Слезы в оленьих пузырях [Николай Александрович Северин] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (8) »
Слезы в оленьих пузырях
СЛЕЗЫ В ОЛЕНЬИХ ПУЗЫРЯХ (Юракская легенда)
В медных шапках, в железных, как рыбья чешуя, одеждах пришли с полуночной стороны казаки. Птицы летели от них, звери бежали к восходу солнца. Казаки вдогонку пускали быстро скачущее пламя. Огонь обжигал куропатке крылья, а у оленя и человека от него кровью дымилось сердце. Плохо было юракским родам. Казаки захватывали оленьи стада, отбирали шкуры песцов, соболей и лисиц. Волк — лютый зверь, но казак злее волка. Детей, стариков убивали, жен брали к себе, сильных заставляли возить нарты с награбленным добром. Был тогда в юракском роду старший Найдо[1] — хитрый, как лисица, жадный, как росомаха, сильный, как медведь. Ловил на всем скаку оленей, догонял на лыжах лося, стрелой перешибал стрелы, пущенные другими охотниками. Ловил он больше всех песцов и оленей. Другие юракские роды уважали Найдо. В тундру, к океану уходили от казаков юракские роды: думали — побоятся казаки итти за ними. Но волк, чуя теплую кровь, бежит за оленьим стадом: казаки гнались за песцовыми шкурами, за юракским добром. Что делать юракским родам? Снять одежды и голыми замерзнуть в снегу? Разогнать быстро оленей и с утесов броситься в Енисей? Или уплыть в ледяные владения белых медведей и моржей? Шаманы отобрали из стад жирных оленей и принесли кровавые жертвы богам. В поту и пене упали шаманы, но никто не узнал от богов про казаков: видно боги сами испугались казаков. Близко казаки, еще пять раз оленей кормить, десять раз трубки курить — и будут казаки в юракских чумах. Найдо, выйдя из чума, раненым оленем проблеял, волком взвыл, ночной птицей прокричал. Все собрались к нему. — Не говорят боги, что нам делать, и не теплой кровью жирной оленины поить их надо, а бить… крепко бить. Привязали богов к санкам и плетками, кручеными из оленьих жил, били долго и сильно. Сказал всем Найдо: — Осталось еще два раза оленей кормить, пять раз трубку курить, — как будут казаки оленей колоть, бить стариков, брать наших жен, заставлять нарты с нашим же добром таскать… Отберите лучших белых песцов, из них сшейте малицы[2]. Сшили юраки себе снежные малицы. В ночь, в пургу, по-волчьи — на животах подползли они к казакам. Крепко спали казаки. Только двое успели вскочить на запряженные нарты, ускакать в землю казацкую, в ту сторону, где солнце прячется в землю. Ловилась рыба весной, шел зимой в кулемку[3] песец, плодился олень. Опять хорошо зажили юракские роды, восхваляя Найдо. Но пока останется волк в тундре, плохо жить оленю: любит волк горячую оленью кровь. И снова пришли казаки. Гуси, утки летают стаями, много звезд на небе, клюквы на болоте, снежинок в тундре, но казаков больше, и они захватили все юракские роды, ограбили чумы, забрали оленей, шкурки песцов, соболей и лисиц. Найдо и тех, кто вырезал первых казаков, на оленьих жилах повесили на хореях[4]. Жирная рыба, повешенная на ветру, становится жесткой, пригодной только для собачьей еды. Дули ветры с океана, тундры, тайги и гор. Высох и почернел повешенный Найдо. Белый лунь, птица вещая, прокричал: — Купайте в слезах Найдо, он оживет. Дни и ночи плакали юракские роды, собирая слезы в оленьи пузыри. Узнали казаки про это. Отыскивали в чумах, отбирали оленьи пузыри со слезами и вместе со шкурами песцов, соболей и лисиц отсылали своему царю. Русский царь, купаясь в юракских слезах, не умирал, а только становился жаднее и больше велел давать ему песцовых, лисьих, собольих шкур. Когда не могли наловить много песцов, лис и соболей, били казаки юраков плетью. Часто и горько плакали юракские роды, собирая слезы в оленьи пузыри для жадного русского царя…„ЗОЛОТАЯ РЫБКА““
Раненый зверь бежит от охотника. Вейнбаум бежал от преследований белогвардейцев в тайгу. Тайга — длинная, болотистая, сумрачная. Только изредка просвистит птица, да звериные следы отпечатываются на мху. Черным облаком наседает на человека таежный гнус: комар, мошка и слепень. Уходят олени от гнуса на горные вершины, где свежие ветры относят комариные тучи. Вязнет Вейнбаум в болоте, отмахиваясь от комаров зажженной гнилушкой, но когда ядовитый дым попадает в горло, он бросается на кочки и долго кашляет. На посинелом лице от комариных укусов сочатся гноем коросты. На рваных клочьях красноармейской шинели засохла болотная грязь, въелся пепел костров и прилипла сера с деревьев. Драные сапоги обернуты берестом, и похоже, что человек передвигается на березовых пеньках. Рябчики при взлетах спокойно фурчат: они здесь редко видят человека и не боятся его. Вейнбаум подползает под деревья и стреляет. Но дрожат руки от голода, — попусту щелкает браунинг… Уже двадцатый день в этой- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (8) »
Последние комментарии
2 часов 31 минут назад
3 часов 12 минут назад
3 часов 13 минут назад
5 часов 13 минут назад
11 часов 18 минут назад
11 часов 30 минут назад