Эпизод из жизни мистера Ваткинса Тотля [Чарльз Диккенс] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Нельзя назвать хорошимъ то домино, которое скрываетъ одну только наружность, а не производитъ того чтобы и дурное казалось хорошимъ; да тоже и то домино нехорошо, изъ подъ котораго бѣлыя бумажные чулки кажутся шолковыми. — Послушай, вотъ что я хочу сказать тебѣ.

При этомъ мистеръ Парсенсъ остановился и сдѣлалъ весьма длинный глотокъ. Въ свою очередь и мистеръ Тотль прихлебнулъ изъ стакана, помѣшалъ огонь въ каминѣ и принялъ видъ глубочайшаго вниманія.

— Впрочемъ, къ чему тутъ долго разсуждать! снова началъ коротенькій джентльменъ. — Ты вѣдь хочешь жениться… не такъ ли?

— Почему же! отвѣчалъ мистеръ Тотль, недовольный предметомъ разговора. — Почему же…. конечно…. по крайней мѣрѣ мнѣ кажется, что я отъ этого непрочь.

— Такъ что же, ты хочешь? сказалъ коротенькій джентльменъ. — Говори коротко и ясно; иначе сейчасъ же и дѣлу конецъ. Ты хочешь имѣть деньги?

— Мнѣ кажется, вамъ уже извѣстно это.

— Ты любишь прекрасный полъ?

— Люблю.

— Слѣдовательно, ты хочешь и жениться.

— Конечно.

— Такъ я тебѣ скажу, что ты и женишься.

— Вотъ тебѣ и конецъ!

Сказавъ это, мастеръ Габріэль Парсонсъ понюхалъ табаку и сдѣлалъ другой грогъ.

— Но, ради Бога, прошу васъ, говорите яснѣе, сказалъ Тотль. — Согласитесь сами, что нельзя же оставлять меня въ недоумѣніи, если предлагается партія сколько нибудь интересна.

— Послушай, отвѣчалъ мистеръ Габріэль Парсонсъ, болѣе и болѣе разгорячаясь какъ предметомъ этого разговора, какъ и грогомъ: — я лично знаю лэди, она теперь остановилась у моей жены, и — ужь позволь сказать — вы съ ней будете пара превосходная. Воспитана отлично, говоритъ по французски, играетъ на фортепьяно, знаетъ изъ натуральной исторіи все, что касается до цвѣтовъ и раковинъ, и многое тому подобное; кромѣ того она имѣетъ пятьсотъ фунтовъ въ годъ, съ неограниченной властью располагать ими: они оставлены ей по духовному завѣщанію.

— Такъ что же! пожалуй я присватаюсь къ ней, отвѣчалъ мистеръ Тотль. — Вѣроятно, она уже немолода?

— Не очень; какъ разъ тебѣ подъ пару…. Кажется, я уже сказалъ объ этомъ.

— А какого цвѣта волосы у этой лэди? спросилъ мистеръ Ваткинсъ Тотль.

— Вотъ ужь право не припомню, отвѣчалъ Габріэль съ величайшимъ хладнокровіемъ. — Впрочемъ, кажется, что у ней накладка; я съ перваго раза замѣтилъ это.

— Что за накладка? воскликнулъ Тотль.

— Будто ты не знаешь? это просто небольшая вещица съ локонами, сказалъ Парсонсъ и въ поясненіе словъ своимъ провелъ по лбу кривую линію. — Я знаю, что накладка черная, но не могу утвердительно сказать, какого цвѣта волосы ея; чтобъ узнать это, непремѣнно нужно пристальнѣе замѣтить; во всякомъ случаѣ, мнѣ кажется, что они свѣтлѣе накладки, такъ, что-то въ родѣ дымчатаго цвѣта.

На лицѣ мистера Ваткинса Тотля отразилось сильное сомнѣніе. Мистеръ Габріель Парсонсъ замѣтилъ это и тотчасъ-же очень счелъ разумнымъ продолжать аттаку безъ дальнѣйшаго отлагательства.

— Скажи, Тотль, былъ ли ты когда нибудь влюбленъ? спросилъ онъ.

Лицо мистера Ваткинса Тотля запылало отъ самыхъ глазъ до подбородка и представляло прелестное смѣшеніе цвѣтовъ. Когда слѣдующее нѣжное дополненіе поразило его слухъ:

— Я полагаю, ты не разъ предлагалъ этотъ вопросъ самому себѣ, когда былъ молодъ…. Ахъ! извини пожалуста! и хотѣлъ сказать: когда ты былъ помоложе, сказалъ Парсонсъ.

— Никогда въ жизни! отвѣчалъ Ваткинсъ, съ видимымъ негодованіемъ, что его подозрѣваютъ въ подобномъ поступкѣ: — никогда, никогда! Надобно вамъ замѣтить, что на этотъ счетъ я имѣю особенныя понятія. Я не боюсь дамъ, ни молодыхъ, ни старыхъ, — нисколько не боюсь; но мнѣ кажется, что, по принятому обычаю нынѣшняго свѣта, онѣ позволяютъ себѣ слишкомъ много свободы въ разговорѣ и обращеніи съ кандидатами на супружескую жизнь. Вотъ въ этой-то свободѣ я никакимъ образомъ не могу пріучить себя, и, находясь въ безпрерывномъ страхѣ зайти слишкомъ далеко, я получилъ титулъ формалиста и холоднаго человѣка.

— Я не удивляюсь этому, отвѣчалъ Парсонсъ, довольно серьёзно: — рѣшительно не удивляюсь. Но повѣрь, что въ этомъ случаѣ ты ровно ничего не потеряешь, потому что строгость и деликатность понятій этой лэди далеки превосходятъ твои собственныя. Да вотъ что я скажу тебѣ для примѣра: когда она пріѣхала въ нашъ домъ, то въ спальнѣ ея висѣлъ старый портретъ какого-то мужчины, съ двумя огромными черными глазами… какъ ты думаешь — она рѣшительно отказалась итти въ эту комнату, пока не вынесутъ портрета, считая крайне неприличнымъ находиться съ нимъ наединѣ.

— И я тоже думаю, что это неприлично, отвѣчалъ мистеръ Ваткинсъ Тотль: — конечно, неприлично.

— А то еще разъ вечеромъ — о! я въ жизнь свою столько не смѣялся, продолжалъ мистеръ Габріель Парсонсъ: — меня принесло домой сильнымъ восточнымъ вѣтромъ и лицо мое страшно ломило отъ холода. Въ то время, какъ мистриссъ Парсонсъ, ея задушевная подруга, я и Франкъ Росси играли въ вистъ, — мнѣ вдругъ пришло въ голову сказать шутя,