. Мы видим, как мир захлестнул взрыв креативности. Если раньше мы производили программы в основном в Америке, то теперь они могут производиться где угодно. Мы внимательно следим за тем, что происходит на мировом телевидении, и если где-то появляется интересный формат, в том числе на эфирных каналах, мы сразу стараемся его задействовать. Например, в нашем итальянском офисе на канале RealTime появилась идея программы Shopping Night: женщины запираются на ночь в большом магазине, выбирают себе вещи, а затем жюри оценивает, какие покупки они сделали, и обладательница самого хорошего вкуса получает все, что она выбрала, в подарок. Программа стала очень популярной, она идет по всему миру и у нее хорошие рейтинги. Хорошие идеи могут появиться где угодно.

— Сколько в среднем вы готовы потратить на производство одной программы? Как вы можете позволить себе Ридли Скотта?

Л. С.: Я скажу все, что я могу сказать. Шесть лет назад наш бюджет на производство программ составлял 600 миллионов долларов, а сейчас мы тратим на них более полутора миллиардов. Одни программы, такие как «Клондайк», снимаются на уровне голливудских шоу и рассчитаны на максимальный бюджет. А есть более скромные проекты, которые не требуют гигантских инвестиций. Если раньше мы показывали 300–400 часов оригинального контента и программы часто повторялись, то сейчас мы показываем больше тысячи часов самых разнообразных программ с минимальными повторами. Что касается привлечения к производству программ таких людей, как Ридли Скотт, это всегда происходит в результате поиска баланса между тем, сколько мы платим этим людям, и тем, насколько им интересно что-то снять для Discovery. Сейчас Ридли Скотт заинтересован в сотрудничестве с нами так же, как когда-то Джеймс Кэмерон был заинтересован снять для нас историю про «Титаник» (речь идет о документальном фильме 2006 года «Последняя тайна Титаника». — « Эксперт» ). Для нас это вопрос не денег, а того, насколько вторая сторона заинтересована в том, чтобы рассказать реальную историю. Очень трудно назвать среднюю стоимость производства программы. Например, «Как это сделано» снимается непосредственно на производстве. Это недорогая съемка: надо просто привезти камеру и снять весь процесс, а есть такие шоу, как «Клондайк», когда надо везти людей и все оборудование на Аляску. Это очень сложные съемки — час такого материала может обойтись нам в два-три миллиона долларов. На съемку таких дорогостоящих шоу, как «Смертельный улов» (документальный сериал, который рассказывает о соревновании рыболовецких судов в Беринговом море в сезон ловли королевского краба и краба-опилио. — « Эксперт» ) и «Северная Америка» (естественно-научная программа — результат трехлетних путешествий по континенту. — « Эксперт» ), уходит несколько лет. Их стоимость тоже может достигать нескольких миллионов долларов за час. В то время как стоимость производства более простых программ, не требующих серьезной подготовки, может снижаться до нескольких тысяч долларов за час или даже меньше. Наши зрители в каждой стране могут оценить качество этих программ и, таким образом, увидеть результаты этих вложений.

— Насколько успешно действует выбранная вами бизнес- модель в России?

Григорий Лавров: Discovery — канал номер один для мужской аудитории в России среди неэфирных каналов, TLC — наиболее динамично развивающийся среди платных каналов для женской аудитории, у Animal Planet тоже быстрорастущие показатели. Россия для Discovery — один из самых динамичных и многообещающих рынков. Если говорить о регионе CEEMEA, включающем в себя Центральную и Восточную Европу, Ближний Восток и Африку, то здесь за последние три года количество наших подписчиков выросло на 10 миллионов, достигнув 47 миллионов. Кроме того, мы смогли выйти на новые локальные рынки. Если всего несколько лет назад мы говорили только о России и Польше, то теперь это и Казахстан, и Украина, и Румыния. Это происходит не только потому, что развиваются кабельные сети, но и потому, что люди проявляют интерес к нашему каналу. Резко изменился масштаб нашей деятельности: из нишевого документального канала мы превратились в глобальную сеть. Это заставляет нас диверсифицировать наш контент. Мы делаем инвестиции в Eurosport и в скандинавский SBS Nordic (сеть телевизионных каналов в Дании, Финляндии, Норвегии и Швеции. — « Эксперт» ).

— Есть ли какие- то концептуальные ограничения в том, каким- образом эволюционирует содержание канала? Как далеко оно может зайти в сторону развлечения? Если у вас вдруг появится идея музыкального шоу, каковы ее шансы быть реализованной на канале Discovery?

Г. Л.: Основная ценность и миссия бренда Discovery Channel и то, чего от него ждут, — это предоставление фактического материала. Каким бы развлекательным ни был канал, чтобы соответствовать ожиданиям аудитории, в его программах должна присутствовать документальная составляющая. Куда бы ни эволюционировала развлекательная часть, на всех каналах она будет базироваться на реальных фактах и на реальных людях. Даже постановочные съемки базируются на совершенно реальных историях. Насчет формата музыкального шоу трудно сказать… Возможно, оно у нас когда-нибудь появится, но и там будут обязательно присутствовать реальные люди. Такова миссия бренда Discovery Channel.

— Какое место, по вашей оценке, сейчас занимает ТВ в индустрии развлечений и в жизни людей?

Л. С.: Я думаю, что эпоха высоких рейтингов за счет показа в телевизионном эфире голливудских фильмов закончилась и наступило время, когда зрители хотят видеть на телевизионном экране реальные истории. Это может быть история рыбаков, которые ловят рыбу, это может быть история человека, который пересекает Большой Каньон по канату (в этом году в июне американский акробат и канатоходец Ник Валленда в прямом эфире Discovery Channel пересек Большой Каньон без страховки по стальному тросу, натянутому на высоте 457 метров. — «Эксперт» ). Это возвращает нас в те времена, когда люди садились в круг и слушали друг друга. Телевидение все больше превращается в собеседника, который рассказывает занимательные истории. Этот формат всегда будет востребован. Даже в самые трудные времена, когда наступил экономический кризис, ни в Америке, ни в Европе никто не отказался от подписки на наши каналы. Мы даем нашим зрителям возможность увидеть, как живут другие люди, и таким образом сближаем их друг с другом. Это еще одна наша миссия — объединять людей.

(обратно)

Hi-End

Chopard полностью обновил свою женскую коллекцию Imperiale. Эти часы появились в 1990-х, примерно тогда же, когда и Happy Diamonds, и стали почти так же знамениты. Они всегда были чуть более традиционны и чуть более гламурны, чем Happy Diamonds, а сейчас Chopard решил сделать их чуть более современными и, что самое главное, отразить ведущие современные часовые тренды. Один из главных, если говорить о женских часах, — это бум цветных камней. И вот в новой Imperiale есть чуть ли не все цвета спектра — от красных рубинов через сиреневые аметисты, розовые и синие сапфиры к зеленым изумрудам. Есть, конечно, и простые белые бриллианты — причем в одной из самых безапелляционных версий, когда циферблат и корпус полностью выложены багетными бриллиантами.

В новой версии несколько изменен дизайн — выступы-мостики теперь плавно спускаются к ушкам корпуса. При этом все знаковые детали Imperiale сохранены — гравировка на перламутровом циферблате, римские цифры, тонкие изогнутые стрелки в виде кинжалов, заводная коронка в форме цветка лотоса. И еще одно важное достоинство обновленной линии — она чрезвычайно широка, в ней есть разные диаметры (женщины сегодня все чаще носят крупные часы), кварц и механика-автомат (женщины все больше хотят механику), просто декоративные и с усложнениями вплоть до хронографа и турбийона (сложные женские часы — горячий тренд). Кроме того, есть самые разные варианты оформления — модели с бриллиантами и без, из стали, розового или белого золота, на браслете или кожаном ремешке.

Hermès любит делать неожиданные вещи — например, выпустить карбоновый велосипед, ультралегкий и очень современный. Велосипеды собираются вручную на фабрике знаменитой компании Time, на велосипедах которой Мигель Индурайн выигрывал Тур де Франс с 1991 по 1995 год. Как сказал глава Hermès Horizons Франсуа Доре, им были нужны глубоко профессиональные люди, чтобы создать не просто декоративный объект, а настоящий велосипед — простой, целесообразный, легкий в использовании и красивый. С красотой у Hermès никогда не бывает проблем: сиденья обтянуты кожей, так же как и грипсы (рукоятки на руле), ручка для переноски плюс детали для крепления багажа. С функциональностью все тоже получилось: амортизирующая рама, ременная передача, гидравлические дисковые тормоза и задний переключатель скоростей на 8 или 11 передач. Есть два варианта — Le Flâneur d’Hermès (цвета яичной скорлупы, красного и цвета древесного угля) и Le Flâneur sportif d’Hermès (цвета яичной скорлупы и цвета древесного угля). Велосипеды появятся в магазинах Hermès в ноябре и будут стоить 8100 евро.

