Красные сестрицы [Джексон Пирс] (fb2) читать постранично, страница - 81

Тело не желает двигаться, противится каждому вдоху, каждому шагу навстречу сестре и Сайласу. Рози свернулась калачиком на земле, ее глаза полны слез, она вздрагивает и зарывается пальцами в грунт, точно хочет зацепиться за что-нибудь, остановить бешено крутящийся мир.

— Да, обещала, — отвечаю я Сайласу, хотя больше говорю это для себя, чем для него.

Мой напарник спас мне жизнь, и я не могу отказаться от данного обещания. Сайлас отодвигается от Рози и оказывается ближе ко мне. Сестру душат слезы. Каждый новый дюйм, который их разделяет, не дает ей дышать. Подхожу к Сайласу, пытаюсь отыскать в нем признаки перемены. Он смотрит на меня решительно и твердо.

Я рассматриваю укус на груди, и у меня перехватывает дыхание. Из ранки льется кровь. Я зажимаю рот рукой: мне не показалось, Сайласа и впрямь укусили. Он потеряет душу, превратится в зверя и захочет сожрать мою сестру. Сайлас недолго будет оставаться человеком.

— Сайлас… — тихо, как молитву, произношу я его имя.

Он тяжело сглатывает.

— Прости, Летт.

— Ты меня спас.

Рыдания комом застревают у меня в горле.

— Не стоит так из-за этого убиваться, — пытается он пошутить дрожащим голосом.

Отвожу взгляд и зажмуриваюсь, отгоняя слезы. Надеюсь, всхлипы не помешают мне как следует прицелиться. Сайлас вытаскивает из кармана рубашки бумажную розу и сжимает ее так, будто она может его спасти.

— Не знаю…

Голос отказывается мне повиноваться, и я осекаюсь.

Сайлас укоризненно качает головой.

— Ты обещала. Не смотри на меня. Я — волк. Еще одно чудовище.

Слезы сбегают по щеке.

— Не могу! — вскрикиваю я, заглушая плач сестры.

— Еще как можешь! Летт, ты охотник, а я — волк, — уговаривает меня Сайлас.

Я вскидываю топор.

— Давай, Летт. Давай, — шепчет он чуть слышно.

— Сайлас… — умоляю я.

— Давай!

— Нет!

— Летт, убей меня, пока я не изменился. Не хочу, чтобы вы с Рози видели меня в волчьем обличье.

— Я… — Меня прерывает оглушительный звон колоколов.

Двенадцать раз парковку заполняет металлический гул.

— Полночь! — с безумным восторгом шепчу я.

— Что? — встревоженно переспрашивает Сайлас.

— Полночь! — повторяю я. Топор тяжело валится на землю. — Часы пробили один раз, четверть часа назад, когда фенрис сбил меня с ног. Фаза закончилась девятнадцать минут назад, в одиннадцать сорок одну. Сайлас, ты не волк.

Он плотно сжимает губы и закрывает глаза. Язык отказывается ему повиноваться.

Сайлас смотрит на меня сумасшедшими глазами. Я падаю на колени и беру его за руку. Хочу что-то сказать, успокоить его, заверить, что все в порядке, но не нахожу слов. Мы глядим друг на друга и держимся за руки.

Рози с усилием выдыхает. Она зарылась лицом в землю и заткнула уши — не хотела слышать, не хотела знать, в какой именно миг я убью Сайласа.

Я подползаю к сестре, отвожу ее руки от головы, помогаю приподняться. Из зажмуренных глаз Рози ручьями текут слезы. Сайлас встает на ноги и неуверенно подходит к нам.

Сестра замирает всем телом, прислушиваясь к шагам, потом открывает глаза — покрасневшие, полные безумной надежды, — и смотрит на меня, ожидая, чтобы я подтвердила: ей не кажется, он вправду стоит рядом с ней. Я улыбаюсь сквозь слезы, и Рози стремительно оборачивается.

Сайлас опускается на колени, и они с Рози припадают друг к другу, как будто им не устоять на земле без этой поддержки. Сестра вскрикивает, что-то неразборчиво лепечет, Сайлас кивает, и они крепко прижимаются друг к другу.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ РОЗИ

Скарлетт не желает идти в больницу. Неудивительно, ведь нам пришлось изобретать убедительную историю о том, каким образом мы так поранились.

— Бродячие псы набросились, — объясняет за нас троих сестра перепуганной регистраторше в приемном отделении, которая разглядывает кровоточащие плечи Скарлетт.

— Собаки нас недолюбливают, — пожимает плечами Сайлас, зажимая рану на груди. Он искоса оглядывает ожоги у меня на ногах.

Наверное, останется шрам, но пока сказать трудно. Регистраторша кого-то вызывает по рации, а потом переводит взгляд со свежих ран на старые шрамы сестры.

— Меня собаки вообще терпеть не могут, — осторожно поясняет Скарлетт.

Женщина с облегчением вздыхает, и врачи из отделения неотложной помощи поспешно уводят нас по коридору.

Доктора натирают мне ноги мазью от ожогов и укоризненно качают головами, когда выясняется, что ни у кого из нас нет медицинской страховки. Хуже всего приходится Скарлетт. Ей бинтуют плечи, пока не начинает казаться, что сестра вырядилась в футбольную защиту. От госпитализации Скарлетт отказывается. Мы незаметно выскальзываем из больницы, так и не расплатившись. Светает, первые лавандовые лучи рассвета пронизывают облака, и все оттенки голубого отражаются в витринах и окнах.

Сайлас вызывает такси. Такую роскошь мы себе обычно позволить не можем, но сейчас чувствуем, что заслужили ее. В полном молчании