Ганская новелла - [Ганская новелла] (pdf) читать постранично, страница - 3

заглянул ей в глаза и был потря­
сен и обрадован их красотой: сверкающей белизной белков
и радужкой, вобравшей в себя темноту ночи. А меж чуть
приоткрывшихся на мгновение губ он успел разглядеть жем­
чуг зубов, и это тоже наполнило его чувством глубокого
удовлетворения и радости. Само же ее темнокожее тело
вызвало в нем восторг совсем иного рода: это была красота
ночи.
Ночь может быть до боли прекрасной, но ее возлюбленный
10

не испытает полного удовлетворения — скорее досаду,
потому что тьма не позволяет воспринять всю прелесть
ночи и насладиться ею. Это бессилие страждущего тем
более трагично, что во тьме-то и заключена подлинная красо­
та ночи, томная, влекущая, не сразу позволяющая познать
себя и навсегда оставляющая в плену своего очарования.
Однако ночь неизбежно сменяется светом дня — ведь
всякая красота преходяща,— и жизнь продолжает свое веч­
ное движение по кругу: начало, конец и снова начало.
Ум и сердце Воина пребывали в смятении: эта безвозрастно печальная Женщина ни словом, ни намеком не намерева­
лась дать ему понять, что же гнетет ее и чем он, Воин, может
ей помочь. Да и в его ли силах было изменить что-либо,
если все вокруг нее казалось столь непобедимо-по­
стоянным? Причина же тихой печали Женщины, видимо,
крылась в ней самой, а безвозрастность ее была лишь
признаком вечности.
Любуясь красотами океана и набегающими на берег
волнами, странник испытывал некое удовлетворение —
правда, с легкой примесью горечи,— но можно ли было дол­
го предаваться созерцанию вод в присутствии Женщины?
Воин повернулся и зашагал навстречу утреннему солнцу.
Он надеялся, что тоска в его душе постепенно рассеется.
Но чем дальше бежал он от этого места, тем сильнее билось
его могучее сердце, тем слышнее звучал в нем голос, кото­
рый, казалось, мог принадлежать одной лишь ей — Женщи­
не, там, на берегу. Осуждение ли звучало в ее зове или моль­
ба о помощи — понять было трудно, однако чем дальше
уходил он, тем сильнее слышен был голос Женщины.
И вот чувство это стало непереносимым, и Воин побрел
обратно вдоль берега. И тогда смятение в его душе вдруг
улеглось. Он увидел.
Даже издали было ясно, что Женщина больше не одна.
И уже не сидит в прежней позе, глядя на безбрежный про­
стор вод, словно в безвременье.
Рядом с ней на песке лежал какой-то огромный человек.
11

Подойдя ближе, Воин ясно увидел, кто это, и сердце его ско­
вал страх.
С первого взгляда можно было предположить, что Ж ен­
щина, распростертая на песке рядом с мужчиной, предает­
ся наслаждению страсти. Однако это было не так. Из глаз
ее струились слезы, но то были не слезы любовного востор­
га, который порой кажется своей противоположностью.
Женщина действительно страдала, была терзаема болью,
и Воин не мог не понять смысла ее зова. И он готов был
броситься ей на помощь... но все же боялся.
Теперь он подошел совсем близко и видел, что тот, другой,
хоть и был старше, но обладал богатырским сложением.
Какая сила таилась в нем — этого Воин знать не мог. И еще
его останавливало выражение глаз Женщины, говоривших
о тщетности любых попыток освободить ее, о безнадеж­
ности сопротивления. Снова сильнее зазвучал тот зов, но
невозможно было понять, хочет ли Женщина, чтобы Воин
спас ее или чтобы он ею обладал. Взгляд же богатыря, ле­
жащего с ней рядом, насмехался: «Ты не посмеешь!» И Воин
испытывал страх.
Однако какая-то древняя память вдруг проснулась
в душе Воина и разбудила надежду на успех, и соперник
постепенно стал как бы уменьшаться, теряя свое величие
и превращаясь в обычную частичку круговорота вселенной,
того бесконечного цикла, где конец соединен с началом, где
даже самое удивительное и огромное — лишь капля в бес­
крайнем море. А тот, другой, в это время ощущал себя навер­
ху своего могущества. И Женщина все еще оплакивала свое,
на роду написанное несчастье.
Воин не испытывал больше страха. Рука его обладала те­
перь твердостью клинка — ей передалась безысходная по­
требность его души во что бы то ни стало выиграть сражение.
И он ударил соперника.
Возраст и дурман наслаждения сделали свое дело: его враг
оказался значительно слабее, чем этого можно было ожи­
дать, и один удар, нанесенный Воином, решил все. Изо рта
12

богатыря, все еще приоткрытого в любовном экстазе, хлы­
нула кровь и залила левую грудь Женщины. Воин понял,
что сломал противнику шейные позвонки. Бояться было
больше нечего.
Исполненный сострадания, Воин нагнулся, чтобы стереть
ненавистную кровь с груди Женщины, но ощутил, что душа
его переполнена чувствами: недавний страх, и сменившая его
решимость, и нерастраченные после того единственного
удара силы, казалось, кипели в нем и готовы были взорвать­
ся. А красота Женщины — красота ночи, позволяющей лишь
созерцать себя, но не обладать собой,— не облегчала, а лишь
усугубляла смятение, царившее в душе