Clark’s Botanicals — это классная и продвинутая американская марка, возникшая благодаря несчастному случаю. Ее будущий основатель Франческо Кларк неудачно прыгнул в бассейн, повредил спинной мозг и кроме паралича получил еще массу проблем, в том числе с кожей. Тогда он и его отец доктор Гарольд Кларк, профессиональный терапевт, обучавшийся также гомеопатии, придумали марку Clark’s Botanicals, которая решила проблемы не только Франческо, но и многих других людей. Тут все в высшей степени современно — этично, экологично, без продуктов нефтехимии, с массой косметических наград и ритейлом в самых модных местах по всему миру. Как следует из названия, в продуктах Clark’s Botanicals широко применяются разнообразные растительные компоненты, в частности в каждом из них есть абсолют жасмина, мощное антибактериальное и иммуностимулирующее средство.

Только что у марки появился новый продукт — Cellular Lifting Moisture Mist, бесспиртовой увлажняющий клеточный спрей для лица, подтягивающий и матирующий. Как говорит Франческо Кларк, он для тех случаев, когда совсем нет времени, а выглядеть надо идеально. Помимо жасмина в нем есть экстракт семян яблони, экстракт зверобоя, экстракт нескольких видов водорослей, полисахарид Poria Cocos и сахарид изомеризат. Но главное, он сделан по «безводной» технологии, когда вообще не используется вода как отдельный компонент (обычно она занимает первое место в составе традиционной косметики) — только натуральные активные ингредиенты.

Fott уверенно становится лучшим мужским магазином Москвы. И не только потому, что привозит сюда самые актуальные спортивные и повседневные марки, но и потому, что ведет очень современную маркетинговую политику. В частности, постоянно придумывает какие-то совместные продукты со всякими стоящими брендами. О кроссовках с Onitsuka Tiger мы уже писали — и вот новый проект, на этот раз парка с американской маркой Spiewak. Нужно заметить, что байеры Fott вместе с дизайнерами бренда прорабатывают все детали начиная с цветов модели и заканчивая фурнитурой и выбором наполнителя парки, а не просто ставят свой логотип на стандартную модель. Это так называемая snorkel-парка, которая была сделана в США в начале 1950-х годов для ВВС, в частности для экипажей, расположенных в экстремально холодных районах. Название snorkel (англ. — трубка для подводного плавания) эта куртка получила благодаря капюшону: если застегнуть его до конца, он выглядит как труба, которая позволяет видеть и дышать, одновременно защищая лицо от снега и ветра. Натуральная шерсть на подкладке капюшона отлично греет, мех койота на опушке капюшона отстегивается, то есть это настоящая классическая куртка в эстетике традиционного американского outdoor, сделанная к тому же в США. Наполнитель — технологичный легкий утеплитель — комфортен при самом широком диапазоне температур. Есть четыре цвета этой модели, и они уже доступны и на сайте Fott, и в магазине в Дмитровском переулке.

У Эни Эвелин в Нью-Йорке есть собственная дизайн-студия New Colony Design, где она делает предметы интерьера с конца 1990-х. Последнее ее достижение — коллекция The Scotty, сделанная вместе с дизайнером Скоттом Альбрехтом и состоящая из четырех стульев, — стало хитом знаменитой дизайн-ярмарки International Contemporary Furniture Fair 2013.

Сверху стулья сделаны из брусьев, бетонных плит и искусственных кристаллов, которые подвергались сложной обработке в несколько этапов, чтобы твердые и выпуклые детали превратились в гладкую поверхность. Внутренняя конструкция стула такова, что, когда вы садитесь на него, брусья и плиты синхронно опускаются на несколько сантиметров вниз — и это дает очень комфортное ощущение.

(обратно)

Довезти любой ценой

Андрей Горбунов

Россия переживает бум интернет-торговли. Обеспечить максимально широкую географию доставки покупок и выполнение заказа точно в срок — задача номер один для всех онлайн-ритейлеров

Фото: AP

Интернет-торговля — одна из немногих сфер российской экономики, которой не страшны никакие кризисы и рецессии. Наши крупнейшие онлайн-магазины показывают высокие темпы роста, и, по мнению большинства аналитиков, им есть куда расти еще много лет. Из статистически малозначимой величины, интересной немногим продвинутым пользователям, интернет-торговля становится самостоятельной отраслью экономики с набором взаимосвязанных обслуживающих подотраслей. На предоставлении услуг интернет-магазинам уже специализируется целый ряд транспортных и складских компаний. А для самих интернет-магазинов выстраивание грамотной логистики стало ключевым фактором в борьбе за покупателя с иностранными ритейлерами.

Гонки с иностранцами

Российский онлайн-ритейл несколько лет подряд демонстрирует феноменальные темпы роста — 25–30% в год. Россияне через сеть покупают товаров и услуг более чем на 12 млрд долларов ежегодно, а число интернет-магазинов превысило 30 тысяч. По оценке агентства Data Insight, на покупки в сети у нас тратят не менее 9 млрд долларов, еще 3 млрд уходит на оплату услуг по бронированию гостиниц, авиа- и железнодорожных билетов. По общему объему онлайн-торговли Россия занимает девятое место в мире и имеет все шансы в ближайшие годы подняться еще выше (см. график 1). Но если в странах ЕС, США и Японии онлайн-ритейл — сложившаяся отрасль с развитой инфраструктурой складирования, комплектации и доставки товаров, то в России этой индустрии еще только предстоит сформироваться.

Сейчас доля онлайн-продаж у нас составляет, по разным оценкам, от 1 до 4% общего объема розничной торговли, тогда как в большинстве развитых стран этот показатель устойчиво превышает 5%. А в государствах — первопроходцах интернет-бизнеса цифры и того больше. Например, в Великобритании на онлайн-продажи приходится почти 10% розничного товарооборота, а в Южной Корее — около 13% (см. график 2).

В России еще несколько лет назад основной объем интернет-торговли концентрировался в Москве и Санкт-Петербурге (см. график 3). Однако в последние годы доля двух столиц устойчиво сокращается. По словам эксперта Data Insight Бориса Овчинникова, за последние 12 лет доля Москвы на рынке e-commerce снизилась в два с половиной — три раза, тогда как доля других регионов выросла почти вчетверо. При этом главным трендом стало развитие интернет-торговли и сопутствующей инфраструктуры именно в крупных областных центрах и столицах субъектов федерации. Этому отчасти поспособствовал и приход на наш рынок западных грандов мировой онлайн-торговли, создающих прямые каналы продаж в России.

В начале нынешнего года экспансию на российский рынок начал Amazon. До последнего времени через сайт Amazon можно было приобрести только книги и диски, а значительная часть посылок доходила до российского покупателя через посреднические компании-агрегаторы. Теперь же американцы открыли свое представительство в России и начали принимать заказы на наиболее популярные потребительские товары — электронику, одежду и обувь. Более того, Amazon уже получил лицензию на складскую деятельность и в ближайшее время, судя по всему, начнет строить в России собственные склады или распределительные центры. Напрямую начал работать с российскими покупателями британский Axos — один из крупнейших в мире интернет-магазинов, специализирующийся на торговле одеждой. «Русификации» мировых онлайн-магазинов способствовало и начало работы в нашей стране крупнейшей платежной системы PayPal. Уже сейчас доля зарубежных магазинов в общем обороте интернет-торговли превышает в России 15%.

Очевидно, что выход на российский рынок других крупных мировых онлайн-торговцев — дело времени: по сравнению с отечественными ритейлерами иностранные интернет-магазины обеспечивают более широкий выбор товаров, да и цены у них ниже. Российские онлайн-торговцы традиционно имеют некоторое преимущество за счет быстрой и простой системы доставки, русскоязычного интерфейса сайтов. Но постепенно эти преимущества сходят на нет: веб-сайты крупнейших иностранных интернет-магазинов уже начали русифицироваться. Кроме того, на них появляется возможность оплаты в рублях.

Главное же преимущество зарубежных онлайн-торговцев — прямой доступ к закупкам западных товаров — для отечественных магазинов по понятным причинам остается недостижимой мечтой. Основной ассортимент, предлагаемый местными продавцами (см. график 5), импортный, в том числе вся электроника, большая часть одежды и запчастей для автомобилей. Доля товаров российского производства в сегменте интернет-торговли не превышает 6–7%, в основном за счет книг, дисков, мебели, косметики и продуктов питания.

«Самый быстрорастущий сегмент рынка дистанционной торговли в России — кроссбордер, то есть отправления от компаний, которые базируются за рубежом и отправляют свои посылки по почтовым каналам в Россию», — рассказывает Алексей Жуков, директор по маркетингу и развитию компании «Бета Продакшн».

Рост поставок от зарубежных магазинов заставляет работать на пределе как таможенные органы, так и «Почту России». Весной этого года резко выросший поток зарубежных посылок привел к локальному кризису в системе почтового ведомства. Тогда на таможенных терминалах в Москве скопилось более 500 тонн посылок, преимущественно из иностранных интернет-магазинов. Одна из причин подобных затруднений — особенности нашего законодательства и функционирования российской таможни. «Если частное лицо получает из западного интернет-магазина товар на сумму до 200 евро, то, после того как описание груза представлено таможне, содержимое коробки заявлено на таможне, выпуск происходит автоматически и этот товар доставляется, как правило, на следующий день. Но когда речь идет о покупке товара на 200–1000 евро, вы обязаны представить документы, от двух до четырех, подтверждающие его стоимость и факт оплаты. Эта процедура занимает несколько дней, но государство при этом не получает ничего, так как таможенные пошлины и НДС взимаются с посылки стоимостью более 1000 евро», — описывает ситуацию генеральный директор UPS в России Иван Шацких.

Нашим игрокам узкие места на таможне и общая неторопливость «Почты России» давали конкурентное преимущество перед иностранцами. Теперь же руководство почтового ведомства пообещало бросить все силы и ресурсы на ускорение доставки заграничных отправлений. А отечественным интернет-магазинам, для того чтобы сохранить прежние темпыроста, остается совершенствовать скорость и качество доставки. И здесь есть несколько вариантов развития.

Отдать или оставить себе

В цепочке движения заказа от онлайн-магазина до покупателя особенно важны три звена: приобретение товара магазином, комплектация посылки и доставка покупателю (напрямую или через склад промежуточного хранения). И здесь в зависимости от специализации интернет-магазина, его оборота и местоположения существует несколько вариантов организации логистики. С одной стороны, магазин может стремиться максимально контролировать всю цепочку комплектации и доставки покупки, строя или покупая собственные склады и организуя курьерскую сеть либо пункты выдачи заказов. С другой стороны, он может стать «оболочечной» фирмой, полностью передавая всю цепочку на аутсорсинг. В этом случае за интернет-магазином остается только закупка товара и информационное наполнение собственного сайта. Обеспечение комплектации заказа, его доставку и контроль за возвратами, так называемый фулфилмент, могут брать на себя другие компании. «Фулфилмент-операторы — это аутсорсинговые структуры, которые берут на себя часть работы дистанционного торговца. Обычно это шесть основных процессов: прием товара от поставщика, хранение товара, комплектация заказа, упаковка заказа, отправка и обработка возвратов», — рассказывает Алексей Жуков.

В России наиболее популярна доставка покупок силами курьерских служб. На втором месте — доставка традиционными каналами «Почты России», на третьем — самовывоз (см. график 6). При этом «Почта России» остается крупнейшим и во многих случаях единственным каналом доставки: в 2012 году российскими компаниями было доставлено 250 млн почтовых отправлений с вложениями, из них на почтовое ведомство пришлось 65 миллионов. По прогнозам через 10 лет этот показатель удвоится. В зависимости от регионов соотношение типов доставки может меняться: если в малых и средних городах безусловно доминирует «Почта России», то в Москве и Санкт-Петербурге ее доля заметно падает.

Соотношение способов доставки во многом зависит от размера интернет-магазина.

Как правило, наиболее полный контроль над логистикой осуществляют или мелкие, или очень крупные торговцы. Если у магазина несколько заказов в день, то ему достаточно одного — трех курьеров. Когда количество заказов исчисляется сотнями, интернет-магазину требуется профессиональная служба доставки, способная справиться с крупными товарными потоками. Ориентация магазина на определенный тип доставки зависит и от его специализации. Например, магазины с широкой специализацией предпочитают активно развивать пункты выдачи, в то время как фэшн-магазины больше работают над развитием курьерской службы. «Иногда собственную доставку могут сделать интернет-магазины, которые хотят предложить некий специфический вид сервиса, например чтобы заказ доставлял не просто курьер, а продавец-консультант», — говорит Константин Желтышев, операционный директор «О-Курьера».

Так, интернет-магазин «Сотмаркет», более 80% клиентов которого проживает в регионах, 88% заказов доставляет через пункты выдачи и курьерскую службу. На долю постаматов и экспресс-почты остается соответственно 7 и 5%. А вот крупнейшая немецкая компания в сфере каталожной и онлайн-торговли Otto Group (на интернет приходится около половины ее продаж, остальное — продажи по традиционным каталогам) основную ставку делает на развитие сотрудничества с «Почтой России». По словам Мартина Ширера, генерального директора Otto Group Russia, 80–85% заказов доставляется именно почтовым ведомством. Если в Германии Otto Group в основном работает с курьерской компанией Hermes (она принадлежит самой Otto Group), то в большинстве остальных европейских стран главным доставщиком выступают национальные почтовые операторы. В России у Otto Group уже свыше 350 пунктов выдачи заказов в 90 городах с населением более 100–150 тыс. человек, к 2015 году их должно стать более тысячи, а все остальные города будут покрываться «Почтой России».

Единственный сегмент интернет-торговли, где магазин полностью контролирует всю цепочку хранения и доставки, — продуктовый ритейл. Правда, в России, на продукты питания приходится не более 4% электронной коммерции, а единственный крупный игрок, к тому же работающий только на столичном рынке, — компания «Утконос». Попытки ряда крупных продуктовых ритейлеров выйти в сегмент торговли через интернет пока ни к чему не привели. Дело в том, что продуктовый онлайн-ритейл очень сложный бизнес. «Главная особенность в том, что у нас очень сжатые сроки доставки. Мы не принимаем заказы на две-три недели вперед. Заказы принимаются на тот ассортимент, который есть на складе. Наличие скоропортящихся товаров со сроками годности пять — семь дней приводит к необходимости организовывать весь цикл от приемки товара до доставки конечному потребителю максимум за 48 часов, — рассказывает исполнительный директор “Утконоса” Дмитрий Лебедев и продолжает: — Еще одна особенность нашего бизнеса — необходимость создать различные зоны хранения с разными температурными режимами. Это сильно влияет на стартовые инвестиции: цена входа на рынок для продуктовой розницы намного превышает затраты обычного онлайн-торговца».

Кто берется за доставку

Если говорить о доставке интернет-заказов в целом, то здесь основной тренд таков: три-четыре года назад покупки доставляли только «Почта России» и собственные курьерские службы магазинов, но сейчас в этой нише работают все крупнейшие западные и отечественные курьерские и транспортные компании. Доставкой товара занимаются как локальные курьерские службы, работающие в одном городе, так и крупные многопрофильные курьерские и логистические фирмы. Рынок доставки посылок из интернет-магазинов разделился между специализированными курьерскими компаниями, как правило работающими с крупными иностранными магазинами и специализирующимися на доставке сравнительно дорогих и мелких покупок с помощью авиационного транспорта в крупные города-миллионники (UPS, DHL, Pony Express и т. д.), и транспортными компаниями, активно использующими авто- и железнодорожный транспорт (DPD, «Мегаполис Экспресс»). Отдельный быстрорастущий сегмент — средние и мелкие курьерские компании, работающие в пределах одного крупного города. Они могут забирать товары непосредственно со склада интернет-магазина либо взаимодействовать с более крупными доставочными компаниями, обслуживая «последнюю милю».

Для ряда транспортных и курьерских компаний, начинавших работу в России, обслуживание онлайн-торговли стало одним из приоритетных видов деятельности. «Три года назад мы совсем не касались b2c-сегмента (обслуживание электронной коммерции. — “ Эксперт” ), сейчас доля отправлений b2c уже превышает 40 процентов, а в следующем году составит примерно 60 процентов от общего количества отправлений», — комментирует ситуацию Леонид Зондберг, коммерческий директор DPD в России и странах СНГ. DPD называет себя крупнейшим логистическим оператором после «Почты России» в сфере доставки заказов интернет-магазинам. По данным компании, в 2013 году она обработает около 3 млн посылок для клиентов интернет-магазинов.

Другой крупный игрок, обслуживающий интернет-магазины, — DHL. Особняком стоят небольшие узкоспециализированные компании, которые и создавались под этот бизнес. В основном они занимаются внутригородской доставкой, преимущественно по Москве («М-Логистик», «Аксиомус», Shop-logistics, «Боксберри»).

Взаимодействие с интернет-магазинами требует особого внимания транспортной компании. «Чем глубже диалог между транспортной компанией и интернет-магазином, тем выше качество обслуживания клиентов. Мы призываем интернет-магазины делиться своими планами: какие они акции осуществляют, как готовят логистического провайдера к этим пикам, заранее предполагая, с какими объемами может столкнуться провайдер. Поэтому важно, чтобы у интернет-магазина было несколько каналов доставки, потому что пиковая нагрузка может похоронить качество и имидж магазина. И мы всегда сами говорим интернет-магазинам, в том числе крупным, что нужно иметь двух-трех провайдеров, для того чтобы удерживать такого уровня пики, — говорит Леонид Зондберг. — Основное узкое место в работе логистической компании — это быстрая и своевременная обработка посылок на сортировочном хабе с учетом сезонности заказов».

Но далеко не все крупные курьерские компании готовы активно обслуживать потребности российских интернет-торговцев. В первую очередь не спешат сюда крупные западные курьерские компании и компании по экспресс-доставке почты. «Если в США обслуживание онлайн-торговли составляет 60 процентов от объемов деятельности UPS, то в России онлайн-торговля занимает не более шести процентов в обороте компании», — говорит Иван Шацких. По его словам, сейчас UPS сотрудничает преимущественно с иностранными интернет-магазинами (их порядка тридцати, в том числе Amazon). «Мы работаем только с теми магазинами, где исключена договоренность между получателем и самим магазином о занижении стоимости товара», — объясняет Иван Шацких.

Забыть о складе

Если привлечение сторонней транспортной или курьерской компании для интернет-магазина уже стало привычным, то передача субподрядной компании услуг по комплектации заказа пока не слишком распространенное явление. А между тем сегмент складов, ориентированных на потребности интернет-магазинов, быстро растет. В 2012 году онлайн-ритейл впервые занял большую нишу в используемых складских мощностях в России (см. график 7). На прошлый же год пришлись и массовые приобретения или строительство складских комплексов для целого ряда крупных интернет-магазинов (см. таблицу) площадью более 10 тыс. кв. метров. При этом потребности в складской недвижимости сегодня удовлетворены не полностью. «В условиях дефицита готового предложения качественных складских комплексов потребители, в том числе онлайн-ритейлеры, все чаще рассматривают возможность строительства собственных складов или покупку уже готовых.

Таблица:

Складские комплексы компаний, специализированных на интернет-торговле

Что касается специальных требований, то для операторов онлайн-торговли они в основном заключаются в наличии специального оборудования внутри склада. В целом для операторов онлайн-торговли подходит стандартное складское помещение класса А или B», — рассказывает директор по офисной и складской недвижимости Knight Frank Russia & CIS Вячеслав Холопов. Собственные или арендованные специализированные складские мощности повышают конкурентоспособность предложения интернет-магазина. Сокращая сроки поставки, складские мощности дают преимущество крупным российским игрокам перед зарубежными интернет-магазинами, а также перед малыми российскими, поставляющими товар под заказ. Как правило, средние и крупные интернет-магазины арендуют складские мощности, но при наличии достаточных собственных средств и крупного внешнего инвестора интернет-магазин может позволить себе строительство собственного складского комплекса. К таким компаниям относится Lamoda.ru. По словам Флориана Янсена, соучредителя и управляющего директора Lamoda.ru, инвестиции компании Access Industries позволили построить дистрибуционный центр в Московской области площадью 20 тыс. кв. метров и сеть транзитных складов в регионах России. Но чаще всего интернет-магазин, выбирая между строительством собственного склада и вложениями в маркетинг, транспорт и продвижение сайта, отдает предпочтение не складу. «Мы не планируем строительство складских центров, так как окупаются эти инвестиции дольше, чем вложения в другие направления, в частности в автопарк для собственных междугородных перевозок. Сейчас мы арендуем 7000 квадратных метров в складском комплексе класса А+ в пяти километрах от МКАД», — рассказывает исполнительный директор компании «Сотмаркет» Максим Хивинцев.

Работа с интернет-магазинами имеет свои особенности по сравнению с обычной розницей. Прежде всего, у интернет-магазинов широчайший ассортимент товаров при их небольшом количестве непосредственно на складе. Для того чтобы обеспечивать работу интернет-магазина, фулфилмент-оператор должен вести поэкземплярный учет и быть готовым работать с минимальными партиями. «Когда мы принимаем любые товары в адрес интернет-магазина, мы клеим на каждую единицу стикер с уникальным кодом и уже знаем, что этот товар у нас есть. Далее мы отслеживаем даты, когда товар к нам поступил, и делаем так, чтобы он не залеживался. Можем отпускать старейший товар, если уже пришла новая партия, а старый однотипный товар остался лежать на складе, — рассказывает Алексей Жуков. — В 2010 году, когда было принято решение работать со сторонними интернет-магазинами, оказалось, что нам легче отправить десять тысяч заказов для крупной каталожной компании, чем собрать десять отправлений для интернет-магазина. Пришлось дорабатывать программное обеспечение».

Наличие специализированных складских комплексов для обслуживания интернет-магазинов как необходимое условие и в целом слабое развитие торговли через интернет привели к тому, что передача складских и комплектовочных услуг на субподряд сторонней компании в России только начинает развиваться: костяк фирм в области фулфилмента сформировался у нас в последние два года. Первопроходцами в обслуживании дистанционной торговли стали две компании — российская «Бета Продакшн» и немецкая «Бертельсманн». Первая возникла как логистическое подразделение «Мира книг», крупного отечественного каталожного торговца книжной продукцией, а предоставлением услуг сторонним интернет-магазинам стала заниматься в 2011 году. «Бертельсманн» с начала 1990-х годов также ориентировался на обслуживание западных каталожных компаний и телемагазинов.

Сегодня услуги фулфилмента в России, по данным Алексея Жукова из «Бета Продакшн», предоставляют более 54 фирм. Это и компании, ранее специализировавшиеся на обслуживании каталожной торговли («Бета Продакшн» в Москве, филиал немецкой компании «Бертельсманн» в Ярославле), и предприятия, предоставляющие курьерские услуги и услуги по экспресс-доставке посылок (СПСР, «Мегаполис Экспресс», «М-Сити», «Ру-Курьер», «Аксиомус», Shop-logistics). Услуги фулфилмента на основе уже имеющихся у компаний складских помещений оказывают и крупные логистические операторы, такие как RBLogistics и «Евросеть Логистик». Сегодня фулфилмент все чаще предлагают компании, сами специализирующиеся на интернет-торговле, такие как Ozon eSolutions («дочка» «Озона»), Private Trade eCommerce Services (KupiVIP.ru) и дочерняя компания Otto — eTraction. Otto уже стала одним из крупнейших профильных инвесторов в складскую недвижимость в России, построив два складских комплекса в Тверской области. Выход на рынок фулфилмента крупнейших интернет-магазинов и каталожных компаний, располагающих собственными складскими и дистрибуторскими центрами, — одна из мировых тенденций в сфере организации интернет-торговли. В США, например, основным фулфилмент-оператором выступает Аmazon, предоставляющий более мелким интернет-магазинам свои складские мощности, сайт и систему доставки. Всего в США в 1700 компаниях, специализирующихся на фулфилменте, занято более 65 тыс. человек.

Порог, с которого интернет-магазину потребуются услуги фулфилмента, Константин Желтышев, операционный директор «О-Курьера», оценивает в 350–500 кв. метров по площади и в 7–10 тыс. единиц хранения. «При превышении этого порога магазину необходимо налаживать собственную информационную систему, на которой будет работать фулфилмент, систему адресного хранения, систему комплектации и упаковки, что потребует значительно больших инвестиций и обученного персонала», — уверен г-н Желтышев. Пока суммарные складские мощности крупнейших интернет-магазинов России и фулфилмент-операторов значительно уступают стандартному логистическому центру Amazon, средняя площадь которого превышает 100 тыс. кв. метров.    

График 1

Страны-лидеры по объемам интернет-торговли, 2012 год

График 2

Долоя онлайн-торговли в общем обороте розничной торговли

График 3

Региональное распределение интернет-торговли в России, 2012 год

График 4

Динамика роста числа интернет-магазинов и оборота интернет-торговли в России

График 5

Структура продаж в россйиском онлайн-ритейле, 2012 год

График 6

Структура получения заказов от интернет-магазинов в России

График 7

Структура использования складских помещений в России

Карта

Мировые потоки интернет-торговли

(обратно)

Стоп-сигнал

Головнев Олег

Готовы ли отечественные грузоперевозчики к замедлению темпов развития экономики?

Фото: ИТАР-ТАСС

Грузооборот железнодорожного транспорта в России по итогам восьми месяцев 2013 года снизился по отношению к аналогичному периоду прошлого года на 3,2%, автомобильного — на 4,1%. Ситуация на транспорте отражает общеэкономические процессы. В начале октября МВФ в очередной раз понизил прогноз роста ВВП России: по итогам 2013 года с 2,5 до 1,5%, по итогам 2014-го — с 3,3 до 3%. Динамика промышленного производства, как заметил замминистра экономразвития Андрей Клепач, тоже не слишком оптимистична: рост по итогам января — августа 2013 года — нулевой, ожидаемый показатель по итогам 12 месяцев — 0,7% вместо 2%, прогнозируемых ранее. Падают физические объемы выпуска продукции и география поставок российских экспортеров. В создавшихся условиях игнорировать сигналы к ограничению скорости грузоперевозчики не могут.

Дай миллиард!

Приближающийся Новый год ОАО «Российские железные дороги» встречает с протянутой рукой. По статистике Института проблем естественных монополий, за последние семь лет, с 2005-го по 2013-й, средние расходы грузоотправителей при перевозке грузов российскими железными дорогами выросли вдвое. Достижения отечественных железнодорожников не остались без внимания правительства. Еще летом по итогам совещания у вице-премьера РФ Аркадия Дворковича было решено провести ревизию расходов РЖД. А то непонятно: тарифы растут, а компания балансирует на грани безубыточности. Едва ли не в первую очередь членов правительства заинтересовал скачкообразный рост затрат на приобретение госмонополией дизельного топлива и электроэнергии: в 2012 году на дизтопливо было потрачено на 13,7 млрд рублей больше, чем в 2011-м; на электроэнергию — на 5,5 млрд больше. Объяснить подобную динамику исключительно наращиванием грузооборота не получается при всем желании.

Два месяца спустя, в сентябре, глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев сообщил, что индексации тарифов на железнодорожные грузоперевозки в 2014 году не будет. По расчетам министерства, «нулевой рост тарифа на грузоперевозки позволит сэкономить нефтяной отрасли 99,8 млрд рублей в 2014–2016 годах, металлургам — 38,1 млрд рублей, угольной отрасли — 37 млрд рублей, нефтехимии — 18,1 млрд рублей». Не умеете экономить? Заставим и дадим сэкономить другим, расшифровали смысл послания российские СМИ.

В ответ президент РЖД Владимир Якунин предупредил: запрет на повышение расценок настолько снизит доходы железной дороги, что для компенсации убытков компании придется уволить 60 тыс. сотрудников и отказаться от реализации части инвестиционных проектов. Предупредил и попросил у государства 30 млрд рублей (то есть чуть меньше миллиарда долларов, и это важная деталь) на покрытие предполагаемых убытков. Ну а в качестве жеста доброй воли руководство РЖД пообещало в будущем году сократить расходы на организацию перевозок — аж на 0,6% к уровню 2013-го.

Что же касается результатов вышеупомянутой ревизии, то они пока неизвестны. Зато уже обнародованы планы РЖД снова увеличить в будущем году расходы на дизельное топливо (на 1,2%) и на электроэнергию (на 6,4%).

Пока железнодорожники бодаются с правительством, грузооборот продолжает падать. «Начиная с ноября прошлого года мы фиксировали спад грузовой работы, связанный, безусловно, с экономическим спадом», — объяснял причины стагнации президенту РФ президент РЖД. Но результаты исследования, проведенного в июле этого года Институтом Гайдара, доказывают, что дело не только в макроэкономике: «Детальный анализ показал, что в планы предприятий входит замещение перевозок грузов по железным дорогам перевозками по автомагистралям. Наращивать погрузку на РЖД в ущерб автотранспорту готовы восемь процентов предприятий, а увеличивать отправку продукции автомобилями при снижении или неувеличении использования железных дорог планируют уже 20 процентов грузоотправителей в промышленности. Баланс — 12 пунктов не в пользу РЖД», — отмечают сотрудники Института. Основные причины смещения приоритетов в сторону автоперевозок — длительные сроки доставки грузов по железной дороге, частые задержки в пути и тарифы. Ни промышленность, ни торговля не готовы платить за железнодорожные перевозки даже по «замороженным» ценам. В итоге к автомобилистам уходят высокомаржинальные грузы, а железнодорожникам остаются уголь, руда, щебень, песок — на этой категории грузов много не заработаешь.

«Вы очень наивны, если надеетесь, что что-то изменится, — говорит в частной беседе высокопоставленный сотрудник одной из горнодобывающих компаний, пожелавший сохранить инкогнито. — Мы недовольны тем, как работает железная дорога. Но мы же не можем возить руду вертолетами. Даже автомобилями не можем. Кто может, переходит на автоперевозки. Почитайте, что писал Генри Форд о железнодорожниках: в самую точку».

Воспользуемся советом, процитируем американского фабриканта: «Отжившие идеи держатся, прогресс почти придушен… Может ли миллиард долларов устранить убыток? Нет, миллиард долларов только усилит трудности на миллиард долларов. Миллиард долларов имеет целью только увековечить господствующие методы в руководстве железными дорогами, тогда как убыток как раз из этих методов и вытекает».

Убытки, впрочем, ложатся в первую очередь на грузоотправителей и на операторов железнодорожного подвижного состава. «Фактически РЖД получает от грузоотправителя не только оплату по государственно регулируемому тарифу на груженый рейс, но и большую часть стоимости услуг оператора по предоставлению подвижного состава (оплата порожнего пробега), — излагает официальную позицию профессионального объединения пресс-секретарь СРО НП “Совет операторов железнодорожного транспорта” Янина Баширова. — К настоящему времени между грузовладельцами и операторами сложилась бизнес-практика, когда половину нагрузки от ежегодной индексации государственно регулируемых тарифов на порожний пробег принимает на себя оператор и покрывает из внутренних ресурсов. Тем временем вследствие профицита подвижного состава, сложившегося с лета 2012 года, и высокой ценовой конкуренции между операторскими компаниями стоимость услуг по предоставлению полувагонов снизилась в полтора раза».

Если с 2003 года частные инвестиции в обновление подвижного состава составили более 1 трлн рублей, а средний возраст вагонов сократился на 30% и составил в 2013 году 15,5 года, то в складывающейся ситуации частные операторы железнодорожных перевозок вынуждены урезать инвестиционные программы.

«Сейчас, в отсутствие эффективных госрегуляторов рынка российских железнодорожных транспортных услуг, мы вынуждены сокращать расходы. Раньше доходность от перевозок дорогих грузов железнодорожным транспортом компенсировала перевозку низкодоходных грузов. Сегодня государство создало очевидный дисбаланс не в пользу железной дороги, — говорит генеральный директор компании “Евросиб” Дмитрий Никитин. — Безусловно, существуют и межотраслевые проблемы. Железная дорога, к глубочайшему сожалению, проигрывает конкуренцию автотранспорту по ряду позиций, особенно там, где речь идет о перевозке высокодоходных грузов. Но кроме очевидной неспособности железной дороги создать конкурентоспособные продукты есть объективные предпосылки к сложившейся ситуации. В первую очередь это отсутствие государственной политики по регулированию и созданию правил конкуренции между автомобильным и другими видами транспорта».

«Сейчас единственный сегмент на железной дороге, где происходит модернизация, — это сегмент вагонного парка независимых операторов, — подтверждает заместитель руководителя ФАС Анатолий Голомолзин. — Так, в сфере оперирования вагонными парками, где присутствует частный капитал, последнее десятилетие идет бурный рост, а в не затронутых реформами сферах инфраструктуры и локомотивного хозяйства, наоборот, наблюдается стагнация: дефицит локомотивов, дефицит пропускной способности, отсутствие стимулов к развитию и отставание развития инфраструктуры от потребностей транспортного рынка. Учитывая изложенное, необходимо пересмотреть методику построения грузового тарифа, в том числе номенклатуру расходов по каждой его составляющей (локомотивная, вагонная и инфраструктурная), унифицировать тариф на порожний пробег подвижного состава. Одним из основополагающих принципов при формировании грузового тарифа должно стать выделение и исключение затрат на непроизводственные виды деятельности РЖД из тарифа.

Необходимо также детализировать операции, включенные в тариф. В настоящее время они недостаточно детализированы, что приводит к двойному толкованию и различному применению тарифов участниками перевозочного процесса».

Этот комментарий мы получили от представителя ФАС 21 октября — как раз в тот день, когда в лентах новостных агентств появилось сообщение: РЖД снова просит денег. На этот раз в виде 13-процентного повышения тарифов на перевозку угля к портам Дальнего Востока.

Неровная дорога

«Вот вам задачка. В автопарке моего приятеля 29 машин. Девять стоят: нет грузов, возить нечего. Двадцать худо-бедно ездят. Но! Треть парка — в лизинге. За эти машины надо каждый месяц платить. Приходится демпинговать, рентабельность падает. Год назад можно было найти водителя на зарплату тысяч в 35–40. Сейчас меньше 50 не предлагай. Когда фонд оплаты труда на четверть в год повышается, это нормально? Но — дефицит кадров. Или плати, или простаивай. Дальше: поборы на дорогах (не берут только пограничники), удорожание солярки, обязательная установка тахографов… Внимание, вопрос: сколько протянет этот супербизнес?» Так предприниматель Виктор Скидаченко формулирует основные проблемы автоперевозчиков: падение грузооборота, демпинг со стороны закредитованных предприятий, перекосы на рынке труда, рост накладных расходов.

«Трудно, но я выживу, — говорит владелец двух большегрузных Volvo. — Фуры в собственности, за рулем я сам и брат мой двоюродный. Мы разворотливые: сегодня мебель с Украины возим, макулатуру — на Украину; завтра — минералку в Москву, оргтехнику и компьютеры — из Москвы. Но думаю, уже зимой многие с рынка уйдут. Останутся такие, как мы: маленькие, но самостоятельные. Большие компании, конечно, останутся. Особенно те, что госзаказы обслуживают. Середнякам придется труднее всего».

Между тем еще год назад ситуация на рынке грузовых автоперевозок выглядела не просто стабильной, но максимально благоприятной для ускоренного развития бизнеса. По оценкам РБК.research, доходы от коммерческих перевозок автотранспортом достигли в 2012 году 196 млрд рублей, превысив уровень 2011 года на 27%. Коммерческий грузооборот автотранспорта вырос на 12,1% — это уже статистика Business Stat. Рынок новых крупнотоннажных грузовиков (на основе данных регистрации в ГИБДД) составил 101,9 тыс. единиц — на 17,4% больше, чем в 2011 году.

«В качестве драйверов роста грузовых автоперевозок в 2010–2012 годах я бы выделил следующие, — говорит заместитель директора управления страхования грузов “Росгосстраха” Олег Сорокин:

— рост инвестиций в промышленность, машиностроение, добычу сырья;

— незначительный темп повышения тарифов на услуги грузовых автоперевозок;

— переориентация спроса потребителя на отечественного производителя и, следовательно, увеличение запросов на внутренние перевозки;

— снижение процентных ставок по лизингу автотехники;

— перераспределение потоков между железнодорожным и автомобильным транспортом в пользу второго;

— увеличение средней дальности перевозки грузов;

— повышение пропускной способности российских автодорог.

Но с начала 2013 года мы наблюдаем замедление роста промышленного производства, сокращение объемов сельскохозяйственного производства для внешней торговли. Эффект от снятия таможенных барьеров в связи с вступлением России в ВТО, вероятно, будет нивелироваться охлаждением мирового рынка и снижением платежеспособного спроса внутри страны. Все это приведет — и уже приводит — к снижению спроса на перевозки грузов, в том числе автомобильным транспортом.

Спрос на наземные грузоперевозки может поддерживаться развитием розничных сетей, открытием магазинов в регионах, реализацией крупных проектов в строительстве (например, строительство олимпийских объектов в Сочи, открытие новых терминалов в порту Усть-Луга), освоением новых месторождений нефти и газа.

Однако в целом, на мой взгляд, в ближайшие годы предпосылок для существенного роста перевозок грузов, в том числе автомобильным транспортом, не наблюдается. Полагаю, что в дальнейшем рост автомобильных грузоперевозок замедлится или прекратится вовсе».

Крупнейшая профессиональная организация — Ассоциация международных автомобильных перевозчиков — оказалась не готова прокомментировать складывающуюся ситуацию. Возможно, в силу разнородности состава ее участников: в связи с прогнозируемым кризисом намечается процесс перераспределения долей рынка, для многих компаний он может оказаться весьма болезненным. Если не смертельным.

«В докризисные годы специалисты отмечали тенденцию к увеличению числа мелких компаний и индивидуальных предпринимателей на рынке грузоперевозок, а теперь намечается тенденция к укрупнению, — констатирует Олег Сорокин. — Чтобы быть конкурентоспособным, владелец транспортного предприятия должен иметь солидную финансовую базу, использовать современную технику с экономичными двигателями, иметь возможности для ремонта автомобилей, опытных и дисциплинированных водителей. Эти и многие другие вопросы проще решать в рамках крупных транспортных компаний. Вполне вероятно, что количество компаний-перевозчиков и экспедиторов в ближайшие годы будет сокращаться».

Отрицательные прогнозы уже сейчас подтверждаются вполне конкретными цифрами.

«Мы начали ощущать падение отрасли международных грузоперевозок. Затем оно усилилось: если в 2012 году более половины всей техники приходилось на магистральные тягачи, то в 2013-м эта доля сократилась до 23 процентов, — приводит статистические данные директор по маркетингу компании “Ивеко Руссия” Дмитрий Швед. — В целом мы считаем, что общий рынок по итогам 2013 года сократится на 10 тысяч машин, или на пять процентов».

Впрочем, в отличие от своих коллег-железнодорожников представители компаний-автоперевозчиков, по крайней мере крупных, настроены достаточно оптимистично: в наших с ними разговорах известная сентенция об оздоровительной роли кризисов звучала не раз. Среди факторов, которые проявились на фоне спада в экономике и которые, тем не менее, играют на руку владельцам грузовых автопарков, называлось снижение процентных ставок и размера первоначального взноса по лизинговым схемам: многие лизинговые компании работают в одной связке с производителями автомобильной техники, падение продаж вынуждает тех предлагать покупателям все более привлекательные условия. Все чаще автомобилистам достаются грузы, которые традиционно перевозились по железным дорогам, и здесь, например, наши собеседники упоминают «Русал», который наращивает объемы перевозок алюминиевых чушек автотранспортом: так дешевле.

«Ожидание кризиса предполагает поиск возможностей для сокращения издержек, в том числе за счет оптимальных логистических схем, — комментирует операционный директор “СПСР-Экспресс” Юрий Келебеев. — К нам переходят клиенты, которые раньше отправляли грузы авиационным и железнодорожным транспортом, просто потому, что наши тарифы ниже и тенденции к их повышению нет. Демпинг со стороны мелких перевозчиков? Да. Но мы можем привлекать и привлекаем их в качестве субподрядчиков на обслуживание крупных долгосрочных контрактов: люди получают гарантированный заказ, мы вместо конкурентов имеем помощников. Тратимся на приобретение тахографов и видеорегистраторов с GPS-датчиками? Это окупается снижением аварийности, жестким контролем над расходом топлива. На рынке грузовых автоперевозок нет компаний-монополистов. Вместе с тем он недостаточно четко структурирован. Неизбежное обострение конкуренции лишь поможет выработать более прозрачные, более четкие и понятные для всех игроков правила».

(обратно)

Опасные новостройки

Истомин Максим

Ссуды на приобретение жилья в новостройках в 2014 году могут достичь 40% общего объема ипотеки. Это стимулирует рост жилищного строительства, однако резко повышает чувствительность ипотечного портфеля к рискам строительной отрасли

Ссуды на приобретение жилья в новостройках в 2014 году могут достичь 40% общего объема ипотеки

Фото: AP

Российский ипотечный рынок замедляется третий год подряд: по итогам первого полугодия 2013-го темп прироста объема выданных ипотечных кредитов составил только 26% против 57% годом ранее (см. график 1). Охлаждению рынка поспособствовал устойчивый рост ипотечных ставок с начала прошлого года. Тренд был переломлен только во втором квартале года нынешнего: первым объявил о снижении ставок Сбербанк, его примеру последовали ВТБ24 и АИЖК. За март–май 2013 года крупнейшие ипотечные институты снизили ставки по своим популярным программам в среднем на 1 процентный пункт, их примеру последовал еще ряд активных ипотечных игроков. Утратив возможности ценовой конкуренции, многие участники рынка пошли на смягчение требований к заемщикам и условий выдачи ипотечных кредитов, в первую очередь снизив требование к первоначальному взносу. Кроме того, ряд банков смягчил требование к кредитной нагрузке на семейный бюджет заемщика.

Тотальное доминирование

Крупнейшие госбанки продолжают укреплять свои позиции на ипотечном рынке. Первая тройка лидеров — Сбербанк России, ВТБ24 и Газпромбанк — за первое полугодие 2013 года увеличила свою долю с 65 до 68% всей выдачи. Доля же крупнейших государственных финансовых институтов (Сбербанк, ВТБ24, Газпромбанк, Связь-банк и Банк Москвы) с учетом рефинансированных ссуд АИЖК превысила 74% рынка.

Главный вклад в усиление позиций госбанков внес ВТБ24: его доля выросла с прошлогодних 14 до 18%, а темп прироста выдачи обгоняет рынок в два с половиной раза. Доля же Сбербанка в общем объеме выдачи, наоборот, снижается уже второй год подряд: по итогам первого полугодия 2013 года она составила 43% против 45% в первом полугодии 2012 года. Наращивание доли госбанков связано и с возвращением на рынок Банка Москвы: в первом полугодии 2013 года он выдал в 15 раз больше ипотечных кредитов, чем за соответствующий прошлогодний период, а его доля рынка увеличилась с 0,1 до 0,9%.

В десятку крупнейших ипотечных банков по итогам полугодия вошли банк «Санкт-Петербург» (темп прироста выдачи — 215,2%), Райффайзенбанк (130,1%) и Ханты-Мансийский банк (116,2%). Лучше рынка росли также Транскредитбанк (98,2%), Абсолют Банк (79%) и Нордеа Банк (61,5%). Заметно ухудшились позиции «Ак Барса» (–33,2%), Запсибкомбанка (–31,2%) и «Уралсиба» (–20,8%): продемонстрировав отрицательный темп прироста, эти финансовые институты выбыли из топ-10.

Таблица 1:

Ренкинг банков по объему ипотечного кредитования в 1-м полугодии 2013 года

Новостройки начинают и выигрывают

Последние полтора года структура ипотечного рынка заметно меняется: устойчиво растет доля кредитов, выданных на приобретение жилья на первичном рынке недвижимости. По данным банков из топ-20 (без учета Сбербанка), темп прироста ссуд на покупку жилья в новостройках в среднем в полтора раза превышал совокупный прирост выдачи ипотеки. Благодаря этому по итогам первого полугодия 2013 года доля ипотечных ссуд на приобретение квартир в новостройках достигла трети всего объема выдачи.

Из топ-20 банков, предоставивших информацию об объеме выданных ссуд на приобретение жилья на первичном рынке, передовые позиции занимают частные игроки. Абсолютным лидером по этому направлению стал банк «Возрождение»: доля ссуд на приобретение жилья в новостройках составила 83% всего объема выдачи. За ним следуют «Санкт-Петербург» (81%), Ханты-Мансийский банк (62%) и «Зенит» (59%). Государственные банки на первичном рынке менее активны: у ВТБ24 доля ссуд на новое жилье составила 38%, у Банка Москвы — 30%, у Связь-банка — всего 6%.

Смещению акцента в пользу первичного рынка поспособствовал динамичный рост строительной отрасли: со второй половины 2011 года темп прироста объемов ввода жилья показывает положительную динамику. Бьет рекорды и возведение жилых домов в Москве: в 2013 году планируется построить более 3,4 млн кв. м жилья (на 32% больше, чем в 2012 году), из которых на территорию Новой Москвы придется не менее 1,1 млн кв. метров. Новостройки Новой Москвы пользуются особой популярностью у покупателей благодаря хорошей экологии, доступным ценам, а также введенным властями нормативам по ограничению высотности и требованиям к социальной инфраструктуре. Росту привлекательности новостроек также способствует переориентация застройщиков на работу в рамках 214-ФЗ, что повышает интерес банков к кредитованию физлиц на покупку недвижимости на первичном рынке.

Таблица 2:

Топ-50 банков по числу предоставленных ипотечных кредитов в 1-м полугодии 2013 года

Таблица 3:

Топ-50 банков по величине ипотечного портфеля на 1 июля 2013 года

Риски первичного рынка

По прогнозам «Эксперт РА», объем рынка ипотечного кредитования в 2013 году составит не менее 1,2 трлн рублей. Темп прироста рынка по отношению к предыдущему году достигнет 25%, что, по нашему мнению, будет соответствовать здоровому росту ипотечного рынка без риска перегрева каких-либо его сегментов.

В 2014 году темпы роста ипотечного рынка продолжат замедляться. Этому способствует сохраняющаяся неопределенность на мировых финансовых рынках, волатильность которых влияет на стоимость банковского фондирования, а в конечном счете и на уровень ставок по ипотечным кредитам. Мы прогнозируем прирост рынка на уровне 20% в случае, если процентные ставки не изменятся, и не выше 15%, если они вследствие ухудшения макроэкономической ситуации поднимутся.\

Таблица 4:

Топ-20 банков по доле ссуд на приобретение жилья на первичном рынке недвижимости в общем объеме выданных ипотечных кредитов за 1-е полугодие 2013 года

При сохраняющихся темпах роста жилищного строительства и все большей кооперации девелоперов и банков в части разработки совместных программ кредитования жилья в новостройках темп прироста выдачи ипотечных ссуд на первичном рынке сможет сохраниться. Таким образом, по итогам 2014 года доля ссуд на приобретение жилья в новых домах сможет достичь 40% общего объема выдачи.

Увеличение доли ипотеки в новостройках стимулирует рост предложения нового жилья, что способно позитивно отразиться на стоимости квадратного метра и доступности ипотеки. Но у этого процесса есть и обратная сторона: к кредитным рискам ипотеки добавились остающиеся высокими риски строительной отрасли, прежде всего недостроя. При этом на фоне строительного бума многие банки заметно снизили требования к объекту недвижимости и готовы выдавать ипотечные ссуды уже на начальном этапе строительства. В случае экономического спада в 2014 году на один-два года могут быть заморожены проекты с низкой степенью готовности, что отразится как на спросе на ипотеку в таких домах, так и на качестве уже взятых кредитов.

Главная задача банков и государства сейчас — обеспечить дальнейший рост ипотеки на первичном рынке без ухудшения качества кредитного портфеля. Совместить рост ипотеки на первичном рынке жилья и контроль рисков можно за счет массового внедрения страхования профессиональной ответственности застройщиков (на случай остановки строительства либо увеличения его сроков), а также путем расширения программ рефинансирования ипотеки ВЭБом и АИЖК. По нашим оценкам, крупнейшие участники рынка (в первую очередь госбанки) также готовы поддержать строительство аккредитованных объектов в случае ухудшения финансового положения застройщиков.

Как мы считали

Выводы аналитиков "Эксперт РА" основаны на публичных данных, статистике Банка России по состоянию на 1 июля 2013 года и результатах анкетирования банков.

В рамках исследования под ипотечными жилищными кредитами понимаются жилищные кредиты, предоставленные в соответствии с Федеральным законом от 16 июля 1998 года № 102-ФЗ "Об ипотеке (залоге недвижимости)". Такой подход полностью совпадает с методологией, применяемой Банком России. Методика составления ренкинга участников ипотечного рынка согласована с ОАО АИЖК.

В рамках проведения анкетирования мы просили банки указывать данные по портфелю ипотечных кредитов в соответствии с формой отчетности 0409316. Использовалась проверка сведений на основе расчета соответствия предоставленной информации данным, отраженным в оборотно-сальдовой ведомости (форма отчетности 0409101) банков.

Всего в исследовании приняли участие более 80 банков, на которые приходится, по оценкам агентства, около 95% ипотечного рынка. По мнению агентства, в топ-20 банков по объему выданных ипотечных кредитов могла бы войти группа Номос-банка, однако она не предоставила соответствующих данных.

Выражаем признательность всем банкам за интерес, проявленный к нашему исследованию.

График 1

По итогам первого полугодия 2013 года объем ипотечного кредитования вырос на 26%

График 2

Со второго квартала 2013 года ипотечные ставки начали сниаться

График 3

С первого полугодия 2011 года ежегодно строится все больше жилых площадей

График 4

Доля трех крупнейших игроков достигла 68% всего рынка

(обратно)

Концентрация на вырост

Алексеев Игорь

Михаил Доронкин

По итогам первого полугодия 2013 года на 10 крупнейших МФОприходилась пятая часть совокупного портфеля микрозаймов. С введением новых правил игры доля лидеров будет только расти, а число активных участников может сократиться на треть

Фото: Алексей Андреев

На середину 2013 года размер совокупного портфеля микрозаймов достиг 57 млрд рублей, увеличившись за первые шесть месяцев примерно на 18–20%. По темпам роста рынок микрофинансирования заметно обогнал кредитование малого и среднего бизнеса (+8,7%) и сравнялся с динамикой необеспеченного кредитования физлиц (+18%). По итогам прошлого года разрыв между микрозаймами и необеспеченной розницей был более ощутимый — 30% против 50%. Ключевые причины такого ускорения — новации в регулировании кредитования физлиц, а также рост числа микрофинансовых организаций. С начала 2013 года реестр ФСФР вырос на 1000 компаний (до 3700), при этом, по оценкам «Эксперт РА», подавляющее их большинство специализируется на предоставлении займов населению.

Драйвером роста рынка остаются коммерческие МФО: темпы прироста их портфелей в среднем превышают 20%, в то время как МФО с госучастием растут заметно медленнее — порядка 6% по итогам первого полугодия. Динамика восьми крупнейших МФО (все они являются частными компаниями) несколько отстала от среднерыночных темпов роста, вследствие чего их доля незначительно снизилась, но остается достаточно высокой: почти 21% портфеля микрозаймов.

По прогнозу «Эксперт РА», по итогам 2013 года рост рынка микрофинансирования может составить до 70 млрд руб., показав темп прироста около 45% (30% годом ранее). Помимо дальнейшего ужесточения банковского регулирования и переноса части розничного бизнеса банков в сферу микрофинансирования стимул рынку придаст четвертый квартал, для которого традиционно характерен высокий спрос на займы со стороны бизнеса и населения. Доля лидеров рынка до конца года сохранится на уровне 20%, однако мы ожидаем ее роста в ближайшие год-два.

Таблица:

Топ-20 МФО по размеру портфеля микрозаймов на 01.07.2013

Кроме наличия доступа к рыночному фондированию и возможности проводить активные рекламные кампании у крупных игроков это будет связано и с планируемым ужесточением регулирования микрофинансового рынка, в первую очередь с введением минимального размера капитала и обязательного аудита отчетности, с переходом на общую систему налогообложения. «Общая система налогообложения, а также создание резервов — это обязательные вещи. Без них отчетность, которую предоставляют компании, ничего общего с настоящим финансовым состоянием компанни не имеет», — полагает Борис Батин , генеральный директор МФО «Мани Мен». Лидеры уже соответствуют большинству планируемых нововведений, в то время как основная масса МФО понесет существенные издержки для соблюдения этих требований, что приведет к их частичному уходу с рынка. По нашим оценкам, потенциально не сумеет соответствовать новому регулированию примерно треть МФО. «Многие региональные МФО — самостоятельные или действующие по франшизе — будут вынуждены вливаться в состав крупных игроков либо сворачивать бизнес», — полагает Алексей Лебедев , генеральный директор МФО «Народная Казна». С рынка вынуждены будут уйти и компании, изначально занятые преимущественно мошенническим бизнесом.           

Как мы считали

Расчеты "Эксперт РА" основаны на результатах анкетирования участников микрофинансового рынка. В исследовании по итогам первого полугодия 2013 года приняли участие 50 микрофинансовых организаций. По нашим оценкам, охват рынка (по объему портфеля микрозаймов на 1 июля 2013 года) составил примерно одну треть. При расчете объемных показателей аналитики "Эксперт РА" сделали корректировки в соответствии с этой предпосылкой.

График

По итогам 2013 года объем портфеля микрозаймов может вырасти до 70 млрд рублей

(обратно)

Недуг невыносимый

Максим Соколов

Максим Соколов

На этой неделе покинул родину видный экономист, директор по макроэкономическим исследованиям ГУ–ВШЭ С. В. Алексашенко, в 1995–1998 гг. — первый зампред ЦБ, отвечавший за кредитную и денежную политику. Формально Алексашенко не подвергался гонениям со стороны органов государственной власти и просто уехал на полгода поработать в Джорджтаунском университете (США). Провести семестр в американском университете — не то чтобы сверхмассовое занятие россиян, но в то же время и не уникальная судьба. Таким образом челночат довольно многие, извлекая из того научную пользу в сочетании с материальной выгодой.

Однако приверженцы видного экономиста — против чего он и сам особенно не возражал — усмотрели в том признаки натурального изгнания. «Он не скрывал, что, сотрудничая с правительством, взаимодействует и с политическими силами, которые расцениваются как оппозиционные. Это в будущем могло вызвать достаточно неадекватную реакцию», — указал председатель Национального антикоррупционного комитета К. В. Кабанов, а сам Алексашенко считает: «В определенной мере к решению об отъезде меня мягко подтолкнула российская власть, когда мне не позволили избраться в совет директоров “Аэрофлота”». Комментарии либеральных журналистов более живы и выдержаны в жанре обличения «философского парохода».

При более охлажденном взгляде действительно неприятным для С. В. Алексашенко — в чем ему можно посочувствовать — было то, что он лишился выгодной синекуры. Сюжет довольно классический. Стива Облонский, даже не будучи видным экономистом, членом руководства «РПР-Парнаса» и создателем Независимого совета по правам человека, испытывал, однако же, сходные проблемы: «Это было одно из тех мест, которых теперь стало больше, чем прежде было теплых взяточных мест; это было место члена от комиссии соединенного агентства кредитно-взаимного баланса южно-железных дорог и банковых учреждений. Место это давало от семи до десяти тысяч в год, и Облонский мог занимать его, не оставляя своего казенного места. Оно зависело от двух министерств, от одной дамы и от двух евреев».

Сравнение покупательной способности тогдашней русской валюты и нынешней довольно затруднительно, но в 2012 г. место члена совета директоров кредитно-взаимного баланса «Аэрофлота» давало 11,8 млн руб. (980 тыс. руб. в месяц), что тоже неплохо. Закон о реформировании РАН предполагает повышение академических стипендий для действительных членов академии до 100 тыс. руб., и министр Д. В. Ливанов говорил о «существенном повышении», которое, по его мнению, очевидно, примирит маститых старцев с унижением и заставит поцеловать министру ручку. Если 100 тыс. руб. способны, по предположению, столь подсластить пилюлю, то сколь же сладостной может быть стипендия в десять раз большая. Соответственно и лишение таковой производит тяжелое безденежье, недуг, по словам Панурга, невыносимый.

Другое дело, что стипендия, выплачиваемая видному экономисту при содействии капиталиста А. Е. Лебедева (его интересы представлял в совете директоров «Аэрофлота» С. В. Алексашенко), была делом по определению ненадежным. Финал «А философ без огурцов» (или, на языке передовой экономической науки, «And wise man Perkins has got no gherkins») был запрограммирован, поскольку у капиталиста все дела с партнерами идут вкривь и вкось по причине крайнего его тщеславия. А. Е. Лебедев подобен Алкивиаду, отрубившему хвост своей собаке, чтобы вызвать разговоры о себе (в нашем случае — чтобы вызвать разговоры об очередном злодеянии жидочекистов), и поэтому любой трезвомыслящий человек — даже не экономист и даже не видный — руководствуется принципом «На олигарха Лебедёва не положу своих надежд».

Но невыносимый недуг, поразивший С. В. Алексашенко, помимо неверности конкретных расчетов касательно места члена от комиссии соединенного агентства есть проявление хозяйственного кризиса вообще и в этом смысле общепоучителен. Бюджетный маневр (по-простому говоря, секвестр), наблюдаемый ныне, касается не только низкооплачивамых слоев населения — хотя их, как это всегда и везде бывает, в первую очередь. Не то чтобы экономические власти стремились к справедливому и равномерному утяжелению гнета и сокращению расходов — тем более что формула справедливости вообще гадательна, — но то, что подрезание хвостов в том числе касается и креативного класса, и даже отдельных видных экономистов, это несомненно. Не все же на одних старушках экономить.

Можно вспомнить недавние т. наз. звенья гребаной цепи, когда были сильно сокращены расходы на СМИ, жившие до того весьма пространно, а некоторые проекты — тоже ведь жившие, как и все, на казенные деньги, к чему лукавить? — были и вовсе ликвидированы. Другое дело, что экономия на низших классах и экономия на классах креативных порождает различную реакцию. В первом случае это есть просто естественное недовольство, тогда как во втором урезание толкуется как специально задуманное коварное удушение свободы, а кризис ни при чем. Или только прикрытие для вида.

Между тем вряд ли есть надобность умножать сущности. Синекуры никуда не делись, но при уменьшении средств и при одновременном возрастании аппетитов эффективного менеджмента сбрасывание балласта неизбежно. А почетный старик С. В. Алексашенко для пришедшего ему на смену нового поколения рыночников есть несомненный балласт. Ничуть не лучше — страшно сказать — академиков-экономистов социалистической направленности. Борьба за пропитание предписывает схарчить и тех, и этих. Потом схарчат и эффективных — но это потом.

При охлажденной философичности можно отреагировать на отъятие синекуры классическим «Младенца ль милого ласкаю, // Уже я думаю: прости! // Тебе я место уступаю: // Мне время тлеть, тебе цвести». Но младенцы такие милые, что вместо умиротворенности более вероятны проклятия кровавым жидочекистам. Что мы и услышали.

(обратно)

Оглавление

Бриллианты для сырьевой короны

Свободно конвертируемый округ

Восточная чрезвычайка

О яблоке на ладони

О концепции учебника истории

Таксист Ашот выходит на связь

Страна первого передела

Take a Bite: возьми на перекус

Идеальный больной выздоравливает

Инновационная система Физтеха

Конец семидесятилетнего союза

Актуальное богословие

«Литургия — это метаязык нашей культуры»

Скучно, патриотично, дорого

Возвращение скандинавских богов

Нон-фикшн, который объединяет

Hi-End

Довезти любой ценой

Стоп-сигнал

Опасные новостройки

Концентрация на вырост

Недуг невыносимый